«Шпагат через Атлантику»

Шпагат через Атлантику (fb2) - Шпагат через Атлантику [Publisher: SelfPub] 990K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Карина Армлос

Карина Армлос

Шпагат через Атлантику

Я так долго читала чужие книги, пользуясь их опытом и мудростью, что теперь и я хочу что– то отдать этому миру.

1 сентября 2016 года

Сижу одна в пустой квартире, арендованной в спешке. Из прежней уходила, бросив большинство своих вещей. Можно подумать, я это сделала, чтобы вернуться. Но это не так. Для меня важно было уйти как можно быстрее. Я боялась, что если не сделаю этого сегодня, то так никогда и не решусь.

Всегда найдутся причины, чтобы отложить еще на денек. А потом я оглянусь, а нас уже не двое, а трое или даже четверо. Каждый год – это перемены, а перемены несут необратимые разрушения моему миру и окружению.

Я думала, с Данилом все будет иначе. Когда мы поженились, я была уверена, что наконец– то нашла покой. А теперь я убежала и от своего мужа.

Посреди ночи, с рюкзаком самых необходимых вещей… И пусть мысли об уходе посещали меня уже давно, у меня не хватало духа посмотреть ему в глаза и сказать: «Мне нужно уйти».

Я уверена, он первым делом спросил бы: «Ева, ты что, больше не хочешь быть со мной?» А я, не сумев соврать, призналась ему в любви, и мы остались бы обнимать и утешать друг друга. Начали долгий разговор. Данил искал бы выход из этой ситуации, вытирал мои слезы рукавом своей кофты и обнимал так сильно, что я не смогла бы сдвинуться с места.

Поэтому все, на что у меня хватило сил, – это убежать среди ночи.

Я уходила, зажмурив глаза, пытаясь не смотреть по сторонам. Слишком тяжело было все оставлять. Нашу квартиру, которая была больше чем просто жильем. Два года назад ее сложно было назвать «нашим домом» – серая, безликая коробка без стен, такой она была прежде. Я придумала место для каждой стены, для каждого предмета, продумала дизайн и декор. На диване остался мой любимый плед, который связала для нас моя мама, на подоконнике – мои книги и альбомы с набросками. Вся моя жизнь там, мой родной и близкий человек в той моей жизни, а я ушла.

Ушла потому, что эта комфортная и милая жизнь больше не соответствовала моему внутреннему состоянию. Я превращалась в робота, который улыбается только потому, что ничего плохого не происходит, а не потому, что есть повод для улыбки. Я приходила каждый день домой лишь потому, что я была женой. Хотя временами мне хотелось опять оказаться студенткой Work and Travel, как девять лет назад. Спасателем в аквапарке маленького прибрежного городка штата Нью– Джерси.

Как же не хватает тех времен! Мне был всего двадцать один год, я только закончила институт, и впереди меня ждали самые большие испытания и приключения.

Ни до ни после Америки я не чувствовала себя такой счастливой и живой.

Сейчас я человек, который соответствует чужим стандартам, чьим– то представлениям о том, какой должна быть жизнь молодой девушки.

В последний год я была счастлива, но недостаточно. Я все время убегала из нашей идеальной жизни. Разве это честно – такое отношение к самому близкому и дорогому человеку? Я бы не хотела, чтобы со мной жили и были только наполовину.

Ну и что, что два года назад я надела платье, а он мне – кольцо на безымянный палец? Тогда нам казалось это правильным, а теперь для меня это больше не работает.

В квартире довольно прохладно, и я еще сильнее хочу укутаться в плед. Завтра со всем разберусь, а сейчас постараюсь уснуть. Долго прятаться от Данила не смогу, игнорировать его звонки или избегать встречи – тоже. Мы ведь взрослые, поговорить придется, просто мне нужно немного окрепнуть в своем решении. Мне нужно почувствовать, что у меня есть стержень, что я не пропаду сама.

С самого детства, как и большинство девочек, я пряталась за папиной спиной, а с пятнадцати лет начала переходить из одних отношений в другие, даже не успевая и месяц побыть одна. Это, пожалуй, одна из главных причин моего ухода. Побыть наедине с собой, не рассчитывать ни на кого и не искать одобрения моих решений.

Я всегда подстраивалась. Мне казалось, именно таким должно быть правильное поведение хорошей девушки. Разделяй его интересы, поддерживай во всем и тогда получишь звание лучшей девушки года. Осознание приходило ко мне понемногу, в последние полгода.

Можно подумать, что у меня кризис среднего возраста, переосмысление себя. Можно даже предположить, что эта буря в стакане – от хорошей жизни, что мне больше нечем себя развлечь, и я пожалею о своем решении.

Я могу согласиться со всеми этими мыслями только с поправкой на то, что у моего бегства есть определенная цель.

Чай допит, уже нет людей на улицах, видимо, пора и мне, хотя бы на время, прекратить этот поток мыслей.

Глава 1

Лето 2007 года

Первый полет в моей жизни. На соседнем кресле спит Аня, положив голову на мое плече. За окном сине– белая гладь, внутри детский восторг. В голове вертится мысль: «Это будет самое лучшее лето в моей жизни, и оно начинается именно в эту минуту».

Сбылась моя розовая мечта, хоть я даже не подозревала, что она у меня есть. Мы теперь с Аней не просто студентки. Мы теперь студентки Work and Travel с американской визой J1.

Нас ждут океан, английский язык из каждого улыбающегося рта, много новых знакомств и путешествий. По крайней мере, так я представляю себе нашу поездку, сидя на высоте 10000 м над землей.

Уже немного грущу по Антону: три месяца разлуки – достаточно большой срок, хотя уверена, что мы легко переживем это время. У нас случались испытания и похуже, но теперь все будет иначе.

Мы уже не школьники, и даже не студенты. Хоть я и не дождалась вручения диплома, он у меня есть. Лежит в какой– то типографии или уже направляется в институт.

Даже не представляю, каким чудом нам, пятикурсникам, дали визы. Знакомые, побывавшие в Америке, говорили, что получить визу на последнем курсе – тоже самое, что выиграть в лотерею. А мы не побоялись и подали документы. Получается, знакомые не обманывали: когда мы ее получили, и вправду почувствовали себя выигравшими крупный приз.

Мы хотим посмотреть Нью– Йорк, Ниагарский водопад, Вашингтон и все близлежащие города, в которые успеем съездить.

Я мечтаю заработать денег. Привезти два чемодана, полных новой одежды и обуви. И пусть чемоданы будут настолько большими, что придется переплачивать за перевес на обратном пути.

За двадцать один год моей жизни со мной не случилось ничего выдающегося. Вернее, многое казалось мне масштабным, но сейчас все это померкло на фоне предстоящего лета. Мне волнительно и интересно.

Стюардесса принесла обед, учуяв запах еды, проснулась Аня. Сейчас мы узнаем, чем кормят в самолетах. Вообще все, что связано с перелетами и аэропортами, у меня впервые.

Мне нравится это чувство: я и неизвестность.

В Нью– Йорке прогуляться по городу не получится. Причин много: чемоданы, усталость и самое главное – нужно срочно заселиться. Плюс нас ждет какая– то бюрократия, связанная с работой, и тренировочные дни. Особенность должности спасателя, чем мы и будем заниматься, заключается в соблюдении большого количества правил безопасности. Поэтому перед началом работы мы пять дней будем тренироваться и изучать все необходимые правила.

После поисков в Гугле мы знаем, что от нашего городка до Нью– Йорка ехать всего четыре часа. В первый же выходной мы сядем в автобус Вайлдвуд – Нью– Йорк, и начнутся наши прогулки по Time Square и покупки платьев в Century 21.

Осталось два часа до посадки, я тренирую английский – разговариваю со стюардессой, – но понимаю, что ни школьная, ни институтская программы не дали мне ровным счетом ничего. Вернее, я знаю много слов, могу понять почти все, что написано, но в устной речи мне это мало помогает. Страх сделать ошибку и выглядеть глупо сковывает, поэтому я пытаюсь избегать ситуаций, где нужно отвечать больше чем одним словом.

Как у Ани получается так много спать? Она проснулась, чтобы поесть, и опять уснула. А я все думаю, что же нас ждет. Я рада, что еду не одна, а именно с Аней. Она из тех людей, с которыми не страшно оказаться в любой точке мира. И это уже проверено. Мы неоднократно оказывались в ситуациях, когда не хватало денег на обратную дорогу или хотелось есть, а платить было нечем, и она придумывала, как все устроить. Договаривалась с людьми, находила лазейки и неочевидные варианты.

Рядом с Аней кажется, что нет никаких границ и вместе мы можем все.

Глава 2

Второй день мы в Вайлдвуде. Слишком много впечатлений. Начиная от красот этого городка, заканчивая потоком новых людей.

Вайлдвуд – маленький городок в штате Нью– Джерси, которому посчастливилось уютненько расположиться по соседству с океаном. Океан очаровал меня сразу. Однажды, года два назад, подружка рассказывала про него. И я тогда не понимала, почему она так восхищается. Ну, вода и вода, все мы любим море, ничего особенного. Теперь я поняла, что она имела ввиду. Оказалось, они совсем не похожи друг на друга. Можно сказать, что он большой, мощный, бескрайний, волнующий, красивый, но этого все равно мало.

Набережная в Вайлдвуде – это по большому счету и есть весь город, или семьдесят процентов его территории. По ее левую сторону расположились кафе, магазины, тату– салоны и все, что только можно представить в курортном городке. Справа – только деревянные лавочки, на каждой из которых написаны фамилии семей, их установивших. И побережье. Оно красиво в любое время дня, и, признаться, я в него влюбилась с первого взгляда.

В Вайлдвуде нет многоэтажных домов. Чаще всего встречаются двухэтажные коттеджи с небольшими террасами. Их стены выкрашены в белый цвет, а деревянные ставни облупились на солнце. В городе много туристов, большинство из которых канадцы из– за близости Вайлдвуда к границе.

Мне здесь нравится все: наш дом, моя маленькая комната, в которой только кровать и кресло, большая общая кухня. Кроме нас с Аней, в доме живут еще два парня. Для Америки это нормально – жизнь разнополых людей под одной крышей. В нашем доме четыре комнаты, так что даже с Аней живем раздельно. Сейчас у одного из соседей, Беннета, так его, по– моему, зовут, гостит девушка, но это ненадолго.

Мы еще не успели познакомиться с соседями, знаем только, что они двоюродные братья из Канады. Крайне редко бывают дома, работают в одном из магазинчиков на набережной, который закрывается не раньше двух часов ночи. Несмотря на то, что Вайлдвуд – крошечный городок, туристов здесь много, и большинство магазинов работают далеко за полночь.

Вдобавок ко всему, здешние люди приветливы и жизнерадостны. Мне уже полюбились солнечная погода и наша пятнадцатиминутная дорога на работу через всю набережную.

Мы еще проходим тренировочный период. Тренировки занимают не более четырех часов в день. Проходя обучение, мы параллельно успеваем знакомиться с ребятами, будущими коллегами. Они тоже студенты со всех точек земного шара.

Мы с Аней собираемся узнать побольше о ночной жизни города. Сегодня нас позвали парни из Доминиканы – они тоже проходят стажировку в аквапарке – сходить вместе в бар.

Хорошо, что мы обе уже совершеннолетние. Это означает, что нам доступны все развлекательные заведения и алкоголь.

Столько всего происходит, домой писать совсем не успеваю. А вот Антон уже написал мне сообщений двадцать, в которых сплошные вопросы. Понимаю, что ему жутко интересно, как мы тут обустроились. Однако все, на что меня хватает, это короткие письма в стиле «У меня все хорошо, пора бежать. Подробности позже».

Нас с Аней пока заботит только одно: где найти магазин, чтобы купить себе одинаковые босоножки с десятисантиметровой шпилькой. Это наш долг перед Вселенной.

В марте, когда мы ехали в Киев на собеседование в посольство, заснуть никому не удавалось – слишком переживали. Мы снова и снова по кругу отвечали друг другу на вопросы из брошюры «Рекомендованные для прохождения собеседования в Посольстве США». И тут Ане в голову пришла идея, что если принести какую– то жертву, то боги выдачи виз будут к нам благосклоннее. В итоге мы решили, что если все же попадем в Америку, первым делом купим себе одинаковые босоножки с самой высокой шпилькой и будем танцевать на них всю ночь.

Пора платить по счетам. Говорят, что в самом Вайлдвуде нет нормальных магазинов и за покупками нужно ехать в городок неподалеку, Кейп Мей, где есть аутлеты с одеждой и обувью.

Глава 3

Сегодня первый рабочий день. Нам выдали униформу: белые футболки с эмблемой аквапарка и свистки. Мой образ дополняют розовый купальник и кепка с американским флагом, купленная на набережной.

Рабочий день с девяти до шести – повезло с графиком, остается много времени для своих дел. Некоторые ребята из аквапарка хотят устроиться на вторую работу, чтобы заработать побольше. Но мы с Аней не собираемся жертвовать свободным временем. Для нас сейчас самое главное, чтобы хватало времени и денег на развлечения и на поездки в выходные дни.

В нашей команде десять человек. Особенно мы сдружились с Дженни из Болгарии и Джо и Марти из Доминиканы. Уже посетили пару домашних вечеринок и начали изучать местные бары.

В Вайлдвуде нет такого понятия, как ночные клубы – возможно, городок для этого слишком маленький. Или привычный нам формат ночных клубов отсутствует в Америке, пока не знаю. Танцуют здесь в барах, возле стойки или столиков.

Босоножки мы пока не купили – ждем выходных, чтобы отправиться на наш первый американский шопинг.

Настроила Скайп. Скучаю по Антону, но только когда его вижу на экране или слышу его голос. А все остальное время я как будто в параллельной реальности.

Он, жалуется, что погибает в жарком, пыльном городе и в страданиях. А мне нравится, что я к нему легко отношусь сейчас. Я не стала меньше любить, просто перестала «зацикливаться» на нем. Наверное, это был единственный правильный вариант после стольких неудачных попыток возобновить отношения.

Мы расходились три раза за пять лет. Теперь все иначе. Не знаю, откуда такая уверенность. Может, так повлиял разговор, когда я ночевала у Антона перед отъездом.

Родители были на даче, и в такие редкие моменты мы никогда не тратим время на сон. Разговариваем всю ночь напролет, смотрим друг на друга часами, ну и все остальное: поцелуйчики, нежности, секс.

Уже светало, я лежала на его синем диване, понимая, что завтра сяду в поезд, и нас ждет долгая разлука. Он молча смотрел на меня, а потом сказал: «Мы больше никогда не расстанемся. Теперь если поедем куда– то, то только вдвоем. Я обещаю, что это будет последний раз, когда мы не вместе». И хотя он причинил мне много боли, я все равно чувствую, что мы уже переросли наши проблемы.

Мало кто из моих подруг верит в продолжение наших отношений. Когда мы впервые расстались, мои самые близкие девочки, как и полагается, затаили на него огромную обиду. И если я смогла все простить, то они – нет.

Иногда я спрашиваю себя, не ходим ли мы по кругу? Почему нам так страшно расстаться навсегда? Антон сам находил причины бросить меня, но через какое– то время мы опять начинали все сначала. И только первый разрыв пережить было сложнее всего.

До того, как мы познакомились, я не знала многих вещей. Например, что можно испытывать к кому– то настолько сильные чувства. Что какой– то человек может стать для тебя таким близким, буквально неотъемлемой частью тебя. Как и не знала, что бывает так больно, если однажды он скажет, что «проснулся без мысли о тебе».

Мне было шестнадцать лет, когда меня впервые бросили. Тогда я думала, что никогда не полюблю снова. Что жизнь закончилась, улыбка покинула мое лицо навсегда, как и способность доверять кому– то. Тогда я еще не понимала взаимосвязи между безумной одержимостью человеком и реакцией на это у партнера.

Это сейчас я знаю, что без баланса не может быть нормальных здоровых отношений. Чтобы это понять, мне пришлось быть брошенной пять раз: трижды Антоном, а еще – Андреем и Димой.

Пока я росла, мои представления о жизни и отношениях менялись. Вот недавно придумала, что любовь – это шар. Когда пара гармонична, то каждому принадлежит его половина. Но как только один из партнеров начинает перетягивать чувства, эмоции на себя, другому остается все меньше от шара, и эти отношения теряют баланс. Обделенный партнер пытается отдалиться, он задыхается. А тот, который потерял контроль, пугается и всеми способами старается вернуть любовь, чем еще сильнее перетягивает остатки шара.

Я была этим «потерявшим контроль» слишком часто. Я чувствовала, как хочу владеть всем временем моего возлюбленного. Хочу, чтобы в его жизни не было ничего, кроме меня. Я катилась в эту яму помешательства, из которой так просто не выбраться, и ничем не могла себе помочь. И только когда я побывала по ту сторону шара, впервые бросив парня, поняла, что чувствовали все мои «залюбленные», задушенные любовью половинки.

Сначала баланс в отношениях удерживать не так просто, но со временем привыкаешь. Результат того стоит – твоя жизнь не зациклена на другом человеке. Сколько я принесла жертв «во имя наших отношений», о которых меня не просили. Например, если бы я не была такой «застегнутой», то эта поездка в Америку была бы не первой, а как минимум третьей.

Первый раз я не поехала из– за Димы. Мы встречались месяцев семь в перерыве между очередным расставанием с Антоном. Виделись раз в месяц, поздно вечером, после его работы. Он жаловался, как тяжела его жизнь и как у него все плохо. А я сидела, слушала это все в пол– уха, а сама представляла, как в переднике встречаю его дома. Рисовала картинки нашей совместной жизни: Дима поздно возвращается, уставший, замученный, а я на пороге с борщом и котлетками. И пусть он все время недоволен и умеет только жаловаться, главное, что он приходит ко мне. Планка моих ожиданий от отношений была катастрофически занижена, но понимаю я это только сейчас.

Обдумывая весь свой опыт, я радуюсь тому, что те отношения закончились. Тогда, в моменты мучительных расставаний или обидного молчания, я не могла этого оценить. Зато теперь, когда умею распознать зависимость, я чувствую себя победительницей Олимпийских игр. Присуждаю себе медаль за старания, и еще одну – за результат.

Глава 4

Проснулись с Аней пораньше, если так можно назвать десять утра. Сегодня могли спать хоть до обеда. Но первый выходной – день особенный, и мы решили не разлеживаться. У нас всю неделю был бешеный график: работа, а после – вечеринки почти до утра. Скажу честно, ежедневные вечеринки изматывают.

С утра на работе, не выспавшись, сидишь на своем посту, почти падая в бассейн. Сидишь и думаешь: «Все, сегодня никаких вечеринок, хочу нормально выспаться. Только смена закончится – сразу домой и спать». А потом приходят ребята. Начинаются шутки про прошедшую ночь, первый кофе на брейке или даже Redbull – и силы возвращаются. А под конец смены, уже совсем забыв про усталость, я готова плясать и веселиться всю ночь.

Сидим в местной закусочной, решили побаловать себя панкейками. Еще ни разу их не пробовала, зато много раз видела в фильмах, как их едят на завтрак. Приятное чувство, что никуда не нужно спешить. Вернее, нужно, ведь нас ждет шопинг, но это долгожданное времяпрепровождение можно ненамного отложить. Принесли бездонные чашки кофе, гору пушистых панкейков с клубникой и взбитыми сливками, стеклянную бутылку кленового сиропа, и я с радостью встретила этот шедевр американской кухни.

Я даже составила список новинок, которые уже попробовала:

1. Пицца «слайсами» – тонкое тесто, хрустящая корочка, тонна сыра и максимум удовольствия в каждом кусочке.

2. Китайская кухня – лапша с разными добавками: мясо, овощи и соусы. Дешево и вкусно.

3. Кофе с молоком – латте. Стала пить его много, по несколько раз в день, хотя дома никогда даже не пробовала.

4. Полукилограммовые пачки M&M’s. Их здесь много, с разными вкусами, моим любимым стал с арахисовой пастой.

Страшно представить, какая цифра на весах ждет меня после возвращения домой.

У нас с Аней появилась традиция. Теперь по дороге из дома на работу мы покупаем огромные рожки с мороженым, и это, конечно, самое вкусное мороженое, когда– либо побывавшее у меня во рту.

Я до сих пор в восторге от всего, что меня окружает. Люблю Вайлдвуд, несмотря на то, что он маленький и в нем не так много развлекательных мест. Я предвкушаю восторг, который испытаю, когда попаду в большие американские города – например, в Нью– Йорк.

Завтрак окончен, и мы катимся, как два больших панкейка, в сторону автобусной остановки. Катимся, потому что порции тут громадные и мы объелись.

Общественного транспорта в городе нет. Жители передвигаются либо на машинах, либо пешком. Автобусы ездят только между городами. Благодаря одному из них мы через двадцать минут будем в соседнем Кэмп Мей, покупать себе такие желанные обновки и заветные босоножки.

Не перестаю удивляться открытости американцев. Сидим ждем автобус, говорим по– русски. Подсаживается парень, интересуется, откуда мы и нравится ли нам в Америке. Видно, что это не способ познакомиться для дальнейших встреч, а просто обыденность. К такой легкости в общении я еще не привыкла.

И вот мы добрались до заветных аутлетов. В кармане деньги, обналиченные с первой зарплаты, – триста двадцать долларов. Плюс деньги, привезенные из дома, вернее, их остатки, и полная свобода.

Пока я жила с родителями, мои покупки четко регулировались стоимостью вещи. Мне покупали не то, что понравилось, а то, на что хватало средств, и это частенько разочаровывало. Но сейчас я сама распоряжаюсь своими финансами и впервые куплю себе все, что захочу. Это так приятно! Мы с Аней носимся как угорелые от стенда к стенду, не веря своему счастью.

Я всегда немного пренебрегала девичьими штучками: не носила расческу с зеркальцем в сумочке или не разбиралась в тонкостях макияжа. Между внешним видом и внутренним миром я всегда выбирала второе.

А теперь мне хочется открыть себя. Хочется баловать себя и становиться женственнее. Я хочу вернуться домой другой. Пока не знаю, какой именно, хотя, кажется, я уже изменилась. Мне нравится эта загорелая красотка в зеркале – в черном платье с голой спиной. На ней золотые босоножки с космически длинным каблуком. Это отражение в зеркале– мое. Я впервые выгляжу такой, какой мне всегда хотелось быть: легкой, симпатичной и с горящим взглядом.

А вот и Аня в абсолютно таких же босоножках, и мы танцуем свой победный танец. Но главное еще впереди. Сегодня вечером мы сдержим свое обещание, даже если будем валиться с ног.

Минус двести долларов, но оно стоило того. Полный пакет новой одежды, легкая усталость и чувство удовлетворения. Сейчас найдем ближайший Старбакс, сядем за столик на улице, подставим лица солнышку, поставим свои безразмерные пакеты и, закинув ноги на стулья, будем потягивать латте.

Глава 5

Первый месяц пробежал, как неделя. Сегодня уже второе июля. У меня выходной. Нам с Аней почему– то поставили выходной в разные дни, хотя мы просили их объединить.

Скучать я не намерена. Сейчас закончу завтрак на террасе и пойду к океану. Из– за того, что мы целыми днями возле бассейна, редко хочется на пляж. Да и когда заканчиваем работу, жара уже спадает и нет желания побыстрее искупаться.

Зато сегодня надену раздельный купальник, чего нам не позволяют на работе, и загар наконец– то ляжет не только на лицо и руки, а еще на остальные части тела.

Сегодня такая замечательная погода. Переписка с Антоном тоже подняла настроение. Как приятно получать нежные слова с другого континента. Благодаря Фейсбуку и Скайпу, мне совсем несложно переносить нашу разлуку. К тому же, моя жизнь здесь очень интересна.

Антон пишет, что его виртуальное общение мало спасает, думаю, это потому, что он остался в скучном городе. И хотя он пытается все время пропадать на работе, это не всегда выручает. Говорит, что когда видит мои фото, хочет бросить все и примчаться ко мне. Он, наверное, так бы и сделал, если ли бы не виза, которой у него нет.

На пляже увидела своего соседа, с которым еще ни разу толком не разговаривали, хотя и живем в одном доме. Что– то он выглядит грустным, даже под ходить к нему опасаюсь.

Заметил меня и машет рукой.

– Привет, как ты?

– Привет.

– У тебя тоже сегодня выходной?

– Нет, я взял отгул.

– А где же твоя девушка?

– Не хочу об этом говорить, давай лучше искупаемся.

– Давай.

Беннет имел ввиду, что уплывет на недосягаемую глубину, чтобы я не приставала со своими расспросами. Но я буду не я, если всего не разузнаю. Моя слабость – чужие истории. Особенно когда чувствую, что там есть интригующие подробности.

Помню, как– то еще в школе я случайно услышала разговор одноклассниц, из которого стало понятно, что одна из них переспала с парнем. Мы были всего восьмиклассницами, и я тогда еще даже не мечтала о поцелуях. Поэтому подумала, что должна узнать все. И в тот день я стала ее лучшей подругой. Шесть перемен – и мы уже шли домой вместе, и она рассказывала мне все, что я только хотела услышать.

Я буду терпеливой, и за это мне воздастся – рано или поздно он выйдет из воды.

Через двадцать минут он все– таки рассказал мне, что случилось. Пришлось, конечно, прибегнуть к коварным вопросам и не оставить ему возможности сопротивляться, но мне показалось, что ему нужно с кем– то поговорить.

Я думала, девушка Беннета уехала, потому что пришло время возвращаться, а оказалось, уехала она не просто так. Он произнес много злых слов, и я его не виню. Могу представить, что он чувствует.

Они приехали вместе, чтобы летом не расставаться. Хоть и поздно вечером или только на выходных, но все же видеть друг друга. Но Молли, его девушка, заскучала от такой жизни. Сначала постоянно донимала Беннета жалобами и требованиями, он старался находить для нее время, но ей было мало.

Потом она успокоилась, а он обрадовался, подумал, что она все поняла. А через пару дней узнал, что ее видели выходящей из комнаты одного парня. Видимо, не получив от Беннета того, что ей хотелось, она не смогла придумать ничего лучшего, кроме как изменить ему.

Глупо в таком крошечном городишке, как Вайлдвуд, где все друг друга знают, заводить тайные отношения. Не знаю, как она планировала скрывать свою связь, или может, она и не пыталась этого делать? Может, это был способ привлечь к себе внимание. Судя по тому, как все закончилось, крайне неудачный способ.

Беннет выгнал ее, а сам остался опустошенным и разбитым. Любому человеку сложно пережить из мену. Даже не представляю, как с этим справилась бы я при моей врожденной ревности.

Причем я ревную не маниакально, подозревая партнера и мечтая владеть паролем от его телефона. Моя ревность не любит ни с кем делить моего близкого человека. Каждый раз, когда он может провести время со мной, а вместо этого идет на встречу с друзьями, я воспринимаю это как выбор, сделанный не в мою пользу. Ну, или воспринимала.

Мне захотелось поддержать Беннета. И хотя прошло уже почти десять дней, заметно, что болеть у него меньше не стало. Я, пытаясь его отвлечь, предложила посмотреть вместе фильм, и он согласился. Видимо, это будет первый мой вечер дома с момента приезда.

Я всегда по– особенному отношусь к людям, которые страдают. Мне хорошо удается понимать их боль – ведь меня тоже не единожды бросали. Все мои парни, кроме Антона, были в чем– то одинаковыми. Об этом часто говорят, но я только сейчас это поняла – я выбирала определенный типаж парней. У всех до меня была девушка, которая бросила их, причем как– то болезненно.

Диму бросила девушка, с которой он встречался пять лет, с девятого класса школы. Непонятно, изменяла она ему или нет, но он узнал, что уходила она от него к другому. Мне пришлось выслушивать его эмоции и претензии, адресованные ей.

Андрея бросила девушка, когда он еще скорбел по своему умершему папе. Видимо, она устала целый год носить траур по незнакомому человеку. Поехала с визитом к своей тете в Крым и больше не вернулась.

«Вот такие коварные девицы», – сказал бы мой папа. И даже у Саши, единственного парня, с которым мы расстались по моей инициативе, была история, в которой его бросили. Но в нее я почему– то не вникала, наверное, потому что мы с ним были знакомы не так долго и большую часть нашего совместно проведенного времени занимали не разговоры.

И вот я опять утешаю парня после расставания. Только теперь все иначе. Я в счастливых отношениях с Антоном. Возможно, эта ситуация наконец– то закончит повторяться в моей жизни. Я утешу парня, которого бросила девушка, не будучи с ним в любовных отношениях. И на этом все, «призрак бывшей» навсегда покинет мои отношения с мужчинами.

Глава 6

Мне кажется, или сегодня самый жаркий день лета? Начало июля, а спасения нет в этом раскаленном аквапарке.

Сидим плавимся, скрывая свои заспанные глаза под очками. Эмили, как обычно, пытается делать селфи. Мария и Дэвид целуются, пока менеджер не видит. А всеми любимые Джо и Марти запугивают детишек. Они спасатели на самой высокой и страшной горке во всем парке и таким образом развлекаются целый день.

Нас с Аней разделили – видимо, у них постоянные разговоры сотрудников не приветствуются. Так что теперь мы скучаем и всю смену ищем возможность хоть как– то встретиться.

А еще Аня нашла себе парня – Габри из Пуэрто– Рико. Они без ума друг от друга. Вообще не расстаются, Аня даже ночует у него. Что вполне логично, ведь времени после работы у нас не так уж и много, поэтому остаются ночи.

Габри работает так же много, как Беннет. Продает футболки в одном из магазинчиков на набережной, который зачастую закрывается после полуночи. Мне он нравится, и когда они вместе, я вижу, что Аня расцветает. Поэтому я не донимаю ее так называемыми «обязанностями подруги».

У нее сейчас как раз самый сладкий период. Это всегда неповторимо. Первое неловкое прикосновение, минута, когда ты решаешь, что наконец– то готова его поцеловать, или тот момент, когда вы встретились случайно, и чувства в тебе бурлят, как в центрифуге.

Я всегда была влюбчивой, но до Антона все это было безответным. Мне редко кто– то нравился долго, но зато я все время пребывала в состоянии влюбленности. Сейчас, когда мне двадцать один, иногда жалею свое время, потраченное на безответную любовь. Не понимаю, почему нужно было страдать из– за кого– то вместо того, чтобы просто быть ребенком и наслаждаться детством. Но этого уже никогда не исправить.

Единственное, что я могу изменить, это сегодняшний день. И больше не позволять себе терять время, если отношения не приносят радости.

У Ани это первые отношения в жизни, буквально первый поцелуй. Она долго не интересовалась мальчиками, в этом мы с ней были ужасными противоположностями. Пару раз она влюблялась безответно в самых брутальных и популярных парней. И тогда она присоединилась к моему клубу «влюбленных безответно».

А сейчас я вижу, как в ней накопились нежность и тепло. Они с Габри купаются в чувствах друг друга, и я так рада за них. Тем более что на место лучшей подруги, пока она находится на пике влюбленности, у меня есть новый кандидат.

Мы с Беннетом стали проводить много времени вместе. У нас уже появился своеобразный ритуал: я возвращаюсь с вечеринки и еще издалека вижу маленький огонек на веранде, который то зажигается, то пропадает. Это Беннет и его сигарета. Увидев меня, он возвращается в дом и выносит оттуда графин лимонада. Он знает, что после вечеринки я не могу пить алкоголь, вот и несет мне лимонад и банку пива для себя.

Мы сидим, не включая музыку, не зажигая фонарь во дворе, и просто разговариваем. Если я прихожу уставшая, он массирует мои ноги. Он всегда восторгается моим умением, проработав целый день, ходить и танцевать на высоченных каблуках. Меня это устраивает. Беннет получает длинный разговор по душам, а я никогда не пойду спать раньше, чем устанут его руки.

Я радуюсь, что от разговоров ему становится легче. Мы редко обсуждаем ситуацию с его бывшей девушкой, зато говорим обо всем остальном. У него в запасе много историй про лето в Вайлдвуде. Беннет здесь уже в четвертый раз. Он не студент, и я не совсем понимаю, почему он не найдет постоянную работу в Канаде, а ездит на сезонную сюда. Но с такими вопросами я не лезу.

Он много расспрашивает обо мне, о моих отношениях с Антоном, о планах на будущее, хочу ли я остаться в Америке. И вот тут я не знаю, что ответить. Прежде я никогда не задумывалась над вопросом, остаться ли мне в Америке? Эта поездка представлялась мне просто опытом. Но чем дольше я здесь нахожусь, вливаюсь в эту жизнь, тем сложнее мне представить, что я вернусь обратно в Украину.

Меня ждут не только серые улицы и злобные лица прохожих. Меня еще ждет поиск работы и окончание жизненного этапа. Учеба в институте позади, но оказалось, что я не хочу взрослеть в привычном режиме: школа, институт, работа, замужество, дети.

Этим летом я стала совершенно иначе воспринимать жизнь. И это не лень или желание ничего не делать. Просто я поняла, что для счастья не нужно строить умопомрачительную карьеру или работать по специальности. Достаточно просто зарабатывать деньги на свои нужды, видеть каждое утро океан и проводить время с людьми, которые тебе дороги.

Все чаще Антон пишет, что я перестала поддерживать наши отношения. И я не могу сказать, что он преувеличивает. Я все так же люблю его и скучаю. Но украинская жизнь настолько далека, что ее реальность становится зыбкой.

Иногда мне кажется, что единственная жизнь, которая у меня когда– либо была, это здесь, в Вайлдвуде, и именно с этими людьми.

Глава 7

Жду Беннета, чтобы смотреть фильм. Сегодня в меню «Пианист» и шоколадное мороженое. И хотя «Пианист» вышел в прокат в две тысячи втором году, я его еще не видела.

В моей комнате стоит телевизор, к которому подсоединен видеоплеер. К моему удивлению, эта реликвия еще существует. Так что мы с Беннетом хотим пересмотреть все фильмы, которые есть на кассетах. Это как частная коллекция картин или книг – всегда интересно узнавать о вкусе хозяина. Мы уже провели вечера под «Сладкий ноябрь» и «Красота по– американски».

Заметила, что мне нравятся фильмы без перевода, хотя я до сих пор не нашла времени сходить в кинотеатр. За последние пару недель я стала такой домашней, что любой кот мне бы позавидовал. Аня все время проводит с Габри, я хоть и могу найти себе «второго пилота» для вечеринок, почему– то каждый раз делаю выбор в пользу домашних посиделок с Беннетом.

Слышу, как шуршит пакет в коридоре – Беннет идет в обнимку с мороженым. Чувствую себя как в детстве, когда ждала маму с работы. Первым делом, только она ступала на порог, я заглядывала ей в сумки в поисках вкусненького. И даже когда стала постарше, не перестала любить маленькие сюрпризы. Всегда ждала знаков внимания от своих парней. Мне не так важны были шоколадки, которые они приносили, как мысль о том, что человек подумал обо мне и захотел сделать приятное.

Открываю дверь, а тут не только Беннет и мороженое, а еще и кофе с донатсами. Значит, намечаются серьезные посиделки. Выключаю свет, Беннет запускает фильм, мы проваливаемся в мягкость домашней атмосферы. Что может быть прекраснее фильма со вкусняшками?

Фильм серьезный и грустный, я начинаю волноваться, а Беннет почему– то дотрагивается до моей руки. Зачем? Я не знаю, как реагировать. Замерла и смотрю на него. Мне приятно, что он гладит мою руку медленно и нежно, но зачем? Я думала, мы друзья, но, глядя на него, понимаю, что он со мной уже не дружит. Это взгляд человека, который влюблен, полный нежности и тепла.

Почему я заметила это только сейчас? Почему я не сопротивляюсь? Может, я не только его влюбленность не заметила, а еще и свою? Он целует меня сначала в щеку, потом в губы.

Я уже месяц не чувствовала тепла от близости с другим человеком. Я и не собиралась в Америке переживать первый поцелуй, мне представлялось, что сюда я приехала не за этим. Для меня первый поцелуй – как американские горки: пик, накал чувств и резкое расслабление.

Я больше не сопротивляюсь – сама хочу всего того, что сейчас произойдет. Я ведь понимаю, чем заканчиваются подобные вечера.

* * *

На часах 6:45, проснулась от поцелуев и утренних шуток.

Вчера случилось именно то, чего я хотела. Просто я себе в этом не признавалась. Мы интуитивно сделали все возможное, чтобы сблизиться. Со стороны же очевидно: два человека, соскучившиеся по нежности и теплу, наедине, в полумраке…

Беннет был нежным и одновременно не давал мне проявлять инициативу. Даже не раздумывая, мы уснули в одной кровати, как будто ничего естественнее не могло и быть.

Чувствую себя особенной: влюбленной, счастливой и обновленной. Мы вместе пошли на работу, по дороге запивая еще горячие круассаны свежим кофе.

В Америке я научилась есть на ходу. За столом зря теряешь время. А если идти на работу и жевать одновременно, то утром в постели можно поваляться на 10 минут дольше. Вообще, я тут только и успеваю, что привыкать к переменам.

– Почему сегодня твоя улыбка шире, чем обычно?

На этот вопрос я кокетливо подмигнула своему боссу. В очередной раз убедилась, что когда человек счастлив, он светится. Невозможно убедить окружающих, что у тебя все хорошо, если твои глаза пусты и безрадостны. Как и невозможно скрыть радость, если она распирает тебя изнутри.

СМС от Беннета:

«Не могу перестать думать о тебе и вспоминать, как ты приятно пахнешь». Так мило слышать это от человека столь сурового и не эмоционального, как Беннет.

Мне тоже кажется, что я до сих пор чувствую его запах.

Глава 8

Я немного опаздываю, бегу со всех ног. Мне на сегодня поменяли напарницу.

– Привет, Зои. Тебя сегодня поставили со мной на один пост наблюдения?

– Привет. Да, наш менеджер ищет способы взять под контроль нашу дисциплину.

– Несчастный Джерри, ему и правда нелегко с нами справляться. Одни Марти и Джо чего стоят со своими постоянными выходками.

– Ева, я могу с тобой поговорить о личном? Знаю, мы недостаточно близки, но сейчас мне бы не помешал друг.

– Конечно, я буду рада, если смогу помочь.

– Вчера меня бросил Эрик, сказал, что меня слишком много. Что я повсюду, он даже не может сходить в туалет спокойно, везде я. Представляешь, даже про туалет сказал.

И она разрыдалась.

– Зои, крошка, тебе нужно успокоиться, пока не пришел менеджер и не отправил тебя домой. Или ты хочешь домой?

– Нет, мне легче на работе, когда вокруг люди. Дома я и так плакала всю ночь.

– Тогда попробуй успокоиться. А я пока расскажу, сколько раз меня бросали по этой же причине. Пять. Но с каждым разом боль становится все слабее. Как будто привыкаешь к отверженности. Хотя я тоже никогда не смогу это забыть.

Первый раз меня бросили в одиннадцатом классе, в конце учебного года. Весь этот год я встречалась с одноклассником. Мы были как единое целое. Разговоры, каждодневные встречи, письма, сообщения, телефонные звонки. Мы не могли и пары часов прожить друг без друга. Никогда не ссорились. Может, это и плохо, может, поэтому у него и накопилось. Потому что он без объяснений просто перестал мне писать и не отвечал на сообщения и звонки.

В школе я никак не могла застать его одного. Я не понимала, чего больше хочу: все выяснить или быть гордой и безразличной, ходить, высоко задрав нос. Я пыталась себя убедить, что если он не пишет, то мне тоже все равно. Но боль копилась, и когда капнула последняя капля моего терпения, я перестала понимать, что делаю.

Помню тот день, как сейчас. Я сдавала вступительные экзамены в институт и вдруг почувствовала, что больше не могу терпеть подвешенного состояния. Он не отвечал на мои звонки, поэтому я набрала его домашний номер. Трубку подняла мама и сказала, что Антон не хочет со мной говорить. Ты представляешь!?

Он попросил маму отшить меня! Это была катастрофа.

При всем стыде и унижении, которые я испытала, я не остановилась. Мне нужно было услышать о том, что наши отношения закончены, лично от него. Я не понимала, как это возможно: два дня назад он признавался мне в любви, а теперь даже не хочет меня слышать.

Через двадцать минут я попросила позвонить подругу, и когда он подошел к телефону, трубку взяла я. Можешь себе представить, насколько я потеряла контроль над собой? И что я услышала? Что– то наподобие этого: «Ева, нас больше нет. Есть отдельно ты и я». Уже не помню, что он говорил мне еще – эта фраза глубоко впечаталась в мое сознание.

Он положил трубку, а я, рыдая, сползла по стене. Я била стену кулаками и ревела во весь голос. Шедшие мимо студенты все видели, а ведь это люди, с которыми мне предстояло учиться. Да, я на них произвела не лучшее первое впечатление…

Я успокоилась только тогда, когда подруга отвела меня в медпункт. Медсестра дала успокоительное и вытерла мои слезы. Она пыталась поговорить, рассказывала, что все пройдет. Что таких, как он, у меня будет еще много. Такие слова никогда не работают, не знаю, зачем люди их говорят. Я, например, не хотела, чтобы у меня было много парней, да и до сих пор не хочу. Тогда мне нужен был только он.

Зои, я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Тебе кажется, что эта боль никогда не утихнет. Но это не так. Еще тебе кажется, что лучше него и наиболее для тебя подходящего не существует человека в целом мире. Это тоже не так. А еще ты думаешь, что твой мир рухнул, потому что там больше нет его.

Так вот. Верно в этом всем только то, что в твоей жизни был прекрасный человек. У тебя были отношения, которые наполняли и окрыляли тебя. Но ты должна понять, что все это происходило только благодаря тебе.

Никто не учит нас и не говорит, как надо справляться со своими чувствами. Только если ты способна испытывать счастье, у тебя получится быть счастливой. Нет такого человека, который сделает тебя счастливой, если внутри пустота. Подарки, сюрпризы, совместное времяпрепровождение не дадут результата, если эмоциям просто неоткуда взяться. А вот если ты однажды любила, значит, это произойдет с тобой вновь. Вопрос только в том, как скоро ты захочешь пережить это.

Если смотреть на происходящее с такой точки зрения, становится не так тяжело расставаться. Потому что, уходя, человек не уносит весь наш мир с собой. Наш мир остается внутри нас.

Я тоже слышала в свой адрес фразу: «Тебя слишком много». Может, не в такой формулировке, но смысл был таким же. Мне первым делом хотелось обидеться. Я недоумевала. Разве я надоедливая? Что я такого сделала, что наскучила ему?

Ответ прост: я перестала уделять должное внимание себе. Отдала всю себя другому человеку, а этого не стоит делать. Забывала о себе, сосредоточивала свой мир вокруг любимого, переставала жить своей жизнью и подстроила ее под «нас». Для многих людей такой «подарок» слишком тяжелый, и они незамедлительно от него отказываются. Зачем другому человеку еще одна жизнь, если ему со своей справиться не просто?

Мне всегда казалось: если уйти в отношения «с головой», то это самая настоящая, светлая и чистая любовь. На самом же деле это означает, что в моей жизни не было других интересов и занятий, кроме наших отношений. Тебе понравилось, если бы у Эрика не было никаких интересов и все двадцать четыре часа он посвящал тебе?

– Думаю, нет. Ты права, в последнее время я словно помешалась. Мне показалось, что он охладевает, и я пыталась все исправить.

– Это еще одна неработающая схема. Когда я чувствовала, что любимый отстранился, хотелось вдвойне завалить его любовью.

В таких ситуациях мне никогда не приходило в голову, что человеку нужно дать больше свободы. Мне же казалось, лучшее, что я могу сделать, это отдать еще больше себя. И если надо, начать решать его проблемы.

Я превращалась в подобие няньки, которую никто не вызывал. Мне не хватало мудрости слышать человека, не помогать, когда о помощи никто не просил. И оставить его в покое, когда тебе говорят: «Я хочу побыть один».

Ведь если я хочу побыть одна, это не означает, что я не хочу его видеть. Это означает только то, что сейчас я хочу остаться наедине с собой. Так почему же, когда мне парни говорили, что хотят побыть одни, я сразу принимала это на свой счет, и в голове одна за другой появлялись неприятные мысли?

– Ева, спасибо тебе большое, я никогда не думала об отношениях с такой стороны. Мне всегда было обидно от любого отвержения, невнимания и тем более от холодности со стороны партнера. В такие моменты я забывала подумать о себе и только сосредотачивалась на убегающем, пытаясь его догнать.

Глава 9

Мы выбрали день для поездки в Нью– Йорк. Я так рада, что наконец– то увижу этот город! Выходной и отгул в сумме дают два дня для путешествия. Нас восемь человек, и мы шумно и весело покорим Нью– Йорк.

Скучаю – в аквапарке сегодня мало посетителей. С утра прошел дождь, небо до сих пор затянуто тучами. Сижу на краю бассейна. Вода шевелилась сегодня только раз – мальчик в фиолетовых плавках лениво скатился туда с горки. Я в купальнике, поверх которого натянула толстовку, волосы забраны в пучок.

Привычная картинка. Кто– то кричит мне «привет», кто– то спрашивает, как дела. Я широко улыбаюсь или отвечаю, что сегодня скучно, что не выспалась, но, конечно, молчу обо всем, что меня беспокоит. Что после той ночи с Беннетом были еще ночи. Что уже неделю мы просыпаемся в одной кровати, и у меня к нему теплые чувства. Рядом с Беннетом мне уютно и хорошо, пока не приходит сообщение от Антона, тогда противоречия обжигают меня изнутри, как глоток кипятка.

Когда Антон врывается в мой день, мне становится неловко. Я изо всех сил ищу чувство вины, которого нет. Задаю себе вопрос: «Если я изменила, значит, я не люблю его?» Мне страшно допустить такую мысль, я привыкла любить его.

Раньше я думала, что когда любишь, то не можешь легко относиться к верности и просто начать изменять. Или, если это случилось, возникает сожаление. А я не сожалею, я чувствую, что это моя настоящая жизнь, и меня она устраивает. Вот только смс от Антона портят мои идеальные американские дни.

Всю неделю у меня не поднимается рука писать первой или поддерживать привычный тон наших сообщений. Быть эмоционально включенной в отношения сразу с двумя парнями я не могу. Я оказалась изменщицей, но о чувствах врать не умею. Поговорить с Антоном не хватает мужества. Поэтому я все время ищу отговорки – то связь плохая, то уже пора убегать.

А вот отношения с Беннетом делают меня счастливой. Я скучала по мужским рукам, особенно по объятиям. Когда вечером он обнимает меня, сверху будто накрывает уютным пледом, и я растекаюсь, как разлитая вода по столу.

Но сегодня я поняла, что больше не могу притворяться. Делать вид, что у меня нет парня в Украине, стало сложно. И противно, потому что я поступила не лучше девушки Беннета. Когда я поддерживала его, я ее осуждала, а кто теперь поддержит Антона? Мне нужно набраться смелости и из уважения к нему поставить точку.

Молчать жестоко, ведь он пытается понять, что у меня происходит. Не хочу поступать с ним так, как однажды поступил он. Вязкой болью тянутся дни, когда один из партнеров все для себя решил, а другому сказать забыл, как сделал Антон в первое наше расставание. И во второе, и в третье.

Вечером позвоню ему.

Наконец– то перерыв, пойду искать Аню. Я ей еще не сказала про Беннета. Поскольку Аня с нами больше не живет, она не знает, что теперь у нас с Беннетом семья.

– Привет, подруженька, как ты?

– Привет, Ева. Мы не сможем поехать с вами в Нью– Йорк. Габри не отпускают с работы, а я не хочу ехать без него, лучше в следующий раз.

– Жалко. Я так хотела с тобой вместе гулять по Нью– Йорку и фотографироваться на каждом углу.

– Я совсем забыла про эту нашу мечту. Жалко, конечно, но ты как никто другой должна меня понять – ведь у тебя не раз такое бывало. Ты забывала про все и всех, когда на горизонте появлялся Антон.

– Звучит как упрек.

– Вспомнила, как мне было неприятно в таких ситуациях, теперь и ты знаешь, что чувствует второй человек.

– Аня, у нас все хорошо? Ты мне что– то хочешь сказать и по привычке ждешь, чтобы я тебя просила об этом?

– Может быть, это ты чего– то не договариваешь? Думаешь, если я не живу дома, то не знаю, что ты теперь спишь в комнате Беннета? И почему ты мне не рассказала об этом?

– Мы еще с тобой ни разу не гуляли после того, как это произошло, а в перерыве не совсем комфорт но рассказывать о таком. Я сама не понимаю пока, что к чему, вот и не знаю, что говорить другим.

– Ты сказала Антону?

– Нет еще.

– Замечательно! Ты пытаешься отомстить ему за все разы, когда он бросал тебя?

– Ань, у меня такое чувство, что ты на меня нападаешь. Почему ты злишься?

– Сама не знаю. Ты стала другой, и мне это не нравится. Изменяешь своему парню. Скрываешь от меня, что переспала с нашим соседом. Что еще ты не рассказываешь?

– Я не рассказываю, что все это время мне не хватает тебя. Может, если бы ты больше времени проводила со мной, ты знала бы, что у меня происходит.

Но я понимаю. Начало отношений – особенный период, для тебя существует только любимый и единственный Габри, я тоже такое чувствовала. Я тебя не осуждаю, потому что сама была на твоем месте. А вот почему ты готова меня сейчас обидеть, я не понимаю. Наверное, не так уж ты счастлива, и просто ищешь, на ком бы сорваться.

– Нам больше не о чем говорить.

Она ушла, а я застыла возле автомата с водой, пока менеджер не окликнул меня. Как такой разлад в наших отношениях мог произойти за неделю, максимум две? Ведь мы даже не виделись. Оказалось, что видеться и не нужно, у Ани была припасена для меня обида.

Она права, я не всегда поступала правильно. Только я не думала, что она мне этого так и не простила. Бывали случаи, когда мы с ней договаривались погулять, но в последнюю минуту я отказывалась, потому что меня звал Антон.

В серые периоды наших отношений я бежала к нему, несмотря ни на что. Когда он стремительно удалялся, я, чувствуя, что теряю его, не могла себе позволить сказать «нет» нашей встрече или даже попробовать ее перенести. Я настолько была счастлива, что встреча с ним вообще состоится, что не боялась жертвовать никем: ни близкими мне людьми, ни учебой, ни данными мною обещаниями. Тогда я этого не понимала.

Когда ты находишься в полной зависимости от своего партнера, ты не думаешь, что это неправильно или несправедливо по отношению к кому– то еще.

Вспоминая те времена, я не представляю, как мне удалось это пережить. Где я нашла силы справиться со своей зависимостью, и как мне сейчас удается не впадать в нее. По крайней мере, хоть сейчас я научилась вовремя распознавать момент, когда «подвисаю», и останавливать себя.

Глава 10

Нью– Йорк, ты такой шумный и многонациональный. Мне нравится все: запахи, звуки, спешащие люди. Как будто этот город огромный энергетический заряд. Гигантская розетка, если хочешь – бери и подзаряжайся.

Поездка в Америку – первое в моей жизни путешествие за пределы Украины. У меня мало опыта, и не с чем сравнивать, но сейчас кажется, что лучшего места на земле просто не может быть.

Улицы, дома, парки, люди, кафе и даже собаки – все отличается от того, что я оставила дома, и кажется слегка волшебным. Никакие самые красивые на свете фотографии не смогут передать атмосферу Нью– Йорка.

Каково, например, в семь утра сидеть где– то в Гарлеме в кафе с окнами в пол и есть гору панкейков с голубикой?

Нам хотелось жить не в Бруклине или Квинсе, а именно на Манхэттене. Поэтому единственный хостел, который мы смогли себе позволить, оказался в самом «черном» районе города. С утра возле метро тебя встречает африканская женщина в ярком национальном костюме. Длинное платье типичной для них расцветки: черно– красные разводы на желтом фоне. Красиво закрученный платок на голове. Она продает с машины кокосы, питахайю и маракую. Все эти фрукты я распознала с помощью интернета, а теперь хочу их попробовать.

За то время, пока я в Америке, не могу налюбоваться именно темнокожими женщинами, потому что они женщины– праздник. Их наряды, макияж и прическа всегда такие классные! Кажется, я немного влюбляюсь в каждую из них. И дело не в том, что они ультрамодные или идеально ухоженные. Как раз наоборот, их красота в самобытности, в уверенности в себе, в походке, манере говорить. Хотела бы и я так себя ощущать.

В итоге нас поехало семеро. Все замечательные, веселые ребята, но среди них нет ни одного близкого мне человека. Если бы была Аня или Беннет, я бы смогла поделиться с ними этой внутренней радостью и восторгом. Но… никого из них нет, поэтому постараюсь насладиться происходящим сама.

Намного легче ощутить счастье, если я могу его с кем– то разделить. Красивый вид становится еще прекраснее, если есть кому сказать: «Смотри, какая красота». Или когда ем что– то вкусное, то хочется, чтобы кто– то сидел рядом и мурлыкал, наслаждаясь тем же. Когда я получаю чек, первым делом бегу купить что– то вкусное Беннету, отношу ему это прямо на работу. Тогда меня радуют заработанные деньги. Конечно, приятно и себе что– то покупать, но такая радость намного слабее и мимолетнее.

А сегодня мне придется дарить радость самой себе. Нью– Йорк прекрасен, и несмотря ни на что, мне хочется запомнить каждую секунду, проведенную у него в гостях.

На эти два дня планы необъятные. Мы составили целый список экскурсий:

– Empire State Building. Обязательный пункт, и, конечно же, ночью, когда можно увидеть с высоты восемьдесят девятого этажа все огни Нью– Йорка.

– Coney Island. Однажды, увидев этот парк развлечений в фильме, я мечтала туда попасть. И вовсе не потому, что люблю аттракционы. Тут есть какая– то магия. Каждый раз, когда я видела это место в кадре, мне хотелось там оказаться. Посмотрим, что я почувствую в реальном времени. Вдобавок это возможность повидаться с океаном, что тоже заманчиво.

– Бруклин. Мост и прогулка по Бруклину.

– Дом Кери Брэдшоу. Наши мальчики начали плеваться, когда мы, все четверо, в один голос с горящими глазами заявили об этом. Но, с ними или без, мы туда попадем. Я не знаю ни одного более женского сериала на свете, чем «Секс в большом городе». Еще ни разу не услышала равнодушия в голосе девушки или женщины, когда про него заходил разговор. Для каждой из нас он чем– то дорог.

– Шопинг. Конечно же GAP, Victoria’s Secret, Old Navy, Forever 21 и остальное бесконечное множество магазинов на Тайм Сквер.

– Central Park. Обойти его весь не удастся – слишком много времени понадобится, но хотя бы одним глазком глянем.

– Джаз– паб. Этот пункт придумали наши мальчики, и нам идея показалась интересной. Еще не решили, в который из них пойдем, хотим самый не туристический и атмосферный. Надеемся узнать у местных про самый стоящий клуб.

– А еще надо попробовать самый нью– йоркский бургер и мексиканскую еду – у нас в Вайлдвуде ее нет. И напоследок успеть во все маленькие этнические районы: China Town и Little Italy.

Наконец– то все закончили завтракать, допили кофе, и мы можем начинать.

Идем в сторону Тайм Сквер через Централ парк, навигацию доверили мальчикам, потому что стрелка девчачьего компаса все время клонится в направлении магазинов и фотографий. Мальчики бубнят, чтобы мы не отставали и зря не теряли времени, останавливаясь через каждые сто метров. Вот мы и идем за ними, как маленький выводок утят.

Как описать идеальный пейзаж? Наверное, никак, просто запоминать его или фотографировать. Стоять и смотреть, пока не поверишь, что это происходит с тобой.

Централ парк – это сочетание противоположностей. Вокруг лес, озера, а сквозь деревья видны многоэтажки и шпили небоскребов. Это одновременно и гармонично, и несовместимо. Почти на каждом шагу ты встречаешь белок, разгуливающих как у себя дома. Кареты с экскурсиями, бегуны в наушниках, местные и туристы – вот оно, главное отличие Нью– Йорка от других городов. Его красота основана на постоянных контрастах, на праве выбора, возможности проявлять себя, и мне это нравится.

Пытаюсь решить, хотела бы я жить в Нью– Йорке или нет. Я, определенно, городская девочка. Предложи мне двухэтажный дом в пригороде или гарсонку в центре города, и я без сомнений выберу квартирку. Мне нужно всегда быть заодно с цивилизацией: иметь возможность выпить кофе в три часа утра или купить любимый багет в круглосуточном магазине. Еще не люблю далеко ездить на транспорте, а жизнь в центре дает возможность везде добраться пешком.

И вот из зеленого парка мы попадаем в поток машин на пересечении 96– й и Централ Парк Вест. Я не фанат небоскребов, мне больше нравится классическая архитектура Европы, хотя я там никогда и не была. Но пусть здания– великаны не в моем вкусе, они внушают восторг.

Когда я вижу их, мне сразу представляются деньги, много денег. Деньги, вложенные в их постройку, деньги, заработанных в этих зданиях, и смелость людей, которые однажды решились все это воплотить в жизнь. Я восторгаюсь людьми, идеи которых приобретают физическую законченность.

Глава 11

Второй день в Нью– Йорке. На сегодня намечены места, далекие от центра: Кони Айленд, Бруклин и его окрестности. Ждем, пока девочки закончат собираться.

В хостеле мы заняли всю комнату. Это хорошо – не приходится переживать за сохранность вещей. Но в тоже время людей, которых ты раньше видел только на вечеринках, теперь видишь с утра до вечера. И это сразу обнажило их сильные и слабые стороны.

До поездки я не знала, что Дженни – копуша. Она все делает жутко медленно, и мне приходится глубоко выдыхать, когда слышу, что ей нужна еще минутка. Хотя на самом деле и она, и я знаем, что ей понадобится минут двадцать, не меньше. Или что Зои безумно неаккуратная. Она разбрасывает все, будь это ее или твои вещи. Марти храпит, а Джо нервно стучит ногой во время еды. Тем не менее они замечательные ребята. И это жизнь.

У каждого есть обложка, которую он демонстрирует при встрече и не очень близком знакомстве. Обложка не имеет ничего общего с нами настоящими. Это, скажем так, трейлер. Все лучшее, что есть в нас, мы показываем приятелям, а вот когда дело доходит до дружбы, мы раскрываемся совсем иначе.

Другом может стать только человек, который готов увидеть тебя настоящего: в любом настроении и в разные периоды жизни. Дружба никогда ничего не может требовать, она должна существовать только в условиях полнейшей свободы и отсутствия обязательств.

Раньше я считала дружбу самой главной ценностью в жизни. Так продолжалось до тех пор, пока не узнала силу серьезных отношений с парнем. После чего моей ценностью номер один стали они. Потому что я поняла: мужчина может быть и другом, и любимым человеком одновременно.

Подружки безумно ценны, я люблю своих подруг. Просто мне не нравятся крайности, когда парни или девушки превращают дружбу в лозунги «Подруги – главное» или «Дружба важнее девчонок», и все в этом духе.

Мне тяжело поверить в серьезные отношения, когда девушки говорят своим парням: «Ты не нравишься моей подруге» или «Моя подруга сказала, что все парни изменяют, что скажешь в свое оправдание?» В таких ситуациях мне представляется, что у девушки уже своего рода платоническая связь с ее подругой. А парень ей нужен, чтобы не казаться одинокой, либо ради секса.

Наша последняя беседа с Аней не перестает меня беспокоить. Я прокручиваю в голове ее слова, свои ответы и пытаюсь почувствовать, уж не последний ли это наш разговор.

Наконец– то мы можем выходить. Несмотря на все неудобства нашего хостела, он находится близко к метро, что крайне важно в таком огромном городе. Пять минут – и мы уже спускаемся на эскалаторе. От нашей станции «116 Бродвей» до «Кони Айленд» ехать час и двенадцать минут. В Нью– Йорке такие расстояния. У нас, в Вайлдвуде, за час можно обойти город от самой южной точки до самой северной, хотя, может, и быстрее, нужно попробовать.

Сложно поверить, что всего в четырех часах езды могут одновременно существовать непостижимо необъятный Нью– Йорк и размеренно спокойный двухэтажный Вайлдвуд.

Интересно, какая она, Америка, на том побережье, где Сан– Франциско, Лос– Анжелес и Сиэттл? Наверное, такая же разная, как и здесь. Вряд ли я поеду туда этим летом – слишком далеко и дорого. На восточном побережье и так достаточно городов, куда мы хотим съездить, к тому же времени остается не так уж и много.

На остановке «Аквариум» выходим. Идем на запах океана – я уже успела соскучиться по нему. В Вайлдвуде привыкаешь, что прибрежная линия и набережная встречают тебя каждый день. И понемногу начинаешь относиться к этой красоте как к должному.

И вот пляж и парк развлечений, как будто я опять попала в Вайлдвуд. Хотя наш парк развлечений гораздо меньше, картинка та же. Деревянная набережная, десятки метров песка, и где– то вдалеке начинается вода…

Мальчики решили испробовать все самые страшные здешние аттракционы. Мы же хотим покататься только на колесе обозрения. И сделать фото в будке моментальных снимков. Кабинка маленькая, но мы умудрились влезть в нее вчетвером. Друг у друга на руках, кривляемся и стараемся сделать самые счастливые, а потом смешные лица. Я хочу запомнить это как лучший кадр из моего кинофильма про Нью– Йорк.

Мне необычайно повезло – попасть в Америку, прожить такое незабываемое лето, найти друзей со всего света. Узнать, как они росли, и услышать про особенности жизни в их странах. Каждый новый человек, которого я встретила в Америке, подарил мне частичку себя.

Не только события изменили меня, но и люди, которых я узнала. Разрушились стереотипы, я стала более открытой и непредвзятой. Это здорово, ни на чтобы это не променяла.

Мы взяли бургеры и уселись на пляже. Отдыхающие то и дело озирались. Когда компания из семи студентов громко смеется и дурачится, сложно не обратить на нее внимание. А нам не было ни до кого дела. Были только мы семеро, вкусная еда и свобода.

Посиделки окончены, едем дальше. Мы оставили прогулку по Бруклину на обратную дорогу, чтобы вернуться на Манхэттен по мосту.

Неожиданным стало для меня то, что еще сто лет назад Бруклин был отдельным городом, не входящим в состав Нью– Йорка. Прогуливаясь сейчас по его улочкам, я поняла, что эти два района города совсем не похожи. Бруклин оказался в моем вкусе – нет высоток, из– за которых не видно неба, улицы чище и просторнее.

Жаль, что у нас так мало времени и мы буквально пробегаем Бруклинскую библиотеку, Проспект– парк, но, конечно же, пьем кофе в самом хипстерском кафе, которое нам встретилось.

И вот он – Бруклинский мост, огромный, многолюдный. Если переждать группки туристов, получатся необыкновенные фото. Мне было страшновато – в промежутках между досками можно увидеть воду. Но я боролась со страхом и с каждым шагом ощущала свою силу.

Тридцать шесть тысяч шагов, ступни горят, но усталость эта только физическая, я счастлива, и приятная теплота растекается по всему телу.

До конца еще не верю, что сегодня видела всю эту красоту. Что это было не короткометражное кино про Бруклин, это происходило сегодня и со мной. Глубокая ночь, пьем чай с девочками. Обратный автобус отправится в 4 утра, у нас всего два с половиной часа, нет смысла ложиться спать. Мы решили, что лучше выедем в тот же день, когда надо выходить на работу. В Вайлдвуд автобус прибывает в 8:45, так что придется бежать в аквапарк с сумками, чтобы успеть к девяти. Ни утреннего душа, ни завтрака, но дополнительный вечер в Нью– Йорке того стоил.

Нью– Йорк, я мечтаю вернуться к тебе. Понимаю, что мы толком не познакомились и не увидели всех твоих красот. Но искренне верю, что много прекрасных встреч ждет нас с тобой впереди.

Глава 12

На работу мы успели. Это было смешное зрелище: толпа из семи человек вбегает в ворота парка. И… спокойно расходится по своим раздевалкам. Не завидую менеджерам – сегодня у них семь сонных и ленивых сотрудников, которых им придется периодически будить. Надеюсь, никто не надумает утонуть, хотя мне кажется, здесь это невозможно. Наша работа во многом декоративная, она нужна, только чтобы соблюсти сверхбезопасность. Это очень по– американски.

Может, нам просто везло, что за два месяца ни разу не произошло ничего серьезного, и никто не пострадал. Надеюсь, так будет и дальше. Мне же сегодня надо не заснуть, не упасть в бассейн и не стать первой жертвой, которая утонет этим летом в нашем аквапарке.

Для этого достаточно вспомнить о насущных проблемах, и мозг не даст мне уснуть. Уезжая в Нью– Йорк, я максимально отключилась от всего. Сегодня, а скорее завтра, я позвоню Антону. Пора уже состояться «тому самому разговору».

Антон – идеальный парень, не беспокоил меня, и поэтому мне не приходилось вздрагивать от его сообщений. Беннет тоже не писал и не звонил. Только один раз, сразу после нашего приезда. Узнал, как мы добрались и нашли ли свой хостел – он нам его и посоветовал. Сегодня вечером увижу его, но вряд ли найду в себе силы выйти к нему на перерыве.

Наблюдаю за нашей нью– йоркской компанией. Кто– то лежит на бортике бассейна, пока менеджер не смотрит, кто– то спит сидя. Все уставшие, но усталость забудется. А неповторимое приключение останется с нами навсегда.

И вот наконец шесть часов вечера. Можно направляться к своей кроватке. Не хочу ничего, даже нет сил покрутиться перед зеркалом в обновках, которые я привезла. Впервые за все мое время в Штатах я лягу спать до захода солнца.

Чувствую себя, как после двух «Мохито»: картинка затуманена, реакции замедленны. Иду по набережной с черепашьей скоростью. Можно сказать, плыву, мечтая побыстрее оказаться на пороге своей комнаты.

Голова гудит, проснулась без будильника – уже утро, что ли? Интересно, сколько сейчас времени?.. Всего половина десятого. Я впервые дома вечером.

Тихо, все еще на работе. Обычно после девяти мы уже сидим в одной из кафешек на набережной. Любуемся закатом, наблюдаем, как туристы идут с пляжа на прогулку. Это наше излюбленное занятие, но сегодня я никуда не хочу идти. Так и просижу на террасе, закутавшись в плед, буду ждать Беннета с работы. Устрою себе вечер восстановления сил и полного спокойствия. Мелодия Скайпа. Где– то звонит мой телефон. Не хочу брать, все звонки потом.

Звонит еще раз. Ладно, схожу, вдруг это мама и что– то срочное. Пропущенный от Антона – это совсем не то, чего бы мне сейчас хотелось. Еще один звонок. Он настойчивый сегодня. Лучше напишу ему, говорить совсем не хочется.

Переписка в скайпе:

– Привет. Плохая связь, давай завтра тебя наберу.

– Найди место, где хорошая связь, нужно поговорить сегодня.

Ого, вот это ответ, ни привета тебе, ни доброжелательности. Что делать? Так не хочется сейчас ничего обсуждать.

– Что– то срочное? Пиши.

– Да, срочное. У тебя за последний месяц не нашлось времени со мной поговорить, и сплошная плохая связь.

Бли– и– н, он злится, такие сообщения совсем на него не похожи. Придется поговорить.

– Вижу, тебе срочно. Через пять минут подключусь к интернету и наберу.

Видимо, ситуация не терпит. Вернее, Антону надоело чувствовать мою отдаленность. И как мне за пять минут собраться и настроиться на этот разговор? Не буду говорить ему про Беннета. Просто скажу, что все изменилось.

Нужно сделать себе кофе. Я толком не проснулась, голова не проходит, но этот разговор должен состояться, что тянуть?

Глава 13

– Привет, как ты? У тебя что– то случилось?

– Привет, да случилось, мне надоели твои отговорки. Надоело чувство, что ты пытаешься от меня отделаться.

– Я сама хотела тебе звонить, но завтра. Сегодня я только вернулась из Нью– Йорка. Мы очень рано выехали, не спала всю ночь. Да еще отработала целый день под жарким солнцем. Домой пришла и завалилась спать всего пару часов назад. Поэтому мне бы не хотелось говорить сейчас. Но раз ты настаиваешь, я готова.

– Ты перестала писать «люблю». Все чаще пишешь, что хочешь остаться в Америке. А меня приезжать не зовешь. Мне кажется, что я больше тебе не нужен.

– Антон, я и вправду подумываю остаться. За эти месяцы во мне многое изменилось. Перед отъездом мы совсем недолго были вместе, пару недель. И я тебе говорила, что в Америке попробую разобраться, что это все значит для меня.

– А как же договоренность, что мы больше никогда не расстанемся?

– Пойми, я ничего тебе не обещала тогда. Сейчас у меня совсем другая жизнь. Я стала другой, мне кажется, нам лучше остаться друзьями.

– Что? Какими друзьями? Ты ведь еще две недели назад писала, что любишь меня. А теперь предлагаешь мне дружить? Это какой– то бред. Почему ты так странно поступаешь? Я тебя не понимаю.

– Извини, дружба – это все, что я сейчас могу тебе предложить. Наши отношения всегда были странными. Сейчас я понимаю, что лучше бы мы никогда не сходились после того первого разрыва в одиннадцатом классе.

Он замолчал, я пыталась не торопить его, ждала, считая его вдохи и выдохи.

– Я бы сейчас обнял тебя и поцеловал.

– Мне нечего тебе ответить, я надеюсь, ты меня услышал.

– Я так хотел провести с тобой всю жизнь.

И он положил трубку.

Чувствую себя странно. С одной стороны, я рассказала ему не все, чем только его запутала. С другой – я уберегла Антона от боли, которую причинили бы мои объяснения. Оставила измену себе и своей совести – посчитала нечестным взваливать это на бывшего. Вместе мы уже не будем, значит, он больше не пострадает.

Впервые мы расстались по моей инициативе. Как же мне было больно каждый раз, когда это делал он. И как сейчас спокойно. Я поняла, что точно проживу и без него.

Сложно сейчас представить, что Антон больше не будет первым, кому я напишу, когда у меня что– то случится. У нас еще есть вещи, которые связывают, но и это пройдет. Воспоминания и привычки начнут забываться. Потом они вообще ослабеют, и человек перестанет быть близким. Я точно это знаю, у меня ведь с Антоном так уже было. В периоды наших расставаний он ведь становился чужим. Конечно, через месяцы моей тоски и боли, но все же становился.

Сейчас я не чувствую связи ни с кем. Того чувства, к которому привыкла, родства душ и эмоциональной вовлеченности. Есть Беннет, с ним необычно легко. Есть чувства, но это скорее физическое притяжение.

У меня нет желания стать его женой или вместе ездить каждое лето в Вайлдвуд, чтобы зарабатывать деньги. Отсутствие таких планов и желания совместного будущего – для меня четкий знак, что к человеку я отношусь несерьезно.

После разговора с Антоном чувствую, что не смогу уснуть. Где мое новое зеленое платье, которое я купила в Нью– Йорке? Пройдусь по набережной. Зайду к ребятам, которые еще работают, попробую отвлечься.

Глава 14

Как хорошо сидеть на набережной и просто молчать. В момент, когда простилась с огромной частью своего прошлого, хочется побыть совсем одной.

– Привет. Я Нати, а ты Ева, работаешь в аквапарке, правильно?

– Да, разве мы знакомы?

– Я сосед Джо и Марти. Но мы виделись с тобой пару раз в «Стардаст».

– Привет, прости, я плохо запоминаю лица.

– Ничего. Что делаешь? Почему одна?

– Утром вернулась из Нью– Йорка. После поездки не хочется развлечений, а дома скучно. Вот и решила немного пройтись. Зайти к друзьям, которые до сих пор пытаются продать футболки и очки зазевавшимся туристам.

– Я как раз закончил смену. Работаю в магазинчике очков. Джо с Марти дома. Отсыпаются после поездки, но от вечеринки отказаться не смогли, позвали к нам гостей. Хочешь, я тебе покажу, как живут эти два неразлучных друга? Мне иногда кажется, что они и спят в одной кровати.

– И на работе так. Менеджеры пытаются их разделить, но все напрасно, только и слышно как они шутят или над кем– то издеваются. Знаешь, мне интересно посмотреть, как вы живете. За все это время ни разу еще не ходила с незнакомцем к нему домой.

– Будь начеку, может, я не такой порядочный, как могу показаться. Возможно, в моей голове уже несколько раз пробежала картина нашего с тобой поцелуя.

– Не переживай, я в детстве два месяца занималась карате и смогу себя защитить.

Их дом больше, чем наш. Сразу видно, что в нем живут только парни: горы разбросанных вещей и неубранного мусора. Хотя, может, все это результат сегодняшнего вечера – столько банок пива успели опустошить.

Нати принес мне Маргариту. Не люблю этот коктейль, он слишком кислый. Но мне не хочется обижать парня, буду делать вид, что пью ее весь вечер. Странно, что я раньше его не встречала. Вернее, встречала, но не запомнила. С Марти и Джо мы общаемся и даже вместе ездили в Нью– Йорк, но я никогда не видела их вместе.

И что это за имя, Нати? А, это Натаниэль – слышу, как его кто– то позвал. Он красивый загорелый молодой человек, веселый и открытый. Я, бесспорно, ему нравлюсь, такое я чувствую сразу.

Нати тащит меня танцевать. Мы дурачимся. Люблю, когда такое предсказуемое действие, как танцы, превращается в большое веселье. От Нати чудесно пахнет, и мне нравится, как сильно он меня кружит. Еще одна Маргарита оказывается в моей руке. Когда я успела выпить первую? Мне так весело. Как давно я не отпускала себя…

Зачем я поставила в центр своей жизни парней, душевные терзания и домашние посиделки? Каждый день проводила по одному и тому же сценарию: фильм и одинаковый семиминутный секс в одной и той же постели.

Почему– то раньше я не думала об этом, но Беннет такой эгоист в кровати. Когда он заканчивает, ему безразлично все остальное, он просто засыпает без объятий и разговоров. А я ни разу не сказала, что меня это не устраивает. Почему?

Но сегодня я веселюсь и отпускаю себя на свободу. Понимаю, что могу быть счастлива, даже будучи одна. Слышишь, мир, я выбираю себя! Мне не нужны парни для того, чтобы чувствовать себя живой. Мне нужно, чтобы эта песня никогда не заканчивалась. Чтобы оставались силы танцевать.

После второго бокала мне начинает нравиться Маргарита. Люди устают, одна я неугомонна. Видимо, это компенсация за все последние недели и вечера, которые провела дома, пересматривая старые, не всегда интересные фильмы.

Вот в этом вся я. Сейчас это неинтересные фильмы, а тогда я говорила, что это наш с Беннетом уютный домашний мир.

– Не хочешь выйти подышать? Ты уже и так перетанцевала всех. Получай свою медаль и можешь отдохнуть.

– Наконец– то кто– то оценил мой выдающийся танцевальный талант. Пойдем.

– Расскажи, где ты пряталась последние пару недель?

– С чего ты взял, что я пряталась?

– С момента нашей встречи в «Стардаст» я надеялся встретить тебя снова, но ты будто испарилась.

– Нужно было следить за мной.

– Я серьезно. Ты мне понравилась в день нашего знакомства, которого ты даже не помнишь, и я рад, что сегодня тебя встретил на набережной.

– Я начинаю сомневаться, что это была случайность.

– Честное слово, сегодня это был просто подарок на мой день рожденья.

– У тебя сегодня день рождения?

– Нет, но это был запоздавший подарок… Ты такая красивая.

И вот я стою на веранде чужого дома. Два часа ночи, воздух застыл. Со мной парень, которого я вижу в первый раз, а мне почему– то все равно хорошо.

Я не пытаюсь завязать новые отношения. Я просто живу. Разрешаю случиться тому, для чего раньше была закрыта.

В Украине я никогда бы не познакомилась с кем– то на улице. Тем более не пошла бы к нему домой. Здесь это происходит легко и естественно. Сегодня я нарушила этот принцип и не пожалела. Нет ничего страшного в том, чтобы посмотреть, куда тебя приведет жизнь, если ты чувствуешь себя в безопасности. Я, конечно, понимаю что общение с незнакомцами – это всегда риск. Даже в нашем малюсеньком Вайлдвуде происходили странные истории. Мне рассказывала Мария, которая в прошлом году тут работала, историю, произошедшую с ней.

Она с подругами в баре познакомились с парнями. Ребята показались хорошими и добродушными, угощали девушек коктейлями. Они приятно общались, и вечер с выпивкой продолжился у парней дома. А на утро, когда девушки проснулись в чужих кроватях, они мало что помнили. Но четко понимали, что был секс. И они, скорее всего, были при этом «в отключке». Девушкам было и стыдно, и неприятно, но причинно– следственную связь они четко улавливали. Выпили много алкоголя, потеряли контроль, получили незапланированный и даже нежеланный секс…

А к середине лета оказалось, что все девушки, попадавшие в компанию этих друзей, заканчивали вечер по одинаковому сценарию. Учитывая тесноту общения студентов Вайлдвуда, девочки стали сопоставлять истории. И стало понятно, что ребята что– то добавляют в выпивку. Пострадавшие описывали полнейшую «отключку», которой раньше в их жизни никогда не было ни при каком количестве выпитого.

Никто в полицию заявлять не стал. Девочки ведь добровольно пили и шли к ним домой. Но эту компанию стали обходить стороной.

Я тоже видела одного из них, который остался жить в Вайлдвуде с прошлого года. Он русскоговорящий и даже пытался познакомиться со мной. Я, предупрежденная, просто прошла мимо.

Все уже потихоньку расходятся.

– Нати, спасибо тебе за этот вечер. Когда я выходила из дома, скажу честно, у меня было не самое лучшее настроение. А вечер с тобой был таким легким и непредсказуемым. Я веселилась, как маленький ребенок, спасибо тебе еще раз.

– Я рад, что тебе понравилось. Заходи почаще, у нас весело и шумно всегда. Можно я тебя провожу?

– Спасибо, не нужно. Мне недалеко, а в маленьком Вайлдвуде, сам знаешь, бояться нечего.

– Ты мне хоть свой номер оставишь?

– Конечно, записывай.

Иду одна домой. Вокруг тихо и безлюдно. Босоножки в руках, они категорически не хотели застегиваться на моих распухших от танцев ступнях. В голове легко. Жизнь такая замечательная. Я опять немного влюблена, и мне нравится это. Чувствую, что все мои переживания позади. Я имею право быть просто студенткой, наслаждаться своей молодостью и совершать необдуманные поступки. Пусть для этого и остался всего один месяц.

Глава 15

Что за раздражающий шум из кухни? Будильник еще не звенел. Постепенно мозг начинает распознавать речь на испанском языке. Значит, это Беннет ругается с Брайаном. Они так всегда делают, чтобы, если я слышала, то ничего не могла понять.

Всегда удивлялась, как умело они жонглируют языками. У них три одинаково родных языка. Испанский – потому что их родители колумбийцы, английский – потому что они родились в Канаде, и французский – потому что они родились в той части Канады, где говорят по– английски и по– французски.

Не хочется выходить, мне сейчас еще не хватает их семейных проблем. Но в душ все же нужно, попробую проскочить незаметно.

– Доброе утро, Беннет, доброе утро, Брайан.

Короткие острые «Хай» рывками полетели в мою сторону. Ну и ладно, главное, что я сейчас попаду в душ, не опоздаю на работу и не получу очередное замечание от менеджера. Он и так уже грозится всех нас штрафовать, ругается, что мы постоянно нарушаем дисциплину.

Я проснулась в замечательном настроении. Настолько хорошем, что пою в душе. А ведь я не пою даже в караоке. Вчерашний вечер свободной Евы открыл во мне новые таланты. Нати вовремя напомнил, зачем я приехала в Америку. Прожить незабываемое лето, разобраться в себе и найти счастье в себе, а не в отношениях с очередным мужчиной.

Через пять минут за мной зайдет Зои.

После Нью– Йорка мы стали теснее общаться с ней. Мне пришлось заставлять ее ехать в Нью Йорк. Я за волосы вытянула ее из погружения в печаль и уныние. Погоревать нужно, это важная часть расставания, без которой не обойтись. Но если не придумывать для себя способы отвлечься, можно надолго застрять в тоске.

Я не поддерживаю мнение про то, что «клин клином вышибают». Мне, наоборот, кажется, что нужно хоть на какое– то время остаться наедине с собой. Понять, кем ты стала после отношений, которые закончились. Тем более если они закончились болезненно.

Самое легкое – опять пройти по такому знакомому кругу: влюбленность – первые проблемы – болезненные темы – опять мне делают больно – опять меня бросили.

Хотя неразбериха, которая сейчас творится с моими парнями, вообще никакой логике не поддается.

Я уехала из Украины счастливой девушкой Антона, хотя нам следовало расстаться еще пять лет назад. А тут заскучала, умудрилась изменить своему парню с другим, с которым еще больше заскучала. И теперь стараюсь избавиться от отношений, в которые изначально не стоило вступать.

Я не лучший советчик, но хотя бы могу поднять боевой дух Зои. Она винит себя в том, что у них пошло не так. Не любит себя ни внешне, ни внутренне и находит миллион причин, почему такой замечательный и идеальный Эрик ее бросил.

Мы смеемся, что я ее наставник, как в Обществе анонимных алкоголиков. Там, когда зависимый человек перестает пить, над ним берет шефство бывший алкоголик, у которого срок воздержания от выпивки гораздо дольше. Так и у нас. Меня бросали так много раз, что я умею переживать расставания, можно сказать, профессионально. Однажды я даже впала в тоску, после отношений, которые длились всего неделю.

На третьем курсе института я совмещала учебу и работу. Мне наскучило отсутствие практических знаний. Тогда я думала, что институту больше нечего мне дать. Попросила папу устроить меня на фирму к его знакомой. Которая, к сожалению, относилась ко мне хуже, чем если бы я работала у самого незнакомого из всех людей на земле.

Четко помню утро, когда мы познакомились с Андреем. Я работала уже второй месяц, когда впервые его увидела. У него и моего коллеги, с которым я делила кабинет, был какой– то совместный проект.

Андрей пробыл не более пяти минут в кабинете, не сказав ничего, кроме «здравствуйте» и «до свидания», но я сразу поняла, что это наша не последняя встреча. Что я ему понравилась, и он найдет способ со мной связаться. Мне он тоже понравился с первой секунды. Химия, все мы перед ней бессильны. Вечером Андрей позвонил и пригласил меня на свидание. И я сразу же побежала.

Эти отношения были как спичка: быстро зажглись и еще быстрее сгорели – для него, для меня они тлели еще долго.

Виделись мы каждый день. Он встречал меня возле работы с цветами. Романтика и театральность его широких жестов зашкаливали. На третьем свидании у нас случился разговор по душам. Он рассказал, как год назад у него умер папа – погиб в автомобильной аварии. И как до сих пор он тяжело переживает эту утрату. И про подлую девушку, которая бросила его в такое нелегкое время. Мне больше не нужно было ничего. Меня крайне легко зацепить грустной историей, и я уже готова служить. Вернее, была готова.

Продлилась вся эта красивая история ровно семь дней. В первое воскресенье, по дороге домой с очередного незабываемого свидания, он спросил: «Ну что, ко мне?» Я отказалась, ведь прошло так мало времени. Андрей не подал виду, но больше не звонил. Всю неделю он каждую минуту давал о себе знать, а тут…

Прошел день, за ним второй, и я сломалась. Начала ему звонить, писать, а в ответ тишина. И вот они – такой привычный страх потери, боль отверженности и дорога в пропасть.

Я не могла взять себя в руки и остановиться. И когда Андрей стал недосягаемым, начала терять контроль над собой и ситуацией. Я хотела его вернуть любыми путями, а становилось только хуже. Когда сейчас смотрю на это, не могу поверить, что вела себя так истерично.

Мы провели вместе прекрасные семь дней, всего семь, и все, я уже была подобием себя вчерашней. Семь дней – это ведь ничтожно мало по сравнению с уже прожитой жизнью. Но из– за этого мимолетного контакта я опять очутилась на дне.

Я даже начала звонить его другу, выясняя, почему мне не звонит Андрей. Разве может быть что– то позорнее и унизительнее этого? Я отходила от этой «прекрасной» недели отношений три месяца. Три долгих болезненных месяца. Поэтому я замечательно понимаю Зои.

– Привет, Зои, детка, как ты?

– Наверное, получше.

– Это уже хорошие новости. Хочешь, сегодня после работы пойти в бар? Так сказать, “dance it out”?

– Думаю, было бы неплохо. Я все равно все это время сидела дома, но затворничество не помогло.

– Значит, договорились. Вечером будем веселиться.

Глава 16

Жду Аню возле киоска с пиццей. Франко только что испек горяченькую Маргариту и уговаривает меня ее съесть, напоминая, что для работников набережной он обязательно делает скидку. Запах такой сырный, что невозможно отказаться.

Сегодня ветрено, и я надела кофту поверх платья. Беннету так и не позвонила. Почему– то мне больше не захотелось быть его поддержкой и опорой и узнавать, что же там случилось с Брайаном. Хотя раньше я спешила оказать ему скорую помощь. Но я все больше начинаю понимать, насколько надумала историю наших отношений.

Нати писал сегодня и веселил меня весь день. Я купила водонепроницаемый чехол и тайно пытаюсь пользоваться телефоном во время работы. Конечно, это непросто. Если менеджеры увидят телефон, я, скорее всего, получу штраф. Но сегодня это было необходимо. Нати писал забавные истории, напоминая минувший вечер. А я отвечала либо смайлами, либо односложно – чехол тугой, через него безумно сложно набирать текст. Звал меня к себе в гости повторить

«необузданные» танцы. Предложение было заманчивым, но я пообещала Зои. А тут еще и встреча с Аней…

– Привет еще раз. Вот и закончился рабочий день.

– Аня, ты вообще думала, что вчера было первое августа, и это значит, что меньше, чем через тридцать дней уже придется ехать домой?

– Думала, и это ужасно. Я, может быть, останусь до октября.

– Я не могу представить, как вернусь домой. Что там делать и как жить в нашем сером замученном городке? После трех месяцев возле океана и всех прелестей цивилизации, которые в Украине, к сожалению, еще не скоро появятся.

– Мне тоже здесь настолько нравится, что я не представляю, как теперь буду жить без этого. Как съездили в Нью– Йорк?

– Здорово, потрясающей силы и энергии город.

– Жалею, что с вами не поехала.

– Ничего, у тебя еще все впереди. Твоя поездка будет даже лучше, ведь ты поедешь с Габри.

– Я уже в этом сомневаюсь.

– Что случилось?

– Что случилось? Я еще и сама не решила, как воспринимать вчерашнюю ночь. Я столкнулась с неоднозначной ситуацией. Мне одновременно больно и обидно, но в тоже время чувствую себя обезоруженной.

– Рассказывай уже, мучаешь меня.

– Просто вся эта история может быть непонятна тебе или, может, даже наоборот, учитывая то, как ты поступила с Антоном.

– Что это значит? Ты опять хочешь прочитать мне лекцию? Я уже ему все сказала, мы расстались.

– Честно? Ты сама впервые порвала с ним? Не могу в это поверить. Все эти годы, столько разговоров, слез, нежелания жить без него, и тут так просто?

– Ань, мне начинает это надоедать. Если тебе нужны моя помощь или поддержка, я здесь и готова тебя слушать. Если ты пытаешься самоутвердиться, выставляя меня дурой, то больше я на такое не соглашусь.

– Извини, я, наверное, пытаюсь избежать этого разговора. Мне кажется, если сейчас не буду об этом говорить, не придется столкнуться с действительностью.

Вчера у босса Габри был день рождения. Он устраивал вечеринку и позвал всех своих сотрудников. Купил гору еды и выпивки. Хотя не суть важно, что в этом замешан алкоголь. Габри пришел сегодня утром, часов в шесть. Конечно, обессиленный. Я удивилась и спросила его, где так долго можно было гулять, а он сказал, что заночевал у Эмили, это его напарница. Она вчера была пьяная, и он повел ее домой. И завалились у нее, а еще он сказал: «По– моему, у нас был секс».

– Так и сказал, между прочим?

– Да, когда я сделала квадратные глазищи, он даже не оправдывался. Просто сказал, что был пьян. Ничего практически не помнит. И вообще, мы же никогда не договаривались об эксклюзивности. Мне было нечего ответить. Я– то, глупая, даже не знала, что о таком нужно договариваться. Он выглядел настолько спокойным, что я даже на время забыла, что он переспал с кем– то другим.

Сразу скажу, я не хочу с ним расставаться. Я без ума от него и готова его простить. Это может показаться странным, но я готова все забыть. Если он считает это нормальным, то есть не обманул, а просто по пьяни случайно переспал, зачем перечеркивать все, что у нас было? Как думаешь, я сумасшедшая?

– Ань, я даже не знаю, что тебе ответить. Ты права, это необычная ситуация. И такая же необычная реакция. У меня сразу сто вопросов. Ты готова и дальше быть в открытых отношениях? А если нет, согласится ли он на эксклюзивные? Каково тебе знать, что они каждый день будут видеться на работе после того, что между ними было? Как ты будешь смотреть на Эмили, зная, что она спала с твоим парнем?

Мне сложно сейчас включать моралистку – у самой запутанная ситуация, но я, изменив Антону, не считала это в порядке вещей.

– У нас не было времени утром поговорить, к тому же я впала в ступор. Но сегодня целый день обдумывала ситуацию. И пришла к выводу: если это был единственный раз и мы договоримся, что такое не повторится, я готова обо всем забыть.

– Если ты все решила, чего ты ждешь от меня? Тебе нужно с Габри говорить, а не со мной. Почему сейчас мы гуляем с тобой по набережной, а не ты с ним?

– Во всей этой ситуации я немного чувствую себя обманутой. Это правда, мы ни о чем не договаривались. Я понимаю, очевидное для меня может быть совершенно диким для него и наоборот. Мы выросли в странах с разными культурными и социальными нормами. В Америке к отношениям относятся свободнее. И ты же сама видишь, что американцы менее морализированы, чем мы. Хотя я не понимаю, как я могу забыть свои принципы и принять его.

Мне хочется узнать, насколько я готова далеко зайти. А от тебя я ждала ответа, нормально ли то, что я готова его простить?

– Ань, пойми, это вы с ним пара. И только ты можешь почувствовать, насколько это приемлемо для вас. Для меня это было бы дико и недопустимо, но я так говорю, пока сама не попала в такую ситуацию. Для меня после измены отношений быть не может. А для некоторых это больно, обидно, но допустимо. Знаешь, что написал мне Антон после нашего последнего разговора? «Прости что начал все эти разборки. Ты поехала отдыхать и весело провести лето. Я не хочу ничего знать, просто жду тебя дома».

Видимо, он догадался, что у меня кто– то появился, и если я вернусь, ему будет все равно, спала я с кем– то или нет. Он готов дать мне эту свободу. Для меня это неприемлемо. Как можно человеку, которого любишь, разрешить быть любимым кем– то еще? Может, это высшая степень свободы, но для меня она недостижима. Я за верность и душой, и телом. Без вариантов. Иначе зачем тогда быть с кем– то?

Если тебе недостаточно твоего парня или девушки, то зачем быть вместе? Нужно попрощаться и искать партнера, с которым у тебя будет все. Я не верю в рассказы типа «невозможно иметь все и сразу, чем– то придется жертвовать». Я думаю, что компромиссов и жертв точно не должно быть, пока вы встречаетесь. В семейной жизни, возможно, но если вы еще не определились, не нужно питать надежд, что все изменится. Что если сейчас он чего– то не делает, то стоит ему стать мужем/женой, и вот тогда все изменится.

Мне кажется, наоборот. Идеальные отношения на стадии «до брака» изменятся в худшую сторону обязательно, ведь людям свойственно расслабляться. Про это есть тонна историй, где фигурируют грязные халаты и вечно поднятый стульчак. А вот чтобы случалось наоборот, ни разу не слышала. Он не уделял достаточно внимания до свадьбы, а после начал уделять. Вывод один: если сегодня тебя что– то не устраивает и это нельзя исправить именно сейчас, сегодня, то такие отношения будут все время уводить тебя в минус.

Вот все, что я могу посоветовать. Никаких компромиссов по поводу принципиальных вопросов. Может показаться, что страх потерять человека причиняет боль гораздо сильнее, чем его поступок, но в итоге каждодневная ноющая боль будет тебя разрушать. Если ты пойдешь на заведомо неприемлемую для себя сделку.

– Ты права, я сегодня поговорю с ним и останусь, только если не будет третьего. Что у вас с Беннетом?

– Ой, странная история получается. Такое чувство, что все началось случайно и так же случайно закончилось. И всех это устраивает. Или я тоже стала заложницей американского стиля «секс без обязательств», а сама подумала, что между нами что– то было.

Я тоже заразилась этой легкостью и не привязалась к нему. И сейчас не рыдаю в подушку, а гуляю с тобой. Оказалось, мне все равно, что мы ни с того ни с сего перестали спать в одной постели. Может быть, этому еще поспособствовал мой новый знакомый.

– Интересно. Подробности, пожалуйста.

– Может быть, ты его знаешь, он сосед Марти и Джо, работает на набережной в магазине солнечных очков, Нати.

– Да, мне кажется, мы знакомы. И что?

– Ничего, вчера он вытянул меня из раздумий. Случайно столкнулась с ним на набережной. Он пригласил меня к ним на вечеринку. Были танцы, он все время шутил, но не позволял себе никаких вольностей. Хотя не пытался скрыть свою симпатию. А я только отшучивалась. Не думаю, что мне стоит так часто заводить близкие знакомства, но с ним было хорошо и весело. Сегодня целый день переписываемся. Звал меня в гости, но я договорилась с Зои, и вот еще с тобой гуляем. Мне нравится мужское внимание, нравится быть окруженной людьми и весельем. С Бенеттом за пару недель мы превратились в скучную супружескую пару. Которой кроме фильмов и секса через день нечем больше заняться.

Знаешь, я поняла, что когда ты находишься в отношениях, то крайне сложно их оценивать. Как будто живешь по определенной модели и пытаешься получить удовольствие от того, что имеешь. А вот если сделать хоть один шаг в сторону, открывается совсем другая картина. Можно случайно узнать, что тебе вовсе не нужен такой формат встреч. Что это все трата драгоценнейшего времени, которого осталось меньше месяца, и лучше наполнить его новыми знакомствами и путешествиями. А вести скучную пенсионерскую жизнь можно будет и в Украине.

– Вот и Габри звонит. Проводишь меня к его магазину?

– Давай.

– Мне с ним не скучно. Для меня наши встречи как праздник, которого я так долго ждала. Каждый проведенный с ним день особенный. Я сильно к нему привязалась. Мне кажется, я готова сказать ему, что люблю. И неважно, что я скажу это первой.

– Это здорово, если ты чувствуешь, что все идет так, как ты хотела и мечтала. Значит, ты в нужном месте, с нужным человеком.

– Надеюсь, он тоже ради меня готов пересмотреть свои привычки и ограничения.

– Сейчас и узнаешь, вот он, уже ждет. Завтра расскажешь, как все прошло.

Глава 17

«Ла Шансон» – единственный бар, в котором я еще ни разу не была. Странно, что за два месяца я умудрилась не сходить в один из трех баров, которые есть в Вайлдвуде. Зои красивая и грустная одновременно. Чувствую, придется потрудиться, чтобы ее растормошить.

– Ев, это нормально, что я до сих пор не могу его забыть? Я уже не знаю, как быть собой прежней. Я забыла, как жить без него.

– Понимаю. Вы больше не вместе, и тебе сложно принять, что это навсегда.

– Я пока не готова его отпустить. Самое смешное, что мы не вместе уже дольше, чем были в отношениях. Почему же мне тогда так тяжело их забыть?

– Потому что сильные чувства оставляют долгий след. Но давай попробуем провести этот вечер без Эрика, вашего расставания и жалости к себе. Сегодня пусть будет много танцев и, если хочешь, выпивка.

– Хорошо, ты что будешь пить?

– Давай Мохито.

Я хочу поддержать Зои, но в тоже время злюсь на нее. Она не хочет мириться с реальностью. А я не могу позволить ей утонуть в иллюзиях. Что Эрик вернется, что они еще будут вместе, что ей сейчас просто нужно чем– то заполнить свою жизнь…

Понимаю, почему меня берет такая злость. Потому что я слишком часто поступала так же. Откладывала свою жизнь до какого– то момента. До момента, что он вернется или передумает меня бросать. Или что мы случайно встретимся, или, может, если в шестой раз за день пройти мимо его подъезда, тогда точно его встречу. Или мое самое любимое – гулять с Ричи и смотреть на его окна на восьмом этаже. Если там света не было, я почему– то всегда успокаивалась. А вот когда свет горел, я начинала разыгрывать целые сценарии, кто это может быть.

Я злюсь не на Зои, я злюсь на себя. Что так бездумно тратила свое время. Мне теперь никак не вернуть этих дней.

Не знаю, что бы я делала, если б не дежурила под его подъездом, но, думаю, любое занятие лучше, чем выслеживать его.

– Знаешь, Ева, я пытаюсь всеми способами случайно встретить его. И забавно, что в нашем крошечном Вайлдвуде, если хочешь встретить кого– то нарочно, увидеться не получится. Проходить мимо его магазинчика я, конечно, не решаюсь, но бывать в его любимых местах мне удается. И его там никогда нет. Неужели он все время сидит дома?

– Не знаю, может, это просто жизнь вас разводит. Как мы с тобой ни стараемся, не говорить о нем, у нас не выходит. Давай так. Сегодня больше ни слова об Эрике. В ближайший выходной возьмем полотенца, кофе или вина и пойдем смотреть закат. Будем наслаждаться красивым видом и задушевными разговорами. Сегодня я хочу веселиться и танцевать. И тебе придется поддержать меня – я не привыкла танцевать одна.

Я схватила ее за обе руки и потащила в толпу. Из– за того, что танцпол совсем маленький, этот бар кажется многолюдным. Гораздо легче танцевать, когда можно слиться со всеобщим драйвом.

В Америке я научилась танцам с закрытыми глазами. До этого мне казалось, что такие вещи бывают только в фильмах. Когда главная героиня кружится, забыв обо всем. Дома в клубах мы танцуем манерно. Становишься напротив зеркала и следишь за каждым своим движением. Делаешь все, чтобы твое отражение тебе нравилось. Выражение лица, движения, позы – все постановочное. И в то же время пытаешься следить за окружающими. Всем своим видом как бы говоря: «Смотри, какая я красотка, жаль, что я никогда не буду твоей». Это своего рода самолюбование и попытка самоутверждения.

В Вайлдвуде зеркал нет. Первое время мне было непривычно, а потом я поняла, как круто танцевать просто ради удовольствия. Для себя, не пытаясь удивлять или производить впечатление.

Зои хорошо двигается. Смотришь на нее и видишь красивую, обаятельную девушку, которая, наверное, крутит парнями и наслаждается американским летом. А потом вспоминаешь, какой несчастной она себя чувствует, зависимой и неотделимой от прошлых неудавшихся отношений…

Я отпускаю все: Зои с Эриком, Беннета с Нати и даже переживания по поводу Ани и Габри. Закрываю глаза, и существуют только музыка и я.

Мохито – чудесный напиток, помогает мне двигаться плавно и слиться с музыкой. Когда слушаешь мелодию, чувства как будто обостряются, я на миг замираю. Что это? Передо мной лицо девушки, которая только что поцеловала меня. Она улыбнулась и скрылась в толпе.

Америка, ты не перестаешь удивлять! Хоть я такого не планировала, теперь со мной произошло еще одно приключение.

Прокручиваю воспоминания, чтобы проверить свою память, все без изменений – и вправду меня поцеловала незнакомая девушка и просто убежала.

Глава 18

– Я думал, ты так и будешь от меня прятаться и придумывать разные отговорки.

– Никаких отговорок. Просто проводила время со своей подружкой. Ее нужно было отвлечь от мыслей о парне, который ее бросил.

– Ничего себе! Я знал, что на вашу девчачью долю выпадает много страданий, но чтобы настолько, даже не думал.

– Все шутишь. А нам и вправду сложнее, чем парням. Девушки гораздо серьезнее относятся к отношениям и переживают расставания гораздо драматичнее.

– Ты сейчас говоришь про жизнь вообще или про курортные романы, которые в нашем городишке пережил каждый студент?

– Вот видишь, ты как типичный парень умеешь воспринимать все это легко. Но редкая девушка может сказать себе: «Значит так, сейчас ты влюбляешься в него, но на время. Ты ведь понимаешь, что через пару месяцев, а может даже и раньше, вы расстанетесь. Так что включай режим «курортный роман». Мы просто для этого не созданы. Влюбляемся, не планируя. А в идеале хотим, чтобы так было вечно.

– И ты такая? Тоже влюбилась и готовишься к свадьбе? Поэтому до сих пор не дала себя поцеловать?

– И я такая. Хотя сейчас у меня трудности с определением четких понятий.

– Я хочу узнать, кто этот счастливец, который засыпает с тобой.

– Сейчас этот счастливец – мой клетчатый плед.

– Вы расстались?

– Ты и вправду хочешь говорить о «бывших»?

– Почему нет?

– Тогда начнем с твоего курортного романа.

– Легко. Ее звали Маша, она, как и ты, из Украины. И она уже уехала. У нее был контракт до конца июля и билеты в Сан– Франциско. Четкое намерение пропутешествовать по всему западному побережью за оставшийся месяц. Она была здесь с мая, как и я, работала в соседнем магазинчике мороженого. Красивая, веселая, застенчивая и шумная.

– Ты был в нее влюблен?

– Может быть, не знаю. Нам было хорошо вместе, и мне было хорошо, когда я ее не видел. Как, по– твоему, это можно назвать?

– Сложно подобрать определение. Ты скучаешь?

– Нет, она меня немного утомила ревностью. Ей не хватало уверенности в себе. Она постоянно проверяла мой телефон, хотя все свое свободное время я проводил с ней. Пыталась застать меня врасплох, хоть мы работали в двух минутах ходьбы друг от друга и фактически целыми днями виделись.

Первые две недели я был от нее без ума. Потом чувства начали идти на спад, но все же нам было хорошо вместе. А сейчас, хотя она уехала, я не скучаю. Я радуюсь, что жизнь продолжается, и я встретил тебя.

Как у него получается так открыто говорить о своей симпатии… Я к такому не привыкла. В моей жизни всегда были игры, недосказанности, полувзгляды, полупризнания. Я никогда не была уверена в том, что нравлюсь кому– то или что меня любят. Так было, пока я не встретила Антона, но на нем эта ясность и закончилось. Ни с Андреем, ни с Димой никогда не было откровенных бесед по душам. Я просто верила в самое лучшее.

Мне достаточно было их присутствия, ничего требовать или подтверждать было не нужно. Слишком страшно было заявлять о своих желаниях или напрягать их своими проблемами, переживаниями.

Еще мне казалось, что любить меня можно только веселую, беспроблемную и ни к чему не обязывающую.

В итоге я получала легкость в виде отсутствия встреч и звонков. Сейчас я понимаю, что была как бы искусственной версией себя. Как картонные фотографии человека в полный рост. Он всегда красив и улыбчив, предсказуем в своей неизменности. Но картонные образы не цепляют, это я поняла позже. Когда пыталась быть только хорошей, я теряла свою индивидуальность. Когда я предавала свои желания и потребности ради другого человека, то становилась неинтересной ни себе, ни ему. Плоской версией себя, которая только и умеет что улыбаться и кивать.

– Ева, ты еще здесь или уже мысленно переплыла океан, устав от моих историй?

– Я здесь, просто немного задумалась. Но я тебя слушаю.

– Да я уже все рассказал, и ты собиралась мне рассказать свою историю.

– Знаешь, не собиралась. Давай лучше искупаемся.

– У– у– у, ты приглашаешь меня вместе принять душ? Я за.

– Нет, я предлагаю бежать в океан, и кто быстрее.

Легкость – значит легкость. До отъезда осталось три недели, потом – вязкая неизвестность. Зачем мне сейчас решать все проблемы мироздания, если я могу просто быть? Быть живой и совершать разные поступки.

– Ты что, будешь купаться в платье?

– Да, я никогда еще не купалась в океане одетой.

Я забежала в воду, подол платья облепил ноги. Плыть в таком футляре было невозможно. Я могла только идти или сразу нырять. Хотя этого было вполне достаточно, чтобы быть счастливой.

Нати подныривал под меня и выбрасывал из воды. Мы громко смеялись. Два абсолютно чужих человека. Я не знаю про него почти ничего. Он рассказал только, что живет в Тель– Авиве и это его первое лето в Вайлдвуде. Большего мне и не нужно. Этот человек сейчас был частичкой моего счастья, а остальное я не хотела додумывать.

– Сейчас ты похожа на главную героиню ужастиков, но все равно красивая.

Он прав. Тушь потекла, волосы превратились в мокрые сосульки. Но красота ведь изнутри. Когда ты счастлив, невозможно это скрыть.

– Пора идти домой, я замерзла.

– Можно я хоть сегодня тебя провожу?

– Не нужно.

– Ты боишься, что я узнаю, где ты живешь, и буду с утра поджидать тебя?

– Нет, я просто хочу прогуляться одна.

– Знаешь, а ты не такая простая, как я думал. Мне казалось, что ты пойдешь принимать со мной душ, а ты даже не разрешаешь себя проводить.

– Видишь, простота не для всех.

– А знаешь, мне нравится, когда немного сложно, главное чтобы немного.

Он неловко поцеловал меня в щеку, и мы пошли по домам.

Почему я не разрешила себя проводить? Да по миллиону причин. Зачем ему встречаться с Беннетом? Зачем ему знать, где я живу? Хотя это можно узнать у Джо или Марти.

Мне не захотелось типичного сценария: он меня провожает, всячески пытаясь поцеловать, и так далее… Я хотела прогуляться одна. Ступать босыми ногами по нагретой солнцем деревянной набережной, вздрагивая от тонких струек холодной воды, которые стекают с моего платья по ногам и спине. Все это легче прочувствовать, когда я одна, когда не отвлекаюсь на кого– то еще.

А вот и Беннет на веранде. Хорошо, что я пришла одна.

– Повеселилась? Пенная вечеринка?

– Нет, купалась.

– Вижу, что не скучаешь со своим новым другом.

– Каким новым другом?

Откуда он уже знает? Вайлдвуд, как муравейник.

– Этим, продавцом очков. Ему даже ума не хватает, чтобы продавать хотя бы футболки.

– Если ты про Нати, то все с его умом в порядке… Приятно было пообщаться.

– Ой, да ладно, обижаешься за него. Влюбилась, что ли?

– Нет. Просто не вижу смысла говорить с таким пренебрежением про моего друга. А у тебя точно нет права так о нем отзываться. Ты хоть его знаешь?

– Нет, не знаю. Видел пару раз. Худой и длинный. А он разве не гей? Выглядит очень женственно.

Я ушла, хлопнув дверью. Беннет побежал за мной.

– Я не хочу это выслушивать. Что тебе от меня нужно?

– Мне нужно, чтобы ты не ходила в гости к другим парням, а приходила домой.

Беннет сам не ожидал от себя такой потери самообладания, я даже подумала, что он меня ударит. Он стоял передо мной, оголив свои чувства. Эта фраза стала откровением всей его жизни. А я не почувствовала ничего. Ни радости от того, что он хочет быть со мной, ни жалости, ни желания даже дотронуться до него. Сейчас в моих глазах он проигравший, правда, не знаю, в какой игре.

– Я устала, хочу в душ и спать.

– Ты придешь спать ко мне?

– Нет.

– Ты спишь с этим придурком?

– Я не собираюсь это обсуждать.

Он схватил меня за руки и хотел начать трясти, но вовремя остановился. Эта дикость понравилась мне – он как будто проснулся, ожил, никогда его таким не видела. Через пару секунд Беннет совладал с собой. Отпустил меня, извинился и ушел в свою комнату.

Я пошла в душ смывать соль океана, случайные прикосновения Нати и эти колючие следы на руках после встречи с Беннетом.

Глава 19

– Доброе утро.

– Привет. Что ты здесь делаешь?

– Я здесь, вообще– то, живу.

– Ну, точнее будет сказать, жила недельку, а потом переехала к Габри.

– Так тоже правильно, но здесь мои чемоданы и моя постель.

– Ты спала здесь?

– Да. Сейчас ничего не буду рассказывать, нам пора на работу.

– Непривычно видеть тебя дома. Ты что, пришла среди ночи? Ты не звонила после вашего разговора, и я подумала, что все прошло хорошо. И он согласился на твои условия.

– Давай, я тебе по дороге все расскажу. Чтобы не опоздать.

– Ладно.

Сегодня яркое солнце. Значит, можно устроить день коротких джинсовых шорт и белой майки. Так непривычно – Аня здесь. И мы, как в первые дни после приезда, снова вместе собираемся на работу. Купили два больших шарика шоколадного мороженого и идем по набережной.

– Мы с Габри поговорили. Я сказала все, что хотела. Что не знала об открытом формате наших отношений, что у меня, кроме него, никогда не было даже флирта. Это вообще физически не могло быть возможным, ведь я фактически жила у него. И дальше либо мы вдвоем, либо никак. Он сказал, если для меня это так важно, то он готов попробовать. Оказалось, что все его предыдущие отношения были такими… открытыми. И это всегда устраивало обоих партнеров.

– Ну так это здорово, что ради тебя он готов пойти на такое.

– Наверное. Но проблема в том, что с момента нашего разговора я не могу перестать думать о другой. Как он ее целовал, как касался ее груди. Не знаю, смогу ли я жить с этим.

Они каждый день видятся, и он разговаривает с ней тем же ртом, которым пару дней назад целовал ее, неизвестно в каких местах. Мои руки постоянно тянутся к его телефону. Мне интересно, может, они обсуждали то, что произошло, или сейчас она пишет ему. Вдруг для него это было по пьяни и несерьезно, а для нее это что– то значило? И она хочет повторить. Что мешает им в перерыве пойти в подсобку и узнать, что не по пьяни ощущения острее?

Все эти мысли терзают меня с ночи до утра, я не сплю уже двое суток. Вчера вечером, не сумев заснуть, я пошла прогуляться. Дошла до нашего дома и почувствовала безумную усталость, и что соскучилась по тебе. Надеялась застать тебя бодрствующей, чтобы мы перемыли все мои проблемы литрами чая.

– Что думаешь делать дальше?

– Я не знаю, пока мне не удается договориться с собой. Наверное, вернусь жить к вам. Или к нам – не знаю уже, где я прожила дольше. Тогда хотя бы не будет соблазна ночью порыться у него в телефоне.

А вообще, давай куда– нибудь съездим?

– Атлантик– Сити? Наконец– то увидим, что такое настоящий американский ночной клуб. Зои мне рассказывала, что там их много, при отеле большие модные клубы. Намного круче наших «Стар Даст» и «Ла Шансон».

– Давай. Для поездки в Атлантик не нужно брать отгулы. Наш следующий выходной, по– моему, дня через два?

– Да, договорились. Я спрошу у девочек, и мы все организуем.

– Теперь я понимаю, что мне тебя не хватало.

– Ладно, иди, а то опоздаешь.

Неужели дружба между девочками бывает только тогда, когда у них нет парней? Мы с Зои начали общаться после ее расставания и теперь проводим вместе много времени. С Аней та же история. Почему девушкам не удается все совмещать? Кажется, у парней это лучше получается. Ни разу не слышала ни от одного из них: «Я сегодня не могу, потому что провожу вечер со своей девушкой». Или чего– нибудь в этом роде. Зато девушки всегда говорят: «У нас сегодня домашний вечер, ну, ты понимаешь», – и смотрят на тебя, ожидая одобрения.

Да, я понимала, но сейчас это стало меня бесить. Получается, мы живем своей жизнью, только когда наши парни не могут проводить время с нами. Лишь тогда мы вспоминаем, что существуют подружки.

А вот еще более предсказуемая ситуация. Парень собирается на мальчишник, и тут ты тоже резко собираешь подруг на девичник. Начинаешь обзванивать своих девочек, которые в шоке от того, что ты о них вспомнила. Неужели такова наша природа – забывать обо всем, когда появляется парень? Или все дело в воспитании? Не знаю, кого из нас воспитывала мама в традициях «думай в первую очередь о себе» и «не забывай иногда сходить с девочками повеселиться». Чаще нам говорили: «Старайся быть хорошей хозяйкой. Умной, скромной и воспитанной». Такой идеальной девочкой из Средневековья, и тогда тебя оценят за твои умения вышивать и играть на фортепиано.

Нам ничего не остается, как только осознавать свои потребности. Поддержки от мам или других женщин старшего поколения нам вряд ли дождаться. Поэтому приходится быть самим за себя.

Я могу себя поддержать, если кажется, что со мной поступают нечестно. Я могу отстоять себя, если меня заставляют что– то делать под лозунгом «ты же женщина». Или, еще лучше, пытаются пристыдить словами «ты же девочка». Все эти фразы – удобные мужские рычаги, в которые со временем стали верить и женщины и которые нам передаются по женской линии.

И хотя мои родители сейчас в разводе, с детства я видела, как мама следует этому стереотипу. Убивается на кухне, в уборке и на работе, считая свое угнетенное и обессиленное состояние нормальной женской долей. Она никогда не задавалась вопросом, в чем смысл ее жизни или что ее наполняет. У нее были дети, муж, который ушел к другой, и работа, которая никогда ей не нравилась. Ответственность за детей и желание дать им самое лучшее всегда побеждали ее мимолетные желания.

Видели мы счастливую маму хоть когда– то? Я не помню. Учила ли мама нас быть счастливыми? Нет.

Они с папой поженились после одиннадцатого класса. Мама рассказывает, что они любили друг друга с первого класса. Папа о таких подробностях никогда не говорил. Мама забеременела мной уже в браке, это было их обоюдное желание. Они хотели иметь семью, жить в своем доме и никогда не расставаться. Но идиллия длилась недолго. Быть родителями оказалось не так радужно, как они думали.

Денег все время не хватало. Папа постоянно подрабатывал, потому что ему не удавалось найти нормальную работу. Еще через три года родился брат. И трудности увеличились вдвое. Двое детей – больше расходов и больше обязанностей.

В детстве я совсем не помню папу. Может, потому, что он постоянно работал, а может, из– за того, что никогда не спешил домой. Это сейчас, когда я взрослая и меня не нужно нянчить, мы часто общаемся. Ему интересно со мной. Он даже иногда советуется.

Маму же я помню – всегда в заботах о нас, не поднимающую головы, всегда непричесанную и ненакрашенную. Она считала, что гораздо важнее, чтобы у нас был на ужин выбор из двух блюд, чем заботиться о себе.

Я вот что еще поняла. Получается, что мы с Антоном могли повторить родительский путь. Теперь я оценила выгоду от того, что мы расстались. Ведь говорят, что в каждой самой ужасной и, казалось бы, беспросветной ситуации есть что– то положительное.

Конечно, в одиннадцатом классе я не могла представить, что это мне на пользу. Что мне не нужно выходить замуж в восемнадцать лет. Хотя я была готова больше с ним не расставаться. Я не знала, что меня впереди ждет много интересного. И моя жизнь не ограничится рамками моего маленького родного города.

Нужно запомнить это, чтобы в следующий раз сказать себе: «Даже если сейчас ты не понимаешь, почему это происходит с тобой, потом ты будешь благодарна, как бы больно тебе не было».

Глава 20

А вот и Зои идет.

– Привет. Что это ты разгуливаешь в рабочее время?

– Мой менеджер заболел. Поэтому я пользуюсь возможностью походить без присмотра. Пока какой– то другой не попросит меня вернуться на свое рабочее место.

– Ты ужасная сотрудница. Кстати, сегодня Аня подала мне хорошую идею. Почему бы нам не собраться и в четверг не поехать в Атлантик– Сити? С утра шопинг, вечером в клуб. Как тебе такая идея?

– Я за, мне хочется чего– то девчачьего. Я еще поговорю со своими, думаю, Рита и Дина к нам присоединятся.

– Здорово. Тогда вечером забронируем отель, и вперед.

– Хорошо. Только на вечер у меня назначена встреча.

– Вижу по твоему взгляду, что это не просто встреча.

– Да, вчера я случайно увидела Эрика у общих знакомых. Я ведь только начала оживать от нашего разрыва, а он не отходил от меня весь вечер. Засыпал меня фразами, которые я так давно хотела услышать: «Я скучаю по тебе. Я скучаю по нам». И все в таком духе.

– Вот это да, серьезные перемены. И чем все закончилось?

– Я размякла, конечно, но только внутри. Ничего не было, хоть он и предложил пойти с ним домой.

– Представляю, как тебе хотелось подольше оставаться с ним.

– Да, это было так приятно – услышать те слова, получить от него столько внимания. А сегодня он пригласил меня прогуляться. Просто поесть мороженого на набережной. Я не смогла ему отказать. Мне хочется услышать, что он был неправ, бросив меня. Что тогда он запутался и сделал большую ошибку.

– Ты хочешь просто услышать эти слова или опять быть с ним?

– Я не знаю. Еще не решила. Посмотрим, как все пройдет и что он скажет.

– Вижу, ты уже все решила. Расскажешь потом, как все прошло. Надеюсь, это не помешает нашей поездке.

– Нет, конечно, я хочу поехать.

– Тогда жду ответа от твоих девочек.

– Договорились. Я пойду. Поработаю.

Неужели все истории разворачиваются по одинаковому сценарию? Я тоже была в такой ситуации после своего первого расставания. И даже поняла, что существует определенный алгоритм. Ты страдаешь месяц, два, три, потом становится немного легче.

Когда перестаешь грустить и начинаешь интересоваться внешним миром и другими людьми, жизнь налаживается. И тут обязательно судьба захочет тебя проверить. Пока ты не находишь в себе силы радоваться жизни, а только зацикливаешься на своей потере, Вселенная не слышит твои просьбы. Но когда ты возвращаешься в свое нормальное состояние, начинаешь говорить окрепшим голосом, Вселенная тобой заинтересовывается. Решает выдать все, что просишь, хоть и немного с опозданием.

Таки происходят встречи с возлюбленными, которые никогда не случались, пока ты, опечаленная, о них просила. Даже несмотря на то, что жили вы в соседних домах. Такова моя теория.

Так было и у нас с Антоном. Когда мы расстались впервые, в последний раз я видела его на выпускном. И с того момента мы ни разу случайно не пересекались. Хотя мы соседи. Я живу в последнем подъезде восемнадцатого дома, а он в первом подъезде дома номер двадцать.

А вот в феврале, на дне встречи выпускников, мы встретились. Прошло почти девять месяцев, прежде чем я смогла разыграть свою роль счастливой беззаботной Евы. Я была веселой, общительной, красивой и обаятельной. Это чувствовала я, все мои одноклассники и, конечно же, Антон. На следующее утро я получила от него смску. И какой это был кайф! Ведь я этого ждала. Я видела, как он любовался мной. Как он хотел, чтобы я обратила на него внимание. Я была даже уверена, что он напишет.

И вот я гуляю с Ричи на школьном дворе, и начинается переписка. И приходит чувство всесилия. Это приятное чувство власти над ситуацией, контроля над другим человеком. Ведь это теперь он шагами Гулливера идет тебе на встречу. А ты просто стоишь на месте. Иногда, даже уходишь в другую сторону, а за тобой все равно идут.

Все начинается как общение двух друзей, которые давно не виделись. Через недельку уже флирт и первые встречи. Потом – предлог починить компьютер и тут же первый поцелуй на полу возле процессора.

Я наслаждалась этим чувством, когда пережила его впервые. Эдакая повторная влюбленность. И ждала этого состояния потом, когда в очередной раз мы сходились и расходились.

Сейчас такое же сладкое всесилие накрыло Зои. Невозможно отказаться от встречи, которую ты мысленно множество раз прокручивала в голове. Это то же самое, что отказаться от выигрыша в лотерею потому, что тебе кажется, большие деньги могут тебя испортить. Ты знаешь, что это может случиться, но готова пойти на риск.

Я шла на него много раз. И никогда не справлялась с накрывшим меня величием. Ведь такой период всегда временный. Наши отношения опять заканчивались точно так же, как прежде. Когда я опять скатывалась в липкую, привязчивую субстанцию, которая готова держаться за уходящую ногу, лишь бы быть рядом.

Посмотрим, как это будет происходить у Зои. Может, только я такая слабачка, а у других получится переписать сценарий своих отношений. Как бы там ни было, я буду с ней рядом. По крайней мере, до конца нашей Work and Travel истории.

Глава 21

Набережная Атлантик– Сити гораздо больше, чем в Вайлдвуде. Она выглядит как старший брат, который, ко всему прочему, еще и более успешный. Но глупо было бы сравнивать эти два города. Атлантик– Сити – это Лас– Вегас восточного побережья, а Вайлдвуд – малюсенький городок в штате Нью– Джерси.

Сижу одна, Нати отправился за пиццей. Вчерашний вечер пошел совершенно не по плану, и я немного злюсь на девочек. Начало было таким, как мы его и задумали, а вот подобной концовки, я думаю, никто не ожидал.

Поехали мы вчетвером: я, Аня, Зои и Дина. Нас отвез парень Дины. Мы старательно весь день ходили по магазинам. Потом был ужин в буфете при отеле и продолжительные девчачьи сборы. Музыка, много утюжков для выравнивая волос и примерка обновок. Так вечер начинался. А закончился он для каждой по– разному.

Зои встретила Эрика в клубе. Он чисто случайно оказался в то же самое время в Атлантик– Сити, что и мы. И она, немного поиграв в недотрогу, закрылась с ним в нашем номере.

Аня с Диной сильно напились, пришлось мне их оберегать. В номер мы вернуться не могли, поэтому я присматривала за девочками, чтобы они с кем– ни– будь случайно не ушли.

Нянчить двух взрослых сильно пьяных девушек оказалось не так уж и просто. Одна хотела в туалет, другая – кушать, и все это одновременно. Одна ломала каблук, а вторая застревала в лифте. Холодные бутерброды из автомата и визиты в туалет.

Безумие продолжалось до четырех утра. После моего сотого звонка Зои взяла трубку, и нас впустили в номер. Эрик куда– то испарился, и я наконец смогла разложить по кроватям своих подруг.

Единственным моим спасением был Нати. Он писал, поддерживал меня и даже предложил нас забрать. Взял с утра у друга машину и всего через сорок восемь минут был в Атлантик– Сити.

Девочки до сих пор спят. А я решила подарить себе хоть какие– то позитивные воспоминания об этом городе.

– Взял тебе самую большую сырную пиццу, которая только у них была.

– Спасибо, я уже жду ее, ну и тебя, конечно. Ты до этого уже был в Атлантике?

– Первую половину лета мы почти каждые выходные ездили по клубам и казино. Потом надоело.

– Так ты, оказывается, азартен?

– Да не то чтобы, просто играл за компанию. Никогда больше двадцатки не проигрывал. И после этого всегда останавливался. Однажды сто долларов выиграл. Было чувство триумфа, но играть не продолжил.

– А я даже не пробовала никогда. У нас в Украине в казино ходят только толстые дядечки в кожаных куртках, которые эти куртки там даже не снимают. Но я люблю карты. Так получилось, что папа с детства учил меня не читать, а играть.

– Ничего себе, у тебя интересное воспитание.

– А чем ты занимаешься дома?

– Я отучился, отслужил два с половиной года в армии, а потом друг помог мне с работой. Он фотограф, снимал меня для разных журналов.

– Ты модель? Неожиданно. Прости, но я немного другими себе представляла парней с обложки.

– Ну, на обложку я никогда не попадал. Но в глянце публиковался.

– А твои мечты связанны с карьерой модели?

– Нет, это так, временно. Как и работа в Вайлдвуде. Я собираю деньги на свой бизнес, хочу открыть кофейню.

– Ой как здорово, в Тель– Авиве?

– Сначала да, а потом посмотрим.

– Ты никогда не хотел остаться в Америке?

– Думал об этом пару раз. Пока не вижу перспективы. А ты?

– Я сейчас в странном состоянии. Мне безумно не хочется возвращаться. Как представлю свою жизнь в Украине, вернее, в моем родном городе, аж мурашки по телу от ужаса. Но с другой стороны, для того чтобы остаться в Америке, у меня нет легального основания. Подавать документы на учебу уже поздно, по крайней мере, на этот семестр. Следующий начинается в феврале. И получается отрезок времени, когда я буду нелегалом, либо нужно вернуться домой.

Знаю, еще можно отдать все свои деньги адвокату, и он что– то придумает. Почему– то настолько радикально поступать мне не хочется. Тем более, в этом способе нет никаких гарантий.

Америка за это время стала мне домом, о котором я всегда мечтала. Так, как здесь, мне нигде не было хорошо. Я как будто новая, лучшая версия себя. Но даже при таких ощущениях не могу рискнуть и остаться нелегально.

– А какая твоя самая большая мечта?

– Ой, у меня все с этим запутано. Я с детства любила рисовать, но у родителей не было денег оплачивать мои индивидуальные занятия, и я занималась этим для себя. В старших классах один из преподавателей заметил у меня способности к экономике и предложил поучаствовать в регионально соревновании. С того момента я начала углубленно изучать экономику. Мне понравилась эта многогранная наука, и я поступила на экономический факультет. Всей душой ее любила, даже успела поработать по специальности пару лет, совмещая с учебой. Но сейчас все больше начинаю в этом разочаровываться.

Я уже не вижу смысла в деятельности, которая не приносит реальной пользы. Это мертвое занятие. Она не делает никого счастливее. По крайней мере, в моем исполнении. Периодически я думаю про рисование. Тем более, здесь, в Америке, когда вижу другой подход людей к жизни.

Ты заметил, что многие люди здесь так легко следуют за своей мечтой? Не знаю, как у вас в Израиле, у нас в Украине большинство людей не живут, а выживают. Это уже стало образом жизни. Люди все время ищут поводы стать несчастными. Почему– то нас не учат концентрироваться на хорошем, а лишь на том, чего у нас нет. Здесь все иначе, здесь кажется, что все возможно.

– Хочешь пойти искупаться? Обещаю опять кружить вокруг тебя, как хищная рыба.

– Ха– ха, давай. В этот раз у меня даже есть купальник.

– Ты решила мне совсем голову вскружить? Как будто не видишь, что я и так без ума от тебя.

И я убежала. Бросила свое желтое платье на пуговицах прямо в мокрый песок. Нырнула в теплую океанскую воду. Сегодня я еще в Америке. Рядом со мной парень, который мне симпатичен, и я чувствую себя счастливой. Что еще нужно? Почему– то именно с ним мне легче всего чувствовать себя свободной и независимой.

А вот и Нати в плавках при дневном свете, а не вечернем, как в прошлый раз. Теперь я понимаю, почему друг выбрал его в качестве модели. Чувствую, теперь мне не отвертеться от него.

Он такой нежный, всячески пытается оказаться со мной на расстоянии поцелуя. И я тоже начинаю этого хотеть.

Вода опять стала местом, где нам легче сблизиться. Он жадно целует меня, как будто не веря, что наконец– то это случилось. А я просто перестаю думать. Не решаю, какие отношения в этот раз приготовила для меня Америка. Я отпускаю себя в это приключение.

Глава 22

– Привет, Ева. Ты сегодня такая красивая. Наконец– то опять пришла ко мне в гости.

– Я согласилась только потому, что ты пообещал приготовить вкусный ужин. Для меня еще никогда не готовил мужчина, если не считать папу, который просто разогревал еду.

– Да, я на все руки мастер. И полон неожиданных сюрпризов.

– А где все? Так непривычно видеть эту квартиру пустой и, что самое главное, чистой. Ты что, специально готовился к моему приходу?

– Я люблю чистоту. И я единственный, кто ее в этом доме поддерживает. И да, я всех выгнал и специально убрал перед твоим приходом. Когда ты уже привыкнешь, что ради тебя я выпрыгиваю из джинсов каждый раз, как только у меня есть возможность.

– Это мило, просто не думала, что мы будем одни. Интересно, как ты объяснил это ребятам? Джо, Марти, уходите. Ко мне сегодня придет Ева, и я рассчитываю с ней провести романтический ужин. Чтобы обеспечить себе доступ к ее трусикам. Так?

– Ха– ха, нет. Мы крайне тактичные молодые люди. И не объявляем о своих намерениях заняться сексом. Просто понимаем намеки друг друга.

– А, вот ты и признался, что хочешь затащить меня в постель.

– Я этого хочу с первой нашей встречи. Но пока, как видишь, мое желание мало чем мне помогает. Что ж, буду терпеливо ждать.

И он поцеловал меня. Все так же нежно, в своей манере осторожных, еле ощутимых прикосновений.

У меня есть правило. Я всегда заранее знаю, на что соглашусь, еще до того, как иду на свидание. Сегодня я пришла, планируя сказать ему «да». Легкость и необязательность отношений с Нати непривычна для меня, и как– то это все по– американски. Но почему– то именно этого мне сейчас и хочется. Минимум чувств или привязанности. Максимум удовольствия от общения, прикосновений и всего, что за этим последует.

– Хочешь выпить?

– Нет, спасибо. Давай свой запасной план, споить меня не получится.

– Блин, а запасного плана не было. Я рассчитывал только на помощь алкоголя. Хотя даже он не помог мне в прошлый раз, когда ты танцевала с бокалом Маргариты, не замечая, что я их постоянно меняю.

– Ах, вот оно что! Так ты спаивал меня с первой встречи. Ну все, я теперь буду настороженно к тебе относиться.

– Так настороженно?

И он поцеловал меня в шею. Потом в щеку, губы и нежно уложил меня на диван. Мы целовались, и я постепенно соглашалась на все. Пять минут – и из гостиной мы переместились в его комнату. Он снял остатки моей одежды, и вот момент… Но что– то происходит не так. Почему мне больно? Он продолжает, а я терплю. Мне хочется рыдать, а я молчу. Я хочу, чтобы он остановился, но мне стыдно об этом сказать. Как будто если я пришла и согласилась, то не имею права передумать.

– Тебе хорошо?

Я зачем– то лгу и постанываю. Мне ужасно больно и неприятно. Когда это уже закончится?

Он всем телом упал на меня в расслабленном бессилии. Все. Я это пережила.

– Хочешь первая в душ?

– Нет, иди ты.

Когда за ним захлопнулась дверь и послышался шум воды, я просто схватила свои вещи, натянула их на себя и босиком убежала.

Сижу на асфальте, больше нет сил. Хочется плакать, но не могу. Я спешила, боялась, что он может меня догнать. Начнет спрашивать, почему я сбежала, а я и сама не знаю, что ответить.

Я противна сама себе, а Нати мне противен еще сильнее. Почему я это терпела? Ведь можно было просто все остановить.

Чувствую себя изнасилованной, им – физически, собой – морально. Десятиминутный секс полностью отвратил меня от парня, который нравился мне в последнее время. Десять минут перечеркнули все, даже хорошее. Он нравился мне, я наслаждалась его нежностью, а теперь убежала, даже не попрощавшись.

Звонит телефон. Не буду смотреть, уверена, что это он. Мне страшно увидеть его имя на экране. Когда вспоминаю все, что происходило в его спальне, меня словно бьет током.

Когда говорят, что дело не в размере, видимо, забывают упомянуть, что только если он не аномально большой и секс не сопровождается слезами.

Наконец– то я дома, как хорошо, что он не знает, где я живу. Хотя что ему стоит спросить Марти и Джо? А может, и они не знают. Нужно закрыться. Он не перестает звонить. Надеюсь не решится прийти.

Могу себе представить, как он удивлен. Я не просто не попрощалась. Я сбежала. Вместо того, чтобы увидеть меня разнеженной в постели, он вышел из душа, а там никого. Все, чего мне сейчас хочется, это принять душ и спать. Мои ноги сбиты, я бежала, не замечая, куда наступаю. И только сейчас, когда я почувствовала себя в безопасности, боль дала о себе знать.

Приятное тепло от воды. Горячая струя дарит чувство защищенности. Я закрываю глаза, а там все та же сцена моего молчаливого терпения. И невозможность противостоять ему. Я уверена, если бы я сказала хоть слово, он бы остановился.

Но я молча терпела, и это больше всего меня напугало.

Глава 23

Проснулась с противным ощущением и в знакомом замешательстве. Открыла глаза, а внутри тяжесть после вчерашнего вечера. Еще не успела вспомнить, от чего же так противно, а тяжелый осадок уже поднялся неприятными переживаниями. За ощущениями вернулась и картинка вчерашнего вечера. Сегодня хоть и противно, все равно гораздо лучше, чем было вчера.

Собираюсь на работу. Буду теперь оглядываться. Даже не хочу себе представлять нашу встречу. Нати вчера не переставал звонить и писать. Я не прочла ни одного сообщения, удаляла сразу. А теперь внесла его в черный список. Это конечно все выглядит по– детски, но не вижу причин поступать против своей воли.

Я знаю, меня с легкостью можно найти на работе, но только если караулить. В парк можно зайти только по билету, который он вряд ли купит.

Пока не знаю, как мне теперь случайно не встретить его, хотя все два месяца мне это с легкостью удавалось. Мне срочно нужно с кем– то поделиться, события вчерашнего вечера никак не хотят укладываться в моей голове.

Открываю входную дверь, высовываю голову совсем немножко, чтобы посмотреть по сторонам. Успокаиваюсь – под окнами никто не ждет. Оглядываюсь – никого нет, только сосед с собакой.

– Здравствуйте, мистер Волкер.

– Привет, Ева.

Придется обойти набережную со стороны домов. Иначе возрастает вероятность встречи. А еще лучше всегда ходить с кем– то. Он не сможет начать личный разговор в присутствии другого человека.

Никогда не замечала, что в Вайлдвуде столько стрит– арта. Хоть под конец моего пребывания увидела, что на стене дома, в котором живет Зои, нарисован гигантский кит со своими детенышами. Огромный рисунок величиной с четырехэтажный дом. А напротив этой стены парковка и вывеска, на которой написано «Вiтаю» и нарисован сине– желтый флаг.

Оказывается, я была недостаточно наблюдательна. Даже в таком маленьком городке можно что– то пропустить.

Подхожу к своему аквапарку, никого не встретила – хорошее начало дня. Зои, улыбаясь, идет мне навстречу.

– Привет, как ты?

– Странно. Что делаешь после работы? Может, прогуляемся?

– Давай. У нас дела с Эриком, но я могу их немного подвинуть.

– Тогда договорились, зайдешь за мной. У тебя, я вижу, все замечательно, ты такая счастливая и радостная.

– Да, чувствую себя здорово, опять переехала к Эрику.

– Расскажешь тогда.

Сижу, как обычно, на краю бассейна. Сегодня суббота, и людей не сосчитать с самого открытия – середина августа, разгар сезона. А я думаю, что делать дальше. Есть ли еще у меня возможность остаться в Америке? С кем оставаться и ради чего? Пока я знаю одно: я не хочу возвращаться домой.

Странно, но сейчас мне не хватает Антона. Не в роли парня, который меня ждет и к которому я хотела бы вернуться. Мне его не хватает как друга, к которому можно обратиться со своей болью или проблемой. Но у меня уже нет ни Антона, ни парня.

Учеба закончилась, отношения тоже, и, кроме подруг и родителей, дома у меня нет ничего. Даже планов на будущее. А еще мне страшно, что не получится увезти с собой улучшенную себя. Что, как только я вернусь домой, чары развеются за пару недель, а то и быстрее. И я опять буду прежней, неуверенной в себе. Буду думать, что единственный смыл моей жизни – наличие парня.

Боюсь, что потеряю – финансовую свободу, к которой привыкла. С такими зарплатами, как у нас в городе, я вряд ли смогу позволить себе снимать квартиру отдельно от родителей. А после американского лета смогу ли я опять жить дома?

Мама уже дни считает до моего приезда. Спрашивает, по каким блюдам я соскучилась и хочет наварить мне пятилитровую кастрюлю борща, дескать, я там совсем жидкого не ела. Папа готовится забирать меня из Борисполя. Хочет первым услышать все подробности моей поездки. А я, конечно же, хочу их всех видеть, но только недолго. Хотела бы заехать в гости и вернуться к своей жизни, которая теперь кажется мне единственно возможной. Но как мне остаться?

Однажды в кафе я познакомилась с девушкой из Украины, Леной. Она работает в Вайлдвуде уже третье лето подряд. Три года назад она так же приехала по Work and Travel. Влюбилась и осталась нелегально ради своего парня.

Они жили вместе, он умолял ее не уезжать, обещал что– то придумать с визой. В октябре они разругались и расстались. Он уехал в другой город, а она осталась здесь совсем одна. Каково было ее разочарование, когда шумный веселый Вайлдвуд в ноябре превратился в пустыню без работы и людей.

За зиму она проела все заработанные деньги и еле дожила до начала сезона. Она говорила, что были дни, когда ела один раз в день. Чудом ей повезло найти семью, у которой убирала раз в неделю. Это помогло ей дожить до мая.

Домой поехать Лена не могла как минимум потому, что не было денег на билеты. А еще из– за боязни всех эмигрантов постыдной фразы «вернуться с позором». Все думают, что если ты однажды решил попробовать жить за границей, у тебя нет другого выхода, как только преуспеть, вернуться богатым и знаменитым или вовсе не возвращаться.

Так думает и она, поэтому не вернулась. Все ждет своего «звездного часа», мечтает насобирать денег на адвоката и легализироваться любыми способами. Даже умудряется отправлять деньги маме, работая, конечно же, на двух работах сразу.

Для меня самое важное – открытие, что лето в Вайлдвуде не навсегда. Я не одна такая. Лена тоже чувствовала себя как дома, у нее была работа, первые деньги, любимый парень. А когда наступили холода и парень уехал, она увидела обратную сторону этой истории. Все приедается и притирается, и ты остаешься наедине с собой, со своими страхами и проблемами.

Лена даже придумала термин «американский пробный период». Что первая поездка Work and Travel – это тестовая версия. Тебе открываются самые выгодные стороны этой страны. На фоне всего нового и необычного ты постоянно чувствуешь приподнятое состояние. Тебе начинает казаться, что в твоих силах изменить весь мир.

Но это продолжается всего три месяца, потом чудесное время заканчивается, и тогда уже мисс Америка спрашивает с тебя по полной. Теперь ты уже должен доказывать изо дня в день, что заслуживаешь этой жизни и этих благ.

История Лены охладила мой пыл и желание остаться любой ценой. Я, конечно, понимаю, что это опыт отдельно взятого человека. Что это не правило и не закон. Но все вещи становятся обыденными.

Взять океан. Первый месяц я просто не могла им налюбоваться, я даже иногда с ним разговаривала, а потом перестала его замечать. Так уж устроен человек, он привыкает, и с этим ничего не поделаешь.

Глава 24

Пойду поищу Аню. На перерыве не хочу рассказывать про вчерашний вечер, но, может, договоримся погулять после работы.

– Привет, как прошел выходной?

– Замечательно. Сначала хотели с Габри поехать в Нью– Йорк, но потом то одно, то другое, и в итоге остались дома: фильмы, еда в постели и все, что к этому полагается.

– Звучит скучновато.

– А как ты?

– Мы с ребятами были на пляже, и Джо учил меня кататься на доске для серфинга. Мне так понравилось! Когда видишь, как это делают другие, все выглядит гораздо легче, чем когда пытаешься прокатиться сам.

Даже чтобы залезть на саму доску, нужно приложить немало усилий. Но когда ты оказываешься на ней, согнув колени и поймав баланс, возникает неповторимое чувство силы и свободы. Хоть оно и длится не дольше минуты, потому что потом ты обратно плюхаешься в воду.

У Джо получалось продержаться гораздо дольше – он не первый год этим занимается. У них в Доминикане это распространенное времяпрепровождение, как у нас катание на велосипеде. Хочу еще попрактиковаться.

– Звучит интересно.

– Хочешь, пойдем с нами?

– Посмотрим, какие у нас с Габри будут планы на следующий выходной.

– Ты всегда можешь быть тем, кто составляет свои собственные планы.

– Ева, на что ты сейчас намекаешь?

– Я не намекаю, а прямо говорю, что ты можешь и сама за себя решать, а не действовать только за компанию с кем– то.

– Да, спасибо, я тоже об этом знала. И кто, как не ты, всегда строила свою жизнь вокруг отношений с парнями?

– Ты права, но не пойму, что ты хочешь этим доказать? Ни одни мои отношения никогда не приносил мне состояния счастья и стабильности. Любые эмоции, которые я испытывала, были больше похожи на стресс и эйфорию одновременно. Это не те чувства, которые помогают отношениям.

– Зато сейчас ты одинока и счастлива и всем пытаешься навязать свое поведение.

– Ничего я не пытаюсь. Быть в паре замечательно, найти человека, который тебе дорог и разделяет твои интересы, невероятно ценно. Я учусь быть счастливой вне зависимости от того, есть у меня партнер или нет. Я открыла для себя много нового и неожиданного. Например, что гулять можно и одной, наряжаться – чтобы нравится только себе, и вести себя естественно, не переживая, привлекательна ты сейчас или нет.

– У нас с Габри все это есть – то, что ты перечислила. И взаимопонимание, и родство, и интересы, я себя с ним чувствую особенной, и мне с ним легко.

– Ань, я и вправду рада за тебя, и что ты наконец– то находишься в отношениях своей мечты. Просто, когда ты не можешь и шагу ступить без Габри, мне сразу вспоминаются мои истории, и хочется уберечь тебя от подобного.

– Я – не ты, Ева. И наши отношения с Габри не похожи ни на одни из тех, что когда– либо были у тебя.

– Ладно, пойду работать, хорошего тебе дня.

Кто же из нас прав: я или Аня? Когда я зависела от парня, тоже никогда бы не признала, что у меня что– то не в порядке. С другой стороны, я могу судить только через призму своего опыта. Мне кажется, если у меня было больше парней чем у нее, то я лучше разбираюсь во всем.

У Ани такие близкие и серьезные отношения впервые. Это сейчас ей кажется самым главным и значимым – посмотреть фильм с Габри. Но может настать день, когда она пожалеет о лете в Америке, потраченном не на себя, а на отношения, у которых, будем честны, существует срок годности.

Не думаю, что они поженятся. Настанет конец августа, он грустно помашет ей рукой и будет жить дальше. А я еще долго буду утешать Аню, выслушивать содержание каждого его сообщения или пытаться объяснить, почему он не отвечает на письма.

Наверное, я стала немного скептически относиться к отношениям. Нам по двадцать одному году, понятно, что в ближайшие лет пять мужа и семьи нам не видать. Сейчас мы еще слишком молоды, чтобы выбрать партнера, с которым доживем до конца своих дней. Значит, все наши нынешние влюбленности ни к чему не приведут? Ну, если только не продлятся лет пять.

Вопрос с вечерней прогулкой решился сам собой. Мы с Аней опять разошлись во мнениях и подарили друг другу по обидной фразе. Интересно, как на сей раз наладятся наши отношения. С кем еще переспит Габри, чтобы она пришла ко мне за поддержкой и утешением?

Глава 25

– Домой идешь?

– Зои, привет. Я тебя не заметила, решаю мировые проблемы.

– Знакомо. Пойдем, угощу тебя самым большим куском Маргариты, и ты мне все расскажешь.

Она убежала и вернулась с двумя огромными кусками пиццы. Американская пицца – это определенно то, по чему я буду лить слезы в Украине.

– Вот, держи.

– Чудесно, я голодная. В перерыве не получилось перекусить, мы с Аней опять выясняли отношения.

– Что на этот раз?

– Знаешь, это уже не важно. Что– то я сегодня не настроена рассказывать, я послушаю.

– Хорошо, тогда буду рассказывать я. После Атлантик– Сити у нас с Эриком все так быстро стало происходить. Я начала оставаться у него ночевать, и мы, не объявляя о воссоединении, просто опять живем вместе. Каждое утро он будит меня поцелуями и даже стал готовить завтраки. Пишет смс, звонит в перерывах. Кажется, он сильно пожалел о нашем расставании и теперь старается еще сильнее, чем в самом начале наших отношений. И я изменилась. Благодаря тебе я стала смелее. Чаще говорю о своих чувствах и желаниях – все, как ты меня учила.

– А у тебя получилось простить его за ту боль, что ты пережила?

– Да, с первой секунды нашей встречи на той вечеринке я знала, что хочу опять быть с ним. И все время хотела. Пока я за ним страдала, наступил момент осознания: раз он не захотел быть со мной, я его отпущу. Но когда он начал меня возвращать, я жутко обрадовалась.

– Рада за тебя. Единственное, побуду немного занудой и попрошу тебя продолжать контролировать себя. Не виснуть на нем, не делать его центром своей жизни, не отказываться от себя ради вас.

– Я знаю, что ты по– хорошему за меня переживаешь. Но теперь все будет иначе. Тем более, у меня есть новость. Эрик предложил мне остаться. Когда закончится сезон в Вайлдвуде, мы поедем работать в другой город. Мы и два его друга, у них есть уже какие– то варианты. Я не поеду домой. Я хочу остаться с ним и посмотреть, к чему это все приведет.

– Как решили вопрос с визой?

– Никак, пока буду без нее. Эрик говорит, что половина его друзей живет без виз по пять и более лет. А потом что– то придумаем. Сказал: «Женюсь на тебе, если нужно будет». Представляешь, он даже о таком думает.

– А я вот боюсь оставаться без визы. Если меня депортируют, то запретят въезжать в страну на пять или десять лет. А вдруг это мне помешает в будущем?

Не могу загадывать на такой длинный срок. Остаться я хочу, но причины у меня несерьезные: здесь ко всему привыкла, домой не хочу. Четкого плана у меня нет, и перспектив на работу зимой – тоже.

– Если хочешь, я спрошу насчет тебя.

– Думаю, не нужно. Я ведь все равно без визы. Мне придется вернуться в Украину и подать документы заново на туристическую или на студенческую. Слишком боюсь быть нелегалкой – я буду ходить и с ужасом смотреть на каждого полицейского.

– Мне тоже немного страшно. Но Эрик убедил меня, что все будет хорошо. Что на него можно положиться, он все решит, если возникнут проблемы.

– Будем надеяться.

– Звучит как– то сомнительно. Ты считаешь, что я поступаю неправильно?

– Просто мне показалось, что опять стало слишком много Эрика и твоей зависимости от него. А что ты будешь делать, если вы вдруг расстанетесь?

– Я об этом не думаю. И не хочу думать. Все будет хорошо. Он не бросит меня в беде. Верю, что одного расставания достаточно, чтобы все переоценить.

– Извини, я так сказала, исходя из своего опыта. Лучше расскажи, куда вы поедете после Вайлдвуда?

– В Нью– Йорк. Эрику предложили там работу официанта в одном ресторанчике, а мне подыщут место на кухне. Звучит грязновато, но это ведь только на первое время. Как обживемся, придумаем что– то другое.

– Круто, Нью– Йорк. Помнишь, мы с тобой возле EmpireStateBuilding загадывали желание вернуться в Нью– Йорк? Твое желание теперь точно сбудется.

– Конечно, помню. Как бы я хотела, чтобы ты осталась. Ты ведь можешь, просто нужно немного рискнуть.

– В том то и дело, что риск – не для меня. Я на сто процентов перестраховщик.

– Через сколько дней ты уезжаешь?

– Уже через десять.

– Планируешь еще куда– то съездить?

– Скорее всего, нет. Работа заканчивается двадцать шестого. Билеты у меня на двадцать восьмое. Наверное, съезжу еще раз в Кемп Мей, заполню пробелы в своем списке под названием «Вещи, которые необходимо купить».

– Кстати, меня сегодня пригласили на прощальную вечеринку к вам домой. Только я не поняла, кто уезжает – Беннет или Брайан.

– Смешно, я понятия не имею, кто уезжает. Может, и Беннет, мы давно не общались нормально. Но, думаю, если Беннет, то мне стоит тоже прийти. Вы с Эриком придете?

– Да, они же работают в соседних магазинах.

– Точно, я забыла. Тогда до встречи вечером. Спасибо за пиццу.

Глава 26

Иду домой, уже не боясь неожиданных встреч. Вчерашний вечер как будто превратился в туманный эпизод из плохого фильма, который я даже не захотела досматривать.

Меня немного задело, что Беннет не сказал про свою прощальную вечеринку. И почему он так рано уезжает? А может, все– таки Брайан уезжает? Ладно, чего гадать, если скоро я все узнаю.

Сейчас, когда отъезд домой так близко, я перестала торопиться. Не бегу на очередную вечеринку, а хожу спокойно, пытаясь все запомнить: как мне было хорошо здесь, как много всего произошло в моей жизни за такой короткий срок. Я узнала столько интересных и необыкновенных людей. Количество друзей на Фейсбуке у меня выросло с семи до двухсот двенадцати.

Вот и наша улица, в начале которой стоит двухэтажный, такой уже полюбившийся мне дом.

– Привет, Брайан. Ты так рано вернулся.

– Да, у меня сегодня выходной. Вернее, я больше не работаю. Завтра уезжаю. Кстати, у меня сегодня прощальная вечеринка, приходи.

– Спасибо, обязательно приду. Вернее, обязательно выйду из своей комнаты и присоединюсь. А Беннет тоже уезжает?

– Нет, он остается до конца месяца.

– Хорошо, значит, мне не страшно будет одной.

– Если испугаешься, можешь прийти к нему и забраться под одеяло, думаю, он не будет против. Тебе ведь не впервой.

– Очень смешно.

– Я серьезно, что у вас случилось? Он ходит сам не свой уже пару недель. Я вижу, что вы практически не общаетесь, а раньше все время проводили вместе.

– Честно, я сама не знаю. После того как я вернулась из Нью– Йорка, он просто начал относиться ко мне, как к соседке. Такое равнодушие демонстрировал, будто между нами ничего никогда не было.

– Он мне душу не изливал, это не в его стиле, но говорил всякие фразы. Будто ты ни разу ему не написала из Нью– Йорка, только какую– то короткую смс. Поехала туда с кучей непонятных чудаков, и он из– за этого сильно психовал.

– Хоть от тебя что– то узнаю. Мне он никогда про свои чувства не говорит.

– Да, этого он не умеет. Я, если честно, удивился, когда вы сошлись. Насколько я понял, у вас был не просто секс. Вы превратили наш дом в семейное гнездышко. Ты ему готовила блинчики, он приходил домой с пакетами продуктов. Я даже думал, что он увезет тебя в Канаду.

– Как видишь, ты ошибался. Видимо, он и вправду относился к этому, как к интрижке.

– Не думаю, а ты?

– Для меня это тоже было не просто так. Но давай на этом закончим? Тебе нужна моя помощь?

– Да, было бы неплохо, если бы ты помыла посуду. Эта гора грязных тарелок выглядит крайне неприветливо.

– Да, конечно, если еще что– то нужно, говори.

– И еще, не говори Беннету про наш разговор. Не хочу, чтобы он знал, что я обсуждал его с тобой, иначе тебе опять придется выслушивать громкую ссору на испанском.

– Хорошо, хотя ты ничего особенного не сказал.

Я осмотрела наш дом и поняла, что давно не убиралась. Когда Аня перестала здесь жить, я, не рассчитывая ни на кого, взяла всю уборку на себя. Понимала, что мальчики точно не будут этим заниматься.

А когда у нас начались отношения с Беннетом, и вовсе стала прилежной хозяйкой. Готовила завтраки, иногда ужин, убирала и следила за всем.

Почему меня так задели слова Брайана? Я почувствовала себя виноватой, будто предала еще одного человека, которому была дорога. И самое странное, я не смогла объяснить, почему мы вообще перестали общаться.

Мы не ссорились. Никто из нас и слова плохого не сказал другому, не то чтобы обидеть. Все просто куда– то испарилось. Нужно с Бенеттом сегодня поговорить. Если, конечно, он захочет со мной что– то обсуждать. В последнее время, кроме пренебрежительных фразочек, ничего от него не слышала.

Ребята начинают понемногу собираться, пойду и я переоденусь. Я здесь не хозяйка, а приглашенный гость.

Смотрю на свой шкаф, в котором больше нет вещей из Украины. Мне это нравится. Хотя в нем и нет ни одной теплой вещи. Так что, когда я вернусь, все мои легкие летние платья отправятся на верхнюю полку гардероба, и ничего не будет мне напоминать о тех днях, когда я их носила. Нужно купить себе что– то осеннее. Я не хочу расставаться с этим приятным чувством, когда ты выглядишь именно так, как мечтала.

Я всегда пыталась не быть материалисткой. Принижала значимость денег, потому что в моей семье их было недостаточно. Но я никак не могла победить сознание, что одежда – это продолжение твоей индивидуальности. И если ты одет не так, как тебе хочется, это бьет по твоему самолюбию.

Сегодня в моем шкафу семь платьев разных цветов и фасонов, четыре пары босоножек, и я могу выбирать, кем мне хочется быть. Пойти на эту вечеринку в нежно– розовом сарафане до колен или в белом платье с голой спиной.

За дверью становится шумно. Значит, пришел Даниэль. И теперь он главный диджей, как и на большинстве домашних вечеринок Вайлдвуда.

Пора и мне перестать прятаться, боясь встречи с Беннетом. Раньше или позже, это все равно случится, так зачем оттягивать, причиняя себе дополнительные переживания?

Ого, сколько народу! Зои с Эриком тоже уже пришли. Давно я не была на таких вечеринках, и никогда в нашем доме не было так шумно. Надеюсь, никто не выберет мою комнату для уединения. Ее, к сожалению, можно закрыть только изнутри, снаружи она беззащитна.

А вот и Беннет, как обычно абсолютно неприветливый и отрешенный.

– Привет, не знаешь у кого сегодня вечеринка?

– Это шутка такая? Как будто ты не знаешь.

– Не знаю, а еще я слышала, что в этом доме живет самая красивая и веселая девушка во всем Вайлдвуде.

– Ты какая– то странная сегодня.

– Я просто пытаюсь веселиться, а ты, видимо, слишком обижен жизнью, чтобы подыграть или просто быть приветливым.

– Все со мной в порядке, не обращай на меня внимания. У тебя это хорошо получалось в последние недели. Думаю, сможешь продолжать в том же духе. И кстати, где твой женишок?

– У меня нет женишка. И это не правда, что я не обращала на тебя внимания. Просто у меня был какой– то непонятный период. Беннет, ты понимаешь, что через десять дней мы разъедемся и, скорее всего, никогда больше не увидимся, никогда! Тебе не хочется поговорить нормально, без всех этих колкостей и претензий? Думаешь, если сейчас так расстаться, тебя это не будет тревожить?

– Меня ничего никогда не тревожит.

– Вот видишь, ты сам начинаешь. Ты первый делаешь вид, что между нами все хорошо, а сам злишься на меня, я же вижу.

– А что ты хочешь от меня услышать? Хочешь, чтобы я схватил тебя и орал? Чтобы я показал, как мне не безразлично? Хорошо, пойдем.

Он потащил меня в свою комнату сквозь толпу людей, которые совершенно не хотели расступаться. Он сильно сжимал меня за локоть, мне было больно, но я опять терпела.

Какой же бардак в его комнате!

– Заходи, будь как дома, тебе здесь все должно быть знакомо.

– Беннет, я сразу тебе скажу, что не хотела, чтобы так получилось. Между нами была вспышка, много приятных моментов. Мне было хорошо с тобой, а потом мне стало необходимо остаться одной.

– Поэтому ты нашла себе парня из магазина очков?

– Я его не искала. Он подвернулся под руку, но это не имеет отношения к нам с тобой. Когда я вернулась из Нью– Йорка, ты был такой далекий, как будто тебе совсем не до меня. Я была не права, что не узнала причину. Мне стоило хотя бы спросить.

Он молчал и только бессмысленно тыкал на кнопки кондиционера, переключая температуру то вверх, то вниз. Гул от этого становился громким, а потом затихал. Это отвлекло нас обоих.

– Я не хочу, чтобы мы так разъезжались. Я не хочу, чтобы мы вообще разъезжались. Я все это время злюсь на тебя. За то, что ты уехала в Нью– Йорк, а не осталась. За то, что ты вернулась и стала чужой. За то, что я даже не хочу думать о тебе и о нем, но не могу перестать это делать. Ты этого от меня хотела услышать? Такой ясности тебе не хватало? Получай всю правду!

Я не нашла, что сказать, взяла его за руку. Знакомое тепло побежало по моему телу. Между нами все еще был ток. А сейчас, после того как он показал свои чувства, были молнии. Он повернулся ко мне и стал совсем близко.

– Поцелуй меня, я так скучал.

И я его поцеловала.

Он закрыл дверь на замок. В момент искренности Беннет был непохож на себя, но мне это понравилось. Не потому, что я владела ситуацией, а потому что он не изображал из себя сильного и безразличного, а открылся и стал ближе.

Я поцеловала его нежно в губы, и тогда уже он перестал следовать моему медленному темпу, а дико и властно начал целовать меня. Всю, с ног до головы, как будто пытался согреть.

Я совсем перестала понимать что– либо. Я опять просто была.

Глава 27

– Помоги мне застегнуть платье.

– Ты хочешь вернуться на вечеринку?

– Я обещала Зои, что буду там. Она меня уже видела, нужно с ней поговорить.

– Почему тебе всегда нужно куда– то бежать, почему ты не можешь побыть просто со мной?

– Давай, как вечеринка закончится, я с удовольствием засну под твоим одеялом, рядышком с тобой. А сейчас мне нужно идти.

Я вернулась в главную комнату. Музыка, смех, танцы теперь откликались во мне. Я шла, а щеки горели.

Обожаю это чувство, когда отлучаешься с вечеринки. Все продолжается как ни в чем не бывало. И только ты загадочно улыбаешься и выглядишь немного иначе.

– Тебе дать расческу?

– Зои, привет. А что?

– Твои волосы сзади выглядят просто ужасно. Ты что, участвовала в каком– то конкурсе?

– Ха– ха, нет, я просто разговаривала с Беннетом.

– Ничего себе, рассказывай!

– Я пришла домой и встретила Брайана. Мы заговорили о Беннете, и я поняла, что не хочу оставлять нашу историю незаконченной. Поэтому я нашла его сегодня, и мы поговорили. Разговор многое прояснил, ну и все закончилось испорченной прической.

– А ты, я вижу, не скучаешь. И что это значило?

– Что это могло значить? Я все так же уезжаю через десять дней. Единственное, что изменилось, – мне теперь сложнее это сделать.

– Так может, это знак, чтобы остаться?

– Я сейчас не хочу ничего усложнять, просто давай потанцуем.

Я поставила свою любимую мелодию, мы с Зои залезли на кухонные стулья и начали танцевать. Один шаг вперед, один шаг назад – вот и вся площадь нашей мини– сцены. Для меня главным было чувствовать громкую музыку и голоса, подпевающие ей.

Звучали отрывочные фразы, кто– то желал Брайану успехов, другие просто говорили о мелочах. И я поймала себя на мысли, что ведь по большому счету мы все здесь мечтатели.

Мы приехали в Америку не только за новыми впечатлениями. Мы приехали сюда за своей мечтой. Большинство хочет заработать денег: кто для открытия бизнеса, кто на новую машину, кто – чтобы купить квартиру. Многие работают по четырнадцать часов в день с одним выходным в месяц, потому что ничего не может остановить их… Вечеринки и посиделки занимают много времени, но прежде всего работа.

Мы настолько молоды, что можем закончить смену в час ночи и пойти танцевать до четырех утра. Хотя на работу придется вставать в восемь. Будем упрекать себя утром, но делать так снова и снова. Каждый из нас знает, что скоро тридцать первое августа (а для кого– то и раньше), и мы все разъедемся: кто по домам, кто – в поисках своей жизни по– американски.

Я смотрю на ребят, таких разных и таких уникальных. В комнате около тридцати человек со всего мира. Каковы бы были наши шансы встретиться, если бы не Work and Travel? Я не перестаю этому удивляться. И чувствую легкую грусть, потому что наша «лагерная смена» подходит к концу.

Решила, что у меня не будет прощальной вечеринки, слишком уж это грустно.

Я хочу запомнить это чувство. Когда однажды летом, за сотни километров от дома, я стала частью чего– то большего. Чужие люди, говорящие на незнакомых мне языках, стали моими друзьями, а незнакомые места стали роднее дома. Для меня это значит только одно: я могу стать кем угодно и где угодно. Теперь я это точно знаю.

– Беннет, ты уже спишь?

– Почти.

– Мы только что убрались. Пришлось потрудиться, чтобы вынести весь мусор, Зои и Эрик помогли мне.

– Хорошо, спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

И мы уснули. Снова в одной постели, под одним одеялом. Сегодня я засыпаю счастливой. И почему здесь, в Америке, события в моей жизни скачут, как кардиограмма человека, который перебрал эспрессо?

Моя личная жизнь превратилась в бульварный роман. Я, та, кто всегда целовалась не раньше третьего свидания, вторую ночь подряд сплю в чужой постели.

Последние недели проверяли на прочность мои принципы. Я попадала в такие ситуации, из которых не знала выхода, но выбираться пришлось.

Я перестаю себя судить. Мне становится интереснее жить настоящей жизнью, чем постоянными рассуждениями о ней. Мне теперь некогда прокручивать варианты развития событий. Я просто наблюдаю за тем, что со мной происходит.

Глава 28

Последний день перед отъездом. Не верится, что совсем скоро я окажусь в Украине, что не буду ходить каждый день мимо океана. Не буду бейсболкой прикрывать лицо, смеясь над неловкими посетителями аквапарка, у которых испуганные лица в то время, когда они летят с горки.

Вчера сдала свой свисток и карточку, по которой отмечали приход и уход. Теперь я официально безработная. Многие студенты уже разъехались, даже Зои с Эриком. Вчера проводила их со слезами на глазах. Выглядели они и вправду дружно, пусть у них все получится.

Аня, конечно, еще здесь, ведь мы покупали билеты вместе, но она раздумывает, возвращаться или нет. Хочет остаться хотя бы до конца сентября. По закону мы можем быть на территории Америки в течение месяца после окончания визы.

Как будто еще один месяц сделает ее расставание с Габри более легким. Хотя я не вижу ничего плохого в том, чтобы Аня осталась. Я бы на ее месте так и сделала.

Единственное, что она потеряет, это деньги за билеты. Но, думаю, этим не жалко пожертвовать ради месяца рядом с любимым. Проблема в том, что это никак не изменит ситуацию. Я вообще не лезу, тем более что мы опять стали редко видеться с момента их воссоединения, хотя они и не расставались по большому счету.

Я уже сложила чемоданы. Вчера доукомплектовала свой гардероб осенними вещами. Теперь можно ехать в холодную осень Украины, которая, к счастью, начнется не раньше конца октября.

Осталось попрощаться с океаном и всеми знакомыми, которые еще в Вайлдвуде. Пройдусь по набережной, зайду в еще открытые магазинчики и буду раздавать объятья и поцелуи. Это безумно грустно, но я держусь.

Беннет готовит какой– то сюрприз. Сам захотел, и это настолько нетипично для него, что я даже в какой– то мере побаиваюсь.

Иду по пляжу, и вот он, с кем мне так необходимо повидаться, океан. Может, еще буду проходить мимо до отъезда, но мне захотелось поговорить с тобой уже сегодня. И хорошо, что слова звучат только в моей голове и не пугают окружающих. Зачем настораживать людей, они ведь отдыхают.

Прощаясь с тобой, я прощаюсь со всем, что стало мне дорого этим летом. Со всеми шутками, над которыми я смеялась на набережной или на работе. Со всеми самыми вкусными в моей жизни кусками пиццы, шоколадным мороженым и китайской едой – которых я съела не меньше тонны.

Я прощаюсь со всем, что изменило меня. Я не хочу расставаться, но пора ехать домой. Возвращаться в реальную жизнь.

Но я вернусь. На берегу океана мне понравилось, и я хочу это повторить. Постараюсь сделать все возможное.

Если бы я кому– то рассказала, что разговаривала с океаном, меня бы мало кто понял. Но дело в том, что только он был неизменным все это лето. Я приехала с Аней, и у меня была поддержка любящего и любимого парня в Украине. А уезжаю одинокой. Америка дала мне понять, что я сильнее, чем думала. Что я умею справляться с одиночеством, даже если оно только внутри меня, а снаружи я окружена людьми. Я научилась слышать свои желания и пытаться не преувеличивать значимость своих ошибок.

А вот и Беннет. Спускается по ступенькам. Закатывает джинсы, снимает свои огромные кроссовки. У него их восемь пар.

Я сильно удивилась, когда впервые увидела, а потом поняла, что всех парней здесь, в Америке, обуревает чрезмерная любовь к кроссовкам. Беннет идет с пустыми руками, значит сюрприз – это не подарок, ну, или подарок карманного размера.

– Привет, ты давно здесь?

– Минут двадцать. Я специально пришла пораньше, прощалась.

– С кем?

– Со всем, что было этим летом. Сегодня такой тихий океан. Я, конечно, люблю его любым, но мне больше нравится, когда он неспокойный. Тогда он выглядит более живым.

– Я подумал… ты много раз говорила, что хочешь остаться. И если хочешь, мы можем пожениться.

Я замешкалась, но быстро взяла себя в руки и начала обдумывать свой ответ.

– Спасибо, конечно, но ты ведь канадец. Это гораздо лучше, чем украинец, но все же не американец. В любом случае спасибо за предложение.

– Ну, у Канады безвизовый режим с Америкой. Если не хочешь, я настаивать не буду.

Неловкость после его предложения, как стена, отгородила нас друг от друга. Я искала любой предлог, чтобы начать разговор, и как назло ничего не лезло в голову.

– Тебе не грустно возвращаться домой?

– Нет. Я хочу побыстрее отдохнуть от этого изнурительного лета. Я так истощен работой по четырнадцать часов и всеми этими трагедиями.

– Думал, чем займешься после возвращения?

– Хочу поехать в Колумбию на пару месяцев, проведать родственников. А ты?

– Я буду искать работу. А все остальное – как получится.

– Чем хочешь заняться сегодня вечером?

– Ты писал о сюрпризе, и я подумала, что ты все спланировал.

– Это и был мой сюрприз, про замужество.

– А, ну тогда пойдем поедим мороженое в «Манки Айс».

– Пойдем.

Мы шли молча. Я наконец– то поняла, что не так в наших отношениях. С Бенеетом мои ожидания никогда не оправдываются. Мы настолько разные, что понимания нам не найти, вернее, я его совсем не могу понять.

Я думала о браке с иностранцем. Это распространено среди наших девочек как панацея от визовых бед. Я поняла, что для меня все было бы слишком сложно.

Основой отношений я считаю разговоры – только так можно решить все проблемы. Сейчас у меня средний уровень английского, но и тот поверхностный. Свои чувства и состояния я могу описать парочкой слов: good, bad, tired, exhausted.

Конечно, не для всех людей это имеет такое значение. Некоторые, даже говоря с партнером на одном языке, все равно не раскрываются друг перед другом. Кто– то утверждает, что основа успешных отношений – хороший секс. Для кого– то это веселье и общие интересы. Для меня это взаимопонимание и долгие частые разговоры. Поэтому брак с иностранцем не для меня.

И хоть к Беннету я испытываю теплые чувства и хочу остаться в Америке, выйти за него замуж – не выход. Даже фиктивный брак подразумевает совместное проживание. И что самое страшное, твою полную зависимость от партнера.

Одна моя знакомая рассказывала, как выходила замуж. Обошелся ей этот брак в пятнадцать тысяч долларов. Заплатила она американцу десять тысяч до церемонии и пять после. Они поженились, а через некоторое время ему показалось, что этого мало. Появилось новое условие – еще пять тысяч, в случае неуплаты пригрозил разводом.

Вот так, хотела жить в Америке, а получила угрозы и шантаж. В итоге они все равно развелись, и все ее деньги были подарены этому нечестному американскому мужчине.

Я бы хотела остаться в Америке только на своих условиях. Закончить колледж, получить образование на английском и иметь американский диплом.

– Тебе какое мороженое?

– Два шоколадных шарика, посыпанные MM`s и с вафелькой. Пойду займу место.

В этом кафе продается мое любимое мороженое, самое вкусное в Вайлдвуде. Находится кафе не на набережной. Я всегда сажусь за столик на улице, хотя здесь нет кондиционера. Мороженое от жары тает быстрее, а это как раз самое его вкусное состояние.

– Спасибо, выглядит фантастически. Ты сегодня такой молчаливый.

– Вроде, как обычно.

Беннет начал быстро ковырять мороженое ложкой и так же быстро его есть. А ведь это наше первое свидание. Мы никогда раньше не покидали вместе наш дом. И скорее всего вот такой, какой он сейчас – молчаливый, неуклюжий и немного неуместный, и есть он настоящий.

Раньше у меня не было возможности узнать Беннета. Всегда были фильмы, секс или флирт, которые украшают любое общение. Мы толком никогда не разговаривали, и я точно никогда не влюбилась, если бы увидела его таким. Если б он не был моим соседом, а просто позвал меня на свидание поесть мороженого, я бы никогда не дала ему шанс.

Теперь понимаю, что Америка научила меня быть внимательнее. В Украине с парнями, в которых не была сильно заинтересована, я даже в кино не ходила. Мне казалось, что я умею видеть людей, что нет смысла давать ложную надежду там, где ее нет. Возможно, парни хотели просто пообщаться, но я всегда отказывала. А вот теперь у меня отношения с человеком, которого я, по– видимому, даже не знала. И что получается? Мне нужно давать больше шансов людям? Или в Америке я просто была неразборчива? Думаю, все– таки второе. Легкость летних романов пришлась по вкусу и мне.

– Я верю, что у тебя ничего не было с тем парнем. Извини, что всячески пытался тебя задеть. После Молли я начал ненавидеть всех девушек. Понимаю, это глупо, но я решил, что верности не бывает. А потом появилась ты, такая внимательная и заботливая. Я не был готов к такому хорошему отношению. Вел себя эгоистично, пользовался твоим теплом и нежностью. А когда понял, что влюбляюсь, мне легче было оттолкнуть тебя, чем опять что– то почувствовать.

Я молчала. Не смогла ему сказать, что его подозрения были не просто подозрениями. Что у него хорошо получилось меня оттолкнуть, и я со скоростью света покатилась утешаться на другом подставленном плече.

Я не расскажу ему ничего. Нати появился в моей жизни, потому что из нее исчез Беннет, и я никогда не относилась к этому, как к измене.

Мы никогда не говорили о наших отношениях. Поэтому я поняла, что у нас их просто нет. Что мы соседи, которые приятно проводят вместе вечера.

Я промолчу, чтобы он верил в хорошее. Тогда он сможет не обозлиться, а дать шанс кому– то еще.

– Я начинаю замерзать, пойдем домой.

Глава 29

Прошла контроль. Знакомые ехали в Нью– Йорк на машине и подвезли меня. Лечу одна, как и предполагала, – Аня осталась, пока до октября. Мне кажется, ее ждет то же, что и Зои: найдет работу на зиму и будет мечтать, чтобы ее американец женился на ней.

Через восемнадцать минут начнется посадка. У папы не получится меня встретить, и я со своими огромными чемоданами буду ехать сначала в автобусе до железнодорожного вокзала, а потом каким– то сверхчеловеческим усилием должна буду вместить их под свою полку в поезде. А я ведь еле дотащила их до стойки регистрации.

Приезжала я с одним маленьким чемоданчиком, который вполне подходил под определение ручной клади. Без сожалений попрощалась с ним и назад везу два самых больших, какие только нашла в продаже. Обновки, подарки, сладости – в багаже все, что будет напоминать мне Америку и эти незабываемые дни. Я потратила почти все заработанные деньги, чтобы купить одежду, ноутбук и айпод. Надеюсь, папа поймет, когда я скажу, что ничего, кроме хороших воспоминаний, я ему не везу. И чтобы он забыл про мое обещание вернуть ему деньги, потраченные на программу.

Среди пассажиров сразу видно таких же студентов, как я. Заметно, что никто не хочет возвращаться и что каждый возвращается немного другим. У меня нет доказательств, я просто чувствую, что это так.

Объявили посадку, я спешить не буду. Самолет без меня не улетит, а вот с Америкой нас ждет еще нескорая встреча. Хочу налюбоваться, пусть даже аэропортом.

Допила свое последнее Venty латте из Starbucks и кусочек лимонного пирога. Запоминаю звуки «американского» языка и иду на посадку. Надеюсь, мы прощаемся не навсегда, моя любимая Америка.

Повезло, что сижу возле окна. Рядом со мной грустная студентка, прощается, как и я, со своим летом.

– Привет, я Ева.

– Я Лена.

– Как же не хочется домой.

– И не говори.

Самолет набирает высоту, и от перепада температур на иллюминаторе с внешней стороны появились капельки воды, от давления воздуха они сбились в правую сторону и напомнили мне слезы. Я не плачу, хоть ком стоит в горле. Ведь в эту минуту что– то важное в моей жизни закончилось.

Я думала, что захочу подробно рассказать о каждом дне моего лета соседке, но нет, мы ограничились только общими вопросами: где работала и кем, куда успела съездить за это время.

Мне захотелось оставить все тепло этого лета себе, по крайней мере, еще хотя бы на чуть– чуть. Конечно, когда я приеду домой, мои родители и подружки начнут расспрашивать, и мне придется пересказывать истории так много раз, что напрочь исчезнут все чувства и эмоции.

К сожалению, так бывает всегда. В первый раз ты рассказываешь, чуть ли не задыхаясь от переполняющих тебя чувств. Во второй раз спокойнее, но все же сохранив эмоции. После третьего тебе уже самой надоедают твои истории, а в конечном итоге останется только фраза: «Съездила хорошо. Замечательно провела лето. А Америка – как Америка». Как будто человек, который никогда там не был, сможет понять, если ты начнешь рассказывать. Как будто красота фотографий может передать запахи. Или веселая история может подарить наслаждение от прогулки по Нью– Йорку. Люди интересуются тем, что с тобой произошло, хотя все равно никогда не смогут прожить это за тебя.

Я завидую Зои и Ане, что для них еще ничего не закончилось. И пусть им все равно придется уехать, у них будет продолжение. Я струсила, а, как известно, кто не рискует – не остается в Америке. Кто не готов ради своей мечты отдать что– то взамен, получает билет на поезд Киев–Запорожье и верхнюю полку в плацкарте. И на этом спасибо, на большее не стоило и рассчитывать, покупая билет в последний день.

Но в том– то и дело: если б у меня была мечта, я была бы смелее. Вот у девочек все понятно, они остались ради своей любви. Некоторые мои знакомые остались, чтобы еще заработать денег для реализации своей мечты. А я?

Мне было просто хорошо в Америке. Мне понравилось быть взрослой и самостоятельной. Мне хватало всего: денег, времени, мужского внимания, вечеринок с друзьями. Этого, конечно же, недостаточно для того, чтобы оставаться, тем более что из Вайлдвуда все разъехались.

Пилот объявил о снижении. Быстро пролетает время, когда пытаешься проститься с тремя лучшими месяцами в своей жизни.

Глава 30

В аэропорту Хитроу я провела три часа, ожидая пересадку. Это совсем немного для того, чтобы наслушаться звуков английского языка. Этим летом я влюбилась в него. В школе не любила английский – мне не нравилась учительница. Как все– таки много в школьные годы зависит от отношений с учителями. В институте я подтянула язык, сдала экзамен на втором курсе и благополучно позабыла. А вот за три месяца в Америке я даже иногда ловила себя на том, что думаю на английском. Многие слова стали звучать более точно, чем по– русски.

Буду в Украине бесить всех окружающих, вставляя вместо русских слов «американские». Все будут думать, что я выпендриваюсь, а на самом деле мы просто привыкли говорить на англо– русском суржике.

Иду на посадку на рейс Лондон– Киев. Три часа – и я окажусь в Украине. Интересно, когда я в следующий раз полечу куда– то или смогу себе позволить выбраться за границу?

Паспортный контроль. Welcome Home, так сказать. Отовсюду звучит непривычная русская и украинская речь, режет слух. Не потому, что неприятно, а просто непривычно. И люди другие, и все другое.

Чувствую, что ждет меня акклиматизация, и не только из– за разницы во времени. Весь полет из Лондона я проспала: в Украине сейчас день, а в Вайлдвуде еще ночь.

Странное ощущение своей непричастности. Как будто я герой компьютерной игры. Видеть все вокруг могу, но у самой тела нет. Может, это все из– за недосыпа или долгих перелетов, но мне хочется, чтобы все, что сейчас окружает меня, происходило не со мной. Хочется проснуться в своей кровати, в нашем доме на Медисон– стрит, от звука будильника, который я ненавижу уже вторую неделю, но все забываю сменить.

Запустили ленту с чемоданами. Хоть бы они долетели. Чемоданы одного моего знакомого из Вайлдвуда потеряли и так и не нашли. Авиакомпания заплатила ему компенсацию, но эти деньги не вернули ему его личных вещей.

Я такой потери не переживу. Зачем мне деньги в Украине, если мне нужны мои американские платья, туфли, кофты и комплекты от Victoria`s Secret?

Первый чемодан едет, узнаю его издалека по багажной бирке в виде короны. Уже не так страшно, половина всего точно есть, а вот катится и второй, на него бирку не купила, но нацепила малиновую ленту от какой– то упаковки. Теперь дело за малым – все это дотащить. Вибрирует телефон – я забыла позвонить маме или папе и обрадовать их своим прилетом.

– Привет. Да уже долетела, только получила багаж.

– Привет. Ну наконец– то, я так жду. Как оно дома, хорошо?

– Пока нет, если честно.

– Я так надеялась, что тебя встретит папа, но ты же знаешь, он не самый надежный человек в мире.

– Мам.

– Тяжелые у тебя чемоданы?

– Ничего страшного я справлюсь. Сейчас договорю с тобой и пойду искать автобус на вокзал.

– Ну давай, как доберешься до вокзала, набери, спокойно уже поговорим.

– Хорошо.

Вот по этому я точно не скучала – по тотальному контролю, созвонам каждый час и четким объяснением, что я делаю и где нахожусь. И как только мама пережила это лето, не контролируя каждый мой шаг, даже не представляю.

Глава 31

– За вторую сумку придется доплачивать. У вас в билете только одна предусмотрена.

– Сколько еще нужно?

– Тридцать гривен.

Замечательно, и где мне сейчас их взять? Когда я летела в Америку, то меньше всего думала о том, чтобы брать с собой гривны на обратную дорогу.

Билеты на поезд мне купил папа и прислал в электронном виде, карточек у меня нет, придется возвращаться в аэропорт и менять доллары.

– А можно я оставлю у вас чемоданы и быстро сбегаю в обменник, у меня нет гривен?

– Мы отправляемся через десять минут. Если вы не успеете, то ваши чемоданы либо уедут с нами, либо останутся стоять на дороге.

– С– П– А– С– И– Б– О.

Со всей злостью, что у меня накопилась в дороге, вытаскиваю чемоданы из багажного отделения автобуса, сильно дергая за ручки. Чемоданы огромные и тяжелые.

Я злюсь. На себя – за то, что купила так много всего. На папу – за то, что не смог встретить меня. И, конечно же, на водителя автобуса, который принципиально не дал мне провезти второй чемодан бесплатно, хотя цена вопроса всего тридцать гривен. «Если каждый захочет бесплатно возить свои чемоданы, что я буду делать?» – сказал он мне. Не знаю, что он будет делать, я ведь не каждый.

Несу чемоданы обратно в аэропорт. Тележку мою уже забрали, так что приходится взять в руку по чемодану и надеяться, что их тяжесть не превысит мой вес и я не упаду на очередной неровности дороги.

Обменяю сразу сто долларов, вдруг то же самое случится и в поезде, лишними они точно не будут.

Полтора часа, и я на вокзале. Уже сижу в поезде. Смотрю в окно, Киев остается позади, а я качусь в сторону своего дома. Отчиталась маме по всем пунктам: доехала, поела, устала, собираюсь спать. Утром на вокзале меня уж точно встретят.

Я устала, но уснуть не могу, пыльный запах, духота в купе, храп соседа. Ему проблемы со сном, видимо, не грозят.

Не верится, что еще и суток не прошло с того времени, как я была в Вайлдвуде. Вернее, я еще ни разу не спала ночью, не было полноценного сна, после которого просыпаешься и понимаешь, что день прошел.

Подъезжаем к убогому вокзалу города, в котором я прожила двадцать один год. Как я ни пытаюсь радоваться своему возвращению, внутри только отторжение всего.

Это не про меня, это не со мной – все, что получается почувствовать сейчас. Грязь и разруха, уныние и озлобленность, и это в мире, где кто– то живет полной и счастливой жизнью, как я еще пару дней назад. Сегодня и я, пока ехала в поезде, заразилась вирусом безнадеги. Вирусом «все плохо, и просвета нет ни в конце туннеля, ни за ближайшим углом».

Родители бегут. Ничего, что немного опоздали, я привыкла. Хорошо, что чемоданы мне помог выволочь храпящий дядька. Он, как увидел их, спросил: «Как ты донесла сюда эти два холодильника?»

Обнимаемся. Мама плачет, папа виновато улыбается – понимает, что можно было сделать невозможное и все– таки забрать меня из Киева.

– Ты такая загорелая, так повзрослела и покрупнела.

– Мама.

– Ну прости, не могу нарадоваться и поверить, что вижу тебя не на фотографиях.

– Ну ладно, хватит меня рассматривать как под микроскопом, поехали домой, я не спала с самого Вайлдвуда, мне нужен сон, и желательно вечный.

– Что ты такое говоришь! Как обычно, начинаешь драматизировать, поехали. Я приготовила тебе борщ, запекла картошку с мясом и салатики.

– Я не хочу есть, только спать.

Папа ведет машину и смотрит на меня в зеркало заднего вида, думает, я не вижу, как он пытается рассмотреть перемены во мне. Он пока ничего не спрашивает, это у нас такая игра.

При маме мы не показываем, что у нас дружеские отношения. Папа боится, что если она увидит нашу связь, то попытается ей навредить. Смешные детские игры взрослых людей, но я ему подыгрываю.

Все равно через пару дней он поведет меня куда– то есть сырники и пить какао. Мы обо всем сможем поговорить, когда никто не будет оценивать степень нашей близости.

Моя квартира, как и все остальное, выглядит непривычно. Как далекое воспоминание. Как сюжет из сериала, который ты видел лет пять назад: что– то припоминаешь, но привязанность уже утратилась.

– Может, все– таки поешь, я ведь так старалась, готовила.

– Нет, я пойду спать. Проснусь – тогда поем.

И я ушла в свою комнату, которая по какой– то причине за это время необъяснимо изменилась. Уменьшилась как минимум в два раза, и все вещи в ней перестали ощущаться как мои.

Да что ты сделала со мной, Америка? Смогу ли я теперь вообще жить без тебя, найдется ли для меня место здесь, в Украине, если мне не удастся вернуться обратно?

Глава 32

Дни проходят один за другим. Я уже две недели дома. Поесть и поспать – пока это все, на что меня хватает. Еще сижу в Фейсбуке, смотрю фото, которые выложили мои друзья и знакомые.

Когда мы были в Вайлдвуде, ни у кого не было времени выкладывать фото. А сейчас все вернулись домой и теперь пытаются продлить свои воспоминания: публикуют фото и отмечают на них друзей. Интересно получать отметки на фото, о которых даже не знала.

Пишет Зои, рассказывает, как они обжились в Нью– Йорке. Живут вчетвером в одной комнатушке. Жалуется, что ее это сильно достало. Эрик успокаивает, обещает, что это ненадолго, что скоро они найдут квартиру только для двоих. И так до следующего приступа клаустрофобии у Зои в маленькой перенаселенной комнатке.

Аня еще в Вайлдвуде. Аквапарк закрылся первого сентября, и она перешла работать в один из магазинчиков на набережной. Большинство студентов уехали, и работать там сейчас некому, а туристический сезон продолжится до начала октября. Потом они с Габри хотят путешествовать. Домой она решила не возвращаться до окончания визы.

Я за неделю не встретилась ни с одним человеком, если не считать родных. Никого не могу видеть, смотрю целыми днями сериалы, а когда слышу мамины шаги, приближающиеся к моей комнате, тут же притворяюсь спящей.

Единственный, с кем бы я сейчас пообщалась, это Антон. Не потому, что сильно скучала. Просто мне кажется, что он понял бы меня сейчас лучше всех. Он меня всегда понимал, это вообще было ключевым в наших отношениях. Ну, или я так думала.

Когда мы были вместе, мне тяжело было различить: это он вызывает во мне такие чувства или я так умею чувствовать себя рядом с ним. Когда я поняла разницу, мне стало легче отпускать прошлое. Пока я считала, что только с этим человеком мне невероятно хорошо, только он может заставить меня так смеяться или только он может быть самым чутким на свете, тогда, конечно, отпустить такого партнера было мучительно больно.

А если посмотреть на ситуацию иначе? Если хоть раз в жизни подумать: а может, это все я? Может, это мои чувства такие глубокие, что и дает возможность мне испытывать ни с чем не сравнимую близость и связь. Что, если это благодаря мне у нас были такие доверительные и разносторонние отношения?

Я давно поняла, что невозможно перенять от другого то, чего нет в тебе. Но можно воспитывать в себе внутренние качества, чтобы получать от отношений то, чего тебе хочется.

Я верю, что отношения – это работа. Не та, на которую утром лень вставать и на которой платят маленькую зарплату, – нелюбимая работа. Нет, другая, внутренняя. Чтобы построить отношения мечты, нужно потрудиться: приложить силы, старания и энергию. Мне кажется, если в отношениях один старается сильнее другого, однажды кому– то это надоест.

Мне почти двадцать два года, а с парнями я научилась только одному – с каждым разом все быстрее оправляться от «брошенности». Но так было до Америки. В Америке я узнала, что не обязательно настолько включаться в отношения. У тебя одновременно может быть и парень, и своя жизнь. Это вещи, друг друга не исключающие. Для того чтобы тебя любили, не нужно бросать всю себя к его ногам и спрашивать: «Этого достаточно или мне еще ниже наклониться?»

В Америке мое чувство себя как девушки и личности стало расти. Я стала осознавать законы и правила общения, в которые никогда бы раньше не поверила. Например, правило «отпустить ситуацию», много раз проверенное мною. Когда ты сознательно перестаешь контролировать происходящее как в жизни, так и у себя в голове. Не пытаешься перехитрить всех и вся, только делая вид, что отпустил.

Если веришь, что с тобой случится только самое лучшее, даже если так поначалу не кажется, вот это уже первый шаг к тому, чтобы отпустить по– настоящему. Ты четко знаешь, что тебе хочется, но в то же время не навязываешь Вселенной свой сценарий. Не впадаешь в панику, когда тебе кажется, что все бесполезно, после чего все равно начинаешь вмешиваться.

Можно считать это выдумкой, но тогда во что же верить?

В то, что все плохо, и жизнь – это череда испытаний? Что все, что нам повезет пережить, – это постоянное балансирование между «плохо» и «нормально»? Что все вокруг плохие, мне должны, и вообще, если не брать дело в свои руки, так ничего и не получишь в жизни? Вот такой сценарий точно мне не подходит.

Так уж получилось, что, мне, старшему ребенку в семье людей, которые рано стали родителями, было предоставлено много самостоятельности. Несмотря на мамин постоянный контроль, я четко чувствовала, что у меня во всем есть свобода выбора, иногда ее даже было чересчур много.

С детства понимала: все в моих руках. Это, конечно, и хорошо, и плохо, потому что когда у тебя есть право выбора, то и ответственность ты тоже берешь на себя за поступки, совершенные тобой в любом, даже самом раннем возрасте.

Когда мне было восемь лет, я поступила в музыкальную школу. В школу пришли учителя из музыкалки и предложили прийти к ним на пробный урок, и я захотела. В то время мои двоюродные сестры уже учились музыке, и мне нравилось, как они играют на пианино, когда мы собирались на семейные праздники.

К третьему году оказалось, что большую часть времени меня учат петь, а не играть. И тогда мама напомнила, что я сама такое выбрала. Оказывается, я в восемь лет должна была понимать разницу между вокально– хоровым отделением и классом фортепиано.

Глава 33

Переписка в Фейсбук:

А: Привет. Как там дома?

Е: Привет. Если ты спрашиваешь про то, как мне в кровати возле компьютера сидится дни напролет, то знаешь, пока неплохо. Хватает сил не выходить на улицу. А ты как?

А: Нет, я спрашивала, как Украина и твоя акклиматизация. Так же ужасно, как мы и думали?

Е: Я уже вторую неделю сижу дома. В прямом смысле, без преувеличения, ни разу не вышла. Хотя сегодня собираюсь встретиться с Антоном.

А: Антоном? Это еще зачем?

Е: А почему бы и нет?

А: Ну, не знаю. Может, потому, что ты ему изменила, а потом бросила его.

Е: Я не понимаю, почему ты вечно на меня нападаешь, как будто благополучие Антона для тебя важнее моего.

А: Не знаю, точно не из– за этого. Может, потому что мне обидно за все те часы, которые я выслушивала тебя и утешала, а потом ты с такой легкостью рассталась с ним.

Е: А лучше было бы, если б мы поженились? Тебя бы это успокоило?

А: Нет. Ладно, больше не буду к тебе цепляться, извини. Но все равно не понимаю, зачем вам встречаться.

Е: Я не знаю, почему, но когда я вернулась, единственный человек, которого мне захотелось увидеть, был Антон. Почему– то он для меня сейчас самый близкий. Ты ведь осталась в Америке, а я теперь одна. Как там мой любимый Вайлдвуд поживает и ты?

А: У нас все по– прежнему. Непривычно, что из наших осталось всего пять человек. Вайлдвуд опустел, и это заметно на каждом шагу.

Е: Но ты рада, что осталась? Как Габри?

А: Я рада. Пока моя виза до сих пор действительна, для меня мало что изменилось. Целый день работаю, вечером либо гуляем по набережной, либо ходим в кино. Сейчас из– за отсутствия постоянных вечеринок мы открыли для себя кинотеатр. А еще заметила странную особенность – в Вайлдвуде, оказывается, нечего делать.

Е: Не может быть! Странно, он всегда казался таким развитым мегаполисом.

А: Ха– ха. Шути– шути, но и вправду, в одну ночь все изменилось до неузнаваемости. Представь: выходишь с утра на набережную, а половина магазинов закрыта. Хочешь зайти к Марии за мороженым, а Мария уехала. Думаешь: ладно, зайду к Эмме на пять минут перед работай, а там пусто. Мой хозяин тоже решил через недельку закрываться. Хотел работать до конца сентября, но понял что людей мало и нет смысла. Так что скоро я тоже останусь без работы, ну или буду искать новую, еще не решила.

Е: Ты так и не написала про Габри, у вас все в порядке?

А: А ты как чувствуешь, где болит, и пытаешься туда надавить.

Е: Прости, я не хотела. Дежурный вопрос.

А: С Габри все странно. Он впал в непонятную хандру. Говорит, что ему все наскучило, ничего не хочет. Я почему– то воспринимаю все на свой счет. Если рядом со мной он так себя чувствует, значит, я его больше не радую.

Е: Ну, все не так просто. Мы не всегда можем повлиять на человека и помочь ему, как бы нам этого не хотелось.

А: Ну, не знаю. А если это человек, которого любишь, и раньше тебе всегда удавалось его и развеселить, и поднять настроение? А когда с утра после звонка будильника слышу: «Я не хочу вставать, зачем мне это, больше не пойду на работу, какой смысл?» – тогда у меня начинается паника.

Е: Мне кажется, он просто устал. Его летний рабочий график сильно отличался от нашего. Если мы в шесть часов вечера махали ручками нашему аквапарку, то он мог работать и до двух, и до трех ночи, прямо как Беннет. Кстати, он уже уехал? Ты не видела?

А: А вы что, не переписываетесь?

Е: Не особо. Пару раз после моего приезда я ему написала. Он ответил, но сам не пишет. Вот я и простилась с ним, как простилась с Вайлдвудом.

А: На этой неделе точно его не видела. И сейчас вспоминаю, что проходила мимо его магазина и тот был закрыт. Думаю, уехал, но если встречу его, напишу.

Е: Да ладно, я так просто спросила, ради приличия.

А: Во сколько ты встречаешься с Антоном?

Е: Мы договорились, что сегодня он, как освободится, позвонит мне, и тогда решим.

А: Потом напишешь, как все прошло.

Е: Ок, а ты не переживай. Не думай, что ответственность за состояние Габри лежит на тебе, это нечестно. Каждый человек сам для себя решает, проснуться ему с плохим настроением или с хорошим.

А: А разве у тебя так не бывает? Проснулась с утра, и как будто белый свет не мил, все раздражает, и не видишь ни в чем смысла. А потом кто– то поддержит тебя, подбодрит, вытянет погулять, и все налаживается.

Е: Конечно, и у меня такое бывает. Вот, например, сейчас мне все не мило. Но я понимаю, что в этом не виноват никто, не в Украине дело или в нашем депрессивном городе. Я выбираю сама свои чувства. И если я захочу, то меня можно и развеселить, и отвлечь от моего состояния подавленности. А если не

захочу, то хоть танком меня вытаскивай, все будет бессмысленно.

А: Ты права, я буду продолжать делать все, что в моих силах, и надеяться, что у него это скоро пройдет.

Е: Вы уже решили, что будете делать дальше?

А: Нет, каждый раз, когда я об этом начинаю говорить, он пытается как можно быстрее этот разговор прекратить словами: «Что– нибудь придумаем, к чему сейчас об этом?»

Е: Может быть, это как– то связано с его подавленностью? Может, он не знает, что делать дальше? Чувствует ответственность за тебя?

А: Я не знаю, не думала над этим.

Е: А почему он не хочет вернуться в свой родной город?

А: Говорит, там работы для нас не найти, вернее, для меня, нелегалки без документов. Это какой– то маленький городок в Северной Каролине.

Е: А помимо его состояния, как думаешь, ваши отношения в порядке? Я просто спрашиваю, чтобы понимать всю картину.

А: Ну, когда он такой, сложно судить, что относится к его личным проблемам, а что – к нам. Блин, теперь я буду думать, что это из– за меня.

Е: Почему?

А: Я поняла, что у нас не было секса уже неделю, чего раньше никогда не случалось.

Е: Ну, это еще не показатель. Попробуй сегодня сама проявить инициативу, и посмотришь, что будет.

А: Ладно, попробую сегодня с ним поговорить о своих переживаниях. Чтобы он понимал, что он таким своим поведением делает и меня несчастной. Я готова его поддерживать, если нужно, помогать ему во всем. Но чувство бессилия и невозможности повлиять на ситуацию меня сильно задевает.

Е: Ладно, не накручивай себя. Вечером все выяснишь. У тебя совсем нет клиентов?

А: Нет, скучаю целый день. Хорошо, что хоть с тобой поговорила.

Е: Ладно, держись, с интернетом в телефоне еще никому не удалось умереть со скуки.

А: Это точно. Пойду выйду из магазина и погреюсь под солнцем, а то от этого кондиционера мурашки по коже.

Е: Пока. Передавай привет океану.

Глава 34

Уже семь часов вечера, Антон не звонит. Наверное, где– то задержался. Я, конечно, первая не буду набирать, мы договорились, что он освобождается и… Значит, буду ждать. Пока посмотрю еще один сезон «Анатомии страсти». Затянули меня в свои сети эти интерны из Сиэтл Грейс.

Восемь, все так же тихо, я опять терзаю телефон, и меня это бесит. Ведь сейчас не та ситуация, когда я должна прилипать к экрану и каждому его звуку. Все, выключаю телефон, даже если захочет уже – не дозвонится.

Так гораздо лучше, теперь я опять все контролирую. А что мне оставалось делать? Позвонить самой? И тогда бы он подумал, что я нетерпеливо ждала нашей встречи, а он так и не нашел для меня минутки. Не предупредил, что встреча не состоится, и даже не отписался, что он сегодня занят. Как можно легко распоряжаться чужим временем? Вот этим он меня разозлил. Ничего не буду выяснять, не так уж и хотелось.

Я замечательно провела время и без Антона. Единственное, что меня сейчас расстраивает, что сериал не бесконечен. Два сезона осталось, радует только, что они продолжают его снимать.

А теперь проверю соцсети, и можно будет спокойно отправляться спать. Итак, кто там онлайн? Антон онлайн, может, напишет мне? Придумает что– то вроде: сломался телефон, только добрался до интернета. Нет, ничего не пишет, но из сети тоже не выходит.

Ладно, я сама ему напишу, нельзя же вот так договориться и продинамить меня безнаказанно.

– Привет, вижу, что ты жив– здоров и время посидеть в социалке у тебя есть.

Ничего себе, сразу отвечает. Ну давай, загружайся быстрее.

– А почему бы и нет?

– Ну, например, потому, что мы договаривались, что ты, как освободишься, позвонишь, а ты, видимо, все так же занят.

– Нет, я не занят.

– Так ты забыл о нашей договоренности?

– Нет.

– Тогда что?

– Просто проверял тебя.

– Проверял меня в каком смысле?

– Позвонишь ты первая или нет.

– С чего это ты решил меня проверять?

– Я просто знал, что ты ни капельки не изменилась и будешь сидеть, злиться, но не напишешь и не позвонишь первая.

– И что? С чего это ты возомнил себя таким великим, чтобы меня проверять?

– Все, Ева, спокойной ночи.

– Что значит спокойной ночи? Я только начала выяснять, почему ты решил ставить надо мной эксперименты.

– Спокойной ночи, уже поздно, иди спать.

– Я не собираюсь идти спать, и почему это ты меня отправляешь? Я как нормальный человек ждала, когда ты освободишься и напишешь. А ты придумал себе какую– то странную игру, тестируешь меня.

Молчит. Не дай Бог, он вышел из сети. И вправду вышел. Блин, я такая злая, ненавижу его! Это ж надо меня разозлить так! «Знал, что ты не позвонишь первая», и что? Какое это вообще может иметь значение?

Все, больше не хочу его видеть или слышать. Пусть отправляется в прошлое, как и все, что с ним связано.

Глава 35

Почему я не могу открыть глаза? Что происходит? Иду наощупь в ванную, умываюсь, раздирая ресницы. О Боже, я просто чудовище! Белки пронизаны красной сеткой, как костюм Спайдермена, веки опухли. Я не просто выгляжу ужасно, я – монстр.

Вместо моих красивых выразительных голубых глаз два воспаленных не пойми чего. Подозреваю, что это конъюнктивит. У меня его никогда раньше не было, но я помню, как Аня, чтобы не сдавать контрольные, втирала хозяйственное мыло себе в глаза. После чего они выглядели примерно так же, как и мои сейчас.

Смешная штука Вселенная. Я только отошла от перемены часовых поясов и решила, что начну жить полноценной жизнью, а не жизнью комнатного растения, и вот теперь эти глаза. Как я пойду искать работу с таким лицом? Или как я могу выйти с подружками попить кофе? В очках? В октябре это слишком даже для меня.

Нужно срочно бежать к окулисту. Как же они зудят, пекут, я даже не могу смотреть в телефон, от напряжения боль усиливается. Как я это переживу? Буду сидеть дома, пряча свое безобразие, и не смогу ни смотреть фильмы, ни читать. Что я тогда буду делать? Говорить сама с собой? Гостей в таком виде принимать мне тоже не хочется.

Нужно собраться и взять себя в руки. Пойду к врачу, может, все не так уж и страшно, как мне кажется. Пропишет капли, и все будет хорошо.

– Острый двусторонний конъюнктивит.

– Как быстро это можно вылечить?

– За пару недель.

– Пару недель? И все это время я буду выглядеть вот так?

– Ну, может, не совсем так. С каждым днем будет становиться лучше, но процесс это медленный. Конъюнктива восстановится за две недели, может, даже немного дольше. Вам нельзя много времени проводить перед экраном телефона, телевизора, компьютера и всячески напрягать свои глаза. Это только усугубит процесс и продлит болезнь.

– А я и не могу смотреть в экраны, сразу появляется жуткий дискомфорт, сухость и жжение. Я не хочу так долго мучиться.

– Девушка, успокойтесь, это всего лишь конъюнктивит. Может, мне вам приписать еще и успокоительное? Кстати, причиной мог послужить стресс. Когда мы перенапрягаем свой организм, все его защитные функции тут же ослабевают, и тогда любым вирусам и бактериям намного легче нас атаковать.

– Спасибо, до свиданья.

– Позовите следующего пациента.

Все, чего я сейчас хочу, это рыдать. Как, сидя дома, я смогла заполучить все эти бактерии? Почему именно глаза? Я верю в психосоматику и то, что все наши болезни – это результат наших мыслей. Сейчас приду домой и посмотрю, что может значить это заболевание. Хорошо, что сегодня солнечный день и мои прогулки в очках на улице в октябре выглядят нормально.

Как вспомню свое отражение в зеркале, так опускаются руки, кажется, невозможно после такого опять стать нормальной. А что, если краснота спадет, а глазам будет нанесен непоправимый ущерб?

Лучше о таком не думать. Это еще никто из домашних меня не видел. Сейчас вернется мама с работы и тоже будет лить слезы. Она всегда боялась моих болезней. Именно боялась, а не переживала. С самых ранних лет, когда я разбивала локти или колени и мне нужно было обрабатывать рану, она приносила мне ватку с перекисью с закрытыми глазами. Садилась в другом конце комнаты и кричала, что делать. Так я и лечила себя, а потом и брата.

Это позже мы узнали, что она боится крови и вообще всего, что выглядит аномально, а тогда меня это сильно удивляло. Я ведь видела, как другие мамы лечат своих детей, а моя как будто бы даже боялась ко мне прикасаться. Мне хотелось, чтобы она была сильной и бесстрашной, внушала мне спокойствие и уверенность, что все будет хорошо. Но такой мамы у меня не было, и мне пришлось всему этому учиться самой.

Вот я и добралась до компьютера. Капли, которые доктор мне прописала, помогают, с ними гораздо легче смотреть на экран. Итак, Гугл, ответь, что Луиза Хей думает по поводу моего конъюнктивита?

«Болезни глаз – гнев и разочарование при виде чего– либо. Нежелание видеть». Довольно– таки расплывчато. Но я знаю, к чему применить эти слова в моем случае.

Конечно, я вернулась и не хочу все это видеть. Я хочу просыпаться и, выходя из дома, здороваться с океаном, а не с грязными и изрисованными стенами своего подъезда. Я не хочу видеть помойные баки, переполненные отходами, в которых роются не только собаки, но и люди. Не хочу видеть сгорбленных бабушек, которые затаскивают свои тяжеленные сумки в трамваи. Не хочу видеть стаи голодных собак и кошек, которые просят у тебя еды и ласки.

Мне на все это больно смотреть, я так быстро привыкла к красивой картинке, что все эти вещи начали резать мне глаза.

Мне стало обидно за каждого человека в этом индустриальном городе, который не знает, что заслуживает лучшего. Лучшего воздуха, а не ежедневных выхлопов более чем пятнадцати заводов. Лучших улиц, а не кучи грязи и разбитых дворов. Целых лавочек, а не их скелетов, от которых остались только бетонные ножки, потому что деревянные сиденья кто– то решил сломать. Люди достойны жить, а не выживать. И все это я понимаю теперь, на примере другой страны. Раньше мой город мог мне не нравиться, и я знала, что может быть по– другому. Но это казалось чем– то далеким и не касающимся меня, моих родных и моего окружения. Сейчас, после лета, проведенного в Америке, я понимаю, как может быть иначе именно со мной, а значит и со всеми, кого я знаю.

Луиза Хей, ты права. Я пряталась дома, чтобы не видеть всего, что причиняет мне боль и разочарование. Я злилась на то, что вещи такие, какие они есть: уродливые, несправедливые и покрытые пылью заводов.

Глава 36

Это была скучнейшая неделя в моей жизни, хотя, наверное, даже дней десять уже прошло. Глаза идут на поправку, ощущение дискомфорта почти исчезло, и я уже позволяю себе посмотреть пару серий «Анатомии Грей». Но внешне почему– то ничего не изменилось. Глаза такие же опухшие и узкие. Гулять выхожу только в солнечные дни и, конечно, в очках. Зато стала слушать аудиокниги и разбирать завалы в комнате. Выкинула ненужные журналы, открытки и бумажки, до которых никогда не доходят руки во время уборок.

У меня было много времени для физического труда. И комната теперь выглядит лучше, чем после ремонта.

Мама каждый день заставляет промывать глаза пакетиком черного чая, хоть у меня есть куча капель и даже мазь. Но мама думает, что нет ничего лучше, чем народные средства.

Я оставила в покое Антона. Злость на него улеглась, и я поняла: это хорошо, что мы не увиделись. Так будет лучше для каждого из нас. Наша история выглядит не совсем законченной. Двое взрослых людей в идеале должны поговорить и разойтись. Но если в нашем случае получилось так, то я не буду его донимать. Странное завершение странных отношений.

Начала просматривать вакансии и отправлять резюме. Надеюсь, ко времени собеседования глаза примут более привлекательный вид. Хотя страх, что они никогда не станут прежними, до сих пор присутствует.

Переписка в Фейсбук:

Аня: Можешь завтра быть в Киеве?

Ева: Что, ты возвращаешься??? Уху!!! Я так тебя жду!!! Так рада!! Почему все– таки решила вернуться?

А: Давай все при встрече, у меня не так много времени для переписки. Прилетаю завтра в 14:20. Пожалуйста, встреть меня. Родители ничего не знают, пока не говори.

Е: Хорошо, сейчас постараюсь купить билет на ночной поезд, надеюсь, еще остались места. Как куплю, напишу. До встречи.

Я так рада, Аня решила вернуться! Неужели все настолько плохо было с Габри? Почему она не написала, если ей было сложно? Или это одно из импульсивных решений, которые она принимает, только оставаясь наедине с собой? А потом все окружающие недоумевают, откуда такие кардинальные меры, если человек настолько спокоен. Меня всегда в ней удивляло, как она умеет переживать все в себе.

Мне же, наоборот, в стрессовых ситуациях всегда нужен второй человек. Чтобы выговориться и в разговоре услышать себя. Тогда мне легче принимать решение – в подобных беседах видишь ситуацию как бы со стороны.

А я думала, Аня пропала, потому что они уехали путешествовать. Она недавно мне что– то про это писала. Но у меня как раз начиналась болезнь, я еще не могла проводить время возле экрана и особо не расспрашивала. Завтра она все расскажет.

А вот и последний билет на поезд – разумеется, боковое место в плацкарте. Купила. Чего не сделаешь ради любимой подруги! Сейчас неожиданная поездка в Киев точно мне не помешает. Хотя, мой нынешний вид не совсем такой, как мне хотелось, но лучше поехать и побыстрее встретиться с Аней, чем дожидаться ее дома.

Итак, поезд отправляется в семь вечера, нужно, наверное, хоть маме сказать. Не спросила у Ани, брать ли билет назад и для нее.

Переписка из Фейсбук:

Ева: Билет я купила. А ты уже брала билет на обратную дорогу?

Молчит, не в сети. Значит, пока не буду брать. Если что, уже в Киеве возьмем, чтобы вместе ехать.

Глава 37

Поезд трогается. Я провожаю взглядом грузовые вагоны. Они стоят здесь столько, сколько я себя помню, скучают на запасных путях, выполняя роль музейных экспонатов. Ничего не перевозят уже давно, застыли в неподвижной позе.

В последний раз, когда я ехала в Киев, чувство радости переполняло меня – я предвкушала поездку в Америку. Пять месяцев прошло, а такое чувство, что пять лет.

Среда – не самый популярный день для поездок в Киев. В моем купе, если так можно назвать закуток в плацкартном вагоне, никого нет. Хотя, скорее всего, пассажиры подсядут в Днепропетровске. Пока я устроилась возле окошка и до следующей остановки буду сидеть здесь, на чужом месте.

Многие люди не могут спать в поезде, жалуются то на одно, то на другое. Я, к счастью, могу, поэтому ночные поезда мои самые любимые. Ты засыпаешь где– то в Днепропетровске, потому что уже девять часов, и проводник выключает центральный свет, а просыпаешься уже в Киеве, это похоже на телепортацию.

Единственное, что мне не нравится в поездах, это одеяла. Они постоянно пытаются прикоснуться к твоему открытому участку кожи и напомнить, какие они колючие. Зато люблю чай в этих чудо– стаканах с резными подстаканниками.

Проводница несет мой горячий напиток. Сейчас будет медленное и вкусное чаепитие. Я прихватила c собой пачку MM`s, – моя дань уважения Америке. Таких разнообразных вкусов и больших упаковок, конечно, здесь не найти, но маленькая пачка в черной упаковке тоже сойдет, тем более что мне не помешает умерить аппетит. К счастью, я уже похудела за этот месяц, как говорит мама, сдулась. И ее слова звучат не обидно, после заявления, что я покрупнела.

За окном широкая полоса полей и выстроенных в ряд деревьев, крайне редко встречаются одинокие дома. Скоро стемнеет, и останутся только яркие точки придорожных фонарей. Интересно, есть ли люди, которым не нравится смотреть на уезжающую картинку? Для меня это такой же приятный процесс, как наблюдать за костром или сидеть на берегу океана.

Я уже привыкла к мысли, что я не в Америке. Не то чтобы не хотела там быть, а просто поняла, что нет смысла сопротивляться реальности, если ты ничего не можешь изменить. Я там, где я есть. Это временно, и меня греет мысль об отъезде следующим летом. Если сейчас я здесь, так почему бы не попытаться прожить это время с пользой? Устроиться на работу, общаться с друзьями, заводить новые знакомства и просто жить. Не вступать в любовные отношения, от них мне точно нужен отдых. Надеюсь остаться верной своему решению, потому что уже побаиваюсь себя, когда дело касается парней. Сегодня я бью себя в грудь, говорю, как мне хорошо одной, а на следующий день начинаю новые отношения, заведомо зная, что смысла в них нет.

Когда я впервые полюбила, поняла, что главной целью отношений для меня является единение. Быть с любимым двадцать четыре часа в день и, конечно же, выйти за него замуж. Такую цель я преследовала каждый раз.

Сейчас я все это переосмыслила. Не то чтобы я больше не хотела замуж. Нет. Но я больше не хочу гнаться за этим. Как будто если у нас просто хорошие отношения, которые делают обоих счастливыми, то это только разминка, подготовительный процесс перед свадьбой. А вот как поженимся, придет истинное счастье.

В погоне за статусом жены я пропускала самое главное – прекрасные особенности каждого периода. И вот сейчас я поняла, что в замужестве меня больше всего привлекал именно статус жены. Что человек выбирает меня, что принимает окончательное решение быть со мной, и никто другой ему не нужен.

Мне не хватает уверенности в том, что, находясь со мной, партнер определился. Вот так неожиданное открытие! Наверное, психотропное воздействие чая и МM`s. Полюби меня первым, а потом я сама полюблю себя. Такую модель поведения я заметила в своей жизни. Причем как только ты перестанешь любить меня, я тоже не увижу больше в этом смысла.

Почему так легко любить и боготворить других, и так сложно – себя? Мне как будто нужно чужое одобрение, чтобы любить себя.

Я выросла в семье взрослых детей. В которой родители давали нам только материальную поддержку. Морально поддерживать им не хватало сил даже себя, и я выросла такой же. Умеющей удовлетворять только свои физические потребности, а вот удовлетворения всех остальных я жду от кого– то другого. В Америке я впервые не хотела выходить замуж, ни за кого. И это была приятная свобода.

А вот и Днепропетровск, люди начинают запрыгивать в вагон – боятся, что двадцати пяти минут недостаточно, чтобы все успели сесть, и что именно они останутся на перроне. Я пересела на свое место, чтобы избежать неловкой сцены выяснения, где чьи места, и размахивания билетами. Самое время ложиться спать. В Киев прибываем в шесть утра, хорошо бы выспаться.

Глава 38

Неприятное чувство тревоги поднимается у меня при виде аэропорта.

Наверное, фантомные боли после двух огромных чемоданов и отсутствия помощи. Да, не лучший прием мне оказал Борисполь, ну и папа в том числе.

Табло показывает, что самолет, на котором прилетела Аня, уже сел. Я специально не торопилась. Знаю, что пока она пройдет паспортный контроль, пока получит багаж, это как минимум еще сорок пять минут, так что спешить некуда.

Я успеваю взять себе кофе и встать с распростертыми объятиями в месте для встречающих. Никогда никого не встречала раньше, как и никто не встречал меня. Хотя последнее очевидно, ведь поездка в Америку была моим первым выездом за границу.

А вот и Аня звонит.

– Привет.

– Привет. Вы уже сели? А я покупаю кофе и жду тебя.

– Я уже на выходе. Где встретимся?

– Быстро ты справилась. Там и стой, я сейчас подойду.

Хотела встречать ее как в фильмах, с табличкой, среди остальных ожидающих, а в итоге она ждет меня. Странно, как это у нее так быстро получилось выйти? Может, самолет раньше прилетел?

Вижу ее, она так легко одета – шорты и футболка для октября не самый практичный наряд, ох уж эти американки. А вот и она увидела. Бежит мне навстречу, начинает плакать, я тоже рада ее видеть.

– Ева.

И она зарыдала. Это не была радость сквозь слезы, это был самый настоящий рев. Я не знала, как ее остановить, поэтому решила переждать. Ничего пока не спрашивать. Видно было, что ей это нужно. Я почувствовала, что она долго сдерживалась, а теперь наконец– то может расслабиться. Повиснуть у меня на плече и рыдать.

– Ты кушать хочешь?

– Нет.

– А кофе?

– Да, давай, я замерзла.

– Так почему ты тогда не оделась? Если ты не заметила в своем солнечном Вайлдвуде, то заметишь в Украине – уже октябрь.

– Я бы оделась, если бы было во что.

– Не поняла.

– Ева, давай сначала возьмем по самой большой чашке кофе, а потом все расскажу.

– Хорошо, давай.

Мы поднялись на второй этаж и сели в одну из кафешек. Аня вся дрожала, я не понимала, от чего – от холода или просто от нервного напряжения. Если бы я встретила ее случайно на улице, то, возможно, даже не узнала бы.

Она сильно похудела, думаю, килограммов на десять, ее лицо стало взрослым и каким– то измученным. Она не была похожа на ту Аню, которая провожала меня месяц назад, она была похожа на человека, который пережил что– то крайне болезненное. Она молчала, а я заказала нам кофе.

– То, что происходило со мной в последнюю неделю, сложно описать. Сложно и одновременно страшно об этом говорить. Я не могу поверить, что это случилось. Что я последнее тебе рассказывала?

– Ты рассказывала, что у Габри депрессия. Что ты пытаешься его подбодрить, а потом – что придумала для него сюрприз и организовала друга с девушкой для путешествия по Пенсильвании в Филадельфию и близлежащие города.

– Так все и началось. Сюрприз ему понравился. Когда рассказала о предстоящем путешествии, он наконец– то загорелся. Мы поехали на машине Дэвида, его друга, вчетвером.

Мальчики менялись за рулем и, как это свойственно представителям мужского пола, все время соревновались. В один момент кто– то предложил игру. Я уже не помню, чья это была идея, да и неважно теперь. Условия были такие: кто проедет больше километров за час, пытаясь нарушать в тех местах, где можно, тот и не скидывается на бензин.

Мы с Лали решили не лезть в это, а только продолжали веселиться. Никто из нас не задумывался об опасности, мы не думали, что можем пострадать, хотя это была вполне реальная угроза.

– Аня скажи мне, что все живы?

– Все живы, не переживай. Ничья жизнь не пострадала, кроме моей.

– Как это понимать?

– Я сейчас говорю не про аварию. За рулем был Габри. Он пытался проехать очередной кусок дороги, превышая скорость, и тут появились полицейские.

Нас остановили. Я замерла. Я знаю, что полицейские не проверяют визы, но все равно было страшно. Началось разбирательство, Габри вышел из машины, и большую часть времени я не слышала их разговора.

И тут из полицейской машины вышел второй человек. На нем была другая форма. Он представился, но только через пару минут до меня дошло, что он офицер иммиграционной полиции.

Я впечаталась в свое кресло. Я искала глазами Габри в надежде, что он меня спасет, а сама подавала свой паспорт. Теперь уже меня попросили выйти из машины. Офицер начал объяснять какие– то нормы и термины – видимо, зачитывал мои права, я, если честно, не особо слушала. Меня интересовало только одно: как такое возможно? Моя виза закончилась пять дней назад, и вот я уже нелегалка. Ведь по сути ничего не изменилось: моя жизнь до окончания визы и после. Но офицер так не считал.

Пока меня арестовывали, я не могла поверить, что это правда. Габри стоял парализованный. Я уже многого не помню, но мы даже толком не попрощались, от неожиданности я оставила свои вещи в машине, просто не подумала про них.

Меня отвезли в какой– то офис. Он не был похож на полицейский участок, как мне показалось, – более приветливый и без решеток. Я заполняла бесконечное количество бумаг, подписывала какие– то документы, даже не задумываясь, на что я соглашаюсь. Меня допрашивали, объясняли и зачитывали права, а потом увезли.

Оказывается, нельзя просто так остаться в Америке без визы и считать, что это все игра, продолжение лета. Оказалось, это преступление. Ева, я преступница!

И она опять заплакала. Я обнимала ее и пыталась успокоить. Вот он, мой страшный сон наяву. Это случилось с Аней, так быстро и так болезненно для нее.

– Ань, если хочешь, можем продолжить этот разговор, когда тебе будет легче.

– Я в порядке. Удивлена, что до сих пор у меня в запасе есть слезы, думала, что выплакала все за это время. Только давай уже выберемся из аэропорта и поедем на вокзал за билетами. Если мы сегодня не уедем, спать будем на вокзале, денег на отель у меня нет.

– Хорошо давай. Я могу прямо сейчас, с телефона, посмотреть билеты, и если они есть, купить. Тогда нам будет не обязательно мчаться на вокзал. А сможем спокойно прогуляться по Киеву. Кстати, у меня в сумке есть куртка. Держи, а то ты вся в мурашках.

– Спасибо. Обожаю твою продуманность и то, что ты такая запасливая. И спасибо, что приехала. Мне так хотелось поскорее встретить родного человека. Не хотела больше ни на минуту оставаться со всем этим одна. Или еще хуже, приехать в таком состоянии домой, к родителям.

– Да не за что. Я все равно ничего не делала. Ты видишь мои глаза? Я уже давно живу дома, никуда не выхожу.

– Да, кстати, я не хотела говорить, но они выглядят не лучшим образом.

– Представь, что было раньше, если это после десяти дней лечения. Я, когда утром проснулась, не могла понять, что вообще происходит. А когда увидела себя в зеркале, потеряла дар речи.

Мы вышли из аэропорта и отправились в сторону автобусной стоянки. Маршрутки и автобусы из Борисполя в Киев ходят каждые десять минут, ждать долго не пришлось.

Аня выглядела измученной и стройной. Я даже на минутку позавидовала ей, а потом одумалась. Я завидую худобе человека, которому пришлось пройти через депортацию. Я ведь даже не знаю всей истории, но могу себе представить, что дальше будет только страшнее.

И вот она: худые ножки в коротких джинсовых шортах, грязная голова и моя черная кожаная куртка, которая сильно контрастирует с ее летней одеждой. Но сейчас время не для красоты, главное добраться домой.

Глава 39

– Ты хочешь сесть возле окна или у прохода?

– Можно, я возле окна?

– Конечно.

– После того, как все бумаги оформили, меня повезли куда– то. Мне говорили название этого учреждения, но я давно перестала слушать.

На меня не надевали наручников, и поэтому я не чувствовала себя преступницей. А вот когда нас привезли в специальное учреждение для иммигрантов, а правильнее сказать, для нелегалов, тогда я поняла, насколько все серьезно.

Настоящая тюрьма без возможности покинуть ее. Женщины всех рас и возрастов в одинаковой форме, и огромный общий барак для сна. Представляешь, мы все спали в одной комнате. Хотя сном это назвать сложно, ведь вокруг тебя незнакомые женщины, парочка которых пугала меня до жути.

– Даже не могу себе представить.

– Позже нам объяснили, что здесь мы будем находиться, пока нам не назначат дату судебного заседания. Не буду описывать тебе условия, в которых нас содержали, все стычки, в которые я была вовлечена. Просто скажу, что это было ужасно, и я поскорее хочу все забыть. Продержали меня там чуть больше недели. На седьмой день мне наконец– то назначили дату рассмотрения. Еще через день меня отвезли в суд, где заседание было по большому счету формальностью. Ну что я могла сказать такого, что спасло бы меня? Или как мог защитить меня бесплатный адвокат, которому не за что было уцепиться?

Приговор не стал ни для кого сюрпризом. Депортация и возмещение всех расходов: судебные траты, мой перелет в Украину и билет маршала.

Да, я летела не одна. Весь полет была прикована одним наручником к маршалу. Чувство было унизительным. Офицер был приятным молодым человеком, но, как и все американцы, четко следующим законам. Казалось бы, что может случиться, если он снимет наручники во время полета? Но как я его не просила и не жаловалась, что мне неудобно, наручники он снял только в Украине.

Отдельная история про Габри. Когда мне впервые разрешили позвонить из офиса иммигрантской службы, кроме него, звонить было некому. Я набрала его номер, рассказала, где я и куда меня собираются везти. Он промямлил что– то невнятное, пообещал помочь и узнать у адвоката, что можно сделать.

Второй раз я позвонила ему уже из изолятора. Он сказал, что узнал, но, к сожалению, ничего сделать для меня уже нельзя. Тогда я предложила ему приехать ко мне на заседание суда и сказать, что мы собираемся пожениться. Может, тогда у меня появятся хоть какие– то варианты. Ему эта идея понравилась, пообещал приехать и заодно привезти мои вещи.

Как ты уже поняла, он не приехал. Позже я ему звонила уже даже не для того, чтобы высказать, что я о нем думаю, а для того, чтобы получить свои вещи. Чтобы он привез мне их хотя бы в аэропорт, но он больше не брал трубку.

Из аэропорта Нью– Йорка я ему написала. Пользоваться телефоном – это единственное, что мне разрешил маршал, нарушив протокол. Сообщения мои Габри тоже не читает. Самое интересное, что он моментально стал мне безразличен. Когда я поняла, что он бросил меня в такой беде, то все чувства к нему просто испарились, как пачка чипсов еще до начала фильма в кинотеатре.

Сейчас остались только злость и сожаление. Но не только на Габри, а и на себя тоже. Ведь по большому счету я осталась ради него, и чем я только думала? Принести такую жертву ради отношений с человеком, которого я, оказывается, даже не знала и для которого так мало значила.

За эту неделю в изоляторе я поняла, что отнеслась ко всему безумно легкомысленно. Ты живешь четыре месяца с визой и ни разу не попадаешь ни на один контроль. Когда виза заканчивается, в твоем физическом мире ничего не меняется, ты как жила, так и продолжаешь. Поэтому истории про иммиграционную полицию в какой– то степени звучат, как сказки про монстров. Тебе кажется, что с тобой этого никогда не произойдет – с кем угодно, но не с тобой.

– Аня, это просто ужасно– все, что тебе пришлось пережить. Даже не могу себе представить, как ты это все выдержала. Кстати, ты похудела, причем сильно.

– Да, мне кажется килограммов на десять. В изоляторе ничего почти не ела, пыталась больше спать. Режима там не было. Подъем, отбой и приемы пищи, все остальное время мы были предоставлены сами себе. Вот я и лежала в кровати, заливая слезами синтепоновую подушку. Много времени оставалось думать и переосмысливать. На фоне изолятора возвращение домой показалось не такой уж плохой идеей, как мы с тобой думали в конце августа.

– Еще бы.

– Я почувствовала себя одинокой, чужой и никому не нужной. Что страна, которая еще пару дней назад улыбалась мне и угощала меня самой вкусной на свете пиццей, теперь хочет, чтобы я заплатила по счетам.

– Как думаешь, есть способ вернуть твои вещи?

– Ну, надежда только на то, что у Габри в голове все встанет на места. Что он поведет себя, как нормальный человек, и хоть эту мелочь сделает для меня.

Ты представляешь, сколько там у меня всего осталось: компьютер, одежда, обувь и всякие мелочи. Я буду продолжать писать ему в надежде на чудо, больше мне ничего не остается.

И этот человек казался мне достойным, чтобы ради него пойти на риск. Но я ошиблась. Не знаю, могла ли я такое предвидеть.

– Я думаю, никто не смог бы предвидеть. Но знаешь, хорошо, что это случилось сейчас. Не через год или два, когда ты уже привыкла бы жить там и у тебя была бы работа и налаженная жизнь. Сейчас у тебя был период Work and Travel. Как раз началась его вторая часть – travel. Work мы честно отработали, а вот попутешествовать забыли.

– Не могу себе простить, что не поехала с тобой в Нью– Йорк. Представь, из– за моей влюбленности я даже не попутешествовала. Если не считать эту феерическую поездку, в которой я не успела ничего увидеть. А еще мне поставили запрет на въезд на пять лет. Так что не видать мне Нью– Йорка в ближайшем будущем.

– Ничего, у тебя еще будет шанс. Мы обязательно с тобой туда съездим.

Я обняла ее, и мы немного помолчали. Все это напомнило мне, что нельзя делать рискованные ставки на парней. Через год Аня уже не вспомнит, кто такой Габриэль, а депортацию не забудет никогда. И запрет на въезд в ближайшие пять лет. В ее личном деле запись о нарушении закона будет всегда, в будущем при выдаче визы это сыграет не последнюю роль.

Нам уже пора было ехать на вокзал. Мы спустились в метро, вышли на станции «Вокзальная» и пошли к нашей платформе. До отправления было еще сорок минут, но в поезд уже можно было заходить.

Мы гуляли целый день и устали, поэтому сразу легли отдыхать. Говорить не хотелось. День, который мы пережили сегодня, измотал как Аню, так и меня.

Мы уехали в мае вместе, а вернулись вместе только сейчас. Только теперь, когда мы вдвоем едем в одном купе поезда Киев– Запорожье, это выглядит словно дорога из Америки, только чемоданов не хватает.

Аня уснула, а я еще прокручивала в голове ее рассказ. Только сейчас я почувствовала, что наша американская история закончилась.

2 сентября 2016 года

Утро в чужой квартире вызывает физический дискомфорт. При свете дня все выглядит гораздо уродливее, чем ночью. Кусок обоев отклеился в углу, на диване – пятна непонятного происхождения. Чувствую себя дурой, потому что затеяла все это. Я немного поспала, но бодрее не стала. Даже боюсь смотреть на телефон. Бедный Данил, он, наверное, совсем места себе не находит. Нужно позвонить ему и позвать на завтрак на нейтральной территории.

Странно, ни одного пропущенного звонка. На часах восемь двадцать, неужели он до сих пор спит? Итак, три глубоких вдоха и выдоха, и набираю его номер. Гудок – раз, гудок – два, гудок – три. Все, не могу это выдерживать, кладу трубку.

Перезванивает. Не могу ответить, мне страшно. Ну давай же, бери!

– Алле, привет.

– Привет.Ты где?

– Давай позавтракаем вместе, и я все расскажу.

– Хорошо, куда за тобой заехать?

– Я сама подъеду, давай в «Кофе– кофе» через двадцать минут.

– Хорошо.

Он спокойный, это неожиданно. Я готовилась отражать кучу вопросов и даже криков с его стороны. Теперь главное не поддаться его заботе и пониманию. У меня были причины, чтобы уйти, и я теперь должна отстоять свое решение.

* * *

– Привет, ты на такси?

– Да.

– Будешь завтракать?

– Мне как обычно.

– Я проснулся среди ночи, а тебя нет. Позвал тебя, и никто не ответил. Я потянулся за телефоном и нашел твою записку. Могла просто сказать, что хочешь переночевать у какой– то из подруг, зачем было уходить среди ночи, как воришка?

– Данил, я не просто ночевала не дома, я теперь живу там, где ночевала сегодня.

– Что? В каком смысле живешь?

– Вчера я ушла, не собирая вещей, в ближайшие пару дней я обязательно их заберу.

– Это какой– то сюрреализм. Что ты хочешь этим сказать?

– Я сейчас попрошу меня не перебивать и выслушать. Мне сложно все это сказать, а еще сложнее было решиться. Я уже давно чувствую себя несчастной. И дело, конечно же, не в тебе. Я по– прежнему тебя люблю, и ты самый прекрасный человек в целом мире, а вот я – нет.

Я никак не могу наладить отношения с самой собой. Я не была одна фактически никогда. С самой школы у меня постоянно были парни. Я постоянно находилась в романтических отношениях, хороших или плохих, не имеет значения, но всегда был кто– то, кто придавал моей жизни смысл.

И вот сейчас, будучи безгранично счастлива с тобой, я этот смысл потеряла. Ты дал мне все, и теперь мне не за что бороться, понимаешь?

Я чувствую себя подростком в теле взрослой женщины. Посмотри на мою жизнь: мне ничего не интересно, я не работаю уже год, не зарабатываю ни копейки, кто я без тебя? Я абсолютно несамостоятельная. Меня это пугает.

Каждый раз, когда ты едешь в командировку и мне нужно ждать от тебя смс, что ты долетел, я боюсь. Боюсь потерять тебя и боюсь остаться без тебя, потому что не знаю, как я выживу.

Конечно, в том, как я сейчас себя чувствую, нет твоей вины. Ты наоборот всегда старался меня поддерживать и понимать. Но, видимо, я настолько привыкла к другому отношению, что такое хорошее отравило мою личность. Сделало меня паразитом, не приносящим никакой пользы, а только производящим отходы.

– Ну, ты тоже не перегибай, ты многое делала в этом году.

– Мне этого недостаточно. Мне нужно большего. Я хочу стать взрослой, и потому я ушла. Ушла из уютной квартирки в съемную гарсонку, бросила тебя одного в нашей кровати, чтобы сегодня проснуться на чужом диване.

Это все шокирует меня, и я пока не понимаю всех последствий, но я решилась. Мне это нужно. Я понимаю, что рядом с тобой никогда не превращусь из куколки в бабочку, потому что мне слишком комфортно и уютно. А меня нужно вытолкнуть, и я должна сама это сделать.

– Я понимаю, о чем ты говоришь, но мне кажется, это слишком. Можно найти какой– то менее травматичный способ, который устроит нас обоих.

– Вот потому я не поговорила с тобой заранее, а сначала ушла. Я знала, что ты не дашь мне поступить так радикально. Я тебя прошу об одном: поверь, что между нами ничего не изменилось, просто мне пришло время стать взрослой.

– И как теперь будут выглядеть наши отношения?

– Это сложный вопрос. В идеале я бы хотела какое– то время побыть совершенно одна, но понимаю, что не могу от тебя такого требовать.

– Сколько тебе нужно времени?

– Мне нужен месяц, как минимум.

– Хорошо, я могу тебе его дать. Какие правила?

– Правил нет, потому что я и так прошу слишком многого.

– Ну, я о том, что изменится, кроме того, что мы больше не живем вместе?

– Мы не будем видеться, созваниваться и общаться. Я за это время попытаюсь устроиться на первую попавшуюся работу, чтобы была возможность себя содержать. Но это будет работа просто для поддержания жизни, а на самом деле я буду искать. Искать тот смысл, который я потеряла давно, или которого вообще никогда не знала.

Твоя любовь сделала меня мягкой, я как тот котенок в плетеной корзиночке, которому слишком хорошо, чтобы оттуда выбираться.

– Ты хочешь сказать, что я слишком хороший, ты бы хотела, чтобы я был жестче? Я могу быть таким.

– Нет, это уже не поможет. Ты столько лет был одним, а теперь резко станешь плохим парнем? Максимум, что изменится, я не пойму, что с тобой случилось.

Не в твоих силах мне помочь. Я знаю, ты привык всегда и везде меня спасать и вытаскивать из любых моих состояний. Я благодарна тебе за это, поэтому сейчас я и прошу немного времени, чтобы решить, как мне со всем этим быть.

– А что, если ты поймешь свои смыслы, и они окажутся несовместимыми с нашей дальнейшей совместной жизнью?

– А что, если ты за этот месяц поймешь, что тебе не нужна такая странная жена, которая рушит идеальную семью в погоне за каким– то эфемерным смыслом и своим предназначением?

Это риск, на который мы идем оба. Думаешь, мне не страшно? Да я умираю от ужаса почти каждую минуту. Я думаю, что совершаю ошибку и стану еще несчастнее, чем была.

А потом вспоминаю чувство, которое было у меня когда– то в Америке. Когда я прислушивалась к своим желаниям. Когда на мне не было социальных ролей: девушки, жены, когда я не отыгрывала эти модели поведения. Тогда в последний раз моя жизнь казалась мне не бессмысленной.

– Так что, ты собралась в Штаты?

– Нет, как бы мне не хотелось, Work and Travel больше никогда не вернуть в мою жизнь, и дело не только в визе. Я уже другая и никогда не буду двадцатиоднолетней студенткой из Украины. Эти годы с тобой разбаловали меня. Я больше не соглашусь ночевать в хостеле или жить в одной комнате с клопами. Как они в то лето меня искусали, никогда не забуду!

Я понимаю, что ты сейчас вернешься домой и останешься в одиночестве. Тебе покажется, что я совершила ошибку и все испортила. Единственное, что могу сказать: попробуй найти для себя смысл в том, чтобы пожить одному, это еще никогда никому не мешало.

Мне всегда казалось, что счастливым человек может быть только в паре, и это отчасти правда. Но если человек несчастен сам с собой, он не может быть счастлив ни с кем другим.

Нечестно с моей стороны быть такой партнершей тебе: недоразвитой, незрелой и несамостоятельной.

Ты уже начал говорить о детях, и что, ты в итоге получишь двух малышей?

Я хочу быть лучше, я хочу приносить в наши отношения энергию и радость, а не отягощать их своей постоянной подавленной неопределенностью.

– Это неправда, что ты ребенок, и все то, что говоришь о себе. Без тебя я бы не был сейчас тем, кем я есть, причем во всех смыслах. Твои вера и поддержка сделали из меня взрослого мужчину и успешного предпринимателя, и это все только благодаря тебе. Мне казалось, что мы росли вместе, но, видимо, я не поддержал тебя достаточно, вернее, не нашел к тебе такой подход, который ты нашла ко мне.

Я согласен на этот месяц – не так уж долго, чтобы это не пережить. Если тебе это нужно, я готов, надеюсь, что ты найдешь то, что ищешь.

– Спасибо. Честно говоря, я была готова к любой твоей реакции. Потому что на твоем месте, наверное, орала бы и спрашивала: «Скажи мне, что я сделала не так?»

– В том– то и проблема. Ты всегда все воспринимаешь на свой счет. Как я ни старался, залечить твою раненую самооценку мне не удалось. Видимо, ты правильно почувствовала, что это можешь сделать только ты.

– Тогда я пойду. Пока, и еще раз спасибо за понимание.

– Пока.

Я поцеловала его в щеку и почувствовала боль от невозможности остаться. Его запах и тепло заставили меня опять во всем сомневаться. Но я отключила чувства и ушла, пока в неизвестном для себя направлении.

Хочу прогуляться, а еще нужно начинать жить соответственно своему бюджету. На сегодняшний день мои доходы составляют ноль гривен ноль копеек, а сбережения имеют свойство испаряться моментально. Сейчас приду и буду искать работу, а также способы прочистить свой мозг.

3 сентября 2016 года

Почему я не почувствовала вчера, что в этой квартире такой затхлый запах? Видимо, на грани срыва не обратила внимание на такое важное для себя условие – никаких навязчивых запахов. Открыла окна, буду стоять так, пока не замерзну. Холод мне всегда нравился больше, чем жара. А еще больше – чувство, что можно согреться после того, как замерзнешь.

Столько всего сейчас у меня в голове, я не представляю, с чего начать и как мне найти ответы на свои вопросы. Поэтому буду следовать принципу «оnestepat a time».

Что сказать друзьям и родным, поймет ли меня кто– то из них? В нашем обществе не принято, чтобы женщина искала себя. Если мужчина оставит семью, даже жену с детьми, и уйдет на время, скандалы и обиды будут, но все в глубине души его поймут. А вот если женщина сделает что– то подобное, ей вряд ли такое забудут. Общество двойных стандартов…

Хорошо, что у нас с Данилом еще нет детей и у меня есть шанс остаться в глазах окружающих монстром, но хотя бы не матерью, бросившей своего ребенка. Не принято девушке хотеть чего– то большего, чем семья и максимум карьера. Развитие, поиск себя – нет, никто о таком не слышал. Я понимаю, почему так: это все родовая память.

Наши прабабушки и бабушки долгие годы жили в голоде и нужде. У них была возможность удовлетворять только самые базовые потребности. Материальную сторону жизни, самый минимум, только для поддержания жизни. Главным был мир в стране, еда и чтобы все были здоровы. Такого набора было достаточно для счастья.

Наши мамы уже имели лучшую судьбу. Жизнь хоть в поствоенном государстве, но все же без войны. С едой, и даже у многих из них были модные вещи, несмотря на дефицит. Но установка держаться за мужчин, потому что их мало, передалась и им. А они по наследству в память о всех женщинах рода передали это и нам.

Мы же, современные женщины, относимся ко многим вещам как к само собой разумеющимся. Нам не нужно думать, как прожить еще один день и чем кормить своих голодных детей. Отсюда и появляются силы и желания познать что– то большее. Узнать себя лучше, стать шире, стать выдающейся. И это не об экранной популярности или журнальных знаменитостях. Это для того, чтобы получить ответы на вопросы, которые хоть и не лежат на поверхности, но все время не дают покоя.

Понять, зачем ты пришел именно таким, почему природа наградила тебя набором неповторимых качеств, не дав ничего другого. Для чего все это?

Мне всегда казалось, что если я не буду спешить, то ничего не успею. Я быстро говорю, хожу, пишу и пытаюсь быстро жить. В школу пошла пятилетним ребенком. В институте уже с третьего курса работала. Мне всегда хотелось опережать течение своей жизни, подгонять события. Да я даже на трамвайной остановке не могу просто стоять и ждать, мне обязательно нужно ходить назад и вперед.

Так вот, теперь я думаю, что, может, я все делала не вовремя. Может, из– за постоянной спешки я упустила важные этапы становления, так сказать, проскочила. Когда со мной происходили какие– то важные события, я всегда пыталась пройти сквозь них, не осознавая, что происходит, зажмурить глаза, затаить дыхание и просто переждать, перетерпеть.

Сейчас, оставшись наедине с собой, я понимаю, скольким вещам мне придется научиться. Мне придется вырастить внутри себя стержень, опору, которую никто не сможет сломить, независимо от того, что будет происходить в моей жизни. Мне нужно научиться отстаивать свои границы. Сначала определить, где они находятся, а потом бескомпромиссно их защищать. Потому что мне всегда кажется, что стоять на своем – это плохо. Что если я не буду удобной, со мной не захотят дружить, или любимый не захочет быть со мной.

На самом деле я начинаю понимать, что ситуация прямо противоположная. Взрослые, успешные и счастливые люди любят личностей с четкой позицией и относятся к их границам уважительно. А вот людей со слабыми границами каждый второй пытается проверить – насколько сильно можно растянуть рамки дозволенного.

Если ты промолчал один раз, когда тебе наступили на ногу или не перезвонили, то второй такой случай будет решающим. И здесь не нужно крайностей, либо хороший, либо плохой – ты или молча проглатываешь, или впадаешь в истерику. Можно сказать о своих ощущениях спокойно и без претензий. Я так никогда не умела, но хочу быть именно таким человеком.

Еще хочу научиться любить свое тело. Перестать считать, что мне нужно что– то подправить до идеального состояния: килограммы, форму груди, размер носа или объем бедер.

У меня получается любить себя только тогда, когда я худая и подтянутая, но проблема в том, что мой вес постоянно скачет. Держать свое тело подтянутым после двадцати пяти становится все сложнее. А операции по корректировки чего– либо я категорически не собираюсь делать. И что остается? Всю жизнь быть недовольной собой? Или принять физиологические изменения и постараться жить в реальном теле, а не в том, которое у меня будет когда– то?

И вот тут я подбираюсь к своей самой большой проблеме. Нельзя жить прошлым или нафантазированным будущим.

До того как съездила в Америку, я всегда жила приятными моментами отношений. Даже когда они заканчивались, я все время возвращалась в прошлое и смаковала каждое воспоминание, вызывая в воображении картинки: «вот тут я впервые поцеловалась», «а в этот день он впервые сказал, что любит меня». Если воспоминания больше не заряжали, придумывала наше совместное счастливое будущее. Это тоже хорошо срабатывало.

После Америки каждый раз, когда меня не устраивали серые будни или одолевало чувство бессмысленности моей жизни, я возвращалась в солнечный прибрежный Вайлдвуд. И долгие годы еще злилась на Вселенную, что в 2007– м мне не открыли визу. Я считала, что тогда бы моя жизнь сложилась иначе и я бы жила в Штатах.

Я умудрялась одновременно быть счастливой с Данилом и тотально несчастной как личность. Хотя, может быть, это и хорошо. Это чувство недовольства было моим тоненьким внутренним голоском, который не давал забыть, что я создана не только для супружеской жизни и что мне недостаточно просто хороших отношений.

Пора закрывать окно, а то так можно вместо поиска пути к себе отправиться в больницу.

Итак, первый пункт плана – работа. С нее и стоит начать. Открываю компьютер, ввожу work.ua, дальше непонятно даже, какую сферу выбирать. На экономику не хочу даже смотреть. Возможные варианты: помощник руководителя, администратор офиса или что– то похожее. Никаких продаж и сетевого маркетинга! А может, мне совсем осмелеть и посмотреть работу не только в своем городе?

Может, позвонить Ане, и она мне что– то посоветует в Киеве? Вдруг у нее в компании есть открытая вакансия? И я опять это делаю. Ищу, в чьи бы руки передать свои проблемы. Аня, кстати, замечательно с этим справлялась до появления Данила.

Но чужая помощь – как раз не лучший вариант. Продолжаю искать. А вот мысль о другом городе, может, даже и неплохая. Буду смотреть вакансии и в более крупных городах поблизости.

Резюме разослала, опубликовала анкету на сайте. Остается ждать. А пока пойду на тренировку.

Дневник 10 сентября

Начала вести дневник. Оказалось, что тяжело все время быть одной, не хватает разговоров по вечерам. За восемь дней моего добровольного заточения ни единой встречи, ни с кем…

Несмотря на то, что это мое сознательное решение, легко переносить такие дни не получается. Остается вести беседы с дневником. Тем более, прочитала, что это хороший способ самопознаниями и выяснения, чего же ты хочешь на самом деле. Решила попробовать, думаю, хуже не будет.

Восемь дней полного затишья, никаких изменений. Я не получила ни одного письма или звонка от работодателей. Мои дни состоят из каждодневного чтения, просмотра новых вакансий, тренировок и внутренних монологов. Пытаюсь прислушиваться к себе.

Поняла, что не так просто отказаться от привычного комфорта и стать независимой. Повзрослеть за неделю не получилось. Наоборот, каждый день крутятся мысли вроде таких: «когда это уже закончится», «когда я пойму то, ради чего все это затеяла, и смогу вернуться к привычной жизни». Хотя знаю, что бесполезно ждать резких перемен и ответов. Мне нужно изменить то, что у меня внутри, тогда и внешняя жизнь не сможет остаться прежней.

Я постоянно контролирую свои мысли, не позволяю им уносить себя ни в прошлое, ни в будущее, ни в моменты, когда мне себя жалко. Постоянно думаю о Даниле, справляется ли он без моей поддержки и заботы. Хочется ему помочь, даже понимая, что у нас запрет на общение. Мне всегда было необходимо быть ему полезной и так доказать свою любовь, поэтому постепенно свою жизнь и все в ней я подменила его интересами. Я вправду верила, что так будет правильно. Ведь его бизнес– идея уже работает. Зачем мне что– то создавать, брать на себя какие– то риски, если можно просто помогать ему и греться в лучах его славы, от них ведь тоже тепло и уютно. Но со временем мне этого оказалось недостаточно. Хотя понять, чего же я все– таки хочу, тоже не получалось.

Когда мы только начали жить вместе, это было самое счастливое время из всех, когда– либо случавшихся у меня. Мы сами сделали ремонт в его однокомнатной квартире. Вложили душу в каждый кусочек обоев и каждый мазок краской. Установили свои правила и договоренности. После первой ссоры решили больше никогда не засыпать, не выяснив отношения. Или не мыть посуду в выходные, если лень. Сделали коллаж целей, куда поместили долгосрочную визу в Штаты и дом нашей мечты. Купили мультиварку, благодаря которой по утрам могли на пятнадцать минут дольше поспать, дожидаясь овсянки на завтрак. Тогда мы еще оба работали и вели привычный для каждого из нас образ жизни.

Через пару месяцев на семейном совете решили, что мне нет больше смысла ходить на работу, которая приносит минимальный доход и теперь находится так далеко от нашего дома. Только в одну сторону мне надо было ехать полтора часа с двумя пересадками. И я уволилась.

Сначала две недели радостно отсыпалась, наслаждалась свободой и временем, проведенным с Данилом. Так, постепенно моя жизнь превратилось в жизнь домашнего питомца. Утром я целовала Данила перед уходом на работу и возвращалась спать. Завтракала с моими любимыми персонажами сериалов, а потом готовила обед. С того момента мои дни стали делиться на две части: до прихода Данила и после. Я всегда могла приготовить обед и уйти по своим делам, но спешить было некуда. Мне нравилось кормить его и слушать про то, что успело произойти за полдня. Временами было скучно без работы или грустно от чувства бесполезности, но в то же время было

много НО.

Во– первых, я не хотела больше быть экономистом. Эта работа опротивела мне, я перестала видеть в ней смысл. Бездушные цифры, постоянно во что– то преобразующиеся, кипы никому не приносящих пользы бумаг.

Вторым НО был наш отъезд. Мы готовили документы для получения долгосрочной визы в Америку. И решили, что если я теперь не работаю, то буду их собирать. А если нас ждал переезд, зачем мне нужно было искать работу? Тогда ведь мы не знали, что нам откажут.

Находясь в таком подвешенном состоянии, я просто начала помогать Данилу, так сказать, стала его правой рукой, как мне казалось. Мне нравилось иметь общее дело, совместные обеды и поздние подъемы.

Если бы я начала ходить на работу, все это исчезло бы. Мы бы начали целовать друг друга в щеку по утрам и в губы по вечерам, но для нас двоих оставалось бы так мало времени.

Дневник 12 сентября

Начала задумываться о том, что я буду делать, если деньги закончатся, а я так и не устроюсь на работу. Самым очевидным кажется ответ: попрошу у Данила. Попрошу на самое необходимое, конечно, – не умирать же с голоду. И понимаю, что ответ опять неправильный. Только одно сейчас пойдет мне на пользу: я должна рассчитывать на себя, без никаких но.

Я не против того, что мужчина содержит женщину, если это устраивает обоих. Я против всяких клише вроде «мужчина должен», «женщина должна». Сейчас мне хочется финансовой независимости, но я переживаю, что пока не могу себе ее позволить. Не просить же денег у родителей.

До конца месяца хватит, если жить в моем привычном режиме. Со следующего придется прибегать к неким ограничениям. Странно, я раньше не задумывалась над тем, что деньги нужно копить. Просто жила, спуская каждую копейку. Видимо, деньги были для меня слишком тяжелым бременем, и мне хотелось от них побыстрее избавляться.

Вот она, обратная сторона. Как оказалось, она есть у каждой, даже самой позитивной ситуации. Отсутствие финансовых проблем значительно облегчает жизнь и оставляет возможность заниматься приятными вещами. Я не имею в виду ходить целыми днями на косметические процедуры и в кафе. Когда у тебя достаточно денег, ты можешь часто путешествовать, посещать различные мероприятия, развиваться и совершенствовать себя. В то же время, если эти деньги зарабатываешь не ты, возникает другая проблема. Приобретая дорогие привычки, ты становишься беспомощным, когда этот же уровень жизни тебе придется обеспечивать самой. Как это сейчас со мной и происходит.

В нашей культуре принято, чтобы мужчина зарабатывал больше женщины. Мамы часто советуют девочкам: «Выходи замуж. Ищи мужа побогаче». Как будто в нас изначально закладывают неполноценность, привычку на кого– то опираться.

Однажды я заговорила об этом с одной из подруг. Она посмотрела на меня и сказала: «Ты что теперь из этих, феминисток?» И это так странно, неужели желание быть ни от кого не зависимым, просто полноценным человеком может в нашем обществе восприниматься только в радикальных формах?

Я считаю, что идею феминизма на протяжении всего периода ее существования сильно исказили. Сейчас это почти ругательство. А в период зарождения этой идеи, во времена суфражисток, первых феминисток, женщинам просто надоело жить в мире мужских ограничений.

Так что же сейчас? Почему многим женщинам, и мне в том числе, так нравится переложить ответственность за свою жизнь на мужа? Мне кажется, все дело в воспитании. Нас воспитывают ориентированными на зависимость. В наши головы вкладывают много странных якобы правил, которые в семейной жизни уж точно не помогают: «хорошо готовь – удачно выйдешь замуж», «учись молчать в нужный момент, не начинать первой скандалы и ссоры» и так далее.

Такое чувство, что из нас готовят идеальных домашних роботов. Повезло тем, кого воспитывали не так. Я помню, что когда мне Данил сделал предложение и я пришла сказать об этом маме, первой моей фразой было: «Мама, ты была не права, меня все– таки позвали замуж».

Мама всегда говорила, что меня никогда не выберут: «Ты не умеешь промолчать, не готовишь, не содержишь свою комнату в порядке». Бесконечный список умений, которыми я должна обладать, чтобы выйти замуж, сильно напоминал требования к кандидату на работу.

Мы прожили с Данилом почти три года, два из них уже в браке, и ни разу нам не помешали ни грязная посуда, ни пицца вместо ужина. Наоборот, мы оба понимали, что эти вещи – не главное. Что я не должна обслуживать его, а он не должен постоянно прибивать полочки и чинить все подряд, лишь бы видно было, что есть мужчина в доме. Мы решили положить в основу наших отношений в первую очередь дружбу. Общие интересы, обсуждение проблем и переживаний, совместные цели и виденье нашего будущего.

Никогда до Данила я не встречала настолько родного мне по интересам человека. Мы одинаково думали и чувствовали. Я знаю, нам обоим на редкость повезло встретиться.

То, что я сейчас делаю, – большой риск для всего, что мы создали. В этой ситуации мы сможем проверить главную ценность наших отношений – возможность дать другому то, что ему нужно. Надеюсь, эта разлука только сделает их еще крепче.

Дневник 14 сентября

Сегодня увидела у себя седой волос, первый и такой душераздирающий. Я понимаю, что мне уже тридцать лет, а моя мама была седая в двадцать, как она говорит. Но все равно к этому сложно быть готовой.

Старость – вообще интересная тема. Когда мне было одиннадцать, я решила, что никогда не буду стареть. Я не думала о том, как это сработает, просто решила, что получится именно так. С каждым десятком лет я буду выглядеть на десять лет моложе, в тридцать – на двадцать и так далее. Не знаю, зачем я это себе напридумывала в настолько юном возрасте. Это мое желание каким– то мистическим способом сработало. Я и вправду выгляжу гораздо моложе, и первый седой волос никак не должен был появиться настолько рано.

Если сейчас посмотреть со стороны, то я олицетворяю самый ужасный кошмар любой девушки. Тридцатилетняя стареющая женщина, не живущая со своим

мужем, без детей и понятия не имеющая, чем заниматься в жизни. Вот она, отправная точка, то дно, от которого я должна оттолкнуться.

Сегодня все– таки встречусь с одной из своих знакомых, которая, к моему огромному удивлению и радости, хочет вернуть долг. Я о нем давно забыла и вдвойне обрадовалась, потому что деньги мне сейчас нужны.

Эта неожиданная сумма напомнила, что я давно хотела зайти в магазин с художественными принадлежностями. Решила попробовать одну из арт– практик. Рисовать я люблю, вот и займусь.

Поиск работы пока не сдвинулся с той же мертвой точки. Решила подождать еще неделю и, если ничего не появится, буду расширять область своего трудоустройства. Выбирать не приходится, мне просто нужна работа, которая будет меня кормить. Я уже готова заняться любым физическим трудом, лишь бы это не было связано с экономикой.

Помню свое последнее место работы. Огромное чувство внутреннего сопротивления появилось у меня в первый же день. Я не боялась менять фирму, на тот момент это уже было пятое место моей работы. Страх нового коллектива или предстоящих обязанностей точно не был причиной моего внутреннего диском-

форта. А что же тогда? До сих пор не поняла.

Помню, как мы подъехали к офису, Данил подвозил меня. Сейчас я понимаю, что с появлением Данила стала мягче и, так сказать, беспомощнее. Раньше я умела рассчитывать только на себя. А с ним я почувствовала, что появилась возможность рассчитывать еще и на него, это было приятно, но это меня расслабило. Такое ощущение, что я начала компенсировать годы, когда некому было меня поддерживать. Я даже иногда стала капризничать, как маленький ребенок.

Моя зона комфорта сузилась, как пластиковая бутылка от кипятка. Если раньше я была везде и всюду, первая и самая активная, то в то время мне понравилось прятаться за плечом Данила и наблюдать за миром. Это было так на меня не похоже, но почему– то очень нравилось мне.

Проработала я там месяц, компания была хорошая, коллектив – тоже, но, потеряв связь с экономикой как сферой деятельности, я больше не смогла работать как прежде.

Это было год назад. И с тех пор я больше не работала по найму, не соблюдала рабочий график и не выслушивала нотации начальства.

Сейчас вспомнила всех своих начальниц и поняла, что не только отношения ставят перед нами важные вопросы. Работа тоже отлично с этим справляется. Я от своих проблем просто убежала. Хотя у меня и здесь были явные признаки повторяющихся сценариев – злющая непосредственная начальница на каждой работе, которая делала мою жизнь одним сплошным стрессом. Помню, как на меня орали с пеной у рта, как нагружали дополнительными невыполнимыми заданиями.

Вишенкой на этом замечательном тортике была зарплата. Никогда мне не платили нормально, это всегда была минимально допустимая сумма.

Сначала я соглашалась на любую работу, лишь бы получить опыт, и была довольна. Но работы менялись, а тенденция осталась прежней, и жизнь вынуждала меня отстаивать свои интересы. Мне задерживали выплаты, обещали одну сумму, а платили другую. Но я, конечно, молча терпела, думая: «Начальница и так знает, что мне нужно заплатить. Значит, просто нет денег и нужно подождать. Зачем напоминать о таких очевидных вещах?» У меня всегда был внутренний запрет говорить о деньгах или просить вознаграждение за свою работу.

Казалось, если мне не платят, значит, я недостаточно хорошо потрудилась. Я, конечно, могла себе позволить остаться без денег, потому что все еще жила с родителями, которые меня кормили. Подумаешь, нет денег для новой одежды или развлечений, главное, что я не унижалась, не просила.

Вот как я это воспринимала– как унижение. Работать бесплатно – это почетно, а получать вознаграждение – не самое главное. Наверное, поэтому у меня сейчас все так непросто обстоит с деньгами.

Деньги – не только для меня табуированная тема, у моих родителей с ними тоже всегда были проблемы. Они много и честно работали, часто выматывались, все ради нас, а денег все равно не хватало. Я даже помню времена, когда с деньгами было настолько плохо, что мы ели пустые макароны с сахаром, потому что больше было нечего.

Дневник 16 сентября

Вчера встречалась с Дианой и поняла, что допускала большую ошибку. Заточение – определенно не мой способ искать ответы на свои вопросы. Зато когда пообщалась с живым человеком, сменила обстановку и двадцать минут прогулялась до места встречи, я как будто немного стала счастливее. Просто и приятно. Я живая, у меня нет никаких глобальных проблем, кроме того, что разучилась обращать внимание на мелочи.

Итак, вчера у меня получилось. Я шла в расстегнутой кожаной куртке, поскольку бабье лето пока позволяет. Шла и просто была человеком вне социальных ролей, думала лишь о том, что со мной происходит.

По дороге купила блокнот и пачку простых карандашей, отпустила все страхи и тревоги, и ко мне пришла самая гениальная идея из тех, что посещали меня в последнее время. Я ведь могу быть репетитором.

Пока никто не нанимает меня работать в офисе, я могу учить детей рисовать. У меня это всегда хорошо получалось, почему бы и нет? Размещу объявление на всевозможных сайтах, поспрашиваю у друзей, чьих детей нужно развлечь или к чему– то подготовить. От этой мысли я почувствовала себя живой, как никогда раньше. Впервые за долгое время у меня появилась идея, которая связана с улучшением моей жизни, а не чьей– то еще.

И пусть это мелочь и не принесет мне сразу безумного заработка, и, может, учеников будет мало, главное в другом – я вся загорелась.

С Дианой мы мило поболтали. Она вернула сумму, равную двум моим месячным арендам квартиры, что меня безумно обрадовало. Я два месяца могу быть спокойна, что мне есть, где жить. А сегодня вечером займусь объявлением и лягу спать уставшей не от навязчивых мыслей, а от проделанной работы.

Я не рассказала Диане, что живу не дома. Я еще не говорила об этом никому и уж точно не хотела начинать с нее. Не знаю, может, Данил своим друзьям и рассказал, хотя сомневаюсь. Ему проще, на вопрос: «Почему она ушла?» – он может ответить: «Не знаю». А вот я не могу. Мне сразу нужно начинать монолог длиною в жизнь, оголяя все свои внутренние переживания и проблемы.

Для меня любовь – это дело двоих, для чувств и эмоций не нужны посторонние. Если вы уже вместе и хотите, чтобы так и продолжалось, теперь партнер – единственный человек, с кем ты обсуждаешь проблемы твоей личной жизни. По– другому быть не должно. Хочешь выговориться – поговори с мужем.

Все остальное – пустая болтовня в надежде найти людей, которые встанут на твою сторону. Если выходить замуж и продолжать искать духовной близости с подругой за чашечкой кофе, то со временем в той же кафешке будешь искать ответ на вопрос, почему не сложилась ваша жизнь с мужем?

Подруги – это прекрасно, девчачьи посиделки – тоже. Всегда обожала такие встречи. В выходные у каждой из нас было свидание или еще какие– то интересные события. А в середине недели мы встречались и все рассказывали друг другу в самых пикантных подробностях.

Истории бывают такие, что каждая из вас может прокрутить в мыслях целый сериал про приключения подруги. А обсуждая своего мужа у него за спиной, вы как будто разрываете вашу связь. Ведь вы должны быть единым целым. Как можно жаловаться, считая, что он в чем– то виноват? В паре все пополам.

Еще ни разу не было иначе в моей жизни или у моих подруг. Мы сами провоцируем или создаем ситуации, в которых к нам относятся определенным образом.

Это гениальный закон, он дает возможность понять, что если тебе не хватает в жизни цветов, просто сделай так, чтобы тебе их начали дарить. Говори об этом без обиды, без претензий, без фраз вроде «а вот Кате муж дарит каждое утро букет». Такой подход точно не работает. Что– то делать для тебя просто потому, что так делает кто– то другой, – самое глупое, что может сделать мужчина. А вот если сказать ему, как ты любишь цветы и маленькие приятные жесты, вот это уже начало изменений. Говорить, что для тебя важно, какой это сделает тебя счастливой – вот это будет прямая дорожка к дню, когда цветы начнут появляться в прозрачных вазах на столе, и не только по праздникам.

Дневник 20 сентября

Моя идея оказалась не бессмысленной. За два дня я обзвонила всех своих знакомых, разместила посты в социальных сетях и на сайтах репетиторства, и теперь у меня два ученика.

Первое занятие состоится сегодня, через двадцать минут ко мне приведут Машу, которой восемь лет и которая хочет быть дизайнером одежды. Ждать она не намерена ни одного лишнего года, ей нужно научиться рисовать прямо сейчас. Как хорошо уже с детства иметь представления о том, чем хочешь заниматься.

Я немного волнуюсь. Ведь у меня нет ни педагогического, ни художественного образования. Я просто всегда любила это делать, и у меня, по мнению окружающих, это хорошо получалось. Но все же есть определенный страх. Что, если возникнет ситуация, из которой я не найду выхода, или не смогу правильно ответить на заданный вопрос? А вдруг ее родители попросят у меня диплом или начнут спрашивать, где я училась? У меня ведь даже нет примеров моих работ. Чувствую, как тревога поднимается все выше и выше.

Но я подготовилась: смотрела видео, прочитала три статьи: «Как сделать урок для ребенка интересным», «Как учить рисовать», «С чего начать преподавание».

Ничего страшного, я всегда смогу попросить минутку для обдумывания, если у меня не будет готового решения. Неизвестность всегда страшнее, чем реальность. Человеческий мозг может любую мелочь раздуть в глобальную катастрофу, и нужно действовать на опережение.

Я всегда любила определенность, хоть ее так мало в жизни. Пусть лучше будет жестокая правда, чем вязкое чувство неизвестности. Это касалось даже наших отношений с Данилом, когда мы решили жить вместе. Мы договорились, что после переезда поживем полгода и каждый для себя решит, подходит это ему или нет. По истечении срока либо поженимся, либо разойдемся.

Это не было ни шантажом, ни условием, это просто были комфортные для нас рамки, в которых каждый мог почувствовать, что у него есть выбор.

Я не хотела классического сценария. Стараться для мужчины, показывать, какая ты хозяйка: печешь пироги, готовишь горячие ужины. А перед праздниками начинаешь стараться еще сильнее. Наступает день рожденья, четырнадцатое февраля, ваша годовщина или еще Бог его знает что, и ты думаешь: «Хоть бы вот оно, хоть бы подарил заветное колечко». А получаешь духи, телефон или подарочный сертификат. И ты рада подарку и любишь его по– прежнему, но ожидания твои не оправдались.

Примерно такой я себе представляла жизнь, если съехаться без намерения пожениться. Не понимаю, почему люди решают жить вместе, если у них нет цели создать семью. Ради того, чтобы отделиться от родителей? Потому что надоело каждый день отвозить ее домой двадцать минут в одну сторону, а потом еще и возвращаться?

Может я старомодная, но я за брак. Не понимаю этих фраз: «Нам и так хорошо, зачем этот штамп в паспорте?» Затем, чтобы показать, что каждый из вас готов дать другому то, чего он хочет. Ведь, если честно разобраться, каждая девочка хочет замуж за редким исключением. А каждый мужчина жениться не хочет, хоть и среди них тоже есть думающие иначе.

И что получается, когда люди, живущие вместе, говорят, что им и так хорошо, то один и вправду доволен, а второй лукавит? Радуется тому, что партнер вообще есть? Главное просыпаться и засыпать в его объятьях, а остальное, если он еще не готов, может и подождать.

Что значит эта фраза, «не готов»? Она меня всегда злила. Значит, кушать то, что я готовлю, он готов, заниматься сексом со мной он готов и даже зарплату свою отдать не против, а вот бумажку подписать, как они ее называют, он не готов.

На самом деле, конечно, главным вопросом становится ответственность. Мужчины представляют себе брак полным обязательств, а женщины, наоборот, почему– то, полным раем.

Эти странные противоположные представления о семье и становятся основной причиной, почему один хочет узаконить отношения, а другой старается максимально оттянуть этот день.

Один хочет вручить себя в руки другого, а второй этого больше всего и боится.

Неплохо я попыталась отвлечься от переживаний, размышляя на такую острую тему…

Дневник 21 сентября

Только что проводила своего ученика Мишу. Их у меня уже трое: Маша, Света и Миша. Первый урок сначала оказался довольно напряженным, однако минут через пятнадцать я поняла, что это просто ребенок, который не осуждает меня, а хочет получить знания, и мне удалось расслабиться.

Был один момент, когда я не знала, что ответить, но все равно мне удалось справиться с ситуацией. После этого все уже казалось гораздо проще. Да, приходилось искать подход к каждому из учеников, но уроки оставались такими же. И мне начинает нравиться учить.

Сегодня пойду за новыми материалами, потому что и самой захотелось что– то нарисовать. Хочу купить холст, парочку акриловых красок и займусь.

Не перестаю проверять и новые вакансии, но пока не увидела ничего такого, что бы мне понравилось. Уроки рисования, конечно, никак не спасут мое материальное положение, но и не сделают его хуже. Поэтому, пока это помогает детям и приносит удовольствие мне, не вижу смысла отказываться.

Говорила сегодня с мамой, пришлось ей рассказать о том, что я не живу с Данилом. Понимания от нее не ждала, но, к моему удивлению, она решила в это не влезать. Намекнула только, что я могу остаться у разбитого корыта, закончив, конечно, словами: «Я же хочу как лучше для тебя».

Я понимаю, о чем она, я сама много раз об этом думала.

С Данилом мы не общались больше двух недель, но я продолжаю оставаться при своем мнении. Мне нужен этот период, я должна это сделать в первую очередь для себя, и в какой– то степени для него тоже. Он заслуживает полноценного счастливого человека рядом, который знает, чего хочет от жизни, а не потерянную жену, которую нужно все время спасать и выводить из состояния «жизнь не удалась».

Вчера впервые дотронулась до коробки, которую он привез сразу же после нашей встречи. Я не просила ни о каких конкретных вещах, Данил упаковал их на свое усмотрение. Среди одежды и моих многочисленных блокнотов нашла…

Уверена, он нарочно вложил этот синий конвертик, который невозможно перепутать ни с чем. Наши свадебные клятвы. Как можно, увидев их, не захотеть прочитать? И как можно не прочитать их, зная, что в них живет огромный заряд нашей любви?

Вот я и не могу сопротивляться желанию вспомнить день, когда мы их зачитали друг другу. День нашей свадьбы не был лучшим в моей жизни, я ко всем этим обрядам отношусь просто. Зато самым лучшим оказался момент, когда я сидела на кровати в его футболке и читала свою клятву. А потом, с глазами, полными нежности, слушала его.

«Моя милая Ева. Не могу представить, как мне удалось найти тебя. До тебя я даже не думал, что встречу человека, с которым мне захочется разделить все. Каждую минуту своего свободного времени, каждый день, каждую свою мечту.

Ты добрая, нежная и такая любимая девочка. Умная, мудрая, теперь уже моя жена. Я люблю тебя настолько сильно, что хочется обнимать тебя и целовать сутки напролет, жаль, что приходится ходить на работу.

Ты самое ценное, что у меня когда– либо было.Спасибо, что выбрала меня».

Я не плачу. Наоборот, мне радостно. У меня случилась необыкновенная встреча с необыкновенным человеком. Родились глубокие отношения, и, несмотря на то, что происходит сейчас, того, что было, у меня не отнять.

Я рада, что мы их написали. Ни одна свадебная фотография или видео не смогут передать так глубоко чувства, как это могут сделать слова.

«Я клянусь отныне быть твоей женой и твоим другом. Всегда быть на твоей стороне. Я клянусь целовать тебя по утрам и обнимать по ночам.

Я клянусь ворчать из– за разбросанных носков и неопущенного стульчака, ведь я теперь ЖЕНА.

Я клянусь идти за тобой, куда бы ты меня не повел, и всегда настраивать твои Гугл карты, чтобы тебе не пришлось заботиться о мелочах.

Я очень сильно тебя люблю. Я самый счастливый человек в мире.

И я обязуюсь раз в два месяца смотреть вместе с тобой совершенно неинтересные фильмы с драками и взрывами и поддаваться тебе в карты.

Всегда твоя Ева».

Такие милые клятвы, как хорошо, что мы додумались их написать.

День нашей свадьбы оказался довольно стрессовым. У нас не было торжества, если не считать скромного ужина в кафе с самыми близкими родственниками. Я никогда не была девочкой, которая хотела надеть белое пышное платье, поэтому у меня его тоже не было.

Зато я всегда была человеком, которого никакие предрассудки не могут заставить пойти против своих желаний. Родители, конечно, немного сопротивлялись, но быстро сдались.

До этого я четыре раза была подружкой невесты и, наверное, раз десять просто гостьей. Где– то после третьей или четвертой свадьбы поняла, что все они одинаковые. Что сценарий невозможно изменить: расписались, наелись, потанцевали, выиграли ненужную безделушку в конкурсе.

Свадьба – это весело и местами трогательно, но не для меня. Не люблю быть как все, зачем мне участвовать в том, что делается против моей воли? Ради гостей? Думаю, их должно интересовать только наше дальнейшее счастье и то, насколько дружно будет жить наша семья. А свадьба – это пережиток тех времен, когда всем нужно было показать, что эта женщина теперь принадлежит этому мужчине.

Сейчас не нужно настолько сильно подчеркивать свою принадлежность кому– то, достаточно выложить фото колец или свидетельства о браке в социалку, и все уже знают, кто теперь чья жена.

Многие мои подруги вспоминают свои свадьбы как один из самых прекрасных дней их отношений, мой же был не таким. Ненужные нервы, когда, по идее, все должно меня радовать. Могу себе представить, что было бы со мной, если бы я согласилась на полноценное торжество. Я бы, наверное, просто ушла посередине очередного конкурса.

Так было всегда, я никогда не умела быть в центре внимания, и я никогда не была той девочкой, которая носит зеркальце в сумке. Поэтому, оставшись без белого свадебного платья, совершенно нормально себя чувствую.

Для меня самым важным было то, что случилось между нами, – наше решение отныне быть вместе.

Дневник 25 сентября

Чем больше событий происходит в моей жизни, тем меньше времени остается на дневник. Я уже привыкла писать здесь обо всем, но теперь реальная жизнь оказалась интереснее и плодотворнее моих разговоров с дневником.

Вчера я проводила мастер– класс по рисованию, уже для взрослых. Соня, моя одноклассница, увидела мое объявление и решила собрать группу девушек провести весело время, а заодно и нарисовать красивые картины, которые можно унести с собой. Меня пригласили как художника, специалиста, который может чему– то научить. Это был уже новый уровень. Одно дело, когда у меня дома сидит ребенок, которого я учу основам рисунка, для него все новое и полезное. И совсем другое, когда я занималась со взрослыми девушками.

Моя биография их интересовала гораздо больше, и на все самые страшные для меня вопросы все– таки пришлось дать ответ. Признать, что я нигде не училась, и не сгореть от стыда. Учить даже после того, как одна из девочек рассказывала, что закончила художественную школу, но давно не практиковалась.

Мастер– класс проходил пять часов, потому что девочки хотели закончить писать картины масляными красками в этот же день, а это процесс не быстрый. За эти пять часов я прошла стыд, неловкость, желание сбежать, но в то же время были и приятные моменты. Когда я смотрела на все происходящее со стороны, на участниц, то видела, как каждая из них погружена в процесс. Находит в этом какое– то расслабление и даже медитирует. И меня осенило: вот оно, единственное, что главное. То, что мы чувствуем в этот момент. Если участницы довольны, зачем нервничать мне? Зачем пытаться держать все под контролем и соответствовать выдуманным стандартам, ведь все и так хорошо.

Зачем постоянно корить себя за отсутствие разного рода дипломов, если мне удалось принести пользу и радость этим людям. Разве этого уже недостаточно? Я понимаю, откуда все эти мысли.

Когда я училась экономике, а потом работала, все было просто. Учись хорошо, и чужие люди скажут, что ты молодец, поставив тебе пятерки. Когда я работала, чтобы понять, что все делаю правильно, мне было достаточно денежной премии, похвалы, ну и того, что меня не ругают и не увольняют. И опять же, оценку моих способностей я перекладывала на кого– то другого.

Получается, что я не знаю, как мне оценить себя в мире, в области, в которой невозможно найти четких критериев. Можно сказать, что в творчестве это просто – людям либо нравится то, что ты делаешь, либо нет.

Но проблема в том, что как раз в творчестве все субъективно, и невозможно положиться на чей– то вкус. Это было бы неправильно, и мне остается только ставить самой себе оценку. Впервые поверить в то, что я достаточно квалифицирована, чтобы дать самой себе право быть в этой сфере. Язык мой, конечно, не поворачивается назвать себя художницей, я скорее просто рисую и учу этому других.

Художники для меня – это те выдающиеся люди, которые рисовали давно и чьи картины висят в лучших галереях мира. Но я выбираю для себя другую дорогу, мне не нужны титулы, не нужно признание, я охочусь за другим.

Мне нужно видеть, что моя работа делает кого– то счастливым, что людям нравится рисовать со мной, и от этого их жизнь становится ярче. Имея цель, мне гораздо проще идти в этом направлении.

Я не убегаю от дискомфорта, я нахожусь в нем, как бы ни было неловко. Я не отмахиваюсь от комплиментов, которые делали девочки моим умениям, и хоть я не до конца их принимаю, пытаюсь их не отрицать, что уже прогресс.

Но самым главным комплиментом стало то, что одна из девочек после мастер– класса предложила встречаться еще. И мы с Соней подумали: почему бы не сделать такие уроки постоянными, раз в неделю, по субботам? Дети среди недели, а взрослые – в выходные дни.

После мастер– класса я решила себя побаловать, и мы с Соней пошли обедать. Еда в кафе давно стала мне не по карману, но впервые за этот месяц я смогла себе позволить, не зажимаясь и не думая об аренде, вкусно поесть.

Мне нравится это чувство ответственности, взрослости, какой– то внутренней гордости за себя.

Есть, конечно, одно но: сейчас, когда у меня начали появляться первые успехи, самое мое большое желание – поделиться этой радостью с Данилом. Ведь что может быть приятнее, чем радость, разделенная с любимым человеком?

Наш запрет на общение заканчивается через неделю. Мы не договаривались о том, что произойдет по истечении этого месяца. Я не знаю вообще, как он жил все эти двадцать три дня, но искренне надеюсь, что не отказался от меня. Что ему хватило любви и понимания.

Мы не договаривались, что через месяц я вернусь домой. Но не вижу ничего страшного, чтобы узнать друг у друга, как дела. Хотя сейчас, как подумаю о нашей встрече, начинаю волноваться.

Дневник 29 сентября

Сегодня случилось невероятное. Я, как обычно, с утра просматривала вакансии и наткнулась на объявление в разделе «прочее». Там требовался художник, который может расписать стены в кафе, которое только открывается. Я им позвонила, выслала примеры своих работ по электронной почте, и они сказали, что я им подхожу.

Не могу поверить в свое счастье! Рисование ворвалось в мою жизнь, можно сказать, хлынуло, и я безумно этому рада. Еще меньше чем месяц назад, я понятия не имела, что буду делать с собой и со своей жизнью. Потом появилась совершенно неожиданная и ничего не обещающая идея с репетиторством. Но как только я начала свою творческую активность, все изменилось. Предложения и варианты начали меня заваливать и затапливать. Не в том смысле, что меня позвали выставлять свои картины в музее Орсэ. Но для мой жизни и той точки, с которой я начала, это уже огромные перемены и необычайные события.

И что еще немаловажно, за роспись стен мне предложили хорошую оплату. Работы там как минимум на пару месяцев. Они предупредили, что расписать придется три зала. Когда директор озвучила мне итоговую сумму, я поняла, что это уже тот уровень, который меня сделает счастливой. Если добавить мастер– классы и репетиторство, то в мою жизнь смогут вернуться любимые продукты, которых я не могла себе позволить. И даже, возможно, новые вещи. Хотя сейчас это ушло на второй план. Раньше, когда мне нечем было заняться, я отдавала свое время всем этим суперпоглотителям: соцсетям, шопингу, болтовне.

Сейчас мне хочется придумывать новые возможности раскрыться. Я даже решила каждый день обязательно рисовать. Пусть это не будут шедевры, или даже я не смогу закончить какой– нибудь рисунок, главное, чтобы у меня появилась привычка постоянно рисовать. Таким способом, мне кажется, я буду развиваться как мастер и совершенствоваться в этом деле.

Сейчас я чувствую себя живой и полноценной. Как будто все время именно этого состояния я и искала, этих чувств и ждала. Мне не пришлось уезжать куда– то, чтобы найти себя, все случилось здесь, в моем маленьком неприглядном городке.

Я всегда считала, что у меня здесь нет перспектив, с того момента, как вернулась из Америки. Мне казалось, что никого здесь не интересует творчество и для того, чтобы реализоваться в том масштабе, в котором я хочу, мне обязательно нужно переехать в более культурное место. А пока не переехала, то и не стоит начинать. Я всегда связывала свою успешность с переездом, и когда нам отказали в визах в Штаты, это сильно надломило меня.

Сейчас я понимаю, как ошибалась. Я просто прикрывалась этим переездом. Это был способ ничего не делать, не сталкиваться с теми страхами, которые у меня были. Представлять свои успехи в далеком будущем гораздо легче, чем что– то для этого делать сегодня. Удобно считать, что ты родился не в том месте или останешься непонятым всеми вокруг, если ты ничего, кроме разговоров, не сделал для своей мечты.

Я долгие годы жила так, перекладывая ответственность за свою реализацию на кого угодно и на что угодно, только не на себя. Больше не хочу, я узнала силу маленьких шагов. Выбери направление, сделай пару шагов, и дорога сама появится у тебя под ногами.

Эпилог

– Привет. Я так по тебе соскучилась. Как же ты пахнешь, можно я не перестану тебя обнимать никогда?

– Привет. Я тоже сильно скучал. Думал, этот месяц никогда не закончится. Скажи, что ты все поняла и наконец– то вернешься.

– Я за это время много всего поняла, ощутила, пережила и решила. И знаешь, я вернусь домой. Вернусь только потому, что мне больше не страшно. Больше не боюсь, что комфорт убивает во мне все амбиции. Я поняла, это был осознанный выбор – помогать тебе, а не концентрироваться на себе и своей реализации. Теперь, когда я почувствовала вкус собственной жизни, только моей личной деятельности, своих заработанных денег, кажется, я уже не смогу жить как раньше.

– Расскажи, что у тебя изменилось? Кстати, я тоже многое передумал и вынес определенные уроки.

– Это интересно. На самом деле я иногда боялась, что ты отвернешься от меня, что ты не поверишь в значимость этого времени. Но у меня иначе не получилось дойти до выводов и перемен, которые появились сейчас. Я уверена, что есть люди, у которых все происходит проще и естественнее, но мне почему– то потребовались такие жертвы.

– А я понял, что тоже сильно завишу от твоей поддержки и веры в меня. Ты много для меня делаешь, даже больше, чем я себе мог представить. Но в то же время я подумал, что, наверное, невозможно находиться в отношениях и полностью дистанцироваться друг от друга. Определенная доля зависимости – это нормально.

– Знаешь, я тоже об этом подумала, правда, немного иначе. Ничего, что я так много времени посвящаю отношениям и поддержке тебя, если в это же время успеваю жить своей собственной жизнью. Пусть так и будет.

– Я тебя так сильно люблю.

– И я.

Мы сели в машину и поехали за моими вещами на съемную квартиру. Я очень хотела вернуться домой, но собрать вещи не торопилась.

Стоя посреди этой чужой квартиры, так и не ставшей моей, я благодарила ее за те нелегкие времена, что она со мной разделила. Смотрела на неуклюже пустую и безликую площадь, старую мебель.

В это интерьер никак не вписывались мои картины. Мне захотелось увидеть их не здесь, а среди белых голых стен. Не в этой квартире, заставленной старой измученной мебелью, а в полностью пустом пространстве.

И тогда я решила открыть свою художественную студию.

КОНЕЦ

Послесловие

В этой истории собраны печали и радости – мои и моих подруг. Все случаи, когда мы не знали, как поступить, или знали, но все равно поступали неправильно. Каждый раз, когда я узнаю очередную историю с печальным финалом, я проживаю заново все свои потери. Я знаю, что нет ничего болезненнее этих нездоровых привязанностей, которые мы, девочки, так любим создавать. То ли от того, что нас недолюбили в детстве, то ли от того, что мы так любим переживать снова и снова свою отверженность.

В любом случае каждая из нас может стать счастливой, если устремится в себя. Познакомится поближе с самым ценным и важным человеком, которого знает хуже всех, – с самой собой.

Нет никаких выдуманных «нужно»: выйти замуж, рожать детей, быть умелой хозяйкой и даже хорошей женой.

Нет законов красоты. Молодость, пухлые губы, идеальная кожа и фигура никого еще не сделали счастливыми, пока нет самого главного.

Зато гармония с собой, умение слышать свои желания, любимое дело и знание себя делают жизнь полноценной.

Мелочи, на которые порой так сложно обратить внимание, отсутствие спешки, контакт с собой и своим телом решают большинство проблем в нашей жизни.

С бесконечной верой в женскую мудрость и силу, которую мы не всегда ощущаем, но к которой стремимся на пути к своему счастью, я писала эту книгу.

Оглавление

1 сентября 2016 года

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

2 сентября 2016 года

3 сентября 2016 года

Дневник 10 сентября

Дневник 12 сентября

Дневник 14 сентября

Дневник 16 сентября

Дневник 20 сентября

Дневник 21 сентября

Дневник 25 сентября

Дневник 29 сентября

Эпилог

Послесловие Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg