«Ярл»

Ярл (fb2) - Ярл (Как по заказу - 5) 1118K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Сергей Александрович Плотников

Сергей Плотников Ярл

Пролог

И снова снег в лицо, и снова дорога стелется под лошадиные копыта, и снова деревья стеной справа и слева. Словно и не было года службы на заставе Сим…

— Неуютно как-то, – пожаловался кому-то за моей спиной Соболь. — Едешь – и ни Тьмы не знаешь, кто за тобой из чащи смотрит.

Заявление было встречено дружным хохотом, даже я улыбнулся. Заявление, что среди стволов кто-то может прятаться из уст человека, всю жизнь прожившего в лесу… Да, дорогого стоит. Лошадь, движущаяся по узкой лесной грунтовке неспешной рысью, фыркнула, прянула ушами, повернула голову, кося большим чёрным глазом. Пришлось наклониться вперёд и похлопать её по шее, успокаивая. Скотинка, куда больше наездников привыкшая к степным просторам, тоже нервничала. И если не успокоить вовремя, могла понести, сбросить, а то и чего похуже — ногу, например, сломать, запнувшись едва ли не на ровном месте.

С каким бы удовольствием я пересел с капризной к обиходу, требующей регулярного отдыха и питания и медленной кобылы на нормальную ездовую химеру! Но химеры не было, и потому мы уже пятый день тащились и тащились по лесной дороги Приграничья на запад. Одно хорошо – в прошлом году я с Таней регулярно попадал в метель, переходящую в снежный шторм, да такую, что приходилось прятаться по трактирам, пережидая непогоду. А сейчас – едем себе и едем. То ли просто подфартило, то ли к западу от Горловины климат немного другой…

– Я слышал, это отвыкать от привычного долго и тяжело, а привыкать наново — быстро да просто, — успокоил земляка Баюн. – Ещё и жаловаться потом будешь: мол, пожил в степях всего ничего, толком и присмотреться не успел — уже назад…

-- Твой язык – да Тьме в… – в сердцах заявил Соболь, но в последний момент вспомнил, что перед ним целый сержант Рубежников и осёкся. Пусть и практически родич, да только он – младший командир десятка, а сам лучник в рядовых. И все мы до сих пор состоим на действительной военной службе – пусть оная и занесла нас к чёрту на рога. Точнее, меня занесла. Сами-то зарубежники, как ни крути, возвращались домой. Отсюда и шуточки, и в целом приподнятое настроение.

Не будь сейчас выплеска-без-выплеска, мы бы вообще не стали двигаться верхами через Приграничье. Отвальные прекрасно прошли бы сами и провели меня лесами по окраинам Шрама… хотя, конечно, в таком случае никто бы мне тогда лейтенантское звание не дал и из Горловины не выпустил. Служил бы сейчас у Горца под рукой и постигал тонкости науки логистики. Но – вышло как вышло.

Моя кобыла громко всхрапнула и сбилась с шага, раз за разом прядая ушами. Пришлось натянуть поводья, одновременно вскидывая сжатый кулак: как я ни был плох в общении с лошадьми, всё-таки я их понимал гораздо лучше, чем те же отвальные, которые и в сёдлах не сказать чтобы прям уверенно держались. Смешки и разговоры мгновенно стихли, взамен послышались характерные звуки извлечения оружия. Я всмотрелся в близкий поворот, ничего не увидел, вслушался… подавил желание выругаться. Человеческие уши не улавливали ничего, и я даже знал, в чём дело: висящая между лапами елей белёсая дымка тумана надежно глушила все звуки. Да чтоб вас.

– Спешиваемся и привязываем лошадей, – коротко приказал я. – Косточка, проверь, что за поворотом. Только аккуратно.

– Командир, – укоризненно пробурчал мне здоровяк прежде, чем беззвучно кануть в лесу. В отличии от Соболя штатному снайперу десятка почему-то не требовалось освежать былые навыки. Вообще-то я должен был послать Баюна – именно он был у нас разведчиком, но… Скажем так, даже при лейтенанте сержанту самому бегать не по чину. Это если официально. А если по правде – мы старались беречь только-только выкарабкавшегося после страшного магического ранения товарища. Пусть учебный бой он после выписки выдержал – не стоило подвергать организм экстремальным нагрузкам. Я постепенно, по одному убирал из его тела заклинания-закладки, независимо контролирующие работу отдельных органов, но в любой момент был готов вернуть всё как было. Вот доберёмся до деревни, я растрясу местную колдунью, или кто у них там на самом деле зельями занимается на предмет доступа к “живой воде” – может, удастся наконец полностью избавиться от магических “костылей”…

– Около четырёх сотен метров по дороге от поворота, – Косточка возник передо мной так же внезапно и беззвучно, как и пропал. – Мысь напала на группу из пяти всадников…

Понятно, можно не дёргаться. Гигантская плотоядная белка – хищник-одиночка, причём не из тех, что способен подкрасться. Спешить к месту схватки тоже смысла нет: или атакованные тварь завалят, или смогут оторваться, или у кого-то будет кровавый пир. Во втором случае есть шанс, что они будут мчать в нашу сторону – и вот тогда имеет смысл чудовище встретить на подготовленной позиции…

– …Один из всадников в белой хламиде вроде мантии, – мрачно конкретизировал снайпер. – И мысь… она к ним словно подойти не может.

Я прямо кожей почувствовал, как изменилось настроение моих подчинённых. Белые одежды в этом мире могут позволить себе только одарённые Светом. А с этой Первостихией у зарубежников с недавних пор были особенно сложные отношения. С помощью неё нас спасли из безнадёжной ситуации… и одновременно лишили глаз всех, кроме меня. А Баюна – ещё и большей части органов брюшной полости, успевших переродиться под влиянием зелий и давления дикой магии. Всего лишь “дружеский огонь” при ударе по площади.

– Веди, – решил я. – Соболь, ты со мной, и арбалет возьми. Сержант, временная стоянка за тобой.

– Есть, – хмуро отозвался младший командир. Обсуждать или уж тем более оспаривать мои приказы ни у кого даже мысли не возникло. Косточка повёл нас через дикий, запущенный лес, явно никогда не знавший, что такое топор дровосека, словно мы и с дороги не сходили. Его соплеменник, не смотря на недавние жалобы, тоже умудрялся двигаться, почти не издавая шума. Да что там – он ещё и ворот умудрялся крутить, взводя мощную стреляющую машину и беззвучно матерясь сквозь зубы.

В фортах второй линии отряд Волчьей Погибели узнавали не только по меховым воротникам и моему плащу. Просто во всей Горловине было не сыскать бойцов, одновременно таскающих на себе лук и арбалет. Что поделать, из положения лёжа стрелять из лука практически невозможно, а поползать, подбираясь к серым тварям, нам пришлось изрядно. Кроме того, арбалеты подходили для метания не только болтов, но и дымовых шашек – еще одного оружия, которое мне пришлось “изобрести” и изготовить против стайных и крайне умных хищников. Чуткий нос – уязвимое место не только в плане получения механического урона, даже слабая концентрация раздражающих слизистые оболочки веществ в воздухе здорово нарушала координацию в стаях.

С арбалетами тоже пришлось повозиться: мне нужно было по-настоящему мощное оружие, в идеале копия утраченной при взрыве ренийской ручной баллисты. Увы, кузнецы и плотники в тыловой крепости просто не имели нужных навыков и материалов. Пришлось довольствоваться громоздкими и тяжёлыми упрощенными копиями моих ренийских же машинок. Самострелы получились капризными, на оси роликов постоянно требовалось доливать масло, чтобы механизм не заел, а тетиву посыпать канифолью. Пружины не держали длительную нагрузку, теряя в силе, рычажную механику пришлось заменить на упомянутый ворот, не было предохранителя и системы удержания снарядов при стрельбе под углом к горизонту. Зато – стреломёты получились мощные, едва ли не снайперские. И спокойно терпели негабаритный боеприпас вроде упомянутых шашек. Самое то, чтобы заставить белку размером с динозавра-раптора переключиться на новую цель. Правда, убить одним выстрелом чудовищного мутанта можно было только при большой удаче, но план на этот бой у меня был другой. В конце концов, лично у меня было ещё более мощное оружие – и мне, вот оказия-то, как раз требовалось его испытать.

Ситуация на дороге к нашему возвращению ничуть не изменилась: четверка лошадей, один окровавленный лошадиный труп и пять человек. Четверо с пиками, пятый, в сияющих белизной даже на фоне снега одеждах – без видимого оружия. Это он, кстати, зря: Свет прекрасно умеет напитыватьпредметы, которые можно использовать как проводник или излучатель магии. Недаром символом Белой Церкви служит именно меч.

Белка рыже-бурой громадиной топталась вокруг удачно остановленной группы. Те не могли сдвинуться – едва сдерживали находящихся в крайней степени испуга коней. А порождение Шрама никак не могло добраться до вожделенного живого мяса: противоположная благоприобретенной Первостихия разрушала плоть тёмных лучше кислоты гидры… точнее, должна была разрушать. Похоже, сил у клирика было всего ничего, точнее не сил, а силы. Силы воли. Именно на ней работал Свет, и я видел, на что он способен в нужных руках. Маша, мой бывший вассал, ныне Светлый Рыцарь, за несколько секунд наполовину прикончила, наполовину разогнала огромную стаю волков, которая до этого буквально смела мой отряд. Собственно, изменённые потому и боялись Света пуще огня… но тут, видимо, голод победил инстинкт самосохранения. Да и вообще мысь была какой-то худой, обтрёпанной и скособоченной – похоже, кто-то сильный задал твари хор-рошую трепку, заставив сбежать за вал. Свите Белого сообразить бы бросить лошадиный труп монстру – может, отвлекшись на дармовую жратву, рапторобелка их бы упустила. Ладно. Работаем.

– Соболь, заряди твари болтом в голову, – обозначил цель я, расстёгивая ремешок на кобуре.

– До мозга под таким углом не дойдёт, в глазнице застрянет, – в своем умении выбить твари глаз стрелок не сомневался.

– Пойдёт, пусть бежит на нас, – я вытащил артефактомёт, отжал предохранитель. – Проверим новую игрушку в деле.

* * *

Пускатель артефактов был, пожалуй, самым сложным дистанционным оружием из всех, что мне довелось использовать. Именно использовать, потому что если говорить о “держал в руках”, то тогда первенство, несомненно, держал лук. Кажется, палка и верёвка — что там может быть такого-то? Никакой точной механики, и уже тем более роликов, по которым скользит тетива в ренийских машинках. Но именно эта кажущаяся простота конструкции охренеть как много требовала от стрелка. И натяни тетиву правильно, и отпусти так, чтобы не засадить себе по пальцам или предплечью, и взятый прицел (про прицеливание вообще отдельная песня) удержи. Я, честно, лучше с механикой самострела возиться буду.

В артефактомёте тоже использовалась достаточно тонкая и точная механика – обеспечивала подачу боеприпасов в ствол. И за ней тоже надо было следить — смазывать, чистить, не допускать попадания грязи и пыли. Кстати говоря, если уж сравнивать с арбалетом – взведённый механизм “пистолета” не мог оторвать тебе засунутые не туда пальцы. Зато при боевом использовании убиться при помощи пускателя было раз плюнуть. Просто выстрелить во что-нибудь достаточно близко от себя.

Увы, я практически не интересоваться современным оружием на Земле. Потому точно не могу сказать, как бы классифицировались снаряды, которыми стрелял артефактомёт. Но если подумать и напрячь память… Магический метатель, стреляющий взрывающимися при столкновении с целью огненными шарами вроде бы можно приравнять к гранатомёту с фугасным боеприпасом. Тогда пускатель артефактов будет… ракетной установкой с бронебойными боеголовками*!

Горец был столь любезен, что вместе с оружием передал мне и инструкцию по эксплуатации к нему. Блин, я едва не пустил прямо перед ним скупую мужскую слезу: довольно толстая книжица, заполненная не только текстом, но и схемами, вызвала неожиданно сильное чувство дежавю! Ещё бы упаковку добавить — и словно в земной магазин за дорогой статусной покупкой сходил... Гхм. Так вот. Инструкция к артефактомёту прикладывалась не просто так – она действительно была нужна. Не понимая особенностей работы оружия эффективно им воспользоваться можно было только случайно. Зато если при выстреле учесть все необходимые условия для успешного поражения цели – результат должен был быть воистину впечатляющим. Ведь подобные, не побоюсь этого слова,орудийные системы создавались целенаправленно против самых сильных и опасных тварей Шрама!

[*Правильно говорить “бронебойными боевыми частями”, но простим Арну отсутствие знания терминологии.]

Тренькнула и одновременно прошипела тетива – у блочных арбалетов своеобразный “голос”. Хотел бы я сказать, что тяжёлый болт молнией мелькнул в воздухе — но нет, при стрельбе на большие расстояния проследить его полёт было вполне по силам. Вот снаряд достиг максимальной высоты пологой траектории, остриё болта чуть наклонилось вниз … и пробило рыже-бурому чудовищу орган зрения. Что ж, я ничуть и не сомневался.

Отвальные — мастера стрельбы из мощных луков, потому новое для них оружие освоили во время охоты на волков очень быстро. А Соболь кроме всего прочего был вторым штатным снайпером десятка разведчиков, потому без проблем сумел просчитать движение твари и взять нужное упреждение. Правда, как я и предполагал, ранение рапторову белку не только не убило, и даже особо не повлияло на здоровье. Зато – ещё больше разъярило! Мгновенно определив, откуда пришла новая угроза, тварь с громовым цокотом бросилась на нас. Благо мы все втроём в полный рост стояли посреди пустой дороги — сложно не заметить. А вот теперь мой выход.

Главной особенностью артефактомёта являются его боеприпасы -- как я понял из инструкции, сам “пистолет” за вычетом механики подачи снарядов конструкцией начинки достаточно сильно напоминал обычные магические метатели. В том числе собственный встроенный аккумулятор имел, который нужно было держать заряженным для обеспечения как выстрела, так и привода механизмов. Видимо, не такая большая была разница, что выкидывать из ствола по нажатию на спуск: сгусток Стихии или материальный предмет. Зато после выстрела картина менялась.

Артефактомёт не просто так назывался ещё и “пускателем” – именно это слово, “лаунчер”, если на английском, используют в описании всяких базук в компьютерных игрушках. Снаряд пускателя являлся… ну да, ракетой. Разве что не химической, а магической. И это – та самая причина, почему подобное оружие стоит столь неприличных денег, что только некоторым королям да ренийским охотникам по карману.

Давление дикой магии и выбросы Стихии телом мутанта могут свести на нет ударный потенциал любой магии – она просто дестабилизируется и разрушается. Например, на заставе я толком не мог стрелять из своего метателя – плазменный заряд детонировал сам собой в считанных метрах от меня. В итоге, чтобы убить нарийского тигра, мне пришлось по сути дела подорвать самого себя… брр, как вспомню – так вздрогну. Или вот когда Марат попытался сходу прикончить болотного секача, “удачно” вылезшего прямо перед решившим поохотиться герцогом Эдмондом де Бергом, и не смог. Целый Мастер Огня, магистр, боевой в полном смысле этого слова маг облажался, каково? А вот у артефактной ракеты такой проблемы не было. Просто потому, что Стихия не образовывала магические конструкты, а использовалась сразу же, на месте высвобождения из накопителя.

Я спокойно выждал, пока мысь не преодолеет половину расстояния между группой клирика и нами, и только после этого поднял артефактомёт на уровень глаз, совмещая мушку и целик. Благоприобретённые навыки арбалетчика так и тянули навести прицел на голову твари, но я, помня инструкцию, выбрал центр масс – примерно середину тела мутанта. И нажал спуск.

Отдачи почти не было, а из внешних эффектов был только относительно негромкий хлопок. Зато визуально выстрел прекрасно наблюдался – дульный срез и белку соединила золотистая идеально прямая нить, словно я выстрелил не снарядом, а лазерным лучом*. А потом тварь просто лопнула. Взорвалась изнутри. Воздушная волна мокрой тряпкой шлёпнула по лицу, заставив поморщится, что-то влажно плюхнулось на нагрудник.

Я покрутил в пальцах снятый с брони сочащийся кровью кусочек рыжей шкурки и отшвырнул в сторону. Зарубка на будущее: стрелять по возможности из-за преграды, а то может чем похуже в следующий раз прилететь. Зато теперь можно и с клериком нормально поговорить – в смысле, все шестеро будут пытаться свалить в туман от страшного меня как можно скорее. Как удобно – один выстрел, и никаких вопросов, почему у моих спутников такие странные жёлтые глаза, и что делает лейтенант Рубежников в стороне от Горловины.

Конечно, документы в порядке, так что Белый как бы и так не должен был ко мне лезть. В теории. Валериан во время нашей первой встречи с отцом Митчеллом не так много успел провякать прежде, чем Маша его приложила, но я всё равно запомнил. Церковники, особенно низовые одарённые клирики и недоучки-недопаладины, все как один уверены в своей правоте – они же носители Света, за ними Правда! Пусть они стараются не демонстрировать своих убеждений, но нелетальная магия просто провоцирует “светить” направо и налево, если повод найдётся. Ведь когда у тебя в руках молоток, то волей-неволей начинаешь смотреть на окружающих как на гвозди. Сам подобное иногда чувствую... Конечно, демонстрация стоила мне кучи золота, но – всё равно незнакомое оружие надо было испытать. А тут удобно – эффект два в одном, можно сказать, даже немного сэкономил… Тьфу.

[*И опять простим Арну прогулянную в школе физику, а сценаристам спецэффектов фантастических фильмов и компьютерных игрушек желание сделать выстрел более зрелищным. Разумеется, никого луча при выстреле из лазера ГГ не увидел бы, разве что попытался бы стрелять через дым или туман. Впрочем, для наблюдения подобного эффекта лазерного пистолета не нужно – достаточно будет обычной лазерной указки.]

* * *

Насколько же проще даже с бессловесными химерами! Лошади вновь зафыркали и заартачились посреди дороги, и опять пришлось высылать разведку. В этот раз Косточки не было минут сорок, я даже слегка начал волноваться. Но снайпер вернулся целым и невредимым.

— Добрался до самой “Берлоги”. Путь чист. С корчмой тоже порядок… вроде бы. За околицу не заглядывал.

Я достал из седельной сумки уже порядком потрёпанный атлас, взвесил в руке не раскрывая. Беззвучно прошептал парочку самых крепких словечек из числа любимых капитаном Бассом. Единственное, что меня останавливало от выбрасывания этогосборника фантазий гильдии так называемых картографов в ближайшие кусты, были мои заметки и правки, собственноручно внесённые за несколько лет. Если верить находящимся внутри “картам”, до нашей промежуточной цели – корчмы “Берлога” — оставался ещё полный день пути. День! С точностью у собранных в книжку планов местностей и раньше были изрядные проблемы – вплоть до отсутствия прекрасно себе существующих в реальности полноводных рек. Но вот чтобы настолько масштаб исказить — это прямо рекорд.

– Точно “Берлога”? – из всех “моих” зарубежников только Баюн и Филин бывали в этом заведении. К сожалению, собственно дальше корчмы разведчик из “Звонких Ключей” в Приграничье ни разу не заходил, а что касается Филина… степь пухом павшим.

– Всё как ты описывал: частокол восьмигранником, одни воротазакрытые, над центральной хороминой шпиль с жестяным медведем, — послушно перечислил десятнику результаты наблюдений Косточка.

— Похоже. В этих краях только Урса настолько на голову ударенный, чтобы залётных дворян подобием герба дразнить, – поморщился отвальный, а мне сразу вспомнился другой корчмарь, держащий заведение в Приграничье недалеко от Лида. Похоже, это у них что-то вроде профдеформации — демонстративно знать не любить. Ну-ну.

-- Раз всё нормально – едем, – поглядев на низкие тучи, разродившиеся ещё одной порцией мокрого снега, прервал общение подчинённых я.

Ещё прилично не доезжая до местного аналога мотеля пополам с укреплённым фортом, я понял, чего так нервничали лошади: запах сгоревшего масла, дерева и ещё какой-то неопознанной, но вонючей органики пропитал весь лес на несколько километров окрест. А когда показалась корчма, стал понятен и источник этих ароматов: высокий частокол весь в подпалинах и копоти. Судя по состоянию близлежащих к стенам деревьев (метров эдак тридцать, если что, ближе всё было вырублено), от растёкшейся огнесмеси им тоже досталось. Да, владельцу “Берлоги” явно пришлось принять бой – да такой, что на горючем не экономили!

Ворота, несмотря на то, что день ещё не закончился, были заперты и разглядеть, что творится внутри, было решительно невозможно. Но я предпочёл для себя решить, что лёгкие сизые дымки над самыми кончиками крыш – от печей, а не оттого, что внутри до сих пор что-то тлеет. Вроде бы и какие-то мирные звуки из-за забора едва-едва доносились, на которые вряд ли способна проникшая внутрь и сожравшая защитников тварь. Вот только караульного на галерее тына чего-то не видать – и это плохо. Либо выставить оказалось некого, либо на радостях не озаботились – это ещё хуже.

Как я уже упоминал ранее, из-за выплеска-без-выплеска нам пришлось сделать изрядный крюк, добираясь до нового (для меня) места службы. Собственно, только потому нам доверили казённых лошадей – ну и ещё для того, чтобы я побыстрее убрался нафиг из Горловины. Но, разумеется, разбазаривать армейское добро нам никто разрешения не давал: лошадей предполагалось вернуть с очередным караваном к отвальным. Собственно, в деревни-опорные пункты логисты лично наведывались редко и только за скоропортящимися зельями – только тогда протаскивание лошадей через чащи зарубежья окупалось сторицей. А так зарубежники сами доставляли в корчмы подобные “Берлоге” свои товары, производили мену и забирали инструменты и изделия из “большого мира”.

Процесс был давно отработан, потому при корчмах были конюшни, в которых транспорт мог простоять нужное время, обеспеченный едой и заботой. Конь – он ведь не машина, и в случае ранения или болезни не может быть отремонтирован за пару часиков или взят на прицеп… если у вас, конечно, нет мага Жизни под рукой. Но кем надо быть, чтобы использовать виталиста, как ветеринара? Хотя… Хм, если бы я успел перевестись к Горцу, то я вполне мог бы им стать, так сказать, на полставки.

Лечить – это без всякого преувеличения стало моей второй натурой. Я начинал работать с любым человеком рядом со мной едва ли не рефлекторно, стоило мне заметить рану или недомогание. Особенно это сильно стало проявляться в последний месяц службы: дневные охоты и ночные работы в лазаретах выматывали до крайности, процесс исцеления был поставлен на поток, и мне волей-неволей пришлось наработать типовые действия при переходе от одного страждущего к другому. Да что там, я едва не “сорвался”, пока клирик и его свита торопливо проезжали мимо меня – мысь, оказывается, успела ещё двоим оставить убедительные царапины…

– Кого там ещё принесло? – наконец-то “проснулся” часовой, которого, как оказалось, корчмарь всё-таки выставил. Может быть действительно именно проснулся – больно смачными подвываниями сопровождался невидимый зевок. Хм, или старательно сделал вид.

– Свои, открывай, – глянув на меня и получив кивок, отозвался сержант.

– Свои сейчас дома сидят, а не бродят среди <удовлетворённых любовью> тварей! – с наслаждением отозвался наблюдатель. Теперь я расслышал, что голос молодой, принадлежит подростку. Что интересно, высовывать голову над частоколом он не спешил.

– Скажи Урсе, Баюн тут, – не пошёл на поводу у желающего почесать языком молодого отвальный.

– Чё, правда Баюн? – раздался с монументального забора у ворот другой голос, уже принадлежащий взрослому мужчине. – А ну мил-человек, подъедь-ка поближе, да лик свой кажи.

– Урса, ты совсем охренел, что ли? – мой подчинённый не обиделся, а удивился. Стукнул пятками бока лошади, заставив подъехать к самому частоколу, расстегнул ремешок шлема, стянул металлический горшок с головы и посмотрел вверх. – Ну, теперь признал?

– Ух ты, никак и впрямь Баюн! – явно обрадовался корчмарь. – Вот чудо чудное, без бороды да ещё чугунок на уши натянул. Вот что с человеком-то армия творит…

– Урса, открывай уже, раз признал. Идиот ты клинический... – зарубежник осёкся и кинул на меня косой взгляд. Я только еле слышно хмыкнул: как сам набрался словечек от подопечных, так и они от меня.

– И новые ругательства выучил, – глухо, уже из-за створок пробубнил собеседник. Грохнул тяжёлый запор, потом ещё один – и ворота начали раскрываться. – Слова хульные, значит, домой приносить – то добре, добре!

– “Добре”! – передразнил корчмаря сержант. – С каких это пор ты гостей у дверей держишь?

Часового я разглядел, проехав с остальными внутрь двора: подросток, почти пацан продолжал посматривать на нас с галереи у ворот.

– Да ходють тут всякие, – почему-то отвёл глаза местный хозяин.

– Клирик Белых? – предположил я. Створки ворот мне сразу показались какими-то слишком новыми, но я было подумал, что их успели попросту заменить, поскольку старые слишком сильно пострадали от огня. Ан нет, просто кто-то не захотел ручки запачкать, стучась.

– Так, а ты кто таков? – переключился на меня трактирщик. – Те четверо ключевские, я ихнего брата насмотреться успел. А вот ты явно не из нашевских.

– Урса, дятел ты на всю голову тр… трудолюбивый! – и жест рука-лицо Баюн тоже определённо у меня подсмотрел. – Это же наш командир – шеврон на рукаве не видишь?

– Что б я ещё в ваших закорючках разбираться надумал, – напоказ фыркнул мужик, наваливаясь на створку. Зарубежники, успевшие спешиться, без слов помогли ему. – Ну и зачем вы притащили своего ко-ман-дира с собой на побывку?

– Потому что мы не на побывку, – опять вмешался я, незаметно сделав знак рукой остальным не вмешиваться. – Мы – новый гарнизон “Громких ключей”.

– Ах во-от оно чо-о… – как-то по-особенному почти пропел трактирщик. И мне сразу многое стало понятно.

Надо признать: готовясь к отъезду, я совершенно упустил из виду один момент. А именно – взаимодействие с местными. Точнее, я про это подумал… секунд пять... и мысленно свалил всё на друга-сержанта. Не то, чтобы я не собирался исполнять свои обязанности – обязанности были такие, что контактировать с жителями Ключей для этого особо не требовалось. А если и потребовалось бы вдруг (ну мало ли?) – завоевать расположение селян проще простого: доступный в любой момент для обращения “личный” маг Жизни дорогого стоит. В общем, я все дни пути отдыхал, мысленно составлял себе расписание самостоятельных занятий, работ и экспериментов, прикидывал, как добывать необходимые ингредиенты, написал прямо в седле по письму Тане с Роной и Маше – и совсем не думал, чтоконкретно я буду делать на месте. А зря. Потому что Урса был только первой, так сказать, ласточкой. Точнее, ж-жирным таким бакланом, который мог очень здорово подпортить мне дальнейшую службу.

Имя корчмаря, как вы уже догадались, переводилось как “медведь” – видимо, оттого берлога, и пресловутый жестяной флюгер-”герб”. На хозяина тайги мужик действительно чем-то походил: такой же здоровенный, и брюхо себе наел, словно на зиму собирался спать завалиться – аж рубашка не сходилась, выставляя между деревянными пуговицами обильно поросшее бурым волосом брюхо. Отдельного описания заслуживала морда – да-да, морда, а не лицо. Наглая, хитрая морда очередного высокорослого мудака, возвышающегося надо мною на целую голову. И поперёк этой морды было прямо во-от такими буквами написано: как бы кого нае… обмануть!

Знал я такой тип людей – с теми, кого они считают своими, они более-менее честны. А вот чужаков постараются обмануть и одурачить из принципа – если, конечно, с этого можно нажиться. Почему? А потому что почему нет? Любимый приём на все претензии – надвинуться на обманутого с наглой улыбочкой и спросить “ну и чё ты мне сделаешь?” Баюн обозначил меня, как командира – и в хитрой, но не самой умной башке Урсы уже замкнулись нужные контакты. Раз чужак главный – ему и отвечать. А потому караванщикам будут предъявлены честные глаза и вопрос “какие лошади?” Конечно, можно дать отмашку сержанту, чтобы он прояснил не-товарищу гостиничному работнику всю глубину его заблуждений, но… Зачем? Есть способ проще. Помните про молоток и гвозди?

– Урса, раз мы теперь будем сотрудничать, хочу сразу кое-что прояснить, – постаравшись состроить максимально доброе лицо, сказал я. Улыбочка корчмаря слегка померкла, похоже, он даже что-то почувствовал свои звериным чутьём, вот только не разобрал, что. – Если вдруг пропадут кони или у службы логистики выйдет ещё какой ущерб… я тебе кишки вытащу. Вот так.

И в подтверждении своих слов без особых усилий пробил ему сложенной “лодочкой” ладонью объёмный живот.

Я ведь уже сказал, что последний месяц мне приходилось многолечить? Когда на лазарет с тридцатью гвардейцами нужно потратить три часа и ни секундой больше, иначе просто поспать и поесть будет некогда – волей-неволей отрабатываешь типовые приёмы, позволяющие всё делать быстро. Вот так я научился обходиться без скальпеля, когда требовалась полостная операция – Жизнь ведь вполне позволяет заставить клетки кожи расступиться под пальцами. Во всяком случае, если солдат не имеет латентной одарённости, это можно проделать быстро и просто. Не самое аппетитное зрелище, согласен, но приём позволяет сэкономить несколько минут и не возиться с дополнительным острым предметом в руках. Худший кошмар хирурга – забыть что-нибудь в больном, а я иногда проводил процедуры в состоянии, когда лучше не рисковать подобным.

Урсе в каком-то смысле повезло – я ведь его именно превентивно попугать решил, а не убить. И даже болевые ощущения убрал раньше, чем они дошли до мозга больного. Зато без труда нащупал толстую склизкую “трубу” двенадцатиперстной кишки – и подёргал, сугубо для иллюстрации своих слов. Впечатления, если кто не знает, пациент при этом испытывает бесподобные – внезапно узнает, что у него внутри что-то есть. Пока пройдоха, наконец осознав случившееся, стремительно белел (не от потери крови, должен заметить, он сам справился), я бездумно выплеснул немного Стихии для диагностики – когда делаешь одно и то же сотни раз, оно выходит само собой. Хм, вот и отклик… ага, почка. Правая.

– Я рассчитываю на долгое, честное и плодотворное сотрудничество, партнёр, – с чувством сказал я, вытаскивая руку и сращивая брюшную стенку. Лёгкое движение кистью – и свернувшаяся кровь вместе с остатками иных жидкостей пылью облетела с моих пальцев. Взяв в левую руку безвольную ладонь трактирщика, я правой вложил туда приличных размеров почечный камень. – А это, так сказать, в залог. Почки больше болеть не будут, но ты всё равно береги здоровье, партнёр. Лишний вес, что ли, сбрось для начала...

Урса посмотрел на грязно-серый камешек у себя в руке, потом на меня – и рухнул на спину как стоял, в полный рост. Обморок. Какие все нежные, блин.

* * *

— ...То, что чудищи неладное затеяли, я давненько понял. Не только я, вестимо. Крапива, когда в крайний раз гостевал, жаловался – лещина с кедровицей уродилась, а собрать толком не успели*. Твари едва ли не табунами бродят, хоть целый день на дереве сиди. Ночью-то понятно, не до орехов…

— Как там дома? – нетерпеливо перебил Соболь, за что заслужил недовольный взгляд от Баюна. Трактирщик, которого прервали, тоже что-то хотел сказать торопыге, и явно не “спасибо за ваш вопрос”, но запнулся, встретившись глазами с рядовым.

— Никак не привыкну к этим вашим гляделкам новым, – пожаловался Урса, зябко передернув плечами. – Нет, оно понятно, что лучше так, чем навеки с Тьмой-госпожой обниматься, но вот поверь, гляну – и прям не по себе.

— Что-то ты раньше не был таким чувствительным, — тема на счёт трансплантов, как нетрудно догадаться, для “моих” зарубежников была больной. Не удивительно, что Баюн отреагировал, скажем так, резковато.

– Да вот, о ж-жизни задумался, о годах пролетевших, — обозначив движение в мою сторону, но так и не рискнув поднять глаза, признался мужик. Хорошо его пробрало моё внушение. До печёнок. В прямом смысле слова.

-- Так что с нашими Ключами? – напряженно переспросил второй снайпер, проигнорировав неинтересный ему обмен репликами.

– Ты сам подумай-то, – прогудел Косточка коллеге по военно-учётной специальности, оторвавшись от глиняной кружки со сбитнем. – Раз Крапива крайний раз на орехи жаловался…

– На тварей, – поправил его сержант.

– ...То, мнится мне, другого, серьёзного повода не было, – закончил отвальный свою мысль.

– О семье волнуюсь, – признался Соболь, схватившись за свою кружку как за спасательный круг.

– Всё волнуются, – отрезал Баюн, кивнув в сторону Репея и Рыкова. Те молча цедили свой напиток, и по лицам было заметно – думают вовсе не о цветочках. После памятного боя под стенами фортов второй линии рядовые словно совсем разучились говорить, по необходимости обходясь лишь скупыми репликами. – Завтра с рассветом выйдем и послезавтра сумерками в деревню войдём. Урса, ты продолжай сказывать, продолжай. Мы слушаем.

– Да чего продолжать, – поморщился корчмарь. – Сначала погани всякой в лесах окрест прибавилось, будто уже середина зимы. Потом, как осень на излом пошла, чудища к самой ограде полезли, особенно ночами. Стрел извёл и масла – я-то не как вы, в темноте ни зги не вижу. Сторожу пришлось выставлять да самому мокнуть-мёрзнуть… Ну и движение по тракту-то совсем, того. Только и были, что два поезда** от соседей. А третьего дня…

– Что – третьего дня? – не дождавшись, пока гостеприимный хозяин продолжит, переспросил зарубежник.

– Да не знаю я, – раздражённо махнул рукой трактирщик. – Медвежонок, сынок мой, говорит, что это барсуки были. Может, и барсуки – поди, разгляди. Подошли к частоколу и не крутясь-вынюхивая сразу вверх полезли. Медленно, правда. Мы их маслом – а они лезут. Горят – и лезут! Только когда стена занялась прямо под ними, срываться начали. Так в это время в другом месте какая-то ещё тварь едва не влезла!

[*Если кто не знает, у дикорастущих орехов чередуются урожайные и неурожайные года. А раз в несколько лет бывает по-настоящему большой урожай – это зависит от погодных условий в период формирования завязей. Лещина таким вот циклам подвержена сильнее, кедр – слабее.

**Слово “поезд” появилось значительно раньше, чем железная дорога, с которой теперь поезда неразрывно ассоциируют. Поезд от каравана отличается тем, что это стихийно организовавшаяся группа повозок, движущаяся друг за другом, зачастую случайные попутчики вообще имеют различные конечные цели своего движения.]

На некоторое время воцарилось молчание – собственно, что тут можно было сказать? Разве что в очередной раз выдать пару бессмысленных сквернословий про Шрам, дикую магию и тварей? Лично меня во всём рассказе заинтересовала даже не устойчивость изменённых к воспламенённой огнесмеси, а то, почему они срывались именно после возгорания частокола. Впрочем, именно эту загадку я решил прямо на месте: когти. У барсуков просто прогорали острые кончики когтей, не защищённые огнеупорной шкурой. М-да, очередная иллюстрация, что абсолютной защиты, как и абсолютной силы, не существует…

Жена Урсы принесла первое, потом второе, вместо сбитня на столе появилось самоваренное пиво – и только после этого разговор неохотно потёк вновь. В общей зале харчевни так и не прибавилось народу, хотя я мельком видел на во дворе ещё как минимум троих. Скорее всего таких же “лесников”, как в корчмах по ту сторону к востоку от Горловины – зимой они и так обычно сидят без работы, за хлеб, стол и деньгу малую помогая защищаться от тварей бесстрашным воротилам местного гостиничного бизнеса. Видимо, моя демонстрация возможностей магии Жизни вышла чересчур уж наглядной. И как разглядели-то – на всё про всё меньше минуты ушло…

– ...Сам знаешь, мы всех привечаем, тут по-другому никак. Все под Тьмой-госпожой ходим, – похоже, хозяин корчмы сугубо от переживаний слишком налёг на пиво. А может на радостях: мочекаменная болезнь не тот недуг, что позволяет без последствий перегружать работой почки. А тут такая оказия: организм подлатали. – Даже вшивых плащеносцев за ворота считанные разы выставлял – остальным ума-разума хватало спесь свою засунуть куда подальше. Не выжить иначе в наших краях. Потому клирику тому я сам ворота открыл безо всякой задней мысли. Ещё порадовался: раз Белый по дороге прошел, может, кто ещё за ним увяжется: тварей-то он точно подразогнал…

– Ну да, как же, – фыркнул в свою кружку Соболь. – Видели мы, как он “подразогнал”.

– ...Ещё, признаюсь честно, на Литургию рассчитывал. А уж я бы в долгу не остался – и с печевом-варевом, и бочку с вином не пожмотился бы выкатить за такое-то... – Урса рефлекторно потер бок под столом, и дёрнулся, кинув быстрый взгляд в мою сторону. – Я же не знал, что г-господин офицер п-приедет и меня р-раз – и излечит!

– Товарищ. Надо говорить – товарищ, – Баюн тоже глянул в мою сторону, но я сделал вид, что занят собственной кружкой. После годового перерыва на одной самопальной браге да самогоне не самый любимый мой прежде напиток пился легко и с удовольствием. Впрочем, как и квас до того, а после – сбитень. Блин, после службы на заставе затерянная в Приграничье корчма – уже прямо как центр цивилизации! На упомянутое вино, что ли, трактирщика раскулачить? Всё равно напиться мне не грозит, хоть всю бочку выпью в одно горло. – А что Церковник?

– Да ничего! – в сердцах хватанул по столу кулаком мужик, отчего столовые приборы аж подпрыгнули и забренчали. Урса тут же испуганно сжался, ожидая моей реакции – при его габаритах выглядело довольно забавно. Пришлось снова сделать вид, что ничего не заметил. Впрочем, корчмарь всё равно понизил голос, пересказывая обстоятельства встречи: – Обычно как нормальный странник делает? Под крышу, да честным образом пищу вкусить, а может и в баньку – того. А этот прямо во дворе начал у меня выпытывать, что да как. С неба крупа мокрая сыплет, а ему хоть бы хны: расскажи про то, сколько путников в сезон проходит, а сколько караванов? А лесорубов сколько с тобой дела ведет? Я-то поначалу ничего не заподозрил, как есть всё говорил. Честный я – вот что мне скрывать?

Тут я едва не выплюнул назад только что отпитое пиво. Образец честности, блин!

– Но когда он про дворян начал меня спытывать – вот тут я напрягся! Мол, знаю ли, на чьей земле моя корчма, да как короля зовут? А как про сборщика налогов завёл, я ему прямо так и сказал: иди, добрый человек, не доводи до греха. Честно – я бы и стрелу не пожалел в затылок пустить, да и спутничками его – хватило бы рук луки держать, коли он Светом мне ещё сначала ворота не почистил. Не это – так точно решил, что ряженый какой.

Ага, ясно. А на мне, значит, Урса решил за потрёпанные клириком нервы отыграться – типа чужак за чужака. Но Белый тоже хорош – вот как можно было про налоги прямо вот так вот в лицо ляпнуть? Хуже, чем мать хозяина придорожного гостиничного комплекса шлюхой обозвать. Потому как излишняя благосклонность к мужчинам – дело житейское, а вот деньги для свободного предпринимателя, точнее возможность распоряжаться ими полностью самостоятельно – самое святое!

Хм. Судя по манере опроса-допроса клирик явно не по своей инициативе заявился – скорее всего кто-то из Белых затеял своеобразное социальное исследование. Причем из тех, что про Приграничье не особо в курсе. Церковнику, что я встретил и отбил у рапторо-белки, похоже, крупно повезло: одарённых Светом в Приграничье очень уважают, но за покушение на свободу готовы в прямом смысле порвать, не взирая ни на что. Иначе бы живущие близ Шрама люди не мирились с опасностями Приграничья. Тем более, свалить убийство на тварей вообще ничего не стоит. Странно как церковник еще раньше стрелу не словил… Стоп.

Я покрутил в голове обстоятельства встречи с Белым и его отрядом так и эдак, складывая вместе все странности. Мысь как-то подозрительно настойчиво пыталась добраться до мяса, не взирая на Свет, от которого обычно твари бежали куда пуще,чем от огня. Не потому ли, что кто-то из ранее опрошенных в качестве ответной любезности, например, подлил втихаря в одну из седельных сумок свитских маркерного состава? Ну или не знаю, овёс полил, которым лошадей поподчевали – не все такие прямолинейные придурки, как Урса. Я помню, как мы разливали эту гадость в степи, чтобы изменённые двигались именно к заставе, а не куда-нибудь ещё: мутанты, стоит им почуять эту жидкость, проявляли весьма настойчивый интерес. Мы даже без боя отступить смогли – и это весной, когда все чудовища успели наголодаться… и запаха, доступного для человеческого носа, от маркерного состава не было. Идеальное преступление, да и только! А вот действия неведомого иерарха Белых…

Я мысленно хмыкнул. Большая организация, распараллеливание процессов без чёткого разграничения обязанностей. Похоже, кто-то решил выслужиться, причём кто-то, ни разу отношения к Приграничью не имеющий. Уверен, тот же отец Митчелл, ставь он задачу, никогда такой ошибки бы не сделал. А теперь только целый регион зазря напрягли… или не зазря, а специально? Войско Рубежа связано с деревнями зарубежников довольно плотно, а зарубежники, в свою очередь, имеют плотные взаимовыгодные контакты с жителями свободной от власти королевств полосы по эту сторону вала. Церковь, похоже, что-то затеяла в Горловине, и создать лишнюю точку напряжения для командиров Войска может быть выгодно. Или нет. Чёртова политика. Одна надежда – до меня по ту сторону вала она добраться не должна, а я завтра сваливаю. М-мать. Вот ведь не было печали…

* * *

И опять дежавю. Самый смешное — три года назад мне и в страшном сне не привиделось бы, что я буду ностальгировать по временам наших первых охот с Машей и Роной! Но – вот. Соскучился по своим девчонкам настолько, что готов затащить их на всем сердцем ненавидимую работу, лишь бы только встретиться. С другой стороны — что мне теперь твари около Эрста? Да и Машу сами изменённые по большой дуге будут обходить – так что Фирониэль с нами точно была бы в безопасности. А вечером, у костра сидели бы и слушали её чарующий голос под аккомпанемент неизменного банджо…

Зимний лес всё же по-своему красив, хоть и не сравнится с летним. И уж точно лучше, чем степь в любое время года! Но когда идёшь по нему километр за километром, в какой-то момент перестаёшь отмечать взглядом всё же довольно однотипные пейзажи, и время помечтать находится. Если, конечно, имеешь привычку вовремя перешагивать через упавшие стволы или пригибаться под низко нависшие ветви, не задевая навешенной за спиной поклажей и оружием.

Но если мне ещё приходилось временами напрягаться на сложных участках рельефа или искать проходы в сплошных зарослях подлеска, то отвальные и вовсе скользили через влажную и холодную чащу словно тени, свободно и почти не издавая звуков. Я уже видел, как это делает Косточка, но после нескольких часов в темп включились все стрелки, будя во мне лёгкую зависть. Ну и разумеется, у нас не возникло ни единой проблемы обойти не таких уж многочисленных здесь, по внешнюю сторону от вала, тварей.

Чтобы вычислить мутанта в лесу, следопытом быть не надо от слова совсем. Чудовища не стеснялись использовать свои размеры, чтобы пробивать в кустах настоящие просеки, оставляли глубокие и хорошо заметные ямы следов. Травоядные, если не особо куда-то спешили по своим делам, вообще сжирали всё на своем пути вплоть до тонких деревьев, походя разбрасывая пахучий помёт, хищники к принятию пищи и обратному процессу относились более деликатно, но и тут размах, так сказать, мероприятий сводил на нет все попытки скрыть свою деятельность. Ну и мелкие не улетающие в тёплые края птицы вроде наших земных синиц, изредка твикающие в ветвях, немедленно замолкали, если рядом появлялось порождение Шрама и спешили убраться прочь. Даже просто внимательный человек, ни разу не привыкший к жизни в лесу, очень быстро учился обращать внимания на такие заметные “мелочи”...

Привал мы заранее договорились не делать, чтобы добраться до места ночёвки пораньше. Тем более на последний участок пути выпадал подъём на вал. Километр вверх — это в среднем около пяти километров под хорошим таким уклоном. Ещё не альпинизм, но уже почти, особенно зимой. Внешний склон хоть и южный, то есть вроде как тёплый, но и на нём, бывает, настоящие сугробы по многу дней лежат, а как начинают таять – вниз бегут многочисленные, иногда далеко не узкие и маленькие ручьи. Лес, кстати, на склонах редеет, попадаются камни и скальные “лбы”, а потому риск наткнуться на тварь раньше, чем она себя обнаружит, существенно возрастает. Правда, даже изменённые животные предпочитают переходить естественную преграду магической аномалии по распадкам, где более полого, и высота всё же хоть чуть-чуть да поменьше... В общем, то ли навыки зарубежников сработали, то ли выверенный несколькими поколениями жителей Звонких Ключей маршрут не подвёл, но мы поднялись почти до самого гребня вала без проблем. Почти – потому что немного ниже верхней точки нас ждала… ну пусть будет – пещера.

— Ну нихрена ж себе! — я повыше поднял алхимический фонарь, лишь каким-то чудом не утраченный вместе с остальными ценными вещами на заставе Сим. Наверное, потому, что он лежал в одной сумке с моими бумагами – алхимтопливо на Рубеже было не достать, и я как-то привык обходиться привычными масляными лампами. А тут ни масло, ни дрова жечь было нельзя — иначе, как объяснил мне Баюн, вся запаховая маскировка пошла бы насмарку. -- Даже спрашивать не буду, как это всё можно было сделать скрытно.

Мощные крепи из потемневшего дерева удерживали высокий потолок. Кое-где было заметно, что раньше тут всё-таки была естественная ниша в камнях, но человеческие руки потрудились на славу, создав в итоге впечатляющую инженерную конструкцию. Такую, что можно и зимой было переночевать, не рискуя околеть без огня, и пересидеть опасность, и хранить кучу наверняка нужных и полезных вещей. По крайней мере, не просто же так отвальные сюда натащили бочек и ящиков, а вдоль стен собрали просторные стеллажи.

– Делали не торопясь, мало по малу, да основательно. Себе, детям, внукам – и так, чтобы внукам внуков хватило, – не смог скрыть гордости сержант. – На том стоим и стоять будем. Иначе давно бы конец отвальным настал.

Зарубежник помялся, оглянулся на устраивающихся в специально отведённой под ночлег конструкции из шкур на рамах соплеменников, и, понизив голос, перешёл наконец к делу.

– Арн, я, это, что сказать хотел…

Пришлось изобразить крайнее внимание. Этого разговора я ждал: чужак, обладающий не только номинальной властью но и вполне реальным влиянием на группу людей, вынужденно вторгался в чужое, очень закрытое общество. Это не могло не вызвать проблем.

– Я не собираюсь что-то от вас требовать, – поскольку на говоруна и болтуна, которого свои же прозвали Баюном, то естьсказочником, едва ли не в первый раз в жизни напало косноязычие, пришлось начинать “серьёзный разговор” мне. – Вам всяко лучше знать, как и что у себя дома делать. Я буду только следить за подготовкой материалов и зелий для Войска и вмешиваться только в самом крайнем случае. А если община мне доверит какую часть общего дела – не в ущерб договорённостям, разумеется, – с радостью возьмусь. Тварей я бить, сам знаешь, умею, и лечить никогда не отказывался.

А ещё я просто сойду с ума, если местные устроят мне информационный вакуум. Ну не сойду, конечно, но будет неприятно. Да, своим мне не стать – да я и не стремлюсь, но пообщаться с новой мордой и жителям Ключей интересно будет, и мне отдушина. Ну а если попытаются навязать что-нибудь отвратное – староста там, или кто у них за лидера ещё? – что ж, метод уговоров путём проветривания кишок я уже проверил. Хотя вряд ли мне грозит обострение отношений – слишком сильно Рубежники и зарубежники связаны. Наверняка в деревне я несколько ветеранов найду.

– Нет-нет, командир, даже не думай! – Аж замахал на меня руками подчинённый. – Общество тебе и дом найдёт, и содержание справит честь по чести – не впервой же! Мы договора крепко блюдём! Только…

Я беззвучно вздохнул и набрался терпения.

– Староста наш, Неясь, – наконец “родил” отвальный. – Сам когда-то до капитана дослужился, а Филин, значит, его сынком был. И отправлял его, родную кровь, чтобы он офицером вернулся, всему вроде как научил… А видишь как повернулось.

Баюн наконец поднял на меня глаза, видимо что-то такое прочёл на моём лице и затараторил:

– Мы ж все с пониманием, знаем, что ты не рвался на филиново место. Так уж вышло-то, Шрам никого не спрашивает, кого пощадить, а кого прибрать. И звание ты получил честно – лейтенанта за одного тигра, лично и в одиночку ухлопанного дать должны были! И нам помог… но чувства есть чувства, а кровь есть кровь. Ты уж не руби с плеча, коли Неясь что обидное скажет, не сдержит в себе. И наизнанку не выворачивай! И ничего другого… такого… тоже не надо. Он потом извинится, обещаю!

Пфф! Я вытаращился на подчинённого, открыл рот… и закрыл. Да, хорошенькая у меня сложилась репутация, оказывается. С другой стороны, если так подумать… Идиотов из тринадцатого десятка, что зацепили мне плечо стрелой, я едва не прибил на месте. Потом сцепился с интендантом – и месяца не прошло, как разнёс склады, выбивая оттуда овец. Да и потом нарийца именно на складе прикончил – это я понимаю, что другое помещение не подошло бы, а посторонние что подумали? Или та же Карина – все знали, что я её на дух не переношу, а она меня… ну и финал известен. Да и Урсу я уработал едва он начал что-то там выступать. Эээ… упс.

– Буду держать себя в руках, – в итоге только и пообещал я. Баюн не скрывая облегчения выдохнул.

* * *

Спуск по внутренней стороне вала в утренних сумерках ничем таким интересным не запомнился, как и первые часы движения через лес, росший уже в Шраме. Даже ставшее привычным на заставе чувство давления дикой магии всё не появлялось, лишь только когда солнце (в кои-то веки тучи разошлись!) прилично взобралось вверх по небосводу, едва ощутимое давление чужой Стихии на тело напомнило о себе.

Зато видовой состав растений, чем дальше мы уходили на север, тем сильнее менялся, и замешана в этом была не магия, а география и климат. Казалось бы, что может изменить в потоках воздуха в бездонном небе ма-аленькая складочка на лике земли всего-то какой-то километр высотой? А меж тем с этой стороны было куда холоднее, а под ветвями хвойных исполинов от тепла небесного светила прятались целые сугробы. Пусть и тусклая, но всё же зелень хвои заметно оживляла пейзаж, среди веток скакали разноцветные пичуги, несколько раз я замечал белок и ещё какую-то мелочь вроде бурундуков. И плевать им было на всех монстров вместе взятых — во всяком случае, до тех пор, пока те не подбирались слишком близко.

Первые следы деятельности человека я заметил вместе с появлением среди ёлок, сосен и секвой первых кедров. Кто-то очень осторожно, не оставляя “светящихся” свежими срубами пеньков, регулярно расчищал подлесок под деревьями, оставляя под каждым удобные круглые полянки. Впрочем, местами для сбора урожая ландшафтные дизайнеры из Звонких Ключей не ограничились: кусты и низенькие деревца то тут, то там тоже оказались прорежены в разных местах, создавая этакие… то ливолны, то ли коридоры – это с какой стороны посмотреть. Причём “стенки”-волны из растительности второго яруса были дополнительно “укреплены” наваленным вроде бы абы как сухостоем — и в итоге пробиться через препятствие требовало значительного труда. Рапторная белка пройдёт или тот же болотный секач, а вот у кого помельче явно возникнут проблемы. Например, хаски в этой трёхмерной деревянной паутине попросту завязнет; продерётся, но замедлится и шуму наделает. А у дикой горной овцы вообще есть все шансы надёжно застрять по-настоящему надолго. Впрочем, животных, даже не самых умных, не надо считать тупыми – двигаться по пути наибольшего сопротивления они станут только в том случае, если найдётся подходящий стимул.

К моему удивлению, мы-то как раз пошли поперёк “волн” — в них, оказывается, в определённых местах были оставлены проходы как раз под габариты человека. Причём даже сейчас, когда все листья опали – хрен разглядишь. Потом мы пересекли ручей по специально перекинутому бревну, а через десять минут ещё один. Со второго раза я догадался, что профиль русла, чем-то напоминающего противотанковый ров, тоже творение не одной лишь матушки-природы. Дикому животному любого размера с комфортом ну никак не напиться из этой вот, с позволения сказать, водной артерии. Бог ты мой, сколько же в эту местность вложено труда?!

– Лес нас кормит и укрывает, – в ответ на мой вопрос пожал плечами Косточка. — Это наш дом. А дом прибирать надобно, ухаживать за ним, понемногу — но постоянно. Тогда – веками простоит.

Логично.

Часа через полтора движения по “творчески доработанной” местности я уже себе примерно представлял, чего именно добивались отвальные, “помогая” природе достроить ландшафт. “Волны” из подлеска создавали своего рода распределённый многослойный забор, максимально усложняющий для любой твари движение в определённом направлении. В стороны? Пожалуйста. Вперёд? Всё тяжелее и тяжелее. Если первые ряды “зелёных изгородей” были просто из сухостоя и обычных дикоросов, то следующие уже были заплетены живой лозой вроде виноградной, оказавшейся ко всему прочему ещё и ядовитой! Вот, оказывается, зачем на подземном складе хранилась целая куча разнообразных, довольно уродливых варежек из толстой грубой кожи — лозы раздвигать. А следующая преграда мало того, что была ядовитой, так ещё и основа-кусты, в этот раз явно специально посаженные, были снабжены огромными, но при этом дико острыми иглами! Стоило нам преодолеть и эту, самую широкую защитную полосу…

-- Нам точно туда? – невольно вырвалось у меня. Прямо от кустов начинался еловый монолес – то есть ели, ели и ничего кроме елей. Кроны хвойных смыкались, отрезая практически весь дневной свет, под пологом ветвей царил серо-коричневый сумрак: нижние ветви елей отмерли, не получая света, земля была усыпана сплошным слоем бурых опавших игл. Откуда-то из глубин памяти всплыло название “мёртвый бор”.

– Туда, – односложно отозвался Баюн. Зарубежники ощутимо волновались, стремясь попасть домой как можно скорее, но всё равно прилежно разровняли потревоженный снег там, где нам пришлось перелезать через сугробы, и опрыскали поверх очередной маскировочной гадостью с резко-хвойным запахом. Ёмкости с этими полезными жидкостями мы тоже позаимствовали со склада.

Последние двадцать минут пути были самыми тяжёлыми. Подсознание, обычно молчащее, буквально вопило, чтобы я не лез в мёртвый бор. А если уже влез – так быстрее выходил наружу! Стоило опушке еловых зарослей кануть за спиной, и я мгновенно потерял чувство времени. Если бы не Печать и компас в руках, с меня сталось бы, пожалуй, решить, что мы блукаем тут уже часа два, причём – кругами! Пожалуй, остальные ряды противомонстровой защиты по сравнению с ельником были так, сущими цветочками: твари ведь тоже наследовали от своих нормальных предков поведенческие паттерны и инстинкты, и продолжали им подчиняться.

…Тихий звук в ватной тишине хвойной чащи обратил на себя внимание сразу же. Сначала я не мог его опознать, а потом понял: вот оно. Звонкие Ключи назывались так потому, что среди чащи действительно били ключи. Вода журчала, звенеламаленькими серебряными колокольчиками во тьме – так, наверное, первые жители деревни и нашли это место. Вряд ли в бор они полезли по своей воле – наверное, вынуждены были укрываться от тварей, решили пересечь поперёк… и услышали этот манящий перезвон.

Стена елей внезапно законичилась совсем другой стеной: это был уже знакомой мне конструкции частокол – я едва не ударился о него носом. Построена преграда была так, что просвета между деревьями не оставалось, и потому не было никакой визуально видимой опушки. Демаскировал деревню только звук – я еле разглядел тонкую струйку, пробивающуюся между бревнами и буквально в двух шагах полностью исчезающую в хвое. Отвальные двинулись вдоль стены, пока, наконец, в ней не нашлась дверь… за которой начинался подземный ход наверх! Короткий подъём в кромешной темноте, ещё одна дверь, и…

– Вот мы и дома, – расплываясь в счастливой улыбке, провозгласил сержант.

* * *

Изнутри деревня оказалась до изумления обычной – ну, насколько вообще может быть обычной деревня на искусственно выровненной вершине холма и скрытая посреди полного монстров леса. Излишки почвы когда-то засыпали между склонами и частоколом из “вечной” просмолённой древесины, получив ровную, как стол, площадку, поднятую над уровнем леса метров на шесть как минимум. На рукотворном плато стояли срубы, крыши их были крыты тёсом, между которыми местные разбили небольшие огородики и даже клумбы, сейчас, понятное дело, пустые. Сами жители вольного поселения тоже не выглядели как-то прямо сверх-необычно: ходили преимущественно в домотканном и в знакомых жилетках из овечьих шкурок – в таком виде отвальные под водительством Филина приехали на заставу Сим.

От какой похожей деревеньки в баронствах Звонкие Ключи отличались прежде всего отсутствием неприятных запахов – увы, скотина не благоухает, а тут вроде как и животных совсем не было. Потом я заметил, что печные трубы торчат из земли шагах в пятнадцати от домов – видимо, очаги устроены так, чтобы дымоходы шли под землей, как в коптильнях. Тоже, очевидно, борьба с запахами. Дорожки между домами аккуратно присыпаны песком, да и сами здания, несмотря на кажущуюся случайность расположения, тоже выстроены явно по какой-то системе. Так, а это что. Деревянный подъёмный кран?!

– Лебёдка, чтобы стволы наверх подымать, – проследив за моим взглядом, прокомментировал вполголоса Баюн. – Чащу тоже прореживать надо, иначе плеши будут возникать, да и дома подновлять нужно, а через ходы несподручно брёвна затаскивать. Чай не шишки в печку кидать… Это, командир. Тут, видишь, общество собирается, видать, и правда гостей давно не было…

– Подожду снаружи, – понятливо кивнул я.

Мужчины и женщины разных возрастов действительно подтягивались к центральному срубу – видимо, большая изба играла роль своеобразной ратуши. На меня косились – но так, с интересом, но без ажиотажа: видимо, как минимум другие зарубежники в Ключах не были редкостью.

– Я в первую голову вопрос поставлю – тебе заселиться, – поделился со мной своей стратегией зарубежник. – Общество дом выделит из пустых, припасы из общинных – а там и побалаболить можно будет уже вволю. А завтра представлю всем уже честь по чести.

– Рассчитываю на тебя, – улыбнулся я. Ну а что? Со своим уставом в чужой монастырь лезть строго противопоказано.

Ждать мне пришлось минут двадцать, не больше. За это время единственным событием стала стайка мальчишек и девчонок, собравшаяся в отдалении и глазевшая на меня, тихо переговариваясь. Впрочем, стихийный митинг закончился не начавшись – один пацан постарше отделился от толпы и двинулся в сторону “ратуши”, а остальные просто разошлись. Когда я в качестве баронета Бертран проезжал деревни своего манора, и то ажиотажа больше было. Я уже было настроился почитать – со своего места разглядел всё что мог, но тут вернулся довольный Баюн.

– Всё удачно прямо сложилось! – с ходу сообщил он мне. – Общество дом тебе приговорило, да не пустой, а сразу с женой, и искать не нужно.

– Что? – мне показалось, я ослышался. – С женой?

– Говорю же, повезло, – утвердительно кивнул отвальный. – И не придётся с нашими вдовушками сговариваться, те ещё… осенние розы. Два года еду поготовить да одёжку стирать-латать – а ныть и подарки клянчить любая станет, словно это ты её уламывал, а не они сами между собой за мужика передрались…

– Баюн, – я надавил голосом. – Жена?!

– Раз с тобой жить будет, то почему нет-то? – отвальный так и не понял, что, мягко говоря, перегнул палку. Очень сильноперегнул. – Да ты и сам не удержишься, красивая она да ладная. Ведьма, конечно, но, я мыслю, тебе это как раз по сердцу. Что называется, на одном языке говорить будете.

Я открыл рот. Закрыл. Открыл вновь. Напомнил сам себе про чужой монастырь – не помогло. Попытался как-то рационально сформулировать своё негодование.

– Это вообще нормально? – нет, нужно не так. – Я же тут, как ты сказал, на два года.

– Бывает, свадебку сыграют чин чином, а потом он или она через два месяца в пасти твари кончится, – как-то совершенно обыденно пожал плечами Баюн. – Это Шрам, мы тут все под ним ходим. Особенно молодые да глупые, как жених Натки – ушёл да сгинул… Ладно, пошли, я тебе дом покажу, да Нате обскажу что да как. А то из ребят сам знаешь какие рассказчики – половину забудут, а вторую половину переврут…

…

Твою. Же. Мать!

Глава 1

Богатый у меня опыт работы в разных коллективах? Скорее, средний. Вот проработавший лет этак сорок непрерывного стажа, уверен, в понимании взаимоотношений между не самыми близкими людьми даст фору многим социологам и психологам. Но и я кое-что могу. Могу, например, понять, какойобъём труда вложен в “Звонкие ключи” и окрестную территорию. И прикинуть количество жилых домов — тоже не самая сложная задача. Холм-”остров” в мёртвом бору с “набережной” из частокола не очень большой. Застройка на нём, по меркам обычных деревень из королевств, конечно, плотная – но не настолько, как на заставе. Даже если считать, что в каждом доме живёт по одному взрослому мужчине (а это не так), и женщин не сильно больше — Баюн сказал, что они тоже гибнут… Сто – сто двадцать человек дееспособных взрослых обоего пола? Надо полагать, где-то так.

И на эту сотню ложится добыча пропитания — надо полагать, в основном охота и собирательство. И кроме того – бытовые повседневные дела, уход за детьми, обновление построек и частокола, работа с лесополосами. “Ключи” значительно изолированы от остальных поселений, что зарубежных, что приграничных, это значит, что в логистику и торговый обмен тоже уходит прорва усилий. А что невыгодно везти – делается на месте. Те же ложки, тарелки, ткани для одежды повседневной носки и сам пошив одежды.

Часть трудовой нагрузки можно переложить на детей и стариков – в деревнях королевств так и делают. Что-то отработано настолько, что в итоге требует значительно меньших усилий, чем у человека неподготовленного. Но всё равно объём нагрузки — ужасает. И справиться с ней можно только одним способом. Коллективным распределением усилий и тягот с коллективным же контролем результата. Потому что небрежно выполненная работа по формированию ядовитых зарослей — это напавший на поселение монстр, а то и не один. Потому что обрушение частокола, когда ответственный просмотрел гнилое бревно – это демаскировка деревни и опять проблемы с тварями. Не удивительно, что тут общество приговаривает к браку одинокую женщину. В королевствах феодал рассматривает своих сервов как ресурс, а тут сами общинники вынуждены так воспринимать друг друга.

Н-да. Что-то я такого не ожидал увидеть. Сами отвальные из моего десятка не больно-то распространялись на тему, что да как дома, а когда всё-таки болтали меж собой — постороннему ни за что не догадаться, какая тут царит жесть! Зато никаких налогов, и ни один плащеносец не утащит за косы твою дочь или молодую жену только потому, что мельком увиденная девка приглянулась согреть постель… Иногда мне очень хочется закрыть глаза и проснуться дома -- забыть этот проклятый жестокий мир как дурной сон. Но очень, очень редко. Слишком много у меня теперь здесь “якорей”… Даже ребёнок будет меньше чем через восемь месяцев. В последнее даже не очень верится, хотя я сам очень постарался, чтобы это событие свершилось…

Пока я прокручивал в голове эти не самые веселые мысли, мы шли. По аккуратно отсыпанным песком дорожкам (чтобы на подошвах из деревни запахи посторонние не вынести?), мимо добротных, как один ухоженных домов, кое-где скупо обсаженных низкорослыми фруктовыми деревцами, мимо упомянутых аккуратных огородиков. Темнело, но теперь я понимал, куда смотреть. Вот окна в домах – все как одно смотрят к центру модифицированного человеческими руками холма. Если внутри кто-то запалит лампу – свет не будет виден снаружи. Но света всё равно почти нет – разве что тусклые отблески очагов, в некоторых домах играющие на потолке. Люди (в основном стягивающиеся к ратуше – общинном дому) скользят в сумерках совершенно беззвучно, привычка – вторая натура, и говорят тихо. Ведь ночью звуки порой разносятся очень далеко…

– Сюда, – в итоге дом, к которому меня привёл Баюн, был на дальней от того подъёма, через который мы вошли в “Ключи”, стороне деревни. Сержант подошёл к двери… и просто открыл её и вошел внутрь, даже не думая стучать. Ну да, пресловутая звуко-маскировка. Интересно, как они брёвна рубят? Или днём с этим нет проблем? – Натана, ты здесь?

Проклятье, если мне придётся жить в этом доме, нужно будет сделать что-то с темнотой, в которой я ни зги не вижу. Даже сейчас, вечером, внутри только силуэты и различаю!

– Я тут, – девушку я разглядел только после того, как она поднялась… ммм, из-за стола? Не уверен, что вообще смог понять, что перед мной женщина, если бы не знал заранее – ну и по голосу. И, кажется, что-то взяла в руки, сумку, что ли? – Случилось чего?

А тембр приятный такой, тихий и спокойный.

– Мужа тебе привёл, обществом сговорённого, – без всяких экивоков вывалил на голову девице новость сослуживец. – Звать Арн, лейтенантом теперь у нас от Войска в деревне.

– Благодарствую, – кажется, собеседница слегка поклонилась. Судя по интонации, неожиданный “подарок” в виде абсолютно незнакомого человека в мужья её не особо взволновал.

– Мы с товарищами будем в общинном доме обсказывать, как на заставе служилось, – проинформировал соплеменницу разведчик. – Но командир тебе и сам что хочешь поведает, мы под его началом едва ли не сначала были. Арн, я к тебе завтра днём загляну, как устроишься. Со старостой познакомлю… ну, яговорил.

– Я помню, – кивнул я ему.

– Что ж, – я прямо почувствовал, как зараза ухмыльнулся. – Тогда до встречи. Счастья, хе-хе, молодым!

И спокойно себе ушел. Когда-нибудь я этого придурка стукну за всё хорошее. Больно.

Мы постояли. Помолчали. Ещё постояли и помолчали. Я вздохнул: ещё более дурацкую ситуацию поискать стоит, чтобы в неё влипнуть. Признался:

– Ната, у тебя есть какой-нибудь источник света? Лампа там, хотя бы лучина? Я не вижу в темноте.

Собственно, я уже был готов к ответу “нет” и разжиганию огня магией над своей ладонью, но обошлось. Хозяйка дома почти беззвучной тенью пересекла комнату, что-то сделала с окном – кажется, закрыла ставнем, судя по звуку, и потому, что даже тусклый вечерний свет пропал. А потом несколько щелчков огнивом, разлёт сине-красных искр – и на столе ярким белым пламенем вспыхнули два фитиля. У обычного человека от такого перехода от темноты к свету в глазах ещё долго цветные пятна плясали, но мне в очередной раз помогла Жизнь. Я поднял глаза и наконец-то разглядел свою… гм, жену. Хорошо разглядел. И мысленно извинился перед боевым товарищем.

Ната оказалась ростом примерно с меня. Правильные черты очень бледного лица, вроде бы каштановые волосы – настольныегорелки ярко полыхали белым пламенем, но я не был уверен, что они не искажали цвета. Думаю, девушка готовилась ко сну – волосы распущены, и в таком состоянии ниспадали ниже спины. На одежду пошла всё та же серая домотканая холстина: платье без пояса, и неизменная жилетка из овечьей шкуры со шнуровкой, накинутая на плечи? но не завязанная. Впрочем, не уверен, что красавица-колдунья её вообще затягивала – очень мешала главная женская гордость. Два проступающих под платьем полушария… да нет, к чёрту – ШАРА высокой и невероятно манящей груди!

С наличием свободного нелимитированного доступа в интернет на красивые сиськи насмотреться – проблем нет. Всех возможных размеров, цветов и степени прикрытости. Но вот чтобы вживую и столь идеальной формы… Я честно попытался рассмотреть комнату, то, что стояло на столе – но глаза упорно возвращались к… ну вы поняли. С… сокровище скорее угадывалось через ткань платья, но даже в таком виде взгляд было не отвести. И это всего-то после недели без секса! Думаю, увидь я Нату после года службы на заставе и днём – боюсь, без всякого преувеличения пустил бы слюну. Что случилось бы, приедь вместо Кары добровольцем девушка подобных статей – я даже представить боюсь…

– Я… не рассчитывала на гостей… на то, что будет с кем разделить ужин, – похоже, Нате надоело изображать из себя столб. Очень, очень фигуристый столб. – Есть немного каши… мужчине наесться досыта не хватит, конечно, но я пока могу ещё приготовить…

Собеседница осеклась, потому что… Потому что она сделала неопределенный жест ладошкой, и то, что под платьем – колыхнулось. М-мать, я виталист – или кто? Блокировка.

– Не утруждайся, – к моему удивлению, даже в таком состоянии поднять глаза получилось с некоторым трудом.

– Тогда, – жена посмотрела на меня с мелькнувшей в глазах лёгкой растерянностью. Я наконец заметил на её щеках едва заметный румянец. – Пойду приготовлю наше супружеское ложе.

И машинально поправила волосы.

Так. Печать снимать не буду, иначе до означенного ложа просто не дойду, а на столе, кажется, что-то нужное для хозяйки дома лежит…

* * *

Стихия Жизнь творит чудеса. Как большие, вроде мгновенного исцеления смертельной раны, так и мелкие, можно сказать, бытовые. Что делает обычный человек, просыпаясь? Подскажу: наталкиваясь спросонья на мебель, бредёт в туалет — бросить, так сказать, накопившийся за ночь балласт. А что делает виталист, способный при помощи Печати тонко контролировать собственный организм? Притормозив низменные физиологические нужды, сколько душе угодно прижимается к разметавшейся на простынях жене, например. Или наслаждаясь мягкостью перины и теплом женского тела под боком прокручивает в памяти события вчерашнего вечера. М-да.

Накрыло меня вчера вечером знатно – не сказать, чтобы мозги отрубило начисто, но думать я мог преимущественно только в одном направлении. Поутру у меня даже возникла мысль о внешнем воздействии. Но — нет. Мало того, что соображение разбивалось об элементарную логику – собственно, зачем? — я ещё и банально почувствовал бы попытку магического вмешательства. А биохимическое воздействие, сдвигающее гормональный баланс, спровоцировало бы Печать на активное противодействие. Опять же, афродизиак – обычно довольно сложное вещество, и сделать его газообразным без цвета и запаха уже само по себе кажется не особо реальным… это если не считать факта, что “воздействие” не выключилось после блокировки эмоций. Короче, сам, получается, справился, своими, гм, скромными силами. Зато теперь, наутро после постельных подвигов, я всё-таки разобрался в первопричине столь бурной реакции. Вспомнил.

Каждый подросток в нежном возрасте познав радости полового созревания, но не познав прелести самого процесса, неизбежногрезит в предвкушении. И невольно более или менее подробно придумывает себе некий идеал возлюбленной. Кто-то видит в своих мечтах вполне конкретных реальных знакомых и не очень красавиц, кто-то некие обобщенные образы, а кто-то собирает себе, как я, некую мечту. Чтобы, значит, на талии ладони смыкались, а волосы цвета вранова крыла обязательно ниже попы, и чтоб сама задница… гхм. Обычно, после первых реальных опытов, да и просто с возрастом мечта блекнет, постепенно стирается из памяти… Но вот, как выяснилось – не до конца.

Внешне Наташа (да, я уже переделал местное имя, опять) от подростковой моей мечты отличалась цветом волос, и талия у неё была не такой тонкой – всё-таки живой человек, а не фантазия. Ещё я не уверен был насчёт черт лица — в смысле, не уверен, что вообще о них тогда думал. Потому что сейчас образ из памяти чётко слился с девушкой, безумно мило спящей рядом. Учитывая, что вчера между нами было — на земле я бы уже помчался делать бутеры на завтрак и заваривать кофе для пресловутой доставки в постель. Но здесь, в чужом доме… с другой стороны – а почему нет? У зарубежников даже печи противодымные, но конструкция не должна быть настолько сложной, чтобы умный человек (вроде меня, да-да) не разобрался бы, как следует подумав. А Ната как раз оценит, как я для неё расстарался… тьфу, блин. Кажется, я поторопился посчитав, что меня отпустило!

На самом деле, думаю, кроме выживших юношеских грёз что-нибудь этакое сотворить меня под руку подталкивал еще один факт: стыдно признаться, но я вчера едва не облажался! Нет, не то, что вы подумали — с контролем собственного организма я справился лучше некуда -- я же всё-таки виталист, как-никак. Проблема внезапно оказалась в другом. В магии. Я к ней, оказывается, привык. Привык настолько, что сам за собой этого особо не замечая, спокойно себе использовал даже в этом.

Любой мужчина, если он только не конченый эгоист и не менее конченный идиот старается не только сам получить удовольствие от секса, но и сделать хорошо партнёрше. Если не из понятной мужской гордости, то хотя бы ради возможного повторения процесса с этой же партнёршей. Безусловно, есть дамы, что и сами хоть куда… В смысле, справляются, а не то, что вы подумали! Хотя по странному стечению обстоятельств “хоть куда” для вышеозначенных особ справедливо во всех смыслах… и позах... тьфу, блин! Короче. Нормальный мужик постарается сделать всё, чтобы его женщине было хорошо – и точка. А современный землянин обычно даже представляет, как это сделать. Правда, тут мне повезло с миром-реципиентом: здесь я узнал реально много нового.

Помните моего приятеля Пака, с которым мы еще вместе лабораторки по нормальной физиологии делали, а я ему за это в борделе время от времени ассистировал при оказании медицинских услуг клиентам? Кроме магического аналога пластической хирургии мой однокурсник занимался еще и работой с фертильностью (восстанавливал детородность или наоборот), но основным его занятием было тупо приведение клиентов и обслуживающего их персонала в готовность. Та ещё работёнка, но первокурснику-негражданину в Лиде иначе было и не заработать. Кстати, пока я не подался в Рению, зарабатывал Пак едва ли не больше меня, причем не рискуя головой на охоте…

Короче, все нужные приёмчики я подсмотрел и запомнил. И использовал. Сначала в сложных ситуациях – типа секса на дне земляной ямы на еще теплом трупе лисицы хаски. Ну вот хотелось мне, чтобы у Тани остались только приятные воспоминания от окончания того “приключения”. А потом незаметно втянулся и стал читерить. Здорово же, когда не надо угадывать, какой тип предварительных ласк сейчас нужен твоей партнёре и ей становится хорошо от каждого твоего касания? Вот и вчера я, как только Наташа позвала меня к расстеленной постели, начал действовать в привычном ключе. Впиться губами в потдатливые губы, одной рукой скользнуть по бедру, другой нетерпеливо сжимая божественную грудь… хорошо хоть остатков мозгов хватило понять: что-то идёт не так!

Нет, я не забыл, что меня женили не на ком-нибудь, а на колдунье. Но одно дело держать в голове факт, а другое – совсем не чувствовать исходящего от девушки давления магии. Стихия свободно стекала у меня с пальцев, не встречая преград проникала в тело красавицы… и исчезала, словно тонула в черном омуте! Ни волн, ни завихрений, вообще без следа! У меня аж мозги прочистило, ненадолго. Достаточно для того, чтобы понять: во-первых своим активным домогательством я Нату не особо возбудил, а во-вторых зарубежница в принципе не очень понимает, что ей делать. Примерно как Рона, когда был наш первый раз. Но моя красавица-эльфийка зато горела энтузиазмом научиться, а вот колдунья… м-да. Словно выполняла свой долг. Хотя почему – словно? Общество приговорило – она сделала. М-мать.

Пришлось сдавать назад, попутно объясняя, что я потерял голову от её красоты. Минут десять я рассказывал, почему моя жена такая красивая, пока, наконец, не добился появления румянца на щеках вновь – всё ещё слабого, но уже сильнее, чем раньше. Дальше настал черед поглаживания, первых медленных поцелуев, постепенно перешедших в более жаркие под более смелые и прямые ласки, а потом… Через достаточно длительное “потом” я всё-таки заставил её кончить! Семь потов сошло, в смысле сошло бы, если не моя Стихия. Сладкая победа после длительной осады.

* * *

Когда сквозь щель в единственном ставне пробился первый тусклый серый луч, я всё-таки встал. Разглядел наконец выражение лица супруги — такое беспомощное и одновременно милое, что захотелось немедленно прижать девушку к себе и… В общем, решил не быть свиньёй и дать человеку поспать. Работала бы на ней моя магия – никаких проблем, и сон разрушить бы не дал, и диагностику заодно провёл, а то не нравится мне эта анемичная бледность. Но раз нет — то ограничился тем, что аккуратно подоткнул толстое тёплое одеяло. В доме понемногу стало холодать – дрова в печи прогорели. Кстати, я бы и поесть не отказался. Виртуозная готовка на печи всё ещё не входила в число моих несомненных талантов, но с простейшими блюдами вроде всё той же каши я даже на костре справляться научился, а тут настоящий очаг, прямо роскошь. Ну или хотя бы разогрею то, что Ната вчера упоминала…

Надо сказать, что изба ведьмы не отличалась огромным количеством комнат: были сени, или как там называется короткой тамбур перед дверью, чтобы тепло удерживать, и собственно изба из одной комнаты. Ложе, правда, отгораживалось плотными занавесями, но это, по-моему было больше для тепла, чем от нескромных взглядов. Это было всё, что я вчера разглядел, потому сегодня мне предстояло ознакомится с бытом отвальных подробнее. Но сначала — ставень долой, и да будет свет! Без деревянной “занавески” видно стало получше, но тоже не сказать, чтобы прекрасно. Оконце не отличалось величиной и стекло в нём было настолько мутное (именно мутное, а не грязное), что я как ни старался, ничего на улице не разглядел. Так, ладно. Теперь печь, потом еда.

Печь мне искать не пришлось, но только потому, что я успел разглядеть вчера здешние дымоходы. Местные действительно в прямом смысле закапывали свой источник тепла в землю, прямо под пол сруба, так что для доступа к топке пришлось спуститься на несколько выложенных из более-менее отёсанных диких камней ступеней ниже уровня первого этажа… а потом разбираться, какая из грубовато выкованных металлических дверок за что отвечает. Четыре штуки – это не слишком дофига для такой конструкции? Вроде не паровоз, к чему столько сложностей? Хорошо хоть ещё не совсем прогоревшие остатки вечерней закладки дров в одной из камер подсказали, куда совать новое топливо, а то мог бы и оплошать. На заставе что с плитами для поваров, что с отопительными печами в казармах всё как-то попроще было... Так, этот пункт вроде всё. Еда?

Поднявшись опять на уровень пола первого этажа, я попутно смахнул сажу с рук вместе с частичками сшелушенного магией верхнего слоя кожи – разумеется, аккуратно пошитую варежку-прихватку я заметил только после того, как перепачкался обо всё что только можно. Внимательно огляделся по сторонам… Ещё раз внимательно огляделся. Отмахнулся от желания потрясти головой – вряд ли от этого горшки, кастрюли, или хотя бы тарелки с ложками материализуются. Хотя — ну вот куда их можно упихать в комнате едва ли двадцать квадратов размером? В монументально выглядящий сундук? В две большие корзины в углу с плетёными из прута крышками? Под ставшим этой ночью супружеским ложе?

“Тупо сожри остатки сухого пайка из вещмешка и не парься”, — подсказал мне встроенный в подсознание каждого мужчины “помощник”. Но я, конечно, его не послушал. Мешок, впрочем, так и брошенный вчера у входной двери в компании с волчьим плащом и копьём я проверил – так, в порядке рекогносцировки. Учёт доступных активов лучше вести с хорошо знакомой части.

Стена, в которой была сделана входная дверь, Наташей была отведена под вешалку для самой верхней одежды и оружейную стойку. Логично, одобряю — в казармах Войска точно так же было. Осмотр этой части комнаты получился интересным: я выяснил, что моя благоверная владеет луком, не таким монструозным как у зарубежников-мужчин, но тоже довольно мощным. Кроме лука на заботливо вбитых аккуратных деревянных крючках висел серп, который я сначала отнёс к инструменту, а не к оружию, и только потом разглядел крепление на рукояти. Н-да, насадив на плечо лука остро отточенную металлическую загогулину можно было получить штуку в каком-то смысле пострашнее копья. С другой стороны, может быть это была просто этакая разборная коса? Вроде разумно не таскать же с собой по далеко не безопасному лесу каждый раз дополнительную не особо нужную палку, если ещё одна такая же болтается у тебя за плечом?

Так и не придя к какому-то окончательному выводу, я пожал плечами и подошёл к столу -- второму сильно выделяющемся после кровати предмету в доме. По пути заглянув в одну из корзин, оказавшуюся банальной заменой комода. Рыться в чужом белье я, конечно, не стал. Немного засомневался насчёт сундука, но и тут решил махнуть рукой – логично хранить в таком прото-сейфе нечто ценное, а ценное – совсем не то, что хочется показывать первому встречному. Даже если он внезапно стал мужем.

За столом вчера Натана действительно пряла – именно так, как я себе представлял этот процесс по полузабытым детским сказкам. Специальную тяжёлую напольную деревянную подставку с этакими шипами венчала неопрятная куча шерсти. От которой отходила довольно толстая нить, другим концом навитая на веретено. Нежные женские пальчики вручную свивали отдельные волоски в пряжу, а из пряжи можно было потом, например, вязать. Да уж, занятие для очень терпеливыхлюдей. С другой стороны, чем ещё в деревне можно заняться одинокой женщине длинными тёмными вечерами? Читать? Не смешно даже. Вязать разве что – но для этого как раз пряжа и нужна…

Думая об этом, я машинально подхватил со стола один из светильников, осмотрел со всех сторон… и выкинул из головы все дурацкие мысли про шерсть. Внимательным взглядом оглядел поверхность стола и что на ней расставлено, опять светильник, точнее, именно что горелку – и покачал головой. Надо же, чуть не повёлся на весь этот сельский колорит: домотканая одежда, безрукавки со шнуровкой, прялка… и полноценная портативная алхимлаборатория рядышком. Ну а что хозяйка использует вместо пробирок и чашек Петри слегка разномастные баночки из всё того же мутноватого стекла – может, ей и впрямь так удобнее. Лабораторная посуда бьётся почём зря – а когда и расплавляется ненароком, если чего-нибудь не то смешать.

* * *

Я успел больше двух часов проработать с бумагами, прежде чем Натана проснулась. Она прошуршала одеждой у кровати и вышла из-за задёрнутых мною для тепла занавесок полностью облачённой.

— Доброе утро, – я на секунду оторвался от записей, постаравшись максимально тепло улыбнуться.

— Утро, – спокойно, чуть задумчиво кивнула мне она.

И всё. Я опять уткнулся в записи, благоверная занялась вознёй по хозяйству. Спустилась к печи, что-то сделала с дровами, потом вышла на улицу и вернулась с чугунком, потом… честно говоря, я перестал следить. Насколько мне было интересно разобраться тут со всем с утра, настолько же я сейчас горел желанием выплеснуть свои мысли на бумагу. Что, вообще говоря, само по себе было не самым нормальным желанием, но… Пожалуй, сейчас как никогда я имел право на небольшой задвиг.

Год назад, выезжая из Лида, я не очень хорошо себе представлял, во что ввязываюсь. Да что там — не понимал вообще. Всё, что я слышал о легендарных защитниках Горловины до получения собственного личного опыта, относилось к Войску Рубежа примерно так же, как относится реальная жизнь рыцаря к сюжету рыцарского романа. Я, правда, благодаря своим “приключениям” в герцогстве Берг немного ознакомился со средневековой гвардией королевства Зар – кстати, через лучших, на полном серьёзе, её представителей вроде герцога Эдмонда. Но не в обиду будет сказано – войска королевств и в подмётки не годятся настоящей армии, Войску Рубежа.

Собственно, потому-то Рубежники и могут противостоять атакам изменённых без чудовищных потерь в живой силе, так характерных для всех остальных вооружённых формирований, законных и не очень. И дело не во владении оружием и не в выучке, и даже не в чудодейственных снадобьях отвальных и условно-подконтрольных мутациях части личного состава. Нет, причина прочности и силы Войска в том, что оно – Структура. Ну или Система — уж как кому больше нравится. Против потока разрозненных чудовищ сражаются не отдельные люди, а единыйорганизм. Армия. И это действительно меняет всё.

На Земле силу Структуры давно, так сказать, “распробовали”. Любой ставший мало-мальски успешным бизнес прежде, чем пытаться развиваться дальше, строит свою Систему — необходимость этого настолько общеизвестна, что большинство моих земляков даже не задумываются, зачем это нужно. Политические партии, профсоюзы, те же армии государств, да и сами государства – всё это постоянно окружает нас с детства, привычно как воздух. И примеры того, как развал Структуры или просто неэффективность способны помножить на ноль все усилия, все капиталы — тоже перед глазами.

Во многом мой быстрый прогресс по службе в Войске, да и в Лиде до этого, объясняется моей внутренней готовностью и умением быть частью Системы. Да, республика -- тоже Структура,государство в прогрессивном понимании этого термина. И там я тоже неплохо так поднял свой социальный статус: всего за два с половиной года – от нищего гражданина до выпускника Университета, почти готового Повелителя Жизни! Помните, как я ныл сразу после попадания, что мне не досталось никакой суперспособности попаданца, про которую так любят писать в фэнтезийных книгах? Каюсь, ошибся. В отличии от абсолютного большинства людей этого мира, для меня естественно быть частью целого. Не объединения равных, не союза индивидуальностей, но, как я уже сказал выше, организма!

Знаю, что вы скажете: самое место и время, блин, чтобы забивать себе голову разными полуабстрактными рассуждениями! Но нет, именно сейчас – и место, и время. Я ведь лишь второй раз за все годы пребывания в этом мире оказался вне всех здешних Структур. В первый раз – это когда я в баронство Бертран ездил… и тогда я едва не обзавёлся женой, кстати. Второй раз, хех, отвертеться не удалось. М-да. Ну, как бы то ни было, я сейчас ещё раз вырвался из привычной для себя среды обитания, и теперь мог более-менее взглянуть на свою жизнь со стороны. И это важно. Очень.

Быть частью Системы – настоящей Системы, а не бледного подобия как у местных аристо – это значит намеренно загнать себя в некие рамки. Став частью организма нельзя остаться полностью самостоятельным. И чем больше твоя персональная роль в Структуре, тем меньше остаётся возможностей для свободы манёвра. Ну хотя бы потому, что каждое твоё действие повлияет на все остальные элементы Системы. Как пример – Президент страны на Земле: вот уж кто себе лишний жест, даже лишнюю улыбку позволить не может. Каждый мах ладошкой снимут на камеры с шести сторон и потом аналитики будут неделю статьи калякать…

Вот это вот, про что я сказал абзацем выше, я в полной мере прочувствовал на себе, попав на службу в Войско. Я привык быть эффективным на своем месте, ведь именно эффективные работники продвигаются по службе. Был хорошим менеджером в родном мире, старался стать хорошим виталистом в республике. Избавился от баронства (себе чего врать-то? Именно избавился, даже не попробовал отстоять права), едва понял, чтохорошим землевладельцем-феодалом мне не стать. А попав в Рубежники – постарался стать хорошим солдатом, сержантом, офицером. И мне – о да, это удалось.

Строго говоря, лейтенантскую лямку мне толком и не пришлось потянуть. Вряд ли охота на волков и целительский рейд можно назвать обычной офицерской службой. А вот сержантской доли хлебнул, что называется, от души. Какая, как вы думаете, основная обязанность младшего командира? Рулить, так сказать, своим десятком? Хренушки! Командование отвальными у меня занимало процентов этак десять от общего времени. Всю остальную занятость мне обеспечивала рутинная работа внутри Системы – обеспечить подчинённых довольствием, тренировками, бытовыми удобствами и расходными материалами (от стрел до портянок). Причем не один раз обеспечить, а непрерывно поддерживать – потому что только так можно обеспечить боеготовность вверенного личного состава на должном уровне. Голодные и замёрзшие солдаты такого навоюют – лучше впереди них в пасти тварей прыгнуть!

Знаю, звучит не так уж сложно, но… как бы объяснить. Вот представьте себе какой-нибудь механизм: шестерни вращаются, передавая усилия друг другу. Но чтобы эта механика не клинила на каждом обороте – нужно машинное масло. Нет его – и всё встанет, если не чего похуже. Так вот, масло – это младшие командиры и есть. Крутись как хочешь, но твоя шестеренка-десяток должен работать на своём месте, и работать эффективно. Но если все шестерни исправны – махина Войска словно стальной каток способна раскатывать в тонкий блин порождения Шрама! Кстати, если вы думаете, что офицерам, особенно старшим, проще – забудьте. Они в этой Системе – двигатель.

Вот потому мне приходилось заниматься казалось бы такой далёкой от службы хренью как перегонка браги, лечение других солдат, борьба с интендантами и прочими активными телодвижениями – обеспечивал и играл роль смазки. Итог – убитый мною при участии отвальных тигр и спасённая застава. Не в смысле укреппункта – я про выведенных Бассом людей. Не справился бы он без меня, а я не справился бы с нарийцем без Баюна, Косточки и остальных, по моему приказу полезших почти в прямом смысле слова совать голову в пасть тигра. И всё замечательно вроде… вот только у меня совершенно не оставалось времени не то что на семью, ждущую меня в Лиде – на самого себя. Едва находил возможность читать конспекты – в час по чайной ложке, но хоть так. Про записи об омоложении организма даже не заикаюсь – там разбираться надо было. Зато натренировался оперировать едва ли не с закрытыми глазами и без скальпеля. Тоже достижение… только вот какое-то не то. Не из тех, что я планировал для себя хотя бы год назад.

Структура – это такая ловушка, из которой чрезвычайно сложно выбраться. На Земле можно выбрать свою Систему… поначалу. Потому что чем выше ты поднимаешься по иерархии, тем больше Структура становится частью тебя. Как пример – тот же Ромар: вот уж воистину плоть от плоти Войска. Власть у него приличная, но о чём-то постороннем он в принципе не думает. Кажется, я понял, почему Горец до сих пор ходит в лейтах и лошадям хвосты крутит… и почему маги так старательно отгораживаются от аристократических недогосударств. Недо-то они недо – но постепенно развиваются. Структура, в которой место человека определяется его навыками, знаниями и способностями управлять подчинёнными, куда эффективнее местнических междусобойчиков дворян.

Кстати говоря, верный способ спустить в унитаз Систему – начать сверху ставить на места своих родичей или хотя бы знакомых. Так развалился Советский Союз – руководящая партия стала вести себя как аристократия. Так корпорации терпят многомиллиардные убытки – только потому, что папа поставил сыночка командовать каким-то там направлением своего бизнеса. Вот у Рубежников такой хрени нет: ослабить себя – значит скормить тварям Шрама. И у республики нет – Повелители Жизни выстроили такую структуру, что родственные связи для граждан не значат вообще ничего. Интересно, как обстоят дела у Белых – ведь Церковь это третья Система этого мира. Может, у них с этим проблем больше, иначе бы Белые давно показали всем кузькину мать…

...Возвращаясь к вопросу достижений и Систем. Структуры – как люди: тоже развиваются. Медленно, но это происходит. Хорошо, когда тебе по пути с Системой, или в целом по пути. Или хотя бы возможен компромисс. Но быть частью Лида, поставившего во главу угла ещё не очень явный, но фашизм, мне совершенно не хотелось. Раньше я думал, что поднявшись наверх общества республики смогу что-то поменять, но теперь это выглядело для меня сомнительным. Спасибо Войску – служба помогла прочистить мозги. Я ведь, уезжая из Лида, не собирался становится Рубежником по духу. Собирался найти себе уютный, безопасный уголок и просто пересидеть три года при лазарете, формально выполнив требования Кристиана. Собирался, да. Вот только вышло всё с точностью до наоборот. Это служба отформатировала мне мозги.

Нет, я не забыл, что хотел ранее, и не посчитал былые цели ненужными. Я про само отношение к жизни. Виталист Арн на любую проблему смотрел как на научный вопрос. Исследования, эксперименты, анализ – и решение. Блистательный офицер Арн (врать-то себе не нужно – не просто так я плащик пошил из трофейного меха, понтов захотелось) на проблемы смотрел куда проще: обойти, уничтожить, обратить в преимущество. Подруга решила устроить едва ли не суицид. Вот тебе маленького в подол, займись делом. Корчмарь дерзит? За кишки его. По белке можно и из ручной гаубицы шмальнуть – две задачи решить за раз. Красивая девка, которую коллективное руководство деревни назначило женой? Так в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

На самом деле то, что я сорвался на Наташе – это было закономерно. Слишком уж сильно образ офицера на меня не подходил, постоянно давил на сознание. Перманентный стресс в течении года – ну и естественная для молодого организма реакция. Первый раз – на стене с Кариной – ещё можно списать на случайность. Второй раз – закономерность. И это ещё цветочки. В Рении я определился, чего же я хочу от жизни, а теперь, похоже, настало время решить, каким я хочу быть. По уму надо бы наоборот, но где ум – и где экзистенциальный кризис. Так, кажется, это называется? Твою ж мать, вот не ожидал, что однажды вляпаюсь в такое… такое. А мне ведь, если годы на Земле в зачёт пускать один к одному, уже за сороковник… или как раз наоборот – пора?

Все сложные проблемы я привык решать с бумагой и карандашом, и в этот раз не стал изменять своим привычкам. Разложил листы, нарисовал схемы, подбил пункты – и сразу легче на душе стало. Почти три часа угробил, чтобы всё разложить по полочкам. Зато, когда есть формализованное описание задачи – решение найти значительно проще. Пусть это займёт несколько дней – да даже недель.

Правда, ответ я могу написать прямо сразу – про это в моём первом мире написано столько книг, что не “подглядеть” его было сложно. Быть собой. Ведь я не персонаж из RPG-игры, мне не нужно выбирать, кем быть – магом, менеджером или Рубежником. Они все – это я. Но одно дело сказать и записать, и другое – понять, как это сделать...

Хлопнула входная дверь, и в комнату вошла Натана, неся перед собой ещё одну корзину с крышкой. Я сообразил, что она вышла минут двадцать назад – куда-то уходила от дома. Девушка аккуратно утвердила с позволения сказать плетёный контейнерна полу рядом со столом, откинула крышку и выставила передо мной… тарелку. Обычную глиняную тарелку, неплохую такую: ровную, поверхность покрыта глазурью. В королевствах далеко не каждый себе может позволить такую, многие с деревянных едят, и ничего. Тем временем ведьмочка достала и поставила вторую тарелку на то место, куда видимо хотела сесть сама. С сомнением посмотрела в угол, где стояли её корзины – кстати, абсолютно идентичные этой – и выудила из ёмкости ложки. Ещё раз с сомнением посмотрела на получившийся натюрморт, сняла полотенце с крючка на стене, вернулась – и протёрла посуду.

– Я не очень хороша в хозяйстве, – призналась мне жена, поскольку я продолжал за ней наблюдать. Девушка немного помялась, и попросила: – Скажи, если что не так. В последний раз тарелками пользовалась перед тем, как Наставница ушла, а это было восемь лет назад…

Не будь за моей спиной бревенчатой стены – был бы риск упасть с лавки.

– Я… скажу, – осторожно согласился я. Помолчал, но любопытство пересилило: – А как тогда?..

– Из чугунка. Ложкой.

А… Ну, логично.

– Я научусь… Наверное, – подумав, как-то не слишком уверенно пообещала благоверная. И выложила из корзины прямо на стол небольшую головку сыра. Следом появился кусок копчёного мяса, пучок похожей на петрушку зелени. Ведьма взялась за нож и начала нарезать сыр – да, прямо на столе. В десятке сантиметров от лабораторных склянок и горелок. Нет, понятно, что стол в доме один и места тут не дофига, но…

– А больше тарелок не было? – Когда Натана взялась за мясо, не выдержал я.

– Были, – девушка моргнула. – На общинном складе их много.

Видимо, она что-то поняла по моему лицу, так как опустив глаза, тихо призналась:

– От меня потому назначенный обществом жених сбежал.

– Баюн говорил, что он вроде на охоте погиб? – припомнил я. В ответ мне досталось невыразительное молчаливое движение плечом – видимо, “думай, что хочешь”.

Н-да. Тяжёлый случай. Кажется, всякие личностные кризисы придётся временно отложить. Восемь лет, а сейчас ведьмочке на вид восемнадцать-девятнадцать. Это она ребенком единственного опекающего её взрослого человека лишилась, я правильно понял? И община, такая дружная и такая властная, что решает вопросы брака, а отдельные личности даже вякнуть не смеют – ничего не сделала? Отвальные, мать вашу! Да что у вас тут вообще происходит?!

Глава 2

Готовила Натана… в общем, вчерашняя каша определенно не стала бы украшением меню ресторана на Земле или королевского стола тут. С другой стороны — желания поморщиться тоже не возникало. Впрочем, я бы удивилися, если бы алхимик оказалась плохим поваром. И уж точно я не собирался привередничать после года жизни на заставе. Кстати.

– А мясо с сыром тоже с общинного склада? — работая ложкой, между делом поинтересовался я. Логичный вывод, ведь девушка выудила их из корзины после тарелок. То есть положила в корзину продукты до посуды. Почему-то мой простой вопрос вызвал у Наты странную реакцию: она даже есть ненадолго прекратила, явно подбирая слова.

– Я обычно не хожу на охоту, — наконец осторожно ответила она совсем не то, что я спросил.

– Об этом я догадался, – я кивнул в сторону расставленных рядом склянок, одновременно пытаясь понять, почему фраза была сформулирована именно так. – Охотников в “Ключах” достаточно, а зельевар только один… один ведь?

— Зелье… вар? — совсем уже озадаченно отозвалась собеседница.

– Тот, кто готовит зелья, — не менее озадаченно отозвался я.

-- Их все готовят, – теперь Натана определённо заподозрила, что поняла меня как-то не так, но, похоже, не смогла понять, в чём. – Кроме маленьких детей.

– Я имел в виду: ты в деревне единственная ведьма? – “перевёл” я. – Слышал, зелья только ведьмы делают.

– В посёлке не может быть больше одной ведьмы, – похлопав ресницами, проинформировала меня красавица. Таким тоном, будто я спросил что-то, что каждый ребенок знает. Впрочем, тут Наташа сообразила, что я в “Ключах” первый день и дала расширенную справку: – Наставница уходит, когда ученица становится ведьмой.

Ага, вот и причина, почему благоверная столько времени прожила одна.

– И зелья не варят… – как-то беспомощно посмотрев на меня, добавила супруга.

Я скосил глаза на горелку, потом на жену, так за всё время разговора и не притронувшуюся к еде. Предложил:

– Давай кушать? Поговорить и потом можно.

Натана не смогла сдержать вздох облегчения.

После завтрака поговорить не вышло: супруга занялась домашними делами, и я вновь разложил свои бумаги. В этот раз не потому, что была настойчивая внутренняя необходимость, а чтобы не смущать Натану: под моим взглядом она начинала заметно нервничать. А посмотреть было на что.

Мытьё посуды с песком я уже видел – крестьяне в королевствах по возможности экономят на всём, включая довольно дорогое для них мыло. Но вот чтобы грязный песок потом засыпали в печь на прокаливание и пережигание органики – до такого только зарубежники додумались! Кстати, вот и ещё для одного отделения печки я узнал назначение.

Печка, кстати, была ещё более непростая, чем я думал. Ладно, дым – проходя по длинной наклонной подземной трубе он охлаждался, а система деревянных решёток внутри наружного конца дымохода прекрасно справлялась с осаждением пепла. На ведь и запаха не было! Может, магия?

– Ната, ты умеешь делать амулеты?

Полные душевной муки глаза.

– Нет, – девушка ещё немного напряглась и дополнила, видимо, чтобы я и в профильном мастерстве не посчитал жену неумехой. – Наставница не учила.

“Не учила, потому что не умела сама?” – хотел спросить я, но не стал. Наташа определённо тяготилась моим вниманием к себе, и не удивительно. Что-то у нас общение не складывается от слова совсем – словно на разных языках говорим…

– Я пойду, посмотрю как Баюн и остальные устроились и чем занимаются, – на всякий случай предупредил я, собирая бумаги и пряча в сумку. Чем вызвал очередной облегчённый вздох и признательный взгляд. Н-да. Будет тяжело.

* * *

Пошёл я, разумеется, не к Баюну, а к общинному дому: застранец-подчинённый на радостях от возвращения домой как-то забыл объяснить, где тут искать себя и заодно, остальных. А я вчера был так сильно под впечатлением от сверхскоростной свадьбы, что забыл спросить. Мой косяк, и довольно большой – мы ведь по Уставу действующая военная часть, опорный пункт. Ну ничего, язык, как говорят у меня на родине, до Киева доведет. Но прежде, чем расспрашивать, надо понять, о чём. Не исключено, что я многое и сам пойму, если осмотрю деревню. Тем более мне как офицеру положено знать где тут что и ориентироваться на местности.

Пока я неторопливо шагал по направлению к центру “Ключей”, мне пришла в голову ещё одна светлая мысль – и к цели я двинулся максимально кружным путём. Ну действительно, это для меня – утро, а для деревенских рассвет – это уже “после завтрака”. То, что Наташа так проспала – всего лишь результат моих скромных усилий (закономерный, о да!), а так дома даже в самый выходной день сельские жители, уж поверьте, не сидят. Так что хотят мои подчинённые или нет, но кого-нибудь из них я обязательно встречу по дороге. Узнаю про остальных, заодно заставлю полноценную экскурсию провести.

Погода для середины зимы всё ещё стояла просто замечательная – тучи по прежнему не спешили проливаться дождём, просыпаться снегом, или и то и другое одновременно. Я успел отдохнуть с дороги, утренняя работа с бумагами помогла разгрузить наконец голову – а про неоценимую женскуюпомощь жены в разгрузке кое-чего другого тактично промолчу. Не удивительно, что я наслаждался каждым шагом, полной грудью вдыхая чистый, свежий, пронзительно пахнущий хвоей воздух. И настроение с каждым шагом становилось всё лучше и лучше.

Я молод, чёрт возьми! Я опять молод, но не растерял своих навыков и знаний. И у меня есть хороший шанс эту свою молодость растянуть настолько, насколько это возможно. А ещё я без ложной скромности силён: большинству тварей со мной один на один не справиться. А против остальных у меня есть артефактомёт. Это ли не причина смотреть в будущее с оптимизмом? Конечно, люди могут доставить столько хлопот – никакие мутанты и рядом не стояли, мне ли не знать. Непонятно, что делать с семьёй, у меня сын скоро родится – или дочка. Но неужели я – и не справлюсь?!

Под такие мысли улыбка сама собой выползает на лицо, а любое море становится по колено. Встречные отвальные, глядя на меня или сами начинали тихонько улыбаться, или хотя бы переставали хмуриться, некоторые приветственно кивали. Никто не удивлялся – за вчерашний вечер весть о чужаке в “Звонких ключах” успела разлететься между всеми жителями, так что незнакомец идентифицировался ими без труда.

Зарубежники, как я и думал, не сидели сложа руки – кроме меня праздношатающихся не было. Кто-то нёс куда-то знакомого вида корзины – надо полагать, их специально плели одного размера, кто-то возился рядом со своим домом, мне пришлось обойти стайку маленьких детишек, со смехом больше играющих с песком, чем подновляющих полотно пешеходной дорожки. Троица женщин разного возраста подновляла чей-то огород, формируя из притащенной кем-то в мешках земли новые гряды, причем не просто насыпая продолговатую кучу плодородной почвы, а внося из отдельной тары внутрь какой-то порошок, не иначе как удобрения.

Несколько дюжих мужиков, среди которых я разглядел знакомую могучую фигуру Косточки, возились с лебёдкой-”подъёмным краном”. Вчера мне эта конструкция показалась монументальной, но на поверку, как и земной подъёмный кран, видимо, была быстроразборной. Иначе на другой конец деревни механизм было бы ни за что не перетащить – по крайней мере так быстро. От стрелы спускался толстый канат, его как раз крепили к буквально светящемуся свежей просмоленной древесиной тостому, заточенному с одной стороны на манер карандаша, бревну. Судя по тому, что крепили за тупую часть, элемент своеобразной стены-”набережной” намеревались не просто вкопать, но еще и вбить в грунт, как сваю.

– Командир, – снайпер меня тоже заметил.

– Не знаешь, кто из наших более-менее свободен? – я не стал задавать глупых вопросов типа “а что вы тут делаете?” – Чтобы показал мне тут всё и объяснил.

– Свободен? – мужик задумался, почесал в затылке, посмотрел, как застропленное бревно и без него начали поднимать на тросе, зачем-то огляделся по сторонам, посмотрел на небо и махнул рукой: – Я сам тебя повожу. Только нету у нас чего-то особо интересного, чтобы особо рассматривать…

* * *

– Давай сначала на общинный склад, – пока Косточка решал, с чего бы такого начать экскурсию, я перебрал известные мне варианты и остановился на этом. Место хранения чего-либо вряд ли можно назвать туристическим местом, но я как-никак офицер и всё ещё на действительной службе. Пусть проконтролировать меня очень сложно, но придерживаться простых правил мне тоже ничего не стоит. А правило такое: командир должен точно знать, что, в случае чего, у него имеется в распоряжении. И как можно скорее начать шевелить извилинами в попытках добыть то, чего нет.

– Склад так склад, – с облегчением кивнул Косточка. Вот уж не ожидал, что он так загрузится от моей простой просьбы.

То, что подсобное по большому счету строение не может быть достопримечательностью – это, оказывается, я поторопился. Склад, вход в который обнаружился рядом с общинным домом, был подземным, и живо мне напомнил ту пещеру, где мы ночевали на вершине вала. И склад был… большим. Нет, не так:охренительно большим для деревни, где и трёх сотен человек нет! Ещё и спуск был как в бункер: длинный пологий пандус, поворачивающий несколько раз, и аж трое промежуточных даже не дверей – ворот.

– Озеро здесь было, на вершине холма, а снизу ключи били, – рассказал отвальный. – Сначала предки канал прокопали, да осушили, потом ключи отвели по стокам – сами-то родники слабые. А потом, значит, крышу сколотили из лиственницы, которая тут же и росла – она не гниёт. А сверху землёй, что аккурат с вершины сняли, когда лес вырубили. Тут и жили, хоронились всем обществом, пока частокол не сладили. А как сладили – окончательно верхушку выровняли и дома нормальные строить принялись.

– Дела-а… – меня опять слегка придавил масштаб сделанного. – А в других деревнях как, где холма такого уникального не было.

– Так где как, – не удивился вопросу Косточка. – Я ещё мало где был, не Баюн, чай. У западных наших соседей, Ветрило их деревня кличится, всем дома на платформах в кроны деревьев подняты на эльфячий манер. Там секвойи такие – никакому овцебыку не свалить! Качает там, правда, когда ветер задует... Живот прихватывает просто ой – а местные ничего, только ржут. А те, что с востока, из Горелой Балки, распадок нашли, да как мы крышей перекрыли и засыпали. За лето после большого выплеска, говорят, справились. Теперь над ними лес растёт такой же, что и окрест: не знаешь, ни за что не догадаешься. Они, кстати, знай себе продолжают копать – это у нас тут-то особо расширяться некуда…

– Ну и ну, – представив себе описываемое, я только и смог, что выдавить из себя парочку междометий. В голове у меня устойчиво крутилось слово “ниндзя”, но, кажется, наши земныешиноби начисто здешним простым крестьянам проигрывали. По крайней мере их так называемые “скрытые деревни”, когда наемники уж больно сильно достали то ли сёгуна, то ли императора, самураи очень даже спокойно нашли и разрушили нафиг*.

– А иначе никак, – правильно поняв причину моего удивления, невесело объяснил Косточка. – Когда большой выплеск – только незаметность и спасает. Заставы Рубежников и те не выдерживают – а нам то? С детьми да жинками с оружием себя защитить не выйдет. Это из Приграничья есть куда бежать, если совсем невмоготу, да и родственники в северных королевствах там у всех – а нам деваться некуда. Потому и деревни сотнями лет на месте стоят, а новые если и строят – я о том не слышал. Потому как проверенные временем те, что есть.

– Дела... – повторил я.

[*Арн не прав, точнее, не совсем прав – ниндзя сами себя прекрасно выпилили, правда, действительно не без помощи власть предержащих. В 1603 г. сёгун Токугава, вполне логично рассудив, что организация ниндзя может быть использована против него недовольными исходом войны даймё, спровоцировал два крупнейших клана ниндзя, Кога и Ига, на противостояние. В результате к 1604 г. от общества ниндзя остались немногие, которые впоследствии присягнули на верность лично сёгуну.]

* * *

Осмотр склада затянулся даже сильнее, чем я думал. Уж слишком много в подземном зале сложной формы (видимо, повторяющей ложе спущенного озера) было всего.

– Косточка, вот скажи мне, – зародившиеся ещё утром подозрения у меня сформировались в стойкую уверенность. – Вы что, всю посуду и вещи, ставшие ненужными, на общинный склад оттаскиваете?

Сотни уже знакомых тарелок, а также кружек, блюдец, кувшинов занимали несколько стеллажей. Тут же рядом стояли чугунки, сковороды, можно было подобрать в комплект ложки и даже редко используемые за пределами Лида вилки. И не сказать, что всё это выглядело как новенькое: чистое – да, в хорошем состоянии, но никак не более того.

– А что, в избе о них спотыкаться? – искренне удивился зарубежник. – А ежели тарелки понадобятся, так мне сходить и не лень.

– А плащи и жилеты? – я махнул рукой в сторону вешалок, на которых были аккуратно расправлены упомянутые одежды.

– Ну тут, понятно, дома держу, пока зима. Чтоб по холоду как дурак каждый раз не бегать, – похоже снайпер не очень понимал суть моих расспросов. – А если ты про эти, так то умерших одёжка или кто про запас сшил.

Меня слегка покоробило такое уравнивание, но виду я не подал.

– А если твой запасной плащ кто-то возьмёт, случайно? – тарелки все были абсолютно одинаковые, не считая степени износа, не вдруг различишь. Так что я решил спросить о более личных вещах.

– Если только с большого перепою, – поскрёб в затылке рядовой. – Но так он вернет, как прочухает. В своём ходить всяко удобнее.

Ну да, логично: в Ключах все друг друга знают, было бы странно вести учёт. В конце концов, куда тут можно деться?

– А та одежда, которая больше своим владельцам точно не понадобится? – продолжал гнуть свою линию я.

– Если подойдёт, так бери! – Косточки показалось, что он меня наконец понял.

– А если я чужое по незнанию возьму? – изобразил сомнение я.

– Так зима сейчас, если кому не нужно лишнее зимнее, так лучше пусть другому тепло будет, – заверил меня лучник. – Ну или если хочешь чтобы точно на тебя по меркам сшили, Натке своей скажи, она бабам размеры обскажет, материал всяко есть.

– И никто не обидится? – на всякий случай уточнил я. – Я могу просто взять что нужно отсюда, ни с кем не согласовывая?

– Конечно, – снайпер энергично кивнул и скривился. – Я ить так не смог понять, зачем на заставе на каждый чих бумажку марать надо было. И Филин не понял покойный – так и сидели без горячего, пока тебя к нам в отряд не перевели.

...На улицу я выходил под впечатлением. Пока Повелители Жизни обустраивали себе уютненький фашизм, отвальные без особой помпы построили натуральный коммунизм в отдельно взятом селе. Или, скорее, сёлах – что-то мне мой провожатый про соседей ничего такого не сказал, был бы там другой уклад – обязательно ввернул, что там мол де всё не как у людей. Зашибись.

– Тута мы, значит, собираемся, если нужно чего решить, – общинный дом, как оказалось, изнутри состоял из одной большой, вытянутой вдоль комнаты. Всю середину занимал длинный стол и лавки. – Ну и снедаем сразу же, если затянется-то.

В качестве иллюстрации своих слов снайпер положил на столешницу прихваченную со склада колбасу и сыр.

– Место старосты? – я указал на единственный стул в торце стола с дальней от входа стороны. Теперь, после разговора под землёй, я смотрел на эту минималистичную простоту совсем другим взглядом: сделано только то, что нужно, и ничего более.

– Это когда как, – развёл руками лучник. Мне вообще показалось, что он нервничает, хоть и старается не показать. – Обычно староста вопросы разбирает, но ежели нужно, скажем, отряд послать опасную для деревни тварь уничтожить или ещё какой внешний вопрос решить – то ярла сажают, военного вождя сиречь.

– То есть у деревни есть мирный и военный лидеры? – уточнил я, и скорее для себя вслух прокомментировал. – Придётся не только со старостой контакты налаживать… Чего?

– Ну… как бы… – почему-то начал путаться в словах верзила, отводя глаза. – Раньше-то воинов из самых сильных охотников отбирали, бабки врут, что их бабки ещё и ритуалы выбора помнили. Да только давно уже на такие вылазки Рубежники из числа своих ходят. Мы же, сам знаешь, учёные и как лучше знаем…

– А ярлом считается командир опорного пункта, который обычно тоже из местных, – вдруг дошло до меня. Так вот почему за моё – чужака! – внимание к себе должны были передраться местные вдовушки! Вот почему Наташа безропотно приняла моё назначение себе в мужья – не какой-то там хрен с горы, аж целый вождь! – Ну и когда вы мне собирались об этой “совсем не интересной” подробности сообщить?

– Так сказал вот. Баюн просил, если что, тебя сюда к полудню привести – обещал, что Неяся, нашего старосту, к сему моменту дожмёт, значит, тебя признать, – сдал сержанта с потрохами Косточка. – А то ведь великое нестроение выйдет, если традицию, предками данную, порушить.

Ну, охренеть теперь!

* * *

Сержант, а если в терминологии армий королевств, то десятник — самый младший командир. В его прямом подчинении всего горстка рядовых, часто даже меньше десяти. При определённых условиях сержант может ограничено располагать “чужими” солдатами – но только пока рядом нет их десятника. В общем, очень небольшая шишечка на ровном месте. Но это если смотреть со стороны или с позиции офицера — а вот для своих подопечных младший командир подобен горе, что заслоняет Солнце! И не только потому, что способен превратить жизнь “своего” рядового в сущий ад – но и потому, что может сделать эту же жизнь куда как комфортнее и спокойнее. В любой армии второй навык очень ценится, но и без первого, даже командуя самыми лучшими солдатами, увы, не обойтись. Хотя бы для того, чтобы “наловить” посторонних рядовых на работы, которыми своих напрягать не желаешь.

С сержантским шевроном на рукаве я топтал сапоги почти целый год, так что волей-неволей превзошёл армейскую “науку”. Потому не стоит удивляться, что зашедший в общинный дом следом за хмурым стариком Баюн аж сбился с шага, поймав мой добрый и многообещающий взгляд. Мастер-класс от бывшего сержанта действительному? Легко. Тем более, я тут, оказывается, целый военный вождь, а не просто какой-то там лейт, которых в Войске сотни. Великие деревенские интриганы ещё наплачутся от своей же хитрожопости, слёзками в кулак размером!

Нет, ну серьёзно — нельзя было заранее объяснить? С другой стороны, надо признать: я бы ключевских зарубежников точно сразу же послал далеко и надолго со всей этой закулисной политической борьбой в стакане воды, и уговаривать им пришлось бы меня долго. Именно политической – у общины девяносто пять процентов имущества в коллективной собственности, староста рулит экономикой всей деревни разом и ничего лично для себя с этого не имеет. Кроме реальной власти. Которую, как я понимаю, Баюн зачем-то решил слегка отжать.

И ведь всё просчитал, сорока болтливая! И что на других жителей Ключей мне, образно выражаясь, болт положить, и некая власть над деревенскими нафиг не сдалась, а потому не будет использована ради личной выгоды и во вред соплеменникам… вообще скорее всего не будет использована. И что при этом от нужд своих боевых товарищей я просто так не отмахнусь, сломав им их игру. Ну да, так конечно проще: чем объяснить и уговорить – втянуть в тёмную, ещё и красавицу-жену в постель оперативно пропихнуть, в качестве и дополнительного повода ввязаться, и своеобразного аванса. После всего, через что мы вместе прошли, после всего, что я для них сделал – ничего реально серьёзного в ответку я по такому ничтожному поводу, конечно, не учиню. По крайней мере, не сразу — мне тут два года куковать, я дурак, что ли, кардинально портить отношения со своими соратниками? А к концу срока контракта уже так и так остыну. Ну Баюн, махинатор хренов, я страшно отомщу!.. Если не лень будет сначала придумывать, а потом реализовывать эту “страшную” месть, конечно. Ладно, чего там от меня надо…

Староста по имени Неясь, отец покойного Филина, был убелён сединами, носил длинную бороду, и при ходьбе опирался на посох… М-да. Даже мне, чужаку, с первого взгляда было ясно: внешность-то обманчива. Во-первых, “посох” при ближайшем рассмотрении оказался всё тем же боевым луком — вон и тетива вокруг верхнего конца обмотана. Во-вторых, двигался пожилой мужчина столь легко и непринужденно, что становилось ясно – палка ему в общем-то не нужна, и таскается с собой лишь ради статуса. Ну и опять же, что-то мне подсказывало: если я попытаюсь просканировать своей магией этого типа, найду в его организме множество аномалий, относящихся к стихии Тьмы.

Староста довольным, мягко говоря, не выглядел. А вот Баюн едва ли не светился от плохо сдерживаемой улыбки… пока меня не увидел. Прожал, значит, старика, как и планировал — и даже по времени почти не опоздал к полудню. Ну-ну. Неясь прошествовал через весь зал, постукивая посохом-луком, аккуратно оставил оружие в углу и уселся на свой стул во главе стола. Косточка и Баюн расселись по лавкам, пришлось и мне последовать их примеру

-- Укхм, – я едва не хихикнул от неожиданности, настолько похоже на сову ухнул старикан. – Ну?

– Наш лейтенант, Арн, – бодро представил меня сержант, старательно не встречаясь со мной взглядом.

– Болотный, значит, – переиначил моё имя на свой лад старый пень… и хотел бы я сказать – “трухлявый”, но нет, пень был из тех, о которые на моей родине трактора ломали.

– В Горловине нашего командира прозвали “Волчья Погибель”, – в тон седому “подсказал” командир неполного десятка разведчиков.

– Ухф? – глава Ключей наконец-то соизволил посмотреть на меня. Я не стал поправлять нашего штатного “сказочника”, что “погибелями” обозвали вообще-то всех отвальных под моим началом – кроме, кстати, него самого. Пока мы выбивали и потрошили волков-мутантов у второй линии, кое-кто отлёживался в госпитале.

– Не против, если меня будут звать просто Огоньком, – хмыкнул я… и, подчиняясь душевному порыву, зажёг над левой ладонью язычок пламени. Полюбовался на него – и демонстративно “прихлопнул”, ударив рукой по столешнице. Да-да, дешёвый пафос самого низкого пошиба, как он есть. Но раз уж меня втянули в действо, напоминающее пьесу, поставленную в заштатном провинциальном театре – почему бы и самому не поразвлечься? – Знаете, не люблю болота. И всё, что из них вылазит.

– Хуф, – то ли кашлянул, то ли прокряхтел староста. Уж не знаю, это его сначала прозвали неясью, а мужик слишком вошел в роль, то ли прилепили кликуху как раз за манеру ухать по-совиному, но получалось очень в тему. – Баюн сказал, ты магик?

Глупый вопрос после продемонстрированного, но, кажется, седой пень просто не успел придумать нового.

– Виталист, – отрицать очевидное я не собирался. Даже если бы мне пришла в голову такая блажь, рядом всё равно сидели и лупали желтыми гляделками два наглядных доказательства владения мною Жизнью.

– У наших баб в огородах зелень плохо растёт, и на моркву мне жаловались, – несколько неожиданно перевел тему старик. – А жинка твоя в том не сильна. Уж помоги односельчанам, раз такой кудесник… ярл.

– Э… хорошо, – это я уже сказал в спину старцу, посчитавшему, что дальше общаться не о чем. Вот и поговорили.

Я немного подумал, и тоже встал из-за стола. “Мои” отвальные тоже было начали подниматься – но не тут-то было, я жестом усадил их назад. А сам с невольно выползшей на лицо неприятной ухмылкой плюхнулся на освободившийся стул. Не даром я внимательно слушал слегка корявые объяснения Косточки.

– Ярл, значит? – я порылся запазухой, вытащил свёрнутые листы бумаги и алхимкарандаш. Полезная привычка – носить с собой принадлежности для записей. – А теперь, о сильнейшие воины деревни, поведайте своему вождю список его обязанностей.

– Так это…

– А потом, – перебил я снайпера, – мы составим служебную инструкцию для занимаемой мною должности, после чего совместно выработаем план мероприятий для усиления обороноспособности “Звонких ключей” и вовлечения жителей означенного поселения в занятия по превентивной подготовке к отражению угроз любого толка…

– А может, не надо? – вот тут-то Баюна и проняло. – У меня там, жена, дети, дела…

– Надо, сержант, надо, – с фальшивым сочувствием обломал его я. Младший командир со стоном схватился за голову. А ведь я ещё даже не начал ничего придумывать – только “включил жизнь по Уставу”. И, кстати, кажется я знаю, с чего начать. Как-то на одной работе меня заставили подписаться на совмещение с должностью инспектора по пожарной безопасности. “Да тебе и делать ничего не надо, просто подписи поставишь”. Через два месяца меня оттуда выперли – но уже поздно, ведомственная комиссия МЧС* признала здание бизнес-центра не удовлетворяющим стандартам безопасности. Вот с вопросов борьбы с пламенем и начну – тоже ведь угроза селу, как ни крути.

[*Сейчас вопросами сертификации зданий и помещений в России занимаются СРО, некоммерческие партнерства, а раньше приходилось звать проверяющего из МЧС. Или, в сложном случае, комиссию.]

* * *

К жене я возвращался в приподнятом расположении духа. Прервалось совещание ярла с его двумя ближайшими помощникам только потому, что я исписал всю доступную бумагу. В душе осталось чувство глубокого удовлетворения от хорошо проделанной работы, ещё я успел нагулять вполне приличный аппетит. Ничего, Баюн мне ещё спасибо скажет – я же не издевался над ним, а действительно продуктивно поработал. Причём, поработал по своей самой первой специальности – квалифицированным менеджером. Как я уже говорил – хороший менеджер всегда найдёт, что улучшить. Главное – не перегнуть палку.

Стучаться я не стал – всё-таки дом Натаны теперь был и моим. Тем более тут не принято… ну и я уже увидел в этом доме всё самое интересное из того, что обычно скрыто от посторонних взглядов. И увидел, и потрогал, и… гхм, что-то у меня опять фантазия разыгралась. И ещё другой аппетит. Я даже начал сомневаться, не отложить ли еду ради другого занятия. Ну а что – мы молодожёны, в конце концов. Впрочем, все игривые мысли и мысли о еде у меня мгновенно пропали, как только я увидел супругу.

Она, определённо, работала: на столешнице были расставлены открытые склянки, с десяток баночек “толпились” вокруг разожженный горелки… а сама девушка с довольно отрешённым видом сцеживала кровь из перерезанной у запястья вены в одну из ёмкостей. Подняла на меня глаза, чуть затянутые поволокой… собственно, больше ничего и не успела сделать – я подскочил, схватил за руку, прижимая пальцами рану* и высвободил стихию… а, ч-чёрт! Ни разу не подводившая меня Жизнь послушно изливалась в место повреждения… и, как и вчера ночью – пропадала, растворялась без следа и без видимого эффекта!

– Зажимай и держи, – приказал я, заставив другой рукой остановить кровотечение, а сам метнулся к своему так и не разобранному вещмешку. Одно движение – и аптечка экстренной помощи у меня в руках, ещё мгновение – и я уже бинтую порез. Довольно безопасный – многие подростки, решившие покончить жизнь самоубийством и вскрывшие себе вены на обеих руках, умудряются выжить, даже не обрабатывая повреждения вообще. У наших организмов в норме вообще-то неплохая регенерация. В норме.

– В доме есть сахар, мёд, хоть чего-то сладкое? – закончив бинтовать, всё так же резко и сухо поинтересовался я. – Кипяток или горячий чай?

– Мёд, – чуть замедленно среагировала супруга. По её взгляду я понял, в какой корзине нужно искать.– Воду поставила для супа…

– Пойдёт. Сиди и не дёргайся, – предупредил я. Отыскать сладость оказалось не так-то просто, зато чугунок я притащил просто в руках, проигнорировав ожоги, впрочем, тут же зажившие. Вместо ложки сошёл карандаш, вместо стакана – пустой пузырёк с широким горлышком.

– Пей, – смешав раствор, приказал я. И, дождавшись, пока она приложится к сладкой воде, объяснил. – У тебя анемия, малокровие. Бледность, руки и ноги холодные, повышенная утомляемость, нужно много времени, чтобы выспаться, замедленные реакции на физиологические раздражители. И часто ты так свою кровь сливаешь?

Наташа приложилась к медовому сиропу ещё раз, и из её глаз почти ушло то отстранённое выражение, что меня так напугало. Сахар очень быстро всасывается, причём начиная прямо из ротовой полости и пищевода, к сожалению, капельницы и раствора глюкозы у меня не было, пришлось обойтись тем, что есть под руками.

– Каждый день, – помолчав, ответила мне жена. Видимо, что-то поняв по лицу, она объяснила: – Без крови колдуньи зелье не завершить.

– Меня одно удивляет, как ты до сих пор жива, – честно признался я.

– На мне всё хорошо заживает, – то ли мёд помог, то ли мой тон подействовал, но девушка отвела глаза, а на щеках заиграл бледный румянец.

– Хорошо заживает – это как у меня, – я продемонстрировал ей пальцы, на которых не было и следа ожогов от горячего горшка прямо из печи. Нужно было взять ухват, но побоялся, что с непривычки не справлюсь и разолью столь нужную сейчас жидкость. В холодной воде мёд ещё попробуй раствори... Ну да, регенерацию Тьма ей обеспечивает – иначе бы запястья были сплошь в шрамах, а там чистая гладкая кожа, я помню. Вот только нужна магия Жизни, чтобы так над собой издеваться – и то не рекомендуется.

– На сегодня всё и завтра без меня не начинай… работу над зельями, – не подразумевая отказа, сказал Нате я. Чёрт. Чёрт! Немногое меня может выбить из колеи, но красивая девушка, вот уже восемь лет подряд каждый день сцеживающая из себя минимум стакан – из таких. Я бы даже мимо совсем чужой пройти не смог бы…

Проклятье.

[*При венозных кровотечениях тугую повязку нужно накладывать прямо на рану, а при артериальных – жгут выше раны.]

Глава 3

Обнимать в постели прекрасную обнаженную девушку, доверчиво положившую тебе голову на плечо и прижавшуюся в тебя такой грудью, ради которой не зазорно и войну какую-нибудь развязать, и думать о магии — это какое-то совершенно особое извращение Тем более я сам был одет ничуть не более супруги, и организм настойчиво рекомендовал мне заняться куда более, по его мнению, подходящим делом. Увы, но приходилось игнорировать эти позывы, ведь девушке сейчас в первую очередь нужен был отнюдь не любовник, а банальная грелка. То самое пресловутое “живое тепло”, за которое так хвалят кошек и, иногда, собак.

Обильное питание с большим количеством углеводов и белков для выправления энергетического баланса пострадавшего организма и усиленного кроветворения, и тепло – вот методы борьбы с анемией, если она не вызвана болезнью. Если вызвана — нужно ещё и причину лечить. К счастью, не мой случай, и к счастью, организм мага Тьмы оказался устойчив к подобным в прямом смысле слова самоубийственным нагрузкам. Нормальный человек имел бы отменные шансы подохнуть от каждодневных кровопусканий, и уж тем более ребенок, а потом подросток – и даром подобная “терапия” для развития тела уж точно не прошла бы.

Наташа “отделалась” бледностью, хронической апатией, нарушением социализации и просто сниженным тонусом всех систем организма. Просто чудо, как я смог вчера её завести в постели! Видать, надо сказать спасибо гормонам юного тела, в этом возрасте всё ещё выплескивающимся, что называется, аж через уши. Может, и сегодня удалось бы — но у меня рука не поднялась эксплуатировать перенапрягшийся женский организм… именно рука, потому как остальные части тела были явно не против. Очень, я бы сказал, не против – у меня-то со здоровьем благодаря Стихии всё было более чем замечательно. И впервые я не мог поделиться своим здоровьем с человеком, ставшим для меня важным. Ч-чёрт. Долбанная Тьма!

Первостихии… мне иногда реально начинало казаться, что именно Свет и Тьма и есть настоящая магия. Жизнь, огонь, воздух, вода, электричество – все они вели себя предсказуемо, их действительно можно было изучать и эффективно использовать, применяя научный подход. Базовые Стихии мало того, что работали в прямом смысле на силе воли адепта, так еще и адаптивно подчинялись его желаниям – как оформленным, так и не очень. Знания, как и что нужно делать, чтобы добиться определенного результата, были магам первостихий просто не нужны!

До сих пор вспоминаю, как Маша приложила Валериана, просто пожелав, чтобы тот заткнулся. Наверное, мне следует порадоваться, что Натана так в принципе не может. Хоть это хорошо, а то я прекрасно помню наше путешествие к монастырю после манифестации дочки кузнеца: приходилось спать в одном спальнике, потому что свой леди-рыцарь просто развеяла, пардон, очистила от него реальность, как только ей во сне стало жарко.

Как Свет был идеально заточен на внешнее воздействие, так и Тьма идеально подходила на воздействие внутреннее, на саму себя. Свет мог очистить что угодно, а Тьма, получается, принять в себя. Так, как мою магию, например. В этом плане адепт Тьмы был ещё более беззащитным, чем виталист — моя магия хотя бы годилась для атаки в упор, а вот магия Наташи была способна воздействовать только на неё саму. То есть, грубо говоря, ей нужно было сделать объект воздействия частью себя, чтобы его изменить. Например, съесть. Или как вариант — перемешать со своей кровью, которая ещё некоторое время после добавления к раствору или смеси “считалась” за часть организма адепта.

Разумеется, это всё мне не сама ведьмочка рассказала – как такового магического образования у неё попросту не было. Спасибо что наставница читать-писать научила, а не только контролировать процессы в готовящихся зельях. Мне пришлось задавать наводящие вопросы, а потом соотносить ответы с тем, что я уже знал, так что большая часть вышесказанного было моими предположениями. Но, поскольку они собирались в цельную непротиворечивую картину — можно было считать, что предположения верные.

Например, про ассимиляцию съеденного я узнал из-за того, что Наташа свои зелья пробовала, определяя степень готовности. В том числе и те, что применять внутрь ни в коем случае не рекомендовалось -- зелья на саму ведьму не действовали совсем. Может, этим же объяснялось и её наплевательское отношение к собственной еде: зачем стараться, если и так всё усвоится?

Кстати, из аналогии со съеденной Натой едой следовала ещё одна: одарённым Тьмой человеку, существу изначально светлому, можно стать только на территории Шрама. Получается, это не фигура речи была такая, что Шрам должен “принять” – чтобы превратиться мутанта, реально нужно было стать частью магической аномалии! То есть, если совсем грубо, Шрам – не просто территория, по которой бродят всякие твари, жрущие друг друга, Шрам… организм?

Если так, то это отлично объясняло, почему самым сильным и опасным монстрам так тяжело было покинуть кратер, но с другой стороны, иногда всё же получалось. И даже получалось не подохнуть, если выходило вовремя вернуться: кровь человека тоже некоторое время оставалась живой вне сосудистого русла, и ранее собранную правильно сохранённую кровь можно перелить человеку назад… И перемещение в пространстве скачками гидр отлично можно было притянуть за уши: многие клетки способны к движению, но некоторые – к очень быстрому, по сосудам. Хм, занятно. В таком вот ракурсе рейд Кристиана к центру Шрама нужно было трактовать как аутоиммунную реакции, когда организм наносит вред сам себе? Голова кругом!

Я знаю, о чём вы сейчас подумали: “всё это очень интересно, но какое отношение имеет к ситуации с этой твоей Наташей?” Имеет. Очень даже имеет. Настолько имеет, что меня холодный пот прошиб, когда я до всего вышеперечисленного додумался. Ведьмочка не обладала тёмной Жизнью… или ещё какой-нибудь другой Стихией кроме самой Тьмы. Иначе бы я при попытке воздействовать Жизнью на её тело встречал сопротивление чужой магии – примерно так же, как если бы попытался влезть своей магией в организм неразумного мутанта. Нет, Ната была адептом чистой Первостихии – вот потому у неё не было сверх-регенерации, как у моего папочки. Но при этом организм мог ассимилировать что угодно. Понимаете? Вижу, нет. Сделать частью себя что угодно. Бактерии, вирусы, грибницу, яды, тяжёлые металлы, радиоактивные изотопы… мне продолжать?

Причем какие-то такие инциденты явно случались в деревнях отвальных когда-то, иначе с чего бы девице с модельной внешностью и пятым размером сисек нужно было назначать мужа? Да тут все холостые мужики Звонких ключей должны были передраться, как только девушка в возраст вошла, а женатые – локти кусать! Опять же, супруга всегда при деле прямо дома, не рискует собой, вынужденно покидая пределы деревни для общественных работ вроде сбора тех же кедровых орехов. А на деле – один назначенный кандидат в мужья, и тот предпочёл сбежать. Класс, правда?

Хотелось ли мне посчитаться с деревенскими за такую подставу? Скорее нет, чем да. И не потому, что нужно было разбить в кровь морды лица едва ли не всех взрослых жителей Ключей не взирая на пол и возраст – мне ведь общество жену приговорило. Вот не сомневаюсь, что если предъявлю претензии – все будут честно удивляться, что меня не устроило. Потому что если бы институт ведьмовства реально был бы столь опасной для окружающих штукой – не жили бы тёмные адепты вроде Наты по деревням даже по одной. А это значит – масштабные инциденты были в относительно далёком прошлом, пока не была отработана традиция воспитания и содержания ведьм. Грубо говоря, если оградить тёмную от всего потенциально опасного для окружающих, то это опасное и не окажется в её организме. Соблюдай эксплуатационные правила – и всё будет хорошо. А опаска и желание держаться подальше – это просто народная память о тех временах, когда правила выработаны не были. Но народная память такая штука: с одной стороны ничего конкретного кроме невнятных страшных сказок, с другой стороны – эти сказки из памяти хрен сотрёшь.

Опять же, могу понять логику местных: если и назначать кого в супруге колдунье – так только того, кто сможет легко противостоять исходящей от неё непонятной для деревенских мистической опасности. Наверняка в здешних мифах к тёмным адепткам приклеили ярлыки типа “дурной глаз”, “порча” и “проклятье”. Особенно, думаю, в этом пожилых одарённых дам обвиняют – что логично, чем возраст больше, тем сильнее организм подвластен болезням и и всякому прочему, особенно если несколько десятилетий к ряду спускать из него кровь. Пробующая собственные зелья ведьма может допробоваться до того, что её собственная кожа станет слегка ядовитой. Или ещё чего похуже вроде болезнетворного дыхания. Посторонним, если не общаться, вроде и ничего, а вот близкого человека так и укокошить можно. Правда, “живая вода” должна адекватно помогать, и уж у ведьмы к ней доступ быть по любому должен…

В общем, я уже представляю, что произошло на заседании здешнего “продолговатого стола”: жители стали спрашивать у вернувшихся разведчиков, что за типа они с собой привели. А Баюну и компании даже придумывать ничего не надо было – я ведь действительно лечу прикосновением, и глаза им вернул, и ещё отличился по-всякому. Идеальный же вариант! Наташа молода – значит, и не опасна почти, я тут на два года, и ещё и здоров – куда там быку несчастному. В данном случае не было никакого хитрого плана – все действительно хотели как лучше. М-да. Вот только разгребать опять мне.

Почему разгребать? Потому что я не могу и не буду смотреть, как молодая девушка гробит себя. С другой стороны само существование деревень зарубежников держится на ведьмах, и остановить процесс изготовления зелий просто так нельзя. Мне придётся что-то сделать – и мало того, что из-за этого пойти наперекор сложившимся тут порядкам, так я ещё и не очень представляю, с чего начать. И моя магия на Натану не действует. Зашибись, чё. Типичная “моя” ситуация.

Твою ж мать.

* * *

Утром я вышел из дома в более чем приподнятом настроении. И не потому, что в общем и целом придумал, с какого конца браться за проблему супруги — хотя я придумал, да. Просто… Даже та небольшая помощь, что я вчера оказал ведьмочке, уже помогла – и сегодня утром Наташа проснулась раньше меня. Проснулась, попыталась перебраться через меня, чтобы встать… И, так сказать, на собственном опыте узнала об одной детали мужской физиологии, в просторечье называемой “утренний стояк”. Кроме того, шебуршение под боком разбудило уже меня, и… Парень, девушка, утро, оба голые в одной кровати — дальше не надо же объяснять, верно? Отмечу лишь, что в этот раз и сама Ната проявила некоторый энтузиазм. Ну вот как после того не заняться решением вопроса о плановых кровопусканиях с удвоенным вдохновением?

На самом деле, вопрос с приготовлением зелий распадался на две части: собственно, научно-магическую, для которой нужно было проводить серии экспериментов, и административно-хозяйственную. Причем за вторую нужно было приниматься в первую голову – сейчас объясню, почему.

Как я уже говорил — без зелий деревням зарубежников крышка. Мало того, что некоторые зелья постоянно или время от времени нужны самим жителям, так ещё они единственный по-настоящему эксклюзивный товар, ради которого стоит преодолевать все сложности в торговле со столь удаленными населёнными пунктами. Увы, товар очень ограниченно годный – ведьмовские средства стремительно теряют силу, стоит перенести их за вал, отчего на них есть всего один постоянный покупатель. Зато этот покупатель, Войско Рубежа, готов скупать “живую воду” и ряд других зелий в неограниченных количествах. Только делай.

Помню как тщательно Колин учитывал каждый пузырёк “воды”, выдавая их исключительно уходящим в развед-рейды бойцам, либо сержантам заступающих на стены дежурных десятков. Потом то же самое пришлось делать мне, когда я занял должность фельдшера на заставе Сим. А ведь по-хорошему, зельем последнего шанса нужно снабдить каждого рядового, сержанта и офицера Войска, так, чтобы оно находилось при них постоянно. Слишком опасное место Рубеж, и стены укреппунктов вовсе не гарантируют стопроцентной защиты. И это я не говорю про стимуляторы – а ведь именно они помогли небольшой группке отвальных вместе со мной продержаться против атаки огромной стаи волков-мутантов достаточное количество времени, чтобы нас заметили и спасли…

В общем, зелья нужны Рубежникам, и взамен они готовы поставлять все те товары, без которых и так непростая жизнь отвальных на территории Шрама станет в разы сложнее. Иголки и другой сложный в обработке металлический инструмент от пил до винтовальных прессов под масло, стекло, гвозди, крупы и зерно, ткани, соль в конце концов – далеко не полный список, только то, что я вчера заметил на общинном складе! Да, это всё можно обменять и на дары леса — те же орехи, дикий мёд, шкуры обычных зверей и тварей… Но перечисленные продукты и материалы жители Приграничья и сами добыть могут у себя около дома. С заметно меньшим риском для жизни, отмечу — и без бешеных затрат на логистику. В общем, куда ни кинь – всюду клин сходится на ведмаческие препараты.

Если бы ведьмы жили в иных условиях — уверен, набольшие деревни, да хоть бы тот же староста, нашли способ выжимать каждый день источник ценнейшего сырья едва ли не досуха. Но поскольку общины скрытых деревень опирались на по сути нигде не записанный общественный договор, где право эксплуатации отдельного человека было лишь у всей деревни в целом, а не у конкретных лиц -- Наташе не приходилось работать совсем уж на износ. Ну ещё и в сырье дело – его тоже было не бесконечное количество. Зелья ведь же не только из крови ведьмы готовятся, добавление Тьмы лишь завершающий этап, придающий и закрепляющий нужные свойства. Причем декокты, отвары, настойки и прочие субстанции, в которые моя супруга заливает свою магию, зачастую до финального этапа готовятся совсем другими людьми – вот почему ведьмочка сказала, что зелья делают все жители Звонких ключей.

Тем не менее, Ната не могла просто взять и перестать работать. То есть могла – вот как вчера я заставил её прекратить. Но в этом случае ей всё равно придётся сделать все запланированные зелья – только в более сжатые сроки, что ещё менее полезно для здоровья, чем регулярные кровопускания. Наверняка, что-то можно оптимизировать в процессе вливания Тьмы в субстрат – в конце концов, кровь вливается женой “на глазок”, без всякого дозирования. Вот только эксперименты – это дополнительный расход алой жидкости, который, отмечу, и так близок к пороговым значениям условного сохранения здоровья. Замкнутый круг, как он есть. И разомкнуть его я могу только уменьшив потребность деревни в “воде” и прочих препаратах. Всё ведь честно? Меньше надо – меньше делаем. Загвоздка только в том, как обеспечить это “меньше надо”.

Самое простое и первое, что приходит в голову – это медицинское обслуживание местных: сразу минус расход препаратов. Тут всё знакомо, и этим я займусь в ближайшее время. Проблема в том, что эти “лишние” препараты староста просто продаст Войску, и скажет мне “спасибо”... или даже не скажет. Ну а что – я ведь свой долг как бы выполнил, раз меня в ярлы записали, я тебе тоже как бы здешний, пусть и временный. Так что прежде, чем обращаться с предложением о снижении производства зелий мне нужно как-то уменьшить зависимость Ключей от внешних поставок – что общество воспримет на ура, разумеется. И вот тут есть варианты. Более того, Неясь сам оставил мне первую подсказку-задание – помочь с выращиванием зелени здешним женщинам.

Задание не пустяк “на отцепись”, между прочим – зелень это витамины, важная часть рациона, особенно для детей. Между прочим, витамины никакая магия Жизни не заменит – я могу многократно ускорить клеточные процессы, частично взяв на себя энергетические расходы организма, но из ниоткуда нужные для работы клеток вещества взять не могу. Так что всё по делу. Другой вопрос, что староста просто не представляет мои настоящие возможности по работе с растениями – а я могу заставить огороды Ключей выдать в десятки раз больше биомассы, чем сейчас. Что позволит, например, частично заменить те же каши и сильно разнообразить рацион.

Как прослуживший год на заставе могу сказать – разнообразие в еде это трындец как важно. Казалось бы пустяк – есть в вашей тарелке помидоры круглый год или только летом? Пустяк, как же. Возможность есть разные блюда в разные дни невероятно поднимает качество жизни, напрямую влияет на настроение, способно даже с депрессиями бороться! А я ведь зерно растить могу, и фрукты круглый год – это не говоря уже о лекарственных травах (ещё раз спасибо Колину за практику). Последнее тоже актуально – нефиг магию глотать, что светлую, что тёмную на каждый чих. И нужна мне, кроме моей Стихии, разумеется, для обеспечения всей этой красоты самая малость. Положительная, желательно градусов хотя бы пятнадцать – температура почвы. То есть отапливаемая теплица.

Ах, дядя Мартин и Сарочка – не так долго мы жили под одной крышей, меньше полугода, и неизменно я вспоминаю про вас с теплотой! Я ведь был тогда дурень дурнем – ничего не знал, с трудом разбирался в реалиях королевств, ещё и остался один, потеряв единственную безусловно верную спутницу. Нечаянно найти людей, без вопросов принявших в семью – это дорогого стоит. А уж по пользе эти несколько месяцев смело можно приравнять к моему короткому обучению в Нессарийском Университете. Мартин и его дети сделали всё, чтобы за кратчайшие сроки превратить провинциального барончика-попаданца в настоящего мага.

Именно они научили меня впитывать любые знания, вне зависимости от того, насколько они мне прямо сейчас нужны, научили, что “лишних” навыков не бывает. Например, я знаю,как нужно обустроить теплицу – на Земле ни за что не взялся бы за такой проект лично. Сейчас же… да, я не очень представляю конструктивные особенности отдельных элементов, но знаю, как они должны функционировать. А если что – поправим по ходу дела. Почему поправим? Ну не один же я буду корячиться, право слово. Если пятеро долбодятлов-залётчиков решили, что родное командование (меня) можно втёмную сделать мужем ведьмы и военным вождём – это они зря. Армия меня тоже очень многому научила. Я ведь уже разобрался, кто виноват? Настало время карать кого попало! А там и до награждения непричастных дойдёт...

Глава 4

— А может, не надо? – тихо и с какой-то безнадёжной интонацией изобразил голос разума Косточка, сжимая и разжимая пальцы на черенке лопаты.

— Конечно же надо! – уверенно возразил я ему. — Смотри, вон как Баюн горит энтузиазмом!

Если сержант чем-то и горел, то это явно был не энтузиазм. Однако и спорить со мной он явно не собирался. Сложно спорить с тем, кто тебя совсем недавно по кускам собирал назад. Вот кто был совершенно точно счастлив – так это баюновские детки! Горящие глаза, море позитива и предвкушения. Они, кстати, совершенно добровольно включились в процесс, притащив себе со склада дополнительные лопаты… и попутно собрав приятелей-погодок в количестве восьми штук. Из которых шестеро в свою очередь тоже помчались за инструментом. Ну как же, такая движуха – и мимо них? Том Сойер определённо пожал бы мне руку.

– Дёрн аккуратно снимайте, — хочешь сделать хорошо, сделай сам. Ну или хотя бы покажи остальным, как по-твоему правильно. — И откладывайте в сторону, он нам ещё пригодится. А потом начинайте копать, только аккуратно, не пробейте дымоход…

– Дядя Огонёк, да мы так уже сто раз делали, когда трубу чинили! — вмешался старшенький отпрыск разведчика. -- А дальше что?

– А дальше мы сделаем грядки слева и справа, вот так, – мой рисунок на гордое звание чертежа не тянул, зато я постарался сделать его максимально наглядным. Причём в первую очередь для себя, чтобы самому понимать, что хочу построить – и только потом, чтобы остальным это тоже было понятно. – А сверху соберём крышу из стекла, чтобы свет проникал, а тепло не уходило. И будет у нас огород – круглый год!

– Круто-о! – пока я объяснял одному, меня успела обступить остальная детвора. – И что, можно будет щавель есть зимой? Люблю щи!

– А я лук!

– Фу-у, лук! Вот укроп, да с картошечкой…

– Сначала картошку вырасти, мечтатель! Будут на тебя взрослые праздничное блюдо переводить.

– Возьму и выращу!

– Вот и не вырастишь!

– Давайте сначала зелень посадим, – мягко прервал я не самый конструктивный спор. – Если всё правильно с первого раза сделаем…

Я потянул паузу, пытаясь изобразить самый загадочный вид, но потом демонстративно “сломался” и “по секрету”, громким шёпотом сообщил детворе:

– Тогда покажу самую настоящую огородную магию!

– Ура!

– Сначала нам, это наш огород,– а вот и младшенькая сержанта подключилась.

– Нефига! Магия – для всех!

– Ты выкопай сначала хоть что-то, а потом “для всех”!

Несмотря на то, что спор и не думал затихать, работа пошла. Да так, что мои подчинённые по большому счёту остались не у дел: ребятня обоего пола буквально вгрызлась в землю с энтузиазмом кротов, оттеснив и рядовых, и хозяина дома. Наблюдавшая от открытой двери со скептическим видом супруга Баюна закатила глаза, потом покачала головой, и ушла в дом. Но молча.

– Ловко ты, командир, – Косточка, как самый массивный, вообще отошёл в сторону от размеченного на земле четырёхугольника, чтобы не зацепить случайно кого-нибудь. Фронт земляных работ прямо на глазах самыми ударными темпами превращался в прямоугольную яму. Кем-кем, а вот белоручками местные “цветы жизни” не были.

– Сам не ожидал такого… трудового энтузиазма, – тихо признался я ему.

– Дык зима же, время для чудовищ самое голодное, вот детей за частокол и не пускают, – пояснил мне снайпер. – Да и взрослые стараются не выходить, чтобы лишний раз не следить. Запах-то отбить полбеды, вот со снегу следы убрать, где сугробы не тают под ветвями – задачка. А некоторым пакостным тварям только потревоженного наста достаточно...

– Мне показалось, что и в деревне дел хватает, – пожалуй, такими темпами добровольные помощники часа за два с земляными работами справятся, если не быстрее. Дымоходы не так глубоко зарыты, их же, как мне тут уже сказали, обслуживать иногда надо, а для этого часто приходится вскрывать.

– Хватать-то хватает, да только однообразные они, дела эти, – вздохнул рядовой. – Твоя затея – как глоток свежего воздуха, командир. Ежли ещё сработает…

– Когда мои затеи – и не срабатывали? – хмыкнул я. – Вот что, зови наших. Пусть детки сами возятся с землёй, вон у них как хорошо получается. Займёмся сразу рамами и стеклом. Репей, помнится, хвастал, что он в этом деле хорош? Вот пусть и покажет…

* * *

Теплица – сложный инженерный объект. Инженер из меня… м-да, не стоит о грустном. С другой стороны, я хотя бы примерно представлял, что нужно построить – ещё раз спасибо дяде. И смог нарисовать то, что хочу построить – внезапно оказалось, что черчение в школе не было пустой тратой времени. Ещё, как ни странно, помогла работа над проектами уже в кресле ведущего менеджера: когда есть шанс продать два железнодорожных состава труб или полторы сотни кэмэ высоковольтного кабеля, волей-неволей появляется стимул научиться разбираться в линиях и пунктирах трёхмерной паутины CAD-овских чертежей. Разобраться же без понимания, пусть даже в самых общих чертах, зачем этот трубопровод идёт в эту сторону, а тот кабель-канал – в другую, тоже не выйдет… В общем, теплица получилась. В смысле, размеры односкатной, чуть наклонённой на юг крыши сошлись с размерами котлована, а доски со склада для частично заглублённых стен пришлось доносить только раз – совсем немного ошибся в расчётах объёма материалов.

Сказать по правде, я несколько недооценил масштаб устроенного мною события. За не такое уж долгое время проведения работ около импровизированной строительной площадки успело побывать всё население деревни – ну, разве кто-то из совсем уж дряхлых стариков банально не сумел дойти. Где-то в середине процесса нарисовался и Неясь, посмотрел, поджав губы, но так ничего и не сказал, кроме уже ставшего привычным “угхф!” – а вот из простых взрослых жителей на удивление многие изъявляли желание поучаствовать в процессе кто советом, а кто и лично. Самое удивительно, что советчики составляли как бы не меньшинство и говорили реально по делу! Магия блекнет на фоне таких чудес…

Стихию мне, разумеется, тоже применять пришлось, причём куда раньше, чем я планировал. Зимой световой день короток, но благодаря неожиданно эффективной совместной работе удалось закончить сооружение всего за четыре часа. Через низкую облачность, несмотря на середину дня, пробивалось маловато света, под стеклянной крышей ощутимо потеплело не от работы дымохода, а потому что строители надышали в процессе – то есть почва осталась холодной. Тем более что на верхний слой гряд пошла земля, аккуратно снятая со “старого” огорода семьи Баюна – надо было видеть глаза его супруги, когда я объявил, что это нужно сделать. Но вот все запланированные мною приготовления оказались завершены… и я просто не смог сказать “на сегодня всё, расходимся до завтра”. Не тогда, когда направленные на меня глаза так ярко сияют предвкушением чуда.

Нет, меня бы послушали, конечно: взрослые и даже здешние дети прекрасно понимают: сразу всего не бывает. Торопливость не ко времени не способствует выживанию в суровых условиях Шрама. Послушали бы… вот только на завтра эмоции потеряли прежнюю остроту. А мне, чтобы повлиять на традиционный уклад пусть даже в малом, замахнуться на такую ключевую для отвальных вещь, как торговля зельями, нужна вся возможная поддержка общества, какую оно мне мне способно дать. Поддержка вот этих вот людей. Что ж, если для поддержания искорки веры в чудо, сохранившейся у любого с детства, нужно немного больше усилий с моей стороны – значит, я их приложу.

– Воду для полива нужно немного нагреть, – я осёкся, вспоминая ёмкость здешних печей и поправился. – Пустькаждый дом нагреет по чугунку воды... но только чтобы не до горячей, рука должна терпеть!

Пока донесут – как раз остынет до нужной температуры, а холодная земля ещё отнимет тепла.

– Баюн, вы семена того, что на огороде растите, дома храните, или? Ясно. Пошли со мной, покажешь, где и какие на складе взять, пока воду готовят.

С семенами я слегка себе подыграл – слегка напитал Жизнью и выбрал те, что быстрее всего поглотили Стихию. Некоторые прямо у меня в руках начали лопаться и выбрасывать белёсые ростки. Чудно. С луковицами репчатого лука получилось и того проще – в них изначально сохранён большой запас питательных веществ с предыдущей вегетации, настолько большой, что зелёное перо на салаты можно выращивать, просто положив луковицы корнями в стакан с водой. Единственное, почему этого не делали зарубежники – слишком темно у них в домах было. Что ещё? Картофель? Нет, как-нибудь в другой раз, слишком много мороки. С корнеплодами вообще сложнее, им нужно массу плодовой части сформировать, так и почву в один присест истощить можно. Так, а это что?

– Так нарциссы, – под моим внимательным взглядом изобразивший “а чего такого-то?” сержант сначала отвёл глаза, а потом и вовсе едва заметно порозовел. – Ну… жена… цветы… за луковицами на болото лазил, чуть не утоп по молодости да глупости… до сих пор сажаем, хоть пару штук, с краешку.

Боже ж ты мой, какие, оказываются, бездны могут внезапно открыться во вроде бы хорошо давно знакомом человеке!

– Ладно, давай их сюда тоже. В конце концов, мы твоей достойной супруге огород разгромили…

“Не мы, а ты!” – так и читалось во взгляде Баюна, но он благоразумно промолчал. Даже сделал вид, что ничего такого не думал.

* * *

Чтобы начать работать с растениями, мне сначала пришлось выставить большую часть народа из теплицы вон – пока мы ходили туда-сюда, внутри успели побывать вообще все, кто мог. Как только свежие гряды не затоптали – загадка. Впрочем, посадку уже подготовленных семян пришлось прервать, чтобы ещё раз разогнать любопытных – в этот раз от крыши, которая возвышалась от земли всего лишь на метр с небольшим, и заглянуть внутрь через верх было без проблем. Заглянуть, ага, и загородить и так не великий свет. В итоге ключевские жители обступили первый в зарубежье огород с управляемым климатом широким кольцом на расстоянии шагов пяти-шести и явно настроились терпеливо ждать – сдаётся мне, я не только у Наташи сегодня работу сорвал. И отчаянно завидовали семейству сержанта, которых я в их собственный “зимний сад” не пустить не мог.

Может, так и лучше получилось – когда я начал делать борозды в земле, выкладывать зерна и прикапывать луковицы, зрители даже как-то слегка разочаровались: сами небось столько раз то же самое делали. Зато помогли, переливая воду из нанесённых чугунков в жестяную лейку – хорошо хоть догадался прихватить вместе с семенным материалом. И уж совсем их лица вытянулись, когда я начал ползать по оставленным узким дорожкам, раз за разом впечатывая ладони в грунт. А что делать? Магия только со стороны кажется простым и лёгким занятием. По щелчку пальцев ничего не происходит.

– Ах! – кажется, это выдохнули все баюновцы разом, когда я в первый раз отнял от земли руки… и за ними потянулись тонкие зелёные ростки. Потянулись… и остановились, раскрыв лишь по паре “взрослых” листьев, по которым можно было опознать высаженную культуру. Надо было таблички сделать, не додумался… Впрочем, вздохи восхищения быстро прекратились: я раз за разом повторял одно и то же действие, а теплица казалась крохотной только тогда, когда стоишь в ней в полный рост.

– А дальше что? – не выдержал наконец старший отпрыск… и немедленно огрёб от матери подзатыльник! Хороший такой – судя по лицу, женщина была не прочь отвесить леща главному возмутителю спокойствия, мне, но пришлось довольствоваться малым. Впрочем, жертва материнской агрессии, по-моему, удара даже не заметила.

– А дальше твоя родительница скажет, что сегодня хочет получить из зелени к столу, – улыбнулся я, распрямляясь и отряхивая руки. – И я доращу их до нужного размера.

– Укроп, петрушка и лук, – немедленно отреагировала мать семейства. И как завороженная стала наблюдать, как под моими руками выбранные мною ростки на глазах превращаются в небольшие, ярко-зелёные кустики. Похоже, она только теперь поверила, что затея удалась.

– Срывайте, – разрешил я, отходя в сторону. Процедура была проделана во мгновение ока и, держу пари, они даже не заметили, что зелень не везде равномерная, где-то бледнее, а где-то ярче. Плюс им даже в голову не пришло, почему я вырастил именно те растения, которые вырастил. А всё просто: теплица – сложный инженерный объект, сделать грубо говоря сарай с прозрачной крышей и без щелей – это самое простое. Вот добиться, чтобы система обогрева прогревала почву не только рядом с собой и при этом не варила заживо слишком близко расположенные корни – уже сложнее. Но и это только цветочки: дальше надо наладить полив и внесение удобрений, иначе почвы надолго не хватит. И как-то обеспечить тепловой баланс ужевоздуха под стеклом. И… да много чего “и”. Но важнее всего ведь именно первое впечатление, не так ли?

– Урааааа!!! – многоголосый вопль с улицы заставил меня улыбнуться: свежая зелень, пусть и в чужих руках, вызвала столько эмоций, что отвальные забыли про звукомаскировку. А ведь до этого даже дети вопили не в полный голос… Так, чего я ещё хотел? Ага, вот оно: использую своё особое положение в личных целях. Думаю, Баюн не обидится. А со старостой завтра пойду беседы беседовать – хватит с меня на сегодня трудовых подвигов.

В доме вкусно пахло сдобренной вяленым мясом кашей, сама Натана обнаружилась у прялки. Ну да, логично: кровь сцеживать я ей запретил, а заняться больше и нечем особо.

– Это – тебе, – протянул я ей одинокий нарцисс. Пришлось отдельно помучиться над цветами: высадил я их в самом дальнем углу, ещё и тёмном, и луковицы никак не хотели давать бутоны… Фу-ух, спать, что ли, завалиться? А то с непривычки выложился больше, чем в битком набитом лазарете. Всё-таки руку надо периодически “набивать”, в который раз уже убеждаюсь…

– Ната? – я вдруг понял, что девушка так и стоит посреди комнаты, где я вручил ей цветок. – Всё в порядке?

Нет реакции. Пришлось подойти, и только тогда я заметил дорожку слёз на наконец-то переставшей быть алебастровой щеке. Боже…женские слёзы. И вот что мне делать?

– Всё хорошо, я с тобой… – осторожно обнял за едва ли до каменной твердости напряжённые плечи. Проглотил комок в горле, и пообещал: – И буду с тобой.

Хорошо, что у меня такая замечательная реакция: успел подхватить девушку, когда её внезапно перестали держать ноги, отнёс к ложу. Даже уговорил отдать цветок, чтобы поставить в чашку с водой. Чёрт. Чёрт. Кажется, я только что обрёк себя на ещё более весёлую жизнь в недалёком будущем. Чёрт… Впрочем, рано волноваться. До этого будущего ещё надо дожить.

Глава 5

Изба Неяся была построена совершенно так же, как и остальные дома в деревне — тот же размер, та же печь ниже уровня пола, такое же небольшое оконце в сторону центра Ключей. А вот интерьер показался мне… занимательным. Попав внутрь, я добрую минуту вертел головой: обстановка иногда может сказать о человеке много больше, чем можно узнать за год общения.

Вот латы у стены: элементы бронирования с одной стороны вывешены словно напоказ, составляя человеческую фигуру, а с другой – если что, в них очень быстро можно облачиться. Во всяком случае, гораздо быстрее, чем если доставать из сундука: уж поверьте, я знаю, что говорю. Одеваться по тревоге, “пока горит спичка”, особенно со сна — иногда и наруч с поножем перепутать можно, так что на самом деле такая вот развеска – это по уму. Другое дело — не пользуются латами отвальные обычно…

Набор брони похож на тот, который я собрал для Тани: металл только спереди, лишь спина дополнительно прикрыта отдельной пластиной. Всё верно, Неясь – ветеран, дослужился до капитана, а ветераны Рубежников всегда стараются улучшить стандартное снаряжение под себя. Почему ветераны? У новобранцев как правило денег на это нет: в Войско идут лучшие наемники этого мира, но идут не от хорошей жизни.

Рядом на вешалке старая, основательно потёртая куртка из толстой кожи, на рукаве так, чтобы не закрывали элементы бронирования, подшит капитанский шеврон. Капитанский-то капитанский, вот только выглядит не так, как я привык. Кстати, должны быть ещё штаны и сапоги в комплект – нижний слой защиты важен не меньше, чем куски металлической скорлупы, но их почему-то нет. Да и куртку скорее всего не одеть уже: кожа задубела, несмотря на уход, даже трещинами пошла кое-где. Очень, я бы сказал, вся эта экспозиция гармонирует с луком, на который староста опирается при ходьбе: вроде бы и оружие постоянно под рукой, да только стрелы он с собой не носит…

Ещё сразу видно, что староста живёт один. У Баюна вся изба заставлена корзинами, сундуками, в углу несколько кадушек и таз, а у одной из стен полки до потолка, часть из которых занята под посуду. А в сенях – веревки с сохнущим бельём. А что делать? Дети ведь, а они и испачкаться могут, да и взрослые штаны и юбки на лавке не просиживают. У Неяся же как у Натаны: из посуды одинокая кружка на столе, правда он в отличие от моей ведьмы хотя бы чайником пользуется, а не только чугунком. Зато на полу — необъятная, очень качественно выделанная шкура, видимо, овцебыка. Тоже порядком вытертая, но свои функции мягкого и тёплого ковра пока выполняет…

— Ухфм! – “деликатно” напомнил о себе хозяин дома. Расшаркивания у зарубежников не в чести, можно зайти к соседу, даже не стучась. Меня до сих пор коробит, а местным так — нормально. Потому я не стал спрашивать у старосты можно ли сесть -- сел на лавку с другой стороны от стола и молча выложил плоды своего тепличного труда: несколько морковин, редис и длинный белый корень сельдерея. И напоследок эффектно бухнул на столешницу небольшой мешок с тремя кило картошки. Не грязной, конечно – не поленился промыть и высушить, прежде чем “казать товар лицом”.

Четверо суток у меня это заняло, не считая того дня, когда мы всем миром сделали теплицу. Пришлось, скрипя зубами, разрешить Натане вернуться к работе над зельями – но только под моим присмотром. Пусть я не могу залечить ей раны или стимулировать кроветворение, но хотя бы сцеживать кровь так, чтобы ничего не пропадало и наносить при этом минимум повреждений организму – способен. И остановить работы, если посчитаю, что ей больше пока нельзя…

– Эх, – Неясь вздохнул почти по-человечески. Разумеется, он был в курсе моих достижений – все в деревне были в курсе. Одной теплицей ограничиться не удалось, пришлось делать удобрения, а для этого устроить вылазку на ближайшее болото за торфом. Как оказалось, мёртвый бор с одной стороны граничит с подходящим. Удовольствие, скажу, зимой сильно ниже среднего… но лучше так, чем нужники вычерпывать и Жизнью ускорять процесс разложения в бочках. Не столько даже мерзко, сколько нарушает нежно любимую местными запаховую маскировку… Но пока, к счастью, хватило торфа с небольшой примесью печной золы. – Справился, вижу…

– Пока не справился, – отрицательно мотнул головой я. – Одной теплицы мало. Нужно при каждом доме строить, чтобы на столах зелень и овощи обеспечить… или хотя бы при каждом втором.

– Ух, – да уж, я тоже в курсе, что материалов на складе осталось максимум ещё на два “зимних огорода”. А ещё прекрасно понимаю, что задача стояла несколько другая: помочь с зеленьюв сезон, а не прямо сразу. Если бы я захотел сделать так, как староста имел в виду, нужно было с удобрений начинать – и это когда потеплеет. Это я предпочёл понять пожелание (нет-нет, не приказ) помочь по-своему. – Не думаю, что нужно…

– Решать застарелые проблемы деревни? – “подсказал” я. – Повысить продовольственную независимость?

Неяся перекосило, он аж потемнел лицом. Бросать такое человеку в лицо, тем более человеку, как ни крути, имеющему пусть ограниченную, но вполне реальную властью – мягко говоря, не умно. Но мне нужно было его спровоцировать, нужно понять – за кого “болит душа” у ключевского старосты на самом деле. За всех жителей, как это ему по должности положено, за поселение – или всё же в первую очередь за себя?

Будь ситуация другой, я бы прекрасно всё узнал и сам за несколько месяцев, не обостряя и так наличествующий конфликт. Но у меня не было этих месяцев, точнее, не у меня, а у Наты. Моё появление взорвало устоявшееся болото её внутреннего мира, девушка прямо на глазах стала оживать – но возвращение в привычную колею ежедневной работы над тёмными препаратами вновь погасило её глаза. Не до конца – я же всё-таки её тормошил даже одним своим присутствием дома. Но месяц-два – и ведьма привыкнет к мужу, к “лишней” посуде и необходимости готовить ещё одну порцию еды, и вернётся к своему полурастительному существованию. Скажете, я слишком близко к сердцу принял чужую проблему? Так ведь не чужую, уже нет.

* * *

Видели, как капризничает ребёнок, которому мама пытается скормить пару ложек “зелёного” салата или, о ужас, немного капусты-брокколи? У детей чрезвычайно чувствительные вкусовые рецепторы, то, что нам, взрослым кажется вкусным и даже пикантным: горчинка в кофе и пиве, приятная резь свежего лука в салате, пряный оттенок кориандра – для них как вкусовая бомба, вызывающая резкое отвращение. Выбор между вкусным и полезным для мелкого или мелкой очевиден… кроме тех случаев, когда формирующийся организм испытывает чувствительный недостаток витаминов и микроэлементов.

Сам до сих пор помню, как в пятом классе некоторое время с удовольствием пил рыбий жир, назначенный педиатром – шелушилась и облезала кожа на пальцах. А потом проблема прошла и тресковое масло стало на вкус таким, каким оно и должно быть – противным. Видели бы вы, как здешние детки едва ли не в драку делят овощи и зелень – особенно те, кто совсем малыши ещё, лет пяти-шести! А увидев, не думаю, что смогли бы остаться спокойными и отстранёнными. Нужно быть черствее залежалого сухаря, чтобы равнодушно на такое глядеть.

Да, дары леса. Всё чистое и экологичное, прямо лучше не бывает, ага. Да, по осени отвальные набивают склад и подвалы ягодой, сушат и солят грибы… но этого мало. Хотя бы потому, что часть собранного уходит на всё те же зелья, а остальное банально подъедают к середине зимы, чтобы не испортилось. А сахара, чтобы пусть частично, но сохранить лесные дары подольше – и нет, дорогой он тут. А дикий мёд ещё попробуй добудь, да и пчёл в лесу, прямо скажем, не дохрена. А детям витамины нужны всё время, а не сезон в году!

Не знаю, что на меня так повлияло – нессарийское высшее медико-биологическое образование или манифестировавшаяся Стихия, ставшая такой же привычной частью меня, как, скажем, рука. Но мне реально нестерпимо стало видеть, как люди гробят своё здоровье. И ладно бы взрослые – есть в жизни вещи, которых иначе не достичь. Но дети? Теперь я новыми взглядом видел краткие записки на полях доставшейся мне от Лилианы книжки: не просто так она полезла заниматься сельским хозяйством в баронстве Бертран.

Правда, моя ветренная и увлекающаяся маман предпочла, столкнувшись с проблемой в полном объёме, свалить с мужем на Рубеж мочить тварей – это же куда интереснее, чем в земле ковыряться. Тем не менее, что-то она всё же сделала: недаром среди крестьян родового манора Кристиана так много здоровых, красивых и сильных людей – это если сравнивать с другими местами, вроде как бы очень даже благополучной Белой Лепки. А я, дурак, этого различия и не заметил. Почти. Пару раз ночью Нату спросонья едва Ле не назвал…

Вот я думаю: может, причина того, что Повелители Жизни отгородились от остального мира границами собственной страны с собственными законами, а от реальности в других землях – “Теорией Стихийного превосходства”, она изначально та же, что не даёт мне спокойно жить? Ты можешь изменить мир к лучшему… и, одновременно, не можешь. Просто потому, что твои усилия – капля в бесконечном море. Но если королевства – это море, то Звонкие ключи – даже не лужица, так, маленькая чашечка с водой на донце. Вполне посильный объём. Заодно потренируюсь перед тем, как за свой собственный дом приниматься.

* * *

– Чужак. Да что ты понимаешь… – наконец-то выдавил из себя Неясь. Ответ неверный.

– Ты сам признал меня ярлом, – я постучал пальцами рядом с образцами тепличного урожая. – И, как видишь, кое-что понимаю. Как изменить жизнь к лучшему, во всяком случае. И не за годы и десятилетия, а за недели.

За пять дней с начала постройки теплицы страсти у ключевских поулеглись… внешне. Я прекрасно видел, что маленькая на самом деле победа над холодом и зимой кардинально поменяла настроение людей. Больше улыбок, чуть громче голоса… Даже мне, реально чужаку, было заметно, как активизировались работы по всей деревне, от перекрытия крыш до подновления частокола. Люди хоть так пытались стать причастными к тому, что посчитали чудом.

Неясю очень хотелось мне врезать – прямо невооружённым глазом было заметно, что кулаки так и чешутся. Или хотя бы последними словами обругать, послав куда подальше. Мешала самая малость – кучка овощей на столе. Всё-таки поселение оказалось для него важнее личной гордости, а что проблемы есть – уж кто-кто, а набольший Ключей знал прекрасно.

– Что. Ты. От меня. Хочешь? – проскрипел он, всё-таки переступив через себя. Ну вот, другой разговор.

– Всего лишь понять, как работает экономика деревни. В смысле, что мы продаём кому, и что получаем взамен, а так же что сами себе делаем, – я достал из прихваченной с собой сумки толстую пачку бумаги и алхимкарандаш. Порылся, и выложил рядом алхимлампу: сомневаюсь, что староста на меня масло тратить станет теперь, да и глаза ломать в свете тусклой коптилки – такое себе удовольствие. Ради такого дела топливо потратить не жалко. – Не хотелось бы своими действиями сломать то, что уже давно налажено и прекрасно работает.

Ну вот, сейчас я наконец-то смогу увидеть картину жизни Ключей в целом. А Неясь сколько хочет пусть кривит морду в полупрезрительной гримасе: работу менеджера проектов должен выполнять менеджер, а не сонм замшелых традиций. Впрочем, я ничего старосте доказывать и не собираюсь: мои дела сами скажут за меня.

* * *

— Я так и не понял, зачем тебе всё это нужно было узнать, – признался мне старик. Ночь прошла как не было, деревня уже часа два как проснулась, а я только-только закончил. Даже не встал с лавки за ночь ни разу. Что сказать — “немного” недооценил объём материала, которой требовалось узнать, записать, и хотя бы в общих чертах систематизировать. Можно было и прерваться, но я понял, что если разбить процесс на несколько дней – я рискую потерять неделю, если не две, на одни только разговоры. Потому давил и давил на старосту — не физически, разумеется, только словами, – до тех пор, пока он сам не втянулся в процесс, так сказать, построения картины мира в отдельно взятом скрытом поселении.

– Зачем? – несмотря на Стихию, я чувствовал себя уставшим. Голова гудела, словно улей с пчёлами — до такого состояния мне себя считанные разы удавалось довести даже когда я экстерном проходил два курса универа за один учебный год и еще и охотился одновременно. — Если тебя не убедили мои другие объяснения, считай, что я отдаю долг… гостеприимства.

– Гостеприимства? — то, что Неясь продержался так долго, говорило не только о его упрямстве, но и о изрядной трансформации Тьмой организма. Так что у него хватило силы в ироничном жесте вздёрнуть седую бровь и даже выдавить кривую улыбку. Не презрительную, как раньше, далеко нет -- я заставил себя если не уважать, то воспринимать как равного точно. – Если ты считаешь себя гостем деревни, то я даже не знаю, кто тогда, по-твоему, я. Случайный прохожий?

– Не мели чушь, – я поморщился. Тема в течение ночной “беседы” всплывала неоднократно, и мне раз за разом приходилось повторять на разные лады одно и то же. – Не в этом смысле. Сказал же уже: раз вы сами, всем обществом назначили ярлом – и я стал ярлом.

Я помолчал, давя на старосту взглядом, но в этот раз он сразу отвёл глаза. Ладно.

– Я попал на заставу Сим даже без звания, фактически никем, – уже спокойно рассказал я старику. – Филин меня… принял. Рассказал, что к чему, отвечал на вопросы, помог понять, куда меня занесло.

– Сын... – Неясь сгорбился, разом прибавив лет двадцать возраста. Не просто старик, древний дед, согнутый годами. Согнутый, но не сломленный. На секунду мне стало стыдно, что пришлось ткнуть собеседника в болевую точку, чтобы заставить принять мои слова… но только на секунду.

Я не соврал – чувство благодарности один из мотивов моей активной помощи ключевским отвальным. Далеко не самый главный, но он ведь и правда есть... Человек так устроен, что ему обязательно нужно хоть какое-то объяснение происходящих событий – особенно если он их не может контролировать. Необъяснимое пугает, а то, что вызывает страх, вызывает и агрессию – особенно у тех, кто стоит на социальной лестнице не у самого подножия. Мне пришлось здорово “прогнуть” Неяся, вытрясая нужные сведения, в процессе чего самооценка одного экономического лидера скрытой деревни ощутимо так пострадала – и его самолюбию нужно будет оправдание, почему он мне “сдался”. А иначе...

Я такого во время своей земной карьеры, к счастью, сам не наблюдал – зато наслушался от своих коллег, кому повезло меньше, вдоволь. “Война отделов”– это когда начальники разных направлений настолько друг с другом сталкиваются лбами, что интересы компании идут побоку, лишь бы друг другу поднасрать. Обычно драчунов растаскивает биг босс – и увольняет нафиг, например… если успеет, потому что такие тёрки способны разнести его бизнес значительно раньше, буквально за пару месяцев. А у нас тут и начальника в виде волевой личности нет – только коллективное “общество”, которое будет по определению долго раскачиваться. Да и вообще, наживать себе врага на пустом месте попросту глупо. А вот обрести пусть вынужденного, но более-менее единомышленника – наоборот.

В институте, в первом моём вузе, я помню, нам студентам, очень нравилась эта шутка: “я ему так долго объяснял – аж сам понял!” Смешно, да… пока не сталкиваешься в реальности с подобным и понимаешь, что юмора тут и нет. Только суровая правда жизни. Набольший Ключей, как выяснилось, сам до конца не вникал, как устроены внешнеэкономические связи его родного села. А зачем? Работает же, соблюдай традиции и не парься. Вот столько надо отгрузить доз зелий тогда-то, вот тогда забрать из корчмы Урсы товары. Всё. Тем более дел и внутри общины хватает. Ну а если совсем форс-мажор не дай Свет и Тьма случится – можно у соседей помощи попросить или выменять на что.

Пришлось восстанавливать картину товарооборота скрытого поселения вдвоём. Я задавал наводящие вопросы, рисовал связи и потоки товаров, опять задавал вопросы, иногда по пять-шесть раз меняя формулировки, правил или вообще перечёркивал написанное ранее, заново рисовал… Заодно пришлось вникать в подноготную распределения спецпрепаратов уже внутри самого Войска Рубежа – благо, с памятью у офицера в отставке был полный порядок, и моё право знать подробности внутренней кухни Неясь признал. Поскольку причин сбора информации я не скрывал, и свои схемы от старосты не прятал, в какой-то момент старик наконец проникся и стал помогать не из-под пинка, а добровольно. Понял, зачем я его мурыжу и чем ему самому полезно будет видеть ситуацию, а не воспринимать на ощупь.

Да уж. Я действительно сильно изменился за последние три с половиной года. И вряд ли тому виной молодое тело. Раньше, выстраивая отношения с коллегами и подчинёнными, мне бы и в голову не пришло умышленно провоцировать создание острой ситуации, последствия утраты контроля над которой могли причинить серьёзный ущерб не только моей карьере, но и карьерам других людей, а также делу в целом. Острые ситуации, если они случались, считал собственной опасной недоработкой и старался всеми силами их не допустить. Лучше медленнее, но безопаснее. Не могу получить содействие отдела, скажем, логистики – три месяца на сбор фактов, потом сведение их в максимально беспристрастный отчёт и только после этого подача сигнала своему руководству, штатно и планово, на очередном совещании. Лично лезть в разборки? Да избави бог!

Людей, способных на такие финты, как я отколол со старостой, я всегда старался по возможности избегать. Ну ладно, один на отдел в качестве кризис-менеджера, чтобы спасти заваленный обычным манагером проект, напрямую общаясь с заказчиком “на личных качествах” – это ещё нормально. Но держал я таких максимально от себя далеко, выстраивая чисто формальное общение. Хватило один раз на корпоративной пьянке спросить такого: “а что если бы у тебя не вышло?” А в ответ – безразличное пожатие плечами. О – ответственность, блин! Кстати, если так подумать, почти все знакомые мне личности с подобным подходом к проблемам – обострить и решить лично, взять ответственность на себя – раньше служили на контрактной основе.

Впрочем, что касается теперешней моей ситуации, то я не полез в авантюру. Да, принял решение “давить” по ходу дела, лучше разобравшись в личных качествах старика, но это не было спонтанным порывом, сделанным “на ощущениях”. Я действительно всё продумал – очень быстро но вполне адекватно взвесил варианты, оценил собственные силы и хладнокровно выбрал самый… н-да, самый эффективный. Чем две недели обивать порог избы Неяся, узнал всё за один раз, а чтобы не получить врага из-за вынужденного насилия (никто не желает ночь напролёт отчитываться о своей работе) – заставил осознать неполную компетенцию. Неожиданно пришлось потрудиться, пропихивая в седую дурную голову объяснение моей мотивации – но и тут справился, ничуть не теряя контроля.

Эта холодная отстранённость с полной уверенностью в своих знаниях и навыках (в данном случае – социальных) – она мне досталась не от службы в армии, в Войске я её только окончательно отточил. Повелители Жизни за полтора реальных учебных года в Нессарийском Университете смогли-таки вдолбить в аколита самое важное. Нет, не знания. Свое мировосприятие – и я сейчас не про дурацкую “Теорию Стихийного превосходства”. Нет, я про аналитический взгляд на мир, без которого нельзя стать ни хорошим учёным, ни хорошим врачом…

М-да. Получается, мой “кризис личности” кончился, едва начавшись. Вот я и узнал, какой я теперь – “настоящий я”. Ни в грош не ставящий ни чужие авторитеты, ни социальное положение посторонних расчетливый муд… свободный и независимый человек. Да уж, Рубежники на пару с виталистами из Лида в рекордные сроки сотворили настоящее чудовище – прямо под стать здешнему моему папочке. И даже Тьмы не понадобилось – сам, всё сам. Что ж, в очередной раз убеждаюсь в правоте цитаты из известного фильма: “жить захочешь – ещё и не так раскорячишься!” Но это и к лучшему. Вряд ли тотмосковский манагер средних лет смог бы справиться с теми проблемами и вызовами, что ждут меня впереди. Максимум – решился бы “дать консультацию”, да и то вряд ли. Ведь можно не вешать на себя повышенные обязательства, связанные с неопределёнными рисками, а просто уехать домой, в уютную квартирку, закрыть дверь и открыть книжечку с очередным фэнтези…

...Я встал с лавки, и с удовольствием потянулся – за много часов сидения за столом даже у виталиста затекает спина и плечи. Неторопливо и аккуратно собрал исчерканные листы – воистину драгоценный результат ударного труда. Ну вот, даже сейчас мне вчерне ясно, что делать дальше. Высплюсь, и…

– Ты же понимаешь теперь, что кардинально изменить прямо сейчас ничего не получится? – Неясь умел держать удар. Всё-таки жизнь за валом и служба в Войске отнюдь не располагают к длительным переживаниям – даже если они связаны со смертью самого близкого человека. – Только построить твои теплицы у каждого дома, потребуется лет десять – быстрее стекла в нужном количестве просто не получить.

Да, мне волей-неволей всё-таки пришлось раскрыть часть своих планов, раз уж я решился делать из старосты союзника.

– Просто не через Урсу, а там, где его делают, и сформировать караван, способный дойти до “Берлоги”, – пожал плечами я. – Что не так уж сложно, раз логисты из Войска справляются. Уверен, уже поступивший груз наши соотечественники мигом дотащат до Ключей – для себя же стараться будут и для детей.

– Караван, – поднял на меня покрасневшие глаза Неясь. – Это поди сотня золотых монет выйдет, если не полторы.

– Думаю, раза в три больше, – отмахнулся я. – Нужно ведь не только стекло… Что?

– Уфх! – староста на меня натурально вытаращился. Потом вдохнул, длинно выдохнул, и помотал головой. – В какой-то момент я и впрямь поверил, что ты сейчас серьёзно…

– Я серьёзно. Деньги у меня есть, не проблема…

– Ухфу!

Попытаться проверить деда магией? А то как бы болезного удар не хватил. Пришлось снять с пояса пистолет и покрутить перед глазами у собеседника.

– Наверное, сложно ожидать, что обладатель артефактомёта беден?

-... – как никогда оправдывая имя-прозвище, старик молча похлопал глазами. – Но зачем?!

Так.

– Ладно, я расскажу, – пришлось садиться назад. – Есть такое понятие: инвестиции. Они бывают краткосрочные и долговременные...

Глава 6

Травка зеленеет, солнышко блестит… как там дальше-то? Ах да!Ласточка с весною в сени к нам летит! Убей — не вспомню, откуда это и что там дальше*, но к погоде и природе вокруг подходит идеально… мать их! Поскольку всех альтернатив у меня – или пялиться на окружающую “Медвежью берлогу” пастораль и пустую дорогу с галереи частокола, или читать — уж будьте покойны, и травкой, и солнышком я налюбовался едва ли не до тошноты! Чтением, правда, я обеспечен надёжно и надолго: конспекты по амулетостроению не тот материал, что можно освоить с наскока, я уже не говорю про научную работу по консервации биологического возраста. Вот только без своей пусть пока кустарно, но всё-таки обустроенной лаборатории я чувствую себя как без рук – ни проверить усвоенное, ни закрепить материал на практике. Ну если только Урсу в качестве подопытного использовать. Впрочем, корчмарь и так старается мне на глаза не попадаться — это в собственном-то заведении...

[*Стихи Алексея Плещеева, песенку обычно разучивают на началах музыкального воспитания в детсаду.]

Спрашиваете, откуда солнце, трава и какого чёрта я забыл в Приграничье? Так зима кончилась… месяц назад. А с памятного разговора с Неясем, получается, прошло два с половиной месяца. Даже больше, потому что я уже пятый день торчу в трактире, ожидая торговый караван со стеклом, семенами, картофельными клубнями, инструментом и ещё тремя десятками наименований необходимого оборудования и материалов. Это не считая специально собранной посылки из Лида – там содержимое объёмом в четыре седельные сумки на вдвое большую сумму. Иглы, трубки, лабораторная посуда, новый микроскоп вместо уничтоженного винторогими сайгаками на заставе Сим, реагенты, алхимтопливо… и отремонтированная ренийская броня! Купить новую целиком я просто не потянул бы, а так вышла даже относительно вменяемая сумма.

Броню (ту часть, что я вынес на себе с заставы) я отправил на починку ещё из штабной крепости, вместе с письмами Тане и Роне, всё остальное заказал после общения со старостой. Пришлось Косточке тогда опять переться к Урсе, чтобы тот по своим каналам переправил послание до ближайшей королевской почты. Более того, когда мы прибыли сюда пять дней назад, меня даже ждал ответ от волкоухой: связи контрабандистов сработали и в обратную сторону. Химера сообщала, что выдвигается с закупленным и деньгами на снаряжение каравана из республики в королевства, письмо было датировано двадцатыми числами последнего месяца зимы – то есть на тот момент всё шло по плану. Оставалось только ждать и надеяться, что Милана тоже сработала оперативно, не застряла в столице Эпии, пытаясь выторговать у местных стекольщиков оптовую партию подешевле, и груз вот-вот прибудет. Не зря же я ей рекомендательное письмо для Мартина приложил. Чёртово средневековье с его отвратительными средствами связи! Таня написала, что крылатый почтальон всё-таки доставил им мою записку и не сдох, так что есть шанс, что я смогу его подлатать и вновь пристроить к делу…

Да уж, есть время разбрасывать камни, а есть время собирать их, или, если угодно, сначала ты работаешь на репутацию, а потом она работает на тебя. Стоило только вечер посидеть над листом бумаги, составляя план торгово-транспортной операции, чтобы сделать неожиданное для себя открытие. Я, оказывается, знаком с множеством полезных людей из разных мест и принадлежащих к совершенно разным сословиям и довольно неплохо знаю нужные экономические подробности для самостоятельной организации покупки и трансфера грузов через добрую четверть здешней ойкумены!

На самом деле, я сначала решил доверить подготовку каравана Рахману – помните толстяка-гражданина из Эрста, оказавшегося одним из неофициальных эмиссаров Торговой гильдии в Лиде? Да-да, того самого любителя туфель с загнутыми носами, дорогих камзолов и вульгарной роскоши, что передал мне информацию о возможности вступить в наследство поместьем Бертран. Сказать я про него могу много чего… гм, “хорошего” — как-никак, помог он мне тогда не просто так, а очень даже с расчётом. Но от этого меньшим профессионалом своего дела богатый купец, которому повезло на сродство со Стихией, не станет. А Гильдия — как ни крути, самый надёжный партнёр, если нужно что-нибудь купить и это потом куда-нибудь доставить… Вот только наживётся на этом просто непомерно! Не сказать, что прямо так и безосновательно наживётся – в Приграничье товар привезти это не цветочки понюхать к себе в палисадник выйти. Но зачем отдавать эти деньги чужому дяде (да ещё и персонально неприятному), когда можно отдать своим? Опять же, уж кому-кому, а мне сам Свет велел радеть о сокращении издержек. Ну вот я и постарался. Сильно постарался — для себя любимого ведь… ну и для Миланы, тоже мне совсем не чужой.

Республиканский эксклюзив для научно-магической работы достать можно было только в Лиде -- это без вариантов. Зато найти и купить можно было по каталогам, воспользовавшись публичной библиотекой любого полиса: тут даже проведшая большую часть жизни в качестве подопытной в лаборатории химера справится. Стекло – я уже сказал где, не даром именно в Варнаве местная королевская чета себе огроменное тепличное хозяйство прямо при дворце отгрохала. А вот семенную пшеницу, рожь, другие семена овощей и корнеплоды Мила повезёт прямо от манора Бертран. Неудачное я время “выбрал” для покупки – весна, перед самым севом, когда цены максимальные, но уверен – у управляющей из баронства Бертран в закромах найдётся всё, что нужно, и сельское хозяйство у Карины не пострадает. Ну и золото лишнее за покупку одной будущей мамочке явно не повредит. Жаль конечно, что нельзя взять те же семена в Лиде – обработанные виталистами гибриды дадут бешеный урожай, минимум в разы превосходящий сорта из королевств… но только один раз. Ключи точно не потянут каждый год возить из республики материал на рассаду. Даже со мной не потянут, а без меня – тем более.

В том, что Мила согласилась на моё письменное предложение поработать коммерсантом и логистом, я даже не сомневался. Руками и ногами вцепилась в такой уникальный шанс! Три года назад я в меру сил постарался, устраивая безоблачное будущее одной уж-жасно деловой блондинки, продавив через герцога Эдмонда де Берга должность управляющей для дочери Трамонта Пэра. Фактически, таким образом белобрысая баронетта получила полную свободу от отца через службу самому герцогу и возможность заниматься своей любимой коммерцией. Круто? Несомненно. Но… к сожалению, в средневековом обществе порог вхождения в новый бизнес чрезвычайно высок. А конкретно дворянам в деле зарабатывания себе слоя масла на хлеб не путём угнетения собственных крестьян нужно дополнительно пробиваться через разного рода препоны. Потому возможность попробовать себя в деле организации и проведения масштабной торгово-логистической операции, да ещё и не за свой счёт – для Миланы куда лучший подарок, чем если бы я ей просто дал денег. Тем более, я ведь позаботился и об удобстве и безопасности путешествия.

Благородные не водят торговые караваны – это такое пятно на репутацию себе можно посадить, хрен отмоешься. Другое дело, если дворянин движется вместе с караваном – бывает же такое совпадение – им по пути. Чувствуете тонкий момент? Впрочем, моей подруге напрягаться не придётся, потому что это я говорю “торговый караван”, а она поведёт (надеюсь, уже повела) ни много, ни мало, а военный обоз для опорного пункта Рубежников! О чём есть соответствующая бумага за подписью командира-опорника, некоего лейтенанта Арна Бертрана Миракийского (которая была приложена к письму). А если кому покажется, что баронетта Пэр много на себя взяла и не поверят на слово – её саму и её людей сопровождает боевая машина республики, успешно притворяющаяся мирной невысокой девушкой с волчьими ушами. От такой дуэльной замены у любого петуха в плаще, решившего раскрыть свой вонючий клюв на чужое добро или вякнуть на счёт “ко-ко-ко, нарушение чести” сразу мозги на место встанут. Минус в том, что я доверил Милане закупки и доставку только один – по первому разу она наверняка не уложится в предполагаемые сроки. Собственно, уже не уложилась. Но тут уж ничего не поделать – буду ждать. Чёртова средневековая связь, когда письмо идёт не быстрее гружёной телеги, не оставляет мне иного выбора.

* * *

У вас, наверное, могло сложиться впечатление, что я, поговорив со старостой, составил письма, услал их с Косточкой Урсе для передачи на королевскую почту и два с половиной месяца скучал, ожидая каравана. Нет. Скажу больше — это время пролетело так быстро, что я едва не пропустил намеченную дату отправления в “Берлогу”! Даже без инструментов и материалов у меня более чем нашлось, чем заняться: один объём подготовительной работы, чтобы всё доставленное сразу эффективно использовать, чего стоил.

Сразу после совещания со старостой я прикинул, что ещё могу сделать для Ключей вообще и одной конкретной Тёмной в частности. Получалось – не так уж и мало. Начать с того, чтобы пусть на какие-то проценты, но ещё сократить ежедневную кровопотерю Натаны за счёт рационализации графика работ над зельями. Только кажется, что ерунда, а если посчитать снижение нагрузки на организм за месяц-другой, так и за голову схватиться можно. Опять же, раз уж взялся радеть за питание детей (и взрослых до кучи, чего уж там) отвальных — нужно было продолжать. А заодно проверить здоровье жителей Звонких Ключей на не связанные с рационом проблемы: во-первых, авторитета никогда не бывает много, а во-вторых Неясь, не будь дурак, сам догадается на меня повесить этот вопрос.

Ну и наконец-то – самообразование. Дурной год на заставе, за который я толком ничего нового и не узнал — это плохо. Не то, чтобы я боялся разочаровать сделавшего на меня некую ставку Вирна Нессарийского, но… слишком много нужных для меня знаний хранят научные библиотеки Лида. А подтверждённый статус Повелителя Жизни ещё важнее: пусть в доле малой, но позволяет задействовать для себя ресурс целого государства! А это нечто ценнее золота... Хотя возможность заработать золото на принципиально ином уровне тоже лишней не будет.

В общем, дел не просто хватало – тут глаза разбегались, за что первым браться. К счастью, Устав больше не определял моё расписание дня, а должность Ярла вообще не предполагала какой-то постоянной нагрузки – потому я с огромным удовлетворением составил себе примерно такой же план, как во время учёбы в Нессарийском университете. В этот раз, чтобы всё вычертить, склеить и повесить на стену избы ушло всего полдня – набил, так сказать, руку. Натана, увидев монументальное полотнище (пока без цветных булавок и листков-записок), натурально залипла на диаграмму Гантта и больше часа простояла напротив. Я ещё не очень хорошо понимал свою жену, но кажется, её заворожил сам способ подачи информации. А вот Баюн, за какой-то надобностью приперевшийся ко мне домой, оценил мою работу совсем по другому критерию:

— Нам <конец>, — грустно и грубо констатировал разведчик. Он явно забыл, зачем пришёл.

– Да ладно тебе, — выкрутив жизнерадостность на максимум, нарочито-фальшиво (чтобы кое-кто, не дай Свет, не подумал, что я сочувствую его “беде”!) улыбнулся я. -- Теплица тоже казалась сложной, а построили за полдня!

Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кого я буду привлекать себе в помощь в первую очередь, потому сержант настолько не обрадовался, что едва не сплюнул на пол. Слов, даже нецензурных, для ответа у него не нашлось.

Проще всего, как я и ожидал, оказалось разобраться с оптимизацией приготовления зелий и со второй теплицей. Для первого мне пришлось основательно натрудить… язык, потому что при общении с Наташей я столкнулся с той же проблемой, что и при общении со старостой. Я не знал здешней терминологии (которой зачастую просто не было), а ключевские не знали умных словечек, введённых в обиход магами. Приходилось по несколько раз переспрашивать, формулируя вопрос по-разному, чтобы просто убедиться, что понял объяснения верно.

По сравнению с этой, несколько мучительной для закрытой, нелюдимой и молчаливой ведьмочки процедурой, всё остальное было проще пареной репы: перетасовать работы над спецпрепаратами так, чтобы в один сеанс применялся только один тип воздействия Тьмой. В таком случае можно было сцедить кровь за один раз и сразу перевязать рану “начисто”, не тревожа рану по нескольку раз, а у Наты появилось дополнительное свободное время, так как теперь ей не приходилось корпеть над пузырьками по несколько часов.

По-моему, результат нашей с ней болтовни поразил супругу даже больше моего настенного творчества. Во всяком случае, Натана в первый раз за время нашего скоротечного брака попыталась приготовить что-то кроме стандартной каши типа воспетого Джеромом К. Джеромом “ирландского рагу” – добавь вяленое мясо и ещё чего по желанию. Не скажу, что у неёполучилось, но саму попытку я оценил. Впрочем, могу понять: сам в своё время обалдевал от результатов применения тайм-менеджмента, когда стал изучать его. Вот как в данном случае простейшая по сути операция, связанная с минимальным календарным планированием – а куча трудозатрат и вреда для здоровья в минус!

Кстати, на счёт характера Натаны: он начал меняться. Точнее,проявляться, когда благодаря моим усилиям её организм смог не только поддерживать минимальный тонус. Внезапно, причём не только для деревенских, но и для самой себя, жена в каких-то ситуациях начала проявлять эмоции – и выглядело это, во всяком случае для меня, очень забавно. Например, она могла недовольно, даже зло сощуриться, обнаружив поутру стихийно собравшуюся очередь у колодца – а потом замереть, явно пытаясь разобраться в себе: что это такое сейчас было? Или занимаясь стиркой, внезапно начать напевать без слов какой-то мотивчик – а потом удивлённо вытаращиться, хлопая ресницами: мол, откуда? Стирка, кстати, что здесь, что в королевствах та ещё пытка, и стирают зимой не где-нибудь, а дома, потому что это надолго. Деревянный “тазик” типа корыта, деревянная же доска-”тёрка”, позволяющая механически удалить грязь из ткани и нечто вроде мыла, сваренного из золы – как “последний довод королей”, если больше ничего не помогло. Брр, жесть! А ведь в республике в каждом полисе есть прачечные, причем автоматические, не использующий ручной труд рабов, и моющая алхимия. Контраст потрясающий.

Да, на счёт воды: в том, что у колодцев стали появляться очереди, виноват тоже был я. Мы построили вторую теплицу, выбрав дом по соседству с баюновским, чтобы мне туда-сюда, занимаясь с растениями, далеко не ходить. Учли проблемы, возникшие при эксплуатации первого варианта “зимнего огорода” типа перегрева-недогрева части грунта (мерил температуру пальцем, потому что больше нечем) и самозатенения гряд, отчего строение стало заметно сложнее. Быстро нашлись ещё возможности для внесения улучшений, но вносить их было некуда: стекла на общественном складе не осталось не то что на ещё один парник – вообще не осталось. Ну и да: полив. Делать его можно только не холодной водой*, а местные печи многим хороши, но вот большие объёмы жидкости разом нагревать не способны. Вот и “скидывались” селяне, разбивая водоподготовку между множеством семей. Всё же зарубежники удивительно сильны этим своим коллективизмом. Впрочем, для них это привычная норма жизни…

[*Если брать ключевую воду, воду из скважины, а часто и из колодца – то она будет или просто холодной, или очень холодной. Чтобы не вызвать резкое торможение развития растений на огороде, воду требуется нагреть градусов хотя бы до 16-20. Обычно полив требуется летом, потому используют искусственные водоёмы (типа яма, обычно, но можно и списанную цистерну достать), в которые насосом переливают содержимое колодца, а оттуда, после нагрева естественным путём (просто подождать несколько часов), уже на огород.]

Второй “зимний огород” существенно расширил доступность зелени на столах моих односельчан. Когда будут построены остальные – витамины и так необходимая для нормального пищеварения растительная клетчатка будут доступны деревенским круглый год и в нужных объёмах. К счастью, проблем с доступностью белков, жиров и углеводов в рационах отвальных не было. Вот некоторая однообразность пищи присутствовала, но тут уж и вовсе грех жаловаться: многие крестьяне в королевствах мясо на своих столах видели только по праздникам. А здесь запросто добавляли его в каши и супы каждый день. Да, вяленое – с охотой на нормальных диких животных, в связи с наплывом тварей, наблюдались временные проблемы – но это уже, согласитесь, мелочи. А ещё кедровые орехи – местное лесное золото, по калорийности и содержанию белка способное поспорить с мясом. Тем не менее, я умудрился и тут внести свою лепту. Не по расчёту, ради разнообразия, а случайно. Всё дело в том, что мне понадобился материал для экспериментов.

Магия Жизни, как и любая другая магия “обычных” Стихий, может создавать резидентные заклинания. Это долговременные или не очень структуры в толще живой ткани – кое-что из сложной науки амулетостроения я освоил, что называется, “по ходу дела”. На попавших под руку людях (которых либо было не жалко, либо моё лечение им точно хуже не могло сделать) и на курице Глафире, обычной сельской пеструшке, волей случая возведённой мною в ранг лабораторного животного. К счастью, из местных в Ключах некого было столь кардинально лечить или калечить. К несчастью же, в скрытых деревнях традиции запрещали содержание скота или каких других домашних животных из-за возможной демаскировки.

Серьёзно, отвальные не терпели живности рядом с собой и прикладывали массу усилий, чтобы извести всех возможных вредителей и “сожителей” в посёлке. Мыши, сверчки, клопы плотоядные и зерноядные, жуки, жрущие корнеплоды и крупу, древоточцы, огородные вредители – под них был заготовлен и регулярно обновлялся целый арсенал ядов, сделанных как с использованием магии Тьмы, так и без. Что ж, когда твоя жизнь часто зависит от целостности запасов на общинном складе – ещё и не так дёргаться начнёшь. Потому запрет нарушать явно не стоило – клетка с отловленными лесными грызунами могла стать причиной разлада со всей деревней. И никакая наработанная репутация не помогла бы. Я уже начал оценивающе поглядывать в сторону елей “мертвого бора” – так себе объекты для манипуляций*, но за неимением других… как вдруг меня осенило. Грибы же! Причём не какие-то там абстрактные – совершенно определённые. И я даже знал, где взять нужную мне грибницу.

Просто для справки: то, что мы в обиходе называем “грибом” на самом деле только плодовое тело, что-то вроде яблока на яблоне, или, скорее, земляники на земляничном кустике. Биомасса вегетативной части гриба во много раз больше, достаточно сказать, что лесные грибы типа сыроежек могут формировать грибницы-круги фантастических радиусов в сотни метров, а в некоторых случаях, если рельеф позволяет и условия роста благоприятные – и в десятки километров! Это, конечно, прежде всего к грибам-симбионтам растений относится, их грибницы могут прожить в земле сотни лет и разрастись до массы в десятки тысяч тонн! Но мне, конечно, нужен был куда более “торопливый” вид, способный эту самую биомассу нарастить при должном питании быстро. Желательно ещё и полезный, чтобы была какая-то отдача, кроме научной. То есть шампиньоны.

Не буду утомлять вас малоаппетитными подробностями, скажу лишь, что работа была дерьмовой. Шампиньоны прекрасно растут на чуть залежалом навозе, на Земле и в Лиде их выращивают в сырых подземных помещениях, устраивая неглубокие кюветы с этим самым… ну, вы поняли. Зато первый урожай уже через три-пять дней. Продукты жизнедеятельностив Ключах мне было откуда брать – опять же не буду углубляться в суть устройства сортиров, не выпускающих ни запах, ни содержимое в грунтовые воды. Так что утилизация хотя бы части этой тошнотворной, но при наличии нужных знаний полезной субстанции была встречена на ура… всеми, кроме десятка Баюна. Нет, копать-то нам опять всем миром помогали, и досками стены лаборатории-погреба обшить. А вот как дошло дело до заполнения… Ладно, пропустим этот момент. Дерьмо случается, факт. Но пусть оно лучше так случается.

[*Деревья где-то на 75-85% состоят из древесины, остальное приходится на кору, луб, листья и недревесные части корневой системы. Так вот – древесина не является живой тканью, это совершенно мёртвая материя, пусть и бывшая когда-то живой. В прямом смысле живой частью ствола дерева является только луб – тоненькая зелёная прослойка между корой и древесиной. Именно потому дерево погибает, если кольцом рассечь ствол, повредив луб.]

...Заметив краем глаза движение у поворота лесной дороги, я повернул голову… и впился глазами в голову выдвигающейся конной колонны. Белых стремительных тонконогих республиканских скоростных химер было сложно перепутать с лошадьми и с такого расстояния. А через секунду Печать Гражданина смогла установить связь с Печатями на живых существах в составе каравана.

– Урса, открывай ворота, быстро! – заорал я, видя, как кобылы срываются в стремительный галоп, а всадницы даже не пытаются этому как-то воспрепятствовать. Добрались! Всё-таки добрались.

Глава 7

В моём родном мире бытует мнение, что армия, если с ней не связывать жизнь в качестве контрактника — потерянное время, хоть и “школа жизни”. Мол де, где тебе на гражданке пригодится умение стрелять, отдавать воинское приветствие, маршировать на плацу и заправлять кровать без складочек? Ну, не знаю. Может, для армии постиндустриальной эпохи это и так, а вот меня Рубежники научили массе полезных вещей.

Например, есть такое упражнение: тебе вручают контр-штурмовой щит, дают отмашку на отражение атаки, а потом внезапно хреначат из малой станковой баллисты мешочком с песком. Надо успеть подставить металлический щит под нужным углом, иначе вылетаешь из строя нафиг, зачастую со сломаной рукой. Гуманный такой вариант вбить в голову солдату основные правила боя на стене заставы: когда в реальном бою вместо массогабаритного макета прилетит настоящий плевок гидры, неудачное парирование снаряда не только сбрасывает со стены заставы, но ещё и забрызгивает каплями суперкислоты стоящих рядом и тебя самого.

Лично я, после недели прогона “учебки” лично полковником (тогда ещё майором) Ромаром, научился не только не вылетать как пробка из бутылки при попадании, но ещё и на ногах оставаться. Просто супер-полезный навык, как оказалось: я не только поймал истошно визжащий (от радости) “снаряд”, но ещё и не уронил, и не упал сам. О ком я? Да есть тут особо одарённые личности, способные в движении спрыгнуть с химеры скоростного класса… и нет, это не Таня.

– Я тоже рад тебя видеть, Мил… — отработав корпусом и ногами и погасив импульс, сообщил я “снаряду”. Попытался сообщить, потому что говорить и целоваться одновременно я не умею. Зато сразу отпали глупые вопросы типа “скучала ли ты по мне?” Слова не нужны, когда девушка к тебе так прижимается и такцелует. У меня даже закралось подозрение, что не удержись я на ногах – леди баронетта Пэр, управляющая манором Бертран, немедленно приступила бы к… следующей стадии демонстрации того, как она соскучилась. Невзирая на место и свидетелей. Впрочем, зная характер белобрысой, не удивлюсь, если бы её это дополнительно возбудило бы. Хотя куда уж дальше то?!

— Не хочу вам мешать, но подводы уже на подходе к воротам, а вы загораживаете проезд, – тоном “я-вас-просто-уведомляю” сообщила волкоухая. Интонациями она, с тех пор как мы расстались, явно потренировалась владеть: посторонний вряд ли бы услышал едкое ехидство. А я вот услышал.

– Представляешь, эта недотрога так ни разу и не дала мне потискать свои мягкие ушки! – оторвавшись от меня, сделав “страшные глаза” громким, едва ли не на весь двор, шёпотом сообщила Милана. Упомянутые органы слуха предательски дёрнулись, сделав попытку прижаться к голове разумной химеры.

— И тебя рад видеть, Таня, — улыбнулся я девушке, подходя к предусмотрительно вставшей сбоку от ворот красавице вместе с и не подумавшей меня отпустить Милой. Острые меховые треугольники опять дернулись, а щёчки химеры явно против воли начал заливать румянец – волкоухая и не подумала сопротивляться, когда я притянул её к себе свободной рукой. Наши губы встретились… Смертельный номер, не повторяйте это дома — трюк выполнен профессионалами! Целовать одну девушку, едва закончив целовать другую, причём первую так и не выпустив из объятий -- верный способ нарваться на оплеуху. Обычно. Но блондинка-баронетта, наоборот, с радостью заключила в объятия нас обоих… а потом попыталась поцеловать Таню сразу после меня. Вотще, разумеется: химера ловко увернулась, ещё и фыркнула пренебрежительно… не переставая прижиматься ко мне.

– Недотрога, – деланно поджала губки Мила.

– А ты – странная! – тут же припечатала звероухая… удобно устроив свою голову на моём плече и вжавшись носиком мне в шею.

– Любить своих близких – это не странно, это – нормально, – менторским тоном заявила леди Пэр. В ответ ей донеслось… громкое и пренебрежительное сопение. Мне в шею. У меня сложилось полное впечатление, что я слышу продолжение давешнего разговора, но спросить “девочки, я вам не мешаю?” не успел. Телеги начали заезжать во двор. И на козлах первой же оказалась ещё одна знакомая мне личность. Больше трёх лет прошло, но пухлый купец только ещё больше округлился, и ничуть не изменил своей привычке одеваться на манер светофора.

– Рамон, какими судьбами? – спросил я, чувствуя, как на лицо сама собой выползла отнюдь не добрая улыбка. Судя по тому, как подпрыгнул гильдеец, он меня тоже узнал. Узнал, и вспомнил, при каких обстоятельствах мы расстались. Пройдоха ловко заставил меня прикрыть своим геральдическим плащом провоз дорогостоящих фруктов через таможню королевства Балот без обложения пошлиной – тогда я практически не разбирался в реалиях жизни в королевствах, и особых затруднений ему эта манипуляция не доставила. Да, он потом извинился, в том числе и в утилитарной форме – отдарился частью тех самых фруктов, а у тогдашнего меня руки были коротки лезть на представителя Гильдии Торговцев. Но осадочек, что называется, остался.

– Я наняла уважаемого негоцианта в Варнаве, он любезно согласился взять на себя транспортные расходы в обмен на наше с Таней скромное общество, – прощебетала моя (после такого приветствия не усомнишься!) баронетта. Судя по тому, как скривился купец, любезностью во время переговоров и не пахло: уж что-что, а торговаться младшая Пэра у своего папы Трамонта научилась. И въедливо считать каждую копейку. А творчески подходить к составлению договоров и организации процессов – уже у меня.

– В-вот только леди не предупредила, что мы едем к вам, В-ваша С-светлость! – Рамон, разумеется, разглядел моё выражение лица – и оно ему очень не понравилось. А уж показанная степень близости с заказчицами логистической операции и вовсе вогнала в отчаяние. Но деваться тут, в Приграничье, ему реально было некуда.

– Сейчас ко мне нужно обращаться товарищ Арн, – я повёл плечом, и блондинка меня понятливо отпустила, отойдя на шаг и давая возможность показать шеврон на рукаве. – Ну или товарищ лейтенант.

Судя по тому, как стремительно побелел мужик, он явно попытался грохнуться в обморок. Кажется, Милана умудрилась провести переговоры, ни разу не показав ему моё письмо-предписание, дающее дворянке железобетонное право встать во главе торгового обоза. И сделано это было определённо специально – я ведь ей во время эпопеи с наследством в том числе рассказал и про своё короткое путешествие из Лида в герцогство Берг.

Моя блондинка не была злопамятной, но с памятью у неё было всё окей, и всепрощением она не страдала. Так что надо полагать, она просто воспользовалась подвергнувшимся случаем, чтобы вернуть мой должок… с процентами. Потому как гильдеец явно решил повторить отработанный фокус, только в данном случае прикрылся при заходе на чужой рынок не только дворянкой и её ушастой, как он посчитал, наёмницей, но и моей “волшебной” бумажкой-пропуском. Народ в Приграничье резкий и на действия скор, но к обозу, следующему в интересах Рубежников, ни один местный не полезет. Ставлю что угодно, негоциант рассчитывал “зацепиться” за кого-нибудь в Войске, хоть самым краешком влезть во вкуснейший пирог армейских поставок. И тут такой облом! Ещё и выбираться теперь придётся как-то своими силами… или предложить баронетте Пэр что-то совсем-совсем для себя невыгодное, только бы помогла выбраться из собственноручно вырытой ямы! Что ж, месть – это блюдо, которое надо подавать холодным.

– Отличный подарок, радость моя! – вновь притягивая к себе блондинку, прошептал я ей на ушко.

– Я старалась, – так же тихо ответила она мне, не забывая лицом демонстрировать купцу выражение “я совсем не виновата, что так получилось. Совпадение-с!” Тем временем последние телеги, влекомые тяговыми химерами, прошли ворота и Урса с помощниками налёг на тяжёлые створки, перекрывая проезд.

– По-моему, нам нужно многое друг другу рассказать, – тихо предложил девочкам я.

– Сначала – мыться! – не дала ничего сказать волкоухой Милана. – И одежду наконец сменить на чистую, а то мы шли в таком темпе, что даже высушить выстиранное толком не получалось. А дороги тут такие, что я не понимаю, как от меня до сих пор грязь кусками не отваливается!

Ясно-понятно.

…В предбаннике Мила без слов прижала меня к бревенчатой стене, впиваясь в губы новым поцелуем.

– Едва дотерпела! – жарко выдохнула она. – Да помоги же мне раздеться!

Я ничего не ответил. В такие моменты нужно молча действовать. Лишь только краем сознания отметил, как рядом фыркнула Таня. Фыркнула, но не ушла, устроившись неподалёку. Что ж, делить со своими близкими любовь и радость – это действительно и нормально, и хорошо. У Миланы настоящий талант в этом убеждать!

* * *

— ...Я ей говорила, когда она уезжала вместе с Эдмондом: “думаешь ты точно не головой”. И вправду ведь! Вернулась – не узнать, словно человека подменили, — Мила приложилась к кружке с простонародным ледяным пивом. – А потом я узнала,как ты ей мозги вправил! Через что! А я ещё тогда предлагала рыжей дурище: поехали вместе в Нессарию. Так нет же, упёрлась, как последняя…

— Пф-ф, – прокомментировала Таня. Пиво химере не понравилось, квас, который готовит Урса – тоже. Потому она просто сидела рядом со мной, забравшись с ногами на лавку и прижавшись к моему боку, обхватив своими руками мою левую руку. Время от времени подвижное пушистое, а сейчас ещё и влажное после бани ухо, движущееся в такт эмоциям девушки, задевало то мою щёку, то голову. Идиллия.

– Всё хорошо, что хорошо кончается, — дипломатично отозвался я и вздохнул. — Жаль, не смогу вырваться отсюда принять роды…

– Сама справится. Баба же, а плечи шире моих, и живот тверже доски! Вот и пользы будет от этой её “силы”, — чуть раздражённо отмахнулась блондинка, демонстративно щупая свой собственный пресс. Совершенно плоский, кстати, и не сказать, чтобы ничуть не накачанный. Мотаться по владениям сюзерена на лошади требует хорошей физической подготовки… Баронетта мотнула головой и откинулась назад, ещё раз прикладываясь к кружке, а я невольно залюбовался. На одном расстеленном на лавке полотенце она сидела, другое обвязала вокруг головы на манер тюрбана, убрав свои роскошные локоны -- и никакой другой одежды на девушке не было. Можете представить, какие мне открывались прекрасные виды. – А ты её и правда при всём честном народе на верхушке горящего донжона в захваченной монстрами крепости?!

– Фыф! – химера ещё сильнее вцепилась в мою руку, недовольно засопев. Не, это была не ревность, а “как ты посмел влезть в неприятности, когда меня рядом не было!” У нас уже случился разговор на эту тему, прямо посреди секса. Баронетта утолила первый “голод”, я притянул к себе успевшую нормально раздеться волкоухую, начал целовать… вот тут-то её и прорвало. Слёзы навзрыд, бессвязные обвинения – полный набор. Насилу вдвоём успокоили… всеми способами.

– Не крепости, а заставы, это что-то вроде хорошо укреплённого долговременного полевого лагеря, – принялся развеивать народные мифы я. Дружинники-добровольцы Карины все полегли при атаке нарийца на укреппункт Сим, но рядовые Войска Рубежа, успешно отступившие с первой волной охотно сами всё рассказали королевским гвардейцам. А поскольку приютили отряд по трём разным фортам – сразу же “в народ” ушло несколько слегка разных версий событий. И, разумеется, “свои” гвардейцы, из Зара, не смогли пропустить такуюсплетню мимо ушей. Даже страшно представить, что будут друг другу рассказывать заровские новобранцы через пару лет! – И никакого донжона там не было поэтому. Вообще всё из обычной глины построено с деревянной опалубкой, чтобы не осыпалось…

– Что-то подобное я и предполагала, – слегка разочарованно пробормотала младшая Пэр, зачерпывая пиво прямо из бочонка с выбитой верхней крышкой. На самом деле бочку, даже такую маленькую, нам на двоих было ни за что не осилить, зато объём не давал охлаждённой жидкости быстро нагреться – этакая средневековая замена холодильнику.

– Кстати, и монстров никаких внутри периметра не осталось, – продолжил развенчивать миф я. – И за пожары уже принялись, и потушили бы, если бы гидра на горизонте не объявилась…

– Вот как? – блондинка так и не донесла кружку до губ. Заметив, как сверкнули её глаза, я уже понял, какой вопрос будет следующим. – И где же?..

– На стене, – я покачал головой. – Нет, видно никому не было, галерея достаточно широкая, чтобы снизу не разглядеть.

– Не разглядеть, значит, – посвёркивание превратилось в яркий блеск. Знакомый такой блеск: когда-то леди управляющую так штырило от езды на скоростной химере.

– Лучше расскажите, как вы до меня добирались, – поспешил я перевести тему, пока кое-кто не додумался до повторения эксперимента. Ну да, галерея вдоль верхушки частокола поуже, и сама стена малость менее внушительная, но ведь важен сам факт, правда?

– Ффф, – вынужденно выпавшая из мечтательного состояния в реальность (вовремя я!) Пэра длинно выдохнула и всё-таки отпила из кружки, которую так и держала перед собой. – Ты бы видела, как все забегали, когда в баронство заявилось вот это вот ушастое чудо с письмом от тебя! И часу не прошло, как конюхи химер приняли – заявился Сэм со всей своей шоблой прихлебателей. И как заявился? С копьём в руке, а кое-кто из сопровождающий – и вовсе броню вздел!

– Я… несколько раз спросила дорогу. Уже в герцогстве, – лаконично прокомментировала волкоухая источник сведений о себе у главного, пока папа на войне, аристо герцогства.

– Уж не знаю, чего они планировали найти в поместье, но мне пришлось их всех кормить, – неожиданно-сварливо пожаловалась Милана. – Не выставишь же на стол объедки, когда твой будущий сюзерен приехал? Правда, видеть как эти болваны дёргаются от каждого движения Тани – ммм, это почти окупило все затраты!

Я понимающе улыбнулся: милая девочка с трогательно-большими подвижными звериными ушками могла раскатать на самом деле не такой уж слабый с точки зрения военной науки королевств сборный отряд сына герцога минут за пять не напрягаясь. И латы не помогли бы, и боевые скакуны. Разумная химера может на лету стрелу пальцами поймать и на своих двоих “делает” успевшего разогнаться рыцарского коня. Чтобы убить человека, ей нужен всего один удар – можно голой рукой, без оружия. Даже пробивать доспехи не обязательно – кинетической энергии удара хватит, чтобы переломать кости и разорвать внутренние органы. Твари-то, основные противники боевых маго-киборгов республики, куда прочнее людей.

Единственный по-настоящему опасный для ушастой противник – одарённый клирик или Светлый Рыцарь. Но вот беда: Белые стянули всех, кого можно было более-менее спокойно сдёрнуть со своих мест, к Горловине. Включая проходящих практику по северным королевствам недопаладинов и относительно сильных клириков. Вот и получается, что на самом деле Сэмюэль Берг проявил недюжинную храбрость, всего лишь с горсткой свитских отправившись выяснять, зачем в его земли заявилась боевая машина из Лида. Это когда химера следует себе по дороге мимо опасности никакой, если не начать задирать Ушастую первой, а вот когда она лично к тебе в гости прикатила…

М-да. Моя недоработка, не подумал, что так может произойти. Нужно было приказать в письме Тане на “последней миле” пути замаскироваться, что ли, как-то. Зато теперь благодаря моей небрежности дополнительная слава наследнику герцога де Берга обеспечена. В изустном списке героических деяний, который так или иначе дворяне “приклеивают” к любому своему более-менее выдающемуся представителю, этот эпизод, разумеется, не станут озвучивать. А вот шептаться за спиной, восхищаясь “стальными яйцами” господина, будут теперь долго. Надеюсь, будущий де Берг на меня не в обиде за этот небольшой инцидент. Реклама – рекламой, но вот пару сотен весьма неприятных минут из-за моей небрежности он пережил…

– Семена и картошку я собрала запросто, всегда храню двойной запас, – тем временем перешла к дальнейшему описанию торгово-транспортных приключений моя баронетта. – А вот обоз собрать самой никак не получалось: сам знаешь, у меня каждые крестьянские руки в деревнях на счету, а уж весной... Только и смогла телеги до Варнавы и назад сгонять, чтобы сервы успели вернуться домой к началу сева. Но твоих денег должно было хватить и на повозки, и на ломовых лошадей, и на найм караванщиков. Тем более у меня было письмо твоему дяде-магу, так что я рассчитывала ещё и выиграть в деньгах – кто будет ссориться с городским волшебником, да ещё и придворным?

Ну разумеется. В этом вся Милана: пусть с отцом у неё жёсткие контры, но кровь – не водица, в выгоду леди Пэра вцепляется на рефлексах! Плюс с моей помощью полученное ультрапрогрессивное для королевств представление о коммерции и управлении людьми…

– В итоге ты наняла Рамона, – кивнул ей я.

– Хотела всё сама сделать, – поморщившись, призналась блондинка. – Проклятые стекольщики, не смогли выплавить заказ быстрее даже когда я предложила им полуторную оплату, а Мартин их лично попросил! Цех у них, видите ли*! Гильдеец вовремя подвернулся, без его тяговых химер и сделанных под них телег мы бы не на пять дней опоздали бы, а на все двадцать! В лучшем случае. Хорошо, что ты про этого типа мне тогда рассказал, я знала, чем его зацепить и при этом излишне не потратиться…

– Думаю, дни, проведённые в столице Эпии в любом случае не прошли для вас напрасно, – дипломатично утешил собеседницу я. И с удивлением узрел, как леди управляющая отводит взгляд, слегка покраснев.

– Хы! – а это уже не выдержала волкоухая. Когда я повернул голову голову в её сторону, разумная химера послушно перечислила: – Уличные городские кулачные бои, потом пьянка в воровском притоне и игра на деньги в подпольном игорном доме…

– Эй!

– ...причем Милана жульничала…

– Ты мне помогала, между прочим!

– А потом мне пришлось тащить этих двоих домой на себе, так они набрались. И выигрыш тоже, – внешне невозмутимо закончила Таня. Полюбовалась красной как маков цвет благородной особой, усиленно рассматривающей что-то на стене, и расчётливо добила. – Это всё в один день.

– “Этих двоих”? – мне потребовалось секунд десять, чтобы всё вышесказанное переварить.

– С нами ещё Сара была. Она нас и водила “город показывать”, – отчиталась волкодевушка. Ну трындец!

– Вы ещё и ребенка в свои развлечения втянули? – я прижал ладонь к лицу.

– Ребенка? – взвилась вдруг благородная красавица. – Ребенка?! Да эта пятнадцатилетняя дылда выше меня и с вот такими сись… таким шилом в жопе!

Блин, точно. Три года прошло с тех пор, как я гостил у дяди, а дети растут очень быстро.

– Между прочим, это “дитя” порывалась к тебе с нами сбежать, насилу мать ей мозги вправила! Так эта оторва нас в катакомбы под городом на следующий день, прямо перед отправлением, завела, чтобы мы помогли ей нычку контрабандистов ограбить, – с какой-то не очень понятной мне интонацией ещё раз сдала дядину среднюю дочурку Мила… заодно продемонстрировав успехи в освоении жаргона городского дна. – Вон, твоя охотница не даст соврать.

Оп. И что это Тани прижала уши к голове и тоже отвернулась?

– Ты сказала, та ткань очень нужна для подарка, – тихо ответила химера, с нажимом на последние слова.

– Дура мохноухая, – стрельнула по мне взглядом баронетта, почему-то еще сильнее покраснев. – Взяла и испортила сюрприз!

– Сама дура, – не осталась в долгу владелица пушистых ушей. И обе надулись.

– Вижу, вы здорово подружились, – только и смог выдавить из себя я.

[*Цех в изначальном значении этого слова – торгово-ремесленная корпорация, объединявшая мастеров одной или нескольких схожих профессий, или союз средневековых ремесленников по профессиональному признаку. Деятельность цехов не ограничивалась производством и сбытом готовых изделий. Цеховые уставы регламентировали качество продукции, рабочее время, размеры мастерских, цены готовой продукции. Цех объединял мастеров и во внехозяйственной деятельности, он всесторонне охватывал личную, семейную, общественную жизнь ремесленника.]

...Вот на что нельзя было пожаловаться в корчме Урсы – так это на размер комнат. Леса вокруг было рубить не перерубить, размах строительства никто не регламентировал, налоги корчма тоже не платила, так что развернулся владелец “Берлоги” вовсю. В иных замках комнаты главной знати поменьше будут, сам видел. Кровать в помещении была размерами подстать, так что я без вопросов заселил к себе обоих подруг.

– Отвернись, – попросила меня Милана. – Раз уж кое-кто всё разболтал, покажу сразу.

Я послушно выполнил требуемое, подглядывать не стал, и обернулся только когда мне разрешили.

– Вау!

– Сама сшила, вечерами, пока добирались, – похвасталась благородная леди, способная, как оказалось, не только крестьянами рулить, но и руками вполне себе поработать. И иголкой с ниткой.

Трамонт, отец блондинки, привил дочери любовь ко всему белому, потому я не удивился выбору материала: дорогущий снежно-блестящий шёлк. Ещё и бесплатно у контрабасов отжатый, что, несомненно, в глазах рачительной хозяйки только добавляло материалу привлекательности. А вот фасон и покрой… Наверное, это была ночная рубашка – в конце концов, Мила облачилась в это на голое тело. А вот на Земле в подобном платье, пожалуй, можно было выйти на любой подиум, да что там – на церемонию вручения Оскара, даже нигде не снимаясь. Статуэтку дали бы и так, просто потому что пришла. Скажу так: ни один нормальный мужчина на такую красоту спокойно смотреть не смог бы. А из ненормальных часть явно перешла бы в натуралы!

– Нравится… подарок? – старательно опустила очи долу девушка.

– Очень! – выдохнул я.

– Там ещё ткани есть, для… экспериментов, – посмотрела она на меня искоса, как бы случайно уворачиваясь от моих рук, попытавшихся сомкнуться на её талии. – И хватит не только мне, но и…

Таня в ответ пренебрежительно фыркнула… но слишком тихо для выражения решительного протеста. Действительно, подружились.

– В конце концов, это ведь обязанность женщины – оставаться желанной для своего мужчины, – баронетта наконец позволила себя обнять. Потому до моего затуманенного прекрасным видением мозга её фраза дошла с трудом – но дошла. И тут словно пелена спала с моего взора – понял я этот маневр с “подарком”.

– Ты собираешься остаться со мной, – это был не вопрос. – Вообще ничего не зная про место, где я служу, кроме того, что тут каждая минута может стать последней. И ещё про Сару сказала – “оторва”!!!

Слов нет. Я уже молчу, что вообще-то управляющая должна управлять манором своего сюзерена, а не болтаться чёрт знает где. А мне казалось, я так всё здорово рассчитал: короткая встреча, бурная ночь или две – и Таня сопроводит караван Милы назад, и на обратном пути гарантируя от проблем. А потом уже сюда вернётся своим ходом. Но теперь-то, когда в качестве подрядчика выступил Рамон, мне нет никаких резонов печься о чужом обозе: сам влез в Приграничье, сам пусть и выбирается. Будет в следующий раз думать, как использовать попутчиков в своих “схемах”.

– Ты собираешься строить экспериментальное суперпродуктивное сельское хозяйство на сильно ограниченной территории, – каким-то шестым чувством поняв, что сейчас меня никакими “женскими чарами” не пронять, выдала самую что ни на есть чистую правду младшая Пэр. – Пожалуйста, не отправляй меня домой! Я должна это видеть… а лучше – поучаствовать!

– Больная, – в этот раз я приложил к лицу обе ладони. – Там нужно жить в доме размером как три этих кровати и каждый день работать руками…

– Я согласная!

– ...копаться в навозе…

– Я справлюсь!

– ...стирать как крестьянка, готовить самой…

– Потом просто сведешь мне с рук огрубевшую кожу, и всё, – отмахнулась красавица. Сказано это было легко, но… я вдруг понял, что она действительно готова пойти на всё вышеперечисленное. Вот ведь… Уважаю.

– Ладно, – сломался я. – Но сама объяснишь моей жене-ведьме, почему вы вдруг тоже будете жить со мной.

– ЖЕНЕ?! – на два голоса.

Упс, это я не подумав ляпнул.

– Местные выдали… за особые заслуги, – покачал головой я. И почему со мной постоянно… такое? А?

Глава 8

Перед тем, как покинуть корчму, я нашёл-таки время зайти в конюшню и накормить Вспышку подсоленым хлебом. Досталось и Зайке — второй химере, что я купил больше года назад перед отъездом из Лида для Тани. Лакомство для лошадей очень даже нравилось и химерам, а больше того – ласковые слова и поглаживание. Увы, уделить время ещё и кобыле — столько, сколько она по-настоящему заслуживала – я не мог. Парадокс, да? Пять дней просидел на заставе, протирая штаны на галерее и читая, а теперь — всё бегом и кувырком. Психология, чтоб её: в отличие от дворянина-самодура со свитой, я не могу просто взять и объявить дополнительный выходной день. Свои же не поймут. Выполнят приказ, пожмут плечами… и запомнят, конечно.

Одно дело – подчиниться обстоятельствам неодолимой силы, а другое – вот так вот, лошадок погладить остаться. Именно из таких мелочей и складывается образ руководителя в глазах подчинённых: ставит обладающий властью человек свои желания выше нужд вверенных и, самое главное, доверившихся ему людей – или нет. А Вспышка… что ж, ей опять предстоят долгие месяцы в стойле. Обычной лошади такой простой сильно ударил бы по здоровью, но химере под Печатью ничего не грозит. Кормить её и Зайку Урса будет отменно, а скука… что ж, придётся потерпеть. Просидела же Таня год в Миракии, где ей делать было ну вот абсолютно нечего, и ничего. Зато проживёт моя белая прелесть куда дольше, чем отпущено биологией обычной лошади. И все мои близкие проживут. Уж я-то постараюсь.

Рамон так спешил избавиться от нашего (в основном моего) общества, что свалил едва-едва стало возможным разглядеть дорогу под копытами его химер. В передрягу он загнал себя редкостную, но что-то мне подсказывало, что хитрый и изворотливый гильдеец, как минимум, сведёт в ноль потери на экспедицию, а то и с прибытком вернётся. С Войском у него ничего не вышло, а вот кого из местных контрабандистов может и уболтает на сотрудничество: у его организации точно есть нужные подвязки, вопрос лишь в личных контактах для конкретного негоцианта. Через час вышли и мы.

Многокилометровый пеший переход через дикий весенний лес весьма условно можно назвать приятной прогулкой — а уж с хрупким тяжёлым грузом за спиной и подавно. Налегке шла только Милана, но для неё само по себе такое путешествие было нешуточным испытанием. Правда, средняя земная девушка-менеджер загнулась бы уже на полдороги, а аристократка шагала себе и шагала. И обувь у неё для этого была с собой подходящая, и одежда, и мозоли она не набила на ногах, и ничего себе не натёрла. Всё потому, что эти “мелочи” входили в необходимый пакет умений для средневекового администратора-управленца, как и умение, например, шить и вышивать — для средневековой же баронетты.

Вот кому дорога была в радость – так это волкоухой. И груз, не меньший, чем у самых дюжих членов отряда, ей ничуть не мешал. Химера бесшумно скользила через лес, время от времени принюхиваясь и поводя ушами, и можно было с уверенностью сказать: на тварь мы случайно не наткнёмся. Впрочем, весной это уже и так сложнее сделать, чем зимой: пичуги, вернувшиеся с юга и занятые брачными играми, не чирикают и не поют — натурально галдят. Любой островок тишины, выдающий близкое присутствие изменённого животного заметен как никогда…

Присутствие красивых девушек в отряде, кстати, радовало не всех: Косточка то и дело косился на Таню и морщился. Как эти двое во дворе умудрились сцепиться, я так и не понял, а разбираться было некогда, но слово за слово -- и придурки устроили драку… пардон, дружеский спарринг. На последней формулировке настаивали оба, так что я не стал копать глубже. Поединок “на кулачках” против биомагического киборга для почти не модифицированного человека (глаза не в счёт) закончился предсказуемо: волкодевушка отделала своего визави как котлету. Надо отдать должное: ничего не сломала и не выбила, даже сотрясения мозга не устроила, только синяков наставила… везде. Отвальные – ребята крепкие, так что степень повреждений сами можете оценить: я заметил, что с рядовым что-то не так по его движениям. Сразу же без разговоров пустил в ход магию, и обнаружил… ну а дальше вы знаете. Хорошо хоть на этом лимит суточных приключений оказался исчерпан, и до перевалочного склада в полурукотвороной пещере на гребне вала мы добрались без проблем.

– Когда крылатый почтальон вернулся в последний раз, и мы прочли твою приписку, даже мне страшно стало, – мы втроём устроились чуть в стороне от остальных, собрав себе из шкур и мехов что-то вроде гнезда. Мила, скорее всего, тоже не прочь была бы поболтать, но уснула мгновенно, едва мы легли. – Ящерица была при смерти, даже не знаю, как ей удалось до нас добраться. А дальше ещё хуже: нам пришлось её выхаживать, греть и насильно кормить несколько дней, посменно. Может и хорошо: Рона и так себе все глаза проплакала, даже не знаю, как она находила силы выступать. Зато на Эйлану наконец перестала смотреть так, словно хочет зарезать: горничная, когда увидела, что случилось с вестником, ушла на рынок, купила там каких-то трав и сама сделала мазь. После неё химерка и пошла на поправку, кажется.

– Давно не был дома, – было очень больно слушать все эти подробности, особенно из первых уст. В письмах девушки мне ничего такого не писали.

– Фи сильная, она справится, – ободрила меня Таня. – Тем более, она знает, что я с тобой, и если что – смогу защитить… в отличие от некоторых. А если письма станут регулярно и быстро приходить – так и совсем хорошо.

– Станут, – ага, вот, похоже, и настоящая причина драки. Мне достались слёзы, а снайперу, на заставе Сим входившему в мой десяток – тумаки. Не очень честно, но лучше уж так. – Давление Тьмы в Ключах еле чувствуется, химерам оно не опасно. Можно будет гонять почтальона туда-сюда сколько угодно.

Я подумал, и предложил:

– Можно будет поручить Роне свозить в универ мои отчёты и письменные запросы. Заодно она там сможет выступить в таверне тоже, наверное, ей надоело сидеть на одном месте.

– Я думаю, она будет счастлива, – уверила меня волкодевушка. – Почувствует себя опять полезной – ещё меньше станет переживать...

Чёрт.

* * *

– Овцы, – Таня вся вытянулась в струнку, стараясь как можно выше задрать голову. – Там. Три штуки.

Она одним плавным, но при этом очень быстрым движением избавилась от внушительной котомки и обнажила меч. Причём котомку она на землю не уронила, а именно поставила.

– Стой! – одновременно дернулись Баюн и Косточка.

– Прибьёшь их, и на запах крови кто угодно может прийти, – пояснил сержант. В отличии от побитого рядового он всё же понимал, что ушастая может и не знать совершенно очевидного для отвальных факта.

Химера посмотрела на меня и я едва заметно покачал головой.

– Если это проблема, то и пришедшего прирежу, – на всякий случай предупредила послушно оставшаяся на месте волкодевушка. Кинула косой взгляд на снайпера и едва слышным превосходством добавила: – Я могу.

– И того, кто придёт следом? – Косточка намёк прекрасно понял и не смог промолчать.

– И его, и следующего, – химера была уверена в своих силах.

– Пока из глубины Шрама не заявится нариец, – закончил за неё Баюн.

– Мы когда-то его так и выманивали, чтобы добыть, – пожала плечами волкоухая. Собрала на себя потрясённые и недоверчивые взгляды, недоумённо пояснила: – Ничего сложного, если заранее подготовиться.

Тут моя спутница поняла, что ей всё равно не поверили, и с тщательно скрываемым превосходством махнула ухом в мою сторону:

– Вон у Арна вообще три полосатых шкуры на счету.

– Сколько?!

– Таня, – я потёр лоб ладонью. Вот этот факт я как-то не обнародовал – не специально, просто не хвастался. И вот теперь на лицах окружающих, даже Миланы я наблюдал что-то вроде пресловутого священного ужаса, перемешанного со священным же экстазом. – Ты не хуже меня знаешь, что “ничего сложного” – это, мягко говоря, неправда?

– Пфф!

– То есть про три тигра – правда, – обычно баронетта Пэр не вела себя как капитан Очевидность из земных интернет-мэмов, но тут, видимо, её очень уж сильно пробрало.

– Тем не менее, каждая встреча с тигром была крайне опасной, и я бы не хотел бы, без нужды, повторить её в четвёртый раз, – с нажимом произнёс я.

– Кто ж спорит-то, – пробормотал Баюн.

– А раз никто не спорит, то давайте соблюдать местные порядки, – повернулся я к волкодевушке. – Они не на пустом месте возникли.

– Если я всё правильно поняла, то эти три твари мешают нам пройти, – Химера напоказ вздохнула, но убрала меч.

– Просто подождём, пока они не уберутся, – сержант-отвальный уже вернул себе самообладание.

– Трава на прогалинах свежая уже вымахала, – прикинула Таня. – Пока всю ошиплют, часа три пройдёт…

– Значит, будем ждать три часа, – недовольно “подсказал” ей Косточка, пристраивая свою ношу под корнями ели.

– ...Или я могу свернуть одной овце шею голыми руками, а остальные убегут, – заключила ушастая. – Из-за вашей липкой гадости я действительно ничем не пахну, заметить меня не успеют. И никакой крови.

А Таня-то молодец, план реально рабочий. Так овцы на противника-одиночку, ещё и менее крупного, скорее всего напали бы сами, но неожиданная смерть сородича действительно заставит их сбежать.

– Только туша мёртвая, которая будет ещё больше вонять, – не остался в долгу лучник.

– Тушу унесём в деревню. Ты и унесёшь, как “самый сильный” и “самый полезный”, – отбивать наезды моя подруга научилась просто отменно. Где-то и когда-то. Чёрт. Вот что значит – год дома не быть.

– Отлично, приступай, – не дал продолжить балаган я. Вот уж чего я не собирался делать, если этого можно было избежать, это сидеть на территории Шрама вне защищённой территории и ждать, пока какие-то там овцы наедятся. Так ведь действительно можно случайного нарийца дождаться на свою голову. В четвёртый раз. Я его, конечно, из артефактомёта уложу, но всё равно – перебор. Ну и овечьи органы будут как нельзя кстати. А местные порядки – это, конечно, здорово, но отнюдь не самоцель.

– Вот это да-а! – Милана, как и я раньше, с первого взгляда прониклась тем объёмом работ, что ушёл на создание деревни. И это она ещё общественный склад не видела. – Что б мои… в смысле, Карины сервы умели так впахивать!

– Иначе тут не прожить, а это, согласись, мотивация, – криво улыбнулся я. И озвучил то, что меня беспокоило: – Прошу, пожалуйста, с Наташей… помягче. А не так, как ты обычно.

– Не волнуйся, о великий герой, – лучезарно улыбнулась мне девушка… и ухватила за талию зазевашуюся-таки химеру, прижав к себе. – Женщины, если нужно, завсегда между собой договорятся. И уж тем более женщины достойного мужчины, правда, Ушастик?

– Не смей меня хватать и давать странные прозвища, ты, дурная! – вырвалась Таня.

Прости, Ната. Я, честно, не желал тебе этого испытания, но иногда Судьба воистину неумолима!

* * *

— Ну как? – я повернул голову на голос…и лишь секунды через три сообразил, что нужно сфокусировать глаза на внешнем раздражителе. А потом ещё секунд пять потратил, пытаясь понять, что именно у меня спрашивает Милана. Нет, это я не от усталости так затупил — просто задумался чересчур глубоко.

– Тебе любая одежда к лицу, — совершенно честно признал я, и не забыл похвалить: – А ты быстро управилась!

Бумаги, которыми я сам не заметил как успел обложиться, пришлось отодвинуть. Ладно, давно уже надо было сделать перерыв, честно говоря.

– Взяла с общинного склада и перешила, делов-то, – сделала вид, что ничего особенного не совершила, красавица. Местные одежды действительно смотрелись на баронетте Пэр неплохо: меховая безрукавка со шнуровкой на груди выгодно эту самую грудь подчёркивала, а повседневное платье из некрашеной шерстяной ткани на талии из-за широкого кожаного пояса вполне себе неплохо обрисовывало и гибкий стан, и более чем достойные мужских взглядов ягодицы. Вид на пять из пяти… если только не вспоминать, сколько традиционных запретов для знати нарушила одна светловолосая вольнодумная особа. Узнает кто на “большой земле” о благородной, одетой как девка из сервов — репутация будет потеряна бесповоротно. — А ещё я взяла со склада вот это.

– И… что это? — мне ни с первого, ни со второго взгляда не удалось опознать в слегка оструганной согнутой деревяшке что-то полезное.

-- Дверной запор! – с видом победительницы оповестила меня дворянка, ловко блокируя деревянной штуковиной дверь. И, не удержав смесь облегчения и раздражения в себе, выпалила: – Оказывается, местные их всё-таки придумали! Дверь пустого дома заблокировать, чтобы ветер не открыл, или чтобы в этом их супер-погребе запираться.

Ну и ну. Не ожидал, что эта мелочь её так достанет. А ведь мы в Ключах только третьи сутки…

– Я поспрашивала по дороге, где может быть мой мужчина, героический офицер Рубежников и местный военный вождь, пока кто-то из мальчишек не сказал идти в общинный дом, – оставив распорку в двери и лукаво улыбаясь, блондинка неспешным шагом подошла ко мне, чуть покачивая бёдрами и заставляя подол платья струиться. Вот что угодно готов прозакладывать – обновку она надела не далее часа назад, а двигаться уже научилась так, чтобы не оставить мой взор равнодушным. – И над чем ты тут так усиленно работаешь?

– Над всем сразу, – кривую улыбку сдержать не удалось, – берёшься за одно, оно тянет за собой другое, за другим третье… Думал, как привезут материалы и семенной фонд, сразу получится определиться с первостепенными задачами и тем, что делать можно в последнюю очередь. А на деле только число возможностей возросло. И ошибаться с выбором строго не желательно, сама знаешь, как тут с ресурсами.

– Ну-ка, – навалившись грудью мне на плечо, заглянула в записи Мила. – Ого ты настрочил!

– Тепличное хозяйство по вариантам, включая вертикальные грядки, – я указал ей на одну из стопок. – А это по циклу переработки отходов без участия магии. Вот тут рекомендации по сбалансированному питанию и здоровому образу жизни – позволит снизить внутреннее потребление зелий.

– А тут что? – подхватила Пэр одинокий листик, озаглавленный как “узкие места” и зачитала: – Узнать про междеревенский обмен, ценные породы дерева, окультуривание дикоросов… эльфов?!

– Кедровый орех прекрасно собирают и в Приграничье, – взяв у неё бумагу, пояснил я. – Не везде, но для экспорта на юг хватает. На отвальных завязан процесс изготовления только одного нишевого продукта, крайне дорогого и эксклюзивного – зелий. Тут они монополисты, но проблема в покупателе: он тоже всего один – Войско Рубежа. Войско же и единственный поставщик необходимого деревням из королевств. Закрытая система, если выразиться по-научному. Нашими усилиями можно сдвинуть внутреннее равновесие… но и только. Чтобы деревни развивались, нужен экспортный товар. Причём не какой-то там, а очень компактый и при этом очень дорогой. В идеале дороже зелий.

– Ну конечно, – блондика прищёлкнула пальцами в жесте, который, похоже, подглядела у меня. – Ткани с эльфийской вышивкой! Я видела, что тебе Фирониэль прислала…

Баронетта очень постаралась, чтобы в её голосе не пробилась зависть – но тщетно. Да, волкоухая из дома привезла мне “гостинец” и от эльфийки – небольшой свёрток с одеждой и новый геральдический плащ. Времени у неё поработать над вещами было куда больше обычных пары дней, кроме того, менестрель вложила все свои чувства в работу. Рассмотреть подарок у меня руки дошли только в Ключах – и делал я это не в одиночку, разумеется. Что было! Если расшитые мужские штаны и рубашку Мила вытерпела стойко, то над накидкой едва не пустила слюну. Ощупав, едва не обнюхав обновку, она на полном серьёзе сказала, что ради такой вот “тряпочки” и королю не зазорно в бароны пойти. Потому что все встречные по одной только этой вещи будут понимать, что видят короля. М-да.

– Эльфийские деревни, я имею в виду, последние свободныеэльфийские деревни существуют на том же положении, что и поселения зарубежников, – озвучил я то, что мне когда-то рассказали Филин и Баюн. – Только, в отличие от людей, поддержки у остроухих нет вообще никакой. Повстречаться с человеком для эльфа по ту сторону вала Шрама – или смерть, или продажа в рабство, третьего не дано. Потому какие-то вынужденные контакты у них есть только с отвальными из самых дальних от Горловины скрытых деревень.

Да-да, даже на территории магической аномалии диких остроухих люди не оставили в покое. Есть у меня некоторые подозрения, что первые скрытые деревни людей появились на месте эльфийских поселков. Опять же, не нужно было с нуля быт налаживать и придумывать способы выживания в столь опасной среде… ну да ладно.

– Любимый, да ты – гений! – глядя на листок в моих руках, вдруг заключила Милана. – Я ведь всё гадала: как ты будешь отбивать инвестиции? Я бы даже решила, что ты так благотворительность обозвал, если бы не знала тебя лучше… но вот такого – честно, не ожидала! Товар дороже золота в собственном весе, и единственный канал поставки – через тебя! Монополия, всё как ты мне рассказывал. Обожаю!!!

Ответить я при всём желании не смог бы, даже если бы захотел – таким страстным поцелуем запечатала мой рот баронетта. Ответить не смог, но смог сделать кое-что другое: подхватил перевозбудившуюся красотку за талию и посадил перед собой на стол. Лавка с недовольным скрипом отъехала к стене, поверх исписанных бумаг упал пояс, через пару секунд туда же отправилась жилетка. Ну а что? Дверь-то одна блондинистая хитрюга заблокировала, помешать никто не помешает. Тем более, дома нам секс, похоже, не светит, и светить не будет ещё долго.

* * *

— Я, вообще-то, на счёт обеда тебя пришла спросить, – сражаясь с основательно растрёпанной гривой волос сообщила мне Милана. — Желает ли достопочтенный ярл вкусить пищу, не отрываясь от дел, или снизойдёт переломить хлеб с семьёй, смиренно ждущей его дома?

Была бы тут Таня, расфыркалась бы словно кошка, случайно сунувшая нос к разрезаной луковице. Что ж, хорошо хоть спустя полтора часа блондинка вспомнила, зачем пришла.

– Пошли домой, — я принялся собирать записи. Всё равно после такого… технического перерыва… от рабочего настроения не осталось и следа. Да и есть захотелось. Подавить голод можно было лёгким воздействием на Печать, но – зачем? Тем более…

– Как там Наташа?

– Всё так же, — настроение у Пэр тут же испортилось. Не так сильно, как могло бы до нашего совместного… теста стола. И лавок. И… к чёрту подробности! — Сидит в углу со своей прялкой третий день подряд и молчит, когда не возится со склянками. Я ушла от греха подальше, когда ушастая попросила твою женунаучить готовить в здешней печи, и та согласилась. Наверное, они его уже сделали.

М-да. Не смотря на полную уверенность в своих силах, Милана полностью провалила возложенную ей же самой на себя миссию по налаживанию контактов с ведьмой. Как оказалось, женщины далеко не всегда могут друг с другом договориться. Хотя бы потому, что одна из сторон должна отвечать на реплики другой. Собственно, я уверен: повседневное платье, принятое у женщин скрытой деревни, леди управляющая манором Бертран в рекордные сроки перешила под себя тоже в попытке стать хоть так ближе к Нате.

На самом деле, началось всё достаточно неплохо: Тёмная спокойно восприняла, что я притащил с собой аж двух молодых девушек, причем одну из них ещё и с волчьими ушами. И то, что спать мы завалились все вместе, под одним одеялом: тут так все спят. Спальное место в доме одно, куда ещё деться? Местные вон тоже так же на боковую отправляются: отец, мать, их детишки, а иногда ещё бабушке с дедушкой место находится. Ну а что? В тесноте, зато в тепле – печь устроена так, что нагревает сильнее всего участок пола, где устроен альков. Кстати говоря, крестьяне в королевствах точно так же зимой ночуют и по той же причине: холодно, а печи в домах так себе, да ещё и барон толком топлива набрать в своём лесу не даёт. Это летом можно на чердак забраться, на сеновал, а то и вовсе в стогу сена покемарить…

В общем, в первую ночь ничего не было — можно сказать, по техническим причинам. Все устали, куча дел по приходу в Звонкие Ключи сразу нашлась -- и тем, кто со мной ходил до “Берлоги” и там на пять дней завис, и мне самому. Ещё и парализованную овцу пришлось срочно разбирать на ингредиенты – видели бы вы, какими глазами смотрели местные на живую тварь в их деревне… Даже две совершенно посторонние молодые женщины на этом фоне как-то затерялись. Но ладно, разобрались.

Весь следующий день мне пришлось разрываться между “горящими” делами, требующими моего непосредственного участия: огородами с открытым грунтом (весна, срочно сеять свежезавезённые овощи!), грибной фермой, в которой без меня не смогли удержать температурный режим… и Миланой. Блондинку пришлось провести по всей деревне и объясняя что тут и как, попутно знакомя своего “заместителя по рабочим вопросам” с ключевскими. В конце концов баронетту удалось спихнуть на старосту (аминь, старик!), залечить хлюпающие носики местной малышни (обрадовались мнимому теплу) и засесть разворачивать станцию переливания крови для Наты: почти полная неделя простоя ведьмы обернулась отставанием даже от нового плана по приготовлению спецсредств…

Станция переливания крови – это система медицинских полых игл, гибких трубок и специальных ёмкостей, позволяющая сократить пустую кровопотерю в ведьмаческом ремесле совсем уж в ноль. Однако я возлагал на эту систему, которую мне пришлось сначала распаковать, потом долго собирать, используя грубые самодельные деревянные подпорки, и потом с матами запускать, большие надежды в ином смысле.

Переливание крови – что может быть проще, чтобы возместить кровопотерю? И что может быть… символичнее? Раз Тёмная трудится на благо всей деревни, в прямом смысле растрачиваясебя на жизненно необходимые спецпрепараты, так почему другим не поучаствовать собой же? Минус триста-четыреста миллилитров своей родной кровушки, лёгкое недомогание на полдня и достающий постоянно голод – отличный способнаглядно показать, почему труд ведьмочки достоин всяческого уважения, а она сама – куда лучшего к себе отношения.

В принципе, тёмный дар должен был помочь усвоить организму адептки любую кровь, даже не обязательно человеческую. Но для начала я решил подстраховаться и действовать строго по науке: определить группы и резус-фактор у жителей Ключей, и потом подобрать подходящих доноров для Наты. А то если произойдет иммунный конфликт прямо в кровяном русле – я же даже не откачаю супругу никак… Так что – сначала по-правильному, а эксперименты (крайне аккуратные) – потом.

В итоге, провозились мы опять до вечера. Даже волкоухой нашлось чем заняться: у бывшей лабораторной химеры до сих пор было не всё хорошо с боевыми навыками, если сравнивать с заводскими “сёстрами”, зато она вполне могла выполнять обязанности медицинской сестры. Хозяева биолаборатории “Новых горизонтов” позаботились, чтобы их разумные лабораторные мышки могли сами себя “обслужить в мелочах” – ту же кровь сдать или капельницу себе либо другой химере поставить. Вот и пригодилось, неожиданно. Не сказать, что Тане было приятно разбудить такие воспоминания – благодаря мне они давно остались для неё в прошлом. Но у волкодевушки хватило мужества и благородства самой предложить мне помощь.

И вот опять вечер, общая постель, и довольная Милана, успевшая не хуже меня достать Неяся, решила-таки сдержать и другое своё обещание. Развела бурную возню под одеялом и… наткнулась на полное непонимание своих поползновений со стороны Натаны. От нескольких чужих касаний к своему телу девушка словно окаменела – слава Свету, у блондинки хватило ума понять, что что-то пошло не так и включить заднюю. Даже извинилась, что “случайно перепутала”… блин. Утром баронетта, улучшив момент, предложила мне “прогуляться”, чтобы попытаться в чисто женской компании что-то разрулить… итог вы знаете. Ещё одна проблема, которую в итоге придётся решать мне. Как будто мне других мало…

* * *

…Стоило мне погасить алхимлампу – наконец-то топливо можно было не экономить по каплям, как в нашей общей постели сгустилась прекрасно ощущаемая даже в полной темноте напряжённая атмосфера. Совсем не то, что требуется, чтобы спокойно уснуть. В этот раз я отгородил ведьмочку от остальных собой, а Милану, так и не сумевшую ничего поделать с невидимой стеной, возникшей между ней и Наташей, ещё дальше отодвинула от меня и моей супруги волкоухая.

У химеры, кстати, в плане контакта с хозяйкой избы всё сложилось куда лучше: Ната помогла ей освоиться с местной своеобразной кухонной утварью, и вообще не так зажималась. Может, потому, что остальные деревенские безотчётно сторонились “полутварь”, а может, потому, что химера сама наполовину состояла из изменённых Тьмой тканей и органов. Или просто характерами сошлись – моя спутница тоже была интровертом, и общению словами предпочитала молчание…

– А давайте я расскажу сказку, – разорвал сгустившуюся тишину бодрый голос баронетты. – Про злую коварную ведьму, добрую принцессу, отважного рыцаря и мерзкое чудовище.

– Мила-а… – беззвучно прошептал я.

– Вот дура, – а вот Танни высказалась тихо, но вполне себе вслух. Наташа под моей рукой ещё сильнее сжалась.

– Ну, значит, слушайте. Жил да был на свете король…

Глава 9

— Вашу руку, – Таня быстрым и явно привычными до автоматизма движениями прокалила над пламенем горелки медицинскую иглу, удерживая её пинцетом и не глядя (и не касаясь пальцами) насадила на кончик гибкой трубки. — Руку. И сядьте, пожалуйста.

Я обернулся и едва сдержал смешок. Косточка, как и сказала ему мой ассистент, закатал левый рукав… а дальше произошла “необъяснимая” заминка. Огромный по сравнению с миниатюрной и хрупкой на вид волкодевушкой мужик почему-то никак не мог усесться на предназначенное для него место на лавке у стола. Всем видом показывал, что вот прямо он готов, но что-то мешает. Что-то, ага. Вот Наташа ещё пару часов назад сама попросила начинать, не поморщившись перенесла введение иглы в вену и с катетером в руке отработала всё это время, трудясь над зельями.

– Конструкция станции такова, что не позволит крови в ваших жилах смешаться с кровью рецпиента, — внимательно поглядев на донора и беззвучно вздохнув, стала объяснять химера. Даже не забыла постучать алхимическим карандашом по хитрой стеклянной колбе с впаянными в дно стеклянными трубками разной высоты, обеспечивающими эту самую невозможность смешения.

– Аг-га, – снайпер завороженно проследил за карандашом, но сесть попытки так и не сделал. Возможно, виноват был стальной блеск иглы, на острие которой его глаза то и дело косили.

– Косточка, ты что, уколов боишься? — не выдержал я. — Или от вида крови в обморок падаешь?

– Я-а? — мой вопрос дошёл до рядового не сразу. -- Ты чего, командир! Да я…

– Тогда садись, – мне пришлось подойти к нему и надавить на плечи руками, прекращая этот забавный, но поднадоевший цирк. Воспользовавшись ситуацией, Таня ловко накинула ему на руку жгут, затянула, и тут же всадила иглу.

– Ай!!!

– Не больно? – с участливым выражением на лице, но с полным, прямо-таки пугающим равнодушием в голосе, спросила химера, заставив здоровяка подавиться следующей репликой. – Очень хорошо. Теперь сидите и не двигайтесь.

Она дождалась, пока жертва совпадения группы крови и резус-фактора опять наберёт в лёгкие воздух и прокомментировала:

– Это в ваших же интересах.

Мне его почти жалко.

– Арн, ты тут? – по местной привычке без какого-либо предупреждения вломился в избу Баюн. Вломился – и начал удивлённо оглядываться.

– Тут я, тут, – поскольку стол оказался занят совсем уж полностью, мне с бумагами пришлось забраться на лежанку. Можно было опять уйти, но я вовремя понял, что с забором алой жидкости из чужих вен могут возникнуть проблемы. А ещё я опасался, что проблемы могут возникнуть с хозяйкой дома – после той сказочки, что вчера ночью Милана рассказала… Повезло: ведьмочка вела себя сегодня как обычно, всё-таки не приняв историю близко к сердцу.

Чем блондинка думает – вот загадка, достойная виталиста! Совершенно не ожидал от неё такой… такой… даже не знаю, как сказать. Не глупости – точно. С мозгами у Миланы явно всё в порядке – с задачами планирования и менеджмента она справляется лучше многих моих знакомых-манагеров с Земли, и раньше мною в откровенных дуростях замечена не была. Загадка, говорю же. В любом случае баронетту я прямо с утра выставил вон – заниматься делами поселения, а сам засел за планирование условно-торговой экспедиции. Опять. Правда, в этот раз всего лишь в соседний посёлок. Нужно самому поучаствовать, лично, понять, насколько это сложно реализуемо…

– Сержант, ты чего хотел? – вынырнув из своих мыслей, я понял, что подчинённый мне так и не ответил.

– А? – отвальный продолжал крутить головой. – А… Это… Вот нифига ты тут навертел!

Я вслед за Баюном посмотрел по сторонам, и хмыкнул. Ну да, есть такое дело: за три дня дом ведьмы изнутри существенно преобразился. План-диаграмма на стене разрослась вдвое, обзаведясь многочисленными пометками-булавками с яркими цветными головками – про свой рабочий комфорт я не забыл, и канцелярка мне приехала в составе обоза Рамона. Булавки теперь удерживали не короткие записки, а полноразмерные листы, иногда по нескольку штук – результат моего вчерашнего “погружения в проблему”. На столе и частично над столом расположилась система переливания крови – про неё я говорил. Ведьмовские склянки тоже никуда не делись, но теперь смотрелись как-то сиротливо, “столпившись” вокруг собранного микроскопа.

Напротив, у свободной ранее стены теперь возвышался шкаф. Не простой, а лабораторный, частично из реек и стекла: не причуда, требование элементарного удобства. Сейчас конструкция была почти полностью забита пробами крови ключевских жителей – результат сбора образцов для определения группы крови. В ближайшие пару дней это придётся всё отмыть, и кюветы, чашки Петри и предметные стекла заново пустить в работу уже для других исследований. Не место такому дома, если честно, но под лабораторию сарай точно не подойдёт. Хотя бы потому, что основной объект исследований, ради которого я всё это затеял, живёт прямо тут.

На фоне всего остального полки с книгами и папками смотрелись как-то обыденно… для меня, а вот для местных тоже были чем-то из ряда вон. Зарубежники сами вели учётные записи, включая генеалогические (рождения, смерти, браки), но вот именно книг я у них что-то не заметил. Кроме Устава Войска, конечно.

– То ли ещё будет, – пообещал я Баюну, и тот почему-то зябко вздрогнул. – Может, всё же скажешь, зачем меня искал?

– Искал? – мужчина не сразу вспомнил, зачем пришёл. – Ах да! Там эта твоя…

Очередная заминка произошла потому, что разведчик не смог подобрать правильное слово, а неправильное, судя по косым взглядам в сторону Наты, произнести поостерегся.

– Помощница, – помог я ему. – Так что хотела Милана?

– Чтобы я составил подробную карту окрестностей Ключей, – в армии быстро учат отвечать на вопрос именно то, о чём спрашивают, а не вообще.

– Правильно, я сам ей сказал тебя найти, – разумеется, я не просто так выставил блондинку из дома “поработать”, а нагрузил ещё и конкретными поручениями. – Кому как не тебе картографией заниматься?

– Так она сказала, что это нужно “для определения места массового уничтожения тварей”! – наконец добрался до сути Баюн.

– “…Так, чтобы не скомпрометировать деревню”, – закончил за него я. – Всё верно, нам тут с промежуточного склада с десяток тонн разномастного груза в деревню перетаскать нужно, плюс у меня ещё есть идеи по живым заграждениям и сбору урожая растений-дикоросов. Лучше заранее подсократить популяцию монстров, убивая в стороне от наших внешних территорий – и риск встречи с чудовищами окрест Ключей снизим без пролития крови рядом, и интенсивность работ снаружи от частокола можно будет значительно увеличить. Собственно, я ничего нового не придумал: заставы первой линии в Горловине именно так и работают, сам знаешь…

– И я даже знаю, кто тварями будет заниматься, – сквозь приложенную к лицу ладонь простонал всё понявший разведчик. Точнее, ему так показалось.

– Это ведь твоя идея была назначить меня ярлом? – не преминул припомнить я ему. Выдержал паузу в пять секунд – в педагогических целях, но потом всё-таки успокоил. – Не волнуйся, вы будете только на подхвате и, если потребуется, поддержке. Основной ударной силой будет Таня.

Что-то в ответ Баюн сказать не успел, даже если собирался: дверь хлопнула и в избу ввалился взъерошенный Неясь.

– Уфф! – такое впечатление, что старик сюда бежал. – Эта! Твоя… Твоя…

– Помощница, – второй раз подсказал я, без труда догадавшись о причинах нездорового оживления поведения старосты.

– Она заявила, что мы должны начать интенсивные вырубки, потому что запас досок на исходе!

– Он и вправду на исходе, – ещё бы мне это не знать. Тому, на чьи проекты эти самые доски преимущественно и извели. Разумеется, везти пиломатериалы из королевств буквально в лес было бы самой дурной идеей из всех дурных. Тем более, южнее лес денег стоит, а тут его сколько угодно и бесплатно.

– Нельзя начинать вырубки весной! Нельзя до первой трети лета, пока твари не отожрутся и не подуспокоятся! Ухфу… – седой, но ещё крепкий мужик заставил себя выдохнуть, и уже спокойнее сообщил: – И в таких объёмах – совершенно точно нельзя. Столько следов останется, и надолго – не скроешь.

– Это только если плотность мутантов останется прежней, – не зря, не зря я после назначения ярлом мурыжил Неяся, выбивая всю возможную информацию. Настало время применить её и свои знания по основам экологии, полученные в Нессарийском Университете. – Всё уже учтено, вот, Баюн в курсе, если что.

Разведчик с новым стоном опять закрыл лицо рукой в подсмотренном у меня жесте.

* * *

Один из самых важных моментов, когда начинаешь делать что-то по-настоящему новое — убедить своих подчинённых, что у них это самое новое обязательно получится. Звучит до ужаса банально, верно? Тем не менее, пустив этот вопрос на самотёк, можно понести очень даже заметные потери в производительности труда. Что интересно, знают об этом все руководители, да и рядовые сотрудники тоже. Вот как-то пытаются решить вопрос до начала проблем единицы, предпочитая получить потери. А знаете, почему? Людям надо не просто сказать “вы справитесь”, а заставить поверить… кажется, я уже об этом как-то говорил. Что ж, не грех и повторить – тема-то действительно важная. Особенно когда требуется вот так на ровном месте взять и переломить устоявшийся уклад сложившегося социума. Как сухую ветку о колено.

Загвоздка в том, что люди — они разные. Одним нужно досконально объяснить свой план и смысл выполнения каждой операции, другим, напротив, нужна эмоциональная накачка, а третьим – мотивация впрячься с энтузиазмом. А большинству — все три этих фактора разом. Понятная логика действий (как говорил Суворов – “каждый солдат должен знать свой маневр”), заразительная уверенность лидера и перевешивающие все временные неудобства бонусы в конце процесса.

Бонусы я уже продемонстрировал – кроме свежих овощей деревенским очень даже пришлись по вкусу “внесезонные” грибы! Ещё бы, после нескольких месяцев на одном вяленом мясе и кашах! А больше еды пришёлся по вкусу… процесс развития. Не всем, далеко не всем – но молодёжь буквально духом воспряла, поняв, что они больше не обречены прожить жизнь так же, как их отцы и деды. С уверенностью у меня тоже было всё в порядке — но тут даже гораздо важнее было, что мои люди верили в меня. Как из числа деревенских — пятерка Рубежников, так и те чужаки, что пришли со мной. Оставалось только показать, что с логикой планируемых действий тоже всё хорошо. Вот тут мне очень пригодилась уже готовая и заполненная диаграмма Гантта.

Сначала я всё объяснил и показал старосте и Баюну. Мужики покивали… и, похоже, больше половины не поняли. Пришлось повторить – уже подробнее. Косточку прогнали из-за стола, пришлось потесниться и Наташе — чтобы меня не перебивали, выдал каждому по листу бумаги, чтобы записывали вопросы. В конце импровизированной презентации вопросы возникли и у забывшего слинять Косточки, и даже у Тани. Возможно, ведьмочка тоже хотела что-то спросить, но никак этого не показала. Третий прогон был самый долгий: теперь я требовал задать вопросы к каждому пункту плана мероприятий, чтобы уже точно недопониманий не осталось. Заодно накопилась куча правок в сам план… вот вечером и внесу.

-- Ты их что, пытал? – вернувшаяся Милана столкнулась с троицей отвальных на пороге. И впечатлилась, с какими охреневшими физиономиями покидали дом колдуньи двое незваных гостей и один званый донор.

– Хуже. Заставил думать, – не удержался от саркастической улыбки я.

– А-а, – так понимающе протянула блондинка, что я решил не устраивать ещё и ей головомойку. Наоборот, поделился своими планами:

– Это ещё что, вот завтра они будут рассказывать нам о том, что и как будет делать деревня… а потом – своим односельчанам.

Баронетта подняла брови домиком… а потом просто махнула рукой и неудержимо расхохоталась.

– Мне тут прошлой осенью соседи предъявили, не сами, конечно, а через кляузу де Бергу – что мол в баронстве Бертран нерадивых крестьян не наказывают должным образом, – вдруг призналась она, словно в чём-то совершенно несущественном. – Пожалуй, я теперь знаю, что делать. А на первое показательное выступление герцога лично позову, чтобы он, значит, сам убедился.

– Эдмонд умный, не боишься, что он тебя после такой демонстрации управляющей всего герцогства назначит? – в тон ей я, постаравшись не показать свои эмоции. Вот ведь… змеиное гнездо, мать его! И ведь каждому барону ясно – ну не светят земли Бертран никому из них, но и не плюнуть в суп соседу не могут. Ур-роды! Когда я устраивал рыжую и блондинку в своем бывшем маноре, у меня даже мысли не возникло, на что я обрекаю двух едва вступивших в пору совершеннолетия девчонок. Уж не потому ли Карине так стукнуло в голову стать “достойной меня”, что её “недостойностью” другие благородные герцогства исподволь попрекали? Стройная такая версия получается…

– Ха! – сверкнула глазами Пэр. – Вот сейчас ты меня прямо напугал. Как ежа – голой жопой!

Н-да. Благородная леди пошла в народ – и уже успела нахвататься соответствующей лексики. Быстро она.

– Ещё де Берг может тебя за своего сына выдать, – включилась в разговор до того молчавшая Таня, решившая поддержать шутку. Волкодевушка встряхнула ушами, вслушиваясь во внезапно установившуюся тишину, и с ноткой удивления пояснила: – Ты же сама сказала, что Сэмюэль до сих пор к тебе неровно дышит, потому и примчался так быстро, когда я к тебе приехала. Но разница положений слишком большая, чтобы “чего-то там опасаться”...

Я тихо вздохнул: выросшей в лаборатории химере порой не хватало чувства такта и социальных навыков. Ну вот кто такое вслух при других повторяет? Подобное можно сказать хорошей подруге “по секрету”, демонстрируя уровень доверия, но не вот так вот, при всех.

– Хрен им всем, – после неловкой паузы твёрдо и совершенно серьёзно ответила блондинка. Она шагнула ко мне, прижалась грудью в однозначно трактуемом движении. – Это бесправной баронской дочкой можно вертеть как хочешь, а вот принуждение вассала оставить службу ради брака даже герцогу не простят. А я своего мужчину уже выбрала.

– Я тоже тебя люблю, – обнял баронетту за талию, ещё сильнее прижимая к себе: на такие слова, сказанные женщиной, нужно реагировать быстро и однозначно. Ч-чёрт, вот ведь… Как так вышло, что за время жизни на Земле ни одна женщина меня так и не полюбила? Приязнь была, даже вроде какие-то чувства, некоторое время жили в одной квартире… и каждый раз всё заканчивалось ничем. А тут я ведь натуральный гарем собрал себе, мягко говоря не обделён женским вниманием, и Милана это прекрасно знает. И всё равно… а я ещё хвастался, что понимаю женщин!

– ... – мы с Милой почувствовали что-то одновременно и посмотрели в ту сторону, но Ната уже успела опустить взгляд. Но “магия момента” всё равно уже пропала.

– Вот что, ложитесь спать, уже поздно, – наконец предложил я, выкручивая яркость алхимлампы на минимум. – А я с документами поработаю, мне их к завтрашнему утру подготовить надо. Давайте, давайте, я виталист, и в отличие от вас могу пренебречь сном.

Лучше пока так. После всего, что мы тут друг другу наговорили… В общем, я не хочу проверять, чем всё закончится в нашей общей постели. Сегодня – точно не хочу. Проклятье! И когда это самое “всё” успело так запутаться?!

– ...Хочешь узнать, что там дальше в сказке?

Милана… ну твою ж мать!

– Хочу, – неожиданно для меня подала голос Натана.

Глава 10

Сказка о Милосердной Принцессе, Рыцаре Отважном, Коварной Ведьме и Мерзком Чудище.

Да, именно так, с больших букв, потому что имена собственные.

Давным-давно жил на свете Король по прозвищу Могучий, и была у него красавица-дочь. Пуще красоты Свет одарил Принцессу добротой и состраданием: стоило увидеть ей какое горе, несправедливость или обиду — не могла пройти мимо ни замка баронского, ни чёрной хижины крестьянской. Оттого любили королевскую дочку стар и млад, богат и беден, и прозвали в народе Милосердной. Многия годы простояло королевство то, казалось людям – навсегда поселилось счастье на их земле. Но беда пришла откуда не ждали.

Случилось так, что состарился монарх, седины убелили высокое чело, и ослабела рука, некогда крепко державшая меч. Осмелели соседи, до того живущие в праведном страхе, а бароны, верные вассалы королевские, затевать стали склоки да свары меж собой. И не было наследника у Короля: кто из детей погиб в войнах, кого унесла болезнь, а кто и вовсе пропал. Осталась Милосердная Принцесса единственным живым отпрыском монарха, но где это видано, чтобы женщина взошла на престол?

Умные люди Королю о том молвили, молили: “Наследника объявить из числа верных своих, кого скажешь, того и примем!” Но не пожелал слушать их сюзерен. Сказал: “Покуда костлявая не забрала меня, не бывать другому на моём троне, а как смерть моя придёт — так сами меж собой и решите”. И отправился в свои палаты пировать да вино пить.

Не могла Принцесса спокойно смотреть, как движется к гибели всё, что она всем сердцем любила, но и поперёк воли отца поступить не могла. Много дум передумала, множество мудрецов выслушала – всё искала, как беду отвести да королевство отчее спасти. И вот уже отчаялась совсем, но услышала от женщины совсем старой, что няней ей в детстве служила, легенду. Что мол если на полночь идти, да двадцать восемь земель пройти, то в двадцать девятом царстве живёт себе ведьма, ликом светла, духом темна а разумом — коварна. Она-то и может сварить зелье колдовское, что царственному отцу силы и молодость вернёт.

Это сейчас на полуночи лежит Шрам Светом проклятый да оставленный, только монстрам дом, а раньше там тоже люди жили. Где тихо-мирно, а где и воевали почём зря. Говорят, и нелюди водились, и чудовища всякие, да только в королевстве про то слухи лишь ходили. Дураков поди сыщи, кто с земли родной, предками кровью и потом политой, запросто так возьмёт и уйдёт. А коль уйдёт – так вернётся потом. Потому выбрала Принцесса рыцаря отца своего, самого верного, самого сильного, да только юного, ни славы, ни денег не нажившего. Позвала к себе в покои, а там и посулила: “сходи к ведьме за зельем, чтобы то годы отца моего вспять обернуло. Живую воду ведьмы варят, что любые раны затворяет и мёртвого поднять может – неужто от недуга старости средства не найдётся? Могуч наш Король, да справедлив: за дело такое в награду тебе что пожелаешь даст. А ты скажи ему: “дочь свою отдай мне”. Так и станешь вторым после монарха – не абы кто, а муж его дочери единственной. А уж я тебе верной супругой буду, слушаться во всём, да детей здоровых рожу”.

Прикинул рыцарь, подумал — да согласился. Красавицей была дочка Короля, в самый цвет вошла, а терять-то ему было нечего, кроме плаща потёртого, на котором даже герба ещё не было. Оседлал он верного коня, меч отцовский на пояс повесил — да и отправился на полночь. Долог путь его был и непрост: где мост через речку разрушен, где тати подлые путников стерегут, чудовища мерзкие рыщут, а где и вовсе сгинуть за так можно. Но удача смелым сопутствует, а там где армия погибнет – одинокий путник пройти сможет.

Славных подвигов по пути совершил Рыцарь силой да удалью молодецкой. А где и тайком пробрался, да хитростью дело решил. И вот, долго ли, коротко ли, добрался до земли два-девятой. А там, глядит, дом стоит: забор вокруг высок, под ним следов странных натоптано, разных да огромных. Но делать нечего — постучался Рыцарь и открыла ему ворота Ведьма, ликом ведьма была светла, духом -- темна, а разумом – коварна. Одного только не сказала Милосердная Рыцарю – запамятовала, видать, нянюшка её старая: ликом прекрасна была колдунья, ничуть не хуже принцессы.

– Красавица, – рёк ей Отважный Рыцарь, – сказали мне, что ты зелье можешь сварить, что возраст оборачивает, да силы былые возвращает.

– То так, – поняла Ведьма, что ослеплён Рыцарь её красотой, и думать про всякое коварство забыл. – Да только сложное оно, не вдруг сготовишь. Послужи-ка мне, заодно и части разные раздобудешь...

Я подумал-подумал, и переписывать задания “службы” не стал. Занятная, но стандартная смесь “квестов” из русских народных сказок с примесью чего-то похожего на подвиги Геракла из древнегреческих мифов. По крайней мере, один тигр с устойчивостью к оружию и порванной пастью наличествовал. Решение задач попроще тоже было подстать: или героика с поверганием врагов мечом, или плутовство, поданное как выдающаяся смекалка Рыцаря.

Мне вообще показалось, что в этой сказке рассказчик может произвольно вставить от себя любое количество “заданий”, кроме нескольких основных. По крайней мере Мила их перечисляла так долго, монотонно и однообразно, что усыпила не только Нату, но и Таню. Правда, при этом она не забывала повторять, какая ведьма вся из себя коварная, посылая Рыцаря то за топотом мышиных лапок, то за пером Огненной Птицы, то ещё куда подальше за очередной лютой хренью – собственно, потому я и удивился, что Натана согласилась выслушивать продолжение. Впрочем, вторая часть истории, как оказалось, того стоила. Стоила настолько, что я сел записывать по свежим воспоминаниями.

Снег лёг на поля и веси, и растаял, летнее тепло пришло в полуночные края – и покинуло их вновь. Долго трудился Рыцарь, служа Ведьме службу, но дом родной не забыл и обещание, данное Принцессой, в сердце своём хранил. И вот однажды сказала колдунья: всё готово для зелья молодости.

– Не было у меня ещё помощника лучше да вернее тебя, потому заслужена твоя награда, – сказала она ему. – Но разумею я, не для себя ты старался, ибо сам молод да силён. Не хочешь ли, отдав зелье, кому хотел, вернуться ко мне? Будем жить вместе долго и счастливо, и твоя сила станет порукой моему мастерству, а мастерство моё – твоей защитой. А то и вовсе никуда не езжай, сразу оставайся – а добытым тобою вещам и получше применение найдём.

Красива была ведьма, так красива, что на миг засомневался Отважный Рыцарь, но вспомнил, что было обещано, и молвил так:

– Обещано мне дома место возле моего короля, коль верну ему молодость, а дочь его женой моей станет.

– Что ж, – ответила ему Коварная Ведьма, – раз так, пусть так. Главное, помни: зелье моё три ночи и три дня действует, а на четвёртый день силу теряет. Так что торопись, как только я закончу колдовство.

Разумеется, чародейка знала: не успеет Рыцарь никак, давно уже расспросами хитрыми узнала, что далёк дом его.

– Как же быть? – опечалился герой. – Никак не сполнить мне обещание. Придётся с пустыми руками вернуться, и не видать мне ни места у трона, ни Принцессы своей женой.

– Зачем же возвращаться тогда? – улыбнулась ему Ведьма.

– То дом мой, я защищать его поклялся, а Королю на верность клятву вассальную дал.

Разозлилась колдунья, что дом, а пуще слово данное Рыцарю дороже неё, но вида не подала. Сказала вместо этого:

– Верно ты мне служил, должна теперь помочь тебе я. Отправлюсь с тобой, а зелье прямо во дворце приготовлю.

Просиял Рыцарь, подвоха не заподозрив, долго благодарил. А потом посадил Ведьму на коня своего верного перед седлом своим и повёз назад, в королевство Могучего Короля.

Опять множество опасностей пришлось преодолеть им, да только закалили дух героя битвы, через которые прошёл он, добывая Ведьме запрошенное для молодильного зелья. И бежали монстры да злодеи в страхе перед ним, никто не рискнул в драку ввязаться. Вот уже и дом родной показался, и стены дворца. А там уже все бароны королевства собрались. Пируют, кубки поднимают, а сами посматривают недобро по сторонам: при смерти Могучий Король, совсем старость его доконала. А как помрёт – трон делить будут, свою и своих дружин кровь лить.

– Смотри, – сказала Рыцарю Ведьма, – дом твой едва стоит, спалят королевство бароны в огне междоусобицы, а там и соседи помогут. А Король умрёт – так и клятве твоей конец. А в моём доме сам себе будешь хозяином.

Опять засомневался Отважный Рыцарь в своём выборе, но тут вышла на крыльцо Милосердная Принцесса. Краше прежнего стала она, увидел её герой – и думать забыл о ведьме.

– Так вот из-за кого ты действительно вернулся, – поняла чародейка. Пуще прежнего стала злость её душить, но опять не подала она виду, потому как коварна была без меры. Спросила только у Милосердной: – Скажи, Принцесса, не расстроятся ли бароны, что власть, такая близкая, из рук у них уйдёт. Ещё чего доброго прирежут отца твоего, когда зелье подействует, а скажут, что от старости помер.

– Что же делать? – расстроилась Принцесса: не хотелось ей кровь подданных видеть.

– Могу твоему отцу силу не просто вернуть, а десятикратно, – пообещала чародейка. – Ни один человек так силён быть не может. Победит Могучий Король всех баронов легко.

– Сделай так! – Приказала Принцесса.

– Ты выбрала, – сказала ей Ведьма.

Заперлась в подвале на ночь колдунья, а утром отдала молодильное зелье Милосердной, а та напоила отца. И тут же встал Могучий Король с одра предсмертного. Но вместо слов благодарности из глотки его исторгся жуткий рёв. Не сказала Ведьма, что силу десятикратно давая зелье за то разум отнимает. Вышиб двери покоев своих Могучий Король, и давай убивать всех подряд, словно зверь дикий: и баронов, и слуг, и дружинников – кто под руки попадался, того и убивал. И копья, стрелы да мечи не брали его. Лишь дочь пощадил, чувствуя родную кровь. Нашла Милосердная Ведьму и Рыцаря, и крикнула им:

– Что же вы наделали?!

– Не мы, но ты, – возразила ей Коварная Ведьма. – Сказала я тебе, что сила нечеловеческая, но всё равно тебе было. Много кто ко мне приходил уже, ища силу да молодость, и ни один не оказался стать ещё сильнее взамен облика человеческого.

Тут-то и понял Рыцарь, откуда следы те были возле хижины Ведьмы.

– Могу прогнать короля-монстра, как тех, других от своего дома прогоняла, – тем временем предложила чародейка Отважному, – спасу страну эту, но ты за то останешься со мной.

– Иди и убей моего отца, – тут же сказала Принцесса, – ты исполнил обещание мне, и я твоей женой стану, а ты, раз уж так случилось – новым королём! А Ведьма пусть бежит, пока цела…

– И-и? Что дальше-то? – когда стало понятно, что Милана не собирается продолжать, напряженно переспросила Таня. – Кого выбрал Отважный Рыцарь? И что дальше было?

Наташа промолчала, но я был уверен: задаётся тем же вопросом.

– Дальше в этой сказке приходит клирик Белых, – совсем другим тоном сообщила блондинка. – Силой своей Стихии убивает бывшего короля, изгоняет ведьму, а дочь короля отправляет в монастырь, ибо та из-за милосердия своего нарушила порядки не только человеческие, но естественные, природные. Рыцарь тоже раскаивается, но его клирик зовёт с собой, и так у Белых появляется самый первый паладин, который до конца жизни только и делает, что совершает подвиги направо и налево. А королевство… ну сама можешь представить, что там случилось, когда всю знать и армию выбили. Соседи были очень счастливы, я полагаю. И всё из-за того, что две дуры не смогли поделить одного мужика. Всё, спите уже.

Очень, очень примечательная история. Но подробности я буду выспрашивать у Миланы наедине.

* * *

— Арн, ты чего? Эту сказку все знают, – вытаращила глаза в неподдельном изумлении аристократка. — Мне её в детстве и няня рассказывала, и мама, и служанки из поместья. А тем – их мамы, бабушки и тётки. Неужели, забыл?!

— Проехали, – отвёл взгляд я. Ситуация “у меня провалы в памяти, потому что я попаданец” не возникала уже очень давно, но менее дискомфортной она от этого не стала. – Я другое спросить хотел: ты заметила, как точно сказка описывает тонкости применения магии Тьмы? Ограниченный срок годности зелий, зависимость от внешних ингредиентов, даже анемичная бледность адепта – и та упомянута. И превращение короля в чудовище — это же типичная тёмная трансформация!

Кое-что про Рубежников, и про действие Первостихии Тьмы на человеческий организм леди Пэр я рассказал ещё в первый день нашей встречи. Просто чтобы она понимала, куда лезет.

— Знаешь, сейчас, когда ты это сказал… – на лице Мила появилось сначала задумчивое, а потом и удивлённое выражение: — Вот это да! Знаешь, я даже как-то… просто не думала… сказка и сказка. Просто хотела Нату расшевелить… ну и подружиться, хоть как-то. Она ведь такая… наивная и прямая, хоть и замкнутая, слова не вытащить. Словно ребёнок -- даром что с сиськами. С такими сиськами.

Ну да, сложно не вырасти инфантилом, когда с тобой по собственной воле никто не общается.

– Дети любят сказки, – покивал я, сделав вид, что не заметил жеста, обрисовывашего размер статей колдуньи. Не так уж сильно баронетта и преувеличила, кстати – это я могу смело утверждать, мне-то эти сокровища удалось тщательно и подробно изучить не только визуально... Что ж, логика в действиях леди Пэр определённо наличествовала. Другое дело, что анализ психологического профиля моей жены был проведён ею скорее интуитивно, чем осознанно – но ведь сработало же, ведьмочка сказкой явно заинтересовалась. – Ты их, кстати, много помнишь?

– Столько же, сколько и все, – хмыкнула блондинка. – Арн, ты действительно ни одной сказки не помнишь, что ли?

– “Все” – это такое понятие, своеобразное, – пришлось опять уходить от ответа. – Что-то мне подсказывает, что местные совсем другие истории деткам перед сном рассказывают. Сама понимаешь, рыцари и клирики Света для зарубежников как-то не особо актуальны...

Сказки я помнил, да… те, что читал в детстве. И там тоже фигурировали разные чудеса и далёкие земли под номерами, какое совпадение. Только не два-девять, а три-девять и три-десять. Более того, земные сказки ведь тоже являлись пересказом неких реальных событий… настолько изменившихся за века передачи из уст в уста, что распознать их могли только узкие специалисты в области истории фольклора. И то, что Миланина сказка оказалась такой... реалистичной – наводило на вполне определённые выводы.

Я, так получилось, в пределах двух-трёх страничек текста, мог кое-что и сам рассказать как рождаются, живут и изменяются изустные истории. Иногда сёрфинг по Википедии в перерыве на обед приводит к неожиданным открытиям, ага. Например, мне в голову запало, что все сказки – это отражения древних мифов народов мира, по сути языческих религиозных текстов. Собственно, их потому и пересказывали – это была необходимая часть передачи своей культуры потомкам. Это спустя тысячелетие после принятия христианства мифы превратили в развлечение для маленьких детей. История воистину неумолима: сначала некая информация прошла путь от рассказа до священного писания, а потом – до детской небылицы-снотворного. И если подобного здесь не произошло… тысячи лет пересказов за спиной у сказки про Ведьму и Принцессу не было. Может, не было и пятиста.

С письменной историей здешнего мира было не всё ладно даже в Лиде. В учебнике-справочнике, доставшемся мне от мамаши, толком не было дат – создание республики там описывалось ровно тремя абзацами, а про остальные государства информация подавалась так, словно они абсолютно статичны и со временем никак не менялись. Кстати, с датами тоже… та ещё морока.

Особенностью местного календаря является… как там правильно-то, “обратное летоисчисление”, что ли? То есть говорят не “год такой-то”, как у нас, на Земле, а “сто лет назад” или “пять лет назад”. Понимаете, что это значит? Любой документ, если ему ежегодно не обновляют индекс хранения в архиве или библиотеке, сразу же “проваливается в безвременье”. И это типа нормально. При этом проблем, собственно, с календарём нет: если “день такой-то месяца такого-то” приходится на начало весны, скажем, то он каждый год приходится на начало весны, то есть с астрономической точки зрения составлено всё правильно… и это тоже вызывает вопросы. Ладно, астрономия – карты!

Я уже успел убедиться, как “замечательно” работают королевские картографы. При этом существуют глобальные карты если не всей планеты, то значительной её части: наш материк, материк соседний. А на нашем материке вполне уверенно прорисован Шрам. Который с уровня земли видится ну никак не кратером, а необъятными просторами, отгороженными от остального мира естественной стеной вала. Нет, кривизну вала измерить, наверное, можно, и по участку экстраполировать границы аномалии… но я ведь говорил, на каком уровне тут картография? Сплошные вопросы, в общем. Вопросы, на которые прямо-таки напрашивается однозначный ответ. Шрам возник не так уж давно, и это событие очень больно ударило по местной цивилизации.

Апокалипсис или не апокалипсис, но обжитые ранее территории человечеству пришлось заселять заново, двигаясь с юга на север, и сказка тому только дополнительное доказательство. Если люди жили по всему континенту, разумеется, они представляли себе его очертания (и нанесли на карту) – логично. И когда долбануло – смогли очертить границы гигантской магической аномалии… южные, так что что там на севере Шрама – на самом деле ещё вопрос. Хотя, помнится, Кристиан подтвердил, что у Шрама есть центр, куда он в прошлый раз не смог попасть. Мне даже слегка интересно, жив ли генерал сейчас, и где он… лучше бы “нет” и “нигде”. Люблю папу. М-да.

В любом случае, процесс обратного заселения, надо полагать, закончился считанные столетия назад. И, похоже, считать тут надо было до двух: зарский город Сплав ещё не забыл, откуда получил своё название, а далеко не последнему человеку среди нестареющих Повелителей Жизни (что можно заработать только стажем в Системе), декану Вирну Нессарийскому “всего” сто сорок девять лет… уже сто пятьдесят, простите. Да-а, вот что значит – накопить критический объём информации: сразу столько нового узнал, точнее, понял. Толку, правда, от этого… Ни текущих задач решить не поможет, ни в будущем от проблем избавить… на первый взгляд. Потому что информация может быть неактуальной, но никогда не бывает бесполезной. Меня судьба столько раз ткнула носом в этот факт, что я аж со счёта сбился.

– Ладно, – пришлось встряхнуться, чтобы избавиться от вороха лишних мыслей. – Иди готовь народ к трудовым подвигам, а я – выносить мозги Неясю и Баюну. После обеда – поменяемся аудиторией. Только не переусердствуй.

– Обижаешь, любимый, – деланно фыркнула блондика. – Я отлично помню первое правило эффективного менеджера: “совещание должно длиться ровно столько, чтобы у подчинённых осталось время на саму работу, но не осталось – на раздумья!”

И ушла, чуть покачивая бёдрами под длинной домотканной юбкой. А мне пришлось задействовать магию Жизни, чтобы не раскашляться, подавившись воздухом. Надеюсь, моё попадание сюда не доконает несчастную планету: некоторые знания, принесённые извне, пострашнее нашествия мутантов будут...

Глава 11

Повторю общеизвестную банальность: в менеджменте очень существенную роль играет планирование. Я бы сказал даже “ключевую”, но в науке управлять едва ли не все разделы ключевые: достаточно провалиться в каком-то одном аспекте, и насмарку пойдёт решительно всё. Тем не менее, правильно спланировать последовательность дел, мероприятий и событий — это означает сделать очень серьёзную заявку на успех задуманного. Собственно, потому планированию уделяется столько внимания при обучении управленческих кадров, да и рядовым участникам рабочего процесса тоже лучше кое-что понимать – это может существенно увеличить эффективность их труда труда.

Именно потому мы с Миланой потратили трое суток, чтобы объяснить жителям Звонких Ключей, что, как, когда и зачем они будут делать. Справились быстрее, чем я рассчитывал — ведь повседневные дела никто не отменял, и время на совещания приходилось каждый раз выкраивать то в ущерб отдыху, то ещё чему-то. А баронетту Пэр местные вообще второй раз поразили до глубины души, теперь уже своей способностью схватывать на лету новую информацию и концепции.

– Ты не представляешь, как я мучилась со своими, в смысле, с Кариными сервами, когда я купила первую тяговую химеру и республиканский оборотный буксируемый плуг! — жаловалась она мне. – А я ведь тоже попыталась сначала объяснить, и только потом приказывать… В итоге на первый весенний сев пришлось сгонять крестьян едва ли не палками. И то половина так и норовила ночами улизнуть к своим полям начать их копать по старинке, хотя я лично пообещала, что распаханы будут все поля, и ещё сверху.

– Здесь совсем другое общество, – пришлось объяснять мне ей. — Очень высокая коллективная ответственность, но и коллективная власть. А в королевствах феодал-самодур может что угодно приказать, зато виноват в случае провала будет землепашец. Сама понимаешь, какое отношение в таком случае будет к инициативам сверху.

— Хочешь сказать, ключевские не под твою дудку сейчас пляшут? – скептически хмыкнула блондинка и ехидно прищурилась: — И это не из-за тебя пошла вся этак… как ты говорил? Движуха, вот! Ну совсем не сверху.

Вместо ответа я подёргал собеседницу за рукав домотканной кофты, а потом демонстративно пошевелил полой своей безрукавки, точно такой же, что таскали все местные. Что сказать, глупо ходить в броне, пусть даже и в очень удобной ренийской броне по мирной деревне. В “гражданке” всё равно как-то комфортнее -- и в огородах копаться, и всё остальное делать.

– Ты ведь поняла, да? – глядя, как задумчиво нахмурилась аристократка, кивнул я. – Причём поняла ещё в первый день, как в Ключи попала – иначе бы не озаботилась сходу платьем на здешний манер. Только не дала себе труда сформулировать это понимание словами.

– То есть, нас слушают потому, что мы сначала сами вошли в их общество? – медленно проговорила Пэр.

– Верно. Мы сейчас первые среди равных… но сначала стали равными, и только потом – первыми, – согласился я. – Пусть даже этот процесс прошёл очень быстро, буквально за пару дней. Кстати, даже не думай повторять такое в баронстве!

– Хм… – Милана посмотрела на меня исподлобья. Чёрт, кажется, я слегка недооценил силу влияния социальной среды: сначала простонародные фразочки, а теперь леди управляющая всерьёз рассматривает то, на что ни один аристо в жизни бы не решился!

– Потому что тебе никогда не стать для простолюдинов из королевств равной, – с нажимом произнёс я. – Понимаешь, ты – благородная, твоё положение выше их, и для них это естественно. Если попробуешь сама себя унизить в их глазах…

Я запнулся, пытаясь подобрать слова помягче.

– ...То явно продемонстрируешь отнюдь не лидерские качества. Такая культура и такой менталитет. У отвальных – сама видишь, всё по-другому.

Баронетта определённо была со мной не согласна, но промолчала. Разумеется, оставшись при своём мнении. Блин. Нет, так дело не пойдёт. К счастью, я уже достаточно размышлял над тем, куда в этот раз занесла меня нелегкая, сделав ярлом, потому мне было, что сказать.

– Видишь, как легко и просто ключевские используют общие вещи и предметы, быстро договариваются и вообще отлично работают сообща. Знаешь, почему? Потому что каждый из них –каждый – может завтра выйти за частокол и умереть в двух шагах от дома. Но при этом деревня уцелеет. Соседи разберут по себе детей и будут любить как родных, престарелую бабушку тоже найдётся, кому опекать. Здесь нет чужих, любая попытка провести границы между людьми – это коллективный шаг на тот свет, просто не хватит ресурсов выжить.

Я прервался, чтобы сделать вдох.

– Но это работает только потому, что вокруг – Шрам. Убери его – знаешь что начнётся? От так восхитившего тебя общества не останется и следа за три-четыре поколения. Высвободившиеся силы и ресурсы люди пустят не на усиление коллективного процветания, а начнут грести под себя, для своих семей. А что, теперь-то они так смогут прожить, значит, в первую голову надо о себе и своей родной крови думать. Тот же староста с удовольствием попытается интригами собрать себе побольше власти над соплеменниками, а те тоже начнут думать о наращивании благополучия своих семей, а не всей общины. Так, глядишь, через сотню лет и свой барон заведётся – “вылупится” из того ярла, что первым поймёт, куда “пристроить” находящуюся у него в руках военную силу из числа лучших воинов поселения. И сможет как-то собрать себе под крыло таких же из любого соседнего села для получения решающего преимущества.

Баронетта задумалась. Минуты через две неохотно кивнула.

– Ты как всегда прав, Арн, – Пэр подняла на меня взгляд и я вдруг понял, что она серьёзно расстроилась. – Получается… получается, мы, люди, можем достичь чего-то… чего-то такого– только из-под палки?

Вот нифига девушку приложило. Ещё немного – и я так её слёзы увижу. Вот уж не ожидал от циничной и расчётливой красотки такого… прямо-таки махрового идеализма!

– Ну почему – “только”, – нарочито-наигранно подмигнул ей я. – Если есть противовес “палке”, скажем, “булка” – то ещё лучше выходит. Кстати, поздравляю, ты только что сама заново открыла принципы положительной и отрицательной мотивации, про которые я тебе рассказывал три года назад… ну а теперь-то что?!

– Я рядом с тобой до сих пор себя словно малолетняя дурочка ощущаю. Мало того, что ты столько знаешь, ты ещё и видишь любую ситуацию насквозь… – с глазами на мокром месте через силу улыбнулась она мне.

– Вот уж нет, – я притянул девушку к себе, прижал к себе – и красавица уткнулась мне носом в плечо. Дальше пришлось увещевать, поглаживая свободной рукой золотистую макушку. – Поверь мне, я знаю очень мало. И, вот честно, мог бы вернуться в прошлое – постарался бы запомнить куда больше всяких полезных вещей.

– Мне бы тоже маму-магистра с республиканским образованием, – пробурчала мне в отворот безрукавки Милана. – Извини!

– Всё в порядке… – я заставил себя опустить на голову собеседницы ладонь и продолжил гладить. Чуть не спалился на ровном месте, попаданец хренов. – Если ты думаешь, что в Лиде со структурой общества всё хорошо, боюсь, мне придётся тебя огорчить – и там далеко не гладко.

Мягко говоря “не гладко”: уничтоженный институт семьи, социальная система, выталкивающая на самый верх эгоистов, ни в грош не ставящих кого-то кроме себя и поверх всего – откровенно фашистская идеология, придуманная Повелителями Жизни, теоретиками хреновыми, чтобы оправдать всё это. Здорово, правда?

– В нашем мире идеальных мест нет, – медленно повторил я и всё-таки решился озвучить то, к чему периодически возвращался в мыслях с момента первого посещения Рении. Дом, да. Но дом не может стоять в пустоте, а приткнуть его некуда – ни одно здешнее общество для моей разношерстной семьи не подойдёт. – Зато мы можем попытаться такое место создать...

Я невольно улыбнулся кривоватой улыбкой и уточнил:

– ...С маленькой палкой, которой нельзя будет завладеть кому-то единолично и большими вкусными булками за правильные поступки, – слово “идеология” так и просилось на язык, но я всё-таки не выпустил его наружу. Там, где я родился, последние десятилетия идеологию объявили чем-то вредным и ненужным. И, надо признать, некоторые основания на то были.

Мила чуть отстранилась и промокнула уголки глаз откуда-то добытым кружевным платком. Никаких глупых вопросов, вроде “а меня позовёшь?” она задавать не стала. Правильно, куда ж я денусь-то… и верных людей не бывает много. Верных и хорошо мотивированных. Кстати, о мотивации.

– А пока тренируемся на замечательном учебном пособии, которое волей случая так удачно оказалось под нашим контролем.

– Ты – лучший! – коротко сказала мне блондинка, но от тона и последующего поцелуя меня буквально бросило в жар. Хорошо, что для разговора мы выбрали местечко вдали от чужих глаз и ушей. – Пойду прослежу, чтобы проблем не было!

Что ж. Осталось теперь только сдержать данное обещание… ещё одно. Чёрт. Что ж, тоже мотивация. Хороший менеджер должен уметь мотивировать всех, включая себя.

* * *

— Хсс!

Ну да, понимаю, кому угодно надоест, что его битый час перекатывают с боку на бок, заставляют вытягивать лапы, крылья и хвост, скребут чешую… впрочем, уже всё. Я поставил крылатого почтальона на лапы и взялся за контейнер с письмами. Следы от операционных разрезов не обнаруживались даже с лупой, рефлексы в норме, тестовый полёт с полной нагрузкой на полсотни кругов пройден – после чего я учинил повторный осмотр. Н-да, обжегшись на молоке начинаешь дуть на воду. Зато теперь я точно был уверен: долетит. Проблемных мест, пострадавших от давления Тьмы, в организме вестника физически не осталось — я их заменил. По сложности что-то вроде капитального ремонта радиоуправляемого автомобильчика, но не детской игрушки из пластика, а как настоящего – с двигателем внутреннего сгорания, подвеской из стальных пружин и прочего. Вроде и легче, чем с большой тачкой, но на самом деле нет. Что ж, лети, ящерка.

Ящерка не полетела, а довольно грациозно взбежала по бревенчатой стене, дырявя дерево коготками, и выбралась через полуприкрытое окно на стеклянную крышу лаборатории, и только там расправила крылья. И ещё несколько секунд раскачивалась на лапах, примериваясь к старту, прежде чем взлететь: нагрузить мне почтальона пришлось раза в три больше, чем обычно. Причём добрая треть бумаги пришлась на долю Миланы: это на словах она про крестьян манора Бертран говорила “сами справятся”, а на деле накатала едва ли не полкило ценных указаний, советов и рекомендаций. Ещё и семена гибрида полыни и местной лесной травы, хорошо растущей в тени деревьев, выклянчила.

Растительная гадость, надо признать, получилась у меня первостатейная: лучше даже к носу не подносить, от одного запаха начинает челюсти сводить. Соболь, которому выпала “почётная” обязанность ждать реакции травоядных тварей на выращенный магией посреди полянки “подарочек”, минут двадцать в красках и выразительных жестах показывал, как отреагировал на вкусняшку залётный винторогий сайгак. Хотя, думается мне, снайпер-два десятка всё-таки слегка приукрасил, компенсируя своё трехдневное сидение в кроне кедра в засаде. Ну что поделать, узнать результат нужно было из первых рук.

Зато моя аристократка, зашедшая что-то у меня спросить на середине отчёта немедленно загорелась попробовать новинку — с такой-то рекламой. По её плану, высаженная в баронстве трава (инструкция прилагается) к осени успеет вырасти, дать семена, ещё раз вырасти, и ещё, а потом сервы сверхгорьким сеном яблони и вишнёвые деревья обвяжут против зайцев. Ушастые сволочи зимой брезгуют жухлой и побитой морозом травой и начинают жрать кору с деревьев. Но не абы с каких, а предпочитают фруктовые – настоящая беда. Еще и силки часто умудряются как-то обходить...

Я поднял голову, улыбнулся, в очередной раз полюбовавшись белесо-голубым небом прямо через прозрачную крышу. Вот уже и лето на подходе. Крышу из стекла, как и саму лабораторию, обеспечила мне Милана. После памятного разговора блондинка наглядно продемонстрировала, что раньше не так уж и сильно напрягалась, помогая мне. Зато теперь мне стало понятно, как баронетта-управляющая смогла-таки передавить косность крестьян Карины. Пэр умудрялась быть сразу везде, держать в голове с десяток одновременно ведущихся дел и появляться именно в тот момент, когда той или иной рабочей группе требовалась помощь “сверху”. Чёрт, да я собственными ушами недавно слышал, как Неясь, что-то спрашивая у аристократки в деревенском платье, назвал её “внученька”!

Если самого себя я ещё с земных времен считал хорошим манагером и сносным начальником отдела, то Милу следовало признать едва ли не гением менеджмента. Без шуток. Собственно, ей только знаний и опыта не хватало раньше, чтобы развернуться – ну и упомянутой выше мотивации в виде заманчивой конечной цели. И вот теперь она развернулась, что называется, по полной. Так развернулась, что… фактически, заняла моё место. Нет, не так – я впервые в жизни оказался на месте собственника некоего бизнеса, которому невероятно повезло нанять действительно толкового гендира!

Нет, мы продолжали советоваться по проблемным моментам — кстати, обычно не вдвоем, а впятером — я, Мила, Неясь, Баюн и сама собой занявшая роль лидера силовой группы деревни Таня. Но лично “держать руку на пульсе”, чтобы разгребать, а лучше предотвращать проблемы больше не требовалось. Потому я смог сконцентрироваться на тех вещах, что сделать под силу было только мне. Я про магию и аспекты её практического применения, вроде горького гибрида. Кстати говоря, с семенами травы, делающей живые изгороди зарубежников невкусными для травоядных, я запарился конкретно – пришлось набрать едва ли не мешок. А что делать? Сам запланировал “сходить в гости к соседям”, нужно было что-то на обменный фонд. А еще я внезапно для себя вынужден был примерить должность... владельца охотхозяйства. Вот такие выверты судьбы. Думаю, Сатара хохотал бы до упаду, если бы узнал.

В том, что пустующая изба оперативно превратилась в лабораторию виталиста — главная заслуга принадлежала, как ни странно, моей волкоухой помощнице. Тварей после выплеска-без-выплеска зимой и весной изрядно поуменьшилось в числе -- они банально друг друга пожрали, а с приходом тепла и вовсе стало хорошо – многие “травоядные” вернулись в степь, а за ними и “чистые” хищники. А те немногие, что остались на условных “владениях” Звонких Ключей – быстро кончились.

Большинство “травоядных” монстров Тане были на один удар, а что касается волков, белок и разных варанов со змеями – на два-три. На два-три, нанесённых с такой скоростью, что муха не успевает отреагировать, не то что тварь в несколько центнеров весом. Разумеется, Тане и её отряду поддержки приходилось дожидаться, когда чудовище отойдёт подальше от мёртвого бора, чтобы прикончить его, не компрометируя деревню – но это была по большому счёту единственная сложность. Косточка с Соболем отлично справлялись и со слежением за мутантами, и с тем, чтобы вывести волкодевушку на ударную позицию в нужный момент. Ну а дальше – как я уже сказал, раз – и готово.

Да, вы правильно поняли – в этих охотах я не участвовал. Совсем. Хотя в первый раз сидел как на иголках, ожидая возвращения химеры. А перед первым выходом едва не заинструктировал ушастую красавицу вусмерть, напоминая, в каких ситуация стоит нападать, а в каких – бежать. Но всё обошлось, конечно. И в первый раз, и во все остальные тоже. Чего, конечно, и следовало ожидать: гидры по лесам благоразумно не бродят, а из остальных измененных по-настоящему Тане опасен разве что нариец. Однако, на тигра в атаку Таня просто не выйдет. Пересилить обеспеченную потомственными лесовиками-зарубежниками маскировку в лесу супер-кошке разве что случайно может повезти... но и на этот случай у химеры имеется мой артефактомёт. Н-да, сбылась моя самая первая в этом мире мечта – покончить наконец с опасными походами за мясом и ливером тварей. Ровно четыре года понадобилось… Зато пришлось вместо этого возиться с уже добытыми органами и тканями мутантов. Говорю же, Сатара определённо посмеялся бы.

Да, я не сказал-таки, как связана прозрачная крыша и усилия ушастой красавицы. Всё просто: на ставшей временно более-менее безопасной территории наконец-то стало можно вести масштабные лесозаготовительные работы, куда меньше заботясь о тишине и оставленных этой деятельностью следах. Заодно серьёзно упростился труд логистических команд, перетаскивающих на своем горбу части привезенного караваном Рамона заказа. Первые же свежие доски пошли на создание должным образом освещённого лабораторного помещения: летом в здешних широтах обычно ясно и солнечно – то что надо для работы с микроскопом и растениями. Что интересно, изначально я сам в план место для себя не выделил – решил, что и так как-нибудь обойдусь. Что ж, можно гордиться ученицей: Милана в ходе совещания смогла-таки самостоятельно определить узкое место, ограничивающее производительность труда мага Жизни и сходу, без подсказки, нашла решение. Повторюсь, талант…

– Дорогой, не хочешь пообедать? – заглянула в дверь Таня. Видимо, ловить в окрестностях было решительно нечего, раз она уже вернулась.

– “Дорогой”? – удивился я.

– Мила тебя так называет, – пожала плечами волкодевушка, старательно показывая, что она просто повторила за подругой… Я бы даже поверил, если бы не предательски дрогнувшие уши. Понятно, опять кто-то рассказывал сказки… или ещё чего. Натана, как выяснилось, безумно любила слушать чужие истории, особенно о местах, где у неё и шанса побывать не было. По-моему, она из-за этого даже простила баронетте былые поползновения…

– Я сама готовила, – не увидев от меня какой-то однозначной реакции, вкрадчиво уточнила химера. Одной белобрысой интриганке надо сделать втык за то, что сбивает с пути младших… или нет. У бывшей подопытной химеры социализация куда как лучше, чем у ведьмочки-затворницы, но тоже не особо.

– Конечно идём, как раз вовремя, – продемонстрировал заинтересованность я. Шах и мат: обидеться волкоухая на меня не сможет из-за Печати, а вот расстроиться – очень даже.

И опять предатели-уши всё сказали за хозяйку: довольно встали торчком.

Надо сказать, изба Наташи, почти избавленная от магического и организационного хлама, стала стократ уютнее. Во всяком случае, для меня – перестала напоминать рабочее место, сиречь помесь офиса и лаборатории. И перестала быть проходным домом – теперь все совещания шли в общинном здании. Из атмосферы выбивалась разве что система трансфера крови и неизменные пузырьки под зелья и компоненты – но это уже неизбежное зло.

Но если изба за вычетом отдельных деталей просто вернулась к прежнему виду, то с самой хозяйкой дома изменения произошли куда как более разительные. Ната… ожила, по-другому и не скажешь. Кожа приобрела нормальный, здоровый оттенок, на щеках поселился румянец, обогатилась мелкая моторика, навсегда исчезло равнодушное и усталое выражение из глаз. Кто бы мог подумать, что всего лишь несколько гибких трубок и пустотелых игл смогут сотворить настоящее чудо! Надеюсь, вестнику хватит сил с письмом от Фирониэль притащить ещё медицинский груз: не стеклянный, так глиняный резервуар местные осилят, а вот остальное и ювелирам из городов королевств не под силу. Новую станцию с частично-кустарными элементами подарю другой деревне – выйдет отличный жест доброй воли и прекрасный задел на интерсифицацию меновой торговли… Ммм, а вкусно!

– Суп-пюре из шампиньонов просто выше всяческих похвал, – не скрывая восхищения, признался я, отодвигая пустую тарелку и вставая. Тоже маленький подвиг – вдали от цивилизации приготовить блюдо ресторанного уровня. – И даже сливочный привкус как от настоящего молока!

– Ната подсказала, какие травки поискать в лесу для вкуса, – чуть покраснев и потупив взгляд, призналась химера. Посмотрев на мелко дрожащие от похвалы пушистые треугольники, я не удержался и провел рукой между ними по волосам: раз, другой. – Уммм! Умм!

Да, определенно, Таня раньше себе такой открытой демонстрации удовольствия не позволила бы. По крайней мере, не тогда, когда мы не наедине. Я перевел взгляд… и едва не фыркнул. Наташа… завидовала?! Ну или как интерпретировать взгляд в сторону и чуть надутые щёчки? Пришлось вытянуть другую руку и повторить процедуру. М-да. Ей нравится.

– Ум? – заметила конкурентку полуволчица… и, внезапно поднырнув под руку, быстро шагнула ко мне и ткнулась лбом в правое плечо. Теперь, чтобы продолжить ласку, мне пришлось полуобнять химеру и положить ладонь на макушку…Толчок в другое плечо. Повторив маневр с полу-объятием, я с трудом подавил тяжелый вздох. “Дорогой”? А почему я чувствую себя как папочка двух мелких дочурок?! Ох, нет, дурные ассоциации, прочь-прочь из моей многострадальной головы! У меня же потом не вста… хотя, конечно, всё что нужно встанет – я же виталист, но всё равно – нахрен такое! Я вам не какой-то извращенец.

– Так, Натана, – как можно более твёрдо сообщил я левой макушке. – С завтрашнего дня ты мой ассистент в лабе. Будешь мне помогать.

Вот лаборантку… того – это вообще самая что ни на есть классика.

– Я?!

Заодно хоть нормально уединиться смогу с Тёмной красавицей. А то блин какая хрень в мысли уже лезет – и это несмотря на прижатый к моему боку шестой размер! Надо только сучок-запор для двери со склада не забыть заранее утащить.

– Ты же маг, – со значением подтвердил я. – А маг – просто обязан быть учёным.

Глава 12

Что может быть приятнее неспешной прогулки летом по тенистому лесу? Зелёный прозрачный сумрак пронизывают редкие яркие солнечные лучи, от могучих зелёных исполинов веет приятной в этот жаркий час прохладой, умопомрачительный аромат свежести смешивается с характерным грибным духом, тут и там красными искорками в траве так и манят сорвать себя налитые ягоды сладкой-сладкой земляники. Мирно перешёптываются от лёгкого ветерка листья в кронах, громко цвикают синицы, перепархивая с ветки на ветку, то там, то тут разаётся барабанная дробь дятла. Слева, справа и чуть спереди словно призраки почти бесшумно скользят через лес настороженные лучники в зелёных накидках, готовые, несмотря на покой и умиротворение леса в любой момент пустить стрелу… м-да.

Я машинально проверил кобуру с артефактомётом и мысленно покачал головой. Верное эльфийское копьё было при мне, но в этом походе мне была отведена роль орудия главного калибра. С “мелочью” было кому справиться и без меня — отравленные стрелы из зарубежных луков серьёзный аргумент, а при наличии ускоряющих реакцию и мышечную силу стимуляторов для деревенских стрелков – аргумент вдвойне. В принципе, мы могли бы не скрываясь просто пойти по прямой и напролом, выбивая по пути всё, что шевелится — сил и расходников хватило бы. Тогда бы, кстати, уже часа три как дошли бы до конечной цели. Но уж больно “не по понятиям” был для отвальных такой наглый и нахальный марш-бросок.

Я не настаивал – тише едешь, дальше будешь. Опять же, прогуляться не торопясь — приятно: я-то не напрягался вот вообще. Клещи, мухи и комары не докучают – и против этой пакости у Тьмы в арсенале нашлась отрава, груза за спиной я почти не чувствую – хорошо тренированный организм и магия Жизни нивелируют нагрузку. Идёшь себе и идёшь…

– Проблемы? — отвальные в очередной раз произвели ротацию, поменяв местами передовой и фланговые дозоры с теми, кто тащил в центре основной груз.

— Не знаю, – дёрнул щекой Косточка. Он взвалил на плечи тяжёлый мешок с лямками, и опять схватился за лук, словно за спасательный круг. — Сколько идём -- и никого. Сам знаешь, это…

– Признак, указывающий на охотничьи угодья крупного хищника, – договорил за него я. – Вот только птичью мелочь большая кошка должна была распугать, а волчья стая – тем более. Остаётся лисица-хаски, но она бы себя так или иначе уже обнаружила. Любит, сволочь, играть со своими жертвами.

Терпеть не могу хаски.

– Сам знаю… – буркнул снайпер, покосился на меня, и поспешил добавить. – Товарищ командир.

– Может быть обычная статистическая флуктуация… – кивнул ему я. – В смысле, просто повезло. Я, когда охотился в около Вала в республике, передвигаясь пешком, тоже, бывало, не каждый день на тварь натыкался.

Да уж, было время. Как только я купил Вспышку и пересадил Машу на Милку, наши доходы от Охоты сразу выросли в разы – просто потому, что мы за день могли обшарить столько республиканского приграничья, что обязательно какого-нибудь мутанта находили. А обычно гораздо раньше – спустя пару-тройку часов.

– Не люблю такое “везение”, – наверняка сейчас снайпер в очередной раз вспомнил, как мы почти у самых стен фортов второй линии бодро впёрлись в волчью засаду. Поди забудь, если с тех пор смотришь на мир модными жёлтыми нечеловеческими глазами.

– Успокойся, – посоветовал я ему. – Даже если передовой дозор не засечёт вовремя опасность, у нас есть Проныра. Он точно почувствует запах чудовища и нас предупредит.

Хорёк Проныра, точнее, химера, выглядящая как хорёк и получившая кличку “Проныра”, сидела на моём вещмешке, уцепившись коготками за ткань. И со стороны казалась чучело – чучелом. Нормальные животные себя так не ведут никогда, особенно эти непоседы, но я особо не переживал: первая мояполностью самостоятельная работа, как-никак, от и до. Пушистый хищный неудачник попался в силок для лесных куропаток – собственно, он и нацелился сожрать пойманную дикую курицу, да только сам влез в ловушку. Птицу, кстати, сожрал, несмотря на веревку, за что его чуть не прикопали на месте. Но потом кто-то вспомнил о моей просьбе притащить живого мелкого хищника – потому будущего подопытного просто оглушили. Ну а дальше – дело техники, то есть – магии.

Простой аналог Печати позволял мне контролировать состояние организма мелкого неразумного помощника целиком и полностью, и сейчас гибридное животное находилось в своего рода трансе, максимально задействовав обонятельные рецепторы и не обращая внимание ни на что другое. Были и другие режимы – например вот этот безобидный с виду пушистик мог горло лосю перегрызть или зайца придавить. И не получить при этом ни царапины – зря я, что ли, полностью “перебрал” ему опорно-двигательный аппарат, укрепил кости и столько мучался, стыкуя между собой обрезки внутренних органов тварей.

Намучался – не передать: у хорька же всё миниатюрное, а у меня самый минимум оборудования и питательных сред для клеток. Стерильность сами знаете какая, и ни одного автоклава с автоматической терморегуляцией, блин. Но справился. Пришлось не только добавлять, но и выкидывать – ту же вонючую мускусную железу из-под хвоста, например, что является обязательным атрибутом всех куньих. Зато теперь у меня, как и положено попаданцу, был мелкий, пушистый, ничем не пахнущий и ужасно опасный спутник, жаль только довольно тупой. Достижение! Ведь как минимум в половине фэнтезийных книг, что я читал, подобные зверьки обязательно фигурировали. Ну и что, что четыре года спустя после попадания получил, ну и что, что сам сделал: есть же? Есть. Во-от.

Разумеется, поступить как я советовал, Косточка не смог. Так и дёргался на каждый “подозрительный” шорох, а шорохов в лесу много. Даже когда мы оказались под самой деревней, озираться не прекратил. Я, правда, понял, что мы оказались там, куда шли, только тогда, когда по стволу рядом, разматывалась, с шелестом спустилась верёвочная лестница.

Опорный пункт Войска Рубежа “Ветрило” – он же деревня зарубежников Ветрило – я выбрал для посещения только потому, что он был западным соседом Звонких Ключей. Тупо на дневной переход ближе к эльфийским поселениям – ведь именно на контакт с дикими эльфами нам надо было в конце концов выйти. Неясь утверждал, что у живущих “на насестах” отвальных есть нужные подвязки – по крайней мере, должны быть. Что ж, заставить здешних поселенцев пошевелиться ради общей выгоды у меня было чем. Ну а там – как повезет. Не найдётся контакт – следующий поход, уже осенью, будет к самой крайней скрытой деревне. Там-то мы точно найдём, кто эльфам весточку кинет.

Помня, что поселение располагается на втором ярусе леса – в кронах, я всё равно как-то не ожидал, что под самим поселением наличие сверху каких-то искусственных построек будет настолько незаметно. В смысле, даже для людей. Примерно на середине нашего пути кедровники, перемежаемые сосновыми и еловыми рощами, постепенно стали разбавляться ещё одной породой деревьев – секвойями. Перепутать сложно: эти хвойные гиганты буквально довлели над более мелкой порослью “родственников”, вознося свои кроны вдвое выше других деревьев. Соответственно, и стволы у секвой были ого-го – некоторые по десять охватов и более. Тут мне вспомнилась как-то виденная в интернете фотка, где в Канаде* автомобильная дорога проходит через тоннель в комле подобного дерева. Думал – фотошоп. Ан нет, габариты и правда позволяют.

Пока мы осторожно брели через лес, секвой вокруг становилось всё больше, а других деревьев – меньше: лесные гиганты в прямом смысле удушали своей корневой системой конкурентов. В итоге создавалось впечатление этакого циклопического колонного зала, под сводами которого спрятался целый мир, и кое-где рос “маленький”, то есть нормальный лес. Сюда бы чёрных чешуйчатых коровок из Лида, чтобы они весь подлесок сожрали, а траву как по линейке “подстригали” – и будет не хуже, чем в лесозащитной полосе вокруг Эрста. Кажется, я теперь знаю, откуда Повелители Жизни сперли идею этой самой полосы. В общем, шли мы и шли… а потом оказалось, что над нами уже простирается освоенный и обжитый людьми “второй этаж”.

[*На самом деле, почти все секвойи произрастают в штате Калифорния, США. Арн как всегда “отлично” помнит земную ботанику и географию.]

О восхождении – язык не поворачивается назвать этот процесс просто подъёмом – надо рассказывать отдельно. Причем лучше Милане – у неё талант к воспроизведению эпических историй о подвигах. Даже я испытал некоторые трудности – что говорить об обычных людях. Уже почти полноценно-Тёмный Баюн тоже запыхался и тихонько матерился сквозь зубы, переползая с грузом с лестницы на лестницу. С одной раскачивающейся веревочной лестницы на другую, на высоте десять метров и без всякой страховки. Таких вот переходов было три штуки – примерно через каждые пять метров: слишком длинная лестница теряла прочность и надёжность. Кстати, чтобы подтянуть и скатать каждый марш, спускаться было не надо: помогали специальные канаты, уходящие куда-то вверх. Идеально подходящие по цвету к коре секвойи канаты, как, собственно, и элементы самой лестницы. Даже спущенную уже с пяти метров хрен разглядишь. Тот же самый принцип многократной страховки, что и в Ключах, только на свой лад. Чёрт, наконец-то долезли!

– Приветствую, соседушки! – молодой парень во все тридцать два улыбался взобравшемуся первым одновременно красному и бледному Баюну. – Вот уж не ждали так не ждали!

– Это Ёж. Рядовой Ёж, – представил мне переставшего лыбиться Рубежника сержант и теперь уже кивнул в мою сторону. – Наш лейтенант ярл Огонёк.

– Обосраться как серьёзно, – по-моему, у этого типа язык работал быстрее мозгов. – Ой, то есть здравия желаю товарищ лейтенант!

– Ну здравствуй, гордая птица, – миролюбиво кивнул я залётчику из чужого десятка.

– Почему это птица? – ну разумеется, не удержался он от недоуменного вопроса.

– Пока не пнёшь – не полетит, – вот теперь улыбнулся и я ему. – Знаешь, как мамаши-птицы учат летать птенцов?

– Л-люди не л-летают… – определённо, у меня педагогический талант: Ёж понял, что зря открыл рот, ещё на середине фразы. Прогресс налицо.

– Пререкаешься со старшим по званию, рядовой? – вкрадчиво поинтересовался Баюн. – Давно иголки на секвойе не пересчитывал?

– Виноват!

Надо же, уставной ответ вспомнил. Чудо прямо-таки.

– Ладно, веди к командиру, – махнул рукой я придурку, которого начало откровенно потряхивать. Ну да, тыловой гарнизон, распустились бойцы, превратились из орлов в… ежей. – Так, а где деревня?

Только сейчас я понял, что все искусственные сооружения в кроне ограничивались двухметровой ширины помостом кольцом вокруг гораздо более тонкого на такой высоте ствола. Над нами было ещё одно такое кольцо… и всё. Соседние кроны, снизу кажущиеся практически смыкающимися, отсюда смотрелись как зелёные острова поодаль. Без какого-либо признака присутствия человека.

– Там, – показал мне за спину сержант. Я послушно развернулся… и увидел уходящий в зелёную даль толстый трос всё того же цвета “под кору”. М-мать. Кажется, я поторопился сказать “дошли”.

* * *

— Семена, грибница, иголки эти ваши ведьмаческие – за то благодарствуем. Уважили. Завтра поутру Молчуну всё обскажете, старик-то небось порадуется. Мож, ещё и слезу пустит: мены, да летом, не дожидаясь осени, добре, добре, — даже не попытался изобразить попытку вылезти из гамака ветриловский ярл по имени Тапир.

Ёж провёл нас прямо туда, куда ему было приказано... За что немедленно огрёб по шапке, в смысле, получил взыскание. Оказывается, посетителям деревни-на-деревьях полагалось для начала избавиться от способной повредить кору обуви, переобувшись в своеобразные мокасины, и только потом разгуливать по общественным местам. Теперь залётчику предстояло кропотливо замазывать все найденные по пути от поста наблюдения до условной середины деревни царапины на ветвях секвой некой живицей, чтобы не допустить, значиццо, древесных болезней.

Ленивый разнос подчинённого (попробуйте сделать энергичный разнос лежа и немного покачиваясь) мне и Баюну пришлось выслушать от и до, и только потом уважаемый ярл поинтересовался, какой, собственно, шишки у него в селении забыли сослуживцы с другого о-пэ. Как и полагается, я дал товарищу лейтенанту по-армейски краткий и содержательный рапорт: прибыли с целью обмена и добрососедской помощи. К некоторому моему удивлению некоторый наблюдаемый к нам со стороны лейта интерес явно уменьшился, а после пары уточняющих вопросов – пропал совсем.

— Отдохните с дороги, соседушки дорогие. Али если вместно, тако прямо тут устраивайтесь. Заодно расскажите, чего в мире нового. Сами знаете, как до нас тут вести доходят…

Просто для информации – Тапир не выглядел настолько пожилым, чтобы изъясняться столь архаичным слогом. Вот полнейшим козл… самцом антилопы – выглядел: это же надо быть такой обезьяной, чтобы воинское приветствие лёжа отдавать! В ответ на мой красноречивый взгляд Баюн поморщился и пожал плечами. Ну да, с волками жить – по-волчьи выть. В смысле, со своим уставом в чужой монастырь не просто так не ходят. И звание у меня недостаточно высокое, чтобы устанавливать правила игры на чужой территории. И вообще, у меня после “прогулки” по Ветрилу и вот этого вот разговора начали закрадываться определённые подозрения. Всё более и более крепнущие с каждой минутой. В смысле, что я тут ещё и не такое увижу. А всё потому, что бытие определяет сознание.

Деревня-на-деревьях поразила меня ничуть не меньше, чем когда-то — ключевские подземелья и холм с “набережной”-частоколом. И не сильнее только потому, что я уже примерно представлял, чего ждать. Однако, реальность всё равно преподнесла изрядный сюрприз. Что вы представляете себе, когда я говорю про посёлок в кронах секвой? Наверняка — этакие большие платформы, опирающиеся на самые могучие ветви, деревянные мостки между ними и дома, частично вписанные в стволы. Так ведь? Как бы не так!

Главным материалом, из которого была сделана, скорее, правда, сплетена деревня – были всё те же канаты и верёвки под цвет коры. Они соединяли кроны между собой, служа воздушными дорогами (видели бы вы эти “улицы”!) и помогали местным перебраться с яруса на ярус в пределах ветвей одного дерева. Сетки из верёвки служили для найтования припасов, инструментов и прочих полезностей к стволам либо подвешивания к ветвям. Они же, только более плотного плетения, служили уловителями влаги, обеспечивая ветриловским питьевую и “техническую” воду, которую успешно собирали как из дождей, так и из росы и тумана (заодно заменяя крыши и противосолнечные козырьки). Ну и гамаки, да: судя по оформлению спальных мест секвойные отвальные жилив них большую часть года. Пока совсем уж задница по ночам подмерзать не начинала, несмотря на тёплую одежду.

Никого не напоминает этот “подвесной” образ жизни? Вот лично мне напомнил, и ещё как, и нет, не эльфов из земного фэнтези. Ленивцы, блин! Тех, правда, дерево ещё и кормит, а не только даёт укрытие. Надо полагать, ветриловцы были бы совсем счастливы, если бы тоже смогли питаться колючками их любимых секвой. А так приходится спускаться с небес на грешную землю, заниматься охотой и собирательством, а из-за этого совершать ещё кучу совершенно лишних движений. Например, подновлять канаты “улиц”, регулярно перевязывать крепления всего и вся, чтобы они не “удушили*” дерево, следить и ухаживать за корой растительных основ их домов — прочная “броня” секвой банально истиралась от множества прошедших ног даже в мягких мокасинах. А можно было бы питаться иглами -- какое бы благоденствие настало, и для людей, и для их древ!

Вот это всё, что я рассказал выше, я сам не сразу понял. Летние дни длинные, на верхотуре ночь ещё позже вступала в свои права – в общем, мы с Баюном решили воспользоваться “гостеприимным” предложением Тапира, потому как альтернативой было... перебраться на соседнее дерево и забраться там в точно такой же гамак. Или на соседнее соседнего – мест было предостаточно и гамаков у местных – с запасом. Ощущение, когда залезаешь в сеть, подвешенную между ветками и раскачивающуюся под твоим весом над бездной в двадцать метров глубиной – не передать словами. И тут не в боязни высоты дело – просто всеми фибрами души вдруг понимаешь, как опасно то, что ты делаешь. Рискнуть жизнью, просто чтобы влезть в кровать или встать с неё – как вам?

– Там снизу ещё веревки протянутые есть, ну ветки растут, если вывалитесь – есть по пути за что зацепиться, – добродушно “успокоил” лейтенант. Видно, уж очень у меня лицо красноречивым стало. – А даже если и нет, всё одно затормозите и насмерть не расшибётесь.

– С-спасибо! – выдавил я из себя, стараясь унять качающееся меж ветвей сетчатое ложе. Почувствовал себя в шкуре бедняги-Ежа, как там в интернете писали? Ах да, “мгновенная карма”! Хотя вообще странно, что рядовой из местных так боялся “полетать”, раз тут такая шикарная система безопасности из палок и гов… тьфу, веток и веревок. Эй, да я сейчас выпаду!

– Просто расслабься и лежи, гамак от движений качает, – лениво перегнулся через веревочный бортик в мою сторону ярл. То есть это я раньше думал, что “лениво”, на самом деле – безопасно и очень профессионально. А что медленно – зато он как висел, так и висит на месте, словно к воздуху прибитый! – Сегодня погода хорошая, ветра нет, самое то, чтоб попривыкнуть. А ить ещё и укачает.

Мать! Вот спасибо-то!!!

* * *

Говорят, пока не потеряешь то, что тебе досталось без усилий, не начнёшь это ценить по-настоящему. Вот, например, дыхание: начинаешь думать о нём только тогда, когда дышать становится тяжело или невозможно. А для дельфинов, например, такое положение дел — недостижимая мечта: они каждый вдох и выдох должны делать осознано. То есть стоит дельфину потерять сознание – и он начинает задыхаться. Или хотя бы заснуть. Потому дельфины вообще не спят, по крайней мере,целиком: пока одно полушарие мозга отдыхает, другое бодрствует. Вот такая вот вынужденная шизофрения, брр! Но — “жить захочешь, еще и не так раскорячишься”!

Гамак я всё-таки взял под контроль, точнее, взял себя под контроль. Потому что любое моё движение раскачивало гадскую люльку, а раскачивание приводило к тому, что я начиналдёргаться, пытаясь сохранить равновесие… и раскачивая ещё сильнее! Класс, правда? Я понял, в чём дело, и справился – молодец. Вот только стоило мне забыться и перестать контролировать себя — и качка возобновлялась с новой силой! А ведь мне ещё и в разговоре участвовать приходилось.

– Лет пятьдесят назад тоже на всё плюнул бы и с генералом, сталбыть, ушел, – курительную трубку в руки Тапиру – и образ патологического лентяя и бездельника сложился бы целиком. И ещё голос выбивался — в нём звучало неподдельное сожаление. — А сейчас – куда мне… Да ещё и годков через десять выплеск большой случится — на кого деревню оставлять? На ежей?

-- Деревню свою защитить – в первую голову, – по лицу Баюна было заметно, что покачивающийся под ним гамак ну совсем не добавляет ему комфорта и спокойствия. Тем не менее, сержант умудрялся поддерживать “светскую” беседу на местный лад.

– Ить не скажи, – не согласился с ним офицер. – Сколько ты в Войске на заставе прослужил, молодой? Годину? Вечно вы куда-то торопитесь, молодые. Вон Ежа мне вернули через три весны: как был дурнем, так и остался, разве что пикой вертеть настропалили. Так скажу – дурное дело нехитрое: ума не прибавилось, а заветы предков забыл…

Судя по некоторым оговоркам, выглядящему лет на пятьдесят Тапиру на самом деле было если не за сотню, то около того. Временами он сбивался совсем уж на архаичную речь или начинал рассуждать о событиях более чем полувековой давности так, как если бы был их участником. Впрочем, причина столь выдающейся сохранности и долголетия лично мне была более чем очевидна – время от времени силуэт ярла словно подёргивался легкой дымкой, заставляя меня против воли напрягаться. Еще как напрягаться!

Ну разумеется, какую стихию обретёт принявший Тьму Рубежник-ветеран, полжизни проживший в кронах деревьев? Воздух, конечно же. Лисица-хаски, имеющая именно эту Тёмную Стихию, могла идеально маскироваться на местности и до некоторой степени ускорять свои броски. Что мог отчебучить разумный с той же способностью, мне выяснять отнюдь не хотелось. А вот проткнуть тварь эльфийским копьём хотелось очень даже. То, что собеседником нашим был разумный союзник, никаких враждебных действий не предпринимавший, моё подсознание решительно не хотело воспринимать. Думаю, занятие охотой на монстров мне и в будущем будет ещё долго аукаться. Профдеформация, мать её… Интересно, а почему тогда Наташа не вызывает у меня такой реакции?

– ...Ить не будет больше выплесков – тут-то настоящее благоденствие и настанет, – я отвлёкся на свои мысли и прослушал часть беседы.

– Так и настанет? – скептически возразил Баюн. Н-да, кажется, ничего интересного я не пропустил. Уж на заставе таких разговоров наслушался – не передать, одна из самых животрепещущих тем была. Причем никто из спорщиков не обладал какой-то иной информацией, кроме той, что выдал Кристиан во время своей речи под стенами Сим – но, разумеется, это мало кого останавливало. Пререкаться из-за домыслов прекратили только тогда, когда укреппункт сел в осаду из-за наплыва мутантов. – Твари не денутся никуда, а, значит, и мы будем жить как жили.

– Гхм, – чтобы выразительно посмотреть на своего визави, добавив своим словам веса, Тапир даже перевесился за край гамака. – Молодой ты ышшо, сержант.

– Молодой… – разведчик, видимо, припомнил возраст собеседника, и потому решил не протестовать против навешенного ярлыка, – да не дурак.

– Ить, вижу, что не дурак, а всё одно опыта у тебя нету, – ветриловский ярл вернулся к прежней позе. – Видишь меня? Годков много, да седины мало. И ты таким будешь, по глазам вижу… ежели доживешь. Потому что во время выплеска твари дуреют, и дурным делом лезут туда, куда ни в жисть не попрут в своем уме. А кто их останавливать да отваживать от деревень идёт, смекаешь? Вот то-то! Тридцать пять мне было, когда таким стал. А в семьдесят сподобился – второго на своей памяти большого выплеска дождался… и своими руками закопал, что от прежнего ярла осталось после боя с чудовищами. Скажу, копать почти не пришлось. Так-то мне офицерский шеврон на плечо и прилепили – некому больше было. А теперь скажи мне, сержант, наступит благоденствие или нет, коли наш генерал сдюжит?

* * *

— Как там Неясь, скрипит ещё? – не отрываясь от разложенных на столе образцов принесённых на обмен товаров, спросил меня Молчун. Да, у старосты был стол! И нормальные стулья на широкой платформе под навесом. Дожил: всего вечер, ночь и утро, проведённые на местный манер — и я едва не пустился обнимать нормальные предметы мебели, как только их увидел! Платформа-помост, тоже кольцевая, только очень широкая, к слову сказать, как и на других деревьях была выращена из плоти дерева и покрыта вполне себе живой корой. В одном месте часть круга огораживали от двадцатиметровой пропасти досчатые стены – зимний дом старосты, а остальное играло роль этакой веранды. Просто гигантской по ветриловским меркам.

— Я бы сказал, ухает, – фыркнул я. – И почему “ещё”? Бодрости ему не занимать.

– Вот как? — старик даже оторвался от перекладывания зерен супер-горькой травы и внимательно посмотрел на меня. — Рад, рад…

– Что-то не так? — после ночи в гамаке стоять на твёрдом полубыло ещё одним, совершенно особым удовольствием, невольно настраивающим на благожелательный лад. Так что я бы и ещё подождал, пока Молчун молча копается в разложенных ценностях, но ладно, так уж и быть, подыграю.

-- Впервые в жизни вижу ярла, пожелавшего заняться торговлей, – ответил он мне.

– Быть не может, – искренне удивился я. – Я понимаю, мы соседи, и осенью дорога довольно безопасна, но… я вот, например, всё равно предпочёл не рисковать. Уверен, в других деревнях сильнейшие бойцы поступают так же: мало ли что в дороге стрясётся. В конце концов, когда идут караваны – наступает самое безопасное время, чтобы отлучиться из деревни.

– Верно, – кивнул мне собеседник. – Да только никогда на моей памяти ярл не занимался меной сам. Не интересует вашего брата общинное хозяйство… обычно.

– А зря, – невольно поморщился я. Прямо вживую представил, как это: приходит делегация из другого села зарубежников, аккуратно складывает мешки и корзины, куда местные покажут… и спокойно разбредается по знакомым, или просто куда дорогие хозяева гостей спать да столоваться определят. А волю и предложения старосты деревни передавать поручат в лучшем случае какому-нибудь помощнику будущего преемника. Ну а что? Отвальные друг друга не обманывают, по крайней мере, нарочно, меновой процесс идёт согласно традициям, а, с позволения сказать, бизнес-предложения можно обдумать и ответ передать через год, со следующей торговой делегацией. Всё равно не меняется ничего по большому счёту.

– Может, и зря, – внимательно наблюдая за мной, пожал плечами Молчун.

– Точно зря, – я покачал головой. – Мы, ярлы, должны о безопасности общества печься, для того и должность эта существует. А безопасность – это не только отсутствие тварей, это еще и полные закрома, и здоровые дети, и тёплые печи зимой. Холод и голод убивают ничуть не хуже монстров.

В последний момент я всё-таки сдержался и не задвинул на счёт понятных перспектив на будущее и твёрдого понимания того, к чему стремиться. Не доросли местные ещё до такой концепции, причем не только отвальные, но и вообще все, в целом. Не даром хоть какая-то доктрина развития, выраженная в идеологии (идиотской и вредной, но всё-таки) есть только у сытого и преуспевающего Лида. Да и та исключительно для внутреннего пользования властной верхушки из числа Повелителей Жизни. А хотя…

Не потому ли так закипела работа в Звонких Ключах, что люди наконец получили ясную и понятную цель развития? Я ведь не просто пообещал деревенским какие-то там отдельные улучшения – дал надежду на лучшую жизнь для них самих и, главное, для их детей. Перестать балансировать на грани жизни и выживания, крепче встать на ноги. Но даже это не всё. Мечта. Я дал ключевским мечту о другой жизни, просто подав пример. Показав, как легко можно преодолеть казалось бы нерешаемые проблемы.

Недаром меня учили, что нематериальная мотивация подчас куда эффективнее обычных денег. Это и вправду работает – куда приятнее тратить силы, если чувствуешь себя частью большого дела, а не просто винтиком человеческого общества, скромно пытающимся наскрести себе на безбедную старость. Это одна из причин, почему многие молодые люди на Земле стараются попасть в государственные структуры или огромные корпорации. Не просто деньги и зримый прогресс лестницы должностей – возможность совершить хоть что-то.

– Вот что, – я кивнул сам себе. – Приглашаю к нам, в Ключи, с осенним караваном. Количество тварей уже сейчас ниже, чем в другие годы, да и рядом мы – на пару-тройку дней деревню можно и оставить. Уверен, нам будет, чем удивить, ну и новые товары для обмена как раз приготовим.

Сначала я решил, что старик раскашлялся, но нет: оказывается, это его так на смех разобрало.

– Думаешь, ярл, я у вас чего-то новое увижу? – чуть отдышавшись, весело отозвался он. – Ходил по молодости, ходил. И к вам, и до Палёной Балки добирался. А на запад когда после выплеска караван водил, ажно до эльфов едва не дошел.

– Тем не менее, всё же зову, – надавил голосом я, показывая, что ни разу не шучу. – Главная убыль населения у отвальных – не гибель от клыков и когтей мутантов, а детская смертность. За кем не уследят, потому что все заняты или мать на дерево отсиживаться монстр загнал. Кто сам сожрёт что-нибудь не то с земли или простудится, а зельем малыша проще убить, чем вылечить. А пуще того – просто потому, что нормальной еды по весне не осталось, взрослым ничего, а у мелких дёсны кровоточат и молочные зубы выпадают и краснуха с почесуном по всем телу.

– Так веками было, – вот теперь я испортил Молчуну настроение качественно. – Баешь, изменить можешь?

– Не я могу, а мы можем. Все, кто живёт за валом, – не повёлся на разводку я. – Говорю же, приходи – и увидишь.

– Чужак... – всё-таки бросил он мне. Видимо, рассчитывал на другой мой ответ, что буду свои заслуги выгораживать. Слова подобрал даже, а теперь просто не сдержался.

– Чужак, – легко согласился я, припомнив вчерашний разговор с Тапиром. – И генерал Кристиан – чужак. Вы веками бедовали при каждом большом выплеске, а он – взял и пошёл что-то менять.

Ну хоть на что-то папочка сгодился. Не уверен, что правильно поступаю – не верится мне что-то в то, что он и вправду добьётся чего хотел. Но… до следующего катаклизма ещё около десяти лет, как и сказал ярл, а это прорва времени. Как раз хватит, чтобы дела сами за меня всё сказали… даже без моего непосредственного участия. Главное – столкнуть этот камень. И тут мне очень даже пригодится заёмный авторитет. Это при мне Баюн сдерживался, а вот наедине он наверняка проболтается, что я – генеральской сынок. Не принято у зарубежников родством хвастаться, как и у Рубежников в первую очередь деревенским личные качества важны, но тут случай особый.

– А вот как дети подрастут, да все свободные дома заполнят, можно и о новых деревнях подумать, – словно бы сам себе вполголоса в пространство высказал я. Всё, шах и мат, попался Молчун. Заметил я, как его глаза блеснули. Староста – должность выборная, но на неё никогда не попадёт человек без амбиций, это я уже по Неясю понял. Первый за века основатель новой деревни – ну как пройти мимо такой возможности?

* * *

Внутренняя стена хижины на дереве собственно и была стволом секвойи — отчего небольшое помещение тянуло на последний изыск урбанистической моды с Земли. Только другие три стены не были облицованы пластиковыми панелями “под дерево”, а действительно были собраны из досок. Совершенно типичная постройка для Ветрило, только размеры, если по-здешнему, едва ли не королевские, только у старосты дом больше. А у остальных жителей “дома” напоминали помесь конуры и скворечника – ни встать в полный рост, ни толком развернуться. Понятно, почему они стараются проводить большую часть времени на улице. Зато маленькие домики можно отапливать масляными горелками — этаким компромиссом между теплом, невозможностью затащить на ветки нормальную печь и пожарной безопасностью. Безопасность от огня тут, наверху, чтили как не каждый земной монах свою религию...

– Хорошо говоришь, мальчик. Интересно. Я, старая, прям заслушалась, — это было сказано без издёвки, наоборот, с этаким добродушным одобрением.

– Работает ещё лучше, чем звучит на словах, – заверил я ведьму, состыковывая и проверяя элементы станции переливания крови. – Мы проверяли, эффект просто поразительный.

— Куда поразительнее, что ты как-то уговорил старого хрыча разрешить всю эту затею, — фыркнула Тёмная. – Ладно со мной возиться — смену-то себе, считай, я уже вырастила. А вот что кровь чужую пытать разрешил…

Старуха покачала головой, удивляясь. Я же постарался как можно искреннее улыбнуться “смене” -- бледной большеглазой девочке, за всё время разговора не проронившей ни слова. На вид ей можно было дать максимум семь, хотя её наставница заверила меня, что ученице-адептке уже девять. Время от времени старая женщина давала мелкой поручения вида принеси-подай, только тогда будущая ведьма рисковала покинуть безопасное пространство за спиной учительницы.

– Еще бы он не разрешил, – хмыкнул я. – Такой простой способ вдвое увеличить количество “солнечного эликсира”.

Мне пришлось изрядно поводить рукой по шершавой и тёплой коре, чтобы найти одну из спящих в её толще почек. Пробудить её вышло изрядно по тратам Жизни, обычно растения отзывались куда охотнее. С другой стороны пробить себе путь наружу тонкой веточкой, немедленно выкинувшей пучок длинных ярко-зелёных молодых игл, оказалось и впрямь непросто. Маленькая помощница ведьмы, увидев такое “чудо” так и застыла, раскрыв рот в удивлении.

Нет, я не пытался её удивить – просто мне нужен был крючок для подвески расширительного резервуара станции. Вбить же что-то в живое дерево, колышек там или гвоздь, у жителей деревни-на-деревьях приравнивалось к святотатству. Только если никак иначе не обойтись – то можно, но предварительно семь раз отмерив, промазав кору над поврежденным местом смолой и лечащим составом… и получив одобрение Общества на сие действо. И, будьте уверены, своим правом контроля травматического строительства пользовались не только ближайшие соседи. А что делать? Ведь здоровье деревьев напрямую влияло на безопасность скрытого поселения.

Не удивительно, что “солнечный эликсир” в Ветриле пользовался повышенным спросом – эта ведьмовская жидкость заставляла дерево управляемо разрастаться, образуя помосты и “крыши” над ними. Разумеется, спецсредства никогда не хватало: затраты росли в геометрической прогрессии от ширины выростов. С другой стороны, загрузить ведьму только этой работой тоже не получалось – потребности поселения заключались не только в “строительстве” жилья и нужен был обменный фонд для взаимодействия с Войском Рубежа. И тут я такой со своими “трубками и иглами” нарисовался.

– Иди учись, – подтолкнула в спину девочку наставница, когда я начал объяснять что к чему. – мне будешь помогать, стара я уже сама себе вены колючкой дырявить. Да и самой скоро пригодится.

– Теперь, я думаю, Общество задержаться предложит, – возясь со жгутом, как бы невзначай намекнул я. Когда мы собирали торговую экспедицию в Ветрило, мне и в голову не пришло поинтересоваться возрастом здешней ведьмы. Потому я, мягко говоря, не был готов увидеть тут такую ситуацию.

– Сама уйду, – отрезала старушка. – А ну, нечего нюни распускать. Кому сказано: учись, пока показывают!

Мелкая громко всхлипнула, утерлась рукавом – и послушно принялась следить за моими действиями. Я тоже промолчал, да только, видать, слишком выразительно.

– Я хорошо пожила, долго, и уйду сама, пока в трезвом уме и твёрдой памяти, – уже мне с нажимом объяснила она.

– Что-то Тапир никуда не собирается уходить, – умом я понимал, что бабушка вовсе не от хорошей жизни собралась искать упокоение в желудке твари, но… смириться было выше моих сил!

– Повезло придурку, Тьма его хранит, – добродушно покивала ведьма, и неожиданно зловеще добавила. – Пока.

Вздрогнул не только я, но и воспитанница. Что, впрочем, не помешало мне поставить иглу самому себе. Так уж получилось, что моя кровь по группе подходила старухе, потому я решил на первый раз обойтись без посторонних. Кстати, ещё в Ключах мы с Таней очень аккуратно попробовали перелить немного “неправильной” крови Наташе, и иммунной реакции так и не дождались. Косвенно это подтверждало мои выводы, что можно в принципе лить любую – Тьма справится, но… Всегда есть “но”.

Вот почему так дороги и сложны испытания новых лекарств, например: по реакции одного человека нельзя сказать, действенно и безопасно оно или нет. Результат может смениться на строго обратный при изменении дозы, пола больного, возраста, веса… и ещё едва ли не сотни параметров. Приходится устраивать сложные, многоступенчатые тесты сначала на клеточных культурах, потом на животных, и только потом на группах людей, обязательно оставляя контрольные. В общем, рисковать я не стал. У меня даже лаборатории для полноценных клинических испытаний не было, я уже не говорю про ведьм в нужном количестве. Зато определение группы крови и резус-фактора я мог провести едва ли не на коленке.

– Мне показалось, ярл ваш собрался ещё долго в своём гамаке небо коптить, – убедившись, что разговор увял сам собой, вернулся к интересующей теме я. Местная адептка Первостихии явно знала побольше Натаны, а раз так – грех было упускать такой источник информации. – Более того, он и моему сержанту пообещал едва ли не вечную жизнь, если только тот в когтях тварей не сдохнет раньше срока.

– Вечную-не вечную, а побольше человеку отмереного, конечно, проживёт, – Тёмная вдруг ехидно улыбнулась. – Ежели твоя ведьма ему зелье омоложения сварит, магик.

– Моя? – спокойно переспросил я.

– Ну я же не слепая, Свет уберег, – почему-то восхвалила противоположную Стихию колдунья. – Не любят нас соплеменники, а чужаки – ты уж прости, Огонёк, но на здешнего ну никак не тянешь, – ещё и боятся. И правильно делают, разумею.

– Вот как раз потому, что я “магик”, мне бояться нечего,– возразил я. – Моя Жизнь меня защищает от любой другой волшбы.

...Если маг-противник не окажется сильнее, или тупо не прибьёт физическими проявлениями Огня или там Электричества. Прочем, водой тоже можно убивать только в путь.

– Думаешь? – умилилась старуха. – А что если вот эту твою станцию наоборот соединить, да моей крови тебе в жилы залить, как считаешь, что я смогу с тобой сделать?

У меня действительно крепкие нервы. А ещё – приличный опыт попаданий в смертельно опасные ситуации, которые научили меня очень быстро думать прежде, чем дёргаться. Иначе бы я уже вылетел за дверь хибары, благо, ранка от иглы заросла бы на мне мгновенно. Но в лице, надо полагать, всё же изменился.

– От и я об чём, – скорчила веселую гримассу эта… ведьма. – Не подумал, так ведь? Женщине своей помочь хотел. А из наших любой в первую голову мозгой пошевелил бы – да и не стал мастерить, от греха подальше.

– Уела. Крыть нечем, – через силу вслух признал я, заставив Тёмную победно фыркнуть. Ну что, правда же – действительно ведь не подумал. А людей, которые могут сказать что-то полезное, надо слушать и поощрять продолжать говорить. Даже если они сами по себе, мягко говоря, не вызывают позитивных эмоций. Простое правило, которое я вывел для себя без всяких тренингов, самостоятельно на последнем курсе института мне в жизни не один раз уже помогло. – Так что там на счёт зелья омоложения?

– Что-что… поишь старого хрыща, ему силы и здоровье возвращается, – подтвердила информацию из сказки Миланы “милая” старушка. – Только его можно ограниченное число раз принять. И если человек Тьму не принял – тоже лучше не давать, может подействовать, а может и мозги начисто отшибить, превратив в чудище какое.

– Понятно, – оставалось только порадоваться, что лично мне такое радикальное вмешательство в организм без надобности. – А Тапир?..

– Дважды его уже молодила, – без тени смущения призналась ведьма. – Первый раз когда он из Войска вернулся весь седой да в шрамах, а второй – когда единственный выжил после выплеска последнего. Нельзя больше.

– Хм… – я мысленно прокрутил в голове беседу Баюна с ярлом, потом ещё раз. – Так он что, не знает?!

– Не-а, – Тёмная так и лучилась самодовольством. – Да ты любую ведьму спроси, вон хоть свою – тоже не признается, что знает молодильный состав. Секрет то наш, колдовской. Некоторые догадываются, конечно, кто поумнее – шило-то в мешке утаить большого труда стоит. Вот ты б точно догадался, магик, умный потому что, небось и выпытал бы у своей. Только ить догадки – одно, а знать – другое. Понимаешь, что началось бы, кабы всем известно было? Оно ведь как: что сдохнуть, что чудищем стать – разницы-то, если покумекать, не много. Даже если шансов почти нет, всё одно попробовать стоит.

– Так вот оно что! – вдруг до меня дошло, зачем престарелые ведьмы уходят из родных деревень. Вдали от жилья внезапно возникший монстр не так уж и опасен будет. Да и сожрут его быстро – пусть сильного, не безмозглого, считай – только-только родившегося.

– Говорю же: умный, – теперь уже печально и устало вздохнула старушенция. – Не действуют на нас зелья, а когда над самой собой магию творишь… ну, ты понял.

Глава 13

Визит в Ветрило в итоге оставил у меня сильно двоякие впечатления. С одной стороны он, несомненно, удался. Даже более чем удался — я в итоге получил куда больше, чем ожидал. Честно говоря, опасный маршрут стоило преодолеть хотя бы просто для того, чтобы послушать сказки и истории старой ведьмы. Знала она их превеликое множество, болтать любила, а ещё больше – пугать собеседника. В итоге я только на переписывание полезной информации, выданной Тёмной, истратил половину взятой с собой бумаги.

Как вам, например, информация, откуда в селениях берутся новые адепты “чистой” Тьмы, в смысле, именно Первостихии, а не Тёмного Воздуха или там Тёмной Жизни. Думаете, рождаются у ведьм? Хренушки. Оказывается, если серьёзно заболевает ребенок до пяти лет, его, всё же, с согласия родителей, иногда пытаются лечить зельями — есть небольшой шанс, что они сработают. А ещё есть шанс, что в попытках справиться с вызванными препаратом мутациями маленький организм примет первородную Тьму. Если Тёмной становится девочка, то её берёт на воспитание ведьма этого скрытого поселения, либо будущую колдунью перевозят туда, где есть “вакансия”. А вот если мальчик, что, к счастью, случается очень редко… в общем, его просто убивают. Одна из тех по-настоящему мрачных сторон жизни зарубежников, о которой они сами стараются не вспоминать лишний раз.

Разумеется, я спросил откуда взялась такая дискриминация. В ответ колдунья с явным удовольствием рассказала мне реально страшную сказку… с откровенно эротическим уклоном. И при этом с намёком поглядывая на станцию переливания крови. Приводить историю не буду, объясню только суть: адепт Тьмы действительно может изменить организм донора, внедрив в его тело часть своего. И если для ведьмы способ только один – переливание крови, то для ведьмака возможностей на одну больше. И та, вторая, вполне естественная, никаких дополнительных приспособлений не требует: в мужском организме нужный инструмент идёт комплектом от рождения… ну, вы меня поняли. Бррр, до сих пор передёргивает, когда вспоминаю, что ведьма по этому поводу наболтала…

С другой стороны, экономической, визит в деревню-на-деревьях получился прямо-таки провальным. В поселении попросту не оказалось ничего равноценного, чтобы обменять наши товары. Нет, ветриловцы честно открыли перед нами двери своих общинных складов (по большей части — отвязали сетки от деревьев) и согласны были отдать половину своих драгоценных суперстойких к гниению, погодным условиям и истиранию веревок. Вот только унести их с собой столько, сколько имели право забрать, мы просто физически не могли!

В итоге взяли почти все эликсиры, что не входили в “предзаказ” Войска, ещё кое-что из относительно компактного, типа незнакомых Наташе ведьмовских рецептов, мёда, сколько-то веревок… и всё. А взамен оставили технологию выращивания картофеля и овощей на незащищенных делянках на полянах в лесу (просто высадка перемежая с горькой травой), здоровых детей, залеченные секвойи из числа повреждённых в былые годы ветром и молниями (там где не справляются лекарства, маг Жизни – разумный выбор)… в общем, местные остались нам сильно должны. Но поскольку понятие “долг” в обществе с высокой долей коллективной собственности трактуется своеобразно… м-да. Одна польза: Молчун пообещал, что обязательно передаст эльфам весточку с настойчивой просьбой прислать представителя в Ключи не позже осени. Попутно группа, несущая рекомое послание, попытается уговорить жителей остальных деревень прислать торговые делегации к нам… но тут уже как повезёт. В общем, остаётся только надеяться, что всё сложится и нам повезет…

Обратный путь прошёл ещё проще, чем дорога туда: парочку стад овец удалось без проблем обнаружить сильно загодя и не напрягаясь обойти. Вараны, лисы, волки и прочие опасные твари словно дружно решили эмигрировать куда подальше. Да что там, давление дикой магии, которое я после года на заставе ощущал только тогда, когда про него вспоминал, и то чувствовалось на самой грани восприятия. Как на прогулку вышел, ей же ей. Стоит ли удивляться, что не только я, но и мои спутники-рубежники слегка расслабились?

Болтали между собой участники торговой экспедиции вполголоса, потому до меня доносились только отдельные фразы, но и по ним можно было составить некое общее представление о впечатлениях от визита. В основном, конечно, народ сравнивал жизнь в Ветриле с жизнью в Ключах, и, разумеется, обычно в пользу последних. Что меня больше всего повеселило, так это то, что основные аргументы за родной дом были “да мы-то не жрём одно и то же круглый год” и “в отличие от некоторых мхом не заросли, вон, теплицы захотели – и построили!” Разумеется, я не стал вмешиваться и напоминать, почему ключевские “взяли и захотели”.

Кстати говоря, видимые изменения легко было заметить уже на подходах к деревне: лесозащитные полосы зеленели настоящими крепостными стенами, непроницаемыми и высокими, а нижнюю часть живых преград закрывала всё та же сверхгорькая трава. И большой моей заслуги тут не было: да, кое-где прошёлся весной по насаждениям, заращивая оставленные тварями или образовавшиеся сами собой бреши – но и только. То, что я сейчас видел, было всего лишь результатом тщательного и постоянного, но в целом несложного ухода за живой изгородью — там подстричь, тут подвязать, полить, а под корни присыпать немного торфа, правильно смешанного с золой. Состав подкормки опять же подбирал я — по большей части экспериментально, а всю работу сделали местные. Что ни говори, а было приятно видеть результат своей работы.

За лесополосами кипела работа: навскидку наружу вышла добрая половина деревни, если не две трети. Отвальные оставались в основном охотниками и собирателями, потому нельзя было пропустить разгар ягодного сезона и начало грибного. Увидев первую попавшуюся на нашем группу сборщиков, Баюн глухо выругался под нос и резко повернул к ним. Я проследил, куда он направился – и поспешил за ним: чуть в стороне от взрослых и подростков расположился средний сын сержанта, гордо подпирающий невысокий… флагшток. Цветной лоскут на вбитой в землю палке время от времени вяло трепыхался на слабом лесном ветерке, демонстрируя всем желающим аккуратно выведенную цифру “2”.

— Ты как здесь очутился? -- разведчик покосился на меня, и добавил совсем не то, словно, что собирался: – Негодник! И куда мамка твоя смотрит?!

– Это не она смотрит, это я за ней смотрю, – ничуть не испугался отцовского гнева отрок. – И за остальными в отряде тоже. Я – дежурный!

Столько гордости было в последних словах, что папаша аж опешил.

– Флаг, – понял я, в отличии от подчинённого не снедаемый волнением за отпрыска. – Контроль направления ветра, так?

– Запахи и звуки распространяются по ветру, так нам тётя Таня объяснила, – аж надулся от собственной значимости мелкий. – Звери, даже неправильные, стараются двигаться против ветра, чтобы не быть застигнутыми врасплох. Значит эта сторона – безопасная. А если ветер изменится – я подам сигнал.

– Тётя Таня, значит, – хмуро глянул на меня мужик, но я только пожал плечами: затею с флагами придумали без меня.

– Хорош брови супить, – жена Баюна, до того собиравшая ягоду, подошла к мужу. – Только вернулся, нет, чтобы порадоваться, улыбнуться… А то ты не знаешь, что мальчишки, да и девчонки из деревни каждое лето ноги делают, ягоду с кустов поесть. Лучше уж так, чем потом по всем оврагам искать, где он ногу подвернул.

– Мам, мам, иди собирай, нам скоро домой уже! – всполошился “дежурный”. – Смотри, тень от палки почти до отметки дошла.

– Бдительный ты мой, – улыбнулась женщина и попеняла супругу: – А ты не строй козью морду, коль домой вперёд меня вернешься, так печь растопи!

– Нашли, кому доверить… – весь наш отряд уже успел пройти мимо, впрочем, многие успели обменяться со сборщиками где парой слов, а где и объятиями-поцелуями.

– Пап! Я отличный Дежурный! – оскорбился мальчик, надув губы и невольно скопировав выражение лица отца. – Тётя Таня выбирала сама тех, кто не отвлекается, всё замечает и вовремя подаёт сигналы! Только таким тётя Мила по вечерам сказки рассказывает, вот!

Ох. Стоило догадаться, чья это затея.

– А для безопасности у нас арбалеты! – видя, что мы с его отцом опять переглянулись, заявил пацан. – Вон там лежат, заряженные и взведенные! И болты там с ядом внутри керам… керач… керами-ческ-ких наконечников, вот! Которые “не пересыхают и не портятся”, вот.

Ого, а вот это, похоже, уже совместное творчество волкоухой и Наташи: первая явно переработала мою давешнюю идею с гранатами-бутылками, а вторая – творчески воспользовалась тем, что мне пришлось местных заставить научиться делать тонкостенные сосуды для станций переливания крови. И это я всего неделю дома не был!

– Привет! – Таня нашла меня куда быстрее, чем я успел добраться до деревни.

– Привет, – я ответил на поцелуй. – Прикрываешь гражданских?

– И это тоже, – уклончиво ответила волкодевушка, вдруг очень заинтересовавшись сидящим у меня на плече Пронырой. Сильно урезанную, но более-менее работающую связь Печатей я всё-таки смог настроить, потому мелкая химера опознала крупную и даже изобразила что-то вроде радости от встречи. По крайней мере, подставила шейку на погладить.

– Лопата?! – я окинул свою ушастую взглядом… и сразу зацепился глазами за инструмент. Сложно не заметить торчащую из-за плеча рукоять, ага. Учитывая, что в таком положении после одного не самого приятного инцидента на охоте возле Эрста волкоухая старалась без особой нужды ничего не таскать… – Так, и мешок.

– Трюфели копала, – призналась обладательница выдающегося по человеческим, да и по звериным меркам нюха, почему-то покраснев и прижав уши.

– Вот уж не знал, что они тут растут, – удивился я. О трюфелях я знал только то, что их ищут со свиньями: эти грибы полностью подземные и найти можно только по запаху. Вроде в Лиде их выращивали… кажется. Никогда не интересовался.

– Местные тоже не знали, – согласилась химера. – Учуяла… и вот. Но за обстановкой тоже следила. Только нет тварей окрест, специально отходила подальше и следы искала!

– Верю, – покивал я и показал на мешок. – Ты в курсе, как этот… деликатес готовить? Потому что я – нет. И деревенские, подозреваю, тоже, раз уж вообще о них не знали. Разве что Мила…

– Не надо Милы! – быстро попросила химера. – Я сама! В смысле, я знаю, как. Даже несколькими способами… Эйлана научила…

– Да ладно, – откровение Тани меня просто поразило. – Ты… смогла найти общий язык с этой долбанутой?!

На своей второй доставшейся “в наследство” рабыне-эльфийке я давно-давно поставил жирный крест. И не избавился от чокнутой истерички только из жалости: со своим характером любого другого владельца она могла довести до телесных наказаний или продажи буквально за несколько суток. Собственно, и доводила – до меня. Впрочем, надо отдать горничной дожное: готовить и содержать дом в идеальной чистоте она умела. То, что нужно, если дома не жить.

– Рона её ненавидит, – вздохнула волкоухая. – Только приказывает и запрещает с ней говорить. Ты ведь приказал Эйлане слушаться её во всём.

Пришлось кивнуть. Не сказать, что у Фирониэль прямо не было причин для такого отношения – собственно, я и отдал приказ о безусловном подчинении, чтобы не возникло нового тупого конфликта.

– Ро много выступает, а когда не в трактире с банджо и не спит – вышивает, – Таня взяла на руки Проныру – погладить. – А мне… вообще делать было нечего. Пограничной стражи в Миракии нет, тренироваться негде, прочесть всё что смогла я прочла… ну, как-то так получилось само. Оказалось – тонкий нюх отлично помогает готовить. Лана даже как-то признала, что у меня кое-что лучше чем у неё выходит.

Чудеса какие! Или – результат работы Печати, постепенно “подстраивающей” подсознание раба под хозяина. С другой стороны, может, увидев меня, Эйлана опять истерить начнёт…

У нас в избе не оказалось не только Милы, но и хозяйки дома. По счастью, я точно знал, что деревню они покинуть не могли, так что просто дал отмашку Тане готовить трюфели и стал разбирать… гм, подарки. Не знаю, порадуется ли Ната новым рецептам зелий, а вот баронетта новым мрачным сказкам – точно. О выборе приоритета действия я не пожалел: ароматы по единственной комнате вскорости поплыли такие, что только слюнки успевай подбирать. Даже подумал, что, может, не стоит ждать, пока пропащие заявятся, чем бы они там не занимались – мне и ушастой больше достанется.

– Соус не совсем подходящий, – повинилась волкоухая. – Но сливок здесь не достать, да и просто молока – тоже.

– Всё равно вкусно, – заверил я её, смакуя результат. Хех. Кто бы мне сказал два с лишним года назад, что выкупленная мною на деньги леди Пэр лабораторная химера, мрачная и замкнутая, станет поваром и гурманом – посмеялся бы…

– Арн, ты уже тут?! – блондинка-аристократка буквально ворвалась в дом, когда я успел осилить половину первой тарелки. Из-за её плеча выглядывала Ната.

– Успела-таки к ужину, – хмыкнул я, но улыбка тут же сползла с моего лица. – Говори!

– Зелья, – первое слово меня успокоило – не “трупы” и не “твари” уже хорошо. Как выяснилось, я рано расслабился. – Запас “воды” на складе для Войска… он пропал!

– Украли? – подобрался я.

– Да нет же, – дёрнула головой девушка. – Пропал в смысле стух. То есть не стух, а как правильно, Ната… разрядился, да?

– Что? – я просто не поверил своим ушам. – Как? Такое ведь возможно…

Я машинально потянулся к своему ощущению магии… и понял, что не чувствую ничего. Больше на Светлую Жизнь внутри меня ничего не давило. – …только там, где нет дикой магии.

Значит, не показалось. Уровень давления действительно упал. Теперь – ниже порога восприятия.

Мать.

Твою мать.

Хотя нет. Мама тут не причём, конечно. Я знаю, чья это работа – есть только один кандидат. Кристиан. Батя, что б тебя в аду черти драли!!!

…Вот …здец. Что сейчас начнётся…

* * *

— Стала править список заказа для логистов Войска, – привычку вышагивать взад-вперед во время напряженного разговора леди управляющая явно подцепила у Карины. Правда, я ни разу не видел, чтобы аристократка давала себе волю показывать таким образом свои чувства, но, видимо, сейчас сдерживаться среди своих она не посчитала нужным. — Он ведь десятилетиями не менялся, как и список спецпрепаратов на отгрузку. Решила начать с инвентаризации зелий – до твоего приезда сюда Наташа готовила по старому плану, то есть согласно новой схеме обмена должны были накопиться излишки. Пошли проверять… и вот.

— Как вы вообще поняли, что спецсредства испортились? Такое раньше бывало – чтобы в какой-то год уровень дикой магии… в смысле, чтобы зелья разряжались? – напряжённо размышляя, решил по ходу дела выяснить я. – Так, второй вопрос снимаю: если бы прецеденты были, проверка проводилась бы часто и регулярно.

— Они… стали светлыми... — в ответ на требовательный взгляд подруги выдавила из себя ведьмочка.

Я посмотрел на один из грубых порционных пузырьков на столе – по мне, он и пустым смотрелся не слишком прозрачным. Досадливо поморщился, подавив желание стукнуть себя раскрытой ладонью по лбу: ну конечно, особенности “ночного”, в смысле Тёмного магического зрения. В нём насыщенные Тьмой объекты легко выделяются на более светлом общем фоне. Впрочем, если зайти подальше в Шрам, то там любой не Тёмный или недостаточно Тёмный организм или предмет будет выделяется на общем фоне более светлым силуэтом. А более Тёмный — совсем уж чернильной тьмой на фоне черноты. Вот почему за пределами магической аномалии “ночное зрение”, даруемое “глазной настойкой” практически бесполезно: нечему создать контраст. Кстати, ещё одна неочевидная и нигде не названная причина, по которой на тварей по ту сторону вала охотиться значительно безопаснее.

-- Ната на всякий случай несколько штук случайно выбранныхпопробовала, чтобы удостовериться совсем точно, – предвосхитила мой следующий вопрос Милана. Я, впрочем, и не сомневался, что она упустит из вида необходимость контрольной проверки.

– Хоть что-то из запасов уцелело? Последние партии? – меня не очень устраивал ответ на вопрос “кто виноват”, точнее, хотелось бы узнать, что такого Кристиан сумел наворотить, что привело к глобальным колебаниям фона, но… по большом счёту это могло подождать. Нужно было прежде всего решить “что делать” – причём решить срочно. Правда, возможно, уже поздно дёргаться…

– Примерно пятая от общего числа, – отчиталась блондинка. – Преимущественно то, что сделано три месяца назад и позднее, но есть спецпрепараты, оказавшиеся более устойчивыми к… как ты там сказал?

– К ослаблению давления Тьмы... – я кивнул сам себе. Что ж, решение вопроса с сохранением остатка зелий – на поверхности. Зимой сломался холодильник? Выложи все продукты на балкон. Что-то помёрзнет, что-то наоборот – разморозится, но хоть часть уцелеет. Ну или нужно сразу всё съесть… кстати, ведь тоже выход. Только в моём случае не съесть, а сдать интендантам Войска. – Мила, бери Наташу и срочно, прямо сейчас организуйте упаковку спецсредств для транспортировки. Старосту привлеките, точно знает что и как паковать, заодно пусть людей посчитает. Я поведу свой десяток, нужно сразу понять, если носильщиков не хватит…

Вот сейчас Баюн и остальные “обрадуются”. Особенно перспективе на ночь глядя переться строго на север, практически тварям в пасть... Так, стоп.

– Неясь должен быть в курсе, кто в этом году должен в Войско вступать, – движением руки я остановил уже было сорвавшуюся на бег аристократку. – Пусть скажет им, чтобы собирались тоже прямо сейчас: пойдут вместе с нами.

Отправлю две двойки к соседям: в Ветрило и в Горелую Балку. Или Рубежники останутся без препаратов совсем. Процесс падения фона в принципе в любой момент может повернуть вспять – ну, в теории. Мало ли что там папаша натворил, вызвав такую реакцию. Но исходить надо из предпосылок, что будет только хуже. К счастью (боже, не верю, что я это говорю!) заставы Рубежа вынесены достаточно далеко на север, да ещё и на главном меридиане находятся – их падение фона затронет в последнюю очередь или не затронет вообще. Последнее, кстати, и есть самое хреновое: первая линия и так полуразрушена, а если вести ремонт и обороняться придётся без зелий…

Чёрт! Ещё тыловой штаб надо предупредить! Именно надо, а не “очень желательно” – наверняка ведь маги прое… не заметят вовремя, что Тьма отступила, как не заметил я. Вот только как доставить уведомление? Не разорваться же мне! Только я могу определить, как далеко нужно уйти вглубь Шрама, “ловя” своим ощущением магии нужный уровень давления. Может, Милану отправить в “Берлогу”? Сейчас, летом, оставленные на конюшне у Урсы химеры способны донести седока до штабной крепости примерно за двое суток, даже чуть меньше… только самой девушке добираться туда ещё два дня. Долго. Таню отправить? С учётом того, куда мне сейчас придётся лезть – и с кем! – отпускать от себя разумную химеру ну совсем не хочется. Чёрт. Разберусь со всей этой хренью – вот реально засяду за проект магической сотовой связи! Мне ведь всего одну строчку переда… хм?

* * *

Я не люблю кризисные ситуации. Я их, честно говоря, терпеть не могу. Ведь кризис — это когда что-то непредусмотренное вторгается в твои планы, рабочие процессы... и ломает их ко всем чертям! К форс-мажору можно готовиться, но нельзя быть готовым: иначе какой же это форс-мажор? Потому хороший менеджер – это тот, кто не допускает кризисных ситуаций. Точнее, не допускает их по своей вине или по вине подчинённых. Увы, всегда есть обстоятельства, которые находятся вне возможности планирования и контроля: природа, погода… и люди, которые тебе не подчиняются. Потому редко какое дело обходится без кризисов вообще. Это значит, что хороший менеджер просто обязан разбираться в кризисном управлении.

Увы, один и тот же человек редко может сочетать в себе талант к планированию и талант к решению проблем в состоянии форс-мажора. Недаром в просторечье есть довольно обидное для некоторых военных выражение “генерал мирного времени” для тех, кто хорошо справляется со своими обязанностями, пока войска не воюют. А в крупных корпорациях вполне официально вводят должности “кризис-менеджеров”, способных подменить на время “острой” ситуации штатного руководителя и не дать развалиться и встать текущим процессам. Себя я всегда относил именно к “мирным” — планирование и контроль это, как говорится, “моё всё”. Но события последних четырёх лет – всё, что случилось после попадания — заставили меня пересмотреть моё мнение о своих возможностях и способностях.

Нет, ну судите сами: ни одно(!!!) начинание, за которое я брался, я так и не смог довести до конца. Планировал избавиться от необходимости сражаться с тварями? Угу, а кто это сейчас ведёт куцый отряд, нагруженный специальными торбами с зельями, прямо по направлению к центру Шрама?.. Это был риторический вопрос, можно не отвечать. Магии хотел научиться? В итоге после полутора лет более-менее регулярных занятий меня пинком под зад отправили в единственную постоянно воюющую армию на континенте! В которой, если уж на то пошло, мне нужно было всего лишь отсидеть не отсвечивая три года до истечения стажёрского контракта… ага, сейчас.

Даже моя самая первая цель, устроить себе тихую спокойную жизнь с любимыми девушками, не просто не удалась – с треском провалилась. С громким треском. И как бы мне ни хотелось свалить всё на стечение обстоятельств, нельзя не признать: виноват в этом был именно я. Обстоятельствами ведь нужно ещё воспользоваться. Надо отдать самому себе должное – пользовался я по полной программе, стараясь выжать из ситуации всё возможное и даже больше. Неудивительно, что результат моих усилий замечали.

Всё банально: не поехал бы я за наследством баронетта Арна – не засветился бы перед Кристианом, который иначе и знать не знал бы, где меня искать. Та поездка ведь реально была авантюрой от начала и до конца. Правда, и в Нессарийский Университет не попал бы, до сих пор, надо полагать, ездил бы на Вспышке в рейды на тварей в окрестностях Эрста вместе с Машей. Скорее всего уже заработал бы разумную химеру и подумывал бы перебраться в Рению. Там бы лет за пять-шесть скопил бы нужную сумму на обучение “с нуля под ключ”.

Девять-десять лет в сумме получилось бы, и ещё пять на учёбу — зато я так бы и остался для декана одним из студентов. В любом случае Вирн Нессарийский не стал бы мне предлагать доступ к знаниям уровня Повелителя Жизни в обмен на отправку на передовую: это выбор для отпрыска генерала ван дер Хорта и Лилианы Миракийской, способного к тому же пройти программу магического вуза за два с половиной года в полтора, а не для обычного бывшего охотника, мечтающего стать виталистом.

Дальше — больше. Ведь никто меня не тянул исполнять сержантские обязанности на заставе Сим на полную катушку: всех вполне устраивало моё формальное младшее командирство, и Филина с Баюном, и офицеров. И заводить знакомство с рядовыми и сержантами других десятков никто не заставлял, и Колину в помощники набиваться. Думаете, я бы тогда не выжил во время атаки на укреппункт? Может быть. А может, догадался бы облиться средством против запаха отвальных и спрятаться в одном из зданий-складов вместе с личным составом десятка, обвалив на себя кучу досок, например. Вероятность, что твари меня бы не нашли довольно высока. Соответственно, отступил бы, как только гидра распугала остальных, с десятком – и не пришлось бы изображать из себя Волчью Погибель… м-да.

Как вспомню, на каком волоске всё висело, невольно задаюсь вопросом — как я вообще цел до сих пор? Я не только про то, что у волков меня фактически Маша отбила -- ситуации, когда мне тупо везло за последние четыре года повторялись с завидной регулярностью. Повезло найти кубышку Купы в герцогстве Берг и самого бретёра вывести из себя, заставив совершить глупость, повезло, что магистр Марат вывел меня на дядю Мартина, повезло, что Милана вовремя привезла мне денег и тем самым спасла Таню… я уже не буду вспоминать, как мне удалось манифестировать свою Стихию! Несмотря на всю мою любовь к планированию и расчётам, нормальным контролем над собственной жизнью тут и не пахло. А вот кризис-менеджментом – ещё как.

Вот и сейчас, вместо того, чтобы ставить на уши всех и вся и выходить в четыре утра в сторону центра Шрама, толком и не поспав, мог бы махнуть рукой на всё и сидеть на попе ровно, ожидая реакции командования. Тем более свою деревню я обеспечил провизией и разными полезными штуками, а те же ткани, будь в них такая нужда, мог бы лично прокатиться забрать в ближайший крупный посёлок в Приграничье. Именно забрать – местные заезжего виталиста, решившего обойти все дома и подлечить кто под руку попадётся, подарками завалили бы. Но нет, конечно, я не смог остаться в стороне. Настолько не смог, что не только организовал предупреждение соседей, выслав к ним двойки рядовых под командованием Соболя и Косточки, но и решив-таки вопрос с отправкой депеши в штаб.

К счастью, почтовая крылатая ящерица у меня была под рукой. Пришлось, правда, писать подробное письмо Вирну с описанием происходящего прямо сейчас аномального события: Роне по получению придётся переслать его через почтовую службу Лида, но тут проблем и задержек точно не возникнет. Письма дойдут до “промежуточного” адресата уже к середине этого дня: государственные службы республики работают чётко.

Сдается мне, кстати, маги-наблюдатели Университета могли прощёлкать падение давления Тьмы точно так же, как я – приборов измерения фона дикой магии в цифрах как бы и нет. Потому высылка предупреждения вполне в тему, в любом случае наставник оценит моё научное рвение. А раз так – декан не откажет мне в ма-аленьком одолжении переслать вложенную депешу для полковника Ромара, пользуясь ресурсами регулярной международной авиапочты. Для высокопоставленного повелителя жизни вообще пустяк, один приказ рабу-секретарю. Я думаю, у Университета вообще есть “прямые” воздушные курьеры до штабной крепости – там ведь и от королевства представители сидят, а выпускники на стажировку каждый год в Горловину едут.

Отличный кризис-менеджмент, Арн. Оперативный, чёткий. Одно плохо – засветился перед всеми я опять по полной программе. А может, и хорошо. Я ведь нынче не только соискатель научной степени “Повелитель Жизни” и командир опорного пункта, но и ярл Звонких Ключей. Сам согласился. А ярл, как ни крути, обязан защищать свою деревню.

* * *

— Баюн, – я сверился с Печатью. — Проверяй.

Сержант кинул на меня косой взгляд, но молча принялся доставать из кармашков на поясе пузырьки и по очереди смотреть их на просвет. Да, я понимаю: задалбывает повторять одно и то же каждые пятнадцать минут. Но как мне иначе узнать, с какой скоростью деградируют те всё ещё рабочие зелья, что мы взяли с собой?

– Без изменений, — коротко отчитался спутник.

Уже хорошо.

– Ещё час – и можно будет поворачивать на восток, – я прислушался к себе, и постарался хоть как-то ободрить давно ставшего другом подчинённого. Вотще. Если четверо взятых носильщиками… ну пусть будут — волонтёров — крутили головами вполне себе заинтересованно, то младший командир десятка разведчиков был мрачнее тучи. Впрочем, понять его я мог легко: сам вынес из степей Горловины далеко не самые приятные воспоминания. Догоняя внезапно отодвинувшуюся от вала границу зоны дикой магии, нам как раз и пришлось выйти из леса в степь. Отдельные рощицы в бескрайнем поле тут и там попадались, но глаз лесовика ничуть не радовали. Мой, впрочем, тоже: естественные островки словно самой природой были созданы для засад.

– Забирайте вправо сильнее, я там впереди… намусорила, — выбралась из кустов Таня, на ходу протирая ветошью поблескивающий на солнце меч. Не просто ветошью, а пропитанной антизапаховым зелем, разумеется. Отвальные вздрогнули, но за луки не схватились -- уже привыкли, только Баюн шепотом выругался себе под нос. Да, приходилось идти “грязно” – на манёвры и разведку времени не было. Но при наличии разумной химеры особого смысла прятаться и не было: из врагов ей разве что тигр и гидра были не по зубам. Зато и тот, и другая были “по калибру” моему артефактомёту.

– Проверяй, – на ходу опять бросил я сержанту, доставая армейский планшет.

– Без изменений,

– Хорошо, – я сделал соответствующие пометки, не сбавляя шага: память – памятью, а лабораторный журнал пригодится. Тем более что эти данные мне, возможно, придётся передать Вирну. И они станут одним из решающих аргументов в… чёрт! В том, до чего я бы очень, ну просто очень не хотел бы доводить ситуацию! Но если магическая аномалия Шрама продолжит съёживаться – такое развитие событий будет далеко не худшим из возможных.

Шрам, в котором множатся и из которого лезут твари, деревни зарубежников и Войско Рубежа, за ними Приграничье, потом северные королевства, и дальше – южные. Ну и ещё Лид. Сложившаяся за несколько веков система, условно говоря, была похожа на арку каменного моста. Убери один камень – рухнут все. А убрать из уравнения Шрам – это даже не камень, это берегубрать!

Южане стараются не лезть на север, потому что им придётся иметь дело с тварями, дворяне-северяне терпят Приграничье по тем же причинам. Отвальным пришлось забиться едва ли не к мутантам домой, чтобы не маячить у Белой Церкви перед носом селянами-изменёнными и активным использованием магии Тьмы. Сами Белые, к слову, тоже в народе популярны во многом потому, что Свет легко может защитить от тварей. А теперь давайте мысленно уберём угрозу чудовищ. Что будет? Подсказываю: полный Пэ. В смысле – передел собственности. И это страшно. Куда страшнее большого выплеска – народу во всяком случае поляжет куда больше.

Первыми в случае гипотетического отступления Шрама на север среагируют северные же бароны – Приграничье к ногтю прижать они мечтают давным-давно. Угадайте, куда хлынут контрабандисты, вольные лесорубы, авантюристы и прочий сброд? В “гости” к зарубежникам, конечно же. И это ещё хороший вариант, потому что если аномальная зона отступит от вала километров на сто – то лесной пояс будет поделен и занят северными дворянами весь. С драками дружина на дружину, с нападениями на спешно возводимые замки-поместья и прочим весельем. Всех неугодных перебьют или тупо выжмут в степь, где построить свою цивилизацию у отвальных и уцелевших приграничников точно не получится. Просто не из чего.

Потом кровавые разборки пойдут по второму кругу: южане просекут фишку и двинутся отжимать север у местных корольков. А те, прихватив армии и золото, пойдут давить соседей с севера. Да, потом, конечно, договорятся и создадут союз – как в прошлом при создании Войска Рубежа было, но… Если население севера нашего континента уменьшится вдвое –это будут ещё очень и очень скромные потери. Конец процесса в главном немного предсказуем: равновесие установится вновь в новых границах. Только вот зарубежникам места в этой ойкумене уже не будет. И это, пожалуй, лучший из плохих вариантов развития событий.

Спрашиваете, какой вариант по моему мнению “хороший”? Изменения временные и всё вернётся на круги своя. Но... Не знаю, что умудрился натворить Кристиан в центре Шрама – может, действительно убил супер-тварей каких-то, однако эффекта он добился воистину уникального. А раз такого “само собой” раньше не было, значит нужно исходить из предположения, что случившееся – навсегда или достаточно надолго. Достаточно – это сотня лет, скажем. Да даже пятьдесят – никто не будет ждать “а вдруг всё станет как было”. Но это ещё что: представьте, что будет, если генерал Рубежников сломал сам Шрам! Что? “Не может быть?” А то, что сейчас происходит – может? Вот-вот.

Если аномалия будет уменьшаться, пока не схлопнется в ноль, здешняя человеческая цивилизация одним новым равновесием не отделается. Более развитый юг сожрёт варварский север, Белой Церковью, уже давно сидящей у тамошних монархов в печонках, закусит. Ну а на сладкое самый желанный десерт – Великая Свободная республика Лид! Могучая своими химерами и магами, но относительно небольшая. Утопить в крови, чтобы завладеть хотя бы просто золотом, вполне выйдет: химеры тоже смертны, новых рано или поздно станет не из чего делать – твари тупо кончатся, а сами маги так себе бойцы, особенно если остальных стихийников подбить выступить против. Это если, конечно, Повелители Жизни доведут противостояние до горячего конфликта. Главное – выпустить штаммы любовно выращенной чумы, оспы и прочей гадости после того, как Белых ухлопают, чтобы некому было эпидемии останавливать – и вот ты уже победитель.

Ну что, страшно? Вот и мне тоже, знаете ли. Соучастником геноцида человеческой цивилизации целого мира мне как-то становиться совсем не с руки. А придётся – даже если я просто отойду в сторону, забьюсь со своими девочками в какую-то щель и смогу переждать новый апокалипсис без потерь. В таких событиях просто нельзя остаться с чистыми руками – в любом случае испачкаешься.

Так, кто там говорит “хватит пугать” и “да не будет такого”? Нет, конечно, может и не будет – если все стороны включат мозги и договорятся… блин, вы сами в это верите? Земле потребовалось две страшные мировые войны, чтобы едва-едва удержаться на краю третьей, атомной, с гарантированным взаимным уничтожением сторон. Здесь такого не было, значит – решить вопросы сначала попытаются силой.

Знаете, жить в мире, где с одной стороны – окончательно мутировавший в рейх Лид, с другой – стремительно накачавшая мышцы техномагического прогресса какая-нибудь Великая Южная Империя, а между ними полоса отчуждения, где воздух, вода и земля забиты минами и боевыми вирусами – тоже как-то совсем не айс. А жить придётся – потому что умирать я не хочу, и, судя по результатам манипуляций со стволовыми клетками по методичке Вирна, освоить консервацию возраста у меня получится. Не правда ли, лучшая мотивация, чтобы попытаться сделать хоть что-то! И я даже знаю, что.

Ведьмы могут делать ведьм. Процесс, правда, тот ещё, но его как раз, я уверен, можно оптимизировать. Главное, не нужна зона Тьмы, чтобы инициировать мутации – нужет только адепт первостихии и зелья, которые он готовит. Если зелья могут делать из людей мутантов, то и из животных мутантов, очевидно, смогут. Впрочем, я ведь проверил… и возможно, мой эксперимент сейчас где-то неподалёку доедает заживо очередного овцебыка, брр!

Вот и получается, что твари не нужны, и охоту на них можно заменить на более лабораторный процесс. Нужно только проконтролировать его, чтобы ведьмы не превратились в чёрных мышек в лабораториях по соседству с химерами, а вместе со своими деревнями переместились под протекторат Лида. Ведь у республики даже и опыт соответствующий есть – “карманные” поселения эльфов, где остроухие по сравнению с дикими сородичами реально процветают.

Амбициозно? Не спорю. “Ты не справишься”? А кто тогда? И вообще, не боги горшки обжигают. Опять же, влияние у декана на других Повелителей Жизни, я полагаю, есть, и продавить нужное решение он мне поможет. И я смогу защитить жителей Ключей и свою прекрасную супругу. “Придётся влезть в большую политику”? Не спорю, и именно этот момент меня больше всего напрягает. Но, может, зона аномалии скоро откатится назад и можно будет всё оставить как есть… хотя кого я обманываю? Ох, надеюсь, Кристиан всё-таки сгинул там, куда так стремился. Потому что если он опять вернётся живым – боюсь, то, что сейчас случилось, покажется цветочками.

Глава 14

— Фу! Мерзость! Тьфу. Какая же гадость! – Таню аж передернуло. Она запрокинула фляжку, вливая в рот остатки воды и резко выплюнула жидкость в сторону стены заставы. Почти доплюнула.

— Настолько неприятно? – Баюн в очередной раз принюхался и поморщился. — Кашей подгорелой вроде несёт. Чуть-чуть.

Кажется, кому-то из поваров отважные Рубежники сегодня намнут бока. Так, без фанатизма, но очень душевно. У нас в Сим старослужащие из числа кухарей позволили обеду подгореть только один раз – когда укреппункт твари штурмом брали. Вот проносило, особенно новичков поначалу, от их готовки знатно – но в порче и так не особо богатого и разнообразного вкуса казённых харчей они замечены не были.

– Кашей, портянками, сортиром, нагретым деревом, — перечислила химера. — Но это нормальные запахи. А вот гадость, которую они на землю вылили… феее! Словно мёд смешали со свежим мясным бульоном, и вылили на стог сена, которым куча тухлятины прикрыта!

А это запаховые “дорожки” – элементы масштабной приманки, подновляемой Рубежниками каждую весну. Сам участвовал в прошлом году в нанесении “разметки” — впечатлений хватило надолго. Остаётся только порадоваться, что алхимическая жидкость-маркер для человека с нормальным носом воняет не так противно, как описала волкоухая, иначе вообще свихнуться можно было бы.

Впрочем, у тварей свои понятия “вкусно-не вкусно”, потому они, натыкаясь на подобный след, радостно бегут по нему к стенам укреппункта. Весомая часть соблазнившихся “вкусняшкой” получает стрелу со стены, а из остальных опять же не менее половины остаются кружить вокруг заставы. Именно так разбросанные по широкой дуге укреппункты Войска и останавливают существенную часть тварей ещё на подходах к Горловине.

-- Эй!!! Вы там ещё долго пялиться на нас собираетесь?! – химера посмотрела наверх. Красавица с роскошным волчьими ушами действовала на солдат на дежурстве как магнит на железную стружку: голов, торчащих из-за парапета галереи в очередной раз прибавилось.

– За товарищем лейтенантом уже послали! – донеслось сверху.

Таня топнула ногой и в сердцах ещё раз сплюнула. Вода у неё кончилась, так что получилось не особо эффектно. Я покрутил в руках снятый с головы шлем-сферу: летнее солнце уже успело напечь голову, а в шедевре ренийских мастеров – амулетный микроклимат поддерживается…

– Сейчас лейт на стену поднимется, и ещё раз заново начнёт выяснять, кто мы такие и зачем припёрлись, и после этого пустит, – “утешил” мою напарницу добряк-Баюн. – Только ежли не решит, что это не его компетенция и не пойдёт за начзаставы…

“Пророчество” сержанта прервал сигнал горна. Стоило ему смолкнуть – и створки ворот пришли в движение. Ну наконец-то.

– …Неделю назад прибыл гонец из тылового штаба, – кабинет старшего офицера заставы был такой маленький, что мы вдвоём заняли всё свободное место, расположившись по разные стороны от рабочего стола. – Приказ: провести полную проверку всех единиц хранения спецсредств, выбраковать испортившиеся и подготовить остальные к транспортировке, ждать дальнейших распоряжений. И больше ничего – никаких подробностей. Так что спасибо за объяснения, неопределённость, честно говоря, напрягала невероятно.

– На за что, – я сдержанно улыбнулся коллеге. Неделя – это хорошо: как раз укладывается в сроки получения моей депеши тыловиками. Ромар меня неплохо знает, да и сам калач тёртый, среагировать на такие “замечательные” новости он должен был сразу и резко. Собственно, и среагировал.

– Зимней доставки зелий не было из-за тварей и того, что они учинили, – капитану, как мне кажется, банально хотелось поговорить с новым человеком. За месяцы, проведённые на заставе, знакомые рожи так надоедают – хоть волком вой. Так что пусть его, заодно новости узнаю… хоть какие-нибудь. – У меня половина новиков до сих пор слепые по ночам ходят, без глазной настройки. А тут ещё и мобилизация запаса спецсредств! Меня мои интенданты едва прямо на месте не заклевали!

– Эти пройдохи могут, – хмыкнул я. После симовских интендантов слово “пройдохи” было самым цензурным, что я мог сказать про представителей этой армейской профессии. – Но пусть успокоятся: всё точно не заберут. Фон дикой магии у вас достаточный, чтобы не допустить сверхсрочную порчу, а на действующем укреппункте командование должно оставить хоть что-то из спецсредств. Опять же, я надеюсь, моё предупреждение офицеры других опорников восприняли как надо и тоже выслали свои логистические группы с грузом.

Если не идиоты – выслать должны: пока хоть что-то ещё не “скисло”, сдать под расписку любому согласившемуся принять интенданту – а дальше хоть трава не расти. Главное ведь, чтобы было что показать логистам Войска: обязательства деревни пусть только частично, но закрыты же! Одна проблема: своих светлых магов у отвальных нет, смогут донести груз в относительной целости, правильно заложив дугу через север, или нет – хрен знает. Но хоть что-то по-любому донесут. Кстати, скорее всего сюда и донесут – на Синистру. Как-никак крайняя западная застава, самая близкая к тем поселениям отвальных, что к западу от Горловины. И, как я уже сказал комзаставы, из-за близости Главного меридиана фон тут всё ещё высокий. Но уже недостаточно высокий, чтобы причинить Тане вред…

– Ох, надеюсь, – командующему укреппунктом вовсе не хотелось остаться на бобах. И вовсе не из-за нытья интендантов, разумеется: без спецпрепаратов хвалёная боевая мощь Рубежников упадёт на треть, если не вдвое. Просто потому, что возвращение в строй даже относительно легкораненых займёт не пару часов, а в лучшем случае пару недель. Про безвозвратные потери даже думать не хочется. – А ваши дальнейшие планы, если не секрет…

– До утра отдохнём, а там – в штаб, получать заслуженное взыскание за самовольное оставление поста, – вздохнул я.

Честно говоря, за неделю ускоренного марша через степь у меня поубавилось желания заглянуть в гости к полковнику Ромару. Белые, полгода назад затеявшие интенсивную возню вокруг руководства и тыловой инфраструктуры Войска, никуда не делись, и они наверняка уже в курсе, что со Шрамом происходит нечто. И что конкретно затеет Церковь в связи с вышеозначенным событием я, честно говоря, не особо мог спрогнозировать. Однако даже мне понятно: момент для давления на Войско удобен как никогда! Ведь вторая по счёту поставка зелий сорвана, и как это отразится на боеспособности Рубежников – я уже сказал. Влезать в разборки такого уровня… бррр! Но и не влезть – не могу.

Во-первых, благодарности за своевременную поддержку свойственно забываться, если эту благодарность ничем не подкреплять, а во-вторых, защищать интересы своей деревни из деревни я не смогу точно. А вот находясь в центре событий – вполне. Опять же, как ученик Вирна, я вполне могу представлять ещё и позицию Лида. Эффективно представлять – как-никак я не за красивые глаза выслужил офицерскую лычку на плечо и прозвище “Волчья Погибель”. А ещё у меня прекрасная наследственность, если вы понимаете, о чём я. И инициативу уже проявил, отправив декану то письмо неделю назад. Получается, дать заднюю сейчас – едва ли не худшее, что я могу сделать. И опять же: те апокалиптические картины, что я себе напредставлял сгоряча – они ведь менее реальными не стали. Нет, отступать от выбранного курса действий никак нельзя.

– Что ж, удачи. Думаю, штаб оценит действия в экстремальной ситуации, и взыскание будет уравновешено соответствующим поощрением, – вроде бы даже искренне пожелал мне комзаставы. – Располагайтесь. Выделю вашему отряду отдельное здание на ночь и распоряжусь о довольствии. Что касается принесённых вами спецсредств…

– Кэп! – дверь за моей спиной без стука распахнулась. – Там, у этих, которые пришли сегодня. Три! Тысячи! Доз! И семь сотен из них – “воды”! Вдвое больше, чем у нас на балансе осталось! Надо брать!!! – тут сержант интендантской службы наконец-то заметил меня и осёкся. Но не смутился. По лицу мелкого армейского клерка было понятно, что родное начальство покинет свой кабинет или согласившись, или переступив через труп сослуживца.

– Уверен, штаб определённо оценит ваши своевременные действия, лейтенант, – натянуто и совсем не весело улыбнулся мне офицер.

* * *

Абсолютное большинство людей уверено, что политика — нечто, чем занимаются такие специальные люди-политики, а рядовые граждане государств как-то участвуют в ней, в лучшем случае, во время выборов. Причём многие из этого большинства ещё и считают, что от их конечного выбора в принципе ничего не зависит. А действия в обыденной жизни вообще никак не относятся к функционированию того государства, где они живут и работают. Это не так. И неважно, что вокруг: продвинутое демократическое общество одной из развитых стран Земли двадцать первого века или суровое средневековье другого мира. Потому что государство – это не земли, не законы, не объекты инфраструктуры и не налоги с гражданскими обязанностями, государство — это люди. Общество. А перечисленные выше территории, объекты и налоги с законами без этих людей превращаются в пустой звук.

Да, от действий одного конкретного человека мало что зависит… обычно. Но эти “мало что” в итоге и складываются в государство и в его политику. Ни один правитель не сможет править, если народ не будет исполнять его указания. Даже если построить ужасную иерархическую систему угнетения, которая, казалось бы, не оставляет выбора рядовым гражданам, что делать – именно от этого их “делать” зависит устойчивость государственной системы и её возможности по сравнению с соседями. Собственно, далеко ходить не надо: феодальные королевства как раз и представляют из себя “ужасные иерархические системы”. Рядом с Лидом, тоже той ещё… “республикой” с магическим рабством! — мелкие феодальные монархии смотрятся особенно контрастно. Как нищие, оборванные бездомные попрошайки у подножия сверкающего стеклом и сталью небоскрёба.

М-да, пример получился… неоднозначный. С другой стороны, республика Повелителей Жизни построена на тех же принципах, что и какая-нибудь земная международная суперкорпорация. Разница только в том, что магия Жизни позволила виталистам напрямую заставить низовое звено – рабов – работать не за страх, а за совесть, а корпорантам из моего родного мира до таких технологий ещё далеко. Я надеюсь, что далеко. Впрочем, корпы прекрасно справляются, заставляя низовых сотрудников выкладываться на полную катушку при помощи разного рода мотиваций, стимулов и штрафов. И подняться какому-нибудь курьеру или повару, да даже рядовому клерку на уровень среднего звена менеджеров корпорации, просто делая карьеру, шансов примерно столько же, сколько у лидского раба стать гражданином. То есть ноль. Тем не менее, если даже десять процентов курьеров одновременно плохо сделают свою работу – корпорация пошатнётся. И чтобы такого не случилось, существует корпоративная политика.

К чему я веду: нельзя быть вне политики. Даже бесправного, казалось бы, раба из Лида реально защищает закон. Попробуй выпусти свою собственность из дома в грязной одежде и дурно пахнущего — мигом прилетит штраф. А за рецидив — уже суд с реальной перспективой пробкой вылететь из граждан республики. А вот в королевствах такого нет и крестьян можно угнетать и обирать сколько влезет. Про результат сравнения я уже говорил.

Политологию я учил в институте. Ну, как учил? Союз развалился, и на место часов марксизма-ленинизма (или как оно там называлось, научный коммунизм?) в вузовскую программу с горем пополам впихнули… всякого. Политологию ту же. Преподавали нам её соответственно, а мы, студенты – точно так же её “учили”. Но кое-что, на удивление, в голове застряло. “Политика — это соучастие во власти и оказание влияния на её распределение.”*

[*Слегка перевранная цитата из “Антологии мировой политической мысли” под редакцией Вебера М, изданной в 1997 году.]

То есть политики -- это просто менеджеры власти, улавливаете? Они распределяют тем или иным образом доставшуюся им власть, в лучшем случае оставляя себе кусочек под прямым контролем, а в остальном манипулируя правом распределения. Причём делать это им так и так приходится, потому что один человек физически не может управлять большим количеством дел сразу. То есть по сути, занимаются тем же, чем занимается любой начальник отдела в частной компании. Только начотдела власть делегируется по экономическим соображением, а политику она может попасть в руки и любым другим путём.

Например, власть в Звонких Ключах мне передали на выборной основе – как сильнейшему бойцу, сделав ярлом. А лейтенантское звание в Войске – результат умелого командования в сложной обстановке и личных успешных действий, связанных с риском для жизни. В Лиде статус Повелителя Жизни мне ещё предстоит получить, но и просто выпускник-виталист уже некто повыше статусом, чем обычный гражданин, за счёт завершённого высшего образования. По отдельности может быть не бог весть что – особенно если сравнивать с генералом, королём или деканом. Да и не ставил я себе целью получить власть – скорее, она прилагалась к иным успехам. Но раз получил, а ситуация со Шрамом сложилась такая, какая сложилась – мне нужно её использовать. Просто ещё раз сделать хорошо то, что я умею. Ради себя, и ради своих близких, и ради тех, кто мне эту власть делегировал.

…Чёрт, всё равно потряхивает от масштабов того, во что я собираюсь ввязаться. Причём даже не знаю, от чего больше: от мысли, что у меня не выйдет, или что выйдет.

* * *

Я осторожно выглянул из-за ветви, которую для меня заботливо отогнула Таня. “Прелестно, просто прелестно”, как говорила одна ворона из старого мультфильма. Заслон Белых на тракте, а рядом с ним — полноценный полевой лагерь, пусть и не очень большой. Зато оснащён как! Любой король, решивший разбить ставку на плэнере, позавидует. К импровизированному стойлу привязаны аж четыре ездовые химеры, рядом на специально вкопанной жерди удобно устроился крылатый почтальон. Соответственно, четыре адепта Света, способных не только фигачить своей Стихией направо и налево, но и с копьём достойно выступить. Причём один из них – полноценный паладин!

Похоже, нам повезло, что я решил не переться напрямик, полагаясь на компас и не особо полезную в здешних местах карту, а добраться до штабной крепости вдоль третьей линии. Предварительно выйдя к западному тракту там, где он вливается в Горловину — чтобы уж точно с пути не сбиться. Степь она такая, коварная – уж мне ли не знать. Так что мы от заставы Синистра пошли строго на юг, миновали совсем невысокий в этом месте вал, вошли в лес… и едва не выскочили прямо на заслон церковников.

Что-то мне подсказывает — не дали бы нам мимо пройти просто так. Как не дали бы пройти между фортами второй линии – там ведь всё как на ладони и наверняка в каждой маленькой крепости как минимум по клирику. Конечно, я уверен – не меня они все тут сторожат. Точнее – не именно меня. Просто контролируют трафик, конкретно эта застава — дорожный. Увы, но лейтенант Арн Бертран Миракийский определённо должен быть включен в список ориентировок Церкви.

Что сделают, если я покажусь: стуканут воздушной почтой “в центр” или попробуют задержать под благовидным предлогом, чтобы с местным руководством свести для получения настоятельных рекомендаций? Скорее первое, конечно, но раз уже и до заслонов дошло… В любом случае, выяснять не намерен: обойдём стороной вне пределов видимости и выйдем в Горловину южнее. Просто ведь — степь во все стороны при всём желании не перекроешь.

Волкодевушка отпустила ветку и молча мне кивнула. Я ответил тем же и, стараясь не шуметь, отступил за ней. Следопыты и лесовики из Белых никакие – просто нет нужды разучивать эти навыки, твари за собой целые просеки оставляют: захочешь — мимо не проедешь. А химеры нас, конечно, заметили -- но не сдали: маленький недокументированный бонус для носителей Печати.

Между объектами третьей линии шлялось на удивление дофига народу. Внимания мы не привлекали: шлем я снял и забросил в вещмешок, а плащ так и болтался с выхода из Ключей притороченной сзади к поясу скаткой. Не дурной я летом на себе ещё и меховую накидку таскать! Что касается отвальных, что Баюна с нашивкой сержанта, что волонтёров в деревенском и с луками в руках – то тут и таких хватало.

И вообще, я погляжу, народ осмелел до крайности: попадались гражданские самого крестьянского вида на телегах, группки из двух-трёх не очень трезвых гвардейцев и прочие подобные личности, в глазах тварей выглядящие как закуска. Я помню, как полтора года назад в Восточном форте местные тряслись над судьбой недошедшего подкрепления – а тут на тебе, словно дома себя чувствуют. И ведь всего несколько месяцев назад тут вполне себе твари гуляли.

До штабной крепости мы добрались уже вечером: сказался заложенный крюк, да и не спешили мы особо, чтобы не выделяться. Впрочем, на воротах меня явно узнали: слишком уж рьяно стражники били себя кулаками в плечо. Ну всё, теперь через пару часов каждая собака внутри стен будет в курсе о возвращении Арна Волчьей Погибели, а к середине завтрашнего дня – вся Горловина. Ну ничего, мне главное с Ромаром первым переговорить, согласовать наши позиции – а дальше уже можно и с Церковниками общаться, и со всеми остальными заинтересованными лицами, буде такие найдутся: уже буду знать, что отвечать, а о чём – молчать.

– О нет, только тебя тут и не хватало! – полковнику всё же выделили кабинет согласно новому званию и статусу: большой, отлично отделанный, со столом размером с небольшой аэродром и этажом выше. И даже с собственным постом охраны из двух рядовых перед дверью и секретарём в “предбаннике”. Остановить меня ни первые, ни второй даже не попытались – только глаза выпучили и вытянулись по стойке “смирно”, отдавая воинское приветствие. А всего лишь плащик наконец нацепил. Какое счастье, что в броне амулетный микроклимат!

– Ещё скажи – не ждал, – укорил я изменённого Тьмой.

– Ну почему, ждал, – от глаза опытного функционера не укрылся мой демонстративный прикид, и выводы, зачем я пришёл, он сделал сразу правильные. – Но у меня теплилась надежда на то, что ты поступишь разумно… Или хотя бы будешь выполнять приказы. Или самому сыну генерала Кристина недосуг?

Ну вот, первая проверка “на вшивость”. И сказано таким тоном, типа – полушутка, ха-ха, ага.

– Увы, но мы не в одной из королевских гвардий, где выполнение приказов – высший приоритет, – похоже, жалоба прозвучала даже слишком натурально. Во всяком случае Ромар удивлённо приподнял брови и спросил явно не то, что хотел:

– К сожалению?

– К сожалению, – я откинулся на высокую спинку неудобного “гостевого” стула и потянулся, заложив ладони за голову. – Сидел бы сейчас на опорнике и ждал, чего умное командование нарешает. А если что не то, то я ведь и не при делах…

– А ты, значит, при делах, – со странным выражением лица посмотрел на меня полкан.

– Ну ты ведь получил мою депешу, – я не спрашивал, я утверждал.

– Допустим, – осторожно согласился старший офицер.

– И по результату получения как минимум вздрючил интендантов на местах, – кивнул ему я. – А ещё, скорее всего, напряг логистов срочно идти по деревням собирать, что осталось от зелий. Я, кстати, тоже соседям отправил гонцов с предупреждением и инструкциями, как поступить, чтобы сохранить что осталось. И три тысячи единиц в Синистру доставил – там, кстати, условия подходящие для хранения… пока.

– Уговорил, не буду отдавать тебя под трибунал за самовольное оставление поста, – резко поменял тон беседы полковник. Правда, если он надеялся выбить этим меня из колеи – зря. – Возможно, даже благодарность вынесу…

– Да-да, – перебил я его. – Может, уже о главном начнём говорить?

– Валяй, – высокопоставленный Рубежник вдруг ссутулился и махнул рукой. – Что там у тебя.

– Слегка продаться Лиду в противовес поджимающим Белым, разумеется, – я сделал вид, что ждал перехода к этой теме с самого начала. И постарался не пустить злорадную улыбку на лицо, когда Ромар подавился вдыхаемым воздухом и раскашлялся.

– Ты!.. Это!.. – штабист аж головой потряс. – Выражения выбирай, да?

– А чего рассусоливать-то? – чуть округлил глаза я в деланом удивлении. – Сказал как есть. Мы же военные, не барышни салонные, выражаться прямо и по существу должны. Так даже в Уставе записано.

Действительно записано, кстати: “обращаться к старшему по званию только по существу, по возможности излагая суть вопроса максимально кратко”. Недаром я эту “книгу книг” год зубрил. Ну а ещё Ромар хоть и стал офицером, но семейные корни тоже никуда не делись: вся родня в Торговой Гильдии.

– И что, есть что продать? – а вот теперь мужик откинул все маски и спрашивал меня на полном серьёзе.

– Более чем, – тем же сосредоточенным тоном ответил ему я. – Тема верная. И… у меня есть, кому её предложить с той стороны.

Имя и должность Вирна Нессарийского на конверте мой визави, конечно, не пропустил и намёк явно понял. Задумался. Глубоко задумался – причём прямо сразу, даже не выставив меня из кабинета. М-да, вовремя я. Похоже, Войско Церковь прижала даже сильнее, чем я думал. Держат Белые руку на пульсе, держат. И значит это только одно: на юге их самих жмут куда сильнее, чем я слышал.

Глава 15

— ТУ-ТУРУ-ТУРУ-ТУРУ!

– ...Торжественно. Перед строем. За своевременные действия и проявленную стратегическую инициативу лейтенанту Арну, также известному как Волчья Погибель, присваивается воинское звание капитан. Носи его с честью и достоинством, товарищ!

— Служу Рубежу!

– УРА! УРА! УРА!!!

— ТУ-ТУРУ-ТУРУ-ТУРУ!!!

Пробирает. До самых костей. Даже если знаешь, что все эти воинские ритуалы и созданы для того, чтобы пробирать, для нематериальной мотивации то есть. Психологические приёмы работают даже тогда, когда ты о них знаешь. Впрочем, именно это парадно-военное представление не для меня. Торжественная церемония открытая, проводится перед зданием тылового штаба, а не за ним на плацу. Более того, о ней было объявлено заранее, чтобы все желающие в пределах крепости успели подтянуться.

Желающих набралось не мало, под сотню человек: подобные мероприятия тут редкость. Рубежники вообще не любители проводить торжественные построения и прочие милые сердцу генералов королевств торжественные манёвры. Даже парадной формы нет у Войска, я уже не говорю о мундирах: наши все в боевом, у некоторых на кирасах выправленные вмятины не до конца заглажены и отполированы. Белые из числа присутствующих тоже не заморочились особо: они благодаря магии своих адептов и так сияют белизной одежд. А вот офицеры-гвардейцы, квартирующиеся при штабах, расфуфырились дай боже: у того золотое шитьё на мундире, у этого – серебряное, зато мелкие камушки полудрагоценные нашиты. И это у северян ещё орденов-медалей нет, иначе каждый навешал бы ещё и по полпуда висюлек!

Но надо отдать должное: припёрлись дворяне на службе не только себя показать по подходящему поводу, как и Белые, в общем-то. Капитаны у Рубежников – это уже, если можно так выразиться, штучный товар. Основную офицерскую лямку тянут лейтенанты. Именно они ведут логистические отряды, командуют опорными пунктами, перекладывают бумажки и производят прочие бюрократические манипуляции в штабе.

Стать лейтом относительно легко: просто покажи, что можешь командовать больше чем десятком человек в сложной обстановке, прояви личную доблесть – и вот уже шеврон спланировал тебе на рукав. Будет соответствующая обстановка на Рубеже — путь от рядового до лейтенанта может быть легко пройден за два-три года. А то и быстрее — я сам тому пример. Главный критерий, повторюсь – чтобы другие бойцы охотно подчинялись: те из Рубежников, кто лидерских качеств не проявляет, так и застревают в рядовых.

Переход из лейтенантов в капитаны очень непрост и, обычно, крайне долог. Лейтенант — это крайняя должность, когда командира может и должна заботить только тактика. Стратегического мышления от них не требуется, как и продвинутых навыков планирования. И эти навыки никто не преподаёт, просто нет военной академии, которую можно закончить и получить требуемые знания. Всё через личный опыт. Потому проходить в лейтах лет пятьдесят -- совершенно нормально: свою голову другому не приставишь, а обучать потенциальную смену получается у капитанов так себе: тупо времени не хватает. Если же нужда потребует заполнить вакансии не считаясь с личными характеристиками командиров… ну, я уже видел, как капитан Басс “справлялся” с рулением заставой Сим.

Таким образом, присвоение мне звания так быстро – это признание не только заслуг некоего запредельного уровня, но и умения оперировать информацией и командовать на стратегическом уровне. Впрочем, на мой взгляд это и есть минимальный уровень для специального военного атташе в республике Лид – или как там мою должность обозвать можно?

Нет в Войске такой должности и не было никогда. Впрочем, заявлять на всю ивановскую, чем я буду заниматься, полковник Ромар тоже не поспешил: кому надо, тот и так поймёт… со временем. А пока и одного звания хватит, чтобы меня почтительно пропускали заслоны Церкви, не пытаясь не то что о чём-либо допросить – вообще остановить. А Повелители Жизни будут сразу видеть, какой у меня уровень полномочий и какие возможности принятия самостоятельных решений. Высокий он, к слову, этот уровень. Очень высокий. Хотя бы просто потому, что все полковники и единственный генерал в Ставке Войска Рубежа до сих пор не очень понимали, как им действовать в качестве независимой политической силы.

Раньше лезть в межгосударственную политику Рубежникам попросту не требовалось. После того, как распался союз королевств и закрепились писанные и неписанные договорённости между защитниками Рубежа и остальными заинтересованными сторонами, особо ничего не менялось и высшим офицерам оставалось только следить за поддержанием статус кво. Ну, как следить? Постольку-поскольку: им и проблем с обороной Горловины хватало. Даже вояж Кристиана, по большому счёту, не выбивался из этой парадигмы ведения дел: генерал просто съездил и адресно, для большей эффективности и скорости, попросил ресурсы под большое общее дело – и получил их. То, что мой папаша, например, на полном серьёзе пригрозил Лиду, используя свою репутацию, как я понимаю, для тыловиков осталось за кадром.

Потому для большинства офицеров из Ставки Войска “мирная” атака Белой Церкви оказалась чем-то из ряда вон. Высшие командиры, включая генерала-главкома просто не понимали, что вот такой вот ползучей интервенции можно и, самое главное, нужно было противопоставлять. Пока всё сводилось к цеплянию за всё тот же статус кво, но всем, и прежде всего Ромару было ясно: рано или поздно церковники добьются своего. Найдут лазейки, подберут аргументы, в конце концов нашепчут в уши королям нужные слова – и вуаля, контроль над Горловиной перейдёт к адептам Света. И Войско Рубежа, фактически, тоже. Всего-то и надо перевести на себя ресурсно-денежные потоки и отжать контроль за территорией непосредственного тыла.

Да, да, церковники не просто посчитали необходимым занять себе побольше места в Горловине, одновременно ослабляя Рубежников, они определенно решили забрать Войско себе. Ну а что: лучшая в мире армия, между прочим… и бесхозная! То, что начало активной фазы их плана совпало с уменьшением зоны Тьмы в Шраме, отлично играло Светлым на руку. Так же как и смена руководства на куда менее опытное. Именно выход экспедиционного корпуса Рубежникова стал точкой отсчёта для скорее всего давно готовящейся рейдерской атаки.

Конечно, Белые не заявили на весь мир “мы берём Рубежников под своё крыло”. Кстати, из-за этого многие штабные офицеры до сих пор просто не верили, что Войско теперь, после критического падения численности тварей на границе, буквально за считанные месяцы может потерять независимый статус и самостоятельность. А вот Ромар – понимал. В целом он подтвердил мои догадки, что Церковь активно жмут на юге и тем банально нужна военная сила. Свои войска у Белых тоже были, и не сказать, чтобы прямо маленькие (но и не большие тоже), только вот по качеству они даже не до всех гвардейских соединений дотягивали, не говоря уже о Рубежниках.

Полковник-кадровик очень-очень не хотел, как он выразился, “на старости лет” влезать в конфликт против людей, да ещё и по чужой указке. Очевидно, что на перехвате контроля Светлые не остановятся и попытаются ассимилировать Войско, превратить в часть своих вооруженных сил. И сделать это просто: одновременно дать укорот южанам и “стесать” об них старые кадры. Два по цене одного, как говорится.

Потому мою инициативу Ромар воспринял… очень тепло. И, убедившись, что я по крайней мере понимаю, во что ввязываюсь, и могу играть на нужном уровне, сделал всё, чтобы улучшить мои договорные позиции, включая продавливание следующего звания. Вот что значит оказаться в нужное время в нужном месте. Как говаривали мои предки: дорога ложка к обеду.

* * *

Я проследил, как Печать отсчитывает последние секунды назначенного самому себе срока и встал с койки. Одеваться и собираться не нужно: сделал всё загодя и последние три часа просто пролежал, глядя в потолок. Сказал бы “напряжённо размышляя” — но нет. За последние четыре дня было обдумано и высказано достаточно. В тысячный же раз катать в голове вопрос “а правильно ли я поступил?” – ну нет, увольте. Вот что меня действительно интересовало — так это правильно ли я воспроизвожу приёмы работы со стволовыми клетками из научного труда Вирна Миракийского. Вроде правильно, но… впрочем, скоро я сам у него спрошу. Совсем скоро. Осталось лишь одно дело, которое нужно завершить перед тем, как покинуть крепость.

Четвёртый этаж офицерского общежития Рубежников использовался как гостиница: стандартные, похожие одна на другую комнатки с узкими топчанами и необходимым минимумом мебели. Сюда я вернулся уже под вечер после присвоения звания: до того товарищи офицеры изволили гулять в трактире. М-да, “гулять”. Когда в крепости сухой закон – звучит как издёвка. Хотя конечно кто хотел — нашёл себе чем горло промочить, не за общим столом, разумеется. Было бы смешно, если бы не было так грустно. Белые и гвардейские аристо ко мне не лезли: проставляться на собственном награждении и повеселиться – это святое. Вот завтра… точнее, уже сегодня днем – другое дело. Но меня тут через час уже не будет.

Подойдя к соседней двери, я сначала толкнул створку и только потом сообразил, что нужно было бы постучать. Н-да, от некоторых привычек нужно отвыкать. Впрочем, Баюн не спал, не пил в одиночку горькую… и дверь не закрыл на засов всё по той же привычке. Занимался теперь уже лейтенант насквозь правильным для военного делом: приводил знаки различия в соответствие действительному положению дел. В смысле, аккуратно пришивал офицерский шеврон к рукаву.

– Уходишь?

— Ухожу, — согласился с констатацией факта я и кивнул на “рукоделие” в его руках. – Еще раз поздравляю.

— Никогда не думал, что это произойдёт… так, -- он потеребил рукав куртки. – Так…

– Буднично? – помог я.

– Так неожиданно, – сказал он одновременно со мной. – И… неправильно!

– Неправильно-то почему? – последняя вырвавшаяся у бывшего подчинённого фраза заставила меня улыбнуться. – Давай уж будем честны: в деревне я занимался чем угодно, только не положенными мне по должности командира опорного пункта Войска Рубежа обязанностями. Эту лямку тянул именно ты.

– А ты “тянул” на себе всё остальное, ярл, – серьёзно, даже слишком серьёзно ответил он мне.

– Ярлом мне оставаться ровно столько, сколько тебе добираться до деревни, – почему-то осознание этого факта будило в душе лёгкую грусть. Хотя казалось бы – должен вздохнуть с облегчением. Я с головой окунулся в жизнь скрытого посёлка отвальных, в очередной раз слишком близко к сердцу приняв чужое по сути решение по отношению к себе любимому. А мог бы амулетостроение и химерологию нормально наконец подтянуть, да и в консервации возраста стоило, если уж на то пошло, ещё много и упорно тренироваться… Ой, да кого я обманываю? Ничуть не жалею, что последние полгода занимался тем, чем занимался! Если бы все мои усилия ещё не грозились пойти прахом…

– Пока ты защищаешь нашу деревню – быть тебе ярлом, командир, – подобравшись, неожиданно твёрдо отчеканил собеседник. – Когда я вернусь домой – первое, что сделаю, всем расскажу, на что тебе пришлось ради нас пойти! Будь уверен, Общество со мной согласится.

– На повышение пойти? – усмешка вышла кривоватой. – И я тебе уже не командир, Баюн. Ты и сам теперь командир, без приставки “младший”. Что касается защиты… если всё пойдёт так, как планируется, то деревню вам придётся оставить и переселиться на тысячу с хвостиком километров на восток. Не только вам, всем отвальным. Не уверен, что это называется “защита деревни”. И всё, что я сделал до сих пор – окажется бессмысленным.

– А и переедем, что такого-то? – легко махнул рукой зарубежник, заставив меня распахнуть от удивления глаза. – Что?

– Я думал, ты… больше привязан к своей малой родине, – пояснил я немного неуклюже. – Ну там проверенные временем традиции, вложенный в течении веков труд предков…

– Арн. Огонёк, – насмешливо хмыкнул разведчик, с хитроватым прищуром посмотрев на меня своими жёлтыми нечеловеческими глазами. – Ты так и не понял, что сделал, да? Как это на тебя похоже, Волчья Погибель: сначала выкинуть, что никто не может, а потом говорить “да что такого-то”...

– Так объясни толком, – потребовал я.

– Объясни… – лейтенант послал мне ехидную улыбку. – Для тебя, может, ничего необычного, а вот мы, простые люди, как-то не привыкли, что за полгода можно жизнь поправить да улучшить так, как все предки за века не смогли. Да что там – в Приграничье так никто не шикует! Мы ведь есть нормально стали, а не что лес пошлёт в этом сезоне, выбор блюд что у твоего короля. Одежду пошили, не экономя ткани, сердце ёкать перестало, когда дурной по детству малой опять за частокол утёк “погулять с ребятами”. Горькая трава, немного стекла и правильно приложенные руки. Даже тварей бить особо не пришлось. Если бы не катаклизма со Шрамом – так наша деревня центром обмена стала бы. А там и эльфы дикие, глядишь, со своими вышивками подтянулись бы… Так что переезд меня не пугает, совсем. А год-другой потерпеть, чтобы на новом месте наладить быт – совсем не то, чем можно напугать отвального. Заодно Неясь эказаменацию, хех, сдаст. А то ишь навострился за твоей Миланой повторять и чуть что – за советом бежать. Староста, тоже мне!

– … – я прямо не нашёлся, что ответить на такой пассаж.

– Делай, что должен, – кивнул мне Баюн.

– И будь что будет! – невольно вырвалось у меня.

– А что, правильно, – оценил инопланетную поговорку лейтенант. – Ладно, давай прощаться… и иди уже. Пора, небось?

Пора.

Выйдя за дверь номера, я помотал головой. Показалось? Показалось ведь? Ну не мог же прошедший, как говорится, Крым и рым взрослый мужик пустить пресловутую “суровую мужскую слезу”. Не, точно не мог.

* * *

Ночь. Стена. Верёвка, сброшенная в кромешную тьму внизу... Словно в плохом рыцарском романе, ага. К месту спуска меня проводил лично Ромар, никому не доверил. А дальше пришлось топать самому, время от времени сверяя направление по ярким летним звёздам. Шагал и шагал, пока не увидел тусклый огонёк масляной горелки, степной замены костра. Сначала даже не понял, что это не ещё одна звезда у горизонта мерцает…

Проводника я не узнал — то ли слишком мельком видел в крепости и не запомнил, то ли ради дела полковник вытащил человека со стороны. До рассвета мы молча коротали время у коптилки-переростка, как только стало светать – оседлали коней. Скакали долго, сначала на юг, потом начали забирать к востоку, причём пейзаж практически не менялся, словно мы приклеились к месту. И лишь когда перевалило за полдень, я разглядел впереди чёрную точку. Которая при ближайшем рассмотрении оказалась таким же “полевым лагерем” в чистом поле. Как мой попутчик его нашёл — даже не спрашивайте.

– Ну наконец-то! — Милана всплеснула руками, довольно достоверно изобразив раздражение, за которым, определённо, попыталась спрятать облегчение. – Я уже подумала, ты про нас забыл. Может, хоть теперь расскажешь, зачем было срочно выдёргивать из дому меня и Нату?! Не для того ведь, чтобы заставить всю ночь напролёт и потом ещё полдня торчать в какой-то глуши?!

Таня просто беззаботно помахала мне рукой, при посторонних отыгрывая ушастую наёмницу из Лида, которой пофиг на всё, кроме задания и денег, а Наташа… Нет, определённо она меня была рада видеть, но явно не успела толком прийти в себя от череды событий последних дней. Шутка ли – покинуть в первый раз родной дом, причём как покинуть – сразу верхом на химере! А потом перенести более полутора суток бешеной скачки почти без остановок сначала лесными дорогами Приграничья, а потом, уже медленнее (потому что за проводником, который передвигался на лошади) — по степи южнее Горловины.

— Расскажу, – я коротко посмотрел на своего молчаливого спутника, потом на Рубежника-разведчика, приведшего сюда моих подруг.

— Отсюда -- строго на восток, следите за компасом, – без слов понял меня сопровождающий. – Тропа начинается в лесу где-то в тридцати метрах от опушки, чтобы попасть на неё, нужно проехать между сухой и зелёной рощей. Если видите лес и не видите сухой рощи – вы сбились, езжайте вдоль кромки леса и ищите.

А может, и меня и девушек вели вовсе не Рубежники, а самые настоящие контрабандисты. Ромар, конечно, выбрал себе военную стезю, но готов поспорить на ренийский шлем – таки имеет выходы на нужных людей и получает с них свой гешефт. По крайней мере, тропа, набитая с отступом тридцать метров от опушки – это явно не дорога честных людей.

– Всё понял, спасибо, – уверил людей полковника я. Те в ответ молча кивнули, буквально в минуту собрали пожитки – и направили коней куда-то на юго-запад. Того жеребца, на котором я сюда приехал, они увели за собой. И правильно: двум скоростным химерам вполне по силам увезти четверых без ущерба в скорости.

– Уехали, – сообщила Таня, поведя своими ушами… и через секунду уже повисла у меня на шее.

– Ну-ну, всё в порядке, – уверил я её. – А у вас?

– Не считая, что волкоухая сорвала нас из дома в четыре утра, ничего не объяснив, бешеной скачки сначала через дикий лес (я думала – мы убьёмся!), потом по тракту, а в завершение – блужданий по степи? Лучше не бывает! – с едким сарказмом “успокоила” меня блондинка. Правда, сама же не дала мне ничего сказать в ответ, закрыв рот поцелуем.

– Наташа?

– Мне кажется, что я ещё сплю и вижу сон, – похлопав глазами, совершенно беспомощно призналась она.

– Ничего-ничего, так даже лучше, – баронетта отлипла от меня и с прямо-таки материнской лаской стала гладить ведьмочку по голове. – Мне после знакомства с… хм, с твоим мужем, тоже в какой-то момент так стало казаться.

– Это когда вы ночью попёрлись в лес чужой тайник искать? – заинтересованно уточнила химера.

– И тогда тоже, – фыркнула леди Пэр. – А уж когда мы вчетвером…

Она осеклась, ещё раз старательно провела рукой по волосам Наты, и выразительно глянув на собеседницу, закончила:

– Праздновали новый титул Карины и моё назначение управляющей манором Бертран... Свет! Такое чувство, что это сто лет назад было!

– Поехали уже, – Вспышка, воспользовавшись заминкой, ткнулась носом мне в плечо, намекая, что её тоже можно погладить. Или почесать под подбородком. – Вечер воспоминаний устроим… вечером. Со скоростью наших крошек мы не только степь засветло покинем, но и на тракт успеем выйти, и даже до трактира добраться.

* * *

— Уснула как младенчик, – умиротворённо улыбаясь, сообщила нам Милана.

— И всё-таки ты с ней слишком цацкаешься, – неодобрительно заметила Таня. — Взрослая девка, сиськи вообще вдвое больше, чем у тебя, а цепляется за твою юбку словно ей шесть!

– Ну-ну, не ревнуй, – баронетта потянулась к ушастой макушке, но химера раздраженно отдёрнула голову, издав звук, который при некотором воображении можно принять за тихий рык. – А что касается груди…

Тут аристократка выпрямила спину и подбоченилась, отчего мой взгляд словно сам собой соскользнул к источнику завораживающих колебаний. Благородная леди успела усесться на лавку рядом со мной, потому мой жест внимания заметили обе собеседницы.

— Так вот что касается груди, — победно усмехнулась красавица-блондинка. – То наш с тобой любимый мужчина определенно выбирает не по размеру.

Я только молча покачал головой, демонстрируя свое отношение к выбранной теме. Но невербальный сигнал оказался напрочь проигнорирован.

— Знаешь, когда ты сейчас сказала, -- кажется, Таня действительно всерьёз задумалась. – Я, Рона, ты, Карина, Ната… прямо коллекция какая-то получается.

Пришлось отложить вилку, чтобы случайно не подавиться.

– Ещё служанка в поместье Бертран была, на которую наш герой запал. Там было на что, – руками на себе показала “что” леди Пэр. – Почти как у нашей деревенской подружки, разве что самую малость меньше. И мордашка, надо отдать должное, ми-иленькая. Кстати, Арн, та паладинша, которая вам бить волков помогала, а до этого твой отряд так здорово спасла, что чуть самостоятельно всех не прибила – это ведь Маша была? Соболь утверждал, что она к тебе была очень благосклонна.

– Маша, – пришлось сделать над собой усилие, чтобы не процедить ответ сквозь зубы. – И она не паладин, пока только Светлый Рыцарь… Нам обязательно нужно говорить на эту тему?

Девушки переглянулись, и блондика несколько озадачено вынесла вердикт:

– Знаешь, и вправду коллекционер.

– Свет! – я с усилием потер лоб. К счастью, в зале деревенской корчмы было весьма людно, из других посетителей голос никто не сдерживал, и потому наша беседа за столом в тёмном углу общего зала оставалась вполне приватной. – Милые. Любимые. Ну хватит, а?

Надо сказать, особого внимания тут мы к себе не привлекали: Мила и не подумала сменить деревенский наряд на свое дворянское платье, разве что вместо юбки щеголяла в охотничьих кожаных штанах, куда более удобных для верховой езды. Лёгкая броня химеры для ушастой телохранительницы-наёмницы была едва ли не форменной одеждой, а в моей бронекуртке местным ещё нужно было умудриться распознать доспех – слишком уж уровень вещицы превосходил местные поделки. Вот при въезде на нас пялились – белые ездовые химеры уж слишком сильно выделялись среди других кляч. Но интерес был скорее завистливым: в Приграничье находилось место всем, в том числе и удачливым контрабандистам. Потому в глазах персонала трактира читалось: “вот ведь хватает у пройдохи денег на всё, что ж он такое перевозит, чтобы траты окупались?” Как и в прошлый раз, с расспросами или иным любопытством никто не лез: у лидских разумных химер сложилась вполне определенная боевая репутация. Да и пистолетная рукоять, торчащая из кобуры у меня на поясе как бы намекала, что и от меня возможны неожиданные сюрпризы...

– Хватит – так хватит, – неожиданно покладисто согласилась баронетта. – Только если тебе наш лёгкий трёп тяжело слушать, то что ты будешь своей… гм, жене отвечать, когда она начнёт неудобные вопросы задавать? Девочка, конечно, совсем жизни не знает, но она же не слепая и не дура. Это в деревне прокатывало, когда ты меня или Таню в общинном доме или в лаборатории валял, а при жизни под одной крышей так не выйдет. Она ведь реально тебя своим мужем считает.

Просто невероятным усилием воли я не брякнул: “я валял?!” Особенно это касалось белобрысой аристократки: на один секс, инициированный с моей стороны приходилось добрых три раза, когда одна блондинка, что называется, бесцеремонно влезала ко мне в штаны как к себе домой! Но озвучить что-то подобное значило вызвать скандал – мало того, что мне совершенно не нужный, так и просто на редкость несвоевременный.

– И что ты посоветуешь? – с трудом подобрав правильные, как мне показалось, слова, и изобразив спокойное внимание всё-таки ответил я.

Да щас!

– Я?! – изумилась и, по-моему, даже почему-то оскорбилась аристократка. – Это ты развёл тут гарем, навлюблял в себя девчонок, потом ещё и женился в довесок едва ли не на первой встречной – и у меня теперь спрашиваешь?! Так, стоп. Это что за выражение лица такое?

– Гарем, – задумчиво повторил я. О как, оказывается, на местном диалекте тоже существовало специальное словечко, означающее примерно то же, что и на земле. То есть полигамную семью с одним мужчиной и несколькими женами. Надо же, а я думал что уже вычерпал глубины не-личностной памяти Арна-реципиента до дна. – Можешь рассказать подробнее?

– Мужчины! – Мила впечатала ладонь с растопыренными пальцами себе в лоб. – Кто о чём… Ты серьезно, что ли?

– А ты считаешь, я не думал о будущем? – с укором спросил леди Пэр я. – Свой дом. Любящие… жены. Дети, которых мы воспитываем все вместе…

Перед словом “жены” горло почему-то перехватило, но сила моей Стихии легко справилась с затруднением.

– То ли клинический идеализм, то ли клинический же идиотизм, – опять явно моими словами “поставила диагноз” блондинка. – Даже не знаю, что хуже.

– Хочу напомнить, – вкрадчиво указал ей я. – Что мне уже неоднократно удавалось то, что другие считали невозможным.

Шах и мат! Милана посмотрела на меня, словно в первый раз увидела, потом захлопнула приоткрывшийся от удивления ротик и замолчала, глубоко уйдя в себя. Так мы и доели ужин в молчании. Н-да, а я, наивный, ждал вопросов о том, зачем тащу Наташу в Лид и почему так срочно выдернул из Звонких Ключей девчат…

...Кровати в номере мы составили вместе ещё при заселении: привыкли так спать у себя в избе. Раскинувшуюся в позе звезды ведьмочку подвинули на край, сами разделись и залезли под одеяло…

– Разбудишь ведь, – предупредил я темноту, нежно сомкнувшую ласковые женские пальчики вокруг той самой моей части тела, через которую слабый пол испокон веков манипулируют сильным.

– Хренушки, – отозвалась тьма голосом Миланы. – Спит как убитая!

Я потянулся был на звук, вернуть, так сказать, внимание с процентами, но у блондинки были другие планы. И прелюдия в них не входила.

– Ох!!! – я с удивлением почувствовал, что девушка возбуждена так, от неё едва искры не летят! И когда успела только? Мы ведь сразу после еды в комнату поднялись и даже умываться не стали – сразу раздеваться начали. Это она что, от разговоров о гареме так?! Бож-же… надо запомнить, а лучше вырубить в граните, чтобы и потомкам память была: никогда, никогда не считать, что понимаешь женщину!

Глава 16

— Загвоздка в том, что я почти ничего не знаю про гаремы, – задумчиво выдала “в пространство” фразу Милана. Мы как раз съехали с тракта, чтобы по-быстрому перекусить, перед тем, как двинутся дальше. Со скоростью Вспышки и Зайки запросто можно было бы доехать и до ближайшей придорожной корчмы — подумаешь, лишних полчаса голод потерпеть, но я не хотел растягивать остановку на обед часа на полтора, если не на дольше. За столом, безусловно, вкушать пищу куда приятнее и удобнее, чем на расстеленной на земле попоне, но пока обслужат, пока поешь, пока то-сё…

Опять же, из-за практически полного отсутствия монстров в Приграничье трафик по не подконтрольным королям трактам увеличился едва ли не десятикратно: контрабандисты, аферисты, торговцы всех мастей спешили воспользоваться оказией. Из-за чего местная сфера обслуживания, не очень готовая к такому наплыву клиентов начала ощутимо потрескивать по швам. И если вечером лишних сорок минут подождать своё горячее за кружечкой холодного пива было даже как-то где-то приятно, то светлое время суток разбазаривать впустую не хотелось. По моим расчётам, если не тормозить, нас впереди ждала всего одна, последняя ночёвка по пути в Лид. Да, летом перемещаться верхом на химерах одно удовольствие: трое суток – и ты уже на месте! Это не зимой пробиваться сквозь пургу, меся кашу из снега и льда…

Таня, услышав подругу, дёрнула ушами и скорчила характерную гримасску: “что, опять?” Кстати говоря, сегодня волкодевушка и блондинка ехали вдвоём на Зайке: утром подружки синхронно и не сговариваясь буквально впихнули мне в руки зевающую Наташу. Вчера, и, как я понимаю, всё время до нашего рандеву в степи, ведьмочка ехала с леди Пэр, да и спешившись старалась держаться к блондинке поближе. Правда, если Мила ждала какой-то особой реакции, то так и не дождалась: панических взглядов на подругу Тёмная не кидала, удобно и уже даже более-менее привычно устроилась на спине уже Вспышки прямо передо мной, и всю дорогу точно так же с любопытством крутила головой.

К слову, меня лес справа и слева от дороги рассматривать без нужды ну вот совершенно не тянуло. Зеленые стены безусловно несколько отличались от таковых, что зажимали тракт к западу от Горловины и по мере нашего пути продолжали постепенно меняться, но… скажем так, это было не тем зрелищем, за которым наблюдать было интересно. Мне. А вот выросшая в лесу девушка, похоже, видела куда более интересную картину…

— Гаремы ввёл в обиход правитель одной из сатрапий, их на юге две или три… вроде бы. Или было две или три, – продолжала отчитываться о том, что вспомнила блондинка. – Не знаю, правда это или нет, но там, где я читала, сатрап придумал гаремы для поощрения своих самых преданных сподвижников из числа дворян. Сам же и одаривал их женщинами из числа знатных пленниц, захваченных у соседей. Но не по доброте душевной, а специально, чтобы отвлечь от государственных дел самых сильных и влиятельных своих благородных. Ведь когда жён больше одной – так и проблем куда больше. Кроме того, хитрый сатрап ещё и заставил соревноваться высокородных подданных между собой за царские милости — ведь разрешения создать гарем он выдавал персонально, и число мест в нём тоже утверждал сам.

— Выдающийся государственный деятель! – прямо-таки восхитился я.

— Потом, конечно, полигамные браки стали наследственной привилегией знати и они сами стали собирать себе женщин со всего света, по-прежнему стараясь перещеголять друг друга. Входя в нешуточные расходы, порождая распри там, где должны царить мир и согласие… ты точно хочешь ввязаться в это, Арн?

Ага, и как я после вчерашнего разговора… и не только разговора! -- скажу “нет”?

– Могу повторить: мне уже не раз удавалось то, что не удавалось раньше другим, – пожал плечами я. Пока мы трепались, я успел достать из седельных сумок прихваченные из харчевни хлеб и сыр и теперь водрузил в центр расстеленной на земле попоны главное блюдо – завёрнутую в несколько полотенец курицу, жареную целиком на вертеле. Уммм, а запах… и ностальгия. Некоторые дорожные блюда не меняются от мира к миру.

– Ну хорошо, и как ты собираешься… гм, реализовать гарем на практике?

Чёрт. Милана. Просто “отличная” тема для застольной беседы, блин!

– Спрашивая девушку: “Будешь ли ты моей женой?” – и так нужное количество раз, – я выразительно посмотрел на блондинку. – А что, нужно как-то иначе? Несколько жён – полигамный брак, всё как ты сама и сказала.

Рядом округлила глаза и тихо ахнула Наташа: до неё только сейчас дошло, что разговор имеет к ней самое прямое отношение. Сама же инициатор разговора сделала какой-то странный жест рукой, чуть не расплескав квас из своего кувшина – я купил четыре ёмкости, чтобы не возиться в дороге с кружками. Я подождал, но какого-то внятного ответа на свою реплику так и не дождался: баронетта несколько раз порывалась что-то сказать, но так и не произносила не звука. Зато оживилась Таня:

– Мил, скажи, ты где вот это всё про гаремы узнала, – хмыкнув, поинтересовалась волкоухая.

– В… одном рыцарском романе прочла, – после некоторой паузы очень неохотно призналась аристократка. – А что?

– Да просто знакомые заходы, – дёрнула ушами химера и процитировала: – “Входя в нешуточные расходы, порождая распри там, где должны царить мир и согласие…” Ты ведь в курсе, что больше половины таких романчиков Белая Церковь на своих типографиях печатает? Нет? А я вот да. Эти книги в Лиде ни через городские библиотеки, ни по каталогам никак не достать, приходится заказывать через купцов-резидентов Торговой Гильдии втридорога… Рона жить без этой макулатуры не может, зачитывает до дыр – а потом на их основе слёзодавительные песенки сочиняет. Пришлось узнавать, где и как можно купить. Ну и сама… прочла кое-что. Отдельные пассажи там как под копирку из тома в том: “дворянское братство”, “работящее крестьянство – опора королей”, “естественный порядок вещей”… тьфу!

Я проследил за красивым полётом куриной кости и сделал себе мысленную пометку: попытаться достать хотя бы пару-тройку художественных книг из южных типографий. Жанра “фантастика” тут пока ещё не изобрели, а уж фэнтези – тем более. В рыцарских романах могут придумать любовную историю, а вот остальные детали, включая описание гербов, например, будут переданы максимально документально. Как же иначе – ведь по ним, фактически, учатся будущие бароны и баронессы, герцоги и герцогини. Да и принцессы, я думаю, тоже не что-то другое почитывают. Так что… надо бы попробовать перенять положительный опыт, хм, “коллег”. Если он действительно есть.

* * *

Проехать удалось даже дальше, чем я рассчитывал: не самый широкий восточный тракт, прежде чем его до конца просушило летнее солнце, успели основательно утоптать и укатать, но не успели разбить. Химеры стрелами неслись вперёд, глотая километры на зависть земным гоночным мотоциклам-эндуро — во всяком случае, я на двухколёсном драндулете по едва знакомой трассе не рискнул бы так разгоняться. Могло и не хватить реакции обогнуть внезапно обнаруженный за поворотом еле тащащийся навстречу обоз или нескольких пешеходов с котомками за спинами. Я уже не говорю про перепрыгнуть дыру в покрытии моста – то ли местные “смотрящие” из числа трактирщиков не уследили, то ли кто-то так перегрузил свою телегу, что доски под колесом не выдержали.

А вот у Вспышки и Зайки даже с двумя седоками проблем не возникало вообще никаких: они даже не подтормаживали в сложных для проезда местах. Впрочем, для существ, способных нестись практически на полной скорости через более-менее редкий лес, все препятствия на дороге даже до звания лёгкой разминки не дотягивали. В итоге то, что я обсчитался, вычисляя время для остановки на ночлег, выяснилось только тогда, когда впереди замаячили стены следующей придорожной корчмы. Той самой, кстати, в которой мы с Таней коротали первую ночь пути из Лида в Горловну. Действительно, вспомнить — словно лет десять назад было…

– Ваше благородие, — неуклюже, но вполне душевно отвесил короткий поклон корчмарь.

– Надо же, запомнил! – восхитилась волкоухая.

– И вас тоже, уважаемая.

— Найдётся комната? — я оглядел на три четверти заполненный зал, попутно отмечая несколько знакомых ещё по прошлому визиту лиц.

– Как не найтись, — он проследил за моим взглядом и объяснил: -- Караванщики, ночевать в своих фургонах будут. Скупердяи.

Последнее было сказано шёпотом и в сторону, но я расслышал.

– Тогда ещё и ужин… Ната, ты опять сразу спать?

– Я с вами, – помотала головой Тёмная… и заразительно зевнула.

– ...На четверых за угловой.

– Будет сделано в лучшем виде, ваше благородие!

– Старый знакомый? – Милана по дороге к столику пару раз обернулась, разглядывая корчмаря. Понятно, что её заинтересовало: дворянской геральдической накидки на мне не было, да и спутницы были одеты так, что при всём желании за благородных не примешь. Шевроны с брони я тоже до поры до времени снял. Долго сохранять секрет полишинеля с моим местонахождением не выйдет – церковники рано или поздно узнают, куда я делся из штабной крепости, но лучше выиграть ещё немного времени, пока я буду вести переговоры с Повелителями Жизни...

– Можно и так сказать, – я хмыкнул, припоминая обстоятельства этого самого знакомства. – Таня его и других местных до усрачки напугала – до сих пор забыть не могут.

Химера демонстративно повела длинными пушистыми ушами и посмотрела по сторонам: принимающие пищу посетители сразу же начинали делать вид, что вовсе-то и не зыркают втихомолку в нашу сторону. Впрочем, я уже успел убедиться: полчаса пройдёт – и мы действительно перестанем быть тут кому-то кроме владельца придорожной гостиницы небезразличны. Это невидаль – химера-наёмница. Только и отличия от других таких же, что ростом пониже.

– Завтра въезжаем на территорию Лида, – решил напомнить я, когда мы расселись в ожидании заказа. – Милана, не хочешь переодеться согласно статусу?

– Как будто республиканцам не всё равно, что на мне за тряпки, – блондинка фыркнула, но как-то вяло, без обычного огонька. – Лучше скажи, что мы дальше будем делать.

– Сядем на дилижанс в Нессарию, – я пожал плечами. – Будто бы у нас есть выбор, неграждан больше никуда и не пускают. А Танни возьмёт Вспышку и Зайку, метнётся в Миракию и заберет Фирониэль.

– А. Ясно, – совсем уже без без энтузиазма отозвалась благородная. Я уже было совсем решил, что бешеная скачка наконец утомила и аристократку, но тут до меня, наконец, дошла истинная причина апатии Миланы.

– Не хочешь возвращаться в баронство? – заглянул я ей в глаза.

– Хочу – не хочу… Надо, – поморщилась блондинка. – Думала в середине августа возвращаться, проконтролировать учёт и сбыт урожая. На химерах это быстро получилось бы… но, может, так и лучше. Я рыжей все объяснила, конечно, но, говорят, когда живот растёт – голова дуреет…

– Я могу тебе Зайку одолжить, а Таня на Вспышке проводит, – подумав, предложил я. – Сможешь лишний месяц в Нессарии с нами прожить.

Химера укоризненно на меня посмотрела, явно недовольная потенциальным заданием. Но промолчала, за что ей спасибо.

– Ну и что я буду делать все эти четыре недели в этой твоей Нессарии? – из-под упавшей на глаза светлой чёлки посмотрела на меня баронетта. – Толстосумы из королевств или за здоровьем приезжают, или очередную ренту прокутить за пару недель по борделям: так-то дома уже не стоит, а тут не только трахнут, но и стояк обеспечат. Но мне, сам знаешь благодаря кому – подобные услуги без надобности…

– Достану в университетской библиотеке пару учебников по агрономии и пяток справочников к ним, – как бы равнодушно обозначил альтернативу я. И с радостью увидел, как привычный яркий блеск возвращается в глаза леди управляющей. – Помнится, у тебя в прошлое посещение Нессарии так толком на них времени и не хватило.

– Я в них хоть разберусь? – на всякий случай переспросила она.

– Помогу, – твёрдо пообещал я. – Теперь не придётся рваться между занятиями, зубрёжкой и охотой, найду время.

– Считай, уговорил, – нарочито-театрально взмахнула рукой Пэр. – Кстати, ты сам-то чем будешь заниматься? Обещал рассказать, что такого срочного стряслось, из-за чего ты нас выдернул, и до сих пор молчишь.

Ну конечно. Это я молчу, это не некая Милана который раз подряд не даёт мне и рта раскрыть и гаремами мозги пудрит. Но это, конечно, я вслух не скажу.

– Мы с Натаной будем учиться переделывать при помощи магии Тьмы обычных животных в тварей вне территории Шрама, – спокойно объяснил я. Немая сцена: все три девицы застыли в тех позах, что их застало моё откровение.

– Ч-что?.. – первой пришла в себя химера.

– ...И когда мы отработаем процессинг, поменяем эту технологию на протекторат Лида над посёлками отвальных. От республики: защита, ресурсы и товары в нужном количестве и территория, если, точнее, когда она понадобится. От зарубежников – участие их ведьм в вышеозначенном процессе. На взаимовыгодных и взаимоудобных всем сторонам условиях. А, ну и да, по мелочи: увеличение ассигнований для Войска Рубежа, предоставление химер, в том числе и разумных для усиления боевой мощи.

В этот раз первой опомнилась Милана. Только лучше бы она молчала.

– Твою мать, Арн, – чёрт, а мне казалось, я при ней не матерился вслух. Но больше вроде не от кого было научиться дворянки земному варианту сквернословия. – Твою мать…

Так и живём.

* * *

Утро началось с того, что мы… проспали. Ничего удивительного, если ночь-заполночь обсуждать судьбы мира. Одно за другое, и в итоге мне пришлось повторять ранее сделанные выводы вслух, объяснять принципы работы международной политики вообще и на конкретных примерах. Девиц, не подготовленных ежедневными выпусками теленовостей или передовицами интернет-сайтов, вести о намечающейся глобальной зарубе “север против юга” с неясным исходом изрядно шокировали. Настолько, что в ход пришлось пустить универсальный и доступный седатив: вино.

Как баронетта и ведьма вцепились в свои бокалы — вы бы видели! В принципе, на блондинку-аристократку я мог бы воздействовать своей магией – вышло бы куда эффективнее, но… Раз уж Тёмную всё одно можно только отпаивать, то пусть. Разумеется, и мне с Таней пришлось выпить. Толку ноль, но за компанию — это же святое, ага. Тот случай, когда ритуал важнее конечного результата. Впрочем, что касается конечного результата… Три девушки со мной в одной кровати, две из них пьяные и одна – Милана Пэр. Результат был немного предсказуем, не правда ли?

Проснулся я, конечно, всё равно вовремя — спасибо Печати. Оглядел разметавшихся по простыням и чуть пахнущих алкоголем красавиц… мысленно плюнул на всё и лёг спать дальше. На дилижанс до Нессарии, как я тут сообразил, мы так и так не успеем: он по утрам отходит. Получается, никакой разницы нет, на час раньше добраться до границы или на час позже – всё равно утра ждать. Хоть вообще до обеда спи и езжай в ночь – химеры неплохо видят в темноте, а привязная система не даст выпасть из седла, даже если уснёшь прямо на ходу…

Второй раз мы проснулись одновременно: выпитое вино за ночь прошло долгий и сложный путь и теперь настойчиво просилось наружу. В королевствах в корчмах и трактирах вершиной сервиса был горшок с крышкой под кроватью – что уж там, даже короли и герцоги ночные вазы у себя в покоях держали. “Варвары же из Приграничья” никакого желания выносить дурнопахнущие “чаевые” от постояльцев не испытывали, потому удобства располагались строго во дворе. В том самом дворе, где сейчас гомонили, орали друг на друга, стучали и чем-то звякали караванщики — похоже, тоже какая-то заминка случались, совсем не радующая торгашей и никак не желающая, судя по изменению тональности ругани, исправляться. А это значит… в очереди к “удобствам” можно надолго застрять!

Эта светлая мысль заставила меня выскочить из номера самым первым, едва натянув штаны и комплектные к ним бронесапоги. Даже Таню обогнал: даже лёгкий полудоспех — это куча ремешков и застёжек, которые надо в правильном порядке затягивать и застёгивать. Вот такая межмировая, воистину вселенская несправедливость: я как мужчина мог позволить себе щеголять голым торсом, а девушки – нет. Обдумывая столь глубоко философскую мысль, я быстро пересёк длинный коридор второго этажа, сбежал по лестнице в общий зал… и остановился, словно наткнулся на невидимую стену. Как-то не ожидал, понимаете ли, увидеть там тройку полностью снаряжённых солдат в снежно-белых коттах поверх нагрудников. Один из них как раз разговаривал с трактирным служкой, стоило мне появится в полупустом поутру зале, парень указал бойцу на меня.

— Эй ты, -- чтобы я уж точно не подумал, что он ошибся, Белый пальцем ткнул в мою сторону. – Это твои две белые химеры в стойлах стоят?

– Ну, допустим, мои, – большого труда стоило не ляпнуть “откуда вы тут взялись?”. Вот кого я не ожидал увидеть, так это церковников. Совсем-совсем не ожида…

– Иди за мной, командир тебя допрашивать будет, – не дал мне даже нескольких секунд осмыслить ситуацию старший из тройки.

Так. Что за фигня происходит?! Меня, капитана Рубежников и мага-виталиста, гражданина Лида, посланники Светлых могли перехватить по дороге… и вежливо позвать выслушать и их сторону. Потому что заставить меня что-то сделать можно, но вот трёх усатых деревенских морд пусть в добротной, но дешёвой и оттого не полной броне и при мечах у пояса мало. До смешного мало, я бы сказал.

– Передайте вашему командиру, через десять минут спущусь, пусть ждёт здесь, – я повернулся спиной к церковникам и поставил ногу на нижнюю ступень лестницы. Всё же не стоило затевать конфликт на ровном месте, пусть кое-кому сильно не хватало такта передать просьбу о рандеву. Но на это я укажу непосредственно их главному. А мне, всё же, хотелось бы спокойно покинуть оказавшийся не таким уж гостеприимным постоялый двор спокойно.

Церковники здесь, в Приграничье, пользуются весьма немаленькой популярностью: пусть патрулирующих дороги и вырезающих чудовищ небольших отрядов во главе с боевым адептом Света крайне мало, они всё же хотя бы есть. А вот Лид, королевства и даже Войско никаких попыток защитить “ничейную” территорию пока не предпринимали. Опять же, получить медицинскую помощь от одарённого клирика было хотя бы реально, а вот воспользоваться услугами мага, тем более профильного, для простых приграничников было примерно так же возможно как попасть на Луну. Поэтому в случае чего симпатии местных будут отнюдь не на моей стороне, а чего я точно не мечтаю, так это пробивать себе путь наружу с боем.

Ч-чёрт. Значит, что моё незаметное “исчезновение” из штабной крепости провалилось. Интересно, меня вычислили или у Ромара течёт? Хотя на самом деле пофиг: всё равно конкретику будущих переговоров с Лидом мы обсуждали исключительно с глазу на глаз. В конце концов, раскрыть факт налаживания прямого дипломатического контакта – это одно, а вот узнатьсуть конкретного заманчивого предложения – это совсем другое…

– Эй ты, дрыщ! – за спиной раздался громкий топот тяжёлых сапог. – Ты не слышал, что я сказал?! А ну иди сюда!!!

А вот это – зря. Я молча повернулся – благо успел подняться только едва ли на пол-пролёта – и двинулся к оппоненту. По правде сказать, рядом с профессиональным солдатами этого мира, наёмниками или даже банальными грузчиками я действительно смотрелся… скромно. Печать приводит тело к оптимальным для него показателям, а моё тело явно предпочитало астенический тип сложения. В сочетании с ростом получалось… ай, ладно. Вот только пытаться меня оскорбить, грубо критикуя внешний вид, точно не стоило. Не потому, что я обиделся, а потому, что развязал мне руки в глазах окружающих. Статус служителя Света, пусть даже рядового, довольно высок – но он не гарантирует неприкосновенность, о чём кое-кому забывать не стоило. Ого, совсем тяжёлый случай: этот идиот решил, что я его послушал. По крайней мере на лице его я успел разглядеть победную ухмылку, довольно тупую. А потом моя ладонь со звоном встретилась с его щекой.

Кто сказал: пощёчина – это по-бабски? В здешней культурной традиции хлестать по щекам было вполне в обычаях “общения” знати и черни. Немного больно, куда больше обидно, и, самое главное, ценные трудовые ресурсы не травмирует – этому слуге тебе ещё яства подносить или там сапоги чистить. Впрочем, от опытного воина прилетевший “безобидный” шлепок по щеке мог и без зубов оставить, и даже в нокаут отправить. А уж если сумел достать виталиста…

…Белый рухнул, как подрубленное дерево, как стоял. Генерализованный парез – это когда мозг временно теряет связь со скелетными мышцами. И всё-таки я в последний момент пожалел идиота, оставив возможность дышать. А мог бы, например, вместо пареза устроить генерализованный спазм мускулатуры. Ужасная, мучительная и медленная смерть, когда собственные мышцы ломают кости тела и сами рвутся от запредельной перегрузки, а потом человек умирает или от болевого шока, или от остановки дыхания. А так придурок отделается только ушибами и, может быть, сотрясением мозга. Хотя что это я? Явно сотрясаться между ушей нечему.

– Я непонятно выразился? – в полной тишине поинтересовался у двух оставшихся церковников. Те переглянулись… и потащили из ножен мечи. Вот серьезно?

– Эти чур мои! – Таня одним длинным текучим прыжком преодолела лестницу, приземлившись возле меня. – Нехорошо развлекаться одному… эй, вы чего?

Рядовые очень осторожно задвинули полуобнаженные мечи назад и попятились, подняв пустые ладони выше плеч в универсальном жесте признания поражения. Что такое связываться с химерой они, похоже, очень хорошо понимали. Как и то, что ушастую безоговорочная сдача в плен может и не остановить от расправы. Так, ну и что мне с этим красавцами делать?

Моя напарница шевельнула ушами – и вдруг рванула к начавшей открываться входной двери, молниеносно выхватывая из-за пояса узкий кинжал. Меч, кстати, тоже был при ней – в отличие от меня волкодевушка снарядилась полностью, не считая шлема. Бить на поражение, впрочем, без приказа она не стала. Вместо этого протянув руку за створку и рывком, словно рыбу, пойманную на удочку, забросила внутрь рыцаря в белом плаще. Я узнал приём из арсенала нессарийских стражниц – Таня мне о нём рассказывала. Очень экспрессивно рассказывала: за помощь в разучивании тамошние химеры заставили её носить аж два бантика всё время тренировки. Следующий этап – блокировка сзади оружной руки атакованного со взятием на болевой и одновременно другой рукой приставить к шее противника короткий клинок.

Ошибка: не просто противника. Одарённого Светом противника с очень хорошей реакцией. Отлично видимая мною вспышка Первостихии заставила химеру отпрыгнуть и зашипеть от боли. Более того, эта пакость, будучи примененная между нами, разорвала магический контакт между Печатями, банально экранировав связь… и одновременно вычистила из головы поверженного мною солдата изумрудные линии резидентной магии. Пожалуй, обычному одарённому Светлому Рыцарю такое не по силам, а значит дядька в доспехах…

Паладин.

Твою мать!

– Назад!!! Я сам! – надсаживаясь, проорал я, и о чудо – химера поняла приказ правильно, выскочив за дверь. И не проигнорировала, посчитав ошибочным: спасибо службе на Рубеже, где я доказал, чего в самом деле на поле боя стою. Паладин, успевший крутануться на пятке и наполовину обнаживший полуторник вынужден был сделать ещё пол оборота, высвобождая оружие до конца и разражаясь новой вспышкой Света. Мне этого времени мне как раз хватило, чтобы под ускорением взять короткий разгон и атаковать оставшуюся на ногах пару бойцов.

Второй раз рядовые за мечи взяться не успели – я просто и безыскусно на ходу впечатал в центр кирасы каждому ладонь и в таком виде буквально вбил в стену за их спинами. Брони выдержали, а вот на счёт внутренних органов я бы так не был уверен. В любом случае, минус два. И ничего личного, мужики: не пришлось бы атаковать под Светом, стирающим любую мою магию вне моего тела, вырубил бы аккуратно. А так – только сразу на поражение.

Тут наконец опомнились едоки и служка-ябеда, до того завороженно наблюдавшие за стремительным развитием событий. Судя по тому, как они дружно соскользнули под столы – опыт трактирных разборок у всех присутствующих имелся солидный. Вовремя. Полупрозрачная Первостихия, разлитая вокруг, вдруг втянулась в клинок в руках пала, превратив железку в руках рыцаря-мага в подобие… джедайского меча?! Замах, от которого я отскочил, с лёгкостью прошил толстую столешницу, вообще без усилия перебивая толстенные доски и на обратном ходу перерубил один из четырёх опорных столбов в центре зала, сделанный из бревна толщиной в обхват. Не просто перерубил, а так, словно в руках у Белого была бензопила – оставив толстый зазор и выбив целое облако древесной пыли и стружки! Та же участь постигла тяжёлый табурет, который я подхватил и с разворота метнул во врага: быстрый взмах – и только заметно уменьшившиеся в размерах половинки по сторонам отлетели. Ну и как мне ЭТО побеждать?!

Надо полагать, тем же вопросом задался и мой противник: я ему уже продемонстрировал скорость, сравнимую со скоростью химеры, и стойкость к Свету – моя собственная Стихия защищала меня от посторонней магии. Накинул бы я бронекуртку – сейчас бы попробовал атаковать лоб в лоб под максимальным ускорением, подставив под полуторник рукав. Хотя судя по повреждениям деревянных деталей интерьера – это могла быть крайне плохая идея. Может, артефактомёт?

Я стрельнул глазами вдоль лестницы и едва не застонал вслух: сверху, перегораживая проход, стояли Ната и Милана, круглыми глазами созерцая творящийся снизу хаос. Ну да, это для меня уже уйма времени субъективно прошла, а для девушек – только закончить одеваться и выйти. Чёрт. Чёрт! Стрелять в закрытом помещении взрывающимися словно пушечный снаряд магическими микро-ракетами тоже решение так себе, но другого-то…

И опять я и пал отреагировали одновременно: до сконцентрированных на бое сознаний наконец-то пробились крики с улицы. И потому, как изменился в лице Белый, я догадался: тройкой бойцов его свита не исчерпывалась. Поправка: до того, как Таня выскочила наружу. Церковник лосем ломанулся в дверь и я следом за ним: оптимальный шанс для удара в спину! Разумеется, прежде чем бить, я буквально мгновение промедлил, оценивая обстановку.

Судя по всему, Белые въехали в открытые чтобы выпустить караван ворота корчмы и тормознули торгашей. Не просто тормознули – устроили досмотр по всем правилам: заставили развязывать мешки, вскрывать ящики и выбивать дно у бочек. Этим занимались семеро солдат – паладина сопровождал полный десяток. Сейчас эти семеро, скорчившись в разных позах, стонали на земле: вырвавшись на оперативный простор, химера справедливо рассудила, что сперва нужно зачистить тыл. Отдельно отмечу, что Таня после обжигающего и крайне для неё болезненного удара Светом самообладания не потеряла и церковников вырубала или выводила из строя, ломая руки и ноги, но не убивала. А невезучих караванщиков, попадавшихся на пути, просто раскидывала.

Проблема была в том, что в отряде Светлых оказался ещё один адепт Первостихии. Вот на нём волкоухая и застряла. Застряла ровно настолько, чтобы взвести у кого-то отобранный арбалет и вогнать болт Белому в плечо – и ни Свет, ни латы на “пистолетной” дистанции не помогли. Сейчас диспозиция была следующая: взбежавшая на галерею частокола химера преспокойно накручивала ворот, зажав в зубах ещё один болт, а Светлый Рыцарь (в статусе ученика паладина, надо полагать) как раз выдернул из раны снаряд, чтобы хоть как-то пользоваться раненой рукой… Поправка: выдернула.

– Маша? – обречённо простонал я. Уж не знаю почему, но меня услышали все. Таня задержала руку над ложем “машинки”, затормозил уже взявший разгон к лестнице на стену пал, даже раненые и ушибленные притихли.

– Ты его знаешь? – главный Белый повернулся к ученице.

Прежде чем ответить, леди рыцарь, мой бывший оруженосец, а до того – моя рабыня зачем-то осмотрелась по сторонам… зажмурилась и громко, чётко, уверенно произнесла:

– Это мой муж!

…твою мать…

Глава 17

Идиотизм. Полнейший идиотизм. Вот как можно было так вляпаться на совершенно ровном месте?! Растолкай я всех как планировал утром — и мы просто уехали бы до прибытия отряда Пересвета… Да, Белого главнюка, командира отряда, ещё и зовут Пересвет! Точнее, это вроде прозвище, но настолько прилипшее к человеку, что про нормальное имя только старые друзья и помнят, а подчинённые попросту не знают. Идейный паладин, тридцать лет в седле и при мече, рыцарь-маг, мать его, без страха и упрёка... Пересадивший доставшуюся ему в ученицы Машу с химеры на обычную лошадь только потому, что “иначе слишком легко”! Если бы не это – связь Печатей предупредила бы меня о наличии рядом бывшего оруженосца. А так…

Двадцать восемь раненых, из них девять — тяжело. Девять – это солдаты из паладинского отряда: десятый, которого я приголубил первым, в итоге единственный отделался всего лишь парой синяков. Чтобы поставить на ноги остальных рядовых бойцов, мне пришлось серьёзно постараться. Пострадавшим караванщикам и местным, попавшим под раздачу, тоже оказал помощь... заодно и непричастных, но просто больных подлечил, раз уж начал. Ещё из потерь — суточная, даже больше, задержка прибытия на границу республики, пошедшие на смарку усилия сохранить в тайне мою поездку в Лид. А всё из-за чего? Оттого, что один озверевший от безделия в связи с отсутствием тварей высокоактивный Белый решил потрясти купцов, внимание, на наличие контрабанды.Купцов. В Приграничье. Серьёзно, да?! Только мне так могло “повезти”!

Впрочем, пожалуй, именно повезло – без кавычек. Если бы не леди Светлый Рыцарь – ещё неизвестно, чем всё кончилось. Да, меня застала врасплох агрессия рядовых церковников, решивших, что обнаружили перевозчика чего-то очень ценного и насквозь запрещённого – ну а что ещё можно таскать двумя скоростными химерами? Увидев меня, тупая сволочь решила, что “задохлика” они скрутят своими силами в два счёта — и только потом начнут разбираться. Хоть бы спросили у того же служки, с кем я путешествую, идиоты… Привыкли за своим боссом чувствовать себя как за каменной стеной.

Таким образом и для Пересвета наши ответные действия выглядели, как совершенно неожиданная, ничем не спровоцированная атака — он-то понятия не имел об инициативе своих людей. То есть, он только защищался, даже не получив толком времени понять, что к чему. Иначе, боюсь, расклад сместился бы не в мою пользу ещё сильнее. Но даже когда драку остановить удалось – меня ничего хорошего не ждало.

Пал привык подолгу, практически постоянно действовать автономно — собственно, он и его отряд безвылазно торчали в Приграничье вдали от баз-монастырей Церкви. Соответственно, с таким подходом паладин стал считать себя истиной, нет даже Истиной в последней инстанции! Оплеуху вроде той, что отвесили ему я и Таня, рыцарь-маг не спустил бы никому и никогда. И пофиг ему было бы, кто на самом деле виноват. Применил силу против посланника Света? Пеняй на себя! Не удивительно, что его подчинённые с таким подходом охренели от мнимой вседозволенности просто в край. Упоротого фанатика мог остановить только один аргумент: “воля” самого Света, вернее, то, что он под ней понимал…

“Это мой муж.” То ещё испытание -- сразу из боя, толком не придя в себя дать чужой Первостихии вытеснить из твоего собственного тела твою магию. Нет, это не больно...а вот психологически – словно разрешить себе руку под хорошим местным наркозом отпилить. Здоровую. Внимательно наблюдая за процессом.

Если довести процедуру до конца, то сначала Свет сотрёт всю резидентную магию (в моём случае – Печать гражданина) а также всё остальное, что маг Света сочтёт в чужом теле лишним. Последний рубеж – поток Первостихии захлестнёт то непонятное нечто, что в университетским учебником зовётся “источником”. Точных цифр нет, но шанс, что после этого родная магия не вернётся – очень неплохой. Адепты Света зовут подобную процедуру “Очищением”.

Очищение может спасти безнадёжного инфекционного больного, убрав причину болезни. Вылечить рак четвертой стадии, лучше любой химии адресно уничтожая только опухолевые клетки и не трогая здоровые. По тому же принципу справится с сильнейшим отравлением… Или по настойчивому желанию адепта Света, подкреплённому волей, что-нибудь вычистить из мозгов обрабатываемого. Например то, что мешает ему быть счастливым с конкретной женщиной. Или может помешать.

Чёрт знает, как это работает – для использования Первостихий, в отличие от “нормальной” магии, нужны не знания, а воля ижелание, причём как мага, так и его цели, если она разумная. В любом случае, тому Белому, что придумал использовать лечебную (или пыточную, почему-то одно в другое всегда легко превращается) процедуру в качестве свадебной церемонии, одновременно “очищая” молодоженов для принудительного достижения взаимной совместимости, я с удовольствием пожал бы его мужественную шею. Собственными руками, до полной остановки дыхания. И ведь регулярно находятся ненормальные, которые добровольно на такое соглашаются! Причём ладно бы простые люди – так нет же, и маги тоже: мой дядя Мартин пример тому, как любовь толкает на самые идиотские поступки!

...“Просвечивание” моего организма Маша остановила вовремя, не затронув Печать и источник. Что-то такое этой зимой мы уже делали после каждой вылазки против изменённых волков. Жест полного доверия, да, но не из глупого желания поиграть, а чтобы быстрее вернуться в форму: я залечивал дочке кузнеца раны свежие и сводил старые шрамы, которые она наполучала во время учёбы, а мне Свет заменял банальный душ и зубную щетку. Хотя, признаюсь, иногда мы действительно игрались с силами своих Стихий – двум магам в постели иногда трудно удержаться от некоторых смелых экспериментов… м-да.

Во дворе корчмы нам пришлось “повторить на бис”, на публике. Причём без всякой подготовки, более того, не договариваясь заранее, едва-едва выйдя из боя. Светлый Рыцарь понадеялась, что я её пойму – или просто доверюсь ей. Я понял не до конца – про своего теперешнего наставника мой бывший оруженосец рассказала мне после того, как мы съехали с постоялого двора. Но довериться смог – причём не показывая сомнений, сразу.

Пересвета магическое подтверждение заключённого брачного союза проняло. Настолько, что он не просто признал спонтанно начавшийся бой недоразумением, но даже отпустил ученицу в своего рода отпуск, побыть с супругом. Возможно потому, что просто не знал, что ему теперь со всем произошедшим делать.Новый, мать его, опыт. У меня тоже.

Собственно, фактически Маша ничуть не соврала, сказав про то, что я её муж, просто до неё раньше дошло. После того, как мы вынуждены были из-за служебных дел разъехаться в разные стороны, я оказался по самые уши завален делами деревни, а вот у девушки время всё ещё раз обдумать, спокойно вспоминая, было. Да, “Очищение” я не проходил – но ведь и суть брачного ритуала церковников в другом. Очевидно, что нельзя просто взять и подогнать одного человека под другого, особенно если у тебя в руках только, грубо говоря, ножницы. Людям свойственно меняться, знаете ли. Нет, прохождение через Очищение – это демонстрация полного доверия любимому человеку. Совершенно реальной и не иллюзорной способности пожертвовать частью себя ради него.

Между прочим, Жизнью в чужом организме можно наворотить не хуже, чем светом, включая не такое уж косвенное вмешательство в мыслительные процессы и воздействие на когнитивную функцию мозга. Я про себя знаю, что фигни не сделаю… просто так – а представьте, каково тем, кого я лечу? Точнее, каково было бы, если бы они задумывались. Ведь достаточно просто немного потерять контроль, чтобы… Вот и Свет в руках леди рыцаря мог наворотить дел во мне. Доверие, да. Полное доверие. Не удивительно, что и меня, и её буквально трясло, когда мы выехали за ворота корчмы. Потом, правда, разговорились – и полегче стало. Хорошо, что двигаясь небыстрой рысью говорить ничего не мешает...

– ...Отче Митчелл на следующий день после того, как тебя отправили на опорный пункт, вызвал меня к себе. Хвалил, – девушка зябко передёрнула плечами. – Сказал, что бойцу такого уровня, как у меня, просто не пристало зарывать свой талант в землю, просиживая штаны на дежурствах в форте второй линии. А раз так – мне нужно учится у лучших, и он уже связался со своим другом, который мне в этом поможет. Через неделю он представил меня Пересвету. А тот первым же приказом заставил оставить Милку. Потом уже наставник как-то проболтался, что Митчелл поставил ему условие – делать что угодно, но к востоку от Горловины.

То есть, когда Ромар отправил меня на опорник, дабы исключить из тогда только заваривающейся вокруг Войска Рубежа политической каши, леди Маришу попросту отодвинулив другую сторону. Может, правда, мне куратору дочки кузнеца наоборот ещё спасибо сказать надо: все же были в курсе, что мы, мягко говоря, в хороших отношениях с ней. Другие церковники могли попытаться как-то использовать это в своих планах.

– Получается, Митчелл ведёт свою игру, – озвучил уже совершенно очевидный факт я. – Свои сторонники, которые больше никому не подчиняются, некоторая независимость в действиях от приказов сверху.

– Пересвета не назовёшь прирождённым наставником, но кое-что он всё-таки рассказывал, – рыжий жеребец под Светлым Рыцарем вдруг фыркнул и попытался сбиться с аллюра, за что немедленно огрёб свободным концом поводьев по шее. – Особенно часто он повторял, что от старших клириков надо держаться подальше, а если уж они вместе собрались и решили что-то там затеять – бежать как от огня. Любую другую угрозу можно хотя бы в теории убить мечом либо Светом.

– Какая прелесть, – скривившись, прокомментировал я. Заодно огляделся, проверив, как там мои другие спутницы. Увиденное… не особо радовало.

Пожалуй, больше всего мне понравилось, как отреагировала на события в корчме Наташа. Известие, что у меня внезапно есть ещё одна жена её не оставило равнодушным, но… Тёмная отдавала себе отчёт, что в развернувшихся событиях смогла понять едва ли половину и потому мудро не стала принимать никаких поспешных решений. Позволила подсадить себя на спину Вспышки, удерживать за талию, и просто слушала, о чём мы говорим. Я бы сказал – жадно впитывала абсолютно новую для себя информацию.

Представляю, что она сейчас чувствует: мир перед лесной жительницей внезапно раскрылся во всей своей сложности… точнее, ей так кажется. На самом деле мир, конечно, во много раз сложнее, и это ей ещё предстоит узнать. Сложные для восприятия места в рассказе Маши я специально для ведьмочки комментировал для лучшего понимания. Пока она не переспрашивала, но, думаю, и этот светлый миг не за горами.

С Таней было не очень – я имею в виду в моральном плане: в том, что драка перешла в побоище с использованием магии и членовредительством она винила себя. Хотя, по моему мнению, поступила совершенно адекватно обстоятельствам: кто ж знал, что к двери подходит не просто рыцарь-командир отряда, а один из сильнейших паладинов Белых. Даже самые чуткие уши по звуку шагов это не определят. Похоже, придётся мне вытащить свою химеру на разговор по душам… возможно, плавно переходящий в горизонтальную плоскость. Ничего, убедить волкоухую не есть себя поедом, а наоборот, гордиться своей реакцией я точно смогу. Вот что с Миланой делать?

Обычно говорливая и неунывающая баронетта сейчас была мрачнее тучи. Нет, она тоже внимательно слушала меня и Белую, как и остальные… и молчала. Ничего не переспрашивала, не лезла ехидничать, не строила предположений. Только время от времени кидала на меня странные взгляды, которые я, при всём своём опыте, никак не мог расшифровать. Не понимаю, что её так зацепило в утренних событиях? Явно не известие о моём втором нечаянном браке. Блин.

– Может, познакомимся... получше? – после десяти минут глухого молчания предложила девушкам дочка кузнеца. – Раз уж мы… ну...

Тут леди-рыцарь посмотрела в мою сторону. Пэр фыркнула себе под нос, на секунду став похожей на себя прежнюю, и Светлая поспешно добавила:

– Милу я немного знаю, а вот уважаемых Таню и Наташу…

По именам я девушек ещё в корчме представил, но дальше дело не зашло – все хотели убраться поскорее из этого “гостеприимного” места.

– Таня – химера, – убедившись, что никто из оставшейся тройки не хочет ничего сказать, вынужденно взял слово я. – Выкупил её из лаборатории… это долгая история… чтобы помогала мне на охоте.

Тут я запнулся, потому что фраза подразумевала продолжение “вместо тебя”. Адепт Света, впрочем, прекрасно “услышала” недосказанное. Тьфу, блин! Ну всё, надоело уже!

– А Наташа – ещё одна моя жена, и твоя коллега, только по другой Первостихии, – беззаботный тон дался нелегко, но я справилися. – Тёмный клирик.

Поводья мы все натянули совершенно синхронно.

– ...И это тоже долгая история, – под взглядами четырех пар глаз закончил я. – Потому – привал.

Поговорим нормально и расставим, наконец, все точки над i. Главное – подальше в лес отойти, чтобы с дороги не заметили. Хватит с меня внезапных встреч и связанных с ними приключений, хватит. Уже с тем, что наприключал, разобраться бы!

Эпилог.

Полтора года назад я и Таня разросшийся с “ничейной” стороны границы при форте стражниц городок просто проскочили. Погода была плохая, на душе раздрай после встречи с папочкой и последующим экспресс-выпуском из Университета, да и торопиться нужно было. Сейчас мы, в общем-то, тоже спешили, и я бы не сказал, что у меня на сердце царили мир и покой, но задержаться волей-неволей пришлось: как я и сказал, дилижанс до Нессарии отходил раз в сутки, утром. Вот тут и оказалось, что торговые партнёры-республиканцы приграничных, скажем так, свободных негоциантов неплохо так приложили руку, чтобы обеспечить тёплые и дружественные условия в деликатном деле транзита контрабанды.

Гостиница (именно гостиница, мотель, если хотите — но никак не корчма) от типовой из Лида отличалась разве что тем, что удобства были вынесены в конец коридора. Зато удобства были – вода холодная, вода горячая, туалеты с унитазами… аж слеза наворачивается! Ещё и прачечная в соседнем доме. Отвык от всего этого. В принципе, когда под рукой есть доверенный адепт Света — прачечная и душ не особо нужны. Кроме меня, правда, использовать Первостихию для банальной гигиены никто не рискнул (и зря) – а вот одежду нашу Маша скопом обработала. Экономия! Что было нелишне: цены тут не так кусалась, как по ту сторону границы, но мне пришлось снять целых пять отдельных комнат.

Наверное, о причинах говорить не стоит? Кроме тех, что пришли вам в голову, скажу ещё об одной: каждый получил возможность, наконец, спокойно разобрать тот ворох мыслей и чувств, что оставили недавние события. Психология. Впрочем, конкретно я в своём номере я даже десяти минут один не провёл: пока Таня и Милана учили Наташу премудростям обращения с кранами и рассказывали, как отличить жидкое мыло от шампуня, ко мне проскользнула дочка кузнеца. Чтобы я точно не испытывал затруднений с определением цели визита, оделась она в тонкую ночную рубашку…

Исполнение супружеского долга подзатянулось: мы об этом не говорили, но дальше Белой хода не было даже в дилижансе. На территории Повелителей Жизни адептам Света появляться было запрещено под угрозой смерти. Потому наши постельные упражнения были ещё и прощанием. До следующей встречи, которая могла и не состояться в ближайшем будущем… О том, что встреча могла не состояться в принципе, ни я, ни Маша старались не думать.

Закончили мы далеко заполночь, и никто нас не побеспокоил. Я в очередной раз перелил часть своей магии… м-да, супруге, восстанавливая силы, и тут вдруг выяснилось, что красавица-рыцарь не только за близостью ко мне пришла.

— Арн, как считаешь, – расчёсывая перед ростовым зеркалом свою роскошную пушистую гриву ещё сильнее с прошлой встречи отросших волос, поинтересовалась она у меня, – пойдут ли южане в прямой конфликт, если им будет противостоять объединение из Белой Церкви, Войска Рубежа и республики?

Я, удобно устроившись на кровати, с удовольствием наблюдал за обязательным для любой девушки ритуалом прихорашивания, мыслей в голове толком и не было – слишком уж хорошо было, так что от такого захода едва не закашлялся, подавившись воздухом.

— Во всяком случае, десять раз подумают, — успокоив дыхание и приведя в порядок мысли, после паузы сказал ей я. – Только…

— ...Этот союз почти невозможно заключить, -- закончила она за меня. Помолчала, и озвучила, по видимому, уже серьёзно обдуманное решение. – Если только не будет посредника…

– Войско, – щелкнул я пальцами, сразу поняв простой, но далеко не глупый замысел.

– Я думаю, если ты успешно “продашь” Тёмных Лиду, и добьёшься для жителей деревень условий протектората, то республика так или иначе всё равно постарается как можно сильнее подчинить самих Рубежников, – развернула своё видение ситуации Белая. – Ну хотя бы просто потому, что будут вложены серьёзные ресурсы, а их хотелось бы защитить.

– Отличная аналитика, Маш, – я был изрядно удивлён. Деревенская девочка, бесправная рабыня, потом рыцарь, у которой было только одно устремление – мочить тварей. Мочить больше, лучше, эффективнее. И тут – такое взрослое, взвешенное суждение!

– Правда? – девушка прямо зарделась. И куда сильнее, чем за всё проведённое сегодня со мной в постели время, надо сказать. – Митчелл… Он постоянно рассуждает обо всём подряд, в том числе и о политике. И охотно рассказывает, если спрашиваешь… Единственный вариант сделать передышку в чём-то тяжелом – задать ему вопрос, который он посчитает умным и интересным. Вот…

– Ну ты даёшь, – искренне восхитился я. В таких условиях – ещё и учиться… Я бы смог, конечно. Но то я – попаданец с базовым высшим образованием с Земли, и с каким-никаким, но жизненным опытом. Опять же, в современном мире о политике вещают из каждого утюга: и не захочешь – всё равно что-то услышишь и запомнишь. – Ты ведь мне всё это тоже не просто так сказала?

– Ошибка Церкви, на мой взгляд – пытаться подмять под себя Войско силой и хитростью, – кивнула мне дочь кузнеца. – Если… Нет, я уверена – ты справишься, и потому – когда Лид начнёт поставки ресурсов Рубежникам, у руководства Белых кроме признания поражения останется два пути. Или вооруженная глухая блокада Войска в Горловине для создания прямого ресурсного голода. Тогда обязательно вспыхнет горячий конфликт между Светлыми с одной стороны и республикой и Рубежниками с другой. Или…

– Или клирики сдадут назад и сами предложат деньги и ресурсы – только чтобы Войско окончательно не легло под Лид, – договорил за неё я. – Но вот что-то мне подсказывает, что Светлые скорее удавятся сами. Ведь заплатить придётся не только за посредничество, но и отступные, за уже нанесённый ущерб.

– Если Белые не пойдут на договор – южане без проблем перемелют остатки сил Церкви, – пожала плечами рыцарь-маг. – Лучше потерять часть, чем потерять всё.

– Логично, – признал я. – Однако, голос разума уже один раз услышан не был. Будет ли он услышан теперь?

– Смотря из чьих уст будет звучать, – встретилась со мной взглядом Маша. – Обычного рыцаря, даже паладина, никто слушать не будет…

– А вот заслуженного идеолога, учёного клирика с хорошими связями в верхах – другое дело… – медленно проговорил я. – Если, конечно, он подготовится заранее, начнёт призывать одуматься тогда, когда другие ещё не видят неудачи... Кто предупреждён – тот вооружён. Ты уверена?

– Не до конца, – обхватив себя за плечи руками, зябко поёжилась девушка. – Но я очень, очень не хочу выбирать сторону конфликта в войне, где те, кем я восхищалась в детстве, будут убивать друг друга. Свет вообще не должен убивать людей!

Она помолчала, потом уже другим тоном добавила:

– Кроме того, отец Митчелл единственный, кто знает тебя лично. Знает, а потому поверит мне, когда я расскажу о переговорах, но не раскрою причин, почему у тебя выйдет уговорить Повелителей Жизни.

Тут настала моя очередь передёргивать плечами. Узнай церковники о ведьмах и роли, которую я им готовлю… Белые пройдут огнём и мечом по посёлкам зарубежников и вырежут всех подчистую, не разбирая пол и возраст. Хотя бы потому, что независимость от Шрама для республики – это качественный скачок и куча высвобожденных ресурсов.

– Ты права, – пытаясь не выдать дрожь голосом, признал я. – Попытаться сыграть на амбициях твоего куратора – лучший из возможных вариантов.

Мы помолчали, потому Маша вздохнула.

– Пойду собираться, что ли. До Горловины путь неблизкий был даже на Милке…

– Погоди, – остановил я её. – Возьми Вспышку. Мне всё равно придётся надолго застрять в Нессарии, чем она будет в стойле стоять и грустить – пусть тебе послужит. Заодно выданная тебе дорогая скоростная химера послужит хорошим подтверждением серьёзности и срочности переданной информации.

– Спасибо! – дочка кузнеца шагнула ко мне, я встал ей навстречу. Наши губы встретились… и тут в дверь номера постучали. Я переглянулся с соратницей – она кивнула, вставая чуть сбоку от входа – и открыл.

– Арн, нам надо погово… рить, – Милана сбилась с решительного тона, увидев Маришу. К слову сказать, на блондинке тоже была ночнушка – та самая, которую она мне демонстрировала в “Берлоге”. Надеюсь, кроме нас по коридору гостиницы ночью никто не блукает.

Девушки оглядели друг друга так, будто словно видят в первый раз, потом леди-рыцарь подбила рукой пряди своих волос и почему-то с превосходством улыбнулась.

– Я уже ухожу, можешь оставаться – обогнув подавшуюся в сторону баронетту, Светлая двинулась по коридору в сторону своей комнаты, элегантно покачивая бёдрами.

– Сильно, – как и я, аристократка проводила Машу. – А она… ладная. И ведь не скажешь, под доспехами-то…

Тут Пэр зачем-то помотала головой, словно пытаясь вытрясти оттуда неуместные сейчас мысли.

– Заходи, – предложил ей я и закрыл наконец за новой гостьей дверь. – Слушаю.

На самом деле, глядя на изящную красотку в, с позволения сказать, одежде, я понял, что говорить ну вот совсем не хочу. А хочу кое-чего другого. И это после стольких часов, проведенных с другой девушкой!

– Да я… – проигнорировала мой заинтересованный вид блонди, что с ней, на моей памяти, ещё ни разу не случалось. – В общем, я тебе не пара.

– Что? – “Ночная рубашка” продолжала действовать, туманя мозги, потому до меня даже не сразу дошёл смысл сказанного. А когда дошёл – тон ответа вышел какой-то наивно-обиженный. Содержание, правда, тоже было не на высоте: – Ты меня...бросить хочешь?!

Не то, чтобы я не слышал никогда в свой адрес этой фразы. Слышал, и в разных вариациях. “Нам надо расстаться”, “я тебе не подхожу”, “просто мы не созданы друг для друга”. Но последние четыре года заставили меня… слегка подзабыть печальную земную практику. И статистику, не менее печальную, что уж там. Леди управляющая на последнюю реплику ничего не ответила, только отвернулась… и не придумала ничего лучше, чем начать теребить в руках подол. Если бы не жесты и движения, которые ну вот совсем не вязались с таковыми у женщины, желающей любви прямо здесь и сейчас, я бы уже секс-провокаторшу завалил. И не факт, что на кровать – ковёр тут на полу тоже вполне себе мягкий...

Ладно.

Прочистить мозги воздействием на Печать, гормоны немного убавить и начать думать головой, а не… м-да. Ну, что ж. Вдох-выдох. Обидно, да. Но... С кем не бывает, в конец концов?

– Понимаю, что ты чувствуешь… – несмотря на то, что я решил думать головой, первая вырвавшаяся фраза оказалась мало того, что до нельзя шаблонной, так ещё и из списка “ни в коем случае не говорить обиженной женщине”. Итог закономерен:

– Нет, в том-то и дело, что не понимаешь!

Ой, всё.

– Когда на тебя этот паладин бросился, я думала – умру от страха на месте!

Теперь надо ждать, пока выговорится-выкричится, и только потом пытаться что-то...

– ...Ната тянет меня вниз, а я двинуться не могу! Ногой пошевелить, шагнуть. Словно к месту приросла!

Стоп, что?

– Наконец кое-как проковыляла до дверей, а там! Лужи крови, раненые валяются-стонут, Пересвет на тебя недоверчиво смотрит, а ты с этой Машей за руки держишься – и вы оба белеете всё сильнее. А Натане – хоть бы хны!

– Наша ведьмочка просто не видела проявлений чужой Первостихии, вот и не поняла, что происходит, – наконец-то смог вклиниться в экспрессивный монолог я. – А страх… бояться опасного для жизни совершенно нормально.

– Что-то я не заметила, чтобы тебе хоть чуть-чуть страшно было! – обвинила меня аристократка.

– В бою не до страха, нельзя отвлекаться, – как мог объяснил я. – Иногда и думать некогда совсем, какие уж тут эмоции.

– Я, помню, всё никак не могла понять рыжую: ну зачем ей эти пляски с железками, – основной запал у блондинки схлынул и она устало села на кровать. – Мужиков, способных защитить тебя, полно. Хотя бы тех же слуг вооружи. Всё одно у них лучше выйдет, чем у девчонки. А вот оно оказалось: если дерёшься, то и бояться не выходит.

Слишком смело разрезанный подол платья-ночнушки задрался, открывая интересные виды, но Милана этого даже не заметила. Я присел рядом, аккуратно обнял девушку за плечи. Она дёрнулась, словно хотела отстраниться – но тут же обмякла. Нет, так дело не пойдёт.

– Не обязательно драться: любое занятие подойдёт, – раскрыл “секрет” я. – Например, ты могла бы спрятаться сама и увести Нату, чтобы не попасть под случайный удар. Отступать и прятаться надо разумно и умело, для выживания частенько это куда важнее способности нанести удар.

– Ну спасибо, утешил, – фыркнула леди Пэр куда-то мне в грудь. – Хорошо хоть не притвориться посоветовал, что меня тут нет и врагу кажется.

О, ирония. Кажется, пациенту уже лучше. А что до совета про отступление: зная Милану, могу точно сказать – запомнила и приняла к исполнению.

– Отлично, – я провёл рукой по платиново-пшеничным прядям. – Раз со страхом мы разобрались, у тебя больше нет причин от меня уходить, так ведь?

Аккуратно выпутавшись из моих объятий, баронетта отодвинулась на кровати, посмотрела на меня. Тяжело вздохнула. Спросила:

– Арн, только честно… вот зачем я тебе? Нет, я про красивую постельную игрушку в курсе, вообще – зачем? Сражаться не умею и не могу, магией не владею, гарем этот твой и тот скорее мешаю, чем помогаю пасти. Ума не приложу как, но ты – справляешься. Так зачем…

Она замолчала, потому что я положил ей на лоб руку. Демонстративно пощупав, я скорчил задумчивую рожу и словно сам себе сказал:

– Так, температуры нет. А раз так, мне совершенно непонятно… почему ты, Мила, несешь такой лютый бред, а?!

– Э-э… – растерялась от такого наезда блонди.

– У тебя ведь с головой всегда было более чем отлично, – не стал дожидаться связного ответа я. – И ты с Таней достаточно общалась, а потом – и с Баюном, и с Косточкой, и с Соболем. Наверняка они тебе нарассказывали, как я дрался с тварями.

– А при чём тут…

– А при том, – перебил я. – Что выносить противников я и сам могу. Не так уж это и сложно, если подходить умело и с умом. А вот когда мне понадобилась настоящая помощь, не подскажешь, к кому я обратился?

Аристократка задумалась.

– Боевиков полно, ты сама это сказала, – и не подумал ослаблять нажим я. – А вот тех, кто реально может сделать что-то важное, объединить людей ради достижения цели, мечты – их единицы. Потому если тебе недостаточно моей любви, то…

Я не договорил, дёрнул уголком губ и отвернулся. Типа, слегка обиделся. И это сработало.

– Прости, – девушка положила мне руку на плечо. И сказала это уже совсем другим, спокойным и, одновременно, печальным тоном. – Я… и впрямь испугалась. Не знаю, как так получилось, но я ни разу не видела ничего серьёзнее пьяных драк один на один и дуэлей. Совсем не помню, как Кара от меня болотного секача пыталась отогнать, а ты – прикончил тварь. То ли от удара, когда лошадь сбросила, память помутилась, то ли просто предпочла забыть… Все эти рассказы Тани и отвальных про бои насмерть с тварями… они ведь для меня так и оставались этакой абстракцией. Да и привыкла я охотничьи байки отца и его дружков на десять делить, у них любой заяц с медведя размером, а уж медведь – чудовище, каких поискать! И вдруг, когда увидела тебя и Пересвета, круживших по зале и разметающих в щепки мебель, я вдруг как-то разом поняла… и испугалась. А потом вспомнила наш разговор про юг, север, неизбежную войну… испугалась ещё больше!

– Арн, – я повернулся и леди Пэр встретилась со мной взглядом. – Ты задумал большое и важное дело… и опасное до безумия! А я рядом с тобой – и не могу ни мечом и не магией. Ты сам сказал только что – надо бежать и прятаться. Отпусти меня!

– Мила, – чтобы ответить, пришлось сглотнуть комок в горле. – Не будет никакой войны. Мы с Машей придумали, что нужно сделать…

– Молчи, – она приложила пальцы к моим губам. – Только ещё и не хватало, чтобы думать о шансах на успех и всё равно бояться. Лучше я буду верить в тебя.

А вот это было сильно заявлено: меня аж в пот бросило от мысли, что я не выполню пока ещё очень зыбкое и ненадёжное, тут дворянка права, обещание.

– Заняться делом, чтобы не бояться, – тем временем повторила мои слова блондинка. – Мне ведь в Нессарии кроме штудирования учебников, дел не найдётся?

– Боюсь, нет, – не стал врать я.

– Понятно… Что ж, тогда мне и в самом деле нужно возвращаться в Бертран. Там-то я точно найду чем заняться. Особенно после той практики, что ты мне устроил у отвальных.

– Хорошо, – с тяжестью на сердце согласился с её выбором я. – Возьми только Зайку, вторую быструю химеру. Если что – хотя бы сможешь очень быстро вернуться ко мне.

– Возьму, – согласилась она. – Но… дай мне ещё кое-что.

– Всё, что в силах!

– Ну, это-то точно в твоих силах, – неожиданно-хитро улыбнулась она и как бы невзначай закинула ногу на ногу, отчего подол соскользнул, полностью обнажая бедро. – Раз ты говоришь, войны не будет, сделай уже со второй глупой бабой то, что сделал с первой. Так сказать, контрольный… хех, выстрел. Опять же, братикам или сёстрам вместе расти будет лучше. Или братику с сестрой. Я тогда точно бояться не буду успева… ай! Ммм… ах! Да, вот так! Ещё!

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Эпилог. Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg