«Ваниль и Корица. Fairytale»

— Романов! Эй! — щелканье мелькающих передо мной пальцев заставило вынырнуть из глубоких мыслей. — Ты тут? Але!

— Да убери ты от моего лица свои лапы! — ударив Антона по руке, я откинулся на спинку компьютерного кресла.

— Ну, сколько можно хандрить?

— Я не хандрю, — пытаясь сохранить в голове хотя бы половину из своих мрачных идей, раздраженно перебил я своего друга.

— Да конечно! А то и видно.

Понаблюдав за тем, как Антон сдвигает на моем рабочем столе мои же вещи, видимо, чтобы приземлиться туда своей задницей, я окончательно рассвирепел.

— А ну! — поднявшись, я выхватил из его рук кружку, подставку под ручки и коврик для компьютерной мыши. — Верни. Все. На. Место.

— Блин. И ты совсем не хандришь, — смирившись со своим поражением, он свалился на кровать, при этом расположившись подальше от меня.

— Совсем нет.

— Поехали! Отдохнём! Зажжем!

— Что? — нахмурился я.

— Ты меня вообще слушаешь? Или ты все думу думаешь о том, какие суки тебе на жизненном пути выпадают?

— Су-к-и-и-и… — протянул я. — Куда отдохнуть? Зачем? Я не хочу.

— Чтобы ты забылся. Слушай, — он подобрался ко мне поближе. — Я же помочь хочу. Вытащить тебя из депрессняка. Друг-то твой лучший теперь женат, причем на одной из тех самых… и ему теперь не до тебя.

Поджав губы, я выразительно пропилил его взглядом.

— Ха-ха-ха! — выждав пару секунд и рассмеявшись, я продолжил. — Вот из-за подобных фраз Паша тебя порой и не терпит. И вообще, нахрена ты по больному ездишь?

— Да ладно тебе, я же шучу. Поехали. Оба одинокие, молодые, классные оттянемся. Уж там-то сможем склеить себе кого-нибудь на отдых.

Я обдумал про себя его идею.

— Ну да… главное…

— Главное, чтоб их не Наташами звали, это да, — перебив меня, закончил он.

— Ха-ха-ха! Закрой рот, — бросив в него лежащий на столе апельсин, я от души рассмеялся. — Даже думать не хочу о таком.

В это время к нам в комнату заглянули:

— Куда собрались? Начало семестра. Забыл о том, что еле-еле досдал свою мат-физику?

— Когда-нибудь я повешу капкан себе на дверь, — протянул я.

— И в кого ты такой мерзкий? — поинтересовалась вечно сующая во все мои дела свой нос мать.