«Преемственность»

После обеда они долго гуляли. Маркс шел рядом с хозяином и все пытался понять, наелся он или нет? С одной стороны, количества съеденного хватало. Больше съесть было просто невозможно. И вкус был отменный. Умеют ведь у барона готовить! Но — одна трава! Овощи в салате, овощи жареные и пареные, зелень, на сладкое фрукты и ягоды, опять же салаты — фруктовые. Проходит всего полчаса, и желудок опять начинает требовать свое. Как же они тут живут? Привычка, что ли? Хотя, есть же вегетарианцы… Так они что, все — веганы?

Барон шел, с гордостью показывая свое хозяйство.

Замок у него был самый настоящий, как на Земле в средние века. Не кирпичный, а из валунов, скрепленных где туго забитой в щели глиной, а где и железными скобами толщиной в два пальца.

«Такую преграду даже бетонобойным снарядом не взять», — некстати подумал Маркс.

Действительно, некстати. Что он вообще знает о бетонобойных снарядах, кроме того, что о них говорили на экскурсии в музее?

— Барон, вы позволите задать один вопрос? — вдруг спросил он, тут же мысленно ругая себя — ну, как можно прерывать хозяина дома?

Однако барон ничуть не огорчился, а тут же с улыбкой повернулся к нему:

— Конечно, мой друг, спрашивайте! Ведь для того вы и живете у меня, чтобы врасти в наш быт, понять наш народ, его традиции, его культуру…

— Скажите, барон… А зачем вам такие крепкие стены? Ведь у вас нет войн?

— Бабушка, бабушка, а зачем тебе такие длинные зубы? — рассмеялся барон. — Эту книжку у нас читают в школах, дружище Маркс, так что не удивляйтесь. А стены… Ну, как же нам без стен. Что же я за барон, если без стен. Без стен я просто невесть что, а не барон. И семья моя тогда не баронская, а невесть чья семья… Ну, как бы вам это объяснить попроще… Понимаете, баронство — это ведь не только титул, как у вас, на Земле. Баронство — это много веков выживания во враждебном окружении. Это гены, наконец. Это ДНК. Это передающиеся в роду наши родовые признаки. И ничего этого — если нет стен. Тут, внутри стен, мое настоящее баронство. А там, за стенами, мой народ, но они не члены баронства. Они — селяне и горожане…

— Кажется, понимаю, — кивнул Маркс.