«Мы все еще живы (СИ)»

Мы все еще живы (СИ) (fb2) - Мы все еще живы (СИ) 258K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Элис Атлед (Atled Herself)

Элис Атлед Мы все еще живы

Мы все еще живы, и мы все еще прокляты. Мы ходим под солнцем, рваньем все обмотанные. Остатки людей и прогресса огрызки, Мы все еще живы, но к смерти так близки. В руинах, помойках и кладбищах лет Мы сеем разумное, а оно только тлеет. Нет жалости, боли, есть только тоска, По прошлому, светлому, по жизни тогда. Мы все еще дышим, мы ходим, живем, Стараемся выжить под свинцовым дождем. И пусть наше будущее заранее отнято, Мы все еще живы, и мы все еще прокляты.

=== Вчера, шесть лет назад === 

Люди прорываются сквозь лес. Грязь чавкает под ногами, крики людей, выстрелы и топот глушит звук падающих на листву капель дождя. Он стеной огораживает бегущих друг от друга, хоть между ними расстояние не больше трех-четырех метров. Люди мчатся кривой рваной шеренгой, отталкиваясь от стволов деревьев, запинаясь о корни, скользя назад, вниз по крутому склону, прямиком к этим жестоким тварям. Одна из них вырвалась вперед, накинулась на того, кто бежал слева от Ии. Она в это время заскользила по мокрой земле, не успевшей впитать такое большое количество воды и крови, но вовремя ухватилась рукой за толстый, не менее скользкий корень. В ее сторону прыснула струйка крови, и девушка поняла — Туонн не справился. Тварь доберется до лагеря раньше них, застанет других врасплох. Она должна успеть остановить это.

Ия подтянулась и вновь встала на ноги. Удары сердца, сбивчивые и необычно громкие, дробью перебивали тягучий шум ливня. Ноги пронесли девушку мимо дерева с красной меткой. Уже совсем близко.

Когда она выбежала на поляну, в один момент заметив чужеродное создание — клубок непонятных конечностей, не то рук, не то щупалец, цвета почерневшего железа, да еще и размером с приличный гардероб — и вплотную подойдя к нему, то наконец увидела, как оно забирает себе личину человека. Тот беспомощной тряпичной куклой болтался в лапах существа, не в силах противостоять, он становился все тоньше и тоньше, но исчезнуть совсем ему не дали. Раздался выстрел, пуля прошла сквозь голову полупрозрачной копии, и чудовище заметалось по лагерю, опрокидывая палатки и мимикрируя под окружение, исчезая на секунду и снова появляясь, светлея и темнея. Конечно, убить их таким образом было нельзя, только дезориентировать на пару секунд, не более. К счастью, остальные люди успели сбежать, и никого больше во время этого галопа не покалечило. Похоже, существо такой расклад не устраивал, и поэтому оно приложило все усилия, чтобы покалечить всех, кого сможет найти, отомстив тем самым за столь невероятное унижение. Конечность, словно язык жабы, в одно мгновение преодолело расстояние между существом и Ией, схватив последнюю за ногу, и создание ринулось прочь из лагеря, избегая тем самым встречи с подкреплением.

На этот раз пистолет дал осечку, а спустя секунду тот и вовсе был выбит из рук веткой колючего кустарника, по которому существо изволило протащить девушку. Она попыталась дотянуться до ножа на поясе, но раньше, чем у нее бы получилось, непонятное создание швырнуло ее дальше в лес. Прокатившись кубарем по грязи и колючкам, Ия не без труда поднялась и тяжело выдохнула сквозь зубы. Как ей это все надоело… Она никогда не цеплялась за жизнь, не боялась смерти. Она не понимала, за что борется. У нее ничего не было. Существо не торопилось нападать, оно выжидало, возможно, присматривалось к Ие своими мутными глазами, словно было свидетелем ее внутренней борьбы. Наконец оно сдвинулось с места, одним рывком возвысилось перед девушкой, помедлило и обрушилось всем своим телом на нее, вдавливая в размокшую почву. Ноги сразу провалились куда-то внутрь инопланетного создания, и то начало втягивать Ию внутрь себя. Девушка вырывалась, брыкалась, упиралась руками в существо, но и они провалились внутрь. Вскоре она перестала видеть лес, слышать дождь, пытаться выбраться. Дышать было нечем, и начались конвульсии, неконтролируемые попытки вдохнуть, оканчивающиеся ровно ничем. Ей нечего было терять, и умереть она не боялась, точнее, ее сознание не боялось умереть, а тело умирать не хотело. Жаль, что жизнь не держится на одном лишь желании.

Сопротивление здешней цивилизации длилось вот уже восемь лет. Людям пришлось покинуть города и другие селения, переместившись в более безопасные районы, окруженные лесом, и на военные базы. Конечно, первый год был самым ужасным. Людские потери достигали шестидесяти процентов, люди паниковали, не знали, как действовать. С исчезновением электричества исчезла и часть достижений современного прогресса. Люди деградировали, превращаясь чуть ли не в жителей пещер каменного века. Часть и вовсе решила, что уйти из этого мира самостоятельно — лучше, чем быть сожранными или переработанными пришельцами с далеких звезд.

Конечно, не все сдавались. Армия, хоть и была децентрализована, совершала попытки к сопротивлению. Вскоре все военные силы посыпались как кирпичи из разрушенных инопланетянами стен. Пропали звания, приказы, всем стало ясно — ты либо борешься, либо умираешь. К настоящему моменту из оружия остались только огнестрельные и холодные орудия. Самолеты и корабли обросли мхом, повсюду пробивались молодые деревья. Лес стал активно оккупировать бывшие территории людей. По какой-то причине, здешняя флора стала распространяться и развиваться быстрее, чем ей положено, зеленой стеной огораживая обиталища людей. Появлялись новые виды, мутировавшие из уже имеющихся на планете. Многие из них тут же стали использоваться в качестве пищи. Животные и люди изменениям не подвергались, и это тоже отчасти утешало выживших.

Постепенно, люди адаптировались к новым условиям. Выживать стало легче, хоть и по-прежнему тяжело. Тяжело, но не невыполнимо. Приходилось обороняться, существовать в тяжелых для цивилизованного общества условиях, добывать еду по старинке. Хотя в Центральном лагере все было еще проще. Это был самый крупный лагерь, поставленный на руинах древнего города К’тааРии, до недавнего времени выполняющего функцию культурного памятника, а потому оберегаемого различными сообществами. Здесь было и электричество, и вода, пусть и только холодная, и даже поля, отведенные под выращивание различных культур. Но и людей здесь было намного больше. Можно сказать, это был лагерь-столица. В нем также остались некоторые технологии, которые удалось спасти. Например, медицина была почти на том же уровне, что и до нападения «осьминогов», как их теперь стали называть. Хотя полное название было «воздушные осьминоги», потому что они могли спокойно передвигаться как по земле, так и по воздуху. Однако в разных регионах их называли по-разному: медузами на севере, железными губками на юге, ежами и игольниками на западе, тучами и даже ватрушками на востоке. Естественно, ни на один из упомянутых предметов существа не были похожи, а здешние люди были слишком консервативны, чтобы изобретать новое слово для недавно появившегося явления. Впрочем, давайте вернемся к медицине.

Гордостью Центрального лагеря сопротивления были капсулы вегетативно-принудительного сохранения (ВПС), которые жители Центра отвоевали у осьминогов в ближайшем городе и дотащили до лагеря. Конечно, многим это стоило жизни, но не сделай они этого семь лет назад, сейчас бы они уже ничего не смогли поделать — города подверглись тотальному разрушению со стороны захватчиков. Не осталось больше ничего, что можно было бы забрать.

В одной из капсул ВПС Центрального лагеря находилось тело девушки, пролежавшее, а точнее проплававшее, там не один год. И именно сейчас у нее наконец получилось открыть глаза и столкнуться с собственным отражением на поверхности воды. Кроме него и зеленоватого свечения не было видно ничего. Ия подняла руку и дотронулась до поверхности, только сейчас в полной мере понимая, что вода не перед ней, вода вокруг нее. Девушка высунула голову, осмотрелась. В каменной комнате, выложенной огромными глыбами, находилось еще штук десять таких же капсул, но неактивных. Провода от них вели в арку, а оттуда куда-то налево. Делать нечего, надо покинуть капсулу. Ия вывалилась на пол, нагая, вся в растворе из капсулы ВПС, поднялась и направилась к проему в стене, оставляя за собой мокрый след, словно гигантский слизень. Достигнув арки, она оперлась на нее плечом, сделав небольшую остановку на отдых, и снова двинулась туда, куда уходили провода. Наконец девушка набрела на небольшую комнату, заставленную аккуратной мебелью, словно каменные коридоры и эта комната — совершенно разные места из совершенно разных времен. К слову, если мебель была изготовлена в стиле, который был популярен на западе в начале 2000-х, то строение, в котором она располагалась, было датировано 4000-м годом до н. э., так что да, они действительно были из разных времен. Помимо мебели в комнате находились две девушки, ровесницы Ии, которые обсуждали что-то, да с таким восторгом и так активно жестикулируя, что не сразу заметили присутствие посторонней. Одна из них носила белый медицинский халат и серебряный браслет на руке, а другая песочного цвета платье и желтые туфли. Ни о чем из этого Ия даже не могла и мечтать до войны, что уж говорить о том, что происходило после.

— Ой, — только и выдала девушка в халате, когда все же заметила недавно очнувшуюся ото сна. Вторая просто недоумевающе смотрела на нее, и взгляд ее говорил: «Ты что здесь забыла, милочка? Разве ты не должна уже быть мертва?»

«Должна», — мысленно согласилась Ия.

— Извините, что помешала, — сказала Ия первое, что пришло на ум, и только сейчас осознала всю глупость ситуации.

— Нет-нет! — вскочила девушка в халате и подлетела к Ие. — Это я должна извиняться! Вы же чуть ли не к лику святых причислены!

Брови Ии медленно поползли наверх.

— Чего? — спросила она после небольшой заминки.

— Вы же Ия? — захлопала пушистыми светлыми ресницами девушка в халате. — Та самая, что участвовала в кооперативной миссии по захвату территорий в районе Восточного лагеря?

— Ну да, — не менее удивленно ответила девушка.

— Так ведь он сейчас только благодаря Вам и существует! — изумленно проговорила девушка в халате. — Ну идемте, идемте… — девушка принялась подталкивать Ию в нужном направлении. — Вам надо отмыться от дитронат-раствора, и я поищу Вам новую одежду…

— А что случилось с моей старой одеждой? — «святая» не сопротивлялась толчкам, но постоянно оглядывалась на собеседницу.

— Выкинули. Очень давно, еще когда Вас только доставил сюда Капитан.

— Как выкинули? Давно — это когда же? Сколько я здесь? День-два? И здесь — это где? Кто такой этот Ваш Капитан?..

— Не надо так волноваться, уважаемая Ия! — девушка в халате не теряла задор, а тем временем они уже прибыли в комнату с большим круглым углублением в полу и трубами. — Я Вам все расскажу, но позже.

Девушка, которая, как догадалась Ия, была дежурным медперсоналом, покрутила вентили, и в углубление полилась вода. Чуть подальше незнакомка дернула за рубильник, и от воды пошел пар. Вскоре ванна наполнилась, и Ию принудили залезть в нее, иначе ей бы ничего не рассказали о том, что произошло, и что происходило сейчас. Конечно, это была лишь уловка, и не слишком хитрая, это понимали обе особы. После водных процедур, девушка в халате принесла Ие чистую одежду. Первое, о чем в этот момент спросила Ия, было: «А мне точно можно это надеть?» Дежурная расхохоталась и заверила ее, что ей нужно это носить, иначе на улицу ее не выпустят, и ни один уважающий себя человек с ней не заговорит.

Ия никогда не надевала платье, да еще к тому же и белое, это было впервые. Всю свою жизнь она одевалась так, чтобы было удобно, а не красиво. И платья она видела только на картинках в детских книжках и на свадебном фото ее отца и матери.

— Чувствуется… странно.

— Да, наверное, но я подумала, было бы неплохо, если бы вы отдохнули от грубых штанов и всей амуниции… Вот туфли, примерьте.

Девушка приняла пару туфель и неуверенно вставила свою ногу.

— Идеально! Каблук невысокий, потому что по этим глыбам совсем невозможно ходить на высоком каблуке. В первый день я сразу же подвернула ногу, это был такой кошмар!

— Да… По грязи и корням в лесу легче бегать, чем ходить на высоких каблуках, пусть и по ровной поверхности, — предположила Ия. Наверняка она не знала.

— Ну вот! — объявила девушка. — Теперь я готова ответить на все вопросы, но по одному.

— Хорошо, — согласилась Ия, чувствуя себя неловко. Она не была уверена, что сможет сделать хотя бы шаг, пусть и на низком каблуке, но дежурная потащила ее за собой, и девушке не оставалось ничего иного кроме как тащиться за ней, еле успевая переставлять ноги.

Они миновали большую арку, ведущую на улицу, и им обеим открылся великолепный вид на возрожденный из руин город К’тааРии. Небо было пронзительно голубого цвета, а солнце светило так ярко, что Ие пришлось закрыть лицо руками. И не было там ни единого облака. Только лазурное небо, желтовато-песочного цвета стены и зелень, много зелени, сочной, яркой, бушующей на ветру.

— Добро пожаловать в Центральный лагерь сопротивления, уважаемая Ия!

— Лучше просто Ия, — поправила девушка, постепенно убирая руки от глаз.

— Как скажете, — кивнула ее собеседница.

— Вопрос первый. Как Вас зовут?

— Ка Дэортэ, и можно на «ты». Все-таки, я младше Вас.

— Разве? — Ия присмотрелась повнимательнее. — Мне казалось…

— Для Вашего тела не прошло и минуты, пока оно пребывало в состоянии принудительной жизни.

— А… Сколько я лежала в той штуке?

— Шесть лет.

Глаза у Ии сразу же округлились. «Шесть лет!!!» — кричала она про себя, но вслух не выдала ни слова.

— И эта штука зовется капсулой ВПС. В больнице Вашего города таких не было?

— Может и были, не знаю. У меня не было права получать медицинскую помощь, и в городе мы не появлялись.

— О-о… — Ка заметно погрустнела. Только сейчас до нее дошло, что на «Вы» Ия обращалась не из-за того, что они плохо знакомы, а потому, что Ка была на класс, а то и на два выше ее.

— А кто, говоришь, меня сюда доставил?

— Капитан. Он известен как Капитан. Многие считают Вас его предшественником. А зовут его АэРо, хотя так его никто не называет.

Нет, это имя Ие ничего не говорило. Она надеялась, что это кто-то из ее группы, из тех, кого она знает, и кто выжил, но это имя она слышала впервые.

— Почему его называют Капитаном? Из-за военного звания? Армии ведь давно нет. Или за шесть лет ее заново сформировали?

— Нет. Вы поймете, когда увидите его. Просто поверьте.

У Ии оставалось много вопросов о нынешнем устройстве социума. Какие лагеря сейчас существуют, где находятся, есть ли с ними связь, сколько за это время узнали о захватчиках… Но как только она начала расспрашивать об этом Ка, то быстро поняла, что она ничего об этом не знает, и ей лучше найти кого-то другого, кто знает все это, ну или хотя бы часть. Не могло же быть такого, что никто во всем этом Центральном лагере, самом крупном лагере, ничего не знает. Должен же быть хоть кто-то, хотя бы тот самый…

— Капитан! — крикнула Ка над самым ухом у Ии, вырвав девушку из собственных мыслей.

Ия повернулась в сторону, куда махала рукой новая знакомая, и взгляд ее зацепился за военную форму, в которую был облачен идущий к ним человек. «Военно-воздушные силы, подразделение Восточного региона», — безошибочно определила она. Причем форма его была в идеальном состоянии: пуговицы блестели на солнце, шнурок элегантно охватывал плечо… у него даже была фуражка.

— Добрый день, — сдержанно поприветствовал он и тоже уперся взглядом в Ию, потеряв на пару мгновений дар речи. Наверное, он ждет какой-то нестандартной реакции, подумалось Ие.

— Ты, наверное, помнишь Ию? — заискивающе поинтересовалась Ка. Ие показалось, что она на что-то намекала, но на что именно, понять не могла.

— Да… да, — к нему вновь вернулось самообладание. — Никак не ожидал, что Вы… очнетесь.

— Да, я тоже думала, что не выживу, — Ия кивнула понимающе.

— Вы не так поняли, — начал было оправдываться Капитан, но был нагло перебит Ка.

— А мы как раз искали человека знающего! Ты же поможешь?

— Зависит от того, что вам нужно.

— Территориальное положение и состояние всех лагерей, данные о связи между лагерями, — начала загибать пальцы Ия, — состояние вооружения, пищевых запасов, а также все важные события, случившиеся за последние шесть лет.

Капитан перевел взгляд с Ии на Ка и обратно и изрек:

— Ладно. Идем.

Он продолжил свой путь дальше, и Ия неуверенно последовала за ним, оборачиваясь на Ка, машущую им вслед. Вдруг в арке появилась та девушка в песочном платье, в чей разговор с Ка Ия вмешалась ранее. Заметив мужчину в форме, она ринулась к нему.

— Капитан! — кричала она. — Подождите!

Капитан вздохнул, остановился и без особого энтузиазма обернулся, ожидая, пока девушка их настигнет. Когда она добежала, то целую минуту просто пыталась отдышаться. Мужчина терпеливо ждал, ничего не говоря. Девушка наконец-то разогнулась и с громким стоном выдохнула.

— Нельзя же так мучить молодую особу! Вот восемь лет назад…

— Но сейчас не восемь лет назад, и мы не в городе, а в военном лагере, — заметил Капитан.

— Считайте это вкладом в Ваши шансы на выживание, — встряла в их разговор Ия. — Вы в плохой физической форме, если что-то случится, и лагерь уничтожат, Вы скорее всего не выживете. В новом мире ценится выносливость.

— Какое варварское суждение!

— Но от того не менее верное, — согласился Капитан. — Так что Вам все-таки нужно?

— Вот вам, мужчинам, постоянно кажется, что нам от вас что-то нужно. Я что, не могу просто так побыть с Вами?..

— Не думаю, что это хорошая идея. Мы идем на склад оружия. Разве понимаете Вы что-нибудь в оружии?

— Да ладно, Вам что, жалко? — Ия вновь подала голос, и Капитан нахмурил брови. — Если Вам станет от этого легче, я возьму на себя всю ответственность за нее.

— Ия, Вы не знаете, о чем говорите… И вообще, на чьей Вы стороне?

— Я за нейтралитет.

Капитан вздохнул тяжелее прежнего. Можно подумать, всех людей вокруг себя он именно терпит, а не общается с ними. Впрочем, Ия была не той, кому можно было судить. Так или иначе, юную особу в песочном платье они взяли с собой, и те шли парой, а Ия шла позади, слушая болтовню девушки, представившейся Лоа. Ничего полезного Лоа не сказала, не касалась она и тем, перечисленных Ией как важных. Только когда они дошли до гигантских пещер в горах, Капитан сказал: «Вот это и есть наши оружейные склады». В руки Ие сразу же попала документация, различного рода отчеты и перечни. Никаких особых или интересных вещей при них не было, запасы были весьма скудными, и девушка быстро потеряла к ним интерес.

— А что насчет других лагерей? Сколько их сейчас?

— Восемь, наш — девятый. Северо-восточный, Северо-западный, Северный, Юго-восточный, Юго-западный, Южный, Восточный и Западный. Стабильной связи нет, но иногда работает радиосвязь. Также раз в месяц я совершаю обход всех лагерей.

— И кто здесь главный?

— Совет Ио. Он состоит на данный момент из пятнадцати человек. Я туда вхожу. Стоит ли мне назвать имена всех членов совета?

— Нет, не надо… Лучше расскажите о событиях последних лет.

— Буквально год назад был основан Юго-западный лагерь…

— Я про важные события, — перебила девушка.

— Это важно.

— Нет. Это неважно. Вы не поймали еще ни одну из этих тварей?

— Зачем ловить осьминогов? Мы же пытаемся от них избавиться! — удивилась Лоа так, будто она собственноручно истребила большую часть этих существ. «Нет, милая, тебя там не было, — думала про себя Ия. — Тебя не было, когда они напали на нас из засады по пути к ныне Восточному лагерю, тебя не было, когда людей рвали на части с той легкостью, с которой человек рвет лист тончайшей рисовой бумаги, тебя не было, когда мы совершали набеги на столицу Восточной провинции, рискуя жизнью, лишь бы добыть хоть корку хлеба… Ты понятия не имеешь, что там».

— Для экспериментов, — объяснила Ия, не выдавая своих мыслей. — Прошло шесть лет с моих последних действий, восемь с начала войны, а мы до сих пор не знаем, как их убить. Они невосприимчивы к огню, холоду, могут свободно перемещаться в трех измерениях, находиться под водой неограниченное количество времени и убивать людей пачками. А мы их — нет. Что из этого следует?

— Это слишком рискованно, — возразил Капитан.

— С тех пор, как они пришли к нам, рискованно здесь даже жить.

— Что ты предлагаешь? Сформировать отряд, заставить его ловить осьминога и смотреть, как они умирают? Без какой-либо пользы или причины.

— Ну да, конечно же лучше продолжать ничего не делать, слепо отстреливаться, не понимая происходящего, а когда патроны закончатся, покорно умереть. Без какой-либо пользы или причины, — передразнила Капитана Ия.

Он ничего не ответил, хотя ему было что сказать. Утратив надежду получить ответ и посчитав, что ее игнорируют, девушка хмыкнула и направилась в ту сторону, откуда они пришли. Ее никто не останавливал, никто ничего ей и не говорил.

Когда она подходила к арке, за которой было медицинское крыло, ее чуть не сбила с ног толпа из десяти-двенадцати детей, мальчишек, кричащих что-то про кладбище самолетов. «Нас наругают», — возмущался самый низенький, с копной тонких светлых волос, торчащей куда-то вбок. «Никто не узнает!» — кричали ему мальчишки постарше.

— Где оно?

Ребята остановились, враждебно взглянули на Ию.

— Что — «оно»?

— Кладбище самолетов, о котором вы говорили. Я хочу взглянуть на него.

— Зачем оно тебе? Ты же девчонка! Это наше кладбище!

— Если не покажете, я скажу вашим родителям, что вы туда ходили.

Дети переглянулись, делать нечего, придется брать.

— Ну давай, — махнул рукой самый старший, — если успеешь.

Они ринулись дальше, вверх по руинам, быстрее прежнего. «Измором решили взять, — решила Ия. — Наивные». Девушка не отставала, перепрыгивая с камня на камень, пробегая более или менее ровные участки, карабкаясь на стены. Наконец она догнала того, кто бежал впереди, с которым она и говорила. Но он был так увлечен самим собой, что не заметил ее. Кроме того, скрытности способствовала многолетняя подготовка.

— Долго еще? — спросила она на бегу, и мальчишка вскрикнул, запнулся о булыжник и полетел кубарем, попав под ноги бегущему позади него другу. Ие пришлось остановиться и подождать, пока они снова придут в себя.

— Ты чего?! — возмутился предводитель, потирая голову. — Нельзя же так!

— Испугался? — Ия изогнула одну бровь и улыбнулась.

— И вовсе я не испугался, — он поднялся на ноги и твердым шагом продолжил движение. — Теперь пойдем пешком. Так… безопаснее.

Так они шли минуты три. Ребятня галдела и шумела, что причиняло Ие дискомфорт. Если рядом окажутся дикие звери, сможет ли она выиграть им время на побег? В таком сценарии выжить было нереально, ведь оружия у нее с собой не было абсолютно никакого. Однако вскоре от мыслей этих ее отвлек серый нос военного самолета. Она обошла его кругом, осматривая этого гиганта военной инженерии в частности и размах всего кладбища в целом. Здесь стояло не меньше тридцати крупных военных единиц и не меньше пятидесяти мелких. Впрочем, у последних вид был неважный, Ия не думала, что хоть один из них можно поднять в воздух. А вот те, что покрупнее, пока не сдавались безжалостной природе.

— СаВА-250, — прочитала она надпись на левом борту. — Вертикальный взлет, два пилота, пулемет, плюс до двенадцати ракет. Думаете, его можно поднять в воздух? — спросила она лишь для того, чтобы хоть как-то смягчить тишину, повисшую в воздухе, словно висельник на дереве.

— А ты точно девчонка?..

— Ну и где она?

— Кто?

— Ия. Ей больше некуда идти, только сюда. Не пошла же она гулять по руинам!

Капитан злился, очень злился. Впервые за долгое время. Это недопустимо. Да и не его это была вина. А так…

— Сюда она не приходила… Ты что, потерял ее?!

— Никого я не терял! Она — взрослый человек!

— Она не знает лагеря! Как ты мог?! А если она заблудилась?..

— Да я и сам знаю, что она не знает!.. Не знаю… Я думал, она пойдет сюда, — злость его поутихла, он взял себя в руки и стал думать, куда же мог пойти человек, который проспал шесть лет, а очнулся в незнакомом месте среди незнакомых людей. Ничего такого он не придумал, а потому вновь поднял светлые глаза на Ка. — Давай, тоже думай. Вы вроде как обе…

— Обе — что? — Ка поинтересовалась, нахмурив брови и уперев руки в бока.

— Женщины, — больше вопрошал, нежели утверждал Капитан.

Раздался крик, громкий и пронзительный. «Черт! — думал Капитан. — Только не сейчас!»

Он выбежал на улицу и скомандовал спешащим к нему людям брать оружие и отстреливаться от вездесущих осьминогов, снующих в небе в хаотичном порядке. Из-за угла на него вылетела Ия, ничуть не напуганная внезапным нападением.

— Почему Вы не сказали, что у вас есть самолеты? — быстро протараторила она, еле поспевая за Капитаном, быстро идущим в сторону остальных людей, способных защищать лагерь.

— Потому что их нет! Они не полетят. И ты видишь где-нибудь пилота?

— Я умею управлять самолетом. Если найдете второго пилота, я уверена, что мы сможем поднять его в воздух…

— Нет, не сможете, — он перегородил ей дорогу и одним взглядом вдавил в камни. — Это пустая трата времени, так что лучше отойди в сторону и не мешайся у меня под ногами.

— Да, Вы правы, — кивнула она. — Подниму его в воздух сама, — Ия решительно развернулась и ринулась к кладбищу самолетов.

— А ну вернись! — рявкнул Капитан ей вслед. — Это самоубийство! Слышишь?!

Она слышала, но останавливаться не собиралась. Да, если она будет одна, пользы немного, только двенадцать ракет, из которых полетит не больше четырех. Но все же, она сделает хоть что-то, а не просто будет стоять столбом, как некоторые.

Дверь над крылом распахнулась легче, чем того ожидала Ия. Девушка одним прыжком влетела вовнутрь, спеша найти кабину пилота. Заняв одно из кресел и пристегнув ремень, она дернула рычаг по центру, щелкнула парой тумблеров, покрутила переключатель, отлаживая мощность для взлета. Не успела она дернуть штурвал на себя, как по рации связи персонала раздалось громкое и четкое «Позицию с огнестрельным оружием занял!».

— Подумал, что второй пилот все же не помешает, — спокойно сказал Капитан и сел на соседнее кресло, застегнув ремень, будто так и было задумано с самого начала, и он вовсе не кричал ей вслед, чтобы она остановилась, несколько минут тому назад.

Ия кивнула, и вместе они подняли боевую машину в воздух.

Несмотря на название «самолет», это был скорее вертолет с тремя винтами, два из которых находились в круглых сквозных отверстиях в крыльях. Турбины тоже были, но переходить на них было положено уже после взлета. Дело в том, что после революции в Мъен было сделано все, чтобы убрать все напоминания о прошлых правителях. Вся военная терминология подверглась изменению, военный воздушный флот теперь был воздушными силами, а военные воздушные корабли стали самолетами. На самом деле у них даже были свои названия для каждой модели, более короткие и удобные в использовании, особенно, в условиях войны, для чего они и были созданы. Тот, что сейчас срубил винтами часть листвы и веток, пока взлетал, назывался совой. Инженеры сделали все возможное, чтобы снизить уровень шума при полете, и во многом справились со своей задачей. Кроме того, он был темно-серого цвета, и ночью его практически невозможно было заметить с земли. По этим причинам, и потому, что название модели было СаВА, его и стали называть совой.

— С ума сойти! — крикнула рация с неприятно громким шипением и каким-то металлическим скрежетом. — Мы летим!!!

— Той, не заставляй меня жалеть о том, что я взял тебя с собой, — сказал Капитан в рацию.

— Простите, — тут же стушевался Той, — я совсем забыл про Вас…

За несколько секунд они преодолели расстояние до руин, среди которых раскинулся Центральный лагерь, и открыли огонь по шныряющим тут и там осьминогам. Те быстро бледнели и исчезали, иногда появлялись вновь и кидались на пушку, выпускающую в них свинец очередь за очередью. Когда они попытались облепить одно из крыльев, Ия дернула за штурвал, и самолет накренило в бок, отчего несколько осьминогов попало в винт. В том, что они не вернутся до следующего налета, Ия не сомневалось, но вот то, что они не погибли, пройдя через гигантскую мясорубку, — было для нее фактом.

Вскоре осьминоги исчезли, потерпев поражение, и рация разразилась счастливым воплем, отчего Ия закрыла рукой правое ухо. Слишком уж громким был этот звук. Не успели они нарадоваться, как самолет повело и швырнуло в сторону от лагеря.

— Левый винт накрылся! — Ия почти не слышала своего голоса за сигналом, предвещающим беду, и не была уверена, слышали ли его остальные члены экипажа.

Следующие двадцать секунд тряски и криков сигнализации окончились ударом о землю и взрывом, о чем свидетельствовало только то, что обломки самолета сильно обгорели и дымились еще сутки.

— Хорошо… Тихо…

На прицеле был олень. Он мирно шел по лесу, потом остановился и прислушался, тряся пятнистым ухом. Ветвистые рога его вздымались высоко наг головой. Он повернулся в сторону девочки. Старая двустволка с деревянным прикладом выглядела громоздкой по сравнению с маленьким и хрупким детским телом, и было видно, что девочке неудобно ее держать, но возразить у нее не было возможности.

— Медленно выдыхай и плавно нажимай на курок…

Густой лес был насквозь пробит звуком выстрела, и на землю упало тело животного.

— Молодец, Ия, — отец похлопал девочку по спине и одобрительно улыбнулся. В уголках губ образовались морщинки, которые было видно даже сквозь его густую бороду.

Отец и дочь направились к своему трофею, стараясь на всякий случай идти незаметно, обходя поваленные сухие ветки и деревья, переступая через корни. Наконец люди достигли своего обеда и, по совместительству, нового экземпляра для хобби Рота.

Первым к оленю подошел отец. Он потыкал его ружьем чтобы удостовериться, что он мертв, и только потом разрешил маленькой Ие приблизиться к чужому трупу. Они присели на корточки, и отец осмотрел рану.

— Попала в мозг, — заметил Рот и почесал рыжую бороду. — Да, очшень хорошо.

Это «очшень» преследовало Ию везде, именно это слово отец ее произносил с очень уж сильным придыханием, несвойственным данному слову. В остальных словах звук «ч» он произносил как положено, и только в слове «очень» сразу после «ч» у него шел «ш». «Это очшень интересно, прочти это». «Очшень хорошо, Ия, продолжай в том же духе». «Я очшень разочарован в тебе, Ия. Надеюсь это больше никогда не повторится». «Мне очшень жаль, что я не смогу вечно помогать тебе». Незнакомому человеку это могло показаться смешным, но Ия слышала это «очшень» с рождения. В этом не было ничего смешного, она это знала.

Рот взвалил на плечи тушу оленя, и они двинулись к дому. Скоро должен был выпасть первый снег, и Рот хотел заготовить вяленого мяса на зиму, поэтому они теперь охотились каждый день. Кроме того, ему не хотелось упустить такой шанс научить свою единственную дочь всему, что он знает сам, а знал он всегда очень много.

Они шли долго, и Ие казалось, что нормальный человек уже давно выдохся бы тащить столько мяса на плечах. Но это было необходимо — одна из тех простых истин, которые успела выучить девочка. Иди, пока у тебя есть ноги. Убивай, или будешь убит.

Наконец среди голых деревьев показался бревенчатый низкий дом, немного покосившийся, но весьма крепкий. На крыше росла трава, и с неба строение не было видно. Ия уже привыкла прятаться, потому что ничего другого толком не знала. Она привыкла, что единственный человек в радиусе десяти километров — ее отец. Она никогда ни о чем не просила. Рот открыл деревянную дверь, и прежде, чем Ия успела увидеть, что же было внутри, глаза ее открылись, и пред ней предстал уже знакомый потолок желтоватых руин.

Девушка попыталась сделать глубокий вдох, но живот отозвался острой болью. Ия, стиснув зубы, перевернулась на бок и задрала одеяло с больничной рубашкой. Живот был забинтован. Почему-то ее телу было плевать на все попытки умереть. И это не добавляло девушке энтузиазма.

Она села. Было больно, но терпимо. Не так, как в первый раз. Интерес развязать бинты и посмотреть, что там, присутствовал, но был слишком мал, чтобы Ия решила это сделать. Вместо этого она поднялась. Разогнуться получилось не сразу, и минуту она просто стояла буквой Г, полагая, что выглядит крайне нелепо. Постепенно она выпрямилась и отправилась на разведку, благо, теперь она немного понимала, куда ей нужно идти. Еще за десять метров до нужного проема в стене она услышала голоса. Один голос точно. Ка.

— Нет, знаешь что, приходи завтра! А лучше послезавтра! — девушка как всегда говорила на повышенных тонах.

Второй человек явно пытался вставить хоть слово, но каждый раз терпел поражение.

— Нет-нет-нет, и слышать ничего не хочу! Ты на нее плохо влияешь! Боюсь, что в следующий раз она не выживет!

Ия не нашла, обо что ей можно было постучать, ведь вокруг был сплошной камень, и поэтому просто произнесла «тук-тук» сама. Ка вздрогнула и обернулась. За ней стоял Капитан с совершенно недоумевающим и беззащитным видом, видом человека, выкинутого далеко за грань зоны комфорта. В руках он держал свою фуражку, из-за чего казалось, что так он пытается защититься от Ка, как щитом, только фуражкой. Да, Капитан, это Вам не на солдат орать…

— Надеюсь, не помешала.

Капитан тут же смутился и отвел взгляд, а Ка подбежала к Ие вплотную, чуть не опрокинув последнюю в коридор.

— Вам нужно срочно вернуться в кровать, — прошептала она.

— Вообще-то я хотела покинуть это… этот госпиталь.

— Но ведь вы в одной больничной рубахе…

— Да ну? Но ты-то здесь, какое совпадение.

— Ладно-ладно, я все поняла, — Ка поспешила по коридору, потянув Ию за собой.

Как выяснилось, Ка привела ее обратно к койке и наказала ждать, пока она не принесет новую одежду. Ия извинилась за то, что случилось с платьем, и попросила какую-нибудь менее изысканную одежду, которую не жалко порвать или испачкать. Ка не было полминуты, а когда она вернулась, то вручила Ие черную водолазку с символикой какой-то крупной корпорации из прошлого и мешковатые штаны светлой армейской расцветки. Во второй заход девушке дали ботинки и оливковую легкую куртку. Она бы ни за что не согрела ее в родном регионе даже осенью, но здесь такой предмет одежды был в самый раз. В помещениях было довольно прохладно.

— Даже не знаю, куда Вам приспичило с такой глубокой раной…

— Очень глубокой? — без особого интереса спросила Ия, просто чтобы хоть что-то сказать.

— Сквозной.

Девушка подняла взгляд на Ка. «Н-да, и после такого люди выживают?»

— А как это произошло?

— Вы выпали через лобовое стекло в кабине пилота. Вынесло взрывом, — ответил Капитан.

— Я же тебе сказала, что…

— Нет, он может остаться, — вставила свое слово Ия, пока Ка не начала прикладывать физические усилия вытолкнуть Капитана из комнаты. — Все равно я ухожу.

Девушка прошла мимо, стараясь не смотреть в его сторону. Он последовал за ней по коридору.

— Вам придется ежедневно посещать госпиталь и делать перевязки.

— Наверное, — устало согласилась Ия и остановилась, не выходя из помещения. — Спасибо.

— За что?

Мужчина подошел ближе, поравнялся и тоже встал, словно путь им преграждала невидимая стена, из-за которой они не могли выйти на улицу.

— Почему Вы пошли со мной? — девушка проигнорировала его вопрос.

— Хотите, чтобы я остался с этой невменяемой? Нет уж, увольте…

— Я про момент нападения на лагерь. Почему Вы решили помочь мне?

— Ах, это… Взвесил все за и против. Да, мне понадобилось некоторое количество времени, чтобы все хорошенько обдумать. И… — он вздохнул, словно каждое слово давалось ему с большим трудом. — Я признаю, что бываю весьма груб с людьми. Я хочу перед Вами извиниться за свое поведение. Обычно я не так вспыльчив.

— У всех нас бывают неудачные времена. Я не в обиде. Со мной, бывало, обращались и хуже, — девушка прикусила язык, осознав, что сказала лишнего. Нужно было срочно сменить тему. — А зачем Вы пришли сейчас?

— Совсем забыл отдать Вам кое-что, — мужчина вытащил из внутреннего кармана охотничий нож в кожаном чехле.

Оружие опустилось в руки девушки, и та сжала его, аккуратно и сильно одновременно, словно ей передали ее собственное сердце, без которого она и не мыслила о жизни. Она-то думала, все ее вещи были утеряны за долгие шесть лет, но нож ее отца все это время ждал ее возвращения… и новой крови.

— Все эти годы он был у Вас?..

— Да. Это единственная вещь, которая не была повреждена за время транспортировки, — извиняющимся тоном объяснил Капитан.

Ия одним резким движением преодолела расстояние между ними и заключила мужчину в объятия, длившиеся не более трех секунд. Она только тихо проговорила невнятное «спасибо» и вернулась обратно, если не дальше, извиняясь и заверяя, что такого больше себе не позволит. Капитану не хотелось этого признавать, но поступок этот его задел за живое — никто и никогда не обнимал его так искренне и с такой благодарностью. Он не нашелся, что ответить.

— Самое время найти Вам достойное применение, — задумчиво выдал Капитан, разглядывая пол.

Девушка посмотрела на него с удивлением.

— В соответствии с Вашими умениями, разумеется, — пояснил он, и она наконец поняла, к чему тот клонил.

— Ну, про умение управлять воздушным транспортом Вы знаете. Сносно стреляю. Изготавливаю детонаторы. Пока больше ничего не припомню.

— Ничего другого мне и не надо. С курсом в тридцать человек Вы справитесь?

— С курсом чего?..

— Управления самолетом.

=== Правда и ложь ===

Было бы шаблонно сказать, что месяц пролетел незаметно, но для Ии так оно и было. За работой она не успевала следить за временем, а на сон и вовсе оставалось в последние дни не более трех часов. Благо на все это она соглашалась сознательно. Хотя, пожалуй, сознательно — не то слово. Она требовала как можно больше обязанностей, а редкое свободное время уделяла своему снаряжению. Девушке начинало казаться, что нападения осьминогов она опасалась меньше всего, куда страшнее было очередное пришествие Капитана, которого никогда не звали по имени.

— Если ты пришел поговорить о том, что на меня жалуются эти лентяи, то лучше сразу убирайся. С первым курсом было как-то легче, — Ия не обернулась. Она сидела по-турецки на крупном валуне, невесть откуда взявшемся посреди лесной опушки, и чистила винтовку, которую ей выдали после вступления в ряды бойцов лагеря. К этому оружию, да и к оружию в принципе, девушка относилась более ответственно, чем к собственной жизни. Это была одна из тех вещей, которым научил ее Рот. «Заботься о своем оружии равно столько, сколько заботишься о себе, а то и больше. Это очшень важно».

— Нет. Я пришел из-за этого, — Капитан протянул листок бумаги с подписью. Ия мельком взглянула на него и продолжила заниматься своим делом.

— Ты сам сказал подать запрос. Я подала запрос.

— Я не могу выполнить это. Ты серьезно? Мы же уже это обсуждали, — он облокотился на тот же валун, спиной к собеседнице. — Я не буду собирать совет из-за… этого, — он дернул рукой с листком, и послышался шорох сгибаемой бумаги.

— Ты вообще читал, что я написала? К черту совет.

— Да, здесь так и написано. «К черту совет». От руки.

— Рада, что ты все же заметил.

— Я не могу выделить тебе людей без обсуждения этого на совете.

— Мне не нужны люди, я сама этим займусь.

Капитан задумался. Нет, одну он ее точно не отпустит — это факт. Преодолеть расстояние от Центрального лагеря до Восточного не составляло труда, теперь в их арсенале было целых девять штук боевых воздушных машин, приведенных в приличное состояние уцелевшими инженерами. Но дальше Восточного лагеря людей не пустят — это тоже факт.

— Ладно. Мы еще подумаем над этим.

Слова означали логическое завершение разговора, но мужчина не собирался уходить. Он продолжал стоять, опираясь на каменную глыбу, и смотреть куда-то в траву, на которой играли солнечные лучи, проскальзывающие между листьев исполинских деревьев.

— Что-то еще? — Ия не выдержала первой.

— Да… — Капитан пытался подобрать нужные слова. — Я давно хотел спросить тебя про твой нож. Про имя на нем.

Взгляд девушки уперся в поверхность камня между деталями огнестрельного оружия, она напрягла слух.

— Что именно?

— Ивэт. Довольно интересное имя. Точнее, фамилия. Я слышал об одном Ивэте, еще до войны против осьминогов. Ивэт Рот — твой родственник? — ответа не последовало. На самом деле, тот ему был не нужен, ведь ответ на свой вопрос он знал заранее. Кто она такая, и кем был ее отец, он знал все эти шесть лет. — Ходили слухи, что он был наемным убийцей самого Виада.

— Да, был, — сухо заметила Ия.

— Что с ним произошло после переворота и смерти Виада? Он умер?

— Не сразу. Мне было два года, когда произошел переворот, поэтому я ничего не помню, знаю только, что в тот день умерла моя мать. Отец забрал меня, и мы поселились в лесу на востоке. Охотились, рыбачили. Он учил меня всему.

Она умолкла, и было слышно лишь как ветви колышутся на ветру. Ветер был слишком сильным, такой ветер был предвестником бури. Совсем скоро он принесет черные тучи к лагерю.

— Кто-нибудь еще знает?

— Нет, никому об этом знать не следует. Сам считаю, что прошлое абсолютно неважно. Ни твое, ни твоего отца. Люди предвзяты, а ты слишком полезна сейчас. Да и в будущем, уверен, тоже.

— Люди предвзяты, — повторила она, не в силах понять, почему мозг вычленил именно эти слова из всего сказанного Капитаном. — Говоришь так, будто сам не являешься частью человечества.

— Ты тоже так говоришь.

— Потому что иногда я думаю, что действительно не являюсь его частью. Пятнадцать лет я не видела никого кроме отца, а еще год — совсем никого. Но, похоже, ты имел в виду то, что тебя отличает от них непредвзятость. Знаешь, я тоже хочу у тебя кое-что спросить. Чья это форма?

Теперь уже напрягся Капитан.

— Что?..

— Тебя зовут Капитаном. Но твоя форма высшего офицерского состава. Эта форма принадлежала генерал-майору подразделения военно-воздушных сил Восточного региона. Да и не думаю я, что человек такого знатного происхождения надолго бы задержался в младшем офицерском составе. Я уже месяц ломаю над этим голову.

— Ах, это, — он позволил себе улыбнуться. — Это моя форма. По званию я был генерал-майором. Долгая история, но если вкратце, то все началось с одного моего друга, который, как ни попроси я его что-нибудь сделать, отвечал: «Да, капитан!» Это была просто шутка, причем не самая умная. Которая позже переросла в то, чем оно является сейчас.

Ия хмыкнула. Едва ли она поверит в это. Возможно, такое и правда происходило раньше, возможно, называют его так именно поэтому, но что-то все равно было не так. Истина ускользала от девушки, и как она ни пыталась, не могла заметить одну конкретную деталь. Это была «очшень» важная деталь, и собственная слепота начала раздражать Ию, хоть внешне это никак не отразилось. Она мило улыбнулась и бросила ему нейтральную фразу, что-то вроде «вот оно как» или «а, теперь ясно», только чтобы он вновь ослабил бдительность и снова совершил ту же ошибку. Тогда-то она сразу поймет, что не могла рассмотреть в нем все это время.

Капитан медленно опустил голову, вдохнул и выдохнул.

— Мне нужно идти, — он направился обратно к лагерю, но прошел всего пару метров и остановился. — Ия, — пришлось подождать, пока она обернется, — если тебе что-нибудь понадобится — я имею в виду не разрешение на эксперименты с осьминогами или на дополнительную занятость, потому что тебе, видите ли, нечем заняться, — ты всегда можешь обратиться ко мне.

Ия кивнула и продолжила собирать чистый и хорошенько смазанный механизм винтовки.

Уже вечером, как и ожидалось, на лагерь обрушился дождь. Ливнем его нельзя было назвать, но воды все же было очень много. Она стекала по неаккуратным ступеням из крупных камней, просачивалась в трещины и уходила глубоко вниз.

Ия сидела на холодном полу, облокотившись спиной на арку больничного крыла, и пустым взглядом смотрела на темные тучи, периодически разрываемые проблесками молний. Сильно задумавшись, она начинала петь. Без слов, только мотив, принесенный ей малознакомым образом из давно забытого прошлого. Когда над городом, где они жили когда-то всей семьей, собирались темные тучи, завывал сильный и страшный ветер, громыхал гром над небоскребами, освещенными вывесками и прожекторами, словно новогодние елки, Эфа, ее мать, пела эту песню. Конечно, у песни были и слова, и несколько куплетов с припевом, но Ия никак не могла этого помнить. Она считала, что сама ее придумала одной ночью, когда отец ушел и долго не возвращался. Тогда его задержала сильная буря, после которой Ия, следуя за отцом, считала вырванные с корнем деревья. В ту ночь дождь колотил в окно, но вспоминала она отнюдь не тот момент своей жизни. Перед глазами стоял зеленый лес, сосны и колючки, кровь на земле, трупы товарищей и осьминоги, рокочущие и пищащие где-то позади. «Тогда тоже был дождь», — подумала девушка и с некой растерянностью осознала, что произнесла это вслух.

— Чего? — из ближайшей комнаты высунулась Ка.

— Да так, ничего. Ты много знаешь из истории?

— Смотря за какой период, — дежурная подошла и присела рядом на корточки.

— За новейший. Точнее, предреволюционное время. Да и саму революцию.

— Честно говоря, не очень.

— Имя Ивэт тебе о чем-нибудь говорит?

— Ивэ-эт, — Ка сделала задумчивый вид, и Ия поняла, что ни о чем ей этот набор звуков не говорит. — Какой-то политический деятель?

— Да, продвигал неосапризм, — сказала девушка первое, что пришло в голову.

Выдуманное политическое движение тоже не вызвало в мозгу Ка никаких ассоциаций, а потому она решила сменить тему на ту, в которой разбирается.

— Как у вас дела с Капитаном?

— В смысле?

— Ну ты же написала ему любовное письмо!

Ия не выдержала и громко рассмеялась.

— Это была ш-шутка, Ка. Я накатала лист бумаги с просьбой разрешить мне начать эксперименты над осьминогами, чтобы узнать их уязвимые места. Но если тебе так интересно, просьбу отвергли, но обещали подумать.

Ответ этот юную особу не устроил. Она словно и не слышала всех объяснений, выстроив в своем уме идеальный сценарий и приняв его за единственную возможную правду. Этому сценарию она и продолжила следовать:

— Не вижу смысла скрывать ваши отношения, если у него есть достоинство — он должен сделать тебе предложение!

— Нет никаких отношений, Ка. Хотя я понимаю причины, почему ты так думаешь. Это просто спектакль. Этот ваш Капитан — такой же, как и я. Он не может любить. Ему просто хочется, чтобы все думали, что у нас что-то есть. Не знаю зачем. Точнее, не хочу думать. Но если начну, то точно пойму, какую выгоду он в этом видит.

— О! — удивилась она. — И какая же тут может быть выгода? Я вижу в этом одни только минусы! По-моему, он показывает себя с неописуемо ненадежной стороны. Заставляет тебя ждать, так еще и посылает каждый раз на смерть к этим… монстрам!

Второй раз за десять минут Ия смеялась почти до слез. Отсмеявшись, чем невероятно смутила Ка, девушка перевела дух и начала свое рассуждение, загибая пальцы:

— Причина делать вид, что мы пара, номер один: его больше не донимают. Серьезно, когда я пошла с ним смотреть склад, Лоа пошла с нами. Она даже бежала. И заигрывала с ним всю дорогу. Когда мы шли к трассе, с нами отправились Син и Шин, близняшки из отдела кулинарии. Всю дорогу они ныли, что устали и хотят отдохнуть, что оружие слишком тяжелое, что одежда некрасивая, что они хотят обратно. И все мы знаем, из-за кого они туда пошли. Самое забавное, что сам Капитан в самый последний момент ушел по важным делам и в группу не попал. Кажется, я отклонилась от темы… В общем, таких случаев происходило по десять-пятнадцать в день. Без обид, дамы, но я бы тоже от вас сбежала при таких обстоятельствах. Причина номер два: больше доверия со стороны совета. Если у тебя есть кто-то, кого нужно защищать, то ты сделаешь все возможное, чтобы предотвратить гибель человечества. Потому что нет человечества — нет того самого «кого-то». А это, между прочим, совпадает с целями совета. Причина номер три…

— Ладно-ладно, — Ка замахала руками так, будто отгоняла муху. — Я все поняла. И вообще, где там Ниэля носит?! — неожиданно возмутилась она.

— Да, наверное, его опять задержали.

Ка тяжело вздохнула. Помолчала. Снова вздохнула. Ия никак не реагировала, и девушка вздохнула вновь, да погромче, чтобы подруга ее наверняка заметила. Ия старалась никак не проявлять своего интереса, хотя не улыбаться в такой ситуации было необыкновенно трудно. Наконец из-за лестницы показалась сначала голова, потом к ней присоединились плечи, туловище и ноги. Совсем скоро Ниэль стоял перед ними в полный рост и старался выровнять дыхание. Лицо разрезала широкая улыбка от уха до уха.

— Ты опоздал, — фыркнула Ка.

— Зато я кое-что принес, — парень зашарил рукой в сумке, зашуршал чем-то и вытащил пакеты с соком плодов дерева ра и банку бобов тоу-тоу.

— Ты что, обшарил зал совета? — брови Ии медленно поползли вверх от таких деликатесов.

— Это, собственно, то, из-за чего я опоздал, — тон Ниэля ни капли не был похож на извиняющийся, парень хвалился и был крайне горд таким достижением.

Ка начала смягчаться.

— Кто-нибудь еще придет?

— Нет, я сам все сожру. А потом буду истории всем рассказывать. Знаете, мне это напоминает посиделки с друзьями в интернате, когда мы страшные истории рассказывали. Только теперь эти страшные истории — реальные события из жизни.

Замечание это показалось Ка жутким, и девушка поежилась. Ниэль в одно мгновение скинул свою куртку, не слишком чистую, но теплую, и накинул на плечи девушки. Та решила ничего не говорить, просто приняла это как должное.

— Итак, начнем, — с характерным хлопком парень открыл банку бобов.

Ия от бобов отказалась, объяснив это тем, что «они могут быть отравлены», а вот пакет с соком приняла.

— Самый первый и самый важный вопрос на сегодня, — торжественно начал Ниэль, словно с рождения входил в совет, и это лишь одно из собраний. — Загадочный день Х, день, когда страшные, отвратительные создания чуть не уничтожили единственную надежду человечества на тот момент — Ию, — он двумя руками указал на девушку, словно она была каким-то экспонатом, а он — великим шоуменом.

— Перегибаешь палку, — заметила Ка, садясь за стол.

— Я давно пытаюсь узнать хоть немного правды про тот день, — он тоже присел. — Ты единственная пережившая тактильный контакт с осьминогом. Мне интересно.

— Я расскажу. Обязательно расскажу, но попозже, — парень раздосадованно вздохнул, но Ия будто этого не заметила. — Давайте начнем с чего-нибудь полегче. Вот, например, вы же знаете, как быстро теперь растут деревья? У меня есть сомнения, что это лишь побочный эффект прибытия осьминогов на нашу планету. Однажды мы шли с отрядом из перевалочного пункта, который теперь зовется Восточным лагерем, и наткнулись на полуразрушенные дома в лесу. Казалось бы, чего тут особенного, вон, мы тоже сейчас сидим посреди руин. Только те были руинами современного города. Думаю, это был Олл или Тауэ. Они где-то там раньше находились. Но суть не в этом, а в том, что деревья проросли там за одну ночь. Мы прошлись по домам, видели спящих одеревенелых, в прямом смысле, людей, людей, сквозь которых проросли кусты, людей, обросших грибами и травой. У всех у них был самый спокойный вид. Видели детей. Видели навечно вставшего человека в стволе дерева. Он был в такой позе, будто продолжал куда-то идти, пока дерево его засасывало. А один, половина тела которого уходила в бурый ствол дерева, и вовсе открыл единственный глаз, когда мы встали рядом с ним, и следил за нами, водил глазом туда-сюда, на движения реагировал. Отряд не хотел идти дальше, поэтому было решено им разбить небольшой лагерь на окраине города, а мне и еще нескольким людям отправиться к центру, надеясь найти причину этого явления. Знаете, что было дальше?

— Что? — и Ниэль, и Ка сидели, затаив дыхание, и жадно проглатывали каждое слово, позабыв о еде.

— Ничего. Мы так и не дошли до центра. Как ни старались, но мы сталкивались с такими зарослями и дебрями, которые никак не могли преодолеть.

— Поразительно, — восхищенно выдохнул Ниэль.

— Отвратительно, — поморщилась Ка. — Скажи, что все это — неправда! — потребовала она.

— Увы, я вам врать не буду. Если хотите послушать приятную ложь о том, как у нас все хорошо, — поговорите с каким-нибудь членом совета, с Наром, например. У него всегда все прекрасно.

Ка не ответила, решив промолчать, но грянул гром, и девушка испуганно пискнула. «Очшень хорошо», — подумала Ия. Вот он, страх перед могучей природой. Люди уже и не думали о нем последние века три, пора бы вспомнить старые недобрые времена.

— А правда, что осьминоги могут в людей обращаться? — неожиданно для самого себя выпалил Ниэль.

— Правда, — кивнула Ия. — Вы этого не застали потому, что они быстро отказались от этой затеи. Нецелесообразно это было и неэффективно. Видите ли, на это нужно было время. Около минуты. За минуту осьминог опустошал человека, он высасывал из него весь материал, отчего человек в последствии погибал. А сам монстр принимал облик размокшего трупа того человека, да и то только частично. Копии выходили синюшного цвета, иногда с оттенками зеленого, почерневшими губами и расслоившимися ногтями. Порой у них отваливались конечности. А из спины торчало то, что осьминог не мог уместить внутрь копии — куча этих непонятных конечностей-щупалец. И это я еще ничего не говорила про запах… В общем, затея с копиями оказалась весьма неудачной, — Ия невозмутимо потянула сок через соломинку.

— А говорить они могли?

— Не знаю. Со мной говорить не пробовали. А если бы и попробовали, меня бы это не остановило, я бы все равно в них весь магазин всадила. Кстати, еще очень интересная вещь — у некоторых из них есть глаза.

— Как так?

— Размером с твой кулак, даже больше. Штук пятнадцать-двадцать на морде обычно. И они не мигают. Даже если из пистолета попасть. На самом деле, это могут быть и не глаза, а другие органы, которых у нас, людей, нет и быть не могло, — Ия допила свой сок и поставила пустой пакет рядом с собой. — Вот вам моя следующая история. Она не связана с осьминогами, но тоже весьма неприятная. Был у нас в отряде один парень, очень покушать любил. Даже задавался такими вопросами, как «какие осьминоги на вкус». Тогда только начали появляться новые виды растений, а никто толком не знал, какие виды-то были до этого. Ну и нашел он как-то куст с ягодами, дай, думает, попробую, чего плохого-то может случиться?

— Бычий череп, — предположил Ниэль. — Одна ягода, семь часов, один труп.

— Все было не так просто. Да, он был глуповат. Прибежал в лагерь радостный, стал хвалиться находкой. Конечно же, никто из наших и смотреть в сторону этих ягод не стал, мало ли что. Ну он и съел все один. Весь куст ободрал. Час-два проходил с совершенно гордым видом, будто вокруг него одни дураки, отказавшиеся от такого вкусного блюда. Потом у него прихватило живот. Мужики посмеялись и забили на него. Весь вечер парень кричал, мол, изнутри ему жжется. Пробовали его соленой водой поить, пять литров влили, чтобы он ягоды эти выблевал, — ничего. Только желудочный сок. Кто-то предложил клизму сделать — парень запротестовал. Заставлять его никто не стал, махнули рукой и все. Потом он встать с места не мог, так и лежал на траве и скулил от боли. Когда снова подошли его проведать, то поняли, что с ним происходит что-то совсем странное: живот распух, как пузырь, ноги стали мягкие, будто кости исчезли, а парень надул щеки и мычит. Кто-то его дулом дробовика потыкал, так живот и вовсе лопнул. Оттуда столько жижи розовой полилось, и пахла она так приторно-сладко… Кого-то тогда стошнило. В общем, сдулся парень. В прямом смысле. Как порванный шарик с водой внутри. До нас как доперло, что он мертв, мы спать все пошли, ночь уже была, все уставшие были. Утром просыпаемся, а на том месте куст растет, с ягодами. Один мужик пошутить хотел: «Ну че, пацаны, — говорит, — никто ягодок покушать не хочет?» Его там чуть палками не забили, пришлось разнимать.

— А что с кустом-то сделали? Который вашим был?

— Ничего, оставили расти. Черт его знает, вдруг эта штука такое и через прикосновение может сделать. Никому проверять не хотелось.

— Меня сейчас стошни-ит, — пробурчала Ка.

— Могу вас утешить, я обходила всю округу здесь и не видела ничего похожего на те ягоды. Но на всякий случай, лучше проверяйте еду на ком-нибудь другом перед употреблением.

— Если их снова обнаружат, предлагаю назвать их твоим именем!

— Спасибо, Ка, — Ия лучезарно улыбнулась, — это очень мило с твоей стороны.

— И все же, — Ниэль звякнул пустой банкой из-под бобов о стол, видимо, он все съел в одиночку, ибо Ка не могла притронуться после всего услышанного даже к соку, — день Х.

— Ладно, — без всяких возражений согласилась Ия. — Тогда тоже шел дождь, даже не дождь, а целая стена из воды. Вполне реально было захлебнуться, подняв голову к небу. Мы бежали за последней группой выживших, с которыми нам удалось связаться, боялись опоздать. Они разместились на крутой горе, и бежать нам пришлось вверх. Приходилось хвататься за ветки и траву, чтобы не скользить вниз, к осьминогам. Правда, мы их тогда тучами называли.

— В Восточном лагере их до сих пор так называют, — вмешался парень. — Ну, так, вдруг тебе интересно.

Ия хмыкнула, и ее собеседникам показалось, что она скучает по востоку, что было совсем не так. Она никогда ни по кому не скучала. Разве что только по отцу. Немного.

— Автомат мне пришлось отдать Туонну, он бежал в паре метров слева. Свой он выронил, и тот был унесен потоком грязи. Правда, Туонну он не помог выжить, его все-таки сожрали. Я первая прибыла на назначенное место, видела, как люди бегут кто куда. А в центре стояли они: парень, мой ровесник, а то и моложе, и оно, копирующее его клетка за клеткой. Я выстрелила в голову копии из пистолета, и она рассыпалась. Парень, совсем тощий, упал на землю мертвый, а осьминог носился по поляне, опрокидывая ящики и ломая деревья. Он исчезал в одном месте, а появлялся в другом. Так длилось пару секунд, после чего он схватил меня за ногу и потащил прочь с поляны. Протащил по колючим кустам, швырнул об дерево. Когда я вновь встала на ноги, поняла, что он смотрел на меня. Понимаете, смотрел. Две дюжины глаз без какого-либо намека на зрачок или радужку уставились точно на меня. Это… это нужно было ощутить, чтобы понять. Оно смотрит. А потом оно набросилось на меня. Мне казалось, что вот оно, все, я сейчас умру. Я задыхалась. Перестала вырываться. А оно все двигалось.

— И тут тебя спас Капитан! — на одном дыхании выпалила Ка, забыв все те ужасы, что они обсуждали несколькими минутами ранее.

— Не знаю, — Ия поймала на себе непонимающий взгляд девушки. — Точнее, этот момент я не застала. Будем считать, что спас, — похоже, ей придется с этим смириться. Конечно, даже если бы ей сказал это сам Капитан, она бы все равно продолжала возражать.

— Какая же ты все же упертая! — возмутилась Ка.

— Вся в отца. Только поэтому я, собственно, до сих пор жива.

Ка показала Ие язык. Да, в разговорах с Лоа она не могла себе такого позволить. Лоа бы посмотрела на нее, как на дурочку из низшего класса, и Ка сразу бы стало стыдно за свою гримасу. Но Ниэль и Ия принимали ее такой, какая она есть, не ожидая от нее ничего, что было ей несвойственно. И это ей нравилось.

Девочка устремила взгляд во тьму. Она ничего не видела, густая чернота сжирала все вокруг. Она не шевелилась и не дрожала, хотя ей было страшно.

— Не волнуйся, нас они не видят, — сказал Рот, желая утешить дочь. Но Ия боялась не их, она боялась того, что она может с ними сделать. Из ночного леса донесся хруст сломавшейся ветки. — Приготовься, на счет три. Один… Два… Три.

Лишь на мгновение вспыхнула яркая вспышка, столб света прошил насквозь чащу. Они шли, шли за ними, обвешанные оружием, которого Ия никогда раньше не видела. Восемь человек. Лес снова погрузился во мрак.

Ия подняла винтовку и сделала три выстрела, стараясь целиться в головы, — минус три человека. Они тоже открыли огонь, но ни разу не попали. Девочка сняла еще двоих, которых вычислила по вспышкам их же оружий. Остальные трое пока не решались выдать себя. Вот только вспышка должна была их ослепить, и куда идти, они не знали. Хруст сухих веток вновь повис в воздухе, и Ия выстрелила в сторону звука. Тело упало на землю, в валежник, по которому бежало до этого, сломав еще больше палок. Осталось двое.

— Давай, — скомандовал отец.

Ия достала пульт управления и со всей силы надавила на единственную на нем кнопку. Вспышка рыжего цвета отбросила рядом стоящего человека, порвав его пополам и оторвав одну руку, но какую именно, девочка не разглядела. Второй стоял подальше, но все равно в зоне досягаемости взрыва, а потому загорелся и стал валяться по земле. Влажная земля быстро потушила огонь, и человек поднялся. На землю что-то упало, и Ия осознала, что человек идет к ним, хромая и подволакивая ногу. Когда между ними оставалось не более дюжины метров, человек заговорил:

— Пожалуйста… Я сдаюсь! Не убивайте меня! Я ранен, в ожогах, у меня дома семья…

— Да, — ответил Рот, — у меня тоже, — он положил руку дочери на плечо. — Убей его.

— Нет!.. — пуля прошла ровно по центру его лба, застряв в дереве позади.

Человек рухнул на землю без признаков жизни.

Рот без единого слова направился в лес, включив фонарик, и девочка последовала за ним, след в след. Они стаскивали трупы к заранее выкопанной яме, как вдруг раздалось шипение, характерное для звукового приемника. Отец с дочерью переглянулись и принялись обыскивать тела в поисках устройства связи. Первым на предмет поисков наткнулся мужчина. Выудив приемник, он вставил наушник себе в ухо и услышал незнакомый мужской голос: «…ветьте, Тоу-4, это Гоб, прием». Рот нажал на кнопку.

— Гоб, это Тоу-4, как слышно, прием.

— Тоу-4, — с облегчением донеслось из наушника, — слышим вас, почему долго не отвечали, прием.

— Скрывался, шесть человек убито. Объект движется на юг, примерно 186 градусов, мы преследуем его, прием.

— Поняли Вас, Тоу-4, продолжайте задание, конец связи.

Отец вытащил наушник из уха и кинул на землю. Взглянул на Ию, рядом с которой уже была куча, состоящая из автоматов, гранат, непонятной аппаратуры и всего того, что могло быть хоть немного полезно. Все это время она обшаривала трупы. Вскоре Рот занялся тем же. Все, что можно было разобрать, в ту ночь было разобрано и отправлено в ящик с деталями и запчастями, остальное отправилось в подвал. К пяти часам утра мужчина уже закапывал свежую могилу.

— Ничего, теперь за нами больше никто не придет, — сказал тогда Ие отец и погладил дочь по голове. — Когда все будет готово, ты покинешь этот дом. Тебя будет ждать новый мир, не тот мир, который привыкли видеть наши собратья. Совсем новый мир. Совершенный мир.

Уже тогда Ия знала, что это ненормально, но ничего поделать не могла. Внутри нее зрел конфликт: она считала своего отца безумцем, абсолютно сумасшедшим человеком, спятившим от утраты жены и нехватки общения, но она же считала его и гением, создающим машины и механизмы, способные убивать так изощренно, как никогда бы не смогла убить она. Позже он передал ей часть этого навыка, но оба они знали, что до уровня отца ей далеко. К несчастью, часть своего безумия он передал ей тоже.

Ия открыла глаза, выбрасывая из головы остатки сна, который был воспоминанием (или воспоминание, которое было сном). На сборы не более пяти минут, ее ждут, и это очень важно. «Очшень», — поправила она про себя. Отец всегда был с ней. И в мыслях, и в поступках. Девушка туго зашнуровала ботинки и вышла на улицу.

Здание совета, которое много веков назад считалось ритуальным храмом, находилось в трех минутах ходьбы. К слову, с тех пор ничего особо не изменилось, многие и сейчас свято верили в то, что там приносят жертвы всемогущему совету Ио. Ия же относилась к этому скептически. Само слово «ио» было производным от ее имени и означало судьбу. Одну конкретную линию, ведущую сквозь время точно к цели, единственно верную, единственно возможную. Слово «ия» же обозначало явление с точностью противоположное — отсутствие судьбы. Вечный хаос, бесконечность выборов и вариативность развития событий. Если же «ио» имело форму тростника, обычной палки, тянущейся от земли к небу, то «ия» было скорее деревом. И каждое из них считало себя умнее другого. Так можно было охарактеризовать и отношения Ии с советом.

— Уважаемые члены совета, разрешите представить вам Ию, — Капитан пригласил ее внутрь, а сам встал сбоку.

Люди за столом надменно глядели на нее, а она в свою очередь разглядывала интерьер. Ия никогда прежде не заходила внутрь этого здания и была дико удивлена таким количеством ненужного хлама. Кое-как сдерживая себя, чтобы не спросить, зачем этим индюкам люстра, она-таки обратила внимание на состав совета.

— Значит Вы, юная леди, хотите одна отправиться за границу изведанных территорий Восточного лагеря, так? — первым начал самый толстый, с противным писклявым голоском и жирным лбом, к которому прилипли редкие пряди волос.

— Да. А если точнее, я хочу полную дееспособность в отрыве от контроля со стороны выше меня стоящих, — девушка мельком глянула на Капитана. Впрочем, ее слова мало заинтересовали членов совета.

— А Вам не страшно?

— Что, простите?

— Такая юная девушка, одна в лесу, да еще и с этими отвратительными монстрами…

«Единственные отвратительные монстры здесь — это вы», — подумала Ия, но ничего не сказала.

— Никак нет. Нестрашно.

— Позвольте поинтересоваться, откуда столько храбрости? — не отставал от нее толстяк, приводя девушку в замешательство.

— Если Вы умерли однажды, то умирать второй раз уже нестрашно.

«Советую».

У тощей женщины со странно уложенными огненно-красными кучерявыми волосами и голубыми тенями, сидящей справа от толстяка, отпала челюсть. В зале повисла тишина.

— Ясно, — наконец заключил толстяк. — Полную дееспособность разрешаю.

— Что? — в один голос удивились Ия и Капитан. На их лицах отражалось полное непонимание ситуации, и только члены совета продолжали надменно пялиться друг на друга. Впервые дерево подумало, что тростник не так уж и прост.

Двое и опомниться не успели, как оказались снаружи здания совета, все еще под впечатлением от произошедшего.

— Что это сейчас такое было?..

— Понятия не имею. Мы с ними о другом договаривались, — Капитан слишком поздно понял, что проговорился, и махнул на это рукой. — Все равно без меня никуда не пойдешь.

— Когда у тебя там следующий обход Восточного лагеря? — скромно поинтересовалась Ия.

— Через месяц, — ответил он, поняв, к чему она клонит.

— Может, перенесешь на пораньше?

— Может, перенесу.

=== Добро пожаловать домой ===

Больше люди не появлялись в их с отцом лесу. Или Ия просто их не видела. То чувство власти, когда один человек способен лишить другого человека жизни, она запомнила хорошо, но власть ей не нравилась. Дочь Рота бы никогда не устремилась к власти, даже если бы росла при дворе, как это было с ее отцом. Еще в столь юном возрасте она понимала, что власть — это не столько сила, сколько ответственность и обязательства. Ни то, ни другое Ию не прельщало. Кроме того, она была полностью уверена, что сама может сделать куда больше, чем некоторые общественные институты. Она не считала себя сильной, но была достаточно умной, чтобы понимать, как ей распоряжаться тем, что у нее есть.

Сейчас она выступала в качестве испытателя локатора, который соорудил ее отец. Сам Рот с ней не пошел: мужчина опять чувствовал себя неважно и был близок к смерти, о чем они вдвоем знали, хоть никто об этом никогда не говорил. Прошло немало времени, прежде чем локатор соблаговолил подать первый знак, когда девушка была в процессе перехода через расселину в скалах. Сначала на зеленом экране появилась одна точка, быстро приближавшаяся к ней с севера. Через пару секунд появились еще две, три, десять. Весь экран был усыпан точками, спешащими к ней. Находясь между двумя гигантскими глыбами, она подняла голову туда, где заканчивались скалы. Огромную трещину миновало стадо оленей. Они перепрыгивали через нее, цепляясь друг за друга рогами, врезаясь, спеша поскорее убежать от чего-то. Ия посильнее вжалась в каменную стену, когда сверху к ней свалился один из оленей. Он издавал жалобные звуки и брыкался, совершая неудачные попытки подняться. Еще бы, думалось Ие, странно, что он вообще выжил при падении с такой высоты. Стадо и не заметило потери своего друга, окончательно исчезнув на другой стороне расселины. «От кого они бежали?» — спрашивала девушка про себя. Локатор не смог ей ответить, однако показал новый объект, крупнее оленя, обозначенный не просто точкой, а жирной точкой с контуром. Точка двигалась к ним.

Олень продолжал брыкаться, сопротивляясь самой смерти. «Нужно бросить его, — подумала Ия. — Тогда оно придет за ним». Ия быстрым, но аккуратным шагом продолжила свой путь в расщелине. Еще не хватало, чтобы она подвернула ногу, и неизвестное существо ее настигло. Кто тогда сообщит отцу о том, что локатор вполне себе исправен?

Сзади послышался звук опадающих камней, чиркающих в своем падении о стены. Оно спускалось вниз. Девушка затаила дыхание и вновь прижалась спиной к холодному камню, наблюдая, как форг обнюхивает полумертвую добычу. Форги были дальними родственниками медведей, да и морда у них была похожа на медвежью, только с несколькими рядами длинных желтых зубов, напоминающих иглы. А вот тело у них будто бы было заимствовано от крупных хищных кошек, но в разы крупнее. Форг мотнул ухом и не стал есть мертвого оленя. Вполне возможно, что тот умер от страха, а не от падения. У этих созданий частенько не выдерживало сердце. Животное заметило наблюдающего за ним человека. Оно заметило Ию глазами, а не по запаху страха, что важно. В противном случае он бы сразу набросился, а теперь он заинтересовался. Может, она и вовсе была мертвой?

Ия сняла пушку с предохранителя. Отец называл это «светом Господним», разумеется, в шутку. «Свет» выглядел как модифицированный дробовик со стволом в форме вытянутой треугольной призмы. Сбоку загорелось число 99, обозначавшее процент заряда. Животное продолжало медленно двигаться к девушке, палец плавно лег на курок. Наконец они оказались нос к носу, форг принюхался. Ия молча смотрела на него, готовая в любой момент пробить его насквозь одним выстрелом. Родственник медведя закончил изучение, тяжело выдохнул и принялся карабкаться вверх по скале, решив продолжить свой путь.

«Правильное решение». Ия вновь поставила «свет» на предохранитель и тоже пошла своей дорогой.

Со спины по ее талии скользнула чужая рука и прижала к себе. Капитан тяжело выдохнул ей в затылок, и Ия поняла, почему мозг послал ей это воспоминание во сне.

— Пора вставать, — заявил он по-прежнему в ее затылок.

— Уже? — сонно спросила она лишь бы потянуть время.

— Да, — он сел. — Я знаю, тебе ничего не стоит проспать еще лет пять.

Девушка потянулась. Вставать совершенно не хотелось. Даже несмотря на то, что она сама спланировала всю операцию, сама выбрала дату и время. Правда, тогда она еще не знала, где проснется.

Самолет был на подходе к Восточному лагерю. И Ия, и Капитан были на нем в качестве пассажиров. Капитан возился с бумажками, объясняя своему заместителю, Сооду, что нужно делать и как. Соод активно кивал и поддакивал, но никаких встречных вопросов не задавал. Это был третий раз, если не двадцатый, когда Капитан объяснял ему правила заполнения документации и тонкости проверочного дела. Наконец мужчина отпустил измученного Соода, но не потому, что удостоверился в полном понимании происходящего своего подчиненного, а потому, что они приземлились.

— Надеюсь там не будет статуи в мою честь, — пробурчала себе под нос Ия.

Восточный лагерь встречал их бурным восторгом. Никто за последние пять-шесть лет не видел работающих самолетов. О прилете никто не знал заранее, как и все проверки, эта была совершенно внезапной.

— Капитан! — воскликнул приветливый мужчина в штанах цвета хаки. Отросшие усы и борода добавляли ему возраста, и никто бы не удивился, если бы неожиданно выяснилось, что ему лет двадцать. Он сделал пару шагов навстречу и вдруг встал как вкопанный, таращась за плечо Капитану. — А… О. Ия?! — она не сразу его узнала, но все же догадалась, кем он был. Правда, его радости девушка не разделяла. — Ты совсем не изменилась, надо же!

— Туонн? Я думала, ты погиб.

Туонн рассмеялся, и усы его зашевелились, будто были отдельным живым организмом, сидящем у него на лице.

— Да, наверное, так бы и было. Меня подобрали на обратном пути. А, знаешь, та винтовка, что ты мне дала, до сих пор у меня!

Давняя знакомая тепло улыбнулась.

— Рада, что ты все же выжил. Но нам пора.

— Так еще успеете все проверить, пойдемте, я вас чем-нибудь накормлю.

— Туонн Лид, мы здесь не из-за проверки. Эти обязанности я передал комиссии, возглавляемой Соодом, — Капитан указал на упомянутого, и тот кивнул. — Мы держим путь на северо-восток от лагеря. В горы Ценна.

— Но, — мгновенно растерялся Туонн, — там же ничего нет, кроме взбесившейся от голода живности и туч…

— Причина строго засекречена советом Ио. У меня нет разрешения говорить Вам об этом.

— Да давайте я вам что-нибудь покушать в дорогу дам!

— Прости, Туонн, — вмешалась Ия, — но у нас все есть. Взять тебя с собой тоже не сможем, — добавила девушка прежде, чем давний знакомый успел об этом попросить. — Поговорим, когда вернемся, — утешила она его.

Ия знала, что пожалеет о своем обещании. Туонн обожал устраивать пышные пиршества, если это можно было так назвать, особенно в условиях тотального дефицита. Всякого рода официальные события она ненавидела, предполагая, что ненависть эта передалась по наследству от Рота, который за все время службы при дворе Виада ни разу не побывал ни на одном общественном мероприятии, будь то бал, пир или обычная церемония.

На границе Восточного лагеря они миновали часовых, показав им документ, заверенный всеми печатями совета, и вошли в лес. В лесу все было спокойно, но как-то слишком спокойно. Не было слышно ни птиц, ни насекомых. Лишь грустное хлопанье листьев друг о друга.

— Мы идем до Ценна, а после куда? — поинтересовался капитан, сверяясь с картой.

— Покажу, когда придем.

Он не стал протестовать и придираться, знал ведь, на что и с кем шел. Они прошли мимо кустарника с розовыми ягодами.

— Кажется, здесь у нас когда-то давно был перевалочный пункт.

Капитан попытался проследить за ее взглядом, но так и не понял, что было не так с тем кустом. Тогда девушка рассказала ему то, что рассказывала своим друзьям неделей ранее. Капитан нахмурился, но ничего не сказал. «И такое бывает?» — читалось у него на лице.

Земля, рыхлая и влажная, со временем начала менять свой уровень и наклон. Они достигли гор.

Здесь уже были и птицы, неподвижно сидящие на ветках и таращившиеся на первых людей за почти что десяток лет, и олени, убегающие от них еще до того, как путники успевали их заметить. Так они шли, пока зоркий глаз Ии не выцепил вдалеке знакомый силуэт.

— Форг идет, — спокойно заметила она.

С таким оружием, как у них, нельзя было с первого же выстрела убить это создание, даже если попадание было в голову. Отбиваться было бы трудно. Но к их счастью, форг не стал к ним приближаться.

— Что это вообще такое?..

— Странно, но… он ушел. Может, чтобы незаметно подкрасться с другой стороны.

— Животные так делают?

— Эти — да. Они умны, хитры и, что самое главное, не едят трупы. Им нравится самим рвать тело жертвы, отрывать куски от еще живого создания. Я сталкивалась с одним таким раньше. Их тяжело выследить и догнать, но вот напороться случайно — очень даже возможно. Еще проще им выследить и догнать нас. Если придется с ним сражаться, без повреждений выйти не получится. Может, мы даже умрем.

Капитан снова промолчал. Умирать ему пока не хотелось, он должен все контролировать, для этого он здесь. Контроль и предотвращение нежелательных действий.

По дороге домой, Ия еще несколько раз замечала силуэт форга, но, как только зверь понимал, что его заметили, тут же уходил в противоположном направлении. Девушка не была уверена, что было тому причиной, или почему он не напал на нее тогда, когда ей было только пятнадцать. Несмотря на все знания в географии, политике, биологии, математике, химии, физике, родном языке и литературе, данные ей отцом, она не могла объяснить кучу вещей, а потому винила себя и свою несообразительность. Каждый раз, ломая голову над очередной загадкой, она думала: «Вот если бы я была хоть немного сообразительней, я бы точно все поняла сразу!» Еще большее разочарование ей приносила истина, которую она наконец понимала, но понимала недостаточно быстро, чтобы это могло ее удовлетворить. Сейчас был как раз такой случай.

Уже подходя к хижине путники понимали, что придется здесь заночевать. Обратно идти было долго, и до ночи они бы ни за что не успели этого сделать. Ия потянула на себя незапертую дверь и шагнула в прихожую. Знакомый запах был таким домашним, но за время разлуки ставший и таким чужим тоже. Ия щелкнула выключателем, включив свет, и Капитан тоже зашел, закрыв за собой дверь.

— Здесь есть электричество, — удивился он.

— Батареи на итрине. Их здесь много. Отец любил надежность своих механизмов.

— Кстати, об этом. Я удивлен, что вокруг дома нет мин или растяжек.

— Они есть. Просто нам повезло, — Ия подмигнула, и по рукам у Капитана прошел неприятный холодок.

Мужчина принялся осматривать жилище. На стенах, полках, тумбах и полу стояли чучела животных, убитых когда-то недалеко от дома.

— Рот был таксидермистом?

— Да, а еще садистом и психом. Ему нравилось убивать, он это хорошо умел. Он получал истинное наслаждение, отнимая жизни. И ему нравилось оставлять себе трофеи, — она стояла и смотрела в стеклянные безвольные глаза таби-лисицы.

— А…

— Меня он никогда не трогал, — ответила девушка на незаданный вопрос. — Даже подзатыльник ни разу не дал. Но мне было не за что раздавать подзатыльники. Я никогда ему не грубила, никогда не возникала, делала все так, как он того хотел. Старалась соответствовать его ожиданиям. Знаешь, плод ра от дерева ра…

Они прошли дальше, в кухню с небольшим круглым столиком в центре. Капитан провел пальцем по столешнице, собирая пыль. Ия подняла ковер, под которым оказалась дощатая крышка люка.

— Может, будет лучше, если поищем оружие с утра?

Ия глянула в окно, за которым не было ничего кроме черноты, и согласилась. Они устроились в ее старой комнате. Отужинав, они готовились ко сну. Ия захлебывалась в воспоминаниях, и ей казалось, что реальность ускользает от нее. Воспоминания были такими яркими, четкими, громкими, что затмевали реальность у нее перед глазами. Капитан ей не мешал и не требовал от нее внимания, прекрасно понимая сложившуюся ситуацию, пока не вспомнил кое-что.

— В прихожей на стене написан текст…

— Я говорила, мой отец — псих.

— И все же у меня такое чувство, что это какая-то шифровка. Или терминология. Особенно одно выражение, «жажда крови».

Ия долго смотрела на него, пытаясь угадать скрытые мотивы, но, похоже, их просто не было. Ему действительно было интересно.

— Он всегда это так называл… некое отклонение, причину, по которой не мог остановиться убивать. С животными все сложнее, от них не так много отдачи, они неспособны до конца осознать, что такое смерть, а вот человек может, и человеческий страх пахнет совсем по-другому. Иногда отец не выдерживал, уходил на несколько дней, а потом возвращался, как ни в чем не бывало. Порой он даже рассказывал мне, чем занимался, а я слушала. Он убивал людей. И чем больше он знал о человеке, тем больше удовольствия ему приносило убийство. Он мог все несколько дней следить за кем-нибудь и в итоге убить его в самый последний момент. Мне нравилось слушать его истории.

— Ты считаешь, что переняла это… отклонение по наследству?

— Да, но… Это похоже на зависимость. Чем больше этому поддаешься, тем больше тебе хочется. Я убила не так много людей. И в некотором роде, это была самозащита. Может быть, это проявится, если я убью больше. Не знаю, правда не знаю…

Не найдя в себе утешения, девушка обратилась к Капитану, и тот заключил ее в объятия. Полежав так некоторое время, они провалились в глубокий сон.

С утра первой проснулась Ия. Сначала она хотела пойти к отцу и рассказать, что ей приснился странный сон, в котором он умер, а на планету напали чужеродные организмы. Но потом она все же поняла, что это был вовсе не сон. Но были тут и плюсы, к таковым относился Капитан, мирно посапывающий рядом. Он тоже вот-вот должен проснуться.

Ия приподнялась и поцеловала мужчину в висок. Он открыл глаза. Долгое время ничего не говорил, положив руку ей на плечо. Он хотел сказать, правда хотел, но был вынужден продолжать смотреть ей в глаза.

Только когда Капитан спустился в подпол, чтобы достать ящик, на ум ему пришли нужные слова, но момент уже был упущен. Мужчина поднял тяжелый ящик над собой, а Ия затащила его наверх. Вскрыв его, они обнаружили множество устройств, каких Капитан никогда не видел и не мог видеть, но что-то подобное было у него когда-то давно, еще до войны. Ия из всей кучи вытащила локатор и включила его.

— Форг ходит где-то рядом, — сделала она вывод, увидев на экране черную точку, обведенную зеленым контуром.

Люди прислушались. Ничто не выдавало присутствие лесного зверя поблизости.

— Не слышу.

— Я тоже. Хотя на самом деле они очень громко дышат. Знаешь, они не смогут подобраться лишь по одной этой причине.

Следующим из кучи вещей был взят на руки ее старый друг и товарищ, «свет Господень». Девушка перевела его в активное состояние. Сбоку зажглось хорошо знакомое 99.

— И мы здесь из-за этой штуки?

— Да. Фактически, только из-за нее. Это самое мощное оружие, которое я знаю. И которое сохранилось на данный момент. Если это не способно убить их, я не знаю, что может…

Все самое полезное Ия и Капитан распихали по рюкзакам. В основном это была взрывчатка и аккумуляторы. Локатор тоже взяли с собой, для определения местоположения врага. Не стоит забывать, что осьминоги могут сливаться с окружением.

Обратно они шли той же дорогой, но никто из них ее не узнавал. Ия просто знала, куда идти, Капитан просто знал, что на нее можно положиться. Локатор было решено отдать ему, и если бы что-нибудь появилось, он бы обязательно об этом сказал. Но форг их больше не беспокоил, а все олени и лисы куда-то попрятались. Остались только птицы, на которых локатор не реагировал. Они по-прежнему сидели, гипнотизируя мимо идущих людей. Возможно, они давно были мертвы. Капитан не видел, чтобы хоть одна из них моргнула хоть раз.

Наконец они спустились с гор Ценна. Периферией Ия уловила быстрое движение где-то сверху, но когда глянула в ту сторону, там ничего не оказалось.

— Что показывает локатор?

— Ничего. Он вообще работает?

— Не знаю. Дома же работал.

Они остановились и встали спинами друг к другу, взяв каждый свое оружие на изготовку, потому что Капитан тоже видел, как что-то наползало сбоку. Путники вслушивались в тишину, пытались вычленить среди стволов деревьев уродливые очертания врага. Наконец локатор сдал его позицию.

— Справа! — успел крикнуть Капитан прежде, чем осьминог успел бы подобраться слишком быстро.

Луч света прошиб существо, оставив в нем огромную дыру шириной не меньше метра, а также и стволы деревьев за ним. Темные куски плоти рухнули на землю и по инерции докатились до людей, испуская неприятно аппетитный запах жареного, слегка подгоревшего мяса.

— Он снизил скорость, когда решил напасть на нас. Может, деревья не давали разогнаться как следует… Над нами он летел быстрее. Вероятно, поэтому локатор не мог его отследить? Слишком высокая скорость…

Капитан ее не слышал. Он смотрел на дымящийся труп до черных точек суженными зрачками и думал: «Это надо прекратить, пока не поздно. Если я воспользуюсь ситуацией и нападу сейчас, то смогу убить ее. Да, я смогу ее убить и забрать оружие…»

Она обернулась проверить, в порядке ли он. Его зрачки пришли в нормальное положение.

— Все нормально?..

— Да, — он глянул на локатор. — Нам нужно идти, Ия. До лагеря осталось совсем чуть-чуть.

Девушка кивнула. Она не почувствовала могильный холод в его интонации, но что-то в ее голове отцовским голосом ее предостерегало: «Тебе нужно быть очшень осторожной, Ия, девочка моя. Смерть придет за каждым из нас, не стоит звать ее раньше времени». Она пропустила Капитана вперед, мол, у него локатор, а значит, будет безопаснее, если они пойдут именно так. Конечно, ее аргумент был пустым и немного глуповатым, и мужчина не мог не заподозрить неладное. «Она поняла! — думал он. — Она знает, что я хочу ее убить!»

Кое-как успокоив собственные нервы, натянутые подобно струнам на хорошо отлаженном фортепиано, Капитан стал думать, как снова сменить строй. Ему не будет тяжело убить ее в лагере, но вот что делать с телом после убийства? Да и нельзя допустить, чтобы хоть кто-то узнал про новое оружие.

— Где сейчас твой друг? — неожиданно раздалось из-за спины.

— Какой друг? — не понял Капитан.

— Тот, что в шутку называл тебя капитаном. Что с ним сейчас?

— Пять лет назад он отправился в лагерь на юго-западе и там обрел покой. Его тело так и не нашли, но на памятной плите высечено его имя. Вместо надгробия. Я был там однажды.

— Вот как, — в ее голосе не было сочувствия, но лишь потому, что его не было и в его голосе тоже.

Она наконец поняла, что с ним не так.

— Ай, вы мои дорогие! — Туонн с распростертыми объятиями направился в сторону прибывших. — Я нисколько не сомневался, что у вас все получится.

— Еще бы, — согласилась Ия. — Завидя нас, все осьминоги в панике разбежались и попрятались.

Туонн широко открыл пасть и рассмеялся, усы снова задвигались. Ие они напоминали сборище маленьких паучков, шевелящих лапками, старающихся уцепиться покрепче и не упасть человеку в рот.

Прибывшим в лагерь сразу выделили палатку, по их личной просьбе, одну на двоих. Там они оставили все лишнее, что им никак не могло пригодиться в лагере.

Отвертеться Ие от присутствия на так называемом «банкете» не удалось, как она ни пыталась это сделать. В начале шли вежливые просьбы и напоминания о том, что, когда они были в одном отряде, она всегда пропускала любые сборища. За ними были пущены в ход разумные доводы, мол, они только что с дороги, сильно устали, да и Капитану нужно разобраться с тем, что наворотил за время его отсутствия Соод (тот стоял в сторонке и обливался потом, надеясь, что его не заметят). Даже угрозы не оказали никакого воздействия, Туонн просто от всего отшучивался и был непрошибаем, как танк. Ие пришлось смириться и отсидеть в углу два часа, пока люди, среди которых также были ее старые знакомые, дожившие до сего дня благодаря одному лишь чуду, пьянствовали и буйствовали. Немного утешало только то, что Капитан сидел рядом и занимался бумагами, что-то переписывая, зачеркивая и изощренно ругаясь на высоком наречии себе под нос. И все же скука захватила ум девушки, и она уснула в сидячем положении. Спустя два часа Капитан разбудил ее и предложил по-тихому ускользнуть, на что девушка не раздумывая согласилась. Правда, когда они покинули место всеобщего увеселения, она начала отходить от сонной рассеянности, уступая своей привычной рациональности, и немного напряглась. Впрочем, вокруг по-прежнему были люди, хоть и немного.

Вечер влажной прохладой оседал на плечах, но им не было холодно. Капитан держал ее за руку. По периметру лагеря горели зажженные костры, яркими точками очерчивая границы людей в этом непокорном человечеству мире.

— Что теперь будет? — спросил он будто бы и не ее вовсе, а какого-то невидимого человека, стоящего перед ним.

— Хочешь, чтобы я дала тебе прогноз на ближайшее будущее? Или ты это о наших отношениях?

— Не знаю, — признался он, — я не уверен.

— Ну, мы добыли оружие, способное истребить осьминогов, добыли последнюю надежду человечества на спасение. Ты не рад?

«Не время, еще не время, надо собраться, иначе точно все испорчу. Ее надо убить. Ее необходимо убить. Сегодня».

— Рад, — он выдавил измученную улыбку. — Наверное просто слишком много думаю. Как насчет того, чтобы немного побыть наедине? — Капитан шагнул ближе, его рука скользнула по ее спине под курткой.

За вопросом последовал поцелуй, не обычный поцелуй, а призыв дать и взять больше друг от друга, чем у них было на данный момент. Ия заглянула ему в глаза и улыбнулась.

— Нужно сказать Туонну, что мы ушли спать. А то еще поставит на уши весь лагерь, ища нас.

Ответ этот полностью устроил Капитана. Было бы действительно досадно, если бы кто-то зашел, пока он бы убивал ее. Это было бы, скажем, весьма неприятно.

Реакцию Туонна на фразу «мы вернулись чтобы уведомить Вас, что отправляемся спать» можно было описать как «А вы куда-то уходили?» Не пытаясь вновь донести хоть что-то до этого пьяного тела, Капитан и Ия во второй раз покинули место проведения праздника непонятно во чью честь. Девушка направилась в их общую палатку, чему Капитан не был рад. В палатке лежало оружие. То самое, которое насквозь прожарило осьминога в лесу. Его сердце забилось чаще, но он сумел вновь обрести над ним контроль.

В палатке Ия собиралась подойти к кровати, но мужчина притянул ее к себе за руку, заключая в объятия и целуя. «Нет, — говорил этот поцелуй, — мы начнем только тогда, когда я скажу». Капитан любил эстетику во всем. Ему нравилось гладить ее по светлым волосам, смотреть ей в глаза, на ее губы, растянутые в улыбке, трогать и ласкать ее кожу. Перед непосредственно актом чистой любви ему было необходимо утолить жажду прекрасного. Этим он и планировал сейчас заняться. Он бы даже преуспел, если бы под ребра ему не уперся призмовидный ствол пушки. Если бы девушка нажала на курок, его бы разорвало пополам в долю секунды.

Сердце Капитана упало в пятки. Мир перевернулся, теперь не Ия была его жертвой, а он ее. Ему ничего не оставалось кроме как продолжать беспомощно смотреть на ее улыбку, ничуть не изменившуюся. Девушка сделала шаг назад.

— Честно говоря, я немного разочарована собой. Мне стоило догадаться еще месяц назад. Не знала, что такие как ты существуют.

— Как давно ты поняла?

— Когда убила того осьминога, — она присела на кровать, закинув ногу на ногу. — Ты был… в ужасе, мой дорогой Капитан. Представил себя на его месте? — казалось, она злорадствовала.

— Да, — он не видел смысла продолжать притворяться и лгать. Теперь они могли быть по-настоящему честными друг с другом. На словах это звучит просто прекрасно, но не стоит забывать про то, что мужчина все-таки был взят на прицел. — Чего ты хочешь? Хочешь знать, зачем мы это делаем?

Ия рассмеялась. Даже не так, она расхохоталась, от души. Никто в жизни не слышал такого ее смеха. Ей понадобилось время, чтобы успокоиться и прийти в себя.

— «Зачем вы это делаете»? «Зачем»?! Ты не знаешь, что ты такое! Как ты можешь объяснить мне, зачем вы это делаете?! — она перешла на крик и вновь залилась смехом, громким и искренним, как у многих безумцев, коих раньше держали в специализированных лечебницах.

Капитан совсем растерялся. Он ничего не понимал. В голове крутились вопросы, но они натыкались один на другой, залезая в формулировки друг друга и перемешиваясь.

— Хочешь поговорить? — догадалась Ия. — Давай поговорим. Прошу, присаживайся, — она указала на одиноко стоящий у края палатки стул. — И подкинь-ка мне локатор, пожалуйста.

— А что будет, если я откажусь сотрудничать?

— Если нападешь на меня — я тебя убью. Если просто уйдешь и примешь сторону людей, то, скорее всего, они сами на тебя набросятся, когда поймут, кто ты, а точнее, что ты. Но убить они тебя, конечно же, не смогут, поэтому бояться их не следует. В конце концов, я — самое страшное, с чем ты мог столкнуться. Ты либо мой, либо мертвый. Выбирай.

Капитан повиновался. Устройство, в момент оказавшееся в руках Ии, показывало ей несколько черных точек, обведенных ярко-салатовым контуром.

— Забавно, что локатор моего отца отличает вас от людей. В лагере есть еще штук… двадцать? Тридцать? Много.

— Кто ты?

Ия положила локатор рядом с собой и вопросительно посмотрела мужчине в лицо.

— Любимый, ты не узнаешь меня? Может, у тебя амнезия?.. — она снова рассмеялась, но не так самозабвенно, как в предыдущие разы. — Извини. Просто за время нашего общения ты и правда стал мне симпатичен, и теперь я злюсь. Может, именно это и мешало мне понять… Впрочем, неважно. Это так грубо с моей стороны, ты ведь задал мне вопрос! Я даже не знаю, что мне ответить… Я — это я. Я — Ивэт Ия, дочь своего отца, Ивэта Рота, наемного убийцы короля Виада, страшного тирана и узурпатора трона, правившего вплоть до самой своей смерти во время революции. Но это ты и сам знаешь, так зачем спрашивать?..

— С чего ты взяла, что я не знаю, кто я?

— Потому что никто не знает. Ни люди, ни вы, осьминоги. Но я могу рассказать тебе, что с тобой произошло. Как генерал-майор Аэ Ро стал тем, кем он стал. И что случилось с миром.

— Ты имеешь какое-то отношение к появлению осьминогов?.. — не поверил Капитан.

— Не «какое-то», а самое прямое и непосредственное. Но давай обо всем по порядку. Сейчас ты и не думаешь спрашивать, что было в период между смертью моего отца и первым нападением осьминогов. А ведь это точка отсчета новой эпохи. Перед смертью мой отец посоветовал мне наведаться к доктору Заль Ваа, генетику, живущему в частном доме, южнее ныне Восточного лагеря. Мол, это его старый друг и в некотором роде ученик. Оставаться одной в том доме мне не хотелось, и я отважилась пойти к нему. Признаюсь, я ожидала увидеть мужчину под пятый десяток, но ему на тот момент было не больше тридцати пяти. Он стал моим первым во всем: в любви, в предательстве и в насильственной смерти близкого мне человека. Я повелась на его слова. Думала, он любит меня, — Капитан похолодел, осознавая, что, по сути, сам точно так же поступил с ней. — Но все, что ему было нужно, — наша с отцом кровь. «Из крови рожденные твари, и жаждой крови одержимые», — процитировала она одну из надписей со стены своего дома. — Он экспериментировал с кровью, с нашим геномом. Мы с отцом отличались от других, это отличие они и называли жаждой крови. Просто набор хромосом, не схожий ни с одним живым существом и на подсознательном уровне заставляющий убивать людей. Заль нашел то, что так долго искал, и создал первого осьминога. Тогда-то я и узнала обо всем. Об экспериментах за моей спиной и о его лжи. Я убила Заля. И собиралась убить то, что он создал. Но что-то не дало мне этого сделать. То же, что не дало тебе однажды убить меня. Это жажда крови. Она чувствует. Она отличает. Сейчас я это понимаю, тогда — нет. Тогда мне на ум пришли слова отца: «Тебя будет ждать новый мир, не тот мир, который привыкли видеть наши собратья. Совсем новый мир. Совершенный мир». И я отпустила то существо на волю. А оно уже стало перестраивать людей. Интересно, что сейчас они этим не занимаются. Хотя люди так и не поняли, что это было. Считают это копированием, когда на самом деле осьминоги перестраивают человека заново, уничтожая то, чем он был ранее, и давая ему новую форму. Это своего рода метаморфоз. Переход из стадии куколки в стадию бабочки. Эволюция организма в чистом виде. Это должно было произойти, отец знал это. А Заль считал, что совершил ошибку. Теперь я осознаю, что поступила с ним точно так же, как отец когда-то поступил с моей матерью. Выходит, она тоже считала меня ошибкой…

Капитан слушал ее с широко распахнутыми глазами. Он не мог поверить, что девушка, сидящая сейчас перед ним, была в ответе за то, что произошло с планетой, что произошло с ним!

— А ты что думаешь?

«В конце концов, я — самое страшное, с чем ты мог столкнуться».

— Ты тоже считаешь это ошибкой?..

Капитан вновь поймал себя на том, что сердце его бьется слишком уж часто и громко. Он… боится?..

— Я пока не решил, — сказал он честно. — Не могу знать, к чему все это приведет. Прогресс зачастую уносил с собой множество жизней, без этого никак, — согласился Капитан. — Но все же мне интересно, как видишь это ты. Что будет, когда людей не останется совсем?

— Совсем новый мир. Совершенный мир, — ответила она чужими словами. — Жажда крови существует лишь до тех пор, пока есть чужая кровь. Она чувствует, говорю же.

Несмотря на то, что высказывания, звучащие из уст Ии, были настолько безумными, что любой бы решил, что она повредилась рассудком, Капитан верил ей. Кроме того, он был заинтригован. Что-то внутри него самого хотело, чтобы он был на ее стороне. Мужчина не мог понять, была ли это любовь или жажда крови, из-за которой он так и не смог поднять на нее руку. Но теперь он точно знал, как ему поступить.

— Я с тобой.

=== Совсем новый мир ===

Кузнечики мирно стрекотали в высокой траве. Ветер теплыми волнами прогонял пушистые облака, медленно открывая все больше голубого неба. Облака менялись, принимали знакомые очертания и вновь их теряли, становившись чем-то совершенно иным.

Ия не смотрела на небо, она лежала с закрытыми глазами и дремала. Высокая трава зеленой стеной отгораживала ее от остального мира, пряча и защищая, как мать своего младенца. На землю совсем рядом что-то опустилось, мягко, как кошка, и вот Ия уже не спит, а внимательно слушает с закрытыми глазами.

— Так и думал, что найду тебя здесь, — сказал Капитан и присел рядом.

Теперь трава прятала уже не одну Ию, а их вместе. Девушка ему ничего не ответила и не открыла глаза. Его взгляд упал на шрам на ее шее, уродливый и рваный, который он сам же ей и оставил несколько лет тому назад. Тогда он еще думал, что она вынудила его подчиняться, и потому бунтовал. Естественно, ни один бунт так и не закончился его победой, но только лишь потому, что он выбирал изначально неверные установки. Сейчас он прекрасно осознавал, что никто не заставлял его, никто не приказывал. Да, это был не его выбор, но и не ее тоже, этот путь для них выбрала судьба. Если не она, то цепочка совпадений, начавшаяся задолго до их знакомства. Капитану вдруг стало стыдно за свое прошлое, за свои слова и поступки.

На руку ему легла ладонь Ии. «Все хорошо». Тот же жест, что и в ту ночь, когда она все ему рассказала, и он согласился быть с ней до конца. «Главное, чтобы никто не понял, что за появление осьминогов в ответе я, — тогда сказала она ему. — Они будут сопротивляться, а сопротивляться одному конкретному человеку легче, чем самой судьбе или природе, или черт еще знает чему. Проще принять рок, чем чужое решение». И это была их тайна. Впоследствии они разделили еще множество тайн, которых никто из них никому другому так и не выдал.

Они стали молчаливыми наблюдателями смены эпох и человеческой эволюции. С исчезновением последнего человека, который умер от старости, а не в битве, они, все они, наконец обрели внутренний покой. Многие горевали, но не отчаялись, начав выстраивать новое общество на руинах старого. Ия и Капитан не стали контролировать этот процесс, по крайней мере, не напрямую. Оружие все равно стало бесполезно, так как никого из новых людей им нельзя было убить. Осьминоги, в какой бы форме ни прибывали, отличались особой устойчивостью и скоростью реакций. Про автоматы быстро забыли, самолеты снова заросли кустами и травой. Лишь «свет Господень» все еще висел на стене в общем доме новых богов.

Постепенно люди приспособились и к растениям. Они стали создавать энциклопедии новых и старых видов, культивировали их и специально выращивали для различных целей. Нельзя сказать, что наука развивалась быстро, она развивалась с той скоростью, с которой это было нужно. Прогресс соответствовал целям и потребностям нового общества. Появлялись новые болезни, и от них тут же создавались новые лекарства. Постепенно люди заново научились покорять лес и камень, делать сплавы и строительные материалы для жилищ. Тогда Ие начало казаться, что скоро они достигнут того же уровня, что и люди до них, и все это было впустую. Возможно, люди новые уйдут даже дальше хрупких людей. Смогут открывать новые миры среди далеких звезд… Она этого всего не застанет.

Два бога нового мира еще не раз навещали своеобразные центры социума, но потом все равно возвращались домой. Капитану пришлось вынести всех чучел из прихожей, потому что однажды ночью он споткнулся об отвалившийся от лося рог и чуть не упал. Самому ему ничего не угрожало, но одна мысль о том, что то же может произойти с Ией, чей организм был более подвержен повреждениям, заставила его следующим же утром убрать весь хлам. Девушка особо и не противилась такому решению. Уж если начинать с чистого листа, так по полной. О прошлом не должно напоминать ровным счетом ничего. Хотя от собственных мыслей и воспоминаний она избавиться так и не смогла. Временами в ее голове голос отца говаривал: «Очшень хорошо, Ия. Ты все сделала правильно».

Наконец девушка села, разлепляя глаза и тряся головой, пытаясь скинуть с себя остатки сна. Сейчас она была готова говорить.

— Какие вести ты мне принес?

— В Северном городе запустили уцелевшую электростанцию. На юге восстанавливают добычу сорна для итриевых аккумуляторов. Совет Ио решил обновить свод законов и прав, общих одинаково для всех.

— Рано или поздно и из хаоса будет рожден порядок. Как там Туонн?

— Открыл трактир на первом этаже дома своей семьи. Я был у них двумя минутами ранее, они передали нам ящик пива и вяленое мясо кабана, — сказал Капитан с ухмылкой.

— Надо будет навестить их вместе. Посидеть вечером на веранде, — Ия тоже улыбнулась, вспоминая доброжелательного и общительного Туонна, соратника и старого друга.

Капитан продолжал ухмыляться какое-то время, пока ухмылка его не спала, и он не задумался о чем-то, хмурясь и вглядываясь сквозь траву.

— Можно ли было предотвратить гибель людей? — спросил он у пустоты.

— Да, — с уверенностью ответила Ия. — Думаю, я могла бы это сделать. Но зачем нам с тобой мир, который никогда нас не примет, и который никогда не примем мы?

Капитан задумался еще сильнее. Он помнил, что он чувствовал, когда еще был человеком, и что он впервые почувствовал, когда переродился. Слово «жажда» подходила этому чувству как нельзя лучше. Его смело можно было включать в список потребностей, наравне с голодом и сном. Но на той стадии он никак не смог бы себя контролировать. Первое время осьминоги подчинялись только жажде крови, забыв про здравый смысл, не отличая врагов от друзей (да что там, друзья их тоже не отличали от врагов). Когда все они обретали возможность возвращать себе человеческий облик, существа в полной мере могли осознать, что они натворили. У многих оставались воспоминания о том, как они убивали своих друзей или семью. Они не могли пережить такое, но и не знали, как себя убить. Они были вынуждены продолжать жить с этим. Поэтому не все остались в городах, возникших на месте лагерей, были такие, кто ушел и отдалился от мира, как и его боги. Однако некоторые все же преодолевали боль потери, восстанавливая мир и порядок. Так первые две недели Месяца Снега были объявлены Днями Великой Скорби, данью памяти своим близким, навеки ушедшим. Это были самые тяжелые дни новой эпохи.

— Ты что, так и считаешь меня вселенским злом? — Ия подняла брови и уставилась на своего собеседника, на минуту потерявшего связь с реальностью.

— Нет, — не раздумывая ответил он, — нисколько. Просто… кто мы такие, чтобы решать, кому жить, а кому умереть?

— Такие же смертные, как и все вокруг, вот кто. Мы убивали лишь чтобы выжить. У нас была строгая необходимость. Либо они, либо мы. Третьего не дано. Кроме того, уж лучше это, чем какая-нибудь глобальная катастрофа. Огромный взрыв, разорвавший бы планету пополам. Эпидемия неизлечимого вируса. Резкая смена климатических условий…

— Все. Хорошо. Я понял. Мы — меньшее из зол.

— И необходимое. Может, я и ты — лишь инструмент. Кто знает.

Никто этого не знал. Не знал и Капитан, не знала и Ия. После разговоров с ней ему становилось легче. Вне зависимости от того, сколько всего плохого он успевал себе надумать.

«Проще принять рок, чем чужое решение, — повторила Ия про себя. — И проще убедить человека, что он невиновен, чем разгребать то, что он натворит в гневе».

— Как хорошо, — заметил Капитан, — что мы все еще живы.

Оглавление

=== Вчера, шесть лет назад === 

=== Правда и ложь ===

=== Добро пожаловать домой ===

=== Совсем новый мир === Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg