«Блазон»

По случаю вечера декламации просторная зала Петровского училища была полна самой разношёрстно одетой публики — среди коричневых и серых визиток встречались студенческие тужурки и даже элегантные костюмы-тройки. Женские горжетки были представлены от соболей до скромных шерстяных уродцев. Всё равно, Меркушев чувствовал себя чужим среди них в своём мундире. Он был неуместен здесь, как была бы неуместна бестужевка-курсистка на мостике крейсера. Стихи, льющиеся потоком из уст романтических юнцов, утомили его.

— Мишенька, помнишь наш уговор? — рука сестры привычно, как в детстве, успокаивающе погладила его кисть.

— Помню, Лиза, но право слово — это такая скука.

— Ты совсем не изменился, Мишель, для тебя нескучны только цифры дальномеров да музыка.

— Зато ты изменилась и очень, Лиза. Где твои роскошные волосы? С этой причёской ты похожа на мальчишку разносчика.

— Ты ничего не понимаешь, пошлый военный мужлан — она гордо приподняла подбородок. — Я мечтаю о карьере Евы Лавльер и во всём стараюсь походить на неё. Сейчас ты убедишься, что я не только пользуюсь успехом у мужчин, но даже могу быть источником вдохновения для самой высокой поэзии.

— Эх, Лиза, Лиза — это всё фантазии.

— А я уверяю тебя, — она поднесла к губам программку вечера и перешла на доверительный шёпот. — Каждый раз, выступая, господин Амзель смотрит на меня глазами обожания и поклонения. Все его стихи проникнуты чувствами ко мне.

— Это моветон Лиза — пялиться на девушку, и смущать её стишками.

— Мишель, твои постоянные «это»…

— Дамы и господа! Сейчас перед вами выступит — их спор прервал громкий, хорошо поставленный голос распорядителя вечера — достойный преемник лучших традиций Ренессанса, поэт галантного направления, господин Амзель со своим произведением «Блазон о божественном животе».

С последними его словами заиграла музыка, чего перед другими выступлениями не было. Меркушев с первых аккордов узнал Песню Сольвейг. За потёртым фортепиано училища юноша с золотыми кудрями вдохновенно исполнял Грига, полуприкрыв глаза.

— Лиза, а что такое блазон? — спросил он, наклонившись к уху сестры.

— Шутливое восхваление, его в моду ещё Маро ввёл.

— Получается, нас ожидает восхваление живота?

— Экий ты Мишель тугодум, конечно же!