«Придурок [СИ]»

Он цепляет кончиком пальца распятие Джея.

Висящее прямо над грудной клеткой Нейтана, касающееся скрещенными ногами Иисуса его ключиц, в полутёмной комнате и мятой постели оно теряет весь свой библейский смысл.

Нейт прогоняет крестик по цепочке. Джей смотрит на него сверху, упирается локтями в подушку, облизывает губы. Следит, как капля пота падает с его собственного лба и скользит по скуле брата. Вниз, вниз, под мочку уха и ниже, пока не впитывается в наволочку.

Нейтану давно не страшно, а в глазах Джея что-то сильное, болезненное и напоминающее полный ужас от происходящего.

Он слегка накручивает на палец цепочку и тянет её вниз.

Джей послушно опускается. Его губы горячие и сухие.

Ужас отступает, но это ненадолго. Эффект сраного плацебо — оно действует, пока ты в это веришь. А потом… Всё начнётся заново, обязательно начнётся заново, и так — пока не закончатся силы.

Распятие ложится между ключиц Нейтана. Оно не жжёт и не холодит. Иисус спокоен — он любит их, пока они любят друг друга.

Когда Райан нажирается, он начинает говорить о тюрьме и о Лизе. Казалось бы, кому это надо? Точно не Джею, но под задницей тугие маты, а в спину давят прутья клетки, здесь прёт алкоголем до рези в глазах, и здесь Райан, вмазанный до состояния, когда даже поссать самостоятельно не получится.

Его невнятный пиздёж замыкается по кругу — Лиза, тюрьма, говёная жрачка, одиночная камера, тюрьма, Лиза, говёная жрачка…

Каждый ёбаный раз. И это хорошо. Он за этим здесь — чтобы забыть свой секрет, погрести его под пиздастраданиями Райана. Свою огромную, блядь, тайну, такую тяжёлую, что нести её тяжелее с каждым днём. Насрать. Не думай об этом.

Когда он с двух рук выставляет на стол две бутылки ядрёной текилы, ему кажется, что Толстяк вообще никогда в жизни не пил. Кит смотрит на текилу, как школьник, случайно попавший в стрипклуб, — на мясистые сиськи шлюх.

— Кит не пьёт, — говорит Райан и достаёт шоты, а Кит поднимает правую руку:

— Кит — это я.

— Привет, — отвечает Джей. Они знакомятся в третий или четвёртый раз. Кит улыбается и не сводит глаз с бутылок.

— У нас новый диван в гостиной, — как-то не в тему говорит он, — Райан купил его, когда я ещё не вышел из тюрьмы за то, что убил Майкла, потому что Майкл хотел навредить ему.