Май, что в Сибири, что в Поставах, что в Москве… везде это месяц, когда всё вокруг расцветает, когда природа щедро раздаривает земную благодать, а люди, сняв с себя тяжёлые зимние одежды, оголяют шею, руки, колени, подставляя их под приятное тепло весеннего солнышка, и от этого выглядят свежо и радостно.
Фрося возвращалась с ночной смены из больницы в кардиологическом центре, где она уже семь лет работала санитаркой.
Не смотря на усталость, бессонную ночь и разброд в мыслях обновление природы и на неё действовало одухотворяюще.
Почему-то не захотелось возвращаться так рано домой и она решила проигнорировать общественный транспорт, и пройтись пешком.
Фрося шла уже по хорошо знакомой улице, вдыхая утренний весенний воздух и проходя мимо памятного сквера (в котором четырнадцать лет назад, приняла судьбоносное решение рожать ребёнка от Семёна), и снова подчиняясь велению души, без колебаний завернула под ту же сень деревьев, и уселась, может быть даже на ту же самую скамейку.
Солнце пробивалось сквозь молодую листву, отражаясь синим пламенем в сапфировых глазах Фроси.
Она закинула на верхний край скамейки голову, с удовольствием принимая на лицо благодатные солнечные лучи: Да, наслаждаюсь солнышком, а, когда-то живя в деревне, а позже в Поставах, к этому времени уже мои лицо, руки и ноги покрывались устойчивым загаром, а веснушек было не счесть…
И она невольно улыбнулась этой мысли.
Наверно, годы всё же дают о себе знать, ведь в январе проскочила своё пятидесятилетие.
Как всё же стремительно несётся время, кажется, совсем недавно, отгремела свадьба её старшего сына Стасика и она отправилась в неизвестность на встречу возможному замужеству, которое так и осталось возможным, её постигло разочарование в мужчине, которого, скорей всего, сама себе придумала от безысходности одиночества… и вот Москва.
Кто она — деревенская девчонка до восемнадцати лет, а затем двадцать пять лет жизни в до ужаса провинциальном городке Поставы, к этому можно ещё добавить, почти год прожитый в Сибири…и вот она москвичка.
Москвичка, москвичка… далеко не сразу она привыкла к этому слову, да, что там слово, к этому определению, а скорей всего, званию — столичный житель.
Комментарии к книге «Фрося. Часть 3», Овсей Леонидович Фрейдзон
Всего 0 комментариев