«Кречет и Зимородок [СИ]»

Покойники висели тут, на развилке, уже давно, обветшалые, изношенные, у одного на плече сидела крупная ворона, серьезно приглядываясь, как бы половчее клюнуть. Торопиться вороне было некуда, покойники не убегут. Хайме стоял, не в силах отвести взгляд.

— Красавцы, не правда ли? — раздался за спиной насмешливый голос.

Хайме едва не подпрыгнул от неожиданности.

— Вот мы висим на рели вшестером, плоть отпадает от костей кусками[1]… - сказал незнакомец.

— Почему вшестером? — удивился Хайме. — Их же четверо.

Незнакомец фыркнул, махнул рукой.

— Шел бы ты отсюда, парень, — сказал он. — Нечего на мертвых пялиться. Оставь их.

Он был уже не молод, лет так сорока или больше, невысокий — едва ли не на голову ниже Хайме, и сложен не в пример тоньше, легче, без той основательности, хоть и вполне крепко. По-старомодному длинная котта, явно видавшая лучшие времена: бледно-голубая, тонкой шерсти, густо засалена и залатана на разные лады. Зато вот ремень знатный, видать еще с тех же лучших времен: широкий, с литыми медными бляхами. К такому ремню только рыцарского меча и не доставало. Был бы меч, Хайме точно бы сказал — благородный господин, уж очень легко и непринужденно он стоял по колено в грязи, уперев кулаком в бок, небрежно придерживая другой рукой здоровенный тюк за спиной. Уж очень звонко в глазах сверкала насмешка, снизу вверх, но словно бы свысока.

Хайме нерешительно переступил с ноги на ногу, покосился на висельников, поправил на плече внушительного вида рогатину. Незнакомец следил за ним с интересом.

— Рогатина-то тебе зачем? На медведя собрался?

— На дракона, — буркнул Хайме, чувствуя, как начинают краснеть уши.

Незнакомец сухо и почти обидно рассмеялся.

— Вот с этой штукой? Ей ворон хорошо пугать.

— Не твое дело.

— Ладно, — он пожал плечами. — Значит, еще увидимся.

Повернулся, и, насвистывая, зашагал по дороге.

А Хайме еще долго стоял, не решаясь последовать за ним, и лишь дождавшись, пока фигура незнакомца скроется за поворотом, направился в Гельт.

— Следующий!