«Ваше время вышло! (СИ)»

— Итак, мистер Кайве, если мы закончили обсуждение нашего с вами соглашения, не изволите ли вы подписать договор?

— Мне расписаться кровью? — Отис Кайве, чувствовавший себя довольно неловко, попытался пошутить. Неудачно.

— Ну что вы! — на лице юриста Компании возникла дежурная улыбка, очень хорошо сочетавшаяся с блеклым светло-серым костюмом, который, впрочем, сидел на своем хозяине как влитой. — Неужели вы поверили всем этим слухам, распускаемым завистниками? Мы — добропорядочная Компания, соблюдаем закон, относимся к клиентам уважительно и максимально внимательно.

Отис замялся.

— Ээээ… Но ведь не просто так… — он вновь замолк, натолкнувшись на укоризненный взгляд Серого Пиджака, слова готовые сорваться с языка, умерли, не родившись. Вместо этого губы задвигались, произнося загодя приготовленную фразу. — Мы, безусловно, обсудили все детали, но раз уж я должен поставить свою подпись, то хотел бы знать, что подписываю. Могу я ознакомиться с договором?

— Да, конечно, — лицо юриста разом поскучнело. — Держите.

Отис взял протянутые бумаги и тотчас зашелестел страницами. Не то чтобы он не доверял Компании, но, наслушавшись ужасов про всяческие хитрые контракты, надписи мелким шрифтом и прочее, мистер Кайве предпочитал перестраховаться, чем позже оказаться в неприятной ситуации из-за собственной неосмотрительности.

— Хм… — тишина, воцарившаяся в кабинете, нарушалась лишь шелестом бумаги и глубокомысленным хмыканьем Отиса, которым он сопровождал прочтение очередной страницы контракта. Впрочем, пока причин для подобной задумчивости не было — контракт вполне прозрачный, никаких хитрых условий, все очевидно и предсказуемо… Отис Кайве открыл последнюю страницу. — Хм.

Серые глаза вопросительно уставились на представителя Компании, терпеливо ожидавшего, когда клиент закончит изучать бумаги.

— А что это за странный пункт, в самом конце? И почему он напечатан таким мелким шрифтом?

Юрист заерзал на стуле, замялся, на лице появилось выражение легкой растерянности, которое, правда, сразу же исчезло. Даже невооруженным глазом можно было понять, что вопросы, заданные Отисом, мягко говоря, не доставили особой радости тому, кто был обязан на них ответить. Был обязан, да только вот, похоже, не знал как.