«Шуша»

— Тебе что — больше всех надо? Да? — Старшой смотрел сурово, и Шушаник не знал, куда глаза девать. — И что ты к нему привязался? Ходит себе человек и ходит, вреда не делает. Ничего не делает.

Шушаник не удержался и встрял:

— Вот это и подозрительно. Ни грибов не собирает, ни ягод. Даже хвороста не берет.

Старшой сдвинул густые брови, что предвещало нагоняй. Но, вспомнив, что перед ним стоит родной внук от любимой дочери, он решил не доводить до открытого конфликта.

— Гуляет он. Понимать надо. Сейчас люди странные пошли — уже почти и забыли — за чем в лес ходят. Да и нас забыли. — Легкая грусть проскользнула в голосе Старшого. Но тут же сменилась на сурово-приказной тон. — В общем, мое слово такое. Сделаешь ему какую пакость — накажу, не посмотрю, что внук.

— А просто поглядеть на него можно? — Шуша совсем увял — зеленые травинки, покрывающие его кожу, пожухли и пожелтели, хотя до осени было еще далеко. Сразу видно — расстроился.

— Ладно, что с тобой делать. Смотри. Но чтоб трогать его — ни-ни.

Шушаник слегка повеселел и не спеша побрел из берлоги Старшого. Где находится чужак в их лесу — любой леший сказал бы запросто. Другое дело, что все родичи на праздник подались — в соседний лес, через реку. Только они с дедом и остались. Шуша — по малолетству, а дед — из-за преклонного возраста. Да и не дело лес без присмотра оставлять, хоть и не надолго.

Шуша, едва миновал последнее жилище, припустил бегом. Дед наверняка залег спать и не будет ругать за беготню, дескать, не солидно лешему так по своему лесу передвигаться. Не солидно — зато быстро. Вмиг Шуша достиг поляны, на которой стоял человек и оглядывался. Глаза Шуши подтвердили то, что он до этого только ощущал, и добавили самую малость к образу незнакомца — его внешний вид.

Одет он был в какую-то накидку, ту, что у людей плащом зовется. Капюшон закрывал голову, оставляя лицо в тени. Солнца, что ли боится? Мрачный тип. Шуша улыбнулся. «А давай-ка я слегка подшучу, — подумал он, забывая о дедовых наставлениях, — это ж не пакость какая будет».