«Осколки старого мира»

Камера темницы, расположенной в городе Солен на юге Идаволла, была именно такой, какой вы обычно представляете себе камеру. Минимум света. Максимум сырости и грязи. Тяжелая, давящая атмосфера, как будто холодные каменные стены сейчас сдвинутся, погребая вас навечно. Где-то по углам иногда попискивали крысы, - но при приближении этого человека они мгновенно прятались.

Любое существо, претендующее на разумность, испугается тяжелой поступи инквизитора, а крысы очень умны.

Чего, по-видимому, нельзя было сказать о человеке в камере, - молодом, едва ли старше двадцати пяти лет, иллирийце, путешествовавшем через Солен и обвиненном в использовании черной магии.

- Уже? - с дерзостью в голосе спросил он, когда отец Теодор подошел к решетке, - Начнешь пытать или сперва прочитаешь проповедь?

- Я не стану тебя пытать, - ответил инквизитор, - Я не оскверню свои руки кровью. Этим займутся палачи.

Тонкая бровь юноши ехидно вздернулась.

- А, ну, прости. Это, конечно, совершенно меняет дело. Мне так гораздо легче, правда.

Суровое, будто высеченное из камня лицо священника даже не дрогнуло.

- Не ерничай, колдун.

Пленник покачал головой:

- Я не колдун. Я просто ученый.

- Все колдуны так говорят, - возразил отец Теодор, - Не пытайся обдурить меня. За короткое время пребывания в Солене ты выиграл в карты столько, сколько не каждый его житель видел за свою жизнь.

Иллириец пожал плечами:

- Я везучий... Ну, и, если совсем уж честно, немного жульничал. В этом раскаиваюсь, но и только. Инквизиция теперь занимается карточными шулерами?

- Твоя шпага разделяется на две!

- А тут и вовсе никакой магии, - с легким удивлением ответил юноша, - Заплати втридорога оружейнику, и он тебе сделает такую же.

Отец Теодор покачал головой и продемонстрировал вырванный лист бумаги:

- При тебе была найдена книга с неизвестными письменами. Несомненно, она хранит в себе колдовские тайны.

Юноша в гневе метнулся к решетке, ухватившись за нее руками и сверкая глазами на инквизитора.