«Кровожадный туман»

Кровожадный туман (fb2) - Кровожадный туман 431K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Сергей Владимирович Зюзин

КРОВОЖАДНЫЙ ТУМАН

повесть из сборника «Пожиратели человечины»

В произведении все события, равно как и персонажи, и их имена, выдуманы автором. Любые совпадения случайны.

Голос предчувствия порой

Не получается услышать.

Но сны, тревоги, знак иной

Подчас бывают не излишни…

Весело искрящиеся в свете пробравшихся в салон лучей уличных фонарей и слабо справлявшегося со своими обязанностями внутреннего освещения автобуса часы Ольги – радость вот уже трёх последних месяцев, подаренная девушке на день рожденья сестрой, – на не до конца скрытой рукавом пуховика изящной руке показывали шесть тридцать три. Уже целых три минуты «Игарт»8, на который владелица новеньких золотых часиков «ККК»9 в который раз за последние два с половиной года купила билет до областного центра, – в последнем всё это время она работала преподавателем в университете, – должен был отправиться, а у них, – уже давно рассевшихся по своим креслам пассажиров, – ещё даже не проверяли билеты. В то время как последнее перед выездом с их городского автовокзала «рейсовиков» делалось всегда, это девушка знала по собственному опыту, являясь уже настоящим завсегдатаем этого рейса.

Вот блин! Опять отправление задержат. А у неё сегодня первая пара. Снова от декана нагоняй получит.

Из-за досадной задержки раздражала каждая мелочь. Особенно если эта мелочь была какой-то частью до сих пор не отправившегося автобуса. Скажем, не самые свежие чехлы на подголовниках. Или такого же состояния занавески на окнах. Или подлокотники на многих из пассажирских кресел, которые как-будто кто-то долго и настойчиво пытался сгрызть… Да и сами те кресла. Хотя и целые, но какие-то полуоблезлые, ужасно неуютные и холодные даже для смотревших на них глаз. А невообразимо прогнувшаяся над головой, предназначенная для ручной клади сетка? Чем не повод для следующего всплеска «восхищения»? В этом автобусе – на это время отправления каждый день неизменно подавали именно его, – вообще всё было таким замусоленным, видавшим, судя по всему, на своём веку такие виды, что не хотелось даже смотреть. Словно его нарочно такой на этот рейс подобрали, чтобы пассажирам было на что отвлечься, когда случались вот такие, выводившие их из себя нарушения расписания.

Подобные задержки с этим автобусом на их автовокзале случалось частенько. Оля хорошо это помнила – живя всего в пятидесяти километрах от места работы, на последнюю она ездила каждый день и именно этим рейсом. Нужно было просто запастись терпением, чтобы зря не нервничать, – изменить-то этим всё равно ничего не изменишь! – и просто молча дожидаться отъезда. Подумав об этом, молоденькая кандидат наук достала из модной, чёрной, подстать её джинсам, кожаной сумки припасённый для подобных случаев журнальчик мод и попыталась отвлечься от раздражающей её задержки рассматриванием симпатичных моделей одежды.

Она вообще любила это занятие – листать журналы мод. Мысленно можно было примерить абсолютно каждую из понравившихся вещичек, чего невозможно было сделать при посещении настоящего магазина одежды, особенно если магазин большой. Там-то уж точно всего не перемеришь, просто сил никаких не хватит. И вот она уже открыла свой журнальчик на пятой, кажется, странице – до неё там всё было заполнено практически вездесущей для таких изданий рекламой, – и в один момент почти забыла о расстроившей её всего минуту назад задержке с отправкой автобуса.

Однако, сосредоточится на просмотре симпатичных моделей одежды у молодой девушки-доцента не получилось. Едва ей удалось усмирить в голове неприятные мысли о досадной задержке, как в голову полезли думы ничуть не лучше. Теперь вдруг вспомнился приснившийся минувшей ночью кошмар, в котором она долго и муторно убегала от ужасного, мчавшегося за ней по пятам, когтистого и зубастого чудовища. Она проснулась в холодном и липком поту за пол-часа до будильника. Ещё подумала в те минуты, что сон не к добру. Хорошо ещё в том видении было, что чудовище её не поймало.

Ольга вообще-то не очень-то верила в толкования снов и разного рода приметы. Однако, и не отрицала всего этого настолько, чтобы не придавать абсолютно никакого значения – её бабушка, у которой девушка проводила очень много времени в детстве и потому, несомненно, немало от неё «впитала», была очень набожным и при этом весьма суеверным человеком, и она считала, что приметы и особенно сны – это предупреждения увидевшему их человеку свыше. У неё на каждый сон всегда было готово толкование. Жаль, что сейчас они живут не вместе, а то бы она и в этот раз рассказала внучке, что к чему было в так напугавшем её сне…

«Не ехать, что ли, сегодня в универ?» – подумалось тогда сразу не успокоившейся и ворочавшейся в тревожных раздумьях Ольге. Позвонить методистам да назваться больной, – такое, Оля знала, у них «прокатывало» безо всякого там больничного, если «болезни» не были долгими, больше одного дня, и частыми. Искушение было велико, ей даже стало досадно, что билет на автобус был уже куплен. Хочешь-не хочешь, ехать теперь придётся. Была, правда, возможность, прибыв на автостанцию, сдать проездной документ обратно в кассу и после этого «повернуть оглобли» до дому, да только захочется ли такое делать, когда она всё равно уже припрётся на автовокзал и до «работки» останется всего-ничего!

От тревожных мыслей размышлявшую в постели девушку отвлекла ненавязчивая, но вместе с тем настойчивая мелодия будильника, встроенного в её смартфон. Ольга всегда им пользовалась, когда нужно было подняться пораньше, именно из-за этой мелодии, похожей на хрустальное журчание ручья, под которую было приятно просыпаться даже несмотря на то, что утреннее пробуждение она вообще навряд ли могла назвать занятием хоть сколько-нибудь приятным. Придавив на панели управления своей мобилы кнопку «Заткнись!» – так она по утрам называла клавишу с нарисованной на ней красной трубкой, – и сбросив с себя одеяло, обладательница красивеньких часиков «ККК», которые не снимала даже на ночь, тут же привычно щёлкнула выключателем ночника и резво вскочила с постели, вмиг позабыв о своих невесёлых думах почти на все сто. Выходя же после умывания и чистки зубов из ванной, она была готова собираться в дорогу уже без малейших сомнений. Голову занимали совершенно другие мысли. Например, о том, что ещё и почту нужно было успеть проверить, в минувшие выходные руки до этого, как водится, не дошли. Или о том, что не мешало бы ещё и припомнить, какие у неё сегодня пары…

Одолевавшие девушку неприятные воспоминания прогнала прочь своим появлением заявившаяся, наконец, в салон автобуса билетная контролёрша. Этакая толстуха в наброшенном поверх форменной одежды полушубке. Став ногами на удерживающие пассажирские сиденья возвышения по обе стороны от идущего вдоль салона прохода и строго оглядев уже заждавшийся проверки билетов народ, в следующий миг она со вздохом окинула полосу того самого прохода скептическим взглядом. Неширокого, сдавленного с двух сторон креслами пассажиров, – по нему ей сейчас предстояло протискиваться. Окинула взглядом и… Нежелание давить из себя соки в этом слишком уж узком для неё пространстве, судя по всему, взяло в её голове верх над стремлением ответственно исполнять свои должностные обязанности. Тем более, что для таких случаев у неё и её коллег в запасе всегда имелся старый, зарекомендовавший себя способ куда более лёгкой и быстрой проверки билетов. Пусть даже и не такой точный, как этого, скорее всего, требовала наверняка запрещающая такие изощрения должностная инструкция билетных контролёров. Окинув терпеливо ждущий отъезда народ суровым и, вместе с тем, внимательным взглядом, проверяющая билеты тётушка скрупулёзно, что было заметно по её лицу, всех их пересчитала, после чего сличила число только что пересчитанного народа с указанным в документах количеством проданных на рейс билетов. Убедившись же, судя по всему, в их совпадении, удовлетворённо улыбнулась и повернулась к равнодушно смотревшему на её ухищрения водителю:

– 

Ну что, пассажиры все на месте, – проговорила она ему, вместе с этими словами протягивая седовласому служителю дорог документы на рейс. – Счастливого пути!

«Нормальненько, – подумалось Ольге, хотя ей уже и приходилось встречаться с такими «проверками» билетов. – А если кто-то с билетом опаздывает, а вместо него тут «заяц» уселся?» Впрочем, долго её это не занимало, потому что очень скоро после пожелания контролёром счастливой дороги их мягкий автобус тронулся с места, а девушке всегда очень нравилось в самом начале таких поездок смотреть на проплывающие за окном улицы родного города, чем она в последовавшие затем мгновения с удовольствием и занялась.

Никто и ничего не мешали. Место досталось у самого окна, – только-то и было забот, что стереть с запотевшего стекла тонкий слой влаги, – благодаря чему смотреть в последнее было очень удобно. А тут ещё соседнее почему-то оказалось незанятым, и это тоже добавляло в глазах девушки её поездке комфорта. Однако, вдоволь насладиться последним ей всё же было не дано. Полюбоваться видами ещё толком не проснувшегося городка из окна резво бежавшего по его улицам автобуса без помех не вышло. Она ещё и угнездиться-то толком на своём кресле не успела, развернувшись, для пущего удобства, к окну на сорок пять градусов, как со стороны забракованного недавно билетной контролёршей прохода между такими же сиденьями раздался показавшийся ей тогда нахальным басистый голос молодого мужчины:

– 

Извините, у Вас не занято?

«Идиот, что ли? – ещё даже не увидев спросившего, сходу сделала предположение относительно его общественного статуса Ольга. – Как-будто не видит, что место свободно! И не понимает, что мне и без него хорошо.»

Вздохнув, девушка повернулась на бас показавшегося ей неполноценным в умственном плане субъекта, чтобы в следующий миг наткнуться на ярко-зелёные глаза добродушно на неё смотревшего худощавого парня-брюнета в тёплой, голубой джинсовой куртке-варёнке, наружу из-под которой весело выглядывал ярко-красный пуловер. Во взгляде «идиота», лет которому было от силы двадцать семь, – всего-то, если так, на год больше, чем самой Ольге, – было столько приветливости, что молодой учёной вмиг стало стыдно за своё только что сделанное предположение относительно психического состояния обратившегося к ней молодого человека. Этому, наверное, в немалой степени способствовало и то обстоятельство, что её безымянный палец к тому времени ещё не украшало добавлявшее слабому полу строгости по отношению к мужчинам обручальное кольцо…

Едва не залившись краской от смущения, – этого тогда ей только не хватало! – Оля ответила, постаравшись сделать свой голос помягче:

– 

Место свободно.

– 

Не возражаете, я на него присяду? А то сзади, где досталось место мне, слишком много шума и тряски.

– 

Пожалуйста, – спохватившись, что слишком разлюбезничалась с незнакомым человеком, теперь Ольга сделала голос таким, каким обычно разговаривала с посторонними для ней людьми. Вежливым, но при этом холодным.

Однако, зеленоглазого нахала, судя по его дальнейшему поведению, это ничуть не смутило. А чего ещё можно было ожидать от вот так, почти бесцеремонно, подсевшего к молодой, хотя уже и не юной, девушке такого же молодого парня, единственной целью которого – сто против одного! – в те мгновения было знакомство с очаровательной, стройной, голубоглазой блондинкой, коей являлась Ольга.

– 

Алексей! – едва усевшись, незнакомец, вознамерившись, видно, сразу избавиться от этого статуса, тут же протянул Ольге руку.

На секунду замявшись, – знакомится вот так с ходу, безо всяких там прелюдий, почему-то не хотелось, – Ольга всё-таки протянула в ответ свою, которая вмиг утонула в обхвативших её тёплых пальцах только что представившегося Алексеем зеленоглазого брюнета.

– 

Оля.

– 

Очень рад знакомству с тобой, Оля. Ничего, что я вот так сходу «на ты»?

– 

Может, всё-таки лучше «на Вы»? – состроив на лице шутливо-жалобную гримасу, и сама не понимая, зачем это делает, попробовала пошутить девушка.

Алексей оценил её юмор и весело рассмеялся:

– 

Поздно! Поздно! – он даже слегка махнул на свою новую знакомую рукой. – Я уже назвал тебя «ты», и отступать даже не подумаю!

Бросив печальный взгляд на уже почти проплывшую за окном панораму медленно пробуждающегося после долгой ноябрьской ночи города, полюбоваться которой ей на этот раз не пришлось, девушка-преподавательница иностранных языков смиренно вздохнула, отдаваясь во власть захвативших её обстоятельств и готовясь всю предстоявшую ей дорогу слушать бестолковую болтовню – а чего ещё можно было ждать от случайного попутчика? – навязавшегося ей в знакомые молодого мужчины.

– 

Что ж! Давай «на ты», – кивнула она ему, обречённо пристраивая свой, ещё остававшийся у неё в руках, журнал назад в сумку, понимая, что тот ей в ближайшее время не пригодится.

…В разговорах со случайным попутчиком, от которого, надо прямо сказать, Ольга была не в восторге, – обычно по дороге на работу она предпочитала подремать, – прошло минут сорок. За окнами автобуса уже совсем рассвело, были давно погашены изредка горевшие под потолком его салона фонари, время пути подходило к концу. Если б им ехать чуточку быстрее, то наверняка бы уже въезжали в облцентр. Так было почти каждый раз во время Ольгиных утренних поездок. Сегодня же их водитель что-то «завозился», – ещё даже поста ГАИ на въезде в город не проехали.

Лениво поддерживая разговор с привязавшимся к ней молодым человеком, девушка мало заботилась о том, чтобы её фразы все оказывались уместными. Алексей при ближайшем рассмотрении показался ей совершенно неинтересен, и она поддерживала с ним разговор только из приличия.

– 

Таким ранним рейсом… На работу? – было очередным её почти ничего не значащим вопросом, ответ на который, надо сказать, её нисколечко не интересовал.

– 

Точнее было бы сказать: «по работе», – улыбнулся в ответ Алексей. – Я работаю…

Договорить он не успел. Оборвала его, как ни нелепо такое может выглядеть, да и звучать тоже, вдруг, ни с того, ни с сего, ударившая его сбоку по голове детская игрушка в виде обыкновенной маленькой, пластмассовой куклы с нарисованной поверх неё одеждой, которая тут же со стуком шлёпнулась на пол.

Выглянув из-за Алексея, Ольга увидела радостно – попала! – и вместе с тем зловредно улыбавшуюся в кресле через проход маленькую девочку лет трёх, в забавной длинной, розовой куртке с капюшоном и уже без шапки, – в салоне автобуса было не холодно, – благодаря чему были видны её блестящие, золотистые волосы. Маленькая разбойница не сводила с только что «побитого» ею дядьки своих серых, полных довольной детской вредности глазок, и при этом, было видно, ни капельки его не боялась. За ней же, на соседнем сидении, на всё это с ужасом смотрела коротко стриженная молоденькая женщина-шатенка, судя по всему, её мама.

– 

Вера, что ты делаешь?! – раздался через несколько мгновений, которые, видимо, родительница баловавшегося ребёнка собиралась с духом, чтобы хоть что-нибудь сказать, строгий голос оказавшейся сероглазой шатенки. – Немедленно извинись перед дядей!

А дядя уже с улыбкой поднимал с пола только что поразивший его «снаряд» в виде детской игрушки, чтобы через пару секунд, отерев рукой от налипшей грязи, протянуть его своей маленькой соседке Вере.

– 

Твоё? – весело спросил он у ребёнка.

Девчушка взяла игрушку и отчего-то сразу нахмурилась.

– 

Вера, что нужно сказать дяде? – наклонилась к дочери её мама, но девочка только раздражённо дёрнула плечиками, которых коснулись мамины руки.

– 

Смешные они! – с улыбкой повернулся к Ольге её новый знакомый. – Я говорю о детях…

Договорить он снова не сумел. Не дал точно такой же удар по голове той же самой пластмассовой куклы, только теперь по затылку, после которого из-за его спины снова послышался звук падения на пол уже знакомой детской игрушки, перемешанный с довольным детским «Ы-ы-ы!»

– 

Вера, что ты делаешь?! – с ещё большим ужасом в голосе почти закричала такая же сероглазая, как и дочь, мама малышки, невольно слово в слово повторяя свой же недавний вопрос.

По лицу же Алексея вмиг стало понятно, что ему проказы ребёнка начинали нравиться всё меньше. Оно вдруг покрылось какими-то неравномерными бледными пятнами, губы сердито поджались, глаза так же недобро сузились. Медленно повернувшись к сидевшей неподалёку от него озорнице, он уже не таким счастливым голосом поинтересовался у её мамы:

– 

Может, Вам лучше посадить девочку к окну?

– 

Извините, пожалуйста! – видно, почувствовав внутренний настрой незнакомца, испуганно уставила на него взгляд своих мышиных глаз ехавшая с маленькой хулиганкой шатенка. – Я бы с радостью, да только мы простужены, а у окна прохладно.

– 

Ну тогда хотя бы куклу у неё заберите. Или она так всю дорогу и будет меня атаковать?

«Ей тоже, видно, не понравилось, что ты сюда припёрся!» – язвительно подумалось наблюдавшей за их разговором Ольге, злорадно при этом улыбнувшейся. Хорошо, что эту её улыбку не увидел пострадавший от проделок маленькой проказницы Алексей, а то, судя по тогдашней интонации его голоса, отреагировать на неё он мог очень и очень неоднозначно.

– 

Да! Да! Конечно! Я сейчас же её заберу у неё!

Новый Ольгин знакомый снова поднял с полу игрушку и, теперь уже не отирая, протянул её маме по-прежнему хмуро на него смотревшей девчушки. Последняя, вопреки ожиданиям Ольги, против ничего даже не пикнула, лишь многообещающе посмотрев на возроптавшего против её шалостей дядю. Алексей же, отдав собственность ребёнка его родительнице, снова повернулся к Ольге, явно собираясь продолжить их недавно прерванный разговор.

– Вот маленькая баловница! – проговорил он, старательно натягивая на лицо улыбку. – Так о чём мы?

Да только Ольгу, сумевшую к тому времени подавить на лице зловредную улыбку, теперь интересовало совершенно другое. Её раздирало любопытство: что же теперь предпримет меленькая разбойница против так не понравившегося ей дяди? В том, что та обязательно ещё что-нибудь выкинет, она ни капли не сомневалась. Более того, не случись этого, девушка аж разочаровалась бы в сероглазой озорнице. Одолеваемая любопытством и даже нетерпением, в следующую минуту она сделала вид, что у неё затекла спина, и подалась вперёд, чтобы увидеть шалунью, стараясь при этом никак не показать, что большая часть её внимания теперь была отдана вовсе не Алексею.

– 

Ты рассказывал о своей работе, – напомнила она ему.

– 

А, ну да! Как я уже сказал, еду по работе. А работаю я…

Слушая Алексея в пол-уха, Ольга не переставала наблюдать за его явно не потерявшей к противному дядьке интереса, сидевшей от него через проход маленькой соседкой. И вот, наконец, та, немного выждав для притупления внимания теперь построже приглядывавшей за ней матери, с капризным выражением на детском личике выдала:

– 

Хоцу кусать!

– 

Котлетку будешь? – тут же отреагировала её мама.

– 

Хоцу пиажок! – категорично выдала в ответ дочурка, и мама принялась доставать заказанное дочерью из сумки.

Догадавшись, что последует за этим, Ольга едва смогла унять вмиг подкативший к самому горлу смех, снова откидываясь на спинку сиденья и с нетерпением ожидая очередной выходки малышки. Может, Алексея всё-таки лучше предупредить? Хотя… С какой стати? Хоть какое-то веселье. А ему хоть какой-то урок, чтобы не навязывался впредь с такими беспардонными знакомствами. Хорошо, что он опять, как только она откинулась на спинку кресла, повернулся к ней полубоком, закрыв таким образом свою новую знакомую от маленького «метателя гранат» полностью. На это, собственно, и был расчёт спрятавшейся сейчас за него Ольги, следующая-то «граната» в виде пирожка могла оказаться «осколочной».

И точно! Когда запущенный девочкой в «нехорошего дядю» изрядно надкушенный пирожок ударил тому в основание черепа за ухом, в стороны моментально брызнули маленькие кусочки его начинки, оказавшейся ничем иным, как перемешанной с печёночным фаршем растолчённой картошкой. Сам же пирожок удачно скользнул по верхней части «дядиной» шеи и съехал тому вначале на грудь, потом на живот, после чего и вовсе оказался у него в руках.

– 

С угощеньицем! – всё-таки не смогла сдержать уже давно распиравшего её смеха Ольга.

На лицо её попутчика в те мгновения лучше было не смотреть. Побледнев, как стена, бросив на Ольгу взгляд, не предвещавший абсолютно ничего хорошего, в последовавшие за этим секунды он стал медленно поворачиваться назад, к «угостившим» его пирожком дамочкам.

– 

Алексей, пожалуйста, держите себя в руках, – на всякий случай подала у него из-за спины голос почувствовавшая его состояние Ольга, снова немного, для лучшей видимости происходящего, наклоняясь вперёд. Тут взгляд её случайно упал на окно за спиной испуганно смотревшей на раздёрганного её дочерью незнакомца коротко стриженной шатенки, и она сразу обратила внимание на то, что всё пространство за оконным стеклом теперь оказалось залито непроглядной белесой пеленой, как-будто их автобус вдруг очутился на дне молочного моря. Не было видно ни зги, хотя за окном, по идее, и должны были сейчас проплывать посаженные вдоль трассы деревья лесополосы. И теперь молодая учёная обратила внимание на то, как медленно, судя по доносящимся в салон звукам, они сейчас ехали. Одновременно она вдруг заметила, как со стороны, где располагалось сиденье водителя, – Ольгино место было от него совсем недалеко, всего через два ряда таких же пассажирских кресел, – теперь отчётливо доносился голос последнего, который стал обсуждать с кем-то из сидевших поблизости почти полное отсутствие на дороге хоть какой-нибудь видимости…

От созерцания тумана за окном Ольгу отвлёк сердитый голос Алексея.

– 

Ваше? – даже не сказал, а самым настоящим образом рявкнул он, показывая сидевшей через проход незнакомке с ребёнком недавно «отведанное» им «угощение».

Молоденькая мамаша втянула остриженную белобрысую голову в плечи, не смея поначалу произнести в ответ ни единого звука.

– 

Мы едем в областную больницу как раз по поводу чрезмерной активности и подвижности Веры, – наконец, чуть слышно проговорила она, не смея поднять глаз на справедливо возмущавшегося поведением её ребёнка молодого человека.

И тут их разговор оказался прерван тем, что автобус вдруг, ни с того, ни с сего, пару раз дёрнулся и остановился. Это вышло немного резковато, хотя его скорость высокой и не была, отчего все в салоне почувствовали, как каждого на мгновение к себе потянула, словно магнитом, спинка стоящего впереди кресла.

– 

Ни хрена не видно, – снова донёсся из «головы» автобуса голос водителя. – И главное, никакого транспорта ни впереди, ни сзади, ни даже навстречу!

– 

Поостанавливались, небось, все по такому-то туманищу, – предположил кто-то из сидевших к нему ближе остальных пассажиров.

– 

Так и стоящего нигде не видно, сколько уже по нему проехали, – в тоне «водилы» сквозило удивление.

Заинтересовавшись услышанным, Ольга вновь направила взгляд на заливший всё простиравшееся за окном пространство туман. Только что выяснявшие отношения Алексей и сидевшая напротив него молодая мамаша с девочкой вмиг стали ей неинтересны, в то время как отчего-то показавшаяся теперь зловещей окружившая их со всех сторон белесая мгла внезапно заняла в голове все до последней мысли. И тут её взор, упиравшийся в непроглядные клубы за окном, неожиданно различил среди тех какую-то непонятную возню, как-будто они копошились, как копошатся черви в банке приготовившего их для наживки рыболова, и друг об друга ёрзали. Странно! Ольга никогда ещё ничего подобного не видела, равно как ни о чём таком и не слышала. Чтобы туман, который, как известно, представляет собой самый обыкновенный пар, шевелился, и это при полном-то отсутствии за окном ветра…

Неожиданно в охватившей салон почти абсолютной тишине – те из пассажиров, кто не спал, тоже, видно, увидели, что творилось сейчас за окнами автобуса, и были заинтригованы представшим там перед ними потрясающим зрелищем, – снова раздался робкий голосок мамы запустившей в Алексея надкушенным пирожком девочки:

– 

Вы нас простите, пожалуйста.

– 

Проехали, – голос ответившего ей молодого мужчины в «варёной» куртке стал отрешённым, и это говорило о том, что его обладатель тоже был всецело поглощён созерцанием происходящего за пределами салона автобуса, и ни до чего другого ему в те мгновенья не было совершенно никакого дела.

Поняв, что все претензии к ним с дочкой были исчерпаны, молодая мамочка с облегченьем вздохнула, прижала своё дитя к себе и осмотрелась вокруг. По лицу её сразу стало заметно – теперь она тоже обратила внимание на то, что они остановились, а все вокруг как-то странно затихли и никак на остановку не реагировали.

– 

И главное, – снова послышался голос водителя, – синоптики сегодня о тумане ни слова не сказали. Пообещали переменную облачность, местами мокрый снег, и всё!

– 

Может, поедем потихоньку? – предложил кто-то из поддерживавших с ним разговор, судя по голосу, примерно такого же возраста мужчина.

– 

Да как же мне ехать? Ты глянь, не видно ни зги, – слова «водилы» прозвучали удручённо. – Даже у самого носа асфальта не видать!

– 

Может, пойти посмотреть?

– 

А чего смотреть-то?

– 

Да хотя бы то, есть ли там, впереди, какой транспорт или нет! Давай я схожу, гляну!

На какое-то время «в голове» автобуса повисло молчание. Однако, последнее продлилось совершенно недолго.

– 

Не хочу я никого никого никуда отпускать, – голос первым нарушившего молчание водителя прозвучал опасливо.

– 

Да что там страшного-то, сходить посмотреть, что скрыто за этой мглой? – тон беседовавшего с «водилой» его примерного ровесника, наоборот, казался беззаботным. – Открывай дверь, я быстро.

Через какой-то небольшой промежуток времени, в течение которого, по всей видимости, «хозяин» автобуса сомневался, согласиться ли ему с доводами собеседника или нет, спереди послышался шипящий звук открываемой автоматической двери.

– 

Далеко только не ходи, – слова напутствовавшего добровольца водителя снова почему-то прозвучали с беспокойством. – Тут с краю только глянь, и всё.

– 

Ладно, – только-то и ответил ему уходивший на разведку доброволец, и через мгновение шипение закрывшейся за ним двери возвестило о том, что в салоне стало на одного пассажира меньше.

– 

Может, дверь пока лучше не закрывать? – теперь голос, который оказался полон беспокойства, принадлежал какой-то женщине. Кто знает, может, спутнице только что скрывшегося в тумане разведчика.

– 

Да холодно на улице. Замёрзнем, пока дождёмся…

– 

Так что ж теперь! Может, вообще его не пустим, когда придёт?

– 

Ну зачем же «не пустим»! Дверь открывается быстро, ему даже ждать не придётся.

В автобусе снова повисла тишина, нарушаемая лишь доносящимися то оттуда, то отсюда короткими и приглушенными репликами обсуждавших происходящее вокруг пассажиров. Ольга обратила внимание на то, что и с улицы теперь почему-то не доносилось ни единого звука, как-будто их «рейсовик» оказался выдернут из обычного для него течения жизни и перемещён в какую-то загадочную, почти абсолютную, пустоту, где не было ничего, кроме державшей его на себе твёрдой поверхности да заполнявшего над последней всё пространство тумана. Вслед за этим девушка сразу ощутила, как в душу к ней стал закрадываться холодный и липкий страх.

Так прошло какое-то время. Минуты три, может пять. Над головами наполнявших салон автобуса людей по-прежнему царило почти абсолютное безмолвие. И тут последнее нарушила всё та же, судя по голосу, дамочка, что совсем недавно беспокоилась по поводу закрытой за ушедшим в туман разведчиком двери:

– 

Водитель, может, посигналим? Что-то долго его нет.

– 

Где Вы раньше были с такой замечательной идеей? Можно было бы и не ходить никуда, ведь вполне возможно, что кто-нибудь на наш сигнал отзовётся!

Ещё пара мгновений, и тишину в автобусе, равно как и вокруг него, смяло сочным басом его клаксона. Раз, – сигнал длился не меньше пяти секунд, – потом другой, – снова пять-шесть составляющих минуту долей, – а затем и ещё, – и на этот раз механический «возглас» был самым долгим, равным не меньше чем десятку таких же малых отрезков времени.

Однако, оправдаться только что озвученным надеждам было не суждено. Стих рёв автобуса, но вокруг так и оставалась висеть всё та же непроницаемая, не «разбитая» им тишина. Никак не давал о себе знать и разведчик. Минуты проходили одна за другой, а его всё не было и не было. И это уже начинало давить на психику всем, кто дожидался его поблизости от закрывшейся за ним двери, не только женщине, что стала беспокоиться о нём первой.

Тем временем, и в остальных частях салона стали проявляться первые признаки начавшего охватывать его пассажиров беспокойства. Только что поданные водителем сигналы вкупе с непонятной остановкой среди густой пелены объявшей всё вокруг мглы, конечно же, не остались незамеченными. Над пассажирскими креслами прокатилась волна пока ещё сдержанного ропота располагавшегося в них народа.

– 

Водитель, почему мы остановились? Что случилось? Мы долго ещё будем стоять? – посыпались отовсюду вопросы, и тому, к кому все они были обращены, пришлось встать и громогласно заявить:

– 

Спокойно, граждане! Ничего страшного не случилось. Причиной остановки послужил обыкновенный туман, который, я думаю, долго не продержится. Так что скоро поедем.

Удивительно, но почти сразу там стало можно наблюдать, как умиротворяюще подействовал голос «командира» автобуса на его пассажиров. Их ропот стал затихать прямо на глазах, и через минуту среди них снова воцарилась былая тишина, нарушить которую какое-то время не решался никто.

Однако, нельзя было забывать и о скрывшемся недавно в зловещей, заволокшей всё вокруг дымке храбреце. Совсем скоро, минута за минутой, время его отсутствия перевалило за четверть часа.

– 

Посигнальте, пожалуйста, ещё, – голос первой начавшей бить тревогу женщины, который уже едва не срывался на плач, показал, что забывать о нём никто, кому это было положено, и не думал. Наверняка это была супруга смельчака.

И водитель на заставил себя упрашивать. Выступившие у него на лбу и подбородке, несмотря на то, что в салоне совершенно не было жарко, блестящие бисеринки пота красноречиво говорили о том, что он и сам был дальше некуда обеспокоен всем происходящим с их автобусом, в том числе и долгим невозвращением ушедшего в туман лазутчика. Равно как и всё остальное на его худощавом лице – нахмуренный взгляд, из-за которого подёрнутые проседью брови едва ли не сливались в одно целое, превратившиеся в узенькую полосочку под слегка заострённым носом плотно сжатые губы, напряжённые впадины на чисто выбритых щеках, ничуть не страдающие из-за снующих под кожей последних желваков…

В следующий миг по залитому туманом пространству со всех сторон автобуса снова разнёсся его басовитый сигнал. Один раз, не менее десяти секунд, затем снова, ничуть не короче. Однако, и теперь, после двукратного, протяжного рёва их авто, ничего вокруг последнего совершенно не изменилось.

Впрочем, так было только первые две-три минуты. Последовавшее же за ними течение времени показало, что на этот раз не всё вышло так мрачно. Никто из находившихся в салоне пассажиров ещё даже никак не успел отреагировать на безрезультатность последних из автобусных гудков, только что на какие-то мгновенья разрушавших поглотившую их источник тишину, как откуда-то со стороны лобового стекла послышались звуки вначале непонятной природы ударов, происхождение которых почти сразу прояснили донёсшиеся оттуда же крики женщины, что больше всех беспокоилась о скрывшемся в тумане разведчике:

– 

Открывайте скорее, Вы разве не видите, что он ранен?!

По автобусу снова прокатилась волна ропота, только теперь куда более возбуждённого. А из головной его части уже доносилось шипение, сообщившее всем в салоне о том, что входная дверь начала распахиваться. Совсем скоро со стороны последней донеслись звуки, которые рассказали, что в неё кто-то вошёл, хотя точнее было бы сказать ввалился, – этот кто-то, судя по всему, был не в силах стоять на собственных ногах. И тут самые худшие опасения подтвердил резанувший по ушам женский вопль:

– 

Андрей! Андрюша! Что случилось, Андрюшенька?!

Ольга и недавно представившийся ей Алексеем зеленоглазый брюнет, едва обменявшись короткими, полными беспокойства взглядами, разом вскочили с кресел, в то время как ропот в салоне начал стремительно перерастать в гомон. На то, чтобы выбраться в проход, ушли какие-то секунды, спустя которые они почти одновременно – первым Алексей, за ним Ольга, – ринулись по проходу между пассажирских сидений на тот полный отчаяния крик.

– 

Все остаёмся на своих местах! – заметив их, уже и без того обеспокоенный едва не начинающейся в салоне паникой, гаркнул на весь автобус водитель, и это, возможно, помогло удержаться на своих местах остальным пассажирам. Однако, Ольгу и Алексея уже было не остановить.

Ещё немного, самая малость, времени, и оба они, примчавшись к выходу из автобуса, увидели, что на самой верхней из ступенек у входной двери сидела полноватая дама в короткой, по пояс, чёрной кожаной куртке, на которую с головы спадала довольно толстая, русая коса, и под цвет кожанке облегающих джинсах. На коленях у неё покоилась голова какого-то мужчины, обмякшего, судя по всему, без чувств на тех же ступенях, надо думать, того самого смельчака, что только что уходил в разведку. Его ноги, расположившись на маленькой площадке перед всё ещё открытой дверью, едва не выглядывая на улицу…

В следующий миг взгляды тяжело задышавших от тут же охватившего их волнения Ольги и Алексея притянули голова и шея незнакомца, которые стали им очень хорошо видны, едва только они приблизились. Притянули и бросили в дрожь ужасающим состоянием своего кожного покрова, совершенно не прикрытого в те мгновения ни одним из находившихся поблизости элементов одежды. Это было жуткое зрелище, как-будто и с головы, и с шеи несчастного была содрана кожа, причём, с первой вместе с её волосяным покрытием. Или же кожа та была сожжена самой едкой, какая только может быть, кислотой.

Слёзы женщины, державшей у себя на коленях голову ушедшего недавно на разведку смельчака, – в том, что это был именно он, уже не было никаких сомнений, – едва не капали на ужасающую поверхность его ран, вернее, его кошмарных, непонятной природы ожогов. Вернувшийся же с разведки храбрец, было видно, зачем-то силился подняться, пытаясь опереться дрожащими руками о колени плачущей над ним «сестры милосердия».

– 

Сна… Сначала… – послышался его ставший теперь хриплым голос. – Не было… Ничего… Ни… Какой… Боли… И… Ожогов…

– 

Молчи, Андрюша, молчи, – тут же принялась его уговаривать полноватая женщина в чёрном. – Тебе вредно напрягаться!

Да только он её не слушал.

– 

Это… Началось… Внезапно… – опять услышали окружающие его обессиленный голос, и тут он снова уронил голову на колени женщине.

– 

Молчи, Андрюша, – уже умоляла его плачущим голосом незнакомка, только этого, похоже, уже и не требовалось. Судя по его молчанию, разведчик потерял сознание.

– 

Вы бы закрыли дверь, – теперь подал голос только что подошедший туда Алексей, одновременно взглядом указав водителю, которому предназначались его слова, на ноги лежавшего на ступенях мужчины. И тут все, кто там находился, обратили внимание на то, как клубящийся за пределами автобуса туман, «припадая» к самому полу, стал заползать через до сих пор открытую дверь к ним в салон и окутывать своей зловещей белесой дымкой ноги находившегося в бессознательном состоянии разведчика!

Не сказав в ответ ни единого слова, лишь едва заметно кивнув головой, седовласый «капитан» их «корабля» тут же нажал на раскинувшейся перед ним панели управления нужную клавишу, и дверь сразу же стала с уже давно знакомым всем окружающим шипением закрываться. И тут все, кто там был, с изумлением увидели, как обволакивавший было ноги разведчика туман неожиданно резво, как-будто был частью какого-то живого организма, выскользнул в стремительно сужающийся дверной проём на улицу, не оставив в салоне после закрытия двери ни малейшего своего кусочка! А в только что облепленных белесой дымкой ботинках раненного разведчика теперь все увидели большие, немного дымящиеся дыры.

Тут, судя по его, раздавшемуся там, стону, потерявший сознание лазутчик пришёл в себя.

– 

Но… Ги… – только и смог тогда промолвить бедняга, подтягивая к себе обе ступни, и теперь все, кто находился вокруг него, смогли различить проглядывавшие сквозь дыры в его ботинках ужасные раны, на которых изъеденная невесть чем плоть оголяла окровавленные кости.

– 

Ни фига себе! – вполголоса проговорил Алексей, не посмотрев ни на кого вокруг.

– 

Там, в аптечке, посмотри что-нибудь… – бросив взгляд на державшую на коленях голову несчастного женщину, водитель автобуса тут же глазами показал на дверцу закреплённого напротив той на стене навесного шкафчика, на которой был нарисован алый крест в белом кругу.

Ольга хотела было помочь и даже шагнула для этого к ней, да только её опередил стоявший к незнакомке ближе Алексей. Присев перед самым носом у своей новой знакомой возле дамочки в чёрном на корточки, он тут же стал что-то там делать, – что именно, было не увидеть из-за его широкой спины. И девушке только-то и оставалось, что, сдержав вздох досады, вернуться на своё прежнее место, что она в последовавшие за этим секунды и проделала, посмотрев в завершение всего на часы.

На первую пару она неумолимо опаздывала. Впрочем, разве в том кошмаре, в котором она тогда оказалась, это хоть что-нибудь значило?!

…Ольга пришла работать в свой университет сразу после окончания аспирантуры. Молодой, голубоглазой и озорной девчонкой, обожающей обесцвечивать волосы и удлинять и без того немаленькие смолянисто-чёрные ресницы, ещё мечтающей о сказочном принце и не терпящей грубости и лицемерия окружающего мира… Ещё, как говорится, остыть после защиты кандидатской не успела, и – на тебе! – читать лекции студентам, которые по возрасту мало отличались от неё самой.

Как это часто водится у молодых специалистов, девушка с первых же дней взялась за работу, что называется, засучив рукава. Старалась не «давать осечек» ни в чём. И тут такое! Уже второй раз только в этом учебном году на работу опоздает, и на этот раз, похоже, «опоздай» будет неслабым…

– 

Ничего себе, туманчик! – проговорил водитель автобуса, качая головой, на всякий случай притягивая поплотнее своё и без того хорошо закрытое окно.

– 

Да ну на фиг! Скажешь тоже, туман, – теперь в их разговор включился, держась при этом с излишней бравадой, которую современная молодёжь предпочитает называть крутостью, только что подошедший откуда-то из средней части салона крепкого телосложения парень лет двадцати пяти, одетый в синюю «Аляску» и такого же цвета вязанную, облегающую голову шапчонку, из-под которой едва выглядывали его почти бесцветные брови. – Это он просто не смог нам рассказать, куда там, впереди, вляпался.

При последних словах крепыш, который, скорее всего, был блондином или светлым шатеном, о чём говорили и немного бледноватая кожа его лица, и такие же, как брови, «полупрозрачные» ресницы на глазах, с жалостью посмотрел на по-прежнему лежавшего на ступенях недавно вернувшегося с вылазки незнакомца.

– 

Если бы он мог сейчас разговаривать, наверняка бы так и сказал, что его чем-то там, куда он ходил, обдало, или окатило, в общем, обожгло…

– 

А ноги его сейчас чем «обдало»? – строго посмотрел на парня-скептика водитель. – Почему он, по-твоему, сейчас мало того, что пытался убрать их от заползшего сюда тумана, так ещё и попробовал при этом что-то про них сказать?

– 

Да это он просто не в себе, вот и несёт всякую хрень!

– 

Сам ты хрень несёшь всякую! – зло посмотрела на спорщика женщина, державшая на коленях обожжённую голову вернувшегося раненным из мглы человека.

– 

Спорим, я сейчас выйду, похожу здесь и со мной ничего не случится!

– 

Никуда ты не пойдёшь, – сердито зыркнул на парня водитель.

– 

Ой, а то что, ты меня накажешь? – насмешливо ухмыльнулся в ответ нарушитель спокойствия, и тут в их перепалку вмешалась Ольга:

– 

Послушай, не знаю, как тебя зовут, ты и в самом деле хочешь рискнуть собой неизвестно ради чего? А вдруг там и вправду что-то опасное! Пусть не туман, но что-то же поранило этого беднягу, при том, что хлюпиком он тоже не выглядит.

Слова спокойно выдавшей ему всё это Ольги подействовали на парня отрезвляюще.

– 

Ну, не то, чтобы очень хочу… – замялся он, и тут масла в огонь подлила незнакомка, почти только что смотревшая на молодого смельчака со злобой:

– 

Боишься, значит? Чего тогда было хорохориться?

– 

Я? Боюсь? – крепыш в «Аляске» посмотрел на неё с вызовом, после чего повернулся к сидевшему на своём месте за баранкой водителю: – Папаша, открой дверь. Тут кое-кому надо кое-что показать…

– 

Не дури…

– 

Я говорю – дверь открой! А то я сейчас её выломаю.

Многообещающе качнув головой, в следующие секунды парень повернулся к выходу и как-будто стал примеряться, как ему лучше было пройти мимо лежавшего на ступенях раненного.

– 

Ну, как знаешь. Человек ты взрослый, тебе и решать, – рука водителя потянулась к клавише управления дверью.

– 

Вот я и решил, – всё не мог угомониться уже пробиравшийся мимо затронувшей его незнакомки парень.

Ещё пара-тройка мгновений, и дверь, в окна которой, казалось, застилавший за ними пространство туман уже по-настоящему ломился, услужливо перед ним распахнулась. Протиснувшись к ней и остановившись на последней ведущей из автобуса ступени, смельчак обернулся назад и оглядел всех, кто за ним наблюдал, с каким-то непонятным торжеством. Оглядел медленно, даже немножко надменно, и только тогда шагнул в ждавшую его за пределами автобуса и моментально охватившую со всех сторон белесую дымку. Вскоре о нём там напоминали лишь едва слышный шелест его балоньевой куртки да удаляющийся почему-то к задней части автобуса шум потревоженного недостаточно поднимаемыми им при ходьбе ногами рассыпанного по обочине мелкого гравия.

– 

Нет худа без добра, – нажимая на клавишу управления дверью, чтобы закрыть последнюю, пробурчал водитель. – Есть шанс, что он и впрямь что-нибудь узнает.

И тут, – дверь не успела закрыться даже наполовину, – из только что поглотившего очередного смельчака тумана, как раз с той самой стороны, в направлении которой тот только что скрылся, неожиданно донёсся какой-то вопль. То ли крик, то ли нечленораздельный возглас, от которого у всех, кто его тогда услышал, по коже противно пробежал холодок. А ещё через мгновенье из-за двери послышался шум чьих-то быстрых, приближающихся ко входу в автобус шагов…

Ещё миг, и в проёме уже почти закрывшейся двери, не давая последней захлопнуться, показались ухватившиеся за неё и за её резиновую «притолоку» массивные кисти чьих-то рук… И рук как-будто – так сразу почему-то показалось, – не того человека, чьего возвращения там с нетерпением ждали. Что это?! С ужасом смотря на те «клешни», Ольга никак не могла припомнить, была ли на левом безымянном пальце только что ушедшего в разведку крепыша такая, похожая на золотую, печатка, какую было видно сейчас на пятерне ломившегося в автобус типа. А если не было? Если в салон сейчас лез не их лазутчик, а, скажем, его… Убийца?! Почему-то же парень в «Аляске» закричал! Вполне могло быть, что на него кто-то напал…

Наконец, в проёме двери показалось лицо пытавшегося в неё влезть обладателя только что увиденной Ольгой золотистой печатки. Какое счастье, – это оказался скрывшийся несколькими мгновениями раньше во мгле второй разведчик! Надо думать, не у неё одной из груди тогда вырвался вздох облегчения. Физиономия же вернувшегося с разведки парня… Сейчас она выглядела отнюдь не такой самоуверенной, какой была до того, как за спиной его обладателя захлопнулась автобусная дверь. Крепыш в «Аляске» был явно чем-то очень сильно взволнован. Тяжело дыша, он с усилием открыл перед собой шипящую, сопротивляющуюся дверь, чтобы тут же протиснуться в её проём и сразу же повторно обвести взглядом собравшийся в передней части салона народ.

– 

А вы знаете, что творится сейчас с нашей колымагой? – проговорил он заплетающимся языком, едва закончив осмотр, зловеще прищурив при этом глаза.

– 

Это ты про автобус? – в голосе недоумённо смотревшего на него водителя послышалось недовольство.

– 

А то про что же!

– 

И что же с ним, интересно, такого творится, что ты его так называешь?

– 

Пойдём, сам увидишь. Тебе на это больше других нужно посмотреть, ты ведь его водила. А то ещё попробуешь на нём с места стронуться!

После последних словах парня взгляд «водилы» наполнился тревогой.

– 

Пойдём, – только-то и сказал он в ответ, убирая палец с клавиши управления дверью, которую чуть раньше перевёл в положение «Открыто» и назад ещё вернуть не успел.

– 

Мы выйдем, – тут же посмотрел он на стоявшую рядом с его сиденьем Ольгу, – и ты этот переключатель нажми внизу. Дверь закроется. А когда вернёмся – вверху, чтобы открыть. Понятно?

– 

Я с вами пойду, – Ольгины слова оказались неожиданными и для неё самой. В те мгновения она совершенно не понимала, чего это ей вдруг приспичило идти с этой «экспедицией». Поймав же на себе удивлённые взгляды окружающих, в том числе и недавнего нового знакомого Алексея, она упрямо лишь утвердилась в этом решении.

– 

Чего? – водитель посмотрел на неё, как на умалишённую.

– 

Да пусть идёт, если хочет, – тон спокойно окинувшего при этом Ольгу взглядом парня в «Аляске» был не терпящим возражений, и потому, наверное, спорить с ним никто не стал.

– 

Я пойду с вами, – настойчиво повторила девушка, и через минуту они все трое – первым только что вступившийся за неё парень, который успел уже подняться по ступеням к водительскому сиденью, вторым – водитель, и третьей, собственно, Ольга, – стали осторожно пробираться мимо по-прежнему лежавшего на ступенях невесть чем обожжённого разведчика и сидевшей там с его с головой на коленях полноватой женщины в чёрном, чтобы затем выйти из автобуса.

– 

Я закрою дверь, – сказала им в спины ухаживавшая за раненным упитанная дамочка в чёрных джинсах и кожанке, которая вполне могла дотянуться до клавиш панели управления рукой, и через несколько мгновений автоматическая дверь рядом с ней, зашипев, словно подгоняя шагнувшую только с нижней ступеньки на асфальт Ольгу, захлопнулась за лазутчиками.

Встретившая девушку за пределами автобуса тишина, едва только проход за её спиной оказался «запечатан» плотно прильнувшей к своим резиновым уплотнителями дверью, резанула по ушам. Отсутствие звуков в окружающем, залитом туманом пространстве было почти абсолютным, нарушаемым лишь слабо слышимыми из салона голосами Ольгиных попутчиков по злополучному рейсу да говором уже скрывшихся в белесой дымке её же спутников в той вылазке в туман.

Ступив на отделявшую их авто от обочины полосу сразу же показавшегося ей каким-то странным асфальта – он почудился ей мягковатым, «дышащим» у неё под подошвами, словно его только что уложили. Впрочем, она не стала этим долго «заморачиваться», – и шагнув в туман, Ольга сразу же вдохнула полную грудь похожего на кисель воздуха, оказавшегося почему-то совершенно не влажным. С удивлением это про себя отметив, она повернула к задней части автобуса, – судя по звукам приглушенных, наверное, загадочным туманом голосов пошедших впереди парней, мужская часть их экспедиции направилась именно туда. Да и видела она, куда каждый из них, погружаясь в туман, повернул. И тут…

От того, что произошло в следующие секунды, сердце девушки моментально оказалось у неё в самых пятках, испуганно забившись там с частотой едва ли не барабанной дроби. Ужасающе громкое на фоне царившей вокруг тишины шипение, с которым ближайшее к ней колесо автобуса – оно находилось всего в каком-то в метре! – вдруг стремительно испустило наполнявший его воздух, оказалось настолько неожиданным, что Ольга едва не завизжала. Да и то не завизжала только потому, что с испугу просто не смогла этого сделать. Колесо же в мгновение ока обмякло и перекосило набок удерживаемый им корпус автобуса, из которого тут же послышались испуганные возгласы оставшихся в нём пассажиров.

Ещё несколько самых коротких отрезков времени, за которые девушка не успела даже дух перевести, и то же самое, судя по сопровождавшим это звукам, произошло и со вторым передним колесом. Ноги снова обдало прохладой донёсшейся от последнего воздушной волны. Корпус же автобуса, качнувшись теперь в другую сторону, сразу немного выровнялся. И тут такое же случилось с каким-то из задних! Или даже с двумя из них одновременно, с той же самой стороны, где это всё началось, судя по тому, как в тот же миг снова на этот бок накренился корпус автобуса. И это тоже добавило Ольгиному пульсу частоты.

А туман, позволивший разнестись по округе так напугавшим девушку звукам испускания автобусными колёсами воздуха, под воздействием донёсшегося от только что лопнувшего колеса и обдавшего ноги девушки холодом дуновения даже не всколыхнулся, оставаясь «висеть» вокруг их «колымаги» над землёй всё той же вязкой, плохо пропускающей свет пеленой. Только теперь – с испугу, наверное, – Ольге стало казаться, что он сделался ещё гуще и непрогляднее.

Девушка замерла на месте, не в силах унять буквально выпрыгивавшее у неё из груди сердце. Казалось бы, ничего страшного не случилось, – подумаешь, колёса! – да только как маленькому моторчику в груди это было это объяснить? Хорошо хоть разум смог уже избавиться от обрушившегося на него тогда испуга. Благодаря этому, когда спустя какие-то секунды, может даже их десятки, точно так же «испустили дух», одно за другим, и два других, с противоположной стороны, задних колеса автобуса, придав тому, в конце-концов, устойчивое положение, Ольга уже даже не вздрогнула. Хотя сердце её и не могло никак забыть первых трёх из тех «вздохов»…

Попробовав несколькими глубокими вдохами-выдохами обуять охвативший её нешуточный испуг, Ольга еле смогла заставить себя двинуться дальше. При этом она даже не стала смотреть на то, что было сейчас с колесом, лопнувшим самым первым, хотя и проследовала мимо него. Шаг, другой, третий… Походка выходила шатающейся, неуверенной, тем не менее, всего через какой-то десяток шагов девушка едва не налетела на водителя и ушедшего с ним парня, сидевших вплотную к корпусу автобуса на корточках и о чём-то тревожно, хоть и вполголоса, переговаривавшихся.

Коснувшись ногами спины одного из настигнутых в тумане лазутчиков – это оказался «водила», – что было немудрено в условиях царившей там отвратительной видимости, Ольга сразу же втиснулась и присела между ним и автобусом, а точнее, как оказалось, одним из задних колёс последнего, благодаря чему теперь смогла хорошенько разглядеть, что несколько мгновений назад её так испугало. То, что творилось с тем колесом, было за гранью нормального человеческого понимания! Оно как-будто растворялось в державшем его на себе асфальте. Со стороны это выглядело так, будто последний был какой-то раскалённой поверхностью, и колесо в месте контакта с ней просто мало-помалу сгорало, не оставляя после себя ничего, ни пепла, ни даже дыма. Так вот почему оно лопнуло! Лопнуло и теперь, сплющившись под тяжестью давящей на него массы автобуса, а в одном месте, словно нарочно, даже неудобно оттопырив и показывая всем вокруг «изъеденный» асфальтом торец только что образовавшегося края ещё уцелевшей части «растворявшейся» в дорожной поверхности покрышки, – тот, по всей видимости, вывернуло наружу потоком воздуха при недавнем «испускании духа» колесом, – медленно «сгорало», незаметно опускаясь всё ниже и ниже – «пожирающая» его дорога уже «подбиралась» к его металлической части.

Теперь было понятно, что послужило причиной столь внезапной «кончины» недавно «испустивших дух» автобусных колёс. Хотя и ни черта не понятно! Как, как могла сгореть, раствориться в асфальте или ещё неизвестно каким способом исчезнуть резина, отделявшая внутреннее, заполненное сжатым воздухом пространство колеса от «поедавшего» последнее асфальта?!

Ольге, как, наверняка, немногим ранее и водителю, и парню в «Аляске», даже захотелось потрогать дорожное покрытие рукой. С виду-то оно было самым обычным. И даже, несмотря на касавшийся его туман, как-будто сухим. Впрочем, ни она, ни, думается, её спутники делать этого тогда не стали. Хотя Ольге в те мгновения и вспомнилось, каким странным показался ей асфальт, когда она, выходя из автобуса, только на него ступила.

– 

Ни хрена себе! – только-то и смог, спустя где-то минуту после Ольгиного там появления, промолвить «водила», поднимаясь на ноги.

И тут взор его округлившихся от изумления глаз упал на «испачканную» белесой дымкой стенку автобуса, присмотреться к которой попристальней он, по всей видимости, ещё не успел. Последняя, даже если и не брать во внимание обволокший её туман, выглядела очень странной, и на первый взгляд даже было не понять, из-за чего. Сразу ясно было только одно – её поверхность теперь была совершенно не покрашена. Яркая красная краска, не заметить которой даже в условиях царившей там препаршивой видимости было невозможно, с поверхности многоместного пассажирского авто словно испарилась, придав той теперь очень необычный и даже немного жутковатый вид.

– 

Ты об этом говорил? – повернулся он к тоже уже поднявшемуся на ноги спутнику-парню.

– 

Ну да, – бросив короткий взгляд на затянутую дымкой металлическую поверхность, так же кратко ответил тот.

Тем временем Ольга, всё так же сидя на присядках, не сводила глаз со «сгоравшего» на асфальте колеса. В голове у девушки родилась идея – если смотреть на то колесо, точнее, на его участок, которым оно касалось асфальта, не отрываясь, возможно станет заметно, как, сгорая, оно и опускается вместе со всем автобусом вниз. Зачем это нужно было замечать? Девушка и сама не знала. Тем не менее стала пристально вглядываться в место контакта колеса с дорогой, ни на секунду не отрываясь.

Минута, другая… Ольга никак не могла понять, видела ли она то, что хотела увидеть, или нет. Да какая, к чертям собачьим, разница, заметно это было глазу или не заметно! Такие мысли окончательно завоевали в её голове господство, когда ещё через минуту незадачливая наблюдательница, наконец, осознала, что заметить сгорание колеса у неё не выходило. Слишком медленно оно протекало. И в следующий миг она отвела свой озадаченный взгляд от незаметно таявших на асфальте железа и резины.

Тут её рассудок, словно вспышкой молнии, озарило осознанием ещё одного обстоятельства. Моментально переведя взгляд на ботинки стоявшего напротив парня, у которого его спутник-водитель автобуса только что о чём-то спрашивал – Ольга не обратила внимание, о чём именно, – девушка теперь неподвижно остановила свой взгляд теперь на них. Хотя и без этого было видно, что их подошва уже начала точно так же «растворяться» в державшем на себе их хозяина асфальте…

…В пронзавшей и окружавшей автобус почти абсолютной тишине раздавался доносящийся из его салона, на фоне нарастающего гомона заполнявших его пассажиров, громкий голос кого-то из оставшихся в нём мужчин:

– 

Без паники! Спокойно, ничего страшного пока не происходит. И поэтому самое лучшее, что мы с вами можем в создавшейся ситуации предпринять, так это оставаться на своих местах, чтобы не создавать сутолоки и хаоса. Сейчас вернутся наши разведчики и тогда мы, возможно узнаем, что случилось с первым ушедшим в туман парнем…

– 

Если с ними не случится то же самое! – так же громко перебил его чей-то истеричный женский голос, прозвучавший подобно выкрику горластой базарной торговки.

– 

Будем надеяться, не случится. Другого всё равно пока не дано.

Хорошо слышавшая завязавшуюся в автобусе короткую перепалку Ольга без труда узнала в мужском басе говор своего недавнего знакомого Алексея, и теперь снова немного пожалела о своих скоропалительных выводах относительно его натуры…

Разобрал доносящиеся из салона разговоры на повышенных тонах и их шофёр. Ольга как раз на него посмотрела, когда он это показал. Покачав головой, едва слышно себе под нос пробурчал:

– 

Как дети! Ни на минуту нельзя без присмотра оставить. Хорошо, кто-то взялся успокоить…

Тут затеявший экспедицию парень, усмехнувшись на последние слова «водилы», вытянул руку к автобусу и попробовал облокотиться на его стенку. Уж лучше бы он этого не делал! Потому что последняя неожиданно оказалась как-будто из фольги – рука парня сразу же её проломила. Или разорвала, провалившись и упёршись во что-то твёрдое, находящееся за ней, наверное, внутреннюю обшивку.

– 

Чего? – недоверчиво посмотрел на это водитель «колымаги».

В следующий миг он сам протянул руку к возглавляемому им авто и начал осторожно постукивать по его обшивке.

– 

Чёрт побери, – выругался, тем временем, его спутник, осторожно извлекая пятерню из только что образовавшегося пролома.

Недоумение в его глазах было густо перемешано со злостью. Теми же чувствами сквозило в те мгновения и выражение его лица.

– 

Проклятье, только этого мне сейчас не хватало, – тут же добавил он полным досады голосом, поднеся к себе только что извлечённую из западни кисть и немного отвернувшись при этом в сторону.

– 

Чего именно? – с беспокойством уставился на него шофёр.

В следующие секунды «водила» разглядел, как его спутник, доставая одной рукой из кармана джинсов носовой платок, кисть другой зачем-то держал перед собой на уровне груди и не сводил с неё глаз.

– 

Порезался? – догадался он. – Немудрено, железо всё-таки. Вот только не возьму в толк, почему оно вдруг стало тонким, как фольга?

Ни слова не отвечая, – вряд ли ему в те мгновенья было до того, чтобы обсуждать причины истончения внешней обшивки автобуса, – поранивший руку парень поднёс выуженный из кармана платок к ранке. И тут… Подобрав пострадавшую руку, видимо, для лучшей видимости, к себе поближе, в следующий миг он, судя по всему, хорошенько разглядел свой порез, после чего сразу выдал:

– 

Это что ещё за хрень?!

Обеспокоившись и ещё не успев толком ничего сообразить, водитель автобуса тут же шагнул к нему, и, приблизившись вплотную, склонился над его ранкой. А всего мгновением позже рядом с ним «вынырнула» из тумана и Ольга, тоже сразу же, едва только услышав возглас парня в «Аляске», поднявшаяся на ноги. И в следующий миг они оба увидели, что только что обозвал хренью их спутник.

Ранка на его руке, оказавшаяся, по всей видимости, довольно глубоким порезом, обильно кровоточила, из-за чего почти вся кисть их спутника оказалась залита кровью. И сейчас бы уже, наверняка, окровавлена была куда большая площадь кожной поверхности его руки, да и с последней на землю, несомненно, алых капель бы уже летели целые очереди, если бы… Не та самая «хрень».

Растекавшаяся по руке кровь как-будто кипела, покрывшись по всей площади своей поверхности чем-то похожим на мельчайшие, едва видимые невооружённым глазом всплески лопающихся при кипении жидкости пузырьков выделяющегося из неё воздуха. Покрывавшая же и её вездесущая белесая дымка эти всплески самым настоящим образом, хотя и неведомо как, «слизывала», не давая кровяной лужице покрыться вполне закономерной при таком раскладе рябью. «Слизывала», то есть пожирала, судя по тому, что крови, всё прибывавшей из ранки и прибывавшей, больше на руке не становилось.

– 

Что ты чувствуешь? – ошарашенно спросил у парня водитель.

– 

Почти ничего. Ощущения какие-то едва слышные, как-будто кровь на руке бурлит…

– 

Это, наверняка, туман, веришь ты в это или нет. И очень похоже на то, что эта гадость пытается нас сожрать. Хорошо ещё, что у неё не выходит сделать это быстро.

– 

Чего ты ждёшь? – подняла на раненного парня полный беспокойства взгляд Ольга. – Зажми скорее рану платком!

И тут же, с тревогой посмотрев и на второго своего спутника, она скороговоркой, без единой запинки, добавила:

– 

А вообще, нам пора уносить отсюда ноги. Не чувствуете, как начинает припекать кожу, как-будто мы с вами в парилку попали? Этот чёртов туман и в самом деле обжигает. Уж не знаю, в самом деле он живой и пытается нас сожрать, или же это просто пары какой-нибудь очень едкой кислоты. Как бы то ни было, дымка эта – опасность не единственная. Разъедает всё вокруг, я вам доложу, не только она.

– 

То есть? – послушавшись её и зажав, наконец, ранку носовым платком, поднял на девушку взгляд поранившийся об обшивку автобуса парень, лицо и шея которого – это было видно даже сквозь пелену тумана, – изрядно раскраснелись.

– 

Ты на подошву ботинок своих посмотри.

– 

Ни хрена себе! – тут же проделав то, что ему посоветовала девушка, воскликнул молодой человек. – Прикинь, Вадимыч, шипы на подошве раза в два меньше стали! И теперь они какие-то… Изъеденные, что ли! И при этом – ты чувствуешь? – кожу, и правда, стало припекать!

Сказав это, он энергично потёр себе вначале лоб, затем шею, рукой.

– 

Асфальт тоже, что ли, пытается нас сожрать? – в голосе водителя автобуса, только что названного Вадимычем, – он и затеявший экспедицию парень уже, видно, успели познакомиться, – отчётливо послышался страх.

Едва замолчав, он тоже принялся растирать себе шею.

– 

Касаясь его, наши подошвы словно сгорают… – снова «взяла слово» Ольга. – Как колёса автобуса. При этом ни туман, ни асфальт совершенно не горячие.

– 

Асфальт, наверное, уже пропитался этим чёртовым туманом, – предположил парень в «Аляске».

– 

Давайте вернёмся в салон, – с ещё большим страхом проговорил «водила», – там хоть ничего этого нет.

– 

Ну ты же видишь, автобус тоже скоро развалится, – возразил его спутник-парень.

Во взгляде последнего читалась растерянность. Было очевидно, он совершенно в те мгновения не знал, что им сейчас нужно было предпринять.

– 

А что ещё нам делать? – настаивал Вадимыч. – Посидим в нём, пока не развалился, и заодно подумаем, как быть дальше.

– 

А-а-й! – вдруг, перебивая их разговор, воскликнула Ольга. – Уже становится больно!

Запрыгав на месте, она стала натягивать куртку на ничем не защищённую шею, нежную кожу которой зловещий туман «лобызал» уже не первую минуту. По всему было видно, что растирания кожи рукой стали к тому времени бесполезны.

– 

Бежим в автобус! – в тот же миг воскликнул их водитель, немного по-другому повторив своё только что прозвучавшее предложение, после чего первым метнулся, растворяясь в тумане, к расположенной неподалёку двери.

– 

Скорее, – едва коснувшись её спины, легонько подтолкнул Ольгу бежать следом второй из её спутников.

А Вадимыч, было слышно, уже вовсю барабанил в ведущую в салон автобуса дверь:

– 

Не спать, народ, не спать! Спасайте своих разведчиков!

Ольга едва успела до него добежать, как та дверь стала с шипением отворяться, выпуская наружу уже переполнявший автобус, насквозь пропитанный паникой гомон пассажиров. Бросив на девушку строгий взгляд, водитель Вадимыч отошёл в сторону, пропуская её впереди себя, и та не преминула этим воспользоваться. Ступени от лежавшего на них раненного разведчика уже оказались свободны, – очевидно, его устроили куда-то поудобнее, – равно как и от ухаживавшей, помнится, за ним женщины в чёрном, и девушка тут же шустрой синичкой вспорхнула по ним в салон, даже не глядя пока, кто сидел сейчас на водительском сиденье и открыл им с Вадимычем дверь.

Следом за ней в автобусе оказались и её спутники – вначале их водитель, а за ним и крепыш в синей «Аляске».

* * *

С момента возвращения в автобус троих пошедших посмотреть на его состояние добровольцев прошло не так уж и много времени, когда в служившем крепостью для более чем сорока его пассажиров транспортном средстве появилась первая брешь. Оказалось разбито изъеденное туманом стекло одного из окон…

…Грузный мужчина лет пятидесяти, место которого находилось примерно в середине салона, устроил на спинке сиденья уже изрядно облысевшую, что было видно всем благодаря отсутствию на ней шапки, голову и задремал. И как только в той ужасной обстановке смог! Уснув же, уронил свою «полулысину» на стекло окна…

Последнее к тому времени было уже настолько истончено разъедавшим его снаружи туманом, что не выдержало даже того относительно слабого удара, с которым на него свалился череп бедняги, и мгновенно оказалось оплетено мелкой сеткой из пронизавших его трещин. Мужику бы сразу сообразить, что произошло, и от стекла поскорее отпрянуть, да только его сознание, по всей видимости, в те секунды ещё было крепко скручено путами сна. Голова продолжала давить на растрескавшееся стекло, и последнее через миг посыпалось на колени и покоившиеся на них руки допустившего оплошность человека, равно как и за стену их «крепости», настоящей лавиной мелких осколков, лениво искрящихся в сонном, неохотно процеженном окружавшей всё вокруг дымкой свете.

Казалось, случившееся запросто могло возыметь эффект поднесённой к пороху спички, совершенно несмотря на то, что сначала новый Ольгин знакомый Алексей, а затем и вернувшийся с разведки водитель, успокаивали взбудораженных уже «дальше некуда» людей, как могли. После того, как Вадимыч неосторожно поведал у лобового стекла своим недавним собеседникам о том, что творилось сейчас с их «крепостью» и почему она недавно накренивалась, а подслушанное другими пассажирами тревожное известие в мгновенье ока разлетелось по всему автобусу, нервы у бедолаг были напряжены, что называется, до предела. Было удивительно, что народ в салоне до сих пор не обуяла паника. И тем более странно было увидеть, как тот не наполнился криками, да что криками, безумными воплями ужаса, и по нему не стали беспорядочно метаться бросившиеся искать спасения люди, в следующие после разбития стекла мгновенья.

Тем временем, в образовавшуюся брешь в виде выбитого окна, едва только последние из хлынувших к земле осколков его стекла достигли последней точки своего падения, полез всё тот же зловещий белесый туман. Полез и в же миг устремился, нет, по-настоящему бросился к только что по неловкости его впустившему человеку. Смотря на это с замиранием переполненного страхом сердца, Ольга про себя отметила, что теперь кошмарная дымка стала перемещаться и, судя по всему, нападать куда стремительнее, – её призрачные клубы достигли бедного человека в считанные секунды! Достигли и тут же стали не менее скоротечно окутывать его лицо, руки, шею…

Выдавивший же окно пассажир… Едва только кошмарная дымка коснулась его кожи, как он истошно, на весь автобус, закричал, отчаянно замахав при этом руками:

– 

А-а-а! Помогите! Мне больно!

На глазах находящихся поблизости, и не только, пассажиров, наблюдавших за всем этим с выпученными от ужаса глазами, никто из которых, боясь за собственные жизни, не посмел прийти на помощь, едкая дымка стремительно обволакивала тело несчастного, и совсем скоро он, извиваясь, словно раненная змея, буквально изошёлся в раздирающих душу воплях:

– 

А-а-а!!! Ма-амо-очки-и!!! Помогите!!! И-и-и, как мне больно!!!

От этих криков по коже у Ольги, да и не у неё, думается, одной, противно побежали ледяные мурашки, которым был совершенно нипочём в тот же миг выступивший по всему телу отвратительный липкий, холодный пот. Страх сковал душу ещё сильнее, захотелось забиться куда угодно, лишь бы было не так жутко, и сидеть там, сидеть, не издавая ни единого звука, до самого конца разливающегося вокруг кошмара. Если он ещё будет, этот конец…

Однако, поддаваться таким чувствам было совершенно нельзя. Они могли парализовать все силы, до последней, и что было бы тогда, не хотелось даже думать. И в следующие мгновения девушка попробовала сбросить с себя это опасное чувство.

– 

Нужно чем-нибудь закрыть разбитое окно! – оглушающе, как ей самой тогда показалось, закричала она на весь автобус, стряхивая с себя начавший было одолевать её ужас и со всех ног бросаясь к несчастному у только что появившейся бреши в стене их «крепости». – Чем угодно, что только есть под рукой, чтобы туман не мог сюда проникать!

Срывая на ходу с себя пуховик, девушка в три прыжка домчалась до атакованного таинственным нечто человека и тут же начала сбивать с него своей толстой курткой уже «присосавшуюся» к нему белесую дымку. Разбивший окно незнакомец завопил при этом ещё жалобнее и громче, и теперь в его криках абсолютно перестали различаться слова. Стенания бедняги больше стали похожи на крики какого-то животного, хотя менее страдальческими они от этого и не становились. Однако, оставить на его коже окутавшую последнюю туманность было бы ещё хуже.

Так прошло не меньше двух, а то и трёх, минут. Ольга всё сбивала и сбивала с незнакомца, который, обессилев, кричал уже намного тише, «прилипший» к нему обжигающий туман, отчаянно хлестая беднягу всё тем же предметом своей верхней одежды по рукам, плечам, ногам. Делая это, она вошла, что называется, в раж и, казалось, остановить её не смогло бы уже ничто, по крайней мере, до тех пор, пока кошмарная дымка не оставит свою жертву в покое. Однако, то, у чего получилось прекратить старания девушки, всё-таки нашлось. Когда она, в сотый, наверное, раз, стегнула несчастного курткой и удар пришёлся по не скрытой одеждой поверхности его тела, которая была уже сплошь покрыта пеленой из ненавистной мглы, после чего сразу же потащила куртку на себя, – таким приёмом Ольга пытаясь увеличить эффективность своих стараний, – то вдруг увидела, как сдираемый с бедняги туман потащил за собой, отрывая от тела, его кожу, а вместе с ней и «налипшую» на неё подкожную плоть! Надо же, теперь эта зараза стала намертво «прилипать» к своим жертвам, или присасываться, как этого не было ещё совсем недавно, когда выбирались на вылазки их разведчики. А разбивший стекло человек на этот раз уже и не закричал в полном смысле этого слова. Он теперь лишь захрипел, хотя хрипы его и были довольно густо перемешаны со всё ещё вырывавшимися из горла обрывками гортанных вскриков и всхлипов.

Впрочем, и это его хрипение продлилось недолго. Не больше минуты, от силы двух, в течение которых Ольга продолжала пытаться избавить незнакомца от «приклеившейся» к нему белесой дымки, уже не хлестая его своей курткой, а лишь пробуя ею ту гадость с него осторожно стирать. По истечение же тех минут незнакомец затих. То ли потерял от боли сознание, то ли умер. Больше было похоже на второе. Сквозь покрывший же уже почти всё тело бедолаги туман, бороться с которым у Ольги уже не было никаких сил, то здесь, то там проглядывало то, что стало теперь с его кожной поверхностью. Последнюю уже мало где прикрывала одежда, и в местах, где облепившая несчастного, похожая на пар мерзость была не очень густой, виднелись изрытые невесть чем поверхности ужасных то ли ожогов, то ли другого характера ран. Как-будто поверхность тела пассажира была изъедена ужасающе жгучей кислотой. Смотревшей на этот кошмар молодой учёной казалось, что её глазу было заметно, как куски окружившей автобус непроглядной мглы продолжали вгрызаться в плоть бедняги всё глубже и глубже.

Между тем, ворвавшееся в автобус, похожее на туман нечто, не оставляя и только что «добытой» жертвы, стало расползаться по салону, подпитывая, видимо, свои объёмы от основной, что была за окном, массы заволокшей всё вокруг мглы через протянувшуюся за ним этаким тоннелем «кишку».

– 

Отрубить! Его нужно отрубить! – оставив своё занятие – несчастного всё равно уже было не спасти, – и без сил устраиваясь мягким местом на подлокотник оказавшегося сзади неё пассажирского сиденья, в отчаянии проговорила Ольга, тут же оглядываясь и с тоской отмечая, как заполнявшие автобус пассажиры даже сейчас, когда смерть подобралась к ним уже так близко, лишь молча, хотя и с переполненными ужасом глазами, смотрели на творящееся вокруг и абсолютно ничего не делали для своего спасения. Равно как несколькими мгновениями раньше также молча и совершенно ничего не предпринимая наблюдали за её схваткой с ворвавшимся в автобус кошмарным туманом.

Опустив голову, девушка обессиленно замерла. Ей нужно было отдохнуть, хотя бы пол-минуты, даже несмотря на то, что вползавший в разбитое окно туман ждать не собирался. Иначе бороться с ним дальше она бы просто не смогла. И тут вдруг её напугал, заставив вздрогнуть всем телом, совершенно неожиданно раздавшийся откуда-то сбоку – как оказалось, приближавшийся к ней со стороны задней части автобуса, – мужской голос:

– 

Сейчас, Оля! Я тебе помогу.

Едва найдя в себе силы повернуться на тот возглас, в следующую секунду девушка увидела проталкивавшегося к ней сквозь толчею застывших в проходе пассажиров своего недавнего знакомого Алексея. В руках тот держал уже стянутую с себя джинсовую куртку, готовясь, по всей видимости, пустить её в ход для сооружения хоть какого-нибудь препятствия на пути быстро заползавшей в салон мглы. В груди у девушки радостно забилось сердце. Вот уж не думала она, что ещё до конца сегодняшней поездки этот зеленоглазый чудак сможет так обрадовать её своим появлением после того, как неведомо куда исчезнет!

А её новый знакомый, между тем, моментально захватил руководство сопротивлением атаковавшему их через разбитое окно то ли хищному, то ли просто состоящему из паров какой-то очень едкой кислоты, туману в свои руки. Голос его снова, как и тогда, когда Ольга, напросившись в разведку с водителем Вадимычем и незнакомым парнем в «Аляске», находилась за пределами автобуса, заполнил собой всё внутреннее пространство последнего.

– 

Сейчас же все живо отдали мне свою верхнюю одежду! – было первым, что приказал товарищам по несчастью Алексей.

Сам же, едва только это прокричав, он бросил свою куртку на провал разбитого окна. Потревоженная ею лезущая в салон густая белесая дымка при этом зловеще забурлила, словно пробуя вещь парня через себя не пропустить. Впрочем, последнее если и было, то было совершенно излишне – брошенный на окно предмет верхней одежды парня оказался маловат, чтобы закрыть собой немаленький оконный проём, и в следующее мгновенье, без труда пронизав «взбунтовавшийся» у него на пути туман, просто вывалился на улицу.

Из окружающих же Ольгиного нового знакомого пассажиров никто передавать ему свои куртки, тулупы, пальто не спешил…

– 

Скорее же, скорее, бросайте мне свою верхнюю одежду, если хотите выжить! – бросая затравленные взгляды то на одного, то на другого из них, закричал Алексей. – Или вы не видите, что получилось с мужиком, когда его коснулся заползший в дыру туман? Вы тоже этого хотите?!

В те секунды Ольга им даже залюбовалась. Вот, значит, какой оказался он лидер и смельчак. По виду и не скажешь. Она уже хотела встать и протянуть ему свой пуховик, который до сих пор просто держала в руках, отчего, наверное, Алексей его и не заметил, как вдруг перед её взором разыгралась такая жуть, из-за которой она чуть не упала в обморок. Испытанное ею тогда потрясение было настолько сильно, что от шока едва ли не было впору умереть!

Расползавшийся по салону автобуса туман как-будто почувствовал в Алексее какую-то для себя угрозу и…

Напал на него!

Он буквально выстрелил в парня, иначе не скажешь, так быстро и резко это произошло, этаким, похожим на хобот слона, «отростком» точно такой же дымки, из которой состоял и сам. «Отросток» же тот, «ударив» Алексея в грудь, моментально «растёкся» по всему его телу, прямо на глазах окутывая собой все остальные его части и больше всего собираясь, по крайней мере поначалу, как это было при нападении на выдавившего окно толстяка, на незакрытых одеждой частях его кожной поверхности…

Завизжав, что только было у неё мочи, Ольга бросилась теперь к нему, своему недавнему случайному знакомому, спеша сбить с него, по крайней мере попытаться сбить, обволакивающий беднягу со всех сторон туман. Неловко спрыгивая с подлокотника, пребольно об него ударилась, сделав первый шаг, подвернула ногу, тут же попытавшись ухватиться рукой за спинку сиденья, выбила палец… Однако, изо всех сил торопясь на помощь к Алексею, ни на что из этого не обратила ни малейшего внимания.

А в салоне уже почти отовсюду доносились звон бьющегося и сыплющегося стекла, отчаянные вопли теперь всё-таки схватившихся с полезшей с улицы неведомой дымкой людей, звуки шлепков различного тряпья по телам объятых кошмарным нечто несчастных. Стало абсолютно ясно – временная крепость, которой послужил своим пассажирам автобус, начала разрушаться.

Проход между сиденьями, да и не только он, почти в один миг стали похожи на потревоженный муравейник. Толкаясь и крича, большинство заполнявших автобус людей стало отчаянно метаться по салону, да только в той жуткой толчее это было практически невозможно. Как, впрочем, и бесполезно – кровожадный туман лез уже отовсюду, и убежать или спрятаться от него было нельзя никак. Однако, на месте всё равно никто не сидел, были даже такие, кто лез на других стоящих рядом с ними пассажиров. И у всех без исключения несчастных взгляд был полон самого безнадёжного отчаяния…

Что же делать? Что делать?! Как было в этом кошмаре спастись?

Ольга всё хлестала и хлестала недавнего нового знакомого своей курткой, сама не отдавая себе отчёта в том, что всё это было напрасно. Облепившая беднягу мгла присосалась, что называется, намертво, подобно тому, как совсем недавно она прилипла к телу несчастного, нечаянно выдавившего в автобусе окно, содрать с которого её получалось только с кожей и подкожной плотью. Девушка уже и пробовала, в перерывах между хлестаниями, точно так же, как это делала тогда, стирать с парня кровожадную дымку, потом стала на неё дуть, да только всё не впрок. И то, и другое лишь увеличивало и без того ужасные, невыносимые страдания бедняги.

Вскоре, видя бесполезность своих попыток сбить ужасную дымку с Алексея, Ольга это занятие оставила. К тому моменту она уже едва держалась на ногах, силы же в том кошмаре ещё неизвестно для чего ей могли понадобиться. Её же недавний новый знакомый… Теперь только и оставалось, что сквозь слёзы смотреть на то, как он погибал. Плакать и видеть, как корчилось в мучениях его тело, слышать его невыносимые, едва не переходящие в крики, сдавленные стоны, лицезреть, как скребли по дерматину сиденья, пытаясь в него впиться в каком-то безумном отчаянии, его ногти, и при всём при этом понимать, что сделать уже было ничего невозможно.

Неожиданно её внимание привлекли какие-то странные, шипящие звуки, доносящиеся со стороны «головы» их автобуса. Резко повернувшись в ту сторону, откуда они доносились, Ольга увидела, как там пытался рассеять почему-то медленно – хорошо, что так! – тянущееся к нему дымчатое «щупальце» кровожадного тумана струёй из огнетушителя их водитель, мужичок, которого парень в «Аляске» называл Вадимычем. И у него как-будто получалось на какое-то время разгонять туманную «плоть» невиданного хищника…

Оторваться от созерцания борьбы за выживания их шофёра и заняться собственными проблемами девушку заставило нестерпимое жжение, неожиданно охватившее её собственное плечо. На основание её правой руки как-будто вылили кипящей смолы! Мгновенно переведя взгляд на себя, Ольга увидела, что от ближайшего сгустка влезшего в автобус тумана до неё дотянулась такая же дымчатая «конечность», как и та, что лезла сейчас к их шофёру, и её белесая дымка уже спешила своей кошмарной, обжигающей пеленой обволочь не только плечо с правой стороны туловища. Вот чёрт, и до неё эта гадость добралась! Едва удержав себя от того, чтобы попытаться сорвать с себя жуткую дымку пятерней другой руки, в следующий миг девушка ухватилась за одну из рождённых в те мгновенья отчаянно ищущим спасения рассудком идей и попробовала резко присесть в проходе между пассажирскими креслами, рассчитывая таким образом сбить присосавшийся к ней кусок ужасного белесого тумана. Однако, последний был не так прост. Он удержался, и удержался совершенно без потерь, словно только что и не было совершенно никакой попытки его сбросить.

А плечо уже охватила такая невыносимая боль, что от неё хотелось выть, визжать, кричать, как выли, визжали, кричали уже почти все Ольгины попутчики по тому злополучному рейсу. И хотелось не только от причиняемых той ужасной болью нестерпимых мучений. Ещё от безысходности, ведь девушка собственными глазами видела, что проклятую дымку с тела было не сбить. И не только видела, но и знала уже по собственному опыту.

Кошмарной мглы, между тем, в заполненный криками автобус заползало всё больше и больше. В салоне последнего уже почти не осталось пассажиров, к кому бы не прилипла её ужасная кровожадная дымка и кто бы отчаянно, изо всех сил, не пытался найти от неё хоть какое-нибудь спасение. Кто-то из несчастных даже выпрыгивал в зиявшие пустотой окна, и доносящиеся затем из-за последних душераздирающие крики очень красноречиво рассказывали о безуспешности их попыток. Кто-то обливал себя невесть откуда взятой водой, совершенно невзирая на хлынувший в разбитые окна вместе с туманом холод и словно специально показывая окружающим, что и это тоже было совершенно бесполезно. Кто-то даже пытался отгородиться от лезущего к нему туманообразного нечто огнём зажжённой и удерживаемой в руке зажигалки. Да только всё, абсолютно всё это было не впрок. Кошмарная мгла оставалась ко всем этим ухищрениям абсолютно безразлична. Казалось, что спастись там уже было невозможно никак. И никому.

В отчаянии заскрипев зубами, едва их не кроша, хотя и не переставая при этом душераздирающе кричать, визжать, выть, девушка всё-таки не удержалась и попробовала сорвать с себя дымчатую жуть другой рукой. Да только как было ухватить подобное пару нечто пальцами? Последние же сразу разделили участь её плеча. Ольге в тот миг показалось, будто она опустила кисть руки в кипящую воду. Или смолу. И это была новая порция неистовой боли, от которой она закричала, завизжала, завыла ещё отчаяннее и громче, хотя громче и отчаяннее уже было и некуда. Взгляд её в панике заметался по салону, словно там можно было найти какое-нибудь избавление от нахлынувших на неё мучений, да только и это было совершенно бесполезно.

Внезапно мечущийся взгляд вопящей Ольги наткнулся на забившуюся в уголке между спинкой впереди стоящего кресла и стенкой автобуса, за каким-то раскинувшимся в объятьях тумана на соседнем сиденье без чувств человеком, укрывшуюся своей курткой с капюшоном, оставив снаружи только переполненные ужасом маленькие, серенькие глазки, недавно достававшую своим баловством Алексея маленькую шалунью Веру. Увидев, что неистово кричащая незнакомая тётя, точно так же «заражённая» злым туманом, как и многие другие из окружающих её людей, на неё смотрит, девочка испуганно стала ещё сильнее поджимать под себя свои маленькие ножки и одновременно пытаться натянуть теперь и на голову служившую ей хоть какой-то защитой куртку.

Тем временем уже едва не сходившая с ума от творящегося с ней и вокруг неё кошмара Ольга перевела взгляд на находившегося рядом с несчастной малышкой погибшего, или ещё только погибающего, человека, с ужасом ожидая узнать в нём маленькой девочки маму. И в следующий миг она с облегчением вздохнула – её опасения не оправдались. Хотя из-за облепившей уже сплошь беднягу белесой дымки его было и не рассмотреть, одно бросалось в глаза совершенно точно. Неведомо как оказавшийся в этом кресле незнакомец был явно крупнее куда-то оттуда подевавшейся мамы насмерть перепуганного ребёнка.

Впрочем, бедной девушке-учёной сейчас было совершенно не до того, чтобы надолго обращать там внимание хоть на кого-нибудь. Разъедавший кожу туман, стремительно расползаясь по всему её телу и поглощая, поглощая, поглощая его кожный покров без остановки, причинял ей такие непередаваемые страдания, что она уже едва не срывала себе голосовые связки от отчаянных и полных мучения воплей.

Боль и безнадёжность не давали сосредоточиться, чтобы хоть немного подумать над тем, что в той ужасной ситуации можно было предпринять для своего спасения. Собраться с мыслями не выходило никак. В то же время девушка была уже всего в шаге от того, чтобы плюнуть на всё, перестать изо всех сил цепляться за своё сознание, – в этом случае оно бы непременно её покинуло, – и просто отдаться воле происходящего, подобно многим из её товарищей по несчастью, уже попадавшим вокруг на сиденья и на пол без чувств. И только отчаянный «крик» инстинкта самосохранения пока не давал ей этого сделать.

Наверное, именно этот «крик» в следующие минуты и заставил Ольгу всё-таки превозмочь охватывавшую её тело уже без остатка невыносимую боль, унять свои вопли и хоть немного пораскинуть мозгами. Секунда, другая её замученных размышлений… И тут она вспомнила, как в далёком детстве бабушка учила её просить о помощи Всевышнего! «Всегда, когда не на кого больше уповать, милостивого Бога о помощи моли! И он непременно поможет…» – говорила она внучке. Девушка даже выучила тогда наизусть, запомнив на всю жизнь, самую известную молитву «Отче наш», с помощью которой потом не раз молила отца небесного ей помочь. И ведь она и в самом деле её всегда в таких случаях получала!

– 

Слушайте все! – её крик словно разрезал охватившее салон автобуса и уже давно «зашкаливающее» напряжение ужаса и отчаяния. – Нам не остаётся ничего другого, кроме как молить о помощи Бога! И неважно, верующий Вы были до этого человек или нет, другого выхода всё равно ни у кого из нас нет. Поэтому, если хотите выжить, поверьте и повторяйте за мной!

В тот же миг заполнявшие салон крики все, как один, оборвались, и под крышей автобуса повисла почти абсолютная тишина. Это было очень удивительно, если учесть, что служило причиной стихнувшим воплям. И тогда Ольга, едва уняв громкость голоса, не дожидаясь ни от кого никакого ответа, начала чтение молитвы:

– 

Отче наш, Иже еси на небесех! – слова заветного текста разносились над головами сразу же затихших пассажиров настолько отчётливо, что не разобрать каждый слог сказанного было просто невозможно. Хотя Ольга и читала молитву, ничуть не адаптируя её к современному русскому языку. Слово в слово так, как научила её в далёком детстве бабуля. – Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.

Никто из заполнявших автобус несчастных не посмел ей не то, что возражать, даже хоть чем-то помешать, издав, скажем, какой-нибудь негромкий звук или создав какую бы то ни было суету, кроме того, что каждый тут же принялся, едва унимая мучившую его ужасную боль, повторять за ней заветные слова. И девушка продолжала:

– 

Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.

– 

Аминь! – вторили девушке абсолютно все в салоне, по-прежнему неведомо какими силами сдерживая в себе идущие из самого сердца вопли отчаяния и боли, и она в тот же миг продолжила молиться, начав чтение «Отче наш» по-новой:

– 

Отче наш, Иже еси на небесех…

…В чтении молитвы прошло какое-то время. Столпившийся в проходе между креслами и выглядывавший из-за спинок последних, окутанный кошмарным туманом народ продолжал во всё той же, почти звенящей тишине безропотное повторение за Ольгой всех до единого слов священного текста, и в их полных страдания и отчаяния глазах теперь угадывалась какая-то надежда. Последнее совершенно несмотря на то, что кровожадная дымка по-прежнему старалась растворить в себе и их автобус, и их самих – всех до единого из находившихся в последнем, уже почти обезумевших от ужаса, пассажиров.

Ольга всё повторяла и повторяла слова молитвы, уже почти обезумев от охватившего её тело невыносимого жжения, не веря больше ни во что, ни в один другой вариант спасения, и ощущая пока только одну единственную отраду – сгрудившиеся вокруг неё попутчики слово в слово повторяли за ней её мольбы ко Всевышнему. Уже в который раз она с идущей из самого сердца верой в то, что их мольбы будут услышаны, произносила слова заветного текста, и тут …

Этого все ждали, вернее сказать, в это верили, и всё равно это произошло для всех неожиданно. Когда сбоку от автобуса, стремительно разрезав атаковавший людей густой туман, словно острый нож пирог, к земле пробился яркий солнечный луч, каждый, наверное, кто находился в те мгновения в автобусе, вздрогнул. А клубы белесой дымки в тот же миг закрутились, забурлили, как-будто закипев, и оказались бесцеремонно вышвырнуты тем самым лучом за края только что залитого им светом участка земной поверхности, которым оказался небольшой клочок обочины. Кровожадной мгле, по всей видимости, солнечный свет пришёлся очень не по нраву, и уже в следующие мгновения – так быстро! – она стала нехотя отступать, подгоняемая обжигающим её потоком ультрафиолета.

Увидев это, народ в автобусе возликовал. Сразу стали как-будто не такими мучительными ужасающие ожоги, не таким давящим страх, не настолько пугающим по-прежнему окутывавший несчастных пробравшийся в салон туман… И только одно там оставалось по-прежнему – среди пассажиров злополучного рейса всё не замолкали слова возносимой ко Всевышнему молитвы.

А небесное светило, между тем, стремительно разливало свой яркий свет и с других сторон так нуждавшегося в те мгновения в его помощи пассажирского транспортного средства, окружая им последний и даже выплёскивая на его корпус. Казалось, что автобус тоже был безмерно рад упавшим на него солнечным лучам, отовсюду прогонявшим опротивевшую уже и ему обжигающую белесую мглу. Через несколько минут пробравшаяся в его салон кровожадная дымка оказалась от основной своей массы отрезана, и теперь ей только-то и оставалось, что укрываться под железной, над головами пассажиров, крышей. Хотя это её уже и не спасало.

Совсем скоро свирепствовавшие и пожиравшие в салоне людей куски тумана, не получая никакой подпитки от главного своего скопления за пределами корпуса автобуса, начали рассеиваться. Они стали таять, словно кучи запоздалого снега под уже набравшими силу лучами апрельского солнца, так же стремительно и необратимо, прямо на глазах страдающего от них народа, отпуская из своих «лап» несчастные, израненные и насмерть перепуганные жертвы и уходя в никому неизвестное небытие. И через несколько минут в салоне автобуса совершенно не осталось хоть сколько-нибудь облепленных кошмарной дымкой людей.

* * *

– 

…Ехать теперь всё равно не на чем, – ставший теперь хриплым голос Вадимыча, у которого были ужасно обожжены шея и добрая треть лица, звучал замучено. – Может, попутку какую сейчас поймаем и с ней передадим на ближайший пост ГАИ, что тут и как… Благо до поста того тут не больше пяти километров осталось.

По дороге то и дело, с бибиканьем объезжая их стоявший на проезжей части на ободах изъеденных колёс, облезлый, с выбитыми стёклами автобус, мимо проносились самые разные, и легковые, и грузовые, – преимущественно всё-таки легковушки, – автомобили, из окон которых ехавшие в них люди с удивлением смотрели на разбредавшихся шатающейся походкой вокруг истерзанного неизвестной аномалией пассажирского транспортного средства израненных и полуголых людей. Странно, что никому из них пока не приходило в голову остановиться и поинтересоваться, – а не нужна ли там какая-нибудь помощь…

Стараясь ничем не зацепить больше всего изъеденные недавно сгинувшим туманом плечо и руку, морща лоб из-за объявшей также и голову невыносимой боли, Ольга выбралась из автобуса, точно так же, как и все остальные его пассажиры, не став уделять никакого внимания, – сейчас было не до этого, – трупам недавних, погибших в только что минувшем кошмаре, попутчиков, несмотря на то, что среди последних был и её недавний новый знакомый Алексей. Хотя сказать «никакого» здесь было бы не совсем точно. Оказалось нелёгким испытанием, от которого не спасало даже собственные ужасное самочувствие и ещё такие свежие воспоминания о причинах последнего, проходить мимо их изъеденных беспощадным туманом мёртвых тел и смотреть на них, смотреть, смотреть… А как было этого не делать? Как было отвести от них взгляд, понимая, что среди погибших сейчас запросто могла быть и она сама? Осознавая, что ещё каких-то несколько часов назад все они были живыми и жизнерадостными, совершенно не собирающимися к праотцам и строившими множество планов на дальнейшую жизнь…

…Мама девочки, задиравшей, помнится, Ольгиного соседа, осталась там, позади, на одном из пассажирских сидений автобуса. Ольга проковыляла мимо неё несколько минут назад, совершенно не обратив внимания, что рядом нигде не было видно её маленькой дочери, лишь с трудом про себя отметив, что шатенка та была жива, хотя ей тоже в оставшемся за спиной кошмаре здорово досталось. Матери малышки Веры требовалась срочная помощь врачей, о чём сказал, когда Оля проходила мимо, кто-то из возившихся с несчастной, видимо, из числа наиболее уцелевших там людей, оказывавших ей возможную в той ситуации первую помощь…

Ольга почти не воспринимала ничего из происходящего вокруг. Теперь, когда смертельная опасность была позади, совершенно не хотелось ничего вокруг ни видеть, ни слышать, ни понимать. Мозг, из-за одолевшей его вдруг апатии, просто отказывался принимать информацию, посылаемую ему глазами, ушами, носом, а что и принимал, то абсолютно должным образом не усваивал. Девушка как-будто была и не рада тому, что уцелела. Хотя где-то в глубине души и понимала, что виной всему этому был самый обыкновенный шок.

Окинув безразличным взглядом окрестность, девушка, тем не менее, сразу про себя отметила, что вокруг о только что изгнанном тумане совершенно ничего не напоминало. Светило солнце – день задавался погожий, – в ветвях деревьев расположенной вдоль дороги лесополосы суетились вороны, мимо проносились машины. Машины… Стоп! Проносились, да не все. Ольгин взгляд, несмотря на одолевшую её апатию, вдруг замер на стоявшей метрах в пятидесяти позади их автобуса, припарковавшейся на обочине встречной полосы легковушке. Странной такой, зловещей… Девушка и сама не могла понять, чем привлёк тогда её внимание тот чёрный внедорожник, марку которого разобрать не получилось, и почему он показался ей странным и зловещим. То ли из-за чёрного цвета абсолютно всего, что только могло быть таким, в его облике, даже затонированных стёкол, одно из которых, – переднее с её стороны, – было наполовину опущено. То ли ещё из-за чего…

Замерев на месте, девушка не сводила взгляда со встревожившего её, ни с того, ни с сего, автомобиля. И тут, именно в эти мгновения, словно почувствовав на себе чьё-то внимание, зловещий чёрный внедорожник стронулся с места! Нырнув в образовавшееся как раз в те секунды перед ним, в потоке мчавшихся навстречу машин, «окно», он быстро вырулил на нужную ему полосу движения – ту самую, на которой стоял истерзанный загадочной мглой автобус, – и стало набирать скорость. Расстояние между ним и Ольгой неумолимо сокращалось, девушка же, насторожившись, по-прежнему не сводила с него глаз. И вот уже навеявшее на молодую учёную тревогу авто, ещё не настолько сильно разогнавшись, чтобы его было не разглядеть, объезжало «Игарт», возле которого она так и оставалась стоять. Глаза Ольги, которая сама не отдавая себе отчёта, зачем ей это было нужно, наконец, дождались момента, когда получилось заглянуть, сквозь его всё ещё остававшееся полуоткрытым окно, тому внедорожнику внутрь…

Дождались и заглянули. И то, что она там увидела, было ещё одним шоком, поразившим в тот день её разум.

За приспущенным чёрным стеклом девушка… Не увидела ничего!

Вернее, почти ничего. То же, что она всё-таки там увидела, едва не выбило у неё землю из-под ног…

Всё внутри чёрной легковушки оказалось заполнено тем самым, похожим на молоко, не пропускающим взгляд туманом, который совсем недавно был изгнан из их автобуса и разогнан вообще пролившимся на землю солнечным светом!

Заполнено настолько, что больше в её салоне не было видно никого и ничего. Ни водителя, ни кого бы то ни было кроме него, ни кресел… Только непроглядная белесая дымка, словно кроме неё там и в самом деле совершенно ничего и никого не было и это она управляла тем странным и зловещим чёрным автомобилем.

Ещё какие-то секунды, и загадочный внедорожник стал виден девушке только «со спины», стремительно уносящимся вдаль по трассе и с каждым мгновением становящимся всё меньше и меньше. Впрочем, Ольге было не до того, чтобы разглядывать детали его вида сзади. Единственное, что бросилось ей тогда в глаза, так это отсутствие на том авто регистрационного номера. Хотя и это выветрилось из памяти почти сразу, потому что всё в разуме девушки в те минуты было занято лишь одним – заполнявшим салон уносящегося вдаль чёрного внедорожника кровожадным туманом…

Сноски

1 Сергей Зюзин также является автором книг «Не стать упырём» (серия в жанре ужасы (horror)), «Мертвецы из инета» (серия в жанре ужасы (horror));

2 Название автобуса – «Игарт», – выдумано автором и никак не связано с чем бы то ни было вне его произведений. Любые совпадения случайны (прим. авт.);

3 Название женских наручных часов – «ККК», – выдумано автором и никак не связано с чем бы то ни было вне его произведений. Любые совпадения случайны (прим. авт.).

Другие книги Сергея Зюзина

Постарайтесь хорошенько вдуматься в происходящее с героями приведённых в книге историй, вообразить себе всё это в реальности, и тогда прочтение повестей сборника Вас непременно впечатлит. Представьте как можно натуралистичней, как две старые ведьмы-людоедки свежуют, словно купленного в супермаркете цыплёнка, лучшего друга главного героя повести, тоже с ужасом при всём при этом присутствующего, как семнадцатилетний парень-студент сталкивается в подземке с наводящим на весь мегаполис ужас маньяком-призраком, который уже сбросил под колёса поездов метро нешуточное количество людей, как «слетевший с катушек» из-за непрекращающихся издевательств над ним воспитанник детского дома, получив от судьбы, словно в утешение, дающие власть над окружающими сверхспособности, начинает беспощадно «крошить» своих обидчиков, считая таковыми в детдоме чуть ли не всех под его крышей, как едва не ставшая в своём ночном кошмаре жертвой ужасного монстра героиня следующей повести днём чуть не оказывается съеденной заживо жутким кровожадным туманом, и, под конец, как в волне ни с того, ни с сего нахлынувших на городок смертей погибает парочка молодых влюблённых, которые перед этим воспользовались сомнительными услугами гадалки…

___________

МЁРТВАЯ БАБКА – первая книга леденящей душу серии ужасов МЕРТВЕЦЫ ИЗ ИНЕТА.

Разбитая горем после смерти любимой бабушки Оксанка, «ковыряясь» во владениях покойницы в компьютере, натыкается на странную и зловещую игру, в которой оказывается возможным… Оживить её недавно похороненную бабулю!!!

Ничего себе! Что же это за игра?! Почему на экране перед собой Оксана отчётливо различила могилу своей покойной бабушки Паши?! Именно в том виде, в каком она была на том самом кладбище, где была похоронена бабуля?

С фотографией и именем покойной в надписи на памятнике надгробия, так, будто в ту жуткую игру было как-то вставлено настоящее фото места её захоронения?!

Заинтригованная и шокированная, Оксана «нажимает» над могилой усопшей бабы Паши то самое «оживить»… О, если б она только знала, какой кошмар за этим последует!

___________

НАШЕСТВИЕ МЁРТВЫХ из всё той же серии МЕРВЕЦЫ ИЗ ИНЕТА – продолжение бросающих в дрожь кошмаров с участием полюбившейся нам Оксанки, «скучать» в которых ей теперь не даёт не только её умершая год назад бабуля.

…Стремясь раздосадовать Оксанку, вредный и бессовестный Жорик, её двоюродный брат, с которым полюбившейся читателю героине теперь приходилось делить свою комнату, завладевает ноутбуком Оксаниной мамы и видит в последнем какую-то странную игру… Кошмар, это оказалась та самая игра, что «оживила» год назад его и Оксанкину бабушку! И надо же было так далеко зайти его вредности, чтобы он нажал там зловещую и очень страшную кнопку «Оживить»!

«…А из-за тётушкиной спины уже опять доносился зловредный голосок Жорика:

– Ух ты! «Оживить»! Вот это да! Ничего себе игрушечки у твоей мамаши! Уж не твоего ли папашу она тут собиралась оживить? И какой же, интересно, он тут получится, оживлённый-то? Сейчас посмотрим.

– Не трогай! – что только было у неё силы закричала, услышав это, Оксана, да только Жорика было не остановить.

– Ещё как трону! И папашу твоего оживлю, и нашу прабабушку, – отчётливо послышался противный голосок двоюродного брата, и отчаяние буквально захлестнуло всё Оксанино сознание…»

Если б только братец Оксанки мог догадаться, какой кошмар нажатием той ужасной кнопки он призовёт! Причём, не только на себя, своих «предков» и двоюродную сестру. На этот раз это будет не кошмар, кошмарище, и теперь он выльется на весь их огромный город…

___________

Готовится к выходу продолжение полюбившейся читателю серии ужастиков МЕРТВЕЦЫ ИЗ ИНЕТА – КОШМАР, ПРИХОДЯЩИЙ ВО СНЕ.

Если Вы думаете, что с уничтожением Славиком в интернете жуткой игры с оживлением мертвецов Оксанкиным, да и не только её, кошмарам пришёл конец, третья книга серии ужасов МЕРТВЕЦЫ ИЗ ИНЕТА очень быстро такое убеждение развеет!

Читайте о том, как для Оксанки и её парня Славки приоткрылась завеса тайны ужасной бабкиной игры, и насладитесь снова непредвиденными поворотами леденящего кровь сюжета!

___________

Серия НЕ СТАТЬ УПЫРЁМ – ужастик, потрясающий, подобно МЕРТВЕЦАМ ИЗ ИНЕТА, своей приближенностью к нашей с вами реальной жизни. В первой её книге – ЗЛО ИЗ ГЛУБИНЫ ВЕКОВ – простой парень, учащийся выпускного класса средней школы одного из российских мегаполисов, вдруг оказался… Похороненным заживо! Ничего себе кошмарик!

Но это ещё не всё! Придя в себя в уже зарытом в могилу гробу, Руслан – так зовут главного героя – вспоминает, как совсем недавно оказался укушен красавицей-упырихой, с которой он в качестве её же кавалера прогуливался накануне по парку!

Упырихой оказалась его одноклассница, даже больше, его девушка по имени Алла, которая спустя каких-то пол-часа позовёт его из могилы… Впрочем, не будем забегать вперёд, выхватывая кусками! Это нужно прочесть полностью, с головой окунувшись в бурлящий в книге С. Зюзина «Не стать упырём» водоворот захватывающих и леденящих кровь событий.

___________

Готовится к выходу продолжение полюбившейся читателю серии ужасов (хоррор) НЕ СТАТЬ УПЫРЁМ – ЯРОСТЬ УБЫРА.

…Придя в себя в своём подземелье, Повелитель упырей своими выжженными глазами не смог даже толком разглядеть, кто это заботливо поднёс к его обугленным губам полную ещё дымящейся человеческой крови пиалу. И только немного напрягшись, смог узнать, почувствовав её своим особым убырским чутьём, любимицу одного из своих приближённых, – Степана, – Кэт.

Десять лет ушло у Убыра на то, чтобы прийти в себя после «предательства» – так он сам расценивал расправу над ним Амиры, – той, кому было предписано чарами его давно уж почившей матери стать его спутницей на века. Десять лет, несмотря на то, что Амира вогнала кол ему в грудь на ту же глубину, что и веками назад учинившие над ним расправу монахи из братства по очищению земель русских от упырей. Десять лет, в течение которых монахи братства, узнав от Амиры о её расправе над Повелителем пьющей кровь людей нечисти, сбились с ног в его поисках. А Убыр, едва только придя в себя, испытал неудержимую жажду отомстить Амире, а заодно и Руслану, который слишком уж неуважительно отнёсся ко всем другим.

Об авторе

Автор этой книги (его полное имя

– Зюзин Сергей Владимирович)

проживает в небольшом городке с интересным названием Благодарный, что расположен на юге России, в Ставропольском крае.

Сам Сергей Зюзин так говорит о своём творчестве в жанре хоррор: «В жизни на самом деле столько жуткого, что не писать об ужасах нельзя. Пусть даже фантазируя и много чего придумывая. Ведь примеряя на себя то, что происходит с героями ужастиков, мы, хоть и отчасти, готовим себя к кошмарам, стерегущим нас на каждом шагу в реальности…»

Больше об авторе Сергее Зюзине и его творчестве можно узнать на его страницах в интернете:

– 

Facebook:

[битая ссылка]

– 

Facebook:

[битая ссылка]

Посетив указанные интернет-страницы, Вы так же можете оставить свои отзывы о прочитанных Вами произведениях Сергея Зюзина.

Ну и, конечно же, если Вам понравились книги Сергея Зюзина, не забывайте и впредь наведываться на его страницы в интернете и следить за выходом новинок!

© Зюзин Сергей Владимирович, 2015

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg