«Секретное поручение Сталина»

До 1917 года профессиональный революционер Иосиф Джугашвили пользовался большим количеством псевдонимов, в частности: Бесошвили, Нижерадзе, Чижиков, Иванович, Коба (из достоверных источников).

Прохладным августовским вечером Сталин сидел в кремлёвском кабинете и читал книгу. Споткнувшись на какой-то фразе, задумался. Его рука потянулась к пеналу, из которого торчали разноцветные, остро отточенные карандаши. Выбрал красный и подчеркнул текст. Секретарь доложил, что записанный на приём Ягода, Генрих Григорьевич, явился.

— Пусть войдёт.

— Здравия желаю, — с порога поприветствовал нарком внутренних дел. Он был в новом маршальском мундире, свежевыбритый, пахнущий французским одеколоном, со щегольской щёточкой усов под носом.

— И вам здравствовать, — благожелательно отозвался вождь. — Садитесь, пожалуйста.

Народный комиссар внутренних дел, видя, что у Сталина хорошее настроение, позволил себе пошутить:

— В нашем ведомстве, товарищ Сталин, лицам, которые вне подозрений, принято говорить: «присаживайтесь».

— А, понял намёк. В таком случае, присаживайтесь, товарищ Ягода.

Нарком присел по другую сторону стола. Мельком глянул на массивную стеклянную чернильницу и подумал, что такой штукой, в случае чего, и череп проломить можно. А вообще же на столе и вокруг ничего необычного не было. Да и сам вождь, как всегда, был в своём обычном, застёгнутом доверху полувоенном кителе, который супротив новенького маршальского мундира наркома выглядел так, будто пиджак оборванца супротив сюртука джентльмена. И пока вождь молчал, продолжая перелистывать страницы, Ягода перелистывал свои мысли: «Аскет? На самом деле? Или роль на себя такую взял? А может, настолько вошёл в роль, что аскетом и сделался?»

Хозяин кабинета потянулся за трубкой. Ягода дождался, пока он раскурит, и, показывая своё рвение, спросил:

— Какие будут распоряжения, Иосиф Виссарионович?

— Погодите с распоряжениями. — Сталин неторопливо отложил книгу названием вниз.

— А что за книжку вы читаете? — осмелился спросить нарком.

— Не читаю, а перечитываю. Я ознакомился с этой книгой ещё в Туруханске. На досуге, который предоставил мне реакционный царский режим.

— Наверно, что-нибудь из работ Владимира Ильича?