«Василиса и Серый волк»

Что-то соловьи стали петь слишком громко,

Новые слова появляются из немоты.

Такое впечатление, будто кто-то завладел моим сердцем,

И иногда мне кажется, что это ты.

Иногда мне кажется, что это ты.

Снежинки кружились на ветру и никак не спешили упасть. Под фонарем намело небольшой сугроб, и даже заледеневшая от детских покатушек горка покрылась пушистым белым ковром.

Зима в Минске — это нечто непривычное для закоренелого москвича: ровно вычищенные дороги, лабиринты пешеходных дорожек, освобожденных бодрыми дворниками от снега, медлительные жители и незатейливые огни иллюминации в окнах. Никто не сигналит, не гонит на «красный» и не кричит настоящее чудо!

Кир Пивоваров прихватил пакеты с покупками и вышел из своего квадратного «Лэнд-Ровера-Дефендера» у высотной новостройки, что странно затесалась среди старых домов. Сигнализация в машине работала исправно, да и здесь всегда было безопасно — старый район, интеллигенция в «сталинках», и нувориши вот в таких столбиках. То, что к этому Новому году друг Дима с семьей, наконец, перебрался из съемной квартиры в свое жилье, несказанно радовало Кира. Пусть даже для этого пришлось одолжить ему деньги.

Однако еще больше Пивоваров был рад тому, что на праздник друг сплавил благоверную с дочкой в Египет, и у них наконец-то, впервые за много лет, будет возможность собраться старой школьной компанией и отдохнуть. Ради этого, собственно, он гнал весь день на машине из Москвы, проклиная пробки российской столицы и снежную вьюгу на трассе.

В пакете постукивали бутылки с алкоголем и жестяные баночки с настоящей черной икрой. Икра была презентом для Светки, Димкиной жены, а вот уже тара — для друзей. В честь такого случая Кир опустошил под ноль собственный бар, и сейчас этот Чивас и Хеннеси гремели на весь подъезд, привлекая внимание соседей и консьержки. Последняя скосила на него левый глаз и пристально просканировала внешность.