«Темные Волшебники. Часть вторая. Сила»

Темные Волшебники. Часть вторая. Сила (fb2) - Темные Волшебники. Часть вторая. Сила 2323K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Chirsine (Aleera)

Чирсин (Аллира) ТЕМНЫЕ ВОЛШЕБНИКИ Часть вторая. Сила

Глава 1. Нора

Рон с явным нетерпением во взгляде выискивал кого-то в толпе. Рядом с ним, о чем-то перешептываясь, стояли Фред и Джордж. Туда-сюда расхаживал Перси, периодически натыкаясь на чей-нибудь чемодан. На вокзальных часах было без пятнадцати восемь. Повсюду ярко горели лампы, а за окном, над вечерним Лондоном, собирались грозовые тучи.

— Опаздывают, — прокомментировал старший из присутствующих на вокзале Кинг Кросс братьев Уизли.

— Это ведь не мама с папой, Персик… — весело ответил один из близнецов.

— …а взрослые дяди-авроры, да еще и в компании Сириуса Блэка, — закончил за него другой. — А Сириус по жизни…

— …со временем не в ладах, — договорил за брата Фред. — Так что торчать нам тут…

— …до морковкиного заговенья, — мрачно пробормотал Гарри Поттер, сидевший на чемоданах, уложенных друг на друга.

— Вот видишь, Персик, даже Поттер это понял! — воскликнул Джордж. — Кстати, давно хотелось узнать, а с чего это такая важная персона решила у нас остаться на лето?

— Чтобы вам обоим было о чем спросить, — отрезал Рон.

— Ронникс, не лезь, мы же не к тебе обращаемся! А тебя, Поттер, клятвенно заверяем — это лето будет самым веселым в твоей жизни! — близнецы переглянулись с каверзными ухмылками на лицах.

— Между прочим, помимо ваших глупостей у нас будет куча дел, — сказал Перси. — Мама оставила список всего, что мы должны сделать за это лето в ее отсутствие. И список этот, я вас клятвенно заверяю, не такой уж короткий, чтобы вы сутками напролет могли торчать в своей комнате и экспериментировать с вашей постоянно взрывающейся гадостью.

— Вообще-то, по плану, взрываться она не должна, — с умным видом протянул один из близнецов. — К тому же, Персик, мы за честное разделение труда, и поэтому предлагаем сделать вот так: ты, как главный «Кухонных дел Мастер» всех времен и народов, нас подкармливаешь, а мы, так уж и быть, в саду работаем. Как тебе такой расклад?

— Там одним садом дело не обойдется, — мрачно буркнул Рон, которого совершенно не радовала перспектива все лето копаться в земле.

— Так нам же, в случае чего, поможет Поттер, верно? — Джордж сделал умоляющее выражение лица. — Поттер, будь человеком, помоги нам бедным-горемычным! Мы тебя потом на руках таскать будем!

— Руки отвалятся, — хмыкнул на это Гарольд.

— Тогда не будем пытаться опробовать на тебе свои изобретения. Согласен? — спросил Фред.

— Не верь — все равно что-нибудь подсыпят или подложат, — громким шепотом предостерег своего друга Рон.

— Эх ты, Ронникс, неужели даже своим честным-пречестным и хорошим-прехорошим братьям не доверяешь? — оба близнеца изобразили на лице невинность.

— Вам поверь — себе дороже выйдет, — буркнул он.

— И все-таки, где застряли эти авроры? — хмуро спросил Перси, и, заметив оживление на лицах своих младших братьев, собравшихся, похоже, ему сказать, где именно находятся стражи магического порядка, быстро добавил: — Это был риторический вопрос.

— А с чего, кстати, нас вообще должен кто-то сопровождать? — поинтересовался у него Гарри.

— Мать с отцом попросили, — коротко ответил тот. — Они же знают, что Фреда и Джорджа без присмотра оставить нельзя. А если серьезно, то родители всегда были очень дружны с Сириусом Блэком, Ремусом Люпином и твоим отцом — поэтому попросили Блэка и Люпина за нами в течение лета одним глазом присматривать.

— Боятся, что мы напортачим, — в один голос понимающе усмехнулись близнецы.

— Идут, — мрачно изрек Рон, пнув оказавшийся рядом чемодан Перси.

И действительно, толпу спешащих на свои поезда магглов словно клином прорезали пятеро волшебников. Идущий с краю Ремус Люпин улыбнулся своему крестнику. Еще через несколько шагов он все-таки не удержался и с недовольством на лице покосился на своего друга Сириуса Блэка гордо вышагивающего в обнимку с какой-то белокурой девицей. Чуть отстав от них, шли еще двое авроров, знакомых Гарри Поттеру по их нередкому захаживанию на «стаканчик бренди» к его отцу.

— О-па! — присвистнул Фред. — И Эмми Глэдис здесь! Вот уж не думал, что отец ей поручит с нами возиться…

— А он и не поручал, — хмуро заметил Перси. — Мне он сказал только о Блэке и Люпине. Никаких Глэдис, Пристоу и Гордона здесь быть не должно.

— А что за Эмми Глэдис? — удивленно спросил Рон. — Эта та подчиненная отца, которая постоянно неизвестно где шатается?

— Теперь известно, — хмыкнул Джордж. — Может, сказать об этом папе? Из самых лучших побуждений, конечно же.

— Да ну, лучше подождать и посмотреть, как милую Эмми ждет большой облом…

— … Поскольку она, похоже, забыла, что Сириус Блэк — это не только аврор высшей категории и хороший друг Джеймса Поттера, — подхватил мысль брата Фред. — Но и владелец того самого «Великого и ужасного поместья». Поттер, ты знаешь, где обитает наш Блохастый друг?

— Знаю, и даже был там пару раз.

— О, ну тогда ты должен разделять наши опасения по поводу того, что бедняжка Эмми не знает, какое ее ждет разочарование в плане «семейного гнездышка»! Значит, ты у Блэка уже был… Думаю, таки воспоминания ты никогда не забудешь?

— Да уж, и другим не желаю — круглосуточно чихать от пыли и выслушивать мнение о себе от полоумных портретов!

— Привет, ребята! — Блэк махнул им рукой.

«Ребята» кисло улыбнулись в ответ.

— Хорошо Малфою — еще с платформы смылся порталом к себе домой, — буркнул Рон.

— В Нору мы поедем на маггловских машинах, — продолжил лучший друг Джеймса Поттера. — Так что…

— Теперь понятно, что тут делают Пристоу и Гордон, — шепотом прокомментировал Гарри.

— …найдите тележки для своих чемоданов, и мы пойдем к машинам.

— Сколько радости-то, — пробурчал Рональд, при помощи своего друга укладывая тяжеленный чемодан со школьными принадлежностями на тележку.

Судя по повышенной раздраженности младшего из братьев Уизли, ему не терпелось поскорее забиться в какой-нибудь дальний угол с «Черномагической Тактикой» и носу оттуда не показывать.

Несколько минут спустя, пятеро студентов и их сопровождающие вышли из здания вокзала на освещенную яркими фонарями улицу. Направились они к двум припаркованным неподалеку машинам, одним из которых был старенький бирюзового цвета фордик «Англия».

— И мы все сюда поместимся? — с сомнением спросил Гарри, которому в компании Рона, Ремуса, Фреда и Джастина Пристоу выпало ехать именно на фордике. — Что за раритет на колесах? Да он развалится, как только мы его заведем!

— Это машина Артура Уизли, — сообщил ему Ремус, открывая багажник. — Он ее заколдовал особым способом, так что я бы тебе рекомендовал поспешных выводов не делать.

Перси и Джордж уже занимались погрузкой своих чемоданов во вторую машину, которую, по словам Блэка, выделило Министерство.

— Заколдовал? Ну-ну, — усмехнулся Гарри. — И он, значит, работает в отделе «Незаконного применения маггловских изобретений»?

Рон широко улыбнулся.

— Ты бы знал, что мама ему устроила, когда выяснилось, что это машинка не так проста, как кажется на первый взгляд. Это чудо — ерунда по сравнению с тем, что находится в отцовском гараже, — мальчик похлопал фордик по крыше. — У него там такое творится…. Садись, по дороге расскажу.

— Так что у вас там, в гараже? — спросил Гарри, усевшийся на заднем сидении между Фредом и Роном.

— Что-то с чем-то! — фыркнул Рональд. — У него там куча разных маггловских штучек валяется.

— У отца от них слегка крыша поехала, — тихо сообщил Фред.

— Так вот, — продолжил Рон. — Папа их постоянно домой таскает и относит в свой гараж. Там он их разберет, наложит какие-нибудь чары и опять соберет, а потом любуется на дело рук своих.

— Если ему вдруг стукнуло бы в голову провести у себя обыск, ну, по службе, — давясь от смеха, сообщил Фред, — то ему пришлось бы арестовать самого себя.

Через пол часа езды по шоссе, Пристоу, управлявший автомобилем, свернул с шоссе на проселочную дорогу. Из темноты впереди показался сначала именитый гараж мистера Уизли, а за тем и дом Рона. Это было хлипкое на вид строение четырех-пяти этажей и держалось, пожалуй, на одной только магии. Похоже, что сначала это был какой-то одноэтажный кирпичный сарайчик, к которому со временем стали пристраивать новые этажи. По стенам, мимо окон, змеилось штук пять, периодически попыхивавших дымом, каминных труб.

— Ну, вот мы и дома, — пробормотал Рон. — И как тебе? Конечно, понимаю, что в сравнении с Малфой-Мэнором или твоим домом сильно проигрывает, но…

— Отличный дом, — прервал излияния друга Поттер.

Проржавевшие насквозь ворота гостеприимно распахнулись перед машиной. Проезжая мимо них, Гарольд заметил надпись, сделанную пооблупившейся краской надпись: «Нора».

— Фу-ух, добрались, хвала Мерлину, без приключений, — раздался голос только что вылезшего из машины Перси, за которым последовали Сириус Блэк, Эмми Глэдис, Джордж и Кевин Гордон.

После того, как фордик «Англия» был загнан в гараж, а пять внушительного размера чемоданов левитировано старшими в дом, вся компания, состоявшая из десяти магов, собралась на кухне. Перси, за неимением других кандидатур, занялся готовкой.

— Вы останетесь на ужин? — вежливо осведомился он, явно надеясь на обратный ответ.

— Конечно, — радостно закивала Глэдис.

Перси, судя по лицу, мысленно чертыхнулся.

— Тогда посидите пока в гостиной.

Фред и Джордж, переглянувшись, постарались как можно незаметнее передвинуться ближе к дверям — близнецы побаивались, что не слишком-то обрадованный таким поворотом событий Перси от доброты душевной их припашет к приготовлению ужина. Следом за ними решили слинять из кухни и Рон с Гарри.

— Ребята, а куда это вы собрались? — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, осведомился «Персик».

Все четверо переглянулись.

— Мы чемоданы отнести хотим, — выпалил Рональд и, схватив за руку друга, быстро выскочил из кухни.

— Пронесло, — буркнул Поттер.

— Еще как.

— Не забудьте и мой чемодан! — раздался голос Перси.

— И наши! — вторили ему близнецы.

— Рано радовались, — констатировал Рон. — Слушай, а что если мы их до коридора дотащим. А потом по-тихому левитируем в комнаты?

— Тогда кто-нибудь должен наблюдать за аврорами, — оценил идею Гарри, — так как мне совершенно не улыбается, чтобы кто-нибудь знал о том, что моя волшебная палочка не зарегистрирована в Министерстве. Нет, вот ведь гады, хоть бы кто-нибудь догадался подойти и помощь предложить! А то в дом левитировали — и все, силы, видите ли, иссякли!

Из гостиной, куда Перси на время выпроводил «высоких гостей», показался Ремус Люпин с виноватым выражением лица. Гарри мгновенно покраснел.

— Ребята, вам случаем, помощь не нужна? — оборотень кивнул на чемоданы.

Поттер покраснел еще больше.

— Ну, было бы неплохо, — ответил за него Рон.

— Ремус, давай ты пока здесь постоишь и понаблюдаешь за коридором, а мы их левитируем наверх, — предложил Гарри.

— Уверены, что вам больше ни в чем не нужна помощь?

— Только в том, чтобы остальное население этого дома случайно не выяснило, что наши палочки не зарегистрированы в Министерстве.

В итоге, когда Ремус Люпин, облокотившись на дверной косяк, занялся обозрением коридора и части гостиной, видимой с его позиции, мальчики принялись за левитирование чемоданов. Заодно, чтобы не было слышно заклинаний, Люпин решил повеселить Рона и Гарри рассказами о тех временах, когда он учился в Хогвартсе. Так что пока они, стараясь как можно тише произносить чары левитации, открывали дверь той или иной комнаты и отправляли туда чемодан, Ремус рассказывал о смешных случаях, связанных с его учебой. Прекрасно зная, что его крестник про похождения Мародеров слышать не любит, оборотень ограничился историями только про себя.

В общем, когда злой как мантикора от обилия бесполезных советов Эмми Глэдис Перси Уизли выглянул в коридор и объявил, что ужин готов, Рон и Гарри умирали со смеху. Они как раз слушали самую кульминацию рассказа крестного Гарри о том, как он однажды задержался в библиотеке после отбоя, и, как заяц, потом бегал по замку от Филча. На кухне же дела обстояли не самым лучшим образом: «Кухонных дел мастер», как выразились близнецы, с мрачным видом ковырялся в своей тарелке. Фред и Джордж вообще выглядели на удивление тихими и спокойными, что почти сразу насторожило Рона. Блэк, размахивая вилкой, что-то пытался доказать Кевину Гордону. Изредка в эту бурную дискуссию вставляли слово Глэдис и Пристоу.

Рон и Гарри долго решили не задерживаться, несмотря на умоляющий взгляд Ремуса, которому, похоже, вся эта аврорско-министерская кампания так же стояла поперек горла.

— Вот теперь точно отмаялись, — сказал Рон, когда оба, под благовидным предлогом улепетнув из кухни, оказались в его комнате.

Гарри с интересом огляделся. В общей сложности, комнату Рона Уизли он представлял себе несколько иначе: как минимум, не обклеенные плакатами с членами команды «Пушки педдл» стены и отсутствие ярко-рыжего в остальной, довольно небогатой обстановке комнаты.

— Знаешь, Рон, я думал, что твоя комната выглядит немного по-другому… — произнес он.

Уизли нахмурился и, буркнув себе под нос, взмахнул волшебной палочкой.

В тот же момент двое мальчиков вместе с их чемоданами, коробками и клетками с совой и вороном оказались в совершенно другой обстановке. Как выяснилось, Рону тоже нравился серебряный цвет, но только в сочетании с темно-красным. Стены, вместо плакатов, были оклеены серыми обоями под «каменную кладку». Деревянный пол стразу перестал скрипеть на добрую сотню голосов и лишился двух пятен сомнительного характера. Комната, с которой сняли комплексное заклятие иллюзии, сразу стала выглядеть куда лучше. Во всяком случае, кресло перестало выглядеть так, будто на него уселся как минимум слон, а со стола исчезла плотная сеть царапин. Даже коврик на полу, на самом деле имевший бежевый, а не рыжий цвет, перестал выглядеть настолько затертым На подоконнике обнаружились составленные аккуратной стопочкой учебники, рядом с которыми лежали несколько коробок с ингредиентами. В углу стоял котел.

— Так лучше? — с улыбкой спросил Рон.

— Гораздо. Иллюзию накладываешь?

— Приходится. Иначе маме с папой будет достаточно увидеть это, — Рон кивнул в сторону второй стопки книг — на шкафу, — и моя вторая палочка отправится вслед за первой, а я сам улетучусь в какую-нибудь закрытую школу.

— М-да… — задумчиво протянул Гарри.

— Ну, вообще-то я хотел предложить тебе на время поселиться в комнате Джинни, — Рон занялся распаковкой чемодана, — но, в принципе, сюда можно поставить вторую кровать…

— Ну-ну. Кстати, а почему твои родители взяли с собой только Джинни? И куда они, поехали?

— Как и в прошлый раз — к Чарли в Румынию. Во-первых, Джинни нужно развеяться, особенно после того, что произошло. Во-вторых, они поехали по туристическим путевкам, а это, знаешь ли, не дешево, так что на всех денег не хватило.

— Даже после того, как ты им регулярно подсовываешь в хранилище галеоны? — Поттер уселся на кровать друга.

— Но ты ведь тоже «помогаешь» крестному в этом вопросе, а я что-то не заметил, чтобы в его внешнем виде что-то поменялось.

Снизу раздался грохот. Рон покосился на приоткрытую дверь. Парой секунд позже оба мальчика выбежали из комнаты и, облокотившись на довольно-таки хлипкие перила, попытались разглядеть, что происходит на первом этаже. От следующего взрыва весь дом тряхнуло так, что мальчики всерьез забеспокоились о том, устоит ли он. Следом раздался разъяренный вопль Перси:

— Хватит, я сказал! Немедленно прекратить!

Гарри и Рон переглянулись и, из осторожности выждав некоторое время, решили спуститься вниз. Их глазам предстало незабываемое зрелище: кухня была разгромлена начисто. С потолка плавно, крупными хлопьями, опускалась сажа. Повсюду битое стекло, остатки сервиза, обгорелые деревяшки….

— Убью, — пообещал Перси, глядя на откровенно веселившихся Фреда и Джорджа, — самым медленным и мучительным способом.

Гарри тихо присвистнул, оглядывая кухню.

— Ну вы и молодцы, — тихо произнес он. — Где остальные?

— Смылись, — радостно сообщил один из близнецов.

— Причем не в самом лучшем расположении духа, — сказал вошедший Ремус Люпин. — Все-таки зря вы это устроили.

— Сами устроили, сами и будете убирать! — рявкнул Перси.

У Фреда и Джорджа мгновенно вытянулись лица.

— Э-э, Персик, а как же мы без магии…? — спросил один из них. — Тут же столько работы, а нам колдовать летом нельзя!

— В самом деле, Перси, я думаю… — начал Ремус.

— Пусть сами убирают то, что тут устроили, — отрезал самый старший из присутствующих братьев Уизли, — и помогать им вовсе не обязательно.

— А кушать мы где будем? — грустно спросил один из близнецов.

— И самое главное — что именно? — тут же поинтересовался второй.

— У нас под боком маггловская деревня находится, — заявил Перси. — Так что до тех пор, пока вы тут не уберетесь, будем питаться там.

Круто развернувшись, он вышел из кухни, попытавшись при этом эффектно хлопнуть дверью. Не вышло. Бедная дверь, не выдержав свалившихся на ее древесную душу невзгод, отвалилась сама, вырвав вместе «с мясом» весь дверной косяк. Перси чертыхнулся и последовал к своей комнате.

— Ну, Гарри, что-то мне подсказывает — у тебя будет веселое лето, — улыбнулся Ремус, наблюдая, как мальчики осторожно левитируют в комнату Рона вторую кровать. — Хотя, учитывая Фреда и Джорджа, даже чересчур веселое. В общем, я к вам буду заходить и проверять, что еще вы тут взорвали, а пока, пожалуй, пойду домой.

* * *

Утро следующего дня началось со тука в дверь. Настойчивого такого стука, сопровождаемого не менее настойчивым призывом проснуться:

— Рональд! Уже десять утра! — Перси, похоже, надоело барабанить в дверь, и он попытался ее открыть.

К счастью, Рон догадался накануне ее запереть. Поэтому теперь у него было секунд пятнадцать, чтобы оторвать голову от подушки, нашарить волшебную палочку и использовать чары иллюзии. И, когда пару минут спустя, вместе с неимоверно сонным Поттером они открыли дверь, Перси ничего криминального не увидел: все та же комната младшего брата. Плюс еще одна кровать.

— Чего? — сонно моргая, осведомился Рон.

— Я сейчас ухожу, и примерно до обеда меня не будет, — сообщил Перси, — поэтому тебе, как самому ответственному, поручаю разобраться со списком дел и проконтролировать, чтобы Фред и Джордж убрались-таки на кухне.

Сунув плохо соображавшему спросонья Рональду свиток, он удалился, и вопрос «А как я это, собственно, сделаю?» повис в воздухе.

— Ладно, раз уж встали, давай-ка спустимся вниз и заглянем в «эпицентр погрома» имени твоих братьев, — решил Гарри. — Должно же там хоть что-то остаться съедобного?

Как выяснилось, растаскиванием этого самого «съедобного» уже давно занимались Фред с Джорджем, даже и не собираясь начинать ремонт кухни.

— Присоединяйтесь, — невнятно произнес один из близнецов, дожевывая кусок хлеба. — Тут есть все, что хотите: печеная картошка, жареное мясо, правда, слегка припорошенное сажей…

— … еще есть запеченные яблоки, — заявил второй, — и некое подобие яичницы.

Представив себе эту яичницу, Рон поморщился.

— Ко мне только что Перси заходил, — сообщил он, — и просил передать вам, чтобы кухню привели в порядок хотя бы к обеду.

— Он что, с Гремучей Ивы упал? — фыркнул Джордж. — Да тут дня три копаться, как минимум. К тому же мы мамин любимый сервиз грохнули, а это вообще полный …

— Это чем вы так умудрились-то? — недоверчиво спросил Рональд. — Я же знаю — у нее чары неразбиваемости на этот сервиз были наложены.

— Учись, младший братец, пока мы живы, — Фред наставительно поднял в воздух указательный палец.

— Чувствуется, это ненадолго, — хмыкнул Гарри и, прихватив с собой пару яблок, вышел вместе с Роном на улицу.

— Тэк-с, первый пункт — сад, — сказал он, заглядывая во взятый у Рона список «дел на лето». — Где у вас тут сад?

— За домом, — произнес Рон, жуя яблоко. — Только «садом» его может назвать человек с очень большой фантазией — это, скорее, поросший сорняками огород.

Помимо уже названных Рональдом сорняков обнаружился старый клен, наполовину вросший в ограду и угрожающе накренившийся в сторону дома. У его корней копошился вполне освоившийся в новой обстановке Шинзор. Неподалеку от клена стояли несколько яблонь.

— «Прополка грядок», — упавшим голосом прочел Поттер. — Да какая, к Мерлину, прополка? Здесь растет все, что угодно, кроме указанных твоей мамой в списке моркови и картошки! Где хоть эти грядки должны быть?

Уизли неопределенно махнул рукой в сторону клена.

— Слушай, а чего мы тут будем возиться? — наконец сказал он, выбросив огрызок в траву «в качестве удобряющего элемента». — Давай отправим сюда Фреда и Джорджа, а сами в два-три взмаха волшебной палочкой восстановим кухню?

— Они нас потом все каникулы дергать будут, чтобы мы им чего-нибудь наколдовали, а то и вообще всю работу по дому свалят. Иначе, выдадут с потрохами.

— М-да, — Рон с неприязнью посмотрел на прислоненные к стене дома лопату, грабли и мотыгу. Провести все лето на «полевых работах» ему совершенно не хотелось.

— Хотя, это, в принципе, идея отличная. Давай сделаем вот как: подождем, пока они от своей уборки кухни не взвоют, и только тогда с кучей условий согласимся им чем-нибудь помочь.

— Но сегодня нам все равно придется хотя бы пол дня поработать, потому что вправить Фреду и Джорджу мозги может только Перси.

— Ну, тогда давай разбирать инструменты. Кстати, а что это еще внизу за приписка про садовых гномов?

— Чего-чего? — Рон склонился над листком. — А, садовые гномы… это ерунда. Потом объясню.

Где-то пол часа спустя, когда со стороны калитки в «сад» до клена была прорублена широкая тропинка, ребята решили сделать короткую передышку.

— Теперь я точно уверен, что Фреду и Джорджу с этой кухней гораздо легче, чем нам, — заявил Рон, утирая со лба пот. — Тут еще работать и работать… кстати, видишь во-он там такое растеньице, ярко-желтое?

— Ага, — выдохнул Поттер, устало прислонившийся к дереву.

— Его не трогай и вообще лучше не приближайся — судя по тем фиолетовым жилкам, опять покормить забыли.

— Покормить? — удивленно переспросил Гарри, наблюдая за тем, как на один из огненно-желтых цветков опускается крупный шмель и забирается в него. Следом раздался «чпок» и тихий хруст.

— Ну, уже не так плохо, — прокомментировал Рон. — А называется это вечно голодное чудо — росянник, в смысле — росянка. Я его года два назад посадил.

— Так это у тебя тут собственный источник ценных ингредиентов?

— Вроде того, потому я тебя прошу в тот угол сада, где моя росянка обитается, вообще не лезть — там помимо нее еще несколько интересных растений есть. Я там сам покопаюсь попозже.

Из открытого окна кухни высунулись две рыжие головы — близнецам, оглашавшим все прошедшее время окрестности своим громким чихом, возиться на кухне надоело.

— Чем заняты? — осведомился один из них.

— Не хотите поменяться? — тут же спросил второй.

— Чем это? — Рон изобразил на лице искреннее недоумение.

— Ну, вы на кухне приберетесь, а мы в саду покопаемся, — Фред слегка наклонил голову вперед.

Вот теперь-то Рон удивился по-настоящему.

— Что, уже?

— Чего «уже»? — не понял Джордж.

Слизеринцы между собой переглянулись.

— Не-а, — Поттер отрицательно покачать головой, — мы лучше пока сами.

— Как знаете, — пожал плечами Фред, — мы вам хотели помочь — дать работу полегче, а сами бы в саду копались… дело ваше.

— Ага, «работу полегче», — передразнил Рональд, — самим, небось, уже надоело пыль глотать — вот и решили нас подрядить.

— Ничего, пусть еще до завтра покопошатся там, а дальше — посмотрим, — Гарри с тоской посмотрел на лопату. — Ладно, пошли, нам еще хотя бы четверть сада надо прополоть — для видимости активной работы.

Еще через два часа маханий лопатой и граблями, мальчики решили, что с них на сегодня хватит и отправились в дом. Им, в отличие от Фреда и Джорджа, четких временных установок по работе никто не давал.

Перси вернулся не к обеду, а гораздо позже — часам к четырем. Зато он принес с собой два увесистых пакета с едой в руках и противно каркающего Ракшаса на плече.

— Поттер, это твоя птица? — спросил он, обозревая замершую на пороге компанию. Судя по лицам присутствующих, они о чем-то спорили.

— Персик, ты вернулся! — Фред изобразил на лице радость. — А мы уже думали идти тебя искать…

Перси мгновенно покраснел.

— Много бы вы нашли… — смущенно буркнул он, проходя в гостиную и бросая пакеты на диван. Ракшас с его плеча мгновенно перебрался на плечо Поттера, настойчиво требуя от хозяина отвязать с лапы письма.

Пока Перси инспектировал проделанную близнецами работу, Гарри и Рон расселись в креслах.

— Кто пишет? — поинтересовался Рональд.

— Сорвин, мама и, как ни странно, Дурсли.

— Дурсли?

— Ну да. Помнишь, я вам с Малфоем рассказывал о Дадли? Так вот, мы с ним переписываемся. Только от его родителей мне никогда особо длинных посланий не приходило, во всяком случае, до сих пор, — произнес Гарри, распечатывая конверт.

— И что нового? — поинтересовался Рон.

— Погоди, сейчас… Мерлин!

— Что? — встрепенулся Уизли.

Поттер, тихо посмеиваясь, перебросил письмо в руки своему другу.

— Прочитай и скажи, что ты по этому поводу думаешь.

С кухни раздавались недовольные возгласы близнецов, прерываемые раздраженным Перси.

— С ума сойти! — Рональд всплеснул руками. — Они, что, больше не знают, куда его отправить на лето?

— Так ведь тетя Петунья написала, что Мардж в больнице, а никто целых два месяца с Дадли возиться не хочет, — развел руками Гарри.

— И ты думаешь, что ему можно будет у нас пожить эти самые два месяца? Гарри, ты с ума сошел!

— Что за шум, а драки нет? — Фреду слушать наставительные излияния старшего брата надоело, и он решил прогуляться до гостиной.

— Позови сюда Перси, пожалуйста, — попросил Рон.

— Еще чего не хватало! Он и так сюда придет! Дайте моим бедным ушам хоть на пару минут насладиться благословенной тишиной, — хмыкнул Фред.

— Откуда только таких умных слов набрался? — пробурчал Рон, еще раз перечитывая послание от Петуньи Дурсль.

— Мой непутевый братец, даже ты заговоришь высоким слогом после пятиминутного общения с Персиком на повышенных тонах. А вот, кстати говоря, и он.

— Перси, — осторожно позвал Рон старшего брата, который, судя по лицу, пребывал не в самом лучшем расположении духа. — У нас тут маленькая проблемка возникла.

Тот, смерив брата взглядом типа «чем еще вы меня сегодня обрадуете», обратился в слух.

— Тут родственники Гарри попросили его на лето приютить кузена…

— Он сквиб и более или менее разбирается в магии, — поспешно добавил Поттер. — И ему тринадцать-четырнадцать лет.

Перси замер с широко распахнутыми глазами, обдумывая ситуацию.

— А больше его отправить некуда? — слабым голосом спросил он несколько секунд спустя.

Гарри отрицательно помотал головой.

— Тетя Петунья и дядя Вернон уезжают на два месяца, а Дадли никто к себе брать не хочет — со свихнувшимся на магии подростком возиться…

— Стоп! — прервал его излияния старший из братьев Уизли. — Так его родители магглы?

— Да.

Перси с тоской посмотрел на пакеты с едой и плавно осел в ближайшее кресло.

— Погодите. Давайте рассуждать логически. Этот Дадли — сквиб, и, следовательно, чего бы вы там не говорили, в магии он ни в зуб ногой. Вы его хотите пригласить сюда. Во всей этой вашей затее, ребята, есть один… нет, два существенных минуса. Первый — сквибу в магическом доме (и это не упоминая про сад и отцовский гараж, куда вы все обязательно сунете свои носы) придется очень несладко. Второй — Фред и Джордж ему покоя не дадут.

— Верно, — хором сказали Фред и только что вошедший в комнату Джордж. — Покоя мы не дадим никому.

— Вас эти два пункта не убедили? — спросил Перси. — Судя по лицам — нет.

— Персик, да чего ты? — встрепенулся вдруг Джордж. — Одним сквибом больше, одним — меньше. Может, он нам даже с уборкой в доме в целом и на кухне в частности поможет?

— Но вы двое за него будете отвечать, — Гарри и Рон кивнули. — Ну, когда его надо забирать? И, что самое главное, как именно?

— Забрать Дадли просили завтра утром. Вообще, я думаю можно этот самый ваш фордик «Англия» взять.

— А ты водить умеешь? — ехидно осведомился Фред.

Гостиная снова погрузилась в сосредоточенное молчание.

* * *

В одиннадцать часов утра на Тисовой улице в доме номер четыре произошло нечто невероятное: из камина мистера и миссис Дурсль, который они давным-давно собирались поменять на искусственный, буквально-таки вывалились двое подростков, перемазанных в саже.

— Гарри, здравствуй! — Петунья Дурсль радостно заулыбалась при виде старательно стиравшего с лица сажу Поттера. Тем не менее, она благоразумно воздержалась от крепких родственных объятий.

— Здравствуйте, тетя Петунья, — ответил мальчик.

Вывалившийся следом за ним из камина Рон огласил гостиную громким чихом.

— Здравствуйте, — вежливо произнес он. — Я Рон Уизли — друг Гарри.

Сверху раздался грохот и, буквально кубарем скатившись вниз по лестнице, перед гостями предстал Дадли Дурсль. Не гнушаясь внешним видом своего кузена, он крепко обнял Гарри (который на его фоне выглядел худым, как щепка) и со счастливой улыбкой, сопровождаемой фразой «очень рад знакомству», пожал руку Рональду. Бедняга Уизли потом ее еще долго разминал после этого воистину богатырского рукопожатия.

— Я уже почти все книги упаковал, — объявил Дадли.

— Э-мм, это, конечно, очень хорошо, но мы ваш камин к общей сети подключили только на пол часа. Так что, если можно, давайте побыстрее? — попросил Поттер, который все утро выслушивал нудение Перси, кого, собственно, и надо было благодарить за подключение камина.

— Да-да, Дадлюсик минут через десять будет полностью готов, — проворковала Петунья, ласково гладя сына по волосам. — Вы бы пока чаю попили, мальчики.

«Мальчики» на чай согласились и даже к нему взяли бутербродов, поскольку кухня в Норе все еще представляла собой жалкое и неудобоваримое зрелище. После разговора о дрелях с Дурслем-старшим, которого Рон пообещал познакомить со своим отцом, и увещеваний тети Петуньи, что за «Дадлепусиком» нужно неусыпно приглядывать, всех троих мальчиков и гору чемоданов Дадли допустили до камина. Далее последовали слезные прощания с «Дадликом» (как будто отправлялся он не в гости к кузену, а, как минимум, на войну) сопровождаемые мудрыми материнско-отцовскими наставлениями, во время которых Рон уже начал с тревогой коситься на часы. Они едва-едва уложились в назначенные пол часа.

В половине двенадцатого вся дружная компания вместе с чемоданами в руках, зубах и зажатых между коленями, вывалилась из камина посреди гостиной Норы. Встречали их Перси, Фред и Джордж. Близнецы, выяснившие, что у их старшего брата есть знакомые в Министерстве Магии, уже битый час пытались у него выпросить имена этих «добрейшей души людей», чтобы самим иметь возможность пошаманить с каминами.

— Э-э, здрасте, — выдавил Дадли, когда три ярко-рыжие макушки споривших между собой братьев повернулись к нему.

Все оставшееся до обеда время, а это где-то около полутора часа, Уизли, не считая Перси и отправленного ему в помощь Поттера, были заняты обустройством их нежданного гостя в Норе. Все-таки комната Джинни пустой все лето стоять не будет — именно туда и «заселили» Дурсля. Пока Перси и Гарри возились на кухне, пытаясь сготовить на тамошних останках плиты хоть что-то приличное, близнецы вместе с Роном водили Дадли по дому, показывая, что где находится. Причем Фред и Джордж, судя по лихорадочному блеску в глазах, решили для себя, что Дадли будет лучшим кандидатом на роль подопытного кролика в их экспериментах.

Вторую половину дня обитатели Норы решили посвятить уборочной деятельности. Перси, скрепя сердце и тихо цедя ругательства в сторону близнецов, согласился им помогать убираться на кухне, а Дадли был направлен в сад.

— Классные у вас часы стоят в гостиной, — сказал он Рону, пока мальчики решали, откуда им сегодня начать.

— Ага, — кивнул Уизли, косясь в сторону ярко-желтой и хорошо покормленной росянки.

— И деления на часах необычные — вместо времени названия: «дом», «учеба», «отдых»…

— Их мама с отцом так заколдовали.

— А чего у вас, кстати, с кухней произошло? — видя отсутствие энтузиазма в разговоре, Дадли быстро сменил тему.

— Да так, близнецы баловались. Они у нас — ходячее стихийное бедствие. Все над чем-то экспериментируют в своей комнате, маму туда не допускают… В общем, я с содроганием жду того момента, когда они нам всем покажут результаты своей «работы». Поэтому, кстати, я вам обоим крайне не рекомендую брать что-либо у них из рук — себе дороже выйдет. Это раньше-то они за неимением лучших кандидатур все свои изобретения на мне испытывали, а теперь…

— Ты рассказывал, — отмахнулся Гарри.

— Угу, а вы с Малфоем надо мной смеялись, — мрачно буркнул Рональд, и, поскольку сегодня лопата досталась именно ему, принялся вскапывать землю. — Кстати, а что там тебе Сорвин интересного пишет?

— Что все в нашем хранилище в порядке, и он себе взял еще пару осколков Еиналеж для каких-то там их с Дамблдором дел, — ответил Поттер, лениво елозя граблями по пустой грядке. — Там еще коротенькое сообщение от Дамблдора. Тема практически та же. Ронни, а ты знаешь, что уважаемый директор, оказывается, в курсе всех наших поползновений с Философским камнем?

Рыжий мальчик кивнул.

— Так у вас есть Философский камень? — восхищенно воскликнул Дадли.

— Ты бы еще громче крикнул — вдруг в Лондоне тебя не услышали? — ехидно сказал Рон, косясь на кухонные окна, в которых мелькали Перси и близнецы. — Это, между прочим, большой секрет, поэтому держи рот на замке.

— Все-таки, что там с Дамблдором? — нетерпеливо переспросил Гарри.

— Все он, хитрый дядька, знает, и даже передавал тебе похвалу за нестандартное мышление.

— В смысле? Так выходит, он еще и доволен тем, что мы стащили Камень и осколки зеркала?

— А чего ему быть недовольным? Попросил у нас камушек — мы ему и дали, а так пришлось бы идти на поклон к Фламелю или вообще, не дай Мерлин, такую ценную штучку уничтожить. К тому же, мы им пользоваться не умеем и нам он как-то пока не особо нужен… Короче, вполне выгодный для него вариант развития событий.

— М-да, Дамблдор не перестает меня удивлять, — вздохнул Гарри.

Глава 2. Письмо от Малфоя

Эти летние каникулы для Дадли Дурсля были полны необыкновенных и удивительных событий. Жил он в доме семейства волшебников Уизли вместе со свом кузеном и не переставал удивляться каждой мелочи, начиная от обычных часов и заканчивая самопомешивающимся кастрюлями. Его приводили в искренний восторг магические шахматы, книги по волшебству, постоянно выдающее комментарии по поводу внешнего вида зеркало и еще множество других вещей, казавшихся обыденными любому волшебнику, но являвшие собой истинное чудо для мальчика-маггла.

Первая неделя каникул прошла на «полевых работах» в ожидании того, как Фред и Джордж, которым уже надоело разгребать результаты собственноручно учиненного взрыва, будут слезно умолять всех троих ребят поменяться с ними работой. Хотя, инициатором продолжения работы в саду был именно Рон, которому приспичило покопаться на грядке со своими растениями, каковые он втихаря ото всех выращивал. Причем, одной росянкой дело здесь не ограничилось. Так что Дадли имел удовольствие на протяжении нескольких дней подряд выслушивать лекции о магических растениях в исполнении Рональда Уизли, уже давно искавшего такого внимательного слушателя. Дурсль-младший вообще от Рона ни на шаг не отходил и едва ли не обожествлял его, благодаря тому, что Уизли его беспрестанно просвещал в травологии и зельях. Другое дело, конечно, что Дадли мало что понимал из слов Рональда, но это уже было не так важно.

Подошла к концу и вторая неделя. Близился день рождения Гарри Поттера, а писем от Малфоя до сих пор не было. У мальчиков создалось впечатление, что Драко просто-напросто растворился или куда-то забился поглубже и носу не кажет из Малфой-Мэнора. Что же до Рона — ему наконец-то надоело возиться в земле, и он все чаще стал поглядывать в сторону продолжавшей пребывать в нетронутом после своего разгрома состоянии кухни. Собственно, сия проблема объяснялась очень просто — Фред и Джордж даже и не пытались изобразить хоть какую-нибудь деятельность и весь день занимались тем, что устраивали на этом своеобразном «полигоне» свои эксперименты. Перси их унять даже и не пытался — знал, что это дело бесполезное, поскольку без чуткого и любящего материнского окрика близнецы потеряли остатки совести.

В последнее время к ним присоединился и Дадли, заинтересовавшийся деятельностью этого персонального стихийного бедствия многочисленного клана Уизли. На первых порах, конечно, Дурсль чаще становился объектом испытаний, а не одним из наблюдателей, но очень скоро его энтузиазм просто покорил сердца близнецов, и те его всюду таскали за собой. Никому даже в голову не пришло вопроса о том, чтобы отправить кузена Поттера домой пораньше.

Тридцатого июля, хотя вернее — уже тридцать первого (третий час ночи — аргумент серьезный, верно?), Гарри Поттера ожидал небольшой сюрприз. Впрочем, сюрприз этот не столько его ждал, сколько свалился как снег на голову. И был, надо признать, частично очень и очень неприятным. Поскольку население Норы давным-давно привыкло к тому, что спать все ложатся, в лучшем случае, под утро, к моменту «прибытия» Ракшаса вместе с увесистыми посылками, деятельность в гостиной была в самом разгаре.

— Поттер, твой птиц прилетел, — заметил один из близнецов, занимавшийся на кухне варкой какой-то неудобоваримой гадости, на которую Рон даже глядеть не хотел.

— Я знаю, — буркнул Гарри, отрываясь от пергамента с домашним заданием по трансфигурации. Как ни странно, думалось на такую серьезную тему лучше именно по ночам.

Кейнерил, неизвестно где пропадавший в последние дни, пару раз громко каркнул для порядка, чем переполошил развалившегося в кресле Фреда, задремавшего под своими конспектами по чарам.

— Что за чумная птица? — зевнув, пробурчал он. — Ни секунды покоя…

— Кто бы говорил? — риторически фыркнул Рон, игравший с Дадли Дурслем в шахматы. К несчастью последнего, серьезную конкуренцию Рону он составить не мог и уже в который раз терпел поражение.

На лестнице показался Перси Уизли.

— Угомоните это нечто! — возмущенно потребовал он, стараясь не обращать внимания на носившегося по гостиной с привязанными к лапам кулями Ракшаса. — Я не могу сосредоточиться и дописать…

— …любовное послание своей милой Пенелопе, — глумливо протянул Джордж.

— Какой Пенелопе? — встрепенулся Фред и вопрошающе уставился на брата.

— Пенелопа Кристалл — староста Когтеврана, — милостиво пояснил Джордж, — по совместительству — подружка нашего Персика.

— Что за вздор? — возмутился «Персик», стремительно при этом краснея и выдавая себя с головой.

Рон, Гарри и Дадли тихо прыснули.

— И вообще, это не ваше дело! — воскликнул Перси и удалился к себе в комнату. Через пару секунд наверху громко хлопнула дверь в его комнату.

— Обиделся, — констатировал Фред.

— Слушайте, так вы серьезно насчет этой Кристалл? — переспросил Рон.

— Ага, — Джордж отослал своего брата-близнеца на кухню и теперь сам вольготно развалился на диване. — Она же была одной из жертв, помнишь?

— Ну, такое не забудешь, учитывая, что мы с ней, как бы помягче выразиться, «попали под удар» одновременно, — неприятно улыбнулся Рональд.

— Так вот, наш Персик так страдал, так страдал, что даже нас с Фредди пробрало, — театральным шепотом произнес Джордж.

— Да уж, такое редко случается. Гарри, я, конечно, понимаю, что тебе очень интересно все это слушать, но может ты все-таки разберешься с Ракшасом? Посылочки-то у него не легкие, — протянул Рон, глядя на ухмыляющегося друга.

— А? Да, сейчас.

Через пару минут, когда все бечевки и ленточки были отвязаны, освобожденный от своей ноши Кейнерил на удивление быстро смылся через окно на улицу, опасаясь, видимо, что его еще чем-нибудь нагрузят.

— Ну?

— От Гермионы, — на тумбочку возле кресла опустилась прямоугольная посылка с письмом, содержавшая, судя по виду, увесистую книженцию.

— Ну-ка, ну-ка, — оживился Джордж. — Послание от нашей Мисс Заучки? От Мозга всея Гриффиндора? Это интересно…

— От Хагрида, — полупрозрачный мешочек с шерстью акромантулов почти мгновенно перекочевал в руки Рональда, сразу же принявшегося объяснять Дадли, что за ценности он имеет честь лицезреть. Письмо лесничего отправилось к письму Гермионы.

— Сорвин, — совсем уж тоненькая посылочка была положена туда же.

— И… ну и ну, Малфой!

— Наконец-то! — Рон вскочил со стула и навис над Поттером. — Читай быстрее — хочу узнать, почему эта зараза уже две недели молчком сидит в своем особняке.

Гарольд демонстративно посмотрел сначала в сторону Джорджа, а потом и на высунувшегося из кухни Фреда. Рональд досадливо отмахнулся.

— Ну, ладно, как знаешь, — Гарри распечатал конверт и развернул пергамент.

«Привет, Поттер.

Ну, как, вы с Уизелом без меня от скуки еще не умерли? Нет? Что ж, тогда позволь тебя поздравить с очередным днем рождения и пожелать… чего там обычно нормальным людям желают? Здоровья? Так ты и без того самый здоровый в нашей компании, если, конечно, не брать в расчет твою голову. Богатства? Мерлин, Поттер, не мне тебе этого желать. Тем более — в присутствии Уизли, который раньше как трясся над каждым кнатом, так и теперь продолжает жмотничать, если только дело не касается его драгоценных зелий. Удачи? Ну, уж нет. Во-первых, она и мне пригодилась бы, а, во-вторых, у тебя ее и так навалом. Что еще можно придумать? В общем, сам реши, чего бы ты хотел для себя, и считай, что именно этого я тебе и желаю. По этой причине, кстати, ничего не посылаю — уже просто не знаю, чего такого можно было бы изобрести. Да и Кейнерил твой вряд ли унесет то, что я сначала намеревался подарить — к тому времени, когда он ко мне прилетел, его и так успели порядочно нагрузить.

Кстати, вам с Ронни наверное до жути интересно, где это я уже вторую неделю кукую, угадал? Ключевой вопрос не „где“, а „с кем“. Так вот, нахожусь я в теплом семейном кругу, где старшие со мной круглосуточно делятся своим внушительным опытом по части выживания в тяжелых условиях. Вчера нас посетила моя дражайшая тетушка и, похоже, все лето будет реять надо мной аки коршун, засыпая ценными советами — она уже успела всех до белого каления довести своими закидонами. На ее фоне даже отец со своей вековой мудростью стушевался. А вообще, если хочешь повеселиться — почитай „Ежедневный пророк“. Не поверишь, чего там только не напишут — такие „шикарные“ статейки про мою родню проскальзывают!

P.S. Вспомнил вот одну замечательную поговорку, которую ты мне недавно рассказал — это просто гениально! Теперь каждый день тренируюсь в ее прямом исполнении, чего и тебе желаю.

P.P.S. А теперь к серьезному. До первого сентября мы с вами вряд ли пересечемся. Просто у меня дома уйма работы нашлась, так что вот вам с Уизелом мой наказ: дожить до этой знаменательной даты.

Как всегда ваш, потому что вы без меня все равно никуда не денетесь, Драко Люциус Малфой.»

— Я его убью! — с чувством произнес Рон, ударив кулаком по подлокотнику кресла. — Прямо на платформе! У-у, белобрысый гад! Даже в письме меня обхаять умудрился! Ну, я ему устрою!

— М-да, Драко — мастер писать письма, поднимающие настроение, — задумчиво пробормотал Гарри. — Эй, Джордж, ты куда это полез?

Один из близнецов, попытался незаметно стащить письмо Гермионы, пока Поттер был занят прочтением послания от Малфоя-младшего.

— Глянем-ка, что тебе пишет Леди Большие Зубы, — произнес он, предварительно отскакивая подальше от мгновенно разозлившегося Гарри. — «Милый Гарри…». Ух ты, многообещающее начало!

— Джордж, дай сюда письмо! — прошипел Поттер, поднимаясь с дивана.

Со старенькой хлипкой люстры свесился Шинзор, всерьез заинтересованный происходящим. Все три головы недоуменно переглянулись, а потом уставились на медленно звереющего Гарольда.

— «…Поздравляю тебя с днем рождения и желаю хорошо отдохнуть перед новым учебным годом. Кстати об учебе, посылаю тебе эту занятную книгу — думаю, учитывая, что мы вместе будем ходить на нумерологию, она тебе очень пригодится…», — продолжил чтение Джордж.

Громким смешком свое отношение к происходящему выказал Фред.

— Так, либо ты мне сейчас отдашь это чертово письмо, либо чьей-то мамочке придется основательно потрудиться, прежде чем соскрести остатки «сыночка» со стены! — Гарри с явной угрозой на лице приближался к Джорджу.

— О, я жутко испугался! — засмеялся тот и продолжил чтение:

— «Надеюсь, у тебя все в порядке? Мы с родителями сейчас во Франции. Здесь так интересно!..». Так, рассуждения про жизнь французов мы опустим… Ага, а вот это уже гораздо интереснее…

— Accio, письмо Гермионы Грэйнджер! — сухо произнес Гарольд, направляя палочку в сторону Джорджа. Тут же искомый пергамент опустился в его руку.

Рон с укором посмотрел на друга.

— Поттер, ты чего? — удивился Джордж. — Летом же нельзя колдовать! Тебе из Министерства пришлют предупреждение!

Гарри, мысленно успевший себя отругать как следует за такую глупую выходку, нашел способ оправдаться:

— Думаю, у Министерства Магии сейчас есть проблемы посерьезнее какого-то там использованного подростком слабенького заклинания призыва.

— Это ты к чему клонишь? — на лестнице снова показалась рыжая голова Перси. — Кстати, Джордж, вернется мать — я ей все расскажу о вашем с Фредом идиотском поведении.

Вернувшийся с кухни Фред, притащивший с собой котел и водрузивший его в угол комнаты, только презрительно фыркнул.

— Расскажи, расскажи, а мы ненароком обмолвимся о том, что ты сохнешь по Пенелопе Кристалл. Вот и подумай, чья участь хуже: наша, или твоя, учитывая, что нас с братцем мама отчитает быстренько и забудет, а тебя терроризировать будет еще долго.

Перси нахмурился.

— Ой, зря ты… — начал Рональд, собираясь высказать своему другу все, что он думает о необдуманном поступке последнего, но его перебил Фред:

— Так что ты там говорил про серьезные проблемы у Министерства?

Все четверо Уизли, вместе с Дурслем, столпились вокруг Поттера. Тот в ответ загадочно ухмыльнулся и помахал в воздухе малфоевским письмом. Никто ничего не понял.

— О, знаю! — воскликнул вдруг Дадли. — Письмо зашифровано, так?

— Зачем Малфою письма шифровать? — недоверчиво спросил Рон. — Ему, что, заняться больше нечем? Дадли, ты, по-моему, насмотрелся маггловских шпионских фильмов.

— Вообще-то, я подозреваю, что он прав, — многозначительно произнес Гарри.

В глазах близнецов, обожавших всякие авантюры, мгновенно вспыхнул огонек.

— Поттер, рассказывай, — безапелляционно заявили они в один голос, садясь по бокам устроившегося на диване Гарри.

— В общем, на мысль меня навело его упоминание о пословице — есть одно такое высказывание по поводу слизеринцев и их качеств. Если вкратце: надо искать в словах слизеринца второй смысл.

Рон, который в отличие от других слышал полную версию «похода в Тайную Комнату», понимающе ухмыльнулся.

— Поэтому, — продолжил Гарри. — Письмо надо просматривать в этом контексте. Первый абзац — это вообще сплошная ерунда. Драко, похоже, писал первое, что ему в голову пришло или пытался заморочить голову кому-то, для чьих глаз написанное не предназначалось. Самое интересное — дальше. Выходит, что Малфой заперт дома и не может оттуда никуда деться, да еще и вынужден терпеть отцовские попытки его перевоспитать. Во всяком случае — терпел. До того момента, когда к нему заявилась эта самая «тетушка» и Люциус чуть ли не на его же защиту встал. Никто не знает, что это может быть за «родственица»?

— Ну, это, наверное, что-то вроде тети Мардж, — задумчиво протянул Дадли. — Это сестра папы. Она к нам иногда приезжает и просто покоя мне не дает своими нравоучениями. Ужас натуральный!

— Кстати, а куда это твои родители уехали? — улучил момент спросить Перси.

— А… ну, у папы родственник в Германии… дальний… ему там что-то плохо стало, и он папу с мамой туда вызвал — что-то очень срочное. Мне не говорили, почему надо именно на полтора месяца куда-то уезжать… но мне и у вас тут очень даже интересно каникулы провести, — поспешно добавил Дурсль-младший.

— Понятно, — протянул Фред, опасливо косясь на остывающий котел с неизвестным зельем. — Так что с письмом?

— Ну, если исключить то, что мы не знаем, кто такая милая тетушка Драко Малфоя, судя по письму, я могу точно сказать, что про нее будет упоминаться в «Ежедневном пророке», — Поттер указал на последние строчки. — А еще мне кажется, что именно из-за нее у Министерства Магии и есть эти самые проблемы.

В прихожей раздалось сразу несколько аппарационных хлопков. Гарри, спрятав от греха подальше послание от Малфоя в карман джинсов, достал палочку и осторожно шагнул в сторону дверного проема в коридор. Секундой позже его чуть не сшибла взмыленная Лили Поттер с яростно поблескивающими глазами, которая мгновенно сориентировалась в обстановке и уселась ближайшее кресло, скрестив руки на груди и изобразив абсолютную неприступность.

Следом за ней в гостиную пулей влетели Ремус Люпин и Сириус Блэк вместе с той же Эмми Глэдис.

— Прекрати нести чушь, Эванс! — Блэк в порыве чувств явно припомнил школьные годы. — Да что с ним станется-то?

— Слушай, Блохастый, не указывай мне что делать! Это мой сын и я сама решаю, кто, сколько и в какую смену будет тут дежурить и его защищать!

Уизли, рефлекторно сиганувшие за диван, с приоткрывшимися от удивления ртами наблюдали за разыгрывавшимся у них на глазах спектаклем.

— Лили, я думаю, Сириус прав, — осторожно сказал Ремус. — Я уверен, что Гарри лучше воспримет мои каждодневные появления, чем совершенно посторонних людей, которые к тому же…

— Э-э, я полностью согласен с Ремусом, — Поттер выбрался из-за спинки кресла, куда он шмыгнул при виде всей этой компании.

— Гарри, ты почему не спишь? Уже начало пятого утра! — возмутилась Лили Поттер, мгновенно переключаясь с одного на другое.

— Миссис Поттер, у нас тут никто не спит, — Перси, поправив рубашку, выбрался из своего укрытия, — Гарри не один такой.

Следом за «Персиком» на глаза авроров вылезли и близнецы с Роном и Дадли.

— Здравствуйте, — произнес Дурсль, смущенно потирая переносицу. — Я Дадли, моя мама — ваша сестра.

— Ах, так ты сын Петуньи? А что ты тут делаешь? — пока остальные гости разбрелись по гостиной, Лили продолжала «допрашивать» домочадцев.

— Мама попросила Гарри меня на каникулы к себе в гости забрать — им с отцом срочно понадобилось уехать…

— И он притащил маггла в магический дом? Твой сын совсем рехнулся? — воскликнул Сириус.

— Закрой рот, — процедила Лили.

— Сириус! — предупреждающе произнес Люпин.

— Нет, ну это уже никуда не годится! — молчавшая до сих пор Эмми Глэдис решила, что пришло время и ей вставить свое веское слово в разговор. — Мало того, что надо круглосуточно ошиваться поблизости в этой глуши деревенской из-за глупого мальчишки, так еще и за магглом присматривать? Вы, кстати, в курсе, что ваш сын нарушил закон, рассказав своему кузену о нашем мире?

— И что? Я Петунье тоже рассказывала о волшебстве! — воскликнула миссис Поттер.

— Но… — Глэдис явно собралась сказать еще что-то, но, заметив ехидно улыбающихся Фреда и Джорджа, с которыми она в прошлый раз совершенно не поладила, замолчала.

— А по какому поводу, собственно, паника? — несколько высокомерно поинтересовался Перси, которому весь этот балаган начал надоедать.

— Я хочу знать, как этот маггл оказался здесь! — продолжал настаивать Блэк.

— Персиваль, думаю, на днях вы все узнаете, — коротко ответил Ремус старшему из присутствующих братьев Уизли. — А нам пора обратно в Аврориат, не так ли, Сириус?

Тот, что-то недовольно бурча, скрылся вместе с Глэдис. Следом за ними, в компании Ремуса, ушла Лили, пообещав сыну, что заглянет в Нору после обеда и, поверив тому на слово, что вся компания уже собирается расходиться по кроватям. Стоит ли добавить, что после такого внезапного визита лучших авроров Британии, сон сам собой улетучился в неизвестные дали?

Поэтому время решили посветить уборке гостиной, так как этот пункт вместе с «обязательным выбиванием ковров» и «передвижением шкафа к стене с окном» стоял в «списке дел» Молли Уизли наравне с садовыми работами. С первой частью задания, благодаря мудрому разделению труда, справились без особых проблем. Куда больше неприятностей вызвала та самая передислокация большого шкафа-трюмо высотой почти до самого потолка, полностью забитого хрустальной и фарфоровой посудой, старыми скатертями и прочей ерундой. Сначала пришлось все вышеперечисленное из шкафа выложить и аккуратной кучей свалить на диваны, кресла и любые горизонтальные поверхности в гостиной, поскольку посуды оказалось на удивление много. Потом, когда общими силами стали двигать шкаф, выяснилось, что между камином, диваном и креслами его никак не протиснешь, а уж между диваном и стеной — и подавно. Сам же диван, в виду сваленной на него кучи посуды, готовой вот-вот с него навернуться, тоже никак двигать было нельзя. «Утварь» перекочевала обратно в шкаф.

В итоге, когда шкаф оказался возле нужной стены и его только оставалось задвинуть в угол, сорвавший командными окриками голос Перси обнаружил, что в том самом углу стоит котел Фреда и Джорджа, в котором продолжало побулькивать зелье, подозрительно попахивающее тухлыми помидорами. Больше того, часть зелья вылилась из котла и темно-бурой массой приклеила «треножник», держащий его, к полу. Отчаявшись его как-либо сдвинуть и, успешно проигнорировав мольбы близнецов не трогать их экспериментальное зелье, Перси хорошенько пнул котел.

В следующие пять минут Фред и Джордж, как последнего кота, загнали своего старшего брата, на этот злополучный шкаф, откуда он слезать категорически отказывался. Так что, когда угол этот гостиной был более или менее отчищен от остатков зелья, шкаф туда пришлось двигать вместе с сидящим на ним Персивалем. Старший из братьев Уизли даже оттуда умудрялся отдавать команды и совершенно не обращать внимания на ругань близнецов в свой адрес, завистливо косясь на мирно посапывающего на люстре руноследа.

Часам к шести утра окончательно умаявшиеся «борцы за чистоту», отключились, кто где сидел: Перси — прямо на шкафу (в обнимку с фотографией Пенелопы Кристалл, которую он даже дома носил с собой), Гарри — посреди наполовину разгруженного от посуды диване, Рон и Дадли — под столом, куда их отправили отчищать забрызганный зельем пол. Близнецы, улетучившиеся на кухню, мирно спали там — посреди учиненного ими же погрома.

* * *

Пробуждение произошло где-то в половине первого дня, когда у всех нормальных людей наступал самый разгар рабочего дня. Смилостивившись и наградив брата всего лишь двумя подзатыльниками, Фред и Джордж отправили Перси за продуктами. Сами же они, в компании с Гарри и Роном растолкали Дадли и занялись поисками наверняка уже пришедшей почты. Так что пока Гарольд пытался приготовить на дышащей на ладан плите гренки, остальные усердно перелопачивали кухонные руины, пытаясь найти, куда же сова сбросила новый выпуск «Ежедневного пророка».

— Кстати, раз уж мы здесь, почему бы нам не подправить бедствующее положение дел? — произнес один из близнецов, отряхивая с волос побелку.

— Раз уж ты говорил, Поттер, что использование заклятий Министерством пока не контролируется в виду других проблем… — сказал второй и понял палочку.

Прежде чем Гарри успел хоть что-то им на это ответить, Фред и Джордж синхронно использовании заклинание восстановления, направив палочки один — на плиту, другой — на кухонную стенку.

— Вот и замечательно, — пробормотал Фред, глядя, как прожженное пятно и вмятина на стене в мгновение ока оказались замазаны раствором и затянуты обоями.

— Э-эх, раньше бы так… — протянул Джордж, явно прикидывая в уме, чего бы еще восстановить.

— Слушайте, я не думаю, что вам стоит направо и налево использовать магию, — осторожно сказал Рональд, покосившись на окно — не летит ли Министерская сова. — Даже если они там и раз через раз пропускают использование магии несовершеннолетними, то злоупотреблять этим все равно не стоит: слишком сильную концентрацию магической энергии там вполне могут заметить.

Пока близнецы, пренебрежительно фыркнув, переглянулись, Рон втихаря показал Поттеру кулак и сделал большие глаза.

— Тоже мне — второй Персик растет, — буркнул Фред.

Они с Джорджем предупреждением Рональда пренебрегли и использовали чары очистки, убирая застилавшую пол ровным слоем пыль.

Хлопнула входная дверь, и через пару секунд на кухне появился красный, как рак Перси.

— Вы что, совсем рехнулись? — прошипел он, потрясая сумками с едой.

— Что случилось? — Фред сделал невинное выражение лица.

— Какого Мерлина вы магией напропалую пользуетесь? Летом несовершеннолетним магам колдовать запрещено!

— И что? Поттер же вчера использовал манящие чары, и ничего ему не было! — упрямо произнес Джордж.

— Так он их использовал только раз, и к тому же не вкладывал в них столько силы! — Перси швырнул сумки к стене. — Идиоты! Вам же придет предупреждение из Министерства!

Будто бы в подтверждение его слов, в окно летела темно-рыжая сипуха и, сбросив на пол послание, была такова.

— Это не честно! — воскликнул Фред. — Нам пришло из Министерства письмо, а…

— А я нашел сегодняшний выпуск «Ежедневного пророка», — прервал его Дадли, предпочитавший до сих пор в разговоре не участвовать.

Газета обнаружилась неподалеку от предупреждения из Отдела злоупотребления магией. Огромный заголовок и фотография на половину листа….

— «Побег из Азкабана», — прочел Дурсль.

— О-па! Ничего себе! — присвистнул Джордж, мгновенно забыв о письме. — Оттуда же невозможно сбежать!

— Дай-ка сюда, — Рон взял у Дадли из рук газету. — «Вчера вечером произошло поистине небывалое и ужасающее событие: из тюрьмы Азкабан, считавшейся воистину эталоном неприступности, совершен побег».

— Обалдеть, — с чувством произнес Перси, рухнув на стоявший у двери стул.

Гарри своего мнения не выразил никак, продолжая молча жарить гренки.

— «Из достоверного источника нам стало известно, что сбежали двое возможно самых опасных заключенных: Беллатрис и Рудольфус Лестранжи. Напомним, что они были осуждены на пожизненное заключение за убийство сорока магов и более сотни магглов во времена войны с Сами-Знаете-Кем, а так же являлись одними из его венных последователей. Досье на Пожирателей Смерти Беллатрис Лестранж и Рудофуса Лестранжа смотрите на страницах 3–7», — продолжал читать Рон.

— Стоп, братишка, Беллатрис — это та полоумная тетка, которая Лонгботтомов замучила? — спросил Фред.

— Ага, она самая, — мрачно кивнул Перси. — И, между прочим, почти сразу же после падения Сами-Знаете-Кого из-за Беллатрис Лестранж папа в больнице оказался.

— Да, помню, мама рассказывала что-то такое, — пробормотал Рональд и пояснил, заметив недоумение на лице Поттера и Дурсля:

— Она после смерти своего Лорда совсем мозгами тронулась и полезла прямо на рожон: аппарировала в Министерство, где ее, кстати, и повязали. Но с отцом она все-таки сразиться успела — ее в Азкабан забрали, а папу — в Святого Мунго. Он там месяца четыре лежал — никак не могли наложенное Беллой проклятие снять.

— Она вообще жутки вещи творила, — тихо произнес Перси. — Я в Министерском архиве пару раз бывал и натолкнулся на описание суда над ней и ее мужем. В документе с вынесенным приговором во-от столько статей упоминалось. Папе, можно сказать, еще повезло.

— Да уж, у нее арсенал заклятий тот еще, — поддакнул Рон, но, спохватившись, сразу сказал:

— Представляете, что она на свободе творить будет?

— Грюм, наверное, бесится, — протянул Гарри.

— Чего?

— Главным свидетелем на суде над Беллой Лестранж и ее мужем был именно Грозный Глаз, ну, еще и Сириус Блэк заодно. Так что представляю, как теперь Грюм бесится — он ее фактически самолично в Азкабан засадил, а она сбежала….

— Что как раз совершенно неясно, — прервал его Перси. — Я имею в виду — побег. Как они сбежали? Там же дементоры повсюду! Так ведь мало того, что из замка надо выбраться, Азкабан в открытом море находится — доплыть как-то до берега надо умудриться.

— Вот-вот, — фыркнул Джордж. — Это кто же так ушами хлопал, что ничего не заметил?

— На лапу дали — вот и прохлопал, — буркнул Рон.

— Очень может быть. Только кому это надо — выпускать на волю безумную Пожирательницу Смерти? — вздохнул Перси.

— Да, кому это надо? — Фред и Джордж уставились на Рона и Гарри, явно ожидая от них каких-нибудь версий.

— Я думаю… — начал Рональд, но тут же замолчал, наткнувшись на предупреждающий взгляд Поттера.

— Мы, пожалуй, пойдем в гараже вашего отца пошебуршимся — там, вроде, тоже надо было уборку небольшую сделать, — заторопился Гарри.

— Э-э… да? — младший из братьев Уизли, растерянно покосившись на сковородку с гренками, слез с подоконника.

Благо Дадли за ними не увязался, поняв, что его кузен собирается обсудить со своим другом нечто важное и его присутствия не требующее — Дурсль остался на кухне.

Оказавшись в гараже, Гарри плотно закрыл за собой и Роном дверь и не поленился наложить заглушающие чары, которые, увы, у него вышли так себе.

— Чего ты сюда-то дернулся? — спросил Рон, зажигая в гараже свет.

Небольшое помещение осветилось висящей под потолком электрической лампочкой. На прибитых в пять-шесть рядов вдоль стен полках громоздилась всевозможная маггловская техника: полуразобранные дрели, кофеварки, миксеры, уймы проводов, парочка стареньких переносных радио…. Оставалось загадкой, что тут со всем этим делала Артур Уизли.

— А то, что ты собирался как на духу выложить, что связываться с Пожирателями будем только мы да Малфои, не повод? — ехидно спросил Поттер.

Уизли нахмурился.

— И что тут такого?

— Не помнишь случайно, Драко нам о чем писал? — ласковый голос Гарри с его зверским выражением лица не вязался никак.

— О том, что к нему тетка на днях приехала…

— Ну и? Мозгами шевели, Рон!

— Чего «ну и»? Мы же не знаем, когда точно побег произошел! — всплеснул руками рыжий мальчик.

— Я всегда знал, что с головой у тебя все в полном порядке, — ухмыльнулся Гарри.

— За то ты страдаешь паранойей. Это, похоже, наследственное, по отцовской линии передается, — буркнул покрасневший Рон.

— Так вот давай на минуту представим, — Поттер пропустил реплику друга мимо ушей, — что Лестранжи сбежали из Азкабана именно позавчера, а Министерство попыталось это скрыть.

— Но какая-то хитрая сорока обо всем растрезвонила.

— Я не к тому разговор веду. Выходит, что Беллатрис — тетя Драко, и он уже который день наслаждается ее обществом.

— Короче, беглецов укрывают Малфои, — подытожил Рональд.

— Причем, Драко, похоже, заранее сообщили о том, что к ним на лето «родственники» нагрянут. Помнишь то письмо, которое он перед отъездом раз десять перечитывал?

— Ага, как такое забудешь — он бледный как моль ходил. Значит, именно из-за этого он нам и писать запретил и в гости приезжать?

— Вроде бы так. Знаешь, я ему даже спасибо за такую предусмотрительность сказать готов. Как представлю, что нос к носу с Беллатрис Лестранж столкнусь — жутковато становится, — Поттер поморщился. — Отец дома только про нее и говорил, так что я всех этих ужасов про ее «пожирательскую деятельность» порядком наслушался.

Скрипнула дверь. Мальчики повскакивали со стульев и бросились изображать уборку.

— Так вот вы куда делись… — облегченно пробормотал Ремус Люпин, заходя внутрь.

— А, Ремус! Фу-ух, ну ты нас и напугал! — заулыбавшийся Поттер плюхнулся обратно на место.

— Чего тут сидите? — поинтересовался Люпин.

— А мы уборку делаем, — неловко улыбнулся Рональд.

— Оно и видно, — понимающе хмыкнул Ремус, присев на край стола, и уже совсем другим тоном спросил:

— Обмозговываете свежую информацию?

— Ага, — Гарри даже отпираться не стал. — А что?

— Да так… Хорошо, что вы сюда успели сбежать — по дому Сириус носится и орет благом матом из-за публикации в «Пророке». У них там в Аврориате хотели на пару с Министерством эту информацию пока попридержать, но кто-то не удержался и сболтнул.

— Так вы же сами обещали, что мы все узнаем, — удивился Уизли.

— Вам хотела Лили рассказать — чтобы по незнанию опять во что-нибудь не влезли. Она, кстати, и была инициатором идеи поставить нас с Сириусом приглядывать за Норой.

— Надо маме большое спасибо сказать, — хмыкнул Гарри, — за то, что нам в результате последних событий еще целый месяц придется терпеть общество Блэка…

— Не думаю, что Сириус будет очень часто появляться в Норе, — покачал головой Люпин. — Он, скорее всего, будет либо с твоим братом в Поттер-Мэноре сидеть — Аластор его специально в отпуск отправил…

— Так Джереми под домашним арестом? — спросил Рон, чуть приподнимаясь со стула.

— В целях его безопасности — мы уверены, что он главная цель Лестранжей.

— Ах да, — досадливо протянул Поттер. — Мальчик-Который-Выжил, причина падения Темного Лорда…

— Впрочем, скорее всего Сириус не вытерпит и бросится самостоятельно разыскивать Беллу… на пару с твоим отцом, Гарри.

— Это на них похоже, — фыркнул мальчик. — А вы с мамой будете постоянно к нам наведываться?

— В меру своих возможностей, — пожал плечами Ремус. — Кстати, я, собственно, только что из Хогвартса, так что вам заодно передаю письма со списком учебников.

Обоих мальчиков практически синхронно посетила мысль о том, что в этом году их одних в Косой переулок не отпустят, а это значит, что и поход в Темную Аллею может не состояться. Словно прочитав их мысли, Люпин сказал:

— Думаю, в Косой переулок мы сможем сходить все вместе — так сохраннее будет. Тем более что Джеймс обещал лично нас сопровождать…

Гарри тихо завыл.

— А хорошие новости есть? — спросил он пару секунд спустя.

— Пожалуй, есть, — сообщил его крестный, таинственно улыбаясь, — в этом году Защиту от Темных сил у вас преподавать буду я.

— Ура! — воскликнули в один голос Гарри и Рон, радостно переглядываясь.

Что ж, все было не так уж и плохо.

Глава 3. «Тетя» Белла

После получения предупреждения из Министерства, сопровождаемого коротенькой запиской от Муфалды Хмелкирк, что она-де собирается лично поговорить с Уизли-старшим о поведении его детей, Фред и Джордж злополучную кухню обходили стороной и предпочитали туда даже носу не казать. Посему восстановительные работы были возложены на Гарри и Рона, которым только этого было и надо — взмахнули пару раз волшебными палочками и дневная норма «ремонтных» работ выполнена. Дадли, до глубины души потрясенного модернизированными Артуром Уизли маггловскими техническими штучками, милостиво спровадили в гараж и позволили там безвылазно ковыряться в ящиках с техникой. Периодически он вспоминал о том, что обещал продолжить обучение своего кузена математике, и совал Поттеру в руки очередную тетрадь с формулами, определениями и примерами.

Перси в компании с близнецами занимались в саду сбором урожая. Хотя урожаем это мог назвать только человек с хорошей фантазией. Пока они собирали малину и чернику, Рональд вместе со своим другом втихаря обдирали растущую под окнами кухни вишню. В перерывах между игрой в «дурака» взрывающимися картами, они высовывались из окна за ягодами и подначивали успевавших извозиться в земле Фреда и Джорджа. Сам Рон изредка бегал к ним — проверить состояние своей растительной живности.

От Малфоя посланий больше не было, однако с грехом пополам разобравшиеся в ситуации, в которой находится их друг, Гарри и Рон иного и не ожидали. Тем не менее, послания приходили от Гермионы, которая явно была рада получить ответ на свое первое письмо Гарри Поттеру. Так что она с регулярностью в три-четыре дня отсылала со своей совой (Ракшас наотрез отказался постоянно мотаться туда-сюда между Англией и Францией) длинные письма о том, как проводит каникулы, и сколько нового она узнала. Рональду становилось скучно уже на четвертой строчке этого письма, а вот Гарри с увлечением строчил гриффиндорке в ответ еще большие по объему письма и каждый раз очень беспокоился за их доставку.

Разобрались и с подарками, которые Поттер-младший получил на день рождения. Сорвин, как оказалось, подарил дорогущие перчатки из кожи северного дракона (которые, вообще-то, во всем мире были официально объявлены вымершими), способные выдерживать экстремально низкие и высокие температуры, а так же в отличие от их аналога не поддавались воздействию никаких кислот и щелочей вообще. Гермиона осталась верна себе и своему общепризнанному школьному прозвищу — она прислала энциклопедию по нумерологии. А еще были подарки от матери, Ремуса и даже (достаточно своеобразный) от Фреда и Джорджа….

В двадцатых числах августа старшие наконец-то дали добро на поход в Косой переулок. Правда вот сопровождать Гарри, Уизлей и Дадли (его с собой решили взять за компанию, да и оставлять Дурсля одного в Норе было небезопасно) должны были пятеро коллег Поттера-старшего — его хорошие друзья и, естественно, как на подбор, все из «личной гвардии» Грозного Глаза Грюма с ним самим во главе. Хотя чего же еще было ждать, если почтить своим присутствием простых рядовых волшебников решил сам Великий Джереми Поттер, Мальчик-Который-Выжил и главная цель Беллатрис Лестранж в одном лице?

Организацию всего этого мероприятия (как обычно в таких вопросах) свалили на миссис Поттер. Поэтому весь день перед эпохальным походом за покупками Лили как угорелая носилась между Норой и Поттер-Мэнором, приходя в неистовство из-за каждой несогласованной мелочи. В общем, когда следующим утром Дадли, Фред, Джордж, Перси, Гарри и Рон в сопровождении Лили Поттер вышли из камина в «Дырявом Котле», она была готова растерзать голыми руками любого, кто попадется им на пути. Впрочем, в баре было не так уж и много посетителей…

— Мам, а может не надо? — нудил Гарри, недовольно поглядывая по сторонам. — Ничего хорошего из этого не выйдет…

— Все в порядке, — процедила Лили, судя по тону, пытаясь убедить в этом в первую очередь себя саму. — Мы спокойно пройдемся по магазинам, купим вам все необходимое для школы и никто… вам ясно?… никто между собой ругаться не будет.

— Ага, — синхронно хмыкнули близнецы Уизли. — А Глэдис будет просто молча стоять и любоваться открывающимся на Косой переулок видом.

— По магазинам пройдемся, — продолжал бурчать Гарри, ожидая, пока его мать коснется волшебной палочкой нужных кирпичей в кладке стены-прохода в Косой переулок. — А если мы ни разу ни в одном из них не были? Мы даже в Лютном-то по-нормальному были раза два от силы, сразу перемещаясь порталом к стражам?

— Что-что? — переспросил Перси, отрывая взгляд от появившегося в стене проема, медленно преобразующегося в арку.

— Ничего, ерунда, — оскалился Рон, наступив другу на ногу. Повернувшись к Гарри, он произнес:

— А ты бы еще и про все, чем мы занимаемся, рассказал! Вы с Малфоем по части разбалтывания информации — два сапога пара!

— Ну-ну, а ты наш сдерживающий элемент!

— Ага, сдерживающий вашу совместную дурь…

— Ронникс, утихни, — весело фыркнул в ответ Гарри. Однако при виде столпившихся по другую сторону прохода авроров он сразу скис.

Косой переулок выглядел на удивление пустым. Редко кто проходил мимо магазинов, половина из которых была закрыта, но и этот случайно оказавшийся на улице волшебник старался побыстрее зайти куда-нибудь и не оставаться в одиночестве на улице. Магический Мир очень серьезно воспринял побег двух заключенных из Азкабана. Хорошо хоть всеобщая паника и бегство из страны не началось…

— Доброе утро, — мрачно поприветствовал «новоприбывших» Сириус Блэк, обводя взглядом четыре рыжих макушки Уизлей.

— Кому и доброе, а кому — нет, — отрезала миссис Поттер, напомнив при этом стоявшим за ее спиной ребятам небезызвестного хогвартского Мастера зелий.

Лили скептически оглядела своих сослуживцев и выглядывавших из-за их спин детей.

— Целую ораву привели! — возмутилась она. — Мерлин, Джеймс, ты бы еще весь Аврориат с собой позвал! Ты хоть понимаешь, что такая толпа — отличная цель для этих Лестранжей?

— А то им больше делать нечего, как посередь белого дня в Косом переулке появляться! — в сердцах воскликнул Блэк. На него хмуро посмотрел Ремус Люпин, на общем фоне выделявшийся прямо-таки болезненной бледностью.

— Я тебя умоляю, только не начинай все по-новой! — раздраженно всплеснул руками Поттер-старший. — Инициатором всего этого дурацкого похода по магазинам была именно ты!

— Так я еще и виновата? Да если бы ты сам хоть раз инициативу в организационных вопросах проявил, красный снег пошел бы! Конечно, сам ты ничего сделать не можешь, а вот обругать вместо этого…

Авроры предпочли отойти подальше от разбушевавшихся Поттеров.

— Лили! — на лице Джеймса заходили желваки. — Мы это уже обсуждали!

— Объясни мне, почему ты с собой целую толпу притащил? Я же сказала — двух трех человек вполне хватит, а не десять спящих на ходу авроров плюс столько же детей!

— А что тогда тут эти рыжие практически в полном составе делают? — он махнул в сторону вжавшихся в стену Уизли. — Обязательно было брать с собой всех? Между прочим, Эмми Глэдис согласилась остаться с кем-нибудь в Норе…

— А после чего она на это согласилась? После заверений Блэка, что она на ней женится? — язвительно поинтересовалась мисси Поттер, скрестив руки на груди и гордо вздернув подбородок.

— Вот только не надо… — начал Сириус, но его прервала Лили:

— А Гарри, между прочим, тоже твой сын, и имеет полное право вместе с семьей отправиться за покупками…

Поттер-старший поморщился как от зубной боли.

— А этот здесь хоть зачем? — спросил он про Дадли.

— А Дурсль вместе с нами, — жизнерадостно объявили Фред и Джордж, вставая по бокам от Дадли. Их явно порадовала перспектива того, что с Глэдис их сидеть весь день не оставят.

— Идиотизм! — воскликнул Джеймс.

— В первый раз в жизни я с ним полностью согласен, — хмыкнул Гарри.

— Что ты сказал? — вскинулся Поттер-старший, мгновенно поворачиваясь к сыну.

— В первый и последний, — уточнил Гарри.

— Так мы пойдем или нет? — нервно спросил Джереми, пропустивший все «самое интересное» из-за того, что уже минут десять с истинным вожделением во взгляде стоял неподалеку у витрины магазина «Все для квиддича» и что-то рассматривал. — Кстати, пап, ты мне новую метлу обещал…

— Опять? — в один голос воскликнули Лили и Гарольд.

— Джеймс, ты на новые метлы уйму денег просаживаешь, а у нас в гараже пылится очень даже неплохой «Чистомет-5». Между прочим… — запальчиво начала миссис Поттер, но ее прервал обиженный Гарри:

— Так не честно! У него уже шестая метла, а мне ни одной до сих пор не купили!

— Так ты же полеты ненавидишь… — удивленно произнес Рон.

— Заткнись, это дело принципа! — шепотом отрезал Гарри.

Поттер-старший крепко сквозь зубы выругался и махнул рукой, предпочитая удалиться вместе с Джереми в магазин метел — успокаивать нервы после краткого, но бурного, выяснения отношений с женой. Управление «отрядом» тихо и мирно перешло в руки к Лили Поттер.

— Так, теперь все будем делать по-моему, — заявила она, прищурившись и смерив окончательно растерявшихся сослуживцев не предвещающим ничего хорошего взглядом.

Что ж, для Гарри и Рона это был отличный шанс удрать.

— Ребята, вы куда это собрались? — нахмурился Ремус, краем глаза наблюдая за тем, как Лили отправляет своих сослуживцев, разом потерявших праздничный задор, по магазинам.

— Да так, прогуляться… — робко пробормотал Рон.

— Одни? Гарри, Рон, я, конечно, разделяю ваше мнение по поводу того, что прямо так, вдруг, Лестранжи в Косой переулок не нагрянут, но это все равно небезопасно. Да и я сильно сомневаюсь, что вы хотите во «Флориш и Блотс» пойти. Так что даже и не думайте куда-нибудь сбежать.

Поттер-младший покраснел и сделал вид, что очень занят поисками списка учебников. Рон стал счищать со свитера какие-то ему одному видимые пылинки. Сзади тихо хихикали Фред и Джордж.

— Пойдемте к мадам Малкин, — махнула им рукой Лили, раздавшая последние указания. Предполагалось, что в Гринготтс никому не надо.

В сопровождении всех тех же Гордона и Пристоу, они двинулись в магазин «Мантий на все случаи жизни». Рон, сосредоточенно читавший длинный-предлинный список книг по зельям, вдруг спросил:

— Гарри, а зачем нам модель звездного неба нужна?

— Чего-чего? — рассеяно переспросил тот, который, похоже, еще до этого пункта не дошел.

— «Универсальная движущаяся модель звездного неба», — прочитал Уизли.

— Мы в этом году будем много расчетов делать.

— А что, раньше их мало было?

— Раньше, Рон, мы только и делали, что записывали под диктовку Синистры координаты расположения планет, протяженность орбит их вращения,… короче говоря, теперь пойдут серьезные вычисления.

— Мерлин, почему нельзя было отказаться от астрономии? — в сердцах воскликнул Уизли-младший.

— Потому что она нужна даже в твоих любимых зельях, Рональд, — Перси по-макгоногалловски поджал губы. — Это очень важная наука для любого мага, и на это совершенно не влияет то, чем он занимается — чарами, трансфигурацией или прорицаниями. Знания по астрономии пригодятся в любой области….

— А если я и так знаю, что, когда и как надо добавлять, и какое влияние это окажет на состав? — прервал его Рон.

— Тогда убеди в этом весь преподавательский состав Хогвартса — и карты тебе в руки, — раздраженно ответил старший брат, в очередной раз одергивая близнецов, которые все пытались подсунуть аврорам сомнительного вида конфеты темно-красного цвета, пахнущие ромом.

Поскольку предупредить почтенных дяденек о том, что из рук Фреда и Джорджа лучше ничего и никогда не принимать, он все-таки не успел, через секунду у Пристоу и Гордона ручьем лилась кровь из носа. Близнецы Уизли, радостно воскликнув: «Работает!», хлопнули друг друга по ладоням. Что ж, выходило, что ту противную, липкую и трудно отчищаемую дрянь они варили не зря.

Пока авроры пытались выведать у Фреда и Джорджа, что за гадость те им скормили, остальные оправились за мантиями. Гарри страдальчески морщился и закатывал глаза, комментируя магазин, сервис и вообще все, что ему попадалось на глаза. Когда же Лили предложила сыну назвать иное место для покупки мантий, ему пришлось умолкнуть. Рон тоже не остался в долгу и выкинул фортель: он был категорически против, чтобы за него кто-то платил, а раскрывать их с Гарри «дополнительные источники» не желал тем более. Так что к тому времени как озверевший от пререканий с ним Перси выставил Рональда из магазина, а сам расплатился с продавцом, несчастная мадам Малкин, на памяти которой такие клиенты встречались впервые, готова была отдать роновы новые мантии даром.

— А я все равно считаю, что идти надо было в «Превосходный Покрой», — бурчал Рон.

— Тогда уж и в «Иллитрис», — вздохнул Гарри, обозревая тоскливым взглядом вывеску «Флориш и Блотс». — Здесь нам ничего не светит.

— Особенно учитывая книги из моего списка.

Уже у самого книжного их нагнали Джеймс и Джереми, причем последний с искренним счастьем на лице нес на вытянутых вперед руках длинный сверток, который Гарри определили как «очередная-чертова-метла».

— Мне отец «Молнию» купил! — гордо заявил своим товарищам Мальчик-Который-Выжил. От его друзей-гриффиндорцев, кого-то на год младше, кого-то — старше, донесся всохищенно-завистливый шепот и просьбы «дать посмотреть это чудо». — Она развивает скорость в сто пятьдесят миль в час всего-то за десять секунд. Классно, правда?

— А что за «Молния»? — спросил Гарольд, когда они вместе с Роном зашли в книжную лавку.

Остальные Уизли, а с ними и старшие волшебники сразу разошлись по различным секциям магазина — каждый за интересующими его книгами.

— Ты, что, действительно не знаешь? Это новейшая модель гоночной метлы — самая быстрая в мире. «Молния» аж на порядок превосходит «2001-й Нимбус». Ну, и конечно на нее понавешали кучу всяких примочек…

— Может купить себе? — с сомнением протянул Поттер-младший.

— Я бы купил, — пожал плечами Рон. — Но мне без надобности. Будь я ловцом, это, конечно, все бы в корне меняло, но я только вратарь и то — запасной.

— А я вообще в квиддич не играю, — Гарри «поставил» в этом разговоре своеобразную «точку». — Давай тогда перейдем к книгам. Что у нас там?

— Первым пунктом идет УЗМС. По нему нужна «Чудовищная Книга о Чудовищах». Это нечто новенькое, — хмыкнул Рональд. — Так, ну ладно, пошли к продавцу — спросим про учебники….

Как только вышеозначенный джентльмен услышал, что двум его юным покупателям требуется не один, а два экземпляра того, что он скромно назвал «своим личным проклятием» слизеринцы окончательно убедились — эта книга представляет собой нечто, крайне интересное. Продавец, натянув предварительно перчатки и взяв в руки подозрительного вида клещи, направился к стоявшей неподалеку клетке и сдернул с нее покрывало. За переплетенными в прочную сеть прутьями бесновались огромные толстые книги в меховом переплете. Они пытались выдрать друг у друга страницы, высовывали сквозь прутья длинные языки-закладки и страшно верещали.

— Ужас! И мы будем по этому учиться? — спросил один из друзей Джереми, предпочетший в отличие от своего товарища, оставшегося на улице, войти в магазин.

— Ничего себе! — присвистнул Гарольд.

Продавец тем временем, ловко орудуя клещами, извлек из клетки две книги и быстро засунул их в темно-серые бумажные пакеты, которые он держал подмышкой.

— Держите, — утерев со лба пот, он вернулся к кассе. — Что-нибудь еще?

— Две «Стандартных книги заклинаний», две «Трансфигурации. Средний уровень», две «Алхимии» для второго курса,… так что еще?

Поттер сразу же полез в пакет.

— Я бы вам не советовал…. — начал продавец, но Гарри его и слушать не пожелал — расстегнув смахивающий на ременный замок, он открыл пакет.

Оттуда сразу высунулся уголок книги и, смачно хлопнув, прищемил между корочек руку мальчика.

— Это что за наглость? — возмутился Гарри.

— Закрывайте быстрее — меня эта гадость за вчерашний день уже раз пять успела покусать… — снова попытался урезонить его любопытство продавец.

— Что за безобразие, я спрашиваю? — грозно процедил Поттер, сверля взглядом книгу. Та, похоже, смутилась, поскольку длинная ярко-красная закладка извиняющее обвилась вокруг пальцев хозяина. — Так-то лучше…

— Ах да, «Как рассеять туман над будущим» — одну, — выдал в наступившей тишине Рон, пробежавшись глазами по своему списку и заглянув в пергамент к Поттеру. Он на это маленькое «шоу с укрощением свирепой книжки» не обратил ровным счетом никакого внимания — давно успел к странностям своего друга привыкнуть.

— Будете изучать прорицания? — чуть заикаясь, поинтересовался продавец, выкладывая на прилавок стопки учебников. — Очень полезный предмет, между прочим. Я вот, когда учился в Хогвартсе….

Через пару минут задушевных излияний Гарри не выдержал и прервал его:

— Учебник «Нумерология для начинающих», пожалуйста, и еще две «Древние Руны. Первая ступень изучения».

— Заодно и два учебника по «Маггловедению» за третий курс, — поддакнул Уизли. — А у вас случайно книги «Расчеты в составлении зелья. Основные положения Алхимии» нет?

Продавец только ошалело помотал головой. Судя по всему, он о существовании такой книги даже не слышал.

— Ладно, — Рональд закусил губу. — Тогда «Истоки зельеварения»? Тоже нет? А «Комбинирование составов» первый том? Да что же это такое! Мне помимо этих еще три книги надо!

— Точно надо было идти в «Иллитрис», — подытожил Гарри. — Ладно, давай хотя бы расплатимся за то, что уже купили…

Рональд полез по своим карманам в джинсах, собираясь выгрести из них все деньги до последнего кната. До сих пор, несмотря на то, что у них с Гарри и Драко был совместный сейф и, собственно, его содержимое тоже было общим, Уизли-младший терпеть не мог, когда за него платили. А возиться с мелочью, набирая нужную сумму, он мог очень долго, поэтому все его потуги надо было как-то простимулировать:

— Ронникс, если мы сейчас быстро со всем этим разберемся, может, успеем сбегать к Сорвину. Чувствуется, мама из магазина еще долго не выйдет.

Во «Флориш и Блотс» вошел Поттер — старший вместе с Джереми и остальными. Бодро помахивая новоприобретенной метлой, брат Гарри направился в секцию развлекательной литературы, уведя всю эту процессию за собой.

— Говорю же, у нас есть реальный шанс сбегать на пару минут в Темную Аллею. Может даже в твой любимый магазин «Все для зелий».

Рон насупился и кивнул. Поттер, быстро оглядевшись, выложил на прилавок галеоны, и, прихватив с собой аккуратно перевязанную бечевкой стопку книг, ретировался из магазина. В том самом узеньком и малоприметном проходе-переулке между домами, благодаря которому можно было так удобно срезать долгую дорогу до статуй стражей через Лютный, его нагнал Рональд. Он громко возмущался по поводу того, что «из-за идиотской конспирации» им нельзя использовать левитационные чары и весь свой книжный скарб тащить надо на себе. Через минуту они уже были у статуй.

Мальчики поспешили пройти в открывшийся перед ними проход, однако увиденное заставило их остановиться. Впереди стояли четверо магов и о чем-то увлеченно спорили. Между ними юлой крутился Малфой-младший, явно стараясь убедить их решить все мирным путем. Ближе всех к проходу в Темную Аллею в пол оборота стояла высокая темноволосая женщина. Она нервно оглядывала улицу, едва заметно передергивая плечами и то и дело касаясь своей волшебной палочки, заткнутой за широкий пояс. Судя по выражению ее лица и недовольному взгляду из-под полуопущенных век, с тем, что высказывал Драко, она была категорически не согласна.

— Но тетя Белла, почему я не могу просто прогуляться в Косой переулок? Всего на две минуты! Ну, пожалуйста! — взмолился мальчик.

— Ты никуда не пойдешь, — холодно произнесла женщина. — Я уже порядком наслышана о твоих друзьях, поэтому даже и не надейся, что отпущу тебя к ним.

— Беллатрис, по-моему, ты слегка преувеличиваешь…

— Я преувеличиваю? — Лестранж резко повернулась к Люциусу. В ее голосе послышались истеричные нотки. — Да чего мой крестник у них набрался? Он уже второй раз мешает возродиться нашему Господину, а ты говоришь — преувеличиваю? Разве так должен поступать истинный Малфой? Разве он должен шататься в обнимку с Поттером и Уизли? Он должен быть гордостью Слизерина, а не его же ходячим посмешищем!

— Белла, ты в корне не права, — с плохо сдерживаемым гневом заявила Нарцисса Малфой. — Мой сын никакое не посмешище!..

Драко тяжело вздохнул и привалился к резной ограде. Тут он заметил стоящих перед самым проходом в Темную Аллею Рона и Гарри. Оба с приоткрытыми от удивления ртами уставились на споривших Беллатрис и Нарциссу.

— …Да и подумай сама, — продолжала миссис Малфой, высказав сестре все, что она думает по-поводу ее логических умозаключений, — для того, чтобы возродиться и вернуть себе всю силу, Лорду нужно…

Малфой-младший скорчил страшную рожицу и знаками показал друзьям, чтобы они даже и не думали приближаться. Для убедительности он указал на Беллу и Рудольфуса, а потом провел рукой по горлу. Поттер, скорчив извиняющую мину, схватил Уизли за рукав и был таков. Окончания фразы Нарциссы Малфой «что же такое нужно Лорду для получения всей его силы» они так и не услышали.

Стоило им отойти от каменных изваяний, как проход закрылся. Стражи снова повернулись лицом друг к другу и скрестили оружие.

— М-да, чуть не влипли, — прокомментировал Гарри. — Если это была Беллатрис Лестранж, то нам очень крупно повезло, что она нас не заметила.

— Придется книги заказывать по почте, — вздохнул Рон, которого в этот момент интересовали только покупки. — И ладно бы только книги…

— Да ну тебя! Пошли, пока нас не хватились…

На пол дороги к «Флориш и Блотс» они столкнулись с Люпиным, идущим, как ни странно, из Лютного переулка.

— Где вы были? — нахмурился он. На лице крестного отразилась вся гамма чувств: от беспокойства и раздражения до истинного облегчения.

— Э-э…

— Лили с ног сбилась, пока вас искала! О чем вы думали? Нет, я, конечно, понимаю и полностью разделяю ваше мнение, что ни с того ни с сего в Косом переулке Лестранжи вряд ли объявятся, но ваше поведение совершенно безответственно! Так всех заставить переволноваться! Гарри, я был уверен, что ты уже вырос и стал куда более…

— Но….

— Идем, — коротко бросил Ремус и, не говоря больше ни слова, повел мальчиков к Гринготтсу.

М-да, такое поведение крестного по отношению к нему для Гарри было в новинку. Поэтому он, донельзя удивленный, не смог даже придумать себе и Рону более или менее правдоподобное оправдание. Возле входа в банк, нервно вышагивала туда-сюда Лили. Ее метания сопровождались едкими комментариями Поттера-старшего.

— А чего же ты, позволь узнать, ожидала? — спросил он с насмешкой в голосе. — Не удивительно, что этот бесстыжий мальчишка вместе со своим дружком куда-то сбежали. Я всегда говорил, что от него ничего хорошего…

— Лили, я их нашел! — прервал его Ремус, поднимаясь по ступеням. За ним, красные от стыда, следовали двое слизеринцев.

— Да как вы могли! — воскликнула Миссис Поттер, бросаясь обнимать сына. — А вдруг что-нибудь случилось бы? Если бы здесь действительно появилась эта ужасная…

Стараясь не вслушиваться в причитания матери дабы не покраснеть еще сильнее, Поттер-младший переглянулся с Роном.

— Они еще и радуются, — процедил Джеймс. — Из-за вас сорвался наш единственный выходной! Твой брат, между прочим, в первый раз за эти две недели выбрался из дома, а вы тут с истинно слизеринской безответственностью и эгоизмом ему все испортили!

По взгляду Гарри, направленному на отца, было понятно, что ему на этот самый «единственный выходной Джереми» было начхать. Лили тоже как-то странно покосилась на мужа.

— Это первый и последний раз, когда я соглашаюсь вместе с этим поганцем куда-либо идти! — сухо произнес Поттер-страший, резко разворачиваясь и направляясь вниз по ступеням в сторону прохода в тупик за «Дырявым Котлом». — Я иду собирать остальных, и мы расходимся по домам. А вы можете оставаться тут и делать что хотите.

— Мам, извини, — произнес Гарри. У него за спиной с виноватым видом маячил Рон.

— Да этого, в принципе, следовало ожидать, — вздохнула Лили. — Ремус, ты их не проводишь? Мальчикам еще нужно в магазин зелий заглянуть и за астрономическими картами. Мне просто на работу забежать надо…

— Я за ними присмотрю, — кивнул Ремус. И, когда расстроенная таким поворотом событий Лили Поттер ушла, строго добавил:

— А вам лекций по поводу поведения читать не буду, но скажу только, чтобы таких глупостей больше не устраивали, ясно? А теперь давайте-ка быстро сходим за звездными картами и ингредиентами, если вам их надо купить.

У магазина зелий к ним присоединился Перси, пообещавший вслух своему младшему брату устроить головомойку за совершенно детский и необдуманный поступок.

— Испугал! — наморщил нос Рон.

— А надо было бы! — огрызнулся Перси. — Только еще не хватает посреди всей этой кутерьмы из-за побега вас разыскивать по Магическому Лондону!

— А что, все так плохо? — осторожно поинтересовался младший Уизли.

— Так ты до сих пор не понял? Министерство Магии в панике! Аврориат на ушах стоит! Рон, очнись! Произошло невероятное — из Азкабана кто-то сбежал!

— Так уж прямо и невероятное, — хмыкнул Гарри. — Дали, как обычно, на лапу кому-нибудь, чтобы он вовремя чего-нибудь недозволенного не увидел, и дело с концом!

— А дементоры, юный сыщик? Ты про них подумал? — спросил его Люпин.

— Ну, мало ли что… может и на них управа есть, — стушевался Поттер.

— На тебя ее только нет, — вздохнул его крестный. — Ну, что вам еще надо купить к школе?

— Сейчас проверю… — Гарри начал рыться в карманах в поисках списка. — Так, а это что такое?

Он достал какой-то сложенный в несколько раз пергамент.

— Ой, точно! Разрешение на поход в Хогсмид! Забыл его маме дать на подпись! Ремус, а когда мама в Нору заглянет?

— Не знаю, может, тридцать первого… у них сейчас работы много в Аврориате.

— А тридцатого вечером мои родители приезжают, вот тогда я им это разрешение на подпись и дам! — просиял Рон, вспомнив о том, что такой же пергамент лежит дома у него на столе.

— Я сомневаюсь, что они тебе его подпишут, когда узнают о сегодняшнем, — многозначительно протянул его старший брат.

— Перси, не говори ерунды!

— Скорее всего, мама устроит тебе грандиозный скандал и строго-настрого запретит вообще из замка выходить куда-либо. Она, когда узнала о побеге Лестранжей, именно так поступить и хотела. Я имею в виду — веем нам запретить выходить за территорию замка. А если я ей еще скажу, что вы с Поттером…

— Перси, ну что ты за гад такой! — буркнул Рональд.

— Я не гад, а твой старший брат, который, ко всему прочему, должен еще и заботится о тебе. Хвала Мерлину, что ты не в Гриффиндоре учишься — мне не надо этим весь учебный год заниматься, и голова болит у Мальсибьера с Лестранж.

— Да ну тебя, — расстроился его брат. — Все, не видать мне Хогсмида, как своих ушей…

— Ладно, Рон, не беспокойся, придумаем что-нибудь, — с многозначительным выражением лица произнес Гарри.

— Только этого еще не хватало! — в притворном ужасе воскликнул Люпин. — Знаю я, чем ваши идеи заканчиваются, — со смехом закончил он.

— Проблемами для всех, кроме них самих, — вторил ему Перси.

* * *

Последние дни до начала нового учебного года прошли незаметно, не оставив за собой никаких особенно интересных воспоминаний. В относительный порядок наконец-то привели многострадальную кухню Норы. Двадцать девятого августа приехали от родственников подозрительно веселые Дурсли, поэтому во второй половине дня Дадли был отправлен домой (опять-таки не без помощи Перси и его знакомых в Министерстве Магии). Близнецы даже вручили напоследок Дурслю-младшему коробочку с конфетами. Однако если судить по тому, как все трое при этом перемигивались, можно было понять, что тут даже теми «кровь-из-носа» конфетками дело не ограничится.

На следующий день приехали родители Рона вместе с Джинни. Последняя даже не пыталась изобразить на лице хоть какое-то удовольствие от поездки. Мрачно зыркнув на братьев, она ушла в свою комнату и сидела там до ужина. Перси, который пытался с ней заговорить, оставалось только удивленно покачать головой. Но ему и так было чем заняться и без утешения своей младшей сестры. Поскольку о поведении сыновей старшие Уизли узнали почти сразу, Молли не преминула устроить им разнос. И сколько бы Артур ее не уговаривал «Дорогая, ну они же дети еще. Молодые… станут постарше — поймут, спокойнее станут…», она настаивала на своем. И особенно ее «огорчил» Рон, за которого Перси, вопреки его словам, пришлось-таки заступаться и буквально вытребовать для младшего брата разрешение на поход в Хогсмид.

Рональд этого героического поступка не оценил — он решил заказать книги по зельям по почте, и теперь вот нервничал, ожидая ответное послание от Сорвина вместе с нужными учебниками. Однако ответа с Кейнерилом (а именно его и решили послать — сова Рона грузы такого объема и тяжести носить не могла) все не было, и Уизли уже готов был на стенку лезть от нетерпения. И именно в таком состоянии, приправленным еще и постоянным надзором проходу ему не дающей из-за своего беспокойства Молли, первого сентября он отправился на платформу 9 и ѕ. Гарри Поттер, так же как и его друг, пострадавший от заботы Молли Уизли, нашел утешение в «Черномагической Тактике», до чтения которой дошла его очередь. Так что теперь, пока Рон стоически выслушивал наставления матери, Гарри преспокойно читал вышеозначенную книгу, обложку которой предусмотрительный Рональд заколдовал как «Вспомогательное пособие по трансфигурации для учеников».

На платформе, как обычно, была уйма народу. Студенты спешили прочь из слишком затянувшихся родительских объятий, чтобы забраться в поезд, занять места и снова окунуться в ту самостоятельную, взрослую жизнь, которой они жили в Хогвартсе. Те же самые родители утирали платками выступившие слезы, и, когда их дети высовывались из окон, чтобы махнуть на прощание рукой, начинали переспрашивать, ничего ли те не забыли. Зорким аврорским оком обозревали платформу стражи магического порядка, которых Аврориат направил сюда в целях безопасности студентов. По слухам, именно для авроров, которые должны будут сопровождать учеников во время всей поездки до школы, прицепили вон тот последний вагон темно-серого цвета…

— Да где же Малфой, Моргана его побери? — бурчал Рон, оглядывая в толпу с высоты своего отнюдь не маленького роста.

— … и ведите себя прилично! — закончила миссис Уизли. — Как жаль, что Рон учится не в Гриффиндоре — мне было бы гораздо спокойнее, если бы он находился под твоим надзором, Перси.

— Ну, знаешь, мам, только этого мне еще не хватало! — поморщился тот. — К тому же Дерек Мальсибьер и Катрин Лестранж тоже неплохо справляются со своими организаторско — воспитательными обязанностями.

— Но ты гораздо ответственнее! Я знаю, Перси! Иначе тебя бы не выбрали старостой школы!

— Мама!

— Его выбрали старостой школы? — в один голос воскликнули Фред и Джордж. — Уму не постижимо! Нам конец!

— И почему же Персик нам ничего не сказал? — наигранно-радостно продолжил Фред. — Хотел сюрприз сделать? Теперь у тебя будет вполне правдоподобная отговорка для твоих прогулок со своей милой Пенни: «Я должен немедленно отбыть к пустому классу чар по очень важным и не терпящим отлагательств делам школы. Естественно, меня будет сопровождать моя напарница — Пенелопа Кристалл…».

— Между прочим, вторая староста — Катрин Лестранж! — вскипел Перси.

— А вот теперь я с уверенностью могу сказать, что непоздоровится именно нам, — хмыкнул Рон, — потому что Мальсибьер теперь покоя никому не даст — его Като где-то пропадает вместе с Перси Уизли… катастрофа.

— До отправки поезда осталось десть минут, — напомнил Гарри. — Мы так и будем тут стоять или все-таки по вагонам разойдемся?

Старшие Уизли, утерев на лице скупые слезы, отошли к барьеру между платформами, собираясь оттуда наблюдать за отбытием «Хогвартс-Экспресса». Фред, Джордж и Перси, в компании с привычно-хмурой Джинни, направились к концу поезда — похоже, все последние вагоны заняли гриффиндорцы. Рон и Гарри, напротив, отправились к первым вагонам. На одном из которых какой-то шутник, не обремененный художественными дарованиями, намалевал огромную зеленую змею с выпученными глазами и высунутым языком. Внизу была надпись: «Место слизней и аспидов». Как назло, рисунок был сделан на третьем вагоне. С сосредоточенным выражением лица эти художества разглядывали Дерек Мальсибьер, стоявший на платформе, и, видимо, желавший получить впечатление от рисунка «издалека», а так же Маркус Флинт, не нашедший ничего лучше, как высунуться из окна купе.

— Руки бы поотрывал, — мрачно прокомментировал Дерек.

— И палочку сломать, — жизнерадостно добавил Флинт.

— И Перси Уизли в нос дать заодно, — продолжил размышлять вслух староста Слизерина.

— А ему-то за что? — спросил Рон. — Он же в этом не участвовал — стоял рядом с нами, объяснял близнецам, что его старостой школы назначили. Они ему еще не верили и придуривались…

— Погоди-ка, кем его назначили? — подозрительно переспросил Мальсибьер.

— Старостой, — простодушно сказал Рон. — Ой, так ты не в курсе? А я думал, что Катрин должна…

— Что именно Катрин вам опять должна? — рядом с наполовину высунувшимся из окна Флинтом появилась Лестранж-младшая. — Вы вообще в курсе, мальчики, что есть одна замечательная поговорка: «Слизеринец никому ничего не должен — это все ему должны».

— Рон, ты сделал большую глупость, — сообщил другу Гарри.

Тот вжал голову в плечи.

— Я только что узнал, что твоего ненаглядного Персика назначили старостой школы, — мрачно произнес Дерек.

— Рон, ты — труп, — серьезно сказала Катрин и скрылась. Хлопнула дверь купе.

— Ну, я им устрою, — пообещал Мальсибьер, сощурившись в сторону вагонов, где расположились студенты из Гриффиндора. — Э-эх, жалко, что Доминик уже окончил школу… Ладно, и без него справимся.

Через пару секунд из вагона показалась Катрин. Мальсибьер к этому моменту улетучился в неизвестном направлении. Скорее всего — осуществлять свою страшную месть.

— Уизли, ты смолчать не мог? — воскликнула Лестранж, с грозным видом надвигаясь на Рона.

— Сама виновата, — проблеял тот, отступая назад.

— У Дерека теперь мозги на этом замкнет, — поджала губы семикурсница. — Он мне вообще покоя не даст! Или что еще хуже, потребует себе в помощницы Энни — я мол, из-за того, что старостой школы стала, слишком занята… Стоп, а ведь эта идея действительно может придти ему в голову!

Като, сверкнув глазами, отправилась обратно в вагон.

— М-да, ну, ребята, молодцы: так грамотно спровадить их обоих — это надо талант иметь! — хмыкнул Маркус. — Ладно, Мерлин с ними, забирайтесь к нам в купе — иначе тут Малфой без вашей поддержки, из-за обилия внимая со стороны малышки Блэйз, скоро куда-нибудь сбежит.

Мальчики поспешили внять словам Флинта и, левитировав чемоданы с клетками, залезли в вагон. Похоже, сидеть в седьмом купе третьего вагона — это судьба. Иначе, почему они уже который год подряд едут именно в нем?

Драко Малфой восседал с отсутствующим видом, забившись в самый угол и отрицательно мыча что-то неразборчивое на такие же неразборчивые для чужого уха уговоры Блэйз Забини. На эту «милую картину» с усмешкой поглядывал Маркус, успевший забраться обратно в купе. На столе, наполовину затерявшись среди горы всякой съедобной всячины, лежала стопка взрывающихся карт.

— Малфоя в более или менее осознанное состояние приводили, — ответил Флинт на немой вопрос Рона и Гарри, засовывавших на верхние полки свои чемоданы. — А вместе с ним и Катрин.

Коробка с Руноследом, пристроенная поверх поттеровского чемодана, приоткрылась, и оттуда выглянули три змеиные головы. Оценив обстановку, Шинзор зацепился хвостом за ручку чемодана и свесился над столом, проводя мордой над едой и выискивая для себя что-нибудь вкусное.

Поезд тронулся.

— Совсем у тебя живность распоясалась, — констатировал Флинт, снова высовываясь из окна и махнув кому-то на прощание рукой.

Руноследу сладости не понравились, и он, быстро прихватив несколько кусков колбасы с сиротливо лежавшего посреди этого сахарного безобразия бутерброда, скрылся в своей коробке.

— Еще немного, и у него этот фокус не прокатит, — скептически поглядывая на наполовину сдвинувшийся вперед под тяжестью трехглавого змея чемодан, сказал Гарри.

— Малфой, а чего это вы с Катрин такие злющие сегодня? — поинтересовался Рон, выхвативший у Поттера «Черномагическую Тактику» и усевшийся перечитывать ее по второму разу.

— Рон, не наглей! — Гарри попытался вернуть книгу. Уизли в ответ на это забрался с ногами на сидение и, спрятав фолиант за спиной, показал другу язык.

— Тетя их окончательно достала, — сообщил Маркус, видя, что Малфой-младший пребывает в полной прострации и отвечать не собирается. — То есть, тетя-то она Малфою, а вот Катрин — мамаша. Причем, еще какая!

— Суть-то все равно одна, — буркнул Поттер, усаживаясь рядом с семикурсником. — Как Лестранж все лето в Малфой-Мэноре торчала, так и…

На него цыкнули сразу трое: Блэйз, скорчившая на лице строгую мину, нахмурившийся Флинт и сам Драко, для такого дела оторвавшийся от созерцания происходящего за окном.

— Ты бы еще выбежал на платформу и прямо у авроров под носом это сказал, — насмешливо произнесла Забини. — Думать надо головой, Поттер.

— Короче, тетя их за лето достала. Като у Малфоев редко появлялась, — продолжил Маркус. — Но и ей с Дереком по первое число влетело. А уж кто-то, так тетя Белла орать умеет. Судить можешь по тому, какой громкий голос достался в наследство непосредственно нашей старосте.

— Они видели, как мама с тетей Беллой в Темной Аллее ругаются, — пробурчал Малфой-младший. — А я это каждый день выслушивал.

— Опять начинается… — проворчал Флинт. — Малфой, все уже, пострадал-погоревал о своей тяжкой судьбе, и хватит.

— Кстати, веселенькое ты письмецо нам написал, — поддержал разговор Рон. — Не то, что Грэйнджер со своими излияниями…

— А что? Вам еще и Грэйнджер писала? — приободрился Драко. — Смех, да и только!

— Во-первых, не «нам», а Гарри…

— А, во-вторых, легка на помине! — процедила Блэйз, поскольку дверь в купе после вежливого стука открылась, и на пороге появилась Гермиона Грэйнджер.

— Привет! — улыбнулась гриффиндорка, выискивая взглядом Поттера.

— И повадились же к нам гриффиндорцы шастать! — в сердцах воскликнула Катрин, проходя мимо посторонившейся Гермионы в купе. — Чего сидишь, Поттер? К тебе, между прочим, девица-то пришла!

Пока Гарри обменивался любезностями с Грэйнджер в коридоре, Рон успел в красках расписать проведенные в Норе каникулы и едва ли не по памяти воспроизвел все письма адресатов «Гермиона-Гарри». Поэтому когда вышеозначенный Поттер в приподнятом настроении вернулся в купе, Блэйз его наградила званием «покорителя гриффиндорских сердец».

Маркус вдруг ни с того, ни с сего заявил:

— Ну, Поттер, в этом году ты не отвертишься! Я тебя в команду под любым предлогом запихну! Даже запасным!

Собиравшемуся ему на это довольно-таки резко ответить Гарри и рта не дали раскрыть. Зеркало на двери жалобно зазвенело, и она с грохотом отъехала в сторону. На пороге стоял разъяренный Персиваль Уизли.

— Кто это сделал? — прорычал он, оглядывая замерших с открытыми ртами слизеринцев.

— Что именно? — переспросил Рон.

— Катрин, как староста школы, ты должна в корне пресекать подобный беспредел! — продолжал Перси.

— Ты же не пресек! — поджала губы Лестранж и отвернулась к окну.

— Я еще раз спрашиваю, кто это сделал? — процедил гриффиндорец.

— Мы не имеем ни малейшего понятия, Персик, — Мальсибьер, без малейшего намека на вежливость, отодвинул его в сторону и протиснулся в купе. — А мне места нет? Жалко… Като, может, на коленях посидишь? Или Блэйз смилостивится?

Обе мгновенно вскочили с мест, яростно сверкая глазами. Перси, досадливо поморщившись, махнул рукой и ушел.

— А что он вообще имел в виду? — удивленно спросил Драко. — Что вы такого натворили?

— Мы с Сандерсом, Розье и Руквудом им слегка подкрасили вагон, — гордо заявил Дерек, умудрившийся кое-как втиснуться между Маркусом и Катрин.

Поезд как раз поворачивал, так что высунувшим головы в окно третьекурсникам было прекрасно видно, что же именно «изобразили» на вагоне гриффиндорцев Мальсибьер и Ко. Огромная ярко-желтая полосатая кошка, подозрительно напоминавшая МакГонагалл (хотя, подразумевался, естественно, лев), встопорщив шерсть на загривке, шипела на сидевшую неподалеку черную псину, вцепившись карикатурно-огромными когтями в ветку дерева.

— Художники Мерлиновы, — фыркнул Поттер. — Это ж надо!

Глава 4. Новый учебный год

Ближе к обеду Катрин вспомнила, что в ее обязанности входит патрулирование вагонов, и отправилась выполнять это самое патрулирование, перемежая его с инспекцией на наличие «сами-знаете-чего». Поскольку Мальсибьер протянуть ей руку помощи в этом тяжком занятии наотрез отказался, староста привлекла к делу Флинта, понадеявшись, что его внушительные габариты обладают не меньшей силой убеждения, чем волшебная палочка Дерека.

В общем, свободного места в купе ощутимо прибавилось. Мальсибьер, усиленно делавший вид, что спит крепким сном младенца, после ухода Катрин приободрился и, стянув со стола пакетик с драже «Берти Боттс», уселся рядом с Роном читать «Черномагическую Тактику». Уизли пару раз ненавязчиво предлагал ему заняться чем-нибудь другим, но отвадить Дерека от книжки у него так и не вышло.

— Дерек, а чего это Флинт ко мне с квиддичем прицепился? — поинтересовался Гарри, которого эта идея-фикс капитана слизеринской сборной наводила на очень и очень нехорошие мысли.

— Так Пьюси же школу окончил — ему кто-то на замену нужен, — невнятно ответил тот, бросив в рот сразу несколько конфеток «Берти Боттс». — Тьфу, гадость какая…

— С чем попалось? — спросила Блэйз, отрываясь от «Придиры».

По поводу этого журнала и отношения к нему Блэйз стоило сказать отдельно. В круг интересов этой юной леди не входило чтение статей об несуществующих животных или о талисманах-пробках от бутылок сливочного пива, способных защитить от нападок рогатых двуносиков. Но, помимо всей этой совершенно бесполезной для мисс Забини информации, в «Придире» иногда проскакивали очень даже интересные статейки, которые по той или иной причине отказывались печатать в иных журналах. Часто эти статьи отказывались помещать из-за излишне негативных высказываний авторов в сторону нынешних властей, попыток «подстрекательства к бунту против Министерства» и прочих незначительных факторов, так милых сердцу любого слизеринца, если он, конечно, являлся таковым до самого мозга костей. Как же такие статьи попадали в «Придиру»? Журнал, не ставящий для себя цели поднять общественность на борьбу с властью, а лишь предпочитавший скромно рассуждать о том, стоит ли опасаться нарглов и так ли уж хороши морщерогие кизляки? Для Блэйз, единственной, пожалуй, кто знал об этих статьях, сей факт оставался загадкой, ради решения которой она собиралась приложить все усилия.

Первое время над Блэйз Забини, спокойно читавшей «Придиру» во время трапез в Большом Зале, посмеивались. Кое-кто из гриффиндорцев даже интересовался, не собирается ли она, по примеру некоей «Лунатички», надевать пластиковые клипсы в виде редисок и делать себе ожерелье из тех же пробок? После короткого и очень содержательного разговора с Катрин Лестранж этот «некто», решил последовать принципу всех учащихся зелено-серебрянного факультета в отношении этого небольшого увлечения Блэйз: чем бы слизеринское дитя не тешилось, лишь бы из-за этого с факультета МакГонагалл баллы не снимала.

— С ушной серой… бе-е… — поморщился Дерек. — Мне раньше всегда везло — редко такое попадалось…

— Так что там с Флинтом? — нетерпеливо переспросил Гарри. — При чем тут я? Если ему надо искать замену Пьюси, пусть выбирает кого-нибудь другого — я с ролью живого тарана вряд ли справлюсь.

— В том-то все и дело, — вздохнул староста и, перед тем, как продолжить рассуждения на тему «квиддичная мания Маркуса Флинта», сказал Рону:

— Уизли, дашь мне потом эту книжку почитать, ладно? Тут такие интересности обнаружились, не имеющие с трансфигурацией совершенно ничего общего…

Драко неодобрительно глянул в сторону Рональда и показал ему кулак.

— Так вот, что касается Флинта, — продолжил Мальсибьер. — У них с Оливером Вудом это последний год в школе и, я уж не знаю, как там Вуд, но Маркус хочет заполучить Кубок школы по квиддичу всеми возможными способами.

— Это для нас не ново, — хмыкнул Малфой.

— Ты, вроде, с Блэйз «Придиру» читал? Так вот уткнись в нее и не вякай, — беззлобно бросил Дерек. — А Флинт, надо все-таки отдать ему должное, не такой тупоголовый тролль, каким его считает добрая половина школы.

— Это с чего ты взял? — поинтересовался развеселившийся Драко.

— Малфой, сейчас заклятие немоты наложу, — пригрозил семикурсник. — Итак, народ, как у нас обстоят в школе дела с квиддичем? Лучшая команда — гриффиндорская сборная. И таковыми они стали лишь потому, что за них играет твой братец, Гарри, который всю эту ало-золотую армаду на себе за уши вытягивает. Охотники, точнее — охотницы, у гриффиндорцев так себе. Ну, загонщики неплохие, но Сандерс и Грисер ничуть не хуже. Сам Вуд, в конце концов, тоже не самый лучший вратарь. После них идем мы — «Нимбусы» же лучше, чем их раритетные «Чистометы-5»…. Малфой, да уймись ты, я ничего такого не имел в виду! Ну, разве существенен тот факт, что этими метлами нас снабдил твой папаша…. Все, умолкаю, на эту тему больше не говорю ни слова. Так вот, рассмотрим нашу команду. Вратари у нас очень даже приличные, особенно, если Руквуд не будет посреди матча печально шмыгать носом и искать в карманах спортивной мантии платок. А если его заменишь ты, Ронни, это вообще будет просто отлично. Энни и Джек тоже хорошо играют. Если, конечно, Грисер не будет крутиться возле близнецов Уизли и демонстрировать свои безукоризненные формы… что-то я не о том говорю…. Вот как раз таки с ловцом у нас плохо. В том плане, что против «Гордости Гриффиндора» тебя, Малфой, выставлять бесполезно — он тебя в клочья порвет, как гиппогриф подушку. Значит, нужно выставить кого-то другого. Например, охотников. Только тут обычного приема Маркуса «тупо лететь вперед и сметать все на своем пути» будет маловато. Вот он и хочет попробовать что-нибудь новенькое.

— Мальсибьер, чай не развернутую лекцию о квиддиче нам читаешь, — протянул Малфой-младший, — будь добр — попроще и покороче. Маленькие мы еще, таких высоких материй не понимаем.

— Короче, «для самых маленьких»: Флинт будет менять стратегию игры.

— И это все? Тогда зачем было тут соловьем разливаться про лучшие команды школы? Ведь умеешь же, Мальсибьер, когда хочешь, коротко и ясно объяснить.

— Мне от этого не легче, — Поттер в расстройстве чувств достал из коробки протестующее шипящего руноследа, явно желая чем-нибудь занять руки. За счет кого-нибудь другого, естественно.

— Да что ты дергаешься-то, Поттер? Будешь спокойненько каждый матч высиживать на скамейке запасных, как, вон, Уизли, — совершенно необязательно тебя включать в основной состав команды!

— Это ты так думаешь, а мысли Флинта предсказать невозможно, — продолжал упираться Гарри.

— По причине их отсутствия, — ввернул Драко.

Дерек свое слово сдержал и наложил на него чары немоты. Малфой-младший, совершенно при этом не напрягаясь, их снял.

— Управы на тебя нет, — пробурчал староста. — Короче, Поттер, в Слизерине помимо тебя еще много квиддичных талантов, так что не дрейфь!

Тот в ответ скорчил тоскливую рожу.

В коридоре что-то громыхнуло, и послышался звон бьющегося стекла. Хлопнули двери соседних купе. Кто-то закричал.

— Та-ак, что там опять? — насторожился Дерек, вслушиваясь в возмущенные вопли, отчетливо слышимые даже сквозь закрытую дверь. — Блэйз, сделай доброе дело, сходи со мной глянуть, что там творится. Ты в нашем купе единственная, кто обладает голосом, ничуть не уступающим в громкости и силе голосу Катрин.

Забини демонстративно отложила журнал и вместе с Мальсибьером вышла из купе.

— Что сейчас будет… — зажмурившись, пробормотал Малфой.

И оказался полностью прав: голосок у Блэйз был тот еще. Ее вопль «Прекратить немедленно драку» разве что в Лондоне не услышали.

— Кстати, Малфой, а чего ты кислый-то такой? — Рон отложил книгу и наложил на купе двусторонние заглушающие чары — его наставительные вопли Блэйз, временно исполнявшей роль старосты интересовали мало. — Нет, не надо мне про Беллатрис Лестранж рассказывать — я другое имел в виду. Твою эмпатию от нашей радости по поводу начала учебного года, по идее, зашкаливать должно, а ты сидишь себе — хмырь хмырем.

— От того же слышу, — лениво произнес Малфой-младший, доставая из-за ворота свитера свой амулет и демонстрируя его Рональду. — Вот эту штуку видел? Все? Нет больше вопросов?

— Так ты ж его, вроде бы, потерял, — подозрительно щурясь, сказал Гарри.

— Я-то потерял, а вот крестный — нашел. Как раз перед пиром, посвященным окончанию учебного года. И переколдовал заодно.

— Э-эх, я временами тебе завидую — не крестный, а прямо-таки находка! И вообще, ребята, все-таки не плохо у нас получилось, а? Ну, я имею в виду пир и конец года. Мы по очкам Гриффиндор обошли, Кубок Школы получили, остался только квиддич…

— Да что вы все с этим квиддичем носитесь? — в сердцах бросил Поттер.

— Что бы тебя позлить, — привычно иронизировал Малфой.

— Молчал бы… — огрызнулся тот. — А еще бедного-несчастного из себя строит…

— Да уж, если бы не тетя Белла, каникулы были бы у меня — просто мед. А так еще целый ковш дегтя в придачу.

— Кое-кто жаловался, что его дома беспросветно тиранят и воспитывают, — поддержал Гарольда Рон. — И еще рыдал в три ручья, что его отец четвертовать будет за срыв внеочередной попытки возродиться Темного Лорда.

— Ну… на тот момент я был уверен, что все будет именно так… — протянул Драко.

— А что, вышло иначе? — язвительно поинтересовался Гарри, стянув у Рона «Черномагическую тактику». Когда Уизли хватился книги, на ней, уютно свернувшись, уже лежал Шинзор и явно не собирался в ближайшие два часа куда-нибудь уползать.

— Вышло иначе. Я же вам писал — отец меня, наоборот, от тети Беллы даже защищать стал!

— Это просто невероятно! — театральным шепотом произнес Рон.

— Не смешно, Уизел. Знаешь, как тетя меня успела достать за лето? Я уже на стену готов был лезть! — насупился Малфой-младший.

— Бедняга! — продолжал издеваться Рон. — Тетя ему, несчастному, не давала жизни! Кстати, Малфой, раз уж мы про нее заговорили, так Беллатрис действительно твоя тетя? А то тут просто со всей вашей антиаврорской конспирацией….

— Это так, — кивнул тот. — А еще она приходится двоюродной сестрой Сириусу Блэку.

— Ты это серьезно? — удивился Гарри.

Драко кивнул.

— Ничего себе, — присвистнул Рон, переглядываясь с друзьями. — Так вот почему он такой злобный был, когда выяснилось о побеге Лестранжей…

— Да уж, а Ремус-то говорил, что только из-за того, что кто-то из авроров проболтался, — фыркнул Поттер.

— Я тут еще выяснил кое-что интересное, — с самодовольным видом сообщил Малфой. — Помните, я говорил, что все чистокровные семьи — родственники?

— Ну?

— Во-первых, я нашел на семейном древе Блэков, копия которого находится у моей матери, Игнациуса Прюэтта.

— Ну, кого ты этим удивить хотел? — криво улыбнулся Рональд. — Я об этом знаю — родители все уши прожужжали про дедушку Игнациуса, который оставался верен древним традициям Прюэттов и занимался Темной Магией. Ничего странного или неожиданного в том, что он женился на Лукреции Блэк (если я не путаю имен) нет вовсе.

— Ну, как знаешь, — надулся Малфой, явно надеявшийся ошарашить этой новостью своих друзей. — Тогда вот вторая новость: там обнаружился Поттер, женившийся на… м-м…забыл имя…

— Дорее Блэк, — подсказал Гарольд.

— Так ты тоже знаешь, что находишься в дальнем родстве с Блэками? — поднял брови Драко.

— Конечно, — беспечно пожал плечами тот. — Тем более что тогда, после нашего разговора, я полез в семейный архив.… Да и мне тоже с детства рассказывали про него. Чарли Поттер такой, Чарли Поттер сякой, предатель семьи и все прочее. А ты чему удивляешься, Малфой? В семьях светлых магов таких вот родственников, поменявших сторону, знают очень хорошо и постоянно о них рассказывают младшему поколению, делая из этих «перебежчиков» чуть ли не новых Темных Лордов.

— А с чего это ты вообще полез разбираться в генеалогии Блэков? Тебя-то наличие родственников из этой семьи никогда особенно не волновало… ну, исключая Беллатрис, — спросил Рон.

— Да просто мне тетя Белла рассказывала про их с мамой благородные корни. До того мать с отцом довела, что они где-то раздобыли-таки копию генеалогического древа и ей передали в безвозмездное пользование, — пожал плечами Малфой-младший и вдруг произнес:

— Открыли бы вы окно, что ли…

Рон и Гарри недоуменно переглянулись, но просьбу друга выполнили. Когда Малфой говорит таким голосом, с ним лучше не спорить — не даром мальчики были свидетелями того, как все его предсказания сбылись. К чему он сказал про окно, выяснилось пару минут спустя, когда за окном показалась какая-то непонятная, быстро приближающаяся точка. Поскольку на купе были наложены заглушающие чары, сложно было сказать, издает ли это «нечто» какие-либо звуки. Но вскоре это стало понятно по широко распахнутому клюву кейнерила, постоянно закрывающемуся и открывающемуся вновь.

— Как жаль, что я не говорю на птичьем языке, — хмыкнул Рональд. — Столько нового сейчас для себя узнал бы…

— А мне очень интересно, получится ли у него в окно влететь? Поезд-то разогнался, ветер сильный… — с сомнением протянул непосредственный хозяин магической птицы.

— Да что с ним станется-то? Лишь бы книги мои донес! — воскликнул Рон, успевший разглядеть поклажу Ракшаса.

Первая попытка влететь в окно провалилась — кейнерил не учел сопротивления воздуха, и его просто-напросто снесло в конец поезда. В общем, где-то с пятого раза, догадавшись просто сначала обогнать поезд, а потом с помощью встречного потока ветра оказаться прямо в руках своего сердобольного хозяина, высунувшегося из окна, магический ворон оказался в купе номер семь.

— Наконец-то, — глаза Рональда вспыхнули фанатичным огнем. — Книги по алхимии…

— Все, до самого приезда Рыжик будет занят — хоть вешай табличку: «Ушел в себя, вернусь не скоро», — прокомментировал Драко, закрывая окно.

— Тогда уж: «С головой ушел в чтение», — поддакнул ему Поттер.

* * *

Через некоторое время в купе вернулись Катрин и Маркус Флинт в компании Блэйз и Дерека. Как оказалось, вся эта кутерьма в коридоре случилась из-за поспоривших между собой слизеринцев-старшекурсников. На их беду, первые три вагона как раз патрулировала староста Гриффиндора. Испугавшись затеявших драку парней, она поспешила в другой конец поезда за аврорами. Те, оказавшись на месте, сразу бросились парней разнимать. Слизеринцы, совершенно не понимая, с чего это вокруг столпились авроры с поднятыми волшебными палочками, решили, что их собираются атаковать. В итоге, разбираться пришлось Мальсибьеру и Забини, а потом и инстанции повыше — Катрин.

Пока разобрались, с чего началась драка, пока успокоили разнервничавшихся авроров-практикантов и Сириуса Блэка в частности, прошла уйма времени. Да и отдых был недолог — снова куда-то вызывали старост, нашлось какое-то очень важное занятие у Флинта, и даже Блэйз убежала по своим таинственным девчачьим делам. В купе после громких разговоров, смешков, шуршания пакетами с едой и шлепанья об поверхность столика взрывающихся карт, воцарилась тишина, изредка нарушаемая шелестом переворачиваемых страниц. Рон штудировал наконец-то доставленные ему книги по зельеварению, Малфой преспокойно спал, а Гарри предавался каким-то своим, не очень приятным размышлениям, изредка задумчиво поглядывая в окно.

А за окном стремительно темнело, начал накрапывать моросящий дождь. В вагонах включилось освещение.

— Скоро подъезжаем, — пребывая все в тех же малоприятных раздумьях, протянул Поттер.

— А? Что? — заспанным голосом переспросил Драко. — Ах да, подъезжаем…

Словно бы в ответ на его слова поезд стал сбрасывать скорость.

— Мерлин, наконец-то! А мы еще даже мантии не надели…. — пробормотал он, зевая и потягиваясь.

— Вообще-то нам еще ехать как минимум пол часа, — нахмурился Рональд, откладывая в сторону книгу.

Дождь за окном усилился.

— Что-то здесь не то, — покачал головой Малфой-младший, на ходу снимая заглушающие чары с купе. — Пойду-ка, гляну, что случилось…

Парой секунд позже он вернулся обратно, недоуменно пожав плечами:

— Никто ничего не знает. Катрин к машинисту направилась — может, хоть ему что-то известно…

Поезд резко остановился. С верхних полок посыпались вещи. Гарри и Рона отбросило к спинке сидения, Малфой же, зацепившийся за ручку двери, смог устоять на месте. Одна за другой в коридоре погасли лампы, за ними разом отключились и лампы в купе. Поезд погрузился во тьму. Мальчикам ничего не оставалось как, натыкаясь друг на друга и упавшие вещи, выйти в коридор.

— Ну и какого Мерлина здесь творится? — раздался сбоку голос Энни Грисер. Шестикурсница взмахнула волшебной палочкой, зажигая на ее конце слабо светящийся огонек. Ее примеру последовали и другие.

— Что случилось? Вы не знаете, что происходит? Случилась авария? — наперебой спрашивали друг у друга студенты.

— Тихо! — зычно крикнул Маркус. — Погасите свет — я пытаюсь разглядеть, что творится снаружи!

Стоявшие ближе к нему ученики, погасили светящиеся огоньки на концах палочек.

— Там кто-то происходит. Что-то движется в сторону вагонов. Наверное, это помощь, — сказал Маркус, прижавшийся лицом к стеклу, чтобы получше разглядеть происходящее снаружи поезда. — Ничего, сейчас от машиниста Катрин придет и все….

Его прервал короткий хлопок. Дверь в тамбур распахнулась, и оттуда в вагон буквально вплыли четыре фигуры, закутанные от головы до пят в плащи. Из-под капюшонов, полностью скрывавших лица вошедших, почти одновременно донесся протяжный хрип. В вагоне сразу резко похолодало. Окна покрылись изморозью.

— Кто-нибудь знает, что это за ребята к нам нагрянули? — непроизвольно попятившись, спросил Уоррингтон.

— Дементоры Азкабана, — мрачно произнес Мальсибьер, вместе с Флитом выдвигаясь вперед из толпы. — Так, все медленно отходите назад, мы сейчас этих гостей огоньком угостим…. Поттер, ты не слышал? Отойди — не ровен час….

Гарольд не мог ни оторвать от них взгляда, ни сдвинуться с места, словно его ноги приросли к полу. Слова Дерека он слышал будто бы издалека — как через толщу воды. Малфой, явно видя, что с другом творится неладное, подошел к нему. Сам он, в отличие от остальных, ни озноба, ни дикой, заставляющей тихо всхлипывая забиться в угол, тоски не ощущал. Один из дементоров приблизился к ним. Драко он как будто даже и не заметил, направившись к Гарри. Малфой-младший шагнул вперед и загородил друга собой. Откуда-то сзади выскочил Рон, на ходу взмахивая палочкой и явно собираясь использовать одно из длинных, но крайне действенных, заклятий Древней Магии. Остальные как будто оцепенели.

А дементор, заметив возникшую между ним и Гарольдом преграду, озадаченно замер. Малфой сделал шаг. Страж Азкабана, наоборот, отступил. Но тут пришел в себя Гарри и, отшвырнув Драко в сторону, взмахнул волшебной палочкой:

— Ignis Tenebris! — стоящих вперед с поднятыми палочками Флинта, Грисер, Сандерса, Мальсибьера и Монтегю окатило удушливой волной жара. За огнем последовало и проклятие Рона, после которого полуобгоревшая фигура азкабанского стража мгновенно рассыпалась прахом.

Остальные дементоры синхронно двинулись вперед, оставляя за собой покрытые тонкой корочкой льда стены, пол и потолок. Старшекурсники оттеснили Поттера, Малфоя и Уизли назад, в толпу стоящих студентов, и, нацелив волшебные палочки на стражей Азкабана, тоже выдвинулись вперед. Отступать они явно не собирались.

— Стойте! — раздался голос с другого конца вагона. — Expecto Patronum!

Вагон озарила вспышка света. Кому-то из слизеринцев даже на мгновение показалось, что мимо них пронесся какой-то призрачный серебристого цвета зверь. Дементоров как ветром сдуло.

— Все в порядке? Никто не ранен? — спросил Ремус Люпин, проходя сквозь толпу почтительно расступающихся перед ним слизеринцев. Из его палочки все еще выстреливали серебряные искры — остатки мощной волны магии, прошедшей сквозь нее несколькими секундами раньше.

Поттер медленно сполз по стене на пол.

— Мистер Люпин, — подал голос Рон, успевший поддержать друга, — с Гарри что-то случилось!

Пока вошедшие вслед за Люпиным авроры отправляли студентов по их купе, сопровождая это заверениями, что все уже кончилось и поезд скоро снова тронется, что-то невнятно бормочущего Гарольда, спотыкавшегося на каждом шагу, совместными усилиями его друзей и крестного, отвели в купе и усадили на сидение.

— Что здесь случилось? — тихо спросил Люпин, убедившись, что полуобморочное состояние крестника перешло в более или менее здоровый сон.

Рон и Драко, напротив которых он сел, синхронно пожали плечами.

— Ну, поезд ни с того ни сего стал сбавлять ход, и я решил выглянуть в коридор, — начал Драко.

Из коридора донесся командный окрик Катрин Лестранж, взявшей организацию по распихиванию шокированных студентов по их купе на себя. Поезд, слегка дернувшись, двинулся вперед. Мерно застучали колеса.

— Никто не знал, что происходит, — продолжил Малфой. — А потом вдруг везде погас свет. Мы все вышли из купе в коридор — посмотреть, что случилось. И тогда в вагон вошли дементоры.

— Их было четверо, — вклинился Рон. — Один подошел к Гарри.

— А Поттер вообще никак не реагировал — только таращился на него и все. Тогда я вышел вперед, но дементор на меня даже внимания не обратил!

— А когда Малфой Гарри загородил, дементор от него вообще отшатнулся!

— Ты что-нибудь почувствовал, когда они вошли? — вдруг спросил у Драко Люпин.

Тот нахмурился, припоминая свои ощущения.

— Ну, сначала как будто пусто стало внутри… а потом все прошло. Когда я вперед шагнул, дементор почему-то отступил. А потом вообще непонятно что случилось: Поттер меня в сторону толкнул и использовал заклинание воспламенения, да еще и Уизли что-то применил.… В общем, они вдвоем сожгли дементора.

— Сожгли? — Ремус удивленно приподнял брови.

— Я использовал заклинание «Пламя тьмы», — Гарольд заворочался на сидении и открыл глаза. — Так все в порядке? Он ни в кого не попал?

— Ты о чем? — переспросил у него Рональд. — Кто не попал? В кого?

— Я слышал, как кто-то впереди использовал смертельное проклятие — вот и спрашиваю, все ли живы остались, — нахмурился Поттер.

— Кроме вас двоих никто магию не применял, — мотнул головой Малфой. — Тебе показалось!

— Нет, не показалось! Я даже луч видел! — настаивал Гарри. — Сначала этот кто-то засмеялся, а потом использовал смертельное проклятие!

— Ничего этого не было, — Рон в раздумьях закусил губу. — Магию использовали только ты, я и профессор Люпин.

Ремус, искавший что-то в куче сладостей на столе, вытащил оттуда несколько «шоколадных лягушек».

— Вот, съешьте, вам станет легче, — он протянул мальчикам шоколад. — Раз с вами все в порядке, я пойду в конец поезда — поинтересуюсь у Сириуса, была ли эта проверка запланирована заранее.

— Проверка? — переспросил Гарольд, так и не притронувшись к своей «шоколадной лягушке».

— Дементоры обыскивали поезд — в него могли забраться Лестранжи.

— Что за глупости? — недовольно произнес Драко, вздрогнув от звука хлопнувшей двери. — Как тетя Беллатрис и дядя Рудольфус могли в поезде-то оказаться? Что им тут делать? Даже если это бы случилось, они бы не стали ждать до самого Хогвартса…

— Ребята, через десять минут прибудем к станции, — снова распахнулась дверь купе, и на пороге появилась Катрин. — С вами все в порядке? Поттер, чего ты опять учудил?

— Ничего, — нахмурился Гарри. — Нам вообще-то переодеться в мантии надо. Может, выйдешь?

— Ладно, ладно, не буду вам мешать, — староста школы ободряюще улыбнулась и отправилась восвояси.

Вскоре поезд прибыл на станцию. Выгружались из вагонов долго и без особого предвкушения праздника перед традиционным пиром, посвященным началу учебного года: настроение студентов было безбожно испорчено этой самой «проверкой», проходившей, похоже, практически во всех вагонах. Первокурсники отправились вслед за Хагридом к озеру, а остальные ученики последовали к ожидавшим их каретам. В карету к «Слизеринскому Трио» привычно подсели старосты, да и Флинт уже собирался занять свое место, как мимо него ужом проскользнула Гермиона и заключила слегка пошатывающегося Поттера в до неприличия дружеские объятия.

— Гарри, с тобой все в порядке? — обеспокоено спросила она. — Я слышала, что случилось…

Мальсибьер закатил глаза и пробурчал что-то вроде: «Мерлин, опять она!».

— Все в порядке, — немного нервно ответил Гарольд, когда Гермиона отступила назад.

— Так, я здесь, похоже, лишний, — констатировал Маркус. — Пойду-ка, пожалуй, к Руквуду и Монтегю — может у них хоть что-нибудь осталось от общих запасов…

— Предатель! Как ты нас посмел бросить! — наигранно-трагичным голосом крикнул ему в след Дерек. — Черт подери…

— Не ругайся, — цыкнула на него Катрин. — Придется нам с этой гриффиндоркой ехать, Мерлин всех их побери…

Гермиона Грэйнджер сделала вид, что этого обмена репликами не слышала, и с улыбкой поблагодарила семикурсников за разрешение ехать вместе с ними. Мальсибьер, с воплем «За что мне все это?», забрался в карету и с хмурым видом забился в дальний угол. За ним последовали и остальные.

— Мне родители купили домашнее животное, — радостно заявила Гермиона, устраиваясь на сидении аккурат напротив Поттера.

Семикурсники переглянулись.

— И кого? — поинтересовался Гарри.

— Рыжего кота-полукнизла. Я его назвала Живоглотом.

— Какое замечательно имя! — Малфой изобразил на лице живейший интерес к происходящему. — Характер у твоего котика, наверное, соответствующий.

— Вовсе нет! Он очень добрый и послушный.

— Впервые слышу о том, что коты бывают послушными, — скептически хмыкнула Лестранж.

Дерек вообще тихо ухахатывался, явно припомнив, что он со своими друзьями нарисовал на вагоне гриффиндорцев.

Разговор явно не клеился.

— В нашем вагоне тоже были дементоры, — сообщила Гермиона спустя несколько минут молчания.

— И что они у вас там делали? Огневиски с близнецами Уизли пили? — пробурчал Дерек, за что получил удар локтем в бок от Катрин.

— Они проверяли, не прячутся ли где-нибудь в вагоне сбежавшие из Азкабана преступники.

Теперь глаза закатил Малфой-младший.

— А то Беллатрис делать нечего, кроме как в тамбуре прятаться… — фыркнул он.

— Ничего смешного в этом нет, — надулась Гермиона. — Хорошо хоть, рядом оказались профессор Люпин и профессор Блэк…

— Стоп-стоп! Что ты сказала? Профессор Блэк? — Гарри подавился куском шоколадного печенья, которое ему пытался скормить последние две минуты Рональд. — Это с каких пор он стал профессором? Гермиона, это абсолютно не смешно!

— А я и не смеюсь. Профессор Блэк сам нам сообщил, что будет вместе с профессором Люпиным преподавать Защиту от Темных Искусств.

— О, Мерлин! Лучше бы тетя Белла была в этом поезде! — взвыл Малфой.

— Тетя Белла? — настороженно переспросила Гермиона.

Он отмахнулся.

— М-да, «профессор Блэк»… Вот это номер… Дамблдор нам подложил очередную свинью, — констатировала Катрин.

— А ты-то его, откуда знаешь? — буркнул Рон.

— От родственников. И не буду уточнять, от каких именно.

— Ай да директор! Памятник ему при жизни надо поставить… — ухмыльнулся Мальсибьер. — А нам всем орден Мерлина Первой Степени за то, что мы его выходки терпим.

Гермионе от сарказма старших слизеринец явно стало неуютно, так что она предпочла перевести разговор на другую тему:

— Так вот, дементоры даже в наше купе заходили, — сказала она.

— Я что-то такое слышала, — передернула плечами Катрин. — И про то, что ваша «Гордость Гриффиндора» даже в обморок хлопнулась и провалялась в своем купе до самого приезда…

— Я, между прочим, тоже, — отрезал Гарри.

— Нет, ты — другое дело, — влез Мальсибьер. — Ты, на пару с Роном, даже дементора уничтожить успел, и только потом от нервов слегка того… ненадолго сознание потерял. А Крысеныш этот, говорят, от одного их только вида в припадке забился. Там же вокруг него целые шаманские пляски затеяли! Я прав, а, Грэйнджер?

— Ну, не совсем. Джереми действительно в обморок при виде дементора упал, и его долго не могли привести в себя. И вообще, профессор Люпин, как только прогнал из нашего вагона дементоров, взял с собой нескольких авроров и отправился к вам…

— Н-да… — протянул Рон. — Что-то вы с братцем больно чувствительные к этим ребятам, а, Гарри?

— Не трави душу — самому стыдно… — Поттер отвернулся к окну, за которым уже был виден замок.

— А что у вас-то произошло? Все слухи какие-то странные ходят… да и вы сами только что сказали, что уничтожили дементора… — спросила гриффиндорка.

— Ну да, уничтожили, что тут такого? — недовольно нахмурившись, ответил Рон. — Что-то я не вижу, чтобы его кто-нибудь хватился! Авроры, наверное, сами были рады, что стало одним из этих монстров меньше…. Да и как им вообще могло в голову придти отправить дементоров проверять поезд?

— Это еще что, Чудик, — невесело хмыкнула Катрин. — Я тут кое у кого узнала интересную новость: дементоры и школу охранять будут.

— Ч-черт! — воскликнули одновременно Гарри, Рон, Драко и Дерек.

— Нет, ну что за бескультурье! — вскинулась Лестранж. — Вы при девушках не можете не ругаться?

— А с чего это ты стала таким ярым поборником чистоты речи? — поднял брови Мальсибьер. — Да ладно, это так, к слову. А вот насчет дементоров — это действительно очень плохо.

— Ага, я теперь через шаг буду в обморок хлопаться! — фыркнул Поттер.

— Да Мерлин с ними, с твоими обмороками! Нам теперь в Хогсмид никак не пробраться будет! — всплеснул руками Дерек. — Дементоры, наверное, всю территорию школы оцепят!

— Так вы втихаря пробираетесь в Хогсмид? — ахнула Гермиона.

— Дай тебе волю, все секреты выболтаешь, — пробормотала Катрин, отвешивая напарнику крепкий подзатыльник. — Когда головой-то думать начнешь? Седьмой курс ведь уже, а не абы что! Ну да, Грэйнджер, мы ходим в Хогсмид без разрешения. Иногда. И даже не думай разболтать это Перси, иначе МакГонагалл узнает о том, что он…. короче, она узнает кое-что такое, чего знать не должна. И самолично после этого сдерет с вашего факультета баллов двести, как минимум!

— Я не стукачка! — обиженно воскликнула Гермиона. — И шантажировать меня тоже не надо!

— Катрин, угомонись, она никому ничего не выдаст, — охладил пыл старосты Гарольд. — Я за нее ручаюсь.

Карета остановилась.

— Я тебя с этим поздравляю! — буркнула Лестранж и, поправив мантию так, чтобы был лучше виден значок старосты, вышла.

— Нервная она сегодня какая-то, — вздохнул Мальсибьер и вышел следом.

За ним из кареты выбрались и остальные. Гермиона, махнув на прощание рукой Поттеру, поспешила к остальным гриффиндорцам. Среди более или менее оптимистично настроенной толпы учеников ало-золотого факультета своей кислой миной очень выделался Джереми. Рядом с ним, явно как-то пытаясь подбодрить своего друга, шла Джинни, которая так и лучилась счастьем не в пример тому, какой она была утром. На плече второкурсницы сидела белая крыса, нервно оглядывающаяся по сторонам.

— Это и есть та крыса, которую не должен есть Шинзор? — спросил Гарри.

— Ага, ее зовут Короста. Милейшее животное — круглые сутки спит и никому не мешает.

— Что-то мне подсказывает, что в этом году «милейшему животному» поспать не дадут! — усмехнулся Драко. — Не даром Грэйнджер книзла себе завела!

— Так ты думаешь, она это нарочно сделала? — не поверил Рональд.

— А то нет? Да ладно тебе, Уизли, это шутка! Грэйнджер же гриффиндорка! Какие уж там злые умыслы? Совпало просто.

Толпа учеников проследовала в Большой зал. Заколдованный потолок был затянут тучами. А за учительским столом, как и опасалось «Слизеринское трио», действительно сидел Сириус Блэк. Оставалось только надеяться, что у третьего курса преподавать будет не он, а Люпин. Остальные слизеринцы на появление Блэка, им всем откуда-то хорошо знакомого, благодаря моральной подготовке Катрин отреагировали довольно-таки спокойно. Во всяком случае, они просто сделали вид, что не увидели его.

Когда все расселись за столами своих факультетов, перед учительским столом установили табурет с Распределяющей Шляпой. В Зал вошла Минерва МакГонагалл, за которой следовали первокурсники.

— Говорю же тебе, с самого начала у них на мантиях герб Хогвартса, а галстуки золотого с черным цветов! — Рон толкнул локтем Малфоя, привлекая его внимание к вошедшим.

— Ну и что? Я это и так знаю!

— Я тебе говорю: цвета формы меняются на факультетские сразу же после распределения! — продолжал Рон.

— Ничего подобного! Они только на следующее утро видоизменяются! — уперся Драко. Похоже, у них с Роном это был давний спор. — Я сам помню…

— Да ничего ты не помнишь! — возмутился Уизли. — Хочешь, поспорим?

— На что?

— Ты мне весь первый семестр будешь делать домашнюю работу по Чарам.

— Еще чего захотел! Только первую неделю!

— Ладно. Если я буду не прав — с меня на тот же срок домашние по зельям.

Мальчики хлопнули друг друга по рукам, заключая спор.

Парой минут позже, когда Шляпа спела свою песню, и, оказавшись на голове первокурсника, отправила его в Слизерин, оба они буквально набросились на бедного перепуганного мальчугана, пытаясь разглядеть, изменилась ли его форма.

— Есть! — разнесся вопль Рона на весь Большой Зал. В его сторону повернулась добрая половина учителей и учеников. — Извините.

— С тебя домашние работы, — тише произнес он, усаживаясь на свое место.

Малфой в ответ скорчил недовольную рожу.

Распределение остальных первокурсников по факультетам они наблюдали молча. Наконец, Распределяющую Шляпу унесли, и со своего места поднялся Дамблдор. В Большом Зале мгновенно установилась тишина.

— Приветствую всех вас в стенах школы Хогвартс! — произнес он. — Приветствую вас и поздравляю с началом нового учебного года. Чтобы не откладывать в долгий ящик, сразу начну с наименее приятного. Как вам уже известно, Аврориат и Министерство Магии направили в школу дементоров, дабы обезопасить учеников от угрозы нападения беглых заключенных Беллатрис и Рудольфуса Лестранжей. Не далее как час назад они проводили обыск в «Хогвартс-Экспрессе».

Суда по голосу директора, он появлению дементоров не особенно обрадовался.

— Хочу предупредить заранее: дементоры будут находиться у всех выходов с территории школы, и я прошу вас не рисковать своей жизнью и не пытаться пробраться мимо них. Дементоры глухи к извинениям и мольбам, их не проведешь переодеванием или какими-либо чарами. Не рискуйте! Не пытайтесь пробраться мимо них и покинуть территорию школы без разрешения преподавателей — это может слишком дорого вам обойтись! Я уже говорил со старостами факультетов и назначенными на этот год старостами школы. Они будут следить, чтобы никто не пытался затеять с дементорами опасной игры.

Никто не произнес ни слова. В Большом Зале воцарилась звенящая тишина.

— А теперь перейдем к более приятному. Позвольте представить вам наших новых преподавателей. Во-первых, Ремус Люпин и Сириус Блэк — учителя Защиты от Темных Сил. Профессор Люпин будет обучать студентов с первого по пятый курс, а профессор Блэк, как высококвалифицированный аврор, любезно согласился взять на себя преподавание у студентов шестого и седьмого курсов.

С особым энтузиазмом хлопали только гриффиндорцы. Остальные факультеты, в том числе и Слизерин, выдавили из себя только несколько редких хлопков.

— Гляньте на крестного, — тихо произнес Малфой-младший, кивая в сторону Снейпа.

Взгляд слизеринского декана, направленный на Блэка и Люпина легко поддавался дешифровке: будь у него возможность, он бы их отравил прямо на праздничном пиру.

— Бедный Ремус, — вздохнул Гарри.

— А теперь и второе назначение, — продолжил Дамблдор. — Профессор Кеттлберн, наш преподаватель Ухода за Магическими Существами, в конце прошлого года попросил об отставке, и теперь я имею честь представить вам нашего нового преподавателя — Рубеуса Хагрида, лесничего Хогвартса, согласившегося занять эту должность.

А вот Хагрида аплодисментами не обделили. Хлопали ему практически все — даже слизеринцы. Гриффиндорцы большей частью повскакивали с мест и радостно завопили.

— Ну, вот и все, что я хотел вам сообщить, — закончил свою речь Дамблдор, перекрывая крики гриффиндорцев. — А теперь давайте праздновать!

* * *

— Это ж надо, Хагрид стал преподавателем! — воскликнул Рон, проходя в гостиную вслед за Мальсибьером и остальными.

— Вот теперь-то у нас наконец-то начнется нормальное УЗМС, а не беспросветные лекции! — Гарри уселся в кресло, ожидая, пока в подземелья спустится Снейп вместе с подзадержавшейся Катрин.

— Да уж Поттер, для тебя теперь будет рай, а не уроки. А вот нам всем срочно придется их переименовывать в «Защиту От Магических Существ», — фыркнул Драко.

Портрет Салазара Слизерина, служивший проходом в гостиную факультета отодвинулся, пропуская на редкость недовольного Мастера зелий, и следовавшую за ним с виноватым видом Катрин Лестранж.

Като сразу же пулей метнулась к Дереку и, что-то ему быстро-быстро начала объяснять. Мальсибьер с каждым словом хмурился все больше и даже бросил пару недовольных взглядов на своего декана, в тот момент приветствовавшего в своей специфической манере первокурсников.

— Теперь все, кроме третьего, пятого, шестого и седьмого курсов могут отправляться в спальни, — сухо произнес Северус Снейп, провожая колючим взглядом расходящихся по спальным учеников. — А с вами у меня будет отдельный разговор. Во-первых, третьекурсники. В этом году, в связи с появлением новых предметов, у вас увеличится количество уроков. Дополнительные занятия будут проводиться после обеда. Свои расписания с учетом новых предметов вы получите утром. Настоятельно вам рекомендую уделять им не меньше внимания, чем основным урокам. Пятые курсы. В этом году вы сдаете экзамен по «Суперотменному Волшебству», и я вам рекомендую начать готовиться к нему заранее. Так же вы должны будете выбрать свой профиль обучения на два последующих года. Отнеситесь к этому серьезно. Шестые курсы. Вы в этом году начинаете профильное обучение, а это значит, что количество часов выбранных вами предметов, для обучения которым вы набрали проходной балл, увеличится. Будьте к этому готовы и помните: вы сами сделали свой выбор и только от вас зависит, сможете ли вы до конца обучиться выбранной профессии или же окончите школу в качестве представителя серой, безликой массы неготовых к жизни магов-среднячков. Семикурсники. Это ваш последний год в школе и от него будет зависеть вся ваша дальнейшая жизнь. Все в ваших руках. В том числе и набрать нужное количество баллов по «Жуткоакадемической Блестящей Аттестации». И некоторым из вас стоило бы подтянуть свои оценки, если вы хотите получить приличные аттестаты и начать, наконец, заниматься! Мисс Лестранж, ваш пост старосты школы от выполнения домашних заданий вас не освобождает, вы меня хорошо поняли? И напоследок, мистер Флинт — это ваш последний шанс доказать, что вы более или менее приличный капитан. Надеюсь, хотя бы в этом году вы сподобитесь завоевать кубок. Все свободны.

— Мерлин, кто ж его так взбесил? — риторически поинтересовался Драко, глядя, как за деканом Слизерина закрывается портрет. — Ну, исключая, конечно, Блэка и Люпина.

Глава 5. Клювокрыл

Утро четверга началось с традиционной уже побудки. Только теперь объектами «приведения в сознательное состояние» были нынешние первокурсники и второкурсники, а роль живого будильника пришлось исполнять Гарри Поттеру. Катрин и Дерек опять куда-то сбежали еще с часов семи утра, так и не удосужившись даже словом обмолвиться с кем бы то ни было из слизеринцев.

К восьми, так и не дождавшиеся своих старост слизеринцы, всем «змеиным» факультетом «выползли» из подземелий на завтрак. Отчаянно зевали и терли кулачками глаза первокурсники, натыкаясь со сна друг на друга. По коридорам сонно брели где-то в самом конце зелено-серебряной процессии второкурсники. В числе первых спешили в Большой Зал самые бодрые из всех — третий и четвертый курсы. Ну а где-то между четвертым и вторым, в самой серединке, вышагивали пятикурсники, неожиданно ощутившие после речи декана невероятную жажду знаний, из-за чего поспешно уткнулись в учебники сразу же после выхода из гостиной. Следом за ними, в качестве «барьера» между первокурсниками и более старшим поколением, шел седьмой курс. По их одухотворенным лицам сразу можно было понять ход мыслей: как бы половчее извернуться и сдать ЖАБА, не напрягаясь при этом весь год с учебой?

Шестой же курс в полном составе предпочел остаться в кроватях и благополучно пропустить завтрак. Что ж, этих «героев учебы» можно было понять: до конца школы еще два года, никаких серьезных экзаменов на этом курсе сдавать не предстоит, так что и над собой измываться вовсе необязательно. Шестой курс — время вообще уникальное. Время, когда дозволено почти абсолютно все, когда накопленные за все время учебы знаний можно применить и для чего-нибудь совершенно к этой учебе не относящегося, когда еще есть возможность покуражиться, наплевав на правила, когда экзамены в конце года не станут решающим испытанием, после которого жизнь изменится в корне. В конце концов, еще не нужно прощаться с друзьями и выбирать свою сторону, тех же друзей меняя на врагов… Золотое время.

— Ждем-с, — произнес Драко, усаживаясь за факультетский стол. — Ждем-с наших старост и расписания.

— И ждать будем еще Мерлин знает сколько… — пробормотал Рон. — Нет, ну чего Снейп вчера такой злющий был?

— А того, что в Хогвартсе теперь обитаются двое из славной компании «Мародеров», которые, к тому же, стали преподавателями, — сказал Гарри. — Я, например, могу только догадываться, как это Снейп вчера прямо во время праздничного пира Блэка не придушил.

— Выдержка! — Малфой наставительно поднял указательный палец. — Так что там с расписанием? У нас осталось пятнадцать минут до начала урока.

— Ме-ерлин, дурдом продолжается, — выдавил Уизли, наблюдая за буквально влетевшим в Большой Зал Мастером зелий. — Сегодня еще хуже.

В дверях показалась голова Мальсибьера, который секундой позже, стараясь быть как можно незаметнее для преподавателей, направился к слизеринскому столу.

— Берите расписания, — тихо сказал он, опуская на стол кипу листков. При этом Дерек опасливо косился на своего декана, словно тот мог в любую секунду его проклясть.

— А что случилось? По какому поводу траур? — громко спросил Флинт, откровенно недоумевая, почему осторожничает его однокурсник.

— Тише! — взмолился староста.

— Э, сдается мне, это из-за вас с Катрин Снейп бесится? — еще громче Флинта поинтересовался Розье.

— Мерлин, да тише вы!

— Не «тише», Мальсибьер, а надо бы вам свою кипучую деятельность свернуть по-хорошему.

— Алекс, шел бы ты отсюда по своим делам, а? — нахмурился Дерек. — Без твоих мудрых советов управимся.

— Я-то пошел бы, — оскалился Розье. — Да вот кто ж вам, таким умным, объяснит, что ни к чему хорошему ваши с Катрин идеи ни приведут?

— Нервы не трать попусту, — посоветовал Маркус, наблюдавший за их перепалкой. — Дерек у нас упертый, почище любого осла. А Катрин еще и проклясть сгоряча может — гены-то известно чьи.

— Ребята, вы вообще, о чем говорите? — влез Малфой-младший.

Старшекурсники повернулись к нему.

— Ну, в смысле, чего вы разорались-то?

— Просто слегка друг друга недопоняли, — процедил Мальсибьер, бросив недовольный взгляд в сторону Розье. — Вашей неразлучной компании это мало касается.

— А вот их это очень даже касается! — рявкнул тот, вскакивая с места. — В конечном счете…

— В конечном счете, Алекс, пошли-ка, забежим в совятню перед уроком, — выразительно посмотрев на сокурсника, протянул Маркус. — А ты, Дерек, все-таки подумай, оно вам, что, так сильно надо? Спокойно не проживете без своих выкрутасов, что ли?

Флинт и Розье направились к выходу из Большого Зала. На пол пути их нагнал Мальсибьер, который, несомненно, собирался продолжить дискуссию.

— Что-то с ними не так, — сказал Драко. — Чтобы Мальсибьер с Розье и Флинтом ругался? Мерлин, что же у них там произошло?

— Понятия не имею, — Рон задумчиво уставился в тарелку. — Мне больше интересно, что же такого хотят сделать Катрин и Дерек, что этим второй раз Снейпа до белого каления доводят?

— А нам это обязательно прямо сейчас выяснять? — встрял Гарри. — Вы бы лучше взяли наконец свои расписания.

— Что, все так плохо? — насмешливо спросил Малфой, призывая к себе листочек с расписанием манящими чарами. — М-да, не фонтан, конечно, но бывало и хуже.

— Издеваешься? У меня теперь практически всю неделю по семь-восемь уроков!

— Где? — удивился Драко. — А ну давай сюда листок! Так все правильно, сегодня у нас сдвоенные чары, трансфигурация, УЗМС и астрономия после обеда. Кстати говоря, хорошо, что она у нас только раз в неделю и, что самое главное, не по ночам. Постой-ка, а почему у тебя завтра нумерология и древние руны? Седьмым и восьмым уроками?

— У меня тоже руны есть, — сообщил Рон. — Вторым уроком после обеда, а первым — прорицания. Ты у себя внизу листа посмотри — тоже, наверное, есть.

— Э? Ну да… Уизли, а ты разве тоже записался на прорицания?

— Мы вообще много куда записались, — хмыкнул Гарольд. — Я так понимаю, что на нумерологию я буду в гордом одиночестве ходить?

— Сами виноват — нечего было перед Синистрой умного корчить, — проворчал Малфой. — А на прорицания ты, получается, ходить не будешь?

— Мне нумерологии, древних рун, маггловедения и УЗМС продвинутого, на который мы все будем ходить, с головой хватает!

— Ты записался на маггловедение? — Малфой-младший насмешливо приподнял брови.

— Я — тоже, и что? — влез Рон.

— Да так… не ожидал от вас.… Ну, ладно, идем, Флитвик, конечно, добрый, но опоздания тоже не любит…

Как оказалось, на первом в году уроке Филиус Флитвик был готов простить своим ученикам абсолютно все — даже опоздание. Не особенно мудрствуя, профессор вообще решил ничего нового третьему курсу Слизерина и Когтеврана не давать и ограничиться повторением. Впрочем, повторением это было трудно назвать — студенты предпочли два урока кряду обсуждать, кто как провел лето. Только Драко Малфой, фанатично сверкая глазами, показывал профессору свои достижения в Чарах за лето, чем и заработал для Слизерина два десятка баллов. Расчувствовавшийся Флитвик пообещал своему ученику кучу дополнительных заданий и дал длинный список дополнительной литературы. Малфой добрых намерений преподавателя не понял и мысленно дал себе зарок перед Флитвиком знанием новых и необычных заклинаний не хвастаться.

Минерва МакГонагалл была настроена куда менее благодушно и сразу же дала новую тему, плавно перешедшую в практическую работу. Тут прелести школьной жизни в полной мере ощутил на себе Рон. Трансфигурацией он летом не занимался, исключая написание сочинения в самом начале каникул, а в учебник он не заглядывал и подавно. Это сослужило младшему из братьев Уизли злую службу. После сдвоенного урока профессор трансфигурации, пробежавшись глазами по его сочинению (наполовину списанному у Поттера, наполовину перекатанному из учебника), порекомендовала Рональду возобновить свои занятия с Гарри и Гермионой, а так же запомнить, что в его случае отсутствие постоянной практики равносильно самоубийству.

Следующим в расписании шло УЗМС, которого Гарри Поттер ждал, как манны небесной. Хотя, в отличие от своих друзей ни на трансфигурации (где они с Гермионой Грэйнджер опять без особого труда всем показали «класс» и первыми справились с заданием), ни на Чарах (где ему вообще ничего делать ни пришлось) он «неприятностей» на себя не навлек. Но к хижине Хагрида все трое шли с явным нетерпением — хотелось поскорее побывать на первом практическом уроке Ухода за Магическими Существами. Впрочем, не им одним было интересно, что же такого припас к уроку преподаватель…

Хагрид ожидал студентов возле своей хижины. Он прохаживался туда-сюда, всем своим видом выражая нетерпение. Клык же, напротив, мирно разлегся на пороге и тихо млел, греясь на теплом осеннем солнышке.

— Идемте скорее! — воскликнул Хагрид, когда ученики подошли достаточно близко. — У вас будет очень интересный урок! Все за мной!

Лениво поднявшись со своего места, Клык вместе со студентами последовал за Хагридом к просторному загону у края Запретного леса.

— Э-э… все тут? Никто не потерялся? Ладно, тогда встаньте все возле изгороди — чтобы видно было, — сказал Хагрид, проходя вдоль изгороди-частокола. — А теперь откройте учебники.

Разговоры между учениками стихли. Они недоуменно уставились на лесничего.

— Интересно знать, как же мы их откроем? — спросил Джереми, демонстрируя свой экземпляр «Чудовищной Книги о Чудовищах», крепко перевязанный бечевкой. Остальные последовали его примеру. Часть учеников предпочли стянуть их ремнем, другие использовали большие скрепки, а кто-то так же как Джереми использовал веревку.

Хагрид озадаченно почесал в затылке.

— И что, никто не может их открыть? — удивленно спросил он. — Ну-ка, Гарри, у тебя как с книжкой обстоят дела?

Тот с показным спокойствием достал из сумки свой учебник, свободный от каких-либо скрепляющих средств, и продемонстрировал его остальным.

— Ну, эта… молодец! Покажи остальным, как надо с книжкой обращаться, а я пока приведу кое-кого…

Лесничий, одобрительно хлопнув Гарольда по плечу, скрылся за деревьями.

— Что, и здесь не удержался от выпендрежа? — ехидно осведомился «гриффиндорский Крыс».

— Это не «выпендреж», а готовность к уроку, — отрезал Гарри. — Чтобы открыть книгу, вам достаточно будет просто погладить ее по корешку. Гермиона, дай, пожалуйста, свой учебник…

Джереми закатил глаза в притворном восхищении, наблюдая, как его брат гладит по корешку зловредный учебник и тот спокойно раскрывается на нужной странице.

— О-о! Всего лишь погладить! Как же мы не догадались? Это же так просто…

— Утихни, Поттер, а не то сейчас на тебя дементора натравим — будешь в больничном крыле до вечера валяться, страдалец ты наш, — влез Малфой.

Джереми под гоготание слизеринцев покраснел и что-то пробурчал, сделав вид, что последнее слово все-таки осталось за ним.

Тем временем вернулся Хагрид. За ним, на импровизированных поводках-цепях, следовали около десятка необычных существ — наполовину лошадей, наполовину орлов. Они постоянно порывались обогнать Хагрида и, с силой оттолкнувшись когтистыми передними лапами, взвиться в небо. Лесничий же был вынужден их постоянно одергивать, натягивая на себя «поводки». Оказавшись внутри загона, Хагрид надел большие кольца, которыми заканчивались цепи, на выступающий из частокола особенно крупный выступ.

— Знакомьтесь, ребятки, это — гиппогрифы, — лесничий довольно оглядел толпу изумленных учеников. — Красавцы, верно?

Отшатнувшиеся от изгороди при виде гиппогрифов, студенты, лучше разглядев этих диковинных зверей, стали подходить ближе — испуг и удивление сменились восхищением их изяществом и красотой.

— Кто хочет — подойдите ближе, — сказал Хагрид, с довольным видом потирая руки.

Вперед вышел Гарри. За ним, чуть позже, нехотя выдвинулись из толпы Рон и Драко. Из гриффиндорцев осмелилась приблизиться к гиппогрифам только Гермиона, и то ее постоянно одергивал Джереми.

— Самое главное, что вы должны запомнить, — сказал Хагрид. — Гиппогриф — зверь очень гордый. И очень умный, да. Никогда не грубите ему, иначе не долго вам и на тот свет попасть.

Джереми упорно продолжал гримасничать, на этот раз изображая своего брата, демонстрирующего как правильно работать с учебником по УЗМС. На урок и объяснения учителя гриффиндорцу и его друзьям было глубоко плевать.

— Гиппогрифы еще очень любят выдержанность, неспешность. Вот подойдешь ты к нему, — продолжал рассказывать лесничий, — и поклонишься. Потом ждешь, поклонится ли он в ответ. Если поклонился, можешь подойти и погладить — гиппогриф тебя не обидит. А вот если на поклон не ответит — уноси скорее ноги. Когти-то у них видели какие? Вот так вот. Ну, а теперь кто хочет с ними познакомиться?

Сочетание гриффиндорского безумия со слизеринской наглостью еще никому ничего хорошего не приносило — вызвался первым Гарольд.

— Э-э… а кроме Гарри? Неужели никто не хочет? Ну, тогда ладно. Иди сюда, Гарри, представим тебя Клювокрылу, — Хагрид указал на сизого гиппогрифа, смирно стоящего в стороне. — Сейчас я его отвяжу…

Гарольд бодро перемахнул через изгородь и с явным нетерпением приблизился к Клювокрылу. Гриффиндорцы, свято верившие, что такая явная наглость со стороны слизеринцев должна быть наказа, заулюлюкали, когда гиппогриф взмахнул передними лапами и царапнул острыми когтями воздух перед собой.

— Ты, Гарри, эта… потише и поспокойней — я же говорил, что любят они степенность и чинность, делают только то, что хотят. Гиппогрифа к чему-то принуждать, ей-Мерлин, гиблое дело! Ну, смотри ему прямо в глаза и постарайся не моргать — гиппогрифы не верят тем, кто часто моргает.

Когда Клювокрыл, в ответ на спокойный и уверенный немигающий взгляд Гарольда уставился на того своими ярко-оранжевые глазами.

— А теперь кланяйся, — подсказал Хагрид, наблюдая за поведением гиппогрифа.

Поттер послушно поклонился и снова поднял голову. Гиппогриф кланяться в ответ не спешил и очевидно раздумывал, чем ему лучше ответить на такое, по его мнению, нахальство. Но то ли присутствие Хагрида помогло, то ли врожденные способности Гарольда договариваться с животными сделали свое дело, но Клювокрыл низко поклонился.

— О, как хорошо вышло! Он тебя признал! — обрадовался лесничий. — Теперь можешь подойти и погладить Клювика.

Гиппогриф в ответ на осторожные поглаживания по клюву и голове зажмурился и даже пару раз курлыкнул от удовольствия. Слизеринцы в дружном порыве захлопали. Не обращали внимание на происходящее только спорившие друг с другом из-за какой-то мелочи Драко и Джереми.

— А теперь можешь его поводить по загону или даже покататься, — разрешил Хагрид, наблюдая за успехами своего ученика. — А пока может еще кто-нибудь хочет зайти в загон и познакомиться с гиппогрифом?

После триумфального успеха Гарольда, с искренним счастьем на лице водившего по загону Клювокрыла, желающих прибавилось. Студенты безбоязненно перелезали через изгородь и подходили к гиппогрифам, которых отвязывал для них Хагрид. После недолгой прогулки, Клювокрыла решили еще с кем-нибудь познакомить. На беду, этим «кем-то» стал Драко Малфой, не прекращавший своих препирательств с Джереми Поттером.

Одному Мерлину известно, как так случилось, но Гриффиндорский Крыс, на которого Малфой-младший уже готов был с кулаками наброситься, попытался спрятаться за гиппогрифом. Клювокрыл его тонкого юмора не понял и уже собирался было доходчиво объяснить мальчику при помощи удара копытами, почему не стоит ошиваться возле его крупа, как Малфой, плюнув в сердцах, обозвал гриффиндорца последним трусом и уродом. Клювокрыл принявший это на свой счет, сразу же потерял интерес к Джереми, который уже успел отскочить подальше и насмешливо показал язык несостоявшемуся противнику. Сверкнули серо-стальные когти, и Малфой с криком отшатнулся в сторону, зажимая кровоточащую рану на руке.

Хагрид с усилием оттащил гиппогрифа в сторону, снова надевая на него ошейник и проверяя, крепко ли держит цепь.

— Ты как? — Гарольд, помогавший успокаивать гиппогрифа, подошел к другу.

Малфой в ответ неопределенно махнул здоровой рукой, на больную же Блэйз Забини пыталась наложить хоть какие-то лечащие чары, чтобы уменьшить кровопотерю.

— Малфой, живой? Что с твоей рукой случилось? — побледневший Хагрид, подходя к столпившимся вокруг блондина слизеринцам.

— Все в порядке — мадам Помфри за пару минут все вылечит, — тот попытался изобразить на лице беспечность.

— Ты чем слушал-то? — стоявший в стороне Рон нервно кусал губы. — Тебе же сказали: гиппогрифы очень ранимы! Малфой, какого Мерлина ты к нему полез?

— Так я же не его имел в виду! — воскликнул Драко, морщась от боли в руке.

— А кого?

— Так за ним «Крыс» прятался!

— Моргана подери, Малфой, тебе палец покажи, и ты уже бесишься! — рявкнул Гарри. — Ты чем думал вообще?

— Отведите его в лазарет, — Хагрид, наконец, собрался с мыслями. — Урок окончен, можете расходиться, — добавил он.

— Хагрид, извини! — крикнул Малфой-младший в спину, удаляющемуся в лес вместе с гиппогрифами, лесничему. — Я не специально!

— Специально или нет, мы узнаем потом, — проворчала Блэйз. — а пока тебе надо к мадам Помфри. Драко, да идем же!

— Надо будет извиниться за Малфоя, — пробормотал Гарольд. — Мы ему первый урок сорвали… Ужасно.

Рон тяжело вздохнул, наблюдая за тем, как следом за остальными слизеринцами идут к замку и студенты Гриффиндора. От ало-золотой массы отделилась Гермиона Грэйнджер, решившая, видимо подзадержаться.

— Мальчики, мне так жаль! — сказала она, подходя к двум слизеринцам, ожидавшим возвращения Хагрида. — Это просто отвратительно со стороны Джереми так поступить!

— Да оба они хороши — друг друга живьем сожрать готовы, — Рональд передернул плечами. — И оба ничего из объяснений Хагрида не слушали! Откуда ж Клювокрылу было известно, что Малфой не к нему обращается, а к «Крысенышу»?

Гермиона в ответ могла только кивнуть.

— Я с ним поговорю, — наконец сказала она. — Нельзя, чтобы из-за этого происшествия Хагрида сместили!

— Малфой будет нем, как рыба, — мрачно пообещал Уизли. — Мы об этом позаботимся. Действительно, нам только еще не хватало, чтобы Хагрида сняли с преподавательской должности из-за его глупости!

— Ладно, идемте на обед, а там разберемся, что делать, — произнес Гарри.

Но и на обеде их поджидал не очень-то приятный сюрприз.

— Слушай, Гарри, а с чего это у нас ноль баллов? — спросил вдруг Рон, уже две минуты буравивший напряженным взглядом доску с названиями факультетов и количеством их баллов.

— Что? — невнятно переспросил Поттер. — Где «ноль»?

— Глянь на доску.

— Э? Что за новости? Да быть этого не может! У нас ноль, а Гриффиндору добавили еще двадцать! С какой такой радости? Мальсибьер!

— Что? — староста Слизерина, слушавший в пол уха пересказ Панси Паркинсон о произошедшем на уроке Ухода за Магическими Существами, повернулся к ним.

— Почему у нас ноль баллов?

— Как «ноль»? — Дерек поперхнулся пирожком. — Где вы это увидели?

Глянув на доску, он присвистнул.

— Не знаю, — выдавил Мальсибьер парой секунд позже. — Но седьмой курс тут не при чем. Мы даже, наоборот, сегодня сорок баллов заработали!

— С нас тоже баллов не снимали, — покачал головой Рональд. — Гарри на Трансфигурации двадцать заработал, да и Малфой на Чарах постарался… Это не мы.

— А где шестой курс? — Катрин, впавшая в прострацию при виде живописной картины «Факультет Слизерин: ноль баллов», наконец вернулась в реальность.

— Их еще нет.

— Как и Блэка, — заметил Гарри.

— А какой у них последний урок? — прищурился Мальсибьер.

— ЗоТИ.

Слизеринский стол погрузился в молчание.

— Я их убью, — пообещала Лестранж. — За два урока потерять полторы сотни баллов! Уму не постижимо!

— Посмотрите на Снейпа, — шепотом произнес Рон, кивая в сторону вошедшего в Большой Зал Мастера зелий.

Северус Снейп, направляясь к преподавательскому столу, скользнул взглядом по доске с баллами факультетов и… замер на месте. Нахмурившись, он еще раз посмотрел на доску, решив, что полное отсутствие вышеозначенных баллов у его факультета ему просто-напросто померещилось.

— О-па, вот так сюрприз, — пробормотал Рон, когда рядом со Снейпом остановилась МакГонагалл и удивленно уставилась на опустевшие песочные часы для баллов зелено-серебряного факультета. По ее вытянувшемуся лицу, медленно приобретавшему ярко-красный оттенок, можно было подумать, будто деканом Слизерина является именно она, а не Северус Снейп, что-то ей спокойно объяснявший.

Двери Большого Зала снова распахнулись. Красный, как флаг Гриффиндора, Сириус Блэк пулей метнулся к преподавательскому столу, не удостоив своих коллег даже кивком головы. За ним вошли в Зал шестикурсники Гриффиндора и Слизерина, затравлено озираясь по сторонам и неестественно тихие.

— Грисер, — прошипела Катрин, привлекая к себе внимание слегка осоловелой после занятий шестикурсницы.

— М-м? — Энни, мыслями явно далекая от мира сего, повернулась к ней.

— Какого черта наш факультет лишился всех баллов? — рявкнула Лестранж и с размаху воткнула вилку в кусок мяса на своей тарелке.

Энни нервно сглотнула.

— Мы ждем объяснений, — поторопил ее Дерек, дожевывая злосчастный пирожок.

На фоне кровожадно сверкавшей глазами Катрин он выглядел более чем миролюбиво, и Грисер, после недолгих раздумий, «доложиться» об «успехах» на ЗоТИ решила именно ему:

— Мы с профессором Блэком слегка не сошлись во мнениях относительно его предвзятости к нашему факультету.

— Вы что, ополоумели? Спорить с Блэком? С этим прогриффиндоренным до мозга костей прихвостнем Грюма? Да я вообще удивляюсь, как он вас из школы не исключил! — Лестранж вскочила с места, грозно нависая над Энни. — Большей глупости я в жизни не слышала! У вас, что, вообще головы на плечах нет?!

— Ну а чего ты на меня-то орешь? — Грисер максимально возможно отодвинулась от разъяренной старосты.

— Катрин, у вас просто еще не было уроков с Блэком, — вступился за подругу Джек Сандерс. — Он баллы снимает за любую мелочь: косо глянь — уже двадцатку, как пить дать, сдерет!

— Так с закрытыми глазами сидеть надо! — прошипела в ответ Катрин.

— Тише, тише, народ, это еще не конец света, — Розье усадил ее обратно на скамью и придвинул тарелку, недвусмысленно намекая, чтобы Като перестала орать на весь Большой Зал. — У нас еще куча времен чтобы отыграться…

— Ага! Весь год! Мы набираем баллы, а Блэк их подчистую снимает и добавляет Гриффиндору!

— Цыц, Лестранж, умолкни и не дергайся! Я уверен, Снейп это все так просто не оставит. Он гриффиндорцам на зельях апокалипсис локальных масштабов устроит. И у нас, между прочим, есть отличная возможность на это полюбоваться — после обеда будет сдвоенная алхимия с алознаменниками.

— Кстати, смотрите-ка — МакГонагалл Блэка отчитывает! — Грисер кивнула в сторону преподавательского стола.

— Это все ерунда, господа, этим мы не удовлетворимся! У меня уже есть парочка хороших идей, как отомстить Блэку! — заговорщитски произнес Мальсибьер, потирая руки.

— Кому и за что надо мстить? — к столу подошли порядком приободрившийся Драко и Блэйз, вернувшиеся из лазарета.

— Обернись и все поймешь, — посоветовал Рон, утыкаясь в учебник по трансфигурации.

Малфой-младший послушно обернулся и, разом переменившись в лице, покосился на свою перебинтованную руку.

— Это не из-за тебя, — успокоил его Поттер.

Драко с облегчением вздохнул и уселся на скамью рядом с друзьями.

— А кто тогда постарался? — спросила Блэйз, устраиваясь напротив.

— Шестой курс на ЗоТИ с Блэком. Так что, Малфой, отличился сегодня не только ты один…

— Кстати, тебя действительно полоснул когтями по руке гиппогриф? — спросила Катрин, показав кулак попытавшейся побыстрому сбежать из-под ее надзора Энни.

— Ну да, ничего страшного, скоро заживет, — быстро произнес Драко. — Так что там с шестым курсом?

Мальсибьер и Лестранж переглянулись.

— А поподробнее? — в один голос воскликнули они.

— Да что тут можно подробно-то рассказывать? — Малфою эта темя была явно неприятна. — Ерунда…

— Из-за этой ерунды, к твоему сведенью, у Хагрида будут большие проблемы, — хмуро сообщил Гарольд.

— Ну, извини! Я же сказал, что сожалею! Я не нарочно….

— Малфой, специально для тебя повторяю наш план на вечер: если мы еще будем живы после астрономии, заглянем к Хагриду — у него и будешь все эти свои «не нарочно» высказывать. А нам, вообще-то уже пора — через пять минут урок начнется.

— Поттер, а чего это ты так пессимистично к астрономии относишься? Ты же вроде бы неплохо разбираешься во всех этих расчетах… — спросил Эйвери, торопливо дожевывая котлету.

— Просто я в общих чертах себе представляю, чем мы с этого года будем там заниматься, — таинственно ответил Гарри.

* * *

Из кабинета астрономии, после двух уроков «вычислительной пытки», ученики выходили вразвалочку, на ощупь определяя где верх, где — низ, где — стены, а где и вовсе лестницы начинаются. Шли притихшие и присмиревшие, что для третьего курса Гриффиндора и Слизерина было из ряда вон выходящим. Никто никого не подначивал, не обзывал и не пытался поколотить. Казалось, мысли у толпы в тридцать человек были одни на всех: «Придти в гостиную, завалиться спать до ужина, домашнюю работу не делать и вообще отослать всех подальше к Мерлиновой бабушке».

Рон Уизли героически пытался согнать с себя сонное оцепенение, в которое он впал на второй минуте урока после короткого и непродолжительного шока от увиденных на доске формул. Малфой, из чистого интереса взявший конспекты урока у Гарри Поттера, поворачивая пергамент под разными углами, пытался разобраться в том, что на нем написано. Сам Гарольд вместе с Гермионой шли где-то в самом конце процессии, обсуждая заданный им обоим усложненный вариант домашнего задания.

— Как подумаю, что такой же ужас будет твориться на нумерологии, благодарю Мерлина, Моргану и родителей за то, что не записался на эту пытку, — несколькими минутами позже сказал Драко, наблюдая за тем, как от их дружной компании отделяется Гермиона Грэйнджер, надумавшая заглянуть в библиотеку.

— М-м? — спавший на ходу Рон повернул голову в его сторону. — Я с тобой полностью согласен. Особенно после того, как случайно на днях заглянул в тот замечательный талмуд, который Гермиона подарила нашему Поттеру.

— Не понравились формулы? — ехидно спросил Гарольд.

— Я, конечно, понимаю, что в зельеварении пропорции ингредиентов высчитывать сложно, поэтому, кстати, мы и напортачили с зельем в прошлом году, но в сравнении с тем, что творится в этой нумерологии… Мне же теперь кошмары сниться будут с этими уравнениями, которые надо будет подставить в универсальную формулу вычисления компонентов!

— Уизли, не пугай меня! Мне Флитвик и так задал к понедельнику откопать какие-то особые чары, о которых даже я ни слухом, ни духом…

— Кстати, как там поживает моя домашняя работа? Помнишь уговор?

Посмеиваясь, мальчики пересекли Холл и вышли наружу. До хижины Хагрида они добрались за несколько минут и, услышав в ответ на стук бормотание Хагрида, вошли.

— Эта… привет, — тоскливо произнес полувеликан. — Малфой, ты-то как?

— Отлично, — преувеличенно бодрым голосом отозвался Драко. — Серьезно, Хагрид, ничего страшного.

— Э-эх… ну я и молодец… проучетельствовал всего один день, а уже дров наломал… — Хагрид тоскливо покосился на плиту с закипающим чайником.

— Эй, ты о чем? Никто же тебя не уволит! — нахмурился Гарри. — Малфой жив-здоров, все нормально…

— Не, думаю я, за немногим стало… Всем уже известно, что случилось. Школьному начальству доложат — они точно скажут, что я не с того начал. Да и правы, наверное, будут — у вас самое первое практическое занятие.… Эх, я подумать должен был сначала, да больно уж не терпелось вам показать…

— Но Хагрид, я же не собираюсь никому жаловаться! С чего ты это взял? Я признаю собственную вину — я не слушал твои объяснения, и это только моя вина, — возмутился Малфой. — За спиной этого гиппогрифа прятался Джереми Поттер и я…

— Нет, я же все-таки учитель… моя это ошибка. Надо было с флоббер-червей начинать или еще с кого-нибудь посмирнее.

— Так, ну хватит! Объясни мне по-человечески, почему ты решил, что что-нибудь случится? Малфой же не пойдет на тебя никому жаловаться! — вспылил Гарольд.

— Дык ему самому вовсе необязательно жаловаться… — пробормотал лесничий, отводя глаза в сторону.

Малфой-младший ойкнул и зажал рот рукой.

— Что? — недоуменно спросил Рон. — Чего ты…

— Ме-ерлинова борода…. — Драко закусил губу. — Хагрид, я сейчас же пойду писать письмо родителям, чтобы они и думать не смели ни о чем таком…

— Ладно, не важно. Чаю-то будете, что ли?

Поттер облегченно вздохнул: если Хагрид переключился на чай, значит, все нормализуется.

Глава 6. Предзнаменования

От лесничего Гарри, Рон и Драко ушли почти перед самым ужином. Да и то, будь их воля — мальчики посидели бы у него до самого отбоя, но Хагрид ни с того ни с сего вспомнив о том, что времена нынче неспокойные, решил самолично довести троих слизеринцев до Большого Зала. В общем-то, никто не ожидал от него столь резкого перехода от уже почти трехчасовой лекции о сфинксах и мантикорах к недовольному бурчанию по поводу дементоров, от которых, по мнению все того же Хагрида, особого проку не было — одно расстройство в прямом и переносном смыслах.

В результате к ужину мальчики пришли одними из первых. Постепенно стали подходить и остальные студенты — кто-то группами, кто-то поодиночке. Некоторые даже осмелились явиться на ужин в компании библиотечных книг — этих счастливчиков (а точнее — любимчиков мадам Пинс) легко можно было отличить от основной массы учащихся благодаря тому, что их фолианты периодически вспыхивали бледно-желтым светом наложенных чар, защищающих от физических повреждений.

Где-то ближе к концу ужина в Большом Зале наконец-то появились старосты Слизерина, в очередной раз куда-то запропастившиеся сразу после сдвоенного урока зелий у семикурсников. Алекс Розье, в красках описывавший как, сколько и за что Снейп снимал баллы с Гриффиндора, прервал свой рассказ.

— Ну? Получилось? — спросил он.

— А то! Посмотри на преподавательский стол и сразу все поймешь, — самодовольно усмехнулся Мальсибьер. — Я же говорил — моя мстя будет ужасной! Можешь мне памятник ставить. Теперь я даже не сомневаюсь, что автоматом получу зачет по Чарам на ЖАБА.

— Во-первых, не мне, а — нам, — перебила его Катрин, — поскольку Флинт тоже не в носу ковырял, пока ты пытался накладывать заклинание на дверь кабинета Блэка…

— Стоп, ребята, по-моему, я пропустил что-то очень интересное, — к ним повернулся Монтегю. — При чем тут Блэк и дверь его кабинета? И, кстати, Мальсибьер, ты будешь или нет себе сосиски брать? Между прочим, есть хотят все!

Дерек на попытки товарища стащить прямо у него из-под носа блюдо с сосисками протестующее замычал.

— Вы еще передеритесь, — снисходительно сказала Катрин, решившаяся в отличие от всей честной кампании ограничится салатом. — И, возвращаясь к предыдущей теме, — да, мы с Дереком решили восстановить справедливость.

— А куда дальше восстанавливать-то? — фыркнул Драко, кивая в сторону доски с баллами.

У Гриффиндора налицо было их полное «отсутствие присутствия». Проще говоря — такой же ноль, как и у Слизерина несколько часов назад. Теперь же, на счастье всех учеников «змеиного» факультета количество их баллов увеличилось до пятидесяти.

— Э-эх, что бы мы делали, если бы нашим деканом был не Снейп, а кто-нибудь другой, — вздохнул Рон.

— Лапу бы весь год сосали, — буркнул Маркус. — Не туда смотрите, народ. Надо на преподавательский стол смотреть.

— Да, действительно, что-то Блэка не наблюдается, — подтвердить Розье. — А с ним Дамблдора и Флитвика с МакГонагалл.

— И какой отсюда можно сделать вывод? — Лестранж насмешливо подняла брови.

— Так вы наложили на Блэка какое-то заклинание? — удивленно переспросил Монтегю, переводя взгляд со старост на Флинта. — Ну вы и молодцы, ребята!

— И чем вы его так приложили, что для расколдовывания потребовалась помощь МакГонагалл и Флитвика? — поинтересовался Гарри.

— Ну, мы не прямо его самого заколдовали, а дверь в кабинет Блэка… — скромно заметил Дерек, — но суть одна и та же: наш второй преподаватель Защиты сейчас лежит в Больничном Крыле, а старичок-директор в компании доброй тетушки Минервы и Флитвика дружно пытаются снять с него чары «одервенения».

— В смысле — «одервенения»? Что-то типа «Ступеффая» что ли? — продолжал допытываться Монтегю. — Или он по-настоящему деревом стал?

— Второе ближе, — ответил ему Драко. — Вы же «Radoces Agere» использовали, верно?

— Ага, — кивнул Дерек. — А ты его, оказывается, тоже знаешь?

— Знаю, но накладывать не умею. Уизли, не надо делать сосредоточенное лицо и пытаться самостоятельно перевести название заклятия — оно звучит как «Пускать Корни».

— И что, Блэк действительно пустил в землю эти самые корни? — спросил Розье.

— Во-первых, в замке пол каменный, если ты не помнишь, — съязвил Флинт. — А, во-вторых, насколько я помню, у него даже листва прорезалась, хотя, вроде бы не сезон — осень уже на дворе. Но это все ерунда. Самое главное, ребятки, в том, что он в больничном крыле будет неделю, как пить дать, валяться.

— Какой удар по самолюбию квалифицированного аврора! — фыркнул Гарольд. — Первая неделя — и та уже в ведении мадам Помфри. Только я что-то сомневаюсь, чтобы эта была именно неделя. По-моему, вы свои силы слегка переоценили — Дамблдор тоже не лыком шит.

— Поттер, снять это заклинание раньше недели просто физически невозможно — у него основа взята из трансфигурирующих чар повышенной длительности, относящихся к третьему уровню сложности, — сказала Катрин. — Поэтому, кстати, мы втроем его накладывали — у Мальсибьера просто мозгов бы не хватило точно все выполнить…

— Но-но, не надо трогать мои мозги! Ну, или по крайней мере то, что от них осталось, — пошутил Дерек.

— Вот и я о том же… Смотрите-ка, а вон и Дамблдор идет.

Директор Хогвартса спокойно прошествовал на свое место, будто бы меньше пяти минут назад и не пытался снять наложенное на преподавателя редкое заклятие. Однако садиться на свой трон он не торопился и, дождавшись наступления тишины, произнес:

— Прошу учеников шестых и седьмых курсов ненадолго оторваться от своих занятий и внимательно меня послушать.

Вышеозначенные студенты, после обращения директора лично к ним, подняли глаза на преподавательский стол. Дерек и Катрин, подмигнув однокурсникам, изобразили на лицах живейший интерес и тоже уставились на Дамблдора.

— В результате чьей-то крайне своеобразной шутки, профессор Сириус Блэк попал в Больничное Крыло, и всю следующую неделю его будет заменять профессор Люпин…

— Хотя изначально, наверное, именно Блэк должен был заменять Ремуса, — задумчиво протянул Гарри.

— Ты о чем? — спросил Малфой.

Тот в ответ сделал большие глаза.

— Ах да, твой крестный же об… — он замолк на полуслове, получив от Рона чувствительный пинок под столом.

— Кстати, я тут вспомнил, — со смехом произнес Маркус, — Листья-то у Блэка красные были…

— Может, еще и в золотую крапинку? — фыркнул кто-то.

— Точно! Гриффиндоркисй дуб!

— Ну, насчет принадлежности к Гриффиндору — это отдельная песня, — светским тоном заметила Энни. — Но вот то, что Блэк — дуб дубом, это верно на все сто!

Старшекурсники разразились неприлично громким смехом.

* * *

Первым уроком на следующий день у третьего курса Слизерина была Защита от Темных Сил. Вместе с Гриффиндором. Гарри Поттер сразу же после ужина ушедший в старую часть хогвартских подземелий, благополучно пропустил завтрак и, как обычно, появился только перед самым началом урока.

— Ну? Проверил свою змеиную живность? — поинтересовался Малфой. — Как василиск поживает?

— Говори тише, — поморщился Рон. — Между прочим, не все знают, что второй вход в Тайную Комнату остался незапечатанным директором.

— Да Дамблдор его, наверное, даже не нашел! — фыркнул Драко.

— Или сделал вид, что не нашел. Я сильно сомневаюсь, что если бы он захотел, то не смог был прогуляться и проверить, как себя чувствует эта милая зверушка… серьезно, Гарри, как там поживает твой змееныш?

— Так себе поживает, — поморщился Поттер. — У него опять глазницы гноиться начали. Нет, ну на кой Мерлин Фоукс ему глаза выклевал? Я эту птицу, эту индюшку огненную, Моргана ее побери…

— А мне все-таки спокойнее знать, что если уж в замке и живет василиск, то он хотя бы не может взглядом убивать, — пожал плечами Малфой-младший.

— Чурбан ты бесчувственный, а еще и ведь и эмпат! — вскипел Поттер. — Не стал бы он никого убивать — спал бы себе и спал в Тайной Комнате! Но нет, обязательно надо было…

— Успокойся, я не имел в виду ничего такого, — смутился Драко.

— Да ну как же!

— Действительно, Гарри, хватит уже, — вклинился Рональд. — Я сегодня-завтра сварю противовоспалительное зелье, и мы пойдем проведать твоего змея. Что ты из-за него так переживаешь?

— Да ну вас!

— Поттер обиделся, — прокомментировал Драко, наблюдая за тем, как его друг демонстративно отсаживается к Гермионе Грэйнджер. — Все, сейчас будут астрономию обсуждать.

— С чего это ты взял? — с улыбкой переспросил Рон.

— А о чем же еще можно говорить с Грэйнджер?

Со звоном колокола, ознаменовавшим начало урока по ЗоТИ, в кабинет вошел Ремус Люпин с журналом курса в руках. Следом за ним в помещение «вплыл» большой шкаф из черного дерева, дверцы которого были заперты на ключ.

— Доброе утро, — поприветствовал он учеников. — Учебники вам пока не понадобятся, можете убрать их в сумки.

По классу пошел удивленный ропот. Первый и последний на данный момент практический урок им устроил Локонс, и все его хорошо запомнили. Особенно то, как преподаватель, чуть ли ни одним из первых выскочил за дверь, оставив разбираться с пикси четверых второкурсников.

Шкаф угрожающе затрясся.

— Ничего страшного. Здесь всего лишь обычный боггарт. Вам нечего бояться, — Люпин поспешил успокоить занервничавших студентов, часть которых собралась даже отсесть с первых парт в конец класса. — Кто-нибудь из вас знает, что такое боггарт?

Помимо Гарри, Рона и Драко, руки подняли Гермиона, Джереми и, как ни странно, Блэйз Забини.

— Боггарт — это привидение, меняющее свой внешний вид в зависимости от того, чего больше всего боится человек, столкнувшийся с ним, — ответила Блэйз, после кивка Люпина.

— Очень хорошо. Итак, боггарты любят темноту и предпочитают селиться в гардеробах, — он указал на мелко подрагивающий шкаф, — под кроватью, в чуланах или даже футлярах напольных часов. Пока боггарт находится в своем убежище, он ни на что не похож и его внешний облик нам, увы, неизвестен. Однако стоит только выпустить его, и он станет тем, чего мы боимся больше всего. Но это так же значит, что у нас есть перед ним большое преимущество. Джереми, скажешь нам, какое именно?

Гриффиндорец, надувшись от важности, поднялся с места и четко ответил:

— Нас много, и боггарт не сможет выбрать сразу, в кого ему превратиться.

— Тоже мне! — фыркнул Малфой. — Демонстрирует тут свою аврорскую выучку!

— Верно, Джереми. Поэтому и сражаться с боггартом лучше, когда вы не одни. Боггарт теряется и, временами, пытается напугать сразу двух или более людей. Вы не представляете, насколько смешно было, когда он попытался напугать сразу двоих человек! Ну а заклинание против боггарты достаточно простое, и все, что от вас нужно — хорошо сосредоточиться. Главное оружие против него — это смех. Превратите боггарта во что-нибудь смешное, рассмейтесь, и он исчезнет. Само заклинание звучит как «Ridiculus». Запомнили? Положите волшебные палочки и повторите его.

— Ridiculus! — хором воскликнул класс.

— Вот и хорошо. С этим мы справились. Теперь же вы можете встать с мест и выйти вперед.

Когда все студенты вышли из-за парт и подошли к кафедре, Люпин взмахом палочки отодвинул парты и скамьи к стенам класса.

— Замечательно, теперь можете немного разойтись — нам понадобится свободное пространство. Невилл, будь добр, подойди к шкафу.

Самый неуклюжий гриффиндорец, стремительно бледнея, вышел вперед.

— П-профессор, м-может вам лучше в-вызвать кого-нибудь д-д-ругого? — от страха Лонгботтом начал заикаться. — У меня в-вряд ли что н-нибудь выйдет…

— В чем дело? Боггарта испугался? — фыркнул Малфой.

Слизеринцы обменялись ухмылками.

— Раз ты так уверен в своих силах, Драко, может быть, выйдешь ты? — нахмурился Ремус.

— Могу и я, — скромно ответил Малфой-младший, делая шаг вперед и отодвигая в сторону Невилла, готового разве что не благодарить его.

— Тогда скажи нам, чего ты боишься больше всего?

Малфой зажмурился на несколько секунд и выдал:

— Живой зеленой изгороди саду рядом с особняком в виде собаки, — и раздраженно добавил, видя ухмылку на лице Гарольда: — Да-да, Поттер, той самой, которая тебе так приглянулась.

— Х-мм… тогда скажи, пожалуйста, не мог бы ты представить себе обычный собачий намордник и шлейку?

Малфой-младший кивнул.

— Хорошо, тогда сейчас я открою дверь шкафа, и перед тобой возникнет боггарт. Ты нацелишь на него волшебную палочку, представишь себе намордник со шлейкой или, например, ошейник с поводком, и используешь «Ridiculus». Если у тебя все получится, — на этих словах профессора Люпина Малфой возвел глаза к потолку, словно бы говоря: «А то у меня может что-то не получиться?», — боггарт будет пугать всех по очереди. Поэтому я прошу остальных пока подумать, чего вы боитесь больше всего, и как из этого сделать смешное.

— Все готовы? — спросил Люпин через минуту. — Что ж, тогда я открываю дверцу. Драко, приготовься. Раз, два, три!

Дверца шкафа распахнулась, и из его глубины вперед медленно шагнул огромный темно-зеленый пес-растение. Угрожающий шелест листьев отдаленно напоминал собачье рычание.

— Ridiculus! — рявкнул Малфой-младший, отступая назад.

Раздался громкий щелчок, и на псе появился намордник. Его лапы запутались в неправильно надетой шлейке, и он рухнул на пол. В добавок ко всему «шерсть» собаки покрылась веселенькими ярко-желтыми цветочками.

Пока гриффиндорцы оторопело рассматривали поскуливающую «собаку», слизеринцы, большая часть которых были в гостях у Драко Малфоя и не понаслышке знали о том, что за растения «обитают» в саду за Малфой-Мэнором, покатывались со смеху. Только Гарольд бросил на друга какой-то странный взгляд, словно бы заметил то, чего не увидели остальные.

Боггарт, услышав смех, растерялся и даже прекратил свои попытки выпутаться из шлейки.

— Хорошо, Драко. Теперь твоя очередь, Рон.

Уизли несмело выступил вперед. Снова раздался щелчок, и вместо собаки на Рональда надвигался огромный паук, показавшийся Гарри и Драко подозрительно знакомым.

Рон на мгновение оцепенел, но справился с собой и воскликнул:

— Ridiculus!

Паук оказался подвешен в воздухе, связанный собственной же паутиной.

— Лаванда Браун, ваша очередь!

С неловкостью, достойной Невилла, гриффиндорка выбралась из-за спин товарищей и вышла вперед. Боггарт мгновенно сменил свой внешний вид на огромную склизкую улитку. Перепуганная Лаванда с визгом отпрянула в сторону. Вместо нее вперед выступил Симус Финниган. Прежде чем принять обличье банши, боггарт, будто не зная, какой облик ему выбрать превратился поочередно в крысу, змею и чей-то вырванный глаз.

— Браво, Симус, — похвалил гриффиндорца Люпин, наблюдая за тем, как тот использует «Ridiculus» и у банши встают дыбом волосы как после удара током. — Смотрите-ка, боггарт уже не знает, кого ему выбрать. Скоро он совсем сгинет. Кто-нибудь еще хочет попробовать?

Видя успех своих товарищей, Джереми Поттер так же решил попытать счастья и «сразиться» с боггартом. Причем последний даже успел принять вид дементора, чем несказанно порадовал слизеринскую часть класса, как ни с того ни с сего вперед подался Невилл. Впрочем, поблагодарить за этот неожиданный приступ смелости с его стороны нужно было Малфоя-младшего, который решил восстановить таким образом «справедливость» и дать Лонгботтому шанс повеселить остальных своим боггартом. Ну а призрак, находившийся явно на исходе своих сил, все-таки попытался испугать и Невилла — он превратился в Снейпа. На этот раз не потребовалось даже «Ридикулуса» — волна хохота, прошедшая по классу подействовала лучше всякой магии. Боггарт лопнул. Оставив после себя лишь висящие в воздухе клочки дыма.

— Молодцы. Вы все хорошо справились, даже ты, Невилл, мог бы попытаться — уверен, ничего страшного не произошло бы, — с улыбкой сказал Ремус. — Всем, кто сражался с боггартом, начисляю по пять баллов. И пять баллов Блэйз Забини и Джереми Поттеру за правильные ответы. Ваше домашнее задание — прочитать о боггартах в учебнике и законспектировать. Вы свободны.

Гарри вместе с друзьями решил немного задержаться.

— Отличный урок, Ремус! — сказал он, наблюдая за тем, как из кабинета выходит Лонгботтом, за которым последовали Робертс и Маркс, не переставая подшучивать над однокурсником из-за его боггарта.

— Очень рад, что вам понравилось. Тем не менее, твоим друзьям следовало бы быть несколько сдержаннее. Мистер Малфой поступил очень некрасиво по отношению к Невиллу, — вздохнул Люпин.

Драко смутился и с деланным безразличием пожал плечами.

— Кстати, позволь узнать, ведь эта собака — не твой боггарт? — спросил у него Люпин.

— Ага. Ее страшно боится Блэйз, — кивнул тот.

— Значит, тебе удалось перетянуть страх мисс Забини на себя?

— Ну да, причем не очень удачно вышло — все-таки я еще плохо справляюсь со своими способностями… Я — эмпат.

— Я уже понял. Что ж, это многое объясняет. Например, произошедшее в поезде.

— Да? И почему же дементоры никак не повлияли на Малфоя? — заинтересовался Рон.

— Я думаю, они его просто не заметили — эмпаты, вне зависимости от уровня их сил, воспринимаются дементорами чем-то вроде зеркала, не имеющего никаких эмоций — ни положительных, ни отрицательных. Гораздо реже дементоры могут принять эмпата за своего… Впрочем, это разговор долгий, а вам пора на следующий урок. Гарри, а почему ты не вышел сразиться с боггартом?

Тот в ответ только недоуменно пожал плечами и кисло улыбнулся:

— Один дементор сегодня уже был. Ладно, пока Ремус, мы, пожалуй, пойдем. Несмотря на то, что Снейп наш декан и все такое, опоздания он не любит.

* * *

На зельях Малфой вовсю пользовался тем, что повязку с раненой гиппогрифом руки ему мадам Помфри снимать пока запретила. Изображая из себя покалеченного в тяжкой битве героя, он, явно переигрывая, даже сделал вид, что абсолютно не в состоянии нарезать необходимые для зелья ингредиенты. И если бы раньше Снейп на его трагическое заламывание рук (точнее — одной руки) не обратил бы ни малейшего внимания, то теперь даже приказал Джереми и его друзьям помочь Драко с приготовлением зелья. Слизеринцы тихо покатывались со смеху, глядя как «Гриффиндорский Крыс», скрипя зубами и злобно посверкивая глазами, вынужден был резать для Малфоя-младшего коренья, и в результате все равно отдать ему свои — эти он, оказывается, слишком криво нарезал.

Следующей в расписании была травология, после которой порядком подрастерявшие сноровку в обращении с растениями студенты большей частью были вынуждены идти к мадам Помфри и выпрашивать настойку от укуса краснолистой зубатки, которую они пересаживали в горшки. После обеда же третий курс разошелся по дополнительным занятиям. Кто-то, как Рон и Драко, отправился на прорицания, а кто-то (надо сказать, что таковых было не особенно много) вместе с Гарри пошел на нумерологию.

Уроки прорицания проходили на чердаке Северной Башни, переделанном под кабинет. В этом достаточно небольшом помещении, погруженном в красноватый полумрак из-за задрапированных темно-красным шелком многочисленных ламп и окон с задернутыми шторами, и должны были заниматься выбравшие этот курс студенты. Рассевшись за круглые столы, терявшихся в странном интерьере класса, ученики завертели головами в поисках преподавателя. В стене между окнами находился камин, в котором, источая сладковатый дурманящий аромат, догорал огонь. Вдоль других стен выстроились шкафы, доверху забитые чашками, магическими свечами, колодами карт и кое-где треснутыми или щербатыми магическими кристаллами.

— Что-то мне все это не нравится, — пробормотал Малфой-младший.

— Между прочим, Гарри говорил, что одним из разделов нумерологии так же является предсказание, — сказал Рон, затравленно оглядываясь. Вся эта напыщенная обстановка, включая мягкие пуфики, на которых они были вынуждены сидеть, его угнетала.

— Сомневаюсь, что методы предсказывания будущего у нас будут схожими, — поежился Драко.

Откуда-то из темноты выступила худая высокая женщина, закутанная в полупрозрачную газовую шаль. Толстые стекла ее очков увеличивали и без того большие глаза, а бесчисленное количество надетых профессором цепочек и ожерелий издавали тихое позвякивание. Определенно, Сибиллу Трелони легко можно было принять за этакую стрекозу, случайно впорхнувшую в кабинет предсказаний.

— Добро пожаловать на ваш первый урок прорицания, — Трелони села в широкое кресло перед столиками, за которыми разместились ученики. — Меня зовут профессор Сибилла Трелони, и с сегодняшнего дня под моим руководством вы начнете изучение сложнейшего из магических искусств — предвиденья будущего. Хочу вас сразу предупредить: постигнуть все тайны этой науки смогут лишь те, кто обладает врожденной силой ясновидения. Если же ее у вас нет, даже книги не смогут вам помочь.

— Что верно, то верно, — вздохнул Драко, не понаслышке знакомый с самим процессом «предвиденья».

Они с Роном обменялись понимающими взглядами и одновременно скосили глаза в сторону девчачьей половины класса: им показалось, что среди девчонок мелькнуло лицо Гермионы Грэйнджер.

— Увы, увы, не многим оказана честь обладать этим даром, — продолжала Трелони. — Лишь единицы способны рассеять туман, застилающий перед глазами обычных магов пути будущего. Как бы вы не были талантливы в области превращения одного предмета в другой или же приготовления целебных снадобий, без наличия дара ясновидения в прорицании вы сумеете изучить лишь самые азы. Итак, в этом году мы будем изучать основы основ науки предвиденья будущего: гадание по чаинкам, хиромантию, гадание на языках пламени, и, предпочту оставить это на третий семестр, гадание на магических кристаллах. В феврале, к сожалению, занятия не состоятся по независимым от нас с вами причинам, а Пасха… что ж, блаженны неведающие.

Профессор замолчала, оглядывая напряженно затихших учеников.

— Деточка, будьте так добры, передайте мне большой серебряный чайник. Он прямо за вами, — обратилась к Блэйз. — Да-да, благодарю вас. И я бы не позавидовала вашей соседке — то, чего она боится больше всего, произойдет шестнадцатого октября….

Лаванда Браун мгновенно перестала хихикать и нервно сглотнула, бросив испуганный взгляд на преподавательницу. Блэйз ободряюще хлопнула ее по руке.

— А теперь давайте разобьемся на пары, — Трелони встала со своего кресла и замерла с чайником в руке. — Каждый из вас возьмет себе чашку и подойдет ко мне — я налью вам чай. Вы должны будете пить его, пока на дне не останется заварка. Поболтайте ее левой рукой, потом переверните чашки на блюдца и подождите, пока на него стекут остатки чая. Затем передайте чашку вашему партнеру, который по оставшимся на дне чаинкам должен будет увидеть события, которые должны будут случиться с вами в ближайшем обозримом будущем. В помощь себе можете взять учебник «Как рассеять туман над будущим», параграф первый. Я же постараюсь вам помочь.

После того, как Рон и Драко выпили налитый им профессором Трелони чай, они исполнили необходимые действия и обменялись чашками.

— Ну-с, приступим, — пробурчал Рональд, раскрывая учебник. — А ты чего ждешь?

— А я и так знаю все обозначения, — самодовольно заявил Малфой, крутя в руках чашку друга. — Так-так, Уизли, что тут у нас? Открытый сундук.

— Сейчас гляну, что это означает, — Рон зашелестел страницами, выискивая толкование нужного символа.

— Я это и так знаю, — Драко возвел глаза к потолку и тут же спешно опустил их обратно в ронову чашку — потолок кабинета был отделан толстым слоем темно-красного бархата. — Сундук означает ценную находку, какое-либо сокровище. Причем то, что он достаточно четко обрисован означает, что произойдет это… х-мм… в ближайшие пол года.

— Очень ты меня обнадежил, — хмыкнул Рон. — Сундук-то, между прочим, как ты сказал, открытый.

— А это значит, что своей ценной находкой ты поделишься с друзьями — то есть со мной и Поттером. Интересно получается… кстати, как там Поттер на своей нумерологии? Жив еще?

— Это ты должен знать, о великий и могучий Оракул! — отшутился Уизли.

— Но тот самый заколдованный листочек-то у тебя остался!

— А ты думаешь, его сквозной вариант Гарри до сих пор хранит как зеницу ока?

— Ничего я не думаю, — буркнул Малфой, снова утыкаясь в чашку. — У тебя «крест».

— М-м? — Рон явно намеревался задремать.

— Говорю, «крест» у тебя в чашке. Он означает — всякие беды и испытания.

— Это я и без тебя знаю, — вздохнул тот. — У меня расписание бешеное в этом году, а еще тут Флинт с тренировками…

— Ну, тренировки и у меня есть, так что это не самое страшное, — философски заметил Малфой-младший, — а Поттеру с расписанием хуже твоего приходится. Он на сколько дополнительных уроков записался? Нумерология, Древние Руны, Маггловедение, УЗМС продвинутое (хотя на него весь курс записался)… Вот как раз таки у него-то свободного времени будет в обрез, и это не учитывая того, что Флинт может сдержать-таки свое слово и взять его в команду.

— Да уж, ты, по сравнению с нами легко отделался — записался только на УЗМС и прорицания…

— Уизли, не тяни кота за хвост! Что там с моей чашкой?

— Что-что… солнце у тебя там.

— Интересно знать, с чего бы это мне «большая радость» привалит? Может, оттого что я каждый день буду наблюдать ваши с Поттером усталые рожи и думать, какой я умный, что выбрал так мало дополнительных уроков?

— Да иди ты, Малфой, Лесом… Запретным… Кстати, у тебя тут еще и что-то похожее на две стены… только расплывчато больно — понять никак не могу, что именно за стены.

— Стена огня и стена льда, Уизел, — пробормотал Драко. — Это значит, что мне придется делать серьезный выбор. Ну-ка, дай сюда, посмотрю, насколько расплывчатое изображение.… Вот ведь черт! Не думал, что так скоро придется…

— Эй, а что значит этот цветок? — спросил Рон, рассматривая остатки заварки в своей чашке.

— Где?

— Да вот же!

— Роза, — коротко ответил Малфой-младший, возвращаясь к созерцанию своей собственной чашки. — Означает влюбленность, причем, если она с шипами — безответную.

— Э-эх, не повезло мне… — протянул Уизли, разглядывая вполне четко вырисовывающиеся на общем фоне шипы.

— Сочувствую. Кстати, у меня тут мысль возникла… почему бы нам не попытаться Поттеру не погадать?

— Чаем его, что ли, напоить насильно во время обеда? — усмехнулся Рональд.

— Во-первых, зачем насильно? И, во-вторых, а до обеда-то чего ждать? Профессор Трелони, можно вас спросить?

Преподавательница, шелестя юбками, направилась к их столу.

— Я тебя слушаю, мой мальчик.

— Мы хотели выяснить, можно ли узнать судьбу другого человека методом гадания по чаинкам, если он при этом чаю не пил и вообще находится в другом месте? — спросил Драко.

Трелони задумалась. Впрочем, на ее лице осталась благожелательная и чуть отстраненная улыбка, говорившая о том, что Малфой своим интересом к теме урока ее несказанно порадовал.

— Это возможно, мой мальчик, однако очень трудно и дает неточные результаты. К тому же, использовать такой способ гадания могут только те, кто непосредственно близок к человеку, чью судьбу вы стремитесь узнать. Конечно, в руках опытного провидца даже такой метод даст точные результаты, но, хоть я и вижу в тебе искру Дара, ее еще надо развивать, так что это пока не для тебя.

— Нам просто интересно узнать, как это делается, — Малфой настоял на своем, мысленно обидевшись на Трелони за «искру». Он, конечно, был не настолько тщеславен, чтобы мнить себя великим Оракулом, но и какой-то там искоркой свои способности тоже не считал.

— Хорошо. Я покажу вам, как это делается. Но я прошу полнейшей тишины в классе — мне нужно будет сосредоточиться, ибо такой способ гадания очень сложен.

Блэйз тихо хмыкнула и, как ни странно, в этом отношении ее поддержал кто-то с дальних мест. Остальные же замерли в предвкушении, ожидая увидеть какой-нибудь невероятно сложный магический ритуал или что-нибудь в этом роде.

— Мальчик мой, передай мне, пожалуйста, вон ту чашку слева и, поскольку ты ее сейчас разобьешь, озаботься взять вторую. Она чуть выше и сделана из голубого фарфора.

И действительно, только-только оказавшись в руках, Лонгботтома первая чашка выскользнула из его пальцев и разбилась об пол. Невилл покраснел до ушей — сначала урок ЗоТИ, теперь еще и это…. Вцепившись обеими руками, немилосердно при этом дрожавшими, в несчастную чашку, он с величайшей осторожностью передал ее преподавательнице.

— Замечательно, большое тебе спасибо, — Сибилла Трелони, поставила успевший порядком поостыть чайник на огонь. — А теперь те, кто находится в близких отношениях с тем человеком, судьбу которого вы хотите узнать, должен, во-первых, бросить свой волос в огонь, на котором вскипятится вода, а, во-вторых, выпить из этой чашки.

Глаза Рональда вспыхнули.

— Уизли, ты же не хочешь, чтобы… — начал Малфой-младший. но Рон его прервал:

— Гермиона Грэйнджер, я, Джереми Поттер и Драко Малфой.

Последний, буркнув нечто вроде «и зачем я связался с этим идиотом» подошел к камину и бросил в огонь свой волос.

— Интересно, зачем ты Крыса к этому приплел? — риторически поинтересовался он у совершавшего ту же процедуру Рональда. Тот только пожал плечами. — Грэйнджер, Поттер, вас, между прочим, ждем!

С задних рядов начала пробираться вперед Гермиона, бросившая в сторону мальчиков недовольный взгляд.

— Ну и Грэйнджер! Делать домашнее задание по трансфигурации прямо на уроке! Круто! — восхитился Рон, вглядевшись в оставленные на ее столе свитки.

— Если так уж хотите узнать будущее Гарри, могли бы, между прочим, сделать это в его присутствии, — девочка поджала губы.

— Мы ему расскажем, не беспокойся, — ухмыльнулся Малфой. — Эй, Крыс, ты там что, уснул?

Действительно заснувшего на уроке под мерную речь Сибиллы Трелони Джереми растолкали и выпихнули вперед. Тот, недовольно морщась и растирая затекшую спину, бросил в огонь и свой волос. Он же первым сделал глоток из чашки с чаем, которую парой секунд позже налила преподавательница. Следующими были Рон и Драко, за ними — Гермиона.

— Ну? Что вы видите? — нетерпеливо заерзал на своем месте Уизли, глядя, как профессор Трелони, проделавшая с чашкой все необходимые манипуляции, сосредоточенно всматривается в узор чаинок на дне.

— Потертые и местами порванные страницы книги древней книги, — наконец скупо оборонила она.

— Новые знания и опыт, полученные от кого-то более старшего и мудрого, — отбарабанил Драко. — Помощь и поддержка.

— Верно, — благосклонно кивнула Трелони, успевшая устроиться в своем кресле. — Вместе с тем я вижу сокола, склонившегося над своей добычей.

— А вот это уже плохо, — прокомментировал Малфой. — Изображение сокола означает смертельного врага. Сокол же, склонившийся над жертвой, — враг, прячущийся под обличием друга или хорошо знакомого человека.

— М-да, зря я Грэйнджер и Крыса позвал, — вздохнул Рональд.

— Здесь есть и другие символы… — загадочно начала Трелони, но ее прервал вдохновленный результатами эксперимента Джереми:

— Профессор, посмотрите, а что в моей чашке? — он призвал свою чашку манящими чарами.

— Мальчик мой, твой поступок я бы расценила как очень глупый, если бы не была уверена, что ты всего-навсего не знаком с азами науки Прорицания, — заметила Трелони, поправляя сбившуюся шаль. — Поленившись взять и принести чашу самому, ты использовал постороннюю магию, которая, примешиваясь к окутавшим этот банальный предмет флюидам будущего, может серьезно нам помешать увидеть в ней твою судьбу.

Гермиона пренебрежительно фыркнула.

— Вы же сами сказали, что для настоящего ясновидящего в прозрении будущего нет преград!

— Она не перестает меня удивлять! — пробурчал Рон, сползший от удивления с пуфика под стол.

Профессор предпочла пропустить реплику гриффиндорки мимо ушей и занялась расшифровкой «знаков» на дне чашки Джереми Поттера.

— О, какая нехорошая чашка, — нахмурилась Трелони, разглядывая остатки заварки.

— Что вы там видите, профессор? — первым не выдержал Драко Малфой.

— Еще один сокол! Еще более отчетливый, чем предыдущий!

— Какая жалость, Джереми! И у тебя, оказывается, тоже есть смертельный враг! Кто бы мог подумать? — язвительно произнесла Грэйнджер, и, демонстративно повернувшись спиной к Трелони, вернулась на свое место.

— Дубинка… тебя ждет нападение, мой мальчик.

Гермиона, с шумом доставшая из сумки конспекты по зельям и в наглую их разложившая на столе, снова фыркнула.

— Э-э, профессор Трелони… — тот явно раздумывал, хочется ли ему еще что-нибудь узнать или пока вполне достаточно услышанного.

— Череп — большая опасность, предательство… И… о, нет, лучше умолчать об этом! — прорицательница трагично прижала ко рту руку и, не глядя, опустилась в кресло. — Я не смогу тебе этого сказать… это такой тяжкий груз…

— Да что же него там? — удивился Малфой-младший, забирая со стола чашку Джереми, куда ее поставила Трелони, и всматриваясь в чаинки на ее дне.

— У тебя Грим, мой бедный мальчик.

Джереми отреагировал на это странным образом: хмыкнул, пожал плечами и вернулся на свое место, бросив на ходу нечто неразборчивое, но очень похожее на: «У меня крестный иногда бывает на Грима похож, и что дальше?».

Драко, и так и эдак разглядывавший чашку, выдал:

— Действительно, смахивает на Грима.

— Как мне жаль, мой мальчик… — причитала профессор Трелони. — Символ надвигающейся гибели… а ты еще так юн…

Гермиона громко захлопнула учебник, молча встала и подошла к Малфою, буквально выбрав бедную чашку из его рук.

— Ничуточки не похоже на Грима, — заявила она, уперев руки в бока. — Скорее даже — овца или корова.

Трелони недовольно на нее посмотрела.

— Прости меня, дорогая, но, как мне кажется, прорицания тебе изучать будет очень тяжело — твоя аура очень слаба и вряд ли ты сможешь достаточно хорошо воспринимать будущее. Итак, можете собрать свои вещи — на этом наш сегодняшний урок окончен. И, да, мистеру Малфою присуждаю пятнадцать баллов за отличную работу на уроке — вы явно стараетесь, дорогой мой. Все свободны.

Выйти из душного кабинета Трелони в коридор башни было равносильно неожиданной свободе после долгого заключения без права на глоток свежего воздуха. Малфой, успевший перед уходом еще раз заглянуть в предполагаемую чашку Гарри, находился в глубокой задумчивости и, поэтому совершенно не отреагировал на то, что Рон его потянул в сторону кабинета нумерологии.

В отличие от Трелони, Вектор не только не отпустила учеников до звона колокола, означавшего конец занятий, но и даже задержала. Поэтому вышедшие из ее кабинета студенты с не меньшим рвением, чем пребывавшие на прорицаниях, старались убраться подальше. Последними вышли Гарри Поттер, Теодор Нотт и, как ни странно Гермиона Грэйнджер.

— Как она раньше нас-то успела? — удивился Рон. — Да и что ей тут делать?

— Не знаю, — меланхолично ответил Драко, мыслями продолжая пребывать в своих неведомых далях.

— Хотя да, Грэйнджер ведь, по-моему, записывалась на нумерологию… за заданием, наверное, зашла.

Впрочем, говорить о Теодоре Нотте, как о самостоятельно вышедшем из кабинета было некоторым преувеличением. Глупо улыбаясь и бездумно уставившись круглыми от удивления глазами куда-то в стену, он плелся вместе с ведущими его под руки Гарри и Гермионой, периодически повторяя одно и то же:

— Я же не зря сюда записался, верно? Вот хоть баллов для факультета заработали…

— Что это с ним? — спросил Уизли.

— Так, перенервничал слегка, — отмахнулся Поттер. — Сейчас в Больничное Крыло отведем, ладно?

— Да мы не против… а все-таки, что это с ним?

— Теодор, видимо, летом тренировался… в вычислениях, — поморщилась Гермиона, — и на уроке решил доказать, что он самый умный. Ну и… не вышло.

— М-да, бывает, — протянул Драко. — А у нас на прорицаниях тоже весело было — гадали на чаинках.

— И как? Много нагадали? — фыркнул Гарольд, останавливаясь у пустующего лестничной площадки, ожидая, пока придет лестница, которая должна была доставить их на этаж, где располагалось больничное Крыло.

— Предостаточно. У Уизли, например, в ближайшем будущем ожидается безответная любовь.

— Ага, очень смешно, — пробурчал покрасневший Рон.

— А еще полезная находка, которой он должен будет поделиться со своими друзьями, — продолжал Малфой-младший.

— И мелкие неприятности.

— А у твоего брата, Поттер, будут неприятности покрупнее. И еще вас с ним ждут очень большие гадости.

— Стоп, в каком это смысле? Что значит «нас с ним»? Вы как умудрились погадать на меня, если я весь урок на нумерологии просидел, и меня с вами не было?

— Да так, есть способы…

— Ага, способ есть, — поддакнул Рональд. — Причем этим самым способом Малфой с Трелони нашли в чашке твоего брата изображение Грима. А это, между прочим, прямое предзнаменование смерти.

— Глупости, — заявила Гермиона. — Я уверена, что от него еще никто не умирал.

— Волшебники, увидевшие Грима, умирали от страха, — не согласился с ней Драко.

— Мерлин, вот именно что от страха! Сам Грим в этом ничуть не виноват! Говорю же, все это глупости!

— А еще я видел Грима в чашке Гарри! — рявкнул Малфой-младший.

Все пятеро замерли, не обратив внимания на то, что лестница давно уже их ждет.

— И что? — наконец произнес Поттер. — Мало ли что ты в заварке чайной углядел… мне что, сейчас броситься в башни вниз от ужаса? На Грима, например, очень похож Сириус Блэк в своей анимагической форме — я это по личному опыту знаю. В детстве, помниться, постоянно его пугался…

— Ты же знаешь, что я могу иногда предвидеть события, — нахмурился Драко.

— Действительно? — Гермиона насмешливо приподняла брови.

Рон цыкнул на нее.

— Я этого и не отрицаю. Но одно дело, когда ты сам предсказываешь определенные события, и совсем другое, когда ты ковыряешься в заварке… Сдались тебе эти чаинки, Малфой? Ты же самолично не видел, как мой хладный и бездыханный труп валяется у входа в Хогвартс?

— Гарри, не смешно! — одернула его девочка.

— Я серьезно. Ты ведь этого не видел, Драко?

— Нет.

— Ну вот и все. Не надо лишний раз панику разводить. Я этому вашему прорицанию и Трелони этой с ее таинственными методами, ты уж меня прости, не особенно-то верю, — Гарри весело усмехнулся. — А вот другое дело — наша нумерология. В ней тоже, кстати, есть способы предсказания будущего — по числам… ну, Рон, Драко, чего вы так морщитесь? Помогли бы лучше нам с Гермионой Нотта довести до Больничного Крыла — мадам Помфри ему успокаивающую настойку даст.

Глава 7. Квиддичная мания Флинта

Как выяснилось позже, Дамблдор все-таки прознал, чьими руками (и палочками) была исполнена штука с профессором Блэком. Директор вызвал к себе Снейпа, пожурил за неподобающее поведение старшекурсников его факультета и самолично отправился в Больничное Крыло ругать Блэка за провокацию учеников. Мастер Зелий, в свою очередь, провел с «отличившимися» воспитательную беседу с глазу на глаз. В результате они не только не были наказаны, но даже удостоились похвалы своего декана и пяти десятков баллов за оригинальное решение проблемы под кодовым названием «гриффиндорский дуб».

Ну а Блэк, как и предполагали «Национальные Герои Слизерина», всю первую неделю провел под присмотром мадам Помфри на больничной койке. После длительного разговора с Дамблдором и короткого энергичного спича в исполнении Минервы МакГонагалл о том, как себя должен вести высшей степени квалифицированный преподаватель, Сириус присмирел. Однако, судя по злорадным взглядам, которые постоянно ощущали на себе слизеринцы в целом и их декан в частности, это все было лишь затишьем перед бурей, и всех ожидал большой сюрприз, исполненный с применением истинно гриффиндорского чувства юмора.

Сей сюрприз не заставил себя долго ждать — не прошло и двух недель с возвращения Блэка к преподаванию, как затопило подземелья замка. Случилась эта небольшая неприятность ночью. Не пострадали от воды только комнаты и личная лаборатория декана (что никого, исключая некоторых личностей, и не удивило) и факультетская гостиная (тут тоже никакой тайны «мадридского двора» не было — пятикурсники намедни тренировались на коридоре, ведущем к проходу в гостиную, в наложении чар выборочной непроницаемости). Остальные же коридоры, различные закутки и большие подземные залы, облюбованные слизеринцами для своих дел, были по-колено залиты водой. Главный подозреваемый в затоплении подземных помещений, гадко ухмыляясь, заявил, что у него имеется неоспоримое алиби, которое подтвердит Ремус Люпин, и с него взятки гладки. Мельчайших подробностей своей очередной подлунной прогулки Ремус, к сожалению, вспомнить не мог, но присутствие Сириуса «Бродяги» Блэка подтвердил.

Перепугавшись за свою змеино-хвостатую живность, Поттер со всей ему доступной прытью рванул в сторону Тайной Комнаты. Но, увы, старая часть подземелий была залита водой до потолка, и чтобы хоть как-то добраться туда пришлось под предлогом опасности обрушения здания школы вызывать на «просушку» помещения преподавателей. Блэку, вроде как не причастному к этому бедламу, влетело по первое число. Ото всех. Ну а заметив, как занервничал при виде искомой стены-прохода Гарри, втихаря отправившийся вслед за ними, хитро усмехающийся Дамблдор поспешил увести преподавательскую «делегацию», большая часть которой была в этих коридорах впервые, дальше по подземным переходам.

….Осень вошла в свои права. Солнечный и ясный сентябрь сменился пасмурным октябрем. Противно накрапывал мелкий дождик, нагоняя на обитателей Хогвартса глубокую хандру. После происшествия с Клювокрылом Хагрид впал в затяжную депрессию, так что уроки УЗМС теперь были до безобразия скучны и однообразны: ученики два часа кряду высиживали перед террариумами с флоббер-червыми и кропотливо описывали каждое их поползновение по пространству террариума или же безуспешную попытку сожрать лист салата целиком. Тем же «радовали» и остальные предметы: трансфигурация, чары, алхимия (установившееся там хрупкое равновесие между количеством снятых с других факультетов баллов и добавленных Слизерину уже никого не удивляло). Только уроки Ремуса Люпина сгоняли с учеников расвнодушно-тоскливую полудрему (аналогично на старшекурсников действовали уроки Блэка, только имея под собой несколько иную причину для повышения активности учащихся) своей необычностью. Практические занятия шли одно за другим: красные колпаки, ползучие водяные…. Вдохновленные своими неожиданными успехами студенты искренне симпатизировали Люпину и очень жалели, когда тот был вынужден по неизвестным широкой общественности причинам временно уехать из школы в конце сентября чуть ли не на неделю. А еще слизеринцы-младшекурсники, со свойственной им душевностью в общении со своими старшими собратьями по учебе, готовые после нескольких уроков ЗоТИ с Блэком (он заменял своего коллегу в дни «отсутствия») завыть по-волчьи и полезть на стенку, начали жалеть старшекурсников.

Особенно крепко доставалось Гарольду, которому врожденная гордость вкупе с наглостью и периодически проявляющимся благородными стараниями Малфоя-младшего хамством просто не позволяла пойти на компромисс и попытаться более или менее мирно сосуществовать с Сириусом Блэком в одном замке. Впрочем, и сам Блэк был не прочь усугубить их отношения, цепляясь к мальчику по всяким мелочам. Поттер свирепел еще больше и тихонько науськивал на него Катрин и Дерека, невесть с чего решивших устроить новому преподавателю «сладкую жизнь». И этот замкнутый круг маленьких взаимных подлянок никто разрывать даже и не собирался.

Ближе к середине октября Флинт наконец-то разобрался со всеми своими делами и вплотную занялся командой по квиддичу. Благо особенной спешки у них не было: Маркус позаботился о том, чтобы на первом матче сезона с Гриффиндором слизеринскую сборную заменили пуффендуйцы. Объяснялось все это «серьезной травмой ловца». О реакции на это самого ловца стоило бы тактично умолчать и скромно добавить, что Малфой-младший был просто в бешенстве.

— Маркус, я тебе припомню! — орал он со зрительской трибуны, на которую был отправлен капитаном на время отбора нового охотника.

Флинт только ухмылялся в ответ, выискивая глазами в толпе слизеринцев Гарри Поттера.

— Так, по некоторым идейным соображениям, сегодня отбираться будут двое охотников — что-то мне подсказывает, что в этом году нам пригодится запасной, — говорил он, обращаясь преимущественно к тому же Поттеру, с постной миной стоявшему за спинами остальных игроков сборной. — И давайте разберемся с отбором побыстрее — мне еще тренировку проводить.

Пока он в компании Руквуда и Монтегю распределял пробовавшихся на место охотника студентов на группы, Гарольд с Роном уселись вместе с откровенно скучающим Малфоем, успевшем задремать на солнце.

— Скоро в Хогсмид пойдем, — протянул Рон, наблюдая за тем, как очередной претендент, спустившись после проб на поле, выслушивает оценку своих действий. Не выдержав язвительных комментариев Флинта, он швыряет на землю метлу и гордо удаляется. Капитан слизеринской сборной только пожал плечами и позвал следующего. — Что-то Маркус зверствует сегодня… когда нас отбирали, такого не было.

— Еще бы он не зверствовал, учитывая его планы на этот год, — буркнул Драко, лениво косясь на солнце. — Единственный погожий день за две недели, а мы тут торчим…

— Тоже мне трагедия, — фыркнул Гарри, немного нервно перекладывая свою сумку с учебниками на скамью повыше.

— Поттер, ну а ты чего такой дерганый? Может, Флинт вообще про тебя забудет, а?

— Забудет он, как же! У меня и так завал с уроками, а тут еще и этот ваш квиддич…

— Гарри, ты же не будешь играть в основном составе команды, так что и нагрузка у тебя будет поменьше… — нерешительно произнес Рон таким тоном, будто сам не верил своим же словам.

— Поменьше? Ронни, а кто весь прошлый год жаловался каждому встречному-поперечному, что Маркус с тебя три шкуры дерет, несмотря на то, что ты в запасниках сидишь?

Рон его явно не слушал. Хмуро глянув на поле, он задумчиво закусил губу.

— Нет, никак ты не отвертишься, — подытожил Уизли.

— Спасибо, ты меня обнадежил, — съехидничал Поттер.

— Рыжий, а с чего вообще такие сокрушительные для нашего друга выводы? — поинтересовался Малфой-младший.

— С того. Глянь на поле, — Рон победно усмехнулся. — Ну и подумай, с каких это пор Виндер стал звездой квиддича?

— М-м? Моррис Виндер? Это тот, которого во время прошлогоднего отбора с метлы бладжером сбило? — Драко встрепенулся.

— Сбило. Ага. Держи карман шире. Я пару раз видел, как он пытался самостоятельно тренироваться в полетах на метле… Виндер на поле — это как Лонгботтом в алхимической лаборатории!

— Так что же его тогда Флинт собирается взять в команду? Видите, он Морриса отправил к тем, кто забил наибольшее количество голов, — Поттер с любопытством уставился на друга. — Он же вроде бы хотел из вас смерть-комндау сделать…

— Из нас, Поттер, теперь говори — из нас, — подначил его Малфой. — Да и не думаю я, что Флинт его примет. Ну зачем он нам в команде? Да после первого матча Маркус его выкинет вон!

— А в том-то все и дело, — усмехнулся Рональд, — что никто никого выкидывать не будет. Спорим?

— Э, ребята, что-то вы в последнее время больно часто стали… — начал Гарольд.

— Спорим! — азартно воскликнул Драко, протягивая руку Рону. — Если после первого нашего матча Виндер останется в команде, я всю вторую четверть делаю за тебя домашнюю работу по прорицаниям!

— Опять… — вздохнул Поттер. — Вам не надоело, а?

— Нет, так даже интереснее, — заулыбался Уизли. — Мы таким вот образом уже почти все домашние работы между собой разделили.

— Ненормальные, — пробормотал Гарольд, доставая из сумки справочник по астрономии и кипу пергаментов.

— Да ну тебя…

— Все-таки мне вот интересно, как это Флинт и остальные наши ребята в прошлом году умудрялись со всеми их уроками пахать на поле, как проклятые, — через несколько минут заговорил Гарри.

— А у них расписание другое, — ответил Рон, наблюдая за тем, как Монтегю на пару с Маркусом прямо-таки с удовольствием распекают очередного охотника-претендента. — Я специально подходил и спрашивал. У шестых и седьмых курсов степень загруженности уроками зависит только от того, какой профиль обучения они выбрали. Предметы, которые по специализации не нужны, из расписания убираются — основной-то пятигодичный курс по ним уже изучен.

— Помню-помню, крестный что-то про это говорил… — сонно пробормотал Малфой-младший, разваливаясь на скамье. В качестве подушки он использовал сумку Поттера.

— Дай сюда, — процедил тот, пытаясь выдрать свою сумку с учебниками из-под головы Малфоя.

— Тебе что, жалко, Поттер? Что у тебя там такого лежит, что даже прикоснуться нельзя?

— Домашняя работа по нумерологии и трансфигурации.

— Да ну?

— Малфой, еще одно «да ну» или «и что», и я за тебя астрономию делать не буду!

— Все-все, я уже умолкаю!

Наблюдавший за всем этим спектаклем Рон усмехнулся.

— Так вот, возвращаясь к походу в Хогсмид, куда пойдем-то? Ты там вроде уже был, Гарри, может, посоветуешь что-нибудь?

— Ну, я бы вам порекомендовал в «Сладкое Королевство» зайти. Учитывая то, как Малфой любит сладости, вы там на пол дня застрянете.

— А почему «вы»?

— Я не пойду.

— Это еще с какой такой радости? — Малфой аж вскочил с места. — Опять со своими уроками, да? Поттер, это у тебя теперь такая универсальная отговорка на все?

— Сядь, а? И не мельтеши, — досадливо поморщившись, произнес Гарри.

— Нет, ну в чем опять дело? Даже Уизел вон, отказался от одного дополнительного курса — понял, что у него и так домашних заданий много, а ты…

— Вообще-то просто маггловедение идет одновременно с древними рунами, — заметил Рональд. — Я же не могу раздвоиться и присутствовать на обоих уроках одновременно! А брать домашнюю работу и пытаться ее выполнить не получив перед этим разъяснений преподавателя по данной теме — на это способна только Грэйнджер, ну и ты, Гарри… если честно, я совершенно не понимаю, зачем ты с этим изучением магглов так носишься?

— А кто у нас в прошлом году бил себя кулаком в грудь и доказывал, что маггловедение один из важнейших предметов? — ехидно спросил Гарольд.

Рон смутился.

— В общем, у меня уроков меньше получается: я теперь буду ходить только на прорицания, руны и УЗМС.

— Ничего не могу сказать, хорошо устроились, — вздохнул Поттер. — Малфою и того меньше — он даже на древние руны не ходит…

— А вот взял бы и отказался от лишних занятий — за шкирку тебя никто не держит, — влез Драко.

— …Хотя с другой стороны ты ведь продолжаешь ходить на дополнительную алхимию, верно, Рон?

К слизеринскому сектору скамей подлетел на метле Флинт.

— Что-то вы ребята заболтались, не дозваться вас. Давайте-ка, еще пара минут, и спускайтесь — тренировку будем проводить.

— Эй, Маркус, а я? Меня что, без проб приняли? — встрепенулся Гарри. — Это не…

— Вот на тренировке и проверим твои способности охотника, — отрезал Маркус и, услышав вопли недовольного Монтегю, зависшего на своем «Нимбусе» неподалеку от ворот-колец, направился к нему.

— Слушайте, что-то мы все от темы уходим, — сказал Рон. — Почему ты в Хогсмид-то не идешь, Гарри?

— Я разрешение у матери забыл.

— Так она тебе его все-таки подписала?

— Конечно. Только вот я у нее его не забрал.

— И что? Пошли к ней свого ворона — пусть с ним передаст, — сказал Малфой-младший.

— Она в командировке, — отрезал Гарри.

— Кто?

— Мать! Ее в Америку отправили стажироваться. До Рождества.

Уизли присвистнул.

— У вас в семье постоянно кто-то куда-то ездит. Везучие. Ну и ну, весело ж тебе придется… Ладно, хотя бы тогда мы с Малфоем…

— Не-а, — отрицательно мотнул головой Драко.

— Чего «не-а»?

— Никаких «мы с Малфоем». Я тоже никуда не иду.

— Что, и ты разрешение у родителей забрать забыл, а они уехали куда-нибудь? — Рон, скрестив руки на груди, замер посреди деревянной лестницы, по которой они спускались с трибун.

— Все еще веселее.

— Ну давай, рассказывай, почему Ронни у нас будет сам по Хогсмиду гулять, — насмешливо сказал Гарольд.

— Все очень просто. Из-за того, что тетя Белла…

— А вот это уже твоя универсальная отговорка — Беллатрис Лестранж. Такое чувство, будто даже конец света произойдет только потому, что этого захочет «тетя Белла»!

— Я бы на твоем месте не шутил с этим, — неожиданно серьезно сказал Малфой. — Не смешно, Поттер. Так вот, тетя Белла и дядя Рудольфус с родителями все лето занимались приготовлениями к чему-то. Я, увы, так и не понял, что они там затеяли, но точно могу сказать — ничего хорошего из этого не выйдет.

— И причем тут Хогсмид?

— А при том, что мне мать почему-то запретила выходить за пределы территории замка. И с ней, как ни странно, согласились отец и дядя Рудольфус. Вот и не подписали мне разрешение на походы в Хогсмид.

— Действительно, интересно, — пробормотал Рон.

— Тетя Белла, наоборот, настаивала на том, что я, мол, уже взрослый, и сам могу разобраться с тем, что мне делать, а что нет…

— Малфой, я вас на поле вызвал лясы точить? — раздраженно поинтересовался Флинт, выжидательно поглядывая на медленно идущих к нему ребят. — Между прочим, нам тренироваться надо, чтобы форму не потерять ко второму семестру.

— А то есть что терять… — пробурчал Малфой. — Да после летних каникул никто ничего не помнит. К тому же, Маркус, ты сам виноват, что мы так поздно начали тренировки — все остальные факультеты на поле с середины сентября торчат!

— Я был занят, — отрезал Флинт.

— Знаем мы, как и чем ты занят был, — Энни закатила глаза.

— Цыц! Прекратить ненужную болтовню! Итак, начнем вот с чего. Этот год у меня последний, — капитан сборной обвел мрачным взглядом своих «подопечных», — и того гада, из-за которого мы проиграем, после выпускного бала лично смою в унитаз.

— Если от этого «некто», конечно, что-нибудь останется, — ухмыльнулся Монтегю.

— И по этому, настоятельно рекомендую все выкладываться по-полной. Даже на тренировках. И не дай Мерлин кто-нибудь из вас попробует не придти…

— Такой способ наведения порядка и управления командой называется страшным словом «диктатура», — громким шепотом сообщил Сандерс.

— Кто-то чем-то недоволен? — хищно оскалился Флинт.

— Все в полном порядке, — прогнусавил страдающий хроническим насморком Руквуд.

— Так мне кто-нибудь скажет, в команде я или нет? — Гарольд скрестил руки на груди. Всеобщего трепета перед Маркусом он не разделял.

— Да подожди ты, Поттер! Поскольку в прошлом году Алистер меня своим насморком и простудой, возникающими почти перед самым матчем, чуть до сердечного приступа не довел, я больше не намерен ждать, пока он сбегает к мадам Помфри за перечной настойкой. Руквуд, тебя сразу будет заменять Рон, ясно? А какой отсюда вывод? Правильно, Уизли, я тебя с поля живым не выпущу. Идем дальше. Грисер и Сандерс, к вам претензий нет. Но это опять-таки не значит…

— Мы уже поняли, Маркус, можешь не говорить — тренироваться наравне со всеми, — скучающим тоном произнесла Энни.

— Верно. Малфой, не спать!

— А? — усилено изображая на лице бодрость, тот широко открыл глаза.

— С тебя, вообще-то, спрос наименьший из всех, так что можешь вообще не тренироваться….

— Да?

— Вообще-то это была шутка с долей правды. А правда в том, что хоть какой-то смысл от твоего присутствия есть только в матчах с Когтевраном и Пуффендуем. И то, я почему-то начал подозревать, что победить Диггори тебе сложновато.

— Тебе это только кажется, — буркнул Драко, уже догадываясь о том, что ему на это скажут.

— Так вот пока я капитанствую, тебя не должно волновать кажется мне это или нет. Если я сказал тебе работать вместе со всеми, а не спать на поле, значит, так и надо делать. Ну, про нас с Монтегю говорить особо нечего — мы и так молодцы…

Руквуд громко высморкался, демонстрируя тем самым свое мнение по этому поводу. Грисер хмыкнула.

— Теперь перейдем к Виндеру и Поттеру. Вообще-то, думаю, вы все жутко удивлены, что я взял его в команду.

— Вот-вот, — закивала Энни. — Зачем нам нужна эта ходячая жердь? Его же на вираже ветром с метлы сдувает!

— Грисер, уймись. О твоем тяжелом характере и трудном детстве известно всем. Ты можешь хоть ненадолго перестать отравлять существование окружающим? Большое спасибо. Собственно, Моррис, Энни на твой счет была полностью права. Охотник из тебя такой же, как из меня балерина. Больно ты… костлявый для этого, хоть на метле можешь держаться — и на том спасибо. А вообще ты мне нужен только для того, чтобы служить этакой ширмочкой для нашего настоящего нового охотника. Прошу поприветствовать Поттера, которого наконец-то заполучил в нашу команду…

— И что тут смешного? — мрачно осведомился Гарри, покосившись на залившегося стыдливым румянцем Виндера.

— …который согласился только после того, как с ним на этот счет пообщался профессор Снейп.

— Маркус, я спрашиваю, ты чего так радуешься? Думаешь, я такой же гений игры, как и мой брат?

Флинт широко заулыбался.

— Я не думаю — я уверен. Видишь ли, я видел, как ты на «Комете» над полем кренделя выписывал весь прошлый год.

— Ладно хоть ловца из меня делать не пытаешься…

— Да ты что! Какой из тебя ловец! У нас же есть Малфой, — засмеялся Рон, ткнув локтем в бок насупившегося Драко.

— Так вот, Поттер, теперь ты тут будешь тренироваться на законных основаниях…

— Так ты на «Комете» тут в полетах тренировался? — Уизли, до которого наконец дошел смысл предыдущей фразы Маркуса, недоуменно поднял брови.

— Да, и что? Мне просто было интересно — я никогда на метле достаточно долго не летал! — с вызовом воскликнул Гарри.

— Ясненько, — насмешливо протянул Малфой. — А сам-то еще перед нами комедию ломал — я-де полеты терпеть не могу…

— Меня кто-нибудь слушает? — риторически поинтересовался Маркус. — Ладно, Грисер, Сандерс, отдайте метлы Поттеру и Виндеру. Можете пойти и посидеть на трибунах.

— А может отпустишь нас, а? — заныла Энни. — Мне еще домашнюю работу по чарам делать надо…

— Сама виновата. Все надо делать вовремя, а не тянуть до упора, — отрезал Флинт. — Имейте в виду, чем быстрее мы разберемся с возможностями наших новых охотников, тем быстрее закончится тренировка. Хотя… нетушки, тоже играть будете. Accio, два «Нимбуса-2001»!

В несколько мгновений на поле оказались вызванные заклинанием из сарая для метел два «Нимбуса».

— А их разве не семь должно быть? — поинтересовался Рон.

— Уизли, а ты сам, по-твоему, на чем летаешь? — хмыкнул Монтегю. — Нам Малфой-старший двойной комплект метел купил в прошлом году.

— Давайте-ка, по метлам, ребята, — подгонял их Флинт. — Сегодня пробная игра. Разбиваемся на две команды — Я, Уизли, Сандерс и Поттер против Руквуда, Грисер, Монтегю и Виндера. Специально для Малфоя я наложу на снитч особые чары, чтобы ему было не так скучно в одиночестве его отлавливать…. Поттер, хватит дурачиться! Я же прекрасно знаю, что ты хорошо летаешь на метле!

— Ладно, не злись….

Драко умчался за снитчем. Одновременно с ним оторвались от земли Рон и Алистер, направившиеся к воротам. Следом поднялись в воздух охотники, и только потом, выпустив на поле бладжеры, к ним присоединились Энни и Джек.

— Повторяю, это проба сил, — продолжал наставлять их Флинт. — Поэтому никаких смертоубийств. Мы не на матче. И если еще хоть раз Монтегю и Сандерс сцепятся между собой, удалю обоих из команды к Мерлиновой бабушке! Ладно, приступим.

Квоффл, левитированный при помощи заклинания в воздух, сразу же оказался у Монтегю, рванувшего к воротам, которые должен был защищать Рон.

— Чего ты ждешь? — рявкнул Маркус зазевавшемуся Гарольду. — Или никогда не видел, как в квиддич играют?

— Ага, не видел, — пробормотал тот, устремляясь вслед за Флинтом на перехват мяча.

Монтегю и Виндер лениво перетасовывали друг другу квоффл, явно намереваясь вывести разнервничавшегося Рона из себя. Отобрать у них квоффл особого труда не составило, если бы только Поттер в последний момент его как будто бы случайно не выронил. Маркусу оставалось только выругаться, а вот Рональду сильно не повезло: Монтегю бросил квоффл назад Моррису, и пока Уизли соображал, какое из колец тот собирается атаковать, Виндер сделал свое черное дело.

— Один-ноль в пользу второй команды, — огласил результат Малфой, куда больше заинтересовавшийся сражением между охотниками, чем снитчем. — Монтегю и Виндер удачно применили передачу квоффла через плечо назад.

— Спасибо, и без тебя знаем, — бросил Уизли, потирая ушибленную об кольцо во время поворота руку. — Гарри, а давай ты нарочно квоффл ронять не будешь, ладно?

Поттер на это скорчил мину «я ничего не знаю и ни в чем не виноват».

— Будешь халтурить, самолично придушу! — пригрозил Флинт, перехватив мяч и оказавшись вровень с Гарольдом. — Лови! Сам забросишь в их ворота гол.

Мальчику ничего не оставалось, как поймать квоффл и, изображая бурный энтузиазм на лице, направиться к кольцам Руквуда. Тот, как обычно, «спал в полете». Точнее, в его случае, состояние полного отключения от происходящего вокруг называлось «попытка высморкаться на полном ходу». Кое-как заметив несущегося на него во весь опор Поттера, Алистер попытался выполнить «двойную восьмерку», облетев на большой скорости все три кольца. В результате, пока одной рукой вцепившись в метлу, другой он запихивал в карман носовой платок (на чем и сосредоточил все свое внимание), Гарри успел забросить мяч в кольцо.

— А если бы на его месте был кто-нибудь другой? — риторически поинтересовался Флинт. — Мерлин и Моргана, я вообще поражаюсь, как мы умудрились с таким вратарем в прошлом году матчи выигрывать?!

— Один-один, — крикнул Малфой, зависший высоко над полем. — Кстати, Флинт, я с тобой полностью солидарен — сам поражаюсь.

— Ты вроде как снитч ловить должен, Малфой. Вот и занимайся своей прямой обязанностью! Всем стоп. Так дело не пойдет — мы до ночи будем друг у друга мяч отбирать и забрасывать по одному голу. Поступим вот как: Руквуд сейчас пойдет в Больничное Крыло, и чтобы на поле без личного флакона с перечным зельем я его больше не видел.

— Это намек на то, что мне можно на тренировки не ходить? — пошутил тот. В ответ Флинт показал ему свой внушительных размеров кулак.

— На ворота встанет Уизли. Надеюсь, хоть у тебя с носом все в порядке? Просто уже и Грисер, вон, шмыгает вторую неделю… Ну-ка, ну-ка! Энни, если хочешь заболеть — делай это сейчас. Во втором семестре у нас два матча, а заменять тебя некем.

Девушка досадливо от него отмахнулась.

— Так вот, сначала играть будет Виндер против всех нас….

Моррис нервно сглотнул.

— Посмотрим, сможешь ли ты в одиночку прорваться к воротам.

— Ты его убить хочешь, — фыркнул Монтегю.

— Любой охотник должен уметь совершать единичный прорыв к воротам…

— Ценой своей несчастной жизни, — поддакнул Драко.

— Малфой, — Маркус сощурился, — у тебя есть ровно пять минут, чтобы поймать снитч или я тебя прокляну так, что «одервенение» Блэка тебе покажется ерундой. Начинаем. Виндер, бери квоффл и лети к тому концу поля… М-да, что-то тренировки не получается. Ей Мерлин, хоть гриффиндорцев на поле зови!

— И что мне надо делать? — поинтересовался Гарри, наблюдая за замершим на своей позиции Моррисом.

— Нам надо отобрать у него квоффл.

— Ну, это просто ерунда — один против троих!

— Иногда случается так, что даже все семеро членов команды не могут обыграть одного вражеского охотника, — пафосно произнес Монтегю. — Посмотрим, что придумает Виндер.

Все оказалось гораздо проще: Сандерс использовал «обратный отлет», отправив бладжер себе за спину аккурат в новоизбранного охотника. Моррис конкуренции с мячом не выдержал и, уклоняясь, выронил мяч. В результате он остался висеть на метле, зацепившись за нее одной рукой.

— Позор на твою капитанскую голову, — шутливо пожурил друга Монтегю.

— Может, стоило выбрать кого-нибудь более… способного? — упавшим голосом спросил Маркус.

— Нет, этот в самый раз. К тому же я его слегка поднатаскаю к нашему первому матчу, и все будет в полном ажуре. Не дергайся.

— Ладно. Поттер, теперь ты. Что делать, надеюсь, понял?

— Вполне, — буркнул тот, призывая к себе квоффл и отправляясь в противоположную от зависших в воздухе охотников сторону.

Где-то на середине поля, пока он пытался оторваться от Флинта, Гарольда атаковали сразу оба загонщика: сначала Сандерс, от удара чьего бладжера мальчик благополучно увернулся, а затем и Энни, попавшая вместо него в Маркуса. Никто так и не понял, то ли она промазала, то ли наоборот — нарочно направила бладжер прямо в нос капитану сборной. Флинт, громко ругаясь, стал снижаться, одной рукой зажимая сломанный уже в который раз нос, а другой при помощи коротких и отрывочных жестов объявляя конец тренировки.

* * *

Первый квиддичный матч нового учебного года должен был состояться тридцатого октября, в субботу. Ну а сразу же на следующий день — поход в Хогсмид, где победители (изначально предполагалось, что это будут гриффиндорцы) смогли бы отметить удачное выступление своей команды. Однако на деле все вышло совершенно иначе. На матч Гриффиндор-Пуффендуй неизвестным образом проникли дементоры. Реакция на них Джереми Поттера была абсолютно той же, что и в поезде: гриффиндорский ловец банальным образом упал в обморок и свалился с метлы. Юному Герою Магического Мира еще очень повезло — высота была не такой уж и большой, да и крестный вовремя среагировал и успел использовать чары левитации. В результате, снитч поймал Седрик Диггори, и победа досталась Пуффендую. Ни о каком праздновании, конечно, даже и речи не было. Более того, честные до мозга костей пуффендуйцы предлагали аннулировать результаты и переиграть матч.

Все эти новости, в мельчайших подробностях, Гарри Поттер услышал только на следующий день.

— Дамблдор был в ярости, — продолжал рассказывать Драко Малфой, провожая тоскливым взглядом толпу студентов, направляющуюся под бдительным оком школьного завхоза в Хогсмид. — Это было что-то. Когда твой братец с метлы начала падать, они с Блэком почти одновременно взмахнули палочками, замедляя его падение. А потом Дамблдор каким-то образом прогнал дементоров с поля. Мы с Роном думаем, что он использовал те же чары, что и Люпин тогда, в поезде.

— Может, сходить к Ремусу, поинтересоваться, что это за заклинание? — задумчиво пробормотал Гарри.

— Возможно. А сам-то ты куда делся? На завтраке был, а потом исчез куда-то.

— Да все как обычно. Сначала к Хагриду ходил — проверить гиппогрифов, потом в Лес, ну и напоследок заглянул в Тайную Комнату.

— И как там наш преподаватель по УЗМС? — спросил Драко.

— Плохо. Ты лучше скажи, что тебе родители ответили на письмо.

— Ерунда какая-то. Отец пишет, что он со всем этим разберется. Знаешь, не очень-то на него похоже — он таким дерганым становится только когда дело касается Волан-де-Морта…

— О, смотри-ка, а вот и крестный! — в главные двери замка, приветливо кивая ученикам, вошел Ремус Люпин. — Профессор Люпин, добрый день!

— Доброе утро, Гарри. Вы не идете в Хогсмид?

Малфой отрицательно мотнул головой.

— А вы слышали, что случилось на матче, профессор? — осторожно спросил он.

— Да, слышал, — рассеянно ответил Люпин, выискивая кого-то взглядом в толпе. — Дементоры появились на поле.

— И мы хотим узнать, какие чары использовал Дамблдор, чтобы их отогнать.

Ремус нахмурился и внимательно посмотрел на мальчиков.

— Это очень сложные чары, и их…

— Ремус, вот ты где! — из-за поворота показались Сириус Блэк в компании со своим крестником.

Выглядел Джереми после вчерашнего инцидента отвратительно: под глазами у него были огромные синяки, волосы всклочены сильнее обычного. И, вдобавок ко всему, он постоянно ежился и нервно озирался по сторонам, будто ожидая чьей-то атаки.

— Мы как раз тебя и ищем, — жизнерадостно заявил Блэк, полностью игнорируя Гарри и Драко. — Ты же слышал, что случилось на матче? Я решил, что стоит Джереми обучить чарам Патронуса. Джеймса-то в Англии нет, вот я и пришел тебя попросить дать крестнику пару дополнительных уроков.

— Чары Патронуса… — задумчиво повторил Малфой, пытаясь вспомнить, встречал ли он в каких-либо книгах это название.

— А эти двое что тут делают? — Сириус наконец соизволил заметить присутствие двоих слизеринцев. — Они разве не должны быть в Хогсмиде?

— Мальчики тоже хотят обучиться использованию заклятия Патронуса, — натянуто улыбнулся Ремус.

— Ничего. Могут и подождать немного. Ты сейчас как, свободен? Хотя бы один вводный урок проведешь? Просто, чтобы Джереми понял, в чем заключается суть этих чар. Я-то в них, увы, не силен.

— Сириус, я обещал Гарри и его другу, что помогу им в изучении заклинания Патронуса, — заметил Люпин. — И отказываться от своего обещания, данного крестнику, не собираюсь ни в коем случае. Если ты хочешь, чтобы Джереми тоже научился его применять — идемте с нами. Только, право слово, я очень удивлен тому, что Аластор Грюм не научил его этому заклинанию. Они же вроде бы занимались различными атакующими и защитными чарами….

— Грюм его больше по атакующей магии натаскивал. Кто же мог знать, что эти чертовы Лестранжи сбегут из Азкабана, и Хогвартс будут охранять дементоры?

Бросив недовольные взгляд в спины удаляющимся ученикам, Филч подозвал к себе миссис Норрис и направился вместе с ней к Залу Лестниц, оставив трех студентов и двух преподавателей в обществе друг друга.

— И что они только забыли на матче? — досадливо поморщился Блэк.

— Ты отлично знаешь, что Дамблдор их не пускает в школу, и дементорам неоткуда брать жизненную силу и энергию. А квиддичный матч — это буря эмоций. Радость, ликование…

— Я знаю, — напряженно отозвался Блэк. — Так что с изучением чар Патронуса?

— Ну, сейчас я вообще-то свободен. Можно пойти в кабинет Защиты от Темных Сил….

— Да ну! Это не так интересно, — сложно было понять, о чем больше беспокоится Сириус Блэк: то ли о том, обучится ли заклинанию его крестник, то ли о том, как и где это будет происходить. — Вот другое дело — Визжащая Хижина. Это было наше место сбора, так почему бы его не показать… — на этом месте он скривился, — …подрастающему поколению?

— Визжащая Хижина? — переспросил Малфой-младший.

— М-да, Рон очень много потерял, — невпопад заметил Гарри.

Он прекрасно знал, что Блэк был в состоянии сделать авантюру из какого угодно предприятия.

Глава 8. Expecto patronum

— Если ты хочешь провести занятие в Визжащей Хижине, то тащить туда шкаф с боггартом будешь сам, — предупредил Ремус, глядя на ухмыляющегося Сириуса Блэка.

— Да там уже свой должен был сто раз как завестись! — отмахнулся тот. — Сколько лет в ней уже никто не появлялся, а? Обстановка внутри осталась все та же — как боггарту там не появиться-то?

Люпин вздохнул. Похоже, отговорка своего действия не возымела.

— То есть, ты хочешь сказать, что уже заглядывал туда? — осведомился он парой минут спустя, выходя вслед за остальными за ворота замка.

— Ну да. Буквально на днях. Сам-то ты почему-то отказался на время полнолуний там отсиживаться — все по Запретному Лесу бегаешь.

— Не люблю это место, — признался Ремус.

— Странно. Чего его не любить? Нам там так весело было… эх, школьные времена. Мы вчетвером такой бедлам в школе устраивали, что все поколения хогвартских бедокуров могли только позавидовать, — припоминая свои «маленькие» школьные шалости, Блэк улыбнулся. — Тогда еще Питер был жив… если честно, я его прибить был готов за то, что он карту Мародеров потерял. Помнишь, как он Филчу с ней попался…?

— Началось, — тихо пробормотал Гарри, наблюдая за ушедшими вперед взрослыми. — Опять Блэка понесло — будет битый час распинаться про свои Мародерские приключения.

— Я от отца кое-что слышал, — сказал Малфой. — Причем, это «кое-что» им чести не делало.

— …Ты вообще на Питера по любому поводу срывался, — сухо произнес Люпин. — А Джеймс еще и подтрунивал над ним, как будто он не один из наших лучших друзей, а какой-то совершенно посторонний человек.

— Ну, извини, конечно, но если это ходячее недоразумение нам каждое второе предприятие срывало? О неуклюжести Пита легенды ходили! Хуже его только разве что этот Невилл Лонгботтом. И вообще, Ремус, ты чего, а? Раньше ты как-то не против был поучаствовать в наших безобразиях! Или просто слово поперек сказать боялся?

— То, что вы меня не слышали и слушать не желали, еще не означает, что я молчал.

— Ага, помню-помню, как ты нас наставлять пытался — МакГонагалл сдал и все. Между прочим, вел себя, как последний слизеринец! Кто же так с друзьями поступает?

— Мне вообще так кажется, что друзьями были только вы с Джеймсом, а остальные для вас являли собой источник для приколов.

— О, нашел что вспомнить! Ремус, ну любили мы покуражиться, что поделать? Юность же… тем более, ты сам сказал, что нас уже простил за ту шуточку с Пэтти Уормак.

— Я не об этом, — раздраженно отозвался Люпин.

Блэк нахмурился.

— А, так вот что ты имеешь в виду, — он покосился на шедших следом Гарри и Драко. — Опять начинаешь философствовать на свою любимую тему: «Роль слизеринцев в жизни магической Британии». Ей Мерлин, Ремус, я тебе просто поражаюсь! Ну, с Эванс-то все ясно — она не могла не носиться с защитой их прав. Чего от нее еще было ждать, если…

— Сириус, будь добр, умолкни! — Ремус резко остановился и повернулся к нему. — И не трогай, пожалуйста, Лили. Ее поведение и причины самого поведения тебя не касаются вовсе!

— Ого! Даже так? — «дипломированный аврор» прищурился. — И, значит, меня совершенно не касается, почему эта змеюка подколодная вдруг ни с того ни с сего стала на седьмом курсе встречаться с Джеймсом, а потом и замуж за него вышла? Да ты посмотри на них, Ремус, Морганой клянусь, что-то тут не чисто!

— Это не твое дело, — отрезал Люпин. — И не мое. Это касается только Лили и Джеймса, и уж тем более не стоит порицать их семейные отношения в присутствие их же детей!

Сириус, будто только что вспомнив, что они не одни, со стуком захлопнул рот.

— Но, все-таки, нам ведь было весело в Хогвартсе, верно? — на его лице появилось жалкое подобие улыбки.

— Знаешь, Сириус, Я даже думаю, что главной причиной провала большинства ваших с Джеймсом планов был не Питер, а твоя болтливость. Тебе же ничего серьезного доверить нельзя! Я вообще удивляюсь, как ты всей школе не разболтал до сих пор, куда я отлучаюсь во время полнолуний, — Ремус ненадолго замолчал. — Так ты уверен, что там есть боггарт?

— Уверен, — закивал Блэк. — Я на него вчера вечером натолкнулся.

— И что, он превратился в гигантскую блоху?

— Ремус, тебе ехидство не идет. Никакой блохи там и в помине не было.

Впереди, на холме, возвышалось гигантское дерево. Несмотря на отсутствие ветра, его ветви со скрипом шевелились. Опавшие листья покрывали всю землю вокруг дерева ярко-золотистым ковром. Гремучая ива приходу гостей была не очень-то рада.

— Поттер, не хочешь вперед пройти? — поинтересовался Драко.

— Еще чего! — вскинулся Джереми, отходя назад.

— Я вообще-то не к тебе обращаюсь.

— Да вот думаю — надо мне оно, или нет, — в тон ему ответил Гарри. — Кто ж ее, эту иву знает? С полуразумными растениями у меня отношения плохо складываются — ты и сам это знаешь из уроков травологии.

Стоило им только подойти ближе, как одна из ветвей Гремучей ивы, плетью взметнувшись вверх, стегнула землю. Это было предупреждение.

— Сейчас, погодите-ка, я прицелюсь, — пробормотал Блэк, наводя волшебную палочку на ствол дерева. — Да где же… ага, вот.

Собравшаяся «обрадовать» своих нежданных гостей еще одним ударом ветвей ива замерла на месте.

— А теперь быстренько идем к во-он той дыре между корней, — распорядился он. — Залезайте в нее, пока ива опять не проснулась.

После короткого спуска по земляному накату, все пятеро оказались в кромешной темноте тоннеля с низкими сводами, уходящего куда-то вперед. Пришлось использовать заклинание освещения.

— Эх! Родные, можно сказать, стены, — Блэк с умилением провел рукой по каменной кладке стены тоннеля. — Ремус, голову пригни — тут потолок неровный….

— Помню, — отозвался Люпин.

— …Я вчера уже пару шишек себе набить успел. Кстати, видишь вон те следы когтей? Ничего не напоминает?

— Очень мило с твоей стороны мне на них указать, — раздраженно пробормотал Ремус. — Я бы на твоем месте смолчал. Впрочем, никакого чувства такта в тебе и в помине не наблюдается!

Блэк на эти слова ничуть не обиделся, а даже, как будто, ощутил истинную гордость за самого себя. Насвистывая какой-то веселенький мотивчик, он бодрым шагом направился вперед по тоннелю, то и дело комментируя те или иные отметины на стенах.

Вскоре тоннель пошел вверх, куда-то свернул, и они оказались у небольшой дыры в потолке, из которой торчали края досок. С той стороны пятерых магов встретила пыльная и разоренная комната. Пол покрывали какие-то разводы неизвестного происхождения, в воздухе висела пыль, крупными хлопьями спадавшая с люстры. Слабый свет, пробивавшийся из узких щелей между досками, которыми были забиты окна, падал на поломанную мебель — продавленные кресла, сломанный стол, шкаф без дверец. Со стен свисали отодранные обои. Справа виднелся проем к прихожей и лестнице. Дверь была буквально «с мясом» выдернута из петель и, как ни странно, аккуратно прислонена к стене.

— Вот мы и в Визжащей Хижине, — гордо произнес Сириус Блэк, оглядываясь по сторонам.

Оживившийся Джереми восхищенно присвистнул.

— Да-да, это и есть главный штаб Мародеров, — кивнул ему Сириус. — Пошли наверх, леденящей душу обстановкой полюбуешься позже.

— Старая пыльная развалина, — пробурчал Драко. — Да здесь дышать нечем!

— Зато, Мерлин бы всех побрал, романтика, — процедил сквозь зубы Гарри. — Ненавижу.

Люпин тяжело вздохнул и очистил при помощи заклинаний воздух от пыли. С лестницы сразу же послышался голос Блэка:

— Ремус, не порти общую обстановку! Не трогай пыль — она придает Визжащей хижине особый шарм.

— Совершенно невозможный человек, — пробормотал Люпин. — Идемте наверх, мальчики.

После такой же пыльной, как и все остальное, но еще и неимоверно скрипучей и шаткой лестницы, они оказались в просторной комнате, занимавшей весь второй этаж. Никакой мебели, кроме огромной кровати в углу, полог на которой был задернут, и пары разломанных стульев, тут не было.

— Там и сидит, гаденыш, — Блэк кивнул в сторону кровати. — Именно там я на него и наткнулся, когда искал в том углу… короче говоря, когда оказался около кровати. Можно будет, кстати говоря, потом его в местную кладовку запихнуть. Ну да ладно, начинай, не буду мешать.

— Что начинать? — в голосе Люпина послышалось недовольство. Пребывание в Визжащей хижине плохо сказывалось на его характере.

Малфой и Поттер молча переглянулись и предпочли немного отойти назад.

— Что-то, урок! Я же тебе говорил — теорию вызова Патронуса плохо знаю… — пробурчал Сириус, взмахом палочки восстанавливая один из стульев, на который он и уселся.

— Хорошо, — Ремус прошелся туда-сюда по комнате, настраиваясь на учительский лад, и заговорил, обращаясь к Гарри, Драко и Джереми:

— Заклинание, которому вы хотите научиться, относится к магии высшей категории и в школьную программу оно не входит.

— Ну, это и ежу понятно, — тихо хмыкнул Джереми. — Все, чему меня профессор Грюм учил, тоже к школьной программе мало относилось.

— Будь добр, замолкни, а? — осадил его Гарольд.

— Так вот, если вы все сделаете правильно, то заклинание вызовет Патронуса — вашего защитника от дементоров. Патронус — воплощение энергии Света, все то, что дементоры так ненавидят и пожирают. В отличие от людей, Патронус не знает, что такое горе и отчаянье и не имеет плохих воспоминаний. Дементоры для него безвредны.

— Ремус, а можно побыстрее? Без разжевываний самых основ светлой магии? — поинтересовался Сириус.

— Сейчас сам все объяснять будешь! — пригрозил Люпин.

— Что-то ты больно нервный стал, резкий очень. Просто я еще хотел крестнику кое-что из атакующей магии показать….

Ремус прищурился и резко мотнул головой, едва сдерживая рвущееся с языка предложение Блэку отправляться в таком случае вместе с Джереми в замок.

— Однако хочу предупредить заранее, что заклинание Патронуса может оказаться для вас слишком сложным. Бывает так, что оно приходится не по силам и опытным магам.

Все трое мальчиков в унисон хмыкнули, и одновременно произнесли каждый — свое:

— А то «Дух Зимы» — это не чары, а просто детский лепет! — Джереми презрительно передернул плечами. На смену пришибленности к нему постепенно возвращалась привычная спесь.

— Да у меня один раз даже «Проклятие» почти получилось, если бы не профессор Снейп, — похвастался Поттер.

— Можно подумать, что после «Щита Дракона» меня можно чем-то удивить, — фыркнул Драко.

— Я конечно рад, что все вы имеете понятие о том, что такое заклинания из раздела Высшей Магии, но чары Патронуса — это другое, — произнес Ремус.

— Нет, ты точно сегодня какой-то слишком злющий, — покачал головой Сириус. — Ремус, может это из-за того, что луна только-только на убыль пошла? Может, тебе отлежаться еще пару деньков стоило? В тебе прямо-таки волчья агрессия проскальзывает!

— У каждого волшебника Патронус получает свой собственный уникальный внешний облик — животное, предмет или, возможно, другой человек, — усилием воли не огрызнувшись в сторону школьного друга продолжил Ремус Люпин. — Чтобы вызвать его, надо сосредоточиться на самом счастливом воспоминании и произнести само заклинание. «Expecto Patronum». Потренируйтесь в его использовании.

— Expecto patronum, — как-то вяло произнес Джереми, подняв волшебную палочку.

— Ты должен быть уверен в своих действиях. Ты точно сосредоточился на счастливом воспоминании? — спросил его Блэк.

— А вы почему не произносите заклинание? — Люпин повернулся к Поттеру и Малфою.

— Мы… э-э-э… чуть попозже. После него попробуем, — сказал Гарри.

— Никаких после.

Джереми продолжал повторять заклинание. После нескольких попыток из его волшебной палочки показался серебристый дымок.

— Это и есть Патронус? Какое-то там облако дыма? — нахмурился он.

— Телесного Патронуса могут вызвать только очень сильные маги, — объяснил Сириус. — Но вообще-то ты все сделал как надо — это и есть, скажем так, «начальная» форма Патронуса. Можно попробовать выпустить боггарта.

— Погоди, — осадил его Люпин. — Гарри и Драко тоже должны потренироваться.

Малфой-младший покосился на морально готовящегося к встрече с боггартом-дементором Джереми и отрицательно помотал головой:

— Я этим Патронусом интересуюсь только как представителем группы заклинаний Высших Светлых чар, а использовать его против дементоров мне даже и не надо — они и так меня не замечают. Да и боггарт при виде меня примет совершенно другой облик, будьте в этом уверены.

— Слушай, чего это ты себе надумал, Малфой? — удивился Гарольд. — Впервые вижу, что ты не хочешь попрактиковаться в использовании нового заклинания…

— И ты тоже, между прочим, вполне можешь подождать, пока твой братец здесь свое «отыграет» и пойдет заниматься изучением… чего вы там сказали? Кое-каких новых атакующих заклинаний?

— Что, Малфой, боишься, как бы кто-нибудь твоего нынешнего боггарта не увидел? На что у тебя там псина-изгородь поменялась? Может, на гигантскую метлу? Судя по тому, как ты летаешь, это очень даже вероятно! — язвительно бросил Джереми.

— Ты мою технику полета не трогай! — вскинулся Драко.

— Так это еще и техникой называется? Техникой падения с метлы, что ли? Видел я ваши тренировки… Тебе точно надо заглянуть в Квиддичный комитет Британии, чтобы они зарегистрировали твой прием — «Падение Малфоя вниз головой». Прославишься ведь, денежек нагребешь больше, чем у папаши твоего имеется!

— Да кто из нас падает? Это ты из-за дементоров без сознания валяешься! Продули матч, и кому? Пуффендую! Позорище школы!

— Кто бы говорил!

— Замолкните оба, — оборвал их перепалку Гарри и, вцепившись в руку Малфою-младшему буквально поволок его к лестнице. — Мы действительно лучше вниз пойдем, пока Джереми тут с боггартом разбирается. Так и быть, после него потренируемся в использовании чар Патронуса, раз вы и двух минут спокойно в одной комнате провести не можете.

— Нет, ну как можно терпеть этого идиота? — причитал Драко, спускаясь по лестнице. — Я вообще удивляюсь, как твоя драгоценная Грэйнджер, страдающая от излишнего количества мозгов, его выдерживает? Мы с ним раза два за день мельком видимся, и он уже меня из себя выводит, а они ведь на одном факультете — весь день одну и ту же рожу лицезреть. Кошмар!

— Да что ты разозлился-то так? У Гермионы, между прочим, трехлетняя выдержка и отсутствие эмпатии. Плюс последствия безответной влюбленности, которая, хвала всемогущему Мерлину, уже прошла.

— Тебе бы все про Грэйнджер болтать…

— Сам меня о ней спросил. И вообще, чего вы с моим братом друг к другу цепляетесь по мелочам? Какая к Моргане разница, у кого какой боггарт? У меня вот тоже дементор.

— Во-первых, разница просто огромная. Во-вторых, с чего это ты решил, что у тебя именно в дементора боггарт превращается? — Малфой брезгливо посмотрел на полуразвалившееся кресло в углу и с истинным смирением на лице отступил к стене, не желая размениваться по мелочам и пытаться восстановить эту рухлядь.

— А то, по-твоему, я не знаю, чего я боюсь! — все тоже кресло, которое Поттер в порыве чувств хорошенько пнул, жалобно скрипнуло, обещая при таком отношении окончательно отдать концы.

— Мало ли что ты знаешь… — Малфой-младший закатил глаза и прислонился к стене. — Мне тут недавно мысль интересная в голову пришла, и хорошо бы нам ее без свидетелей обсудить, пока такая возможность выпала.

— Может, Рона дождемся? — Гарри с сомнением посмотрел на более или менее прочный с виду кофейный столик у одного из окон, и, очистив его от пыли, уселся. — Мерлинова борода, да как они эту грязищу выносили?

Стоявшему неподалеку креслу достался еще один пинок. С лестницы потянуло холодом, и раздался вопль Джереми, пытавшегося использовать заклинание вызова Патронуса.

— Похоже, он там застрянет надолго, — вздохнул Драко, наблюдая, как из-под кресла выглянула грязно-белая крыса с изгвазданной в пыли мордочкой. Смерив мальчиков укоряющим взглядом глаз-бусинок, крыса улепетнула в сторону комода, скрывшись под ним. Малфой нахмурился и поднял шкаф левитационными чарами под самый потолок. Крыса с самым невинным видом просиживала возле стены и, заметив, что ее обнаружили, юркнула в какую-то малоприметную дыру в полу. Драко облегченно вздохнул и, напрочь забыв о комоде, принялся накладывать на комнату заглушающие чары.

— Малфой, шкаф!

Искомый предмет мебели, лишившийся удерживающей его силы левитационного заклинания, с грохотом обрушился на пол и обдал мальчиков волной пыли и щепок.

— Поздравляю, — прокомментировал Поттер. — Ты помог Блэку с поддержанием художественного беспорядка в Визжащей хижине. И отлипни, наконец, от стены — она, между прочим, не менее пыльная, чем все остальное!

Малфой-младший с воплем отскочил в сторону и завертелся юлой, пытаясь оценить степень ущерба, нанесенного мантии.

— Да что ты беспокоишься так? Все равно весь в грязи после проползания под Гремучей ивой… Милое, кстати, растение. Понятно теперь, откуда такой норов у моей волшебной палочки.

— Чего еще от нее ожидать с таким-то хозяином… ладно, я не об этом собирался с тобой поговорить.

— Я тебя еще раз спрашиваю, Малфой, почему бы тебе свою речь не отложить до возвращения из Хогсмида Рона?

— Потому что Уизли меня опять обзовет параноиком и будет неделю издеваться.

— Это Рон над тобой издаваться будет? Да ладно тебе!

— Я абсолютно серьезно. Понимаешь, у меня есть такое предчувствие, что ждать нам в ближайшие год-два возвращения Темного Лорда.

— Что ты сказал? — воскликнул Гарри, вскакивая с места.

Его голос заглушил грохот сверху.

— Я говорю, что у нас могут быть крупные проблемы, — сказал Драко. — Сейчас объясню, с чего именно я так решил. Помнишь позапрошлый год? А сколько народу собралось на нашем с Блэйз обручении? Они же не просто так к моему отцу пришли!

— Хочешь сказать, вся эта толпа Пожирателей обговаривала план по возвращению Лорда в полуживое состояние?

— Что-то вроде того. Они точно знали, что от него осталось нечто вроде духа, и этот самый дух ну очень будет благодарен тем, кто ему вернет тело и нормальную жизнь.

— Невеселая перспектива, — Гарольд поцокал языком. — Очень невеселая. А что же они тогда у вас-то в особняке собрались? Больше негде было?

— Было, и очень даже много где. Просто без отцовских денег и связей их затея могла не удасться. Кто же знал, что толпа одиннадцатилетних ребятишек может сорвать все планы ничуть не хуже нехватки финансов?

— Постой-постой, а почему это твоего отца надо было уговаривать? — не понял Поттер.

— Потому, что он не Беллатрис Лестранж, чтобы бездумно цепляться за каждую идею о возвращении Волан-де-Морта в наш мир. Знаешь, какой жизненный принцип у Малфоев в целом и моего отца в частности? Есть какой-нибудь Темный Лорд в наличии — ладно, значит, будем ему служить, так уж и быть. Нет Темного Лорда — еще лучше, не надо ни перед кем выслуживаться. И уж точно никто из Малфоев никогда в жизни не будет носиться с выпученными глазами и пытаться кого-то там воскресить. Фигушки всем, и без этого можно найти, чем заняться.

— Так поэтому твой папаша злобствует? Его к общему делу подключили?

— Вот именно. Года три назад Пожирателям кто-то сообщил, что Лорд еще очень даже живой и все, что ему требуется — найти себе приличную телесную оболочку. А заодно и верные сторонники не помешают. И пошло-поехало. Пожиратели решили провести общий сбор — как нельзя лучше для этого подходила моя помолвка с Блэйз.

— И пока мы с твоим крестным по Темной Алее мотались, они там составляли планы по захвату мира?

— Точнее, по воскрешению своего Хозяина, а заодно и о том, что им делать с теми, кто заключен в Азкабан.

— Ну, тогда понятно, почему твой отец как на иголках все эти три года провел, и зачем он дневник Риддла разыскивал, раз уж на то пошло. Помнишь, как он переполошился, когда выяснил, что эта книженция у нас находится?

— Еще бы! Мне этот дневник до сих пор покоя не дает. Что же это за магия такая, что в какую-то там тетрадку можно на десятилетия заключить свое воспоминание? Рыжий, кстати, вот тоже с ума сходит с этим дневником — все пытается придумать правдоподобное объяснение его исчезновению.

— Да Мерлин с ним, с Роном! Ему просто мозги свои куда-то приложить надо, занять себя чем-нибудь существенным. Зря ты ему, конечно, ничего не сказал из своих соображений — у него в этом плане голова очень хорошо работает.

— Ага, временами. Да ладно, скажу я ему. Прямо сегодня, если ты так хочешь, — Малфой прислушался к доносившимся сверху звукам. Похоже, Блэк за что-то отчитывал своего крестника. — Этот дневник… я вот все думаю, а что было бы, если бы мы не залезли в кабинет твоего отца? Он так бы и ждал своего срока, и когда-нибудь так же околдовал какого-нибудь волшебника? Или так и оставался заброшенный всеми?

— Я не знаю. Возможно даже то, что мой отец просто-напросто выбросил бы его, как ненужную книженцию…. Но, знаешь, ты меня навел на одну занятную мысль, — задумчиво протянул Гарри. — Вся эта история с Хагридом и Клювокрылом… что-то тут не ладно.

— Это отличный повод проникнуть на территорию Хогвартса целой толпе Пожирателей под масками министерских служащих. Думаешь, зачем тетю Беллатрис из Азкабана первой вытащили? Она стратег, да еще и ближайшая соратница Темного Лорда. Кому, как не ей знать, где он может скрываться и что нужно для его возрождения? А тут еще эти дементоры… Всем известно, что во время войны с Волан-де-Мортом они были на его стороне.

— Так, Малфой, закругляемся. Иначе мы с тобой и не до такого додумаемся. Называется: два параноика нашли друг друга.

— Лучше уж — два перестраховщика. Но ты все-таки прав: точно надо будет поговорить на эту тему с Уизли. Он в отличие от нас с тобой действительно с мозгами дружит.

Сверху снова что-то громыхнуло. На потолке постепенно стало проявляться черное пятно. Запахло паленым. Люпин и Блэк в один голос выкрикнули заклинания тушения огня.

— Мерлин, точно надо было на комнату накладывать двусторонне-заглушающие чары… пошли, посмотрим, что там творится, — вздохнул Гарольд. — Кстати, напомни мне, чтобы мы на обратном пути заглянули к Хагриду — как у них там с Клювокрылом дела.

— У меня память такая же дырявая, как и у тебя, — предупредил Драко. — так что могу и забыть. Ого! Похоже, Крыс попытался повторить твой подвиг с сожжением дементора!

В центре комнаты чернело гигантское обугленное пятно, наполовину залитое водой. Рядом стоял Блэк, критически оглядывающий свою мантию, прожженную в нескольких местах. Ремус, не без опаски облокотившись на перила, очищал носовым платком от копоти лицо.

— Боггарт-то хоть жив остался? — скептически осведомился Гарри.

— Если то состояние, в котором он пребывает, считать за жизнь, то он в полном порядке. Отделался легким испугом, — сказал Люпин. — Хотя, скорее всего, испуг совсем не легкий. Несчастный забился под кровать и даже не думает оттуда вылезать.

— Бедолага, — посочувствовал Драко. — Ну, ты и монстр, Крыс! Испугать бедного боггарта!

— Что я, виноват, что ли? — истерично воскликнул тот.

— Не нужно было использовать воспламеняющие чары, — наставительно произнес Блэк. — С чего тебе вообще пришло в голову боггарта поджечь? Это же призрак! Ему огонь этот… безвреден совершенно.

— Так он-то дементора умудрился сжечь! — Джереми указал на своего брата.

Малфой не выдержал и рассмеялся. Утирая выступившие от смеха слезы, он сказал:

— Вот ведь дубина! Ты хоть соображаешь, что тогда в поезде мы применяли не простое воспламеняющее заклинание? К тому же там Уизли был с его древней магией… кто ж дементора будет обычным заклинанием вызова огня пытаться поджечь? Шел бы ты отсюда, Поттер — и так уже боггарта до нервной икоты довел, а нам на нем еще тренироваться надо.

Вздернув подбородок, Джереми гордо прошествовал мимо них, не удостоив слизеринцев даже взглядом.

— Эй, Поттер, ты под ноги себе смотри, — насмешливо посоветовал Драко, наблюдая с верхней площадки за тем, как Джереми спускается. — Там порожек при входе очень высокий… оу, извини, опоздал с предупреждением. Не сильно ушибся?

Тот в ответ смог только прошипеть нечто смахивающее на посыл в Запретный Лес на особо длительную прогулку.

— Ладно, Ремус, оставляю тебя тут с этими оболтусами… — сказал Сириус, направляясь к лестнице.

— Эти, как ты выразился «оболтусы», в отличие от своего крестника, не пытались спалить всю Визжащую хижину.

— …Так что если ты не появишься на обеде, и твой хладный труп обнаружится где-нибудь в районе кладовки, я буду знать, кто виноват, — продолжил тот.

— Не смешно, Сириус! — бросил ему в спину Люпин.

— Так что с боггартом будем делать? — спросил Гарри. — Если он, как ты сказал, под кровать забился, как его оттуда вытаскивать?

— Я вообще слабо представляю, как твой брат умудрился напугать боггарта. Это что-то за гранью реальности… — пробормотал Драко. — А вообще, можно просто кровать левитировать.

— Ага, а ты потом опять забудешь про чары и используешь какое-нибудь постороннее заклинание, — фыркнул Поттер. — Только здесь номер, как со шкафом, не пройдет: во-первых, кровать гораздо крепче, а, во-вторых, пол провалиться может — Джереми и так его в полную «некондицию» привел.

— С боггартом что-нибудь придумаем, — успокоил их Люпин. — Главное, чтобы вы запомнили сами чары и научились их использовать.

— А что, кстати, можно использовать мои эмпатические способности, — протянул Малфой. — Боггарт же на страх реагирует, вот я и попробую этот страх «излучать» как можно сильнее. Может, и вылезет.

— Неплохая идея. Тогда сделаем вот как — ты, Драко, подойдешь ближе к той кровати и попробуешь таким способом выманить боггарта, а ты, Гарри, встанешь рядом и, когда появится боггарт, выйдешь вперед. Ты уверен, что разобрался в использовании Патронуса?

— Угу. Ремус, я ведь и более сложные чары изучал!

— Я же говорил — заклинание вызова Патронуса отличается от всего того, что вы учили раньше.

— А мало ли что мы учили, — хитро ухмыльнулся Гарольд, поднимая волшебную палочку и становясь рядом с Малфоем.

— Ну, приступим. Драко, давай.

Малфой-младший напрягся, пытаясь вызвать в себе волну страха перед боггартом и распространить его вокруг себя.

— М-да, вот уж не думал, что ты так трусишь, — хмыкнул Поттер. — А вообще, у тебя неплохо получается — даже я чувствую. Боггарт точно скоро вылезет.

Тот в ответ пропыхтел что-то невразумительное и стиснул кулаки, стараясь направить эту волну страха именно в сторону боггарта. На какую-то секунду пространство перед мальчиками оказалось окутано едва заметным бледно-серым дымом, а потом прямо перед ними из ниоткуда выступила Беллатрис Лестранж.

— Ты обязан присоединиться к Темному Лорду! — рявкнула она, свирепо глядя на Драко.

Малфой аж подскочил на месте от удивления.

— Я… я никому… тетя Белла, я не… — попятился тот.

— Малфой, это же боггарт! — улыбка на лице Гарольда сменилась удивлением. — Используй «Ridiculus»!

— Помоги нам воскресить Темного Лорда и займи свое место среди его ближайших сторонников! — лже-Беллатрис продолжала напирать на Малфоя-младшего.

— Не буду я никому помогать! — истерично воскликнул Драко.

— Черт, да это же просто боггарт! — Гарри одновременно с Люпиным бросился наперерез до дрожи реалистичной Лестранж. Гарри успел первым.

Беллатрис в мгновение ока преобразилась в высокую фигуру, закутанную в плащ. Воздух прорезало хриплое с присвистом дыхание дементора. Поттер мотнул головой, будто бы отгоняя какие-то мысли. Так же как и его друг, он начал отступать.

— Expecto patronum! — справившись с собой, он остановился и направил палочку на дементора. — Expecto patronum!

Ничего не происходило. Боггарт в облике дементора продолжал надвигаться прямо на него.

— Нужно счастливое воспоминание! Счастливое воспоминание, Гарри! — воскликнул из-за его спины Ремус.

— Expecto patronum! — снова произнес он. В голове стоял непонятный шум. Словно издалека послышался чей-то ледяной смех. — EXPECTO PATRONUM!

Серебристая тень, вырвавшаяся из его палочки, метнулась к лже-дементору, прошивая того насквозь. Боггарт снова расплылся в тот самый мутно-серый сгусток тумана, будто не зная, какой облик ему принять.

— Ты как, в порядке? — пока Люпин разбирался с боггартом, как всегда превратившимся при виде него в полную луну, Малфой пытался скормить своему другу кусок шоколадки. — Опять бледный, как будто Мерлин знает кого увидел!

— Ты не лучше был, когда боггарт принял обличие Беллатрис Лестранж, — пробормотал Гарольд, устраиваясь на стуле.

— Да ну тебя… я тут беспокоюсь, стараюсь боггарта выманить, чтобы ты научился Патронуса использовать — вдруг дементоры опять из-под контроля выйдут, а ты…

— Не ворчи, Малфой, я тебе благодарен.

— Я тебя поздравляю, Гарри, — Люпин сунул ему в руку вторую плитку. — Патронус у тебя получился практически сразу — это гигантское достижение. Джереми вот раз пять пытался справиться с дементором, пока у него получилась такая же серебристая завеса.

— Это не Патронус был, а неизвестно что — хлипкая тень какая-то, — Поттер мотнул головой. — К тому же я сжульничал — Малфой мне слегка помог.

— Я ему… ну… действительно немного помог — попытался передать немного того ощущения счастья взамен отобранного лже-дементором.

— Это конечно не очень хорошо, — нахмурился Ремус. — Но все равно такой результат — очень высокий показатель. Думаю, на сегодня можно закончить — вы оба очень устали, да и время уже к обеду подходит, а вам надо плотно поесть.

— А когда будет следующее занятие? — более или менее приободрившийся Поттер желал узнать, когда же ему представится шанс попробовать вызвать телесного Патронуса.

— Ну, в следующие выходные. Только, пожалуй, в моем кабинете. Все-таки там и боггарт собственный есть, да и удобнее… просто не очень люблю это место. Ладно, я вам сообщу на следующей неделе, когда состоится занятие. А пока действительно, пойдемте в замок — самое время вашим друзьям из Хогсмида возвращаться.

— Мы хотели к Хагриду заглянуть, — произнес Драко.

— Вообще-то по территории замка в одиночку теперь ходить не стоило бы.

— Ремус, ну ты же не думаешь, что из-за ближайшего куста на нас выскочит Беллатрис Лестранж? — с ноткой сарказма в голосе спросил Гарри.

— Нет, я так не думаю. Но опасность может исходить и от дементоров. Для вас — тем более, ведь вы уничтожили одного из них. Это очень серьезно.

— Но директор же вроде их контролирует, — сказал Малфой, рассеянно постукивая по перилам лестницы в такт скрипу ступеней под ногами.

— Не совсем. К тому же вы сами были свидетелями случая, когда дементоры, несмотря на контроль, ослушались прямого приказа и покинули свои посты. Они очень и очень голодны, а их голод имеет достаточно специфический характер.

— Ремус, так мы что, к Хагриду не пойдем? — переспросил Гарольд.

— Я вас к нему провожу.

— А! Ну, ладно… так ты про дементоров рассказывал.

— На самом деле дементоры питаются не только счастьем людей — эти эмоции, сколь сильны бы ни были, слишком слабы для них. Они пьют души.

— Так «Поцелуй дементора», к которому приговаривают заключенных в Азкабане — это лишение души? — переспросил Малфой-младший.

Ответил ему Люпин только после того, как они выбрались из тоннеля под ивой и, заблокировав ее, отошли на безопасное расстояние.

— Да, именно так и есть. К «Поцелую дементора» приговариваются самые опасные преступники Магического Сообщества, — помолчав, он добавил: — В том числе, и сбежавшие Беллатрис и Рудольфус Лестранжи. Приговор о приведении в исполнение этой меры наказания должны были вынести еще три года назад, и он вроде даже был утвержден, только вот на деле никто к ним «Поцелуя» так и не применил.

Слизеринцы молча переглянулись. Они догадывались, почему и благодаря кому именно этот приговор так и не привели в исполнение. Сила денег и шантажа в Магическом Мире была не менее сильна, чем у магглов.

— Все это я говорю не к тому, что одобряю методы Министерства и использование дементоров, как стражей заключенных. Оказаться в Азкабане — ад для любого, и многим из заключенных там магов не пожелаешь даже и такого. Куда милосерднее было бы другое решение Визенгамота. Я только хочу сказать, чтобы вы были очень осторожны. Опасность существует для каждого, но для вас она особенно серьезна. В конце концов, вы не единожды помешали Темному Лорду возродиться. И мне кажется, вы оба это отлично понимаете. Недаром твоим боггартом стала именно Беллатрис Лестранж, не так ли, Драко?

Малфой-младший покраснел и что-то пробормотал.

— Она ведь была у вас этим летом? — спросил Люпин. — Я прав?

Тот только кивнул в ответ.

— Это многое объясняет. И подтверждает мои слова. Беллатрис Лестранж могла сбежать из Азкабана только с одной целью — присоединиться к своему Хозяину и помочь ему вернуть себе всю власть. И устроить для нее благоприятную для побега ситуацию мог только один человек…

— Отец не виноват, — шмыгнул носом Драко. — Он в первую очередь о семье заботится и старается выкрутиться из любой ситуации, выгородив нас с мамой. Не будь у него на это причин, он бы не стал ввязываться во всю эту затею.

— Я понимаю, — некоторое время помолчав, произнес Ремус. — Что ж, мы почти пришли. Когда решите возвращаться обратно в замок, попросите Хагрида вас проводить — мне так спокойнее будет.

А впереди виднелась хижина лесничего, окна которой, несмотря на ранний час, уже освещались теплым огнем горящего в полную силу камина.

Глава 9. Кресты, соколы и сундуки

Хагрид своих нежданных гостей принял без особой радости, для порядку даже продержав их некоторое время на улице и помучив расспросами.

— И что, вы, эта, сами, что ли сюда шли? Без сопровождающих? А у вас головы-то на плечах есть? Мантикора с ними, с преступниками-то сбежавшими, а дементоры?

— Нас Ремус проводил, — пританцовывая на месте от холода, сказал Гарри.

— А чего ему в замке не сиделось? Еще и вас с собой потащил… пусть по полнолуниям гуляет.

— Хагрид, ты чего, а? — изумился Драко. — Что-то случилось?

— …И хорошо, что ты, Гарри, перестал по Лесу шататься — тоже не дело это. Профессору Люпину-то хоть по надобности там приходится бывать, а ты вполне можешь и в замке оставаться.

— Так, Хагрид, ты нас может, все-таки пустишь, а отчитывать потом уже будешь? На улице не очень-то жарко, к твоему сведению.

— А кто это там пришел? — раздался голос из хижины, и парой секунд позже в приоткрытую за Хагридом дверь просунулась рыжая макушка.

— Вот и вы, — хмыкнул Рон. — Я их ищу-ищу, а они, оказывается, по территории прогуливаются. Тут, между прочим, еще Грэйнджер сидит, так что давайте пока обойдемся без обсуждения особо секретной информации. Но это так — на всякий случай предупреждаю.

— Ну вот, теперь и за вас ответ держать, — тяжело вздохнул полувеликан, пропуская продрогших слизеринцев внутрь.

Поближе к камину и подальше от развалившегося на подушках Клювокрыла сидела Гермиона с хагридовой циклопических размеров чайной чашкой в руках. Увидев вошедших Гарри и Драко, она заулыбалась и махнула им рукой, приглашая усаживаться рядом. Малфой из принципа сел вместе с Роном, пусть и ближе к подозрительно на него поглядывающему гиппогрифу. Пребывавший не в лучшем настроении Хагрид бухнул на плиту чайник.

— Ну, чего пришли? — спросил он.

— То есть как «чего»? Просто в гости заглянули, — пожал плечами Поттер, садясь рядом с Гермионой. — А что случилось?

— Назначена дата слушания по делу Клювокрыла, — шепотом сообщила ему девочка.

Он так и замер с приоткрытым ртом.

— Вот оно что… ясно.

На него недоуменно глянул Драко, явно собиравшийся спросить, что же такое прояснил для себя Гарри, но смолчал, получив под столом пинок от Рона, по-видимому, решившего в пол голоса просветить своего товарища относительно происходящего.

— Да, эта, у Клювика неприятности, — полувеликан шмыгнул носом и ласково погладил гиппогрифа по спине. — В Министерстве, будь они там все неладны, решили дать ход делу о нападении на ученика.

— Хагрид, я…. — начал Малфой.

— Да ну тебя, успокойся. Не виноват ты, Мерлин с тобой. Просто, видать, надо кому-то все это.

Гарри и Драко коротко переглянулись. Заметивший это Рон прикусил губу.

— Мы можем чем-нибудь помочь? — спросил он через несколько секунд напряженного молчания. — Ну, например, с речью в суде. Все-таки тут и наша вина есть…

— Я вам, эта, говорю, вы тут не при чем. Просто опять этой шайке поганой пожирательской спокойно не сидится.

Малфой побагровел.

— Ну, я бы не стал так уж… — начал он.

— Так ты считаешь, Хагрид, что это все неспроста? — быстро переспросила Гермиона.

— А то! И я так считаю, и профессор Дамблдор, и остальные все… профессора тоже, да и из авроров кое-кто так же думает. Ничего просто так быть не может — и дементоры эти, и все остальное. Не иначе, — он понизил голос до шепота, — Пожиратели устроить что-то хотят.

У Рона лицо вытянулось от удивления. Он уставился на Малфоя-младшего, тот же, стремительно бледнея, едва ли вскочил с места.

— Вот так думаешь, что ты один обо всем догадался, а тут, оказывается… — выдавил он.

— Так, а ну живо выкладывайте, кто о чем догадался, а меня опять ни во что не посвятил? — не утерпел Рон.

— Мы с Малфоем уверены, что во всем этом действительно замешаны Пожиратели, — заявил Гарри, облокотившись на спинку скамьи. — И делается все это не просто так, а с целью, — он запнулся на полуслове, — кое-что вернуть.

Уизли хмуро на него глянул и погрузился в раздумья.

— Вернуть, говоришь? — протянул он. — М-да, интересная задачка выходит.

— Так что они хотят вернуть? — спросил Гермиона.

— Кое-что, — многозначительно произнес Драко. — И если они это вернут, светит нам всем в ближайшее время одна большая гадость.

— В ближайшее, ха! — фыркнул Рональд. — Я, конечно, этот раздел магии не шибко хорошо знаю — он меня не очень-то интересовал, но ритуалов «возврата» раз, два и обчелся. Да и подготовительный процесс к ним о-го-го какой длительный.

— Это вы сейчас о чем говорите, а? — нахмурился Хагрид. — Опять лезете не в свое дело? Эх, зря я вам все это говорить начал — знаю же, что сидеть сложа руки не будете и опять во что-нибудь вляпаетесь….

— Постойте-ка, так вы имеете в виду, что Пожиратели Смерти могут попытаться вернуть Волан… Сами-Знаете-Кого? — воскликнула Грэйнджер, пришедшая наконец к нужным выводам.

— Сами-Знаете-Как и с помощью Сами-Знаете-Чего, — пробормотал Гарольд. — А чего еще остается ожидать? Беллатрис Лестранж из Азкабана не за красивые глаза вытащили!

Гриффиндорка с ужасом уставилась на него, представив себе масштабы плана по воскрешению Темного Лорда.

— Надо рассказать обо всем профессору Дамблдору, — слабым голосом произнесла она.

— А то он, думаешь, всего этого не знает? — раздраженно откликнулся Малфой. — Уж он-то об этом должен был первым догадаться.

— Кстати о Дамблдоре. Я его сегодня видел, — сказал Рон. — И он настоятельно рекомендовал тебе, Гарри, держаться подальше от Запретного Леса.

— Да не хожу я туда, как будто вы не знаете! Мне не до Леса — с василиском мороки полно!

— Погоди-ка, так кто же тогда там ошивается? — нахмурился Рон.

— Что значит «кто»? — удивился Хагрид. — А профессор Люпин, по-твоему…

— А что с профессором Люпиным? — тут же переспросила Гермиона.

— Да так, ерунда, ему там живность для уроков добывать надо, — быстро сказал Драко. — Выходит, что там часто бывает кто-то помимо крестного Поттера, так?

— И Дамблдор уверен, что этот «кто-то» и есть Гарри, — подытожил Рональд. — А это значит, что он ошибается. Похоже, ты права, Грейнджер, надо к нему сходить.

— Дело не в этом, — мотнул головой Поттер. — Просто получается, что в замке есть кто-то, помогающий Пожирателям.

— Вот мы и добрались до самого интересного. Кто это может быть? От себя могу только добавить, что этот «кто-то» уже хорошенько постарался, поскольку происшествие с дементорами точно его рук дело.

— Уизел, ты о чем? — удивился Драко. — Уж это-то как может быть связано с происходящим?

— А то, что я специально порылся в книгах, и выяснил одну замечательную вещь. Дементоры могли, скажем так, явиться на поле и напасть на учеников только в том случае, если сковывающее их заклинание было ослаблено.

— В договоре между дементорами и Министерством действительно есть что-то о сковывающих чарах, — припомнила Гермиона.

— Выходит, что их кто-то ослабил или снял, — утвердительно произнес Гарри.

— Мерлин спаси и сохрани! Да если бы их сняли, нас бы тут давно уже не было! — воскликнул Уизли. — Полностью снять их могут только некоторые из высших чинов Министерства, и то, если хорошенько постараются — на них завязана основная сила этих чар. А вообще говорят, что за дементоров отвечает Отдел Тайн, поэтому информации о соглашении с ними кот наплакал.

— Как ни крути, ничего хорошего не выходит, — тоскливо произнес Малфой. — Опять мы полезли в самые дебри… ладно, давайте пока сосредоточимся на более реальных вещах. Хагрид, когда состоится слушание по делу Клювокрыла?

— Двадцатого апреля, — со слезами в голосе ответил лесничий. — Даже письмо прислали — мы, мол, провели расследование и вас в случившемся считаем невиновным, но Клювика надо будет все равно привести… В этой их Комиссии по обезвреживанию Опасных Существ одни упыри сидят, которые терпеть не могут магических животных! Знаю я этих гадов: их хлебом не корми, дай усмирить кого-нибудь!

— Тогда тем более надо хорошенько продумать оправдательную речь. Нужно доказать комиссии, что Клювокрыл не опасен, да и ты сам говорил, что он — очень милое животное. Мы тебе обязательно поможем составить речь, правда, мальчики? — слизеринцы в ответ на короткую речь девочки усиленно закивали.

— Эх, поскорее бы все это кончилось, — вздохнул полувеликан, усаживаясь рядом с Клювокрылом. — Сил нет этих дементоров каждый раз видеть! Сразу Азкабан вспоминаю… Давно уже отпустил бы Клювика, да боюсь, что он не улетит — не поймет просто, что ему улетать надо, а меня опять туда отправят — за освобождение опасного магического животного.

— Да ладно тебе, Хагрид, все уладится, — попытался приободрить его Рональд.

— Если и уладится… ох, так вы здесь чего сидите-то? И я, главное, как последний… а ну-ка встали все и пойдем в школу — нечего вам тут засиживаться. Я, так и быть, вас провожу, да и с Люпиным потолкую — чего это он учеников по территории водит…

— Хагрид, что ты к нему прицепился, а? — раздраженно спросил Гарри. — Это вообще Блэку в голову идея пришла в Визжащую Хижину идти!

— И с Блэком поговорю! Моду они тут придумали, юность вспомнить захотелось! — разбушевался лесничий, буквально выталкивая всех четверых за порог.

— А что вы там делали, в этой Визжащей Хижине? — тихо спросил Рон.

— Потом расскажу, — отмахнулся Драко.

Гермиона прилагала все усилия, дабы уверить Хагрида, что у него все получится и пытаться защитить Клювокрыла в суде — вовсе не такое гиблое дело, как он считает.

— Мерлин, Грэйнджер, я про это судебное разбирательство тоже читал, — не утерпел Рон, краем уха слушавший их с Хагридом разговор (точнее, монолог Гермионы). — И, ты, между прочим, ошибаешься — там говорилось не про гиппогрифа, а про мантикору, которую и отпустили-то единственно потому, что боялись, как бы она там всех не прогрызла.

— Рон! — укоризненно воскликнула девочка. — Я же…

— Ты идиот, — констатировал Малфой.

— Не я один, — усмехнулся Уизли и кивнув в сторону главных врат замка. Оттуда к ним спешила уже Минерва МакГонагалл. — Интересно только, что мы такого успели натворить? Или не мы?

— Точно не мы, — нахмурился Малфой-младший, глядя на бледное лицо приближающейся к ним преподавательницы. — Но случилось что-то из ряда вон выходящего.

— Мисс Грэйнджер! Наконец-то! Мы уже предполагали худшее….

— Ага, а про нас все деликатно забыли, и никто ничего не предполагал, — пробурчал себе под нос Драко.

— Мечтай, — хмыкнул в ответ Гарри. — Просто с нами разбираться будет твой крестный, а он предпочитает большую часть своих мыслей по тому или иному поводу до общественности не доносить.

— …Хвала Мерлину, что профессор Люпин нас предупредил о вашем отсутствии, молодые люди, — теперь МакГонагалл обращалась непосредственно к Поттеру и Малфою, — иначе бы мы по совету вашего декана отправились искать вас в подземельях замка! А вас, мистер Уизли, еще ожидает серьезный разговор о вашем поведении! Сбежать из Хогсмида в неизвестном направлении!

— Упс, — Рон покраснел.

— Э-э-э… профессор МакГонагалл, а что, эта, разве что-нибудь случилось? — спросил Хагрид, с удивлением глядя на взмыленную МакГонагалл.

— Случилось, — выдохнула декан Гриффиндора. — Был атакован портрет, охранявший вход в гостиную моего факультета.

Гарольд присвистнул.

— В школе объявлено военное положение, — продолжила профессор, — и все ученики, за исключением некоторых пребывают в Большом Зале. Рекомендую вам как можно быстрее присоединиться к своим товарищам, молодые люди. Нам же с вами, Хагрид, нужно к директору.

Стремительно побледневший полувеликан как-то вяло махнул ребятам на прощание рукой и последовал за МакГонагалл.

— Помнится, мы хотели поговорить с Дамблдором, — заметил Гарри, не сделавший в отличие от своих друзей и шага в сторону дверей Большого Зала.

— Точно! Мы еще можем успеть нагнать МакГонагалл! — Рон замер на месте.

— Мальчики, куда вы? — воскликнула Гермиона, заметив, как Поттер и Уизли, прихватив под руки упирающегося Малфоя, свернули за угол.

— «Мальчики то, мальчики сё»! — передразнил ее на бегу Рональд. — Весь день ее болтовню слышу! Прямо покоя нет! И дернул же меня Мерлин в Сладкое Королевство сначала пойти!

— Да пустите вы, никуда я не денусь! — пробурчал Драко, вырываясь из цепких рук своих товарищей. — Раз к Дамблдору, значит — к Дамблдору, я ничего против не имею…

— Тихо! — оборвал его Гарольд. — Сюда кто-то идет!

Все трое, не тратя не секунды драгоценного времени, спрятались в нише за ближайшими доспехами.

— Наложите кто-нибудь маскирующие чары!

— А ты думаешь, что они нам сильно помогут? — фыркнул Малфой.

— Если ты не будешь болтать, а просто их наложишь, то мы это как раз сможем выяснить, — резко произнес Уизли.

— Раз такой умный, сам бы и наложил!

— А кто тут мастер защитных заклинаний?

Цедя сквозь зубы ругательства в его сторону, Малфой-младший поднял волшебную палочку и наложил на проем в стене, в котором они и спрятались, маскирующие чары. Сделал это он очень даже вовремя.

— Аргус, вы нашли Полную Даму? — раздался голос Альбуса Дамблдора.

— Она пряталась на третьем этаже, на карте Аргиллишира, — ответил ему Филч. — Я осмотрел холст, господин директор, его можно будет восстановить, хотя это будет не так просто — он буквально на куски изрезан!

— Полная Дама видела нападавших? Она что-нибудь сообщила?

— Конечно, сообщила. Ее крики разве что на первом этаже слышно не было! На силу успокоил, — охотно сообщил Филч. — Она отказалась пропускать их без пароля, а они и разрезали холст. Ну, они — это Лестранжи.

— Лестранжи? — выдохнул Рон и тут же получил чувствительный удар локтем от Малфоя, знаками ему объяснившего, что на звуки маскирующие чары не распространяются. Но, к счастью, преподаватели ничего не заметили.

— Значит, Лестранжи хотели проникнуть в гостиную Гриффиндора? С ними был кто-нибудь еще?

— Полная Дама сказала, что видела еще несколько фигур, перед тем как преступники повредили холст. Вроде, их было трое.

— Трое… это плохо. Северус, что с четвертым этажом?

— Обыскан, господин директор. Никого не нашли. То же самое с башнями, — отрапортовал Снейп.

— А совятня? Сириус, Ремус, что с больничным крылом и обсерваторией?

— Никаких результатов. Ни следа не нашли, — ответил за них обоих только что подошедший Блэк. — Так мне все-таки сообщит кто-нибудь, что случилось?

— Минерва, что с кабинетом профессора Трелони и шестым этажом? — Дамблдор вместе с остальными двигались вперед по коридору, приближаясь к импровизированному укрытию трех слизеринцев.

— Никого.

— А вы, Хагрид, никого не заметили, пока вели учеников обратно в замок?

— Никого, профессор Дамблдор, — в голосе лесничего послышалось искреннее раскаянье. — Совсем никого не было, да я, это, и не особо по сторонам-то смотрел…

— Так мои ученики уже в замке? — осведомился декан Слизерина.

— Они сейчас должны быть в Большом Зале.

— Кто о чем, а Снейп о своих змеенышах, — прокомментировал Сириус Блэк, скользнув безучастным взглядом по нише за доспехами.

— Сириус, сейчас не время для споров, — в голосе директора послышалось предостережение. — Ситуация не позволяет нам…

— Да что хоть за ситуация? Я вообще ничего не знаю — сказали зачем-то проверить этажи! Кто там может быть?

— Сбежавшие из Азкабана преступники напали на Полную Даму, профессор Блэк, — холодно произнесла МакГонагалл. — Лестранжи хотели проникнуть в гостиную. По-видимому, им был нужен Джереми Поттер.

— Хвала Мерлину, крестник был со мной… — облегченно выдохнул Блэк и поспешно добавил: — Я его сразу же к остальным в Большой Зал отправил.

— Странно, зачем им понадобился Джереми? — задумчиво произнес Ремус.

— Господин директор, у меня есть соображения по поводу того, кто мог помочь Лестранжам проникнуть в замок, — сухо произнес Снейп.

— А у меня они тоже есть! — воскликнул Сириус. — Это был ты!

— Сириус! — рявкнул Люпин.

— О да, это, несомненно, был я, — голос Мастера зелий буквально сочился ядом. — Сидел в Большом Зале вместе со всеми и одновременно как-то умудрялся проводить Лестранжей по хитросплетению коридоров замка. Скорее уж ты, Блэк, не утерпел и помог своей кузине!

— Да как ты смеешь?!

— Так кто из нас отсутствовал на празднестве?

— Хватит! — оборвал их Дамблдор. — Сириус, сообщи дементорам результаты поисков. И, будь добр, в случае, если они предложат свою помощь, дословно им передай — ни один из них не войдет в стены замка, пока я занимаю пост директора.

— Ну, Блэк, надеюсь, общение с дементорами просвежит тебе мозги, — бросил Снейп. — Впрочем, было бы что…

Судя по разъяренному воплю, Сириус от бешенства потерял возможность членораздельно выражаться, и все, что его удерживало от такого безрассудного поступка, как нападение на декана Слизерина — это Ремус.

— Мы пойдем, — процедил Люпин, уводя вслед за собой проклинающего всех слизеринцев последними словами Блэка.

— Минерва, вы нашли замену Полной Даме? — обратился директор к МакГонагалл.

— И уже водрузили на место прохода в гриффиндорскую гостиную. Смелости хватило только у сэра Кэдогана, чей портрет ранее висел на седьмом этаже.

— Хорошо, в таком случае расходимся на патрулирование. Я же, пожалуй, наведаюсь в Большой Зал. За главных оставили мистера Перси Уизли и Катрин Лестранж?

МакГонагалл, стоявшая к спрятавшимся за доспехами мальчикам боком, согласно кивнула и вместе с Филчем направилась к Залу Лестниц.

— Северус, на тебе подземелья. Хагрид, найди Филиуса и Помону — первые четыре этажа на вас, — проводив взглядом расходящихся преподавателей, Дамблдор повернулся притаившимся в нише слизеринцам. — Можете снять маскирующие чары, молодые люди.

Малфой-младший, смерив Рональда насмешливым взглядом, снял заклинание и первым вышел из их укрытия.

— Позвольте узнать, почему же вы все-таки не в Большом Зале? — спросил директор, внимательно оглядывая ребят.

— Мы просто хотели узнать, что случилось, — сказал Рон.

— Сдается мне, вы очень заинтересовались происходящим. И даже успели сделать определенные выводы, — произнес директор.

— Пожиратели хотят похитить Джереми Поттера для возрождения Темного Лорда, — сообщил Гарри, выходя из-за доспехов вслед за Рональдом.

— Смелое заявление, — заметил Альбус Дамблдор, — и не могу не сказать, что я с вами солидарен во мнении насчет него — это наиболее очевидный вывод. Но мы пока, увы, не имеем достаточно убедительных доказательств. О том, кто именно способствовал «освобождению» четы Лестранжей из Азкабана, известно немногим, а о том, зачем этот «некто» так поступил вообще почти никому неизвестно, — при этих словах он внимательно посмотрел на Малфоя. — Те же, кто владеет этим знанием, молчат по определенным причинам и вряд ли захотят раскрыть свои секреты. Министерство же требует исключительно железобетонного и неоспоримого свидетельства правоты этой, скажем так, теории. И если министр и его подчиненные охотно верят, что Лестранжи охотятся на мистера Джереми Поттера исключительно как на убийцу их господина, то мысль о возрождении Волан-де-Морта даже придти не могла в их головы. Подозреваю, у нас из-за этого еще будут очень крупные проблемы… впрочем, я что-то разговорился. Вы хотели сообщить еще что-нибудь?

— Насчет Запретного Леса, сэр, — сказал Гарольд.

— Я внимательно слушаю.

— Во-первых, я в Лесу в последнее время вообще не появлялся — я василиска выхаживаю… — Дамблдор кивнул. — А Рон мне сказал, будто кто-то по Лесу гуляет без ведома Хагрида. Я тут подумал на этот счет…. Это связано с тем, что кто-то помог Лестранжам пробраться в замок. Понимаете, сэр, зверье в Лесу не трогает только тех, кто очень часто там бывает или имеет врожденные способности ладить с животными. А Лестранжи окончили Хогвартс очень давно — обитатели Леса их уже, скорее всего, не помнят и вряд ли пропустили бы просто так. Значит, по Запретному Лесу ходят те, кого звери еще помнят, и кто успел с ними поладить — может, кто-то из учеников.

— Возможно, — задумчиво произнес директор Хогвартса. — Это интересная мысль, Гарри. Тем не менее, я бы вам порекомендовал все-таки отправиться в Большой Зал и присоединиться к своим сокурсникам.

— Мы могли бы вам помочь в патрулировании школы! — воскликнул Рон.

Малфой-младший закатил глаза.

— Держи карман шире, — пробурчал он. — Так мы и нужны — без того проблем хватает.

— В целом, мистер Малфой очень четко и правильно определил сложившуюся ситуацию, — Дамблдор слегка улыбнулся. — Ваша помощь действительно не так уж и необходима. Скорее даже нежелательна.

Эти слова подействовали на ребят лучше ведра с ледяной водой, разом приведя в чувство. Уизли насупился, обменявшись недовольным взглядом с Гарольдом. Драко торжествующе хмыкнул.

— Вот вы представьте, молодые люди, что будет, если я вас сейчас подключу к общему делу, — Дамблдор взмахнул рукой в направлении коридора, приглашая мальчиков следовать за собой. — И это даже без учета того, что сия попытка проникнуть в замок была, скорее всего, разовой.

— Ну не скажите, — покачал головой Малфой. — Я тетю Беллу знаю — она не отступится.

— Я имею в виду — в ближайшие пару месяцев, — терпеливо пояснил директор. — План с проникновением в замок потерпел крах, и это значит, что Беллатрис Лестранж будет вынуждена разработать новый, а это займет порядочно времени.

— Да если бы только одна тетя Белла занималась разработкой этих планов, — снова влез Драко.

— Умолкни, — фыркнул Поттер. — И без тебя понятно, что не она одна всем этим занимается. Там, небось, целый штаб «мыслителей» заседает.

— Твое веселье по этому поводу понятно, Гарри, но стоило бы отнестись ко всему серьезнее. Так вот подумайте, какова будет реакция на то, что вы займетесь поисками Лестранжей. Как минимум, нежелательное внимание. А мы, в первую очередь, должны думать именно о том, к чему приведут наши действия и как они отразятся на будущем.

— Наступили на больную мозоль, — тихо сказал Рон.

В лице Альбуса Дамблдора ничего не изменилось, и даже в голосе осталась прежняя доброжелательность, только вот на какую-то секунду глаза его вспыхнули холодным голубым огнем. Уизли сразу понял, что лучше бы ему было помолчать.

— Извините, — буркнул он. — Я это так… не сдержался.

— Так вот, а нам с вами такое излишнее внимание вовсе не нужно, — как ни в чем не бывало, продолжил директор Хогвартса, — потому что я не хотел бы выносить за стены школы информацию о ваших навыках и уровне владения магией.

— Так об этом и так известно, — пожал плечами Гарольд. — У нас дома, в Аврориате, да и вообще — о том, чем мы занимаемся известно куче народу! Из чего тайну-то делать?

— Не совсем так, — Дамблдор снова улыбнулся. — Известно лишь то, что трое слизеринцев, дети влиятельных и именитых родителей, — Рон густо покраснел, — увлекаются Темной Магией и по глупости пытаются опробовать то, до чего им еще расти и расти. Благодаря удачному стечению обстоятельств, да и чего греха таить — излишней словоохотливости твоего брата, Гарри, вкупе с желанием привлечь к себе внимание, мы находимся в очень и очень выгодной ситуации. Все достаточно значительное и известное широкой публике, что вы совершали на протяжении минувших лет, приписывается именно Джереми. А ваши однокурсники и друзья, которым как раз таки известно истинное положение вещей, вряд ли будут об этом распространяться.

Малфой нахмурился и нервно посмотрел на Дамблдора, будто обдумывая какую-то вещь, и он сильно сомневался в том, что ее стоит высказывать вслух.

— Мы тогда, пожалуй, пойдем к остальным, — после недолгой борьбы с самим собой он все-таки решил смолчать и перевел разговор на другую тему. — Спасибо, профессор Дамблдор, что нас проводили.

Директор Хогвартса, весело сверкнув глазами, кивнул и пропустил мальчиков вперед, проходя в Большой Зал вслед за ними. Внимание учеников, собравшихся в Зале мгновенно обратилось на вошедших.

Пока Гарри, Рон и Драко пробирались к факультетскому столу, Альбус Дамблдор прошествовал к преподавательскому столу и повернувшись к выжидательно на него взиравшим студентам, заговорил:

— Весь замок тщательно обыскан, преступники, пытавшиеся вторгнуться на территорию гостиной Гриффиндора, не были найдены. Ради всеобщей безопасности вы проведете эту ночь здесь. Преподаватели продолжат патрулирование замка. Старосты факультетов будут по очереди охранять вход в Большой Зал. За порядком будут следить старосты школы, к ним же прошу обращаться в случае каких-либо проблем. Обо всех происшествиях сразу же сообщать мне. В качестве посыльных можете использовать привидений. И еще что-то хотел сказать… ах, да!

Повинуясь взмаху его палочки, факультетские столы и скамьи выстроились у стен, нагромоздившись друг на друга, а на полу возникли спальные мешки. Те же, кто в тот момент сидели за столами все той же магией были аккуратно опущены на пол во избежание неприятных падений.

— Всем спокойной ночи, — произнес Дамблдор, выходя из зала.

Стоило ему только захлопнуть за собой двери, как Большой Зал погрузился в гомон разом заговоривших учеников: все желали обсудить происходящее с друзьями и высказать свою точку зрения. Конечно же, все знали, что нападение совершили именно Лестранжи, но вот кто им помог? Как они смогли сбежать? Естественно, весь Гриффиндор косо смотрел в сторону слизеринцев, сразу же записав их в список вероятных подсобников Лестранжей. Снисходительно-презрительно относившихся к ним учеников «змеиного» факультета это ничуть не беспокоило и даже слегка забавляло. Да и своих проблем было выше крыши — не до «алознаменников» было.

Кто-то из старшекурсников объяснял всхлипывающей малышне, что ничего особенного не произошло, и все скоро нормализуется — преподаватели и авроры, де, не зря свой хлеб едят, да и маги они хоть куда. А обращать внимание на обзывающихся гриффиндорцев не стоит: они все равно кроме гадостей ничего больше придумать не могут и царственного внимания слизеринцев не заслуживают.

Весь слизеринский «актив», а точнее — большая часть семикурсников и отличившиеся среди своих ученики младших курсов собрались на общий совет, сбившись в кучку в самом дальнем углу Большого Зала. В эту же компанию буквально за уши притащили Рона Уизли, Гарри Поттера и Драко Малфоя. Импровизированное заседание «Слизеринского Визенгамота» реши начать именно с разбора полетов.

— Что вам Дамблдор сказал? — сразу же спросил их Флинт.

— А где Дерек и Катрин? — удивился Рональд. — И вообще, с чего ты решил, что Дамблдор нам что-то сообщал? По-твоему, он нас во все свои планы посвящает?

— Эти двое где-то около Перси Уизли ошиваются — составляют план дежурства у дверей Зала. Кстати, заранее рекомендую не привлекать к себе их внимания — оба злющие, как Моргана знает кто.… Так что там с Дамблдором? Не пытайтесь отвертеться — точно же что-то узнали!

— Дайте сначала чего-нибудь пожевать — с утра во рту ни крошки не было, — распорядился Малфой-младший в ответ.

— Как всегда! — всплеснула руками Энни. — Ладно, пойду, поищу съестное. Пирожки вроде бы оставались…

— Ребята, а если серьезно? Что вам сказал Дамблдор? — спросил Сандерс.

— Да все то же самое, — поморщился Поттер. — Никто Лестранжей не нашел — будто в воду канули. Узнали только, что помогал им кто-то.

Флинт присвистнул и обменялся выразительными взглядами с Монтегю.

— Кто помогал-то? Лица видели? Или что вообще? — сразу же переспросил он.

— Полная Дама сказала, что видела троих. Кто эти трое — неизвестно.

— М-да, приплыли, — прокомментировал Руквуд. — Значит, никто ничего точно не видел… ну-ну.

— Еще что-нибудь говорили? — спросил Монтегю.

— Да так, по мелочи, — ответил Рон, наблюдая за вгрызшимся в кекс Малфоем. — Кстати, Снейп сказал, что примерно догадывается о том, кто мог помочь Лестранжам пробраться в замок.

Грисер ахнула.

— Ме-ерлин! Ну и…

— Вот и хорошо, — прервал ее Флинт. — У нашего декана мысли очень дельные, так что если Дамблдор его послушает, мы все окажемся в выигрыше.

— Что-то я не пойму, о чем вы говорите, — нахмурился Драко. — Какой там выигрыш?

— Ты так уверен, Маркус? — скептически поинтересовалась Энни. — Как бы мы, наоборот, не прогадали!

— Все нормально. А вас, детвора, это не касается.

Как-то зло ухмыльнулся Розье, сразу же напомнив «змеиному трио» о том разговоре между ним и Дереком Мальсибьером.

— Ну, если их это нисколько не касается… — протянул он таким тоном, что Флинт аж подскочил на месте. — Давайте обсуждать что-нибудь другое.

— Розье, доиграешься ведь со своей идеей о мире во всем мире, — пробурчал Маркус, нервно передергивая плечами.

* * *

Все последующие несколько дней только и было разговоров, что о нападении Лестранжей. Каких только версии не высказывали студенты! Масла подливало в огонь и упорное молчание преподавателей ни под каким предлогом не желавших просвещать учеников относительно произошедшего в частности и обстановки в школе в целом. Гриффиндорцы страдали от тирании своего нового портрета-хранителя. Шутки сэра Кэдогана с паролями, меняющимися по тридцать, а то и сорок раз на дню уже стали притчей во языцех для остальных факультетов.

Но время, как известно, если уж не лечит, то сводит остроту ощущений и эмоций на нет очень хорошо. Вскоре обсуждать одно и то же студентам откровенно надоело, да и нашлись куда более интересные и важные темы для разговора. Да и очередной матч по квиддичу не обошедшийся без своеобразных курьезов вниманием не обделили. Играли Гриффиндор и Когтевран. В победе «алознаменников» мало кто сомневался, да и Чжоу Чанг особенно сильным ловцом не считалась. Однако «повеселить» зрителей игроки умудрились и в этот раз. В основном, благодаря Маркусу Флинту, Дереку Мальсибьеру и Алексу Розье. Эти трое, в надежде на повторение трагикомедии под названием «обморок Джереми Поттера» нарядились дементорами и заявились в таком виде во время матча прямо на поле. Увы, никто из них не знал, что Джереми худо-бедно в состоянии вызвать Патронуса, и шутка может не удастся. Так, в общем-то, и произошло. Разоблаченных лже-дементоров, с которых возмущенная МакГонагалл предварительно сняла две сотни баллов, представили под ясны очи их декана. Выползли они от Снейпа только через час и готовы были клятвенно заверить каждого встречного, что ничего такого больше никогда в жизни не сделают.

Дереку потом, как инициатору всего этого безобразия, досталось еще и от Катрин, уже которую неделю нервно грызшей ногти неизвестно по какому поводу. Так что второго старосту смилостивившиеся сокурсники после этого пятнадцатиминутного сеанса промывки мозгов со всеми почестями проводили в Больничное Крыло за успокаивающей настойкой. Впрочем, на него и его сотоварищей, участвовавших в акции «каждому Джереми Поттеру по паре-тройке дементоров», никто из слизеринцев особенно-то и не злился. Даже наоборот — поругали для приличия за потерянные баллы, а потом и похвалили за оригинальность идеи и поврежденные у гриффиндорцев миллиарды нервных клеток.

Прошел ноябрь, не забывший напоследок всех ласково и по-доброму потрепать по голове ледяным ветром и затяжной метелью. Декабрь же, наоборот, вышел теплым, и если бы не ударившие под Рождество морозы, встречать праздник пришлось бы по уши в грязи и по колено в воде. А так перед самыми каникулами даже легкий снег пошел, успев покрыть землю небольшим слоем пушистого белоснежного одеяла. Кроме того, в последний день семестра, он же и последний день перед отъездом домой тех, кто не собирался оставаться в замке, назначили поход в Хогсмид. Радовались этому, конечно, не все, но для тех, кто в Хогсмид не шел, никакой особой трагедии тоже не было — ну начнутся каникулы на день раньше, ну и что? Ну не пойдут они прогуляться в магическую деревушку? Ну и что? А все-таки обидно….

Рон решил совершить подвиг и, плюнув на родительское разрешение, остался в замке. Правда, тоскливый взгляд, которым он провожал уходящих, и тоскливая улыбка в ответ махавшей ему рукой Чжоу Чанг выдали Рыжего с головой.

— Никто тебя не просил оставаться! А вот теперь весь день испорчен — надо любоваться на твою кислую рожу, — насмешливо произнес Малфой. — Кстати, что-то я часто тебя стал замечать в обществе этой Чанг. А не предсказание ли мое, случаем, сбывается?

— Да иди ты со своим предсказанием! — вспылил Рональд.

— Когда хоть успели познакомиться?

— Когда часа по два во время матча сидишь на скамейке запасных даже с горным троллем познакомишься!

— Так Чанг — горный тролль? — продолжал издеваться Драко.

— Умолкни! — рявкнул Рон.

— Уже боюсь. Нет, я серьезно. Поттер, ты как думаешь, чего это Уизли так разнервничался? Неужто действительно налицо крепкая дружба двух запасных?

— Малфой, не лез бы ты, а? Я, конечно, понимаю, что тебе до всего есть дело, но может все-таки не надо? Рон у нас взрослый, сам в состоянии разобраться…

Малфой-младший многозначительно хмыкнул и перевел разговор на другую, более нейтральную тему: квиддич. На этот раз сорвался Гарольд, которого все эти разговоры о надвигающемся матче с Пуффендуем, которого Флинт по тридцать раз на дню обещал раскатать тонким блином по полю, уже довели до белого каления. Драко обиженно заткнулся и остаток пути до библиотеки мальчики преодолели в тишине.

Рон уже предвкушал поиски книг о чарах Патронуса, которым он вознамерился обучаться наравне со своими товарищами, как его самым наглым образом от этих мечтаний оторвали. Мимо слизеринцев с выражением дикого восторга на лицах промчались близнецы Уизли. Эта парочка готова была куражиться круглые сутки все семь дней в неделю. Страдал от них самих и их шуточек, как водится, Филч. А потом и Фред с Джорджем сами страдали на отработках, превращая даже их в форменный бедлам.

На этот раз два самых неугомонных ученика Хогвартса совершили то, о чем жаждало не одно поколение студентов: они заколдовали миссис Норрис и теперь улепетывали во весь дух от разъяренного Филча, сыпавшего им вслед такими ругательствами, что их легко и без малейших вопросов можно было бы внести в список Непростительных проклятий.

Резко остановившись и нырнув в какой-то тайный проход в стене, открывшийся, похоже, специально для них, братья не учли инерции и половина содержимого их рук так и осталась на полу коридора. Близнецов это не очень огорчило и, махнув слегка освободившимися от ноши руками, они скрылись. Школьному завхозу оставалось только плеваться им вслед. Впрочем, сокрушался он недолго. Завидев Рональда Уизли, по мнению самого Филча, крайне честного и порядочного юношу, он поспешил обратиться к тому за помощью. Сердобольный с виду и крайне хорошо просчитавший на пару с товарищами выгоду для себя в глубине души Рон с искренней радостью согласился помочь вернуть кошке ее первоначальный окрас. А заодно и избавить от кукареканья вместо привычного для почтенной миссис Норрис мявка.

— Ты моя хорошая, — умилялся Аргус, беря на руки свою любимицу. Кошка довольно урчала. — Вот, бывают же и вполне приличные люди, не то, что эти двое.… Очень даже хорошо, что эти гаденыши потеряли половину своих дурацких штучек из Зонко. Вот я их профессора МакГонагалл покажу, и светят им обоим до-олгие отработки.

Примерившись к куче волшебного барахла, которое с восторгом прикарманил бы любой заслуженный нарушитель правил школы, Филч извлек из нее свернутый пергамент.

— А это еще что за гадость? — для убедительности, он, опустив предварительно кошку на пол, царапнул по пергаменту ногтем.

Свернутый пергамент вдруг вырвался у него из рук и, зависнув в воздухе, развернулся. По поверхности бумаги побежали торопливые строчки, будто их выводил кто-то невидимый. Троим слизеринцам все это напомнило дневник Риддла, из-за которого они ввязались в очень и очень крупные неприятности. Поэтому пока Филч, бывший, как известно сквибом, собирался замахнуться на пергамент своей любимой шваброй, мальчики вытащили волшебные палочки и подобрались поближе к пергаменту.

— Я зеркало с собой не брал, — сразу же заявил Рон. — Так что опознавать придется как-то по-другому.

— Вроде ничего такого не чувствую, — сказал Малфой, попытавшийся, по-видимому, использовать свою эмпатию, чтобы «проверить» подозрительный свиток. — Если бы тут было что-то вроде тех же чар, что лежали и на дневнике Риддла, то я вообще не смог бы его почувствовать. А так — ничего особенного, обычный пергамент.

— Ага, обычный, посмотрите, что он выдал, — ухмыльнулся Поттер, успевший прочесть пару строк из написанного.

— «Мистер Сохатый искренне приветствует старика Филча и интересуется здоровьем наидрагоценнейшей миссис Норрис, ибо вряд ли кошкам очень полезны длительные полеты по коридорам замка в положении головой вниз», — прочитал вслух Рон.

— Что за гадость? — тонко воскликнул завхоз, отыскивая взглядом мирно вылизывающую свой хвост кошку.

— «Мистер Бродяга так же очень обеспокоен состоянием вышеупомянутой кошки, так как не далее чем на прошлой неделе поспособствовал ее длительному времяпровождению на одном из дубов Запретного Леса».

— Я это помню, — лицо Филча приобрело какое-то необычайно хищное выражение. Казалось, будто он припомнил старую обиду, а обидчик был, практически, на расстоянии вытянутой руки.

— «Мистер Лунатик нижайше умоляет о прощении из-за того, что забыл почистить ботики после прогулки на улице и принес на них в замок ровно пять капель воды из лужи», — на этот раз читал Малфой.

— Еще одна заколдованная гадость, — сузив глаза, прошипел завхоз. — Пишет всякую…

— Интересно, что за магию использовали при его изготовлении? — произнес Уизли. — Мистер Филч, а можно мы возьмем этот свиток… исследовать? Вдруг узнаем, кто его создал?

— Это мне и так известно… — сказал тот. — Но свиток этот можете забрать — мне он ни к чему. Авось и расколдовать сможете. Главное только, что я узнал, кто мою дорогую миссис Норрис тогда на неделю в Запретный Лес загнал, — глаза Аргуса Филча вспыхнули маниакальным блеском. Похоже, и пергамент-то он отдал слизеринцам так легко исключительно потому, что загорелся идеей отомстить кое-кому….

— Я знаю, что это за пергамент, — сообщил Гарольд, дождавшись, пока Филч уйдет. — Это — Карта Мародеров.

— Так вот как они умудрялись… — протянул Рон, внимательно разглядывая покорно опустившийся в руки Поттера пергамент. — Я имею в виду братьев — они Хогвартс как свои пять пальцев знают. И теперь понятно почему.

— Так что это за Карта? — спросил Малфой.

— Ну, помнишь, я тебе рассказывал? Отец с друзьями создали карту замка и его окрестностей со всеми секретными ходами и малоприметными тропками. А еще им хватило мозгов наложить на карту чары слияния с замком, так что она меняется вместе с Хогвартсом.

— То есть, вы двое совершенно спокойно можете теперь улизнуть из замка по какому-нибудь ходу, — Рон потер руки. — Я даже боюсь заикнуться о наших возможностях!

— Куда там моему братцу с его мантией-невидимкой! — Гарри намеренья друга разделял в полной мере. — Кто-то вроде хотел в Хогсмид? Вот и проверим возможности Карты!

Глава 10. Предатели. Часть первая

— Ну и что там? Путь свободен? — спросил Рон, заглядывая за плечо Гарри.

— Свободен, — подтвердил тот. — Похоже, специально для нас все преподаватели сегодня решили если не уйти в Хогсмид, то рассесться по кабинетам и носу не казать в коридоры.

— Тогда давайте-ка посмотрим, какие есть выходы из замка, — Малфой, которого прямо-таки распирало любопытство, тоже не удержался и заглянул в Карту.

— В Хогсмид ведет семь ходов, — сообщил Гарольд, внимательно оглядывая Карту Мародеров. — Вот эти два ну очень уж очевидные — про них наверняка знают преподаватели и Филч. Еще один, по-моему, замуровали. Вот этот, — он указал на какой-то малоприметный проход, — спасибо Блэку, затопило. Остается три. Первый — за зеркалом на пятом этаже, второй выводит… ну-ка…. прямо к Гремучей иве, а третий ведет к подвалу магазинчика «Сладкое Королевство». Что выберем?

— Я никогда в жизни не полезу тайком по чьим-нибудь подвалам как какой-нибудь последний воришка, — сразу заявил Драко. — Да и вряд ли без дезиллюминационных чар мы сможем оттуда незаметно выбраться. Или вы совершенно случайно обнаружили мантию-невидимку?

— Ничего мы не обнаружили, — буркнул Уизли. — Так куда ход за зеркалом выводит?

— Куда-то около паба «Три метлы». Правда, я плохо себе представляю, где там может быть тайный ход — дома практически вплотную стоят. Может, лучше пойдем в тот, который ведет к Гремучей иве? Мы с Малфоем знаем, как ее «отключить».

— Отключить? — вытаращился Рон. — А, все, вспомнил. Вы рассказывали…

— Тогда пошли. Ход находится на втором этаже неподалеку от туалета Плаксы Мирт.

— Отличное расположение, — вздохнул Малфой-младший. — Самое главное, что воспоминания с этим местом связаны очень уж «приятные».

— Жалко, что Дамблдор тот вход в Тайную Комнату запечатал…

— Поттер, кто о чем, а ты все о своем василиске! — закатил глаза Драко.

— И что? Завидно стало? Вот заведи себе животное какое-нибудь, от которого и мороки уйма, и бросить жалко, и чтобы оно тебе о детстве напоминало. Тогда и посмотрим, — дожидаясь лестницы на третий этаж, пробурчал тот.

— Я его давно уговариваю кота себе завести, — поддержал этот шуточный спор Рональд. — Вот представь, Малфой, это будет что-то вроде твоего персонального зеркала.

— Я, что, по-твоему, шерстью, что ли, покрыт?

— Нет. Просто ты такой же самодовольный, ленивый и наглый гад.

— Кто бы говорил…

Оставшийся путь до второго этажа мальчики проделали молча. Каждый думал о своем.

Рону Уизли отчаянно хотелось провести Рождество дома, с родителями. Не то, чтобы ему было скучно с друзьями (он бы их с удовольствием пригласил к себе) или было неинтересно бродить в наступившей с приходом каникул тишине по коридорам замка. Он банально скучал по родителям, увидевшись с ними только перед самым началом учебного года. Да и которое Рождество он проводит вне дома? Вне их семейных посиделок, от одного упоминания о которых сам же обычно готов был на стенку лезть. Раньше-то Рон с радостью, при первой же возможности был готов сбежать из дома и вырваться из-под назойливой родительской опеки. А вот теперь выходило так, что он по всему этому начинает скучать…

Малфой, у которого уже вошло в привычку теребить свой амулет во время глубокой задумчивости, тоже мыслями находился далеко от Хогсмида и того, что они втроем собирались провернуть. С одной стороны сбивал с толку неизвестно с чего погрустневший Уизли, которому, как самому «семейному» и «домашнему» из их компании, захотелось вдруг в Нору. С другой стороны на нервы излишне действовал бодрый снаружи, но тоже какой-то нерадостный внутри Поттер. Уж от него хандры на Рождество никто не ожидал. Впрочем, он, как всегда, играл в молчанку и, как и любой грамотный командир, даже виду не подавал что что-то не так. Самого же Драко больше всего беспокоила сложившаяся у него дома ситуация. Причин было несколько, и главной из них была Беллатрис Лестранж (успевшая, как выяснилось, стать его личным боггартом), готовая на все, чтобы выполнить свой священный долг и вернуть к жизни Лорда. Та же тетя Белла, которую мать расписывала самыми радужными красками и забыла упомянуть лишь об одной маленькой детальке. Та же Беллатрис, которая буквально до изнеможения доводила своим постоянным надзором и комментариями по поводу каждого его действия, и одновременно могла быть лучшей тетушкой, которая только могла быть на свете. А еще был отец, от чего-то отступивший от своего обычного принципа невмешательства при воспитании сына и старательно не допускавший в течение того же лета какого-либо влияния Беллатрис на Драко. Третьей проблемой, свалившейся на голову юного Малфоя, были слизеринцы-старшекурсники, которых пару раз зачем-то приглашали в Малфой-мэнор. Неприятные раздумья о том, что вся эта буйная компания затевает что-то крайне нехорошее, не покидали мыслей Малфоя-младшего. Они что, в одиночку, из чистого упорства собираются змеей проскользнуть в планы старших и урвать себе кусочек выгоды, при этом основательно подпортив исполнение этих самых планов? Или дела обстоят с точностью до наоборот?

Стоило бы на этот счет поговорить с Дамблдором, но когда была такая возможность, он просто не решился высказаться. Сказать крестному? Так тот опять прикажет не совать нос в чужие дела и постарается лишить крестника возможности долго и мучительно размышлять на такие опасные темы. Например, нагрузив какой-нибудь работой. С друзьями же все было проще и сложнее одновременно. Поттеру Драко уже и так высказал все, что можно. Если ему, не дай Мерлин, лишнего ляпнуть — весь замок на уши поднимет с его-то жаждой действия. Уизли — это вообще что-то с чем-то. Будет молчать до последнего и сыпать язвительными комментариями, пока тот же Поттер не слышит, а потом выяснится, что он к абсолютно таким же умозаключениям пришел уже давно.

— Ну-с, мы пришли? И что надо делать теперь? — спросил Рональд, прохаживаясь мимо стены напротив входа в туалет, где год назад появлялись надписи о жертвах «Наследника Слизерина».

— Сейчас посмотрим, — Гарольд, в поисках подсказок к действию, посмотрел на Карту.

Однако помощь творения Мародеров им не понадобилась. Пара факелов на стене синхронно повернулась, и перед мальчиками открылся проход с уходящей куда-то вниз каменной лестницей. Из темноты поднимались усталые, но отчего-то очень счастливые Катрин Лестранж и Дерек Мальсибьер, неизвестно где умудрившиеся перемазаться в грязи по самое «не хочу».

О чем-то тихо между собой говорившие старосты наконец-то заметили столбом стоявших посреди коридора третьекурсников и соизволили обратить на них свое царственное внимание.

— Что вы тут делаете? — оторопело спросил Дерек.

— Замок обследуем, — пожал плечами Поттер, сделавший вид, что ничего нового для себя он не увидел. И что с того, если из прохода, о котором, в теории, никто знать не мог, выбрались двое перемазанных в земле старшекурсников? Права распоряжаться свободным временем у старост Слизерина никто не отнимал и вряд ли вообще посмеет это сделать. А так же права совать свой нос во все щели в замке. Не одни Джеймс Поттер и Сириус Блэк могли обладать буквально-таки даром находить секретные ходы.

— А…. ну молодцы.

— Так ход до Гремучей ивы не завален? — невинно поинтересовался Рон.

— Ход? До Гремучей ивы? — Лестранж удивленно подняла брови, явно не вникнув сразу в суть вопроса. — Не… то есть, я хотела сказать, мы с самого утра тут копаемся — расчищаем. А так, вообще-то, да, он был завален. Там такая уйма камней навалена — не протиснуться. Хотя, постойте-ка, откуда вы про него узнали? И о том, куда он ведет?

— Так, краем уха интересную вещь услышал, — безмятежно заявил Гарольд. — А вам он зачем? Неужели из замка больше ходов нет?

— Есть, — после секундной борьбы с собой, сообщил Дерек. — Но хорошо ведь в запасе иметь еще один? На всякий случай. Хотя, конечно, то, что он ведет к Гремучей иве, осложняет ситуацию. Надо ведь мимо нее еще как-то прошмыгнуть…

— А с этими дементорами вообще все наперекосяк, — разоткровенничалась вдруг Катрин. — Ведь как будто назло — последний год в школе, и не погулять нормально! Где это видано? Да мы раньше из замка сбегали, чуть ли не каждый вечер! И, кстати, как раз начиная с третьего курса.

— Хочешь сказать, у вас не было официального разрешение на походы в Хогсмид? — с видом «не надо делать из меня дурака» Малфой насмешливо улыбнулся.

— Эх, Малфой, ничего ты не понимаешь! — Дерек покровительственно хлопнул его по плечу. — Идти вместе со всеми, да еще и под чьим-то присмотром — разве это не скукота? Где тут романтика? Где адреналин в крови? Вот другое дело, когда после отбоя чуть ли не половиной своего курса слинять из спальни и по-тихому прогуляться до Кабаньей Головы.

— Этот оболтус нарочно свое разрешение на походы в Хогсмид потерял, — доверительно сообщила Като, — только чтобы вместе со всеми не ходить.

— А ты и так не ходила — такое лицо сразу делала, что все желание с тобой разговаривать даже у Снейпа сразу отпадало.

Рон коротко хмыкнул и покосился на стену-проход, мгновенно закрывшуюся, как только двое старшекурсников оказались в коридоре. Мальсибьер перехватил его взгляд и покачал головой. Уизли на это с наигранным недоумением приподнял брови. Катрин, для которой, как ни странно, смысл этой пантомимы, как и для Поттера с Малфоем, остался неизвестен, поморщилась.

— Ладно. Пожалуй, пора расходиться, — натянуто произнес Рональд. — Мы лучше пойдем, поищем еще каких-нибудь неприятностей на свои головы.

— Ну-ну, это у вас-то могут быть неприятности? Сомневаюсь, — дружелюбно фыркнул Дерек и, подхватив свою подругу под локоть, скрылся за поворотом.

— Кто-нибудь мне объяснит, что это было? — выждав для порядка пару минут, спросил Драко.

— То, о чем ты подумал, — коротко бросил Уизли.

Ну, и кто теперь сможет обвинить Драко Малфоя в неправильных выводах? Для полноты картины не доставало только холодного прищура Поттера, после которого тот планомерно начал бы разносить замок по кирпичику.

— Тогда пойдемте к тому зеркалу на пятом этаже, — вздохнул Малфой-младший. — Что с Картой?

Гарри извлек из кармана пергамент.

— «Торжественно клянусь, что замышляю только шалость», — скучающим тоном произнес он, проводя палочкой над пергаментом. На поверхности пергамента возникла надпись-приветствие от создателей Карты Мародеров.

Гарри поморщился.

— Можно это все убрать, если тебя так раздражает, — заметил Рон.

— Ага, можно, как же! Тогда и всю магию Карты переломаем к Мерлиновой бабушке! — зло усмехнулся тот. — К сожалению, в трансфигурации и чарах мой отец разбирался очень даже неплохо, а уж в компании с Блэком и Ремусом они могли сотворить нечто такое, о чем наш самоуверенный Мальсибьер и мечтать не мог. Да и надо ли нам в Карте копаться?

— Я не говорю, что надо, — пожал плечами Рональд. — Просто если тебе неприятно…

— Приятно мне, неприятно… какая разница? Главное, что работает она преотлично. Так, мы в Хогсмид сегодня пойдем или вы уже успели передумать?

— Ничего мы не передумали, — вздохнул Малфой. — Идем на пятый этаж.

Все-таки с выводами он ошибся. Слегка. Но даже из-за этого им с Уизли в скором времени стоит ожидать каких-нибудь мелких гадостей в исполнении «Жуткого брата Джереми Поттера». Что поделать, Гарольд терпеть не мог, когда что-нибудь делали у него «за спиной». Даже если и большую часть этих самых замыслов выложили ему на блюдечке с голубой каемочкой.

Мальчики решили в Зал Лестниц не соваться, а, поскольку благодаря Карте Мародеров они обнаружили очень удобный проход между вторым и пятым этажами, дорога до еще одного тайного выхода из замка обещала быть не такой уж и длинной.

— В магию, наложенную на Карту, вообще лезть не стоит — попытаемся хоть что-нибудь поменять, как она перестанет действовать, — продолжил Гарри.

— С точки зрения сохранения авторских прав, это, конечно, очень здравая мысль — всю наложенную магию замкнуть на саму же себя, — рассуждал Уизли, всерьез заинтересовавшись устройством их нового и вполне удачного «приобретения». — Но если посмотреть с другой стороны, выходит крайне неудобно. А что если обнаружатся новые ходы, и их понадобится добавить на Карту?

— Я же сказал, Карта Мародеров меняется вместе с замком!

— Да причем тут это? Я имел в виду другое: твой отец с друзьями нанесли на Карту только те ходы, о которых им было известно. Они вполне могли по незнанию что-нибудь пропустить, или же нарочно не нанести на пергамент какой-нибудь потайной ход.

— Я вообще удивляюсь, как им позволили такую Карту создать, — влез Малфой. — Если она напрямую связана с замком, то Мародеры должны были как-то взломать защиту Хогвартса или лазейки в ней найти — невозможно создать нечто подобное в обход защитных чар.

— Ребята, а кто, по-вашему, контролирует защитные чары школы? — ехидно осведомился Гарольд, поднимаясь вверх по очередной лестнице. Впереди уже виднелась оборотная сторона какого-то портрета, скрывавшего этот проход на пятый этаж от любопытных глаз.

— Хочешь сказать, что с Картой им помог Дамблдор? — удивился Рон.

— Помог он или не помог, я точно не знаю. Но я уверен, что директор, как минимум, поспособствовал тому, чтобы защита Хогвартса «не заметила» подобного вторжения. Ну, или никого кроме него самого об этом не оповестила.

— Ах да, вся эта «мародерская кампания» у Дамблдора находилась на особом положении, — поморщился Малфой-младший.

— Да они и сами чуть ли не ниц перед ним падали, — пожал плечами Гарольд, скептически оглядывая огромное зеркало в бронзовой оправе с каким-то цветочно-растительным узором.

— Прямо так и падали! — фыркнул Рон, присоединяясь к изучению зеркала на предмет каких-либо чар. — Ты же сам рассказывал, что Блэк с твоим отцом не слишком-то почтительно к нему относятся…

— Это когда собираются все вместе, да еще и Грюм в придачу где-нибудь неподалеку ошивается. Тогда, конечно, да — можно и поязвить, и похмыкать с пренебрежительным видом. Но вот едва лишь оказываются с Дамблдором даже если не один на один, то без внушительного дружеского эскорта, — на лице Поттера вспыхнула злорадная ухмылка, — готовы по первому же его приказу сделать что угодно, да еще и ботинки оближут. Только все равно, какие бы они рожи самодостаточные не корчили, стоит лишь чему-нибудь случиться, и у кабинета Дамблдора выстраивается очередь желающих получить его совет и четкий план действий.

— Мне, конечно, твоя осведомленность в директорских делах очень нравится, но может, вернемся к тому, как нам выбраться из замка? Если ты не в курсе, я — единственный из нас троих, кто еще не был в Хогсмиде, — сказал Драко.

— Какое упущение! — фыркнул Рон. — Уверяю, делать там практически нечего — в Зонко заглянуть, посидеть в Трех Метлах… Да и все, пожалуй…

— А Сладкое Королевство?

— Ах да, для тебя, сластены, еще и Сладкое Королевство есть.

— Apertio! — произнес Гарри, направив волшебную палочку на поверхность зеркала.

— А почему не «алохаморой»? — запоздало спросил Малфой-младший, наблюдая, как зеркальная поверхность растворяется прямо у них на глазах.

— Если бы все тайные проходы замка открывались обычной «алохаморой», они бы давно перестали быть таковыми, — проворчал тот в ответ и шагнул вперед.

Проход в Хогсмид, как и все иные ходы, начинался не слишком просторным каменным коридором. Однако вскоре он перешел в совсем уж узенький земляной коридор, в котором идти можно было вообще по одному. Первым, естественно, шел Поттер, освещая своим друзьям путь, и заодно поглядывая на Карту — то, что зеркало снова приняло свой обычный вид, еще ничего не говорило о том, что за ними не мог кто-либо последовать. Рон, шедший следом, увлеченно разглядывал стены и потолок хода, с которых свисали корни различных растений, ушедших в зимний «сон». Малфою развлечь себя было нечем, поэтому он предпочел доставать расспросами друзей.

— Я уже начинаю жалеть, что у нас нет дуэльных занятий с моим крестным, — протянул он в ответ на очередной вопрос Рона, долго ли им еще идти. — Да еще и Люпин чем-то занят и не может нас тренировать… скукота.

— А кто это в начале года выл и стенал, что уроков слишком много? — ехидно спросил Уизли.

— Ты! А я был вовсе даже не против. Кстати, Уизли, а чего это ты с нами к Люпину-то не ходил?

— Да ну, не до того мне было. Действительно жалко, что дуэльных уроков нет, но мне, знаешь ли, и алхимии хватает. Тебе, между прочим, никуда особенно ходить не надо, да еще и уроков дополнительных себе мало взял… прямо не жизнь, а малина!

— Это я никуда не хожу? А Флитвик?

— Что «Флитвик»?

— Знаешь, какие мне он задания дает?

— Ну, скажешь тоже! — Рон закатил глаза. — Нашел чем пугать… Э! Кстати, а кто-нибудь с собой деньги взял? У меня одна мелочь осталась. Гарри, ты, вроде, в последний раз недели две назад в Гринготтс писал, чтобы они со счета сняли деньги. Осталось что-нибудь?

— Осталось. Причем Малфою хватит на то, чтобы все Сладкое Королевство скупить.

— Да что вы ко мне с этим Сладким Королевством прицепились? Будто я один сладкое люблю.… Слушайте, вы тут про Гринготтс заговорили, а мне на днях оттуда извещение пришло, что Сорвин осколки вернул обратно. Я не совсем понимаю ситуацию. Он что, в наше хранилище умудрился как-то залезть?

— Не он умудрился, а гоблины его туда чуть ли не с почестями сопроводили, — ответил Гарольд. — Им с Дамблдором летом несколько осколков Еиналеж понадобилось, вот они и взяли.

— А с какой такой радости Сорвин в наше хранилище как к себе домой захаживает? — напрягся Драко.

— А ты, что, не знаешь? — Уизли поднял брови. — Он совладелец Гринготтса!

— Совладелец? Ты с какого дерева упал, рыжий? Гринготтс — гоблинский банк. И владельцы у него тоже гоблины.

— Это ты, похоже, с Гремучей ивы навернулся. Вспомни, когда его основали.

— Ну и что?

— А то, что Сорвин, во-первых, сделал самый первый и самый крупный вклад, а, во-вторых, тогдашнее правительство поставило гоблинам условие: одним из совладельцев банка, имеющий равную долю и права с остальными, обязательно должен быть представитель Министерства.

— После восстания гоблинов маги держали ухо востро и хотели держать под контролем все их дела, — пожал плечами Поттер в ответ на удивленный хмык Малфоя-младшего.

— Только Сорвин представителем Министерства Магии пробыл недолго. Они там что-то с Министром не поделили, и он оттуда ушел. Гоблины, естественно, только рады были, — продолжил Уизли.

— Интересно, что же они его оставили совладельцем Гринготтса?

— Да видимо нашел, чем их прельстить.

— Дамблдор говорил, что Сорвин один из «Знающих», а таких магов во все времена очень и очень уважали отнюдь не только за титул. Не удивительно, что в Министерстве Магии предпочли этот инцидент замять, и даже вроде как пытались его вернуть обратно. Ну и конечно, как только представилась такая возможность, гоблины в него мертвой хваткой вцепились.

— М-да, интересно выходит.… А Сорвин очень хорошо устроился: сидит себе, книжками раритетными приторговывает, а у самого огромные деньги на счет капают. Так вот что имел в виду отец, когда в прошлом году они с Сорвиным поругались…

Коридор постоянно петлял, то поворачивая едва чуть ли не на сто восемьдесят градусов, то ведя прямо. Ребята уже давно престали пытаться определить направление, в котором идут, и предпочитали отшучиваться. Идти пришлось долго, а в подземном ходе становилось все холоднее, так что мальчики были вынуждены ускорить шаг, чтобы отогреть замерзающие ноги. Но вскоре показались вырубленные в земле ступени, снова незаметно перешедшие в камень. Поднявшись по лестнице, мальчики уткнулись в каменную стену, открывать которую пришлось при помощи тех же отпирающих чар.

* * *

Вернулись в замок Рон, Гарри и Драко только поздно вечером. Сначала Малфой чуть ли не с час бродил по Сладкому Королевству, набирая себе не иначе годовой запас вкусностей. Потом Рон застрял в Зонко, из принципа решившийся поспорить с продавцом по поводу какого-то вредноскопа. Затем оба они, оставив мерзнуть на улице с кучей покупок Гарри Поттера, оправились в филиал магазина «Все для Квиддича», откуда все тому же Поттеру, чуть ли не с боем, пришлось их выволакивать. И на «бис» все трое зашли в книжный. Бедным детям, около полу года не ходившим по магазинам, случайная вылазка в Хогсмид показалась манной небесной, так что и отовариться они решили по полной программе. Карта Мародеров — это конечно очень хорошо, но ребятки они очень заметные, и если слишком часто будут из замка куда-нибудь прогуливаться, Снейп может заподозрить неладное. К тому же, и в самом Хогсмиде их легко могли узнать. Это только в этот раз погодные условия помогли — все предпочитали отсиживаться по барам и магазинам и носу не высовывать на улицу в метель.

В виду того, что почти все ученики на каникулы уехали по домам, Рождество встречали тихо и мирно. Только и всего, что гардину в гостиной Слизерина уронили и разнесли пол мальчишеской спальни. Но, учитывая, что все это вытворил Флинт, спрос был с него. Сами же ребята в компании Гермионы, специально оставшейся на каникулы в замке, были заняты подготовкой речи в защиту Клювокрыла для Хагрида. Однако, несмотря на то, что книг с отчетами о судах над различными опасными магическими существами было предостаточно, найти похожие случаи, да еще и окончившиеся освобождением существа, было если не невозможно, то очень и очень трудно. К тому же, троих Слизеринцев постоянно сгонял на поле Флинт, окончательно остервеневший в преддверие игр Слизерина, которому достались оба матча во второго семестра. Он клялся и божился всем, чем можно, что в этом году Кубок будет именно за ними, и финальная битва будет именно между Слизерином и Гриффиндором.

Первый матч, сразиться в котором предстояло с Пуффендуем, был назначен на конец января. В принципе, пуффендуйцы настроены были достаточно пессимистично, отлично зная, что Слизерин их обойдет по очкам с разгромным счетом. Надежда была только на ловца — Седрика Диггори, которого даже Джереми Поттер с высоты своего квиддичного опыта считал если уж не достойным соперником, то хотя бы приличным игроком. Слизеринцы это отлично знали и чуть ли не всем факультетом нудили Малфою-младшему, чтобы тот усерднее работал на тренировках. Тот все это стоически терпел.

На матч как обычно собралась вся школа, хотя особо зрелищной игры никто не ждал. Команды разошлись по раздевалкам, морально готовясь одна — к поражению, а другая — к легкой победе.

— Так, Поттер и Уизли сразу идут к скамье запасных. Вас, ребятишки, я пока на поле пускать не намерен — посидите и посмотрите что к чему, — разглагольствовал Флинт. — Виндер на поле вполне освоился, так что играть будет он.

— Маркус, если ты меня в игру не пускаешь, зачем тогда было в команду брать? — проникновенным голосом спросил Гарольд.

— Чтобы ты сидел на скамье запасных с «Трансфигурацией сегодня», — буркнул тот, приметив в руках запасного охотника свежий выпуск газеты. — Все, ребята, расходимся. Я вам особых наставлений давать не буду — это Пуффендуй, а с ними кто угодно справится. Хотя нет, Малфою мое персональное задание: отделать Диггори так, чтобы никто и думать не смел, что ты хуже его играешь. Понял? Тогда идем.

Пока Гарри и Рон поднимались на скамью запасных, сборная Слизерина под не слишком бурные овации вышла на поле и заняла место в центре. Что-то вещал Ли Джордан, бессменный комментатор матчей, его как всегда одергивала МакГонагалл….

— Ну, и что ты думаешь о наших шансах на Кубок Школы по Квиддичу? — спросил Уизли, наблюдая за мадам Хуч, бросившей квоффл вверх и свистнувшей в судейский свисток.

— Ничего не думаю, — буркнул Поттер, утыкаясь в «Трансфигурацию сегодня».

— Гарри, а если серьезно? Представляешь, как будет классно, если мы выйдем в финал и еще умудримся выиграть у Гриффиндора?

— Вот именно — умудримся. Ты же сам отлично знаешь, что выставлять против моего брата Малфоя — дело бесполезное. Да и Флинт это отлично понимает — он чуть ли не открытым текстом об этом заявил, да и Мальсибьер нам уже давно рассказал… поэтому никаких особенно радостных ощущений я не испытываю.

— Что-то Руквуд сегодня спит, — покачал головой Уизли после того, как пуффендуйцы забили еще один гол. — Ну и достанется ему от Маркуса после матча — уже который мяч пропускает.

— Да ладно тебе! Сейчас проснется, высморкается, и все будет просто отлично, — Гарри, чувствуя, что почитать ему все-таки не дадут, отложил газету.

— А вот Моррис действительно вполне прилично держится, — продолжил Рон. — Ну, в сопровождении Флинта и Монтегю кто хочешь играть будет нормально.

— Это ты на меня намекаешь? — улыбнулся Поттер.

— Это я тебя предупреждаю, — фыркнул в ответ Рональд. — Знаешь, что меня больше всего беспокоит?

— Эх вы, бездельники! — пролетавший мимо Малфой махнул им рукой. — Сидите тут, развлекаетесь, а я…

Конец его фразы потонул в реве болельщиков — Слизерин наконец-то забил гол.

— Так вот, мне совершенно не нравится то, что, несмотря на выходку Флинта во время матча Гриффиндор-Когтевран, никакой реакции ото «Львов» не последовало. Странно, да? Я-то ожидал, что они нам за это какую-нибудь крупную гадость устроят — просто поверить не могу, что снятие баллов их сможет удовлетворить. Мы же им чуть все не испортили! Ну, должны же они были хоть что-то сделать!

— Вполне может быть, что уже сделали, — пожал плечами Гарольд, — а мы просто этот «сюрприз» еще не обнаружили. О, смотри-ка, Малфой и Диггори снитч заметили!

Действительно, оба ловца вдруг спикировали к земле, намереваясь догнать маленький юркий золотой мячик и принести победу своей команде. При этом они, конечно, не могли не обменяться серией дружеских и не очень ударов. Малфой к снитчу был ближе, да и «Нимбус-2001» не шел ни в какое сравнение с «Чистометом». Но сегодня удача была не на стороне Слизерина. Метла Малфоя-младшего вдруг резко изменила курс, и он на полной скорости врезался в когтевранскую трибуну. Болельщики замерли в немом шоке.

— Малфой врезался в трибуну, — коротко прокомментировал Джордан. — Свисток судьи… так, похоже, Слизерин берет тайм-аут.

— А вот и подарочек гриффиндорцев, — спокойно произнес Гарри. Рон вскочил с места, вглядываясь в огромную дыру в основании трибуны, проделанную Малфоем.

Мертвенно-бледный Флинт первым опустился на поле. Бросив тоскливый взгляд на Малфоя, которого уже успели достать из-под обломков и погрузили на носилки, он махнул рукой Поттеру и Уизли, почти бегом спустившихся с трибуны на заснеженное поле.

— Уизли, бегом на замену Руквуда, — сухо произнес Маркус, скользя озлобленным взглядом по трибуне Гриффиндора. — Ну, вы у меня еще попляшете… прибью гадов…

— Уже знаешь, кто это сделал? — поинтересовалась только что опустившаяся на поле Грисер.

— Догадываюсь, — процедил сквозь зубы Флинт.

— Маркус, может мне тоже стоит на поле выйти? — тихо спросил Гарри.

— Кем? Ловцом? — мгновенно вспыхнул Флинт. — Нет уж, бери с собой Руквуда, и валите в Больничное Крыло! Заодно узнаете, что там с Малфоем. Значит так, — он повернулся к остальным членам команды, нервно оглядывающимся на Малфоя, которого уносили с поля. — Дело у нас дрянь, и время набрать хоть какие-то очки есть только до того момента, пока Диггори не поймает снитч. Уизли, на тебе ворота — пуффендуйцы не должны забить ни одного мяча. Сандерс, Грисер, отвлекайте Диггори столько, сколько сможете.

— Флинт, ты что, свихнулся? — воскликнул Джек. — Мы же не успеем набрать нужное количество очков даже на ничью! Это как минимум, пятнадцать голов, да и то — без отрыва по очкам…

— А должны успеть, — передернул плечами Монтегю. — Если хотим попасть в финал.

— Еще один ненормальный, — тихонько произнес Рон.

— Маркус, а может лучше признаем поражение? Не успеем же столько голов забить, — осторожно сказал Алистер.

— Не успеем, значит? Вон с глаз моих долой, пока не убил! Живо! — рявкнул на это капитан сборной. — Чтоб я тебя не видел! Все, тайм-аут закончен. Расходимся по метлам.

— По-моему, он действительно слегка того… — печально хлюпнул заложенным носом Руквуд, наблюдая за подошедшим к мадам Хуч Флинтом. — Уперся ведь и не отступит ни за что! Ну не успеют они!

— Я прекрасно знаю, что не успеют, — раздраженно отозвался Поттер, вышагивая вместе с ним в сторону главных ворот замка. — Забить пятнадцать голов… Мерлин Великий! Нет, а Флинт каков? Я ему помощь предложил, а он против! Все, на следующий матч не пойду! Из принципа!

— Да просто Флинта достали все. И ты в частности, — чистосердечно заявил Алистер. — Еще Катрин с Мальсибьером… хотя от них все старшекурсники на стенку лезут.

— Да что там у вас такое с ними произошло? — в сердцах воскликнул Гарольд.

— Они хотят помочь с возрождением Темного Лорда Пожирателям, — понизив голос, сообщил Руквуд.

— Что? Это же просто невозможно! Катрин мне сама говорила…

— Ты же знаешь, что на лето она с Дереком у Малфоев гостили. Видимо, там на них повлияли хорошенько. Уж кто-то, а Лестранж-старшая умеет убеждать.

— Невероятно…. — хрипло произнес Гарри. — И дементоры, и недавнее проникновение в башню Гриффиндора…

— Да, Катрин и Дерек с начала года пытаются помочь Лестранжам в замок проникнуть и похитить твоего брата. Флинт же с Монтегю и Розье им мешают — эта компания сразу приняла их решение в штыки. Сначала Флинт пытался их убедить, что вся затея обязательно провалится, а потом уже в открытую им мешал. Поэтому он и нервный такой ходил…

— У нас что, локальная гражданская война происходит?

— Что-то вроде того. Дерек с Катрин даже вас с Малфоем и Уизли подключить хотели. Но Флинт пообещал пойти и доложить обо всем Дамблдору.

— А то он и без этого ничего не знает, — хмыкнул Поттер. — Значит, Снейп по этому такой раздраженный?

— Ну да. Он их тоже отговорить пытался от участия во всем этом, но не вышло. Погоди-ка, так Дамблдор в курсе?

— Я так предполагаю, что Снейп ему свои мысли по этому поводу высказал сразу после попытки Лестранжей проникнуть в Хогвартс.

Большую часть пути до Больничного Крыла они прошли молча. Только у самого входа на «территорию мадам Помфри» Руквуд сказал:

— Единственное, о чем я тебя попрошу — никому не говори о том, что я тут разболтался. Ты вообще ничего не должен был знать.

При виде хлюпающего носом Алистера, школьная медсестра сразу же отправилась за перцовой настойкой, предоставив слизеринцев самим себе. Они поспешили наведаться к Малфою, которого устроили на дальней койке за ширмой.

— Живой? — спросил Руквуд, осторожно заглядывая за ширму.

— Нет, помер! — рявкнул тот в ответ, приподнимаясь с кровати.

— Ты как себя чувствуешь? — поинтересовался Гарольд, призывая им с Руквудом стулья и усаживаясь рядом с кроватью Малфоя.

— За исключением того, что у меня вывихнуто запястье, сломаны нога и три ребра, а при этом наша команда продула Пуффендую, то все просто прекрасно! — выдав эту тираду, Драко с головой забрался под одеяло. — Ну, что вам еще от меня надо?

— Во-первых, мы еще не проиграли — Флинт просто не позволит такому произойти. Во-вторых, нога и ребра — это ерунда, — авторитетно заявил Алистер. — Мадам Помфри их быстро срастит. Костерост — штука очень удобная…

— Ну за что? Опять этот чертов костерост пить! — взвыл Малфой-младший под одеялом. — Почему из всей команды наиболее травмируемый именно я?

— Да брось ты! — отмахнулся Гарри. — Флинт вон сколько раз себе ноги-руки ломал на тренировках, а сколько раз ему Энни нос ломала…

— Тоже мне пример нашелся…

— А вот сколько раз в Больничное Крыло Пьюси попадал — это вообще что-то с чем-то, — покачал головой Руквуд. — Он из их с Флинтом и Монтегю «железной тройки» был самым неугомонным и постоянно подставлялся. Я даже со счету сбился, сколько раз он чего себе ломал. Знаешь, каково это, когда в тебя одновременно два бладжера попадают, которые при этом шли навстречу друг другу? Нет? А Эд прекрасно знает и даже свои ощущения на тот момент описать может.

Разговор прервала подошедшая мадам Помфри. Руквуду она передала перцовую настойку, бутылочку с которой тот осушил единым махом. Морщиться от жжения в голе пришлось позже. Для Малфоя школьная медсестра припасла менее приятный сюрприз: костерост в комбинации с выпрямляющим кости зельем, а заодно и парочкой сильнодействующих укрепляющих составов. Глотал все эти снадобья Драко с таким мученическим видом, что его страданиями прониклась даже сама мадам Помфри, уходя пробормотавшая что-то про травмоопасный спорт и детей-сорвиголов.

Слизеринцам же оставалось ожидать прихода остальных членов команды, которые должны были принести с собой новости об игре. Сколько бы не хорохорился Руквуд, убеждая Гарри и Драко (да и себя в первую очередь), в том, что Флинт с Монтегю всех под орех разделают, в победу верилось мало. Скажем так, вообще не верилось. А проиграть Пуффендую… в глазах у всей школы (учеников, конечно же) это было равносильно общефакультетскому самоубийству. Причем ладно бы Когтевран, но Слизерин, не раз бывший чемпионом школы, а последние два года плетущийся на втором месте после Гриффиндора. Хуже варианта не было.

Паршивее и быть уже не могло. И не стало. Это можно было легко прочесть по умеренно-скорбным лицам слизеринской сборной, когда около получаса спустя они заявились в Больничное Крыло. За ними на носилках внесли вратаря и ловца пуффендуйцев.

— Бедняги, — вздохнул Гарри, выглядывая из-за ширмы. — Ну? Нам можно идти и топиться в душе?

— Вам можно вставать на колени и лобызать полы моей мантии, — важно заявил Флинт. — Все не так плохо.

— И спасибо за это надо сказать нам, — тем же тоном добавил Монтегю. — А тебе, Поттер, голову оторвать за то, что свалил с поля.

— Это я свалил? — возмутился Гарольд. — Флинт меня сам отослал!

— А ты меня больше слушай, когда я в нервном ступоре нахожусь, — фыркнул Маркус. — Ладно, забыли.

Вошли еще двое: один из загонщиков сборной Пуффендуя и Моррис Виндер. Оба с вывихами рук.

— Морриса почти сразу же после вашего ухода из игры вывели, — покачала головой Энни, рассеянно поправляя прическу, из аккуратного пучка волос превратившуюся в воронье гнездо. — Как раз вот этот парень, который с ним пришел. Зверство полное. Эй, Флинт, это я про тебя, между прочим.

— Да знаю-знаю, не надо комплементов, — хмыкнул тот, притаскивая себе стул.

— Ну, рассказывайте, как все прошло, — махом покрасневший Малфой выбрался из-под одеяла.

— Короче, мы все были просто молодцы. Пуффендуй на ничью развели.

— Точно молодцы, — восхитился Руквуд.

— А ты еще говорил, не успеем мол, — пренебрежительно фыркнул Флинт. — Ну, дело обстояло так: вы двое свалили вслед за Малфоем, и оставили нас шестерых защищать честь факультета перед всей школой…

— Эй-эй! Полегче с выражениями! Никуда мы не…

— Руквуд, хватит хлюпать. Ну, в общем, набрать нам надо было сто шестьдесят очков. И еще парочку голов было бы неплохо забить для победы. Вообще, Уизли и Сандерсу с Грисер надо памятник ставить. Из золота и в полный рост. Почти сразу же с метлы Виндера сбили. Да-да, Поттер, надо было тебя вместо него ставить, я знаю. В общем, мы с Монтегю схватились за головы. И тут, если бы не Энни и Джек, умудрившиеся с одним-единственым бладжером так достать Диггори, что у него уже в глазах начало двоиться, я просто не знаю, что бы мы делали. А еще молодец Уизли, который грамотно отбил мяч прямо мне в руки.

— Ближе к делу, — попросил Драко.

— В общем, пока Грисер и Сандерс гонялись с мячом за Диггори, мы спокойненько забивали голы. Все-таки с защитой у пуффендуйцев просто катастрофические проблемы…

— Ну, правильно, мы их вратаря в отместку за Виндера хорошенько бладжером приложили, — хохотнул Джек. — Кто ж знал, что он, болезный, метлу вывернуть вовремя не успеет и вмажется в снег?

— То есть, у нас еще не все потеряно, — подытожил Гарри.

— Ну, в общем-то, да, — кисло протянул Маркус. — Хотя могло бы быть и лучше. Теперь, если мы выиграем с большим численным перевесом у Когтеврана, сможем выйти в финал и хорошенько вздуть гриффиндорцев. Пуффендуй-то все равно по очкам отстал — они еще после матча с Гриффиндором горючими слезами обливались. С Когтевраном у нас разница в тридцать-сорок очков. Цифры вполне реальные, так что…

— Кстати о гриффиндорцах, — раздался за спиной Флинта звонкий голос. — И заодно о цифрах.

Маркус обернулся, оценивающе глянул на подошедшую к ним Гермиону Грэйнджер и мрачно хмыкнул.

— Не хорошо старших прерывать, — заметил он.

— Я хочу извиниться перед вами за выходку Джереми, — продолжила девочка.

— Так вот кто метлу мне зачаровал, — прищурился Малфой-младший. — Ну я его….

— Вы первые поступили неспортивно, натянув эти дурацкие балахоны, — Гермиона поджала губы. — Но по сравнению с тем, что сделал Джереми со своими дружками…

— Нет, если он из-за дементоров взбесился, то и отыгрывался бы на Флинте и Мальсибьере! Малфой-то тут причем? — возмутился Рон.

— Не дорос еще с нами тягаться, — широко ухмыльнулся Флинт. — Кишка тонка. Ну, ничего, я этим соплякам устрою… кто там это все устроил, а, Грэйнджер? Джереми Поттер со своими дружками?

— Надо же, как я сразу не догадался, — вздохнул Гарольд. — Все сходится. Кратковременное заклятие «безумия» используемое специально на неодушевленных предметах. То-то мне все очень знакомо показалось.

— Так это «Alternatio regimentum»? — переспросил Рональд.

— Нет. Аврорский упрощенный вариант этих чар. Они легче в исполнении и не так долговременны.

— Правильно, твоего братца же Грюм тренировал — вот и набрался аврорских штучек оттуда…

— Погодите, — нахмурилась Гермиона. — Так Джереми что, темную магию использовал? «Alternatio regimentum» относится к одному из древнейших разделов темной магии…

— Грэйнджер, ты чем слушаешь? Тебе же сказали, это аврорская модификация этих чар!

— Мало ли чья там модификация! — вскинулась Грэйнджер. — Суть-то одна и та же! Получается, что это…

— О! — Монтегю наставительно поднял указательный палец. — А ты не так безнадежна Грэйнджер. В том-то и весь финт, что это заклинание, если я ничего не путаю, оно звучит как «Vesanus», относится к условно разрешенным и за темную магию не считается. Так-то!

— Но… это… это же просто безобразие! — гриффиндорка от возмущения не могла вымолвить ни слова. — Как так можно?

— Когда кому-то что-то очень нужно, а, особенно, если этот кто-то имеет достаточно власти, все, что «нельзя» сразу меняется на «можно», — пробурчал Маркус. — Ладно, закрыли тему. Все равно я гриффиндорцам еще устрою небо в алмазах. Ну, Малфой, а когда же мне тебя на тренировку ждать?

Слизеринцы прыснули со смеху.

— Что о чем, а Флинт о тренировках, — вздохнула Грисер.

Драко осторожно поднялся с постели и тихонько выглянул из-за ширмы, проверяя, нет ли поблизости мадам Помфри. Повернувшись к замершему в ожидании его «судьбоносного» решения капитана слизеринской сборной, Малфой, широко при этом улыбаясь, сообщил:

— Уже завтра сбегу отсюда на поле. Не беспокойся, благодаря вашему любимому костеросту я от воскресной тренировки никак не отверчусь.

Глава 11. Предатели. Часть вторая

Тема предательства Катрин Лестранж и Дерека Мальсибьера оставалась открытой. И если в отличие от своих друзей Гарри Поттер точно знал об этом, рассказывать Рону и Драко о разговоре с Руквудом он не собирался. К тому же, припоминая их реакцию на появление старост из прохода к Гремучей иве, извечную мрачность Малфоя-младшего и напряженность Рональда, возникающие при приближении «заговорщиков», Гарри пришел к выводу, что Малфой и Уизли уже давным-давно если уж не догадались, то предполагают нечто подобное. Да и он вроде как обещал Руквуду не распространяться о полученной информации.

Вместе с вопросом, кто все это время мешает «спокойно жить», выяснились и причины повышенной нервозности Флинта. Да и вообще, как-то понятней стал его излишний сарказм, странное поведение, и злобство по отношению к Дереку и Катрин. А заодно и то, что он буквально дневал и ночевал на квиддичном поле, иногда даже пропуская уроки. Гарри мысленно удивлялся сам себе: выходило так, что едва ли не весь Слизерин знал о противостоянии Маркуса и Катрин (Поттер не без оснований считал, что идея помочь своей матери принадлежала именно ей), и все продолжали молчаливо созерцать происходящее. Вмешивались, принимая ту или иную сторону в этом извечном споре, лишь единицы — такие как Розье или Монтегю, уже сдружившиеся между собой настолько, что готовы были поддерживать дуг друга несмотря ни на что. Остальные предпочитали игнорировать внутрифакультетскую войну. Впрочем, в этом и была суть их факультета: оставлять внутренние ссоры и все свои проблемы за порогом гостиной Слизерина, потому что только здесь можно было почувствовать себя членом одной, крепкой и дружной семьи. Разрушать этот идеал, сложившийся благодаря многим поколениям слизеринцев, не хотел никто. Поэтому и на глазах «своих» разборки между друг другом враждующие семикурсники предпочитали не устраивать, оставив выяснение отношений на случай встречи лицом к лицу без лишних свидетелей. Слизерин свои тайны умел хранить всегда.

….А за стенами школы закончился январь, благополучно минул февраль. Наступила весна. Начал подтаивать снег, задорно светило солнце, призывая учеников менять тяжелые зимние мантии, подбитые мехом, на тонкие летние. Все чаще и чаще хотелось высунуть из замка нос на улицу, вдохнуть свежий весенний воздух, прогуляться до озера, с которого постепенно сходил лед и одним глазом глянуть в сторону Хогсмида. В приподнятом настроении прошел и матч с Когтевраном. Уж с кем с кем, а с этим факультетом у Слизерина склок не было почти никогда. И дело не доходило до принципиальных гадостей, как в случае с гриффиндорцами. Отыграли, победили и забыли об этом, не напоминая друг другу по тридцать раз на дню о поражении под чье-нибудь злобное хихиканье. Конечно, волю и жажду к победе никто не отменял. Были и дружеские подначки, и смешки, но до крайностей дело не доходило. Постарался Малфой, сделал свое дело милостиво выпущенный почти в самом конце матча на поле Поттер. Понимающе хмыкнул после матча капитан проигравшей команды Роджер Дэвис, прекрасно зная, что тут дело принципа: пока слизеринцы не побьют Гриффиндор с разгромным счетом — не успокоятся.

В пасхальные каникулы интересы учеников переключились на другое: на носу был конец учебного года, а это значит, что пора было начать готовиться к экзаменам. И если для младших курсов это была просто ежегодная ревизия накопившихся знаний, то для старшекурсников, особенно — студентов пятых и седьмых курсов, конец года означал крупную головную боль. Одним нужно было набрать приличные проходные баллы, чтобы дальше заниматься по необходимым для будущей профессии предметам, другим же вообще высокие результаты ЖАБА были нужны как воздух — пересдать можно будет только через год со следующей экзаменационной волной, а до этого нужно будет еще как-то жить.

Позволить себе заниматься ничегонеделаньем могли только лишь студенты шестого, предпоследнего, курса — эти могли не о чем не беспокоиться и провожать снисходительно-скучающим взглядом своих более занятых собратьев по учебе, несущихся с выпученными глазами в библиотеку за очередным талмудом. Им, кроме ежегодного переводного экзамена, ничего сдавать не надо было, а уж там-то наскрести нужное количество баллов легко мог любой — опыт шести лет обучения в этом отлично помогал. Очень на них в этом походили четверокурсники, которым вся эта экзаменационная головная боль только предстояла, и они с удовольствием тратили все свободное время на развлечения.

Остальные прелестей конца года оценить были не в состоянии. Первые курсы, для которых этот год был началом самостоятельной, практически настоящей взрослой жизни, страшно трусили перед первыми своими экзаменами. Второкурсники же еще не опомнились от новых впечатлений и того, как для них, более взрослых, чем в прошлом году и заново оценивших свалившуюся на них свободу действий, и пребывали в легкой прострации. Ну а студентам-третьекурсникам предстояло вспомнить свой опыт и сдавать зачеты по совершенно новым предметам, которые они в пошлом году навыбирали на свои головы.

Тем, кому повезло выбрать своим дополнительным предметом нумерологию, срочно доучивал (а иногда и переучивал заново) свод стандартных вычислительных формул, кто-то срочно выискивал по библиотеке рунический справочник для начинающих. Будущие предсказатели ругали последними словами составителей учебника за посвященный к подготовке к сдаче экзамена раздел, из-за которого некоторым пришлось буквально переселяться в секцию Предсказаний хогвартской библиотеки. Легче всего обстояли дела с Уходом за Магическими Существами, занятия по которым вообще проходили раз через раз и неизвестно, будут ли вообще по ним экзамены, поскольку Хагрид был занят совершенно другим. Он вообще из своей хижины предпочитал не выходить, холя и лелея бедного Клювокрыла. По результатам слушания гиппогриф был приговорен к казни, но объединенными стараниями Дамблдора и уговоривших лесничего подать на апелляцию Гарри и Гермиону, приговор должны были обжаловать. Однако Хагриду, не очень-то сильно верившему в возможность отмены приговора, идея с апелляцией настроения не подняла ни на дюйм.

Впрочем, мало кому было дела до преподавателя УЗМС и его проблем с «ручным» гиппогрифом. Находились занятия и поважнее. Новый любимец профессора Трелони, старательный и исполнительный мальчик по имени Драко Малфой, которому она прочила судьбу великого прорицателя (вперемешку с предсказаниями о мучительной смерти для Джереми Поттера, успевшего ее уроки возненавидеть), был по горло занят работой над докладом о наиболее действенных методах гадания. Та же Гермиона Грэйнджер на пару с Блэйз Забини сошлась во мнениях (что для них обеих было полнейшей неожиданностью), что прорицания предмет абсолютно бесполезный. И обе третьекурсницы после очередного предсказания скорой смерти Мальчику-Который-Выжил едва ли не от руки (а точнее — лапы) Грима, собрали свои вещи и, высоко задрав носы, гордо продефилировали к выходу. И у одной и у другой с того дня в расписании стало на один предмет меньше.

Ну а Маркус Флинт, до самой весны тянувший с отмщением Гриффиндору за подставу на матче (Маркус отказывался принимать акцию гриффиндорцев, как результат его же глупой выходки с переодеванием в дементоров), наконец измыслил им достойную кару. И тут же подключил к ее исполнению Малфоя-младшего (как главную жертву, который и без того желал свершить благородную месть), Катрин и Дерека (поскольку без них ни одно мероприятие такого рода не обходилось) и Поттера с Уизли (за компанию с Малфоем). Поскольку камнем преткновения был квиддич, Флинт решил не изобретать велосипед заново, и отомстить в том же духе. Было решено наложить на проход в гриффиндорскую гостиную особые чары, в результате которых никто из попавших под их действие не мог садиться на метлу.

Чары накладывать собрались ночью, когда по коридорам никто особенно не шастал и процессу не мешал. Всей компанией, под одобрительные возгласы и напутствия остальных слизеринцев, спать не ложившихся и собиравшихся скрестить пальцы за Флинта и Ко, «ночные мстители» покинули гостиную. Благодаря Поттеру и Карте Мародеров (которую тот ловким движением прятал каждый раз, когда кто-нибудь из «соучастников» поворачивался в его сторону) до портрета Полной Дамы, недавно возвращенную на прежнее место, добрались без приключений. Все дальнейшее было делом техники: поскольку проникать в гостиную гриффиндорцев никто не собирался, портрет «усыпили». Пока мэтры искусства наложения заковыристых заклятий разбирались с проходом, Маркуса и Гарольда отправили стоять на стреме. Этим-то он и воспользовался.

— Флинт, а Флинт, а чего вы с Катрин и Дереком не поделили? — невинно поинтересовался Гарри.

— Тебе-то, какая разница? — тот закатил глаза. — И чего не сидится спокойно? Обязательно надо нос сунуть?

— Интересно мне, — уклончиво сообщил Гарольд. — С чего это ты решил поперек их решения пойти.

— Чего я решил? — подозрительно прищурился Флинт.

— Ну, вот вы же с Розье им постоянно мешаете, а я и спросить хотел… — с совсем уж простецким выражением лица начал Поттер.

— В чем мешаем? Так, а ну-ка, погоди! Тебе кто сболтнул, а? — Маркус, предварительно оглянувшись на бурно что-то обсуждавших Мальсибьера и Малфоя, стоявших к ним ближе всего, отвел Гарольда в сторону. — Какой гад тебе сболтнул? А ну выкладывай!

— Да какая разница — кто? Главное, сам факт!

— Вот ведь прицепился, Моргана тебя побери! Ты ведь не отстанешь, если я не скажу, верно? — Флинт зажмурился на пару секунд, словно соображая, стоят ли его нервы того, что он собирается рассказать Поттеру. — Ну, ладно, Мерлин с тобой. Ты ведь уже в курсе, что мамаша Лестранж хочет Темного Лорда вернуть?

— Угу. И я от этого тоже не в восторге.

— Что значит «тоже»? — фыркнул тот. — Я не говорил, что я против возвращения Волан-де-Морта.

Гарри удивленно на него уставился.

— Тогда что же ты…

— А то, весь их план провальный и ни к чему полезному не приведет. Я уж не знаю, чего там для себя Алекс решил, но мы с Монтегю с удовольствием Дерека и Като поддержали, если бы только действовали они грамотно, а не как малолетки, впервые взявшие палочки в руки.

— И в чем же их ошибка? — Поттер, скрестив руки на груди, прислонился к стене. Вот сюрприз так сюрприз! Он от Флинта ожидал совершенно иного…

— В том, что от их действий шумихи больно много. Нет, конечно, на фоне всеобщей паники в Министерстве из-за побега провернуть можно что угодно, но момент выбран неправильный. Этих чинуш фаджевых надо было занять не отловом сбежавших преступников, а каким-нибудь серьезным мероприятием, от которого, например, напрямую зависел бы престиж Британии в глазах остальных стран. Вот тогда все как по маслу могло пройти, а так одно расстройство!

— Предположим, тут ты прав, — осторожно заметил Гарри. — Этот ход был сделан совершенно неграмотно. Но идея обставить все так, будто Лестранжи сбежали из Азкабана исключительно, чтобы отомстить моему брату, очень недурна.

— А это даже не прикрытие. Я тебе со всей ответственностью заявляю, что Беллатрис и Рудольфус именно для этого оттуда и совершили побег.

— Чтобы похитить моего брата и при помощи какого-то там ритуала, в котором он будет участвовать, возродить своего Лорда?

Флинт насмешливо на него посмотрел.

— Если ты сам все знаешь, зачем тогда меня спрашивать?

— Маркус, я просто хочу знать, почему ты…

— Я же сказал уже — чтобы они дров не наломали! А то полезут черт знает куда, и мало того, что вляпаются, так еще и сорвется все!

— Ты так за них радеешь, что можно подумать, если Лорд возродится… — его прервало недовольное шипение Рональда, доказывавшего Катрин, что она неправильно наложила одно из заклинаний. — Если Волан-де-Морт возродится, тебе с этого что-то будет.

— Еще как будет! Лорд тех, кто ему помог, не забудет.

— Ага, не забудет! Круциатусом щедро одарит, вот как он не забудет!

— Э! Не передергивай, дружок! — ухмыльнулся Флинт, прохаживаясь из одного конца коридора в другой. — Ты вот сам, между прочим, под его патронажем работал два года назад, помнишь?

— Еще чего! Мечтай! — с явным удовольствием в голосе одернул его Поттер. — Это ты вспомни, что у меня там за деятельность была….

— Да ну! — Маркус досадливо отмахнулся, продолжая вышагивать из стороны в сторону. — То, что тебе под конец года вдруг ударило в голову его обставить, еще ни чего не говорит.

— Интересно получается! Как это так — «ничего не говорит»? Что-то ты сам передергиваешь. Я никогда, слышишь, никогда ничего для Волан-де-Морта не делал! И он сам, через Квиррела, мне ничего не приказывал. Если вам всем со стороны и казалось, что я там чем-то страшно секретным занят, то, увы, ребятки, тут вы не правы. Так же как и вы, в свое время Квиррел думал. В результате из-за своей убежденности и самоуверенности он и погорел.

— Ну-ну, не распаляйся! Уже сам факт того, что тебе в голову пришла идея хотя бы изобразить верное служение Лорду, уже о многом говорит.

— О чем? О том, что я увлекаюсь темной магией и не похожу на своего дражайшего папашу? Мерлин Великий, Флинт, это уже не для кого не новость! К твоему сведенью, я такой с детства, а не только после встречи с «Его Темнейшеством».

— Ну вот разве что это и внушает оптимизм — ты не замыкаешь всю черную магию исключительно на Волан-де-Морта, а воспринимаешь ее отдельно.… Эй, ребята, вы там еще долго возиться будете? — Маркус выжидательно уставился на Дерека, которого отстранили от работ за излишнее рвение, которое, как известно, способно было и порядочно навредить.

— Во-первых, орать на весь замок не обязательно, — вместо него откликнулась Катрин. — А, во-вторых, Флинт, эти чары накладывать долго, и процесс сей требует высокой концентрации. Короче, не приставай с глупыми вопросами — сам это придумал, изволь теперь и терпеть!

— Все понятно, не смею более отвлекать Ваше Высочество, — шутливо раскланялся тот и повернулся к Поттеру. — А вообще я не пойму, чего ты так дергаешься? Если возродится Темный Лорд, тебя, в отличие от Джереми Поттера никто линчевать не будет. Даже, думается мне, наоборот, Волан-де-Морт тебя сочтет очень ценным союзником.

— Ага, как же! — скептически хмыкнул Гарольд. — Я ему две попытки возрождения сорвал! И сейчас, между прочим, намереваюсь третьей не дать осуществиться. Ну, это так, к слову, чтобы ты знал мои примерные планы на будущее.

— Ты рисуешь ситуацию слишком мрачными красками. Все можно обставить совершенно по-другому, — доверительно сообщил Маркус.

— Например?

— Ну, то, что мы собираемся сделать (да-да, не удивляйся, я тоже буду участвовать в этой затее) — это не подрывная деятельность, а предупреждение заведомо провальной ситуации. Обстановка такова, что сейчас опасно пытаться проводить какие-либо серьезные черномагические ритуалы — слишком уж серьезно за этим после побега стали следить Министерство и Аврориат, за что, кстати, надо отдать им должное. Так что ничего плохого мы не сделаем. Теперь, что касается уничтожения дневника. Ничего особенного я в этом тоже не вижу — зачем Темному Лорду конкурент? Ему и Дамблдора с Министерством хватает по горло! А тут еще и сильный, амбициозный молодой маг… да вам Волан-де-Морт еще спасибо сказать должен! Так что, видишь, тут ты тоже с пользой для дела поступил. Вот с Философским камнем неувязочка вышла… но, думается мне, и в этом случае можно выкрутиться. Вы же рассказывали, что осколки того магического зеркала, в которое был заключен Камень, остались? Если их собрать вместе, да еще и попытаться воссоздать чары хранилища и расширения пространства, которые на них Дамблдор наложил… может и Камень удастся добыть. А вот, кстати, и отговорка: вы, таким образом, очень ловко его увели прямо из-под носа у нашего директора.

— Дамблдор его уничтожил, — заявил Поттер.

— Это он вам так сказал, — фыркнул Маркус, буквально окрыленный пришедшей ему в голову идеей. — Как он мог уничтожить Философский камень, когда тот находился внутри зеркала, а оно было разбито на куски? Э, нет! Все не так просто!

— Ну ладно, предположим, со мной все ясно, — Гарри решил свернуть со скользкой темы возвращения Философского камня. — И с тобой, дай Мерлин, вроде разобрались. А Дерек-то с Като, я все никак не пойму, с чего за это взялись? Я до сих пор помню, как года два назад, первого сентября, когда нас только что распределили, Катрин заверяла, что на свою мать она ни слухом, ни духом…

— Она сказала только, что воспитывалась без чуткого материнско-отцовского надзора, а о том, чему ее там учили, никто ничего не говорил. А ты сам хорошенько подумай, о чем будет с самого детства слышать дочь знаменитой, иначе не скажешь, четы Лестранжей? Вот и пораскинь мозгами, Поттер, ты как никто другой знаешь, что все начинается именно с детства.

— Больно складно ты все расписываешь, — вздохнул Гарри, устало потирая виски. Разговор получался очень далеким от того, каким он изначально задумывался.

— Что ж поделать? Ты, Поттер, просто главное вовремя сделай правильный выбор, — продолжал свои наставления Маркус. — За других не думай и беспокойся в первую очередь именно за свою голову.

— Что-то я за тобой такого исконно слизеринского хода мыслей раньше не замечал… Флинт, это точно ты?

— Точно-точно, можешь не сомневаться. Просто если я люблю, скажем так, производить на людей несколько… специфическое впечатление, это вовсе не значит, что я на самом деле балагур и каждой бочке затычка.

— Предупреждал меня Мальсибьер — и у тебя мозги имеются на месте. А я еще ему не верил… — съязвил мальчик.

— Ты зубы мне тут не показывай, Поттер, я ведь тебе дело говорю. Ну, скажи, разве не убедительно факты выглядят, а? Подумай хорошенько, кто все равно в конце в выигрыше останется?

— Это ты меня сейчас вот так, в наглую, агитируешь? Хочешь, чтобы я влился в вашу дружную компанию почитателей Лорда? Так если вы все такие умные, с чего же Снейп и Малфой-старший вас не поддерживают, а? Уж кто-кто, а они спинным мозгом чуять должны благоприятную для возрождения Волан-де-Морта ситуацию.

— Да закостенели они все уже просто от своей хорошей жизни и ничего делать не хотят! — вспылил Маркус. — И им за это бездействие ничегошеньки не будет в отличие о нас. Снейп, как всегда, свалит все на Дамблдора, а Люциусу Малфою никто даже претензий не предъявит. Только им, Поттер, можно снисходительно на наши копошения поглядывать и в ус не дуть! — в глазах старшекурсника вспыхнул фанатичный огонь. — А такие вот, как мы с тобой, если хотим потом пробиться куда-нибудь и жить нормально, должны сначала что-то значимое сделать!

— Не убедил, — процедил Гарольд, старательно удерживая в мыслях воспоминания об их разговоре в Дамблдором после второго курса.

— Идиот! — рявкнул Флинт. — Думаешь, я не знаю, чего ты упираешься? Друзей предавать своих не хочешь, вот в чем дело! Считаешь, что они за тобой куда угодно пойдут? Ан нет! Малфой, чуть запахнет паленым, вернется под крылышко к своей семейке, которая его перед Лордом легко отмажет. Для Уизли все еще проще — Дамблдор и не таких предателей в свои ряды обратно принимал. Думаешь, они ничего не знают? Малфой со своей эмпатией уже, наверное, давным-давно все вызнал, а перед Уизли Дерек сам раскрылся. По-глупости конечно, случайно недоглядел кое-чего, но это не главное. Твои дорогие друзья просто прикидываются лопухами! Сейчас тебе ничего не сказали, значит, и в будущем молчать будут. А в результате, Поттер, ты еще и в одиночестве останешься — ни туда, ни сюда. Вот тогда и вспомнишь мои слова, а поздно будет!

— Маркус, раскудахтался ведь, как заправская наседка! — ох зря, зря он про Рона и Драко упомянул! Не стоило Флинту сворачивать на эту тему! Уж теперь-то ему точно Гарри не переубедить — в ком в ком, а в своих друзьях он был уверен полностью. Да и, пожалуй, именно Маркус, а не он сам, на данный момент располагал наименьшим количеством информации. Одни слова о Дамблдоре чего стоили. — Ну, останусь, и что? Найду способ выкрутиться!

— Маркус, а чего это вы там с такой эмоциональностью обсуждаете? — заскучавший Мальсибьер решил узнать, чем они заняты.

— Да так, он мне мозги пудрит по одному всем хорошо известному поводу, — небрежно усмехнулся Поттер.

Флинт, толкавший всю эту речь явно из лучших побуждений и исключительно из заботы о своем младшем «собрате», обиженно надулся.

— Короче, ты все это еще вспомнишь, и сам жалеть будешь, что не согласился, — коротко бросил он и демонстративно отошел к окну.

— Что тут случилось? — нахмурился Дерек, переводя недоуменный взгляд со своего однокурсника на Гарольда.

Оба спорщика смолчали. Маркус сделал вид, что заинтересовался происходящим за окном, а Гарри с глубокомысленным видом уткнулся в Карту Мародеров, проверяя, все ли в порядке. Он бросил короткий взгляд на участок карты, показывающий гостиную Гриффиндора, оглядел коридоры на наличие Снейпа, Филча и прочих среднестатистических неприятностей, когда с противоположного конца коридора заметил быстро приближающуюся точку с именем «Гермиона Грэйнджер». Поттеру захотелось хорошенько протереть глаза и еще раз глянуть на Карту, дабы уверится, что ему померещилось.

— Эй, что вы тут дела…

— Silencio! Флинт, Поттер, Мальсибьер, где вас носит? Кто, по-вашему, должен следить за коридором? — воскликнул Драко Малфой, быстрее всех среагировавший на появление Гермионы.

Грэйнджер, уперев руки в бока, молча обвела негодующим взглядом слизеринцев. Гарри продолжал пребывать в полнейшей прострации. Карта работала исправно, и сомнений в этом не возникало никаких. Если только Флинт с ней не подшаманил… хотя какой к Моргане, Флинт? Он же никому карту не показывал! Да и не до Маркуса сейчас, когда такое обнаруживается…

— Гарри, ты опять в облаках витал? — Рональд, наносивший на их работу «последние штрихи» в виду отвлекающих и маскирующих чар, оторвался от своего занятия. — Что нам с ней теперь делать?

— Мне куда больше интересно другое, — вкрадчиво произнес Гарольд. — Оказывается, у нас в школе есть исправно работающий Маховик Времени.

Малфой-младший, многозначительно хмыкнув, снял с гриффиндорки чары молчания и отошел в сторону от портрета Полной Дамы, пропуская к нему девочку. Гермиона оставалась на месте. То ли она не поняла своеобразного предложения слизеринцев об обоюдном молчании, то ли собиралась оправдаться.

— И впрямь, забавно получается, — заметил Дерек, заглядывая в Карту Мародеров. — И карта эта о-очень интересная… Но вы только посмотрите! Одна Грэйнджер сидит в гостиной, а другая стоит тут. Лихо вы, гриффиндорцы, управляетесь… с Маховиками. О-па, а вот и тот дубликат исчез с Карты! Все, Грэйнджер, можешь больше не изображать статую и отправляться в свою гостиную. Ну, чего молчим-то? «Silensio» мы ведь с тебя сняли.

Гарри, склонив голову набок, переводил неправдоподобно веселый взгляд с Карты Мародеров на Гермиону. Она продолжала молчать, мысленно выбирая между наиболее простым вариантом действий, в результате которого она, несомненно, могла лишиться едва ли не самого первого своего друга, и попыткой все уладить и как-то оправдаться.

— Мне профессор МакГонагалл его дала, — наконец произнесла гриффиндорка. — И просила никому ничего не рассказывать.

Катрин пренебрежительно фыркнула и, демонстративно повернувшись к ней спиной, отошла к Мальсибьеру.

— У меня расписание в этом году очень загруженное! Я просто не успевала сразу на все предметы ходить! — воскликнула девочка. — К тому же некоторые предметы совпадали по времени…

— Ага, значит, просто подходить к преподавателям или однокурсникам после уроков и спрашивать у них домашнее задание и пройденные темы — это не для самоуверенных гриффиндорцев, — протянул Драко. — Поттер вон, весь год так и делал и ничего, знаешь ли, не помер. А ты у нас, выходит, особенная!

— За то теперь понятно, как Грэйнджер умудрялась ходить одновременно и на прорицания и на нумерологию в первом полугодии, — пожал плечами Уизли.

— Приятно обо всем узнавать последним, — процедил Гарольд. — Значит, Гермиона вместе с вами отсиживала Прорицания? И мне об этом, естественно, никто не сказал.

— Мы думали, ты в курсе, — удивился Малфой-младший.

Маркус насмешливо хмыкнул.

— Именно вот так все и бывает, — ни к кому конкретно не обращаясь, произнес он.

— Молодцы, — только и сказал Гарольд. — Поздравляю. Всех.

Развернувшись на каблуках, он молча двинулся вглубь коридора, оставив пятерых слизеринцев и одну гриффиндорку недоуменно смотреть себе вслед.

* * *

Следующие несколько недель Гарри Поттера никто не трогал и старался его вообще не отвлекать, какими бы ни были его занятия. Он четко и вполне конкретно дал понять, что желает побыть в одиночестве. Тем же, кто этого не понял, сначала давалось предупреждение в виде испепеляющего на месте взгляда, а за тем в ход шла волшебная палочка. Ну, или, в крайнем случае, Шинзор, вполне способный одним только своим видом кого угодно заставить отвязаться от своего хозяина. Стоило ли говорить, что после памятного разговора с Флинтом, у Гарольда не только резко пропало к нему сочувствие и те скромные намеки на симпатию, но и с Роном и Драко отношения стали несколько натянутыми?

Рональд Уизли периодически порывался объясниться с Гарри и выяснить, с чего же это их друг на всех обозлился. Но его каждый раз вовремя успевал остановить и отвлечь на что-нибудь другое Драко Малфой, решивший действовать по принципу «перебесится и сам объяснит, кто его так накрутил». Естественно, для него не составило большого труда узнать, почему на них обиделся Поттер. Только вот убеждать своего склонного к поспешным действиям товарища в том, что они с «Ронниксом» все делали исключительно из лучших побуждений, не представлялось возможным. Гарольд, мало того резко на всех озлобившийся, успел придти к каким-то своим собственным, никому непонятным и совершенно нелогичным умозаключениям, из-за чего окончательно взбесился и мог просто не пожелать слушать своих друзей. Да и даром ли не слушать — проклясть как следует мог! Рон, в этом плане еще более упертый, чем Гарри, никак этого понять не мог. Дело дошло до того, что Снейп, которому уже надоело ежедневно гасить излишне разрушительные порывы Поттера, буквально за шкирку отволок их обоих к директору. Поскольку, как это ни странно, только после нравоучительных разговоров Дамблдора эти двое более или менее утихали.

Помимо них в кабинете директора, дожидаясь справедливого суда, находились еще четверо — Минерва МакГонагалл, Джереми Поттер, Оливер Вуд и, как ни странно, Маркус Флинт. Так «вовремя» пребывшему декану Слизерина тут же объяснили суть проблемы. После долгих мучений, методом проб и гигантских ошибок, выяснилось-таки, почему уже около месяца гриффиндорская сборная никак не может тренироваться на поле. Да чего уж там, они и просто в руки не могли метлы взять! Так что пока гриффиндорцы разбирались со своими метлами (решив с чего-то, что это дело рук коварных Лестранжей), привлекали к этому делу авроров и так ничего и не поняли, Слизерин благополучно тренировался на свободном от лишних «посетителей» поле. Потом кому-то гениальному пришла в голову идея проверять на наличие посторонних чар не метлы, а самих студентов. И пошло-поехало. К концу мая ночная «прогулка» Флинта и его друзей была у всех на слуху. Естественно, Гриффиндор не был бы Гриффиндором, если бы оставил все это просто так.

Поэтому, профессор Минерва МакГонагалл, заслышав в главном коридоре пятого этажа какие-то подозрительные вопли «бейте этих гадов слизеринцев», незамедлительно оправилась выяснять, в чем дело. Парой минут спустя ей пришлось разнимать десяток старшекурсников, успевших побросать волшебные палочки и банальным образом сцепиться друг с другом. Еще десяток (жертвы как собственной косорукости, так и изобретательности противника) отлеживался рядом на полу, аккуратно прислоненные к стенке. Зачинщиками всего этого безобразия оказались отправленные «на ковер» к директору Дамблдору личности.

Сам же Дамблдор рассказ декана Гриффиндора слушал в пол уха, сосредоточенно вычерчивая какие-то каракули на пергаменте. Вуд, которого снедала совесть, с похоронным видом оглядывался по сторонам, предпочитая не встречаться взглядом с МакГонагалл. Мрачно ухмылялся Флинт, предчувствуя, что, по крайней мере, не он один сегодня получит сполна за свои «шалости». Только Джереми Поттер проявлял какое-то подобие хорошего настроения, поскольку, похоже, ничего криминального в своих действиях не видел и решительно не понимал, за что его собираются отчитывать.

— Минерва, будь добра, ближе к сути дела, — Альбус, наконец, оторвался от пергамента и поднял глаза на преподавательницу трансфигурации.

— Это совершенно неподобающее для студентов поведение! Мало того, что вы нарушаете устав школы, — она повернулась к старшекурсникам, — так еще и подрываете едва-едва наладившиеся отношения между нашими факультетами. И это вы — те, на кого студенты младших курсов должны ровняться и считать своим примером!

— Хороший же у нас пример для подражания, — тихо произнес Рон. Они с Поттером обменялись понимающими усмешками. Мелкая внутренняя ссора на фоне происходящего в кабинете директора была давным-давно позабыта.

— Вопиющее безобразие! — продолжала МакГонагалл.

Выслушивавший ее разглагольствования со скептическим выражением лица Снейп, не выдержал:

— В таком случае, Минерва, я бы рекомендовал не сотрясать воздух почем зря, а перейти к решительным действиям. Например, лишить провинившихся места в факультетской сборной по квиддичу, раз уж именно из-за игры они и передрались.

Собиравшийся вякнуть что-нибудь в своем духе Джереми так и замер с открытым ртом. Стремительно бледнеющий Вуд рухнул в ближайшее кресло. На их фоне остающийся совершенно спокойным Маркус Флинт выглядел странно. Впрочем, можно было легко понять, на что он рассчитывал. Несмотря на то, что всякий в школе знал, кто устроил гриффиндорцам такой шикарный «сюрприз», только одна Грэйнджер видела вместе с Флинтом, Лестранж и Мальсибьером еще и Гарольда с его друзьями. Но она по неизвестным причинам предпочитала помалкивать, так что из слизеринской в случае чего сборной со свистом вылетает он один. А вот у Вуда дела обстояли гораздо хуже. Они просто физически не успеют за оставшуюся неделю отобрать двух новых игроков и прилично их натренировать.

— Кто-то очень крупно влип, — громким шепотом прокомментировал Гарри.

— В целом, идея Северуса применительно к данной ситуации мне кажется наиболее верным решением, — Дамблдор оглядел присутствующих внимательным взглядом поверх своих очков-половинок. — Впервые встречаю такой случай: два факультета перессорились друг с другом из-за победы в какой-то игре. Ваша изобретательность в способах взаимной мести, молодые люди, меня просто поражает! И крайне огорчает, что Гриффиндор поддался на провокацию (а это была именно она) со стороны своего соперника, ни больше, ни меньше. Причем позволю себе заметить, Минерва, — директор поднялся со своего кресла и прошел к окну, ни с того ни с сего очень заинтересовавшись открывающимся из него видом, — что в отличие от ваших учеников, «шутки» слизеринцев отличаются меньшим травматизмом для окружающих.

— Я не совсем с вами согласна, Альбус, — сказал МакГонагалл. — Всем известно, как на мистера Поттера действуют дементоры, — она положила дрожащую от волнения руку ему на плечо. — Он мог испугаться или…

— Ничего я не мог! И не боюсь я их вовсе! — вспылил Джереми.

— Тем не менее, — тусклым голосом продолжила декан Гриффиндора, — это не оправдывает использования чар подчинения предметов. Ситуация, созданная с метлой мистера Малфоя была в несколько раз опаснее этой глупой шутки с переодеванием. Мистер Малфой мог погибнуть.

— Э-эх, как Малфой будет сокрушаться, что его здесь не было! — тихонько хихикнул Рон. — Он такое пропустил….

— Я принимаю твою точку зрения, Минерва, — произнес через некоторое время директор. — Но это мало что меняет в данной ситуации. Хорошо, в этом понятно. Гриффиндорцы поддались на эту подначку и отомстили. Казалось бы, на этом все закончилось, но меня до крайности изумили последующие действия студентов Слизерина. Мистер Флинт, какие неведомые силы внушили вам продолжить это безобразие?

Маркус, под пристальным взглядом повернувшегося к нему Дамблдора, разом растерял все свое спокойствие и уверенность. Он нервно дернул плечами и как-то неловко улыбнулся, совершенно не зная, что сказать.

— Сорвать более десяти тренировок Гриффиндора, наложив комплекс чар отрицания на проход в факультетскую гостиную… надо же додуматься до такого! Я бы порадовался за вашу смекалку и знание Высших Чар, если бы все не было так печально. А намного ли лучше себя показали вы, мистер Вуд? Минерва, с ваших слов, мистер Вуд и мистер Поттер наложили проклятие «осьминожья» во время этой… отвратительной драки?

— Могу я узнать, кто из моих учеников пострадал? — сухо обронил Снейп.

— Мистер Розье и мистер Фэррис попали именно под эти чары. Мистер Сандерс и мистер Виндер были оглушены. Поппи сказала, что к вечеру они придут в себя. Остальные получили незначительные…

— Значит, двое моих учеников будут вынуждены сдавать экзамены во время летних каникул? — прервал ее декан Слизерина, зло посверкивая глазами. — Насколько я помню, заклятие «осьминожья» имеет очень большую длительность, и свершится истинное чудо, если мистер Розье и мистер Фэррис будут выписаны из Больничного крыла к концу июня.

— Учитывая, что пятеро моих студентов по состоянию здоровья тоже вряд ли смогут сдать вовремя экзамены, комиссия согласится аттестовать их позже, — поджала губы профессор трансфигурации. — И еще прошу не забывать о мистере Фреде Уизли и его брате, которые так же останутся в лазарете как минимум на две недели благодаря тому, что мистер Флинт наложил на них чары притупления чувств!

— Очень неприятная ситуация, — покачал головой Дамблдор. — В свете таких событий, я, пожалуй, изменю свое решение. Поскольку исключение вас из школы, — обратился он к Флинту и Вуду, — не принесет должного эффекта.… Предлагаю иной вариант развития событий: директорским указом я запрещаю факультетам Гриффиндор и Слизерин продолжать борьбу за Кубок школы по квиддичу в этом учебном году. В финале будут играть Когтевран и Пуффендуй. Это мое последнее слово. Я объявлю об этом на обеде. Итак, с этим мы закончили. Минерва, вы и ваши ученики можете быть свободны. Северус, для чего ты привел ко мне мистера Поттера и мистера Уизли? Они опять что-то натворили?

— Мы ничего не делали, — сразу заявил Рон, сверкая честными-пречестными глазами. — И уже помирились.

— Только… — Гарри собирался уже сообщить директору о своем разговоре с Флинтом, но, заметив заинтересованный взгляд Рональда, смолк. Уголек обиды противно тлел в голове и ради удовлетворения собственной маленькой мести, он был готов даже умолчать важную информацию.

— Я слушаю, — директор внимательно на него посмотрел.

— Нет-нет, ничего. Мы пойдем в Большой Зал, профессор, скоро начнется обед, — произнес Гарольд, старательно пряча взгляд.

— Хорошо, вы двое можете идти, — в голосе старого волшебника послышалась легкая нотка разочарования. — А тебя, Северус, я прошу ненадолго задержаться. К тому же, я думаю, ты захочешь заглянуть к Поппи и узнать, что с твоими студентами….

Окончания фразы Рон и Гарри уже не услышали, поскольку дверь за ними захлопнулась, и им ничего не оставалось, как спуститься вниз по лестнице и пройти в открывшийся проем в стене.

— М-да, как-то все по-дурацки вышло, — заметил Рон. — Флинту, конечно, спасибо за то, что он нас выгородил, но из-за всего этого лишиться возможности сыграть с Гриффиндором…

— Утешайся тем, что и Гриффиндор за Кубок бороться не сможет, — философски заметил Поттер. — И вообще, я предлагаю порадоваться за когтевранцев — у них в кой то веки есть шанс выйти победителями. А про Флинта ты мне лучше не говори — я про него теперь вообще слышать не могу…

— Ну, он же, как лучше хотел!

— Во-первых, ты не знаешь, что я имею в виду. А, во-вторых, и мы тоже, если ты не помнишь, все делали исключительно ради общего блага. Ну и что в результате вышло?

— А в результате нас будет ждать большая головомойка от всего факультета. Слизерин впервые проигрывает в соревнованиях из-за того, что его вообще из них исключили… это же надо так пролететь!

— Чего такие постные лица? — на лестнице к Большому Залу их встретил Малфой-младший. — Флинта только что видел — он мимо меня как угорелый пронесся. Что вам такого директор сказал?

— На обеде узнаешь, — зловеще усмехнулся Гарри.

Глава 12. Слово о верности

По виду радостно галдящих слизеринцев, уплетавших за обе щеки свой долгожданный и заслуженный стараниями на уроках обед, было ясно, что никто не имеет ни малейшего понятия о том, что происходило несколькими минутами ранее в кабинете директора. Как, впрочем, не знал и Драко Малфой, которому друзья отказывались что-либо сообщать. Поттер, злорадно посверкивая глазами, уверял что «еще чуть-чуть, и ты сам приобщишься к этой великой тайне». Уизли вообще делал вид, что он глух, нем и вообще ничего не знает. Так что вместе с неожиданно к ним присоединившейся Блэйз вся компания смиренно ожидала прихода Дамблдора, который должен был прояснить ситуацию.

— Ладно, — после нескольких неудачных попыток выведать информацию, Малфой сдался и перевел разговор на другую тему, — раз уж вы мне ничего не хотите говорить про разговор в кабинете директора, то хоть объясните, что это за эпохальная битва состоялась на пятом этаже? Кто там кого прибил?

— А кто это, по-твоему, мог быть? Конечно, наши опять с гриффиндорцами повздорили! — фыркнула сидевшая рядом с ним Блэйз. — Ну, все было как обычно: слово за слово и уже за палочками полезли, а там еще и Флинт неподалеку ошивался…. У гриффиндорцев моральную и магическую поддержку оказали близнецы Уизли с Вудом. В общем, знатное вышло побоище.

— Ты-то откуда знаешь? Сама там присутствовала что ли? — скептически хмыкнул Малфой-младший.

— А если и присутствовала? — Забини гордо вздернула нос. — Мы с Като мимо проходили, когда там это безобразие началось. Вы даже не представляете, что там было! Такие чары использовали, будто действительно убить друг друга хотели! Ужас! Когда МакГонагалл пришла их разнимать, половина уже палочки побросали и в рукопашную пошли…

— Вот на эту тему Дамблдор и распинался, — сообщил Рон. — Что, мол, никакой дисциплины, все плохо, и вообще нынешнее поколение старшекурсников не ученики, а полное безобразие.

Разговоры за столами других факультетов стихли: в Большой Зал вошел Альбус Дамблдор. Пройдя к преподавательскому столу, он встал позади директорского трона и, бегло оглядев замерших в ожидании учеников, начал:

— Студенты, прошу минуту внимания. Сегодня мы стали свидетелями вопиющего нарушения моральных и этических норм со стороны некоторых учеников….

— Опять шарманку свою завел… — пробурчала Энни Грисер, уронив голову на руки. — Нам на тренировку идти, а тут этот болтологию затеял… и как в таких условиях нормальный боевой дух сохранить? Флинт же меня за кислую мину в песок зароет!

— Успокойся, никто никого не зароет. Не будет сегодня никакой тренировки, — меланхолично жуя картошку, сообщил Гарри.

— Это как так? — почти в один голос воскликнули Малфой и Грисер.

— А Дамблдора слабо послушать?

— Слушайте, мне кто-нибудь скажет, где это половина факультета ошивается? Или у нас новая мода — пропускать обед? — спросил вдруг Рональд, заметив пустующие места на скамье.

— Джек, Алекс и этот… эх, как же его… ну бука этот, который за шесть лет учебы никому и сотни слов не сказал.… А! Вспомнила! Эндрю Фэррис! Так вот, они в Больничное Крыло загремели из-за этой драки. Мальсибьер вместе с Флинтом к ним пошли — я их по дроге к мадам Помфри видела. Катрин неизвестно где…. — перечисляла Энни, в пол уха прислушиваясь к речи директора. — А, собственно, в чем дело?

— Пропустят кое-что интересное…

— Слушайте, может, хватит уже в «тайну мадридского двора» играть, а? Что стряслось? — нахмурился Драко.

— Нас исключают из межфакультетских соревнований по квиддичу, — спокойно сказал Поттер.

— Что? — Малфой в порыве чувств вскочил с места. Одновременно с этим, впечатлительная Грисер свалилась со скамьи, уже с пола комментируя происходящее нехорошими словами в адрес директора.

— То! Дамблдор как раз об этом и говорил только что.

— Нет, но послушай, почему он нас исключил? По какому праву? Это же безобразие!

— Безобразие, это то, что мы с Гриффиндором натуральную междоусобицу устроили.

— Так она, во-первых, и раньше-то всегда была, а, во-вторых, раз уж на то пошло, почему исключили только нас? — отряхиваясь и усаживаясь на место, спросила Энни.

— Успокойся, Гриффиндор тоже не участвует. Будем дружно с трибун наблюдать бой между Когтевраном и Пуффендуем, — сказал Гарри. — Да и, согласись, до такого раньше никогда не доходило.

— Ой, да ну! Конечно! Да постоянно кого-нибудь на пару недель, а то и вовсе — месяцев, отправляли в «больничку»! Что-то никто это «вопиющим нарушением» не называл и слез не лил!

— А ты мне скажи, кто-нибудь за раз применял и «осьминожьи» чары, и «Круг Тишины», и «Полное Оцепенение»? — тихо спросила Блэйз, предварительно покосившись на своих подружек Трэйси и Дафну — не подслушивают ли?

Грисер охнула и повторно слетела со скамьи.

— Нервная какая-то, — констатировал Уизли.

— Они, что, совсем умом тронулись? — возмутилась старшекурсница. — В школе «Круг Тишины» применять!

— Ну, свихнулись они или нет, я не в курсе, — протянула Забини, — но в коридоре такой погром устроили.… Его до конца учебного года закрывают на ремонт. Говорят, Флитвика по его восстановлению главным назначили, так что он все дополнительные курсы поотменял и все свободное время будет на пятом этаже торчать.

— Э-эх, вот облом! Не будет у нас дополнительных занятий перед экзаменом…

— А что, неужели все так плохо? — удивился сидевший рядом Руквуд, уже пару минут тайком прислушивавшийся к разговору. — Чем они там все так разбомбили-то? Что-то я не припомню, чтобы хотя бы тот же самый «Circulus Silentium», о котором вы тут с таким жаром раз пять уже упомянули, такие разрушения наносит.

— Неуч! — взвилась Энни. — А еще семикурсник! Ты подумай своей насквозь просопливленной головой, что будет, если одновременно с ним «Полное Оцепенение» использовать? Это же все равно, что двумя однотипными чарами подряд жахнуть!

Рональд, вспомнив свой прошлогодний прокол на дуэлях, покраснел.

— Так они же все равно не однотипные! — заспорил Руквуд. — Как тогда может так получиться?

— Точно неуч… — шестикурсница закатила глаза. — Как будто не в школе учишься, а неизвестно чем занимаешься весь год! Ты вообще слышал когда-нибудь о существовании «правила Гаруссо» об исключениях в системе использования боевых чар? Мерлин Великий! И Снейп меня еще шпынял за то, что я ничего не знаю, а тебе через неделю-полторы ЖАБА сдавать! Ну ты и осел! Похоже, Уизли и Фэррис тоже в библиотеку только за старыми подшивками «Квиддичного вестника» заглядывали — вот и торчат теперь в Больничном Крыле.

— Нет, все-таки идиоты мы, — помотал головой Монтегю, — сами себе такую ямищу вырыли с чертовыми гриффиндорцами, будь они неладны! Вообще не надо было связываться с этими уродами… так ведь нет. И теперь так круто пролетели… Черт с ним, с квиддичем, главное, что и перед экзаменами дополнительных занятий по чарам не будет, а у нас пол курса весь год на уроках ничего не делали. Как сдавать будем — уму не постижимо. Все, ждать Флинту разборок — в такой дряни по уши из-за него увязли.

— Ну, знаешь, тогда не только ему, — заметил примолкший на время Малфой. — Катрин, Дерек, да и все остальные не меньше виноваты — практически весь факультет, считай, участвовал если уж не в реализации этих пакостей, то в придумке точно. Все-таки надо же было остановить, когда эта вся компания задумала…

— Дети что ли малые — останавливать? — поднял брови Монтегю. — К семнадцати годам уже пора бы соображать научиться! И своей головой надо думать о том, к чему твои действия приведут! Ну, а эти трое как всегда — сами с усами и всех в мире умней. Да еще и вас, мелких, к своим разборкам приплели…. Не понимаю я их все-таки.

Одной только этой фразой он обозначил свое отношение к сложившейся ситуации: хоть он заодно с Флинтом, и чего бы тот не болтал про его лояльность своим идеям, к радости совсем уж взгрустнувшего Поттера, причины мешать планам своих однокурсников, мечтающих в последствии присоединиться к Темному лорду, у Монтегю были свои.

— Так, короче говоря, все совсем не хорошо вышло, — подытожила Энни, — но Слизерин умет делать хорошую мину при плохой игре!

С этими словами она встала из-за стола и, натянув на лицо самую радостную из возможных улыбок, подошла к Роджеру Дэвису, что-то обсуждавшему со своими друзьями.

— Родж, я вас поздравляю! Наконец-то вы вышли в финал! Нам уже не терпится увидеть Кубок в ваших руках! — громко произнесла она.

Как бы Энни не пыталась, въевшиеся в голос язвительно-ироничные нотки заглушить не удалось. Фраза прозвучала несколько двойственно, и дело спасла только правдоподобно-радостная (с виду) улыбка девушки, мгновенно подкупившая Дэвиса.

— Спасибо, постараемся показать хорошую игру, хотя, если честно, времени на тренировки почти не остается… — сказал тот.

— Показушница, — вздохнул Рон, провожая взглядом выходившую из Большого Зала в компании с Роджером Энни.

— Блэйз, а ты вот говорила, что вместе с Катрин куда-то ходила, — вдруг начал Гарольд. — Вы с ней, выходит, дружите?

— Ну, примерно как ты с Флинтом, — беззаботно ответила Забини и тут же добавила, понизив голос: — Во всех смыслах.

— То есть ты в курсе того, что тут затевается? — напрямую спросил он.

— Еще с самого начала учебного года, — скромно сообщила она.

— Это вы о чем? — насторожился Рон.

— Ой, ребята, а может в гостиную пойдем, а? — забеспокоилась Блэйз. — Тут столько народу лишнего… ушей больно много.

— У меня вообще такое ощущение складывается, что все и так все знают… — прищурился Гарри.

— Что все знают? — к игре в вопросы подключился и Малфой-младший.

— Ничего не все! Только шестые и седьмые курсы.

— И еще мы, — поправил девочку Поттер.

— И мы, — согласилась она. — Так идем? Народ тут еще минут на двадцать застрянет — как раз успеем все обсудить…

У входа в Большой Зал четверо слизеринцев столкнулись с Перси Уизли, с надменной улыбкой на лице (что уже для него было несвойственно) что-то объяснявшего сокурсникам. Своего младшего брата и его друзей он удостоил царственного кивка, не прекращая, тем не менее, втирать семикурсникам-гриффиндорцам какую-то стратегически важную информацию, от которой лица у тех вытягивались от обиды с каждой секундой все сильнее.

— Вы сами во всем виноваты! — вещал Перси. — Профессор МакГонагалл была полностью права! Не нужно было отвечать на подначки слизеринцев! Но, конечно же, не утерпели, а я ведь говорил, что ни к чему хорошему это ни приведет! И кто в результате оказался прав? Из-за кого в итоге Гриффиндор сдал по всем статьям в сравнении с остальными факультетами? Вы хоть знаете, что со Слизерина, в отличие от нас, не сняли и сотни баллов? Просто они, несмотря ни на что, продолжали думать головой и не стали подставлять собственный факультет в глазах всей школы! Кто бы еще, если бы не гриффиндорцы додумал в стенах Хогвартса использовать «Круг Тишины», а? Я, конечно, понимаю, что в драке (нет, это не драка была, это — свара!) участвовал Джереми Поттер — в башке еще ветер свистит, от свалившейся на голову свободы не очнулся, но вы-то! Вы-то ведь взрослые люди! И я теперь обязан…

— Почему это мы виноваты, если Слизерин первым начал? Вот их бы и отправляли на отработки! — вякнул кто-то.

— Они свое тоже получили, — заявил Перси, буравя взглядом наглеца, посмевшего его прервать. — Но мы должны были быть выше их! Мы не должны были опускаться до уровня этих мелких уличных склок! И что в результате?

— Знаете, что-то мне кажется, что дальше можно и не слушать, — заметил Рональд, бочком пробираясь мимо брата к лестнице в подземелья, — все то же самое будут Маркусу выговаривать…

— Так о чем вы с Поттером так мило беседовали? — спросил Драко, спускаясь в подземелья.

— Значит вы двое не в курсе насчет Дерека и Катрин? Что они помогают Лестранжам-старшим и еще кое-кому из первого Круга вернуть Темного Лорда? — переспросила Блэйз.

— Это мы знаем, — нервно дернув плечами, произнес Рон, жалобно оглядываясь на друзей.

— Знаем, — спокойно подтвердил Поттер.

— Догадывались, — процедил сквозь зубы Малфой-младший, исподлобья оглядывая своих товарищей.

— Так вот, план, если его можно назвать таковым, заключается в том, чтобы перед началом каникул похитить твоего брата, Гарри, из школы.

— И это мы тоже знаем, — пробурчал тот. — И, если представится такой случай, Маркус им поможет. Только с условием, что сочтет этот «план» надежным.

— Маркус им поможет? — удивился Рональд. — Так он же вроде был против… мне еще Дерек пару раз на него жаловался… упс! Ребята, я все объясню! — поспешил добавить он, заметив злющий взгляд совершенно остервеневшего Малфоя-младшего.

— Мальсибьер при тебе проговорился, я уже в курсе, — сказал Гарри.

— А ну всем стоять! — рявкнул Драко. — Объясните мне толком, что здесь происходит, и почему все обо всем знают, а я — нет!

— Не надо истерику устраивать, ты тоже обо всем знал, а если и не знал, то, по крайней мере, догадывался! Это я до последнего момента как суслик по школе бегал и всему удивлялся, а вы с Роном давным-давно обо всем знали!

— Гарри, ты, пожалуйста, не кричи, ладно? — нервно произнес Уизли, теребя край мантии в руках. Ему сразу стало понятно, почему их друг последние несколько недель наотрез отказывался с ними общаться. — И ты, Драко, угомонись. Раз уж так получилось, давайте спокойненько все разложим по полочкам.

— Ребята, вы только не ругайтесь, ладно? — тихонько произнесла Блэйз, переводя затравленный взгляд с Гарольда на Малфоя и обратно на Рона.

— Начнем вот с чего: кто когда узнал о предстоящем… «событии»? Я — от Мальсибьера почти перед самым Рождеством. За пару дней до того как, когда они с Катрин нам на втором этаже попались. А ты, Малфой, когда узнал?

— Узнал я прямо сейчас, — язвительно бросил тот. — А догадываться начал давно уже. Поттер?

— Что «Поттер»? — поморщился тот. — Мне все Маркус рассказал, пока вы увлеченно накладывали заклятия на проход в гостиную Гриффиндора. У нас с ним увлекательнейший разговор состоялся, пока вы спорили с Дереком и Катрин о том, куда лучше поставить чары, маскирующие все ваши предыдущие магические нагромождения.

— И что он тебе такого интересного сказал?

— Например, очень долго уговаривал присоединиться к Темному Лорду, а потом, когда ему надоело со мной препираться, можно так сказать, наглядно показал, почему мне не стоило цепляться за дружбу с вами. По его словам, я в результате, все равно останусь один-одинешенек, а вы на пару смоетесь к себе по домам и уткнетесь в теплые кормушки.

— Прибить мне Флинта, что ли? — вслух подумал Малфой.

— И о-очень приятно после всего этого было выяснить, что вы двое от меня что-то скрываете, особенно, после того как Маркус меня упорно убеждал, что вы в курсе всех дел наших школьных «диверсантов». И, как ни странно, он оказался прав.

— Я же говорю, я ничего не знал! Я только догадывался! — оправдывался Драко.

— Ребята, вы мне, такому тупому импульсивному придурку объясните, чего же вы молчали? Ты, Драко, мог бы свои предположения и вслух высказать — никто бы не придушил. Про Рона вообще разговора нет.

— А что вечно у вас «Рон» виноват? — вскинулся Уизли. — Да, все верно! Я причина всех зол этого мира! И молчал именно потому, что у меня друзья — два осла! Один, не думая о последствиях, готов броситься кого-нибудь спасать, а другой — хронический параноик! Стоит мне только пикнуть о том, что у нас под боком двое предателей, как один очертя голову бросится с ними разбираться. А другой залезет с головой под одеяло, наставит вокруг защитных заклятий и все время будет сидеть в этой своей маленькой крепости, наплевав на окружающих!

— Ну знаешь, Уизли, ты тоже не подарок! — Малфой густо покраснел от злости. — Прежде чем других тут идиотами клеймить, про себя бы вспомнил! Это ты сам меня параноиком называешь, и, стоит мне только заикнуться, издеваться начинаешь!

— А что, я не прав?

— Не прав!

— Вы еще и передеритесь теперь! — ехидно бросил Поттер.

— А ты вообще умолкни! Ради тебя стараемся! — неожиданно огонь двух противоборствующих «армий» перешел на него. — Все делаем, чтобы только наш лучший друг опять во что-нибудь не вляпался!

— А не надо все делать, — спокойно отпарировал тот. — Достаточно только вовремя рассказать.

Рон сразу скис.

— Извини… — пробурчал он.

Малфой, лишившись его поддержки, тоже быстро отступил.

— Серьезно, Поттер… только давайте в следующий раз все друг другу говорить. И чтобы я больше не слышал твоих высказываний по поводу моей паранойи, слышишь, Уизел? Сам как-нибудь разберусь!

— Разберется он, как же! — фыркнул Рональд, к которому постепенно возвращалось хорошее расположение духа. — Ну как, мир? Никто ни на кого больше не злится?

— Ребята, вы просто молодцы! — заулыбалась Блэйз, все это время предпочитавшая стоять в стороне и не попадаться под горячую руку разозленным мальчишкам. Теперь же, когда ситуация нормализовалась, она от радости кинулась обнимать Малфоя. — Очень хорошо, что вы, наконец, помирились, потому что каждая ваша ссора оканчивается какой-нибудь большой неприятностью для окружающих!

— У нас все оканчивается неприятностями, — выдавил Драко, дошедший по цветовой гамме до свеклы. — Блэйз, а, Блэйз? Слезь с меня, пожалуйста!

Насмешливо фыркнув, девочка отстранилась.

— Так что, мы все выяснили? — спросила она, проходя вслед за ними в гостиную Слизерина.

— Все, — подтвердил Малфой, с интересом оглядывая компанию старшекурсников, которые, похоже, решили устроить вальяжно развалившемуся в кресле у камина Флинту самосуд.

У самого прохода стояла Катрин Лестранж, многозначительно поигрывая волшебной палочкой. На лестнице в спальни мальчиков, опираясь на перила, наблюдал за происходящей экзекуцией Дерек Мальсибьер. Около Флинта с подушкой в руках замерла Энни. Самого Маркуса крепко стиснув ему плечи, прижимал к креслу стоявший сзади Монтегю — единственный, кому физические дарования позволяли это сделать. По всей гостиной, на подоконнике, на стульях, в креслах сидели остальные слизеринцы, наблюдая за разыгрываемым у них на глазах спектаклем. Сбоку периодически раздавалось мрачное шмыганье — верный признак присутствия страдающего хроническим гайморитом Руквуда.

— Мы ничего не пропустили? — поинтересовалась Блэйз. — Или наоборот — рано пришли?

— Как раз вовремя, — усмехнулась ей в ответ Катрин. — Пытаемся выбить у Флинта чистосердечное раскаянье.

— До сих пор успехов не добились, — добавил со своей «наблюдательной точки» Дерек.

— Чему удивляться? У него совести нет! — воскликнула Грисер, надвигаясь с подушкой на Флинта. — Придушу гада!

— Испугала… — Маркус закатил глаза.

— Нет, ну не свинство ли? Весь факультет страдает, а ему — хоть бы хны! Сидит себе и ухмыляется. Ты чего счастливый такой?

— Не надо с вами нянчится на поле, — ответил тот, — и загонять на тренировку. И вообще, конец года, экзамены скоро…

— Когда это ты экзаменам радовался? — оторопела Грисер.

— С сегодняшнего дня. Да и почему бы мне не радоваться? Последний год учебы к концу подходит — красота!

Намерения Энни четко отразились как на ее лице, так и на том, как она еще сильнее сжала многострадальную подушку.

* * *

Флинта слегка пошпыняли, поругали и как-то потихоньку разошлись заниматься своими делами, потому что, во-первых, с радостной улыбкой признающего за собой любые грехи Маркуса ругать было неинтересно, а, во-вторых, виноваты, если задуматься, были все. На этом и порешили: будем делать хорошую мину при плохой игре. Если сравнивать с раскисшими гриффиндорцами, сей заветный прием действовал на ура. От взглядов «львов» разве что молоко не скисало, а вот слизеринцы ходили себе довольные и не переживали, еще и рассказывали каждому встречному, как хорошо, когда не надо участвовать в соревновании по квиддичу: и к экзаменам можно спокойно готовиться, и на поле в дождливую и по-осеннему промозглую погоду тренироваться не надо, и нервы себе трепать перед матчем не надо. Одним словом — тишь да гладь. Причем настолько эти речи были убедительными, что вскоре даже когтевранцы прочно уверовали в свое всемирное невезение и даже едва ли не засобирались Пуффендую без боя отдать победу, только чтобы ощутить на себе перепавшую слизеринцам благодать ничегонеделанья (при этом когтевранцы как-то подзабыли, что в обычных условиях они и так в конце года в финальных матчах уже давным-давно не участвовали).

Экзамены у третьекурсников начались по принципу «после меня хоть потоп», в том смысле, что самыми первыми поставили трансфигурацию и зелья, на которых бедных студентов мочалили до полного изнеможения. В результате на обед из подземелий поднималась вялая ученическая толпа, слившаяся в одну непонятную оплывшую субстанцию в хогвартских мантиях и с зажатыми в зубах конспектами. Но на этом, к счастью, первый этап ежегодного истязания своих многострадальных мозгов закончился. После обеда преподаватели торопливо занялись подготовкой Большого Зала к сдаче одного из письменных экзаменов, входящих в СОВ. Остальным же было щедро выделено время готовиться к обещанным на следующий день чарам и УЗМС.

Следующий экзамен (это и был Уход за Магическими Существами) прошел за наблюдениями и периодической подкормкой флоббер-червей. Сам Хагрид понуро бродил между бочками с этими неприхотливыми существами, постоянно оглядываясь на хижину. Экзамен получился самым легким из всех, так что без зазрения совести оставив своих «подопечных» самостоятельно справляться с листами капусты, Рон, Гарри и Драко наконец-то смогли переговорить с Хагридом, который в последние дни совершенно скис.

— Ну, как там живность? Что говорят в суде? — поинтересовался Уизли, снимая перемазанные в земле перчатки.

— Ничего не говорят, — шмыгнул носом лесничий. — Чую я, бесполезно вы с этой апелляцией возились — раз уж они прицепились к Клювику, так ведь и не успокоятся.… Эх, недолго ему осталось.

— Да ну тебя, Хагрид, все обойдется, — попытался приободрить его Гарри. — А как сам Клювокрыл?

— Грустит, — вздохнул Хагрид. — Видать, плохо ему постоянно в четырех-то стенах сидеть — воли ему хочется, а я не могу Клювика выпустить… скоро все решится — или уж одно, или другое… Э-эх!

— А когда это — скоро? — спросил Малфой, которого не переставали мучить угрызения совести, ведь и он был виноват в сложившейся ситуации.

— Скоро, — уклончиво ответил тот и отошел к Блэйз и Трэйси — проверить самочувствие червей в их бочке, говоря тем самым, что разговор окончен.

В тот же день прошел письменный экзамен по астрономии, оставив за собой какие-то неприятное, муторное ощущение того, что высоких баллов за него никто не получит, за исключением, конечно, Гарри и Гермионы, которые, после сдачи астрономических таблиц совершенно спокойно пошли готовиться к нумерологии, назначенной на следующий день после ЗоТИ. Малфою пришлось не в пример хуже: его вообще оставили на переаттестацию, поскольку, в отличие от Рональда, имеющего дело с вычислениями по углубленным зельям, он вообще ничего не понимал в астрономии. Вот и выгнала его Синистра с экзамена с правом на пересдачу (что уже, само по себе, — большое везение) за постоянную болтовню и попытки списать.

Экзамен по Защите от Темных Сил принимал в виду отсутствия Люпина, Сириус Блэк. Топил он всех без разбору, задавая вопросы, отвечать на которые третьекурсники были просто не в состоянии. И никакие знания про гриндиолу, красных колпаков и боггарта тут не помогали. Видимо, на поведение доверенного аврора самого Аластора Грюма хорошо повлияла промывка мозгов, устроенная тем же самым Грюмом. Только лучше это этого, похоже, не стало.

Дальше шли зачеты по Нумерологии и Древним рунам, после которых двумя последними экзаменами шли Прорицания и Маггловедение. Вполне прилично сдав Нумерологию и руны, Поттер едва не завалил изучение магглов, вытянув оценку только на собственных знаниях, о чем и сообщил в обед своим друзьям, которые со стаканом апельсинового сока в руках и неподдающимся дешифровке взглядом в потолок Большого Зала приходили в себя после сдачи Прорицания.

— Вот что значит весь год не ходить на уроки, а одну домашнюю работу брать! Все, бросаю я это — не дело так предмет изучать. Иначе просто невозможно: сижу перед профессором Барбейдж и двух слов связать не могу. Она спрашивает, а я молчу, как идиот. Вообще ничего не помню — в голову одни нумерологические формулы лезут.

— Говорили тебе — не набирай лишних предметов, — лениво протянул Рон и тише добавил: — У нас тут на Предсказаниях тоже интересная штука случилась… кому сказать — не поверят.

— Ну?

— Малфой та-акого Трелони понапророчил, что ее, беднягу, в Больничное Крыло унесли. Впрочем, я ее никогда особенно не жалел, но это надо было видеть! Наш белобрысый друг сидит перед кристаллом, пыжится, явно в нем пытается что-то увидеть, а эта перечница старая ему под руку талдычит: открой свое внутреннее око! Чего он там пооткрывал, я уж не знаю, но Малфой предсказал, дословно воспроизвожу: «На горизонте Гримм, и скоро он заберет свою жертву. Грядет возрождение Темного Лорда». Не хило, а?

— Ты серьезно? — поинтересовался у него Гарольд.

Малфой пребывал в прострации и ни на какие действия со стороны своих товарищей не реагировал.

— Совершенно серьезно. Вот сам не знаю: верить или нет. Просто ты же знаешь, как у него обычно эти предсказания выходят: взгляд стекленеет, сам весь белый становится. А тут еще голос такой стал… жуткий, на этом пуфике дурацком выпрямился, как жердь, и говорить начал про Темного Лорда, что тот возродится еще более могущественным и скоро к нему на службу вновь присягнут верные слуги…. А тут в камине огонь вообще потух и ветер по комнате ледяной прошелся. Обстановочка, знаешь ли, очень впечатляющая была…

— Кто еще был в классе, когда наш провидец это все напророчил? — опасливо косясь на Драко, спросил Поттер.

— Да только мы двое и Трелони — она парами вызывала сдавать экзамен. Ты как думаешь, предсказание… правдивое?

— У Малфоя «не правдивых» не бывает, — отрезал Гарольд. Настроение было хуже некуда. — Только этого для полной радости не хватало… вечно с вашими предсказаниями проблемы одни!

* * *

Финальный матч между Когтевраном и Пуффендуем перенесли на первую постэкзаменационную неделю, когда растекшиеся амебами после множества досдач и пересдач студенты более или менее пришли в себя. Обычного ажиотажа матч не вызвал. Семикурсники мыслями были уже далеко от школы и ждали выпускного бала, пятикурсники едва-едва оправились от ночных кошмаров про повторную сдачу СОВ, а остальным вся эта шумиха из-за какой-то игры на метлах уже порядком поднадоела. Но пошли на матч, тем не менее, все. Почти.

Малфой отправился на переэкзаменовку по астрономии, к которой он готовился все свободное время, буквально не отлипая от учебников. Рон, напротив, собрался на поле чуть ли не сразу же за когтевранцами — оказывать моральную поддержку Чжоу Чанг, с которой он подружился. Гарри Поттеру заняться было откровенно нечем. Игра его не интересовала, да и повод для беспокойства нашелся порядочный: именно на этот день было назначено рассмотрение апелляции по делу Клювокрыла и, собственно, главная причина всех метаний — вынесение приговора. Поэтому, ожидая хоть какой-нибудь записочки от Хагрида, обещавшего ему сообщить результаты, Гарри без дела бродил по замку. Заглянул в разгромленный коридор на пятом этаже, прошелся до подземелий и спустился в Тайную Комнату. Мирно спал в компании нескольких десятков различных змеюк василиск, который наконец-то стараниями сердобольного Поттера, пошел на поправку. Подниматься решил ходом, ведущим в туалет Плаксы Миртл, благо он мог примерно себе представить, что за запирающую печать на этот проход наложил Дамблдор и как ее тихонечко и незаметненько можно попробовать обойти.

На деле вышло иначе. Не получилось не то что тихо-смирно «обойти» наложенную печать, но и сломать ее не вышло. В общем, если не предусмотрительность директора Хогвартса (а чем еще это объяснить?), пришлось бы возвращаться и идти через подземелья. Мгновенно обидевшийся на Дамблдора за такой щелчок по носу, Гарри выбрался-таки наружу с «разрешения» запирающих чар, наложенных на умывальники, служившие входом в Тайную Комнату. Тут его ожидало новое препятствие в лице Плаксы Миртл — настырный призрак, заполучивший в свои руки долгожданного собеседника, наотрез отказывалась отстать от Гарольда и отправляться куда-нибудь по своим призрачным делам. Миртл упорно продолжала преследовать слизеринца и вне своей обители, эскортировав его подобным образом едва ли не до Зала Лестниц.

На счастье «мученика» он едва ли не нос к носу столкнулся с Гермионой Грэйнджер, умевшей как никто другой направлять бурный нрав Плаксы Миртл в мирное русло, сиречь — заставить ее вернуться обратно и не докучать своим нытьем.

— Ты разве не на матче должна быть? — поинтересовался Гарри, провожая взглядом втягивающуюся в стену Миртл, в очередной раз разрыдавшуюся от какой-то из беспардонных реплик Гермионы, заготовленных как раз на такой случай.

— Я только что с поля, — ответила девочка. — Ты Джереми нигде не видел?

— Ну, учитывая, что мне его совершенно незачем искать, не имею ни малейшего понятия о том, где он может находиться.

— Он должен был быть на матче, — гриффиндорка устало потерла лоб. — Ищу его, ищу, а он как сквозь землю провалился, — тут она спохватилась. — Слушай, Гарри, мы с того раза так и не поговорили нормально….

— Все в порядке. Спасибо, что не сдала нас — ребятам и так здорово влетело.

— Серьезно, мне очень жаль, что я тебе сразу не сказала про Маховик, но профессор МакГонагалл мне о нем даже упоминать запретила. Я же понимаю, что ты очень не любишь, когда от тебя друзья что-то скрывают.

— Говорю же — все нормально. Я уже… перебесился.

Гермиона усмехнулась и, смутившись от пристального взгляда Поттера, отвела глаза.

— Понятно… а ты как? Как сдал экзамены? — неловко поинтересовалась она, не зная, о чем еще можно спросить.

— Да нормально вроде… Ты мне лучше вот что скажи: у тебя с Маховиком Времени никаких проблем не было?

— То есть как — проблем?

Гарри нахмурился, не зная, как лучше сформулировать вот уже несколько дней не дающую ему покоя мысль.

— Ну, он у тебя никуда не пропадал? Никто его не пытался… похитить?

— Нет! — поспешно ответила она. — Ничего такого — я же его всегда при себе ношу. С ним все в порядке.

Словно желая удостовериться в своих же словах, девочка достала из-под серого школьного свитера с высоким горлом тонкую и непрочную с виду золотую цепочку, на которой находились маленькие песочные часики.

— Видишь? С ним точно все в порядке. Если бы кто-то попытался наложить на Маховик какие-нибудь чары, вот эти ободки в таком случае непрерывно бы вращались, и я смогла бы определить, что что-то не так. А почему ты вообще об этом спросил?

— Да выходит кое-что очень невеселое, — поморщился тот. — Может, пойдем отсюда?

— Погоди, у тебя есть с собой та карта, которая в тот раз показала мое приближение? — торопливо спросила Гермиона.

Поттер, порывшись в своих бездонных и истинно мальчишеских (то есть — набитых всякой ерундой, начиная от перьев и клочков пергамента, заканчивая жевательной резинкой друбблс) карманах, извлек свернутую в несколько раз Карту Мародеров.

— Ты не мог бы на ней посмотреть, где сейчас Джереми? — попросила она. — Это очень важно!

— Тоже печешься о безопасности моего братца? — съехидничал слизеринец, активировав Карту. — Ну-с, посмотрим…. Так, в замке его точно нет, в Хогсмиде тоже… а это что такое?

— Что? — девочка быстро заглянула в пергамент.

— Джереми Поттер, Сириус Блэк, Ремус Люпин, Беллатрис и Рудольфус Лестранж вместе с… Фенриром Грэйбеком сейчас находятся в Визжащей хижине, — упавшим голосом прочитал Поттер, чье лицо медленно приобретало нежно-салатовый оттенок.

— О Господи! — гриффиндорка прижала руки ко рту. — Что же делать? Что же дела… Быстрее, Гарри, мы должны сообщить преподавателям! Мерлин, да он же там с Лестранжами!

— А еще с Блэком и моим крестным! Успокойся! — пожалуй, успокаивал он больше себя, чем ее. — К преподавателям мы все равно не успеем — отсюда до поля… слишком долго. Вот черт! Так, спокойно… спокойно… Думай, Поттер, думай!

Прикусив губу, Гарольд нервно оглядел стены Зала Лестниц, будто бы на них мог быть написан оптимальный выход из ситуации, в которой они оказались.

— Ладно, ты беги на поле и ищи Дамблдора или кого-нибудь… да кого угодно! Скажи, что Лестранжи в Визжащей хижине, и чтобы быстрее вызывали авроров.

— А ты?

— А я постараюсь сделать так, чтобы этим аврорам еще было кого ловить! Ну же, не стой на месте!

Подчиняясь его командному окрику, Гермиона кинулась в сторону Холла, но на пол пути замерла и, будто мысленно борясь с собой, несколько секунд просто простояла посреди лестницы. А потом она бросилась следом за Гарри, чья спина мелькнула на лестничной площадке второго этажа.

— Я же сказал тебе — бегом на квиддичное поле! — рявкнул тот, когда тяжело дышащая от бега Гермиона оказалась рядом.

— Я тебя одного не пущу! — категорично заявила она, для убедительности мотнув головой. — Это же Лестранжи!

— Мерлин, Гермиона! Со мной ничего не случится! Там же Ремус и Блэк!

— А еще твой бестолковый брат, из-за которого они туда заявились и, несомненно, уже лишились палочек! — выпалила гриффиндорка на одном дыхании. — Гарри, Лестранжи — беглые преступники! Они служили Темному Лорду! Это не шутки!

— Вместо того чтобы мне тут лекции читать, вспомнила бы лучше, что я с этим Темным Лордом ежегодно вижусь, — отрезал Гарольд, оглядываясь в поисках той стены-прохода, которая вела к Гремучей Иве.

— Но с тобой всегда были Рон и Драко, — возразила Гермиона. — И кто-то из них всегда был рядом! Я тоже хочу тебе помочь, ты ведь столько раз меня спасал!

— Гермиона, потом! — слизеринец, судорожно соображавший, как ему открыть проход, в поисках ответа заглянул в Карту Мародеров. — Dissentium!

Факелы, как и в тот раз, когда из этого прохода выбирались Катрин и Дерек, синхронно повернулись вниз и погасли. Стена, разделившись по кладке на две части, разошлась в стороны, открывая ведущую вниз, в темноту, каменную лестницу.

— Что это? — оторопело спросила девочка.

— Это короткая дорога до Гремучей Ивы, — ответил слизеринец, уверенно шагая вперед.

— Постой! Я пойду вместе с тобой, — она шагнула следом.

— Еще чего!

— Гарри, я пойду с тобой, — тихо и четко произнесла Гермиона. Почему-то все желание спорить с ней сразу отпало само собой. — Мало ли что с тобой случиться… я ведь тоже могу помочь. Я ничуть не хуже твоих Рона и Драко!

— Конечно, — тихо хмыкнул Гарри, который от этого неожиданного решения гриффиндорки почувствовал себя увереннее. Только вот спокойствия почему-то не прибавилось. — Зажги свет — мне надо палочку наготове держать.

Она поспешно зажгла на конце волшебной палочки магический огонек, в бледно-голубом свете которого стали видны уходящие вглубь замка ступени.

Спускались молча. Впереди шел Поттер с палочкой наготове, а прямо за ним, выглядывая у него из-за плеча и высоко держа свою палочку, осторожно спускалась Гермиона, успевшая пару раз поскользнуться на покрытых замлей и какой-то склизкой гадостью ступенях. Никакого завала не обнаружилось. Либо Катрин и Дерек соврали, что более вероятно, либо же они его действительно расчистили.

— Что мы буем делать, когда окажемся в Визжащей хижине? — тихо спросила она.

— Понятия не имею, — пожал плечами Гарольд.

— То есть? Ты хочешь сказать, что…

— Гермиона, единственный раз, когда я планировал свои действия вперед, был разговор с Квиррелом, перед тем, как мы отправились за Философским камнем. Все, что было дальше — импровизация чистой воды. И в прошлом году, кстати, тоже: мы с Малфоем понятия не имели, что будем делать, когда окажемся в Тайной Комнате. Хотя нет, вру, я знал, что буду делать — прибью того гада, который вас с Джинни похитил. Как видишь, удалось.

— Будем надеяться, что твоя удача нас и в этот раз не подведет, — дрожащим голосом произнесла девочка.

— На одной удаче далеко не уедешь! — наставительно заметил Гарри. — У меня еще и знания имеются, смею заметить, не малые…

— Ну тогда мы просто обречены на успех! — с нервным смешком произнесла она. — Потому что я тоже немало над книгами сидела.

— Будем надеяться, — без особой уверенности сказал Поттер, тоскливо оглядывая зашевелившиеся при их приближении гигантские древесные корни, проросшие сквозь каменный потолок прохода. — Мы уже близко. Видишь? Это корни Гремучей Ивы.

— Мне Джереми про нее говорил, — видимо, Гермиона решила перевести разговор на какую-нибудь отвлеченную тему. — Вы в Визжащей хижине тренировались в вызове Патронуса, верно? — это у нее не совсем вышло.

— Угу. Сначала тренировались там.

— А Джереми говорил, что вы, вроде, потом занятий прекратили. Почему?

— Потому что после нападения Лестранжей на Полную Даму, Сириусу Блэку от Грюма крепко влетело за общее разгильдяйство. Их с Ремусом на патрулирование территорий отправили, так что от дополнительных уроков пришлось отказаться.

Еще через пару минут они оказались у каменной стены, разошедшейся в стороны, так же как и первая. Снаружи, точнее — со стороны прохода под Гремучей Ивой, она была покрыта толстым слоем земли. Так что когда она встала за спинами Гарри и Гермионы на место, ее очертания на удивления хорошо слились с общей толщей, составлявшей стену узкого лаза к Визжащей хижине.

— А вот теперь погаси свет и ни слова! — Гарри, спрятав Карту Мародеров в карман, бросил на свою спутницу короткий взгляд. — Точно хочешь идти?

— Конечно! — воскликнула гриффиндорка, и тут же, спохватившись, просто молча кивнула.

— Вот и ладушки, — без энтузиазма в голосе сказал он, — идем.

Вскоре они уже осторожно выглядывали из дыры в полу первого этажа, настороженно водя волшебными палочками по сторонам. За исключением того, что куда-то делась вся мебель, ничего особенно Гарольд не обнаружил. Все те же пыльные стены и пол, тяжелый спертый воздух и неясные шорохи. Он молча указал концом палочки на второй этаж, и они с Гермионой, осторожно ступая по поскрипывающим доскам, подобрались к лестнице. На площадке второго этажа никого не было, что настораживало еще сильнее. Поттер, едва удержавшись от ругани, начал осторожно подниматься вверх. За ним шла Гермиона.

Через пару секунд глазам Гарольда предстала удивительная и пугающая картина. На втором этаже, развалившись на пыльном диванчике, перетащенном из гостиной внизу, сидела высокая темноволосая женщина в темно-сером платье и наброшенной на плечи мантии. В руках она держала волшебную палочку, направленную как раз на него самого. На узницу магической тюрьмы, проведшую в ней более одиннадцати лет, Беллатрис Лестранж ничуть не походила. Впрочем, у нее был практически целый год после побега, чтобы привести себя в порядок и хотя бы внешне походить на благопристойную даму из дворянского рода.

Чуть в стороне от нее стоял высокий рыжеволосый мужчина, чья волшебная палочка упиралась в бок Сириусу Блэку, с беспомощной злостью в глазах наблюдавшему за происходящим. Рудольфус Лестранж, как и всегда, оставался верен своей жене и своему пока еще (судя по их торжественным лицам — только пока) не воскресшему Лорду. У безобразно-пыльной кровати с балдахином, под которой всего каких-то пол года (и даже чуть больше) назад прятался боггарт, полусидела огромная черная с проседью волосатая туша ростом под шесть-семь футов. Ехидно оскаленная волчья морда позволила предположить, что это был печально известный оборотень Фенрир Грэйбек. Его огромная когтистая лапа недвусмысленно лежала на плече Люпина, ясно показывая отсутствие для него свободы маневров.

Сзади тихо всхлипнула Гермиона и сразу же примолкла. Поттер нервно сглотнул, чувствуя, что он буквально только что совершил очень крупную ошибку.

— Опусти палочку, малыш, — ласково произнесла Беллатрис. Гарри даже не шевельнулся. — Имей в виду, у твоей милой подружки из-за этого глупого упрямства могут быть очень большие неприятности.

Почему-то в ее слова верилось очень легко, учитывая, что Гермиона продолжала молчать. Он медленно разжал ладонь.

— Accio, палочка Поттера! — его волшебная палочка мгновенно оказалась в ладони Беллы Лестранж, однако пробыла она там недолго — женщина выронила ее пару мгновений спустя, потирая руку, на которой остался обожженный след. — Так-так, работа Киркана. Узнаю этот норов. Тебе очень повезло с волшебной палочкой, малыш, потому что очень немногим удается получить что-либо его изготовления. Итак, а теперь давай-ка, как все порядочные люди, наконец-то познакомимся. Здравствуй, юный Гарри Поттер, — она насмешливо склонила голову, продолжая потирать обожженную руку. Палочка укатилась куда-то под диван.

— Здравствуйте, мистер и миссис Лестранж, — деревянным голосом произнес Гарольд. Никаких полезных мыслей о том, как повернуть ситуацию в свою пользу не было. Он влип по самые уши.

Глава 13. Чья правда сильнее

…И вот опять он попался в ту же самую ловушку. Снова все пошло не так, как должно было, учитывая даже, что обычно все подобные проблемы решались «с наскока» и никаких проектов заранее никто не составлял. Разве что года два назад.… Тогда у Гарри Поттера был достаточно четкий и хорошо продуманный план, как завладеть Камнем и при этом, по возможности, отвести от себя все подозрения. Что уж говорить о том, что он во всех подробностях продумал, как поступить с Квиррелом. И та маленькая неприятность с Магической клятвой по большому счету ничего не изменила. Да и уверенность в собственных силах была не в пример прочнее. За Рона с Драко он не беспокоился совершенно, а уж за Гермиону — тем более, так как и подумать не мог, что она полезет к Пушку вслед за ними. И чего о ней было волноваться-то? Просто знакомая девчушка с факультета Гриффиндор, по уши влюбленная в его брата. Сам же Гарри был на сто (и даже на сто с хвостиком) процентов уверен в успехе и позволял себе не то что откровенно рискованные шаги, а и вовсе полнейшее безрассудство.

Тогда еще дружба с Роном и Драко не казалась чем-то таким запредельным, ради чего и не грех было пожертвовать всем имеющимся. А заодно и непривычное обилие готовых всегда подставить свое товарищеское плечо, поддержать в трудную минуту и печься о мальчишке-несмышленыше друзей-старшекурсников просто-напросто обескураживало. Что бы не происходило вокруг, Гарольд был четко уверен в своем превосходстве и умении сладить с ситуацией. Пускай и ценой больших потерь (хотя какие там могли быть «особо крупные» потери — для него-то, одиннадцатилетнего мальчугана?). Ему не требовалось ничьей помощи и дружеской поддержки: чуть-чуть произнесенных весело-ироничным тоном колкостей, поднимающих настроение, возможность перекинуться парой-тройкой фраз с человеком, который интересуется тем же, чем и он сам — этого вполне хватало. Но вот постепенно это состояние «в случае чего я — сам по себе, а вы все выкручивайтесь, как хотите» стало проходить. И незаметно так, даже не хлопнув на прощание по плечу, вся самостоятельность, самоуверенность и самодостаточность куда-то улетучились.

Первые тревожные звоночки, мелкие и колючие предупреждения о том, что пора бы свою общественную жизнь сворачивать и вернуться к гордому одиночеству, так хорошо знакомому и привычному с детства, были в прошлом году, когда сначала заерепенился обиженный Малфой, а потом и Рон попал под действие чар василиска. В довершение всего Джинни по указке Риддла привела Гермиону в Тайную Комнату… Да, тогда еще можно было гордо встать в позу, махнуть рукой и, презрительно скривившись, положиться на свою истинную натуру: «Разбирайтесь во всем сами, а я тут совершенно не при чем». Но все равно не вышло, и главный постулат всего Слизерина «в первую очередь заботься только о себе» был благополучно забыт и отослан куда подальше. А Поттер, не имея никакого предварительного плана, полез в Тайную Комнату, прихватив с собой еще и Малфоя — за компанию, чтобы не было скучно. И, что самое главное, наперерез самому себе, успевшему внутри не то, что обрести внутренний голос, а аж целых два: один медленно и нудно давил тем, что надо рвать когти и плевать на весь мир, а второй криком исходился, что Гермиону все равно надо спасать, а дальше то же самое — «после нас хоть потоп». Ну и получил, соответственно, хороший щелчок по носу, и еще один с небольшим перерывом от Дамблдора. А как еще прикажете воспринимать то, что этот престарелый маг наконец-то собрался с мыслями и вывалил на Гарри буквально ушат таких отборных… новостей, что отчетливо захотелось посоветовать ему обратиться в Святого Мунго?

И что же можно было сделать теперь? После того, как он весь год упорно делал вид, что воспринимает Гермиону Грэйнджер исключительно как однокурсницу и соседку по парте, а в перерывах тешил свое самолюбие тем, что скандалил с Флинтом и обижался на весь мир и на своих друзей, от которых неожиданно больно и неприятно стало принимать такие маленькие недомолвки. Что самое удивительное, обижаться было на что. А на данный момент? Чем могут помочь морально-психологические страдания и чувство вины? Надо и что-то полезное сделать. Помимо того, конечно, что Гарри Поттеру, лицом к лицу стоявшему с Беллатрис Лестранж, ничего не остается, как пытаться держать себя в руках и хотя бы относительно взвешивать свои действия, лихорадочно представляя, к чему они могут привести, дабы не подставить их с Гермионой под удар.

— Воспитанный, терпеливый и умненький мальчик, — с издевательским сюсюканьем протянула Беллатрис. — Ты, наверное, очень хочешь узнать, где же находится твой гадкий братец, из-за которого пришлось подвергнуть опасности свою подружку, верно? Питтегрю, девчонку ко мне, живо! — она указала место на диване рядом с собой.

Из-за спины Поттера, задев его плечо, юркнул вперед щуплый коротышка с жидкими бесцветными волосами едва ли не ниже ростом их с Гермионой. Следом за собой он буквально тащил за руку мертвенно-бледную от страха гриффиндорку.

— Вот она, госпожа Беллатрис, — подобострастно произнес Питер Питтегрю, четвертый из славной компании Мародеров, вопреки мнению общественности вовсе не погибший геройской смертью двенадцать лет назад.

— Палочку девчонки, — он мгновенно вложил в протянутую руку Лестранж волшебную палочку Гермионы. — Так-так… чего же мне ожидать от тебя? — женщина совершенно спокойно прокрутила в руках палочку и, добившись от нее дождя разноцветных искр, с презрительным хмыком вернула ее Питтегрю. — Олливандер. Увы, ничего особенного. Старик слишком привык работать на потоковое производство палочек. От него трудно добиться чего-то оригинального…. Ах да, какая я невежливая хозяйка! До сих пор не предложила нашему почетному гостю и его даме присесть! Не хочешь ли сесть вон на тот стул? Правда, я не ручаюсь за его крепость…

— Спасибо, я лучше постою, — процедил Гарольд.

У Гермионы такой свободы выбора не было. Беллатрис без лишних разговоров дернула ее за руку к себе, и девочке пришлось сесть рядом с ней. Палочка Беллы мгновенно уперлась ей в спину, вынуждая сидеть неестественно прямо.

— Вот оно, истинное воспитание! — насмешливо поглядывая на него, продолжала разглагольствовать Лестранж. — А чего же требовать от этой глупой грязнокровки с заурядной палочкой? Из них очень редко выходит толк… Так я что-то отвлеклась. Тебе, наверное, очень хочется узнать, Гарри, какой же хитростью тебя заманили сюда? О! Все очень и очень просто! Accio, Карта Мародеров.

Из его кармана мгновенно вылетел помятый пергамент, сложенный пополам. Белла, брезгливо взяв Карту за помятый край, бросила ее куда-то в угол.

— Благодаря этому замечательнейшему изобретению твоего отца и его благородных друзей. Представь себе, нам было достаточно лишь переколдовать его, благо Питер Питтегрю, столь любезно согласившийся помочь, знал, как обойти наложенные на Карту чары. Чему же удивляться? Он участвовал в ее создании, и, в отличие от вас, маленьких и глупеньких деток, решивших, что они постигли все глубины магии, действительно кое-что смыслит в колдовстве….

Польщенный Питтегрю заулыбался во все свои мелкие и острые тридцать два зуба.

— …Иначе как бы он мог все эти годы, подобно жалкому предателю, прятаться от своих друзей по оружию и своего Господина? — ледяным тоном продолжила Беллатрис, бросая на гордого собой Хвоста уничтожающий взгляд. — Ты спасен лишь потому, что вовремя оказал нам помощь, Питтегрю! Ни больше и не меньше! Впрочем, как я вижу, не меня одну поражает твоя невероятная живучесть. Хотите узнать, в чем секрет? — мило улыбнулась она, изображая радушную хозяйку светского раута. — Хитренькая крыса-Питтегрю двенадцать лет назад, набравшись наглости, предложил себя в качестве Хранителя Тайны Поттеров-старших.

Питтегрю сжался и забормотал что-то о том, что госпожа Беллатрис не должна ничего рассказывать «этому мальчишке». Его жалкий лепет был прерван одним взмахом руки Беллы, продолжавшей говорить:

— И действительно, кто бы мог подумать, что эта… ничтожная, трусливая пародия на волшебника окажется слугой Темного Лорда? Никто, даже его лучшие друзья, дорогие и замечательные друзья, исподтишка строившие ему гадости и обзывавшие его за глаза, ни о чем не догадались.… И вот, наш трусливый предатель наконец-то выдал местоположение Поттеров, добровольно нарушив клятву Хранителя, и даже самолично отвел своего Господина к маленьким розовощеким младенцам, один из которых в последствии должен был стать Мессией Света. Но Питер не был бы Питером, если бы поняв, что все пошло наперекосяк, не попытался бы инсценировать свою геройскую смерть. Надо сказать, получилось очень даже правдоподобно, если бы не неуемное любопытство и желание сделать еще лучше, чем есть. Ты никогда не слышал о таком высказывании, Питтегрю: «Лучшее — враг хорошего»? Нет? Жаль, иначе бы мы тебя так легко не обнаружили.

— Ты, чертов предатель! — Блэк сплюнул на пол, за что мгновенно получил болезненный тычок в ребра от Рудольфуса. — Да как ты посмел вообще в живых остаться! Гад! Мы тебя другом считали!

— Ах да, мой дрогой кузен все никак не успокоится, хотя пора бы уже зарубить на своем блохастом носу,… что здесь ты будешь говорить только тогда, когда я прикажу! — ее голос сорвался на фальцет. — Пара капель оборотного зелья делают просто невероятные вещи, не так ли? Ты очень любезно согласился придти сюда и даже прихватить с собой этого оборотня… этот позор для всего звериного клана. Кстати, Грэйбек, не теряй бдительности, ибо теперь у ручного вервольфа Дамблдора появился отличный стимул разнести тут все на куски, — теперь же она откровенно издевалась, — ведь здесь его драгоценный крестник, обделенный с самого детства любовью и вниманием!

Все-таки Рон был прав, говоря об его, Гарри, излишней импульсивности. Желание очертя голову броситься с кулаками на Беллу и все равно, что случится потом, сдерживала напряженная до предела под прицелом волшебной палочки леди Лестранж Гермиона. Зря она сегодня решила проявить свой истинно гриффиндорский героизм, ох, зря!

— Да-да, я вижу, как ты надулся, милый мальчик, — Беллатрис вновь перешла на сюсюканье. — Прости, тетя Белла не удержалась от маленькой короткой издевочки. А знаешь ли ты, кто заколдовал Карту? Нет и нет, Питер тут не причем. Конечно, на его же удачу, он обладает очень цепкой памятью, но вот приличным магическим даром Провидение его наделить не пожелало. Другое дело — мой будущий зять, умный и исполнительный юноша по имени Дерек Мальсибьер. Увы, и у него случались проколы, но мое доверие он полностью оправдал. Еще ему очень сильно помогла юная мисс Забини. Не спеши обвинять ее в предательстве — несмотря на свой острый ум, девочка и не предполагала, что, задержав тебя и твоих друзей у входа в гостиную, она окажет нам такую большую любезность. Какая жалость! Похоже, тебя буквально таки загнали в угол! И где же теперь знаменитая изобретательность Поттеров?

— Ждет своего часа, — сухо бросил Гарри. Примерная расстановка сил ему была ясна, только вот он никак не мог придумать, что со всем этим делать. Нужен был еще один фактор — какая-нибудь неожиданность, способная хотя бы на секунду отвлечь внимание Лестранжей и того оборотня. Люпин, видимо решив, что его крестник что-то задумал, ободряюще кивнул. — Так значит, ради этого вы сбежали из Азкабана? Сцапать моего брата, сбежать с ним куда-нибудь, а потом воскресить Волан-де-Морта?

— Мне нравится твоя уверенность, а вот излишняя наглость портит все благоприятное впечатление. Не смей произносить имя Темного Лорда, глупый ребенок! Впрочем… еще один мой помощник, Маркус Флинт, предупреждал, что ты порой бываешь излишне самоуверенным. Он так же рассказал и о вашем разговоре. О, ты краснеешь? Неужели ты о нем умолчал и не поведал своим преданным друзьям? Может быть потому, что втайне ото всех принял предложение Флинта присоединиться к нам? А, может быть, ты опять решил обвести всех вокруг пальца и, прикинувшись белой овечкой, потом воткнуть нож в спину? Типично слизеринский ход. Я была бы очень удивлена такому решению отпрыска Джеймса Поттера, мистера Прямолинейность и Идиотизм, если бы не твоя замечательная мать.

Сириус Блэк, с бешенством в глазах дернувшийся при словах о своем лучшем друге, мгновенно остыл и лишь презрительно усмехнулся, услышав про Лили:

— Что, и ее привлекла к делу? Не сомневаюсь, эта змея подколодная с удовольствием приняла участие в воскрешении своего хозяина…

— Crucio! — с гадкой улыбкой произнесла миссис Лестранж, направив палочку на Блэка. Дернувшейся в сторону Гермионе она крепко вцепилась свободной рукой в горло. — Ай-яй-яй, дорогой кузен! Тебя ничто не способно научить хорошим манерам кроме, пожалуй, маленькой порции боли… Рудольфус, держи его крепче — еще не хватало, чтобы мой предприимчивый родственник освободился, — брезгливо бросила она, глядя на обвисшего в руках Лестранжа Сириуса Блэка. — Он и не такие штучки выкинуть способен. А тебе пора бы запомнить, Бродяга, что невежливо прерывать разговор двух интеллигентных людей, идущий, к тому же, о тех, до кого тебе еще расти и расти. Да и, увы, слова твои далеки от правды…. Кстати, Гарри, я не зря упомянула про твою мамочку — это действительно уникальная дама. Если бы она только не сошла бы с верного пути, на который ее наставил наш Господин, уже сейчас Лилиан могла бы стать великолепной волшебницей, а не жалким подобием замужней женщины, которая даже не в состоянии разобраться со своим благоверным. Вот скажи мне, ты доволен своей семьей, а, Гарри?

Под стекленеющим от злобы взглядом Сириуса Блэка, уверенного, что вместо того, чтобы беседовать с Лестранж, Гарольд давно уже мог быть предпринять что-нибудь посущественнее, а сейчас просто издевается над всеми ними, мальчик медленно качнул головой. Да плевал он на то, что сидит перед беглой преступницей и слугой Темного Лорда! Желание узнать, почему же его мать вышла замуж за Джеймса Поттера, пересиливало все остальное.

— За все это скажи спасибо Альбусу Дамблдору! — с триумфом воскликнула Белла. — Именно он с высоты своего Светлого величия обратил взор на бедную девчушку и решил благородным взмахом руки мгновенно изменить ее судьбу, выдав ее за этого Поттера.… Слышишь, дорогой кузен? Вот каков ваш пресветлый Дамблдор! Он очень ловко все просчитал, соединив в браке две ветви древних магических семейств. Это наивернейший способ получить в следующем поколении сильных и могущественных магов, которых он, естественно, будет опекать и наставлять своими мудрыми замечаниями, сделав в результате своим оружием. Но что я вижу? Похоже, в свои планы он никого не посветил? Какая оплошность!

— Врешь, дрянь! — прошипел Блэк. Ремус Люпин, в отличие от него, до сих пор не проявлявший вообще никаких эмоций, будто и не было этих прямо-таки сенсационных заявлений, и он не находился в заложниках у слуг Темного Лорда, нервно дернулся. Мощная лапа Грэйбека сжалась на его плече сильнее.

— Как и всегда, гриффиндорцу, которому в подкорку вбили верность Премудрому и Пресветлому проще отрицать правду, чем поверить в нее, — скучающим тоном произнесла Беллатрис. — А что ты скажешь, умненькая грязнокровка, так предусмотрительно не смеющая без спросу открывать свой маленький ротик?

— Слугам Темного Лорда верить нельзя, — дрожащим голосом сказал девочка.

— И эта туда же… Неужели вам так быстро и легко прививают эту всепоглощающую любовь к Дамблдору? Ведь ты еще только третий курс окончила, крошка! — при слове «крошка» женщина сильнее сдавила горло гриффиндорки. — Впрочем, это вопрос предпочтений. Некоторым проще проживать свою жизнь согласно заученным схемам и сверяться лишь с мнением общества…. Я заметила, как ты поморщился, Гарри. Неправда ли, Слизерин дает более широкие взгляды на происходящее? Вот, например, ты знал, что мистер Флинт и мои дороги деточки Катрин и Дерек вовсе не такие уж белые и пушистые. Но, почему-то, не побежал их сдавать преподавателям.

— Гадкий, мерзкий выродок… — выплюнул Блэк.

— Руди, будь так добр — я не желаю тратить силы на него, — Беллатрис повелительно махнула своему мужу, обеспечивая тем самым Сириусу новый раунд пыток в исполнении Рудольфуса.

— Так вот, Гарри, ты ведь никому ничего докладывать не стал, с чего бы? Еще интереснее для меня было узнать, что на первом году своей учебы ты даже помогал нашему Господину добраться до Камня. Правда потом поступил как скверный и невоспитанный мальчишка, предав его, хотя Маркус меня уверял, что все это для отвода глаз и ради того, дабы увести Философский Камень из-под носа Дамблдора. Флинт, знаешь ли, так долго меня убеждал в твоей полнейшей лояльности нам, выставляя все ваши глупые выходки под таким невероятно полезным для нас углом, что я даже невольно начала ему верить. Только его не на шутку обеспокоила твоя несговорчивость — серьезней надо быть, когда решается твоя судьба, малыш! Впрочем, Маркус взял на себя смелость решить за тебя, за что ты должен быть ему очень и очень благодарен Гарри.

— Я и благодарен, — буркнул Гарольд, титаническими усилиями воли сдерживая себя. — Невероятно и невообразимо ему признателен.

Беллатрис поцокала языком.

— А вот сарказм здесь неуместен. Впрочем, ты, наверное, уже устал слушать мою болтовню. Признаюсь, после десятка лет в одиночной камере и общения с дементорами даже года мало, чтобы прийти в себя и перестать выдавать на каждое слово длиннейшие монологи. Так вот, зачем я, собственно, затеяла весь этот разговор: тебя, скорее всего, очень беспокоит один существенный вопрос по поводу количества присутствующих здесь, верно? Скажем, тебя очень должно интересовать, чем же занята моя дочурка и ее будущий супруг. Ответ простой. Пока мы здесь сидим, они вдвоем уже должны были увести твоего брата из школы и добраться вместе с ним до хижины этого остолопа-лесничего, где их уже, наверное, встретил Уолден МакНейр. Естественно, твой друг-полувеликан уже давным-давно почивает мирным, если не сказать даже — вечным сном….

— Для МакНейра нашелся официальный повод прибыть в замок? — спросил Гарри, потихоньку начиная себе представлять, что буквально у всех под носом провернули Пожиратели. Главное — не думать о Хагриде и о том, что о нем сказала эта проклятущая стерва… главное не думать об этом… не думать…

— Именно, мой дорогой. Ты не представляешь, как мы все были благодарны Драко за его неуклюжесть в обращении с гиппогрифом!

Сивый вдруг встрепенулся и повел носом. Его взгляд был направлен на лестницу.

— Так-так, кто же это там нас собрался навестить? Возможно, мой дорогой племянник?

— Именно он, тетя. Твой дорогой племянник, которому уже около года совесть покоя не дает, — раздался голос с лестницы. Облокотившись на перила, на верхней площадке стоял Малфой-младший, скучающим взглядом обводящий «театр военных действий» своей родственницы. На удивленно уставившегося на него Поттера, с радостью переведшего мысли в иное русло, Драко не обратил ни малейшего внимания.

— Что поделать, родной, что поделать. Да ты присаживайся, мы уже почти закончили с твоим другом обсуждать его планы на будущее, — Беллатрис сделала приглашающий жест в сторону пустующих стульев. — Нам очень повезло, что казнь гиппогрифа… ох, прощу прощения, — она сладко улыбнулась, — повторное рассмотрение дела назначено именно на сегодня. И очень удачно получилось, что уважаемый министр Фадж предпочел сразу же удалиться после вынесения приговора этой твари и… ее хозяину.

Гермиона всхлипнула.

— Какие же вы все чудовища! Как вы могли! Они же ни в чем не виноваты!..

— Умолкни, милочка, — оборвала ее Лестранж. — Этому жалкому гиппогрифу и никчемному великану-полукровке, прихвостню Дамблдора, оказана великая честь — погибнуть во имя исполнения наших планов по воскрешению Темного Лорда! А еще, если тебе интересно, дорогуша, нам очень помог Сивый, верный слуга Господина, согласившийся придти к нам на помощь по первому же зову. Эти наивные авроры были уверены, что он погиб во время облавы пять лет назад, но на самом деле они поймали Остроухого — бесполезную шавку, пытавшуюся убедить Совет Старейшин в том, что люди оборотням не враги. Авроры своими действиями сами себе вырыли яму — в предстоящей войне все стаи будут на нашей стороне! И вот представь какова же была наша радость, когда буквально год назад, узнав о моем, скажем так, освобождении, Фенрир сам нашел нас, изъявив сильнейшее желание помочь…. Совсем как в старые-добрые времена…. Итак, у вас обоих есть последний шанс доказать свою преданность нашему Господину, — она перевела взгляд с Гарольда на Малфоя. — Если вы с нами…

— Мы, пожалуй, тетя, сами по себе, — сухо прервал ее Драко, по его мнению, вполне удачно подгадавший момент, делая короткий взмах волшебной палочкой. — Stupefy! Accio, волшебные палочки Поттера и Грэйнджер!

Беллатрис, вынужденная дернуться в сторону от луча оглушающих чар, отпустила Гермиону. Та, не теряя времени даром, схватила брошенную ей Малфоем палочку, ухватила Гарольда за рукав и дернула его за собой в сторону лестницы.

Этой секунды хватило Люпину и Блэку, чтобы вырваться и схватить палочки. Теперь же их главной задачей было разобраться с Пожирателями и дать возможность детям сбежать. Сириус мгновенно сцепился со своей кузиной, не давая ей ни секунды, чтобы отвлечься на решивших сбежать Гарри и его подругу. Питер Питтегрю, замерев посреди комнаты, совершено растерялся и не знал, что ему делать.

— Поттер, Грэйнджер, брысь отсюда! Живо! — крикнул упирающемуся Гарри Малфой-младший, бросая ему его палочку. — Я тут сам управлюсь!

— Дурак, — Рудольфус, коротко размахнувшись, влепил Малфою пощечину. — Сломал весь план! Грэйбек!

В громком рыке оборотня послышалось торжество. Одним ударом отшвырнув в сторону Люпина, попытавшегося преградить ему путь, и со звериной легкостью увернувшись от лучей проклятий, он перемахнул через Питтегрю и рванул следом за Гарри и Гермионой. Поттер, всегда доверявший своим инстинктам, резко сбил девочку с лестницы и вместе с ней буквально кубарем скатился вниз. Это их спасло от неблаговидной перспективы быть раздавленными. Визжащую хижину сильно тряхнуло от удара мощной трехсотфунтовой туши Фенрира, впечатавшейся по инерции в стену над лестницей на первый этаж. Гарольд, прихватив почти переставшую соображать Гермиону, готовую столбом замереть на месте, не теряя времени даром, прыгнул в ход к Гремучей иве. По крайней мере, у них была возможность успеть выбраться наружу раньше Сивого — для него проход был очень узок, и выбираться ему будет сложно.

По земляному коридору они неслись сломя голову, слыша только бешеный стук собственных сердец и рев Фенрира, как нельзя лучше гнавший вперед. Оборотень оказался вовсе не такой неповоротливой тушей, каким представлял его Поттер. Грэйбек несся за ними, неожиданно ловко для своих габаритов вписываясь в узкий лаз. Наружу они выбрались с минимальным отрывом друг от друга. На руку Сивому сыграла еще одна неожиданность. Впрочем, ничего неожиданного в том, что почти перед самым носом беглецов хлестнула ветвями Гремучая ива, не было.

Гриффиндорка громко завизжала, неожиданно приходя в себя из того оцепенения, в которое ее вогнал дикий страх. Следующий удар ивы пришелся по спине Грэйбека, который одним мощным прыжком попытался сбить не успевших далеко отбежать Гарри и Гермиону. Хлесткие удары, избегать которых удавалось только чудом, продолжались. Лихорадочно соображавший, что им делать, Поттер не сразу понял, почему он резко полетел вниз: запнувшаяся гриффиндорка попыталась уцепиться за него, но вместо того, чтобы восстановить равновесие, только увлекла за собой на землю. Взвизгнувший от боли Сивый на время отскочил, но, видя, что его жертвы замерли, распростершись на земле, изготовился к новому прыжку. Торжествующе оскалившись, он с силой оттолкнулся от земли.

Гарольд его маневры заметил слишком поздно. Отползти не представлялось возможным — ветви Гремучей ивы, сплетенные в толстые плети, доставали далеко, да и вряд ли это помогло бы. Маховик Времени, вывалившийся поверх свитера, теперь, поддерживаемый неизвестной силой, сам висел в воздухе практически над ними. Гермиона, по наитию за него схватившаяся, судорожно дернула маленькие часики, почти успев сделать один оборот. За тем на них сомкнулась пасть Сивого, чем он едва не оттяпал гриффиндорке пальцы. Однако магию Маховика уже было не остановить.

* * *

Это было пугающе и увлекательно одновременно — наблюдать, как Грэйбек, будто при прокрутке киноленты в обратную сторону, возвращается назад к земле, едва ли не сам подставляется под удар ивы и пятится обратно в лаз. Даже они сами, выглядящее скорее внезапно ожившими и поднявшимися в полный рост тенями, возвращаются в ход к Визжащей хижине. Так же как и ветви самой ивы, движутся в обратном порядке, как вдруг она замирает и спиной вперед из земляного прохода появляется Малфой-младший, таким же образом уходя в замок. О том, что повернувшееся вспять время снова возвратилось к своему привычному ходу, Гарри и Гермиона поняли благодаря той же Гремучей иве, неожиданно метко хлестнувшая ветвями по тому месту, где они упали, застав откатиться в разные стороны.

— Получилось? — тихо спросила девочка, когда они отошли от ивы на безопасное расстояние.

— Выходит что да, — стараясь казаться бодрым и уверенным — при Гермионе, особенно теперь, слабость показывать он просто не имел права — ответил Гарольд. — Ну, так как тебе моя удачливость? Все-таки подсобила?

— Ты сам говорил, что от нее не много толку, — возразила она и тут же, не сдержав порыва, повисла у Поттера на шее. — У нас все получилось! Мы… мы… — вся радость вдруг сошла на нет. — Мы так ничего и не сделали…

— Как это ничего? Живы остались — это уже порядочное достижение. Да и еще, подозреваю, успеем спасти моего братишку — теперь нам известно, куда его поведут. Если поторопимся, конечно.

— А что делать с остальными? Как же Драко? И профессор Блэк с профессором Люпином? — спросила она, отступая назад.

— Они, наверное, уже внутри — я имею в виду крестного и Блэка, так что мы здесь ничем помочь не можем, а вот Малфой… не знаю, что тут можно сделать. Если бы Карта осталась у меня и Грэйбек не разнес вдребезги Маховик, можно было бы успеть предупредить его. Но, раз он все-таки пришел в хижину, значит, догадался каким-то образом о том, что происходит. Или уж, на крайний случай, ему из дома прислали подробнейшую инструкцию… Вообще, по-моему, наилучшим решением будет пойти к Хагриду.

— Ах да, там ведь МакНейр, — девочка последовала за устремившимся в сторону хижины лесничего Гарольдом. — А что если… а что если мы поможем Клювокрылу сбежать, раз уж представилась такая возможность? Если мы успеем до того, как его казнят, то спасем Клювокрыла!

— Если успеем. Надо еще узнать, куда назад по времени мы переместились.

— Не больше, чем на час, — сразу же сообщила Гермиона, задумчиво теребя золотую цепочку — единственное, что осталось от Маховика. — Один оборот — это один час, а я его даже толком и повернуть-то не успела.

— Плохо, — настроения геройствовать у Поттера после такого по истине выдающегося провала не было вовсе. Но перспектива кое-кому все испортить и спасти доброго и заботливого полувеликана вкупе с милой летающей животинкой давала четкий ориентир для последующих действий.

Вокруг стояла неестественная тишина, и ее совершено не оправдывало то, что большая часть школы торчала на квиддичном матче. Такой тишины в июне, еще в самом начале лета, когда природа вознамерилась наверстать упущенное за зиму и занималась имеющими самое прямое к этому приготовлениями, просто быть не могло, да и не должно было бы. Не иначе тут хорошо поработали маги. Либо даже их подручные, а то и вовсе случайные союзники. Дементоры, например, которые, по слухам, должны были в последние недели плотным кольцом окружить школу так, что не то что крыса-мышь Питтегрю не смог бы проскочить, но и пролетающий мимо комар незамеченным не остался. Исходя из того, что в Хогвартс проник кто-то посущественнее крыс и комаров, можно было сделать вывод, что занимаются стражи магической тюрьмы совсем не тем, чем должны.

— …А мне очень интересно, где же это авроры, которых Грюм обещал чуть ли не под каждый куст усадить? — бурчал Гарольд, окидывая зорким взглядом кромку Запретного Леса.

— Аластор Грюм обещал выделить на нашу защиту авроров? — переспросила Гермиона.

— Угу, обещал, и вроде как даже выделил. Только они шляются неизвестно где в самый ответственный момент. Я же тебе говорил, что Ремуса и Блэка тоже к этому делу подключили — мол, рабочих рук не хватает, вот и отправляют всех на патрулирование территории. Я даже больше скажу: Дамблдор предлагал моих родителей к этому делу привлечь — они как раз вернулись из командировки, но Грозный Глаз был против. Ему, конечно, за это большое спасибо, иначе мне жизни в школе вообще не было бы — с одной стороны мама с ее гипертрофированной заботой, а с другой — папаша. Они оба после попытки Лестранжей проникнуть в замок… слегка не в себе.

Девочка неопределенно хмыкнула, выразив свое участие. Ей такая проблема как родители-авроры была плохо понятна.

— Смотри, у дома Хагрида что-то происходит!

Оба молниеносно метнулись за дерево, продолжив наблюдение за происходящим из импровизированного укрытия, привлекательности которого способствовали высокая трава и огромный цветочный куст неизвестно чего с редкими бледно-желтыми цветочками, отлично, тем не менее, закрывавший Гарри и Гермиону со стороны хижины. Хлопнула дверь, и на свежий воздух вышел неизвестно с чего позеленевший Корнелиус Фадж. Следом за ним, картинно помахивая топором, появился на пороге и министерский палач Уолден МакНейр.

— Похоже, мы очень даже вовремя, — заметил Гарольд.

Округу огласили громкие рыдания Хагрида, вышедшего следом за ними. В руках полувеликан держал измятый платок, утирая им выступившие слезы.

— Господин Министр, ну, эта, как же так? Ведь не по-человечески же! Клювик очень хороший, да и сам Малфой-младший отказался от…

— Слова Драко Малфоя ничего не решают, — отрезал Фадж, которому эти рыдания и мольбы уже порядком надоели. Он вообще собирался решить все это дело одним только росчерком пера, если бы не Дамблдор, заступившийся за нового преподавателя УЗМС и распроклятого гиппогрифа. Что ж, теперь, наконец, с этим покончено. — Комиссия вынесла свой окончательный вердикт, мистер Хагрид. Я ничем вам помочь не могу. Дальнейшее прошу обсуждать непосредственно с мистером МакНейром.

Словно желая поскорее избавиться от вида мирно дремлющего на тыквенной грядке Клювокрыла, привязанного к деревянной ограде, министр магии быстрым и уверенным шагом направился в сторону замка.

— Все слышал? — грубо спросил МакНейр. — Рекомендую не мешать и вообще свалить куда-нибудь подальше.

— Выискался тут умник! Еще указывать мне собираешься? — мгновенно вспылил Хагрид. Нервы у него сдали окончательно. — И вообще, только попробуй Клювика хоть пальцем тронуть!

— И что? — тот многозначительно перебросил топор из одной руки в другую. — Что ты мне сделаешь, грязнокровка? Считаешь, раз кто-нибудь из родичей великаном был, значит тебе все можно? Э, нет! Тебя в Азкабан упекут до конца жизни и ваш замечательный Дамблдор слова поперек не скажет! Чертов магглолюб и защитник всякой грязи вроде тебя…

— Попридержи язык, пожирательская падаль! Можешь меня кем угодно считать, но не смей при мне оскорблять Альбуса Дамблдора! — Хагрид схватился за стоявший у двери зонтик.

МакНейр в ответ издевательски захохотал.

— Это все, что осталось от твоей палочки? А ты с ней умеешь обращаться, грязнокровка? Я тебя так припечатаю, что этому чертову Дамблдору на память даже шнурков не останется! Последний раз говорю — проваливай, пока цел, и не мешай мне делать свою работу!

— Работу? — побагровевший Хагрид наставил конец зонтика на палача. — Знаю я, за чем ты сюда пришел на самом деле. И я не позволю тебе и твоим друзьям-пожирателям осуществить задуманное! Понял? Сам лучше отсюда убирайся!

— Значит сейчас сдохнет еще один полудурок, решивший встать на пути слуг Темного Лорда, — скучающим тоном объявил Уолден МакНейр, доставая в дополнение к топору еще и волшебную палочку.

— Ну нет! — рявкнул Поттер, мгновенно выбираясь из своего укрытия. — Telum Palatum!

Одновременно с ним вскинул свою волшебную палочку и возникший из-за хижины Рон Уизли, использовавший свое излюбленное заклинание оледенения. Так что МакНейра сначала ожидала кратковременная шоковая терапия, а потом и вовсе заключение в толстую ледяную глыбу. С искренним недоумением на лице, хорошо видным сквозь прозрачную корочку льда, он повалился на землю.

— Да уж, МакНейр такого теплого приема явно не ждал, — прокомментировал Рон, проходя мимо и, улучив момент, хорошенько пнув того. — Гарри, ты что тут делаешь? — спросил он и, глянув на выбравшуюся вслед за его другом из кустов Гермиону, добавил: — Да еще вместе с Грэйнджер.

— То же, что и ты — Клюва и Хагрида спасаем, — ответил Гарольд. — Кстати о Клювокрыле, Хагрид, может, ты его уведешь в Лес, раз уж выпала такая чудесная возможность? Или предпочтешь дожидаться появления кого-нибудь из авроров, которые мгновенно доложат Министру, что никакой казни не состоялось?

Полувеликан, оторопело разглядывавши обледеневшего МакНейра, поспешно закивал и, отвязав Клювокрыла, направился вместе с ним вглубь Запретного Леса.

— Чем дальше уведешь — тем лучше! — крикнул ему вдогонку Гарри. — Кстати, Рон, а почему ты не на поле? Ты же, вроде, собирался осуществлять моральную поддержку Чжоу Чанг?

— Ну я и осуществил: постоял с когтевранцами до матча, перекинулся парой слов с Дэвисом, удачи им пожелал. Что мне еще было делать? Смотреть, как команда Роджера пуффендуйцев по полю размазывает — это неинтересно. Решил вот к Хагриду заглянуть — у него к этому времени уже должно было все решиться… и решилось, как я посмотрю.

— Да уж, решилось, — пробормотала Гермиона, усаживаясь на широкий пенек возле хижины.

— А зачем вы Хагрида отсюда турнули в таком срочном порядке? Тут что, ожидается какая-нибудь встреча? — продолжал Рональд.

— Угу, ожидается, и еще какая! В ближайшее время здесь появятся Катрин и Дерек с моим братишкой, — фыркнул Гарри, оглядывая местность на предмет какого-нибудь более надежного укрытия, чем буйная растительность. — Причем, подозреваю, последнего им придется волочь, поскольку сам он вряд ли оценит оказываемую ему честь и не захочет добровольно участвовать в возрождении Темного Лорда.

— Да-а? Интересно… Я бы даже сказал — очень. Когда ждать гостей?

— По-моему, ждать уже никого не надо, — произнес Маркус Флинт, прогулочным шагом выходя из-за хижины, — все и так почти в сборе, — глянув на МакНейра, он уважительно присвистнул. — Хорошо вы его… пристроили, ребятки, а то Уолден больно много возмущался по поводу того, что ко всему нашему мероприятию, как он выразился, слишком много мелюзги подключили. Наверное, очень приятно от этой самой мелюзги по мозгам получить. Да вы лучше не дергайтесь, — добавил он, заметив, как подобрались Гарри и Рон и подняли палочки, — живее будете. Игры кончились, ребятня… Дерек, все чисто!

Перед хижиной буквально из ниоткуда возник Мальсибьер со связанным Джереми Поттером, на которого была направлена его палочка. Третьей появилась Катрин, стоявшая как выяснилось, аккурат за пеньком, на котором расположилась Гермиона.

— Дезилюминационные чары, — многозначительно сказала Като. — В невербальном исполнении. Флинт был прав, шутки шутить тут никто не будет. Вот твой братец этого не понял, за что и поплатился. Я не буду спрашивать, что ты тут делаешь, Поттер, хотя ты должен быть в Визжащей хижине, а лишь посоветую не лезть. Я ведь никогда не давала тебе бесполезных советов. Учти это и хорошенько подумай, хочешь ли ты, чтобы твоя подружка-гриффиндорка…

Похоже, для Гермионы это было уже слишком. Сначала Беллатрис ее использовала в качестве заложницы, сорвав этим весь план Гарри, теперь и Катрин туда же… Ну нет!

— Stupefy! Expelliarmus! — гриффиндорка вскочила с места и тут же резво отскочила назад, укорачиваясь от собственных заклинаний, отраженных младшей Лестранж.

— Дура, ты все испортила! — прошипела Катрин, нацеливая на нее палочку. — Ну я тебе устрою!

Рон и Гарри, мгновенно оценив ситуацию, бросились в рассыпную, уводя своих противников дальше от Гермионы и Катрин. Джереми Поттера, что-то яростно мычавшего сквозь кляп во рту, развязывать никто даже и не собирался.

— Зря вы… мешаете, — в очередной раз уклоняясь от порции чар, выкрикнул Флинт. Маниакальный блеск в глазах Поттера ему совершенно не нравился. — Черт! Ты меня что, убить хочешь?

— Именно! Asseris!

— Поттер! Да ты с катушек съехал! — ошалело помотал головой Маркус, закрывшись щитом от пыточных чар. — Это же…

— Vecordia! Otiosus! Apathia! — продолжал наступать Гарольд, вгоняя противника в пот своим выбором заклятий. Флинт, не ожидавший такого бешеного напора, ушел в глубокую оборону. — Corvusum vocatus!

Если бы у его была возможность обернуться и удовлетворить свое любопытство относительно положения дел у Дерека Мальсибьера, Маркус был бы очень удивлен. Дело в том, что Дерек уже минут пять пытался достать закрывшегося трехслойным защитным заклятием Рона, который в виду уникальной способности этих чар некоторое время самостоятельно держаться без подпитки со стороны мага, выделывал какие-то сложные движения своей палочкой. Сопровождалась его деятельность гадкой ухмылкой, обещающей Мальсибьеру крупные неприятности.

Из всех троих проще всего было Катрин Лестранж, противником которой была Гермиона. Впрочем, как оказалось, сражаться с ней было не намного легче. Не желая ударить в грязь лицом, гриффиндорка продемонстрировала, куда, зачем и на что уходит время, проведенное в Хогвартской библиотеке. На то, что большая часть чар, мягко говоря, не имела никакого отношения к Светлым, она милостиво не обращала внимание.

— Simulacrum muratus! Flagrum aquis!

— Murus! — выкрикнула ее противница, благополучно увернувшись от первого заклинания и предоставив право окаменеть тыквам.

— Катрин, вызови, черт подери, дементоров! — воскликнул Мальсибьер, безуспешно пытаясь отбиться от нашествия противной мошкары магического происхождения, вызов которой и был результатом цепочки чар Рональда Уизли. Причем, похоже, слюна этих гипертрофированных комаров, всем роем набросившихся на Дерека, была ядовитой.

Лестранж, уклоняясь от очередного заклинания Гермионы, судорожно схватилась за амулет, висевший у нее поверх мантии. За каких-то пару мгновений стало почти по-зимнему холодно. Примятая трава покрылась прочной корочкой льда, превратив поляну в неровный, но очень скользкий каток. Со стороны замка к ним приближались фигуры в черных балахонах, которые и были причиной этого холода. Пока Катрин была занята вызовом азкабанских стражей, Гермиона успела освободить Джереми и вернуть ему его волшебную палочку, столь непредусмотрительно оброненную Дереком. У гриффиндорца появился отличный шанс выставить себя в лучшем свете, и он его не упустил. Поэтому стоило лишь дементорам приблизиться, как их атаковало огромное серебристое облако, чьи формы все отчетливей напоминали оленя. Однако дементоров оказалось куда больше — часть из них шла прямо из Леса, часть — от Хогсмида, другие продолжали прибывать из замка.

Если Дерека, Катрин и Флинта защищала магия амулета, то Гарри, Рону, Гермионе и Джереми приходилось полагаться исключительно на собственные силы. Причем Грэйнджер было достаточно отражать заклятия Катрин Лестранж, поскольку от дементоров ее защищал Патронус гриффиндорца. А вот Уизли и Гарольд себе такой роскоши позволить не могли, поскольку Гриффиндорский Крыс великодушно предоставил им самостоятельно разбираться с проблемами, сосредоточившись на защите себя-любимого и Гермионы. Рону и Гарри приходилось пользоваться огненными чарами, поскольку ни у того, ни у другого достаточно сильного Патронуса не получалось. Дым стоял коромыслом — противоборствующие стороны едва-едва видели друг друга. Повсюду распространилась удушливая гарь и запах паленого. Вспыхнули кусты, а вслед за ними и пара высохших деревьев на границе Леса. Перевес был явно на стороне будущих Пожирателей. В довершение всего, со стороны Хогсмида и Визжащей хижины показалась быстро приближающаяся фигура огромного зверя. За ним бежали еще несколько магов. Похоже, отпущенное Маховиком время вышло.

— Грэйнджер! Амулет! — крикнул Рональд, лихорадочно обдумывавший, как повернуть ситуацию им во благо, если уж не избавившись от дементоров, то, хотя бы, поставив всех в равные условия. — Уничтожь амулет!

К сожалению, услышала его не только Гермиона, но и Като, мгновенно окружившая себя щитом и попытавшаяся закрыть амулет. Но взрывное заклятие гриффиндорки пробило щит и, оставив рваную рану на руке Катрин, ударило по амулету, контролировавшему дементоров. Взвизгнувшую от боли Лестранж ударило взрывной волной и бросило к стене хижины. Дементоры замерли на месте. В то же самый момент Грэйбек, успевший подобраться достаточно близко для молниеносного удара, прыгнул на Гермиону Грэйнджер. Оборотень отлично знал, на кого первым напасть. Джереми с воплем бросился в сторону. Гарольд же, без лишних изысков отпихнув Маркуса в сторону, и бросился к девочке. Второй раз за день спасаясь от Сивого, они повалились на землю. Только на этот раз удача не была к ним столь благосклонна. Когти Фенрира пропороли Поттеру руку, и его по инерции бросило вслед за оборотнем в дерево.

Увлеченные собственными битвами и появлением Сивого, никто не заметил, как замешкавшаяся на какое-то мгновение Катрин Лестранж, бросившаяся на подмогу Дереку, оказалась рядом с одним из дементоров. Тот же, не сдерживаемый более никакими чарами, совершил то, что и всегда: подплыв к ней, он свершил казнь, к которой была приговорена Лестранж-старшая — выпил душу Катрин. Ноги девушки подкосились, и она рухнула на землю. Поляну огласил леденящий кровь вой, похожий больше на вопль смертельно раненого зверя. Секундой позже от дементора не осталось даже пепла — белая как мел Беллатрис медленно опустила палочку. Тяжело дыша, она повернулась к поднимающейся с земли Гермионе Грэйнджер, стараясь не смотреть в ту сторону, где лежала ее дочь.

Тем временем Гарри Поттер уже успел встать на ноги и сделать пару нетвердых шагов в сторону замершей неподалеку туши Сивого, придавленного деревом. Напрягшись, оборотень приподнял ствол дерева и выполз из-под него, приволакивая заднюю лапу. Выпученные от бешенства глаза зверя смотрели на замершего в десятке футов от него Гарольда, перебросившего палочку в левую руку. С утробным рыком, Грэйбек бросился на него. В последний момент Гарри рванул в сторону, избежав удара, и ударил чарами кнута, против обыкновения будто лезвием срезавшие со спины оборотня кусок шкуры. Сивый взвыл, отступая назад. Осторожно принюхиваясь, он медленно кружил вокруг Гарольда, выгадывая момент для атаки. Нормально колдовать левой рукой у Поттера не получалось, о чем он сделал вывод из того, что после заклятия «кнута» успел пару раз промазать, хотя вяло вышагивающий Сивый не представлял из себя сложной мишени. Поэтому ему и оставалось что уворачиваться от вялых попыток стремительно теряющего кровь оборотня. Да и собственное состояние было далеко от боевого, учитывая, что рука давным-давно онемела, а шатался он так, что сам удивлялся, как до сих пор удерживает равновесие. Пожалуй, им обоим и оставалось, что изматывать друг друга, вытягивая последние силы. Грэйбек откровенно косил оставшимся глазом (левого он лишился благодаря брошенному наугад Гарольдом проклятию семи ножей, полоснувшего Сивого по морде) в сторону леса, явно намереваясь при первой же возможности рвать когти.

Гермиона Грэйнджер, мгновением раньше лишившаяся палочки, отступала к стене хижины. Беллатрис Лестранж продолжала идти на нее, сверля девочку полубезумным взглядом. Прямо у нее из-за спины, из клубов дыма, вынырнул Малфой-младший, бежавший вместе с Люпиным и Блэком от самой Визжащей хижины сломя голову на помощь Гарри, Рону и Гермионе, едва только выбрались оттуда и заметили, как к хижине Хагрида стягиваются все силы дементоров. Единственное, что успел Драко — закрыть себя, Беллу и Гермиону щитом, поскольку Блэк, увидев свою ненаглядную кузину, не особо мудрствуя, ударил масштабными чарами окаменения в ее сторону. Ему даже в голову не пришло, что не одна только Беллатрис могла попасть под их действие. Зато Белла отвлеклась от мести предполагаемой виновнице в произошедшем с ее дочерью на Блэка.

Сбоку из дыма вынырнул Рональд, на ходу пытаясь потушить загоревшуюся мантию и порядком обгоревшие волосы. Следом за ним появился, а точнее — выполз и Дерек с распухшей от укусов еще жужжащей вокруг него мошкары. Он, очевидно, был не в курсе происходящего и, увидев распластавшуюся на земле Лестранж-младшую впал в ступор, беспомощно оглянувшись на сражающуюся с Сириусом Беллатрис. Его задело одним из срикошетивших заклятий, и Мальсибьер, на радость мошкаре, обездвиженный, повалился на землю. Рон Уизли, быстро оглядевшись, схватил в охапку попавших в эпицентр битвы Малфоя и Грэйнджер и ретировался с ними в сторону Леса. Теперь уже вопрос стоял не «кто победит», а «кто первый догадается мирно унести ноги и отсидеться». Решившего отправиться следом за ними Люпина задержал оттаявший МакНейр так не вовремя пришедший в себя. Джереми Поттер, окрыленный чувством собственной значимости, гонял не ведающим усталости Патронусом остатки дементоров.

За всем этим бардаком, в который превратился их замечательный, четко составленный план, с тоской во взгляде, едва выхватывая в дыму расплывчатые силуэты сражающихся, наблюдал с безопасного расстояния Маркус Флинт, давным-давно вышедший из сражения. Провал был очевиден, хотя он до последнего момента сомневался в способности Поттера сорвать похищение. Зря, как выяснилось, сомневался-то… Мимо привалившегося к стволу дерева Флинта мелькнула окровавленная спина Грэйбека и просвистели пущенные ему вдогонку заклинания. Парой секунд позже из дымовой завесы вынырнул Гарри Поттер, успевший получить от Сивого еще пару царапин, о чем свидетельствовала порванная на груди мантия. Поттер с маниакальным упорством ковылял за скрывшимся за деревьям Фенриром, сверля тяжелым взглядом землю перед собой. Маркусу оставалось только поражаться его живучести и, чего греха таить, удачливости — обратить Грэйбека в бегство мог далеко не каждый.

— Оставь его, Поттер. Вы и так победили, — сиплым голосом произнес Флинт, закашлявшись из-за дыма. — Наплюй.

Тот его не удостоил и взглядом, лишь презрительно бросив:

— Обязательно наплюю. Найду, обездвижу и наплюю прямо в морду, чтобы неповадно было…

Выше подняв палочку с магическим огнем на конце, зажатую в левой руке, он побрел дальше в Лес. Флинт только поцокал языком. В том чтобы пытаться остановить мальчишку он не видел никакого толку, да и приключений на сегодня хватит — Поттер в таком состоянии даже левой рукой может, не раздумывая, тонким слоем размазать по травке. Определенно, сегодня не их день, а с этим уже ничего не поделать. Маркус тяжело вздохнул и, нащупав предварительно в кармане мантии готовый к активации портал, поднял волшебную палочку. Что ж, уходить надо с поднятой головой, а никто из компании Поттера, похоже, и слыхом не слыхивал о сигнальных чарах. Пожалеем детишек. Полюбовавшись на правдоподобно получившееся иллюзорное изображение, зависшее над хижиной Хагрида, он самодовольно хмыкнул. Раздумывая о том, какой разнос их ждет за провал, Маркус Флинт активировал портал до Малфой-Мэнора и был таков. Похоже, Поттер был прав, черт его побери…

Глава 14. Маленькие трагедии. Часть первая

Проснулся он совершенно внезапно. Да и проснулся ли? Вроде бы только что брел по Запретному Лесу, злобно глядя вслед убегающему Сивому, но вот он уже где-то лежит, а перед глазами знакомый каменный потолок. Для убедительности Гарри Поттер даже сосчитал трещины в стене напротив. Так и есть, он опять в Больничном крыле, на «своей личной», только для него зарезервированной койке. На подушке (аккурат возле головы Гарри) мирно спал рунослед — вспомнил под конец года о своем хозяине и теперь усиленно проявлял свое довольно-таки своеобразное змеиное участие и заботу. Поттер быстро закрыл глаза, пока никто не заметил, что он проснулся, и прислушался. Сбоку кто-то оглушительно хлопнул стеклянными дверцами шкафчика с медикаментами и с остервенением принялся перебирать стоявшие на полках бутылочки с зельями. Кстати о зельях. Судя по мятно-горькому привкусу во рту, его опять напоили отваром «снов-без-сновидений». Что ж, и на том спасибо, что не костеростом. Значит, не все так плохо.

Почти над самым его ухом чем-то до неприличия громко хрустели. Вместе со звоном флаконов с зельями и скрипом чьего-то раскачивающегося туда-сюда стула, этот звук резал уши. Нещадно болела голова.

— Ну, так что? — спросил один из присутствующих. Судя по голосу — Люциус Малфой.

— Я не собираюсь устраивать у себя дома ясли, — отрезал Мастер Зелий школы Хогвартс, еще раз хлопнув дверцами шкафчика, на этот раз — закрывая их.

— Мне еще раз повторить? — устало вздохнул Малфой-старший. — Твоему крестнику нельзя появляться дома. Вообще. Беллатрис его готова живьем съесть, что, впрочем, и не удивительно после тех неутешительных результатов, которые показал ее план.

— А чем я тут могу помочь? — язвительно переспросил Снейп. Гарольд не удержался и приоткрыл глаза. Тот стоял с извечным выражением лица «так и быть, снизойду до ваших мелких земных нужд».

— А куда еще, по-твоему, я могу его отправить?

— Понятия не имею. И, Поттер, если уж вы соизволили проснуться, облегчите мне работу — сядьте.

Гарольд, насупившись, сел и огляделся. На подоконнике сидел Рон, сосредоточенно жуя орехи. Вся правая часть лица у него была забинтована. У ширмы, на стуле, неестественно выпрямившись, с кислым видом устроился Драко Малфой.

— Отлично, теперь снимайте пижамную рубашку и постарайтесь при этом не сорвать все повязки.

Очень даже к месту внезапно вспомнилось, что его руку действительно довольно крепко чем-то задело. И стало понятно, почему последние две минуты, пытаясь пошевелить пальцами, он вместо руки ощущал нечто, больше смахивающее на перетянутый тканью кусок мяса. А заодно и почему он себя чувствует так, будто затянут в тугой корсет.

— Так это меня Сивый так мастерски исполосовал? — выдал Гарри, оглядывая сию неутешительную картину. — Видимо, крепко я с ним подрался…

— Ну, дракой это можно назвать с большой натяжкой, — хмыкнул Снейп, надевая перчатки из драконьей кожи. Он с явной опаской в движениях начал разматывать бинты на руке Гарри. — Но, по рассказам Люциуса, Грэйбека после вашей встречи успокаивающим зельем несколько дней отпаивали. Интересно знать, чем же вы его так достали, Поттер?

— Может, вернемся к нынешней проблеме, а Поттеру о его боевых подвигах кто-нибудь расскажет позже? — осведомился Люциус Малфой, скрестив руки на груди.

— Ладно, вернемся. Так с чего ты, собственно, взял, что ко мне, как ты выразился, никому наглости не хватит без спросу заявиться в гости? — с явной издевкой в голосе поинтересовался зельевар. — Поттер, не вертитесь, мне и так стоит больших трудов размотать эти художества на вашей руке! Такое ощущение, будто Помфри не рану бинтовала, а хотела вашу руку до конца жизни иммобилизировать. Да и вас тоже… в мумию превратить.

— Я это решил с того, — повысил голос Малфой-старший, — что на моей памяти Беллатрис к тебе ни разу не наведывалась. А это, само по себе, уже большое достижение.

— О чем это они? — шепотом спросил Гарри у Драко, пока Снейп, повернувшись к Люциусу, выдавал ему новую порцию колкостей по поводу Беллы, всей затеи в целом и самого Малфоя-старшего в частности.

— О том, куда нас на лето деть, — так же шепотом ответил Малфой-младший. — Уже второй день ругаются.… И чего спорят — Мерлин пойми.

— Все очень просто, сын. Твой крестный второй день никак не соглашается сделать доброе дело и проявить заботу о крестнике, — сказал Люциус, услышавший их короткий обмен репликами.

— Я добрых дел вообще никогда не делаю, — ехидно заметил Мастер Зелий, — а что касается заботы — ее лет на десять вперед уже напроявлял. Люциус, еще раз повторяю: отправь ты Драко к Морисе — она будет очень рада его появлению.

— Вот только этого мне и не хватало! Все лето нос к носу с Блэйз сталкиваться! — воскликнул Малфой-младший, очень трепетно относившийся к своему свободному времени и возможности летом нормально отдохнуть от школы. — И так весь год жизнь друг другу портим!

— А вы с ней не ругайтесь, и никаких проблем не будет. И вообще, пора бы друг к другу уже привыкнуть — как никак поженитесь, — наставительно заметил Люциус.

— Так что там с Морисой Забини? Почему ты так упираешься? — спросил Снейп, продолжая разматывать бинты. Последние несколько слоев, которые он снимал с руки Гарольда, были насквозь пропитаны какой-то маслянистой темно-фиолетовой гадостью, которая, вдобавок ко всему, еще и дымилась.

— Она и так этим летом занята будет, — туманно ответил Малфой-старший.

— Ну ладно, предположим, я соглашусь на лето приютить Драко у себя, — с явной неохотой произнес декан Слизерина. — И что дальше?

— Как — что?

— В следующем году он тоже у меня свои каникулы будет проводить?

— Насчет следующего года ты уже хватил лишнего — страсти к тому времени поулягутся, да и я, думаю, смогу как-то исправить то положение, в котором оказался Драко, — в конце фразы Люциус выразительно глянул на сына. — Так ты согласен?

— Посмотрим.

Малфой-старший всплеснул руками.

— Если хочешь получить более внятный ответ, подожди, пока я с Поттером разберусь. Рональд, слезайте с подоконника и идите сюда.

До сих пор молчавший Уизли покорно уселся рядом.

— Теперь смотрите внимательно. Видите, как меняется цвет заживляющей мази с темно-фиолетового на синий? У самой раны она принимает ту самую окраску, которую держит первые три минуты после приготовления, до того, как начинает густеть.

— Я знаю, — сказал Рон.

— Так почему в прошлый раз, когда мазь готовили вы, она была оранжевой?

— Э! Так на мне тут эксперименты ставят? — всполошился Гарри.

— Угомонитесь, Поттер, никто тут вашу драгоценную персону в своих экспериментах не эксплуатирует. Ваше счастье, что мадам Помфри догадалась проверить варево мистера Уизли до того, как стала пропитывать ею бинты.

— Ну, я думал, что концентрация тертого корня мандрагоры должна быть выше…

— Если бы вы хотели лишить мистера Поттера руки, то, возможно, это было бы верным решением.

— Но, сэр, вы же сказали, что точное количество корня мандрагоры вы пока еще установить не успели! Может быть, это было верное решение?

— Естественно, за два дня, мистер Уизли, никто ничего сделать не успеет, а то, что приготовили вы, — Снейп потряс промасленными насквозь бинтами, — может быть и обладало бы высочайшими заживляющими свойствами, но в сочетании с ликантропным ядом точно дало бы воспламеняющий эффект.

— Я хотел как лучше, — насупился Рон.

— Все хотят как лучше, — веско заметил Снейп.

— Но я же врожденный алхимик! Я пропорции ингредиентов всегда правильно угадываю!

— Значит, вот как вы практический зачет по зельям сдаете, Уизли, — недобро прищурился Снейп. — Буду иметь это в виду.… Тем не менее, я бы вам не рекомендовал так безоговорочно верить своему чутью. Кроме него, для того чтобы ставить такие рискованные эксперименты с пропорциями ингредиентов, у вас, Рональд, должен быть, как минимум — приличный багаж знаний, а как максимум — внушительный опыт.

— У меня есть знания! И опыт тоже есть! — вспылил Рон. — Оборотное зелье я варил, зелье Поиска тоже варил!

— Так что у меня там такое с рукой? — не выдержал Гарольд, прервав спор.

— Рональд, пока просто поверьте мне на слово — из вашей затеи ничего путного не выйдет. А вам, Поттер, я уже сказал не вертеться — тогда и узнаете, что у вас с рукой, — произнес зельевар, снимая остатки прожженных в нескольких местах бинтов. — Грэйбек вам ее вспорол своими когтями почти до самого плеча, а мы тут разбираемся с последствиями. У него на когтях, как, впрочем, и у любого другого оборотня, находился слабо концентрированный ликантропный яд, попадание которого в кровь в определенных количествах приводит к смерти. Ну, вы у нас, как всегда, выжили, так что стоит опасаться иного развития событий…

— Вы хотите сказать, что я стал оборотнем? — хриплым голосом переспросил Гарри. Его била крупная дрожь.

— Поттер, не смешите меня! Какой из вас оборотень? — раздраженно ответил Снейп, явно жалея, что вообще ему ответил, но, заметив, как мальчик стремительно бледнеет, добавил, куда более мягким тоном: — Оборотнем вы не стали, поскольку, во-первых, концентрация ликантропного яда была мала — куда меньше, чем при укусе, а, во-вторых, опять-таки на ваше же счастье, Сивый вас «оцарапал» не в полнолуние, когда даже такого количества яда вполне хватило бы для обращения в оборотня. Можете быть спокойны, Поттер, прогулки при полной луне для вас обязательными не станут.

Гарольд облегченно выдохнул и рухнул на подушки. Ему ободряюще подмигнул Драко.

— Так вы мне дадите вашу руку перебинтовать или нет? — снова нахмурился зельевар. — Сказал же — не шевелитесь!

Тот послушно протянул частично онемевшую от тугой перетяжки конечность, невольно окидывая взглядом следы «деятельности» Фенрира Сивого. Длинной полосой, практически до самого плеча шла глубокая рана с рваными краями, покрытая тонкой корочкой запекшейся крови. Всю рану, немедленно вскрывшуюся при излишне резком движении, стягивала тоненькая светло-синяя пленочка, образованная, видимо, той самой мазью с корнем мандрагоры. Края раны и сама эта пленка дымились, заставляя только что выступившую кровь мгновенно сворачиваться.

— Все-таки с концентрацией корня я и так переборщил, — подытожил Снейп, — раз она совершенно спокойно даже бинты жжет.

— Но если количество тертого корня уменьшить, вообще никакого толку не будет, — возразил Уизли.

— А почему она бинты прожигает? — спросил Малфой-младший, с заинтересованным видом подавшись вперед.

— Я же сказал — потому что вступает в реакцию с ликантропным ядом и сильно нагревается.

— Но я же ничего не чувствую! — возразил Гарри.

— Так вас, Поттер, под завязку накачали обезболивающим зельем, — отрезал Снейп, доставая из кармана мантии баночку с мазью и начиная пропитывать ею новый бинт. — Кто бы знал, каких трудов стоило за каких-то пару-тройку дней создать заживляющую мазь, которая не только предотвратит распространение ликантропного яда, но и еще, вступая с ним в соединение, будет способствовать заживлению ран…

— Северус, я так понимаю, ты на комплименты напрашиваешься? — желчно осведомился Малфой-старший. — Ну, так как, ты на лето возьмешь под опеку моего сына?

— Это подразумевает под собой и то, что я буду должен у себя и Поттера с Уизли приютить?

— Насчет Уизли я ничего не знаю, — беспечно заметил Малфой-старший, заметив, что Снейп начинает потихоньку сдавать позиции, — а вот Эванс обещала Дамблдора насмерть примучить, но вытребовать у него разрешение для сына на это лето к тебе отправиться.

— Меня она, как обычно, даже и не спросила, — философски заметил зельевар, начиная бинтовать заново руку Гарольда.

— А почему это мама вдруг…

— Что «мама вдруг»? — из-за ширмы, отгораживавшей кровать Гарри от всей остальной части Больничного крыла, выглянула Лили Эванс, в накинутой поверх делового костюма не аврорской мантии, а коротенькой собольей шубке. — Мама очень даже не вдруг.

Мирно дремавший на подушке рунослед поднял все три головы и зашипел. Смысл его длинной, перенасыщенной каким-то непонятными, явно церемониальными, выражениями, сводился к банальному приветствию вошедшей. С чего это вдруг Шинзор проявил такую любезность и прямо-таки почтение, Гарольду оставалось только догадываться.

— Эванс, я тебя такой счастливой курса с шестого не видел, — осторожно заметил Мастер Зелий, — в чем причина такого бурного счастья? Ну, помимо того, что ты, скорее всего, умудрилась-таки спихнуть заботы о своем отпрыске на меня.

— Я написала заявление об уходе, — сходу заявила она, плюхаясь на многострадальную больничную койку. Рон, не привыкший к таким неожиданностям, опасливо покосился на миссис Поттер и пересел обратно на подоконник.

— Поздравляю, а что с Дамблдором? — поинтересовался Люциус Малфой, как никто другой заинтересованный в положительном ответе директора Хогвартса. — Надеюсь, его с сердечным приступом в Святого Мунго не увезли?

— А что с ним может быть? Я так подозреваю, что если бы сама к нему не пошла, он бы и так эту идейку Северусу подкинул.… Ох, Гарри, родной, наконец-то ты пошел на поправку! Я уже четвертый день себе места не нахожу — Северус и Поппи меня и на пушечный выстрел не подпускают к тебе, — Лили в порыве собралась стиснуть сына в крепких материнских объятиях, но мрачный вид Снейпа вкупе с его раздраженным взглядом мгновенно поубавил в ней охоту проявлять свои чувства.

— Эванс, Мерлином прошу, раз уж ты возложила на мои плечи опеку над твоим сыном, так изволь хоть его до нервного изнеможения не доводить! Из-за этого, между прочим, и «не подпускаю», — буркнул он, чувствуя, что в споре против Лили Эванс и Люциуса Малфоя он проиграл. — Поттер только-только в себя пришел, а ты его тут душить собираешься…

— Все-все, — насмешливо улыбаясь, она повернулась к Гарри. — Как ты, дорогой? Мне так жаль, что я не смогла вместе с Блэком, — при упоминании крестного Джереми Лили поморщилась, — охранять школу. Уверена, будь я здесь, ничего этого не произошло бы.… Но Грюм, хоть кол ему на голове теши, меня не пустил! Упирался! Мало того, что чуть ли не на пол года услал в командировку, так еще и не позволил патрулировать территорию Хогвартса, а сам вопил на каждом углу, что ему людей не хватает. Ну, я с ним и поругалась после вашей битвы с Пожирателями: да где же это видано, чтобы ученики-третьекурсники выполняли за авроров их работу? Отвратительно!

— Эванс, так ты этот вопрос уже решила, или Грюм еще не в курсе, что лишился такого ценного сотрудника? — переспросил Малфой-старший, с ухмылкой на лице оглядывая впавших в ступор Рона и Драко. Гарри, в отличие от них к нестандартному поведению своей матушки привыкший давно, только довольно улыбался, представляя себе реакцию Грозного Глаза, которая не заставит себя долго ждать.

— Пока еще не знает. Да ему и не до того — со всей этой кутерьмой он даже с Дамблдором переговорить не успел.

— Представляю, что ему выскажет директор. Нет, Дамблдор, конечно, человек великого терпения, но такое даже его… выведет из равновесия.

— И еще как. Ну, я вообще-то не думаю, что Грюм очень будет по мне скучать — вы же прекрасно знаете, как он ко мне относится. Да и не он один. Но все это мелочи. Самое главное — я теперь свободна, как птица… — Лили ласково взъерошила сыну волосы на голове и залихватски ему подмигнула. Похоже, она собиралась начать новую жизнь. Прямо с сегодняшнего дня.

— Помогла бы лучше Поттера перебинтовать, а то твой геройский отпрыск уже не знает, куда себя деть от восторга и гордости за свою мать, — вздохнул Северус Снейп, осторожно перекладывая использованные бинты в колбу с широким горлом, стоявшую на тумбочке. — Или, например, тоже ради пользы дела, подсобила бы мне в исследованиях — уже который день бьюсь над анализом крови твоего сына и ничего поделать не могу. Черт бы побрал этот ликантропный яд! У тебя, между прочим, насколько я помню, по зельям вполне приличные знания были.

— Были, — подтвердила Лили. — Но все куда-то спешненько так уплыли, пока я просиживала в своем кабинете и разбирала архивные дела. Я сейчас помню только разве что о ядах — постоянно приходилось определять, кого чем отравили. Между прочим, помню только потому, что сама этим занималась. Вот такая вот работа была у начальницы третьего оперативного отряда. Смех, да и только!

— Мам, ну хоть ты мне расскажешь, что тут случилось и почему я… сколько уже?… четвертый день здесь валяюсь? — спросил Гарольд, улучивший, наконец, возможность разлечься на подушках.

— Столько всего случилось… — вздохнула миссис Поттер.

— Но, насколько я понимаю, Морисе этим летом будет с кем посплетничать? — полувопросительно произнес Люциус.

— Естественно. А к кому мне еще обратиться? — Лили передернула плечами. — К Патриции Паркинсон? Избави меня Моргана! Да мы с ней со школы друг друга не переносим. Про Фрэнни Дэвис вообще молчу — я с ней больше двух минут в одном помещении провести не могу — такая самодовольная до невероятности глупость и нежелание пошевелить даже пальцем меня просто убивает. Другое дело, конечно, Джессика Гринграсс, но она, вроде, на лето с семьей куда-то уезжает. Да и с Морисой мы очень давно не виделись…

— И давно всем косточки не перемывали, — подсказал Снейп. — Кратко говоря, ты решила проверить действенность своих связей в нашем кругу.

— Да-да, и очень жалею о том, что Беллатрис меня не очень-то любит, иначе я бы нашла повод заглянуть в Малфой-мэнор, — насмешливо протянула Лили Поттер.

Рон подавился орехом и перевел недоуменный взгляд с улыбающейся миссис Поттер на ее сына. Тот никакого удивления по этому сенсационному поводу, как, впрочем, и относительно всей необычности ситуации в целом, предпочел не высказываться, только меланхолично пожав плечами. Лимит своего удивления, отпущенный на эту неделю он, похоже, исчерпал. Ну или просто начал постепенно приходить в себя — к такой обстановке постоянной взрывоопасности он привык с детства.

— Как хорошо, что вы с Беллой не в лучших отношениях, — с наигранным облегчением сказал Люциус. — Но, думаю, стоит только Нарциссе узнать, что ты заглянула на огонек к Морисе Забини, она не упустит возможности повидаться со своими лучшими подругами.

На этот раз ошеломлено хлопал глазами Малфой-младший, даже и не подозревавший, как, впрочем, и его друзья, о том, что Малфои и Поттеры (точнее — Эвансы) дружили семьями.

— Посему поспешу ее обрадовать этой новостью, а заодно и успокоить насчет безопасности сына, — Малфой-старший смерил Снейпа торжествующим взглядом и, выходя за ширму, добавил: — А то от вида шоколада, которым Нарцисса заедает свой стресс, мне уже плохо становится.

Хлопнула дверь в Больничное крыло. Несколько секунд в помещении стояла напряженная тишина.

— Она там, Малфой? — громко спросил Джеймс Поттер.

— Кто именно? — вежливо переспросил Люциус.

— Моя жена! Позови ее сюда. Немедленно!

— Я, кажется, тебе в посыльные не нанимался, — холодно произнес тот. — Однако из уважения к даме… Эванс, прости, что отрываю, но тебя тут спрашивает нечто в желто-красной расцветке с нечесаными вихрами на голове. Еще у этого субъекта имеются очки и совершенно неподобающие для разговора с приличными людьми выражением лица. Ему что-нибудь передать?

Невозмутимое выражение лица смог сохранить только Снейп, и даже он, не удержавшись, ухмыльнулся. Рон и Драко, старательно зажимая рты, дабы не производить лишнего шума и не портить комедию, покатывались со смеху. Фыркал в подушку Гарри, представив себе, как от тирады Малфоя-старшего его отец буквально с ума сходит от злости.

— Передай этому субъекту, Люциус, что меня на данный момент тут нет, — задорно откликнулась Лили. — И все, что нужно, мы с ним уже обсудили.

— Ты слышал, Поттер, — будничным тоном произнес тот. — Ее тут нет.

— Эванс! — взревел Джеймс, отталкивая в сторону ширму. — Та-ак…

— Что тебе тут надо, Поттер? — холодно осведомился зельевар, поднимаясь с кровати Гарольда.

— Как я вижу, ваша ватага снова в сборе, — хищно раздувая ноздри, процедил глава семейства Поттеров. — Слизеринская банда набирает в свои ряды юных последователей.

Малфой-старший, раздумавший уходить, напомнил о себе, деликатно покашляв за спиной у Поттера-старшего.

— Я бы рекомендовал кое-кому не становиться спиной к этим самым слизеринцам, — заметил он, глядя, как Джеймс с брезгливым выражением лица буквально отскакивает в сторону.

— Коих тут большинство, — сказал Снейп, многозначительно поигрывая палочкой.

— Точнее — все, за исключением тебя, дорогой, — ласково произнесла Лили, спокойно глядя на него снизу-вверх. — Поэтому убирайся отсюда подобру-поздорову, мистер «Вихрастые патлы».

— Я здесь только затем, — при упоминании одного из наиболее безобидных своих школьных прозвищ, данных ему слизеринцами, Поттер-старший бешено сверкнул глазами, — чтобы сообщить тебе, дорогая женушка, что в Поттер-мэноре вместе вот с этим, — он указал на Гарри, исподлобья глядевшего на отца, — можешь больше не появляться. Вообще. И чтобы около Джереми я тебя не видел, ясно?

— Попробуй только запретить мне видеться с сыном! В таком случае тебя даже Грюм не спасет, понял? — отчеканила Лили, приподнимаясь с места.

У Гарольда, предпочитавшего в разборки родителей пока не встревать, создалось впечатление, что их с Роном и Драко «подвиги», все эти сражения с Пожирателями по сравнению с этим — сущий пустяк. И вообще, все это в сравнении с тем, что могло сейчас случиться — детские шалости, недостойные внимания.

— Думаешь, когда Джереми узнает, где и с кем училась его мамочка, он будет на седьмом небе от счастья? Полагаешь, мы столько молчали обо всем от одной только блажи? — издевательски протянул Поттер-старший.

— Это ты во всем виноват! Ты его так воспитал! — тонко воскликнула Лили. — Если бы не ты…

— Поттер, вон отсюда! Немедленно, — коротко произнес Снейп, направив на него волшебную палочку.

— С превеликим удовольствием! — смерив его насмешливым взглядом, Поттер-старший с триумфом во взгляде, развернулся и вышел.

Лили без сил рухнула на край кровати.

— Ненавижу, — коротко произнесла она.

— Могу догнать и доступно объяснить, почему ему не стоило здесь объявляться, — предложил Мастер Зелий.

— Не надо, забудь — еще не хватало об него руки пачкать…

Невольные зрители этой трагикомедии предпочли сохранять молчание.

— Эванс, мы тебя, лучше оставим с сыном наедине — вам ведь есть о чем поговорить, — деликатно заметил Люциус несколькими секундами позже, выразительно глянув на своего сына. Драко дернул за рукав зазевавшегося Рона, и они вышли вслед за Малфоем-старшим и Северусом Снейпом.

— Вот так, — грустно произнесла Лили. — Не одно так другое.

— Мам, а что случилось? Вы опять поругались? — Гарри нервно поерзал на кровати, устраиваясь поудобнее перед долгим и, возможно, не самым приятным (как ему почему-то казалось) разговором.

— Не совсем. Даже не знаю, как тебе сказать… в общем, если не учитывать, что нас с твоим отцом во время свадьбы связали ритуалом Крови, и развестись мы, по сути, не можем, то мы с ним разошлись. Окончательно и бесповоротно.

— Наконец-то! — не удержался Гарольд.

Лили слегка опешила от его реплики и только покачала головой.

— Как сказать, как сказать.… Так, ладно, начнем вот с чего. Что тебе успела наговорить Белла в Визжащей хижине?

— Ну, много разного.

— Наверное, что-нибудь в духе того, что я сначала верно служила Темному Лорду, а потом мне Дамблдор голову заморочил и сбил с верного пути?

— Почти. Только она о тебе очень уважительно отзывалась.

— Еще бы… — хмыкнула бывшая миссис Поттер. — Ладно. Сейчас с мыслями соберусь. Мерлин, как же не хочется весь этот разговор начинать — так противно вспоминать все это…

— Тогда давай я за тебя начну. Я так понял, причем, вполне отчетливо, что ты училась в Слизерине?

— Все верно, с этого начинать и надо.… Да, дело, собственно, так и обстало. Причем, знаешь, Распределительная шляпа меня долго убеждала в том, что я совершаю огромную ошибку, требуя, чтобы меня послали именно в Слизерин. Н-да, теперь я понимаю, что она хотела сказать. Так или иначе, значительную роль в моем выборе сыграли, скорее всего, воспитание, семья и та ситуация, в которую я попала. Что до семьи, Петунью ты хорошо знаешь — она с самого детства за мной хвостом ходила. Родители же меня обожали, и что уж говорить о том, что у нас дома началось, когда я впервые использовала магию. Мать с отцом были на седьмом небе от счастья, а Пет была готова на каждом углу кричать о том, как же ей повезло. Ее любимая сестра оказалась настоящей волшебницей! Ну, я и зазналась слегка. Скажем так, совсем не слегка, а очень даже сильно. И решила, что мне можно абсолютно все.

— Мне все это кого-то напоминает, — скептически хмыкнул Гарольд. — Очень напоминает…

— Бедняжка Петунья — как ей от меня доставалось! Я ее только так шпыняла… а она мой испортившийся характер терпела, за что ей огромное спасибо, моей дорой сестренке. Думаю, ты примерно себе представляешь, что творилось у меня дома. И вот вообрази, на мое одиннадцатилетие, как и все, я получила письмо с приглашением учиться в Хогвартсе, а мне пришло еще одно. От некоего Тома Риддла.

— Он тебе письмо прислал? — вытаращился мальчик. — Волан-де-Морт?

— Ну, я тогда не знала, что веду переписку с новым Темным Лордом. Представляешь, сколько радости было общаться с таким же волшебником? Я, простая девчонка, мало того, что вдруг оказалась чародейкой, так еще и в Магическом Мире есть люди, которые знают обо мне.

— О чем тебе Риддл писал? И вообще с чего это он вдруг…

— …а больше всего я обрадовалась, — продолжала Лили, никак не отреагировав на его вопрос, — когда выяснила, что этот мудрый маг, порекомендовавший мне уйму волшебных книг, часть из которых из своей коллекции передал в мое бессрочное пользование, оказался моим дальним родственником. Вот счастья-то было, а?

Лицо Гарри окаменело. Беллатрис ведь говорила ему нечто подобное. Два сильных магических рода, объединенные одним браком. Джеймс Поттер был потомственным гриффиндорцем и, чем черт ни шутит, мог оказаться наследником Гриффиндора. А мама… выходило, что она имеет самое прямое отношение к Салазару Слизерину, раз является родственницей Волан-де-Морта. И, что еще интереснее, он, похоже, неспроста год назад так легко обнаружил Тайную Комнату и так быстро договорился с василиском.

— Риддл рассказывал, что происходим мы из одного, древнего и могущественного рода великого мага Салазара Слизерина. Только вот незадача: моих предков много лет назад прокляли враги, частично лишив магической силы, что заставило уйти в мир магглов и жить там, раз за разом смешивая свою чистейшую волшебную кровь с кровью жалких простецов. А я — первая волшебница в роду за сотни лет, которая просто обязана вернуться в Магический Мир, отомстить обидчикам рода и восстановить справедливость, возвратив своей семье утраченную славу.

— Сказочник он просто отличный, — сухо заметил Гарри. — Да еще и очень убедительный.

— И, конечно же, одиннадцатилетняя Лили Эванс, уверовавшая в свое всесилие, не смогла преодолеть искушения, — она рассказывала без всякого выражения, сверля тяжелым взглядом окно. — А куда, как не в Слизерин, могла попасть самоуверенная девочка с огромным магическим потенциалом и жаждой мести за поруганную честь своей семьи?… Я сразу же поставила себя так, что относились ко мне вполне прилично и шпынять, как какую-то там пигалицу не смели. Ведь в нашей зелено-серебряной, змеиной семье самым главным было правильно себя подать и доказать, что ты чего-то стоишь, иначе мыкаться тебе в одиночку и получать пинки от всех остальных факультетов. Тогда, во времена расцвета темных сил, Слизерин не был сплоченной стаей, готовой ради своего товарища вцепиться в горло любому. Мы тогда были элитой, безжалостной и холодной к тем, кто не был достоин стоять рядом с нами на пьедестале славы. Лучших друзей без зазрения совести предавали, повернувшемуся спиной врагу в эту же самую спину с чувством внутреннего триумфа всаживали кинжал…. Да, нынешний Слизерин и его дети совсем не те, что были в мое время, — в ее голосе послышалась затаенная горечь. И здесь была права Беллатрис Лестранж — Слизерин и его воспитание за семь лет учебы намертво вколачиваются в разум и сердце, оставаясь там несмотря ни на что. — Мы были… всем. И самой гордой, самой сильной и значимой была я. Так как же иначе, если я родственница, пускай и очень дальняя — какой-то там ничтожный процент общей крови — самого Лорда Волан-де-Морта? Настоящая слизеринка, говорящая на языке змей. Меня на своем факультете на руках носили, и было за что. Я старалась изо всех сил быть достойной своего старшего родственника… Лучшая ученица своего курса — это звание, знаешь ли, дается не так-то уж и легко. А потом, на шестом курсе случилось то, что заставило меня обратиться к Дамблдору. Гулянки и кутеж кончился. Знаешь почему? Совершенно случайным образом я узнала, что никаких смертельных врагов, обладающих таинственной способностью отбирать магию, у Эвансов, одного из ответвлений рода Слизеринов не было. Все оказалось куда как проще — отпрыски не поделили наследство своего великого предка и ополчились друг на друга, почти на корню загубив свое многочисленное семейство. Яды, магия, заказные убийства… столько грязи, наверное, не было в истории ни одного рода. Читать мне об этом было противно, особенно в виде сухих и четких фактов, ведь я знала и чувствовала, что много лет назад гибла моя родня. Еще противней было узнать, что Арманиус Словер, твой пра-пра-пра-пра… дед был убит своим же братом — Дельвом Гонтом, последним, как его называют, истинным сыном, заботящимся о чистоте своей крови — за то, что женился на маггле, пускай даже ее родственники были не последними людьми. И намеренно никто никого магической силы не лишал — просто Дельв Гонт был отвратительным алхимиком, сделав из простейшего яда, который он щедрой рукой подлил не только своему брату, но и его семье, невероятнейшую бурду, смерти от которой по некоторым причинам избежала только младшая дочь Арманиуса.

— И узнав это, ты пошла к Дамблдору? — тихо спросил Гарольд. Да, лучше бы ему никто ничего не говорил. Осознавать все это, а, что еще хуже, представлять, как такое могло случиться, больше походило на ушат нечистот, которым его уже не в первый раз усердно обливают. Противно и гадко понимать, что это все происходило в его семье и с его родственниками. Что поделать, если знаменитая жажда славы и жадность Слизеринов проявлялась даже по отношению к своим же братьям и сестрам? Кто знает, сколько лет прошло, что осталось от славной крови Слизеринов, разжиженной кровью обычных магглов, но от этого все равно было никуда не деться.

— Юность компромиссов не приемлет: либо — друг, либо — враг, иного не дано, будь ты хоть трижды слизеринцем с нашим знаменитым широким кругозором и гибким взглядом на мир, — она склонила голову на бок, окидывая своего сына изучающим взглядом, будто бы раздумывая — продолжать дальше или нет. — Дамблдор меня давно приглашал для задушевного разговора, но я, с высоты своего самомнения только презрительно отфыркивалась и продолжала самосовершенствоваться — все ради того, чтобы занять когда-нибудь свое место в армии слуг Темного Лорда и отомстить всем, кто посмел даже просто не так на меня посмотреть. И тут такое потрясение.… О, к Альбусу Дамблдору, как он, черт возьми, наверное, предполагал, явилась не Слизеринская Принцесса во всей своей красе, а жалкая обманутая шестнадцатилетняя девочка, потерявшая единственную опору и не знающая к кому обратиться. Ну, Дамблдор и просветил меня относительно положения дел в мире и даже позволил себе поделиться тем, чего я не знала, и что мне явно было лучше не знать. Потом он обещал помочь, пригреть и приютить — меня, маму, папу и сестренку. Обещал дать защиту. А взамен потребовал сущую, по его меркам, ерунду. Попробуй догадаться сам, что именно ему было нужно.

— Что-нибудь связанное с Джеймсом Поттером? — собственный голос казался Гарольду чужим, словно звучащим издалека.

— В точку. Выйти замуж за Золотого Гриффиндорца, обеспечив, тем самым, весь мир, Мессией, способным победить Темного Лорда, — презрительно произнесла она. — Всего ничего — сущий пустяк. Конечно же, я согласилась практически сразу же, забыв свою замечательную привычку взвешивать каждое решение — слишком уж хотелось отомстить. На этот раз — Тому Риддлу. Ведь Дамблдор мне сообщил, зачем я понадобилась Темному Лорду. Поверь на слово — учесть не слишком завидная, а, учитывая, что я была посвящена в тонкости темной магии такого порядка.… Это было отвратительно. А еще я забыла об одной очень важной вещи, точнее, просто не успела ее достаточно хорошо усвоить: «Месть подобна бумерангу, возвращающемуся тогда, когда его не ждут. И это будет истинным везением, если он лишь крепко ударит по затылку, а не смахнет ничтожную голову с плеч»… Но это все были мои внутренние терзания. Реальность же была такова, что мы с твоим отцом были лютыми врагами, а вместе с нами друг на друга ополчились сильнее обычного и наши факультеты. Вам, наверное, старшие рассказывали о том, что нынешние межфакультетские раздоры — ерунда по сравнению с тем, что было раньше. Так вот это самое «раньше» было при мне — без крови и драк не обходилась ни одна неделя. Можешь себе представить, какую кашу я заварила?

— Это была не ты, — медленно произнес Гарри, — у истоков всего этого стояли другие люди, и, не соверши они своей ошибки, Волан-де-Морт бы на тебя никогда не обратил внимания. Ты попала бы в Гриффиндор и…

— И что? О чем ты говоришь? — удивленно переспросила Лили.

— Ни о чем, — быстро ответил он. — Надо будет с Дамблдором поговорить после… потом, позже. Продолжай, извини, что прервал тебя.

— Все наши отношения с Гриффиндором состояли из постоянных попыток напакостить друг другу так, чтобы соперник никогда больше не смел головы поднять, — чуть помедлив, сказала она. — Мы прессовали друг друга куда как сильнее, чем вы в этом году. Строго говоря, то, что вы устроили — ерунда в сравнении с тем, что мы делали с гриффиндорцами. Из наших больше всего доставалось Снейпу, но он не особенно жаловался, да и мы старались всегда его прикрывать. В Гриффиндоре же козлом отпущения был Питтегрю — уж как бы Мародеры не старались, он за все их выходки получал «втридорога». Впрочем, и Ремусу Люпину приходилось несладко, но его — тихоню-заучку — очень скоро оставили в покое, сосредоточив основные силы на Джеймсе Поттере и Сириусе Блэке. Последнего же вообще не переносил никто из наших — его считали предателем семьи, и каждый старался, так или иначе, показать свое к нему презрение. И вот на фоне этой масштабной школьной войны внезапно выясняется, что я в ближайшем обозримом будущем выхожу замуж за Джеймса Поттера. Вот уж чего я не знаю, так это того, как его уговорил на это дело Дамблдор. Хотя, с другой стороны, у гриффиндорцев всегда было перед ним какое-то нездоровое благоговение. Нет, я тоже к нему с уважением отношусь — так ловко проворачивать воистину гениальнейшие комбинации, но никакого слепого поклонения ему никогда и в помине не было. Кратко говоря, это был натуральный взрыв. Весь Слизерин буквально на ушах стоял: как же это так — Эванс выходит замуж за Поттера? Решили, что меня Дамблдор как-то по-хитрому заколдовал во имя восстановления межфакультетского мира… А я все это время тихонько сидела и зыркала по сторонам, пытаясь определить, куда же я все-таки попала, заново оценивая обстановку с помощью полученного… опыта. И, знаешь ли, выяснила я удивительные вещи. Оказывается, никакого единогласного желания служить Темному Лорду даже и в природе не существовало, и, в первую очередь, среди моих ближайших друзей, среди которых только я одна фанатично верила с вою правоту, до того как узнала… правду. Люциус, например, вообще начхать хотел на всю эту войну — его главной жизненной целью было и остается благополучие своей семьи. Нарцисса, опекавшая меня первое время, была ему под стать. Эта парочка потом еще показала всем зубки и наглядно пояснила, что Малфоев недооценивать не стоит. Рабастан и Регулус сошлись во мнении, глядя на Рудольфуса и Беллу, уже занявших свое место возле трона Темного Лорда, что будь, как будет, а они все равно выкрутятся. Северус Снейп к тому времени еще не решил, что ему конкретно надо, но, во всяком случае, был твердо уверен, что никому подол мантии целовать не будет ни за какие коврижки. А мне было очень смешно на все это смотреть — уж кто-кто, а я знала, что случается с людьми и их планами на жизнь, когда неподалеку оказываются такие маги как Дамблдор или Темный Лорд. Чтобы окончательно убедить себя, что я оказалась совсем не там, где хотела быть изначально, я обратилась за помощью к Беллатрис — она всегда меня поддерживала и помогала. Картина, признаюсь, была еще та: Белла, услышав от меня все то, что я только что тебе пересказала, сначала долго не могла взять в толк, зачем я к Дамблдору полезла, а потом попыталась меня убедить, что в участи, уготованной мне Волан-де-Мортом нет ничего плохого, и это большая честь — быть его правой рукой и исполнять его волю. Вот так я и металась до конца учебы то туда, то сюда, судорожно пытаясь выбрать, где и на чьей стороне мне теплее и уютнее в последствии будет обосноваться. А потом просто махнула рукой и поступила, как Регулус Блэк, к тому времени принявший мою сторону после того, как и сам, похоже, кое-что вызнал. Мы оба постаралась убраться как можно дальше от Волан-де-Морта и порвали все отношения со своими сокурсниками и друзьями из Слизерина. Мне, с помощью Дамблдора и по-слизерински хитрых уловок Поттеров, это удалось, Регулусу — нет. Я до сих пор не знаю, что с ним стало, но это было предупреждением Темного Лорда. Предупреждением для меня. Дальше было только хуже. Нападения совершались постоянно, в том числе и на мою семью. Их решили переправить в безопасное место, но в результате устроенной Пожирателями облавы отец и мать были мертвы, Петунью удалось спасти только чудом. Представляешь, она так и не поняла, что напали на них из-за меня! — Лили нервно хихикнула. — Пет даже благодарила меня за то, что я спасла ее, говорила, что обязана мне жизнью! Потом напали на родителей Джеймса… Стало ясно, что кто-то передает все наши планы Темному Лорду. Грешили, понятное дело, на Северуса, но Дамблдор его всегда выгораживал и ставил вне подозрений. Только Грюм все равно не верил и львиную долю времени капал именно под него, занимаясь совсем не тем, чем надо. Ну а о том, что случилось после, тебе известно. Я не знаю, кто из вас двоих его остановил, но, Гарри, честно, я не хочу, чтобы это оказался ты. Пусть лучше это будет… да, пусть лучше Джереми, который с детства привык к этому званию и к возложенной на него ответственности. Он привык нести на плечах эту тяжкую ношу, и теперь я не знаю, как помочь ему — Джеймс мне даже видеться с ним не позволит… — на глазах Лили Поттер выступили слезы.

— Не идеализируй моего брата, мама, — грубо прервал ее Гарри. Для полного счастья ему только не хватало, чтобы мать разрыдалась из-за «тяжкой судьбы», ожидающей его братца. — Ни черта он не привык и даже не собирается. Как ты там говоришь? Тяжкое бремя ответственности? Ха! Да все, к чему он привык и без чего теперь уже жить не может — это слава и известность. Мой брат — законченный эгоист, и я в этом плане рядом с ним — тьфу. А о какой-либо ответственности тут и речи нет! Мама, ну очнись же, где Джереми и где — ответственность? Это два совершенно несовместимых между собой понятия! Думаешь, почему он всякий раз оказывается по уши… в неприятностях? Из-за того, что он такой весь благородный и честный? Еще чего! Ему просто покрасоваться хочется, показать себя крутым. Всем тем, что я знаю сейчас, я обязан исключительно книгам и своему упорству, а его этим с самого детства с ложечки кормили, чуть ли не пережевывая ради него все магические истины и выдавая уже в удобоваримом виде! Только полнейший идиот и лентяй, каковым он и является, не смог все это усвоить с первого раза. Ему же все готовое давали — ни в чем разбираться самому не надо, только запоминай, и дело с концом! Да с ним постоянно носились как с писаной торбой! Грюм умилялся при виде того, как он меня гонял, и прочил в «скором будущем» на свое место Главы Аврориата. Блэк на пару с отцом одну за другой ему метлы дарили и все вздыхали: «Не переутомись, миленький!» — с гримасой отвращения передразнил он Поттера-старшего. — А ты всему этому потворствовала! Зачем? Зачем ты это делала, после того, как сама едва-едва выбралась из этой же пропасти? Ты ведь знала, к чему это приведет! Почему нельзя было и мне… хоть чуть-чуть, совсем немного внимания уделить? Почему ты про меня вспомнила только после того, как я начал сутками пропадать у Малфоев и вытворять черте что в школе? Ответь!

— Я надеялась… я думала, что отсутствие излишней опеки с моей стороны сделает вас с Джереми сильнее, научит полагаться только на себя. Но я просчиталась — Джеймс взял воспитание твоего брата в свои руки. Он был уверен, что именно Джереми победил Волан-де-Морта, и, в пику мне, решил сделать из него «истинного гриффиндорца», а на деле — просто свою точную копию. Поэтому у нас дома постоянно торчали его друзья — чтобы у Джереми были «примеры для подражания» перед глазами. Мне же было категорически запрещено упоминать о школе и о том, на каком факультете я училась. Впрочем, я и сама не очень-то жаждала поддерживать какие-либо отношения с моими бывшими товарищами. Теперь я очень сожалею о том, что проявила тогда такое безволие, но, похоже, менять что-либо уже поздно…

— Хорошо, из Джереми вы хотели сделать образцового бойца Светлых Сил, а я-то тут причем? Или это был лишь побочный результат вашей системы воспитания? Отец все внимание перенес на Джереми, а ты вежливо отстранилась. И в результате я остался в полном одиночестве. Хотела закалить мой характер, мама? Поздравляю! Он у меня закалился дальше некуда! У меня друзей не было! — разгорячившийся Гарольд, наплевав на повязки и плохо зажившие раны, в порыве чувств вскочил с постели и начал вышагивать по крошечному пространству, отгороженному от остальной части Больничного крыла рядом ширм. — Думаешь, тебе было трудно найти общий язык с людьми? Ошибаешься! Ты всегда была в центре внимания, мамочка! Ты привыкла, что тебя окружает толпа народу, а каково мне было? Да я когда с Малфоем-младшим познакомился, внутри трясся от ужаса как ненормальный, изображая из себя самоуверенного гордеца, а на самом деле боялся ляпнуть чего-нибудь лишнего, после чего он презрительно фыркнет, плюнет мне в лицо и уйдет! Кому из нас хуже пришлось, а? Тебя всегда окружали друзья, и потеря одного-двух товарищей никакой существенной роли не играла. Ты бы только знала, каково мне пришлось!

Лили Поттер как-то вся сжалась и, всхлипнув, вскочила с места и выбежала из Больничного крыла. Громко хлопнули двойные двери.

— Мистер Поттер, что тут случилось? Что за крики? — парой минут позже к нему заглянула мадам Помфри. — Да почему же вы на ногах? Вам рано вставать! Давайте-ка, отправляйтесь в постель, а я вам сейчас обед принесу и заживляющие зелья.

Молча стоявший у окна Гарольд не обратил на ее слова никакого внимания. Несмотря на общую подавленность, где-то глубоко внутри себя он чувствовал удовлетворение и, в тайне от себя самого, был уверен, что никто не имел права умалчивать от него о таком, и мать заслужила эти упреки.

…Похоже, этот год очень скоро побьет все рекорды по количеству мерзостей, выпавших на его долю…

Глава 15. Маленькие трагедии. Часть вторая

После разговора с матерью, в течение которого от полученных «приятных» впечатлений впору было на стенку лезть, и сюсюканий мадам Помфри, окончательно выведших Гарри из себя, очень хотелось совершить какую-нибудь глупость мирового масштаба. Ну или на крайний случай хорошенько кому-нибудь врезать. Предпочтительно, чтобы этот «кто-то» оказался давним врагом или просто очень надоедливой личностью, которую таким способом можно было бы раз и навсегда услать подальше. Только вот почему-то никто не спешил пожертвовать собой ради успокоения нервной системы Поттера, и ему ничего не оставалось ничего кроме, как, тихо шипя себе под нос всякие гадости, нервировать руноследа вышагиванием туда-сюда. Шинзор беспокойно возился на кровати, каждый раз перекладываясь так, чтобы не видеть изображаемый его хозяином маятник. Не помогало.

— Хозяин, вам не стоит так сокрушаться, — наконец выдала левая голова. — Вы не услышали ничего качественно нового. Я, например, тоже ничего нового не услышал.

Правая и центральная головы сразу же зашипели на провинившуюся, точнее — на проболтавшуюся.

— Знали? — сузил глаза Поттер. — И что же это вы знали?

— Что наш хозяин принадлежит к великому гнезду Слизеринов, — честно ответствовала средняя голова. — Иначе как еще он мог бы говорить с нами?

— То есть, по-вашему, этот дар не мог передаться каким-нибудь посторонним способом.… Скажем, с магической силой?

Рунослед картинно почесал кончиком хвоста левую голову, изображая раздумье.

— Если бы хозяину язык змей передался с силой Темного Лорда, а не по праву наследника гнезда, то он не смог бы подчинить себе василиска, — безапелляционно провозгласила правая голова, скрежетнув на двух остальных своими зубами. — Король Змей починяется только Наследнику. Магов, получивших дар Слизерина иным способом, он всегда старается уничтожить, дабы они не оставили пятна на чести гнезда Слизеринов и даже самого ничтожного следа в истории. К слову, такое случалось не так уж и часто — змеиный язык очень трудно обрести каким либо иным способом кроме наследственности.

— В общем, вы с конца прошлого года все знали? — переспросил Гарри.

— Ну, почти что да, — теперь отчитывалась средняя голова. — Именно потому мы и хотели, чтобы хозяин сам поговорил с василиском.

— А если бы он меня все-таки сожрал? Или в камень превратил? Ведь из ваших слов следует, что магия василиска не действует только на истинных наследников.

Рунослед снова почесал концом хвоста голову. На этот раз — все три по очереди, и просто красивым жестом это не было.

— Ну, так он же этого не сделал, — робко сказала левая голова, явно не зная, как можно ответить иначе. — И вообще, мы хотели как лучше. Ведь все получилось очень хорошо, правда-правда, — затараторила она. — У хозяина появился новый зверь, у змей появился новый дом, а у Ангуиса наконец-то появился новый хозяин, который о нем так хорошо заботится. Всем хорошо, разве нет? К тому же хозяин в детстве уже однажды говорил с Королем Змей — это была Шесу, испокон веков жившая в селении Варга лорда Слизерина. Ведь Шесу не убила хозяина, а, будь он не настоящим наследником, она так бы и поступила — у василисков это на уровне инстинкта. Мы были уверены, что хозяин с блеском пройдет испытание…

Хлопнула входная дверь, и рунослед замолк. Покосившись на ширму, трехглавый змей заполз на подушку и, свернувшись кольцом, прикрыл глаза.

— Гарри, можно мне войти? Я тебя не сильно потревожу? — из-за ширмы со смущенным выражением лица появилась Гермиона Грэйнджер. Впрочем, заметив, что почетный пациент мадам Помфри вовсе не лежит на кровати, как ему и положено, а разгуливает в пижаме по отведенной ему территории Больничного крыла, все ее смущение мгновенно трансформировалось в праведный гнев. — А почему ты не в постели? Мне мадам Помфри сказала, что тебе еще рано ходить…

— Мало ли что она сказала, — проворчал Поттер, тем не менее, с ногами забираясь на кровать, — я себя преотлично чувствую.

— Я очень рада, что ты пошел на поправку, — сразу же сказала Гермиона. Кажется, ей что-то было нужно.

— Я тоже. Так ты, собственно… зачем пришла?

— Ну, как зачем — проведать тебя. И поблагодарить, конечно, тоже. Ты меня снова спас! Ты поступил как настоящий герой, — судя по всему, она ожидала от него какой-то реакции на эти слова.

— Ага, кончено, — как ни странно, слушать хвалебные речи не очень-то хотелось. Вообще, лучше всего было бы просто посидеть в тишине — можно было бы даже на периодически поглядывающего на хозяина с виноватым видом руноследа рукой махнуть и не продолжать допрос. — Скажи еще, что это было истинно гриффиндорское поведение.

— А почему нет? — удивилась девочка, явно не готовая к тому, что Гарольд может оказаться в не в духе. Собственно, она настолько привыкла, что даже в случае этого самого плохого настроения он относится к ней вполне благодушно, что подобная ситуация для нее была в новинку. Почти. Раздраженный Поттер (действительно доведенный каким-нибудь идиотом-самоубийцей до точки кипения) был способен на многое. Однако гриффиндорка решила повторить попытку и продолжить разговор. — Что такого в том, что я сравниваю тебя со студентами моего факультета? Если хочешь знать мое мнение, тебе самое место в Гриффиндоре.

— Спасибо на добром слове, — все тем же тоном произнес Гарри.

Н-да, после всего, что он услышал от матери, ощущать прежнюю гордость за свое звание слизеринца он уже не мог, но зато появилось болезненное желание насмерть заколдовать всякого, кто посмеет вякнуть что-нибудь нелицеприятное в адрес… да-да, так уж и быть, теперь с чистой совестью можно сказать — его семьи.

— Совершенно не пойму, почему ты так обижаешься на это. Чем Слизерин настолько лучше Гриффиндора? Ведь все мы живем здесь, в школе, в равных условиях. Ну, почти в равных. Везде, во всех факультетах существует негласное правило поддерживать младших — так что здесь ваши старшекурсники ничего нового не придумали. Просто остальные не выставляют это на показ и не делают никакой театральщины. Но ни одному факультету декан не потакает так, как Слизерину, никто не ходит по Хогвартсу с такими самоуверенными лицами, как слизеринцы. Почему? Что вы знаете такого, что не знают остальные?

— Гермиона, что тебя так раздражает? Внятно и раздельно скажи — что именно, а не води разговор вокруг да около. Ты ничего не знаешь о порядках Слизерина, так зачем об этом говорить? — устало спросил Гарри, опускаясь на подушки, с которых мгновенно сполз Шинзор. Спокойно отдохнуть ему, похоже, никто не даст — всем почему-то именно сегодня приспичило проводить душеспасительные разговоры.

— Чего это я не знаю? — оскорбленная до глубины души Гермиона скрестила руки на груди. — Что вы считаете ниже своего достоинства дружить с остальными факультетами? Что вы…

— Ничего ты не знаешь! Кто, по-твоему, учится в Слизерине? Детки богатеньких родителей? Верно. А знаешь, что это за деньги? Знаешь, что за репутация у этих родителей и как она отражается на их детях? Во все времена магический мир был убежден, что Слизерин — рассадник заразы. Те же, кто пытался хоть как-то изменить это мнение, наталкивались на такую стену из предубеждений, что, сколько бы не пытались — пробить не могли все равно. А все потому, что власть находится у таких вот «гриффиндорцев до мозга костей», видящих мир только в черно-белой гамме и тех, кто по их стандартам не подходил, мгновенно записывали во «врагов народа».

— Это ты сейчас таким вот способом оправдываешь Пожирателей Смерти и Волан-де-Морта? — сухо переспросила девочка.

— Это я объясняю, почему Беллатрис все-таки была права.

— Тебе не кажется, что виноваты во всем вы сами? — медленно произнесла она. — Что сами поставили себя в такое положение? Незачем было выступать «за» Темного лорда — слизеринцы вполне могли бы также сражаться против него, как и все остальные.

— А кто тебе сказал, что все, поголовно, пошли под его знамена? На самом деле, Гермиона, к Нему идут лишь единицы, но клеймят за это абсолютно всех. Или ты хочешь мне этим сказать, что ни на одном факультете не бывает таких вот предателей? О, уж где-где, а в Гриффиндоре их тоже немало было, и, думаю, будет. Вспомни того же Питера Питтегрю. От хорошей ли жизни он пошел к Пожирателям? Сильно сомневаюсь. Наверняка однокурсники его не слишком-то любили, и ему порядком от них доставалось.

— У вас тоже все не слишком-то благополучно! — выкрикнула гриффиндорка, сжав руки в кулаки.

— Ты только, пожалуйста, не сравнивай — я же говорил, что это совершенно бесполезно, — Гарри поморщился, как от зубной боли. — Вот скажи, когда нас три года назад распределили по факультетам, что вы услышали, впервые оказавшись в гостиной? Что вам сказала МакГонагалл?

— Профессор МакГонагалл нам ничего не говорила — приветственную речь произнес Перси Уизли.

— Ага, все ясно, значит — староста… и что же он вам сказал?

— Ну, ничего особенного, — замялась Гермиона. — Чтобы помогали и хорошо друг к другу относились…

— А нас Снейп заранее предупредил, что одной только «помощью» и «дружбой» мы не обойдемся, и доступно объяснил, что Слизерин — это семья. Нас заранее предупредили о том, что со стороны остальных факультетов и особенно Гриффиндора надо ждать каких-нибудь гадостей, и что держаться нам лучше всего именно вместе.

— Да он вас этим просто заранее дистанцировал от остальных! «Вы одна семья и только сами можете себе помочь» — это же сущая нелепость! Вы сами себя так поставили, что…

— Сами себя так поставили,… а почему, по-твоему? Потому, что нам сразу же дали понять — детям Пожирателей ничего хорошего от «нормальных» ждать не стоит. Хочешь знать, почему меня Распределительная Шляпа отправила именно в Слизерин? — рявкнул под конец разозлившийся Гарри, вскакивая с места и, бешено вращая глазами, шагнул к девочке. — Она других вариантов даже и не предлагала, потому что знала, чем грозит мое поступление в Гриффиндор: я поклялся, что если попаду на факультет своего отца, то все сделаю, что в моих силах, для возрождения Темного Лорда! Или, если уж он в этот мир вернуться не в состоянии, во что бы то ни стало займу его место, а я, уж поверь, слов на ветер не бросаю!

Гриффиндорка с ужасом в глазах отшатнулась от него.

— Гарри, да ты что? — дрожащим голосом произнесла она. — Как ты можешь такое говорить?

— Очень просто — я же слизеринец. Как это там у вас? Хитрая и мерзкая сволочь? Так вот, не надо меня идеализировать — я такой же, как и все поколения слизеринцев до меня! И, причем, позволь не быть голословным — являюсь родственником Салазара Слизерина! Чего же от меня ждать, а, Гермиона? Не благородства же!.. Ну, и что ты встала? Беги к своим дорогим гриффиндорцам, поплачься моему братцу на злого мальчика Гарри, прикинувшегося твоим лучшим другом!

Побледневшая от гнева Гермиона с размаху залепила ему пощечину и, всхлипнув, выбежала вон.

— Хозяин защитил честь Слизеринов, но все равно поступил очень глупо, — прокомментировал рунослед. — Девочка пришла сюда совсем за другим.

— Заткнись, — прошипел Поттер. Вспышка гнева прошла мгновенно, оставив за собой только неприятный осадок.

— И что это было? — тихо спросил Рон, заглядывая за ширму. — Что тут случилось? Почему Грэйнджер из больничного крыла выбежала, как будто за ней целая стая оборотней гналась?

Гарри растерянно потер покрасневшую и слегка припухшую щеку. Ответить ему было нечего.

— Насколько я помню, — лениво протянул Малфой-младший, появляясь следом за своим другом, — Грэйнджер сюда чуть ли не на крыльях летела, а сейчас вдруг разревелась. Что ты ей такого сказал?

— Правду, — буркнул Гарольд, падая поперек кровати. Настроение упало до минусовой отметки, однако желание кому-нибудь врезать исчезло.

— А вот это зря, — с видом знатока заявил Драко. — Девушкам вообще правду говорить стоит только в исключительно редких случаях — только лишь ради собственной же безопасности, и то — тридцать раз перед этим подумав и взвесив каждое слово. Так что конкретно ты ей выложил? Надеюсь, не про Дамблдора и наш всеобщий гранд-секрет?

— Типун тебе на язык, — вздохнул Поттер. — Ну, в общем, я еще после разговора с матерью пребывал не в лучшем настроении, а тут пришла Гермиона и начала мне про прелести гриффиндорской жизни рассказывать.

— И что? — Рон устроился рядом.

— Так я ей и высказал все, что думаю по поводу их гриффиндорского отношения к нам.

— Дурак, — прокомментировал Малфой, облокачиваясь на тумбочку.

— И ляпнул заодно про Шляпу Распределительную — почему она меня в Гриффиндор в свое время не отправила.

— И почему? — заинтересовался Рональд.

— Да я года за два до поступления в Хогвартс — мелкий был, с гонором и неумной жаждой всем показать, кто есть кто — сам себе пообещал, что если в Гриффиндор попаду, то, кровь из носу, стану Пожирателем, а если Лорд не возродится, то сам… ну…вместо него буду. Шляпа об этом узнала и спешно меня в Слизерин направила.

— Ой, ну и дурак ты! — присвистнул Уизли. — Нет, размах планов я понял и, зная обстановку у тебя дома, с грехом пополам готов одобрить, но зачем об этом Грэйнджер-то было говорить? Ты ведь вроде как от этих планов отказался, а тут такой финт… Точно дурак.

— Спасибо, что проинформировал.

— Да Мерин с тобой, Уизли, Грэйнджер тоже хороша… — Малфой-младший поцокал языком. — Она знаешь, зачем к тебе пошла? О, просто так с праздника в честь окончания года зубрилки-гриффиндорки не уходят! Бедная романтично настроенная Грэйнджер!

— Чего-чего? — всполошился Гарри.

— Ты ей, убивец всех девчачьих мечтаний, сердце разбил, — ехидно сообщил Драко. — Грэйнджер тут все время вокруг тебя крутилась — жаждала, видимо, за свое спасение как следует отблагодарить — ну, чмокнуть, например, своего рыцаря без страха и упрека в щеку (больше от нее все равно ожидать нечего), а тут вместо рыцаря ей василиска подсунули.

— Ты Ангуиса не трогай, — пробурчал Гарольд. — Он тут не причем.

— Кого-кого? А, ерунда. Смысл в том, тупая твоя Поттерья башка, что наша, точнее — твоя и, причем, «твоя» именно в сочетании со словом «бывшая», гриффиндорка еще с конца прошлого года в тебя по уши втюрилась, а ты, аки скала гранитная — ноль внимания. Чего насупился, балда? Такой шанс упустил… хотя какой там шанс — с Грэйнджер-то? Сплошной «пансион благородных девиц», а не Грэйнджер.

— Ты только посмотри — какой у нас Малфой просвещенный во всех этих делах, — закатил глаза Рон, в такого рода перепалках как всегда принявший сторону Гарри. — Прямо все знает. А вот как с Забини поговорить нормально — сам ничуть не лучше. Она, между прочим, тоже тут все время проводила, пока ее Дракусика перевязывали, а стоило Малфою в себя прийти, как он ее тут же до истерики довел. Я прямо поражаюсь…

— Вот и поражайся, только молча. Нашелся тут — ходячая совесть, мистер «я умнее всех на свете»! Как там, к слову, Чжоу Чанг поживает? Я краем уха слышал, что она с Диггори встречается. Что-то мне подсказывает, Ронникс, такой серьезной конкуренции тебе ни за что не выдержать!

— Больно надо! — попытался отшутиться тот.

— Хватит тут комедию ломать, — вздохнул Поттер, прекрасно знавший, что все это представление направлено единственно на то, чтобы поднять ему настроение. — Лучше расскажите, что тут творилось все это время, пока я в Больничном крыле валялся. А еще лучше — что вообще случилось, а то я что-то очень смутно представляю, как Малфой узнал о том, что кое-чьи шкурки хорошо бы эффектным жестом спасти.

— Ага, эффектным, — фыркнул он. — По поводу эффектности бесспорным лидером у нас стал ты — такое устроить… Темный Лорд на галстуке бы удавился от зависти.

— А может не надо мне напоминать? Я ведь еще могу чего-нибудь припомнить.

— Ладно-ладно, я замолкаю и передаю право на повествование Уизелу, которому не терпится выговориться после того, как он от Снейпа хорошую трепку получил. Ну, Мерлин и Моргана, какой идиот будет дементоров жечь магическим огнем, который, мало того, чадит, как черт знает что, так еще и для самих магов опасен? Ты что, ничего другого не нашел? Заклинаний вызова огня — пруд пруди. Но нет ведь, надо было использовать именно «Пламя тьмы»…

— Умолкни, — снисходительным тоном оборвал его Рон. — Сначала все эти заклинания вызубри, а потом уже вякай. Так вот, Гарри, вообще-то ты тут уже валяешься четвертый день. Сейчас внизу, в Большом Зале начали отмечать конец учебного года. Слушать там особенно нечего, поскольку мы все равно по всем статьям продули. Ну, это была информация к размышлению. Теперь относительно того, в чем мы так любезно приняли участие. По словам Малфоя, он так вовремя вас с Грэйнджер успел вытащить из Визжащей хижины только потому, что его отец заранее с письмом предупредил о плане Беллатрис.

— А я его получил аккурат после сдачи астрономии и со всех ног кинулся к вам, — влез Драко. — Конечно, с Маховиком времени вы здорово придумали — тетя Белла и Грэйбек были просто в бешенстве.

— М-да, это было что-то, — поддакнул Рон. — Ну а что дальше было ты вроде как знаешь — пока вы там с Флинтом выясняли отношения, я разбирался с Мальсибьером, Грэйнджер сражалась с Катрин.

— Так что с ней? — тихо спросил Гарри. — Насколько я помню, дементор выпил ее душу…

— Ага, с амулетом мы очень так вовремя сообразили. А Катрин… пока она в Святого Мунго, и что с ней дальше делать никто не знает — или оставить в клинике вместе с остальными жертвами дементоров из обычных магов, или в Азкабан — к преступникам. В принципе, ей-то уже без разницы, а вот Беллатрис очень даже не все равно. Я примерно могу себе представить, к чему могут привести оба этих решения. Вопрос только в том, понял ли это кто-нибудь еще…

— Ага, а то кроме тебя, светоча разума, ни у кого в Магической Британии мозгов нет, — съязвил Малфой.

— Дерек сейчас там же. Я его все-таки лихо траванул этим заклинанием — колдомедики до сих пор бьются над изготовлением противоядия. Хотя, по-моему, это тоже только вопрос времени: во-первых, им скоро Министр на мозги накапает, что, мол, несмотря на вашу врачебную клятву, опасных преступников лечить он не позволит, а, во-вторых, от «Venenatus papilio» противоядия в принципе существовать не может. Скоро они там сами заклинание опознают, и останется на Дерека только рукой махнуть.

— Ну и чем Мальсибьеру-младшему грозит эта твоя «Ядовитая бабочка»? — заинтересованно спросил Драко. Трагичность момента его, похоже, ничуть не волновала.

— Мерлин его разберет, — пожал плечами Уизли. — Я последствия применения этих чар плохо знаю.

— Отлично! — хмыкнул Малфой.

— Но дело не в этом. Я читал (ну так, отрывками — что смог найти, то и вызубрил), что яд этот действует особым способом. Обычно же как — траванули мага или маггла, он помучался-помучался (длительность мучений зависит от типа яда), и все на этом. А тут какая-то очень хитрая многоэтапная гадость придумана. Первый этап — заражение, то есть — как раз таки укус этих самых ничуть на бабочек не похожих летунов. Второй этап — что-то вроде инкубационного периода, когда эта гадость внутри зреет. Причем, сколько он длиться — неизвестно. А вот потом наступает самое интересное.

— Мы уже заранее боимся, — Драко с ухмылкой ткнул задумавшегося Поттера локтем в бок.

— Последний, третий этап — маг становится чем-то вроде ядовитой бомбы замедленного действия, действующей как на врагов, так и на «своих». То есть, при достаточно длительном с ним общении во время третьего периода можно отравиться — он будет, сам того не осознавая, выводит в воздух большое количество мутированной версии того, чем сам был отравлен. Сейчас вспомню, как называется этот яд… его, кстати, в лаборатории можно приготовить — просто долго очень и трудно… э-э-э…

— Ладно, мы уже поняли, что ты имел в виду, — произнес Гарольд.

— Так вот, больше всего, Гарри, славы выпало на твою долю — ты Сивого умудрился серьезно ранить. Авроры вообще в полном шоке — их уже не первое десятилетие Грэйбеком начальство стращает, а тут какой-то мальчишка его до полумертвого состояния довел. Грюм, кстати, на полном серьезе заявил, что ты применял какой-то очень древний и темный ритуал, ну а дальше как раз по твоему сценарию — на место Темного Лорда. И сколько бы ему не объясняли, что на ходу, во время битвы, никаких ритуалов проводить нельзя — просто физически не успеешь, да и не из чего проводить-то, все равно уперся и молчит.

— Ну а нашли нас благодаря сигнальным чарам, оставленным, как мы с Ронниксом думаем, Флинтом — сделано было в его стиле: над хижиной Хагрида висело огромное изображение ярко-красного феникса, полупридушенного здоровой змеей, — сказал Драко.

— М-да, мы с этими сигнальными чарами… — вздохнул Гарольд.

— Вот-вот, как последние идиоты! А Маркус, конечно, тоже — хитрющая сволочь. Ничегошеньки с ним непонятно — что ему надо и на чьей он стороне.

— А что было после того, как Грэйбек сбежал? — спросил Поттер.

— Ты за ним в Запретный Лес пошел, — ответил Малфой. — Тебя в Лесу весь день искали. Всем Хогвартсом. Когда нашли, при помощи кентавров, кстати говоря… видок тот еще был. Дамблдор говорит, они тебя у того самого дерева нашли. Вот с тех пор и валяешься тут. Снейп, как только получил образцы крови, окапался вместе с Уизелом в лаборатории и до сих пор пытается какое-нибудь зелье на подобие Волчьего изобрести. Дамблдор какими-то своими делами занят, а мадам Помфри восторгается скоростью твоего выздоровления.

— Вы сами к Дамблдору не ходили? — спросил Гарри, оглядывая помещение в поисках своей палочки, а заодно и одежды — идти к директору в одной пижаме ему как-то совсем не улыбалось.

— Не-а, да и что нам у него без тебя делать? — пожал плечами Рон, и, заметив беспокойство друга, добавил: — Палочка твоя, да и наши — как раз у него и лежат.

— С какой такой радости?

— Авроры проверяли, — зевнув, ответил Драко. — Тоже цирковое шоу. Они ж у Дамблдора в кабинете целый консилиум собрали — как это мы так сумели.… Пока они палочки проверяли половину экспертов чуть удар не хватил: сначала их просто в руки взять не могли — Дамблдор вот мог, а они — нет, потом с «Приори инкантатем» не получалось ничего. В результате пока там все ушами хлопали, наш мудрый старикан все как-то хитро провернул, и оказалось, что использовали мы с вами, господа, обычные «Ступеффаи» да «Экспеллиармусы» с взрывающими и поджигающими заклятьями. А Мальсибьер, по их словам, выходит сам себя так колданул. Вот ведь… люди, а еще на работе! Халтура это, а не работа! С другой стороны, Дамблдор там всем так мозги прочистил.… Хотя вообще-то Грозный Глаз весь день им с пеной у рта доказывал, что этого быть не может, но Дамблдор опять-таки все очень ловко свалил на Блэка с Люпином — они-де нас и спасли, а все остальное — дело рук твоей феноменальной везучести. Да еще он и Джереми приплел — сделала Грюму приятное, мол, ученик его тоже не лыком шит.

— Короче, законспирировал нас дальше некуда, правда, Грозный Глаз все равно как-то очень уж подозрительно побуркивал…

— Так может, сходим к Дамблдору? Заодно и палочки заберем, — предложил Гарри. — Мне с ним кое-что обсудить надо.

— Ну, я не знаю — он, наверное, до конца пира будет в Большом Зале сидеть.… А тебе вообще можно?

— Чего это мне «можно»?

— Ну, из Больничного крыла выходить, — замялся Рон.

— А что, это очень существенно?

— Да ладно, видишь, Уизел, развеяться наш друг хочет. Почему бы и не пойти? — Малфой-младший выглянул из-за ширмы. — Никого на горизонте не наблюдается. Идем? А! Поттер, ты так и пойдешь?

— Моя мантия Мерлин знает где валяется, а палочки, чтобы ее призвать, нет.

— М-да, я вообще не завидую тому или той несчастной, которая полезет твою мантию заштопывать — ты там так с чарами намудрил…

Излияния Малфоя прервал запыхавшийся Джереми Поттер, собравшийся едва ли не лбом прошибить двери Больничного крыла, если его не пустят свершить справедливую кару над братом.

— Ты! — рявкнул он во всю глотку, нацелив палочку на Гарри.

— Ну я. И что дальше? — меланхолично спросил тот, потирая неприятно зудящую руку.

— Ты обидел Гермиону!

— Палочку убери, — посоветовал Рон.

— И вообще дуй отсюда, пока живой, — съязвил Малфой-младший.

— Из-за тебя отец с матерью поругались, и она уходит! — продолжал надрываться Джереми. — Да если бы не ты, она бы и не рассказывала о том, что училась на этом вашем факультете! Все было бы хорошо!

— Интересная у тебя логика, — закатил глаза Гарри. — Слушай, братец, хоть раз в жизни подключи свои мозги, и не лезь в драку.

— Это ты виноват! — убежденно произнес гриффиндорец.

— Ага, я во всем виноват! — хищно ухмыльнулся Гарри, как-то совсем по-грэйбековски полыхнув глазами. — Что ты мне сделаешь?

Бравый гриффиндорец невольно попятился, но, собрав остатки наследственной дурости и мужественности в кулак, вернулся на исходную позицию.

— У вас нет палочек, и вы мне ничего не сделаете, а я, наконец, с вами расквитаюсь за все.

— Какой совершенно негриффиндорский подход, — ухмыльнулся Драко, глядя в ему в глаза. — Ты так в этом уверен?

Рука гриффиндорского крыса дрогнула и он, ни с того ни сего, направил палочку на себя. Джереми обиженно шмыгнул носом и сам себя оглушил, причем, умудрившись попутно наложить еще какую-то гадость, от которой покрылся чешуей.

— Ого! — восхитился Рональд, оглядывая компактно расположившегося на полу перед дверями Джереми. — И что теперь?

— Мадам Помфри его найдет и приголубит. Поттер, тебе вроде была нужна мантия? Твой братец, наверное, по ней не очень-то будет скучать, — с чувством гордости за себя, произнес Драко.

— И сколько раз за день ты можешь проворачивать такие фокусы? — осведомился Гарри, скептически оглядывая мантию брата.

Малфой сразу скис:

— Раз в месяц и то, если крупно повезет — на мотивацию воздействовать очень трудно, а я в этом вообще дилетант… Ладно, не сокрушайся ты так — этот кошмар под названием «гриффиндорская мантия» тоже можно носить. Правда, чем быстрее ты ее снимешь, тем лучше.

— Э-эх, нам бы мантию невидимку, или карту твою на крайний случай… — вздыхал Рональд парой минут позже, когда они втроем пробирались по узкому ходу. — Кстати, а что с ней стало?

— Люпин сжег, — коротко объяснил Драко. — Чтобы ее больше использовать не могли. Тетя Белла и Мальсибьер над ней крепко поколдовали, и, во избежание дальнейшего е использования Пожирателями, от нее решили избавиться.

— Жалко, — сказал Уизли. — Ну да ладно. Захотим — сами ничуть не хуже сделаем, и без всяких этих идиотских «Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост представляют вам величайшее…» и прочей ерунды. В конце концов, Дамблдор нам в этом охотно поможет. Кстати, Гарри, а чего это ты сегодня такой дерганый?

— Приятно побеседовал с матерью и узнал кое-что.

— Ну и? Рассказывай, давай! — поторопил его Малфой.

— Если опустить описание жизни слизеринцев полтора десятка лет назад, то я, оказывается, являюсь очень-очень дальним (хоть на этом спасибо) родственником Волан-де-Морта, и, что следует отсюда автоматически — еще более дальним родственником Слизерина.

— Вообще-то, наоборот — следствием того, что ты находишься в родстве с Салазаром Слизерином, является так же и то, что вы с Темным Лордом родственники, — нервно усмехнувшись, заметил Уизли, но, тут же справившись с собой, быстро добавил: — И что тут такого? Я вот, например, из рода Прюэттов, а именно из него, как говорят, пошло большинство Темных Лордов.

— Ага, но они по сравнению со Слизеринами… в глубоком пролете, — философски заметил Драко. — Да ладно вам. Вот если бы Поттер при такой выдающейся родословной был гриффиндорцем (а непросто в их мантию обрядился, как сейчас) и таскался со всеми этими Грюмами и Сириусами Блэками — вот это было бы позорище на всю жизнь. А так все в порядке. Я вот, например, тоже не из самой светлой семейки, так ничего же — не умер до сих пор от огорчения за себя любимого. Короче говоря, нам твое происхождение, Поттер, фиолетово — оно никому ничем не мешает.

— Что-то больно проникновенные речи тут говоришь, — усмехнулся Рон. — Непривычно.

— Ну а если ты молчишь как рыба, надо же кому-то положение спасать, — пожал плечами тот. — Вообще, кому какое дело, кто в предках значится? Меня это не волнует — главное, что вы двое совершенно нормальные люди и… э-э-э… и что-то я действительно уже какую-то ерунду начинаю говорить.

— Нет, продолжай-продолжай! — усмехнулся Уизли. — Когда еще мы услышим такую невероятную вещь, как признание в вечной дружбе от Драко Малфоя!

— Да ну вас обоих! — отмахнулся развеселившийся Поттер. — Мы уже почти пришли. Кто-нибудь пароль знает?

— Э-мм… Шоколадные лягушки? — попытался угадать Рональд.

Горгулья, охранявшая вход в кабинет только презрительно фыркнула.

— Драже Берти Боттс? — следующим был Малфой.

Статуя натуральнейшим образом изобразила рвотные позывы.

— Лакричные палочки? Тоже нет. Тогда может тыквенное печенье? Или магическое варенье? — наперебой перечисляли они. Горгулья только мимикой комментировала их ответы, не желая открывать проход.

— Так все, хватит. Раз по-хорошему нас пропускать никто не хочет, будет по-плохому, — Гарри демонстративно закатал рукава. — Раз уж Грэйбека прищучил, то и с какой-то там статуей смогу разобраться…

Горгулья опасливо покосилась на него и, чуть-чуть отползла в сторону, открывая какой-никакой, а все-таки доступ к лестнице. Впрочем, протиснуться мимо статуи троим мальчишкам не составило никакого труда.

— Ну и хитрые же чары на статую наложены! — восхищался Уизли. — Дамблдор наверняка заранее предупредил горгулью нас пропустить в любом случае, а она еще и покуражиться решила…

Из-за двери в директорский кабинет раздался грохот. Все трое замерли на месте, старательно прислушиваясь к доносящимся голосам.

— …Во-первых, Аластор, я совершенно недоволен сложившейся ситуацией, — спокойно произнес Дамблдор, лишь немного повысив голос, чтобы его было слышно. Хотя, судя по непрекращающемуся громыханию, в его кабинете творилась какая-то вакханалия. — Во-вторых, я категорически против предложенного тобой плана. И вообще, объясни мне, как такое могло получиться? Твои авроры должны были охранять школу, а не на матче болеть за команды!

— Они и были на своих местах! — возразил Грюм.

— Тогда почему Пожиратели совершенно спокойно разгуливали у них прямо под носом? Почему на помощь ученикам пришли только Сириус Блэк и Ремус Люпин?

— Существует множество чар, рассеивающих внимание, да и эта Карта Мародеров…

— Но вы же лучшие из авроров! Вы должны быть готовы к любой ситуации! Откуда взялся такой вопиющий непрофессионализм?

— Хорошо, Альбус, это моя ошибка, признаю. Но чего ты от меня требуешь? Большую часть отряда составляют одни стажеры! Одна Тонкс чего стоит… сплошная головная боль.

— Если у тебя такая острая нехватка людей, почему же ты Лили Поттер не позволил патрулировать территорию школы? Джеймс, насколько я знаю, тоже хотел помочь Хогвартсу с защитой, но ты его отослал на задание.

Грохот и крики, из-за которых так трудно было расслышать, о чем же говорят Грозный Глаз и Дамблдор стихли.

— Мерлин Великий, Альбус! Да они же дежурить спокойно не смогут — обязательно пойдут к детям! Это уже не упоминая о том, что сначала переругаются вусмерть. Да не сверли ты меня взглядом, Эванс! Я твое заявление подписал? Вот и гуляй на все четыре стороны!

— Да как ты смеешь, старый параноик…

— Прекратите немедленно! — рявкнул Дамблдор. — Аластор, я требую, чтобы все дементоры немедленно убрались вон с территории школы! Если хочешь знать, даже от них было больше толку, чем от твоих авроров! И какой дьявол приключился с Сириусом Блэком? — в кабинете установилась идеальная тишина. — Почему он не смог все вовремя организовать? Какого Мерлина обычные ученики должны делать за него его же работу?

— А вот только этого не надо говорить! Ни черта они не обычные! Если за Джереми я ручаться могу — под моим присмотром рос, то Гарри этого черт знает…

— Не смей про моего…

— Утихни, Эванс! Да он весь в тебя пошел! Один к одному — очередной Салазар Слизерин! — разъярился Джеймс Поттер. — А вы Дамблдор, его еще и балуете…

— Я? — повысил голос директор Хогвартса. — Значит, по-твоему…

— Прекрати пороть чушь, Джеймс Поттер! — взвизгнула Лили. — Это ты у нас — всеобщий любимец, и как был главной сволочью Хогвартса, так и останешься ею! Еще и Джереми испортил дальше некуда! Хвала Мерлину Гарри не такой — пусть уж лучше таким же, как Слизерин будет, чем походить на тебя…

— Ну и разборки… — присвистнул Рон.

— Гарри, будь так добр, и для меня дверь придержи! — воскликнул Люпин, поднимавшийся по ступенькам к кабинету Дамблдора. Вид у него был не слишком-то дружелюбный.

Решив, что в таком шуме от деликатного и вежливого стука особенного толку не будет, в кабинет зашли без наличия приглашения. При виде Гарри Поттера в гриффиндорской мантии, его отец схватился за сердце. Лили с пренебрежительным фырканьем мгновенно сменила цветовую гамму мантии на зеленую и продолжила «дискуссию».

— Профессор, я вас не сильно отвлеку? — нарочито громко произнес он, входя следом за мальчиками. — Будьте так любезны, подпишите заявление об уходе.

— Ремус, что случилось? — удивилась Лили.

— Спросите у Сириуса Блэка, — пожал плечами Люпин. — Увольняюсь, по собственному желанию, профессор Дамблдор.

— А в чем, собственно, дело? — Дамблдор, кивнув Гарри, Рону и Драко, привычно усевшимся на диване возле камина, повернулся к Люпину, успевшему трижды перемениться в лице.

— Мистер Блэк соизволил на банкете предать огласке то, что его никак не касалось, — сухим, официальным тоном сообщил Ремус.

— Чего-чего Сириус сделал? — переспросил Джеймс.

— На весь зал крикнул, что я оборотень!

— И это лучший из «Гвардии Грюма», — ехидно прокомментировала Лили.

— Я со своими подчиненными сам разберусь, Эванс, — отрезал Грюм. — Ладно, Альбус, пойду я — тут и без того дел хватает. С Блэком я еще поговорю — его сразу направьте ко мне. А за мелкими, — подходя к камину, он указал на рассевшихся на диване слизеринцев, — все равно надо в оба глаза смотреть!

— Да не мог Сириус проболтаться, — помотал головой Джеймс. — Раньше же он молчал… Скорее всего, ему просто Снейп какой-нибудь дряни подлил в кубок.

— Опять… — закатила глаза миссис Поттер.

— Я не знаю, кто его за язык дернул, — заметил Люпин, к которому вернулось его привычное спокойствие. — Однако, Альбус, я все-таки прошу вас подписать мое заявление. Вряд ли кто-то захочет, чтобы их детей учил оборотень.

— Так вы уходите, профессор Люпин? — изумился Рон.

— И за все «спасибо» Сириусу Блэку! — недовольно бросил Гарольд.

— Паршивая овца в семье — что с него взять, — пожал плечами Малфой.

Прежде чем Джеймс Поттер успел вступиться за своего друга и объяснить этому «Малфоевскому выродку», что рот надо держать на замке, Лили с вежливой улыбкой на лице подставила ему подножку и толкнула в камин, предварительно бросив туда горсть летучего пороха.

— Всю жизнь мечтала это сделать, — улыбнулась она. — Да вы не беспокойтесь, Альбус, помотает его немножко по каминам, вот и все. Может, мозги слегка прояснятся. Если, конечно, есть чему там проясняться. Так насчет моих отчетов… раз уж я больше не на службе у Грюма, их вам оставить?

— Там что-нибудь о Сивом есть? — встрепенулся Ремус.

На присутствие жадно вслушивавшихся в разговор слизеринцев-третьекурсников никто внимания не обращал.

— Прямо — нет, а вот косвенно — хоть отбавляй, — пожала плечами та. — Во всяком случае, о том, где он сейчас отлеживается, знает каждая собака, но все делают вид, что это большая тайна, потому что к Люциусу просто так не заглянешь с обыском. Из Лестранжей, если тебе интересно, осталась одна только Беллатрис, — покосившись на сына и его друзей, Лили продолжила: — Рудольфуса забрали в Азкабан на пару с МакНейром — в Министерстве по этому поводу такой хай подняли… но как всегда без толку. Питтегрю так и не нашли. Впрочем, его и не сильно-то искали, — на этих словах Дамблдор укоризненно покачал головой. — Помимо этого успели еще повязать Эйвери, но так, по мелочи — из-за черномагических артефактов. Да его уже и отпустили.

— Жаль, что ты ушла из авроров, Лили, — вздохнул директор Хогвартса. — Мне будет очень не хватать твоих отчетов.

Волшебница изумленно покосилась на Дамблдора, не зная как понимать тот факт, что он, мало того, разглашает в присутствие ее сына важную информацию, так и вообще…

— Ну, я буду у Морисы, а у нее тоже есть определенная информация, — замялась Лили.

— Очень на это надеюсь. Итак, я вас больше не задерживаю. Хотя нет, еще кое-что, касательно тех же отчетов. Ремус, ты буквально недавно высказывал свою версию того, как Грэйбек может превращаться в зверя в иные дни, кроме полнолуния. Будь так добр, повтори еще раз — тут есть заинтересованное лицо, — Дамблдор кивнул в сторону Гарри.

— Профессор Дамблдор, так что все-таки мне со всем этим делать? — поспешил узнать Поттер, продемонстрировав забинтованную руку. — Снейп говорит, что ничего особенного и не случилось…

— Во-первых, Гарри — профессор Снейп. А во-вторых, я придерживаюсь того же мнения, — директор Хогвартса поправил очки, — оборотнем ты не станешь, Гарри, если ты это хотел узнать.

Лили и Ремус облегченно выдохнули. Снейп-снейпом, а слово Дамблдора, все-таки внушало уверенность.

— Впрочем, учитывая особую природу Фенрира Грэйбека, возможны некоторые отклонения… Х-мм… Ремус, прошу.

— Сивый — один из немногих оборотней, способных превращаться в зверя и в иные дни кроме полнолуния, причем, делать это произвольно. Как вы видели, он способен превратиться даже при свете дня. Способности к чему я, к сожалению, лишен начисто.

— Так тогда в Визжащей хижине ты пытался превратиться? — переспросил Гарольд.

— Я был уверен, что у меня тоже это выйдет, — Люпин развел руками. — Увы. Так все дело в том, что некоторые из оборотней способны договориться… вернее сказать, совладать со своим внутренним зверем. Однако стоит сказать, что свободно «менять шкуры» могут они только первые дни после полнолуния или же за несколько дней до него. На только что народившуюся или, соответственно старую луну превратиться они уже не могут. К счастью…. Что ж, естественно, эти оборотни занимают в кланах очень высокое положение. Как, например, тот же Грэйбек, являясь вожаком многочисленной стаи, уже не первый год претендует на звание Вождя Британских кланов. Природа подобных способностей до сих пор неизвестна, хотя Шаманы в Совете Вождей выдвигают множество гипотез…

— А случаев, когда оборотень оцарапывал кого-то, не было? — спросил Гарри. — Причем, чтобы этот «кто-то» потом выжил?

— В средние века, насколько я знаю, — осторожно начал Дамблдор, — подобным образом, точнее — вытяжкой из яда на когтях оборотня, лечили один магический недуг, распространенный в волшебных семьях.

Малфой-младший поморщился.

— Да он и сейчас существует… этот самый недуг…. — тихо произнес он, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Однако в том случае яд брался у оборотня именно в полнолуние за считанные минуты до обратной трансформации, что, как опять-таки известно из книг, придавало ему особую силу.

— И дикую кучу побочных эффектов, — заметил Драко.

— Мистер Малфой, если вы хорошо разбираетесь в данном вопросе, почему бы вам нас не просветить? — директор выжидательно на него уставился. — Не желаете? Что ж, тогда я продолжу. Действительно, в этом вопросе современная алхимия продвинулась не так уж далеко в сравнении с тем, что было открыто в Средние века, если даже не сказать, что не продвинулась вообще, поскольку часть знаний была утеряна. Так вот, при обычном ударе частиц ликантропного яда было слишком мало для того, чтобы сделать человека оборотнем. Яд же, содержащийся в слюне, напротив, обладал повышенной концентрацией, и применять его было еще опаснее, поэтому экспериментировать предпочитали с наименее опасным видом ликантропного яда. Результаты работы подчас приводили в полнейшее изумление: у кого-то повышался уровень магии, у кого-то появлялся иммунитет к некоторым видам ядов, иные же маги, например, и вовсе могли приручать опасных животных, — пристальный взгляд Дамблдора остановился на Гарольде. — Конечно, были и летальные случаи.… Но самым известным на данный момент удачным использованием ликантропного яда в качестве целебного отвара является случай Аделаиды Словер… Лили, ты же, насколько я знаю, рассказала Гарри о ваших общих родственниках?

Рон едва подавил смешок. М-да, умел директор Хогвартса подобрать наиболее деликатные выражения.

— В таком случае он уже знает, что именно благодаря привитому ей ликантропному яду мисс Словер осталась жива, поскольку яд Дельва Гонта на нее не подействовал. Более того, часть своих способностей она передала и своим потомкам…. Откровенно говоря, Гарри, я понятия не имею, что можно сделать в твоем случае и чего стоит ожидать — полученная тобой доза яда мала, но кто знает, к чему это может привести. В конце концов, если кровь Аделаиды проявила себя таким образом… По крайней мере, Северус уже работает над сывороткой, способной притупить действие яда. А заодно, я думаю, Ремусу и Лили стоит к вам заглядывать летом и справляться относительно того, как идут дела. Уверен, никто против не будет. Вроде бы все.

Лили Поттер тяжело вздохнула. За этим «вроде бы все» скрывалось очередное поручение для нее, приступать к которому, желательно, надо было бы уже сейчас. Первое лето, которое она собиралась провести по-человечески со своими старыми подругами, чувствуется, пойдет насмарку. И вот после всего этого кому тяжелей приходится — незабвенному и вездесущему Снейпу или все-таки ей? А что поделать, ведь Альбусу Дамблдору просто так «нет» не скажешь.

Глава 16. Начало каникул

Драко Малфой оглядел не внушающий никакого доверия пейзаж и презрительно сморщил нос. От буквально-таки легендарного в рядах Пожирателей своей неприступностью места обитания Северуса Снейпа он ожидал гораздо большего. И уж тем более он никак не думал, что настроенный лично Снейпом портал приведет всю их разношерстную компанию к замусоренному берегу грязной и полузасохшей речки.

— А мы… э-мм… туда попали? — осторожно осведомился он, оглядываясь с еще большей брезгливостью.

— Туда, — коротко бросил зельевар и двинулся в сторону ветхого моста, перекинутого одной Моргане известно в каком году через эту самую речку. — Магию не применять, сундуки нести самим.

Вслух возразить ему не посмели, однако и покориться безрадостной перспективе никто не собирался. Рон пытался при помощи магии как можно незаметнее если уж не поднять в воздух их чемоданы (чем Мерлин не шутит — магглы же вокруг), то хотя бы облегчить их вес. Ему досталось «нести» помимо собственных вещей еще и сундук Гарри Поттера, которому мадам Помфри строго настрого запретила таскать тяжести в ближайшие несколько недель (и еще успела отчитать за самовольные разгуливания по школе). Так что для Рональда вопрос веса всех вещей являлся едва ли не жизненно важным. Драко в этом плане повезло больше — из поттеровского добра ему досталась клетка с кейнерилом Ракшасом, хотя, учитывая милейший характер магической птички и ее непомерную глотку, распахивающуюся по каждому поводу, еще не известно, кому судьба благоволила больше. Сам же Гарольд смиренно тащился вслед за Снейпом по узенькой улочке, вымощенной булыжником, и уже битый час выслушивал список всего того, что ему не позволялось делать в его теперешнем состоянии. В общем-то, он сам на это «состояние» плевал с Астрономической башни и всех остальных призывал делать то же самое, только вот почему-то его призывам никто не внял — ни Люпин, ни мать (про школьную медсестру вообще и речи не было), ни — о, ужас! — Дамблдор. Мало того, обеспокоенные возможными последствиями «близкого знакомства с Грэйбеком», старшие маги учинили излишнюю суету, и дело чуть не дошло до того, чтобы волшебные палочки всех троих неугомонных слизеринцев находились до начала учебного года в кабинете директора. Декан Слизерина, с огромным трудом согласившийся на лето взять на себя заботу о Роне, Драко и Гарри, был этому решению только рад, но родители «Главного Стихийного Бедствия Хогвартса» (сиречь — трех этих мальцов) единым фронтом выступили против. Теперь же Северус Снейп битый час пытался объяснить отпрыску Лили Поттер, что, во избежание применения особо жестоких методов лечения, ему не стоит особенно усердно размахивать во время каникул волшебной палочкой — может, раны успеют более или менее затянуться. Или же, в качестве альтернативного варианта, зельевар предлагал Гарольду научиться колдовать левой рукой, коль скоро правая нуждалась в иммобилизации и покое.

Вот так вся эта процессия медленно, печально и с периодически раздающейся руганью Рона Уизли, у которого ничего не вышло, а так же со скорбным чихом Драко Малфоя, у которого вскрылась неизвестная магической науке аллергия на опять-таки неизвестно что, петляла по полутемным улицам, схожим друг с другом практически до мелочей. Впереди грозно нависала давно уже не коптящая небо труба заброшенного завода, служившая, похоже, своеобразным ориентиром — некой вариацией на полярную звезду, всегда выводящую в нужном направлении. Большая часть полуразрушенных кирпичных домов, мимо которых проходили волшебники, одним только своим внешним видом могли кому угодно показать и доказать, что нормальные люди (да и люди вообще) здесь не живут аж с незапамятных времен. Поэтому ничего странного не было в том, что за все время пути никто «подопечным» Снейпа не встретился — ни одного маггла, что уж говорить о волшебниках.

Вскоре четверо магов оказались перед обветшавшим и древним на вид домом, в который вела на удивление прочная и как-то даже угрожающе поблескивающая впотьмах дверь из лакированного черного дерева. Конечно же, сложно было упустить из виду ее обшарпанность, но впечатления от этого ничуть не тускнели. Под оглушительный чих Малфоя-младшего, за которым последовал шмыг с явной интонацией облегчения, Снейп несколькими пассами волшебной палочки снял с дверь защитные чары и первым вошел в дом. Для остальных это послужило негласным знаком следовать за ним. Вслед за мальчиками в дверь влетели и их чемоданы, которые, повинуясь палочке Рона, выделывали на полном ходу невероятнейшие кульбиты, дабы протиснуться в узенький дверной косяк.

— Я, кажется, говорил, что магию за пределами дома применять не стоит, — заметил зельевар, зажигая огни на висевшей под потолком и успевшей покрыться пылью люстре.

Мальчики, уже морально настроившиеся на то, что магией им пользоваться не дадут вообще, вздохнули с облегчением — хоть в доме можно будет колдовать. Ну и поскольку главный вопрос был решен, можно было немного расслабиться и осмотреться. Общая концепция «книги — самое важное в интерьере» здесь присутствовала, как и в хогвартских комнатах декана Слизерина. Только вот апартаменты Мастера зелий в замке хоть и были несколько аскетичны на вкус его редких «гостей», но производили впечатление в целом очень благоприятное, оставляя ощущение ухоженности и обжитости. Здесь же все было наоборот. Первой мыслью было, что в доме вообще никогда никто не жил, а полки с книгами в кожаных переплетах выросли сами, как этакая разновидность плесени. На те же размышления наводила и куцая обстановка — старые, если не сказать дряхлые, диван и кресло, ютящиеся где-то глубоко в плохо освещенных углах, низенький столик и неизменный атрибут любого дома волшебников — камин, но тоже какой-то весь закопченный и ветхий. Другие этажи вела старенькая лесенка, наверняка немилосердно скрипящая под ногами, впотьмах уходящая куда-то уж совсем наверх, куда именно опять-таки было не видно из-за тусклого света люстры.

Малфою хватило одного лишь взгляда на всю эту разруху, чтобы впасть в предобморочное состояние. Ему, всю жизнь (или большую ее часть) проведшему в роскошном семейном особняке, где за ним толпами шатались домовые эльфы, с вопросами, не надо ли чего младшему хозяину, теперь придется жить здесь? На этом фоне Драко припомнил дом семейства Дурслей, куда он заглядывал года четыре назад, и даже тот ему показался райским уголком. Рональд Уизли ко всем отнесся с извечной долей оптимизма: пыльно и ветхо? Зато народу мало, и не надо ютиться по всяким коморкам из-за того, что кому-то может не хватить места. Тезис «в тесноте да не в обиде» он не воспринимал вообще, ни в каком виде, несмотря на весь свой оптимизм, и был готов принять общую запущенность дома как неотъемлемый элемент их «отдыха». Гарольда такие бытовые мелочи как пыль вообще в последнее время мало интересовали. Что его в это самое последнее время конкретно беспокоило, не знал никто.

— У меня такое ощущение, что после школы нас ждет должность главных уборщиков, — выдал Рон, дождавшись, пока Мастер Зелий отправится наверх — разведывать, можно ли комнаты на верхних этажах привести в жилой вид.

— То-то Дамблдор нас так усиленно натаскивает по всем этим ремонтно-уборочным делам, — лениво поддакнул Поттер, устроившись вместе с Малфоем на диванчике. — То у тебя дома копались, теперь, чую, здесь будем очень долго убираться.

— Вы мне лучше про Дамблдора не напоминайте, — пробурчал Драко.

— Э! А кто это, позволь узнать, еще вчера его расхваливал, как самого гениального деда всех времен и народов? — ввернул Уизли, присматриваясь к многочисленным книжным полкам в поисках чего-нибудь удобочитаемого.

— Ну и что? Кстати, Уизел, раз ты у нас весь из себя такой юный гений, да и к тому же, как и Дамблдор, являешься нашим «связующим звеном» в Триаде, почему бы тебе не растолковать нам с Поттером логику уважаемого директора? Что-то, знаешь ли, нам немного не понятна ситуация, а раз вы с ним одной «специализации», может он тебя иногда посвящает в свои планы?

— Никто меня никуда не посвящает, — отрезал Рон. — Да и что тут может быть непонятного?

— С какой такой дури мы у него оказываемся страховочным вариантом на все случаи жизни? — Малфой вскочил с места. — Поясни, будь добр!

— Малфой, серьезно, чему ты удивляешься? — поднял брови Гарольд, которому, в отличие от Драко на самом деле все было совершенно ясно. — Мы сами к нему постоянно лезем с просьбами подключить нас к делу. Это первое. Мы же, опять-таки, уже успели показать себя Дамблдору во всей красе и доказать, что кое-что можем. Это второе. И мы все равно имеем косвенное отношение к происходящему. Это третье. Окончательный вердикт — применение наших, скажем так, талантов, в этой ситуации для директора наиболее удобный вариант.

— А зачем надо было прямо в лицо заявлять, что мы его пешки? — мгновенно вспыхнул Малфой.

— Друг мой любезный, не говори о том, чего не знаешь, — на лицо Рональда заходили желваки, — и не ляпай полную дурь, если уж она у тебя в голове завелась. Держи ее лучше при себе. Когда это Дамблдор тебе сказал, что мы его пешки? Скажи, когда он тебе это в открытую заявил?

— А для тебя это новость? — одновременно с ним воскликнул Поттер, с наигранным недоумением глядя на Малфоя-младшего.

Тот под двумя мгновенно потерявшими все дружелюбие взглядами стушевался.

— Ну ладно, прямо он ничего не говорил, но это же легко можно было понять! Достаточно было прислушаться получше к его словам и приглядеться!

— Как-то косо ты приглядывался, да и прислушивался не иначе как сквозь вату в ушах, — хмыкнул Рон.

— Ты просто поддерживаешь Дамблдора, вот и весь разговор, — надулся тот.

— Ну-ну, Малфой, не делай поспешных выводов. Для начала, ты тоже должен поддерживать Дамблдора, как и я, хотя бы для виду, — многозначительно заявил Гарри.

— С такими откровениями, какие он нам устраивает в конце каждого года, мне все меньше и меньше хочется это делать.

— А куда ты предлагаешь податься? — развел руками Рон, прохаживаясь из стороны в сторону. — Жду твоих предложений. Надеюсь, такой идиотский вариант, как Министерство Магии ты даже не учитываешь?

— Аврориат — еще куда ни шло, но, пока там главенствует Аластор Грюм, порядка и осмысленности не будет, — заметил развалившийся на диване Поттер. — Вот если бы его кто-нибудь заменил…

— Тпру, Поттер, что-то ты размечтался слишком! Да я и не предлагаю к этим идиотам соваться…. — начал Малфой.

— А куда еще, если не к ним и не к Дамблдору? Предлагаешь идти к Темному Лорду на поклон? — Рон для наглядной демонстрации своего отношения к этой идее покрутил пальцем у виска. — Во-первых, мы ему уже так… нагадили, что точно никак не пробьемся в Пожиратели. Во-вторых, хотя, наверное, это должно идти первым пунктом, я из чистого принципа туда не пойду, даже если делать больше будет нечего — к Темному Лорду не сунусь ни за какие коврижки. Можете списать это на воспитание и вдалбливаемые с детства в мою пустую голову простые истины. И, в-третьих, на кой Мерлин, даже без учета первых двух пунктов, мы, трое сопляков, Волан-де-Морту там нужны? А?

— Вообще-то про «сопли» ты заметил очень правильно, — произнес Гарри. — Обрати внимание Малфой, именно это нам господин директор вчера и пытался втолковать. Видимо, для тебя это было безрезультатно.

— Ладно, ладно, я один тут идиот, а вы все умные! Так скажите, в чем тут дело?

— Поясняю: он нам просто и понятно показал, что, во-первых, выпендриваться надо меньше, а, во-вторых, раз уж соизволили нос высунуть, то надо быть готовыми и ответственность нести. К тому же нам еще учиться и учиться…

— А почему один траур, Гарри? Позитивные моменты тоже есть — нас признали, как боеспособную единицу, — пожал плечами Рональд. — Иначе с чего бы Дамблдор нас использовал как страховочный элемент на случай полного раззявия со стороны авроров? Да еще и честь по чести потом об этом сообщил? Ну да, намекнул, что мы пока не доросли до шпионских игр его уровня и, до поры до времени, будем мальчиками на побегушках. И что?

— И все, — мрачно буркнул Драко. — Я лучше пойду в комнату, вздремну немного.

— Ну вот, обидели дите, — насмешливо бросил ему в спину Уизли.

— Драко, раз уж вы решили подняться наверх, извольте с собой и чемоданы захватить, — на лестничной площадке второго этажа появился Снейп.

Малфой взвыл белугой.

— Ладно, так и быть, окажу посильную поддержку, раз уж мой склеротичный друг забыл о существовании своей палочки… — развеселившийся Рон бодро взлетел вверх по ступеням, а за ним рядком-рядком проползли в воздухе чемоданы и клетки.

Разместил своих подопечных Северус Снейп в комнатах второго этажа, по степени своей запущенности мало отличавшихся от того, что мальчики увидели в гостиной. За основу во всех трех случая была взята одна и та же спартанская обстановка: кровать, тумбочка и шкаф. Никаких кресел и столов. Зато у всех были окна. У Рона, сразу обрадовавшегося наличию живописного вида на местную речку, все счастье отбила попытка открыть окно. У Драко Малфоя окошко было поменьше и поуже других, но, зато, выходило на улицу. Гарри Поттеру пришлось довольствоваться видом на стены тупика. В общем, достались им не самые приятные условия для проведения каникул. А, помимо этого, вся вышеупомянутая мебель в ее нынешнем состоянии буквально молила о починке и обновлении, так что юные маги до самого ужина были заняты увлекательнейшим занятием — приведением своих комнат в жилой вид.

Собственно на ужин никто никого не звал, и мальчики спустились сами — ближе к восьми часам, после того как перемыли всем косточки, еще раз для порядка поругали Дамблдора и от накала эмоций окончательно оголодали. Их «благодетель» с невозмутимым видом читал еженедельник «Алхимия как искусство» и пил чай. Ребят синхронно посетила мысль о том, что ужин они проворонили. Оказалось, что беспокоились напрасно — ничего съедобного кроме чая и пакетика сухарей в доме не было, что мальчики вынуждены были принять с тем же арктическим спокойствием, с каким им озвучил эту новость сам Снейп. Так и начались их каникулы в «Паучьем тупике».

* * *

В ходе первых дней проживания в доме Мастера зелий его новым обитателям пришлось усвоить несколько новых правил, нарушение которых, как им объяснил вышеупомянутый Снейп, могло привести к очень серьезным последствиям. Первое правило касалось всех и наводило на очень невеселые размышления: из дома без разрешения его хозяина (каковое он мог дать только в случае очень и очень веских причин) никуда не отлучаться. Значит, прогулки с целью ознакомления с местностью отменялись. Малфой, которому заняться больше было нечем, горестно взвыл. Вторым правилом, неприятным уже для Рона, был запрет на появление в алхимической лаборатории, располагавшейся в подвале дома. Уизли эту новость перенес стойко и, в качестве альтернативы лаборатории, занялся потрошением книжных залежей. Третье правило касалось Поттера и его «лечения». Согласно этому правилу, тот, как минимум дважды в день, должен был пить некую гадость насыщенно-синего цвета с привкусом золы и какой-то даже Рональдом не опознанной кислятины, изобретенную лично Снейпом. Эта настойка должна была если уж не обезвредить ликантропный яд, то хотя бы понизить его скорость распространения и взаимодействия. Стоило ли говорить, что после каждого употребления этого чудодейственного напитка Гарри битый час отплевывался и пытался перебить отвратительный привкус чаем?

Естественно, вскоре от скуки и однообразия все трое неугомонных слизеринцев не знали, куда себя деть. Малфой терроризировал родителей письмами с требованием обеспечить его хоть какими-нибудь развлечениями. Рон окапался среди книг и, не реагируя ни на какие внешние раздражители, сутками за ними просиживал. Гарольд, которому строго-настрого запретили самостоятельно разбираться с последствиями встречи с Грэйбеком и пообещали в ближайшее время со всем этим помочь (но, к слову, никто так их и не навестил — у каждого возник целый ворох срочных и неотложных дел), бесцельно слонялся по дому. Вскоре к нему присоединился и Драко, отчаявшийся добиться от отца, занятого утрясанием возникших среди Пожирателей проблем, хоть каких-нибудь новостей. Регулярно куда-то по своим делам исчезал Снейп, заявляясь в препаршивейшем настроении только к вечеру. Его предпочитали не трогать и, озарившую светлые умы мальчишек идею продолжить дуэльные занятия пришлось отложить до лучших времен.

— Сил моих больше нету, — страдальчески закатив глаза, заявил Драко Малфой, плюхаясь на многострадальный диван, который уже который день остервенело терроризировали новоявленные обитатели своим беспардонным отношением. — Я так не могу.

Из угла с книгами что-то одобрительно промычал Рон, смачно хрустя яблоком. Страдания друга его ничуть не беспокоили — мог бы тоже взять парочку книг с полки и заняться делом. Поерзав на старом кресле с упирающимися в спину сквозь обивку пружинами, Уизли перевернул страницу книги.

При виде показавшегося на лестнице Гарольда Драко оживился:

— Привет, засоня! Спешу тебя обрадовать — крестный снова куда-то делся.

— Замечательно, — коротко буркнул тот и завернул на кухню, откуда раздался его приглушенный голос: — Что, опять ничего съедобного?

— Вы вчера с Уизелом тут до ночи торчали над книгами и все до крошки подъели.… Ну, кроме пары яблок действительно ничего нет. Кстати, может, в таком случае сами сходим за продуктами? — Малфой-младший бросил пробный камень.

— Снейп запретил, — помотал головой Рон.

— Уизел, я тебя умоляю! Да когда нам запреты мешали делать то, что мы хотим? Ну, пожалуйста, Уизел! Мне катастрофически нечем заняться!

— Заняться нечем только тебе.

— Давайте куда-нибудь сходим! Ненадолго! И далеко от дома отходить не будем! — упрашивал Малфой. — Поттер, ты чего там застрял? В раковине топиться собрался?

Парой секунд позже в дверном проеме появился Гарольд с колбой «прописанного» ему Снейпом зелья. С немым укором во взгляде покосившись на Рональда, он одним глотком осушил емкость и поморщился.

— Гадость все-таки несусветная, — произнес он, возвращаясь с кухни, куда относил опустошенную колбу. — И каждый день ее пить… бе-е…

— Зато действует, — с умным видом заявил Уизли, откладывая книгу в сторону — все равно ему почитать спокойно не дадут. — Помнишь, как ты в первые дни по дому метался? Снейп сказал, что все дело в этом ликантропном яде — ты из-за него гиперактивный какой-то и нервный. К слову, и сейчас что-то проскальзывает.

— Ну, Уизли, нервным тут кто угодно станет — уже почти неделю в этом доме безвылазно торчим. Где справедливость? Я вот уверен, если бы Поттер на свежий воздух вышел хотя бы ненадолго, ему сразу стало бы легче, — хитро подмигнув поглядывающему на дверь Гарольду, сказал Малфой-младший. — Чего ты ломаешься? Книги эти от тебя никуда не убегут! Все равно же, по большому счету делать нечего, да и крестный поздно вернется — ничего о нашем коротеньком (я тебя уверяю, именно коротеньком) променаде не узнает.

— Малфой, просто скажи честно — ты вконец обленился, чтобы сделать что-нибудь стоящее, и тебе хочется острых ощущений.

— Ладно, так и есть, — Драко развел руками. — Так что? Мы идем?

— Двое против одного. Придется мне идти с вами, — наигранно-грустно вздохнул Рон, вставая с кресла. — Так куда собираемся…?

— Ну, походим вокруг, посмотрим, что тут интересного, — Малфой сразу же вскочил с места и потянул обоих друзей к двери, будто опасаясь, что они передумают. — Может, на продуктовую лавку какую-нибудь набредем — купим пожевать.

— Тогда постой, я за деньгами схожу…

— Ни в коем случае, у меня все с собой, — поспешно сказал Драко, буквально выталкивая Рональда на улицу. — Дверь запирающими чарами закроем.

— А если магглы увидят? — насмешливо поднял брови Гарольд.

— Да ты вообще здесь хоть раз магглов видел? Я — нет.

— Ну, учитывая, что мы круглосуточно сидели дома, то мы этих магглов видеть и не должны были, — заметил Рон.

— А у меня окно как раз на эту улицу выходит, и я никого не видел, — парировал Малфой. — Идем.

— Хозяин куда-то идет? — из водосточной трубы одна за другой высунулись головы руноследа. Похоже, трехглавый змей не счел зазорным перенять опыт василиска. — Если хозяину надо куда-нибудь, мы можем показать дорогу.

— О, и здесь у нас проводник нашелся. Умный у тебя змей, Поттер, — обстановку успел разведать, — усмехнулся Малфой-младший, услышав от Гарри «перевод» их со змеем разговора. — Действительно, мы тут сами вряд ли выйдем куда-нибудь — тут не район, а лабиринт какой-то…

— Ага, у меня прямо не рунослед, а кладезь всяческих полезностей, — проворчал Гарри, позволяя Шинзору обвиться вокруг здоровой руки и устроить головы на плече.

— Хозяину нужно идти в ту сторону, — головы указали в сторону одного из ответвлений улицы.

Выбор руноследа вызвал у мальчиков некоторые сомнения — больно уж неприглядно выглядел переулок. Но змей настойчиво утверждал, что это единственный путь к более или менее оживленным местам. После двадцати минут ходьбы по улицам «путешественники» уперлись в тупик. Смущенный и растерянный змей под насмешливыми взглядами Рона и Драко предложил вернуться к одной из многочисленных развилок — они де, просто не туда свернули. Пять минут спустя, после заверений руноследа, что путь правильный и вскоре они окажутся в одном очень и очень интересном месте, мальчики вернулись к тому же тупику.

— Стыдись, — шипела правая голова, — толку от тебя никакого, хотя именно ты из нас троих должен лучше всех чувствовать направление.

— Но все правильно! — оправдывалась левая голова. — И я ничего не путаю! Где-то здесь должен быть проход! Я же точно чую…

— Веселенькое дело, — скептически хмыкнул Гарольд. — Сам не знаешь, куда надо ползти. Что значит «где-то здесь»?

— Может, он зачарован? — с сомнением произнес Рональд.

— Посреди маггловского города зачарованный проход куда-то? Не ерунди! Даже в Косой переулок проход сделан через Дырявый Котел. Про Лютный и Темную Аллею я вообще молчу, — сказал Драко.

— А это вариант, — после недолгих раздумий заметил Поттер. — Может, стоит попробовать что-нибудь из обнаруживающих чар?

— Я — за! Мне не улыбается опять тащиться через весь район по этой грязище к дому крестного. Лучше бы мы тогда вообще никуда не выходили…

— Ой, ой, наш Малфой уже раскис! — получив стимул в виде разочаровавшегося в своем решении и готового признать собственную неправоту Малфоя, на фоне которого можно было блеснуть оптимизмом и знаниями, Уизли приступил к действию: — Invenire!

— Ждем-с, когда будет результат, — съязвил Малфой.

— Ладно, сами напросились… — насупился Рон. — Если по-хорошему не получается, буду вчистую ломать все защитные чары. Imperarum aperire, ad Blasearum nomene!

Стена тупика вздрогнула. В стороны брызнул камень вперемешку с пылью.

— Ну вот, мы были правы! Проход здесь! — радостно шипел рунослед.

— Cliario Airos! — Гарри взмахнул волшебной палочкой, очищая воздух. — Так, а это что еще такое? Рон, ты какие чары применял?

— Чего? Обычные отпирающие… то есть, не совсем обычные — приказ на открытие любого запечатанного или скрытого магией предмета. Вот оно, точнее — они, и открылись.

— Ну, ничего себе! У нас буквально под самым носом имеется второй вход в Темную Аллею! — на такое удачное развитие событий Малфой даже не рассчитывал. — Идем? Если что, потом этим же ходом вернемся, или через камин…

— А Снейп его подключил к сети? — ехидно осведомился Гарольд. — Вот и я о том же. Ладно, как вернуться мы придумаем. Мне вот что интересно — куда этот проход может вести… Может, к стенам «Иллитриса»?

— Ну, исходя из логики, так и должно быть — «Иллитрис» находится в самом конце Темной Аллеи, если брать отсчет от прохода туда через Лютный. Это что-то вроде запасного выхода, иначе, да простит меня твой крестный, Драко, зачем нужен вход в Темную Аллею в такой дыре? — произнес Рон, смерив статуи оценивающим взглядом. Один в один как те, что сторожат вход в Лютном переулке. Та же поза, скрещенное оружие и ореол мощной древней магии.

— Да будь это какой-нибудь запасной выход, его не стали бы запирать такими мощными чарами! Так мы идем или нет? — Малфой-младший приплясывал на месте от распиравшего его любопытства.

— Идем-идем, — Гарольд прятать палочку не спешил.

Стена между статуями, повернувшими свои каменные головы к замершим мальчикам, вдруг стала расплываться и терять четкие очертания, превращаясь в проход-портал. Первым к нему шагнул Поттер. Его статуи приветствовали так же, как и их близнецы в Лютном переулке — склонившись в почтительном поклоне. Следом двинулись и Драко с Роном.

Портал их перенес практически в самую гущу толпы крупнейшего черномагического рынка в мире, раскинувшегося на сотни тысячи футов. Вокруг кипела жизнь, и творились самые необычайные и невероятные сделки. Утекали в неизвестных направлениях суммы, услыхав о которых гоблины позеленели бы от зависти. На прилавках заманчиво поблескивали склянки с зельями, о части из которых мало кто слышал, а те же, кто знали, готовы были за мельчайший флакончик продаться в бессрочное рабство. На расстеленных прямо на земле коврах, переливаясь всеми цветами радуги, сложенные в причудливые горы лежали всяческие артефакты, собранные со всего мира. Тут же, недалеко, продавались книги. Сверху, над вырезанной из дерева вывеской, прямо в воздухе висел рельефный герб: орел, прикрывающий крыльями изображение ветхой книги. Похоже, сия книжная лавка находилась под патронажем Сорвина, поскольку именно такое изображение было на вывеске «Иллитриса». Что ж, за этого хитрого и изворотливого дедка оставалось только порадоваться — и здесь он урвал себе кусок. В отдалении, на возвышении, виднелся особняк в несколько этажей, к которому вела широкая каменная лестница.

— А я всю жизнь думал, если Темная Аллея — мировой магический черный рынок, то почему там всегда по улицам так мало народу ходит… теперь все ясно, — восхищенно произнес Малфой-младший.

— Ну и ну, — выдавил из себя Рон, жадно вглядываясь в прилавки. — Вот это да.… А мы-то думали, что Темная Аллея — это только та улица…. С ума сойти!

Портал же, через который трое слизеринцев попали в Темную Аллею, здесь выглядел совсем иначе: огромные врата, вырастающие будто из-под земли, в центре которых постоянно что-то вспыхивало, а по воздуху шла рябь.

— А вот и то самое правило, для всех пребывающих в Аллею, — Гарри указал на письмена, покрывающие врата. — «Всяк, кто пришел сюда, мы тебя приветствуем. Оглядись, походи по округе. Коли здесь тебе по нраву — оставайся, тебе найдется дело по душе. Но помни: не поднимай меча своего на собратьев, ибо хрупка мирная безмятежность, ответственность за нее на тебе». Именно об этом я и читал в «Исторических Местах Темных Магов». Только там это упоминалось как негласное правило, а не закон…

— Я тоже читал, но, согласись, там даже не сказано, что основная часть Темной Аллеи — этакий чистый и опрятный древневосточный базар. А что, мне тут действительно нравится! — Уизли веселел прямо на глазах. — Вот уж, в самом деле, никогда бы не подумал, что в Темной Аллее могут быть и жилые кварталы, но раз тут сказано, что можно остаться… Я в восторге!

Пока друзья хлопали глазами, Рон успел приноровиться к торопливому току толпы и даже поторговался с одним из торговцев ингредиентами для зелий. Плотный усатый дяденька в бархатной шапочке к своему юному клиенту отнесся со всей ответственностью и уважением, так что парой минут позже довольный Рон уже укладывал по карманам джинсов маленькие свертки. Малфой закатил глаза, мол, Рону — Роново, да и чего еще ждать от этого Уизела?

— Эй, Малфой, глянь-ка вон туда. Это случайно не Эйвери с твоей теткой там? — вдруг нахмурился Гарольд, вглядываясь в толпу.

— Черт! Что делать? — вся радость Малфоя сразу же исчезла, будто ее и не было. — Нам с ними никак нельзя сталкиваться! Это просто катастрофа! Нельзя им на глаза попадаться! — заметив, что Лестранж вместе с провожатым направляются именно к ним, он запаниковал.

Рон мгновенно просек ситуацию и потащил друзей к прилавку с мантиями.

— Нам, пожалуйста, те три черных, с капюшонами, — протараторил он.

— Замечательный выбор, — растягивая слова, произнес торговец, медленно прошагиваясь мимо висящих мантий. — Очень выгодное решение — на капюшоны наложена магия…

— Да-да, нам, пожалуйста, побыстрее, — поторопил его Малфой, нервно оглядываясь в сторону приближающейся Беллатрис.

— Вы уверены, что хотите именно черные? — так же медленно и степенно вернувшись с мантиями к непосредственным покупателям, спросил торговец. — Сейчас лето, на улице очень жарко, хотя, впрочем, о чем я? На мантиях особая магия…

— Нельзя ли немного побыстрее? — процедил Рон.

— Но может быть вам нужна другая расцветка… — продолжал тот.

— Вас, кажется, попросили обойтись без лишних разговоров, — прошипел Поттер, смерив торговца убийственным взглядом.

Тот сразу весь сжался, что-то залепетал и протянул мантии.

— Сколько? — спросил Малфой.

— Только из уважения к вам, я готов понизить цену на эти замечательные, редчайшие изделия… — затараторил торговец, но, глянув на сузившего глаза Гарольда, выдал: — Семьдесят галеонов.

— Сколько? — ахнул Уизли. — Да это же грабеж! За что тут такие деньги платить?

Малфой безропотно отдал требуемую сумму, чем вверг своих друзей в еще больший ступор, чем цена мантий, и первым же накинул на голову капюшон. Рону и Гарри ничего не оставалось, как последовать его примеру и отойти к прилавку с оружием, с деланным интересом оглядывая ассортимент предложенных на выбор орудий убийства (ну или самозащиты). В мантиях, к слову, оказалось не так уж и жарко — видать, не врал торговец о наложенной на них магии. Только вот оказались они на размер больше чем нужно, хотя, впрочем, чего было ожидать, если мальчики даже перед покупкой и померить-то толком ничего не успели, спеша скрыть свои лица от Беллатрис Лестранж, которая, кстати, как раз проходила мимо.

Изменилась она с их последней встречи мало, по крайней мере — внешне, а вот внутри, как подозревали трое слизеринцев, перемены произошли разительнейшие. С виду она походила на степенную высокородную даму, случайно оказавшуюся в этой разномастной толпе, однако резкие, нервные движения, прожигающий насквозь взгляд и крепко сжатая в руке волшебная палочка выдавали Беллатрис с головой. Потеря дочери по ней ударила очень сильно, и теперь она собиралась мстить всем виноватым в этой трагедии.

— Белла, говорю же, показалось тебе, — настаивал Эйвери. — Нет тут никого! Люциус сказал, что выслал мальчика куда-то на лето, и в Англии его нет. Белла, заклинаю тебя, пойдем домой!

— Я видела, — отрезала она.

— Мерлин и Моргана, Беллатрис, я так больше не могу! Четвертый час уже здесь по солнцепеку мотаемся! Это же невозможно! Вот хоть у этих почтенных господ спроси — не было тут никого, — трое «почтенных господ» на которых нежданно-негаданно обратил внимание Эйвери, внутренне сжались. Но глубокие капюшоны их пока спасали от разоблачения. — Вы здесь троих мальчиков лет четырнадцати не видели? Один из них светленький такой, Малфой-младший.… Нет? Вот видишь, Беллатрис…Беллатрис? Ты куда собралась? Погоди! Черт, а ты что ко мне прицепился? Отстань малец, не до тебя!

Маленький мальчик, все это время нарезавший вокруг него круги и предлагавший провести экскурсию по Темной Аллее и показать самые примечательные места, с разочарованным вздохом отступил, но тут же уставился с открытым ртом на замерших в напряжении Гарри, Рона и Драко, глядевших в спину удаляющимся Пожирателям. Похоже, внушительный внешний вид «благородных господ» и на него произвел впечатление.

— Пронесло, — облегченно выдохнул Малфой-младший. — Так, все, надо отсюда срочно уходить, пока они не вернулись. Предлагаю попытаться отыскать тут проход в «Иллитрис» и схорониться до вечера у Сорвина.

— Я могу вас туда проводить, — обрадовано пискнул мальчик.

— Что за черт тут происходит? — тихо спросил Рональд, одним глазом подозрительно косясь на мальчонку — Может, все-таки объяснишь, с какой-такой радости мы от твоей тетки прячемся? Ну, я, конечно, понимаю, что мы летом напортачили сильно… но виноватыми Пожиратели вроде бы сочли Блэка и Люпина — ты сам об этом говорил.

— Если господа желают пройти к книжному магазину мага Сорвина…. — начал юный проводник, но опять остался без внимания.

— Да есть там один неприятный момент, — вздохнул Драко, потирая лоб. — Виноватыми-то конечно нас в открытую не называют, но… так, стоп, а что это за сопля тут крутится? Тебе что надо?

Мальчик обиделся, но поскольку бизнес превыше всего и кушать что-то тоже надо, повторил:

— Я могу отвести господ к входу в книжный магазин мага Сорвина, если они пожелают. Все за один сикль.

— И здесь деньги дерут, — поморщился Рон.

— А ты как думал? Скажи спасибо, что хоть за воздух не платим! — Малфой щедрой рукой отсыпал мальчику аж целых два галеона, объясняя это тем, что раз уж они совершенно дикую сумму угрохали на какие-то там мантии, то такие мелочи погоды не делают.

Мальчик, зараз получивший чуть ли не весь свой дневной заработок, сразу же забыл все обиды и с удвоенным усердием принялся выискивать кратчайший путь к «Иллитрису» для «щедрых господ». Ненадолго же высунувшийся из-под хозяйского капюшона Шинзор вообще привел мальца в неописуемый восторг и трепет.

— Так что там у вас? — спросил Рон. Посторонние в окутывающем главную часть Темной Аллеи подобно облаку гомоне вряд ли бы услышали их разговор, так что можно было не таиться. Их же юный проводник и вовсе ускакал далеко вперед и что-то увлеченно себе бормотал под нос, прикидывая, по-видимому, как бы потратить только что заработанное богатство.

— Ну, формально я все равно считаюсь предателем. Отец меня, кончено, отмазывал как мог, но у Пожирателей прямо коса нашла на камень. Только с дементорами разобрались и с Дереком и Катрин… кстати, вот уж чего я никогда не ожидал, но тут нам с вами очень помогла газетная шумиха, поднятая по этому поводу. В «Ежедневном пророке» все выставили как раз так, чтобы простым обывателям стало известно о необычайной силе и доблести авроров… В общем, тут отбрехались, но МакНейр, гад такой, нас сдал с поличным — зачем мол, если не предатели, помешали похитить Джереми Поттера и весь план сорвали? Да еще меня и дядя Рудольфус крепко приложил — что-де за балаган устроил в Визжащей хижине и вообще повел себя как идиот. Про вас с Уизелом вовсе даже и разговоров не было — перетянули бедненького Драко Малфоя на свою сторону, ну и все прочее….

— Ага, перетянешь тебя, как же, — хмыкнул Рон.

— Ну и отцу пришлось сделать вид, что он на меня очень зол и едва ли не наследства лишить собрался. Я кстати, жутко испугался — куда я один денусь? Что мне делать-то без семейной поддержки?

— А сам-то вопил что тебя, несчастного, раздражает, когда тебя все с отцом сравнивают… — насмешливо сказал Гарольд. — Ах вот оно, оказывается, в чем дело: Драко Малфой, оказывается, для самостоятельной жизни не предназначен — подавайте тепличные условия…

— Короче, мне там появляться вообще нельзя. Вот из дому-то и сослали, учитывая прошедшие дни — иначе не скажешь, к крестному, — Малфой-младший сделал вид, что реплики друга не заметил. — Отец, правда, обещает, что как только страсти поулягутся, он меня попробует реабилитировать в глазах остальных Пожирателей, но это все так — к слову. Э, кстати, а мы что, уже пришли?

Они стояли у каменной лестницы, поднимающейся к стенам двухэтажного каменного здания, в котором легко угадывался «Иллитрис». Только выглядел книжный магазин куда более презентабельно, чем обычно. В стороны от него расходилась высокая каменная стена, исчезавшая где-то вдалеке, которой, похоже, был обнесен весь «рынок».

— Это магазин мастера Сорвина, центр Темной Аллеи, — сообщил мальчик-провожатый. Глазами он хлопал так невинно и так подкупающе, что было ясно безо всяких дополнительных проверок на подлинность — ничегошеньки из их болтовни он не слышал. — Здесь же находится главный вход.

— Значит, центр? — переспросил Гарри. — Очень интересно…

— Торговцы часто ходят к нему за советом или за помощью — он очень известный и уважаемый маг среди местных.

— Хорошо наш Сорвин устроился, — прокомментировал Поттер и тише буркнул: — Я начинаю подозревать, что Дамблдор своей изворотливости именно у него научился. Ладно, а какого-нибудь прохода в другую часть Темной Аллеи тут нет? — уже громко спросил он.

Мальчик указал в сторону двух кованых железных калиток по обе стороны от «Иллитриса», прочно вделанных в каменную кладку.

— Ну, так как, откуда заявимся? С главного хода в качестве «официальных» визитеров? — ехидно спросил Малфой. — Или лучше, как обычно?

— Да ну, как бы нас тут не отправили восвояси — еще найдется какая-нибудь охрана для столь важной персоны, а мы без приглашения… Лучше уж, по-старинке, как привыкли, заодно и глянем, куда эти калитки выводят, — предложил Рональд.

На этом и решили. Благо «калитки» на деле оказавшимися миниатюрными двустворчатыми воротами никто не охранял.

— Интересно, что на это скажет Сорвин? — бурчал Драко. — Не удивлюсь, если окажется, что он вообще чуть ли не Фламелю ровесник и застал создание Аллеи, если не сам в нем участвовал.

— Ну-ну, что-то ты разошелся.… Смотрите-ка, мы прямо к стенам «Иллитриса» вышли! — хмыкнул Гарри. — Я точно помню, что здесь была глухая стена.… А теперь видны эти проходы.

— Скорее всего, тут тоже маскирующие чары наложены, — пожал плечами Уизли. — Если ты был на той стороне, то ворота будешь видеть. Вообще, я тоже хочу поговорить с Сорвином, а если у него еще случайно и Дамблдор окажется, будет просто отлично.

— Ну, тогда пошли, раз уж такое путешествие проделали, — произнес Драко и первым шагнул в книжный магазин.

Глава 17. Неожиданная встреча

Внутри магазина оказалось на удивление пусто и тихо. У прилавка никого не было. Все трое юных магов с облегчением стянули с голов капюшоны.

— Так, похоже, мы опять куда-то забрались без спросу, — сказал Рон, придирчиво оглядывая прилавок и оставленные на нем книг. — Сорвина нет.

— Он же обычно в своем магазине круглосуточно торчит! — изумился Малфой.

— За исключением тех случаев, когда зарабатывает себе репутацию в Темной Аллее. Помнишь, что про него тот мальчик говорил? Сорвин тут большая шишка, — хмыкнул Гарри, прохаживаясь вдоль полок.

— А заодно кроме тех случаев, когда он в Гринготтс к гоблинам наведывается, — произнес Рональд, задумчиво взвешивая в руках какой-то потрепанный томик. — И еще Сорвин иногда к Дамблдору на чай заглядывает. Или, вероятно, наоборот.

— Нет ну это форменное невезение! Сначала тетя Белла с Эйвери — из-за них по Темной Аллее нормально не походишь, теперь еще и Сорвин куда-то запропастился.

— Может, это нам прямой намек возвращаться обратно? — предположил Поттер. — А Снейп точно вернется только к вечеру, ты в этом уверен?

— Точно, не беспокойся ты так, — буркнул Драко. — Все равно ничего нового он нам не скажет. Да и вообще сам виноват — неизвестно где пропадает, а еще хочет, чтобы мы как тихие и примерные дети сидели круглыми сутками дома!

— Как выяснилось, хочет совершенно правильно, — начал Уизли, — если твоя тетка с остальными Пожирателями рыщут по Англии в поисках тех, на ком им можно отыграться за свой грандиозный провал…

— Рон, тихо! — прервал его Гарольд. — Я что-то слышу.

— Что? — Рональд обернулся. — Что да такое-то? Я вот не слышу ничего. Малфой, а ты?

Тот нахмурился и, для верности стиснув в руках амулет, оглядел помещение.

— Действительно… — удивленно произнес он. — Похоже, здесь кто-то есть. И этих кого-то несколько.

— Тогда пошли, — пожал плечами Гарри. — Звуки доносятся оттуда, — он указал на дверь за прилавком, малозаметную на фоне деревянных панелей, которыми были обшиты стены.

— Опять мы куда-то лезем, — вздохнул Рон, покорно следуя за друзьями. — Может, нам туда нельзя?

— Если бы туда было нельзя, Сорвин нам заранее бы об этом сказал, — проворчал Малфой-младший, открывая дверь. Впереди был полутемный коридор, выходящий в круглую, хорошо освещенную комнату. По деревянным перилам неспешно скользили солнечные лучи, оставляя, тем не менее, неосвещенной большую часть деревянной площадки. Чуть приглушенные расстоянием, из коридора доносились чьи-то недовольные возгласы, торопливая речь и позвякивание. — Небось, сейчас сидит в кресле, чай пьет и почитывает одну из своих книженций в компании таких же старичков-ценителей классической литературы, попутно споря с ними о какой-нибудь ерунде.

— Если бы Сорвин был здесь, то охранные чары магазина ему уже сообщили бы о посетителях, — отрезал Рональд, которого совершенно не привлекала идея ввязаться в очередную авантюру, результатом которой могли бы быть нежелательные проблемы с Фицджеральдом.

— Да ладно тебе! — отмахнулся Малфой-младший.

Они вышли на площадку, кольцом второго этажа проходящую по стенам комнаты. Сами стены представляли собой вделанные в камень шкафы с книгами. Уизли машинально начал высчитывать, сколько всего здесь может находиться книг, но очень скоро сбился и махнул на это рукой, отдав предпочтение общей оценке убранства комнаты. Уходящие вверх стены плавно изгибались, переходя в полупрозрачный купол-потолок, сквозь который комната и освещалась солнечными лучами.

Осторожно перегнувшись через перила, мальчики увидели самую причудливую из увиденных ими компаний (Малфой в своих предположениях был не так уж и далек от истины), рассевшуюся в креслах и распивающую чай. К счастью, присутствующие были слишком увлечены разговором, чтобы заметить притаившихся в темноте мальчишек, а защитные чары (если они были) помалкивали. Все трое, стараясь не шуметь и не привлечь к себе тем самым лишнего внимания, отошли глубже в тень.

В центре комнаты стоял низенький столик с фарфоровым чайником, сахарницей и тарелочкой сластей на нем. Вокруг него сидели, кто — в креслах, а кто — на стульях, хорошо знакомые троим слизеринцам торговцы из Темной Аллеи: и сам Сорвин, поскрипывая выглядящим нелепо в богатой обстановке комнаты креслом-качалкой столетней древности, и пухленькая неуклюжая Марания Оуэрли, хозяйка так нелюбимого Поттером магазина мантий, и Коноэл Меридан, владевший «Серой Кобылой» — местным трактиром, и Джонатан Киркан, изготовитель волшебных палочек.… Да кого тут только не было! Особенный интерес вызвал высокий старик в черном бархатном сюртуке с золотыми пуговицами и мантии, нервно постукивавший кончиками пальцев по подлокотнику кресла. Пожалуй, если бы не характерный прищур ярко-голубых глаз, лишенных своей обычной «ширмы» в виде очков-полумесяцев, вряд ли в нем можно было бы признать самого Альбуса Дамблдора. Его седые волосы были собраны в хвост и перевязаны узенькой ленточкой, да и борода лишилась своего привычного состояния. Выглядел Великий «Белый» Маг так, будто вот-вот собирался с боем прорываться к власти над всем миром (и то в качестве промежуточной цели). А еще он был чем-то очень недоволен, о чем не преминул высказаться собравшимся:

— Отвратительно, — коротко бросил он, откидываясь в кресле. М-да, в этом человеке Альбуса Дамблдора узнать можно было с огромным трудом. Куда делось привычное благодушие и терпение? Каким ветром унесло его извечное спокойствие и благожелательность? Определенно, это не мог быть тот же самый Альбус Дамблдор, которого знали трое слизеринцев, это вообще… неизвестно кто. Хотя, говоря о такой персоне как Дамблдор, с учетом всех фактов, ожидать можно было чего угодно.

— Ну, то, что Фадж — идиот, ни для кого не новость, — протянул Сорвин, раскачиваясь в кресле. — Надо утешаться тем, что у нас есть возможность узнать о его замыслах заранее и подготовиться к печальным результатам этой, с позволения сказать, «деятельности». Эх, верно было сказано: «Идиот — это плохо, но деятельный идиот — втройне хуже».

— Альбус, а вы никак на него… повлиять не можете? — робко спросила Оуэрли. — Он же, вроде бы, советуется с вами.

— Советуется, как же! У всего Министерства Хогвартс с его независимостью аки кость поперек горла стоит.

— К слову — Аврориат тоже, — заметил Киркан. — И Министр, насколько я знаю, готов до хрипоты ругаться с Грюмом по самому ничтожному поводу.

— А все дело в том, — наставительно поднял палец Сорвин, — что когда власть между собой делили, надо было думать хорошенько. Прошляпили свой шанс получить одного-единственного, но мудрого и сильного правителя, так вот расплачиваемся теперь, — он коротко посмотрел на скривившегося от этих слов Дамблдора. — Какой же у нас теперь расклад? Хогвартс — отдельно, Министерство — отдельно, даже Аврориат — и тот сам по себе. Непорядок.

— Самый главный непорядок заключается в том, к слову сказать, господин Сорвин, что спокойствия нет в стране, — произнес Августус Имари, хозяин магазина «Все для зелий». — Из-за побега Пожирателей. Я, конечно, лично ничего против семейства Лестранжей не имею, но, во-первых, если учесть, что они являются слугами Темного Лорда, а, во-вторых, подняли такой шум среди авроров, что даже нам стало совершенно невозможно спокойно продолжать заниматься своими делами… Выходит очень неприятная ситуация. И решение Министра Магии на фоне всего этого выглядит, мягко говоря, нелепым.

— Это просто Фадж спохватился и занялся внешней политикой, — фыркнул Киркан. — Решил укрепить имеющиеся связи.

— Дурак дураком, — вздохнул Коноэл Меридан, потягивая чай (Поттер с его внезапно обострившимся обонянием поморщился — в свою чашку Меридан влил не иначе как полбутылки коньяка). — Ну, кто ж так делает-то? У самого бедлам в стране творится, а он еще такие крупномасштабные мероприятия устраивает…

— Вот и я об этом! — Дамблдор ударил кулаком по подлокотнику. — Черт с ним, с Мировым Чемпионатом по Квиддичу — раз уж так Фаджу хочется покрасоваться, пусть проводит, но Турнир Трех Волшебников…! Да чем он думал?

— Что это за турнир такой? — шепотом спросил Драко.

— Позже, — начитанный Уизли, знавший обо всем на свете (или практически обо всем), отмахнулся, продолжая вслушиваться в разговор.

— Если «думалки» нет, то тут уж ничего не поделаешь, — ввернул Джонатан.

— Киркан! Коли уж собрался вставить свое веское слово в беседу, то говори по существу, — Фицджеральд предупреждающе поднял руку. — Так кто будет участвовать в турнире? — он повернулся к Альбусу Дамблдору.

— Шармбатон и Дурмстранг, — нехотя ответил тот.

— Французы и болгары.… Так, а кто у нас нынче директорствует в Дурмстранге? Каркаров вроде бы? Плохо.

— Еще бы! Все планы идут дракону под хвост!

— Ладно, Альбус, не распаляйся, мы твое мнение уже выслушали. В конце-то концов, если подумать, благодаря тому, что ты занимаешь директорское кресло, у нас не все так плохо.

— Легко тебе это говорить — сидишь тут все дни напролет, книжки читаешь, гоблинам регулярно мозги промываешь. Хорошо устроился, нечего сказать!

— В моем возрасте уже можно сложить кости на полку и никуда не соваться, — отрезал Сорвин. — А сам-то что жалуешься? Тоже очень неплохо пригрелся. Моими же стараниями, межу прочим.

— Ну-ну, Сорвин, далеко не только твоими. Еще немного, и твой ученик тебя по всем статьям превзойдет, — ехидно заметил Киркан.

— Это кто тут меня превзойдет? А ну-ка порошу без глупостей! — встрепенулся тот. — Научил тут на свою голову умников.… Кстати об учебе, как там ребятишки-то поживают?

— У Северуса Снейпа сидят, — пожал плечами Дамблдор.

— Да ну? — прищурился Сорвин. — А почему мне только что доложили, что видели в Темной Аллее каких-то очень подозрительных личностей? Причем, в количестве трех человек. Это, конечно, может быть и совпадением, но что-то плохо мне в это верится. Где твой Снейп и чем он занимается, если его подопечные буквально сами под нож лезут?

— Я его кое о чем попросил, но это не должно было занять много времени, и, отвечая на твой следующий вопрос, Люпин тоже занят — налаживает связи в Совете Стаи.

— Оборотни… да, очень полезные союзники. Так с мальчишками-то что? Как там с их силой? Уже дала о себе знать?

— А ты сам подумай, будь иначе, как бы они Беллатрис все планы сорвали?

— О, тогда у меня есть превосходнейшая идея! Почему бы нам не протолкнуть в Турнир в качестве кандидата от Хогвартса кого-нибудь из них?

— Но в Турнире Трех Волшебников можно участвовать только с семнадцати лет… — нахмурилась Марания. — Да еще и Кубок Огня с его магией…

— А то можно подумать, что Кубок нам не по зубам, — хитро ухмыльнулся Сорвин.

— Я категорически против их участия, — возразил Дамблдор.

— Я, конечно, понимаю, что это у тебя стиль такой — все мои решения на штыки принимать, но почему бы мальчикам, наконец, не начать действовать в открытую? Нет, я не имею в виду, что надо их силу напоказ выставлять, просто они вечно эти свои самопальные расследования проводят, действуют из-под полы и вляпываются потом по самые уши…

— Я все равно против, Джеральд. Изворачиваться ты можешь как угодно, но к участию я Триаду не допущу.

— Альбус, да имей же совесть! Нам нужен кто-то, кто будет изнутри…

— Этот «кто-то» найдется сам собой, если можно так выразиться — прервал его Дамблдор. — Я уверен, что слуги Волан-де-Морта не упустят возможности заслать к нам шпиона, который постарается протолкнуть в Турнир на место Чемпиона кого-нибудь из лояльных Пожирателям слизеринцев-старшекурсников. А вот тут-то нам ребята и помогут — на своем факультете они имеют очень весомое положение и смогут раскопать все, что понадобится. Но заруби себе на носу: я категорически против их участия в Турнире Трех Волшебников. Об этом можешь даже и не мечтать!

— Хорошо, так и быть, — недовольно проворчал Сорвин. — Так я и знал, что ты будешь мальчишек опекать…

— И ты туда же!

Внизу, под деревянной площадкой, на которой притаились Гарри, Рон и Драко, хлопнула дверь. В круге света появился запыхавшийся юноша, который при виде высоких гостей поспешил раскланяться.

— Ну и что там слышно? — Сорвин аж привстал с кресла от любопытства.

— Господин Сорвин, мой младший брат Реджи, — поспешно заговорил вошедший, — сообщил, что буквально пятнадцать минут назад проводил к вашему дому трех господ в черных плащах со знаком Аракны. Их лица были скрыты капюшонами, а разговор защищен особыми чарами. Возможно, это именно те, кто вам нужен.

Трое слизеринцев, засевшие наверху тише воды ниже травы, недоуменно переглянулись. Рон закатил глаза и едва удержался от того, чтобы поцокать языком. Он ткнул Малфоя локтем в бок и, в ответ на его недоуменный взгляд, указал на волшебную палочку, а потом покрутил пальцем у виска. Драко на это такой же мудреной пантомимой объяснил, что это не его рук дело. Грешить излишней подозрительностью на Поттера никто не решился.

— Больше твой брат ничего не сообщил? — спросил Дамблдор, обводя комнату рассеянным взглядом.

— Еще Реджи видел двоих слуг Темного Лорда — Беллатрис Лестранж и ее сопровождающего…

Из коридора, ведущего в книжную лавку, раздался звон — кто-то подходит к магазину и уже перешел невидимую грань, за которой работала магия магазина. Сработали оповещающие чары. Сорвин, взмахом руки отпустив своего информатора, бодро вскочил с кресла и направился, как предположили мальчики, к лестнице. Им же самим ничего не оставалось, как юркнуть в коридор и, плотно прикрыв за собой дверь, сделать вид, что они уже битый час слоняются по магазину и страдают высшей формой безделья, ожидая появления хозяина книжного. Фицджеральд, похоже, так и не заметивший присутствия на секретном собрании неприглашенных заранее лиц, замешкался и удивленно воззрился на трех юных магов — об их появлении чары тоже должны были предупредить. Рону, моментально понявшему причину немого удивления Сорвина и совершенную ими же самими ошибку, оставалось только мысленно чертыхаться.

От расспросов мальчиков спас вошедшие в книжный магазин Северус Снейп, цепким взглядом окинувший помещение и мгновенно приметивший невольно сжавшихся мальчиков, да седой сгорбленный старичок с тросточкой, в бороде которого угадывались огненно-рыжие пряди.

— Дедушка Игнациус? — удивился Рон. — А ты тут что делаешь? Дома что-то случилось? — деда своего Уизли видел редко, поэтому имел полное право позволить себе выразить очень большую порцию удивления.

— Мистер Прюэтт явился от лица Алхимической Гильдии, — сквозь зубы процедил Снейп, — дабы представить вас, Рональд, Высшему Магистрату, а вместо этого был вынужден мотаться со мной по всему магическому Лондону в поисках запропастившихся неизвестно куда безмозглых мальчишек!

Трое слизеринцев синхронно вжали головы в плечи — их «благодетель» был на взводе.

— А ты говорил, что он поздно вернется, — буркнул Поттер, неодобрительно косясь на насупившегося Драко Малфоя.

Рона же донимал растроганным сюсюканьем Игнациус Прюэтт, по совместительству оказавшийся его дедом.

— Вот ведь какой у меня внук растет! По моим стопам пойдет — вступит в Гильдию Алхимиков и станет лучшим зельеваром Англии, — продолжал Прюэтт, утирая выступившие от умиления слезы. — И взрослый-то уже какой стал! Сколько тебе годков-то, Рон?

— Четырнадцать, — не без гордости заявил тот.

— Ну, так точно взрослый! И самостоятельный, небось — весь в своего деда пошел. Тебя Молли своими заботами не сморила совсем?

Рональду оставалось только смущенно краснеть и что-то неразборчиво бормотать.

— И учишься хорошо — мне Молли рассказывала, что ты очень старательный юноша. Небось, девчонки за тобой бегают? — Прюэтт хитро улыбнулся. Гарри и Драко прыснули со смеху. Рон же по цвету стал больше напоминать вареную свеклу. — Ах да, надо бы нам с тобой поторопиться, внучек — и так уже порядочно задержались. Магистрат вечно ждать не будет. Пойдем-ка к камину. Фицджеральд сейчас пожалеет мои старые, немощные ноги и сам предложит старому Игнацису Прюэтту им воспользоваться, я правильно говорю, мистер Сорвин?

Тот с улыбкой кивнул и сделал приглашающий жест вглубь магазина, где находился его личный камин. Рон, выпавший в осадок после такой ошеломительной новости, как немедленное знакомство с Магистратом Гильдии Алхимиков, собравшимся исключительно ради его скромной персоны, на ватных ногах проследовал за дедом к камину.

— Вам опять не сидится? — осведомился Снейп у проводивших насмешливыми взглядами друга Гарольда и Драко. — Мне казалось, что случившееся этим летом послужит всем троим хорошим уроком, и что я вижу в результате? Вы хоть понимаете, в какое положение поставили меня перед Игнациусом Прюэттом? Он всю неделю уговаривал Магистрат собраться, дабы встретиться с очень перспективным молодым человеком, который в последствии даже сможет претендовать на одно из кресел магистров алхимии.

— И это если только мы не собьем Уизела с праведного пути, — громким шепотом произнес Драко.

— Драко, я бы на вашем месте не иронизировал на этот счет. Пора бы уже задуматься о будущем — вы и оглянуться не успеете, как придет время выпускных экзаменов, и нужно будет решать, что чем собираетесь заняться в дальнейшем, — Мастер Зелий решил сменить гнев на милость и разбор полетов заменил нравоучительной лекцией. — Рональду карьера обеспечена, а что вы делать будете?

— Если еще это будущее будет, тогда нам как-нибудь уж найдется, чем заняться, — пробормотал Гарри, отходя к одному из стеллажей с книгами.

— Что вы имеете в виду, мистер Поттер?

— Вам это должно быть известно ничуть не хуже меня.

— Поттер прав, — поспешно сказал Драко. — Впереди нас могут ждать не самые радужные перспективы. То, что Уизли обеспечили дальнейшую карьеру — это хорошо, но если Волан-де-Морт возродится…

— Во-первых, Драко, можете быть спокойны — не вас одних так беспокоит эта проблема. Будет сделано все, чтобы этого не произошло, — Снейп сузил глаза. Похоже, про Темного Лорда Малфой-младший упомянул зря. — Во-вторых, даже в таком случае…неизвестно чем все обернется. А теперь извольте прекратить философствования — нам пора возвращаться.

* * *

Со встречи с Магистратом Рон Уизли вернулся только к вечеру — с горящими глазами и улыбкой до ушей. Он был готов на каждом углу болтать о выпавшей ему удаче — сдавать первый из трех вступительных экзаменов в Гильдию Алхимиков вместо СОВ, хотя обычно документы на вступление в гильдию, согласно правилам, подавали как минимум через четыре года после окончания школы. А одновременно с ними еще и не менее пяти рекомендаций от известных и уважаемых алхимиков. Рональд находился в состоянии эйфории — если раньше, на первом-втором курсах периодические упоминания Снейпа о гильдии наводили на какие-то расплывчатые мысли о том, что может быть, он когда-нибудь и попадет в число известных алхимиков.… Теперь же перспективы были на удивление четкими. Вот примерно в таком ключе и высказывался перед друзьями Рон, не забывая буквально через каждое слово удивляться тому, как родители умолчали о таком важнейшем факте — его дед входит в Магистрат Гильдии Алхимиков! Впрочем, учитывая несколько прохладное отношение семейства Уизли к Игнациусу Прюэтту ничего иного ожидать не стоило.

Мальчикам за их самовольный «отгул», как ни странно, от Снейпа даже не влетело. Нет, он, конечно же, отчитал их за недостойное поведение, пригрозил в случае повторения таких загулов расправой, и на этом все закончилось. Причиной его повышенной благодушности, опять таки, послужил успех Рона в высших кругах Гильдии Алхимиков. Несколько же дней спустя в Паучий тупик заглянул Ремус Люпин, вернувшийся с задания Дамблдора. Выглядел он потрепанным и изможденным, но довольным собой. А еще он очень беспокоился за Гарри Поттера, на которого неизвестным каким образом могло повлиять полнолуние.

— Доброе утро, — в дом Мастера зелий Люпин переместился через подключенный прошлым вечером камин.

Поскольку в гостиной не нашлось никого, кто мог бы ответить на приветствие, Ремус, не особо мудрствуя, спустился в алхимическую лабораторию (благо, он знал, где располагается святая святых Снейпа) и не прогадал: вся «честная компания» находилась там. Малфой-младший, от усердия высунув язык, что совершенно не вязалось с его образом с детства обученного этикету сына аристократического семейства, строчил доклад по травологии. Перед булькающим котлом с вязким и неприятно пахнущим зельем, в котором Люпин мгновенно распознал несколько модифицированную версию того, чем поили его крестника в Больничном Крыле, с до крайности смурным выражением лица сидел Гарри Поттер. Тут же вокруг котла крутился Рон Уизли, постоянно порываясь добавить в него что-нибудь «для усиления эффекта». За всем этим безобразием пытался проследить и даже как-то его проконтролировать Северус Снейп, одновременно разбиравший какие-то бумаги. Люпина явно не ждали.

— Ну, как дела? — спросил он, оглядывая чем-то очень недовольного Гарольда.

— Меня продолжают травить какой-то гадостью, — мрачно ответил тот.

— Будьте благодарны, Поттер, за эту самую «гадость», поскольку благодаря именно ей вы не скачете по дому как умалишенный, изображая из себя живого волка.

— Все так серьезно? — насторожился Люпин.

— У мистера Поттера периодически случаются «прорывы» его волчьей сущности, во время которых он уже успел налакаться зелий из моей лаборатории, разнести пол чердака и, в довершение всего, в порыве чувств чуть не сиганул из окна. И случилось это всего лишь потому, что он отказался пить отвар, — будничным тоном произнес Снейп. — Не считая вышесказанного все в полном порядке.

— Гарри! — укоризненно воскликнул Ремус, смерив крестника недовольным взглядом.

— Но что самое удивительное, Люпин, ни один из ядов, которые Поттер соизволил испробовать, на него не подействовали. Хотя, насколько я знаю, у оборотней нет иммунитета к различного рода отраве. Мистер Уизли, это, конечно, распространяется и на то, что вы хотите сделать из данного зелья, добавив в него кристаллы лиловой соли, но не стоит ли отложить эксперименты на потом?

Смущенный Рон поспешно отошел от котла и сделал вид, что изучает содержимое баночек в шкафах. Со дня встречи с Магистратом Гильдии Алхимиков его так и подмывало сварить что-нибудь этакое и доказать (хотя этого и не требовалось — он и так уже успел сварить оборотное зелье и зелье Поиска), что он обладает уникальнейшими дарованиями в зельях. Страдала, естественно, от его начинаний в первую очередь лаборатория Мастера зелий.

— Обычно никакого иммунитета к ядам у нормальных оборотней нет. Единственное, что на нас не действует — оборотное зелье, как, впрочем, и на всех нелюдей и полукровок, (на тех же полувеликанов, например) или кого-то подобного. Именно на этот факт ссылалось в свое время Министерство Магии во время принятия закона об утверждении статуса нелюдей для оборотней. Но, поскольку Гарри фактически оборотнем не является… Подобные случаи — я имею в виду возникновение подобного иммунитета у инфицированных ликантропным ядом — уже были. Альбус Дамблдор говорил об этом, помните? В средние века с ликантропным ядом ставили эксперименты.

— Ну, такое помню даже я, — ехидно заметил Снейп. — Им, кажется, пытались лечить «Stupidus sanguis» — синдром «стоячей крови» — это распространенная в чистокровных семьях болезнь. Кровь, знаете ли, имеет свойство застаиваться от внутриродовых браков…

Малфой-младший, до сих пор внимательно прислушивавшийся к разговору, скривился и сделал вид, что очень занят написанием доклада.

— Да, в последний раз вытяжку из ликантропного яда использовали, когда пытались вылечить мать Сириуса Блэка — Вальбургу, — заметил Ремус. — Впрочем, ей это не сильно помогло.

— Да она и не очень-то хотела, чтобы ее лечили. Считала, что это ниже достоинства и позорно для почтенной матери из Древнейшего и Чистокровнейшего Рода Блэков, — презрительно бросил зельевар.

— А еще, если я не ошибаюсь, тем же методом пытались вылечить братьев Люциуса.

— Пытались-пытались, но престарелые родственники там им скандал закатили и выкинули из семьи без кната в кармане, а потом уже сочинили красивую легенду — мол, погибли, сражаясь за Темного Лорда.

— Я, конечно, понимаю, что вам непременно хочется обсудить дела моей семьи, — Драко, вскочил с места, переводя гневный взгляд со Снейпа на Люпина. — Но, может, хотя бы будете это делать в мое отсутствие? Не очень-то приятно сидеть и слушать, как моим родственникам перемывают косточки!

Захлопнув учебник по травологии, он схватил со стола исписанный пергамент и буквально вылетел из лаборатории, хлопнув дверью.

— «Фонит», однако, от вас, Поттер, — произнес Мастер Зелий, бросив взгляд на закрытую дверь, — даже амулет Драко пробивает периодически.

— Что ты имеешь в виду? — переспросил Люпин, не очень-то посвященный в ситуацию.

— Да Гарри в последнее время постоянно какой-то злобный ходит — огрызается на всех, язвит по каждому поводу. А Драко — эмпат, вот он периодически и попадает под эту отрицательную «волну» эмоций, — пожал плечами Рон.

— Мне тоже надо хорошенько дверью об косяк грохнуть, чтобы вы перестали говорить обо мне в третьем лице в моем же присутствии? — ядовито поинтересовался Поттер, тем самым явственно подтверждая слова Рональда.

— Извини, Гарри, — тут же сказал Ремус, одновременно с ним свои извинения пробормотал и Уизли.

— По-моему, это у Поттера нечто вроде реакции на приближающееся полнолуние, — произнес Снейп. — Кстати, Люпин, а ты хоть свое волчье зелье-то пьешь?

— Пью, конечно, пока ты мне его присылаешь. А насчет реакции на полнолуние… очень даже может быть. Меня это не удивляет. Видишь ли, Гарри, — он повернулся к скорчившему ехидную рожу Гарольду, — в крови Аделаиды находилось почти три четвертых от необходимого количества ликантропного яда для становления оборотнем. Как ты понимаешь, это очень и очень много. Поэтому у нее тоже была некоторая… неадекватность в поведении во время полнолуний.

— Неадекватность? — а вот теперь, случайно окажись Гарри василиском, в лаборатории окаменело бы абсолютно все — даже сейчас от взгляда, которым он одарил своего крестного, тому стало совсем нехорошо.

— Частая смена настроений, повышенная нервозность… я имею в виду, что ее поведение было несколько нестандартным…

— Так, пойду-ка я, пожалуй, к Малфою, — протянул Гарольд, вставая со стула. Дверью он хлопнул куда эффектнее, чем Драко — она чуть с петель не слетела.

— Вы не обращайте внимания. Все нормально — он позлится-позлится и успокоится, — робко и без особой уверенности в своей правоте произнес Рон. — Они еще с Малфоем сейчас переругаются, а потом вдвоем мириться и извиняться придут. Вот погодите — сейчас сверху вопли послышаться и грохот…

Но, против ожидания Рональда, было тихо. Уизли нервно передернул плечами — такого еще не было, чтобы Гарри с ним поругался и вместе с Малфоем-младшим объявил ему бойкот. А это, в нынешней ситуации, когда у Поттера мозги съехали набекрень, а следом за ним — и у Драко, это очень даже легко могло случиться.

— Перебесятся, — спокойно произнес Снейп, будто ему тут никто дверьми не хлопал. — Тоже мне — позеры, характер показать хотят… Ничего, еще придут с повинной. Тем более что Поттеру все равно придется за зельем спускаться.

— А он из чистого принципа никуда не пойдет — это же Гарри, — Уизли мрачнел прямо на глазах. — Он жуть, какой упертый. А Драко вообще на вас обиделся…

— Я ему запретил идти на Мировой Чемпионат по квиддичу, — пояснил Мастер Зелий. — И Драко тут вторые сутки по этому поводу истерит. Первое время он меня усиленно пытался переубедить, но сейчас сдался — финальный матч состоится послезавтра, и на чудо в виде резкой смены моего мнения уже никто не надеется.

— Ну, он очень расстроился, — попытался оправдать друга Рон. — Он нам заранее билеты бронировал, выбирал лучшие места. Обидно же очень — на это дикая сумма галеонов ушла и уйма нервов.

— Ну, там могут быть Пожиратели Смерти, а они, насколько я знаю, не очень-то тепло к вам троим относятся, — Люпин поддержал точку зрения Снейпа.

— Если нам мистер Малфой разрешил, значит, ничего такого там быть не должно.

— Вы уже уговорили Люциуса Малфоя? Он же в таких вопросах…

— У Драко большой опыт в агитации отца по поводу разрешений на какие-нибудь подобные глупости, — буркнул зельевар.

— Для него это очень важно, — гнул свое Уизли.

— Я не собираюсь менять свое мнение, — отрезал Снейп. — Прежде чем без разрешения сбегать из дома, вам надо было головой подумать, так что считайте это своего рода наказанием. А Драко вообще лучше бы занять свою голову чем-нибудь другим, кроме квиддича. Учебой, например — он порядочно съехал с баллами по годовому экзамену.

Рон вздохнул.

— Я лучше пойду с ними поговорю, — произнес он, направляясь к выходу.

Все-таки его не отпускали опасения по поводу друзей: вроде как они между собой ссориться уже зареклись, но кто его знает, какой фортель может выкинуть, уже который день находящийся на взводе Гарри Поттер? И Драко Малфой, которого одним единственным словом, сказанным не тем тоном, смертельно обидеть еще легче, чем самому Рону сделать элементарнейшую успокаивающую настойку. Тем более, эти двое могли задумать какую-нибудь глупость: Малфой, чтобы из чистого принципа доказать, что он все равно будет делать все так, как захочет, а Поттер — просто от скуки и периодически возникающей жажды риска.

Как Уизли и предполагал, они сидели в комнате Малфоя — Гарри устроился на подоконнике и тоскливо смотрел на улицу, а Драко метался из стороны в сторону, честя, на чем свет стоит, всех, начиная от Дамблдора и заканчивая собственным крестным.

— Ну, ничего, ничего! Я им еще покажу! Они все еще узнают, как со мной связываться! Я столько ждал! Билеты нам взял заранее, буквально из-под носа утянул у этих Министерских чинуш… А нам запрещают идти… Это несправедливо!

— Согласен, — вяло поддакнул Поттер, у которого приступ язвительности сменился унынием.

— Но мы все равно пойдем! Я… я наизнанку вывернусь, но на матч мы попадем! Да там даже семейка Уизела будет! Даже твой папаша с Крысенышем! А мы чем хуже?

— Ребята, может не стоит о своих планах весь дом оповещать? — спросил Рон, прикрывая за собой дверь.

— Явился, — раздувая ноздри от гнева, процедил Драко. — Ну, садись. Может и от тебя толк будет.

Тем не менее, враждебности как таковой по отношению именно к Рональду в его голосе не было — Уизли вздохнул с облегчением.

— Чего ты так разозлился-то? — осторожно спросил он у Малфоя.

— Чего-чего! Раздражают меня, да и не меня одного, разговоры о Дореане и Алексисе Малфоях. Кому до них какое дело? Нет, обязательно надо нос сунуть…

— Да что в этом такого? Мало ли что случилось…

— Просто не очень-то приятно, когда мне постоянно напоминают о том, как дед с бабкой по каким-то своим заморочкам выставили на улицу братьев отца и их семьи. И все только потому, что у них, видите ли, обнаружился этот самый распроклятый синдром, а применить вытяжку из ликантропного яда — это ниже достоинства Малфоев! Ну, вот им ничего и не оставалось кроме как буквально на смерть идти — без поддержки семьи они все равно ничего сделать не могли, а так хоть семьи как-то обеспечили…

— Я не знал, что на самом деле все было так, — потрясенно выдавил Уизли.

— Никто не знал, — сухо произнес с окна Гарольд. — О таком на каждом углу не болтают. Как и о моих родственниках.

— Отец сейчас поддерживает некоторые контакты с семьями Алексиса и Дореана Малфоев, помогает, чем может, — продолжал Драко, — но они все равно живут вне Англии и.… Все, ладно, что-то я разболтался. Это касается только моей семьи. Мы здесь другое обсуждать собирались.

— Ну и что будем делать? — спросил Рон.

— Послезавтра — сбежим на матч, — лаконично сообщил Гарольд, будто бы утверждая этим еще даже не разработанный план. — Мне тут сидеть надоело.

— И ладно бы, Снейп опять куда-нибудь свалил, — начиная распаляться по-новой, в порыве чувств Малфой-младший перестал следить за речью, — так нет ведь, сидит тут в лаборатории и нотации читает! Он, видите ли, задание Дамблдора выполнил, и теперь собирается остаток лета дома провести! Ну, я ему проведу…!

— И что предлагаете делать? — Уизли неуютно поерзал на краешке кровати, куда присел пару секунд назад.

— У меня есть портал, — сразу же объявил Драко. — И я был на том месте, где возвели новое квиддичное поле, так что этот вопрос решен. Более того, с маскировкой у нас проблем не возникнет, но я просто ума не приложу, как бы нам понезаметнее сбежать…

— Стоп-стоп, как это — с маскировкой вопрос решен? Что вы с Гарри придумали?

— Ничего особенного, — пожал плечами Поттер. — На мантии, которые мы купили в Темной Аллее, уже наложены маскирующие чары. Вот почему они стоили так дорого, и вот почему нас никто не узнал — даже Эйвери и Белла.

— К тому же, какие у нас места знаю только я — ни отец, ни, тем более, крестный, в это не посвящены. Так что если им взбрендит в голову нас выискивать и отлавливать, сделать это будет просто-напросто невозможно — им придется весь стадион обшаривать. К тому же, на самом видном месте они искать ни за что не догадаются, — он злорадно ухмыльнулся, уже представляя, какая пакость поджидает Малфоя-старшего и Снейпа, если они вздумают помешать.

— М-да, предусмотрительные вы, оказывается, — протянул Рон, судорожно соображая, чем может обернуться такой «поход» для них самих. То, что главным «сдерживающим элементом» вместо Малфоя теперь был он, Уизли категорически не нравилось. — Ну, с тобой-то все ясно, а как же Гарри?

— А что со мной не так? — набычился Поттер.

— Скоро ведь полнолуние…. Вдруг ты себя плохо почувствуешь? Или случится что-нибудь?

— Во-первых, Уизел, для этого есть мой портал, который я перенастрою обратно на Паучий тупик сразу же, как только мы окажемся на стадионе, — снисходительно пояснил Драко. — А, во-вторых, есть я с моей эмпатией и в случае чего…

— Да видел я уже, что с тобой в этом самом «случае чего» происходит. От тебя толку в такой ситуации полный ноль — у тебя же самого голова напрочь отказывается работать, — охладил его пыл Рональд. — Надо что-нибудь более действенное. И пока мы с этим не разберемся, планы побега я рассматривать отказываюсь.

— Это ты меня так агитируешь за употребление ваших со Снейпом зелий? — ехидно осведомился Гарри.

— Не вижу ничего смешного! — нахмурился Уизли. — Тебе надо принимать зелье как минимум два раза в день, и если ты не хочешь таскаться весь день по стадиону, бренча склянками в кармане, нужно будет каким-то образом усилить утреннюю порцию…

— Знаешь, Рон, чему я всегда поражался? Ты вечно умудряешься свести все мировые проблемы всего лишь к изготовлению какого-нибудь зелья!

— Ничего себе — «какого-нибудь»! Я как представлю, что мне за эти два дня надо провернуть.… Менять на свой страх и риск снейпов состав…

— Так у тебя же давно руки чесались, — подначил его Драко.

— Да еще и каким-то образом под носом у Снейпа сварить усиленное зелье… — с каждым словом Рональд оживлялся все сильнее: наконец-то нашлась достойная проблема, над которой можно поломать голову! — Короче, я уже примерно представляю, как нам все это провернуть.

— Тогда все нормально — если с нами Рон, значит, все получится, — ехидно произнес Гарри. — Ну да ладно. У нас есть практически двое суток, чтобы продумать план, а пока давайте-ка вернемся в лабораторию и изобразим глубочайшее раскаянье, чтобы никто ничего не заподозрил.

Глава 18. Без приключений не обошлось

План Рона, постоянно корректируемый Гарри и Драко, был прост, как крышка от котла: днем он с помощью друзей быстренько напортачит в лаборатории (а сам на самом деле еще быстрее сварит для Гарольда усиленную версию целительного отвара имени Северуса Снейпа). Мастер Зелий, естественно, им устроит за это «жизнь в алмазах» — назначит какой-нибудь аналог школьного взыскания (худшим вариантом из всех было чистить чердак — там находились залежи вековой пыли и мусора, которые благодаря «пробегавшему мимо» Гарри превратились в черт знает что…). Малфой подсуетится с порталом, наложит отвлекающие чары, и трое находчивых слизеринцев с чистой душой на пару часиков смотаются на новый Британский квиддичный стадион. Снейп, которого они, по идее, должны будут своим поведением довести до нервного тика, по заверениям Малфоя-младшего, в таком состоянии о них и до утра не вспомнит. Вроде бы никаких препятствий на пути юных любителей национальной игры волшебников не было. Все было продумано до мелочей (в допустимых приделах, конечно же).

Матч должен был начаться ближе к вечеру, а это значит, что мальчикам, собиравшимся телепортироваться аккурат к его началу, надо будет очень точно рассчитать время. К этому делу подключили изнывающего от нездоровой жажды действия Поттера. Так что пока Рон придумывал, какой же «суперклей» ему придется варить в этот раз, Гарри расписывал по времени все их действия, что было совершенно не удивительно — с деканом Слизерина ухо надо было держать востро. Чего только стоило его неожиданное возвращение раньше времени, пока трое ребят совершенно спокойно и беззаботно прогуливались по Темной Аллее, ни сном, ни духом не чуя никаких подвохов. В общем, весь предшествующий матчу день был посвящен разработке и утверждению плана. Гарри, Рон и Драко, дабы не вызвать лишних подозрений у Снейпа, прилежно делали вид, что все в порядке, и ничего не случилось, чем они, собственно, и занимались со времени своего маленького «совета». Люпин тоже легко мог почуять неладное, поэтому комедию пришлось разыграть и перед ним. Но только он все равно как-то странно косился на мальчиков, что те, не слишком-то мудрствуя, списали на приближающееся полнолуние (как и некоторые «неадекватности» в поведении Гарольда). Сам Поттер, кстати, никаких тревожных перемен в себе не замечал и, каждый раз, когда его друзья начинали волноваться и всерьез рассматривать идею об отмене «крестового похода», он всеми силами их убеждал, что ничего не случится и все будет в порядке. Малфой и Уизли до поры до времени ему верили.

Итак, час «икс» наступил. Оказавшиеся такими замечательными и незаменимыми мантии уже были упакованы, портал был заранее настроен, а сами «юные герои» были решительно настроены и ни за что не собирались упускать свой шанс. Рональд с самого утра окопался в лаборатории (разумеется, с разрешения подозрительно косящегося на мальчиков Снейпа — в противном случае Уизли бы тут в жизни не залез). Там он таинственно позвякивал банками с ингредиентами, хрустел пергаментом, бормотал что-то и на ходу (точнее — прямо в процессе варки) пытался доказать неправильность утверждения «лучшее — враг хорошего». Его в очередной раз втянули в свою бредовую затею Гарри и Драко, хотя и сам он не особенно-то сопротивлялся, да и на матч страсть как хотелось — такое событие…

«Добавить волос из шерсти мантикоры, — Уизли сопровождал свои действия мысленным монологом. — А лучше сразу два — так, на всякий случай. А теперь мелко порезанный пучок травы априн, и основа готова. Еще хорошо был один листочек хирогии, но его легко можно заменить толченым когтем гиппогрифа…. Легко-то легко, а вот надо ли? Ну ничего, чем больше я тут наворочу — тем вернее сработает любимый принцип научного тыка. Главное все-таки не переборщить».

Пока Рон с умным и в высшей степени просветленным видом рылся в запасах ингредиентов в поисках чего-нибудь этакого, его друзья были предоставлены самим себе и усиленно готовились к предстоящему побегу. На самом же деле они просто без дела слонялись по дому, изредка перекидываясь фразой-другой. Периодически заглядывали на кухню и «кусочничали» — все были на нервах, и особенно плотно есть никому не хотелось. К вечеру запас тем для светского разговора «ни о чем» успел истощиться, и мальчики решили заглянуть к Уизли. Тот сидел в центре помещения перед огромным котлом, зловеще побулькивающем на огне, и грыз ногти. Похоже, первоначальный план дал трещину — у Рональда ничего не выходило. Коротко глянув на лицо товарища, Малфой-младший, с присущими ему временами непосредственностью и простодушием, схватил первую попавшуюся банку и щедро сыпанул ее содержимым в котел. Вопль Рона «Осел, зачем так много-то?» заглушил грохот. Котел, будто снабженный реактивной тягой, взвившись к потолку, намертво там прилип и, повисев там в раздумьях пару секунд, взорвался.

Довольный делом рук своих Драко, моментально закрывший их с Поттером чарами щита, с чувством внутреннего удовлетворения и явно читающейся в глазах фразой «хочешь, чтобы результат был таким, какой нужен, — делай все сам» разглядывал постапокалиптический пейзаж лаборатории. Из-под перевернутого стола выбрался Рон, спешно стирая с лица сажу. Гарольд флегматично обозревал обстановку из дверного проема, даже и не собираясь проходить дальше. Как ни странно, лаборатория мало пострадала. Ни один из хрустальных флаконов с зельями, ровными рядками стоявших на полках, не лопнул и даже не треснул — некоторые из них лишь слегка закоптились, а другие и вовсе остались стоять так же. Это было несомненным плюсом — если бы мальчики в порыве чувств и благородных намерений ради разбомбили абсолютно все, их ожидал бы печальный конец. Некоторые из банок с ингредиентами все же разбились, и теперь перед шкафами и под полками лежали ровные кучки смешанных друг с другом порошков и трав. Это было куда печальнее, но все же не смертельно. В довершение всего до головешек были сожжены стулья, а вот вышеуказанный стол, послуживший Рону своеобразным щитом таки «выжил», правда, тоже порядочно пообгорел. Так же цвет «легкой палености» приобрели и каменные стены. А на потолке так и висели приклеенные к камню ядрено-желтой коростой останки котла, лишившегося своего днища, вместо которого зияла живописная дырища.

Чтобы оценить ситуацию и возможные варианты развития событий потребовалось ровно столько времени, сколько заняло у Северуса Снейпа спуститься со второго этажа в подвал и, отпихнув в сторону Гарри, войти в лабораторию. Чтобы понять, что происходящее катастрофически не соответствует планам, было достаточно увидеть выражение лица «главного слизеринского благодетеля». Чтобы окончательно понять, что все не просто плохо, а очень плохо, и что все присутствующие за исключением Снейпа — полные идиоты, хватило только одной реплики Мастера зелий, решившего ради успокоения буйных голов пойти на крайние меры. Троих гениев-камикадзе пинком выкинули из лаборатории, загнали на чердак (это еще кое-как вписывалось в рушащуюся на глазах схему побега), и, в довершение всего, лишили палочек. Снейпова «мстя» была ужасной, и оспаривать сей факт не смела ни одна букашка.

Чердак встретил троих ошеломленных полным провалом своих грандиозных планов слизеринцев унылой и безрадостной обстановкой: в углу примостилось наполовину ободранное стараниями Гарольда кресло с насмерть въевшейся в обивку пылью. Повсюду валялись обрывки страниц из каких-то книг, припорошенные щепками и подсохшей грязью. Вдоль стен возвышались устрашающие кучи старого и никому не нужного барахла, из которого выглядывали парочка плафонов от торшера, замусоленный край скатерти (в своей далекой юности, надо сказать, имевшей чистейший белый цвет)… Над верхним краем маленького слухового окошка, не чищенного, казалось бы, как минимум пол века, сплел для себя уютное «гнездышко» разжиревший на охоте за местными мухами паук. Заскользив на ниточке-паутине вниз к одному из своих мушиных «продовольственных складов», он приветливо махнул лапкой разом позеленевшему Рональду, рухнувшему на ближайший стул. Спасибо древнему слою пыли, успевшему, похоже, спрессоваться, «посадка» была мягкой.

У Драко же было такое лицо, будто он был годовалым карапузом, у которого из рук плохой дядя вырвал любимую погремушку. Рон в полном шоке беззвучно открывал и закрывал рот, сверля возмущенным взглядом дверь, за которой скрылся зельевар. Поттер, в силу того, что сегодня с самого утра его обуревала повальная меланхолия, отнесся к происходящему с той самой невозмутимостью и выдержкой, которой катастрофически не хватало вышеуказанному Малфою.

— М-да, жаль, что мы не продумали такой момент, как лишение палочек, — с прежним спокойствием прокомментировал Гарри.

— Да мы и не должны были их лишаться! — вспылил Рональд. — Если бы не этот придурок, ссыпавший в котел всю банку сушеных глаз огненных крабов! Да их вообще трогать нельзя было!

— Кто же виноват, что ты такой косорукий и не можешь банальным образом испортить какое-нибудь простенькое зелье? — парировал Малфой-младший.

— А портить тоже с умом надо — это тебе не в носу поковырять! Мало ли к чему может привести добавление лишнего компонента! Да если бы я все подряд в котел бросал, дом бы в щепки разнесло! От вас бы и шнурков матерям на память не осталось! И вообще, взрыв должен был быть более компактным и менее разрушительным, но, раз вмешался этот идиот, — Уизли кивнул в сторону скорчившего насмешливую рожицу Драко, — я умываю руки и отказываюсь брать на себя ответственность за происходящее.

— Ну а что не так? — с вызовом воскликнул Малфой. — Портал у меня с собой, мантии мы спрятали здесь же в сундуке. Что не так, я спрашиваю? Или вы двое уже раздумали отправляться на матч?

— Ничего подобного, — Рон смутился и отвел взгляд. — Просто… нам и так досталось. В смысле, неизвестно, когда нам Снейп теперь палочки отдаст — мы его крепко довели. А теперь еще и сбежать из дома… то, что он нас позавчера не отругал как следует, вовсе не значит, что нам все с рук сойдет.

— Да ладно, Рон, на полдороге не останавливаются, — отмахнулся Гарри, направляясь к сундуку в углу. — В конце-то концов, мы же не виноваты, что нам тут катастрофически скучно. Если Дамблдор со Снейпом хотят, чтобы мы безвылазно здесь сидели, надо нас чем-нибудь занять. Причем, это «что-то» должно отличаться от рутинной уборки помещений. А то один, видите ли, очень занят на каком-то очень важном секретном задании, другой (а я имею в виду своего крестного) тоже неизвестно куда запропал, хотя клятвенно обещал меня просветить во все тонкости нынешнего статуса…

Избавить Уизли от дельнейших сомнений удалось только несколько минут спустя, когда мальчики уже натянули мантии, а Драко занялся поисками кольца-портала в своих безразмерных карманах. Поттер, терпение которого тоже имело определенный предел, а уныние — свои четко ограниченные временные рамки, выслушивая очередную порцию бурчаний Рона по поводу грозящих им неприятностей не выдержал:

— Раз не хочешь, мы с Малфоем без тебя на матч отправимся. Ну так как? Оставлять тебя один на один с уборкой чердака?

Уизли примолк и помотал головой. Перспектива остаться на чердаке в компании «симпатичного» паучка в доме взбешенного их проделкой Снейпа его не прельщала. Оставалось только дождаться, когда сработает портал, чье время действия мудрым Драко Малфоем прошлым вечером было поставлено на определенное время.

— Ну а все-таки, что насчет портала? — не утерпел он.

— Перестраховщик! — взвыл Драко, закатывая глаза.

— Я вот просто подумал… как мы без палочек его обратно переколдуем? На стадион-то, предположим, доберемся, а домой?

— На месте придумаем, — отмахнула Гарри. Ему уже не терпелось отправиться на стадион. — В крайнем случае, у кого-нибудь позаимствуем палочку и Драко переколдует портал.

Малфой, нервно переминавшийся с ноги на ногу, утвердительно закивал.

* * *

Приземление состоялось на вересковой пустоши, чуть поодаль от которого уходил вдаль небывалых размеров палаточный городок. Дальше шла полоса леса, а за ним виднелась массивная и, до поры до времени — темная, громада нового квиддичного стадиона. Возле палаток, оживленно беседуя со своими соседями, выхаживали туда-сюда в ожидании начала матча волшебники. Судя по концентрации магов на одну квадратную милю, побывать на матче собралась как минимум половина магического населения Британии. Ну а вместе с ними, прибыв следом за небольшой группой колдунов, не упустить своего шанса и поприсутствовать на битве двух команд-претендентов на чемпионский титул, замыслили и юные слизеринцы, благодаря своей невероятной изворотливости и гениальности попавшие-таки на стадион. Встречали их двое озлобленных и вконец уморенных прибывающими толпами квиддичных болельщиков волшебника.

Одеты оба они были на манер магглов, и совершенно неумело, что отнюдь не добавляло им солидности.

— Добрый день, господа, ваши билеты, пожалуйста, и имена. Сейчас мы найдем ваше место в лагере, — прогнусавил маг, одетый в твидовый костюм и высокие галоши. У него в руках были перо и свиток пергамента, край которого валялся на земле.

— Интересно, а не забыл ли я билеты? — буркнул себе под нос Драко, на что прекрасно расслышавший его слова Уизли прошипел нечто вроде «придушу гада, если не дай Мерлин, забыл билеты дома».

— Вот ведь, важничают как! — произнес второй волшебник, не потрудясь даже понизить голос и неприязненно оглядывая новоприбывших. — Всем сказано было — по-маггловски одеваться, ан нет! Надо выпендриться…

Гарольд удостоил его поворотом головы и вежливым недоумением на лице, которого из за капюшона и маскирующих чар все равно не было видно. Рон покраснел как рак, чего, к его счастью, тоже никто не увидел. А Малфой-младший аж замер от такого поразительного хамства и прекратил поиски билетов.

— Мистер Бэзил, я вам настоятельно рекомендую провести с вашим подчиненным воспитательную беседу на тему вежливости, — процедил Драко.

— Ничей я не подчиненный! — возмущенно возразил маг с золотыми часами.

— Могу я узнать, присутствует ли здесь ваше непосредственное начальство? — холодно осведомился Гарольд, отстраняя Драко в сторону.

За их спинами раздался хлопок — на пустошь аппарировал волшебник в длинной квиддичной мантии с поперечными желтыми и черными полосками. Своим видом он больше походил на школьника-переростка с озорным взглядом голубых глаз и разрумянившимися щеками.

— Добрый день, мистер Бэгмен, — Рон, в структуре Министерства и его служащих разбирался куда лучше своих друзей, так что и разговор с начальником департамента магических игр и спорта решил взять на себя. — Не могли бы вы нам помочь? Тут произошло небольшое недоразумение….

— Приветствую, приветствую, мистер…эээ… О, Бэзил, почему эти уважаемые господа стоят здесь? Разве вы не должны проверить их билеты и направить к забронированному в лагере месту? Зачем их так задерживать? — искренне изумился Бэгмен, продолжая радостно улыбаться.

— Если бы ты нам хоть немного помог, Людо, а не носился здесь как угорелый… — начал маг с часами, но его прервал Бэзил:

— А мы как раз этим и занимались, просто этот господин искал свои билеты и карточку с пропуском в лагерь…

— Никаких карточек я не искал, — отрезал Драко. — Вот билеты, а мест в лагере мы не бронировали.

— Мистер…

— Алгиз.

— Втройне приятно с вами увидеться перед матчем! Насколько я знаю, именно вы приобрели места в Верхней ложе?

Впечатление от гордого кивка Малфоя-младшего слегка было смазано из-за капюшона. Но Бэзил со своим помощником, заслышав о том, куда «господа» приобрели билеты, сразу поутихли и перестали сверлить Гарри и Рона неприязненным взглядами.

— Очень, очень рад! — продолжал Бэгмен, для пущей убедительности вдобавок к своей невероятной мимике еще и жестикулируя. — Такое событие! Британия наконец-то принимает у себя Чемпионат Мира! Этого не было уже лет десять! А какой стадион отстроили… загляденье, а не стадион! Впрочем, не смею вас задерживать — сами все увидите и оцените. Позвольте откланяться — у меня еще куча дел!

— И вам приятного дня, — вежливо попрощался с ним Рон.

И, еще раз одарив всех своей улыбкой, Людо Бэгмен бодро затрусил в сторону палаточного городка.

— Раз вы, ну, не бронировали мест в лагере, вам нужно идите сразу к стадиону. И…э-э-э… желаю приятного вечера, — выдавил стушевавшийся Бэзил. — Следуйте по тропинке через лес.

Малфой презрительно хмыкнул и, буквально выдернув у него из рук билеты, надменно прошествовал вперед по тропинке. За ним двинулись к стадиону и его друзья.

— Ох уж этот департамент Перемещений! — воскликнул Рон, до глубины души пораженный таким невежливым отношением. — Культурных людей — раз, два, и обчелся! А это вы видели? Министерство таким образом пытается поддерживать магглооталкивающие чары! Да тут каждый третий колдует! Ну никакой организации! К слову, Малфой, а почему это ты каким-то Алгизом назвался… что-то крайне знакомое, между прочим.

— Помните вы ко мне на лето приезжали перед первым годом учебы? Мы еще тогда в комнате Иллюзий развлекались? Ну вот, я и решил себе что-то вроде прозвища взять — не все же своим собственным именем пользоваться! — смутился Драко. — В целях конспирации очень даже полезно. А вообще, никто меня не хочет меня поблагодарить за шикарные места? Высокая ложа — это вам не седьмой ярус! Поттер? Уизли? Где благодарность?

— Ну, учитывая, что ты билеты покупал на наши же деньги… Ладно, так и быть, — фыркнул Гарри. — Объяснили бы вы мне наконец, кто все-таки с кем играет? Я как-то квиддичем не сильно увлекаюсь, за новостями не слежу.

— Ну это же надо — он даже не знает, кто с кем играть будет! — Уизли закатил глаза. — Я просто поражаюсь!

— Да ладно тебе, пора бы уже привыкнуть, — Малфой только отмахнулся. — Играют Болгария и Ирландия. Эх, опять сборная Англии пролетела… стыдоба!

— А что?

— Из всех наших команд вышла только Ирландия, — пояснил Рональд. — Уганда отделала Уэльс: двести сорок — сто шестьдесят. Шотландцев порядочно потрепал Люксембург — ничья у них была, и это при решающем матче для обеих команд. Короче говоря, и те и другие вылетели из турнира и остались с носом на своем поделенном пополам седьмом месте. А вот дальше — форменный кошмар. Зрелище просто жуткое: нас Трансильвания с разгромным счетом вынесла из соревнований напрочь. Что на матче творилось! Болельщики такое вытворяли… пытались в порыве чувств проклясть тренера и капитана команды. Трансильванцев вообще чуть не прибили за их счет. Триста девяносто — десять — это вам не шутки. Ужас. Команда едва-едва ноги унесла к себе на родину.

— Кошмар, — с наигранной скорбью в голосе посочувствовал Гарри.

— Что в лоб, что — по лбу, — вздохнул Малфой-младший. — Издевается еще… Это, Поттер, между прочим, и твой позор тоже. Теперь вся Англия на команду плеваться готова. Ну надо же так проиграть!

— Да чего вы с Роном все настолько близко к сердцу принимаете? Наша сборная всегда проигрывала, правда, не с таким позорным счетом…

— Вот и я о том же, — поддакнул Уизли. — Ну ладно, хоть Ирландия нас порадует. Хотя, вообще-то, болгары тоже неплохи.

— Ага, неплохи, — презрительно фыркнул Драко. — Там один Крам и есть — больше никаких приличных игроков. А у ирландцев, во-первых, лучшие охотники, во-вторых, вратарь, за весь сезон пропустивший только пятнадцать голов. За весь сезон, слышишь, Уизел? Это же находка, а не вратарь!

— Да не ори ты так! — взмолился Рон. — Я все прекрасно понимаю. А еще я хорошо помню, что ты испытываешь патологическую ненависть к Краму за то, что он превосходит навыками твою скромную персону. Хотя с чего бы это вдруг? К другим ловцам из Лиги ты очень даже хорошо относишься, а некоторых и вовсе записываешь себе в кумиры…

— Все очень просто, Ронни, — ехидно произнес Поттер. — Высшая Лига — это Высшая Лига. Все ловцы, чьи команды входят в ее состав, имеют за плечами солидный опыт и уже давным-давно не дети, а вот Крам, по слухам, еще даже обучение в Дурмстранге не закончил…

— Он учится в Дурмстранге? — удивился Уизли и тут же сокрушенно добавил: — Черт, ну почему я туда не попал?

Малфой-младший стремительно покраснел и что-то недовольно пробурчал.

Дальше дорога сворачивала в лес. Освещали ее зажженные фонари, хотя темно еще не было. Впрочем, стоило войти в тень леса, как такая предусмотрительность мгновенно нашла себе объяснение — несмотря на то, что солнце еще не зашло за горизонт, тропинку без фонарей легко можно было бы потерять. Мимо группами проходили другие волшебники, спешащие занять места до начала матча.

— Эх, а отец с братьями здесь наверное еще с утра торчат, — задумчиво сказал Рональд.

— Ну, тогда мои наверное даже еще с прошлой недели, — поморщился Поттер.

— Представляете, как им повезло? Отцу тоже достались места в Высокой ложе! Им по отделу давали билеты. Он и мне взять хотел, но я сказал, что с вами пойду…

— Вот и пошел! И заметь, Уизли, не прогадал! У нас места практически рядом с Министром Магии.

— Велика честь — сидеть рядом с Фаджем, — бросил Гарольд.

Малфой, из кожи вон лезший, чтобы достать им эти места, надулся.

— Вот в следующий раз сам и будешь всем места бронировать… — обиженно произнес он.

— Ну ладно, ладно, твои старания все оценили. Нам с Роном что, надо хором на «три-четыре» сказать: «Спасибо нашему замечательному Драко Малфою»?

— Лучше бы хоть кто-нибудь из вас мне наконец рассказал, что это за Турнир Трех Волшебников у нас собираются проводить, — буркнул тот.

— Турнир как турнир, — пожал плечами Рон. — Я разговоры слышал по этому поводу, и читал кое-где. Но если его будет принимать Хогвартс… я нам всем не завидую. Короче говоря, этот турнир — нечто вроде соревнования между крупными европейскими школами Магии. Основали его где-то лет семьсот назад, и проводили каждые пять лет. В турнире участвовало по одному представителю от каждой школы — от Хогвартса, Шармбатона и Дурмстранга. Они соревновались в магическом искусстве, показывали свои навыки…

— Вообще, официально, турнир считался дружеским жестом в сторону остальных школ — налаживание отношений и все такое прочее, — продолжил за него Поттер. — На самом деле там такая политика шла, что хоть стой, хоть падай — похлеще, чем в любых обычных соревнованиях. Но потом Турнир Трех Волшебников прекратили из-за большого количества жертв — задания турнира стали слишком опасными и для участников, и для зрителей.

— А, погодите-ка! Мы же вроде что-то такое проходили, — Малфой в раздумьях наморщил лоб. — Что-то вроде того, что в тысяча шестьсот десятом из-за какого-то мероприятия произошла смерть большого количества учеников. Там еще туманно так описывались причины смерти — соревнование, мол, какое-то…

— Это оно и есть — Турнир Трех Волшебников, — кивнул Уизли. — Его в последнее время возродить пытались, правда, получалось из рук вон плохо. Так что мне очень не нравится, что в этом году наш дражайший Министр выдумал нечто подобное. И если уж даже Дамблдор его отговорить от этой затеи не сумел… ждать нам чего-то совсем малоприятного. Иначе бы Дамблдор нас так перед Сорвиным не отмазывал от участия в Турнире.

— Согласен, — поддакнул Гарольд. — Буйной фантазии Фаджа и того, что он под ее руководством может наворотить, надо опасаться, тем более, учитывая, что мы в неприятности вляпываемся чаще других.

— Да ладно вам — до этого Турнира еще уйма времени, — к Малфою постепенно возвращалось праздничное настроение. В предвкушении зрелища он потирал руки: — Еще немного и начнется матч… Скорее бы!

— Темнеет уже, скоро будет, — пробормотал Рон, только частично разделявший фанатизм своего друга относительно квиддича. — Гарри, чего ты такой кислый?

— Я подозреваю, что сидеть нам придется рядом с моим папашей и братцем, — вздохнул тот. — А это не слишком приятное соседство. Даже для такого ярого поклонника квиддича как Малфой.

— Ничего, потерпим, — заявил тот, чем ввел своих товарищей в полный ступор.

— Что это с ним? — с веселым недоумением осведомился Рональд. — Уж чего-чего, а терпимости по отношению к Крысу я от Драко не ожидал!

— Видимо, перенервничал, — ухмыльнулся Гарри. — Вот и не в себе слегка. Или от радости.

— Да хватит уже! — нетерпеливо воскликнул Драко — Мы почти пришли.

Мальчики вышли к стадиону. Со стороны леса была видна часть колоссальных золоченых стен, которые, с наступлением темноты, начинали светиться. Поток магов, спешивших на поле, увеличился. Все спешили пробиться к многочисленным входам и быстрее рассесться, чтобы иметь возможность спокойно обозревать поле со своих мест. У лестниц на верхние ярусы стадиона снова пришлось предъявить билеты и выслушать восторженную речь о великолепных местах от колдуньи из Министерства, направившей троих юных болельщиков вверх по лестнице.

— Поттер, согласись, разница по сравнению со старым стадионом просто огромна, — не утерпел Драко. — Помнишь, какая развалина раньше была? А тут все новенькое, аккуратное, лестницы даже коврами выстлали! Вот что значит — постарались.

— Еще бы! — поддакнул Уизли. — Целый год больше пятисот человек от Министерства тут работали. Да они такие защитные чары натянули — мышь не проскочит… Мерлин Великий, да сколько же нам еще подниматься?

— Чего ты хочешь? Места же на самом верху! За то все видно.

— Я был прав, — сухо объявил Гарри, первым поднявшийся на площадку Верхней ложи. — Весь цвет Гриффиндора — как на подбор.

Места в Высокой Ложе нового стадиона шли в три ряда по десять-двенадцать мест в каждом. Ближайший к краю ряд (и наилучший с точки зрения обзора поля) предназначался для Министра и других высокопоставленных гостей. Следующий ряд, располагавшийся чуть выше, был предназначен для привилегированных авроров, сопровождавших главу правительства. Третий (он же и самый дальний) — для тех, кому по воле Судьбы (или щедрости Министра) посчастливилось здесь оказаться. На третьем ряду, заняв центральные места, восседал Артур Уизли, журивший Фреда и Джорджа за какую-то очередную выходку. Рядом сидел Перси Уизли, умудрявшийся при своем несколько слабом зрении и тусклом освещении ложи читать какой-то отчет. Через одно место от него сидели еще двое рыжих — Билл и Чарли, как предположил Гарри. Они о чем-то перешептывались и хмуро поглядывали на компанию, рассевшуюся рядом ниже. Джереми Поттер, Терри Робертс, Дэви Маркс и Джинни Уизли о чем-то болтали, беспечно поглядывая по сторонам и яростно жестикулируя в доказательство своих слов. Рядом с Крысом с безразличным видом стояла Гермиона Грэйнджер, чье место, похоже, было занято кем-то из этой компании, и равнодушно вставляла слово-другое в спор. Джинни постоянно поворачивалась к Джереми, спрашивала его мнение и вообще всячески демонстрировала ему свое расположение. Поттер-младший на это снисходительно хмыкал и с еще большим самосознанием собственной значимости для всего мира продолжал разговор. Первый ряд кресел был пуст.

Гарольд, при виде всей этой честной компании (а в частности — Гермионы и Джереми), замер на месте, никак не реагируя на шипение Малфоя из-за спины и вполне чувствительных тычков Рона. Однако ведьма из обслуживающего персонала его замешательство поняла по-своему.

— Добрый день, господа, позвольте ваши билеты, — она вежливо улыбнулась и слегка наклонила голову. — Первый ряд, седьмое, восьмое и девятое места. Прошу сюда…

Смутившийся от такого обходительного обращения (причиной которому на самом деле послужило всего лишь то, что мальчики сидели на одном ряду с Фаджем) Рон с утроенной неуклюжестью пробрался на свое место и, облегченно рухнув в кресло выдавил:

— Малфой, как тебе удалось достать эти места?

Драко лишь самодовольно хмыкнул.

— Ваши омнинокли, господа, — ведьма прошествовала к их местам и, взяв с подноса омнинокли, передала их «высоким гостям».

— Обалдеть! — воскликнул Джереми, внимательно следивший за перемещениями новоприбывших. — Им еще и омнинокли бесплатно выдали? А нам почему не дали?

— Первый ряд — места гостей Министра Магии, — коротко произнесла Гермиона. — Ничего удивительного этом нет.

Судить о реакции Гарри на присутствие на матче бравой гриффиндорки в виду того, что его лицо было закрыто капюшоном, возможным представлялось мало. Но то, как он нервно забарабанил пальцами по подлокотнику, выдало его с головой.

— Ну и ну, и «мисс Хогвартс» уже здесь, — насмешливо произнес Малфой-младший, первым почувствовавший смену настроений друга — в последнее время бурные эмоции Поттера легко пробивали чары амулета.

Тут же Малфою пришлось спешно отворачиваться и переводить разговор на другую тему — взгляд Гарольда, чьи глаза ну совсем уж нехорошо и излишне ярко сверкнули в тусклом освещении ложи, ему совершенно не понравился. Что поделать — Гарри разговоров об их «отношениях» с Гермионой Грэйнджер говорит не любил никогда — не до грандиозной ссоры между гриффиндоркой и слизеринцем, ни после нее. И никаких фривольностей со стороны друзей на эту тему не переносил.

— Чего это ты так печально смотришь в сторону нижних ярусов, Уизел? Хочешь спуститься? Тебе вид отсюда не нравится? — насмешливо поинтересовался Драко.

— Там торговцы ходят… Продают всякие штучки интересные..

— О, да! Тебе еще только не хватало обвешаться зелеными розетками, выкрикивающими имена игроков ирландской сборной и натянуть под капюшон островерхую зеленую шляпу с танцующим трилистником! Тогда вид у тебя будет просто превосходный. Ах да, забыл — еще ирландский флаг в зубы, чтобы он гимн их распевал…. Моргана меня подери! Да это же Добби! Он-то тут что забыл?

С легким хлопком через два места от них появился домовой эльф, сразу же с ногами усевшийся в глубокое кресло и уставившийся в одну точку. Вздрогнув от возгласа Драко, эльф повернулся к мальчикам.

— Сэр назвать меня Добби? — тоненьким и дрожащим голоском переспросил домовой эльф. — Вы перепутать, сэр! Мое имя Винки, я домовой эльф господина Крауча.

— Точно, — Рон прищелкнул пальцами. — На матче должен быть Барти Крауч, начальник департамента Международного Магического Сотрудничества. Именно он, между прочим, участвовал в организации матча и… турнира тоже. Винки, наверное, заняла для него место?

— Да сэр, — она печально кивнула. — Винки страшно боится высоты, но хозяин Крауч приказал Винки занять место, и Винки так и сделала. Винки — хороший домовой эльф, она честно случит господину Краучу.

— Отвратительно, — сухо произнесла Гермиона, скрестив руки на груди и недовольно глядя куда-то в сторону, а потом вдруг резко повернулась к Винки: — Ведь твой хозяин знал, что ты не переносишь высоты! Зачем же он тогда послал тебя сюда?

— Винки… Винки хороший домовой эльф и должна исполнять приказы хозяина вне зависимости от того, каково от этого самой Винки, — нерешительно протянула та, а затем замолчала и уткнулась взглядом в бортик яруса, ясно этим показывая, что разговор окончен.

— Мерлин, Гермиона, ты опять злишься из-за этой ерунды? — недовольно воскликнул Джереми. — Да когда же ты поймешь, что вековой уклад магического общества не изменить? Эти домовики сами рады тому, что служат хозяевам и приносят им пользу! Будь уверена, если бы ты предложила ей, — он кивнул в сторону сжившееся в своем кресле Винки, — свободу, она бы жутко перепугалась и сочла бы тебя ненормальной! О, а вот и отец с Министром…

На лестнице в ложу показался Министр Магии, за которым поднимались Аластор Грюм, Джеймс Поттер и старшие Робертс и Маркс вместе со служащими Министерства. Следом за ними в ложе показались и какой-то очень уважаемый волшебник (судя по лицам присутствующих), одетый в роскошную черную с золотым мантию. Артур Уизли поднялся с места и отправился пожимать руки знакомым. Засуетился Перси, раскланиваясь с таким рвением, что обронил очки. Свое уважение проявили и старшие братья Рона. Близнецы, конечно же, не обошлись без ужимок и наигранного восхищения. Ведьмы из обслуживающего персонала суетились вокруг гостей, принося им омнинокли и рассаживая всех.

Фадж, раскланявшись с присутствующими, уселся на место. Рядом с ним сел и тот волшебник в роскошной мантии, что-то быстро затараторивший на свом языке и указавший в сторону Джереми.

— Да-да, Джереми Поттер, все верно… Джереми Поттер, понимаете? Мальчик-Который-Выжил.

Крыс при этих словах возгордился еще сильнее. Джеймс, вместе с Грюмом севший рядом с Джереми, прямо-таки распираемый от важности, хлопнул сына по плечу. Джинни, которую Гермиона крайне вежливо попросила вернуться на свое место, недовольно скривила лицо и, презрительно фыркнув, пересела к братьям и отцу.

— Вот ведь дьявол, я совсем не силен в языках! — Фадж, пытавшийся на пальцах объясниться с болгарским Министром, не переставал сокрушаться собственному бессилию в вопросах лингвистики. — Вот бы Барти сюда — уж он-то в таких случаях впросак никогда не пропадает! Ага, так его эльф уже занял место! Отлично, значит, на матче он будет…

Последним же в скудном потоке прибывающих в Высокую Ложу волшебников был Люциус Малфой, при виде которого Драко сполз ниже по спинке кресла и вообще сделал вид, что его тут нет. В его планы не входила встреча с отцом, ну или хотя бы то, что Люциус Малфой догадается о том, где сидит его сын. Судя по хмурому взгляду Малфоя-старшего, брошенного на уходящие вниз трибуны на другой стороне поля, он был занят именно вычислением места расположения Драко. Окинув ничего не выражающим взглядом присутствующих, Люциус Малфой сел рядом с Министром.

— Все прибыли? Замечательно. Что ж, господа, вечер добрый, — Фадж встал с места. — Очень рад вас всех здесь видеть. Позвольте представить вам мистера Обалонск… Обланск… Об…тьфу ты! Короче говоря — Министра Магии Болгарии, который ни слова по-английски не понимает. Так, кто тут у нас еще? Бэгмен сейчас появится… Ага, Джеймс Поттер, Аластор Грюм, приветствую нашу «аврорскую делегацию». Джеймс не пропускает ни одного матча — такой ярый фанат квиддича…

Поттер-старший совершенно серьезно — без намека на усмешку — кивнул в подтверждение слов Министра. Гарольд скривился.

— Его сын… Так, Артур Уизли, тоже очень рад… Мистер Люциус Малфой. От имени Министерства приношу вам глубокую благодарность за очень щедрое пожертвование больнице Святого Мунго. Мистер Малфой присутствует здесь в качестве моего гостя.

Джеймс Поттер и Люциус Малфой обменялись неприязненными взглядами.

— Барти Крауча еще нет… пропадает где-то… — продолжал Фадж, обводя взглядом присутствующих. — Ага, мистер Алгиз, вас тоже очень рад видеть. Превосходные места, не так ли? Добро пожаловать на матч… Очень рад…

Малфой-младший, под прицелом недоуменно перешептывавшихся волшебников нашел в себе силы встать с места и отвесить короткий поклон. Все внимание сразу же обратилось в их с Гарри и Роном сторону. Рональд, не привыкший к такому пристальному вниманию высших чинов Министерства и Аврориата, нервно передернул плечами. Гарри спокойно наблюдал за происходящими на поле приготовлениями, то и дело прикладывая к глазам омнинокль. Всем своим видом он показал, что творящееся в ложе его ничуть не интересует. Присутствующих это сразу же навело на определенные мысли (частично — правильные, частично — нет) о том, кто в этой тройке одетых в черные мантии с накинутыми капюшонами магов самый важный и для кого старался этот «мистер Алгиз».

В ложу подобно порыву ветра ворвался Людо Бэгмен, прервав тем самым гнетущее молчание собравшихся. Его радость и предвкушение можно было разглядеть невооруженным глазом.

— Все собрались? Мое почтение, господа! Счастлив видеть вас! Министр, позволите начать? — пророкотал он, бодро оглядываясь.

Фадж, усевшись на свое место, благодушно улыбнулся и кивнул.

Бэгмен мгновенно выхватил волшебную палочку и усилили при помощи чар свой голос.

— Добро пожаловать на финал четыреста двадцать второго Чемпионата мира по квиддичу, леди и джентльмены! Добро пожаловать!

Весь стадион буквально взорвался от криков зрителей и аплодисментов. К этому гомону добавились и распевающие на разные голоса гимны стран команд-участниц флаги, розетки и по-львиному рычащие шарфы болельщиков Болгарии… С гигантского табло, висевшего аккурат напротив Высокой ложи, сгинуло последнее из объявлений, которые появлялись на нем до начала матча, и зажглось: «Болгария — ноль, Ирландия — ноль».

— Ну а теперь позвольте представить вам талисманы команд! Болгария!

Часть трибун, сплошь в красных флагах — болельщики Болгарии — восторженно взревела.

На поле выбежали несколько десятков златовласых женщин, начавших отплясывать какой-то танец.

— Вейлы! — блаженным голосом воскликнул Джереми Поттер, широко раскрытыми глазами уставившись на поле.

На трибунах творилось нечто невообразимое: маги повскакивали со своих мест и кинулись к бортикам, стремясь увидеть происходящее, а некоторые, судя по их движениям, даже собрались спрыгнуть на поле… В Высокой Ложе так же происходило некоторое оживление. Старшие маги поспешно заткнули уши, а некоторые и глаза закрыли, стремясь не попасть под магию вейл, юное же поколение волшебников в этом плане оказалось менее подготовленным. Джереми вскочил с места и с явным намереньем вытворить что-нибудь, что привлекло бы внимание этих невероятных красавец к нему, двинулся к лестнице. Дэви Маркс с полубезумным взглядом рванул к бортику — он решил последовать примеру множества других волшебников и сигануть вниз. За ним встал с места и Терри Робертс. Братья Уизли синхронно зажали уши, однако лишить себя удовольствия от такого зрелища, как танец вейл, не решились. Драко Малфой, судорожно вцепившись в свой амулет, что-то бормотал, успев, похоже, забыть, что без палочки все равно ничего не наколдует. Рон Уизли просто-напросто последовал примеру сидящего рядом волшебника — закрыл глаза и заткнул уши. А Гарри Поттер даже и не пошевелился — на него магия вейл будто бы и не действовала.

— Эй, ребята, вы что? — Джинни и Гермиона повскакивали с мест.

Музыка постепенно стихла и изумленные своими действиями маги начали приходить в себя. Стадион разразился недовольным гомоном — отпускать вейл никто не хотел.

— В самом деле, что за безобразие? — бормотала Гермиона. возвращая осоловелого Джереми на его место.

— А теперь, после этого зажигательного выступления… — Людо Бэгмен снова взял слово. — Поднимем палочки в знак приветствия — талисман сборной Ирландии!

В небо вилась огромная зелено-золотая комета, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся взмывшими в воздух тысячами маленьких бородатых человечков в камзолах. Сделав круг над полем «комета» распалась на две поменьше, которые взмыли над стадионом. Между ними внезапно возникла яркая радуга. Под восхищенные «охи» и «ахи» многочисленных зрителей, радуга угасла, а две кометы вновь слились в одну, превратившись в гигантский трилистник. Из него хлынул поток золотых монет.

— Лепреконы! — воскликнул Рон, от изумления привстав с места. — Золото лепреконов!

Через несколько минут трилистник распался, и лепереконы опустились на поле — напротив недружелюбно их разглядывавших вейл. Зрители, большая часть которых до отказа набила себе карманы золотом лепреконов, расселись по местам и с готовностью внемлили Людо Бэгмену, взявшемуся наконец представлять команды:

— Ну а теперь поприветствуем национальную сборную Болгарии по квиддичу! Представляю вам — Дмитров!

Откуда-то снизу мгновенно взмыла в воздух фигура в красных одеждах на метле. Игрок отсалютировал болельщиком и занял свое место в воздухе.

— Иванова! — продолжал Бэгмен.

В воздух поднялся второй игрок.

— Левски! Волчанов! Зогров! Волков! Крам!

Сотни зрителей взревели в едином порыве, приветствуя знаменитого болгарского ловца, на радость болельщикам перед тем, как занять свое место, проделавшего несколько умопомрачительных кульбитов.

Малфой-младший презрительно фыркнул и демонстративно повернулся к возникшим появившимся на поле игрокам сборной Ирландии.

— Теперь же представляю вам ирландскую национальную сборную! — рев зрителей и их аплодисменты Бэгмену удалось перекричать только после повторного усиления голоса. — Райан! Трой! Маллет! Куингли! Конолли! Моран! Линч!

Семь игроков в ярко-зеленых мантиях взвились в воздух и проделали круг почета по полю.

— А так же наш сегодняшний судья — почетный председатель Ассоциации Квиддича Хасан Мустафа, прибывший к нам из самого Египта!

В центр поля вышел низенький лысый усатый волшебник в золотой мантии. Из-под усов виднелся судейский свисток. В руке у него была метла, а следом, повинуясь чарам левитации, плыл сундук с мячами. Мустафа выпустил из сундука мячи, и с квоффлом в руках взобрался на метлу. Оглушительно свистнув, он высоко подбросил квоффл и взмыл следом за ним в воздух.

— Начали! — оглушительно взревел Людо Бэгмен.

Матч начался.

Глава 19. Чемпионат

Скорость игроков поражала воображение — вот что значит профессиональный квиддич, высшая лига и все прочие прелести настоящей финальной игры между теми, кто действительно достоит звания Чемпиона. На фоне этого, конечно же, хогвартские игры — так, возня в песочнице. Ненамного ушел и тот матч, на который Гарри Поттер впервые отправился, если уж не вместе с другом, так, по крайней мере, товарищем — одна третья финала, Англия — Германия. М-да, та игра и рядом не стояла с тем, что нынче творилось на поле. Для того чтобы оставаться в курсе мгновенно сменяющих друг друга событий приходилось буквально впечатывать омнинокль в лицо. Да и не одни только зрители не успевали уследить за всем, что происходило в игре. Людо Бэгмен, выступавший в роли комментатора матча, часто просто-напросто не успевал называть имена тех, кому в руки попал квоффл, и кто какой маневр совершил. Даже сами игроки не всегда поспевали за темпом развития событий и упускали возможность забить гол. Впрочем, подобные заминки реже всего случались у ирландцев, шедших на матч, по-видимому, под лозунгом «Победа или Смерть» (из-за степени значимости для них событий все с большой буквы), потому что, несмотря на упорное сопротивление со стороны болгарской сборной, именно Ирландия первой открыла счет, и, не дав соперникам опомниться, забила еще два гола.

Возрадовавшиеся победе своей команды, лепреконы тут же вновь поднялись в воздух и сложились в мерцающий трилистник. Вейлам оставалось только мрачно поглядывать в их сторону и надеяться на лучшее, что, собственно, в лице гола, забитого охотницей Ивановой, не заставило себя долго ждать. Теперь же было время торжества талисмана болгарской сборной, с удовольствием отметившего это событие танцем. Ну а зрителям, пожелавшим сохранить здравость рассудка и ясность сознания (и уже наступившим один раз на эти грабли), пришлось снова затыкать уши. Поэтому, большей частью, они, как и игроки ирландской команды, пропустили острый момент — квоффл оказался в руках болгаров. Но на этот так и не удавшийся порыв к ирландским воротам не обратили никого внимания еще и потому, что на другом конце поля приходило куда более значительное для игры и волнующее для болельщиков зрелище: Крам и Линч практически одновременно спикировали на бешеной скорости к земле. Но Виктор Крам в самый последний момент вывернул метлу и успел снова набрать высоту, а вот Эйдан Линч, с четко расслышанным в самых отдаленных уголках стадиона грохотом, врезался в землю. По трибунам, занятым ирландскими болельщиками, волнами недовольства прошлись возмущенные крики и разочарованные стоны.

— Осел, — удрученно прокомментировал Драко.

— А Крам — гений! — тут же сказал Рон.

— Это не Крам гений, а Линч — идиот, — не удержался от комментария и Гарри, очень любивший в самых наиязвительных словесах расписывать квиддичные матчи. — Всем известно, что Финт Вронского — фирменный ход Виктора Крама. Он же таким вот макаром не один десяток ловцов срезал! И еще многих этим же приемом в дураках оставит. Я просто поражаюсь, как одни и те же ловцы (а выбор в соперниках у болгаров не такой уж большой) с завидной регулярностью на этот ход попадаются.

— А в этом и вся хитрость, — пожал плечами Малфой, глядя через омнинокль, как колдомедики буквально «откапывают» из земли Линча, — на эту уловку ведутся абсолютно все, потому что есть возможность того, что внизу действительно окажется снитч. И не один раз так уже было — ловец считал, что его соперник делает обманный ход, а тот просто увидел снитч. Коварный приемчик.

— Ничего себе коварный! — фыркнул Гарольд. Дневной приступ скуки и меланхолии у него сменился на перевозбуждение, что могло обернуться большими неприятностями для окружающих даже с учетом того, что палочки у него не было. — Неужели не видно, что снитча внизу нет?

— Не видно! Ничуть! Чтобы видеть снитч, угадывать его полет, надо дар иметь, Поттер, дар, понимаешь? У кого-то этот дар есть, и они вот так вот издеваются над теми, у кого его нет… — Малфой сразу же окрысился на друга, неосторожно задевшего одно из его больных мест — умение играть.

— Погодите вы со своим даром, мне вот интересно, куда это Грюм собрался? — задумчиво спросил Рональд, вместе со всеми получивший возможность ненадолго оторваться от поля и поглазеть по сторонам.

— И вправду, куда это он? — удивился Поттер, глядя, как глава Аврориата, бросив короткий взгляд на их ряд, заторопился к выходу с верхней Ложи. Поступок его не остался незамеченным — в спину своему начальнику с тем же удивлением смотрели и остальные авроры. Впрочем, они тут же успокоили себя мыслью, что у Грюма могут быть какие-то свои секретные дела, и вернулись к созерцанию игры, которая к этому времени уже возобновилась.

Всерьез разобиженные на соперников тем, что их ловца чуть не покалечили, а так же вдохновленные гордым отказом Эйдана Линча от помощи колдомедиков и его возвращением в игру, ирландцы вплотную занялись атакой колец болгарской сборной. Оскорбленный до глубины души коварством противника Линч даже решил поспособствовать своим охотникам, поскольку в качестве ловца от него, как он сам, да и окружающие в том числе, успел понять, толку не было никакого. За пятнадцать минут Ирландия вышла вперед еще на добрый десяток голов, чем создала огромный разрыв с Болгарией. Естественно, соблюдению игроками правил игры это никак не способствовало — загонщики обоих команд с жуткой силой молотили битами по бладжерам, приобретавшим от воистину могучих ударов смертоносную скорость. Охотники так же яростно лупили друг друга, и, причем, ладно бы, если дело ограничивалось одними только толчками локтей или ног. Первыми пенальти заработали болгары — за сильный удар в живот ирландской охотнице Маллет. Талисманы не остались в стороне — лепреконы, издеваясь над болгарской сборной, сложились в огромный кукиш, за что судья чуть не назначил штрафной уже Ирландии, но инцидент замяли. А вот маленькой неприятности с вейлами избежать не удалось. Попавший-таки под их магию Хасан Мустафа теперь вышагивал перед ними по полю, картинно поигрывая бицепсами и поднимая одной рукой и без мячей не слишком-то легкий сундук с инвентарем.

— Эй, уймите судью! Это уже слишком! — задорно воскликнул Бэгмен, вместе со всеми наблюдавший эту нелепую картину. Один из колдомедиков, вместе со всеми старательно зажимавший уши, все-таки нашел время, чтобы привести судью в чувство — за неимением иных способов, и хорошенько пнул того в голень. Мустафа разразился витиеватыми восточными ругательствами, но в себя пришел. И тут же обрушил справедливый гнев на вейл.

— Ну, надо же, Хасан Мустафа требует удалить с поля талисманы болгарской команды! — с удивлением прокомментировал Бэгмен. — М-да, ждать нам беды — ничем хорошим это не кончится.

Возмущенные загонщики болгарской сборной поспешили спуститься на поле и, приземлившись прямо перед Мустафой, попытались ему что-то объяснить. При этом они яростно жестикулировали и указывали в сторону откровенно веселящихся талисманов Ирландии. Судья сначала просто отмахивался от них, а потом и вовсе рассвирепел и вкатил Болгарии еще один штрафной, что автоматически дало лепреконам еще одну возможность как следует поиздеваться над соперником.

— Вот так, Ирландия пробивает уже два штрафных. Ох, воистину медвежью услугу оказали своей команде Волков и Волчанов. Не стоило им спорить с Мустафой, — продолжал Людо Бэгмен. — Итак, они возвращаются на свои места… Трой берет квоффл — именно ему и доверили пробивать два штрафных. Что ж, на меткость он никогда не жаловался, так что болельщикам болгарской команды остается только скрестить на удачу пальцы.

После удачно забитых ирландским охотником голов, болгары обозлились окончательно и бесповоротно. Уровень жестокости в игре перешел все мыслимые и не мыслимые границы. Порядочно потрепанную от «встречи» в воздухе с другими охотниками Моран чуть не сбил с метлы Димитров, что снова привело к штрафному в ворота Болгарии. Линч столкнулся с Зогровым, неизвестно с чего отлетевшим от ворот, которые ему полагалось охранять. Загонщики, после одновременного применения «зеркальной защиты» с обеих соревнующихся сторон, и вовсе сцепились между собой, так что Мустафа был вынужден назначить пенальти обоим командам. Левски со всего маху заехал кулаком в лицо Трою, пытаясь, видимо, исполнить очень трудоемкий прием под названием «трансильванский таран». Главной сложностью в его исполнении является то, что имитация ударом кулака в нос не должна переходить в настоящий удар, в случае такового назначается штрафной. Левски момент рассчитать не смог, за что и поплатился.

Тем временем на поле схватились друг с другом лепреконы и вейлы, успевшие подначками довести друг друга и судью до белого каления. И если лепреконам в качестве оружия использовать было особенно нечего (разве что метко кидаться монетками), то преобразившиеся от злости в ужасных гарпий и разом потерявшие все свое очарование вейлы обеспечили своим аргументам весомую поддержку в виде какой-то огненной гадости, который они швырялись в талисманов Ирландии. Чтобы разнять вейл и лепреконов, на поле пришлось выйти аврорам. Но это мало чем помогло — просто теперь во всеобщей сваре участвовали еще и они. Однако все внимание зрителей обращено было отнюдь не на эту баталию — они наблюдали за происходящим в воздухе. Ирландцы, чуя, что развязка близка как никогда, с утроенным рвением бомбардировали ворота Болгарии. Квоффл буквально пулей перелетал из рук в руки, а Бэгмен снова не успевал называть имена игроков.

Вздумавшему в этот острый момент помочь своим товарищам Виктору Краму ирландский загонщик Куигли засветил бладжером в лицо, внеся и свою лепту в травмирование многострадального, ломанного-переломанного крамовского носа. Стадион протяжно охнул. Но здоровье болгарского ловца судью интересовало меньше всего — ему успела подпалить мантию какая-то вейла, и Мустафа с азартом включился в «успокоение» аврорами этих озлобленных фурий. Впрочем, и самого Крама собственное состояние не шибко волновало — вслед за Эйданом Линчем, разглядевшем-таки далеко внизу снитч, он рванул к земле. Через несколько секунд томительного ожидания болельщикам снова было наглядно продемонстрировано, кто лучше летает: Линч опять пропахал землю и исчез под в остервенении на него накинувшимися вейлами.

— Все, Линч уже играть не сможет, — прокомментировал Драко, так же как и другие, крупным планом через омнинокль наблюдавший за зрелищным столкновением двух «твердынь»: упрямца-Линча и земли. — Не видели, снитч-то он хоть поймал?

— Не-а, это был Крам, — довольно заявил Рон.

В подтверждение его слов, Виктор Крам, в насквозь пропитавшейся кровью спортивной мантии, медленно поднял вверх руку с зажатым в ней золотым мячиком.

Табло мгновенно вспыхнуло: «Болгария — сто шестьдесят, Ирландия — сто семьдесят».

— Ирландия победила! — взревел Бэгмен, перекрывая радостные вопли ирландских болельщиков, готовых своих героев на руках носить. — Виктор Крам ловит снитч, но побеждает Ирландия! Просто невероятно!

— И зачем он это сделал? — недоумевал Джереми Поттер, поднимаясь со своего места. В Высокой Ложе был относительно тихо — никто не выражал своей радости (или наоборот — разочарования) какими-либо воплями, поскольку это совершенно не соответствовало статусу большинства присутствующих.

— Это очень мужественное решение, — заметила Гермиона, вместе со всеми хлопая Ирландской команде, совершавшей по полю круг почета. — Крам знал, что им все равно не догнать по очкам ирландцев — слишком уж велика разница в умениях и опыте. Да вы посмотрите, у него просто ужасный вид! А он еще играл!

— Ну, все, теперь Грэйнджер из-за Крама обрыдается, — не удержался от комментария Драко, заранее отодвигаясь подальше от Гарольда, зло швырнувшего на сидение омнинокль.

— Очень приятно слышать такую рассудительность от столь юной девушки, — заметил болгарский Министр Магии, который, как оказалось, прекрасно говорил по-английски. — Что ж, во всяком случае, мы храбро сражались — победа досталась Ирландии в честном бою.

— Так вы…? — возмущенный Фадж недоуменно на него уставился. — А еще весь день делали вид, что ничего не понимаете!

— Шут гороховый, — буркнул себе под нос Поттер.

— Что верно, то верно, — со вздохом заметил Уизли, бросив взгляд в сторону своих братьев и отца.

— Кубок мира вносят в Высокую Ложу, где его вручит победителям Министр Магии Британии Корнелиус Фадж! Поаплодируем!

В глаза присутствующим ударил яркий свет. Высокую Ложу осветили так, чтобы всем было видно, что происходит внутри. Спешно поднялись по лестнице игроки ирландской сборной. Все еще раздраженный Фадж буквально всучил в руки Трою кубок (Линч окончательно так и не пришел в себя после сильного удара и, слегка окоселый, но донельзя счастливый, поддерживаемый Моран и Конолли, улыбался во все оставшиеся зубы). Всюду защелкали фотоаппараты. Бэгмен пожимал руки победителям, покровительственно хлопая их по плечу. Естественно, те это принимали с большой благодарностью, да и кто не болел в детстве за легендарных Уимблдонских Ос, чей выдающийся загонщик сейчас переквалифицировался в министерского работника? Болгарская команда прощалась с болельщиками на поле, поскольку им никто ничего вручать не собирался. На том и закончился самый необычный финал Чемпионата Мира по квиддичу.

* * *

— Ребята, а давайте задержимся слегка? — канючил Рон, спускаясь по лестнице следом за друзьями.

Впереди шел Министр со своими «приближенными» и авроры. Грюма среди них не было. Да и вообще, кроме них почему-то никого больше не наблюдалось. Неужто лестницу ради удобства Фаджа перекрыли? Впрочем, удивляться тут было совершенно нечему.

— Ну что нам тут еще делать? — раздраженно осведомился Гарри. — На матче побывали, на ирландцев с близкого расстояния поглядели, даже Крама вживую видели. Все план выполнен, можно домой возвращаться. К тому же и так нас уже долго не было — Снейп наверняка пол Лондона перевернул в поисках своих непутевых воспитанников.

— Нет, направление мыслей правильное, не спорю, — влез Драко. — Но позвольте вам напомнить, что палочек-то у нас нет, и я не знаю, как переколдовать портал на дом крестного. У кого какие на этот счет предложения?

— Прибить Малфоя, — сразу же отреагировал Гарольд.

— Э? Поттер, ты чего? — опешил Драко. — Я-то чем виноват?

— Не будешь всякой гадостью в котлы кидаться.

— Так, Уизел, утихомирь нашего буйного друга — ему пора очередную порцию зелья принять. А разнервничался-то как… Подумаешь, Грэйнджер Крама похвалила! Ничего особенного не случилось, и небо нам на головы не упало! Что бы ты знал, Поттер, девчонки всегда западают на мировых знаменитостей. Вон, за твоим братцем целый вагон поклонниц таскается еще с первого курса. И что, помер от этого кто-нибудь? Ну, разве что только какая-нибудь слезливо-сопливая особа, которая трагически погибла от разрыва сердца, когда Крыс ей случайно улыбнулся в коридоре.

— Крайне рекомендую кое-кому заткнуться, — не терпящим возражений тоном отрезал Гарольд.

— Все, все уже умолкаю! Уизел, что ты копаешься? Зелье ищи, олух!

— И без тебя знаю, что мне делать, — огрызнулся Рон, судорожно разыскивая флакончик с зельем. — Нет, ну ведь точно же помню, что я его успел сварить и даже прихватил, когда нас твой крестный поганой метлой из лаборатории гнал… Моргана побери, ну куда я его засовал?

— Погодите, а что это они встали? — удивился Драко, наблюдая за тем, как Фадж останавливается у выхода со стадиона. — Ну и ну! Так вот зачем лестницу-то перекрыли!

Из бокового прохода показались игроки сборной Болгарии, успевшие себя к этому времени привести в относительный порядок и сменить мантии. В первую очередь они, конечно же, поздоровались со своим Министром, а потом раскланялись и с остальными. При этом Облонский, быстро о чем-то заговорив с Крамом, вскользь упомянул и о словах Гермионы, сочтя, что ловцу будет приятно услышать такую лестную оценку от совершенно постороннего наблюдателя. Грэйнджер мгновенно покраснела и потупилась. Гарри еще разве что не зарычал от злости, и что самое интересное, причину мгновенно вспыхнувшей к Краму ненависти он объяснить не смог никак и ничем. Малфою, которому опять досталось со всех сторон, оставалось только уповать на постепенно разряжающийся амулет и собственные силы. Джереми же, на время лишившись всеобщего внимания (после представления его болгарам о нем благополучно забыли), не испытывая ни малейшего смущения, сразу же полез наводить мосты с игроками болгарской сборной и, само собой, Виктором Крамом в первую очередь.

— Ну, так мы пойдем или нет? — добавив в голос как можно больше язвительности, осведомился Гарольд, неприязненно поглядывая в сторону братца, который разговорился с Крамом и представил ему Джинни и Гермиону.

— Еще секундочку, — попросил Уизли, успевший ввязаться в спор с одним из болгарских загонщиков, увлекавшимся зельями (о том, что он должен разыскивать отвар для Гарольда, Рон давным-давно забыл). Если бы Волчанов знал, с кем он спорит (а спорит он с без пяти минут четверокурсником, а не профессором зельеварения), и кто именно в порыве чувств схватил какой-то прутик и принялся выписывать на земле схемы, его бы удар хватил.

Драко Малфой же на разговоры такого рода настроен не был и с грустным видом, о котором все равно никто не знал по причине наброшенного капюшона, слонялся вокруг. Он полностью поддерживал Гарри в его начинаниях и очень хотел побыстрее отсюда убраться, только вот возможности не было. Ну а Фадж, быстро помирившись с болгарским министром, наоборот, пришел в полнейшее благодушие и даже пригласил всех в свою палатку (оказывается, у него была личная министерская палатка в лагере). На этом и порешили. Малфой-старший и так по своим личным надобностям собрался напроситься к Министру Магии, так что тут ему даже не пришлось громко и при всех изъявлять желание дальнейшего инвестирования Министерства. Присутствующие здесь члены семейства Уизли (за исключением Рона, с головой ушедшего в объяснения того, почему листья перхотепки добавлять надо только после корешков «драконьей губы») были крайне польщены и просто не посмели отказаться. Остальные (на этот раз, исключая Гарри и Драко) без лишних рассуждений на этот счет (а то вдруг Фадж передумает?) направились по тропинке к лагерю. Джеймс Поттер, вместе со своими коллегами, ничуть не гнушаясь присутствия игроков сборной Болгарии, по косточкам разбирали событий матча. Гарри Поттеру же и Драко Малфою, без особого энтузиазма тащившимся в самом конце процессии, пришлось чем-то срочно себя занимать, а этим «чем-то», как и обычно, в таких случаях, была занимательнейшая беседа о мироустройстве в целом и отдельных его компонентах в частности. Вскоре к ним присоединился и выдохшийся Рональд, всецело признанный Волчановым, а вместе с ним и заинтересовавшимся их спором Димитровым «отличным малым и неплохим зельеваром». На о зельях Уизли наговорился на несколько дней вперед и теперь желал развлечь себя беседой на иные темы:

— Интересно знать, куда все-таки запропал Грюм? Вы не знаете?

— Да вот, видишь ли, он мне докладывается регулярно обо всем, а в этот раз забыл, — съязвил Гарольд.

— Слушай, ладно тебе! Я же серьезно!

— Знать не знаю. Хотя, вообще очень странно, что он вообще на матч заявился — авроры Министра никогда не эскортировали, исключая крайние случаи, а квиддичный матч (пусть даже — финал Мирового Чемпионата) к таковым не относится. Грозный Глаз в таких случаях отнекивался всеми силами и упорно доказывал, что не может выделить ни одного аврора — все по горло завалены важной работой. Фадж постоянно бесится по этому поводу — ему приходится использовать внутренние ресурсы, а это не так уж и дешево. У них там вообще главный камень преткновения — это отчисления из бюджета страны. Сколько ругани по этому поводу происходит — ни словом сказать, ни пером описать!

— Ну, это везде так, — понимающе хмыкнул Драко, с подробностями внутриминистерско-аврориатских отношений незнакомый, а потому очень внимательно слушавший друга.

— В общем, ситуация практически стандартная, — продолжил Гарри, предварительно покосившись на ушедших вперед авроров и министерских служащих. — Отсюда кстати и все обоюдные плевки, и разделение на две независимые структуры. Раньше как было? Аврориат находился под непосредственным управлением Министерства Магии. Все финансирования операций и всяческих инвентарно-служебно-кадровых нужд шло тоже оттуда. Но, во время первой войны с Волан-де-Мортом, они там почему-то между собой передрались (и это во время того беспредела, который творился в стране) — то ли одни слишком много хапнули, то ли другие чего-то недодали или недоотчитались.… Короче говоря, отправили в Визенгамот требование разъединить структуры на две совершенно независимые и друг с другом мало чем связанные. Это они, хитрые люди, прецедент с Хогвартсом откопали и решили на него опереться….

— Стой, а почему в Визенгамот-то обратились? — спросил Рон.

— А куда еще? — вопросом на вопрос ответил Поттер. — Иначе в случае каких-нибудь проблем на этот счет кого еще винить в полном развале и Министерства, и Аврориата?

— Еще бы — всем нужен козел отпущения. А с Хогвартсом — это да… кому там в голову такая светлая мысль пришла? Диппету? — Малфой усмехнулся.

— Нет, не Диппету, — помотал головой Рон, вспоминая насмерть вбитые в его светлую головушку данные из перелопаченных исторических архивов. — Это произошло где-то после восстания гоблинов. Вы же читали, что в стране тогда творилось — паника полнейшая… Все как с ума посходили. Ну и, конечно же, спешили на случай повторения подобной ситуации себе рвать кусок пожирнее, вот тогдашний директор и подсуетился. Только вышло все очень даже кривовато.

— Да все и так знают, что Министерство Магии частичный контроль над Хогвартсом все-таки сохранило. Хоть на это им хватило мозгов, — хмыкнул Гарри. — Так вот, в Визенгамот, значит, обратились, а им что было делать? С одной стороны Министр напирал, с другой — авроры, которым все эти препирательства поперек горла стояли. Правда, никто не догадывался, что в результате только хуже будет… но Визенгамот официально разделил их на две отдельные государственные структуры. Первые вопросы возникли, когда выяснилось, что отчисления из бюджета страны теперь как-то надо делить между собой — он же не резиновый, чтобы в полную силу и тех и других «спонсировать». А что самое интересное, кто-то действительно умный и разумный успел еще в незапамятные времена все казначейство каменной стеной, фигурально выражаясь, отделить ото всех Министров, авроров и прочей шебутни. Ничего себе ситуация, а? Веселья — хоть отбавляй. Ну, авроры как-то финансовым делом сразу и не озаботились, так министерские поспешили забрать все, что только можно. В результате Аврориат оказался по уши в проблемах и, заодно, в долгах.

— Ясненько, — протянул Драко. — И они теперь пытаются друг у друга из-под носа утянуть куски покрупнее.

— Ага. А деньги-то из казны как раз в конце месяца приходят, вот Грюм, видимо, и засуетился — у него там некоторым еще за прошлые месяцы неуплачено. В общем, все как всегда. К слову, я вообще удивляюсь, как в Аврориате, с его бешеной кадровой текучкой можно хоть как-то удержаться! Грозный Глаз там срезает всех, кто на него просто косо взглянет. Увольнения и понижения в должностях только так происходят. В общем, единственное, за что я отца уважаю, так это за то, что он там умудрился очень даже неплохо устроиться. Впрочем, учитывая, что он такой же насквозь прогриффиндоренный «страж порядка» как и Грюм, нечему удивляться — спелись, не иначе. Так что про уважение я слегка поторопился — просто пристроился он очень хорошо.

— М-да, вот уж дела-а, — покачал головой Малфой. — Я и не думал, что у нас, считай, в самом сердце правления такие… интересности творятся. Хотя, конечно, я в отличие от вас двоих от Министерства и Аврориата с их проблемами очень далек, зато хоть знаю, что в «наших» пожирательских кругах происходит.

— Э, ребята, а чего это они там остановились? Мы уже пришли? У Министра, что, акр леса вместо палатки зарезервирован? — нахмурился Уизли, вытягивая шею и вглядываясь в лесную темень.

— Боюсь, что нет, — Гарольд, грубо отодвинув в сторону застывших в ужасе и недоумении авроров, вышел вперед. Следом за ним проталкивались мимо обеспокоенных болгар, поднявших палочки, и Рон с Драко. К сожалению, они возможности вооружиться не имели по весьма и весьма веским причинам — им вооружаться было нечем, исключая конечно всякие там палки и, на крайний случай (из ранга нематериального) — собственные смекалка и изворотливость.

В лагере явно творилось нечто не слишком приятное для присутствующих в частности и в целом всех магов, прибывших на матч и на данный момент находившихся именно в палатках. Вышедшим на открытое пространство магам открылось тревожное и пугающее зрелище: в палаточном лагере то и дело что-то вспыхивало, слышались отчаянные крики, и, что самое непонятное, в воздухе виднелись чьи-то фигуры. С еще одной вспышкой загорелась какая-то палатка. Огонь мгновенно перекинулся и на стоявшие рядом.

— Дьявол, да что же это творится? — воскликнул Джеймс Поттер.

— Пожиратели Смерти, — глухо произнес Гарри, заработав недоуменный взгляд отца. — Впереди. Громят лагерь.

Однако его слова вызвали не только беспокойство. Люциус Малфой, например, напротив, вполне уверенно и даже в некотором смысле — победоносно, глянул на авроров. Он был здесь, а те самые Пожиратели, к которым его смели причислять, бесчинствовали в лагере. И, что не маловажно, с высоты своего величия и добродетели, он даже готов предложить свою помощь в битве с ними. Этот мини-спектакль, конечно же, нашел своих зрителей, однако большинство интересовали выводы Гарольда, или, как его про себя называли «того типа в капюшоне».

— Откуда вы знаете? — подозрительно спросил Поттер-старший.

— Вижу, — лаконично ответил Гарри и, больше не размениваясь ни на какие мелочи, совершенно спокойно зашагал вперед.

— Пот… тьфу ты, черт возьми, Ангол, куда собрался? А ну стоять! — Малфой дернулся вслед за ним, на силу припомнив то самое прозвище Гарольда, которое ныне автоматически перешло к нему, после его употребления во время их «игры» в комнате Иллюзий.

— А вы что, собираетесь заняться совершенно сторонним созерцанием происходящего? — о такой язвительности в голосе мечтать не мог и сам Снейп. Поттер, а ныне — маг Триады Ангол, демонстративно упер руки в бока. — Так и будем тут стоять? С этим-то все понятно, — он презрительно фыркнул, на мгновение, повернув голову в сторону остолбеневших авроров. — Ну а мы?

— Свихнулся, — в глазах Рональда вспыхнул огонек восхищения. — Совсем свихнулся — на Пожирателей без палочек идти… Эх, а ну их всех к Мерлину! Идем! Мне давным-давно нужен был один очень интересный компонент, но вот добыть его можно только в условиях боя… — «посторонние наблюдатели», коих тут было большинство, естественно, не поняли, что про этот мифический компонент Уизли ввернул только «для красного словца, да крепкого повода», и всерьез поверили, что ему что-то нужно. И при этом, присказка про «условия боя» навела их на очень подозрительные мысли.

— Постойте, мы тоже идем! — вперед вырвался Джереми и, несмотря на протестующий крик отца, демонстративно начал рыться в карманах. — Эй, а где моя палочка? Гермиона, Джинни, вы не видели мою палочку?

Шедшим вместе с ним девочкам оставалось только недоуменно покачать головами. Несомненно, они тоже с истинно гриффиндорским рвением жаждали опасностей, приключений и битв, только вот потеря палочки Мальчика-Который-Выжил обеих очень смущала.

— Вы останетесь здесь, под присмотром Перси и Фреда с Джорджем, — категорично заявил Артур Уизли, что вышеупомянутые братья Уизли мгновенно попытались оспорить громкими заявлениями о желании участвовать в «защите от Пожирателей».

Одновременно с этим, к столпившимся вокруг Гарри, Рона и Драко аврорам, подошли и болгары с вопросом, чем же они могут помочь в этой ситуации. Ничего определенного в ответ они не услышали по причине того, что многоуважаемые стражи покоя и порядка еще не разработали плана действий, да и вообще пока мало что соображали в происходящем. Полагаться приходилось на такой невероятный и не совсем проверенный источник как «некто Ангол», а здесь требовалась особая осторожность, поскольку спрос в результате всего будет именно с них — бедных и несчастных авроров. Радости это, само собой разумеется, никому не добавляло.

— Сколько их там? — осведомился Джеймс Поттер.

— Понятия не имею, — Гарольда, похоже, число противников совершенно не волновало, как и то, что сражаться нечем. Он откровенно куражился и на все возможные «неприятности» (и это еще мягко сказано) готов был плевать с крыши Астрономической башни. Проще говоря, его ничего не беспокоило, исключая возможность схватиться с Пожирателями и ошивающимся неподалеку Сивым. О чем он тут же и заявил (единственно лишь о присутствии Грэйбека, конечно же). Поттер-старший, оставшийся, в виду отсутствия Грюма за главного, только поцокал языком. И сразу же осведомился, есть ли у кого-нибудь порталы в рабочем состоянии и, желательно, многоразовые. Стоит ли говорить, что Драко Малфой, ныне — Алгиз, о своем портале скромно умолчал? Из каких соображений он это сделал, вполне понятно: серебряных колец с гербом Малфоев в Британии раз, два и обчелся, да и те находятся исключительно у главы вышеупомянутого семейства, единолично ими распоряжавшегося. Поэтому полная тишина, послужившая ответом на вопрос Джеймса Поттера, друзей Малфоя-младшего ничуть не удивила.

— Так, дети останутся здесь, а мы… — не обращая внимания на возмущенные возгласы «детей», лишенных возможности вязаться в очередное приключение, Джеймс называл имена своих собратьев по оружию, которых собирался взять в «разведку с боем». Другие же должны были остаться на защиту Министра, который уже по собственной воле решил держаться подальше от сражений. — Ну и вы, конечно же, тоже пойдете, — Поттер-старший кивнул Гарольду, которому Малфой-младший в это время пытался как можно доступнее объяснить, что без палочек они ничего толкового сделать не смогут. Вступился, как ни странно, Рон, одним махом опровергший доводы друга: как раз таки вовремя этой «битвы» в лагере они палочки и достанут.

Однако планам авроров, к боевому отряду которых успели «прибиться» и болгары, свои планы осуществить было не суждено — шедшие напролом через лагерь Пожиратели Смерти прошли его насквозь до самого перелеска, отделявшего палаточный от стадиона, где сейчас находились часть прибывших на матч волшебников, еще не успевших добраться до своих палаток. Впереди без пожирательской маски на лице и плаща гордо вышагивала Беллатрис Лестранж. Несомненно, именно она и была главой этого громящего все и вся отряда. Беллатрис развлекалась: взмахом палочки она поднимала в воздух попадающихся на ее пути магов и отправляла на довольно-таки жесткую и часто чреватую большими проблемами посадку. Некоторые удостаивались и менее завидной участи, находящей их следом за ярко-зеленой вспышкой. Впрочем, и следовавшие за ней Пожиратели использовали куда менее гуманные способы поиздеваться над «грязнокровками» и «презренными магглолюбами».

Гермиону, Джереми, Джинни и остальное младшее поколение, несмотря на все их яростное сопротивление, отправили назад, под прикрытие личного отряда Министра, сгруппировавшегося вокруг своего начальника. Авроры подняли палочки. Вместе с ними в некое подобие боевого строя выстроились и охотники из болгарской сборной во главе, разумеется, со своим ловцом — Виктором Крамом. Все дружно решили поиграть в героев.

— Гляньте на отца, — шепотом произнес Драко, не очень-то уютно чувствовавший себя, стоя буквально на «передовой». — Чувствую, тете Белле за самоуправство очень скоро придется перед ним отчитываться…

— Меня куда больше интересует, что тут делать Мальсибьер-маладший, — нервно подергивая плечами, сказал Рон. — Он должен был быть в Святого Мунго, ну или на крайний случай в Азкабане…

— Вообще-то, на этот счет подсуетились кое-кто из наших, — задумчиво протянул Малфой-младший, получавший-таки летом, несмотря на общий бойкот (а в особых случаях и нечто похуже) со стороны «коллег» отца, хоть какую-то информацию об их передвижениях. — А где ты его увидел-то?

— Вон, видишь фигуру в плаще слева от Беллатрис? — Гарри кивнул в сторону шедшего рядом с Лестранж Пожирателя, по своим объемам больше похожего на бочку с ножками, нежели на человека.

— Как же его раздуло-то… — присвистнул Уизли. — Ей Мерлин, я и не знал, что заклятие «Ядовитой бабочки» приводит к таким последствиям. Ребята, я же тогда не специально это ляпнул — просто это было первым, что в голову пришло…

— Сейчас не до этого, — Поттер коротко махнул рукой, прерывая излияния Рона. — Все, что нам нужно — попытаться достать палочки. Дальше по ситуации посмотрим.

— Гарри, а тебе сражаться-то можно? Ну, я имею в виду твою руку — Снейп же запретил колдовать, сказал что…

— Рон, хватит нудеть! По-твоему, я из-за такой мелочи все брошу и под ближайшим кустом захоронюсь? Ты уж думай-то что говоришь!

Тем временем, победоносно шествующая по развалинам лагеря, Беллатрис, наконец, обратила внимание на преграду на своем пути, успевшую к тому времени добраться до начала лагеря (ну или конца — смотря, откуда начинать отсчет). Мельком оглядев своих противников, она довольно оскалилась: здесь был и горячо любимый Джеймс Поттер, к которому свои счеты были почти у всех, и вездесущие Гордон с Пристоу, не меньше чем их начальник «известные» в определенных кругах, и натуральная «заноза» в пятой точке Пожирателей — старшие Дэвис и Робертс.

— А вот и вы, — рассмеялась Беллатрис, — мои дорогие, дорогие друзья… Как давно мы не виделись! Мне столько нужно вам сказать! И от имени моей дорогой Катрин, искренне вам благодарной, и от имени Дерека, — она махнула рукой в сторону замершего подле нее Мальсибьера-младшего. Однако остальные поняли этот жест несколько иначе и сочли его приказом к началу битвы с аврорами.

— Лестранж… — процедил Поттер-старший, используя в качестве преграды от луча смертельного проклятья ближайшую вывернутую из земли корягу. Улучив момент, он повернулся к своим подчиненным: — Приказа брать ее живой не было — руки у нас развязаны. Не дайте ни в коем случае ей уйти — если уж Лестранж сумела собрать всю оставшуюся гвардию Пожирателей и разгромить с их помощью пол лагеря… Короче говоря, наша прямая задача — обезвредить ее любыми способами.

— Какая проникновенная речь! — закатил глаза Малфой-младший, нырнув за дерево. — Какой после нее высокий боевой дух! Знаешь, Пот… Ангол, я вот иногда думаю, а ты точно его сын? Что-то ну совсем не похоже. У тебя-то хоть какое-то присутствие наличия мозгов и элементарного красноречия, — болтовней не по делу Драко пытался снять стресс.

Из организованного и более или менее продуманного сражения, чем это было в начале, массовая дуэль постепенно превращалась в такую же массовую потасовку. Выдержки, как водится, меньше всего оказалось у авроров. То ли профессия накладывает свой отпечаток (основной же чертой чего является пристрастие к силовым методам, а заодно привычное и милое сердцу большинства стражей Магического порядка «быстрей-хватай(глуши) — пока-возможность-есть»), то ли вообще в Аврориат шли излишне нервозные люди… Впрочем, и со стороны Пожирателей было немало желающих как можно быстрее разобраться с противниками и продолжить свое триумфальное шествие. И все это ни малейшим образом не спасало ни одну, ни другую стороны от откровеннейших ляпов и банальнейших глупостей, а только увеличивало их число в этом тотальном бардаке. Зачастую, глупости эти стоили чьей-то жизни.

После первых вспышек заклинаний противники сразу же бросились врассыпную, спеша урвать себе «спарринг-партнера», если здесь применимо такое выражение. Числом авроры не на много превосходили Пожирателей, а уж «качество» и боевые умения в целом сравнивать не стоило вообще — они и в сравнении не нуждались по причине примерно одинаково невысокого уровня. Хотя, естественно, были отдельные экземпляры как с той, так и с «этой» стороны. Таким вот «примером для подражания» был Люциус Малфой, наглядно показавший, что он тоже не лыком шит и в дуэлях с множеством противников что-то смыслит. Однако его победоносный ход сквозь ряды своих, по-сути, истинных товарищей по оружию, объяснялся больше тем, что Пожиратели находились в глубочайшем культурном шоке, видя, что один из главных их идейных вдохновителей оказывается заодно с аврорами. Не меньше отличился и Джеймс Поттер, чьи заслуги не признать все-таки было нельзя. Но тут тоже был свой пунктик. Поттер-старший в большей степени бахвалился и играл на публику (которая стояла под глобальными щитовыми чарами, поставленными болгарами, и с восторгом созерцала поступки «аврориатского героя»), а это опять-таки приводило к глупостям. Однако ж, как известно, дурака судьба хранит, что опять-таки было наглядно продемонстрировано.

Иным «баловням фортуны» повезло куда как меньше. Пристоу, хорошо известный по летним событиям, в этот раз умом и сообразительностью не отличился. А как же иначе понимать его совершено нелепое решение использовать глобальные чары «Supplecatio», исполнить которые не под силу и некоторым Великим волшебникам? Итог его был печален, о чем, собственно, можно было бы и догадаться заранее: «Молитва» в энергетическим плане от своего темного двойника абсолютно ничем не отличалась и действовала так же. Особенностью этих чар был призыв большого количества энергии, концентрирующейся в одной-единственной точке — использовавшем это заклинание. Первой стадией, означавшей правильность действий волшебника в проведении вызова этой энергии, был иллюзорный круг пентаграммы на земле. Вторым этапом было возведение вокруг мага особого барьера, защищавшего его от любых заклятий на время действия всего комплекса чар. До этого доходили не многие, так что Пристоу даже в некотором роде повезло — до поры до времени ему хватило сил сдержать направленно бьющий бешеный поток энергии. До третьей же стадии, во время которой все живые и неживые существа, попавшие в поле медленно увеличивающейся пентаграммы (что самое печальное и враги, и дружественные бойцы), сгорали в столбе света, он так и не дошел. От распиравшего его потока магии аврор Джастин Пристоу взорвался. Кто-то из авроров, защищавших Министра, счел это применением взрывных чар и решил отплатить Пожирателям той же монетой. Привело это к тому, что защитные заклинания, возведенные вокруг главного объекта охраны, разрушились, чем сразу же воспользовались юные гриффиндорцы, не смевшие отсиживаться в тылу, пока их старшие товарищи бились с темными магами, создав тем самым только еще большие проблемы окружающим.

Алекто Карроу не зря после заточения Долохова в Азкабан с честью носила его лавры специалиста по Древней Магии. В несколько изящных пассов, чего в обычных случаях от нее в виду повышенной неуклюжести и неповоротливости ожидать было сложно, она наложила на Маркса-старшего, закрывшего собой замешкавшегося Джереми Поттера от удара Пожирательницы, иссушающие чары. За какие-то несколько секунд один из лучших авроров Министерства был обращен в обмотанный тряпками высохший скелет. Ну и во избежание повторения истории, Гермиона и Джинни возложили прикрытие младшего Поттера на себя, пока он занимался поисками выроненной по дороге палочки. Джеймс Поттер уследить за выходками своего отпрыска не мог чисто физически, поскольку его атаковали сразу двое: и Беллатрис, и Мальсибьер-младший, оказавшийся вовсе не такой неуклюжей бочкой, каковой он выглядел в начале.

Гарри Поттер усиленно отбивался от атак Амикуса Карроу, тем временем зорко оглядываясь в поисках Сивого. Палочка Пристоу, которую он подобрал, ничуть не гнушаясь толстой корки запекшейся крови, слушалась его отвратительно. Дело едва ли не доходило до того, что она пыталась всеми доступными средствами угробить своего нового и временного хозяина, чуть ли не возвращая все чары обратно в Поттера. У Рона Уизли с его новой палочкой, доставшейся ему от Маркса-старшего, были проблемы совершенно иного характера — она не была предназначена для пропуска через себя такого количества энергии, которое использовалось при применении Древней Магии. Приводило это к тому, что большая часть всех тех заклинаний, которыми Рональд раньше свободно пользовался, теперь попросту не срабатывали. Оставались только обычные «детские» чары, которыми пользовалось все юное поколение, изображавшее бурную деятельность и посильную поддержку. Драко, палочки себе так и не нашедший, ограничился своими эмпатическими способностями и амулетом, способным кое-как корректировать и направлять их. Поэтому своих противников он просто-напросто «отключал». А заодно и поглядывал, что вокруг творится, о чем совершенно забыли увлекшийся своим боем уже с несколькими противниками Гарри и остервенело пытающийся наколдовать хоть что-нибудь приличное Рон.

Джереми так и не нашел своей палочки, по случаю чего впал в истеричное состояние и мешался у всех под ногами, тем не менее умудряясь не попадать под заклятия. Джинни «прибилась» под защиту вставших особняком ото всех братьям и пытавшимся своими силами справиться с Пожирателями. Гермиона же, по иронии судьбы, попала в самую гущу событий, а именно — под горячую руку Беллатрис, отчаявшейся уже хоть как-то достать Поттера-старшего. Ее месть юной Грэйнджер вполне могла бы свершиться, если бы не подоспевший на подмогу девочке Виктор Крам, которого, правда, тоже надолго не хватило. Но факт оставался фактом и не признать его не мог даже обозлившийся от этого Гарольд: пока он сам усиленно хлопал ушами и занимался неизвестно чем, у Гермионы Грэйнджер возник новый защитник. Поэтому стоило только Краму сдать свои позиции и подготовиться вместе с перепуганной Гермионой к полнейшей капитуляции, Поттер буквально из воздуха возник перед самым носом Лестранж и принял огонь на себя, что выходило не слишком-то хорошо, учитывая нежелание палочки повиноваться. Вообще-то, такой «протест» был и не удивителен: палочка из осины с редким ядром в виде чешуи саламандры темному магу принадлежать не могла в принципе, так что тот факт, что Гарри заставил-таки ее хоть как-то работать говорил только в его пользу и не мог не удивлять.

— Я видела тебя в Аллее, — протянула Беллатрис, после первой своей атаки, успешно же отраженной, предпочитавшая медленно прохаживаться вокруг своей нынешней «жертвы», которая, судя по резким движениям, была напряженна до самого мозга костей. — И твоих спутников тоже. Вы выбирали клинки. Так ничего и не нашли себе? — любезно осведомилась она.

— Нет, — Гарольд к душещипательным беседам расположен не был.

— Жаль, очень жаль… — Пожирательница выразила искреннее сожаление, и даже некоторое сочувствие. — Что ж, так позвольте узнать, Лорд Ангол, что же вы делаете на стороне авроров, если имеете свободный доступ в апартаменты Главы Сорвина? Не сообщите?

На этом ее хорошее настроение и показная вежливость иссякли. Но к тому моменту Грэйнджер и Крама поблизости уже не было, а к Поттеру присоединились запыхавшийся Рон Уизли и совершенно выдохшийся Малфой-младший.

В лесной чаще что-то ослепительно полыхнуло, и в небо взметнулось огромное зеленое облако, раскрывшееся в изображение гигантского черепа со змеей, вылезающей изо рта. Лагерь взорвался криками. Со стороны стадиона послышался неясный гул. Пожиратели вместе с аврорами, наплевав на сражение, замерли на месте, пораженные увиденным. Темная Метка, несмотря на все «разовые» выступления слуг Темного Лорда, не появлялась в небе уже более десяти лет, и ее возникновения над лагерем никто не ожидал. В чьи-то аккуратно составленные и досконально просчитанные планы действий закралась большая ошибка, послужившая кому-то иному, никак не учтенному в этих же планах, огромным подспорьем.

Глава 20. Задание

Вдалеке снова что-то сверкнуло, однако затмить гордо реющую Темную Метку так и не удалось. Гигантская змея, вылезающая изо рта черепа, продолжала нахально извиваться, будто предвещая всем недругам Темного Лорда скорое поражение. Но и сторонники его что-то не испытывали особенного вдохновения. И распростертая над ними, в фигуральном смысле, длань Темного Лорда тонуса никому не придала. Напротив, часть Пожирателей, преследуемая ранеными, но весело улюлюкающими аврорами, поспешила скрыться в лесу и выйти за границу, ими же наколдованного антиаппарационного барьера. К их числу не относились ни Беллатрис Лестранж, ни Дерек Мальсибьер, ни, вынырнувшая из клубов дыма к вящей радости Гарри Поттера, волосатая туша в лице обернувшегося зверем Сивого. Кроме вышеупомянутого Поттера никто эстетического и морального удовольствия от лицезрения главы Британской стаи не испытал. На спине самого грозного волка Англии розовел еще не успевший зарасти шерстью участок шкуры — напоминание о том, что Гарольд тоже не лыком шит. Ожидался второй раунд боев. Убраться с дороги растерявшего последний разум в преддверие полнолуния оборотня и не менее озверелого Поттера спешили все, поскольку мало кто хотел быть придавленным многофунтовой тушей или, что еще лучше, попасть под луч заклятия покорившейся, а оттого не менее зловредной палочки Гарри. Впрочем, просуществовала она не долго, как и разорвавшиеся на руке бинты. Рукав мантии исходился едким дымком, угрожая вот-вот вспыхнуть, что наконец-то заметил получивший передышку в несколько секунд Рон. Переполошившись и припомнив, что его друг с самого утра «ни в одном глазу» относительно своей успокаивающей и заживляющей настойки, Уизли впал в панику, что его судорожным поискам склянки с усовершенствованным зельем способствовало только разве что в обратную сторону — карманы были как никогда глубоки, а флакончик как никогда скользок. Однако, несмотря на всего его старания, увенчавшиеся-таки успехом, склянка в руки к Гарольду так и не попала. А может быть и хорошо, что он из нее так и не выпил… Рон, находясь на достаточно большом от Поттера расстоянии (главным по сдерживанию желающих помочь по-прежнему оставался Сивый), не придумал ничего лучше как бросить другу флакончик с зельем. Гарольд же в это время занимался очень важным и ответственным занятием: отдирал себя от дерева, в которое его любезно швырнул Грэйбек, и бегло оценивал нанесенный ущерб (вышеупомянутая палочка, нагло сломавшаяся прямо посередине, вспыхнувший-таки и жутко зачадивший рукав мантии, а заодно и постепенная потеря чувствительности руки). Склянка угодила в спину какому-то Пожирателю, пробегавшему мимо, и рванула так, будто в ней находился состав из драконьей крови, намешанный на слезах мантикоры. От так и не известного Истории Пожирателя даже шнурков не осталось — на земле жирно поблескивало в свете огня черное маслянистое пятно. На разрушения, учиненные его дебютным лекарственным зельем, Рональд смотрел с искренней обидой и недоумением в глазах. Тут же, не желая упускать момент, он попытался взять пробы «остаточного вещества», и, не дерни его Малфой вовремя в сторону, непременно схлопотал бы какое-нибудь непростительное заклятие. Ну а так он обошелся лишь незначительным порезом щеки.

Потеря палочки, как впрочем, и вообще творящееся вокруг, Гарри Поттера озадачило не сильно, поскольку его главная цель — нагло ухмыляющаяся, несмотря на вихляющий туда-сюда подбородок, морда Грэйбека — находилась в пределах досягаемости кулака, так что бой без магии был вполне и вполне возможен. Искренне ужаснувшегося Уизли оттеснил в сторону Мальсибьер, еще с начала лета жаждавший свести счеты с этой маленькой (вообще-то это определение сильно грешило против истины — рост у Рона был вполне приличный) рыжей назойливой козявкой, из-за которой Дерек находился в теперешнем положении. Как следует обороняться, как, впрочем, и нападать, Рональд не мог. Пришлось прибегнуть в помощи освободившегося Малфоя. Пока тот, с помощью эмпатии и амулета, пытался хоть как-то повлиять на замутненный мозг Мальсибьера, Уизли своеобразным образом справлялся с возложенным на него плетением чар. Справлялся он так себе — ему постоянно мешало нечленораздельное рычание и вопли со стороны сцепившихся в один клубок Грэйбека и Поттера, да если бы только рычание… во все стороны летели комья земли, вывернутые на корню пни, и звучно хрустели чьи-то кости.

— Phoenixem Vis! — громыхнуло над полем битвы.

Темную Метку, своеобразно освещавшую разнесенный по камешкам лагерь, прошила насквозь миниатюрная огненная комета, мгновенно стершая с неба изображение черепа со змеей. При ближайшем рассмотрении огненный комок, пролетавший над головами сражавшихся, рассыпая снопы огненных искр, оказался фениксом. Исходя из того, что Пожиратели Смерти куда-то срочно засобирались, завидев светящуюся от магии фигуру седовласого старца, в общей кутерьме незаметно прибывшего к лагерю, чья это птичка кружила над слугами Темного Лорда было ясно сразу. Феникс, желая видимо реабилитироваться в глазах Гарри Поттера, у которого он в прошлом году едва не угробил окончательно домашнего василиска, решил помочь бравому юноше (к слову, порядком исцарапанному и побитому, но все еще энергичному и готовому к великим свершениям) разобраться с оборотнем. С боевым кличем Фоукс спикировал прямо на зазевавшегося Грэйбека, опустившись аккурат на не заросший шерстью, а потому очень нежный и чувствительный участок кожи на спине Сивого, и, вцепившись как следует когтями, клюнул. Оборотень взвыл и завертелся на месте, пытаясь сбросить надоедливую птицу. Запах паленого усилился, только теперь его основным источником был Фенрир. Настырный феникс, обдавая жаром вплоть до полного воспламенения каждый встречный предмет, продолжал свою диверсионную деятельность. Сивый, видя такую яростную атаку, во избежание позора предпочел ретироваться с места военных действий, чуть не придавив попутно Джеймса Поттера, с руганью рванувшего следом за решившей дать деру Беллатрис. Погоню, только теперь уже непосредственно за оборотнем, попытался учинить и Гарри Поттер, но его вовремя удержали (точнее — повисли на нем мертвым грузом, что на первых порах было не очень-то и результативно) Драко и Рон.

Появление Дамблдора произвело впечатление на всех. Даже, видимо, на ментальном уровне это неким образом воздействовало и на Аластора Грюма, только-только появившегося в строю авроров вместе с Барти Краучем и его отрядом, над которыми гордо реял Фоукс — Сивого он все-таки умудрился достать. Авроры же, не без сожаления «отпустив» в свободное аппарирование Пожирателей Смерти, теперь занимались тем, что пытались самостоятельно помочь товарищам с лечением ранений, облегчив тем самым работу прибывшим колдомедикам. Видя, что ситуация нормализуется, гостей-болгар поспешили эвакуировать с опасной территории одними из первых.

Оглядев масштабы разрушений, Грозный Глаз неопределенно покачал головой и с крайним неудовольствием глянул на запыхавшегося Джеймса Поттера, чья погоня за миссис Лестранж обернулась неудачей.

— Ну что, опять провал? — проскрипел Грюм.

— В каком смысле? — опешил Поттер-старший. — Ну, нет вообще-то. То есть атака Пожирателей отражена. Разрушения минимальны, — Грюм невесело хмыкнул и многозначительно покосился на одно большое кострище, в которое превратился лагерь. — Есть потери.

— Я и не удивлен. Дамблдор? А что, собственно….

— Добрый вечер, Аластор, Джеймс, — спокойно поприветствовал их директор Хогвартса, небрежным жестом отряхивая край мантии от пепла. — Вижу, у вас тут дел по горло, посему предпочту не отнимать драгоценное время, а спрошу сразу: тут трое очень перспективных молодых людей в накинутых капюшонах мимо не пробегали? Мне с ними надо перекинуться парой словечек насчет произошедшего — я очень обеспокоен тем, что… о, а вот и они! Превосходно! Ну как вам матч? Места, по-моему, были очень удачными.

Отцепившись от более или менее угомонившегося Гарольда, Малфой-младший нашел в себе силы только на нейтральный кивок. Зато теперь было ясно, кто же ему так помог с приобретением мест, поскольку одной эмпатией Драко такой удачи вряд ли бы достиг. Поттеру же не давал покоя дамблдоров феникс. Засвидетельствовав свое прибытие перед непосредственным хозяином, Фоукс предпринял еще одну попытку компенсировать моральный ущерб Гарри: с достойным удивления упорством феникс пытался примоститься у последнего на плече и как следует обрыдать ему руку. Поттер его стараний и степени самопожертвования оценить не пожелал и поэтому каждый раз спихивал птицу в сторону. Фоукс возмущенно что-то прокурлыкивал, и все начиналось по новой. Цирк этот длился до тех пор, пока откровенно посмеивающийся Дамблдор коротким посвистом не призвал птицу к себе. Феникс соизволил угомониться.

— Спасибо, места действительно оказались очень и очень удачными. — Рон с ухмылкой ткнул локтем в бок Малфоя-младшего, успевшего за последнюю неделю всем уши прожужжать, как он самолично и без чьей-либо помощи раздобыл им такие билеты.

В отдалении между собой спорили Грюм и толком не успевший отойти от вызванного нападением шока, а потому и крайне злобный Корнелиус Фадж, третейским судьей между которыми выступал Барти Крауч, безуспешно пытавшийся в их перепалку вставить пару слов о деле. Вообще-то изначально это был разговор о Темной Метке, но оба начальника не удержались от перехода на личности, причем, Грюм как обычно в большей степени.

— …Единственное, на чем тут все держалось — это мои люди! Что бы вы все тут делали, если бы Джеймс Поттер… — напирал Грозный Глаз.

— Да если бы не расхлябанность Аврориата, Беллатрис Лестранж давно была бы поймана и ничего этого не случилось бы! — отрезал Министр Магии.

— Вот еще! Не на тех валишь, Фадж! Все началось с твоих драгоценных ставленников в Азкабане! Кому там настолько щедро заплатили, что из своих камер сбежали одни из самых опасных слуг Темного Лорда? Очень интересно будет услышать ответ!

Барти Крауч, видя, что здесь вмешиваться совершенно бесполезно, решил обсудить произошедшее с Дамблдором — единственной кандидатурой, внушавшей во всем этом бедламе полное доверие. Впрочем, директор Хогвартса был занят разговором со своими (как выяснилось) подопечными, которых он из каких-то своих исключительно дамблдоровских соображений отправил на матч.

— Барти, вы что-то хотели? — вежливо-сочувственно спросил Дамблдор, прекрасно представляя, что если уж не абсолютно все шишки от прессы и народных масс той же прессой взбудораженных, то их большая часть полетят на голову Крауча, который как обычно «ничего не сумел организовать», хотя и был начальником совершенно постороннего ведомства.

— Вопрос с тем, кто вызвал Темную Метку, по-прежнему открыт, — хмуро ответил тот.

— Но вы ведь кого-то нашли, — проницательно заметил директор Хогвартса.

Барти Крауч, покосившись на с интересом вслушивавшихся в их разговор Гарри, Рона и Драко, с явным неудовольствием сказал:

— Да, на месте преступления обнаружили Винки, моего домашнего эльфа. Ее нашли с палочкой в руках.

К ним постепенно стягивались министерские маги. Амос Диггори, сначала так же пытавшийся сообщить последние новости Грюму и Фаджу, но не выдержавший и минуты их ожесточенного спора. Артур Уизли наконец-то самолично осмотрел всех своих многочисленных чад и, обнаружив у них только незначительные царапины, с чистой совестью отдал их в руки колдомедиков. Джеймс Поттер кое-как организовал ошалело пошатывающихся авроров и, вместе с постоянно ноющим о потере своей палочки Джереми, поспешил просветиться относительно произошедших событий.

— Вот с этой палочкой, — Крауч извлек из кармана запечатанное особым заклятием в пакетообразный сверток вещественное доказательство.

— Да это же моя! — удивленно воскликнул Джереми, сразу же протягивая за ней руку.

— Прошу прощения? Что ваша палочка делала в лесу в руках моего домового эльфа? — и без того не слишком-то радостный Крауч нахмурился еще сильнее, даже и не думая возвращать волшебную палочку ее законному владельцу. До выяснения обстоятельств.

— Я ее потерял, — пробубнил Поттер-младший.

Драко фыркнул. Диггори и Уизли-старший помимо своей воли переглянулись с усмешками на лицах.

— В таком случае, я хочу спросить, как его палочка оказалась у вашего эльфа, Барти? — судя по выражению лица главы Департамента международного магического сотрудничества, Амос Диггори это пытался вызнать далеко не в первый раз.

— Если бы вы ее самолично не допросили при мне, Амос, я бы поспешил вас просветить по этому поводу, — раздраженно ответил Крауч и, повернувшись к Дамблдору, заговорил совершенно другим тоном: — Винки подобрала палочку в лесу. Судя по ее рассказу, она была в нескольких футах от преступника.

— Но сколько бы ее не пытались разговорить, она твердила одно и то же, — снова влез Диггори, — мол, ничего не видела, ничего не знаю. Ну и что со всем этим предлагаете делать? — скрестив руки на груди, он с вызывающим видом оглядел собеседников.

— Амос, это ты так очень тонко намекаешь на то, что Темную Метку вызвала именно Винки? — осторожно осведомился Артур Уизли, занявший в разговоре сторону Барти Крауча. — Нет, ну ты сам подумай, откуда она могла выучиться этому заклинанию? Да его же считанные волшебники знают!

— Мистер Диггори, таким образом, подводит разговор к тому, что я завел моду обучать своих слуг темной магии. Еще немного, Амос, и вы договоритесь до того, что я окажусь одним из Пожирателей Смерти, — сухо заметил Барти Крауч. В его голосе была неприкрытая злость.

— Да ничего подобного! Вовсе нет! — перепуганный Диггори отступил назад. — Эта эльф… она в самом деле могла где угодно услышать это заклинание… Да я же ничего подобного не имел в виду!

— А вы палочку-то на наличие остаточных следов магии проверили? — вдруг влез Гарри.

— Верный вопрос, парень. Последним были чары «Морсморде». Вызов темной метки, — сообщил подошедший Аластор Грюм.

Министр Магии, с которым они, по всей видимости, обсудили все, что хотели, поспешил к своему отряду с явным намереньем убраться отсюда как можно быстрее. С его уходом, как и с аппарацией большинства авроров, место магической баталии опустело — остались только служащие следственной группы Министерства, часть высших чинов Аврориата, маги из департамента Правопорядка и медицинская экспертиза Святого Мунго. Некоторые из них присоединилась к обсуждению событий.

— Так что со следами магии? — настаивал Гарольд.

— В самом деле, — заметил Малфой-младший, — очень просто различить, кто именно использовал чары — магия домовых эльфов коренным образом отличается от того волшебства, которое творим мы. Да и к тому же, зачем эльфу волшебная палочка? Они же и без нее отлично колдуют!

— Резонно, — кивнул задумавшийся Альбус Дамблдор.

— Да ничего они не проверили! — бросил Гарри, забирая у Крауча палочку. — Действительно… ну зачем же ее проверять? Одного «Приори Инкантатем» вполне хватит! — издевательски протянул он, прокручивая палочку в руках.

— А чем вам, позвольте узнать, «Приори Инкантатем» не угодило? — не утерпел Амос Диггори.

— М-да, а остаточную магию теперь-то и выявлять поздно… — словно не услышав его слов, произнес Гарри. — Ее и в первые полчаса уже уловить трудно. Мерлин, и это называется работа профессионалов! Тьфу!

— И впрямь, что толку с того, чтобы выявить последнее заклинание? — наконец заговорил Рон, до сих пор, по примеру Дамблдора, предпочитавший заниматься исключительно мысленным разбором информации. — Через палочку после ее использования в призыве Темной Метки можно было пропустить волну магии, которой хватило бы на десяток с лишком заклятий! Или вообще стереть их следы. То, что этого сделано не было, говорит лишь о том, что преступник, предположительно — Пожиратель, очень торопился. Да и то, что он использовал чужую палочку…

— А почему «предположительно»? Это и был Пожиратель Смерти! — возразил Джеймс Поттер.

— Нет, — Гарольд отрицательно качнул головой и на глазах замерших в немом удивлении магов передал палочку Джереми, — если бы это был Пожиратель, его коллеги ни в коем случае не испытали бы при виде Темной Метки такого изумления и, пожалуй, даже ужаса. В их планы ничего подобного не входило.

— А откуда вы осведомлены об их планах? — Диггори недобро прищурился. — Может сами, совершенно случайно, конечно же, в их разработке принимали участие?

— Амос, не говори глупостей, — резко произнес директор Хогвартса. — Я ручаюсь за этих молодых людей, — тот на эти слова только что-то невнятно пробурчал.

— Согласен, — кивнул Грюм. — Очень странно, что слуги Темного Лорда сразу же не использовали чары призыва Метки, а их поведение после ее появления доказывает эту достаточно сомнительную на первый взгляд гипотезу.

— На момент возникновения Темной Метки я лично бился с Беллатрис Лестранж, главным организатором, как вы выражаетесь, этого нападения, — с долей раздражения в голосе сказал Гарри, которому уже надоело это «толчение воды в ступе». Битый час обсуждать то, что ясно как божий день, и до сих пор не придти к единому решению! — Могу заметить, что при виде Метки она положенного счастья не испытала. И даже напротив, поспешила отделаться от меня как можно быстрее.

— Давайте не будем поднимать эту тему! Про Лестранжей было сказано уже достаточно, — отрезал Джеймс Поттер. — Тем более про то, что поступки Беллатрис вообще логике не поддаются!

— Ну почему же, — манерно растягивая слова, заметил Малфой-старший, — как раз таки здесь все яснее некуда, мистер Поттер. Беллатрис Лестранж потеряла дочь по вине, как она уверена, Министерства Магии и Аврориата. Вопрос, права ли она в своих суждениях, я действительно предпочту не поднимать, однако оспаривать то, что это была ее месть, не собираюсь. Даже, пожалуй, посоветую вам ждать вскорости и других подобных «выступлений».

— В свете того, что мы собираемся проводить Турнир, это ну очень обнадеживает, — саркастически хмыкнул Крауч.

— А ты-то сам, откуда в курсе всех ее планов, а, Малфой? — ощетинился Поттер-старший. — Что, рядом со свечкой стоял и подсказывал, что делать дальше?

— Видишь ли, Поттер, существует такое понятие, как материнский инстинкт, — медленно, с расстановкой, будто втолковывая распоследнему идиоту не писаные истины, сообщил Люциус Малфой. — И женщина, более тринадцати лет не видевшая своего ребенка, потерявшая его в результате… что там значилось в протоколе? Несчастного случая?… да и к тому же с такой хрупкой душевной организацией после пребывания в Азкабане, как у миссис Лестранж, вряд ли будет действовать иначе. На то, чтобы это понять не требуется особенно высоких мыслительных процессов.

В течение речи отца, Драко все сильнее убеждался в том, что по возвращении в Малфой-мэнор Беллатрис ждет серьезный выговор.

— Превосходно! И что, теперь все ее преступления надо будет объяснять с точки зрения каких-нибудь там инстинктов? — раздраженно буркнул Джеймс.

Малфой-старший закатил глаза. Впрочем, все это время он не упускал возможности зорко оглядывать местность в поисках уже своего собственного чада, которое, по убеждениям Люциуса, имеющих под собой вполне серьезные основания, должно было обязательно сунуться в самое пекло. Но, ни Драко, ни его закадычных друзей Поттера и Уизли, Малфой пока не видел. И не удивительно.

— Я склоняюсь к последней версии, — наконец вынес свой вердикт Дамблдор. — Скорее всего, появление Пожирателей Смерти было вызвано именно желанием Беллатрис Лестранж отомстить за свою дочь. А здесь мы предпринять мало что можем. Увы. Что же до вызвавшего Метку мага… я склонен полагать, что если это и был Пожиратель, то он свои действия с Беллатрис не согласовывал и скорее даже захотел спугнуть ее.

— Так что же получается, Альбус?… — недовольно начал Грюм.

— Ах да, совсем забыл спросить, Барти, что стало с твоим эльфом? Ты отправил ее домой? — с явным любопытством в голосе просил директор Хогвартса. Присутствующим оставалось только обреченно переглянуться: если Дамблдор не хотел о чем-то говорить, он мастерски переводил разговор на другую тему, и ничто не могло его заставить ответить.

— Я дал ей одежду, — глухо сообщил Крауч. — Ее поведение было… неподобающим. Отправляя ее сюда, я и не думал, что в результате ее недопустимого поведения сложилась очень серьезная и опасная ситуация.

Дамблдор неодобрительно поцокал языком. Гермиона Грэйнджер, вместе с остальными Уизли, пришедшая немногим позже Джереми и невольно ставшая свидетелем разговора, предпочла до поры до времени не вмешиваться. Но тут она ни с того ни сего вспылила:

— Да что могло случиться такого из-за того, что она подняла палочку Джереми? Она что, убила кого-нибудь? Метку вызвала не Винки, она ни в чем не виновата! Да вы ее вообще отправили для себя место занять, а сами и не пришли! А Винки высоты боится! Она же просто-напросто испугалась волшебников в масках, когда вернулась в лагерь! Как вы можете винить ее за то, что она попыталась спасти свою жизнь?! Вы же видели, что творили Пожиратели! Они мучили и убивали всех, кто попадался на их пути!

— Она ослушалась приказа, — в голос Крауча снова вернулись холод и злость. — Такой слуга мне не нужен. Из-за того же, что она по собственной глупости подняла эту распроклятую палочку, моя репутация находится под угрозой. И я вовсе не обязан оправдываться перед какой-то пигалицей! — раздраженно рявкнул он под конец.

— Но-но, Барти, успокойся, — осадил его Дамблдор. — Мисс Грэйнджер высказал свое мнение, между прочим, очень точно оценивающее ситуацию. И вообще, рекомендую тебе, коль скоро ты начальник департамента международного сотрудничества и имеешь косвенное отношение к средствам массовой информации, разберись наконец с ситуацией. Будь так добр, дай прессе, наконец, хоть какую-нибудь информацию о случившемся. Иначе завтра мы неожиданно для себя узнаем, что это было вовсе не нападение двух десятков Пожирателей Смерти, а атака драконьей армады!

Крауч, бешено сверкнув глазами, круто развернулся и направился к лагерю.

— Аластор, я надеюсь, мое присутствие тут более не требуется?

— Сами разберемся, — кивнул Грюм, — ты и так уже за Фаджа всю работу сделал. Никак готовишься к тому, чтобы занять кресло Министра? Примеряешь на себя его обязанности? — ехидно поинтересовался он.

— Что ж, тогда позвольте нам откланяться, — директор Хогвартса проигнорировал слова Главы Аврориата и повернулся к ожидавшим его Гарри, Рону и Драко: — Надеюсь, вы никуда не спешите? Нам нужно кое-что обсудить. Думаю, наилучшей обстановкой будет мой кабинет.

* * *

Парой минут позже того, как Дамблдор, величественным взмахом руки отказавшись от тайком показанного ему портала Малфоя, перенес их в свой кабинет (то ли здесь не обошлось без частного многотоннажного портала, то ли феникс «подсуетился»), мальчики расселись в креслах и наконец-то скинули принявшие совершенно непрезентабельный вид мантии. Дамблдор, как обычно вспомнив о каком-то неотложном деле, ненадолго вышел. На самом же деле это был его любимый предлог для того, чтобы дать своим юным гостям придти в себя после их очередных приключений. Драко Малфой, постоянно хмурясь и кусая губы, высчитывал количество дырок в своей мантии и мысленно прикидывал, как их получше залатать самостоятельно или же проще обратиться к тому самому продавцу мантий из Темной Аллеи. Первый вариант ужасал требуемой от него кропотливостью труда, а второй — отъемом денег. Рона Уизли такие мелочи жизни не волновали совершенно — он, расписав состав сваренного для Гарольда зелья на пергаменте, выискивал в нем ошибку, приведшую к такому катастрофическому провалу. Сам же Поттер, которого Дамблдор самолично напоил зельеобразной гадостью схожей по свойствам с зельем Снейпа, тоскливо поглядывал на трехпинтовую бутыль с прозрачной жидкостью, стоящую на директорском столе. Перед уходом, Альбус Дамблдор ему во вполне конкретных выражениях намекнул, что, несмотря на то, что на василиска слезы феникса подействовали неблагоприятно, в данном же случае они вполне могли поспособствовать общему заживлению. А заодно успел осмотреть на наличие каких-либо серьезных повреждений. Дамблдор остался очень доволен тем, что из битвы с Сивым Поттер вышел фактически без каких-либо серьезных ранений — только царапины. Ну и теперь Гарри, скептически оглядывая покрытую тонкой корочкой льда руку (гениальное новшество Малфоя, решившего таким образом проблемы возгорания), раздумывал, стоит ли ему использовать такое сомнительное в его глазах средство, как слезы Фоукса.

— «Хорошо сходили», «места удачные», — ныл Малфой, безуспешно пытаясь скопировать бодрый тон директора Хогвартса. — Нос к носу с тетей и отцом столкнулся! Вот что называется — подфартило!

— Будь готов к тому, что нас твой крестный за уши оттаскает, — сообщил ему Уизли, успевший перечеркать весь пергамент.

— Вот только об этом не напоминай, пожалуйста! Разнесли ему всю лабораторию, и ради чего?

— Сам хотел, между прочим, на матч пойти, — заявил ему Гарри, — и нас еще подзуживал.

— Ну конечно, теперь я виноват, — Малфой окончательно смирился с предстоящими тратами и вызывающе глянул на развалившихся в креслах друзей. — Кстати, Поттер, я так понимаю, тебя присутствие Крама рядом с Грэйнджер очень впечатлило?

— Начало-ось, — протянул Рон.

— Ага, как же, впечатлило, — фыркнул Гарольд.

— То-то ты сразу кинулся ее спасать… — с ухмылкой продолжал Драко. — Жалко только Грэйнджи стараний не оценила — капюшончик мешал видеть лицо своего истинного спасителя и избавителя.

Против обыкновения, подобный тон в сочетании с тем, что имел в виду Малфой, Поттера не особенно-то и разозлил. Скорее даже наоборот — привел в некоторую задумчивость.

— Единственное, что меня беспокоит, — медленно произнес он, — так это то, что Крам может здесь оказаться во время Турнира.

— С чего это? Что ему в Хогвартсе делать?

— То же, что и другим — участвовать в Турнире Трех Волшебников. Он легко может стать чемпионом Дурмстранга.

— Да с какой это блажи? Заявки же принимаются только от учеников Шармбатона, Хогвартса и Дурмстранга.

— А Крам вообще-то все еще учится в Дурмстранге, несмотря на то, что играет за национальную сборную Болгарии!

— Логично, — у Рона от удивления вытянулось лицо — он об этом даже и не подумал. Однако изумление тут же сменилось на радость: — Ну и ну! Крам будет в Хогвартсе! Мы его будем каждый день видеть!

— Я-то думал, что ты у нас все это «окумиривание» перерос, — скептически хмыкнул Гарри.

— Да ну тебя! Это же круто!

Малфой скривился.

— Дался же тебе этот Крам! Ну а ты, Поттер, так и будешь с умным видом на эту банку глазеть? Не надоело еще с сосулькой вместо руки ходить?

— А что ту предлагаешь? Прямо так туда и засовывать? — возмутился Гарри. — Нет, если, конечно, у тебя есть лишний рулон бинта или собираешься пожертвовать на мои нужды частью своей рубашки, то я буду только рад.

— Малфой, а Малфой, ты как так сделать-то умудрился? — вдруг спросил Рон.

— Ну что я опять там натворил? — раздражено отозвался тот.

— А то, что зелье «Facilis Gressus» превратил в какую-то все разъедающую гадость.

— Ничего я не делал! Ну, кроме того, конечно, что насыпал… чего я там насыпал-то?

— Глаза огненных крабов, — сказал Уизли, хмуро оглядывая свою уже десятую попытку воссоздать в промоциях состав полученного «зелья». — Но ты-то их ссыпал не в «Facilis Gressus», а в мой экспериментальный состав — «Lapidescere». Вообще-то в обоих случаях сушеные крабьи глаза — катализатор, но в первом случае это не так страшно — процесс затормаживают лепестки мнемоники… Кстати, а это идея! — он быстро записал на пергаменте пару строчек. — Так, я отвлекся от темы.

— Нет уж, лучше не продолжай.

— Мне вот интересно, почему то зелье, которым вы меня со Снейпом поите, называется «Легким шагом»? — спросил Гарри.

— Э-э-э… я вообще-то ошибся. «Facilis Gressus» — эта мазь, которую он использовал, пока ты лежал в Больничном крыле, — смутился Рональд. — Так называется она потому, что это модификация одного очень старого состава мази от гангрены. Там есть общие моменты. А вот зелье… его еще не назвали.

— Так выходит, я тут вовсю способствую открытиям в области зельеварения?

— Ну да. Только тогда уж в «Реестр новых зелий» можно занести как мой состав, так и его модификацию — то, что с ним сделал Малфой.

— Вот видишь, и от меня польза есть — на твоей совести уже несколько революционных открытий в области зелий, — гордо заявил Драко. Вид у него был такой самодовольный, будто все эти открытия совершил он сам.

— Так уж прямо и революционных, — воздохнул Рон, снова утыкаясь взглядом в пергамент. — Нет, ну не понимаю я! Что тут такого могли сделать сушеные глаза огненных крабов? Если ускорить реакцию ингредиентов, получится совершенно другой результат! Ну что за гадство!

Скрипнула дверь директорского кабинета и на пороге возник слегка раскрасневшийся от быстрого шага, но в целом очень довольный, Альбус Дамблдор. Картина так и не откупоренной бутыли со слезами феникса привела его в легкое недоумение.

— Ну, надо же! Вот ведь голова пустая! Забыл, — вздохнул Дамблдор. — Хотя ладно, давайте-ка сейчас снимем заклятие ледяного оцепенения, и можно будет…

— Прямо туда руку засунуть? — с долей насмешки подсказал Гарри.

— Нет, ну совсем уж туда-то не надо: Фоукса уговорить порыдать как следует — то еще по степени сложности занятие. Сейчас попрошу Поппи бинты принести… хотя не надо.

Он взмахнул палочкой и на столе перед Гарольдом возник моток бинтов.

— Достаточно будет сделать ненадолго компресс.

— И что, заживет? — скептически осведомился Поттер.

— Не совсем, такие раны не заживают даже от слез феникса — замялся Дамблдор. — Но ситуацию улучшит. Так теперь давайте к делу. Во-первых, я очень рад, что вы подсобили аврорам в сражении.

— Погодите, профессор, так вы для этого Малфою помогли с билетами? — невнятно произнес Гарри, зажав зубами сухой кусок бинта и начиная обматывать руку его пропитанной слезами феникса частью.

— Можно сказать и так, — надо отдать ему должное, Альбус Дамблдор от них больше ничего не скрывал и предпочитал все выдавать так, как есть. Ну, почти все. — Я ожидал чего-то подобного от Беллатрис. Согласитесь, какой удобный повод напомнить общественности о своем существовании — событие государственного масштаба. Сотни собравшихся в одном месте магов, которые большей частью успели забыть саму метку, но еще помнят тот ужас, который она вызывала. Чем не повод для массовой паники? Признаюсь, расчет госпожи Лестранж, несмотря на ее нынешнее состояние, был очень точен.

— Да уж, тетя в этом плане всегда была на высоте, — буркнул Драко, глядя, как Поттер поправляет рукав мантии на забинтованной руке. Компрессом он решил не ограничиваться.

— Но, хвала Мерлину, все окончилось благополучно. Признаюсь, изначально я рассчитывал на менее удачный исход. И это даже с учетом того, что у вас должны были быть палочки. Когда же у меня в кабинете появился Северус, заявивший, что его подопечные опять сбежали и, причем, без волшебных палочек, я… не очень обрадовался. Ну и кончено же, постарался как можно скорее добраться до стадиона.

— То есть мы вас приятно удивили? — с некоторым самодовольством спросил Рон, поднимая взгляд от исписанного пергамента.

— И даже больше — я очень доволен. Ну и эта идея с прозвищами тоже очень и очень неплоха, учитывая, что вам еще не раз придется участвовать в боевых действиях, скрывая при этом свою личность. Ну а от этого предлагаю перейти к еще одной проблеме, которую я собирался с вами обсудить. Мистер Уизли, прошу вас ненадолго оторваться от своей, без сомнений, важной работы. Итак, грядет Турнир Трех Волшебников. Очень хорошо, что вы о нем уже осведомлены и даже имеете на этот счет кое-какие предположения. Во-первых, повторю свои слова, сказанные у Фицджеральда Сорвина… — трое слизеринцев переглянулись. Их раскрыли, причем давно и просто дали возможность слегка потешить свое самолюбие. — …Я категорически против его проведения в нынешней ситуации с Пожирателями. Но Министерству не выгодно прислушиваться к словам хогвартского директора, так что каким-то образом повлиять на все это мероприятие в открытую мне не удалось. Увы, не мне одному, что вы так же успели выяснить. И в связи с этим, мне понадобится ваша помощь — чтобы предотвратить удар, сначала нужно узнать, куда он направлен, не так ли? У вас, в отличие от меня, куда больше свободы в действиях и простора в измышлениях. Случиться может что угодно, опираясь на нынешние события, это очень хорошо видно и понятно. Поэтому обо всем, что вы увидите и услышите, обо всем, что покажется вам подозрительным, я должен буду узнавать незамедлительно. Можете, если хотите, назвать это шпионажем. Опять-таки если помните, Фицджеральд предлагал даже включить вас в состав возможных участников, и это несмотря на правила Турнира.

— Но вы были против, — сказал Гарри, — и предположили, что этого даже не потребуется.

— Именно. Я уверен, что после исчезновения, назовем это так, главных информаторов Пожирателей — Маркуса Флинта, Катрин Лестранж, Дерека Мальсибьера, да и чего греха таить, выпуска всего седьмого курса — им потребуются новые соглядатаи.

— А что если кто-нибудь из этих новоявленных шпионов станет участником Турнира? — спросил Драко.

— Еще лучше. Тогда вы, именно вы, должны будете все у него вызнать и, желательно, находиться рядом, когда этот некто будет действовать.

— А может случиться так, что участвовать будет Джереми? — спросил вдруг Гарри, склонив голову на бок. — Исходя из того, что его умение вляпываться в самые неожиданные ситуации с моим не идет ни в какое сравнение.

Дамблдор нахмурился.

— Такое… возможно, — наконец сказал он. — Маловероятно, но возможно.

— Мы и это должны будем предотвратить? — поинтересовался Рон.

— Нет, ни в коем случае.

— Что, простите? — опешил Малфой. — Мы должны будем позволить этому самому шпиону вот так запросто подставить Мальчика-Который-Выжил? Да в Турнире такие задания даются, что не все старшекурсники могут их выполнить!

— Вы, под моим личным присмотром, займетесь зачаровыванием Кубка Огня и общей защитой участников во время состязаний, — Дамблдор поочередно смерил всех троих серьезным взглядом. — Свою способность к выполнению такого рода задач вы уже доказали, и, не далее чем полгода назад, сами же пожелали участвовать в подобных мероприятиях.

— Значит, мой брат послужит наживкой? — Поттер забарабанил пальцами по подлокотнику. — Тот самый «ребенок пророчества», якобы единственный, кто способен победить Темного Лорда? Не слишком ли рискованно будет его выставлять в качестве Чемпиона, если он, как многие уверены, наша последняя надежда?

— Поэтому вашей первоочередной задачей будет его защита. Если что-то пойдет не так, вы должны будете мгновенно среагировать и предотвратить нежелательный исход ситуации, — голос Дамблдора был тверд и спокоен. Его лицо ничего не выражало. — Джереми Поттер не должен попасть в руки Темного Лорда. Он не должен участвовать в ритуале Возрождения. И отнюдь не только потому, что он «тот самый ребенок пророчества». Сколь бы ни был твой брат Поттером, — непроницаемый взгляд голубых глаз директора Хогвартса остановился на Гарри Потере, — он остается и одним из Эвансов, а родственная кровь, используемая в ритуале, дает запредельную силу. Этого допустить нельзя. Никак. Вам ясно?

— Это приказ? — севшим голосом произнес Драко.

— Да. А все вышесказанное — ваше задание. Мне объяснить, к чему приведет его невыполнение? К чему приведет срыв моих планов?

Сквозь привычный облик доброго всепрощающего Альбуса Дамблдора снова показался тот самый маг, которого они видели в Иллитрисе. Теперь истинная сущность Дамблдора была видна как никогда ранее. Только потрескивающий столб иссиня-черного пламени больше не излучал дружелюбное тепло. Алые искры, сыпавшиеся вокруг, зло шипели, растворяясь в ковре и поглощаясь стенами. Мирно дремавший на своем насесте Феникс захлопал крыльями и издал тревожную трель. Хозяин пугал его.

— Игры кончились, — голос Дамблдора гремел. Он встал с места. — И не вы ли сами доказали это? Что есть смерть уже полумертвого, продавшего душу? Что есть смерть бесплотного существа, обретшего лишь силу интриг? И что есть смерть человека, оберегавшего вас более двух лет? Души, чистой, невинной. Ни один не раскаялся в содеянном. Вы не испытали ни капли сострадания к Катрин Лестранж и Дереку Мальсибьеру. Ни один не засомневался в своих действиях. А это значит, вы готовы к войне, где погибает тот, кто подставляется и не думает о последствиях. Тогда не смейте роптать. — Он сел. Магическая буря в кабинете успокоилась. Совсем уже другим голосом Дамблдор добавил:

— Гарри, возлагаю всю ответственность на тебя, — подросток нахмурился. В его мыслях давно блуждала краткое и неприятное: «Ну, Дамблдор, сам напросился». А где-то еще глубже уже тлел огонек задуманного. — На днях наконец-то приедет Ремус Люпин, он тебе поможет во всем разобраться, обещаю. И очень прошу это показное разгильдяйство сворачивать. Может, конечно, своими необдуманными поступками ты и пытался кому-то что-то показать, но я это все понял именно как нежелание вовремя подключить мозги. Так что давай-ка теперь ты не будешь из себя строить глупого ребенка. Ну, мальчики, уверен, вы справитесь. А пока, пожалуй, будем расходиться. Да, вот еще что: если перед началом учебного года не увидимся (в чем я сильно сомневаюсь), первого сентября перед Пиром жду вас у себя в кабинете — детально обсудим стратегию. Постарайтесь придумать для этого визита какую-нибудь очень правдоподобную причину. Ну а коль скоро, обсудили мы все, что хотели, так пора бы и честь знать…

Огонь в камине ослепительно вспыхнул, и в кабинет буквально ввалилась встрепанная и запыхавшаяся Лили Эванс. Так и не отдышавшись, он ринулась к директорскому столу, не заметив притихших мальчиков.

— Альбус, мы их не можем найти…! О, Мерлин Всемогущий, ну наконец-то! Гарри, мальчик мой! — со слезами на глазах Лили бросилась обнимать сына. — Наконец-то вы нашлись! Мы всю Британию обшарили… ну как же это можно… всем так нервы сорвать… — слова волшебницы перемежались всхлипами. — Как вы вообще могли так сбежать, без палочек! Как вы могли!

— Лили, все в порядке? Проблема решена? — Дамблдор внимательно посмотрел на нее.

— Да-да, спасибо, Альбус, все хорошо… Ох. Да, чуть не забыла, — она облегченно чмокнула сына в макушку. — Северус… он немного не в себе… отказывается мальчиков в дом пускать… Сказал, что больше ни за что не согласится их… Альбус, помогите! Убедите его! Ведь у него дома — самое безопасное для мальчиков место! Пожалуйста!

— Успокойся, Лили, я посмотрю, что можно будет сделать. Я поговорю с ним, — кивнул директор, направляясь к камину. Пламя вспыхнуло зеленым.

Глава 21. Разъяснительные беседы

Долгие эмоциональные причитания Лили Поттер по поводу полного отсутствия у ее чада совести и элементарного чувства самосохранения скоро надоели и ей самой. Поэтому, утерев выступившие слезы, она вернулась к своему обычному деловито-бодрому состоянию.

— Вот устроит вам всем Северус выволочку, а я и слова поперек ему не скажу, — пригрозила она. — Да, кстати, а что это вы делаете в кабинете Дамблдора? Сидите тут у него, притихли как мышки, а мы такую поисковую компанию организовали… Ну, что в свое оправдание скажете, наглые и бессовестные дети?

— Да все как обычно, ничего нового, в общем-то, не произошло, — расхрабрился Рональд, — у Малфоя руки-крюки — вот и все оправдание.

— Да что опять не так? — взвился Драко.

— А кто портал сикось-накось зачаровал? Мерлин с Морганой? — подыграл Рону Гарри. — Мам, да серьезно, все в порядке, ерунда натуральная приключилась — как раз в нашем стиле. Драко опять с координатами напутал, и нас вместо Паучьего Тупика принесло сюда. А тут Дамблдор сидит и речь толкает перед своими этими… ну ты же уже слышала о том, что у него трое магов на подхвате работают? Он их еще на матч от своего имени послал. Так вот, сидят они тут, обсуждают что-то, и внезапно мы им буквально на головы из ниоткуда вываливаемся. Пришлось, конечно, разговор прервать, отпустить этих троих… а мы сейчас выслушивали лекцию в исполнении Дамблдора о том, как надо себя вести и как правильно заколдовывать порталы.

— Тогда все ясно, — Лили тряхнула кудрями. — Ну, Драко, готовься к тому, что отец у тебя портал этот отберет — ему Северус на эту тему на мозги уже накапал.

Малфой-младший поморщился в предчувствие разборок.

— Слушайте, ребятки, а где вы умудрились палочки достать? — поинтересовалась бывшая миссис Поттер. — Хотя ладно, это не так уж и важно — главное, в самое пекло как обычно не сунулись, и то хорошо. Когда сказали, что вас в этой толчее никто не видел, у меня аж от сердца отлегло. Там, говорят, такое творилось, что просто ужас…

— Нет, а чему удивляться-то? Грюма нигде не было — смылся куда-то еще во время матча, за главного оставили отца, а он с его извечным головотяпством никого нормально организовать просто не в состоянии… — Гарольд прикусил язык, но было уже поздно.

— Да? А откуда это вы знаете?

— Знаете, недовольные аврорские вопли, особенно их нецензурную составляющую по вышеуказанному поводу только глухой не услышит, — стараясь придать голосу необходимую убедительность, сказал Уизли. — Аластору Грюму так досталось за эти свои шатания неизвестно где…

— Да вы не беспокойтесь, мы особенно никуда не совались, а палочку и вовсе проще простого в лагере достать было — когда Пожиратели появились, там маги толпой рванули куда подальше, все побросали… — Драко попытался внести свою лепту в успокоение нервов Лили.

— Так на момент нападения вы были в лагере? — ужаснулась та. Эффект от слов Малфоя-младшего вышел обратный.

— Ну, мы неподалеку оказались, — втихаря показав ему кулак, сказал Гарри, — у нас же места были в общем секторе, а оттуда, если не хочешь, чтобы тебя размазало по стенам напором толпы, уходить надо пораньше. Так пока там Кубок вручали, мы и ушли быстренько. А впотьмах потом уже наткнулись…

Поверила им Эванс или нет, осталось загадкой — кто же их знает, сердце материнское и женскую логику, которая состоит из ее же полного отсутствия? Иногда разум родительницы в отношении своего чада и слеп, и глух, и нем, а иногда бывает и на редкость прозорлив. Жаль только вот не угадать, когда да как выходит. Но, для виду, волшебница только плечами передернула и ничего не сказала.

Феникс, мирно курлыкнув, переступил со своей жердочки на стол Дамблдора. Перья птицы тускло поблескивали в свете факелов, и на смертоносный огненный шар Фоукс больше не походил. С хвоста, конечно, периодически и соскальзывали искорки, но они мирно гасли в густом ковре. Так, одомашненная курица специфического окраса. Пройдясь по бумагам, феникс совершенно по-кошачьи свернулся в клубочек в центре стола. Как у него это получилось с учетом всей птичье-фениксовой анатомии остается загадкой. Впрочем, истолковать этот «жест» птичьей вежливости было не так уж и сложно: толику царского внимания на вас уже обратили, время драгоценное потратили, так что извольте отправляться по домам.

Методом «научного тыка» выяснилось, что камин был односторонне заблокирован — именно из Паучьего тупика. Значит, Дамблдор решил поговорить со Снейпом серьезно и без возможных неприятностей в лице не вовремя нагрянувших гостей. Использовать решили многострадальный портал Малфоя-младшего. Правда, перед этим пришлось выслушать от Лили Эванс целую лекцию: тут и пятиминутный спич на тему ненадобности таких особых нагромождений в магических узлах на портале, и краткое повторение (как думала сама Лили) невысказанной в реальности речи директора Хогвартса об использовании порталов, и чисто материнские заморочки.… Видимо, давно Лили ни с кем задушевно не общалась и давно никого не отчитывала. Мориса Забини не в счет — с лучшими подругами такие душещипательные проблемы обсуждаются только в форме сплетен и слезливых жалоб на тяжкую судьбу.

Так или иначе, портал их перенес аккурат на порог дома Северуса Снейпа в Паучьем тупике. Тускло горели впотьмах фонари. Рядом, мерно постукивая тростью, туда-сюда в несвойственной ему манере прохаживался Люциус Малфой. То и дело он поглядывал на золотые часы на цепочке и с выражением крайнего недовольства на лице косился на дверь. В окнах подозрительно что-то посверкивало и ну совершенно недружелюбно позвякивали стекла. Похоже, Альбус Дамблдор всерьез занялся проблемой вразумления присутствующего там члена персонала школы Хогвартс. Ну, или напротив — вышеуказанный профессор решил, наконец, вправить мозги своему «работодателю». Характер Снейпа всем был известен давно и даже со всеми многочисленными подробностями. Внутреннее же содержание «Оплота Света» в лице директора Хогвартса вскрылось относительно недавно, что, однако, ничуть не помешало ему внушить кое-какие очень серьезные опасения троим юным слизеринцам, так неосмотрительно заварившим всю эту густую и невкусную кашу.

— Прибыли значит, — утвердительно произнес Малфой-старший, продолжая свое занятие — мельтешение в глазах присутствующих.

— Как они там? — Лили кивнула в сторону двери.

— Да все так же.

— Нарцисса и Молли уже отправились по домам?

— Естественно, да и что им тут делать? Доходчиво объяснить сыну, в каких проблемах он увяз, я могу и без помощи супруги, — тем же будничным тоном произнес Люциус.

Драко поежился. Да, отец часто обещал задать ему хорошую трепку и так же часто забывал это сделать, потому и выросло у него крайне непоседливое и совершенно не знающее, куда приложить свои таланты, «чудо». Вырасти-то выросло, да так из периода затянувшегося детства до сих пор и не вышло. Чем могла, пыталась помочь в сложном процессе воспитания тетя Беллатрис, но зачастую от ее помощи все становилось только хуже. А вот теперь, похоже, что называется «грянул гром».

— Ваше счастье, молодые люди, что вас никто не видел в первых рядах доблестного министерского отряда, иначе одним бы этим не обошлось, — Малфой-старший кивнул в сторону сваленной у порога темной кучи неизвестно чего.

— А что это такое? — заинтересовался Уизли, несколько напрягшись после упоминания о матери. Такие как Молли Уизли, войдя в раж, могли стоить десятка таких, как Снейп, да и последующих проблем от них могло быть куда как больше.

— Ваши вещи.

Рон, невнятно что-то буркнув себе под нос, полез разбирать эту чемоданную кучу-малу, проверяя целостность своих вещей, и, конечно же, главным образом — личной походной алхимической мини-лаборатории, которую ему подарили на день рождения сердобольные друзья. Утешало и настраивало на оптимистический лад одно — в каком бы бешенстве не пребывал Снейп, с такой ценностью он обходиться будет бережно.

— Мой драгоценный, но крайне слабоумный отпрыск, — церемонно начал Люциус, — ты за коим Мерлином все это устроил? — под конец фразы у родителя просто-напросто не хватило никакой выдержки. Удивляться было нечему — с такими «деточками» никаких наследственных запасов спокойствия не оставалось. Ради пущей убедительности, Малфой-старший ухватил своего не маленького, в общем-то, сынка за ухо. К тому сразу же вернулись воспоминания раннего детства, когда такие вот внушения происходили регулярно — стоило только непоседливому Драко грохнуть очередную любимую мамину вазу или растерять по всему дому отцовский коллекционный набор хрустальных фигурок животных.

— Мы на матч пойти хотели, — залебезил Драко, — а крестный нас не пускал! Еще и палочки отобрал у всех.

— Да вас приковать надо было, чтобы не сбежали никуда! Что за дети! Неужели нельзя было обойтись без таких разрушительных последствий? Чтобы вы знали, молодые люди, вашего «воспитателя» вывел из себя именно тот факт, что у него в лаборатории каким-то неведомым образом все зелья изменили свои свойства.

Рон Уизли ойкнул и переглянулся с изумленно таращившимся на взрослых Гарри.

— В самом деле? — удивилась Лили. — Погоди-ка, даже его драгоценный состав «Murata pellis»? Невероятно! Это что же такое вы сварили?

— Эванс, в чем вся невероятность? Я зельями в свое время не очень-то увлекался — в этой области гениями были вы с Северусом, — поинтересовался Малфой-старший, пока его сын, которого он продолжал цепко держать за порядочно припухшее ухо, пытался половчее устроиться, чтобы большего урона этому драгоценному уху нанесено не было.

— Смеешься? Неужели ничего не помнишь про зелье «Каменной кожи»? Да ты же по нему курсовую работу делал! — с веселым недоумением Лили всплеснула руками.

— Повторяю: абсолютной памятью на составы обладаете только вы двое. Да и работу эту я писал, Мерлин знает, сколько лет назад. Думаешь, я держу в памяти все свои курсовые? Эванс, не смешно.

— А можно мне рассказать? — притихший Рон, при упоминании о зелье, встрепенулся и, совсем как на уроке, поднял руку, стараясь привлечь к себе внимание. — Я знаю, что это за зелье. Ну можно? Можно? Я все-все по нему знаю…

— Ага, знаешь-знаешь, кто бы спорил, — хмыкнула Лили Эванс. Уизли сразу сник. — Зелье «Каменой кожи» — один из сложнейших и трудноприготовимых составов. Одним из его свойств является создание в организме принявшего его некоей… субстанции, которая наделяет человека абсолютной невосприимчивостью к физическому воздействию и частично — к магическому. Действие, конечно, варьируется по времени исходя из мастерства того, что сварил это зелье. Но даже, несмотря на это, с учетом всех остальных свойств, этот состав просто бесценен. Что это зелье делает у Северуса, я знать не знаю, хотя очень бы хотела. То ли тут Альбус постарался — с его-то способностями всегда и везде успевать это и не удивительно, то ли та же Гильдия… Тем не менее, приготовить это зелье практически нереально. Хотя бы только потому, что в его основу входят четыре компонента так называемой «вечности»: перо феникса, его же слезы, коготь и лист аконита. Мало того, что их на каждом углу не достанешь — все фениксы в Британии находятся под учетом властей и тихо-смирно сидят по заповедникам, а аконит вообще только в специализированных теплицах выращивают. Так ведь еще эти четыре компонента входят в редкую группу «абсолютно стабильных» — чтобы с ними пошла реакция в уже готовом зелье, да еще притом, хранящемся в особых условиях, должно произойти нечто поистине невероятное. Еще одно крайне неприятное обстоятельство заключается в том, что зелье «Каменной кожи» готовить приходится прямо-таки в экстремальных условиях: температура раствора безоарового камня, которое заменяет в зелье воду, не должна превышать ста шестидесяти девяти. Ровнехонько сто шестьдесят девять, иначе вся эта радость сворачивается прямо на глазах. Шутка ли? Сто семьдесят — температура кипения самого раствора, дальше он начинает испаряться. А измельченный и смешанный с водой и аконитом, который добавляют прежде всего, беозаровый камень превращается в на редкость гадостный яд, несмотря на то, что в твердом состоянии это вернейшее противоядие.

— Эванс, да тебе профессорскую степень по зельям хоть сейчас идти защищать — ты нам целую диссертацию выдала, — восхитился Малфой-старший. — Может, пойдешь к Северусу в компаньоны? Откроете лавочку и будете ежедневно радовать общественность столкновением характеров, поскольку что-то мне не верится, что вы хоть как-нибудь уживетесь.

— Суть вся сводится к тому, — Лили самодовольно улыбнулась, сделав вид, что дружеской подначки Малфоя она не услышала, — что вся эта морока только с основой зелья. Дальше — больше. Во время второй стадии, длящейся, между прочим, ровно тридцать две минуты, условия, в которых готовится зелье, должны попеременно меняться каждые четыре минуты — прямые солнечные лучи, тень и высокая влажность, стандартные лабораторные условия, сухой воздух. И при этом, никакой магии.

— Я — труп, — констатировал Рональд, — потому что все это делать придется мне.

— Скорее уж, котел туда-сюда таскать, — фыркнул Гарри, прислушиваясь к голосам в доме, — после сегодняшнего погрома тебя никто к приготовлению и близко не подпустит. Тем более — к такому, если верить всему, что рассказала мама. А она, между прочим, несмотря на то, что усиленно строит из себя незнайку и неумеху, эксперт в зельях преотличный — тебе с этими врожденными способностями до нее… как до Луны.

— Плакала моя карьера в Гильдии Алхимиков, — тоскливо вздохнул Уизли.

— Да она у тебя горючими слезами каждый Мерлинов день заливается! — зашипел Драко Малфой, растирая наконец-то отпущенное ухо. — Достал уже со своими причитаниями по поводу Гильдии!

— А вот это зря, — заметил Малфой-старший, — тут недавно был Игнациус Прюэтт собственной персоной.

— И когда только успел! — Лили покачала головой и с интересом в голосе спросила: — Опять, наверное, с Артуром поцапался? Игнациус же его терпеть не может — мол, не достоин моей дочери и все прочее…

— Это конечно не мое дело, — без особой уверенности в голосе сказал Люциус, — но ты права. Прюэтт появился как раз из лаборатории Магистрата, потрясая на ходу какой-то колбочкой с результатами их экспертизы — юный мистер Уизли якобы совершил нежданно-негаданно какое-то открытие, из-за чего у них там все на ушах стоят.

— Значит наш хитренький Северус, в первую очередь, отдал пробы состава в Гильдию, — протянула Эванс. — Это в его стиле.

— Ну и Игнациус всем своим видом изображал полное поощрение выходок своего внука — как говорится: «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы алхимиком было отличным». Конечно, Артур Уизли вспылил… ну дальнейшее я пересказывать не буду. Добавлю только, что Северус забаррикадировался у себя и наотрез отказался кого-либо из этой делегации впускать. Мы с Цисси вообще предпочли в сторонке постоять и посмотреть, чем все это кончится. Как видишь, окончилось появлением Дамблдора. Это ты его пригласила?

— А то! Перемещаюсь камином в его кабинет, а там эта кампания с истинным смирением в глазах развалилась в креслах и в ус не дует! Альбус им при этом что-то вещает с крайне проникновенным видом — тишь да гладь полная.

Дверь, возле которой с кислыми лицами восседали Гарри и Рон, со скрипом распахнулась. Дамблдор с интересом оглядел ожидающую развязки «переговоров» компанию, взмахом палочки отправил чемоданы обратно в дом и снова скрылся. Дверь оставил открытой — уже можно, мол, все основные пункты договора о перемирии обсудили и согласовали.

С останками своего барахла в зубах юное поколение магов тихонечко прокралось в гостиную — Дамблдор Дамблдором, а со Снейпа же станется, если он им что-нибудь устроит. А он устроит обязательно, что можно было легко понять из его характерного прищура, которым Мастер Зелий одарил мальчиков.

— Ну и как? Неужели ни одно из зелий уже не подлежит восстановлению? — жизнерадостно поинтересовалась Эванс.

— Свойства поменяли все. Подчистую, — нехотя сказал зельевар. — Так что, используя банальную успокаивающую настойку, я рискую оказаться первым и последним дегустатором неизвестного современной Алхимии яда.

— Ну, надо же! Похоже, у тебя в лаборатории эксперты из Магистрата теперь дневать и ночевать будут, — хмыкнула Лили.

— Да уж, хорошо выйдет, если они там и вовсе не поселятся.

— Э-мм, Северус, можно задать животрепещущий вопрос? — последним в дверях показался Малфой-старший. — Мне бы хотелось заблаговременно осведомиться, какие меры наказания ты используешь на этот раз: очень, видишь ли, желаю заранее морально подготовиться к виду четвертованного наследника рода. Или что у тебя там на очереди.

— Не беспокойся, Люциус, список о-очень длинный, — ядовито сообщил тот. — И четвертование там идет только после отравления, снятия скальпа, «испанского сапожка»…

— Но мы вроде как уже условились, что этот список останется исключительно в воображаемом виде, — скромно улыбнулся Альбус Дамблдор, — не так ли, Северус?

— Да, господин директор, — с кислым видом отозвался он.

— Что ж, я хотя бы частично осведомлен о твоих планах, — с некоторым недоверием сказал Люциус Малфой.

— Тогда, пожалуй, мой черед кое о чем поинтересоваться, — Лили скрестила руки на груди, — завтра, если мне не изменяет память, полнолуние.

— Началось, — Гарольд закатил глаза. Именно вот таких вот приступов материнской любви и заботы он боялся больше всего.

— Люпин ни словом с Гарри не обмолвился по поводу превращений и вообще всех этих волчье-оборотнических дел. Да тут и конь не валялся, а завтра уже может что-нибудь случиться! Альбус, вы чем думали? Где носит Ремуса? Что это вообще за безобразие?

— Ремуса носит там, куда я его оправил, — миролюбиво ответил Дамблдор, — ты не хуже меня знаешь, какие у нас нынче проблемы, а Ремус Люпин — единственное связующее звено с Британской стаей. Фенрир Грэйбек и так уже во всю занят агитацией своих собратьев по клану к восстанию.

— Свои политические проблемы решайте, пожалуйста, не за счет моего сына! — рявкнула Эванс.

— Да не мои это проблемы, Лили, не мои, — директор Хогвартса закатил глаза, — но так уж вышло, что мне приходится все это разруливать.

— А заодно и свои дела за общий счет устраивать!

В доме повисла тишина. Малфой-старший на всякий случай отступил к дверям. Снейп попятился к камину, пытаясь незаметно для всех его разблокировать. Не понаслышке знакомые с директорским гневом Гарри, Рон и Драко вовсе забаррикадировались за диваном, откуда высунулись только их макушки. А Дамблдор и не думал раздражаться. С видом радетельного дедушки и еще большей старческой наивностью в голосе он переспросил:

— Что-что, прости?

— А то! — разъяренную Эванс не брало никакое оружие. Против нее даже, пожалуй, и то самое зелье «Каменной кожи» вряд ли помогло бы. — Зачем вы опять впутываете мальчиков?

— Тсс, мы сейчас услышим сенсационные откровения, — нервно хихикнул Рон.

— Каких-то троих магов на посылках держите, — продолжала та, — слышала я о них, и о том, что они делали во время сражения с Пожирателями. Ладно, набрали себе помощничков, а Гарри мой тут причем?

— Что-то я тебя вообще перестал понимать, Лили, ты чем-то очень недовольна? Странно, — Дамблдор уселся в ближайшее кресло. Поза и внешний вид в целом, включая колючий взгляд из-под бровей, очень напомнил притихшим за диваном мальчикам разговор в Иллитрисе, состоявшийся несколько дней назад. — Я от тебя вообще ожидал даже некоторой, скажем так, благодарности.

— Да? А за что, позвольте спросить?

— Между прочим, молодые люди, — Дамблдор немного отклонил в сторону голову, чтобы лучше видеть спрятавшихся за спинку дивана ребят, — насколько я знаю, на кухне акустика ничуть не хуже — вам и оттуда все будет прекрасно слышно. А заодно, может, и перекусите — уже давным-давно подошло время ужина, — заботливо сообщил он в спину понуро удаляющимся на кухню ребятам. — Так вот, Лили, дорогая моя девочка, у меня на глазах выросло не одно поколение юных магов, и ни разу не произошло такого, чтобы стройные ряды среднестатистических учеников не затесались парочка таких вот талантливых в очень специфичных областях ребяток. Таким, между прочим, был и мой лучший друг Нивеус, — выглянувший в гостиную с пакетом молока в руках Гарольд едва удержался от того, чтобы прыснуть со смеху. Актерские таланты Дамблдора, никогда особенно не страдавшего по своему беспутному товарищу, не переставали его восхищать. Голос директора Хогвартса при упоминании о школьном товарище дрогнул, в глазах блеснула печаль… Эффектно, ничего не скажешь. — Чего греха таить, и последующие поколения были богаты на уникальные дарования, — он смерил едва ли не гордым взглядом всех троих выпускников Слизерина, замерших по разным концам гостиной. — К сожалению, не все использовали свои таланты во благо. В свое время я так и не смог наставить на путь истинный Тома Риддла, о чем до сих пор глубоко скорблю. Каюсь, еще очень и очень многих и до и после него я просто не успел спасти… Впрочем, думаю, Лили, тебе ситуация известна лучше всех. Ты и сама прекрасно знаешь, с каким предубеждением сталкиваются в Магическом Мире выпускники факультета Слизерин, что им приходится преодолевать, чтобы устроить свою жизнь. Не буду тебе все это пересказывать. Увы, реальное же положение дел таково, что большая часть по-настоящему талантливых молодых людей, задавленных обществом, не имея мощной и стабильной поддержки семьи и друзей, опускаются до низшего уровня уличного, прошу прощения, отребья. Меня это очень удручает, и поэтому все, что я делаю, направлено исключительно на поддержку таких юных дарований, на помощь им. И, в свете всего этого, мне, знаешь ли, очень неприятно слышать от тебя в свой адрес такие замечания. Уж о чем я и вовсе говорить не хотел, так о твоей беспутной юности, но, видимо, этого никак не избежать.

— А причем тут это? — недовольно осведомилась Эванс. Теперь она прекрасно понимала, что имел в виду Снейп, когда говорил, что с Дамблдором лучше не спорить. Мудрость Северуса Снейпа гласила: лучше вообще как можно меньше обращать на себя внимание Альбуса Дамблдора — это очень чревато тем, что в результате виноватым останешься ты сам, да еще к тому же и всю оставшуюся жизнь будешь страдать от ужасного стыда — оторвал от дел такого человека ради каких-то своих мелких, житейских проблем…

— А вот ты представь, что бы случилось, если бы, скажем, нашего разговора не состоялось?

— Просто была бы она не миссис Поттер, а, предположим… — с ухмылкой начал Малфой-старший.

— А какая-нибудь другая «миссис», — оборвал его зельевар. — Альбус, мы это все уже проходили — а что было бы, если бы не случилось этого, если бы не появился тот… ну и так далее. Никакого Апокалипсиса бы не произошло.

— Вовсе нет, на этот раз я не имею в виду никаких глобальных событий. Просто частный случай. И вот еще одна поправочка для такой ситуации: представим, что Темный Лорд уже уничтожен, а ты была замечена в его рядах, — с совершенно невозмутимым выражением лица старый маг склонил голову на бок, ожидая какого-нибудь вразумительного ответа.

Пока Лили придумывала достойную отповедь, мальчики, по суровой жизненной надобности в лице готовки ужина громыхали на кухне кастрюлями и очень серьезно раздумывали — для кого затеян весь этот бесплатный концерт? Ну не просто же так Дамблдор им «легализировал» проверенную временем и многочисленным опытом подслушивающую систему — «прикинулся ветошью, авось и узнал что-то новое»? И зачем из себя этакий «божий одуванчик» изображать?

— А я тебе скажу, что бы тогда было, — кресло оказалось в дополнение ко всем его талантам еще и качалкой, так что хогвартский директор, судя по виду, был просто вне себя от радости. Но это никак не вязалось с тем, каким тоном он говорил с Лили: — Ты без весомой поддержки со стороны того же мистера Малфоя, например, на «плаву» не продержалась бы и дня. Репутация слизеринки, темного мага да еще плюс ко всему и сторонницы Темного Лорда были для тебя наилучшей рекомендацией на долгосрочную службу в Азкабан в качестве заключенной, Лили. А у твоего сына, благодаря высочайшей психологичности данного ему воспитания, ситуация по большому счету близкая к этой, — вот теперь он, похоже, действительно разозлился. Правда, Дамблдор все равно продолжал это тщательнейшим образом скрывать, только взгляд еще больше посуровел. — Ну что ты замерла с открытым ртом, как выброшенная на берег рыба? Вот что ты можешь теперь полезного сделать, а? Из Аврориата уволилась? Уволилась. Все связи потеряла. Ладно, не велика беда. С Аластором Грюмом разругалась? Разругалась. Слышал я в вашу, с позволения сказать, «беседу» — оба молодцы, просто слов нет! Что стар — что млад! Теперь еще и пропадаешь неизвестно где. И не отнекивайся, у Морисы Забини тебя уже давным-давно не было. Ну, так скажи мне, дорогая моя, какой от тебя на данный момент может быть толк юному, еще не освоившемуся в мире, мальчику? С наиотвратительнейшей репутацией в глазах общественности, между прочим!

Грохот на кухне прекратился. Люциус Малфой, видя, что разговор тут уже давным-давно перешел на личности, тихонько подозвал сына и вполголоса ему доходчиво и с отдельными примерами объяснял, как тот себя должен вести остаток лета, чтобы не устроить отцу еще больших проблем. Драко с умным видом слушал и периодически утвердительно кивал, что все равно не гарантировало того, что в его «дырявой» на подобные распоряжения голове хоть что-нибудь да задержится.

— Что, сказать нечего? — продолжал Дамблдор. — А я ведь в свое время тебя предупреждал, Лили: гляди в оба, не пытайся свалить на других и в очередной раз всем устроить «страшную и кровавую месть» — вместо этого себе же хуже и сделаешь, — теперь он и сам уже понизил голос, — вот, что у тебя с воспитанием детей вышло. Одного на самотек пустила, — он указал подбородком в сторону кухни, — а другого на попечение Джеймсу отдала. Просто умница. Ты бы еще обоих лично в руки Темному Лорду передала, ей Мерлин, результат был бы один и тот же! Да объясни же мне, наконец, кому, что и зачем ты этим доказать-то хотела? Или может у вас с Гарри это семейное? Запустите ситуацию до предела, а потом пытаетесь ее неизвестно какими силами разрулить…

Эванс самую болезненную для нее тему «при всем честном народе» обсуждать не хотела совершенно, и, в очередной раз доказав свой характер, просто-напросто швырнула в камин горсть летучего пороха и на глазах у изумленного Снейпа была такова. Судя по лицу Альбуса Дамблдора, эта выходка была уже далеко не первой, так что единственное, что оставалось — подождать, пока чересчур вспыльчивая колдунья успокоится и будет готова к нормальному, серьезному разговору.

— В общем, Северус, мы все обсудили, — видя, что дальнейшее обсуждение бесполезно, Дамблдор встал с кресла. — Я на тебя надеюсь. Люциус, мое почтение, — коротко кивнув Малфою-старшему, хогвартский директор последовал примеру Лили Эванс и растворился в зеленом пламени камина.

— Ну что, сначала скальп снимать будем? — будничным тоном осведомился Мастер Зелий, поворачиваясь к застывшим в дверях Гарри и Рону. Последний подавился бутербродом от нахлынувших на него при этих словах чувств. — Или на потом отложить? Люциус, не хочешь внести конструктивные предложения по этому поводу?

— Для начала — отдать этим сорванцам волшебные палочки.

— Издеваешься? Лабораторию мне уже разгромили, а с палочками и вовсе за дом примутся!

— Куда хуже выйдет, если они за это возьмутся без палочек, Северус. Масштаб разрушений будет во много раз больше, гарантирую, — хмыкнул Малфой-старший. — В качестве дополнительных мер защиты твоей персоны предлагаю вот что: у меня по дому шатается целая толпа домашних эльфов, которым катастрофически нечем заняться. Не хочешь кого-нибудь из них к себе на помощь взять? Могу порекомендовать Добби — он моего сына с самого детства опекает. Милейшее создание, а, что самое главное, очень полезное.

— Вот еще! Только этого чокнутого домовика здесь не хватало! — возмутился Драко, но, видя, что его эмоциональные порывы ни к чему не приводят, снова сменил тактику на нытье: — Отец, ну зачем нам здесь домовой эльф? Тем более Добби! Он же всех достанет! Ты что, не помнишь, что он год назад устроил? Он меня из-за каких-то своих глупостей чуть не угробил!

— Как оказалось, вовсе не из-за глупостей, — всем своим видом Малфой-старший показывал, что на этот раз решения не изменит. — Пусть уж лучше он за вами присмотрит — хоть какой-то толк будет.

— Кстати, как там дела у Беллатрис? Уже оправилась от культурного шока? — осведомился зельевар, более или менее успокоенный тем, что «этих маленьких монстров» будет кому проконтролировать. Ну, на домового эльфа всех проблем, конечно же, не свалить, но это уже какая никакая, а все-таки помощь.

— На тот момент, когда меня срочно вызвала сюда Эванс, Белла еще не пришла в себя и ничего вразумительного выдать не смогла. Ее, к тому же, судя по всему, перед самой аппарацией задело каким-то проклятием, так что хвала Мерлину, хоть не распополамило…

— Ну, это как посмотреть… как посмотреть, Люциус, — рассеянно пробормотал Снейп, явно прикидывая, какими средствами он будет восстанавливать лабораторию.

— Хотя ее шаткое положение никого особенно и не остановило: Эйвери жаждал крови и срывал злость за провал на каждом встречном. Долохов, я так подозреваю, как только до него дойдут новости о наших «приключениях», огласит Азкабан своими непередаваемо мастерскими нагромождениями ругательств. Ну и диким хохотом заодно. Карроу тихо забились в угол — они первыми подержали эту безумную идейку Беллатрис и первыми же ото всех получили на орехи. Вопрос века, как ты уже понял, что делать с Мальсибьером-младшим, и как за это все в ближайшем обозримом будущем, если случится то, что предполагается, отчитываться перед его папашей. Я краем уха слышал, что изо всех невнятных бормотаний Дерека более или менее четко разбирают только про «козявку Уизли». Это не про вас случаем, Рональд? — ехидно осведомился Люциус. — Или вас, как вы все говорите, и «близко не стояло» с полем битвы?

— Мало ли что там Мальсибьер говорил, — насупился Рон. — У него же на меня еще с лета зуб.

— Кстати о зубах, а что это все-таки были за чары? Колдомедики ничего внятного так и не выдали. Случайно не «Venenatus papilio»?

Рон засопел еще яростнее.

— Откуда что берется! — с некоторым весельем в голосе произнес Малфой-старший. — И это — член почтенного семейства Уизли.

— Это в первую очередь внучок Игнациуса — по степени общей вихлястости один в один, — фыркнул Снейп. — И по всем остальным параметрам тоже.

— Оно и видно. Так, ну напоследок, Драко, будь так добр, портал мне отдай. Без него пока обойдешься. Если уж ты не в состоянии себя вести как нормальный, адекватный взрослый человек, значит, рановато я тебе его доверил. Все равно я не думаю, что в ближайший месяц он мог бы тебе внезапно понадобиться, — Люциус Малфой шагнул к камину и. перед тем, как скрыться в магическом пламени, коротко произнес: — И чтобы больше никаких побегов!

* * *

Добби масштабом своей развернувшейся деятельности превзошел все ожидания, и неприятные в том числе. Нет, даже в одиночку домовик успевал уследить абсолютно за всем — и за бешеным Поттером, и за понурым Малфоем и за депрессивным Уизли. Временами, в особом порыве трудолюбия, даже и за самим Снейпом. В этом же и заключалась негативная часть: никто из мальчишек и шагу не мог ступить без его ведома, а свои наблюдения Добби, по приказу старшего хозяина, тут же передавал Снейпу. И как бы тут ни бился Драко, пытаясь различными способами лишиться этой навязчивой опеки, неправленой на него самого в первую очередь, ничего не выходило — Добби до фанатизма был предан Малфою-старшему.

В тот же день добилась-таки «свидания» с сыном Молли Уизли. Рон был полностью прав в своих предположениях относительно того, что его сначала до смерти зажмут в крепких материнских объятиях, а потом оглушат не менее крепким и звучным материнским рыком. Так что «по шапке» получил и он. Правда, здесь весь неприятный элемент скрасило появление деда, четко поставившего себе цель забаловать внука до полной невменяемости. Заодно Игнациус парой слов обмолвился о том, что его гениальнейший внучек задал хорошую задачку всей Гильдии Алхимиков — над этим неизвестным составом, который умудрился изменить начисто свойства всех зелий, с которыми он вступал в контакт, бились все алхимики Британии. Снейп на это сенсационное заявление выдал нечто невнятное, трактуемое в двух версиях: «Новичкам везет» или «Дуракам везет». На выбор. Самому Рональду, конечно же, был более лестен первый вариант, но что-то подсказывало, что в реальности прозвучало второе высказывание. Ну и чтобы гордое за себя дите не заскучало (несмотря на дикий объем восстановительных работ в лаборатории, зельевар наотрез отказывался его туда пускать), ему дали вариант вступительной экзаменационной работы на низшую ступень в Гильдии Алхимиков. Достаточно, в общем-то, эрудированный Рон волком взвыл на первых же вопросах и бросился выпытывать ответы у друзей.

Как ни странно, наименьшей объем проблем изо всей слизеринской троицы приносил именно Гарри Поттер. И было так по одной простой причине: эпохальное событие в виде своего первого полнолуния Поттер просто-напросто проспал. Соответственно, вместе с ним «проспали» все полнолуние и все связанные с ним проблемы. Зато после своей непродолжительной спячки, продлившейся только первую ночь полнолуния (сам факт чего поставил на уши всю зельеварскую половину обитателей дома), Гарольд был как всегда бодр, весел и потребовал в скорейшем порядке организовать ему возмещение морального ущерба в лице пропуска дня рождения. Вроде кое-как организовали. И даже с подарками. А заодно была найдена и всеобщая панацея: в опустевшем подвальном помещении трое слизеринцев устроили некоторое подобие штаба, где и пропадали круглыми сутками, занимаясь, своими делами. Гарри усиленно нарушал запрет Снейпа на активную физическую и магическую деятельность (несмотря на лечение слезами феникса, перевязки все равно требовались, хотя и не такие частые, по поводу чего очень продолжительно и со вкусом злорадствовал Северус Снейп). Рон обложился всеми имеющимися у него книгами и пытался дать вразумительные и четкие ответы хотя бы на двести из пятисот восьмидесяти вопросов в аттестационном листе, в реальности представлявшем собой этакую стопку бумаги в фут высотой. Драко в кой-то веки забрался в книжный схрон своего крестного, где обнаружил, по его словам, бесценный источник знаний по чарам.

Ну а ключевую роль в успокоении буйных голов сыграло долгожданное всеми появление Ремуса Люпина, принесшего с собой целый ворох новостей. Так быстро, как его крестник, да и к тому же безо всяких последствий, отойти от связанных с полнолуние событий он не смог. Поэтому появился неделей позже. Зато целиком и полностью готовый покаяться во всех своих грехах и предоставить от своего лица всевозможную помощь. Отряхнув свой ветхий плащ от дождевых капель — нудный, серый и какой-то вялый ливень зарядил с самого утра — Ремус обнял крестника, залихватски улыбнулся его товарищам (что у него вышло достаточно убедительно, несмотря на общую пост-полнолунную изнуренность). Ну а Северус Снейп наконец-то получил возможность понаблюдать, как его трое воспитанников достают еще кого-нибудь. Оставалось только рассесться в гостиной и приготовиться к обсуждению событий, о которых «затворники» дома в Паучьем тупике, в виду практически полного отсутствия связи с внешним миром, знали только из газет (а им верить на слово было нельзя — это уже стало народной мудростью). Снейп, если и знал о том, что происходит у Пожирателей, то об этом умалчивал, да и сами мальчики своих ценнейших источников информации лишились — эти самые источники решили, что троим сорванцам можно последний месяц перед началом учебного года провести в тишине и покое, нечего головы лишним забивать. Так что Ремус Люпин был, своего рода, ласточкой, принесшей на своих крыльях различные вести — приятные и не очень. Каковые же из них на какую долю приходились, оставалось определить самим слушателям.

Глава 22. Происшествия и их причины

Буквально только что прибывший Ремус Люпин растянулся в хозяйском кресле, которое Снейп с заботливым оскалом на лице придвинул ближе к камину. Судя по выражению его лица, он успел за это время если не ножки подпилить у несчастной мебели, то точно сделать Люпину какую-нибудь гадость — сказывалось длительное пребывание в одном доме со вторыми после близнецов Уизли затейниками Хогвартса (а может быть даже и первыми — это с какой стороны оценивать выходки и тех, и других). Сам же Ремус, после долгого переминания с ноги на ногу и бессвязного мычания набрался наглости и потребовал себе чаю «исключительно в обогревательных целях», в подтверждение своих слов скорбно хлюпнув носом, — оборотни, мол, тоже насморку подвержены. Получив вожделенное «чайное ведро», это если судить по объему чашки и по нежеланию хозяина дома еще раз мотаться на кухню за второй порцией чая, Ремус еще скромнее покосился в сторону кухни. На это Снейп ехидно развел руками и сообщил, что малинового варенья к чаю он не держит, а последнее бодроперцовое зелье его горе-ученик превратил в неизвестных свойств желе, тем не менее, приятно попахивающее попеременно то лимоном, то земляникой.

— Хорошо у вас тут, спокойно, — оценил Люпин, невольно ежась под сверлящим взглядом крестника. Впрочем, оборотень имел полное право вот так вот расслабиться в кресле. В отличие от некоторых, последние несколько недель он провел в нечеловеческих условиях, по приказу Дамблдора отыскивая на территории Англии и Шотландии представителей Европейского Совета Стаи и, собственно, сами Семь Стай Британии. Найти удалось, и даже переговорить. Дальнейших же результатов оставалось только смиренно ждать, а заодно и надеяться, что загребущие рученки — «лапки» Сивого так далеко не добрались — хоть он сам и был одним из Вождей, слушалась его пока только его же стая, которая, кстати, «от лица всех оборотней» и выступила во время первой войны с Темным Лордом на его стороне. Ну а свалили все, как водится, на тех, кто из своих гор и пещер с лесами даже носу не высовывал.

— Считай, что тебе очень повезло, Люпин, — ты попал в период «ремиссии» всего этого балагана, — заметил Мастер Зелий. — Так что конкретно происходит? В Министерстве собираются хоть какие-нибудь меры принимать? Не поверю, что ты и туда свой длинный волчий нос не сунул.

— Вот именно, что министерские собираются. До сих пор все происходило только на словах.

— Ну а как же! — синхронно фыркнули Гарри и Рон. Они с этой системой знакомы были с самого детства и отлично знали, чем заканчиваются в правительственных кругах таких проволочки.

— Вообще-то, там больше панику разводят, чем конкретно что-то делают. Да и с последствиями Чемпионата разбираются. Служба безопасности очень сильно промахнулась, еще и авроры оплошали. Все требуют моральной и финансовой компенсации за ущерб. А в прессе что творится… Сущий ужас! Да и вы сами, наверное, видели — о чем только не пишут, — вежливый и деликатный Люпин остался верен себе. Пока он мирно прихлебывал чай и отогревался у камина, присутствующим оставалось только догадываться, какой же бедлам в Министерстве Магии творится на самом деле. — Хотя, по слухам, весь штат сотрудников подняли на ноги. Вроде деятельность какая-то все же идет.

— Фадж совсем свихнулся, что ли? — не выдержал Уизли, и, стойко игнорируя в общем-то не слишком укоризненные взгляды взрослых (один уже давно отчаялся повлиять на воспитание детей, а второй даже и не пытался — по себе знал, что в плане смены степени политкорректности у этих троих любые меры бесполезны). — Нет, что народ к делу подключился — это хорошо, не будут всякие там Эмми Глэдис по зданию бесцельно шататься. Другое дело, что половине сотрудников там и делать-то, в принципе, нечего. Да в Министерстве больше давка будет, чем напряженная работа! Если уж хотели развести бурную деятельность, так вполне достаточно было бы вызвать в полном составе отдел Планирования из департамента Предсказаний — вот и все проблемы. Планировщики им бы там быстро все устроили как надо. Но нет, на публику работают…

— Э, у нас, оказывается, департамент Предсказаний есть? — удивился Драко. — И чем они там занимаются, помимо раскладываний пасьянсов? Погоду на месяц вперед предсказывают?

— Ага, погоду, погоду, — хмыкнул Гарольд. — Ее, родимую, круглые сутки и предсказывают… В этом департаменте работают лучшие астрологи и предсказатели Британии — все масштабные развертки будущего проверяют кто как может.

— Что-то плоховато проверяют…

— Да просто их никто не слушает вовремя — там же пифий всяких истерично-психованных полно, вот и создают они себе крайне ненадежную и отрицательную репутацию. Так вот, все их расчеты-перерасчеты, звездные карты и прочие пророчества идут именно в отдел Планирования, чтобы те разобрали, сами просчитали, проверили в плане возможности, одобрили и начальству доложили. Работа адская, хуже ее нигде не найдешь. Зато уважение огромное — нумерологов все и так на руках носят, а тут вообще царское положение. Но спят люди по причине регулярного полномасштабного завала в бумагах часа по два-три в несколько суток. Их там измором берут. Хотя если что не так выходит, все валят тоже на них — мол, вовремя прогнозы не обработали, так что вы все такие вот бяки.

— Это ты откуда знаешь? — с ноткой ревности в голосе поинтересовался Рон. Он в плане таких точных знаний был обделен. Взрослые, обменивавшиеся за все время речи Поттера удивленными взглядами и совершенно не желавшие прерывать разговорившегося подростка, навострили уши.

— Нас с братом в детстве иногда родители с собой на работу брали: его — чтобы показать, где и чем «папочка занимается», а меня — за компанию, чтобы дом не разнес в их отсутствие. Так пока Джереми там закоулки Аврориата изучал — это же отдельное здание — я вдоль и поперек излазил Министерство. Даже как-то в Отдел Тайн забрел, но меня оттуда быстренько выставили. А потом мама везде с собой водила: она к планировщикам часто наведывалась — у нее там друзей полно было. В общем, народ там самый что ни на есть «головастый». Частично, кстати, держат под собой Отдел Тайн — они туда пророчества и прочую всякую секретную лабуду поставляют. Ведь в Отделе Тайн в основном ученые работают, и без исследовательского материала они там мрут со скуки как мухи, так что на планировщиков молятся, как на богов.

— У них еще вроде бы подчинение двойственное, — Уизли тоже решил блеснуть знаниями.

— Мерлин Великий и Всемогущий, Рон, да оно везде двойственное! С одной стороны Министр — с другой казна. И тянут каждый в свою сторону.

— Им-то зачем? Смену курсов галеона относительно фунта предсказывать? Экономистов грамотных не хватает? — недоверчиво спросил Драко.

— Да кто их всех знает.… В последнее время еще и Аврориат на себя одеяло тянет — им видите ли для просчетов операций нужна обязательная помощь всего департамента. Вот хоть в лепешку разбейся, а планировщиков с парочкой предсказателей в комплекте предоставь, — Гарри Поттер недовольно тряхнул головой. — Ну а совместная работа нумерологов и прорицателей — притом, что они друг друга терпеть не могут — это и вовсе полная труба. С ними все Министерство как на вулкане сидит — того глядишь, в глухие забастовки из-за постоянной нагрузки уйдут.

— Вас послушать, так у нас там вообще все на грани одного большого взрыва, — покачал головой Ремус.

— А что, разве нет? Люпин, ты прямо как с Луны упал — в Министерстве такая ситуация уже последние лет пять точно держится, — хмыкнул Снейп. Речи Поттера его порядком повеселили. — И все остальное на фоне этого — сущая ерунда. Думаешь, почему Фаджа на пост Министра избрали? Считали, справится со всем этим. Ан нет, не вышло.

— В общем, все без толку бегают, создают иллюзию высокой занятости, — Люпин попытался мирным путем свернуть дискуссию по поводу качества нынешней власти. — Авроры, кстати, за свой грандиозный провал на Чемпионате уже получили крепкий подзатыльник — они не то что предотвратить погром лагеря должны были, а и вовсе не допустить появления Пожирателей. Так что теперь Джеймс бегает как заяц по комиссиям, доказывает, что все сделано было исключительно на пределе возможностей. Финансовых. Ну а дальше идет старая песня о том, что казначейство окончательно потеряло совесть.

— Еще что-нибудь новенькое есть? — поинтересовался Гарри. — А то вопрос с финансами, знаешь ли, вечен — то Грюм, то отец регулярно такие ходки устраивают.

— Неделю назад состоялись похороны Маркса-старшего и Джастина Пристоу — они погибли во время сражения в лагере, да вы и знаете, наверное. Ребята, у меня к вам в связи с этим отдельная просьба: вы Дэви не слишком в этом году доставайте, ладно? Мальчик отца потерял.

— Да мы его и так не трогаем, — пожал плечами Рон.

— Х-мм…Ну ладно, слушай дальше. Грозный Глаз вообще заявил, что уходит в бессрочный отпуск и все обязанности взвалил на Тима Робертса. Неплохо придумал, правда? Думаю, лучшим другом Джеймса он пробудет не долго.… Учитывая, конечно, временами совершенно негриффиндорский характер твоего отца, Гарри. Точнее — некоторые его аспекты. Сам же Аластор собирается занять пост преподавателя Защиты от Темных Искусств.

— У-у, садюга! — Поттер от огромной «радости» навернулся со спинки дивана на пол. — На пару с отцом мне испоганили лучшие годы детства, теперь опять его терпеть… тьфу ты, Мерлинова борода! Подфартило же! И что ему в Аврориате не сиделось?

Судя по лицу Мастера Зелий, думал он примерно в таком же ключе, только лишь в несколько иных выражениях.

— Я думаю, все дело в Турнире… — Ремус осекся, не зная, стоит ли развивать тему дальше.

— Да знаем мы про Турнир Трех Волшебников, знаем, — отмахнулся Драко, на пару с Роном обсуждавший шепотом открывавшиеся перспективы, а точнее их полное отсутствие. — И про то, что участвовать будут Дурмстранг и Шармбатон. Тоже придумали: в стране творится. Моргана знает что, а они мероприятия масштабные устраивают! Нет, ну что там Грюму-то делать, объясните мне?

— Да как обычно, — отмахнулся Снейп. — Очередная перестраховка в его духе. Принимающая сторона на Турнире может выставить только определенное количество магов на защиту делегаций… узнать бы еще, кто эти правила придумал… ну и авроров должно быть заранее обговоренное число. Поэтому Грюм, видимо, решил использовать место преподавателя как лазейку — будет в непосредственной близости наблюдать за происходящим. Да и вообще, он, похоже, в кой-то веки уверился в правоте одного мудрого высказывания, гласящего: «Хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, сделай все сам».

— Да, а нам с этого только и остается бурный восторг изображать, — буркнул Рон. — Точно ведь — подфартило. На что угодно готов поспорить, Грозный Глаз нам и вздохнуть свободно не даст. Уж и с Блэком-то нам на уроках не сладко было, а тут вообще…

— Да, кстати, чуть не забыл! Меня тут попросили вам всю эту корреспонденцию занести, — Люпин полез в один из своих многочисленных бездонных карманов. — Э-мм, Северус, твои бумаги у Дамблдора, он просил передать, чтобы…

— Спасибо, Люпин, а то я уже порядком обеспокоился судьбой своих писем, — Снейп язвительно хмыкнул при виде кипы наполовину промокших конвертов.

— Драко, это тебе, — две самые увесистые «бандерольки» перекочевали в руки к Малфою-младшему, который при виде имени отправителя скривился как от зубной боли — Блэйз Забини была мастером писем «ни о чем», каждый раз разводя свои излияния на несколько футов пергамента. И теперь перед ним находилась парочка как раз таких посланий. Игнорирование писем Блэйз обычно грозило серьезными проблемами во всем, до чего могла добраться юная мисс Забини, а, учитывая, что семьи молодых людей в виду их уже относительно скорой свадьбы достаточно сильно сдружились, рычагов влияния на Малфоя-младшего у Блэйз только прибавилось. — Рон, твои письма.

Рональд получил на руки увесистую кучку посланий, судя по исходящим адресам, отправленную собравшимися одним скопом когтевранками. Пока близкие друзья и все семейство Уизли в целом (кроме хитрого и многоопытного Игнациуса) «гуляния» Рона пропускали мимо ушей и держали вне поля зрения, в Слизерине мирно рос очередной Казанова. Пока, конечно, до таких громких званий было еще далеко, но тенденция общего роста в плане знакомств с девушками уже была нешуточной. И это отлично иллюстрировалось посланиями юных представительниц чужого факультета с просьбами «как-нибудь встретиться в школе и обсудить зелья». «Обсуждение зелий» так же могло меняться и на просьбу о помощи — головастых было много, но камень преткновения в виде алхимии был и у них, и на ощутимую поддержку в изучении этой сложной и запутанной науки от самой юной мисс… Уизли откровенно веселился и признаваться в своем врожденном даре не перед кем не спешил, предоставляя некоторым особо желающим право «просветить» его в этой области.

— Гарри, держи, это тебе от кузена. Гермиона что-то не пишет пока, — то ли вся тактичность Люпина испарилась неизвестно куда, то ли он просто не понял, что у крестника это больной вопрос. На мгновенно покрасневшего Поттера Ремус посмотрел с искренним недоумением. Потом, конечно, о чем-то догадался и мысленно посетовал на свою глупость, но это все позже.

— Ну, как там Дурсль поживает? — Малфой разбор нудных писем своей «подруги» торжественно решил отложить на потом (когда совсем нечем заняться будет).

— Не поверишь, — на удивление бодро хмыкнул Гарри, быстро пробегаясь глазами по письму. — Вот это новости.… Помнишь, он в прошлом году в Норе все лето с нами провел?

— Ну да, вы с Уизли рассказывали…

— Так вот теперь Дадли объясняет, с чем это все связано. У дяди Вернона обнаружился какой-то дальний родственник за границей, причем родственничек совсем не бедный. Ну и в прошлом году он то ли при смерти находился, то ли еще что-то, и дал указание своим людям разыскать всех его троюродных-четвероюродных и так далее внуков-детей-племянников. Ясное дело зачем — чтобы было кого в завещание вписать, поскольку свои дети его чем-то крайне огорчили и он их отправил… куда подальше. Ну, решил всех родственников у себя собрать, познакомиться, что называется.

— Веселая у тебя родня, Гарри, — Рон с улыбкой покачал головой, — все один через один либо миллионеры, либо наследники древнего рода, либо еще какие-нибудь особо даровитые личности.

— Ага, повезло, Рон, очень, — в голосе друга явственно звучит скепсис. — Ну, вот прошлым летом тетя Петунья и дядя Вернон и уезжали — показаться на глаза этому дальнему родственнику. Дадли пишет, что несколько месяцев спустя пришло письмо — им отходит половина наследства.

— Видимо, они хорошо себя представили, — утвердительно хмыкнул Драко, очень хорошо разбиравшийся в подобного рода делах. — Или, что тоже немаловажно, на фоне всех остальных выглядели жалостливее и беднее всех.

— Короче говоря, последние месяцы они занимались исключительно всеми этими бюрократическими проволочками. Недавно съехали с Тисовой Улицы и вот приглашают на новоселье.

— Ну и ну.… А нас тоже приглашают? — Рона перспективы торчать практически целый месяц в обществе одних только книг и медленно, но верно звереющих в четырех стенах друзей как-то мало привлекали. — Съездили бы…

— Да это какой-то высокосветский раут намечается, к тому же, в сентябре. Если кто поехать и сможет, так это моя мать — у нее теперь свободного времени полным-полно.

— Уже светский? — поднял брови Малфой-младший. — Быстро устроились-то.

— Так, ну вы, надеюсь, обсудили все новости? — подал голос Люпин, до сих пор не мешавший разговору. Похоже, его лимит времени, отпущенный на общение с крестником, вовсе не был резиновым. — Я тут Гарри обещал давно уже объяснить некоторые моменты…

— И я давно уже жду, когда это осуществится.

— Так вот…

— Я, пожалуй, схожу в лабораторию, — скучающим тоном произнес зельевар, — мне анатомический и психологический портрет оборотня известен еще со школьных лет.

Рону и Драко, не слишком хорошо знавших подробности всех похождений знаменитых мародеров оставалось только недоуменно глянуть в спину Снейпу. Сами они уходить никуда не собирались, да и их никто особенно не гнал.

— Ну, начнем вот с чего. Какие у тебя ко мне есть вопросы?

От смеха фыркнули все трое.

— Насчет Грэйбека, — наконец сказал Гарри, — он ведь может превращаться и не в полнолуние, верно? Но почему трансформы так отличаются? Я имею в виду вот что: его внешний, х-мм, вид во время битвы после Чемпионата довольно-таки сильно отличался от того, что было, когда Пожиратели пытались похитить Джереми.

— Значит, вы все-таки сражались вместе со всеми, — констатировал Люпин. — Что ж… думаю, этим же можно будет объяснить и то, что в первую вашу встречу, ты умудрился серьезно ранить его и даже обратить в бегство. На всех оборотней очень сильное влияние оказывает луна, происходит это из-за так называемого внутреннего Зверя — некоей квинтэссенции всех тех изменений, которые происходят с магом, когда в его кровь попадает ликантропный яд.

— Короче говоря, раздвоение личности, — с напускным весельем «перевел» Гарри.

— Еще чего! Придумал тоже… ничего подобного. Зверь не может быть ни «второй личностью», ни отражением или чем-либо еще. Это просто совокупность обостряющихся животных инстинктов. Очень, между прочим, удобно все это обобщать под каким-то одним понятием. А вообще, вы же знаете, что в основе человеческого сознания лежат именно животные инстинкты: самосохранение, утоление голода — потребности в пище…

— Ремус, я знаю, что ты можешь нам по этой теме целый доклад выдать, но может, вернемся к теме разговора? С инстинктами все теперь ясно. И со Зверем тоже.

— Хорошо, больше распространяться на пространные темы не буду. С приближением полнолуния в оборотне крепнет этот самый Зверь. К здравому мышлению, к сознательности, постепенно начинают добавляться отголоски этих инстинктов. Нет, они конечно и в обычной жизни есть, но тут все происходит несколько иначе. Одно дело, когда ты эти инстинкты строго контролируешь, и они действительно служат основой для всего, а совершенно другое, когда они же, но частично — посторонние, да еще и усиленные многократно, давят на мысли. Не очень-то приятное ощущение. Чем ближе приход Полной Луны, тем сложнее с этим справляться. Поэтому перед полнолунием оборотней лучше не трогать.

— Ну, со среднестатистическими оборотнями все ясно, — прокомментировал Рон, все это время слушавший Люпина с самым наисерьезнейшим выражением лица. — А что с нашим уникальным дарованием в лице Гарри делать?

— Здесь, я так думаю, ситуация спорная, — Ремус со вздохом покосился на опустевшую чашку. Намека никто не понял. — С одной стороны, в крови есть достаточно большое содержание яда, а значит, частично Зверь должен быть. И так же его сила и влияние на разум к полнолунию должны возрастать. Но поскольку ты все-таки не совсем оборотень, — у Поттера явно обозначилось на лице «и здесь я отличился», — его влияние не должно быть таким явным. Отсюда, как мне кажется, да и не только мне, между прочим, может быть и увеличение физической силы, быстроты реакции… может, конечно, частично и проявится что-нибудь из чисто звериного арсенала, но под контроль инстинктов ты попадешь вряд ли. Тут, как это ни смешно, на все влияют десятые и сотые доли яда в крови. Если нет — значит, нет. Поэтому и Грэйбек к полнолунию как человек все хуже себя контролирует, но, поскольку Зверь в свои права еще не вступил, и находится «на подступах», в этом промежуточном состоянии любой оборотень, даже такой как Фенрир, заметно ослабевает. Ты же, как и те, кто так и не стал оборотнями в полном смысле этого слова, наоборот — получают большую силу.

— Ага, ясно. Вроде бы, — Гарольд кивнул в такт своим мыслям. — Нет, все-таки есть еще один момент. Почему я, если учесть эту самую «невероятную мощь», все полнолуние проспал без задних ног? Куда вся сила-то делась? Под пол ушла?

— А ты с Грэйбеком сталкивался после матча? Только ответь честно, Гарри — я ни в жизни не поверю, что вы трое где-то отсиживались, пока в лагере бои шли. Лили можешь какие угодно сказочки рассказывать, а меня от этого уволь. Да вы, наверное, в самой гуще событий оказались!

— Ну, вообще-то нет, — смутился Драко. — Но на Сивого мы все-таки наткнулись. Сначала с ним бился Гарри, а потом и мы с Уизелом подоспели. И он действительно какой-то странный был, а уж Поттера и вовсе едва ли не оттаскивать пришлось, когда Грэйбек деру дал…

— Вот и оно. Последний день перед полнолунием — для не-вервольфа пик силы. Да еще и эта ваша драка… раны Фоукс потом залечивал, наверное?.. Ты использовал максимум отпущенной тебе силы.

— Так это и был максимум? М-да, не велики уже у меня возможности! — поморщился Гарри.

— Прежде чем делать такие выводы учти, что это было твое первое полнолуние. Ты полностью выбился из сил — поверь, я знаю, что такое сражение с Фенриром и последствия от него — а сразу же после ночи Полной Луны — самая первая ночь полнолуния — вся сила идет на убыль. Ничего странного в этом нет. Ты, по-моему, вообще должен радоваться, что не страдаешь ежемесячно, как все нормальные оборотни, от постоянных превращений… Гарри, ты не поверишь, какая все-таки гадость, но гадость действенная, это «Lupusum ratio»! Тьфу… Каждый месяц его в себя галлонами вливать…

— А все-таки, почему Грэйбек выглядел по-другому? Я бы сказал, разница была заметная, — спросил Поттер.

— Это точно, — поддакнул Малфой. — Даже я помню: тогда, в июне, Сивый больше походил на этакую прямоходящую и поросшую шерстью груду мышц. А в этот раз он как-то даже больше по-волчьи выглядел.

— Влияние Луны, — пожал плечами Ремус. — На любой вопрос, в сущности, ответ именно такой. Приближение полнолуния затрагивает все — вплоть до трансформы. Вместе с усилением инстинктов происходит и внешнее изменение. Вам, кстати, повезло, что вы его в человеческом обличии перед полнолунием не видели — вид у него тот еще.… Да и у любого, в общем-то, оборотня тоже. В ночь Полной Луны, например, он и вовсе может в нормального, ну, практически нормального, волка перевоплотиться.

— А я не могу? — вкрадчиво спросил Гарольд.

— Не можешь. Вообще нем ожжешь никак и никогда. И тем более в полнолуние. На наше общее счастье, — успокоил его Люпин. — В общем, чтобы тебе про полнолуния не говорили, даже я, учти одно — на тебя все это оказывает совершенно противоположное действие. Вот и все.

— Это я так понимаю, краткий итог всей твоей речи?

— Вообще-то да. Теперь что касается практических занятий… и не надо делать такое удивленное лицо… Думаю, к началу учебного года я все-таки освобожусь. Так что придется с этим подождать — пока еще есть незаконченные дела. Только я тебя очень прошу, без глупостей и показной самостоятельности, ладно?

— Ремус, ну Мерлин побери, ты-то мне зачем об этом говоришь? Нам на эту тему и так все, кому не лень, промыли мозги!

— Ну, хорошо, хорошо, не буду тебе давать никаких наставлений. Так, что там по плану? — шутливо насупился он. — С крестником я повидался, все более или мене доступно объяснил… Лили к вам не забегала?

Все трое только развели руками.

— Я ее вообще не видел со дня Чемпионата, — вздохнул Поттер. — Она с Дамблдором поругалась и ушла. А куда ушла — неизвестно.

— Не беспокойся, — Люпин ободряюще улыбнулся, — у Лили еще со школы была потрясающая способность неизвестно куда пропадать, а после совершенно спокойно, как ни в чем не бывало, появляться снова, полностью осведомленной обо всем, что происходило во время ее отсутствия.

— Профессор Люпин, — обратился вдруг к нему Рональд, — позвольте к вам обратиться, как к специалисту по Темным Искусствам…

— Ну, Рон, во-первых, я уже не профессор, а во-вторых, можешь не подольщаться — спрашивай прямо, — вполне добродушно усмехнулся Люпин.

— Скажите, а входит ли в возможные последствия действия заклинания «Venenatus papilio» создание некоей опознавательной связи меду заклинателем и жертвой? — выпалил на одном дыхании Уизли.

Лицо Ремуса вытянулось от удивления. Он уже собрался спросить, зачем это Рону надо и откуда он узнал о таких чарах, но вовремя вспомнил, что вопросы это в такой компании совершенно бесполезные.

— Не совсем, — медленно и с расстановкой произнес он. — «Ядовитая бабочка» — это, в первую очередь, чары подчинения, — Рон удивленно на него вытаращился, — но применялись в случае использования… шпиона в стане врага, который, по идее, вернуться не должен был. То есть, при особых условиях, он мог поставлять «хозяину» информацию — пока яд заклинания окончательно не отравлял его. Отсюда и еще один эффект — возможное «переброжение» яда с последующим взрывом. Участь незавидная. Так что если и возможные какие-то разновидности связи, то ничего серьезного. Максимум, что может быть — «Узнавание Серлин», то есть подчиненный маг узнает хозяина, даже если тот сменит внешность с помощью магии. Ну и соответственно к «Ядовитой бабочке» относится целый комплекс подавляющих волю жертвы чар — раньше эта система заклинаний вообще считалась единым ритуалом…

Рональд позеленел и, впав в какое-то полупрострационное состояние, побрел по лестнице на второй этаж, бормоча себе что-то под нос.

— Вы случаем не собираетесь применять эти чары? — насторожился Ремус.

— Нет-нет, ни в коем случае! — сразу же сказал Гарри. — Просто Рон недавно это заклинание нашел, заинтересовался очень, а тут такая информация не слишком приятная… Ладно, Ремус, спасибо, и не беспокойся, — он обнялся с крестным.

— Что ж, в таком случае пора мне и честь знать… До встречи, ребята.

Накинув на плечи порядком пообсохший плащ, Ремус Люпин, пребывая в куда более благодушном расположении духа, чем когда прибыл в Паучий Тупик, вышел на улицу и аппарировал. Несмотря на оперативность его действий, дождь все же оказался быстрее — Люпин вымок мгновенно.

* * *

Последние недели перед каникулами промелькнули незаметно. Северусу Снейпу удалось таки загнать своих подопечных на общественно-полезные работы, окончившиеся выполнением домашних заданий в обстановке полнейшей безысходности и скуки. Даже Рон неожиданно для себя перестал считать написание доклада по трансфигурации адской мукой и ухватился за это занятие, как за спасительный круг. К лаборатории его по-прежнему не подпускали, так что Рыжий, несмотря на обилие письменных работ и постоянные научные дискуссии Драко и Гарри на тему Чар, впал в уныние. Письменная работа из Гильдии была отправлена в самый дальний угол и заброшена. Способствовало общей подавленности Рональда еще и знание полного «перечня» действий так полюбившегося ему заклинания, оказавшегося на проверку куда более коварным, чем кто-либо подозревал. Впрочем, изобретательный Поттер нашел другу вполне приемлемое занятие: выводить экспериментальные формулы противоядий к «Ядовитой бабочке» на пергаменте — Моргана не шутит, вдруг и это удастся юному дарованию, так легко выполняющему со своими друзьями то, что обычно считается невозможным? Бумажные ресурсы это съедало подчистую, зато больше ни у кого перед глазами не маячило кислое выражение лица Уизли. Самую главную проблему в лице язвящего напропалую Снейпа решили и «облагородили» одним очень простым и действенным способом: Гарри ему в качестве подношения за все воспитательные труды отдал шкуру закончившего линять руноследа.

Перед самым полнолунием появилась Лили в компании огромных пакетов — она, в отличие от остальных, о покупке новых учебников, мантий и прочих школьных принадлежностей не забыла. Откуда на такое разорение взялись деньги, оставалось загадкой. Впрочем, почему бы она ни смогла скопить за все время службы в Аврориате достаточное количество галеонов на собственном счету в Гринготтсе? Новый комплект учебников из рук матери Гарольд принимал с большим подозрением. Он почему-то был уверен, что на книги она как-раз-таки потратилась меньше всего — Лили совершенно спокойно могла быть знакома с ассортиментом и ценами Иллитриса. Вторым «открытием» послужило предупреждение бывшей миссис Поттер о том, что им в этом году понадобятся парадные мантии — для какого-то Святочного бала. Что это за бал такой и с чем его едят, Лили внятно объяснить не смогла. Зато довольно четко и понятно сообщила причину, по которой парадных мантий она никому не купила: свой наряд мальчики должны будут в первую очередь состыковать с нарядом партнерши, и никак не иначе. Так что им, соответственно, и карты в руки, когда придет время.

Ничего конкретного не было слышно и от старших Уизли. Наивные родители, судя по всему, считали, что их чадо с товарищами и знать не знает ни о каком Турнире, поэтому зажимали любую информацию на эту тему. Дамблдор безмолвствовал, однако, учитывая его предупреждение о том, что у них первого сентября должен будет состояться какой-то разговор, это странным не казалось. У Пожирателей тоже все было тихо: то ли заготовили какую-то большую гадость, то ли просто еще не отошли духовно и физически от встречи с буйноголовым отрядом авроров и Триадой. Министерство готовилось к грандиозному мероприятию, в которое Фадж хотел превратить Турнир Трех Волшебников. В Магической Британии наступило затишье.

Второе полнолуние, выпавшее на начало двадцатых чисел августа, в новом «состоянии» для Гарри Поттера прошло совершенно спокойно. Точнее, пришествия Полной Луны так никто кроме Гарри и не заметил — спохватились уже на следующий день, а сам он предпочитал помалкивать. Может быть, этому способствовала гиперактивность весь предстоящий вечер, выраженная в перетаскивании котла с зельем «Каменной кожи», потерю образца которого Северус Снейп пытался компенсировать изготовлением нового (естественно, Дамблдор на компоненты не поскупился — лишь бы только неугомонная детвора находилась хоть под чьим-нибудь присмотром). В сложности процесса приготовления зелья на своем опыте убедились все трое «подопытных», которых Мастер Зелий привлек к общему делу, несмотря на свои заверения о том, что и на пушечный выстрел к лаборатории никого не подпустит, — свободных рук не хватало катастрофически. Заодно выяснилось, что Лили Эванс, все таки не имевшая постоянной практики работы с зельями такого качественно сложного уровня, слегка напутала. Хотя слегка — это с какой стороны посмотреть. Зелье «Каменной кожи» на одном из этапов приготовления действительно требовало постоянной смены «климатическо-температурных условий», только вот временной промежуток выходил не четыре, а две с половиной минуты и требовалось постоянное помешивание. Этот крайне забавный и оптимистичный факт, а особенно — его практическое исполнение, чуть в могилу не свел своей закрученностью невольных участников процесса приготовления. Однако со стороны картина происходящего была донельзя уморительной: каждые энное количество минут Гарри Поттер перетаскивал из подвала на чистенький и облагороженный, благодаря чему — хорошо освещаемый, чердак, следом за ним туда же переезжала «походная ингредиентно-нарезочная лаборатория» в лице Рона, вместе с которым, накрыв чудо алхимической выдумки защитными чарами, полз Драко. Последним, с самым довольным выражением лица и неустанно раздавая направо и налево команды, вышагивал Снейп.

В общем, к концу каникул можно было с чистой совестью сказать, что время было потрачено не зря, но второй раз испытывать терпение Мастера Зелий Хогвартса своим постоянным мельтешением у него перед глазами не хотел никто. Да и обстановка не очень-то к этому располагала. В общем, первого сентября на платформу трое юных слизеринцев отправлялись едва ли не со вздохом облегчения. Малфой-младший нарадоваться не мог на наконец-то возвращенный ему портал — для такого перестраховщика как Драко не было ничего лучше, как возможность по первому же свисту прихватить в охапку своих друзей и в случае чего смыться куда подальше. Тихо выла и стенала на все голоса поттеровская живность. Отдельные представители в лице кейнерила Ракшаса и вовсе бесновались в клетке, залезать в которую после практически двухмесячной свободы не хотелось никак. Совсем обленившийся в отсутствие хозяйских приказаний и отправок писем Ракшас теперь охотно показывал любому, кто к нему сунется, насколько у магического «птица» испортился характер. Рунослед, за прошедшие годы вырос, а точнее — вытянулся в длину настолько, что в старую коробку не помещался вовсе, а таскать его на себе хозяину было слегка тяжеловато — три с половиной витка жирного, лоснящегося змеиного тела, толщиной едва ли не с руку самого Поттера весили порядочно. И это без учета трех болтливых голов, постоянно длящихся впечатлениями о происходящем. И эта процессия, переместившаяся на Кинг Кросс все тем же порталом, теперь радовала окружающих магов своим встрепанным видом.

Относительный покой Малфоя-младшего, выискивающего взглядом вагоны, занятые слизеринцами (обычно их легко можно было отличить по внешним и внутренним признакам от любых других), нарушила светящаяся от радости Блэйз Забини, повисшая у него на шее. Малфой впал в кратковременный ступор.

— Ну, и где? — спросила девочка, оглядывая фигуру своего вероятного супруга.

— Что «где»? — переспросил не понявший Драко.

— Подарок, балда!

— Какой? — вместе с Малфоем опешили даже и Рон с Гарри. — Блэйз, ты чего? Какие подарки?

Мисс Забини нахмурилась. В искренности удивления, написанного на лицах ребят, она ничуть не сомневалась. Значит, дело было в другом.

— Он что, письма мои не читал, да? — спросила она у Гарольда. Как ни странно, исторически так сложилось, что изо всей троицы именно его Блэйз считала самым главным и самым умным. Малфой для нее был объектом воспитания, из которого юная слизеринская валькирия обязана была самолично взрастить достойного спутника жизни — поэтому его высказываний в расчет можно было не брать. Рона Уизли Забини всегда и в любых обстоятельствах, несмотря на вполне очевидные дарования, считала «малышом Рончиком» и не упускала возможности это ему продемонстрировать — его слушать тоже было без толку. Вот и оставался гениальный и всегда-всегда предупредительно-понятливый Гарри Поттер, который при большом желании и отсутствии постоянной лени легко мог обуздать своих товарищей в их стремлениях. Как показывала практика, Блэйз зачастую в своих выводах была права.

— По-моему, не читал, — признал Гарри, однако тут же поспешил «прикрыть» друга от гнева слизеринки: — Но ты не представляешь, что у нас летом творилось! Мы же у Снейпа жили. Малфою там вообще не до писем было — его крестный так гонял…

И тут же, услышав о том, что ее бедный Дракусик был едва ли не насмерть примучан своим извергом-крестным, держащим без малого всю школу в постоянном страхе, Забини сменила гнев на милость, а милость на жалость.

— Бедняжка, — покачала она головой. — Я все понимаю. Ну, ничего, это даже хорошо, я тебе сама сейчас все подробненько объясню что и как должно быть…

— Блэйз, ты вообще о чем, а? — Драко уже заранее предчувствовал, какому испытанию подвергнется его выдержка.

— Панси в августе за Нотта просватали, и он ей подарил браслетик такой серебряный… с камушками вот здесь и здесь… — щебетала Блэйз, показывая на своей руке, где у предполагаемого браслетика должны были находиться «камушки», — такой красивенький браслетик — серебряный с красным, выглядит просто отлично! А ты мне до сих пор ничего не подарил! Я хочу такой же! Хотя нет, лучше, если это будут не рубины, а алмазы! И чтобы он золотой был. И в несколько витков. И да, чтобы вязь узорная была! Драко, ты же мне его подаришь? Ты просто обязан мне подарить что-нибудь в этом роде! А еще лучше в комплекте с кольцом….

Пока посмеивающиеся Гарри и Рон пытались изобразить на лице сочувствие, Малфой-младший, скрипя зубами, пытался понять, каким боком его касаются дела Нотта и Паркинсон и что теперь делать с Блэйз. Хваленая малфоевская выдержка, коей он и так был порядочно обделен, помахала ручкой и уплыла в неизвестном направлении.

Глава 23. И снова в Хогвартс

В купе было тихо. Во всяком случае, первое время. Никто к ним не заходил, никто не предлагал сыграть в плюй-камни или во взрывающиеся карты. Никого из возможных соседей не интересовало, как провели лето «герои Слизерина». После такого триумфального окончания учебного года вообще сложно было предсказать отношение однокурсников и товарищей по факультету.

— Ну, рассказывайте, — протянула Блэйз, устраиваясь рядом с Малфоем-младшим, не далее чем минуту назад вынужденным выслушивать ее разглагольствования по поводу необходимости и важности подарков. — Что такого интересного произошло летом?

— Хогвартс принимает у себя Турнир Трех Волшебников, — сообщил Рон.

— Да ну? Ух ты!

— Странно, что ты этого не знаешь, — съехидничал Драко. — Уж кто-кто, а ты всегда в курсе событий, Блэйз.

— Так уж и всегда, — надулась девочка, однако надолго обиды не хватило — любопытство пересилило все: — Ну и кто будет принимать участие?

— Дурмстранг и Шармбатон — наши извечные противники. А где Дурмстранг, там и Крам — ни в жизни не поверю, чтобы его не включили в список кандидатов, — неприязненно скривившись, буркнул Поттер.

— И что вы все так на Виктора взъелись? — с усмешкой поинтересовалась Забини.

— Мерлин с ним, с Крамом, — поморщился Малфой. — А вот то, что там могут оказаться еще и Гербиус с Реджинальдом — это вам и вовсе не фонтан. Как будто и без них мало проблем… Ну, и что вы на меня так уставились? Это мои кузены! Я же рассказывал про братьев отца.

— М-да… — неопределенно хмыкнул Уизли. — Так ты же говорил, что один из кузенов тебя младше.

— Значит, одной проблемой меньше, — огрызнулся тот. — Крам, Грюм, Турнир, да еще и это! Прекрасно! Лучший учебный год в моей жизни!

— Ты-то чего бесишься? Подумаешь — родственник дальний, он же не… — Гарольд вовремя замолчал, представив, какую реакцию у его не в меру язвительных друзей вызовет фразочка типа «он же у тебя девушку уводить не будет».

— Ага, «подумаешь»! Ага, «дальний»! Да я в сравнении с этими двумя — ангел во плоти, Поттер!

— Что-то не верится, — тихонько пробормотал Рон.

— А чего удивляться-то? — пожала плечами Блэйз. — С чего им любезничать? От основной ветви рода отделили, наследства лишили, из страны вытурили… Ни тебе имени, ни поддержки семьи, ни денег, а ты еще от них чего-то хочешь.

— Ничего я не хочу ни от кого, — раздраженно буркнул Малфой и спешно перевел разговор на другую тему: — Уизли, ты вроде когда-то обмолвился, что в Дурмстранг думал поступать.

— Как думал, так и передумал, — передернул плечами Рональд. — Я же говорил — родня бы стеной встала, костьми легла, но не пустила. Даже дедушка. Он в вопросах образования вообще крайне принципиальный уникум — либо в Хогвартс, либо на домашнее обучение. И баста. Никаких больше вариантов. А родители найм учителей на дом в чисто финансовом плане не потянут даже сейчас, и это с учетом всех моих скромных «вливаний» в общий семейный бюджет. Раньше и еще печальнее было.

— Так дед бы твое обучение и проспонсировал, — фыркнул Гарри. У него таких проблем никогда не было, как не было и старших родственников. Постарались же на этот счет некие личности в белых масках и черных плащах с Метками на предплечьях.

— Еще чего! Чтобы дедушка маме с отцом деньгами помог.… Не смеши мои тапочки! Тут он еще более принципиален. Нет, Прюэтты, конечно, богатый род, но дед «просто так» деньги никуда не тратит. Мама же и так против его воли замуж пошла, вот он у нас и не показывается. Дедушка вообще был категорически против родства с Уизли. Как видите, его отношение к делу мало что изменило, поэтому он и отказывается хоть как-то помогать отцу — исключительно со своих малопонятных позиций. Раньше его хоть как-то бабушка Лукреция сдерживала, а после ее смерти дед и вовсе в свои какие-то ему одному ведомые умозаключения уперся и отца на дух больше не переносит, — насупился Рон. О Игнациусе Прюэтте он явно был очень высокого мнения, однако все эти семейные дрязги общее восхищение родственником порядочно омрачали. — Это со стороны мамы. Со стороны отца родственники погибли во время одной из облав Темного Лорда, так что им по поводу нынешнего положения дел сказать нечего… Вот так и обстоят дела, — неловко закончил он. — Не только у богатеньких Малфоев случаются казусы в семействе.

— Казусы, назвал тоже, — бодро фыркнул тот, стараясь хотя бы как-нибудь поднять настроение взгрустнувшему Рону. — Маразм это называется, а не казусы… И заявляю со всей ответственностью, только страдающий глубочайшей формой идиотизма человек сначала может выгнать из дому и страны своих детей, лишив их родового имени, а после к ним еще и жить заявиться.

— А что, прецеденты уже были? — Гарольд заинтересованно приподнял брови. Несмотря на общую степень болтливости, секреты семьи Драко хранил свято. И вытянуть из него что-нибудь о родственниках было зачастую не так уж и легко, поэтому и происходили вот такие вот «открытия» с периодичностью раз в полгода.

— А то! Ну, помните тот разговор Люпина и крестного про родственничков моих? Тогда еще Вальбургу Блэк — сестру деда Сигнуса — помянули недобрым словом? Я же вроде тоже рассказывал как-то, что это за история приключилась с Дореаном и Алексисом Малфоями. Вообще, дело было так: дед Абрахас с бабкой их и так не слишком жаловали, даром, что один старшим сыном был и вообще как бы главной «опорой семьи», а другой — чуть младше отца и тоже должен был быть «любимым младшим». Что-то видимо не сложилось с родительской любовью. Ну а в то время в рядах чистокровных, исключая, конечно же, таких узколобых приверженцев «Дамблдора Светлого и Великого» как Уизли, Поттеры и другие повышенно-магглолюбские семейки, было очень модно отдавать под знамена Темного Лорда своих возмужавших дочерей-сыновей. А дядям моим, как я знаю из отцовских рассказов, не особенно хотелось себе репутацию подобным образом нарабатывать. Короче говоря, наплевательски они ко всему этому отнеслись, что, естественно, деда с бабкой не особенно обрадовало. А там еще и с этим синдромом «стоячей крови» дело все крайне неприятно повернулось… Крайне гадостная штука — никогда не угадаешь, где и у кого он проявится. Мне вообще, что называется «подфартило» — и со стороны Блэков этот ген пошел, и со стороны Малфоев… С Блэками вообще не поймешь — в истории семьи ни словечка ни сказано. Партизанили они со всем этим до упора. На «свет Мерлинов» всплыла только история с бабкой Вальбургой. Ну, это случай сам по себе печальный, хотя крестный с отцом любят шутить на эту тему, что, мол, у нее и своего собственного «природного» яда аж через край было — даже ликантропный не спас. Дальше известен только случай выявления этого синдрома у тети Андромеды… слышали про нее? Странно как-то, ведь у бабушки Друэллы ничего такого не было. Хотя она ведь в девичестве Розье была, а у них «стоячей крови» не наблюдалось. В общем, у тети Андромеды все вроде бы обошлось. Счастливый билет, что называется, вытянула — подействовало это зелье с ликантропным ядом.

— Погоди-ка, Андромеда Блэк… это которая теперь Тонкс? Она за маггла вышла, верно? — полюбопытствовал Поттер. Блэйз, за все время разговора, от таких вопиющих, по ее мнению, наглости и наплевательства на славные традиции рода, не раз и не два неприязненно морщилась.

— Да-да, именно она. Думаешь, с чего у меня кузина — метаморф? И сама какая-то слегка гиперактивная. В довершение всего в Аврориат поступила… кошмарище.

— Между прочим, эту Нимфадору Тонкс, еще когда она только обучение на аврора проходила, очень Грюм хвалил.

— Ну-ну, он-то вполне мог… М-да, ну и родня у меня! Не лучше, чем у тебя, Уизел… И Розье, и Буллстроуды, и Крэббы… Одна радость — это уже все очень давно было. Вот, значит, так все и есть. В семействе Малфоев до братьев отца ничего подобного не было. Ну, или просто все держалось в строжайшем секрете. Вот и представьте себе, как обозлились дед с бабкой, когда на всю страну стало известно, что «благороднейшее и величайшее» семейство Малфоев тоже подвержено синдрому. Дома, по слухам, ор тот еще стоял. В результате всех «излияний» дядям моим предложили два варианта. В первом случае — доблестно погибнуть во время какой-нибудь битвы в рядах Темного Лорда, обеспечив тем самым себе вечную память и очистив свое имя. Неплохой вариантик, а? Догадываюсь, какое они при этом воодушевление испытали… Вторым вариантом было действительно становиться оборотнями и идти в стаю к Грэйбеку, уже, соответственно, лишаясь всех «посмертных» и «прижизненных» привилегий наследников чистокровного рода.

— Слу-ушай, Малфой, что-то ты мудришь, — покачал головой Рон. — Сам же говоришь, что они во Францию уехали. Так как же они погибнуть-то могли? Или, тем более, оборотнями стать? Уж кого-кого, а вервольфов за границу не выпускают. Легально, во всяком случае.

— А вот так и получилось. Алексис и Дореан, с очень осторожной поддержки отца — он к тому времени уже часть своих собственных капиталов заработал — оформили себе как-то иностранное гражданство. Ликантропный яд, на их счастье, сработал верно…

— А может тут все от пропорций зависит? — спросила Блэйз. — Вот, например, слухи уже давно ходят, что Вальбурга Блэк всех давным-давно своим, мягко говоря, легким помешательством на чистоте крови всех до ручки довела — ее и отравили этим ядом.

— Ну, знаешь, существует куда более гуманный и менее «открытый» способ отравить даже такую во всех светских кругах известную даму, — покачал головой Гарольд. — Рона спроси — он подтвердит, — Уизли, успевший зачем-то залезть в астрологический справочник, что-то неразборчиво, но по интонации — утвердительно, пробурчал. — Ликантропный яд, тем более в неверных пропорциях, действует как-то слишком уж… жутковато. И не каждый его использовать решится, не то что — добыть.

— В результате, дед с бабкой как-то все так провернули, что стравили братьев отца с Пожирателями Смерти, — продолжил уже с куда меньшим энтузиазмом Драко. Высказывать все это вслух ему было неприятно. — Как раз перед самым их отъездом. Это все как раз вышло во время той неудачной попытки захвата Министерства. Как они это устроили, до сих пор неизвестно, но отец на деда здорово обозлился. Ну а дальше дед Абрахас просто семьи моих дядей выслал из страны. Только вещи дал собрать, и все на этом. Но вот когда Темный Лорд пал, и пришло время всем судорожно от него и от участия во всех его похождениях открещиваться, отец деду с бабкой ничем помогать не стал, и им пришлось в срочном порядке убираться вон с Британских Островов. Если честно, я сам поражаюсь, как их приняли тетя Патриция и тетя Клаудис. Разве что только они в тайне надеются, что часть наследства и им перепадет, но это все зря — это я вам говорю, будучи знатоком характера своих дражайших родственников из старшего поколения. В общем, сам в полном шоке… Эй, Уизел, ты там чем занят, а?

— Гороскоп пытается составить, — фыркнула Блэйз, уже несколько минут не столько слушавшая излияния Малфоя-младшего, сколько наблюдавшая за роновыми манипуляциями с учебником и пергаментом. — Уизли, ты бы лучше это все Гарри отдал — он в астрономии в частности и расчетах в целом куда как лучше тебя разбирается.

— Рон, может лучше без гороскопа обойдешься? Я тебе лучше по числам удачу-неудачу посчитаю, — предложил Поттер. С ним все было ясно сразу — некуда приложить свои нумерологические познания.

— Да ну их твои цифры, — отмахнулся Малфой-младший. — Другое дело — предсказания. Серьезно, Уизел, давай-ка я тебе погадаю…

— Ага, и сбудется твое предсказание с пятого на десятое, и то — неизвестно когда! — отпарировал Гарольд. Всемирный и, похоже, чуть ли не вечный, разлад между прорицателями и нумерологами пустил свои корни и здесь. — Малфой, твои прорицания — самая неточная в мире наука!

— Хочешь сказать, мои предсказания не сбываются? — сощурился Драко. Сам виновник спора в это время робко покашливал, пытаясь привлечь к себе внимание. Действия его были тщетны.

— Я твои предсказания и пальцем не трогаю, — отрезал Гарольд. — Я говорю обо всей этой вашей науке вообще. Впрочем, какая же это наука? Предсказания даже и назвать-то так нельзя! Везде, в любой изучаемой области есть свои каноны, не меняющиеся веками и составляющие базис знаний. Везде, Малфой!

— А в Прорицаниях разве нет? — сощурился тот. Сидящую рядом Блэйз окатило волной раздражения и обиды — юный эмпат всерьез вознамерился наставить своего друга на путь истинный, при этом, не используя в качестве убеждения все «мягкие», культурные и безболезненные для гордости Поттера методы. — Насколько я помню, именно в твоей дражайшей нумерологии чуть ли не каждые полгода меняется весь ассортимент учебников, потому что каждый раз открывают что-то новое и все предыдущие базовые формулы оказываются неверными!

— Ха! Ну знаешь ли… В твоих драгоценных Прорицаниях даже и того нет! Эти ваши методы гаданий… умора одна! Тоже, между прочим, все регулярно меняется, только потому, что постоянно что-нибудь забывают. Если, не дай Мерлин, кому-нибудь придет в голову сравнить между собой нынешние учебники по Прорицаниям с их аналогами двухлетней давности, его же в «падучей» трясти неделю будет!

— Ребята, а давайте вы ссориться не будете? — скромно влезла в спор Блэйз. — Нашему «Уизлику» и гадать-то не надо — я без этого ему легко скажу, что ничего у него с когтевранской чудо-девочкой Чжоу Чанг ничегошеньки не выйдет. Да еще и посоветую тебе, Ронни, ей столько внимания не уделять — не стоит она того.

— Это чем тебе Чжоу не угодила? — вырвалось у Рональда. — То есть, а с чего ты вообще взяла, что я именно насчет Чжоу… А-а, ладно! Мерлин с вами всеми! Какая, в конце-то концов, разница, кому и сколько я внимания уделять буду?

— Мне — абсолютно никакой, — с прежней задорной улыбкой помотала головой Забини. — Просто тут тоже хорошенько надо мозгами пораскинуть, Рыжик, — Рон при упоминании своего старого детского прозвища пошел красными пятнами от смущения, — как в твоих любимых зельях. Сам посмотри, как все получается: мы с Драко в ближайшем обозримом будущем женимся, так? Вот он и старается в основном только мне внимание уделять…

— Просто если ты меня случайно увидишь задержавшимся рядом с какой-нибудь девчонкой больше чем на положенный минимум в виде одной минуты, голову оторвешь и мне и ей, — подначил ее Малфой.

— И что? — фыркнула Блэйз и передернула плечами. — Ну, так вот, Рончик, теперь посмотри на Гарри — тоже образец правильного поведения в обществе. Вот кого он себе выбрал, а? Это же страх Мерлинов, а не девушка! Да и с характером пакостным еще, ну это помимо ее безмерной тяги к знаниям. А вот если прикинуть так хорошо, то устроился он очень выгодно. Сейчас Грэйнджер подуется на него, пообижается, да вернется, потому что никому больше она такая и даром не нужна. А после школы, глядишь, и расцветет — какой-никакой а красавицей станет. Умная, к тому же, работу себе легко найдет, даром что маггла. Ей в случае чего Поттер поможет, да? Вот и представь, Уизлик…

— Да прекратишь ты мои имя и фамилию коверкать? — взвился Рон на пару с невнятно что-то рыкнувшим Гарольдом, которого крайне взбесило упоминание о Гермионе Грэйнджер. Любовь ушла, завяли помидоры. На время. Пока что. Ну, до тех пор, пока зазнавшаяся гриффиндорка не придет и не извинится. Однако ж все равно цепляло что-то, и раздражало, и неприятно ныло в груди. Видимо, таких как Грэйнджер было очень мало, примерно один на миллион — то есть столько же, сколько и таких как Гарри Поттер. А подобные чудаковатые-то и экстраординарные личности друг к другу все равно что магнитом тянутся.

— Все-все, сэр Рональд Биллиус Уизли, не беспокойтесь, — девочка примирительно подняла руки. — И вы, лорд Гарольд Джеймс Поттер, тоже не дергайтесь…

«Лорд» и «сэр» только закатили глаза — в высокой и тонкой науке зубоскальства и язвительных подначек Блэйз ничуть не уступала своему суженому, а кое-где даже и превосходила его. Пока она занималась убалтыванием окружающих, Малфой-младший извлек из чемодана мешочек с камушками сорко, предназначавшимися для гадания. Сами эти камушки, отшлифованные до некоего внешнего подобия с гадательными костями магглов, едва ли доходили до трех дюймов в длину и одного-двух в ширину. С одной стороны у всех был изображен однообразный узор из веток и листьев, выбитый на каждом камушке с ювелирной точностью и раскрашенный оранжевой и зеленой эмалью, а с другой совершенно непонятные для несведущего в Прорицаниях изображения. Многоопытные предсказатели, даже не имея дара провидения как такового, могли зарядить сорко своей энергией и наскрести-таки себе или окружающим вполне приличное и правдоподобное, а что самое главное — возможно реализующееся в будущем, предсказание.

— Потряси, — сказал Малфой-младший, протягивая Рональд мешок. — Потом уложишь ровнехонько в пять рядов по девять камней в каждом. Оставшиеся четыре потом доложишь по столбцам. Видишь, рунические цифры на них? Это знак очередности — номер положения в ряду. Каждый ряд соответствует своему цвету и группе значений. Откроешь первые три камня изображением вверх и, если они не совпадают по цвету со своим столбцом, переложишь в другой. Если совпадают — все, сеанс гаданий окончен, надо разбираться с результатами. В общем, перекладывать будешь до тех пор, пока все не сложится.

— А если не сложится? — едва ли не с благоговением в глазах поинтересовался Рон, аккуратно встряхивая мешочек и выгребая из него камушки. Укладывал он их, как и положено, рисунком вниз.

— Никогда не складывается, — охладил его пыл Поттер. — Было бы пятьдесят — может, и сложились бы, а так их всего сорок девять. Даром, что у тебя все не разложатся, так еще десяток другой останется.

— Это только у магглов в их дурацких пародиях на ритуалы прорицания количество костей всегда четное — чтобы все сложилось и ничего не осталось. А как тогда узнать, что ожидает в будущем? Вот потому-то их и сорок девять, Поттер, что «семь раз по семь» — магическое число в квадрате дает очень сильную энергетику и возможность действительно прозреть будущее. Поэтому все те камни, которые не сойдутся по рядам, являются проблемами первоочередной важности, которые надо решить, чтобы в той или иной области тебе сопутствовала удача или грядущими бедами — все зависит от того, как ляжет камень.

— Мерлиновы каракули! — фыркнул Поттер. — И ты мне еще пытаешься доказать, что Прорицания — самая стабильная наука! Если камень не так ляжет, значение изменится… тьфу! То ли дело — нумерология. Тут цифры, как ни крути, все равно они так и останутся цифрами со своими же значениями. А это значит, что никаких вам двойственных и неясных результатов, никаких ошибок в толковании…

— Ну, так и посчитай сам по твоим любимым цифрам, что у нас на этот год выходит! — с издевкой в голосе протянул Драко. — Сравним результаты и где-нибудь запишем. А потом в конце года сверимся — у кого что сбылось.

— Тоже мне придумал! Ну, хорошо, я согласен. Но только исключительно ради того, чтобы показать тебе, что вся эта прорицательская наука и гроша ломаного не стоит, — разложив на сидении свитки и нумерологические справочники, Поттер взялся за расчеты.

— Сам ты вместе с твоей, Моргана ее побери, нумерологией ничего не стоишь! Гадание с помощью сорко — один из наиточнейших методов предсказаний! — вспыхнул Малфой.

— Да-да, охотно тебе верю, — буркнул Гарри.

Рядом, на самом краешке сидения, примостились Блэйз вместе с вылезшим из коробки «подышать свежим воздухом» руноследом. Их взяли в качестве судий заключенного пари, поскольку Рон считался лицом глубоко пристрастным — его результаты предсказаний должны были касаться напрямую, и вообще, именно он всю эту кашу и заварил. Так что на этом его и оставили дожидаться результатов — кости разложить было делом двух минут, а вот на расшифровку их положения, значения и прочей прорицательской белиберды даже у Драко Малфоя займет далеко не полчаса.

* * *

Первые «посетители» к ним заглянули уже после полудня. За окном постепенно темнело, и в вагонах одна за другой включались осветительные лампы. Успевшие плотно подкрепиться стараниями внимательной Блэйз Забини, мальчики продолжали свое безрадостное занятие, требующее повышенной сосредоточенности. В конце концов, будущее предсказывать — это вам не орехи колоть. Поэтому встречать нежданно-негаданно нагрянувшую делегацию старшекурсников (в лице двоих слизеринцев-семикурсников) пришлось «свободным» Блэйз и Рону.

— Привет ребята! — в подтверждение своей дружелюбности Энни Грисер усиленно замахала рукой в этаком приветствии. Прямо перед носом у Рона. — Как дела?

— Дела — делаются, — хмуро отозвался Уизли, которого за минувшие несколько часов уже не раз успели и так и эдак обозвать и Поттер, и Малфой, которых он так здорово занял вычислительно-предсказательной деятельностью. — А вам что надо?

— С молодежью пообщаться, — усмехнулся Джек Сандерс. — С той молодежью, которая подает большие надежды. Новости слышали? В Хогвартсе Турнир Трех Волшебников принимают.

— Это что, единственная тема для разговора? — из купе высунулся взъерошенный и крайне недовольный Гарольд Поттер. — Больше нечего обсудить?

— А вы уже все знаете? — подняла брови Грисер.

— А кто этого не знает? — пожала плечами Блэйз. — Помимо нас участвуют Дурмстранг и Шармбатон — болгары и французы. Приедут то ли в середине октября, то ли еще когда-то, Мерлин их всех разберет. Кстати, — она повернулась к Поттеру, — Гарри, как там ваши расчеты?

— Лучше и не спрашивай, — отмахнулся тот. — Малфой вон с дешифровкой до сих пор барахтается, никак разобраться не может. У меня цифровой объем и вовсе какой-то астрономический вышел — будто не прогноз на год делаем, а крах Вселенной предсказываем.

— Ну-ка, ну-ка, у кого тут крах вселенной? Дайте взглянуть эксперту! Дорогу специалисту по вычислениям! — чуть насмешливо воскликнул Эндрю Фэррис, возникая за спинами своих однокурсников. Его появление как таковое уже было огромным прогрессом, поскольку раньше Фэррис и носу из своего купе не казал, а что касается отношений с однокурсниками и другими слизеринцами.… Тут и вовсе был полный швах, ибо разговорить нелюдимого Эндрю было не под силу абсолютно никому. Похоже, в этом году его система ценностей претерпела некоторые изменения, раз он появился в обществе новой смены главных слизеринских «заводил».

— Да когда это ты успел стать главным нумерологом Хогвартса? — шутливо подначил его Сандерс. — Помалкивай, Фэррис. Тут обсуждаются очень тонкие высшие материи, требующие особенно трепетного подхода. Кстати, детвора, на матче были? — он многозначительно повел бровями.

— Были и даже участвовали, — коротко ответил Гарри.

— Ого! Уважаю! — Джек фамильярно похлопал его по плечу, а потом тихо добавил: — Надеюсь, не высовывались особенно сильно? Вас еще с конца прошлого учебного года «на прицеле» вся наша армада держит.

— Это хроническое состояние, Сандерс, так что расслабься. Мы уже привыкли.

— Да мы тут собственно об этом и говорим, ребятки, — заулыбалась Энни, — если что — мы за вас стеной встанем.

— Это так же, как Флинт с Мальсибьером? — из купе выбрался и Малфой-младший. — Тогда благодарю покорно, но уж меня от вашей помощи и защиты избавьте.

— Эй-эй, мы серьезно!

— И когда это вы собрались? Пять минут назад? Или все утро обдумывали? — недружелюбно осведомился Рональд.

— Попридержи коней, Рыжик, мы тебе не какие-нибудь гриффиндорцы! Мы — свои люди, так что не огрызайся через слово на тех, кто тебе по доброте душевной хочет бескорыстную помощь предложить! — нахмурился Сандерс.

— В гробу я видал слизеринцев, предлагающих бескорыстную и чистосердечную помощь! В белых тапках и простыней обернутых! Ясно вам? Своими силами обойдемся! — процедил Поттер. — Если хотите примкнуть к «правильной стороне», то вы не по адресу!

— Эй, слизни, что, разлад у вас, а? — раздалось из тамбура. Секундой позже в вагон вплыли Их Высочество, наследный предводитель всея Гриффиндора и будущий Глава Аврориата Джереми Поттер, с подобающей свитой, естественно. Леди Грэйнджер — куда им без нее? — с постной миной, выражающей все, что на данный момент думает юная гриффиндорка о решении своего друга заглянуть в вагон к слизеринцам. Леди Джиневра, она же — Приближенная к Трону и Избранная Подруга, чей образ уже навеки-вечные в сознании нынешней параллели студентов Хогвартса слился с образом Их Высочества. А так же новая группа поддержки в лице Симуса Финнигана и Дина Томаса. Дружба с Терри Робертсом, чей отец нынче замещал Грюма на его посту, по видимому, стухла сама собой, а вот где был Дэви Маркс оставалось тайной тайн. Хотя его можно простить — еще не отошел от потери отца, вот и не спешит геройствовать в компании Крыса.

— Вали отсюда! — дружно в семь глоток рявкнула разношерстная компания слизеринцев. Слизеринцы сорятся, гриффиндорец — не встревай. Безопаснее выйдет — авось и живым можно остаться.

— И вот ее не забудь прихватить, — Блэйз небрежно махнула рукой в сторону зардевшейся при виде Гарри Поттера Гермионы. Причин возникновения румянца на щеках юной гриффиндорки не знал никто, включая ее саму — тут и Мерлин не разберет, смущение ли это вперемешку с робкой надеждой или злость напополам с обидой. Впрочем, Забини такие тонкости интересовали меньше всего. Гермиону она не любила, не уважала и вообще не терпела ее присутствия. Вот так вот просто, честно и без прикрас.

— Слушайте, а чего она ко всем вам троим жмется, а? — крайне беспардонно осведомился Джереми Поттер, наблюдая за тем, как с деланным безразличием на лице Блэйз прохаживается за спинами своих «защитников». — Она у вас, что, на троих? По очереди с ней гуляете?

Финниган и Томас захихикали. Джинни одарила своего рыцаря поощрительной улыбкой.

— Джереми! — одернула его Грэйнджер. Теперь точно можно было сказать, что пунцовой была она от стыда за его бестактность.

Никаких «жмется» со стороны Блэйз, конечно, и не наблюдалось, однако поддело слизеринцев это сильно. И пока пораженная до глубины души гриффиндорским хамством Энни, пыталась удержать взбешенную Забини, шипящую на Крыса аки дикая кошка, Малфой-младший всерьез собрался устраивать ритуальную дуэль. А как же иначе? У него на глазах оскорбили его будущую спутницу жизни, а он это просто так оставить должен? У Рона, оставившего в купе волшебную палочку, планы были куда как попроще: заехать со всей немалой силой кулаком в нос наглому Высочеству, и дело с концом. Гарри Поттер же всех опередил: буркнул что-то невнятное и малоразборчивое, вычертил палочкой крендель в воздухе, довольно усмехнулся и ушел обратно в купе. Поруганная девичья честь была восстановлена во всех ее правах. А от себя лично добавили Рон (в наглую схвативший ближайшую «бесхозную» палочку — изъял он ее у замершего столбом Сандерса) и Драко — уже по удаляющимся гриффиндорским спинам.

— А чего так топорно-то? Такие серьезные чары мог бы и поаккуратнее наложить — следы же останутся, — сообщил минутой позже Сандерс, заходя в купе вместе с трясущимся от бешенства Драко, которого пытались успокоить Блэйз и Энни. — Они сейчас всей компанией ринутся к старосте, а тот доложит декану… ну и далее по нарастающей. Давно у директора не был, Поттер?

— Я ничего просто так не делаю, Сандерс. Раз следы оставил, значит надо мне, чтобы их обнаружили, — Гарольд с глубокомысленным видом уткнулся в расчеты. А разом притихший Малфой-младший вместе с замершим на полпути — на пороге купе — Уизли вспомнили слова Дамблдора про то, что им не помешало бы перед началом учебного года еще разок увидеться. Вот и вполне приличное прикрытие образовалось. Стараниями того же обо всем помнящего и все про всех знающего Гарри.

— Так что у вас там с расчетами вышло? — заинтересованно спросил Фэррис, сунувшийся следом за всеми.

— Дурдом с расчетами, вот что. А у меня — с предсказаниями, — Малфой в доказательство своих слов потряс пергаментами. — Выходит, нам не учебный год предстоит, а второй Карфаген! Проще пойти и на Гремучей Иве удавиться. Так что предлагаю нам с Поттером и Уизли запастись «джентльменским набором» кусков мыла и прочных веревок.

— Ей Мерлин, что-то неладное творится. Все расчетные таблицы будто взбесились! — Гарри устало потер лоб. — Вот, например, в первом ряду идут пятьдесят два, шесть и двойка. Подряд два раза.

— И что с этого? — заинтересовался Джек, присаживаясь на свободное место возле Рональда.

— Что-что… не вовремя Турнир затеяли, вот что это значит. Пятьдесят два — число, означающее неудачу, несбыточность чего-либо. Его раньше ассоциировали со зверем. А двойка — это вообще полный… конец — самая «недобрая цифра». У магглов ее ассоциируют с дьяволом. А вообще — это двойственность, нечистота… в общем, ничего хорошего. Шестерка, помимо того, что она и есть «шестерка», означает целостность, то есть, в нашем случае, пятьдесят два и двойка объединяются вместе. Говорю конкретно, чем это грозит: минимум два раза в этом учебном году нам крупно не повезет. Рекомендую делать соответствующие выводы. Хотя с другой стороны, если подряд идут семь, восемь и девять — это третий ряд — нас ждет большой успех. Семерка и девятка — цифры сами по себе приятные и многообещающие, а восьмерка — двойной успех, справедливость и целостность. Картину портит ни к селу, ни к городу, забравшаяся в конец ряда четверка. Вот сижу теперь и думаю: ждать нам огромной радости или тоски, тяжелой работы и страданий? И это все без учета первой строки. Эндрю, можешь что-нибудь дельное посоветовать?

— Ноль идей. Разве что подтвердить — вы вляпались. Но вообще как-то странно так выходит…и радости и проблемы, и обязательно — большие, — пожал плечами Фэррис. И громко шмыгнул носом, чтобы доказать свою непричастность к столь явной немилости Богов. — Хотя, может ты неправильно считаешь?

— Я уже несколько раз пересчитывал. Результат один и тот же. Если глянуть на эти Малфоевские камушки, то вообще рыдать впору — у меня еще более или менее оптимистичные прогнозы.

— Ой, а вы на сорко гадали? — переспросила Энни. — А я их тоже использую. Ну, так, конечно, по мелочи… покажи, что нагадал, а Драко? Что там осталось в результате?

— Две красные, черная. Голова грифа, стрела и сломанный кинжал. Отлично, да? — сообщил тот. — Можно хоть плясать от счастья.

В чем заключались причины для такой бурной радости, а так же и для надобности заготовить вышеупомянутый «набор», узнать помешало сообщение машиниста о скором прибытии поезда на хогсмидскую платформу. Собрание радетелей за будущее Магической Британии пришлось прервать — все разошлись по своим купе, чтобы переодеться в мантии и упаковать вещи. Впечатление разговор с нынешними семикурсниками оставил крайне гнетущее. Похоже, некрасивый, но «звучный» уход со сцены предыдущего поколения слизеринцев слегка обескуражил нынешних старшекурсников, достаточно хорошо разбиравшихся в ситуации. И то, что «оформили» этот уход какие-то сопляки-третьекурсники, которые, по умолчанию хоть и являются темными магами похлеще некоторых, но и у Дамблдора под крылышком пригрелись. Это настораживало. А еще у всех троих за спиной стояла мощная семейная поддержка. Малфои, Уизли и Эвансы (почему-то общественность была четко уверена, что проблем затяжного характера у Лили Эванс быть не может — эта леди всегда и везде устроится с максимальным комфортом) — это вам не ерунда. Вот и выводы делали все соответствующие, перед тем как отправить к «змеиному трио» горе-делегатов Эндрю, Энни и Джека.

Из поезда выбирались под аккомпанемент из тоскливого нытья Малфоя-младшего, которого не очень-то радовали перспективы ближайшего обозримого будущего. В кареты же забрались под бодрую болтовню Блэйз Забини, решившую разрядить обстановку, а заодно и напомнить Драко про триста раз за день упомянутый «браслетик». В порыве чувств она даже схватилась за всегда при ней присутствующие пергамент и перо с чернилами — сделать эскиз своей навязчивой идеи, чтобы окончательно скисший Малфой наконец-то понял, чего от него хотят. Художником, к слову, Блэйз была посредственным. Свою лепту в ее каракули внесли и жуткая тряска, и плохое освещение в каретах, и отсутствие приличного количества времени для изображения своей идеи. В результате перед воротами Хогвартса из кареты четверо слизеринцев вылезали, пытаясь на ходу стереть и лица рук и мантий брызги чернил. А на входе горе-чародеев спокойненько так поджидал их декан собственной персоной. Значит, о проделке в поезде уже доложили кому надо, и этот «кто надо» сейчас, мысленно поаплодировав изобретательности своих «питомцев», ожидает их у себя в кабинете для инструктажа. Снейп, как ни странно, их не особенно-то и ругал. Только Поттеру за общую топорность работы влетело по первое число. А в остальном Мастер Зелий Хогвартса похоже был просто счастлив, что наконец-то отделался от крестника и его «смерть-команды», способной умотать кого угодно. Вслед лихой тройке удрученно поглядывала Блэйз, мысленно дивясь неусидчивости мальчишек и их вечному желанию подраться.

Поскольку основная масса обитателей замка находилась в Большом Зале — морально и физически готовились к Праздничному пиру и Распределению — в коридорной пустоте до кабинета директора трое слизеринцев в сопровождении Снейпа добрались почти мгновенно. Единственное, что их насторожило еще больше, так это то, что зельевар ничуть не удивился тому, что их вот так с бухты-барахты за какую-то дурацкую проделку сразу ведут к директору. Впрочем, Снейп лично присутствовал при «выволочке», устроенной Дамблдором Лили Эванс, так что наверняка успел понять, что все эти приведения гриффиндорцев в чувство — только отвлекающий маневр. Вообще, насчет директорских планов и методов их исполнения у Северуса Снейпа было свое личное мнение, но, коль скоро Дамблдор и его в свое время пригрел, распространяться о таких вещах было категорически противопоказано. Хотя, в принципе, если директор сумеет чем-нибудь занять этот тройственный слизеринский «вечный двигатель», окружающим же спокойнее выйдет. Прикажет им проверить сокурсников на принадлежность к явным идеологическим сторонникам Темного Лорда? Ну, это надолго. Тогда очередного шквала проделок от троицы магов ожидать стоит еще не скоро — дело это кропотливое и нескорое, а, если учесть, что Поттер и его друзья в таких вопросах предпочитаю все по нескольку раз перепроверить… И вовсе благодать Мерлинова. Посему, заталкивая своих учеников в кабинет директора, Снейп себе позволил только отвесить крепкий подзатыльник крестнику — в воспитательных целях.

— Отработок им на месяц вперед, всем троим, — посоветовала, выходящая из кабинета после «инструктажа» на нынешний учебный год МакГонагалл. На какую-то секунду в ее голосе послышалось сожаление — такие выдающиеся во всех смыслах молодые люди обучаются не на ее факультете. Но потом декан Гриффиндора вспомнила, чего стоит окружающим терпеть выходки этих юных гениев, и, позеленев, спешно удалилась восвояси, мысленно благодаря мудрую Распределительную Шляпу и стальные нервы Мастера Зелий. Ее самой бы, с учетом всего гриффиндорского темперамента и истинно кошачьей натуры, хватило бы ненадолго.

— Более изящного способа не нашлось, молодые люди? — осведомился Дамблдор, устало потирая подбородок, давно уже переставший быть видимым из-за не менее знаменитой, чем очки-половинки, бороды.

— А зачем было его искать, если все само в руки шло? К тому же для окружающих — ну большинства, я имею в виду — все вполне натурально: когда это слизеринцы любезно обходились с гриффиндорцами? Пинка дали для ускорения и то ладно, — приободрившийся Поттер совершенно по-хамски, не испрашивая позволения, уселся на ближайший стул. Врожденная наглость давала о себе знать, сильно капая на мозги и лишая возможности здраво рассуждать о том, что и где позволительно, а где — нет. Впрочем, у того же директора Хогвартса так же были некоторые проблемы со здравым рассуждением относительно поведения своих «вскормленников»: в виду начала нового учебного года его больше беспокоили школьно-турнирные дела, а не проблемы педагогики и воспитания.

— Что ж, хорошо, затягивать не будем — с минуты на минуту начнется пир. Что конкретно мне от вас нужно: во-первых, узнать, кто из учеников в школе поддерживает идеи Темного Лорда, и от кого нам стоит ждать неприятностей во время проведения Турнира Трех Волшебников. Намекаю: делайте что хотите, но вторые Катрин Лестранж и Дерек Мальсибьер в школе объявиться не должны. Авроры, конечно, аврорами, и иже с ними — Аластор, но я предпочитаю воздействие изнутри. Этот вопрос ясен?

— Угу, — Малфой в отличие от своего друга, прежде чем усесться, сначала подозрительно покосился на сидение стула, потом стряхнул с него какие-то ему одному видимые пылинки, и уже после этого царственно опустился на самый краешек. — Профессор, а не много ли? Вы думаете, мы сможем проверить всех учеников? Это же просто физически невозможно! И ладно бы только слизеринцев… Здесь, кстати, вопрос более или менее ясен — Энни и Джек нам уже «волю общественности» передали. Лишних проблем никто не хочет, потому что родители-Пожиратели — это одно, а собственная жизнь и благоустройство — совсем другое.

— Я конечно очень рад, что в этой области намечается положительная динамика развития. В прежние времена молодые люди со Слизерина куда чаще поддерживали идеи своих родственников… ну да ладно. Все равно будьте на чеку — один раз вас уже обманули. Правда, остается надеяться, что таких нераскрытых талантливых юных гениев как мистер Флинт у нас не осталось. Что же касается вопроса о масштабах работы… Я от вас таких заявлений совсем не ждал. Ну, конечно же, основная работа ложится на плечи авроров и деканов факультетов. Все, что от вас нужно — легонько разведать обстановку и в случае чего моментально среагировать. Вот и все. Я не требую невозможного. К тому же, учитывая ваши, мистер Малфой, способности, а с некоторых пор и экстраординарные таланты мистера Поттер, вкупе с его превосходными умственными данными… если он опять дурака валять не начнет… а так же с учетом вашей логики, Рональд, столь же нестандартной, как и у всех талантливых алхимиков, я уверен — вы не проглядите самого важного. Вопросы?

Капля лести, вагон наставлений, искра угрозы и кипа заданий. В этом весь Дамблдор, и попробуй ему слово поперек сказать — язык морским узлом завяжется безо всякой магии, а совесть насмерть к месту пригвоздит. Вот что значит талант руководителя!

— Всем все ясно, — вяло отозвался Рон, предпочитая остаться в дверях и прислониться к косяку.

— Во-вторых, мне потребуется ваше присутствие на заданиях Турнира.

— Да мы и так там будем — куда же денемся, — невольно насторожился Уизли.

— Это просто замечательно, но мне нужно ваше присутствие, как Триады, — глаза директора за очками ярко сверкнули. — Никаких иллюзий относительно полного благополучия в рядах организаторов Турнира Трех Волшебников я не питаю, так что мне будет нужна подстраховка.

— А плащи порвались, и я их до сих пор так и не отдал портному… — пробурчал Драко, вычерчивая на каменном полу носком ботинка какую-то замысловатую фигуру.

— С обмундированием проблемы решить проще всего, — «обнадежил» его Дамблдор.

— А как мы будем, по-вашему, находиться в двух местах одновременно? Наше отсутствие на таких мероприятиях обязательно кто-нибудь заметит, дальше два и два сложить будет не так уж и сложно, — нахмурился Гарри.

— Очень верный вопрос, — директор Хогвартса едва ли не в ладоши захлопал от радости за повышенную сообразительность своих учеников.

— Маховик времени? — предложил Рональд, уже мысленно перебравший все возможные варианты решения проблемы.

— Неудобно и неэффективно, — сразу же отмел этот вариант Дамблдор. — Впрочем, я скажу вам: способ есть. И даже, в качестве гимнастики для ума, предложу попробовать его обнаружить самостоятельно — ничего сложного, всего лишь попробуйте сами догадаться и, по возможности, расписать свою идею.

— Это заклинание? Или ритуал? К какому виду магии оно относится? — сразу же переспросил Драко.

— Это комбинированная магия: немного из области Чар, немного из Трансфигурации, немного из Древних Ритуалов. Всего помалу и ровно в таких пропорциях, чтобы с этим можно было справиться сведущим магам. Теперь касательно вопроса о состязаниях в Турнире и его организаторах. Надеюсь, ваше присутствие — вопрос уже решенный? Вы не против? Нет? Превосходно. Так вот, в качестве судей будут присутствовать директора школ-участниц, а так же главы департамента Магических Игр и Спорта и департамента Международного Магического Сотрудничества. Итого — пятеро, вместе с вашим покорным слугой. Далее — обязательное присутствие заместителей глав департаментов, и, прости Мерлин, прессы. Тут ничего не поделать. Да, я знаю, что это усложняет дело, но помочь ничем не могу. Тут бессилен даже Джеральд. Следующее — присутствие авроров. Ровно двадцать пять человек — ни более, не менее. Аластор, правда, выходит двадцать шестым — это он так попытался правила обмануть… Ну да Мерлин с ним и его паранойей, вдруг и путное что-нибудь выйдет… Турнир будет проходить в три, с позволения сказать, раунда. Сроки еще точно не установлены, но примерно известно, что первый этап будет в конце ноября — начале декабря, второй — ближе к концу февраля — началу марта, а окончательный, третий тур — в июне. Как только мне сообщат точные даты, я сразу же передам вам. И, заодно, чтобы бы были в курсе и заранее морально готовы, вы будете вместе с организационной комиссией инспектировать места проведения туров. Итак, делегации из школ-участниц прибудут в октябре. Выбирать чемпионов от каждой школы будет Кубок Огня. Все организационно-проверочные мероприятия будут проходить в нашем с вами присутствии. Советую подготовиться. Так ну вроде бы все.

Опухшие от информации головы нежданно-негаданно мобилизованной Триады восприняли фразу директора об окончании «собеседования» с некоторым опозданием — когда он уже выходил из кабинета.

— Рекомендую вам поторапливаться, если не хотите опоздать на Праздничный Пир, — заметил он, стоя уже за порогом кабинета. — Локальная свертка времени — одна из приятнейших особенностей моего кабинета — увы, не так уж сильна: она лишь частично затормаживает ход времени. Тем не менее, у вас еще есть шанс успеть на ужин. Впрочем, как хотите — дело молодое, вдруг случайно вздумается по школе прогуляться?

Последние слова Дамблдора у троих слизеринцев вызвали еще большее недоумение, чем весь тот ушат новостей, что он столь любезно вылил им на головы. Вроде ничего нового он им так и не сказал, а чувство такое, будто всех троих наконец-то посвятили в истинное положение дел. Да и то, что Дамблдор вот так вот спокойно уходит, оставляя их в своем кабинете, тоже немало изумляло. Одно дело, конечно, эти его отлучки во время их длительных встреч с вразумляющими беседами, а другое дело, когда он вот так вот уходит, даже дверь за собой толком не закрывая после того, как открытым текстом намекает на условное разрешение нарушения школьного режима. Конечно же, этот режим мало кого волновал, но все же… Или это у него такое «воздание за предстоящие тяжкие труды»? Ох, господин директор, как бы сами вы не пожалели, что руки развязали троим главным умникам Хогвартса!

Глава 24. Обновление

В Большой Зал добирались неспешно, медленно и со вкусом. Пару раз даже мелькала крамольная мысль и вовсе обделить общественность своим присутствием на Праздничном Пиру, но стратегическое местоположение кухни никто не знал, да и из чистого интереса хотелось послушать, что той же самой общественности по поводу Турнира Трех Волшебников сообщит Дамблдор. А сам Дамблдор… f сам Дамблдор — это и вовсе отдельная песня.

— В библиотеке, что ли, поискать, — размышлял на ходу Драко Малфой, задумчиво почесывая затылок.

— Угу, так там все и будет. На блюдечке с белой каемочкой, — протянул Поттер. — Все, что у Дамблдора называется «гимнастикой для мозгов» на деле является чем-то вроде глобальной миссии по спасению Мира. Ну и маловыполнимой задачей — как частный случай. Это, собственно, первое. Я вам обоим в ноги кинусь и самолично ботинки вычищу, если вы найдете в отрытом доступе в хогвартской библиотеке хоть одну книгу по комбинированной магии. Это второе. Я даже подозреваю, что ничего подобного — в нормальном, удобоваримом виде, я имею в виду — мы даже у Сорвина не откопаем. Книг по комбинированию чар, дай Мерлин, наберется с пол десятка по всему миру (ради вашего же психического здоровья я не буду уточнять, каким тиражом их выпустили), а уж по дупликации магов… За такое чудо любой Темный Лорд, да и просто каждый второй маг готов дьяволу душу продать. Это третье. И просто, с целью той же разминки для ума, если вас все это не убедило, представьте себе размеры хогвартской библиотеки и попытайтесь определить, как быстро в ней что-нибудь этакое и крайне особенное можно найти.

— Как-то все нерадостно выходит, — шмыгнул носом Рон. — Это ты так мягко и деликатно все подводишь к тому, что нам опять придется заниматься научно-исследовательской деятельностью и выводить все вручную?

— Мерлин спаси и сохрани! — ужаснулся Драко. — Да вы что, свихнулись оба, что ли? Вручную? Такую серьезную магию? Ну уж дудки! Я сегодня же пошлю запрос в нашу домашнюю библиотеку — там есть все. И эту вашу дупликацию найдем, Моргана ее подери.

— Ну-ну, попытайся. А мы со стороны посмотрим, — ехидно произнес Гарри, постукивая пальцами по каменным перилам самодвижущейся лестницы. По приближении к лестничной клетке пятого этажа, она замедлила свой ход, и трое слизеринцев получили прекрасную возможность воочию, первыми из учеников, оценить восстановительные работы Филиуса Флитвика. Чем, они, собственно, и занимались, пока переходили на другую лестницу. Все сомнения в мастерстве преподавателя чар, если таковые крамольности и водились в их головах, сгинули напрочь — мальчики отлично помнили, в каком состоянии был главный коридор пятого этажа после применения чар «Круга Тишины». Теперь же своей свежей целиной сверкали специально подверженные ретушированию (для пущей убедительности и слияния с обстановкой) каменные стены и портреты. Вилась в школьные недра ковровая дорожка, и дружелюбно-обогревательно поблескивали факелы в новеньких, с иголочки, держателях. Хвала Флитвику, он все вернул на круги своя, сделав конфетку из «без слез не взглянешь».

— И все же, а если прикинуть, хотя бы приблизительно, что из чего берется? — настаивал Уизли, не прекращая вертеть головой по сторонам в поисках еще каких-нибудь рельефно-косметических изменений. — Я не предлагаю прямо сейчас все бросить и побежать составлять комбинированную цепочку чар. Давайте просто представим, что примерно должно входить в заклинание дупликации.

— Психические чары — это точно, — покорно сообщил Драко, мысленно смирившийся с тем, что раз его друзья придумали себе новый способ «увеселений» на весь первый месяц учебы, а то и больше, то ему просто деваться некуда. — Они будут отвечать за подконтрольность дублированных тел.

— Вторая ступень психических чар, — скучающим тоном продолжил за него Гарольд. — Привязка сознания. Без них мы в двух местах одновременно не удержимся, хоть что делайте. И того у нас уже набралось два «психо» — элемента. Крайне обнадеживает.

— Магия создания живых существ, — добавил Рон. — А это, кстати, трансфигурация! Так что и тебя к общему делу…

— Неуч! — сварливо буркнул Поттер. — А еще гением себя мнит… С магией создания живых существ трансфигурация и рядом не стояла! Ну, если только самым краешком — оживление неживого. Настоящее созидание чего-либо — это чары, ну или на худой случай — зелья. Или вообще сами-знаете-что. А это вам даже не Высшая Темная Магия — тут кое что пострашнее и посерьезнее выходит, — он многозначительно повел бровями. — Так что я в это дело не сунусь, как не уговаривайте.

— Вот так просто и незатейливо ты все спихнул на нас, — подытожил Малфой. — Кстати, мы как, гордо и независимо на глазах у всей школы «вплываем» в Большой Зал и дефилируем до факультетского стола, или прикидываемся ветошью и под прикрытием первокурсников «огородами» прошмыгиваем до скамей?

— По желанию, — пожал плечами Гарри, чьи мысли, судя по крайне задумчивому, а местами даже угрожающему виду, пребывали в неизвестных далях. — Я-то в любом случае по некоторым личным мотивам собирался до библиотеки на днях прогуляться, так что мне вся эта затея…

— Кстати о птичках, ну а может в Выручай-Комнату заглянем? — предложил Драко. — Если все верно подгадаем, она нам как раз и выдаст материалы по этой вашей магии дупликации.

— Во-первых, не «нашей», — отрезал Уизли.

— Что очень, кстати, печально, — ввернул Гарольд.

— А во-вторых, ты не в курсе, что для того, чтобы предмет материализовался в Выручай-Комнате его надо четко представить? — язвительно осведомился Рональд. — Предположим, придем мы туда, и что дальше делать? Даже когда мы на втором курсе ходили туда план готовки оборотного зелья обсуждать, Грэйнджер «Сильнодействующие яды» не с потолка ведь взяла! Она себе четко представляла, что нам было нужно. А теперь что ты предлагаешь? Малфой, ты хоть раз в жизни в глаза видел книгу по дупликационной магии? Я — нет. И более того, очень смутно себе представляю, что даже с учетом нашего «запроса» может выдать Выручай-Комната. Как-то я без доверия к твоей идее отношусь.

— О, первокурснички! Ну, я сейчас над вами поглумлюсь!.. — раздалось чье-то бодрое и до крайности знакомое завывание из соседнего коридора. Пивз, невзирая на то, что учебный год еще не наступил, со всей добросовестностью приступил к своим обязанностям главного полтергейста-непотребщика школы.

— Ой, детворе сейчас и достанется… — протянул Гарри. — Так и быть, совершим подвиг во славу Слизерина, — с ясно написанным на лице желанием хоть на ком-нибудь сорвать все накипевшее, он завернул за угол. Рон и Драко, которым не оставалось ничего иного, как попытаться умерить буйный нрав товарища, подняв палочки, последовали за ним.

— Поттер, ты только осторожнее, — доверительным шепотом, не лишенным, впрочем, и доли сарказма, сказал Малфой, — благотворительная общественная деятельность еще никого до добра не доводила…

— Пивз! — очень громко обратился к полтергейсту Поттер.

Посреди коридора, сбившись в плотную, компактную, наспех просушенную кучку, жались друг к другу новоиспеченные первокурсники, часть из которых, по данным статистики и просто по велению судьбы должна была встать под зелено-серебряные знамена змеиной армии. Ну а пока это были даже не маги-недоучки, а какая-то растерявшаяся и перепуганная мелочь, которым срочно надо было явить героя и спасителя, чем, собственно, и собирались заняться гениальные умы «Серебряного Трио». Что самое главное, МакГонагалл на горизонте не наблюдалось. Это было просто отлично, если бы не так подозрительно.

— Пи-ивз! — еще громче позвал его Гарольд. Вложенные в голос рычаще-угрожающие нотки даром не пропали — полтергейст соизволил обернуться. Точнее — перекувыркнулся в воздухе и зависнул вниз головой прямо перед одним из наиболее уважаемых слизеринцев за последние десять лет. — Ты чем тут занимаешься, а?

Первокурсники во все глаза глядели на того, кто вот так вот запросто требует отчета с этого Ужаса Хогвартса, этого Кошмара всех учеников, этого… этого Пивза.

— Пугаю-с, ваше высокоблагородие, — подобострастно ответил тот, шутливо поклонившись и взмыв под самый потолок. — Новичков пугаю-с. Развлекаюсь, — в подтверждение своих слов он небрежно так подбросил в руке шарик с водой, выполнявший роль этакой бомбочки, и бросил его в сторону слизеринцев. На это Малфой ему прилюдно доказал, что с ними этот номер не пройдет. Конечно же, полтергейсту все равно — водой ли его обольют из возвращенного обратно магией щита шарика, используют ли еще какие-то чары… На его физическое состояние это не повлияет никак вообще, но выходит все равно обидно. И позорно. И просто очень неприятно. Ну а при виде Кровавого Барона, невесть с чего решившего проведать (на самом деле он вместе со всеми призраками направлялся в Большой Зал на Пиршество, и оказался по-соседству случайно) как там дела у «лучших слизеринцев», Пивзу и вовсе пришлось ретироваться.

— Да главное подальше, подальше отсюда! — крикнул ему вдогонку Рон. — А то вдруг и профессор Дамблдор мимо проходить будет!

Пивз ответить на это не решился — со слизеринцами он предпочитал в большинстве случаев не связываться. Как впрочем, решил и не комментировать отправленное вслед ему тем же Рональдом заклинание. Правда оставить без внимания излишне скорое и на удивление болезненное даже для призрака (о, удивление!) столкновение с каменной стеной не удалось.

— Благая слава Слизерину не помешает, — степенно произнес Кровавый Барон, разглядывая еще больше побледневших новичков (внешний вид у него был, если отрешенно так взглянуть, куда более жутким, чем у того же Пивза). — И не повредит. Желаете помочь этим птенцам, Сыны Змеи?

Аналогия, конечно, у него вышла кривоватой. Змеи с птенцами, как известно, далеко не дружат. Хотя, с какой стороны посмотреть.

— В этом году ваша помощь, пожалуй, понадобится, и, причем не раз, — прищурившись, Кровавый Барон напоследок бросил взгляд на слизеринцев, и, уже почти втянувшись в стену Большого Зала, добавил: — Обнажите ваши рапиры и будьте начеку.

— Опять пророчествует, — вздохнул Драко. — На мои предсказательские лавры посягает, что ли?

— Да ему просто заняться больше нечем, — пожал плечами Гарри. — Представь себе: тоже скука смертная — вот так бродить по замку. Заняться нечем, пугать некого — по статусу не положено. Вот и остается только Пивза шугать, да всяким несмышленышам типа нас предсказывать судьбы. Так, мелкие, а вы чего встали? Вас уже МакГонагалл обыскалась, наверное!

— Серьезно, а что вы тут делаете? Она же вас должна была сама в Большой Зал вести! — нахмурился Уизли.

«Мелкие» обиженно засопели, но вроде как от первого шока отошли и смогли достаточно внятно сообщить, что этой самой МакГонагалл давно уже нет, и они ее решили не ждать — сами пошли.

— Голову даю на отсечение — весь поток в Гриффиндор пойдет! — провозгласил Малфой-младший, выслушав сбивчивый поток разъяснений вперемешку с жалобами. — Это ж надо удумать такое… Мерлин, куда молодежь катится! Да если бы мы такими были, школу бы уже по камешкам разобрали… Кстати, молодежь, позвольте представиться: Драко Малфой, слизеринец, четверокурсник. По совместительству ваш сопровождающий до Большого Зала.

— Тебе это ничего не напоминает? — громким шепотом осведомился за его спиной у Поттера Рон. — Как наш Малфойчик складно речь толкает, прямо заслушаться можно! Вот что значит курсы подготовки по организаторству под руководством Катрин и Дерека…

— Сопровождающий только до тех пор, пока не придет МакГонагалл и нам нагоняев не выдаст воз и целую тележку, — хмыкнул Гарольд. — Еще, не дай Мерлин, подумает, что это мы их обманом увели… Тогда все.

— Тогда точно все, — подтвердил Уизли, нервно переминаясь с ноги на ногу. — Нет, кому рассказать — не поверят! Первокурсники МакГонагалл не дождались и сами пошли в Большой Зал… Дожили!

— Ладно вам, — Малфой вошел во вкус. Проявлять благородство и покровительство вкупе с элементами геройства оказалось не так уж и скучно. Впрочем, все хорошо в меру. — Проводим их до Зала, а там и увидим. Заодно и благотворительный экскурс по школе устроим. Может, когда-нибудь потом помянут слизеринцев добрым словом…

— Идеалист-утопист, — закатил глаза Гарри. — Ага, помянут. Добрым и вечным. Ладно, действительно идемте, а то еще опоздаем на ужин. Меня после всего этого познания вековых истин всегда хорошенько перекусить чем-нибудь тянет.

Переход по коридорам, ведущим в Большой Зал, сопровождался знакомством с новым поколением магов, которые посчитали своим долгом, во-первых, лично познакомиться с грозными четверокурсниками, а во-вторых, запастись впрок информацией о произошедшем, чтобы не чувствовать себя совсем уж не ориентирующимися в ситуации. На том их и отловила декан факультета Гриффиндор Минерва МакГонагалл. Запыхавшаяся заместитель директора Хогвартса, завидев нестройный ряд первокурсников, следующих за Гарри, Роном и Драко, мягко-мягко, совсем по-кошачьи ступая по столетиями шлифующемуся ботинками студентов камню, направилась в их сторону. Судя по мечущему молнии взгляду почтенной волшебницы, то самое таинственное и грозное «совсем все» уже было на подступах.

— Впервые за всю мою преподавательскую… первокурсники… такое безобразие… сбежали… совершенно… — то и дело прерываясь на полуслове от возмущения, начала она. — Как такое… потерялись…

— Уже нашлись, — заверил ее Гарольд. — Они подумали, что про них просто-напросто забыли, — на его лице промелькнула какая-то невнятно-скорбная гримаса, заметить которую успели только Уизли и Малфой, привычные к местами очень скупому выражению мыслей и эмоций их друга. — Вот и отправились сами искать Большой Зал. Их Пивз отловил в галерее Чародеев.

— Вы его прогнали? — отдышавшись, переспросила МакГонагалл. — Мерлин Великий, Поттер, вашу бы энергию, да в мирное русло!

— Лучше не надо, профессор, — шутливо замахал руками тот. — Этого ни одно «мирное русло» не выдержит! Нам, кстати, Кровавый Барон помог, вы же знаете, Пивз его до смерти… опс, ну — посмертно боится.

— Профессор, мы лучше пойдем, — прервал излияния Поттера Рональд. Такие разговоры с деканом Гриффиндора, граничащие с фамильярностью, иногда приводили к странным последствиям, от которых задубевшие «шкурки» слизеринцев порой бывали порядочно выбиты от моли, пыли и трухи. Так, на всякий случай, в качестве предосторожности.

В результате, бесшумно добраться до Большого зала и «огородами-огородами» до факультетского стола не удалось. Все равно в их сторону обернулась добрая половина присутствующих. Другая же половина затеяла ожесточенное шушуканье и перемывание слизеринских косточек, почему и была «недоброй». Дамблдор, давно уже восседавший на своем троне, смерил троих слизеринцев псевдо-укоризненным взглядом и вернулся к своим делам — разглядыванию замечательного синего шелкового платка, расшитого изображениями созвездий.

— Ну как, что вам наш «Большой Голова» умного сказал? — поинтересовалась Блэйз, освобождая для новоприбывших место на скамье рядом с собой. В Большой Зал церемонно «вползла» толпа наконец-то найденных первокурсников. На древний четырехногий табурет водрузили Распределяющую Шляпу, сразу же затянувшую что-то нравоучительно-тоскливое. Привычная обстановка, привычная компания… привычное начало учебного года. Что может быть лучше?

— А ты что думаешь? Очередная лекция о поведении. Вероятно — отработки, но мы пока о них не знаем, — отрапортовал в несколько вольном стиле Рон. — Как впрочем, и всегда бывает с Дамблдором и его планами.

Слизеринка вопрошающе подняла брови. Ничего по поводу расшифровок кодовых значений «как всегда» и «Дамблдоровы планы» она не знала, но сию же минуту готова была просветиться в этой области.

— Забудь. Что самое главное, после Распределения нас ждет незабываемое шоу в виде повествования в истинно-директорском стиле о Турнире Трех Волшебников, — положив голову на скрещенные на столе руки, глухо сказал Поттер. — Рекомендую заранее запастись подушками и пледами — дело затянется надолго.

— У нас тут и без этого есть что обсудить, — «успокоила» его Энни Грисер. — Например, Грюма, который, оказывается, будет у нас что-то вести. Вы знали?

— Давно уже, — Малфой-младший, без лишних изысков, опустился лицом на столешницу. — Защиту он будет преподавать. В полную нагрузку — для всех курсов.

— Приплыли… — протянул Сандерс. — Или дожили. Точнее — не переживем.

— Чтобы нас Грюм учил… это что-то новое! — заметил нервно ерзающий на скамье Фэррис. Его поддержали одобрительным гулом и другие слизеринцы, знакомые с понятиями «Аврориат» и «Аластор Грюм» не понаслышке. — Тут скорее не «дожили», а «докатились».

— А вот это вы зря, — Гарольд, усердно изображавший этакую вальяжную полудрему, поднял голову. — Единственное, в чем я никак и ничем не могу упрекнуть Грозного Глаза, так это в его знаниях и их объемах в области Темных Искусств и защите от них. Он моего брата в этом направлении уже несколько лет подряд тренирует, и как учитель его кандидатура — оптимальный выбор. Особенно, если учесть ваши далеко идущие планы, — язвительно закончил он.

— Ну да! Грюм как учитель — это панацея ото всех наших бед! — с пафосом воскликнул Дональд Уэйзи, известный во всех слизеринских кругах как главный пироман Хогвартса. Сей «вьюношь» обладал на удивление яркими и выдающимися талантами в области огненных чар. К своему шестому курсу он успел написать по вышеуказанной тематике две немалого объема курсовые, признанные некоторыми преподавателями по уровню равными настоящим научным работам в области изучения и создания чар. А заодно Дональд, с подачи некоторых печально известных (но вспоминаемых с большой теплотой в голосе и душе) в том же Слизерине личностей, даже составил парочку слегка излишне самобытных, но в целом очень достойных воспламеняющих чар. Это, конечно же, от высших инстанций держалось в большом секрете (на самом же деле «инстанции» просто делали вид, что они ничего не знают, а в душе посмеивались над наивными учениками). — И рекомендации в качестве репетиторства у твоего брата, конечно же, очень весомые доказательства в пользу его мастерства преподавания… Мне все это просто до жути нравится!

— Помнится, нас не спрашивали, нравится нам его назначение или не нравится, — с нотками легкого раздражения в голосе произнес Драко. Две самые язвительные язвы Слизерина переносили друг друга плохо и долго находиться в одном помещении не могли. Нетерпение с первого взгляда было столь же возможным, сколь и его антипод.

— Да когда нас о чем-нибудь спрашивали! — закатила глаза Энни, разделявшая общие пессимистичные взгляды относительно нового учителя. — Что он в Хогвартсе забыл, мантикора его задери?

— Турнир же будет, — пожал плечами Рон. — Вот Грозный Глаз и хочет, фигурально выражаясь, «руку на пульсе» держать.

— Ага, «руку на пульсе» и ногу на горле. Ногу, обутую в хороший железный и шипованый бутс, — скривился Сандерс. — Ну, если уж ему так приспичило держать под контролем школьную жизнь, включил бы себя в отряд авроров, которых выделят для охраны гостей.

— Авроров, которых отправят на охрану делегаций, выбирают не у нас, — заметил Эйвери-младший, внезапно подключаясь к разговору.

— А ты-то, откуда знаешь? — с сомнением хмыкнул тот. Эд на это с таинственно-заумным видом в наставление поднял указательный палец.

— По факту это так, — согласился с ним Теодор Нотт. Ему тот же вопрос задавать никто не стал — все знали, что у Ноттов в Министерстве связи сохранились ничуть не хуже Малфоевских. — Выбирают совершенно наобум, так что все зависит от чистой случайности. Та же система, что и в составлении охранительных отрядов для всяких там дипломатических миссий. Хвала Мерлину, хоть сюда загребущие лапы Аврориата с их «вот это мы возьмем себе, а вон тот пунктик — вам» не дотянулись!

— И правильно, — поддержала эту мысль Блэйз. — Иначе, чувствуется, участие принимал бы один только грюмовский отряд, а всем остальным — только в тряпочку молчать.

— Я так чувствую, что до грюмовского усиленного отряда очередь в этой раздаче слонов еще не скоро доберется, — заявил Поттер. — После того, как они очень громко и со свистом уже в который раз остаются в дураках… Престиж, я бы сказал, падает сильно. Так что особенно нечему удивляться, если наберут в это подразделение одних стажеров, да каких-нибудь совершенно неизвестных общественности, но скромно и прилежно выполняющих свою работу стражей магического порядка. Полезно иногда бывает для профилактики и такой финт устроить.

— Кстати, к вопросу о финтах. Ладно, предположим, Грюм хочет сюда сунуться подстраховочным элементом, чтобы в случае чего пеньком прикинуться — мол, сами с усами и вовсе мимо пробегали, но почему бы ему с собой на полставки не взять Блэка или еще кого-нибудь? — осведомилась Энни, уже минут десять кого-то выглядывавшая в нестройных слизеринских рядах. Распределение тем временем подходило к концу, оглашались последние фамилии.

— А Блэка на переподготовку в Америку услали — якобы в качестве сотрудника по обмену, — лениво произнес Малфой. — Это даже я знаю. Облажался он очень сильно. Даже больше других, можно так сказать. Поттера-старшего наверняка тоже куда-нибудь отправят, чтобы под ногами не путался, а на этом список особо доверенных лиц оканчивается. Все остальные «лица» заседают с постными минами в Аврориате и решают вечные вопросы «кто виноват», «что делать» и «куда катится мир».

— Им там всем встряски хорошей не хватает, — подытожил Сандерс, — прочной, продолжительной и с повальными увольнениями. Чтобы пробрало до самого основания.

— Нам этого еще ждать и ждать… — тоскливо протянул Уэйзи. — Они там долго еще будут? Есть же хочется!

Будто бы в ответ на его горестные вздохи по своей пока еще пустой тарелке, последний распределенный студент прошел к своему столу, и Шляпу унесли из зала. Со своего места поднялся Дамблдор. Радушно улыбаясь новичкам и, как он сам любил их называть «старой гвардии», директор взмахнул руками. Тарелки на факультетских столах тут же наполнились наивкуснейшими из когда-либо созданных гениальным умом поваров яствами.

— Коль скоро на голодный желудок трудно принять и переварить важную информацию, исправим это упущение. Ешьте! — звучно произнес он и, шутливо поклонившись, сел обратно. Судя по умиротворенным взглядам преподавателей, их стол по количеству гастрономических ухищрений ученическим ничуть не уступал, а кое в чем даже и превосходил.

— Ну, наконец-то! Не прошло и года! — облегченно пробурчали слизеринцы, относившиеся ко всем «широким жестам» подобного рода со здоровой долей скептицизма и насмешки, и накинулись на еду.

— На что угодно готова поспорить, — спешно пережевывая кусок курицы, невнятно произнесла Энни. — Дамблдор от этих своих «ешьте» моральное удовольствие получает.

— Вас послушать, так он ото всего это самое удовольствие только и получает, — пробурчал вяло ковыряющийся в тарелке Рон, которому их с директором короткая беседа напрочь отбила аппетит. Малфой ни на что подобное не жаловался и поэтому с удовольствием уплетал за обе щеки ростбиф.

Распределенные же на Слизерин новички, подметив, что официальная часть прервалась на время, улучили возможность самым мирным образом (а во время еды нет ничего смирнее и безобиднее слизеринцев, если только у них этот долгожданный ужин кто-нибудь не отбирает) познакомиться со своими товарищами по факультету.

— Значит, ты Бэддок? — с совершенно серьезным видом пожимая руку этакому «метру с кепкой» осведомился Джек Сандерс. — Мои поздравления, Малькольм, ты попал на факультет, выпустивший наибольшее количество Темных Магов за всю историю Хогвартса. Поэтому мы, чтобы поддержать репутацию нашего факультета и усилить концентрацию черномагической энергии, должны каждый год, в ночь с первого сентября на второе совершить кровавый ритуал и принести в жертву Салазару Слизерину кого-нибудь из первоклашек…

— Джек! — укоризненно воскликнула Грисер, при его словах о жертвах поперхнувшаяся жареным картофелем и теперь пытающаяся откашляться. Сердобольная Блэйз постучала ее по спине. — Имей же совесть! Кхе… не за столом же кхе… о таких вещах…

— Малькольм Бэддок, говоришь? — прищурился Гарольд. — Так это ты всех на исследовательский поход по Хогвартсу подбил?

— Ага! — гордо вздернул нос мальчик. — И вот еще мой друг — Грэхэм Причард… А вы? — вдруг робко спросил он. Видимо, сцена в коридоре из его памяти под буквально-таки валом новых впечатлений не стерлась.

— Рон Уизли, — бодро подмигнул Рональд, уже минут пять как отвлекшийся от происходящего за столом и занимавшийся сугубо личными делами — общением с помощью жестов и других подручных средств с населением (преимущественно — женским) Когтеврана.

— Драко Малфой, — не прерывая процесса жевания, кивнул оголодавший Малфой-младший.

— Блэйз Забини, — церемонно представилась сидящая рядом с ним Блэйз, едва ли не с умилением наблюдавшая за естественным, спокойным и гладко идущим процессом принятия пищи у троих самых неугомонных слизеринцев.

— Гарри Поттер, — Бэддок от переизбытка чувств даже рот приоткрыл, когда выяснилось, кто их «вернул» МакГонагалл.

— А что такого случилось? — заинтересовался однокурсник Уэйзи — мало чем примечательный, если не знать, что Маркус Флинт намеревался взрастить из него свою смену, Рой Йоркхард.

— Такого, по словам МакГонагалл, за все время ее работы, еще не было, — со смехом сообщил Рон. Через несколько минут его веселое настроение разделяли и другие слизеринцы, которых он любезно посветил в курс дел. Бэддока, Причарда и других «новоприбывших» шутливо-покровительственно хлопали по плечу и прочили звание вторых Близнецов Уизли ну или достойной смены Поттеру и Ко.

— Значит, вам благоволит Кровавый Барон? — осведомился Сандерс. — О, ну тогда имейте в виду — чем-то вы ему понравились. Он вообще-то не каждому слизеринцу вот так вот помогает… На меня, вон, вообще временами так зыркает, что совестно становится и за себя, и, заранее, за всех своих детей-внуков-правнуков. Дрожь пробирает…

Поскольку все приятное имеет свойство подходить к концу куда быстрее, чем бы этого хотелось, Праздничный Пир так же скоро перешел в нетерпеливо-сонное ожидание заключительной директорской речи, в которой он, как обычно, должен был дать разнарядку на новый учебный год и выдать что-нибудь в своем духе ради поднятия настроения.

— А теперь, когда все готовы к принятию серьезной информации… Традиционно начнем с самого важного, так что позвольте вам напомнить, — директор легко поднялся с трона, окидывая быстрым и цепким взглядом притихший Большой Зал, — что список запрещенных к использованию в стенах замка в этом году расширился до четырехсот тридцати семи пунктов. Желающих с ним ознакомиться прошу к мистеру Филчу.

Зал, как обычно, на упоминание о школьном завхозе и «Ужасном Запрещенном Списке» выдал порцию бодрых смешков.

— Ну и, конечно же, замечу, что Запретный Лес по-прежнему соответствует своему названию, и статус менять не собирается. А так же закрыта для посещений деревня Хогсмид — это касается всех учеников младше третьего курса. Итак, а теперь о серьезном. Новость первая и, боюсь, не самая приятная, — в этом году школьный чемпионат по квиддичу отменяется.

Первые пять секунд уши резала звенящая тишина, не нарушаемая даже шорохом мантий и скрипом скамей. Затем, как только ученики в полном объеме осознали, чего их лишают, поднялся такой гвалт, что даже Дамблдору с его всем хорошо известной луженой глоткой и чарами усиления голоса пришлось несколько раз повторить призыв к тишине.

— Не стоит так расстраиваться, поскольку для такой серьезной меры должны быть очень весомые причины, кои я вам сейчас и назову. С октября и до конца учебного года в Хогвартсе будет проходить некоторое мероприятие, которое потребует от учеников и преподавателей всей их энергии и времени. Таким образом, позвольте вам с гордостью сообщить, в этом году Хогвартс впервые за несколько десятков лет будет принимать у себя…

Громко хлопнули двери Большого Зала, распахиваясь настежь и впуская группу полностью обмундированных авроров под предводительством Аластора Грюма. Малфой-младший, под недоуменными взглядами товарищей, на чистейшем автомате, будто бы даже не понимая, что он делает, тронул амулет на шее.

— Самое время, Аластор, — добродушно улыбнулся директор Хогвартса. Иронию в его голосе уловили лишь единицы. — Позвольте вам представить — наш новый преподаватель Защиты от Темных Искусств профессор Аластор Грозный Глаз Грюм. Его сопровождает отряд специально выделенных в это году для охраны школы стражей магического порядка. Подразделение «Мантикора С-II», если я не ошибаюсь?

Несколько авроров несмело кивнули. Подразделение выглядело зеленей некуда и, даже едва ли не только что сформированным из курсантов. Грюм неободрительно цыкнул, однако спокойно прошествовал вперед, не обращая не малейшего внимания на более чем бурную реакцию общественности. По рядам учеников по мере его приближения к преподавательскому столу проходили волны шепотков и неясных шебуршений. Грозный Глаз известен был всей школе, причем, зачастую, с совершенно разных позиций деятельности, однако в качестве преподавателя он выступал впервые. Авроры подразделения «Мантикора», оробев еще сильнее от обилия внимания к своим персонам, потихоньку расползлись вдоль стен, образуя импровизированный кольцевой тип охранного окружения помещения.

— Грюм… явился-таки… эх! — застонал в голос Джек. — Не будет нам покоя в этом году. Блэк нас топил-топил, но мы выжили, теперь вот это пришло…

— Впрочем, я продолжу, — чуть повысил голос Дамблдор, вновь возвращая внимание зала к себе, — в этом году, мы имеем честь принимать у себя уникальное и волнующее мероприятие. В Хогвартсе состоится Турнир Трех Волшебников!

— Обалдеть! — в едином порыве грянул самый по-детски непосредственный и неунывающий факультет школы — Гриффиндор. Другие только тихо прыснули в кулаки, ничуть не удивившись выкрикам гриффиндорцев.

— Несомненно, подобная весть вызывает море положительных эмоций, — понимающе улыбнулся директор. — Однако думаю, в качестве некоторой прелюдии к основной информации, я должен буду пояснить, что же это за мероприятие — на случай, если не все посвящены в тонкости. Если же эта информация для вас не новость — можете не слушать, уверяю, я не обижусь…

Реакцию Слизерина на «я не обижусь» словами описать было нельзя. Едва ли не половина факультета нырнула под стол, дабы «прилюдно» разразиться громким смехом, при этом избежав визуального участия общественности.

— Понеслась! — закатила глаза Энни. — Это он надолго…

— Меня куда больше Грюм с аврорами интересует, — заметил Рон. — Он что, все-таки в качестве главы отряда здесь?

— Навряд ли, — покачал головой Поттер. — Начальник у них во-он там стоит. Скукоженный весь такой. Грюм, скорее всего, соответственно своему плану пока сольется с толпой и сделает вид, что он тут вовсе ни при чем. Но авроры эти меня очень сильно настораживают… Их что, прямо с практики, что ли, взяли? Лица что-то незнакомые.

Вместе с коротким зрительным анализом «вот того скукоженного» Гарри успел краем глаза глянуть и на гриффиндорский стол — тоже исключительно оценки ситуации ради (как он сам потом себя уверял). Вполне оправившийся от встречи с братом Джереми с картинно приоткрытым ртом слушал Дамблдора (Джеймс Поттер ему, видимо, о Турнире ничего не сообщил). Рядом тихо переговаривались Гермиона Грэйнджер и Джинни Уизли. Что общего нашли эти две девочки с совершенно полярными интересами оставалось загадкой. В целом, все очень мирно и благообразно, что самого Гарольда, конечно же, должно было радовать. Вот только как-то предполагаемое с реалиями не сходилось.

— Скорее всего, ты прав — одни новички, — скорбно кивнул Малфой, продолжавший держаться за амулет. — Или действительно взяли наугад самых малоизвестных…

— Драко, а что случилось? — хмурая Блэйз, заприметившая его манипуляции с амулетом, нервно передернула плечами.

— М-м? Ах, это… да так, ничего серьезного, просто… — Малфой-младший прикусил губу, не зная как достовернее и безопаснее для чутких ушек юной Забини объяснить причины своего беспокойства. — Пустяки, одним словом.

Гарри и Рон, молча наблюдавшие за неудавшимся допросом, синхронно подняли брови. У Малфоя «просто так» не бывает ничего, даже более того — его перестраховка обычно оказывается оправданной.

— Хотя вроде некоторых из них я видел, — размышлял вслух Гарольд. Что-то неопределенно-подозрительное поддакнул Нотт. — Точно забрали их из самых затюканных отделов и решили после провала гвардии Грюма протолкнуть вперед. Интересно, к чему эта «сборная солянка» приведет?

— Ничего хорошего не ждите, — авторитетно заявил Уэйзи. — Кстати, а что это там за девица с розовыми волосами? Стажер?

— Чего-о? — Драко обернулся в указанном направлении и, нашарив глазами молодую девушку-аврора с вызывающе-яркой прической, скис окончательно. — Они меня добить хотят. Нет, ну точно же!

— Да что случилось? — снисходительно осведомился Сандерс.

— Мало мне шармбатонцев! Кузены и так жизни не дадут, а теперь еще и это… Ох, свалилось же на мою несчастную голову…

— А можно ближе к делу? Кто она? Сват-брат… тьфу ты… в смысле родственница, что ли? — переспросила Энни

— «Родственница»! — передразнил ее Малфой-младший. — Это Нимфадора Тонкс — еще одна моя кузина.

— А, Тонкс! — понимающе протянула добрая половина слизеринцев. Мелочи в виде разногласий в семействе Блэков, включающие в себя побег одной из дочерей, в Высшем Свете распространялись по принципу «по секрету всему миру расскажу и ничего ни от кого не утаю».

— …Каждый из вас, вне всякого сомнения, преисполнен мечтаний о славе для Хогвартса и Кубке Трех Волшебников, — продолжал свою речь Дамблдор, закончив далеко не краткий экскурс в историю возникновения Турнира. — Однако сколь бы вы ни были уверены в своих силе и знаниях, если вам нет семнадцати лет, путь в участники Турнира для вас закрыт. Я подчеркиваю, только если вам уже исполнилось семнадцать, вашу кандидатуру будут рассматривать в качестве вероятного чемпиона школы — таков результат совещания директоров школ-участниц. И сделано это, — Дамблдор был вынужден снова повысить голос, потому как известие о возрастном цензе вызвало не меньшее неудовольствие у студентов, чем весть об отмене квиддича, если и не большее. — Сделано это, повторяю, исключительно ради вашей же безопасности! Подобные меры признаны необходимыми и априори обязательными, поскольку задания Турнира так же остаются сложными и опасными — весьма сомнительно, что с ними справятся студенты младше шестого-седьмого курсов. Посему, если вам меньше семнадцати, не испытывайте судьбу и не пытайтесь тягаться с защитными чарами — я лично прослежу за тем, чтобы все правила выдвижения кандидатур были соблюдены. Ну и далее. Делегации из других школ-участниц — Шармбатона и Дурмстранга — прибудут в октябре и проведут у нас в гостях весь этот учебный год. Очень надеюсь, что вы окажете нашим гостям теплый прием — уверяю, ваше участие, радушие и гостеприимство будут совершенно не лишними для них. И, конечно же, Чемпион Хогвартса будет рассчитывать на вашу поддержку! А теперь позвольте откланяться — время уже позднее, и вам нужно набраться сил перед завтрашним днем. Поэтому, старосты, проводите свои факультеты в гостиные.

Директор сел на место и демонстративно повернулся к Грозному Глазу, о чем-то его спросив. При этом выражение лица Дамблдора не сулило ничего хорошего.

— Ну и почему у меня такое ощущение, что всему этому «собранию» не хватает чуткого руководства и жесткой руки тех самых старост? Где наши новоиспеченные главы факультета? — с явным неудовольствием в голосе произнесла Энни, оглядывая потерянно столпившихся первокурсников. — Короче говоря, куда запропастился Фэррис?

— Смотрим и анализируем. Сандры Максвелл на месте нет? Нет. Делаем соответствующие выводы, — хмыкнул Сандерс, глянув в стороны поднявшихся со своих мест пуффендуйцев. — Ни Максвелл, ни.… О! Так и Уитерби отсутствует! Вот так-так… интересно знать, а зачем это они втроем-то смылись? — ухмыльнулся он, заговорщитски оглядывая соседей по столу.

— Все очень просто, мой ушастый друг, — хмуро произнес Дональд Уэйзи. — Уитерби нашему новоиспеченному старосте пошел в нос давать за то, что он к Сандре пристает.

— Эй, осади-ка назад! Сам подумай, совместимы ли такие понятия как «Фэррис» и «приставать»? — со смехом хлопнул его по плечу Йоркхард.

— Да опять, наверное, смущенно помнется перед Сандрой, по-ме-мекает что-нибудь о вечной любви, а она его опять пошлет. Уитерби ему опять по лицу съездит, и наш тихоня впадет в продолжительную депрессию, — сказала Мари Стоун, обращаясь, преимущественно, к своей лучшей подруге Энни. Красавицу и умницу Сандру Максвелл они дружно бойкотировали, как могли. — Вот если бы Вини была здесь — ее второй старостой назначили — но ей еще в поезде что-то поплохело…

— Короче, мы их не дождемся, так? — подытожил Сандерс. — Тогда закругляемся и идем в гостиную. Всю ответственность за нашу буйную и перспективную мелочь предлагаю в дрессировочных мерах в отсутствие старост свалить на Поттера.

— Ага, еще чего! И не мечтайте! — возмутился тот. — Вот мне только этого для полного счастья не хватало!

— Поттер, ну чего тебе стоит, а? — умоляюще глянул на него Йоркхард. — Будь человеком, помоги своим лишенным организационных талантов товарищам! Когда Дерек тебя просил, ты ведь за новичками присматривал…

Гарольд хотел было в наиехиднейших словесах заметить, что Дерек Мальсибьер — это одно, а какой-то там Фэррис — другое, да и вообще… Но в результате он только махнул рукой.

— Говорил же — благотворительность смертельно опасна для жизни, — подначил его Драко, поскольку отпираться после уговоров едва ли не всем Слизерином Гарри не стал и таки согласился быть временно исполняющим обязанности старосты.

— Пароль кто-нибудь знает? — осведомился он. Ответом послужило красноречивое молчание всего факультета. — Так, все понятно, глупых и бесполезных вопросов я задавать больше не буду. Идем.

Наконец, организованные хоть кем-то, слизеринцы дружным строем и вообще едва ли не маршем направились к подземельям. Позади всех, то и дело подпинывая зазевавшихся или просто засыпающих на ходу, шли семикурсники, попутно перемывая всем косточки и делясь свежей информацией. Впереди, отделенные от них зелено-серебряной безликой толпой зевающих и сонных разновозрастных студентов Слизерина, вышагивал первый курс под предводительством четверокурсников, вылезших вперед следом за Гарольдом. Эйвери в компании Трэйси Дэвис и Дафны Гринграсс распинался о чем-то с крайне заумным видом, при этом то и дело оглядываясь в поисках поддержки на Роджера Муна. Рядом наставляла на путь истинный новоприбывших самая спокойная и уравновешенная четверокурсница (и вообще, если подумать — этакий непотопляемый танкер в океане спокойствия) Миллисента Буллстроуд. Мирно шли под руку Панси Паркинсон и Теодор Нотт. Как на грех, Паркинсон демонстрировала всем и каждому свою «обновку» — подарок Нотта. Блэйз, естественно, взъярилась еще сильнее и с утроенным рвением принялась втолковывать Малфою, чего же она от него хочет в качестве подарка, ежесекундно меняя свое мнение. Как потом охарактеризовал ее «лекцию» сам Драко, дело едва не дошло до короны Британской Империи.

— Так, а вот теперь рассказывай, почему ты за медальон схватился? — тихо спросил у скромно поддакивающего своей суженой Малфоя-младшего Поттер.

— Откуда я знаю? — пожал плечами тот. — Как-то само собой вышло. Входит Грюм с аврорами, а у меня рука сама тянется за медальоном.

— Да ну не могла же она вот так сама по себе потянуться! Ты ничего не почувствовал? — переспросил Рональд, мысленно сделав себе пометку: то, о чем он успел уже тридцать раз позабыть, Гарольд до сих пор держал в голове — Дамблдор в своих выводах не ошибался ни на йоту.

— Ну, что-то вроде легкого укола в затылок. Будто иголкой ткнули.

— …Опять ты меня не слушаешь! — взвилась Блэйз. — Какие к Мерлину иголки? Я ему об отделке, а он мне про иголки! Ну что за наказание! Слушай внимательно, объясняю в последний раз…

— А не могла это быть реакция на появление метаморфа? — снова спросил Гарри.

— На Тонкс-то? — нахмурился Малфой. — Вполне возможно. Я ведь уже четвертый год маюсь с этой эмпатией, а сам до сих пор ни на грош не продвинулся… ну практически. Короче говоря, я не знаю, как и на что я должен реагировать, так что с меня никакого спроса, ладно?

— Да ладно, ладно, чувствительный ты наш, — Рон устало потер лоб, косясь на мигающий огонь факелов подземелий — лестницу слизеринская орава благополучно преодолела, так что теперь было главным не потеряться в родных и любимых подземных коридорах. — Чем завтра займемся? Помимо посещений библиотеки, конечно же.

— При хорошем раскладе я к Хагриду зайду, а потом в Лес.

— Кстати, к вопросу о животных, раз уж нас Д… раз уж нас подключили к вопросам безопасности, как там твой чешуйчатый друг поживает? Не хочешь проверить?

— В первую очередь Шинзора пошлю.

— Вот и правильно, — одобрил Драко. — И без комнат всяких там пока дел полно… Нет, а пароль-то все-таки знает кто-нибудь? Мы как в гостиную зайдем? Или крестного будем прямо здесь ждать?

— Расслабьтесь, я вам сейчас мастер-класс по общению с портретами устрою, — ехидно фыркнул Гарольд, первым подходя к портрету Слизерина: — Добрый вечер, сэр.

— Взаимно, юноша. Желаете пройти в гостиную?

— Не помешало бы, да вот в чем проблема: наш непутевый староста куда-то запропал, а пароля так и не дал никому. Пропустите? Я за всех этих, — взмах в сторону взиравших на него с открытым ртом слизеринцев, — ручаюсь.

— Ну раз так, — словно бы в раздумьях протянул потрет Салазара Слизерина. — Проходите, мистер Эванс, пароль — «Сердце неверного».

— Ай да Поттер, ай да молодец! — воскликнул Сандерс, в числе первых пробираясь в гостиную Слизерина и устало плюхаясь на диван. — Вот что значит — наш человек! То, что ты умеешь применять свои необычные таланты ко вполне приземленным материям, очень даже хорошо.

— М-да, а я и забыть успела, что ты змееуст, — вздохнула Блэйз. — Точнее — не забыла, а просто не представляла, что эту способность можно использовать еще как-то кроме разговора со змеями.

— Ну да, для Слизерина это — стопроцентная гарантия, — пожал плечами Уизли. — Раз говоришь на змеином — не важно, какая у тебя цель, ты все равно «свой». Да тем более что тебя, Гарри, он сразу запомнил.… Помните тогда, на первом курсе-то?

— Могу я узнать, где находится второй староста? — осведомился Северус Снейп, подошедший к гостиной факультета лишь на несколько минут позже своих подопечных. Ну а Гарри, Рону и Драко оставалось только констатировать полный переход Снейпа «каникулярного» в Снейпа «школьного», под носом у которого они так же как летом выкрутасничать не смогут.

— Шатается где-то, — буркнула себе под нос Энни Грисер, распихивая успевшего задремать и вполне натурально всхрапывающего Джека Сандерса. — А Винни Номара в Больничном Крыле.

— Благодарю вас за сведенья, мисс Грисер, это очень ценная информация, особенно, учитывая, что мисс Номару в Больничное Крыло я отправил сам. По состоянию здоровья, если мне не изменяет память, — сухо произнес декан Слизерина. — Итак, приветствую первый курс в стенах факультета Слизерин…

— Малфой, а Малфой, а куда твой эльф-домовик делся? — шепотом спросил Рональд, пока Снейп выдавал свою традиционную речь о факультете в целом и ответственности, ложащейся на плечи первокурсников, в частности.

— Да никуда он не делся, — насупился Драко. — Здесь он.

— Что значит здесь? — всполошился Поттер, которому постоянный надзор со стороны Добби уже поперек горла стоял.

— Ничего страшного. Отец его отправил на хогвартскую кухню — чтобы и при мне был, но и под ногами не мешался…

— Мистер Малфой, вы хотите что-нибудь добавить? — громко спросил Мастер Зелий, очевидно, весь разговор слышавший. — В таком случае перейду к своим ежегодным наставлениям, которые вы, опять-таки, раз за разом с поразительным упорством пропускаете мимо ушей. Надеюсь, хотя бы в этом году традиция будет нарушена. Седьмой курс, и лично мисс Грисер, мои поздравления с тем, что вы таки пережили шестой год обучения в Хогвартсе и теперь находитесь, фигурально выражаясь, «на пути к свету» — то есть, начинаете подготовку к ЖАБА. Сразу скажу, результаты прошлогодних экзаменов были отнюдь не блестящими, так что я, откровенно говоря, даже и не представляю, как вы с таким ничтожным объемом знаний собираетесь сдавать Академическую Аттестацию. Проблема, это, конечно, в первую очередь ваша, но от себя рекомендую задуматься о самоподготовке, а если надо — и о дополнительных занятиях прямо сейчас. Не упускайте время. Шестые, вторые и третьи курсы могут идти спать и не зевать у меня перед глазами с таким скорбным видом — сами все знаете. Четвертый курс, в виду особой буйности этого потока, выделю отдельно. Постарайтесь обойтись в этом году без подрыва школы и локального апокалипсиса. Я верю в ваши силы. Поттер, к вам это относится в первую очередь — чтобы за дополнительные задания у вас не были, убедительно прошу, про основную учебу не забывайте. Можете расходиться по спальням, — декан Слизерина в привычной для себя манере «ни здрасьте, ни до свидания» развернулся и направился к портрету, только у самого порога добавив: — Мистер Сандерс, если вы хотите продолжить установленную Дереком Мальсибьером традицию пирушек в первый же день пребывания в школе, хотя бы наложите на стены заглушающие чары — у меня нет никакого желания всю ночь слушать ваши нетрезвые философствования.

Глава 25. Непростительные

Несмотря на раннее, по меркам еще не привыкших к рабочему распорядку дня учеников, утро, Большой Зал заполнялся новоприбывшими с необычайной активностью. Негромко переговаривающиеся между собой студенты торопливо занимали места за факультетскими столами и принимались за завтрак, не забывая поинтересоваться у своих соседей, что они думают по поводу вчерашнего заявления Дамблдора и прояснилось ли что-нибудь у них в головах после вечерних общефакультетских посиделок. За дополнительно выставленным ради них столом, идущим пятым в ряду факультетских, клевали носом новоиспеченные защитники Хогвартса — отряд авроров, призванный обеспечить безопасность и порядок на Турнире Трех Волшебников.

Ну а в сравнении с утренними настроениями других факультетов Слизерин в плане подведения первых итогов размышлений не стал исключением из правил.

— Так, и от кого ждать умных мыслей? — усевшись на скамью, поинтересовался Драко Малфой. — И не отпирайтесь — вы вчера до ночи сидели в гостиной и шушукались о чем-то, так что выкладывайте.

— Малфой, не трави душу, — сонно пробурчала Энни, всеми силами старавшаяся избежать падения лицом в тарелку с кашей. — Ну какие рано утром могут быть умные мысли, а?

— М-да, дорогая моя кузина, меры ты явно не знаешь, — хмыкнул Джек, осторожно удерживая за плечо опасно накренившуюся над вышеупомянутой тарелкой Грисер — той было достаточно прикрыть глаза, чтобы задремать. — А вчера-то…

— Кузина? — поднял брови только что присоединившийся к честной компании Поттер. — Она твоя кузина? Ну и новости…

— А что? Вы не знали? Кстати, Поттер, касательно новостей, ты Фэрриса не видел? Отсутствие в факультетской гостиной ему, так и быть, с рук сойдет, как и невыполнение своего гражданско-слизеринского долга вчера вечером, но сегодня-то?

— А ну его, — отмахнулся Нотт. — Смотался куда-то, так до сих пор и не вернулся. Лучше скажите, вы придумали, как Дамблдора обдурить?

— Вы это о чем? — осведомился вяло жующий тост с джемом Рон Уизли.

— Да все о том же — о Турнире, — сказал Эдвард Эйвери. — Нет, этот возрастной ценз — жуткая несправедливость! Да у нас четвертый курс знает в два, а то и в три раза больше чем все семикурсники вместе взятые!

— Но-но, не разбегайся! — осадил его Сандерс. — Так уж прямо вы такие и гениальные. Еще скажи, все как один — восходящие звезды магической науки!

— Ребята, от темы не отходите, — попросила Блэйз, не далее чем минуту назад присоединившаяся ко всей честной компании. — Я тоже горю желанием выслушать ваши версии.

— Угу, и ославить их потом на всю школу так, что мало не покажется, — хмыкнул Гарольд. — Да и вообще, чего вы взялись за это, а? Дамблдор же ясно сказал — он сам там такой комплекс чар поставит, что действительно лучше будет не соваться. К тому же выбирать чемпионов будет Магический Кубок, а это — эталон беспристрастности. Даже и не рассчитывайте.

— А если все-таки попробовать? — у Рональда, как и всякий раз, когда перед ним возникала какая-то труднорешабельная задача, загорелись глаза.

— Я знаю, что ты там хочешь устроить, но со своим старящим зельем, Уизел, гарантирую, окажешься в глубоком пролете, — остудил его пыл Драко. — И это не считая других сопутствующих обстоятельств, которые нам участвовать в Турнире воспрещают. Настолько сильно хочешь на всю школу опозориться? Да тебя эти самые «обстоятельства» в чисто профилактических целях в такую лужу посадят, что по самое «не балуйся» хватит.

— Между прочим, нам и без этого есть чем заняться, если вы успели забыть, — с таинственным видом сообщил Гарри, с аппетитом расправляясь с картофельной запеканкой, невесть как затесавшейся на «утренний» стол.

Рон сразу скис и инновационных идей больше не предлагал. Этот самый таинственный вопрос после вчерашних полуночных обсуждений у него стоял поперек горла вкупе с Дамблдором (впервые!) и всеми его мозголомательными ухищрениями.

— Ребята, передайте кто-нибудь расписания, — попросила Мари Стоун, нынешним утром сидевшая на другом конце стола — вечером она в праздном угаре разругалась с Энни Грисер, так что теперь девушки предпочитали держаться подальше друг от друга.

— Дорогая моя, если бы они хоть у кого-нибудь были, мы бы, не сомневайся, их размножили! — Грисер соизволила приоткрыть один глаз и тут же разразилась ядовитой тирадой в сторону товарки. — Э! Народ, серьезно, а где расписания?

— Видимо там же, где и Фэррис, — пожал плечами Сандерс. — В глубоком и далеком небытии. Меня, если честно, все это крайне веселит — у нас весь факультет не получил своих расписаний, а занятия начнутся через пятнадцать минут. Идеи есть у кого-нибудь?

— Я вам больше скажу: надо первокурсников к кабинетам вести, а мы даже своих занятий не знаем, — усугубил всеобщее уныние Гарольд. — И вообще, за такой срыв общественной деятельности и общенастроенческую диверсию предлагаю всем факультетом надрать Фэррису уши.

— Что-то ты какой-то гиперактивный, а? Неспроста это… — с явным недовольством в голосе протянула Энни. — Мне бы так…

— Рецепт надо знать! — наставительно сообщил тот, прихлебывая кофе. — Интересно, а чем Снейп думал, когда назначал его старостой?

— Уж явно не тем, чем надо, — мрачно сообщил подошедший к столу в компании Роя Йоркхарда Дональд Уэйзи. — Так, ребятки, вы мне все с сегодняшнего утра по гроб жизни обязаны, — фокусническим жестом он извлек из внутреннего кармана мантии свернутую в трубочку кипу листочков. — Вот наши расписания. Кстати, Грисер, с тебя особая плата — свидание сегодня на Астрономической башне. В восемь. Просьба не…

— А не пошел бы ты…? — мрачно осведомилась та, прервав несостоявшегося ухажера на полуслове и продолжая мелкими глотками пить свой томатный сок. — И вообще, если у кого-нибудь на эту тему будут ко мне вопросы — обращайтесь к Джеку. Он все доступно и наглядно объяснит.

— Ну и новости! Я теперь оказывается от тебя парней отваживать должен… Доигрались… — прокомментировал тот, сочувственно хлопнув по плечу скисшего Уэйзи, буквально таки кулем рухнувшего на скамью.

— Мы тут с профессором Вектор на лестнице столкнулись. Она просила передать… — скромно сказал Йоркхард. Как минимум четверть факультета сразу же навострила уши — у будущих нумерологов по спине туда-сюда прошмыгнул табун мурашек, — что нынешними результатами сдачи СОВ и ЖАБА по своему предмету недовольна и собирается устроить проверочную работу по принципу остаточных знаний. Выяснить, мол, хочет, знают ли ее ученики вообще что-нибудь.

— Каким курсам и когда? — ради общей осведомленности поинтересовался Рон, решивший заодно заглянуть во время завтрака в какой-то талмуд по Древним Рунам из своей личной коллекции.

Теперь дыхание затаил уже весь факультет — одни ожидали своего вердикта, а другие возможности похихикать над неудачниками.

— А я разве не сказал? — состроил наивную мину Рой. — На первых уроках нумерологии в этом году всех курсов, посещающих ее занятия.

Никто не засмеялся. Гробовую тишину нарушила громко икнувшая Энни.

— А у нас… это… она… ну, которая — нумерология… прямо сейчас будет, — с тихим ужасом в глазах проблеяла она, роняя на пол листочек с расписанием.

— Вам хана, — изрек Дональд. — И вообще, с чего это вы записались на нумерологию?

— Да от делать нечего — наугад ставили галочки, — сказал Джек, с нездоровым интересом наблюдая за тем, как его родственница шарит по сумкам сидящих рядом слизеринцев в поисках каких-нибудь справочников по нумерологии. — А теперь вот расплачиваемся…

— Поттер, а у четвертых-то курсов Вектор каким уроком экзекуцию будет устраивать? — спокойно спросил Малфой-младший, которого вся эта кутерьма не беспокоила по причине отсутствия в списке посещаемых занятий той самой нумерологии.

— Третьим, — ответил тот. — Аккурат после пары ЗоТИ с Грюмом. У вас Прорицания будут.

— К слову, как хорошо, что я их бросила, — счастливо вздохнула Блэйз. — Ничего-то мне теперь делать не надо, кучи свободного времени, и никакой Трелони с ее «деточка, ты слишком скептически относишься к такому значимому занятию как прорицание»! Тьфу!

— Угу, но у нас-то все это есть… кстати, Блэйз, а как тебя угораздило вместе с Грэйнджер тогда такой фортель выкинуть?

— Бывает иногда, — насупилась та. — Насчет этой заучки гриффиндорской не знаю, но мне этот идиотизм уже порядком надоел — никакой практической пользы от этих Прорицаний. Ерунда какая-то. Каждый урок сидим и предсказываем трагическую гибель Джереми Поттера. И так весь год. Мне, знаете ли, иногда хочется менять тематику работы.

— Ничего ты не понимаешь! — закатил глаза Драко. — Трелони разве виновата, что у Крыса гороскопные карты такие кривые? Угораздило же его…

— Кстати о ЗоТИ, вы ведь первые с Грюмом столкнетесь, верно? — спросил Йоркхард, пытаясь прилично позавтракать за оставшиеся десять минут до начала пар, что было, в сущности, маловозможно. — Расскажете потом, как это у вас происходило?

— Если мы не появимся на обеде, толкование результатов будет, по-моему, вполне однозначным, — хмыкнул Гарри. — Так что, с первыми курсами разобрались? Кто и куда их поведет?

— Черт, Поттер, да не до этого сейчас! Дай сюда свою энциклопедию — мне надо глянуть сводные таблицы…

— Руки прочь, Грисер! Я сам сейчас повторять буду!

— М-да, а первокурсников ведь на уроки вести надо… У-у, яма! А за все спасибо Фэррису! — взвыл Джек. — Прибью гада! Так, Поттер, Уизли, Малфой, отведете детишек к Флитвику… Мерлин и Моргана, что у них там дальше? Зелья? Тогда после пары поведете к Снейпу. А дальше на месте разберемся. Все, расходимся, народ, иначе опоздаем!

В самом деле, времени у зазевавшихся слизеринцев оставалось в обрез, так что пришлось спешно дожевывать свой завтрак и, подхватив сумки, пулей бежать в холл. Там пути у студентов разных курсов разделились — кто-то сломя голову понесся к теплицам (даже Спраут не любит, когда на ее занятия опаздывают), кто-то вприпрыжку кинулся в подземелья, ну а большей части пришлось в самый «час пик» направиться к лестницам, где, естественно, скопилась уже добрая половина школы.

— Ну и что будем делать? — тоскливо спросил Рон, пытаясь на ходу запихнуть в трещащую по швам от обилия учебников сумку справочник по Древним Рунам.

— Обходные пути искать, — Поттер занимался не менее интеллектуальной деятельностью — практически набегу заучивал параграф о методах вычисления значений комбинации цифр из учебника нумерологии. — Первый курс, за нами бегом!

Команда «бегом» выполнялась плохо: непривычные к утренней полуавральной обстановке новички то отставали, то в толпе терялись, то у них из рук валилось все что ни попадя… одним словом, сущее расстройство. Ну а горе-воспитателям, оставалось только самое действенное и проверенное временем средство — причитания «а вот в наше время…» или «а вот мы в этом возрасте…». Ну и так далее. До кабинета Чар добирались окольными путями в не таком уж и маленьком потоке аналогичных умников, не пожелавших стоять и ждать «у моря погоды» — лестниц с другого этажа.

— А вы действительно не хотите подать заявку на участие в Турнире? — обращаясь преимущественно уткнувшемуся в формулы Гарольду (наклевывался новый хогвартский фан-клуб), спросил Малькольм Бэддок. За первый же вечер и еще толком не начавшееся утро этот не по годам хитрый и бодрый «дитенок» успел расположить к себе весь Слизерин. Некоторые ему крайне скромно и пока только шепотом прочили славу второго Гарри Поттера (сам же он на такие разговоры реагировал лукавым многообещающим прищуром — мол, и с ним еще наплачутся).

— А что нам там делать? — недовольно скривился Драко. — Толку-то от того Турнира…

— Действительно, как сунемся туда, так и схлопочем. По самому больному и уязвимому месту, — поддержал Малфоя Рональд, в душе явно с ним не согласный, но ради нравственного воспитания первокурсников готовый на жертвы.

— Чем меньше высовываться будем — тем лучше, — подвел итог Гарри. — Что, между прочим, и к вам относится. Я, конечно, понимаю, что вытворять всякие гадости прямо под носом у целого «табуна» авроров, — первокурсники прыснули со смеху, — это высший пилотаж, но одно дело эти новички, а совсем другое — Грюм. Кстати о Грозном Глазе, никто не считает, что еще немного, и мы опоздаем на ЗоТИ?

— Упс! Так, ребятня, кабинет Чар находится за этим поворотом. Не теряться, не разбредаться и вообще органичной массой заползти к Флитвику и набрать какие-нибудь баллы, — пока его друзья проводили ориентировку на местности в поисках секретных ходов на другие этажи, Малфой раздавал первокурсникам ценные указания. — Мы вас после Чар поведем на зелья, так что самим никуда не сбегать.

— За вас это сделают старшие, — буркнул себе под нос Поттер и уже громче добавил: — Еще пару минут, и Грюм из нас по стенке размажет.

Со временем Гарри слегка ошибся, так что следующий «экстремальный» забег состоялся аккурат под звон колокола, ознаменовавший начало урока. Ну и естественно, трое слизеринцев были единственными, кто рискнул опоздать — пока Гарри, Рон и Драко неловко переминались на пороге (преподаватель долго и внимательно изучал своим магическим глазом), четвертый курс Гриффиндора и Слизерина практически в полном составе уже сидел по местам с демонстративно выложенными на парты учебниками. В «колоде» гриффиндорцев никаких перетасовок как таковых не произошло: на первой парте сидели Джереми Поттер и Гермиона Грэйнджер, а следом за ними — весь почетный «крысятник», как по команде смеривший презрительным взглядом вошедших.

— Поттер, Малфой и Уизли. Первый день и уже опоздание, — сухо прокомментировал Грюм. В ответ слизеринцы предпочли промолчать и не накалять ситуацию излишним выпендрежем. — Десять баллов с каждого. Садитесь, — он оглядел класс. — Учебники убирайте — они вам здесь не понадобятся. Насколько мне известно, противостоять Темным Созданиям вы умеете достаточно неплохо, но в плане заклятий ваш уровень слишком низок для уважающих себя четверокурсников. Я здесь именно для этого — вбить в ваши головы основы знаний раздела боевых заклинаний. У меня есть год, ровно год, чтобы научить вас противостоять Темным Проклятиям. И я это сделаю, не сомневайтесь. Каждый из вас, как бы вы не упирались, получит необходимый объем знаний, — Аластор Грюм явно относился к разряду людей, способных достаточно банальными и даже несколько размытыми полунамеками вполне отчетливо поставить цель и пояснить, чем могут обернуться попытки ее осознанного недостижения. — Перейдем к делу. Согласно министерскому учебному плану, я должен обучить вас некоторым контрзаклятьям и остановиться на этом — все остальное дать в теории. По тому же учебному плану, показывать вам наглядно действия чар, уровнем выше банального «оглушителя» я не должен — вас считают недостаточно взрослыми. Однако что-то мне подсказывает, что истинное положение дел обстоит иначе, — особенно пронзительного взгляда обоих глаз «профессора Грюма» удостоилась Слизеринская часть класса. — Поэтому мы с профессором Дамблдором считаем, что чем раньше и лучше вы узнаете своего противника, тем эффективнее сможете защищаться от него. Если к вам применят темное заклятие, не будет времени пораскинуть мозгами и составить подробный план действий — вы должны быть готовы заранее, довести свои действия до полного автоматизма… Поттер, убрать нумерологию! Живо встать!

Конечно же, ни о каких «живо» и речи не было — Гарольд с демонстративной медлительностью убрал в сумку учебник по нумерологии, чтение которого он продолжал все это время, и медленно поднялся с места.

— Назови мне заклинания, условно относящиеся к запрещенным, — рыкнул Грюм, буквально сверля взглядом флегматично стряхивающего с мантии какие-то ему одному видимы пылинки слизеринца.

— Чары кнута, «колья», весь подраздел заклинаний, порождающих электрические заряды, комплекс психических чар… Мне продолжить? — Гарольд на информацию явно не скупился. Впрочем, багаж его знаний для Грюма не был таким уж большим открытием — старый аврор всегда был уверен, что это далеко не предел осведомленности юного слизеринца.

— Нет. Значит, хорошо знаешь свод Условно Запрещенных Заклятий, Поттер… Ну не удивительно, твои родители с ними часто сталкиваются, — в голосе преподавателя послышалась насмешка. — Сядь. Десять баллов твоему факультету. Тема сегодняшнего урока — Непростительные Заклинания. Всего их три. Первое — Империус — до сих пор доставляет Министерству Магии и Аврориату немало проблем. Чары полного подчинения. Беспрекословного и безрассудного, — Грозный Глаз подошел к своему столу и водрузил на него с пола огромную банку с пауками. Одного из них он выудил из банки и положил себе на ладонь, чтобы класс отчетливо мог наблюдать за его действиями. — Imperio!

Паук сиганул с его руки на стол. Сделал несколько сальто, пробежался туда-сюда и, повинуясь движению палочки Грюма, отбил на глазах у изумленных учеников чечетку.

— Есть желающие выйти к кафедре и продемонстрировать свои умения в использовании чар подчинения? — лениво осведомился Глава Аврориата, снова взмахивая палочкой. Паук сжался в маленький клубочек и несколько раз перекатился туда-сюда по столу.

— На «слабо» берет, — сощурился Нотт — сосед по парте Малфоя-младшего.

— Нет, выявить хочет тех, за кем ему потом надо будет внимательно приглядеть, — шепотом произнес Поттер. — Сидим и не суемся, иначе нам же будет хуже.

— Нет желающих? — Грюм тем временем в наступившей тишине вернул паука в банку к его сородичам. — И правильно. В противном случае я бы лично конвоировал смельчака к дементорам. На свидание. В свое время Империус был самым массово применяемым заклинанием. Вот и было у авроров занятие — поди-ка определи, под Империусом маг или нет? По своей воле он направо и налево убивал или подчинил его кто-то? Можете не беспокоиться, я вас научу противостоять чарам подчинения. Но не ждите, что каждый сможет его побороть — для этого нужна настоящая твердость воли и характера. Нет вопросов? Идем дальше. Следующее Непростительное — Круциатус. Кто-нибудь кроме Поттеров может мне объяснить принцип его действия? Хотя бы условно? Скажем, ты, — он ткнул пальцем в сторону Невилла Лонгботтома.

— Б-болевые чары? — заикаясь, выдавил тот. Аврор только презрительно фыркнул и отмахнулся. Невилл съежился на своем месте, наблюдая за тем, как новый подопытный паук извлекается из банки и увеличивается в размерах.

— Чтобы вам понятнее было, — объяснил Грюм «рост» паука. — Crucio!

Паук беззвучно завалился на спину и, дергая лапками, бешено затрясся. Грюм упорно держал палочку наведенной на него. Паук задергался еще сильнее.

— Не просто болевые чары, мальчик, — Грозный Глаз перевел взгляд с конвульсивно подергивающегося паука на Невилла. — Адская, неистовая боль. Удар по всем пяти чувствам жертвы. Перенести ее могут лишь единицы. Побороть — никто. Таких случаев истории еще неизвестно. Все средневековые пытки — а в то время умение причинять боль людям было возведено в ранг настоящего искусства — сколь бы ни были они изобретательны, ничто в сравнение с Круциатусом. Да, и оно тоже было популярно… некоторое время назад. Так, последнее. Самое худшее из всех. Кто его назовет?

Класс молчал. Судорожно кусала губы Гермиона Грэйнджер, несомненно, знавшая, что Аластор Грюм оставил напоследок и почему он не убирает второго паука обратно в банку. Притихшие гриффиндорцы уткнулись взглядами в парты, обходясь без привычного шушуканья. Проняло, как это ни странно, даже Джереми — глядя куда-то в сторону, он крутил в руках сломанное перо. Мыслями, если таковые и имелись на данный момент в его голове, он был очень далеко отсюда. Слизеринцы же никакого ужаса или благоговения не испытывали — они действие Непростительных хотя бы по разу видели точно, и никаких эмоций у них эта демонстрация не вызвала. Разве что скуку и тяжелое, неприятное чувство в груди, старательно подавляемое всеми силами рассудка.

— Что молчите? Никто не знает? — сварливо осведомился Грозный Глаз. — Или говорить не хотите? Думаете, к вам снисхождение кто-нибудь окажет? Никто сюсюкаться на поле боя не будет! — паук, на разъезжающихся в стороны ногах поднявшийся после Круциатуса и, пошатываясь, поползший к краю стола, будто почувствовав что-то, засеменил быстрее. — Avada Kedavra!

На секунду класс осветила слепящая, ярко-зеленая вспышка, и паук мгновенно рухнул на спину. Мертвый и вернувшийся к нормальным размерам. Чары увеличения, наложенные на него Грюмом, прекратили свое действие.

— Никаких лишних эмоций — банальное хладнокровное убийство. Никакого сопротивления и противодействия. Отразить невозможно — только попытаться закрыться каким-либо прочным предметом. Впрочем, как показывает статистика, этого сделать не успевают. За всю историю существования этого заклинания в магических свитках существует только один человек, сумевший его пережить. Традиционно, при упоминании о нем, вспоминают и его брата, тоже каким-то образом умудрившегося выжить. Эти двое сейчас находятся в классе — Джереми и Гарри Поттеры, — Глава Аврориата выдержал эффектную паузу, давая возможность однокурсникам «знаменитых братьев» вдоволь наглядеться на это живое исключение из правил. — Заклятие Смерти требует для своего выполнения серьезной магической силы. Вы все сейчас можете достать палочки и попытаться его применить. Очень сильно сомневаюсь, что из этого выйдет что-нибудь — я даже не чихну, будьте уверены. Однако я должен если не научить вас применять эти чары, то хотя бы дать необходимый для выживания объем знаний. Вы должны это знать, даже если не существует контрзаклятий и щитов, даже если…

— Кстати о птицах, щит есть, — тихо произнес Драко. Против ожидания своих товарищей, в присутствие Грюма за амулет он не хватался и вообще вел себя как обычно. — Я уверен.

— Что ты сказал, Малфой? — громко спросил Грозный Глаз. — И встань, когда к тебе обращается учитель.

— Осел! — буркнул в его сторону Рон. — Зачем полез?

— Я сказал, что к Заклятию Смерти может быть щит, — упрямо сказал Драко, глядя в глаза учителю.

— Значит, щит… — Грюм сделал вид, будто бы задумался. — Правильно, есть такой. «Полное Отрицание». Древние, невероятно мощные защитные чары, действительно отрицающие все, от чего отгораживает себя маг. Верно, Малфой, но эрудиция тебя только в одном подвела — никогда не было и не будет такого волшебника, который сможет их исполнить. Затраты энергии таковы, что ни в одиночку, ни в группе исполнить его невозможно. Это аксиома. Тот гениальный, но слегка чудаковатый маг, что создал щит «Всеобщего Отрицания», не учел только одного: формула заклинания слишком громоздка для исполнения одним человеком и слишком монолитна для ее разбивки и превращения в чары группового использования. Так что есть ли этот щит, нет ли его — в нашей ситуации не играет никакой роли. Гибель ждет в любом случае, поскольку попытка использовать «Всеобще Отрицание» ведет к не менее скоропостижной смерти, чем от действия Смертельного Проклятия. Сядь, Малфой, и больше в моем присутствии подобных глупостей не говори. Десять баллов Слизерину за общие познания предмета, и двадцать долой за отвратительный багаж знаний в области тонкостей действия щитов. К вашему же сведенью, раз мы затронули эту тему, самым первым из непростительных был создан Империус — еще до Великого Упорядочивания Магии Дедалием Афинским. Занятное у него было тогда применение… Позже появилось Заклятие Смерти — восьмой век до нашей эры. А вот Круциатус создали только во времена Средневековья и Инквизиторских гонений. И кто, по-вашему, это мог быть? Какой-то ничтожный сквибыш, непризнанный в магическом мире и с остервенением поддержавший Святую Инквизицию. Занятно, а? Ну и что вы сидите? Доставайте перья и записывайте!

Все оставшееся время до конца пары записывали за Грюмом примечания к каждому из заклинаний и, чего уж совсем никто не ожидал, особенности их применения вплоть до того, насколько плавным должно быть движение палочки и как читается тот или иной знак в формуле. Настороженные ученики к концу урока морально были готовы к тому, что в качестве домашнего задания им дадут практику в использовании Непростительных, но, хвала Мерлину, обошлось без этого. «Обрадовав» всех предстоящим практическим занятием (в чем будет заключаться практика никто так не понял), Грозный Глаз за несколько минут до звона колокола всех согнал в коридор и закрылся в кабинете, оставив с собой Джереми и Невилла. Почему задержался первый, ясно было всем и не возникло никаких вопросов, а вот зачем Грюму понадобился Лонгботтом, осталось загадкой.

— Ну и урок, я вам скажу! — выпалил Теодор. Слизеринцы и гриффиндорцы не спешили расходиться в разные стороны — в кой-то веки происходил вполне миролюбивый обмен впечатлениями. — Впервые слышу о том, чтобы ученикам младше пятого курса демонстрировали Непростительные.

— Меня куда больше развеселило упоминание Грюма о практическом уроке, — хмуро произнес Гарри. — Я, конечно, плохо представляю, что это может быть, но даже так перспективы вырисовываются не самые радостные.

— Похоже, нам надо быть готовыми к противостоянию Империусу и Круциатусу, — подержал направление его мыслей Рон.

— Да вы что такое говорите! — возмутилась Гермиона, расталкивая локтями окруживших ее (за неимением Джереми) гриффиндорцев и с крайне воинственным видом приближаясь к «слизеринскому трио». — Никто не имеет права применять Непростительные к ученикам! Тем более что у профессора Грюма будут огромные неприятности с Министерством, если они хотя бы узнают, что занимаемся мы не по программе!

— Ути-пути, наша Грэйнджи снизошла до разговора с простыми смертными! О библиотечное божество, благодарим тебя за то, что почтила нас своим вниманием! — съязвил Малфой. — Заткнись и слушай, заучка: нашего и твоего мнения здесь никто спрашивать не будет. А раз на должность преподавателя назначили этого ненормального аврора, и вовсе надо быть готовыми ко всему. Поняла? Круциатусы и Империусы — наименьшее и наилегчайшее из того, что нам грозит.

— Пошли-ка отсюда, — Блэйз потянула мальчишек к лестницам. — У меня нет никакого желания торчать тут и созерцать эту мисс Воронье Гнездо.

— Тогда уж — мисс Бурундук! — со смехом поддержала ее Панси, передавшая свою сумку Нотту. — Ты себя в зеркало-то видела, Грэйнджер?

— Ой, да ну тебя! Ее, наверное, даже зеркало отражать боится! — обидно захихикали Трэйси и Дафна. Гермиона невольно отшатнулась от них, покраснев до корней волос. — Что, нет твоего защитника? Без Джереми Поттера ты пустое место, Грэйнджер!

— Вы! Вы! Да как вы смеете…! — по рядам гриффиндорцев, не ожидавших такой подлянки от только что мирно с ними беседовавших слизеринцев, пошли волнения. Под общий возмущенный галдеж подняли палочки.

Назревающую склоку можно было предотвратить только одним способом.

— Тихо! — остудил пыл мгновенно ощерившихся слизеринцев Гарольд и, смерив презрительным взглядом приготовившихся к драке гриффиндорцев, высокомерно бросил: — Еще не хватало мараться об этих. Пошли.

Весь Гриффиндор, будто кипятком ошпаренный, молча глядел вслед гордо удаляющимся слизеринцам и не двигался с места.

— Если вы не забыли, нам сейчас нужно за первокурсниками, — напомнил Уизли, вместе со всеми ожидая лестницы на другие этажи. Поттер, похоже, успевший мысленно себя хорошенько проклясть за сказанное и за то, что не одернул вовремя Малфоя, ничего ему не ответил. Драко же, донельзя уверенный в своей правоте, злился на чувствующего себя виноватым Гарри и тоже предпочел молча дуться на товарища.

— Ладно уж, мальчики, идите по своим предсказаниям и нумерологии, — милостиво произнесла Блэйз. — Я сама с первокурсниками разберусь. Панси, не составишь мне компанию? — приторно-сладкий яд в ее голосе можно было сцеживать галлонами. Забини и Паркинсон друг друга терпеть не могли и постоянно друг с другом конкурировали (природная и гармоничная красота со стороны Блэйз и бешеный напор со стороны Панси), но свято чтили мудрое изречение о том, что врага надо держать еще ближе к себе, чем даже друга.

— Обязательно! — Паркинсон широко оскалилась, наглядно демонстрируя правоту вышеуказанных выводов.

Слизеринки, мило и по-дружески взявшись за руки, продефилировали по коридору к ходу на нижние этажи. Гарольд, Теодор и Роджер Мун в компании Миллисенты Буллстроуд направились на нумерологию, остальные же четверокурсники отправились на прорицания — как и в прошлом году, эти дисциплины будто нарочно были поставлены одновременно. Видимо, в силу вечной конкурентности друг с другом.

— Малфой, а чего ты с этими щитовыми чарами вылез, а? — спросил Уизли, поднимаясь вместе с другом в башню Прорицаний. — Неужели захотелось перед Грюмом покрасоваться?

— Да ну не знаю, — пожал плечами тот. — Раздражает он меня. И одним только своим видом все настроение портит. Еще главное с таким апломбом про Непростительные говорил…

— Н-да, мне это тоже не понравилось, — задумчиво пробормотал Рон. — И я так подозреваю, что Гарри — тоже. Ты в курсе, что он летом копался на эту тему в библиотеке твоего крестного?

— Нет, — удивился Драко. — Когда это он успел? Я его никогда даже близко с библиотекой не видел.

— А полуночничал он, по-твоему, с чего? Втихаря что-то у Снейпа в книгах разыскивал… Я и сам случайно узнал. Но знаешь, когда Грюм разговор о Заклятии Смерти завел, у Гарри такое лицо было.… Не иначе он на эту тему «раскопки» проводил.

— Зачем это ему? — нахмурился Малфой. — Да мало ли что случилось тринадцать лет назад! Что все так всполошились-то по этому поводу?

— В том-то и дело, что ничего не понятно, — Рон при виде знакомого и «родного» люка на чердак башни, где и располагался кабинет предсказаний, поморщился. — Ни с его братом, ни с ним самим. А вот что если… что если все не так? Если Аваду Кедавру отразил именно Гарри, а не Джереми?

— А почему тогда шрам у Крыса на лбу, а не у нашего Поттера?

— Да не знаю я. Говорю же — это только предположения.

— Чушь это все, а не предположения. Лучше, наконец, подумай о чем-нибудь стоящем — нам вон эти дупликационные чары откуда-то брать надо, — пробурчал Малфой-младший, первым забираясь по лестнице в распахнувшийся по их приближении люк. — Здравствуйте, профессор Трелони!

— Добрый день, мой мальчик. Вы сегодня один из первых.

Следом за Драко в «кабинет» один за другим начали подниматься и другие студенты с разных факультетов, выбравшие для себя дополнительным уроком Прорицания.

— Я предвижу, грядут темные времена, — трагичным полушепотом заговорила профессор, при виде рассаживающихся на пуфы студентов. — Слишком часто в последнее время мое Внутреннее Око застилают тревоги этого бренного мира. Многие и многие храбрые сердца тревожно бьются в ожидании больших бед. И, боюсь, не безосновательно. Увы, то, чего страшимся мы все, случится очень скоро… гораздо раньше, чем подозревают сильные мира сего,… скоро… случится… — голос Трелони становился все тише и она ненадолго умолкла. — Ах, да, о чем это я? — она встрепенулась и поправила очки. — Для нас с вами настало время переходить к новым гадальным практикам, дорогие мои. В этом году нам очень пригодятся ваши познания в Астрономии — именно предсказаниям судьбы по небесным светилам и их расположению мы посвятим весь первый и второй семестры. Если удастся, к третьему мы закончим и перейдем к повторению. Итак, начнем мы со знакомства с одним занимательным методом предсказания грядущих событий. Для него нам понадобятся особые гадальные камни, называемые «сорко» — они лежат у вас на столах. Поскольку вы, дорогие мои, только начинаете работу с ними, вам розданы упрощенные комплекты, лишенные дополнительных камней, уточняющих значение главных. Вы спросите, как связана Астрология с сорко? Я вам отвечу: эти камни и результаты, ими выдаваемые, напрямую зависят от движения небесных тел и их расположения как со стороны гадающего, так и со стороны события или объекта, о котором хотят узнать. Начнем. Извлеките свои комплекты камней из их чехлов.

— Это те камушки, на которых ты мне вчера всякие «приятности» нагадывал? — шепотом осведомился Рональд у своего товарища, без особого энтузиазма взиравшего на «упрощенный комплект гадальных камней».

— Да они-они, — вздохнул тот. — Главное, чтобы мы сейчас на них гадать не начали, иначе чую я, ничегошеньки хорошего не выйдет.

— Итак, сейчас вы разложите камни по особой системе на столах перед собой и, сверяясь со справочником, растолкуете их расположение и взаимное влияние, а, следовательно, грядущие события в вашей жизни, — продолжала Трелони. — Ваша основная задача — не более пяти раз встряхнуть мешочки с камнями, а затем разложить…

— Ну почему я не записался вместо этой мути на нумерологию? — закатил глаза Уизли, проделывая все необходимые манипуляции, периодически заглядывая в учебник. Малфой в отличии от него ни в каких «советах со стороны» не нуждался и выполнял все условия благоприятного расклада камней на здоровом и честном автоматизме. — Чего ты кислый такой, а?

— Сейчас сам узнаешь, — зловеще ответил тот, выкладывая камни на столе. В виду их меньшего количества, «семь раз по семь» в пяти рядах не получилось, о чем Малфой-младший тут же поспешил уведомить общественность своим недовольным бурчанием, однако попросить у Трелони полный набор камней он не решился. — Та-ак, вот сейчас и разложим…

Рон, такой точность и скоростью действий не обладавший, свои камни сорко раскладывал и перекладывал раза в три дольше, так что когда он закончил, его товарищ уже вовсю занимался толкованием полученных результатов.

— И как? — осведомился Рональд.

— Не суйся под руку, — грубо ответил тот. Судя по резко ухудшившемуся настроению, результаты были далеко не блестящими. Впрочем, у Драко в отличие от того же Уизли изо всех пяти рядов осталось от силы пять-шесть камушков. — Ну, я же говорил, что лучше мне сегодня было за все это не браться! После Грюма энергетика совершенно никакая — вот и результат соответствующий.… Опять практически то же самое — две красные и одна черная. Теперь еще только плюс золотая и фиолетовая. «С паршивой овцы хоть шерсти клок» — называется.

— Мистер Малфой? Вы уже закончили? — спросила профессор Трелони, в наставительных целях курсировавшая мимо столов и помогавшая разобраться с порядком раскладки камушков. — Прокомментируйте нам свои результаты.

— У меня осталось пять камней, — скучающим тоном начал Малфой-младший. — Два красных камня, два черных и один золотой. Красный цвет символизирует скорую опасность, тревогу, проблемы, требующие первоочередного, активного решения. Красные фишки — голова грифа и стрела.

— О, мой мальчик, неужто тебя поджидает такая серьезная опасность? — трагически закатила глаза Трелони. Впрочем, по мерному позвякиванию украшений и тому, что прерывать пророчествования своего ученика она не спешила, можно было сделать, что ситуация в целом преподавательнице очень даже по нраву.

— Голова грифа в данном случае означает угрозу, явного и известного мне врага, который, тем не менее, будет тайно действовать вразрез с моими целями. Стрела — неожиданная атака, ход противника, способный принести очень большой вред. Черный камень — сломанный кинжал — помимо основного значения своего цвета глубоких внутренних проблем, несет еще и информацию о внезапном препятствии в научных изысканиях или как каких-либо других поисках. Золотой — круг или, как его еще называют, зеркало — гармония и удача в… удача… в отношениях?

— Все верно, мой мальчик, — кивнула Трелони. — Такова противоречивость наших судеб — что не появляется в одиночку — беда и счастье всегда нераздельны друг с другом. Так что же дальше?

— Фиолетовый камень — таинство, знания и сила — древесный лист. В идеале он означает вероятное увеличение магических способностей или возможность увеличить свои знания, однако расположение рядом с черным камнем уменьшает если уж не вероятность, то «приближенность» этого события.

— Браво, мистер Малфой, браво, — одобрительно кивнула профессор. — Вы не только сумели приоткрыть для себя завесу над будущим, но и смиренно приняли грядущее, — тихого хмыка Малфоя-младшего она не расслышала. — Это достойно всяческих похвал. Двадцать баллов Слизерину! Итак, поговорим о домашнем задании. Технику гадания вы должны были освоить за этот урок, так что к нашему следующему занятию жду от вас уже более конкретный прогноз на предстоящие две недели. Все свободны.

Кабинет прорицаний покидали спешно: пока прослезившаяся от восторга Трелони не задала еще чего-нибудь, да и глоток свежего воздуха после душного, насквозь пропитанного благовоньями, чердака был совершенно не лишним.

— Кошмар! На две недели вперед эту ерундень расписывать! Малфой, поможешь? — попросил Уизли, следом за другом сворачивая по коридору к одам на нижние этажи — у них с Поттером следующим были Древние Руны, а Драко направлялся в гостиную — отыскивать свою рабочую мантию для уроков травологии.

— Угу, обязательно, — рассеяно ответил тот. — Только с тебя наше летнее сочинения по зельям.

— А ты его разве до сих пор так и не написал? — такие шуточки шутить со Снейпом мог только Малфой. И то не каждый раз.

— Не-а. О, кстати, а вон и Поттер с нумерологии возвращается! Ну и как вам контрольная пришлась, по-вкусу?

Из кабинета магических счислений по одному или по двое «выползали» мученики науки с разных факультетов. Кто-то, как Грэйнджер, помассировав виски, с утроенной энергией принимался за извлеченный из сумки учебник по другому предмету, а кому-то хватало сил только на то, чтобы отойти в сторонку и прижаться лбом к стене. Теодор Нотт, судя по крайней степени бодрости, бывавшей с ним только в случаях, когда он практически ничего написать на проверочных работах не успевал, контрольную если не завалил, то написал хуже, чем хотел.

— Вектор — ненормальная, — заявил Нотт. — Пять заданий с подпунктами… Уму непостижимо!

— Пятое было дополнительным, — снисходительным тоном произнес Гарольд. — Его выполнять было необязательно.

— Так если я кроме него только первые два сделал? Поттер, ну скажи мне, ты как четвертое выполнил, а? — не отставал Теордор.

— А что там такого было? — поинтересовался Рон.

— Перевод в цифровую систему формул стандартных заклинаний, — пояснил Гарри. — Ничего сложного — разворачивается обычная формула… ну, у меня были левитационные чары. Все буквенные элементы заменяются соответствующими цифрами. Потом там надо кое-что подсократить и убрать, тогда получается заготовка формулы от какого-то другого заклинания — дописываешь ее, снова переводишь в буквенно-символьный и получаешь готовый результат. Мы, конечно, эту тему в прошлом году только начали (вперед по программе ушли), но Вектор и каких-то особенно сложных примеров не давала. А вот в этом семестре как раз начнем первую ступень составления заклинаний. Профессор сказала, что тема объемная и стандартных часов из учебной программы нам может не хватить — будут дополнительные занятия. В общем, будьте морально готовы к тому, что даже я буду в гостиную приползать на последнем издыхании.

— Уже трепещем от ужаса, — фыркнул Драко. — Ну что, вы сейчас на Древние Руны?

— Угу, главное, что по ним-то у нас точно никаких повальных срезов знаний быть не должно, — Уизли с хрустом потянулся, разминая затекшую за время сидения на Предсказаниях спину. — Кстати, не хочешь в библиотеку сейчас заглянуть? У тебя же перед травологией свободное время есть. Сходил бы…

— А что мне там делать?

— Как что — искать упоминания о комплексных чарах!

— Хватит уже издеваться, Уизли, — отмахнулся Малфой-младший. — Лезть за такими вещами в Хогвартскую библиотеку все равно, что искать иголку в стоге сена! Да и не буду я в первый же день учебы по библиотекам лазить!

Изречение этой вековой истины сопровождалось эффектным поворотом в сторону Зала Лестниц и последующим исчезновением Малфоя за поворотом.

Глава 26. Расстановка соплохвостов

На Древние Руны добирались не в пример быстрее и в куда большей компании. Правда, львиная доля будущих дешифровщиков рун злостно и систематично уклонялась от выполнения домашнего задания, поэтому занималась «походовым» списыванием. В число таких нерадивцев входил и Гарри Поттер, выклянчивший у Рона Уизли домашнюю работу на лето по Древним Рунам и теперь, используя в качестве подставки многострадальный талмуд по нумерологии, пытался относительно ровным почерком переписать перевод заданного текста с рунической письменности на родной и понятный английский. Сложностей, как водится, было — воз и маленькая тележка. Во-первых, смотреть под ноги и вообще по сторонам удавалось только раз через раз, так что, если бы не помощь сердобольных Нотта и Рона, Гарри не только до кабинета бы не добрался благодаря хитросплетенью школьных коридоров, но и в некоторых особенно «ровных» местах носом пересчитал бы все ступеньки и каменные ухабы. Во-вторых, достоверно изобразить свой ровный, разборчивый и каждому встречному-поперечному понятный почерк (конечно, до каллиграфически выверенного художественного написания имени Драко Малфоя было еще далековато) в вышеуказанных условиях было трудновато, а у профессора Басшебы Бабблинг на такие дела глаз наметанный… В-третьих, сам Рон, даже при повышенной комфортности окружающей обстановки, писал не ахти как, и разбирать его каракули занятие было то еще. В четвертых, вялоползущий рядом Нотт со слезами на глазах умолял объяснить, как это Поттер умудрился справиться с предпоследним заданием контрольной по Нумерологии — профессор Вектор в начале урока очень прозрачно намекнула, что устроит еще какую-нибудь внеплановую работу в ближайшее время.

— Нотт, отвали! Если у тебя мозгов на месте нет, ничем не могу помочь! — раздраженно рявкнул Гарольд, вынужденный из-за постоянных вопросов Нотта перечеркивать лишний раз переписанный абзац. — И так уже из-за тебя всю домашнюю запорол — меня Бабблинг на части порвет за такую грязищу. Ну и вообще, мы этот раздел только начали — ничего серьезного Вектор нам на проверочных не даст.

— Кстати, я тут подумал, раз уж у вас начинается практика составления заклинаний, может, тогда это все как-нибудь себе на руку повернем? — Рона «задание» Дамблдора беспокоило больше всех, поэтому он пытался обернуть им на пользу любую ситуацию, способную хоть как-то облегчить составление комплексных чар.

— Угу, предлагаю к Вектор за помощью обратиться, — рассеяно отозвался Гарри, дописывая работу.

— К Вектор? — вытаращился на него Уизли. — Гарри, я не ослышался?

— Нет. Можно нашу разработку комплексных чар представить как мою курсовую работу по Нумерологии — хоть какой-то толк от всего этого мероприятия будет. Вектор нам ультиматум поставила — или в конце года сдаем ею лично разработанный экзамен, либо курсовые пишем. Раз уж обстоятельства так сложились, я предпочту курсовую.

— А, думаешь, удастся вызнать у нее что надо, не посвящая в детали? — засомневался тот.

— Попробуем. Ты бы лучше сел за разработку плана всего нашего комплексного безобразия — после зелий и чар древней магии поэтапного типа у тебя это выйдет куда как легче, чем у нас с Малфоем.

Со звоном колокола ученики зашли в кабинет, где их уже ожидала с распростертыми объятьями и внушительных размеров заданием, несмотря на первый в году урок, профессор Бабблинг. Уже не первое поколение студентов, занимающееся под ее руководством Древними Рунами, свято верило в то, что Басшеба Бабблинг, несмотря на свои южные корни, приходится родственницей небезызвестному декану Слизерина, и если уж не по крови, то хотя бы по духу. На уроках Бабблинг всегда стояла звенящая тишина и царили такая сосредоточенность, каковых порой не было даже у МакГонагалл или у того же Снейпа. Что, в принципе, и не удивительно, учитывая, что дисциплинарные меры у преподавательницы Древних Рун были, с точки зрения студентов, куда более действенными, чем ежедневное посещение Филча в течение недели, ноль за урок или целый вечер в компании нечищеных котлов.

— Да я уже за завтраком прикинул примерно, что нам будет нужно, — шепотом сообщил Рональд, вместе с другом усаживаясь за одну из задних парт. — Сейчас этот листок достану… ты только там подкорректируй кое-что с позиций своей нумерологии, и я сяду дописывать, а дальше, дай Мерлин, втроем как-нибудь да разберемся…

— Всем сдать домашние работы, — профессор звучно хлопнула рукой по столу, привлекая к себе внимание еще не угомонившихся студентов. — Напоминаю, вам было задано перевести первый параграф из розданного на лето «Текстовика» о происхождении и установке Футарка, а также составляющих его рунических семейств Фрейи, Хагеля и Тора.… И крайне болтливый мистер Уизли нам сейчас обобщит данную информацию в двух-трех предложениях, а заодно и передаст мне бумажку, которой он так усиленно размахивал секунду назад перед носом мистера Поттера. Кстати, а мистер Уизли домашнее задание сделал?

— Сделал, и даже сдал, — заявил Рон, с тяжелым вздохом поднимаясь с места. Ведь знал же, что на Древних рунах вести увлекательные беседы с Поттером вредно для здоровья, ан нет — не удержался.

— И что, опять вашим фирменным ужасным почерком? — Профессор Бабблинг поправила на носу свои огромные очки в роговой оправе (про очки эти среди учеников ходило порядочно слухов, а особенно часто их внешний вид вспоминали почему-то юные студентки, которым не посчастливилось попасться под горячую руку Басшебе Бабблинг) и, покопавшись в груде свитков, извлекла из них сочинение Рона. — Мистер Уизли, а как я, по-вашему, это все читать буду? Ваш почерк даже Министерское дешифровочное заклинание третьей ступени разобрать не может. И как вы только умудряетесь так писать.… Ой, а этот кошмар чей? Мистер Поттер, встаньте. Зачем, спрашивается, было выливать на пергамент целую пинту чернил и потом их размазывать? Сядьте, гениальный вы наш. В следующий раз не мучайте меня таким кошмаром, а сразу предупреждайте, что ничего не сделали, и сразу, без лишних мучений, получите свое честное и достоверное «отвратительно»…

Наряду со всеми неоспоримыми достоинствами профессора Бабблинг, были у нее и недостатки (хотя, все эти понятия довольно относительны — то, что она сама считала недостатками, в глазах ее учеников превращалось едва ли не в спасительные для них же качества). Одним из таких были ее ораторские дарования — она могла настолько заболтаться сама и заболтать окружающих, что уходила в совершенно несусветнейшие дебри, не имеющие к изначальной теме разговора никакого отношения. Именно на это в некоторых случаях такие бедняги как Рон, которых Бабблинг призывала к ответу «за все хорошее», и уповали, подбрасывая преподавательнице какую-нибудь стороннюю тему для разговора. Однако в этот раз отточенная схема не сработала.

— Рональд, мы вас ждем, не спите. Ну же, не заставляйте меня сомневаться в ваших знаниях относительно истории возникновения футарка. Иначе я подумаю, что это вы у мистера Поттера списали, а не наоборот.

В результате Рону пришлось спешно вспоминать, что он там переводил в начале июля, и переиначивать это в более удобоваримый для прослушивания вариант. Его своеобразная импровизация, основанная на четком и своевременном суфлировании сидящего рядом Поттера, ради такого дела зарывшегося в черновики перевода, продлилась минут десять. Бабблинг, судя по отсутствующему виду, если и умилялась таким «знаниям», то только в глубине души.

— Ну, хорошо, вижу, хоть какой-то толк был от выполнения домашней работы. Садитесь, Рональд, пять баллов Слизерину за импровизацию, еще десять за ваш прекрасный слух, литературные дарования и за то, что не переспрашивали мистера Поттера через каждое слово. Ему, кстати, двадцать баллов за геройство в опасной для жизни ситуации. И пятнадцать баллов со Слизерина в общевоспитательных целях. В результате сами подсчитайте, чего и сколько там у вас прибавилось. А мы наконец-то переходим к моему любимому разделу — переводу рунической письменности текстового вида на английский язык. То, чем вы занимались летом, а некоторые — за пять минут до начала урока, это были, я вас заверяю, «цветочки». С «ягодками» вы познакомитесь на СОВ, и чтобы от переизбытка восторгов по этому поводу во время экзамена никого удар не хватил, мы подробнейшим образом в течение всего года будем разбирать, что откуда берется и куда уходит. Открываем ваши тетради по рунической грамматике и правилам написания. Для начала запишем основные правила перевода текстов…

Пресловутые обязательные правила перевода класс записывал под диктовку профессора до конца урока, мысленно, одним большим ментальным организмом, благодаря за десятиминутную отсрочку Рона и Гарри, вызвавших на себя весь «огонь» — если бы не они, всех ожидало бы еще одно «коротенькое» задание. Ну а так Басшеба Бабблинг ограничилась только еще одной страницей текста.

— Ну и чем это таким увлекательным вы занимались в начале урока? — поинтересовалась профессор, когда двое слизеринцев после урока с нижайшими поклонами и заверениями в собственном раскаянье попросили назад свой листочек. Профессор Бабблинг отложила в сторону работу одного из гриффиндорцев и взяла в руки «черновик» Рона по формуле комплексных чар. — Мистер Уизли.… У меня нет слов. Хотя нет, есть: какое счастье, что вы не ходите на нумерологию! Уверена, будь вы учеником профессора Вектор, во время обеда от нее весь педагогический состав только бы и слышал о ваших методах вычислений! Это же надо… Мистер Поттер, успокойте мою мятущуюся душу, скажите, что это вы еще сами не видели и не проверяли.

— Подтверждаю. Не видел, — лаконично ответил тот.

— А что, собственно, сие есть такое, молодые люди? — похоже, за горами ошибок и ненужных нагромождений преподаватель Древних Рун умудрилась разглядеть главную суть, которая временами уплывала в дальние дали даже от самого составителя этих гениальных формул.

— Нам профессор Вектор сказала, что в конце года мы будем сдавать специализированный экзамен по нумерологии — что-то типа пред-СОВ и как альтернативу ему предложила делать нечто вроде творческой работы, — пояснил Гарольд. — Поэтому я попросил Рона мне помочь.

— М-да, мистер Поттер, с такой помощью вы далеко не уедете.… И что же за чары вы хотите разработать? Судя по количеству разделов в заготовке… два, три… четыре раздела. И еще часть, отдаленно смахивающая, как я вижу, на пятый раздел. Поттер, вы увлеклись комплексными чарами?

— Не совсем, профессор Бабблинг, это была моя идея, — подал голос Уизли. — Меня заинтересовал этот вид магии, и, раз уж выпала возможность, я хотел попробовать свои силы…

— А нельзя ли было начать с чего-нибудь попроще? — Бабблинг снова глянула на листок, на этот раз, приспустив очки на самый кончик носа. — Пять разделов, Мерлин Великий, замахнулись-то на что! Да вы и с одним-то не справитесь — по нумерологии курс составления заклинаний только-только начался, и то это даже скорее переделка одной формулы в другую. По моему предмету составление заклинаний вообще идет факультативом для шести — и семикурсников. Сообщить бы вашему декану, чтобы он отбил у учеников желание лезть в такие дебри… хотя тогда ведь в этой серой рутине ни одной яркой и талантливой звездочки не сыщешь…

— Профессор Бабблинг, могу я вас спросить насчет нашего задания? — робко спросила подошедшая Гермиона Грэйнджер, удостоив слизеринцев несвойственным ей презрительно-гневным взглядом.

Рон на это, пребывая, видимо, в куда лучшем расположение духа, показал девочке язык и, быстро схватив листочек с формулами, почти бегом направился к выходу. За ним, украдкой усмехаясь, последовал и Поттер. Почему-то он был уверен, что все устроится само по себе и в лучшем виде без их помощи, ну а то, что не устроится… слизеринец с некоторым усилием поборол желание оглянуться… можно отложить на потом, и особенно по этому поводу не страдать.

— Мистер Поттер, мистер Уизли, я с профессором Вектор поговорю насчет вашей работы, — крикнула им вдогонку профессор Басшеба Бабблинг. — Если потребуется помощь — обращайтесь!

Последней в расписании шла пара по травологии, вместе с новым материалом для изучения и запоминания: бубонтюберы и их гной как ценнейшее антисептическое средство. Отличился, как ни странно, Гриффиндор: им вообще начиная с прошлого года в травологии на баллы везло все чаще и чаще — вечно ленивому Рону, зачастую уходящему в далекие и пространные размышления, они противопоставили Невилла Лонгботтома, как-раз-таки на травологии оживлявшегося и терявшего свою неловкость и застенчивость.

— Ну как? — осведомился Драко Малфой, с брезгливым выражением на лице «обрабатывавший» доставшийся ему бубонтюбер. Рональд, после столкновения с пятикурсниками-когтевранцами резко помрачневший, его проигнорировал, продолжая ожесточенно давить гнойники-пупырышки на своем растении.

— Да разобрались вроде. Рон составил примерный план того, что мы должны будем представить Дамблдору, я подкорректировал слегка… в общем, можно отправляться с библиотеку и начинать искать информацию по заполнению разделов, — ответил Гарри.

— Надеюсь, тут никто лишних иллюзий по поводу легкости работы не питает? — с привычной долей ехидства в голосе, поинтересовался Малфой. — Я, конечно, во всех этих высших материях слабо разбираюсь, но даже моих познаний хватит, чтобы понять, что твоя «Проектная работа по нумерологии» займет, дай Мерлин, фута два на пергаменте чистыми формулами. И то — в удачном стечении обстоятельств, и смотря, какие формулы и «связки» мы будем использовать для заполнения разделов комплексных чар.

— Это ты нас так испугать пытаешься?

— Это я вас так предупредить пытаюсь. И себя обезопасить — я же тоже никуда не денусь от участия в этом сомнительном предприятии. Ну что же, значит, Бабблинг вам так и сказала — организую, мол, на пару с Вектор курсы? Небывалое, знаешь ли, событие! — раздраженный непонятливостью, как он это считал, своего друга, протянул Малфой-младший.

— А что странного? Насколько я знаю, за работу по комплексным чарам берется не так много народу, а за их составление и вовсе — единицы.

— Ну-ну, а если головой подумать получше? — прошипел Драко. — Мы какие чары хотим создать? Дупликации же, болван! А не какой-нибудь там модернизированный «оглушитель» или еще что-нибудь. Да ты только представь, какая шумиха поднимется, если мы соберем всю эту цепочку! Это же будет форменная темная магия, причем высшего порядка!

— Не паникуй, — осадил его Рон. — Дамблдор, по-твоему, чем занимается? Бабблинг и Вектор, почуяв от нашей работы хоть малейшую опасность, сразу к нему кинутся и все сообщат, а он там уж как-нибудь выкрутится. Так что давай-ка без приступов твоей паранойи обойдемся.

— Во-первых, Уизел, это не паранойя, а здравый смысл — вспомни, что нам сорко показали. Во-вторых, ты чего злобный такой? Неужто весь Когтевран против тебя ополчился, и бесперебойного источника для поклонниц больше нет?

— Он с Чжоу Чанг в коридоре столкнулся и, видимо, разошелся во мнениях по какому-то очень важному и серьезному вопросу касательно магических наук, — со смехом сообщил Гарольд.

— Ничего подобного! — вспыхнул Рон. — Ну чего она мне постоянно про своего Диггори говорит? Седрик то, Седрик се… Седрик в Турнире участвовать хочет, Седрик будет Чемпионом.… Тьфу! Я что, хуже что ли?

— Так вот что гложет нашего Ромео! — Поттер уже откровенно покатывался со смеху. — И ты еще вместе с этим, — кивок в сторону Малфоя, — на втором-третьем курсах про мои, якобы, похождения что-то там говорил… Мерлин Великий, Рон, да мне до тебя далеко!

— Ничего смешного не вижу, — шутливо нахмурился Малфой-младший. — Уизел вполне может додуматься до того, что попытается Кубок Огня обмануть и подать заявку на Чемпионство. И это несмотря на прямой приказ Дамблдора ни во что не вмешиваться.

— Рон, я надеюсь на твою благоразумность, — ухмыльнулся Гарольд, наконец-то получивший возможность и сам поддразнить друзей упоминанием подобного рода болезненных тем. — Не позорь Слизерин на всю школу!

— Да ну вас обоих! — обиженно надулся Рон. — Ничего вы не понимаете!

— Ага, да, ну как же! — одновременно закивали Гарри и Драко. Снова грянул хохот.

В результате на обеде о фиаско юного покорителя девичьих сердец прознал уже весь факультет, и каждый счел своим долгом уверить Рональда в том, что еще не все потеряно, и, хоть против Диггори он вряд ли выстоит, но все же… надеяться надо на лучшее. Одновременно с обсуждением животрепещущих тем ранней влюбленности и ее последствий, свежевымытый и свежевыстиранный четвертый курс Слизерина делился впечатлениями о первом уроке у Аластора Грюма и сравнивал свои ощущения с пятикурсниками, которым сегодня тоже довелось «встретиться» с Главой Аврориата. Заодно нашелся и Эндрю Фэррис, правда щеголял он с подбитым глазом и все время мрачно косился на Джека Сандерса. Видимо, уже схлопотал свой дружеский «воспитательный тычок» за устроенный им утром «аттракцион» с расписаниями.

— Вы себе даже представить не можете, что он нам устроил! Какой там — лекция про Непростительные, ха! Грюм нас по одному вызывал на дуэль с ним. Это он так запас знаний, видите ли, проверял! — распинался Йоркхард.

— Ну, это же Грюм, — пожал плечами Гарольд без какого-либо сочувствия, — чего вы от него хотели?

— У нас на уроке он вообще Непростительные на пауках демонстрировал. Гадость какая! — скривилась Блэйз при упоминании и прошедшей паре ЗоТИ. — Поверить не могу, что этому маньяку дали должность преподавателя!

— Этот, как ты выразилась, «маньяк», между прочим, не год, и не два, как является Главой Аврориата, — продолжал гнуть свое Гарри. — И, если не учитывать некоторых мелочей, управляет довольно-таки успешно.

— Это в тебе аврорская кровь заговорила, — хмыкнул Эйвери. — Поттер, ты с какого перепуга его защищаешь?

— Я не защищаю, а пытаюсь донести до вас тот факт, что с Грюмом ухо надо держать востро. Я на этой «аврорской кухне» первые десять лет жизни варился и вполне неплохо ее знаю, — серьезно произнес тот. — Слышали его любимый лозунг про постоянную бдительность? Рекомендую его наизусть зазубрить.

— Что-то пессимистично ты на вещи смотришь, Поттер, хватит настроение всем портить, — вяло одернула его Энни, с задумчивым видом разглядывавшая свой кубок с соком. — И ваш урок в сравнении с тем, что этот маразматик у нас устроил… просто плюнуть и растереть! К паукам Непростительные применял, тоже мне! Хуже будет, когда он на вас их начнет накладывать.

— Это ты к чему? — насторожился Рональд, до сих пор в разговоре не участвовавший и с упоением заедавший свое горе запеканками. — Грюм что, у вас на уроке…

— Да вовсе нет! Ты чего, Уизлик! Его же за это из школы выкинули бы! — всполошился Драко, однако, взглянув на траурные лица семикурсников, притих. — Или я не прав?

— Молитесь, чтобы ему и это в голову не пришло. А у нас, говорю же, он дуэли устроил, — Уэйзи постучал вилкой по столу, привлекая к себе внимание. Левое ухо у него, как прекрасно видела вся общественность, было покрыто толстым слоем лечебной мази. — Меня вот тоже вызвал.… Черт бы его побрал! Ведь весь же год у него учиться!

— Этот придурок такой концерт закатил на уроке, — закатила глаза Грисер и тут же с увлечением принялась пересказывать события: — Ему Грюм дал задание пробить щит «Кольчугу», не используя при этом стандартных противочар.

— Просто невероятная изобретательность, — фыркнул Малфой. — И что же?

— А то, что это была очередная проверка «на вшивость», — пожал плечами Сандерс. — Донни ничего лучше не нашел, как шарахнуть по нему «Небесным копьем». Так у нас по классу такая ионизация пошла, просто диву даваться можно!

— Ага, лучше бы уж тогда сразу чем-нибудь вроде «Молитвы», — поддакнул ему под неодобрительный взгляд Уэйзи Йоркхард. — Слышали, кстати, ее тогда на Чемпионате Мира по Квиддичу какой-то аврор-лопух применил.

— И поплатился за это, — отрезал Гарольд. — И не «какой-то», а Пристоу. Там же вообще куча народу исключительно по глупости полегла — как со стороны Авроров, так и со стороны Пожирателей. Чего один только Маркс-старший стоил.… Попасть под иссушающие чары, Мерлин Великий!

— То-то эта сопля из свиты твоего братца какая-то пришибленная ходит. Ну, тот, который нагленький очень был — Дэви Маркс. Ходил еще, доставал всех.… А ты у нас, Поттер, как всегда в курсе событий, — елейным тоном протянул Уэйзи. — Нет, я вообще не знаю, чего все так боятся этого заклинания?

— Дональд, молчи лучше, ладно? — посоветовала ему Мари. — Чем меньше ты болтаешь, тем умнее выглядишь в глазах окружающих.

— А мне вот интересно, это там случайно не твоей матери сова показалась? — Малфой кивнул в сторону гриффиндорского стола, на который приземлилась большая светло-бурого окраса птица. — Поправь меня, если я ошибаюсь, Поттер, но твой папаша Крысу вроде бы запретил какие-либо контакты с ней.

— Он вообще много чего запретил, как я слышал, — сухо обронил тот. — Ну а то, что Джереми не в состоянии без родительской опеки и дня прожить, сомневается мало кто. В конце концов, предлагаю заняться более важными делами. Например, моей курсовой по нумерологии.

Рон со вздохом полез в сумку за пергаментом с наметками формул. Пока он там копался, к слизеринскому столу, то и дело в поисках одобрения и поддержки, оглядываясь на замершего в дверях Большого Зала сослуживца, подошла одна из авроров. Факультет сразу же настороженно примолк, всеми своим немаленьким численным составом обратившись в сторону смутившейся девушки. Выражение лиц у слизеринцев приветливым назвать было сложно.

— Э-э-э, всем привет, — аврор попыталась более или менее благожелательно поприветствовать студентов. Мощная волна негативных эмоций, исходящая от разношерстной компании за столом и собственные, выбивающие барабанную дробь, зубы этому здорово мешали. — Я хотела с Драко Малфоем поговорить, — чуть прищурившись, она оглядела сидящих за столом слизеринцев, надеясь, что искомый Малфой сейчас сам встанет и подойдет к ней. Наивности юной служительницы Фемиды Волшебного Мира не было границ.

— Ну, предположим, Малфой — это я, — протянул Драко, без малейшего намека на вежливость в голосе. Подперев подбородок рукой, он продолжил созерцание картины «растерянный аврор-метаморф и ее зеленеющие волосы». — А ты моя кузина, так?

— Ну… в общем, да, я Нимфадора Тонкс…

— И она же — «можно просто Тонкс», — закончил за нее Малфой-младший. — Я уже знаю. Что надо? — такой наглости от него не приняла даже Блэйз — девочка пребольно пнула его ногой под столом и украдкой показала кулак. — В смысле, случилось что-то?

— Ну, меня просто твоя мама попросила приглядывать за вашей компанией… Вы ведь Гарри и Рон, верно? — обескураженная таким приемом Тонкс начала более или менее приходить в себя.

— Список наших штатных нянек растет не по дням, а по часам, — прокомментировал Гарольд. Напряженная обстановка в мгновение ока разрядилась бодрым хохотом слизеринцев, и все, уже больше не обращая внимание на Малфоя и его родственницу, вернулись к своим делам.

— Интересно знать, это что же такого случилось, что моя мать решила ко мне кого-то приставить? — недовольно осведомился Драко.

— Ну, Нарцисса всегда ко мне и к маме очень неплохо относилась, что бы там у вас в «Высшем Свете» не говорили, — пожала плечами Тонкс. — И когда она узнала, что я буду в отряде, отправленном на охрану школы, попросила одним глазом за вами присмотреть.

— Нашла кого попросить, — тихо пробормотал Малфой-младший, прекрасно знавший и буйный характер своей кузины, и ее хроническую неуклюжесть, и тягу к приключениям, поттеровской не уступающую ни в чем.

— А вот насчет того, «что случилось», обращайся лучше к своему отцу, — посоветовал ему Рон, спокойно наблюдавший за всем этим родственно-семейным налаживанием отношений.

— В общем, ребята, обращайтесь, если что. Я вам, чем смогу — помогу, — девушка решила закрепить робкий успех в общении с «трудными подростками» и, помахав рукой, с явным облегчением на лице направилась к выходу. Естественно, Тонкс была бы не Тонкс в глазах своего кузена, если бы по дороге не запнулась. Благо хоть без особо травмирующих падений обошлось.

— Сначала эльф-домовик, потом Грюм, теперь вот — это. Судьба ко мне жестока! — закатил глаза Драко.

— Если ты хочешь, чтобы тебя кто-нибудь пожалел, Малфой, то ты не по адресу, — предупредил его Уизли. — Так, а теперь вернемся к нашей работе с составлением чар…

* * *

Общее настроение перед грядущим прибытием гостей, что было уже не за горами как и начало Турнира, трудно было назвать особенно радостным. По школе вяло мотались туда-сюда авроры, не знающие чем себя занять и потому периодически заглядывавшие на уроки, чем сразу же портили всю рабочую обстановку. Большая часть стражей порядка, вообще-то, безвылазно торчала в окрестностях магической деревеньки Хогсмид, совмещая работу и «гуляния на природе». Однако легче от этого не становилось вообще, поскольку Хогсмид не резиновый и всех вместить не мог. Преподаватели спешно готовили всю недоделанную за лето документацию, потому что еще с древних времен было известно, что вслед за грандиозным мероприятием идет не мене грандиозная проверка «на вшивость» всего, что шевелится. Страдали от этого, естественно, ученики, но им было не привыкать.

Тучей нависший над головами студентов практический урок Защиты от Темных Искусств, опять объединенный в пару, должен был состояться только на третьей неделе сентября, после серии теоретических лекций в исполнение Грюма. Надо сказать, с каждым уроком слизеринцы все больше и больше убеждались, что «держать ухо востро» — это еще слабо сказано. Грозный Глаз, в отличие от Сириуса Блэка, к ним так явно не цеплялся и исчадиями ада никого в завуалированной форме не называл. Однако ни урока не проходило без того, чтобы слизеринцы не потеряли десятка три-четыре баллов. И если сначала это приводило в легкое недоумение, то после уже откровенно злило. Показного отвращения или ненависти не было, но было в отношении Грозного Глаза к четвертому факультету Хогвартса скользило что-то такое очень неприятное, с холодком, что не давало покоя.

Получилось так, что урок ЗоТИ должен был состояться аккурат после оздоровительных процедур на «лоне природы» (точнее — возле Запретного Леса) в компании Хагрида. Насколько именно оздоровляющими и укрепляющими дух были занятия по Уходу за магическими Существами, мало кто точно мог сообщить. Однако практически все ученики готовы были в один голос заявить, что уровень опасности для жизни на УЗМС хронически зашкаливал. А когда Хагрид вот так радостно улыбался своим ученикам и довольно потирал руки, предвкушая показ очередного милого и домашнего монстра, впору было кричать «караул» и бежать со всех ног.

Небо хмурилось еще с утра, не обещая впоследствии ничего хорошего, как и Минерва МакГонагалл на трансфигурации. Досталось слизеринцам от нее преизрядно — и за опоздание, и за забытые половиной курса домашние задания… Ладно хоть перед Когтевраном так позориться было не особенно страшно — люди свойские, понимающие, трезвонить не станут. Однако и тут были свои минусы. Рона Уизли те же когтевранки к концу трансфигурации довели до полной кондиции (в частности разговорами о том, как на старосту Пуффендуя за завтраком смотрела Чжоу Чанг и не намечается ли нового романа), так что к Хагриду на урок он шел злой, как мантикора. Малфой, как и обычно, ко второй паре только-только начал просыпаться и более или менее сносно соображать, что для окружающих выливалось в нескончаемый поток язвительности.

— Вот будьте уверены, нас опять ждет какая-нибудь ушасто-хвостатая гадость, — уверял он сокурсников. — И я не удивлюсь, если это «чудо» будет изо всех своих дыр огнем плеваться.

— Сплюнь и по дереву постучи, — фыркнула Блэйз. — Иначе сглазишь, и нам точно не поздоровится.

— Вам бы все развлекаться…. — закатил глаза Гарольд. — Между прочим, Рон, тебя вчера, где носило? Полуночные шатания по замку — это моя привилегия.

— Он у когтевранской гостиной ошивался, — кокетливо поправляя прическу, сообщила Забини. Она, конечно же, как и всегда, знала все и обо всех.

— И что? — мгновенно вспыхнул Уизли. — Куда хочу, туда и хожу!

— Все ясно, на твой трезвый ум и холодный рассудок сегодня рассчитывать нечего, я прав? — резюмировал Поттер. — Нашел себе новое занятие…

— Привет всем! — заулыбался Хагрид, чуть прищурившись, когда последний лучик ушедшего за тучи солнца скользнул по его лицу. — Вы рано пришли. Ну, постоим, пожалуй, подождем пока пуффендуйцев.… Урок у нас сегодня интересный будет, и его… эта, пропускать нельзя. Я вам новых животных покажу — соплохвостов. Вы будьте уверены, они эта… совершенно безобидные миляги. Да еще и маленькие к тому же пока. Умиление одно!

— И кто тебя за язык тянул? — мрачно хмыкнул Рон, ткнув Малфоя в бок.

— Сопло… кого? — переспросил Мун, подозрительно косясь на ряд корзин, выстроенных возле хижины. Лесничий фокусническим жестом сдернул с них кусок плащевой ткани, закрывавший содержимое корзин от любопытных взглядов.

— Какая гадость! — поморщилась Миллисента Буллстроуд, невольно делая шаг назад. Панси Паркинсон, громко взвизгнув, бросилась Нотту за спину.

Замечательные хагридовы соплохвосты оставляли не самое приятное впечатление — как визуально, так и обонятельно. Впрочем, запах тухлой рыбы — это еще полбеды. Куда «интереснее» был их внешний облик. Пожалуй, если очень сильно поднапрячь воображение, копошащуюся в корзине кучу бледно-розовых, мелких, дюймов шесть-десять длиной, тел можно было принять за этаких омаров без панциря. Впечатление портили только какие-то странные отростки у них на брюхе — у одних это были жала, а у других нечто наподобие присосок.

Четвертый курс Слизерина благоразумно решил пока что не приближаться к этим без всяких сомнений милым и приятным существам, пока Хагрид точно не скажет, чего от них ждать. Как это ни странно, даже Гарольд не горел особенным желанием познакомиться поближе с новыми питомцами школьного лесничего, чем его сразу же поспешил подначить Малфой-младший:

— Ну как, Поттер, что-то не вижу на твоем лице горячего желания стать главной соплохвостовой мамочкой, — съязвил он, незаметно делая пару шагов назад — подальше от корзин.

— Это вот сейчас они такие маленькие, — невпопад пробормотал тот, — но как только Хагрид выяснит, что требуется для их скорейшего и успешного роста, представить страшно, что за монстры будут ошиваться по территории Хогвартса.

После этого заявления последние крохи энтузиазма растеряли даже некоторые особенно храбрые пуффендуйцы.

— Вы не пугайтесь, они только-только… ну, того, вылупились, — сообщил сбившимся в кучку ученикам Хагрид. — Так что… повезло нам короче.… Сами их сможете вырастить и это… воспитать, да!

— Это что, такая пародия на игру в дочки-матери? — Блэйз решила последовать примеру Панси и предпочла созерцать корзины со зверушками из-за спины своего «рыцаря» (в данном случае — Малфоя-младшего). — Мы их еще и выращивать будем?

— Ну да, в смысле — можно даже будет проектную работу на эту тему сделать, — воодушевился Хагрид, которому идея с «воспитанием» соплохвостов руками учеников нравилась все больше и больше. — Ну, это все потом, на сегодняшнем уроке мы их будем только кормить.

Реакция студентов была вполне предсказуема — на лицах всего четвертого курса сразу же отразился безмолвный вопрос: «Кем именно?». Некоторые уже прикидывали в уме, какая из возможных траекторий движения до врат замка окажется наикратчайшей.

— Я с соплохвостами еще дела не имел, так что плохо знаю, что они едят, — чистосердечно заявил полувеликан, чем привел половину курса в предынфарктное состояние, — так что попробуем всего понемножку… вот муравьиные яйца, и да, лягушачью печень… и, ну, кусок ужа.… Да вы им просто понемногу всего давайте, и ничего страшного, думаю, не случится.

— Что за день! — Рон с чувством пнул корзинку с соплохвостами. — Сначала МакГонагалл, потом эти, — кивок в сторону замка, — теперь еще и Хагрид…

— Ну, извините, ваше Высокоблагородие, Небесная Канцелярия не соизволила сегодня потрудиться и наделить вас удачей, — если Малфой переходил на вежливо-официальный тон, дело было плохо. С явным неудовольствием на лице, он набрал гость муравьиных яиц и щедро сыпанул их в корзину — вдруг соплохвосты соблазнятся (а еще лучше — подавятся). — Эй, Хагрид, а чего это они огнем плюются?

— Ах да, у них, эта, сопла сзади находятся. И они огнем плюются, да, когда… ну взлететь пытаются, — поспешил объясниться тот. — И вот еще что, вы тех, которые с присосками — это, видать, самки — лучше особенно не тормошите…

— Спасибо, теперь будем знать, — более или менее мирным тоном буркнул Гарольд, которого, несмотря на все его таланты в укрощении магических существ, парочка соплохвостов уже успела покусать — в виду отсутствия каких-либо моральных устоев, не иначе.

От продолжения этого самоистязания несчастных четверокурсников спас очень вовремя начавшийся ливень. Причем был он такой силы, что вся студенческая орава, побросав к Мерлину соплохвостов с их корзинками и бестолково заметавшегося туда-сюда Хагрида, рванула к замку. Некоторые, впрочем, никуда особенно не торопились и даже делали вид, что получают удовольствие, когда их по макушке задевало шальной градиной. Правда, спасать своих нежных и ранимых сопохвостов от ливня лесничему все равно пришлось в одиночку — никто, почему-то, не испытал за них и толики щемящего беспокойства.

В общем, на Защиту от Темных Искусств слизеринцы собирались очень долго и, что называется, «по частям». А потом еще дольше приводили себя в более или менее сносное состояние — благо времени перед уроком было предостаточно. Не хватало только знаний и умений, точнее — памяти на все эти необходимые навыки. Применить высушивающие одежду чары догадалась только половина присутствующих слизеринцев и гриффиндорцев (последние вприпрыжку бежали в травологии, так что им тоже досталось). Лишь одной трети пришло в голову при этом самим кое-как согреться при помощи обогревающих чар. Остальные, грустно хлюпая мгновенно засопливившими носами, только сокрушались собственной короткой памяти и просили товарищей по старой дружбе им помочь.

— И нам по этому кошмару делать проектную работу, — стуча зубами и кутаясь в щедро отданную ей малфоевскую мантию, пробурчала Блэйз. — У меня такое чувство, что нас в этом году учителя просто-напросто угробить хотят. Ну подумайте сами, какие соплохвосты, если Турнир Трех Волшебников на носу, а? Да делегации из Шармбатона и Дурмстранга как только увидят этих монстров…

Мысль развить ей не дал подошедший к дверям кабинета Грюм вместе с Джереми Поттером. Последний, как ни странно, никакой привычной наглости и хамства по отношению к «коллегам» с другого, не самого любимого им, факультета не проявил. Он вообще на удивление тихо и скромно прошел за Грозным Глазом в класс и устроился на одной из задних парт. Такое поведение хогвартской Звезды первой величины было, мягко говоря, подозрительным. Порядочно натерпевшиеся с самого утра слизеринцы пребывали не в лучшем расположение духа, и посему решили такими мелочами головы себе не забивать.

— Как я и обещал, сегодня вас ожидает практический урок, — преподаватель с многозначительным видом обвел класс своим волшебным глазом. — Отсутствующие есть? Всех прогульщиков я жду для личной беседы после уроков, можете им сразу так и передать. А лучше пусть заранее справятся у мадам Помфри, много ли в Больничном Крыле свободных мест. Так, вернемся к теме урока. Сегодня вы все до единого опробуете на себе действие заклятия Империус — я собираюсь проверить ваши способности к сопротивлению этим чарам.

В классе повисла напряженная тишина. Обмершие на своих местах гриффиндорцы даже шевельнуться боялись. Слизеринцы, напротив, зашевелились еще сильнее — весь ряд обменивался напряженными, недоверчивыми взглядами.

— Профессор, но вы нам сказали, что применение этого заклятия к людям строжайше запрещено, — первой заговорила, неуверенно теребя в руках пергамент, Гермиона Грэйнджер, — и карается заключением в Азкабане.

— Мы с профессором Дамблдором хотим, чтобы вы узнали всю опасность этих чар на собственных шкурах, — медленно и с расстановкой произнес Грозный Глаз. Гермиона примолкла и опустила голову, отведя взгляд.

— Вы хотите сказать, что Дамблдор хочет, чтобы нас подвергли одному из Трех Непростительных, заклятию полного подчинения, равным по силе которому Магическое Ведомство до сих пор отказывается признать весь подраздел подчиняющей Древней Магии? — копируя его непререкаемый тон, спросил Гарольд. С чего он полез против Грюма (с учетом всех последних событий), слизеринцы понимали плохо, однако дружно его поддержали одобрительным, но, увы, бессвязным, шумом. Гриффиндорцы тоже зашевелились и обменялись кивками. Джереми продолжал уныло восседать на задней парте, и на текущие разногласия класса с учителем внимания не обратил.

— Поттер, для начала встань, — Грюм в упор уставился на поднявшегося с места Гарри. — Считаешь, что мы не правы? По-твоему, путь безвольного раба куда лучше, чем знание своего врага и способности ему сопротивляться?

— От двух-трех раз применения Империуса к ученикам ни у кого никакой «способности сопротивления» не выработается, — процедил тот.

— Двадцать баллов со Слизерина за пререкания с учителем. Поттер, к доске. Раз ты такой умный, первым покажешь, как себя надо вести под действием Империуса.

— Не буду, — заявил тот. — Я отказываюсь.

— Отказываешься? — переспросил Грюм, скрестив руки на груди. — В таком случае пятьдесят баллов с твоего факультета и можешь выметаться вон из класса. Есть еще желающие продемонстрировать свой характер?

Вот теперь «парализовало» уже и слизеринцев. Они недоуменно переглядывались, то и дело, косясь на собирающего вещи Гарольда. С места встал Малфой и демонстративно смахнул со стола в сумку учебник.

— Понятно. Значит, и Малфой. Долой еще пятьдесят баллов со счета вашего факультета, — прокомментировал профессор Защиты от Темных Сил. — Ах, да, ты же эмпат, а для вашего брата любые психические чары втрое опаснее обычного… да, самоубийство чистой воды. Совсем забыл, — с явной издевкой добавил он. Лицо Малфоя исказилось от бешенства — вот так легко Грюм при всех обнародовал его наиболее уязвимую точку. После этой его реплики со скамьи поднялся Рональд и без лишней показухи направился к дверям вслед за Поттером. — Уизли? Ну и ты иди. Да иди же, тебя тут никто не держит. И еще пятьдесят баллов со Слизерина. Без своих закадычных дружков усидеть не можешь?

После этого по слизеринскому ряду уже пошла цепная реакция. Встали Нотт и Мун, за ними Блэйз и Панси, и пошло-поехало. Один за другим поднимались студенты, собирая вещи и отправляясь в коридор. У дверей с ехидным выражением лица, скрестив руки на груди, стоял Гарри, явно получавший удовольствие от этого демарша.

— Если таково решение всего курса, Слизерин лишается абсолютно всех баллов, — бросил Грюм, отворачиваясь к доске, но выражение лица выдавало его бешенство с потрохами. — Браун, Лаванда. К доске. Ну а что ты улыбаешься, Поттер, доволен?

— Да вы еще к нам всем Империо примените, профессор! — ухмыльнулся тот, последним выходя из кабинета. — Может, тогда к вам на урок вернемся…

— Поттер, Уизли, Малфой, перед директором будет поставлен вопрос о вашем пребывании в школе, — Грозный Глаз усилием воли взял себя в руки. — Все остальные студенты четвертого курса Слизерина в этом кабинете до конца учебного года и сдачи экзаменов может не появляться. И да, забыл спросить, Гриффиндор, кто из вас собирается покинуть этот класс?

Двери кабинета за спинами слизеринцев захлопнулись в мертвой тишине. Один за другим, они постепенно начали отходить от охватившего всех желания показать Грюму свой протест.

— Ну и как мы теперь будем сдавать Защиту? — поинтересовался Роджер Мун. — Есть у кого-нибудь идеи на этот счет? Поттер, может, от тебя умного словца дождемся? Ты же у нас, как ни как, «герой дня».

— Занятия по Защите — это еще полбеды, — напряжено отозвался тот. — Придумаем что-нибудь. На крайний случай, Снейпа попросим.

— «Попросим»! Да ты хоть слышал, что он сказал? — взвизгнула Блэйз в мгновение ока, оказываясь рядом. — Вас же исключить могут!

— Не исключат, не беспокойся, — успокаивающе хлопнул ее по плечу Малфой. — Поттер, твои оправдания?

— Да не знаю я! — раздраженно рявкнул тот, на секунду, будто бы прислушиваясь к чему-то внутри себя. — Мы же с Роном тебя каждый раз на допрос не таскаем, стоит тебе из-за эмпатии от какой-нибудь тени шарахнуться.

— Нет, вы слышали, а? Как Грюм перед всеми выложил то, что Драко — эмпат? Он же права не имел такую информацию разглашать! И то, что для эмпатов воздействие психическими чарами — фактически смертельно, это, конечно, и так каждый дурак знает, но вот так об этом заявлять… — сразу же возмутился Рон, хватается за новую тему для разговора. — Как он вообще посмел? — потерянно столпившиеся в коридоре слизеринцы, вновь почувствовав свою правоту и внутренний стержень, возмущенно загудели.

— Это еще неизвестно, в чью пользу Дамблдор решение вынесет, — многообещающе произнес Малфой-младший, — так что, ребята, не беспокойтесь, мы все уладим — не в первой.

Обычно, когда Малфой (абсолютно любой — не только Драко, как отдельно взятый член этого древнего семейства) говорил, что он собирается все уладить, с ним никто не спорил и не пытался предостеречь или переубедить. Исторически сложилось так, что Малфои действительно могли уладить практически все, и для того, чтобы им кто-то помешал вернуть утраченный комфорт и спокойствие, произойти должно было нечто вовсе невероятное. На такое чудо вселенских масштабов Аластор Грозный Глаз Грюм, при всех его достоинствах, явно не тянул.

— Гарри, и все-таки, чего ты так, а? — тихо спросил Уизли, когда четверокурсники, за неимением лучших вариантов, направились в гостиную.

— Не знаю. Слишком уж псиной разило, — туманно ответил тот.

Глава 27. Как мало для счастья надо

Обилие свободного времени, когда весь Хогвартс практически поголовно был занят уроками, ощущалось ново и непривычно. Как и совершенно пустой Большой Зал, который домовые эльфы еще не успели подготовить к дневной трапезе. Четвертый курс Слизерина, буквально полчаса назад с такой помпой ушедший с урока Защиты от Темных Сил, без особого энтузиазма на лицах, расселся за пустующим столом своего факультета, ожидая, когда, наконец, прозвонит колокол, и тишина замка сменится на привычный ученический гомон. Как это ни странно, они были первыми, кто пришел на обед — только у четвертого курса занятия подходили вплотную к обеденному времени, другие же официально заканчивали на полчаса-час раньше.

— Отцу написать, что ли? — задумчиво протянул Драко Малфой, вычерчивая концом волшебной палочки на поверхности стола какую-то замысловатую фигуру. Палочка искрила, стол дымился, но прерывать это высокоинтеллектуальное занятие никто и не думал — как это обычно и бывало, после бурного всплеска эмоций на слизеринцев накатила апатия.

— Ну, напишешь ты, и что дальше? — глухо поинтересовался Рон Уизли, успевший задремать, положив голову на скрещенные на столе руки. — Насколько я помню, у Люциуса Малфоя и без твоих писем со слезными мольбами прекратить этот беспредел есть чем заняться. Меня куда больше интересует, как мы ЗоТИ сдавать будем.

— А вопрос о вашем пребывании в школе никого не интересует? — прищурившись, спросила Блэйз. Ее бунтарский дух, по велению которого девочка так же гордо, как и ее однокурсники, вышла из кабинета Грюма вслед за Поттером, медленно, но верно менялся в сторону привычного нудно-саркастического настроя. — Всех почему-то беспокоит, как мы будем годовую программу проходить, как Грюму экзамены сдадим, только вот абсолютно никого не заботит вопрос о том, что вас троих за такую выходку из школы выпихнут к чертовой матери!

— Блэйз, дорогая, не ругайся, тебе это не идет, — сонно моргнув, посоветовал ей Драко. Слизеринка от удивления даже привстала со скамьи.

— Никто нас из школы не исключит, — успокоил ее Гарри Поттер.

— Снейп за вас заступаться не будет. Ничего хорошего не ждите, — категорично помотала головой та. — Да вы вообще на что надеетесь?

— На поттеровскую удачу, — попытался пошутить Малфой, за что тут же получил от Забини подзатыльник. — Да ладно тебе! Все в порядке, небо нам на головы не рухнуло! Подумаешь, у Грюма с урока ушли… да он вообще сам виноват — применение Непростительных, как таковое, запрещено, а уж на учениках и вовсе… Мы имели полное право отказаться! Ну а то, что у «алознаменников» проявился подхалимаж чистой воды — это уж, увольте, не наша вина. И вообще, не знаю, чего вы там все перетрусили, но нам по-хорошему, надо в Министерство Магии жалобу подавать.

— Ага, а они там только этого и ждут, — Поттер с хрустом зевнул. — Чтобы друг с другом сцепиться и на куски порвать.

— Ну а тебе-то чего не нравится? — спросил Нотт. — Ты же, между прочим, первым против Грюма выступил. Так почему бы нам сейчас его под таким предлогом очень грамотно не сдать в Азкабан? Поттер, да нам пол Магической Британии спасибо скажет!

— И не мечтай, — остудил его пыл Гарольд. — Во-первых, про «пол Британии» ты совсем уж лишнего сказал, потому, что та же самая «половина», которая Грозного Глаза так ненавидит, будет до пены у рта пытаться его удержать на плаву из целого ряда специфических соображений. Во-вторых, с ним никто не хочет связываться — это даже не Корнелиус Фадж, которого терпят только «постольку поскольку» и ждут первого серьезного провала, чтобы отправить в далекие дали. Дай мне Мерлин на старости лет такие связи, которые есть у Грюма. Он, правда, в основном действовать во всех направлениях может только через Дамблдора, но уж директор наш своего вернейшего солдата точно терять не захочет. Так что если ты все еще питаешь иллюзии по поводу «пушистости» и уязвимости двух этих стариков, Нотт, то я рекомендую срочно снять розовые очки и в кои-то веки посмотреть правде в глаза.

— Эй, да чего ты разошелся-то так? — Теодор примирительно поднял руки. — Нет, так нет. Мне тоже лишние неприятности не нужны, я же все понимаю…

— Вы еще забыли упомянуть Турнир Трех Волшебников, — напомнил Уизли. — В преддверие такого мероприятия общегосударственного масштаба никто не будет затевать никаких громких дел — позора и проблем не оберешься. Значит, отложат на потом, а там, глядишь, все замнут и благополучно позабудут. Все, кроме Грюма. Он запишет и запомнит, чтобы потом так отомстить, что мало не покажется.

— Ну и чего же вы трое хотите, если Дамблдор будет на стороне Грюма? — спросила Блэйз, переводя взгляд с одного спорщика на другого. — Грозный Глаз же прямо сказал, что будет у директора добиваться вашего отчисления.

— Блэйз, Дамблдор предпочитает принцип «и волки сыты, и овцы целы». Никогда он не станет демонстративно потакать всем прихотям Грозного Глаза, да и к тому же, у нас перед ним уже кое-какие заслуги есть, — отмахнулся от нее Гарри.

— Да чего вы все на директора-то так уповаете? — всплеснула руками та.

— Меньше знаешь — крепче спишь, — продекламировал Уизли. — А если серьезно, то у нас с ним действительно свои дела есть.

— Тоже мне, перебежчики нашлись, — фыркнул Эйвери. — Это какие такие у вас с Дамблдором-то дела? Ну-ка, дай угадаю: он вам задание дал очередных шпионов в наших рядах искать, верно? Таких, как Катрин и Дерек? Ну, тут ничего нового нет. И, Морганы ради, не думайте, будто Дамблдор из-за этого за вас всех вступится — у него пешек таких… воз и целая тележка. А вы для него именно пешки, и никто другой. Так что, Поттер, это тебе надо трезво оценить окружающую обстановку, а не нам. Директор наш даром что Светлый — таких как он даже среди Темных наверняка не было за всю историю…

— Вот и я говорю, эти идиоты на краю пропасти стоят! — продолжала горячиться Забини.

— Да расслабься ты, — теперь утихомирить ее попытался Роджер Мун. — Снейп же в лепешку расшибется, лишь бы только Грюм своего не получил! Отсюда вытекает, что хочешь-нехочешь, но за нашу «бравую гвардию» он таки вступится. А там может и другие преподы подтянутся — Грюм же ведь Непростительные применял, а не абы что. Мы действительно имели полное право развернуться и уйти. Что, вообще-то и сделали.

— Меня гриффиндорцы с их постоянным бардаком в голове беспокоят, — чистосердечно заявила Миллисента, обычно в общефакультетские разговоры о жизни не совавшаяся, однако на этот раз решившая изменить своей привычке. — Извините за грубость, но то, что Грэйнджер робко что-то против вякнула — это ясно, она дама нервная. Но остальные-то, почему примолкли? Я на память не жалуюсь, однако не припомню, чтобы кто-то с таким спокойствием и обожанием в глазах выслушивал буквально-таки приказ к немедленному препарированию. И это тот самый безбашенный-сорви-голова-Гриффиндор, который всей школе спуску не дает. Или я в чем-то ошибаюсь, господа философы, или мы с вами не знаем чего-то очень существенного.

— Ну, раз уж даже ты так заговорила, склоняюсь ко второй версии, — хмыкнул Эд, попытавшись спародировать тон и стиль речи Буллстроуд.

Как и положено всякой порядочной девушке, не достойные внимания копошения мелкого и неразумного Эйвери она даже выслушать не сочла нужным.

— А братец твой, почему ходит, будто в воду опущенный? — продолжала она наседать на Гарольда. — Поттер, проснись! Посмотри же, наконец, по сторонам! Я, конечно, понимаю, что окопаться в гостиной и составлять какую-то многоступенчатую лабуду — это очень интересно и занимательно, но может, обратишь, наконец, внимание на нас сирых и ничтожных с нашими проблемами?

— Милли, меньше словоблудия и больше дела, — недовольно прервала ее Блэйз, давно считавшая себя (и, что самое интересное, не только она сама) непосредственным участником событий, если даже не ключевой фигурой.

— Ладно, подвожу все к сути дела: как давно хоть кому-нибудь из нас присылали письма из дома?

— Я вообще официально в опале нахожусь, так что с меня в плане информации спроса нет! — Малфой предупреждающе поднял руки.

— Мы с Роном весь доступ имеем только через него, — ответил за них с Рональдом Поттер, кивнув в сторону заинтересовавшегося поднятым на обсуждение вопросом Драко.

— Я со своими виделся только на платформе, — пожал плечами Мун, — за прошедшие дни мне никто ничего не прислал.

— Аналогично, — сообщил Нотт. — Думаю, с Крэбба и Гойла спрос невелик. Я прав?

Двое самых тихих и безобидных слизеринцев в плане причиненного школе морального и физического ущерба мрачно кивнули.

— Я вам даже больше скажу, — заговорщицким шепотом продолжил Теодор, — у меня все лето предки как на иголках были — не иначе вся их компания опять что-то учудила.

— А нам теперь — опять за них расхлебывай… — протянул Малфой-младший, в притворной усталости закатывая глаза. Впрочем, он на исполнение этих знаковых фразочки и жеста имел полное право — как действительный участник ежегодных событий по установлению «мира во всем мире». — Вот я сижу теперь и думаю, а может действительно отцу письмо послать? С требованиями срочно мне обо всем доложиться?

Драко никогда за собой таланта смешить людей не отмечал, однако в этот раз ему каким-то образом удалось разрядить обстановку — весь стол полег от беззвучного смеха. Однако веселье продлилось недолго. Вместо привычного звона колокола, который и так уже по неизвестным обстоятельствам задержался на добрый десяток минут, по школе разнесся многократно усиленный магией голос профессора МакГонагалл:

— Всем преподавателям вместо обеденного перерыва немедленно собраться в кабинете директора. Ученикам четвертого курса факультета Слизерин Гарри Поттеру, Рону Уизли и Драко Малфою также проследовать в кабинет директора Дабмлдора.

— Может, приличия ради, обождем пару минут и дадим возможность им там собраться в полном составе? — несколько нервно предложил Малфой.

— Я иду с вами, и даже не надейтесь меня отговорить! — одновременно с ним произнесла Блэйз.

— Как будто кто-то пытался, — хмыкнул Гарольд, на которого объявление декана Гриффиндора никакого влияния (во всяком случае, внешне этого не было заметно) не оказало.

— Ребята, удачи вам, — Эйвери хлопнул Рона по плечу. — Мы в вас верим, правда, девочки?

«Девочки» в лице Трэйси и Дафны преувеличенно-бодро закивали.

Ну а в Большой Зал, пока «ославленные» на всю школу слизеринцы раздумывали над тем, идти им сейчас или подождать еще пару минут, наконец-то хлынул поток проголодавшихся учеников. Следом за ним появились и авроры, каким-то образом уже успевшие прознать о приключениях слизеринского трио и теперь в полный голос обсуждавшие шансы на выживание четвертого курса Слизерина против Грюма и самого Поттера и Ко в частности. Нимфадора Тонкс своему кузену и его товарищам одобрительно подмигнула и показала большой палец. Похоже, эта юная леди знала толк подобного рода выходок. Но знала она и крутой норов своего начальства, поэтому могла только молча восхищаться храбростью слизеринцев, которой у них, в общем-то, быть и не должно было. Хотя, возможно, то, что она приняла за храбрость, было своеобразным всплеском инстинкта самосохранения.

— Меня вот что беспокоит, — после недолгих размышлений выдал Мун, — если никто из преподавателей на обеде не появится и не поест, не послужит ли это, как бы выразилась наша ученая мисс Миллисента Буллстроуд, «деморализующим и субъективирующим фактором» во время обсуждения «главного вопроса»?

— У нас будет прекрасная возможность понаблюдать за этим воочию, — «успокоил» его Гарри, с некоторым удивлением на лице наблюдая за тем, как от ало-золотой толпы гриффиндорцев отделяется одинокая фигурка и с необычайной целеустремленностью устремляется к их столу. — Вот только Гермионы Грэйнджер мне для полного счастья и не хватало…

— Дурак! — воскликнула девочка, неожиданно быстро приблизившаяся к развалившемуся на лавке Поттеру, и отвесила ему пощечину, в порыве эмоций выронив учебники и не обратив на это ни малейшего внимания. Пока пострадавший соображал, что с ним произошло и вообще каким боком и к чему он причастен, «Немезида Гриффиндора» едва не вцепилась в волосы Блэйз. Слизеринку спасла только хорошая реакция — она успела отскочить назад. — А ты чем думала? Какого Мерлина ты им это позволила?

— Я? — Забини онемела от изумления наглостью гриффиндорки. Но ненадолго. — Грэйнджер! Ты на кого голос повышаешь?! И как ты вообще со мной таким тоном разговариваешь, грязнокровка!

— Они же теперь на грани исключения! — Гермиона ее слова, в общем-то, если подумать, очень и очень обидные, пропустила мимо ушей. — Грюм не успокоится, пока их троих не исключат!

— Да я-то тут причем? — окончательно опешила Блэйз. — Не маленькие чай, сами разберутся…

— Так, все, цирк окончен, — пришедший в себя Поттер, вскочив со скамьи, ловко перехватил занесенную гриффиндоркой для повторного удара руку и с крайне серьезным выражением лица заглянул ей в глаза: — Спасибо за заботу, но мы сами справимся. Чем сейчас злиться ни за что ни про что, лучше потом наше триумфальное возвращение отпразднуй.

Гермиона, которую очевидно прервали на полуслове, не успела переключиться с одной мысли на другую и поэтому несколько секунд бессмысленно таращилась на слизеринца. Но замешательство было недолгим. Более того, весь запал, с которым она рванула к слизеринскому столу выяснять отношения и «раздавать слонов» тоже куда-то улетучился. Осталось только замешательство и крайне глупое чувство, что она тут не иначе как с боку припека со своими рассуждениями. А еще прямо-таки беспокоило оказавшееся непозволительно близко к ее лицу лицо Гарольда. Беспокойство вылилось в смущение, вспыхнувший на щеках румянец и непонятную волну жара, прокатившуюся от самых корней волос до пят. Грэйнджер не нашла ничего лучше, чем вырвать руку из поттеровского захвата и, быстро подобрав учебники, позорнейшим образом затеряться в нестройных рядах Гриффиндора, на ходу кляня себя последними словами за глупость и неожиданную вспышку.

— Вот если бы ты ее сейчас поцеловал, зуб даю, она бы тебя не оттолкнула, — лениво протянул Малфой-младший, с интересом наблюдавший за происходящим вместе с опустившейся рядом на лавку Блэйз. Лица у обоих прямо-таки лучились ехидством. — Даже больше скажу, Грэйнджер тебе за эти редкие минуты счастья все грехи простила бы.

— И наступило бы Великое Примирение, — поддакнул Рон, посмеиваясь вместе с ними.

— Поттер, у вас прямо-таки талант выбирать время для решения личных проблем, — тем же тоном (только с куда наименьшей порцией веселья) прокомментировали со стороны дверей Большого Зала. К столу Слизерина сквозь толпу пробирался Северус Снейп. Впрочем, «пробирался» — слишком сильно сказано. Ученики при виде Мастера Зелий добровольно и исключительно по собственному желанию стремились убраться куда-нибудь подальше с его пути.

— Вас послушать, профессор, так я просто кладезь всяческих талантов, — рассеяно ответил тот. — Только все они характеризуются понятием «некстати».

— Вас, кстати говоря, ожидают в учительской, — будничным тоном заметил декан Слизерина. — Рекомендую идти прямо сейчас.

— Профессор… их не исключат? — робко просила Блэйз, ради пущей убедительности в своих чувствах мертвой хваткой вцепляясь поднимающемуся с места Малфою в локоть.

— Ничего не могу гарантировать, мисс Забини. Если господа студенты каким-то невероятным способом умудрятся убедить весьма недовольную обстоятельствами и жаждущую побыстрее оказаться в Большом Зале Минерву МакГонагалл в своей правоте — карты им в руки.

«Господа студенты» сразу стушевались и покорно поплелись следом за своим деканом.

— Поттер, так вы идете или нет? — с ноткой нетерпения в голосе осведомился Снейп.

— А можно не идти? Нет? Какая жалость, — явно на автомате буркнул тот, пытаясь отыскать взглядом в безликой на общий слизеринский взгляд толпе студентов алознаменного факультета знакомую взлохмаченную голову. В случае же обнаружения искомого объекта, Гарольд намеревался продолжить разговор и даже свести все к примирению, ибо сердце Поттера мгновенно оттаяло при виде искренней и сердечной заботы за свою бедовую головушку, пусть и выражалась эта забота несколько своеобразным способом.

— Я так понимаю, это произведение искусства ваших рук дело? — мимоходом осведомился зельевар, кивнув на доску с баллами факультетов, когда он вместе с тремя «героями дня» и одной крайне приставучей мисс выходил из большого Зала. Ноль баллов напротив названия их факультета уже не выглядел так шокирующее, как в прошлом году, но все же порядком раздражал.

— Нашего, нашего, — вздохнул Рон, как обычно взвалив на себя функции всеобщей совести, а заодно и главного ходячего раскаянья всей их компании.

— В таком случае, я уже готов благодарить Блэка за милостиво предоставленную в прошлом году тренировку моих нервов. К слову о Блэке и прочих представителях Аврориата, Поттер, поясните, с чего это вы так вызверились на Грозного Глаза?

— От него Грэйбеком несло так, что мне аж тошно стало, — ответил Гарри, хмуро покосившись на стайку промелькнувших мимо когтевранок, одаривших милыми улыбками и кокетливым щебетом буквально-таки расцветающего на глазах Уизли. — И сегодня почему-то запах ощущался особенно остро.

— Поттер, у вас, похоже, приступ волчьего идиотизма перед полнолунием, — с мрачной ухмылкой констатировал Снейп, ничуть не гнушаясь присутствия Блэйз. Судя по деланному безразличию и неослабевающей хватке на локте Драко, она все подробности их приключений давно знала. И даже удостоила Малфоя-младшего за раскрытие такой тайны «атмосферного потепления» их отношений.

— Ничего подобного! Я что, по-вашему, отличить не могу запах Грэйбека от еще чьего-либо? Да я его теперь везде учую! — с жаром возразил Поттер.

— В ваших обонятельных способностях никто не сомневается, — на входе в Зал Лестниц, известный своей невероятных качеств акустикой, Мастер Зелий приглушил голос. — Однако это с чисто физической точки зрения невозможно. Только если взять в расчет вариант, что запах остался еще с Мирового Чемпионата по Квиддичу…

— Тогда уж несло бы этим волчьим амбре ото всех — мы там тоже вообще-то были, — не отступал Гарри. — Да и к тому же, от пятиминутной встречи никакой запах по два-три месяца кряду держаться не будет.

— Ну, извините, Поттер, я в такие тонкости не посвящен…

— Говорю же — они недавно виделись. Может даже на этой неделе. Только на кой Мерлин Грюму сдался Сивый? Вот это очень интересно.

— Поттер, еще раз вам говорю, так называемая «встреча» Грозного Глаза и Фенрира, неизвестно с чего вами выдуманная, невозможна ни коим образом, — зельевар отточенным движением совершенно привыкшего к причудам замка человека переступил через исчезающую ступеньку лестницы, которая должна была доставить их на нужный этаж.

— Интересно бы знать, почему это именно «невозможна», — вклинился Драко. — Ну, если не считать, конечно, варианта, что аврору и главному оборотню всея Британии обсуждать вместе априори нечего.

— Дело в том, Драко, что Фенрира уже неделю как вообще нет в Великобритании, которую вы так к месту упомянули, — раздраженно произнес Снейп, которого этот разговор уже начал утомлять. — Как и, кстати говоря, Ремуса Люпина. Так что ваш с ним урок по укрощению внутренних сущностей, Поттер, отменяется.

— Тем хуже для окружающих, — нагло заявил тот.

— Так вы считаете, что он на материк развлечения ради отправился? Интересная, я бы сказал, позиция, особенно для вас. Вот уж никогда бы не подумал, что Гарольд Поттер настолько сильно хромает на голову. Впрочем, если учесть, что в последнее время случаются и куда более невероятные вещи.…

— Профессор, а что Сивому так понадобилось на материке? — полюбопытствовал Рон, благоразумно переводя разговор в другое русло — мгновенно вспыхнувший Поттер был готов ляпнуть и что-нибудь похуже, а расплачиваться за испорченное настроение более или менее благодушного на данный момент Снейпа потом пришлось бы всем четверым.

— Европейские оборотни собирают Совет Старейшин всех стай. Видимо, они чувствуют, что назревают крупные неприятности. Грэйбек, как предводитель нескольких кланов оборотней Британии, обязан туда явиться. Обычно на такие сборища должны пребывать только главенствующий на территории страны вожак всех стай, но, я бы сказал, здесь случай отдельный.… Впрочем, в этой вашей клыкастой братии порядков как таковых толком и нет.

— А Ремус тут причем? — спросил Гарри. — Он, конечно, говорил, что занимается поисками этих самых стай, но он же вроде бы «рядовой» представитель нашей клыкастой общности.

— Люпина буквально этим же летом избрали Шаманом при Вожде Британских кланов. Увы, только самого Вождя как такового нет, поэтому в Совет и созываются вожаки всех стай.

— Как, наверное, Грэйбек бесится, что Люпин выше его по рангу… — фыркнул Уизли.

— Напоминаю, Рональд, да и Поттер вам подтвердит, что ни рангов, ни четко установленных порядков у оборотней нет. Прав и, соответственно — главенствует, тот, кто сильнее. А Фенрир уже не первый год пытается пробиться в Вожди всех стай Британии.

— А где собирается нынешний Совет? — тихонько поинтересовалась Блэйз, мышкой притаившаяся за широкой спиной Малфоя и старавшаяся лишний раз на глаза никому не попадаться.

— В Будапеште, если вам так интересно, мисс Забини, и если это, наконец, меня избавит от расспросов. — Снейп остановился перед каменной горгульей, охранявшей вход в кабинет директора. — Пароль требуется?

Горгулья заглянула ему за спину и критическим взглядом обозрела четверокурсников. Что-то прикинув в своем каменном мозгу, она отрицательно покачала головой и сама отползла в сторону вместе с постаментом.

— В принципе, это все объясняет, — вздохнул раздосадованный Поттер, в глубине души надеявшийся на скорую встречу с крестным. — На Совете Старейшин такие меры безопасности предпринимают, что Министерству даже и не снилось…

— М-да? — неопределенно промямлил Драко, большую часть разговора тихонько о чем-то шептавшийся с Блэйз.

— Огораживают защитными чарами, настроенными на кровь, определенную территорию, за пределы которой участникам Совета в течение нескольких недель, пока происходит все это собрание, выходить запрещается.

— Так полнолуние же на носу! Как они там общаться-то будут? — удивился Рон.

— А именно так и будут, — пожал плечами Гарольд, следом за всеми поднимаясь по витой лесенке к директорскому кабинету. — Это же Совет оборотней. Там насущные проблемы будут решать между собой Звери.

— Так, Поттер, в виду вашей, скажем так, маловменяемости в преддверие наступающих событий, постарайтесь держать себя в руках и не бросайтесь, лязгая зубами, на Грюма. Он этого не оценит, — посоветовал Зельевар, первым заходя к Дамблдору.

А педагогическое собрание у вышеозначенного директора уже шло полным ходом. У самых дверей на обычной деревянной табуретке с крайне расстроенным видом восседал Хагрид, еще с прошлого года ставший членом почетного преподавательского коллектива. О чем-то переговаривались Спраут и Флитвик, к которым вскоре присоединилась и Вектор. Практически напротив директорского стола, выпрямившись в кресле, сидела непривычно бледная и до крайности возмущенная МакГонагалл с которой остервенело переругивался Аластор Грюм. Разнимала их (или напротив — раззадоривала) Бабблинг. Скромно ютились у окна Барбейдж с Синистрой. Где-то в своих призрачных облаках витал Бинс, да и остальные преподаватели присутствовали больше в качестве зрителей, чем непосредственных участников спора. Вошедшему Снейпу коллеги сдержанно кивнули и даже освободили место в первых рядах — дабы удобнее было созерцать весь этот спектакль. Виновников же случившегося отправили прямо «на ковер» — к директорскому столу, под самый крючковатый нос Их Светлейшеству и под «очи ясные» Их Бдительности.

— Аластор, упокойся. Еще раз повторяю, я понимаю ситуацию в таком ключе: да, в учебном плане на этот год ты вполне четко обозначил уроки для тренировок по противостоянию подавляющим волю чарам. Но, будь так любезен, самолично мне ткни пальцем в ту строчку, где указано, что использоваться должны Непростительные, — медленно и с расстановкой произнес Альбус Дамблдор, скрестив руки на груди. Да и вообще, особенно радостным или хотя бы привычно-благодушно-спокойным он не выглядел. Искристые голубые глаза директора Хогвартса смотрели на Грюма поверх очков-половинок холодно и колюче. Тот негативный настрой чувствовал, внутренне ежился, а внешне только распалялся сильнее. — Существует не один десяток чар, равных по свойствам Империусу и разрешенных для применения потому, что сами они куда слабее и следы их воздействия очень легко определить. Обычно, именно их для тренировок на вырабатываемость иммунитета к чарам подчинения и используют. Но ты, Мерлин знает почему, выбрал Империус. И мне, учитывая, что я ни сном, ни духом не был посвящен в твои грандиозные планы, было очень странно услышать, что ты сообщил ученикам (цитирую практически дословно): «Мы с профессором Дамблдором хотим, чтобы вы узнали всю опасность этих чар на собственных шкурах». Как тебя понимать, Аластор?

— Мы здесь не учебную программу обсуждаем, — попытался сменить тему разговора Грюм, — а вопиющее безобразие со стороны этих слизеринских гаденышей! — он указал пальцем на вполне спокойно стоявших перед директором «гаденышей», которые о таковом своем качестве даже и не подозревали. Даже Блэйз, явственно ощущая себя под защитой Драко Малфоя, не особенно-то и дрожала перед «суровым ликом справедливости».

— Грюм, повежливее здесь, — не преминул вставить словцо Снейп, и тут же был удостоен короткого и очень недружелюбного взгляда бешено вращающегося глаза Главы Аврориата.

— Ошибаешься, Аластор, обсуждаем мы здесь всю цепь событий, приведших к этому вопиющему безобразию. А мне все меньше и меньше кажется, что таковое вообще имело место быть, — бесконечное терпение в голосе Дамблдора уже едва-едва прослеживалось. На место ему приходила раздражение. Масла в огонь подливал и нервно вышагивавший по директорскому столу Фоукс, периодически осыпавший искрами стоящего рядом Грюма. — И моя, как ты очень любишь в последнее время выражаться, предвзятость не имеет к этому никакого отношения.

— Эти трое мне урок сорвали, Альбус, — рыкнул Грозный Глаз.

— Значит не лучший из тебя преподаватель, профессор Грюм, — холодно прокомментировала Бабблинг, демонстративно отходя к окну и отворачиваясь.

Тот на ее высказывание зло сверкнул глазами и продолжил:

— Более того, они не только сами демонстративно ушли с занятий, но и половину группы с собой увели. Как мне это понимать?

— Все происходило исключительно по правилам, — проскрипел откуда-то с потолка Бинс, в старших курсах помимо Истории Магии преподававший и основы Магического Права. — Применение Непростительных в учебных целях уже имело место быть и строго оговорено законодательством. Любой студент, будь то ученик школы магии или абитуриент одного из факультетов Аврориата, имеет полное право согласиться или отказаться от применения к нему Первого Непростительного Империус, имеет полное право отказаться от использования Второго Непростительного Круциатус, а так же подать жалобу в Визенгамот на предложившего применить его…

— Да-да, Процеллиус, благодарю тебя, мы поняли, — прервал его Дамблдор, поскольку Бинс явно собирался разразиться целой лекцией на тему оговорок к применению Непростительных Заклятий. — По-моему, здесь все яснее ясного. Или что-то не так, Аластор?

— Альбус, я с магическим законодательством знаком ничуть не хуже, — фыркнул Грюм, — и сам прекрасно помню эту статью. А заодно и хорошо помню, как, в какой форме и в сопровождение чего подается отказ от участия в тренировках с использованием Непростительных чар.

— А, по-моему, ты что-то забыл, и никаких дополнительных форм, кроме устной, не требуется, — холодно процедил директор Хогвартса. — И насколько я помню, именно ты добился того, чтобы перед поступлением в Аврориат будущие студенты подписывали документ, согласно которому они позволяли в целях тренировки использовать на себе все Непростительные, вплоть до Заклятия Смерти. Так вот, Аластор, здесь не Аврориат! — Дамблдор поднялся с кресла и с высоты своего роста (а приходился он, скажем прямо, повыше Грюма) уставился на «оппонента».

— Именно! Здесь школа, где ученики обязаны получить причитающийся им базис знаний! — Грозный Глаз так просто сдаваться не собирался. — И ты же почему-то не прекословишь, когда Снейп травит учеников каким-нибудь очередным ядом?

— Это не лучшая аналогия, Грюм, — непроницаемую маску спокойствия хогвартского зельевара пробить не так-то уж и просто. Тем более, это задача непосильная для человека, подобного Главе Аврориата. — Еще не было случая, чтобы на моих уроках ученик отравился ядом, потому что я приказал ему продегустировать собственное варево. Куда чаще, увы, происходят досадные ошибки. И случаются они у ротозеев, не способных сосредоточиться на четко выверенной последовательности действий. В рамках школьной программы, чтобы ты был в курсе, высшие яды, которые ты так любезно приравнял к Непростительным, даются только на шестом курсе в сокращенном объеме. И еще раз на седьмом — перед подготовкой к ЖАБА.

— Да ты целый серпентарий на груди пригрел, Альбус! — расхохотался аврор. — И всем им ты потакаешь, с упоением и блаженством за себя такого доброго и всепрощающего! Видя в людях исключительно хорошее, даже там, где его совершенно нет, ты частенько забываешь, что змеюка змеюке — рознь. И эти трое тому пример — большего попустительства никчемным капризам не вышколенной в свое время детворы я еще не видел!

— Я никому не потворствую, как ты выражаешься, больше, чем он сам того заслуживает, — отрезал директор. — Если человек действительно талантлив в чем-то…

— Ничего подобного, не отговаривайся! Эта компания тут из тебя веревки вьет!

— Прошу прощения? — Дамблдор так и не сел обратно. Более того, теперь он, опираясь руками о столешницу, угрожающе нависал на Грюмом.

— Чушь! — воскликнула Минерва МакГонагалл. — Все, что я здесь слышала за последние двадцать минут, не имеет под собой никаких оснований и является наибольшей чушью из всего, что я когда-либо слышала в своей жизни!

— Аластор, насколько я помню, в школу на должность преподавателя Защиты от Темных Сил тебя пригласили с твоего же желания и с учетом того факта, что ты хотел лично контролировать деятельность авроров в школе.

— Это так, однако, я не собираюсь терпеть подобное пренебрежение к себе со стороны этих мальцов, — четверокурсники на протяжении всего диалога молча стояли перед директором, предпочитая вставить свое веское слово, когда эта баталия с уже известным концом завершится. — Опять скажешь, «ничего подобного»? А то, что эти трое первого сентября куда-то увели первокурсников и решили им якобы экскурсию по школе устроить, не в счет? А что тут Поттер круглый год вытворяет — тоже ерунда? И все у тебя под носом, Альбус!

— Насколько я помню, «ежегодные выкрутасы мистера Поттера» являются вынужденным следствием абсолютного бездействия твоих же авроров! — громко произнес директор Хогвартса.

— Предположим, о первокурсниках вы заговорили зря, — голос повысила и МакГонагалл. — Детей никто никуда не уводил — из-за моего продолжительного отсутствия они сами решили пройтись по замку. Мистер Поттер же со своими друзьями вовремя появились и прогнали Пивза, а он, если вы вспомните свой собственный школьный опыт, способен причинить крупные неприятности даже опытным магам.

— А где же вы пребывали, Минерва, когда Поттер якобы спасал первокурсников от Пивза? — ощерился Грюм, не находя среди других преподавателей поддержки. — Почему вы, ответственная за них, находились в совершенно постороннем месте?

— А потому, Аластор Грюм, — тонко воскликнула декан Гриффиндора, поднимаясь с кресла. Впервые на глазах у изумленных слизеринцев-четверокурсников ее доводили до такого состояния. — Что меня отправили встретить и провести в Большой Зал ваш отряд, который не прибыл во время! А вас где, извольте узнать, носило больше часа?

— Отлично, — глухо процедил Грозный Глаз. — Превосходно. Я так понимаю, что этому маленькому паразиту потакает весь Хогвартс?

— Аластор, еще раз говорю тебе, нет никакого фаворитизма, — Дамблдор опустился на свое место, холодное пламя в его глазах, свидетельствующее о крайней степени недовольства окружающими, угасло. — Я же, к примеру, не попеняю тебе излишне фаворитическое отношение к Джереми, как в свое время, когда ты поддерживал Джеймса, я и слова поперек не говорил. А теперь мы созерцаем результаты этой вседозволенности.

— В том-то все и дело, Альбус. Заняты мы одним и тем же, ты и сам это только что признал, только вот ты не тех поддерживаешь, — зло ухмыльнулся Грюм, — и не тех опекаешь. Этот мальчишка, Эванс… Я кажется тебя понял.… Помнишь такого мальчика, Тома Риддла? Уж не пытаешься ли ты взрастить подобие ему, чтобы потом с триумфом всех возвратить в лоно Света? Не оправдаться ли за все свои грехи хочешь? Смотри, Альбус, дождешься же еще одной ошибки на своем счету.

Воздух ощутимо потяжелел. Несмотря на яркое солнце на улице, показавшееся после проливного дождя, в кабинете будто бы стало темнее. Тени, отбрасываемые шкафами и различными безделушками, которыми были забиты все горизонтальные поверхности комнаты, словно ожили, густея, удлиняясь и едва различимо шелестя. Дамблдор не стал снова подниматься со своего трона-кресла. Напротив, он откинулся на спинку и с нескрываемым интересом уставился на Грюма. Глаза хогвартского директора горели колдовским огнем, по-настоящему жутким и пугающим. Пожалуй, именно так он мог смотреть лет сорок назад на посмевшего поднять против него палочку Грин-де-Вальда. Теперь же дрожь известнейшего из авроров была уже отлично различима для глаза, как, впрочем, и всех остальных преподавателей. Гарольду, несмотря на давний срок отлично помнящему эффект действия чар «истинного зрения» на какую-то секунду показалось, будто он снова вернулся на полтора года назад и перед ним в центре столба темного, уже недоброго, потрескивающего пламени сидит нечто, лишь отдаленно напоминающее человека. Хотя сам он священного трепета не испытывал, и даже ощутил, как подобрались за его спиной Рон и Драко, а последний и вовсе в обороняющем жесте загораживает Блэйз.

Они были практически на равных. Магия против магии. В ту краткую секунду, когда глаза Белого Генерала, бывшего когда-то давно сосредоточием силы Света, скользнули по еще толком не оперившейся Триаде, в груди Поттера будто бы сжалась невидимая пружина, в любую секунду готовая снова распрямиться и оборонить. Или ударить в ответ. Угроза от старшего, но отнюдь еще не старого мага исходила нешуточная. Задребезжали стекла шкафов-витрин. Но было внутри какое-то странное чувство, четкая уверенность, что стоит только Белому Генералу обозначить свою атаку, стоит только помыслить о ней, и он проиграет, мгновенно и бесповоротно, как проиграл когда-то другой маг, и еще десятки до них. И не только потому, что тягаться с магом Атаки, находящимся в своей стихии, смерти подобно. Была и другая причина — старинный, поросший мхом и окутанный пылью запрет. Какой запрет? На что?

Дамблдор медленно перевел взгляд на Грозного Глаза Грюма и вполне миролюбиво улыбнулся. Только злобное, остервенело мятущееся пламя в его глазах, выдающее нетерпение мага и его желание битвы, исказило улыбку в гримасу.

— Не беспокойся, Аластор, я не повторяю одних и тех же ошибок два раза, — чистейший яд в голосе, липкий, тягучий, обволакивающий, неимоверно тяжелый. Как долгий многоступенчатый ритуал Древней Магии, такой же насквозь пропитанный дыханием чего-то мертвого, давно ушедшего, но все еще грозного и способного на большие разрушения.

— Альбус, что… — слабым голосом начала МакГонагалл. Видела ли она то же, что и Триада? Или хитрейшая, тончайшая магия тени, не практикуемая вот уже полсотни лет, непроглядной пеленой застелила ей глаза, проникла в самую глубь и исказила видение?

— Сегодня никого не исключат, — спокойно, уверенно и неоспоримо. — Имеющаяся на данный момент ситуация признана результатом твоих ошибочных действий, Аластор. Четвертый курс Слизерина отныне имеет полное право проходить курс обучения Защите от Темных Искусств в той форме и с тем преподавателем, которые они сами сочтут нужным. Экзамен у них будет принимать декан факультета, и его вердикт будет беспристрастен, — еще одно образ-видение. Уже нет директорского кабинета в древнем английском замке. Где-то невообразимо далеко и непередаваемо давно, в центре огромной залы, в резном каменном троне на возвышении сидит чародей в непривычной, не подходящей для этого места и эпохи черной… нет, еще не существует мантий, есть только богато изукрашенные серебряной нитью, тяжелые и невыносимо жаркие хламиды. По традиции завязаны глаза особой лентой, чтобы соблюсти беспристрастность. Весы в руках мага склоняются то в одну сторону, то в другую. Прав будет тот, за кем правда.

Но видение недолговечно. Еще два испуганных вздоха, и участники собрания снова в директорском кабинете, а вынесший свой вердикт Дамблдор утомленно поглядывает на все это честное собрание.

— Северус, позаботься, пожалуйста, чтобы вопрос с Защитой от Темных Сил был решен, — попросил он, устало прикрыв глаза. Демонстрация сил измотала его. — Не хотелось бы, чтобы четвертый курс твоего факультета отстал по программе — год и без того будет напряженным. Что ж, пожалуй, завершим наше сегодняшнее заседание. Все свободны, можете пойти и наконец-то пообедать, — с улыбкой добавил он. — А молодых людей я попросил бы задержаться. Ненадолго, уверяю вас — только обмолвиться парой слов по поводу вашего поведения.

— Профессор Дамблдор… — начал Хагрид, на фоне общего облегчения после этой фразы засомневавшийся в благополучном исходе. — Они, эта, ведь…

— Хагрид, все будет в порядке. Максимум, что светит этим студентам — мое старческое дребезжание в течение еще минут пяти.

Подозрительно глянув на директора, полувеликан со вздохом вышел из кабинета следом за «обрадованным» новым занятием в лице разбирательств с курсом ЗоТИ Снейпом. Тихонько выползали один за другим и остальные профессора, испуганно и недоуменно переглядываясь, боясь даже словом лишним обмолвиться об увиденном. Последним местом словесных баталий оставил Грюм, крайне недовольный исходом событий.

— П-профессор? — робко позвала Блэйз. Ее, после испытанного в кабинете директора, проняло так, как не пробирало до самых косточек уже давно.

— Мы тоже пойдем, с вашего разрешения, профессор, — Малфой-младший совершенно ненавязчивым жестом обнял растерянную девочку за плечи и повел к дверям. — Вы уж тут как-нибудь без меня пожалуйста…

— Да-да, мистер Малфой, можете идти, друзья вам позже все передадут, — в отсутствие лишних свидетелей директор позволил себе вольготно развалиться в кресле и снял очки. — Ох, кто бы мог подумать, что остался еще порох в пороховницах! — прокомментировал он секундой позже.

— Профессор, а что это все-таки было? — поинтересовался Рон, усаживаясь в одно из опустевших кресел.

— Юность решил помянуть. Не вовремя, правда, — признал тот. — Да, помнит еще кровь боевые подвиги, помнит и покоя не дает. Вот и вырвалось совершенно невольно. Староват я стал, плохо уже себя держу.

— Ну, я бы не сказал, — скептически протянул Гарольд, в последнее время взявший моду по отношению к директору никаких излишних сантиментов и совершенно бесполезного временами почтения не выказывать. — Действительно, больше походило на древнюю магию.

— Да, в общем, мои собственные, скажем так, остатки, вкупе с кое какими наработками, — пояснил Дамблдор. — В некотором роде это можно назвать случайным прорывом. Еще бегущая в жилах магия Триады. Занятно, прямо скажу, занятно вышло, я даже и не думал, что до сих пор способен магию теней использовать.… А оказалось очень к месту — подозреваю, не будь ее, присутствующих ожидал бы шок. Ну, или просто не очень приятные впечатления.

— Они ведь видели что-то иное? — в кресле устроился и Поттер, для дела, правда, послонявшись сначала по кабинету. — Никаких столбов дыма и пламени, демонически горящих глаз и прочей атрибутики Темных…

— Я, конечно, специально чего-либо не придумывал… Наверняка нечто в духе нимба над головой и неземного света за плечами, — пожал плечами Дамблдор, материализуя перед собой взмахом палочки поднос с чаем. В огромную чашку-бидон в лучших традициях хагридовской чайной посуды ухнулась сразу едва ли не половина сахарницы. — На крылья за спиной я уж не посягал.… Изматывает очень, знаете ли, — извиняющим тоном добавил он, приметив, каким взглядом проводили ополовинившуюся сахарницу рассевшиеся по креслам слизеринцы. — Итак, а теперь мне очень хотелось бы узнать, что послужило причиной сегодняшнему грандиозному выступлению против Аластора?

— От него исходил запах Грэйбека, — ответствовал Гарри и тут же добавил, дабы расставить все точки над i: — Профессор Снейп нам уже сообщил про Совет Старейшин, но я все равно считаю, что здесь что-то не так. Чисто теоретически, при постоянном контакте подобный запах держаться может очень долго, если не вообще въедается на совсем.

— К тому же, Драко жаловался, что в присутствие Грюма его тянет куда-нибудь срочно свалить. И он, сам того не контролируя, почему-то хватается за амулет, — сообщил Рон. — По-моему, это уже показатель того, что не все в порядке.

— М-да? — рассеяно отозвался директор, потягивая чай. — То есть, вы считаете, что Аластор Грюм — это вовсе не Аластор Грюм, а, скажем, некая вариация на Квириуса Квиррела?

— Ну, я бы не сказал, — возразил Гарольд. — Ручаюсь, будь здесь такой же трюк с Волан-де-Мортом, торчащим из затылка, я бы это учуял. А тут только Грэйбек.

— Ну и насколько силен запах? И, можно ли поточнее, сколько он держится?

— Точно сказать не могу — я особенно не принюхивался. Да и вообще, у меня перед полнолунием обоняние обостряется, а так я мог бы даже и не почувствовать.… Тут больше подходит мысль о том, что запах действительно въелся.

— Но тогда полная белиберда выходит, — признался Уизли, старательно пытавшийся обмозговать полученные данные и атаковавший проблемы со всех сторон. Занимался он этим, похоже, в одиночку — Дамблдор после триумфальной демонстрации сил витал где-то в дальних слоях астрала и спускаться на грешную землю категорически не желал. — Драко говорил, что подобная «реакция» на присутствие Грозного Глаза у него не каждый раз случается.

— Ситуация выходит неприятная… — излишне меланхолично для констатации такого неприятного положения дел сказал директор. — Признаюсь, что грешным делом и сам я буквально только что был свидетелем интереснейшего зрелища.… Впрочем, я никогда не питал иллюзий по поводу излишней светлости и святости Аластора, — пробормотал он.

— Весь вопрос в том, что нам по этому поводу делать.

— А заодно и куда мне деваться на ближайшее полнолуние, если крестный занят своей высокой политикой? — совершенно ненавязчивым тоном осведомился Поттер.

— Учитывая, какие мероприятия надвигаются в ближайшее время, я бы посоветовал проверить, как идут дела у твоего ручного зверья, скажем, у василиска. Подозреваю, он мог бы очень и очень пригодиться. Заодно, как это ни странно, попрошу вас с Хагридом пройтись по Запретному Лесу — это будет наилучшим решением. Надо быть, как говорится у магглов, во все оружие, — сразу же выдал список «дел» Дамблдор. — И еще касательно ваших наработок в области дупликационных чар…

— Профессор Бабблинг вам уже сообщила? — с горящими глазами переспросил Рональд. — И как вы считаете? У нас есть шансы заклинание до конца докончить?

— Я бы порекомендовал ваш проект свернуть, — отрезал неожиданно подобравшийся директор. — К слову, ошибок натворили порядочно…

— Это, между прочим, моя проектная работа, которую я собираюсь сдавать вместо экзамена, — обиженно заявил Поттер.

— Так сдайте что-нибудь другое, а это безобразие сворачивайте, — он оставался непреклонен. — Я вообще не подозревал, что дело дойдет до такого, когда совершенно случайно, просто так, вам предлагал собственноручно покопаться в составлении заклинаний. Лучше голову даже и не ломайте.

— Меня все не покидает ощущение, что я подобную же формулу, что и у нас где-то видел, — задумчиво пробормотал Гарри.

— Лучше, если это ощущение тебя немедленно же и покинет, — прихлебывая остывающий чай, полуприказал-полупосоветовал Дамблдор. — А что касается нашей внезапно возникшей проблемы с Грозным Глазом Грюмом… Мерлин, вот уж чего не ожидал, так не ожидал, Моргана их всех побери.… Пока ничего не предпринимать — молчаливое и тихое наблюдение. Постарайтесь продержаться до прибытия делегаций из Дурмстранга и Шармбатона — там и Фицджеральд обещал к нам заглянуть, так что мы вместе все обсудим, обмозгуем и решим, что будем делать. Да уж, и с этой стороны неприятностей прибавилось… Ох, Мерлин Великий, а не пора ли мне… Ну все, все можете идти. Да идите же! Я действительно раздребезжался что-то… Еще только мне, самому Альбусу Дамблдору, кавалеру Ордена Мерлина Первой Степени и обладателю одна Моргана знает каких только еще наград, не хватало для полного счастья жаловаться на жизнь своим ученикам…

Глава 28. Сезон гостей

Наибольшее впечатление внеплановое «выступление» Альбуса Дамблдора (а на самом деле наверняка давным-давно задуманное и отрепетированное) оказало на Блэйз Забини, которая еще долго не могла успокоиться после ухода из кабинета директора в сопровождении Малфоя-младшего. Более того, главная сплетница Хогвартса, взбудораженная увиденным, поспешила поделиться впечатлениями со всей слизеринской общественностью. Общественность внимательно и терпеливо выслушала своего штатного разведчика и глубоко задумалась. Попытки разговорить на ту же тему самого Малфоя, а затем и подошедших Поттера и Уизли ни к чему не привели, и слизеринцы озадачились еще больше. Представители группы мыслящих в совершенно радикальных направлениях, типа Дональда Уэйзи (а заодно и все подобные ему, которым не дает покоя шило в… х-мм…), больше не сдерживаемые мудрыми и осторожными Мальсибьером и Лестранж, как и всегда предложили объявить директору полный бойкот. На них дружно плюнули всей оставшейся частью факультета и продолжили поиски оптимального решения. Вполне реальное и очень грозное подтверждение мощи якобы безобидного старичка Дамблдора и «новости» о Грозном Глазе Грюме (включая все подозрения относительно его личности) слизеринцев, и без того постоянно находящихся в положении между молотом и наковальней, насторожили и обеспокоили. А некоторых и испугали. Вполне весомо так и совершенно правильно испугали. «Змеиное Трио», главная опора в делах, связанных со всей этой штатией-братией, шипело и плевалось, поминая недобрым словом самого директора и какие-то непонятные комплексные чары. Взволнованной общественности с них толку не было никакого.

В результате, походив несколько дней этаким вяло подрыгивающимся «желе», Слизерин изрек свою новую истину, и она же — тактика поведения в виду последних событий: затаиться, окопаться и ждать, куда подует ветер. Несмотря на общую банальность решения и кажущуюся привычность таких действий, все было гораздо и гораздо сложнее, потому что до сих пор школа Чародейства и Волшебства еще не видела затаившихся и притихших как перед бурей слизеринцев. Поэтому всем остальным, в тонкости бытия не посвященным, эта изоляционная политика была в новинку. Все студенты «змеиного» факультета, несмотря на курс, половую, чистокровную и прочие принадлежности, ходили мелкими группками, грозно зыркали по сторонам, на каждом шагу предвидя неожиданный выпад со стороны показавшего «зубы» директора, и гордо отмалчивались на робкие попытки других студентов завязать беседу. На уроках в слизеринской части класса стояла идеальная, ничем не нарушаемая, тишина, что другим факультетам, естественно, было отнюдь не на руку. Первым записали Слизерин в пациенты Святого Мунго гриффиндорцы, которые на фоне «притаившегося» противника выглядели полнейшими раздолбаями и раз за разом теряли десятки баллов.

С «алознаменниками» вообще в последнее время происходили какие-то странные пертурбации. Джереми постоянно ходил, будто сам не свой — вечно с мешками под глазами, не выспавшийся, притихший — никаких разглагольствований на тему «Я, я и еще раз я — величайшее творение вселенной». Подле него крутилась Джинни, тоже все время хмурая и всем недовольная. Где-то в пределах досягаемости прогуливалась Гермиона Грэйнджер, то и дело с подозрительным видом, интересуясь, все ли у всех в порядке. Видимо, в противовес этому, все остальные гриффиндорцы будто с цепи сорвались, едва ли не зубами вцепляясь во все, что могло бы пойти на пользу (а чаще — во вред) их факультету. В плане той же соревновательно-оценочной деятельности слизеринцы, например, активность проявлять перестали — горький опыт прошлого года подсказал, что с нынешним преподавателем Защиты от Темных Сил выгоднее сохранять гордый и самодовольный ноль в баллах, так хоть спокойнее всем будет. Гриффиндор же метался в поисках лишнего десятка очков, а такое занятие, как известно, суеты не любит — ну и получали на орехи ото всех. Все-таки надо было и им усвоить, что Кубок школы — штука приходящая, и даже очень часто — проходящая мимо, так что надо ли зря нервы тратить?

Также беспокойно прошло и второе полнолуние в жизни «породнившегося» в некотором роде с оборотнями Гарри Поттера. В этот раз никаких отсыпаний не было, а уж вялости не наблюдалось и подавно. Поттер носился как угорелый, зайцем скакал по замку все полнолуние и даже чуть ли не неделю после него. Не помогли даже успокаивающие настойки имени Снейпа и утроенная порция «личной гадости Г. Поттера». В первую же неделю Гарольд совершенно и бесповоротно умотал Хагрида с постоянными походами в Запретный Лес. Полувеликан, знавший, что тот получил разрешение от самого Дамблдора, периодически с мольбой в глазах вопрошал небеса о помощи — чем бы еще занять неугомонного слизеринца? От его гиперактивности взвыли даже кентавры с акромантулами, которым теперь прошлая частота посещений Поттером Запретного Леса казалась совершенно незначительной.

А над Хогвартсом тем временем ужасающей тучей навис Турнир Трех Волшебников. Как и в любом учреждении и, в частности — здании, нужно было абсолютно все почистить, починить и вообще привести в наилучший вид к приезду высоких гостей. Заодно «починить и почистить» распространялось и на некоторых совсем уж непотребственных учеников, с которыми проводились воспитательные беседы. В дружных гриффиндорских рядах, проряжаемых усталым взором доблестной МакГонагалл это были Лонгботтом, способный сотворить катастрофу из банальной отработки, неожиданно озлобившийся и отколовшийся от масс Дэви Маркс, и еще пара-тройка специфических товарищей. Филиус Флитвик больше трясся над сохранностью своих учеников и, заранее на равное с остальными просвещенный директором относительно грядущих событий, наотрез отказывался их допускать к участию в Турнире Трех Волшебников. Спраут же, видя, что ее «противники», один за другим, сдают позиции, решила в кои-то веки позаботиться о славе и чести своего факультета. Пока что это выливалось в поднятие боевого духа пуффендуйцев и сдувание всем факультетом пылинок с главной факультетской звезды — Седрика Диггори. Те самые «противники» за этим наблюдали вяло и ничем препятствовать даже не собирались, ибо у всех и без того была целая куча своих собственных дел.

Определенного рода проблемы обозначились и у Северуса Снейпа, человека, у которого, казалось бы, в организационном плане ничего подобного и близко быть не могло. Ан нет, нашелся тот, кто этот вечный порядок во Вселенной нарушил. И был это вовсе не Гарри Поттер с друзьями, к выходкам которых все давно привыкли. «Свинью» подложил самый безобидный и тихий представитель змеиного сообщества Хогвартса — Эндрю Фэррис. Казалось бы, показавший себя с лучшей стороны во время всех предыдущих лет обучения, сей «вьюношь» должен был своему декану только облегчить и без того простейшую и безоблачную работу со своими товарищами. «Если бы, да кабы», «должен — не должен»… Что по этому поводу думал Эндрю, история умалчивает, однако известно одно — думал он совсем не то, что надо. Говоря кратко и понятно, староста из него вышел ну совершенно никакой. Вообще не вышел. Фэррис сутками где-то пропадал, а потом наотрез отказывался докладываться о своих передвижениях. И ладно бы он только мотался неизвестно где — тем же грешил вышеупомянутый Поттер, и ничего ведь, никто не жаловался. Но новый староста пошел дальше — он откровенно прогуливал все организационные мероприятия, которых за минувшее время накопилось уже предостаточно. От его компаньонки ждать высокого полета мысли не стоило — по интеллектуальному уровню ей не то что до незабвенной Катрин Лестранж, до Энни Грисер было очень далеко. Про ответственность речи не шло вообще. И вот ныне декан Всея Слизерина озадачился новой проблемой: как без ущерба для себя и Хогвартса в целом нормально и качественно организовать работу совсем уже обособившегося факультета? Попытки вправить гулякам мозги путем долгих и упорных внушений плодов не дали. Обнаглевшая молодежь разве что еще больше гулять не стала. И тогда Снейп натуральным образом озверел.

Такого слизеринцы не видели еще со времен украденной бумсланговой шкуры. И то, в тот раз таких масштабных разносов зельевар не устраивал. Теперь же он рвал и метал. Рвал, как дракон капусту, любую несчастную тварюжку, посмевшую попасться ему на глаза, и тут же разметывал всех вылезших из укрытий обратно по углам. Его громовой голос легко мог поспорить с дамблдоровым в особые «триадные» моменты директорских волнений. Фэррис медленно, но верно, растекался тоненькой лужицей по ковру. В довершение всего Снейп совершил уж и вовсе из ряда вон выходящее (причем, сделал он, явно не подумав перед этим хорошенько, что, само по себе, огромнейшая редкость): значок старосты он передал Поттеру, который тут же выпал в глубочайший осадок. Вини Номару грозный профессор из небывалой доселе жалости решил до поры до времени помиловать и оставить на прежней должности, но под зорким контролем. Что называется «семь бед — один ответ» — и староста нашелся, и Поттера хоть чем-то заняли. А ему только этого и надо было для того, чтобы всю свою «подпольную» деятельность перевести в официальное русло. Для других учеников это было полным шоком (и новым доводом в пользу устоявшегося мнения о том, что Поттер — не только директорский, но и снейпов любимчик).

Гриффиндор тихо скулил, предчувствуя близящиеся гадости от имени главной подколодной змеи всей школы. Грэйнджер же в этом плане пребывала в некотором отрыве от коллектива: ее очень беспокоил вопрос, за какие заслуги Гарри могли так одарить? В голову Гриффиндорской Умнице просто никак не могло прийти, что декан Слизерина поступил, практически, наобум. В подхалимаж Гарольда и то, что он был чьим-то там любимчиком она, что было вполне обоснованно, не верила. Вот и оставалось заинтересованной такой загадкой Гермионе разводить руками и украдкой наблюдать за Поттером. А еще ей почему-то уже очень давно хотелось, чтобы они снова были друзьями и вместе сидели в библиотеке.… Чтобы Гарри за нее сумки таскал и тихонько-тихонько исподтишка подсовывал книги по временами совсем уж не светлой магии, а она так же делала бы вид, что ничего подобного не замечает… А попутно чтобы можно было с их буйной и развеселой компанией где-нибудь прогуливаться и лениво переругиваться с Блэйз Забини, в присутствие Гарольда не превращавшейся в ярую магглоненавистницу.… Только вот Гермиона наотрез отказывалась сама идти, извиняться и признаваться в своей неправоте (о да, она прекрасно знала, что была категорически неправа!). Ей очень хотелось романтики, принцев на белых конях… ладно, сойдут и Гарольды Поттеры верхом на василисках. Еще очень хотелось внимания. Чисто мужского внимания, направленного на нее, как на молодую девушку, а не на боевого товарища с приличной обоймой знаний в голове. А до такой кондиции ее избр… друг из Слизерина пока еще не дошел. Отсюда вывод: будем ждать дальше. Спокойно предаваться ожиданию мешала одна неприятная и назойливая мысль: Хогвартс полон куда более привлекательных и предприимчивых дамочек, которые-то своего шанса не упустят и вполне могут заарканить такого выгодного во всех отношениях жениха, пока Грэйнджер будет раздумывать о вечном.… Но эту печальную и раздражающую мысль юная леди из Гриффиндора старалась загнать куда подальше и предпочитала разбираться с другой проблемой: как такому безответственному Поттеру доверили значок старосты?

Но к чести Гарольда надо сказать, что он возложенные на него надежды оправдал. Корявенько, конечно, но оправдал. И во всех старостово-организацонных вопросах участвовал, и «прочухивал» легонько слизеринцев, пытаясь им объяснить, что Грюм Грюмом, но для себя тоже пожить надо. Как это ни странно, никто из преподавателей не возражал против того, чтобы старостой был четверокурсник, причем именно такой — слегка не здоровый на голову. Больше того, коллеги даже поздравили Снейпа настолько радостно, насколько это было возможно после авральной проверки документации, с таким отличным выбором. И мантикоре было ясно, что на уме у всех было одно: хоть теперь-то этот малец успокоится. А Поттер действительно скоро притих: вседозволенность — это такая штука, которую выдавать каждому должно в сугубо мелких количествах, иначе приестся. Вот и Гарри откусил свой «кусочек» с этого большого пирога. Теперь, когда в свой подземный серпентарий, успевший Хогвартс начисто лишить мышей, крыс и прочих мелких гадов, он мог легко и просто попасть в любое время суток (как старосте ему позволительно было во время патрулирования кабинетов на официальных правах заворачивать и в старую часть подземелий), стало откровенно скучно.

Главное слизеринское чудо-юдо и раньше не нуждалось в длительном отдыхе (говоря простым языком, он мог по нескольку суток не спать без ущерба для здоровья), так теперь все это свободное время было совершенно нечем занять. Можно было бы дни (точнее — ночи) напролет сидеть у василиска Ангуиса и вести с ним философские беседы, но большой и старый змей, оказавшийся еще преданнее, чем обычная дворняга, подобранная сердобольным магглом, сам предпочитал вздремнуть сутки-другие, особенно — осенью, особенно — в преддверие зимы. И просыпаться змей соглашался, при всем своем почтении к хозяину, только ради чего-то действительно серьезного. Остальные же змеи быстренько расползлись по всем пещерам и устроили там себе гнезда со всеми вытекающими в виде потомства результатами и тоже были очень заняты. Гарольд переключил внимание на питомцев «близлежащих» — взялся за воспитание кейнерила. Тот был активнейшим образом против, и их ночные дрессировки сопровождались тошнотворными воплями магического ворона, наотрез отказывавшегося слушать команды хозяина и вообще всячески пытавшегося от этого хозяина отделаться. В конце-концов эту пытку ушей всего факультета прекратил Сандерс, выползший из спальни во время одного из дрессировочных мероприятий и надовавший подзатыльников и Поттеру, и ворону. Тогда раздосадованный Гарольд взялся за руноследа. У Шинзора, не ожидавшего такой подлости, сразу же рухнули все планы о счастливом гнезде с одной очень миленькой золотистого окраса змейкой из подземелий. Надо сказать, что от желающего приложить куда-нибудь свои таланты Поттера он отделался куда деликатнее — просто перестал обращать внимание на хозяйские «чудачества» и сделал вид, что тоже впал в спячку.

После всех обид и разочарований в своем питомнике, занятий оставалось не так уж и много. К хагридовым соплохвостам, растущим, как на дрожжах, Гарри старался по собственной воле близко не приближаться — у тех к нему проснулся какой-то нездоровый интерес. Исследования Хогвартса были делом, конечно, полезным и интересным, но тоже скоро надоели. Соваться в библиотеку по ночам без мантии-невидимки или дезиллюминационных чар было самоубийством чистой воды (ради разнообразия, в ее защите от «любителей остросюжетного чтива» из Запретной Секции участвовал сам Мастер Зелий). Каждую ночь в Запретный Лес соваться тоже было рискованно — тамошние обитатели на появление Гарольда реагировали достаточно нервозно. Последняя надежда оставалась на продолжение разработки комплексных чар (уже — подпольное), но тут подвело обстоятельство в лице Рона Уизли, не обладавшего скрытой волчьей сущностью и потому отрубавшегося спать над пергаментами уже на вторую ночь. Драко Малфой, например, зная себя, отказался заранее и вообще порекомендовал кое-кому в случае возникновения каких-либо других подобных идей смело идти и сдаваться в Святого Мунго.

Вот и оставалось только одно — сидеть и делать по ночам уроки и читать утащенные днем из библиотеки книги. Поттеру было скучно, грустно и совсем не радостно. Масла в огонь подливало и скорое прибытие делегаций из других школ — старост постоянно дергали по самым наиничтожнейшим мелочам и вообще не давали никакого покоя. Одним словом — все стояли на ушах и ушами этими такие фортели выкручивали.… И никому даже в голову не пришло озаботиться заменой уроков ЗоТИ у четвертого курса Слизерина. Декан порекомендовал в добровольно-принудительном порядке все изучить самим, но на этом его энтузиазм иссяк. Гарри и без того на должности старосты юлой крутился по всему замку, и отловить его было проблематично. А уж обращаться к МакГонагалл — это было последней мерой, самой невероятной и неприемлемой… так обратились ведь. Она только пожала плечами и посоветовала дождаться, пока уляжется вся возня по поводу Турнира — мол, а там и посмотрим, что делать….

— Всем подъем! — рявкнул Гарольд на всю мальчишечью спальню четверокурсников.

— А? Чего? Где? — не понял спросонья Эйвери.

— Мам, я еще посплю… совсем малость… скоро встану… — пробурчал в подушку Нотт, так и не открывая глаза.

— Поттер, хватит людям утро портить, — заявил Драко Малфой, сам уже битый час ворочавшийся без сна. — Что за ранние побудки? Мы, по-твоему, в концлагере, что ли, обитаем?

— Если на счет «три» никто не встанет, я приму меры, — предупредил сонных однокурсников Гарри. — А у нас сегодня, между прочим, Малфой, великий день.

— У нас что ни день — так обязательно великий, — вяло отозвался тот, расталкивая уснувшего со справочником рун в обнимку Рональда. Уизли отчаянно сопротивлялся и вставать отказывался.

— Старшекурсники уже давно проснулись, теперь бегают и наводят марафет, — рассказывал Поттер, мирно прислонившись к дверному косяку и зорким взглядом обозревая спальню.

— Да что такое? — широко зевнул Мун, лязгнув челюстями в лучших традициях всего вервольфного товарищества.

— Сегодня состоится торжественное прибытие гостей из-за границы, — манерно растягивая слова, сообщил Гарри. — Шармбатон и Дурмстранг, будь они неладны, наконец-то соизволили объявиться в наших краях.

— А ты чего злобный такой? — сипло поинтересовался Рон. Где-то на периферии скорбно взвыл Драко, услышав про Шармбатон.

— А меня Снейп в пятом часу утра отловил и загнал на профилактические работы в Зал Наград — там, якобы, кубки блестят не тем блеском, которым надо. Ладно хоть магию можно было применять, но мы с Диггори там все равно порядочно провозились…

— С Диггори говоришь? — глаза Рональда вспыхнули нездоровым интересом. К «Надежде Пуффендуя» он относился совсем уж нехорошо и не раз подбивал Фреда и Джорджа, так же не шибко любивших Диггори, на всякие пакости в его отношении. А вся оставшаяся часть Хогвартса, наблюдая за этими мелкими «эксцессами» размышляла, с каких это пор Чжоу Чанг стала роковой красавицей, ради которой надо устраивать такие войны? Когтевран, вот, например, откровенно бесился: как это так — из всех гигантских девчачьих ресурсов оценили только ее одну?

— Ронни, завянь, — посоветовал Эд Эйвери. — Тебе до него — как до неба. Я это говорил, говорю и буду говорить. К тому же, Диггори в этом году выпускается, так что расслабься и переключись пока на кого-нибудь другого.

— Это дело чести! — провозгласил Уизли, фанатично размахивая справочником по рунам.

— Господа, имейте совесть, через пять минут завтрак начнется, а вы тут даже и не вставши еще, — сказал Гарри.

— Садист! — в едином порыве взревела вся спальня, привыкшая в Большом зале появляться в совершенно экстремальное время — за пять минут до окончания вышеозначенного завтрака.

— Дамблдор собирался сделать объявление насчет всех сегодняшних мероприятий, — извиняющим тоном добавил тот, одновременно закрываясь помеховыми чарами от полетевших в его сторону подушек.

— Вот и дуй к своему Дамблдору! — от души посоветовал Эйвери, по самые уши кутаясь в одеяло. — Брр, холодрыга какая…

В результате, растолкать всех и выпихнуть из подземелий к началу завтрака не удалось, но хорошо хоть, что на него вообще кто-то из четверокурсников успел. Шествие невыспавшихся и не успевших привести себя в цивилизованный вид девушек возглавляла Винни, побудкой которой, похоже, занимался все тот же Поттер. Но на этот раз «номер» с опозданием прокатил — добрая половина Большого Зала пустовала, наводя на мысли о том, что большая часть учеников Хогвартса ухнула ночью в какую-то черную дыру. Отсутствовали даже преподаватели. Впрочем, ситуация оставалась таковой не долго. Первым в Зале появился Дамблдор. От его довольного вида у слизеринцев сейчас же свело зубы, как от незапланированного поедания аж трех фунтов сладкого за раз. Следом полз, нашаривая в толпе магическим взглядом потенциальных врагов, Грюм. За ним, с завистью глядя на свежепобуженные мордочки юных обитателей замка, с ночного патрулирования возвращались авроры. У них завтраком намечался групповой отсып в тарелках с кашей.

— Дорогие ученики! — директор, дабы удержать постепенно ускользающее в розовые дали дремы внимание собравшихся, даже дожидаться прихода остальных профессоров не стал. — Наконец-то наступил день, которого мы все так долго ждали. Сегодня мы официально откроем Турнир Трех Волшебников и начнем принимать заявки от учеников на звание Чемпиона. Но обо всем по-порядку. В виду того, что сегодня прибывают делегации из других школ-участниц, четвертые пары уроков у всех курсов, каковые их имеют в расписании, отменяются. Это связано с тем, что преподаватели будут заниматься подготовкой Большого Зала к приезду гостей…

— Плакал горючими слезами наш устный зачет по зельям, — вздохнул Рон.

— Он — плакал, а мы от счастья плясать будем, — фыркнул Мун.

— …Ну а к двум часам дня я прошу всех учеников собраться перед Большим Озером — мы будем встречать гостей, — на этом Дамблдор так широко и радостно улыбнулся, будто ничего приятнее для него в жизни не было, нет и не будет, чем встречать своих конкурентов из заграницы.

— В общем, чувствуется, обеда у нас не будет, — подытожил Драко, — будьте уверены, наши драгоценные гости часа на полтора опоздают. Так что я рекомендую всем заранее запасаться сухим пайком, — устами Малфоя зачастую глаголила предстоящая истина, так что слизеринцы поспешили оценить преимущества личного оракула.

Ученики вяло поаплодировали севшему-таки директору и вернулись к своим делам. Их эта предпраздничная трясучка донимала (и, чего уж скрывать, порядочно мешала жить) уже больше месяца, так что особых восторгов не было. В Большом Зале же, наконец-то, объявились и остальные преподаватели, задержавшиеся, по-видимому, на самостоятельно организованном после ухода директора пост-собрании. МакГонагалл, отрешенно поглядывая по сторонам, теребила в руках огромный клетчатый платок, которым периодически промакивала лоб. Флитвик мерно семенил с маленькой тросточкой в руках, оценивающим взглядом смеривая стены Большого Зала и прикидывая, что с ними надо будет делать на этот раз. Громко обсуждая предстоящие хлопоты, вышагивали три самые «любимые» большей частью студентов преподавательницы — Синистра, Бабблинг и Вектор. Биннс, традиционно, на завтрак даже не явился. Последним показался Северус Снейп. От его умиротворенного и спокойного вида ученикам заранее и сугубо на всякий случай стало плохо. Декан Слизерина выглядел только что принявшим самый смертоносный и безболезненный из возможных ядов и ожидающим, когда он вот-вот подействует, чтобы лишить окружающих возможности его хоть как-то подключить к процессу.

В таком же несуразном состоянии прошел и весь учебный день. Расписание, и в обычные дни приносящее одно только удовольствие (все предметы сплошняком шли парами), сегодня вообще даровало одни лишь сюрпризы. Бабблинг на Древних Рунах отказалась напрочь давать новую тему, потому что «у всех и так мозги не на месте», и все с удовольствием слушали о курьезах из жизни среднестатистического преподавателя Рун, которых у нее накопилось предостаточно. В некоторых из рассказов даже удавалось узнать если не себя, то какого-нибудь близкого (или не очень) родственника. Сдвоенные чары Флитвик вообще отменил, сославшись на какие-то свои неотложные дела. Никто по этому поводу особенно-то и не жалел. Самое интересное и, увы, «болезненное», произошло дальше: трансфигурацию заменили зельями. МакГонагалл сослалась на то, что ей обязательно надо присутствовать в Большом Зале, и оставила четвертый курс Слизерина и Когтеврана перед лицом садистки ухмыляющегося Снейпа. Тут студенты поняли, что настали последние минуты их жизни: обрадовавшись заявлению директора, никто даже и не думал в течение дня хотя бы нос сунуть в учебник по зельеварению. И вот теперь весь ученический коллектив расплачивался за свою беспечность. Уповали лишь на одно чудо: усевшегося на второй парте второго ряда (что означало неплохой шанс быть расслышанным отвечающим и не распознанным учителем) Рональда Уизли. Тот с кристально-чистыми и по-детски невинными глазами воззрился на подозрительно уставившегося на него Снейпа, мысленно оценивающего позицию Рона с точки зрения подсказывания. По результатам экспертизы Рональда услали «на галерку». Туда же, но несколько поближе, отправился и Малфой. А вот Поттера, особенно нервно и дергано поглядывающего на свою сумку с несметным богатством в виде вышеозначенного учебника по зельеварению, усадили прямо на первую парту. Гарольд при этом храбрился и пытался сделать вид, что его ничем не пронять. Надежда на подсказки, слабо трепыхнувшись, кулем с мукой рухнула из небесной выси куда-то далеко вниз. Вместо нее замаячила перспектива крупных проблем по зельям.

…Маячила, надо сказать, не зря. Аттракцион «Остаться в живых» работал в полную мощность. Вызываемая на ковер к Мастеру Зелий общественность мерла на глазах, робко оглядываясь на задние парты в поисках рыжей всезнающей макушки. А заодно и с завистью глядела на хитрого Поттера, доставшего-таки учебник и теперь всеми правдами и неправдами скрывавшего его присутствие от Снейпа. В душах студентов боролись два желания: сдать гада и дождаться, пока ему, такому умному, профессор поставит ноль — так все будут в одной лодке, или понадеяться на благоразумие Поттера и его подсказки. Оба варианта были одинаково привлекательны, потому что одно дело — зачет по зельям письменный, где откуда-нибудь да как-нибудь можно стянуть клочок информации, а другое дело — устный, когда выходить отвечать надо прямо под ясны очи преподавателя. Ну а если у кого-то и оставались сомнения по поводу того, успеет ли главный зельевар Хогвартса опросить весь класс за два урока, то к концу вышеупомянутой пары трансфигурации, щедрой рукой замененной зельями, их не осталось вообще. Потому что даже Рон из пяти заданных вопроса ответил, от силы, на два с половиной (хотя, надо прямо сказать, вопросы, задаваемые ему, очень сильно разнились по уровню с тем, что спрашивалось с остальных).

Из кабинета выходили этакими досуха выжатыми губками. Малфоя буквально тащила на себе снейпостойкая Блэйз, потому что крестника Мастер Зелий пытал похлеще некоторых. Верные когтевранки с радостными и умильными повизгиваниями сопровождали своего резко посмурневшего гения, жаловавшегося на несправедливость бытия — Снейп ему задал один из тех вопросов, которые он пропустил, когда летом заполнял пробный вариант экзамена в Гильдию алхимиков. Виноват, конечно, он был сам, что не восполнил эти пробелы в знаниях, но куда приятнее было все свалить на великий и непогрешимый фатум, с которым Рональд контактировал исключительно посредством своего товарища. Гарри досталось не так сильно, как его друзьям, так что он еще вполне мог здраво рассуждать и на темы, не связанные с минувшим их головы опросом по зельеварению. И очень его беспокоил прошедший разговор с директором. Дамблдор вроде бы пока не говорил, что собирается впрячь их в триадную «упряжку» прямо в день прибытия гостей, но раз обещал объявиться Сорвин, ждать можно было чего угодно.

Впрочем, на его счастье, директор на сегодня никаких крамол не планировал. Все так же мирно улыбаясь ученикам, он кивнул подошедшей МакГонагалл и первым вышел из замка, направляясь к берегу Большого Озера. Самых головастых это сразу навело на целых две полезных мысли: озеро тут не просто так фигурирует — это раз, толпу школьников тоже не зря на очень большие просторы перед школой вывели — это два. Что ж, одно облегчение — уже хотя бы примерно можно догадаться, чего, кого и откуда ждать. Ну а пока гости не появились, мерзнущие на злющем октябрьском ветру ученики перемывали косточки всем, кто попадал им на голодные покрывшиеся изморозью глаза.

— Фред и Джордж себе места не находят от желания вляпаться в какую-нибудь историю, — между делом сообщил Рон, видя, что никаких более серьезных тем для разговора не проклевывается.

— И с них же станется в результате, — простучал зубами в ответ Гарри Поттер, как староста обязанный стоять в первых рядах и, посему, лишенный согревающего действия толпы. — Точно ведь попытаются в Турнире участвовать. Магический Мир не переживет, если Чемпионом выберут одного из этих клоунов. Им хоть семнадцать есть?

— В том-то и все дело, что им до семнадцати еще далеко.

— Значит, будет цирковое шоу, — пожал плечами Драко Малфой, кутаясь в теплую мантию и заодно прижимаясь спиной ко всегда теплой спине Блэйз. Благо, она ничуть не возражала.

— Может, порталом они прибудут? — робко предположил Крэбб, в кои-то веки, под давлением острого момента, решивший вставить слово в разговор «Величайших из Великих».

— Порталом? Многотоннажным, что ли? Не смеши меня! — фыркнул Малфой. — Да их же разметает по всей Англии! Хотя это идея не плохая…

— А трансгресс… — начал Эйвери, но тут же примолк под красноречивым взглядом Поттера. — Понял, больше глупостей говорить не буду.

Мерзнуть оставалось не долго. Буквально за считанные секунды из-за мощной гряды гор показалась какая-то быстро приближающаяся точка. Почему-то ни у кого не возникло сомнений в том, что это именно горячо ожидаемые «конкуренты». Оставалось только наблюдать, как за короткий промежуток времени точка все явственнее приобретает очертания кареты, тянущейся по воздуху златогривыми конями. Размеры и коней, и кареты оценить удалось только после того, как сие полетное средство пошло на снижение. От гигантских коней, посверкивающих выпученными огненно-красными глазами, в холке мало чем уступающих слонам, в восторг пришел только Хагрид. Остальные предпочли воздержаться от бурного выражения эмоций.

Но вот и распахнулась дверь кареты. Еще раз вспыхнул герб школы — скрещенные палочки с вылетающими из них искрами — и потух. На поляну перед Запретным Лесом, где уже около получаса мерзли гостеприимные обитатели Хогвартса, высыпала «горстка» подростков лет семнадцати. Одеты они были, надо прямо сказать, не по погоде — мантии из тонкого шелка в истинно-английский октябрьский период осени, когда вот-вот обещал зарядить на целую неделю преотличнейший ливень, не спасали никак и ничем. Последней из кареты вышла и та, ради которой кони и карета были подвергнуты увеличивающим чарами и наводили теперь на мысль о гигантомании. Хотя, учитывая, что директор Шармбатона и так была полувеликаншей, заявление это было бы в чем-то несправедливым.

Дамблдор зааплодировал гостям. Остальным, заодно и растирая замершие руки, пришлось ему вторить. Директриса «заморской» школы Магии расплылась в довольной улыбке и тут же протянула Дамблдору свою гигантскую ручищу для поцелуя. Тот, надо отдать ему должное, своего директорского достоинства не уронил.

— Добро пожаловать в Хогвартс, дорогая Олимпия!

— Альбус Дамблёдорр… Рада видеть вас. Надеюсь, Хо’гва’гтс все так же величественен и прекрасен? А его ди’екто’г в прекрасной форме?

— Истинно так, Олимпия, — благодушно кивнул тот. — Игоря и его учеников пока еще нет, но мы ждем их с минуты на минуту.

— В таком случае позвольте вас отвлечь. Мои ученики, — Олимпия Максим, директор Шармбатона махнула рукой в сторону быстро продрогших в своих мантиях юных гостей. Самые догадливые уже вовсю колдовали согревающие чары, что у них раз за разом не выходило (сказывалось присутствие Авроров, решивших переложить все проблемы с больной головы на здоровую — блокировать чисто на всякий случай и из перестраховки на некоторое время использование мелких заклинаний). Другие обмотались откуда-то добытыми шарфами. А третьи предпочитали глазеть по сторонам и не обращать внимания на непогоду. Больше всего эмоций у этой третьей и, возможно, самой рациональной группы вызвал сам замок. Почему-то, на лицах гостей никаких приятственных впечатлений не отразилось. Ну и не больно-то и надо было…

Пока директора обсуждали важную и серьезную проблему прикормки и ухода за конями шармбатонской делегации, от скромной стайки гостей-сверстников отделились три фигуры. И все трое очень целеустремленно направились под недоуменными взорами толпы к зелено-серебряному скоплению слизеринцев.

— Мерлин, только не это… — простонал Малфой, из последних сил надеявшийся, что судьбоносной встречи с родственниками не произойдет.

— До’го’гой кузен! Какое счастье… — с приторно-радостными нотками в голосе воскликнул первый из подошедших — высокий и нескладный, насквозь «провеснушенный» рыжий. Если бы не манерность, холодный прищур истинно-малфоевских серых глаз и общая фальшивость радости, его бы незамедлительно причислили к Уизли. И еще бы спросили для затравки, где это он так разбогател?

— Что, сложно уже не коверкать родную английскую речь? — ядовито осведомился Малфой-младший. — А, драгоценный кузен Гербиус?

— Какое счастье, что ты жив! А то, знаешь ли, слухи разные ходили… — закончил Гербиус Малфой, многозначительно поведя бровями. Никакого акцента в его речи больше не было, а холодный прищур стал вдвое злее.

— Не дождетесь! — рявкнул в полный голос Драко, мгновенно выйдя из себя.

— Так, тихо, тихо господа, — у него из-за плеча высунулась Блэйз. — Что за шум, а драки нет?

— Да кузен наш буйствует, — с брезгливым видом отмахнулся второй молодой человек — один из «ошарфифшихся». — Не беспокойтесь леди, он такой всегда был, сколько я его помню.… С кем я имею честь общаться?

— А сколько я его помню, Драко был нормальным, — отрезала Забини, целиком и полностью, с первой же секунды разделив неприязнь своего будущего супруга к дальним родственникам. — Блэйз Амария Забини, невеста вашего «буйствующего кузена».

— Да что вы говорите! — с притворным изумлением воскликнул Реджинальд Малфой. Оценивающий взгляд, брошенный в сторону Блэйз, таковым и остался.

Между горячо любящими друг друга кузенами, только-только увидевшимися после долгой разлуки, назревал конфликт.

— Надеюсь, кузен, нас подселят к вам, — продолжил Реджинальд, переглядываясь с братом.

— Только через мой труп, — буркнул Драко.

— Это легко можно устроить… — фыркнул Гербиус. — И ах да, прошу простить нашу бестактность, — слегка поклонился, — я не представил нашу даму — Флер Делакур, — он отступил в сторону, являя взору слизеринской элиты скромно прятавшуюся за их с братом спинами девушку.

У благоразумно помалкивавшего до сего момента Рона (сам знал, что это такое — общение между родственниками) картинно отвисла челюсть. Светлый образ когтевранки Чжоу Чанг, в последнее время не дававший покоя слизеринцу, отступил куда-то в дальние закрома подсознания, оставаясь там чем-то ненавязчивым и необязательным. По-хорошему, отвернуться бы сейчас Рональду да уши заткнуть на всякий случай, но неприлично. Значит, будем терпеть. Блэйз, не разделявшая его настроений, презрительно фыркнула и демонстративно отвернулась. Эйвери, высунувший было нос, отрешенно улыбнулся и напрочь позабыл о болтавших без умолку над самым его ухом Трэйси и Дафне. Заглядевшегося на французскую гостью Драко в себя бодрым тычком под ребра, сопровождаемым зверским оскалом, привела все та же Забини. За что он ей, в общем-то, даже был благодарен.

— Очень п-приятно, — выдавил за всех Нотт.

Пока между четверокурсниками-слизеринцами и их гостями происходила «оживленная» беседа, к ним, от нечего делать, решили подойти и другие представители шармбатонской интеллигенции. Их вниманием тут же завладели старшекурсники, не собирающиеся второй раз подряд упускать момент.

— Вейла? — сразу и без обиняков спросил Поттер — единственный, кому на их наследственную магию было как-то, прямо сказать, наплевать.

— По бабушке, — слегка картавя, ответила Флер. Надо отдать ей должное, если и девушка удивилась тому, что ее «женские чары» не подействовали, то виду не показала. На неожиданного собеседника Делакур уставилась с явным интересом. Рон, несмотря на все его достоинства, такого впечатления не внушал. В положительные качества Драко Малфоя после долгих и частых рассказов его кузенов верилось мало. Так что Гарольд на их фоне (особенно, учитывая прибалделые лица остальных мальчишек) выглядел наивыгоднейшим образом. — А ты…?

— Гарри Поттер. Приятно познакомиться, — изысканностью манер в виду отсутствия светского воспитания как такового Гарри блеснуть не мог. Впрочем, он вполне смог обойтись и без этого, чем вызвал опять-таки невидимое взору, но легко ощутимое более высокими материями, уважение у акул манерности и эстетики поведения, в миру являвших свой лик под фамилией Малфой.

И вот уже старшее наследное поколение Малфоев, видя достойного собеседника и насмешливо косясь на сцепившего зубы, чтобы не ляпнуть лишнего, кузена, собралось в ознакомительных целях начать легкую, ни к чему не обязывающую светскую беседу, как грянул гром. Вместо ничего не значащего вопроса о Хогвартсе, с которого и должен был начаться разговор, Гербиус и Реджинальд в один голос, без малейшего намека на приязнь, прошипели:

— Дурсмтранг!

Вторил же им, так же без особой радости Поттер, что еще сильнее породнило с ним иностранных гостей: общий… хмм… недруг — это уже полдела в продуктивном знакомстве.

— Где Дурмстранг, там и Крам, — подытожил Гарольд.

Флер, как и любая благовоспитанная девица, промолчала, оставив свое мнение при себе, однако нахмурилась она все же не зря и таки не смогла удержаться:

— Ва’гва’ы, — презрительно бросила девушка, сморщив аккуратных очертаний французский носик.

— Вот скоро Каркаров появится, и мы посмотрим, как и на ком сказалось длительное отсутствие в родных краях, — мрачно хмыкнул Драко, которого, как ни странно, помимо всегда соглашавшейся с ним в таких вопросах Блэйз, поддержали и кузены. Они, похоже, тоже были в курсе передовых новостей из стана Пожирателей и в ситуации ориентировались не так уж и плохо.

Ну и к слову о высказывании Флер, судить о культурности Дурмстранга по зрелищу, представшему глазам студентов Хогвартса и их гостям, было бы сложно, поскольку вид поднимающейся из зеркальной глади Большого Озера мачты корабля внушал исключительно эстетическое удовольствие. Внешний же вид еще одного нестандартного вида транспорта наводил на мысль о западноевропейской готике, а не о положенных отличительных чертах болгарской школы Магии. Тускло светились иллюминаторы, в которых то и дело мелькали движущиеся в спешке фигуры, под сильными порывами ветра как-то вяло и без интереса подергивались абсолютно сухие паруса. Вскоре команда корабля бросила якорь и спустила трап.

В быстро наступающих сумерках не стразу удалось разглядеть, в чем же отличительная особенность одеяний новоприбывших. Оказалось, что у них на кроваво-красные мантии были надеты теплые шубы. По толпе давно уже топтавшихся на месте от холода студентов Хогвартса и давно примерзших к земле шармбатонцев пронеслась одна и та же завистливая мысль из цикла «эх, мне бы так». Первым с трапа сошел незабвенный Игорь Каркаров, директор Дурмстранга, обряженный в богатые меха. Заприметив слегка подуставшего всем подряд радушно улыбаться, но, тем не менее, всем своим видом выражавшего благожелательность Дамблдора, Каркаров поспешил к нему.

— Друг мой любезный, Альбус! — не обошлось и без крепкого, совсем товарищеского рукопожатия. — Как поживаешь? Как школа?

— Благодарю, все прекрасно, Игорь.

— Опоздали мы немного, ждали попутного ветра. Погода у нас преотвратительнейшая, — оглядывая толпу наметанным глазом, пожаловался директор Дурмстранга. — О, а Хогвартс все так же монументален, как и в прежние времена! Складывается впечатление, что он с каждым годом только молодеет… как и ты, старый друг. О, Олимпия, вы уже прибыли! Видимо, знаменитым шрамбатонским коням северные ветра нынче благоволили куда больше, чем парусам Дурмстранга…

— Все, сейчас начнется обмен взаимными колкостями, — вздохнул Рон Уизли. — Про нас все, конечно же, забыли.… Может сами как-нибудь тихонько в сторону замка направимся?

— Ну, раз все в сборе, — казалось бы, голоса Дамблдор так и не повысил, но расслышали его сразу все и спешно прекратили болтовню, — предлагаю уважаемым гостям проследовать за нашими хогвартскими студентами, которые на правах хозяев поведут их в замок. Думаю, никто не будет против небольшого праздничного пира?

Глава 29. Триада

Процессия двигалась по-направлению к замку медленно и неспешно, несмотря на заметный мерзляк и накрапывающий дождик. Гости, как им и положено, всяческим образом восторгались широкими просторами, мрачными лесами и внушительной громадой замка. А попутно и рекламировали свои собственные школы.

Первыми в ворота замка прошли мирно беседовавшие директора школ, глубоко погруженные в обсуждение организационных моментов Турнира вместе с другими их непосредственными участниками — аврорами и преподавателями. Дальше следовал «первый везде и всегда» Гриффиндор, заграбаставший в свои цепкий львиные лапы, несмотря на явное недовольство Каркарова, большую часть дурмстрангцев. Главным морально сбивающим с толку фактором послужило практически постоянное на протяжении всего пути до замка присутствие Крама рядом с Джереми Поттером. Хотя, правды ради, стоило бы добавить, что главным «объектом» внимания знаменитого ловца была пунцовая от смущения Гермиона Грэйнджер, с которой тот так удачно познакомился после Мирового Чемпионата по Квиддичу. Никому из гриффиндорцев, прекрасно знавших тихоню-заучку Гермиону, и в голову не могло прийти никакой посторонней крамолы по этому поводу. Ну, почти никому. Исключение составляла личная шпионская гвардия Блэйз Забини, в мгновение ока заполучившая порочащие гриффиндорскую честь Грэйнджер сведенья и передавшая их по прямому назначению. Слизерин никогда не оставался без ценных сведений. Даже с учетом внешней якобы полной изоляции ото всех. Ничего, и не такое случалось. Слизеринцы еще всех переживут и спляшут свой победный танец на могилках сомневавшихся в этом.

— Они не просто варвары, дорогая Флер, — разглагольствовал Реджинальд, как главный расист и националист всего Шармбатона сразу же приступивший к агитации тех же чувств в нежных и трепетных душах студентов «змеиного» факультета. — Эти, якобы истинные темные маги — жалкая пародия на настоящих чародеев. Всем известно, что великое темное искусство, монополию на преподавание которого так нагло и беспричинно присвоил себе Дурмстранг, зародилось именно у нас, во Франции, во времена царившего над нашими землями Рима, друиды…

— Тогда черта с два оно в вашей Франции зародилось, — отрезал Драко, мрачнея с каждой секундой, проведенной рядом с дорогими сердцу родственниками. — Темная магия появилась гораздо раньше. Да она вообще-то и в древние времена уже была. Или, к слову об упомянутом тобой ее изучении, вы не проходили Непростительные? Империус, между прочим, еще до Великого Упорядочивания создали. И использовали о-го-го с каким размахом.

— И друиды, кстати говоря, точно никакой темной магии не применяли, — поддакнул Рон. — Уж им-то она зачем? Там свои заморочки были.

Реджинальд недовольно пожевал губами и, мрачно глянув в сторону Гербиуса, своим продолжительным молчанием явно выразил искреннюю просьбу о помощи более эрудированного и начитанного брата.

— Так-то оно все так, никто не спорит, — дипломатично заметил тот, — однако нельзя не признать, что главное влияние на развитие темной магии оказали именно друиды. Точнее — раскол в их рядах.

— О, ну вы сейчас еще целую лекцию прочтите о жизни магов, использовавших силы природы… — закатила глаза Блэйз.

— Разве эта тема не так интересна? — невинно осведомился Реджинальд. — Впрочем, если мисс Забини так хочет, мы легко сменим тему разговора…

Блэйз захихикала и кокетливо поправила прическу. Рядом что-то прошипел сквозь стиснутые зубы Драко — похоже, она обнаружила новый метод давления на своего предполагаемого суженого и теперь, вовсю играя на ревности, получала наивысшее удовольствие от ситуации. Флер же происходящее прямо у нее на глазах заигрывание практически одновременно с тремя особами женского пола переносила стоически — Трэйси и Дафна решили попытать счастья и, оставив Эйвери в гордом одиночестве, присоединились к обсуждению, правда только в качестве слушательниц. Видимо, для Делакур дело было в привычке — Реджинальд в ее восприятии окружающих успел перейти в разряд крайне безбашенного и взбалмошного друга, которому в обыденной жизни верить на слово было просто физически опасно. Гербиус интерес представлял так же мало, потому что выползал из своих высших астральных сфер и «оживлялся», превращаясь в очень колючего и язвительного члена семейства Малфоев, только в редчайших случаях — как сейчас, например.

— Так что там с расколом у друидов? — поддержала разговор Дафна, стараясь привлечь к себе внимание.

— Предположим, насчет какого-то особенного влияния на темную магию с их стороны, вы маху дали, — отрешенно произнес Поттер, только что краем уха выслушавший краткий, но емкий доклад, предоставленный Блэйз ее товарками из Гриффиндора.

Сведенья успели пройти далеко не через одни руки и обросли кипой лишних и маловероятных подробностей, но суть легко уловить можно было и без этого: Крама очень удивило и обрадовало, что хоть кто-то из окружающих его девушек имеет здравый рассудок и приличные мозги, а заодно и не бросается ему на шею, умоляя дать автограф. Отсюда шел неутешительный вывод: неизвестно чем его привлекла Мисс Воронье Гнездо, но они уже битый час с умным видом обсуждают какие-то высокие материи. Вообще-то, гениальный блеск в глазах и философские разговоры о мироустройстве находились под личной монополией Слизерина в целом и Поттера с компанией в частности. Видимо, это никого не интересовало.

— Ну почему же? — влез Гербиус. Ему натерпелось поучаствовать в каком-нибудь научном споре и доказать, что он — всем мозгам мозг, а все окружающие — «тьфу какая мелочь» в сравнении с его великим гением. — Думаю, тот факт, что большая часть известных нам психических чар была создана именно в тот период и именно отколовшейся от общины группой друидов, критики не выдерживает.

— Тогда давайте уж называть вещи своими именами, — далеко не обрадованный полученными новостями Гарольд, которому категорически надоело мокнуть и мерзнуть, жахнул на всю слизеринскую толпу, несмотря на аврорские щиты и блоки магии, согревающими и «зонтиковыми» (как ласково обзывали куполообразные чары физической ненаносимости студенты) заклятиями. Казалось бы — мелочь, а как сразу стало приятно! Но только Слизерину и его гостям, потому что стражи магического порядка тут же схватились за головы и в судорогах бросились восстанавливать блокирующие магию чары. Другим же невольно пришлось зафиксировать всплеск магической силы, волной прошедший по толпе сильно отдававший неприятными ощущениями в области личной концентрации магии в виду негативных эмоций самого Поттера. — Друидами они были, пока оставались в общине. Как только вся отколовшаяся группа перешла в собственноручно созданный культ Умертвия и стала поклоняться славянской богине Маре, звание их резко поменялось. И никакой заслуги французских, прошу прощения, на тот момент — галльских, магов там и близко не было.

— А откуда все пошло? Где, по-твоему, были созданы первые великие труды учителя Саркофиса? В Египте? Черта с два! — горячо возразил Гербиус. Цель была достигнута: он нарвался на такого же гения.

— Саркофис вообще их написал во время пребывания на Урале, — спокойно отпарировал Гарри. — Почему он забрался в такую глушь и дичь, никому не известно — наверняка умерщвлением плоти занимался, соответственно их учению. Но одно только то, что он родился в какой-то галльской деревушке, не дает никаких оснований считать всю древнегаллийскую магию прародительницей современного темного чародейства. Это, извиняюсь, бред сивого фестрала! Вы же вот, между прочим, коренные англичане.

— Ха! Тоже мне довод! — закатил глаза Реджинальд. Процессия студентов и преподавателей вошла под своды замка. До украшенного к празднику стараниями всего педагогического состава Большого Зала и сытной, вкусной трапезы, которая, скорее всего, растянется до вечера, оставалось буквально несколько шагов.

— Не согласен! — мнения и высказывания беспутного братца-гуляки в споре не участвовали и даже на слух не воспринимались. — Кто в дальнейшем развивал магию влияния на разум и физическую оболочку? Уж никак не ваши саксы, в те времена еще из лесов толком не вышедшие! Ученики Саркофиса — Эркан, Лашье, Ностор… да я их всех могу перечислить! И чтоб хотя бы один из них не был коренным галлом, да не смешите меня! Магия умертвия именно у нас зародилась! Это уже просто потом чопорные англичане ее к себе протащили и умудрились еще над ней как-то надругаться!

— Нашел чем гордиться! — закатил глаза Поттер. — Родоначальники магии умертвия… да за такое надо общемагический геноцид устраивать и резать всех до последнего! Еще и важничают… Совесть иметь ведь тоже надо. От экспериментов с этой вашей проклятой силой народу померло раза в три больше, чем от чумы, инквизиции и всех революций до двадцатого века включительно вместе взятых. Это потом уже просто кто-то очень хитрый взял и все проблемы свели в другое русло, а данные зарыл по тайникам.

— Кто бы говорил, — фыркнул Гербиус. — Если уж говорить об экспериментах, не англичане ли заинтересовались свойствами ликантропного яда? У вас же им просто бредили! И народу положили, между прочим, ничуть не меньше…

— Тише, успокойтесь, — не повышая голоса, произнесла Флер. Спорщики сразу же присмирели. — Ну что вы, в самом деле, пе’геде’гитесь еще.

— Я просто доказываю своему заграничному товарищу по знаниям… могу я? Замечательно… что он не прав. И все, — примиряющее заметил Гербиус Малфой.

— Да-да, я знаю, что ты наконец-то нашел достойного собеседника, — закивала Делакур. — Но мы уже.… Ох, как к’гасиво!

— Что там такое? — переспросил Рон, вставая на цыпочки. В словесную битву двух гигантов он не встревал, хотя в кое-каких моментах мог бы спорщикам дать приличную фору — История Магии все-таки была его коньком.

А Большой Зал действительно преобразился. И даже представить страшно, какие силы подключил для выполнения такой грандиозной работы самый деятельный директор Хогвартса всех времен и народов Альбус Дамблдор. Над факультетскими столами парили искрящиеся от концентрации магии флаги с гербами. Животных на гербах факультетов, для пущей праздности и красоты, оживили. Так что гости с удовольствием (или без оного) могли созерцать, как вышагивает туда-сюда по красному полю флага Гриффиндора огромный лев. Животное приветствовало входящих мощным рыком и угрожающим оскалом — гостеприимство из него так и шло волнами. Когтевранский орел, переступая лапами на невидимой жердочке, смеривал все пребывающую толпу учеников острым и не по-птичьи проницательным взглядом. Крылья раскрывать он наотрез отказывался. Змей Слизерина, в последнее время все больше и больше напоминавший отдельным ученикам зелено-серебряного факультета василиска, больше походил на туго сжатую пружину, готовую в любой момент разжаться. То и дело из пасти показывался длинный раздвоенный язык, без излишнего энтузиазма пробовавший «воздух». Змею было на все глубоко наплевать и хотелось банально вздремнуть, а те непонятно шебаршащиеся и копошащиеся внизу людишки ему мешали. Пуффендуйский барсук вообще ничего не делал. Лень ему было или нет, хотя бы голову повернуть, никто не знал, но, из почтения к «трудолюбивому» Пуффендую, все помалкивали.

Над преподавательским же столом гордо реял флаг Хогвартса. Там звери до прихода гостей вообще перегрызлись между собой, а теперь срочно пытались расползтись по углам и сделать вид, что все они — добропорядочное и добрососедское звериное семейство. Даже заколдованное небо Большого Зала изменило своим привычкам и демонстрировало полную карту звездного неба — по нему можно было хоть сейчас идти и изучать астрономию. Было только одно маленькое, однако очень весомое «но»: все созвездия дрейфовали в совершенно произвольном порядке и вытворяли неизвестно что.

— Поттер, Уизли, Малфой! А ну стоять! — раздался командный возглас из-за поворота. Столпившиеся по некоторым техническим причинам в дверях Большого Зала студенты Хогвартса и их гости спешно расступились, пропуская к хмурому Фицджеральду Сорвину троих слизеринцев. Другие же двое «тоже Малфоев» с диким недоумением на лицах наблюдали за тем, как их кузен с самодовольным видом уходит с вышеозначенным господином Сорвиным, очень хорошо известным без малого во всем Старом и Новом свете. И если Реджинальд уход Драко сопроводил одним только удивлением, то Гербиус мысленно сделал себе пометку: выпытать у младшего родственника, где он такими связями обзавелся.

— Альбус вас потребовал к себе, — лаконично объяснил свое появление хозяин Иллитриса. — А я у него, значит, на посылках… — с толикой раздражения в голосе прибавил он уже тише.

— Но профессор не говорил, что от нас что-нибудь потребуется во время церемонии открытия Турнира, — нахмурился Гарольд. — Только во время избрания Чемпионов…

— У Альбуса настроение меняется по тридцать раз на дню. И решения тоже.

— Это у него-то? — недоверчиво хмыкнул Драко, впрочем, тут же прикусив язык. Панибратство и фамильярность по отношению к Сорвину со своей стороны допускать было опасно.

— У него, у него. Он мне только что сообщил интересную новость — у нас, оказывается, крыса завелась, — продолжил Фицджеральд. — И вы ее очень успешно обнаружили. Надеюсь, никому хоть не растрезвонили?

— Обижаете, — надулся Рон. — Головы-то на плечах у нас есть.

— Сомневаюсь в этом, — еще тише буркнул Сорвин. — Что вы, что Альбус — казалось бы, две разных Триады, а в головах одни и те же ветры свищут.

— Более того, никто кроме нас и профессора Дамблдора пока ни в чем Грюма не подозревает, — сказал Гарри.

— Уже лучше. Какие-нибудь конкретные доказательства того, что это предатель, у вас есть? — Сорвин окинул неприязненным взглядом весь Зал Лестниц, куда они и направлялись. Почему Хогвартс вызывал у «Знающего» такие неоднозначные чувства, понять не представлялось возможным.

— Только два факта. Первое: Гарри, с его усилившимся во время полнолуния обонянием, учуял от Грозного Глаза запах Сивого. Второе: у Малфоя на Грюма эмпатия почему-то странно срабатывает, — сообщил Рональд, следом за остальными делая шаг на подошедшую к их этажу лестницу.

— Третье: он по ночам по территории замка больно активно шляется, — добавил Поттер. — Причем, почему-то либо неподалеку от Выручай-Комнаты ходит, либо бывает поблизости от Визжащей хижины. Я все проверил — там никого с лета не было.

— И это вы называете фактами? — недовольно фыркнул Сорвин. — Это так… ерунда. Домыслы и совпадения, если можно так сказать. Говоришь, запах-то оборотня только в полнолуние учуял? — он повернулся к Гарольду.

— Да. Он слишком слаб, чтобы чувствовать его постоянно, но, похоже, держится уже давно. Однако настолько обоняние обострилось у меня впервые.

— Это-то все, кончено, просто прекрасно… Только вот то, что сам ты Зверь, в расчет не берется? И Люпин, который по приказу Альбуса частенько к Грюму захаживал. К вашему сведенью, детки, даже среди Авроров есть один оборотень. Между прочим, лично Грюмом у них там пригретый. Как минимум пять раз за лето Грозный Глаз со своими выкормышами прочесывал территорию Британии и пару раз столкнулся с нелегально… ха, как интересно, оказывается, это звучит… бред сущий… организованными стаями. Так что первое ваше якобы «доказательство» я уже разбил в пух и прах. Далее, эмпатия, значит, покоя не дает? Способность-то эта вообще нестабильная, между прочим. Не стал бы я на нее полагаться. Особенно, если взять в расчет, что в школе сейчас находится действующий метаморф. Очень хитрые они, эти… существа. Некоторые частные подвиды магии блокирую начисто, а некоторые способны искажать до неузнаваемости.

— Три года назад я все же смог обнаружить присутствие Темного Лорда! А со второго курса могу даже на мысли людей влиять. Правда, редко очень, — попытался оправдать свои способности Малфой-младший.

— Очень сильное деструктивное влияние темной магии на первых порах — это раз. Постоянное искусственное сдерживание сил — именно этот амулет ослабляет твои способности, верно? Это было два. Дальнейшая «раскачка» способностей каким-то совершенно диким, кустарным способом — это три. Не самая лучшая психологическая обстановка для эмпата — школа же, чего еще хотеть — это четыре. Не скажу, что совсем уж «нежный» возраст, но четырнадцать лет — это слишком рано. Пять. И, на десерт, мальчик, у тебя под боком имеется крайне нестабильный в ментальном плане друг-оборотень. А после этого ты еще утверждаешь, что твои способности дают достоверную картину происходящего? Да не смешите меня!.. Только Альбуса зря переполошили. Он и так меня своими постоянными жалобами на мигрень до бешенства доводит.

— Но ведь… — Малфой поник окончательно. Оказывается, такие тотальные разносы может устраивать не только его крестный.

— Никаких «но ведь»! — отрезал Фицджеральд, на секунду оборачиваясь, чтобы пригвоздить троих неудавшихся детективов к месту разъяренным взглядом. — Нашли себе занятие! И если я, хоть от кого-нибудь, услышу, — его голос понизился до зловещего шепота, — что он себе там какой-то предапокалиптический бред нагадал, в пыль сотру! Предсказатели тут нашлись!

— А нумерология в расчет не берется? — набычился Поттер, у которого еще с детства к таким ситуациям выработался твердый и крепкий иммунитет. После крепких на голос и, временами — руку, отеческих «наставлений», ему уже ничего не страшно. Даже какой-то там всем недовольный Сорвин.

«Знающий» молча обернулся, намереваясь дать такую отповедь юному нахалу, что тот в жизни больше старшим перечить не будет, но наткнулся на полыхающий огнем взгляд зеленых глаз и смолчал.

— Своими расчетами будете Альбусу голову морочить, чтобы и ему жизнь патокой не казалась, — помолчав, сказал он. — Что же до того, где и в какое время ходит Грюм… Да вы бы еще и за аврорами проследили! Уверяю, столько бы для себя нового выяснили… Ваша главная задача — искать предателя в рядах учеников, а не пытаться все свалить на главную помеху в делах всех темных магов Британии.

— Так вот как, оказывается, Грюма в наших рядах называют, — усмехнулся Рон.

— В наших, верно, — кивнул Сорвин. — Это вы очень вовремя поняли. Так, а ты, — он подбородком указал на замершую на своем посту каменную горгулью, — пропусти нас.

Та скорчила недовольную рожу и помотала головой, опасливо покосившись себе за спину.

— Что значит, запретил к себе пускать? — снова начал распаляться Сорвин. — Кто я, по-твоему, такой?

Горгулья в извиняющем жесте, мол, от меня тут вообще ничего не зависит, развела лапами.

— Нам к Дамблдору надо. Срочно, — тихо, с угрозой в голосе, начал Поттер, выходя вперед. В руках его явственно обозначилась волшебная палочка.

Горгулья с опаской на него покосилась. Из всей этой компании Гарольда она боялась, как огня. Точнее — как заклинания, лишающего неживые предметы созданной магией разума. Предварительно покрутив когтистым пальцем у виска, горгулья сползла с постамента и даже утащила его следом за собой в специальную нишу, что было с ее стороны очень вежливым жестом по отношению к пришедшим на прием к директору.

А Дамблдор, видимо, не зря строжайше запретил тревожить себя по малейшему поводу — директор Хогвартса, расслабленно развалившись в своем кресле-троне, слушал пение феникса и с блаженной миной потягивал истинно-английский черный чай. Директор успел задремать, автоматически продолжая подносить ко рту чашку и распивать чай. Лицо у него при этом было такое доброе и всепрощающие, что попадись ему сейчас в руки сам Темный Лорд, он наверняка был бы прощен, всячески помилован и одарен отеческим благословением на все свои грядущие дела. Но все это произошло бы только в одном случае: если бы вышеупомянутый Волан-де-Морт не пришел бы, чтобы оторвать директора от его приятного времяпровождения.

Сорвин громко кашлянул, старательно пряча проступившее злорадство. Чашка с чаем замерла на полпути. Дамблдор, погримасничав для порядка, приоткрыл один глаз. Сверкнули очки-половинки. Ярко-голубой, искрящийся бликами глаз с толстыми, отчетливо различимыми даже в радужке, красными прожилками и отчего-то ставшим практически вертикальным зрачком внимательно обозрел пришедших. Это было чем-то вроде последнего предупреждения: если вы уберетесь отсюда прямо сейчас, вам гарантируется отсутствие смертельных проклятий в спину.

— Альбус, я тут по этажам бегаю, как мальчик, не для того, чтобы ты меня потом еще и из своего кабинета выпинывал. Совсем в детство впал? — саркастически осведомился Фицджеральд.

— Могли бы для порядка и подзадержаться, — директор снова откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза, однако внутренней гармонии поблизости больше не наблюдалось. Феникс озадаченно примолк. И никакой вам больше нирваны.

— Темпоральные твоего кабинета — это еще не повод, чтобы устраивать себе такие чайные церемонии, когда тебя в Большом Зале ожидает целая толпа.

— Подождут еще, — меланхолично отозвался Дамблдор.

— Я просто поражаюсь, как МакГонагалл согласилась на себя столько обязанностей взвалить? Да она просто золото, а не женщина!

— Фицджеральд, если тебя так беспокоит, начерчен ли ритуальный круг, то он точно под ковром, на котором вы стоите, — ноль реакции. — Можешь приступать.

Фоукс, предчувствуя большие изменения в окружающем магическом пространстве, перелетел на свою жердочку и крепко вцепился в нее когтями.

Сорвин молча взмахнул тростью. Ковра в кабинете директора Хогвартса как не бывало.

— Между прочим, это был подарок, — с сожалением произнес Дамблдор и, вполне ощутимо похрустев костями, поднялся. — Джеральд, выйди из круга, будь добр. Тебе в нем делать совершенно нечего. А вы трое разойдитесь по углам вписанного в него треугольника. Гарри — «Excursus», Драко — «Defensio», Рональд — «Aequilibrium». Ах да, и палочки, пожалуйста, ко мне на стол — они очень плохо переносят смену магических полей.

С недовольным бурчанием (но раз надо, значит надо), слизеринцы, один за другим выложили перед директором свои волшебные палочки и снова разошлись по местам.

— Джеральд, можешь все сделать прямо сейчас, — Дамблдор кивнул на волшебные палочки и вышел из-за стола.

Сорвин, с каким-то прямо-таки хищным выражением лица и невнятными бормотаниями типа «если Киркан узнает, он мне полмагазина разворотит», склонился над палочками, что-то выколдовывая. Дамблдор тем временем встал в центр круга.

— Вот, собственно, то, чего от вас я и хотел добиться, давая задание хотя бы попытаться составить дупликационные триадные чары. А в результате получил… хм, нечто совершенно невнятнейшее. Ну что ж, обстоятельства вынуждают провести ритуал раньше намеченного, а потому не буду больше тянуть. Хотя, конечно, лучше бы было все устроить в официальной обстановке, со всей полагающейся торжественностью…

— Обстоятельства, — буркнул себе под нос Сорвин. — Что ни случись — все обстоятельства виноваты…

Рунический круг, символы в котором украдкой пытался прочесть и расшифровать Рон, тускло полыхнул. Названия позиций каждого из юных магов Триады, вспыхнули в воздухе прямо перед ними.

— Meusis nomen, Albus Generalis, exsequi imperium — vestire Nostri in Veritasum. Duplicare essential ars magicus malefica… Джеральд, ты там еще не закончил? — Дамблдор прервал чтение заклинания и повернул голову к Сорвину.

— Нет еще. Ты слишком быстро говоришь, — ответил тот, продолжая водить своей тростью над волшебными палочками.

— Мне субстанции нужны для создания копий. Не могу же я из воздуха их материализовать!

— А неплохо было бы… — ухмыльнулся тот, не отрываясь от своего занятия, взмахнул тростью.

Откуда-то сзади, из-за беспорядочных нагромождений книг и волшебной директорской утвари, выплыл, покачиваясь на лету, шебуршащий явно сыпучим содержимым мешок.

— То, что надо, — кивнул директор и продолжил: — Duplicare essential ars magicus malefica. Creatio altera cerebrumis. Attribuere hospesum.

Он не махал руками, не делал никаких лишних пассов. Просто спокойно и размеренно говорил, будто бы отдавая короткий, но емкий и обязательный к исполнению приказ. И с каждым словом ритуальный круг на полу пылал все ярче, обдавая то жаром, то холодом. Шелестели свитки на столе, то сворачиваясь, то разворачиваясь вновь от исходящих из круга волн магии. Испуганно курлыкал на своем насесте феникс, страсть как не любивший, когда его хозяин брался за старое и опять начинал творить темную магию. Дамблдор замер, будто ожидая какой-то ответной реакции на свои слова. Время тянулось долго, нудно, напоминая своим неторопливым течением плохо растягиваемую резину. Слизеринцы молча переминались с ноги на ногу, уже устав стоять на одном месте. Не помогали даже темпоральные чары кабинета.

Угол Малфоя-младшего внезапно потух. Магия наконец-то отозвалась.

— Praesidium! — провозгласил директор, и Малфой с воплем вывалился из круга.

Полет оборвался на очень удачно попавшемся на пути диване.

— Ого! — в два голоса разнеслось по кабинету. — Ну и ну, — даже с каким-то горделивым оттенком.

Драко незамедлительно вскочил с кресла и сделал несколько шагов к внимательно смотревшей на него фигуре в черном балахоне. Лицо «пришельца», помимо капюшона, ставшего уже привычным атрибутом, было спрятано за полностью зеркальной маской, удерживаемой узкими золочеными полосками металла с приличных размеров клепками. Свой посох, врезанный из цельного куска обсидиана с вкраплениями каких-то неизвестных магической науке кристаллов, он, предварительно оглядевшись, отставил к ближайшему шкафу. Малфой-младший обошел вокруг своего новоявленного «себя», причем тот, не желая упускать его из виду, медленно поворачивался вокруг своей оси.

— И чего ты на меня уставился? — синхронно поинтересовались оба, одновременно скрестив руки на груди.

— Здорово! — совсем по-мальчишески воскликнул Драко, делая шаг назад. Нет, не от испуга или удивления, отнюдь. Он был в восторге. Причем, учитывая, что их теперь двое — в двойном восторге. — Вот так магия дупликации!

Его двойник самодовольно хмыкнул и повернулся к директору, всеми своим видом показывая ему, что стоило бы поторапливаться.

— Tempus! — Рона, в отличие от Малфоя-младшего, такой сильной ударной волной магии не снесло. Он лишь попятился, как от слабого толчка. Но и материализовывался его двойник в несколько раз дольше. И, судя по тому, что Дамблдор за это время от напряжения весь покрылся испариной, этот этап ему дался гораздо сложнее.

Однако, наконец, проявилась и еще одна фигура в плаще. Впрочем, одеяние больше походило на потрепанное временем, непогодой и еще Мерлин знает чем, рубище. Но выглядел он все равно внушительно. Лицо второго двойника скрывалось за маской в виде головы ворона, выполненной с ужасающей точностью — будто действительно была взята вся верхняя часть головы гигантской птицы.

— …Чего и следовало ожидать, — медленно произнес он, не отводя взгляда от Дамблдора. Тот лишь прикрыл глаза и молча кивнул.

Рон такого уж явного восторга не проявил, впрочем, ему было интересно, а, обычно, именно этот интерес и окупал недостаток всего остального. Еще Уизли, в отличие от своего товарища, никакой особенной легкости и кристальной ясности мыслей не испытывал. Напротив — намечался явный дискомфорт.

— И значит, это я? — спросили оба, указывая друг на друга пальцами. Двойник только поцокал языком, прокручивая в ладонях затейливо украшенное древко копья. Скорее это было чем-то вроде «выбирать не приходится, но будем делать то, что нужно, из того, что есть».

— Pernicies! — наконец произнес Дамблдор и, схватившись за край стола, поспешил отойти в сторону. Сколько бы он не показушничал и не наводил тени на плетень своим чародейским могуществом, после реального и практически полного отказа от мощи триадного мага в пользу Рональда Уизли, произошедшего буквально секунду назад, силы его порядком пошатнулись.

Каменный пол в центре рунического круга мгновенно накалился и сразу же пошел трещинами. К потолку маревом поднималась удушливая волна жара. Поттер хватился за виски. Уже одно только это говорило о том, что ему так легко раздвоение перенести не удастся. Трещины в полу увеличивались по мере нагревания камня, пока в воздушном коконе в центре круга не возникли расплывчатые очертания последнего, третьего двойника. Как только он своей эфемерностью и прозрачностью перестал походить на призрака и обрел нормальную для человека плотность, камни мгновенно сковало льдом. Весь жар будто бы ушел в никуда — только зеленые глаза под обычной, лишенной ненужных изысков маской на все лицо, по-особому сверкнули. Впрочем, живое пламя, то и дело вспыхивающее по краям и волной проходящее к центру маски, лишали ее обыденности. На полах плаща третьего мага Триады периодически загорались усиливающие руны.

Гарри Поттер, с усилием оторвав руки от головы, буквально раскалывающейся под действием такой же тяжелой и удушливой волны боли, медленно, словно нехотя, отступил на пару шагов. Двойник, положив ладонь на рукоять меча, покоившегося в ножнах, прикрепленных к поясному ремню, коротко и вроде бы даже благодарственно, кивнул.

— Comprimere, — с усилием выдавил из себя Дамблдор, опираясь на свой стол уже обеими руками. Право на пребывание по эту сторону грани мира было утверждено.

* * *

— Я закончил, — сообщил Сорвин, выпрямляясь над столом. И тут же, отставив в сторону свою трость, подхватил под локоть вяло перебирающего ногами Альбуса Дамблдора и помог ему сесть в кресло. — Через пару часов все будет готово.

Маги Триады, с интересом оглядывавшие друг друга и не являвшие никакой радости по поводу долгожданной встречи и воссоединения, синхронно обернулись на его голос. С дивана встали трое слизеринцев, молча ожидая, что же им прикажут сделать теперь. Поттер, все еще неприятно морщась, то и дело принимался массировать виски.

— Ну и? Так и будете истуканами стоять? — слабым голосом осведомился директор Хогвартса, более или менее приходя в себя. — С вашей последней встречи порядочно времени прошло. Могли бы проявить хоть немного больше эмоций.

— А толку-то? Сомневаюсь, что наш командир оценит братские объятия и счастливые вопли. Да и не думаю я, что прошедшее время хоть как-то изменило его характер, — ехидно фыркнул Алгиз, с деланным интересом отворачиваясь в сторону шкафов с книгами.

— Это бунт? — холодно осведомился Ангол.

— Это элементарное отсутствие у тебя чувства юмора.

— В общем-то да, не вижу ничего особенного. Тем более что с Алгизом мы виделись недавно, — прошелестел третий маг, Драэвал. Причем, без особого энтузиазма. — И я бы не сказал, что встреча была особенно приятной…

— Это уже моя вина, — прервал его Дамблдор. — Сейчас совершенно иная ситуация и…

— Сомневаюсь, — пламя на маске Ангола вспыхнуло особенно ярко. — Каждый раз, когда меня вытаскивают в этот мир, ситуация оказывается совершенно одной и той же: очередной конец света, и кто-то, кровь из носу, должен всех спасти.

— Мы уже можем уходить? — обеспокоено косясь на стиснувшего зубы Гарольда, спросил Рон. — Время все-таки идет — нам нужно на пир.

— Да, идите, — Дамблдор глубоко вздохнул, пытаясь внутренне собраться. — На первый раз, я думаю, нескольких часов хватит. Вернетесь сюда после пира.… Я имею в виду — Триада вернется, и мы снимем чары. Сможете выдержать?

Малфой уже собрался было с крайне самодовольным видом сообщить, что ничего особенно сложного для него вся эта дупликация не представляет, и он бы не только несколько часов смог держаться, но смолчал. Похоже, такая легкость была только у него одного.

— Сможем, — ответил за всех Гарри.

— Мы тоже скоро появимся, — добавил директор в спину уходящим. — Останется только прояснить кое-какие моменты. И можете взять свои палочки, здесь они не понадобятся.

— А мы чем колдовать будем? — осведомился Алгиз. — Старое-доброе немагическое оружие — это просто прекрасно, но…

— «Знающий» уже занялся подготовкой нашего оружия, так? — прервал его Ангол, на секунду поворачивая голову в сторону Сорвина. Тот лишь молча поклонился.

— Так вот оно что…

— Генерал, к делу, — поторопил директора Драэвал. — Что от нас требуется на данный момент?

— Весь необходимый объем информации вы, наверняка, от меня уже получили во время ритуала — я постарался снять большую часть ментальных блоков. Чары передачи сработают в течение получаса, и ситуация станет вам ясна. Сегодня же вы будете сопровождать меня на открытии Турнира Трех Волшебников. Осмотритесь, оцените обстановку. Далее, вероятно, поможете наложить защитные чары на Кубок Огня.

— Его еще используют? — удивился Алгиз. — Эту развалину? Разве чары до сих пор действуют?

— На наше счастье — да, — улыбнулся директор. — Иначе с выбором на роль самого беспристрастного судьи возникли бы серьезные проблемы.

В дверь несколько раз постучали, и в проеме появилась профессор МакГонагалл.

— Альбус, ужин подходит к концу, вас все ждет! О, так и вы… снова здесь? — поджав губы, холодно осведомилась она у Сорвина.

— У директора Дамблдора были ко мне дела, — с достоинством ответствовал Фицджеральд. Кивнув Дамблдору и коротко поклонившись Триаде, он отошел к камину, чтобы секундой позже исчезнуть в ярко-лиловом огне, показывающем наличие специфических охранных, контролирующих любое перемещение в Иллитрис.

— Альбус, вас все ждут, — сказала она, с ничуть не меньшим неудовольствием оглядывая замерших возле директорского стола магов Триады. — Это те… о ком вы говорили?

— Да-да, Минерва. Все верно, мы сейчас идем. Как прошло пиршество?

— Возникли кое-какие проблемы, — сухо произнесла заместитель директора. — Игорь Каркаров настаивал на том, чтобы его ученики сидели за столом Слизерина, однако решение не все захотели поддержать. И некоторые из учеников Шармбатона так же предпочли не пересаживаться к Когтеврану за стол…

— Надеюсь, все разрешилось мирно? Турнир — лишь средство объединить и примирить между собой прежних соперников, а не разжечь между ними очередной конфликт, — Дамблдор, уже куда более уверенно и бодро выбрался из-за стола и прошел следом за МакГонагалл в коридор. Триада, тихо переговариваясь, покорно проследовала за ним.

Дверь в кабинет директора захлопнулась сама собой. Ручка в виде головы грифона щелкнула клювом.

— Где вы пропадали? — воскликнула Блэйз Забини, вскакивая с места. — Вы тут такое шоу пропустили… Да и весь ужин! Ладно хоть я для вас припасла тут кое-чего… Так где вас носило?

— Ужин — это ерунда, — отмахнулся Поттер, который, мучаясь от очередного приступа головной боли, вызванного дупликационными чарами, о еде даже думать не мог.

— Да с Сорвиным пообщались, — ободряюще хлопнув друга по плечу, сказал Рон. — Дела у него кое-какие были. И спасибо за то, что сберегла для нас остатки этого пищевого роскошества… Просто слюнки текут. Блэйз, ты просто чудо!

— Оказывается, у вас тут неплохие связи, — многозначительным тоном протянул Гербиус. — Кузен, а ты времени зря не терял. Браво.

— Вот знаешь, последнее, что мне надо в этой жизни — ваше с Реджинальдом одобрение, — от всей души заявил ему Драко, усаживаясь рядом с Блэйз. — Ну и что, тут еще ничего не начали?

— Нас ждали, не иначе, — вяло хмыкнул Гарольд, вместе с Роном усаживаясь напротив друга.

— А это там кто рядом с Каркаровым и Максим сидят? — спросил Драко, кивая на значительно удлинившийся преподавательский стол.

— Крауч и Бэгмен входят в состав организаторов Турнира, наверняка приехали посмотреть на церемонию открытия, — пояснил Уизли.

— М-да, все-таки в правильности высказываний тебе отказать сложно, — прислушиваясь к нарастающему шуму — маги приближались к Большому Залу — заявил Алгиз. — Интересная выходит расстановка сил.

— Кое-кто все никак не научится помалкивать, когда не спрашивают, — будничным тоном произнес Ангол. — И часу не прошло, а я все больше и больше убеждаюсь во мнении, что со времени нашей последней встречи не изменилось абсолютно ничего.

— Ну, знаешь ли, некоторые высшие материи времени не подвластны.

— Это была попытка философствований?

— А я бы обратил ваше внимание на наш нынешний прототип. Необычная подобралась компания, не так ли? — вклинился Драэвал.

— Все так же в сторонке не сидится? — недовольно осведомился у него Алгиз. — Между прочим…

— Между прочим, именно я тебя в прошлый раз и отправил… Сам-знаешь-куда. Так что будь добр, помалкивай, — повысил голос Маг Времени.

— Теперь мне будешь до конца мира это припоминать?

— Охотно, если ты не угомонишься. Вы оба… между прочим, Ангол, я и к тебе обращаюсь… могли хотя бы сделать вид, что рады видеть друг друга. И нечего фыркать! В последний раз Триада была собрана…

— О, поверь мне на слово, я прекрасно помню, когда это было, — ядовито прошипел Ангол. — И как вы потом, драгоценные друзья, как ты хочешь, чтобы я вас называл, меня к Стене Откровений замка Вечности пригвоздили. Незабываемые были ощущения.

— Ты первым сошел с пути, — пожал плечами Алгиз, впервые за вечер выказывая согласие с Драэвалом.

— Я ничего и никогда просто так не делаю, — отрезал Маг Атаки. — И если бы вы очертя голову не бросились «расправляться с предателем», а дали бы мне хоть слово сказать, ничего бы не случилось…

— Ну да, задним умом все крепки. А с твоей стороны, конечно же, было очень любезно ровно через три года заявиться опять, когда мы уже практически подготовили нового Мага Атаки, и устроить кровавую резню. Не думаю, что колесование хоть в чем-то более гуманно и менее болезненно, чем чары ледяных клинков.

— Да ну что вы опять за старое? Что было раньше, то уже былью поросло, — снова помешал разгореться спору Драэвал. — Я же не напоминаю о том, что кое-кто очень хотел устроить Темное Тысячелетие на Земле и даже ради такого дела разрушил всю Римскую Империю!

— А я не говорю о том, что это, между прочим, у кого-то даже получилось!

— Что, завидки берут? — хохотнул Ангол.

— Ага, очень! Прямо весь так и истекаю завистью! Можно подумать, обрыв цикла возникновения Триад — это такое большое достижение. Или это не под твоей эгидой маги напали на магглов, и все дело окончилось святой инквизицией? — зло бросил Алгиз.

— Вот только не надо все в одну кучу валить и делать из меня зло во плоти! — веселья как не бывало.

— Да что там! Где ты, и где зло? — нервно усмехнулся Маг Защиты, косясь на легшую на рукоять меча руку боевого товарища.

— Может, хватит уже? — беспомощно опустив руки, попросил Драэвал. — В конце концов, все меняется, да и у нас…

— Ну ладно, ладно. Только не надо всем опять проповеди читать, — отмахнулся Ангол.

— Хотя, знаете, нам крупно повезло, что твое предпоследнее воплощение так и не состоялось, — не удержался и поддел его Алгиз. — А то как представлю, что наш бессменный командир разгуливает с тошнотворно-бледной рожей, красными глазами и полным отсутствием носа, сразу же как-то начинаю склоняться ко мнению, что половину Старого Света ты в таком виде точно завоевал бы… Или она сама, добровольно бы пала к твоим ногам.

— А я ее уже завоевывал. Причем, не раз, — меланхолично произнес тот. — И, если потребуется, еще раз себе подчиню без лишних на то усилий.

— Как представлю, во что этот Том Риддл после своего Воскрешения превратится, дрожь пробирает. Хотя, наверняка будет тот же самый кошмар, — передернул плечами Алгиз, пытаясь сменить тему, раз уж поиздеваться над командиром не удалось.

— Так значит, Воскрешение все-таки состоится? Что скажешь, гениальный Оракул? Каковы наши шансы в будущей войне, если она состоится?

— Да что я могу сказать-то? Будь моя воля, я бы в этом мире не объявлялся. Но учитывая, сколько Риддл под своим началом соберет существ на этот раз, если мы ничего не сделаем, Европа поляжет мгновенно…

— Это какой-то кошмар! — закатил глаза Драэвал. — Неужели вы двое не можете обсуждать что-нибудь кроме захвата власти над миром? Даже не вами, а кем-то другим?

— А разве есть темы интереснее этой? — насмешливо сверкнул глазами Ангол.

— Смотрите-ка, а вот и Дамблдор с МакГонагалл, — все и везде успевающая подмечать, Блэйз указала на раскрывшиеся двери Большого Зала. — Сейчас начнется откры… А это еще кто с ними? Ну, ничего себе!

— Ой! — Трэйси и Дафна поспешно оглянулись. — Действительно, а кто это?

— Статью в Ежедневном Пророке о Чемпионате помните? Там про троих магов писали, которых на матч, якобы, сам Дамблдор отправил, — тщательно взвешивая каждое слово, произнес Гарольд. — Так вот это они и есть.

— Точно-точно, читали… Ой, правда что ли, они? — закивали девочки, с утроенным интересом во взгляде наблюдая за тем, как маги Триады вместе с директором проходят к столу преподавателей.

— Обалдеть просто, как держатся, — неодобрительно покачала головой Миллисента. — Можно подумать, тут не открытие Турнира Трех Волшебников, а все собрались только на них поглазеть.

— И что тебе не нравится? — подняла брови Панси. — Так и должны себя вести маги такого ранга. Помнишь, что про них писали? Это, должно быть, очень сильные чародеи. Одно непонятно, как наш директор их уговорил на себя поработать?

— Смотри, где они сидят. Слизерин, — с гордостью в голосе за себя-другого произнес Алгиз, кивая в сторону зелено-серебряного стола. Он занял свое место позади и чуть слева от кресла Дамблдора.

— А ты гербов на мантии сразу не разглядел? — усмехнулся Драэвал. Он встал ровно за директорским троном.

— Ну да, все не так плохо, как показалось вначале, — Анголу досталось место «по правую руку» от Дамблдора.

— Действительно, — задумчиво протянул Маг Защиты, внимательно оглядывая сидящих рядом с Драко Малфоем слизеринок. — Ну что я могу сказать? Выбор-то неплохой, неплохой… Это если, конечно, учитывать мое мнение, как застрявшего здесь на ближайшие две-три сотни лет.

— Если эти самые две-три сотни ничто не оборвет раньше срока, — мрачно фыркнул Ангол, смотревший аккурат в противоположную сторону, но, по сути, занимавшийся совершенно тем же делом — выглядыванием дамы сердца своего нынешнего воплощения.

— Но-но! Уж теперь-то я постараюсь, чтобы никто мне не помешал ощутить вкус долголетия!

Дамблдор, поднявшийся со своего трона для приветственной речи перед собравшимися, громко прочистил горло. Триада примолкла. Казалось бы, что может сделать этот звук против гомона практически тысячи голосов, получивших такую вкусную тему для обсуждения? Ан нет, все сразу же, как по команде, замолчали.

— Итак, торжественный миг, когда внесут в Зал ларец, уже близок. Вот-вот будет открыт первый за несколько последних десятилетий Турнир Трех Волшебников. Ну а пока позвольте сделать небольшое лирическое отступление от темы и представить вам наших почетных гостей: мистера Бартемиуса Крауча — главу Департамента Международного Магического Сотрудничества, и мистера Людо Бэгмана — начальника Департамента Магических Игр и Спорта…

— Нас можно не представлять, — тихо буркнул Ангол.

— А я даже и не собирался, — так же тихо отозвался директор и продолжил: — Помимо этого, здесь присутствуют доблестные стражи Магической Британии — Аврориат специально ради обеспечения порядка на проводимом мероприятии выделил для нашей безопасности отряд первоклассных служащих своего ведомства. Поприветствуем их!

Где-то за столом Авроров зазвенела упавшая на пол тарелка — Тонкс перенервничала на людях, не иначе. Тем временем Аргус Филч, невероятно гордый и довольный тем, что ему была оказана такая честь, вынес в Большой Зал старинный ларец из лакированного дерева. На крышке, складываясь в какие-то причудливые символы, посверкивала жемчужная россыпь. Ларец был благополучно водружен на постамент перед директором.

— Ну а пока немного о правилах Турнира Трех Волшебников, — с улыбкой глядя на привставших со своего места студентов, изо всех сил тянущихся вперед, чтобы было лучше видно происходящее, сказал Дамблдор. — Мистер Крауч и мистер Бэгмен уже подготовили все надлежащие инструкции к каждому из трех туров состязания. Заверяю вас, знания, необходимые Чемпионам для успешного прохождения всех трех раундов Турнира Трех Волшебников не выходят за рамки учебной программы. Однако участникам предстоит продемонстрировать то, чему не учат в школе и о чем невозможно узнать, только лишь перечитав горы дополнительной литературы — Чемпионы явят нам отвагу, смелость, умение преодолевать опасности и, естественно, высококлассное владение магическими искусствами.

Тишина, наступившая в Зале после его слов, стала буквально осязаемой. Каждый из затаивших дыхание учеников уже мнил себя этим самым отважным, смелым и сильным Чемпионом, который принесет славу себе… ну и своей школе, конечно же.

— В Турнире будет участвовать по одному Чемпиону от школы-участницы. За каждый из туров судьями состязаний им будет выставляться оценка по десятибалльной шкале. Как вы уже догадались, победит тот, кто наберет наибольшее количество баллов. Участников же Турнира будет выбирать самый надежный и беспристрастный судья из всех ныне существующих — Кубок Огня.

Дамблдор, для пущей эффектности всего действа, даже палочку доставать не стал — взмахнул рукой. Крышка ларца со скрипом распахнулась и взволнованной общественности явил себя большой деревянный кубок, совершенно неказистый на вид и покрытый грубой резьбой.

— Старый-добрый Cyathus Ignis, — с намеком на нежность в голосе произнес Алгиз. — Даже помню, как его зачаровывали.… А какие подлянки иногда устраивал этот хитрец, когда нужно было выбирать участников Магических Сражений…

— Вот и мне интересно, кто догадался его использовать в качестве избирающего артефакта в Турнире Трех Волшебников? — поддакнул Драэвал.

Альбус Дамблдор, если и слышал их тихий обмен репликами, то себя ничем не выдал. Он поставил Кубок на мгновенно захлопнувшуюся после его изъятия шкатулку. Кубок Огня «поприветствовал» собравшихся яркими всполохами синего пламени, то и дело вырывающимися за его края.

— Все желающие стать Чемпионом своей школы должны будут четко и разборчиво написать свое имя на пергаменте и опустить его в Кубок. На это у вас есть ровно двадцать четыре часа — завтра вечером в это же время мы узнаем имена тех, кому посчастливится участвовать в Турнире. Несомненно, Кубок допустит лишь лучших из лучших. На всю ночь и до завтрашней вечерней трапезы Кубок будет выставлен в холле, для всех желающих. Однако участвовать в Турнире смогут лишь те, кому уже исполнилось семнадцать лет…

— Несправедливо! — вскричали вместе с остальными возмущенными учениками Хогвартса слизеринцы.

— Да как это так! — возмущался Эд Эйвери. — Мы тоже хотим участвовать!

— Ограничение сделано не просто так, — пожал плечами Гарри. Уж кому-кому, а ему в любом случае участие в Турнире не светило ни каким боком. — Дело в знаниях.

— Да мы знаем ничуть не меньше заклинаний, чем семикурсники! — вторил Эду Нотт.

— Ну-ну, — фыркнула Энни. Ей, как и другим семикурсникам, вся эта возня была не интересна. Только разве что конкурентов поменьше будет.

— Прямо как дети, ей Мерлин, — закатил глаза Алгиз.

— А это и есть дети, — с усмешкой напомнил ему Ангол. — А Хогвартс — это школа. Ты еще не забыл?

— Таким образом, до участия буду допущены только те, кому уже есть семнадцать, — повторил директор Хогвартса. — Ну а чтобы не достигшие этого возраста ученики не поддались искушению бросить свое имя в Кубок, вокруг него очертят запретную линию, пересечь которую не сможет никто, будь он младше указанного возраста. Ну и последнее правило Турнира: пути назад после вашего избрания в Чемпионы уже не будет. Хорошенько подумайте над этим. Вы должны будете пройти Турнир до самого конца и не сможете отказаться от участия. Бросив свое имя в Кубок, вы заключите с ним нерушимый магический контракт. Ну а теперь, пожалуй, можно и расходиться.

— Командуй нами, о, староста! — захихикал кто-то из слизеринцев. Последствия официального присутствия на столе среди праздничных блюд фляг с вином (да, небольших, да, вино было слабенькое, но все же!) уже давали о себе знать. Впрочем, никаких нелицеприятных зрелищ никто устраивать не собирался. Во всяком случае — вне гостиных. А вот там-то уже можно будет и покуражиться…

— Я так понимаю, никого вперед мы пропускать не будем? — попытался оттянуть момент поднятия своей пятой точки со скамьи Поттер.

— Не будем, не будем, я есть хочу зверски, — пожаловался Драко. — А в гостиной можно Добби попросить принести нам чего-нибудь вкусненького…

— Ужин не надо было пропускать, — пробурчала Блэйз.

— …Ага, и отметить-таки такое редкое и важное событие, как начало Турнира! — потер руки Сандерс. — Ну, Поттер, не спать! Веди нас к последнему убежищу всея Слизерина!

— Да ну вас, прямо как дети, ей Мерлин!

Алгиз фыркнул и обменялся с Анголом понимающими взглядами.

И слизеринцы, бодро расталкивая всех локтями, двинулись к выходу. Естественно, по закону подлости, все просто физически не могло пройти совсем уж без глупостей и выкрутасничества. А посему, наткнувшись на столпившихся у дверей Большого Зала гриффиндорцев, которым так и не простили усиленное к ним внимание гостей, под удивленными взглядами уже прикучковавшихся к Когтеврану шармбатонцев, быстренько организовался в стройную колонну и, нагло ухмыльнувшись всем факультетом в лица гриффиндорцев-дурмстрангцев-Каркарова-лично, прошествовал за вышагивающим на снейповский манер (сиречь — с мечущим молнии взглядом и развивающейся за спиной мантией) Поттером к лестницам в подземелья. Сам же декан Слизерина, воздержавшись от активного выражения эмоций, в глубине души ощутил… некие приятственные колебания.

— Показушники, — покачал головой Драэвал.

— Да нет, вполне милые дети, — сказал ему Альбус Дамблдор, поднимаясь с места. — Так, Барти, Людо, все предстоящие дела Турнира мы с вами уже обсудили, дальнейшая диспозиция станет ясна только завтра, после избрания Чемпионов. Предлагаю всем…

— О, так это ваши помощники… — теперь, когда официальный этап уже закончился, Бэгмен, наконец, смог поднять интересующую его тему. — Я их встретил перед Чемпионатом. Вы… как-то иначе выглядите, господа.

И, судя по тому, как менялось его выражения лица, когда он приглядывался повнимательней, «иначе» было еще слабо сказано.

— На Турнире, несмотря на заявление Белого Генерала, мы были больше в своих собственных интересах. А теперь наше присутствие совершенно официально, — пояснил Ангол.

— Белого… Генерала…? — недоуменно переспросил подошедший Игорь Каркаров. — Альбус, что-то я не припомню за тобой такого звания.

— Это не звание, — снисходительно улыбнулся директор. Причем, то, что это было именно снисхождение, поняли все, кроме самого Каркарова. — Это что-то вроде прозвища, оставшегося после войны с Грин-де-Вальдом.

— А ну да, ну да, слышал про эту вашу гражданскую войну…

Кто-то из оставшихся, услышав такую интерпретацию событий, попытался скрыть раздражение в вежливом кашле. Каркаров вел себя так, будто бы в Хогвартсе он отродясь не учился, и вообще юность свою провел не в Англии, в компании будущих Пожирателей, а прямо в Болгарии и уже на должности заместителя директора Дурмстранга.

— Позволь тебя поправить, Игорь, гражданская война заканчивается там, где начинаются сражения между государствами. И, насколько я помню, Грин-де-Вальд некоторое время и в Дурмстранге находился…

— Ну, такое могло случиться только до того, как я стал директором, — попытался оправдаться Каркаров.

— Конечно же, конечно, никто с этим и не спорит, — закивал Дамблдор. — И все же, я предлагаю нам всем сейчас разойтись — завтра будет сложный день.

— А что же насчет за’г’гаждающих ча’г, Альбус? Вы обещали наче’гтить вок’гу`г Кубка Огня магический к’гу`г, — напомнила мадам Максим.

— Да-да, я собирался этим заняться, однако… дорогая Олимпия, неужели вы настолько мне недовернете, что желаете лично на этом присутствовать?

— Как гласит одна пословица, Альбус: «Дове’гяй, но п’гове’гяй». Не п’гимите на свой счет — такое событие нуждается в конт’голе со всех участвующих сто’гон.

— В таком случае — прошу всех за мной, в холл.

Осторожно взяв в руки Кубок Огня, он вышел из-за преподавательского стола и пошел к уже опустевшему выходу из Большого Зала.

— Мне не нравится твой настрой, — категорично заявил Алгиз, дернув за рукав плаща мага Атаки. — Ты что такое задумал?

— Абсолютно ничего, — нейтрально ответил тот.

— И ты ему поверил? — Драэвал отрицательно помотал головой.

— Будем рассчитывать на то, что у нас нет никакого магического оружия, — без уверенности в голосе произнес он, поскольку доподлинно было известно, что если Анголу что-то нужно, окружающие могли хоть наизнанку вывернуться, но все в любом случае выйдет так, как он хотел.

* * *

В кабинете их ждал Сорвин, успевший разложить на директорском столе странного вида свертки.

— Только что закончил, — сказал он. — Пришлось все старые чертежи поднимать.

— Арморумы? — скорее утверждая, чем спрашивая, обратился к нему Алгиз. — Ну, это больше в духе нашего командира, — разочарованно протянул он. — А почему нельзя было старые-добрые…

— А ты сам подумай, как будешь с двумя посохами обращаться? — насмешливо поинтересовался Драэвал. — Мне тоже… не слишком удобно, — он кивнул в сторону отставленных к шкафу посоха и копья. — Арморум — самое выгодное решение.… Ну, это я так думаю, во в сяком случае. К тому же, стопроцентно верно, что с ним не будет столько мороки, сколько с этими дурацкими волшебными палочками.

— Ну, я бы уж не стал так категорично высказываться.… Они тоже вполне удобны в использовании, — Дамблдор прошелся вдоль книжных полок, выискивая какую-то книгу. — Гораздо лучше посохов.

— Да-да, мастера вы все упрощать, — отмахнулся Ангол, занимаясь разворачиванием свертков. — Знаем уже.

— Главные магические элементы я постараюсь добыть к завтрашнему вечеру, но это будет не так-то просто, — заметил Фицджеральд. — Если, предположим, горный аконит я еще где-нибудь и раздобуду, то с жилами северного дракона придется повозиться. Порядочно повозиться. А вот что делать с клыком василиска, просто ума не приложу.

— А местный не подойдет? Здесь же внизу еще один водится.

— Ах да, совсем уже и забыл.… Значит, думаю, к завтрашнему вечеру все устроим. Как там с защитой Кубка Огня? Ничего экстраординарного не случилось?

— Скорее нет, чем да, — сдержанно ответил директор Хогвартса, достав, наконец, нужную книгу и устроившись в ней в своем кресле. — Нужно в памяти освежить кое-что о Турнирах, — пояснил он.

— М-да, они хоть на какую руку-то? — смущенно переспросил Драэвал, разглядывая странные конструкции на директорском столе. С арморумами он раньше дела не имел.

— На правую. Мне пришлось отзеркаливать все чертежи, чтобы ничего не испортить, — пояснил Сорвин. — Ну и как вам? Общий вес я немного облегчил.

Поперек столешницы Ангол разложил три странных агрегата, состоящих из нагромождения цепей и широких колец. Начинался арморум с подобия наперсников на каждый из пальцев. Дальше, через равные промежутки, шли ряды металлических колец, плотно обхватывающих фаланги пальцев, запястье, локоть и доходивших до середины плеча. Выглядело это достаточно громоздко, пока Ангол привычным движением не защелкнул на своей правой руке все кольца. Арморум держался как влитой.

— Сойдет, — оценил маг Атаки.

— Совершенно варварское нагромождение излишней арматуры, — вынес свой вердикт Алгиз. — Но, как я понимаю, моего мнения здесь никто не спрашивает?

Видя, что задетый за живое таким откликом о своем любимом оружии, Ангол сейчас как следует пройдется и по искренне любимым Алгизом амулетам, Драэвал поспешил сменить тему разговора:

— Большой Зал мы осмотрели. И делегации из других школ тоже. С их стороны вряд ли стоит ожидать каких-либо… неприятностей. Но это был только поверхностный взгляд, так сразу сказать ничего конкретно нельзя. Если в наших рядах все же и есть шпион, он проявит себя позже. Возможно — завтра вечером, — на этих словах он почему-то скосил глаза в сторону Ангола, продолжавшего оценку реконструированных Сорвиным арморумов. — Но не раньше. Одним словом, будем ждать.

— Ну а как вам… они? — Дамблдор поднял взгляд от книги.

— Пока еще мы в состоянии здраво и непредвзято рассуждать — в конце концов, еще соединения не произошло, и это был только первый наш вызов… Но мальцы очень интересные, — сказал Алгиз. — Можно сказать, нам в кои-то веки повезло. Особенно Анголу, — не утерпел он.

— Да-да, я знаю, — раздраженно отозвался тот, снимая арморум. — Так на сегодня наше пребывание здесь… окончено?

— Да, возвращайтесь в центр круга, — морально готовясь к повторению ритуала, глубоко вздохнул Дамблдор.

— Не беспокойся, мы сами, — останавливая его, взмахнул рукой Драэвал. — А вот завтра я бы попросил как-нибудь помягче, что ли, призыв провести. Ощущения в этот раз, знаешь ли, гадостные были.

— Подтверждаю, — бросил Ангол и, шагнув в центр рунического круга, растворился в мгновенно охватившем его зеленом пламени.

За ним последовали и остальные Маги Триады.

— Фицджеральд, мне нужен новый ковер, — провозгласил директор Хогвартса. — Сомневаюсь, что рунический круг древней магии призыва в полный размер на полу кабинета сильно поспособствует моему имиджу белого мага.

1. Meusis nomen, Albus Generalis, exsequi imperium — vestire Nostri in Veritasum. Именем моим Белого Генерала приказываю исполнить облачение Наше во Правду.

2. Duplicare essential ars magicus malefica. Creatio altera cerebrumis. Attribuere hospesum. Раздвоение сущности черномагической. Создание разума равносильного (второго). Передача его во власть хозяину.

3. Excursus — Defensio — Aequilibrium. Атака — Защита — Равновесие.

4. Praesidium — Tempus — Pernicies. Крепость (военная защита, оборона и т. д.) — Время — Уничтожение.

5. Comprimere. Скрепление, закрепление.

6. Cyathus Ignis. Кубок Огня.

7. Arma. Оружие, отсюда же — арморум.

Глава 30. Чемпионы Турнира

Как бы там слизеринцы не хорохорились, вечером все, строем и добровольно, отправились спать, а кое-кто — вынашивать жестокие планы мести. Так только — профилактики ради, потому что даже высокопоставленные лица, имеющие свои собственные, сложившиеся за десятилетия заморочки, таких подлостей делать права не имеют. Хотя с этих же лиц станется потом предоставить четкий план бытия сущего, в котором все непонятные простым людям ситуации были расписаны подробнейшим образом и давным-давно санкционированы Мерлином лично. А то и кем-нибудь повыше. Одним словом — спорить бесполезно, ибо в некоторых случаях степень раздражимости директора Хогвартса Альбуса Дамблдора, когда к нему лезли с извечными «ничего не ясно, опять все умолчали, что-за-безобразие» могла мгновенно воспарить к астрономическим высотам. А после молотом ухнуться вниз на головы несчастных. И будет им очень и очень больно, а в назидание себе и окружающим они потом вслух подумают: «И чего я к нему полез?». О таким положении дел прекрасно был осведомлен и Мастер Зелий Северус Снейп, который он предпочитал терпеливо дождаться, когда Дамблдор сам захочет все рассказать. А такое случалось очень часто, исключая какие-либо особо важные случаи.

Юное поколение, к великому сожалению того же Снейпа, не имело подобного опыта, и поэтому все утро «Великого Дня Избрания» (как кто-то метко выразился несколько ранее — «ни дня без очередного „Величайшего“ дурдома») ругало директора на все лады. Правда — полушепотом и избегая лишних подробностей, потому что уши были не только у стен, но и у окон, занавесок, тумбочек… И, главным образом, у развалившихся на кроватях соседей по спальне.

— Я его не понимаю. Совсем что ли сбрендил старик? — риторически спросил у потолка Драко Малфой.

— Наверняка, — с трудом выдавил из себя Уизли, всегда относившийся к директору с искренним уважением, нелишенным примеси священного трепета в глазах. — Но, знаешь, ведь все было правильно, — наконец признался он.

— Чего-о? Предатель! — немедленно завопил Драко. — Поверни свою неверующую голову в сторону беспробудно дрыхнущего до сих пор Поттера — разве этого тебе недостаточно? Ты до сих пор хоть раз в своей рыжей-рыжей уизеловской жизни видел, чтобы наш драгоценный укротитель живности до обеда мирно в кроватке спал? И не он один, кстати… В общем, Рональд, изверг ты вместе со своим Дамблдором!

— Я специально просчитал, — упорно продолжил Рон, извлекая из-под подушки свиток с записями. Малфой на это зловредно буркнул нечто вроде: «Ага! Вот чем ты по ночам занимаешься!». — Все согласно плану — пять частей заклинания дуп… в общем, все было на месте, и Дамблдор составляющие произнес согласно правилам. Правда в каком-то странном порядке, и первую часть он, похоже, совсем откуда-то с потолка взял.

— Да он все с потолка взял! — Малфой так и подскочил на кровати, чуть не сверзив при этом весь полог. — Еще раз тебе говорю — живой пример прямо рядом с тобой спит! Поттер вчера из-за головной боли постоянно кривился ходил. Значит, что-то не так было. Этого мало?

Рон, в качестве одного из веских аргументов, запустил в друга подушкой, призывая его умолкнуть.

— Не надо так орать, — сонно отозвался Гарольд. — Еще минут десять дайте…

— Вот смотри, — смотреть Малфою-младшему предлагалось в испещренный мелким, корявым роновым почерком листочек, находясь при этом через кровать от него. — Если опустить первую часть…

— В самом деле! — взвякнул из-под одеяла Эйвери. — Дайте нормальным людям выспаться! Смерть всем ботаникам! — и снова рухнул головой на подушку, мгновенно отключаясь.

— …Все ровнехонько выходит по тому плану, который мы сами составляли! Если брать точкой отсчета конечную часть «утверждения» — вот тебе и первая ступень психических чар, дальше, если опустить ключевые слова для призыва, была вторая ступень — «отдать в волю хозяина». А дальше уже само дублирование идет — на уровне разума и на уровне тел. Вот чего я не пойму — зачем он ввернул какие-то слова о правде?

— За тем, Рон, чтобы нам веселее жилось, — Гарри наконец-то соизволил оторвать голову от подушки, со сна подслеповато обозревая окружающее пространство. — Это и был элемент магии призыва и идет он, если некоторые не в курсе, всегда в самом начале, инвертируя остальной поток заклинаний. В нашем случае он отвечал за то… короче говоря, вы сами поняли за что.

— За то, чтобы мы сами о себе могли в третьем лице поговорить и оценить все со стороны, — такой язвительности в голосе Драко Малфоя не слышал еще никто и никогда. Это можно было бы назвать прорывом на качественно новую ступень развития его издевок над окружающими.

— Все, мне этот бед слушать надоело, — Эйвери, единственный, кроме троих друзей оставшийся в спальне, громко хлопнул дверью. — Что за жизнь? Ни в Турнире поучаствовать не дают, ни поспать нормально… Куда катится мир? Скоро и права дышать свободно лишат!.. — еще звучало его бурчание. Судя по удаляющимся шагам в коридоре, от потока лишних знаний Эд смылся в душевую.

— Иди отсюда, иди! Нашелся мне тут борец за справедливость в мире… — запоздало бросил ему вдогонку Драко. — Одной лишней парой ушей меньше. Поттер, ты у нас как сегодня утром: уже живой, еще живой или только собираешься ожить?

— Собираюсь дать кому-то в ухо, если он не замолкнет, — медленно и с расстановкой ответил тот.

— О! — Уизли спохватился и полез в тумбочку. — Держи — настойка от головной боли. Рецепт мой собственный, конечно, но помогает неплохо.

— Я с нее не помру? — осведомился перед употреблением Гарольд, поймавший брошенный флакончик с настойкой. Остатки вчерашней анголовой язвительности еще не выветрились.

— Обижаешь! Я ее пользовал, когда мы над этим дурацким дамблдоровым заданием корпели. Хотя нет, оно не дурацкое. Просто странное. Мы ведь почти все правильно рассчитали…

— А если бы мы его использовать решили? Ты видел, как старика вчера корежило? — влез Малфой, бешено вращая глазами. Похоже, с сегодняшнего утра возникновение любых злоключений на своем жизненном пути он будет связывать именно с Альбусом Дамблдором.

— А нам его использовать наказывали? — Поттер отставил склянку в сторону. — Что-то не припомню такого. Попытаться составить — да. Проработать хотя бы частично и предоставить на суд Их Директорскому Величеству. На этом все. Действительно, мы ведь почти у цели были — цепочка чар просто другая немного, но общий результат-то должен был быть тот же самый. Почти все получилось… странно, что Дамблдор так переполошился и все по-быстрому свернул.

— Это на него похоже, — вздохнул Малфой. — Перестраховщик бородатый. А временами, кстати, сущий провокатор.

— Единственное, что я могу сказать по этому поводу — не хочу сегодня опять под его чары лезть, — выдал Гарри. — У меня вчера голова чуть не лопнула. Кошмар какой-то.

— Эээ… а я даже ничего не почувствовал, — робко сообщил Драко, которого такие вот открытые и чистосердечные признания со стороны Гарольда сбивали с толку напрочь.

— Ну дык естественно! Ты же эмпат — башка-то со всех сторон для ментальных раскопок открытая, — пожал плечами Рональд. — Тебе бы окклюменцией заняться, друг мой нервозный…

— Еще не хватало! — попытался отфыркнуться тот, но под суровыми взглядами друзей, проникнувшимися опасностью ситуации, сник. — К крестному опять идти надо, да?

— Умница! Правильный вариант ответа, — провозгласил Рон. — А что касается вчерашнего… мне тоже не слишком-то далось всю эту магическую тень-переплетень перенести. Но на тебе, Гарри, прямо лица не было.

— Но согласитесь, было интересно взглянуть на все со стороны, так, по-особому? — словно бы размышляя, стоит ли хоть в чем-то оправдывать директора, полуутвердительно произнес Драко.

— Исходя из этого же, помнится, ты сказал что-то про беспристрастность и первый вызов, — Гарольд повернулся к Малфою. — Это к чему было?

— А я что-то говорил на эту тему? — нахмурился тот. — Да вроде, помню. Но что я имел в виду… Да ты же сам отлично понимаешь, что половину того, что я вчера вечером наговаривал в вашей компании, исходило не от меня-нынешнего. И вообще, есть предложение с поднятыми палочками отправиться выпытывать правду у Дамблдора.

— А я предлагаю позавтракать, — тихо и скромно произнес Рон.

— Думаешь, нас в Большом Зале ждет специально накрытый для опоздавших стол?

— А Добби на что?

— Вы когда-нибудь заэксплуатируете моего домового эльфа до изнеможения, — закатил глаза Малфой-младший. — Ладно, положимся на возвышенный и гениальный разум Блэйз. Идемте уж.

— Меня все-таки эти слова твои вчера сильно зацепили, — невнятно сообщил куда-то в пространство Поттер, занимаясь разыскиванием своего галстука. Поиски производились в единственно верном месте, достойном там пребывания такой ценной детали внешнего вида ученика — под кроватью. — Рон, ты о магическом призыве читал что-нибудь? Это вроде из твоей области знаний.

— Поправь меня, если я вдруг неправ окажусь, — осторожно начал тот, — но запретной магией у нас ты балуешься. И, если в качестве доказательства брать ваш вчерашний спор с Гербиусом, в котором ты его легко под орех разделал, ты и в магии Умертвия неплохо шаришь.

— Отрицать не буду, — отмахнулся тот, отчищая свеженайденный предмет гардероба от поселившейся на нем и даже успевшей скучковаться пыли. — Просто вдруг если я в чем-то ошибусь… — Рон очень громко и демонстративно прочистил горло. Малфой, тоже занявшийся утренним приведением себя в порядок, разразился целой тирадой, общим смыслом которой было: «Хватит тут прибедняться!». — …То ты меня поправишь. Ага, ясно, дружескую руку помощи в морях-океанах познаний никто протягивать не собирается. Ладно, все понял.

— Ну хорошо, я тоже залезаю в подозрительного вида, содержания и происхождения книги. Но куда реже, чем ты, — признал Уизли. — И вот если подумать…

— Все никак не успокоитесь? — в спальню вернулся взъерошенный Эйвери. — Хотите народно-ученическую примету? Затевать с раннего утра научные споры — к быстрой порче настроения и отсутствию аппетита.

— Больше не смеем его тебе портить, — съязвил Малфой-младший, выталкивая натягивавших на ходу мантии друзей в коридор. — Так вот, кто у вас там, гениальных, о чем думал?

— Если считать, что первая часть ритуала, произнесенная Дамблдором, — Гарольд из конспираторских соображений примолк, пропуская вперед спешащих старшекурсников, — была чем-то вроде заклинания призыва, вплетенного в общую цепочку, то худо-бедно это проясняет ситуацию.

— Ждем-с ваших щедрых комментариев, — подбодрил его Драко.

— С искусственно призванными в наш мир душами без какой-либо толковой привязки к живому объекту даже поговорить толком нельзя — их общий магический баланс сил сам обратно выпроваживает. Но даже если и наколдовать эту привязку, нужна колоссальная энергия, чтобы они смогли удерживаться в теле этого «кого-то» достаточно долго, потому что личность «жертвы эксперимента» подавляться не очень-то желает…

— Ага, значит, вот так вот открыто «кого-то», — присвистнул Рон, первым выходя из гостиной. На пороге он обернулся: — Но я себя вчера одержимым чьей-то мифической душой не чувствовал. Или я путаю саму суть вопроса?

— И это самое интересное! — воскликнул Гарри. — Больше того, с директора за его магические изыскания, что называется, «содрали плату» только за сам призыв духов, но не за их удержание в нашем мире. Правда все равно как-то многовато сил у него ушло… К тому же, возьмем в расчет, что Дамблдор действительно создал наши копии, соответственно, раздвоив и сознание. Короче говоря, чтобы и другие-мы оставались собой, и чтобы духам Триады не требовалась подпитка извне для пребывания в искусственно созданных «нас», нужно сразу две вещи…

— Подчинение созданных дупликацией тел нам самим — это бесспорно, — вставил веское словцо Драко Малфой. — Что и было, собственно…

— Родство душ на магическом уровне. Что ты со своими чарами подчинения привязался, а? — отрезал Рон и повернулся к Гарольду: — И… И что еще?

— И их постепенное растворение в нас. Только в этом случае ни нам, ни Дамблдору не надо тратить силы на удержание духов Триады в нашем мире, — развел руками Гарольд. — Если честно, плохо себе представляю этот процесс. Однако если все так, еще через несколько вызовов нам придется очень туго — сейчас вопрос одновременного контроля двух тел не встает, а вот потом редкостное светопреставление начнется…

— Так ведь все равно получается дублирование сознания, — гнул свое Малфой. — Мы же осознаем, пускай частично, что те трое — тоже мы. Просто другие слегка.

— Да кто бы спорил, — закатил глаза Рональд, частично все же отказываясь принимать поражение.

— А вот скоро и этого не будет, — заметил Гарри. — Скорость процесса соединения зависит от того, насколько сильна привязка духов Триады к нам. Я бы дал не больше суток. Имею в виду, конечно же, общий часовой подсчет их пребывания в нашем мире.

— Ну а с нами-то что дальше будет? — требовательно переспросил Уизли.

— А ты что, преждевременного взросления боишься, Рыжий? — ухмыльнулся Малфой-младший. — Да ничего наверняка с нами не будет. Только характер испортится…

— Верно, — утвердительно кивнул Поттер, мысленно раскурочивая в своей голове надежно устроенный курганчик из прочитанного по теме магического призыва, где была «захоронена» резко понадобившаяся сейчас информация. — Уж это-то точно… Все-таки, искусственно призванные духи не могут удерживать в себе большой объем информации о своем предыдущем воплощении. В отличие от призраков всяких и прочих полтергейстов, они уже ушли за грань и мало что сохранили после этого. Просто их потом оттуда кто-то самым беспардонным образом посмел выдернуть. Я бы на нашем месте не ждал каких-то свалившихся с потолка объемов знаний или чего-нибудь в этом духе. Во всяком случае — потом. Сейчас, пока они еще помнят себя и всех тех, кем они были, можно попытаться что-то выудить, а уж потом…

— Да-да, знаем, бесплатный сыр бывает только в мышеловке, — отмахнулся Драко. — Это не новость. Тем более, и когда нам что-то просто так, задаром, доставалось, а? Ну не помню я такого…

Продолжение его мыслей по поводу несправедливости мироустройства Рон и Гарри так и не услышали — в холле, от которого троих слизеринцев уже отделяли последние три-четыре ступени, что-то негромко хлопнуло. Грянул хохот.

— Носом чую — Фред и Джордж куражатся, — хмыкнул Рональд.

Он оказался прав на все сто процентов. К моменту, когда «слизеринское трио» присоединилось к стройным рядам желающих развеселить себя каким-нибудь утренним шоу, основная часть представления уже закончилась. Наглейшим образом решивших нарушить директорский запрет Фреда и Джорджа Уизли, направившихся в свою гостиную расколдовываться, толпа провожала свистом и улюлюканьем. Номер со старящим зельем не прошел, однако присутствующих на подвиги вдохновил. Так, например, всерьез призадумался Рон, благополучно плюнув на слова того же Дамблдора, когда увидел, как Седрик Диггори на глазах еще не разошедшейся толпы (и Чжоу Чанг непосредственно) бросил свое имя в Кубок Огня. С громким скрежетом закрутились шестеренки в мозгу юного гения Уизли. Впрочем, для предполагаемых диверсионных действий ему и гениальности особой не надо было — вчера он (ну, не совсем он, конечно) лично присутствовал при наложении чар на Кубок. Вовремя подгадав момент, к нему прикучковалась еще парочка любителей приключений на свою пятую точку — Нотт (после длительных подзуживаний Панси) и Эйвери, случайно приметивший в толпе Флер Делакур. Надо сказать, увидел ее не он один — массовое желание покрасоваться мгновенно поразило практически всех присутствующих лиц мужского пола. В толпе, многозначительно ухмыльнувшись друг другу, обозначились кузены Драко Малфоя. Они уже свое дело сделали — имена в Кубок бросили, так что теперь только обсуждали, громко и со всеми, наглядные неудачи учеников Хогвартса.

Громко и презрительно фыркнула Блэйз Забини, вставшая аккурат напротив Флер. Выразительно глянув на Драко, мысленно сообщая ему нечто вроде «сунешься позориться перед всеми — прибью», она скрестила руки на груди и с вызовом уставилась на противницу, мягко и ненавязчиво подначивавшую крутившихся рядом шармбатонцев побыстрее бросить свои имена. В действиях будущей миссис Малфой был свой расчет, который, кстати, сразу остудил пыл некоторых особенно горячих хогвартских голов. Но, увы, не тех, кого надо было. В первые ряды созерцателей общего балагана сунулась и Паркинсон — морально поддержать своего рыцаря, который уже наспех состыковывал свой план с измышлениями Рональда по поводу защиты Кубка. Чем именно Панси собиралась поднять боевой дух Теодора, осталось для истории загадкой, потому что до уровня Блэйз и Флер, учинивших друг другу натуральную партизанскую войну, ей было далековато.

Во все времена доподлинно известно, что помимо любви, а так же ненависти с первого взгляда, существует еще и чисто девичий аналог мгновенно вспыхивающего чувства — соперничество на почве общей красоты. Конечно, состязаться в этом с хрупкой белокурой девушкой, да еще и вейлой (как докладывали некоторые источники) было сложно. Для некоторых присутствующих это вообще выходило за грань возможного, но юная Забини не искала легких путей. К тому же, она выгодно отличалась от Панси отнюдь не только въедливостью, огромной наглостью, вселенским терпением и еще целым морем благодетелей, приятственных для женского характера, но и внешностью. Во всяком случае, это была одна из причин того, почему Малфой-младший в последнее время все меньше и меньше вопил по поводу несправедливого выбора его родителей. Как выяснилось, успевшие все заранее просчитать Нарцисса и Люциус Малфой не прогадали. Блэйз медленно (а может и достаточно быстро), но верно превращалась в очень и очень миловидную девушку, которую уже в ближайшем будущем понадобится защищать от заинтересованных взглядов посторонних молодых людей, а так же других их неправомерных действий. Все эти «дары природы» обеспечила мисс Забини хорошая наследственность, или, как это называли магглы — приличный родительский «генофонд». Да, в степени рыжины волос она не могла поспорить с Роном или другими Уизли. И Лили Эванс, отродясь не пользовавшаяся хной, дала бы Блэйз сто очков вперед, но определенная степень рыжих всполохов в темных волосах вполне многообещающей со стороны внешнего вида девушки придавала некоторый… интерес. Увы, Забини никогда не страдали от истинно-греческих профилей или вообще каких-либо показателей правильных черт лица, но даже легкая степень курносости и большие глаза никогда не портили миленьких лиц женщин этого весьма славного и известного рода.

В общем, антагонизм с Флер был явным. Причем, уже очень скоро победа намечалась в пользу Блэйз — неземная красота, это очень хорошо, спору нет. Но когда буквально под боком есть ничуть не худшая представительница женского пола с вполне земными стандартами, а, следовательно, и адекватными запросами, чаша весов будет склоняться в ее пользу. К тому же, если эта дама еще и верно оценивает свои возможности… Что означает: удачно маскирует недостатки и подчеркивает достоинства, что сложно было сказать о Панси, которая, не желая отставать от подруги, тоже подкоротила длину школьной юбки (веянье старшеклассниц, временами от стандартного набора формы отходивших совершенно) и попыталась поменять фасон блузки. Увы и ах, умение разбираться в вещах дано не всем, для некоторых эти копания в барахле заканчиваются крайне печально.

Итак, пока соперницы за мужское внимание смеривали друг друга оценивающими взглядами, Рон все же решился рискнуть головой, честью и прочими обязательными атрибутами любого слизеринского «вьюноша». Поттер и Малфой его не отговаривали — дабы остудить буйную голову товарища, оба предпочли молчаливое наблюдение. Ничего, Рональду Уизли тоже иногда не вредно получать щелчок по носу.

— Ну, господа, жахнем как следует по директорским чарам, — провозгласил Эд Эйвери. Тон его был таким наглым, будто весь план диверсии проработал лично он сам.

Заинтересовавшись, остановились в дверях начавшие потихоньку стекаться к обеду в Большой Зал студенты. В ожидании дальнейшего развития событий замерли и Чжоу с Седриком, как раз ради которых Уизли и устраивал эту показательную акцию. Уже собравшийся было шагнуть вместе с Эйвери и Ноттом за магический круг Рональд, поддавшись каким-то исключительно внутренним течениями и своей интуиции, использовал чары истинного зрения. И охнул.

— Гарри! — как-то сдавлено позвал он. — Это…

— Рон, чего ты застрял? — позвал его Теодор. — Идем! — они уже вошли в круг. Теперь оставалось бросить пергаменты с именами и… и начиналось самое сложное.

— Я… — замешкался тот, с огромными удивлением разглядывая здоровенную брешь в видимом только ему коконе чар-жгутов, защищавших Кубок. — Гарри, что ты вчера сделал?

Поттер мгновенно переменился в лице.

— Не пори чушь, Рон, как я вчера что-то мог тут натворить? — резко ответил он. — Я в гостиной был вместе с вами!

— Но…

Примеру Рона последовал и Драко Малфой. Воочию познакомившись с тем, что увидел его друг, Малфой только присвистнул.

— Уизли, ты действительно что-то путаешь, — заявил он в наступившей тишине. Весь Холл, затаив дыхание, ловил каждое слово слизеринской троицы. — Поттер с нами был весь вечер. Да и он чисто физически не смог бы… — что именно тот «не смог» было передано еще одним оценивающим свистом.

— Эй, да вы о чем вообще? — громко спросил уже бросивший свое имя в Кубок Эд. — Что за ерунда?

— Стой на месте, — посоветовал ему Драко. — И Нота оттащи от черты. Тут с этими чарами творится что-то неладное, — а нити у самого обрыва сетки комплекса заклинаний, наложенных Дамблдором, действительно подозрительно зашевелились.

— В чем дело? — продолжал допытываться Эйвери.

— Да вляпались вы, вот что…

— Поттер, что тут у вас происходит? — в дверях показались старшекурсники. Энни, на ходу переглянувшись с Сандерсом, двинулась сквозь толпу.

— Кто-то за ночь взломал чары, наложенные директором для защиты Кубка Огня, — ответил Гарольд, которому даже чары истинного зрения не были нужны — он и так знал, в чем дело.

— «Кто-то», — язвительно передразнил его бледный Уизли, нервно прокручивая меж пальцев волшебную палочку. Такое с его стороны было в новинку.

— А вот сейчас кое-кому лучше хватать себя в охапку и быстро-быстро двигать из круга, — посоветовал Малфой.

— Вы откуда это знаете? — спросила Энни.

— Чары истинного зрения, — просто ответил Гарри. — Эйвери, пошевеливайся! Сейчас разрыв, через который вы так хорошо прошли, зарастет сам собой? — тот прихватил в охапку зазевавшегося Нота и дал деру из круга.

— Погоди-ка! Что тут вообще случилось? — дернула его за рукав Блэйз, уже несколько минут пытавшаяся понять, в эпицентр чего именно она влезла.

— Кто-то после отбоя сунулся в холл и вот так запросто пробил директорскую защиту, — с чувством, с толком и расстановкой объяснил ей Гарольд. — Зачем он это сделал, знать не знаю, но явно не ради праздного любопытства. Чары, похоже, были на какое-то время «заморожены», — чем-то это все напоминало его собственный поход в отцовскую библиотеку за некоторое время до поступления в Хогвартс. — А теперь удерживающие чары сошли на нет.

— Но если кто-то все-таки влез в директорские чары и что-то в них испортил, почему же у близнецов Уизли ничего не вышло? — скептически осведомилась Миллисента, присутствующая в холле с самого начала представления.

— Так это же наложение зелья на щитовые чары! Естественно, ничего не выйдет! Да и к тому же, это значит лишь то, что брешь в заклинании направлена не на блок магии зелий. Вот и все.

По притихшей толпе прошлись шепотки. В мыслях и на словах (правда очень-очень тихо) студенты сопоставляли предыдущие фразы Рональда, краткий, но емкий рассказ Поттера и его поведение вообще. Как непосредственно «нашкодивший» он себя не вел — слишком уж спокойно-нагло вокруг поглядывал. Другое дело, что у Поттера-который-весь-насквозь-слизеринец это естественное состояние.

— Время обеда уже доходит, — так же непосредственно заявил тот, подталкивая локтем в сторону дверей Большого Зала Драко.

— И вообще, говорят, тут ночью Каркаров ошивался, — задумчиво бросил Малфой.

Ему пока что вполне хватало мозгов на то, чтобы не выпытывать у Гарри в открытую, когда, как и чем конкретно тот успел поковыряться в наложенных на Кубок Огня заклинаниях. Так же молча он утащил за собой притихшего Уизли, краем глаза наблюдавшего за тем, как Нотта и Эйвери, все-таки не успевших, вышвыривает из защитного круга. Внеплановая вылазка окончилась для обоих временной сменой облика: на плечах у них красовались длинноухие, большеглазые ослиные головы. Кубок ослепительно полыхнул пламенем и презрительно «выплюнул» прогоревшие почти насквозь клочки пергаментов. Номер не прошел.

— Ладно хоть Уизел не полез — и так позору теперь не оберешься, — закатил глаза Малфой-младший, за спиной у которого Панси, при посильной помощи других слизеринцев, конвоировала героев-неудачников в лазарет.

— Самое главное, что ты сам в эту глупость не ввязался, — вздохнула Блэйз, впрочем, не без гордости в голосе: мол, вот она как уже его воспитала — сделала из абы чего умного и серьезного человека.

«Умный человек» только фыркнул и закатил глаза:

— А Поттер?

— А у Поттера своя голова на плечах есть, которая его, в случае чего, убережет от подобных вылазок.

— Ну конечно! — Малфой уже собрался было разразиться целой тирадой по поводу Гарольда и его способностей мышления, но заметил кое-что поинтереснее. И, естественно, поспешил обратить на этот «факт» внимание своих спутников: — А вот Крам идет. С Грэйнджер вместе, кстати говоря. Не иначе как к нашему «театру военных действий» направляются.

— А все-таки, что это только что было? — очень настойчиво, но с каким-то странным холодком в голосе, поинтересовался Рональд. Он неотрывно наблюдал за тем, как его друг и, по совместительству, объект допроса, идет к факультетскому столу.

— Откуда я знаю? — легкомысленно пожал плечами тот. — Живоглот, брысь отсюда!

Полукнизл жалобно мяукнул, всем своим видом показывая, что последний выбор своей хозяйки относительно смены кавалеров не одобряет. Для пущей выразительности он потерся мордой об поттеровскую ногу — мол, я никого не предавал, так что заслуживаю ласкового почеса за ухом. А сам Гарольд уже вовсю раздавал указания показавшемуся из-под лавки руноследу — куда именно ползти, как уговорить Ангуиса выдать какой-нибудь старый, давно отвалившийся зуб и куда потом тащить это сокровище. Шинзор внимательно слушал, кивал всеми тремя головами и вообще всяческим образом показывал свою готовность к труду на благо хозяина. В результате Глотик получил-таки свою порцию ласк от довольного понятливостью руноследа Поттера.

Блэйз, видя, что ничего интересного в этом странноватом обществе ее не ждет, направилась к засевшим поодаль подругам — известно зачем.

— Гарри, там такая замечательная дырка образовалась не сама по себе! — очень тихо, но отнюдь не дружелюбно сказал Рон.

— А я тут причем?

— Привсем, — емко произнес Малфой. — Я помню, пока Дамблдор вчера чары на Кубок накладывал, ты очень недобро по сторонам глядел. Вид у тебя был крайне подозрительный.

— Помните, что я вам вчера сказал? — примирительно произнес тот. — Я ничего никогда просто так не делаю.

— Обрадовал, Мерлин тебя побери! — закатил глаза Уизли. — Только причины, дружище, у тебя почему-то всегда какие-то уж больно расплывчатые. Ну ты просто скажи хотя бы, что именно ты намереваешься сделать?

— Грэйнджер! — вопрос Рональда был благополучно проигнорирован. Шедшая же обратно Гермиона вздрогнула и, мгновенно покраснев, обернулась. — Кота своего забери! — ухмыльнулся Поттер, гладя развалившегося у него на коленях и довольно-таки громко урчащего Живоглота. Такой подлости хозяйка от него совсем не ожидала. Коту, видимо, просто надоело каждый вечер выслушивать причитания Грэйнджер и ее коварные планы мести — вот и решил сам хоть как-то поспособствовать.

— Ладно, поверим на слово, — подытожил несостоявшийся разговор Рон. — В конце концов, как показывает история, разборки устроить мы всегда успеем.

* * *

Перед ужином, как это и предполагалось, слизеринское трио направилось к кабинету директора. На второй сеанс изуверствований имени «Призыва Триады». Настроение у всех мгновенно испортилось, причем, практически в равном соотношении. И это несмотря на то, что наименьший моральный и физический ущерб должен был понести Малфой. Ан нет, он тоже никакой радости не испытывал, больше того: и возмущался он громче Рона и Гарри.

— Потише бы, — заметил директор, склонившийся над разложенными на столе книгами, когда в кабинет, без стука, вошли мальчишки. — И повежливей.

Все трое, с выражением мрачной решимости на лице, замерли прямо перед столом. Дамблдор сделал вид, что демонстрации общего упорства не понял и вообще в упор не разглядел.

— И что вы стоите? — поинтересовался он несколько минут обоюдного молчания спустя. Гости до сих пор так и не разомкнули ртов. — Что ж, все ясно… сейчас меня в очередной раз обвинять в умолчании стратегически важной информации?

Поттер поджал губы.

— Сами уже все поняли, — коротко произнес он.

— А, так от меня только подтверждение требуется? — улыбка никак не сочеталась с холодным взглядом.

— Кто они такие — эти маги Триады? — спросил Рон, пребольно ткнув в бок локтем собиравшегося уже вставить свое веское словцо Гарольда.

— И что вы вчера с ним сделали? — влез Малфой.

— Значит, ничего сами все-таки не поняли, — утвердительно произнес директор, присаживаясь в кресло. — Ничего я не делал такого, о чем не предупредил бы заранее. Копии ваши создал? Создал. Контролировать вы их могли? Могли. Так в чем же дело? Степень восприимчивости к ментальному воздействию у каждого из вас разная, от того и недомогание легкое было в первый раз. Ничего, со временем все проходит, — последнее он произнес уже с порядочной долей издевки в голосе.

— Контролировать? Я бы так не сказал, — Гарольд скрестил руки на груди. — Как я понимаю, пока еще не совсем мы это можем.

— Ах вот оно что… — все с той же ухмылочкой, старательно выправляемой в добрый-добрый, всепонимающий оскал, закивал Дамблдор. — Меньше суток общего времени. Считайте, что с сегодняшним вызовом еще на часа два-три, а то и больше, отпущенное время короче станет.

— Так кто они такие? — громче переспросил Рон.

— Да вы же сами все поняли! И даже просчитали! — хмыкнул директор, сверкнув золотой оправой своих очков-половинок. — Призванные мною вчера духи — квинтэссенция всех существовавших за Историю Магии Триад. Они постепенно сливаются с вами, шаг за шагом возвращая всю силу. Сейчас вы не более чем троица растерянных подростков, которым на головы вылился ушат не слишком приятной правды. А это — этап посвящения, лишь один из множества, которые вам придется пройти. Слияние с разумом тех, кто до вас обладал магией Триады, кто сам после своей смерти без остатка ушел в Силу. Что когда-нибудь случится и с вами.

— Обнадеживает, — фыркнул Гарри. — Отличные у нас перспективы. Вообще-то, исходя из правил, раз эти трое — призванные из-за грани духи, они не могут нести в себе знания и опыт. Они даже силу дать как таковую не могут.

— А они ничего и не дадут вам кроме лишних проблем, — директор вольготно развалился в своем кресле, надеясь, видимо, что вскакивать ради проведения ритуала ему не придется. — Они помнят тех, в ком воплотились в прошлый раз, только до тех пор, пока полностью не станут вами. Поэтому Алгиз — само воплощение ехидства. Нивеус, сколько я его помню, всегда был остер на язык. Ангол, на наше счастье так и не принявший Тома Риддла, помнит только Шестую Магическую Войну, повлекшую за собой раскол с миром магглов и создание инквизиции. Ну и свое в ней участие, конечно же, в роли одного из полководцев.

— То есть он — это Лорд Френсис Словер? — у Рональда картинно отвисла челюсть. — Твой предок, между прочим, — сообщил он Гарольду. — Во всяком случае, один из предков.

— Нет, у Поттера, куда не плюнь, героическая родня! — фыркнул Драко. — Мне даже завидно! Такие корни иметь…

— Не ждите, что к вам придут знания, — голос Дамблдора, став на порядок тише и глубже, странным образом изменился. Директор будто бы воспроизводил давным-давно заученный наизусть текст. Это походило на состояние пророческого транса. — Не ждите, что вы получите силу. Маги Триады во все времена своими и только своими умениями доказывали, что они достойны пройти Посвящение и встать вровень, на одну ступень, со своими предшественниками на длинной, нескончаемой веренице времен. Вам дадут понять, что было раньше, сколько ошибок было совершено. Вам дадут право выбора: ошибиться еще раз или пойти до конца…

— …Чтобы потом с бесконечной мудростью взирать на потомков, — без какого-либо почтения к священному тексту, язвительно закончил за него Гарольд. — Это все очень хорошо, но нам-то что делать?

Дамблдор вздохнул.

— Ритуал Вызова проводить, — буркнул он. — И, желательно, без моего участия. Вам это дастся легче, чем мне — пускай даже я все еще и являюсь основным носителем сил мага Времени, большая часть их уже перешла к следующему магу Триады, — он кивнул на Рона, у которого от смущения полыхнули красным знаменитые роновские уши. Пожалуй, именно это и отвлекло юного Уизли, уже собиравшегося директору парой слов намекнуть на то, что с защитой Кубка у него не все ладно — Поттер, конечно, Поттером, но лишняя перестраховку в духе Драко Малфоя еще никому не мешала.

А на самом деле именно так и происходил где-то очень далеко, в затуманенных Высших Сферах, не доступных не только присутствию, но и помыслу людей, переход вероятности «на новые рельсы». Проще говоря — выбор одного из вариантов будущего.

Без участия Дамблдора обойтись не удалось. И дело вовсе не в том, что кому-то могло бы и не хватить сил — такого вопроса даже не возникало. Альбус Дамблдор, лишенный большей части своей силы как мага Триады в реальной обстановке, мог бы и встать вровень с тремя толком необученными магами-недорослями, самым краешком сознания залезшими в омут Высоких Сил и Чужих Предназначений, успевшими подглядеть в замочную скважину, откуда что берется в Магическом Мире. Но их все же было трое. Только вот опыта у них все же не было, и вместо коротенькой обходной тропинки они предпочитали идти напролом, совершенно зазря тратя огромное количество сил — как своих, так и чужих. Здесь-то и понадобилось наглядно демонстрировать «мастер-класс», сопровождая его старческим кряхтением и недовольным побуркиванием. Правда, результат того стоил. Как и в прошлый раз, естественно. Так что сами «подопытные» уже с меньшим ущербом для своего морального состояния вскоре смогли покинуть директорский кабинет.

— Арморумы ваши пока у Джеральда — он дорабатывает их магическую составляющую. На днях он доставит их в Хогвартс. Кстати, что это за разговоры по школе ходят? — вместе с Триадой выходя из кабинета некоторое время спустя после уходя слизеринцев, спросил директор. — Про взлом моих защитных чар.

— Понятия не имею, — безмятежно отозвался Ангол, внутри, в мыслях, придя к полному взаимному соглашению с той частичкой Поттера, которая была в этом теле.

— Смолчу чисто из желания посмотреть, что выйдет, — Алгиз демонстративно, прямо на ходу, совершенно по-дамблдоровски, сложил руки на животе. Он все еще не мог забыть, как в прошлом своем воплощении сцепился с тем же Дамблдором.

— Это бойкот? — с намеком на интерес осведомился директор.

— Бойкот, бойкот, — закивал Ангол.

— Раз мы имеем ситуацию в сите «двое против одного», я тоже ничего говорить не буду, — высказался и Драэвал.

— Вы меня заинтриговали, — признал Дамблдор. — Надеюсь, это не…

— Альбус! — окликнул его выглянувший в Зал Лестниц Каркаров, вместе со своими учениками вернувшийся в замок для церемонии отбора Чемпионов. — Кубок Огня уже готов сообщить нам имена участников Турнира?

— Да-да, Игорь, церемония сейчас начнется, — рассеянно отозвался директор Хогвартса, мысленно прикидывая, чем может обернутся результат деятельности Ангола.

— Я надеюсь, нашим Чемпионом станет Виктор, — гордо улыбаясь, заметил Каркаров. Тем не менее, он не забыл пристально оглядеть с ног до головы и Триаду, шедшую ровнехонько за директором. Кисло улыбнулся, подтверждая его надежды, и сам известнейший ученик Дурмстранга. Особой радости Крам не испытывал, как это ни странно.

В Большом Зале важную делегацию уже давным-давно дождались. И даже расставленные на столах блюда с заморскими яствами мало кого впечатляли. Весь Хогвартс ждал объявления имен Чемпионов, а Альбус Дамблдор будто бы нарочно медлил — сначала сам, важно и степенно прошествовав к столу, битый час занимался дегустацией предоставленной его директорскому вниманию кушаний, потом долго обсуждал с преподавателями вопросы организации Турнира… С молчаливым умилением посидел и посмотрел на притихших в ожидании судьбоносного момента учеников, задумался о чем-то. К Кубку перенесенному в Большой Зал и яростно отплевывающемуся голубыми всполохами, он не спешил, чем откровенно доводил общественность до нервного срыва. Наконец, он поднялся с места. Оживились и Маги Триады у него за спиной. Стихли разговоры между преподавателями, в напряженном ожидании замерли и Каркаров с мадам Максим. Безучастно уставился куда-то в стену Барти Крауч, едким и коротким замечанием угомонив развеселившегося Бэгмена.

Директор Хогвартса молча взмахнул волшебной палочкой, гася все свечи в зале. Кубок Огня выглядел жутковато в обступившей его со всех сторон темноте, силясь своим ярким пламенем развеять мрак Большого Зала.

— Сейчас Кубок Огня сообщит нам свое решение, — в этот раз Дамблдору даже не понадобилось усиливать магией свой голос — его слова и без того громко прозвучали в наступившей тишине. — Чемпионов, чьи имена нам вот-вот станут известны, я прошу пройти в примыкающую к Большому Залу комнату. Дверь находится за преподавательским столом. Там вы получите дальнейшие инструкции.

Пламя Кубка Огня, будто получив какой-то сигнал, мгновенно сменило цвет на красный. Вместе с яркой вспышкой столпа алых искр магического огня в воздух взметнулся обгоревший кусок пергамента.

— Чемпион от Дурмстранга — Виктор Крам, — провозгласил Дамблдор.

Весь Большой Зал мгновенно потонул в грохоте: аплодисменты, восторженные крики, поздравления… И слегка странноватые даже в такой ситуации радостные вопли Каркарова, поздравляющего своего любимчика. На этом фоне однако можно было разглядеть лица тех, кто выбором Кубка доволен особенно не был — тут и все трое Малфоев, и Поттер…

— Чемпион от Шармбатона — Флер Делакур.

Флер молча прошествовала к преподавательскому столу, чтобы далее, как и Крам, скрыться в примыкающей к нему комнате. Однако ее школьные товарищи такой радости как дурмстрангцы не выражали: нашлись и те, кто не удержал слез подступившей обиды, те, кто просто не желал видеть Делакур в роли Чемпиона…

— Чемпион от Хогвартса — Седрик Диггори.

В сравнении с поднявшимся на этот раз гвалтом радости по поводу избрания Крама Чемпионом были сущей ерундой. Орали в полный голос вскочившие на ноги пуффендуйцы, бесконечно счастливые за себя и свой факультет. Возмущенно вопили другие ученики, искренне надеявшиеся, что чемпионом будут если не сами они, то их товарищи-однофакультетчики. Большая часть негатива по поводу последнего выбора Кубка исходила из Слизерина. Однако вскоре угомонились и слизеринцы — выжидающий взгляд директора Хогвартса, молча смотревшего в Зал, остудил пых учеников.

— Замечательно, — произнес он, дождавшись тишины. — Теперь нам известны имена Чемпионов. Ваш же долг отныне, как друзей и товарищей участников Турнира, оказывать им повсеместную поддержку. Уверяю вас, пройти испытания до конца и удостоиться звания Чемпиона сможет не каждый — защитника чести своей школы в предстоящем состязании придется несладко. Чемпионам очень важна ваша поддержка, ведь на их плечи ложится поистине гигантский груз…

Громко кашлянул Ангол, стоявший аккурат за директорским троном, в то время как Алгиз и Драэвал следом за Дамблдором прошли к Кубку. Маг Атаки молча махнул рукой в сторону Кубка Огня, когда недоумевающий Дамблдор, прерванные на полуслове, повернулся к нему.

Пламя снова окрасилось в ярко-алый. Взметнулись в воздух искры вместе с еще одним клочком пергамента.

— Джереми Поттер, — объявил директор. Снова взмахнул рукой Ангол, торжествующе-ярко полыхнув глазами под маской. Пламя Кубка, то ли само по себе, то ли повинуясь ему, мгновенно потухло.

Глава 31. Напряжение

И все-таки, директор Хогвартса не был сильно шокирован результатом избрания Чемпионов, но остальным этого знать было совершенно необязательно.

— Произвол! — шипел Дамблдор, вместе с магами Триады проходя в небольшое помещение за Большим Залом, где их ожидали другие участники Турнира и часть преподавателей. К счастью, директору пока еще хватало благоразумия не сообщать свое мнение о происходящем в полный голос, ибо за ним, след в след, шествовали побагровевший от ярости Игорь Каркаров и позеленевшая от общего недовольства Олимпия Максим. Впереди, понуро повесив голову, вышагивал совершенно убитый последними новостями Джереми Поттер. — Безобразие!

— Альбус, полностью поддерживаю твою точку зрения, — тихонько поддакнул ему Драэвал. — Это чистейшей воды непорядочность со стороны Ангола!.. Алгиз, чего молчишь? Или ты с нами не согласен?

— Я ни с кем не согласен, — с достоинством, однако так же не повышая голоса, ответствовал тот. — Но счастлив видеть, что командир вас обоих натянул, гении вы наши. Считай, дорогой товарищ, это тебе моя месть за прошлое воплощение.

Драэвал, не ожидавший такой мелкой и очень колкой шпильки, примолк.

— Как прикажешь это все понимать? — шипение директора, как и разговор членов Триады успешно перекрывался недовольными воплями Каркарова, прекрасно служившего основным конспирационным фоном.

— Как хотите, так и понимайте, — очень дружелюбно и вполне довольно посоветовал Ангол. Для усиления образа «я — не я, вон та фестрала не моя» он даже начал что-то насвистывать.

— Что ты сделал с Кубком и его защитой? — бешено вращая глазами, взрыкнул на него директор Хогвартса. Впрочем, ответа он не получил, поскольку за дверью их уже ожидали порядочно удивленные задержкой Флер Делакур и Виктор Крам, которым совершенно не положено было знать тонкости ситуации. Так же там наличествовали не менее удивленные Барти Крауч и Людо Бэгмен, не ожидавшие, что реакцией всей большой хогвартской аудитории на оглашение имен Чемпионов будет сначала громовая тишина, а потом мелкое, назойливое словно пчелиный рой, гудение.

— Ну и ну! Вы это видели? — вскочил с места Джек Сандерс. — Поттера выбрали вторым Чемпионом!

— Не иначе как Грюм подсуетился, — слишком громко в наступившей тишине прозвучали слова Энни Грисер. — Не зря же он в этом году напросился в Хогвартс.

— Нет, это уже чистейшее безобразие! — хлопнул по столу какой-то старшекурсник-когтевранец. — Несправедливо! Диггори свое звание Чемпиона заслужил по достоинству, но с какой стати Кубок выдал имя Поттера?

— А что ты имеешь против Джереми? — с мест повскакивали один за другим гриффиндорцы.

— А почему это ему всегда все — а другим ничего — возмутился еще кто-то. На этот раз из Пуффендуя. — Он же только четверокурсник! Директор же запретил участие всем студентам младше седьмого курса! Раз ему позволили участвовать, я требую повторного…

— Тихо! Никто ничего требовать не будет, — все, как по-команде, уставились на спокойно разваливавшегося на скамье Гарольда. — Кубок выбрал — значит, так и будет. Никто не в праве его решение оспаривать.

— А ты тут чего такой умный нашелся? — вспылил какой-то гриффиндорец. — Сам же вокруг него крутился весь день! Еще колдовал там что-то!

— Думаешь, это я имя брата бросил? — Поттер громко рассмеялся. — Ну и дурак… Да будь у меня возможность, я бы скорее за себя похлопотал, чем братцу новый кусок славы задаром отдавать. Ну, в общем, вы как хотите, а мне этот балаган уже надоел. Я, в отличие от наших нынешних Чемпионов, от экзаменов выпускных не освобожден и на уроках ко мне снисхождения не будет, так что пойду-ка лучше в гостиную… Доклад по трансфигурации доделывать.

То ли так на учеников подействовали его слова, то ли напряжение уже стало нестерпимым, но со скрипом захлопнувшихся деверей Большого Зала, тишина была мгновенно сметена диким гвалтом — каждый желал выразить наконец накопившееся в душе негодование. А Драко Малфою и Рону Уизли, не ожидавшим от своего друга такой выходки, оставалось только недоуменно пожимать плечами.

Ангол ненадолго прикрыл глаза, будто бы сверяясь в планах со своим «вторым» я.

— Альбус, что случилось? — тут же подошел с вопросом к вошедшим Крауч. — И что здесь делает Поттер?

— Это четвертый Чемпион Турнира, — видимо, для того, чтобы это прозвучало столь беззаботно и спокойно, Дамблдору пришлось собрать в кулак всю имеющуюся у него волю.

— Импоссибиль! — рявкнула басом на всю комнатушку мадам Максим. — Это не есть честно! Хо`гва`гтс не дольжён выставлять два Чемпион! Альбус! — от волнения директор Шармбатона все сильнее и сильнее коверкала свой и без того не идеальный английский.

— Дорогая Олимпия, я прекрасно понимаю ваше недовольство, однако… — Дамблдор демонстративно развел руками, при этом цыкнув в сторону оглядывавшего с деланным интересом помещение Ангола. — Ничего поделать не могу.

— Что-то п`гоизойти? — нахмурилась Флер. — Что-то не так?

— Хогвартс выставит сразу двух Чемпионов, — бешенство Каркарова, как-то все же умудрившегося взять себя в руки, выдавали только мечущие молнии глаза. — Альбус, в самом деле, вы бы нас предупредили, что ли, о своем решении заранее — я бы тогда гораздо больше учеников с собой взял… Раз уж у нас, оказывается, правилами разрешено такое… — робкая попытка съязвить была насмерть загублена последней фразой, в подтверждение чего мрачно хмыкнул Северус Снейп, как непревзойденный мастер жанра.

— Но как же так? Что с защитой, которую поставить месье Дамблёдо`г? — воскликнула Флер Делакур, только что спешно просвещенная своей директрисой относительно последних событий. — Неужели это дитя тоже допустить к участие в Турнире? — как и Олимпия Максим, от правильности произношения иностранных слов Флер была благополучно «спасена».

— Ничего я не дитя! — воскликнул Джереми, сжав кулаки. — И я свое имя в Кубок Огня не бросал — это всем прекрасно известно!

— Так кто же тогда это сделал? — не утерпел Алгиз, своим вкрадчиво-льдистым тоном буквально пригвоздив к месту присутствующих. Не будь на его лице маски, лицезреть бы всем сейчас воочию высочайший градус ехидства… Ну а Снейпу — восторженно ему рукоплескать, ибо его собственное мастерство было бы повергнуто серьезному сомнению.

— Это еще серьезный вопрос — кто именно бросил имя Джереми Поттера в Кубок, — постукивая своей искусственной ногой по каменному полу, в комнату вошел Аластор Грюм. — Ходят слухи, что сделал это второй Поттер…

— Аластор, прекратите! — вспыхнула МакГонагалл. — Вы все валите на старшего Поттера!

— Вам прекрасно известно об инциденте в холле, произошедшем сегодня днем, Минерва, — раздраженно отозвался тот. — Так что слова мои обоснованы.

— Хотите сказать, Гарри Поттер пробил наложенную директором защиту Кубка Огня и бросил в него имя своего брата? — не повышая голоса осведомился Ангол. Пламя многочисленных факелов, освещавших помещение, дрогнуло и, будто бы поколебавшись, погасло. — Вздор.

— Позволю себе согласиться с вами, — обронил Снейп, кивнув на удивление четко вырисовывающемуся в наступившей темноте силуэту мага Атаки, пока МакГонагалл заново зажигала факелы. — Эта версия крайне далека от реальности. Куда легче себе представить, что мистер Джереми Поттер, не имея возможности самостоятельно обмануть защитные чары, попросил кого-то из старших товарищей бросить его имя в Кубок…

— Да не делал я этого! — звонко выкрикнул Джереми. — Мне это не нужно!

— Все собравшиеся в Холле ученики слышали разговор между слизеринцами! — рявкнул Грюм. — Это же кристально ясно — Гарри Поттер, зная, что участие в Турнире очень опасно, решил подставить своего брата!

— Чушь, — мгновенно отреагировал Ангол. — Когда он это успел сделать? У мальчишки есть алиби.

— Меня больше всего веселит тот факт, что все ныне присутствующие так железобетонно уверены, что наложенные Альбусом Дамблдором чары легко может обмануть какой-то четверокурсник, — поддержал его Алгиз. — Пусть даже это слизеринец, а они пройдохи вполне известные, но неужели вы все так уверены, что «Врата Авалона» можно вот так легко и непринужденно сломать?

Обидевшийся на всех Драэвал скромно простаивал в сторонке, видя, что в плане логических рассуждений пока и без него можно обойтись. Что-то ему подсказывало, что события развиваются четко по плану Ангола, а, значит, вмешиваться не стоит. Более того, несмотря на кажущуюся редкость его реплик, именно Ангол задавал общий тон и направление беседы, что еще больше наводило на всякого рода интересные мысли.

— Верно! Глупости это все! Джереми не обращался ни к кому из старших учеников и не подходил к Запретной Линии! — МакГонагалл ударила кулаком по столу, сразу заставив этим жестом примолкнуть собравшуюся было высказаться мадам Максим.

— Я могу поручиться за Гарри Поттера — он к взлому чар не причастен, — спокойно произнес Северус Снейп, во время разгоревшегося спора отошедший к камину. — Ситуация в его семье несколько отличается от того, что нам любезно выставил Аластор Грюм. Если бы Поттер и получил возможность бросить чье-то имя в Кубок Огня, то, вне сомнений, это было бы его собственное имя, — Ангол при этих его словах поперхнулся, и был вынужден скрыть свою реакцию за вполне естественным покашливанием. — И в пользу моего мнения, Грюм, куда больше доказательств. Поэтому предлагаю закрыть тему участия моего ученика во всем этом недоразумении.

— Барти, Людо, будьте добры, — Дамблдор, видя, что разговор заходит в тупик и возвращается к своему началу, повернулся к представителям Министерства Магии. — Как наши беспристрастные судьи, выскажите свое мнение. Естественно, ситуация противоречит правилам, но какое же решение принять?

— Барти знает правила Турнира лучше меня… — смутился активизировавшийся было Бэгмен. Принимать какие-либо судьбоносные решения он отказывался.

— Тот, чье имя передал нам Кубок Огня, безоговорочно участвует в Турнире. Так сказано в правилах, и мы будем их придерживаться, — сумрачно произнес Крауч, сверля взглядом один из гобеленов на стене, на котором был изображен какой-то момент из средневекового рыцарского турнира.

— Тогда я требую, чтобы Кубок зажгли снова! — вспыхнул Каркаров. — Дурмстранг тоже имеет право выставить двух участников!

— Это невозможно, — развел руками Бэгмен. — Кубок невозможно зажечь до следующего Турнира!

— Просто кошмар какой-то! — закатил глаза Каркаров, театрально заламывая руки. — И это ваше Министерство Магии называет организацией?

— Меня куда больше беспокоит тот факт, — проскрипел Грюм, — что в Кубке каким-то образом оказалось имя Джереми Поттера.

— Месье, уж для вас-то тут в чем беспокойство? Некто весьма любезно помог Хогва`гтсу получить еще один шанс на победу в Турнире! — хмуро сказала мадам Максим.

— Мы ста`гались, тг`ени`говались, мечтали стать Чемпионами чтобы п`гославить свою школу, а ему это досталось да`гом! — всплеснула руками Флер. — Да за такую возможность любой бы согласился отдать жизнь! А эту мальчику…

— Может быть, именно на это кто-то и рассчитывал? — произнес в наступившей тишине Драэвал, поглядывая на своих товарищей. Ангол едва заметно кивнул — молодец, мол, вовремя высказался.

— Еще один… фантазер, — фыркнул Каркаров.

— Кто, простите? — мгновенно вскипел маг Времени.

— Да почему же всем вам на каждом шагу мерещатся заговоры против вашего драгоценного Поттера? Ведь гораздо важнее — вопрос организации Турнира…

— А вы представьте, какой силой может обладать маг, положивший в Кубок имя Поттера! — процедил Грюм. — Маг, который пробил заклятие одного из сильнейших волшебников современности, как нож сквозь масло проломивший «Врата Авалона» и, более того, сумевший обмануть артефакт, обладающий исключительными свойствами!

— Именно поэтому я и считаю, что обычному школьнику это не под силу, — влезла МакГонагалл. — И оба Поттера тут непричастны. Тем более, я никак не могу принять ваших идей, Аластор, относительно этих попыток… братоубийства!

— Хорошо, хорошо, — замахал руками Глава Аврориата. — Но, согласитесь, только мощнейшие подчиняющие чары могли заставить Кубок поверить в то, что, например, школ-участниц будет четыре и Джереми Поттер — единственный претендент от этой самой четвертой школы! Яснее ясного, что Кубку тогда просто не из кого выбирать будет! И ведь, если подумать, все, дело сделано — этого вполне достаточно, чтобы мальчишка оказался в такой ситуации!

— Вне зависимости от обстоятельств, участвовать в Турнире должны все избранные Кубком Огня, — ледяным тоном заявил Крауч, которого, как одного из непосредственных организаторов Турнира, такие беспорядки ни коим образом не радовали.

— Однако нам все же неизвестно, как такое могло случиться… — робко начал Бэгмен.

— Сейчас вызовем моих людей, дежуривших в холле этой ночью, — отрезал Грюм, делая короткий пасс волшебной палочкой. — Уж они-то должны были заметить хоть что-то…

— Заметить? — оскалился в ехидной ухмылке Снейп. — Значит, ни на что другое они не годны?

— Прошу прощения? — дверь приоткрылась и на пороге появилась Нимфадора Тонкс. — Грюм, вызывали?

— Ты ночью в холле дежурила? — хмуро осведомился Глава Аврориата, пока его подчиненная с любопытством оглядывала помещение и всех собравшихся.

— Да, вместе с Уитби и Гитлбери, — закивала Тонкс, прикрыв за собой дверь. Это совершенно безобидное действие чуть не вызвало крушение одного из выставленных в комнате на помостах кубков-наград Хогвартса.

— Что-нибудь необычное видели? Подходил к Кубку Огня кто-нибудь?

— После профессора Дамблдор, других директоров и вот их, — Тонкс указала в сторону успевших с ней обменяться приветственными кивками (что было шоком для самой девушки) магов Триады, — только вы сами — уже поздно ночью, директор Максим вместе с одной из учениц и, ближе к утру, директор Каркаров…

Собравшийся было что-то произнести директор Дурмстранга со стуком захлопнул рот. После выяснения таких факторов он уже точно не имел возможности с видом оскорбленной невинности права качать.

— То есть, ничего конкретного мы так и не выяснили — это мог быть любой из названных аврором Тонкс, — подытожил Дамблдор. — Равно как и кто-то другой, ускользнувший от вашего внимания.

— Вы проверяли целостность наложенных чар? — вдруг спросил Ангол. Драэвал пожал плечами и отвернулся — он не видел абсолютно никакого смысла в разыгрывании этой комедии. Это уже был совершенно бесполезный перегиб палки. Впрочем, он снова предпочел удержаться от вмешательства.

— Нет, да и зачем? — Тонкс развели руками. — Мы были уверены в их надежности. Это даже никому в голову не пришло!

— А Гарольд Поттер это почему-то сделал, — снова начал ту же песню Аластор Грюм. — «Юное дарование» каким-то образом догадалось, что здесь что-то нечисто.

— Потому что один из его товарищей-однокурсников тоже собрался бросить свое имя в Кубок, что, в принципе, считается нарушением, — устало произнес Драэвал. Теперь он понял смысл предыдущей фразы своего командира — от него добивались именно этой речи и, того тона. — Поттер намеревался позаботиться о безопасности своего непутевого друга, — в его голосе появились какие-то странные, никем не идентифицированные нотки. — А проявление дружеских чувств, насколько я помню, правилами до сих пор нигде и никогда не воспрещалось.

— Так вот поэтому Поттер чары и взломал! — уперся в свое Грюм.

— А как он тогда на глазах у всей толпы, по-вашему, бросил в Кубок имя своего брата? — скептически осведомился Снейп. — По свидетельствам учеников, Поттер к Кубку даже не приближался. И единственное заклинание, которое он использовал, были чары истинного зрения.

— А их он откуда знает? — мгновенно ощерился Грозный Глаз.

— Аластор, хватит, — рубанул рукой воздух директор Хогвартса. — Кажется, мы все ходим вокруг да около. Раз вопрос с тем, как именно были взломаны чары, остается открытым и до сих пор никак не прояснился, предлагаю решить другую проблему. Поскольку у нас нет иного выхода, от Хогвартса будут выступать на Турнире два Чемпиона. Таково решение Кубка и мы не можем его изменить.

— Подтверждаю, — кивнул Крауч. — Магический контракт, заключенный с Кубком Огня не вправе разорвать никто.

— Но это не сп`гаведливо, Дамблёдо`г! — возмутилась мадам Максим. — Это не честно!

— А что еще вы можете нам предложить в качестве выхода из ситуации, дорогая Олимпия? — похоже, этот разговор начал надоедать и Дамблдору.

Мадам Максим, громко сопя от возмущения, только поджала губы. Каркаров скривился и молча отвернулся к огню камина, возле которого стоял так до сих пор и не проронивший ни слова Виктор Крам. Пожалуй, среди всех присутствующих, ему одному хватило благоразумия не поднимать лишнего шума. То ли Провидение ему подсказало, то ли здравый смысл, но он знал, что все это сотрясание воздуха совершенно бесполезно и излишне. Кубок уже сделал свой выбор.

— Ну, раз мы все решили, — Бэгмен, довольный тем, что общее напряжение ощутимо спало, потер руки. — Давайте тогда озаботимся инструкциями для Чемпионов к первому туру состязаний. Барти?

— Ах да, инструкции… — Крауч вздрогнул всем телом, будто бы его неожиданно выдернули из каких-то очень далеких от реальной жизни размышлений. С выражением совершенно уставшего от жизни человека на лице он протер глаза и, облокотившись на каминную полку, начал объяснения:

— В первом туре состязания мы проверим ваши знания и решительность. Естественно, участников не посветят в подробности того испытания, которое вам предстоит пройти. Более того, вам не будет дадено даже малейшего намека — выдающийся волшебник, лучший из лучших, должен действовать находчиво и смело в любой обстановке. Первое состязание Турнира состоится двадцать четвертого ноября. Само собой, в присутствии зрителей и судей. По окончании первого тура вы получите инструкции к следующему. Так же на протяжении всего турнира Чемпионам строжайше запрещается принимать какую-либо помощь от преподавателей — единственным вашим оружием должны быть собственные знания, находчивость и волшебная палочка, — судя по стремительно меняющимся в сторону недовольства лицам Чемпионов, они уже и так и эдак вертели в голове слова Крауча. В том числе и ту самую несколько раз помянутую «находчивость»: ее вообще не знали в каком именно смысле воспринимать — в прямом или в переносном. — Учитывая нагрузку на Чемпионов в течение всего года, они освобождаются от сдачи экзаменов и получат «автоматом» высшие баллы по всем предметам, — эта перспектива подняла настроение только Джереми, и то лишь ненадолго — слишком зловеще сверкнули, по его мнению, глаза одного из магов Триады. — Вроде бы все… Я ничего не упустил, Альбус, Людо?

— Да-да, все, — Бэгмен рассеяно почесал в затылке. — О! Альбус, а не угостите ли нас рюмочкой-другой старого-доброго Огденского? Отметим официальное и полноправное начало Турнира, так сказать…

Каруч сразу же отказался, сославшись на неведомые дела, и поспешил ретироваться. Каркаров, собравшийся было пафосно и, показав напоследок всем свой характер, вернуться на корабль, навострил уши. Мадам Максим, поморщившись, что-то коротко бросила своей ученице, однако кинула утвердительно, желая видимо хоть как-то загладить возникшие уже в самом начале Турнира Трех Волшебников, который вообще-то был призван мирить и объединять соперников, серьезные разногласия.

— Аврор Тонкс проводит Чемпионов в холл, — сверкнув из-под кустистых бровей глазами отчеканил Грюм, видимо, тоже решивший потешиться рюмашкой «на сон грядущий».

Совершенно не ожидавший такого поворота событий Альбус Дамблдор замер в растерянности. Он-то рассчитывал сейчас всех по-быстрому разогнать и устроить Триаде допрос с пристрастием. Только вот намеренья оставались на уровне несбыточной мечты, ибо отказываться в такой ситуации значило для радушного хозяина, принимающего у себя Турнир, смерти подобно. А, как известно, «одна рюмашка на ночь» легко и очень быстро в большинстве случаев растягивалась на добрый пятак, если не больше, ну а по времени вообще могла разъехаться в часовых границах в неведомые дали. А держать по пять-шесть часов кряду в нашем бренном мире магов Триады было… некультурно и непрактично. Да и никогда ничего подобного до сих пор не происходило. По одной простой причине — слишком долго держать психические чары было крайне чревато, ведь человеческий разум столь хрупок и раним…

— Еще кое-что, пока вы еще не разошлись, — медленно произнес Ангол. — Несмотря на то, что в этот раз мы так и не вычислили… преступника, это перестало быть проблемой.

— Что вы хотите сказать? — напрягся Каркаров.

— Стоит ему лишь еще хотя бы раз совершить колдовство над каким-либо объектом Турнира или использовать магию во время состязаний… И мы его обнаружим.

— «Грифон»! — ахнула МакГонагалл. — Комплекс чар «Грифон»!

— Замечательно, тогда давайте поднимемся в мой кабинет, — вздохнул директор Хогвартса. — Ну а вы тогда нас обгоните? Мой камин сейчас разблокирован… — намек был понят и принят — кивнув напоследок Тонкс, совершенно обалдевшей от такого обилия знаков внимания, Триада спешно удалилась. — М-да… Думаю, Людо, по такому случаю бутылочка выдержанного Огденского виски у меня найдется …

* * *

Школа гудела. Школа изнемогала от отсутствия информации. Школа хотела знать героев в лицо. Ну хотя бы для того, чтобы прямо туда (сиречь, в вышеозначенную часть организма) в случае чего и плюнуть дружно всем коллективом. Хитрые-хитрые директора, дабы не сеять панику среди «населения», как всегда обо всем умолчали. Авроры тоже помалкивали — на кону была их репутация. Ну а с Чемпионов что возьмешь? Но земля ведь слухами полнится — вот и перепали на долю всех участников конфликта воз и целая тележка сплетен. Больше всего досталось Джереми, что было и вовсе не удивительно. И Слизерин, и Пуффендуй и Когтевран дружно, в едином порыве отстаивали право Седрика Диггори на Чемпионство — он считался достойнейшим кандидатом (из двух имеющихся) для защиты чести школы. А вот дальше шли чистой воды «клубные наработки» и индивидуальные вариации на тему того, как имя Джереми оказалось в Кубке Огня и как оно оттуда появилось. Бытовало два четких и во многом реально обоснованных мнения: либо Гарольд хотел избавиться от брата и нашаманил с Кубком, либо Джереми сам что-то с ним назаподлянил. Оба мнения имени своих сторонников, и для подтверждения обоих же были свои вполне убедительные факты. В пользу первого говорили «теплые» и «по-семейному дружеские» отношения между братьями. Никто не сомневался, что Гарри легко мог устроить своему брату такую подлость, хотя раньше старший Поттер ничем подобным, по-сути-то, не занимался. Это мнение вытекало из четкой убежденности большинства школьников в том, что Гарри Поттер — новый Темный Лорд, ну или на крайний случай — преемник старого и его вернейший слуга. А почему бы им так не думать? Поттеру Малфой служит? Служит. Поттер Уизли с пути праведного сбил? Сбил. Со змеями говорит? Гадости всем высказывает? Грэйнджер обидел? Да и вообще, где он учится и что вытворяет — все и так сразу становится ясно. А вот дальше шли чистой воды непонятки, заставляющие здравомыслящих людей обращаться к логике-матушке. Если бы Гарольд обладал силой и возможностями сломать директорские чары и обмануть Кубок Огня, то он бы, как пить дать, свое собственное имя бросил бы — его всегда славой обделяли, а тут повод такой подвернулся. Поттер никогда с Седриком не конкурировал, да и вообще редко в чем с кем-то соперничал — он просто захватывал звание лидера тихо и бесшумно. Подобные акции-провокации общественных бедламов просто не в его стиле. С самого начала Гарольду Поттеру были совершенно до лампочки и сам Турнир и участие в нем, причем, говорил он совершенно искренне — это знали все. Да и, в конце-то концов, какой дурак из темных магов будет раскрывать свою силу и себя перед преподавателями в целом и Дамблдором в частности?

Рано или поздно, но до этих выводов доходили практически все, а значит, армия защитников невинности Джереми Поттер медленно, но верно таяла. Даже в Гриффиндоре через несколько дней против «собрата по знаменам» ополчились практически все студенты. «Спасибо» за агитацию надо было, кстати, сказать Дэви Марксу, невесть с чего (по мнению все тех же окружающих) воспылавшего ненавистью к Мальчику-Который-Выжил. В результате Джереми оказался в чистой воды изоляции — убежденные в том, что он сам умудрился бросить свое имя в Кубок (да не зря же его Грюм натаскивал!), но ни с кем не поделился своим «путем», гриффиндорцы перестали с ним общаться. Ну а ученики других факультетов устроили ему натуральный бойкот. И Слизерин, естественно, был как всегда «впереди планеты всей». Младший Поттер на глазах скатывался в затяжную депрессию — его же слава обернулась для него крайне плачевной и негативной стороной.

Досталось на орехи и Гарольду. В меньшем, конечно, масштабе, но все равно порядочно. Сначала, тем же вечером избрания Чемпионов, его вызвал к себе на ковер Снейп, раньше всех вернувшийся с «директорского совета». Декан Слизерина ясно и четко дал ему понять, что выгораживал Поттера как мог, но если он, такая мелкая и неблагодарная пакость, действительно в чем-то виноват, то пусть лучше сразу идет и топится в Большом Озере, иначе… Иначе его останки долго и усердно придется отскребать со стен холла. Затем к ответу несчастного четверокурсника (на следующее утро после «непринужденного» разговора со Снейпом) призвал сам, не много ни мало, Дамблдор — затребовал основания для такой вопиющей выходки. Потом, получив их, долго орал, и брызжа слюной на все окружающие предметы меблировки, доказывал Гарри, что тот — мелкая и неблагодарная… в общем, гад последний, некультурный человек и полная редиска. Дальше на глазах все того же шокированного до глубины души размахом трагедии слизеринца заварил себе чаю с лошадиной дозой успокаивающего зелья, и, прихлебывая его, пустился уже в здравые рассуждения. В результате, разошлись они мирно, решив, что все-таки поступил Гарольд более или менее правильно. Это только подкрепило мнение самого Поттера, что директор у них, все-таки, адекватный человек, пусть и со своими закидонами.

Но, в отличие от быстро успокоившихся преподавателей (воспитательными беседами занимались даже Хагрид, Флитвик, МакГонагалл и совсем чуточку — Спраут), которые уверовали в кристальную чистоту и невинность помыслов юноши, студенты и зарубежные гости ему просто не давали похода. Душили вопросами слизеринцы, уверенные, что главную подлость года все-таки совершил Гарри, которые вообще собрались чествовать своего героя. Покоя не давали ученики других факультетов, поочередно то благословляя на дальнейшие подвиги, то проклиная на всю оставшуюся жизнь. Поттер стоически терпел. Драко Малфой, ежедневно едва ли не с катушек слетающий из-за общего накала страстей, постоянно метался к крестному за маггловской валерьянкой — к успокаивающему зелью у него уже иммунитет выработался. Так что ему было не до своего изнывающего от чужого и совершенно ему не нужного внимания товарища. Поттер скрипел зубами, но держался. Рону Уизли плещущего через край благоразумия все-таки катастрофически не хватало для того чтобы понять, что Гарольд в его нравоучениях не нуждается. Добившись наконец от друга истинных причин всех его поступков, Рональд «одной левой» и без лишнего напряжения поднял его на смех, мгновенно разбив в пух и прах все, казалось бы, гениальные планы. Поттер мылено проклинал Ангола и себя самого за то, что согласился с этой безумной идеей.

Но где-то очень глубоко, ровнехонько там, где происходило невидимое обычному глазу и неслышимое неискушенному уху слияния древнего духа мага Триады и совсем еще по-мальчишечьи детской и местами до крайности наивной души Гарри Поттера, зрела уверенность в том, что поступил он все-таки правильно. Самый-самый краешек правды из далекого, непонятого и неосознанного пока еще будущего предсказывал: да, все верно, ты испепелишь сам себя, но спасешь многих, ты предотвратишь беду, но сам… Но сам… Только одно может спасти его, уравновесить, как будет спасен и приведен к равновесию мир. Но какое, черт возьми, дело школьнику до глубоких философских мотивов, когда на носу полнолуние, а добрые-добрые и деликатные однокурсники и прочие «товарищи» отказываются оставить его в покое?

И, в очередной раз выслушивая потоки бесполезной и ненужной болтовни сокурсников, в том числе и о нем самом, Поттер натуральным образом озверел. Что, вообще-то, было местами очень даже предсказуемо и неудивительно. Хлопнув дверью спальни для мальчиков, он пулей вылетел из факультетской гостиной. На улице лил дождь — ноябрь тоже зверствовал и показывал зубы — на душе было погано, и вообще хотелось утопиться в Большом Озере по рекомендации того же Снейпа. Но, дабы не опускаться до уровня хандрящего из-за свалившегося на него одиночества и отсутствия общественного признания Джереми, надо было что-то делать. Только вот делать было… лениво. И неохота. Куда-то, не пойми куда, сами несли ноги, все попадавшиеся на пути мгновенно отскакивали в сторону при виде зверского выражения лица… Одним словом, жизнь не удалась, но радовать многочисленную армию врагов ранним суицидом тоже не хотелось. Ибо — перебьются. И не дождутся. И пусть лучше сами… того самого.

Гарри точно знал только одно — в Запретный Лес ему идти не хотелось — может, там-то его дождь и не достанет, но по дороге все равно успеет вымокнуть. А в Лесу, почуяв родной зверино-поттерий дух, к нему обязательно примчится вся разнообразная живность — жаловаться на свою тяжкую жизнь. Настроения изображать мать Терезу не было катастрофически. Да и идти бы пришлось мимо Большого Озера, а там, как бельмо на глазу (по ощущения самого Поттера), на якоре стоял корабль делегации из Дурмстранга. Оный же настолько злил юного слизеринца, что тот его был готов спалить сразу же и бесповоротно, не обращая внимания даже на внушительные габариты. В Тайной Комнате делать тоже нечего — Ангуис, конечно, вместе со всеми змеями, собеседник хороший, только критикан жуткий. Поэтому и депрессии он больше поспособствует, чем от нее спасет. Рунослед как всегда куда-то очень вовремя смылся, и отыскать его было нереально. Ну и просто лень, опять-таки.

Решено. Лучшее место для тихого и спокойного времяпровождения — совятня, поскольку сейчас даже библиотека перестала быть храмом науки и превратилась в капище сплетен. В совятне мирно, но на весьма ощутимой дистанции со своими сотоварищами, обитал Ракшас. Сов он уже практически не гонял, и поэтому вполне мирно делил с ними кров и пищу, когда ему по каким-либо причинам не хотелось мотаться к хозяину в подземелья. Однако взгрустнувшего из-за несовершенства мира Гарольда кейнерил «встретил» радушно и до странности ласково. Примостившемуся возле одного из больших окон совятни Поттеру он даже что-то каркнул что-то позитивно-примиряющее и милостиво позволил себя покормить. Клевался Ракшас, то ли из сочувствия, то ли из простой блажи, раз — через три, что уже было большим прогрессом, потому что раньше он вообще все руки хозяину «обдирал» до мяса. Периодически ворон вспархивал на каменный подоконник, и, высекая металлическими когтями искры, прохаживался туда-сюда.

На улице продолжал лить заунывный ноябрьский ливень. Небо даже и не собиралось проясняться. Кейнерил, к слову, такую унылую погоду очень любил. Особенно, когда сам он при этом за развитием «стихийного сюжета» наблюдал из какого-нибудь теплого укромного местечка.

— Хорошая погода сегодня, не правда ли? — с рук только что вошедшей Гермионы Грэйнджер вспорхнул маленький совенок, немедленно уносясь куда-то под крышу. — Я тут сову у Джинни ненадолго брала…

Гарри безразлично повел плечами, не отрываясь от созерцания равномерно-серых туч, намертво закрывших небо.

— Я люблю дождь, — продолжила Гермиона, подходя ближе к нему. Голос спокойный-спокойный, мягкий…

Поттер слегка подался в сторону, освобождая кусочек места для любования видом из окна, в который, хвала Мерлину и Моргане, дурмстрангское судно не входило. Гермиона, погладив довольно щелкнувшего клювом Ракшаса, встала рядом со слизеринцем.

— Как василиск поживает? — нейтральным тоном спросила она.

— Поправляется потихоньку, — так же ровно ответил Гарри. — Думаю, скоро ему можно будет из подземелий выползать — надо будет его как-нибудь в Лес вытащить…

На этом он замолчал.

— Подумать только, через неделю уже первый тур, — задумчиво произнесла гриффиндорка, некоторое время спустя.

— У вас небось пол факультета на нервах, — неопределенно пожал плечами Гарольд. — Хотя нет, вру — гораздо меньше. Кто там Джереми-то остался поддерживать? Десяток человек? Меньше?

— Двое, — просто ответила Гермиона и грустно улыбнулась в ответ на недоуменный взгляд Поттера: — Я да Джинни.

— М-да… ситуация, я бы сказал, просто аховая… Он хоть к состязанию-то готовится? — неожиданно, куда-то испарилась вся злость и обида. А стоит ли и проявлять хоть какие-то чувства кроме жалости к человеку, которого с чьей-то очень легкой руки выбрали главной приманкой? Пешкой, на которую поставили очень и очень многое?

— Как сказать… — мирно, спокойно и без суеты. Будто и не было четырех месяцев внутренних метаний. — Я его который день пытаюсь загнать в библиотеку, но это же твой брат — отказывается наотрез, говорит, смысла нет. Его, признаться, это все порядочно подкосило.

— Да что ты говоришь… — причитающейся иронии в голосе не было. — Оказывается, и у знаменитого Мальчика-Который-Выжил запасы оптимизма поддаются истощению.

— Он еще с прошлого лета такой, — помолчав, добавила Гермиона. — Из-за ваших родителей. Я, признаться, подробностей от Джереми наслушалась… но все они какие-то очень бессистемные. Что случилось?

— Переходя на маггловскую терминологию, они собираются разводиться, — Гарри подпер подбородок кулаком и уставился куда-то в заоблачные дали. — А в Магическом Мире это априори невозможно — проведенный над ними ритуал дает необратимые последствия. Мать, естественно, против такого поворота дел и ищет способы обмануть древнюю магию.

— А почему так внезапно?

— Тайна века вскрылась, — кратко ответил слизеринец. — Про наше со Слизерином родство. Нет, Джеймс Поттер, конечно, давно знал, но вот он никак не мог допустить того, чтобы его дорогой сынуля — который отнюдь не я — тоже прознал грешную правду. А Джереми очень аккуратно и с подробностями просветили Дерек и Катрин.

— Они думали, что ты согласишься помогать Беллатрис? — осторожно переспросила девушка.

— Ха! Они вообще вместе с Флинтом на меня большие виды имели… Прочили на одно очень выгодное место.

Гермиона прикусила губу.

— Знаешь, а я у Хагрида недавно была, про Клювокрыла спрашивала…

— О! И как он там? Я все с ним повидаться никак не успеваю — его постоянно в хижине не бывает, а меня с этим назначением на должность старосты затюкали уже. Все, откажусь в следующем году — ну их всех к черту…

— Клювик сейчас в Национальном Магическом Зоопарке Великобритании обитает, — с довольным видом сообщила ему последнюю новость гриффиндорка. — А Хагрид к нему на выходные ездит. Его в этом зоопарке уже едва ли не каждая собака знает.

— М-да, тоже можно было бы съездить туда как-нибудь, на животных поглазеть, — пробормотал Гарри. — Кстати, раз уж такое дело… — внутри что-то шевельнулось при виде повеселевшей девушки. Что-то очень старое, теплое, как собранный в пригоршню сноп света, что-то очень важное. — Вам там с Джереми помощь не нужна?

— Уж он-то от тебя точно ее не примет. Особенно — теперь, — она насмешливо подняла брови и, пока еще не прошел весь запал, легонько щелкнула слизеринца по лбу. — Думать надо было раньше.

— Я не об этом, — торопливо заговорил Поттер. — Состязание… Я могу узнать, что там будет, — слова вырвались раньше, чем он смог хоть как-то обдумать их и выдать полное несоответствие с внутренней своей логикой. Будто что-то в голову ударило — показать, объяснить, доказать… Что он тоже очень значимый человек…

Гермиона удивленно приоткрыла рот, несколько секунд молча изучая лицо повернувшегося к ней слизеринца.

— Гарри… ты серьезно? — щеки предательски покраснели. — Я… ну, то есть… это ведь…

— Все в порядке. Помощь ведь запрещено принимать от учителей, правильно? И только Чемпионам? Я смогу. Так даже лучше будет — на меня вряд ли кто-то подумает, особенно, в нынешней ситуации.

— Нет, я не это имела в виду! Не нужно! — девушка замахала руками. — Еще только не хватало тебя в это больше чем есть втягивать! — она совершенно не привыкла чувствовать себя самым отвратительным человеком на Земле, но Гарольд просто не оставлял ей шансов — столько времени, и все насмарку… Из-за глупости, самоуверенности, из-за совершенно ненужных и неправильных убеждений. Она чуть все не проворонила.

— Да не втягиваешь ты меня ни во что! — закатил глаза тот. — Я же все равно с Дамблдором…

— Я знаю, что вы с ним… сотрудничаете, — Гермиона отвела глаза в сторону. Определенно, она была худшим из всех людей, когда-либо появлявшихся в этом мире. — Но все равно, не нужно! Я как раз сегодня договорилась с Хагридом — меня он сможет провести к месту подготовки состязания.

— Так хочешь помочь моему брату? — напрягся Гарри. — Это очень… серьезно. И опасно.

— Нет, дело не в этом, — она поспешно ухватилась за его руку, будто боясь, что слизеринец сейчас от нее отшатнется, уйдет и… и что? Что-то случится. — То есть, и в этом конечно же тоже, но просто… Он не сможет сам победить в Турнире! Джереми не готов для этого, он… он… слишком слаб. И духовно, и физически. Это не для него!

— Ну я бы так не сказал, — попытался возразить юноша.

— Сам он не сможет! Ему поддержка нужна! Ему всегда нужен кто-то впереди, — горячо заговорила Гермиона. — Ему нужно идти за кем-то, ровняться на кого-то… До сих пор это был ты, — закончила она совсем тихо, сама отступая назад. — Он тебе дико завидует.

— Вот так новости! — хохотнул Поттер. — Оказывается, все это время он завидовал своему братцу, а вовсе не ценил сытую и теплую жизнь у родительской кормушки…

— У тебя есть все, чего нет у него, — просто сказала гриффиндорка. — Верные друзья, товарищи на факультете, тебя ценят, уважают. Преподаватели к тебе очень хорошо относятся. Ты сильный, ты — лидер. А это очень… хорошо видно и привлекает внимание. К тому же профессор Дамблдор тебя практически на равных с собой поставил — тебя Рона и Драко, я ведь права? Он вам дал какое-то задание, как и этим трем неизвестным магам. Я думаю, дело обстоит именно так, ведь иначе он бы так не заботился о вас и не выгораживал бы больше чем кого бы то ни было.

— В точку, — медленно произнес Гарольд. — Верно.

— Тогда скажи, это он тебе приказал бросить имя Джереми в Кубок Огня? Это из-за него? — ее вопрос прозвучал как удар под дых.

— Я не бросал имя брата, — процедил Гарри, едва разжимая сами собой стиснувшиеся челюсти. Глаза на секунду вспыхнули ярким, звериным огнем.

— Значит, ты сломал защиту, наложенную директором, — убежденно произнесла Гермиона, снова цепляясь за его руку. — Гарри, это очень важно! Я должна выяснить…

— Я ничего не делал, поняла?! — рявкнул он, пытаясь вывернуться из ее захвата. — Не бросал я его имени! Почему ты вечно меня исчадием зла считаешь? Да в Хогвартсе куча народу, которая могла это сделать — начиная от авроров и заканчивая… Да черт знает кем заканчивая!

— Я знаю, это ведь ты сделал! Скажи, пожалуйста, скажи! — чуть не плача воскликнула девушка. — Я знаю! Нет, чувствую! Клянусь, я все пойму, ни слова не скажу поперек! Только скажи — зачем? Зачем это нужно? Чтобы… чтобы он собой пожертвовал, да? Для спасения других?

— Это не я, — автоматически произнес слизеринец, утыкаясь спиной в стену. — Ну, понимаешь, не бросал я его имени. Не делал ничего с чарами… не я это… не я.

Гермиона, всхлипывая, уткнулась ему в плечо. Мантия мгновенно промокла от потока хлынувших слез. Осторожно, совершенно не веря в то, что он собирается сделать, Гарри обнял ее одной рукой за талию, другой осторожно поглаживая по голове.

— У меня всегда все идет по плану, — тихо сказал он, старательно избегая смотреть в глаза поднявшей заплаканное лицо Гермионе. — Помнишь, я тебе летом говорил, что специально все планировал только в конце первого курса? Большей своей частью, эти слова были враньем. Как минимум один, а то и два запасных плана у меня всегда были. Только к сожалению, из-за тебя они всегда вылетали в трубу. В конце второго курса, когда оказалось, что тебя забрали в Тайную Комнату… У меня просто голова напрочь отказалась работать, хотя у нас с Малфоем практически был готов план по поиску и дальнейшему устранению того, кто был повинен в оцепенении учеников. Но пришлось вот так, под действием момента, лезть в логово василиска. Ну а когда ты невесть с чего отправилась следом за мной в Визжащую хижину… Все насмарку пошло, а я ведь хотел сначала как следует Пожирателям мозги запудрить и изобразить «перевоспитавшегося» и очень лояльного к Темному Лорду слизеринца, — в этот раз все же пришлось заглянуть ей в глаза, в очень-очень виновато на него смотрящие глаза. — Ведь мы знали, давно знали о планах Пожирателей Смерти, примерно могли себе представить, чем это все кончится, и кто будет мишенью… А тут снова ты выскочила как чертик из табакерки, и я оказался в очень глупом положении человека, ответственного за две жизни сразу. Между прочим, меня так подставлять — очень и очень нехорошо…

— Я не знала, — извиняющим тоном произнесла гриффиндорка, вроде как уже более или менее утешившаяся, но никак не желавшая отходить и лишаться местами совершенно недружеских объятий.

— Вот теперь знаешь, — улыбнулся уголками губ юноша. — Лучше пообещала бы, что так делать большей не будешь, ведь, ей Мерлин, одно только беспокойство от геройств твоих…

— Вряд ли получится, — пробормотала она, снова утыкаясь лбом в его плечо. — Тем более, если ты сам опять вляпаешься во что-нибудь, меня чисто по-инерции затянет.

— Да знаю я, — устало вздохнул Гарри, касаясь подбородком макушки девушки. — Но в этот раз дела у нас гораздо серьезнее, Гермиона. Наш нынешний недоброжелатель не в пример сильнее и проворнее тех, с кем приходилось иметь дело раньше. Он хитер, и методы у него весьма жесткие.

— Скажи, — она снова посмотрела ему в глаза, — профессора Дамблдор… — Гермиона замолкла, стараясь правильнее подобрать слова, — он запланировал участие Джереми в Турнире заранее? Или это была случайность?

— Ни то, ни другое, — отрицательно Поттер качнул головой. — Он догадывался, что все эти состязания — отличный предлог для Пожирателей, чтобы как-то использовать моего брата. Да и не он один, в общем-то… Но это была лишь гипотеза — то, что Кубок Огня действительно выдаст его имя. Пятьдесят на пятьдесят.

— Значит, вы подозревали, что так может быть? Но сами ничего нарочно не делали?

— Мы не планировали сами бросать имя Джереми в Кубок. Все решилось в последний момент. Можно сказать, это была предупреждающая инициатива. Ни я, ни мои друзья, ни даже эти дамблдоровы маги… мы и пальцем не прикасались к Запретной Линии и защите Кубка Огня. Ее сломал именно этот шпион. И имя бросил он же — нами только была оставлена небольшая лазейка, да чары, способные определить его по повторному использованию магии — стоит ему еще раз выдать себя во время проведения Турнира, и чары, легшие на него, оповестят директора. Это все, клянусь тебе. Веришь мне?

— Я же обещала, что ничего не скажу против, — произнесла девушка. — Но все-таки — почему? Если это было, как ты говоришь, решение, сделанное под влиянием момента, то зачем? Что ты такого узнал?

— Значит, все-таки — я?

— Да, — ее снова удостоили долго изучающего взгляда почему-то тускло горящих в темноте зеленых глаз.

— Потому что, Гермиона, рано или поздно, Темный Лорд все равно возродится. Предпосылки для этого есть уже не первый год, и мы лишь чудом умудряемся отсрочить его приход. Пришло время все взять в свои руки. Благодаря моему решению, все будет полностью под нашим контролем — мы создадим врагу иллюзию полного собственного неведенья и вседозволенности для него. А потом, когда нам попытаются нанести удар в спину… окажется, что он будет нанесен прямо в сердце самому же Темному Лорду.

— Хотите сами проконтролировать процесс его возрождения? — шепотом переспросила она, будто громок вслух о таком говорить было страшно и недозволительно.

— Подловить этот момент и окончательно его уничтожить, пока он не вошел в полную силу, — со вкусом сообщил ей Гарольд. — Говорю тебе, я все всегда делаю строго по плану. А от него никогда никому вреда не будет, — он провел ладонью по щеке Гермионы.

— Я верю, — серьезно сказал она.

Удивительно, что они вот так запросто смогли поговорить, достучаться друг до друга… И не нужны были все эти глупые рекомендации Лаванды и Парватти… Вообще их слушать было не за чем — она только все хуже сделала, а вот теперь, будучи самой собой и веря только самой себе… все удалось исправить. Почти. Сейчас, сейчас она извинится перед ним, попросит прощения за то, что могла так плохо о нем подумать. Она извинится за то, что всерьез решила, что человек перед ней — один из тех жестоких монстров. Сейчас, еще секундочку тепла и уюта, еще мгновение такого приятного забытья и спокойствия. И теплого, внимательного взгляда ярких зеленых глаз, обладатель коих уже давным-давно ее простил.

— Гарри, я… — кольцо нежно обнимающих рук сжалось крепче. Поттер, широко улыбаясь своей знаменитой на весь Хогвартс заговорщитской улыбкой, наклонился к ее лицу и…

— Герм-ивон! — на пороге совятни, хмурясь, в вымокшей насквозь мантии с превратившимся от обилия воды в непонятный куль мехом, стоял Виктор Крам.

Лицо Гарольда мгновенно окаменело.

— Я ждать в библиотека… Помнишь, мы договариваться о встрече?

Руки слизеринца на талии девушки разжались. Улыбка мгновенно превратилась в угрожающий оскал.

— Я хотел показать тебе наш корабль, но ты… — продолжал говорить Крам, но при виде злобно, по-волчьи оскаливавшегося Поттера, запнулся на полуслове. — Кто вы?

— Гарольд Джеймс Поттер, староста факультета Слизерин, — отвесив издевательский поклон, представился тот. — А вы… неужто! Сам знаменитый Виктор Крам! Гермиона, как тебе повезло с другом! — Грэйнджер, в ужасе прижав руки ко рту отчаянно замотала головой. — Мне очень приятно с вами познакомиться, — тон, которым он произнес эти слова, не оставлял ни малейших сомнений — ни о каком приятсве тут и не говорилось. — Жаль только обстановка не подходящая… для дальнейшей беседы.

Все с тем же жутким оскалом на лице повернувшись к Гермионе, он зло усмехнулся.

— Не знал, что гриффиндорско-дурмстрангская разведка нынче так расторопна и предпочитает использовать приемы из ранга «ниже пояса», — на большее выдержки не хватило последнюю фразу Гарри яростно прорычал, глядя прямо в ее испуганные глаза: — Все от меня узнала, что хотела?

Полупридушенный вопль девушки: «Стой!» нагнал его уже в дверях.

— Приятно оставаться, удачного вам вечера, — бросил Поттер через плечо, с утроенной скоростью спускаясь вниз по лестнице. То, что такими темпами ему недолго бы и сорваться со скользких от дождя ступеней в наступившем полумраке, никаких особенных волнений не приносило. Более того, даже очень веселило.

Глава 32. Последние приготовления

Естественно, после таких совершенно безрадостных откровений Гарри Поттер, не медля ни секунды, отправился вершить свою черную месть. Это уже много позже долгий затяжной ливень, тщательное обдумывание каждого момента злополучного вечера и заунывное нудение решившей наставить непутевого Поттера на путь истинный живности помогли осознать всю глубину его заблуждений. На самом же деле никто в школе так и не узнал, что случилось после выяснения отношений в совятне. Более того, даже о вмешательстве Крама в самый ответственный момент знали единицы, умудрившиеся потом сформировать причинно-следственную цепочку событий, от которой банальным образом становилось страшно. Сам Поттер, как и всегда, был нем как рыба. Рон и Драко, способные только констатировать факт отсутствия друга ночью в спальнях, философски пожимали плечами — дождь, хандра, гадости всякие происходят… мало ли где и по каким делам может в этот момент носить их товарища? Еще не факт, что именно он во всем виноват. Пожалуй, единственные, кто с удовольствием ответил бы на все вопросы и подробно расписал едва ли не по пунктам случившееся, были кузены Драко Малфоя — Гербиус и Реджинальд, которым посчастливилось присутствовать при сложной и, теоретически, мало возможной церемонии порчи дурмстрангского имущества. Но обо всем по порядку.

Следующее утро Хогвартс встретил в блаженном неведении относительно того, в какие же неприятности он вляпался, когда четыре года назад маленький одиннадцатилетний мальчик в круглых очках надел на свою голову Распределительную шляпу. Ничего не знал даже Слизерин — Гарольда в гостиной не было ни весь предыдущий вечер, ни всю ночь. Зато он объявился прямо перед завтраком — в отглаженной форме, с полностью собранной согласно расписанию сумкой (ни один учебник не был забыт или оставлен!) и подозрительно веселым выражением лица. Заявись он в привычном едва ли не всей школе измочаленном состоянии, это не вызвало бы такой волны интереса — ну опять Поттер ночью правила нарушал и лазил куда-то, что с него взять?

— По какому поводу счастье на лице? — невнятно поинтересовался Малфой, сопровождая чтение учебника по зельям прожевыванием курицы.

— Скоро узнаешь, — довольно зажмурился тот. — Все вы очень скоро узнаете… — потянувшись до приятного хруста в костях, он пододвинул к себе кубок с тыквенным соком и тарелку с гренками.

Некоторое время спустя явственно повисшую над факультетским столом тишину предвкушения чего-то очень грандиозного и неприятного для всех, кроме слизеринцев, нарушила Блэйз:

— Ну, знаешь ли, я от тебя такого не ожидала, — она подперла кулачком подбородок и осуждающе воззрилась на Гарри. — Совсем не ожидала. Нет, конечно, всем известно, что вы с Грэйнджер до сих пор так и не помирились…

— Стоп-стоп-стоп, а Грэйнджер тут причем? — переспросил тот, успев трижды перемениться в лице. А повод для удивления был — Гарольд прекрасно знал, что пока еще слухи о вчерашнем происшествии огласки не получили, так вот ведь…

Блэйз нахмурилась.

— Так, похоже, мы друг друга недопоняли, — резюмировала она. — Я имела в виду во-он тот лохматый ужас с красными от безутешных рыданий глазами. Насколько я знаю, причиной явлений такого рода можешь быть, в данном случае, только ты.

— Тоже мне — нашла виноватого! — отфыркнулся он. — Чтоб ты знала, Блэйз, никакого отношения к…

Как назло, излишне громкие дебаты слизеринцев-старшекурсников, в очередной раз с утреца пораньше решивших для поднятия общего тонуса выяснить отношения, столом привлекли местами совершенно нежелательное внимание и к появлению за факультетским столом Гарри Поттера. Добрая половина Гриффиндора обернулась, чтобы поглазеть, как Джек Сандерс собирается прилюдно и со всеми причитающимися церемониями начистить до медного блеска слишком презрительно, по его мнению, скривившуюся лицевую часть головы своего однокурсника. Повернулась и Гермиона Грэйнджер, при ближайшем рассмотрении действительно оказавшаяся нечесаной, взлохмаченной и впавшей в глубокую депрессию. Впрочем, при виде Поттера, у оказавшейся на проверку совсем не бравой гриффиндорки даже мешки под глазами стали менее заметны. С четким желанием объясниться и решительно зажав в кулаках расстегнутые манжеты блузки, она устремилась к объекту своих страданий. Сам же «объект» пребывал на седьмом небе от счастья, ну или на одно-два деления ниже: мстя свершилась, Гермиона самолично собирается извиняться и, непременно, всеми способами попытается снова повернуть ситуацию в сторону улучшения отношений…

Громыхнули двери Большого Зала, однако так и не раскрылись — кому-то до чрезвычайности торопящемуся донести до общественности очень свежие и очень важные новости не хватило сил, чтобы эффектно их распахнуть. Через несколько секунд отлично слышимой всем собравшимся на завтрак возни и ругательств Игорь Каркаров наконец-то справился с упрямыми дверями и, поправляя на ходу съехавший плащ, направился прямиком к мирно завтракавшему Альбусу Дамблдору, напополам с жеванием овсянки занимающимся разгадыванием кроссворда с последней страницы «Ежедневного Пророка».

— Альбус, я требую вашего немедленного вмешательства в ситуацию! — рявкнул Каркаров, совершенно забыв от волнения, что еще вчера они с хогвартским директором были на «ты» и вообще якобы являлись закадычными друзьями.

Ложка с овсянкой замерла на полпути; директор с интересом уставился на своего болгарского «коллегу».

— Игорь, что-то случилось? — проникновеннейшим тоном спросил он.

— Сначала Хогвартс выставляет двух Чемпионов, теперь еще и это! Вопиюще нарушение правил, которое раз за разом входит вам с рук! — вплотную приблизившийся к преподавательскому столу Каркаров громыхнул кулаками об столешницу.

— Директор Каркаров, держите себя в руках! — возмущенно воскликнула Минерва МакГонагалл, мгновенно вскакивая с места.

Весь Большой Зал замер в предвкушении разборок на высоком уровне. Стихли шушуканья, шелест спешно штудируемых перед уроками учебников и неясные бормотания. Свои «уши», как выяснилось, отрастили не только стены, но и едва ли не каждый предмет мебелировки.

— Игорь, я прошу прощения, однако не мог бы ты пояснить, в чем все-таки дело? — ложка таки достигла своего конечного пункта назначения и с присущим ей смирением выполнила свою миссию.

— Наш корабль этой ночью получил пробоину, вот в чем дело! Мы не можем остановить затопление трюма! — брызжа слюной, рявкнул Каркаров.

— Чары герметизации не пробовали? — с издевкой спросил Мастер зелий, сидевший аккурат слева от Дамблдора.

— Игорь, в самом деле, чем в данной ситуации виноват я? Рельеф дна Большого Озера и его изменения, увы, мне не подконтрольны и, тем более…

— Пробоина никак не связана с подводными образованиями! Длина пролома в досках едва ли не десять футов! Такую дыру мог проделать только подводный змей!

— Мерлин Всемогущий, да что вы несете? — возмутилась профессор Спраут. — Откуда у нас подводные змеи, да еще и таких гигантских размеров? И как ваш корабль, с такой огромной дырищей в борту, все еще находится на плаву?

— Требую вашего вмешательства, Альбус, — молча пожевав губами, повторил Каркаров. — Это случилось на территории Хогвартса. Происшествие находится под юрисдикцией вашего Министерства Магии, которое обещало обеспечить делегациям всяческую защиту и…

— Игорь, позволь напомнить, — прервал его Дамблдор, поднимаясь с трона, — что не далее как вчера утром ты самолично отказался от охраны вашего корабля силами авроров. Я предупредил тебя, что в таком случае вся ответственность с Министерства Магии Британии и меня лично снимается.

Директор Дурмстранга впал в кратковременный ступор, судорожно пытаясь припомнить, был ли вообще такой разговор, когда он происходил и существуют ли свидетели, способные доказать, что он, Игорь Каркаров, с кого-то там снимал ответственность за свою безопасность.

— Нет, само собой, я не отказываюсь оказать дружескую помощь своему коллеге и его терпящим бедствие ученикам, — оставив попытки дождаться хоть какой-нибудь реакции Каркарова, продолжил Альбус Дамблдор. — Но повторяю, Игорь, ответственность за инцидент с вашим кораблем несешь ты сам. Возможно, тебе не стоило так уж сильно печься о каких-то ваших дурмстрангских секретах — вряд ли они стоят целого корабля… Минерва, Филиус, Помона, прошу вас оказать мне некоторую помощь в устранении этой маленькой неприятности…

Согласно закивавшие преподаватели тоже поднялись со своих мест и проследовали к дверям Зала за Дамблдором. Игорь Каркаров, продолжавший пребывать в полнейшей прострации спохватился только когда за директором Хогвартса и его «делегацией ремонтников» уже сомкнулись двери.

— Ну и как вам? — самодовольно поинтересовался Гербиус Малфой, передислоцировавшийся с когтевранского стола за Слизеринский.

Поттеру он заговорщицки подмигнул и хлопнул по плечу, только, увы, Гарри таких проявлений дружественности не оценил. Внимание самого буйного за последние десять лет слизеринца накрепко приковала к себе замершая на полдороге Гермиона Грэйнджер, совершавшая, судя на напряженно бьющейся жилке на виске и нахмуренным бровям, очень трудоемкий мыслительный процесс. Все довольство и уверенность в своей безнаказанности у Гарольда куда-то в срочном порядке улетучились. Несомненно, Гермионе для получения верного результата два и два сложить было проще некуда. Особенно активно содействовали правильному вектору мыслей скорбной гусеницей вползшие за успевшей к этому времени вернуться МакГонагалл изможденные ночными «приключениями» с кораблем дурмстрангцы. Гермиона, сузив глаза, перевела взгляд с Гарри Поттера на особенно сильно выбившегося из сил на фоне товарищей Виктора Крама в промокшей насквозь мантии, а затем снова на Гарри. Если же учесть, что громких воплей про размеры пробоины и того, кто вероятнее всего их оставил, Каркарова разве что только в Лондоне слышно не было, картина вырисовывалась достаточно ясная. Во всяком случае, для тех, кто был хотя бы частично знаком с ситуацией.

Свою осведомленность в делах слизеринского трио Гермиона доказала звонкой пощечиной вышеозначенному Поттеру. Настроение смиренного раскаянья мгновенно сменилось досадой, а затем и очень колючей злобой на слизеринцев и их методы демонстрации своих прав и способностей. Только где-то на задворках тлел приятный уголек гордости за себя и немого восхищения: ради нее, какой-то там магглокровки, не имеющей ни денег, ни титулов, ни положений… да вообще ничего!.. готовы были совершать поступки, выходящие за рамки стандартного «привлеки к себе внимание девушки». Да и за рамки логики, чего уж греха-то таить?

— Ты соображаешь, что делаешь? — пожалуй, в качестве и внушительности шипения ей позавидовать мог даже сам Король Змей Ангуис, собственно, этим самым ночным диверсантом и являвшийся.

— Извини, что сорвал вам дальнейшие увлекательные прогулки по дурмстрангскому кораблю, — спокойно отпарировал Гарольд. Вроде как никто даже и не отпирался. Неофициальная ученическая сеть распространения информации, проще говоря — все сплетницы Хогвартса, в полном составе бились в экстатическом припадке — такие разборки и прямо у них под носом! Такое выяснение отношений! Накал страстей! И между кем — между гриффиндоркой (больше того — Грэйнджер) и слизеринцем (что еще хуже — Гарри Поттером).

Самому же Гарольду было не до шуток. Конечно, после долгих и вдумчивых размышлений на тему «нравственность и Гермиона Грэйнджер» он не единожды убедился в своем идиотизме и склонности к крайне поспешным, необдуманным решениям. А заодно и к их еще более скорой реализации. Достойный ответ ему, с учетом этих факторов, да еще и если приплюсовать все неучтенные, выдать было бы достаточно сложно, поскольку нет его, ответа-то. Ну а ревнивые вопли «не смей с другим ходить на экскурсии по всяким там кораблям» вообще под собой основ не имели. Вроде бы. Нет, а с чего вообще он это все затеял? Вот так честно, и без прикрас, хорошенько при этом подумав и отбросив всякий лишний бред? Он на Гермиону права собственничества заявлял? Ага, только попробовал бы…

Похоже, к тем же выводам, только лишь местами с противоположным знаком, пришла и сама виновница «корабельной катастрофы»:

— Я… я имею полное право ходить куда угодно и с кем угодно! Ты мне не указ! — в ход пошли уже полуоправдательные реплики.

— Совершенно верно, — кивнул он. — Не указ, — и что это такое происходило? Чего он, собственно, ждал? Поттеру оставалось только теряться в догадках, почему он не только не пытается загладить свою вину и свести на нет неприятную ситуацию, но и делает все еще хуже.

Грэйнджер от, в общем-то, мгновенной «капитуляции» Гарольда выпала в осадок, одним махом позабыв все успевшие сформироваться в голове обвинения. Скромно помалкивали и местные магистры тонкой науки общения и обращения со слабым полом, предпочитая от греха подальше вообще слиться обстановкой и не колоть лишний раз чей-то взгляд своим присутствием. Отношения Гарри и Гермионы, со всеми их «подводными камнями», внутренними тонкостями и гигантской общей недопонятостью для Драко и Рона всегда были лесом дремучим…. А шастанье по лесным дебрям, как известно — профиль исключительно того же Поттера.

— Ты не имел никакого права мстить Виктору! — девушка распалялась все сильнее. — Да с чего ты взял, Гарри Поттер, что хоть в чем-то его превосходишь? — ну а вот это, определенно, было зря. В разговорах кто лучше, а кто хуже, у Гарольда всегда находила коса на камень.

Крам, наконец-то решивший с МакГонагалл все организационные вопросы и разобравшийся-таки с нынешним положением дурмстрангцев, фактически лишенных своего пристанища на корабле, повернулся в сторону зала, выискивая взглядом фигурку Гермионы. Местоположение ее Чемпиона Дурмстранга совершенно не вдохновило, и он поспешил ей «на помощь». Гарри, естественно, мгновенно заприметил подозрительные шевеления со стороны своего, чего уж греха таить, противника и мгновенно сменил линию поведения. Но что поделать, он снова наступил на одни и те же грабли: тонкое выяснение отношений лихих поворотов и необдуманных решений не терпело.

Он даже не повернулся в сторону проходившей мимо смешанной делегации когтевранцев и шармбатонцев, а только с садистским удовольствием уставившись в глаза пунцовой от гнева Гермионе, обронил:

— Флер, извини, как-то не по-человечески вышло — до сих пор тебя с получением звания Чемпиона не поздравил. Спешу исправиться, — Реджинальд исподтишка продемонстрировал ему большой палец. — Поздравляю. Серьезно. На мой взгляд ты единственная, кто действительно достоин защищать честь школы на Турнире.

Делакур на раздумья и оценку обстановки понадобилось не многим больше двух секунд. Гарри выжидательно скосил на нее глаза. По прошествии стратегического запаса отведенного ей времени Делакур с заалевшими от вспыхнувшего румянца щеками мило улыбнулась ему в ответ:

— Спасибо, А`рри, поста`гаюсь не `газуве`гить тебя во мнении во в`гремя пе`гвого состязания, — кокетливый взгляд, церемонно-длинная фраза и теплая, дружеская улыбка поставили жирный крест на и без того чисто мифологическом и абстрактном понятии женской солидарности. Чемпионка Шармбатона не имела никаких претензий к Гермионе Грэйнджер (они друг друга и в лицо-то едва знали), равно как и Гарри Поттера знала только по редким встречам в коридорах и из-за частого появления последнего в обществе Гербиуса и Реджинальда и передаваемым сплетням (хотя им верить — все равно что себя не уважать). И ничего более. Но так почему бы не помочь себе-любимой в приобретении еще одного (пусть и наверняка временного), причем, вполне симпатичного, воздыхателя, если какая-то наивная дуреха упустила свой шанс? Грех не воспользоваться возможностью, тем более если этот поклонник — Гарри Поттер, о котором в школе ходило множество интересных разговоров. К тому же, на самом деле далеко не все шармбатонцы были искренне счастливы и довольны выбором Кубка. Скажем так, совсем не все, и поздравления Флер высказали от силы человек пять. Всякого же рода «реверансы» от студентов Хогвартса, с горящим взглядом наблюдавших за каждым ее движением, выслушивать было не интересно. Другое дело — человек, на которого по каким-то таинственным причинам не действуют ее чары…

— О! — глаза Гермионы округлились. — Так вот… ну… — она перевела изумленный взгляд с Поттера на помахавшую ему ручкой и направившуюся к дверям зала Флер. — Я даже не знала… — беспомощно произнесла она. Кое в чем по-детски наивной несмотря на соседство с такими прожженными жизнью барышнями как Лаванда и Парватти девушке даже в голову прийти не могло, что все эти ужимки — дело момента, случая и наигранности. Она и не предполагала, что методы-то, собственно, у всех одни и те же…

— Герм-ивонна, отойди от этого человека! — еще одна эволюция в произношении ее имени не заставила себя долго ждать. Не сказать, конечно, что Виктор Крам очень быстро учился правильно выговаривать сложные и длинные имена на английский манер, но результат был на лицо. Крам гневно воззрился на откровенно веселящегося Поттера (который буквально парой минут спустя очень крепко пожалеет обо всем содеянном):

— Как ты посмел довести эту девушку до слез?

— Это когда именно? — поднял брови тот.

— Виктор, все в порядке, — нервно хихикнула Гермиона. — Я сама виновата. Я просто не знала, что…

— Ну да, конечно, мы ничего и никогда не знаем, — констатировал Гарольд, поднимаясь со скамьи.

— Поттер, ты должен извиниться перед Герм-ивонн за… — увесистым ударом в плечо Поттера ярый боец за честь и достоинство Гермионы Грэйнджер намеревался привлечь к себе и своим словам внимание. Такого развития событий, как мгновенно перехваченная рука, он никак не мог предусмотреть.

— Так, потише, — со своего места поднялся Рон, почувствовавший, что он наконец-то имеет полное право вмешаться и после этого не будет бит обеими сторонами. — И не думайте драку на глазах у учителей устраивать, — он указал подбородком в сторону МакГонагалл, о чем-то говорившей с профессором Барбейдж.

Естественно, реплика Рона прошла мимо ушей и разом напрягшегося Крама и обманчиво расслабившегося несмотря на крепкий захват Гарольда.

— Не надо указывать мне, что делать, — тихо произнес тот. — И, тем более, не вмешивайся в наши отношения…

— Какие отношения? — воскликнула Гермиона. — Вот с Флер Делакур у тебя — отношения, как я погляжу. Нет, погоди, не возражай! Я все прекрасно поняла! — она предупреждающе вскинула перед собой руки. — Ты прав, у меня тоже нет прав тебе указывать. Больше того, я не могу тебя ни в чем обвинять. Я… я все поняла и мешать больше не буду, ладно?

— Герм-ивонна, но ты говорить… — теперь, фигурально выражаясь, глаза на лоб полезли у Виктора Крама. Что именно «говорить» гриффиндорка Поттер узнать не пожелал:

— Все знаешь? Все понимаешь? Прекрасно. Тогда почему ты до сих пор здесь? Через десять минут занятия начнутся, — проще, конечно, встать особняком и закрыться броней самоуверенности и цинизма, чем, наконец-то раскрыться, признать неправым себя. Проще состроить независимую мину и, гордо развернувшись, продемонстрировать всем свое презрение, чем хотя бы единожды проиграть, чтобы позже получить нечто большее. Проиграть одну битву, чтобы выиграть войну? Нет, нам такое утверждение не знакомо. Не доросли еще.

— Так что случилось-то? — совершенно прибитый накалом страстей и тяжелыми, давящими волнами эмоций, спросил Драко Малфой уже по дороге к кабинету трансфигурации. — С чего это вы с Грэйнджер…?

— Да ничего, — раздосадовано бросил Гарри, устало потирая лоб. Не так все это должно было происходить. Не должна была казаться глупой самому же себе собственная ночная выходка.

Драко и Рон молча переглянулись. Если их друг отказывался сообщать какие-либо подробности, дело было плохо. Очень плохо. А угрызения совести у Поттера — дело страшное. В первую очередь — своими последствиями.

— Вы в курсе? Дурмстранг переселяют в наши подземелья, — нагнавшей их Блэйз хватило деликатности не трогать больную тему. Ей было видно и понятно куда как больше. — А ты, как староста, — она явственно покосилась на притихшего от таких новостей Гарольда, — должен будешь заниматься их обустройством. Профессор Снейп только что вернулся с остальными преподавателями, и он лично настоял, чтобы ты после уроков все взял под личный контроль.

— Чего-о? — староста Слизерина схватился за голову. — У-у-у! — собственный идиотизм, как и точные, эффективные методы явных и скрытых наказаний у Северуса Снейпа виделись ему особенно четко.

* * *

День выдался тяжким во всех отношениях. Неожиданное появление решивших-таки оповестить народные массы о происходящем в Хогвартсе и о надвигающемся Турнире репортеров… Так и не увенчавшиеся успехом попытки расследовать возникновение серьезных повреждений борта гордо зияющего на мелководье дыркой корабля делегации из Дурмстранга… Разборки с тем же Дурмстрангом из-за его расселения по подземельям… В конечном итоге, наименее изнуренной и наиболее активной оказалась Блэйз Забини, которая всего-то что дала короткое интервью репортерше «Ежедневного Пророка» Рите Скитер, после того как последняя умудрилась разговорить едва ли не всех Чемпионов и организаторов Турнира Трех Волшебников вместе взятых. Блэйз вполне обоснованно побаивалась, что вполне известная своим специфическим стилем Скитер, которая способна сделать «бомбу» из чего угодно, выставит обоих Поттеров не в самом лучшем виде. Но если судьба Джереми и иже с ним — попавших под лавину всеобщего внимания Гермионы и Джинни, ее не очень-то волновала, то вероятность негативного выставления в прессе фигуры Гарольда давала повод для беспокойства. Ну и Блэйз, со свойственной ей уверенностью, взяла все в свои руки. Как могла она попыталась обелить в глазах Скитер своего однокурсника. Насколько удачно у нее это вышло, судить было сложно, тем более что репортерам обязательно нужно было хоть кого-то кому-то противопоставить, а зачем им мудрить, если уже есть два брата-антагониста? Пожалуй, единственным положительным моментом во всей этой кутерьме был тот факт, что никто так и не догадался связать атаку дурмстрангского корабля с Гарольдом Поттером. Или же, вероятно, дело в том, что об этом хорошенько позаботился Альбус Дамблдор, которому не нужны были лишние проблемы с и без того неприятно начавшимся Турниром.

Следующим же утром, по совместительству являвшимся утром последнего дня перед первым состязанием, любой желающий (хотя вообще-то только те, кто подписался на «Ежедневный Пророк» и согласен был задаром передать свежий выпуск газеты своим товарищам) мог полюбоваться на совместный труд госпожи Скитер и ее главной информаторши в лице Блэйз. Едва ли не треть была посвящена отношениям двух «венценосных» братьев, сдобренная отдельными фотографиями то одного, то другого Поттера. Дальше шли краткие биографии и перечисление всех заслуг. Гарри в этом плане, как ни странно, даже повезло больше: конечно же, львиную долю статьи шло нагнетание обстановки в виде постоянного упоминания факультета, на котором он учился, и жалоб «бедных-забитых» гриффиндорцев на занимающегося напропалую самой темной из всех возможных магией однокурсника. Только в самом конце, под занавес, так сказать, многозначительно упоминалось о том, что Гарри Поттер был и остается фактически лидером по успеваемости в своей параллели, держась на равнее с местными «монстрами пера и пергамента с домашней работой». Еще одним коротеньким предложением было сказано, что его (всего лишь-то четверокурсника) уже назначили старостой, что свидетельствует о серьезности подхода к жизни и общей высокой организованности. А потом, еще более кратко сообщалось, что в отличие от своего брата и некоторых представителей зелено-серебряного факультета (наглядно разбиралась прошлогодняя эпопея с квиддичными командами) практически никуда не суется и никому глаза не мозолит. Этакая темная лошадка Хогвартса, очень уж темная и слишком уж «лошадистая». Ну и на-гора выдали, что во всем этом море информации о старшем из братьев (даже такую незначащую мелочь, как практически несуществующая разница в возрасте, раскопали!) что-то с чем-то явно не стыкуется. Неужто этот образец добропорядочности и прилежания, вытягивающий на своих юношеских плечах организацию всего факультета — новый Темный Лорд?

Справедливости ради стоило бы добавить, что Поттер после прочтения «Пророка» смеялся до почечных колик. Все тем же факультетом, который он так мудро организовал и возглавил, его же самого и успокаивали. Потом все дружно глазели и тыкали пальцами на фотографии Рона, Драко, Блэйз, Джинни и Гермионы, шедшие вместе с кратким, но емким описанием, как «приближенные знаменитых братьев». Одной строкой упоминалось, что вокруг Гарри вообще все присутствующее в Хогвартсе поколение Малфоев вертится, что подтверждало соответствующее фото, где слизеринец что-то обсуждал с Гербиусом и Реджинальдом в главном коридоре пятого этажа. Удостоили парой слов даже Рона, обозвав для пущей чести восходящим светилом Гильдии Алхимиков, куда, между прочим, Рыжего еще ой как не скоро собирались принять. Конечно не обошли вниманием и Блэйз (чем, похоже, Скитер ее сердечно благодарила за всю переданную информацию), выставив первой красавицей Хогвартса. Когда практически то же самое, только в иных словесах, было сказано о Джинни (как нарочно даже их фотографии рядом разместили), Забини, тихо цедя сквозь зубы проклятия пообещала при следующей встрече повыдергать репортерше все ее «крашеные патлы». Про Седрика вообще практически ничего сказано не было (Уизли долго и громогласно злорадствовал по этому поводу), так как являлся он с точки зрения прессы, персонажем совершенно непримечательным и неинтересным для общественности. А вот Виктору Краму внимание уделили, не забыли и про него упомянуть. Только почему-то излишне часто упоминалась в статье, да и в графическом содержимом, некая мисс Грэйнджер, она же — лучшая подруга Мальчика-Который-Выжил, она же — сногсшибательная красавица…. После этого уже вся женская половина Слизерина обещала устроить Скитер «темную». Да и не только они — слишком уж велика была аудитория у «Ежедневного Пророка», состоявшая тоже отнюдь не только из сильной половины магической нации. А уж сколько было поклонниц Крама в числе читательниц газеты… А сколько неожиданно объявившихся фанатов Джереми Поттера… Словами этого не описать. Тем более что добрая половина и тех и других срочно перешли в организовавшийся Фан-клуб старшего из братьев Поттеров. Казалось бы — с чего этакая странность всплыла? Ан нет, тонкий ход был, несмотря на всю свою изящность и незаметность, как и результат, прост, понятен и предсказуемость: для юных (и не очень) барышень нет дела слаще и приятнее, чем оправдать несправедливо угнетенных, обиженных, выданных врагами народа (плюс еще целая куча вариаций на данную тему) молодых людей с приятной наружностью, примерным поведением и залихватской ухмылкой, обозначающей серьезный набор чертей в отдельно взятом тихом омуте. Эти же самые молодые люди, быстро просчитав всю комбинацию поднятия продаж газеты, утроили опасения за сохранность самих себя, ибо фанаты были, есть и будут самой страшной силой. Но до следующей утренней почты, которая грозилась принести с собой целый ворох… всякого, было очень далеко (уже меньше суток, но чуть больше, чем просто одна ночь). Поэтому юные герои в лице жаждущего смыться подальше из подземелий по весьма серьезным причинам Гарольда Поттера, погребенного под кипой бумаг пришедших из все той же Гильдии Алхимиков Рона Уизли и страдающего от безделья Драко Малфоя поспешили скрыться в единственно верном и надежном убежище — библиотеке.

— Слушай, так что там с Дурмстрангом-то? — для виду раскрыв перед собой справочник по прорицаниям, спросил Малфой. — Куда их сунули?

— Откуда я знаю, — обиженно сопя, буркнул Поттер и с деланным интересом повернулся в сторону соседних стеллажей к которым ему, как сидевшему с краю скамьи, тянуться было ближе всех. — Их Номара обихаживала, я же рассказывал уже.

На деле все выглядело немного иначе — Винни Номаре, второй старосте Слизерина, пришлось это сделать, потому что очень хитрый и рассудительный Гарри умудрился таки отвертеться. Задержался чуть-чуть на зельях вместе с Роном, когда всех уже давным-давно отпустили (а некоторых, в лице Джереми Поттера, отпустили еще раньше — с прессой общаться), что растянулось на добрый пол часа. Заглянул по какой-то высшей, недоступной простым смертным, в горячо любимую библиотеку, где еще на два часа увяз в споре с подвернувшимся под руку Эрни МакМилланом… А к тому времени уже давным-давно и обед прошел и дурмстрангцев, под предводительством пылающего справедливым гневом в сторону Гарри Виктора Крама, умудрились кое-как расселить. Правда вот куда… То, какими трудами, знаниями и морально-физическим изнурением преподавательский состав Хогвартса умудрился из пустого в общем-то подземного зала сделать некое подобие приличной гостиной, ведомо только самим преподавателям. Ну и Дамблдору, как организатору. А заодно и Поттеру — как первопричине.

— И все-таки, благодаря чему мы имеем честь лицезреть этим утром невыспавшегося Крама в хронической депрессии? — поинтересовался Рон, кое-как разобравшись со своей пергаментной кипой.

— Да мне, собственно, практически ничего делать и не пришлось, — пожал плечами Гарри, расщедрившийся-таки наконец до разъяснений. — Ангуис в Большое Озеро выполз — у него, оказывается, какие-то свои ходы имеются, чтобы вот так, никого не оповещая, по настроению отправляться гриндиолу погонять.

— И не боится он кому-нибудь на глаза попасться с такими «выгулами»? — Малфой, в пику всем библиотечным правилам, активно жевал бутерброд.

— Сказал, что все под контролем. Меня на тот момент его конспирация как-то не слишком сильно беспокоила, — Гарольд продолжил созерцание книжных полок. Развитие темы шло со скрипом и вообще большим трудом.

— А чем ему дурмстрангский корабль-то помешал? — в лоб спросил Уизли.

Гарольд развел руками.

— Возмущался, что разрешения не спросили, — хмыкнул он. — Ну я ему и идею подал… занимательную такую — как лучше избавиться от без спросу возникшего в его озере «объекта».

— А Гербиус с Реджинальдом там что забыли? — ревниво осведомился Малфой-младший, недовольный тем, что очередная поттеровская проделка прошла без его участия.

— А ты сам подумай, что они там могли делать… Да тоже Дурмстрангу собирались заподлянку устроить, только я их опередил. Это у них такая месть Краму за то, что он, собственно, Крам и есть — пол Шармбатона вместо того чтобы за Флер болеть, за ним хвостом ходят.

— Значит, патриотические выкрутасы? — Рональд передернул плечами и с тоской уставился на пособие по трансфигурации. В очередной раз завалив письменную работу у МакГонагалл и получив от оной приказ являться каждый день после уроков и все пересдавать до тех пор, пока не выучит тему окончательно, Уизли медленно, но верно скатывался в глубочайшую нервозность.

— Они самые, — Поттер же усиленно пытался доказать окружающим (которых практически не было) и самому себе в первую очередь, что один только умный вид уже дает стопроцентную гарантию выполнения домашнего задания по нумерологии.

Параллельно этому, он, даже не глядя, писал работу по астрономии, на которую предусмотрительными Роном и Драко уже были наложены копирующие чары. Надо сказать с этой весьма и весьма интересной дисциплиной (если только в ней разбираться должным образом), отношения у двух верных товарищей Гарольда сложились не ахти какие. Если же на выполнении домашних заданий они за счет все того же Гарри лихо «выезжали» на приличные оценки, то с первым же опросом или практической (если не хуже — зачетной) работой все старания по переделке почерка и перестройке фраз в домашнем сочинении улетали в трубу. Сама Вектор никак не могла понять, почему же двое таких вроде бы гениальных учеников раз за разом на протяжении уже скольких лет создают себе такой «элемент неожиданности» с готовностью в годовому экзамену. Его, кстати, сдавали тоже полагаясь только на милосердие окружающих и свою же изворотливость. Пока что дела шли с переменным успехом, но на горизонте забрезжили СОВы, а там, перед лицом комиссии, вряд ли прокатят стандартные ученические штучки.

— Мне все интересно, как твои родители отнеслись к тому, что Крыс теперь один из Чемпионов, — продолжая в творческих раздумьях грызть перо, лениво осведомился Драко. — Нам-то с Уизли легче — забились себе по углам и не суемся в самые опасные места. На том родня и спокойна, а с тебя, как, не требуют приглядывать за младшим братом?

Гарри только отфыркнулся.

— Ну ты, конечно, придумал… Да и что они могу сказать? Мама прекрасно знает, что против Дамблдора идти бесполезно — он все равно будет держать под контролем все, до чего дотянется, а руки у нашего директора дли-инные… А Джеймсу такие глупости как попытка привлечь меня к обеспечению безопасности брата, даже в голову прийти не может. Он же, между прочим, на днях у Дамблдора был уже.

— А! Так вот почему ты тогда из директорского кабинета как ошпаренный вылетел… — ухмыльнулся Малфой-младший. — И что, твой отец в очередной раз права качал? Или требовал, чтобы в Турнире вместо Крыса ты участвовал?

Гарольд неопределенно пожал плечами. Разговор ясно не клеился.

* * *

В библиотеке просидели до вечера, старательно расписывая в комфортной и умиротворяющей (временами даже до громкого всхрапа над учебником и встречи с оным лицевой части головы) все домашние работы на несколько дней вперед. Такое замечательное и приятное время как вечер выходного дня упорно и монотонно гробился совершенно неблагодарным (с точки зрения учеников) делом по двум весомым причинам. Первой были шляющиеся по подземельям, мучимые острым бездельем, дурмстрангцы, за которыми высочайшим директорским указом слизеринцам, как хозяевам хогвартских «катакомб» нужно было приглядывать. Второй же, и, в общем-то, наиболее значимой причиной было ограничение, наложенное на часто вызываемых Дамблдором духов Триады — время их пребывания в нашем мире истекало, а, следовательно, истончались и нити их магии, позволяющие контролировать чужие, в общем-то, тела. Это, в свою очередь, требовало большей концентрации и волевых трудов со стороны Гарри, Рона и Драко, которым требовалось координировать уже не только движения. Естественно, пока была возможности, они всеми силами стремились облегчить себе работу, а что может быть лучше сладкой полудремы в библиотеке одной своей физической ипостаси, пока другой срочно требовалось совершить какие-то активные действия? Но пока еще основная «работа» оставалась на плечах духов Триады, за что им все-таки стоило сказать отдельное спасибо.

— А не рановато ли ты их призвал, Альбус? — впервые засомневался Сорвин, приметив временами неуклюжие движения магов Триады, занимавшихся сложным процессом закрепления на руках арморумов. Двойственное «подчинение» тел давало о себе знать отсутствием скоординированности.

— В самый раз, — утвердительно кивнув своим мыслям, ответил директор Хогвартса и повернулся к успевшим поспорить из-за возможностей своего нового «оружия» Драэвалу и Алгизу: — Рекомендую поторапливаться. Нас ждет у главного входа комиссия.

— Что еще за комиссия? — недовольно проворчал Фицджеральд.

— Ничего особенного, — Дамблдор, быстрым и сноровистым движением собрав со стола раскрытые книги, при помощи левитационных чар расставлял их по полкам. — Просто судейский состав, плюс некоторые посвященные в организационные вопросы перед каждым состязанием обязаны проверить степень готовности… х-мм… общую степень готовности к следующему этапу Турнира Трех Волшебников.

— А не боитесь, что Каркаров и Максим своих Чемпионов предупредят? — ухмыльнулся он.

— Сначала директоров школ-участниц хотели исключить из состава комиссии, но после от этой идеи пришлось отказаться: я, фактически, являюсь официальным представителем принимающей Турнир стороны и обязан участвовать в любом случае. А это повод для Олимпии и, тем более, Игоря заявить об ущемлении их прав, подтасовке… Ну ты меня понял, — пояснил директор и снова повернулся к Триаде: — Ангол, тонко намекаю: я этим разговором тяну время, чтобы вы успели собраться, — маг Атаки на это только пожал плечами и продемонстрировал собственный вполне успешно закрепленный арморум. — К тому же, Джеральд, Чемпионы в любом случае до начала первого состязания узнают об основной его составляющей тем или иным способом (а их величайшее множество). Это не помеха, поскольку главная цель первого тура все-таки останется им неизвестна. Так зачем же все усложнять?… Господа, время пожимает, — Алгиз, до сих пор маявшийся с застежками, чертыхнулся.

— Ненавижу эти проклятые арморумы, — озлобленно шипел он, продолжая то так то эдак пытаться застегнуть крепления на предплечье по дороге из директорского кабинета.

— У тебя есть отличный повод их полюбить, — отстраненно бросил Ангол. — Потому что работать мы будем только с ними.

— Фицджеральд, а вы что в Хогвартсе какими судьбами? — поинтересовался у Сорвина Драэвал, спускавшийся по лестнице сразу после своих боевых товарищей. — Разве помимо арморумов вам…

— У меня дело к профессору Снейпу, — коротко ответил тот. — И, раз уж так вышло, я вместе с Альбусом некто до крайности гениальный, — косой взгляд в сторону мага Атаки, — втянул в свои дела еще и меня, извольте выслушать один совет.

— Мы все внимание, — отдуваясь, буркнул Алгиз. С помощью Ангола, постоянно язвящего по поводу кривых рук своего «подчиненного», он таки справился с ароморумом и теперь крутил на руке металлические кольца, стараясь устроить их как можно удобнее.

— Следите в оба глаза за Поттером, — тихо сказал Сорвин. — Случись что с ним, и все ваши и наши планы пойдут прахом. А раз уж его имя каким-то образом оказалось в Кубке, значит, его попытаются во время Турнира или убить, что мало вероятно, однако ж, возможно, или похитить.

— …Что уже значительно ближе к реальности, но тоже может быть только лишь ширмой, — закончил Ангол. — Не беспокойтесь, все просчитано.

— Тобой лично, — буркнул маг Защиты, — а мы, как всегда, до последнего остаемся не в курсе.

— Оставьте свои распри на потом, — оборвал их директор. — Фицджеральд, ты надолго задержишься? Я бы хотел с тобой переговорить после ужина.

Сорвин, неопределенно покачав головой, что означало его явное нежелание хоть как-то повременить со своим возвращением в Иллитрис, направился в сторону подземелий, предоставляя Дамблдору и его спутникам в дальнейшем проводить время в обществе полусонного Бэгмена, чем-то страшно недовольного Грюма, Каркарова и, как ни странно, Тонкс.

— Барти не смог приехать, так что я сегодня за нас двоих, — сообщил пришедшим Людо Бэгмен, оглушительно зевнув.

— А где же Олимпия? — несколько суховато раскланявшись с Игорем Каркаровым, спросил Альбус Дамблдор.

— Она собиралась подойти позже прямо к загонам, — мрачно глянув из-под кустистых бровей на Триаду, заявил Грюм. Похоже, тот факт, что его волшебный глаз не мог проникнуть сквозь защиту масок, приводил Главу Аврориата в еще большее раздражение.

— Ну тогда мы можем отправляться, — кивнул директор Хогвартса. — Итак, сразу к делу. Вчера Аластор успешно встретил делегацию из Румынского драконария, предоставившую нам для первого состязания своих питомцев.

— Драконы? — удивленно воскликнула Тонкс, представлявшая, похоже, в этой небольшой компании весь аврорский отряд. — Чемпионов выставят против драконов? Это же невероятно опасно!

— Глупости, — бросил Ангол. — Победить в одиночку дракона, тем более какому-то студенту-недоучке, невозможно. Да с ним и десяток магов не справится!

— Все верно, — успокаивающе произнес Дамблдор. — Целью состязания будет отнюдь не победа над драконом. В конце концов, Чемпионы нужны нам живым для следующего тура, что при первом варианте было бы нереально, — шутка вызвала вялый смех. — Аластор, где располагаются загоны?

— На опушке Запретного Леса, скоро к ней выйдем.

— Так, хорошо, а с драконами у нас что? Насколько я знаю, переправить сюда должны были валлийского зеленого, шведского тупорылого и… китайский огненный шар, кажется.

— Хвосторогу венгерскую забыл, — поправил его Грюм. — Причем все — наседки. Это-то вам зачем?

— Драконы послужат только преградой, которую Чемпионы должны будут обойти, на пути к достижению цели первого тура, — пояснил Бэгмен.

— А что конкретно придется делать? — переспросил у него Каркаров. И в ответ на многозначительную усмешку наблюдателя из Министерства буквально-таки взвился: — Да что вы прямо в молчанку играете! Все равно директорам школ-участниц правилами запрещено помогать своим Чемпионам!

— Я так подозреваю, Людо имел в виду вовсе не это, — тонко улыбнулся Дамблдор. — И твои с ним мысли, Игорь, не совпали. Задание состязания в полном объеме знают только двое — независимые эксперты Министерства, которые, в отличие от нас с вами, — он кивнул своим спутникам, — не имеют никаких резонов в… ну, будем называть вещи своими именами, мухлеже.

— Так, значит, все-таки на каждого Чемпиона придется по своему дракону? — снова спросила Тонкс. Похоже, ее серьезно беспокоил первый тур.

— Драконарий наверняка выделил команду дрессировщиков ради перестраховки, — успокоил ее Драэвал. — Да и мы все будем наготове, чтобы в случае опасности быстро среагировать и уберечь зрителей и участников Турнира…

— Но основная часть забот по обеспечению безопасности все-таки ложится на хрупкие, мелко трясущиеся плечи нашего доблестного аврорского отряда, — усмехнулся Алгиз. Как ни странно, Тонкс на такую подколку отреагировала более чем бодро — если бы не хмуро глянувший в сторону развеселившегося мага Триады и своей подчиненной Грюм, они бы еще долго на пару оглашали Запретный Лес своим смехом.

Большое Озеро и замок уже давно успели скрыться из виду, когда впереди показались яркие огни драконьих загонов. В разделенных на своеобразные вольеры толстыми брусьями сравнительно небольших «пятачках» свободного пространства, то и дело опускаясь на передние лапы, нервно вышагивали драконы. Вокруг них, с ведрами, инвентарем и еще Мерлин знает чем сновали волшебники. Меняли воду в поилках, чистили огромные деревянные корыта, насыпая в них драконий корм и бросая куски мяса. Похоже, организаторская комиссия успела аккурат к вечерней кормежке.

— Ближе не подходите! — поспешил предостеречь делегацию один из выделенных драконарием дрессировщиков. — Они вас без защитных мантии только так изжарят! — словно в подтверждение его слов один из драконов, серебристо-голубой с длинными витыми рогами «одарил» заботливо хлопочущих вокруг магов струей пламени. Волна удушливого жара дошла даже до края поляны, где и остановились Дамблдор вместе со своими спутниками. Передав кому-то ведро с водой (только водой ли?), маг подошел к ним. В еще одном ярком всполохе драконьего пламени стали хорошо видны и веснушки, и выгоревшие брови, и визитная карточка всего семейства Уизли — ярко-рыжие волосы с их неподражаемым огненным отливом.

— Рад тебя видеть, Чарли, — кивнул директор Хогвартса, пожимая мозолистую руку драконовода. — Ну-с, жду твоего отчета. Как поживают эти красавцы?

— Эй, Чарли! — из-за кроки леса показались еще двое. Быстрое приближение и общая массивность фигур позволили безошибочно предположить, что были это Хагрид и Олимпия Максим. — Погоди-ка чуток, мы с Олимпией сейчас подойдем…

— Сейчас у нас вечерняя кормежка, — с нежностью глядя в сторону топчущихся в загонах драконов, улыбнулся Чарли Уизли. — Мы им, конечно, успокаивающую настойку подливаем в поилки, но я все равно завтра перед началом состязаний рекомендую наложить хотя бы частичные усмиряющие чары. Особенно на Венгерскую Хвосторогу, — он кивнул в сторону черной драконицы, с особенно пристальным вниманием наблюдавшую за насыпанием корма в огромное корыто из огнеупорного дерева. — Она у нас и так девочка нервная… Ну вот, опять отказываются пить… Я сейчас вернусь…

— О, ну вот, эта, Олимпия, драконы, — пробасил подошедший вместе с директрисой Шармбатона Хагрид. — Вон та, зеленая, с гладкой такой чешуей и глазами синими — валлийская зеленая драконица. Они смирные обычно… только в этот раз действительно расшумелись что-то… Эй, Чарли, а чего это у тебя китаянка наша беспокоится? — в подтверждение его слов сравнительно молодо выглядящая на фоне своих товарок драконица с алой бахромой на шее и отливающими золотом гребнями рискнула проверить на прочность стену загона. Сработали защитные чары и в дракона со всех сторон ударили «подвешенные» следом за щитом чары усмирения. Драконица только отфыркнулась и отвернула морду.

— Говорите, пить отказываются? — задумчиво переспросил Ангол.

— Странно прямо, — вернувшийся Чарли рассеянно почесал затылок. — Беспокоятся они, что ли? Ну, оно-то и понятно — вчера их только привезли…

— Драэвал, определишь навскидку…? — маг Атаки кивнул в сторону огромного чана, из которого набирались ведра для драконьих поилок. — Я их пока отвлеку.

— Ну, рискну, пожалуй, — замявшись, ответил тот.

— Эй, вы о чем? — забеспокоился драконовод. — Не подходите ближе к драконам, говорю же! Они и так на нервах сейчас, а вас и не знают совсем…

Ангол молча отодвинул его с дороги и прошел к загонам. За ним, с некоторой заминкой, проследовал и Драэвал, явно чувствовавший себя несколько неуютно под прицелом взглядом разом к ним обернувшихся драконов. К подошедшему магу Атаки драконы отнеслись настороженно, впрочем, надо спасибо сказать, что вообще не сожгли сразу. Хотя, если учесть дар Гарри Поттера к налаживанию контактов с любыми видами магических и немагических существ, это и неудивительно. Недовольно порыкивавшая хвосторога, явно ради примирения, окатила подошедшего к ее загону мага волной дыма из ноздрей. Подались к краям ограждений и другие драконицы, явно заинтересованные странным человеком, которого они обонянием почему-то опознавали за своего.

— Ну и что ты стоишь? — процедил сквозь зубы Ангол наблюдавшему за его спиной драконьей идиллией Драэвалу.

— Больно уж интересно ты смотришься по соседству с драконьей мордой… — хмыкнул тот, направляясь к чану с водой. — Чарли… э-мм… мистер Уизли, могу я вас спросить, какое именно успокаивающее зелье вы добавляли?

— А, секундочку, — Чарли прервал свой разговор с Дамблдором и отошел к чану с водой.

— Ну вот, дело уже пошло, — облегченно буркнул Алгиз. — Нашему капитану только дай возможность покомандовать…

— Лихо вы все устроили, — признала Тонкс. — Главное, совершенно правильно — с драконами даже такая мелочь может привести к непредсказуемому результату…

— Альбус! У нас, кажется, проблемы… нет, вы лучше действительно не походите, — окликнул директора Драэвал. — Похоже, кто-то добавил сюда, — он указал на чан, — толченый корень аширы… Успокаивающее зелье полностью изменило свой эффект!

Глава 33. Первое состязание

За чью-то неудачную шутку с драконьими поилками (да и шутку ли?) всему дружному авторскому коллективу потом икалось весь вечер и все утро перед началом Турнира. Кто намешал в поилках непотребное варево, кому это все понадобилось и зачем вообще нужно такие глупости устраивать — оставалось неясно. Вокруг загонов круглые сутки шатались толпы народа и узнать кто, когда, как и с чем подходил к чану, было просто нереально. Но именно это, по иронии, и требовалось от авроров, взявшихся (естественно, на самом деле инициативы и в помине не было — был четкий приказ) бдеть по всем фронтам. Хитрый-хитрый Аластор Грюм, почуяв, что запахло жареным, сразу же ото всего и всех открестился: он здесь преподаватель и по чисто морально-этическим соображениями (слухи-то про Грюма разные ходят…) ни за что не отвечает. Триаду лихо выгородил Дамблдор, быстренько сориентировавшись в ситуации и переведя стрелки на Министерство: они, мол, назначили на защиту замка целую команду растяп, так что сами виноваты. И вообще, в таких жестоких условиях жизни пусть именно они за все и отвечают в получившейся ситуации: и за вот-вот готовых взбеситься драконов, и за ничем не отличающихся в преддверие первого тура от магических рептилий Чемпионов… Больше того, вконец доведенный до ручки свалившимся на него глобальных масштабов «счастьем» Дамблдор в профилактических мерах (сбивания спеси ради и окончательного снятия розовых очков для) всю ответственность за безопасность во время первого тура на многострадальных служителей магического порядка. Кончено же, беготню по случаю и без оного подняли заодно и драконоводы, развели бурную деятельность и пообещали сделать все от них зависящее, чтобы на Турнире многочисленные зрители и малочисленные, но очень «кусачие», Чемпионы не превратились в свежеподжаренный бифштекс.

Директору Хогвартса, и так вынужденному передо всеми инстанциями отчитываться и извиняться за раз за разом повторяющиеся попытки срыва Турнира Трех Волшебников, и вовсе пришлось несладко. Поэтому, дабы облегчить свою участь и хотя бы ненадолго отстранится от непрекращающейся «раздачи слонов», на предложенный вариант выхода из ситуации он согласился сразу. Пусть себе авроры попытают счастья на славном поприще защиты хогвартского населения, а он, многомудрый дедушка, посидит и посмотрит на все со стороны. Но донимали его отнюдь не жалобы Министра Магии Корнелиуса Фаджа на то, что все в жизни плохо и от этой самой жизни помочь может только «Авада Кедавра» в висок без лишних сантиментов. Чем чаще Альбус Дамблдор призывал в этот мир Магов Триады, тем ближе они подходили к моменту полного слияния сознаний, когда весь опыт, все знания и часть доступной еще силы благополучно отойдут в небытие. А рассчитывать тогда придется только на еще довольно юные (а потому — донельзя горячие, хоть и гениальные местами) головы новой Триады. Только вот не хотелось бы… до поры до времени. Особенно, если учесть, в какие крайности иногда впадают эти гениальные детки. Хотя, если поразмыслить и проанализировать события, еще неизвестно, кто был инициатором уже минувших и очень больно ударивших по всем фронтам происшествий — взять один только пример с хромающим на голову Поттером и его не менее больным на этот же орган предком, исполняющим обязанности Мага Атаки. Эти двое вообще как-то между собой очень лихо умудрились договориться и прийти к полному консенсусу по вопросам раздела мира. Остальным в результате их решений, как водится, оставалось только наблюдать со стороны, ибо все планы характеризовались полной непредсказуемостью, скоростью реализации и невозможностью что-либо изменить как в процессе, так и после оного. Гениальная выходка с Кубком Огня (на деле оказавшаяся лишь одним из звеньев в длинной-длинной цепи) — живой тому пример.

Мешало делу и слегка своеобразное чувство справедливости всех участников «заговора». У одного это выражалось в необходимости постоянно выкручиваться самому из всех глобальных проблем (а заодно и вести полный учет всех дел в школе), у трех других — огромной лени, изредка прерывающейся на желание сунуть свой нос во все дыры, ну и, соответственно, плюс некоторые частные моменты. Гарри Поттер, например, с чистейшей совестью «запорол» возможность Гермионы Грэйнджер разведать обстановку перед Турниром и сообщить детали первого задания Джереми. Но, несмотря на это, тем же вечером, что и случился казус с драконами, Седрик Диггори получил анонимное послание с четким описанием того, что его ждет. В пересказе Гарольда это называлось «уравниванием шансов» — остальным-то все равно или директора расскажут или неуемные преподаватели (в прочности информационной цепочки Грюм — Джереми Поттер никто не сомневался). Вот такой вот взгляд на мир. И поди разберись, из-за чего он так решил — то ли ради продолжения их с Гермионой «игры» во взаимные подлянки, или действительно желая восстановить справедливость. Как бы при этом не ругался Рон, люто возненавидевший Седрика Диггори как своего конкурента за девичьи сердца, говорить свое веское «против» было уже поздно. Впрочем, в качестве сатисфакции Уизли потребовал выдать ему полную раскладку мотиваций всех последних выходок знаменитого слизеринца, чем последнего ввел в состояние перманентного ступора.

Самой приятной (после длительного обдумывания, взвешивания и вынесения вердикта) новостью был официальный запрет переигравшего всю ситуацию в последний момент Дамблдора на присутствие на первом состязании Триады. Директор все прекрасным образом просчитал заранее и уже потирал руки в предвкушении грядущих событий. Он смиренно ожидал, как после тотального и окончательного провала всей авторской деятельности к нему кланяться в ножки придут все высшие инстанции и попросят помощи. А там уже вполне можно будет именно Триаду выставить местным вариантом всеобщей панацеи. А дальше руки у него будут развязаны. Ну а пока же оставалось только ждать.

Всю первую половину следующего дня Хогвартс стоял на ушах. Разномастные и разновозрастные обитатели замка ждали только одного: чтобы поскорее закончились уроки, и можно было бы с чистой совестью отправляться к загонам. А там… а там всех ожидало незабываемое зрелище. Естественно, такой накал страстей не позволял не то что уроки нормально провести — на месте усидеть. Разговоры, предположения, ставки, просто болтовня не по делу и сплетни… да, со скоростью новейшей метлы курсирующие по школе сплетни о том, кто кому сколько галеонов заранее уплатил за проигрыш, что ждет чемпионов на Турнире, и доживет ли вообще хоть кто-нибудь до третьего задания. А заодно, тихонько, на ушко друг другу, пересказывали, как со всем этим связан явно неспроста упомянутый в «Пророке» Гарольд Поттер. Естественно, никому и в голову прийти не могло, что все было как раз таки «просто так» и «от нечего делать». Ну кто бы мог подумать…

Загоны, дабы заново не изобретать метлу, переместили вместе с драконами на квиддичное поле — там и пространство большое, и трибуны уже есть. Главное — идти не далеко. И драконам как раз для разминки требовалась небольшая утренняя прогулка. Ключевое слово: небольшая. Пока что своего недовольства или вообще каких-либо признаков действия измененного состава успокаивающей настойки они не демонстрировали, что немало способствовало бодрости авроров с их извечным «а вдруг все обойдется?». Рассаживались по секторам ученики, заранее запасшиеся омниноклями, продовольствием, и еще целой кучей жизненно важных для любого порядочного болельщика атрибутов. Нервных с самого утра (сказалась новость о драконах во всех ее аспектах), а потому уже откровенно дерганых к обеду Чемпионов на глазах изготовившейся к незабываемо жаркому зрелищу аудитории загнали в скромно приютившуюся на поле под судейской трибуной палатку. И тут, избавившись от тех, кому раньше времени противников лицезреть было не положено, наконец-то в загон привели первого дракона. Над квиддичном поле, аккуратно и со вкусом переделанном под арену для магических боев, осязаемой тучей повисла тишина: зрители пытались осознать, чем для участников Турнира Трех Волшебников грозит встреча с драконами. Некоторые даже рискнули поставить самих себя на место Чемпионов, однако такой душевный порыв продлился недолго — больно уж жутковатая картинка вырисовывалась в результате.

— Мамочки, какой же он огромный! — пробормотала Блэйз, провожавшая взглядом шведского тупорылого дракона, которого как раз загоняли в центр загона всей своей немаленькой командой драконоводы.

— Это еще что, — буркнул Малфой, в локоть которого девушка вцепилась активнейшим способом в поисках поддержки. — Ты других не видела.

— А ты откуда знаешь? — сразу же встрепенулась Забини. Рон Уизли, закатив глаза, одним коротким и ясным словом прокомментировал бормотание своего товарища: «Трепло».

Драко, со временем окончательно уверившийся, что Блэйз доварить можно очень многое (несмотря даже на то, что в плане распространения той же информации равных ей не было), только пожал плечами. Ничего зазорного в том, чтобы слегка приоткрыть завесу грядущих турнирных событий, он не видел. Да и нечего видеть-то было, по большому счету… Из всех существующих законов Слизерин свято чтил только один: никогда не выдавать своих. Кто бы чего не совершил, что бы ни скрывал — свои поддержат. Или наставят на путь истинный, если это нужно. Но не выдадут.

— Блэйз, ты забываешь одну очень важную вещь, — заметил Гарри, прекрасно зная, что вышеуказанный тезис в сторону Блэйз работает едва ли не с удвоенной силой. — Мы всегда знаем обо всем, что творится в Хогвартсе.

— Ах да, вам же Дамблдор самолично докладывается, — отфыркнулась та и еще сильнее вцепилась в Малфоя. На этот раз вопрос был в другом. Ко всяческим массовым мероприятиям типа турнирных состязаний женская половина школы готовилась заранее, поскольку это не только возможность быстрее от уроков отмаяться и стать свидетелем уникального зрелища, но еще и себя показать со всей красе. А вот последнее как раз зачастую было сопряжено с огромными трудностями — с состыковкой с погодными условиями, например. Уж как бы не хвалился своими точными прогнозами магический метеорологический центр, все их предприятие давным-давно дышало на ладан и внушало даже еще меньшее доверие, чем аналогичная контора у магглов. Поэтому и ориентированием «одежда-погода» возникали определенные трудности.

— Слушай-ка, Гарри, мне это кажется, — в притворной задумчивости почесал затылок Рональд, наблюдая за тем, как Малфой-младший благородно отдает Блэйз свою утепленную мантию. — Или мы с тобой что-то пропустили, и свадьба этих голубков уже состоялась?

— Сейчас кто-то в глаз получит за лишнюю болтовню, — процедил сквозь зубы Драко.

— Боюсь-боюсь, — усмехнулся Рон, отодвигаясь подальше от недовольно поджавшего губы товарища. — А насчет дракона — это, конечно, да — Хвосторога раза в полтора-два больше будет. Та еще орясина… Вообще, интересно, кому кто достанется, — потирая руки, произнес он.

Направление молниеносной роновой мысли было видно невооруженным глазом: он уже представлял себе, как будет выкручиваться Седрик Диггори, если ему придется выступить против венгерской драконици. И как-то не особенно важно, что статистика Турнира выдавала большую смертность, и что в этот раз ситуация вполне могла пойти по накатанной колее. Единственное, что интересовало Уизли — окончательный и бесповоротный проигрыш Диггори на глазах у всей школы. Что с ним при этом будет, отходило на второй план. Как позже признается сам Рон, если бы не таинственный «диверсант», так ловко разобравшийся с драконами, он бы сам придумал какую-нибудь пакость для усложнения жизни Чемпионам. Это и было ненормальным в характере Рона. Нет, кончено, свои странности, слабые места и просто «серьезные подозрительности» находились и у его товарищей, просто в большей или в меньшей степени. Но заключались они в другом. Поттер жить спокойно не мог без какого-нибудь гениального плана с обязательной постановкой на кон благополучия всего мира и жизней некоторых представителей хомо магикус. И он обязательно всех спасет и все утроит на высшем уровне. Вот не получалось у Гарри без этого — жизнь все краски теряла без остроты ситуаций.

Драко Малфоя же до упора беспокоил собственный комфорт жизни и все с этим связанное. Если для этого комфорта надо, чтобы некто Гарольд-шило-во-всех-частях-тела или Дамблдор-я-всех-умнее получил аккуратнейшее и точнейшее исполнение своего плана, значит, надо ему помочь все в лучшем виде устроить. А еще бантиком завязать, складочки разгладить и подать на блюдечке с голубой каемочкой. Если Малфою для восстановления собственного спокойствия что-то нужно, он этого добьется в любом случае, с оглядкой, кончено, на средства достижения, которые будут немедленно признаны неподходящими, если «затраты» на них окажутся слишком высоки для нынешнего условно удовлетворительного состояния. Это его слабое место, кстати, хорошо изучила Блэйз, давно уже занимавшаяся выискиванием рычагов влияния на своего будущего супруга. Ну и соответственно, девушка активнейшим образом своими знаниями пользовалась (чего только стоил тот самый многострадальный браслет, покупки-то-есть-подарка которого она таки добилась).

У Рональда Уизли, выходца из печально известной в Магической Британии своими вечными проблемами сразу по нескольким направлениям семейки, перекос в системе ценностей и вовсе временами случался какой-то совершенно астрономический. Светлая-пресветлая семейка, из которой, как оказалось, не один Великий Темный Маг вышел, ненормальные друзья, грустно-нелицеприятная картина мира… Да, наверняка все-таки главную роль в этом сыграли друзья, вставшие на путь темной магии едва ли не с рождения и по праву наследования, еще и утянувшие следом за собой знать ничего не знавшего о своих корнях Рона. Вот и получалось в результате так, что дома он легко мог быть примерным и послушным сыном, в школе делил звание главного слизеринского чуда все с теми же друзьями, вполне себе успевал крутить интрижки с девчонками и заниматься подготовкой к поступлению в Гильдию Алхимиков, а временами чисто ради достижения каких-то своих личных целей готов был зверствовать и идти абсолютно на все. Тому же Малфою, например, лишние шевеления были просто лень — в матримониальном плане родители его уже устроили, в финансовом — тем более, а где искать свое будущее «любимое дело» на всю жизнь он уже и так примерно представлял. Так зачем нужны лишние проблемы? У Рона ситуация обстояла иначе, поэтому единственное, чего до сих пор временами не мог точно и до конца определить умный-умный отпрыск Уизли, так это тех же средств достижения своих целей. Да и сами цели иногда тоже ему вделись весьма размыто — в общих чертах. Все-таки как бы ему не приписывали звание главного логиста Триады и как бы хорошо в шахматы он не играл (в последнее время выигрывать партии у Гарольда ему становилось все сложнее и сложнее), Рон впадал в крайности — либо четкая тактическая раскладка, либо — стратегическая, причем последняя обычно с изрядной долей слабостей и огрехов. Комбинировать он не мог. Четкой стратегии, помноженной на слегка вихлястую, но убедительную тактику в их компании приходилась на долю все того же Гарри, поднаторевшего в составлении планов по спасению (сиречь — захвату) мира и любившего всякие вычисления, вероятностные заковырки типа «а что бы было, если бы», «а если мы сделаем вот так, то это там аукнется потом…» и все прочее в этом духе. Поэтому Рональд зачастую сильно промахивался в соизмерении сил для достижения того или иного результата. Как он в свое время наобум использовал чары «Ядовитой Бабочки», как в свое время подкинул Гермионе идейку с кражей шкуры бумсланга из снейповых запасов (хоть это и было оправдано)… Так и теперь он был совсем не против больших проблем для Седрика ради достижения незначительной такой (и явно только в качестве «перевалочного пункта»), но получившей ранг идеи-фикс в лице Чжоу Чанг.

Пожалуй, действительно настоящей удачей стало объединение всех троих мальчиков в одну сплоченную группу еще до школы и вообще сам факт того, что именно им выпало стать Триадой. Потому что втроем им удавалось прикрывать слабые места друг друга, вовремя одергивать и удерживать в мелочах, хоть эта система взаимоподдержки все еще и давала сбои, но она действовала… Хотя могло ли быть иначе?

— А в чем задание-то заключается? — поинтересовалась Блэйз, кутаясь в малфоевскую мантию.

— Чемпионы наверняка будут против драконов сражаться, чтобы у них что-нибудь забрать… — пожал плечами Рон, мысленно уже нарисовавший себе всю картинку этого действа.

— Уизли, ты уши по утрам случайно не тыквенным соком с мякотью промываешь? — раздраженно отозвался Драко, прикидывавший, что ему теперь самому на холодном ветру делать и что проще — целый купол согревающих чар натянуть или к себе конкретно их применить? Если Блэйз не взбредет в голову по карманам его мантии шарить, то второе было бы предпочтительнее. А так еще неизвестно, что хуже выйдет — в порыве благородства отданная мантия, или затраченное большее количество сил. — Цель состязания — не победа над драконом.

— Так я и не говорю, что дракона-то обязательно победить надо! — нахмурился Рон. — Мало ли что чемпионам делать придется… Например, раз уж это все поголовно — наседки, может понадобиться из гнезда яйцо добыть. Чем вам не проверка на хитрость и силу? Это же сделать умудриться — о-го-го как! Гарри, подтверди!

— Угум, — буркнул тот, вглядываясь в настороженную морду уже заведенного в загон дракона. — Рон, как быстро сработает зелье?

— Ну знаешь ли, я понятия не имею, сколько унций толченого корня аширы сыпанули в котел…

— Уизел, не прибедняйся, — подначил его Драко, решивший, все-таки, что мелочиться не стоит. В сторону натянувшего сразу на весь сектор согревающие чары Малфоя посыпались многочисленные благодарности. Блэйз Забини с самодовольным видом (вот он, мол, какой умный-разумный, да еще и мой собственный) вернула ему мантию. — Ты уже давным-давно все просчитал.

— Ладно, ладно, скажу сразу, без, как ты выражаешься, «прибеднений». Успокаивающее, само по себе, и так с оттяжкой действует, но зато долговременно. Поэтому и поят им заранее. Тем более таких магических зверей с особым метаболизмом, как драконы. А теперь… ну, думаю, подействует в течение полчаса.

— Ого, как долго-то… — оценила Блэйз. — А что за зелье?

— Потом объясню, — отмахнулся от нее Драко. — Уизли, ты хочешь сказать, что новый вариант успокаивающего зелья сработает не только не прямо сейчас, но еще и вообще через добрые пол часа? Не многовато ли?

— Я ж говорю — надо по ситуации смотреть. Я же навскидку определял. И Драэвал, — Забини удивленно приподняла брови на его оговорку и Рональду пришлось пояснить: — Это один из Трех магов, которых Дамблдор везде с собой таскал. Так вот, он вчера, когда смотрел, тоже только примерно время действия назвал…

— Ну и как думаете, сколько Чемпионов успеют до начала активации зелья? — без особого интереса спросил Гарольд.

— Ну так это от их же сообразительности зависит, — фыркнул Малфой. — Смотря сколько каждый из них возиться с драконом будет.

— Вот хорошо бы… да, хорошо бы первой отстрелялась Делакур, — короткий взгляд в сторону поднявшего брови Поттера и Рон уже ухмыляется во все тридцать два зуба. — Потом… потом… твой брат. После него — Крам, а в самом конце — Диггори.

— Э! А наоборот не хочешь? Сначала Диггори, а потом Крам, — Гарри его мысль понял и, шутя, переиначил.

— Можно и так, — совершенно серьезно согласился Рон. — Там-то, в принципе, разницы не будет…

— Уизел, тебя что-то занесло не в ту сторону, — насторожился Малфой-младший. — С Поттером-то все ясно — он за свою Грэйнджер всем устроит большое жизненное счастье, а ты-то? Тоже впал в долговременный маразм? Сдалась же тебе Чжоу Чанг…

Покрасневший Рон отвернулся в сторону поля и сделал вид, что всерьез задумался над своим безответственным поведением.

— А вдруг у нас прямо под носом еще одна великая любовь зарождается? — хихикнула Блэйз.

— Поживем — увидим, — скептически настроенный Малфой ее не поддержал.

— По-моему, тут все делается исключительно ради принципа, — Гарри с деланным безразличием отвернулся от поля и появившегося из палатки Людо Бэгмена. — Как это так: первая красавица Чжоу Чанг и на нашего гения-Рональда внимание обращает исключительно как на младшего товарища…

— О, Мерлин Великий, Гарри! И ты туда же! — закатила глаза девушка. — Да где там красота? Даже Луна в сто раз лучше нее!

— Какая Луна? — встрепенулся Рон, коротко пихнувший Поттера за продолжение темы его личных дел.

— Лавгуд, — коротко ответила Забини, краем глаза наблюдавшая за тем, как силами аврорской команды дракона ненадолго отгоняют от насеста, чтобы продемонстрировать зрителям золотое яйцо, которое должны были забрать Чемпионы. — Ты ее все равно не знаешь…

— Блэйз, я же не говорю, что мне самому Чанг нравится, — попытался оправдаться Гарольд.

— Ну да, всему Хогвартсу известно, что ты — однолюб, — захихикала Забини.

— Так вот, я уверен, что наш Рон просто попался на новую «моду», — с ухмылкой продолжал тот.

— Эй-эй! Хватит уже меня обсуждать! — возмутился Уизли. — Ни на что я не попался…

— Потерпишь! — оборвал его развеселившийся Гарри. — Я же вот уже который год терплю ваши с Малфоем подначки…

— На поле Диггори вышел, — повысив голос, чтобы привлечь к себе внимание спорщиков, сообщил Малфой-младший.

— Что? — Рональд так и подскочил на месте. — Вот ведь черт! Почему мне так не везет?

Как-то резко стушевавшийся при виде дракона в полный его рост и объем Диггори нервно переминался с ноги на ногу у загона. Особого восторга он не испытывал, как и шведский тупорылый дракон, успевший клубами постоянно выдыхаемого дыма ошпарить уже трех авроров. Будто бы в глубокой драконьей задумчивости покачивая головой с витыми рогами, драконица терпеливо выжидала, изредка поводя мордой в сторону слизеринской трибуны — чуяла Поттера. Наконец-то собравшийся с мыслями Диггори, судя по его действиям, решил доказать нестандартность мышления пуффендуйцев: он трансфигурировал один из массивных обломков скалы, составлявших искусственный ландшафт внутри загона, в здоровых размеров псину. Надеялся он, видимо, на то, что собака отвлечет на себя внимание дракона.

— Какое нестандартное решение! — прокомментировал Бэгмен, которого дружно поддержали одобрительными аплодисментами зрители. — Первый Чемпион демонстрирует нам поразительную смекалку. Но неужели обмануть дракона так просто?

Шведский тупорылый, обеспокоившись постоянными мельтешениями управляемой палочкой Седрика собаки буквально под самым своим носом, завозился на насесте. Собака раздражала своим лаем, при этом умудряясь под мудрым командованием Диггори уворачиваться от метких огненных плевков. Пока драконица пыталась для себя решить, какая цель для нее важнее — медленно-медленно, незаметно делающий маленькие шажочки в сторону ее насеста Седрик или крутящийся перед глазами пес, в холке достигавший более метра — Диггори соображал, как бы ему побыстрее сделать свое черное дело. Когда же полусонная и явно слегка заторможенная наседка «вспорхнула» со своего гнезда с четким намереньем сцапать надоедливую псину, Седрик метнулся к кладке яиц.

— Вот это да! — восхитился Бэгмен. — Осталось еще чуть-чуть! — шведский тупорылый настороженно замер, прижав лапой к земле уже зажарившуюся до хрустящей корочки псевдо-собаку. — Сейчас он… — «в этом самом» сейчас заключались лихорадочные копания хогвартского Чемпиона в гнезде — перед его выходом золотое яйцо успели основательно припрятать под остальными. Драконица, сузив глаза, повернула голову. — Хороший ход, но надо бы поторопиться… Ох, как неосторожно! — Седрик о драконе забыл совсем, чем, естественно, и поплатился. Успев таки ухватить золотое яйцо, он едва-едва увернулся от чуть не накрывшей его с головой стены пламени. — Превосходно! Он победил!

Рев трибун подтвердил, что, да, Диггори — умница, яйцо достал и при этом остался в живых. Против общего веселья весьма интереснее смотрелся Рон Уизли, с мрачным видом наблюдавший за тем, как Седрик в дымящейся мантии трясет обожженной рукой. Впрочем, куда больше Рона порадовали оценки судей, снявших энное количество баллов за серьезную, в общем-то, оплошность. А заодно и еще разок как следует плюнувшую огнем в Диггори драконицу, уводить которая наотрез отказывалась уходить с поля. У драконоводов и совсем замотавшегося отряда авроров, клявших на все лады свое начальство, на этот счет имелось другое мнение.

— М-да, повезло ему, что сказать, — Драко потянулся. — Глупая идея.

— Я вообще удивляюсь, как шведка клюнула на это! — возмутился Рон.

— Он запах сымитировал, — пояснил Гарри, наблюдая за тем, как к загону ведут вторую драконицу — валлийскую зеленную. — У шведских тупорылых обоняние гораздо острее, чем у других. А вот с этим крылатым чудом такой номер не пройдет…

— На поле выходит следующий Чемпион — Флер Делакур из Шармбатона, — объявил Людо Бэгмен. — Ей противостоит венгерская зеленая. Что ж, посмотрим, как выйдет из ситуации мисс Делакур…

— Так-так, а вот на это взглянуть будет весьма любопытно, — Блэйз пересела на самый край скамьи, чтобы лучше видеть происходящее.

— И что она собирается делать? — происходящим заинтересовался и Малфой-младший.

— В Чарах у нас ты специалист, — пожал плечами Рон, — ты и поясняй.

— А, по-моему, тут твое поле для деятельности, — отгравировал тот. — Сам посмотри, что она делает.

Теперь уже в том, что Флер Делакур собирается использовать именно Древнюю магию, сомнений не было — характерные для этого раздела магических искусств концентрация силы, длинная и запутанная цепочка жестов и движений палочки, взятая явно из какого-то переиначенного на новый лад ритуала. Монотонная, успокаивающая, плавно текущая речь… И зрительный контакт с замершей в гнезде драконицей.

— Подчинение? — задумчиво пожевав губами, предположил Уизли. — Или что-то в этом роде — точнее разобрать не могу. Она постоянно повторяет цепочку из трех частей: первая — транс, вторая — подчинение, а третья… Не пойму никак. Но третья часть явно роли никакой не играет и ни на что не влияет. Зачем она тогда нужна?

— Рон, неужели не узнаешь? — весьма близкая к истине догадка Гарольда давала ему полное право самодовольно ухмыльнуться. — Это — «домашняя самоделка», результат собрания воедино нарезки жертвенного ритуала магии Умертвия. Приглядись внимательнее.

У Рональда картинно отвисла челюсть.

— А…а зачем оно надо-то? — икнув от удивления, спросил он. — Есть же простые подчиняющие… А, черт! Это же дракон!

— Вот то-то и оно, — кивнул Драко. — Обрезали они, конечно, криво. Видите — оставили этот хвост в конце? Он же не нужен даже.

— И как она это все провернуть хочет? Это же командный ритуал! Его в одиночку проводить бесполезно — не предназначен он для этого.

— Посмотри на шармбантоскую трибуну, — подсказал Гарри. — Флер страхуют кузены нашего Малфоя — Гербиус и Реджинальд. Смотрите, они тоже колдуют. Стараются, правда, незаметнее это делать, но все равно видно.

— Только почему до сих пор этого судьи и авроры не заметили? — в чем заключается вся соль осуществляемого Делакур процесса, Блэйз понимала очень плохо, но выводы сумела сделать правильные.

— Они не понимают, что делает Флер, — пояснил Поттер. — И поэтому не знают, куда смотреть надо. О магии Умертвия не так уж и много народу знает. Тем более у нас — в Англии.

Драконица, погрузившись в магический сон, перешла в полное подчинение шармбатонской Чемпионки, чем Флер мгновенно воспользовалась, зная о недолговечности чар и о сложности их подержания для тех, кто ее сейчас страхует с трибун. Валлийский зеленый, подчиняясь ее приказу, отполз от гнезда.

— …и совершенно правильно торопится! — продолжал свой непрекращающийся монолог Бэгмен. — Дракон — существо необычное. Магической науке до сих пор неизвестно, как на него будут действовать те или иные чары…

— У нее в запасе минуты три есть, — прокомментировал быстро разобравшейся после подсказки друга Рональд. — Надо успеть откопать золотое яйцо и убраться подальше от драконица — когда она придет в себя, настроение у нее будет, прямо скажу, не сахарное.

— А почему так мало-то? — переспросила Блэйз.

— Во-первых, это лишь нарезка из определенного вида чар, сделанная, к тому же, непрофессионалами, — начал Драко. — Во-вторых. Подчиняющий элемент в любого вида ритуалах всегда очень короток — чаще всего во время самого ритуала «жертва» должна четко осознавать происходящее вокруг нее.

— Даже Малфой это знает! — в притворном изумлении показал головой Рон. — Кстати, Делакур действительно лучше бы поторапливаться — вот-вот сработает испорченное успокаивающее зелье.

— Значит, кое-кому конкретно не повезет, — совершенно спокойно заметил Гарольд. Он к первому туру вообще относился с изрядной долей безразличия. Сказывался утренний разговор с директором, который настоятельно посоветовал никаких глупостей не устраивать и вообще расслабиться и получать удовольствие — все, мол, и само устроится. Мудрый Альбус Дамблдор забыл только об одном: «само устраивалось» все как раз таки в результате длительных и упорных деятельных процессов того же Поттера. Ну а нынче и Ангола.

Слова в магическом мире имели свойство материализовываться. Или же просто предугадывать ход вещей, что, с небольшой погрешностью на нестабильность мироздания, и произошло. Отползшая в сторону от гнезда драконица недовольно завозилась. Флер поспешила цапнуть в охапку золотое яйцо и скрыться. В спину ей, оглушительно всхрапнув на прощание сладкой дреме, плюнул огнем дракон. Ничего, в общем-то, криминального не случилось — юбку слегка подпалило девушке. А весь основной урон на себя взял накрывший ее стараниями быстро среагировавших Гербиуса и Реджинальда щит. Опять-таки придраться было не к чему: остальных «вмешательств» за братьями замечено не было, а Флер на данный момент уже была вне загона. Этот факт подтвердили и оценки судей.

— Поражаюсь я им, — Рон задумчиво почесал подбородок. Постепенно возвращающую себе ясное сознание драконицу аккуратно и осторожно, с поправкой на зелье, увели с поля. На смену ей уже готовили Китайский Огненный Шар. — Это ж надо — перед целой толпой так выкрутасничать! Их же раскрыть могли!

— Уизли, ты меня конечно извини, но мы четвертый год кряду тем же самым занимаемся, — обиженно заметил Драко. — И тоже до сих пор живы-здоровы.

— Нет, ну я понимаю — мы, — уперся Рональд. — И Дамблдор прикроет если что, и стены родные — хогвартские — помогут если что… Но кузены-то твои чего стоят! В чужой стране! На глазах всей школы!

— Зато — адреналин, — бросил с чего-то внезапно подобравшийся Поттер.

— Кто о чем, а дракон об овцах, — закатил глаза Малфой. — Ты на поле, на поле лучше смотри — там Крам идет в бифштекс превращаться.

— Жду — не дождусь, — в тон ему произнес Гарри.

— Так и я о том же говорил, когда Диггори… — попытался оправдаться Рон, решивший, что его товарищи заговорили всерьез.

— Ронни, да Мерлин с тобой! Ты что говоришь! — с улыбкой ткнула его локтем в бок Блэйз. — Мы тут шутим все. Ты только представь, что Гарри его Зубрилка устроит, если с Крамом что-нибудь случится? Она же все на него свалит!

— И на нас заодно, — утвердительно закивал Малфой-младший. — Как на обязательных участников заговора.

— Ничего подобного, — со странной усмешкой сообщил Поттер, наблюдавший за Виктором Крамом, выслушивающим последние инструкции перед тем, как зайти в загон с драконицей.

— М-м-м? Мы что-то пропустили? — подняла брови Блэйз.

— Чтобы вы, да и пропустили? Разве такое в природе вообще возможно? — вопросом на вопрос ответил Гарольд с изрядной долей ехидства в голосе.

На долю секунды он обернулся в сторону гриффиндорских трибун, где в ало-золотом море шарфов и теплых мантий пряталась Гермиона Грэйнджер. Судя по короткому удовлетворенному кивку Поттер, она его заметила.

— …Я прямо не знаю, что это за логика такая, — продолжала тем временем что-то говорить Блэйз Забини. — Это у них такой способ проверки крепости чувств, что ли? Ерунда какая-то! — рассеяно поддакивавший ей Малфой внимательно наблюдал за происходящим на поле. — Что Грэйнджер, что Гарри — один в один! Друг перед другом выделываются, глупости какие-то регулярно вытворяют и ждут потом, кто первым пойдет извиняться…

— Блэйз, хватит, — прервал ее Гарольд. — Это тебя не касается.

— Как скажешь, — обиженно надула губы девушка, отворачиваясь к загону с драконом.

Крам наконец-то разобрался со всеми предшествующими его «выступлению» словесными формальностями и зашел в загон. И тут же, не раздумывая, атаковал ослепляющими чарами дракона. В последствии Рон и Драко удивлялись сами себе и тому, как они умудрились-таки удержать осатаневшего Поттера, злобно что-то рычавшего в сторону судей, авроров, драконоводов и самого Крама в частности. К счастью, его нехороших и некультурных воплей слышно не было. Однако, увы, не по самый приятной причине: зрители на трибунах буквально глохли от переходящего в ультразвук воя ослепленного дракона. К чести Крама надо заметить, что ход этот был весьма интересен, если бы, опять-таки, не одно «но»: из доброго десятка ослепляющих чар Чемпион Дурмстранга выбрал едва ли не самые болезненные. Садизм или дефект обучения? Гарольд Поттер, прилюдно и громогласно обещавший Краму помимо возвращения всех предыдущих «долгов» по первое число выдать еще и за ослепленного дракона, склонялся к первому. На деле же четко выходило второе, особенно, с учетом того, что обучением боевых чар в учебной группе Крама занимался лично директор Каркаров — тот еще уникум, как известно. Китайский Огненный Шар воя и заливаясь горючими драконьими слезами, метался по загону, в мелкое крошево топча все, что попадается под лапы, включая и гнездо с яйцами. Заодно драконица щедро, ничуть не скупясь, заливала загон потоками пламени и едким дымом, от которого первые ряды трибун со зрителями уже дружно откашливались и терли глаза. А дым-то поднимался выше…

Крам, решив видимо добавить еще один штрих к «портрету героя», сунулся в огонь за золотым яйцом. Процентов пятнадцать-двадцать из присутствующих на первом задании Турнира — наиболее здравомыслящие и адекватные люди — сопроводили его действия едкими высказываниями. А заодно, парой минут позже, еще более желчными фразами возвращение дурмстрангского Чемпиона с красным от царящей в загоне жары и в дымящейся мантии. Цель первого состязания — золото яйцо — наличествовало подмышкой, тускло поблескивая закопченными боками. Над высокими стенами загона столбом поднимался дым. Кое-где вспыхивали спешно тушимые аврорами язычки пламени. Драконоводы откровенно побаивались соваться к драконице, несмотря даже на все свое огнеупорное обмундирование и альтруизм в отношении магических ящеров. Ждали, как водится, самого умного, сильного, смелого, безрассудного… короче говоря того, кто эту кашу будет расхлебывать. Авроры открещивались всеми силами и даже под страхом смертной казни отказывались лезть в локально организованный ад. В сторону мирно пристроившегося неподалеку вместе с уже отмаявшимися Флер и Седриком Крама летел целый поток нелицеприятностей. Вкупе с оценками судей (Каркаров на общем фоне с единственной «десяткой» выглядел… идиотски он выглядел) ситуация действовала на нервы как зрителям, пришедшим шоу смотреть, а не похороны себя-любимых, так и организаторам.

А Гарри Поттер, уже успокоившийся и более или менее отошедший от вполне обоснованной вспышки злости, совершенно спокойно развалился на скамейке, ожидая, когда же наконец Дамблдор догадается принять единственно верное и правильное решение.

Директор долго себя ждать не заставил. Пара коротких жестов, крайне недовольное выражение лица, скрытый триумф в поблескивании очков-половинок, и вот уже куда-то под судейскую трибуну, где, как известно, была организовано помещение наподобие чемпионской палатки, только уже для авроров, если их присутствие не понадобится (чего пока еще не случилось), и разного рода кратко-банкетных нужд после первого тура. В течение следующих двух минут все прямые и косвенные участники Турнира Трех Волшебников ожидали возвращения Тонкс. Как бы не рвали на груди мантии авроры, доказывая, что они сами прекрасно справятся, все равно потребовалось вызвать Триаду.

— Гарри, ты чего? — тихо спросил Драко, пока Рон, преувеличенно-громко что-то обсуждал с отвлекшейся на него Блэйз.

— Еще один раз, и все, — коротко ответил тот.

— Я не об этом, — нахмурился Малфой. — Что ты делаешь?

— Я пытаюсь оттянуть момент перехода, — невнятно ответил хмуро уставившийся в полосу деревянного полу трибуны Гарольд. — А для этого надо, чтобы там, — он кивнул на поле, — был не Ангол, а я.

— Это… как? Каким образом? — удивленно переспросил Малфой-младший. — У тебя же ментальная связь не такая сильная, как у меня или Рона — даже напротив, из-за ликантропного яда она гораздо слабее…

Поттер, скорчив досадливую мину, отмахнулся. Ему сейчас было не до этого — он пытался контролировать сразу два тела так, как должен будет делать это в последствии. Только в этом случае модификация поговорки «раньше начнешь — раньше научишься» не срабатывала.

— Дело в не этом, — коротко сказал Рон Малфою. Блэйз, как и большинство зрителей, вскочила с места, чтобы лучше видеть происходящее. В общем гомоне ей было не до привычно секретничавших мальчишек. — В Триаде связь другого рода.

— Она везде одна и та же, Уизли, — отрезал Драко. — В нашей компании я сильнее всего связан с магом Триады, и я же в ментальном плане наиболее уязвим.

— Говорю тебе, дело в другом. Тут все на каком-то совершенно ином уровне выстраивается, — упорствовал Рональд. — Гарри же, например, теперь прочесть вообще практически невозможно. А мы ни раз видели, как они с Анголом умудряются едва ли не совещаться… Кстати, погоди-ка, ты этот вопрос с окклюменцией вообще решаешь?

— Крестному пока не до этого, — отмахнулся тот. — Его с нашими уроками ЗоТИ достают — занятий уже давно нет, а никто так и не почесался даже… Помимо меня и наших глупостей, Уизли, в мире есть и другие проблемы.

— Это не глупости! — возразил Рон. — Из-за твоей уязвимости…

— Мальчики, смотрите! — воскликнула Блэйз, буквально сдергивая их со скамьи. — Смотрите!

На этот раз Дамблдор призвал только одного из трех магов — Ангола, единственного, кто за вычетом других характеристик, вообще просто согласился на такую авантюру. То, что на данный момент, благодаря внутренней связи с Гарри Поттером и, собственно, самому его раздвоившемуся на два тела разуму, он был едва ли не единственным, способным уладить ситуацию, тоже добавляло оптимизма. А заодно и как он совершенно спокойно, без лишнего шума и демонстраций, шагнул в клубы дыма. В это же время на слизеринской трибуне, для верности прикрыв глаза и предельно сосредоточившись, на скамейке восседал Гарри Поттер — хоть и не явный, но, тем не менее, один из главных участников событий. Если со стороны и казалось, что вся миссия Ангола заключалась в «зашел — что-то сделал — вышел», Гарри мог легко доказать обратное. И, если бы его спросили, а он был в настроении и при возможности ответить, выяснилось бы, насколько удушлив дым в загоне, до насколько высокой позиции поднялась температура… Как драконица, уже просто тихо воя и чихая огненными сгустками, отказывалась признавать в маге Атаки тот самый поттеровский звериных дух… с каким трудом удалось ее угомонить… Аврорам, которых потом едва ли не вторыми по значимости после Ангола героями дня называли, осталось самое легкое — применить вентиляционные чары и принять «с рук на руки» дракона.

Таким образом, дико перенервничавшему в чемпионской палатке за все время ожидания Джереми достались буквально до крайней точки доведенные кипением страстей зрители. Второй Чемпион Хогвартса покосился на замершего возле загона Ангола (Гарольд в это время отчаянно чертыхался, скрипел зубами, но удерживал контроль), тяжело вздохнул, припомнил инструктаж профессора Аластора Грюма и поднял волшебную палочку:

— Accio, «Молния»!

Глава 34. Триада против хвостороги

Нет, со стороны это, безусловно, выглядело просто чарующе. Дикие скорости, опасные пируэты на метле, неожиданные виражи… Джереми показушничал. И делал он это на полную катушку, отрываясь всей своей гриффиндорской душой. В ушах свистел ветер. Бешено частило сердце, после того, как венгерская хвосторога в очередной раз промахивалась. В кровь лошадиными дозами поступал адреналин. Жизнь играла всеми красками. Жизнь была прекрасна. Кроме одного-единственного «но». Так невообразимо сладко и прекрасно выглядел мир исключительно с его точки зрения. Кое-кто, имевший на то весомые причины, считал совсем иначе. Начать стоило бы, пожалуй, с того, что цепи, в которые была закована драконица, явно предназначались для «туш» меньших объемов и конфигураций. Они банально не были рассчитаны на яростные «дерги» хвостороги за лихо выкручивающим над ее головой замысловатые фигуры высшего пилотажа над ней Джереми. Натуженный скрип этих самых цепей, как и совсем не бодрая брань авроров, к большому счастью для нервов и хрупкой психики зрителей, перекрывались ревом драконицы. Но это было единственным, что удавалось скрыть от зоркого ока болельщиков.

Больших трудов давалось не вздрагивать и не бежать с трибун, когда озлобленная и распаленная действием зелья хвосторога обильно и далеко плевалась огнем, наивно надеясь попасть в назойливого Поттера. В этом плане она не уступала никому — даже Китайский Огненный Шар, несмотря на свое гордое имя, по мощи огненных струй проигрывал по всем статьям. Да и размах крыльев у драконицы был вполне такой себе приличный. Даже слишком приличный, из-за чего на уровне трех футов от земли и выше образовалась натуральная зона турбулентности. Но Джереми это не интересовало. В непогрешимость своего мастерства он верил свято, и более его ничто не интересовало. В том числе и явная опасность для зрительской аудитории. Впрочем, восторженные визги нашедшихся-таки болельщиков, которых не испугала ярость дракона, с лихвой утверждали бравого гриффиндорца в своем мнении. А большего и не было нужно. Первый тревожный звоночек прозвенел, когда в загоне выбило одно из шести креплений. Массивную (правда, порядком ржавенькую в главном сочленении, приходящемся на соединение с ошейником) цепь порывом ветра от широко распахнутых и бьющих по земле крыльев дракона отбросило к стене. На пробитую цепью дырку после окончания первого этапа Турнира еще очень долго будут с дрожью в коленках друг другу указывать пальцами драконоводы и авроры.

По рядам судей легким шепотком пошло беспокойство. Дамблдор с совершенно безмятежным видом извлек из кармана мантии горстку фундука и предложил своим соседям орешки погрызть. Шутку юмора никто не оценил. Впрочем, и беспокойство-то продлилось недолго: Чемпионы Дурмстранга и Шармбатона все равно уже свое выступление завершили, так что стоит ли нервы трепать? Ну пожжется какой-то там мальчишка-выскочка, много ли с Хогвартса убудет? Одному только Бэгмену покоя не было, но с него спрос особый: даром что министерский, так еще и вздумал ставки делать. Вот и поплатится за разгильдяйство… На трибунах зрители завозились гораздо активнее. Особенно с той стороны, откуда был отлично виден далекий и мощный полет цепи, насквозь пробившей толстую переборку в два весьма объемистых древесных ствола. Ежились, при виде мечущейся в бессильной ярости венгерской драконицы, всей трибуной. Ангол стоял себе и стоял у самого загона, чуть ли не насвистывая под нос какой-то легкий и приятный мотивчик. Только изредка в сторону рассевшихся скептически настроенным зеленым «морем» слизеринцев поглядывал. Авроры, молча скрипя зубами, горячо и искренне завидовали его выдержке.

— Ой и дура-а-ак же твой братец! — от души крикнула Блэйз, после того как зрителей накрыло волной обиженного рева хвостороги, в очередной раз упустившей Джереми.

— Он не дурак, ему просто тормозов не хватает, — повысил голос в общем гвалте Гарольд.

— А заодно и ориентира для полета! — крикнул им Уизли, удерживая в руках ощутимо тянущий назад от мощных порывов ветра омнинокль.

— Ужас, — покачала головой Блэйз и, дождавшись, пока стихнет рев толпы, помноженный на буйство воздушной стихии, продолжила: — Он что, не соображает, что только раззадоривает ее?

— В воздухе ты не о том думаешь, — авторитетно заявил Драко. — Там кто угодно голову теряет, — и, подумав, добавил: — Кроме нашего Поттера. Этого индивида вообще ничего не берет.

— Ваше счастье, — пробурчал Гарольд, забравший у Уизли омнинокль и с неподдельным интересом оглядывающий через него оставшиеся крепления. — Скоро еще два выбьет: хвостовое и то, правое дальнее.

— А? — захлопала глазами Забини.

— Говорю, скоро всем в поля уходить надо будет.

— Это еще почему? — нахмурилась та.

— Дракон, да еще и в нынешней ситуации, к тому же доведенный до белого каления мельтешениями какой-то ало-золотой гадости на метле… Я тебя умоляю, Блэйз, это же совершенно несерьезно — какие-то три насквозь ржавые цепи! — у Малфоя задергалось левое веко — верный признак нарастающей нервозности.

— Как думаешь, Ангол нам форы минут пять даст? — совершенно серьезно спросил у Поттера Рон.

— Сомнительно, — клацнул зубами Гарри. — Хвосторога сейчас вообще неуправляема, ее ничем не пробьешь, — он внезапно обернулся к мелко трясущейся на скамейке Забини: — Действительно, Блэйз, шла бы ты в замок…

— А вы? — вскинула брови девушка. Причем это самое «вы» позиционировалось где-то между Гарри и Драко, Рону доли девичьего внимания не полагалось.

— А мы тут останемся. На всякий случай, — сообщил ей Рональд, прекрасно понимавший и без всяких там провидчески-эмпатических талантов, что и всякий, и случай будут обязательно. Иначе и быть не могло по закону жанра дурацкого романа-эпопеи под емким и весомым названием «жизнь».

— Никуда не пойду, — поджала губы та. — Где это видано: бешеных драконов выпускать на поле? Это же нарушение…

— А ты где меньше чем за сутки до начала Турнира умудришься зверье таких масштабов достать? — передернул плечами Гарольд. — И транспортировать? И с властями договориться? Мерлин Великий, Блэйз, да Дамблдору надо памятник ставить за грамотную развертку в нынешней ситуации. Он ведь даже работу хоть как-то организовал… по успокоению драконов. Другое дело, конечно, что ни грамма толку с этого не было.

— Ха! Покажите мне заклинание, которое сработает после приема «внутрь» аширы! — фыркнул Уизли. — Теперь только отварами на коре змеедуба отпаивать и ждать, пока само все на нет сойдет…

— Блэйз, дуй с поля, говорят тебе! — рявкнул Гарольд, с силой вжимая омнинокль в переносицу и внимательно следя за происходящим на поле. Только слепой бы не заметил, его короткого, на доли секунд, поворота в сторону гриффиндорской трибуны. Беспокоился, ох как беспокоился Гарольд. И было из-за чего.

Взвизгнул металл. Хвостовое крепление вместе с огромной тяжелой металлической плитой взвилось в воздух и с грохотом приземлилось прямо за хвосторогой.

— Мерлин и Моргана! Ну и силища! — восхищенно заорал Уизли. В поднявшемся шуме его никто не услышал. — Гарри, это точно из-за зелья! Я знаю! Наверняка, хвосторога еще и защиту какую-то получила магическую! Мне брат рассказывал… — он повернулся к другу, чтобы в красках передать ему особенности своего детства, связанные с рассказами Чарли о бытье-житье драконоводов. Однако Гарри Поттеру такие тонкости были, как любили выражаться в Магическим Мире, «до Люмоса». Он упустил-таки из-под контроля свою вторую оболочку. И теперь в дело снова вступил Ангол собственной персоной, который, между прочим, по обоюдной договоренности все с тем же Гарри пытался сэкономить как можно больше времени для пребывания в этом мире.

Испуг от грохота и прошедшей по песку дрожи от падения многофунтовой плиты пробрал драконицу даже сквозь мутную пелену вызванной зельем ярости. Коротко рявкнув, хвосторога прижалась всем своим длинным хитинистым брюхом к земле и пружинисто распрямила лапы. Цепи просто-напросто лопнули. В воздух вместе с драконицей взвилась целая туча песка. Суетливо и совершенно без толку забегали по полю авроры. Повскакивали в панике первые ряды трибун. Бывшие зрители, они же — ярые болельщики, бросились к выходам. Перекрикивая друг друга в невыносимом шуме, в панике орали что-то непосредственные организаторы Турнира, присутствовавшие на первом состязании. Короткими, резкими движениями взмахивал палочкой Альбус Дамблдор, быстро и точно возводя щитовые купола над теми участками поля, куда приходились «точки соприкосновения» с обломками стен загона и всеми частями тела взбесившейся хвостороги. Последней полет давался особенно тяжеловато — мешала намертво прицепленная к хвосту плита, болтавшаяся на весьма длинной и, как ни странно, все еще держащейся «молодцом» цепи.

Дела были не просто плохи, даже архискверны. Совершенно сдуревший от ужаса Джереми юлой крутился на метле, едва-едва несмотря на всю свою маневренность избегая участи быть сначала зажаренным, а потом с особым цинизмом съеденным. Само собой, ему было не до того, чтобы смотреть, куда конкретно он летит — удачно захваченное с земли в результате одного из пике золотое яйцо бы удержать, и то хорошо. Поэтому теплая и дружеская встреча с скамейками гриффиндорской трибуны удивлением не стала. Четвертому Чемпиону вообще не до этого было: сработал мощнейший из всех известным магглам и волшебникам инстинкт — инстинкт самосохранения. Только у магов он обычно подкреплялся необычайнейшим чутьем на те места, где имеющейся опасности можно было избежать с минимальными потерями. На счастье еще не совсем пришедшего в себя, а потому и плохо осознающего происходящее Джереми до этой самой «точки абсолютной безопасности», которую безошибочно идентифицировало магическое чутье, бежать было недалеко — всего-то в другой сектор. И все это с довольно тяжеленьким трофеем в виде золотого яйца, чудом не утерянного при падении, в охапку. Опять-таки ничем иным кроме удачи нельзя было назвать и то, что венгерская хвосторога в этот момент отвлеклась на активно ее чем-то достававшего с поля Ангола. Благодаря образовавшейся короткой передышке гриффиндорец успел ловко прихватить с собой зазевавшуюся Грэйнджер, почему-то очень внимательно наблюдавшую за происходящим на слизеринской трибуне. Отлеживаясь после Турнира в Больничном Крыле, Джереми Поттер еще долго будет удивляться этому поступку…

— Что здесь происходит, черт побери? — хрипло крикнул вынырнувший из клубов пыли и дыма Реджинальд. За ним по упорно отказывающимся сдавать свои позиции деревянным скамьям вприпрыжку неслись Гербиус и Флер.

— Импровизированная постановка под названием «Укрощение дракона», — буркнул Гарольд, перебравшийся на два ряда выше для лучшего обзора. — Идиот, что он творит… Стоп, беру свои слова назад. А за одно только вот это я готов впервые поблагодарить своего брата, — картина случайного спасения Грэйнджер отвлекла его от хвостороги, успевшей сменить цель с того «мельтешащего черного пятна» на целую россыпь черно-зелено-серебряных пятен на трибуне как раз немного выше уровня ее морды. Спохватившийся Гарольд в порыве извечного героического идиотизма, передавшего по наследству от предыдущих поколений Поттеров, сиганул вниз, намереваясь совершить извечный прыжок «грудью на амбразуру». Гениальной логики, доставшейся уже от многих поколений Эвансов, не хватило, чтобы сообразить, что в этот раз номер не пройдет. Озлобившейся хвостороге было совершенно наплевать на Гарольда и все его сверхъестественные укротительские штучки. Драконица просто-напросто хотела кого-нибудь сжечь, а потом триумфально сожрать, доказав, что она еще о-го-го какая вся из себя — в полном расцвете сил, красоты и злобства. Другие варианты не рассматривались. Поэтому ее постигло жесточайшее разочарование, когда тщательно выверенный в направлении и температуре поток огня почему-то цели не достиг. Точнее достиг, но цели с этого не было ни холодно ни жарко.

— Поттер, мантикора тебя задери! Идиот! Дубина ты этакая! Думать же башкой своей дырявой надо! — орал Малфой-младший, вынужденный исполнять роль всеобщего спасителя и закрывать попавших под огонь товарищей щитовыми чарами. — Ты хоть понимаешь, что творишь?!

— Н-да? — только и выдал главный «спасенный», наблюдая за тем, как стойко держатся щитовые чары, внешне напоминающие стенку мыльного пузыря изнутри — со всеми радужными разводами, мелкими пузырьками воздуха и ужасающей тонкостью.

— Идиот, — еще раз, для полной острастки, буркнул Драко.

Яростно плюющаяся огнем драконица, осознав, что ее атаки не приносят пользы, перешла к более действенному методу выскребывания жертвы из укрытия. Метода сия уходила корнями в глубокую древность, когда еще на небе звезд было больше, солнышко светило ярче, травка — сочнее, зеленее и вкуснее, а маги были ничем не хуже Мерлина. Кратко говоря, венгерская хвосторога, после приличного разгона в воздухе, боднула шипастой мордой щитовой купол. Прижавшихся друг к другу вплотную (Драко Малфой со своими магическими способностями все-таки не резиновый, чтобы все поле разом накрыть) и скрючившихся под ним магов ощутимо тряхнуло.

— Знаешь, Малфой, все-таки идиотина последняя здесь только ты, — отплевываясь от набившегося в рот песка, пожаловался Уизли.

— Что-о? Ты мне вообще спасибо сказать должен! — мгновенно взъярился тот. — Я тут всем жизнь спа-а-а…

— Щит держи! — крикнул ему Реджинальд, опомнившись после первого шока и тоже вскинув палочку. Увы, от его щитовых чар толку особенного не было. Тарану в виде здоровой самки-дракона их смести со своего пути было как нечего делать.

Удар повторился. Хвосторога явно недоумевала, почему до сих пор не приносил результатов древний и до сих пор не дававший не единой осечки способ выведения противника из равновесия и живого состояния заодно. Взметнувшийся с поля песок встал в воздухе сплошной стеной, из-за махательных усилий драконицы не имея возможности даже осесть на предметах гардероба все еще присутствующих на поле магов. Зато в весьма приличных объемах получилось осесть на трибуне: песком заметало аки снегом почти по щиколотку.

Гербиус, в отличие от своих ближайших родственников — брата и кузена — геройствовать пока не намеревался. Он терпеливо выжидал более подходящего момента. Однако вовремя пихнуть ближе к середине заглядевшуюся куда-то Блэйз и галантно набросить на плечи скромно ютившейся с самого краешка щита Флер свою мантию ему было ничуть не трудно. И ничего, даже мелкие положительные деяния временами в крупной суматохе бывают очень полезны.

— Нет, это ж надо догадаться использовать именно чары «пузыря», — бурчал Рон, вытряхивая из волос вездесущий песок. — Чтобы нас импульсом било после каждого удара и я регулярно носом пропахивал трибуну. Ты «кольчугу» применить не мог? Она же инерцию в отличие от этого дуремарства, — он указал на истончающуюся пленочку щита, — самостоятельно гасит, а не переносит на другие объекты… Э! Малфой, это же не значит, что ты вообще должен все чары снять! Погоди! Эта зараза опять нас таранит! — в разыгравшейся во всей красе песчаной буре локального масштаба драконья туша виднелась довольно расплывчато, однако направление движения спутать было сложно.

— Resistentia! — коротко приказал выбравшийся из свободно гуляющего по останкам трибуны песчаного вихря Алгиз, вскидывая правую руку с арморумом на ней. — Отступайте назад, — бросил он обалдело наблюдающей за «триумфальным явлением народу» слизеринско-шармбатонской команде.

— Куда? — завопил Драко. — Куда нам отступать? Вылез тут, раскомандовался! Сам знаю, что мне делать! — вошедшего в раж Малфоя уже совершенно не беспокоило, кто перед ним находится. Куда важнее было достижение великой и единственно верной цели: спасение своей шкуры.

— Драко, не надо… — сделав умоляющее лицо, дернула его за рукав Блэйз. — Они же нас защищают!

— А когда я щит поставил мне ни один гад последний спасибо не сказал! — продолжал тот, тем не менее послушно отступая на несколько шагов и загораживая собой Блэйз.

— Малфой, два шага назад, один влево и умолкнул насовсем, понял? — сухо скомандовал Гарольд. На еще одну демонстрацию характера не было ни сил, ни времени. Да и Поттер, как известно, в трудной ситуации никогда бесполезной чуши не молол. — Рон, встань на мое место.

— А? Сейчас, — закивал тот, предчувствуя интересность развития событий.

— Можно поживее? — недовольно осведомился маг Защиты.

— Момент, — будто из-под земли вынырнули (а на самом деле — всего-то поднялись по шатким останкам лестницы) Ангол и Драэвал в компании с яростно кашляющими от песка Джереми Поттером и Гермионой Грэйнджер. Четвертый Чемпион соображал в экстренной ситуации туго, а потому милостиво позволил сбросить себя мертвым грузом куда-то в район самой дальней скамьи, где он и под присмотром будет находится и не помешает никому. Спасенная им дама, несмотря на все свои умственные задатки, перед лицом такой яростной, свирепой и совершенно нелогичной в своих действиях опасности в виду последнего пункта катастрофически не знала как дальше быть. Поэтому и живой ценности тоже особенно не представляла. Как, впрочем, и нервно икающая Блэйз Забини, впервые за свою короткую и бурную жизнь оказавшаяся, фигурально выражаясь, в нескольких дюймах от приличных размеров зубастой пасти, норовящей ее сожрать. Сие приключение было ей пришлось в новинку и уже категорически не нравилось.

— Мерлин и Моргана, какое же нынешнее поколение богатое всякими дарованиями! — присвистнул Драэвал, оглядывая столпившихся магов. — Построение три на три?

— Бери выше, — коротко хмыкнул Ангол. — Эй, мисс, гениально применившая чары подчинения! Встаньте-ка в центр. Будем сейчас всех спасать вашими усилиями. Попытаете удачу еще раз со своими чарами. Вы двое, — он указал на Гербиуса и Реджинальда, — ровнехонько слева и справа от нее. Что делать — сами знаете. Треугольником окрест них — ты, — клацающая зубами Грэйнджер вскинула глаза, — ты, — теперь Блэйз, — и вон то воплощение бесполезности, — последнее относилось к Джереми. — Встаете рядом с Поттером, Малфоем и Уизли. Никому кроме этой мисс, — несмотря на серьезность ситуации, Флер не преминула окинуть своих «соперниц» гордым взглядом — мол, доверили ей дело такой важности, а они тут все на подхвате стоят. — Палочками не махать. Гарольд, пока отойди назад, «цепь» замыкать рано.

— Двенадцать, — констатировал Алгиз, с заметным напряжением удерживающий защитные чары. — Не слишком-то хорошо. Перебор. Огромный перебор.

— Уверен? — задумчиво осведомился Драэвал, становясь справа и позади него. — Трое — мы, еще трое — они, — кивнул на Поттера, нарочно стоящего в шаге от того места, где он по предположению Ангола должен был находиться. — А эти трое сойдут за Пустых. Те двое ребят из Шармбатона страхуют и в общую магическую схему не входят. Девчонка, выходит, на самом острие будет. На нее сейчас огромный поток пойдет. Что тебе не нравится-то?

— А попод`гобнее можно? — нахмурилась Флер. — Что, все-таки от меня т`гебуется? — это был первый вопрос, прозвучавший после лихой и быстрой расстановки Анголом всех по нужным местам.

— Снова используете ваши импровизированные чары подчинения, — пояснил тот. — А мы все, — Драэвал обвел рукой собравшихся, — обеспечим необходимую магическую силу, чтобы дракона даже после зелья с аширой пробрало до самых печенок.

— Эй, а нам что делать-то? — спросил Гербиус, возжелавший, как и его братец, принять самое активное участие в их спасении. Да и чем Мерлин не шутит — вдруг все обернется свершением какого-нибудь доселе невиданного подвига?

— Стоять там, где стоите, — ответил ему Ангол, замерший рядом с Гарри Поттером и Гермионой Грэйнджер. — И тянуть все лишнее на себя.

— А-а… — глубокомысленно протянул Гербиус. Впрочем, он так ни черта и не понял ни в схеме действия и в самом построении, в отличие от кое о чем догадавшегося брата и, само собой, посвященного во все детали кузена.

— Интересно, чем там заняты профессор Грюм и профессор Дамблдор? — очнулся от своих внутренних переживаний Джереми, еще сильнее вцепившись в единственное свое сокровище — золотое яйцо дракона, из-за которого и приключился весь нынешний бедлам. Хотя куда больше, чем ответ на данный вопрос, его интересовал вид на Флер Делакур в парадной Чемпионской форме сзади и сбоку, отлично обозреваемый с его позиции. Чуть справа и сзади молча скрипел зубами и мысленно проклинал всеми возможными способами порядки мироздания Драко Малфой. Третьим за ними стоял мрачно ухмыляющийся маг Времени Драэвал.

— Я видела, как они уводили с поля зрителей, — облизав высохшие губы, тут же щедро сдобрившиеся благодаря ветру песком и мелкой пылью, произнесла Гермиона. Нельзя сказать, чтобы происходящее ей слишком уж нравилось или хоть как-то обнадеживало… Но раз здесь с совершенно спокойным и послушным видом присутствовал Гарольд Поттер, трем неизвестным магам можно было довериться спокойно и без раздумий. В это она верила так же четко как и в то, что утром Солнце вставало, а вечером — уходило за горизонт. Незыблемые истины, особенно те, что отпечатались глубоко в сердце и душе, не поддаются воздействию времени и ситуаций.

— Там внизу авроры табунами носятся, — презрительно хмыкнув, сообщил Алгиз, продолжая держать щитовые чары «сопротивления». Он так и остался стоять впереди всех. За ним, соответственно команде мага Атаки, пристроились Рон и Блэйз. — Когда нас вызвали, эти олухи пытались дракона снизу смертельным проклятием подбить. Как будто они в своей аврорской школе не проходили на монстрологии…

— Сейчас такого предмета нет, — напомнил ему Драэвал, выжидательно переминаясь с ноги на ногу. Слишком долго не показывалась хвосторога, и выглядело это подозрительным.

— …что драконье брюхо мало того — прочнейший хитин, так и магию отражает получше, чем… Ах ты ж, гадина! — щит натужено загудел, отражая удар здоровой стальной плиты.

— Значит, от хвостового «балласта» она избавилась, — прокомментировал Ангол. — Ждите. Поттер, который Гарольд, отсчитываешь десять секунд с моей команды и встаешь между мной и ней, — Гермиона слегка подалась в сторону, освобождая место.

— Понял, — кивнул тот.

— Если все пойдет так как надо, кое-кому удастся осуществить мечту всей своей дурацкой жизни, — хмыкнул маг Атаки.

— Это ты там про что сейчас? — встрепенулся Алгиз.

— «Полное отрицание» наконец-то применишь, — судя по тону, командир Триады нагло ухмылялся. — Поттер, время!

— Совсем с ума сошел, что ли? Хочешь, чтобы я до головешек обуглился? — мрачно спросил маг Защиты, поворачивая к нему голову.

— Сейчас сам поймешь, — если опять-таки судить по тому, как была произнесена эта фраза, ухмылка стала еще шире.

— Вот уж точно — лопоухая мечта детства, — закатил глаза Драэвал.

И тут Гарольд Поттер, отсчитавший положенные десять секунд, сделал шаг вперед.

С высоты драконьего полета они казались этакой трехконечной звездой с маленьким таким уплотнением в центре. Три острых луча, выстроившихся практически ровнехонько под углом сто двадцать градусов друг к другу, по трое магов и еще одно трио в центре. Если бы венгерская хвосторога, и так обладавшая неоспоримым интеллектуальным преимуществом перед другими драконами, обладала бы еще большим умственным объемом (да еще и лишними знаниями), она бы призадумалась. А заодно напряглась и отложила бы идею немедленного уничтожения цели. Но увы, иноземная драконица не была знакома с командной магией и, тем более, знать не знала, что у Триады давным-давно вошло в привычку реализовывать самые невероятные планы. К тому же бедная хвосторога даже понятия не имела, чем отличаются друг от друга построения «три на три» и «двенадцать». Она вообще не подозревала о том, что вон те мелкие копошащиеся в земле существа, изредка неприятно щекочущие ее какими-то искорками, способны выдать нечто поистине достойное.

Элементарная система магических построений, завязанная на хорошо (и, между прочим, не просто так) известном в волшебном мире числе три, существовала задолго до появления Триад, как таковых. Впрочем, ведь и они тоже, если так подумать, вышли все из тех же командных построений магов — этакое новшество, минимализирующее затраты на живую силу и прием магической энергии. Построение «двенадцать» отличалось от своих собратьев отнюдь не только названием и количеством участвующих в нем волшебников. Существовала еще и огромная разница в самом способе передачи энергии на «острие». Первая уровень магии — внешний треугольник, набирающий на себя максимум возможной мощи. Самые выносливые маги, способные поддерживать высокий темп рекой льющейся сквозь них силы. Второй уровень — центральный треугольник, задерживающий часть энергии в себе. Маги с наибольшим резервом силы, способные задерживать ее в себе, при этом не разрушая свою же физическую оболочку и окружающее пространство и передавать, контролируя поток, остальным. Третий уровень — внутренний треугольник. Пустые, они же — «Безмажное множество». Те, кто искусно манипулирует крупицами инородной магии, виртуозно вызывая ее из пространства или же тонкими струями вытягивая из товарищей.

Такова была эта схема в идеале. А с тем, что в экстренной ситуации соорудил из «подручных материалов» Ангол, общего она имела процентов семьдесят от силы. И то лишь в общих чертах.

— Зачем ты смещение поставил? — недовольно осведомился Алгиз, поводя плечами. Дышать стало гораздо легче — песок отступил. Запахло озоном. Тихий низкий гул в ушах и ощутимо подрагивающий воздух. Магический поток пошел напрямую на них. Чудовищные массы силы разрядами проходили к центру, надежно задерживаясь усилиями магов первого и второго уровня.

— А где ты настоящих Пустых видишь? — вопросом на вопрос ответил маг Атаки. — Облегчаю всю конструкцию как могу, знаешь ли. Потому что очень хотелось бы выжить после сегодняшнего дня — у меня еще масса незаконченных дел осталась, — он рассеянным жестом отряхнул полы плаща.

— Мне начинать? — отчаянно нервничая, спросила Флер.

— Подожди. Алгиз, чары, — скомандовал тот.

— Ну ладно, где наша не пропадала… Была не была! Omnia generalis negato!

Разом ухнул куда-то весь магический поток, окутывающий выстроившихся в боевом порядке волшебников. Так же настороженно звенеть и дальше тишине помешал солидный треск разваливающейся на глазах трибуны — ее будто аккуратно отсекли со всех сторон. Ни намека на хоть какую-то полупрозрачную магическую прослойку, означающую работу защитных чар. Вообще ничего. Пустота. Да только еще песок наконец-то осел.

— Поздравляю, — упавшим голосом произнес Алгиз, осторожно наклоняясь вперед. — Мы неизвестно куда ухнули дикое количество силы, а сами с этого ничего не получили… А дракон-то где?

— Сверху, — Ангол меланхолично скрестил руки на груди.

— Что? — все мгновенно задрали головы. Маг Атаки переглянулся с Гарольдом, и последний с той же неспешностью скопировал его позу.

Разобравшись наконец, что таран «лоб в лоб» не действует, венгерская драконица решила пойти иным путем — этакой бомбочкой с сюрпризом сброситься на спрятавшихся за щитом магов сверху. Да и щит-то вроде у них работать перестал… Тонкие струйки дыма, едва заметно просачивающиеся сквозь расшатавшиеся, а кое-где и треснувшие доски, внимания хвостороги не привлекли. Да и откуда ей с высоты своего полета было какие-то там мелочи разглядывать? Зато когда эти же самые тоненькие и еле-еле видимые струйки внезапно обрели плотность и хлесткость, взметнувшись в воздух и прямо в полете зафиксировав Хвосторогу, приятную многофункциональность щита «Всеобщее отрицание» оценили все и сразу.

— А теперь аккуратно погружаете ее в сон, — напомнил Гарри шармбатонцам их задачу. Болтавшаяся в воздухе позорной пародией на воздушный шарик венгерская хвосторога злобно зыркала на магов, облегчая им тем самым задачу зрительного контакта. — Только вы там с ней помягче… Жалко же — дракон-то здесь совсем не при чем.

— Ага, «не при чем», как же, — буркнул себе под нос Гербиус. — А кто нас угробить пытался в течение последнего получаса?

— Ее зельем вчера опоили, — вступился за драконицу Уизли. — В поилках успокаивающая настойка была, а какой-то умник туда ссыпал аширу.

— Найти и надрать уши, — вынес вердикт Реджинальд. — А то и нечто посерьезнее сделать. Дракон же вам все поле разворотил! И хорошо если не убило никого…

— Дамблдор наверняка все заранее просчитал и успел всех вывести, — с интересом наблюдая за манипуляциями Флер, протянула Блэйз. — Он у нас такой… Все всегда знает.

А внизу с отрядом авроров и целым Аластором Грюмом в нагрузку шествовал по полю тот самый Альбус Дамблдор, вовремя успевший всех отправить в замок. Блэйз даже представить не могла, насколько она была права.

* * *

Участников «миссии спасения», как только дракон был обезврежен и с величайшей осторожностью переправлен в загон в черте Запретного Леса, сразу же отконвоировали в директорский кабинет. Впрочем, скорее — эскортировали, поскольку за такие геройства награждать надо, а не нравоучительные лекции читать и ругаться. Героям сердобольно выдали по плитке шоколада, чашке чего-то горячего («Спаивать нас собираются», — прокомментировал Малфой-младший, учуяв запах глинтвейна) и одному пледу в каждые руки. Зачем понадобились горячительные и, в прямом смысле — согревающие, объекты, оставалось загадкой. Ну разве что забраться на диван и медленно, со вкусом, накативший после активный действий стресс снимать. Триада от бесплатного «набора» отказавлась и, сославшись на срочные дела (при этом очень таинственно перемигиваясь с директором Хогвартса), испарилась в неизвестном направлении.

— Хорошие у тебя помощники, Альбус, — оценил их старания и дисциплинированность Грюм. Он стоял, оперевшись одной рукой на кресло, в котором восседал уморенный тяжкими подвигами, а потому и только вяло шевелящийся Джереми Поттер. — Глаза не мозолят, лишний пай на себя не тянут, появляются только в экстренных случаях… Поделись секретом, а? Где таких толковых ребят нашел?

— Хочешь к себе в Аврориат переманить? — усмехнулся тот в ответ. — Там, где нашел, Аластор, больше уже нет… Фу-ух, — окружающим была предоставлена редчайшая возможность присутствовать при уникальном явлении — облегченном выдохе Великого и Ужасного Белого мага Альбуса Дамблдора директора школы Хогвартс. Соприкоснулись с вечным и высоким, что называется. — Могу только сказать, что нам безобразнейшим образом повезло.

С дивана невнятно поддакнул Драко Малфой, и, спохватившись под взглядами старших магов, не ожидавших такой наглости, уткнулся в свою чашку. Его с усмешкой ткнул в бок сидящий рядом Рон: мол, распоясались мы, не привыкли, что в компании Дамблдора иногда себя надо сдержаннее вести.

— …Чтобы драконы, уточню — самки, так долго сопротивлялись измененному действию…

— Это истинное чудо, Альбус, — пафосным тоном провозгласил Игорь Каркаров, как один из директоров школ-участниц, он обязан был присутствовать. — Чудо, что почти все Чемпионы успели пройти первый тур до того, как сработало это ваше…

— Чудо, Игорь, что никто не погиб, — мягко поправил его Дамблдор, — и нет серьезных увечий. Двое Чемпионов к моменту высвобождения венгерской хвостороги были вне квиддичного поля, а зрителей мы при поддержке авроров вовремя эвакуировали.

— Так вот они чем там занимались… — фыркнул Гербиус, вместе с Флер и Реджинальдом рассевшиеся на диванчике за могучей спиной своей директрисы. — Зрителей они спасали…

— Еще большее чудо произошло благодаря стараниям присутствующих здесь молодых людей, — широко улыбнулся директор Хогвартса, одаривая всех видимых ему со своего места героев благодарной улыбкой. — Если бы не их смелость и решительность… — Дамблдор замолчал.

— …В общем, это одно из командных заклинаний. Нечто вроде обходного маневра для единовременного вытаскивания из пространства большого количества магии, — в полный голос продолжал Гарри Поттер, пояснявший Гермионе Грэйнджер тонкости использованных чар.

На примостившуюся у окна парочку в пледах недовольно воззрились старшие маги.

— Поттер, цыц, — вяло бросил ему Драко. — Нам тут благодарственную речь зачитывают, — заботливым жестом Малфой накрыл своим пледом тихо посапывающую у него на плече Блэйз — от нервов и горячительного девушку сморило окончательно.

— Вот сам и помалкивай, — назидательно подняв палец, заявил Гарольд и кивнул директору: — Вы продолжайте, профессор, мы внимательно случаем, — и они с Гермионой как нив чем не бывало продолжили разговор, отвернувшись к окну, чтобы не смущать общественность своей наглостью.

— Одним словом, цепь крайне неприятных случайностей закончилась для нас большой удачей, — быстро закруглился директор Хогвартса, продолжая мирно улыбаться. Вот что значит — многолетняя выдержка. — Конечно же печально, что Румынский Драконарий получит обратно своих питомцев в таком плачевном состоянии, но, я уверен, спасенные жизни того стоили.

— Я согласна, самое главное — ученики не пост`гадали, — царственно кивнула мадам Максим. — Ту`гни`г издавна считался весьма опасным. Нам очень повезло.

— Кстати о жизнях, Альбус, — кашлянул Грюм. — Ты все жалуешься, что я и мои люди ничего не делаем… — вышеозначенные «люди» мелко задрожали, переглянулись и поспешно отступили на шаг к стене. В числе вызванных «на ковер» помимо, конечно же, главы аврорского отряда, была и Тонкс, успевшая каким-то таинственным образом по-дороге сбить с шкафной полки увесистую стопку книг.

— Все в порядке, Нимфадора, — понимающе кивнул распавшейся в извинениях Тонкс Дамблдор. — Давно пора мне у себя порядок навести, да все никак руки не доходят… — он взмахнул волшебной палочкой, возвращая книги на место.

— Так я, собственно, что хотел сказать, Альбус, — Грозный глаз продолжил, — мы нашли того, кто подсыпал в чан с зельем для драконов эту траву… как ее там…

— Аширу, — подсказал с дивана Рональд. — Ашира она называется. Используется… используется… а в самом деле, где это она используется? — удивленно икнув, он впал в глубокие раздумья по поводу назначения данного вида магической травы.

— Мелкие градуса не держат, — захихикал Гербиус, за что тут же получил с соседнего дивана от своего кузена подушкой в лицо.

— В общем, — Глава Аврориата изобразил на лице глубокую скорбь (или она была неподдельной?), — это был Дэви Маркс.

— Ч-чего? — Джереми так и подскочил в кресле. — Этот придурок?

— Ну-ну, Джереми, вы же с ним дружили… — пожурил его директор Хогвартса.

— Предатель! — завопил тот. — Гад! Меня из-за него чуть дракон не сожрал!

— Ну не сожрал же, — скептически отозвался его брат и повернулся к Грюму: — Это действительно был Маркс?

— Он самый, — нехотя отозвался Грозный Глаз, сверля Гарольда тяжелым взглядом. — А еще у мальчишки напрочь память стерта о том, кто ему приказал это сделать…

— Ну так ведь, ик, конечно он не, ик, сам это все провернул, — закивал Уизли. — Где бы он столько этой… ну как ее… я же только что сказ… ик!

— Аширы, — напомнил ему Малфой-младший.

— Да! — воодушевился Рон. — Где бы он ее сам достал? Наверняка за всем этим кто-то стоит!

— Какие деятельные молодые люди… Avec charme, — похвалила их активность и желание разбираться и дальше в этом запутанном деле директриса Шармбатона.

— Деятельный молодой человек отрубился, — сообщил парой секунд позже Драко.

— Дэви… — Гермиона нахмурилась, переводя взгляд с одного Поттера на другого. — Зачем ему это понадобилось? Они с Джереми действительно были хорошими друзьями, только в этом году что-то не заладилось…

— У него отца убили из-за моего братца, — пожал плечами Гарри. — Вероятно, дело в этом.

— Это когда еще такое случилось? — подскочил на месте Джереми.

— Уже забыл? — ехидно осведомился его брат. — После Чемпионата по квиддичу. Он тебя от иссушающих чар Алекто Карроу закрыл.

— А ты откуда знаешь? Тебя там не было! — взвился младший из братьев.

— Не в этом дело. Мы находимся в непростой ситуации. Мальчик, вероятно, хотел отомстить за погибшего родителя. Он оказался отличной целью для хитроумного и коварного мага, — медленно произнес директор Хогвартса, — поставившего себе целью во что бы то ни было сорвать Турнир Трех Волшебников.

— Ладно тебе, Альбус, — поморщился молчавший Каркаров. — Ты не о Турнире беспокоишься, а о Мальчике-Который-Выжил. К тому же именно он и является причиной всех наших нынешних проблем… ну неужели не видно, что это так? — он всплеснул руками.

— Мне кажется, ты неправильно поставил вопрос, Игорь. Причиной всех наших нынешних проблем является уже в который раз пытающийся возродиться Темный Лорд, — Дамблдор внимательно взглянул на своего «коллегу» поверх очков-половинок.

— Мне кажется, этот разговор больше не для ушей юных магов, — от волнения меняя местами в предложении слова, произнесла Олимпия Максим. — Они наве`гняка давно мечтают об отдыхе…

— Да-да, Олимпия, дорогая, вы правы как никто другой, — поспешно закивал Альбус Дамблдор. — Хватит мучить нашими взрослыми глупостями уставших после таких серьезных приключений молодых людей… — короткий взгляд, доставшийся Драко Малфою и Гарри Поттеру (Рон, с учетом тихого похрапывания во сне, не брался в учет), явно говорил им, что вечером директор ожидает всю компанию на традиционный «разбор полетов». — Вам действительно пора расходиться по гостиным. Не стоит и далее томить товарищей отсутствием новостей с поля битвы, не так ли?

— Прихватил бы, что ли, Уизела с собой, — прикидывая, как бы ему половчее поднять с дивана Блэйз и без лишних приключений доставить ее до девчачьей спальни в подземельях, бросил Гарольду Драко.

— Я Джереми до гостиной провожу, — спохватилась Гермиона, поспешно отходя к своему товарищу по факультету.

— Ага, все ясно, — вздохнул Гарри. — Тогда ладно, мы пошли.

С Роном получилось несколько сложнее, чем с Блэйз, поскольку последнюю весьма и весьма хлипкий местами Малфой все-таки взял на руки (его «героическое» выражение лица при этом было лучше не наблюдать). Рыжее же достояние Всея Слизерина такого обращения с собой бы ни за что не простило, да и, в общем-то, изначально такой идеи даже не возникало. «Левикорпус» использовать по-отношению к лучшему другу… Практично вроде бы, но не по-товарищески. Да и Слизерин в своих кругах такое обращение отнюдь не ценил. Пришлось Взвалить бренно дрыхнущее тело на спину и с тем же выражением лица, что и у Малфоя, волочь Рональда до подземелий. Правильно говорил Гербиус, вместе с братом и сокурсницей выставленный за дверь следом за ними: мелочь градуса не держит. С шармбатонцами расстались у Зала Лестниц — им возвращаться нужно было в когтевранскую гостиную (Рон при упоминании о Когтевране блаженно улыбнулся во сне).

Ну а слизеринцев поджидала встреча с менее приятным обществом, поскольку в гостиной у них совершенно наглым образом «прописались» дурмстрангцы, которым требовались все блага цивилизации, а не абы где сооруженные из абы чего гостиная и спальня.

Вспомнив, что ему сегодня предстоит весь вечер находиться на довольно близком расстоянии с Виктором Крамом, Гарольд Поттер мысленно в который раз себя проклял за поспешность решений. Ну кто ему мешал не корабль при помощи василиска таранить, а какую-нибудь другую, не менее неприятную подлянку учинить?

Глава 35. Мудрое наставление вдогонку

Своих героев, блещущих больше неисправимой гриффиндорской глупостью и тягой к приключениям, чем слизеринской хитростью и умением вовремя смываться, если дело вдруг запахнет жареным, встречали тепло и радушно. Посапывающего во сне Рональда аккуратно уложили на диван и заботливо накрыли притащенным из спальни покрывалом. На тумбочку рядом поставили кем-то щедро выделенную «чашку-подогревашку» с дымящимся чудодейственным отваром чайного вида, весьма и весьма способствующем адекватному восприятию мира после «сморения» кружкой-другой глинтвейна. Чашка эта новшеством не являлась и в народе известна была давно, правда под разными именами, поскольку использовалась с разными целями — она же «походный заварочник», она же «бродилка», она же «кипелка»… И еще целый десяток подобных этим названий, отражающих весь широкий спектр применения. Тот, кто первым придумал зачаровывать обычные глиняные кружки с крышками на полную многофункциональность, для Истории остался неизвестен. Зато все отлично знают, что этот умный малый и жутчайший прохвост мгновенно обогатился. И как же иначе, если одна-единственная чашка могла и сама в себе два дня поддерживать свежей чайную заварку (дальше разумный магический объект начинал отвратительным голосом нудеть по поводу вреда здоровью), мгновенно кипятить воду и держать ее при нужной температуре? И это за вычетом иных быстро обнаруженных «народом» свойств иного характера. Как раз с этой замечательной чашки и ведут свой «род» так называемые «умные котлы», используемые в алхимических лабораториях по всему миру. От своей предшественницы они отличаются разве что размерами и более-менее уживчивым характером, поскольку сама «подогревашка», возгордившись от возложенной на не миссии, совершенно выпала из реальной жизни. И разнообразнейшие пакости, беспробудно устраиваемые хозяевам всеми поколениями этого артефакта — всего лишь одна из граней уникального в своей гадостности характера магического изобретения.

Как говорится, «лень — двигатель прогресса». Но за нее еще и платить приходится.

Более или менее проснувшаяся по возвращении в гостиную Блэйз отправилась досыпать свой сон в девчачью спальню, ответив жесточайшим отказом на предложение отправиться на слегка припозднившийся праздничный обед (он же, как в таких случаях происходило, плавно перетекал в не менее праздничный ужин). В общем-то, не она одна отказалась от общества других студентов. Слизерин едва ли не всем составом предпочел остаться в подземельях, решив пожертвовать грандиозным пиршеством ради рассказа Гарольда Поттера. На самом же деле все обстояло куда как более прозаично: слизеринцам нужен был хороший повод отправить свой «диверсионно-разведывательный отряд» на кухню с целью утаскивания оттуда чего-нибудь вкусного и в больших количествах для шумной факультетской пирушки закрытого типа. А если еще и учесть слухи о том, что и в святая святых Хогвартса просочилось влияние Малфоев — в преданности хозяевам Добби никто не сомневался — смотаться на кухню и слезно вымолить воз и целую тележку вкуснятины (да чтобы с приличным запасом вышло — на следующие разы) было просто-напросто делом наивысшей чести. Высоким долгом. Ибо не для себя одних же стараются — для всего факультета, пускай и, признаться, по-слизерински-то и думают, и стараются. А, значит, очертя головы никто в омут не бросится и презренному Гриффиндору не уподобится — все пройдет строго по заранее разработанному плану, составленному с учетом всех конспираторских способностей, передаваемых в славных семьях Последователей Слизерина из поколения в поколение. Кратко говоря, все очень и очень непросто.

Бодрствующих героев дня «расположили» в гостиной со всем возможным комфортом и почтением к их уникальным персонам, для чего выдрали из-под окопавшихся в гостиной дурмстрангцев кресла и отпихнули их подальше от теплого местечка у камина. А еще погодя, чуть подумав, и вовсе вытурили обрадованных триумфом своего Чемпиона (и порядочно надоевших всему факультету) «гостей» на праздничный пир — совершенно не церемонясь и не оказывая еще одному «герою» дня должного почтения. «Их Светлостям» же нижайше предложили рассаживаться поудобнее и соизволить выдать для слушателей нечто захватывающее дух и потрясающее воображение. Поттер долго сомневался, стоит ли ему вообще весь этот цирк терпеть и не согнать ли всех на праздничный обедоужин в честь окончания первого тура. Совесть, которой покоя не давало назначение на должность старосты факультета, еще пару раз что-то полупридушенно просипела и позорно откинула свои копытообразные конечности. Откуда-то сбоку Малфой выдал свое сакраментальное бурчание о том, что, мол, как Грэйнджер о чем попросит, так сразу стелемся ковром. А если свои братья и сестры по духу (и зуду во всех частях тела, к слову, поскольку адекватных и спокойных людей на факультете Слизерин отродясь не водилось — у каждого обязательно была своя собственная маленькая, но очень весомая шиза) с просьбой обратятся, так ведь не дождешься от такого-сякого-окаянного-Поттера, чтобы он хоть языком шевельнул. И такой-сякой-окаянный сдался. Победители возликовали и приготовились слушать отчет об очередной «серии» похождений по хогвартским просторам. Заодно, следом за дурмстрангцами, услали младшие курсы в Большой Зал. Дабы от лишних — мелких еще и неразумных — ушей избавиться и продемонстрировать, что ничего с их факультетом не случилось, и Слизерин за один световой день вчистую не вымер. Младшекурсники конечно на устроенную им дедовщину поворчали-поворчали, но ситуацией прониклись и, дружно пообещав потом своим «старшим» устроить за это небо в алмазах, отправились-таки на празднество.

Пересказывался главный подвиг дня в красках, со всеми вкусными подробностями и причитающимся «ахами» и «охами» восторженной аудитории в самых ответственных моментах. Одарили заслуженным хмыком «цвет Шармбатона» за то, что не растерялись и поддержали в ответственный момент. Но когда разговор без какого-либо удивления для самих слизеринцев свернул на обсуждение использованной во время битвы против хвостороги магии, Энни Грисер, почетная наставница и «боевая подруга» Блэйз в делах болтологических, сообразила, что где-то кроется большой подвох. И чем больше в словах главных рассказчиков вечера звучал энтузиазм и чем сильнее разгорался спор на почве всеобщей просвещенности в нюансах темной магии, тем яснее Энни понимала, что ее, так жаждущую узнать все подробности о дамблдоровых помощниках, ловко обводят вокруг пальца.

— Это все просто замечательно, — торопливо произнесла она, когда не на шутку разошедшиеся слизеринцы собрались будить Рона, дабы он выступил в роли третейского судьи в их споре (Уизли успешно от них отбрыкался, не соизволив для этого даже проснуться). — Про садиста-Крама мы послушали (и, кстати, согласились — мог бы выбрать менее болезненные для дракона чары), аврорский позор обсудили, даже Дамблдора за оперативность действий успели похвалить. Только что-то вы, ребята, на самую интересную тему ничего не говорите…

— Это что еще за тема такая? — напрягся Драко Малфой, подозревая, что их с Поттером словесно-умолчательные манипуляции уже раскусили.

— А те трое магов, которые вас так лихо организовали, — хитро улыбаясь, пояснила Грисер.

— Да что там рассказывать-то? — отмахнулся Гарольд. — Маги как маги…

— Ну не скажи, — Сандерс решил поддержать свою кузину. — Про них вообще никому ничего неизвестно, кроме самого Дамблдора. В школе их никто не видел, хотя они, по идее, должны постоянно находиться в Хогвартсе — на случай, если нашему директору понадобятся. Или вы хотите сказать, что им Дамблдор каждый раз через камин сообщения отправляет: требуется, мол, срочная помощь — раздолбаи-авроры опять недоглядели… да смешно же!

Малфой, в деланным вниманием слушавший вдохновенную речь Джека, демонстративно зевнул.

— А с каких пор в Магическом Мире каминная сеть — единственный способ отправлять послания? — ехидно осведомился он. — Да у Дамблдора же воз и целая тележка возможностей этих магов вызвать! И вообще, у него феникс есть, а у этой птички способности такие… что поттеровскому кейнерилу и не снились, — хитро ухмыляясь, поддел он друга.

— Но-но! Ты слишком плохо знаешь Ракшаса, чтобы с умным видом тут рассуждать, лучше он феникса или хуже, — весьма натурально оскорбился Гарри.

Малфой-младший демонстративно скорчил презрительную рожу.

— Слушайте, хватит уже разговор на другие тему переводить, а? — попросила Грисер. — Не хотите про дамблдоровых помощников рассказывать — так сразу и скажите.

— Что мгновенно будет означать смертный приговор, — недовольно буркнул Поттер. — Энни, ну чего ты от нас хочешь, а? — утомленно прикрыв глаза, спросил он. — Вас послушать, — Гарольд окинул взглядом собравшихся в гостиной слизеринцев, — так Дамблдор перед нами ежедневно отчет держит обо всех делах в Хогвартсе.

— А разве нет? — излишне бодрым тоном переспросила Мари Стоун, пытаясь обратить в шутку нависшее над гостиной напряжение — чем именно занимаются трое слизеринцев под руководством Дамблдора и что вообще хочет грандиозного учинить директор, знать хотели все, причем уже довольно давно. Только до сих пор случая не представлялось Поттера к стенке припереть и потребовать ответов на все животрепещущие вопросы.

— Представь себе, ситуация как раз-таки обратная! — саркастически бросил Драко.

— А откуда мы знаем? — демонстративно пожал плечами Дональд, скрестив руки на груди. — Мало ли что у вас там творится. Может, вы втихаря на директора «Империус» наложили и теперь вертите им как хотите? — после этой, вне всяческих сомнений, гениальной теории, Малфой со смеху чуть с дивна не свалился. — И вообще, вдруг эти дамблдоровы маги-помощники вы и есть? — хмуро косясь на развеселившегося Драко, продолжил Уэйзи. — Вас же, вон, тоже трое, — он кивнул на мирно посапывающего во сне Рона, даже и не подозревающего о том, какие вокруг разгорелись страсти. Однако какое-то чутье Рональду все-таки подсказало, что неплохо бы во сне посильнее так лягнуть присевшего рядом (за нехваткой горизонтальных поверхностей) Уэйзи. Чтобы чушь не порол.

Гарри демонстративно подпер кулаком подбородок и добрым-добрым, по-дамблдоровски всепрощающим и всепонимающим взглядом уставился на Дональда. По стройным рядам рассевшихся вокруг слизеринцев пошла волна дрожи.

— А теперь сам подумай, что ты только что сказал, — посоветовал он стушевавшемуся старшекурснику.

— Донни, ты что, совсем дурак? Такую ерунду ляпнуть! — Энни отвесила ему порядочный щелбан. Тот совсем стух.

— Ну мало ли… — пробормотал он, медленно пунцовея под ехидными ухмылками товарищей по факультету.

— На шестом курсе уже учишься, а все как маггл, только что в магический мир попавший, честное слово! — закатил глаза Сандерс. — Тебя послушать, так еще и Дамблдор каким-нибудь Темным Лордом окажется!

— Да что ты ко мне прицепился! — вскочил уязвленный до глубины души Дональд. Разделывание под орех на глазах у «дамы сердца», расположения которой незадачливый шестикурсник добивался уже второй год, в собственных же глазах его опускало ниже уровня плинтуса.

— Ладно, ладно, все! — Стоун соскочила с подлокотника дивана, оттаскивая в сторону разъяренного Уэйзи, собравшегося решить назревшую проблему в виде излишне ревностно оберегающего свою кузину Джека единственно верным и самоутвердительным способом. — Успокойтесь.

— Действительно, глупо как-то получилось, — нерешительно протянул Рой Йоркхард, покосившись на Дональда, злобно бурчавшего в сторону Сандерса всякие гадости. — Поттер, ты уж меня прости, но не верю я, чтобы вы с Малфоем и Уизли могли быть этими тремя магами. Да, вы ребята для своего возраста умные, да, вляпываетесь во всякие ситуации постоянно, но как-то это слишком уж… несоотносимо. Даже если допустить, чисто теоретически, что вы каким-то образом умудряетесь находиться в двух местах одновременно…

— Да что вы как дети малые! — вскинулась Энни. — Даже в Магическом Мире это ну никак невозможно! Не существует чар таких! Ну неужели никто вообще лекции Флитвик не слушал? Он же об этом как раз в начале года говорил.

— Значит, «раздваивание» невозможно, так, Энни? А Маховик Времени? — медленно и со вкусом произнес Гарольд. — О нем ты подумала? — Малфой незаметно показал ему кулак и с крайне зверским выражением лица провел рукой по горлу. Поттеровское хождение по самой кромке лезвия, особенно в такой серьезной ситуации, его очень и очень напрягало.

— Поттер, уж ты-то что ерундишь? — скривился Джек. — Что мы, слепые что ли, по-твоему? Да вы же даже ростом отличаетесь! Я уж не говорю про все остальное. Рой вообще правильно сказал — несопоставим ваш уровень с тем, что те трое вытворяли.

— А откуда ты знаешь, какой у них уровень? Ты хоть раз вблизи их магию видел?

— Слушай, но это же чисто умозрительно видно! — всплеснул руками Нотт. — И понятно.

— Чисто умозрительно и Катрин с Дерек ничего криминального не замышляли, — Гарри откинулся на спинку кресла.

— Нет, не то тут, — подал голос из своего угла Фэррис. — Ощущаетесь вы по-разному. Честно, — кто-то скептически хмыкнул — приплетать «высшие материи», всякие там интуиции и чутье, не слишком-то любили даже маги. Но совсем другое дело, что они-то их и не отрицали. И временами даже прислушивались.

— Так, что-то мы уже совсем не в те дебри, — пробормотала Энни, нервно теребя в руках край мантии. Она уже успела крепко пожалеть, что начала весь этот разговор. — В общем, — девушка звонко хлопнула ладонями по коленкам, — все это ерунда. И спрашивала я совершенно об ином. По-моему и ежу понятно, что и дамблдорова триада…

— Что ты сказала? — встрепенулся мрачно зыркавший по сторонам Драко.

— Ну трое их. Логично же — триадой-то назвать, — пожал плечами Сандерс.

— Короче говоря, вы и они — разные люди, — подытожила Грисер. — Я не знаю, как там другие считают… — «другие» при этом недовольно зашумели, мол, думают они совершенно так же и нечего тут напраслину возводить. — Но я во всю эту ерунду не верю. И вообще, Донни, тебе меньше надо уроки прогуливать и по Хогсмиду болтаться, — менторским тоном выдала она в спину Уэйзи, чье оскорбленное достоинство потребовало немеленой ретировки в мальчишечьи спальни шестого курса. — А то скоро деградируешь до уровня гриффиндорцев… Ну а ты что молчишь, Поттер? Чего на меня так уставился?

— Энни, тебе незачем меня убеждать в том, что я и Ангол… ну или там Алгиз или Драэвал — это не одно и то же лицо, — спокойно произнес тот. — Я-то это знаю точно, потому что с ними постоянно у директора вижусь и пока что-то не заметил, чтобы кто-то из этой дамблдоровой триады, как ты их назвала, хотя бы в чем-то на меня был похож. Ты убеждаешь, в первую очередь, саму себя себя и весь факультет. Мне это совсем ненужно, — Малфой беззвучно открывал и закрывал рот. Ненадолго разбуженный воплями Уэйзи Рон снова углубился в странствия по стране Морфея — все уже решили и без него, а, значит, надо ловить момент и отсыпаться впрок.

Собравшиеся в гостиной ради факультетских посиделок и непринужденной болтовни на самые обычные, ни в чем не заумные темы, слизеринцы внезапно ощутили себя не в своей тарелке. И даже больше — макнутыми Поттером в лужу по самую голову. Они действительно уверяли сами себя. И только для самих себя придумывали логичные доводы, против которых, после их высказывания, уже никак не пойдешь. А Гарольд молча слушал и улыбался. Спокойно так и без лишнего для себя напряжения «за ручку» вел к тому выводу, который нужен был ему самому и который теперь, как бы не грыз червячок сомнения, все равно был единственным приближенным к реальности. Он не устраивал сцен, не пытался доказать, что вообще ни к чему не причастен. Гарри вообще ничего не делал, чтобы хоть как-то разуверить всех в том, что он вместе с Роном и Драко имеет хоть какой-то отношение к «дамблдоровой триаде». И поэтому теперь он «на коне».

Они сами себя во всем убедили, и напопятый теперь идти уже ой как поздно. Остается только все принять так, как есть. Если не знать о существовании чего-то, это не значит, что оно не существует. Один из главных законов Магического Мира уже настолько приелся всем его обитателям, что вспомнить о нем никто даже и не удосужился. А ведь казалось бы…

— Кстати, в тему про Дамблдора и Темную Магию, — начал было Йоркхард, но тут же смолк под тяжелыми взглядами собравшихся в гостиной. Один раз уже сами себя с чужой подачи в лужу посадили — и все, хватит, вредно для гордости. — Да ладно, знаю я, что это тоже та еще чушь. Просто интересно: он весь такой в белом, а к себе в помощники каких-то подозрительных темных магов взял… Не странно ли?

— Да ну тебя, — отмахнулся Сандерс. — А то ты не знаешь, что Дамблдор — величайший манипулятор всех времен и народов, даром что «весь такой в белом».

— Нет, все вполне логично, — пожал плечами Теодор. — С чего это ему, Великому Светлому Магу, воплощению добра и справедливости, руки-то марать? Пусть грязными делами занимаются те, кого к этому статус обязывает. Стандартная логика всех этих гриффиндорообразных — Дамблдора, Грюма… Ну, всех в общем. Чему вы удивляетесь? Это же «светлые», — одобрительное гудение слизеринцев послужило залогом то, что думает так не он один. Логика и здравый смысл снова вытеснили то, что едва-едва ощущало напряженное до предела магическое чутье, а потому и не давало покоя. Но на то оно и чутье — всего лишь абстрактное «шестое чувство», чтобы посмеяться над ним и не взять в расчет. И только потому, что Великий и Ужасный, неоспоримый здравый смысл подсунул якобы-непогрешимую картинку реальности.

— Что-то Эйвери задерживается, — подала голос Трэйси, предпочитавшая если уж и вступать в беседы, то исключительно на темы, которые ее незнание и отсутствие интереса к политической ситуации в мире не вскрывали.

— А кто вообще догадался его на кухню отправить? — уперев руки в бока, поинтересовалась Энни, обводя строгим взглядом растерявшихся товарищей по факультету — резкую перемену объекта разговора и, тем более — настроений главных спорщиков, ожидать-то ожидали… Но выбор совершенно прозаической темы убил на корню всю моральную к этому подготовку.

— Выбор действительно странный, — неодобрительно хмыкнул нарисовавшийся в гостиной Северус Снейп.

За ним ввалился убитый Эд вместе с Муном и Карроу в качестве интеллектуального элемента, а так же с Крэббом и Гойлом в виде главной тяговой силы. Как ни странно, «похищенное» с кухни продовольствие (а на деле — наверняка добровольно и даже в излишних количества отданное домовиками) конфисковано не было и под взглядом Снейпа смиренно «доползло» до факультетского стола.

— Поттер, если мне не изменяет память, вас назначили на должность старосты уже более месяца назад, — искомый староста нервно сглотнул, потому как если он чем-то и занимался, то только в самом начале своей «организаторской работы», а дальше просто-напросто рукой на все махнул, предоставив разбираться во всем Вини Номаре. Совесть после такой глобальной подлости, как ни странно, большую часть времени не мучила — только так, эпизодически повякивала, но быстро замолкала. — И не могу сказать, чтобы со стороны ваша деятельность, исключая сегодняшний массовый прогул обязательного мероприятия, была заметна, — Снейп, конечно, очень сильно покривил душой, потому что иногда, от нечего делать, Гарольд проворачивал-таки какие-нибудь грандиозные проекты, которые должны были качественно улучшить жизнь своего факультета (или обратные им акции в виде прибавления тому же факультету огромных проблем). Да и в узде он Слизерин держал крепко — кроме него самого подрывной деятельностью направленной на Хогвартс в целом и «инородные тела» в частности никто не занимался, что заметно снижало поток снимаемых баллов.

Спросить, в чем же он виновен на этот раз, Гарри наглости не хватило — сказался изредка просыпающийся инстинкт самосохранения. Показаться на глаза своему декану с аналогичным мыслям выражением лица не позволила все та же совесть. Поэтому пришлось, сгорбившись, молча отсиживаться в кресле и ждать, пока ему в открытую объявят причину недовольства.

— Вопрос адресуется всему четвертому курсу, — медленно и с расстановкой начал мастер зелий. Четвертый курс в полном своем составе срочно заскрипел мозгами, лихорадочно вспоминая, в чем он провинился хотя бы в течение последней недели. Если не брать в расчет доведенную на последней практической работе до предынфарктного состояния МакГонагалл и приклеенного во время завтрака к своему стулу Грюма. — Приказом директора вы были освобождены от занятий Защиты от Темных Сил с Грозным Глазом и переведены на самостоятельное обучение. В связи с этим меня очень интересует, за прошедшее время кто-нибудь из вас хоть раз раскрывал учебники? — слизеринцы пристыжено помалкивали. Само сбой, четверокурсники уже и думать забыли о том, что, дабы оправдать доверие директора и доказать собственную самостоятельность, они должны были заниматься самообразованием. Ну какая тут учеба, если прямо под носом столько всего интересного происходит?

Снейп обвел мрачным взглядом пришибленных студентов.

— Значит, без контроля извне обойтись все-таки не удастся, — без особой радости в голосе (все-таки наивно надеялся на сознательность своих учеников) подытожил он. — В таком случае, весь четвертый курс будет сдавать мне устный зачет перед рождественскими каникулами по материалу первого семестра. Не сдавшие зачет к Святочному балу допущены не будут.

— К какому-какому балу? — навострила уши Панси Паркинсон.

— Святочному, — снисходительно повторил Снейп. — Если бы вы присутствовали в Большом Зале, то, несомненно, услышали бы объявление директора. Ну а поскольку вас там не было… рекомендую обращаться по всем вопросам к старосте Слизерина, который, вне всяческих сомнений, обладает требуемой информацией в полном ее объеме. Потому что он, конечно же, был на собраний старост, проходившем перед началом первого утра, — Гарри нервно икнул. Он вообще знать не знал, что в природе существуют такие страшные вещи, как собрания старост.

Как всегда эффектно вывалив на головы своих подопечных кучу информации и вдоволь насладившись полученным результатом, зельевар поспешил ретироваться.

— Когда в следующий раз решите отправить на кухню мистера Эйвери, — бросил он напоследок, в своей привычной манере ненадолго задержавшись на пороге гостиной, — отправьте ему в сопровождение кого-нибудь, кто знает хотя бы мало-мальски стоящие маскировочные чары, поскольку мисс Карроу с возложенной на нее задачей не справляется.

— На нас авроры наткнулись, — шмыгнул носом Эдвард под вопрошающими взглядами приятелей, когда их декан соизволил покинуть территорию обитания слизеринцев. — Чуть на месте не убили…

— Злость срывают, — со знанием дела, но все равно как-то вяло и тоскливо прокомментировал Нотт.

Настроение было однозначно испорчено — сначала Гарольдом, со всеми его секретами, даже частичное раскрытие которых (да и то — кто там кому и что раскрыл? Как были одни загадки, так и остались…) никакой радости не принесло. Теперь вот еще и Снейп решил подарочек на Рождество устроить…

— Что делать будем? — обводя взглядом «товарищей по несчастью», выделявшихся на фоне остальных слизеринцев особенно понурым видом, спросил Драко Малфой.

— В принципе, вам сейчас проще всего отправляться прямой дорожкой к Большому Озеру и устраивать массовое утопление четвертого курса факультета Слизерин, — попытался пошутить Сандерс. — А если серьезно, то, по-моему, дергаться уже бесполезно, — выдал он.

— Спасибо, утешил, — скривился Роджер Мун.

— Шансов нет в любом случае, — пожал плечами Йоркхард. — Если вас аттестовать Снейп собирается, это значит, как ни учи, все равно выше «удовлетворительно» не получишь. Даже с учетом того, что мы — его факультет… все верно! Тем более высоких баллов не получите! Поттер, директор же вам сказал, что учитываться будет только годовой экзамен, так? А этот зачет Снейп, судя по всему, только сейчас «изобрел», значит, и результаты будут только у него на руках.

— Это если ему не потребуется объяснять, почему весь четвертый курс на Святочном балу не появился и повторно бойкотирует «обязательное мероприятие», — хмыкнул Эйвери.

— А ему и не потребуется, — заявил Гарри. — Он же именно этого от нас сейчас и добивается — в авральном порядке начать заниматься и за месяц пройти практически всю программу первого семестра. Причем, скорее всего — еще и лишнего выучить, потому что мы только примерно знаем темы занятий первого полугодия.

— И добьется ведь, — процедил Нотт. — Тьфу ты, черт! И во всем ведь Грюм виноват!

Мысль о том, что, в общем-то виноват как раз таки сам Гарольд, деликатно решили умолчать, но от того, что идея «всеобщего спасения» принадлежать должна именно ему, отказываться не стали. Иначе зачем же сначала Снейп того за отсутствие желания поработать на благо своих товарищей по факультету попрекал? Неспроста, ох как неспроста. Поскольку, если взглянуть в глаза действительности, только Поттер мог так всех организовать и грамотно раздать кому надо пинки, чтобы действительно суметь практически за месяц пройти программу семестра. И еще после этого сдать тому же Северусу Снейпу на «отлично».

Эта логичная и, в общем-то, несложная мысль молнией пронеслась по откомпостированным участием в выяснении междусобойных отношений умам четверокурсников.

— Поттер, — подал голос в повисшей тишине Роджер Мун. — Надо что-то делать, — с особой значимостью в голосе произнес он.

— Ты не поверишь, но я как раз над этим сейчас и думаю, — саркастически бросил тот.

— Может… какие-нибудь дополнительные уроки организуем? — робко предложила Трэйси.

— Только не в гостиной, — сразу же выступила против Винни. — Я, как вторая староста, накладываю вето на дальнейшее разгромление гостиной. По-вашему, нам Дурмстранга в полном составе мало? Гарольд, даже и не думай тут ваши занятия устраивать! — громко произнесла она, обращаясь к впавшему в глубокие раздумья Поттеру. — И так места нет, а вы тут еще хотите практическую часть оттачивать…

— Да знаем уже, — отмахнулся Эйвери. — Может, в подземелья пойдем? Места там много, стены прочные…

— А то, что на них сковывающие магию чары наложили, ты забыл? — резко спросил Малфой-младший.

— Чего? — вытаращился тот. — Когда успели? Зачем?

— Для сохранности дурмстрангцев, которые по нашим подземельям от скуки таскаются круглосуточно.

— Это еще что, — внезапно произнес Гарольд. — Дамблдор лично блокирующую завесу на вход в старые подземелья поставил. Я там на днях был — битый час их обойти пытался. Все бесполезно.

Эйвери совсем скис.

— Так не честно, — буркнул он себе под нос.

— Предположим, с местом проведения дополнительных занятий проблем не возникнет, — осторожно начал Гарри. Малфой-младший громко фыркнул, демонстрируя этим все свое отношение к затее друга. — Но это пол дела. Надо узнать темы занятий, надо по учебнику все просмотреть от корки до корки…

— Я слышала, что Грюм задания давал не по заявленной в списках учебных пособий книге, а вообще по какому-то аврорскому талмуду… тьфу, как же он называется-то? — нахмурилась Миллисента, пытаясь вспомнить название.

— «Учебник по подготовке для поступающих в аврорскую школу», — подсказал ей Поттер. — Знаем, плавали. Книжка так себе — толку от нее в теоретическом плане не слишком-то много — едва ли можно приличное объяснение найти. Зато насчет практики там дело хорошо поставлено.

— Ну нет, нам такое счастье незачем, — сразу высказался Теодор. — С практикой, я думаю, тут и так ни у кого проблем нет, — четверокурсники, переглянувшись, дружно закивали. Эд проводил тоскливым взглядом старшекурсников, пересевших за стол — к расставленным на нем коробочкам с принесенным с кухни съестным. У них никаких проблем со сдачей ЗоТИ не было, так что и обсуждать ничего, а, значит, можно приступить к самой приятной части вечера. — Но вот что касается теории…

— Э, нет, погоди, — возразил Драко. — С практикой у нас, поверь, тоже полным-полно проблем.

Ответный взгляд Нотта ясно показал, что по его внутренней шкале положение Малфоя-младшего упало сразу на добрый десяток пунктов.

— А Малфой-то прав, — с ленцой в голосе протянул Гарольд. — В том, что большая часть из нас уже сейчас вполне может добрую пятую часть известных в Магическом Мире черномагических заклинаний среднего класса применять, сомневаться не стоит. Тут я согласен. А вот что касается стандартных защитных и атакующих чар…

— Зачем они мне? — пожал плечами тот. — Да я знаю гораздо более…

— Мы все очень много знаем, — прервала его Миллисента. — И «более», и «менее». Ты думаешь, Снейп не в курсе этого?

— А зачем тогда…

— За надом, — буркнул Поттер. — Ему надо, чтобы у нас знания программе учебной хоть в чем-то соответствовали, а не только домашних наработок касались, понимаешь? То, что мы помимо учебы знаем — целиком и полностью на нашей совести. Но программу мы должны знать в любом случае.

— Ну и кто нас просвещать будет? — скептическим тоном осведомился Эйвери, скрещивая руки на груди.

Мун многозначительно повел бровями и скосил глаза в сторону поттеровского кресла. Тот скорчил рожу, но ничем иным недовольства не выдал.

— У меня есть условия. Много-много условий, — после нескольких секунд молчания, Гарри сдался.

— Мы тебя внимательно слушаем, — ухмыляясь, заявил Мун с видом «я своего добился».

— Поттер, а ты уверен, что тебе это надо? — ткнул его локтем в бок Малфой. — Тебе заняться больше нечем?

— Эй-эй, не сбивай человека с рабочего настроя! — невнятно воскликнула Энни, дорвавшаяся наконец до своих любимых пирожных с кремом.

— Посторонних убедительная просьба не вмешиваться, — Малфой адекватно среагировать не успел, поэтому порции язвительностей от него не дождались — пришлось ограничиваться нейтральной фразой.

— Во-первых, вы действительно будете заниматься, — Гарольд негромко хлопнул ладонью по подлокотнику, привлекая к себе внимание.

— А то мы не ради этого все затеяли! — отфыркнулась Дафна.

— Гринграсс, вы все это затеяли только потому, что надеетесь «выехать» из собственного незнания на моем горбу, — отпарировал он. — Из уважения к нашим общим чисто слизеринским качествам я это облекаю в более или менее приличные выражения. Вообще-то такая вещь обычно по-другому называется. Так вот, если вы все надеетесь, что каким-то неведомым образом умудритесь сдать зачет Снейпу, при этом только с умным видом мне кивая на занятиях и ничего не делая, то вся все, — он внимательно посмотрел на подобравшихся однокурсников, — все очень крупно заблуждаетесь.

— Поттер, ты что-то больно быстро в роль вошел, — Сандерс аж вздрогнул. — Нам тут второго Снейпа не надо — одного и так, за глаза хватает. А то как бы он в порыве вдохновения и нам ни с того ни с сего внеочередную проверку знаний не устроил!

— Я совершенно серьезно, — спокойно произнес Гарри. — Я-то, в отличие от вас всех, сдам все…

— Ой, так уж прямо и сдашь! Ты! Снейпу! — засмеялась Панси. — Да он с тебя три шкуры спустит!

— Может и спустит, — он пожал плечами. — Но останется ни с чем. Грюм преподает по аврорской программе, а я ее… не сказать что в совершенстве, но вполне прилично знаю — это точно. У меня базовый курс знаний есть.

— Погоди, — прервал его Эйвери. — Ты сказал «во-первых», а дальше что?

— Во-вторых, никаких прогулов. Два раза в неделю — не так уж и много, а, учитывая, что нам огромный материал учить, это даже мало.

— Нормально, — кивнул Нотт. — Согласны. Дальше.

— В-третьих, сдаем мы Снейпу, а это значит, что, несмотря на «устность» зачета, ждать стоит любых пакостей. Поэтому будет практика. И драть я буду со всех по три шкуры, — твердо закончил он. — То есть каждое занятие будет около двух с половиной — трех часов. Вы на такие жертвы готовы?

Жевать перестали даже за столом старшекурсников. Что такое «драть три шкуры по-поттеровски» представление имели все.

— Препод… новоявленный, — фыркнула Мари Стоун. — Профессор Поттер, а вы тут не зарвались ли, а? Детки, вы чего вообще тут локальный апокалипсис устроили? Из-за какого-то несчастного Святочного Бала так с ума сходить! — девушки недовольно заезжали на местах, смеривая товарку не слишком-то любезными взглядами. — Ну ладно, ладно, но все равно…

— А мало ли что, — вдруг сказал Эдвард. — Вдруг Снейп и чего похуже запрета на присутствие на балу придумает? А? Это же Снейп.

— Логично, — закивала Панси.

— В общем, вы тут решайте все, чего хотите, — неожиданно мирно закруглил разговор Гарри. — Завтра к обеду скажете. А я с утра пораньше на всякий случай организационными вопросами займусь.

На диване заворочался Рон.

— А что все такие кислые? — сонно поинтересовался он, поднимая голову с подушки. — Что случилось?

— Вот Рыжий к Дамблдору и пойдет, — буркнул себе под нос Малфой-младший. — И послушает, профилактики ради, какие мы тут все лопухи.

* * *

«С утра пораньше», да еще и в субботу сулило много всякого интересного и неожиданного. Начать хотя бы с того, что едва ли не впервые в своей жизни легший спать рано Гарольд Поттер в шесть утра как ужаленный подскочил на кровати. Норму сна выполнил — больше ни в какую. Таких же ненормальных как он больше не нашлось, и коротать время до девяти часов, когда большая половина адекватных умственно и физически людей придет в нужную кондицию, пришлось в гордом одиночестве. Если не считать утащенных ради ознакомления справочных пособий по ЗоТИ. Вопрос дополнительных занятий, как полагал юный Поттер, свое решение собирался сопроводить огромным количеством разного рода проблем. Начать стоило с того, что новоявленный «профессор», как метко заметила Мари Стоун, с широкими массами в этом плане еще не работал. Ну как сказать — широкими? В любом случае численность слизеринской составляющей превышала три человека — стандартный набор, к которому Гарри уже привык. И то, если учесть, что даже с Роном и Драко иногда казусы в обоюдном понимании случались, перспективы впереди маячили… странноватые.

Опыта преподавания у Гарольда не было вообще, как и опыта управления большим количеством народу. Но надо же с чего-то начинать, верно? Поэтому он и нервничал, хоть и не отдавал себе в этом отчета. Так, что-то неприятно зудело на самых задворках сознания. Мелькнула даже сначала мысль к Анголу обратиться за консультацией. Позже, после некоторых раздумий на эту тему, от помощи мага Атаки пришлось отказаться. Из чисто высокоморальных соображений, которые, как ни странно, еще оставались в буйной поттеровской голове.

Во-первых, надо было отыскать какого-нибудь в меру разумного коллегу-старосту и выяснить у него все, что возможно про этот проклятущий Святочный Бал (где-то совсем уж глубоко скромно подняла лапку еще вчера оформившаяся при слове «бал» интереснейшая мысль, требующая обязательной реализации), грюмовы занятий и собрания старост. На Винни в этом плане рассчитывать не стоило: все, чем она занималось — это патрулирование подземелий напополам с тем же неугомонным Поттером, который, быстро перекусив во время завтрака, метался по всему замку в поисках Эрни Макмиллана — подходящего кандидата для расспросов. По факту, старостой Эрни еще не был — четверокурсников на эту должность никогда не ставили (кроме блистательного исключения в рядах Слизерина), однако Флитвик одному из своих лучших учеников уже дал понять заранее, что от «возглавления» факультета на ученическом уровне тот не отвертится. Поэтому Макмиллан всеми силами приобщался к быту и нравам таких высокоорганизованных существ как старосты. И информацией по важным для слизеринцев пунктам он обладал в полном объеме. К тому же Гарри все равно не настолько хорошо был знаком с нынешней парой старост Когтеврана, чтобы к ним с такими тотальными расспросами приставать, а с Эрни они были боле или менее неплохо знакомы благодаря дополнительным занятиям у Флитвика.

— Кого-то ищешь? — у входа в когтевранскую гостиную обнаружилась странного вида белокурая третьекурсница с клипсами в виде желтых морковок и журналом «Придира» в руках.

— Макмиллана не видела? — выпалил запыхавшийся Поттер, успевший до этого в общем порядке сбегать на восьмой этаж — проверить, не произошло ли каких неприятных изменений с Выручай-Комнатой, которую он намеревался приспособить для общих нужд.

— Эрни? — переспросила когтевранка, в задумчивости дергая себя за выбившийся из прически локон. — Он в Хогсмид собрался пойти.

— А кто-нибудь из старост в гостиной есть? — надежда на конструктивную беседу с Макмилланом растворилась в пространстве: если он собрался в Хогсмид, то застрянет там, как минимум, до понедельника — самим же когтевранцам придется своего незадачливого товарища по факультету оттуда буквально выковыривать.

Третьекурсница покачала головой.

— Тьфу ты, черт, — перспектива оставалась одна-единственная и не то чтобы неприятная, но требующая высокой концентрации и проявления внутреннего мазохизма. — Ладно, спасибо.

— Эрни что-нибудь передать? — уже в спину Гарольду крикнула девочка. Он только отмахнулся.

Итак, если решать все прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик, какие есть варианты? Пуффендуй? Нет уж, увольте, к ним по поводу информационных заморочек лучше было не обращаться. Гриффиндор? Хуже и не придумать, если бы не одно «но», проходящее по той же «статье», что и Макмиллан. Из всего этого выходит, что идти надо в библиотеку, потому как утром в субботу искать в любых иных помещениях замка Гермиону Грэйнджер бесполезно.

По дороге в библиотеку вспомнился пересказ Рона вчерашнего разговора с директором Хогвартса. Само собой, Дамблдор оскорбился в самых лучших своих чувствах, что прислали к нему одно только Уизли — откупаются, мол, совсем молодежь обнаглела. Но потом успокоился и пришел в более или менее приемлемое расположение духа. И Рональд был вынужден два с половиной часа своей жизни потратить на поддакивание разболтавшемуся с чего-то директору. Информативная часть по поводу подвигов на квиддичном поле из всей дамблдоровой «лекции» составляла процентов десять от силы — все остальное занимали наставления и воспоминания юности, которые старший маг невесть с чего решил передать своему «преемнику» по специализации в Триаде. У бедного Уизли к концу их беседы так голова распухла от обилия информации, что не помог даже фирменный чай, который галлонами в него вливал добросердечный директор Хогвартса вместе с подкармливанием сладостями. По возвращении в гостиную, к друзьям, Рон зарекся один ходить под вечер к Дамблдору — даже если от этого будет судьба всего Магического Мира зависеть, он свой нос в одиночку к директору не сунет. Потому что ради того, чтобы услышать, что, в принципе, все хорошо, но могли бы и получше поработать (это относилось к вызову Триады), пришлось «перелопатить» еще целый ворох ненужной информации, вываленной директором.

…А главный объект утренних поисков Гарри Поттера окопался в разделе командной и комплексной разновидностей магии, которым посвящены были из всей библиотеки одна-две полки. Гермиона Грэйнджер, набрав себе стопку дополнительной литературы, с огоньком яростного азарта в глазах пролистывала некий «Толкователь комплексного чароплетения» балансируя с вышеуказанной стопкой в другой руке.

— Тут ничего нет, — сообщил ей тихо подкравшийся сзади Поттер.

— Ой, мамочки! — Грэйнджер испуганно вскрикнула и отскочила в сторону. Книжки посыпались на пол. — Гарри! Нельзя же так!

— Можно, можно, — бурчал тот, собирая выпавшие из рук гриффиндорки увесистые талмуды и водружая восстановленную стопку на ближайший стол. — В хогвартской библиотеке по этим чарам ничего стоящего нет.

— Уверен? — переспросила девушка, деловито оглядывая следующий ряд книг.

— На все сто процентов. Между прочим, это «желтая зона». Сюда только старостам можно.

— Гарри, хватит вредничать, — осадила его Гермиона. — Будь добр, достань во-он ту книгу… толстенькая такая, в темно-красном переплете. Я до нее дотянуться не могу.

Совершенно не поймешь, как себя вести, что говорить и, чего уж греха-то таить, что думать. И так с обеих сторон.

Они переглянулись.

— Держи, — Гарольд достал с верхней полки искомый справочник.

— Я все равно поищу. Ты вчера так мало рассказал про эти командные чары, а меня это очень заинтересовало, — призналась гриффиндорка.

— Ну поищи, — пожал плечами Поттер. — Здесь только расплывчатые намеки. Конкретной информации никакой — слишком уж «не школьная» это тематика. Как, вообще-то и комплексные чары. Я, дурья такая башка, по ним работу собрался делать по нумерологии, а теперь даже и не знаю, откуда материал брать, — самокритично заметил он.

— Так ты решил все-таки проектную работу делать? — заинтересованно переспросила Гермиона, усаживаясь на скамью. Похоже, она настроилась на долгий разговор.

— Давно уже, — слизеринец сел напротив. Он, вроде, совсем о другом говорить собирался. Только вот о чем… — Думаю, лучше это, чем составленный лично Вектор экзамен в конце года.

— Да… — задумчиво протянула она, опуская глаза. — А ты не знаешь, она в группе работать разрешала?

— Понятия не имею, — пожал плечами он.

— М-м… если профессор Вектор не запрещала вот так сразу, можно я тогда вместе с тобой буду работу делать? — робко спросила она. У Поттера на лицо чуть не вылезла глуповато-довольная улыбка. Насилу удержал. — Просто большую часть тем уже взяли, а мне хотелось бы что-нибудь посложнее, поинтереснее… А для уровня ученика их не так много… Но если ты, конечно, не против, — сбивчиво закончила она.

— Да ладно, я согласен, — Гарри успокаивающе поднял руки. Чтобы не расплыться в торжествующей ухмылке потребовались титанические усилия. — Может, вдвоем что-нибудь стоящее найдем, а то в хогвартской библиотеке ты, все-таки, гораздо лучше меня ориентируешься, — польстил он самолюбию гриффиндорки.

— Зато у тебя есть доступ к закрытой информации, — улыбнулась она. — Я имею в виду — как у старосты, — само собой, говорила она о другом. Поттер степень «ослизеринивания» оценил.

— Я тут, собственно, спросить хотел кое о чем, — он, наконец, вспомнил, зачем все утро носился по Хогвартсу. — Насчет Святочного Бала.

Девушка снова ойкнула. Задетые локтем книги опять очутились на полу.

— Так. Все понятно, — убийственно-спокойным тоном произнес он. — Вообще-то я сначала другое имел в виду, — добавил он, наблюдая за тем, как Гермиона сама собирает книги.

— Извини пожалуйста, — тихо сказал гриффиндорка, выглядывая из-под стола.

— Ладно, ничего, забудь, — Гарольд скривился, как от зубной боли. — Я насчет кое-каких организационных вопросов хотел…

— Честно, Гарри, я тогда как-то не подумала, — продолжала она, пропустив его фразу мимо ушей. — Я же еще в начале года было известно…

— Да ладно, ладно, я понял, — он снова попытался перевести разговор на другую ему.

Мозги кипели — еще немного и пар из ушей повалит. За доли секунд обрабатывались десятки вариантов действий Поттера в данной ситуации и их последствий. Ясно было точно, что опять себя выставлять дураком он не хотел (что, в принципе, в любом случае уже и так вышло). Как и новые неприятности сваливать на голову декану своей очередной смертоубийственной выходкой. И, что, наверное, все-таки стоило бы упомянуть в первую очередь, ругаться с Гермионой Грэйнджер. Все, хватит. Пол года промаялся из-за своего чисто детского и необдуманного поведения, чуть все не испортил из-за извечного гонора… Ну нет, баста.

Пора вырастать из пеленок. И показать, наконец, кто здесь чего достоин.

— Виктор ко мне еще до первого тура подошел, — жалобным тоном сказала Гермиона, понуро садясь напротив. — Я пообещала, что с ним пойду… Я не подумала… ну, то есть мы же тогда… и вот, я поэтому хотела… Вот так.

— Что хотела? — не понял Гарольд, но вовремя прикусил язык. Ага, вот как… — Слушай, раз такое дело…

— Я ему обещала, — совсем уж убито произнесла она. — Хочешь, я подойду к Виктору и скажу, что отказываюсь?

Гарри тяжело вздохнул. Нет, это бесспорно было бы здорово — вот так все просто и понятно решить. Но кто-то только что сам себе пообещал, что дурью больше маяться не будет. И явит миру такое чудо, как достойное поведение. И вообще себя в результате выставит в лучшем свете.

— Ты же пообещала, — он развел руками. — Мне присутствовать надо обязательно — как старосте факультета. Придется пару искать, — он безразлично пожал плечами.

Гермиона мгновенно покраснела и поджала губы.

— И как я тогда… — раздосадовано пробормотала она. — Ты… не сердишься?

— Сложно сказать, — «все равно» было бы равносильно полнейшему краху. — В любом случае, виноват-то я.

Девушка уже собралась было возразить, но смолчала. Однако, судя по лицу, мыслительный процесс пошел как раз по направлению «грехи всего мира лежат на плечах Гермионы Грэйнджер», а, значит, главная цель была достигнута.

— Я тут, собственно, совсем о другом хотел спросить, — нейтральным тоном заметил Гарольд. — Нас с Винни… это вторая староста Слизерина, — пояснил он под вопрошающим взглядом Гермионы, внутренне еще раз убеждаясь, что не зря (ох как не зря!) наконец-то начал задумываться над своими действиями. — Так вот, нас на собраниях старост не было, так что мы не в курсе всех этих организационных моментов. Вас старосты вроде должны были уже сообщить, да и вообще, как выяснилось, ты все заранее узнала… — от крошечной такой, почти незаметной шпильки ну никак не удалось удержаться. — Не поделишься информацией?

Девушка кивнула.

— Подожди, я еще кое-что хотел спросить. Мы тут наконец-то собрались заняться изучением пропущенного материала по ЗоТИ… Можно у тебя до понедельника конспекты лекций Грюма взять? Темы занятий хочу посмотреть.

— Домашнее задание надо? — спросила Гермиона, поднимаясь со скамьи.

— Было бы не плохо. Он же вроде по какому-то другому учебнику их дает, верно?

— Я сейчас все принесу. Подожди меня здесь, ладно? — она легонько коснулась его плеча.

— Жду, — утвердительно произнес Поттер.

Судя по решительному виду, прежде чем зайти в гостиную за конспектами и заданием, Гермиона попытается отыскать Крама. И исправить допущенную «оплошность». Вряд ли у нее получится, но это даже и не важно. Дело совсем в другом… Гарри довольно улыбнулся в спину быстро уходящей гриффиндорке. Итак, первая часть плана исполнена. С неожиданно приятными бонусами. Краму его девушка… на этой мысли он невольно запнулся, но потом мысленно сам себе кивнул… Да, его девушка Краму не достанется. Ни за что. И все это очень скоро поймут.

Глава 36. «Профессор Поттер»

Невозможно было представить себе менее подходящую и, одновременно, наиболее стимулирующую для подготовки к неожиданной сдаче экзамена обстановку. С одной стороны грозно хмурился Снейп, обещая всем ленивым неучам в случае провала не только недопуск на бал, но и еще целую кучу неприятностей частного характера. Это как-то… более или менее дисциплинировало. С другой стороны наседали девушки со своими воплями и нервной беготней, потому как, по их мнению, один-единственный месяц — это слишком мало, чтобы как следует подготовиться к такому важному событию в таких ответственных условиях. Под этими самыми таинственными «условиями» подразумевалось наличие в школе учеников из Шармбатона и Дурмстарнга, перед которыми-то и должны были блеснуть красотой ученицы (а под их неусыпным контролем и ученики) Хогвартса. А вся эта кутерьма жутко раздражала, и на Бал со всеми его заморочками хотелось плюнуть. С третьей же стороны и самим девушкам (несмотря на нервотрепку), и затюканным в конец ими же молодым людям было все-таки интересно, что же это за зверь такой — «Святочный Бал»?

В этих тяжелейших условиях мотивационного растроения у студентов четвертого курса факультета Слизерин, в собранности которым не помогал даже тот самый «великий и ужасный дисциплинирующий фактор», Гарри Поттер пытался хоть как-то организовать занятия по Защите от Темных Сил. Несмотря на бурное желание всех своих товарищей начать наконец изучение пропущенного за время вольных гуляний материала, с мертвой точки в виде утверждения Поттера на должность «преподавателя» дело дальше не сдвинулось. В выходные заниматься не захотели чисто принципиально — на то они и выходные, чтобы учебным процессом не портить. В понедельник у доброй половины слизеринцев-четверокурсников обнаружились какие-то совершенно мифические отработки (чуть ли даже не в результате излишне активного действия на нервы Бинсу, что невозможно в принципе в силу некоторых особенностей… х-мм… его характера). На вторник у кого-то были назначены курсы у Флитвика. В среду было просто-напросто много уроков, а четверг никто не любил и считал, что начинать новые занятия в четверг — дело, заведомо обреченное на провал (во всяком случае, так с весьма и весьма таинственным видом выразился Эдвард Эйвери). О том, что его банально дурят, наивный юноша Гарри Поттер понял только в пятницу, когда к моменту его возвращения в гостиную практически все, кто находился после занятий в состоянии «свободного плаванья», смылись в неизвестном направлении.

— М-да, оказывается, и в Слизерине есть экстрималы, — несколько ошарашено выдал он, мгновенно подметив полное отсутствие присутствия однокурсников.

С Роном и Драко все было ясно — первый сидел у Снейпа и решал под мудрым руководством зельевара тесты из Гильдии Алхимиков, которые ему исправно слал дедушка. Драко же куда-то в очередной раз отозвал Филиус Флитвик, по слухам, включенный в группу преподавателей, отвечавших за подготовку Большого Зала к Святочному Балу. Судя же по самодовольному виду Малфоя-младшего, в обучательно-наставительных целях подключенного к этому процессу, одним Большим Залом ограничиваться никто не собирался. Третьим «доверенным лицом» (ну или хотя бы более или менее внушавшей доверие личностью) была Блэйз, у которой как раз-таки для «исчезновения» поводов не было, но ее на горизонте все равно не наблюдалось.

Поттер, бросив под стол сумку, развалился в кресле у камина.

В такую рань он в гостиной появлялся редко, и был сей шаг для него крупномасштабным подвигом по одной простецкой такой причине в лице дурмстрангцев. Даже не столько их самих, оказавшихся при ближайшем рассмотрении ребятами более или менее приличными, сколько в их главном «герое», являвшемуся по-совместительству главным соперником в борьбе за нежное девичье сердечко Гермионы Грэйнджер. Хотя, конечно, акценты в этой борьбе были уже давным-давно расставлены, как и было ясно, как и с кем прибывает благосклонность «дамы».

— Я дурак, да? — чисто риторически поинтересовался Гарольд у прилежно горбатившейся над сочинением по травологии Миллисенты. К чести Буллстроуд следовало бы сказать, что она была единственной, кто наседал на Гарольда с требованиями начать-таки наконец занятия и перестать заниматься дурью, при этом будучи в состоянии подкрепить эти требования немедленной готовностью отправляться «грызть гранит магической науки» под предводительством самого Поттера.

— Ты просто очень доверчивый, — дипломатично ответила она, оторвавшись от написания работы.

Поттер аж хмыкнул от удивления: о существовании такой черты своего характера он вообще впервые слышал.

— Я же как лучше хотел, — потерев подбородок, сообщил он куда-то в потолок. — Помочь с занятиями. Как староста, как самый старший и умный в этом дурдоме.

— Старший? — скептически осведомилась Миллисента. — Умный?

— В моральном плане, я имею в виду, — Гарри, почуяв возможность развить целую дискуссию по поводу безалаберности своих однокурсников, оживился.

— Это тоже как посмотреть, — Миллисента, обреченно вздохнув, отложила в сторону перо и размяла пальцы. Общению с товарищами, даже такими именитыми, она предпочитала одиночество, но раз уж кому-то потребовалась ее психологическая помощь… грех навыки не потренировать. Да и опять-таки, то же Поттер! Ну делать ему, что ли, больше нечего, чем нюни лить? Побурчит-побурчит, изобретет с ходу что-нибудь дельное, и меланхолии как небывало!

— Милли, ты же сама человек… — он ненадолго задумался, подбирая фразу поточнее, — адекватный в отношении учебы, верно?

— Угу, — одобрительно промычала та, бегло просматривая свой реферат.

— Тогда объясни мне, такому непонятливому, какого Мерлина всю неделю я как идиот носился за нашими с тобой драгоценными сокурсниками, будто это именно мне надо ЗоТИ перед экзаменом у Снейпа подтягивать?

Буллстроуд задумалась. У нее было как минимум три варианта действий, причем еще непонятно, какой из них больше всего подходил. Точно слизеринка могла сказать только, что Гарольду ее помощь в растолковывании «смысла жизни» не требовалась — он просто хотел кому-то пожаловаться на первую свою организационную неудачу. К тому же он и без нее прекрасно понимал, что в Слизерине «просто так» ничего не бывает — без сложностей в обычной жизни обходился только Гриффиндор, но и тот предпочитал за неимением естественных проблем изобретать искусственные.

— А ты сам как думаешь? — она решила придерживаться той же линии поведения. Поттер был раздражен. Поттер был категорически недоволен поведением однокурсников. И если к нему сейчас полезть со своими советами, можно очень крупно нарваться. Хотя бы потому, что Гарри терпеть не может, когда ему подсказывают. Благодаря примеси гриффиндорского идиотизма в крови, он предпочитал до всех простых истин добираться своими мозгами, расшибая при этом своим же — своим, а не казенным каким-нибудь! — лбом мерлинову кучу стен. Вот такой вот путь воина. Но ладно, что хоть какой-то имеется…

— Гады они все, неблагодарные и бессовестные люди… — Миллисента терпеливо слушала, перебирая в уме все типы трансфигурационных заклинаний из общего подраздела «неживое-неживое». — …И вообще, я на них на экзамене у Снейпа посмотрю — кто там ему хоть что-нибудь в ответ сумеет выдать! Вот тогда-то они и поймут, что меня надо было слушаться!

А вот это уже было плохо. Она недовольно нахмурилась. Несдача Снейпу ЗоТИ грозила обернуться… пожизненными проблемами, ибо Мастер зелий помнил все. А что не помнил, то тщательно и скрупулезно записывал. А им еще здесь, дай Мерлин, три с половиной года учиться. Причем, насколько именно большие проблемы постигнут юные ветреные головы, не понимал, похоже, и сам Гарольд, отчего-то уверенный, что в «группу риска» он не войдет.

— А оно тебе надо? — поинтересовалась у него Миллисента, решив-таки, что небольшое вмешательство в умственные процессы старосты к катастрофе вселенского масштаба не приведет. — Декан же тебя потом как следует отчихвостит.

Скрипнул портрет Салазара Слизерина, открывая проход в гостиную тяжело дышавшему после долгого бега студенту.

— Поттер! Фу-у-х, Мерлин Великий, наконец-то нашел…! — запыхавшийся Роджер Мун устало облокотился на спинку дивана. — Тебя где носит? Когда наконец с занятиями решим, а? Сколько уже можно волыну тянуть?

Гарольд аж икнул от возмущения. Оказывается, еще он и виноват!

— Роджер, не думаю, что это хорошая идея — обвинять в этом Гарри, — сухо произнесла Буллстроуд, смеривая Муна своим фирменным взглядом. — Он за повальный «прогул» курса ответственности не несет.

— Ну да, я знаю, — с явным смущением на лице Роджер почесал в затылке. — Но с дополнительными занятиями-то что делать? Не знаю, как там другие, но я всегда готов, — и тут же поспешно добавил: — Ну, кроме понедельника.

— Милли? — ерзавший в кресле Поттер повернулся в ее сторону. Судя по просветлевшему выражению лица, он уже что-то придумал.

— Аналогично, — лениво отозвалась та, про себя облегченно вздохнув. — В понедельник у нас курсы у Флитвика.

— Кто еще на них ходит? — тут же переспросил Гарри.

— Мы двое, — Мун начал загибать пальцы. — Потом Панси, Эд и… и все — остальные там из Когтеврана. Ах да, еще Малфой иногда забегает. Но он регулярно у Флитвика «пасется», так что Драко не в счет.

— Трейси и Дафна ходят к Спраут, — добавила Миллисента. — По средам. Про Уизли ты сам знаешь, а больше ни у кого занятий в неурочное время нет.

— Значит, сами виноваты, — Гарольд довольно потер руки. Определенно, у него в голове оформился новый и куда более эффективный план по привлечению к учебе нерадивых сокурсников, чем розыски последних по школе и вправка им так не вовремя вылетевших мозгов. — Нас, конечно, маловато, но чем меньше народу, тем проще и эффективней идет образовательный процесс. Ну давайте тогда, собирайтесь, что ли. Сегодня мы еще успеем позаниматься.

— Что? Прямо сейчас? — обалдело спросил Роджер.

— Ты же сам только что говорил, что готов в любое время…

— Кроме понедельника, — автоматически поправил его Мун. — А! Ну да! Я готов.

Миллисента молча свернула пергамент и закрыла чернильницу. Чары сохранности, конечно, это большое дело, но пересохнуть зловредным чернилам все равно это все равно вряд ли помешает — больно пакостный норов был у самоподсказывающих чернил, способных шепотком надиктовывать рассказчику краткие выжимки из текста.

Группа «активистов от учебы» без дальнейших возражений и с причитающейся покорностью последовала за своим новоявленным преподавателем на первый этаж — к Залу Лестниц. По дороге из подземелий на них совершено случайно наткнулся скучающий Нотт, который, так бездарно себя выдав, отвертеться от участия в первом поттеровском уроке Защиты от Темных Сил уже никак не мог. На лестничной площадке третьего этажа к ним присоединился Рональд, который, как выяснилось, тоже был порядочной подлюгой: занятия со Снейпом у него давно кончились, и Уизли, вместо того, чтобы оказать моральную поддержку своему раскисшему другу, занимался «окучиванием» рассевшихся в библиотеке когтевранок. Выяснив все обстоятельства, в которых «организовался» их первый урок, Рон, из чувства солидарности к Поттеру, быстро раскаялся во всех своих грехах и согласился добровольно вернуться на «путь истинный». На шестом этаже обнаружился спешащий в гостиную Малфой, как выяснилось, выгодно отличающийся от своих товарищей в вопросах дополнительных занятий изрядной долей добропорядочности.

Таким образом, до восьмого этажа слизеринцы добрались в удвоенном количестве.

— Ну и куда теперь? — спросил Роджер Мун, безропотно терпевший все время нелегкого подъема на восьмой этаж (и местами банально затянувшегося, особенно с учетом того, что приличную часть пути по воле Поттера пришлось совершать по обычным, немагическим лестницам).

— Теперь ждите, — подталкивая Гарри вперед, сказал Драко. — А ты давай, думай, что нам надо для занятий.

— Это вы о чем? — завертел головой Теодор, переводя взгляд с Гарольда на Малфоя и обратно. — Зачем ему…

— За мясом, — мрачно буркнул Уизли. — За большой такой котлетой с мясом. Из тех, кто задает очень много вопросов.

— Читайте по губам: Уизли не обедал и очень хочет есть, — громким шепотом пояснил Мун.

— Мне больше интересно, по какому поводу нас так удручающе много? — поддержал смену темы разговора Драко. Раз уж их однокурсники в тайну Выручай-Комнаты не посвящены, нечего им и рассказывать — сами путь исследовательской деятельностью на досуге занимаются.

— Ты хотел сказать — мало? — переспросил Нотт.

— Тео, ты не понял контекста, — закатила глаза Миллисента. — А так «много» нас потому, что весь курс поголовно мучается от воспаления лени. «Ленит» называется. Это для тех, кто не в курсе.

— Что, и Блэйз тоже? — пребывая в легком недоумении, спросил ее Драко.

— И Блэйз в первую очередь, — кивнула Буллстроуд. — В компании на пару с Дэвис.

— Готово, заходим, — прервал их Поттер, постукивая пальцами по сточенному камню стены, рядом с материализовавшейся в ней дверью из темного дерева.

— А… откуда…? — удивленно воскликнула Буллстроуд, едва ли не впервые теряя на глазах товарищей по факультету свое хваленое самообладание.

Гарри в ответ только широко ухмыльнулся и, махнув рукой, первым шагнул в дверной проем.

По-видимому, он решил обойтись без излишков, следуя примеру Северуса Снейпа, целых два года назад, еще на втором курсе, проводившего для юной и неоперившейся Триады уроки ведения магического боя. Познавательные, кстати, такие уроки. Далеко не ограничившиеся изучением дуэльных комбинаций… Но это все было давно, и полученные тогда знания предпочитали до сих пор свою ценность скрывать как можно ревностнее. А пока же… Пока слизеринцы разбрелись по разным углам созданного при помощи неиссякаемого воображения Гарольда Поттера зала, с интересом разглядывая причудливую «начинку» Выручай-Комнаты. Ряд учебных манекенов у дальней стены, которые, судя по магическим меткам, годны были и для тренировки в использовании обычных, небоевых чар. Достаточно широкий и длинный дуэльный помост, подходящий даже больше для командных сражений, чем для битв один на один. Скамьи с мягкой обивкой напротив помоста — чтобы наблюдать за поединками можно было со всем комфортом.

— Вау! Я и в жизни подумать не мог, что в Хогвартсе есть… такое! — восхитился Мун. — Мы будем тут заниматься, да?

— Ага, — кивнул Гарри. — Правда, я рассчитывал, что желающих будет больше… Но это ничего — еще подтянутся. Садитесь, — он указал на ряд скамей. — Начнем… с демонстрации. Рон, Драко, на помост.

— Так я и знал, что именно этим все кончится, — закатил глаза Малфой-младший, зашвыривая сумку под скамью.

— Можешь книжку с собой взять, — будничным тоном разрешил Поттер. — Ничего качественно нового от тебя не потребуется.

— А! Ну тогда ладно, — прихватив с собой свиток с конспектами по зельям, он поднялся на помост.

Гарольд нервно повел плечами. Свой первый «урок» по Защите от Темных Сил он представлял совершенно иначе. Все-таки есть большая разница — объяснять трем, пускай даже внимательно слушающим, ученикам или целому десятку. Да и вообще он подумывал о том, чтобы к славному делу обучения старшекурсников привлечь. Чтобы они передачу опыта юному поколению организовали, так сказать. К тому же… ну не собирался он прямо сегодня всю эту кутерьму с занятиями начинать! Ну не собирался! Решить, наконец, когда что проводить — это да, но не начинать вот так, нахрапом. Похоже, не судьба. Сам ведь виноват! Кто ж за язык тянул, если он даже заранее подготовленные вместе с Гермионой конспекты не повторял со вчерашнего дня?

— В общем, этот вопрос, наверное, не к месту — раз вы все-таки здесь собрались — но все-таки прояснить кое-что нужно. У некоторых из вас волне справедливо могло возникнуть сомнение… — попытка подражания «высококультурному» (в сравнении с обычным) лекторскому слогу была прервана банальным склерозом — что было дальше написано в его «учительской шпаргалке» Гарри не запомнил. Понадеялся в свое время на экспромт и по этой части текста вообще только взглядом мазанул. — Короче говоря, вы могли сильно засомневаться, нужны ли вам изучаемые по хогвартской программе боевые чары, когда дома вы уже наверняка еще даже до школы разучили добрый десяток боле мощных аналогов каждого из входящих в учебную по программу заклинаний. Уфф, вот, — он перевел дух.

— Ну, может быть и так, — милостиво кивнула Миллисента, решившись на высокоморальный жест в виде поддержки начинающего преподавателя.

— Повторюсь еще раз: это вполне соответствует реальности. В некоторых случаях действительно гораздо проще применить… что-нибудь более изысканное и сильнодействующее, чем лупить общеизвестными чарами, от которых любой дурак щит найдет, — все-таки это была его стезя, и как тут не майся от смущения и непривычности, свое она все равно возьмет. — И зачастую ситуации, когда, например, гораздо выгоднее «Кнутом» ударить, чем условно-разрешенным и часто используемым «Секо», берут не только качеством, но и количеством. Но почему-то все равно предпочтительнее быть знакомым с обеими заклинаниями. Можно подумать, что в таком случае играют на принципе «знаний много не бывает».

— Но, дай-ка угадаю, это не так. Верно? — съехидничал Нотт.

— Тео, заткнись, — бросила заинтересовавшаяся в меру экспрессивным и в меру познавательным началом «лекции» Буллстроуд. — Слушать не мешай.

— Все верно, Тео, ты прав, — кивнул ничуть не обидевшийся на подначку — чего ж с неразумного бедняги взять? — Гарри. — Рон, Драко, вы готовы? — он повернулся к внимательно слушавшим его троим слизеринцам. — Сейчас мы разыграем ситуацию, когда гораздо выгодней использовать чары низшего и среднего порядка.

— Щит любой использовать? — поинтересовался Малфой, отрывая взгляд от свитка. Ситуацию он просек еще в самом начале речи своего друга, но только не мог понять, как же именно тот собирается продемонстрировать несостоятельность высших щитовых и атакующих заклинаний.

— Любой, — подумав немного, добавил: — Кроме, пожалуй, щита «Возмездие». Его сковыривать надо обычными, небоевыми, чарами — это отдельная тема.

— Стоп-стоп-стоп! — встрепенулся Мун. — Что значит «сковыривать небоевыми чарами»? Поттер, ты нас чему учить собрался? Мы же только учебную программу хотели…

— Видишь ли, Родж, чтобы заинтересовать вас обычной школьной программой и заставить самостоятельно, на голом энтузиазме, учить все эти простецкие заклинания, приходится прибегать к серьезным ухищрениям, — пожал плечами Гарольд. — Мы же здесь не на настоящем уроке находимся, чтобы я вас заставлял что-то делать. Моя задача — запустить процесс.

— А мне-то что делать? — окликнул друга с помоста Рональд.

— Пробей его щит, и все дела, — пожал плечами Гарри.

— Resistentia! — скомандовал Драко.

И, зловредно ухмыльнувшись, он с полнейшей невозмутимостью вернулся к своим конспектам по зельям, при внимательном изучении которых Малфой мог бы вполне сносно и даже успешно справиться с грядущей контрольной работой. Щитовым чарам «Споротивление» он доверял целиком и полностью, несмотря на их довольно-таки суспициозную «наружность»: отсутствие привычного защитного купола, замененного в данном случае курсирующими по некоей невидимой сферической поверхности вокруг защищаемого «объекта» антрацитно-черных кляксочек.

— Нет, он же издевается! — завопил Уизли. — «Свирепую Кляксу» применять… Малфой, прибью, зараза! — и уже чуть позже, слегка поостыв, задумчиво почесал подбородок: — М-да… ну и задачку вы мне задали.

— Ронни, мы в тебя верим! — насмешливо крикнул ему Теодор.

— Нотт, если сейчас же не упокоишься, сам вместо него выйдешь, — пригрозил ему Поттер.

Малфой-младший, всем своим видом игнорируя вышагивающего туда-сюда в раздумьях Рона, огляделся вокруг и, тяжело вздохнув (видимо, посетовав на собственное неумение касательно материализационного раздела чар), сел прямо на деревянный настил помоста. Еще несколько секунд спустя он призвал из сумки перо и чернильницу вместе с пергаментом, совершенно спокойно прошедших сквозь одну из щитовых «клякс». Для Рональда такое пренебрежение стало последней каплей.

— Flagrum aquis! — он хлестнул по щиту водным бичом, намереваясь повысить электропроводность, и тут же направил на него электрический поток: — Telum Palatum!

Вполне безобидные с виду кляксочки быстро сгруппировались по двум направлениям, отразив сначала водную атаку, а затем и электрическую. Малфой продолжал совершенно безмятежно что-то писать, не обращая ни малейшего внимания на потуги своего противника.

— Выбор защитных чар удачный, — похвалил друга Гарри. — Вроде и достаточно прочные, и держать долго можно — за счет неоднородности щитовой структуры их можно очень долго поддерживать.

— Ты-то откуда знаешь? — недовольно спросил Уизли, прикидывая, чего бы ему еще такого использовать. — У тебя же специализация — атакующие…

— Вот именно. Знай своего врага в лицо, — снисходительно пояснил тот. — Дальнейшее развитие событий вполне предсказуемо: Рон будет битый час пытаться пробить «Кляксу». При этом он наверняка очень скоро заметит, что движение щитовых сегментов не «абсолютно быстро», то есть им нужно какое-то время, чтобы достигнуть точки атаки и отразить удар, — Гарольд и сам начал расхаживать взад-вперед перед своими «учениками», расписывая им предполагаемый план действий Рональда Уизли. — Поэтому Рон решит пойти на «опережение», используя чары, предполагающие очень быстрое поражение цели, а они относятся… дай Мерлин вспомнить… как минимум к пятому уровню — не ниже, и это точно. А, значит, Ронов запас сил истощится гораздо быстрее, чем Малфою надоест изображать бурную письменную деятельность.

— Ты так думаешь? — в задумчивости протянул Уизли. — Может мне тогда… — склонив голову на бок и прищурившись, он смерил щит Драко куда более внимательным взглядом.

— Рон, давай без Древней Магии обойдемся, ладно? — попросил его Поттер. — Мало ли как она еще сработает…

— Ты что, сомневаешься в моих знаниях? — набычился Рональд.

— Я нив чем не сомневаюсь, — примирительно произнес Гарри. — Просто обойдись пока без нее — ты же массу других заклинаний знаешь, Рон! Мы сейчас стандартную ситуацию разыгрываем, а не столкновение мастера Древней Магии с мастером Защиты, — он скосил глаза на сидевших на скамье слизеринцев и добавил: — Образно выражаясь.

— Как скажешь, — Уизли поджал губы. — Vecordia! Simulacrum muratus! — лучи он нарочно направил под разными углами, «иллюстрируя» высказанную Поттером догадку.

— Совсем обалдел, да? — из-за щита, после соответствующей реакции «клякс», высунулся Малфой. — Еще раз эту гадость против меня применишь… — и за это чуть не схлопотал «Ледяную Сферу», чему, однако, не особенно удивился.

Рон показал ему язык.

— В общем, это действо будет длиться до тех пор, пока Малфою не надоест, — Гарольд указал подбородком в сторону вернувшегося на своего место Драко, — и пока он чем-нибудь совсем простеньким не приложит истощившего свои силы Рона.

— Гарри, можно вопрос? — Миллисента, совсем как на самом настоящем уроке, подняла руку. — Это один из вариантов, так? В случае если обороняющийся применит слишком сильные щитовые чары и его загонят в угол, из-за долгой поддержки энергоемких чар первыми магические силы кончатся именно у него?

— Верно. Это стандарт — либо количеством, либо качеством, но очень скоро кто-то один продолжить поединок не сможет, — он одобрительно кивнул, краем глаза наблюдая за попытками Рональда пробить щит «Свирепой Кляксы». За ними же, но с куда большим удивлением и интересом во все глаза следили Нотт и Мун, даже и не подозревавшие, что их однокурсник способен на такие выкрутасы, причем во множественном количестве. Нет, ну что значит — не подозревали? Они конечно же знали, что раз сам Рон столько раз выходил целым и невредимым из самых разнообразнейших передряг, как, впрочем, и Драко, то кое-что он уметь все-таки должен. Но чтобы так… Да еще и все эти оговорки Поттера… что-то тут определенно было не чисто.

Буллстроуд понимающе кивнула.

— Именно поэтому Снейп нам в свое время говорил, что дуэль по принципу «жахнул посильнее» — это не дуэль, — продолжал Гарри. — Цель любого сражения — победить при минимальных затратах ресурсов, поскольку чисто идеальный случай в виде их полного сохранения невозможен.

— То есть сейчас ты нам должен продемонстрировать этот самый «обходной путь» пробивания чар пятого уровня — считающегося пред-высшим, между прочим — при минимальных затратах на это магической силы, я правильно говорю? — Роджер откинулся на спинку скамьи, скрещивая руки на груди.

— Абсолютно верно, — совершенно серьезно кивнул Гарольд. — Для каждого щита, само собой, этот метод уникален. В нашем случае… — он еще окинул взглядом «кляксовый» щит. — Рон, с интервалом в четыре секунды используй обычные «Экспеллиармус» и «Ступеффай».

— Ты это серьезно? — обратился к нему Малфой-младший, снова высунувшийся из своего укрытия. — Поттер, у тебя с головой не лады, как и у этого чудика? — он кивнул на Рона, совершенно обалдевшего от последней команды Гарольда. — Ты думаешь, что «Кляксу» можно этим сломать?

— Не сломать, а пробить, — поправил его Гарри. — Рон, не спи.

— Ну ладно, как скажешь, — с сомнением в голове произнес он. — Stupefy! — и, отсчитав еще четыре секунды (причем, похоже, от волнения, послав луч заклятия чуть раньше назначенного срока), выдал: — Expelliarmus!

Первое заклятие, совершенно детское и безобидное, «Свирепая Клякса» отразила без особого труда, а вот со вторым… вышел страннейший в самом факте своего возникновения конфуз. Каким-то образом «кляксы» не успели его заблокировать. То есть, не успели бы, если бы Рон выполнил бы все точно. Ну а так посланный с опережением времени луч разбился на две части: одна была так же успешно отражена, а вот вторая совершенно спокойно «прошила» пустое пространство между кляксами и выбила у Малфоя из рук волшебную палочку.

— Это как так?! — неверяще воскликнул «побежденный» Драко. Рон только удивленно уставился на свою палочку, пытаясь осознать, каким образом он двумя простецкими заклинаниями смог пробить защиту Малфоя.

— Здорово, — оценил Нотт. — Но как такая штука возможна в обычных условиях? Это же… всем законам противоречит!

— «Всем» — это каким? — хитро прищурившись, переспросил Гарольд. — Не припомню ни одного магического равновесного закона, делающего невозможным обман заклинания более высокой ступени чарам более простого уровня.

— Но как же… — с сомнением протянула Миллисента. — Как же это так…

— Очень просто, — Поттер обвел своих «учеников» торжествующим взглядом. — Знаете, откуда берутся такие вот «правила» и «законы»? Они возникают из неверия, массы предубеждений, отсутствия собственного опыта, и, в конце концов, незнания! Зуб даю, о том что «Свирепую Кляксу» можно вот так запросто пробить, знает от силы процентов десять-пятнадцать из всех…

— Кто вообще знает о существовании этого заклинания, — закончил за него Малфой.

— И то, я не гарантирую, что они применили бы на месте Рона именно такой метод, — продолжил Гарри. — Комбинаций может быть целое множество. Просто я, например, знаю именно про цепочку «Ступеффай-Экспеллиармус».

— Собирался объяснить, как так вышло, — напомнил Мун.

— Все предельно просто, Родж, — хохотнул Поттер. — Слишком «умное» заклинание тоже может дать осечку. Достаточно лишь высчитать временной интервал, который позволит его обмануть. «Клякса» не смогла отразить «Экспеллиармус», потому что просто-напросто не заметила его. Для нее «Ступеффай» был единственным заклинанием, использованным Роном.

— Вспышка силы? — пожевав губами, предположила Буллстроуд.

— В яблочко, — кивнул Поттер.

— Э, погодите-ка, — вклинился Уизли. — Выходит, из-за малой силы заклинаний и особого временного интервала, для «Свирепой Кляксы» магическая энергия «Ступеффая» перекрыла собой равнозначный ему «Экспеллиармус»? Это что же получается, а? Насколько я помню, принцип сокрытия сильным заклинанием более слабого работает совсем по другой системе и вообще…

— Уизел, тут дело в другом, — закатил глаза Малфой. — Даже я уже понял. У «Кляксы» есть «мертвая зона» в четыре секунды — для меня неизвестно каким образом вычисленная Поттером — во время которой равнозначное слабое уже использованному заклинанию она игнорирует.

— Да-да, кстати! — встрепенулся Теодор. — Поттер, а ты откуда об этом узнал?

— Личный опыт, — тот развел руками. — Такие «лазейки» обнаружить можно только при весомой поддержке личного опыта и в результате счастливого случая.

— Тогда зачем это все нам, если дело тут даже не в зубрежке заклинаний, а в опыте? — нахмурился Роджер. — Я, конечно, ничего против не имею…

— Сам понял, что только что сказал? — покосилась на него Миллисента.

— А что не так? — сразу вспылил Роджер. От большого количества неуловимо-простых и совершенно недосягаемо-банальных истин пухли мозги.

— По-твоему, как можно, не зная этих простейших заклинаний, вот так ловко обойти казалось бы «незыблемые законы магии»? — последнюю фразу Гарри произнес с некоторым намеком на иронию.

— Вот я и спрашиваю, зачем нам оно все надо, если можно одним, путь и боле энергоемким заклинанием… — напирал Мун.

— Мерлин спаси и сохрани! — взвыл Рональд. — Роджер, мы же именно об этом и говорим! О том, чтобы сохранить как можно больше сил, при этом в кратчайшие сроки победив противника!

Незадачливый спорщик от смущения аж покраснел. До него дошло.

— Короче, это была такая замануха: продемонстрировать нам способ преодоления более сильных чар с помощью более простых, так? И чтобы мы захотели после этого их учить. По собственной воле и без всяких подпинываний, — Нотт склонил голову на бок. — Но всякие там «Ступеффаи» и «Экспеллиармусы» мы и так с пеленок знаем…

— Теодор, это был обычный пример, — устало пояснил Гарольд, облокачиваясь на помост. Заторможенность некоторых из его «протеже» с непривычки просто выматывала. Да и сами они наверняка тоже с непривычки еще не слишком хорошо воспринимали такую серьезную информацию от своего сверстника. Пускай и… и такого как Гарри Поттер.

— Понял, понял, глупостей больше не болтаю, — Нотт примирительно поднял руки.

— Тогда с вводной частью мы закончили, — объявил Поттер.

— То есть это все только начало было? — у Роджера картинно отвисла челюсть. — А я думал, что мы уже расходиться будем…

— Родж, если тебе так не терпится, можешь прямо сейчас взять сумку и уходить, — Миллисента, взявшая на себя, судя по всему, контроль за порядком во время «образовательного процесса», кивнула в сторону двери.

— Да я же это так просто… — стушевался тот.

— Не беспокойтесь, я на сегодня все равно ничего особенного не готовил, так что заниматься недолго будем, — утешил его Гарольд. — Кстати, вопрос на заметку: как вы себе представляете сдачу зачета Снейпу?

— В смысле? — насторожился передислоцировавшийся на скамейку Малфой.

— Ну, то есть это, по-вашему, устный опрос будет, зачет письменный… или, чего доброго, наш декан сам против каждого с палочкой в руке выйдет? — Гарри, чуть подпрыгнув, уселся рядом с Роном на дуэльный помост.

— Ага, так он сам против нас и выйдет сражаться… делать ему больше нечего, — фыркнул Нотт.

— А почему бы и нет? — Буллстроуд подняла брови. — Он же всерьез нас аттестовать собрался — безо всяких там поблажек… По-моему, дуэли — самый удобный способ. Или друг против друга выставить, или уж, на крайний случай действительно он сам…

— Нет, вы что-то совсем в область фантастики выпали! — фыркнул Драко. — Крестный сам никогда не будет с нами сражаться. Да и нужно ему это — выматываться на десятке с гаком дуэлях с какими-то сопляками! А вот устный или письменный зачет устроить — раз плюнуть.

— Ага, чтобы мы списали при первой же возможности, — отмахнулся Рон.

— Уизел, ты чего болтаешь-то? Чтобы у Снейпа кто-нибудь списать смог? Не болтай чуши! — возмутился Драко.

— Сам ты… чушь! На ножках! — не остался в долгу Рональд. — И не «кто-нибудь», а мы, слизеринцы! Как будто ты не знаешь, что любой слизеринец в случае смертельной опасности для жизни… — все присутствующие дружно хихикнули. Да, зачет, принимаемый лично их деканом, несомненно, был событием из разряда «смертельно опасных». — …Сможет что угодно вытворить! Тем более — под носом у Снейпа бурную списывательную деятельность развести. Как, откуда и с кого списать найдется всегда, — подытожил он. — Так что письменной работы нам не видать, как своих ушей.

— Устный опрос? Один на один? — предположил Мун.

— Очень даже может быть, — согласился с ним «инициатор» спора. — Тогда еще кое-что: как думаете, какие вопросы он будет нам давать?

— Слушай, Поттер, ну ты и мастер… в тупик ставить! Если бы мы знали, что Снейп спрашивать будет, то не маялись бы здесь, с тобой, на этих вот «курсах», — фыркнул Нотт.

— Я не спрашиваю «что», я спрашиваю «какие», — поправил его Гарри. Пренебрежительный тон и не слишком приятную оценку своего первого занятия он великодушно не заметил, решив, что на первый раз наивное дитятко можно и простить. Он вообще иногда страдал излишним благодушием и всепрощением — чего не отнять, того не отнять. Нужен же ради гармонии в природе хоть какой-то противовес всем остальным его, далеко не положительным качествам. — По-вашему, это будет что-то типа определения заклинания по типу его действия или по части формулы… Я это имею в виду.

— Да, действительно — вопросец, — Рон почесал в затылке. — По-моему, все эти «определения по формулам» и все прочее — слишком просто. Если нас хотят наказать за безделье, то уж мурыжить будут как следует — до седьмого пота и девятой шкуры.

— Тогда, может быть, он будет давать вопросы именно на практику? — предположила Миллисента. — Как раз что-то типа того, что нам сегодня Гарри демонстрировал — какие-то особые уловки, исключения из общих правил, какие-нибудь очень хитрые способы применения чар…

— Ха! Это да-а-а… с такими вопросами мы без дополнительной подготовки точно завалимся, и слова выдавить не успев, — Уизли прищелкнул пальцами. — Согласен. Это вариант.

— То есть вы еще раз поддерживаете факт не только теоретической, но и практической части наших занятий, — резюмировал Гарольд. — Я, собственно, к этому все и вел. Раз вы прекрасно осознали опасность грядущего «экзамена», думаю, мы обойдемся одной только добровольной составляющей.

— А нас всегда будет так… мало? — слегка обеспокоено спросил Роджер.

— Мун, какая тебе разница? — раздраженно отозвался Малфой-младший. — Меньше народу — больше кислороду. И вообще, конкурентов на сдачу меньше.

— Не беспокойся, Родж, я же говорил: к нам еще народ подтянется, — со стопроцентным осознанием своей правоты в голосе сказал ему Поттер. — А теперь вернемся к занятию…

* * *

Разбирая по косточкам перед своими «учениками» учебные планы и ожидающую их аттестацию, Гарри умолчал только об одном: зачем это все надо лично ему. Некоторых этот вопрос не беспокоил вообще (по причине того, что на такую высокую ступень как создание логических цепочек «Поттер-выгода» им еще рановато было подниматься). Другие в лице Миллисенты считали, что он таким образом спасается от праведного гнева Снейпа (что было чушью и враньем, потому как за провал своего факультета в изучении ЗоТИ конкретно Гарольда Мастер зелий все равно ругать не стал бы, несмотря даже на показательную постановку именно его ответственным за процесс обучения). Ну а третьи, «приближенные к трону» просто предпочитали не заморачиваться, отлично зная, что подвох тут есть в любом случае, а искать его… ну не их это дело. Хочет Поттер в великого интригана и манипулятора поиграть, и ладно. Зачем мешать человеку развлекаться?

Самым же животрепещущим вопросом, который совершенно не зря своей четкостью мучил Роджера Муна, оставалась посещаемость. Ну да, тот факт, что от первого занятия или даже банальной установки его даты-времени большая часть курса немилосердно увиливала, душу совсем не грело. И исправлять это надо было… радикальными методами. Или же просто гениальным в своей простоте планом Гарри Поттера, благодаря которому ему самому даже почесаться не придется лишний раз, чтобы хоть кого-то заинтересовать дополнительными занятиями по Защите от Темных Сил. Тут в ход вступало излюбленное орудие «труда и обороны» Блэйз Забини, просто на этот раз в масштабах куда меньших, чем весь Хогвартс.

Следующим утром, пока сонное субботнее солнце пыталось худо-бедно отогреть декабрьскую землю, захватив при этом через пятое измерение окон и кусок слизеринской гостиной, взбудораженный вчерашним рассказом своего закадычного друга Теодора Нотта, Эйвери приступил к выполнению плана «вымолить у Поттера прощение». Начал Эдвард выполнение своей идеи весьма странным (но кое в чем даже логичным — после небольшой дружеской потасовки молодые люди очень часто приходят к обоюдному согласию) способом: метнул в мирно посапывающего (с некоторых пор ударившегося в долгоспание) Поттера своей подушкой. Тот, сделав вид, что для такого простецкого действия даже не проснулся, «передал посылку дальше» — Гойлу, которого вчера вечером вместе с Крэббом коварный Эйвери уволок с собой (чтобы эти честнейшие из всех когда либо попавших на факультет Слизерин ученики не мозолили своей готовностью заниматься Гарольду глаза). Грегори, спросонок вообще теряющий какое-либо интеллектуального сходство с представителями вида «хомо магикус», с утробным ревом запустил обеими подушками — и «посылкой», и своей — по разным направлениям. В чисто профилактических целях, разумеется. От его бурного звукового сопровождения метательных действий проснулся Мун, тут же получивший подушкой в лицо и благодаря ее инерции — Грегори мать-природа силой не обделила — как следует тюкнувшийся затылком об деревянную спинку кровати, поспешил подключиться к борьбе. В результате через пару минут от громких воплей проснулся Нотт и тоже внес свою лепту во всеобщее утреннее веселье. Вне «подушечной баталии» оставались только Малфой, Уизли и условно) что значит — по мнению окружающих) спящий Поттер. Акцию побудки решили начать с Драко (в чем, кстати, и грандиозно просчитались). Запущенные в него подушки были успешно отражены в сторону… Роновой кровати. Уизли от яростности бомбардировки аж с кровати скатился и, с очумелым лицом вскочив на ноги, долго не мог взять в толк, почему его товарищи по спальне тихо помирают со смеху.

В таком виде — с разбросанными по всей спальне подушками, кучей пуха в воздухе и очумело-веселыми лицами — их застали явившиеся по одному очень важному вопросу девушки. Вся женская половина четвертого курса факультета Слизерин с очень виноватыми (а кое где прямо-таки убитыми) лицами выстроилась за порогом. На периферии виднелась торжествующая Миллисента, чьи потуги в плане учебной организации окружающих наконец-то принесли свои плоды.

— Ну и свинарник развели… — сморщила свой вздернутый носик Панси.

— Это же мальчишки, — снисходительно пояснила ей Блэйз. И, как самая наглая (самоуверенная, просто уверенная, смелая, беспардонная… нужное — подчеркнуть) спросила, громко так, чуть ли не во всю мощь своего чудесного голоса: — Поттер, ты спишь?

— Вообще-то, только что проснулся, — ответил тот из-под одеяла, последние десять минут успешно симулировавший сон, а сам тем временем наблюдавший за развернувшейся в их спальне битвой.

— Мы к тебе по делу. Насчет занятий по «Защите», — на пол тона тише сообщила Забини. Апломба и самоуверенности при этом в ее голосе не убавилось. Как и специфических таких ноток… если прислушаться к которым, можно было бы подумать, что во вчерашнем совеем прогуле этих самых занятий виновата вовсе не она сама, а даже тот же Поттер.

Гарри широко ухмыльнулся. Он вообще ничего не делал. И Миллисенту специально не просил поделиться впечатлениями о вчерашнем уроке с подругами. «Оно» все само… прекрасно получилось. Без его участия. А что, если не это является истинным показателем управленческих талантов, когда «исполнитель» после кратковременного приступа дурости сам все делает даже без ускоряющего пинка «руководителя»?

Глава 37. Процесс по делу об отравлении драконов

Ослепительно вспыхнув, на матово поблескивающую полку книжного шкафа мягко спланировало золотистое перо феникса с привязанным к нему клочком пергамента. Затылок Гарри Поттера, прислонившегося спиной к шкафу, обдало жаром.

— Поттер! — окликнул его Драко Малфой, краем глаза заметивший вспышку. — Тебе там «посылка» пришла…

— М-м-м? — тот обернулся, машинально ощупывая затылок на предмет существенных обгораний, и с интересом уставился на мелко подрагивающее на полке огненно-рыжее с золотыми переливами перо.

Где-то на периферии оглушительно громко завизжала Трэйси Дэвис — подпалила по неосторожности себе волосы.

— Трэйси! — едва ли не громче не завопила Блэйз, близко к сердцу воспринимавшая все промахи товарок. — Ты вообще думаешь, что делаешь, или нет?

— Мерлин Великий, и ведь она умеет применять «Огненную дорогу», — покачала головой Миллисента, наблюдая за тем, как Забини напополам с утешениями костерит всхлипывающую Трэйси на чем свет стоит. Сама же Буллстроуд на пару с Блэйз охотно взяли на себя роль местной «мамочек», чтобы хоть как-то помочь с поддержанием дисциплины (там, где появлялся Эйвери, такая штука как «дисциплина» исчезала напрочь) и боевого духа. Планомерным уничтожением на корню последнего, что и закономерно и странно одновременно, занимался декан Слизерина Северус Снейп. Так что пока девушки играли в «плохого аврора и хорошего аврора», наводя хрупкими и изящными ручками железный порядок в строю «жертв Грюма», Снейп низводил к нулю своими «акциями устрашения» все их старания, полностью деморализуя своих и без того раскисших подопечных. Чего только стоила его идея провести во внеурочное время собрание всего курса и подробно, в красках, расписав, что ожидает «дорогих детишечек», провести у них предварительный устный зачет. Несчастный четвертый курс еле-еле ноги унес обратно в гостиную, чтобы потом в этой самой гостиной в полуобморочном состоянии всем составом (с подключившимися к ним в порыве солидарности старшекурсниками) вопрошать у потолка, откуда гениальный декан выскреб свои зубодробительные вопросы. После разовой «акции» проверки знаний, загнавшей в угол даже Поттера (казалось бы — надежней него оплота знаний по ЗоТИ нет), посещаемость дополнительных занятий стала стопроцентной, а результативность упала аж наполовину. Из-за нервов, обилия глупостей и близости того-о-чем-уже-боялись-упоминать.

— И не говори, Милли, — вздохнул Гарольд. — Честное слово, из-за одного несчастного «Инфламара» целый балаган устраивать… Юбкой надо меньше крутить. И слушать внимательней, когда объясняют, — он раздосадовано махнул рукой с зажатым в ней посланием.

С противоположной стороны образовалось еще одно «стихийное бедствие»: что-то громыхнуло, булькнуло и из свежеобразовавшегося эпицентра удивительно плотного задымления в охапку с Панси выбрался Нотт. Оба — страшно чумазые, встрепанные и ужасно недовольные.

— Ну что там опять? — Миллисента повысила голос. Не дождавшись вразумительного и достаточно громкого ответа, она направилась к «пострадавшим» — выяснять, что же такое они учинили.

— Чистейший дурдом, — констатировал Драко. — Так что там…? — он указал подбородком на клочок пергамента в руках Поттера.

— Дамблдор, — коротко сообщил Гарри. — Пишет, что в шесть, — он сверился с часами на стене, — то бишь через три минуты он собирается вызвать кое-кого, — если уж послание от Альбуса Дамблдора лично Гарри Поттеру посторонние слизеринские (и не только — чем Мерлин не шутит?) уши и глаза удивить не могло, то упоминание о Триаде вполне бы так насторожило. — Эти «кое-кто» ему на ближайшие часа два-три позарез нужны в безраздельное пользование, — продолжил он.

— Ха, ну хоть предупредить соблаговолил, Моргана побери Их директорское Величество, — скривился Малфой-младший. — Все, что ли, нужны-то?

Поттер отрицательно качнул головой:

— Только двое, — и тише добавил: — Без тебя.

— Уже лучше, — приободрился Драко. — Интересно только зачем ему…

— А! Ч-черт! — Гарольд схватился за руку — директорское послание, дождавшись, пока его прочтут, самовоспламенилось и по-быстрому прогорело в пепел вместе с пером. — Ну почему опять именно эта рука? — тряся обожженной ладонью, прошипел Гарри. — Только-только все зажило нормально…

— Сам виноват, — Малфой самым наглым образом показал ему язык. — Ну и где наше рыжее недоразумение ошивается? …А! Вон он! Нашелся. Уизел! — тот обернулся на оклик, вопросительно мотнув головой: какого, мол, Мерлина его от дела отрывают. — Все в игрушки играешься? — напустив в голос побольше ехидства, крикнул ему Драко. — Иди сюда!

Рон, с четко написанным на побуревшем от возмущения лице желанием наглядно показать, кто и во что тут играется, подхватил свитки с чернильницей и, взяв в зубы перо для верности — чтобы не вывалилось ненароком — направился к ним. По-дороге его раза три чуть не огрели «оглушителем» дружелюбные сокурсники. Видимо, их собственная неуклюжесть в обращении с простецкими чарами и привлекательность фигуры нагруженного свитками Рона прямо-таки притягивала к нему «Ступеффаи».

— Фу фто фа фафость! — пробормотал тот, сваливая свою объемистую ношу на услужливо материализованный Выручай-Комнатой стол.

— Что? — нервно переспросил барабанивший по оному же столу пальцами Гарри.

— Что, говорю, за гадость такая, — Уизли безуспешно пытался стереть со щеки чернильный след, образовавшийся после одного из успевших уклонений от «оглушителей». — Как дети малые они все, честное слово! — он кивнул в сторону остальных слизеринцев. — С такой ерундой возятся как с чарами высшего порядка!

— Как любит выражаться наш декан, во всем виновата однобокость образования, — Поттер снова посмотрел на часы.

— Ну и зачем вы меня позвали-то? — деловито спросил Рональд.

— …Можешь не объяснять, уже и так все ясно, — закончил Драэвал., бегло оглядывая директорский кабинет и тут же замирая деревянным истуканчиком перед самым столом.

— Вечер добрый, — поприветствовал их Дамблдор.

— Он самый, — нехотя отозвался Ангол. — Зачем мы понадобились?

Директор Хогвартса смерил их пристальным взглядом.

— Все в порядке, это мы с Роном, — тут же развеял его сомнения Ангол. — Я наш уговор помню.

— Хорошо, — облегченно выдохнул Альбус Дамблдор. — Вы мне понадобитесь в качестве свидетелей на заседании Визенгамота… — Ангол тихо буркнул себе под нос нечто вроде «а заодно еще и Министерству глаза помозолить своим присутствием». — …Рональд, с вами все в порядке? — обеспокоенно спросил директор, цепко оглядывая слегка пошатывающегося Драэвала с ног до головы.

— Сейчас придет в себя, — заверил Дамблдора Ангол. — Он в первый раз оба тела одновременно контролирует, — маг Атаки замер на несколько секунд, прислушиваясь к чему-то, ему одному известному. — Ну как сказать — «контролирует»… В Выручай-Комнате сейчас над ним Малфой хлопочет. Рон, соберись, — он тряхнул друга за плечо.

— А? Что? — дернулся Драэвал. — Извините, меня «переклинивает» слегка. Не освоился еще, — рассеяно потереть лоб помешала маска.

— Надеюсь, со своим новым… положением вы пообвыкнитесь очень скоро, — дипломатично произнес директор. — А я пока разъясню суть дела…

— Гарри, а как тебе удалось так быстро… ну, обоими телами наловчиться управлять без вмешательства другого? — шепотом спросил Драэвал.

— Ну, для начала, это не первая моя «вылазка», — так же тихо ответил тот, в пол уха слушая, как распаляется Дамблдор на тему нерасторопности Министерства Магии. — Да и потом, у меня магическая связь гораздо сильнее вашей — я более восприимчив по части триадной магии и всего, что с ней связано. От этого, конечно, и свои проблемы есть… — Ангол, неприятно поморщившись под маской, коснулся пальцами висков.

— А! Понял, — неуверенно отозвался маг Времени. — Вроде как.

— …Таким образом, из-за всех этих глупых проволочек Визенгамот будет рассматривать дело Дэви Маркса только сейчас. Слушанье назначено на сегодня, на половину седьмого, — закончил свою речь Дамблдор.

Прослушавший добрую половину сведений Драэвал чуть было не спросил, причем тут Маркс-младший, но ему вовремя наступил на ногу Ангол, взглядом пообещав предоставить все необходимые разъяснения позже.

— С минуты на минуту подойдут Аластор и Дэви Маркс, и мы вместе отправимся в Министерство… — Альбус Дамблдор ни с того ни с сего сменил весь официоз на тон заботливого дедушки: — А у вас-то как дела, молодые люди?

«Молодых людей» взяла легкая оторопь от резкой перемены настроений. Но от необходимости отвечать их избавил стук в дверь директорского кабинета.

Дамблдор тяжело вздохнул — не удалось с «внучатами» по-душам пообщаться — и повысил голос:

— Входите!

За дверью кто-то завозился, отчетливо чертыхнулся, что-то недовольно буркнул голосом Грюма, и в кабинет на всех парах влетела Нимфадора Тонкс, со всего размаху запнувшись об порог. Ее вовремя подхватил под локоть Ангол, не дав пропахать носом директорский ковер.

— Спасибо, — отряхивая мантию, слегка ошарашено поблагодарила она.

Следом за Тонкс на пороге показался Дэви Маркс, растрепанный, с нервно дергающимися уголками губ и синяками под глазами. Полное нервное расстройство на лицо. Сзади его подталкивал в спину Аластор Грюм, в непривычной для себя манере бормочущий гриффиндорцу нечто ободрительно-успокаивающее.

Дамблдор удивленно приподнял брови, наблюдая за нервно переминавшейся на месте Тонкс. Грюм в ответ только руками развел.

— Раз все наконец в сборе, — директор Хогвартса поднялся с кресла, — мы можем отправляться. Нимфадора, — девушка недовольно скривилась, но от своего стандартного высказывания «называйте меня Тонкс» сдержалась. — Прошу вперед. Нам в главный каминный зал Министерства Магии.

Она кивнула и, взяв в ладонь горсть летучего пороха, шагнула в камин.

— Министерство Магии, каминный… А-апчхи! — пламя полыхнуло зеленым.

— Прошу, осторожнее! — запоздало напутствовал ее директор Хогвартса. — Аластор, позволь спросить, почему ты взял в сопровождающие именно Нимфадору? — осведомился он у Грюма, направляясь к камину.

— Из всего этого сброда только с ней одной в Министерстве показаться не стыдно, — двинул подбородком Грозный Глаз. — Альбус, мальчик сразу после тебя пойдет, — он кивнул на обморочно-бледного Маркса-младшего. — Да и к тому же Тонкс — единственная, на кого можно положиться в качестве конвоира.

— Значит, в защите Хогвартса на нее полагаться не следует, — усмехнулся в бороду Дамблдор. — Министерство Магии! — всполох зеленого огня поглотил и его.

— Ты следующий, — Грюм указал Дэви Марксу на каминную решетку. — А вас почему только двое? — спросил он у Ангола и Драэвала, подталкивая трясущегося Маркса к камину.

Те только плечами пожали.

— Ладно, черт с ним, со всем этим, — Глава Аврориата скривился и шагнул в камин следом за гриффиндорцем.

— Твое мнение? — в наступившей тишине осведомился Драэвал.

— Ничего понять не могу, — недовольно отозвался Ангол.

— Чертовщина, однако, какая-то выходит, — вздохнул маг Времени, взвешивая в ладони горсть летучего пороха.

Фоукс, внимательно наблюдавший со своего насеста, махнул на прощание растворившимся в огне волшебникам золотисто-переливчатым крылом.

* * *

В Министерстве, несмотря на позднее время, было людно. Сновали туда-сюда работники отделов и курьеры с бумагами. Над головами стайками порхали служебные записки, выискивающие своих адресатов в разномастной толпе магов. Пока посторонившиеся, дабы пропустить следующую группу прибывших, Дэви и Тонкс вертели головами, Дамблдор и Грюм раскланивались со знакомыми магами, уже успевшими их заприметить в толпе.

— Где-то здесь должен быть Кингсли, — Аластор Грюм уставился магическим глазом в толпу, выискивая своего подчиненного. — Он собирался нас встретить…

— Это замечательно, но если мы будем его дожидаться, опоздаем на слушанье, — заметил директор Хогвартса. — Думаю, нам следует идти к лифтам. Мистер Бруствер в случае чего нас нагонит.

— Не нас он нагонит, а сам нагоняй схлопочет, — цыкнул зубом Грозный Глаз.

— Не хочешь монетку в фонтан бросить? — шепотом спросила Тонкс у Дэви Маркса. Похоже, роль главной няньки она на себя взяла сразу и по собственной инициативе. — На удачу.

— У меня нет монетки, — зло шмыгнул носом Дэви.

— Ребята, у вас мелочи не найдется? — Нимфадора повернулась к идущим за ней Анголу и Драэвалу, при этом чуть не налетев на случайно попавшегося ей «под ноги» мага, спешившего по своим делам.

— Вот только горсти кнатов в карманах я еще не таскал, — хмыкнул маг Атаки.

— А я таскал. В детстве, — расплылся в улыбке Драэвал. — И еще как. Но с собой ничего нет.

— Значит, монеток на счастье не будет, — подытожила Тонкс. — но можно просто руку в воду сунуть. Говорят, тоже удачу приносит…

Маркс взглянул на нее с такой мольбой в глазах, что незадачливая нянька пристыжено замолчала.

Вместе с Дамблдором и Грюмом, которые уже успели вовсю разбурчаться по поводу организованности дел в Министерстве Магии — два старых ворчуна нашли друг друга, — они проследовали в зал поменьше, где за золотыми решетками виднелись лифты на другие этажи Министерства.

— Где хоть заседание будет проходить? — присоединяясь к толпе ожидающих лифты, спросил Грюм.

— То ли десятый, то ли девятый зал, — нахмурился Альбус Дамблдор. — Уточню у Амелии Боунс, когда спустимся.

— Все одно под Отделом Тайн, — неприязненно скривился Грозный Глаз. — Альбус, с какой-такой радости вы Визенгамот в полном составе собрали как в старые-добрые военные времена, а?

— Ну почему же сразу «мы»?… Прошу прощения, мы опаздываем, — Дамблдор этаким ледоколом прошивал толпу, выбивая себе путь к прибывшему лифту. — Лорренс, добрый вечер, да, мы очень торопимся… — скороговоркой выдал он знакомому магу. — Спасибо, — благодарно кивнул, когда тот отодвинулся в сторону, пропуская к кабине лифта всю хогвартскую делегацию.

— А кто тогда? — Грюм последним втиснулся в битком набитый лифт.

— А кто, по-твоему, курирует всю эту круговерть с Турниром Трех Волшебников? — полупридушенно отозвался директор Хогвартса. — Я всего лишь представляю принимающую сторону. Ну и в данном случае — Визенгамот. Окончательное решение… не за мной, — с такой тоской в голосе закончил он, что сразу можно было понять — Дамблдору страсть как хочется, чтобы монополия на это самое великое и ужасное «последнее слово» и оно же — «окончательное решение» была только у него.

От дальнейшего развития темы директора Хогвартса оторвали его очередные знакомые (которых оказался полный лифт), так что Грозному Глазу пришлось оставить накопившееся недовольство при себе.

С ужасающим лязгом и грохотом, заставляющим сомневаться в его прочности, лифт поехал вниз.

— Фадж, чтоб его, на каждой копейке экономит! — не выдержал кто-то из «задних» пассажирских рядов, оказавшихся буквально притиснутыми к стенке. — Когда же он эту рухлядь заменит?

— Когда мантикоры на подножный корм перейдут! — хохотнул Грюм. — Ждите, пока все само не развалится…

— Ну, если уж и развалится, то хотя бы заменят… — неуверенно протянули сзади.

— Только, желательно, после того, как мы выйдем, — по лифту прошла волна смешков.

— Так что это вообще за слушанье? — убедившись, что из-за грохота лифта и завязавшейся дискуссии на тему жадности Министра Магии лишние уши (в том числе — и уши их юного «подопечного») беседе не помешают, осведомился Драэвал.

— А помнишь, как перед первым испытанием ты в драконьих поилках корень аширы нашел? — Ангол нервно переступил с ноги на ногу. Замкнутое пространство лифта, битком набитое активно болтающими, ругающимися и просто возившимися в своих портфелях и чемоданах магами, его изрядно нервировало. А местами даже вселяло смутное беспокойство.

— Ха! Попробуй-ка забудь такое! И что?

— Делу ход дали, вот что. Маркса обвиняют (вполне справедливо, кстати) в отравлении драконов и попытке срыва Турнира Трех Волшебников.

— Погоди, как это так? — Драэвал удивленно воззрился на товарища. — Никто же точно не знает, как и почему он это сделал. Вдруг на него подчиняющие чары наложили? Тот же «Империус» например. И просто заставили пойти и подсыпать корень аширы драконам в поилки. Да и к тому же, авроры провели экспертизу и подтвердили использование на нем стирающих память чар — Маркс даже не сможет описать того, кто ему помогал.

— Ну и что? — Ангол неприязненно поморщился. — И что значит «как»? Это-то как раз и известно… Другое дело, что никто знать не знает, какие у мальчишки могли быть мотивы.

— Погоди, ты же сам сказал, у Дамблдора в кабинете еще, что у Дэви отца убили и он хотел отомстить.

— Так ведь это я один так думаю. А вдруг в реальности все совершенно иначе обстоит? — судя по тону, Ангол поднял брови.

— Атриум, — объявил лишенный всяческих эмоций женский голос.

Пол лифта сразу схлынуло. Дышать стало ощутимо легче. Грюм, прислонившись к стенке, цепко осматривал оставшихся в кабине лифта магов — невыразимцев из Отдела Тайн. Те, в свою очередь, с огромным любопытством наблюдали за магами Триады, решившими перенести свою познавательную беседу на более подходящее для нее время и место.

— Отдел Тайн, — снова объявила диктор.

— Выходим, — Альбус Дамблдор подтолкнул к дверям лифта Тонкс и Джереми. — Нам налево. К лестнице.

— Один в один как в послевоенные времена, — бурчал Грюм, спускаясь предпоследним в их процессии — прямо перед Дамблдором. Тот, в целях безопасности, освещал дорогу на полутемной лестнице своей высоко поднятой палочкой, на конце которой полыхал яркий огонек. — Суды над Пожирателями Смерти тоже в самой низине проходили. Раньше сюда спускаться было — одно мучение. Лифты тогда на такую глубину не ходили, и приходилось через весь Атриум тащиться к дальним лестницам…

Дэви Маркс, покрывшийся мелкой испариной при упоминании о Пожирателях, как-то весь сошел с лица и, оступившись, чуть не загремел с лестницы вниз, если бы не вовремя схвативший его за воротник Драэвал.

— Да расслабься ты, парень, — чуть смущенно поспешил ободрить того Грозный Глаз. — Все в порядке будет. Это Визенгамот такую показательную акцию устроил… Не бойся, ничего тебе не сделают.

Порядком перетрусивший Дэви ничего кроме невнятного бормотания выдать в ответ не смог.

Широкая каменная лестница оканчивалась длинным коридором с вымощенным глянцево-черными плитами полом. Тускло поблескивали стальными засовами массивные деревянные двери, вделанные в цельные, плохо ошлифованные каменные стены.

— Десятый зал в конце коридора, — пояснил директор Хогвартса, предупреждая вопросы своих спутников. — Я пойду вперед. До заседания еще есть несколько минут, попробую выяснить, какие сегодня царят настроения в Визенгамоте. Вы же лучше обождите некоторое время здесь. Минут через десять вас вызовут. И, Дэви, — он наклонился к насмерть перепуганному гриффиндорцу и положил руку ему на плечо, — ничего не бойся. Все образуется.

…Тяжелая дверь зала суда громко хлопнула за спиной Альбуса Дамблдора.

— Мне уже можно…? — спросили с лестницы.

— Само собой! Живее, Бруствер, — скомандовал Грюм и тут же повернулся к отшатнувшемуся к стене Марксу-младшему: — Не беспокойся, парень, мы все устроим.

В свете факелов показался быстро приближающийся Кингсли Бруствер с взятой наизготовку волшебной палочкой.

— Вы двое, — Грозный Глаз даже не обернулся. — Мы собираемся помочь мальчишке. Если вы с нами, помогайте. Если нет, то хотя бы не мешайте.

— Дамблдор знает? — спросил Ангол, кивая на дверь, за которой скрылся директор Хогвартса.

— Догадывается, — уклончиво ответил подошедший Кингсли. — Профессор Дамблдор, как глава Визенгамота, не должен участвовать в подобных… противоправных действиях. Он вообще обязан нас всех выдать суду, если всплывет хотя бы малейший намек на то, что мы пытаемся обмануть Суд, но…

— Но, ручаюсь головой, Альбус бы нас поддержал, — закончил за него Глава Аврориата. — Да и мальчишку спасать надо. Нимфадора, чего ты ждешь?

Не успевший ничего толком понять Джереми мягко осел в руках Тонкс, использовавшей заклинание погружения в магический сон.

— Постойте, что значит «спасать»? — нахмурился Драэвал. — Это же обычное заседание…

— Обычное? — поднял брови Кингсли. — Будь оно таковым, его бы не стали переносить сюда. Фадж хочет раздуть из этого большое дело, — он поджал губы. — И спихнуть вину за недогляд с Министерства на…

— Да мне совершенно до Люмоса, чего там Фадж хочет! — вспылил маг Времени. — Зачем вообще нужен весь этот цирк, если авроры представили доказательства невиновности мальчишки?

— Ты опять путаешь, — спокойно заметил Ангол. — Я уже говорил — то, что ему стерли память, совершенно не означает, что Маркс невиновен. Это могло быть мерой предосторожности со стороны его… сообщников. К тому же мало ли что ему еще могли внушить…

— Мерлин и Моргана! Какие сообщники! Это же всего лишь четырнадцатилетний… — начал было Драэвал, но тут же умолк. — Значит, ты уже все решил, да? — он косил глаза на своего боевого товарища. — Ну и что вы хотите делать?

— Грюм? — маг Атаки повернулся к нему.

— Десяти минут будет слишком мало, чтобы обратить действие стирающих память чар (если это и вообще было бы возможно в нашем случае), но вот кое-что подправить в голове у мальчишки — самое оно.

— Вам всем жутко повезло, что «Империус» не оставляет на жертве следов после его использования. Иначе бы действительно пришлось на него непростительное применять. И эффект давности заклинания воссоздавать заодно, — буркнул Драэвал. — Я прослежу за лестницей, пока вы все тут… жизнь этому юному дарованию спасаете.

— Что будем стирать? — Бруствер закатал рукава мантии.

— Стой, куда собрался? — окликнул уходящего в сторону лестницы мага Ангол. — За неимением мастера Чар, работать ты будешь.

— Что? — в один голос воскликнули Драэвал, Грозный Глаз и Кингсли Бруствер.

— Времени нет объяснять. Если вы хотите что-то подправить в памяти Маркса, то лучше него, — он кивнул в сторону мага Времени, — среди нас в этом никто не разбирается. Бруствер, видимо, к лестнице пойдете именно вы.

— Черт, минут пять осталось от силы, — Глава Аврориата клацнул зубами. — Слушай внимательно, — он резко повернулся к Драэвалу. — Дэви не помнит только одного: того, кто помог ему достать толченый корень аширы и подсказал, где находятся загоны. Все остальное он… помнит прекрасно и вполне уверенно готов подтвердить.

— Что? — воскликнула Тонкс. — Так выходит, что он… Он…

— Тихо, Нимфадора, — одернул ее Грюм. — Я позже с тобой поговорю на эту тему. Да, мальчишка все сделал по собственному желанию без чьего-либо принуждения. И на суде он именно это и собирается ляпнуть со всей своей гриффиндорской прямотой. Мол, «Империуса» на него никто не использовал и вообще он собирался отомстить за смерть своего отца, — Драэвал коротко покосился в сторону мага Атаки. — Этого дуралея заела совесть. Только он ни черта не понимает, что одно дело — пойти и во всем Альбусу повиниться, а другое — выложить это все перед Визенгамотом. Он после этого автоматически станет самым юным заключенным Азкабана за последние семь-восемь лет.

— Так вот зачем они так долго со слушаньем тянули… столько времени же прошло… — Драэвал ударил кулаком об стену.

— Что вы имеете в виду? — Тонкс непонимающе завертела головой.

— Министерские за прошедшее время перелопачивали архивы в поисках протоколов заседаний послевоенного времени, — пояснил ей Ангол. — После исчезновения Волан-де-Морта суды проходили над целыми семьями. Судя по всему, они искали протоколы заседаний над… — он ненадолго замолчал, стараясь корректнее подобрать слова, — несовершеннолетними магами, чтобы использовать их в качестве прецедента.

— Как же мальчишка-то крупно вляпался, — пробормотал себе под нос Драэвал.

— Такое случается с каждым, кто связывается с Джереми Поттером, — фыркнул Ангол.

— Такое случается с каждым, кто связывается с любым Поттером, — скопировал его тон Грозный Глаз. — Ну так вы будете что-то делать, мастера магии? — язвительно осведомился он. — Время уходит.

— Предположим, поступим мы вот как… — маг Времени опустился на одно колено перед повисшим в руках Тонкс гриффиндорцем. На всякий случай оглянувшись на Ангола, положил руку в тускло светящемся в полумраке коридора арморуме на лоб Дэви Марксу. — Я очень плохо себе представляю, как можно свернуть ритуал Ложных Снов до корректирующего память и намеренья заклинания (вам ведь это надо, верно?), так что за результаты не ручаюсь.

— Главное, чтобы Сыворотку Истины выдержало, — сказал им от дверей Бруствер.

— А разве можно применять к несовершеннолетним… — начала было побледневшая Тонкс.

— Когда дело касается репутации Министерства, можно все, — мрачно ухмыльнулся Грозный Глаз. — Может еще и обойдется. Альбус свою свору собирается в руках держать — чтобы не слишком они разошлись. Да и опять-таки, там Боунс будет…

— Ориентировать на блокировку магии надо? — спросил Драэвал, до сих пор невнятно бурчавший себе под нос слова его «переделки» ритуальных чар в обычное заклинание.

— На случай если они попытаются до памяти докопаться? — Глава Аврориата в задумчивости склонил голову на бок. — Ну давай, что ли, на всякий случай…

— Постойте! — внутренне холодея от совершенно отвратительного предчувствия, воскликнула Тонкс. — Это-то уже зачем? Если маги Министерства смогут снять блокировку памяти…

— Для начала, не факт еще, что они это смогут. Раз уж авроры с их отточенными навыками и технологией снятия себе зубы пообломали, — Грюм одобрительно кивнул на слова Ангола, — то здесь прорывов ждать не стоит — только все мозги мальчишке перетрясут. Да и как бы совсем уж чего не всплыло нехорошего…

Грозный Глаз снова кивнул.

— Если Маркс что и натворил, — медленно произнес он. — То разбираться с ним будем мы сами, в своем кругу. Да и вообще, он действительно совсем еще ребенок, отца всего-то почти пол года назад лишился… Это только твой кузен, Нимфадора, в своем серпентарии уже в четырнадцать лет всеми верховодит, да так еще, что его и во взрослую жизнь выпускать не страшно.

— В общем, я сегодня и так очень добрый, так что даже… — Драэвал полез в свои многочисленные карманы, что-то в них изыскивая. — Вот оно, — он вытащил на свет факелов небольшой флакончик с мутной, вязко переливающейся жидкостью. Пояснил заинтересованно склонившемуся Грюму: — На короткий отрезок времени блокирует следы наложенной на объект магии. В нашем случае чрезвычайно полезная штучка. Мальчику, думаю, пары капель вполне хватит, — в подтверждение своих слов он отмерил ровно три капли на язык Марксу. — Все.

— Опять экспериментируешь? — тихо спросил Ангол, когда его боевой товарищ, с чувством выполненного долга поднялся с пола и, отойдя в сторону, принялся отряхивать мантию.

— Да Мерлин Великий, что ты ко мне прицепился? — раздраженно отозвался тот. — Я им и так огромную услугу оказал, так что вполне имею право с нее получить… причитающиеся… — он чихнул от поднявшейся в воздух пыли. — Тьфу! В общем, ты меня понял.

— Состав хоть проверен? — маг Атаки меланхолично наблюдал за тем, как подошедший Кингсли вместе с Тонкс магический сон переводят в обычный.

— Обижаешь! — поморщился Драэвал. — Я уже давно все раз десять пересчитал. Просто опробовать возможности не было — Малфой бы мне дикий скандал закатил за то, что его в качестве подопытной свинки используют, а на тебе — смысла нет.

— Это почему еще?

— Ха! Если Снейп до сих пор не знает, какие на тебя, чисто теоретически, яды действуют, я уж и вовсе не суюсь…

Дверь в десятый зал судебных заседаний с мелким и противным скрипом приоткрылась. В коридор высунулся молодой маг — кто-то из министерского отряда Стражи, приглашенный ради обеспечения порядка.

— Обвиняемый… Дэви Маркс… здесь? — он оглядел коридор, остановив свой взгляд на весьма интересной со стороны картинке приведения Маркса-младшего в сознание. — Что это с ним?

— Плохо мальчишке стало, не видишь, что ли? — пропыхтел в ответ Грюм. — В обморок хлопнулся. Нервы, — многозначительно добавил он.

— Но ему же… это… перед Визенгамотом сейчас… — заикаясь, проблеял маг.

— Вот сейчас «это» и будет. Как только в себя придет.

— А вы… кто вообще такие? — наконец собрался с мыслями тот.

— Свидетели, — недружелюбно отозвался Ангол.

— Что, прямо все? — вылупился на них маг.

Грозный Глаз не стерпел и буркнул в сторону пару нелицеприятностей относительно содержимого черепной коробки нынешнего набора Министерских Стражей.

— Прямо все, — вздергивая на ноги сонно зевающего Маркса, ответил Драэвал. — Идемте. Нас там заждались уже.

Зал заседаний номер десять, в котором и должно было проходить слушанье, — огромное просторное подземелье — был наполовину пуст. Заняты оказались только скамьи членов Визенгамота, собравшегося по совершенно пустяковому делу (с точки зрения некоторых присутствующих) практически в полном составе. В центре нижней скамьи сидел Альбус Дамблдор, ради такого дела надевший приличествующую ему сливового цвета мантию с вышитой на ней буквой «в». Слева от него, к большому неудовольствию Грозного глаза Грюма, обнаружился чуть ли не довольно потирающий руки Корнелиус Фадж. Справа — высокая, сухопарая волшебница с моноклем. Грозная в своей справедливости, благодаря чему — довольно известная в министерских и авторских кругах, Амелия Боунс.

— Свидетели защиты могут сесть, — Дамблдор кивнул вошедшим. — Мистер Маркс, и вы тоже садитесь, — он указал на каменное кресло с цепями на подлокотниках. Дэви, судя по виду, уже действительно собравшийся рухнуть в самый что ни на есть правдоподобнейший обморок, на негнущихся ногах добрался до кресла. — Мисс Тонкс, мистер Бруствер, вы не заявлены в качестве свидетелей по делу нарушения магического правопорядка.

Маркс-младший нервно сглотнул. Он из рассказов отца прекрасно знал о том, что во всем магическом законодательстве не было формулировке расплывчатее и опаснее, чем «нарушение магического правопорядка». И чем только она порой для обвиняемых не оборачивалась…

Грюм, кивнув Анголу и Драэвалу, чтобы те отошли к скамьям, встал рядом с каменным креслом, в котором, вешнее и внутренне сжавшись, сидел Дэви.

— Ваше присутствие не обязательно, — продолжил директор Хогвартса. — Можете выйти. Итак, слушанье от двадцатого декабря объявляю открытым. Разбирается дело о нарушении Указа о Магической Безопасности, повлекшего за собой увечия легкой и средней степени тяжести у более чем тридцати несовершенно летних магов, а так же разрушение частной собственности Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Нарушитель: Дэвид Алджерон Маркс. Допрос ведут: Альбус… — он немного отклонился вперед выглядывая кого-то в верхнем ряду. — Да-да, Долорес, пожалуйста, полное имя. Итак, допрос ведут: Альбус Дамблдор, председатель Магического суда Визенгамот; Амелия Сьюзан Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка; Корнелиус Освальд Фадж, — Дамблдор недовольно покосился на него, — Министр Магии Британии. Секретарь суда — Долорес Джейн Амбридж, исполняющая обязанности заместителя Министра Магии. Свидетель защиты — Аластор Грюм, Глава Аврориата Британии, — утвердительно закончил он.

— Интересно бы знать, где твой братец? — шепотом спросил Ангол, ерзая на деревянной скамье.

— Перси на прошлой неделе с простудой слег, — так же шепотом отозвался Драэвал. — Мама с ума сходит — какую-то тяжелую форму подхватил. Но почему его заменяет эта жабища… Не имею не малейшего понятия.

— Да уж, вид у Долорес Джейн Амбридж, прямо скажу, не очень… — маг Атаки тихо хмыкнул. — Как говоришь? Жаба?

— Да ее пол Министерства так за глаза зовет, — сообщил Драэвал. — Упорная — жуть. Как-то умудрилась изканцелярской крысы выбраться в и.о. замминистра. Говорят, весной опять на повышение пойдет.

— Это уже не наше дело. Держись, Ронни, скоро твое мастерство будут экзаминировать… — Ангол подбородком указал в сторону начавшего зачитывать обвинение Дамблдора.

— Ты мне только одно скажи: раз Дамблдор отлично знает, что Грюм не обойдется без того, чтобы найти какую-нибудь лазейку, чего ж он с нами вместе Малфоя-то не взял? Его тоже вполне так можно было каким-нибудь свидетелем заделать. Мы же, вон, по факту, тоже не очень-то…

— Не «мы», а конкретно я. Ты как раз еще какой свидетель — обнаружил в поилках эту свою аширу.

— Мало ли что я там обнаружил… — отвернулся тот.

— А Малфой… Да не знаю я. Может, Дамблдор и сам не знает о том, что у него за спиной Грозный Глаз провернул…

— Кстати о Грюме, — Драэвал дернул его за рукав. — Как там у тебя на этот счет?

— Можешь мне не верить, но я ни черта не чувствую, — недовольно отозвался Ангол. — Хоть убей прямо.

— А тебе в тот раз не показалось? — обеспокоенно переспросил маг Времени.

— Скорее уж мне сейчас кажется. До следующего полнолуния времени еще порядочно, так что я не могу на усиленный нюх рассчитывать. А исключая это… к Грюму не подкопаешься.

— Серьезно? Он прямо и ведет себя так, как обычно? Никакой зацепки?

— Абсолютно. Насчет поведения — не удивляйся. В Аврориате та еще круговая порука. И своих покрывают почище, чем в Слизерине.

— Ну, хех, извини меня, конечно, но масштабы совсем другие…

— Рон, ты зря с таким скептицизмом к моим словам относишься, — Ангол откинулся на жесткую спинку скамьи. — Ты просто Грюма ни разу не видел в его… естественной среде работы и обитания. Там он совсем другой, нежели… с нами, атк что я ничуть не удивляюсь.

— Свидетель Драэвал, пройдите к подсудимому, — громко произнес Дамблдор.

— Мы тут с тобой, похоже, половину разбирательства как пить дать прослушали уже… — вздохнул тот, и пошел к лестнице с третьего яруса скамей.

— Свидетель защиты маг Драэвал, — церемонно начал директор Хогвартса. — Вы подтверждаете, что в означенный день были приглашены в состав комиссии, проверяющей готовность к первому состязанию Турнира Трех Волшебников?

— Подтверждаю, — кивнул Драэвал.

— И вы вместе с магом Анголом, магом Алгизом, Людо Бэгменом, Игорем Каркаровым, а так же Аластором Грюмом…

— Нимфадорой Тонкс и с вами отправился к загонам, — закончил за него маг Времени. — Подтверждаю. Олимпия Максим отсутствовала по личными причинам. По-дороге ничего подозрительного замечено не было.

Судьи Визенгамота, недовольные самовольничанием Драэвала, заворчали.

— То есть вы таким образом утверждаете, что, по-вашему мнению, отравление могло произойти до того, как комиссия отправилась инспектировать состояние драконов? — нудно и длинно спросил Дамблдор.

— Или во время того, как комиссия шла к инспектируемому объекту, — в отличие от Ангола, у мага Времени маска закрывала только верхнюю половину лица, поэтому незаметно зевнуть не удалось.

Маги снова заворочались на местах — такого вопиющего неуважения к суду они последние лет девять (а именно столько минуло с последнего процесса по делу Пожирателей Смерти) не видели.

— Хорошо, — директор Хогвартса перетасовал лежащие перед ним бумаги. — Опишите, как именно вы обнаружили наличие толченого корня аширы в поилках драконов?

— Мы подошли к краю поляны, — начал рассказывать Драэвал. — Встретил нас один и драконологов — Чарли Уизли — и сообщил, что драконы себя как-то неважно чувствуют и вообще пить отказываются.

— Именно пить? — переспросила Амелия Боунс. — Подавшись вперед.

— Да. Это насторожило моего… — Драэвал ненадолго замялся, — руководителя, и он приказал мне проверить чан, из которого бралась вода для драконов.

— Ваш руководитель здесь? — снова спросила мадам Боунс.

— Да, это маг Ангол.

— Свидетель Ангол, пройдите к подсудимому, — вызвал того Дамблдор.

Маг Атаки, похрустев затекшей спиной, спустился к каменному креслу подсудимого.

— Вы подтверждаете слова мага Драэвала?

— Подтверждаю. Слова Чарли Уизли меня насторожили и, учитывая, что мой подчиненный, — он покосился в сторону гримасничавшего Драэвала, — является знатоком в области алхимии, я приказал ему проверить состояние воды в чане.

— А сами вы, по заявлениям очевидцев, отправились «отвлекать» драконов? — влез Фадж.

— Не вижу, какое это может иметь отношение к делу, — сухо произнес Ангол.

— Самое прямо! Вы отрицаете…

— Я ничего не отрицаю, — перебил его маг Атаки. — Я лишь говорю, что мои методы работы с магическими существами в данном случае суду интересны не будут.

— Это почему же? — распалялся Фадж. — Если вы можете их «отвлекать»…

— Если я могу «отвлекать» драконов, и, согласно вашей идее, так же могу и подсыпать им что-нибудь, господин Министр, я бы не стал привлекать к этому делу подобный ненадежный элемент, — он махнул рукой в сторону Дэви Маркса.

— То есть вы признаете, что… — Министр Магии аж вскочил с места.

— Я ничего не признаю, — раздраженно рявкнул маг Атаки. — Вы соизволили рассмотреть теоретическую ситуацию моей причастности. Я вам доказал ее несостоятельность. Это все.

— Корнелиус, ты позволишь мне продолжать заседание? — хмуро осведомился у ошеломленно ловящего ртом воздух Министра Альбус Дамблдор. — Маг Драэвал, вы действительно являетесь экспертом в области алхимии?

— Экспертом — нет, — тот качнул головой. — И, более того, у меня нет никаких документов, подтверждающих мое отношение к этому разделу магической науки.

— На чем же тогда основано решение господина… Ангола? — спросила Амелия Боунс.

— На личном опыте, — отрезал тот.

— Значит, вы подошли к чану с водой… И? — повысил голос Дамблдор, обращаясь к Драэвалу.

— Я позвал с собой Чарли Уизли, чтобы он сообщил, какой именно тип успокоительного зелья они использовали. Уже исходя из этого я сделал заключение о том, что, применительно к данному зелью, для изменения его эффекта, был использован толченый корень аширы.

— А если бы это было другое зелье? — быстро спросила Боунс.

— Тогда бы корень аширы не подействовал. Или подействовал, но иначе, — развел руками Драэвал.

— В самом деле… — мадам Боунс в задумчивости откинулась на спинку скамьи. — То есть, некто, стоящий за отравлением драконов, знал о том, что использоваться будет именно эта модификация успокаивающего? И, более того, знал, когда его зальют в чан?

— Вполне вероятно, — заметил молчавший до сих пор Грозный Глаз. — Так же этот «некто» должен был знать об исключительных свойствах данного ингредиента и сумел его добыть. Замечу, что в школьную программу алхимии подобная информация не входит.

— То есть мы возвращаемся к первоначальной версии, — с некоторым нажимом произнес Дамблдор, покосившись на недовольно кривящегося Корнелиуса Фаджа. — Подсудимый, в следствие использованного на нем заклятия стирания памяти не помнит, кто конкретно выдал ему алхимический ингредиент в виде толченого корня аширы и сообщил точное время, когда следует его подсыпать.

Дэви несмело кивнул.

— Приглашаем штатного легилимента? — директор Хогвартса, вопросительно подняв брови, повернулся сначала к Фаджу, а затем и к Боунс.

— Кто за то, чтобы пригласить в зал суда легилимента из Отдела Тайн? — громко спросила Амелия Боунс.

Судя по неприятно сморщившимся лицам судей Визенгамота, с Отделом Тайн старались никаких дел не иметь.

Поднялась от силы четверть рук.

— Большинством голосов предложение отвергнуто, — провозгласила Боунс. — Копии заключения о состоянии памяти подсудимого, составленное легилиментом Аврориата Британии Азгариусом Кристли, были розданы судьям Визенгамота в целях ознакомления в самом начале заседания. Имеются ли у обвинения еще вопросы по этому пункту? — спросила она.

Дамблдор снова повернулся к Министру Магии.

— Вопросов нет, — с явной досадой в голосе буркнул Фадж.

— Обвинение больше не имеет вопросов по данному пункту, — объявил директор Хогвартса. — Подсудимый, у вас есть возможность высказаться, перед тем как Визенгамот примет решение.

Грозный Глаз незаметно ткнул Маркса-младшего в плечо.

— Я… — тот облизнул пересохшие губы. — Я ничего не помню. И н-незнаю, зачем я это сделал. Я не хотел, честно! Меня заставили!

— Мерлин Великий и Всемогущий, ну чего же еще вы хотите от ребенка, наверняка попавшего под «Империус»! — громким шепотом сказал кто-то из судей.

— Прошу Визенгамот принять во внимание, — внезапно вскинулся Корнелиус Фадж, — уже имевший место прецедент двадцатилетней давности…

— Оправдательный прецедент? — насмешку в голосе Дамблдора опознал бы кто угодно, но только не Фадж.

— Это не важно! — вспыхнул Министр. — Мать этого мальчика, Пэтрис Маркс, в девичестве — Уилсон, предстала перед Визенгамотом из-за нарушения этого же Указа!

— А прецедент-то все равно оправдательный… — куда-то в потолок сообщила Боунс.

— Подсудимый, это все, что вы хотели сказать? — директор Хогвартса повернулся к Марксу. Он несмело кивнул. — В таком случае я обращаюсь к судьям Визенгамота. Кто за то, чтобы признать подсудимого виновным?

Вскинул руку Фадж, а с ним еще около десятка человек, в том числе и та самая Долорес Амбридж, чей вид так не приглянулся Анголу.

— Кто за то, чтобы оправдать подсудимого? — громко произнесла Амелия Боунс.

Руки подняли больше половины судей, большей частью, само собой, сочувствовавших несчастному мальчишке, попавшему в жернова разбирательств между Министерством Магии и Аврориатом.

— Оправдан по всем пунктам, — бодро сказал Дамблдор. — Слушанье объявляю закрытым. Все свободны.

Судьи, как по команде, поднялись с мест, и зал вместо гнетущей тишины судебного заседания заполнил послерабочий гомон. Хрустели пергаменты, визжали молнии на портфелях с документами, шуршали мантии…

— Все, малец, отмучался, идем, — Грозный Глаз Грюм легонько дернул за плечо Дэви Маркса, от счастья забывшего как надо дышать. — Черт возьми, Фадж такой театр тут устроил… Вам обоим спасибо, — он кивнул Анголу и Драэвалу. — Вытянули мальчишку.

— Да, большое вам спасибо, — Маркс поднял счастливое лицо на опешивших магов.

— Почему министр так к нему прицепился? — спросил Драэвал чуть погодя, когда они встретились вместе с ожидавшими в коридоре Тонкс и Бруствером.

— Неудачное стечение обстоятельств, — пожал плечами Грюм. — Идемте. Альбус сказал, его не ждать — он какие-то свои дела собирается в Министерстве закончить.

— И мать мальчишки действительно… Пэтти Уилсон? — поинтересовался Ангол, наблюдая за тем, как улыбается Кингсли и едва ли не прыгает от радости Тонкс, радуясь за Маркса-младшего.

— Слышал что-то о ней? — Глава Аврориата смерил его внимательным взглядом.

— О школьных годах. Краем уха. Она же вроде бы в Гриффиндоре училась? — они снова отстали, поднимаясь по лестнице в самом хвосте процессии.

— И недоучилась, — хмыкнул Грюм. — Девочку кто-то из своих очень сильно обидел…

— Не кто-то, а так называемые «Мародеры», — ледяным тоном вставил Ангол.

— Очень даже может быть, — взгляд Грозного Глаза стал откровенно колючим. — Факт в том, что ее судили за применение непростительного. У нее тогда родители весьма-таки влиятельными людьми были, так что сумели как-то дело на тормозах спустить. Но из школы Уилсон все равно забрали. На домашнее обучение. А дальше прямиком…

— К вам. В Аврориат сунули, — закончил за него Драэвал. — И причем тут Фадж? — спросил он, заходя в лифт следом за Анголом и Грюмом.

— Не Фадж, — мрачно поправил его Глава Аврориата. — А те, кто за ним стоят. Корнелиус — ужасно удобная кукла, вот им и пользуются. Скримджер, например, не слышали о таком?

— В кулуарные дела Аврориата и Министерства не посвящены, — отрезал Ангол.

— О, у них там очень тонкий расчет. А у Скримджера лично — нелюбовь ко всем, кто хоть намеком был связан с Пожирателями.

— По этой части же, вроде бы Барти Крауч… — недоверчиво протянул маг Времени.

— Они — два сапога пара. В одно и то же время пришли в Министерство работать.

— Атриум, — объявил женский голос.

— Мы выходим, — коротко произнес Ангол, вытягивая за собой из лифта Драэвала.

— А вы разве не с нами наверх… — начала Тонкс.

Договаривала она уже в закрытые двери.

* * *

— Фу-ух, ужасно, — Рон схватился за голову. — Сейчас взорвется… Кошмар! Гарри, ты как это терпишь, а?

— Да привык как-то, — отозвался тот, сползая по спинке кресла. — Надо, кстати, Малфою спасибо сказать. За то, что он тебя в гостиную оттащил — я бы один точно не справился. И так едва удается более или менее аккуратно разбираться с контролем обоих тел… — он махнул рукой.

— Ну, знаешь, — Уизли уставился в каменный потолок слизеринской гостиной, растягиваясь на диване, — я же все ж таки в первый раз. Не надо от меня многого требовать. Но ощущения, вообще-то, довольно интересные… Это да.

— Мне гораздо интереснее, что же такое нынче под самым нашим носом творится, — задумчиво произнес Гарри. — И Грюм, с которым ни черта не ясно, и Фадж, и этот Дэви Маркс со своей мамашей… Все с ног на голову…

Портрет Салазара Слизерина отошел в сторону, открывая проход в гостиную. На «пороге» возник Драко Малфой.

— Ну что, пришли в себя? — недовольно осведомился он. — Через пол Хогвартса на себе тащил… — буркнул он, садясь рядом с Роном. — Хоть бы спасибо кто сказал…

— Да спасибо тебе, Малфой! Спасибо! — и уже тише: — Хотя куда бы ты делся… — за что немедленно получил ощутимый тычок в ребра.

— Поттер, тебе тут корреспонденция, — Драко бросил другу кипу писем. — Я, конечно, тебе почту таскать не нанимался, но раз уж такое дело — надо поспособствовать.

— Ракшас, что ли, вернулся? — с интересом осматривая конверты, спросил Гарольд. — Давно его не было — все мотался где-то… — внимание привлек тоненький конверт без адресата и обратного адреса. — Так, а это что еще такое?

Заслышав в голосе друга нервозные нотки, Рон убрал с головы подушку.

— Что такое? — нахмурился Драко, наблюдая за тем, как Поттер быстро рвет конверт и достает из него сложенный вчетверо листочек пергамента.

Беззвучно шевеля губами, Гарри быстро прочел послание. Непонимающе тряхнул головой, перечитывая снова.

— Да что случилось-то? — всполошился Рон, видя, как Гарольд молча встает с кресла и поворачивается лицом в рассевшимся по всей гостиной слизеринцам. Те невольно начали один за другим замолкать.

— Эй, Поттер, что лицо-то такое похоронное? — из девичьих спален показалась Энни Грисер, удивившаяся наступившей тишине и решившая разузнать, в чем же дело.

— Мне только что сообщили, — он взмахнул листком, — сегодня в обед умер Дерек Мальсибьер. От яда «Ядовитой Бабочки».

Оглушительно громко в ватной тишине гостиной звякнула выпавшая из рук Мари Стоун хрустальная вазочка с песочным печеньем. Энни зажмурилась и закрыла лицо руками.

Как минимум половина нынешнего состава всего факультета, кто именно проклял этими чарами бывшего старосту факультета. И только треть из них знала, чем заканчивается отравление ядом «Бабочки». Лишь они знали, что случилось на самом деле и догадывались, как именно умер Дерек Мальсибьер.

Рон Уизли молча встал с кресла и, пошатываясь, направился к лестнице в мальчишечьи спальни. Останавливать его никто не стал.

Глава 38. О том, как сдавали ЗоТИ

Наверху, в мальчишечьих спальных четвертого курса громко хлопнула дверь. Слизеринская гостиная очнулась от тишины: тихим гулом разговоров, шелестом мантий и скрипом кресел она напомнила о том, что жизнь на месте не стоит. Она продолжается несмотря ни на что.

— Истерик ходячий, — буркнул себе под нос Малфой и направился к лестницам. — Вечно из-за вас обоих амулет выбивает… — он недовольно поморщился, поправляя цепочку на шее.

Гарри, после некоторых раздумий, последовал за ним. Следом увязалась и Блэйз.

— А что такого случилось-то? — она указала глазами на дверь спальни, за которой уже скрылся Малфой-младший.

— Хочешь сказать, весь Хогвартс в курсе этой истории, а ты нет? — пожевав губами, спросил Гарольд. — В конце третьего курса, пока вы все были на матче, Дерек и Катрин пытались моего брата похитить.

— Нет, конечно же я знаю! Да и как такое пропустить можно было! — Забини пренебрежительно дернула плечиком и тут же уточнила: — Только как-то без особых подробностей.

За дверью что-то громыхнуло как следует, и раздались чертыханья. Блэйз непроизвольно вжала голову в плечи.

— Кажется, это была плохая идея — отправить Драко успокаивать Рыжика, — неуверенно протянула она. — Кто бы мог подумать, что он такой нервный… Так как, ты говоришь, тогда все обстояло? — повернулась к прислонившемуся к стене Поттеру, прикрывшему глаза.

Он скрестил руки на груди и уперся взглядом куда-то в каменную кладку напротив него.

— Я знаю, что там были старшие, — осторожно начала Блэйз.

— И Грэйбек, — резко произнес Гарри. — И Питтегрю с МакНейром.

— И Катрин с Дереком, — добавила она выжидающе.

— Про Флинта забыла, — со странной усмешкой поправил ее Гарольд, снова прикрывая глаза. — Вечно вы все про него забываете…

На двери в спальню, изгибаясь под странным углом, вспыхнули огненно-алые прожилки. Ощутимо потянуло жаром. Блэйз обеспокоенно покосилась на дверь и пробормотала себе под нос нечто вроде «как бы они там все не спалили».

— Нам удалось перехватить Дерека и Катрин, когда они отводили моего брата к Уолдену, — продолжил Поттер.

— Да, это я слышала, — нетерпеливо перебила его Забини. — И что?

— И все, — он пожал плечами. — Дальше мы сражались. У Катрин был министерский амулет контроля дементоров. Ты сама знаешь, что случилось, когда его защиту пробили. Пока я бился с Маркусом, Рон пытался удержать Мальсибьера. Он применил «Ядовитую Бабочку». С перепугу, видимо, — Гарри задумчиво потер переносицу. — Все-таки Дерек был достаточно сильным и опытным магом — не нам с ним тягаться…

— Погоди, а что это за «Бабочка» такая, о которой вы все говорите? — переспросила Блэйз.

— Если вкратце, то отравляющие чары замедленного действия с интересными специфическими… особенностями.

— То есть Дерек умер от отравления из-за этого заклинания? — переспросила она.

— Не совсем так, — его заметно передернуло. — Но главное в этом то, что Рон теперь во всем себя винит.

В спальне опять что-то грохнуло, и Малфой с негодующим воплем вылетел в коридор.

— Черт! Чтобы я еще хоть раз к этому уроду моральному хоть какое-то человеческое участие проявил! — шипел он, охлопывая вспыхнувший подол своей мантии. — Чтобы еще хоть раз…

— Вообще-то уроды тут только мы одни, — меланхолично заметил Гарольд, придерживая закрывающуюся дверь и заходя в спальню мальчиков.

…Вполне вероятно, что Рон впал в глубочайшую депрессию. Отрицать такого варианта было нельзя. Но почему-то это ему ничуть не ша как следует разгромить спальню в процессе их «философского» спора с Малфоем. Хотя скорее всего здесь дело было в тех щитах, которые выбрал Драко для отражения роновых заклинаний. Дымился полог над кроватью Эдварда, по полу весело приплясывала чья-то случайно оживленная подушка. Сам по себе расползался на отдельные куски ковер в центре комнаты. С потолка капало чем-то вонючим и ужасно едким.

Рональд развалился на кровати, глядя в потолок. Судя по виду, опять говорить о смысле жизни он был не в настроении — Малфоя вполне хватило.

— М-да, хорошо поработали, — оценил Гарри. — Рон?

— Уйди, а? — попросил Уизли, переворачиваясь на живот и засовывая голову под подушку. — Малфой, вон, уже приходил мораль читать.

— Да ну его, — досадливо отмахнулся Поттер, усаживаясь на соседнюю кровать. — Он тебе вообще много чего наболтать может…

— Гарри, иди отсюда. Пожалуйста, — глухо произнес Рон из-под подушки. — У меня нет никакого желания это все еще раз обсуждать.

— Послушай, — Гарольд потер лоб, — ты себя зря коришь — ты же не специально его проклял тогда, Рон! Мало ли что в бою случается — главное свою жизнь спасти.

Уизли молча зарылся под одеяло, тем самым отказываясь участвовать в беседе.

— Мне и без твоих поучений совсем не сахарно, — невнятно сказал он некоторое время спустя. — По-человечески тебя прошу, как друга своего, ну уйдите вы с Малфоем… Сгиньте к Мерлину! Сходите там… ну не знаю… Блэйз мораль почитайте на пару или Грэйнджер напомните о вечных ценностях. Только меня в покое оставьте! — рявкнул он под конец, вылезая, весь взъерошенный и взлохмаченный, из-под груды подушек и одеял.

— Не ори, Рон, — сухо произнес Поттер. — Лучше меня послушай…

— Да я тебя уже больше четырех лет слушаю, Гарри, — заговорил Уизли, подаваясь вперед. — Всегда слушаю. В жизни слова поперек не сказал и как Малфой истерик с хлопаньем дверей не закатывал. Можно мне хоть раз в жизни психануть, а? Может я хотя бы на это себе право заслужил?

— Да Мерлин Великий, Рон! Мальсибьер, черт его дери, сам во всем виноват! — заорал Гарольд, вскакивая с места.

— Гарри, — он привалился к стенке кровати, — не в этом дело, понимаешь? Я и сам прекрасно знаю, что они с Като сами подставились. Я самолично их в свое время предупреждал, что не выйдет ничего. Флинт сколько долбил… Они сами свою судьбу выбрали. Но не это важно.

— А что тогда? — растерянно спросил Поттер.

— То, что я не могу на это смотреть так же легко, как вы с Драко. Я человека убил, понимаешь? Причем так, что он последние месяцы своей жизни ужасно мучился. Дело не в том, кто конкретно это был. Дело в самом факте. Мне только четырнадцать лет, Гарри, а я уже… моральный урод, — сам того не подозревая, он повторил сказанное несколькими минутами ранее Малфоем и самим Гарольдом. — А это совсем нехорошо, — тихо и даже как-то очень мягко закончил Рон.

— Я не смотрю, как ты говоришь, «легко» на смерть, — он попытался возразить.

— Гарри, я вас не обвиняю ни в чем, — поспешно заговорил Рональд. — Все дело в воспитании, во взглядах. Я понимаю. Мы все трое разные, росли по-разному… Но ты никогда не думал, почему все так?

— Как так? — насторожился тот.

— Ну вот смотри, — Уизли помассировал виски. — Мы уже с десяти лет сверстников обгоняем на голову-две. Сейчас… да, сейчас мы уже семикурсникам фору можем дать. Почему так, а? Почему в десять лет мне было интересно не с деревенскими мальчишками кошкам к хвостам консервные банки привязывать и гонять их по улице, а забираться куда-нибудь на чердак и читать отцовские документы? Так ведь не со мной одним. Ты вот тоже рассказывал, что больше у себя в комнате сидел с книжками, чем с друзьями гулял.

— Мне не с кем было, Рон, — Гарольд поднял на него тяжелый взгляд. — У меня друзей не было. Вообще. Вы с Малфоем — первые. Возможно, будь мне с кем общаться, все вышло бы иначе. А так чем еще мне было заниматься, кроме как книжки читать? Ничего в них не понимать и упорно долбиться в одно и то же, пока не пойму. И с Малфоем все абсолютно то же самое. У него не было рядом никого, с кем можно было бы поделиться… Да и с тобой, я уверен, так же. Это не мы виноваты, Рон, так сложилось, — неожиданно для самого себя он поднялся с кровати и пошел к двери. — Я не люблю на эту тему размышлять — слишком уж противно получается.

— Хочу в Гриффиндор, — тоскливо пробормотал Рональд ему в спину. — Чтобы наломать кучу дров, а потом за это совесть не мучила, — добавил он, зябко поводя плечами и кутаясь в одеяло.

Поттер замер в паре шагов от двери.

— В каком это смысле? — спросил он, медленно оборачиваясь.

— Да в прямом, — совершенно непосредственно ляпнул Уизли. — Это же Грэйнджер твоя амулет Катрин взорвала и, фактически, этим ее убила. А я что-то не замечал за ней угрызений совести.

Гарри едва сдержал готовую соваться с языка фразу.

— Хотел сказать, что нечего сравнивать, да? — Рон склонил голову на бок, глядя на друга. — А вот я так не думаю. По-моему, это одно и то же.

Тот, скрежетнув зубами, пинком распахнул дверь и громко ею хлопнул за собой.

— Что, и тебя достал, да? — едко ухмыльнулся Драко. — Моралист тут у нас нашелся… — в сердцах махнул рукой.

Гарольд, нервно метнувшись из стороны в сторону, что есть сил саданул кулаком по стене, обдирая костяшки пальцев.

— Эй-эй, спокойнее, без членовредительства, — Малфой перехватил его руку, снова занесенную для удара. — Ну-ну, ты еще себе пальцы переломай от досады… Расслабься, Гарри, — примирительно добавил он. — Энни за крестным пошла. С минуты на минуту нашего Рыжего истерика ожидает отборная порция отрезвляюще-циничной правды жизни.

Поттер, поджав губы, выдернул руку из крепкого малфоевского захвата.

— Умеет же, зараза, когда хочет, в душу наплевать, — Драко, острастки ради, пнул дверь в спальню. — Амулет вон, мне, выбил, — обиженным тоном сказал он, взвешивая на ладони свой потухший амулет. — Вообще весь заряд, похоже, сжег… ну что за человек такой…

С лестницы послышались быстрые шаги. Секундой позже в небольшом коридорчике, ведущем в спальни, показалась Энни, нервно теребящая рукава мантии. Следом за ней показался и Северус Снейп, как декан Слизерина обязанный быть в курсе любых сумасхожений своих студентов.

Мельком оглядев понурую троицу, обосновавшуюся у двери, он размашистым шагом прошел в спальню четверокурсников. Дверь хлопнула едва ли не сильнее, чем когда от Роновых страданий спасался позорным бегством Поттер.

— Иногда я прямо сомневаюсь, мой ли он вообще крестный, — задумчиво протянул Малфой, — а не Уизелов например…

— А что здесь вообще такое случилось? — шепотом спросила Грисер, кивая на дверь. — У вас такой грохот стоял, что даже в гостиной слышно было…

— Да так, мерялись прочностью взглядов на жизнь, — хмуро отозвался Гарри. — Идемте лучше ужинать.

— Правильно, — закивала переминавшаяся с ноги Блэйз, чувствовавшая себя совершенно не в своей тарелке. — Сейчас самое время в Большой Зал идти.

— И все-таки, кто тебе письмо-то прислал? — осведомился Драко, следом за Поттером выходя из гостиной.

— Угадай с трех раз, — мрачно буркнул тот.

— Поттер, я не шутки с тобой тут шучу, — мгновенно напрягся тот. — Мне знать надо, кто и с какой такой радости тебе из нашего круга информацию сливает.

— Когда узнаешь, сам удивишься, что сразу не понял, — с долей издевки в голосе заметил Гарри.

— Ну?

— Флинт.

— Ах ты ж дьявол! — теперь Хогвартским стенам досталось уже от Малфоя. — Блэйз, иди-ка ты вперед, а? Нам тут обсудить надо один момент производственный…

— Ваши тайные мальчишечьи дела мировой важности? — насмешливо фыркнула она. — Ладно, играйтесь дальше в свои секреты…

Гордо вздернув голову, Забини прошла мимо остановившихся у самого подножия лестницы слизеринцев и начала подниматься вверх.

— Это действительно Маркус? — подозрительно переспросил Малфой-младший. — Он тебе написал? Вот уж не ожидал, право слово…

— Больше того, — Поттер мрачно ухмыльнулся, — Флинт мне целую кипу бумажек различных прислал — собранная Дереком информация, — он достал из кармана мантии тот самый конверт с письмом, из которого жестом маггловского фокусника извлек десяток сложенных вчетверо листков пергамента.

— Что? — Драко выхватил у него из рук пергамент. — Черт, ничего не видно! — он метнулся на несколько ступеней выше — к ближайшему факелу.

— Рона надо будет обрадовать — с его «Ядовитой Бабочки» вышел большой толк, — цинично заявил Гарольд, наблюдая за лихорадочно вчитывающимся в неровные, скачущие строчки Малфоем. — Хоть что-то накопали.

— Если ты ему прямо так скажешь, Уизел нам все подземелья разнесет к Мерлиновой бабушке! — пробормотал тот, быстро просматривая бумаги. — И очертя голову суицидничать кинется. У Рыжего же крайне нежная душевная организация, Моргана его побери…

— Ну как, впечатляет? — с явно слышимой в голосе гордостью (будто это он сам все раскопал, написал и сам же себе отправил) осведомился Поттер.

— Да куда уж там… — прикусив губу, Малфой-младший повертел в руках пергамент, разглядывая листки со всех сторон. — Но он-то по-сути так ничего толком и не выяснил. Никаких конкретных имен, дат… Какие-то намеки расплывчатые.

— Так тебе еще и пальцем ткнуть надо в предателя? — фыркнул Гарри, отворачиваясь. — Мы, знаешь ли, хотя бы с предполагаемым числом шпионов Пожирателей определились.

— У нас весь факультет шпионит втихаря, и что теперь? Только не говори, что не знал, Поттер, я тебя умоляю! …Кстати, идем-ка все-таки в Большой Зал. Письма письмами, но я есть хочу.

— Дай сюда, — Гарри, нагоняя его, дернул из рук Малфоя пергаменты. — Вот смотри, здесь сказано, что в Хогвартсе есть двое доверенных Темного Лорда, — он указал куда-то в середину первого листка.

— Грюм и… Питтегрю? — предположил Драко.

— Надеюсь, — он недовольно шмыгнул носом. — Самое очевидное и самое простое.

— Та-ак, а это еще что за настроения? Поттер?

— С нами на заседании по делу об отравлении драконов Грюм был. Как свидетель защиты.

— И?

— Вот прямо сейчас, прямо перед тобой готов всю свою мантию сжевать, если я вдруг совру, но я от него никаких посторонних запахов не учуял, — Гарри беспомощно развел руками.

— До полнолуния еще слишком далеко, — безапелляционно заявил Малфой.

— И вел Грюм себя совершенно так же, как и обычно, — гнул свое тот. — Я его отлично знаю! Может мне тогда почудилось, а? — с сомнением произнес он.

— Не неси чепухи, — Драко замер на лестничной площадке первого этажа, возвышаясь над другом на добрые три ступеньки. — Тебе никогда не кажется, Поттер.

— Ага, спасибо, утешил.

— К тому же… — начал он и внезапно примолк на полуслове. — Какая нелегкая их принесла… — пробурчал он, глядя в сторону арки в Зал Лестниц.

— О! Вас-то нам и надо! — Реджинальд, довольно потирая руки, почти бегом направился к замершим при их появлении слизеринцам. — Но вообще-то мы тут конкретно к Поттеру, — он с силой хлопнул Гарольда по плечу и подмигнул кузену.

— Дипломатическая миссия, — сухо произнес Гербиус, облокотившись на мощную каменную колонну арки. — Твое присутствие, — он взглянул на Драко, — не требуется. Разговор сугубо конфиденциальный.

— Что это еще за… — запоздало всполошился Малфой-младший, глядя вслед скрывшимся за поворотом кузенам и Гарольду.

— Где вас всех носит, а? — в приоткрывшиеся двери Большого Зала высунулась Блэйз. — Драко? …Ой, Уизлик!

— Что? — мрачно отозвался тот с лестницы, упорно отказываясь поднимать глаза от ступенек.

— Быстро же ты… в себя пришел, — растягивая слова, произнес Малфой, поворачиваясь к нему. — Я всегда говорил, что лучше моего крестного людей в «порядок» никто приводить не умеет, — он скрестил руки на груди, наблюдая, как Рон поднимается вверх по лестнице. — Как там совесть? Больше не мучает?

— Замолкни, — угрожающе процедил Рональд.

— Уже боюсь.

— Малфой, именем Мерлина заклинаю, не доводи до греха, а? Мне не твоих подначек сейчас. И где Гарри, кстати говоря? — он бросил задумчивый взгляд на двери Большого Зала.

— Уж тебя-то это точно не касается, — тот передернул плечами.

— Малфой! — Уизли выхватил волшебную палочку.

— Ребята, ну что же вы! — вскрикнул Блэйз, повисая на Роне. — Вы же обещали не ругаться!

— Отцепись, Блэйз! — он попытался скинуть ее руки со своего плеча.

Драко возмущенно фыркнул и отвернулся.

— Ну Рончик, будь хорошим мальчиком! Ты же такой обычно спокойный, уравновешенный… — засюсюкала она не без некоторой издевки.

— Какой я тебе «Рончик»? — взбеленился Уизли.

— А с кем ты на Святочный Бал идешь? — спросила Забини, заинтересованно заглядывая ему в лицо.

— Ни с кем. Я на Бал вообще не иду, — вяло «отбрыкнулся» от нее Рональд, не готовый к такой резкой перемене темы.

— Что это значит? — нахмурилась Блэйз. — Так дело не пойдет! Уизлик, ты позоришь весь Слизерин! А ну-ка идем! — еще сильнее вцепившись в его плечо, она поволокла Рона в Большой Зал.

Малфой, слегка поотстав, с большим для себя интересом обмозговывал наличие у его невесты недюжинных ораторских с психологических данных. То, как Блэйз запудрила мозги Рону, махом сменила тему и избавила их от наступающей на самые пятки междоусобной разборки, не просто восхищало. Скрытые для обычного глаза способности мисс Забини, да еще и так умело использованные, приводили едва ли не в священный трепет.

Еще раз убедившись, что его родители никогда не были простофилями и идиотами, Драко Малфой направился в Большой Зал — наблюдать второй акт комедии под названием «снаряди Уизлика на Бал».

За время недолгого отсутствия в их компании Малфоя-младшего, Блэйз уже успела отволочь Рональда к Слизеринскому столу, откуда, как со стратегической оборонной точки, указывала ему в сторону когтевранок. Уизли делал кислую мину и отрицательно мотал головой, отнекиваясь всеми силами. Как выяснилось позже, он уже успел пересказать в конце заболтавшей его Блэйз и свою трагичную историю отвергнутого воздыхателя, и свои новые, особенно трагичные и самобичевательные взгляды на жизнь, и даже новую политику однолюбства. Малфой, услышав о последнем, особенно громко и недоверчиво хмыкнул, из-за его заработал откровенно ненавидящий взгляд Рональда и кулак под ребра от Блэйз.

— Значит, говоришь, в первый же день сунулся к своей Чжоу Чанг, а она тебя отвергла? — ехидно начал Драко, отсаживаясь на всякий случай подальше от совей будущей супруги. — На Диггори променяла?

У Рона разве что пар из мгновенно побуревших ушей не пошел.

— Вот и ну ее, эту Чанг, к мантикорам, — ласково пробормотала Блэйз, одергивая гневно засопевшего Рональда. — Мы тебя, Рончик, используем в сугубо гуманных и общественно-слизеринско полезных целях…

— Что? — он аж подскочил на скамейке от неожиданности. — Я же сказал, что никуда не…

— Пойдешь-пойдешь, — совсем ласковым тоном уверила его Забини. — Видишь, во-он там сидит девочка с журналом?

— Где? — невольно заинтересовался Уизли.

— Не туда смотришь, — недовольно буркнула Блэйз и, прихватив своими наманикюренными пальчиками Ронов подбородок, развернула в его голову сторону левого края когтевранского стола.

— Лунатичка, что ли? — сразу опешил он.

— Кому и «Лунатичка», а тебе — Луна Агнесса Лавгуд, понял? Ты сейчас пойдешь к ней и пригласишь на Бал.

— Что? Блэйз, да ты совсем с ума сошла? — Рон вскочил с места и тут же получил ускоряюще-направляющий тычок в спину.

— Ее папаша — редактор «Придиры», — доходчиво пояснила та. — И нам надо с ним обязательно заиметь какие-нибудь контакты. Так что давай, вперед.

— Далась тебе эта «Придира»… — Драко закатил глаза.

— Ты просто не знаешь, что в ней иногда печатают, — на редкость серьезным тоном сказла ему Блэйз. — Уизлик, не тормози. Отнекиваться бесполезно.

— Ага! Так вы все уже тут! — довольно улыбаясь, к ним от дверей бодро затрусил Поттер.

— Гарри! — сразу встрепенулся Рональд. — Я тут хотел…

— Потом, — бесцеремонно прервал его тот. Рон нахмурился. — Блэйз, мне нужна твоя помощь, как квалифицированного специалиста.

— Все что угодно, — она буквально на глазах расцвела.

— Мне нужна приличная мантия на Святочный Бал. Очень приличная.

Забини загадочно улыбнулась.

— Будет сделано, — сказала она и еще раз хорошенько подопнула замешкавшегося Рональда в сторону когтевранского стола.

* * *

С объявлением даты экзамена по ЗоТИ Снейп тянул до последнего момента, выматывая тем самым и без того расшатанные нервы своих учеников. Кое у кого сдача материалов по «Защите» успела стать постоянно повторяющимся ночным кошмаром, когда Мастер зелий наконец-то огласил свое решение: прямо рождественским утром, в половине девятого (что было еще до завтрака, по случаю праздника и утренних сонных дел передвинутого на более позднее время), всем собраться у него в кабинете. Те, кто не успеют до десяти часов ему все сдать, автоматически приравниваются к несдавшим и отправляются гулять восвояси. И не на Бал. Так что в их же интересах полностью уложиться в полтора часа и обойтись безо всяких там фокусов.

Сначала никто ничего не понял, и четвертый курс Слизерина просто-напросто впал в ступор. Затем контролируемый ступор перетек в неконтролируемое же зверство. Параллельно с обмозговыванием новостей в виде ранней побудки в священное для сна, в общем-то, рождественское утро и нервотрепки со сдачей, успели крупно поцапаться с гриффиндорцами. В числе пострадавших оказалась и Гермиона Грэйнджер, сунувшаяся, естественно, разруливать ситуацию. Реакция на это Гарольда была весьма предсказуема: он поднял дикий скандал и пообещал прикрыть к Мерлиновой бабушке все дополнительные занятия по Защите от Темных Сил. Успокаивали и умасливали всем факультетом. А потом связали и уволокли в Выручай-Комнату — готовиться к сдаче Снейпу материала всего первого семестра.

По мере приближения «дня икс» нервность и напряженность слизеринцев-четверокурсников все возрастала и возрастала. Дошло дело уже до того, что начали огрызаться на своих же старшекурсников, что обычно приводило к кратковременным дуэлям воспитательно-нравоучительного толка и очередному разносу гостиной.

Рон Уизли во всем этом безобразии принимал активнейшее участие: бегал вместе со всеми, орал, вопил, размахивал палочкой и всеми силами демонстрировал свою приобщенность к большому слизеринскому делу нервоматания. С чего он так ударился в объяснения в любви всей общественности, оставалось большой тайной. Как и то, что именно ему сказал Северус Снейп, и каким именно образом это «что-то» заставило раскисшего Рональда взять себя в руки. На вид он снова казался совершенно нормальным и адекватным человеком, ничем не напоминая окружающим о своей самобичивательно-мазохистической вспышке совестливости. А еще Рон почему-то остерегался соваться к Гарольду с давно уже его мучающим желанием прояснить некоторые моменты их минувшей беседы. К чести Поттера надо сказать, что он тоже очень ловко уворачивался от обсуждения всякого рода скользких тем и не давал своему другу даже повода лишний раз род раскрыть на тему чьей-то моральной ориентации.

…Ночь перед экзаменом выдалась бурная: почти до самого утра четвертый курс просидел в гостиной, пытаясь впихнуть в свои многострадальные опухшие головы уже не лезущую в них информацию. От этого, соответственно, образовывалась дикая мешанина из знаний. Практически никто спать так и не лег: как-то позабыли, что Святочный Бал, как и любое «культурное мероприятие», закончится глубоко заполночь, а это значит, что выспаться никто не даст еще как минимум сутки. С кухни, у домовиков, при посильной помощи Добби уволокли самопомешивающийся котел, в котором самопалом варили кофе на весь курс. Причем каждый раз все более и более крепкий. Плевались, но, зная, что без жертв в этот раз не обойтись, терпели. На праздничный завтрак, организованный для особо желающих поесть с утреца, отправились единицы. И их же потом, заснувших лицами в своих тарелках, пришлось отволакивать обратно в гостиную (а то и прямо к Снейпу — за неимением времени) и будить самыми радикальными методами.

Очень долго (и местами даже весьма мучительно) собирались около кабинета зельеварения. Согласно данным разведки, их гениальнейший и добрейший декан уже наличествовал внутри и проверял чьи-то сочинения. Добрых полчаса от своего же уже времени мялись в коридоре — никто не хотел входить первым. Зашли только тогда, когда уже сам Северус Снейп вышел к ним и спросил, долго ли будут топтаться у него под дверью. Толпой ввалились в класс и снова впали в ступор: Мастер зелий, вместо того, чтобы вернуться за свой стол пересел с кучей бумажек за заднюю парту.

— Ну что вы встали, Поттер? — раздраженно спросил он, даже не поднимая головы от проверяемой работы. — Садитесь, — неопределенно махнул рукой в сторону своего стола.

— Прошу прощения… сэр?

— За мой стол, Поттер, что вам непонятно? Или вы думали, будто экзамен принимать должен я? — кто-то нервно засмеялся и сполз под парту. — Грегори, возьмите себя в руки, — коротко приказал зельевар все еще посмеивающемуся Гойлу. — Поттер, садитесь, вам говорят. Вы сами их обучали все последние… недели. Так что кому как не вам лучше знать, какие именно пробелы в знаниях у ваших учеников. Начинайте прием экзамена.

Гарольд на негнущихся ногах добрался до Снейпова стола и буквально рухнул на стул. Он нервно сглотнул, оглядывая класс.

— Ну же, выбирайте, кого вам вызвать, — снова «подсказал» с задней парты Снейп.

Поттер с шумом втянул в себя воздух и умоляюще посмотрел на однокурсников. Само собой, жаждой отвечать никто не горел. Даже больше — судя по лицам, они вообще всячески протестовали против выхода к доске.

— Я жду, — напомнил Мастер зелий. — …Раз уж вам так сложно решить, кого вызвать, Поттер, почему бы не начать с мистера Эйвери? — Эд мгновенно покрылся испариной и замотал головой. — Идите, мистер Эйвери, не тяните. У вас всех осталось менее часа на то, чтобы продемонстрировать свои знания.

— Профессор, а каким образом мне… принимать экзамен? — справившись с собой, переспросил Гарри.

— Каким хотите.

Он почесал в затылке.

— Главное условие, Поттер, — декан Слизерина наконец-то оторвался от проверки работ и взглянул на своего «подопытного». — Вы даете задание на демонстрацию или же опрашиваете по той области, в которой данный студент, на ваш взгляд, наименее подкован.

Кое-кто весьма опрометчиво облегченно выдохнул. Гарольд же напрягся еще сильнее. То, что «с поверхности» звучало так оптимистично и обнадеживающе, на самом деле звучало не иначе как «я все знаю, так что мухлевать не пытайся».

— Эд, первый вопрос, — переведя взгляд на один из факелов на дальней стене, начал Гарри. — Назови мне все щиты, подпадающие под категорию «нулевых» и почему они таковыми являются.

Эйвери спал с лица.

— Поттер, гад такой, ты меня о чем спрашиваешь, а? — сквозь стиснутые зубы выдавил он. — Я же в этой теме — как ежик в Лондонском тумане.

— А я и должен тебя спрашивать о том, что, по-моему, ты не знаешь. Вдруг ты сам отзанимался и все разобрал? — так же тихо парировал Гарольд.

— Где я и где «сам все разобрал»? — Эдвард чуть не взвыл от досады.

— Голову поверни, — совсем уж тихо посоветовал Поттер.

— А? — Эйвери скосил глаза.

Миллисента, сидевшая через три парты и чуть наискосок от Снейпа свесила руку с парты. Отстраненно уставившись на девственно-чистую доску, она начала показывать ему какие-то цифры. Эд долго не мог взять в толк, что же именно ему пытаются подсказать. Пока до него дошло, что Буллстроуд ему подсказывает номера щитов по Стандартной Общемагической Таблице, с нее уже семь потов сошло.

— Э! — оживился Эйвери. — Э-мм… «Нулевые» щиты… согласно «СОТ» е, к ним относятся шестой и седьмой номер из первой группы щитов-отражателей, пятнадцатый и двадцатый… — Миллисента едва заметно покачала головой. — Ой, нет, не двадцатый, а двадцать шестой. Да, двадцать шестой из следующей группы — щитов-поглотителей. Потом четвертый и девятый из третьей группы… как же ее… универсальная, что ли? Да, щитов-унивесалов. Ну вот, вроде все, — Эд гордо глянул на однокурсников.

— А почему они называются «нулевыми»? Ты так и не сказал, — Поттер подпер кулаком подбородок.

С лица Эйвери сползла победная улыбка.

— Э-э… — он растерялся. — Поттер, ты меня совсем затопить хочешь, да? — прошипел он.

— Сплю и вижу. Отвечай давай.

Эдвард снова скосил глаза в сторону Миллисенты. Подсказки пошли по второму кругу.

— «Нулевыми» их называют потому… потому… — он пытался мысленно дешифровать демонстрируемые ему Буллстроуд закорючки.

— Потому?

— Потому что…

— Мисс Булстроуд! — рявкнул с задней перты декан Слизерина.

Миллисента сразу неестественно выпрямила спину и сложила руки на коленях.

— Прекратите подсказывать, — уже тише добавил Снейп. — Вопрос не вам был задан. Мистер Эйвери, либо вы отвечаете, либо сидеть на место с неудовлетворительной оценкой. Не отнимайте время у своего класса.

— Щиты называются «нулевыми» потому что процент их использования в острых ситуациях меньше одной десятитысячной! — зажмурившись, выпалил Эйвери.

— «Острой»… — фыркнул Гарольд. — А почему меньше одной десятитысячной? — Эд сделал совсем уж несчастное лицо. — Потому, что они либо узкоспециализированы, либо слишком сложны для использования, когда требуется мгновенный результат. Я именно это тебе два занятия долбил, — тихо добавил он и снова повысил голос: — Второй вопрос, вытекает из первого. Какие из щитов, официально не относимые к «нулевым», из-за своей узкой специализации считаются таковыми?

Эдвард нервно сглотнул.

— Ты бы еще спросил, сколько звезд на небе… — выдавил он.

— Мисс Буллстроуд, — угрожающе начал Мастер зелий. — Мистер Уизли!

— А я ничего, — Рон сделал невинные глаза. — Я это так просто…

— Тогда именно с «это так просто» в качестве оценки сейчас из класса и вылетите. Мистер Эйвери, вы хоть в состоянии между собой два слова по этой теме связать самостоятельно? Или на плаву держитесь только благодаря подсказкам товарищей?

— Я ничего не знаю, — вздернув подбородок и скрестив руки на груди, выдал Эд.

— И чем вы так гордитесь? — риторически осведомился Северус Снейп.

— Ну спросите меня по атакующим чарам тогда! — взорвался Эйвери. — Я их гораздо лучше знаю!

— Мистер Эйвери, — совсем уж мирным тоном начал Снейп, поднимаясь со своего места, — знаете ли вы, что собой представляет так называемый «закон подлости»?

— Ну наверное, — опешил тот.

— Так вот согласно этому закону, — Снейп направился к кафедре, на ходу выдергивая у кого-то из рук шпаргалку, — именно на щитовые чары у вас и будет вопрос на СОВах. Или даже на ЖАБА. Что тогда будете делать? Принимать экзамен будет комиссия в устной и письменной форме. Даже если вам удастся списать, а я в этом не сомневаюсь, учитывая вашу невероятнейшую изворотливость, устный ответ вы завалите начисто. Потому что подсказывать вам будет некому. Мисс Буллстроуд, прекратите так возмущенно пыхтеть! Вы не паровоз, — Миллисента аж хрюкнула от неожиданности. По классу прошли вялые смешки. — И это относится к каждому из вас, — класс засмеялся чуть пободрее. — Я имею в виду сказанное про экзамены.

Поттер, видя, что вот-вот наступит всеобщий хэппи-энд и зельевар объявит, что весь экзамен был красивой фикцией и проверкой на вшивость, чтобы доказать, что они все равно ничего не знают, полностью расслабился. Пока Снейп доходчиво и понятно втирал классу, что они все — дураки последние, что ничего не учат, потому что уже в следующем году будут СОВы, Гарольд выискал на столе два сломанных пера.

— Мистер Поттер, — он дернул пером из стороны в сторону, используя его наподобие игрушечного человечка, — как звучит закон сохранения магической индукции Перкса-Оттни?

— Такого закона нет, — «ответил» он за другое перышко.

— А почему его нет? — продолжило наставить первое.

— Потому что у вас, Поттер, дыра в голове, — уже сам Гарри получил от Снейпа увесистый подзатылок. — Прекратите кривляться и марш на свое место.

Под хихиканье совсем уже ожившего класса, понявшего, что никакой экзекуции не будет, он пересел на первую парту.

— Ваше счастье, что я не собирался устраивать настоящий экзамен, — подытожил Мастер зелий, обводя недовольным взглядом своих учеников. — Потому что тогда бы «поплыли» практически все. Все свободны, можете идти. И постарайтесь на рождественские каникулы хорошенько отдохнуть, — класс вздохнул свободно, — потому что это ваш последний шанс на отдых. Директор Дамблдор принял решение нанять второго преподавателя, как это уже было в прошлом году. Ваша, как вы выражаетесь, молодые люди, «халява» подошла к концу, — демонстративно сморщившись при использовании молодежного сленга, он махнул рукой в сторону двери.

— Отмучались, Мерлин Великий и Всемогущий! — завопил Теодор, стоило ему только выйти в коридор.

— Я все слышу, мистер Нотт! — последовала на это реакция из-за захлопнувшейся за ними двери.

— Ничего себе «отмучались»! — недовольно засопел Эйвери. — Поттер, ты мне что устроил, а? Я ж чуть со страху не помер! Откуда такое вопросы?

— С СОВ за позапрошлый год, — невинно заметила Миллисента. — Это твои проблемы, Эдди, что ты в книжки вообще не заглядываешь и библиотеку за милю обходишь. Еще немного, и мы тебя в Гриффиндор сдадим — там как раз контингент соответствующий.

— Я тебе дам «сдадим»! — ненадолго замирая у портрета, чтобы сказать пароль, рыкнул Эд.

— Ну что ты мне «дашь»? — она устало вздохнула. — Что, а? Это я тебе могу списать не дать, а мне же от тебя вообще никакого толку нет — так, тренировка ненужного альтруизма…

— У-у-у! Вокруг меня одни прагматики и садюги! — взвыл тот, первым заходя в гостиную.

— А как эти два понятия вообще между собой связаны? — поднял брови Малфой. — Народ, расслабьтесь, нам надо к Балу готовиться.

— Вот, здравый человек со здравой мыслью! — поддержал его Нотт. — Оптимист, можно сказать…

— А что оптимист-то? — снова влез Эд. — Все знает, вот и оптимист.

— Потому что книжки читает, — ввернула Буллстроуд.

— Все, Милли, допекла уже! — отмахнулся от нее Эйвери. — Мамочка всеобщая… Дафна, Трэйси! — он махнул рукой ушедшим вперед девушкам.

— Крепись, Милли, тебе из него еще человека растить и растить, — посочувствовала ей Блэйз, положив руку на плечо.

— Да ну тебя, надо мне, что ли, с ним мучиться? — отфыркнулась та. — Я лучше «готового» у кого-нибудь отобью.

— Но-но! — Забини погрозила ей пальцем. — Поосторожнее с такими признаниями! Тут все «готовые» уже заняты! Даже не мечтай! Зря, что ли, с ними другие столько изводились, — добавила она, наблюдая за очередным сеансом друссировки Нотта имени Панси Паркинсон.

— Ребят, как сдали? — спросила Мари, отрываясь от изучения программки Святочного Бала, распространенной по всем факультетским гостиным.

— Он опять над нами поиздевался, — пожаловалась Дафна.

— Так это же Снейп, чего вы еще хотели? Ну, садись, рассказывай… — Стоун подвинулась. Освобождая место рядом на диванчике.

— Ладно, вы тут обменивайтесь… потоками информации, а мы пошли, — Малфой потащил за собой по лестнице товарищей. — Чем Моргана не шутит, может даже выспаться пару часиков получится…

* * *

Бал, согласно замыслам организаторов, начинался где-то посередине временного промежутка между обедом и ужином, чтобы потом самым благополучнейшим образом растянуться на полночи и дать уставшим от учебы молодым людям как следует отдохнуть. Именно по этому тайный план Драко Малфоя с частичным возмещением потраченных на подготовку к несостоявшемуся (чего уж греха таить) экзамену. Проснулись уже ближе к вечеру с урчащими от голода животами, всклоченными волосами и панической мыслью о том, что не успеют. Началась веселая кутерьма: по всей спальне искали галстуки и носки, срочно пришивали пуговицы к рубашкам и пытались направленным заклинанием пара вкупе с придавлением чем-нибудь тяжеленьким «отгладить» воротнички тех же рубашек и мантий.

Рон со своим «произведением искусства» тянул до последнего.

— Ну и что это? — ехидно протянул Драко, оглядывая темно-бардовое нечто с белыми кружавчатыми оборочками.

— Это папина школьная праздничная мантия, — тоскливо шмыгнул носом Рон. — И я обязан ее одеть.

— Да? И так ли уж обязан? А слабо было заранее что-нибудь поприличнее купить? Деньги-то ведь есть, — промурлыкал он себе под нос, оглядывая плоды своих стараний в зеркале. — Н-да, неплохо, но есть куда стремиться…

— Деньги и Уизли — понятия несовместимые в корне, или ты уже забыл? — заржал Эйвери. — Рон, без обид, — быстро добавил он, глядя, как тот ему знаками демонстрирует, что больше конспектов по зельям в жизни не даст.

— Но-но! — Малфой поправил воротничок и снова уткнулся в зеркало. — Вроде так лучше. Поттер, так лучше, а?

— Брысь от зеркала, барышня, — ухмыльнулся тот, отпихивая друга от единственного на всю спальню зеркала в полный рост, находящегося на выходе из душевых.

— Сам ты…! — мгновенно вспыхнул тот, выискивая под рукой что-нибудь тяжеленькое.

— Крутишься тут уже третий час. Имей совесть, а?

— Малфоям совесть ни к чему, — достойно отпарировал Драко. — Кстати, тебе кто такую обалдетельную мантию подобрал, а?

— Блэйз твоя, кто же еще? — хмыкнул Гарри, поправляя галстук-бабочку.

— И что, весь этот парад ради нашей незабвенной Грэйнджер? — поднял брови Мун. — Поттер, да тебя в пору на обложку «Ведьмополитена» снимать — как яркого представителя нынешней золотой молодежи… Ах да, Грэйнджер же не с тобой идет… какая трагедия…

— Иди ты Лесом, Родж, Запретным. Фу-ух, жить можно, — решил Гарольд, еще раз себя оглядывая. — Кому надо — зеркало свободно, Малфоя я утаскиваю с собой. Чтобы он там опять на добрые пол часа не завис. Рон, почему не оделся еще?

— Он тут целую швейную мастерскую открыл, — по очень большому секрету сообщил ему Гойл. — Мантию переделывает.

— Нет, семейная честь — это святое, я ничего против не говорю, — бурчал себе под нос Уизли. — Но идти в этом кошмаре тоже не согласен.

— Терпи, Ронни, Министром Магии станешь! — не утерпел Нотт.

Рон швырнул в него ботинком.

— Так, вызываем специалиста, или ты сам допарываешь все в клочья? — Драко скрестил руки на груди.

— Того, который Гарри так приодел? — завистливо вздохнул Рональд. — Давай.

— Тогда я пошел за Блэйз. Чтобы все к ее приходу одеты были, ясно вам? Кстати, вы двое, — он указал на Рона и Гарри, — мне теперь по гроб жизни обязаны.

— Да ладно, ладно, — замахали они на него руками.

В результате Блэйз не просто справилась и не посрамила свое славное звание «профессионала». Рон даже сам удивился глядя на то, во что превратилось его заплесневевшее и слегка растянутое отцовское «наследство».

— Вот, самое оно, — она чуть отошла в сторону. — У Луны, насколько я помню, платье должно быть синее. Не то, чтобы особенно сочеталось, но это лучше чем ничего. Во всяком случае, будет смотреться.

Рон, осыпая ее на ходу благодарностями, скрылся в ванной — смотреть, что же вышло получилось.

Из гостиной вышли единым слаженным строем морально и физически готовых к долгой гулянке студентов. Старшекурсники свою «подготовку» начали уже заранее, поэтому и были самыми спокойными и самыми организованными. Их никто кроме повальной атмосферы всеобщего праздника не волновало. Им же вслед, из гостиной, трагично подвывали курсы с первого по третий, из-за некоего возрастного ценза не допущенные к гулянке.

— Сколько народу, мамочки… — Блэйз сильнее вцепилась в Малфоевский локоть. — Но за нас я спокойна — выглядим мы прилично.

— И то счастье, — ехидно буркнул он. — Эй, староста, а ты куда? — окликнул Драко отходящего в сторону арки в Зал Лестниц Поттера. — Нам сейчас в Большой Зал надо…

— Это вам надо, — многозначительно ухмыльнулся он. — А я тут кое-кого ждать должен. Он задумчиво взвесил в руках пышную белую розу, края которой в свете факелов почему-то вспыхивали червонным золотом.

— О! — Блэйз восхищенно распахнула глаза. — Ну почему я не догадалась себе заказать…

— Ну что еще такое? — нахмурился Драко.

— Цветок Сарны, — благоговейным шепотом ответила Забини, пожирая взглядом розу в руках Гарольда. — Дура я, забыла…

— И что это такое? — не понял Драко.

— Сам увидишь, — вздохнула Блэйз и кокетливо подмигнула Гарри. — Эх, жаль, я с тобой не иду, — тот только виновато развел руками. — Но и Грэйнджер такое кавалер не достался — это тоже плюс… Погодите-ка… Что? — она замерла как вкопанная. У дверей, каким-то образом обтекаемые спешащей в Зал толпой студентов, стояли трое Чемпионов Турнира. Среди них были и Седрик с Чжоу, при виде которых Рон скривился как от зубной боли и с еще большим рвением принялся разыскивать Луну Лавгуд, и Джереми с Джинни Уизли, и Виктор Крам с Гермионой Грэйнджер, обеспокоенно наблюдающей за ждущим свою пару Гарольдом.

— Ты это видишь? — потрясенно спросила Забини, дернув Драко за рукав. — И куда только делась наша Мисс Бобер?

— Лучше не спрашивай, — хмуро отозвался он. — Будем надеяться, что Поттер им всем нос утрет. Уизел, пойдем, твоя Лавгуд наверняка уже внутри.

— А Джинни-то какой красавицей стала, — неожиданно выдал тот, глядя на буквально искрящуюся от счастья сестренку.

— Ну-ну, — завистливо хмыкнул Блэйз, цепким взглядом оглядывая огненно-алое платье девочки. — Интересно, сколько же она голодала, чтобы в него втиснуться… Ладно, нам действительно пора идти. С минуты на минуту пригласят Чемпионов с их парами, а они должны идти самыми последними.

А Гарри Поттер, под недоуменными взглядами оставшихся в Холле, продолжал ждать. Он уже как следует разглядел и тяжелую, бархатную алую, в тон к платью своей пары, мантию Джереми, из кармана которого выглядывают отцовские карманные золотые часы на цепочке, и ярко поблескивающий полудрагоценными камнями ободок в волосах Джинни. Рон был прав: его сестра не только подросла, но и похорошела. И в свои тринадцать смотрелась уже вполне взрослой и красивой молодой леди, которую. Как ни странно, не портило в чем-то даже вызывающее красное платье. Рядом с ними Диггори и Чанг. Оба — живая иллюстрация к фразе «простота и элегантность». Никаких вычурностей, лишних оборочек… Седрик в строгой черной мантии, отличающейся от школьной разве что материалом и некоторыми особенностями кроя, и Чжоу в шелковом светло-голубого цвета чеонгсаме, расписанном драконами. Рядом — Виктор Крам и Гермиона Грэйнджер. Крам, судя по всему, в парадной униформе Дурсмтранга и рядом…

Поттер стиснул зубы в самой своей неприятной улыбке. Он в лепешку разобьется, но вместе эта пара больше одного танца не станцуют. Черта с два. Крам просто не достоин того великолепия, которое ему досталось. Платье с пышной юбкой и высоким корсетом нежно бежевого цвета, длинные газовые рукава. Скромный на фоне яркой и блестящей бижутерии Джинни кулон… И распущенные, совсем непохожие на привычное воронье гнездо, волосы, в которых виднелись ниточки жемчуга.

Гермиона виновато улыбалась, чувствуя себя несколько неуютно.

Гарольд продолжал ждать.

— Чемпионы, ваш выход, — Минерва МакГонагалл показалась в дверях Большого Зала. — Мистер Поттер, что вы тут делаете?

— Жду, — улыбнулся тот.

Декан Гриффиндора смерила его задумчивым взглядом и, развернувшись, направилась обратно: представлять ожидающих своего выхода Чемпионов.

— Чемпион Хогвартса Джереми Поттер и его пара — Джинни Уизли.

Сияющий, как начищенный галеон, Джереми подхватил ее под руку и быстрым шагом вошел в Зал. Огненно-рыже-красная пара под бурные овации появилась в Зале.

— Чемпион Хогвартса Седрик Диггори и его пара — Чжоу…

С Зала Лестниц, быстро приближаясь, послышалось легкое цоканье каблучков. Спустя несколько секунд в Холл вошла… нет, вплыла Флер Делакур — в ослепительно белом платье с золотой оторочкой.

— Чемпион Дурмтранга Виктор Крам…

— П'гошу п'гощения, что заде'гдажалсь, — чуть подобрав многочисленные юбки, она присела в некоем подобии реверанса.

Гермиона испуганно обернулась.

— Ничего страшного, — оскал Гарольда перешел во вполне даже приятную улыбку. — Ты ослепительна, Флер, — с поклоном передал ей розу.

— Sarna fleures, — восхищенно произнесла она, мягко сжимая магический цветок. — Большое спасибо, 'Арри.

— Королеве бала — королевский цветок, — с достоинством ответил Поттер, предлагая взять его за локоть.

— Мисс Грэйнджер, идите же! — прошипела гриффиндорке МакГонагалл. — Не заставляйте вас ждать!

Та, еще раз обернувшись каким-то совершенно не поддающимся дешифровке чувством во взгляде, нервно сглотнула и деревянным шагом направилась следом за буквально волокущим ее в Большой Зал Крамом.

Флер, с восторгом вертевшая в руках в длинных белых перчатках подаренную ей розу, аккуратно отломила излишне длинную ножку — та мгновенно рассыпалась искрящимися хрусталиками пыли — и приколола цветок к волосам. Шипы втянулись. Роза мгновенно разрослась до целой цветочной короны.

— Мисс Делакур, побыстрее, — произнесла МакГонагалл. — Чемпион Шармбатона, — начала она, объявляя Залу последнего Чемпиона Турнира, — Флер Делакур и ее пара — Гарри Поттер.

Зал встретил их непроницаемой стеной восхищенной тишины.

Глава 39. Святочный Бал

Четыре Чемпиона Турнира вместе с их парами вальсировали в центре Большого Зала. За каждым их жестом, поворотом или сменой выражения лица наблюдали сотни пар глаз. Отошедшие к стенам ученики ждали, когда кончится первый танец — танец Чемпионов — и начнется праздничный ужин, после которого танцевать будут уже все. А пока оставалось только горестно вздыхать, поглядывая на ломящиеся от дразнящих аппетит своими запахами яств столы, и любоваться кружащимися в танце парами. Кое-кто, впрочем, нашел себе занятие и поинтереснее. К слизеринцам передислоцировалась добрая половина студентов из Шармбатона, учинивших яростный диспут на какую-то совершенно постороннюю и не имеющую никакого отношения к празднику тему. Шармбатонцы и слизеринцы недовольно шипели друг на друга, пытаясь довести до оппонентов свою точку зрения, размахивали руками, возводили глаза к волшебному потолку и в целом получали полное моральное удовлетворение от приятно проводимого времени. Рон Уизли, единственный, кого более или менее прочно и стабильно поддерживал контакт с дурмстрангцами (банальнейшим образом из-за того, что у них в программе алхимии шел упор на яды), слушал вдохновленный монолог какого-то «юного гения» в области зелий. Рядом с ним, рассеянно оглядывая ледяное убранство Большого Зала, накручивала выбившийся из прически локон на палец Луна Лавгуд. Отсутствие внимания со стороны кавалера ее нисколько не смущало.

Гарри Поттер, оказавшийся неподалеку от них, ободряюще подмигнул Луне. Она с улыбкой кивнула. Поттер перевел взгляд на стоявших в первом ряду учеников Драко и Блэйз, в межученическом диспуте практически не участвовавших. Малфой изредка оборачивался и вставлял слово-другое в спор, и его тут же требовательно дергала за рукав Забини, возвращая к их тихому и, судя по лицам, очень серьезному разговору.

— А они весьма и весьма хорошая пара, не так ли, Гарри? — Поттер аж вздрогнул, услышав негромкий голос Флер. — Чего не скажешь о Викторе и твоей девушке…

И вздрогнул повторно, невольно дернув голову в сторону вальсировавших позади них Крама и Гермионы. Она натянуто улыбалась, слушая хмуро что-то выговаривавшего ей Чемпиона Дурмстранга, и нервно барабанила пальчиками по его плечу.

— Мне кажется, или раньше твой акцент был более заметен? — наконец сухо спросил Гарольд, поняв, что именно его так насторожило.

Делакур склонила голову на бок и широко улыбнулась.

— Совершенно верно, — и дурашливо коверкая его имя, снова напомнив о бывшем у нее сильном акценте, добавила: — ‘Арри.

— Это был один из элементов четко продуманного образа?

— Реджи и Герб тебе уже все рассказали? — Флер недовольно надула губы, выискивая взглядом своих друзей. — Ну во-от… А я так хотела…

— Они ничего мне не сообщили помимо того, что ты хочешь обсудить нечто важное, — бесцеремонно прервал он ее.

— И ты насторожился, и даже забеспокоился, — констатировала она, коснувшись рукой своей цветочной короны. — И принял меры предосторожности, так? Я прекрасно знаю, что Цветок Сарны полностью лишает вейл какой бы то ни было магической силы, а не только делает девушку в глазах окружающих прекраснейшим из всех существующих на земле созданий…

— Замечательно, — Гарри тряхнул волосами. — Значит, мне ничего объяснять не придется.

— Все-таки они вместе совсем не смотрятся, — скорбным тоном сообщила ему Флер, снова оглядываясь на Крама и его пару. — Ты ведь тоже так считаешь?

— Причем тут Гермиона? — в его голосе ощутимо зазвенел металл.

— Если она твоя девушка и ты собираешься оградить ее… — Делакур задумчиво облизнула губы, подбирая слова, — оградить от нападок подобного рода со стороны Виктора, то тогда она совершенно не причем.

— Не понимаю, — нахмурился Гарольд. — С какой стати тебе выгодно… все это?

— О! Это правильный вопрос! — она развеселилась. — Мне очень, очень выгодно «все это», — понизив голос, произнесла Флер.

— Я жду объяснений, — не терпящим возражений тоном потребовал он.

— Видишь ли, мы с Виктором в некотором роде давние знакомые, — Флер будто бы в смущении отвела взгляд.

— Избавь меня, пожалуйста, ото всех этих театральных ужимок.

— Как хочешь, — она совершенно спокойно посмотрела ему в глаза. — Правильнее будет сказать, мы в некотором смысле даже родственники.

— Каким таким образом?

— Все очень просто. Мы оба относимся к одному и тому же клану. М-м-м… думаю, ты уже понял, так?

— Умертвие? — Поттера передернуло.

— Сколько брезгливости в голосе… — недовольно протянула Флер. — Мы ничуть не хуже своих заграничных родственников, — заметила она, имея в виду, конечно же, темных магов Британии. — Просто пользуемся несколько иными видами магии.

— Известно, как вы ими пользуетесь, — с явным отвращением в голосе процедил он. — Ладно, забудем. Причем тут Виктор Крам?

— Нет, забыть не выйдет, — с сожалением произнесла Флер. — И Виктор ко всему имеет самое прямое отношение. Как я поняла, ты имеешь некоторое представление о нашем клане?

Гарольд, припомнив давнишний разговор с Гербиусом и Реджинальдом на тему культа магии умертвия, утвердительно кивнул.

— Мы относимся к разным ветвям клана, — коротко произнесла Делакур, уверенная, одна только эта фраза снимет все возникшие вопросы.

— К разным ветвям? — он нахмурился. — Так далеко я, конечно, в своих изысканиях не углублялся, но что-то слышал. У вас там повторный раскол произошел, так вроде? — вейла утвердительно кивнула. — На главную и побочную ветви вроде бы… И, насколько я помню, побочная — сплошное сборище маньяков-извращенцев. Кровь младенцев пьют, девственниц… хмм, м-да, ритуалы какие-то совсем уж жуткие проводят. Полное мракобесие, одним словом.

Флер улыбнулась еще шире, показав ровные, жемчужно-белые зубы.

— Ты немного напутал, — ласково произнесла она. — Всем этим «мракобесием» занимается главная ветвь клана Умертвия. К которой относимся я, Реджи и Герб. А так же некоторые из моих товарищей, отправившиеся в Хогвартс вместе с мадам Максим.

— Да? — Поттер ухмыльнулся, нервно дернув уголками губ. — Тогда извини, перепутал.

Музыка смолкла, и танцующие пары остановились.

— Насколько я помню, нам нужно во-он туда, — задумчиво произнесла Флер, указывая на большой стол, стоящий на помосте. — Сейчас начнется трапеза.

— Всех прошу рассаживаться по местам! — Дамблдор повысил голос, чтобы все ученики его услышали. — Чемпионы, сюда пожалуйста…

Гарри повел Флер к преподавательскому столу. Ученики расступались перед ними, пропуская вперед. Кто-то украдкой показывал Поттеру большой палец (молодец, мол, что вовремя инициативу в свои руки взял и так хорошо устроился), кто-то ободряюще кивал (такой даме еще и соответствовать надо, а это дело не из легких), кто завистливо свистел, провожая взглядом обтянутую шикарным платьем фигурку Флер. Но хоть один бы догадался, что вместо прекрасной девы им подсунули гарпию в полном смысле этого слова! Гарольд закатил глаза. Все люди как люди, а он — как обычно. То бишь никак.

Приветственно-одобрительно подмигнула мелькнувшая перед ними Блэйз, тащившая за собой к ученическим столам не так уж сильно и упирающегося Малфоя. Тот так вообще больше походил на кота, последовательно уплетшего целую крынку сметаны, а потом надбавившего к ней для общего увеселения валерьянки. Похоже, юную мисс Забини ожидает вполне себе так романтический вечер. Гарольд повторно вздохнул. Ему бы от Флер побыстрее отделаться и увести у Крама из-под носа Гермиону. Вот тогда да… тоже можно будет организовать что-нибудь в духе рыцарских романов. Довольный удавшимся началом праздничного вечера Драко незаметненько так сместил руку чуть ниже талии своей партнерши. За что тут же огреб по затылку от не теряющей бдительность Блэйз и скорбно шмыгнул носом, тут же мысленно пообещав себе взять реванш — вечер предстоял о-очень долгий.

Где-то в общей толпе мелькнула Луна Лавгуд. За ней, на ходу что-то кому-то объясняя и от кого-то же отмахиваясь рукой, спешил Рональд.

Поттер перевел взгляд на выжидательно замершую у стола Флер. Понял свою оплошность и отодвинул своей даме стул, приглашая сесть.

— Видишь ли, тут есть одна такая маленькая тонкость… — Делакур продолжила их разговор, когда Гарри уселся рядом. — Главная и побочная ветви друг друга не очень-то любят. Я бы даже сказала не переносят. И есть за что, не сомневайся, — тут же добавила она.

— Даже и не подумаю, — заверил он ее. — Вовремя, конечно, о начале ужина объявили — мне с такими разговорами есть уже совсем не хочется… — буркнул Гарольд себе под нос.

— …Эти ничтожные, жалкие маги, одно только родство с которыми позорит нас как ничто иное, еще смеют утверждать, что их магия и их учения — истинны! — озлобленно скривившись, прошипела Флер.

— Эй, осторожнее, — предупредил ее Поттер. — В гарпию ты, конечно, благодаря цветку, не превратишься, но свой образ попортишь в глазах окружающих изрядно…

Делакур кивнула и глубоко вдохнула.

— Это унизительно, — на порядок тише и спокойнее продолжила она, — когда нас с ними пытаются сравнивать. Они — предатели! Отвратительные, мерзкие…

— Тише, я все понял. Хочешь тефтели? — он кивнул в сторону стоявшей перед ними золоченой тарелки.

— М-м-м, нет, спасибо. Гарри, пойми пожалуйста, это совершенно неприемлемо! — горячо зашептала Флер, вцепившись в его руку.

— Тефтели неприемлемы? — насмешливо переспросил Гарольд.

— То, какой устав приняла побочная ветвь! — Поттер закатил глаза. Ну все, похоже он случайно наступил на больную мозоль Флер, и разговор про отвратительность магов побочной ветви клана Умертвия будет продолжаться весь вечер. — Они принимают в свои ряды кого угодно! Не чтят традиций…

— О да, это просто ужасно, — ехидно хмыкнул он.

— Совершенно верно! — возмущенная до глубины души Делакур ничего не заметила. — А какие послабления они ввели! Это же уму непостижимо! Чтобы полностью проникнуться древним и великим духом магии Умертвия необходимо непрестанно держать себя в строжайшем…

— Да-да, я все понял, Флер, посты, самоуничижения всякие, умерщвления плоти и прочие заморочки… — с нажимом сказал Гарри. — Крам относится к побочной ветви? — между делом спросил он, накладывая себе свиных отбивных.

— Именно, — презрительно фыркнула Флер, ограничившись в своем выборе каким-то невнятно выглядящим салатом.

— Так и причем тут Гермиона?

— Все мы в клане, несмотря на различные ответвления учений, так или иначе связаны друг с другом, — пояснила Флер. — Или благодаря родственным узам, или в результате особых ритуалов… но магии умертвия нужен приток свежей крови! В этом плане мы сильно отличаемся от ваших чистокровных семейств, которые так дорожат своей «незапятнанностью», чтобы успели забыть один из важнейших постулатов магического искусства! И, несомненно, они уже за это платят огромнейшую цену, — бросила она в сторону.

— Родственными узами, да? Флер, ты меня конечно прости, но все вы там конченные извращенцы!

— Ты просто ничего не знаешь, — она недовольно поджала губы. — И не понимаешь.

— Ну да, да, я вообще ни черта не смыслю в чародействе, согласен… Ближе к делу, пожалуйста.

— Именно поэтому, — чуть повысив голос, продолжила Делакур, — мы берем в клан практически только магглорожденных волшебников — чтобы кровь в наших рядах не застаивалась и магия умертвия получала более и более сильных адептов.

— Ах вот оно что…

— Поэтому, Гарри, не пойми меня превратно, — она виновато заглянула ему в глаза. — Ты нам не подходишь.

— Что, прости? — он прыснул со смеху, чуть не подавившись куском отбивной.

— Ты мне очень нравишься, Гарри. Я бы с удовольствием… То есть ты сильный маг и очень умный молодой человек, но… как бы поделикатнее выразиться… мне было приказано ограничиться только деловыми контактами.

— Поверь мне, я не собирался вступать в ваш клан! — отфыркиваясь, «обнадежил» ее Поттер. — Мне и без этого хватает проблем, заверяю тебя.

— Вот и хорошо! — Флер довольно улыбнулась, но тут же посерьезнела: — Понимаешь, твоя древняя кровь Слизеринов, пусть и частично разбавленная магглами… Все равно ваш род старался заключать браки только с такими же сквибами из других магических семей. Для нас это недопустимо.

— Все в порядке, Флер, я в Умертвие в ближайшие лет двести не собираюсь, — фыркнул он.

— Но теперь ты понимаешь, что я имела в виду, когда говорила о Викторе и Гермионе Грэйнджер?

— Он хочет привлечь ее в ряды побочной ветви? Н-да, согласен. Это недопустимо.

— Я очень рада, что мы сошлись во мнении по этому пункту, — кивнула она. — Значит, этот вопрос решен?

— Еще как решен, — мрачно кивнул Гарольд, переводя взгляд на Виктора Крама, сидящего через несколько пустых мест от него. Тот, словно что-то почувствовав, поднял глаза. Поттер широко оскалился и наигранно-дружелюбно кивнул. Крам недовольно скривился и отвернулся.

— О, Гарри, ужасно рад тебя видеть! — его хлопнул по плечу будто из воздуха возникший Перси Уизли. — Но ты же вроде не Чемпион, что… А! Понял. Ты с дамой.

— Это Флер Делакур, Чемпион Шармбатона, — представил он свою пару. — Флер, это Перси Уизли, один из старших братьев Рона.

— Того смешного рыжика? — переспросила она.

— Ну как бы да… — замялся Гарольд.

— Гарри, поздравь меня с очередным повышением, — примерившись к соседнему с Поттеровским стулом, начал Перси. — Я назначен личным помощником мистера Барти Крауча и представляю его на этом балу.

— А сам он где? Поздравляю, кстати. Похоже, в Министерстве у тебя все в порядке с делами…

— Ну да! И еще как! Где там Рон? А, все, вижу, а вон и близнецы. Ладно, все хорошо, так вот, я с тобой обсудить хотел уйму вещей…

— Э-мм, Перси, может попозже… — смущенный его непривычно-повышенной болтливостью Поттер даже слегка отодвинулся.

— Персиваль Уизли! — откинувшись на спинку своего директорского трона, чтобы лучше было видно, позвал Дамблдор. — Перси, мальчик мой, ты уже тут! Я слушал, ты заменяешь старину Барти! Что с ним такое случилось?

— Он болен, профессор! Нездоровится ему! — повысив голос, чтобы перекричать ученический гомон, ответил Перси.

— Ась? — Дамблдор приложил ладонь к уху. — Прости, мальчик мой, плохо слышу! Повтори еще раз! А! Или ты лучше даже пересядь поближе ко мне — тут место свободное есть!

Тот беспомощно огляделся.

— Да, сэр, сейчас, — закивал Перси, выбираясь из-за стола. — Гарри, я тут… ненадолго. Никуда не уходи, ладно? — бросил он напоследок, пробираясь к освободившемуся возле Дамблдора стулу.

— Хотел бы я знать, зачем это я так понадобился Министерт… — Поттер не договорил, заметив какие-то странные манипуляции со стороны директора. Тот, поняв, что Гарри наконец-то обратил внимание, подмигнул ему и указал подбородком на Флер — продолжайте, мол, ваши переговоры. — Ну да, все все знают, кроме меня…

— Так что еще ты хотела обсудить? — спросил он у вяло ковыряющей салат Делакур.

— Заключение союза, — сухо ответила она, обиженная тем, что Гарольд вот так запросто переключил внимание с их важного (очень, очень важного!) разговора на какую-то постороннюю ерунду.

— А Умертвие точно считает, что нам все это надо? — с сомнением протянул он, оглядывая стол в поисках блюда с жареной картошкой. — Мы никогда не заключали союзов. И вроде как до сих пор об этом и не сожалели особенно…

— Вы — нет, а младшая ветвь нашего клана, те, кто за Ностором последовали в свое время, имеют договор с Темным Лордом.

— Ах вот оно что… — пробормотал Гарри, накладывая вожделенный картофель в свою тарелку. — И у вас это, я так понимаю, дело принципа — выступить в случае конфликта на противоположной стороне.

— Само собой! — запальчиво воскликнула Флер. — И я не вижу ни одной причины, по которой вам стоит…

— Зато я вижу. И сразу массу, — возразил Гарольд. — Во-первых, может мы и ваши «заграничные родственники»… кстати говоря, не рекомендую употреблять эту фразу в подобном контексте. Я-то, может быть еще более или менее терпимо отношусь ко всем вашим умертванским извращенствами, но некоторых Мерлин толерантностью и терпением вполне конкретно так обделил. Так что будь аккуратна в выражениях. Так вот, может вы нас и «кузенами» своими считаете, то темные маги Британии в большинстве своем даром что не удавить вас всех поодиночке мечтают. С особым цинизмом и надругательством. И все остальное, включая последствия, им совершенно до «Люмоса». Не делают они этого по одной-единственной причине: нейтралитет еще не нарушен. А если сейчас на нашей территории хоть кто-нибудь из вашей шатьи-братьи нос высунет со своей магией, та-акое начнется… Перережут, Флер, как курей, и головы поотворачивают. Больше того, чисто принципиально соберут в горстку всех оставшихся у вас во Франции нормальных магов и на вас же натравят.

— То есть, многие будут против? — нерешительно переспросила Делакур, нервно крутя в руках салфетку. — Мы такого не… это непредвиденные обстоятельства.

— Ей Мерлин, ну прямо как дети! — Поттер закатил глаза. — Уйма народу обладает отличной памятью и до сих пор жаждет с вами расплатиться за эпидемию чумы четырнадцатого-пятнадцатого веков.

— Но… но… это же не мы! — Флер широко распахнула глаза. — Она вообще из Азии пришла! И ее в Италию торговые корабли привезли…

— Угу, как же, не причем они… А у кого целая сеть лабораторий алхимических была в… в… Моргана побери, название города такое зубодробительное… Аст… Астри… Астра… В которых вы там с какими-то образцами китайскими возились?

— Астрахань, — подсказала Флер, грустно вздохнув. — Но кто ж тут виноват — у всех осечки случаются.

— Хороша осечка! Двадцать пять миллионов погибло! Причем по всей Европе…

— Но вы же тоже… у вас же тоже! А ваши маги сколько народу перебили! — она от возмущения не находила слов. — Или, по-вашему, лучше сидеть за ширмой и очень так лихо сталкивать между собой… Марионеточники! Кукловоды!

— Стоп! Все, хватит, — прервал ее Гарольд. — Ладно, не будем считать кто и когда сколько народу за всю Историю перебил. Тема не подходящая для споров. Но, понимаешь, в любом случае, даже учитывая, что наше «сотрудничество» будет носить неофициальный характер, убедить в его необходимости достаточно сложно даже тех, кто по статусу обязан быть посвящен в такие дела. Ну а во-вторых… нам это попросту не нужно. «Побочная» ветвь хочет на стороне Темного Лорда выступить? Да ради Мерлина! Мы их перебьем всех запросто, случись вдруг что — на этот счет наши предки уже позаботились, создав вполне приличный арсенал чар. Более того… кстати! А вам-то зачем нужен союз с нами?

— Гарри, скажи честно, они же тебя готовили заранее, да? — чуть ли не плача, спросила Делакур. — Каким-то образом узнали, что мы собираемся заключить союз и заранее подготовили переговоры вести…

— Да кто? — со смехом переспросил Поттер.

— Триада!

Он опешил.

— Н-никто меня не готовил… Флер, честно, я от тебя все услышал. Да я вообще только из здравой логики исхожу, честное слово! — всю спесь как ветром сдуло. — И… и на весь этот разговор, полномочия, если их так назвать можно, только что буквально получил…

— Нам нужно, чтобы вы, в случае войны с Темным Лордом, уничтожили всех «носторовцев», — тихо произнесла Делакур.

— Что-что? — переспросил Гарри, не расслышав ее слов.

— Совет решил, что условием нашего союза станет полное уничтожение побочной ветви клана, — громче сказала она, после добавив: — Вашими руками.

— Какова наглость… — он только руками всплеснул. — С ума сойти можно!

— В замет мы готовы предоставить любую помощь в алхимических и медицинских исследованиях и… и полный допуск всех заинтересованных лиц в Магическую библиотеку Университета Таинств! — выпалила Флер, зажмурившись.

— Ого! — он присвистнул. — В тот самый Университет Таинств? Под Лувром? Ме-ерлин и Моргана… Как же вас допекло-то, раз о таких вещах разговор пошел…

— Нам это очень нужно, — пожала губы Делакур.

— Нет, я все понимаю, но самим… никак?

— Наши верования запрещают нам убивать братьев по клану, — сухо ответила она. — Даже таких.

— Погоди-ка, — Гарри отодвинул тарелку в сторону и подпер голову рукой, — а почему вы так уверены, что Волан-де-Морт возродится?

— Рано или поздно это все равно произойдет, — скрестив руки на груди, она откинулась на спинку стула. — Нам известно, что он в свое время заключил некий договор с побочной ветвью, с «носторовцами». Вполне вероятно, что они передали ему информацию о наших разработках в некоторых… областях.

— Понятно, — он прикрыл глаза. — В общем, Флер, это все очень хорошо и даже замечательно, но все, что я могу сделать — это передать твои слова Дамблдору. Я сам ничего не решаю. Более того, было бы гораздо лучше, если бы вы с Гербиусом и Реджинальдом сами к нему пошли. Он, конечно, светлый, каких еще поискать, но, именем Мерлина клянусь, если вы все светлые маги были такими, у нас давно проблем не было бы.

— Не надо делать из меня дуру, — как-то резко и даже обиженно заявила она, нахмурившись. — Мы все прекрасно понимаем, так что можешь все это… оставить. Мы знаем, что Дамблдор и служба ему — ширма, — Флер передернула плечами и отвела взгляд в сторону. — Позиция самая удобная для того, чтобы не влезать напрямую в происходящее, пока действительно не потребуется срочное вмешательство.

Гарольд молча опустил голову на руки. Кто бы мог подумать… Как все-таки хорошо, что некоторые люди любят искать двойные, а то и тройные смыслы там, где их отродясь не было и нет…

— Я так чувствую, что мне что-либо говорить бесполезно по этому поводу. Только вы там сбавьте уж обороты, что ли… Иначе еще выяснится, что главный тут вообще я один, а это все — живые декорации.

Делакур с явным подозрением во взгляде уставилась на него.

— Да шутка же, Флер! Ну что ты в самом деле…

— Гарри, обещай, что все расскажешь Триаде, — шепнула она, поднимаясь, — и поспособствуешь нам. Обещаешь, кузен?

— Я же просил! Никаких «родственных» словечек!

— Обещаешь? — уже громче спросила она.

— Да куда я денусь… — буркнул он. — Флер, погоди, а откуда вы…

Она отрицательно покачала головой и широко улыбнулась ему.

— Я рада, `Арри. Очень. Большое спасибо за п`гиятно п`говеденное в`гермя и за обещание помочь, — Делакур сделала нечто-то вроде реверанса и устремилась к кучке шармбатонцев за дальним ученическим столом — докладывать своим сопровождающим об успехе «переговоров».

— М-да, вот вам и «королева бала», — протянул ей вслед Гарольд. — Откуда что берется… Нет, мы, пожалуй, — он быстро огляделся. Крама поблизости видно не было. Успел куда-то деться, как, впрочем, и добрая половина сидевших за столом. Оно и понятно — следующими в «развлекательной программе» вечера стояли танцы. Причем далеко уже не старомодный и нудный вальс. Никак нет. Не для того снова были раздвинуты все столы, а по краям выудили мелкие столики с освежающими напитками. — Так вот, мы, пожалуй, ограничимся графиней… Ибо ничуть не хуже, да еще и, в общем-то, даже лучше.

Получив одобрительный кивок от директора, зорко наблюдающего за всем, что происходит в Большом Зале и до сих пор слушающего болтовню разошедшегося Перси, Поттер выбрался из-за стола и направился к скучающей возле стола с большой чашей пунша Гермионе Грэйнджер.

Вообще-то непорядочно так делать: оставлять свою даму одну скучать где-нибудь в уголке. Да и мало того, не непорядочно и неприлично — непрактично. А то вдруг возьмут и уведут прямо из-под самого носа…

— Скучаешь?

— Классическая фраза парня, который собирается увести девушку у другого парня, — хихикнула Гермиона. — Или вообще куда-нибудь увести.

— Ну, я этим заняться и собирался, — прямо заявил Гарри.

— О, вот значит как, — протянула она. — Значит, с Флер вы все обсудили? — неожиданно спросила Грэйнджер с долей яда в голосе.

— Ну да, все… Погоди, что ты имеешь в виду? — нахмурился Поттер, скрещивая руки на груди.

— Просто вы так мило беседовали, — с деланным безразличием заметила она. — Наверное какие-нибудь очередные проблемы мировой важности обсуждали…

— Да кто бы говорил. Небось Крам тебе уже все прелести вступления в клан Умертвия расписать успел? — он передернул плечами.

— Ч-что? — она отступила на шаг.

— Вот только не надо отпираться. Ну давай, начни еще его выгораживать…

Можно подумать, я вообще ничего не знаю!

— Но она-то тоже из них! — воскликнула Гермиона, сжимая кулаки. — Причем из главной ветви! Они… они там все просто монстры!

— О… ну точно же все рассказал… — оскалившись в псевдо-довольной улыбке, процедил Поттер. Он обернулся, выискивая взглядом в толпе дурмстрангцев Крама. — А ты, конечно, наслушалась всяких сказочек и поверила.

Гермиона стиснула зубы.

— Тогда расскажи мне то, о чем умолчал Виктор, — после некоторых секунд напряженного молчания произнесла она. Спокойствие стоило ей больших усилий.

— Главная ветвь может и во много раз хуже последователей Ностора, но это их личное дело. Не наше, — серьезно сказал Гарри. — Нас не касается то, чем они занимаются до тех пор, пока это не затрагивает Магический Мир Британии. Как, например, договор побочной ветви клана Умертвия с Волан-де-Мортом.

— Договор? — Гермиона подняла брови, нервно теребя край длинного рукава.

— Мы всего-навсего приняли превентивные меры, — Гарольд состроил усталую гримасу. — И то еще как сказать — «приняли»…

— Подожди, о чем ты говоришь? — непонимающе переспросила она.

— У нас не шушуканье влюбленной парочки было, как ты подумала, — ехидно заметил он, — а переговоры. Главная ветвь предлагает союз на время войны.

— То ест Флер — это посол от…

— Угу. И присоединиться к ним мне никто не предлагал — не до того было, — большого дела ради Гарри слегка приврал. — Так что никаких сказочек про «молочные реки» и «Кисейные берега», а заодно и про внезапно открывшиеся возможности.

Гермиона бросила косой взгляд на дурмстрангцев. Поттер мысленно пожал себе руку и поздравил с частичной победой. Теперь осталось закрепить достигнутое.

— К тому же, несмотря на все эти дипломатические завихрения, я не очень-то люблю эту умертванскую компашку, — самым наичестнейшим тоном заметил он. — К ним, дай Мерлин, половина страны так же относится. А друга прямо так, сразу готова на костер отправить как во времена инквизиции. Наверное есть за что.

— Наверное есть… — задумчиво повторила гриффиндорка.

— Эй-эй! Поттер! — его окликнул быстро приближающийся Дэви Маркс. Окинул удивленным взглядом Гермиону и аж присвистнул: — Ого! Грэйнджер! А ты разве не с Крамом…

— Не с Крамом, — грубо оборвал его Гарольд. — Что тебе надо?

— Эй, потише, — недовольно нахмурился Маркс. — У меня несовсем к тебе дело. Ты же с теми тремя знаешься, верно?

— Какими «теми тремя»? — передразнил его тот. — Никаких «тех трех» не знаю.

— Тьфу ты, Моргана всех слизеринцев побери, ну трое дамблдоровых магов! Не тупи, Поттер!

— Сейчас сам тупить начнешь. Гарантирую. От близкого знакомства вот с этим столом, — недружелюбно заметил Гарри, пнув ногой столик с пуншем.

— Да плевал я на твои гарантии! — мгновенно завелся Маркс. — Что, так сложно, что ли, пару слов передать?

— И что же это за «пара слов такая», что их Гриффиндоркое Величество сошло со своего трона и снизошло до сирого и убогого меня? — он облокотился на стол.

— Гарри, с «величеством» ты напутал, — громким шепотом сообщила Гермиона.

— Напутал, каюсь, — сразу же согласился тот. — Ну, Маркс, чего застыл? Или думаешь, я тут весь вечер тебя ждать буду?

— Во-первых, Поттер, заткнись. Иначе Мерлином клянусь, сам сейчас в пунш окунешься. Во-вторых…

— Что ты сказал? — сузив глаза, Поттер сделал шаг вперед.

— Ребята, спокойнее, — Гермиона мгновенно оказалась между ними. — Дэви, говори, что ты хотел и иди по своим делам, — она положила руку на плечо Гарри.

— Грэйнджер, а ты крутая… — усмехнулся Маркс. — Так быстро его угомонить!

— Так! Я считаю до трех! Либо этот тупоголовой гриффиндорец говорит, что ему надо и убирается отсюда, либо… — прорычал Гарольд.

— Дэви, не искушай судьбу, — посоветовала Гермиона, едва сдерживая смех.

— Короче, Поттер, передай им, что я очень благодарен, — серьезно произнес Маркс. — Ну, за то, что мне так крупно помогли.

— Передам. Дальше что? — хмуро спросил он.

— Профессор Дамблдор наверное им приказал внимательно за делами в школе наблюдать… — Маркс понизил голос.

— Понятия не имею, — отрезал Гарри.

— Да какое мне, Мерлин, дело, знаешь ты или нет?! — взорвался Дэви. — Просто скажи, что Грюм странный какой-то ходит в последнее время…

— Что? — мгновенно встрепенулся тот. — Что значит «странный»?

— Да откуда я знаю… меня же он на свои занятия не берет! Лучше Грэйнджер, вон, спроси! Она там вместе с твоим братцем часто появляется! — Маркс, обиженно пыхтя, развернулся и был таков. В сторону группы шушукающихся пуффендуек.

— Да-а? — вслед ему протянул Гарольд и повернулся к Гермионе. — Значит, Грюм занятия организовал? Для «избранных»?

— Да ничего странного нет, — отмахнулась она. — Просто Дэви обижен, что его не пригласили. М-м… Гарри, мы тут так и будем стоять? — она огляделась. — Все уже танцевать пошли…

— А мы лучше на улицу пойдем, — вдруг заявил тот. — Там есть кое-что поинтереснее танцев.

— Правда? — заинтересованно переспросила она, первой выходя за двери Большого Зала.

— Правда-правда. Малфой последние две недели бегал по подземельям как ошпаренный и всем рассказывал, что он привлечен к грандиознейшему проекту и он теперь обалденно важная «шишка»… Ты от темы не отвлекайся. Что за занятия с Грюмом?

— Ну как тебе сказать, — задумалась Гермиона. — Профессор Грюм каждую неделю собирает человек десять-двенадцать — и с Гриффиндора, и с Когтеврана, я даже парочку пуффендуйцев видела — и обучает разным заклинаниям.

— И каким таким заклинаниям он обучает? — все больше и больше хмурясь, спросил Гарри. — Эй, погоди-ка, замерзнешь же в своем платьице! Снег на улице! — он быстро скинул мантию и набросил ей на плечи.

— Спасибо, — гриффиндорка сильнее закуталась в плотную ткань. — А ты сам не замерзнешь?

— Я морозоустойчивый, — гордо заявил Поттер, мысленно надеясь на свои оборотнические штучки. Иначе, ей Мерлин, околеет.

— Ну-ну, — она улыбнулась.

Снаружи Хогвартс походил на настоящий сказочный замок. То бишь мало того, что он и так по всем параметрам на оный «объект» был весьма и весьма похож, но легкая снежная шапка на скатах крыши и пушистые сугробы по всей территории свое дело все равно сделали. Зимняя сказка. Холодная и чарующая.

— А братишка мой к Грюму тоже ходит? — Поттер оторвался от созерцания искрящихся на свету из окон снежных пейзажей.

— Куда? А, ты все об этом… Вообще-то только ради Джереми, я так думаю, это все и затевалось. Профессор его обучает окклюменции и заодно уже нас всех подтягивает.

— Чему-чему обучает? — он аж подскочил, чуть не сверзившись со ступеней в ближайший приличной высоты сугроб. — Зачем моему брату окклюменция?

— Ну как «зачем»… — явно раздосадованная тем, что значение умного слова «окклюменция» пояснять не надо и эрудицией перед Гарольдом блеснуть не удастся, Гермиона поправила сползшую мантию. — Он в последнее время жалуется на какие-то сны непонятные…

— Ты меня, конечно, прости за некоторую фривольность, но в таком возрасте много чего странного снится.

Тропинка, снежной змейкой вьющаяся между сугробов, с помощью магии (а то и вовсе Хагридового чувства прекрасного) была стилизована под каменный пол. Такой белый-белый, но очень каменный — с вылепленными из снега разномастными булыжниками и разнокалиберными каменными плитками.

— Да нет же! — смущенная Гермиона замотала головой. — Что-то про Темного Лорда и Пожирателей… Ой! — на хлопнула себя по губам. — Джереми просил не рассказывать.

— Да Мерлин с тобой! — отмахнулся Гарри. — Уж мне-то точно можно, если я у Дамблдора на побегушках… Кстати, вы к нему-то ходили со всеми этими «странными снами»?

— Джереми вроде ходил, — неуверенно кивнула гриффиндорка.

— «Вроде» или все-таки «ходил»? …А вот теперь смотри во-он туда, — он развернул Гермиону за плечи в сторону озера.

Малфой, надо сказать, действительно уже надоел всем своими рассказами об участии в чем-то до невероятности грандиозном и важном. Но, с другой стороны, просто так он редко чего болтал. Особенно, с упоминанием профессора Флитвика. А поработали они на совесть. Озеро проморозили на несколько десятков футов в глубину, чтобы не случилось вдруг какой неприятной оказии, очистили от снега и для особенно желающих устроили каток. С трансфигурируемыми мастерами превращательного дела коньками из обычных ботинок и туфель, скамеечками по берегу. И стайками курсирующими над катком волшебными огоньками, освещающими всю территорию.

На одной из скамеечек, потягивая горячий чай, примостился и сам Филиус Флитвик, с умилением наблюдая за тем, как немногие из учеников, догадавшиеся выбраться на улицу, приятно проводят время. Ну заодно и в качестве контролера-наблюдателя — вдруг чего случится. Это же Хогвартс, а это — хогвартские студенты. С ними просто не может не случится что-нибудь интересное…

— Каток! Как здорово! — Гермиона, подобрав юбки, кинулась бегом вниз по протоптанной в снегу дорожке. — Гарри, скорее! Я так давно на коньках не каталась…

— Эмм… — Поттер, понадеявшийся, что все ограничится только любованием за ледяным великолепием со стороны, без энтузиазма последовал за ней. — Тебе в туфлях-то бегать… — пробормотал он.

— Гарри, ты идешь?

— Я кататься на коньках не умею, — под нос себе буркнул Гарольд.

— Что? — она обернулась.

— Говорю, кататься не умею на коньках, — уже громче сказал он.

— Серьезно? — Грэйнджер удивленно подняла брови. — Ты же говорил, что у вас рядом с домом тоже озеро есть…

— Ну так там только Джеймс с братцем моим зимой рассекали на коньках. А я так… в ботинках. Скользил, — он смущенно уставился на свои ботинки.

Гермиона заливисто рассмеялась.

— Честное слово, ты меня поражаешь! Ни разу не кататься на коньках…

— И что тут такого? — Поттер обиженно надулся. — Зато я много чего другого умею.

— Да ладно тебе, идем, я научу! — гриффиндорка схватила его за руку и потянула за собой. — Это ужасно весело! Профессор Флитвик! Профессор Флитвик!

— Мисс Грэйнджер и мистер Поттер тоже желают покататься на коньках? — преподаватель Чар оторвался от созерцания чаинок в своей чашке и помахал своим любимым ученикам. — Тогда просто шагайте на лед!

— Интере-есно, — протянул Гарри, первым ступая на гладкую и неимоверно скользкую ледяную поверхность.

Его ботинки сами по себе обзавелись дополнительной шнуровкой, высоким голенищем и, в качестве самого важного элемента, надлежащей каждым уважающим себя конькам стальной частью.

— Четырехступенчатое преобразование?… — подняла брови Гермиона, делая шаг следом.

Они заинтересованно переглянулись.

— И метаморфическая часть. Обязательно, — он потер лоб. — Зуб даю, Малфой делал — ошибка есть, незначительная такая, но именно его. Сколько наблюдаю за ним — прокол всегда один и тот же.

— Да вроде же не страшно… — с сомнением протянула она.

— Угу. Всего-навсего обратное превращение коньков в ботинки не сразу произойдет. Сущая ерунда… — съехидничал он.

— Гарри, смотри, а вон они с Блэйз! — девушка указала куда-то в дальнюю часть катка.

— Да? Все, нашел, вижу. Хорошо катаются, кстати…

Скорее всего идея изобразить из себя великих фигуристов пришла именно Блэйз Забини. В этом плане — порождение всяких забавных и иногда очень опасных для жизни идеек — голова у нее всегда работала отлично. Еще чуть-чуть и ее можно было бы отправить в компанию к небезызвестным близнецам Уизли, если бы только: а) ее интересовали всякие шалости-глупости, б) она более терпимо относилась к гриффиндорцам. Ни первого, ни второго в ее случае не наблюдалось, так что, видимо, третьей Великой и Ужасной Проказницей школы ей стать было не суждено. Зато на своем будущем супруге Забини отыгрывалась вовсю. И тот, как ни странно, все меньше и меньше сопротивлялся. Драко Малфой непривычно мягко улыбался, кружа Блэйз. Она болтала о какой-то ерунде и смеялась.

Вечер для них удался.

— Так, ну что, попытаемся? — Гермиона несильно ударила Гарольда кулачком в спину. — Все-таки интересно, а что за чары профессор Флитвик использовал для освещения? — заинтересованно пробормотала она, скользя по льду следом за осторожно перебирающим ногами Поттером.

— Наверное просто перекроили какие-нибудь стандартные заклинания освещения, — задумался тот. — Потому что конкретно таких чар освещения я что-то не знаю… Модификация наверное. Декораторская. Или вообще какую-нибудь мелочь магическую вытащили, которая мороза не боится… Можно попробовать до них допрыгнуть и посмотреть, что это такое. Высоковато правда…

Обоим практически одновременно подумалось, что на своем первом свидании разговоры не о том они ведут. Совсем не о том. Молча переглянулись.

— Попробуй быстрее, Гарри, это просто, я сейчас тебе помогу, — преувеличенно-бодро затараторила Гермиона, подъезжая ближе и цепляясь за его локоть.

— Да не надо мне помогать! Я уже почти понял, как надо правильно… — тот попытался отмахнуться и с выражением лица а-ля «столько гордости и у Малфоев никогда не было» попытался продемонстрировать, что же именно он понял.

Свалился и приложился затылком об лед. Утянул чисто из вредности за собой и Гермиону, рухнувшую прямо на него.

Оба рассмеялись.

— Вижу я, как ты понял… — хихикнула она, пытаясь подняться. Поскользнулась и опять упала на Поттера. — Ой, мамочки! Что-то тут слишком скользко… Э-мм, тебе не тяжело?

— Пока ты лежишь смирно и не возишься — нет, — ответил он. — Ты очень легкая, серьезно.

— Как перышко? — кокетливо улыбнулась она.

— Ну не совсем… — Гарольд мгновенно получил локтем под ребра и поспешил исправиться: — Но очень близко к этому!

— То-то же, — Гермиона погрозила ему пальцем. — Между прочим, на льду долго лежать вредно.

— И сидеть, — с умным видом поддакнул он. — Потому что можно себе уйму всего отморозить… Но мы же недолго, ага? Лучше на небо посмотри — сегодня очень ясно. Звезд полно…

— Можно попытаться посчитать, — она усмехнулась.

— Ну тогда мы тут точно надолго застрянем.

— Луна на убыль пошла… видишь, вон месяц старый? — она указала на желтый «сырный» слегка щербатый круг в небе. — Жалко, что сегодня не полнолуние, так красиво было бы…

— Нет уж, не надо. И так хорошо, — ворчливо возразил Гарри. — Не люблю полнолуния.

— А, да… у тебя же крестный… Прости, забыла.

— И это тоже. Эх, знал бы, мантию подстелил, когда падал, — пробормотал он.

— Сильно ушибся? — переполошилась Грэйнджер.

Она снова завозилась, намереваясь перевернуться на живот и отползти в сторону, а потом как следует осмотреть «невинно пострадавшего» и оценить степень нанесенного его драгоценным и несравненным мозгам ущерба. Со второй и третьей частью плана вышла большая промашка, потому что хитрый Поттер сделал все по-своему: чмокнул в губы не успевшую никак среагировать Гермиону.

— А? — она ошарашено уставилась на него. Внутри все радостно ухнуло в неведомые дали, и образовалась приятная пустота. Даже в мыслях.

Диверсионная выходка с его стороны повторилась.

— Так ты все спланировал! — наигранно-недовольно воскликнула она и ударила Гарольда кулачком по груди. — Не честно!

— Очень даже честно, — возразил тот, снова ее целуя. — На свиданиях парочкам положено целоваться, или скажешь, я не прав?

Густо покрасневшая Гермиона шмыгнула носом.

— Теперь ты обязан на мне жениться, — заявила она с видом оскорбленной невинности, откатываясь-таки в сторону и садясь на лед. И чуть сама себе от испуга оплеуху не отвесила — за то, что глупость такую ляпнула.

— Осторожнее — у тебя же платье такое… требующее к себе деликатного отношения, — засмеялся Гарольд, тоже садясь.

— Эй-эй, не увиливать от темы!

— Ну ладно, ладно, я на все согласен! — он поднял руки. — Совсем на все. Даже на руках понести.

— Мерлин Великий, посмотрите на него! Даже на руках понести! — гриффиндорка попыталась скрыть крайнюю степень смущения за сарказмом.

— Ну что, накатались уже? К скамейкам пойдем? — широко ухмыльнулся он.

— Кое-кто буквально секунду назад обещал меня на руках нести… — она вздернула подбородок.

— Да ради Мерлин! Вот выберемся сейчас и понесу. Честное волшебное!

— Честное? — она насмешливо подняла брови. — Да еще и волшебное? Ну ладно, поверю на слово…

* * *

Таскание драгоценных нош на своих же руках состоялось немного позже и в иной ситуации. Потому что первым, что осознали выбравшиеся на берег хогвартские «фигуристы» была та самая малфоевская ошибка в чарах, из-за которой коньки наотрез отказалась вот так сразу и без приключений превращаться обратно в нормальную обувь. Флитвик следом за своенравными коньками отказался что-либо делать — это, мол, не его специальность и вообще за свои ошибки надо отвечать. С ним все было ясно — морально-нравственный воспитательный элемент решил применить. А потом и вовсе ушел в замок — за термосом с чаем. А горемыки-ученики остались на легком морозце. На скамеечках сидеть и любоваться зимними пейзажами.

Бедными и несчастными они были ровно до тех пор, пока некие умники не то призвали, не то из неизвестной заначки извлекли бутылку Огденского виски. Если уж праздновать, то с размахом. И не мерзнуть на улице. Одной бутылки на двадцать человек оказалось до смешного мало. Даже не согрелись толком. Но решили, что несмотря на то, что коньки у всех уже успели снова стать ботинками и туфельками, можно посидеть еще немного. И кого-нибудь отправить за второй бутылкой — запасы распатронить.

Сидели долго. Обсудить успели все жизненно важные вопросы. Убили в особо циничной форме три бутылки и, глянув, что в замке начинают гаснуть все огни, сообразили, что пора бы расходиться. Чуть позже поняли, что школьный режим никто не отменял даже несмотря на все послабления. Сие грозило не только извечной «битвой против Филча», но и столкновением с недовольной Минервой МакГонагалл, которая всю ночь должна была «нести вахту» и отлавливать всех загулявших студентов. Тем более, в пару к ней директор, все из тех же соображений особой циничности, поставил Северуса Снейпа. Вспомнив это, все дружно вздрогнули и чуть синхронно не провели пальцами по шеям. Снейп категорически не любил натыкаться во время своих дежурств на пьяных и всем довольных студентов. Прецеденты уже были, и весь Хогвартс знал, как плачевно для тех же студентов это обычно заканчивается.

Решили разбиться на группы и попытаться прокрасться до гостиных самыми окольными из всех возможных путями — чтобы уж хоть кто-нибудь из них до вожделенной цели добрался. Правда один небольшой нюанс все же был очень подозрителен: разбивались-то на пары… То бишь существовал реальный шанс того, что некоторые могут банально «не дойти» до пункта назначения. И вовсе не из-за МакГонагалл или Снейпа.

В атмосфере общей напряженки добрались до Зала Лестниц и расползлись по разным тайным ходам.

— Романтика школьных кладовых, Моргана побери, — недовольно буркнул Поттер, после того как они с Гермионой в целях спасения себя любимых-дорогих заныкались в одну из Фличевых кладовых для метел.

— Сколько тут метел… — задумчиво протянула Гермиона, бывшая слегка «навеселе» после того как впервые в жизни позволила себе напиться в компании.

— Тссс! МакГонагалл идет! — он приложил плеч к губам, глядя в небольшую щель между дверью кладовой и косяком. Буквально из воздуха появилась грозная Минерва МакГонагалл с высоко поднятой палочкой и, почуяв «жертву» направилась в соседнее ответвление коридора.

— Подвинься, я тоже посмотреть хочу!

— На МакГонагалл?

Оба чуть не заржали в голос, но вовремя спохватились.

— Ну вот, Эрни и Ханна попались… — сочувственно пробормотала Грэйнджер.

Гневные вопли декана Гриффиндора слышны были, наверняка, даже в Астрономической Башне. А что началось, когда она учуяла запах виски, исходящий от свежепойманных студентов…

— Это наш шанс! Бегом!

Оба на максимально возможной скорости дали деру к обычным лестницам на другой этаж.

— Поттер! Грэйнджер! Что за безобразие! — раздался вопль за их спинами. — А ну стойте!

— Уже стоим, профессор! — залихватски ухмыльнулся Гарольд и, для ускорения, подхватив запутавшуюся в своих юбках Гермиону на руки, дернул вверх по лестнице.

— Я сообщу профессору Снейпу! — донеслось им вслед.

— Угу, сообщайте на здоровье, — хмыкнул ничуть не запыхавшийся Гарри. — Что он мне сделает-то…

— Слушай-ка, так тебе же, получатся, вообще все можно! — гриффиндорку внезапно осенило. — Скажешь, не так? Филча вы всем Слизерином давно уже не боитесь — он вас даже нарочно не ловит и, когда отработки назначают, самую легкую работу дает. Профессор Снейп тебя особенно сильно ругать не будет — ты его любимый ученик… и вообще, ты — это ты. Центр всего Слизерина. Остальные профессора тоже ругать не будут — староста же, лучший ученик! И, опять-таки, Поттер… этим все сказано. За тебя даже профессор Дамблдор заступится, случись что!

— Ну, знаешь ли, на тебя тоже никто ничего лишнего не подумает, — он усмехнулся, разом перемахивая несколько ступенек. — Ты же Грэйнджер. А это, своего рода, гарант добропорядочности. Теперь уже не ты на свою репутацию работаешь, а она на тебя. Так что не жалуйся — сама хорошо устроилась. Готов поклясться, МакГонагалл сейчас бормочет что-то вроде «Ну что за дети», потом махнут рукой и вообще сделает вид, что нас не видела.

Они тихонько прыснули.

— Фуух, добрались, — Гарри опустил Гермиону на ноги, когда они поднялись на площадку с портретом Полной Дамы.

— Гарри, а как ты умудрился…? — удивилась она. — Бегом, да еще по лестницам… больше трех этажей…

— А вот так, — он гордо упер руки в бока. — Ты же легкая. Как перышко.

Само собой, причина была не в этом. Первые несколько дней после полнолуния — пик силы для обращенных полукровок.

— Да ну тебя… — Гермиона отмахнулась от него. — Ну тогда… спокойной ночи?

— Угу, — он кивнул, выжидательно глядя на нее.

Несколько секунд оба молчали.

— Ну что? — недоуменно спросила гриффиндорка.

Гарольд только глаза закатил.

— Вот что! — он быстро поцеловал ее. — Имей в виду: прекрасным дамам положено на прощание целовать рыцарей, которые весь день их от ужасных драконов спасали!

— Эй, а как же платок? Дамы рыцарям платки дарят!

— Если бы рыцари на дамах за их платки женились… — рассмеялся он. — Ну все, спокойной ночи!

— Спокойной… — пробормотала она, глядя, как ее заново обретенный «рыцарь» спускается по лестнице.

— Хорошо прошло свидание, дорогая? — сонно спросила Полная Дама.

— Лучше не бывает, — улыбнулась ей девушка.

— Тогда прошу пароль…

* * *

Горгулья, мирно дремавшая на своем помосте с каменной подушкой в лапах, при виде Поттера недовольно завозилась и осуждающе помотала своей каменной головой: нашел, мол, моду — по ночам к директору захаживать. И вообще — шастать незнамо где по ночам, когда всем нормальным людям спать надобно… Но, тем не менее, каменный страж сполз со своего места и даже постамент откатил, открывая проход на небольшую лесенку, ведущую к директорскому кабинету.

Дамблдор и Сорвин распивали чай с коньком — алкогольный дух стоял уже даже на лестнице. А еще они спорили. Точнее — ругались. Причем уже, судя по вялотекущей дискуссии, довольно давно.

— О, явился, ловелас, — фыркнул Фицджеральд. — Мы его тут уже Моргана знает сколько ждем, а он с барышней своей прохлаждается, виски в компании соратников распивает…

— Что-то мне это все напоминает, а, Джеральд? — Дамблдор решил своему благодушию не изменять. — Гарри, чайку не хочешь?

— Нет спасибо, сэр, с меня на сегодня уже хватит, — отказался тот, садясь в свободное кресло.

— И правильно! — подержал его Сорвин. — После старого-доброго Огденского нечего на понижение градуса идти, а то потом голова лопнет. Утром. Ну, так что у нас с Умертвием, парень? — он сразу посерьезнел. — Как переговоры прошли?

Гарри прикрыл глаза. Ну конечно, как обычно — все всё знают, а он только в последний момент перед самым фактом ставится. Этим же самым фактом и ставится, между прочим.

— Они хотят союза, — устало произнес он, скрестив руки на груди.

— Это мы уже знаем, — поторопил его директор Хогвартса. — Условия? Какие у них условия?

— Во-первых, мы обязуемся во время войны вырезать подчистую всю побочную ветвь клана.

Так ожидаемого Поттером шока (ну или хотя бы удивления) эта новость не вызвала. Хотя и правильно, тут же поправил он сам себя, эти-то ничему не удивятся…

— Ладно, предположим, согласимся, — кивнул Сорвин, обменявшись многозначительными взглядами с Альбусом Дамблдором. Судя по всему, так просто соглашаться они были не намерены — собирались что-то повеселее банальной «кровавой бани» учинить. — Дальше? Нам-то что-нибудь полезное выпадает помимо их помощи?

— Обещают всем заинтересованным лицам доступ в библиотеку Университета Таинств.

— Еес-сть! — директор вскочил с кресла. — Ну наконец-то! Долго же пришлось ждать, чтобы эти скупердяи наконец-то дали нам допуск! Гарри, мальчик мой, ты просто молодец! Уж теперь-то я до их библиотеки доберусь! Уж они-то у меня все попляшут… — он погрозил кулаком в пространство.

Сорвин ехидно (но в чем-то даже понимающе) ухмыльнулся в бороду. Гарри только глаза закатил. Нет, он уже точно не сомневается — Дамблдор такую выгоду из этого союза для себя и своих соратников извлечет, что все Умертвие кровавыми слезами зальется и тридцать три раза пожалеет, что вообще пошло на переговоры с ненормальными английскими магами…

Глава 40. Величайший артефакт Хогвартса

— И что выдал на это наш добрый-добрый директор? — Малфой подложил под голову подушку и, повозившись, удобно устроился на кровати.

— Сказал, что ждет — не дождется, когда его в библиотеку пустят, — Гарольд зевнул, нехотя вылезая из-под одеяла.

— И это все, что его интересует? Скажем, последствия соглашения с умертванцами он еще не обдумывал? Даже предположить не попытался, в какую яму мы из-за этого можем ухнуть?

— Ребята, мой галстук никто не видел? — из-под своей кровати, весь в пыли и каких-то обрывках ниток, высунулся Рон Уизли. Чуть не получил по носу метко брошенным в него малфоевским ботинком и, обиженный, снова скрылся под кроватью.

— Галстук он тут ищет… — раздраженно буркнул Драко. — Мы проблемы мировой важности решить пытаемся, а Уизел тут свои шмотки ищет!

Ему тут же пришлось пригнуться, чтобы не пострадать от своего же ботинка. На этот раз, брошенного Роном Уизли.

— Хватит панику разводить, — произнес он, выбираясь из-под кровати. — Ну, Моргана подери, это же был мой счастливый галстук! — от большого расстройства Рон саданул кулаком по стене. — Я в нем трансфигурацию три года подряд на «выше ожидаемого» сдавал!

— Надо что-то делать, — невпопад заметил Гарри, с самим что ни на есть заинтересованным видом разглядывая складочки на пологе над его кроватью.

— Надо-то, конечно, надо, — тоскливо вздохнул Малфой. — Только хитрый Дамблдор будет до последнего ждать, пока что это важное и весомое «что-то» сделаем мы. Уизли, да призови ты свой галстук манящими чарами!

— Я, по-твоему, полный дурак? — тот будто бы невзначай прокрутил в руках палочку. — На меня же со всего Слизерина галстуки поналетят. Эх, а я так хотел на свидание с Чжоу надеть свой…

— Свидание? С Чанг? Это что-то новое…

— А как же Диггори? — спросил Гарольд. — Они вчера, кажется, вполне приятно время проводили. Когда это ты успел ей свидание назначить?

— Ну, как сказать, — замялся Уизли, прикидывая, не стоит ли ему опять под кровать слазить. — Пока пытался от Лавгуд избавиться…

— Скажешь об этом при Блэйз, и она тебя тонким слоем по стенам Большого Зала размажет, — предупредил Драко. — У нее на Лавгуд далекоидущие планы с твоим непосредственным участием. Так что готовься. Скоро к делу подключит.

— Не дай Мерлин! — Рональд замахал руками. — Она же ненормальная, эта Лавгуд! Такие бредни несет…

Малфой только руками развел. Карма, что поделать. Если кто-то попал в поле зрения Блэйз Забини и чем-то ее очень заинтересовал, то от этого спасения нет. Никакого.

— Может, на завтрак пойдем? — предложил Поттер. — Посмотрим, насколько хорошо школа Святочный Бал отпраздновала.

— И кто сегодня вообще доберется до Большого Зала, — буркнул Рон, раздосадованный безвременной кончиной своего нежно любимого галстука.

Напоследок, в качестве чисто дружеского жеста, Драко Малфой облил ледяной водой мирно посапывающего Эдда Эйвери. А что? Утро в самом разгаре, завтрак давно уже идет, нечего самым бессовестным образом так сладко дрыхнуть, вызывая зависть у окружающих!

Результирующие возмущенные вопли Эда были слышны на всю гостиную.

— А мне все-таки интересно, что будет делать Дамблдор, — продолжал гнуть свое Драко Малфой, поднимаясь следом за друзьями по лестнице в Холл.

— Что надо будет, то и сделает, — вздохнул Гарольд. — Что ты вообще так прицепился к этим умертванцам?

— Как «что»? — взвился Малфой-младший.

— Ну, стравит их директор между собой, сам в сторонке постоит и посмотрит на их разборки. А потом совершенно спокойно отчалит в их ставшую бесхозной библиотеку, — пожал плечами Рональд. — И всем с этого будет большая польза, и все Дамблдору скажут большое спасибо.

— В самом деле, ничего нового тут нет, — кивнул Гарри. — Он так обычно и поступает, насколько я понимаю. А вот то, что они с Сорвиным по-крупному разругались, ничего хорошего не сулит. Всем.

— С Сорвиным? Дамблдор? Поругался? — Малфой так и встал посреди Холла.

— Потише! — шикнул на него Уизли, первым проходя в Большой Зал.

Его глазам предстало удивительное зрелище. Школа вымерла. Почти начисто. За факультетскими столами мелкими группками по два-три человека спали лицами в тарелки. По разные концы стола. Чтобы храпом друг другу не мешать. Из преподавателей присутствовал только извечный «директорский оплот порядка» — Снейп и МакГонагалл, рассеянно-сурово обозревающие пустующее ученическое пространство перед собой.

— О, это как же все вчера хорошо напраздновались-то, — присвистнул Рон, озадаченно почесав затылок. Дабы ощутить хоть какой-то прилив жизненности и общего разнообразия посреди полупустого «сонного царства» Большого Зала, он направился к воинственно настроенной (судя по гневному шипению) компании слизеринцев, заседавшей у самого края факультетского стола.

— Врезать ему, врезать! — Сандерс решительно хлопнул ладонью по столу. Встал, постоял на месте несколько секунд, ожидая реакции товарищей, и сел обратно. — Ну чего вы ждете-то?

— Официальной власти, — хмыкнул Дональд. — Которая уже явилась. Поттер, с добрым утром!

— И это все, кто выжил после вчерашнего загула? — осведомилась «официальная власть».

— Это все, кто сюда дополз. Погоди немного, скоро еще кто-нибудь подтянется. Соберут всю волю в кулак и оторвут голову от подушек..

— А кому тут Джек собирался кулак под нос совать? — намазывая маслом тост, спросил Драко. — И за что?

Старшекурсники переглянулись. Потом многозначительно похмыкали, тонко намекая на деликатность вопроса.

— Да одному тут… — Сандерс озадаченно запустил руку в свои встрепанные космы. — Есть у Винни кавалер один, которого давно уже надо на место поставить. Ибо зарвался.

— Вот оно даже как, — оценил Гарри. — Вопросов у меня, собственно, только два. Первый: причем тут я? Второй: откуда данные, что этот… кхм… кавалер именно «зарвался»?

— Да ниоткуда, — только что подошедшая Энни съездила свернутым в трубочку вчерашним выпуском «Ежедневного Пророка» по голове своего кузена. Широко зевнула и плюхнулась на скамейку рядом с Поттером. — Как вчера погулял?

Тот только плечами пожал.

— Не сбивай нас с пути праведного, женщина! — изрек Сандерс, снова врезая ладонью по ни в чем неповинной столешнице.

Энни коротко на него глянула.

— Причем тут я? — уже громче переспросил Гарольд.

— Говорю же — официальная власть, — сонный Уэйзи, опасно нависающий над своей тарелкой с кашей, вроде как оживился. — Благодаря твоему присутствию обычный коридорный мордобой в глазах окружающих будет выглядеть… будет выглядеть…

— Официальным наказанием за надругательство над честью нашей второй старосты, — подсказал ему Йоркхард.

Фэррис громок засопел в свой кубок с тыквенным соком. Он вспомнил, как с позором вылетел с должности старосты. Ему вдруг стало совестно.

— Нет, ну с чего вы взяли, что что-то случилось? — спросил так толком и не понявший, из-за чего весь сыр-бор случился, Малфой.

— Мне мое чутье подсказывает! — Джек наставительно воздел указательный палец к потолку Большого Зала.

— Позорище, — прошипела Энни, роняя голову на скрещенные руки. — Чутье ему подсказало, — глухо продолжила она, — с полупьяни померещилось… Чтоб ты знал, нерешительный придурок, — подняла голову и презрительно фыркнула, — Винни с Тедом уже пол года как гуляет! Где ты все это время со своим «чутьем на надругательство» пропадал, а?

— Так, Поттер, пошли, — скомандовал Джек, хватая старосту за локоть и вытаскивая его из-за стола. — Я эти нападки слушать больше не намерен…

— Dormio! — лениво буркнул Гарри, направляя на него свою палочку.

Сандерс покачнулся, неловко взмахнул руками и рухнул прямо на руки быстро подскочившей к нему Энни.

— Ну спасибо, Гарри, — она покачала головой, устраивая голову кузена на своем плече. — Мне его теперь тащить до гостиной… — Джек громко всхрапнул в подтверждение ее слов.

— А ты тут оставь, — Гарольд указал подбородком на лавку.

— У него наша Номара — одно сплошное больное место, — вздохнула Грисер, отвесив свободной рукой Поттеру щелбан — за «гениальность» идеи. — Ну, Джеки, пошли, что ли…

— Давай, помогу, — со скамьи поднялся Уэйзи, — одна действительно не дотащишь, — он перекинул руку мирно сопящего Сандерса через плечо. — Поттер, а, Поттер? Помог бы тоже — твоих же рук дело.

Тот, недовольно скривившись и буркнув про общеслизеринскую дурь, подошел с другой стороны. Довольная Энни «передала с рук на руки» своего кузена и, прихватив со стола тосты, бодро затрусила к дверям Большого Зала. Гарри, переложив на плечо поудобнее руку Сандерса — чтобы тащить проще было, напоследок обернулся на преподавательский стол. Северус Снейп старательно делал вид, что в упор ничего не замечает и вообще весь целиком и полностью погрузился в изучение декабрьского номера «Вестника Алхимии». Декан не без оснований считал, что с собственным идиотизмом и его последствиями в большинстве случаев его ученики справиться могут сами. Без его в это вмешательства. МакГонагалл думала иначе, но влезать в проблемы чужого факультета на глазах бездействующего же декана было как-то… некультурно. Хотя бы по отношению к и без того нелегкому воспитательному труду. Да и тем более что никого кроме них в Большом Зале все равно нет — можно разок в жизни неискоренимую студенческую авантюрную глупостность.

— …Винни моего бедняжку еще на пятом курсе отшила как следует, — вещала Грисер, сопровождая волочащих на себе ее кузена по Холлу Гарри и Дональда. — И он с тех пор, весь такой с разбитым сердцем, очень бурно реагирует на ее попытки устройства личной жизни… Э? — старшекурсница замерла, прислушиваясь.

Из Зала Лестниц в наступившей тишине на удивление отчетливо доносились обрывки чужого разговора.

— …Прости, но это мое окончательное решение. Я уже сказала. Нет.

Неопределенный шорох мантии и быстрый перестук каблучков по каменным плитам.

— Гермиона, ты уверена? — чуть громче, чем того требовалось. И почти без акцента, что самое странное. Или и у Крама он был лишь элементом образа, или же легко вылечился благодаря лингвистическим дарованиям и тесному контакту с непосредственными носителями языка.

— Я пойду в библиотеку. Одна, — сухо произнесла Гермиона и, помолчав, добавила: — Извини, Виктор.

Энни Грисер, всплеснув руками, ткнула Поттера в спину и указала в сторону арки в Зал Лестниц. В ответ на недоуменно вскинутые брови она жестами попыталась объяснить, что имела в виду. Не добившись результата, Энни толкнула Гарольда вперед, вместо него пристроившись сбоку от уволакиваемого в подземелья Сандерса.

Гарри самодовольно хмыкнул, поковырял стык плит носком ботинка и, пожав плечами, направился к месту предполагаемого выяснения отношений. С таким расчетом, чтобы его дама сердца успела уже отойти подальше. А то мало ли что…

Энни, с чувством выполненного долга, ухмыльнулась и, переглянувшись с Дональдом, наложила на кузена чары левитации. От него все равно не убудет — что «воздухом» до гостиной добираться, что на чьих-то спинах и плечах.

…Виктор Крам, сверливший мрачным взглядом вернувшуюся к своей площадке лестницу на третий этаж, при виде Поттера даже не пошевелился.

— В библиотеку ушла, да? — дружелюбно осведомился Гарольд, небрежным жестом смахивая с плеча ему одному видимые пылинки. — Это для нее как спасительная крепость. В книжки зароется, и все — проблемы реального мира отходят на второй план, — участливо сообщил он. — И надоедливые поклонники сразу перестают существовать…

Крам отреагировал вполне однообразно и предсказуемо: кулаки сжал, но ничего ценного для истории Хогвартса и всего Магического Мира в целом не произнес.

— Я бы с огромным удовольствием подрался, честно, — совсем уже по-простецки заявил Гарри. — Если бы толк с этого был.

Знаменитый во всем мире ловец поперхнулся заготовленной фразой. Зато наконец-то соизволил к своему вероятному сопернику повернуться лицом.

— С чего ты взял… — медленно начал он с явственной угрозой в голосе.

— Мне слизеринское чувство самосохранения мешает в драку лезть, — как ни в чем не бывало продолжил тот. — Потому что знаю — от меня толку мало, — будто бы оценивающе оглядел свои кулаки. — Был бы смысл на дуэли сразиться… — Гарри выдержал приличествующую фразе паузу. — Но мы же не в песочнице играться собираемся, верно? А это значит, что раскроешься ты со своими умертванскими чарами мгновенно.

Вот тут-то Крам и вздрогнул. И в лице переменился.

— Это же никому не надо, ага? — так же мирно улыбнулся Гарри, внимательно вглядываясь в расположенные далеко на противоположной стене зала портреты. — Ну так, может, обсудим все так? Без палочкоприкладства?

— Прямо здесь? — Крам сдался. И, фигурально выражаясь, вывесил белый флаг.

— Да пол школы все еще отсыпается за милую душу. К тому же, лучшая попытка скрыть какое-либо действие — произвести его у всех на виду, — пожал плечами Гарри. — Или разговор, как в нашем случае. Но если ты так хочешь, можно на второй этаж подняться. Его ученики не очень-то любят.

— Почему? — удивленно спросил Виктор Крам, следом за Поттером поднимаясь на несколько ступеней вверх по лестнице, начавшей свое движение к площадке другого этажа.

— Осторожно, исчезающая ступенька, — заботливо предупредил тот. Крам, резко дернувшись вниз, оступился и взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. Если бы он вовремя не вцепился в перила и протянутую ему Поттеровскую руку, ласточкой слетел бы на каменный пол. До которого уже было весьма так порядочно.

— Мне это не выгодно. Совсем. Можешь поверить на слово, — любезно пояснил Гарольд в ответ на удивленный взгляд несостоявшейся жертвы несчастного случая. — А насчет второго этажа… По школе в позапрошлом году одна гигантская змеюка ползала, и вход в ее логово находился как раз в конце второго этажа.

— Находился?

— Сейчас он заблокирован. На всякий случай, — многозначительный взгляд давал понять, что случай действительно бывает всякий. И не всегда — приятный.

— Так вот, что касается первоначальной темы нашего разговора, — Гарри первым ступил под своды главного коридора второго этажа. — Ты здесь за тем же, за чем и Флер?

— В некотором роде.

— А Каркаров в курсе?

— Он выступает посредником. Между людьми Темного Лорда и моим кланом, — скупо обронил Крам.

— Ой, да ладно… — Гарольд хмыкнул. — Можно уж и по-человечески сказать было. Я и так в курсе всех этих ваших дел. По долгу службы, можно сказать, — он быстро зашагал в сторону ближайшего бокового ответвления коридора.

— В каком смысле?

Поттер мысленно заскрипел зубами: однообразные вопросы и нежелание делиться информацией при всей, в общем-то, радушности и уступках «принимающей стороны», ему уже порядком поднадоели.

— Я представитель Дамблдора, если тебе так проще, — он обернулся на несколько секунд, чтобы смерить Крама недовольным взглядом.

— Мой клан…

— Твой Мерлинов клан, Моргана его подери, с нами дел никаких никогда не имел, — оборвал его Гарри. — Я это отлично знаю.

— То есть вас мало волнует, что мы собираемся снова заключить договор с Темным Лордом и его людьми? — тот замер посреди полутемного коридорчика как вкопанный.

— Нас это вообще не колышет, — заверил его слизеринец, выходя на просторную площадку второго этажа Астрономической башни. — Все, прибыли, — он демонстративно уселся на подоконник одного из панорамных окон и, скрестив руки на груди, выжидательно уставился на Крама.

— Каковы ваши условия? — без перехода спросил тот.

— Не «наши», а мои, — поправил его Поттер. — Я тут по собственной инициативе. Ты больше и близко к Гермионе не подходишь. Не заговариваешь с ней. Вообще, делаешь вид, что ее никогда знать не знал. Взамен могу сообщить пару интересных сплетен.

Виктор Крам соображал очень быстро. И ситуацией владел гораздо лучше. А думать в первую очередь о выгоде клана его, как и Флер Делакур, приучили уже давно — методы воспитания у обеих ветвей представителей магии умертвия практически ничем не отличались.

— Согласен. Непреложный обет…?

— Зачем? Я и так верю. На слово, — он демонстративно прокрутил в пальцах палочку, чтобы собеседник не обманулся легкостью тона. — Говорят, Старшая ветвь, — Крам поморщился, — жаждет заключить кое с кем договор. Чтобы посторонние маги помогли им разобраться с отступниками раз и навсегда. Якобы из-за того, что собственные каноны им это запрещают. На самом деле просто руки марать не хотят, чистоплюи, Моргана из побери. К слову, вышеупомянутый «кое-кто» находится в глубокий раздумьях на счет выгоды от этой сделки.

— Что они пообещали вам? — голос посланника Младшей ветви клана умертвия враз охрип. Дело-то, оказывается, попахивало объявлением войны. Ладно бы еще официальной, так нет ведь — все дела собирались иметь исключительно «подпольную» классификацию.

— Библиотека Университета Таинств.

Виктор выругался в полголоса — довод «за» был весьма весомый. «Носторомовцам» такие штучки крыть было нечем, даже если внезапно потребуется завоевать расположение таинственных и хитрых английских магов.

— Договор еще не заключен, — многообещающе поведя бровями, напомнил Гарольд. — Поговори со своими, вдруг чего дельного предложат, — посоветовал он.

— Я обладаю достаточными полномочиями, чтобы решать самостоятельно… — заносчиво начал Крам, но на половине фразы умолк. С выражением обреченности на лице он сел прямо на каменный пол, привалившись спиной к стене. — И что делать? — он запрокинул голову, врезавшись затылком в шероховатую кладку стены. — М-мерлин! — схватился за голову.

Поттер с показным безразличием отвернулся к окну и вжался носом в стекло, пытаясь разглядеть, что происходит снаружи. Нарушать образовавшуюся между ними сухую, но неожиданно мирную тишину он не собирался не под каким предлогом — Крам сам решать должен.

— И что мне делать? — наконец сдался он. Теперь уже целиком и полностью. — Поттер, войди в мое положение, — Виктор поднял голову, — я был направлен на встречу с одним из людей Темного Лорда, но я даже до сих пор не знаю, кто он! А теперь еще и об интригах главной ветви обязан думать.

— В первую очередь подумай, что тебе больше нужно, Крам, — мгновенно отозвался тот. — И даже не рискуй с попытками играть на две стороны. Не ваше с Флер это занятие.

И не его, само собой, но Поттер хотя бы некоторый опыт в подобных делах имел. А опыт, полученный под мудрым руководством Альбуса Дамблдора был ценнее во сто крат.

…И все-таки неимоверно хитрющий старик Дамблдор был прав. Давным-давно уже и практически во всем. Гарольд тряхнул волосами — собственная глупость едва ли не до косточек пробрала. Ничего-то он не знал, этот их гениальный Альбус Дамблдор. Никогда ничего толком не знал, потому что сам в полной информационной изоляции давно уже сидит. Нет у него сейчас информаторов, кроме Сорвина, Снейпа, да их самих — глупых, несобранных мальчишек, вечно свой нос везде сующих. Фицджеральд Сорвин со своим бывшим учеником, похоже, информацией делиться не так уж и хочет. Снейп — не может. Его в кругу Пожирателей и так принимают очень холодно. А они втроем… пожалуй, самый ненадежный источник из всех. Потому что наслушаются где-нибудь сплетен, болтовни посторонней, надумают сами чего-нибудь, набредут на кем-то случайно оброненные крохи информации… И каких только выводов не понаделают! Ох уж эти их выводы! Ей Мерлин, лучше бы помалкивали иногда. Или не лезли вообще. А Дамблдору — разбирайся со всем. Что из вываленного ему детские уши случайно услышали, что воспаленные дуростью мозги сами добавили, а что внезапно и правдой может случайно оказаться.

Альбус Дамблдор ситуацией тоже не владел. Как можно владеть тем, чего не знаешь досконально? Чего не знаешь вообще? Да никак. Зато можно сориентироваться. Всегда держать нос по ветру и в случае чего мгновенно перестроить все планы в соответствии с новыми обстоятельствами. Вот чему все эти три с половиной года их директор Хогвартса учил. Невозможно и нереально предугадать все заранее — Гарри это на собственной шкуре ощутил в полную силу. Можно лишь в общих чертах план набросать. Можно и нужно, потому что когда тонкие просчеты и детально проработанные идеи окажутся бесполезными, гибкий «каркас» можно будет всегда изменить под происходящее. И получить максимум всего, что причитается победителю.

И как Дамблдор при такой уникальной логике в свое время в Гриффиндоре учился? Неужто потом жизнь так сильно поломала и заставила кардинально все взгляды поменять? Ой ли? И так ли уж его «очернила» нежданно-негаданно свалившаяся на голову сила Триады, уже темной Триады? Есть и должно быть что-то такое, что не меняется никогда. На что повлиять невозможно ничем и никак.

…Альбус Дамблдор, директор школы Хогвартс, кавалер ордена Мерлина Первой Степени и обладатель целого множества громких титулов, до сих пор их учит. Полагаться на себя. Быстро ориентироваться в событиях и определять ценность информации. Послать к Моргане всяческие стереотипы.

Делай, что делаешь, и будь, что будет.

— Можешь считать, что я — официальный дамблдоров представитель, что я говорю от лица Триады или кого еще вы там считаете нашим мозговым центром, — твердо произнес Гарри Поттер, спрыгивая с подоконника. — И мы пока еще ни на чьей стороне не выступаем. Если Младшей ветви клана нужна будет помощь и вы нас о ней попросите, мы не откажем. Вас мало, Виктор. Может быть вы и сильнее, но вас очень мало. Если пойдете за Темным Лордом, станет еще меньше. Он и его люди снова проиграют, и тогда вас перебьют. Какие бы страшные секреты вы у своих братьев не выкрали, не поможет. Не спасет.

Виктор Крам, совсем уже запутавшийся во всех своих заданиях, целях и желаниях старшекурсник Болгарской школы магии Дурмстранг и известный во всем мире ловец, молча слушал. Он пытался сориентироваться в ситуации и сделать все, что от него зависит.

— Повторяю, хотите помощи? Мы ее вам дадим. Хотите войны, получите и ее. Все на ваш выбор. Ты сказал, у тебя есть полномочия, — Гарольд встал прямо перед ним, скрестив руки на груди. — Так решай. Только сделай все-таки однозначный выбор. За положительный ответ будет зачитываться выдача того, с кем ты должен был встретиться в Хогвартсе.

— Я даже не знаю, кто он, — угрюмо отозвался Крам.

— Так узнай, — пожал плечами Гарри. — Тебе это в любом случае необходимо. Или если ты еще не знаешь, на чьей стороне вам выступать, решай. Думай. Выбирай. Времени всегда хватит все переиграть… Дорогу обратно на второй этаж, надеюсь, сам найдешь как-нибудь. Мне пора.

— Их должно быть двое, — быстро произнес Виктор, оглядываясь на него. — Наблюдатель и посол Темного Лорда. Двое, Поттер.

Тот только плечами пожал. Насвистывая себе под нос незамысловатый мотивчик и сунув руки в карманы брюк, Гарольд направился в коридор. Уже в спину ему донеслось едва различимое:

— Да знаю я, чего все вы хотите! — Крам, судя по шелесту ткани, поднявшийся с пола, пнул стену. — Стравить нас, а самим в стороне постоять и посмотреть! — до слизеринца снова донесся звук глухого удара. — А сами — в стороне… Ммарионеточники. Кукловоды вечные. Всех обведете вокруг пальца, а нам-то что делать?

— Это уже не мне решать, — буркнул себе под нос Гарри, ускоряя шаг.

Не ему. И хорошо, что пока не ему. Думать будут другие — много старше и много мудрее. Те, кто давно уже на себя взвалил принятие подобных решений. Те, на ком они уже мертвым и тяжким грузом висят не одно десятилетие. Его это пока не касается. И Драко с Роном тоже. К счастью. За ними и так грешков полно уже водится.

Итак, грустные мысли стоит оставить на потом. До встречи с Альбусом Дамблдором и очередным ему отчетом о творящихся в Хогвартсе делах. А пока… а пока его ждет библиотека. Точнее — Гермиона Грэйнджер. Поттер замер на месте. Прищелкнул пальцами и быстро огляделся, припоминая, где находится ближайший потайной ход между этажами. Потайной и кратчайший. Чтобы не мотаться по Залу Лестниц и зайцем не прыгать через исчезающие ступени, а заодно и с Крамом опять не столкнуться. Этого ему не надо. Пока петлял по полутемным и обросшим паутиной ходам, поднимался и спускался по раскрошившимся кое-где ступенькам, прокручивал в голове состоявшийся разговор. Успел даже сам порадоваться своей находчивости и хорошо подвешенному языку. Шутка ли? В кой-то веки поступил в соответствии со всеми слизеринскими канонами. Никаких глупых выходок и бесполезных драк.

Определенно, за такую сложную и тонкую организационную работу он заслуживает серьезного поощрения.

Мадам Пинс, заметив спешащего побыстрее обозначить свое присутствие в хогвартском «храме знаний» Гарольда, недовольно нахмурилась. Смерила слизеринца подозрительным взглядом, но ничего не сказала. Только указала кончиком пера в сторону секции Магических Существ.

Поттер удивленно почесал в затылке, но таки благодарно кивнул и направился в указанном направлении. Его ужасно заинтересовало, что же такое могла искать Гермиона о магических существах? Неужто еще кого-то хагридовы соплохвосты (и так уже резко сократившиеся в численности) заинтересовали? Как-то не верится, что Гермиона именно УЗМС выбрала для своей проектной работы…

Гарри охнул, мгновенно выдавая свое присутствие, и сам себе отвесил подзатыльник.

— Вот ведь дурак-то, — пробормотал он, рассеянным взглядом скользя по книжным полкам. За давностью времени и насыщенностью событий он давным-давно уже забыл про курсовую работу по нумерологии, которую он выбрал как альтернативу сдаче экзамена, разработанного лично профессором Вектор.

— Не сомневаюсь, — сухо произнесла Гермиона, захлопнув книгу, и выжидательно уставилась на слизеринца.

Перед ней на столе возвышалась цела гора подозрительно выглядевших учебников о магических существах разных годов выпусков и под разными редакциями. Они периодически перемежались с толстенными энциклопедиями о драконах.

— Э-мм… привет? — улыбнулся Гарри, почуяв, что дело пахнет жареным. — Как утро началось?

— Отвратительно, — Гермиона взяла со стола другой фолиант и демонстративно в него уткнулась. Похоже, с хорошим настроением у Лучшей ученицы Гриффиндора обозначились явные проблемы. Сказался разговор с Виктором Крамом.

Поттер, вздохнув, устроился на скамье напротив.

— Что читаешь? — поинтересовался он, приглядываясь к обложке книги. — «Драконология»? Это еще зачем?

— Пытаюсь найти информацию о золотых драконьих яйцах, которые получили Чемпионы в первом туре, — на тон ровнее и спокойнее ответила она.

— А тебе… м-м… в голову случаем не приходило, что это могут быть какие-то артефакты? — осторожно спросил Гарольд.

— Гарри! — гриффиндорка снова захлопнула книгу и возмущенно на него уставилась. — Не лезь под руку! Само собой, я уже проверила секцию Артефактов, — Поттер присвистнул, попытавшись представить, во сколько надо было Гермионе встать и отправиться в библиотеку, чтобы к этому времени прошерстить все имеющиеся книги на тему магических артефактов с особыми свойствами.

— А о том, что это могут быть специально созданные к Турниру артефакты, ты не думала?

Грэйнджер в задумчивости подняла на него глаза.

— Это только Кубок Огня каждый раз используется один и тот же. А вот артефакты для заданий Турнира не обязательно берутся из уже существующих. Это исходя из логики, что сами задания каждый раз должны быть непохожими друг на друга, — развил свою мысль Гарри. — И вообще, с какой такой радости ты всем этим занимаешься? Или ты уже вместо моего брата собралась участвовать во втором туре?

— Я хочу ему помочь. У Джереми и так сейчас большие проблемы, — устало произнесла она, откладывая книгу в сторону.

— Это у него проблемы? — насмешливо переспросил Поттер. — Как раз у Джереми проблем нет вообще — почти все за него делается… п-фф!

— Джереми снятся странные сны, — Гермиона пожала губы. — Про Вол… Сам-Знаешь-Кого и Пожирателей Смерти.

— Ой ли? — задумчиво пробормотал Гарольд. — Уж первый-то точно пока еще в этом мире отсутствует.

— «Пока еще»? — девушка вскочила с места. — Что это значит?

— Мерлин Великий, Гермиона, а то будто бы ты не знаешь! — раздраженно отозвался он. — Да уже который год Темного Лорда в наш мир вернуть пытаются!

— Тебе лучше об этом знать, — тихо произнесла она, снова опускаясь на скамью.

— Кажется, мы это уже обсуждали, — Поттер взлохматил волосы на затылке и, недолго думая, пересел к Гермионе. — Да что у вас там такое на факультете творится, что все носятся как ошпаренные? Впервые за все четыре года Гриффиндор себя ведет тише воды, ниже травы, — Гарри обнял ее за плечи и легонько встряхнул. — Ну?

— Да ничего вроде бы, — неуверенно ответила она, придвигаясь ближе. — Просто все какие-то подавленные ходят. Джереми постоянно кошмары снятся, с ним уже ребята в одной спальне опасаются находится.

— Интересно, почему это я про его ночные кошмары с непосредственным участием Темного Лорда последним узнаю? — буркнул себе под нос Гарольд. — Уж это-то меня напрямую касается…

— …Он вечно раздраженный ходит, срывается на всех. А теперь и профессор Грюм всех стращает: темные силы, мол, так и жаждут нам всем в глотки вцепиться, а Гриффиндор — единственный оплот светлого будущего…

— Ну, как представитель тех самых «темных сил», я тебе со всей ответственностью заявляю, что вцепляться вам всем в горло мы не собираемся, — бодро заявил Гарри. — Во всяком случае, в ближайшее время, — он ободряюще улыбнулся.

— Но ты говорил, будто Сам-Знаешь-Кто скоро возродится! — возразила гриффиндорка.

— Ничего подобного, ты меня, наверное, не так поняла. И он не «Сам-Знаешь-Незнаешь-Запутлся-Уже-Кто», а Волан-де-Морт. В конце-то концов, все мы, — на «мы» он сделал ударение, — только и занимаемся тем, что пытаемся ему помешать это сделать. До сих пор как-то удавалось. И что вообще за упаднические настроения? Дело скоро вообще до того дойдет, что вместо Гриффиндора Слизерину придется занять должность главных хохмачей Хогвартса… Ну-ка, пошли, — он внезапно вскочил с места и потянул за собой Гермиону. — Покажу тебе одну интересную вещицу. Гарантирую, развеселишься, когда увидишь.

— Но… книги!

— Да Мерлин с ними, потом вернешься. Гермиона, пойдем, не киснуть же тебе тут в одиночестве весь день!

Особого одобрения на лице Мадам Пинс, глядевшей вслед быстро скрывшимся в коридоре студентам, не отразилось. Однако на ее молчаливой поддержке действиям юного Поттера это никак не отразилось — нечего девочке в одиночку в библиотеке, да еще и в таком отвратительном настроении. Тягу к знаниям во всех видах библиотекарь Хогвартса одобряла безусловно, но только не в том случае, когда она могла послужить предлогом для того, чтобы забиться в какой-нибудь угол и тихо пострадать над книжкой о своей печальной судьбе. Библиотека — это вам не беседка в саду.

…Весь коридор и несколько лестничных пролетов они преодолели бегом. Видимо, чтобы расстроенная Гермиона не успела как следует сориентироваться и сообразить, куда ее тащат. А потом и упереться на месте.

— Гарри, куда мы…?

— Скоро узнаешь. Кстати, — он остановился, ожидая, когда к площадке подойдет лестница на нужный этаж, — ты уже взяла у профессора Вектор тему для курсовой работы? — будто бы невзначай осведомился Поттер.

— Нет, а зачем мне? Я собиралась экзамен сдавать, — непонимающе пожала плечами Грэйнджер.

— Очень жаль, — с явным сожалением вздохнул тот. — А то я как раз думал тему комплексных чары как следует разработать. Ну, то есть мы с Роном, — уточнил Гарри. — Я собирался таким образом от Вектор откреститься, а он заодно это все как проектную по Древним рунам намеревается представить. И нам только для успешной работы третьего не хватало. Малфою во всем этом участвовать толку нет вообще никакого — он ни на Нумерологию, ни на Руны не записывался, так что пока все дело встало на месте…

Он с удовольствием наблюдал за тем, как меняется выражение лица девушки: тоска и усталость медленно, но верно вытесняются заинтересованностью, а затем и неприкрытым желанием ввязаться в какую-нибудь научно-исследовательскую авантюру. Да что там, даже жизнерадостный блеск в глазах вернулся!

— Ну, я бы могла… — начала Гермиона. — То есть, было бы здорово, если бы я с вами… Но это все не слишком поздно? — обеспокоенно переспросила она.

— Да нет, что ты. Часть необходимых вычислений уже сделана, — опять-таки для пользы дела пришлось покривить душой. — Осталось все перепроверить и обмозговать как следует. А там и чем Мерлин не шутит? Вдруг что-нибудь интересное обнаружим. Так ты с нами?

— Было бы здорово… То есть, я согласна, — разгоревшаяся научным энтузиазмом Гермиона мыслями уже, судя по всему, направилась к своей будущей совместной курсовой работе. — Нужно только будет профессора Вектор предупредить, что я… Э-мм, Гарри, а зачем мы идем к директорскому кабинету?

— Угадай с трех раз, — шутливо предложил тот, останавливаясь перед каменной горгульей. — Дамблдор у себя? — спросил Поттер у статуи.

Та скривила морду и отвернулась.

— Там вообще никого нет? — горгулья снова сделала страшную морду. — Сорвин? Или еще кто-нибудь? Триада?

Она замахала крыльями, призывая Поттера унять свой разболтавшийся язык.

— Понятно, значит, нам как раз можно будет…

— Гарри, да ты что! — гриффиндорка в ужасе замахала руками. — Это же кабинет профессора Дамблдора! А ты туда наведаться собираешься, как к себе домой!

— Да ладно тебе! Может, он мне разрешил, — усмехнулся он. — И «как к себе домой» все равно не получится — меня эта каменюка обычно только под страхом полного уничтожения пускать соглашается.

Горгулья надменно закивала.

— Ну чего тебе стоит, а? Мы же все равно пройдем, — увещевал ее Гарольд.

Каменная стражница ненадолго задумалась. На самом деле весь этот спектакль повторялся из раза в раз, но надо же было все-таки как-то свою гордость продемонстрировать и общую полезность доказать.

Горгулья, оскорблено махнув хвостом, отползла в сторону. В качестве жеста доброй воли даже свой постамент чуть-чуть отодвинула.

— Ну вот видишь? — беззаботно улыбнулся Гарри, первым ступая на винтовую лестницу к директорскому кабинету. — Кстати, по поводу золотого яйца. Вы с ним что-нибудь делать пробовали?

Опасливо оглядывающаяся по сторонам Гермиона, последовавшая за ним, утвердительно закивала.

— Открывать пытались, — сообщила она. — Всей гостиной. Сразу же после окончания первого тура. Но из него какой-то резкий свист послышался, мы чуть не оглохли.

— Свист, да? — задумчиво пробормотал Гарри, ненадолго останавливаясь перед дверью.

— Гарри, а может все-таки не надо? — неуверенно спросила девушка. — Может обойдемся как-нибудь без того, что ты мне показать хотел?

— Ну уж нет, никак не обойдемся, — твердо произнес он, входя первым в директорский кабинет и утягивая за собой мявшуюся на пороге Гермиону.

Приветственно курлыкнул со своего насеста Фоукс.

— Слушай, а вы магией не пробовали? Ну, на яйцо то воздействовать.

— Работают только отпирающие чары. Джинни там еще какие-то подозрительные заклинания пробовала, — Грэйнджер неодобрительно поджала губы, — но у нее ничего не вышло.

— А в огонь его сунуть не пробовали? — спросил Гарольд, оглядывая полки в поисках той самой «вещи», которую он собирался продемонстрировать гриффиндорке. — Или в воду? Или под землю? Открыть дистанционно и попытаться послушать.

— Нет, не пробовали. Но, знаешь, с «послушать» тогда огонь и земля отпадают сразу, — заметила девушка.

Они переглянулись.

— Вот и ладненько, — почти пропел Поттер. — Значит, хоть что-то разрешилось.

— Вроде, — с сомнением произнесла она.

— Пусть братишка попробует в воду яйцо сунуть и послушать, что там с этим свистом станет. Эх, жалко, конечно, я по поводу следующего Тура еще ничего не известно, — посетовал тот, — но это все ничего. Так вот, зачем мы сюда, собственно, и заявились, — повернулся к Гермионе. — Навскидку, назови мне самые известные хогвартские артефакты.

— Ну, знаешь ли… — надулась она. — Откуда же я вот так, с ходу… — она обвела кабинет задумчивым взглядом. — О, меч Годрика Гриффиндора!

— Отлично, — одобрительно кивнул Гарри, — еще что-нибудь?

— Ну-у… Омут Памяти профессора Дамблдора. Говорят, он какими-то особенными свойствами обладает…

— Тоже ничего. Еще?

— Гарри, честное слово, откуда же я знать могу? Зал Лестниц, Тайная Комната, Выручай-Комната — это же все помещения, хоть они и зачарованы особым образом! Ну, есть еще потолок Большого Зала…

— Я же прошу предметы перечислить, а не местные достопримечательности, — он с улыбкой склонил голову на бок, облокотившись на край стола.

— Может быть, реликвии других основателей, — гриффиндорка замялась. — Но в замке ли они…

— На самом деле, мало кто может точно перечислить все хогвартские артефакты — явно обнаглевший Поттер обошел вокруг стола и расселся на директорском троне.

— Гарри, ну что ты в самом деле! — возмутилась девушка, хмуро за ним наблюдая. — Это же…

— Кабинет профессора Дабмлдора, я знаю. Так вот, их-то, по большому счету не так уж и много. Есть кое-что, о чем вообще не упоминается и о чем знает только директор — это первое. Реликвии основателей — это второе. Перстень Слизерина, чаша Пуффендуй, колье Когтевран, меч Гриффиндора… Но из них здесь находится только последний. Вот, на подставке под стеклянным колпаком лежит. И почему-то его считают сильнейшим из всех, даже «Величайшим артефактом Хогвартса» называют, — сказал Гарольд нарочито-удивленным тоном. — А это на самом деле не так.

— Да что ты говоришь, — скептически фыркнула девушка, усаживаясь на диванчик у окна.

— Я совершенно серьезно. Посмотри на четвертую сверху полку шкафа. Она прямо перед тобой.

— Ну и?

— Что видишь?

— Книги по трансфигурации, какие-то колбы, стеклянные весы, — перечислила она, — и… Сортировочная Шляпа, — удивленно закончила гриффиндорка.

— В яблочко, — довольно произнес Гарри.

Она нервно хихикнула.

— Ты это серьезно? Сортировочная Шляпа, ветхая, древня, единственное назначение которой — первокурсников распределять… и «величайший артефакт». Глупость какая. Поверить не могу, — покачала головой Гермиона.

— Во-от, я же говорил — будет весело. А еще веселее все станет, когда ты убедишься в моей правоте.

— Жду-недождусь доказательств, — она скрестила руки на груди.

— Как по-твоему Шляпа распределяет первокурсников? — заметив, что Гермиона собирается что-то сказать, Гарольд предупреждающе вскинул руку: — Я не спрашиваю, что за магия на нее наложена — это совсем другое. Я же говорю о том, на основе чего Сортировочная Шляпа это делает.

— Ну как это… Она определяет качества каждого студента и выбирает ему подходящий факультет.

— Детские сказки! — фыркнул Поттер, отворачиваясь к окну. — Если бы все было так, как ты говоришь, я бы давно уже в Гриффиндоре сидел с вами всеми за компанию — потому что такой же безрассудный дурак.

— Да что за глупости, Гарри! — всплеснула руками Гермиона. — Если Шляпа решила, что у тебя достаточно качеств, чтобы обучаться в Слизерине…

— Ага, то есть мои качества как слизеринца перевешивают мои же качества как гриффиндорца, — с ухмылкой закивал он. — И что тут больше на глупости похоже? Нет, ну ты сама подумай, как это все вообще сравнивать можно в пределах одного характера? У меня что, хитрости больше, чем смелости? Это как вообще?

Грэйнджер пожала губы, но, судя по нахмуренным в задумчивости бровям, идею в целом оценила.

— Так вот, по-моему, дело тут совсем не в личностных качествах. Это все сказочки для маленьких детишек. Принципиально невозможно, основываясь только на одних качествах еще несформировавшегося — вот в чем весь финт — характера, решать, куда именно кого отправить. Говорю как на духу: не будь у меня принципа на тему того, чтобы не учиться с братцем на одном факультете, я бы в Гриффиндоре был. Гермиона, ну что я, сам себя, что ли не знаю? Не отрицаю, что-то слизеринское во мне есть, — девушка захихикала в кулачок, — но всякой ненужной дури типа безудержной смелости и жажды до всяких приключений тоже хватает. Но что-то же Шляпу остановило и не дало ей меня на ваш факультет отправить.

— Да ты мне рассказывал в конце третьего курса о своем… к-хм… решении на этот счет, — она резко посерьезнела.

— Это-то меня и насторожило, — Поттер откинулся на спинку трона. — Если бы Шляпа ориентировалась только на личностные качества, ничего бы не произошло. Определенно, здесь есть что-то еще, — заговорщитским тоном сказал он.

— Хочешь сказать, Сортировочная Шляпа может и варианты своего выбора предугадать? — помедлив, произнесла гриффиндорка. Тут же фыркнула и от отмахнулась от кивнувшего Гарольда. — Вот уж точно глупости. Как такое возможно?

— А как возможно работа Маховиков Времени? Как вообще весь Хогвартс возможен, а? И ничего Шляпа не предугадывает, видит она все.

— Ну, Гарри, знаешь ли… Что-то ты уже лишка махнул. Сортировочная Шляпа, которая судьбы хогвартских студентов читает как книги и корректирует, как ей вздумается? — она засмеялась в голос. — Спасибо, очень смешно, — утерла выступившие слезы. — Правда, ты меня развеселил, можешь быть доволен. Даже все страшилки профессора Грюма с этим конкуренции не выдерживают. И вообще, если она так много знает о прошлом и будущем учеников, почему же она отправила Тома Риддла в Слизерин? А?

Поттер молчал — эту «карту», в отсутствие информации, крыть было нечем.

На лестнице послышались чьи-то шаги.

Гриффиндорка, испуганно ойкнув, мгновенно вскочила с диванчика и замахала руками на Поттера — чтобы тот на всякий случай убрался подальше от директорского трона. А то мало ли что… Гарри ее беззвучным мольбам не внял.

В результате глазам Альбуса Дамблдора предстала интересная картина: Гермиону, честно пытавшуюся оттащить его в сторону от директорского стола Гарольд бесцеремонно усадил к себе на колени и попытался поцеловать. Главное средство нервного успокоения себя не оправдало, и Поттеру вместо девичьих нежностей достался пинок в голень и звонкая оплеуха. К его чести надо заметить, что и то, и другое девушка влепила скорее от перепуга, чем от нежелания. Мыслимое ли дело — обжиматься прямо на директорском троне?

— К-хм, — деликатно прокашлялся Дамблдор, заинтересованно вглядываясь в открывающийся из окна вид на квиддичное поле. — Мисс Грэйнджер, если вас это заинтересует, я буквально только что закончил разговор с мистером Джереми Поттером. Не думаю, что он успел отойти далеко. А к мистеру Гарольду Поттеру у меня есть отдельный разговор, если он соизволит ненадолго задержаться.

Смущенная девушка неразборчиво что-то пролепетала в благодарность профессору и поспешила ретироваться.

— Я бы не сказал, что однозначно одобряю ваш с мисс Грэйнджер выбор моего кабинета, как лучшего места для свидания, — нейтральным тоном заметил Дамблдор. — Конечно же, понимаю, юность, жажда… как это теперь молодежь говорит? Экстримальных ощущений?… Так вот Гарри, это было несколько нескромно с твоей стороны.

— Это чистая случайность, сэр, — сконфуженный Поттер перебрался на диванчик, отсев на дальний его край. — Мы в ваш кабинет зашли в чисто научных интересах, — невинно хлопая глазами, добавил он.

— В самом деле? — директор погладил подставившего ему шею феникса, обошел стол и сел на беспардонно захваченный до этого Гарольдом трон. — И что же вас так заинтересовало?

— Распределяющая Шляпа, профессор.

— Достойный объект для изучения, — оценил Дамблдор под довольное курлыканье Фоукса, которому тот насыпал в кормушку нечто, подозрительно напоминающее птичий корм.

— Только мы все никак понять не можем, сэр, почему Распределяющая Шляпа, при всех ее неоспоримых достоинствах и огромных возможностях, отправила Волан-де-Морта… то есть, тогда еще — Тома Риддла, в Слизерин? — поделился «наболевшим» Поттер. Надо же ему будет в следующий раз что-то осмысленное Гермионе на это ответить.

— Очень интересный вопрос, Гарри. Пожалуй, правильнее всего будет сказать, что он напрямую связан с тем, что я рассказал тебе, мистеру Уизли и мистеру Малфою после второго курса.

— М-мерлин! Да неужели и Шляпа как-то связана с…? — охнул Гарри.

— Не совсем, — директор Хогвартса тонко улыбнулся. — Во всяком случае, не напрямую, — он ненадолго замолчал. — Что мня всегда поражало, так это поразительная любовь потомков к переиначиванию деяний своих предков. Или, еще хлеще, самих личностей тех, кому обязаны своим сегодняшним днем. Некая нездоровая мания прямо-таки, — Дамблдор покачал головой.

Поттер что-то неразборчиво-согласно пробурчал, упершись взглядом в пол.

— Почему-то никому из твоих сверстников или даже, грешным делом сказать, моим сверстникам, — старец отпустил короткий смешок, — и в голову не приходит, что, например, Годрик Гриффиндор не был самоуверенным и безрассудным идиотом, бросающимся на каждый меч. Ну не был он таким. И быть не мог. Никто не задумывается, что у Салазара Слизерина, помимо его воспетых в веках хитрости и изворотливого ума, имелись какие-то другие качества. А Мерлин, которого все мы почитаем едва ли не за отца всей Магии (хотя этот титул к нему принципиально не применим), на одних лишь только справедливости и доброте далеко бы не ушел. И достопочтенная Моргана тоже вряд ли на одном всемирном злобстве обрела бы свою славу. И это я привожу для наглядности лишь наиболее яркие примеры.

— Как-то все однобоко очень, — рискнул заметить Гарри.

— В этом-то все и дело, — вздохнул директор Хогвартса, поправляя сползшие на самый кончик носа очки-половинки. — Но мы, кажется, разговор вели о Распределяющей Шляпе? Так вот, ни ее создатель, ни один из его товарищей не имели совершенно никакого отношения к Знающим или Магии Триады. Ни малейшего, заверяю тебя, Гарри. Да и, как ты сам понимаешь, не будь это так, в истории создания Хогвартса фигурировали бы только три мага, но никак не четверо.

— А что мешало четвертому быть Знающим? — удивленно спросил Гарольд.

— Для начала, вековые традиции. Никогда и ни при каких условиях Знающие не жили бок о бок со своим, скажем там, объектом покровительства… и изучения, само собой. Можно сказать, исторически не сложилось близких отношений. Вообще никаких. Да, впрочем, хватало и других причин…

— А как же вы и мистер Сорвин? — слизеринец недоверчиво нахмурился.

— Не самый удачный пример. Фицджеральд взялся за мое обучение уже после того как мы с Нивеусом окончательно потеряли возможность стать магами Триады. До этого он предпочитал оставаться сторонним наблюдателем… И все-таки, Гарри, мы снова отходим от темы разговора. Если ты до сих пор не уверен, что окончательно решил для себя вопрос причастности Основателей к Магии Триады, я могу только посоветовать тебе отложить это на потом — до тех времен, когда ты собственноручно сможешь найти доказательства, подтверждающие мои слова. Обещаю посодействовать всем, чем смогу. Итак, вернемся к истории создания Распределяющей Шляпы. Она напрямую связана с вставшей у тогда еще юных и неопытных Основателей проблемой… х-мм… сортировки своих учеников. И связано это было отнюдь не с невозможностью определить доминирующие черты характеров юных магов.

— Я уже понял, что дело тут не в этом, — влез Поттер.

— Замечательно, значит, мне придется меньше объяснять, — в голосе старшего мага неожиданно послышался сарказм. А нечего перебивать было. — По-сути, в чем заключалась изначальная идея распределения? Разбить учеников на группы, соответствующие их положению, способностям и дальнейшим возможностям в жизни. Согласись, как-то глупо было бы обучать вместе, например, по-истине одаренных в магии молодых людей, крепкую «середину» по талантам и самых настоящих сквибов. Если учить их по одной и той же программе, очень скоро выяснится, что одна часть учеников на заданиях банально баклуши бьет, поскольку они уже давным-давно переросли этот уровень. Другая часть более или менее сносно «барахтается» в теме преподаваемого материала, но понимает не так хорошо, как могла бы, поскольку равнение подачи материала будет на тех, кто его уже освоил. А третья, самая сложная в плане обучения группа вообще так и осталась на том же уровне, с какого и начала, поскольку не может угнаться даже за теми же «среднячками». Такая ситуация называется несовершенством методов преподавания, Гарри. И именно ее стремились избежать Основатели, когда начали набирать первых учеников в свою школу. Ну и, конечно, помимо самих талантов на возможность обучения со стороны будущих студентов влияло множество различных факторов. Происхождение, например. В те времена этому предавалось невероятно огромное значение. И все ситуации, так или иначе касающиеся данного вопроса, вызывали очень большие затруднения, — Дамблдор, отстраненно глядя в окно, пригладил вспушившуюся бороду и неожиданно спросил, повернувшись к внимательно слушающему его слизеринцу: — Не хочешь ли чаю, Гарри? А то у меня уже в горле пересохло от всех этих разговоров, — добавил он тише.

Поттер, поколебавшись, кивнул и пересел с дивана на левитированный к столу стул с высокой спинкой. Откуда-то из дальнего угла директорского кабинета выплыл белый фарфоровый заварочный чайник, сопровождаемый целой флотилией посуды — двумя чайными чашками, толстенькой сахарницей, блюдцами и молочником.

— Так вот, ситуация, как ты понимаешь, была непростой, — продолжил директор Хогвартса, наблюдая за тем, как в чайнике сама по себе возникает заварка, медленно опускаясь на дно в наливающемся из дамблдоровой палочки в чайник кипятке. — Еще минут пять, и заварится, — сообщил он Поттеру. — Само собой, у Основателей не было возможности самолично заниматься каждым из принятых учеников, тратя по нескольку часов кряду на то, чтобы добиться от ребенка точных данных обо всем, что могло бы помочь в определении его учебной группы. И тогда Гриффиндору пришла в голову замечательная идея наделить особыми чарами какой-либо простой объект, который не побоятся использовать новоявленные ученики. Нечто незамысловатое и не требующее для своего применения специальных навыков. Например, одежду. А что может быть проще, чем надеть на голову старую, безобидную шляпу?

— Ну, знаете ли, если эта Шляпа вдруг при этом начнет допытываться, кто я такой и откуда родом, то это буде выглядеть не так уж и безобидно, — фыркнул в пустую чашку Гарри.

— Вот именно! — директор наставительно поднял указательный палец. — Очень скоро пришлось сменить наложенные на Шляпу чары, чтобы она сама была в состоянии узнать все, что необходимо для того, чтобы решить — в чью же группу направится новый ученик.

— То есть изначально эти ученические группы назывались по фамилиям Основателей только потому, что те их курировали? — Поттер приподнял крышку заварочного чайника, выпуская наружу полупрозрачные клубы ароматного пара. — Заварился.

Чайник сам приподнялся я над столом, разливая по чашкам чай. Рядом с поттеровской чашкой многозначительно покрутил фарфоровыми боками оживший молочник, за ним подползла сахарница, приглашающее хлопнув крышкой. На блюдечках возникло печенье.

— Именно так все и обстояло, — Дамблдор сделал глоток обжигающе-горячего чая. — Группа Слизерина, группа Когтевран, группа Гриффиндора и группа Пуффендуй. Никаких особенных названий и не требовалось. Уже много позже, когда учеников стало настолько много, что пришлось образовать отдельные факультеты, им, по устоявшейся традиции, дали имена Основателей.

— Ну, предположим, применительно ко временам средневековья это все понятно и логично, — после недолгих раздумий Гарольд решил разбавить чай холодным молоком, иначе пить было вообще невозможно. — Но сейчас-то как? Мир изменился.

— Все это время чары, наложенные на Шляпу, усиливались, помогая ей и дальше выполнять свою основную задачу: определяя прошлое учеников, способствовать созданию их будущего, которое бы помогло сохранить баланс сил в Магическом Мире.

— Я бы не сказал, что Шляпе это особенно удалось, — заметил Гарольд. — Взять, например, того же Тома Риддла. Уж что-то мне не кажется, что распределение его в Слизерин поспособствовало сохранению гармонии.

— Ну почему же? Благодаря решению Шляпы Магический Мир наконец-то получил настоящую, в полной ее силе Триаду, способную исправить очень давнюю и очень серьезную ошибку. Мою ошибку. Гарри, ты печенье-то ешь, оно должно быть очень вкусным.

Слизеринец поперхнулся чаем.

— Например, распределение твоей мамы в Слизерин тоже привело к определенным, как мне кажется, положительным последствиям: она сделала выбор в пользу другой стороны, воочию понаблюдав за тем, что происходит в рядах Волан-де-Морта.

— А то, что из-за некоторых решений Шляпы куча народу погибла, это, как бы, само собой разумеющееся дело, — пробормотал в свою чашку Гарри, не решаясь посмотреть Дамблдору в глаза.

— Люди гибнут в любом случае, — философски заметил тот, размешивая сахар в чае. — В одном случае — больше, в другом — меньше. Мы ведь не знаем, что случилось бы, сделай Шляпа иной выбор. Насколько хуже или лучше все могло бы стать.

— А кто знает? Сама Шляпа? — задал вопрос напрямик Поттер.

— Нет, она ничего не может знать, потому что является, по-сути, всего лишь инструментом. Древним и очень могущественным. Но, увы, всего-лишь инструментом. Лишенным собственной воли и, если так можно сказать, даже разума. Содержащийся в ней слепок личности создателя на выполняемую Распределяющей Шляпой работу никак не влияет.

— Если она — инструмент, значит, должен быть и тот, кому он принадлежит, — медленно произнес юноша.

— Я прекрасно понимаю, к чему ты клонишь. Но — нет, Распределяющей Шляпой никто не управляет. Можешь мне не верить, Гарри, это так. Теперь она — вещь в себе, подчиняющаяся лишь собственной магии, усилившейся за века настолько, что ее теперь невозможно как-либо снять или скорректировать.

— Тогда что ею управляет? — он грохнул и в чем неповинной чашкой об отозвавшее громким звоном блюдечко.

— Магия. Равновесие. Что угодно, — директор развел руками. — Мне это неизвестно. Само собой, я не могу соглашаться со всеми решениями Распределяющей Шляпы, но, что самое странное и интересное, время доказывает ее правоту, Гарри. Ее правоту, не мою. Именно поэтому ни я, ни предыдущие директора школы ничего не предприняли на этот счет. Мы имеем честь быть свидетелями существованию настоящего, даже по меркам Магического Мира, чуда. И оно, помимо факта своего существования, еще и борется за нашу жизнь, — он добавил через некоторое время: — А печенье все-таки съешь.

— Обязательно, — буркнул слизеринец, пытаясь унять нарастающий гул в голове.

С такими вещами ему сталкиваться еще не приходилось. И очень жаль, что рядом нет Рона и Драко, которые вполне могли бы заметить в складной и, в общем-то, логичной речи директора какие-то зацепки, которые могли бы прояснить все еще лучше. Определенно, присутствия рядом друзей ему очень нехватает.

— Вообще-то, изначально я с тобой собирался обсудить кое-что иное, Гарри… — снова заговорил Дамблдор.

— Один момент, профессор, — остановил его Гарольд. — Вы постоянно уходите от вопроса о распределении Риддла в Слизерин. Я сильно сомневаюсь, что тут может крыться какая-то особенно ужасающая тайна — на фоне-то всего остального. То, что у него черты характера соответствующие — это понято, но вы же сами подтвердили, что Шляпа не только на них ориентируется.

— Почему этот вопрос кажется тебе настолько важным, Гарри? — в голосе директора послышалось легкое раздражение.

— Просто хочу понять, почему она меня туда же отправила, — Поттер пожал печами и откинулся на спинку стула. — Точнее, не столько понять, сколько получить подтверждение своим мыслям.

— То есть простые догадки тебя не устраивают? Ну что же… Первоначальной целью группы Салазара Слизерина было перевоспитание его высокородных учеников в более…как бы это выразиться… приближенном к обычной жизни ключе. Да, пожалуй, именно так.

— Перевоспитание? — юноша поднял брови.

— В те времена Магический Мир Европы на фоне маггловских феодальных войн был подвержен войнам магическим. А затевались они, зачастую, именно такими юнцами, вовремя не наставленными на путь истинный и выросшими от переизбытка силы и власти в некое слабое подобие Темного Лорда.

— Перевоспитание… — задумчиво протянул Поттер, взлохмачивая волосы на затылке.

— И Слизерин не от большого желания именно чистокровных обучать всем этим занимался, — продолжал директор. — Но он был единственным, кто согласился на себя взвалить подобные обязательства. Во всяком случае, так было сначала, — дипломатично заметил он. — Поэтому и в Шляпу заложен этот критерий отбора. Да и сам подумай: с каждым поколением все меньше и меньше слизеринцев уходят на службу к Темному Лорду, несмотря на все их семейные традиции и привитые с детства взгляды на мир. Как лично мне кажется, это все что-то да значит, — закончил он, отпивая еще немного чая из чашки. — А теперь, все-таки, могу я вернуться к тому, о чем хотел поговорить ранее?

Гарри что-то пробулькал в чай и сделал вид, что внимательно слушает.

— Причем, желательно, чтобы мистер Уизли и мистер Малфой в детали этой части разговора тоже были посвящены.

— Я передам.

— Ну что ж, во-первых, как я уже говорил, за помощь Триады в ситуации с драконом я лично благодарен. Однако, в связи с некоторыми обстоятельствами, от этого придется отказаться.

— То есть как это? — удивился Гарольд, с подозрением рассматривая взятое с блюдца печенье.

— Точно так же, как ты пытался делать в самом начале первого испытания. Можете использовать чары дупликации, однако постарайтесь избежать контроля над этими телами духами Триады. Это очень важно.

— Ну, мы и раньше это знали — их время в нашем мире уходит, и… — он примолк, удивленно глядя на директора Хогвартса.

Тот молча пожевал губами, отрицательно качнул головой и глотнул чаю.

— Так или иначе, — осторожно начал Дамблдор, — я надеюсь, что моя просьба будет выполнена.

— Без проблем, — Поттер закивал. Насколько это самое «без проблем» соответствовало реальности, сказать было сложно, только деваться-то все равно особенно некуда — если сам Дамблдор приказывает…

— Замечательно. Сейчас должен будет Северус подойти, и мы обсудим еще кое-что, — сообщил директор, наблюдая за тем, как Фоукс утаскивает печеньку с блюдца. — Между прочим, мы с Фицджеральдом проверили все, что касается Аластора Грюма — ваши подозрения меня порядочно обеспокоили.

— И? — слизеринец подался вперед.

— Ничего. В общем-то, все дело в том, Гарри, что некоторые из… к-хм… способностей оборотня в тебе проявились только недавно, и сейчас, на фоне всех наших нынешних проблем, это может вызвать некоторые заблуждения. Аластор, помимо того, что я не заметил никаких внешних изменений в его поведении и привычках, в полном порядке. Он не находится под «Империо» или какими-либо другими подчиняющими чарами. Ничего подозриетльного.

— А вы знаете, что он курсы для учеников ведет? Каким-то чарам их там обучает… И моего брата окклюменции учит! — Гарольд решил использовать последнее средство.

— По поводу курсов я был предупрежден заранее. И, между прочим, Гарри, если бы ты обратил внимание на доску объявлений, то этого вопроса не возникло бы. А что касается его некоторого самовольства в отношении Джереми… Оно оправдано. Твоему брату очень часто снятся кошмары с участием Пожирателей Смерти и, как мы думаем, Темного Лорда. И природа этих снов меня настораживает. Вполне возможно, они как-то связаны с его шрамом.

— То есть Грюм весь такой кругом белый и пушистый, — недовольно подытожил Гарри, скрестив руки на груди. — А мы его оклеветали… М-да. Тогда кто этот второй шпион, о котором писал Маркус? И, если не учитывать Питтегрю (слишком уж простой вариант) кто — первый?

— Именно это нам и нужно узнать. Более того, Гарри, я бы хотел все же взглянуть на его письмо своими глазами. Будь так любезен, принеси мне его как-нибудь на днях…

В дверь коротко постучали, и на пороге появился Северус Снейп.

— Господин директор? — он смерил коротким взглядом рассевшегося на стуле Поттера.

— Замечательно, все в сборе, — Дамблдор поднялся с места. — Как показало первое задание Турнира, без дополнительных предупреждающих мер мы не можем ручаться за безопасность Чемпионов и зрителей, — он прошествовал к окну. — И, в первую очередь, необходимо позаботиться о безопасности Джереми Поттера, — Снейп скривился. — Северус, Гарри, во-первых, мне необходимо знать, кто же именно собирает информацию для Пожирателей Смерти. Это вполне может быть кто-то из учеников факультета Слизерин…

— А может и не быть, — тут же возразил Гарольд. — Профессор, я за наших ручаюсь. Сейчас сдавать всех подряд Пожирателям Смерти не модно, — он криво улыбнулся. — Нет, я конечно же со всеми поговорю…

— Поттер, а вы не слишком ли много на себя берете? — желчно осведомился декан Слизерина.

— Профессор, я же староста! — возмутился тот. — И свой факультет знаю лучше кого бы то ни было…

— А я — декан, который выдвинул на эту должность вашу кандидатуру, смекаете, Поттер?

— Да, сэр, — буркнул он, опуская взгляд.

— Итак, хорошо, этот вопрос мы решили, — Дамблдор потер руки. — Далее, Северус, мне в ближайшее же время потребуется Оборотное зелье. Когда оно может быть готово?

— Не раньше середины марта, даже с учетом того, что заготовку я начну делать прямо сейчас. Часть ингредиентов достать будет очень сложно — Министерство в связи с Турниром Трех Волшебников ужесточило контроль за перевозками ценных ингредиентов. Впрочем, если обратиться через мистера Сорвина, есть возможность получить ингредиенты достаточно быстро и успеть даже ко второму туру…

— Нет, — резко прервал его директор Хогвартса и уже мягче добавил: — Пока не следует обращаться к Фицджеральду. И, что ж, если мы не успеем концу февраля, ничего страшного… Гарри?

— Слушаю, сэр.

— Свяжись с Триадой, все-таки у тебя с ними контакт лучше моего налажен — раз уж ты меня с ними познакомил — и передай, что мне снова потребуется их помощь. Но помни, пожалуйста, о недавно обговоренном между нами, — туманно произнес Дамблдор.

— Как скажете, профессор.

— Ну тогда, пожалуй, все… Ах да, чуть не забыл. Напоследок приятная новость: к началу нового семестра с Совета Стаи вернется Ремус Люпин. И, я думаю, в качестве… х-мм… репетитора по предмету Защита от Темных Искусств для четвертого курса факультета Слизерин он подойдет идеально, — Дамблдор улыбнулся в бороду. — Только мне потребуется письменное согласие учеников для того, чтобы нанять его.

— Я все устрою, сэр, — широко улыбнулся Поттер, поднимаясь со стула.

— Просто превосходно. В таком случае, я закончил, можете идти. И да, вот еще что. Северус, прошу не забывать о нашем уговоре.

Остановившийся на пороге Снейп передернул плечами и молча вышел, вытащив за собой за рукав мантии замешкавшегося Гарольда. И, убедившись, что дверь за ними захлопнулась, вздернул того вверх за ворот свитера.

Гарри пришлось встать на цыпочки, чтобы воротник не слишком врезался в горло.

— Поттер, вы что, совсем с ума сошли? — прошипел Мастер зелий, сузив глаза. — Вы с кем связались на свою распроклятую голову?

— Прошу прощения… сэр? Вы о чем вообще? — обиженно надулся тот, пытаясь вырывая воротник свитера из руки Снейпа и спускаясь на несколько ступеней.

— Эта Триада… Триада, Поттер! Вы хоть соображаете, во что ввязались? Это уже не игрушки!

— Я прекрасно знаю, сэр, и просто хочу помочь профессора Дамблдору. А эти маги Триады — они совершенно нормальные люди, и… и вообще, вы же передаете ему информацию из круга Пожирателей!

— Это совсем другое дело, Поттер!

— Само собой другое, сэр. Потому что это в разы опаснее. Уверяю вас, ничего особенного в том, что я им передаю сообщения от профессора Дамблдора, нет. Это совершенно безопасно…

— Они — темные маги уровня и возможностей самого Темного Лорда, Поттер, — сухо произнес Северус Снейп. — Я не знаю, зачем они нужны директору Дамблдору и каким образом он до сих пор умудряется балансировать на грани приличных с ними отношений, но факт того, что связным между Триадой и директором служите именно вы… И что именно вы сообщили о них …

— Все в порядке, сэр, — Гарри спокойно посмотрел ему в глаза. — Никакой опасности нет, сэр. Ни для меня, ни для остальных. Они на нашей стороне, сэр.

— Да откуда вы можете знать, Поттер?

— Прошу прощения, профессор, мне нужно в гостиную — передать ребятам новости о назначении профессора Люпина на должность нашего преподавателя, — он развернулся и стремглав бросился вниз по лестнице.

— Поттер!

Гарольд, перескакивая зараз через несколько ступеней, метнулся вниз по лестнице и скрылся в коридоре — опять решил обходными путями. Уже чтобы его Снейп каким-нибудь случайным образом не нагнал и не продолжил мораль читать.

Не иначе как его Лили Поттер надоумила присматривать за ее взбалмошным сынком в виду ее собственной удаленности от хогвартского «эпицентра событий».

Глава 41. Змей из глубин

Зимние каникулы в Хогвартсе прошли, как ни странно, спокойно и без происшествий. Может быть за это стоило благодарить мужественно несущих свою службу на «школьных рубежах» авроров. Может быть — благоразумных студентов. Ну а вероятно дело все было в том, что едва ли не большая часть учеников школы Хогвартс на этот раз продолжать отмечать череду рождественско-новогодних праздников решила дома. Вот и разъехались все. Да причем так, что число студентов в родных стенах школы уравнялось с числом прибывших на Турнир «заморских» гостей.

А при таком раскладе чисто физически (и магически заодно) крайне проблематично уследить за каждым и, в случае свершения мелкой пакости, за руку ухватить. Ну или за нос. Или что там вообще подвернется в момент скорейшего улепетывания с места преступления.

Как раз поэтому-то внешне картина рождественского отдыха в глазах отсутствующих и была столь тихой, мирной и спокойной. Ровно до тех пор, пока оставшиеся на каникулы в школе не начали языками трепать. А виданное ли дело: насвершав целую кучу разнообразнейших «геройств» различной же степени тяжести (если пойти и свериться с уставом Хогвартса), остаться при этом неизвестным широкой общественности? Само собой, школа должна знать своих героев в лицо! А навешанные в качестве расплаты за «смелость» отработки только придают жертвенное очарования пресветлому проказническому облику. Ну и котлам в кабинете зельеварения чистоты заодно придают. И задорный блеск кубкам и табличкам в Зале Наград. И еще целому множеству всяческих объектов сакрально-стратегического значения…

— Ужин скоро, нет? — развалившийся на диване у камина Рональд Уизли лениво приоткрыл один глаз.

— Очень скоро, — серьезно ответил ему Малфой, корпевший над свитком с заданием по Чарам. — Он стал ровно на минуту ближе к моменту исчезновения в твоем желудке, чем когда ты спросил в прошлый раз. Уизел, пошел бы, делом каким занялся, что ли… Зачем своим бездельем глаза мозолишь? Видишь же, на мне два доклада висят, а на следующей неделе Флитвику сдавать надо уже.

— Нечего было выпендриваться, — Рон назидательно поднял указательный палец. — Не на первом курсе уже, как-никак.

— Кто бы говорил…

— Ваше счастье, что в этом году квиддича нет, — хмыкнул Гарри, поднимая глаза от энциклопедии по трансфигурации.

— Не «ваше», а «наше», — поправил его Малфой, не удержавшись от шпильки в сторону друга.

— Именно что ваше, — подозрительно мягко произнес тот. — Это у Флинта я запасным ходил, когда он капитаном был. А на следующем курсе я этот квиддич вообще в гробу видал. Со сломанной палочкой и в саван обернутым, — и неожиданно добавил: — Если он вообще еще будет, и мы все до него доживем.

— А что за внезапный наплыв пессимизма? Почему мы вдруг не доживем? — Рон поправил подушку под головой, повозился на диване, переворачиваясь с одного бока на другой, и в конце концов сел. — По мрачным пророчествам у нас тут Драко спец. Ты, вроде как, по другой области был до сих пор.

Поттер молча пожевал губами и снова уткнулся в книжку.

— Гарри, ну что за ерунда началась, а?

— Да у него вообще после того разговора с Дамблдором обострение маниакально-депрессивного психоза произошло, — громким шепотом сообщил в пространство Малфой-младший.

— Драко, а, Драко, откуда такие умных слов набрался? — поднял глаза от книжки Гарольд. — Не от папаши случаем?

— От крестного, — мрачно буркнул тот в ответ. — Поттер, вот скажи один раз внятно и четко: чего тебе там Дамблдор наговорил? Ну что такого ужасного случилось? Мировой потоп? Конец света? Темный Лорд возродился? Или Крам твою подружку Грэйнджер с собой в Дурмстранг увозит?

— Опять началось! — простонал Гарольд, с головой накрываясь многострадальной энциклопедией по трансфигурации и откидываясь на спинку кресла. — И что вы ко мне так прицепились?

— Потому что нехорошо сваливать в неизвестном направлении и систематически не ставить об этом в известность своих друзей, — прямо ему ответил Малфой. — Нашелся тут… великий конспиратор, мантикора тебя, Поттер, задери! Прекращай уже эти игры в секретность и последующую ей депрессию. Надоело уже. Вечно вы с Рыжим чуть ли не на грани истерики и тотального нервного срыва находитесь!

— Кто бы говорил! — хохотнул Рон. — Кстати, а скоро…

Драко без лишних слов швырнул в него подушкой.

— На, ешь на здоровье. А ты, Поттер, выкладывай все, что в прошлый раз из своего высочайшего благоразумия умолчал.

— Ни о чем я не умалчивал! — почти натурально возмутился Гарри. — Все рассказал так, как было. И я совершенно не виноват в том, что вы с Роном сами неизвестно где ошивались…

— Во-от, — Малфой легонько пнул Рона в ногу, чтобы привлечь его внимание, — глянь, Уизел, теперь уже мы с тобой виноваты. Ну нет, Поттер, ты мне сказок тут не рассказывай. Что это у вас с Дамблдором за психопродукция пошла по поводу Распределительной Шляпы? Что за чушь? Ну какой из нее «великий артефакт»?

— Рон, а Рон, только честно, ты в курсе, где Малфой так масштабно и крепко свой словарный запас обогатил? Я тоже так хочу, — ухмыльнулся Гарольд, с наигранным интересом глядя на Рональда, и повернулся к Драко. — Никакая это не, как ты выразился, «психопродукция», а реально подтвержденный факт. Просто додуматься до такого может не каждый…

— …а только два отпетых психа, — елейным тоном продолжил за него Малфой-младший, — которые перед этим напились чайку с каким-нибудь интересным зельем в качестве добавки. Нет, Поттер, то, что у нашего директора не все дома — это уже реально подтвержденный факт. Причем, не одним поколением. Какими бы неоспоримыми достоинствами Дамблдор не обладал, больной он на всю свою голову. Но ты-то! Интеллектуальный оплот нашего курса!

— Да ну тебя, Драко! — Гарольд, похоже, всерьез обиделся. — Я же совершенно серьезно говорю.

— Ладно, ладно, — Малфой примирительно поднял руки. — Шляпа — абстрактный инструмент некого Равновесия. Мирового Порядка, или как вы там с Дамблдором еще эту эфемерщину обозвали. Так какого ж тролля весь Магический Мир чуть ли не на бочке с порохом находится, а? Что ж Шляпа-то не подсуетилась? Почему нас от появления Темного Лорда не уберегла? Причем, не одного ведь. Их тут целые толпы по миру маршировали. И хоть бы хны, — он скрестил руки на груди. — Глупости это все. Ваши с Дамблдором бредни.

— Слушай-ка, но ведь абсолютно за все Распределяющая Шляпа отвечать не может, — Рон неожиданно проникся идеей. Ну или не проникся, а просто пожалел серьезно прессингуемого Гарольда и решил его поддержать. — Она, конечно, пытается…

— Стоп! Поттер сам говорил, что Шляпа каким-то образом может менять судьбу ученика, — оборвал его Драко. — И, следовательно, пытается ее как-то поправить, если та не соответствует неким внутренним установкам самой Распределяющей Шляпы. Тоже, между прочим, Мерлин еще знает, каким именно. Вас ничего не настораживает в этой ситуации?

— Параноик, ну честное слово! — Гарри закатил глаза.

— Ничего подобного, — неожиданно спокойно отреагировал Малфой-младший. — Я всего лишь пытаюсь указать вам на то, что не все здесь чисто. Когда дело связано с Дамблдором, ни в чем быть уверенным нельзя. Он с честным лицом может такую чушь гнать, что заслушаться можно! А потом остается только часами лапшу с ушей снимать. И примеров, между прочим, масса. Не верю я в это все, и баста! — он хлопнул кулаком по подлокотнику.

— Ну и не верь, — раздраженно буркнул Гарольд. — Как будто для меня твое мнение жизненно важно!

— А я все пытаюсь указать на то, что нам пора бы уже на ужин идти, — преувеличенно бодро произнес Рон, почувствовав, что дело идет к очень крупной ссоре.

— Ты уперся, как последний баран, и напрочь отказываешься хотя бы попытаться свою точку зрения пересмотреть! — кипятился Драко, вскакивая с кресла.

Возмущенно всплеснув руками, он прошелся туда-сюда перед Гарольдом.

— Малфой, меня крайне беспокоят твои реплики повышенно-заумного характера, — ехидно произнес тот. — Уверен, что под какое-нибудь заклятие не попал намедни?

— Ну вот опять! Поттер, хватит от темы разговора уходить!

— Так, все, пошли, — Рон встал с дивана и потянул за собой друзей. — Пошли-пошли. Драко, ну чего ты привязался к человеку? Хочется ему думать именно так, а не иначе, и что теперь? Вдруг Гарри действительно знает что-то, чего не знаем мы?

— Так чего ж с нами этим таинственным знанием не поделится? — искренне недоумевал Драко, позволяя разошедшемуся Рональду отвести себя за рукав к портрету Слизерина. — А ну вас всех! — он отмахнулся.

— Никакое не «ну», — отрезал Поттер, вышедший в коридор первым и повернувшийся к появившимся из проема портрета следом за ним друзьям. — Малфой, давай разложим все по полочкам. Скажи нормально, что тебе не нравится?

Тот остановился, пытливо вглядываясь в лицо Гарольда. Некоторое время помолчал, подбирая достаточно веские аргументы для доказательства своей позиции. И, памятуя о сложном характере своего лучшего друга, медленно, тщательно взвешивая каждое слово, произнес:

— Если ты передал нам все, что рассказал тебе Дамблдор о Распределительной Шляпе, то лично я вижу массу неувязок, — он быстро добавил: — Никаких претензий лично к тебе или к Шляпе, хотя уж ей-то от моего мнения вообще ни жарко, ни холодно. Я подозреваю, что Дамблдор опять о чем-то умолчал. В этом-то все и дело.

— То есть в разговоре со мной один на один он опять умудрился погрести целую кучу информации под тем самым недоговариванием-которое-тем-не-менее-враньем-не-является, так? — недоверчиво переспросил Гарри, поднимаясь по лестнице в Холл. — В разговоре со мной. Один на один.

— Примерно так, — скромно отозвался Малфой.

— Ну, чисто по логике дела, пудрить тебе мозги смысла куда больше, чем, скажем, мне или Драко, — рассудил Рональд. — Ты же вроде как лидер, — с совершенно непосредственным видом он пожал плечами.

— «Вроде»? «Как»? — притворно оскорбился Гарри.

— Нет, ты глянь, экая птица гордая! — заржал Драко, пихая Рона под бок.

Уизли в ответ разразился крайне нелицеприятной тирадой — Малфой его чуть вниз по лестнице не спустил этим случайным жестом.

— Серьезно… да, извини, Уизел, я не нарочно… Так вот, а на кой Мерлин Дамблдору сдалось Оборотное зелье?

— Да не ори ты так! — возмутился Рональд, отвешивая другу подзатыльник.

— А то как будто до этого мы тут рецепт зелья против перхоти обсуждали! — довольно резко отозвался тот.

— Знаешь, если так подумать, ничего крамольного и излишне интересного для чужих ушей до сих пор не было, — Рон толкнул двери Большого Зала. — Ну обругали мы директора… а кто из слизеринцев этого не делает? Ну на Гарри поорали слегка… так его же иногда надо на место ставить. В целях профилактики. Так, Гарри, ну все-таки зачем Дамблдору сами-знаете-какое-зелье?

— Конспираторы Мерлиновы! — фыркнул Поттер. — Ладно хоть Темного Лорда не называете «Сами-Знаете-Кто».

— Зато мы его прямо так Темным Лордом и называем, — мрачно буркнул Драко.

— Короче говоря, насчет зелья я ничего конкретного сказать не могу. Нет, то, что директор о нем далеко не случайно в моем присутствии упомянул — это, конечно, беспокоит. Но зачем оно ему… Без понятия совершенно.

— Вот и Снейп небось тоже голову ломает, — вздохнул Уизли, вместе с друзьями проходя в пустующему факультетскому столу. — Ме-ерлин, ну почему нельзя ужин хотя бы минут на пять раньше начать? Троллева пунктуальность! Как будто переломится кто-то, если мы поедим раньше! — пожаловался он, усаживаясь на скамью.

— Нет, он-то как раз голову на этот счет задумываться не будет, — отрицательно мотнул головой Малфой. — Раз Дамблдору что-то надо… То это чисто его, дамблдорово дело. Дело же крестного — ему требуемое предоставить.

— Слушайте-ка, а не кажется ли вам, что Снейп может знать о директоре… сами-знаете-что? — Рональд таинственно задвигал бровями.

— Сами-знаете-как и сами-знаете-куда, — насупился Поттер, которого все эти туманности и закавыристости явно не вдохновляли. — Ничего он не знает. Знал бы, не стал ко мне цепляться.

— Ну нет же, я не о Триаде, а о Дамблдоре! — прошипел Рон, честно пытаясь снизить голос. Праведное возмущение непониманием друга глубины и направленности вопроса этому не особенно поспособствовало.

— Все одно, — отмахнулся Гарри. — Знал бы про директора, сам бы и до всего остального догадался. А то тут, я так чувствую, Снейп готовится целую компанию организовывать по поискам о Триаде информации… хотя он и так вроде о них что-то знает… и скорейшем разрыве нашего с ним контакта, — завернул он под конец.

Малфой прыснул со смеху.

— Разрыва, ага. Контакта, — всхлипывая от смеха, выдавил он. — Сейчас, уже бежим. Так ему и дадут! Э-эх! — он утер выступившие слезы.

— Хвала Мерлину! Ну наконец-то! — воскликнул Рональд при виде возникших на столе золотых блюд с предполагаемым «содержимым» сегодняшней трапезы. — Наконец-то поем по-человечески… с самого утра во рту ни маковой росинки…

— А нечего было весь завтрак дрыхнуть! — Малфой, накладывая себе геркулесовую кашу, отвлекся на активные птичьи шебуршения под потолком Большого Зала: — Слушайте-ка, а что за…? Почта же обычно утром приходит!

— Фрочная коррефонденфия, — невнятно произнес Уизли, успевший набить рот свежими булочками. — Фа фон и Ракфас!

— Да вижу, вижу уже, — Гарри прищурился, наблюдая за неровным полетом кейнерила. — Принесла его нелегкая…

Потеровский птиц одним только внушительным щелком клюва разогнал уже привычных к его кейнерильей эксцентричности сов и спланировал на стол Слизерина — аккурат на небольшую свободную «посадочную площадку» между блюдом с печеной картошкой и соусницей.

— Чего тебе надо? — Гарольд недовольно воззрился на своего питомца.

Тот демонстративно потряс лапой с привязанным к ней кусочком свитка и тут же отскочил в сторону (чуть при этом не угодив хвостом в мясной гуляш), стоило только слизеринцу протянуть за ним руку.

— И что это такое? — Поттер нахмурился.

Ракшас прошелся пару раз туда-сюда, громко каркая и всхлопывая крыльями. Но, так и не дождавшись адекватной (по его птичьему разумению) реакции, самовольно стал вылавливать из супницы с гуляшом кусочки мяса.

— И как теперь оттуда есть? — возмутился один из старшекурсников.

— А вот так и есть, — вздохнул Гарри, подперев подбородок рукой и наблюдая за тем, как птиц стремительно опорожняет супницу. — Если еще останется что-нибудь потом… Ну что, теперь-то дашь отвязать? — обратился он к сыто покаркивающему кейнерилу. — Так, и что у нас тут? — углубился в чтение.

Ракшас, перед тем как его самым наглым образом шугнули со стола, успел утянуть пару сухариков.

— Поттер, ты его что, впроголодь держишь, что ли? — подозрительно спросил Джек Сандерс, провожая взглядом улетающего кейнерила.

— Да я его вообще даже не держу, — рассеянно отозвался тот, сминая в руках пергамент. — Мотается себе где-то, и то хорошо, что иногда почту приносит. Совсем от рук отбился… — Гарри коротко покосился на преподавательский стол и принялся уплетать за обе щеки ужин.

— Флуфай, а мофно мне… — Рон сделал мощное глотательное движение, — твой доклад по трансфигурации глянуть, а? Нам сдавать послезавтра, а у меня там и фестрал не валялся — как первые два абзаца еще на прошлой неделе написал, так только они и есть до сих пор.

— Он у меня в чемодане лежит. На самом верху. Если найдешь, то вперед, — Поттер пожал плечами, продолжая в ускоренном темпе наворачивать рагу.

— Э? — не понял тот. — А ты с нами разве не пойдешь в гостиную?

Гарольд отрицательно мотнул головой и продемонстрировал торчащий из сжатого кулака обрывок пергамента.

— Неужели твои ночные прогулки по территории школы разрешили на официальном уровне? — широко ухмыльнулся Драко.

Поттер громко засопел, мрачно буркнул в сторону Малфоя нечто типа «язык без костей, мелет все, что ни попадя» и собрался уже было направиться к дверям Большого Зала, как тот же самый Малфой его довольно ощутимо дернул за рукав мантии обратно на скамью.

— Стоять. То есть сидеть. Поттер, пока не скажешь, куда собрался, не пущу, — заявил он.

— Да, мамочка, уже бегу отчитываться. Галстук только, вон, приглажу, — съязвил в ответ Гарри.

— Поттер, я серьезно, — Драко поднял на уровень глаз волшебную палочку. — В этом году Мерлин знает что в школе творится. Родственнички мои, умертванцы, Моргана их побери, воду мутят. Дамблдор чем-то занят… Даже крестный с твоей мамашей и отцом моим в какие-то жутко секретные махинации ударились!

— А это еще из каких таких источников известно? — вылупился на него Рональд, позабыв о содержимом своей тарелки.

— Не важно, — отмахнулся Малфой-младший. — Так вот, я к тому веду, что больно неспокойно у нас. И если что-нибудь случится…

— Да ладно тебе! — закатил глаза Гарольд. — Уж со мной-то что случится?

— В самом деле, что тут такое с Поттером собирается приключиться? — с другого бока от Малфоя подсела Забини. — Драко, зачем ты его за мантию держишь, а?

— Блэйз, сделай милость, пойти и займись своими делами, — сухо произнес он.

— Обычно это Гарри у нас со всеми приключается, а не с ним что-нибудь, — буркнул себе под нос Рон.

— Прошу прощения? — повысила голос Блэйз, нахмурившись. Настолько явно и прямолинейно ее Малфой еще не «отправлял погулять».

— Говорю, пересядь куда-нибудь в другое место, — раздраженно отозвался Драко, поворачиваясь к ней в пол оборота.

И тут же оказался носом в своей тарелке с бульоном. А Блэйз, гордо вздернув подбородок, прошествовала за другой край стола.

— Ну ничего себе! — присвистнул Гарольд, переглядываясь с Роном.

Малфой-младший только многозначительно помалкивал, снимая с ушей теперь уже совершенно неметафорическую лапшу.

— Видимо, сегодня у нее эти… девчачьи… — начал он.

— Настроенческие флуктуации! — рассмеялся Уизли. — Так, Гарри, куда ты идешь-то?

— В Запретный Лес. Ремуса встречать, — коротко ответил он.

— Что-о? — Малфой-младший так и замер с одной из особенно длинных макаронин на пальце. — Куда-а?

— В Запретный Лес, — терпеливо повторил тот, поняв, что от объяснений перед друзьями не отвертеться, — встретить Ремуса Люпина.

— А сам он, без твоего присутствия… никак? — осторожно спросил Рональд, взглядом отыскивая на столе кубок с тыквенным соком.

— Полнолуние, — так же кратко, емко и эффектно произнес Поттер.

— Так вот оно что! — многозначительно протянул Малфой-младший. — К слову, мы профессора Люпина и не ждали уже — ты объявил, что он в начале нового семестра в школу прибудет…

— А сейчас тебе чем не начало? — поднял брови Гарольд.

— Ну… как бы не первая неделя уже… Начало февраля…

— Радуйся, что вообще хоть что-то будет, — отрезал тот, поднимаясь.

— Погоди, сейчас мы с Уизелом доедим, и вместе пойдем, — Драко оценивающе глянул на свою тарелку и завертел головой, выискивая почившему с миром ужину достойную замену.

— Никуда вы со мной не пойдете, — отрезал Гарри.

— Это еще почему? — нахмурился Рон.

— Во-первых, потому что нечего за мной хвостом ходить, — Малфой обиженно поджал губы, — а, во-вторых, потому что в Лесу вам в полнолуние делать ну вообще нечего. Смекаете или нет?

Те переглянулись и, будучи вынужденными согласится со здравыми доводами, молча закивали.

— Я на все вопросы ответил? Теперь-то можно идти? — раздраженно спросил Поттер, упирая руки в бока.

— Да иди уж, — притворно вздохнул Уизли, тихонько посмеиваясь. И добавил, мечтательно прикрыв глаза: — Наконец-то у нас ЗоТИ нормальное начнется!

Поттер на прощание махнул рукой и зашагал к дверям Большого Зала.

Он вышел в Холл и под неодобрительным взглядом Филча, ничего, впрочем, ему не сказавшего, вышел на улицу. На окрепший морозец. Гарри постоял немного на крыльце, глубоко вдыхая холодный ночной воздух, и прямо по сугробам направился к огибавшей хижину Хагрида кромке Запретного Леса. В принципе, можно было бы и без особого экстрима обойтись — лесничий неплохую тропку себе протоптал от самой двери до ступеней к главным дверям замка. Но холода Поттер не чувствовал в силу стечения обстоятельств под емким названием «полнолуние», а шастанье по сугробам с последующим попаданием снега всюду, куда ему заблагорассудится, вроде как было штукой веселой. Дурашливой такой. И до умиления глупой. Навроде идейки идти встречать в то же самое полнолуние крестного-оборотня. Но если прогулка по Запретному Лесу была хотя бы санкционирована сверху (и вообще сама идея была подана лично этим же самым «верхом»), то мелкие шалости можно было записать в сторону личного протеста. Против всего. Потому что хочется иногда попытаться плюнуть против ветра, надеясь при этом перехитрить закон подлости.

Снег был сухим, жестким и быстро утрамбовывался под ботинками. Едва слышно бормотал что-то перебирающий снежинки на колком насте ветер. И никого больше. Вечер, зима, холод и ясное ночное небо.

Гарольд снова ненадолго остановился. Повертел головой, не столько выглядывая вероятных преследователей (а то мало ли… и Драко с Роном может какая-нибудь интересная глупость в головы стрельнуть), сколько оценивая зимний хогвартский пейзаж. Зима не только холодная, но и снежная выпадала довольно редко, и полюбоваться было на что. Особенно, когда никто не мешал.

Шутливо пригрозив кулаком полной луне, большим бледно-желтым фонарем зависшей на небе и освещавшей сонную заснеженную землю не хуже каких-нибудь глобальных чар, Гарри затрусил дальше. Он уже собрался было завернуть к Хагриду — новостями поделиться и заодно кружку горячего чая выпросить, но потом решил, что зря беспокоить лесничего, ставшего очень нервно относиться к ночным прогулкам обоих Поттеров (как сообщали компетентные источники информации) после всего случившегося, не стоит.

В лесу снега почти не было. Точнее он был — на кронах деревьев, чьи очень часто и густо растущие ветви создали нечто наподобие естественной крыши. И только та сравнительно небольшая часть, успевавшая преодолеть заслон из веток, опускалась тонким пушистым ковром на гигантские древесные корни и землю.

На то, чтобы набрать приличную скорость передвижения по лесной «полосе препятствий», потребовалось время — с некоторой все ж таки непривычки (успел уже подзабыть, да и отвыкнуть) и из-за подошвы ботинок, во время бега хорошо и со вкусом скользящих на снегу. Поэтому прежде чем уже в куда более быстром темпе, чем прежнее «бодро», направиться вглубь леса, Гарольд успел порядочное количество раз пропахать лицом мерзлую землю. Без особых, конечно же, травм, но все равно вышло как-то обидно. Дважды он боковым зрением подмечал проносившиеся мимо силуэты кентавров — свою дозорную службу те несли беспрерывно: днем, ночью, летом и зимой. Только разве что состав патрулей менялся. И далеко не все из них были настолько хорошо знакомы с Гарольдом Поттером, чтобы, вот так запросто повстречав его зимним вечером посередь Запретного Леса, отпустить с пожеланием успехов в начинаниях на все четыре стороны. Поэтому судьбу искушать не стоило, и Поттер припустил еще быстрее.

На его счастье, особенно углубляться не нужно было. А почему именно «на счастье»… Не то чтобы ночная прогулка была в тягость (это уж как раз таки наоборот) или особенно донимал холод (помимо всего прочего, в Запретном Лесу еще и теплее было). Уж тем более не клонило Гарольда в сон или отвлекали какие-то посторонние дела. Но прогулка по Запретному Лесу зимой, да еще и до самых дальних его границ могла даже ему, почти каждой местной тварюжке известному Гарольду Поттеру, выйти боком. Поскольку именно в Запретном Лесу закон всеобщей зимней спячки срабатывал не так, как нужно. Мало того, что можно было наткнуться на какую-нибудь мирно дремлющую зверюгу и ненароком ее раньше времени разбудить, так ведь некоторые еще и сами целенаправленно шатались по Лесу на голодный желудок, выискивая себе из таких же «шатунов» кого-нибудь в качестве еды. Причем повылазили на свежий прохладный воздух да белый снежок, большей частью, именно те, с кем сталкиваться не хотелось категорически. Да и не только сталкиваться, сколько вообще даже слышать о них.

Мудрость, как известно, приходит с опытом. А опыт — это знания (или, что еще чаще, их отсутствие), проверенные в реальной жизненной ситуации. Вот поэтому-то Гарольд уже с большей осторожностью, чем, скажем, года два-три назад, когда он только-только добрался до возможности гулять по Запретному Лесу, хватался за такие крамольные идеи. Потихоньку начала давать знать о себе осторожность. И тот же вроде как начисто отсутствующий здравый смысл.

Договориться с оборотнем в период полнолуния о конкретном месте встречи может разве что только другой оборотень. И то — сомнительно. Но Альбусу Дамблдору было хорошо известно, откуда, каким путем и когда в Хогвартс прибудет Ремус Люпин (с известной и допустимой долей погрешности, само собой — не без этого), так что в этом плане у Гарри проблем не было. И не мешало даже то, что точных координат с точностью до фута Дамблдор ему дать не мог никак. В дело вступало обостренное обоняние: если, например, далеко не все шляющиеся по Запретному Лесу твари могли со своих дальних уголков учуять запах человека, то уж оборотень-то подобного себе чуял на многие мили вперед. Особенно, если запах не маскировался. Ну а дальше обязательно последует знакомство непосредственно с «объектом». Или предполагаемым противником — если встреча произойдет на территории одного из оборотней. А если чужак «в гостях» окажется мало того что несанкционированно, так еще и с дурными намереньями (а все они первоначально и до более близкого знакомства считаются таковыми), будут шкуру драть. И пойдут клочки по закоулочкам.

Все это Гарри знал только примерно и в общих чертах — несмотря на все обещания, никто так и не занялся всерьез его обучением, как очень юного, неуемного и несведущего во многих вопросах почти-оборотня. Хотя он не мог со стопроцентной уверенностью утверждать, что это не такой своеобразный метод воспитания. Навроде того специфичного способа обучения плавать: бросили с лодки посреди озера, а дальше плыви до берега как знаешь. Жить хочешь — доберешься уж как-нибудь. Вот и здесь ему волей-неволей на собственной же шкуре приходится узнавать некоторые вещи. Что, опять-таки, о-очень крупно обогащает его копилку различного рода опытом.

Особенно долго ждать Гарольду не пришлось. Он даже до нужного места добраться не успел — предполагалось, что он будет ждать Ремуса на одной из немногочисленных полян, где, благодаря открытости территории, ветры быстрее всего разносили всякие новые запахи. Остановиться же пришлось в нескольких деревьях от неровной лесной кромки, потому что в лунной тени маячил неясный силуэт с ярко-желтыми, светящимися глазами. А еще этот силуэт очень громко сопел своим огромным черным кожаным носом, втягивая новые запахи. Гарри ждал, переминаясь с ноги на ногу, пока оборотень выйдет на короткий участок лунного света, чтобы более или менее привычные к общей полутьме Запретного Леса глаза Поттера смогли увидеть более мелкие детали.

Это, вообще-то, в чем-то даже был жест доверия, так что его вполне можно было бы и не дождаться. Однако, видимо, опасности для себя от хлипковатого на вид и имеющего родственный запах слизеринца (причем, второе было куда более весомо — на зрение полагаться не стоило в таких вопросах) зверь не обнаружил и вполне спокойно подошел к Гарольду. И даже уселся напротив, снова поводя в воздухе носом и слабо елозя по снегу хвостом. Глаза его находились немногим ниже глаз самого Поттера — зверь почти не уступал в размерах уже известному в своей трансформе Греэйбеку. Те же, пожалуй, футов шесть в холке. Отливающая в лунном свете рыжим с проседью шкура. И не по-звериному умные глаза. Не знай Гарри, что крестный возвращается с общеоборотнической сходки, длившейся уже несколько месяцев подряд, решил бы, что тот принял Волчье противоядие.

«Щенок Серошерстного».

Это было до странности просто — то, как глухой низкий рык сам собой сложился во вполне определенное понятие. Как будто сквозь пелену шума неожиданно четко проступили слова.

«Одна стая».

Оборотень бодро вильнул пару раз хвостом, будто бы раздумывая.

«Младший брат», — наконец определился он, чихнул, тряхнув мохнатой головой, и мирно ткнулся носом в плечо Гарольда.

Слизеринец даже удивился, насколько просто и быстро все разрешилась. Возможно помогло то, что в далеких и неясных для зверя человеческих воспоминаниях, он был крестным Поттера. А возможно быть дело действительно только в запахе. Ведь раз сам Ремус только нечеткими обрывками помнил то, что он делал в полнолуния, то могло оказаться и так, что и преобладающие сейчас над его разумом заглушали воспоминания о человеческой жизни.

Гарри осторожно погладил оборотня по носу — как бы все же руку за наглость не оттяпал — и даже рискнул почесать за ухом. Возражений вроде бы не возникло.

— Н-да, что-то мне подсказывает, в Хогвартс нам сейчас идти смысла нет, — пробормотал юноша, продолжая почесывать зверя за ухом.

«Охота?», — предложил оборотень, широко зевая. Поттера окутал теплый пар его дыхания, остро пахнущий кровью и свежим мясом.

— Да ты уже поохотился похоже, — слабо улыбнулся слизеринец. — Или все еще есть хочешь?

«Не голод. Учить младшего брата», — волк убрал голову с плеча Гарольда и приоткрыл пасть в своеобразной улыбке, демонстрируя здоровые, в палец длиной клыки.

— Учить? На местных монстров охотиться будем?

«Легкая добыча. Как раз сойдет», — еще шире улыбнулся тот. Снова чихнул и опустил голову, пару раз проведя лапой по носу.

…Вернулся в замок Гарри только на следующее утро, аккурат к завтраку. Причем сам даже плохо помнил, как именно добрался до Большого Зала. Почему-то его не оставляло ощущение, что помог ему в этом Ремус. Ну или точнее — его волчья ипостась. Как минимум, из леса до хижины Хагрида донес. А там вымотанный ночной охотой Поттер, засыпая на ходу, едва-едва добрался до ступеней к главным дверям Хогвартса. Показался на глаза общественности в Большом Зале, поковырял вяло омлет в своей тарелке и ушел в факультетскую гостиную. Не за сумкой с учебниками, как думали некоторые, а банально отсыпаться.

Слизеринцы, глядя на своего уморенного старосту, только головами качали.

Для того чтобы привыкнуть к новому на ближайшую неделю режиму дня Гарольду пришлось над собой и своим графиком основательно поработать. И заодно попрерпираться с недовольными подобными выкрутасами друзьями. Впрочем, Рон Уизли быстро обнаружил в ночных прогулках Поттера выгоду для себя-любимого и такой таинственной абстрактности как «благо зельедельческой науки».

— Вот, держи, — запыхавшийся Гарри, добиравшийся до четвертого этажа на своих двоих, вытащил из сумки тоненькие и длинные подозрительного вида свертки. — Эй, а Флитвик где? Я боялся, что опоздаю, несся сюда сломя голову, а он не пришел еще?

Драко Малфой только пожал плечами и углубился в чтение заданного им в качестве домашнего задания параграфа. Точнее, пытался его выучить прямо перед занятием, потому что сделать это заранее не позволяла вездесущая и вечноналичествующая малфоевская гордость. Ну и лень, само собой. А заодно и желание как-нибудь разнообразить учебные будни.

— Опаздывает — вот и ладненько, — промурлыкал он себе под нос, перелистывая страницу.

— Ну и что тут у нас? — Рон с интересом разглядывал принесенные ему пожухлые травки, завернутые в отдельные обрывки пергамента. — Ух ты, Гарри! Да ты просто сам Мерлин Великий!

— Ну а ты как думал? — ухмыльнулся тот, приваливаясь к стене. — Моргана подери, от самого Запретного Леса до гостиной, а потом от нее — сюда. И все за пятнадцать минут. Слушайте-ка, я тут ненароком новый мировой рекорд не поставил, а?

— Фуу! Уизел, убери немедленно! — Драко поморщился, зажимая нос. — Живо убирай то, что у тебя тут развонялось так! Или сожги лучше — мне с тобой на Чарах сидеть…

— Сам ты развонялся! — оскорбился в лучших чувствах Рональд. — Это же такая редкая штука, — и с фанатичным блеском в глазах сунул ему под нос один из свертков, — «Подкорная семидневка». Собрать ее можно только в течение семи дней, вычисляемых строго по лунному календарю… Мерлин! Гарри, спасибо огромное!

— Бее… убери ты свою гадость! — Малфой отошел на несколько шагов. — Какая мне, к Моргане, разница, что это там у тебя? Убери, говорю!

— Это не гадость, идиот, а уникальное растение! — пытался втолковать ему Уизли, вовсю размахивая перед лицом изрядно позеленевшего друга свертком с искомым «уникальным ратсением». — Хотя нет, вру, не растение. Нечто среднее между древесным грибом и плесенью. Ее вывели еще средневековые алхимики…

— Кстати, еще кое-что забыл, — прервал его монолог Гарольд и снова зашарил по сумке. — Не знаю, насколько правильно я, правда, ее вырезал… Ты же что-то там про пленку говорил, ага? Ну, ее еще срезать надо было, потому что она быстрее всего портиться… Вот, — на этот раз на свет мерлинов был извлечен сверток побольше, весь насквозь промасленный и с подозрительными расплывчатыми бурыми пятнами. — Уф, нет, ну почему нельзя было первым уроком поставить Травологию? Мне бы так бежать не пришлось…

— Печень Остроуха? — Рон, с видом ребенка, получившего на Рождество долгожданную и заранее горячо любимую игрушку, зашмыгал носом. — Гарри, дружище, я тебе по гроб жизни обязан теперь, честное слово!

— Ты еще разрыдайся, — мрачно буркнул Драко. — Два маньяка… Стоят тут, на требуху какую-то чуть ли не молятся…

— Не святотатствуй! — Рональд ткнул в его сторону блестящим от масла на свертке пальцем. — Вот это вот, чтоб ты знал, неуч проклятый, настоящее сокровище, которое… у-ух, Гарри! — он чуть ли не светился от счастья. — Я просто не знаю, что сказать! А, погоди, это… — отвернул уголок пергамента, приоткрывая для обзора его содержимое.

— Угу, все как ты сказал. Пергамент предварительно вымочить в его желчи…

— О, М-мерлин! Я скоро вернусь, — слабым голосом произнес Драко, со всех ног бросаясь в сторону туалета.

Двое друзей недоуменно посмотрели ему в след, пожали плечами и углубились в вопросы хранения и использования печени Остроуха.

…Главный же вопрос, беспокоящий Гарри Поттера еще с середины осени (а то и пораньше) и откровенно мешающий ему вовсю беззаботно налаживать личную жизнь, прояснить удалось далеко не сразу. Возможность поговорить на крайне болезненную тему появилась только после того, как Ремус Люпин вернул себе человеческий облик и, проведя еще несколько дней в Больничном Крыле, наконец-то устроил у слизеринцев первый за почти что полгода урок Защиты от Темных Сил.

После того как прозвонил колокол, означавший окончание занятия, и в кои-то веки довольные занятием слизеринцы направились в сторону Большого Зала, обсуждая заданное на дом, Гарри подошел к крестному.

— Ремус? — он кашлянул пару раз, привлекая к себе внимание.

— Слышал, ты успел на себя роль преподавателя примерить? — Люпин, заполнявший журнал, поднял голову и улыбнулся. — Ну и как тебе, коллега, с преподавательской точки зрения, мой урок? — он со смехом взъерошил волосы на голове крестника.

— Обалдеть! — с чувством выдал Поттер и для верности продемонстрировал большой палец. — Ты не представляешь, как нам нормальных занятий по «Защите» не хватало! Это просто ужас какой-то… И, кстати, спасибо тебе за охоту, — он с улыбкой склонил голову на бок, — чтобы меня кто-то так по Запретному Лесу гонял — такого еще не было. На следующий день едва ползал, но позитива и восторгов просто массы, честное слово.

— Охота? — задумчиво хмурясь, переспросил Ремус. — Мы… охотились?

— А ты разве не помнишь? Даже так, отрывочно?

Крестный покачал головой.

— А как же тогда со всеми этими вашими… — Гарольд неопределенно повел рукой, — решениями на Совете Стай?

— Тут все немного иначе обстоит. Все, что связано со Стаей, я помню даже в своем человеческом обличии, — со вздохом пояснил Люпин, поднимаясь со стула. — Это… как бы тебе сказать… ключевое понятие. Его заглушить не может ничто, — он обнял крестника. — Но это все вопросы второстепенные. В первую очередь, ячень рад тебя видеть, Гарри. И знать, что с тобой все хорошо, что ты с друзьями опять не ввязался в какую-нибудь сомнительную авантюру.

Поттер тихо хмыкнул и обнял Ремуса в ответ.

— И я очень рад, что ты наконец-то вернулся с этого своего Совета Стай.

— К сожалению, он не мой. Иначе бы удалось избежать целого ряда проблем. А так, увы, ничего хорошего мы пока не добились, — заметив, как после его слов нахмурился Гарри, Люпин поспешил добавить: — Но и ничего катастрофического тоже не случилось. Старейшины все еще держатся и отвечают отказом на все предложения Грэйбека об объединении стай…

— «Предложения», ха! — фыркнул Гарольд, отстраняясь. — А то он может предлагать… постой-ка, Ремус, что это значит? Грэйбек хочет объединить все стаи?

— Так профессор Дамблдор ничего тебе не сказал? — поднял брови он. — Я думал, что вы уже давно в курсе.

— Он нам ничего не сказал, — медленно произнес Поттер, резким, дерганым движением поправляя сползший с плеча ремешок сумки.

— Видимо, он так посчитал нужным, — в голосе крестного слизеринцу явственно послышалось напряжение. — Ну а значит, и я не буду нагружать тебя лишними проблемами, Гарри. Думаю, достаточно будет знать, что все находится в относительном порядке и беспокоиться нам пока что не о чем. В любом случае, у меня нет возможности вдаваться в детали…

— Потому что Дамблдор запретил?

Люпин остановился у самых дверей в коридор. Потоптался на месте, переложил из руки в руку классный журнал и наконец ответил:

— Есть запреты, имеющие силу куда большую, чем слово профессора Дамблдора. Стая, Гарри, и ее правила.

В коридоре послышались быстрые шаги, и кто-то, очень торопившийся зайти в класс, едва не заехал дверью Поттеру по носу.

— Ох, Гарри, ты в порядке? Все хорошо? Нимфадора, будь, пожалуйста, повнимательней, — Ремус укоризненно посмотрел на смущенную девушку.

— Извините, Ремус, Гарри, я жутко неуклюжая, — виновато улыбнулась аврор, разводя руками. — Я тут спросить кое-что хотела… — смущенно начала она.

— Гарри, ты там уснул что ли? — из-за ее спины показалась рыжая макушка Рона. — Или решил голодовку объявить? Обед нас уже заждался!

Поттер фыркнул и демонстративно закатил глаза.

— Кому — что. Да иду я. Иду. Кстати, Ремус, — он обернулся на пороге. — А ты ничего странного не замечал в последнее время? Скажем, запахов каких-нибудь странных? Скажем, от профессора Грюма?

Люпин нахмурился, припоминая что-нибудь подозрительное.

— Вроде бы ничего такого, а почему ты спросил?

— Да так, ничего особенного. Ладно, до встречи, — Гарольд прикрыл за собой дверь и повернулся к ожидающим его Драко и Рону: — Ну что ж. Либо мы все конкретно что-то упускаем, либо прав был Сорвин, и все это параноидальные бредни… Малфой, ты меня слушаешь вообще?

— А? Вроде бы, — задумчиво отозвался Драко, сверля взглядом дверь в кабинет Защиты от Темных Сил. — Как думаете, а откуда Тонкс может знать твоего крестного, Гарри?

— Да какая к Мерлину разница! — возмутился Поттер. — У нас тут такое…

— Нет, это все-таки странно, — продолжал рассуждать вслух Малфой-младший. — И что ей может быть от него надо?

— Вот ведь, а? — многозначительно хмыкнул Рональд. — Ладно, пошли в Большой Зал.

— Эй, вы двое меня даже не слушали, правда ведь? — убито переспросил Гарри.

— Дружище, на голодный желудок все новости плохи, — Уизли хлопнул его по плечу. — И вообще, смотри на мир позитивнее.

— Я так и понял, — вздохнул тот, снова поправляя ремень сумки на плече и направляясь к Залу Лестниц следом за друзьями.

* * *

Подготовка ко второму испытанию Турнира шла полным ходом. И в какой-то подозрительной информационной изоляции для окружающих. То ли Фадж решил, что привлечение Триады и основных аврорских сил для проверки общего благополучия проведенных работ себя не оправдало, то ли еще что-то хитрое и заумное ударило Министру в голову, но секретность он решил поддерживать до самого конца. Точнее до того момента, пока не выяснилось, что погода организаторов собирается очень крепко и сильно подставить — близился конец февраля, а потепление все не наступало. И при весьма серьезной даже для здешних мест минусовой температуре как-то неубедительно звучали слова о том, что отвратительный холод тоже можно счесть одним из условий «проверки на прочность» характеров (да и всего остального) Чемпионов. Особенно в контексте четко фигурирующих во втором испытании связей самого задания тура с Большим Озером. Ну не радовало как-то это все.

От большого ума решили растянуть над озером максимально возможный по соотношению «сила чар — радиус действия» купол согревающих чар. Казалось бы — что может быть проще? Так нет ведь, буквально через несколько часов, когда довольные результатом организаторы уже собирались отбыть на распитие горячего чая и еще чего-нибудь покрепче, «всплыла» к поверхности срочно собранная делегация морского народа, коротавшего в Большом Озере на правах постоянных жителей вот уже не первое столетие. В срочном порядке вызвали Дамблдор — единственного, кто был в состоянии разобрать невнятно-гневное бульканье и расшифровать и так в общем-то весьма однозначные потрясания трезубцами. Директор Хогвартса давать прямой и дословный перевод оказался напрочь, объясняя это тем, что закаленная в канцелярских боях психика дорогих его сердцу министерских работников такого шока не выдержит. И вообще, джентльмены так не только не выражаются, но и вовсе слов таких не ведают. Вкратце же проблема была обозначена очень просто: из-за натянутых над озером согревающих чар вполне могут раньше времени созреть ждущие своего теплого весеннего часа икринки. А это не только весь цикл жизни подводных жителей собьет, но и грозит страшной катастрофой — маги-то до самого потепления чары держать не будут. Как поставят, так и снимут когда им одним надо будет, а о судьбе вполне вероятно померзнувших икринок никто даже не задумается…

Одним словом, пришлось от этого удобного варианта отказаться.

Из-за этого же потребовалось переносить и трибуны — с берега на откровенно подозрительные плавучие конструкции. Чтобы Чемпионы не успели околеть окончательно, пока будут в воду заходить (или когда им придется выбираться обратно на берег). О том же, что сама вода и близко теплой не была, скромно решили умолчать. Пусть, мол, моржеванием займутся, что тут такого? А вот пока из воды вылезать будут, могут простудиться вполне, это да. Этого надо избежать. На получившуюся в результате конструкцию даже взглянуть было больно и печально за сам факт ее существования. Поэтому трибуны решили убрать: дорогие зрители пусть так толпятся (заодно и не замерзнут на холоде — попрыгают и побегают, если вдруг что), а для Чемпионов можно причал этакий небольшой организовать.

Ну а кто из-за собственной дури и неуклюжести в виду навернется… ну так на все воля Мерлинова.

— А неплохо они там все устроились, — Малфой прищурился, вглядываясь в меланхоличные ползанья по судейской плавучей трибуне.

— Зато мы все тут — ну вообще не сахарно, — приплясывая на месте, чтобы хоть немного согреться, пробурчал Рон. — И, причем, выпрошенное у мадам Помфри зелье от головной боли я, похоже, не взял, — констатировал он, общупав все карманы на предмет наличия в них скляночки с искомым содержимым.

— Ну и дурак, — вздохнул Драко. — Себе же яму вырыл — это вы тут с Поттером загибаетесь от головных болей, а мне-то это все…

— Малфой, не жужжи, — прервал его Гарольд. — Честное слово, от твоей болтовни голова еще больше раскалывается, чем когда надо параллельно двумя телами управлять!

Вообще-то ситуация была не настолько драматична, какой ее изволил обрисовать Гарри Поттер: особенных морально-психических усилий от трех слизеринцев не требовалось. Контролировать их двойников практически не было нужно — они скромно стояли в сторонке, изредка подавая признаки жизни переступанием с ноги на ногу и поворотом головы в ту или иную сторону.

На счастье Триады и откровенно нервничавшего Альбуса Дамблдора (кому надо было и кто знал, в чем это выражается, тот уже давно заметил нервозность директора Хогвартса) особенно активные действия пока что предпринимать нужды не было.

— Чертовы министерские! — в сердцах ругнулся Джек Сандерс. — Надо же было догадаться растянуть над трибунами блокирующие чары! Теперь ни одно согревающее заклинание использовать нельзя! Тьфу, пропасть!

— А ты что, так жаждешь получить трезубцем по лбу от морского народа? — Энни приплясывала на месте, чтобы согреться. — Организаторы, вон, уже по самое «не балуйся» получили, так что осторожничают. Они-то там, конечно, у себя в Министерстве морской народ за разумных существ-то не считают, но все равно перед гостями неудобно как-то. Скандала боятся. Эти же все, — она неопределенно мотнула головой, — только и ищут, на чем бы Фаджа подловить. Да его уже и свои-то спихнуть подальше жаждут…

— Я этого старикана и раньше не понимал, а теперь и подавно, — в полголоса произнес Драко Малфой плотнее завернулся в утепленную мантию. Поморщился от громких и обидных воплей столпившихся впереди слизеринцев, таким образом провожавших в «заплыв» Виктора Крама, решившего воспользоваться чарами частичной трансфигурации. Эстетикой, конечно, тут и не пахло, зато функциональности было хоть отбавляй — акулья голова давала массу преимуществ.

— А он тут и непричем, — сонно зевнул Гарольд, привалившийся для большей устойчивости и наличия хотя бы какой-то опоры к толстой деревянной балке, служившей опорой для второго яруса «якобы трибун». — Это же Фадж решил в молчанку поиграть…

— Да я не об этом, — вяло отмахнулся Драко. — Хотя, знаешь ли, старик в любом случае мог бы извернуться и сообщить нам, в чем будет заключаться второе состязание. Если бы ему нужно было нас в известность поставить.

Рон скорбно шмыгнул носом. Потом еще раз и куда менее скорбно — назревал насморк. За третьим хлюпом, особенно долгим и громким, последовало поминание Великого Мерлина и различных достоинств родственников всех присутствующих организаторов Турнира.

— Где-то тут у меня было бодроперцевое припасено… — пробормотал Рон, охлопывая карманы. — Или не припасено… или я его в гостиной забыл… Вот ведь гадость! А-апчхи! Тьфу, Моргана всех побери! Ну что за гадость-то такая! — воскликнул.

— Зачем всех-то уж сразу? — покосился на него стоявший неподалеку Йоркхард.

— А до кучи, — мрачно шмыгнул носом Рональд, продолжая поиски скляночки с зельем в карманах. Взъерошенный и натянувший чуть ли не до ушей слизеринский шарф и высоко поднявший меховой ворот зимней мантии, он больше напоминал нахохлившегося на ветке сильно простуженного воробья.

Драко прошелся туда-сюда по трибуне и остановился рядом с бортиком.

— Зачем все утро нам в головы долбить, что использование духов Триады не только нежелательно, но уже и чуть ли не строжайше запрещено? Что за заворот мозгов? — он недовольно скривился.

Гарольд философски пожал плечами.

— Эй, гляньте на «Крыса»! — воскликнул Теодор, указывая на бегущего по тонкому мостику к плавучим трибунам Джереми Поттера. — Чуть не опоздал, герой! Жабросли так долго искал?

Джереми на полном бегу поскользнулся и рухнул в воду. Слизеринцы разразились громким хохотом.

До судейской трибуны четвертый Чемпион добирался влпавь.

— Будем считать, что приводнение уже произошло, — фыркнул Эд Эйвери, своим заявлением вызвав новую волну обидного для хохота.

— Что ж, мистер Джереми Поттер уже… кхм, приступил к исполнению задания, — прокомментировал Людо Бэгмен, наблюдая, за тем, как Джереми отплывает дальше и ныряет, — а это значит, что все четыре Чемпиона находятся в Озере и разыскивают похищенных, — постоянно прерываясь на какое-то невнятное шуршание и бульканье, продолжил он. — Ну а нам с вами остается ждать, пока кто-нибудь из них появится на поверхности.

— Всплывет брюхом кверху, — мрачно пошутил Дональд Уэйзи.

— Типун тебе на язык! — замахала на него руками Энни. — Сплюнь и по дереву постучи! Министерство же весь Хогвартс разнесет, если тут что-нибудь случится!

— Дорогая моя Энни, — начал Дональд, попытавшись фамильярно приобнять Грисер за талию (а то и чуть пониже), за что тут же получил хороший удар в челюсть, — тьфу! Ну что ж ты так сразу-то, а?

— Следи за руками!

— Это Турнир Трех Волшебников, — произнес Джек Сандерс, — вот что Донни имел в виду. На нем Чемпионы раньше просто пачками мерли. И поэтому ничего страшного, согласно правилам не случится…

— Так эти ваши «раньше» — это, по мнению Министерства, времена дикие и непросвещенные, — влезла Мари Стоун. — А сейчас на дворе двадцатый век. Как там магглы говорят? Гуманизм и демократия, вот. А это значит, что будь Турнир хоть Шести, хоть Семи Волшебников, ни один из них убиться до смерти не должен. Иначе не гуманизм будет, а варварство средневековое.

— Нет, ну как завернула-то! — покачал головой Уэйзи, растирая челюсть. — Энни, синяк же будет! Чего бьешь так сильно?

— Следи за руками, — все так же воинственно повторила Грисер, пригрозив Уэйзи кулаком, и, поправив капюшон мантии прошлась туда-сюда по деревянному настилу.

Энни огляделась, приметила тихо-мирно задремавшего у дальней опорной балки Поттера и хитро-хитро ухмыльнулась. Приложила палец к губами — старшекурсники сопроводили ее действия хихиканьем и для конспирации возобновили мерный гул болтовни — и, старясь как можно меньше шуметь на общем фоне, прокралась к дальнему краю первого яруса трибуны.

— Эй, меня хоть кто-нибудь слушает? — возмутился Драко, переводя взгляд с Рона на Гарри. Первый увлеченно рылся в карманах, а второй вполне натурально всхрапнул пару раз, демонстрируя тем самым свою непричастность ко всем несправедливостям мира сего. Поэтому уязвленный до глубины души невниманием к своей персоне Драко не стал препятствовать задумке Энни Грисер. Даже отошел на пару шагов, чтобы не мешать.

Старшекурсница с крайне пакостливым выражением лица подобралась к дремлющему на холодном ветру Поттеру и собралась уже было быстрым и коротким пинком его отправить в полет через низенький бортик трибуны прямо в Большое Озеро, как непросчитываемый фактор внезапности в лице того же Поттера ее саму отправил «за борт». Выглядело все донельзя банальным «поскользнулась на влажном настиле, не удержалась и упала». Только уж больно быстро все произошло и слишком уж незначительной преградой для крепкого девичьего тела оказался бортик трибуны.

Вытаскивать свою неуемную кузину, плещущуюся в ледяной воде и крайне некультурно выражающуюся в сторону как самого Гарри Поттера, так и всей сложившейся ситуации в целом, полез «самый крайний из всех самых крайних» (как его окрестили товарищи) — Джек Сандерс. В процессе чуть сам в воду не кувыркнулся, но драгоценную родственницу, всю вымокшую и продрогшую (ругающуюся уже сквозь крепкий зубовный перестук), из воды таки вытянул. И они вдвоем, просушив наскоро одежду Энни, отправились выпрашивать у своих запасливых и умудренных холодом товарищей запасы Огденского, которые они наверняка всеми правдами и неправдами притащили с собой. Сугубо согрева ради, само собой.

— Поттер, хватит придуриваться! — Драко упер руки в бока.

— Что, и тебя отправить освежиться? — лениво осведомился Гарольд. — Если что — обращайся. Мне не трудно.

— Ты Дамблдора, Моргана его побери, лучше всех знаешь и все эти его зубодробительные планы понимаешь, так? Ну и объясни мне, Поттер, какого Мерлина они с Сорвиным сначала нам втирали про важность Триады и использования ее сил на благо Магической Общественности…

— Не втирали, — прервал его подошедший к ним Рон. — Вообще ничего не говорили на этот счет.

— Умолкни, Уизел! — отмахнулся от него Малфой и снова повернулся к Поттеру. — Так вот, какого Мерлина Дамблдор теперь каждый раз трясется как неизвестно кто, стоит нам только чары дупликации использовать? Он же теперь не только против Духов, но и этих самих… как их… ну, дупликаций этих… выступает. Мол, воля б моя, я бы вас вообще в это дело не впутывал. Ну и так далее, — Драко сделал неопределенный жест рукой. — И кто бы мне теперь объяснил, что все это означает!

— Мало ли что, — неопределенно пожал плечами Гарри.

— Но так, извини меня, пожалуйста, кардинально мнение поменять! Это…

— Не настолько уж и кардинально, — Рон запустил руку в свои взлохмаченные рыжие вихры. — Он, как мне помнится, и раньше без особенного восторга воспринимал идею участия Триады. Помнишь про лимит времени на пребывание в нашем мире для Духов? Если его весь сейчас растратим, потом может нехватить на что-нибудь очень важное, и останемся мы вообще без какой-либо помощи. Профессор Дамблдор об этом прекрасно знает, вот и призывает нас ерундой не заниматься.

— Да? Правда что ли? — наигранно-недоверчиво переспросил Малфой-младший. — Нда, старик в своем репертуаре…

Они замолчали, настороженно переглядываясь.

— Ничего-то хорошего нас, в общем, не ждет… — подытожил Гарри, растирая замерзший лоб. Огляделся по сторонам, вытянул шею в сторону гриффиндорской трибуны и оббежал глазами всех там наличествующих, а после крайне непоследовательно поинтересовался: — Кто-нибудь Гермиону видел сегодня?

— Нашел, у кого спрашивать! — фыркнул Драко. — И, самое главное, о чем! Тут не до твоей Грэйнджер, знаешь ли!

— Это тебе не до нее, — заявила подошедшая к нему со спины Блэйз. — А Гарри волнуется за свою подружку. Вот хоть раз бы ты за меня так волновался, а?

— Мерлин Великий, Блэйз! У меня чуть сердце не остановилось, честное слово! Ну нельзя же так подкра…

— Я с тобой не разговариваю! — гордо объявила Забини, отворачиваясь от него.

— Чего? — не понял Малфой. — Но…

— Не-раз-го-ва-ри-ва-ю! — по слогам повторила она.

— Кстати, вы заметили..? — Рон расплылся в каверзной ухмылке. Общий градус коварности портило только беспрестанное шмыганье носом. — Гарри впервые не стал отрицать, что Грэйнджер — его подружка. Каково, а?

— П-ф-ф… какое событие! — Поттер закатил глаза. — Не иначе как снег красный пойдет скоро!

— Мне холодно, — объявила Блэйз.

— Так ты же со мной не разговариваешь! — хмыкнул Драко, скрестив руки на груди.

Девушка коротко глянула на него, и Малфой безропотно поднял палочку.

— Ладно, хорошо. Пускай меня за это авроры в Азкабан сажают, 0 — недовольно пробурчал он.

— Так уж и в Азкабан! — фыркнула Забини.

Они снова замолчали, вслушиваясь в комментарии Бэгмена, последние минут двадцать лопочущего какие-то глупости, чтобы только чем-то время занять и не замерзнуть самому.

— …тень под водой! — вещал Людо Бэгмен. — Дамы и господа, внимание! Может ли это быть один из Чемпионов? У нас уже есть победитель?

Трое слизеринцев протолкались в первые ряды, чтобы посмотреть, кто из Чемпионов первым справился с заданием второго тура.

— И это Флер Делакур! — разнесся над трибунами радостный возглас комментатора. — Вот она, победительница… А? Что?… Прошу прощения, уважаемые зрители, мисс Делакур приплыла без жертвы, которую она должна была освободить на дне Большого Озера из плена морского народа. Таким образом мисс Делакур выбывает из соревнования. Насколько я понял… да-да… Ах вот оно что! — он на некоторое время снял заклятие усиления со своего голоса, чтобы прояснить некоторые моменты произошедшего. — Как мне стало известно, — продолжил Людо Бэгмен через некоторое время, вернувшись к своим комментаторским обязанностям, — помешала мисс Делакур стая гриндиолу, отрезавшая ей путь в подводный каньон с похищенными. Что ж, очень прискорбно, да… Посмотрите туда! Посмотрите! Еще один Чемпион! — Бэгмен, находившийся на судейской трибуне, перегнулся через деревянный бортик, указывая куда-то вперед. — И похоже это… Да, это мистер Джереми Поттер! О, да! Вот он, первый победитель второго тура! Напоминаю, дамы и господа, — затараторил Бэгмен, — тот из Чемпионов, кто за наименьшее время успеет вернуть похищенного, автоматически становится победителем и получит возможность первым приступить к выполнению третьего задания! Итак, мисс Джиневра Уизли спасена, и теперь о ней и о мистере Поттере позаботится присутствующая здесь мадам Помфри, школьная медсестра… — он снова замолчал — только что выбравшийся из воды Джереми, едва ли не до хрипоты срывая голос и сильно размахивая руками, что-то доказывал столпившимся вокруг него организаторам и судьям. — Прошу прощения, дамы и господа, выяснились новые обстоятельства…

— Ме-ерлин побери! — простонал Драко Малфой, неприятно кривясь. — Ну что же это такое?

— А? Что случилось? — забеспокоился Рой Йоркхард.

— Опять! — Рональд звучно скрипнул зубами.

Гарри смолчал — ему не до того было. Ангол, как глава Триады, обязан был первым вмешаться в назревающий спор.

— Да что такое? — к ним шагнула Мари Стоун.

— Уважаемые дамы и господа, прошу внимания! — нетвердым голосом начал Людо Бэгмен.

К счастью, «Сонорус» в своем усиливающем свойстве рапространялся только на его голос, иначе бы все присутствующие услышали бы мрачную ругань между собой организаторов и судей, успевши сообразить, что дело откровенно запахло жареным.

— Похоже, мы растревожили своим присутствием местную стаю гриндиолу, — по трибунам явственно пошли шепотки. — И именно по этой причине, как сообщил мистер Поттер, задерживаются два других Чемпиона — мистер Крам и мистер Диггори, которые в отличие от него не успели выбраться из каньона до появления гриндиолу, — шепот достиг ранга возмущенных переминаний с ноги на ногу и разговоров уже в полный голос. — Однако прошу вас от имени организаторов Турнира ни о чем не беспокоиться! Если в течение двадцати минут Чемпионы и морской народ, помощь которого для подобных ситуаций была оговорена заранее, не справятся, к ним будут направлены авроры… — Бэгмену снова пришлось снять заклятье усиления голоса — ругаться в полную громкость с капитаном отряда авроров было не очень-то сподручно.

А было о чем — авроры наотрез отказались лезть в ледяную воду, да еще и Моргана знает куда плыть, чтобы в результате быть живьем сожранными (как многомудро выразился кто-то из стражей магического порядка) мерзкими подводными тварями. И вообще, раньше надо было думать, где это второе состязание устраивать. В принципе, их тоже можно было понять — ни за что ни про что послали детвору спасать и охранять, в то время как куда менее неблагодарным делом было выслеживать каких-нибудь магов-контрабандистов или внезапно активировавшихся экстремистов-Пожирателей. Вот это было бы дело — явная польза Магическому Миру и Аврориату, а так — тьфу, а не работа!

— Понесла-ась, — раздраженно буркнул себе под нос Драко Малфой, вместе с друзьями пробираясь через толпу встревоженных слизеринцев к шаткому и узенькому мостику-переходу к следующей трибуне и оставив Блэйз под согревающими чарами в гордом одиночестве. — Ну вот чисто принципиально нельзя спокойной хотя бы один тур провести! Хоть в лепешку надо разбиться, но проблем каких-нибудь найти на свою голову! М-мерлин и Моргана вас всех побери!

— Хватит жаловаться! — оборвал его Поттер, кривясь от нарастающих головных болей. — Мантикора задери, еще три трибуны до судейской… я ж с ума сойду!

— Вот-вот! И я о том же! — Драко благоразумно решил на конфликт своего друга в таком состоянии не вызывать — даже на чисто шуточный и несерьезный — это могло быть весьма чревато.

Пока юные слизеринцы неслись на максимально возможной скорости к судейской трибуне, стараясь при этом еще и контроль над своими двойниками не потерять, те самые двойники простаивали в сторонке и всячески избегали участия в разгорающемся конфликте.

— Никто из моих людей, Корнелиус, не полезет в такую холодину в воду! — от разгоряченного спором командира отряда «Мантикора» Энтони Кроули, проявившего себя как раз таки в противоположную гордому названию сторону, разве что пар не валил. — Да и не хватит на всех жаброслей! А отправлять трех-четырех человек сражаться с целой стаей гриндиолу — это вы уж меня увольте, господин Министр. Во всяком случае — и я готов заявить об этом во всеуслышание — не за такой оклад!

Спорщики поутихли.

— А я говорил тебе, Корнелиус, что моих брать надо, — пробубнил Аластор Грюм, хитро-хитро поглядывая своим настоящим глазом на багровеющего от бешенства Министра Магии. — Они бы тебе тут жаловаться на низкую зарплату не стали. И не забыли бы про самые банальные чары головного пузыря, о которых даже ученики знают, — Кроули резко покраснел и попытался что-то вякнуть на эту тему, но ему кто-то мудро наступил на ногу и отвлек от несанкционированного вылаза в дискуссию. — Они бы тут ласточками сиганули в воду и в момент ребят достали со дна… Но ты же уперся, как осел! А я предлагал ведь!

— Аластор, хватит! — Корнелиус Фадж рубанул воздух рукой. — Я понял. Понял, говорю тебе!

— Ну конечно же не стали бы жаловаться! — влез-таки командир «Мантикор». — Привилегированный отряд, да на отдельном финансировании казначейства! Еще бы жаловались они! А вот как поднять обычным аврорам оклады — так кукиш нам всем! А после этого еще требуют, чтобы им тут детей из воды спасали! С жиру тут все беситесь, вот и устраиваете свои турниры! В стране положение нестаби…

Грозный Глаз со своей немаленькой силой и с неплохим размахом врезал ему кулаком в челюсть.

Дискуссия разом свернулась.

У разоравшегося в очередной раз о всемирной несправедливости Каркарова от удивления лицо вытянулось. Дамблдор, нервно поглаживая бороду, неодобрительно покачал головой. Мадам Максим что-то тихо и неразборчиво пролопотала по-французки, обращаясь к мелко вздрагивающей от холода даже под зачарованным пледом Флер и подошедшим к ним Гербиусу и Реджинальду Малфоям.

— Заткнись, мальчишка! Распустил тут нюни… — Грюм с достоинством поправил забравшийся рукав мантии и отряхнулся. — Совсем молодежь обнаглела уже! Ничего не знает, ничего не умеет, а подавай им сразу высокие оклады! Денег больше хочешь, да, сопляк? — побитый испуганно отшатнулся в сторону, придерживая левой рукой свороченную челюсть. — А вот ты сначала поработай-ка лет пять-шесть в ночную смену, да на холодке, да зимой! Побегай, поотлавливай по чащам оборотней да Пожирателей Смерти и вот потом уже заикайся о том, что платят мало! Тьфу, развелось вас таких! Платят им мало, мантикора задери… Эй, вы трое, — он обернулся к скромно примостившейся у дальней опоры и ни на что не реагирующей Триаде, — есть идеи какие-нибудь, как их там спасать? Поделитесь, если надумали чего, — гораздо мягче добавил он. — Пропадут же.

— Вполне вероятно… — начал Ангол.

С Гарри Поттер, находившимся ровно за одну трибуну и мостик до места развития событий, чуть не приключилась та же оказия, что и с Энни Грисер, только уже по естественным причинам — от перенапряжения. Сказывалась близость к дуплицированным двойникам.

— Самое пакостное, — едва переводя дух на бегу, начал Рональд, — что все у нас опытным путем выясняется.

Имел он в виду, собственно, только что вскрывшийся неприятный факт: чем ближе трое слизеринцев находились к контролируемым ими двойникам, там больше возрастали головные боли и тем сильнее проявлялись общая слабость и истощенность.

— Гарри, ты там живой вообще? — спросил Малфой, пребывавший в самом бодром состоянии из всех троих.

Поттер отмахнулся и продолжил путь сквозь толпу.

— …Вероятно, что имеет смысл отправиться, — медленно продолжил Ангол.

— Пожалуйста, помогите нам! — Джереми Поттер, выбравшийся из цепких и заботливых рук мадам Помфри, сделал пару неуверенных шагов в сторону Триады.

Маги не удержались и переглянулись.

— Там находится Гермиона Грэйнджер, моя подруга, — торопливо заговорил он. — Ее должен был спасти Виктор Крам, но он не успел из-за гриндиолу, а я…

Ключевая фраза была сказана. Гарри Поттер замер у края трибуны, судорожно вцепившись пальцами в бортик и отыскивая взглядом среди присутствующих Альбуса Дамблдора.

Директор Хогвартса на его умоляющее выражение лица отрицательно качнул головой.

Гарольд зло пнул ногой опору второго яруса судейской трибуны и упрямо сжал губы.

— А что они тут делает? — мгновенно вспылил Джереми, завидев своего брата и его друзей. Вместе с ним к новоявленным участникам событий настороженно повернулся и Грозный Глаз.

— Они будут помогать, — четко произнес Ангол, свободно прохаживаясь по трибуне.

На мгновение он встретился взглядом с директором Хогвартса, и свою досаду вынужден был выразить уже последний. Правда менее показным способом, но наредкость крепкими и белыми для его возраста зубами Альбус Дамблдор все же скрипнул знатно.

Не удержал, не послушались — в дело снова вступили Духи Триады. Во всяком случае, один из них — точно. Самый опасный и самый непредсказуемый.

Глава 42. Под водой и на земле

По водной глади озера кругами расходилась крупная рябь — ныряя глубже, Ангуис на прощание как следует хлопнул хвостом по воде. Судейскую трибуну окатило приличной волной. Больше всего досталось стоявшему у самого края деревянного настила Фаджу — полы его парадной мантии вымокли в момент. Как и дорогой костюм. Ангол оказался хитрее: вовремя успел отступить за спину Фаджа, и теперь только удрученно вздыхал, сочувственно похлопав вымокшего до нитки Министра Магии по плечу.

Фадж молчал, крепко зажмурившись и вцепившись в собственную палочку. Орать, ругаться и топать ногами со злости при подчиненных и заграничных гостях означало растерять последние крохи и так уже, собственно, отсутствующего престижа.

Подождав, пока волны сойдут на нет, к краю трибуны сунул нос Джереми Поттер, сосредоточенно что-то напряженно выглядывая в водах Большого Озера.

— Мистер Поттер, осторожнее, пожалуйста! Отойдите от края, иначе в воду кувыркнетесь! — предупредила его мадам Помфри, разносившая «спасенным» и их «спасателям», а так же просто всем желающим Бодроперцевое зелье, замешанное на рябиновой настойке — чисто в целях профилактики простуды.

— Профессор Дамблдор, а это точно водный змей был? — задумчиво спросил Джереми, склоняясь над водой еще ниже.

— Разве нет? — Дамблдор мысленно проклял проснувшуюся не к месту наблюдательность гриффиндорца и мощным усилием директорской воли подавил желание столкнуть неуемное дите в воду. Чтобы не болтал лишнего.

— Мне он почему-то напомнил василиска, — Поттер поднял на него кристально-чистые и абсолютно невинные глаза. — Ну, того самого, из Тайной Комнаты.

Фадж, накладывавший на одежду высушивающие чары, так и замер с открытым ртом. И тут же отправился в увлекательный заплыв по холодным водам Большого Озера, поскольку незаконченные заклинания имели свойство действовать самым непредсказуемым образом. В том числе и отвешивать нерадивым магам воздушные ускоряющие пинки.

— Ты в этом уверен, Поттер? — переспросил Ангол, с интересом гладя на буздыряющегося в воде у самой трибуны Министра.

— Мне повязка напомнила, — честно признался ничего не подозревающий о своей возможной участи Джереми. — Василиску же глаза феникс выклевал, помните, я рассказывал? И у этого, — он указал на поверхность воды, — тоже какая-то повязка была на морде…

Спихнуть мальчишку в озеро — как раз на вылезающего из воды Фаджа — Альбусу Дамблдору захотелось в два раза сильнее. Судя по напряженному пыхтению рядом, Ангола тоже мучило это желание.

Они синхронно заскрипели зубами.

— Это точно был василиск, — объявила Джинни Уизли, пробираясь к Джереми и становясь рядом с ним. — Я помню, как он выглядел и… — она наморщила лоб, будто бы собираясь еще что-то добавить, но не зная, как это сказать, — и еще, Гарри Поттер — змееуст. А, значит, это точно было василиском.

— Так ведь водный змей он же как бы тоже… змей, — не понял Ангол.

— А… — Джинни и Джереми переглянулись. — Но это точно был василиск! — хором сказали они.

— А Темный Лорд — злой и нехороший, а Альбус Дамблдор — добрый и всепрощающий, — пробурчал себе под нос маг Атаки, отходя. — Железная логика…

— Альбус, так у тебя еще и василиск был припасен на черный день? — криво ухмыльнулся Грозный Глаз Грюм. — Уважаю твою запасливость, — он полез во внутренний карман мантии за флягой. — Не хочешь глоточек?

Дамблдор принюхался и тут же отпрянул.

— Благодарю, но лучше воздержусь. Мне хватило Бодроперцевого зелья.

— Как знаешь, — пожал плечами Грюм и сделал несколько глотков. — Ух-х… Вот так-то лучше! — взвесив в руке флягу, сунул ее обратно.

— Аластор, лучше бы мне предложили, — стуча зубами от холода, пробормотал Фадж.

— Корнелиус, имейте совесть, вы же на работе! — ехидно отпарировал Грюм. — К тому же, там совсем на дне осталось, — добавил он, заглушая робкие фаджевы «так вы же вроде тоже на службе…».

— Значит, у вас там не просто змей, а еще и целый василиск? — поджал губы Каркаров.

— Прошу прощения? — обернулся к нему Дамблдор. — Не расслышал.

Директор Дурмстранга побагровел.

— Альбус, вы в школе держите ручного василиска! — заорал он. — Ничего странного в этом не находите?

— А кое-кто одно время целого Грин-де-Вальда в школе держал, — покачиваясь с носков на пятки, произнес в пространство Грюм. — И даже ручного. Совсем такого домашнего… И вроде бы тоже ничего особенного.

Авроры и Триада за их спинами тихонько покатывались со смеху.

— Где Грин-де-Вальд? Какой Грин-де-Вальд? — встрепенулся Фадж, чуть не расплескав из глиняной кружки Бодроперцевое зелье, переданное ему мадам Помфри.

— Василиск! — рявкнул Каркаров.

— Альбус, у вас василиск? — Министр Магии обернулся к Дамблдору. — Как это так?

— Да вот сам не знаю, как именно, — демонстративно развел руками тот. — Согласно официальному заключению, Корнелиус, никакой Тайной Комнаты в замке нет. Вы ведь именно на этом настаивали на заседании Визенгамота, не так ли? И мы были вынуждены пойти вам навстречу, — он удрученно вздохнул. — Так откуда же, позвольте узнать, может тогда взяться василиск? Если Тайной Комнаты, в которой он обитает, нет. А на территории Британии василисков уже… сколько лет не регистрировалось случаи встречи с василисками, Аластор?

— Очень много, — с напускной важностью ответил тот, воздев указательный палец к потолку трибуны.

Корнелиус Фадж явственно ощутил подставу. Большую и сочную. Его выставляли идиотом, но в чем именно, Министр так и не понял.

— Это вызовет огромнейший общественный резонанс! — продолжал бушевать Каркаров. — Василиск! К тому же, прирученный одним из учеников…

— Да успокойся ты уже наконец! — оборвал его Грюм. — Куда больший резонанс вызовет внезапное обнаружение Пожирателя Смерти! — он оскалился. — И этот совершенно внезапно обнаруженный Пожиратель уж наверняка приложил палочку к происходящему на Турнире. И его наверняка можно отдать под суд Визенгамота, даже если до этого он был оправдан…

И Каркаров действительно успокоился. Сразу. Даже перестал вопить про произвол, безобразие и бездействие властей. Даже соизволил отойти в сторонку и попросить у Поппи Помфри еще одну кружку с Бодроперцовым зельем, а то у него что-то вдруг в горле запершило.

Мадам Максим, которой все тонкости беседы высших чинов переводили со своими комментариями Гербиус и Реджинальд, сдержанно зааплодировала Дамблдору и Грюму.

Эта компания прекрасно знала, насколько ценен столь редкий момент приструнения больного на голову начальства и подлизывающихся к этому начальству «коллег».

— Но зрители… — смачно высморкавшись в дорогущий карманный платок (все равно вымокший и вконец испорченный), начал Фадж.

— Господин Министр, на мой взгляд, ваши волнения не обоснованы, — лениво произнес Ангол, почувствовав, что и ему пора внести свою лепту в разруливание ситуации. — Никто из зрителей, и я в этом уверен, не опознал в змее василиска.

— Как это — никто? А вот эти дети? А… а вон те дети? — под «вон теми» подразумевались очень тихо и скромно стоящие в сторонке Рон Уизли и Драко Малфой. С чего вдруг мутный взор Министра обратился на них, объяснить никто не смог ни до, ни после окончания второго тура.

Скорее всего, исключительно по-привычке. Потому что там, где в отчетах попадалась фамилия Поттер (или «Поттеры»), там же обязательно встречалась и Грейджер (на данный момент временно отсутствующая по уважительным причинам), и Малфой, и Уизли (тоже, чаще всего, в удвоенном количестве).

— И те, и эти дети видели василиска полтора года назад, поэтому и вспомнили, как он выглядит, — монотонно отчитался Ангол. — Кроме них больше в инциденте с Тайной Комнатой никто замешан не был.

Рон хотел было возмутиться, что он-де ничего не видел и пребывал в оцепенении, как самая честная жертва, так что нечего на него наговаривать, но ему очень вовремя наступил на ногу Малфой-младший. Ибо нечего им встревать в разрешение официальных вопросов на высшем уровне, а то еще вдруг взбрендит что в головы взрослым, и они же останутся в результате виноватыми. И ничегошеньки хорошего в этом не будет.

— Корнелиус, если даже мы с вами не опознали в той змеюке василиска, — доверительным тоном начал Грозный Глаз, — то сильно сомневаюсь, что толпа магов-недоучек, седьмой дорогой обходящих школьную библиотеку, и группа великовозрастных оболтусов, каким-то чудом получивших должности в Аврориате, хоть что-то там поймет. Ну не верю я в такие чудеса. В «Круциатусы» и «Империо» — верю, причем запросто. А в такое — нет. Или у Альбуса припасена еще и личная армия «книжных червей», знающих назубок всю секцию «Магических Существ» Хогвартской библиотеки? А, Альбус? Как там на этот счет дела обстоят?

— Уж извини, — улыбнулся в бороду директор Хогвартса. — На этот раз мне предоставить нечего.

— Ай-яй-яй! Какая досада… — с наигранной укоризной покачал головой Грозный Глаз и снова повернулся к Фаджу. — Так вот, Корнелиус, мне кажется, инцидент исчерпан. Дождемся Поттера со спасенными, и разойдемся по своим делам. А если вам всем не терпится кого-нибудь наказать за халатность, — его волшебный глаз хитро блеснул на вышедшем из-за туч солнце, — то рекомендую своей личной печатью заверить указ об увольнении капитана отряда «Мантикор» Кроули. Ведомство-то, конечно, не министерское, но так все равно солиднее выглядеть будет. И бумажка другой статус приобретет.

Пока Фадж переваривал свежую информацию и запоминал про себя последовательность необходимых действий, Грюм продолжил:

— А заодно можно и жалобу подать на заместителя Главы Аврориата Робертса — за попустительство безалаберности подчиненных, — Грозный Глаз довольно потер руки. — Больно он там в мое отсутствие вольготно устроился — почти полгода как сидит, а все не шевелится никак, делами не занимается. Не помешало бы встряхнуть мальчишку, а то еще вдруг чего доброго решит, что у Главы Аврориата не жизнь, а полные сахар с медом и патокой.

* * *

До дрожи и зубовного стука ледяной вода казалась только первые несколько минут — жабросли делали свое дело. Между пальцами на руках и ногах, сначала тоненькой пленочкой, а затем все уплотняясь и уплотняясь, росли перепонки. На шее наверняка прорезались жабры. Проверять Гарри не стал — одной рукой он держался за головой выступ на морде Ангуиса, а в другой держал палочку — гриндиолу могли показаться в любой момент. И в любом количестве.

Змей плыл очень быстро — извиваясь всем закованным в чешую телом и помогая себе гибким хвостом. Каким образом под водой дышал он — и дышал ли вообще — Гарольд не знал. Но у него наверняка с этим проблем не возникало: вряд ли бы Ангуис ответил на призыв (да еще до этого так душевно помог с кораблем дурмстрангцев), имея какие-либо сложности с пребыванием под водой — василиски менее всего подвержены внезапным приступам героизма. Скорее, не подвержены им вовсе.

В конце концов, символом Слизерина была выбрана змея именно за счет ее хладнокровия.

Лезть в Большое Озеро, тем самым невольно принимая участие в Турнире. Плыть в компании последнего в Англии василиска… И морально готовиться к эпохальной — не иначе! А то зря, что ли, он полез? — битве с гриндиолу. Просто фонтан приключений — и все на одну голову. С точки зрения гриффиндорца — сущий праздник для души и закалка характера. С точки зрения отдельно взятого Гарри Поттера — какое-никакое, а развлечение на фоне серых учебных будней. С точки зрения все того же Гарри Поттера, в детстве чуть не утопшего благодаря глупым выходкам брата в озере, — дрянь несусветная, а не ситуация. И опять его тащит на себе василиск. И опять во всем виноват братец, пусть в этот раз и косвенно — разве просто так ни с того ни с сего из спячки выпали целые стаи гриндиолу? Да им зимой положено мирно сопеть ноздрями в водоросли, а не угрожать жизни и здоровью Чемпионов!

И все-таки дело преотвратное.

Если бы не встал вопрос со спасением со дна Гермионы, решение которого Гарольд никому и ни за какие коврижки не доверит (хочешь чтобы сделано было хорошо? Делай сам!), даже Ангол бы его в озеро не загнал. Ни под какими пытками. Это вообще последняя в жизни вещь, которую ему хотелось бы делать. В рамки обычных опасных для жизни, но разнообразящих существование ситуаций эту относить не хочется. Ну и что, что он откровенно побаивается открытых водных пространств? И подводных, кстати, тоже. Имеет право. Хотя бы на это.

Только все равно бойся — не бойся, а результат один.

Мимо мелькали стайки мелких зеленовато-серебристых рыбешек. Вроде какой-то редкий вид, плавники которых использовались в заживляющих настойках — в таких же редких (для особо тяжелых случаев) и с кучей побочных эффектов, от которых до сих пор никто не мог избавиться. В почти прозрачной, благодаря жаброслям, толще воды виднелись смутные тени: пока еще не рискнувшие подобраться ближе гриндиолу, спешащие куда-то по своим делам русалки и тритоны, и дрейфующий по озеру в полусне Большой Кальмар. И ни одной мельчайшей рыбешке, ни мельчайшей водорослинке дела не было до того, что где-то высоко, над поверхностью воды рвут на себе волосы от злости почтенные волшебники — потому что опять что-то где-то недоглядели и выставили себя дураками.

Ангуис держался достаточно высоко над дном озера — Гарри различал только смутные тени каменных глыб и поросших водорослями равнин. По всей видимости, змей хотел сталкиваться раньше времени с гриндиолу, наверняка прятавшимися в зарослях водорослей. А как раз именно времени-то им и не хватало. Отпущенный час истекал, вот-вот должны были очнуться оставшиеся на дне «жертвы», а Гарольд до сих пор понятия не имел, в каком направлении и как долго плыть до Большого Каньона. Оставалось полагаться на Ангуиса.

Неестественная тишина нервировала, и в голову ровным строем лезли всякие глупости. Начиная с того, что жабросли легко могли оказаться просроченными (что за чушь? Когда это Снейп держал в лаборатории просроченные ингредиенты?), и заканчивая трагической смертью всех «жертв», которые вдруг-внезапно (а вот тут ручаться было нельзя — Мерлин знает, кто там чары накладывал) проснулись раньше времени.

Утешаться было нечем. Разве что нервной руганью разной степени тяжести: то мысленно и особо заковыристо, то вслух — коротко и емко, выпуская пузырьки воздуха вместо слов.

Стены длинного каменного коридора-каньона, по которому они плыли последние несколько минут, сначала раздвинулись, а потом с одной стороны резко ушли вниз вместе с исчезнувшим из виду дном. С другой же — оборвались, переходя в каменное плато, на котором, почти у самого обрыва, ютилось множество каменных хижин, слепленных прямо из булыжников и водорослей. Над ними сплошными темно-зелеными лентами кружили стаи гриндиолу.

Ангуис предусмотрительно выкрутился узлом, гася скорость, и замер.

— Не весело, — пробулькал Гарри, оценивая обстановку.

Василиск согласно повел мордой и выпустил стайку воздушных пузырьков.

— И что будем делать? — все с тем же отсутствием энтузиазма спросил у него Поттер.

В нескольких футах под ними из непроглядной темноты каньона мелькнули чешуйчатые хвосты. Затем показались трезубцы. Еще через несколько секунд Поттера и его василиска окружила стая тритонов с редкими вкраплениями русалок с копьями.

Морской народ настроен был отнюдь не дружелюбно, если не сказать — воинственно.

— Мы тут с миром, — булькнул Гарольд. — За своими приплыли, — он для верности указал в сторону каменной деревеньки. — Спасать магов, — раздельно проговорил он, обеспокоившись, что откровенно обозленные тритоны его на раз-два на трезубцы поднимут, а русалки копьями только вслед помашут. — Ладно, и морской народ тоже. Всех спасать, — добавил Поттер, понимая, что уже никак не отвертится. Ну или во всяком случае — с начала.

Морской народ настороженно помалкивал. И, похоже, вон те два тритона слева собирались-таки на пробу пару раз ткнуть его чем-нибудь острым. И трезубым. Трезубо-острым.

Гарри на всякий случай поднял палочку, прикидывая, что ему делать, если не разумеющие английского подводные жители вдруг захотят учинить подводное побоище.

Тритоны с русалками переглянулись, и большая часть отплыла обратно — за край каменной стены каньона, почти полностью спрятавшись в темноте. Только острые концы копий и трезубцев выделялись на фоне подводной темени, да явственно обозначались ниже шевеления хвостов.

Это они так за гриндиолу наблюдают, понял Гарри. Выжидают момент, чтобы напасть.

— Нам не нужна помощь магов, — произнес один из оставшихся тритонов на вполне себе сносном английском, убирая трезубец. — Плыви обратно.

— Ладно, вам помогать не буду, — пожал плечами Гарольд. — Но там, — он указал на каменные дома, — трое… нет, с Диггори четверо будет… четверо магов, за которыми меня послал Альбус Дамблдор.

Фраза была построена очень правильно: как и подозревал Поттер, упоминание имени директора Хогвартса возымело прямо-таки магическое действие на морской народ. Часть русалок с тритонами даже снова выплыли из укрытия.

— Альбус Дамблдор? Тебя послал Белый Генерал?

— Строго говоря, не совсем он. Но он тоже принимал участие.

«…В посыле», — мысленно закончил Гарольд.

— Тогда твоя помощь нам пригодится, — решил один из тритонов. Остальные поддержали его одобрительным бульком. — Кто-то должен отвлечь гриндиолу.

— А с чего они вообще объявились? Зима же, спячка…

— А с того, что вы, глупые маги, невесть чего с озером натворили! То порталы прямо посреди озера открывают, то заморозят его, то разморозят, — проворчала одна из русалок, — то на дно заявятся… Вот и перебудоражили стаю!

— Гриндиолу же зимой крепко спят. По книгам помню… — скептически начал Гарри.

— Помалкивай, маг! — русалка замахнулась на него копьем. — По книгам он помнит! А мы живем тут! — она зло сверкнула по-рыбьи выпученными мутно-серыми глазами. — Плыви вперед — отвлечешь гриндиолу на себя, а мы ударим сзади.

— Но маг действительно прав, — заметил тритон, осуществлявший коммуникацию между Поттером и другими своими собратьями. — Странные дела творятся. В это время года гриндиолу крепко спят…

— Цыц! — русалка замахнулась на него копьем. — Это не наши проблемы, — она зыркнула на Гарольда. — Дела магов — это дела магов. А кто не доволен, на корм гриндиолу пойдет!

Судя по тому, что крайне недовольный таким с собой обращением тритон все же умолк и отплыл к остальным, злобствующая направо и налево русалка в их клане занимала не самое последнее положение.

— Ну ладно, тогда мы к гриндиолу, — проинформировал морских жителей Гарольд и хлопнул Ангуиса по гребню.

Тот нехотя поплыл вперед.

— Да, знаю, знаю, нам крупно достанется, но что делать-то? Кроме нас некому больше. Я тебя заверяю, как только найдем Гермиону… ну и Диггори с Чанг и младшей Делакур, сразу плывем отсюда. Никаких геройств — пусть морской народ сам разбирается. Ты только отвлеки часть гриндиолу на себя, ладно?

Змей только фыркнул — морда его мгновенно окуталась целым облаком пузырьков.

— Можешь потом мне про недостойное поведение и юношескую глупость хоть вечера напролет лекции читать, — увещевал его Гарри. Он, конечно, сильно сомневался, что Ангуису не лень будет заниматься воспитанием и остужением буйной головы своего хозяина, но надо же хоть чем-то старика-василиска обнадежить.

Василиск, подтолкнув Гарольда мордой в направлении каменных хижин, устремился вверх — честно и не по-слизерински отвлекать гриндиолу на себя. Ну или хотя бы часть из них. Поттер же с палочкой наизготовку поплыл почти над самым дном, дабы внимания поменьше привлекать, к каменным хижинам.

Как ни странно, гриндиолу его не замечали в упор — они легко проплывали мимо, стремясь поучаствовать в массовом избиении неким василиском их сородичей. Не терпелось, по всей видимости, попасть под мощный змеиный хвост, чтобы потом с чувством исполненного долга и внутренним умиротворением отправиться в ускоренный заплыв до ближайшего каменно-скального препятствия. Или порадовать наверняка голодного змея своим водорослеподобным на вкус мясом.

Мимо хаотически настроенных пустующих лачуг Гарри проплыл к местной площади — пустому пространству в центре деревни морского народа, где возвышалась статуя тритона, высеченная из цельного камня. Каменный трезубец отчаянно глодали несколько гриндиолу. За коим Мерлином им это взбрело на ум, Поттер, осторожно подплывающий ближе к статуе, не очень хорошо понимал. В голове настойчиво крутилась мысли о голодной зиме и окончательно сбрендивших вожаках. Но чтобы камень грызть…?

Гермионы, Габриэль и Чжоу, которые, судя по обрывкам водорослей, должны были быть привязанными к хвосту статуи, нигде не наблюдалось. И Диггори тоже. Либо их всех уже сожрали, что Гарольду, как вариант, не нравилось в принципе, либо Седрик каким-то образом прорвался сквозь гриндиолу и, с тремя «жертвами» наперевес, умчался к поверхности. В последнее как-то и вовсе не верилось: уж двоих-то на себе тащить и плыть с ними — дело не легкое, а еще и заклинаниями отстреливаться от голодных и злобных гриндиолу и вовсе нечто заоблачное. Значит, в классическом образе пуффендуйского рыцаря вскрылась хитрость. Скорее всего тоже очень классическая и очень пуффендуйская. То бишь либо надо искать самое простое укрытие, либо же самое невероятное — в какую уж грань непревзойденная и непредсказуемая пуффендуйская хитрость заведет. А ее, между прочим, следовало бы опасаться. Особенно — в редкие моменты активизации. Ибо перед ней пасовала даже строго-холодная и логичная слизеринская же хитрость, которая и вовсе была воспета в легендах не одним поколением магов.

Чуть выше чуткого поттеровского уха, перманентно подпалив буйные вихры и обдав горячей волной вскипевшей воды и пузырьками воздуха, прошел луч оглушающего заклинания.

Гарри окончательно утвердился во мнении, что пуффендуйской хитрости (и иже с ней — изобретательности) спасаться надо. И чем быстрее, тем лучше. Все-таки жаль, что Диггори входит в число лиц, «обязательных к спасению». Личной неприязни к нему Поттер не питал, но количество проблем, исходящих от пуффендуйца, решившего сыграть в Героя Всея Хогвартса, грозило зашкаливанием. К тому же, останься Диггори на корм гриндиолу, Рон сильно обрадовался бы…

Но нельзя.

Повторная вспышка заклинания, снова едва не задевшая Поттера, целиком и полностью подтвердила наличие у Седрика Диггори истинно пуффендуйской изобретательности. И доказала незнание им сигнальных чар.

Захоронился Первый Чемпион Хогвартса очень хитро: его бледное лицо, сквозь стенку воздушного пузыря больше напоминающее бугристый блин для пиццы, мелькнуло между камней одной из полуразвалившихся каменных хижин. Седрик, заметив, что Гарри смотрит в его сторону, замахал руками. Проплывавшие мимо гриндиолу остудили его пыл — Диггори тут же скрылся за поросшим снаружи водорослями валуном. Гриндиолу явно что-то почуяли и решили задержаться у заинтересовавшей их груды камней. Покрутились вокруг, разведывая, что да как, оценили заодно и степень съедобности Гарри Поттера, на всякий случай замершего в десятке футов от укрытия Диггори. Поттер в качестве обеда их не заинтересовал, и новопоявившеся гриндиолу решили присоединиться к разгрызанию каменной статуи неизвестного тритона.

— Ну нако… хоть кого… посла…! — Диггори обрадовано хлопнул Гарольда по плечу. — Я тут … уже с … жду! Надо выби… отсюда скорее — скоро кон… время!

Тот нахмурился, пытаясь разобрать, что же сказал Седрик. Окончания слов, а то и сами слова, слышны были с пятого на десяток — мешали чары воздушного пузыря.

О печальном факте «технической» и магической несовместимости жаброслей и вышеозначенных чар Гарри знал давно — отец и мать, возвращаясь с заданий, связанных с выслеживанием нарушителей магического закона на (а на самом деле — «под») больших водных пространствах, кляли на разные лады изобретателей «воздушного пузыря». Хотя последние, в общем-то, ни в чем виноваты не были: время модификации чар под их современный вид и функции пришлось на период глобального дефицита жаброслей в Магическом Мире — аккурат в период войны с Грин-де-Вальдом. На тот момент вопроса коммуникации использующих «воздушный пузырь» с теми, кто предпочитает альтернативные варианты, за неимением последних не стояло вовсе. И некоторое время все с удовольствием пользовались относительно удобным и уж точно массово доступным новшеством, как умники из «ГринМагикПис» протолкнули-таки в правящие слои идею о создании международной подводной фермы для выращивания жаброслей. А вот тут-то и начались проблемы для рядовых авроров. Поскольку жаброслевые фермы работали, в основном, за счет государственного финансирования, эти самые государства обязали свои Аврориаты регулярно закупать партии жаброслей для внутренних нужд. Конечно же, стоило это прорву галеонов. Конечно же, на всех жаброслей не хватало, и выяснялся сей нюанс именно перед началом операции. Вот и приходилось половине отряда жевать водоросли, а другой беспокоиться о сохранности своего воздушного пузыря. А всем вместе страдать от отсутствия налаженной связи.

Ничего странного и особенно нового, в общем-то, в этом не было.

…Гарри огляделся. Обвалившийся потолок и часть стен каменной хижины (уж не гриндиолу ли постарались?) образовали вполне неплохое укрытие, пробраться в которое можно было только через разлом в камнях у самого дна. В качестве светильника — чтобы держать палочку наготове в случае чего — Диггори использовал мелкую светящуюся рыбешку. На пути к деревне морского народа Гарри уже видел их стаи — медленно курсирующие вдоль дна линии мелких огоньков, и чем темнее было вокруг, тем ярче они светились.

Одну такую Диггори, не мудрствуя лукаво, и привязал тонкой водорослей за хвост.

Кроме мечущейся туда-сюда светящимся пятнышком рыбки привязаны водорослями к остаткам кладки за выпирающий булыжник были и те, кого Поттеру вменялось спасать в первую очередь.

Практичность Седрика Гарри оценил сразу же, понаблюдав за тем, как курсируют в воде по их укрытию обрывки тех же самых водорослей.

— Что будем дел…? — Диггори кивнул на просвет в камнях, из которого он и следил за гриндиолу. — Я ви… змея и мор… наро… Они пыта… разогна… гри…?

Скорее угадывая, чем разбирая, что тот говорил, Гарри закивал.

— В первую очередь, надо разобраться с ними, — Гарри указал на привязанных водорослями девушек.

Диггори замотал головой.

— Не понима… ни сло…

Некое подобие связи мало того, что работало с грехом пополам, так еще и в одну сторону.

Гарри достал из кармана жабросли, которые ему дал профессор Снейп, и снова указал на девушек. Затем — на свои жабры.

— Так у … есть жаборо…? — приободрился Седрик. — Это хоро… Можно не беспоко…, что мы не успе… Но что с гри…?

Гарольд подплыл к просвету в каменной кладке.

Снаружи, немногим выше статуи с обломанным трезубцем (таки догрызли?), лениво фланировал Ангуис. Явно нехотя и через силу он дожевывал гриндиолу из числа тех, кому «посчастливилось» оказаться в его пасти, — объелся. Василиск повернул морду в сторону укрытия Гарри и Седрика и приветственно махнул хвостом. Буквально в двух десятках футов над ним с гиканьем пронеслись четыре русалки, гнавшие остатки гриндиолу к Большому Каньону.

— Гар…! — Диггори хлопнул его по плечу, привлекая внимание, и указал в сторону поросшей водорослями стены, к которой были привязаны девушки.

Похоже, время, отведенное чарами, вышло.

Первой зашевелилась Гермиона. Поттер подплыл к ней и, когда гриффиндорка рефлекторно попыталась вздохнуть, сунул ей в рот жабросли. Более или менее пришедшая в себя Гермиона с широко распахнутыми от ужаса глазами вцепилась в его руки. Гарри успокаивающе кивнул, и она проглотила жабросли.

— Все нормально, сейчас сработает, — успокаивающе пробулькал он, разрывая связывающие ее водорости.

— Мы… на дне Большого Озера? — спросила она несколько секунд спустя, одной рукой продолжая судорожно цепляться за Поттера, а другой ощупывая прорезавшиеся жабры.

— Именно. Жабросли подействовали? Дышишь легко? — Гарри быстро ощупал ее шею.

— Ой, а у тебя перепонки между пальцами! — Гермиона приблизила его ладонь к своему лицу, внимательно осматривая.

— И ласты, — с мрачным весельем в голосе сообщил он. — У тебя, кстати, тоже.

— Правда? — Гермиона тут же захотела лично убедиться в том, что благодаря жаброслям ее ноги трансфигурировались в ласты. — Гарри, смотри, там Чжоу вроде рукой шевельнула…

Чжоу Чанг, «жертва» Седрика Диггори, пришла в себя ровно на две минуты, которых хватило последнему, чтобы впихнуть в нее комок жаброслей. После глаза девушки закатились, и она снова отключилась. У нервически-хрупкой когтевранки, лишенной многолетней закалки нервов благодаря участию во всяких приключениях, не отличающихся особенной безопасностью, приключился глубочайший обморок.

— И как мы будем выбираться на поверхность? — внимательно осмотрев их убежище, спросила Гермиона.

— Точно так же, как я приплыл сюда, — Поттер подплыл к Габриэль Делакур, единственной из «жертв», которая еще оставалась во власти наложенных чар. — Что-то с ней не так, — нахмурился он.

— Ну не знаю, — с сомнением пожала плечами гриффиндорка. Она явно была недовольна тем, что Гарольд так быстро переключил свое внимание на сестрицу Флер Делакур. И у Гермионы на этот счет имелись не слишком приятные соображения. — Чары на нас всех накладывали профессор Грюм и профессор Дамблдор. Вряд ли они что-то напутали… Постойте, а где Виктор? — она еще раз быстро обещала глазами развалины хижины. — Гарри, ты не видел Виктора?

— Нет, — раздраженно отозвался тот. И тоже практически сразу обзавелся целой вереницей мыслей по поводу отсутствия присутствия среди них Виктора Крама и степени важности этого события.

— Он должен был меня спасать, — обеспокоенно произнесла Гермиона, проплывая туда-сюда от одной полуразрушенной стены хижины к другой. — Меня назначили…

— Да знаю я! — отмахнулся Гарольд. — Нет его тут. Гриндиолу сожрали.

— Гарри! — испуганно воскликнула гриффиндорка. — Что ты такое говоришь!

— Ладно, не сожрали, — сдался он. — Но я все равно понятия не имею, что с ним. А у Диггори спрашивать бесполезно — он не слышит. Ну ты знаешь — чары воздушного пузыря и жабросли…

Расстроенная Гермиона только покачала головой и отплыла в сторону.

— Просто прекрасно, — буркнул он себе под нос. — Да ничего с Крамом не случится! — проплыл следом и обнял ее за плечи. — Не беспокойся, гриндиолу к умертванцам ближе чем на сто футов и приближаться боятся. Нужен он им… Лучше давай-ка плыви наружу. Там уже должно быть безопасно.

— А как же гриндиолу? — удивилась она.

— Там морской народ вместе с Ангуисом их разогнали.

Гарри знаками объяснил Седрику, что им пора выбираться, и, отвязав Габриэль, сместе с ней поплыл из развалин хижины сделом за Диггори.

— Ты не подумай ничего такого, — Гермиона почитала нужным объясниться. — Просто… Гарри, ты меня слушаешь?

Поттер, поудобнее перехватив Габриэль за талию, невнятно что-то пробулькал и поплыл вперед — к ожидавшему их василиску.

— Виктору долго жертву выбрать не могли, и я согласилась поучаствовать — иначе бы его сняли с тура и заочно признали проигравшим. Понимаешь, мне так неудобно было из-за всей этой ситуации… ну ты помнишь… вот я и решила помочь. А теперь очень беспокоюсь.

— Никакой логической связи не вижу. В упор.

Кое-как удалось объяснить Седрику и Ангуису, что в ближайшие несколько десятков минут они плыть будут вместе. И если змей эту новость принял относительно спокойно, то Диггори еще уговаривать пришлось и объяснять, что его драгоценной Чжоу Чанг ничего не угрожает. А в условиях полного неконнекта это было довольно-таки сложно.

— Ты злишься, да? — через некоторое время спросила Гермиона, вместе с Поттером пристроившись за плывущим к Большому Каньону василиском.

— Я просто не понимаю твоей логики.

Впереди плыл Седрик — одной рукой вцепившись в нарост на морде Ангуиса, а другой прижимая к себе Чжоу.

У Гарольда возни с Габриэль было больше: максимальную грузоподъемность Ангуиса в подводных условиях он выяснять не стремился — змей и так ему помог, и заставлять его тащить аж четырех человек (а на деле и вовсе пятерых, потому что оставлять на их фоне Гермиону добираться собственными силами было бы не очень красиво) не очень-то хотел.

— Это для меня не новость, — чувствуя себя до крайности неловко, сказала Гермиона. Вдруг она вся подобралась, вырвалась вперед и зависла в воде перед Поттером. — А почему ты не оставишь эту девчонку под водой? Пусть Флер сама за ней плывет или авроров отправит.

— Издеваешься, да? — нахмурился он. — Мне Флер голову открутит. А потом придут кузены Малфоя и еще от себя добавят. Только нам еще проблем с Умертвием не хватало…

— Ты согласился помочь и чувствуешь на себе ответственность. Так почему же тогда удивляешься, что я беспокоюсь за Виктора? — не отставала Гермиона, нагоняя обогнувшего ее по дуге Гарольда. — Я помогаю ему, как ты — этой Делакур.

— Знала бы ты, сколько на мне ответственности, — буркнул он, выпуская целое облако воздушных пузырей вместо тяжелого вздоха. — Ладно, хорошо, ты чувствуешь ответственность за судьбу Крама. Просто прекрасно… мамуля.

Грейнджер отвесила ему подзатыльник.

— Не смешно.

— Еще как смешно. Одно дело — мне спасать маленькую девчонку, — он втряхнул безвольной рукой Габриэль, — сестра которой даже пробиться на дно не смогла из-за гриндиолу. А другое — тебе переживать из-за восемнадцатилетнего лба, профессионального игрока в квиддич, почти что выпускника школы и, к тому же, мага Умертвия! Это просто… ну не знаю, небо и земля. Или вода и воздух.

— Очень интересно узнать одну вещь: все слизеринцы такие уперты ослы, или мне лично так повезло? — недовольно покачала головой Гермиона.

— О-о… над решением этого сложного вопроса бьется уже не одно поколения гриффиндорцев! — Поттер многозначительно повел бровями. — И никто до сих пор так и не получил ответа.

— А почему только гриффиндорцы? — заинтересовалась она.

— А остальным надоело уже, — он беспечно пожал плечами, отвлекшись и чуть не выпустив при этом Габриэль.

— Очень похоже на правду, — Гермиона отвернулась, едва сдерживая улыбку. Через некоторое время она обеспокоенно спросила: — Гарри, а ты не знаешь, где заканчиваются земли морского народа?

— Земель у них нет, — напомнил ей Гарольд. — И, неформально, все Большое Озеро — их территория.

С еще большим беспокойством в голосе она задала следующий вопрос:

— То есть то, что они за нами плывут всей стаей — это нормально?

— Нет, это не нормально, — будничным тоном отозвался Гарри. — Но делать нечего. Держи, — он передал Гермионе на руки Габриэль. — Не отпускай, а то Флер меня действительно убьет. Совершенно серьезно говорю.

Из общего строя тритонов и русалок, плывущих за ними, вырвались двое, уже знакомых Гарольду: тритон, говоривший с ним, и русалка, организовавшая нападение на гриндиолу. Эта парочка целеустремленно приближалась к ним.

— Плыви к Ангуису, — коротко бросил Гермионе Поттер, на всякий случай доставая палочку.

— Ничего подобного. Я останусь.

— Гермиона, плыви к Ангуису, кому говорю! От тебя толку никакого не будет.

— А ты мне не указывай, — уперлась гриффиндорка. — Никуда я не поплыву. И уж от кого тут точно толку нет, так это от младшей Делакур, — она встряхнула Габриэль.

Тем временем обеспокоенный Ангуис остановился, вывернулся под немыслимым углом и, оставив Седрика с Чжоу на руках вяло трепыхаться в толще воды, вернулся к поотставшим Гарри и Гермионе. Он настороженно повел мордой в сторону морского народа, некоторое время продолжая только извиваться всем телом на месте, чтобы не пойти на дно. Затем совершенно спокойной развернулся и поплыл к Диггори.

— И что это значит? — спросила Геримона.

— Это значит, что все в порядке, — с явным облегчением в голосе пояснил ей Гарольд.

— Эй вы, маги! — русалка подплыла к ним, в то время как ее спутник предпочел держать некоторую дистанцию. — Спасибо, что разогнали гриндиолу. Возьми, — она протянула Поттеру пучок бледно-желтых водорослей. — Это чтобы вы смогли подняться на поверхность.

— В смысле?

— Жабры убрать, — снисходительно пояснила она.

— Кстати да, час еще не прошел, — Гарри переглянулся с Гермионой и снова посмотрел на русалку. — Спасибо. А то бы нам еще долго пришлось в воде торчать…

— Что для нас нежелательно. Чем скорее уберетесь из озера, тем лучше, — поджала губы русалка. — Ваше племя и так уже наделало немало.

— Мы постараемся, — напряженно отозвалась Гермиона.

— Это мы постараемся, — широко улыбнулась русалка. Зубы у нее были мелкие и острые, как у какой-нибудь рыбешки. Она махнула рукой, и тритоны окружили Ангуиса с Диггори. — Мы сами доставим вас к поверхности. Пока вы еще чего-нибудь не натворили.

— С-спасибо, — только и выдавил Гарольд, когда русалка легко и быстро проплыла мимо него.

— «Спасибо, Ваше Величество», — поправил его один из тритонов.

* * *

Таким образом, к поверхности Большого Озера их оставили с немалым таким эскортом — Гарри подозревал, что правительница морского народа ради них собрала всех своих подданных. И они даже помогли доплыть до самой судейской трибуны, когда Поттер, решив не рисковать еще раз, отпустил Ангуиса.

Со зрительских трибун послышались восхищенные восклицания — под солнечными лучами вода, казалось, полыхала. Чешуйки на хвостах и руках русалок и тритонов, плывущих почти у самой поверхности воды из тусклых и бледно-зеленых светились золотом.

Правительница морского народа проплыла почти к самой судейской трибуне. К ней вышел Альбус Дамблдор и, ухватившись за опору трибуны, склонился почти над самой поверхностью воды.

— Ты очень вовремя отправил к нам своего ученика, Белый Генерал, — произнесла она.

— Был рад помочь, — улыбнулся сквозь бороду директор Хогвартса.

Сквозь водную толщу слышно его было на удивление хорошо. И Гарри не сразу понял, в чем дело — Дамблдор говорил на языке морского народа.

— Будь осторожен, Белый Генерал, среди магов есть предатель, — русалка высунула руку из воды и крепко сжала протянутую ей морщинистую ладонь Дамблдора. — Когда придет время, мы снова выступим на твоей стороне.

— Спасибо, — директор Хогвартса благодарно кивнул и поцеловал ей руку.

Русалка игриво улыбнулась, плеснула хвостом по воде и нырнула глубже — туда, где ждали ее подданные.

А на судейской трибуне вовсю посмеивались и перемигивались — обмен любезностями со стороны Дамблдора и предводительницы морского народе незамеченным не остался.

И только не на шутку озадаченный Министр Магии, беззвучно шевелил губами, вспоминая статистическую отчетность годичной давности по количеству обитающих в Большом Озере подводных жителей. Цифры не сходились.

— Удачи тебе с твоей русалкой, — знакомый тритон на прощание хлопнул Поттера по плечу. — Норов у нее тот еще. Не хуже, чем у Ее Величества.

Прекрасно расслышавшая его Гермиона мгновенно покраснела. Точнее, учитывая ее оттенок кожи, позеленела.

— Спасибо вам, — улыбнулся ему вслед Гарольд.

— Вспылы…? — позвал их Седрик, указывая наверх.

— Погоди, дай это Чжоу, когда поднимитесь на поверхность, — не забывая сопровождать свои слова поясняющей жестикуляцией, Поттер передал ему желтую водорослину. — Каждому по одной, будем экономны, — он повернулся к Гермионе, кого-то высматривающей на судейской трибуне. — А то, чувствую, с нами очередным сокровищем поделились, и если мы его растранжирим и ничего не оставим, профессор Снейп очень обидится, — он широко ухмыльнулся. — Держи. Я — следом. Гермиона?

— Виктор! — она обрадовано улыбнулась и указала наверх. — Он там, видишь? Авроры его расколдовывают.

— Кому — что… — закатил глаза Поттер. — Все, выбирайся из воды.

Вовремя подоспевшие к краю Рон и Драко помогли вытащить из воды сначала Габриэль, а потом и сосредоточенно жующую желтую водоросль Гермиону. Жабры у нее уже пропали — оставались только перепонки на пальцах, но и те уже истончались.

Гарри, обернувшись, еще раз посмотрев вслед уплывающим тритонам и, взявшись руками за деревянный настил трибуны, подтянулся.

И тут же был обернут в теплый плед и оттащен от края.

— Хвала Мерлину, Гарри, ну наконец-то! — Ремус Люпин крепко обнял крестника. — Что-то вы на поверхность не очень торопились — отпущенный Чемпионам час давно уже вышел, и мы порядком переволновались. Все в порядке? Никто не пострадал?

— Отделались легким испугом, — с улыбкой отрапортовал Поттер.

— Рассказывай, дружище, что там было, — подошедший сзади Рон хлопнул его по плечу. — О, вижу Диггори… таки всплыл.

— Если вкратце, там были гриндиолу. Стаи гриндиолу. Насмотрелся на них на всю жизнь вперед.

— Поттер, — из радостно галдящей толпы организаторов — все кончилось хорошо, никто не пострадал и зрители так толком и не поняли, что произошло — появился Ангол. — Поздравляю, справился на «отлично».

— И где мое «спасибо»?

Уже отошедший к Алгизу и Драэвалу маг Атаки махнул ему рукой, то ли прощаясь, то ли отмахиваясь. Посовещавшись, Триада решила, что на сегодня их миссия выполнена с лихвой, и поспешила скрыться.

— Как все-таки хорошо, что они убрались, — пробормотал себе под нос Уизли. — У меня голова просто раскалывается. Рядом стоять — сущая пытка…

— Рон? Ты что-то сказал? — озадаченно переспросил его Ремус.

— Нет-нет, профессор, вам послышалось, — принужденно заулыбался он.

— Поттер, — тот аж вздрогнул, когда его позвал вынырнувший из толпы с кружкой Бодроперцевого зелья Драко Малфой. — Пей. Я у мадам Помфри для тебя выпросил.

— Ага, спасибо, — Гарри в два глотка осушил кружку. — Фу-ух, уже лучше, а то мне уже холодно стало…

— А согревающие чары? — Малфой поднял брови.

— Вообще-то, героям такими мелочами заниматься не положено, — он гордо вздернул подбородок. Краем глаза заметил Гермиону, стоявшую рядом с окружившими кого-то аврорами, и спросил: — А там что такое?

— Да это Крама выловили полчаса назад, — отмахнулся Рональд. — И до сих пор трансфигурировать обратно пытаются.

— Что, переборщил? — Поттер не упустил возможности позлорадствовать.

— Тебе видней — в трансфигурации спец у нас ты, — Драко пожал плечами. — Но возятся с ним давно. И ругаются крайне заковыристо.

— Значит, переборщил, — удовлетворенно резюмировал Гарольд.

— Гарри, не стоит так говорить, — Люпин осуждающе покачал головой.

— Так расскажи наконец, что там случилось, — напомнил Поттеру Рон. — А то мы битый час про этих гриндиолу от твоего братца выслушиваем, а так ничего и не ясно.

— Похоже, их кто-то разбудил. И я вам всем больше скажу: они настолько оголодали, что грызли камень. Нормально, да?

— Скорее — ненормально. До крайности, — Люпин нахмурился. — Похоже, тут замешаны не только чары…

— Зелье? — вздернул брови Рон Уизли. — Разве такие существуют, профессор Люпин?

— Невозможного в нашем мире нет. Так что если авроры в результате экспертизы обнаружат…

– ’Арри!

На этот раз «отвлекающим объектом» стала Флер Делакур.

— Дружище, ты сегодня крайне популярен! — Рон с ухмылкой ткнул Гарольда в бок.

— Ну еще бы! — самодовольно улыбнулся он.

— Ты спас Габ’гиэль, спасибо! — Флер смотрела на него сияющими от счастья глазами.

— И как она? Уже расколдовали?

— Поттер, напоминаю, у тебя, вообще-то, уже есть подружка, — громким шепотом произнес Драко.

— Она еще не п’гишла в себя, — Делакур, проигнорировавшая высказывание Малфоя, печально покачала головой. — Ав’го’гы не знают, в чем дело — чары сна уже должны были п’гек’гатили свое действие, — в ее глазах блеснули слезы. — Моя бедная сест'генка…

— Спорим, авроры и не найдут ничего? — задиристо и на удивление бодро ухмыляющийся высунулся из-за спины Флер. Та ойкнула от испуга и неожиданности и отскочила в сторону.

— Неужели опять не знают, где искать? — Драко скрестил руки на груди, исподлобья уставившись на родственника.

— Верно, кузен! И куда смотреть — тоже, — Реджинальд ему подмигнул.

А вокруг буквально на глазах оживала судейская трибуна, морально подготовившаяся к разборкам на высшем уровне за провал. Приободрившийся Фадж, размахивая опустевшей кружкой из-под Бодроперцевого зелья, гонял по периметру авроров. Дамблдор с Грюмом на пару допытывались от Седрика с Джереми подробностей их пребывания на дне. Часть все тех же авроров все еще возилась над Крамом, лицом уже гораздо больше напоминавшим человека, нежели акулу. Людо Бэгмен, успевший выпросить для себя пару кружечек Бодроперцевого зелья у мадам Помфри, чуть заплетающимся языком и с невероятным обилием литературных вставок и мелких подробностей вел задушевную беседу со зрителями. И, судя по всему, оглашение результатов ближайшие минут двадцать не предвиделось — увлекшемуся пересказыванием баек о морском народе Бэгмену было совершенно не до этого. Отдельно, в сторонке, в самом дальнем углу трибуны ютились Олимпия Максим и Игорь Каркаров — жаловались друг другу на тяжкую директорскую жизнь, безалаберное Министерство Магии Англии, раздолбаев-авроров и хитрюгу-Дамблдора. По этим статьям директора школ двух противоборствующих течений магии Умертвия нашли полное взаимное согласие.

Ситуация потихоньку разруливалась.

Люпин, сосредоточенно наблюдавший за столпившимися вокруг Грюма аврорами, коротко хлопнул крестника по плечу, привлекая к себе внимание. Гарри повернулся.

— Гарри, я отойду ненадолго — Аластор собирает команду для проведения экспертизы. Ему может понадобиться моя помощь.

О том, что Грюм Ремуса не очень-то жалует (а в связи со сложившейся ситуацией с преподаванием ЗоТИ и вовсе на дух не переносит) и к своему делу даже на пушечный выстрел не подпустит, Поттер деликатно решил не напоминать и поэтому только утвердительно кивнул.

— Вот и мы пойдем, да, Флер? Там как раз всех участников второго тар собирают… — Реджинальд положил руки ей на плечи.

— Подожди, — Делакур вывернулась из его объятий. — Я хотела поблагода’гить ’Арри.

Реджинальд закатил глаза, демонстративно пожал плечами и отошел.

— Не беспокойся, Флер, я поблагодарю его за нас обеих, — твердо произнесла Гермиона, подошедшая к Поттеру со спины, и взяла его за руку, переплетая их пальцы.

Рон и Драко с понимающими усмешками переглянулись.

Делакур пожала губы, гордо вздернула подбородок и, в сопровождении крайне довольного ситуацией Реджинальда, отошла.

— Нам тоже надо идти, Гарри, — произнесла Гермиона, невинно улыбаясь.

Рон исподтишка продемонстрировал ей большой палец.

— Мадам Помфри сказала, чтобы я и тебя позвала, — продолжила гриффиндорка. — Она просила участников второго утра собраться в Больничном Крыле — хочет всех сама осмотреть.

— И когда я получу причитающиеся благодарности? — с ухмылкой подначил ее Гарольд. — С процентами за задержку, между прочим.

* * *

В первую очередь мадам Помфри осмотрела тех, кто пострадал во время второго испытания меньше всего: из Чемпионов — Седрика, Джереми, Флер и, заодно, «припочковавшегося» к ним на тех же правах Гарри, и из «жертв» — Гермиону, Джинни и Чжоу. Осмотр прошел сравнительно быстро: школьная медсестра использовала несколько разнотипных диагностирующих заклинаний и дала выпить какой-то порошок, растворенный в укрепляющем зелье. Далее мадам Помфри рассадила их по койкам ждать конечных результатов, а сама занялась Виктором Крамом.

Первыми ушли Седрик и Чжоу — этим двоим в Больничном Крыле делать вообще было совершенно нечего. Заклинание выявления, применяемое совместно с тем самым Красным порошком, показало, что все в порядке и вообще нечего по всяким пустякам отнимать время у школьной медсестры, когда ее дожидаются пациенты и посерьезней.

Следом по своим делам отправились Джереми и Джинни. С младшей Уизли пришлось немного повозиться из-за довольно-таки странных результатов, выданных заклинанием выявления, невесть с чего показавшим остаточный след иных чар, кроме сонных. Но в конечном итоге, и так и сяк попытавшись выяснить, что же это за чары и не придя к четкому результату, мадам Помфри все списала в процент допустимых погрешностей действия Красной пыли, и двое доблестных гриффиндорцев направились в свою гостиную.

Потом мадам Помфри спровадила из Больничного Крыла Виктора Крама — последствия неудачной трансфигурации, так и не исправленные аврорами до конца, она устранила. И заодно влила в Крама чуть ли не две пинты гремучей смеси укрепляющих зелий и зелий закрепления формы — чтобы случайно по его и так не страдающей изящностью внешности не ударил откат после весьма серьезных трансфигурационных чар, которые Виктор на свою голову (во всех смыслах этой фразы) исполнил неправильно.

Флер Делакур задержалась из-за сестры — ни авроры, ни мадам Помфри не смогли определить, что точно случилось. Хотя первые должны были хоть что-то внятное высказать по этому поводу, поскольку их капитан участвовал в наложении сонных чар на жертв Чемпионов.

Таким образом, и здесь оказался виноватым Энтони Кроули, в Больничное Крыло так и не явившийся и пропадавший неизвестно где. Похоже, что светило ему в ближайшем обозримом будущем кое-что похуже официального выговора от Министра Магии, заверенного личной печатью, и увольнения «по собственному желанию». Дело пахло разбирательством в Визенгамоте, полным составом и под председательством Альбуса Дамблдора, который навряд ли проявит милосердие — учинить директору Хогвартса столько разнокалиберных неприятностей и выйти сухими из воды до сих пор удавалось только Поттерам. Всему семейству скопом.

Габриэль, в виду того, что с продолжающей свое действие магией сделать никто ничего таки не смог, было решено оставить в Больничном Крыле на попечении мадам Помфри — до тех пор, пока ее не заберут в клан Умертвия, либо же пока не станет ясно, чем же ее прокляли.

Разрыдавшуюся кровати сестры Флер уводить пришлось едва ли не силой.

Дольше всех задержался Гарри Поттер. Ну и Гермиона Грэйнджер, конечно же. Официальным предлогом было легкое недомогание в результате длительного пребывания на дне Большого Озера под действием жаброслей. На деле все ограничилось тем же осмотром и парой бутылочек извечного и искренне любимого школьной медсестрой укрепляющего зелья. Далее подразумевалось, что молодые люди вернутся в гостиные своих факультетов и напрямую займутся решением проблемы, связанной с упадком сил после этого самого длительного пребывания на дне. При помощи, например, плитки шоколада, чашки горячего чая и расслабляющей беседы ни о чем в кругу друзей.

Решив, что честные и благоразумные молодые люди именно так и поступят, мадам Помфри предоставила их самим себе и ушла в свой кабинет писать отчеты для комиссии, которой наверняка захочется в самый неподходящий момент взглянуть на результаты медицинского осмотра Чемпионов. А к таким внезапным проверкам лучше готовиться основательно и заранее.

Рассуждая в отношении Поттера и Грэйнджер так же здраво и логично, как и Поппи Помфри, профессор Северус Снейп сначала честно дожидался Гарольда в гостиной Слизерина, намереваясь устроить ему выволочку прямо там. Прямо с кружкой чая, шоколадом и разговором — очень серьезным и очень «о чем-то». Так и не дождавшись, Снейп направился в Больничное Крыло.

И, само собой, заявился он туда крайне невовремя — Гарри было не до разговоров с деканом. В принципе, ему было даже не до разговоров с директором, к которому Мастер зелий собирался апеллировать, как к самой последней из самых последних инстанций.

Гарри Поттера интересовала исключительно Гермиона Грэйнджер. Ну и разве что еще вопрос расстегивания пуговичек на ее блузке, чему она, конечно, сопротивлялась, но не особенно рьяно и как-то неубедительно.

Снейп мысленно успел возблагодарить какое-никакое, а все-таки наличествующее у Поттера благоразумие — увлеченные друг другом молодые люди догадались-таки спрятаться за ширмой, и поэтому наткнулся на них зельевар не сразу. А если бы не сдавленные охи, шелест мантий и громкий шепот, то он и вовсе бы ушел ни с чем.

— Двадцать баллов с Гриффиндора, мисс Грэйнджер, — бросил профессор Снейп вслед метнувшейся к дверям Гермионе, на ходу застегивавшей блузку и запахивавшей мантию. — За недостойное поведение. И пятьдесят баллов со Слизерина, — он повернулся к Гарольду. — За безобразное поведение, недостойное звания старосты факультета, Поттер. Давно вам отработок никто не назначал?

Тот с видом оскорбленной невинности поправил мантию на плечах и, не глядя на декана, попытался прошествовать мимо с гордо вздернутым подбородком.

Ключевое слово — «попытался».

Мастер зелий вздернул его за ворот мантии, как котенка за шкирку.

— Поттер, вы спятили? Вы совсем не соображаете что творите? — Снейп встряхнул его.

— Да что я такого сделал? — не понял Гарри. Вырвав мантию из захвата Снейпа, он отступил назад.

— Делаете вид, что ничего не понимаете? — сощурился тот, скрестив руки на груди. — Значит, то, что вас вместе с моим крестником и мистером Уизли используют эти проклятые трое магов… И не надо делать удивленное лицо, вы знаете, о ком я! Входит, это, в вашем понимании, Поттер — «ничего особенного»? Да вы хотя бы понимаете, какой угрозе каждый раз подвергаете себя по их указке?

Гарри так и замер с открытым ртом. Он-то ожидал, что выволочка будет посвящена теме излишней открытой (хотя какая тут открытость?) демонстрации (чего, в принципе, тоже не было) его отношений с Гермионой Грэйнджер. Но декан, оказывается, имел ввиду совершенно другое.

— Ну что вы рот открыли, как вытащенная на берег рыба, Поттер? Я неправду говорю?

— Н-нет, но…

— Какое тут может быть «но»? — всплеснул руками Мастер зелий. — Поттер, не хотите о себе думать, так подумайте об окружающих! О своих друзьях. О своей матери. О мисс Грэйнджер, наконец! Должно же быть хоть что-то что вас приведет в чувство!

— Профессор Снейп, сэр, но ведь до сих пор ничего серьезного не случилось, — совершенно потеряно произнес Гарольд.

— Ничего? Не случилось? — Снейп с изумлением во взгляде уставился на него. — Все, Поттер, я понял, вы — клинический идиот. Вопросы снимаются за ненадобностью. Вам что-либо доказывать совершенно бесполезно. Мы идем к директору Дамблдору…

Из своего кабинета вышла хмурая мадам Помфри.

— Что за шум? А, это вы, профессор Снейп… Мистер Поттер! Почему вы еще здесь? Разве вы не должны были…

— Мы уже уходим, — зельевар коротко кивнул ей. Он вытолкал Гарольда в коридор и вышел следом. — Я потребую, Поттер, чтобы директор прекратил ваши безумства. Потому что, уверяю, то, что вы сами называете «все в порядке», таковым совершенно не является, — он отошел на несколько шагов вперед. Гарри так и остался стоять у дверей Больничного Крыла. — Чего ждете, Поттер? Вы идете со мной. Возражения не принимаются.

— Не думаю, профессор, что из этого что-нибудь получится, — произнес Гарри, когда они уже вышли к Залу Лестниц.

— С какой стати? — Мастер зелий остановился на площадке этажа.

— Потому что это была идея профессора Дамблдора — предоставить нашу помощь Триаде.

К площадке пристыковалась лестница. Снейп даже не пошевелился.

— Так значит, Триада? — спросил он, медленно поворачиваясь к Гарольду.

Тот досадливо поморщился и хлопнул себя ладонью по лбу — проболтался-таки, великий конспиратор. Но особенной вины за собой Гарри все равно не ощущал — весь день был на нервах из-за проклятого Турнира, плавал на Моргана знает какую глубину, выполняя за авроров их работу… И под конец его еще и лишили достойного за спасение дамы сердца вознаграждения.

Может пора уже Альбусу Дамблдору самому со всем разбираться? Чисто ради разнообразия.

— Прекрасно, Поттер, просто прекрасно, — Мастер зелий скрестил руки на груди. — Это еще один повод поговорить с директором на чистоту. Он должен понимать, во что вас втравил.

* * *

Каменная горгулья, охранявшая вход в кабинет Дамблдора, впускать их отказалась наотрез. Даже после многократного повторения пароля. Даже под угрозой снятия оживляющих чар. Только рожи корчила и постоянно водила когтем перед горлом, указывая другой лапой на дверь к лестнице в директорский кабинет.

И с огромной неохотой горгулья откатила постамент в сторону, чтобы пропустить выходящего в коридор Ремуса Люпина.

— Гарри? Северус? Что вы тут делаете? — удивился он.

— У нас с Поттером есть разговор к директору Дамблдору, — коротко произнес Мастер зелий.

— Мне кажется, сейчас не самый подходящий для этого момент, — Ремус оглянулся на горгулью. Та усиленно закивала. — Альбус не в лучшем настроении…

— Разговор не займет у него много времени, — Снейп хватил Гарольда за плечо и повел к двери за горгульей.

— Там Фицджеральд, — торопливо произнес Люпин. — И они опять повздорили. Северус, сейчас лучше держаться от кабинета Альбуса как можно дальше. Они разве что до Непростительных не дошли.

Зельевар молча стиснул зубы и отпустил Гарри.

— Поттер, можете считать, что вам сегодня крупно повезло, — бросил он, а сам все равно направился к лестнице, ведущей в директорский кабинет.

Ремус Люпин только неодобрительно покачал головой.

— Опять что-нибудь натворил? — ласково взъерошив волосы на голове крестника, спросил он.

— Да как сказать… — неопределенно отозвался тот, в задумчивости наблюдая за горгульей, откатывающей свой постамент обратно на место.

— Ну, во всяком случае, на сегодня разбирательства ты избежал. Уже неплохо.

— Наверное, — неуверенно произнес Гарри, нащупывая в кармане мантии влажный комок водорослей, которые ему дала Правительница русалок.

Если бы только все было так просто…

Глава 43. Весна

Альбус Дамблдор, незабвенный директор Хогвартса, почетный председатель Визенгамота и обладатель еще Мерлин знает какой кучи благозвучных званий, тонкостями своих гениальных планов делиться не любил. Он был бы совершенно не против и наличие самих планов держать в секрете до самого что ни на есть распоследнего момента, но все привлекаемые к делу исполнители его гениальных идей подобного могли не оценить. И не ценили. Тот же Северус Снейп, например. Ему долженствовало быть глубоко довольным тем, что его лучшие ученики высоко оценены, привлечены к делу и вообще не деструктивной деятельностью в стенах школы заняты, а творят добро (или что там еще им приходилось вытворять) на благо всего Магического Мира. Ан нет, не устраивало декана Слизерина то, что его крестник, его протеже и непутевое дите лучшей подруги его юности втроем регулярно вляпывались в смертельно опасные передряги. Причем ладно бы втроем — они же и других за собой тянули! Причем ладно бы сами — тут спросу особого нет: поймать, выругать как следует и отработками завалить, чтобы голова на место встала хотя бы от физического труда, если уж изначально она думать не способна без воздействия извне. А тут внезапнейшим образом выясняется — вдруг и сразу — что все это время к краю пропасти трех наивнейших сынов Магического Мира кто-то нарочно подводил «за ручку». Оставлял так — балансировать на самом краю — и садился наблюдать со стороны, ожидая, что же выйдет в результате. Пока что выходило много хорошего и только чайная ложка дегтя в бочке меда — плохого. Пока что ничего фатального не приключилось. Но где гарантия, что так будет всегда?

И именно Альбусу Дамблдору, как гаранту всего благополучия и успешности Светлой Стороны, вменялось обязательное убеждение профессора зельеварения Северуса Снейпа в том, что ничего его подопечным не грозит. Во всяком случае — во время учебы в Хогвартсе. А дальше один Мерлин знает…

Вот директор и попытался вернуть изрядно пошатнувшееся доверие. Да только не вышло.

Профессор Снейп верить на слово в то, что все, де, будет очень хорошо и даже лучше, отказался наотрез. Не помогла даже пущенная в дело «тяжелая артиллерия» в лице Фицджеральда Сорвина. И даже не столько не помогла, сколько усугубила ситуацию. После пламенной речи Сорвина, в красках расписавшего, как трем молодым магам, подающим большие надежды в будущем, это самое благополучное будущие активно приблизили, ситуация повернулась совсем уж нелицеприятной своей стороной.

Северус Снейп, дабы удостовериться, что в светлое будущее его лучших учеников не абы кто ведет, выставил ультиматум: либо его тут же, в срочном порядке знакомят с этой самой Триадой — чтобы обязательно в лицах и во всех подробностях, — либо… Об этой части он многозначительно умолчал.

Дамблдор начал было юлить, отгораживаясь тем, что он магами Триады не командует и по первому свистку не явятся. И вообще он только с бесконечной благодарностью принимает предложенную помощь. Но выглядели эти оправдания не очень убедительно. Точнее — совсем неубедительно, о чем Мастер зелий тут же директору и сообщил. Тот оскорбился до глубины души и для верности попытался поотпираться еще несколько минут, уведя разговор в какие-то исключительно прострационные дали.

Неудачная попытка перевести разговор на другую тему закончилась недовольным бурчанием на тему того, что все Дамблдоровы подчиненные в преддверие финального задания Турнира Трех Волшебников очень заняты и никого — а, особенно, такие ценные и полезные кадры, — он от дела ради всякой ерунды не будет. И все на этом. Решение окончательное и обжалованию не подлежит. Но если уж профессору Снейпу настолько хочется обсудить с Триадой безопасность его учеников, пусть или сам их разыскивает, или ждет конца Турнира. Или, раз вышеозначенному Северусу Снейпу так не терпится восстановить справедливость или что он еще там собирался учинить в пику директору, то всегда пожалуйста — пусть этим и занимается. Но в таком случае пускай всю ответственность за грядущую катастрофу общемагических мировых масштабов он берет на себя, а пресветлый и премудрый Альбус Дамблдор умывает руки и ни за что больше не отвечает.

— …В общем, Гарри, ты очень невовремя проболтался, — подытожил Рон. Повозившись с пледом и закутавшись по самые уши, он с явной укоризной в голосе добавил: — Вообще-то мог бы и сам к профессору Дамблдору сходить извиниться, а не через меня все узнавать. Мне, между прочим, ой как досталось…

— А зачем мне извиняться? — пожал плечами Гарольд. — Это не моя проблема, что профессор Снейп может что-то узнать. Главный у нас кто? Дамблдор. Вот он пусть и занимается всем. А я что? Я так просто, в озера нырять, драконов усмирять… я так просто! Ничего особенного! — повысил голос он и, не сдержавшись, хлопнул рукой по подлокотнику кресла: — Всего-навсего Дамблдоровы провальные планы спасаю! А вы все еще и недовольны при этом! — Поттер вскочил с кресла и, подойдя к камину, оперся о каминную полку. Уставился в огонь и, помолчав некоторое время, начал: — Я вообще, чтобы вы все знали…

— Гарри, вот только не начинай все сначала! — прервал его Уизли. — Профессор Снейп был прав, что отчитал тебя. Целиком и полностью прав! Вы с Анголом вечно какие-то хитроумные планы вдвоем строите и никого них не посвящаете, а в результате, когда что-то происходит, никто кроме вас двоих не знает, что делать. И ты конечно гордо и в одиночку лезешь вперед, на вражеские волшебные палочки!

— Я лезу? Я? — вспылил Гарри. — Я не лезу! Я ваши проблемы разгребаю! — рявкнул он.

Старшекурсники, игравшие за столом во взрывающиеся карты, даже притихли.

— Эй, Поттер, ты чего там разорался-то так? — окликнул его Джек Сандерс, раскачиваясь на стуле вперед-назад. — И, эта, отошел бы от камина подальше — еще мантию подпалишь…

— «Эта»! — передразнила его Энни, несильно ударив кузена в плечо. Тот повалился вместе со стулом на пол. — Что, от Хагрида нахватался, соплохвостолюбитель?

— Ничего подобного! — возмутился Джек, поднимая стул.

— А что ты у загона с этими монстрами делал, а? — переглянувшись с сидевшими за столом, спросил у него широко ухмыляющийся Уэйзи. — Всю неделю там торчишь, как приклеенный!

Старшекурсники разразились громким хохотом.

— Детский сад просто, даром что седьмой курс! — процедил Гарри, наблюдая за тем, как покрасневший от смущения Сандерс оправдывается.

Джеку-де мадам Помфри порекомендовала чаще на свежем воздухе бывать — из-за какой-то совсем недавно вскрывшейся болячки, лечение которой обязательно включало в себя ежедневные прогулки возле загонов с соплохвостами. А тезка Мари Стоун с Пуффендуя — семикурсница Мари Уилкинс — совсем тут непричем. Эта все всяческих сомнений достойная мисс совершенно случайно каждый раз оказывалась неподалеку, и Джек, как истинный джентльмен не мог не проводить даму до гостиной ее факультета. При этом совершая огромный крюк по всей территории Хогвартса с заходом в Хогсмид.

И все это вместе — удивительнейшая цепочка совпадений, по странному стечению обстоятельств приключавшаяся с бедным Джеком Сандерсом несколько дней подряд.

За столом снова грянул хохот.

— Зато ты, Гарри, донельзя серьезный! — буркнул в сторону Рон. — Вечно из себя Мерлин знает что строишь…

— Что? — мгновенно вскинулся Поттер.

— Все! — властным тоном произнес Драко Малфой, приподнимаясь с дивана.

Переход на личности в разговоре Гарри и Рона обычно грозил знатной склокой и обидой если не на всю жизнь, то на ближайшие пару недель точно. Со всеми вытекающими. Поэтому ситуацию срочно надо было разруливать, пусть даже вызывая весь «огонь» на себя.

— Надоели вы мне. Чтобы на день рождения оба, — Малфой перевел взгляд с одного спорщика на другого, — оба, мне наколдовали новый сдерживающий амулет! А это эта ерундень из-за вашей беспросветной ругани уже совсем не работает.

— Твои способности — сам себе и заколдовывай! — Гарольд вздернул подбородок и отвернулся.

— Вот! — закивал Рональд. — Ты тут Мастер чар, вот и занимайся!

— Вечно вы сразу так — двое на одного, — закатил глаза Драко, мысленно поздравив себя с успешным выполнением миссии по переводу разговора в другое русло и предотвращению массового побоища в локально взятой гостиной.

— И вообще, я тебя просил на день рождения мне шеститомник Крацеуса «Древнейшая алхимия» достать! — Уизли решил припомнить старую обиду. — А что взамен получил? Нет, Гарри, ты помнишь, что он мне подарил? — он обернулся за поддержкой к Поттеру. Тот сразу закивал — помню-де, и тоже возмущен до глубины души таким коварством. — Самопомешивающийся котел! Да на каждом углу купить можно! У меня ж их десяток дома на чердаке валяется ненужных!

— Важен не подарок, а внимание! — провозгласил Малфой, поднимая вверх указательный палец.

— Вот и до «Люмоса» мне, какой тебе там амулет нужен! Возьму и подарю комплект самопишущих перьев, — Рон показал ему язык и, подхватив с пола сумку, направился к выходу из гостиной. — Так, ладно, я в библиотеку — задание по трансфигурации доделывать.

— Отличная у него отговорка, — Драко сел и выглянул из-за спинки дивана, провожая того подозрительным взглядом. — Трансфигурацию доделывать, видишь ли, пошел…

— Я все слышал, между прочим! — уже выходя, бросил Рональд.

— Слышал он, как же! — фыркнул Гарольд.

— Если бы Уизел столько времени на Трансфигурацию тратил, как он нам говорит, МакГонагалл давно бы его в лучшие ученики произвела, — прищурился Малфой. — Что-то наш рыжий друг скрывает. Причем, знаешь ли, уже давно.

— Да опять наверное на свидание пошел, — выхватив наугад книгу из сумки, Поттер уселся с ней в кресло. — А то и не на одно — у него там еще пол Когтеврана не «выгуляно». Расслабься, Малфой, это же Ронни.

— Ну уж нет, тогда прямо так и сказал бы, что когтевранскому фанклубу пошел. Говорю тебе, что-то здесь не то, — Драко скрестил руки на груди и уставился в огонь. — Терпеть не могу, когда Уизел секретничать начинает — вечно потом огромные проблемы вскрываются.

— Да кто бы говорил! — хохотнул Гарри.

— Уж явно не ты. Вот уж от чьих секретов точно одни проблемы! Первое место за тобой, Поттер.

— Ну что ты, я всего лишь скромный ученик. До Дамблдора мне еще далеко — вот уж кто точно «номер один». Так намутит, так заморочит, что когда все узнаешь, даже и не рад будешь, — нахмурившись, серьезным тоном закончил Гарольд. — Но, слушай-ка, если Рон не в библиотеку пошел, то куда?

Собственно, Рональд Уизли, сообщая друзьям, куда и зачем он направляется, ни единым словом против истины не погрешил. Только умолчал самую малость — в лучших традициях Альбуса Дамблдора. В библиотеку? Да, все верно. Доклад по трансфигурации делать? Ну само собой. Но только в процессе обучения сестренки азам премудростей Древней магии.

В связи с чем Джинни вдруг воспылала бурным интересом к запутанным, сложным и иногда просто чудовищно мутным в своем смысловом содержании ритуалам далекой старины, Рон знать не знал. Младшая Уизли изволила его только поставить перед фактом, одним холодным мартовским утром заявившись в библиотеку и представ перед ним с непреклонным «учи меня!». Никого из друзей рядом не было (Малфой, нетревожимый ученической совестью за несделанные домашние задания, мирно спал, а Поттер умотал куда-то по своим секретным старостинским делам с утра пораньше), и никто своим многозначительным хмыком и ядовитыми замечаниями не мешал. И не напоминал, что такой внезапный интерес к древней темной магии — штука крайне подозрительная. И не советовал отослать сестренку подальше с коронным «мала еще для таких вещей» и «вот подрастешь, а там и посмотрим».

И краснеть за сестру и свое предполагаемое решение было не перед кем.

А Рону-то что? Взял и согласился. Слишком уж сложные чувства вызывала упрямо вздернувшая подбородок и сжавшая кулачки Джинни, требовавшая у него — у него! — обучить ее Древней магии. Та самая Джинни, которая в детстве всюду таскалась за Роном, пока родители из опасения, что кроха нахватается чего-нибудь лишнего от своего странноватого братца, не запретили ей совать свой нос в его дела. Та самая Джинни, которая вот уже третий год хвостом ходит за Джереми Поттером и попадает из-за него в неприятности точно так же, как сам Рональд — из-за Гарри. Та самая Джинни, которая на первом же курсе попала в лапы к Темному Лорду и, вероятно, до сих пор не избавилась от отпечатка, наложенного на нее знакомством с дневником Тома Риддла.

Та самая Джинни, которая весь свой второй и третий курс проходила бука — букой, даже не общаясь ни с кем из братьев.

А теперь она просила помощи у Рона. Не у Фреда с Джорджем, не у Перси и даже не у Чарли или Билла.

— Джереми, как увлечется чем-нибудь, обо всем на свете забывает, — разглядывая хмурое вечернее мартовское небо сквозь толстые стекла окна библиотеки, произнесла она.

— М-м-м? — невнятно промычал Рональд, судорожно перелистывая взятый у Гарри справочник по трансфигурации в поисках расшифровки цепочки исследуемого в домашней работе заклинания.

— Да ты меня вообще слушаешь? — она повернулась к брату.

— Джереми Поттер, да…

Джинни пнула его под столом.

— Больно же! — ойкнул Рон, потирая ушибленную голень.

— Хотел знать, зачем мне это нужно? Объясняю, — сухо произнесла младшая Уизли, снова отворачиваясь к окну. — Его должен кто-то защищать! У Грэйнджер какие-то свои дела, ей вечно не до того. Робертс и Маркс… с ними Джереми разругался, — она фыркнула. — Хотя и правильно — толку от этих двух придурков!

— Слушай, а ты уверена, что Шляпа ничего не… — начал Рональд.

При упоминании Распределяющей Шляпы ему сразу вспомнился их разговор с Гарри.

— Так что именно «Шляпа не»?

— Забудь, — отмахнулся он.

Нет, Шляпа никогда не ошибается. Она, в отличие от всех них, никогда не ошибается. И его предположение, что с распределением Джинни Шляпа напутала, действительно не более чем неуместная шуточка.

— Я это все к тому веду, что кроме меня у Джереми никого нет, — Джинни скрестила руки на груди, в упор глядя на брата. — И помощи, кроме как от меня, ему ждать неоткуда. Помнишь переполох с избранием его Четвертым Чемпионом?

Рон неразборчиво пробурчал что-то утвердительное, снова углубляясь в справочник.

— Думаешь, хоть кто-нибудь ему верил? Кто-нибудь кроме меня с ним остался? — она повысила голос. — Даже Грэйнджер сомневалась. Да ей вообще наплевать! Бесчувственная зазнайка!

Уж кого-кого, а Гермиону Грэйнджер Рон бесчувственной не считал. И сильно сомневался в правдивости слов сестры на этот счет — со времен соперничества обеих за внимание Джереми Поттера в их отношениях мало что изменилось. Даже если одна условно победила, а другая просто отказалась в пользу куда более выгодного, по мнению самого Рональда, варианта.

— Я единственная, кто поддерживал Джереми до сих пор. И защищать его тоже буду я.

— Ну так пошла бы к Грюму.

— Думаешь, не ходила? — Джинни глянула не него исподлобья. — Он сказал, что мне слишком рано во все это лезть.

— И правильно сказал.

— Но я хочу! — воскликнула она, вскакивая с места.

В секции трансфигурации повисла напряженная тишина. Чинно и мирно занимавшиеся студенты недовольно воззрились на нарушителей их учебного спокойствия.

— А ты все заваливаешь меня какой-то ерундой — эти свитки, книги… Мусор какой-то. Рон, мне нужна практика! — уже тише произнесла младшая Уизли, усаживаясь обратно на скамью.

— Тебе терпение нужно, а не практика, — Рональд со вздохом захлопнул справочник. — В изучении Древней магии нужно много терпения. С наскока она не берется.

— Пф-ф! Так каждый про свой предмет говорит! — отмахнулась гриффиндорка.

— Джинни, я четыре года копался в том, что ты назвала мусором. Зубрил. Ничего не понимал, ничего сделать не мог из того, о чем читал, но все равно зубрил. От корки до корки. А потом еще долго разобраться не мог. И до сих пор многого еще не знаю, не понимаю и не могу исполнить. А ты за две недели уже все заклинания с седьмого круга по первый хочешь знать!

— Рон, я к тебе пришла, потому что доверяла больше, чем другим. А напрасно. И совершенно зря, видимо, считала, что ты можешь мне помочь, — с явным разочарованием в голосе произнесла Джинни, поднимаясь и забирая сумку со скамьи. — Вместо того, чтобы помочь и объяснить, ты передо мной хвалишься, какой ты гениальный, как перед своими подружками с Когтеврана, и ничего толкового не даешь.

— Ничего я не хвалюсь! — мгновенно вспыхнул он.

— Извини, но мне кажется, я в тебе ошиблась, — скучающим тоном произнесла Джинни и нарочито медленно пошла к выходу.

Рональд прекрасно понимал, что это провокация. Сестренка из него (да и из всех старших братьев) еще в детстве легко веревки вила — когда ей что-то было нужно, Джинни всегда знала, на что нужно надовить.

У младшего из братьев это всегда была гордость. Велся он на все — начиная от банального «слабо» и заканчивая вещами куда как серьезнее.

И повелся снова, много лет спустя, с полным осознанием этого.

Наконец-то кто-то из родных оценил его интересы. К нему обратились, как к опытному специалисту. Это не родители, из жалости и любви к непутевому сынку простившие ему все прегрешения на сто лет вперед. Не Билл с Чарли, давным-давно нашедшие себя в жизни и на всю школьную возню младших братьев, какой бы опасной она не была, смотрящие с ностальгическим умилением: «У нас все точно так же было… да-да! Ну один в один так же!». Не Перси, получивший высокий пост в Министерстве и решивший, что ему теперь море по колено, и он может с высоты своего опыта всех учить жизни. И даже не Фред с Джорджем, от которых только и жди серьезного отношения к делу, но которые даже из своего извечного балагана, похоже, умудряются извлечь выгоду.

Джинни пошла именно к нему.

Рон верил, это потому, что она в глубине действительно ему действительно доверяет.

В конце концов, в них есть нечто схожее, и пускай даже за это приходится благодарить Темного, Моргана его подери, Лорда.

— Подожди, — окликнул Рональд сестру.

— Жду, — она остановилась.

По голосу Джинни чувствовалось, что она улыбается.

Пусть это ради Джереми Поттера. Да ради кого угодно! Особенность любого вида по-настоящему древнего и сложного магического искусства — Рон это знал, и прекрасно отдавал себе отчет в этом, — заключалась в том, что исходная цель обучения рано или поздно терялась. Оставалась только чистая гонка за знанием. Ну или за властью у тех неуравновешенных и жадных до нее магов, по которым в результате всех и судили. Что было крайне печально.

У него будет ученик — младшая сестра, разделяющая его интересы.

Нет, ну кто в здравом уме и твердой памяти в состоянии отказаться от такого подарка?

— Будет тебе практика, Джинни.

— Правда? — она с радостным визгом кинулась ему на шею. Всю угрюмость как рукой сняло. — А где мы будем заниматься?

Чисто теоретически, если Гарри и Дамблдор говорили правду, и Шляпа никогда не ошибалась, то все это зачем-то да нужно. И то, что Том Риддл оказался в свое время в Слизерине, а Питер Питтегрю — в Гриффиндоре. И то, что сам Рон, и его друзья слизеринцы, а Джинни — гриффиндорка.

И даже Дамблдор.

Наверное, все это давным-давно было кем-то запланировано.

— Есть одно надежное место, где нас никто не засечет, — Рон смахнул в сумку учебники и свитки. — На восьмом этаже.

И кто это решил, он не может рассказать сестре о Выручай-Комнате, если Гарри уже давно все разболтал своей драгоценной Грэйнджер?

* * *

Шумиха, связанная с вторым заданием Турнира Трех Волшебников и тем, как оно прошло, не стихала долго. Подробности того, кто как и кого спас смаковались с особым удовольствием. Определенная доля — причем, не самая лучшая — известности перепала «Мантикорам» за их исключительно продуктивную деятельность во время второго тура. Грюм предстал в образе великого мученика, которому пришлось возиться с неадекватными в работе кадрами и спасать всех на своем горбу. Дамблдор как всегда оказался «в белом», Министр — ни при чем, а Робертса-старшего и оказавшегося ну совершенно не в то время и не в том месте Кроули уже дожидались весьма крупные неприятности — одна другой серьезнее и краше последствиями.

Долго не утихала буча по поводу явления себя магам морского народа, окопавшегося (фактически — прибульковавшегося) в Большом Озере, что для общественности, конечно же, было большой новостью. Единственным плюсом вспыхнувшего интереса к делам подводных младших братьев магов было то, что под ним была погребена вся случайная информация о неких змеях, свободно рассекавших по Большому Озеру. Едва ли не каждый второй зритель готов был долго и в красках расписывать, как уважаемый директор Альбус Дамблдор мужественно призвал на помощь недотепам-аврором морской народ, который-то и выволок застрявших на дне Чемпионов Турнира.

Заодно помянули и невовремя отошедших от спячки гриндиолу — главную причину всей заварушки с Чемпионами. Фадж не поленился и даже вызвал комиссию из Департамента Контроля Магических существ, чем последняя была крайне недовольна — весь именитый состав повыдернули с отпусков на очень далеких и очень теплых островах. Тем не менее, собрав волю, опыт и желание работать в кулак, специалисты Министерства сплавали на дно Большого Озера (за что Дамблдор получил дополнительную порцию недовольства со стороны Правительницы морского народа) и даже сумели выяснить причину раннего пробуждения гриндиолу. Затем быстренько отчитались, свернули все исследования и укатили обратно по отпускам.

Как выяснилось, кто-то не поленился отправиться на самое дно и выпустить над Плато Водорослей, где зимой мирно спали всеми своими стаями гриндиолу, не меньше двадцати пинт концентрированного зелья драконовой бодрости, используемого исключительно драконологами на их питомцах. Из зелья этого не делалось никогда особенного секрета, и готовилось оно достаточно быстро, но, как считалось, не действовало ни на кого, кроме самих драконов. Никто и предположить не мог, что с его помощью можно пробудить стаю гриндиолу — подобное казалось слишком глупой вещью. Зачем зелье, изобретенное сугубо для драконов, использовать на ком-то еще?

Авроры, в очередной раз выставленные бесполезными проедателями денег всех честных налогоплательщиков Магической Британии, слушая много позже четкий и краткий доклад по проделанной комиссией Департамента Контроля Магических Существ работе, кусали локти с зависти и досады — рейтинг популярности Аврориата в глазах обычных магов падал все ниже и ниже. Кое-кто в правящих верхах даже позволил себе вполне явственные и открытые намеки на то, что отсоединение авроров в отдельную структуру, неподвластную Министерству, было большой ошибкой.

Каким-то немыслимым чудом удалось избежать особо крупной утечки информации об участии в спасении всех и вся Гарольда Поттера. То есть по школе, конечно же, долго ходили разговоры о том, что Поттер неспроста на судейской трибуне крутился, но на уровне слухов дело и осталось. И Гарри даже не знал, радоваться ему по этому поводу или расстраиваться: вроде как с таким размахом проводил спасательную операцию, уже морально готовился к тому, что придется переносить новый всплеск интереса к своей персоне, а тут почему-то обошлось.

В конечном счете, к концу пасхальных каникул и началу нового семестра пасхальных каникул внутришкольный интерес к событиям второго задания Турнира Трех Волшебников схлынул. Одной из причин были надвигающиеся экзамены, с которыми все оказалось не так просто, как хотелось бы: часть занятий в течение года по некоторым предметам пропадала по чисто «техническим» причинам — преподавателей в качестве специалистов-консультантов вызывали на «объект», связанный с новым туром. Дешево и сердито: куда проще попросить местных, чем откуда-нибудь из Лондона приглашать посторонних, которые непременно заломят непомерную цену. Или все время будут жаловаться на горькую судьбу госслужащих, как министерские специалисты. Чаще всего непосредственные консультации переходили в многочасовые споры с магами, занимавшимися реализацией технической стороны Турнира, и еще более долги переделки полученных результатов.

В результате по одной только Трансфигурации сразу у нескольких курсов пропало с полдесятка занятий, на которые приходилось по две-три темы, в обязательном порядке присутствующие в экзаменационных заданиях. Удалить их оттуда Минерва МакГонагалл не имела никакого права — утвержденная Министерством школьная программа никаких вольностей в этом отношении не позволяла. А это означало только одно — увеличение материала, оставленного на самостоятельное изучение. Дело могли бы спасти дополнительные занятия, но в число пострадавших вошла самая главная «группа риска» — пятые и седьмые курсы, которых ожидало нечто посерьезнее ежегодного переводного экзамена. Поэтому все внимание было сосредоточено на них.

Аналогичная ситуация сложилась и еще на двух «основных» предметах — Алхимии и Чарах. И если профессор Флитвик, зная особенности экзаменов, увеличил количество практик, максимально безущербно урезав теорию, то от Мастера зелий никаких послаблений не последовало. Вместо этого студенты получали непомерные домашние задания, увеличение количества проверочных работ и ужесточившийся контроль практики.

Зато частично выправилась ситуация с Защитой от Темных Сил. Грозный Глаз, и так изрядно насвоевольничавший в учебной программе, теоретическую часть экзамена (и, соответственно, все лекции) отменил вообще, сопроводив это длительным монологом на тему того, что в реальном бою от книжных истин толку будет маловато. На его выходку в «верхах» милостиво посмотрели сквозь пальцы: учитывая постоянную смену преподавателей, заслуги самого Грюма и всю ситуацию в целом, один разочек можно и допустить подобное безобразие.

Четвертый курс Слизерина, до которого довели эту новость осчастливленные товарищи по факультету, горестно взвыл в один голос: они-то должны были сдавать своему декану! А ждать в предэкзаменационной лихорадке от Северуса Снейпа каких-либо послаблений (особенно на фоне «закручивания гаек» по фронтам Алхимии) было делом бесполезным.

Таким образом к маю Хогвартс погрузился в беспробудное ежедневное учебное уныние, прерываемое только особенно яростными гуляниями старших курсов по выходным: в Хогсмид валили всей толпой и засиживались там допоздна, обеспечивая таким образом небывалый прирост выручки всем кафешкам и магазинчикам. Преподаватели, чувствуя накал обстановки и взвинченность учеников, особенных препятствий не чинили и даже делали некоторые послабления по части отлова нарушителей школьных правил.

Весь Хогвартс с замиранием сердца ждал экзаменов и окончания Турнира Трех Волшебников, после чего наконец можно будет вздохнуть спокойно и с кристально-чистой совестью уйти на каникулы. А до тех пор приходилось протирать юбки и брюки в библиотеке, сталкиваться в коридорах с откровенно приунывшими аврорами и осторожничать с доведенными до белого каления всей этой нервотрепкой преподавателями.

* * *

После двух недель застоя в занятиях с Джинни, связанного с тем, что на Рона навалилась неподъемная куча заданий и долгов, которая едва-едва поддавалась разгребанию — и то в ущерб дополнительным занятиям по алхимии (что автоматически привело к увеличению заданного Снейпом), наконец-то обозначилось свободное «окошко» в выходные. Встретиться решили в библиотеке, чтобы уже оттуда идти к Выручай-Комнате.

Каково же было удивление Рональда, когда сестру он обнаружил в секции нумерологии в компании Гарри Поттера и Гермионы Грэйнджер, занимавшихся, судя по обилию исписанного пергамента и наваленных на стол книг, расчетами по курсовой работе по нумерологии.

При виде откровенно кривоватых строчек с преобразованиями, острым и аккуратным почерком Грэйнджер вплотную втиснутых в один уже свернутый свиток, Рон испытал панический ужас от осознания того, что же именно ему придется сдавать Басшебе Бабблинг.

Джинни, оставив сумку под надзором брата, пошла относить книги в соседнюю секцию низших чар, где окопались ее однокурсники.

— Как идет работа? — осведомился Рон, усаживаясь на скамью напротив Гарри с Гермионой. — И вообще мы что сдаем-то?

— Никак, — «обрадовал» его Поттер, быстро просматривая табличный справочник по нумерологии. — Сдаем усеченную версию того, что собирались вначале.

Как перевел его слова про себя Рон, это означало, что повешенный Дамблдором в начале года на них с Драко «проект» Гарри в целях конспирации решил в некотором роде ужать и использовать иные свойства той цепочки чар.

— Ну, это уже лучше, — нервно хихикнул Уизли. — Я тогда хотя бы какое-то представление имею…

— Ничего подобного, — мрачно буркнул тот, швырнув справочник в груду свитков на столе. — Надо доказать, что комплексные чары вида два «психо» — элемента плюс трансфигурация неживое-живое…

— Ты же говорил, что трансфигурации там быть не должно? — прищурился Уизли, вспоминая давнишний разговор.

— А он неправильно сказал, — Гермиона подняла глаза от свитка. Гарольд сделал скорбную мину. — Трансфигурация там есть. Третья разновидность первой группы преобразований.

— Третья первой — чего? — не понял Рон.

— Не важно, — мотнул головой Поттер. — Так вот, надо доказать, это такие чары не работают. Точнее, что их невозможно исполнить. А как я это докажу, когда…

— Да не работают они, Гарри! — Грэйнджер закатила глаза. — Это в принципе невозможно!

— А у меня по расчетам — вполне, — уперся он.

— Значит у тебя там ошибка, — мягко заметила она.

— Да никакая это не ошибка!

— Ошибка.

— Не ошибка!

— Ошибка, Гарри, говорю же!

— А как, по-твоему, тогда чары создания големов работают, а?

— Там только один «психо» — элемент уровня подчинения.

— А, ну да, — стушевался Поттер. — Но я тебе говорю, эти чары все равно работают!

— О, Мерлин Великий! — Гермиона со стоном откинулась на спинку скамьи и устало прикрыла глаза.

— Все-таки насколько Малфою хорошо, — подперев подбородок кулаком, заметил Гарольд. — Ни ему Древних Рун, ни ему Нумерологи…

— А по Прорицаниям сплошное ничегонеделанье, — поддакнул Рональд. — Трелони его, вон, вообще от домашних работ освободила. И Малфой теперь до самых экзаменов может дурью маяться сколько влезет.

Оба слизеринца огласили секцию Нумерологии крайне тяжким вздохом, содержавшем в себе всю их тоску по наличию хоть какой-то справедливости мироустройства.

Гермиона, глядя на них, с улыбкой покачала головой. Затем внезапно встрепенулась и полезла в гору свитков на столе, лихорадочно что-то выискивая.

— Ну что, снова пересчитывать будем? — с вселенской тоской в голосе спросил у нее Гарри.

— Подожди, пожалуйста, — напряженно отозвалась гриффиндорка, — мне кое-что надо в своих черновиках посмотреть…

Она выдернула сомнительного вида огрызки пергамента из-под поттеровского локтя и, положив их рядом со свежеисписанным вычислениями свитком, принялась за сравнение.

— Если сейчас выяснится, что нам снова все по новой начинать надо, у меня просто голова взорвется, — обращаясь, преимущественно, к Рону (Гермиона по части нытья на тему работы была непреклонна и тверда аки гранит), пожаловался Гарольд.

Тот только и смог что растянуть губы в подобие ободряющей улыбки — самым страшным кошмаром Рона была внезапная идея подключить к подготовке курсовой работы его самого. На этом фоне хроническая неуспеваемость по программе курса Трансфигурации, уже который год исправляемая титаническими усилиями как самого Рональда, так и его друзей, только перед самыми экзаменами, выглядела сущей ерундой.

— Гарри, ты меня сейчас убьешь, — честно заявила Гермиона, подняв на Поттера по-гриффиндорски открытый и кристально-невинный взгляд.

— М-м-м?

— Расчеты у нас были совершенно правильными с самого начала.

— Гиппогриф твою налево! — он столкнул со стола чернильницу, в порыве чувств всплеснув руками.

Рон буркнул под нос очищающие чары, убирая с пола вызывающе-черное пятно чернил вместе с расколовшейся чернильницей. Мадам Пинс их вряд ли по головам погладит за разведение вопиющего бардака в священных стенах библиотеки.

— Просто мы кое-чего не учли, — виновато опустив взгляд, продолжила Грэйнджер.

— Ну неплохо же не учли! — нервно хмыкнул Гарольд, скрещивая руки на груди. — Так не учли, что пришлось потратить на пересчеты две недели, угрохав все выходные и все свободное время!

— Ты сам, знаешь ли, тоже хорош! — мгновенно взвилась Гермиона, почувствовав, что всю вину за их научный конфуз «коллега» собирается возложить на нее. — Давно мог бы уже заметить! Ты — единственный, кто из нас двоих разбирается в темной магии, а там подобное в формулах более древних заклинаний едва ли не на каждом шагу встречается!

— Погоди-ка… — Поттер просветлел лицом. — Ну надо же!

— Я вам тут не мешаю? — спросил Рон, наблюдая затем, как уже Гарольд начинает сличать столбцы цифр на разных пергаментах.

Уизли явно чувствовал себя неуютно в компании двух гениев, после длительного застоя в работе набредших на какое-то им одно понятное озарение. По его мнению, Джинни давно уже пора было сворачивать болтовню с однокурсниками — могли бы и в гостиной свои дела обсуждать хоть каждый Мерлинов день! — и идти спасать своего старшего брата из лап этих вычислительных монстров, которых заботят только совпадения в столбцах с цифрами. В конце концов, Рон тут исключительно ради их с Джинни занятий.

— Не мешаешь, — успокоила его Гермиона.

— М-да, просто здорово, — Гарри в задумчивости почесал подбородок. — Но зато теперь все понятно.

— Что понятно-то? — спросил окончательно запутавшийся Уизли.

— Почему мы думали, что в расчетах ошибка — по всем параметрам выходило так, что наша связка заклинаний на практике вполне может быть исполнена. То есть, на самом деле никакой ошибки в действительности и нет. Все совершенно верно — чары можно исполнить, но при условии, что работать над ними будет связка магов навроде той, или даже слабее, что мы… что маги Триады использовали во время первого Тура. Помнишь? Умножение магических сил.

— …А поскольку в обычных условиях даже для мага ранга профессора Дамблдора это невозможно, — с нарастающим энтузиазмом продолжила Гермиона, — то мы, фактически, требуемое и доказали.

По поводу возможностей мага ранга Дамблдора — его настоящего «ранга» — Рональд мог бы высказаться вполне определенно, но Поттер вовремя показал ему исподтишка кулак, и Уизли смолчал.

— Для меня одна радость — теперь только с оформлением возиться придется, — умиротворенно улыбнулся Поттер и облегченно повалился лицом в свитки. — Считай, отмучались, — глухо произнес он.

— Значит, закончили? — из-за стеллажа с книгами высунулась Джинни. — Тогда мы пошли.

Рону совершенно не понравилось, как, старательно сдерживая улыбки, переглянулись Гермиона и Гарри. А последний еще хитро так ему подмигнул — мол, все знаю, ничего ты от меня не скроешь.

Вообще, смотрелись они вдвоем на удивление органично. Особенно посреди такого легкого бардака с намеком на истеричное «уже подходят сроки сдачи, а ничего толком не готово». Горя свитков, под которыми спят мирным сном раскрытые фолианты. Густо пропитавшая воздух и еще не успевшая толком повыветриться с момента ее раскрытия тайна. И обязательно — лишенное смысла для всех, кроме посвященных, бормотание. И зубодробительные термины и понятия, ясные, опять-таки, только этим самым посвященным. Двум посвященным.

Собравшаяся с духом Грэйнджер весьма знатно приструнила своего не в меру зарвавшегося кавалера, решившего вдруг, что раз ему Большое Озеро по-колено, то можно теперь и поприставать к главной Гриффиндорской Невинности. Рон это видел невооруженным взглядом, и все именно на это указывало. Начиная с идеально отмеренного расстояния, на котором друг от друга сидели Гарри и Гермиона (вот хоть сейчас линейкой меряй!) — ровная середина между «лучшие друзья» и «уже готовая оформиться ячейка Магического Общества» и почти что доходящее до «юные и пылкие влюбленные». И заканчивая взглядами: что чисто девичье-бессознательное «объект захвачен, операция завершена успешно, теперь можно и расслабиться» Грэйнджер, что вполне соответствующее возрасту и совершенно сознательное «а я все равно свое получу, пускай и позже» Поттера.

И покорно следуя за Джинни в Выручай-Комнату, Рон только предавался горестным мыслям о том, почему же ему до сих пор не удается точно так же сидеть вечерами в библиотеке с Чжоу, а все только приходится по вине Блэйз сталкиваться на переменках в коридорах с Луной Лавгуд.

Глава 44. Тьма сгущается

Май прошел очень быстро. Не прошел — прошмыгнул откормленной замковой мышью, успевшей только что уволочь с кухонного стола лакомый кусочек и скрыться в укромной норке. Раз — и нет ее, только самый кончик розового хвоста мелькнул в углу. А майский «хвост» еще и на последок очень хорошо «вильнул»: из-за последнего задания Турнира Трех Волшебников, которое должно было проходить в июне, сдвинулся график ежегодных экзаменов. Чемпионов все эти житейские мелочи, конечно же, не касались — их освободили от всех экзаменов вплоть до выпускного ЖАБА, а вот «простым смертным» пришлось несладко. Особенно тем, кто понабрал дополнительных курсов — сдачи по ним и переставили на злополучный конец мая и втиснули между экзаменами по основным предметам. А все ради того, чтобы к знаменательной дате — двадцать четвертое июля, день третьего тура — все экзамены были сданы, а все отчетные бумажки — поданы.

Первым в списке шли Прорицания — головная боль для, как минимум, трети студентов с третьего по седьмой курсы (включая тех несчастных, кто решился сдавать этот предмет на СОВ и ЖАБА). Пока одних мучила экзаменаторская комиссия, другие, в строго отведенное их курсу время выстроившись перед кабинетом профессора Трелони (на самом деле — рассевшись на ступенях под люком и обложившись справочниками и энциклопедиями), ожидали своей печальной участи. В их числе были и Рон Уизли с Драко Малфоем.

— Ну почему Трелони включила в список экзаменационных вопросов гадания по звездам? — возвел очи горе Рональд. — Нам-то это зачем? Главные звездочеты Магического Мира — кентавры. Вот им бы и оставили эту муть!

— Не муть, а наиболее точный тип предсказаний из всей той ереси, что вы изучаете, — Гарри, явившийся в качестве «группы поддержки», зевнул, прикрыв рот ладонью.

— Сам ты ересь, — вяло огрызнулся вышагивающий туда по лестничной площадке Малфой. — И вообще, Поттер, а что ты тут забыл? У вас же с Грэйнджер в самом разгаре подготовка к сдаче работы по нумерологии.

— Между прочим, еще и по Древним Рунам, — влез Рон. — И я тоже участвую.

— Ну да, на уровне держателя для свитков, — хмыкнул Драко. — Так, Поттер, не хочешь отбыть в сторону библиотеки? А то твоя гриффиндорская подружка уже, наверное, и не знает, чем бы ей заняться…

— Гермиона сейчас дооформляет все, — потянувшись, лениво произнес Гарри, — ну там — на беловик все переписать, схемки подклеить и тому подобное.

— А тебе такую сложную работу доверить нельзя? Руки отвалятся?

— После того как я случайно облил чернилами титульную часть свитка и наставил клякс на списке литературы, Гермиона меня отправила погулять.

— Уизел, да твоя неуклюжесть, оказывается, заразительна!

— Радуйся, что только моя, а не Долгопупсова, — буркнул в ответ Рон, не отрываясь от учебника по предсказаниям — пытался, наивный, зазубрить еще хоть что-нибудь.

— О да, тогда бы от Слизерина и камня на камне не осталось! — закатил глаза Драко.

— Слушай, Малфой, а чего ты вообще беспокоишься так? — прищурился Гарольд, пересаживаясь на самую нижнюю ступеньку и прислоняясь спиной к стене. — У тебя же вроде все схвачено, разве нет?

— А может мне всеобщее волнение передается? — смущенно пробурчал Малфой-младший, отворачиваясь к витражному окну.

— Ну как же! А у профессора Снейпа ты вчера весь вечер просто так торчал, — с ухмылкой ввернул Уизли. Учебник был с чистой совестью убран в сумку — исходя из мудрой поговорки «перед смертью не надышишься». — И никаких амулетов вы там, конечно же, не переколдовывали до самой ночи.

— Ну ладно, ладно! Я тоже беспокоюсь, что вопрос мне какой-нибудь не тот перепадет, — сдался Драко. — То же гадание по звездам, например. Ты по этой части прав, Уизел, там столько всего учитывать надо — и высоту над горизонтом, и угол наклона, и Мерлинову кучу каких-то непонятных коэффициентов… Гадость.

— Э, так ты же величайший провидец современности, чего беспокоиться-то? — насмешливо вздернул брови Поттер.

— Если бы эти прозрения случались тогда, когда нужно, а не когда там, высших сферах, кому-нибудь в ночной горшок на голову наденется… Вот ей Мерлин, проку больше было бы!

— Уизли, профессор тебя вызывает! — передали Рону сидевшие почти под самым люком когтевранки.

— Ну все, не поминайте лихом! — бледный, как подкроватная бука, случайно извлеченная на свет Мерлинов посреди бела дня, Рональд махнул на прощание рукой и со скорбной миной — будто на всю жизнь расставались! — и поднялся к люку в кабинет Сивиллы Трелони.

А оттуда уже «выпал» на негнущихся ногах Дэви Маркс — неописуемо счастливый и безмерно довольный тем, что уже отмаялся хотя бы с одним предметом. Весь праздник портила только робко наметившаяся хмурая складочка на лбу — бывший друг и товарищ Героя Магического Мира был чем-то озадачен.

— Да ну ее, стрекозу старую, и бред ее тоже! — решил вслух бравый гриффиндорец после кратких раздумий и поспешил в гостиную.

Гарри с Драко переглянулись.

— И что это было? — провожая взглядом Дэви Маркса, спросил Поттер.

Малфой почесал в затылке.

— У Трелони иногда случаются провидческие приступы. Совсем как у меня — ударит невесть с чего, и начинает говорить. Со стороны послушать — бред бредом, а ведь сбывается потом… Видимо Маркс и попал под один из этих приступов.

— Интересно, что он такого мог услышать?

— Предлагаешь догнать, прижать к стенке и пытать, пока не ответит?

— Малфой, ты все-таки слишком сильно нервничаешь.

— Да я учебник не открывал, дай Мерлин памяти, с декабря-месяца! — воскликнул Драко, вспугнув своим порывом раскаянья парочку мирно задремавших пятью ступенями выше пуффендуек, ожидавших своей очереди. — Да и тогда-то он мне совершенно случайно в руки попался — нечем котел прикрыть было.

— Ай-яй-яй, какое неподобающее отношение к такому важному предмету! — пожурил его Гарольд, мысленно прикидывая, во что бы вылилось аналогичная «почтительность», скажем, к Древним Рунам.

Этим же вопросом он задался уже на самих Древних Рунах, в то время как Гермиона отдувалась перед Бабблинг за них троих. Рон, как и предрек Малфой, исполнял функцию свиткодержателя, параллельно изображая на лице глубочайшую и напряженнейшую работу мыли — чтобы сразу было видно: не надо его спрашивать, он сильно занят. Во всяком случае — по данной работе спрашивать не надо. Рон ее, собственно, в полном и оформленном виде-то проглядел один только раз — перед тем, как в кабинет зайти. Развернул, наспех просмотрел первые две страницы, тут же свернул и передал Гарри с Гермионой. А потом долго про себя удивлялся — как они умудрились из совершенно простых и понятных, по его мнению, Древних Рун начудить какую-то пакость. И вполне бодро ее сдавать, пока другие (исключая Миллисенту с Панси, тоже взявших на себя проектную работу по Рунам и Нумерологии сразу) пишут годовую контрольную.

На воле вполне успешной сдачи работы по Древним Рунам (два «выше ожидаемого» и одно «превосходно») вполне бодро прошел экзамен по Трансфигурации. МакГонагалл даже почти не зверствовала. На Травологию шли, как, образно выражаясь, на курорт — копайся себе в земле, изредка комментируй вслух, что делаешь, и все. Тем более что Спраут постоянно куда-то отлучалась в сторону авроров и организаторов Турнира Трех Волшебников. Некоторые личности, страдающие острой формой параноий, по старой привычке любые мелочи увязывать друг с другом в единую картину готовящегося происшествия, сложили «два и два». Результат не порадовал — наличие магических растений, как, в равной степени, и магических существ (зычный бас Хагрида, доносившийся с квиддичного поля, к которому периодически удалялась Спраут, явно на это указывал), на третьем туре ничего хорошего не предвещало. Особенно для участников Турнира. А вышеозначенные личности с обостренным чувством долга, чувством справедливости и, конечно же, вышеозначенной паранойей, подозревали, что они вполне могут оказаться в числе этих самых участников.

Экзамен по Чарам сдали все. И почти все — на «превосходно». Потому что изначально профессор Флитвик собирался принимать по-одному и устраивать краткий опрос по всем пройденным темам, но ему это сделать никто не дал. Ученики набились кучей в класс, и эта куча, с шепотками и малоразборчивым бурчанием, начала медленное и осторожное мигрирование в сторону профессорского стола из дальнего угла кабинета. И к тому времени, как треть курса отправилась восвояси после сдачи экзамена, крошка-Флитвик оказался буквально погребен под нависающей над ним толпой галдящих, подсказывающих, доказывающих что-то друг другу учеников. Зато всем было весело. Даже Флитвику, решившему, что можно ради разнообразия один раз ученикам и послабление сделать.

К сожалению, его мнение разделяли не все преподаватели. И во главе приверженцев «старых традиций», как ни странно, встала профессор Вектор.

— Ну что, сдали? — Малфой «отлепился» от стенки при виде выходящих из класса Гарри Поттера и Гермионы Грэйнджер.

Не то, чтобы его особенно интересовали успехи гриффиндорки, но они с Поттером в последнее время уже примелькались вдвоем, поэтому спрашивать о чем-то обоих было навроде нововыработавшейся привычки.

— Что Вектор поставила? — тут же подскочил Рон, вместе с Драко ожидавший друга с экзамена по Нумерологии.

Гарольд мрачно глянул на ожидавших его ответа товарищей, поправил ремень сумки на плече и молча поплелся к лестницам.

— Профессор Вектор ему «удовлетворительно» поставила, — без энтузиазма пояснила Рону и Драко Гермиона.

— Э? Как так? — изумился Уизли. — Почему?

— Потому что Гарри опять полез куда не надо.

— Никуда я не полез! Вектор спросила — я ответил, — огрызнулся тот, не пройдя и с десяток шагов.

— Так я и знал, что ты ляпнул что-то не то, — закатил глаза Драко. — Поттер, научись сдерживать свой словесный поток в некоторых ситуациях, а?

— Что значит «не то»? — вспылил Гарольд, размашистым шагом возвращаясь к стоявшим у кабинета Нумерологии друзьям. — Вектор спросила, можно ли преобразовать нашу цепочку чар, я ей и набросал в общих чертах…

— Поттер, спасибо большое за возможность списать! — проходивший мимо Теодор Нотт подмигнул и хлопнул его по плечу.

— И за то, что нам с Панси на сдачу работы времени не осталось совсем, — Миллисента злобно зыркнула на Гарри и Гермиону. — Надо же было так разболтаться…

— Постой-постой, так ты Вектор показал нашу наработку по комплексным чарам для профессора Дамблдора? — обеспокоенно переспросил Рональд.

— В общих чертах. Ты же и сам понимаешь, что вот так сходу все нагромождение выдать маловозможно, — ответил ему Гарри, сверля мрачным взглядом спину направлявшейся в сторону Зала Лестниц Септимы Вектор.

— И что на это Вектор? Ей не понравилось, что ли? — не понял Малфой.

— «Не понравилось» — это еще слабо сказано! — всплеснула руками Гермиона. — Вместо того чтобы сказать, что нет, никаких работоспособных преобразований больше быть не может…

— Да может же! — Гарри ударил кулаком по стене. — Может! И эти чары вполне пригодны к использованию! Даже одного мага достаточно будет!

— Мерилн Великий, да не может быть такого! — заспорила с ним Грэйнджер. — Если даже рассматриваемая нами цепочка чар предполагала…

— Они же совершенно разные! — упер руки в бока Гарольд. — То, что изучали мы, и о чем говорил я! Я ж специально так подбирал, чтобы…

— Гарри, ну не бывает так! Не бывает!

— Ага, а до позапрошлого года все считали, что василиски повымерли. И что выяснилось в результате?

Гермиона со стоном закатила глаза.

— Вот из-за того, что ты так уперся и отказываешься других слушать, профессор Вектор и снизила тебе баллы!

— Как будто она их только мне снизила, — криво ухмыльнулся Гарольд.

— Что, прости? — насторожилась Грэйнджер.

— Она же и тебе «удовлетворительно» поставила.

— Что?! И мне? — ахнула Гермиона.

— Ага, — кивнул довольно лыбящийся — не все ему одному страдать — Поттер.

С выражением дикого ужаса на лице, гриффиндорка и кинулась за Вектор.

— Ты это серьезно? — помолчав, спросил Драко.

— Совершенно.

Постояв некоторое время у кабинета нумерологии, они направились к Залу Лестниц. Ни профессора Вектор, ни отчаянно спешившей нагнать ее Гермионы, чтобы выяснить-таки свою оценку, уже не было.

— Это ж как должна была психануть Вектор, чтобы поставить Грэйнджер «удовлетворительно»? — размышлял вслух Рон.

— Я даже и не понял, что случилось, — признался Гарри, спускаясь на несколько ступеней по подошедшей к этажной платформе лестнице. — Вектор вся как-то с лица спала, когда я формулы начал писать.

— А помните, — задумчиво начал Драко, — Дамблдор нашим результатам тоже не очень обрадовался?

— В каком смысле? — Гарри, отвлекшись, чуть не встал на исчезающую ступеньку.

— Ну, когда еще мы ему принесли ваши с Уизелом наработки. Он глянул в свитки, тоже с лица сошел весь и запретил нам дальше с этими чарами возиться.

— Еще как помню, — усмехнулся Рональд. — Это ты к тому, что у нас теперь должен возникнуть вопрос «а что же это такое было»?

— Вот именно, — закивал Драко. — Вряд ли Дамблдор с Вектор на пустом месте шум подняли. Я правильно говорю?

— Зная Дамблдора — это еще Моргана надвое сказала, а вот зная Вектор… — Гарольд покачал головой. — Да еще и непонятно, почему же тогда Бабблинг никак не отреагировала, если мы что-то не то получили…

— Знаете что? Зря я спускался, сбегаю-ка лучше в библиотеку, пожалуй, — Уизли остановился у арки Зала Лестниц на первом этаже. — Просмотрю еще раз книги по комплексным чарам. Что-то мне это все совсем не нравится — мы наобум практически составляли, следуя только дамблдоровым подсказкам, а вышло Мерлин знает что. И при этом мы еще, куда не посмотри, кругом виноватые, — он порылся в сумке, выискивая чистый пергамент и чернильницу с пером. — Гарри, дай, пожалуйста, вашу с Гермионой работу — попытаюсь разобраться, что там к чему.

— Ее Вектор забрала, — развел руками Поттер. — Черновики-то, конечно, еще с осени у меня остались, но где они — уже и не помню. По нынешней работе я тебе сейчас дам оставшиеся пергаменты, но толку с них никакого — там сам Мерлин ногу сломит. Да и вообще, Рон, что ты в библиотеке найдешь-то? Там книг — всего ничего, да и те в Запретной Секции.

— Мне Снейп разрешение дал, — поделился секретом тот, мельком оглядев переданные Гарольдом записи, — перед контрольной кое-что посмотреть.

— Ага, и ты совершенно так случайно из секции зелий мигрируешь в секцию комплексных чар? — недоверчиво фыркнул Драко. — По-твоему, мадам Пинс ничего не заметит, Уизел?

— Да какая там «секция комплексных чар»! Так, один стеллаж от силы, да и то не весь, — на ходу отмахнулся Рон, возвращаясь к лестницам. — Но вдруг хоть что-то найду — все одно лучше. Прихватите мне с обеда чего-нибудь, ладно?

— Да куда уж денемся, — буркнул ему в спину Малфой-младший. — Кстати, Поттер, а ты в курсе одной очень интересной новости?

— И какой именно? — Гарри толкнул двери Большого Зала. — Великий Мерлин! Все, что мне сейчас нужно для полного счастья — чем-нибудь заесть свой провал по нумерологии, — расплывшись в довольной улыбке и предвкушая сытный обед, он устремился к факультетскому столу.

— Как какой? Что наш Уизел в тайне ото всех… Эй, погляди-ка! А Грэйнджер-то не промах! Решила к делу сразу высшую инстанцию подключить!

Гарольд посмотрел туда, куда указывал Драко.

Дамблдора, не успевшего даже к своему директорскому трону подойти, перехватили возле самого помоста, на котором располагался преподавательский стол, всерьез обеспокоенная творящимся в головах ее студентов Септима Вектор и недовольная своей оценкой Гермиона Грэйнджер. Последняя, в основном, стояла в сторонке, печально шмыгала носом, терла кулаком совершенно сухие — это даже от слизеринского стола видно было — глаза и старательно изображала из себя жертву преподавательского произвола. Вектор же в процессе жалоб директору размахивала руками, постоянно срывалась на крик и судорожно-резким движением поправляла сползающие на самый кончик носа огромные — чуть поменьше размером, чем у Трелони — очки.

Альбус Дамблдор, как истинный руководитель, доброжелательный как по-отношению к своему персоналу, так и по-отношению к своим ученикам, обеспокоенно косился на Гермиону и внимательно выслушивал Вектор, периодически призывая ее поберечь нервы и голос.

— Ты очень плохо влияешь на Грэйнджер, — резюмировал Драко, пробираясь к свободным местам на скамье за факультетским столом. — После такого представления ей пора паковать вещи и переезжать в девчачьи спальни Слизерина.

— Расслабься, просто на кону годовая оценка по Нумерологии. Ради нее Гермиона в лепешку расшибется, — меланхолично пожал плечами Гарри, нацелившись на блюдо с жареными колбасками, стоявшее с их края стола.

— Если она при этом не только расшибется, но и тебе баллы поднимет, это будет совсем неплохо, — хмыкнул Малфой, опускаясь на скамью рядом с Ноттом и Блэйз.

— Маловероятно, — еще более меланхолично заметил Поттер, садясь напротив и перекладывая на свою тарелку в дополнение к колбаскам тушеную капусту.

— Кто бы мог подумать, да? — от души веселясь, с улыбкой до ушей обратился к сидевшим поблизости Теодор. — Вот так Грэйнджер! Кое-кто на нее очень плохо влияет! — продолжая многозначительно улыбаться, он перевел взгляд на бодро опустошающего тарелку Гарольда.

Тот только глаза закатил и покачал головой.

— Мне теперь это весь факультет по очереди скажет? — невнятно произнес он, доедая капусту.

— Благодаря растрепавшему всем Тео — да, — ехидно покосившись на залившегося краской Нотта, кивнула Миллисента. — Поттер, ты отвратительно влияешь на свою гриффиндорскую подружку.

— Дальше давайте, кто там следующий? — приглашающее взмахнул рукой Гарри, оглядываясь на сидевших рядом.

— А, Нотт, так ты записался в личную армию сплетников Блэйз? — подперев подборок кулаком, осведомился Драко, в упор глядя на него.

Теодор покраснел еще гуще.

— Ты просто не видел, какое шоу тут Вектор устроила, — попытался оправдаться он. — Дамблдор даже к столу подойти не успел!

— Ему теперь, небось, несварение до вечера обеспечено, — фыркнула Миллисента. Хлопнула по рукам продолжавшего крутиться с призывами поторопиться ему все высказать Гарольда. — Что ты разбушевался так?

— Раздражает, — огрызнулся тот.

— Лучше держи свою птицу, — подошедший Джек Сандерс сунул ему в руки орущего нечто крайне замысловатое на своем птичьем языке кейнерила. — Я его покормить хотел, а этот стервец меня чуть не заклевал!

— Плохая птичка, — без намека на осуждение в голосе пожурил Ракшаса Гарольд.

Магический ворон громко каркнул и, изловчившись, как следует клюнул Джека. Тот, конечно же, разжал руки. Кейнерил перелетел на вазу с фруктами.

— Вот зараза, — прожигая своенравную птицу ненавидящим взглядом, Сандерс тряс пораненной рукой. — Ничего, вот пущу тебя на зелья!

— Но-но! Почту-то Ракшас все-таки носит, — отвязывая от лапки ворона послание, примиряющее заметил Гарри. Развернул свиток и углубился в чтение. — Так. Так-так-так. На зелья я его сам пущу, — прищурившись, заявил он. — А потом Флинт — меня, — уже тише добавил Поттер и, вскочив с места, кинул Малфою сумку. — Отнесешь в гостиную, ладно?

Он начал быстро пробираться к выходу из Большого Зала сквозь толпу разбредавшихся после обеда по замку студентов.

— Э! Ну ничего себе! — оторопело пробормотал Драко, глядя в быстро удаляющуюся спину друга. — Так, Нотт, сумки на тебе, — бросил он Теодору и кинулся следом.

Целеустремленно направлявшегося куда-то Гарри Малфой-младший нагнал уже в холле.

— Ты куда так опаздываешь? И причем тут Флинт?

Тот переводил напряженный взгляд с главных дверей замка на подошедшую к площадке первого этажа лестницу, первый десяток ступеней которой было видно из холла.

— Что быстрее — по главной дороге до Хогсмида идти или через ход на пятом этаже?

— Ты что, с Гремучей ивы упал? Конечно через ход за зеркалом!

— Мерлин, точно! — Гарольд хлопнул себя по лбу и бросился в Зал Лестниц. — Совсем после Нумерологии, Моргана ее побери, не соображаю…

— Поттер, ау! Да в чем дело? — на бегу спросил отчаянно непоспевающий за другом Малфой.

Лестницы как будто специально для них выстроились к нужным этажам.

— Маркус Флинт хотел сегодня встретиться в Хогсмиде, — перепрыгивая через ступеньки, сообщил Гарри. — Если бы не эта Морганова магическая курица, по-ошибке себя считающая кейнерилом, я бы об этом знал уже неделю назад! Ну зачем я Ракшаса купил?

— Это был риторический вопрос? — Драко остановился на лестничной площадке пятого этажа, чтобы отдышаться. — И что ты так несешься? Если уже опоздал, то можно не торопиться.

— У меня еще десять минут.

— И ты думаешь, что успеешь добраться до Хогсмида за десять минут? — Драко поднял брови. — По-моему, после Нумерологии у тебя с головой стало гораздо хуже, чем мы предполагали.

— Оно того стоит, — непреклонно заявил Гарри и зашагал вглубь по коридору. — Тебя я с собой, кстати, не звал.

— И не надо, я сам пойду, — Малфой его нагнал. — Так что особенного выяснил Флинт?

— Он знает, кто в замке шпионит для Темного Лорда и что они хотят сделать, — коротко ответил он, снова ускоряя шаг. — В письме сообщить не мог — за ним и так следят постоянно.

— Как он умудрился? В смысле, когда Маркус в прошлый раз с тобой связывался, он ничего точно сказать не мог.

— Написал, что долго изучал заметки Дерека Мальсибьера и благодаря им понял, куда нужно было смотреть и на что обратить внимание.

— С ума сойти, Мальсибьер нам до сих пор помогает. Даже после своей смерти, — покачав головой, с грустью пробормотал Драко. — И как это тогда Уизел умудрился…

— Сам не знаю, — пожал плечами Гарри. — Судьба?

Они помолчали некоторое время.

— Кстати об Уизеле, — начал Малфой, собираясь свернуть с неожиданно всплывшей неприятной темы. — Я ведь тебе так и не сказал, что он свою младшую сестрицу вдруг взялся учить Древней магии?

— Я знаю, — Гарольд остановился у зеркала в бронзовой оправе. — Не помнишь, чем мы его открывали?

— Apertio! — Драко указал палочкой на зеркало. — Что-то, Поттер, ты совсем расклеился. Все забыл … И что значит, что про рыжего и ее сестру ты уже знаешь? А почему мне не сказал? — возмутился он, шагая за зеркало.

— Потому что это личное дело Рона. И Джинни.

— «И Джинни» — передразнил его Малфой-младший, подсвечивая им путь «Люмосом». — Умный ты какой стал… Забыл, что за тобой и Уизелом глаз да глаз нужен, иначе вляпаетесь в ерунду какую-нибудь?

— Да ладно тебе, учит и учит сестру, нам с этого что? — рассеянно произнес Гарри, мыслями явно пребывая очень далеко. — Джинни все равно ничему за такой короткий срок научиться не успеет. Тут нужны годы и годы тренировок.

— Все равно мне это не нравится, — поджал губы Малфой.

— Ты это сейчас говоришь как главный хогвартский оракул?

— Нет.

— Тогда все нормально.

— Да ни Морганы это не нормально, Поттер! — мгновенно вскипел Драко. — Эта мелкая Уизли… от нее постоянно проблемы! Она повсюду мотается с твоим братом, она гриффиндорка, она… она… У нее в голове Темный Лорд побывал! Он ею управлял!

— И что? — Гарольда доводы друга не впечатлили. — Мы тоже… не слишком уже «чистенькие». А про Дамблдора вообще речи нет. Драко, так ли уж…

— Ну так это же мы! — уверенно заявил он.

— Ты так уверен? — Гарри остановился и, прищурившись, посмотрел на Малфоя. — Считаешь, что раз мы — это мы, то нам можно что-то, чего нельзя другим?

— Пф-ф-ф, Поттер, с тобой сегодня точно что-то не то! — нервно рассмеялся тот. — Да ты же и есть самое наглядное подтверждение моих слов!

— Это не так, — помолчав, бросил Поттер и, не оглядываясь, поспешил вперед по подземному ходу.

Малфой-младший только неодобрительно покачал головой и покорно последовал за другом.

Преодолев оставшуюся часть хода и поднявшись по земляным ступеням к потайному выходу, они оказались в Хогсмиде. Буквально в нескольких домах от Кабаньей Головы. И в нескольких шагах от довольно многочисленной и недобро настроенной группы сильно спешивших куда-то по своим делам авроров.

— Ме-е-рлин Великий! — Драко присвистнул. — Откуда столько авроров?

Мимо небольшого тупичка между домами, куда выводил подземный ход, прошли еще двое стражей магического порядка.

Солнце, неописуемая жара и целая толпа авроров. «Лучших» места и времени для встречи с Флинтом просто придумать нельзя.

— Мне это все не нравится, — напряженно оглядываясь, сказал Гарри.

Стараясь не привлекать к себе внимание взвинченных стражей порядка, мелкими группами сновавших туда-сюда по главной улице Хогсмида, двое слизеринцев направились к Кабаньей Голове.

— Смотри! — Гарольд дернул Малфоя за рукав, указывая вперед. — Вон там Маркус!

Из Кабаньей Головы, провожая проходящих мимо авроров настороженным взглядом, вышел Маркус. Явно недовольный отсутствием Поттера, он достал карманные часы на цепочке и, посмотрев время, начал подкидывать их в ладони, нервно прохаживаясь туда-сюда.

— Если бы только он один! — упавшим голосом произнес Драко.

В дверях бара появилась укутанная в дорогую шаль Нарцисса Малфой. Она взяла Флинта за локоть, разворачивая его к себе, и о чем-то с ним заговорила, размахивая другой рукой и постоянно показывая на авроров. Затем к ним присоединилась Тонкс, отошедшая на несколько шагов от группы товарищей, с которыми она патрулировала Хогсмид.

— Или мне кажется, или ваша встреча откладывается, — уходя с дороги еще одной группы авроров, заметил Малфой-младший. — Да что здесь вообще творится? — он нахмурился вслед направлявшимся куда-то вниз по улице стражам магического порядка.

— Виктор Крам найден! Всем аврорам немедленно проследовать к месту его обнаружения! — разнесся по Хогсмиду усиленный магией голос командира подразделения «Мантикора».

Над одним из дальних домов вниз по улице вспыхнул сигнальный огонь.

— Так… — Гарри стиснул кулаки.

Малфой обреченно вздохнул и повернулся в сторону Флинта.

— Мне идти к Маркусу, а ты — туда? — спросил он, предугадывая реакцию друга.

Поттер, молча кивнув и хлопнув его по плечу, рванул следом за торопившимися исполнить приказ начальства аврорами. Однако Драко его нагнал гораздо быстрее, чем тот на это рассчитывал, и, запыхавшиеся и взмыленные, сквозь толпу галдящих (совсем как школьники, ожидающие сенсационного заявления от директора) слуг магического закона слизеринцы пробирались уже вдвоем.

— Что-то ты слишком быстро, — недовольно пробурчал Гарри, намеренно наступая на ногу зазевавшемуся стражу порядка, чтобы тот, ойкнув и отскочив в сторону, пропустил их вперед.

— Мать с Флинтом порталом ушли, — едва отдышавшись, сказал Малфой-младший. И остановился, согнувшись и уперевшись ладонями в колени, чтобы успокоить дыхание. — Фу-у-ух… Она как только меня заметила, сразу схватилась за Тонкс и Флинта и… Эй, Поттер, ты меня хотя бы слушаешь?

Тот только раздраженно отмахнулся и продолжил пробираться сквозь толпу, что по жаре и с учетом повышенной нервозности окружающих было делом нелегким и малоприятным. Но вот, наконец, Гарри выбрался на свободное пространство и огляделся.

Старый и дом с обвалившейся крышей (и откуда только такой взялся в совершенно «пряничном» Хогсмиде?) напоминал Визжащую хижину. Разве что только на два этажа выше и из камня, а в остальном — почти то же самое, включая заколоченные изнутри окна, лишенные стекол. Небольшой пятачок земли перед полуразвалившимся крыльцом со скособоченной распахнутой дверью, успевший зарасти высокой травой и мелкими невзрачными белыми цветочками, когда-то мог быть цветущей клумбой. Как раз в те времена, когда молодой и тонкий стволом дуб с неровной пожухлой кроной, уже потихоньку прорастающий корнями сквозь неровную каменную кладку дороги, был всего лишь саженцем.

Но тень от дерева тем не менее была неплохая. И именно в ней от палящего солнца пряталось незабвенное аврорское начальство.

— Эй, мальчик, тебе сюда нельзя! — вытирая красное и потное от жары и нервов лицо собственным же галстуком от униформы, окликнул Гарольда Алистер Кроули. Вгляделся, нахмурился и разрешающе махнул рукой. — А, это ты…

— И как только везде успеваешь, Поттер, — Аластор Грюм, сидевший на корточках рядом с примятым участком травы и внимательно осматривавший место возможного происшествия, окинул пришедшего слизеринца цепким взглядом с ног до головы. — Я прямо диву даюсь. Или ты тут с самого утра торчишь, и бежать было недалеко? — недобро прищурился он.

— Только что с экзамена по нумерологии, — отрезал Гарри. — Что случилось? И причем тут Крам?

— Да вы поглядите на него! — всплеснул руками Грюм, поднимаясь с корточек. — Мне перед тобой отчитаться, что ли, мальчишка?

— Грюм, не забывайте, из-за чего вы здесь, — неожиданно властным тоном оборвал его появившийся из полумрака дома на крыльце Игорь Каркаров. Отряхнув запыленную и запачканную паутиной мантию, он быстро спустился по остаткам каменных ступеней. И наконец удостоил своего взгляда Гарри и выбравшегося следом за ним на пустое пространство перед домом Драко. — Появление мистера Поттера и мистера Малфоя — наименьшая из всех ваших проблем.

— Да что случилось-то? — не выдержал Малфой-младший.

Директор Дурсмтранга поджал губы.

— Учитывая, кто ваши родственники, мистер Малфой, — сухо начал он, — может быть как раз вы и скажете, что здесь случилось? — Каркаров отошел за клумбу и указал в направлении лестницы к задней двери в дом.

В тени молодого деревца, буквально в паре шагов от Грюма, в высокой траве без сознания лежал Виктор Крам.

Драко поперхнулся и закашлился.

— Вот именно, — кивнул обмахивавшийся галстуком на манер веера Кроули. — И мы не знаем, в чем дело.

— Вам же лучше будет узнать, — процедил сквозь зубы директор Дурмстранга, наблюдая, как авроры грузят на носилки его ученика. — И поскорее.

* * *

Всю дорогу до Больничного крыла, куда авроры, за неимением под рукой собственного полевого госпиталя и своих же специалистов, несли Крама, Гарри недовольно бурчал на Малфоя, что он-де не успел перехватить Маркуса. Драко лениво отнекивался, виня во всем удивительную расторопность Нарциссы Малфой, за каким-то Мерлином (а было понятно, за каким именно) появившуюся в Хогсмиде. Да и Поттеровское бурчание не несло в себе особенного обвинения — он прекрасно понимал, что сделать ничего было нельзя, но сорвать обиду на ком-нибудь хотелось.

Сначала нумерология, потом Грэйнджер, потом Ракшас с Флинтом, а теперь вот еще одно привалило — Крам. И со всеми проблемы сплошняком просто валятся и валятся…

Каким образом их допустили в Больничное крыло следом за аврорами, оставалось только гадать. Точнее, догадка-то была и, похоже, единственно верная — Дамблдор. Но вот в качестве кого он представил двух слизеринцев — «активистов» аврорам оставалось вопросом — то ли его собственными представителями, то ли представителями Триады, о которой стражи магического порядка и так были наслышаны и за действиями которой (и самого гари Поттера в том числе) успели понаблюдать воочию.

Как бы то ни было, присутствие у постели потерпевшего Гарри Поттера и Драко Малфоя вопросов не вызывало — и это уже было большим делом.

— Это ответная акция со стороны Старшей ветви клана, — Игорь Каркаров, покосившись на соседнюю кровать, на которой лежала до сих пор не пришедшая в себя Габриэль Делакур, продолжил ходить туда-сюда. — Даже больше — провокация!

— Вы заблуждаетесь, господин Ка’гка’гов, — невозмутимо сообщила ему Олимпия Максим. — Мои ученики и их… клан к этому не имеют никакого отношения.

— Подтверждаю, — лениво отозвался Гербиус Малфой, приведенный мадам Максим в качестве представителя того самого «клана».

— А кто тогда? Кто? — потрясая кулаками, завопил директор Дурмстранга. — Старшая ветвь сочла, что на вашу девочку напали мы, и решила отомстить. Но тут вы просчитались! — он упер бешеный взгляд в Гербиуса. — Просчитались, чтоб вас всех пожрала гхака!

— Вы бы поосторожнее бы с такими пожеланиями… — буркнул тот, зябко поводя плечами.

— Не трогали мы эту девку! Это все твои сопляки, Грюм, прошляпили! Это они не уследили!

— А что за гхака? — шепотом спросил у друга Малфой-младший, наблюдая вместе с ним с подоконника соседнего окна за происходящим — именно там они, по выражению Грозного Глаза «никому под ногами не мешались».

— Да какая-то мифологическая ящерица, — пожал плечами Поттер. — Не помню уже. Гибрид василиска с драконом вроде. Причем, по легендам, зверюга очень злобная.

— Одним словом — ничего хорошего, — понимающе вздохнул Драко.

Гербиус, расслышавший их обмен репликами, ухмыльнулся и показал кузену язык, а потом с совершенно серьезным выражением лица повернулся к оравшему на него и брызгавшему слюной Игорю Каркарову.

— …За Виктора вы мне все ответите! Он был полномочным послом к британским магам! Младшая ветвь такого издевательства не потерпит! Это объявление войны!..

— Это не мы, — прервал его Гербиус Малфой. — Могу магической клятвой поклясться.

— Пхе! — презрительно фыркнул директор Дурмстранга и отвернулся. — Знаем мы эти магические клятвы…

— Священная клятва на крови вас устроит? — еще более спокойно и миролюбиво спросил у него Гербиус.

— Знаем мы эти священные клятвы… — без прежней убежденности и с ощутимой дрожью в голосе бросил Игорь Каркаров.

— Так, слушайте, клятвы, конечно, клятвам рознь, — Аластор Грюм, поерзав, откинулся на спинку стула, — но в обоих случаях был обнаружен остаточный след этой вашей умертванской магии, — он скрестил руки на груди. — Меня, откровенно говоря, совершенно не волнует, кто из вас, уродов несчастных, кого перебить хочет. Ну и вообще. Но устраивать побоища на территории Магического Мира Британии я, как Глава Аврориата, позволить не могу. Надеюсь, достаточно ясно мысль излагаю?

— А вот по поводу у’годов, господин Г’гюм, будьте-ка поосто’гожней в вы’гажениях! — угрожающе повысила голос Олимпия Максим.

— Вот-вот! — поддакнул ей директор Дурмстранга. Потом спохватился и скривился. — Я от своих слов не отказываюсь, — заносчиво произнес он, вздернув подбородок. — Вся информация о происходящем будет предоставлена совету Младшей ветви, и их решение…

— Игорь, я ж спросил, доступно ли я мысль свою изложил, — раздраженно прервал его Грозный Глаз. — Мне до «Люмоса» ваши межклановые проблемы. Травите друг друга, режьте, душите… Да, Моргана побери, что угодно творите! Но за пределами Британии. И нас не втягивайте в свои проблемы.

— Грюм, ты слишком… — попытался возразить ему Каркаров.

— Молчать! Я еще не закончил. Своим советам докладываться будете только после окончания Турнира и после того, как разъедетесь по своим… — он поджал губы, с явным трудом удерживаясь от выражений покрепче, — по своим домам. Вот тогда — пожалуйста.

— Это возмутительно! — взвилась мадам Максим. — Вы не имеете никакого права ограничивать меня!

— Тем не менее, дорогая Олимпия… Прошу прощения, — только что подошедший Альбус Дамблдор раскланялся с охраной на входе в Больничное Крыло. — Так вот, если позволите, это наиболее разумное решение на данный момент. Хотя, конечно, Аластор перебрал с крепостью выражений, — он укоряющее покачал головой. — И, само собой, он ни в коей мере не собирался ущемлять ни чьих прав.

— Я вижу, как он не собирался, — свирепо сжав кулаки и с явной неприязнью посмотрев на Грюма, резко произнес Игорь Каркаров. — Таких как он…

— Но-но! — хохотнул тот, покачиваясь на стуле вперед-назад совсем как вчерашний школьник. — Ты бы сам поосторожней, Игорь, поосторожней. Это не твоя драгоценная Болгария, и тут не Дурмстранг. Могу и припомнить, чем ты в юности занимался — до тех пор, пока не шмыгнул под крылышко к умертванцам.

— Да я тебя сейчас…!

Разом спавший с лица Каркаров собрался было уже и за палочку схватиться, но Дамблдор успокаивающе положил ему руку на плечо.

— Игорь, Олимпия, нам слишком мало известно на данный момент, чтобы делать поспешные выводы и серьезные заявления, — мягко напомнил директор Хогвартса.

— Если хотите знать мое мнение на этот счет, — неожиданно влез Кроули, до сих пор державшийся дальнего угла Больничного крыла, того, что поближе к каморке мадам Помфри, — то все это неспроста.

— Гениальное заявление, — саркастически ухмыльнулся Грозный Глаз. — И как же мы до сих пор не догадались, а? Эй, Поттер, даже ты не догадывался, что тут все, как тут Алистер сказал, «неспроста»?

— Нет, — буркнул тот. — Но он прав. Кланы и так на грани войны. Отправили на турнир своих послов, — Грюм прищурился, — и тут вдруг такое. Стравить хотят.

— Слишком уж очевидно все, — поддержал его Драко. — Сначала на Габриэль напали, а потом на Крама. И везде были следы магии умертвия…

— А откуда вам вообще известно об остаточном следе? — неожиданно спросил у Главы Аврориата Гербиус.

— Ну, кое-что мы все-таки можем, — не без гордости заметил тот. — Тип остаточного следа мы определить в состоянии, но вот специфика — увы, — развел руками.

— Но зато мы можем! — сразу воодушевился Гербиус Малфой. — Позову Флер и Реджи, и мы вместе…

— По-твоему, мальчик, я вам поверю? — прошипел Каркаров.

— Ну вызовите тогда ваших экспертов, — стараясь свести конфликт к минимуму, Гербиус снова перешел на миролюбивый тон. — Раз нам не доверяете.

— Они остались в клане, — отвел взгляд директор Дурмстранга.

— И в этом вся Младшая ветвь! — всплеснула руками Олимпия Максим. — Прошу прощения, Альбус, господин Г’гюм, господин К’гоули, но мне нужно идти. Молодые люди, всего вам доб’гого, — она кивнула Гарри и Драко. — Ге’гбиус, будь так любезен, сообщи, к чему в конце концов п’гидут эти достойные джентльмены.

— Вот видите! Видите! — указывая в спину директору Шармбатона, завопил Каркаров. — Она уходит! Просто уходит! Что это может означать, как не…

— Мадам Максим не входит в клан Старшей ветви! — перекрикивая его, сказал Гербиус Малфой. — Она просто оказывает нам посильную поддержку, — уже тише добавил он. — И мы ей очень благодарны. А если вы настолько нам не доверяете, директор Каркаров, пускай остаточный след проанализируют посторонние, — Гербиус указал на сидевших на подоконнике слизеринцев.

— Я даже близко не предоставляю, как это делать, — совершенно честно сказал Гарольд.

— Да причем тут ты, Поттер! — отмахнулся тот. — Я о Триаде, с которой вы контактируете.

Гарри и Драко переглянулись.

Ага, так они тут были в статусе «контактеров-с-той — самой-Триадой».

Грюм и Дамблдор одновременно посмотрели в их сторону. С характерным таким прищуром «и думать забудьте», хотя оба, само собой, имели в виду совершенно разное.

— И они тоже не могут, — поспешно ответил Малфой-младший.

— Тогда я умываю руки, — с явным разочарованием вздохнул Гербиус и направился к дверям. — Но перед уходом еще раз хочу сказать, что мы ни в коем случае не желаем войны. Надеюсь, вы это учтете.

— Голову морочит, — Каркаров в сердцах сплюнул на пол.

Альбус Дамблдор неодобрительно покачал головой.

— Игорь, я повторюсь, у нас слишком мало информации. Это действительно походит на инсценировку. И на попытку вас стравить. Те, кому это нужно…

— А что если тут есть не двойное, а тройное дно, а Альбус? — понизил голос директор Дурмстранга, озаренный внезапной идеей. — Что если сыграть хотели как раз на том, что прямое нападение слишком очевидно? А что если на самом деле все очень просто и…

— Каркаров, попридержи драконов, у тебя паранойя разыгралась, — оборвал его Грюм. — Тройное дно, четверное дно… Пойди, хлопни на ночь стопочку Огденского, проспись как следует, успокой нервы… И всякие третьи и четвертые дна тебе мерещиться перестанут!

— Все смеешься, Грюм, — прищурился тот. — Недолго тебе осталось, если все так, как я подозреваю.

— Сколько мне осталось, я сам решу, — резко произнес Глава Аврориата, поднимаясь со стула.

— Успокойтесь! — Дамблдор встал между ними. — Нам надо решать, что будет с Турниром.

— Да что с ним будет… — презрительно фыркнул Грозный Глаз и, выглянув из-за воинственно уперевшего руки в бока Игоря Каркарова обратился к Гарри и Драко: — Эй, ребетня, идите отсюда. Для этих своих магов информации вы уже набрали предостаточно. Так что давайте-ка, выметайтесь.

— И я его еще подозревал, — буркнул себе под нос Поттер, выходя в коридор.

— В смысле? — переспросил Драко.

Авроры за их спинами встали у дверей в Больничное Крыло на манер рыцарей-стражников. Только без алебард.

— Говорю, прав был Сорвин, — вздохнул Гарри, — что нам всякие глупости мерещатся. Я тебе как человек, проведший полдетства у родителей на работе, говорю, что это самый что ни на есть настоящий Аластор Грюм. Зря подозревали — только время и внимание перевели напрасно.

— Зато одной кандидатурой меньше, — философски пожал плечами Малфой-младший. — Но с Флинтом обидно вышло, в самом деле. Жаль, что мать его раньше успела перехватить. И Тонкс там еще была… Уж ей-то что надо было от него?

— Мы этого в ближайшее время точно не узнаем… Так, оп-па! Гермиона, если ты к Краму, то туда сейчас нельзя.

Появившаяся из-за поворота Грэйнджер остановилась.

— Там сейчас Дамблдор, Грюм и Каркаров какие-то сверхвлажные вопросы решают, — пояснил Гарольд.

— Жалко, — вздохнула гриффиндорка. — Тебе, кстати, профессор Вектор просила передать, чтобы ты к ней на днях по поводу оценки зашел.

— Да? Ну ладно…

Драко, прекрасно помнивший, как эти двое разошлись после экзамена по нумерологии, поразился миролюбивости тона их разговора.

— Пойдешь с нами в библиотеку? — сделав приглашающий жест рукой, спросил Гарри.

Грэйнджер на несколько секунд замерла в раздумьях и, кивнув своим мыслям, взялась за предложенную Поттером руку.

Покорно последовавший за быстро ушедшей вперед парочкой Малфой-младший сделал для себя определенный вывод: походы в библиотеку тоже можно использовать в качестве извинения и повода для общего примирения.

В этом же мнении утвердился и Рональд Уизли (точнее, обрадовался, что его успешный опыт распространяется и на его друзей), столкнувшийся с ними у самого входа библиотеки. Точнее, подобные мысли у него промелькнули неким бессознательным фоном, потому что в целом и в частности Рон был категорически недоволен и даже обозлен. Практически впервые на его памяти, известная по всему миру и служившая предметом большой зависти многих магических школ Хогвартская библиотека не смогла предоставить должной теоретической базы по беспокоящему его вопросу. Виной всему, конечно, была тотальная зачистка, проведенная одним хорошо всем известным лицом, однако настроения это никак не улучшало.

— Полный ноль! — недовольно сообщил подошедшим Гарри, Драко и Гермионе (ей — по чистой случайности) Рональд, беспомощно всплеснув руками. — Облазил весь стеллаж, потратил свой разовый пропуск в Запретную секцию, но так ничего и не нашел!

— А я предупреждал, — ввернул Драко.

— Да иди ты, Малфой, Запретным Лесом! — мгновенно вскипел убивший полдня на бесполезную возню с книгами Уизли. — Куча толстенных фолиантов, а никакой информации нет! Только отсылки к другим книгам, где якобы что-то должно быть. И теперь угадайте, что с этими книгами? Правильно! Нет их в библиотеке! Ни клочка!

— М-м, Рон, а что ты искал? — робко спросила Грэйнджер.

Рон примолк.

— Да так, ерунду одну…

— В Запретной секции?

— Да, и что? — он с вызовом уставился на гриффиндорку. — Стоп, а вы чего убитые такие? Что случилось?

— Пошли в секцию трансфигурации, — Поттер со вздохом подтолкнул друга обратно к входу в библиотеку, — там все объясню.

Глава 45. Последний шаг

Близился конец июня, и вместе с ним надвигалось последнее состязание Турнира Трех Волшебников. Невнятные травяные наросты на квиддичном поле, проконтролировать рост которых постоянно бегала профессор Спраут, наконец-то обрели более или менее внятный вид и куда больше стали походить на стены чего-то очень большого и, несомненно, малоприятного. Даже листьями на ветру они шелестели как-то слишком мрачно и таинственно. Ни дать ни взять — лабиринт, зеленый, сумрачный и, конечно же, далеко не простой, потому что организаторы Турнира в целях повышения интереса к происходящему и усложнения финального испытания обещали разнообразить лабиринт всеми возможными способами. И эти самые способы, само собой, держались в строжайшем секрете.

Три оставшихся Чемпиона (и не только они одни, а все, кто имел даже малейший доступ к курсирующей по школе информации о финальном туре) только презрительно отфыркивались на разведение торжественной секретности буквально из ничего — ну что такого, скажите на милость, можно было изобрести за каких-то четыре месяца? Особенно, если учесть, что всерьез подготовкой к третьему состязанию занимались только последние два. И уж тем более если считаться с тем, что и конкретно без финального состязания у организаторов, их спонсоров и вообще у всей высокопоставленной и наделенной властью «верхушки» хватало проблем еще с предыдущего тура. Да и без оного тоже проблем хватало…

Одним словом, все попытки образовать над подробностями третьего задания страшную тайну выглядели не очень-то убедительно. То же самое во время первого тура не слишком удалось — о появлении драконов все равно стало известно, а уж связать два и два не смогла только профессор Трелони. И то исключительно из-за магических бурь в прорицательском подпространстве, мешающим ясно зреть в будущее. Со вторым туром вышло чуть получше, потому что до самого конца никто не знал, кого надо будет вызволять (зато ясно было — откуда) и что там, в озере, Чемпионов будет ждать. И если на тот момент борьба с подводными монстрами казалась чем-то невероятно экзотическим, то теперь все то же самое (пускай, возможно, и без «жертв», которых надо будет спасать), но на суше и в стенах лабиринта, свою изюминку и новизну частично подрастеряло. А если не монстры, то что тогда? Другие маги в качестве противников? Не интересно. Что против магических существ, что против собратьев магов заклинания, в сущности, для волшебника, не подготовленного в полной мере по части дрессуры и дуэлей, нужны одни и те же. И еще непонятно, кто будет более быстрым, опасным и хитрым противником — то ли невыспавшийся аврор, патрулировавший ночью территорию замка, то ли месяц некормленая мантикора.

Помимо волшебных существ могли быть магические ловушки, что тоже, в общем-то, далеко не ново. Для начала, ловушек нельзя понаставить слишком много. Высококонцентрированная магия на сравнительно небольшом участке (например, тропа между «стен» лабиринта) в самих ловушках, да еще и если их попытаться замаскировать, либо сама себя перемкнет напрочь и ничего не сработает, либо шарахнет так, что мало никому не покажется. Причем, сделать и то, и другое она может в любой момент, а для второго варианта Чемпиону даже не обязательно будет близко подходить. То есть подорваться вполне могут и те, кто ловушки устанавливает. А может быть оно и само по себе рванет — скажем, в ночь перед третьим туром. Или уже после прохождения Чемпионами лабиринта и определения победителя. К тому же на установку ловушек требуется масса моральных и магических сил — напряжение и того и другого в процессе работы даже над какой-нибудь ерундовейшей исчезательной плитой очень большое. Особенно, если маг не занимается подобным профессионально. Помимо этого, само место установления гипотетических ловушек сразу сужает их разнообразие — даже исходя из банальнейшей логики. Кто станет на лесной тропке помещать зыбучие пески? Или ту же простейшую исчезательную плиту? Более того, часть ловушек вообще не терпит посторонней магии на определенной расстоянии от себя — срабатывает сразу и с совершенно непредсказуемым результатом, отличающимся от того, что было заложено.

Проблемы могут возникнуть даже со стыковкой «заминированного» участка с не отличающимися особенной сложностью и объемами энергии чарами потери пространственной или конкретно географической (по направлениям света) ориентации. Для их решения обычно требуется исполнение одного (а лучше сразу всех) из трех условий. Либо заклинания накладывает очень сильный маг (или группа магов). Либо установка чар идет на исключительно стабильном пространстве (вот почему всеми подобными «чудесами» так и кишат веками не перестраевыемые по-крупному особняки древних аристократических семейств). Либо же приходится отказаться от всех ловушек с «противопоказанием» к ориентационным чарам.

То есть сверх меры ловушками лабиринт не набьют. Более того, подготовленный маг, столкнувшись на своем пути хотя бы с двумя-тремя, уже сможет навскидку определить, чего ждать в дальнейшем. Учитывая же, что на Турнире Трех Волшебников смертельных ловушек быть не должно, в эти самые «две-три» вполне можно будет и попасться. Почему смертельных не должно быть? Так просвещенный двадцатый век, а не какое-нибудь там средневековье! Демократия! Трепетное отношение к разумной, колдующей личности! А если у этой личности еще и большой счет в Гринготтсе и заявилась она из-за границы, то и вовсе пылинки сдувать надо…

Что еще могло быть помимо ловушек и монстров? Разве что давящая атмосфера и совершенно не несущее позитивной окраски «чувство локтя». Точнее — постоянное ощущение присутствия соперника прямо за спиной. Так что тут даже можно авроров-дуэлянтов не подключать к делу — при хорошем раскладе, Чемпионы и сами между собой перегрызутся. И дешевле выйдет.

И такой анализ ситуации шел во всех четырех противоборствующих «лагерях». Вычленив основные составляющие будущего тура, трое оставшихся Чемпионов усиленно готовились к предстоящему испытанию. И все больше и больше их в этом плане радовало отсутствие экзаменов.

А вот все те, кто в Турнире Трех Волшебников участвовал только в качестве зрительской массы, тоже усиленно, но страдали. От тех же самых экзаменов.

Если расписание СОВ и ЖАБА не тронули — как-никак Министерские экзамены, два важнейших события в жизни студента Хогвартса, то на сдаче обычных ежегодных экзаменов отыгрались максимальным образом. И это привело к массовой путанице и неразберихе. Разные курсы могли одновременно сдавать один и тот же предмет — и теоретическую, и, Мерлин упаси, практическую части. Сдавали не в свое время, не в своих кабинетах… Да ладно хоть профессорам своим! Благо, преподавательский состав по-умолчанию обеспечивал стабильность хотя бы по этой части.

В результате экзаменационной гонки, один предмет все равно «вылез» за рамки даты окончания сдачи. То была несчастная «История Магии», которую из-за неприхотливости как самого предмета, так и всех «особенностей» преподавателя и самих методов его подачи материала, задвигали в самый конец списка. Считалось, что сдать ее будет легче легкого даже тем, кто весь год на квиддичном поле на метле гонял — профессор Биннс за списыванием не особенно следил. А если кто-то по чистой случайности и собственной абсолютной неуклюжести (или глупости) попадался и, традиционно, изгонялся из аудитории, то он мог тут же постучаться и зайти, прикинувшись опоздавшим по самой что ни на есть уважительнейшей причине. Биннс все равно из-за собственной забывчивости не успевал отметить фамилию провинившегося в журнале.

Именно поэтому четвертый курс, которому выпало последними сдавать Историю, да еще и буквально перед самым обедом, как раз после которого, как всем хорошо было известно, начиналось финальное состязание Турнира Трех Волшебников, не особенно волновался по поводу экзамена. И студенты, выходившие из аудитории смешанной разнофакультетской толпой, наконец-то распрощавшиеся со всеми ученическими бедами, были как никогда счастливы и довольны. Их ждал на редкость вкусный обед — в честь большого события домовики должны были особенно расстараться — и интересное зрелище. Ну и полная свобода, само собой. Что может быть лучше?

— Эй, Гарри, глянь-ка, это не твои родители, случаем? — Рон Уизли, вовсю размечавшийся о сочной отбивной (а то и сразу двух) и каком-нибудь умопомрачительном десерте, был вынужден вернуться с небес на землю.

Чисто из солидарности с другом, которого при виде радостно трещавшего с родителями на весь Большой Зал брата аж перекосило.

— Просто фантастика, — упавшим голосом прокомментировал Гарольд, наблюдая за размахивающим руками и счастливо смеющимся Джереми.

И кто там говорил, что Главный Гриффиндорец пребывает в чернейшей депрессии?

— Ну как, все написали? — к слизеринцам вполне привычным образом присоединилась Гермиона Грэйнджер, обращаясь, главным образом к Поттеру.

— Нотт с собой учебник протащил, — пребывая в прострации от увиденного и, главным образом, от самого факта появления в школе Лили и Джеймса, сказал тот.

— А Панси — конспекты, — добавил Драко, — так что мы всем рядом с них обоих вполне успешно списывали. Мы ж не гриффиндорцы какие, чтобы о честности методов сдачи беспокоиться…

— Интересно бы знать, что они тут делают… — продолжая наблюдать за вполне реальной с такого расстояния (от стола слизеринского до стола аврорского, возле которого и происходило счастливое «воссоединение» семьи) идиллией, размышлял вслух Гарри.

— А ты не знал? Перед третьим туром полагается приглашать семьи Чемпионов, — объяснила ему Гермиона.

— Что-то вроде последнего прощания перед третьим туром?

Он уныло оглядел ломившийся от еды факультетский стол. Настроение было испорчено, а аппетит — начисто отбит.

— Наверное, — пожала плечами Грэйнджер. — Последнее задание всегда считалось самым трудным и опасным, поэтому, видимо, и стало традицией для Чемпионов проводить весь день до него с родными.

— Фа фы фе ффафал фто… — в срочном порядке прожевав и проглотив всю набитую в рот картошку, Рон уже гораздо более внятно произнес: — Так вот, я бы не сказал, что нынешнее последнее задание должно быть особенно трудным. Ну магический лабиринт, ну и что?

— Откуда ты знаешь? Не ты же в него полезешь, — без энтузиазма отозвался Гарольд, весьма конкретно намекая, кто именно, случись вдруг какая неприятность, полезет в лабиринт.

— Да ладно! Ничего нового все равно не придумают! А все, что использовали раньше, я тебе как знаток говорю, при грамотном подходе…

— Уизел, заткнись! — свои слова Драко сопроводил маканием друга носом в его же тарелку с картошкой.

Рональд в отместку облил его соком.

Гермиона, присевшая на самый краешек скамьи рядом с Гарри (просто чтобы не стоять, конечно же), только закатила глаза. Во всем ее виде читалось «Ох уж эти мальчишки!».

А сам Поттер, обхватив голову руками и уткнувшись взглядом в крохотную трещинку на столе аккурат между его вилкой и стаканом, размышлял о том, насколько сильно ему не хочется опять ввязываться во что-нибудь очень грандиозное и обязательно с риском для жизни.

Но все равно придется. Потому что иначе ввязаться должны будут Рон с Драко или Джереми или даже Гермиона. Или, что еще похуже, родители. Или Дамблдор лично. А то и все скопом сразу.

Так дело совершенно не пойдет.

Зато Лили Поттер, подуставшая от непрекращающейся трескотни Джереми, жутко обрадованного тем, что его попытка заставить родителей встретиться и вместе куда-то отправиться увенчалась успехом, уже шла к слизеринскому столу. Ее очень интересовало, как обстоят дела у второго сына и что это за юная мисс совершенно спокойно сидит рядом с ним, будучи при этом с совершенно другого факультета.

И, говоря по секрету, слизеринская «территория» была единственным местом, куда Джеймс за ней не последует. И куда одержимый идеей помирить родителей, «чтобы все снова стало как прежде» Джереми не потащит отца.

— Обедаете, молодые люди? — судорожно вспоминая, как там у молодежи нынче обстоит с приветствиями и тому подобной разговорной мишурой, улыбнулась Лили.

— Здравствуйте, миссис Поттер, — ответствовал ей нестройный хор душой (и самую капельку — телом) отходящих от экзаменационной мороки слизеринцев.

— Привет, мам, — отчетливо мрачно прозвучало посреди почти что восторженных шепотков («Это же та самая! Та самая Лили Поттер!» и «Балда! Ни какая она не Поттер, а Эванс!».

— Здравствуйте, миссис Поттер, — вежливо поприветствовала ее Гермиона.

— Здравствуй, а ты..? — Лили вопрошающе уставилась на гриффиндорку, мысленно уже оценивая, к какому из подвидов «подруг» она может относиться, и почему это о некоей барышне из Гриффиндора Гарри ни разу не упоминал в своих и без того немногочисленных письмах.

— Гермиона Грэйнджер, мэм, — интуитивно почувствовав, что с миссис Поттер отношения надо наладить как можно раньше и как можно прочнее, Гермиона перешла к предельной вежливости. — Я с Гриффиндора, учусь вместе с Джереми.

— И дружишь с Гарри? — в голосе Лили слышалось благоразумно опущенное «и даже при всем этом», с которого, в общем-то и стоило начать вопрос.

— У нас много общего, — старательно выверяя тон, улыбнулась гриффиндорка. — И по части учебы он мне помогает…

Гарольд, слушавший всю эту словесную эквилибристику только краем уха, аж встрепенулся и собрался было переспросить, в чем именно и когда конкретно он успел помочь в учебе, но короткий удар локтем в бок и благодарно-радостная улыбка Гермионы заставили его захлопнуть рот и снова уткнуться взглядом в стол.

Но уши у него покраснели ничуть не хуже, чем у Рона в особые моменты волнения.

Две возможно самых главных в его жизни особы женского пола что-то затевали. И по их исключительно дружелюбным улыбкам, обращенным друг к другу никак нельзя было понять — то ли это объявление масштабной магической войны, то ли объединение в тайную противомужскую коалицию.

К тому моменту, когда Гермиона в красках расписывала преспокойно усевшейся рядом с ней на скамью Лили Поттер этапы подготовки их с Гарри проекта по Нумерологии и Древним рунам, он сам страстно желал срочно удрать куда-нибудь подальше от понимающих усмешек, которыми обменивались новообретенные собеседницы. И от их исключительной благожелательности, нацеленной исключительно друг на друга, но при этом расходящейся по Большому Залу приторно-удушливой волной неестественности.

— Помню, как я сама по Нумерологии работу делала на шестом курсе… — Лили, вдохновленная возможностью поделиться воспоминаниями о бурной молодости, перевела разговор с совершенно неудобной для Гарри темы (вот-вот Гермиона просветит его мать и по поводу «конечных результатов» сдачи проекта, и обе ему хором заявят, что нечего болтать много было) на другое.

Гермиона внимательно слушала, вовремя поддакивала и, там где надо было по ходу повествования, кивала с понимающей улыбкой.

Поттер с тоской уставился на сидевших напротив друзей, ожидая от них хоть какой-нибудь моральной поддержки.

А зря.

Рон, наполовину сползши под стол, невнятно хихикал куда-то в кубок с соком, едва-едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться в полный голос. Драко подозрительно долго откашливался в платочек с вышитым в уголке фамильным гербом и еще более подозрительно всхрюкивал время от времени, пытаясь все замаскировать под приступ простуды с жесточайшим насморком.

— Поттер, Малфой, Уизли, вас ожидают в кабинете профессора Дамблдора.

Спасение пришло с совершенно неожиданной стороны — как никогда мрачный и недовольный Северус Снейп едва ли не за шкирку выдернул из-за стола Драко и Рона и коротко прищурился в сторону зазевавшегося Гарольда.

— Поттер, живее!

— В чем дело? Что-то случилось? — Лили, прервавшись на середине своего рассказа уже об ее остаточных впечатлениях от курса Древних рун, повернулась к Мастеру зелий.

— Эванс, их ждет директор, — коротко бросил тот, подгоняя нерасторопных мальчишек.

— Извини, дорогая, продолжим в следующий раз, ладно? — ласково потрепав удивленную быстрым уходом Гарри Гермиону по плечу, Лили бодро вскочила со скамьи и в несколько шагов нагнала ушедших вперед, к дверям Большого Зала, Снейпа и трех его учеников.

— Северус, какого Мерлина Дамблдору опять нужно от детей? — достаточно резким тоном осведомилась миссис Поттер, проходя следом за спешащими к директору деканом Слизерина и его подопечными в холл замка.

— Не имею ни малейшего понятия, Эванс, но мне это нравится не больше, чем тебе, — сквозь зубы процедил тот в ответ. — Но подозреваю, что это имеет прямое отношение к третьему туру.

— Только этого мне еще не хватало! — закатила глаза она.

— Мам, да ладно, хуже, чем во время второго тура, уже не будет, — без особого энтузиазма попытался ее утешить Гарольд после требовательного тычка от Рона.

— Это еще Моргана надвое сказала, — поджала губы Лили Поттер, первой поворачивая у Зала Лестниц в боковой коридор, одно из дальних ответвлений которого оканчивалось потайным ходом между этажами, ведущим к директорскому кабинету.

Эта дорога была гораздо короче.

— Взгляни, — Снейп, свернув следом, передал ей небольшого объема склянку с мутной жидкостью болотного цвета.

Распознать с первого взгляда ее сумел не только Рон Уизли.

— Оборотное зелье? — охнула волшебница. — Это еще зачем?

— Попробуй угадать, Эванс, — мрачно хмыкнул Мастер зелий.

Она недовольно скривила губы.

— Дамблдор с его планами как всегда перегибает палку.

— Мам, — позвал ее Гарри, вместе с друзьями поотставший от старших магов на пару шагов, — ты Маркуса Флинта случаем не видела?

— А почему я должна была его видеть? — Лили остановилась посреди лестницы, сверху вниз глядя на сына. Тот спокойно выдержал ее испытующий взгляд. — Ну ладно, видела. И даже слышала, как Люциус с ним ругался.

— Отец с Флинтом ругались? — встрепенулся Драко.

— Само собой, — фыркнула она, разворачиваясь и снова начиная подниматься вверх по широким каменным ступеням. — И, по-моему, Люциус даже не такую уж и большую выволочку устроил, как стоило бы, чтобы мозги на место встали.

— Эванс, Маркус Флинт и такое понятие как «головной мозг» между собой связаны весьма сложным образом, — отпустил комментарий по этому поводу декан Слизерина. — Это наследственное — Флинта-старшего вспомни… Хотя, признаю, некоторое улучшение в данной области все же есть.

— Все равно это было чудовищным безрассудством, — шмыгнула носом миссис Поттер. — Вот так запросто в нынешней обстановке отправиться чуть ли не аврорам в руки и выложить им, что…

— Гриффиндорский кретинизм твоего сына заразен, — прервал ее Снейп, явно предостерегая от распространения излишней информации.

Шедший сзади Гарольд очень демонстративно обиженно засопел.

Хотя, конечно, сам он наличия этого самого гриффиндорского кретинизма не отрицал. Наследственность все-таки — с ней не особенно-то поспоришь.

— Я просто удивляюсь, как Цисси успела перехватить Флинта, прежде чем Белла узнала об его отсутствии. С нее бы сталось самолично появиться в Хогсмиде и… И я просто не представляю, что могло бы произойти!

— Зная Лестранж, могу сказать — ничего хорошего.

Стена, скрывавшая потайной ход, с сухим скрежетом отошла в сторону, и они вышли как раз к каменной горгулье. Та даже пароля не спросила: оглядела всех, недовольно скривилась при виде Гарри и покорно отползла в сторону, укатив за собой постамент.

— Ты ее прямо выдрессировал, — усмехнулся Рон.

— Всего-то пару раз палочкой пригрозил, — пожал плечами тот. — Надо бы прикормить ее, что ли… Не знаешь, что любят каменные горгульи, а?

— Поттер, совсем с головой плохо стало? — неодобрительно воззрился на него Малофой-младший. — Вот только директорских горгулий ты еще не прикармливал!

— А что, по-моему, мысль неплохая, — Рон сделал вид, что всерьез задумался над идеей приручений горгульи.

— Да ну тебя, Уизел! Вы с Поттером прямо-таки братья по духу — оба без Мерлина в голове.

— Мальчики, да что вы там застряли? — с винтовой лестницы в кабинет Дамблдора их позвала Лили Поттер.

Громкая ругань наверху, за каменными стенами, дверью из цельных досок и массой защитных заклинаний, была слышна с самых первых ступеней. С полдесятка одновременно спорящих голосов, прерывающих и перекрикивающих друг друга…

— Джеймс уже тут, — Лили нахмурилась, останавливаясь на верхней площадке. — Мерлин, да что они так разорались? — она толкнула дверь в кабинет и вошла первой.

Внутри действительно собралась целая толпа.

На подоконнике, то и дело оглядываясь на виднеющееся за стекло квиддичное поле, ставшее площадкой для последнего испытания, внаглую расселся Гербиус. Среди прибывших в Хогвартс членов Старшей ветви клана Умертвия он, похоже, был кем-то вроде главного по работе с общественностью.

У дальнего шкафа с деланным интересом разглядывал корочки книг Игорь Каркаров.

На диванчике у стеллажей, напряженно выпрямившись, сидел Джереми Поттер. Похудевший, осунувшийся и какой-то слишком уж дерганный. Гарри, наконец увидевший брата ближе, чем с противоположного конца класса или другого угла Большого Зала, немало удивился.

Поттер-старший, опираясь на кресло перед директорским столом, яростно доказывал Дамблдору абсурдность и невозможность некоей идеи, которую тот, видимо, и вынес на всеобщее обсуждение. С появлением в дверях Снейпа и Лили он замолчал, обернувшись и недобро так глядя на вошедших.

У камина Грозный Глаз и Ремус Люпин, внешне напряженный и какой-то подавленный, тихо что-то обсуждали с еще одним аврором — женщиной средних лет с толстым малахитовым браслетом на левой руке. Насколько помнил Гарри то, что ему еще в детстве объясняла мать, малахитовые браслеты с выточенными на них рунами гебо, надеваемые в присутствии высших аврорских чинов, означали, что маг имел тесные связи в криминальной магической среде. В большинстве случаев так «среди своих» опознавали либо вышедших в отставку двойных агентов, с которыми не всегда дела шли ладно, либо настоящих перебежчиков, которых обратно приняли только в силу каких-то очень серьезных обстоятельств и под неусыпное наблюдение.

— Пэтти? Пэтти Маркс? — охнула Лили и, сделав пару шагов навстречу, остановилась.

Женщина обернулась.

Практически всю правую половину ее лица покрывали ужасные шрамы — следы от когтей, начинавшиеся над бровью и уходившие вниз по подбородку под высокое горло ее свитера.

Ремус Люпин, нервно переминаясь на месте, старательно отводил взгляд в сторону.

— Уже снова Уилсон — после смерти мужа решила вернуть себе девичью фамилию, — голос у бывшей миссис Маркс оказался сиплым и каким-то… булькающим. Вероятно, шрамы, уходившие под горловину свитера, проходили и по гортани. И не просто так. — Давно не виделись, Лили, — вроде бы и дружелюбная улыбка перекосила половину лица, собрав покрытую шрамами кожу в отвратительные складки.

— Что ты здесь делаешь? — голос Лили Поттер дрогнул.

Декан Слизерина за ее спиной подтолкнул к другому краю диванчика, на котором сидел Джереми, своих учеников, замерших столбом посреди кабинета и неприлично долго пялившихся на Пэтти Уилсон.

— С твоим уходом, Эванс, мне потребовался новый добытчик информации, — кашлянув, сообщил Грозный Глаз. — И Уилсон любезно согласилась помочь, — на редкость дипломатично закончил он.

— Мы здесь по другому поводу собрались, — резко произнес Джеймс Поттер.

— Да, Джеймс, ты прав, — Дамблдор устало потер лоб. — Итак, Северус, ты принес зелье?

— Зелье у меня, — Лили продемонстрировала колбочку с Оборотным зельем. — И пока мне не объяснят, что здесь происходит, его никто не получит.

Директор Хогвартса, явно ожидавший, что все вопросы проясняться будут несколько иначе и без постановки ультиматумов, с недоумением уставился на Северуса Снейпа. А тот только меланхолично плечами пожал.

— Директор Дамблдор считает, — раскачивая вперед-назад стул, на спинку которого он опирался, начал Джеймс, — что нашему сыну угрожает опасность. И поэтому…

— Какому из наших сыновей? — сухо переспросила Лили, в упор глядя на мужа.

— Джереми может грозить опасность во время третьего тура, — сквозь зубы процедил Поттер-старший. — Аластор сказал, что у Пожирателей намечены грандиозные планы на конец турнира и…

— …И я считаю, что будет вполне целесообразно, использовав Оборотное зелье, отправить вместо него кого-нибудь другого, — продолжил за него Дамблдор. — Аластор проконсультировался с Барти, а я поговорил с представителями… других школ. Протеста никто не выразил.

— Отправлять, как я понимаю, господин директор, будут одного из моих учеников? — ледяным тоном поинтересовался декан Слизерина, скрещивая руки на груди.

— И я против! — тут же рявкнул Джеймс Поттер. — Я уже не раз говорил, и готов повторять столько, сколько потребуется: мой сын имеет право протии главное испытание турнира!

— Джеймс, ты с ума сошел, да? — тихо спросила у него Лили. — Его же убить могут!

— Его убить могли Мерлинову кучу раз до этого, — ядовито прошипел он в ответ. — В том числе — в течение двух предыдущих заданий турнира.

— Но там постоянно были рядом те маги и профессор Дамблдор, — подал голос Ремус. — И… И я, конечно, тоже против замены, но…

— Слышала? — гаркнул Поттер-старший. — А к третьему туру меры безопасности только усилили.

— Мы оба знаем, как они усилены, — Лили в упор посмотрела на него. — Это все треп Аластора для журналистов из «Пророка»!

— Эванс! — прикрикнул не нее Глава Аврориата.

— Джереми имеет полное право пройти турнир до конца и стать победителем, раз уж ему выпала такая возможность! И я никому не позволю его лишить этой возможности! — Джеймс грохнул креслом об пол.

Лили, скорее по привычке, чем осознанно, успокаивающе положила руку ему на плечо.

— Значит, Джереми может участвовать? Даже, возможно, ценой его жизни? — спокойно спросил у него развалившийся в кресле Альбус Дамблдор и вопросительно посмотрел поверх своих очков-половинок.

— Для того чтобы он эту цену не заплатил, есть мы, — тот вздернул подбородок и дернул плечом, сбрасывая руку жены.

— Минуточку, — аккуратно — и даже практически бережно — отстранив Пэтти Уилсон, Грюм вышел вперед. — Поттер, ты против, чтобы твоего сына кто-то заменял, но охрану Джереми от всяких ублюдков-Пожирателей усилить не против, так?

— И? — Джеймс, хмурясь, обернулся.

— А Дамблдор все равно собирался использовать мальчишку, — он указал в сторону смирно сидевшего вместе с друзьями на диванчике Гарри.

— Подожди, Аластор, — торопливо заговорил директор Хогвартса, — я никого не собирался, как ты выражаешься, использовать…

— Ага, а я в Аврориате не начальством являюсь, а вчера нанятой поломойкой! — рассмеялся Грозный Глаз. И, резко оборвав смех, совершенно серьезно продолжил: — У нас все равно проблема с Крамом, правда, Игорь? — Каркаров, так и не поворачиваясь, коротко кивнул. — Так почему бы не совместить выход из двух неприятных ситуаций? Поттера, который со Слизерина, оборачиваем Крамом — и пусть себе помогает в защите брата!

— Насколько это опасно? — тут же спросила у него Лили.

Как ни странно, никаких «это невозможно» и «его могут убить» от нее, как от матери, не прозвучало. И это уже определенным образом охарактеризовало ситуацию.

Джереми Лили все еще считала своим маленьким сыночком и тряслась над каждым его шагом, выпытывая подробности жизни сына всеми правдами и неправдами. И только чудом в лице Дамблдор, Грюма и обоих Малфоев-старших ее удалось удержать от срочной поездки в Хогвартс с целью забрать сына и увести его куда подальше.

За Гарри Лили практически не беспокоилась. И ее забота относилась больше к разряду «вот он какой у меня замечательный, уже совсем вырос, совсем взрослый и сам все знает». Для нее старший — формально, старший — сын уже вырос. Уже стал взрослым и в ее опеке не нуждался вовсе. И все ее письма, ее интерес к Гермионе Грэйнджер той степени одержимости, с которым мамаши обычно присматривают на еще несовершеннолетними сыновьями, уже не содержали.

Для нее Гарри вырос уже давным-давно.

Хотя на самом деле разницы в возрасте между братьями было от силы несколько минут.

— Опасностей не больше, чем во время первого или второго утра, — пожал плечами Аластор Грюм. — Ничего нового не будет — эти придурки из Министерства вряд ли что-то особенное придумают.

— Погодите, а причем тут Гарри? — подал голос с подоконника Гербиус. — У вас же есть те маги. Пусть кто-нибудь из них примет Оборотное зелье.

Директор Хогвартса поднял брови и вопрошающе уставился на оценивавших со всех сторон новую идею Гарри, Рона и Драко.

— Не выйдет, — наконец нехотя сказал Малфой-младший. — У них, — для Альбуса Дамблдора подразумевалось «у нас», — ничего не выйдет.

— Это еще почему? — не понял его кузен.

— Потому что… — грамотную отговорку для общественности вот так, сходу, придумать было сложно.

— Потому что они хотели на самих себя завязать какие-то защитные чары для квиддичного поля, — «подсказал» ему Гарольд и поднял на Дамблдора кристально-честный взгляд. — Профессор, какие, вы говорили, там были чары?

Тот быстро понял, что придумывать придется нечто максимально достоверное и убедительное — чтобы отказ выглядел достаточно мотивированным.

— Рассеянные щитовые чары, слышали о таких? — наконец заговорил он, оглядывая свой кабинет.

— Это которые недавно в разработке были? — заинтересованно переспросил Аластор Грюм.

— В деактивированном состоянии они, по сути, существуют в виде мельчайших и незаметных для глаза частиц. В случае срабатывания тревоги наглухо опечатывают пространство. Я подумал, нам может что-нибудь подобное пригодиться. Но эти чары требуют постоянного контроля территории и большого магического напряжения на отдельных своих участках…

— Понял, — Гербиус поднял руки перед собой. — Не выйдет, так не выйдет — я просто на пробу предложил.

— Нет, почему же, вышло бы, — покачал головой Дамблдор, — но дело в том, что у магов Триады и без этого будет масса дел. Именно поэтому я рассчитывал на помощь Гарри — он мальчик подготовленный, лабиринт пройти сумеет. Ну а если он заодно и за братом приглядит и от проблемы с Виктором нас избавит — спасибо за идею, Аластор — то все выйдет как нельзя лучше.

Поттеры-старшие молча переглянулись. Джеймс, явно выступавший за последний вариант, одобрительно закивал. Лили неуверенно пожала плечами.

— Вы забыли спросить, чего хочет сам Поттер, — сухо напомнил Каркаров.

— Ну, вообще-то… — начал Гарри, но сразу же замолк под странными взглядами старших магов — он никак не мог разобрать, что означает подобное выражение лиц.

А потом сообразил.

Каркаров, да и все остальные, имели в виду не его. Спрашивали мнения Джереми.

С ним самим для них все было ясно и понятно заранее, с самого начала, так что можно было даже не беспокоиться. Никто, разве что кроме незнакомого с метсной «кухней» Гербиуса, даже не засомневался в том, что он, Гарри Поттер, вечная Дамблдорова палочка-выручалочка, главная каждой-бочке-затычка Хогвартса, откажется участвовать. Это же совершенно невозможно!

Конечно, а как же иначе?

— Эй, так ты против или нет? — Гарольд грубо дернул брата за плечо.

— А? Что? — Джереми оторвал испуганный и забитый взгляд от ковра на полу и недоуменно уставился на него. А потом, скользнув взглядом по обращенным к нему лицам собравшихся, умоляюще посмотрел на отца.

Джеймс коротко кивнул.

— А… Д-да, ладно.

Дамблдор резко поднялся с кресла.

— Так, хорошо, тогда приступаем, не будем больше тратить время зря, — раздраженным тоном произнес он. — Аластор, передай Кроули, чтобы он выставлял своих людей на позиции. Лили, вы с Гарри, Северусом и Игорем идите в Больничное крыло, к мистеру Краму. И проводите заодно Джереми до Зала Лестниц.

— Мы с Уилсон и Джеймсом на всякий случай еще раз проверим целостность чар в лабиринте и доставим кубок, — проинформировал директора Хогвартса Грюм.

Джеймс Поттер согласно кивнул.

— Тогда я пойду к Флер, — Гербиус соскочил с подоконника. — Последние приготовления и все-такое… ну, вы и сами знаете, — туманно изрек он, уходя.

— Ремус, найди, пожалуйста, Нимфадору и сообщи ей ситуацию, — продолжил Дабмлдор. — Пусть она со своим отрядом — Кроули ведь ей выделил отряд, так, Аластор? — займут места у трибун.

— А мне что делать? — спросила Лили, нервно наблюдая за тем, как все расходятся выполнять вои обязанности. — После того, как в Больничном крыле…

— Ты останешься там с Виктором, когда он примет облик Гарри. Это будет выглядеть достаточно правдоподобно.

— Что? Но я…

— Лили, — Дамблдор подошел к ней и, положив руку на плечо, внимательно посмотрел в глаза. — Ты нужна будешь нам именно там, а не у лабиринта.

— Профессор прав, мама, — надтреснутым голосом сказал Гарри, гладя куда-то в стену.

— Хорошо, — нехотя соглашаясь, кивнула она.

— Северус, если все пройдет успешно, после того как Гарри обернется, не мог бы ты помочь Минерве уладить кое-какие организационные вопросы? Она будет у трибуны.

— Да, господин директор, — свое отношение — отрицательное, стоило бы заметить — к решению Дамблдора Снейп сдержал при себе.

— Вот и прекрасно. А мистер Уизли и мистер Малфой ненадолго задержатся у меня и кое с чем помогут, — закончил Дамблдор и коротко кивнул оставшимся, давая им понять таким образом, что разговор окончен.

— Нам действительно придется использовать рассеивающиеся щитовые чары? — обеспокоенно спросил Драко Малфой уже после того, как дверь директорского кабинета закрылась за выходившим самым последним Северусом Снейпом.

— Возможно, — неопределенно пожал плечами Альбус Дамблдор. — Это не главная наша проблема на данный момент.

— Вот уж точно, — криво усмехнулся Рон, поднимаясь с диванчика. — Вам бы лучше за Гарри побеспокоиться.

— Он хорошо натренирован и пройдет лабиринт безо всяких проблем, — коротко, будто бы отмахиваясь от этой темы, сказал директор Хогвартса. — А вам, молодые люди, я напомню, что в этот раз дуплицированные тела вы контролировать не будете.

— И? — напрягся Драко.

— Будьте начеку, — на удивление серьезно отреагировал Дамблдор.

* * *

Оборотное зелье оказалось просто отвратительным на вкус. Как и практически все в этот день: Гарольд уже почти уверился в том, что удачная сдача Истории Магии и окончание экзаменов — единственное по-настоящему позитивное событие.

Из Больничного крыла они вышли вдвоем с Каркаровым — Лили Поттер, как ей и приказал Дамблдор, с небольшими запасами Оборотного зелья, выданного ей на всякий случай, осталась вместе с Крамом, выглядящим теперь в точности как Гарри. Северус Снейп, недовольный ситуацией, Дамблдором, сговорчивостью Лили в отношении ее сыновей, сговорчивостью Гарри в таком сложном вопросе и вообще всем, что происходит, ушел еще раньше — к МакГонагалл, у которой, как ни странно, возникли какие-то там проблемы с решением организационных вопросов.

— Ведите себя естественно, Поттер, — напомнил Каркаров, пока они поджидали лестницу на первый этаж. — Вы с Виктором во многом похожи характером, так что правдоподобно сыграть его роль вам больших трудов не составит.

— Вы так считаете?

Ощущал себя Гарри довольно таки странновато. И собственный голос, звучащий совершенно непривычно и как-то иначе был только мелкой верхушкой айсберга. Крам был на голову выше его, шире в плечах и ощутимо массивнее в целом. Даже странно, что при его внушительной комплекции из него вышел один из лучших ловцов мирового уровня. Пожалуй, радоваться можно было лишь одной, самой главной вещи: изменились только внешний облик и голос.

— Эй, Виктор! — из спешащей к трибунам на бывшем кивддичном поле — а ныне лабиринте — толпы Поттеру махнула рукой девушка. По форме — из делегации Дурмстранга.

Ухватив за локоть еще одного дурмстрангца, она вместе с ним направилась к Гарри и Игорю Каркарову.

— Если вы еще спрячете вашу палочку, мистер Поттер, то будет и вовсе прекрасно, — прошипел тот, дернув Гарри за руку.

Тот сначала непонимающе уставился на свою палочку. Потом сообразил в чем дело и занервничал, придумывая все возможные места, куда бы ее до поры до времени можно было бы спрятать так, чтобы это не выглядело подозрительным.

Сунул в рукав и поежился от неудобно-непривычного ощущения.

— Виктор, ты наконец-то выздоровел, — окликнувшая его девушка с пышной рыжей шевелюрой и смеющимися голубыми глазами до ужаса напоминала внезапно повзрослевшую Джинни. Только какую-то другую Джинни — ту, у которой младший брат не учился в Слизерине, а на втором курсе дневник Тома Риддла не изломал психику. — Мы так рады!

— Ага, — высокий и нескладный парень, которого она привела с собой, неловко улыбнулся и хлопнул Гарри — для них Виктора — по плечу. — Это круто, друг, что мы не сдадимся вот так, в шаге до финала. Мы еще поборемся за победу, да?

— Дмитрий, ну причем здесь турнир? — девушка, хмурясь, одернула его. — Надо радоваться тому, что Виктор поправился! — она виновато улыбнулась Каркарову. — Директор, вы простите, что мы так задерживаем, просто вы понимаете…

— Ковалевская, вы можете побыстрее? У нас мало времени, — коротко бросил тот, отводя взгляд в сторону.

— Да, извините, — дурмстрангка смутилась.

— Друг, а как тебе удалось-то? — оглянувшись по сторонам, тихо спросил у Гарри Дмитрий. — Мы слышали, тебя Старшая ветвь прокляла, это правда?

— Марков, это, во-первых, конфиденциальная информация, а, во-вторых, мы опаздываем, — ответил вместо Поттера директор Дурмстранга, недовольно поморщившись.

— Мы уже уходим, — закивала Ковалевская.

И быстро, пока никто не успел ничего сказать, приблизилась к Гарри и, чмокнув его в щеку, шепнула:

— Удачи, Виктор.

И, направляясь к главным дверям Хогвартса, потащила за собой опешившего Дмитрия, на прощание махнувшего Гарольду рукой и крикнувшего сквозь гомон толпы:

— Мы будем за тебя болеть, друг! Удачи!

— Вот видите, Поттер, все, что вам нужно — стоять столбом и не открывать рта. И вы вполне сойдете за моего ученика, — бросил Каркаров. — Идемте, нас уже ждут у лабиринта.

Гарри его не слушал. Он был занят убеждением себя в том что вся эта толпа, все проходящие мимо них дурмстрангцы, шармбатонцы и студенты Хогвартса, машущие ему рукой и желающие ему удачи в последнем туре, они видят не его. Вся эта слава, все это внимание, все эти пожелания победы и удачи — они не ему принадлежат. И смотреть идут не на то, как он будет проходить лабиринт. Не с надеждой на то, что он победит.

Это все не его и не для него.

Глава 46. Лабиринт

Малфой нервно крутился на скамье, обводя беспокойным взглядом постепенно заполняющуюся зрительскую трибуну — Блэйз успела занять для них хорошие места неподалеку от судейской площадки, так что с обзором проблем не было. Рядом сидел откровенно скучающий Рон, уже успевший пожалеть, что ничего не прихватил с собой почитать. Вокруг сновали однокурсники с других факультетов. Винни Номара, оставшаяся без Поттера руководить факультетом в одиночестве, вполне неплохо утихомиривала разодевшихся младшекурсников. Семикурсники, разместившиеся ярусом выше, разворачивали плакат в поддержку Виктора Крама. Кто-то из них уже успел поцапаться с болевшими за Джереми гриффиндорцами, и назревала серьезная склока.

Авроры, разойдясь в широкую цепочку вокруг трибун, ставили прочный защитный купол на всякий случай сразу от всего — и от непогоды (с юга надвигалась вполне однозначная масса грозовых туч), и от неприятностей, имевших более «приземленный» и менее погодный характер.

Туда-сюда курсировали по двое или по трое преподаватели — на них возложили контроль за слишком оживившимися перед последним туром студентами на трибунах.

Вроде бы все было в порядке. Вроде бы все даже было хорошо.

— Успокойся, — Уизли, упершийся затылком в край дощатого пола следующего уровня скамей, зевнул и, поерзав, попытался устроиться поудобнее.

— Сам успокойся, — огрызнулся Драко. — А еще лучше — проснись уже наконец.

— Амулет барахлит? — участливо спросил у него тот, садясь ровно и с беспокойством заглядывая другу в лицо.

— Не знаю, — Малфой нервно дернул плечами. — Странное чувство какое-то. Неприятное. Погоди-ка, — он полез в карман мантии, — Уизел отсядь немного, а? Я на пробу сорко разложу для Гарри — посмотрю, что его ждет.

— Сейчас уже турнир начнется, какие сорко? Ты же не успеешь нормально результаты расшифровать, — не понял Рональд, все же отодвигаясь в сторону. — И как ты для Гарри гадать собираешься, если он эти сорко даже раскладывать не будет?

— Очень просто, — буркнул Драко, прикладывая к извлеченному из кармана мешочку с гадательными камнями свой эмпатический амулет. — Достань три камня, Уизел, — он протянул мешочек Рону, — и складывай в ряд значимыми рисунками вниз.

Снова ничего не понявший Уизли послушно последовал просьбе друга и выставил камни в нужном порядке.

— Теперь два возьму я… — Малфой-младший положил два камушка: один над вторым, вытащенным Роном, а другой — под ним. И развернул на девяносто градусов получившийся крест. — Вытаскивай любые два и снова составляй в ряд. Можешь даже местами поменять какие-нибудь.

— Вот так? — уточнил тот, убрав два камня (центральный и — для него — «верхний») и сдвинув оставшиеся в один ряд.

— Угу, а теперь посмотрим результаты, — Драко, напряженно хмурясь и, будто бы даже собираясь с духом, провел ладонью в воздухе над камнями и быстро их перевернул.

— Слушай, а насколько твой способ ве… Малфой? — не докончив фразу, всполошился Рон, видя, как побелело лицо его друга. — Малфой, все нормально?

Тот медленно покачал головой.

— Ничего не нормально, Уизел, — бесцветным голосом ответил Драко, лихорадочно переводя взгляд с одного камня сорко на другой — как будто рисунки на них могли взять и запросто измениться. — Все очень… очень плохо, — он резко вскинул голову и с мрачной решимостью во взгляде посмотрел на Рона. — Быстро беги к Поттеру и передай ему, — снова полез по карманам мантии, — вот это. Пускай сразу использует, если почувствует неладное.

— Это… портал? — с сомнением спросил Рональд, разглядывая тонкое серебряное колечко, которое ему показал Малфой-младший. — Тот самый? У тебя же его вроде бы забрали…

— Мать прислала с письмом вчера. На всякий случай, — перенаправляя портал и выставляя новые координаты перемещения, быстро ответил тот. — Говорю же, иди и передай его Поттеру. А я — к Дамблдору, — он поднялся со скамьи и решительно зашагал по направлению к судейской трибуне, на ходу сунув Рону в руки кольцо-портал. — Директор обязательно должен узнать об этом.

— Подожди-ка! О чем именно? И что там такого было на этих камнях? — крикнул ему в спину Уизли.

— Два красных и один черный, — Малфой остановился, но так и не обернулся. — Все три — черепа. Смерть, Уизел, вот что означают эти камни.

— И кому это выпало?

Рон аж вздрогнул от неожиданности — у него за спиной, небрежно позвякивая арморумом, стоял Драэвал.

— Гарри. Мы только что камни разложили, — серьезно ответил Драко, разворачиваясь к ним. — Мне нужно срочно сообщить обо всем Дамблдору — пускай придумывает что-нибудь другое. Задействует другой план, на худой конец. Не верю, что он не припас что-нибудь на экстренный случай. Нельзя подвергать опасности…

— Он сам согласился, — с другой стороны по межъярусной лестнице к ним поднимался Алгиз. — Ваш Поттер — я имею в виду. Он сам согласился участвовать. И с командиром обо всем договорился, — он указал в сторону судейской трибуны, где мелькнул плащ Ангола.

— Мало ли на что этот дурень согласился! — взвился Малфой-младший. — У меня три «черепа» выпало — это вам не штуки! Директор должен знать!

— Не вопи, — устало одернул его Алгиз, коротко переглянувшись поверх голов Драко и Рона с Драэвалом. — Никто из вас никуда не пойдет. Дамблдору мы сами скажем, а если сунетесь к Поттеру, кто-нибудь может заподозрить неладное.

— Он знал, на какой риск идет, — поддакнул маг Времени, — и наверняка готовился заранее.

— Вы, кажется, не поняли, — для больше уверенности вцепившись в свой амулет, угрожающим тоном начал Малфой, — мне наплевать, на что соглашался или не соглашался Поттер и знал он о чем-то или нет…

— Послушайте, ну серьезно, что такого случится, если мы сходим к Гарри? — прервал его Уизли, чувствуя, что друг на взводе и может сказать что-нибудь лишнее. — Мы с Крамом не в таких уж и плохих отношениях, чтобы, например, пойти и пожелать ему удачи было настолько странно. Да и кто увидит-то? Тут, конечно, народу полно, но все своими делами заняты, и вряд ли до нас кому-то дело есть.

— Глаза и уши есть везде, Рональд Уизли, — Драэвал предостерегающе положил руку ему на плечо. — Вы сами знаете, в Хогвартсе есть шпионы Пожирателей Смерти, и возможно они только и ждут ошибки с нашей стороны, чтобы воспользоваться ею и начать действовать.

— Это уже форменная паранойя, — фыркнул Драко, скрестив руки на груди и всем своим видом выражая полное несогласие с магами Триады.

— А эти камушки твои — не паранойя? — ехидно подначил его Алгиз. — Верить неточному предсказанию, сделанному впопыхах, да еще без участия того, кому предсказывают судьбу… Да просто фестралам на смех! И с этим вы собирались к Дамблдору идти? Не смешите меня, — фыркнул он и неожиданно резким тоном продолжил: — Запрещаю вам обоим покидать трибуну. Даже и не думайте рвануть к Поттеру и сорвать нам все планы.

— Эй, все в порядке? — окликнул их с небольшого постамента перед зрительской трибуной, предназначенного для Чемпионов, Гербиус Малфой.

По всей видимости, он пришел пожелать удачи Флер и, заметив прямо-таки подозрительное скопление директорских помощников в одном из секторов, решил узнать, что происходит.

— Герб, поднимись ненадолго, а? — крикнул ему Драко, воровато оглянувшись на магов Триады.

Тот, пожав плечами и коротко буркнув Флер, мол, отойдет на секундочку и тут же вернется, вспрыгнул на первый уровень трибуны и легко взобрался вверх по рядам.

— Передашь от нас Флер пожелания удачи, ладно? — попросил Малфой-младший, при этом как-то странно, с прищуром, глядя на Гербиуса. — Скажи, мы за нее болеем.

— Да как скажешь, кузен, — напряженно отозвался тот, смеривая Драко точно таким же взглядом. — Она еще собиралась к Виктору подойти… Вы как, не против? — он обернулся на Алгиза, шептавшегося о чем-то с подошедшим к нему Драэвалом, который легко обошел ребят по верхнему ярусу скамей.

— Думаю, со стороны это будет смотреться не слишком подозрительно, — помявшись, неуверенно ответил маг Времени.

Алгиз, явно собиравшийся что-то добавить на эту тему, коротко вздохнул. И, помолчав, некоторое время, будто собираясь с мыслями и тщательно выстраивая фразы, произнес:

— Тогда мы на всякий случай обойдем периметр — Грюм с Уилсон и Джеймсом Поттером уже должны были вернуться, — он прихватил Драэвала под локоть и повел его за собой вниз по деревянным ступеням.

У самой земли он обернулся.

— Помните, что я сказал, — коротко бросил Алгиз, переводя сумрачный, совершенно нечитаемый взгляд с Драко на Рона.

— Передай это Флер — пусть отдаст Краму, — Малфой-младший, глядя им вслед со смешанным ощущением тревоги и непонимания, наощупь выхватил у Рональда из рук кольцо-портал и передал его Гербиусу. — Он настроен на судейскую трибуну. Ее защищают лучше — случись что, проблем с защитой не возникнет. Министра Магии авроры будут стеречь, как родную мать.

— Так плохо? — спросил Гербиус, переводя взгляд с Реджинальда и Делакур на уходящих за лабиринт магов Триады.

— Три черепа.

— Может мы действительно напортачили? — Уизли нервно передернул плечами, чувствуя, как по спине пробежали мурашки.

— Не думаю, — Гербиус подкинул кольцо на ладони. — Кузен же провидец. А у них, когда совсем прижимает, одна правда выходит.

— Мы еще в начале года гадали, — невпопад заметил Драко, усаживаясь обратно на скамью и кутаясь сильнее в мантию, — на то, что нас ждет впереди. Я сорко раскладывал, а Поттер — свои закорючки нумерологические выводил.

— И что?

— Кошмар полный. Но ни единого знака не было, что…

— Что выпадут черепа, — закончил за него со вздохом кузен. — Понимаю.

— Да что вы так к этим сорко привязались? — воскликнул Рон, начиная нервно расхаживать туда-сюда по проходу между рядами. — В самом деле, мы могли что-нибудь не так сделать — в этих прорицаниях дурацких никогда нельзя быть уверенным на сто процентов!

— Пойми, ты этого просто не чувствуешь, — виновато развел руками Гербиус Малфой. — Тут смертью несет так, что хоть нос зажимай.

— Да все он чувствует, — Малфой-младший снова стиснул в руках амулет — по привычке, так ему спокойней было. — Просто придурка из себя разыгрывает.

Гербиус ненадолго перевел взгляд на Рона. А затем со скучающим видом оглядел ряды скамей над ними.

Трибуна постепенно заполнялась учениками — все рассаживали по местам, доставали — кто припасенные с обеда бутерброды и чай в термосах, кто — плакаты в поддержку своего чемпиона. Некоторые особо учебостойкие и библиотекоживучие, несмотря на конец триместра и отсутствие занятий, даже полезли по сумкам в поисках дополнительной, нелегкой к пониманию литературы для углубленного изучения по тому или иному предмету.

— Ладно, я пойду, — Гербиус, чувствуя, что молчание между ними затягивается, направился к лестнице. Ему снизу махнул рукой Реджинальд, привлекая к себе внимание. — А то еще Флер не успеет вашему Краму пожелать удачи, и это будет не очень хорошо.

Малфой коротко кивнул — к нему подсела вернувшаяся из своей разнофакультетской компании сплетниц Блэйз Забини, а при ней особенно деталей не обсудишь.

Рон, чтобы хоть как-то поднять себе испортившееся настроение, углубился в энциклопедию редких ингредиентов для зелий высших порядков и в спину Гербиусу только что-то невнятно буркнул вместо прощания.

— Вы чего какие пришибленные сидите? — спросила через некоторое время Блэйз. — Последний тур же, скоро все закончится!

— Вот именно, что закончится, — вздохнул Драко, следивший за Чемпионами, к которым подошли Бэгмен и, как ни странно, Перси Уизли.

По всей видимости, Крауч снова был занят решением проблем мировой важности и прибыть на заключительную часть Турнира Трех Волшебников не смог.

— Может я действительно ошибся? — теребя край рукава мантии, неуверенно спросил Малфой, ни к кому конкретно не обращаясь.

— В чем? — переспросила Блэйз.

— Мы тут сорко с Уизелом раскинули. Решили на окончание турнира погадать, — соврал он чисто интуитивно. Не хотелось сообщать вот так сразу всю правду. Ту самую правду, которая особого позитива не несла.

— И что?

— Там кошмар один, — не вдаваясь в подробности, ответил ей Рональд, отрываясь от книги.

Блэйз неожиданно рассмеялась.

— Ой, тоже мне — удивили! — всхлипнула от смеха она. — Так, Драко, ну-ка подвинься!

Забини пересела на освободившееся между Малфоем и Уизли место и приобняла обоих за плечи.

— Ребят, ну вы просто как маленькие, честное слово, — она перевела взгляд с одного на другого. — Носитесь со своими предсказаниями… Да это же одна из самых неточных наук! К тому же сами помните, как в начале года, в поезде, тоже сидели и что-то там напредсказывать пытались. И тоже какая-то пакость вышла. И что? До сих пор все в порядке было.

— В порядке? — Рон отодвинулся, деликатно сняв руку Блэйз со своего плеча. — Я бы не сказал. Джереми Поттер участвует четвертым Чемпионом, за директором и всеми остальными Пожиратели Смерти шпионят. А что случилось с сестрой Флер и Крамом? И это ты называешь — в порядке? А то, что во время каждого тура…

— Погоди-ка, Уизлик, — Блэйз предупреждающе выставила ладонь. — Ты не понял. Какая разница, что вокруг происходит? С нами-то все нормально. С тобой, с Драко, со мной. С Гарри. Даже с Грэйнджер ничего толком не случилось — она после второго этапа Турнира только легким испугом отделалась. Вы вдвоем что-то совсем уже не о том думаете. За весь мир радеть — дело Дамблдора. И Министра Магии вместе с аврорами. А то, что Гарри в Больничном Крыле валяется вместо Крама — ну так сам виноват, нечего в благородного гриффиндорца играть было, — она пожала плечами.

— Гарри в Больничном Крыле? — послышалось сверху удивленно.

— Грэйнджер, ты совсем глухая, нет? Вся школа уже знает, что наш Поттер решил восстановить справедливость — как распоследний гриффиндорец, ей Мерлин! — и помочь Краму, — не оборачиваясь, резко произнесла Блйэз.

Гермиона, под удивленным взглядами повернувшихся к ней Малфоя-младшего, Рональда и собственных соседей начала пробираться сквозь рассаживающуюся толпу к лестнице.

— Тоже прямо как маленькая, — фыркнула Забини. — О, глядите-ка, на нас Виктор Крам смотрит. Недоволен, небось, что Грэйнджер не будет наблюдать за его победой. Если он еще выиграет, конечно…

— А может и совсем наоборот, — пробормотал Малфой, наблюдая за тем, как Крам, коротко мазанув взглядом по удаляющейся по направлению к замку фигуре Грэйнджер, снова повернулся к ним и едва заметно кинул.

Кажется, Гарри был доволен тем, что они отправили Гермиону подальше от эпицентра проблем.

— Что-что? — переспросила Блэйз.

— Да ничего, ерунда, — отмахнулся Драко.

— Слушай, а вот ты сам, лично, ничего насчет всего этого… ну… не чувствуешь? — вдруг спросил у него Уизли. — В смысле, никаких предсказаний сделать не хочешь?

— Издеваешься, да? — возмутился тот. — Я что, по-твоему, когда в голову взбредет, тогда и предсказываю?

— Забудьте вы про свои предсказания! — воскликнула Забини, отвесив обоим по подзатыльнику. — Все нормально будет. Даже без участия Поттера. Зачем, по-вашему, столько авроров вызвали? Даже личная гвардия Министра здесь. Целая толпа взрослых магов, и никто ничего сделать не сможет, что ли, в случае опасности?

— Обычно так и бывает, — скептически хмыкнул Малфой, скрещивая руки на груди.

— Да ну вас обоих, — надулась Блэйз. — Все бы вам другим настроение портить…

— Ладно, ладно, извини, мы действительно лишнего уже навыдумывали, — смягчился Драко. — Вон, смотри, на судейской трибуне уже все собрались, сейчас наверное начнут.

И в самом деле, коротко переговорив о чем-то с Альбусом Дамблдором, раскланявшись с директорами других школ и поприветствовав Фаджа, Людо Бэгмен, как и прежде, исполняющий почетную роль комментатора Турнира, вышел на небольшой помост.

Авроры, занимавшиеся установкой купольных щитовых чар, замкнули их и разошлись по местам.

— Добро пожаловать, уважаемые зрители, на финальное испытание Турнира Трех Волшебников, — начал он, усилив магией голос. — Сегодня, после полных опасностей предыдущих этапов турнира и долгого ожидания, мы наконец-то узнаем имя школы-победительницы и Чемпиона, который приведет ее к победе!

— Началось, — бесцветным голосом произнес Драко Малфой. — Теперь точно — началось.

Его слова потонули в поднявшемся после приветственной речи Бэгмена гвалте.

* * *

В пол уха слушая болтовню Людо Бэегмена, Гарри неторопливо шел к одному из входов в лабиринт.

Виктор Крам не должен открыто демонстрировать свое волнение. Виктор Крам с виду должен как всегда напоминать кирпич, погруженный в глубины самопознания, чтобы восторженные дурмстрангцы и часть студентов Хогвартса, поддерживавшая его, случайно не заподозрили, что с их героем что-то не так.

А толпа уже начинала раздражать. Вопли «Победи, Виктор! Сделай этих сопляков!» и «Принеси славу Дурмстрангу!» и хлопающие на ветру огромные транспаранты в поддержку своих Чемпионов откровенно действовали на нервы. Все дружное зрительское стадо сидит себе на трибунах под нагромождениями защитных чар, распивает сок из термосов и вселюбимых «согревашек», жует оставшиеся с обеда булочки и ожидает действа.

Толпе что надо? Хлеба и зрелищ. Вот и готовятся получить и то, и другое.

— Удачи в последнем туре, до`гогой `годственник, — холодно бросила Флер, проходя мимо и чуть задевая Гарри плечом.

Ему в ладонь лег тоненький ободок кольца.

— Твои друзья передали, — шепнула она и, гордо вздернув подбородок, прошествовала к своему входу в лабиринт.

Поттер сунул руку в карман, даже не собираясь рассматривать на переданное кольцо — он и так знал, что это Малфоевский портал. Слишком уж резьба наощупь знакомая. И, к тому же, что еще ему мог передать Драко, который наверняка в преддверие самого последнего — и уж точно самого опасного утра — ударился в свою фирменную всепоглощающую паранойю?

У входа в лабиринт — третьего с конца, что соответствовало третьему месту по очкам — Гарольда уже ждал Игорь Каркаров. Скрестив руки на груди и вперившись мрачным взглядом в судейскую трибуну, он что-то неразборчиво бормотал себе под нос — то ли организаторов ругал на все лады, то ли молился умертванским божествам.

— Будь осторожен в лабиринте, — предупредил он. — Ловушки расставляли авроры Грюма. Напороться можно будет на что угодно.

— А как же просвещенный двадцатый век и обязательное отсутствие жертв среди Чемпионов? — переспросил Гарри, останавливаясь перед входом в лабиринт и поворачиваясь к судьям, ожидая сигнала к началу тура.

В его голосе — голосе Крама — никакого удивления не прозвучало.

— У этих придурков все сикось-накось выходит, из самой простой ловушки гхака знает что натворят, — Каркаров пренебрежительно передернул плечами.

— А где Аластор Грюм? — поинтересовался Поттер, выглядывая на трибунах своих друзей, чем вслушиваясь в то, что вещает стоявший рядом директор Дурмстранга. — Он же должен с Джереми стоять.

— Не знаю, — мотнул головой тот. — Небось где-то застрял с Поттером-старшим и Уилсон своей.

Гарольд невнятно что-то промычал в ответ — куда больше Грозного Глаза его интересовала Гермиона Грэйнджер, пробиравшаяся к лестницам с зрительских трибун. Похоже, Драко с Роном хватило ума отправить ее подальше от эпицентра возможной опасности. И за это им тоже спасибо.

— Не отвлекайся, — одернул его Каркаров. — Сейчас Бэгмен объявит начало турнира.

С появлением на помосте бессменного комментатора Турнира, Людо Бэгмена, зрительская трибуна взорвалась овациями. Поттер только поморщился.

Раздражение нарастало.

Конечно, они там все радуются, что четверо неудачников — а как их всех, вляпавшихся в такую передрягу, еще назвать? — отправятся бродить по напичканному Мерлин знает чем лабиринту. А потом кто-нибудь один вернется и, неимоверно крутым жестом смахнув со лба истинно геройский пот, продемонстрирует завоеванный Кубок Турнира.

И тогда можно будет радостно вопить до сорванной глотки, гордясь за себя и свою школу. Можно будет ощущать собственную причастность. Можно будет доставать круглые сутки и набиваться в друзья к получившему известность и признание студенту из своей школы. И получив от ворот поворот — грязью поливать за его спиной.

Это все Гарри уже проходил на примере своего брата — настоящих друзей, как таковых, у него не было. Или сам рассорился — как с Терри Робертсом, или судьба развела — как с Дэви Марксом. И остался он в результате — гол как сокол — с одними только Джинни, которая еще может подрастет, поумнеет и тоже уйдет, и Гермионой, которая и помогает-то только из жалости.

Хуже девчачьей жалости только жалость сверстников-ребят, но и от первой толку мало.

— …Итак, первым на покорение лабиринта отправляется мистер Седрик Диггори. Напомню, уважаемые зрители, — вдохновлено вещал Бэгмен, — благодаря высоким баллам, выставленным ему судьями в прошлом туре за участие в спасательной операции на дне Большого Озера, он вырвался в лидеры турнира. Удачи вам, мистер Диггори!

Седрик с улыбкой оглядел неистовствующие зрительские трибуны, махнул на прощание друзьям рукой, кивнул кому-то из знакомых — Гарольд только презрительно фыркнул и глаза закатил на всю эту показуху — и вошел в лабиринт.

Профессор Спраут умиленно промокнула уголки глаз безразмерным зеленым в коричневых разводах платком и помахала им вслед своему студенту.

— Напоминаем вам, уважаемые зрители, что в целях безопасности периметр патрулируют отряды авроров и часть преподавательского состава школы Хогвартс, поэтому если вы заметили опасность, достаточно будет выпустить красные искры из волшебной палочки. То же самое относится и к Чемпионам: если вы окажетесь в беде…

— Уже в который раз повторяет, — пренебрежительно хмыкнул приближавшийся со стороны Флер Аластор Грюм. — Они там все совсем от страха с ума посходили, что ли?.. — он неодобрительно покачал головой.

Флер, скривившись, отступила назад, пропуская вальяжно прошествовавшего мимо Грозного Глаза.

— А ты, Поттер, — он ткнул пальцем в сторону Гарри, — помни, зачем в турнире участвуешь.

— Грюм, да это ты тут с ума сошел! Сам же все планы сорвешь! — вспыхнул Каркаров. — Какой гхаки…

— Цыц, умертванец! — гаркнул на него Грозный Глаз, подходя к ним.

И Гарольд отчетливо понял, почему так морщилась Флер — от Грозного Глаза ощутимо разило Огденским виски.

С вполне уверенной походкой и серьезным, собранным взглядом это не вязалось никак. Ну разве что это только перед ними Грюм делал вид, что он пребывает в относительно трезвом уме, а гипотетическим шпионам-Пожирателям достанется исключительного качества актерская игра в аврорскую высокопоставленную пьянь.

— Не забудь, парень, ты тут ради своего брата, — дохнув в сторону Поттера перегаром, наставительно произнес Глава Аврориата, — а не чтобы эти умертванские крысы потом кубком Турнира Трех Волшебников у себя дома хвалились.

— Между прочим, сейчас это мой ученик, который обязан принести победу своей школе! — директор Дурмстранга полез за своей волшебной палочкой. — Думай что несешь, Грюм!

— Окстись, говорю, — презрительно фыркнул тот. И напряженно-ясным взглядом — как будто от него не разило, как от магического спиртзавода — смерил с ног до головы Гарри. — На первых шести развилках иди на запад, — четко произнес он.

И, чуть покачиваясь, прошел дальше — к посеревшему от волнения Джереми, который, похоже, уже меньше всего хотел лезть в лабиринт и защищать честь школы.

— Совсем старый пень с катушек слетел, — презрительно сплюнул ему вслед Игорь Каркаров. — Странно только, что Джеймса Поттера и этой Уилсон нет. Где их носит?

— Наверняка целостность чар решили еще раз проверить, — безразлично пожал плечами Гарольд.

На самом деле он догадывался, по какой причине эти двое могли задержаться — уж как раз в этом-то никакой странности и не было.

Собственно, он лет эдак с восьми знал — много куда совал свою любопытный нос, и успел убедиться, что откровенно жутковатая внешность Пэтти Уилсон (тогда еще Маркс) если ей в жизни и мешала, то только в школьные времена.

А его отцу иногда так и вообще ничто не могло помешать.

— Следующим в лабиринт отправляется мистер Джереми Поттер. Удачи и вам, мистер Поттер, Хогвартс болеет за вас! — напутствовал Бэгмен Джереми.

Трубины взорвались криками и аплодисментами.

Хогвартс болеет и еще как. Целый Мальчик-Который-Выжил, ну как же…

Только Гарри в непосредственной близости было видно, как откровенно трусит братец, нехотя шагая по направлению к входу в лабиринт.

В принципе, он ничуть не осуждал Джереми за это. Даже больше того — страх свидетельствовал о том, что у брата голова на плечах все-таки есть, и наследственный кретинизм Джеймса Поттера не так ярко выражен.

— Готов идти? — тихо спросил Каркаров.

Он вообще себя по отношению к Гарри вел на удивление сдержанно и даже как-то более дружелюбно. На это, конечно же, была вполне себе весомая причина в виде валяющегося в Больничном крыле под Оборотным зельем Крама, но было и кое-что иное.

То, что Поттер ненавидел с самого детства, еще до Хогвартса и до всего, что случилось.

Когда они еще жили всей семьей, и маленький Гарри никак не мог из дома никуда деться, как бы он этого ни хотел, приходилось терпеть множество вещей. Начиная с хвостом ходившего за ним со своими дружками братца и вечно раздраженного отца с отстраненной, пребывающей глубоко в своих собственных мечтаниях матерью и заканчивая гостями из Аврориата, вечер через два непременно заглядывающих к отцу в гости.

Пока они собирались дружной толпой в гостиной или у Джеймса в кабинете, чтобы наболтаться за весь день о том, как им все надоело, как мало платят честным аврорами и как зажралась вся верхушка Магического правительства, доля пристального внимания перепадала не только Джереми, но и Гарри. И внутрисемейным отношениям Поттеров вообще.

Гарри все это время удивлялся, как при абсолютной невозможности в аврорской среде утаить хоть что-то из своего прошлого и удержать при себе какие-либо сугубо личные моменты из жизни, почти никто не знал о том, что его мать Грозный Глаз на высокий пост в Аврориате пропихнул исключительно из-за серьезной протекции со стороны Дамблдора.

В первую очередь в шоковое состояние приходили те, кто близко с Джеймсом и Лили знаком не был, либо же соприкасался исключительно в рабочих условиях. Для них картина «идеального семейства» двух самых известных грюмовых ставленников разлеталась вдребезги в течение первых же пяти-десяти минут.

Помимо вышеперечисленных, среди друзей и знакомых Джеймса Поттера, как ни странно, совсем редко попадалась и люди более или менее адекватные. Ну или просто их не успевали еще на тот момент настолько испортить служба и коллектив. Вот этих-то Гарольд ненавидел еще сильнее — за то, что они понимали, что в дружной и распрекрасной семье Поттеров все не так ладно, и пытались вмешаться, а не игнорировали происходящее с постной миной на лице и вздохом в стиле «Какие ж нынче неблагодарные дети пошли!». За то, что видели в еще-одном-Поттере не маленькое чудовище-змееуста, а брошенного и забытого ребенка.

О, Великая Моргана, как же Гарри их ненавидел!

Потому что нечего было без спросу чужую правду на свет Мерлинов вытаскивать.

Они искренне жалели, они пытались наставить Джеймса на путь истинный… Что с практически стопроцентной вероятностью приводило к разрыву отношений, потому что рядом с постоянно капающими на мозги на тему неправильного подхода к воспитанию сыновей товарищами Поттеру-старшему было категорически неуютно.

А он комфорт любил. И хорошее, верное ему и его взглядам окружение.

Но перед тем как звучно, с руганью и упоминанием родственников друг друга и их отношений вплоть до десятого колена, разругаться с Джеймсом и объявить друг друга врагами на всю жизнь, слишком-умные-друзья успевали своим бесполезным сочувствием как следует испортить жизнь Гарольду.

Тем, что жалостливо смотрели и пытались втюхнуть в обход отца какой-нибудь мелкий подарочек. Детям же принято всякие финтифлюшки дарить, разве нет? А детям богатых авроров — богатые финтифлюшки. И конечно, никто не учитывал, к чему это приведет у Поттеров, если какой-нибудь навороченный подарочек попадал не в руки к Джереми.

Еще жизнь Гарри портили тем, что пытались до Джеймса достучаться и преподнести успехи второго (вообще-то — старшего и первого, если уж заходить с формальной стороны) сына с положительной стороны. Вон, мол, умник какой растет — несмотря на то, что вовсе не Мальчик-Который-Выжил и который же день-деньской рассекал на метле на заднем дворе. Гарри после таких задушевных бесед между взрослыми доставалось за то, что он ко всем лезет со своими темномагическими штучками.

Еще все сильно осложнялось тем, что потерпев неудачу с Поттером-старшим, друзья-авроры обязательно лезли к Лили. И она, снедаемая острым приступом жалости к себе и чувством вины за то, какая она отвратная мать, либо отправлялась плакаться на жизнь подругам со школы, успешным слизеринкам, у которых все в жизни шло, как по маслу, либо устраивала разборки Джеймсу. И все скатывалось в очередной скандал, от которого точно никому ничего хорошего не выходило.

А еще больше все эти умные, честные и благородные взрослые, которых лучше бы и не было вовсе, портили жизнь маленькому Гарри тем, что лезли к нему со своим дурацкими утешениями. И заверениями, что, мол, вот подрастет он немного (и родители поднатореют в воспитании слегка), и все у них наладится…

Ну как же. Наладилось.

Все это Гарри раздражало неимоверно — он и так знал, что надо держаться, надо терпеть и совершенствоваться. Что надо зубы стиснуть и лезть вперед. Это ему и без чужих подсказок давно было известно. А сующие свой нос не в свое дело взрослые только сбивали его с накатанной дорожки «Я вам не нужен? Вот и вы все мне не нужны!».

Это все было так давно, так противно и болезненно — по-детски обидно и неприятно — что столкновение с тем же самым уже определенное количество лет спустя, после того, как на него рукой махнули (и чему Гарольд был несказанно рад), выбивало из колеи.

Каркаров его, кажется, жалел.

Жалел, мантикора его задери!

Совершенно чужой человек, не Снейп-старый-друг-матери и не Люпин-крестный, не все те люди, с которым Гарри был худо-бедно знаком и кого он считал эталоном адекватности.

Жалел точно так же, как и те единичные нормальные взрослые, чудом попадавшие в компанию к Джеймсу Поттеру и со свистом из нее вылетавшие. Просто как ребенка жалел — как того самого ребенка, которым Гарольд себя никогда не считал и считать не хотел вообще.

Жалел несмотря на все те пакости, которые Поттер вытворял по отношению к всей Дурмстрангской общности в Хогвартсе.

Жалел — и все тут. Совершенно иррационально. Банально постояв пару минут на общем собрании у Дамблдора и понаблюдав за распределением ролей в грядущей пьесе «Третий Тур и Все-все-все».

И Поттеру его за это отчетливо хотелось удавить своими же руками.

В гробу он эту жалость видел. Пусть лучше бывший Пожиратель Смерти, хронический неудачник и никакущий директор сам себя жалеет за то, что его идиотом выставляют все, кому не лень. Или Крама своего — за то, что под раздачу попал.

— Сейчас твоя очередь, — напомнил Игорь Каркаров и, сжав плечо Гарри — Виктора Крама — громко, слишком громко в наступившей после объявления Бэгменом очереди третьего чемпиона тишине произнес: — Победи во имя Дурмстранга, Виктор! Принеси нам Кубок!

Все, кто болел за Крама, поддержали его радостными воплями и аплодисментами.

«Принесу, ну как же», — с нарастающей злостью подумал Гарри и дернул плечом, чтобы стряхнуть руку Каркаров.

Не оборачиваясь и ни с кем не прощаясь, он зашагал вглубь лабиринта.

Ничего, ему можно. Пусть от его нынешней личины хоть какой-то толк будет.

* * *

За свои рассредоточенность, вскипевшие чувства и отсутствие внимания к деталям Гарольд поплатился очень быстро — всего через пару поворотов выйдя в длинный и прямой, как стрела коридор, в начале которого еще были слышны овации публики по поводу подошедшей очереди Флер, он вляпался в цепную ловушку.

Началось все с вполне обычных зыбучих песков. Побарахтавшись в них некоторое время и обозлившись еще сильнее (уже на себя — за несобранность), Гарри оплавил поверхность песков и по-пластунски, как по льду зимой, выбрался. Правда в процессе использования огненных чар умудрился и себя подпалить слегка, но на общем фоне это казалось сущей мелочью.

Стоило ему выбраться из песчаной ловушки, как к делу порчи настроения и усложнения жизни Чемпиону от Дурмстранга приступили ожившие стены — пришлось на бегу уворачиваться и отстреливаться режущими заклинаниями от норовящих его оплести и затащить глубоко в мрачно шуршащую листву веток.

Третий сюрприз «оформлявшие» половину препятствий авроры решили совместить с четвертым: сначала Поттера накрыло дезориентационными чарами, а потом неожиданно поползли навстречу друг к другу, смыкаясь, стены лабиринта, благодаря эффекту от чар поменявшиеся местами с полом и потолком. Оказаться начинкой для зеленого «бутерброда» Гарольд не очень-то хотел и потому, несмотря на выплясывающие перед глазами небо, землю и стены-кусты в виде импровизированных «пола» с «потолком», припустил к следующей развилке.

Успел чудом — край мантии, правда, все равно «зажевало» и ободрало в схлопнувшихся стенах.

Зато освежился, приободрился и успокоился, едва ли не силой заставив себя отвлечься от неприятных воспоминаний, выбравшихся из надежно запечатанных закромов с пометкой «Осторожно, детство!» из-за проклятущего, чтоб ему пусто было, Игоря Каркарова и его не к месту проснувшейся совести.

Еще Гарри только не хватало теперь из-за всяких глупостей попасть в ловушки посерьезнее. И это уже после того, как он такую ерунду — позорище-то какое, даже рассказывать потом стыдно будет — проглядел.

Постояв у развилки еще некоторое время и на всякий случай сверившись с заклинанием направления — оно, о чудо, оказывается работало — Поттер направился к ходу, уводящему в западном направлении.

Грюм зря советовать не станет, если на кон поставлена безопасность Джереми.

Параллельно с проверкой стен и земли лабиринта на разнообразные заклятия и ловушки (вот она, польза концентрации и сосредоточенности), которая из-за обилия магии вокруг результаты давала откровенно плохонькие, Гарольд обдумывал план дальнейших действий.

Во-первых, та же самая работоспособность заклинания направления говорила о многом — можно было вычеркнуть целый класс ловушек, которые его блокировали начисто, а не просто теряли главный идейный смысл своей установки, как, например, чары дезориентации, которые авроры почему-то все равно впихнули.

Видимо, до кучи.

Во-вторых, беспокоила эта самая кучность ловушек. На один длинный «коридор» приходилось до пяти-шести штук, причем не очень-то и совместимых и не совсем чтобы особенно гуманных. Первое приводило к тому, что разряжать их дистанционно было не так-то легко — можно было нарушить хрупкое магическое равновесие и просто-напросто подорваться. А второе обеспечивало при обезвреживании неприятный холодок, мурашки и мысль из разряда «как хорошо, что я туда не попал».

Те же, например, пространственные плиты, встав на которую можно было в одностороннем порядке переместиться в любую часть лабиринта, а потом блуждать, не зная, где именно находишься. Или распополамящие плиты, после которых нужно было думать не о Кубке и победе, а о том, куда могла сама по себе убрести нижняя половина тела и как ее найти.

Или плиты со скрытым измерением — вот уж воистину вершина магической мысли! Наступил и либо сам провалился Мерлин знает куда, либо оттуда выскочила гадость какая-то. Например, остро заточенные колья.

Самое печальное, что нельзя было использовать любимое «Barathro Donare», снимающее всю наложенную магию. Во-первых, оно и сработать могло как тот самый детонатор, а, во-вторых, Гарри и сам бы на некоторое время магии лишился, что в нынешних условиях где-то близко к отметке «опасно для жизни».

Утешало одно — ловушки более или менее определяемые и находимые. И их можно было обезвредить без ущерба для себя, если постараться.

Четвертая по счету развилка с выбором западного направления привела Гарри к соплохвосту.

Заботами Хагрида из мелких и уже тогда не слишком безопасных зверушек, Соплы, как их ласково звал сам лесничий, выросли во вполне себе приличных размеров монстров. Помесь скорпиона с морским коньком и при этом с еще какой-нибудь мерзостью на десерт. Подразумевалось, что они должны неплохо плеваться огнем, весьма душевно жалить, ну и просто прекрасно кусать. Да и видом специфическим отпугивать.

Для Гарольда после унылой полосы ловушек, обезвреживание которой требовало титанических усилий воли, внимания и концентрации, встреча с соплохвостом была просто праздником для души.

Хагридов питомец его узнал — Оборотное зелье запах не маскировало — и был очень рад встрече. Настолько, что случайно едва огнем не обплевал. Потом, правда, долго извинялся и терся уродливой мордой об уже изрядно попорченный чемпионский плащ, грозя ненароком его прожечь-прослюнявить. А после даже просился пойти вместе с Поттером, но тому просто духу — и совести — не хватило пустить зверюгу вперед себя по ловушкам, и соплохвоста пришлось оставить.

Выбор западного — и единственного нетупикового — направления на пятой развилке привел к сфинксу, и это была первая по-настоящему неожиданная «ловушка».

Сфинкс — точнее, самка сфинкса, если судить по верхней части — подняла голову, сонно моргнула пару раз, разглядывая гостя, и, приосанившись, села.

— Твой путь в глубины лабиринта лежит через меня, юный маг, — откашлявшись, начала сфинкс, — знаешь ли ты, что это означает?

— А вы правда зимой линяете? — задал встречный вопрос Гарри, который всю Хогвартскую библиотеку в свое время облазил в поисках информации о сфинксах и мечтал хотя бы одного увидеть вживую, после того как на первом курсе у них был обзор мифологических существ Африки.

— Э? — опешила сфинкс. — Юный маг, я повторяю, знаешь ли ты…

— Да все я знаю, — отмахнулся тот. — А у вас правда по пластинкам на когтях можно прожитый возраст узнать?

Сфинкс быстро втянула выпущенные при виде Поттера для большей внушительности когти.

— Ну может быть, — осторожно кивнула она.

— А длина и пушистость кисточки на хвосте определяет положение в стае, так? — с фанатичным блеском в глазах продолжал напирать Гарольд. — А Грива — показатель магической силы?

Сфинкс попятилась. Потом спохватилась и снова уселась посреди коридора, перегораживая проход.

— Хватит, маг. Пришло мое время спрашивать, — произнесла она, нервно поводя хвостом. — Я загадаю тебе три загадки, и лишь единожды ты можешь ошибиться с ответом.

— Я знаю правила, — кивнул Гарри.

Сражаться со сфинксом не хотелось совершенно, а вот знать, что удалось пройти через знаменитые «три загадки» было бы очень приятно.

Во всяком случае, это бы немного сгладило ощущение собственной дурости, так и лезущее в голову начиная с момента беседы в директорском кабинете.

— Слушай же первую загадку, — сфинкс прикрыла глаза и произнесла нараспев: — Владеет истинным мечом и отличает короля от самозванца. Что это?

— Истинным мечом, значит… — Поттер, задумавшись, начал расхаживать туда-сюда. — И отличает короля от самозванца.

Сфинкс вздохнула, тряхнула гривой и, видимо, из жалости решила хотя бы намекнуть на то, что может быть ответом:

— Вспомни, юный маг, какими описываются в легендах подлинные правители?

— Нет-нет, вот уж подсказок-то мне точно не надо, — он возмущенно замахал на сфинкс руками. — Сейчас зам догадаюсь. Короля от самозванца отличает… Ну ладно, действительно будем из легенд исходить. Во-первых, король должен быть мудрым. И умным. Причем ум в какой-то степени тоже меч. Метафорический. Говорят же — «острый ум». Острый, как лезвие. Но не то, чтобы это сильно отличало короля от самозванца. Не подходит. Во-вторых, король должен быть… так, нет, щедрость с честностью — это как-то не совсем то, что нужно. Так можно половину казны разбазарить и сорвать важные переговоры, ляпнув что-нибудь лишнее, или же ценного союзника потерять.

— Похоже, ты уже примерил на себя роль правителя, юноша, — тонко улыбнулась сфинкс, опускаясь львиным брюхом на землю и укладывая голову на передние лапы.

— Что же еще… Погоди-ка, — осененный мыслью Поттер остановился. — Справедливость! Точно, справедливость! Король должен быть справедливым. И справедливость «держит в руке» карающий меч.

— Неверный ответ, — выдохнула сфинкс, прикрывая глаза.

— Это еще почему? — опешил он. — Чем справедливость-то не подходит?

— Потому что она для каждого будет своя, юный маг. Нет единой справедливости — для каждого она своя. Но есть милосердие. И истинный меч — тот, что находится в ножнах, тот, что способен миловать, а не только карать.

— Бред какой-то, — мотнул головой Гарри. — Глупости. Как это — милосердие?

— Оно одно для всех, как един и истинный король, и быть не может так, чтобы милосердие по отношению к одному стало злом — к другим.

— Еще как может! — заспорил тот, уперев руки в бока.

— У тебя осталось еще две загадки, юный маг, — повысила голос сфинкс, поднимая голову с лап, — и ты больше не имеешь права ошибиться. Слушай же вторую загадку. Я исторгаю голоса не живших никогда людей и порождаю призрачные царства. Что это?

— Небось опять какая-нибудь слезливая ерунда навроде любви и всепрощения, — буркнул себе под нос Гарольд.

— Это и есть твой ответ? — зловещим шепотом спросила сфинкс, судя по всему, обиженная тем, что ее первую загадку — и отгадку на нее — сочли глупостью.

— Еще чего! — фыркнул Поттер. — Так, никогда не жившие — это, получается, и не инферналы даже, — он почесал в затылке. — Призрачные царства… То есть — не существующие в реальности. Иллюзия? Что у нас есть такого иллюзорного-то… О, это же сон.

— Верно, — кивнула сфинкс. — Ты ответил правильно. Так слушай же мою последнюю загадку. Она подскажет, что ждет тебя сегодня в конце пути.

— Сегодня? — невольно вскинулся Гарри.

Получается, и предсказание от сфинкса вот так запросто перепало?

Обычно это считалось большой честью среди магов, поскольку предсказания сфинксов (чаще всего — благоприятные) были не только исключительно точны, но и иногда даже каким-то странным способом меняли будущее. В свою пользу, само собой — чтобы с вышеуказанной точностью и благоприятностью сбываться. Пару раз даже эксперименты на эту тему проводили, но что показали результаты, осталось непонятно. Так что до сих пор стоял вопрос — то ли это сфинксы так будущее предсказывают, то ли они его изменять могут.

Но это с одной стороны.

С другой же бытовало мнение, что это у восточных собратьев такой маркетинговый подход был своеобразный: экзотическая разумная зверушка предскажет какую-нибудь приятную мелочь, а они потом бегут притворять ее в жизнь — вот и пожалуйста вам, уважаемые гости, все сбылось. Приезжайте к нам еще — оставлять свои кругленькие симпатичненькие золотые монетки в бездонных карманах местных.

Кроме шуток, у сфинксов, привезенных со своей далекой, песчаной и жаркой родины на земли дождливого, мрачного и скептически настроенного к иноземным чудесам Туманного Альбиона предсказания сбывались с пугающей точностью. Если они, конечно, еще соблаговолили их высказать вслух (и причем не туманно и непонятно, а четко, ясно и разжевывая смысл каждой фразы), а не презрительно фыркнуть и отвернуть лицеморду куда-то на юго-восток.

— Слушай же! — сфинкс откашлялась. — Со мною здесь друзья и братья, с которыми я в бой вступил против врагов. Однако же не гость я тут и не захватчик. Обители я сей принадлежу, хоть это и не дом мне. И вскорости я встречу здесь семью свою, — закончила она и выжидательно уставилась на слизеринца. — О чем я веду речь?

Тот, не на шутку озадаченный, снова начал ходить туда-сюда.

— Не гость и не захватчик. То есть — не случайно туда попал, так?… С ним друзья и братья, которые помогали сражаться с каким-то врагом. Значит, они там вместе… Принадлежит той обители, даже если это и не дом… Моргана побери, знакомое что-то…

— Подумай хорошенько, юный маг. И твой ответ предскажет, чем окончится твоя дорога.

— Да чем она у всех заканчивается-то? Все одним и тем же… — легкомысленно отмахнулся он, продолжая ровным шагом отмеривать расстояние от одной стены лабиринта до другой. — Скоро встретит там свою семью… Не дом, но принадлежит… Х-м-м…

Гарри вдруг замер. И, весь сошедший с лица и побледневший, повернулся к сфинкс.

— П-погоди-ка..!

— Ты нашел ответ, юный маг, — торжественно произнесла она, поднимаясь на лапы. — Озвучь его и сможешь пройти дальше.

— Да вот мне уже как-то и не очень хочется, — нервно рассмеялся тот, отступая на несколько шагов назад.

— Каков твой ответ?

Говорить в самом деле не хотелось. И дело было вовсе не в суеверности.

К подобного рода вещам Поттер относился довольно скептически — приметы всякие, страшные истории, мало подкрепленные реальными фактами, совсем уж невероятные легенды… да что в них такого может быть? Споткнуться, случайно палочкой взмахнуть и левитировать себе на затылок что-нибудь тяжеленькое и так в любой день недели можно. А всякие там мнительные личности после того, как им шарлатан какой нагадает невезение в течение всего дня, сами, без чужой помощь приведут горе-предсказание в действие — силой ужасного и могучего самоубеждения.

Но все-таки сфинкс же!

Да и не шутят с такими вещами — это ведь даже и не оступиться и ногу подвернуть из-за невнимательности и собственной мнительности…

Гарольд на всякий случай вернулся к развилке. Центральный коридор, по которому он шел до этого, схлопнулся прямо перед ним же — сработала ловушка, не дающая вернуться и выбрать на одной из развилок другой путь. То есть, бегство с «поля боя», несмотря на слова самой сфинкс, не предусматривалось изначально.

Еще два ответвления оканчивались тупиком. Причем, не скрытым, на которые Гарри уже натыкался и вполне успешно прожигал себе путь вперед или пользовался спрятанными плитами открытия и переноса, а вполне себе самыми настоящим — гордо игнорирующим любую направленную на них магию.

Оставался последний вариант — подать сигнальное заклинание аврорам, и пусть его вытаскивают отсюда хоть целым отрядом, потому что, согласно сфинксову предсказанию, перспективы у Поттера вырисовывались отнюдь не радостные.

Вплоть до смерти.

С вызовом авроров лично он в глазах общественности ничего не терял — отдуваться Краму, когда его потом свои маги из Умертвия приведут в сознание. Ну продует Дурмстранг и сам Гарри лично, ну и не больно-то и хотелось…

Только это еще как посмотреть. Может мнением всего Хогвартса плюс узкого круга особых «посвященных» лиц он и не очень-то дорожил, но на первый план выходила другая проблема — если Гарри сейчас, как выражаются у магглов, резко вдарит по тормозам, весь год фактически уйдет насмарку. Все приготовления, все контр-меры по-отношению к действиям Пожирателей… Да вообще все!

И конечно же, по закону подлости (в который Поттер не верил, но вероятность существования которого предполагал и допускал), именно когда он откажется от участия и пойдет придумывать для Дамблдора достойное оправдание своему позорному бегству, с Джереми случится какая-нибудь пакость. Вот просто непременно случится. И именно когда Гарольда рядом не будет, чтобы все разрулить с минимальными потерями.

А он вроде как на себя обязательства брал определенные. Во всяком случае, перед самим собой и перед Анголом, о чем никогда и не перед кем не распространялся, но что, тем не менее, имело место быть.

И позорен будет не сам факт побега, что есть не акт трусости, а грамотный тактический ход, и не страх перед сфинксовым предсказанием. А то, что из-за Гарри все сорвется в самый ответственный момент.

В самом деле, всего-то половина последнего тура осталась. Перетерпеть — и он свободен аки кейнерил в свободном полете клювом вниз с крыши совятни.

Ну, хотя бы до следующего учебного года будет свободен точно.

— Маг, ты только зря тянешь наше общее время, — сообщила вернувшемуся к ней Поттеру сфинкс, с большим интересом разглядывавшая свой внушительный маникюр в полумраке лабиринта.

Похоже, ее ничуть не беспокоило то, что в свете факелов, находившихся не так уж и близко, степени аккуратности заточки когтей оценить достаточно проблематично.

Хотя… фактически ну кошка же. Пускай и наполовину.

— Ладно, — сдался Гарольд. — Ладно. Разгадка — смерть. И это же меня ждет в конце сегодняшнего пути, — скучающим тоном произнес он.

— Правильно, — важно кивнула сфинкс. И, поднявшись с места, прошла чуть назад — к расширению в лабиринте, специально предназначенному для того, чтобы она могла в нем разлечься и освободить хотя бы пару футов свободного пространства. — И помни: самый простой путь чаще всего бывает самым верным.

— Ну уж куда вернее-то, — недовольно пробурчал Гарри, быстро проходя мимо.

Нет, суеверным он не был, да и не положено магам такой ерундой страдать — какие тут к Мерлину суеверия, когда и так все возможно?

Но вслух признавать, что в конце лабиринта (в конце тура? В конце сегодняшнего дня вообще? Да Мерлин разберет!) его ждет нечто столь же неприятное и равнозначное, как «Авада Кедавра» в лоб, это уж как-то…

Ну не вдохновляет на дальнейшие подвиги совершенно!

Еще через два поворота Гарри от мысленных проклятий в сторону оставшейся далеко позади сфинкс перешел уже к ругательствам в полный голос — вместо здравой подозрительности благодаря третьей загадке в нем в полную силу разыгралась фирменная наследственная паранойя. Та самая, которую в себе холил, лелеял и культивировал Джеймс, а до него и многие-многие поколения столь же неадекватных предков.

И Гарольд теперь разве что не от собственной тени шарахался с поднятой наизготовку палочкой и вертящимся на языке Непростительным.

Что, впрочем, было в какой-то степени оправданно — количество ловушек на квадратный фут возрастало пропорционально пройденному пути. И магический кустарник, из которого были выращены стены, шумел больно подозрительно. И редкие факелы больше чадили и искрили, чем давали свет. А тратить палочку на «Люмос», что лишит возможности приложить противника каким-нибудь увесистым проклятием, не очень-то хотелось.

И вообще было сумрачно, прохладно, тихо и неуютно.

Хмурый и уже откровенно передергавшийся к этому времени Поттер остановился, глубоко вдохнул и выпалил на весь коридор:

— Моргана же вас всех за ногу да со шпиля Астрономической башни побери!

После того, как эхо в третий раз донесло «за ногу и со шпиля», стало ощутимо легче. И нервы отпустило.

И нагнетание обстановки сначала Дамблдором (чтоб ему пусто было, чертовому старику!), потом Каркаровым (и этого туда же, нашелся тут!), а потом и Грюмом (чтоб он упился своим Огденским вусмерть!) показалось сущей ерундой.

Ну предсказала сфинкс и предсказал. Мало ли какая дурь в ее голову придет? Она вообще в первую очередь не разумное магическое существо, а женщина. Что всю разумность автоматически уводит в минус.

Так что все, хватит глупостями заниматься.

Вернувший себе бодро-обозленный на весь белый свет настрой Поттер со всего размаху впечатался посреди прямого, как стрела, коридора в невидимую преграду.

Послышала звон бьющегося стекла. Но ни осколков, ни какого-либо еще подтверждения тому, что он опять вляпался в какую-то ловушку, не последовало.

Не было времени особенно долго ждать, когда же чары наконец сработают и можно будет понять, в чем, Моргана задери криворуких инженеров лабиринта, дело — Гарри знал, что он уже изрядно подзадержался с отгадыванием загадок сфинкс. А это означало, что придется довериться собственной гипотезе о том, что кто-то таки напутал и разместил рядом две несовместимые ловушки.

Ну и заодно простенькому заклинанию проверки, которое — ну кто бы сомневался! — ничего не показало.

Гарри на всякий случай постоял еще некоторое время на месте, озираясь по сторонам (две из которых все та же густая листва) и ожидая в любой момент чего-нибудь этакого на свою голову за разгильдяйство.

И, так и не дождавшись мало-мальски заметной магической реакции на свое присутствие, шагнул вперед.

И лабиринт мгновенно погрузился в густой молочно-белый туман.

Глава 47. Поттер в Зазеркалье

Первым, что пришло в голову, была, конечно же, проклятущая сфинксова загадка. Но паническое «Моргана побери, неужели я умер?» практически сразу перебило здравое и холодное «Ну что за бред?».

Хотя бы потому, что тем самым светом это место быть никак не могло. Уверенность Гарри, как вкопанного замершего в густом непроглядном тумане — руку протяни и волшебной палочки уже не видно, — основывалась на отложившихся в памяти заметках из трактатов об умертванской магии. Не то чтобы в них конкретно и подробно описывалось, как и кто именно встречает свежепреставившегося мага «на той стороне», но кое-какая информация содержалась — умертванцы все-таки с потусторонщиной знались на «ты». И не только потому, что с высокой регулярностью призывали духов, поднимали из земли мертвяков и оживляли — в прямом смысле, без трансфигурации и «обычных» чар — всякие вещи.

Например, в селениях Умертвия в Восточной Сибири (Главная ветвь клана до фанатичного блеска в глазах обожала огромные и, фактически, безлюдные пространства, на которых можно спокойненько расселиться и творить все, что их больным разуму и духу вздумается), помимо массового наплодения мелких духов всяких видов и размеров (они же — домовые, лешие, кикиморы и прочие результаты работы фантазии магов), до одури обожали утварь оживлять.

Казалось бы, что такого в том, что ползет себе по разбитой проселочной дороге кадушка с колодезной водой, ползет и напевает что-нибудь под несуществующий нос? А потом к ней присоединяется еще одна, а потом скачет к ним растрескавшееся коромысло и грузно ковыляет бочка со стираным бельем. Собравшись же вместе посреди поля, вся эта компания начинает бурно обсуждать хозяйскую жизнь и новости из ближайшего оплота маггловской цивилизации.

А потом к ним присоединяется дряхлый трактор, оставшийся от не прижившегося на землях магов колхоза, и начинается настоящее веселье.

Ну и что тут такого? Да вроде и ничего.

А магглы почему-то пугались.

Хотя им исключительно везло — или не везло, что уж как посмотреть — пропадать в этих милых деревеньках с концами. Иначе вместо более или менее сносной участи быть третьей поварешкой с четвертого крючка у какой-нибудь добродушной хозяюшки и ужином для ее же семейства на ближайшие пару дней, их ждало бы долгое и безрадостное коротание отпущенного века в ближайшей психиатрической лечебнице.

В имевшейся у Фицджеральда Сорвина в заначке умертванской литературе это все описывалось достаточно подробно и красочно. Даже процесс кратковременного отбытия на тот самый свет, пребывания там и утаскивания с собой обратно за компанию кого-нибудь еще.

Так вот, никакого белесого тумана, по ту сторону не подразумевалось. Там вообще все выглядело совершенно иначе, причем, утверждалось об этом далеко не в одном источнике, что могло в определенной степени послужить гарантом правдивости информации. Ну, более или менее — если разные, зачастую незнакомые друг с другом и работами друг друга маги пишут о сходных вещах, о чем-то это да говорит.

И вообще, с точки зрения здравой логики можно было предполагать, что этот самый тот свет для всех одинаков… Ну и Гарри пока не стоит ожидать немедленной радушной встречи с его обитателями.

«Люмос» ничего конкретного кроме собственной тени не давал, да и вокруг было достаточно светло. Точнее — белым-бело. И туманно.

В принципе, можно было заподозрить и наличие какой-то сложной иллюзии навроде более высокого уровня чар пространственной ориентации. То есть, по сути, Поттер все еще находился в лабиринте, но просто этого не осознавал.

— Нет, это уж как-то слишком просто, — пробормотал себе под нос он, все еще не двигаясь с места и держа палочку наготове.

— К чему бы это не относилось, согласен целиком и полностью, — неожиданно раздался голос над самым его ухом.

Гарольд аж подскочил и тут же завертелся на месте, пытаясь разглядеть в тумане хоть что-нибудь и срочно это самое «что-нибудь» угостить замечательным связывающим заклинанием. Ну или оглушающим на крайний случай.

— Не крутись ты так, — посоветовал голос. — Голова же закружится!

Определенно, если это и была иллюзия, то какая-то особо изощренная. Таких в лабиринт Турнира Трех Волшебников ставить не должны были явно — из особо гуманных соображений.

А еще это могли оказаться какие-нибудь случайно (ну как же, у авроров либо «ой, я случайно!», либо «простите, я не нарочно!», что в сущности одно и то же) не снятые чары пространственного перемещения. Что было уже гораздо хуже.

Или и вовсе чары межпространственного хранилища, что было ну уж совсем отвратительно и мгновенно подводило к ответу на третью загадку сфинкса. Потому что создавались подпространства относительно ненадолго, с целью выгрузки в них на время — например, в ходе строительства — какого-то очень большого и громоздкого объекта, который потом требовалось водрузить на то же место, но чтобы вокруг него уже, скажем, был возведен целый дворец, и обязательно красоты неписанной и богатств невиданных.

Стандартное для таких случаев решение.

Маленькая и удобная лазейка для ленивых, если только к лени комплектом не шла слабая память. Потому что живым людям в эти «дырки» попадать не рекомендовалось — найти проход в такое подпространство без постоянного удержания в памяти точных координат и еще целой массы данных было невозможно.

Ну и конечно только Гарри Поттеру могло настолько повезти, что он попал не просто в ловушку, а в…

— Не беспокойся, это не результат аврорской забывчивости и расхлябанности, — успокоил его голос.

Ну да. В подпространствах обычно невидимых собеседников не наблюдалось.

— Одну минутку, — попросил голос, судя по всему, каким-то образом выяснив, что Поттер успокаиваться никак не собирается и на конструктивную беседу или хотя бы благожелательное молчание не настроен. — Сейчас туман разгоню — старая привычка просто, не сообразил сразу.

И действительно разогнал.

В определенных границах.

Вокруг Гарольда образовалось свободное пространство — цилиндрический столб, лишенный тумана и уходящий куда-то в белую-белую и окруженную все тем же туманом высоту.

Под ногами обнаружился каменный — к сожалению, тоже белый — пол. Скорее мраморный, судя по тоненьким сероватым прожилкам.

Напротив Поттера прямо на полу, скрестив ноги по-турецки, сидел он сам. В слизеринской форме, с палочкой в руках и валяющейся рядом сумкой, из которой торчал уголок бордовой корочки учебника по трансфигурации за четвертый курс.

— Flagrum! — Гарри резко взмахнул палочкой, надеясь, что общий эффект внезапности свое дело сделает, и это нечто, спокойно рассевшееся в нескольких футах от него, не успеет среагировать.

Фокус не прошел.

— Неплохо, — оценило оно, легко отклоняя заклинание. — Главное — быстро и неожиданно, — и одобрительно показало большой палец. — Но не сработает. «Авада Кедавра» — тоже. Мои соболезнования, — саркастически добавило оно.

— А что тогда сработает? — машинально спросил Гарольд, прикидывая в уме, можно ли что-нибудь сделать, и если можно, то как.

— Для начала — сесть и все обсудить, — делано пожало плечами оно — Гарри передернуло от наблюдения за собой же со стороны — и указало перед собой. — Садись. Поговорим. Могу даже чаю предложить. Или еще чего-нибудь.

— Нет спасибо.

— Травить не буду, не волнуйся, да и к тому же…

— Пол холодный, — оборвал нечто Гарри. — Сидеть вредно.

Отражение, как окрестил он про себя существо напротив, озадаченно посмотрело на ровный, без единой трещинки мрамор.

— Послушай-ка, и вправду, — оно растерянно почесало в затылке.

Поттер снова дернулся — видеть знакомые жесты, исполняемые самим собой, стоя при этом в сторонке… Это было еще хуже чем с Анголом и дупликацией. Там хотя бы такого мерзкого психологического пост-эффекта не было. Зато голова после обычного «сеанса» дупликации болела. Сильно.

А тут — вообще ничего.

— Тогда что предпочитаешь? — Отражение поднялось с пола и отряхнулось. — Пуфик? Коврик? Кресло?

— Предпочитаю убраться отсюда, — лаконично ответил Гарольд, стараясь смотреть в другую сторону — так выходило проще и спокойнее. И не хотелось рискнуть и таки попробовать нечто вроде Смертельного проклятия. А то и вовсе сразу применить «Молитву», а там уж будь, что будет.

— Это конечно можно устроить, — понимающе закивало оно, — но не сразу. А пытаться против меня использовать чары навроде «Молитвы» или «Проклятия» не советую, — будто читая мысли Поттера, добавило Отражение. — Пустая трата времени. Заблокирую магию — и все.

— А сам ее не лишишься? — Гарри все никак не мог решить, какую линию поведения ему выбрать — ситуация-то шоковая. Когда еще он нос к носу с самим собой окажется, и это не будет ни бредом, ни результатом использования кем-то Оборотного зелья, ни иллюзорной магией, ни чем-либо иным.

— Так это же не чары «Barathro Donare» будут, я только тебе колдовать не дам, себя-то зачем ограничивать? — оно закинуло руки за голову и растянулось на полу, словно это не холодный мраморный пол был, а зеленая лужайка, и сверху еще солнышко пригревало.

А оно и пригревало.

И вместо унылого белого тумана во все стороны до горизонта расходилось поле с редкими деревцами. Одно из которых как раз давало тень на Гарри и валяющееся у его корней Отражение.

— Что это была за магия? — не утерпел Поттер.

Раз пытать и убивать его пока никто не собирался, а так же стирать память с личностью и творить всякие прочие непотребства, можно оглядеться, попробовать на зуб сочно-зеленую травинку, прищуриться на солнце и поковырять носком ботинка землю.

И удивиться происходящему. Воистину, пути Магии неисповедимы.

— Пра-а-авильный вопрос! — Отражение продемонстрировало ему большой палец. — Собственные мысли на этот счет?

Гарольд стянул мантию чемпиона — солнце откровенно припекало — и, расстелив ее на земле, уселся сверху. Предварительно пришлось нащупать в кармане запасную порцию Оборотного зелья и отложить флакончик в сторону, чтобы ненароком не придавить. А заодно и положить под руку волшебную палочку, чтобы, случись что, тянуться было не далеко.

— Если это не иллюзия… — начал он перечислять.

— Та-а-ак!

— …и не чары пространственного переноса…

— Ага-а-а!

— …и не дополнительное измерение…

— Вот тут, конечно, вопрос остается открытым, но в целом — дальше.

— …то ловушек иного типа я просто не знаю, — сдулся Гарри.

Отражение фыркнуло.

— Знаешь, ты просто не подумал как следует.

— Это еще почему?

— Я — это ты, — заявило Отражение, подтверждая, в общем-то, всем известную истину. Гарри и так видел, что выглядит оно ну в точности как он сам. Но выводы из этого оно делало довольно странные: — Раз я-как-ты знаю, то и ты сам должен знать. Ну, хотя бы догадываться.

— Нет, ну мало ли что ты можешь знать или нет. То, что мы внешне похожи, еще не…

— Секунду, — оно село. — Я что-нибудь про внешнее сходство говорил?

— Сам же сказал, что ты — это я… — нетерпеливо начал Гарольд.

— Я — это ты, — прерывая его, монотонно повторило Отражение. — Выгляжу так, как выглядишь ты. Знаю все, что знаешь ты. Думаю так, как думаешь ты. Полная копия, исключая некоторые частные моменты. Привет, Поттер, — оно помахало рукой, изображая приветствие, — будем знакомы.

А тот, собиравшийся был развить свою мысль дальше, замер с раскрытым ртом, не зная, реагировать на такие новости.

Одно дело, когда какой-нибудь метаморф или просто магическое существо — да, Мерлин великий! — даже самый захудалый маг с помощью Оборотного зелья принимает облик кого-то другого. Внутренний мир объекта копирования в таком случае никто имитировать не может — если только, конечно, не был знаком с жертвой достаточно долго и не успел ее как следует изучить.

С такой тварью, как это Отражение, Гарри столкнулся впервые.

Ну и какого, собственно, Мерлина тут творится?

— …Поэтому против меня бесполезно пытаться применять какие-либо чары из твоего арсенала, Поттер — успею чем-нибудь похлеще залепить в ответ еще раньше, чем за палочку схватишься, — Отражение подперло подбородок рукой. — Так как, хочешь? Тогда сами собой отпадут терзания на тему использовать против меня магию или нет.

— Предлагаю оставить это в качестве крайних мер, — напряженно произнес Гарольд, внутренне подбираясь.

Если Отражение действительно способно на подобное, плюс ко всему уже имеющемуся, то шутки с ним плохи. И ситуация плоха. И вообще все плохо, но хорошо при этом только одно — с Поттером все еще намерены разговаривать. А это значит, что не только сразу не убьют и не замучают насмерть, но и есть весомые шансы вызнать что-нибудь полезное.

Нужно тянуть время. Столько, сколько получится. И там уже держать ушки на макушке и искать лазейки.

— Вот как теперь заговорил-то… — Отражение поцокало языком. — На попятый пошел. И думаешь, раз все еще сидишь здесь, напротив меня, еще есть какие-то шансы. Они есть. Пока я хочу, чтобы так было. И пока я хочу, чтобы ты мог что-то выяснить.

— Ладно, — Гарольд поднял перед собой ладони в защитном жесте, — как скажешь. Готов цивилизованно, как нормальные, здравомыслящие люди, обсудить ситуацию.

— Люди, — оно в задумчивости склонило голову набок. — А ведь правильно… Что касается твоего вопроса — мы находимся в параллельном измерении определенного свойства. Магический карман, навроде тех, что создают министерские маги. Только имеющий безграничную длительность существования.

Гарри присвистнул, представляя, сколько на такую штуку должно было магической энергии уйти. И продолжало уходить. И откуда она должна в таких количествах браться, потому что даже оставшегося у них с первого курса Философского камня хватило бы только ненадолго.

— Упреждая твой вопрос, я магически замкнут сам на себя. И поскольку обмена с миром извне нет — система циркуляции магии полностью стабильная и без потерь.

Поттер даже свистеть не стал. Просто попытался прикинуть, как такое возможно и кто бы на такое решился, и в плане нарождения гениальных идей сдулся окончательно.

— Ты — артефакт? — только и спросил он.

— Бинго. Есть идеи по поводу того, какой именно?

— Сначала солнце убери. Или пусть не так жарит хотя бы, — Гарольд перебрался поглубже в тень. — Дышать нечем совсем.

— Правда что ли? — Отражение в прямом смысле слова высунуло нос на солнце и, прищурилось. — Извини, забыл. Давно никого не было уже.

Небо немедленно заволокли тучи. Стало ощутимо прохладнее.

— Так идеи по поводу артефакта будут? Сразу говорю: ты про меня знаешь. Догадаешься в два счета, если пораскинешь мозгами как следует.

— Знаю — не знаю… А может не помню я? — лихорадочно перебирая в памяти информацию обо всех артефактах, с описаниями которых он когда-либо сталкивался, пробурчал Поттер.

— Напоминаю: я знаю все, что знаешь ты, — сказало Отражение. — Ты уже про меня читал. И не только. Точнее, не совсем про меня, но кое-что на правильные мысли навести может.

Гарри все вспоминавшему и примерявшему на нынешнюю ситуацию и своего собеседника характеристик артефактов, с которыми он когда-либо сталкивался, казалось, что он упускает нечто очень крупное и важное.

Вопрос в одном — что именно? Если идти с самого начала, с лабиринта Турнира Трех Волшебников…

— Мерлин Великий, турнир! — воскликнул он, вскакивая с места. Что-то под ногами хрустнуло.

Пока он тут сидел и в ус не дул, время уходило с бешеной скоростью. И могло так статься, что Джереми уже добрался до Кубка. Или это сделал кто-то другой. Или же турнир все еще продолжается, но случилось что-нибудь серьезное и очень неприятное.

— Расслабься, — Отражение лениво отмахнулось, снова откидываясь на спину. — Внешнее время здесь не движется.

— Это как еще? — подозрительно переспросил Гарольд с тоской разглядывая раздавленный-таки в мелкое крошево пузырек с Оборотным зельем.

Довскакивался.

— Очень просто, — пожало плечами оно. — Если помнишь, на кабинете Дамблдора чары замедления времени лежат. А здесь — полная остановка. Схожая схема.

— Я все равно не знаю, как они работают, — Поттер присел на корточки, осторожно разбирая осколки. Зелье уже успело впитаться в землю.

А его руки уже не были руками Виктора Крама. Отпущенный Оборотным зельем час истекал.

Отвратно.

— Локальная свертка. Создается точка прерывания, и область выносится из общего потока. Муторно, долго, очень емко в магическом плане, но само себя стоит. Не знаю, умеет ли так кто-нибудь сейчас, а если и умеет, то хочет ли пользоваться — слишком громоздко. Современные маги, насколько я знаю, гонятся за скоростью исполнения.

— Если у тебя нет никакого обмена с внешним миром — сам сказал, я помню — то откуда ты знаешь об этом? — мысленно махнув рукой на зелье и уже вовсю обдумывая, как он будет выкручиваться, когда придется возвращаться после лабиринта к зрителям, спросил Гарри. Разговор он поддерживал чисто между делом — чтобы отвлечься от мрачных перспектив.

— А это возвращает нас к вопросу о происходящем, — Отражение зевнуло и, повернув голову к Поттеру, непоследовательно поинтересовалось: — Есть хочешь?

— С чего вдруг такая забота?

— Говорю же, здесь давно никого не было. Забыл уже как правильно гостей принимать, — оно встало и, разминаясь, прошлось туда-сюда. — Ладно, если идей нет никаких, дам прямую наводку: Еиналеж.

— Ну да, директор каким-то образом поместил в него Философский Камень на хранение, — Гарри потер лоб. — Но причем тут трансфигурация? Создание замкнутых пространств неограниченного существования и остановка времени должны, если бы они по идее в таких масштабах действительно существовали, относиться к области Чар.

— Нет, все верно, он использовал трансфигурацию, — Отражение выловило откуда-то из воздуха бутерброд и, подозрительно его обнюхав, откусило кусок. — Для изменения структуры внешнего зеркала.

Гарри под аккомпанемент урчащего желудка решил, что рассмотреть идею о внеплановом перекусоне все же стоит.

— Могу такой же сотворить, — снова угадывая его мысли, что, в общем-то, уже не было так удивительно, предложило Отражение. — Но эффект утоления голода будет временным. Когда вернешься обратно, еда исчезнет. Ну или то, чем она к тому времени станет.

— Так я могу отсюда выйти? — встрепенулся Поттер.

— Можешь. Если мы придем к определенному соглашению. А для этого нужно прояснить некоторые вопросы. И, похоже, лучше это сделать мне самому, потому что наша игра в «угадайку» уже начинает терять весь свой интерес. И да, когда ты отсюда выйдешь, съеденное исчезнет вовсе не из-за того, о чем ты думаешь.

Увлеченный мыслью о всерьез озвученной и рассматриваемой возможности его возвращения в обычный мир Гарри расслабился.

— Ну и почему же тогда?

— Энергию терять не хочу. Могу, конечно, и оставить, но только в обмен на нечто, имеющее такую же магическую ценность. Склянку и зелье, кстати говоря, могу вернуть. Но только в том виде, в каком они есть сейчас. Правда, если ты сам пузырек восстановишь, то могу в него влить.

— Было бы здорово, — Поттер поерзал на месте. — Так что там с тем, какой ты артефакт?

Отражение почесало в затылке, оценивающе оглядев рассевшегося на травке Поттера, обернулось, чуть прищурившись, на видимый сквозь тучи диск солнца и махнуло рукой.

— А, ладно. Все равно момент упущен. Читал про Великий Лондонский пожар в семнадцатом веке?

— Ну вроде как. Считается, что он начался в пекарне некоего Фарринера на Пуддинг Лейн.

— А про Великую чуму 1665 года?

— Чума-то тут причем? Из-за умертванцев, что ли? Это они тебя создали?

— Да нет, не в них дело, — отмахнулось оно. — Просто пожар помог избавиться от чумы. А все дело в ней.

— Каким это образом?

— В общем, Томас Фарринер не был магглом. Тогдашнее правительство Волшебников из-за Второй Англо-Голландской войны решило, что имеет смысл расселять магов вперемешку с магами. Это, кстати, с них пошло. Кого-то в продуктовые лавки сажали, кого-то в писчие и так далее. Кому как везло. И приказывали следить за волшебниками из-за границы — мало ли что. Шпионов тогда побаивались. В общем, Фарринеру досталась пекарня. Занятие по большому счету непыльное, особенно если правильно определенные чары наложить и за магглами присматривать, чтобы про колдовство не прознали. И у Фарринера, работавшего в некотором подобии современного Отдела Тайн, было достаточно времени для исследований.

— А чума? — напомнил Гарри.

— А чума не щадила даже магов, — ответило Отражение, пожав плечами. — Умертванцы доигрались в очередной раз. Экспериментаторы, Мерлин их побери… А может и нарочно они, потому что после Великого пожара засуетилось правительство и сильно их прижало — тех, кто был на территории Британии, да и вообще всех умертванцев, которые под руку попались. И это была последняя крупная вспышка заболевания. Наводит на мысли, да? Так вот, про Фарринера. Догадываешься, к чему я дело веду?

— Это он тебя создал, верно?

— В точку. Тогда многие либо пытались создать исцеляющие чары, либо искали способ и место как-то переждать болезнь. Часть уезжала в провинции и развозила чуму за собой. Часть ударилась в исследования. Из-за них тоже народу прилично померло, кстати. Все их попытки создать что-то из ничего обычно и заканчивались ничем. И ладно бы, если это просто было так. Томас Фарринер обнаружил манускрипты интересного содержания в одном из архивов. И совершил соответствующее должностное преступление — забрал их себе. «Трактат о расслоении материи и делимости всего сущего», ты должен был слышать о нем.

— Официально считается утерянным во время Великого пожара, — кивнул Поттер. — На самом деле грешат на египетских магов — мол, передали в качестве жеста доброй воли, на весь мир раструбили об этом, и сами же во время транспортировки подстроили что-то. Отдел Тайн из-за этого манускрипта в петлю лезть готов всем составом — жутко ценная штука была. А до сих пор следов найти не могут, что самое странное, даже и те самые египетские маги.

— И не найдут, — Отражение жестом фокусника извлекло из-за спины ветхий свиток, перевязанный красной ленточкой. — Потому что он здесь у меня. И я никому отдавать его не собираюсь.

— А как он здесь оказался? — Гарольд вытаращился на свиток.

— Сейчас узнаешь. И все сразу станет понятно, — оно склонило голову на бок, как-то странно глядя на удивленный «оригинал».

— Ты же прекрасно представляешь, что с людьми делает страх скорой смерти, да, Поттер? Так вот, у Томаса Фарринера от чумы погибла жена. И сам он заразился. Я, конечно, могу сейчас в красках и с подробностями описать, какая из этих двух причин оказала наиболее сильное воздействие на него. Но не буду, потому что ничего нового тут нет. В общем, Фарринер, боясь, что и он сам скоро отправится на тот свет, вляпался в темную магию по самую макушку. И «темной» она была отнюдь не потому, что в тогдашнем магическом правительстве ее включили в реестр запрещенных, — Отражение скучным голосом продекламировало: — Намекаю: горы трупов и реки крови. На самом деле, все именно в это и упирается — достижение любой цели, я имею в виду. В жизни других, — оно помолчало некоторое время и продолжило: — Одним словом, все это было возложено на алтарь создания некоей «безопасной зоны», пространства, в котором можно было бы дождаться изобретения вакцины, не опасаясь, что болезнь будет прогрессировать. И что самое интересное, Фарринер в ходе экспериментов — тоже могу описать подробнее, но лучше как-нибудь потом, во время первого знакомства такие вещи не рассказывают — добился, чего хотел, при всей кажущейся невозможности подобного.

Отражение зевнуло и, потянувшись, встало.

— Правда, получилось у него это с некоторыми, как потом выяснилось, оговорками, — оно прошлось туда-сюда перед Поттером. — Во-первых, пространство было, но ты сам видел какое.

— Не располагает к длительному ожиданию, согласен, — закивал увлекшийся рассказом Отражения и проблемой создания подпространств в частности Гарольд.

Ну а почему бы и нет? Его же обещали отпустить. И условия — это ерунда, Гарри уже Темного Лорда один раз обдурить умудрился. А там ведь было кое-что похлеще «условий»: магическая клятва — это вам не шутки.

— Во-вторых, время останавливалось, как и сейчас, — продолжало перечислять Отражение, сцепив руки в замок за спиной и прыгая по извилистым корням дерева. — Соответственно, присутствующие здесь не старели, болезни не прогрессировали и все тому подобные плюшки. Если, конечно, на это тратилась магическая сила. Но представь трагедию: возвращались отсюда люди точно в тот момент времени, когда исчезали из реального мира.

— То есть никаких «переждать» и «дождаться»? — полуутвердительно произнес Гарри.

Отражение одобрительно закивало.

Судя по тому, как оно реагировало на участие Поттера в беседе, кое-кому здесь отчаянно не хватало собеседника. И уже давно.

— В третьих, на тот момент система не было замкнута, и требовалась прорва энергии на ее поддержание. А это тебе не маггловская настольная лампочка, чтобы щелкнул переключателем — включилась, щелкнул снова — выключилась. Если вся магическая энергия ушла, пришлось бы создавать по-новой. А это и так был процесс не из легких, — Отражение гордо хмыкнуло. — Так вот, сам понимаешь, что требовалось для ее поддержания.

— Жизни?

— Само собой. Самая сильная, самая магически емкая, самая… не представляю, как еще это описать, но ты уже сам понял. В общем, наилучшее «топливо» из всех возможных.

У Гарольда дернулась бровь.

Конечно, здоровый цинизм никому не мешал, но такие разговорчики — это уже серьезно.

— Автор трактата, которым активно пользовался Фарринер, в своей работе представил результат синтеза нескольких видов магии. Это в последствии их разнесут по разным областям, часть вообще запрещенными станет, из одной части выделится Древняя Магия, еще из одной — Умертвие с Магией Крови и ее облагороженным и «высветленным» вариантом — Магией Кровных Уз… Тогда-то, в Древнем Египте, такой чушью не заморачивались и пользовались всем, что умели. А вот Фарринеру с этим всем уже было сложнее. Тебе сейчас — в разы сложнее. И не надо так на меня смотреть — все то, что сейчас разбросано по разным типам и школам заклинаний имеет общие корни. И, по сути, является одним и тем же.

— Да знаю я, — Гарри запустил пятерню себе в волосы на затылке, взъерошивая их.

— И кому ты это говоришь, Поттер? — хохотнуло Отражение.

— Так получается, Фарринер сначала использовал людей в своих экспериментах, а потом — и для подержания энергии в… тебе? — спросил тот некоторое время спустя, после того как примостившееся на одном из корней Отражение насмешливо улыбнулось и кивнуло, будто бы одобряя предполагаемый вопрос.

Собственно, так оно и было. Ход мыслей Гарри он знал, как свой собственный. И метафорой это не было.

— Именно. Под прикрытием пекарни это делать было не так удобно, как с мясной лавкой… в некотором роде. Но тут уж как повезло, — Отражение пожало плечами. — И ты как хочешь, конечно, а лично я собираюсь выпить горячего чая. С мясным рулетом, — оно неприятно ухмыльнулось, заметив, как передернуло Поттера. — Предлагаю присоединиться. Чисто самого ритуала ради, потому что ты помнишь мою ремарку по поводу еды, да?

Гарольд даже ответить не успел: пространство вокруг снова изменилось. На этот раз, как ни странно, на хорошо знакомую кухню в доме семейства Уизли.

— Мне просто это место понравилось, — объяснило свой выбор Отражение. — И до того, как Фред с Джорджем все разнесли, и после. Уютно. И вообще, я маленькие пространства люблю. Парадокс, да? — оно странно передернуло плечами.

— Почему ты меня постоянно переспрашиваешь? — поинтересовался Гарольд, отряхивая чемпионскую мантию, ставшую ему к этому времени уже ощутимо великоватой, и собирая с пола осколки флакончика от Оборотного зелья.

Мысленно, он себе напомнил перед уходом обязательно склянку восстановить. Грех не воспользоваться предложением зелье в него вернуть — надо же будет как-то по окончании Турнира со всем разбираться.

Волшебную палочку Гарри переложил в карман мантии.

— Говорю же, давно никого не было, — Отражение знакомым — ну конечно знакомым! его собственным же! — жестом потерло лоб.

И, неспешно проведя кончиками пальцев по неровной поверхности стола — почетный хэндмэйд имени Артура Уизли, увлекшегося тогда столярным делом «по-маггловски» — тихо произнесло:

— Здесь чудовищно скучно в одиночестве.

— Погоди-ка, но разве… — Гарри уже начал кое о чем догадываться.

— Чай же тут? — приподнявшись на носки, Отражение заглянуло в верхний ящик старенького кухонного гарнитура. — Нет, не тут. А где?

Поттер только развел руками.

— Значит, и я не знаю, — разочарованно подытожило Отражение. — Ну ладно, тогда сыграем нечестно.

На столе материализовался поднос с чайным сервизом и выложенным на большое белое блюдо рулетом. Отражение разлило им чай по чашкам.

— Хотя самим, конечно, было бы в разы интереснее, — вздохнуло оно, садясь за стол и пододвигая к себе чашку. — Но если уж «от» и «до» не получается по правилам отыграть, то нет смысла и пытаться. Рулет порезать? — предложило оно.

— Нет, спасибо, — Гарольд уселся напротив.

— Ладно, об основном «материале» Фарринера ты догадался… Причем, знаешь, самое странное, что они ведь сами все соглашались, — сделав глоток из своей чашки, меланхолично протянуло Отражение. — Представляешь? Сами. Как только слышали о вакцине или о возможности где-то переждать эпидемию, лезли сами. Даже заставлять не пришлось никого. А про магглов вообще и речи не было — отгонять приходилось, — оно вздохнуло и снова сделало глоток. — Хотя это тогда для меня странным было, точнее — для Ферринера. Теперь — нет.

Короткая, почти незаметная оговорка только утвердила Гарри в его догадках.

— А знаешь, сколько проблем было? — внезапно оживилось Отражение. — Например, люди не всегда возвращались обратно, хотя это было не в пример легче, чем сейчас, — оно гадко ухмыльнулось. Гарри скривился, наблюдая такое на своем лице. — Тогда не было меня, и все, что требовалось — найти внутреннее зеркало. Но некоторым хватало воли — или безволия, как посмотреть, и даже безумия — пытаться остаться здесь. Слабая людская психика, чего хотеть… И это же, кстати, приводило к тому, что число пропавших без вести росло. Ты же понимаешь, что Фарринер во имя своего спасения не мелочился? Он не один десяток угробил на одни только конечные эксперименты с переходами. Нет, все было понятно: эпидемия бушевала, людишки мерли как мухи, — у Отражения на лице снова мелькнула та мерзкая ухмылка. — Да и Фарринер старался подбирать не совсем уж больных и психов, — оно задумчиво крутануло блюдо с рулетом на подносе. — В общем, попался Томас. Сам подумай: лекарства адекватного все нет, выхода не предвиделось, дети его, оставшиеся после жены, тоже заразились. На службе его к тому времени уже подозревали, правда, не в том: в связях с голландскими магами, с Умертвием, с французами… да с кем угодно. У этих параноиков какие только версии не водились! — Отражение фыркнуло. — Только когда его с помпой и фанфарами брать пришли, Фарринер схватил детей, прихватил книги со свитками и… ты понимаешь, бежать-то некуда больше. А эти придурки решили, что он в портал пригнул! И сиганули следом! — оно звонко расхохоталось, как будто в жизни, если тут вообще было применимо такое понятие, не слышало шутки лучше. — Короче говоря, они все оказались здесь. И магический контур, сделанный Фарринером, замкнулся на нем же — как на создателе. И так появился я, — скромно закончило Отражение.

И отхлебнуло еще чаю.

— Знаешь, это было очень интересно — осознавать себя, — продолжило оно некоторое время спустя, рассматривая свои — Гарольда — руки. — Квинтэссенция вложенных в это пространство сознаний. А хочешь, покажу как это было? Прочувствуешь на себе. Это здорово, честно! Круче, чем смерть, — с энтузиазмом предложило оно.

Поттеру сразу вспомнилась третья загадка сфинкса.

— Обойдусь. Не думаю, что мне нужен такой опыт, — он покачал головой.

— Ну как хочешь, — Отражение явно обиделось. — Просто поделиться хотелось. Между прочим, я не каждому такое предлагаю. Впрочем, тебе-то все равно… — оно примолкло, смеривая Гарри пытливым взглядом, а потом просто махнуло рукой и, отрезав кусок рулета побольше, набило им рот.

— А что было дальше? После того, как Фарринер замкнул контур? — спросил Гарри.

— А дальше началась большая скука, — сделав мощное глотательное движение и отхлебнув еще чаю, призналось Отражение. — Был пожар — кто-то разбил масляную лампу, когда за Томасом всей толпой ломанулись. Все выгорело. И никому даже в голову не пришло меня спасать! — оно фыркнуло в чашку, обдав стол брызгами с чаинками. — Уф, извини, а что не пьешь-то? Эрл-Грей, высший сорт, — оно примиряющее подняло чашку. — Могу и что-нибудь другое, если хочешь…

— Не надо, спасибо, — Поттер торопливо отпил немного из своей чашки, чтобы Отражение удостоверилось, что ему ничего не нужно.

— Так вот, меня достали несколько дней спустя. Магглы-мародеры, ты понимаешь, — продолжило оно после еще одного куска рулета. — Унести не смогли по понятным причинам — нечего было пальцами поверхность мацать. Так продолжалось еще некоторое время с соответствующими последствиями, пока на меня не наткнулся присланный патруль магов правительства. А то у них, видишь ли, все начальство куда-то делось, и магглы регулярно пропадают — и все на одной улице. И пока они не сообразили, в чем дело, пара-тройка тоже успела ко мне попасться. Хоть какое-то разнообразие было… Потом меня забрали в то, что потом реорганизуют в Отдел Тайн. Интересное местечко, кстати, — Отражение довольно зажмурилось. — Они мне обеспечили постоянный приток… гостей. И, соответственно, новостей из внешнего мира. Правда, что самое смешное, до сих пор до истины так и не докопались. Считают, что я некий трансформатор-ретранслятор. И сплавляют мне преступников после поцелуя дементора. Никогда не думал, почему это у вас Азкабан от заключенных не лопнул до сих пор? — насмешливо поинтересовалось оно.

— А как же замкнутая система? И привнесение магии извне? — в тон ему переспросил Гарольд. — Как это ты до сих пор не лопнул, если только магов поглотил?

— А кто сказал, что я их просто так поглощаю? — оно потянулось. — Излучение энергии с поверхности идет ой-ей-ей. И поэтому в Отделе Тайн я работаю зарядником для артефактов. Отсюда и их идея, — Отражение прыснуло. — Нормально, да?

— Погоди-погоди, все те, кого ты поглотил, они…

— Они живы. Или мертвы. Смотря, как сами захотели, — оно пожало плечами и поднялось.

Комната мгновенно изменилась: исчезли плита с кухонным гарнитуром, и распахнутая дверь в гостиную закрылась. Потолок исчез, а стены раздались вширь и ввысь, уходя далеко вверх.

И на них рядами, через равное расстояние друг от друга, возникли двери. Самые разнообразные: из дерева, металла, стекла или пластика. Или всего сразу. Некоторые вообще были просто ширмами или занавесочками. С самыми разнообразными узорами и разных цветов. С различными ручками — от резных львиных голов до простых металлических «крючочков», чтобы быстро подцепить и распахнуть.

— Они все здесь. Ну, большинство, — Отражение развело руки в стороны.

Гарри, оставшийся сидеть за столом в центре уже огромной залы, выпустил чашку из руки.

Пола она так и не достигла. Как и не разлился чай.

— Они хотели жить дальше и, в благодарность за то, что я смог прожить все вместе с ними еще раз, это желание реализовано. Я создал для каждого продолжение его жизни. Такое, какое он хочет — вырезать весь район и жить посреди моровой свалки трупов или стать Министром Магии и править Британией. Или сделать величайшее открытие в маггловской науке. Или встретиться с погибшей семьей. На любой вкус.

— А те, кто не захотел?

— Ушли, — Отражение пожало плечами и отвернулось к той стене, возле которой находилось, разглядывая ряд дверей на ней. — Перешли в чистую энергию. Я никого насильно не заставляю. И в качестве благодарность за воспоминания, которыми со мной поделились, готов выполнить любое желание. В рамках разумного, естественно. Иногда даже — отпустить наружу, в реальный мир. Если мне кажется, что это будет выгодным вложением, и когда человек снова вернется ко мне — а вы всегда возвращаетесь, поверь, Поттер — я увижу еще больше интересных воспоминаний. И проживу еще больше.

— Ты проживаешь чужие воспоминания, так? — тихо просил Гарольд, склонив голову набок.

— Верно, — так же тихо отозвалось Отражение, не поворачиваясь к нему. — Мне скучно, а это — единственное развлечение. Потому что, несмотря на то, что снаружи время фактически остановилось, для меня оно тоже есть. И тянется чудовищно медленно.

— Так почему бы не попросить разбить тебя, если все так плохо?

— А я не говорил, что плохо, — оно посмотрело на Гарри через плечо. — Просто большую часть времени — скучно. Знаешь, я могу в подробностях продемонстрировать пять тысяч семьсот четыре способа съесть одну и ту же овсянку на один и тот же завтрак, но для тебя, Поттер, это чудовищно утомительно и не так интересно. Ты просто плохо представляешь, в чем эта ценность. А я слишком ценен, чтобы просто взять и разбить только потому, что меня заела скука. Представь, сколько во мне жизней, а?

— Совсем не представляю, — с дрожью в голосе ответил Гарри. — И не собираюсь.

Это уже было слишком. Слишком много информации, слишком много невероятного — того, что даже в Магический Мир, в котором возможно было практически все, не вписывалось.

Вообще — слишком много.

— Ты говорил, что отпустишь меня. Каковы условия? — продолжил он, поднимаясь из-за стола.

— А не хочешь посмотреть…? — Отражение взмахнуло рукой, указывая на ряд дверей перед собой.

— Нет, — отрицательно мотнул головой Поттер.

— Как знаешь, — Отражение вздохнуло и взъерошило волосы себе на затылке, в точности повторяя жест Гарри. — По большому счету, я не имею права с тебя что-то требовать, поскольку, можешь мне поверить, твои воспоминания на фоне большей части того, что мне доставалось последние две-три сотни лет, пиршество. Настоящий подарок. С удовольствием буду пересматривать. Это комплимент, если что, — на всякий случай пояснило оно.

— И?

— И я уверен, что ты все равно вернешься сюда. Если выживешь после сегодняшнего, конечно. Тебе потребуется информация. А она у меня есть. Только у меня. И если выживешь, если догадаешься, как меня найти, а значит, обеспечишь меня потрясающими воспоминаниями, я расскажу все, что ты захочешь узнать.

— Выживу после сегодняшнего? То есть сфинкс в своей загадке говорила не о тебе? — нахмурился Гарольд.

— Нет. Я поглотил того, кто устанавливал меня в лабиринте. Поверь, Поттер, я — далеко не самое страшное, что тебя ждет, — Отражение засунуло руки в карманы брюк. — Я не могу сказать, что именно это будет, но если ты справишься… Обещаю праздник в твою честь, — оно развернулось, широко ухмыляясь.

— То есть ты вот так запросто меня отпускаешь? — подозрительно переспросил тот.

— Не совсем запросто. В конце концов, ты поделился со мной своими воспоминаниями, выслушал мою болтовню… и не бегал все это время кругами, с обезумевшим взглядом и хватаясь за голову.

— Слушай, если я сделал так много, то почему бы тебе не рассказать, что меня ждет? — осторожно начал Гарри. — Это гарантирует мое возвращение.

— Ты не понимаешь, — вздохнуло Отражение. — Самый вкус не в результате, а в процессе. Догадка, озарение, восторг, который она приносит — вот что самое ценное! Я хочу пережить то, каким образом ты выберешься из всего этого. Как догадаешься, что именно делать. И что сделаешь в конце. Вот что важно, — оно ненадолго замолчало. — Но хорошо. Одна маленькая подсказка, чтобы немного повысить твои шансы, если, конечно, сможешь ее использовать с умом. Так вот, меня поставили здесь, чтобы убить тебя. А ты сам… все это время упускал очень важные детали. Тебя водили кругами, Поттер, весь день. Путали, морочили голову. Ты был весь на эмоциях, на нервах, и пропустил — безвозвратно, к сожалению — кое-что жизненно важное. И поэтому придешь к тому, к чему придешь. Но если сумеешь вернуть себе трезвый взгляд на вещи, то мы снова встретимся.

— Тебя установили по приказу Грюма? — прямо спросил Гарри, сжимая в кулаке волшебную палочку.

О да, он прекрасно знал, что голову морочили ему уже давно. И что он сам, как бы ни было противно это признавать, с удовольствием позволял водить себя за нос.

Отражение промолчало.

Что и требовалось доказать.

— Ты говорил с ним так же, как со мной?

— Нет, — оно покачало головой. — О нем и его намереньях я знаю от того, кто меня устанавливал. Послушай, он — тоже не самая главная проблема. Тем более что Грюм нарушил данный ему приказ. Ты нужен для совершенно иного. Для вещи, в моем понимании куда более неприятной, чем смерть. Это все, что я могу сказать.

— Но я в любом случае могу умереть, так?

— Это будет самым верным решением. Самое простое, инстинктивное — самое верное, — странным голосом произнесло Отражение. — Так ты готов уйти, Поттер? Через один поворот тебя ждет Кубок. Соберись.

— Ладно, — Гарри глубоко вздохнул.

— Дверь темного дерева с медной ручкой позади тебя — выход, — Отражение снова повернулось к нижнему ряду дверей перед ним.

Те же, к которым подошел Гарри, разъехались в стороны, оставляя пространство для новой — простой и темной, безо всяких узоров, с маленькой медной ручкой.

Поттер медленно повернул ручку и, когда замок отщелкнулся, открыл дверь. Впереди был лабиринт.

— Удачи, — бросило ему в спину Отражение.

* * *

Гарри вздрогнул, распахнул глаза и дернулся в сторону.

Факелы чадили нещадно, и впереди виднелся только один поворот. Шестой по-счету. Самый последний.

Его занесло в какую-то совершенно несусветную ловушку. Скорее всего, даже психологического толка, поскольку такого бреда в реальности… быть не могло вообще.

И похоже, на этот раз авроры действительно перегнули палку, потому что такие штучки и близко не стоят с внеплановым озверением драконов и проснувшейся в конце зимы стаей гриндиолу. Это действительно серьезно — подобных вещей на турнире не должно было быть. Во всяком случае, в просвещенный двадцатый век магии и технологий. Не средневековье, чтобы на Чемпионов сначала василисков натравливали, а потом мозги потрошили в прямом и переносном смыслах.

И навряд ли Фадж мог дать разрешение на нечто подобное, учитывая плачевность перспектив при нынешней внешней политике Министерства. С другой стороны, Министр-то мог и не знать ничего. Ему можно, ему прощалось — Фадж же, что с него брать? А вот недогляд со стороны других, куда как более весомых и значимых инстанций, настораживал.

Грюм бы просто так по ложному пути не пустил — вопрос безопасности Джереми стоял ребром, спасибо их больному на всю голову папаше и совершенно покорной Дамблдоровой воле, когда это никак не надо, мамочке. Значит, и он не был в курсе, что за ловушки ждут Гарри.

Это если не обращать внимания на тот бред, который под действием психической магии — ну наверняка что-то такое было, иначе никак просто — долго и со вкусом мерещился Поттеру. И если позабыть о том, что весь первый триместр они с Драко и Роном как ужаленные бегали с идеей Грюма-предателя.

Вот, небось, и всплыло-то оно, когда Поттер полез в ловушку с психомагией — из чары подсознания образов понадергали и отправили обратно владельцу с горячим приветом.

Так, положим, Грозный Глаз не знает, что творится в головах авроров из отряда «Мантикора». И тоже оказался не в курсе того, что те совместно с министерскими наваяли в лабиринте, а честно указал самый короткий путь. И, положим, он даже наплевал на то, что они с Гарри друг друга на дух не переносят.

Все во имя безопасности братца-Джереми, само собой.

Тогда что же получается? С Фаджа спросу нет, Грюм проморгал, и кто остается в сухом остатке? Дамблдор?

И как он мог не знать, что творится? И что будет в лабиринте. Организаторы должны были все заранее согласовывать, и ловушки такого уровня — тоже, потому что все-таки уровень опасности совершенно иной, чем, например, даже в обычных дезориентационных чарах.

Гарольд, когда готовился к своему предполагаемому участию в третьем туре (тогда еще чисто для подстраховки) даже не рассматривал возможности того, что могут поставить психочары — это все в Азкабане с защитой балуются, эксперименты ставят и вплетают жуть всякую в щиты. Да еще авроры практикуются в облавах. Там-то как раз и оно: навести ворох чар на целую территорию, и как ступит кто, унесет его в глубины подсознания — глючить далеко, глубоко и надолго.

Кстати о «надолго». Следовало поторапливаться, потому что пробыл в ловушке Поттер, судя по тому, что как минимум руки у него уже не походили на мозолистые Крамовы лапищи, преизрядно.

И как только выбраться-то сумел вообще…

Гарри на всякий случай пошарил под ногами в песке — он помнил, что, когда попал в ловушку, что-то прямо перед ним разбилось. Но осколков нигде не было. И магических следов, как оказалось после проверки, тоже. Вообще ничего.

Не то, чтобы это было так уж и странно — звук бьющегося стекла мог быть сигналом о срабатывании чар. Такое тоже случалось.

А еще в мыслях стало чище и яснее. И спокойнее как-то. Наверное потому, что после таких бредней уже сам Волан-де-Морт не страшен.

Только все равно не покидало ощущение, что он конкретно упускает что-то из виду. Причем, не только не в первый раз, но и в устрашающих объемах.

Гарри мотнул головой, крепче сжал волшебную палочку и зашагал вперед.

За поворотом оказалось небольшое расширение коридора, к которому выводили еще три других пути. В центре на каменном постаменте возвышался Кубок Турнира.

А из коридора напротив к нему на всех парах несся Джереми.

— Да чтоб тебя! Кубок мой! — крикнул он на бегу. — Я первый!

— Ага, сейчас. Accio, Кубок! — Гарольд взмахнул палочкой.

Что самое странное, чары сработали в обратную сторону — это его дернуло к Кубку. И ручек с разных сторон они с Джереми коснулись одновременно.

И в портал провалились — тоже.

Глава 48. Возрождение Темного Лорда

Они вывалились из портала, каковым оказался Кубок, в густую траву старого кладбища. Судя по пошатнувшимся памятникам, иссеченным трещинами каменным надгробиям и высокой траве, которой заросло все вокруг, никто уже давно за ним не ухаживал.

— Это что вообще было такое? — Джереми, встряхнув головой, сел. — Где мы?

— Мне-то откуда знать, — раздраженно буркнул поднявшийся на ноги Гарольд.

Вокруг стояла неестественная тишина. Ни дуновения ветра, ни шороха листвы старого вяза, проросшего корнями и частью ствола сквозь железную ограду. Видно в сгустившейся темноте было плохо.

— Может это продолжение задания, — вслух подумал Джереми, поднимаясь следом. — Эй, погоди-ка. Оборотное зелье! Почему ты снова стал самим собой?

— Вот черт! — Гарри хлопнул себя по лбу.

Все-таки забыл. И разбитый флакончик, и вытекшее зелье остались там.

Стоп! Так не означает ли это, случаем, что все, что происходило внутри ловушки…

— Смотри, там кто-то есть, — Джереми указал вперед. — Lumos!

— Опусти палочку, придурок! — тут же зашипел на него брат.

Про то, что с освещающих чар потом на боевое заклинание переключаться придется случись что, напоминать было и вовсе странно. И чему только Грюм учил?

Из темноты, сопровождаемый зловещим шелестом высокой травы, к ним вынырнул коротышка в потертой мантии темного цвета. Его лицо успешно скрывал капюшон, а в руках что-то копошилось и подергивалось, старательно спеленатое тряпьем.

Гарри мысленно ругнулся: рассмотреть издалека ничего не удалось, в том числе и кого опасаться больше — свертка или же того, кто его бережно нес на вытянутых руках.

Тем не менее, в фигуре неизвестного мага что-то показалось Гарри смутно знакомым.

— Эй, лучше нам убираться отсюда… Джереми? — он обернулся на коротко вскрикнувшего брата.

Тот, схватившись руками за лоб, с воплем рухнул на четвереньки.

— Добро пожаловать, — прошелестело нечто из свертка в руках коротышки и тут же скомандовало: — Давай, Хвост.

Хвост?

Гарольд резко дернулся в сторону, к ближайшему укрытию в виде небольшой ямы у полуразвалившегося надгробия. А Хвост, приснопамятный Питер Питтегрю, тем временем, подчиняясь приказу, взмахнул волшебной палочкой, освещая пространство вокруг.

Гарри опасался высовываться — в него могли запустить и чем похуже обычного «Оглушителя». Шутки, судя по всему, кончились давно. Еще в лабиринте.

Только деваться все равно некуда, и как-то узнать, что происходит с братом, нужно. Джереми, скуля и завывая от боли, катался по траве, держась за кровоточащий шрам — в ярком свете вспыхнувших над кладбищем маленьких шариков, полыхающих белым огнем, размазанную по его лицу густую, темно-багровую кровь было видно неожиданно четко.

Питтегрю. Кладбище. Кровоточащий шрам.

Кубок откатился далеко в траву, а следом за ним и палочка Джереми — героический идиот, как только наконец-то понадобились все его знания, природный гонор, недюжинная смелость и все прочие наследственные качества Поттеров, оказался совершенно беспомощен.

А Гарри не успел утянуть его в укрытие за собой, о чем уже успел сильно пожалеть.

Хвост-кладбище-шрам. Шрам-кладбище-Хвост-сверток.

Шрам!

— Волан-де-Морт, — скорее утверждая, чем спрашивая, пробормотал Гарри, чувствуя металлический привкус еще-не-ужаса-но-мерзкого-страха во рту.

Вот и доигрались они с Дамблдором, вот и допрыгались.

— Верно, юный Поттер, — отозвался все тот же тихий голос. — Добро пожаловать на церемонию моего возвращения из мира духов.

Темный Лорд был на удивление безмятежен. Хотя о чем ему беспокоиться? Все идет по плану. И даже лучше. Это Гарольд теперь должен ломать голову, изобретая варианты того, что делать и как выкручиваться.

Можно было призвать манящими чарами сначала Джереми, а потом Кубок — чтобы Пожиратели следом не переместились с его помощью. И использовать кольцо-портал. И плевать на палочку этого идиота.

Можно было призвать сначала Кубок, взяться за кольцо и… нет, нельзя, без брата обратной дороги нет.

Можно сразиться с Хвостом, успеть сорвать ритуал, в чем бы он ни заключался, и удрать вместе с братом к Дамблдору. К тому самому Дамблдору, который должен был знать о ловушках в лабиринте и предупредить Гарри. Самый лучший и, чего уж греха таить, сложнореализуемый вариант. Но только он и подходит. Следовательно, вопрос теперь в одном: как?

Как, Мерлин, Моргана и Великие Основатели, как это провернуть?

Шелест травы и надсадный хрип мучающегося от боли Джереми удалялся. Похоже, Хвост куда-то шел и волок того за собой.

Два портала — по-одному на каждого, практически беспройгрышный вариант. Но Гарри замешкался, потерял драгоценное время и теперь Джереми не схватится за Кубок, даже если швырнуть тот заклинанием ему прямо в руки.

Хвост не позволит так просто все закончить.

— Вы собираетесь принести Джереми в жертву? — наугад выкрикнул из своего убежища Гарольд, с трудом удержав себя от порывистого желания высунуться в полный рост.

Тьфу, гриффиндорское наследие, мантикора его за ногу, покоя не дает!

Только в этот раз ошибиться нельзя. Это даже не Белла с Визжащей хижине, приманившая их с Гермионой, как мышек на сыр. И не дневник-воспоминание. И даже не Квиррел.

— Нет, не собираюсь.

И этим Волан-де-Морт поставил старшего из братьев в тупик. Потому что насколько Гарри знал, не существовало в принципе ритуалов воскрешения, способных обойтись без жертвоприношения. Тем более — такого класса, когда объект давно почил и связи его с миром живых носят очень непростой характер. Тут кое-что очень мощное нужно, чтобы все прошло.

Например, чужая жизненная энергия, основа всех основ.

— Можешь безбоязненно выбираться из своего убежища, Гарри Поттер. Твоей смерти нет в моих планах.

«А вот в сфинксовых — есть!», — чуть не ляпнул тот, но вовремя прикусил язык.

Верить таким словам, верить Темному Лорду вообще — это абсурд еще больший, чем то, что привиделось под психическими чарами магической ловушки в лабиринте.

А потом в боку неожиданно кольнуло. И полезший дрожащими руками в карман Гарри обнаружил там осколки флакона из-под Оборотного зелья. При этом ткань кармана оставалась сухой — как если бы склянка разбилась, будучи уже пустой.

Поттеру сразу захотелось сползти поглубже в яму — чью-то раскопанную могилу — и сделать вид, что его тут нет вообще. Иррациональное, незнакомое желание. Последнее «прости» и финальное «прощай» от инстинкта самосохранения, который должен был у него иметься, как и у всякого уважающего себя слизеринца, но глушился гриффндорским бесстрашием (оно же в миру — безрассудство).

Итак, какова диспозиция на данный момент, и что из нее можно выжать для себя?

Кубок далеко. Джереми уволок куда-то Хвост. Они Моргана знает где, и в довершение всего именно сегодня Волан-де-Морт решил возродиться. А Гарри тут валяется в чьих-то полураскопанных костях и представляет, как здорово было бы подремать под пледом на диване у камина в факультетской гостиной.

А еще он целиком и полностью провалил задание Дамблдора. Оберегать брата — в смысле. Потому что живыми они отсюда уйдут вряд ли. Да что там уйти! Едва ли уползти смогут. Причем братец-то ладно, чем Мерлин не шутит — герой же, Мальчик-Который-Выжил, вдруг подфартит неведомая сила?

А кое-кому другому сфинкс недавно предсказал, что этот самый кое-кто сдохнет. Прямо сегодня. И может быть прямо сейчас — как только высунет макушку из-за надежно скрывающего его камня.

Как ни странно, осознание этого факта сработало как, своего рода, маггловский переключатель — щелк, и цепь разомкнулась. И стало… нет, не все равно. Спокойно стало. Как с четким планом в уме, как с надежным прикрытием, как с чьей-то поддержкой.

Как с подкреплением, которое вот-вот придет.

И Гарольд отряхнулся и вылез из могилы.

Хвост маячил где-то в конце заросшей травой аллеи, дожидаясь, пока последний гость присоединится к празднеству по всем уже ставшему известным поводу.

Смешно, но Гарри был совершенно спокоен. Он размеренно шагал навстречу Питтегрю, булькающему на медленном огне котлу и собравшимся в полукруг магам в масках Пожирателей Смерти, чьи размытые силуэты-кляксы выступали из темноты.

Поттера не трясло, и сердце не бухало так, что, казалось, прямо сейчас выскочит и само поползет по траве к Кубку Турнира. Палочка не выскальзывала из мгновенно взмокших и похолодевших рук.

Гарри был спокоен — тем самым уверенным и обреченным спокойствием, которое наступает рано или поздно у смертельно больных магглов, да и магов тоже.

Если все предопределено и известно заранее, зачем ему дергаться лишний раз? Ну убьют и убьют, ну что теперь?

И никаких лишних мыслей.

— Молодец, — одобрил его поведение сверток в руках Хвоста.

Свернувшийся калачиком Джереми мелко вздрагивал и тихонько подвывал у подножия одного из памятников — высоченного каменного креста, иссеченного глубокими трещинами и сколами. Гарольд машинально поднял глаза, скользя взглядом выше.

Мудрое сознание как-то до сих пор хранило от этого. Выключало из области внимания часть картинки. А потом оно устало, сдалось, и он просто увидел.

И Гарри вывернуло наизнанку остатками того, что успел съесть до начала третьего тура, желудочным соком и желчью прямо себе под ноги.

К каменному кресту был привязан Джеймс Поттер. Или то, что им раньше было, судя по верхней половине тела. Что там творилось с нижней — сказать было трудно. Гарри не разглядел сразу, а повторять опыт, уже чувствуя гадостный привкус собственной рвоты во рту, не хотелось.

Но что-то внутри, самое темное и жуткое, сладко замирающее в предвкушении, так и тянуло снова посмотреть на потерявшего связь с реальностью подергивающегося Джереми. Чуть задержаться взглядом на нем, отследить борозды в земле от скребущих ее застывших крючком пальцев, а затем плавно и медленно, чтобы каждую деталь ухватить, поднять взгляд выше.

Недавнего просветления как будто и не было. И спокойствия — тоже.

Один ступор остался. Из разряда не-вижу-зла-не-слышу-зла-не-говорю-о-зле — вдруг пропадет само?

Потому что сколько бы не предсказывали сфинксы смертей, сколько не мерещилась всякая ересь под действием магии, есть определенный предел и человеческому сознанию. Пусть оно и принадлежит магу.

Особенно, если оно принадлежит четырнадцатилетнему магу.

— Полегчало? — хрипло рассмеялась над ухом Беллатрис, фамильярно приобнимая пошатывающегося Гарольда за плечи. — Мы тут уже второй час развлекаемся, пока ждем кое-кого…

Она стянула с лица свою грязно-белую, всю в кровавых разводах маску и попыталась нацепить на Гарри, но он отбил ее руку, и маска отлетела в сторону, куда-то в траву.

— Вот умора-то, — хихикала Лестранж Поттеру прямо в ухо. — Ты представь только! Второ-о-ой ча-а-ас. И кого мы ждем, а? Джереми Поттера? Или Гарри Поттера? А вот и нет!

— Белла, хватит, — приказал из своего вороха тряпок Темный Лорд, и она тут же умолкла.

Почтительно кланяясь, отпустила Гарри, на прощание скользнув испачканной в земле ладонью по его лицу, и попятилась в нестройный полукруг Пожирателей.

Слишком мало их было — явившихся на зов. Похоже, лишь немногие решились, когда Волан-де-Морт действительно призвал их. Но ничего, скоро и остальные подтянутся — как только поймут, что на этот раз дело выгорело. И что примкнуть к предполагаемому победителю лучше заранее. А то вдруг потом не успеют засвидетельствовать свои почтение и верность?

— Зелье готово, Повелитель, — с дрожью в голосе доложился Питтегрю.

Среди Пожирателей прошли тревожные шепотки.

— Начинайте, — властно отозвался сверток.

Шепот смолк, и снова стало тихо. Ненадолго.

— Кость предка, отданная без согласия. Возроди своего сына! — торжественно и нараспев произнесла Беллатрис Лестранж, извлекая из складок платья осколок берцовой кости. Приблизившись к котлу, она с поклоном опустила свое подношение в кипящее зелье и выдохнула в самые лопающиеся пузыри на его поверхности: — Anima.

— Плоть слуги, отданная добровольно. Возроди своего хозяина, — выдавил Хвост, горбясь и сжимаясь, и становясь еще меньше. Опасливо оглядываясь, он почти что подполз к котлу и, вытянув над ним руку, после недолгих колебаний смахнул ее по самое запястье режущими чарами. И провыл куда-то в огонь, кутая кровоточащую культю в тряпье: — Corpus!

— Жизнь противника, взятая насильно. Стань ключом к возрождению, — бросил, чересчур внимательно разглядывая покосившийся деревянный крест над одной из могил, Люциус Малфой. Его платой за возвращение господина к жизни стало вязко плещущееся содержимое склянки. Темное и густое, распространяющее сладковато-мясной запах. Малфой вылил всю кровь из склянки и отчеканил: — Ars magica malefica.

— Что дальше, Поттер?

И над кладбищем снова повисла тишина.

Как на странно, Пожиратели действительно ждали реакции Гарри. Будто он должен был знать. Будто он был участником заговора. Будто он был одним из них, и только поэтому оставался жив — иначе все та же Беллатрис не преминула бы раз и навсегда прояснить вопросы относительно ее погибших дочери и зятя. Да и не у нее одной к Поттеру были счеты. Ко всем Поттерам.

— Последнее слово за тобой, Гарри, — терпеливо произнес Темный Лорд.

Он ничуть не торопился. Вообще. И не дергался. И не нервничал. И, похоже, не был подвержен ни одной нормальной эмоциональной реакции, применимой к людям, годы спустя достигшим чего-то уже давно страстно желаемого и боящимся, что прямо сейчас все сорвется к чертям.

Вместо того чтобы лихорадочно соображать, как бы вытащить из этого кошмара хотя бы самого себя, если размазывающий сопли и слезы по траве и явно неадекватный Джереми навряд ли подлежит спасению, Гарри думал совершенно о другом.

О том, почему Волна-де-Морта совершенно не волнует возможность провала. Была же вероятность, что его ритуал, его драгоценное возрождение, может накрыться медным котлом. Какой бы малой не была эта возможность, она все же есть. А это значит, что человек, шедший к своей цели так долго, как бы ни был идеален его план, просто обязан испытывать волнение. Будоражащий трепет. Хотя бы нервную дрожь чувствовать, на крайний случай.

Хоть что-нибудь. Хоть чуть-чуть. Самую капельку.

Если только не одно-единственное «но», в их случае перевешивающее все разом. Гигантское, жуткое, невыносимо страшное и самое отвратительное «но» из всех известных Гарри Поттеру. Подстава самых невероятных масштабов.

То самое главное, что он пропустил и от чего ему отводили глаза весь этот день и задолго до него.

— Завершай ритуал, Ангол.

И Гарри понял, что действительно говорит — губы шевелились против его воли. Как будто им управлял посторонний.

А он сам уже несколько секунд без единой мысли в голове пялится в спину болтающего о каких-то пустяках с Министром Дамблдора.

* * *

— Дамблдор.

Получилось невнятное клокотание вместо оклика.

Гарри прокашлялся. Горло саднило, тело слушалось с трудом, и он все еще никак не мог понять, что происходит.

То есть понять-то умом понимал, но помогало это не шибко.

— Профессор Дамблдор.

Уже лучше, но тот все равно будто бы и не слышит — беззаботно треплется с Фаджем о шансах Хогвартса на победу, о результатах отборочных матчей по квиддичу и еще о какой-то абсолютно не имеющей ни смысла, ни отношения к происходящему чуши.

Гарольд с трудом подавил подкатывающую к горлу тошноту.

Пока они стоят тут, обсуждают погоду и ставки на Чемпионов, Джереми остался на кладбище в окружении Пожирателей совершенно один. А телом Гарри Поттера управляет Ангол.

А на кресте подвешена за вывихнутые и посиневшие запястья верхняя половина тела отца.

И эта картина будто намертво отпечаталась на внутренней стороне век — стоит только глаза закрыть, как…

— Дамблдор, черт вас подери! — Поттер дернул его за плечо, разворачивая лицом к себе.

— Ангол, что за… — вскинулся директор.

— Ангол — там.

Непонимание на лице Дамблдора слишком быстро сменилось обреченностью. Еще одно «слишком» в длинной цепочке роковых событий этого дня.

Знал он все, старая сволочь. Заранее, очень давно, еще наверняка до того, как провел ритуал призыва духов Триады в этот мир. Не мог не знать — у него был Сорвин, еще раньше был верный товарищ, с которым они даже умудрились сорвать свое посвящение. А такие штучки без детального понимания сути вопроса не провернуть.

Перед глазами неожиданно четко вспыхнула картинка с кладбища: бурлящий котел, Хвост, держащийся на почтительном расстоянии, и Джереми в кругу Пожирателей Смерти. Из тьмы, из отбрасываемых надгробиями могил выходят все новые и новые маги — все как один в мантиях с капюшонами и масках.

То ли еще будет.

— Где они? — уже Дамблдор схватил Гарри за плечи, встряхивая его. — Где?

— Не знаю я! — сорвался тот, отшатываясь. — Заброшенное кладбище, там до черта Пожирателей, Волан-де-Морт хочет возродиться…

— Тише, без истерик, — со спины Дамблдора к ним подался из мило беседующей судейской компании Грозный Глаз Грюм.

— Аластор, у нас крупные проблемы. Мы должны немедленно… — начал директор Хогвартса, но тут же замолчал, когда конец волшебной палочки Главы Аврориата уткнулся ему в спину.

— Крупные, Альбус, очень крупные. Но только очень медленно, — оскалился тот. — Торопиться теперь некуда. Я так понимаю, все пошло по плану, — он коротко глянул на Гарри. — Раз ты выжил и стоишь тут, то тот маг, Ангол, уже у Лорда?

— Аластор, так все это время тем таинственным «шпионом» был ты? — на удивление миролюбивым тоном спросил у него Дамблдор. Даже вроде как с издевкой. С дружеской подколкой.

Таким тоном обращаются к приятелям, которые не предавали в опасной ситуации, когда на кону каждая секунда промедления.

— И не я один, — широко оскалился Грюм.

Другие авроры как по команде выхватили палочки, взяв на прицел министерских служащих и судей. К Грюму с разных концов трибуны вышли Драэвал и Алгиз.

— У нас тут государственный переворот, дамы и господа, не трепыхайтесь слишком, — неприятно кривясь, будто вся эта затея ему не слишком-то нравилась, объявил о состоянии дел маг Защиты.

— Расслабься, вы с Дамблдором уже ничем не поможете, — маг Времени покровительственно хлопнул Гарри по плечу. — Ангол опять всех обставил и сделал все, как хотел.

— Отряд «Мантикора» на нашей стороне, — вторил ему боевой товарищ. И повернулся к притихшим в ужасе магам: — Во избежание кровопролития, рекомендую не пытаться сбежать.

Министерские маги, парочка высокопоставленных гостей, жалкая кучка волшебников из личной охраны Фаджа, он сам, да еще судьи. Из разношерстной компании заложников разве что последние, да и то — не все, могли что-то противопоставить Грюму и его людям.

Котел забурлил, оживленно перешептывающиеся Пожиратели подались назад.

Гарри тряхнул головой, отгоняя странное видение.

Он был здесь, Ангол в его теле — на кладбище, Аластор Грюм с аврорами оказались слугами Темного Лорда, и все это случилось в один день. Лучше просто не бывает. А если приплюсовать оставшегося с Пожирателями брата, крест-с-отцом — Гарри аж передернуло, когда перед глазами снова вспыхнула та мерзкая картинка — и собирающегося возродиться Волан-де-Морта…

— А чего мы ждем? — нетвердым голосом осведомился он у Алгиза, пока Грозный Глаз, не забывая контролировать действия Альбуса Дамблдора, распинался о том, как за последние десять лет ему и все осточертело, а шанс разобраться представился только что.

— Мы ждем, когда Темный Лорд договорится с Анголом, и они всей компанией прибудут сюда, — буднично отозвался тот, словно появление Темных Лордов с их слугами на турнирах межгосударственной важности — дело плевое и обыденное. Каждый раз такое происходит, пора перестать удивляться, что уж там… — А вы ждете, пока этому клоуну надоест жаловаться на жизнь, — маг Защиты кивнул в сторону не на шутку разошедшегося Грюма.

Дамблдор, которого держали на прицеле волшебных палочек помимо Грюма еще с десяток авроров, выглядел на удивление спокойно. И даже посмеивался над особо заковыристыми выражениями, в которых Глава Аврориата расписывал, как, на чем и в каком виде он вертел всю нынешнюю власть Магической Британии.

Директора даже, похоже, забавлял свершающийся прямо на его глазах «переворот». А последний, между прочим, грозил массовыми убийствами прямо здесь и прямо сейчас — вот только дождутся, когда Темный Лорд чайку выпьет с кексами, чтобы традиционный «файф о’клок» не пропускать совсем в такой замечательный день.

Дамблдор наверняка втихаря дожидается, пока Гарри что-нибудь изобретет и как-нибудь спасет ситуацию. Хитрый старый хрыч, Моргана его побери. Вот и не дождется! Пусть сам берет лопату и разгребает драконий навоз, ушата которого только что, в метафорическом смысле, вывалились им на голову.

На зрительских трибунах заминку в болтовне Бэгмана, которого быстренько снова подключили к делу массового убалтывания, не заметили. Как и появившихся на лестницах авроров, напоминающих больше оцепление на случай, если кто захочет удрать раньше времени с места событий. Даже преподаватели, давно уже уставшие от шатаний вверх-вниз по лестницам и бесполезных замечаний во всю развлекающимся ученикам, мирно посиживали где-то в толпе.

— И как еще не надоела эта возня в песочнице, — пробурчал Алгиз, провожая взглядом еще одну группу авроров, направляющуюся уже к лабиринту.

— А разве должно? — из вежливости спросил Гарольд. Делать все равно было особенно нечего — против такого количества противников идти, да еще и без привычной палочки, а с непонятной махиной на руке вместо нее… Тьфу, да не совсем же он огрифиндорился-то!

А вот отвлечься стоило — голова не работала совсем. Точнее работала, но не в том направлении — вместо того, чтобы наскрести худо-бедно исполняемый и реалистичный план спасения, чудились — размытыми вспышками перед глазами — какие-то сцены с кладбища с участием Волан-де-Морта, брата, Пожирателей и им самим в главной роли.

— Поперек горла уже все эти войны стоят, — помедлив, ответил маг Защиты. — Никак не дадут упокоиться с миром на том свете. Обязательно надо вытащить, втравить в очередные разборки, а все только ради того, чтобы наш командир наконец-то обрел мировое господство. Да меня это все уже за…

— Не жалуйся, — примирительно хлопнул его по плечу Драэвал, с арморумом наизготовку курсирующий по судейской трибуне — а вдруг все-таки найдется кто-нибудь настолько безбашеный, что полезет грудью на палочки авроров, пытаясь всех спасти? — И не ругайся. Ангол свое получит — и ждет нас всех вечный покой.

— Ждет, как же, — фыркнул Алгиз. — Заждался уже. Истомился в ожидании.

Драэвал виновато развел руками и от них с Гарри направился к разбушевавшейся мадам Максим. Ее стоило бы успокоить и более или менее мягко, с уважением к высокому статусу — не хватало только с Умертвием рассориться еще до появления Темного Лорда.

— Поттер, тебя «пробивает»? — удостоверившись, что его товарищ ушел, тихо спросил Алгиз.

— Чего-чего? — нервно переминавшийся с ноги на ногу — ожидание затягивалось, паника и сопротивление были погашены еще в зародыше, а Грюм продолжал нудеть — Гарри повернулся к нему.

— Сконцентрируйся. Ты можешь почувствовать Ангола?

Вышеупомянутые умертванцы тем временем, угомоненные Драэвалом и видом демонстративно поигрывающих волшебными палочками авроров, подозрительно притихли. Представители противоборствующих ветвей клана Умертвия на редкость смирно простаивали в сторонке, выглядывая на трибунах своих учеников — уже заволновавшихся, не иначе как общеумертванское чутье подсказало, что дрянь какая-то творится вокруг — и лениво перебрасываясь короткими фразами.

Мадам Максим снисходительно улыбалась, поглядывая на мага Времени, юлой крутящегося по трибуне и организовывающего уже начавшие расслабляться и растекаться по углам силы «народно-аврорского восстания».

Каркаров, напротив, хмурился и без конца теребил свою жиденькую бородку.

Ни первое, ни второе ничего не говорило о планах уважаемых директоров на дальнейшее развитие событий. Ровно как и понимающий и даже одобрительный смех Дамблдора над особо заковыристыми пассажами Грозного Глаза, в кой-то веки ощутившего безнаказанность, вседозволенность… и возможность крыть полуобморочного от ужаса Министра Магии и его многочисленных покровителей многоэтажными словесными конструкциями ругательного свойства.

Гарри накопившегося напряжения не подрастерял несмотря на складывающуюся на судейской трибуне обстановку общей непринужденности. Внешнее опять не вязалось с внутренней сутью, которая заключалась в целом отряде предателей-авроров, и в перспективе — еще и толпе Пожирателей Смерти.

Уж последние-то, под предводительством своего хозяина наверняка скоро нагрянут. И навряд ли им теперь кто-то помешает.

Но ни Альбуса Дамблдора, ни явно просекших ситуацию умертванцев это внешне никак не волновало. Казалось бы — еще немного, и они вообще следом за Грюмом сбросят личины послушных граждан магического сообщества и тоже окажутся какой-нибудь премерзкой пакостью, которая давно хочет поработить мир.

Хотя, в общем-то, оно в действительности так и было. Даже сбрасывать нечего.

То есть, ничего качественно нового.

Глядя на вяло и без особого напряжения (что уже было для представителей двух извечных противников большим прогрессом) переговаривающихся Олимпию Максим и Каркарова, Гарри даже представил, какая чехарда начнется, если они вдруг договорятся до мировой между кланами. И заодно сами выполнят всю ту грязную работу с трупами, магическим геноцидом и всем прочим, которую щедрой рукой хотели спихнуть на британских магов.

Тот еще номер был бы.

Вообще, весь этот пере-недо-совсем-ворот все больше напоминал цирк в чистом виде. Другое дело, что он таковым мог оставаться только до прибытия Темного Лорда, но как раз последнего пока видно не было. А передающие друг другу по кругу фляжку с Огденским авроры, их брызжущий слюной и срывающийся на визг начальник, обещавший в сердцах всех по три, а то и четыре раза четвертовать особым заклинанием — вполне себе присутствовали.

И впечатление с них какое-то не такое было. Не походило все на захват власти, предваряющий массовое и беспощадное уничтожение всех магов.

Если бы Гарольда не было на кладбище — и там он не в определенном смысле оставался до сих пор — черта с два бы поверил во весь этот выездной театр.

Джереми у Пожирателей, Волан-де-Морт вот-вот возродится, и никто ничего не делает.

Чудеса какие-то. Подлинное волшебство.

— Эй, не спать! — пихнул Поттера в бок локтем Алгиз. — У тебя, в отличие от Грюма, нет времени на ерунду. Так ты чувствуешь Ангола или нет?

— Смотря что под этим понимать, — осторожно произнес тот.

— Вспомни, как вы управляли двумя телами одновременно. Постарайся увидеть то, что видит он. И шевелись уже, Поттер, мы с Дамблдором не сможем должно прикрывать тебя. Он и так Драэвала «тормозит» из последних сил и связь глушит по-максимуму.

У Поттера как глаза раскрылись. Или открылось второе дыхание.

И бессмысленный балаган сразу же обрел толки соприкосновения с реальностью.

Вот директор Хогвартса, склонив голову на бок, с интересом наблюдает за метаниями Грозного Глаза Грюма от одного края судейской трибуны к другому. А сам невзначай поглаживает волшебную палочку. Драэвал в дальнем углу как сонная муха — едва-едва ноги переставляет, все норовит привалиться к деревянной опоре и утомленно глаза прикрыть.

Вот Олимпия Максим растягивает пухлые и чересчур ярко накрашенные губы в улыбке, и авроры, держащие ее на прицеле палочек, вздрагивают, по их лицам проходит едва различимая рябь. В затуманенных глазах не остается ни искры сознания.

А вот сплевывает в сердцах и цедит длинную, замысловатую тираду Игорь Каркаров, когда Грюм, в очередной раз порывисто разворачиваясь, протаптывается по его ноге. По дереву волшебных палочек охраняющих его лже-стражей магического порядка ползут тоненькие трещинки.

И все нет-нет, да глянут в сторону Поттера и Алгиза. Ждут сигнала. Ждут возможности.

— Ну как? — нетерпеливо переспрашивает маг Защиты.

— Погоди, не могу вот так сразу.

Он не видит лица Алгиза, Алгиз — не видит его. Но это не важно.

— Вы с ним связаны, и куда как сильнее, чем я и Драэвал — с твоими друзьями, — торопливо произносит тот. — Как не можешь от Ангола закрыться ты, так не может от тебя и он. Все работает в обе стороны. Ваш директор глушит Драэвала, работая по их с ним остаточной связи. Драэвал, в свою очередь, «тормозит» меня и Ангола — уже по нашему уровню связи. Потом все возвращается обратно на Дамблдора, а часть — на Волан-де-Морта. И только в последнюю очередь — уже к вам. Передача идет строго вертикально — сначала к самым «старшим», а потом, откатом, обратно вниз. Конкретно ты в этой цепочке — самое последнее звено, поэтому затронуть должно мало. Давай, Поттер, на тебя вся надежда!

Легко сказать.

Впрочем, и сам принцип не так уж и сложен, если брать на словах. Почти то же самое, что пытаться делать два дела одновременно — и каждое одной рукой. Правая пишет, а левая в чернильницу свежие чернила заливает. Правая зелье в котле помешивает, а левая шинкует ингредиенты. Правая василиска по морде гладит — вверх-вниз, вверх-вниз по чешуйкам, а левая грязь стирает круговыми движениями.

Что-то одно важнее и сложнее, и требует больше внимания. Что-то другое должно быть легче, и не нуждаться в усиленном контроле.

Поэтому пока один действует, другой должен изображать из себя каменную статую.

— Расслабься, постарайся сначала просто скопировать его движения. Или речь, на крайний случай. Не пытайся концентрироваться на чем-то одном — концентрация усиливает связь, но зарубает на корню попытки проникнуть в чужой разум, — продолжал тихо говорить Алгиз. — Она нужна, когда ты уже перехватишь управление над телом. Давай, Поттер, давай, надежда вся на тебя!

Гарри честно попытался расслабиться.

Алгиз с арморумом наизготовку замер и, кажется, почти не дышит от волнения — выйдет или нет?

— Учти вот еще что, — сухо начал он, — когда начнется бой, не трать силу понапрасну. В нас ее не так много вложено — Дамблдор после того, что вы ему выдали во время первого тура, решил перестраховался.

Длинные по-старчески узловатые пальцы Дамблдора, стиснувшие волшебную палочку, побелели от напряжения. Вот-вот ее раздавят в щепки.

Он точно все знал.

— Ангол растратил почти большую часть своего запаса на переход в твое настоящее тело, Поттер. И каждая твоя попытка связаться с ним тоже в определённой степени отнимает часть силы. Поэтому есть вероятность того, что он просто рассыплется в песок, когда вы снова поменяетесь. И даже если этого не случится, магии ему хватит на пару-тройку заклинаний, а дальше — все.

Улыбка мадам Максим превращается в кривой, уродливый оскал, и уже видны крупные белые зубы. Сейчас зарычит, и вцепится в горло.

— Что бы ни случилось, помни: это искусственные тела, их жизнь поддерживает вложенный изначально создателем запас сил. Сами они магию не генерируют и пополнить его не могут. Я верю, что у тебя все получится. Но если вдруг… просто держи в голове то, что я сказал и не распыляйся понапрасну.

Синюшный с лица Каркаров сейчас задохнется-захлебнется, лопнет, а вместе с ним, как в трансе, и предатели-авроры.

Выгорит или нет?

Не закрывать глаза, не поможет. Напротив, отвлечет. Правая рука должна знать, что делает левая.

— …наши люди должны были установить направитель, который задаст координаты на ваши индивидуальные порталы. Без него вот так просто ни попасть на территорию Хогвартса, ни убраться оттуда, когда все закончится, не выйдет…

Горло саднило так, будто изнутри по нему наждачкой прошлись.

— Молодец, — шепотом одобрил Алгиз. — Подстраивайся под него. Только незаметно. Узнай, как их можно остановить.

— …все готово, Волан-де-Морт, твои слуги могут приступать, — Ангол перевел взгляд с высокой фигуры в черной мантии на сгруппировавшихся вокруг опустевшего кола Пожирателей. — Направитель уже установлен, координаты есть. Порталы одноразовые, считают координаты с направителя и перенесут вас на площадку перед лабиринтом. Я с Лестранжами и Питтегрю останусь здесь — кто-то должен охранять Джереми Поттера…

— Мерлин побери! — взвыл Алгиз, отпихивая в сторону Гарри и разрывая его «контакт» с Анголом. — Дамблдор, сейчас! Поднимай защиту, они вот-вот будут здесь!

Директор, только и ждавший сигнала к началу действий, крутанулся на месте, оглушая и связывая в один присест сразу нескольких авроров.

Оказавшийся рядом с Грюмом Каркаров с четко написанным на лице удовольствием заехал тому кулаком в солнечное сплетение и «спеленал» какими-то хитрыми чарами, чтобы тут же отпихнуть ногой безвольное тело в дальний угол и заняться аврорами.

Мадам Максим чертила в воздухе светящимся концом волшебной палочки какие-то знаки — передавала послание своим. Вокруг нее, несмотря на хаос и толкотню, поднявшиеся на трибуне, в которых не то что сражаться, протолкаться к выходу сложно было, образовалось пустое пространство. Фирменные умертванские чары развеивали в пыль любое воинственно настроенное живое существо, оказавшееся в трех-четырех футах от нее.

— Всем преподавателям! Срочно эвакуировать учеников в замок! — прогремел директор Хогвартса, усиливая свой голос так, чтобы слышно было в самых дальних секторах.

Ученическая масса, сначала заметившая неладное у судей, а теперь и получившая звуковое подтверждение этому неладному, взволновано зашевелилась.

Алгиз, прикрывая спину очень смутно представляющего, как управляться с арморумом Поттера, выдавал ему последние указания:

— Мы уже опоздали, так что главная цель теперь — вытащить с кладбища твоего брата, — протараторил он, возводя над трибуной переливающийся всеми цветами радуги, как мыльный пузырь, щит. — Займись этим, а все остальное — наше дело. Понял? Ты должен вернуть сюда брата.

Гарольд и рта раскрыть не успел, как тот уже рванул к лестницам, за последними уходящими с трибуны — Дамблдором и вполне бодрым Перси Уизли, легко разобравшимся, когда пришел его черед, со своими противниками.

Драэвал, во всеобщей свалке не участвовавший, скривился, оглядывая поверженных авроров. А потом покачал головой и, забористо выругавшись, бросился следом.

Похоже, он тоже со своей «стороной» переопределился.

В считанные секунды на судейской трибуне не осталось практически никого — кроме Поттера, валяющегося без сознания где-то под дальним рядом скамей Аластора Грюма и неподвижных тел предателей-авроров. Последних по части «кого» можно было не упоминать — несмотря даже на обманчивую мягкость действий Дамблдора, который, в отличие от «коллег», напрямую никого не убивал, в живых остались немногие. Да и они уже готовились отправиться на встречу с праотцами.

Гарри, надежно укрытый двусторонне прозрачной переливающейся в огне факелов всеми цветами радуги пленкой щита, подошел к самому краю трибуны, вглядываясь в происходящее внизу.

Эвакуация сходу не удалась. И помешали даже не оцепившие зрителей авроры, которые сами первое время ничего сообразить не могли и прошляпили целую толпу — прежде чем спохватились и вспомнили про свои волшебные палочки. Главным препятствием стал купол общих защитных чар, натянутый перед самым началом третьего тура, якобы «ради всеобщей безопасности на всякий случай». И он, оказывается, не только не впускал — погоду, неприятеля, еще Мерлин знает кого, но и не выпускал — всех тех, ради защиты кого и ставился.

К ключевым точкам, на которых были завязаны чары, в панике кинулись преподаватели с учениками, намериваясь если не с помощью контр-заклятий, то «перегрузкой» от обилия магии ударить по слабым точкам купола и пробить купол. Вот тут-то проснувшиеся авроры наконец взялись за дело, и нижняя часть трибун и свободное пространство перед чемпионским помостом и лабиринтом осветились яркими вспышками. В толпе полыхнуло разноцветным заревом — возводимыми щитами и ломающими их боевыми чарами. Мелькнул Дамблдор — он прорывался к укрывшейся у самого помоста группе магов, наворачивающей на него какую-то непонятную штуку — тот самый направитель, который должен был защитить созданные за пределами территории Хогвартса порталы от хитроумных защитных чар замка, путающих координаты и делающих обратное перемещение невозможным.

Сначала раз, а потом еще один и еще полыхнуло у дальнего края трибун — в одной из ключевых точек, на которую «опирался» купол защитных чар. Там вместе с Флитвиком и МакГонагалл работали «на пробив» все мало-мальски подкованные в области боевых заклятий и не поддавшиеся стадному паническому инстинкту ученики. А закрывал их, выбиваясь из сил и каждые десять-двадцать секунд меняя и восстанавливая щитовые завесы, Драко Малфой. Где-то в толпе метался Рон — искал ненаглядную Чжоу Чанг, чтобы побыстрее забрать ее под защитные заклинания, возводимые его другом. Но найти кого-то в таком хаосе было невозможно.

Как, впрочем, и нормально сражаться, не боясь задеть товарища. Или затоптать его.

И кого-то, кажется, уже. Насмерть.

Сбившиеся в кучу пуффендуйцы с воем метнулись к трибунам — спрятаться внутри деревянной конструкции, переждать-перетерпеть и хоть как-то выжить. Десяток выстроившихся в цепочку авроров накрыл их электрической «сетью», били в спины карабкающимся на самый верх. И попадали. Конечно же, попадали без особого напряжения — на пустых и открытых зрительских трибунах грех было не попасть.

Когтевранцы помогали своему декану. По двое-трое сменяли ненадолго Драко, чтобы тот успел передохнуть. Били самыми мощными заклятиями по «точкам схода» щитового купола. Кажется, даже пытались помочь раненых подлечить на скорую руку — число последних неумолимо росло.

Гриффиндорцы, вместе с оставшимися преподавателями, где-то больше мешая, а где-то — помогая, удерживали на расстоянии более или менее организовавшихся авроров и часть переметнувшихся на их сторону магов из личной гвардии Министра Магии.

Самого Фаджа, кстати, видно нигде не было — как в воду канул. А вместе с ним — может, правда, и по-отдельности, кто их знает-то? — запропал куда-то всем составом четвертый факультет школы Хогвартс, Слизерин. Впрочем, ничего особенно странного в этом и не было — не стоило ожидать от слизеринцев посильной помощи в борьбе… с их же семьями.

Самоубийц и идиотов на зелено-серебряном факультете не водилось.

Не пойдут они против планов родителей. Во всяком случае, пока не найдут способ прикрыть себе и им же спины, если у кого-то что-то незаладится.

Объединенные ученическо-преподавательские силы все еще долбили купол щитовых чар.

Гарри, наблюдавший с верхотуры судейской трибуны, покачал головой.

Им бы специалиста по пробиву щитов — и давно уже все были бы в замке.

Рон где-то в толпе, все ищет свою Чанг, а она — ждет возвращения из лабиринта Диггори. Так что ему сейчас не до спасения десятка-другого чужих жизней.

Малфой и так на себя всю защиту учеников и министерских гостей замкнул — тронь, искры посыпятся в разные стороны. Куда тут еще поверх сплетенных чар его дергать?

И МакГонагалл с Флитвиком подсказать-то, по большому счету, некому — направить, показать, как действовать. Напомнить, что бессистемно лупить по куполу всеми известными заклинаниями бесполезно. Они все равно «Рассеянный щит» перегрузить не смогут — объем подаваемой на него магии слишком низок, и близко не доходит до порогового.

Уж преподаватель Чар-то должен знать — защита и его специализация в некотором роде тоже. Для выбивания щита «грубой силой» нужно, чтобы весь покрываемый им объем пространства переполнили магической силой. Чтобы бурлило, кипело, вырывалось наружу и подтачивало защиту и изнутри, и снаружи.

Им бы сюда кого-то, кто сможет вычислить «слепую зону» в опорной точке купола.

Но Снейпа, который сумел однажды на раз-два вырубить простенькими чарами щекотки собственную защиту «Проклятия», среди преподавателей не было. И однокурсников Гарри, которым тот долбил все их занятия простую истину — в критической ситуации нельзя усложнять, самое простое решение и есть самое верное — тоже.

А без тренировки, без крепко-накрепко вбитых в подкорку знаний невозможно в стрессовой ситуации на-гора выдать полновесное чудо. Будь ты хоть сто раз магом.

Импровизация — она тоже не из воздуха берется.

— Ничего у них не выйдет — такую махину чета с два перегрузить магией удастся.

Погребенный под скамьями у дальней стены трибуны, откашлявшись, зашевелился Грозный Глаз Грюм. По всей видимости, сковывающие чары прекратили свое действие.

— Даже Алгиз ни черта не сделает — «Рассеивающийся щит» специально против него затачивали.

Грюм отряхнулся, вытащил из встрепанной копны седых волос щепки и пыль и уселся на возвышении, образовавшемся из перевернутых и проломленных скамей.

— Что, Поттер, прижало вас всех с Дамблдором во главе, да? Облажались?

Выглядел Грюм так себе. И дело было не в том, что его недавно очень крепко приложило одной из усиленных модификаций «оглушителя». Хотя и в этом тоже крылась некоторая странность — на фоне давно уже отправившихся к Мерлину на файф о’клок авроров, которых грозные директора «угостили» чарам ясно не детского арсенала, Глава Аврориата даже со своим кашлем выглядел очень оптимистично.

Оставили, чтобы допросить потом? Почему тогда о связывающих чарах никто не подумал? Опять на Гарри все оставили?

— Уже пробовал отсюда выбраться? — кое-как поборов кашель, спросил у него Грюм. И подбородком указал на лестницу с судейской трибуны.

Поттер, до сих пор больше увлеченный наблюдением за происходящим внизу, на пространстве перед лабиринтом, и попытками достучаться до сознания Ангола, как-то о бегстве с трибуны не думал.

— И не выйдет, — словно бы читая его мысли, предупредил Грозный Глаз. И, снова откашлявшись, смачно сплюнул себе под ноги.

И, что самое странное, потом очень долго вглядывался в разноцветных отсветах боевых чар.

— Ну Дамблдор, ну старый хрыч! — с долей восхищения пробормотал он, придя, по всей видимости, к определенным выводам по поводу консистенции своего плевка. — Как меня уделал-то, подлюга этакая… Поттер, слушай внимательно, два раза повторять не буду, — Грюм поднял на него глаза. — Алгиз, мантикора его забери, тут все настроил очень тонко: пока ты брата своего сюда с кладбища не вытянешь, защитные чары тебя с трибуны не выпустят. И никому из твоих друзей там, внизу, помочь не дадут. Что, не заметил еще? Ни разу никто не пытался на судейскую трибуну пролезть и заныкаться тут. Никто не атаковал тебя, хотя торчишь на самом видном месте — палочка сама в руки просится.

— Они нас не замечают? — бросив короткий взгляд на перегруппировывающихся аккурат под балкончиком судейской трибуны авроров, спросил Гарри.

По большому счету, Алгиз поступил вполне логично: нужно спасать Джереми, и Гарольд ни на что другое отвлекаться не должен.

Только почему-то руки дрожат. А потом буквально на пару секунд тело и вовсе будто деревенеет.

Последствия траты магической силы и первый предупреждающий «звоночек»?

— Маглоотталкивающие чары знаешь? То-то и оно. Модификация, видимо, — Грюм поцокал языком. — Так вот, Поттер, есть рациональное предложение. Твои защитные чары завязаны на мне. И как только они спадут, а спадут они, когда ты младшего своего, папочкиного слюнтяя сюда вернешь, у меня сразу же начнутся большие проблемы. И не только из-за недовольства Лорда. Поэтому давай-ка вот как договоримся: ты про своего брата забываешь и ни в чью голову не лезешь ради его спасения. А я успеваю разобраться с тем, чем меня чертов старикашка Дамблдор проклял, — новый приступ кашля сопровождался странным бульканьем и тяжелыми всхрипами. — И с тем, что тут Алгиз наворотил. А потом постараюсь тебя перед Лордом выгородить, если получится. Ну как тебе такой расклад?

Гарри никогда не переставал удивляться одной-единственной вещи: каждый раз, когда он оказывался в весьма сложноразрешаемой и просто очень муторной ситуации один на один с врагом, ему предлагали сменить сторону. Каждый, Мерлин побери, раз, что бы он при этом не наворотил до.

Нет, он себе, конечно, специально соответствующую репутацию нарабатывал. Но и отказывался от таких предложений не менее регулярно, чем они приходили. И после наворачивал еще больше проблем противникам, чем до проявления такой «щедрости» с их стороны.

Но ему все равно предлагали перейти под вражеские знамена.

В чем логика?

Хоть иди и у Снейпа консультируйся по данному вопросу.

Глава 49. Последняя загадка. Часть первая

Самое странное, что Пожирателей все еще не было. Ангол уже должен был настроить порталы и отправить всех прямиком на площадку перед лабиринтом, но что-то, по всей видимости, не заладилось.

Вполне может быть, что виной всему оказалась бурная деятельность, разведенная Дамблдором и Алгизом вокруг направителя и охранявших его авроров. Мешали правильные настройки выставить — без-них защитная магия Хогвартса, успешно распространяющаяся чуть ли не до дальней кромки Запретного Лес, могла прилично поболтать по миру, только так путая координаты.

Итого — никакой аппарации, никаких «несанкционированных» порталов и вообще ничего лишнего.

Прямо-таки странно, что Пожиратели Смерти не предусмотрели в своем плане возможных задержек с реализацией главной их задачи.

— Ну что, Поттер, по рукам?

Надсадный булькающий кашель Грозного Глаза Грюма наводил на определенные размышления по поводу того, чем же таким заковыристым его проклял Дамблдор. «Посмертная гниль», не иначе. Сгниет заживо, а после смерти прихватит следом за собой и всю органику в паре футов вокруг себя.

Видимо, именно Алгизовы защитные чары, которые не давали Гарри покинуть судейскую трибуну, или гниение само по себе кое-как сдерживали или просто не давали Грюму раньше времени потерять разум и сознание.

Вот Грозный Глаз-то и беспокоился — процесс нужно максимально замедлить, пока это возможно, а потом и вовсе обратить вспять. И у него это никак не выйдет в качестве разумной чавкающий массы гнилого мяса.

— Давай на чистоту, Поттер. Поможешь мне сейчас — поможешь себе в будущем. У слуг Темного Лорда на тебя зуб. У него самого к тебе… достаточно претензий скопилось. Я могу помочь со всем этим разобраться.

— Это каким образом? — поинтересовался Гарри, наблюдая за попытками Дамблдора с Алгизом и подключившегося к ним Драэвала снести направитель к Мерлиновой бабушке.

Кроме них этим больше никто не занимался — своих проблем по горло хватало.

Директора Шармбатона и Дурмстранга давно вывели своих учеников подальше от эпицентра битвы и теперь гордо отсиживались под своими собственными магическими щитами. Разбираться с «Рассеивающимся щитом» даже и не думали. Равно как и участвовать в битве — оно им просто не нужно. Все равно умертванцы (что одни, что другие, общей численностью едва-едва до полсотни дотягивающие), собирались иметь дело только с победителем. Да и вообще нечего им лезть в личные разборки английских магов, не заручившись до этого официальной поддержкой одной из сторон.

Преподаватели все бились над «точкой схода» купола накрывающих лабиринт и трибуны чар.

С точки обзора, занимаемой Гарольдом, сложно было разобрать, поняли ли они, что перегрузить купол не удастся или продолжали «биться лбом об стену» дальше.

Хотя Драко Малфой-то уже должен был сообразить, что ничего из их затеи не выйдет. А, значит, и подсказать, на что лучше силы направить. Но то ли его там вообще не было (успел свинтиться куда-то незаметно), то ли он имел на этот счет другие мысли.

— Поттер, среди Пожирателей Смерти я занимаю куда более высокое положение, чем вконец зажравшийся Малфой и обнаглевшая Лестранж. Поверь на слово, если все пройдет успешно, перед Лордом я за тебя словечко замолвлю.

— А зачем тогда пытаться меня убить? Там, в лабиринте. Я же на себя наверняка большую часть ловушек собрал.

На Грюма он по-прежнему не смотрел — местоположение Главы Аврориата и так можно было определить по тяжелому свистящему дыханию и периодическим приступам кашля. Да и не до того Гарри было — он все пытался наладить «связь» со своим телом, захваченным Анголом. А заодно унять усиливающуюся дрожь.

Похоже, Алгиз забыл сообщить, что магическую силу растрачивала не только сама связь с магом Атаки, но и сам факт поддержания жизни в искусственном теле.

А может быть, он это и сказал, просто Поттер как всегда услышал только то, что хотел и что считал важным на тот момент.

— Потому что Лорд вполне мог бы обойтись без твоего участия в ритуале, — сварливо произнес Грозный Глаз. — К тому же Анголу так было бы только удобнее. Но раз не вышло, значит не вышло. И от тебя тоже может быть толк. Поможешь мне — твои проблемы решатся. Гарантирую.

— Значит, привилегированнее положение среди Пожирателей, так? — задумчиво переспросил Гарольд.

Все-таки они были правы, когда еще в начале учебного года забили тревогу — не Аластор Грюм это, а кто-то, занявший его место. Причем очень-очень давно. Потому что поймать его было практически не на чем — выдал только запах, который Гарри случайно уловил во время обострения обоняния перед полнолунием.

А без этого не обратили бы внимание, что что-то не так.

— Ладно, согласен, — вздохнул он, — что мне нужно делать?

— Пока — ничего, — сразу же ответил Грозный Глаз. — Мне нужно разобраться с проклятием Дамблдора. Так что просто не расшатывай Алгизовы чары. А дальше уже разберемся. Когда определится победитель — а это будем мы — Умертвие поможет. По поводу Альбуса Дамблдор указаний особых не было, но у меня руки давно уже чешутся. Одним словом, дождись, пока прибудет основной отряд, и там решим, что делать дальше.

— И все-таки кто вы? — лениво осведомился Поттер.

Настолько спокойно и безразлично, как будто только что не перешел на сторону противника и не предал своих.

Алгиз говорил, нужно расслабиться.

Эй, он же всю жизнь эти занимается, нет?

— Барти Крауч-младший, будем знакомы, — пробулькал Грюм, выводя перед собой волшебной палочкой неясные каракули.

Слова-нити повисали в воздухе, тускло отсвечивая белым и делая и без того перекошенное лицо Грозного Глаза — Барти Крауча-младшего — мертвенно-серым.

— Уже без малого двадцать лет на посту Главы Аврориата, милостью и приказом Темного Лорда, — продолжил он, удовлетворившись, по всей видимости, качеством магической вязи.

— Готовили восстание все это время?

— Вроде как. Обрабатывал молодое поколение.

Дамблдор, Алгиз, преподаватели, даже переметнувшийся на их сторону — вот уж юла-то! — Драэвал расхлебывают общие проблемы. И никто не говорит, что сделает только вот это и вон то, а остальное его не касается — берут на себя столько, сколько могут взять.

Так что ну его, Алгиза, к черту с дурацким «спасай Джереми, а об остальном забудь». Пусть к Мерлин и Моргане катится.

— Папашу твоего, вон, тоже хорошо воспитал. Как надо Лорду, — продолжал выбулькивать лже-Грюм. Руки у него уже знатно подрагивали, и выписывать ровные плетения заклинаний удавалось все хуже и хуже. Странно, что он не просил помощи Гарри — тот же сам предлагал поучаствовать. — Или, думаешь, он сам бы догадался, что второго Салазара под боком вырастил? Не-е-ет, тут надо целенаправленно на мозги капать, — очередной приступ кашля оборвал его довольство. — И мамаше твоей после того, как ей Дамблдор все выложил, как на блюде, пришлось изрядно понавешать лапши на уши. Чтобы тоже не отвлекалась, так сказать, на воспитание детей. Темному Лорду два послушных Дамблдор аврорских выкормыша ни к чему.

— Так это вы отца против меня настраивали?

Почему-то даже не обидно. И ничуть не удивительно. Отцу все эти годы успешно пудрили мозги и навязывали чужое мнение — и ничего.

Идиот идиотом. Причем, доверчивый.

Хотя и они не лучше — слушают во всем Дамблдора, тоже доверяют ему и все недомолвки и тайны принимают как должное. А потом вляпываются в такие вот… проблемы.

— Поттер, ну ты еще расплачься, — хмыкнул Барти Крауч-млаший. — Сам подумай, что тебе нужнее: чистая и ясная от всякого идеологического мусора голова и минимум сковывающих руки привязанностей, или сопливые кущи, разведенные вокруг твоего братца? Что лучше, а? Ты еще скажи, что все эти годы я на муштру вашей семейки зря потратил.

Кладбище опустело. Пожиратели использовали Кубок, но направитель, похоже, пока не сработал — защитная магия замка его все еще глушила.

Дамблдор постарался, не иначе. Наверняка сейчас слуг Темного Лорда только так по миру болтает.

Волан-де-Морт, худой как жердь, в накинутой на плечи и пузырящейся на ветру мантии прогуливается по тропке мимо могил.

В десятке шагов от него, подвывая от ужаса и давясь собственными соплями напополам со слезами, уползает на четвереньках Джереми Поттер. Куда ползет — непонятно. Все равно не сбежит.

Ангол, привалившись спиной к надгробию, наблюдает за суетящимся вокруг котла и погасшего кострища Питтегрю.

Где-то у самого края видимости маячат Лестранжи.

— Как вам вообще это все удалось? Я же читал в архивах Министерства о суде над Пожирателями после того, как Волан-де-Морт пал. И про Барти Крауча, сына Главы департамента международного магического сотрудничества, говорилось вполне однозначно: Азкабан, Поцелуй дементора — и все, конец истории.

— Ты чем слушал, паршивец? — пропыхтел-прохлюпал лже-Грюм, возясь с особенно трудной цепочкой чар. — Я к этому времени уже на скамье рядом с Дамблдором сидел. А эти ослы судили настоящего Грозного Глаза. Он как раз под «Империо» был.

— Необратимая трансфигурация? — со знанием дела спросил Гарольд. — Если не Оборотное зелье, то только она.

— Зелья вообще легко выявить при магической проверке. Если это не быстро распадающийся яд. А такая штука — она надолго. Навечно.

— Но собственную внешность потом уже не вернуть.

— А она-то зачем, Поттер? Мое превращение в Грозного Глаза Грюма подразумевало полное и бесповоротное исчезновение из этого мира Барти Крауча-младшего. Чтобы никаких улик не оставалось.

Внизу, в более или менее распавшейся на отдельные кучки сражающихся куче-мале, наконец-то появился Северус Снейп. Но помогать в борьбе против авроров он даже не собирался. Как и с пробивкой защитного купола. Даже наоборот — судя вспыхнувшему в стройных рядах защитников беспорядку, он пытался разубедить преподавателей в необходимости этого шага.

И заодно доказывал, что они последние — сколько уже, полчаса? час? — ерундой занимались, а не важным делом.

— Глянь-ка, а Северус как всегда в своем репертуаре, — хмыкнул ненадолго оторвавшийся от своего личного сражения с коварным дамблдоровым проклятием лже-Грюм. — У него чутье на подставы получше, чем у Питтегрю. А тот-то уж крыса крысой дальше просто некуда.

— Подставы? — встрепенулся Гарольд.

— Смотри, что дальше будет. Надо же тебе чем-то заняться, пока я тут не разбираюсь.

А дальше одновременно произошло две вещи: на помосте возникла группа Пожирателей Смерти, а стенки «Рассеянного купола» на несколько секунд исчезли, пропуская Пэтти Уилсон вместе с круговым оцеплением в лице привилегированных отрядов Грозного Глаза Грюма.

А потом купол снова сомкнулся над бывшим квиддичным полем. И, кажется, даже стал еще плотнее — заклинания сработали в полную силу. И бросившиеся было врассыпную от Пожирателей ученики с преподавателями едва не напоролись на новоприбывшее «подкрепление».

— Это только цветочки были, — хмыкнул лже-Грюм, наблюдая со своего «насеста» за тем, как ученическая толпа, отхлынув от бывших границ купола, концентрируется у трибун.

Палочки подняты, в глазах — решимость биться до конца. И преподаватели там же. Даже Снейп. Но без слизеринцев — и за это ему спасибо.

— Думаешь, с чего я так в лояльности Умертвия уверен был с самого начала? Они ж не дураки совсем — видят, на чьей стороне сила.

Джереми визжит, как резаный, когда развеселившаяся Беллатрис поднимает его в воздух левитирующими чарами.

Ангол молча наблюдает.

Он полностью расслаблен.

— Почему в ритуале использовали отца, а не брата? — спросил Гарри. — Вы же легко могли выкрасть и Джереми. Ну, если судить по произошедшему, особого труда это не составило. Если бы кто-то решил его похитить всерьез.

— Ну знаешь ли… — Грюм, пожевав губами, продолжил: — Дерьмовый из твоего сопливого братишки противник вышел бы. Я его как мог муштровал, но из рохли стойкого к невзгодам героя не сделаешь. Тем более, что сам до этого изрядно его превращению в рохлю и поспособствовал. Столкнулся с делом рук своих. А для ритуала нужен сильный враг. Настоящий. Который ненавидеть умеет. И ненавидит — как дышит. А папаша твой, даром что идиот, Темного Лорда ненавидел. Ох как сильно-то, причем. И за семью свою, и за семью девчушки-Эванс… И за детей своих: один черт знает какой вырос, а другой, против отцовских надежд и мечтаний — сопля соплей, только с самомнением еще. Джеймс дурак был, но кое-что тоже понимал. И что семья его не просто так распадается на части — тоже. Он ж вашу мать-то любил, между прочим, — криво ухмыльнулся лже-Грюм. — И очень страдал из-за того, что они не могли найти общий язык. Все мне в жилетку плакался… Тьфу! Зато как из-за всего этого Лорда ненавидел — любо-дорого посмотреть. Свалил на него все своим неудачи, и счастлив… Так что для ритуала Джеймс — самое оно.

Ангол по-кошачьи мягко и бесшумно следует за Волан-де-Мортом. Ни Питтегрю, ни Лестранжи на него внимания не обращают.

— А я?

— А ты-то что, Поттер? Вот скажи, ты Темного Лорда ненавидишь? Не абстрактно, как главное зло, а как, скажем, убийцу близких. Он вообще у тебя из близких друзей кого-нибудь убил? Да ты ж сам таких дел наворотил — поболее нас всех будет!

На фоне авроров, из которых Грюм, похоже, собрал почти всех, кто был под его началом — то бишь весь Аврориат, группа новоприбывших Пожирателей Смерти смотрелась вяловато. Но первому впечатлению верить не стоило.

Вперед вышел Долохов. И поднял волшебную палочку.

Лабиринт за спинами Пожирателей Смерти зашуршал листьями и пошел рябью.

Он оживал.

Оставшимся внутри Флер Делакур и Седрику Диггори, судя по всему, очень неповезло.

— Началось, — довольно прокомментировал лже-Грюм.

Преподаватели встроились в единую линию, отгораживая, насколько это возможно, учеников от возможной опасности. В их ряд прорвалась часть присутствующих старшекурсников — с криками, с вздетыми палочками и желанием защищать.

Ни Драко с Блэйз, ни Рона в толпе видно не было.

И Гарри снова облегченно выдохнул — на этот раз мысленно благодаря уже Мерлина за то, что друзья усели где-то захорониться. И за то, что им хватило мозгов хотя бы сейчас не лезть.

А лабиринт тем временем начал видоизменяться: сены сдвигались, схлопывались и прорастали друг в друга. Только когда огромное нечто из песка, земли и стен-кустов оторвало один свой конец от земли, стало понятно, на что оно больше всего похоже.

На гигантскую змею, поднявшую голову.

В какой-то момент — самый нужный, самый важный — Ангол просто исчез. Гарри поднял голову и встретился взглядом со спокойно смотрящим на него Волан-де-Мортом.

— Ну что же, попытайся, — только и произнес тот, без тени страха и беспокойства поворачиваясь к Поттеру.

Из-за одного из дальних надгробий с криком выпрыгнул Джереми, во весь опор несясь к отвлекшемуся Темному Лорду.

Подумать только, он все еще был готов сражаться. Что там Крауч-младший говорил про рохлю и соплю?

— Ты погоди, Поттер, мне с этими чарами совсем немного осталось, — пропыхтел он, почти роняя из гниющих пальцев волшебную палочку. Несло от разлагающегося Лже-Грюма знатно — вонь стояла та еще. — Еще чуть-чуть, и процесс повернется вспять.

Лорд легко уклонился, и Джереми по мокрой траве пронесло-проскользило мимо.

Тут спохватились Лестранжи, направляя на них палочки.

— Портал у меня в кармане, — шепнул Гарольд на ухо свалившемся на него брату.

И отпихнул его в сторону, чтобы не попал под заклятия.

— Avada…! — грянуло в два голоса.

* * *

— …Kedavra, — сухо закончил Гарольд, направляя раскрытую ладонь с арморумом на Барти Крауча-младшего.

Тот даже вскинуться не успел. Полыхнуло зеленым, и он рухнул, как подкошенный. Однако ж чары разложения, видимо, частично снять все-таки смог, поскольку максимум, что сгнило следом — превратившиеся в труху обломки скамей, на которых он сидел. Саму трибуну искусственное гниение никак не затронуло.

Гарри ничего не почувствовал. Вообще ничего. Просто вторая картинка происходящего — кладбище, брат, заливающая все зелень — в какой-то момент исчезла. Даже не пришлось сражаться за контроль над оставшимся телом.

Все.

И искусственное тело не распалось, хотя Алгиз предупреждал, что и такое может случиться.

Спали защитные чары, наложенных на судейскую трибуну. Вот тут-то как раз всплыл еще один просчет Алгиза — зачаровывал до возвращения Джереми, а теперь-то что делать? Брата же теперь как-то защищать нужно.

Значит, еще одно-два заклинания, прежде чем он рассыплется по ветру песком?

Собственно, Гарри впервые сам использовал арморум — все оказалось на удивление просто и понятно, никаких лишних заморочек.

А еще, если отбросить детали, он впервые, по-настоящему, не косвенно, убил. И даже не жалел об этом, потому что наверняка Крауч-младший собирался и с ним покончить, как только разобрался бы с наложенными на него чарами.

Не очень-то верилось, что лже-Грюм собирался на полном серьезе выгораживать Поттера перед Лордом. Только не после попыток замаскировать все под несчастный случай там, в лабиринте. И не после всего того, что творилось по милости предателей в Хогвартсе с самого начала этого учебного года.

Нет, такие как он поблажек не делают. И выбалтывают свои секреты только ради того, чтобы усыпить бдительность и внушить доверие, а потом хладнокровно воткнуть нож в спину.

Поттер всегда и себя считал таким же.

В конце концов, волк волка издалека чует.

В конце концов, сегодня ему ничего страшнее смерти не грозит. А Гарольд Поттер уже… ознакомился с ней максимально близко.

День открытий. Неприятных, очень неприятных и откровенно отвратных.

Где-то в общей толчее и снова нарастающей панике — гигантская змея, нависающая над трибунами пугала, пожалуй, уже побольше, чем блокирующие все подходы к «точкам схода» купола авроры с Пэтти Уилсон — мелькнули Дамблдор с Алгизом и Драэвалом.

В какой-то момент Гари показалось, что директор повернулся к судейской трибуне и смотрит прямо на него. Понял сам, что произошло? Или Алгиз почувствовал смерть своего командира и сообщил?

А потом они растворились в толпе. Маг Защиты направился к остаткам скучковавшихся у трибун учеников, собираясь помочь с усилением старых и установкой новых щитов. Драэвала, попытавшегося пробиться к пока еще недвижимой из-за не до конца установленной связи с создателями змее-голему, блокировала часть Пожирателей Смерти, заставив уйти в глухую оборону.

А Дамблдор просто исчез — будто и не было его.

Наверняка бережет силы, ожидая, когда следом за слугами к всеобщему веселью подтянется и Темный Лорд собственной персоной. Незримо присутствует везде и нигде одновременно. Защищает как может свою школу и своих учеников.

Наверняка ведь понял, что случилось с Гарри. А еще понял, что помощь ему уже не имеет никакого смысла.

Тем временем, у самой лестницы с воплем вывалился из портала Джереми. Оказалось, он успел прихватить с собой кое-что еще.

Гарольд без особого энтузиазма уставился на свое мертвое тело. И в который раз поблагодарил Мерлина за то, что на эмоции у него сегодня уже просто не было сил — ни на собственную смерть, ни на убийство Грюма… ни на что вообще.

Он ужасно устал, и держаться продолжает только за счет подъема сил после полнолуния. И потому что обещал.

А ведь еще предстоит разбираться с Пожирателями, аврорами, Пэтти Уилсон, гигантской змеей-кустарником и…

И до утра еще так далеко.

Джереми, хватаясь за перила, кое-как поднялся. И застыл с приоткрывшимся ртом — наверняка надеялся на куда более теплый прием. Во всяком случае, уж точно не ждал, что с одного поля битвы тут же попадет на другое — и отсюда-то уже точно деваться некуда.

— Что здесь происходит? — он жалобно оглянулся на Гарри, которого, по всей видимости, считал единственным взрослым и способным что-то предпринять магом в ближайшей досягаемости. — Что нам делать?

Маска же. Расшитая рунами мантия и арморум. И слава помощника Дамблдора. Джереми ни малейшего понятия не имел, что перед ним стоит чудом выживший — все, теперь придется на пьедестале «Мальчика-Который-Выжил» постесниться — брат. Он видел Ангола. Того самого, кстати, который их предал.

И все равно ждал от него помощи и совета.

Странно, что это все так гармонично уложилось в отгриффиндоренной насквозь головенке, так ровно и аккуратно, что ни отторжения, ни лишних вопросов не вызывало. А, может, и не ровно, и даже не складно. И именно царящий в мыслях брата хаос спас Гарри от его неконтролируемой истерики, потому что Джереми в таком состоянии Мерлин знает что мог выкинуть.

Так что, может быть, братец тоже просто-напросто устал удивляться. И думать, и принимать решения, стоящие по степени важности куда выше, чем выбор модели новой метлы в магазине. И после смерти отца — они своими глазами видели, что из него сделали Пожиратели Смерти — после всего, что случилось и еще только могло случиться… после того, как собственный брат его закрыл от «Авады Кедавры», Джереми уже все равно.

Он просто хочет выжить. И других спасти.

Потому что когда слетает весь внешний лоск, вся ненужная мишура, вскрывается самое главное, самая суть.

Под лестницей что-то зашуршало, завозилось, приподнялись доски, и в полумраке показалась макушка Джека Сандерса.

— Моргана задери… — присвистнул он, оглядываясь. А потом увидел кукольно-бездвижное тело Гарри Поттера. — Ох ты ж черт!

И поспешил выбраться из-под лесов трибуны наружу.

Вот где все это время так ловко прятались слизеринцы. Защитная магия, наложенная Алгизом, охватывала, по всей видимости, только верх трибуны — саму площадку и скамьи. Но рассеивающие внимание чары вполне могли отвадить лишних наблюдателей и от нижней ее части, которая была, по большей части, полой. И в нее-то вполне успешно поместились слизеринцы с первого по седьмой курсы — Снейпу, как опытному легилименту, контролировать сознание было не в пример проще остальных. И рассеивающие внимание чары он переборол достаточно легко. Так что дальнейшее было чисто делом техники. И быстрой ориентации в происходящем.

— Там ход был, чуть в стороне от трибуны, — деловито сообщил Сандерс, выбираясь на лестницу и подавая руку Энни, лезшей за ним. — И уязвимое место в щите. Нам мелкие, которые с Поттером в этом году дополнительно занимались, помогли временно прореху в защите создать. И младшекурсников мы подальше отправили.

— Правда, непонятно, успели ли они до замка добраться — там все авроры окружили, — отдуваясь, сообщила Грисер.

За ними в приличных размеров — пришлось еще пару досок выдрать — дыре посреди лестницы показались и другие слизеринцы.

— Мы бы тоже свалили, но не смогли — щитовые чары затянулись, — признался Рой Йоркхард. — Вместе с малышней успели часть четвертого курса вытащить, и все. Эй, а с Поттерами что? — он указал сначала на свесившегося с перил, чтобы разглядеть происходящее внизу, Джереми, и туда, куда Гарри сам все-таки предпочитал не смотреть.

Во избежание.

Джереми, услышавший вопрос, сразу сгорбился, вжал голову в плечи и весь как-то сжался.

— Пожиратели Смерти убили, — буднично, как будто это его ни в коей мере не касается, ответил Гарольд. — Пока брата вытаскивал с ритуала возрождения Темного Лорда.

Кто-то из девушек всхлипнул и уткнулся в плечо стоящим рядом друзьям. Кое-кто понимающе переглянулся. Похоже, в курс дел касаемо вполне себе возможного явления Волан-де-Морта никого посвящать не нужно было.

— Так его же не должны были… — непонимающе начала Грисер. — То есть, говорили, что Лорду Поттер нужен!

— Значит, перестал быть нужным, — так же спокойно пожал плечами Гарри.

— Эй, секундочку, — повысил голос Дерек. — Мы на каких условиях соглашались не вмешиваться, а? — сжав в кулаке волшебную палочку, он оглядел друзей. — Что никто из наших не пострадает.

— Ты про семьи забыл, — мрачно напомнил Дональд Уэйзи. — Мне не улыбается на пепелище вместо родного дома возвращаться.

— Но они обещали, что никого из наших друзей не тронут! — вторила Сандерсу Винни Номара.

— Послушайте-ка, а как вообще Поттер оказался у Лорда? — нахмурилась Мари Стоун, скрещивая руки на груди. — Он же в замке находился, разве нет? Вместо Крама принял на себя заклятие, чтобы тот смог участвовать. Или я чего-то недопонимаю? — она требовательно посмотрела на Гарри. — Сэр? Вы знаете, какого черта здесь вообще творится?

— В самом деле, — поддакнул ей Йоркхард. — Вы в курсе, что происходит?

Насторожившиеся слизеринцы — все оказалось и близко не так, как они себе представляли или им расписывал таинственный «некто» — ждали ответа.

— Это все из-за меня, — шмыгнул носом Джереми, наблюдая, как бледные вплоть до нездоровой зеленоватой Роджер Мун и Теодор Нотт аккуратно переносят тело Гарри Поттера к дальней стене трибуны. То ли чтобы на глаза не попадалось и общий настрой не опускало ниже плинтуса — черт подари, их однокурсника, одного из лучших на потоке вот так запросто кто-то взял и… — то ли из общего чувства долга… То ли Мерлин пойми из-за чего еще.

— Чего-чего? — нахмурился Эйвери. — Ты-то тут причем, а, крыса? Или, хочешь сказать, это твоя вина?

— Урою гадов, — изрек Уэйзи. — Они же обещали, что Поттера не тронут, даже если он полезет на рожон! Вы же все помните, Белла Лестранж нам самолично обещала! И Малфоя с Уизли… стоп, а они где?

— Как-то мне все это не нравится, — передернула плечами Энни Грисер, вглядываясь в сражение между изрядно убавившимися в численности аврорами и преподавателями. — Что будем делать? Честно, я не очень хочу ввязываться — как бы мы и того хуже, чем есть уже, не вляпались. Бить в спину наших преподавателей как-то не комильфо. А с Пожирателями сражаться… ребят, там же дядя Энтони. И другие. И что нам теперь, против своих же идти?

— Вот и зачем тогда вылезали? — вздохнул Рой, почесав в затылке. — Ой, кстати! А почему это до сих пор никто нас не заметил, а? В смысле — мы тут такая шикарная мишень, а…

— А они пока заняты, — прервал его Гарольд. — Пожиратели помогают Долохову со змеем управляться, вон, уже в круг становятся — ему, похоже, сил не хватает в-одиночку на такое масштабное оживление.

— А авроры?

— Этим бы с преподавателями разобраться — когда они не пробивом щита заняты, а учеников защищают. Уилсон все еще зачем-то держит оцепление и никого в сражение не подпускает. Наверное, ждет чего-то.

— Мне уже заранее очень не по себе от того, что они там ждут, — пробурчал Дональд.

— А вот Умертванцы явно без дела стоят… — оценил кто-то деспозицию.

— Слушайте, но заклятие, рассеивающие внимание, так просто не снять — это ж не щиты все-таки, другой тип совершенно, — прохаживавшаяся туда-сюда по трибуне Стоун задумчиво закусила губу. — Наверняка остаточная магий все еще действует. Надо же это как-то использовать… Ребята, есть идея! — она просветлела лицом. — Мы сможем под трибунами добраться и до Умертванцев и до других учеников, которых преподаватели щитами закрыли. И выведем их отсюда. А авроров кто-нибудь уберет по-тихому, пока мы…

Собравшийся с мыслями и явно что-то задумавший Джереми рванул вниз по лестнице, к Дамблдору и преподавателям, чтобы сражаться до последнего, но очень вовремя был цепко схвачен Грисер за ворот мантии.

— Куда собрался, герой? — сухо осведомилась она.

— Я хочу им помочь сразиться с Пожирателями! — тот с силой дернулся в сторону, надеясь оставить в руках Энни ворот, а сам благополучно слинять.

Ткань мантии затрещала, но не порвалась.

— Да угомонись ты, Поттер, нагеройствовался уже — любуйся на последствия, — Джек кивнул в сторону сиротливо прикрытого аврорской мантией тела в дальнем углу трибуны. И, в два шага оказавшись рядом, грубо отпихнул Джереми к стене. — Брат твой за тебя сполна получил. Так что не мешайся и сиди тихо!

— Эй, смотри, — Номара, прервав Сандерса и подергав его за рукав, чтобы привлечь к себе внимание, указала на небо. — Там летит что-то.

— Дамблдор метку призыва на себя поставил? — Энни перегнулась через перила, выглядывая фигуру охваченного бледными всполохами директора. — Интересно, что он…

— Горгульи! Это же замковые горгульи! — Теодор аж подпрыгнул от восторга.

Даже сквозь муть «Рассеивающегося щита» было видно, как отделившееся от шпиля ближайшей башни темное пятно быстро приближалось, увеличиваясь в размерах и распадаясь на отдельные группы. Замковые горгульи. Дамблдор, пользуясь возможностями директорской связи с защитными чарами Хогвартса, призвал их на помощь. И каменная стая, обычно день-деньской дремлющая под теплым солнышком на крышах башен, снялась с гнездилищ и поднялась на крыло.

Если бы не темнота и не давно минувшее полнолуние, за день до и после которого у Гарри обостряются зрение, слух и обоняние, он бы даже попытался разыскать среди каменных защитников старую знакомую — горгулью, охранявшую вход в директорский кабинет. Она наверняка не могла пропустить такое веселье.

Самое удивительное, стая прошила купол насквозь, будто его и не было вообще. Как это оказалось возможно, с учетом всех особенностей купола, оставалось загадкой. Тем не менее, Дамблдор сумел его обмануть. Но только чего ему это стоило?

В первую очередь горгульи попередавили — пикируя и на немалой скорости плюхаясь сверху всем своим весом — авроров, с особым энтузиазмом напиравших на прятавшихся под щитами учеников. Потом, видя, что есть проблема и посущественнее, Дамблдор перенаправил их на борьбу с оживленным Пожирателями лабиринтом-змеей. Который в ответ решил предельно сократить их количество.

С последним безуспешно пытались справиться Спраут и Флитвик. Боролись они, по большому счету, с делом своих же рук и волшебных палочек, что, к сожалению, победы еще не гарантировало.

Да, Спраут знала, что саженцы для основы лабиринта брались особые, с повышенной сопротивляемостью к магии — сама высаживала большую часть и следила, как росли. Еще и подкармливала на совесть. И даже умиленно платочком уголки глаз промокнула, когда увидела, как лихо все вымахало. Но в ходе сражения знания способствовали только возможности глубокомысленно констатировать, что-де, можно даже не пытаться — слабые чары змеюка просто отразит, а для чего-то куда более серьезного преподаватели уже вымотались на аврорах.

Флитвик все страдал от собственного перфекционизма — когда делал заградительные уровни для заклинаний и ловушек, чтобы те после косорукости и «художественной одаренности» авроров, помноженных на их бурное воображение, не подорвались сразу до начала последнего тура. Сделал преподаватель Чар все на совесть и работой своей гордился… Но ровно до момента осознания причастности к усилению общих боевых характеристик неведомой травяной зверушки, которая очень бодренько отбила даже чары негасимого огня. Ладно хоть в кого-то из замешкавшихся авроров отклонила — тоже хорошо, меньше мельтешить будут.

Самое странное, Долохов-то лабиринт каким-то образом все же оживил, несмотря на общий уровень отражения магии. Видимо, и тут постарались предатели — всунули спусковой крючок оживляющих чар до того, как Филиус Флитвик закончил накладывать на стены лабиринта слой за слоем заграждающие чары.

МакГонагалл, в отличие от коллег с их тщетными попытками совладать с тем, что сами намудрили, занималась больше организационной деятельностью. Потому что без грамотной организации не получалось ничего и не у кого, а Дамблдора слишком уж занимало претворение в реальность воспоминаний о бурной воинственной юности. И горгульи. И весь творящийся бедлам.

А распределять обязанности, тем не менее, кто-то должен был. Например, чтобы Синистра и Вектор в порыве чувств на пару не полезли на передовую. Волшебницы-то они, может обе и неплохие, но их исходная специализация — астрономия и нумерология — в ходе сражения помочь могла мало. Ну, разве что только если засветить в глаз кому-нибудь тяжелым телескопом. Или талмудом с таблицами треснуть по затылку.

Хагрид орудовал своим зонтом, чаще протыкая противников, чем заколдовывая, но и на том Мерлину с Морганой и великому Провидению спасибо. Минерва МакГонагалл даже позволила себе выразить сожаление по поводу того, что ему не позволили на поле прихватить любимых соплохвостов. Парочка таких сейчас очень бы сгодилась в деле.

Профессор Бабблинг в контроле не нуждалась, да и не очень-то ему поддавалась, если говорить начистоту. Зато ловко расправлялась с противниками с помощью длинных, монотонно растягиваемых заунывным голосом, рунических цепочек. Впрочем, вгоняющая в сон и дрожь попеременно заунывность иногда переходила в поражающую своей глубиной эмоциональность. Что же до смыслового содержания песнопений, то тут вопрос оставался открытым. Но общую литературность и наличие множества средств выразительности отмечали все «слушатели».

Перед тем как со счастливой улыбкой на губах — приобщились к высокому, теперь и помирать не страшно — отойти на тот свет.

Остальные преподаватели послушно кучковались под щитами, завязывая часть из них на собственный запас магических и — была ни была, ради своих учеников-то! — физических сил. Последнее за счет связи магии и жизненной энергии действовало особо эффективно — порядком поуставшие авроры, чья численность неуклонно сокращалась, не могли с наскока пробиться через чары.

Вроде бы все было хорошо.

Если бы не почти неразличимые в ночной темноте тела погибших, причудливо очерчиваемые в отсветах вспышек заклинаний.

Если бы не отступающие шаг за шагом учителя. И не снесшая мощным хвостом часть зрительских трибун змея-лабиринт.

И не сплоченный ряд авроров, под предводительством Пэтти Уилсон безмолвными тенями окруживших бывшее квиддичное поле внутри защитного купола. Они не участвовали в битве, не лезли помогать своим — ни оставшимся аврорам, ни Пожирателям. Просто держали окружение, защищая «точки схода» купола и отражая любые направленные заклинания, не ввязываясь в бой.

Ждали чего-то. Наверное.

Может быть, ждали, пока с судейской трибуны спустится Грозный Глаз — Барти Крауч-младший — и отдаст приказ бить на поражение, не оставляя в живых никого. А может, ждали Темного Лорда, так и оставшегося на заброшенном кладбище.

А может быть, во всеобщей кутерьме, криках, вспышках и гуле защитных чар, они уже и сами забыли, чего ждут. И только продолжали держать свое окружение — «никого не впускать, никого не выпускать».

Но если они, не дай Мерлин, все же вступят в бой, преподаватели Хогвартса и все ученики, стоящие плечом к плечу с ними или же скрывающиеся под щитами, проиграют. Они и так измотались, устали и держатся на одой только вере в лучшее.

В то, что сейчас Дамблдор снова взмахнет палочкой, и всех спасет, призвав на головы противников что-нибудь пострашнее горгулий. Или и вовсе испепелит и уничтожит — до этой мысли, яростно-горькой, с примесью сковывающей пепельно-серой усталости, постепенно доходили и самые беззлобные, самые смирные и добродушные.

А еще лучше, чтобы директор просто сделал так, будто ничего и не было. Будто турнир закончился победой — неважно чьей — и все просто стало хорошо. И они разбрелись бы, усталые и довольные зрелищем, по гостиным — обсуждать, радоваться, поздравлять друг друга и готовиться к скорому отъезду домой.

Древняя-древняя мудрость.

Гарри видел это на лицах стоящих рядом слизеринцев — судорожно сжимающих палочки, слезящимися глазами вглядывающихся в происходящее внизу, кусающих губы и не знающих, что им делать.

Не ввяжутся, и выживут. Ввяжутся, и их убьют.

Не ввяжутся, и друзья и преподаватели — ставшие за более чем полдесятка лет близкими люди — погибнут, если уже не погибли, прямо на глазах. Ввяжутся, и на семьи ляжет метка неповиновения, и восставший из мертвых Темный Лорд им это припомнит.

— Ребят, я так не могу, — всхлипнула Мари Стоун. — Куда нам, а? Спасибо Снейпу, вывел, хотя бы часть малышни дал спасти. А нам как теперь? Ну давайте хотя бы попытаемся с умертванцами договориться! Давайте же хоть что-нибудь…

— Нельзя на глаза старшим показываться, — сухо оборвал ее Сандерс, за неимением лучших кандидатур, взявший управление толпой растерянных и подавленных слизеринцев на себя. — Змея разворотила половину трибун. Как ты по тем развалинам пролезешь, а, Стоун?

— Вам лучше остаться здесь, — поддержал его Гарольд. — И не высовываться.

— Тогда их всех, — Джек махнул рукой вниз, — просто-напросто перебьют! Вы же видите — все на Дамблдоре держится и тех двоих с ним, на ваших товарищах, но и они не железные! Ладно, дядя Энтони сам того не желая, все в круге сковал — они теперь из-за змеюки своей ничего сделать не могут, все силы на нее уходят. Но что если они с ней управятся и направят сюда? А что если Уилсон своим людям атаковать? Они же всех убьют!

— Но вы-то здесь останетесь. Живые.

Сандерс ничего не ответил — только опустил взгляд.

Событие века, не пропустите! У слизеринцев проснулась совесть. Еще немного — и кинутся в бой.

Или все-таки пороху не хватит?

— Лучше подумайте вот о чем. Грозный Глаз привел за собой большую часть всех оперативников Аврориата — всех, до кого добрался и кто не озаботился наличием в школе своих детей. Половину почти разбили, половина стоит в оцеплении. А погибших с их стороны, минимум, вдвое больше, чем с нашей. Плюс, Пожиратели Смерти, которые, почему-то без Темного Лорда появились.

— Ну, тут-то все понятно, — с усмешкой заявил Уэйзи, решив поднять всем настроение шуткой, — это ж Поттер постарался — до инфаркта Темного Лорда, небось, довел. Так что тот так и помер, не успев возродиться толком!

Никто не засмеялся.

— Ну ладно, мда, — стушевался покрасневший Дональд. — А почему тогда все так? Если они пришли захватить Хогвартс и всех перебить.

— А если нет? — Гарри прошелся вдоль бортика с перилами.

Мысли и слова приходили сами. Думать было на удивление легко.

Как будто они не спрятаны посреди поля битвы, и их вот-вот обнаружат. Как будто он сам — на самом-то деле — не лежит у дальней стены, в медленно подступающем трупном оцепенении с закрытым чужой мантией лицом.

— Еще раз говорю вам, не влезайте в это — сам себя подставите. Вполне возможно, что даже Грюм, организовавший ловушку, чего-то не знал.

— И что? — нервно переминаясь на месте, спросил Йоркхард. — А делать-то что? Понятно, что в бой не кинемся, но куда тогда идти?

— К Умертвию, — пожал плечами Гарри Поттер. — Им тоже ввязываться не с руки. Переждете у них.

Тем временем, змея-лабиринт, как бы ее ни пыталась отвлечь часть каменных горгулий, продолжала расправляться с трибунами. Порушив большую часть зрительских секторов, она заинтересовалась последним участком — тем самым, который все еще скрывали чары, рассеивающие внимание.

В воздухе мелькнул сплетенный из толстых травяных жгутов раздвоенный язык.

Прицельным ударом хвоста разнеся в мелкое крошево подобравшуюся слишком близко горгулью, змея заскользила к судейской трибуне. Она не обращала ни малейшего внимания на то, что находится на пути и давила всех, кто замешкался и не успел вовремя податься в сторону.

— Надо валить, пока она сюда не добралась, — дрожащим голосом произнес Эйвери. — Валим, срочно!

И слизеринцы, еще несколько секунд назад бывшие в сомнениях относительно дальнейших действий, рванули к дыре в лестнице. И даже попытались прихватить с собой впавшего в полусонное оцепенение Джереми, но последний неожиданно оказал сопротивление.

На него плюнули — в метафорическом смысле — и оставили в покое. Не до того, самим бы удрать побыстрее. Потому что вести душеспасительные беседы в относительной безопасности каждый может, но когда дело доходит до срочно и остро поставленного ребром вопроса жизни и смерти… То дураков нет.

А если и есть, то там, внизу, в гриффиндорских рядах.

Но змея спугнула не только слизеринцев. Перегнувшийся через перила Гарольд с удивлением наблюдал, как откуда-то из-под судейской трибуны зайцем выскочил потрепанный и перемазавшийся в земле Корнелиус Фадж. И поспешил в направлении скрывшихся под щитами учеников Хогвартса.

Как будто так его там и ждали.

Зато Министра явно ждали другие — его, в панике заметавшегося туда-сюда, быстро окружило с полдесятка авроров.

Из расстилающейся по земле сизым ковром дымной пелены — кому-то хватило ума попытаться поджечь змею-лабиринт (трава ж с кустами, авось загорится!) — вынырнул Рон Уизли. Он тащил за руку вожделенную Чжоу Чанг, все озиравшуюся по сторонам в поисках Седрика Диггори (вдруг чудом спасся?).

Отпускать свою «добычу» Рон, видимо, не собирался. Во избежание. А оставшемусяся в лабиринте, то бишь — внутри змеи, Диггори, как и Флер Делакур уже было, по всей видимости, все равно.

Пожиратели Смерти к этому времени более или менее сносно разобрались с наложенными на змею-лабиринт заклятиями. И, сориентировавшись, разделились на две группы. Одни остались у постамента, закрывшись щитами, держать на себе оживляющие чары. Другие же решили попытать счастья в бою вместе с теми, кто долбил магией защиту сбившихся в кучу учеников и преподавателей.

Первым распался Алгиз, вместе с другими решивший завязать защиту на самом себе. Самые простые щиты, поставленные на собственной крови и жизненной энергии, могли выстоять там, где спасовали бы высокоуровневые чары. Больше того, чем проще щит, тем меньше возможность найти способ пробить его хитростью.

Если старая-добрая каменная стена сделана на совесть и приличных размеров в высоту и толщину, ее просто так не пробить.

Только и плата соответствует. Часть преподавателей, оставленных сражающейся с Пожирателями и аврорами МакГонагалл на защиту учеников, уже теряли силу, а вместе с ней и проваливались в беспамятство. Чтобы дать им возможность восстановиться, Алгиз навязал на себя максимально возможное количество линий силы.

И просто не справился сам. Рассыпался кучей мелкого серого песка.

Практически следом ушел сражавшийся с Алекто и Амикусом Карроу и обоими Пьюси — Эдрианом и его отцом — Драэвал.

А с этим положение дел защищающихся стремительно ухудшилось.

С раскрывшимся над постаментом порталом, из которого вывалилась порядочно потрепанная — хозяин за оплошность наказал как следует, не поскупился — Беллатрис Лестранж, все надежды и вовсе пошли прахом. Уж если приближенная Темного Лорда появилась на поле битвы — ждать беды еще большей, чем есть уже.

Хотя и того, что творится сейчас, вполне достаточно, чтобы мирно завернуться в саван и отправиться на кладбище своим ходом.

Но почему-то обошлось — Лестранж не призвала на их головы гнев Волан-де-Морта, не обрушила огненный дождь и не заставила обгоревшую сплошь устланную трупами землю разверзнуться под ногами противников.

Обошлось.

Хотя…

Глава 50. Последняя загадка Сфинкса. Часть вторая

Белла Лестранж, лишь только завидев Рональда, направилась прямо к нему. Видимо, за местью во имя дочери и гипотетического зятя позабыв, зачем, собственно, явилась.

Змея, тем временем, все вглядывалась-внюхивалась, пробуя языком воздух, и никак не решалась разнести к Мерлиновой матери оставшийся на общем фоне целехоньким кусок трибуны. То ли остатки рассеивающих внимание чар, наложенных Алгизом, и ее все-таки проняли. То ли активно мешали неизвестным образом полтора Гарри Поттера: его настоящее, но, увы, неживое тело, и то, которое раньше занимал Ангол — вроде бы лишенное всех связанных с поттеровской кровью способностей.

Змея все сворачивалась-разворачивалась, как гигантская пружина, но «выстрелить», передавив остатки трибун, так и не решалась.

А Беллатрис от Рона отвлекать было некому. И высунувший за перила нос Джереми с удивлением наблюдал, как она гоняла Уизли с Чанг туда-сюда. И радостно заливалась хохотом, когда Рон не успевал отклонить очередное заклинание — простенькие режущие чары, Белла пока больше развлекалась-издевалась, чем пыталась причинить реальный ущерб.

У нее были большие планы на своих противников — ничуть не хуже тех, что пришлись на долю Джеймса Поттера.

Авроры же стойко продолжали топтаться вокруг Фаджа, направив на него палочки. Министр в ответ не менее стойко пытался не обделаться от страха скорой смерти.

А потом практически ровно одно за другим произошли события, окончательно и бесповоротно определившие ход всеобщей битвы.

Сначала Беллатрис надело играть в кошки-мышки, и она вздернула в воздух левитирующими чарами Чжоу Чанг, спрятавшуюся за хвостом медитирующей у судейской трибуны змеи-лабиринта. Рон Уизли, понадеявшийся, что Пожирательница отвлеклась, запустил в нее первым, что пришло в голову и что гарантировало немедленную победу. А следом за этим — и возможность убраться подальше, в более или менее безопасное место.

Белла крутанулась на месте, со свистом рассекая воздух резким взмахом палочки, и закрылась Чжоу Чанг.

Змеиный бок, покрытый чешуей из плотно переплетенных веточек и листьев, заляпало кровью и обгорелыми ошметками того, что несколько секунд назад было когтевранкой-пятикурсницей. Лестранж взрывной волной отшвырнуло в горящие обломки зрительского сектора подле судейской трибуны.

Рональд, рефлекторно успевший закрыться от взрыва щитовыми чарами, трясущимися руками стер с лица мгновенно спекшиеся в корку кровавые брызги. Нервно хихикнул. И на подкашивающихся ногах прошел к выгоревшему участку земли. Отложив палочку, он заскреб ногтями лоснящуюся жирной сажей горелую землю, зачем-то пытаясь ее разрыть.

Авроры оставили Министра Магии на попечении наименее вымотавшегося и все еще пребывающего в состоянии крепко держать волшебную палочку товарища — Корнелиусу Фаджу-де и этого хватит за глаза. А сами осторожно попыталась обойти Рона по широкой дуге, на всякий случай готовясь атаковать в любой момент и вздрагивая от его визгливо-резкого хихиканья.

Рон на них никак не реагировал. Он сосредоточено копал, то и дело воровато оглядываясь и откладывая в сторону запримеченные куски горелой ткани, бывшие раньше мантией Чжоу. Каждая новая находка сопровождалась радостной улыбкой и ласковыми поглаживаниями прожженных кусков мантии.

На мельтешения авроров отреагировала полусонная змея-лабиринт, как следует хлопнув по нарушителям спокойствия хвостом.

От них и мокрого места не осталось.

Фадж, на фоне этого почуяв возможность удрать и ощутив внезапный прилив сил, от души врезал оставшемуся его караулить аврору и, забрав у него палочку, со всех ног кинулся к тускло мерцающим куполам защиты у дальней кучи обломков трибун.

Джереми Поттер, посчитавший, что вот он — его шанс незамеченным проскользнуть к основной группе учеников и преподавателей и спасти их, спрыгнул вниз с лестницы и затем, едва различая в дыму что и где, кинулся за Фаджем.

Гарри не вмешивался. Даже если бы и хотел — не смог, потому что сил оставалось мало. В искусственных телах никакие процессы жизнедеятельности сами по себе не шли — их нужно было поддерживать магией, как магией умертванцы связывали кости выбеленных временем скелетов-воинов, чтобы те не рассыпались на части. Бег крови по венам, дыхание, связь частиц на микроуровне.

Попытка придать форму сухому холодному песку, ссыпав его в стеклянный сосуд. Множество маленьких песчинок, находящихся вместе только потому, что их сдерживают прозрачные стенки. Но стоит сосуду разбиться, и песок рассыплется.

Алгиз и Дравэвал уже рассыпались — они истратила свой запас магии. Хотя у них сил было куда как больше того, что Дамблдор выделил Анголу, опасаясь проблем в первую очередь именно с его стороны.

А все это означало только одно — скоро придет очередь и Гарри.

Поэтому он собирался держаться до последнего. И вложить все силы в одно-единственное заклинание, в самый нужный, самый ответственный момент.

Не двигаясь, почти не дыша, ни на что не отвлекаясь.

Закрыв глаза и ожидая, когда придет понимание, что вот оно, то самое время. Пора.

Может быть, он не успеет вытащить Рона, случись с ним что. Уизли, повредившись рассудком из-за случившегося с Чжоу Чанг, судорожно разрывающий землю и складывающий по кучкам куски горелых тряпок, как никогда беззащитен. Но, может быть, и в таком состоянии он сумеет постоять за себя — больше не за кого.

Может быть, самый осторожный из них, Драко Малфой, давно уже держащийся как можно дальше от авангарда сражения, тоже окажется в беде и будет ждать помощи. А они обещали всегда помогать друг другу — негласное соглашение, невысказанное вслух обещание, непроизнесенная клятва.

Нечестно будет в конце концов их бросить, потому что все они — Рон, тащивший за собой всеми правдами Чжоу Чанг, Драко, сразу же вместе с Блэйз удравший в самое безопасное место из возможных, даже Дамблдор, ввинтившийся в самую гущу сражения ради своих коллег и учеников — защищают самое дорогое.

Только это «дорогое» — то у каждого свое.

Гарольд был уверен в своих друзьях и в том, что они справятся. Но есть те, кто этого не сумеет.

И тут приходится выбирать. Этот выбор со стороны может показаться эгоистичным, а может — по-геройски добродетельным. Дело в подаче событий и в мировоззрениях того, кто потом будет оценивать. А на деле, прямо сейчас, когда надо решать — да или нет, своих или чужих, жалеть потом всю жизнь или сделать то, что единственно правильно — даже выбирать-то не из чего. Потому что правильный ответ — он один.

Когда Дамблдор понял, что Ангол погиб, он продолжил делать то, что должен — помогать другим, тем, кто себя защитить не сможет. Потому что надеялся, что оба Поттера разберутся сами.

Директор выбрал своих учеников, как бы ни было это как-то совсем по-детски обидно Гарольду.

Когда Драко перед началом третьего тура передал через своих родственников и Флер портал — он сделал, что мог, и дальше уже только полагался на изворотливость друга. И просто верил в лучшее. Но Блэйз — не Гарри, ее навыков не хватит, чтобы спастись.

И Малфой выбрал свою подругу, что бы ни сказали ему на это окружающие.

Когда Рональд полез спасать Чжоу Чанг, неосмотрительно оправившуюся искать оставшегося в лабиринте Седрика, он знал, что друзья справятся сами. Он знал, что обойдутся без него, как обходились до сих пор. Не потому, что Рон лишний, не потому, что он слишком слаб на фоне других — потому, что с Гарри и Драко, как с ним самим, нянчится не надо.

И Рон выбрал ту, кого действительно следовало защищать, что бы ни думали по этому поводу друзья.

Потом можно будет сколько угодно переливать из пустого в порожнее, обсуждать, рассевшись по темным уголкам и тыкать пальцем. Взвешивать чужой выбор на собственных весах и гордо вещать, что они-де поступили бы иначе. Они-де, выбрали бы спасение всех, а не одного, не важно, какой ценой. И пока кто-то геройствовал, жертвуя жизнью, они-де не стали бы мелочно спасаться сами.

А дело и всего-то, что в масштабе. И если посмотреть правильно, посмотреть изнутри, оттуда, где каждый хранит собственную правду, все прояснится. И одна-единственная Блэйз Забини может оказаться равной паре сотен учеников — все дело в том, с чьей стороны смотреть.

Все дело в том, что мир не идеален, и пора бы уже признать правду.

Все дело в том, что жизни не равноценны — сколько бы люди не стремились к объективному Абсолюту, идеала не достигнуть.

Все дело в том, что спасают обычно тех, кто рядом, кто дорог лично. Даже несмотря на то, что десятками иногда выгоднее пожертвовать ради сотен и тысяч.

Все дело в эгоизме.

А время выбора для Гарри еще не пришло. И потому он ждал.

Потому что те, кого он хотел защищать, благодаря редкой мудрости Дамблдора и проблеску разумности со стороны товарищей, остались в замке. И хвала Мерлину, что его матери и Гермионы не было на бывшем квиддичном поле. В стенах Хогвартса они в безопасности — защита наверняка уже сработала, запечатала все входы и выходы, перекрыла доступ захватчикам. И даже если Пэтти Уилсон и ее люди встанут осадой под стенами замка, им ничего не светит. Снаружи защита монолитна, замок неприступен. Осаждать его можно целую вечность.

Если только не найдется тот, кто откроет ход изнутри.

Поэтому Гарри Поттер не беспокоился — если не для кого будет искать лазейки в защите, то и возможный предатель останется ни с чем.

Поэтому Поттер ждал, не скрываясь, посреди пустого пространства на площадке судейской трибуны.

Силы оставалось ровно на то, чтобы дождаться и ударить.

* * *

Змея зашевелилась, выпадая из медитации-спячки, и повела в воздухе мордой. А затем повернулась в сторону мягко отсвечивающих в пыли и дыме защитных куполов и лениво поползла следом за несущимся во весь опор Джереми и явно не поспевающим за ним Корнелиусом Фаджем.

Похоже, что до сих пор оживленная Пожирателями змея-лабиринт каким-то образом не могла засечь основное скопление магов — она постоянно била мимо, как бы не старались направить ее хозяева. Наверняка постарался кто-то из преподавателей, не сумев накрыть учеников рассеивающими внимание противников чарами, но хотя бы защитив ненадолго от гигантской змеи.

И именно эти заклятия Пожиратели, управлявшие змеей, до сих пор не могли обойти. Теперь же, заставив голема следовать строго за Джереми Поттером, они придумали, как можно единым махом сломить оставшееся сопротивление.

Рона, с веселым энтузиазмом разрывающего ямы аккурат на пути «травяного» голема уберегло чудо, заставившее отползти в сторону — за обгоревшим куском дерева, палочкой Чжоу Чанг.

А ямы никуда деться не могли, и гигантское тело из плотно переплетенных кустов свело все старания трудолюбивого Уизли на нет.

Рона, пребывавшего в уверенности, что Чжоу просто каким-то образом оказалась под землей — прямо под тем местом, где чернел взрыв — и ему всего-навсего нужно ее откопать, это ужасно возмутило. Он даже атаковал заклинаниями толстый змеиный хвост, но голема это никак не впечатлило. И даже не заставило обернуть и посмотреть, что там не так с хвостом, и почему это он все-таки загорелся, хотя на стены лабиринта плюс ко всему накладывались особые чары, чтобы Чемпионы слишком просто не прожгли себе насквозь путь к цели.

Змея, угрожающе нависая над Джереми, ползла к окруженным со всех сторон «силам сопротивления», к которым уже успел присоединиться и сделавший по-максимуму все, что в его силах, Дамблдор. Вместе с МакГонагалл, Бабблинг, старшекурсниками с других факультетов и теми, кто мог еще не только держаться на ногах и поддерживать на себе защиту, но и сражаться.

Об стены щитов чуть ли не собственной головой бился Фадж — его не пускали внутрь, потому что для этого нужно было снять целый каскад защитных чар. А это означало, что их возьмут прямо на месте «тепленькими».

Оставалось только мужественно сражаться с Пожирателями, а сражаться Министр не хотел. Ему впечатлений на сегодня хватило с избытком.

Окружающие этого почему-то не понимали.

Как не понимали и авроры под предводительством Пэтти Уилсон, охранявшие «точки схода» щитового купола над полем — завидев Министра, они приободрились. И, решив, что хватит уже в стороне простаивать, направились прямо к остаткам «сил сопротивления».

Особого оптимизма воссоединение атакующих — Пожирателей с остатками авроров и новоявленного подкрепления — не внушало. Причем, похоже, не только забаррикадировавшимся под щитами ученикам с преподавателями, но и тоненькой кромке еще способных сражаться и выдерживающих на безопасном расстоянии противника снаружи щитов. А помимо них, оказывается, и Джеку Сандерсу со всей честной слизеринской компанией, которые до скучковавшихся под защитой каких-то своих хитрых чар умертванцев так и не добрались.

То ли Мари подговорила Энни, и они вдвоем занудили Сандерса до полной отключки здравого смысла. То ли личная совесть проснулась. То ли дал знать о себе стресс и мертвенно-печальная тушка — как Гарри, пытаясь держаться бодрячком, сам про себя назвал то-что-лежало-в-дальнем-углу — не давала покоя вкупе с фактом нарушения Беллой ее мифического обещания.

Одним словом, какой-то из факторов, а то и все вместе, сыграли свою роль, и с нерадостным, но очень воинственным гиканьем, слизеринцы гурьбой вывалились из-под обломков трибуны — прямо под волшебные палочки своих отцов-братьев-матерей и просто близких родственников, игравших в образовавшейся из финала Турнира Трех Волшебников трагикомедии с кровавым уклоном роль «главных злодеев».

На этой почве среди оставшихся в живых Пожирателей и авроров назрел раскол. Собственными же руками убивать своих детей желающих не нашлось. Да и руками товарищей — тоже. Выяснять, кто прав, кто виноват, а кому теперь со всем разбираться решили традиционным способом — на палочках.

Чем, естественно, очень обрадовали «силы объединенной обороны» — противник отвлекся, худо-бедно выровнявшийся строй и единство — распались, боевой дух улетел мантикоре под хвост… И шанс для контратаки — вот он, хватай и беги.

Схватили. Побежали — кто как в темноте да во всполохах заклинаний углядел.

Воинственно настроенные слизеринцы, тем временем, решив, что с них геройств уже хватит — смута в ряды противника внесена, долг родине исполнен — снова скрылись в неизвестном направлении (наверняка еще и ускоренные путем раздачи мотивирующих пинков лично Снейпом).

Когда Уилсон наконец удалось более или менее организовать свой отряд, выяснилось, что часть Пожирателей Смерти под благовидным предлогом «а вот и не заставите своих детей убивать!» самоустранилась куда-то в дымную мглу. Вероятно — тоже под щиты, сидеть и ждать, чем все кончится. А, при возможности, еще и вышеуказанных детей (которые о себе уже и сами прекрасно позаботились, но родительская нерва удержи не знает) перетащить к себе, в безопасное место, и отшлепать за то, что повели себя по-идиотски, так подставившись.

Затянувшееся противостояние все больше и больше напоминало какой-то фарс. Безумное чаепитие в стиле маггловского писателя с очень светлой математической головой — без чая, но зато с безумием.

Оставшиеся в живых и, более того — в сознании, вымотались, устали до невозможности, но силы все еще оставались примерно равны. И все еще держался купол «Рассеянного щита», который не давал ни своим — аврорам да активным-лояльным Пожирателям — отступить, ни противнику — горстке учителей и толпе валяющихся с ног от страха, усталости и эмоциональной опустошенности учеников — прорваться к замку.

Тем более, не могла пробиться на бывшее квиддичное поле и возможная подмога — из замка к этому времени могли кого-то выслать на помощь. Даже те же железные доспехи, день-деньской простаивающие в качестве живых декораций в коридорах Хогвартса, а по ночам иногда патрулирующие территорию школы.

Только пошатывающийся, едва стоящий на ногах Альбус Дамблдор, которого с одного бока поддерживает Хагрид, а с другого — МакГонагалл, вряд ли сможет их провести внутрь купола. Штука с горгульями получилась только раз — теперь на это сил не хватит.

Патовая ситуация — они все застряли так, что ни туда, ни сюда. А ведь реализуйся каким-то чудом хотя бы один из вышеперечисленных вариантов, все закончилось бы совершенно по-другому.

Может быть, не так хорошо. Это если брать в контексте всеобщего счастья и таки сравнительно малых жертв.

Может быть, не так плохо. Это если перейти к частному и проследить, как изменились судьбы незначительной горстки людей. Но на то она и незначительная, чтобы в масштабах прекрасного большинства можно было ее отбросить.

Гарри Поттер все ждал. Ему-то было проще всех — одно заклинание, один удар (или не удар вовсе?), и все. Казалось бы, сиди себе, да жди, пока что-то внутри удовлетворенно кивнет и скажет: «Сейчас!». И ляпай наугад первое, что в голову придет.

Проблема в том, что не скажет. И в голову не придет. И думать приходится прямо сейчас — что же это такое-единственное должно быть, что сразу повернет ситуацию в их пользу?

Думать-то надо, но голова забита совершенно другим.

Тем, например, почему же Дамблдор не возьмет и не выложится до конца — он может, чуть сил еще осталось. И если выжать из себя все досуха, до последней капли, то он вполне может враз прихлопнуть большую часть оставшихся Пожирателей и авроров. Правда, до отряда Уилсон не дотянется, а вот они потом вполне могут добраться до оставшихся без последней опоры и надежды «сопротивленцев». И сделать сними что-нибудь совсем нехорошее — уже чисто в отместку.

Как, например, с ополовинившимся по общим итогам всех событий Пуффендуем — дай Мерлин, если у них хотя бы кто-то из оставшихся теперь выживет. Или как с гриффиндорцами — старшие курсы выкосило почти вчистую, какими бы «клыкастыми» не были «львы» и как бы не пытались с собой утащить на тот свет побольше противников.

Лже-Грюм-то оказался хитер — долгие годы набирал себе людей, готовил их, чтобы однажды увести за собой почти весь боеспособный аврориат, и натравить на детей. И на окабинетившихся за мирное время преподавателей. Наверняка надеялся, что все как по маслу пройдет.

И ведь почти прошло же. Купол все еще держится, и возможному подкреплению можно только торчать без дела снаружи. Среди основных участников боя самые сильные либо давно без сознания и без сил, либо отправились прямиком к Мерлину, в лучший мир.

Здравствуй, Авалон! Мы приплыли, лодка сама к берегу пристала.

Ну или как-то так.

А у сторонников Темного Лорда еще и резерв припасен — двойной, нет, даже тройной агент в лице Пэтрис Уилсон. И ее команды.

При всем при этом Поттеру как-то слабо верилось, что директор Хогвартса остатки сил бережет только для того, чтобы совсем уж без надежды на спасение своих учеников оставлять. Часть которых, к тому же, все равно не спас. Должно быть еще что-то. Еще какая-то заковырка. Навроде Грюма, про которого все думали — он же свой, а оказалось, что о-го-го еще как не свой.

На что рассчитывал директор?

На Гарри с Роном и Драко? Все еще на них рассчитывал, зная, что у Поттера остался, буквально, один «выстрел», а без поддержки духов триады, которые тоже каким-то недобрым чудом оказались вовлечены в дела Пожирателей, от них против толпы профессиональных авроров толку немного?

На Умертвие? На долбаных некромантов, которые скорее сами перегрызутся, чем за просто так подадут руку помощи попавшим в трудное положение хогвартским магам и открыто выступят против Темного Лорда?

На чудо? Ха! Вот уж точно — ха!

Это перед кем же Дамблдор так старательно выламывал всю эту театральщину?

И, если уж ставить вопрос ребром и поднимать самые неприятные темы, какого Мерлина Ангол их предал? Какого, борода и нестиранные портки Мерлина, тут вообще творится?!

Да, директор перед каждым вызовом духов Триады нудел, зудел, как комар над ухом, что надо быть настороже. Что верить никому нельзя и вообще — ни на кого не надейся, да еще и сам не плошай. Не надеялись. Не плошали (почти). И вроде как все нужные условия соблюли, но нет.

Кто-то один раз смолчал — все семь раз потом отгребли. А на восьмой — пошли разобрать, прибирать и облагораживать то, что за все предыдущие навалилось.

Частота повторений последовательности «промолчал — получили букет проблем» кое на что намекала.

Когда-то давно — всего-то на втором курсе, но сейчас кажется, будто уже сотни веков назад — крестный Драко решил нагрузить своих подопечных самыми основами теории мироздания. И того, как все в ней устроено: добро, зло, справедливость, дурость, выбор. И последствия. Так вот, тогда Снейп размышлизмы на тему предопределенности событий оборвал очень резко — нет, мол, ее, и все. Нечего себе голову морочить. Вообще, разговоров этих было уже предостаточно. И со Снейпом — не только на втором курсе, и с остальными «внушающими доверие» старшими магами. Да и реальность то и дело наводила на мысли. Только результаты каждый раз были разные — что после разговоров (каждый придерживался своей точки зрения, порой, отличающейся от других собеседников), что после очередной выходки дуэта «Реальность и Великая Магия».

И каждый раз непонятно — то ли просто звезды так неудачно сложились, то ли это их кто-то «сложил» так по высшему замыслу. Конечно, простым людям ни то, ни другое физической разницы не давало — одну психо-моральную, но там материя и вовсе тонкая…

Да вот только с Анголом-то как? Насколько все было предопределено? А насколько — стало случайным стечением обстоятельств?

В любом случае, ответов не было. А веселая «парочка», наподобие мифических прях державшая в своих руках — или делавшая вид, что держит — все ниточки судеб, готовила сегодня еще подарочек. И даже не один.

Рон Уизли, которому надоело, что змея-лабиринт его игнорирует, развел вокруг ее хвоста целые шаманские пляски. С целью, наверное, доказать, что он хоть и несопоставимо мал, если мерять в единицах длины, ширины и высоты, но тоже кое-что может.

Классический случай, когда значение играет не размер, а умения.

Или легкое — на самом деле ни Мерлина не легкое, славные Роновы мозги нынче годились разве что в мясной фарш, да вот только их обладателю об этом сообщить забыли — помешательство, помноженное на истерию.

И шаманские пляски подле змеюки очень легко и здорово отвлекли Гарри от Дамблдора и причин его повышенной хитрости. Потому что именно ополоумевший Рон, вопя, приплясывая на месте и брызжа кровавой пеной изо рта, таки окаменил оживший лабиринт. А следом, по цепочке магических каналов, и «державших» его Пожирателей Смерти, несмотря на всю их защиту.

Хотя, с учетом того, что змея-голем магию таки отражала, окаменение скорее пошло по цепочке наоборот — от Пожирателей.

Хотя и самое окаменение тут не так уж и верно, скорее — «закупоривание». Только на время — красивая каменная корочка снаружи и очень некрасивые процессы брожения и переваривания в собственном магическом соку внутри, которые потом закончатся кое-чем отвратным.

Гарри о таком если и читал, слышал или видел, то очень давно и мельком. И нигде не упоминалось, что отчебучить нечто подобное может маг в здравом уме и трезвой памяти.

Впрочем, у Рона-то с последними двумя приключились крупные проблемы. Прямо-таки катастрофические.

Если не пускаться в теоретические рассуждения о происходящих под бугристой темно-серой коркой процессах, то остается только полюбоваться напоследок всполохами в местах стыков и трещинах — они мерцали белым, то затухая, то разгораясь вновь. Издалека даже можно было подумать, что это переползают туда-сюда светящиеся змейки.

Полюбоваться. Напоследок.

Потому что потом, если опять-таки не углубляться в теорию физико-магических процессов и упростить, все рванет к Мерлиновой бабушке — почти как при использовании «Молитвы» или «Проклятия», только затронет еще и окружающих. Многофутовая туша змеи-лабиринта — это все-таки не один-единственный маг-смертник, которого разнесло на части от переизбытка энергии. Даже если благодаря отталкивающим магию стенам лабиринта голем вроде как был неуязвим для заклинаний, то, воздействуя именно на изначально заложенную магию оживления, Рон вполне мог наворотить дел.

Да их всех тонким слоем размажет по куполу. И пеплом с пылью сверху посыплет.

Во-первых, артефакты, на которых держалась вся махина «Рассеивающегося щита» — Пэтти Уилсон его одна ни за что бы не вытянула, «прогорела» бы как спичка за пару десятков секунд. Скорее всего, она только управляла магией щита. А это значит, что в «точках схода» купол не только в некотором роде «опирался» на землю, но и был связан с удерживающими его за счет своей силы артефактами. То есть учителя в чем-то могли быть правы, когда пытались именно там пробить защиту.

Во-вторых, многие и многие слои возведенных локальных щитов. Не только у собирающихся стоять до последнего учеников и преподавателей, но и у отколовшейся от своих группы Пожирателей Смерти. И подозрительно тоненькая дребезжащая пленочка щита у Умертвия. Мерлинова пропасть сил же нужна на поддержание всего этого. Они сколько угодно могут быть непроницаемыми для атакующих чар или физических объектов, но мощная направленная волна магии все сметет.

В-третьих, оставшиеся авроры и Пожиратели, собирающиеся вокруг Дамблдора и его маленького отряда способных сражаться. На самом деле, не столько способных, сколько вынужденных — чтобы пустить их (и мельтешащего под ногами Министра) отсиживаться и ждать невероятного спасения извне, пришлось бы снять все защитные нагромождения. А потом очень быстро их снова воздвигнуть, на что ни времени, ни сил уже не хватит.

Что-то в голове змеи-голема, зависшей над верхней точкой наружного щита «оплота сил сопротивления», подозрительно хрустнуло и трещины стали увеличиваться.

Сражающиеся между собой маги наконец-то отвлеклись и подняли головы. И, кажется, сообразили, что времени осталось — чуть.

Не задергались в предчувствии близящегося конца — плохого, между прочим — всех этих разборок только умертванцы. Что наблюдающего за всем со стороны Поттера насторожило.

Теоретически, даже если послы обеих ветвей клана, отсиживающиеся под одним общим щитом, не перебили там друг друга, они должны были понять, что шутки кончились. Либо кто-нибудь, у кого еще осталось прилично сил, все быстренько, чистенько и аккуратненько разрулит, либо они все станут самым большим в истории магическим сэндвичем — внутренняя поверхность «Рассеивающегося купола» станет хлебом, а вымотавшиеся маги — джемом на нем.

Но Умертвие безмолвствовало. Похоже, они тоже чего-то дожидались. И уж вряд ли помощи извне или решения одной общей проблемы Дамблдором и компанией — на это можно было уже не рассчитывать, дохлый номер. Что-то тут было нечисто.

А Гарри искренне надеялся что роль «Последней Надежды» ему исполнять все-таки не придется — больно уж накладно оно все. Не оправдывает усилий. Только, похоже, все равно поучаствовать придется. И очень повезет, если удастся затеряться где-нибудь на вторых ролях, выпихнув кого-нибудь вперед. Но для того, чтобы кого-нибудь протолкнуть вперед, надо этому кому-то выложить на ручки и разжевать как следует готовое решение.

Значит, придется поднапрячься и что-нибудь изобрести. Что-нибудь из раздела очевидного-невероятного.

Итак. Если пойти с конца. Как Альбус Дамблдор протащил под купол горгулий? «Рассеянный щит» вполне себе способен — что и демонстрирует — выдержать серьезный магический прессинг не только изнутри, но и снаружи. Может быть, намечающийся взрыв его и сметет, но вряд ли от этого кому-то станет легче. Но Дамблдор-то…!

И подозрительно спокойные умертванцы.

Ну не могли же они действительно на одного Гарольда надеяться. До такого бреда же своим умом точно дойти невозможно!

Горгульи-щит-невоссприимчивость к магии-оживший лабиринт-умертванцы. И незабвенный директор Хогвартса.

А потом взорвались управлявшие змеей-големом Пожиратели Смерти. А потом отвалившаяся от окамеленой туши змеиная голова без малейших затруднении прошла насквозь все слои возведенных над сбившимися в одну кучу учениками и преподавателями.

И Драко Малфой, наравне со всеми участвовавший в отражении атак авроров и Пожирателей, из последних сил развернул «Полное отрицание». Закрывая еще и Фаджа, между прочим, которому на фоне всех событий поплохело дальше некуда.

В общем, спасением жизни Министра обеспечил себе Орден Мерлина третьей степени.

При условии еще, что они выберутся, конечно же.

Рон Уизли ничего не делал. Только с обалделой улыбкой глядел на вспыхнувшую белым огнем тушу голема.

А до Гарри наконец-то дошло.

Одно-единственное заклинание. Простейшее решение. Прямо-таки элементарное.

Проблем было только две — заклинение считалось малоизвестным и корни его лежали в магии Умертвия, потому что больше никому такое изобрести банально в голову не пришло.

Ни то, ни другое Поттеру не помешало:

— Barathro Donare!

* * *

Собственно, происхождению чар удивляться не стоило. Потому что ни один нормальный волшебник (даже ненормальный, даже из отдела Составления заклинаний) даже не задумывался о возможности лишения магии своего противника каким-то иным способом кроме того, чтобы сломать его палочку.

Как-то это было для консервативных умов магического сообщества… слишком уж. Да и здравая логика вкупе с расчетами показывали, что в случае применения чего-то подобного магических сил лишался не только возможный противник, но и тот, кто эти чары использовал. А в чем тогда смысл? Уподобиться магглам и рвать друг друга на части голыми руками?

Умертвие к этому отнеслось проще. Индифферентно оно отнеслось к тому, что магии лишалась сразу целая область, включая всех тех, что и кто в ней находилось на тот момент. На то была своя причина.

Причина, выбравшаяся из догорающих — псевдокаменная корка все-таки горела — в магическом огне останков голема, ослепительно улыбалась.

Из чего Гарри пришел к выводу, что он опять остался в дураках. И изначальная роль у него была не «Последней надежды», а «Последнего идиота». Даже «распоследнего».

А Дамблдор опять себе оставил отходной путь.

Все-таки договорился со старшей ветвью. Нашел выход свести к минимуму возможный ущерб от предательства Триады аж со всех сторон — и запас магической силы самому подозрительному элементу ограничил, и «снаружи» все прикрыл.

С Грюмом он, похоже, все-таки опростоволосился, но в установке артефактов для поддержания «Рассеивающегося щита» наверняка участвовал. И примерные объемы магии — или ее отсутствия — для нейтрализации знал. Директор вполне обоснованно предполагал, что случись вдруг какая оказия и окажись они запертыми внутри, пробиться самим, безо всяких нехороших «темных» ухищрений будет фактически невозможно. Ну и если навалится на них в больших объемах кто-нибудь или что-нибудь.

Вполне вероятно, что в сложившейся ситуации придется применять радикальные меры. Например, с тем же призывом горгулий. Как протащить нечто сквозь щит, который ни магию ни физические объекты не пропускает? Сделать так, чтобы заклинания — целая сложная цепочка на самом деле, длинная и массивная, со множеством внутренних связей — не смогли определить, что за чертовщина такая ломится. И прежде чем попытка прорваться будет пресечена, можно рискнуть и успеть проникнуть внутрь.

Они тогда не заметили, что поверхности купола-то каменная стая коснулась одновременно в нескольких точках. Чтобы разделить внимание той части чар, в которую было вплетено распознавание.

Очень сложная щитовая конструкция, предельно надежная, требующая огромного количества энергии и максимально приближенная к куда более простому идеалу, к «Полному отрицанию». И за счет своей сложности имеющая существенный недостаток, которым один раз да можно воспользоваться.

Если в магическом плане ненадолго перевести горгулий в «отрицательную полярность» — чтобы они силу поглощали.

Вероятно, изначально Альбус Дамблдор готовился и к варианту, в котором ему самому или кому-то еще (уж понятно, кому именно) придется применять заклятие «В бездну». То есть подстраховаться нужно было еще и здесь. А вот тут пригодились умертванцы с их извечной внутриклановой борьбой. И большой любовью к ритуалам.

Договариваться изначально имело смысл только с теми, кого потом можно было как следует прижать к стенке, если вдруг попытаются предать. С теми, у кого был определенный интерес в сохранении нынешней политической ситуации в Магической Британии.

Старшая ветвь подходила по всем статьям. И все их многочисленные заскоки в данном случае отходили на второй план.

Они по-минимуму участвовали в магических войнах британских магов. Имели своих людей в правительстве. И ни разу, в отличие от младшей ветви, которой таких пришлось замарать руки в делах еще с Грин-де-Вальдом, к Темным Лордам всех мастей относились настороженно.

И готовы были предоставить свои услуги в обмен на уничтожение чужими руками той же младшей ветви клана. По совершенно идиотическим соображениям в виде каких-то мифических запретов, но то уже их личная проблема, которой не грех воспользоваться.

Скорее всего, самые первые переговоры на эту тему состоялись задолго до Святочного Бала, там же должна была поставиться определяющая дальнейшее сотрудничество «точка». Но Поттер, невольно выступивший в роли посла британской стороны заговорщиков, неожиданно дело затянул.

И, похоже, пришлось при этом серьезность своих намерений первым продемонстрировать именно Дамблдора. С Грюмовой помощью, который, в принципе, был вполне непротив, хоть и по своим собственным причинам.

Краму не повезло.

Как отчаянно не везло дурмстрангской делегации, состоявшей по большей части из посланников младшей ветви клана Умертвия. Потому что напрямую убивать своих братьев и сестер по крови, конечно же, запрещалось. Исключение (негласное — формально, на это просто закрывали глаза) делалось только в одном случае: когда элиту готовили ко вступлению во взрослую жизнь.

То бишь во время ритуала взросления, когда очередной будущий Король-Лич — во всех смыслах — в первый раз кого-нибудь убил, испил крови врага и отведал на закуску его мяса. Ну, еще плюс всякие ритуальные ухищрения, соответствующая атрибутика, обстановка и атмосфера. Во всяком случае, примерно так выглядел один из самых распространенных вариантов посвящения. На деле бывало так, что некоторые отдельные элементы разнились.

Неизменными же оставались две вещи. Первое: претендент на будущие славу и величие в клане должен был, в некотором смысле, умереть. Второе: в его честь требовалось закатить натуральное кровавое побоище. Чем больше крови пролито и чем дольше претендент пробудет где-то посередке между тем миром и этим, тем лучше.

Но это все после того, как тот же самый претендент пройдет ряд испытаний.

И в этот раз за испытание решили зачесть участие в Турнире Трех Волшебников. Претендентом была Флер Делакур, чье родство с вейлой в глазах братьев и сестер по крови было, скорее, приятным бонусом, но никак не помехой. А роль кровавой жертвы в ее честь досталась делегации от младшей ветви клана Умертвия и, до кучи, раз уж пошло такое дело, погибшим в ходе разборки с предателями-аврорами и Пожирателями Смерти.

Зато умертванцы из старшей ветви теперь Дамблдору, убившему таким образом одним выстрелом двух зайцев, были прямо-таки по гроб обязаны.

И заодно остались единственными, кто пострадал от действия «Barathro Donare» меньше всего и теперь легко могли разобраться с оставшимися противниками.

Иронию ситуации Гарри Поттер оценил.

Чары действовали радиально и поглощали магию, в лучшем случае (если заклинатель был достаточно силен), в радиусе тридцати четырех футов. Сила откачивалась из всего, что только можно было — любая наложенная магия сносилась начисто.

Предельные тридцать четыре фута. А если рядышком, совсем неподалеку, окажутся потомки тех, кто эти чары разработал, да еще со своим фирменным (от них вся эта мерзота пошла, от них!) ритуалом на крови и жизненной силе?

От вот-вот собирающегося разродиться сочным и смертельно опасным взрывом голема-змеи ничего и в помине не осталось. Кроме дымящихся обломков — всю гремучую, готовую подорвать все вокруг, магическую суть как повыдуло.

Скромно и со вкусом, без каких бы то ни было визуальных красот, сошло на нет «Полное отрицание». Гербиус и Реджинальд, дождавшись, пока снимут совершенно непострадавшие защитные чары старшие маги, сразу же кинулись к кузену. Тому, похоже, пришлось совсем несахарно.

«Рассеивающийся щит» поступил вполне в соответствии с названием — распался на мелкие частицы, которые очень быстро растворились в пространстве. «Barathro Donare» разрядил артефакты-конденсаторы до предела, если даже не до выхода из строя.

За ним неловко топталось уже какое-то и не больно нужное подкрепление в лице Лили Поттер и тех из авроров, кто за Грюмом все-таки не пошел и кого он разослал в «час икс» подальше по командировкам. Тотальным «обезмаживанием» накрыло и их. Так что помощь, при учете вполне действующих и способных сражаться с помощью своих хитрых умертванских приемчиков магов, а так же того, что проблема была практически решена, оказалась аж трижды бесполезной и несвоевременной.

Хотя можно было еще врукопашную схватиться — этого-то права никто не отнимал. Или, например, загнать ломанувшихся с места события горе-захватчиков-поработителей-убивцев прямо в Запретный Лес. А там уж часть из них из лап, когтей и прочих конечностей местной фауны точно вылезет только в одном виде — отлично переваренном.

Главное «чудо» этой ночи — Рон Уизли — после устранения так раздражавшей его многофутовой туши голема, вернулся к своим делам. К раскопкам.

Гарри, удостоверившись, что с его друзьями все в относительном порядке — или не угрожает ничего или хотя бы есть кому приглядеть и помочь — прошествовал вглубь судейской трибуны.

Консервирующие чары, наложенные на опечаленными потерей друга и собрата слизеринцами на его бренное и совсем уже неживое тело, сгинули вместе со всей магией в радиусе полтысячи футов. Впрочем, трупного окоченения все еще не наблюдалось, что означало — свое они все-таки отработали.

Первым отвалились, как это ни смешно, нос и мочка правого уха.

Закашлявшемуся Гарольду пришлось стащить маску, чтобы не задохнуться. На это «ушли» два пальца правой руки — рассыпался он как-то совсем уж бессистемно.

— Думаю, я смогу помочь, — подала голос Флер Делакур, с интересом заглядывавшая ему за плечо.

Поттер аж вздрогнул.

Издалека она выглядела классической сказочной принцессой — вся в белом и развевающемся с головы до пят, еще разве что ангельские крылья прямо сейчас вырастут. Можно к алтарю вести и выдавать замуж за ближайшего принца. Вблизи иллюзия спала.

Скелет скелетом. Только еще в платье.

Причем, скелет-то совершенно натуральный — чистые, полированные белые кости, связанные только светящимися голубоватыми магическими потоками. Лич — он Лич и есть. Даже если это «она». А вот голос не изменился совершенно, хотя, казалось бы, ничего мясного и мышечного для работы речевого аппарата не осталось.

Бесконтрольная левитация, огромная магическая сила и все прочие «плюшки» — подарок кратковременного роста исходных сил после ритуала. Правда, оживление именно в том плане, в котором это сейчас понадобилось бы Гарри, в список бонусов не входило.

Увы.

В виде зомби расхаживать ему как-то не очень хочется. Обойдется он. Даже если альтернатива — отбытие на тот-самый-негостеприимный-свет.

Правда, Флер сама только что сказала, что может подсобить кое в чем. Да и было у Поттера подозрение, что оставался еще один очень зыбкий, но все же возможный вариант. Правда, с тем, кто этот вариант мог предоставить, лучше было не связываться.

Хотя, что в данной ситуации хуже — тот еще вопросец.

— Воск’гесить в полном смысле не получится, — размышляла Флер под вопли разной тональности и разной степени радости снизу, с поля, где общими усилиями разгоняли, добивали и пленили остатки вражеских сил. Щелканье челюстей над рассыпающимся в песок и пыль Поттеровским ухом победные крики то и дело перекрывали. — Но ненадолго отс’гочить уход смогу. Ты как, сп’гавишься потом сам, ‘Арри? Сп’гавишься же, да? — пустые глазницы, чуть подернутые иллюзией милого девичьего личика, смотрели с надеждой.

Можно подумать, у него есть выбор.

А небо, тем временем, на востоке чуть посветлело и раскраснелось. Это ж сколько времени-то творилась вся эта вакханалия? Которую, между прочим, целиком и полностью пропустили, минимум, двое главных виновников всех событий. Первый-то известно кто. Да и на счет второго уже имелись кое-какие догадки — вполне согласующиеся с внезапным предательством Триады и многочисленными мутными моментами в плане действий Дамблдора.

А пока… Нет, пафосно уходить в рассвет Гарри Поттер не собирался. Банально не дадут. Да и как-то жалко угробить на всеобщее спасение столько времени, нервов и сил, чтобы потом его поминали только скупой слезинкой скорби, одиноко сползающей по щеке.

Хотя если выискать в толпе воинственно настроенную Лили Поттер, разыскивающую второго своего сына — Джереми она уже нашла и даже учинила ему материнский разбор полетов вперемешку с крепкими объятиями и слезными причитаниями… Если только представить, что случится, когда Лили Поттер второго своего сына все-таки найдет…

Нет, тут лучше сразу на тот свет. Первым рейсом.

Ей же даже отсутствие магии (которая все равно восстановится со временем) не помешает!

Гарри с тоской посмотрел на рассыпающиеся руки. Вообще, ему бы перестать хорохориться и делать вид, что все хорошо.

Потому что ничего не хорошо. Отсрочка даст только еще немного времени это понять и усвоить.

Потому что на самом деле он просто хочет жить. И все.

Искусственное тело рассыпалось в песок.

Глава 51. После боя

Гарри снилась какая-то несусветная муть.

Засыпанное песком по самые верхушки надгробий кладбище, и водящие хоровод вокруг поставленного на огонь гигантского котла Пожиратели Смерти. В котле варился Волан-де-Морт, что его самого почему-то ничуть не беспокоило и совершенно не мешало отплясывать в кипящей жиже непонятный танец. За спинами Пожирателей с бутылкой Огденского подмышкой прохаживался отец и спрашивал, не налить ли кому рюмочку по случаю их общего праздника жизни.

С неба тяжелым жаром утюжило солнце.

У одной из дальних могил — виднелся обтертый до тусклого блеска краешек каменного надгробия — Джереми строил замок из песка. Белла Лестранж ему деловито подтаскивала ведра с водой для глубокого и надежного — никто нашу крепость осадой не возьмет! — рва.

Совсем рядом, но почему-то вне поля зрения, как ни крутись вокруг своей оси, ругалась с кем-то мать. Грозилась учинить захват мира и напустить на всех Северуса Снейпа, если снова напортачат.

— Ну как оно тебе? — Гарри повернул голову и обнаружил, что рядом на песке сидит он сам. Вылитый. Только с редкостно мерзкой лыбой и хитро прищуренными глазами. — Лично я впечатлен аж до самой печенки.

Копия фокусническим жестом извлекла из воздуха вполне натуральную человеческую печень.

— Такое шоу дорого стоит, поверь мне, — доверительно сообщила копия, приблизив свое лицо к лицу Гарри. — Бесценный подарок. Да ты просто герой этого вечера!

Как по команде солнце уползло за горизонт, и на небе вспыхнули звезды. Бочком-бочком из какой-то дальней небесной складки-загогулины выбралась щербатая луна. Подмигнула, отряхнулась и засияла ярче.

— Ого, ночь уже. Ну, знатно повеселились. Мне пора, — копия неожиданно заторопилась. — Держи, — сунула Поттеру в руки подкапывающую густой темной кровью печенку и поспешила к Пожирателям.

— Ях-ху!

Копия с гиканьем прыгнула в котел к Волан-де-Морту с и головой ушла в бурлящее варево.

— Нам тоже пора, Гарри, — возникший за спиной Дамблдор положил ему руку на плечо — всю почерневшую и высохшую до костей.

Неожиданно начал прибывать песок, накатываясь и заметая волнами оставшиеся непогребенными надгробия и памятники. Замело Пожирателей Смерти вместе с Волан-де-Мортом — он только рукой помахал на прощание и шмыгнул похожим на змеиный носом. Джереми прыгнул в ров своего недостроенного замка, и Белла, надев на голову ведро, сиганула следом. Их накрыло особенно крупной песчаной волной.

Отец облился Огденским, поплевал через плечо и нырнул в песок, как в воду.

На высокой ноте оборвался голос матери.

— Пора возвращаться, Гарри, — твердо сказал Дамблдор.

Песком накрыло и их.

* * *

Никакого тоннеля со слепяще-белым светом в конце, никаких голосов, никакого загробного мира. Может, Гарри просто и не успел этого всего дождаться. А, может, ничего нет и на самом деле.

Впрочем, кое-что все же было. Огромное, прекрасное «кое-что» — он себя все еще чувствовал. Живым. Цельным. Лежащим. Вслушивающимся в полудреме, как Лили Поттер хорошо поставленным командным голосом раздает указания.

Под вопли матери он вроде как отошел в мир иной, под них же возвращался обратно.

Символично.

Потолок Больничного крыла вызвал неконтролируемый приступ ностальгии — болезненно-острой, слезливой, как у отца с его друзьями по работе в процессе очередной праздничной попойки.

В прошлом году Гарри тут валялся, герой из героев, раненый в честном бою с Сивым.

В позапрошлом все как-то более или менее обошлось без активного вмешательства Поппи Помфри.

В позапозапрошлом году первый опыт масштабных приключений был еще не так велик, но погеройствовали тоже как следует. Даже камушек достали. Философский. Мерлинову тучу времени валяющийся и пылящийся — или гоблины таки проводят полную уборку раз в неделю? — без дела в банковской ячейке.

В году нынешнем Гарри Поттер себя не героем чувствовал, а главным козлом отпущения.

— …Что значит «какого черта»? Уоттерсмит, мою кандидатуру выдвинули Кингсли и Уоткинс. И я согласилась. Потому что ваш дорогой Робертс обнимается с бутылкой Огденского виски и ни черта не делает, а кто-то должен разгребать оставшийся после Грюма бардак! А теперь еще раз: сколько у нас боеспособных и, что самое главное, лояльных боевых единиц?

Лили Поттер наводит порядок среди авроров. Как временный глава Аврориата.

Умереть со смеху.

Гарри завозился на кровати, но вставать не торопился. Идти к старшим магам, чтобы окунуться в бардак, панику и судорожные подсчеты выживших не хотелось. Пускай без него разбираются. Сами-сами-сами.

Он уже успел с лихвой отхватить за то, что лез везде первым.

Там, за ширмой, которой милостиво огородили от него весь внешний мир, наверняка творится непрекращающийся раздрай…

Поттер очень смутно представлял себе, сколько сейчас времени — за окнами светло, значит, день, уже что-то — и сколько суток он проспал. Или не проспал, а просто провалялся в отключке.

А провалялся он потому, что…

Стоп.

Нет, вот это лучше было не вспоминать, хотя бы до поры до времени. Раз он все еще жив, в сознании и тело свое более-менее чувствует, вопрос жизни и смерти пока что решен.

— Сейчас обед, без сознания ты пробыл шесть часов, — сообщил примостившийся на подоконнике Гербиус Малфой. — Не дергайся, Флер склепала искусственную оболочку из того, что осталось от прежней. Так что пока можешь расслабиться — жить будешь. Недолго, правда, если не зашевелишься сам в этом направлении.

— А где Флер?

— Пришлось срочно отбыть домой, — Малфой развел руками, — сам понимаешь, почему.

В памяти тут же всплыла белозубая улыбка скелета в пышном подвенечном платье. Нареченная Смерти, что уж там, официальный титул.

Видимо, Флер отправили в клан — наращивать мясо на кости. И все прочее тоже. Воображение услужливо подкинуло картинку процесса наращивания, и к горлу подкатила тошнота.

— Как себя чувствуешь? — Гербиус, поболтав ногами в воздухе, спрыгнул с подоконника и перебрался к севшему в кровати Поттеру.

— Вроде нормально, — осторожно ответил тот, прислушиваясь к внутренним ощущениям. — Погоди-ка, ты сказал, я шесть часов здесь провалялся?

— Да. И «разборки на пепелище» сейчас в самом разгаре, — Малфой легко уловил главную причину беспокойства. — Тяжелораненых только-только переправили в Святого Мунго, тех, кого можно вытянуть своими силами, оставили тут у вас. Трупы все еще опознают — в том бардаке много народу потоптали до неузнаваемости, — помолчав некоторое время из жалости к тем, кто сейчас возился с опознанием, он продолжил: — Ваши авроры, ну те, оставшиеся, выставляют охрану по периметру школы.

— Как будто это сильно поможет, — поморщился Гарольд, ощупывая себя. Он же вроде как рассыпался, а очень сильно «до» всего этого его еще и «Авадой Кедаврой» накрыло. Двум смертям не бывать, значит? Главное, что одной не миновать в итоге, а хочется. — Все равно сейчас никто не нападет — нет ни желания, ни сил. Хотя, конечно, если бы у Темного Лорда оказались скрытые резервы…

— Но нет их, резервов-то, иначе бы мы тут не сидели. А с охраной всем спокойнее, — пожал плечами Гербиус. — Заодно эти ваши, которые прозевали всю битву, будут себя причастными ощущать — тоже, мол, что-то делают. Психологический эффект, вот. Так что ты лучше пока наружу не выходи, — заговорщицки понизив голос, посоветовал он. — Там сейчас все нервные. Бегают, орут друг на друга, вызвали родителей учеников, международный скандал и общегосударственные судороги… Хаос и разруха, короче говоря.

— А в Больничном крыле-то почему так тихо? — больше всего Гарри сейчас беспокоила собственная правая рука — донимавший его весь последний год шрам от когтей Сивого пропал. И что, эффект чисто внешний или обострению чувств и припадками в полнолуние придет конец?

Еще одно сомнительное чудо вдобавок к самому факту того, что он жив-здоров и готов на новые свершения.

…Готов-то готов, но червячок сомнения грызет. Сильно.

Не хочется больше.

— Большинство в отключке. Или спят под зельями. Из самых здоровых и относительно кантуемых здесь только ты остался. Еще, правда, Крам есть, но это разговор отдельный.

— А он как, очнулся?

— Да где там! — отмахнулся Малфой. Скрипнули двери в Больничное крыло, кто-то коротко переговорил со стоявшими на страже аврорами. — О, кажется, Младшая ветвь своих прислала его забрать.

Гербиус бесшумно поднялся с кровати и, подойдя к ширме, чуть отодвинул створку — чтобы было видно столпившихся у кровати Крама магов в темных мантиях, целиком расписанных непонятной вязью.

Вязь, кстати, у кого-то и на коже лица и шеи виднелась.

— Сильно сомневаюсь, что ему смогут помочь, — пробормотал Гербиус.

— Что? Так и не определили до сих пор наложенные чары?

— Ага. И кто наложил — тоже.

— Так я вам сам сразу могу сказать, — пожал плечами Гарри. — Или лично Грюм или кто-то из Пожирателей. Кажется, Антонин Долохов Древней магией всерьез увлекался. Может и в ваши умертванские штучки влез.

— Значит, точно не помогут Краму — магию такого уровня снимать лучше тому, кто ее и наложил. Так меньше негативных последствий будет, а то ведь и шарахнуть потом может — по остаточному принципу нерастраченной энергией. Эх, вот и толку-то с того, что Младшая ветвь так суетилась с поисками виновного!

— И что, Крам теперь вообще не очнется? — больше из вежливости, чем действительно из интереса, спросил Поттер.

Гербиус, продолжая втихаря наблюдать за дискутирующими над кроватью Крама магами, почесал в затылке.

— Наверное.

— Слушай, ну смешно же! Если Флер сумела даже меня вытащить… — Гарри неожиданно встрепенулся, приободренный идеей.

— Поттер, на секунду, сообрази-ка сам, — оборвал его Малфой. — Во-первых, Флер находилась на пике своей силы и срок твоего «ухода» был достаточно невелик. Ты даже не отошел еще толком. А Крам в таком состоянии валяется уже давно. Проведи аналогию с комой у магглов: если она не искусственная, то один Саркофис знает, чем дело кончится и сможет ли человек очнуться. Причем, в каком виде он еще очнется — тоже важный вопрос. А тут, считай, в нагрузку еще какая-то магия навешена была.

Гербиус неодобрительно покачал головой, отражая этим свое отношение к вопросу. И Гарри, в целом, был с ним согласен: рисковать, пытаясь обхитрить такую сильную магию, стоит только, если это имеет смысл. А так — ну поднимут они «овощ», в котором сознания еще меньше, чем в зомби.

Тьфу, больно надо возиться.

— А какие на Крама навесили чары… Скорее всего, что-то из категории внутреннего саморазрушения с внешней консервацией. Это вообще чисто наша, «умертванская», как ты выражаешься, стилистика, — пустился в рассуждения Малфой. — Ну, знаешь, полное поражение центральной нервной системы, отказ и разрушение органов на фоне того, что снаружи жертва как огурчик… В общем, если специалисты Младшей ветви его даже и вытащат каким-то чудом, то еще большой вопрос, что там от Крама осталось-то за такое время. И осталось ли вообще. Так что они его, скорее всего, увезут обратно к себе. И прикончат втихую из жалости. Все равно Посланников и Нареченных, идущих на высшую ступень, в экспериментах не используют.

— А вам оно как лучше — чтобы Крам умер у себя на родине или тут? Чисто из политических соображений.

Гербиус снова задумался. Прошелся туда-сюда, оценивая варианты.

Тем временем, маги Младшей ветви клана Умертвия сгрузили тело Виктора Крама на наколдованные носилки и вышли.

— Нам без разницы, — мотнул головой Малфой, решив что-то для себя. — Что так — что эдак войны уже не избежать. Мы же их делегацию угробили.

— Что, прямо всю? — мрачно переспросил Гарри.

С Умервием свяжешься — как всегда все только еще большей кровью закончится. Ох же и вляпались они с этим союзом! Надо было Дамблдору с самого начала, еще на подходе, умертванцев заворачивать с их предложениями. Тогда не притянули бы к себе уйму лишних проблем. А, с другой стороны, это еще гиппогриф надвое чихнул: у британских магов ведь есть Министр Корнелиус Фадж. Так что, нет, без проблем бы не обошлось все равно.

— Всю-всю делегацию, — подтвердил Гербиус, снова опускаясь на край поттеровской кровати, и скрестил руки на груди. — Формально-то никто ничего против сказать не имеет права — проводили ритуал взросления и посвящения в высшую ступень, из выживших никто не сможет доказать, что именно мы дурмстрангцев использовали. Да и директор ваш вроде обещал помочь все прикрыть и с оставшимся после них кораблем разобраться. Но это все только формально. В реальности да на деле… ты сам понимаешь.

— С международным скандалом-то что делать будете? Тоже Дамблдор за вас все замнет? — скептически осведомился Гарри. — Пропала целая делегация из иностранной магической школы. Фадж же поседеет и спину сломает, пока будет расшаркиваться и официальные соболезнования приносить. А потом еще придет и всех достанет сам. На взбунтовавшихся авроров одним махом все имеющиеся проблемы не повесить.

— Ты еще не знаешь, что там ваш министр учудил, — в тон Поттеру отозвался Гербиус.

— Чувствую, лучше бы мне и не знать дальше, — тут же отозвался тот, посещенный совершенно нехорошим предчувствием по этому поводу.

— Вот-вот, узнаешь лучше сам. А мне пора собираться, — заторопился Малфой. — Мы отбываем сегодня вечером. Да, и самое главное чуть не забыл: Флер просила передать, что искусственного тела хватит тебе, максимум, на месяц. Но это только если магией пользоваться направо и налево не будешь — оно ее уровень поддерживать само не может, искусственное же, все изначально заложенное на поддержание жизни идет.

Гарри кивнул.

Конечно, бесплатных чудес не бывает. Было бы странно, если новое тело ему досталось в безвозмездное пользование даром и насовсем.

— И вообще, обращайся с этой штукой аккуратней, его не так-то просто изготовить, если под рукой нет Высшего Лича и полсотни подготовленных к ритуалу человеческих жертв, — Гербиус подмигнул. — Но если вдруг что, с нами через кузена связывайся, поможем. Ну, удачи тебе, Поттер.

Кивнув на прощание и, удостоверившись, что маги Младшей ветви уже ушли (мало ли что у них в головах могло перещелкнуть на фоне случившегося), он направился к дверям.

— Гербиус, погоди! — окликнул его Гарри, спохватившись, что до сих пор не спросил об одной очень важной вещи. — А с Волан-де-Мортом что? Фадж его возрождение официально подтвердил?

— Ой, Поттер, ну не спрашивай ты меня вообще о вашем Министре, — тут же замахал на него руками Малфой. — Сам все узнаешь. Этот бред пересказывать… Ух!

И вышел.

А Гарри остался наедине с собой, искусственным телом, последствиями неудавшегося захвата Хогвартса и сумрачными догадками на тему того, что же такого выкинул их Министр Магии на этот раз.

Отчаянно не хотелось идти к Дамблдору. Как раз потому, что буквально все вокруг требовало срочного обсуждения с ним — Фадж, Волан-де-Морт, мать, Джереми, общее положение дел… Да даже проблема собственного воскрешения! Хотя, в принципе, Гарри уже был жив. Значит, проблему стоило как-то переобозначить в «не-умертвение в дальнейшем».

Звучало это, правда, ничуть не лучше.

Самое обидное, кроме как к Дамблдору обращаться все равно некуда. Не к профессору Снейпу же идти за помощью.

Гарри представил себе, как вываливает гору самых отвратных новостей — да помои это, а не новости, о чем уж говорить-то — на голову своего декана. И как сам потом получает по голове в ответ, потому что безалаберный дурак, безмозглый идиот, зарвавшийся малолетний придурок и еще много чего. И все это — чистая правда.

Выбираться из Больничного крыла на свет Мерлинов расхотелось окончательно.

Но придется в любом случае. Не сейчас, так позже.

В этот раз-то никто не заглянет, чтобы обменяться последними новостями, по секрету передать все гуляющие по замку сплетни и обнадежить, что, мол, не бойся, Поттер, мы прорвемся.

Драко и Рон, скорее всего, оба уже в Святого Мунго: первый с полной потерей сил, а второй — с проклятием безумия. Блэйз наверняка с ними же — если не из-за ранений, так сама напросилась сопровождать.

Где Гермиона — неизвестно, но с ней-то, дай Мерлин, все должно быть в порядке.

Мать носится, как угорелая, с организацией оставшихся аврорских военно-магических сил, и ей тоже сейчас явно не до разговоров. Скорее, отчитает в стиле Снейпа, подзатыльников надает, крепко обнимет и убежит по делам дальше. Гарри никогда не проводил аналогий на этот счет, но его мать со временем все больше и больше напоминает кукушку. Закинула своих детей по чужим гнездам — и упорхнула налаживать свои дела. Разве что только проверять иногда возвращается, как у них там дела. И то, когда совсем паленым запахнет.

По-хорошему, оставался еще Ремус Люпин, самый замечательный крестный на всем свете, которого Гарри со вчерашнего вечера в глаза не видел. И мало ли что с ним могло случиться во время сражения с Пожирателями и всей неразберихи после.

К кому, в результате, идти? Чтобы еще этот «кто-то» с серединки на половинку был в курсе всех дел.

А еще хорошо бы палочку себе вернут и вообще прикинуть, что теперь делать.

…В сухом остатке по всем статьям подходил только Дамблдор. Нет, ему-то наверняка и так есть чем заняться и без проведения бесед о вечном, но зато Гарри — нечем.

К тому же, местоположение поттеровских трупных останков и волшебной палочки — ее в первую очередь! — наверняка пересекается в координатной плоскости с директорским кабинетом. Просто по закону подлости.

Так что хочется того или нет, но все дороги сегодня ведут именно туда. И часть оставшегося на решение вопросов жизни и смерти времени все-таки придется потратить.

Может быть, даже с пользой. Если из Дамблдора удастся вытянуть что-нибудь существенное.

На счастье Поттера, не особенно этому счастью-то радовавшемуся, авроры свой пост у дверей Больничного Крыла оставили. И возмущаться нарушением режима, комендантского часа, предписаний мадам Помфри и всего прочего было некому.

А то потом можно было бы отговориться, что, мол, добросовестные стражи магического порядка легли костьми и не пустили…

В Зале Лестниц Гарри тоже никто с распростертыми объятиями не ждал. И даже с «Авадой Кедаврой» не караулил.

Там вообще никого не было — и где хваленые аврорские посты через каждые сто шагов? Где дежурные? — только портреты тихо переговаривались. В воздухе танцевала пыль, золотилась в солнечных лучах из редких окон и в огне факелов. Поскрипывал — казалось бы, магический же — механизм движущихся лестниц.

Хогвартс как вымер. Или просто основная живая масса магов предпочла сгруппироваться на нижних этажах и на улице. Стадный инстинкт, вера в то, что если собьются одной кучей, это их спасет, случись что.

С другой стороны надо учитывать, что с окончания битвы на квиддичном поле прошло часов шесть от силы, и работы сейчас хватает. Разобрать завалы, опознать погибших. Естественно, нет времени разбредаться по углам.

А ведь и Дамблдора-то в кабинете может и не быть — кому как не директору разруливать все эти сложности?

Поттер, обрадованный пришедшей в голову мыслью, вниз по лестницам летел, как на крыльях. Даром, что в пижаме — все равно никто не видит.

Вот заявится он к директору, а там и нет никого. Палочку схватил, нашел, что на плечи поверх пижамной куртки накинуть — и свободен. Благодать!

Больно уж не хочется все эти разговоры вести. Даже если позарез нужно. Двойственная ситуация такая.

Горгулья, сторожившая проход к винтовой лестнице в кабинет, повела себя на редкость благоразумно: при виде Гарри сразу откатила свой постамент и спряталась в каменной нише.

Такая услужливость выглядела очень подозрительно. Может, конечно, горгулья просто была не в настроении после массового уничтожения сородичей. Их, наверное, еще не успели восстановить и оживить после битвы. А, может быть, проблема была не в том.

Тишина на лестнице тоже настораживала — не будь Дамблдор у себя, Поттера пропустили бы только с боем и под угрозой потери своей каменной головы. Либо директор заглушающие чары наложил, и в кабинете сейчас проходит обсуждение очень важных и серьезных вещей, либо заперся отдохнуть от суровой и неприятной реальности. Его-то наверняка уже до ручки довести успели.

Варианты возможны разные, но ни один ничего хорошего не сулил.

Гарри, успевший уже накрутить себя как следует и занервничать, постучавшись, открыл дверь. И тут же был вынужден пригнуться, чтобы не схлопотать по лбу вылетевшей из кабинета со свистом золотой статуэткой грифона.

Фицджеральд Сорвин и Альбус Дамблдором стояли друг напротив друга, вздев волшебные палочки, и готовились, похоже, перейти от словесных баталий — к магическим. Вокруг летали, левитированные в воздух концентрированным магическим полем, мелкие предметы, начиная от перьев и книг, заканчивая массивными магическими глобусами.

Фоукса нигде видно не было.

А в директорском кабинете давно было пора провести ревизию и выкинуть все лишнее барахло. Ну, или сначала разбить-сжечь-разорвать, а потом уже выкинуть.

— …Ты ведь этим себя подставляешь в первую очередь, Джеральд! — прогремел Дамблдор, потрясая палочкой.

Учительско-ученические разборки могли бы и позабавить, если только не знать, чем все может закончиться. И каков будет масштаб разрушений в итоге — одними проломанными глобусами из цельного куска малахита дело явно не обойдется.

— А и ни черта подобного. Пока единственный, кто подставился — это ты, Альбус, — Сорвин криво ухмыльнулся и неожиданно повернулся к стоявшему в дверях Гарри: — Что бы ты тут не услышал, по поводу своей проблемы в любое время можешь обращаться ко мне, юноша. Загляни в «Иллитрис», обсудим выходы из ситуации. Обещаю помочь всем, чем смогу.

Сорвин развернулся и в несколько шагов достиг камина.

— Никуда он заглядывать не будет!.. — директор в сердцах прорычал ему в спину нечто заковыристое и на незнакомом языке.

Но то ли Сорвин «нечто» успешно отразил, то ли до магоприкладства и смертоубийства дело все же не дошло, и это была обычная ругань.

Висевшие в воздухе книги и безделушки с грохотом и звоном посыпались на пол. Что-то, похоже, все-таки разбилось.

Уборки не миновать.

— Стервец старый, — раздраженно пробурчал Дамблдор, адресуя свое недовольство вспыхнувшему зеленым каминному пламени. — Думает, он тут самый умный выискался… Проходи, Гарри, и садись.

Пижамное облачение его явно не смутило. Похоже, к директору еще и не в таком виде заявлялись.

— Спасибо, профессор, — кивнул тот. Кресло из дальнего угла, отряхнув запыленные подлокотники и, брезгливо перебирая ножками, процокало по развалам былой роскоши до ковра. Затем ткнулось под коленки и пододвинулось поближе к столу. — Чай буду. С сахаром, — сразу принял превентивные меры Поттер.

Все равно предложат же.

Директор кивнул и несколькими взмахами палочки материализовал свой бессменный сервиз. В фарфоровых чашках уже плескался чай, а печенье почему-то было надкусанным.

— Полагаю, у тебя очень много ко мне вопросов, Гарри, — помассировав виски — мигрени, Сорвин и половина обитателей Хогвартса если не на том свете, так едва-едва на этом — начал Дамблдор. — Но в первую очередь прошу принять глубочайшие извинения по поводу случившегося. Это исключительно мой недосмотр.

Нельзя сказать, чтобы Гарри настолько опешил от извинений, что даже не попытаться разуверить директора в том, что случившееся — только его вина.

Поттер сейчас был занят другим. Он для себя решал очень важный и требующий всестороннего рассмотрения вопрос: что делать дальше. Либо наорать на Дамблдора, забрать свои палочку с мантией и, хлопнув дверью, уйти. Либо позволить вывесить себе на уши сотню-другую футов свежей лапши, но при этом узнать что-нибудь полезное.

Первый вариант сулил удовлетворение эмоциональное, второй — угомонял любопытство и обещал ответы на вопросы. Если не на все, то хотя бы на часть.

Оба варианта в глазах Гарри ценность имели примерно одинаковую.

С одной стороны, все последние новости он все равно узнает. Рано или поздно и от кого-нибудь. А Дамблдор вряд ли вот так, сходу, подарит решение проблемы возвращением бренной тушки — так было легче про себя думать о собственном теле — в этот мир.

С другой стороны ругаться не хотелось. Не так уж Гарри на него и злился. То есть, злился, конечно. Особенно, поначалу. Потом был Грюм, оживший лабиринт, «В бездну» и все прочнее. Стало как-то не до того. А теперь уже нет желания все эти болезненные моменты расковыривать заново. Да и других проблем хватает, не время в обиженных деточек играть.

Гарри из случившегося для себя кое-что извлек, новый опыт приобрел. И баста, остальное не так важно — пора уже начать думать в первую очередь о целесообразности. Давно пора.

Слизеринец он или кто?

Драко-то очень лихо вывернулся тогда, на поле. И спас всех, и Орден Мерлина наверняка отхватил. Вот с кого надо пример брать.

— Благодарю тебя, что не ударяешься в показательную истерику, — правильно истолковал воцарившееся молчание Дамблдор. — Я рад, Гарри, что ты можешь совладать со своими эмоциями, и у нас есть возможность спокойно обсудить случившееся, проявив взаимное уважение и доверие…

— Минуточку, профессор, — Поттер перестал крутить в руках ополовинившуюся после пары мощных глотков чашку и поднял глаза. — Я вам не доверяю. Знаете, как-то больше не хочется.

А вот тут-то Дамблдор, похоже, опешил. И некоторое время непонимающе смотрел в ответ. А потом, сняв очки, отложил их на стол и ненадолго закрыл лицо руками.

— Это сейчас было очень не вовремя, — наконец произнес он совсем другим голосом. Мягкие, убеждающие нотки и извиняющие интонации пропали, как отрезало.

— Но мы все еще можем обсудить положение дел цивилизованно, не опускаясь до рукоприкладства, — блеснул красноречием Гарольд.

Перемена в настроении и тоне старшего мага его не удивила, а, скорее, только обрадовала: чем меньше меда и елея будет литься, меньше лапши на ушах окажется в итоге.

Да и вообще, после всего того, что он видел, дамблдорово фирменное показное «сбрасывание личины доброго дедушки» ничего особенно собой не представляет.

Бояться тут уже нечего — они в одной лодке. Остается только пользоваться ситуацией.

— Да чуть не опустились уже с Сорвиным, — раздраженно отмахнулся Дамблдор. — Хитрый хрыч, Моргана его побери! Влезает куда не просят со своими планами.

— А чего он хотел?

— Поплакаться о провале.

— Так мы же вроде победили, — не понял Гарри.

— Мы и победили, — с нажимом произнес директор. — А они — нет. Сорвин спонсировал деятельность Пожирателей. И, как я подозреваю, Грюма. И с вторжением им тоже помог, чем только смог.

В общем-то, тоже не самая поражающая воображение новость. Сорвин, который держит в кулаке всю Темную Аллею да еще с гоблинами имеет тесные контакты. И все значимые фигуры среди темных магов Британии у него перед глазами и в пределах досягаемости — щелкни пальцами, сами побегут просить помощи.

На нем же все завязано.

— И что, оказывается, все деньги на поддержку Пожирателей оказались потрачены впустую? — Поттер изо всех сил сдерживал улыбку.

Постоянно приходилось себе напоминать, что все это было бы невероятно весело, если бы на самом деле не вышло очень грустно. И полного права позлорадствовать у них нет — победа над Пожирателями вышла далеко не «чистой» и бескровной. Да и победа-то эта только временная, а в самом главном они проиграли.

Победили в одном сражении, но грозятся продуть всю войну.

— Ну что ты, десятки тысяч галеонов спущены в сточную канаву. Трагедия! — проворчал Дамблдор. — И все потому, что я не позволил Анголу довести дело до конца.

— А вы могли и позволить?

Удивляться, конечно, тоже было нечему. Если бы в директорские планы входило полное замещение Гарри Поттера Анголом, то так бы и произошло. И Мерлин с два кто бы помешать смог.

Только Сорвин.

— Скажем так, я предполагал подобное развитие событий, но, все же, не планировал, — помолчав, признал Дамблдор. — Вы слишком быстро растратили резерв защиты, и души Триады очень хорошо укрепились. Не стоило использовать их поддержку так часто.

— Какой еще резерв защиты? — встрепенулся Гарольд. Вот тут-то проскользнуло нечто новенькое. — Как — укрепились? Они же должны были, наоборот, исчезнуть! Вы же говори…

— Я вам что-нибудь когда-нибудь рассказывал об этих душах? — прервал его Дамблдор. — Кроме лимита в двадцать четыре часа на пребывание в нашем мире, а? Я что-нибудь говорил об этом? Мало ли что вы там навыдумывали с мистером Уизли и мистером Малфоем сами. Я за ваши теоретические изыскания, к счастью, не в ответе.

Ага, вот поэтому Дамблдор и умалчивает обычно — чтобы потом можно было так вывернуться. Он-де не причем, это окружающие себе тень на плетень навели.

Поттер беззвучно раскрывал и закрывал рот.

Нет, разозлиться на Дамблдора все же стоило. И переколошматить все хрупкие и дорогостоящие приборы в кабинете. Хотя бы легче станет, а то чувствовать себя распоследним идиотом как-то не очень приятно.

Но это все не раньше, чем окончательно прояснится нынешнее положение дел.

Заварочный чайник заминку в разговоре понял по своему: он быстренько оббежал по кругу поднос, разливая по чашкам чай, и подтолкнул носиком молочник — чтобы тот тоже не зевал и занимался делом.

— Гарри, у тебя замечательная голова на плечах имеется, — Дамблдор снова принялся массировать виски. Похоже, мигрень его все-таки настигла. — Подумай сам: что это за магия такая, что она сначала души выдергивает незнамо откуда, а потом еще их туда же и засовывает обратно? А если эти души растворяются в магическом континууме, во что переходят вызванные в этот мир память и опыт? И, в конце концов, что вообще за души такие были — души посторонних людей, заметь! — которые могли читать ваш разум, как открытую книгу, и раскрывали в ответ свой?

Просвежевшая после крепкого чая голова работала на удивление хорошо.

И Гарри прекрасно понял, что ни черта-то он до сих пор так и не понял.

В упор.

И теорий он больше никаких строить не будет вообще — без надежного и достоверного источника информации, на который можно опереться. Иначе он сначала выстроит для себя и для друзей стройную логичную систему, а потом окажется, что и система его и сам он — тьфу, только для выгребной ямы и годятся.

— А магическая связь? — предпринял последнюю попытку реабилитировать собственные идеи Гарольд.

— А что «магическая связь»? — директор снова начал раздражаться — поттеровская непонятливость на фоне собственных головных болей не добавляла радости. — Что в ней такого было, что могло вытащить с того света упокоившиеся души и привязать их к вам?

По поводу упокоившихся душ сказано было сильно — их действительно вернуть невозможно. Даже у умертванцев не выйдет, а эти-то в любую потустороннюю щель без мыла влезут. Если у души на этом свете дел никаких не осталось, и она решила идти дальше, то все, никакими пирогами с патокой уже ее не заманить обратно.

— Но мы же пытались для вас создать цепочку чар! — Гарри себе пообещал, что этот аргумент с его стороны уже точно будет самым последним.

И если даже тут они с Роном и Драко оказались неправы, то все.

Они идиоты.

Полные.

И воздаяние их настигло согласно уровню общего усредненного показателя дурости.

— И потом, то, что вы произносили…

— Я могу прямо сейчас повторить: «Именем моим Белого Генерала приказываю исполнить облачение Наше во Правду. Раздвоение сущности черномагической. Создание разума равносильного. Передача его во власть хозяину». А дальше уже символика типовая пошла. И где здесь хоть слово про призыв потусторонней души?

— А аллегории? В заклинаниях напрямую никогда ничего не говорится, — ладно, самым последним будет этот. Больно уж отступать не хочется.

Да и из Дамблдора правду тянуть обычно клещами приходится. А в споре вероятность проболтаться гораздо выше.

— Гарри, мальчик мой, — обманчиво-ласковым тоном начал директор, — какие, к Моргане, аллегории в магии высших порядков? Там ведь даже в одной букве-то ошибиться страшно — размажет по пространству.

— Тогда что это было такое? И если мы составили неправильную цепочку, почему вы с преподавателями так переполошились? И вообще, какого Мерлина мистер Сорвин только Пожирателей поддерживает? Он же и нам обычно помогал.

Дамблдор откинулся на спинку трона и устало прикрыл глаза. Разве что только не застонал, обхватив голову.

Из этого Гарри выяснил, что только что самовольно вляпался в разговор, который продлится, минимум, до обеда. А то и до ужина. И голова после этого разговора у него будет болеть нещадно и, вероятно, несколько дней подряд.

Если сразу не треснет от переизбытка открытий.

Никаких тут пяти минут и получаса, чтобы быстро выяснить, кто кого и зачем предал, а потом отправиться решать свою простенькую и нисколько не важную проблему возвращения к жизни.

Утешение тут только одно — директор, похоже, тоже не в восторге от того, к чему они пришли по ходу «беседы».

— Я сейчас начну очень издалека, — предупредил он, тяжело вздохнув и смерив тяжелым взглядом заварочный чайник.

Чайник сразу осознал свою вину и хорошенько наподдал носиком обеим чашкам. Те быстро увеличились в размерах и забурлили свежим чаем.

— Когда после второго курса мы обсуждали историю возникновения Триад, зашел разговор о способностях. И о том, что долгое время маги Триады не рождались вовсе… припоминаешь?

Гарри, кивнув — помню, мол, давайте дальше — отхлебнул из чашки. И тут же закашлялся — содержимое оказалось ощутимо разбавлено Огденским виски. После памятной ночи Святочного Балла его гадостный вкус Поттер запомнил надолго. Но тогда-то в общей компании и с мороза было весело, градус подействовал быстро и помог расслабиться.

Но о каком расслаблении вообще может идти речь сейчас? Нужно, наоборот, собраться и сконцентрироваться, а не сонно носом клевать.

И чего только старшим магам эта алкогольная дрянь так нравится…

— Видишь ли, Гарри, инквизиция, разделение мира на магический и маггловский — все это, несомненно, играло очень важную роль в дестабилизации мировых магических потоков. Важную, но не основную, — медленно произнес Дамблдор.

Затем отхлебнул из своей чашки и замолчал. То ли потому, что тема ему очень не нравилась и необходимо было собираться с духом, чтобы продолжать. То ли просто подбирал слова.

— Профессор, вы говорили, что многие знания были утеряны, — напомнил Гарри, надеясь этим как-то помочь директору нащупать верный тон разговора.

— Не только знания. И не столько знания, — Дамблдор неровным, резким движением разгладил бороду и скрестил руки на животе. Похоже, он действительно не знал, с какой стороны подступиться к разговору. — Вот скажи, Гарри, ты же знаешь, что среди магических семейств очень распространена вера в необходимость сохранения чистой крови. Мол, магглорожденные ее каким-то образом могут «испортить».

— Да, — закивал Поттер. — И из-за этого у всех до сих пор очень много проблем. От этих семейств-то толком не осталось уже, а все держатся за свою чистокровность. И синдром Стоячей Крови из-за внутрисемейных браков, и падение магической силы, и вообще…

— А знаешь ли ты, отчего это убеждение так закрепилось в умах?

— Эм-м-м… Вроде бы… Ну, чистокровность и чистокровность! Ею всегда бредили. Даже магглы. Чистокровный, чистый, подлинный — всегда лучше.

— И, тем не менее, маги Умертвия, те, кто во все времена считались знатоками в магии Жизни и Смерти, в магии Крови и получения силы через них, запретили у себя на корню межродственные браки. Только новые, «пришлые» маги. Только магглокровные волшебники. Для членов чистокровных семейств исключения делаются с большой неохотой.

— Да умертванцы вообще на голову шибанутые, — пробурчал Гарри. — Они и ритуалы такие проводят, что магии бы за них лишать и ссылать куда-нибудь подальше. Что теперь, во всем на них ориентироваться?

— Подумай как следует. Те, кто века и тысячелетия разбирал вопросы жизни и смерти. И бытующая традиция. Кто прав? Непопулярное решение группы знатоков, держащее их на плаву до сих пор, или распространенное мнение толпы, которое привело к исчезновению большинства семейств. Ничего не смущает?

— Кому-то было нужно, чтобы идеи чистокровности широко распространились? — предположил Поттер.

— И угнездились как следует в головах, — директор ненадолго смежил веки. — У одних — чтобы даже не думали мешать кровь избранных. У других — чтобы держались как можно дальше со своим низким происхождением.

— Но вы об этом тоже говорили. Когда про жреческие школы рассказывали, — напомнил Гарри.

— А куда, по-твоему, со временем это все перешло? Самые богаты семьи, с землями и историей, с властью, знакомствами, с политическим весом. Откуда все взялось? И загляни, наконец, дальше и глубже в проблему: из кого, по-твоему, Гарри, набирали первых магов Триад? Из крестьян и ремесленников? Из простых солдат? Да и как их учить, если ни грамота, ни воинское искусство не преподавалось с детства? К тому же, процент магов среди простых людей был исчезающе низок, только если кто-нибудь из знати прогуляется, как теперь выражаются, «налево». Да и тогда еще неизвестно, как себя проявила бы кровь. Тогда магов в соотношении с магглами было несравнимо меньше, Гарри, людей вообще было меньше. И распределение сил было совершенно иным, не всегда даже у двух волшебников рождался ребенок-маг, что говорить обо всяких посторонних связях. Не было такой несоизмеримой разницы силы у двух случайно взятых магов. Они могли гораздо больше, чем среднестатистический волшебник сейчас, и их выручало знание. Хитрые и тонкие ритуалы, позволяющие в дополнение к своим силам откачивать мощь из природы, из чужой жизни. Принципиально иной баланс сил был тогда.

— И что? — переспросил Гарольд. А потом сам же и продолжил, рассуждая: — Ну, понятно, первые маги Триад были из знати. В принципе, логично же, вы все правильно сказали, профессор: и обучать проще, и под контролем держать. И выгода семье большая. Но это все было при старом порядке. А как потом? Сейчас же все совершенно иначе — магглокровных магов в разы больше, большая разница в силе между волшебниками. И само магическое сообщество не сильно-то развивается: у магглов сейчас в ходу мощные вычислительные машины, а мы как на Нумерологии считаем? Вручную! Это же мантикоров труд, а ошибок сколько? И какая потом у этих ошибок цена — не тот знак, не там запятая из-за случайной ошибки вылезла, и все гиппогрифу под хвост! — разошелся Поттер. — Десятки часов работы, вычисления, теории…

— Гарри, подожди, ты слишком далеко отошел от темы, — останавливая его торопливую речь, Дамблдор предупреждающе поднял руку. — Само собой, и это все — тоже результат нашей проблемы. Но если мы сейчас будем обсуждать еще и причинно-следственные связи в проблемах развития магического сообщества, то из моего кабинета выйдем только завтра утром. В лучшем случае. Но изначальную мыслью свою ты развил в правильном направлении: большая выгода для семейств, из которых выходили маги Триады. Что же получалось дальше? Менялось мировое сообщество, развивались науки и распространялись монотеистические религии, изменялось положение магов в обществе. Постепенно менялся и баланс сил. То есть накопленные власть и сила постепенно таяли. Что делают обычно в таком случае?

— Их пытаются удержать, — мрачно произнес Гарри. Он все еще очень смутно понимал, каким именно образом это все относилось к Сорвину и воздействию на Триаду, но чувствовал, что что-то тут нечисто.

И из-за чьей-то неуемной жажды власти многие и многие поколения магов все еще продолжают разгребать те помои, в которые их усадили дорогие предки.

— Именно. В нашей ситуации — искусственным путем. Если все больше и больше волшебников рождается среди магглов, то рано или поздно все придет к тому, что среди них появятся и маги, предназначенные для составления Триад. И это будет катастрофа. Я снова обращаюсь к твоей памяти, Гарри: один временной отрезок — одна Триада. Ни больше, ни меньше. Претендентов может быть много, носителей возможности стать Триадой. Но действовать будет только одна. Дальше подумай сам, какие сложности создает изменение баланса сил. И раньше, когда Знающие опирались только на списки влиятельных семейств, было непросто за всеми уследить. А теперь?

— Зато лишних кандидатов устранить проще, — возразил Поттер, в задумчивости подперев рукой подбородок.

Масштабы изменений действительно пугали. До мурашек по коже.

— В том-то и проблема. Да, устранить проще — никто не станет защищать всеми силами магглорожденного волшебника, чья семья не знает даже, что им делать с его магической силой. Но прежде чем устранить, необходимо еще и выследить. А если нужно не убить, а привлечь на свою сторону? Сколько лет уйдет на поиски, сколько лет потом будет растрачено на обучение? А на привыкание друг к другу? Деньги, власть, время — все уйдет в никуда, момент упущен. И ладно, если не повезет всем. А вдруг противник окажется удачливее?

— Понял я, понял, — закивал Гарольд. — Нужно было как-то ограничить возможность появления магов Триады. Но это же невозможно. Их появление стихийно, как я понимаю.

По тени, промелькнувшей на лице директора, Гарри определил, что понимает он все правильно, но все равно нашелся некто, кто весь порядок как-то переломил.

— Раньше ничего не было предопределено, — вздохнул Дамблдор. И снова потянулся к чашке с чаем, чтобы промочить пересохшее горло. — А потом Знающие решили вмешаться и искусственно ввести в процесс появления магов Триады некоторую предопределенность. Слишком уж удобное орудие получалось — и в древние времена они сильно выделялись на фоне общего среднего магического уровня, и теперь, когда разница в силе порой несоизмеримо велика.

— Искусственное вмешательство еще никогда до добра не доводило, — с умным видом заметил Поттер.

И, в общем-то был абсолютно прав.

— Когда мы лезем своими ручонками в те области, куда соваться при текущем уровне знаний и умений не стоит, все выходит наперекосяк, — подтвердил его слова Альбус Дамблдор. — Маги древности обладали достаточно весомым запасом сил. И на их стороне были знания, умения, тонкость и изящество в использовании магии… Сейчас все это утеряно.

— Так что? — поборов веселье от представления картинки «Дамблдор против Мерлина», спросил Гарольд. — Неужели сила и знания не помогли?

— Если опираться на то, что мы имеем сейчас, ни мантикоры они не помогли, — покачал головой директор. — Даже больше того: Знающие того времени прекрасно понимали, что глобальным изменением заниматься смысла нет. Они попытались провернуть все тонко и аккуратно, точечными воздействиями, — помолчав недолго, Дамблдор жестко закончил: — И все равно облажались так, что мы до сих пор по уши в дерьме сидим!

От его неожиданного хлопка по столу Гарри аж подпрыгнул. А вместе с ним — и чайный сервиз. Заварочный чайник и молочник заметались по подносу, не зная, в чем они оказался виноваты и как это срочно исправить. В результате они столкнулись с не вовремя проснувшейся сахарницей и обдали весь поднос и лежавшие рядом на столе свитки сладкой смесью молока, чая и Огденского виски.

— Да что же такое-то! — раздраженно буркнул Дамблдор, восстанавливая треснувший молочник и ликвидируя следы маленькой катастрофы.

— Так в чем облажались-то? — уточнил Гарольд. — Из-за них вообще перестали появляться маги Триады?

— Это уже Сорвин натворил, — директор скривил губы. — Но умники, которые были до него, тоже дел наворотили. И создали почву для последующих событий. Они привязали вероятность появления волшебников, пригодных для составления Триад, только к семьям знати. Попытались таким образом вернуть прошлый порядок. Но время уже ушло, мир изменился, весь порядок претерпел серьезные изменения. И ты, Гарри, как и магглы, прекрасно знаешь этот чудесный и вечный закон: чтобы где-то что-то прибыло, надо сначала, чтобы убыло в другом месте. Из воздуха и само по себе ничто не берется даже в магическом мире. Например, этот сервиз, — он цыкнул на зашевелившийся снова чайник, и тот сразу замер, — обычно находится на верхней полке одного из шкафов профессора Минервы МакГонагалл. Но она любезно позволила мне его использовать, так что мы с тобой сейчас имеем возможность выпить чаю. Печенье, сахар, заварка и кипяток были взяты у домовых эльфов с замковой кухни, а Огденский виски — из моих личных запасов. Все, что я сделал, чтобы обеспечить нам чаепитие — надергал уже существующие предметы из разных точек пространства и объединил их особым образом. Но и это получилось не само по себе — я потратил время и магическую силу.

— И?.. — поторопил его Гарри, намекая, что теперь уже Дамблдор слишком далеко ушел от первоначальной темы.

В конце концов, Поттер и так прекрасно знал, что из чего берется, и иллюзий на этот счет не питал.

— И если ты окажешься посреди чистого поля или в горах за многие и многие мили от цивилизации Гарри, то возможность сытно и вкусно поесть, а так же тепло и спокойной выспаться будет зависеть исключительно от твоих умений и сил. Все точно так же, как и у магглов. Так вот, чтобы вернуть все на свои места и сделать так, как было прежде, пришлось перераспределять магические потоки. Не спрашивай меня, как это делалось — сам понятия не имею, не мой уровень. Может быть, об этом знает Джеральд, но его собственных сил уже не хватит — тогда для решения этой задачи собирались сильнейшие волшебники. Возможно, привлекли одну из Триад и ставили ей систему подпитки сродни той, что Ангол устроил во время первого тура, когда вы столкнулись с Хвосторогой. Магические построения, все-таки, серьезная штука…

— То есть получается, каким-то образом изменили потоки так чтобы… что?

— Каким-то образом, Гарри, «скривили» и «перекрутили» эти потоки так, чтобы все маги Триады рождались только в чистокровных семьях. Думаю, Знающие тогда сами не поняли, во что влезли. И наверняка весомо ошиблись в расчетах, потому что дальше все пошло наперекосяк. Как та сам понимаешь, возможность создавать Триады появилась сама по себе, как стихийный, даже в чем-то природный процесс тех времен. Как еще один инструмент восстановления баланса. Кто-то вовремя заметил и обернул его себе на руку, но вместе с изменением мирового порядка все это должно было постепенной сойти на нет. А вместо того процесс искусственно задержали. И втиснули в рамки очень страшной ценой.

Дамблдор пружинисто поднялся с места и, соединив руки за спиной, прошелся к окну.

Вид на бывшее квиддичное поле открывался безрадостный.

— Видишь ли, Гарри, не все искусственное может стать натуральным. И чтобы где-то что-то прибыло, обязательно должно убыть. Поэтому было столько войн и смертей — чтобы можно было как-то восстановить то равновесие, которое нарушили при попытке замкнуть способности магов Триады на чистокровные семейства. В результате остались мы — результат долгих и кропотливых, но абсолютно бесполезных трудов по исправлению чужой глупости. Искусственно выведенные сосуды для силы. Сосуды Душ, как принято упоминать в хрониках Знающих.

Глава 52. Сосуды Душ

— Чего-чего? Какие Сосуды? — перепросил Гарри.

Не то, чтобы с первого раза он не расслышал. Скорее даже наоборот. Слишком хорошо услышал, но проскочивший следом ассоциативный ряд не понравился совершенно.

Зарекался он там теории строить или нет, только мысли-то в голову шли сами. И не спрашивали разрешения.

— Сосуды Душ, — повторил Дамблдор. — Искусственно приспособленные в качестве носителей силы. То, что потом очень успешно использовал в своих планах Джеральд. И, надо ответить, использовал очень…

— Погодите, профессор, мне пока не до мистера Сорвина, — прервал его Поттер. — Почему искусственные? В чем?

— Во всем, — коротко ответил директор, но, видя, что ситуацию это не прояснило, решил уточнить: — Ранее взросление, магические способности… Да Мерлин Великий, Гарри, подумай: смогу ли я точно так же, как и сейчас, спокойно и конструктивно, обсуждать с кем-либо из твоих сверстников проблему возрождения Волан-де-Морта и уму непостижимые выкрутасы Корнелиуса Фаджа?

Пожалуй, с Роном или Драко это бы еще вышло. Более-менее — с Гермионой, Поттер представил ее на своем месте, и засомневался. Про Джереми уже и речи не шло — он и до смерти отца такие разговоры переносил с трудом, а что в его голове творится теперь… Одной Моргане ведомо.

Блэйз, Сандерс и Грисер, другие старшекурсники и знакомые с разных факультетов — Гарри перебирал в уме их всех. Старательно представлял, как они вот так сидят в директорском кабинете и распивают чай с Огденским, выслушивая свежие новости.

Которые только и говорят о том, как все плохо.

Нет, конечно, по поводу спокойного и конструктивного диалога Дамблдор все-таки зря сказал. Но с другими вряд ли вообще какой-нибудь диалог вышел, как это ни печально. А Гарри хотел бы — перспектива оказаться каким-то непонятным гомункулом его не прельщала.

— Чем раньше сформируется характер, чем быстрее наработаются навыки, тем скорее воина можно будет отправить в бой, — продолжал Альбус Дамблдор. — В древние времена продолжительность жизни была совершенно иная, взросление наступало раньше. На сколько лет ты себя ощущаешь, Гарри? Примерно. Как ты считаешь?

Поттер снова задумался.

Как минимум, старше и выше на целую голову — на пару-тройку лет — своих сверстников он себя точно чувствовал. А то и не только на пару-тройку. Но, с другой стороны, никто из них не влезал в такие передряги, какие за последние четыре года пережили Гарольд с друзьями.

Да и других братьев и сестер у Мальчика-Который-Выжил, раз уж на то пошло, не было.

— В твоем возрасте над этим не думают вообще, — подсказал Дамблдор. — А в семь лет над томами с разбором формул заклинаний по своей собственной воле никто не сидит. Хорошо еще, если «Я познаю Магический Мир» читают.

А ведь Драко жаловался раньше, что неуютно себя чувствует во время всех их «серьезных» разговоров. Мол, не по возрасту им это все, не их дело.

Прочувствовал, значит. Предчувствовал. Эмпат Мерлинов.

— Если снять весь этот налет переходного возраста и юношеского максимализма — а в твоей-то ситуации он сойдет очень быстро — под ними уже будет четко сформировавшийся характер. И жизненная позиция. Плюс ко всему, приличный багаж знаний. Кто в четырнадцать…

— Мне уже почти пятнадцать, — буркнул Поттер.

— Хорошо, в пятнадцать лет может похвастаться такими обширными познаниями?

— Кто учил и разбирался, тот и может, — снова возразил Гарольд.

— Одной учебой делу не помочь, — директор прошествовал к своему трону обратно. — Вспомни мистера Лонгботтома. Он старается, очень старается и учит. И только благодаря постоянной кропотливой работе ему уже который год удается вытягивать свои оценки на итоговых экзаменах. А вы с мистером Уизли и мистером Малфоем? Когда вы в последний раз так же прилежно занимались? Время, когда вас вытягивало изученное до поступления в Хогвартс, уже давно прошло, но оценки не изменились… Как считаешь, Гарри, почему СОВы сдают именно на пятом курсе?

— В пятнадцать лет в голове ветер свистеть перестает? — предположил тот, скрестив руки на груди.

— У кого-то он всю жизнь в голове — этот ветер. К пятнадцати годам, Гарри, четко становится видно, к чему у студентов явная предрасположенность. Что им дается само по себе, как, например, в случае с Травологией у мистера Лонгботтома. А что они учат постольку поскольку, больше из-за необходимости, чем из-за интереса и способностей. На третьем курсе с выбором дополнительных предметов ученикам дается возможность попробовать себя во всем, чтобы понять, почувствовать даже, чем они хотят заниматься. Дальше идет развитие способностей. А после пятого курса уже нарабатывание навыков, — переложив с одного места на другое свитки, Дамблдор подпер подбородок руками и в упор уставился на Гарольда. — Все зависит от скорости созревания, от скорости взросления, от заложенных природой талантов. Но мы вынуждены ориентироваться на общий уровень, а не на каждого в отдельности. Поэтому кому-то все дается легче, а кто-то вынужден работать и работать беспросветно… Вы втроем с мистером Уизли и мистером Малфоем сейчас бездельничаете, по большому счету. Но если вами как следует заняться, посадить за книги нормально, как и всех, то, думаю, вы бы уже могли сдать ЖАБА по уровню знаний и выпуститься из Хогвартса.

Пока что ничего такого, чего не знал бы Гарри, директор ему не рассказал. И ничего нового, если уж на то пошло, не раскрыл. Да, он всегда считал себя умнее и талантливее сверстников. Не во всем, но в отдельных областях — точно. И это было нормально.

Гермиона с легкостью могла бы ему дать сто очков вперед в нумерологии и астрономии. Малфой, правда, уже без такой легкости, — в чарах. Рон с полплевка — в зельях, правда потом бы корячился с трансфигурацией.

Каждый силен в своем.

Но Дамблдор тоже был кое в чем прав: слишком разнятся интересы, слишком большая пропасть в уровне сил. Да, всех воспитывают в разных семьях — да они трое с Роном и Драко сами тому пример — в разных условиях. Но есть же какие-то самые основные, самые общие вещи.

— Очень быстрое развитие. Определенные… психофизические аномалии. Большие задатки, серьезная магическая сила, а потом возможность стать проводником для еще большей силы. И это — еще до проведения ритуала получения сил Триады. Сосуд затачивается под принятие силы.

Сочетание получалось, прямо сказать, опасное.

— Представь, что будет, если пустить дело на самотек. Если позволить возрасти числу потенциальных магов Триады — волшебников с такими особыми дарованиями… В таком случае контроль и власть легко можно потерять.

— Но вы же сами сказали, профессор, что Триада была чем-то вроде регулятора баланса в свое время и что потом они должны были исчезнуть, — возразил Гарри.

— Да, магов Триады должно было становиться все больше и больше. Средний уровень сил, соответственно, падал бы. И со временем они перестали бы отличаться от других волшебников. Но об этом мы знаем сейчас — полностью смоделировать ситуацию удалось только после того, как магические потоки уже были искривлены. На момент же того, когда Знающие зарегистрировали первые скачки роста рождаемости волшебников и, соответственно, магов, пригодных для составления Триад… Тогда все это было неизвестно. Зато паника поднялась страшная, — и, понизив голос, директор добавил: — Так всегда и бывает при столкновении с чем-то новым, неизведанным, не имеющим готового решения. Начинается паника, суета, метания. И идиотские, ничем неоправданные в своей глупости поступки.

Альбус Дамблдор от самой Триады уводил разговор все дальше и дальше. От темы он при этом не особенно отходил, но Гарри почему-то казалось, что кое-что очень важное осталось нераскрытым. Упомянутым вскользь и тут же погребенным под другими образами.

Понять бы еще, что именно…

— Знающие, но при этом — делающие глупости? — с сомнением переспросил он.

— А они такие же люди, как и все. Такие же волшебники, просто имеющие доступ к закрытой информации и владеющие особыми техниками. Не всех магглов, владеющих ножом и вилкой и читающих «Таймс» за завтраком, в повседневной жизни ты отличишь от обезьян, Гарри. Как и не всех дипломированных специалистов-волшебников можно отличить от упертых, тупоголовых баранов. Знающий — это статус. Звание. Связь, тянущаяся к Триаде текущего временного периода. Но никак не показатель ума или силы. Их дело — сохранить накопленную мудрость, распространить ее дальше. Так и получается, что по большому-то счету, Джеральд от своих прямых обязанностей и не отступает.

— Но?

Гарри поерзал в кресле.

— Но в его случае мы имеем дело с особыми обстоятельствами, — мрачно сказал Дамблдор, снова откидываясь на спинку трона. — Видишь ли, случилась такая оказия… Его сын родился со способностями мага Триады. Предсказать это событие не удалось поскольку, во-первых, нынешние методы расчета именно Джеральд и изобрел. Раньше прогнозы делать не умели вообще, и способных составить Триаду находили, скажем так, постфактум. Если, конечно, древнее семейство, сверившись со всеми метками, само не бежало, подобрав все юбки, к Знающим, чтобы сообщить им радостную весь. Так вот, во-вторых, из-за переплетения потоков бесполезны стали даже метки. В-третьих же… А, в третьих, Гарри, мы не узнаем беду, стучащуюся в нашу дверь, пока не предстанем с ней лицом к лицу.

И опять Поттеру почудилось, что буквально только что упоминалось нечто очень важное, но директор очень быстро и аккуратно, не сворачивая с темы, перешел к другому.

— Вы, профессор, почему-то до сих пор ни разу не упоминали, что рождение в семье мага Триады — беда, — он попытался нащупать верное направление, то, что вызывало ощущение звона тревожного колокольчика над ухом: «Посмотри сюда, прислушайся, что-то не так!».

— А, по-твоему, это большая радость? — Дамблдор скрестил руки на груди. — Обладание большой силой и специфические возможности приносят счастье и всеобщую любовь? Необходимость участвовать в интригах сильных мира сего — дарит спокойствие? Постоянная борьба за выживание — о да, когда о Триадах было более-менее широко известно, не переводились желающие уничтожить то, что им не досталось — приносила мир? Гарри, мой мальчик, оглянись на прожитые тобой годы и скажи мне честно: инаковость принесла счастье вашей семье?

— Самое главное счастье, профессор, мой семье принес Темный Лорд, — с сарказмом ответил Гарольд. — Все остальное уже как-то, знаете ли, второстепенно.

— А кто он, по-твоему? — вкрадчиво осведомился директор. — В контексте нашего разговора, конечно.

А Темный Лорд был магом Атаки.

— Вы не про него спрашивали, а про мою инаковость, — попытался выкрутиться Гарри. Подлое ощущение собственной невыносимой глупости — ага, с Дамблдором решил спорить, ну, молодец, удачи — грозилось вернуться.

— Не ерничай, — сухо произнес Альбус Дамблдор, буквально пригвоздив его к месту тяжелым взглядом. — По-твоему, не будь ты магом Триады, как и Том Риддл, все закончилось бы так, как оно есть?

— То есть, вы хотите сказать, профессор, Темный Лорд к нам домой пришел из-за меня? — встрепенулся Гарри. Снова показалось, что он нащупал нужную нить и движется в правильном направлении.

— Я ничего не хочу сказать, — отрезал тот. — Главная проблема была и есть — в заблуждении. Твоем, моем, Нивеуса, Тома Риддла, Джеральда… Многих и многих людей.

И таким образом Дамблдор снова изящным пассажем увел разговор дальше от той таинственной темы. Гарри не мог сказать точно, почему он уверился в этом — о себе давало знать какие-то чутье, подсознательное чувство, что самое важно от него скрывают.

Хотя, казалось бы, ну куда уже важнее того, о чем они говорят.

— Поводом появления Тома Риддла на крыльце дома твоих родителей действительно было пророчество. Поводом, но не причиной. Так же, ваши с ним специфические способности — сопутствующий фактор. Причина же заключалась в ином. И теперь, после долго вступления, я наконец-то могу к ней перейти.

После этого он почему-то снова замолчал. И надолго.

Поттеру уже захотелось встать и пройтись туда-сюда по кабинету, чтобы размяться. Все тело затекло от неудобной позы, ерзанье с попытками сместить точку опоры перестали помогать.

Когда он уже дошел до пустующей жердочки Фоукса — наверное, где-то внизу, работает бесплатной доставкой целебных фениксовых слез — директор, наконец, соизволил вернуться к разговору.

Начал он, почему-то, со смешка. Гарри чуть не подпрыгнул от неожиданности. И, повернувшись, непонимающе уставился в ответ.

— Знаешь, Гарри, обдумывая все, что я уже рассказал тебе и что еще только собираюсь… — Дамблдор потер морщинистый лоб и снова отпустил короткий, даже нервный смешок, — меня не покидает ощущение абсурда. Сначала кто-то никак не мог нормально поделить между собой власть, и регулировать пришлось на мировом уровне. Всей магической системе пришлось меняться, чтобы сделать возможным существование наделенных неоспоримой силой регуляторов. И вот, вроде бы ситуация устаканилась, отпала надобность в этих регуляторах, но кому-то опять не сиделось спокойно! Опять нужно было сунуть свои ручонки и испортить отлаженный механизм… И так из раза в раз. Как только к нам приходят изменения, которые могут принести, наконец, порядок, мы сопротивляемся. Делаем все еще хуже. Не совет жрецов, так совет правящих семей! Не правящие семьи, так горстка замшелых стариков, которым последний ум от страха отшибло. Не десяток старых идиотов, так один насмерть перепуганный отец. Ты когда-нибудь видел, Гарри, как один-единственный человек, маг вредней руки и средних способностей, меняет историю на корню?

Лицо директора искривилось. И такого выражения Гарри Поттер не видел еще ни разу: брезгливость, отвращение, будто перед ними сейчас находилось какое-то на редкость премерзкое насекомое.

— Я — не видел. И надеюсь, что не увижу никогда такого кошмара. А Джеральд ведь так и сделал. Один. Сумел как-то. Ты думаешь, он всегда был такой пронырливой сволочью? О, нет, Гарри. На воспитание в себе должных ума и хитрости у него ушло порядка шести-семи столетий.

Гарольд где-то читал, что могущественные волшебники живут, в лучшем случае, лет триста. Причем, большую часть всего этого срока далеко не в состоянии первой юной свежести. Кто-то даже дотягивал до трехсот тридцати — красивая дата — но кроме щелкающей вставной челюстью развалины там уже мало что оставалось.

А тут у них, похоже, наметился новый рекордсмен, неучтенный статистикой.

Альбус Дамблдор навис над столом, опираясь на руки, и дохнуло от него какой-то странной силой. Не той, которую улавливали они с Роном и Драко, когда периодически напарывались на директора в гневе.

Что-то безумное старое. Усталое. Бьющееся в бессильной и отчаянной злости.

Может, до сих пор они путали? Может, именно это — отголоски силы мага Времени? А не спецэффекты с темной аурой, искусственным трепетом и прочими красивыми детскими игрушками.

— У Джеральда был сын. С перспективой стать магом Атаки, лидером своей Триады. Мальчик сильный и амбициозный, желавший показать, наконец, всему миру, кто тут хозяин. У мальчика — уже молодого мужчины к тому времени — был хороший друг и любимая женщина. Потом мальчика понесло захватывать власть. Пока набирал сторонников, делал себе имя и захватывал земли, любимой женщины вместе с хорошим другом у него не стало. В одночасье и разом, как ты понимаешь. Они, видишь ли, пару раз глянули на то, чем он со сторонниками вместе занимался на покоренных территориях, и решили, что надо с таким чудовищем что-то делать.

— Это вы сейчас намекаете на то, что, гхм, все проблемы в этом мире — от женщин и хороших друзей? — с явным скепсисом в голосе осведомился Поттер, снова отворачиваясь к фениксовой жердочке.

— Это я до тебя довожу мысль, что какие бы неприятности не вызывали женщины и лучшие друзья, они вполовину не так страшны, как неприятности, порождаемые родительской любовью. Или ее отсутствием. Так вот, двое заговорщиков с новым Темным Лордом разобрались быстро. Две трети против одной — это серьезно даже в случае мага Атаки. Особенно, если помогают всполошившиеся Знающие.

— А мистер Сорвин?

— А Джеральд ничего не знал. Он занимался со своим учеником, и ты его, кстати, знаешь. Сталкивался, во всяком случае, с его работой. Николас Фламель тогда как раз решил представить общественности первую версию своего Философского камня. Джеральду пришлось его спасать от разъяренных магглов — церковь, инквизиция, сам догадываешься, Гарри, приятного мало. А дома Джеральда уже ждал подарок. Как и всякий родитель, крепко любящий свое дитя, он до последнего был уверен, что все шепотки про безжалостную резню и оргии при луне — это только шепотки. Чтобы его, просвещенного Знающего, сын творил непотребства… — директор понизил голос. — Так вот, не поверил он и после — когда предоставили тела, опустошенные деревни, остаточные магические следы от ритуалов и отрубленную голову. Тут бы подвернулся Философский камень, но, оживлять он не может. Вечная жизнь? Пожалуйста, пока не переработается все до остатка. Но возвращение с того света — увы, — Дамблдор, как подкошенный, будто опустошенный весь, рухнул обратно на трон.

Про отрубленную голову и отцов директор помянул зря — проклятые память и ассоциации у Гарольда сработали в свою сторону, напомнили о собственных проблемах. О вчерашнем и Джеймсе Поттере.

Чай тут же запросился вон из желудка, вверх по горлу и — на свободу.

— Мы знаем множество примеров родительской любви, Гарри. Слепая, как у твоего отца, — следом за чаем обратно запросился и сам желудок. — Весьма… распыленная, как у твоей матери. Безоговорочная или в чем-то выборочная, как в семьях мистера Уизли и мистера Малфоя. Она бывает разной. И безумной, ушедшей за грань помешательства.

— Что он сделал? — коротко спросил Поттер.

Коротко, потому что тошнота не отступала, и слишком длинные предложения строить было чревато.

А еще потому, что Гарри не видел смысла разжевывать все причинно-следственные связи и обстоятельства. И так все ясно: виноват был Фицджеральд Сорвин, и хотел он, естественно, как лучше для своего сына.

Так Джеймс Поттер обычно поступал — вот Джереми сейчас с этого лучше, а на других плевать ему с высокой колокольни. И на то, что потом будет — тоже плевать.

Хотела как лучше — да, но получилось-то как обычно.

— Джеральд использовал то, что сделали до него — магические потоки. Те, что связывают всех магов Триады и обеспечивают линейное наследование силы. Поскольку его сын не ушел на ту сторону — сильная душа человека, погибшего насильственной смертью, обычно противится упокоению — у Джеральда образовалась прекрасная возможность сделать что-нибудь, что непременно усугубит ситуацию.

— И он, конечно, сделал.

— Прикрепил душу бедного неупокоенного мальчика к магическому потоку. И обеспечил ему этим постоянное перерождение.

Сосуды Душ.

В ушах аж зазвенело. Гарри зажмурился и помотал головой для верности. Звон не проходил.

Это Фоукс, оказывается, стучался снаружи в окно. Пришлось впустить.

Думать о Фоуксе — принесло же дурацкую птицу, сейчас опять обрыдает с ног до головы и будет выпрашивать прощения за недобитого василиска… кстати, а как там Ангуис? — было гораздо проще.

Проще, чем, например, представить, что есть на свете люди, которым хватает наглости и ума вытворить такое, что даже волшебникам кажется невозможным.

И что они все — поколения и поколения — копирка, снятая с чьей-то души.

— В минуты величайшего горя и потрясения людям свойственно хвататься за соломинку. И не важно, что именно эта соломинка окажется той последней каплей, которая переломит спину груженому слону. Великое счастье, когда такую «соломинку» не удается воплотить: страдания со временем проходят, память сглаживается, люди идут дальше. Но у Джеральда под рукой были двое оставшихся магов Триады, неупокоенный дух сына и его же голова. И обширные архивы Знающих, над которыми он работал очень давно — как раз из-за своего интереса к вопросу искривления магических потоков. Все факторы сошлись в одном месте, и уже несколько сотен лет он пытается сделать для сына то, свидетелем чему у Тома Риддла ты стал недавно.

Гарри нарочно ждал еще одной паузы в монологе директора, чтобы спросить. Не прерывал. Просто терпеливо ждал. Как тогда, на кладбище с Волан-де-Мортом.

Не надо бежать вперед Хогвартс-Экспресса.

Не надо бросаться грудью под «Аваду».

Не надо торопиться и лезть выяснять никому ненужную правду. И тогда никогда не узнаешь, что…

— Получается мы — копии?

Разговор выматывал. Но надо терпеть, особенно, если они, наконец, перешли от далеких и чужих проблем к куда более близким и личным.

— Во-первых, это называется «реплики», — поправил его Дамблдор. — Во-вторых, и да, и нет. До момента получения силы, так называемого «Вступления в силу», мы — это мы. Те личности, те сознания, которые были воспитаны в своих семьях под влиянием своих сред.

— А потом?

— А потом Знающий, ответственный за данную Триаду, должен простимулировать процесс принятия силы. Сначала кандидатам даются сутки на подготовку к принятию силы — нечто вроде разминки, даже разогрева мышц, если можно привести такую аналогию.

— Сутки… Получается, тот ритуал, что вы проводили для вызова духов, профессор. Тот, где «Именем моим…» и так далее. Это же была как раз стадия подготовки, так? Сутки, которые, якобы выделены душам Триады в нашем мире, — теперь уже Гарри нависал над столом, упершись ладонями в столешницу. Нависал над Дамблдором. — Но вы сами недавно говорили, что никакие души не…

Стоп.

Стоп-стоп-стоп.

Дамблдор говорил, упокоенные. Он говорил о призыве с Той стороны. О душах, которые, по идее, переходят во что-то иное.

Ни слова о душах, которые так и не покинули этот мир, ни во что и никуда не перешли и вообще завязаны на неких магических потоках.

— Дело не в словах — это просто слова, Гарри, — устало ответил тот. — Дело не в моем участии. Ты снова путаешь повод, причину и сопутствующие обстоятельства. Вы открываетесь силе сами, дело Знающих — только направить. И если бы Джеральд ничего не менял, после вашего решения действительно было бы дано время подготовиться к принятию новой силы. Я понятия не имею о ее объемах, природе и особенностях, и мне только известно, что за эти сутки вы должны целиком и полностью истощить свой магический резерв. Якобы, тогда станет легче ее принять.

— Но мы, получается, его и истощили. Драко — использованием щита, я — поглощением магии на области квиддичного поля…

— Погоди, Гарри. Так было раньше, до Джеральда. Теперь же за эти сутки привязанные к вам души его сына и двух других магов закрепляются в новых телах, накладываются на ваши, проникают — с каждым новым их призывом. И что теперь нужно для получения подлинной силы, вместо создания реплики с души, лично я уже не представляю. Если ты помнишь, я — ученик Фицджеральда Сорвина. И знаю, по большому счету, в данной области только то, во что он меня посвятил. Ну, плюс-минус некоторые личные изыскания. Так что каким образом теперь должен проводиться настоящий ритуал… От меня сокрыто.

В голове снова как будто бы тренькнул невидимый колокольчик. Только что в разговоре промелькнуло нечто очень важное.

Ритуал. Сутки на закрепление, на замещение. И Дамблдор, который в их случае пытался потянуть время. Предупреждал об опасности, говорил держаться настороже и не доверять.

Тянул время.

— Так вы поэтому ритуал тогда сорвали? Вы же сорвали его, так? Вместе с Грин-де-Вальдом, когда были молодые.

И когда Дамблдор поджал губы и молча отвернулся, Поттер понял, что попал в самую точку.

— Мне все казалось странным: если вы были учениками мистера Сорвина, если на кону стояло новое воплощение души его сына, о какой вообще жажде власти и попыткам самим приблизить Посвящение могла идти речь? — Гарри повысил голос. — Мистер Сорвин вас должен был выдрессировать, вбить в головы жизненную необходимость этого ожидания! Стали бы вы ввязываться в высшую магию и разрабатывать сложные ритуалы только ради получения того, что уже ваше? Двадцать лет ожидания? Тьфу! Да это же ерунда по сравнению с тем, сколько живут маги. И песчинка по сравнению с тем, сколько живет сам Сорвин… и, наверняка, с тем долголетием, которое он обещал вам.

— Только проблема в том была, Гарри Поттер, — резко вскинувшись, оборвал его монолог директор, — что нет у нас никакого долголетия! И свои годы я прожил только благодаря тому, что Нивеус, светлая ему память, как и положено магу Защиты, трясся за свою шкуру! И именно он прознал о причинах этих шестисот лет ни с чем несравнимого опыта у Джеральда. А когда он узнал… Да, мы постарались отсрочить появление третьего мага всеми силами. Ты прав, Гарри, сильнее жажды силы только инстинкт самосохранения. И желание выжить. А у нас его было вдоволь. Как и нежелания пожертвовать свою жизнь ради чьего-то там перерождения. Думаешь, меня пугает Том Риддл и его бесконечные игры со смертью? — Дамблдор приблизил свое лицо к лицу Гарри. — До Джеральда с его маниакальным желанием возродить, наконец, сына и дать ему подгрести под себя половину континента, Тому Риддлу еще далеко!

— Неужели ему так до сих пор и не удавалось? Вот ни разу? — не поверил Гарольд.

И слегка подался назад, потому что директор в нынешнем состоянии явно не обратил внимания на сокращение дистанции.

— По-твоему, если бы ему это удалось в полной мере, мы бы тут еще находились? И Джеральд столько возился бы сначала со мной, Нивеусом и Томом Риддлом, а теперь еще и вами тремя? — Дамблдор, наконец, обратил внимание, что вскочил с трона, и с усталым вздохом опустился обратно. Потерев лицо руками, он спокойно продолжил: — Я подозреваю, сработало нечто вроде механизма естественной регуляции. Навроде того, что в свое время сделал возможным составление Триад, а потом должен был вернуть эту возможность в небытие. Сначала Знающе, а потом и Джеральд привнесли сильные, дестабилизирующие всю систему изменения. А что делает любая система в таком случае?

— Разрушается?

— Любая система, Гарри, стремится, в первую очередь, к равновесию, к восстановлению баланса. Если достичь его не может — то да, разрушается. Это знают даже магглы. В нашем же случае, возможно, были выходы. Клапаны для выпуска пара, если можно так сказать. Ограничение на одну Триаду в одно поколение. Линейность наследования силы — выбрал одних, и предыдущие поколения, даже если они еще живы, потеряны. Невозможность замещения погибшего члена Триады новым волшебником… Все то, с чем мы имеем дело сейчас. А еще — очень короткий срок жизни у тех, кто силу все-таки принял, и необратимые изменения в тех, кто еще только может стать магом Триады. Мы теперь в магическом мире на положении калек, Гарри.

Все эти новости новизну уже потеряли. Да, Гарольд прекрасно знал, что «хуже быть не может» только во всяких сказках. В жизни хуже бывает, и даже еще как: он сам и все сучившееся — живой и далеко не единственный тому пример.

— Вы забыли еще одно ограничение, профессор, — напомнил он, возвращаясь в свое кресло и перекладывая к себе на колени тарелку с печеньем.

И с удовольствием захрустел.

Есть хотелось зверски. От нервов. От усталости.

От ощущения того, что, в принципе, он мог бы никого вчера не спасать. Может быть, и не стоило оно все этого, если сам Гарри теперь оказался в такой ситуации.

Он слизеринец. И в первую очередь заботиться должен о собственной жизни. Ах да, у него как раз сейчас с этой самой жизнью крупные проблемы наметились.

Еще больше чем есть, хотелось закончить уже этот разговор и уйти. Но пока еще было рано.

— Верно. Забыл, — вымораживающе-спокойным голосом произнес директор Хогвартса. — Невозможность сражаться для магов из разных поколений Триад. Думаю, Тому Риддлу этот запрет пришелся по душе. Ведь именно из-за него он больше десятка лет пытался вернуть свое тело, а вообще-то должен был погибнуть. Какое чудесное везение.

— Или тоже — магия, — мрачно предположил Гарольд.

— Может быть. В обычной ситуации я бы сказал, что и она не всемогуща. Но мы имеем дело с волшебником, которого последние годы — и его людей тоже — натаскивал лично Джеральд.

— Вы действительно не знали, что он помогает Пожирателям Смерти?

— Гарри, мой мальчик, он передо мной не докладывался. Наши собрания в Иллитрисе с другими его учениками — в Темной Аллее Джеральд окружил себя оставшимися Знающими, большую часть из которых сам же и обучил — ничего не значат. Я там только гость. Как и Джеральд — в Хогвартсе. Разные сферы влияния. Редко пересекаются, но если пересекутся… Получается, как сейчас.

— Но почему ему до сих пор не удалось вернуть сына? Почему, если Темный Лорд сумел вернуться.

— Разные виды колдовства, как я полагаю. Разные исходные условия. Великий магический регулятор равновесия, в который, я, правда, не верю, но на который иногда подспудно надеюсь. Как магглы — на своего таинственного Бога. А еще — нестабильность. Если ты так хорошо помнишь, что я говорил по тому или иному поводу, Гарри, то должен учитывать и ситуацию, порожденную действиями Джеральда — долгое время маги Триады не рождались вовсе. Я подозреваю, что насчет «вовсе» мой учитель сильно покривил душой, и кто-то да был. Но, раз он не получил желаемого результата до сих пор, то вряд ли они выжили и смогли принять силу…

— Эти маги были слишком слабыми? — расправившись с печеньем, Гарри сделал большой глоток чая.

Огденский виски на трезвость размышлений уже не влиял никак.

— Вернее, слишком обычными. Ты все-таки выводишь меня на этот разговор, Гарри, к этой неприятной теме, — Дамблдор снова вздохнул и прятал лицо в ладонях. — Я уже говорил: чтобы где-то убыло, в другом месте должно прибыть. Хотели, чтобы появление волшебников, пригодных для составления Триад, было легко прогнозируемо? Чтобы они рождались только в особых семьях? Получите спад рождаемости среди чистокровных и рост — среди магглорожденных, линейное наследование силы Триад и ограничения. Хотели привязать к наследуемым потокам чью-то душу, чтобы маг обрел бессмертие и перерождался до тех пор, пока не достигнет желаемого? Получите рост числа мертворожденных детей и еще большее искривление потоков. Действие и противодействие. Оттуда же берут начало и наши проблемы: Триад не должно быть в наше время, это заемная сила, исковерканная, испорченная вмешательством. И воздействует она на Сосуды Душ теперь иначе.

— Так это название мистер Сорвин придумал? Хорошо поиздевался.

— Да, у Джеральда с чувством юмора все в порядке. А с головой, увы, уже давно нет. Потому что ему явно мало вмешательств в мировой порядок, и свои эксперименты по преодолению ограничений он продолжает. Его не устраивает, что мы платим за магическую силу и силу своего ума долголетием. Здоровьем. Эмоциями. Привязанностями… Посмотри на себя, Гарри, снова вспомни своих друзей — мистера Малфоя и мистера Уизли. Очень скоро вы поймете, что все ваши выдающиеся способности скомпенсированы столь же выдающимися потерями. В семье, в любви…

— Гхм, профессор, вы меня простите, но по поводу последнего как-то сомнения возникают. Или вы говорите о каких-то более приземленных вещах?

— Нет, как ни странно, — впервые за весь их разговор директор улыбнулся, — как раз об эмоциях. Физиологическая сторона вопроса не страдает в данном случае. Нет только чувств.

— Как это — нет? А Рон со всеми девчонками Когтеврана, значит, прогуливается просто так? …А, да, не самый лучший пример. Тогда Драко — уж он-то к Блэйз… С другой стороны, они друг к другу просто привыкли, и родители за них все решили. Тогда еще остаемся мы с…

Или не остаются.

О природе своих чувств к Гермионе Грэйнджер Гарри как-то до сих пор не задумывался. Они просто были — и все. А если были, то какие? Дружба была, уважение было, интерес и восхищение — не каждая девчонка так здорово соображала. Может быть, Гермиона даже слегка раздражала. Временами. Потому что уж слишком здорово соображала, надо и меру знать.

Если зайти с другой стороны, то не сказать, чтобы она тянула на первую красавицу Хогвартса. Даже близко не тянула, хотя Святочный Бал показал интересные результаты.

Да в конце-то концов, после того же Святочного Бала они целовались! И явно не просто потому, что Поттер в собственническим порыве хотел испортить Виктору Краму вечер.

…А вот про Крама он тоже зря. О мертвых либо хорошо либо — никак. И да, Гарри сам теперь ближе к «никак», так что это и на него распространяется.

Веселенькое дельце.

Дамблдор за его размышлениями и выводами, к которым они приводили, наблюдал с какой-то грустной, понимающей усмешкой.

— Гарри, я ведь говорил и об эмоциях вообще. В нашем случае мистер Уизли — прямой тому пример. Гиперкомпенсация, попытка заполнить пустоты. Его одержимость мисс Чанг, повышенный интерес к сверстницам и обратная сторона — жестокость. Или взгляни на мистера Малфоя. Его нездоровый страх за себя и близких, осторожность, временами даже переходящая в откроенную трусость.

— А со мной что не так?

— Ты не знаешь, чего бояться, Гарри. Не знаешь, когда нужно остановиться, чтобы не перейти грань. Не можешь здраво оценить, стоит ли ввязываться.

— Теперь-то уж постараюсь, — Поттер глянул на него исподлобья, явно намекая, что последние приключения прибавили ему опыта в этом направлении.

— Придется, — согласно кивнул директор. — Иначе мы так и не сдвинемся с мертвой точки. И раз уж мы добрались до разговора о «мертвых точках». Мисс Делакур передавала какую-нибудь информацию о твоем нынешнем… состоянии?

Гарри откинулся на спинку кресла и помассировал виски.

Весь их разговор он выступал больше в роли слушателя. Впитывал информацию и пытался, как мог, ее переварить и разложить по полочкам — для себя. Получалось из рук вон плохо хотя бы потому, что информации этой были горы. Моря. Океаны. Масса деталей.

Дамблдор как всегда все берег на последний момент, чтобы потом выдать все разом. Нагрузить настолько, что впору было из головы все, что не относилось к их разговору, выкинуть — и то только ради того, чтобы немного отпустил опустошающий ступор.

— Со мной оставался Гербиус, — совсем, казалось бы, недавние события вспоминались с огромным трудом. Как будто Гарольд многопудовый камень ворочал. В гору катил. — Он говорил, что месяц продержусь, если не буду постоянно магию использовать.

Мысленно же Поттер возблагодарил директорскую предусмотрительность — темпоральные чары, лежащие на кабинете, позволили пару часов из этого месяца сэкономить.

Нет, он, конечно же, мог бы прийти к Дамблдору и позже. Чтобы все прояснить и расставить все точки над «i». Точно как, гипотетически мог бы рискнуть и использовать на квиддичном поле «Barathro Donare» с самого начала. Но тогда бы, как выражался Альбус Дамблдор, произошла накладка между сопутствующими факторами, причиной и следствием. Сильная такая, кровавая накладка.

Как и сейчас.

К Дамблдору все равно идти было нужно, даже если все предсказуемо — и обязательно — выльется — и вылилось — в долгую и утомительную беседу, после которой хочется голову засунуть под струю холодной воды и держать так, пока не полегчает. Или, чего уж мелочиться, сразу окунуться в Большое озеро. А потом очень долго проветриваться на крыше Астрономической башни.

…и слечь с менингитом еще на пару-тройку драгоценных — время все равно уходит, его никто не отменял — дней. Ладно хоть только дней, спасибо бодроперцевому зелью и настойкам.

— Значит, у нас есть месяц, — Дамблдор, почувствовав, что с неприятной для него лично темы разговор наконец-то перешел на тему, неприятную для оппонента, весь приободрился. — Давай же тогда подумаем, чем я тебе могу помочь…

Теперь, когда самое главное они выяснили — или до конца так и не прояснили, но сил терпеть дальше уже не было — Гарольд почувствовал нестерпимое желание как можно быстрее убраться из директорского кабинета.

— Сомневаюсь, что вы можете, профессор, — он покачал головой. — И я бы не хотел вашей помощи.

Сейчас он делал еще одну глупость. Несмотря на то, что недавно себя заверял — с ними покончено.

Таки прав был Дамблдор по поводу неверной оценки возможностей и отсутствия тормозов.

— Прошу прощения? — тот непонимающе уставился поверх очков-половинок. — А к кому же ты в таком случае намереваешься обратиться? К Джеральду, потому что все еще уверен, что он поможет просто так? К своим друзьям, один из которых помещен в особое отделение Святого Мунго, а второй в магическом плане полностью обессилел? Может быть, к матери или сразу к Тому Риддлу и Пожирателям Смерти? Или к Умертвию, в надежде, что они помогут еще раз? Гарри, давай мы обойдемся безо всей это ерунды и не будем больше тратить время зря…

— Постараюсь как-нибудь сам, профессор, — верилось в это слабо, но деваться было некуда. — Я уже говорил о том, что не доверяю вам. Это не значит, что я не верю вам или тому, что вы сейчас говорили — в такое сложно поверить сходу, но если уж поверишь, то обратного хода нет. Я не могу вам доверить решение своей проблемы. Не после того как вы, прекрасно зная, что это за, якобы, «духи Триады», весь год нам позволяли с ними контактировать.

— Гарри, послушай, а как ты себе вообще это представляешь? — торопливо заговорил Альбус Дамблдор, явно намереваясь его переубедить. — Я сразу вам сообщу, что, извините, молодые люди, но придется вам побыть наживкой? Потерпите, но проведите учебный год под угрозой быть замещенными слепками чужих душ?

— А почему мы вообще должны были через все это проходить? — повысил голос Поттер, невольно поднимаясь с кресла. — С какого такого Мерлина?

— А как еще ты предлагаешь контролировать Джеральда? Как удержать его от прямого вмешательства? Он бы непременно выяснил, что вы знаете обо всем! И действовал бы осторожнее, лишив меня вообще какой бы то ни было возможности ему помешать. И угадай, что бы тогда случилось? Мы бы проиграли! — директор грохнул кулаком по столу.

— А мы разве выиграли? Знаете, профессор, как-то непохоже!

— Мы отбили Хогвартс, спасли часть учеников и преподавателей, умудрились даже Фаджа не проворонить, хотя стоило бы… Тебе мало, Гарри? Может быть, ты знаешь способ, при котором потерей было бы еще меньше? А может быть ты и вовсе решил бы все миром и одним-единственным словом? — Дамблдор тоже вскочил.

— Не одним. Двумя, — коротко бросил Поттер, разворачиваясь к нему спиной. — «Авада Кедавра».

Самый мирный, бескровный и быстрый способ наведения порядка.

В несколько широких шагов за порогом кабинета, Гарри как следует хлопнул дверью об косяк.

И только уже на нижних ступенях, отдышавшись, вернувшись от незамутненной злости к унылому спокойствию, вспомнил, что так и не забрал волшебную палочку. Да и что сделать с собственным трупом, не решил. Даже не выяснил, у директора ли они, а то сам себе уже все расписал прекрасно… И тут такое ему на-гора выдали.

Отчаянно, до зубовного скрежета, захотелось побиться головой об стену.

Вот дурак-то! Нашел когда разругаться с Альбусом Дамблдором. Вопрос принципа, вопрос доверия, видите ли, сыграл. Не может он на Дамблдора полагаться, который их опять подставил. А то до сих пор он так не поступал, только фиалки за уши совал, ну как же.

Гарольд устало опустился на нижнюю ступеньку лестницы и обхватил олову руками.

Сам решит… Сам-то он нарешает, и еще как.

В Умертвии, конечно, не откажут. Но по дороге мало того, что провернут опять какой-нибудь ритуал с выгодой для себя — как с делегацией Дурмстранга вышло — так он еще и должен останется. А нет опаснее и мерзостнее обязательств, чем долг перед магами Умертвия Старшей ветви.

Обращаться к Рону и Драко сейчас — вообще не вариант. Втроем они, конечно, и горы с Пожирателями и Волан-де-Мортами свернуть могут, как показывала практика. Но обязательно при этом что-нибудь напутают, в чем-нибудь по мелочи облажаются… И — нет, вопрос своих личных жизни и смерти, положа руку на сердце, Гарри их командному духу доверить не готов.

Да и где его друзья-то сейчас? Им бы свои проблемы решить сначала. Срываться и бежать, путаться за месяц что-то наделать в компании безумца и полностью лишенного сил специалиста по Чарам… мантикоре на смех такое предприятие!

Кого еще директор предлагал? Пожирателей Смерти и Темного Лорда? Там-то просто с распростертыми объятиями ждут. Только там и ждут, ага, готовятся к приему уже. Хотя было бы неплохо у Волан-де-Морта проконсультироваться — один из немногих, получается, специалистов по возвращению с того света. Жаль, что по репутации и внутренним ощущениям от Умертвия ушел недалеко.

Еще был Фицджеральд Сорвин. Раньше, до разговора с Альбусом Дамблдором, Гарри бы к нему обратился в первую очередь. Как-никак серьезная фигура среди темных магов Англии, уважаемый человек, с огромными связями, Знающий… Который шесть веков ищет кандидатуры для слияния с душой его давно почившего сына. Нет, спасибо, не интересует.

Кто еще оставался? Мать? Замечательно, только под материнской юбкой от злых дяденек и нехороших чар Гарри еще не прятался. Это привилегия Джереми.

Ремус Люпин, самый замечательный крестный на свете. Постоянно пропадает по делам стаи и ищет способы свергнуть вожака-Сивого. Опять же, оборотням бы с луной разобраться сначала, чтобы решать вопросы бессмертия и воскрешения.

Оставался самый интересный вариант: профессор Северус Снейп. Но к нему лезть с просьбами было просто боязно. Как нашкодившему ребенку добровольно идти и сдаваться родителям — ну и нагоняй же светит за глупость!

На самом деле, глупость это все — чего-то опасаться, сомневаться, когда остался месяц до… До чего? Как «это» наступит? Просто потемнеет перед глазами, как после Смертельного проклятия — и все? Или сначала придет боль? Или искусственное тело, созданное Флер, просто рассыплется песком? Или будет долго и отвратительно гнить?

Так чего нужно бояться?

Гарри не имел не малейшего понятия. Не понимал, каково это — через какой-то там месяц, тридцать с чем-нибудь дней его не станет.

Как это вообще может быть?

Он убил Барти Крауча-младшего. Сражался с Пожирателями Смерти, с гриндиолу, с драконом, с воспоминанием Тома Риддла, с Квириусом Квиррелом… С чужим мнением, со своим братом и родителями.

Гарольду постоянно угрожала опасность. Да, к Мерлину все, его самого уже, фактически, убили! Причем, дважды.

Только понимания, страха и чувства песком утекающего сквозь пальцы времени это не принесло.

Глава 53. Осколки

После всех мысленных терзаний Гарри решил, что к профессору Снейпу придется идти в любом случае. Хотя бы просто ради совета по делу, если каким-нибудь более существенным образом помочь тот откажется.

Снейпов совет — он тоже дорогого стоит.

Но отправляться к нему вот так сразу, прямо сейчас, смысла нет.

Во-первых, даже за советом — простым, всего лишь о возвращении своего тела, куда уж проще-то — идти с пустыми руками было боязно. Когда профессор все досконально и по косточкам разберет, Гарри ждет неслабая головомойка. А Снейп точно разберет: придется рассказывать если не все, то большую часть происходившего за его спиной. И без того влетит как следует — за одно только своевольничанье и участие в событиях прошлой ночи, а с подключением информации о Триаде и совсем нерадужные перспективы открываются…

Матери придется соскребать своего непутевого сына по стенам всех подземелий Хогвартса. А потом в совочек сметать и заворачивать в носовой платок.

Обругают поттеровскую глупость и безалаберность в любом случае, но если будет чем прикрыться, хотя бы какие-то наметки идей… Уже лучше. Это будет значить, что он худо-бедно осознал ошибки и уже встал на путь их решения. Кое-как.

Но это было только «во-первых».

А есть еще и «во-вторых»: в разговоре со Снейпом обязательно придется включить мозги и принять активное участие в дискуссии. Это не Дамблдор, который может сам с собой часами соловьем разливаться о событиях, в корне изменивших весь магический мир.

Нужно будет думать. Быстро соображать и выдавать какие-нибудь дельные идеи. После минувших посиделок в кабинете все того же Дамблдора этого не получалось никак — Гарри себя выжатой досуха и выкрученной узлом тряпкой чувствовал. Настолько обширных бардака и неразберихи в мыслях у него отродясь не водилось.

И так забыл уже про палочку свою узнать, про свой труп и… и до сих пор рассекает по замку в пижаме!

Поскольку что-либо сложнее плана в два действия его голова воспринимать отказывалась, Поттер решил начать с самого простого: спуститься в подземелья и переодеться. Причем, спуститься желательно незаметно, не попадаясь на глаза говорливым однокурсникам, нервной матери и еще целой толпе народу, видеть которую не очень-то хотелось.

Они же обязательно перескажут самые последние новости и сплетни, которые Гарри уже в гробу видал.

Заодно хорошо было бы обойти стороной и профессора Снейпа, от которого пока следовало держаться как можно дальше.

И не только из-за двух вышеперечисленных причин — была еще и третья. Не такая уж и надежная — Гарри на нее в полную силу не полагался, — но она все еще существовала.

Дамблдор мог вызвать к себе Снейпа и сам договориться с ним по поводу участия в решении глобальной поттеровской проблемы. Наверняка он так бы и сделал прямо при Гарри, если бы они не разругались под конец.

Но получилось иначе, и теперь возможность сгрузить на Дамблдора ответственность за все уговоры отсвечивала не так ярко. Только все равно почему-то оставалась стойкая уверенность, что какая-то помощь со стороны директора будет.

Просто нужно ему побольше времени дать. Как раз того самого, которого нынче было не в избытке.

Альбус Дамблдор далеко не дурак. Себе на уме, упертый до невозможности, конспиратор и манипулятор, каких еще поискать, но ценными кадрами разбрасываться не будет. А Гарри все еще считал себя ценным кадром. Подставлять его, конечно, под волшебные палочки Фицджеральда и Темного Лорда с Пожирателями Смерти можно до бесконечности, но нужна же какая-то страховка на тот-самый-случай.

И теперь время этой страховки отработать на полную катушку.

К тому же, не случайно ведь, когда они ругались, Дамблдор перебрал почти всех, кроме Снейпа.

Так что оставалось немного подождать и как раз заняться наработками вариантов выхода из своего неприятного положения. А потом, может так статься, что большую часть своего возмущения профессор Снейп растратит именно на директора. И Гарри получит только что-нибудь навроде особенно крепкого подзатыльника.

Вот и осталось только незаметно пробраться в гостиную, а там…

С «незаметно» не заладилось почти сразу же: у каменной горгульи Поттер столкнулся со спорящими Гермионой и Филчем.

Сопором это можно было назвать с натяжкой. Школьный завхоз методично перечислял все виды отработок, которые он собирается назначить мисс Грейнджер, если она сейчас же не вернется на первый этаж, где собрали всех учеников. А мисс Грейнджер в ответ твердила, что никуда не уйдет отсюда — и баста.

Ей срочно нужно поговорить с директором об исчезновении из Больничного крыла Гарри Поттера, а все остальное ее совершенно не волнует. И уважаемый завхоз может хоть в лепешку расшибиться вместе со всеми своими отработками.

Кажется, наглости мисс Грейнджер набралась как раз у того самого исчезнувшего Гарри Поттера.

Во всяком случае, ощущение у него возникло именно такое.

Каменная горгулья, прекрасно знавшая, кто и куда исчез, стойко держала невозмутимую морду и все всхрюкивания от смеха маскировала за скрежетом постамента.

Заметив показавшегося из прохода к лестнице Поттера, Гермиона сразу кинулась ему на шею. С причитаниями на тему «как он мог», «куда пропал», зачем вообще было себя подвергать такой опасности, вызываясь участвовать вместо Виктора Крама. И, заодно, куда этот самый Виктор пропал из Больничного крыла, когда Гермиона пошла их навестить…

— Поттер, как не стыдно! — оборвал ее причитания Филч, укоризненно глядя на пунцового от смущения Гарри. — По школе в пижаме разгуливать. Что за безобразие! Хотя бы мантию поверх накинул.

Гермиона, от переизбытка чувств только тут заметившая, что, собственно, объект пылких объятий не в школьной форме, поспешно отстранилась.

А в Больничном крыле после второго утра ее мелочи навроде легкой полураздетости не смущали почему-то.

Вот ведь девчачья логика.

— Простите, мистер Филч, этого больше не повторится, — отбарабанил, как по заученному, Гарри.

— То-то же, — довольно оскалился завхоз. — Прощаю на первый раз, потому что староста. Иначе бы сразу отработку в зубы — и марш драить Зал Наград… А теперь оба бегом в Большой Зал. Директор приказал всем ученикам оставаться там с преподавателями.

— Думаю, я все еще себя неважно чувствую и лучше бы в Больничное крыло вернулся… — начал было Гарри.

— Раз по лестницам скакать и с девочками обниматься можешь, то здоров, — припечатал Филч. — Рысью в Большой Зал. Оба!

— А как же пижама?

Последний аргумент тоже не сработал:

— Попросишь у однокурсников. Старосте положено быть со своим факультетом, марш-марш!

Миссис Норрис, выглянувшая из-за постамента с доспехами, одобрительно мявкнула, и Гарри с Гермионой сорвались с места к лестницам. Бегом. И со смешками, как будто удирали от Филча и от гипотетических обработок, хотя никто их не догонял и не грозился сообщить деканам о безобразном поведении.

Староста Слизерина в пижаме по Хогвартсу разгуливает. Ха, да ну подумаешь!

По мере приближения к холлу и главному входу в замок все громче и громче становились голоса, топот, шум и неясные шорохи: будто туда-сюда таскали что-то очень тяжелое и никак не могли определиться, куда опустить.

— И что, мы сейчас действительно пойдем в Большой Зал? — с сомнением спросил Поттер, когда они спустились на лестничную клетку первого этажа.

Гермиона с ответом помедлила.

— Вообще-то, должны, — сказала она. — Когда я отпрашивалась у профессора МакГонагалл, то обещала, что обязательно вернусь. И если тебе разрешат покинуть Больничное крыло, то приведу с собой — в Большом Зале всех оставшихся учеников собирают, пытаются составить списки выживших. Там старосты очень нужны, чтобы помочь с организацией…

— Но в Больничном крыле ты не нашла никого из старших, чтобы меня отпросить?

— Даже дежурных не было, — покачала головой гриффиндорка. — И тебя, Гарри, между прочим, тоже!

— Ну, я-то у директора был, — нашел он себе оправдание. — И, если честно, после разговора с ним мне в этот бардак возвращаться не хочется. Столько всего наслушался, что голова гудит.

— Тогда можно сделать вид, что ты куда-то исчез, а я отправилась тебя искать, — неуверенно предложила Гермиона. — Главное только, чтобы из-за нашего «исчезновения» всех на уши не подняли.

— Филч же нас видел. Так что исчезли мы «куда-то» вместе. Так что не страшно, — одобрил идею Поттер и ухмыльнулся: — Сами все поймут. Бегать и искать в панике не будут хотя бы до вечера точно.

— А куда мы пойдем?

— Где народу поменьше, — тут же определился он. — Поближе к Запретному Лесу, к Хагриду можно заглянуть…

— Хагрид помогает разбирать завалы на квиддичном поле.

Гарольд остановился у арки в холл.

— Может, к Большому Озеру тогда? Там вряд ли кто-то сейчас будет, — а еще, если повезет, удастся поговорить с Ангуисом. Не тащить же Гермиону в якобы замурованную и перекрытую ото всех Тайную комнату ради этого.

С другой стороны, уж там-то точно никто не побеспокоит.

Кроме многочисленного змеиного выводка, который, шипя на разные голоса, будет требовать переселения. И рунослед, обиженный на хозяина за то, что тот его оставил безвылазно бдеть за змеями, чтобы по замку не расползались… А то ведь прецеденты-то уже имели место быть.

Нет, там покоя тоже не будет. Значит, решено. Большое Озеро.

И если Ангуис все-таки покажется, его можно попробовать услать подальше, чтобы не портил пейзаж.

— И как мы туда пройдем? — Гермиона скрестила руки на груди. — На первом этаже сейчас и мышь не проскочит незамеченной.

— Ну, знаешь ли, если она там «не проскочит» так же, как в Больничном крыле, то мы вместе с отрядом Пожирателей Смерти промаршируем — никто даже и не почешется… Да и вообще, зачем нам туда-то идти? А потайные ходы? Я из замка их штук семь знаю с прошлого года еще.

— А ничего что ты снаружи в пижаме будешь? — заволновалась Грэйнджер. — Может, стоит сначала в подземелья спуститься за одеждой? У вас есть какие-нибудь ходы, выводящие с верхних этажей к гостиной?

— Нет. Наоборот — из подземелий наверх — были. Односторонние. И неудобные. Да и вообще, что такого в моей пижаме?

— Неприлично же, Гарри! — возмутилась Гермиона.

— Значит, сейчас я сделаю вот так вот… — подойдя ближе, он спокойно снял с нее мантию и накинул себе на плечи. — И все. Лучше?

— Она приталенная.

— Сделаем вид, что у меня есть талия.

— И покрой рукавов…

— Сейчас ведь отдам ее тебе назад и пойду прямо так.

Гермиона недовольно поджала губы.

— Тогда идем к ходу за зеркалом, — решила она. — А ты помнишь, как отключать Гремучую иву?

Вопрос был чисто риторический.

До девчачьего туалета на втором этаже, облюбованного истеричным призраком, добрались быстро.

Мантия Поттеру слегка жала в плечах, и стяжка за спиной, пока Гермиона ее не убрала, раздражала. Но в целом оказалось терпимо. А что касается ношения герба чужого факультета — так это опыт был уже далеко не новый.

С последней прогулки по тайному ходу, чище он не стал. Даже, пожалуй, наоборот. Ступени оказалось нелегко разглядеть даже в свете палочки, они превратились почти что в один сплошной скат.

Гермиона, цепляясь за стену и свисающие корешки, спускалась медленно и осторожно. Гарри же скатывался вниз, как по горке, благодаря скользкой подошве ботинок и вернувшейся беспечности.

Отмерянные часы комфортного существования в искусственном теле он пока еще считать не начал.

— Не холодно? — на всякий случай спросил он Гермиону — та выглядела нездорово бледной и мелко дрожала. — Давай, мантию отдам?

Под землей действительно было прохладнее, чем в замке.

— Нет, все в порядке, — преодолев очередной участок повышенной скользкости, ответила она. А потом неуверенно произнесла: — Знаешь, Гарри, нам вот говорят, что все сейчас не так уж и плохо. Профессор Дамблдор с преподавателями и другими учениками смогли отбить атаку Пожирателей Смерти. И жертв гораздо меньше, чем могло быть — часть учеников оставалась в замке…

— Допустим, — невнятно ответил тот. — И что?

— Насколько все плохо на самом деле?

Поттер остановился и повернулся к ней.

Значит, трясло-то ее не от холода. И бледность в тусклом свете «Люмоса» была не обманом зрения, а результатом пришедшей в голову очень интересной мысли. А то и не одной даже.

Не хотелось эту тему поднимать. Вот никак не хотелось. Не после Дамблдора и его экскурса в магическую историю. Не в состоянии гудящей, как колокол, головы. Не… да вообще никогда.

Но Гермионе вместе со всеми наверняка лапши на уши навешали. Преподаватели и МакГонагалл — чтобы уберечь, Фадж и прочие чинуши — чтобы скрыть свой катастрофический провал.

А кто-то должен внести ясность.

Даже если мозги уже пухнут ото всех этих разговоров.

— Если тебе нельзя, то можешь в подробностях ничего не рассказывать, — торопливо добавила Грэйнджер, почувствовав, что пауза выходит какая-то неприятная. — Просто скажи честно: все так плохо? И то, что рассказал Джереми, правда? Про Темного Лорда.

Значит, уже растрепал. И наверняка от Корнелиуса Фаджа за подстрекательство к панике получил подзатыльник. Или не от Фаджа, а от кого-нибудь другого. У Министра-то только страх власть потерять, а у преподавателей и оставшихся авроров стойкая аллергическая реакция на крики «Волан-де-Морт вернулся!» могла возникнуть по другим причинам.

Например, потому что не стоит еще больше заводить истерящую толпу родственников и учеников, приходящих в себя после кошмара минувшей ночи.

— Надеюсь, он хоть не на весь Большой Зал орал об этом? — проворчал Гарри, разворачиваясь и продолжая спуск.

Смотреть в глаза Гермионе и пытаться нести с четным видом чушь про то, что все-де у них распрекрасно, как-то не хотелось. Но и вот так же, гладя в глаза сообщить, что Магическая Британия, похоже, вляпалась в очередную войну, тоже не очень получалось.

— Ну, профессор МакГонагалл его осадила быстро, — припомнила она. — Джереми, конечно, пытался рассказать что-то еще, но сейчас и без него трудно. И, наверное, все и так сами догадались, что без поддержки Темного Лорда Пожиратели Смерти вряд ли решились бы на… такое.

— Видишь ли, во-первых, Пожиратели уже решались раньше. И не только на «такое».

Снаружи что-то громыхнуло, и на головы Гарри и Гермионе посыпалась земля.

— Ива, похоже, сегодня не в настроении… Так вот, во-первых, Пожиратели каждый год устраивают что-нибудь этакое, и масштабное нападение в этот раз смотрится не чем-то из ряда вон, а вполне логичным продолжением. Уж после Чемпионата по квиддичу-то точно, — Гарри перевел дух и продолжил: — Во-вторых, благодаря Грюму все можно свалить на одних авроров — борьба за власть в высших кругах, перевороты, предательства и так далее. И, в третьих, ты не представляешь, на что только люди ни способны закрыть глаза, чтобы их уютный и прекрасный мирок не… Так, стоп, а это еще что за выражение лица?

Обернувшийся Поттер успел отметить, как Гермиона неприязненно скривилась.

— Ты во всем прав, Гарри. Министр магии ка раз так и поступил.

— Уже в который раз сегодня слышу про Фаджа, но никто почему-то мне не говорит, какой финт он опять выкинул, — Поттер выглянул в просвет между корнями Ивы. — Слушай, у меня палочки нет с собой, сможешь сама отсюда до вон той ветки «Левиосой» достать?

Со второй попытки ветку-переключатель удалось перевести в нужное положение, и Гремучая ива ненадолго затихла. Ровно настолько, чтобы Гарри и Гермиона успели выбраться из земляного хода, удрать подальше и отряхнуться.

Особо длинная плеть из ветвей на прощание, взвизгнув в воздухе и чуть не достав их по спинам, хлестнула по земле.

— Так что такого наш Министр придумал на этот раз?

— Он пообещал с июля начать масштабные проверки в Аврориате и Хогвартсе, — ровно произнесла Грэйнджер. — Авроров отстраняют и отправляют на переаттестацию, а сюда с началом нового учебного года комиссию пришлют.

Спокойствие и ничего не выражающее лицо ей стоило большого труда. Старалась ради Поттера — ему явно и без чужих истерик хватало проблем.

— Ого, — восхитился Гарольд. — Это же надо было так грамотно устранить разом всех лишних людей! Значит, во всем виноваты авроры, и трясем их. А патрулировать кто будет? Личная гвардия? А от Пожирателей и Темного Лорда защищать? Ах да, по официальной версии-то все, небось, на Грюма сведут. Никакого Темного Лорда, все — бредни переневничавшего Джереми Поттера. Мало ли какой психоз может приключиться после того, что у нас творилось… Ну, Корнелиус Фадж, ну и молодец! Одобряю. И кто только ему эту идею подкинул? Явно ведь не сам додумался.

Отвратительное настроение Дамблдора эта новость прекрасно объяснила.

— Значит, все плохо, — подытожила Гермиона.

— Очень, — неожиданно для себя — собирался же если не приободрить, так смолчать хотя бы, — подтвердил Поттер. — С такими делами мы еще не сталкивались. Честно, не знаю, как это все Дамблдор будет разруливать. Но ему-то не впервой, придумает что-нибудь. Не волнуйся, директор у нас находчивый.

После моря травы — почти по пояс, хоть в прятки в ней играй — они выбрались на тропинку к Большому Озеру.

— Знаешь, какая еще интересная вещь получается? — задумчиво начала Грэйнджер. — Многие… родители, я имею в виду — из тех, кто сейчас приехал в замок, хотели после всего случившегося в следующем году доучиваться своих детей не отправлять. А потом Фадж сказал про проверки в Аврориате, и такая тишина сразу в Зале установилась, что аж мурашки по коже.

— Вместо того чтобы орать и требовать компенсаций, задумались, где теперь безопаснее? Ничего. К сентябрю все, кто выжил, в Хогвартс вернутся. Понимают же, что здесь защищаться проще. Особенно, если на военное положение перейдем.

— Думаешь, нужно будет защищаться? — шедшая рядом Гермиона взяла Гарри за руку.

— Не знаю, — вздохнул тот, сжимая крепче ее ладонь и переплетая их пальцы. — С одной стороны, в Министерстве магии у Пожирателей своих полно. Ладно, про Грюма и его людей выяснили, а сколько осталось тех, кто еще не раскрылся? И наверняка ведь не последние должности занимают. Переворот можно устроить и по-тихому, не занимаясь показательными выступлениями и резней. С другой стороны, Пожиратели уже показали, что любят выступления на публику. И неизвестно еще, что Темный Лорд предпочтет — может, после перерождения у него новые идеи появились.

— Во время предыдущей войны про «переворот по-тихому» явно никто не задумывался, — покачала головой Гермиона.

— Ну, так и хорошей базы в Министерстве тогда еще не было. И в Аврориате. Она же годами должна нарабатываться — эта база. И не по войне, когда все всех шерстят и отслеживают, а в мирное время. Ну, относительно мирное, как у нас: когда не надо мобилизовываться и все ресурсы вкладывать в победу. Когда можно казну между собой делить, разваливать все, до чего только руки доберутся… Нет, понятия не имею, что теперь будет.

Открывшийся вид на Большое Озеро на мысли о возможной войне не наводил. Совсем наоборот — какие могут быть войны, когда где-то есть пустой и чистый берег, ровная озерная гладь и приятный тенек от деревьев? Да тьфу на них, на все эти разборки тогда!

— Не думаю я, что все обойдется. Хотя бы из-за Фаджа и тех, кто его за ниточки дергает, — Гарри уселся в корнях ивы — обычной, к счастью, Гремучей за глаза хватало всему Хогвартсу и в единственном экземпляре — и спиной прислонился к стволу. — Не уверен, что в нашем теневом правительстве все подряд Пожиратели, но кто-то явно есть. А это значит, что есть и те, кто их очень хочет сковырнуть. Как раз возможность представилась.

— Странные ты вещи говоришь, — Гермиона села рядом и, поправив юбку — борьба за культуру и приличия, воспитание все-таки — как-то странно посмотрела в ответ. — У нас никто бы таких разговоров не вел. Даже Джереми.

— Что, слишком по-взрослому? — не к месту вспомнился Дамблдор с его искусственным взращиванием Сосудов Души.

Что, прав оказался, старый хрыч? Доволен, небось?

Ни мантикоры он не доволен. Потому что ни сам себе, ни другим этого всего не хотел. Просто так получилось, а ему — разгребать за всех. Как и Гарри. И, конечно, придется кого-то попользовать в благих целях без их ведома. Куда деваться-то? Свобода выбора и чистенькие ручки — это только в красивых сказках бывает.

А они тут не в сказке.

— Наверное, — она все еще смотрела в упор. Пытливо как-то, серьезно так. — Гарри, ты так до сих пор не ответил: а с тобой самим как?

Вот и новый виток кошмара начался.

Можно прямо взять и от начала до конца, со своими комментариями и личным мнением по поводу отдельных моментов, выдать все, что Дамблдор за эти три года передал о Триаде.

А потом обняться, взяться за руки и вдвоем отправиться порталом в Святого Мунго к Рону.

Вместе веселее.

— А со мной примерно то же самое, что и вокруг: ничего хорошего, и непонятно, во что еще это все выльется.

Помолчали.

Гарри, в общем-то, уже жалел, что разболтался так: кто его за язык-то тянул все сразу вываливать? Ладно, он сам привычный, Драко с Роном — тоже. Друг другу они спокойно могут каждый раз на голову целый ушат новостей неприятного содержания опрокидывать, и ничего.

Как там Дамблдор говорил? «Особенные»? Быстрое формирование личности? Острый ум?

И тормозов — никаких. Что в голове, то и на языке.

Тогда еще остается ляпнуть, что сначала его накрыло «Авадой Кедаврой», потом рассыпалось Анголово искусственное тело, а сейчас Поттер все еще сидит-дышит-думает-языком-мелет только благодаря Флер.

И после такого признания Гермиону тоже можно будет за ручку вести прямиком в Святого Мунго. И не потому, что это настолько невероятно или безумно звучит. Просто она себе всю голову поломает, ища логичное объяснение тому, как так приключилось и зачем Гарри полез в самое пекло.

— Я могу как-то помочь? — наконец спросила она. — Хотя бы чем-нибудь? В библиотеке поискать какие-нибудь книги? Или, может, с зельями помочь? Или в составлении чар… Гарри, ты только скажи.

Да наговорился он уже. Дальше некуда.

И наслушался тоже порядочно.

Но в тишине сидеть еще неприятнее, чем локальный конец света обсуждать. Тишина — она такая хитрая, в голову сразу лезут неприятные мысли, подозрения всякие, ужасы разные всплывают к поверхности…

Нет, спасибо.

— Расскажи что-нибудь, а я пока подумаю, что делать дальше, — попросил Гарри, опускаясь рядом на траву и укладывая голову Гермионе на колени. — Расскажи что-нибудь про восстание гоблинов, про пакт о приравнивании морского народа и оборотней к магическим существам… Ерунду какую-нибудь.

— Ничего себе ерунда! — автоматически возмутилась та, и уже потом сообразила, к чему это. — Ладно, хочешь гоблинов — будут гоблины. Профессор Бинс перед началом курса нам список дополнительной литературы дал, и я, покопавшись, обнаружила там интересную вещь. Некто Фицджеральд Сорвин…

— Так, не надо Сорвина, — сразу встрепенулся Поттер, приподнимаясь на локтях. — Может, без него как-нибудь, а?

— А он, что, с вашими делами связан? — Гермиона подозрительно прищурилась.

— Я тебе все расскажу, но как-нибудь попозже, ладно? Обещаю. После Дамблдора надо все обдумать еще раз, — и снова опустил голову. — Давай лучше про морской народ, в самом деле.

От кентавров и морского народа все почему-то ушло к домовым эльфам, но Гарри уже как-то не особенно обращал на это внимания — под ровный голос Гермионы хорошо дремалось. И думалось обо всяких хороших вещах. Какие-то такое неопределенно-светлые, приятные мысли.

Гулять бы им вот так по территории Хогвартса, вместе сидеть где-нибудь на свежем воздухе. Обсуждать, спорить, читать вслух друг другу «Алхимический Вестник» или «Трансфигурацию сегодня». Выбраться в Хогсмид, и сходить там в Три Метлы.

А потом Гермиону сводить куда-нибудь за мантиями или еще какими девичьими финтифлюшками. Поттер-то как-нибудь уж поход за тряпками потерпит, наступит себе на горло.

И как весело будет наблюдать за крутящейся у зеркал Гермионой. Если она еще будет крутиться, конечно, а не развернется сразу, на пороге, и не утащит за собой в Зонко…

Что-то вдруг в ровном течении мыслей показалось чуждым. Как мелкий камушек в ботинок попал и на ходу в ногу впился.

— …И, знаешь, получилось какое-то даже отражение. Я еще сходила, профессора Биннса поспрашивала, и он…

Отражение.

Зеркало.

Тогда, в лабиринте. Стекляшка из-под зелья и сухой карман мантии, хотя оно же должно было куда-то вылиться. Двери. Пустое пространство. Бредовая история про Великий Лондонский Пожар и удивительная система магической подпитки.

Сколько угодно времени, если только договориться с Отражением и найти ему источник энергии.

Поттер нарочно обдумывал все неспешно, с ленцой, не перескакивая с одного на другое. Смакуя сам процесс обкатывания новой идеи.

Сейчас, еще минутку он полежит, не двигаясь и просто получая удовольствие, ловя момент.

Никого лишнего рядом нет, Гермиона, раскрасневшаяся и увлеченная рассказом, прохладный ветерок и просто беспроигрышный шанс решить вопрос с собственной недосмертью.

Гарри неторопливо поднялся, поправил мантию, повернулся к продолжавшей свой рассказ Гермионе и, обхватив ее лицо руками, чмокнул в губы.

История о комиссии, направленной в Запретный Лес, прервалась на полуслове.

— Ты просто гений, — сообщил Поттер оторопевшей гриффиндорке. — Я серьезно. Сам бы вспомнил, только когда уже поздно станет.

— А? Гарри, ты сейчас о чем? — Гермиона недоуменно уставилась на него и машинально провела пальцами по губам.

— Зеркало, — он прищелкнул пальцами. — Нам сейчас нужно к развалинам на квиддичном поле, к останкам лабиринта. Там где-то могут быть осколки зеркала. Не найдем — не страшно, но если выйдет… Гермиона, честное слово, ты сейчас даже не представляешь, как помогла мне.

— Значит, дела налаживаются? — она несмело улыбнулась.

— Еще как. Давай, поднимайся, и пойдем.

К бывшему квиддичному полю они не пошли, а почти что побежали — Гарри, окрыленный открывшейся возможностью, мыслями был далеко.

Большое Озеро обогнули по самому берегу. Не то, чтобы так получилось быстрее, но зато ни с кем по дороге не столкнулись.

На развалинах трибун без энтузиазма копошились министерские служащие. Пару раз мелькнули мантии специалистов из Отдела Тайн и авроров. Разгребать все приходилось руками: поттеровская панацея, «В бездну», примененная в критический момент и со всеми оставшимися силами, все еще действовала.

Не в полную силу, но все же: колдовать получалось с большим трудом. Аттракцион «почувствуй себя сквибом».

С проникновением на территорию бывшего квиддичного поля проблем не возникло. Несмотря на статус «особо охраняемой», территория не охранялась ни черта. Да, авроры туда-сюда бродили, что-то выглядывали в горах горелого мусора, спорили с министерскими магами, с ними тут же садились перекусить или выпить.

Бродили и бродили. По сторонам не смотрели вообще. Считали, наверное, что при таком низком магическом фоне нападать никто не решится. А если и решиться, то все равно делать нечего.

На Хогвартских учеников, которым, вообще-то, положено было сидеть в Большом Зале, никто даже внимания не обратил.

— Я же говорил: Волан-де-Морт с улюлюканьем на фестрале мимо проскачет — никто и не почешется даже, — буркнул под нос Гарри.

На самом деле, он к старшим магам был несправедлив.

Во-первых, они с Гермионой сами старались не попадаться на глаза лишний раз. Во-вторых, заклинание «В бездну» таких масштабов, помимо стирания всех магических следов — и самой магии — работало и в другом направлении, как легкое дезориентирующее. Поскольку в магическом плане на территории квиддичного поля образовалась «яма», в которую оттягивало силы присутствующих магов. И физические в том числе.

Усталость, сонливость, легкое головокружение. Кого-то даже подташнивало, кто-то уже в обморок хлопнулся.

— Странно, — пробормотала Гермиона, оглядываясь.

— Что из них силу тянет? Это-то еще не так странно, — пожал плечами Гарри. — И не страшно. Скоро все пройдет.

Получалось, что он сейчас тоже в зоне риска. И, с учетом специфических особенностей искусственного тела, риск был немалый.

Но затея с зеркалом должна окупить все затраты с лихвой.

— Я не о том. Такой огромный щит получается, — она обвела рукой пространство поля, — чтобы все закрыть, и долго не пропускать никого. Сколько сил на него ушло?

— Немало — это точно. Грюм наверняка еще и на своих людей щит замкнул — чтобы от них запитывался. Как наши преподаватели, когда от Пожирателей и авроров защищались.

— Они на себя замыкали защитные заклинания? — Гермиона так и охнула.

— А вам что, никто этого не говорил?

— Нет. Вообще никаких подробностей: Грозный Глаз и авроры подняли восстание и перешли на сторону Темного Лорда — и все. То есть, Гарри, понимаешь, расспрашивать тех, кто там был — это как-то… нехорошо. Они в себя не пришли еще. Те, кто хотя бы просто на ногах могут стоять, не хотят вспоминать о произошедшем. Многие все еще в шоке.

— Ага, а меня расспрашивать, значит, можно, — буркнул под нос Поттер. — Как будто я вспоминать хочу.

— Погоди! Я же говорила…

— Да я понял, — отмахнулся он. — Луше смотри внимательнее — нет ли где осколков зеркала. Можно даже оплавившиеся — я как-нибудь их восстановлю.

Чем-нибудь. Палочку бы свою найти… И придумать, как бы так хитро пользоваться магией, без траты собственного резерва. А то он и месяц отпущенный не протянет.

— Осколков? — с сомнением переспросила Гермиона, оглядываясь по сторонам. — Тут все в руинах лежит, как мы их найдем? Может, манящие чары..?

— Какие манящие чары, ты чего? Тут еще магия толком не восстановилась. Да даже если и сработают, то что они дадут? Я даже не знаю, как правильно для «Акцио» запрос формулировать — оно к тебе сейчас весь мусор с округи натащит. Самим надо смотреть.

— По всему полю? Осколки? Вот честно, когда ты мне только сказал, что мы их искать будем, я не думала, что это окажется так… Непросто.

Бредовость она вслух не упомянула, пожалела и так скисшего Поттера.

Задача действительно получалась какая-то трудновыполнимая.

Гарри покрутил головой, высматривая знакомые с ночи ориентиры — развалы судейской трибуны, останки ожившего лабиринта, выжженные и вытоптанные участки земли там, где сражались авроры и преподаватели.

Во-первых, лабиринт. Сначала схлопнулся, потом окаменел, а потом еще подорвался. И под конец сверху его накрыло откачивающими всю магию чарами.

Во-вторых, осколков от разбитого зеркала Гарри еще тогда не нашел, но это ничего — той ночью помешать могли темень, поджимающее время и отводящее внимание воздействие Ангола.

В развалинах продолжали копошиться министерские маги: перекладывали тела на носилки и завалы разбирали — то, что могли растащить вручную. Что не могли — оставляли на потом, когда магия вернется полностью, и одно-единственное левитирующее заклятие не будет выжимать все соки, как какое-то распоследнее Непростительное.

— Ты не знаешь, куда тела относят? Порталом в подвалы Министерства забирают? — спросил Гарри.

Не то, чтобы это была животрепещущая тема, но от ступора — все поле обшаривать вручную и еще наверняка просто так, ни черта-то они не найдут — как-то нужно было избавиться. И морально себя подготовить к веселенькому времяпрепровождению.

— Не знаю, — пожала плечами Гермиона. — Слышала только, как профессор Дамблдор и твоя мама о чем-то таком спорили.

— По идее, тело Барти Крауча-младшего должны были сразу забрать, если хотят все в тайне держать…

— Кого-кого?

Они просто стояли посреди догорающих развалин трибуны, рядом с бывшим хвостом змеи-лабиринта и ничего не делали.

Делать было просто нечего.

— Ах да, вам об этом узнать неоткуда было, — Гарри поежился. — Грозный Глаз уже лет двадцать как мертв, его заменил Пожиратель Смерти, изменивший свою внешность с помощью зелий и трансфигурации. Сын одного высокопоставленного чинуши из Министерства, ты его отца уже видела пару раз. Ну и… короче говоря, это все он. И Темный Лорд.

— О, — лаконично отозвалась Гермиона и, подумав, добавила: — Знаешь, правильно, все-таки, такие вещи держат в секрете.… Их не каждому знать нужно. Потому что это уже слишком.

Сказала она это таким голосом, что Гарри снова поежился. От нехорошего предчувствия, что он действительно лишнего наболтал сегодня, и на долю Гермионы уже хватит.

А то психика не выдержит.

— Мне интересно, как это все потом в учебниках Истории Магии обзовут. Что-то типа «Июньского восстания» или «Аврорского путча»… — Поттер присел на корточки и порошил горку пепла перед собой. — Какие-нибудь абстрактные цифры приведут… Эй!

Из пепла ему на руку стрелой метнулась серо-зеленая змейка. Потом обвилась вокруг ладони и, подняв голову, зашипела.

— Что говорит? — спросила Гермиона, устало опускаясь рядом.

Силы все-таки оттягивало еще очень сильно, не стоило им сюда идти. Надо было сразу найти кого-то еще, что смог бы без проблем перелопатить половину поля в поисках осколков и оплавившихся озерец зеркала.

Тех же змеек, например.

Согнать из гнезда и выволочь из подземелий Шинзора со всем его выводком или хотя бы других собравшихся там змей — и пускай ищут. С них заклятию тянуть почти нечего — немагические существа, даже и не заметит их, наверное.

Хотя Шинзора-то еще заденет, но он хитрый — будет командовать на расстоянии.

Так что все хорошо, но только вот одна проблема есть.

— Я не понимаю, — мотнул головой Поттер.

— Как не понимаешь? Ты же змееуст, — охнула Гермиона.

— Наверное, это из-за действия… м-м-м, проклятия, — уклончиво ответил он, пытаясь знаками объяснить змейке, что разговора не выйдет.

— Какое еще проклятие, Гарри? Почему ты сразу не сказал? Это смертельно? Что нам де…

— Потому и не сказал, — он повысил голос, — чтобы вот этого вот панического «что делать и куда бежать» не было.

Гермиона нервно облизнула губы, огляделась по сторонам и несколько раз шумно вдохнула-выдохнула — попыталась взять себя в руки.

— Так, хорошо, никакой паники. Скажи главное: проклятие смертельно?

Змейка, наблюдавшая за манипуляциями Поттера, чуть склонив треугольную голову на бок, поняла только одно: ничего она внятного сейчас не добьется.

И занырнула обратно в пепел.

— Ну, как бы тебе объяснить? Оно не то, чтобы смертельное совсем…

На самом деле, конечно же, никакого проклятия и в помине нет, Поттер уже мертвый, а это тело — искусственная замена, но это все тонкости. И Гермионе такие тонкости знать не полагается.

От греха подальше. А то точно умом тронется.

Но вот на умение говорить со змеями, похоже, это все действительно повлияло. И, наверняка, не только на змееуство: все способности, связанные с кровью рода, теперь недоступны.

С другой стороны, тогда ведь и в ближайшее полнолуние Гарри с ума съезжать не будет — тоже плюс. Только, наверное, к полнолунию у него уже других проблем прибавится.

Дожить бы до этого самого полнолуния еще…

— Знаешь, «чуть-чуть смертельно» не бывает. Не хочешь меня расстраивать — ладно, это я могу понять. Только, Гарри, в неведеньи быть не легче.

Тем временем, снова показалась знакомая змейка. И не одна, а с приличной компанией: Поттеру показалось, что под ними вся земля зашевелилась — перемазанные в пепле и копоти змеи сползались отовсюду.

И разлеглись по пыли, складываясь в нечто, отдаленно напоминающее буквы.

У Гермионы от удивления глаза расширились.

— Ну Шинзор, ну молодец, выдрессировал! — восхищенно пробормотал Гарри. — Надо найти что-нибудь, чем можно будет начертить ответ.

Искомое обнаружилось почти сразу — горелая деревяшка достаточной длины торчала из ближайшей же кучи.

— Похоже, они запомнили, какая буква как выглядит, — сказал Гермиона, наблюдая за тем, как змеи переползают на оставленную Поттером строчку и заполняют собой дорожки в пыли. — Что написали?

— Спрашивают, как могут помочь и что именно искать, — дочерчивая змеям ответ, пояснил ей Гарри. — И, серьезно, не бойся за меня. Ладно? Что-нибудь придумаю, не впервой.

— Это уж точно, не впервой, — вдохнула она в ответ.

Тем временем змеи, заполнив начерченное и кое-как для себя переведя то, что им хотел передать Гарри, шурша, расползлись по кучам догорающих обломков.

— Знаешь, я тут думаю, — начала Гермиона, некоторое время молча покусав губы, — какое именно зеркало тебе нужно? Может, проще будет не это восстанавливать, а другое взять?

Тем временем змеи подтаскивали в пастях нечто, отдаленно напоминающее оплавившиеся осколки.

Все-таки были. Все это — Отражение, двери, миры — было.

— Какое — другое? — отстраненно переспросил Поттер, перебирая застывшие лужицы с землей, песком и обрывками травы и листьев.

И как теперь из этого зеркало восстанавливать? Мало того, что простым «Репаро» магические артефакты никогда не чинили — нужно что-то посильнее и пострашнее, — так еще и сил немеряное количество уйдет.

Гарри магию тратить нельзя, Малфой без сил сидит, Рона в Святого Мунго отправили — кто теперь этим заниматься будет? Кто такой объем вытянет?

— Я читала… что-то… — задумчиво протянула Гермиона. — Давно еще, на втором курсе, когда все эти странности с Тайной Комнатой происходили. Помнишь же, тогда с зеркалами всплыла эта тема — защититься от взгляда василиска или его как-то ослабить. Ну и я решила поискать что-нибудь в Хогвартской библиотеке. Профессор Флитвик тогда мне дал доступ в Запретную секцию.

И умолкла на некоторое время.

— Так что дальше-то? — поторопил ее Гарри.

— Я весь список на память не воспроизведу, — она сокрушенно вздохнула и помотала головой. — Но половина вроде всяких мифических зеркал истины и прочего — утеряны. Другие хранятся под наблюдением аврорских отрядов — как артефакты, они слишком опасны. Вроде бы, какое-то хранилось у нас в Министерстве Магии….

— Уже нет. Вот его осколки, — Гарри повертел оплывший кусочек в руках для больше наглядности.

— Эх! — Гермиона досадливо потерла лоб. — Но нам бы все равно доступ не дали — зеркало было в Отделе Тайн.

— А еще какое-нибудь? Больше в Англии магических зеркал не осталось?

— Ейналеж. Но ты сам помнишь, и его…

— …разбили, — закончил за нее Поттер. И снова уставился на осколки в руках.

Аж дух перехватило.

Профессор Снейп еще не раз, наверное, обзовет его идиотом. Но надо же признать, что если Гарри и идиот, то чертовски удачливый. И запасливый.

Надо только отправить Ракшаса с письмом — чтобы гоблины выслали осколки.

— Гарри? — Гермиона, наклонившись ближе, заглянула ему в лицо.

— Они в хранилище в Гринготтсе лежат — осколки Еиналеж. Я же их тогда с собой унес, — Гарри, широко ухмыляясь, посмотрел на нее в ответ.

И почти физически ощутил, как Гермиона успокаивается, как ее отпускает паника.

Четыре года как. Словно знал тогда, что пригодятся. Словно чувствовал, что нельзя их просто так оставлять. И Философский камень.

Удачливый и запасливый. Самый ценный кадр.

Осталось найти, чем восстановить зеркало, а уж с Отражением-то он как-нибудь договорится. Если не понравятся поттеровские новые воспоминания, так еще чьи-нибудь можно скормить.

— Так зачем тебе зеркало? Как оно поможет справиться с проклятием? — спросила Гермиона.

— Я бы тоже очень хотел это узнать, мистер Поттер, — громко произнес Северус Снейп, огибая свалку досок, оставшуюся от судейской трибуны, и подходя ближе. — И заодно все, что касается ваших вчерашних приключений. В деталях. А мисс Грэйнджер лучше вернуться в Большой зал, потому что профессор МакГонагалл уже отряд авроров для ее поиска собирает.

Гермиона ойкнула.

— Идите. Поттер больше никуда не пропадет, — с нажимом добавил Снейп.

— Серьезно, возвращайся, — Гарри ненадолго сжал ее ладонь своей и накинул на плечи мантию. — Ты и так мне сегодня здорово помогла. Как только закончим, я все расскажу. Обещаю.

Она кивнула и, обняв его на прощание, заторопилась в замок.

Отпускать Гермиону не хотелось. И не только потому, что отчитываться перед Снейпом о своих невеселых перспективах Поттер был морально не готов, и четкого плана до сих пор не было — затею с зеркалом еще только предстояло реализовать.

Рядом с Гермионой все-таки было спокойно. Как-то больше верилось в свои силы, что ли.

И, к тому же, по части сумасбродных идей и их воплощения она была куда как сговорчивее Снейпа — с профессором дела в этом направлении пойдут не так гладко. Теперь-то, с его участием в операции спасения, Гарри может распрощаться с привычными хаотическими метаниями от одной мысли к другой.

— Пошевеливайтесь, Поттер, вы и так сегодня истратили массу времени впустую, — сухо произнес Снейп.

Гарри тяжело вздохнул. Ну да, конечно, теперь все будет четко, строго и по плану.

Не по его плану.

Глава 54. Прощание

В личных комнатах профессора Снейпа Гарри себя чувствовал неуютно — сразу вспомнились все предыдущие выволочки, которые доставались им с Драко и Роном за безумные выходки в стенах школы.

Разборки, похоже, планировались и в этот раз, но теперь Гарри остался без друзей, лицом к лицу с персональной выволочкой. И винить в одиночестве было некого: конкретно в этот момент они-то точно были не в лучшем положении, чем он сам.

Уверенность в своих силах и бесстрашие — он уже почти умер, что может быть хуже-то? — почему-то стремительно отбывали в неведомые дали.

— Директор предупредил, что вы вляпались в нечто очень серьезное, Поттер, — сказал ему Снейп. Это было еще на квиддичном поле, когда они собирались в замок: Гарри тогда распихивал по карманам пижамной куртки осколки, собранные змейками, и вычерчивал им благодарности на земле.

— Не вижу смысла обсуждать все на ходу и в таком виде, — профессор окинул пренебрежительным взглядом изгвазданную пижаму. — Приведите себя в приличное состояние и подходите к дверям в мои апартаменты. Мне же придется как-то объясниться с Минервой из-за ваших выходок.

Гарри подозревал, что пару слов на тему внезапных исчезновений и несанкционированных прогулок по территории школы придется сказать и его матери. А Лили Поттер, выбранная заместителем Главы Аврориата, вряд ли пребывала в хорошем расположении духа после разгребания бардака в рядах подчиненных.

И все это вместе очень навряд ли поднимет профессору Снейпу настроение.

— Я подозреваю, что пересказ всей предыстории нынешних событий займет слишком много времени, — сказал тот по возвращении, когда устроившийся на краешке дивана Гарри успел уже раз тридцать себе мысленно построить и перестроить план разговора. — Так что предлагаю кратко и по существу: в чем заключается проблема, и какие пути выхода наметили лично вы?

— Кратко не выйдет, — мотнул головой тот.

— Давайте, Поттер, я верю в ваши умственные способности. В двух словах опишите самую суть, и мы приступим. Чем быстрее разберемся, что делать, тем быстрее вас вытащим.

Гарри пожевал губами. Краткое, значит, да? Ну ладно.

— Из-за истощения магических сил мое тело рассыпалось, Флер создала искусственное и поместила в него. Но этого тела хватит ненадолго, так что у меня есть, в лучшем случае, месяц, чтобы придумать, как избежать окончательной смерти.

Снейп поперхнулся заготовленной фразой. И, выпучив глаза, установился на Гарри.

— Это если кратко, — невинно уточнил тот. Снейпово выражение лица того стоило. — Профессор, я же вам говорю — в двух словах объяснить не выйдет. Поэтому давайте я все-таки расскажу, как есть, а вы уж там разберетесь, что к чему.

— Знаете, Поттер, мне почему-то все меньше и меньше хочется узнать, что именно вас привело в нынешнее… состояние.

— Профессор Дамблдор рассказ сопровождал чаем с Огденским виски, — между делом припомнил Гарри. — Может, с ним легче все пойдет?

— Я не склонен к поощрению детского алкоголизма.

— Ну, себе налейте.

— Мне с вами нужна трезвая голова.

«Или голова профессора Дамблдора», — прокомментировал про себя Гарри.

Снейп, сложив руки за спиной, прошелся перед ним туда-сюда. Видимо, оценивал перспективы: как быстро удастся закруглиться с описательной частью и приступить к разруливанию проблемы.

— Сделаем вот как, Поттер. С полной версией истории повременим до момента, когда вам не будет угрожать смерть. А пока мне понадобятся только детали, касающиеся непосредственно вашего спасения. Причинно-следственные связи и политическую подоплеку затрагивать не будем. Или у вас так язык чешется, что без экскурса в историю магического мира мы не обойдемся?

— Как хотите, профессор, потом так потом, — пожал плечами Гарри.

Он-то знал, что в «методике пересказа по-дамблдоровски» быстро и коротко все равно не выйдет — они уже время тратят на какую-то ерунду. А на снейповы апартаменты чары растягивания времени не накладывали.

Во всяком случае, никто об этом не упоминал.

— Итак, вы на данный момент находитесь в искусственном теле, созданном с помощью магии Умертвия. Где настоящее и что случилось с ним?

— С ним случилась «Авада Кедавра» во время побега от Темного Лорда. Волна-де-Морт вернулся, вы же в курсе, да? — Гарри оживился.

— Нам пока не до того, — отрезал Мастер зелий. — Причем тут «Авада Кедавра»? Поттер, вы только что сами сказали — проблема была в истощении сил.

— И в этом тоже — из-за истощения рассыпалось второе, искусственное, тело, — терпеливо пояснил он. — Я в него попал после стычки на кладбище.

— Какое, к Мерлину, кладбище? Что еще за второе тело? Поттер, сейчас не лучшее время для глупых шуток.

— А это не шутки. Я же вас предупреждал, что коротко объяснить не выйдет.

Снейп со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

— Постарайтесь все изложить понятно и по-порядку. Ну же.

— Мое настоящее тело убила Белла на кладбище, после ритуала воскрешения Темного Лорда, — Гарри предпринял еще одну попытку объяснить ситуацию. — Сейчас оно, наверное, где-то запрятано под консервирующими чарами у профессора Дамблдора. Я так думаю.

— А с другим, искусственным, что?

— В него меня перенесло сразу после смерти первого — профессор Дамблдор навесил магический якорь как раз для такого случая, — в этой части Гарри, конечно, слегка покривил душой. Но только слегка. — Там была проблемка с использованием магии. Поэтому когда я применил «В бездну», оно рассыпалось. К счастью, рядом оказалась Флер и создала из его остатков еще одно, вот это, в котором я сейчас.

— И оно у вас протянет, при наилучшем раскладе, месяц, — медленно произнес Снейп. — Я правильно все понимаю?

Гарри кивнул:

— Если я тратить магическую энергию не буду. Так сказал Гербиус.

И профессор продолжил хождения от одной стены к другой в траурном — директор на этот раз подкинул ту еще проблемку — молчании.

— Тогда нужно определиться с тем, что именно мы будем делать, — заговорил он некоторое время спустя. — Пытаться восстановить ваше настоящее тело не имеет никакого смысла — Смертельное Проклятие останавливает все жизненные процессы. Даже если мгновенно наложить консервирующие чары, чего в вашем случае наверняка не произошло, вряд ли удастся спасти мозг и нервную систему — они отмирают в течение первых минут после остановки сердца. Пытаться восстановить и запустить все заново — не вариант, ни маггловская ни магическая медицина не обладают в этой области достаточными знаниями.

Гарри невольно поежился.

Пока он бегал с идеей зеркала, до продумывания следующих шагов как-то не доходило, и он не думал, что будет делать после того, как встретится с Отражением. То есть, да, каким-то образом избавится от угрозы скорой смерти. Но как именно — пока еще не знал. Может быть, в мире зеркала найдутся древние фолианты по оживлению мертвецов, или Отражение придумает что-нибудь. Или самого Гарри осенит внезапной идеей, и он найдет способ вернуться в старое тело.

Или не осенит и не вернется. Вот оно — вливание здравой рациональности в общую неразбериху. Разрушило неопределенно-радужные надежды на то, что наступит таинственное «потом», и все сразу исправится.

— Я не знаток магии Умертвия, но они занимаются порабощением душ, — продолжил Снейп. — Что касается тел — это, в лучшем случае, методы более глубокой консервации.

С воскрешением мертвых у них тоже глухо — максимум, полезный в хозяйстве зомби. Это Гарри тоже знал, и перспектива стать меньше, чем домашней утварью, его не прельщала.

— Получается, с возвращением в мое тело ничего не выйдет, — подытожил он, нервно барабаня пальцами по подлокотнику дивана.

А дело-то выходило — полная дрянь. Зря, ох как зря он с Дамблдором разругался!

…То есть, очень правильно и за дело, но зря. В две головы — даже если одна Снейпова, а другая своя-родная и находчивая — такие дела за считанные недели не решаются.

Похоже, Мастер зелий тоже это просек.

— Мы с вами, Поттер, сейчас вступаем на очень зыбкую почву — вопросы воскрешения близки к проблеме бессмертия. А тут, знаете ли, даже Древняя магия мало что может предложить. Что уж говорить об изысканиях современных темных магов…

И все-таки сегодня был день счастливых озарений.

Темных магов, ага. И кто же это у них самый темный маг последних столетий, ищущий способ вернуться с того света?

— А Волан-де-Морт? Как ему удалось вернуться? Он же почти тринадцать лет без своего тела провел. От тела там точно уже ничего не осталось, так может быть…

— Даже не вздумайте, Поттер, — оборвал его Снейп, опасно сверкнув глазами. — Забудьте.

— Нет, конечно, группы готовых на все слуг у меня нет, — упорствовал Гарри. — И ритуалы с жертвоприношениями проводить вовсе не обязательно. Но, профессор, чем это не вариант?

— Тем, что вы находитесь в принципиально разных ситуациях, Поттер! И в то мерзейшее колдовство, которое использовалось ради воскрешения Темного Лорда, влезать не следует.

— Да в чем разница-то? Если прикинуть, то, получается, мы как раз в примерно одинаковых условиях — без искусственного тела я тоже буду бродячей душой. Ну, наверное.

— Вы не понимаете, Поттер. У Темного Лорда до его возвращения прошлой ночью души не было. И жив, в отличие от вас сейчас, он тоже не был. А вы просто не имеете ни малейшего понятия о том, каково было реальное положение дел с его воскрешением. Повторю еще раз: забудьте об этом способе.

Гарри не нашелся с ответом.

Камин остыл, факелы чадили и обстановка к посиделкам располагала все меньше и меньше. Ряды полок с зельями, книжные шкафы — и все холодное, мертвое и очень злое.

На конкретного Поттера.

Неуютно было в снейповых апартаментах, и засиживаться не хотелось. Но если бы только все зависело от одного желания!

— У существа, которым стал Темный Лорд, свои правила смерти и оживления, поэтому давайте закроем эту тему и вернемся к началу. С настоящим телом ничего не выйдет. Продлять жизнь нынешнему я смысла тоже не вижу: если оно не в состоянии само порождать магическую силу, то мы только потратим время и ресурсы зря.

— Так, может, есть другие варианты?

— Какие? Хотите вселиться в чужое тело? Опыт Квириуса Квиррела вам ни о чем не говорит? Живая душа должна быть искренне согласна разделить с чужаком свое тело, чтобы ритуал прошел успешно, но даже это не убережет от последствий. Собираетесь остаток жизни принимать ванны из крови единорога? Их всех на вас не хватит. Или, может быть, Поттер, вас интересуют истощенные физически и морально узники Азкабана? Учтите, придется торопиться — без души тело живет очень короткий срок.

— Значит, остается только создать новое, — уныло подытожил Гарри.

Снейп отошел к книжным шкафам у противоположной стены, выискивая что-нибудь, что им может пригодиться в нынешней ситуации.

— Выходит, что так, Поттер. Создать новое тело, а затем поместить в него вас — с помощью этого самого магического якоря, как вы выразились. Над этим тоже нужно будет поразмыслить, — Снейп потер лоб и коротко ругнулся. — Великий Мерлин, все за один месяц! Отвратительно.

А поразмыслить придется крепко, потому что якорем был тот самый Ангол. А он уже отправивлся обратно в то небытие, из которого притащился испортить всем жизнь.

Гарри нервно хмыкнул. Да, и об этом Снейп тоже пока не знает.

— Рано вы радуетесь, все так просто только на словах, — профессор его веселье истолковал неверно. — Умей маги мановением руки создавать новые живые тела направо и налево, все вопросы бессмертия решились бы сами собой. К сожалению, наделение неживых объектов жизненной энергии нам неподвластно.

— Ну, закупоривать смерть мы умеем, а это уже большое дело, — попытался ободрить его и себя Гарри.

— В вашем случае с закупориванием опоздали, — отрезал профессор Снейп. — Думайте, Поттер, не спите! Директор вас отпустил в свободное плаванье и вмешиваться не собирается. Помогать вам кроме самого себя больше некому.

Гарри чуть было не ляпнул «а как же вы?», но вовремя прикусил язык. Они как раз переходили в стадию, когда требуется активное участие в дискуссии и демонстрация наличия мозга в черепной коробке. Тут стрелки перевести уже не выйдет.

— Сомневаюсь, что за один месяц нам удастся создать вам настоящее тело, — заявил профессор Снейп после, пролистав и отставив обратно на полки фолианты по магической медицине. — Значит, до лучших времен нужно придумать более адекватную и подходящую замену нынешнему. Ваша основная проблема заключается в том, что нельзя колдовать — магический резерв, похоже, тратится на удержание жизни в самом теле, поскольку само оно не в состоянии ее поддерживать.

— Значит, новое тело должно или обладать большим резервом силы…

— …Или, что еще лучше, самостоятельно ее воспроизводить. Пусть магия поддерживает жизненную энергию, как и сейчас, а ее запасы восполняются, как у живого волшебника. Нужен источник энергии. Проведите аналогию с маггловскими изобретениями.

Или что-то близкое к вечному двигателю — в случае Гарри. Они же собираются не на один месяц ему каждый раз жизнь продлевать.

— Потребуется изначально замкнуть все на магический контур, лишние сложности ни к чему — неизвестно, удастся ли еще полностью воссоздать ваше тело. То есть, для начала нужен артефакт, способный воспроизводить магическую энергию. И еще что-то, что будет ее пропускать через себя и переносить по телу наподобие кровеносной системы, — Снейп, сам того не замечая, в раздумьях опять стал ходить туда-сюда. А потом вернулся к шкафу. — Да, артефакты. В них закладывается взаимодействие с внешними источниками силы, например, с магами, в руках которых они оказываются.

Следующая полка с фолиантами расщедрилась как следует: стопка книг в темном кожаном переплете без каких-либо надписей на корешках перелетела на письменный стол. Гарри извернулся было посмотреть, есть ли что-нибудь на обложке самой верхней, но и там оказалось пусто.

— Меня безмерно удивляют действия директора Дамблдора, — пробормотал Снейп и продолжил громче: — Слишком тонкая получается грань между попустительством, вызванным вашей незаменимостью, Поттер, и наплевательством на вашу же судьбу. Не помешало бы в итоге определиться.

— Я сказал Дамблдору, что не доверяю ему и постараюсь сам справиться.

— Очевидно же, что сами справиться вы не в состоянии! Что за блажь! Будь все иначе, не возникло бы подобной ситуации, и на меня не взвалили бы обязанность по спасению вашей дурной головы. Недоверие ваше вылезло очень не вовремя, Поттер. И не только потому, что месяца слишком мало, чтобы найти способ оставить вас в живых, но и из-за возрождения Темного Лорда.

Придется выбирать чью-то сторону — это Гарри и сам знал. Уже давно и без чужих подсказок.

И выберет. Когда со своими проблемами разберется.

— Вот что, Поттер, — наконец решил Мастер зелий. — Сейчас что-либо делать смысла нет. Время идет к вечеру, и задачу вы поставили… не самую простую. Решать ее самостоятельно, в стенах школы и не расписав предварительно все шаги, просто-напросто не выйдет. Мне нужно время. Завтра отправят по домам всех учеников, кого еще не забрали родители, а мы с вами отправимся в Паучий тупик, в мою лабораторию, чтобы продумать, с чего начать. Сегодня же — возвращайтесь в факультетскую гостиную и отдохните. Считайте, у вас последний выходной перед месяцем изнурительной работы. Попытайтесь настроиться и как следует проветрить голову. Она вам понадобится, Поттер.

Сам профессор, похоже, в отличие от него, отдыхать не собирался — на столе скопилась внушительная стопка книг.

— Сэр, может, мне тоже взять что-нибудь почитать? — предложил Гарри.

Но Снейп только раздраженно отмахнулся — мыслями он уже был в поисках лазеек в законах мироздания, которые могли хоть как-то помочь спасти нерадивого Поттера-горе-самоубивца.

А Гарри все не мог в толк взять, как так вообще возможно: возвращаться в состояние «выходного дня» после всего того, о чем он наслушался тут? Серьезно? После того, что ему — вот не к месту вспомнилось-то — директор в голову вбил за весь день?

Проветрить, значит, голову?

Не думать о Пожирателях Смерти в розовых мантиях с рюшами. Не думать о Пожирателях Смерти в розовых мантиях с рюшами. Не думать о…

Так и о чем он там думает? Правильно. О Пожирателях Смерти в розовых мантиях с рюшами.

И мысли о проклятущем месяце-до-конца-жизни теперь из головы точно никуда не денутся. Спасибо, профессор Снейп, подсобили, как смогли. От всей души.

— Спасибо за помощь, сэр, — сказал Гарри перед тем, как закрыть за собой дверь.

Честно сказал, между прочим, от всего сердца поблагодарил. Даже зная, что ему помогают не из доброты вселенской и не из-за истерик Лили Поттер, а просто потому, что у Снейпа иначе не выйдет.

Выбора у него другого нет.

Ведь эти Поттеры — они как Черная Метка: один раз поставил, и всю жизнь потом расплачивайся.

* * *

Народу в слизеринской гостиной было гораздо меньше привычного.

Трясущаяся горстка младшекурсников у камина — хлюпали носами, переговаривались свистящим шепотом и на Гарри только глаза косили, когда думали, что он не замечает.

У окон, за одним из дальних столов, сидела с вязанием Миллисента: вся в бинтах, руки дрожали, петли шли неровные. Крэбб с Гойлом на диване у стены играли в плюй-камни.

Из шестых-седьмых курсов не было вообще никого. Пятикурсники преувеличенно бодро обсуждали сдачу СОВ и предполагаемые баллы.

Негусто получалось, совсем негусто. Больше похоже на гриффиндорцев, у которых, по слухам, большую часть факультета сразу отправили в отделение для особо тяжелых в Святого Мунго. Или на пуффендуйцев — с ними дела были еще хуже.

Но все равно лучше, чем днем, пока все в Большом зале отсиживались. Гарри тогда зашел — на минуту буквально, мантию прихватить — и поразился неестественной тишине. Уж где-где, казалось бы, а в подземельях жизнь всегда била ключом — если знать, куда смотреть и к чему прислушиваться.

В подземельях с пришествием в мир темных сил жизнь должна была и вовсе загореться всеми красками.

— С возвращением, Поттер, — нейтральным тоном произнесла Миллисента, когда Гарри уселся на соседний стул. Глянула на него поверх перекошенного вязания и припечатала: — Мальчик-Который-Выжил-Номер-Два.

И произнесла это так, что сразу стало ясно ее отношение к происходящему.

— Да, Милли, мне очень смешно. Сейчас возьму перо и тоже себе загогулину какую-нибудь на лбу нарисую, — состроил тот постную мину.

— На задницу лучше нарисуй! — рявкнула Миллисента, швырнув спицы и пряжу на стол. — Потому что твои мозги, Гарри, похоже, находятся именно там! Ты хоть представляешь, что мы все чувствовали, когда с твоим полоумным братцем на судейской трибуне столкнулись?

Мало того, что Гарри нужно разбираться с главной-проблемой-этого-лета, так он, оказывается, еще и виноват во всех грехах. Отлично. Типично женская логика.

Даже у Миллисенты.

— А эта крыса драная сказала, что тебя убили!

— Но я же живой, — примиряющим тоном сказал он.

— Твое счастье, — фыркнула Буллстроуд. — Иначе подняли бы с того света, и показали, где Великий Кальмар зимует.

— Да ладно тебе, можно подумать, вы сомневались, что у меня все обойдется. Лучше скажи, почему наших так мало?

— Проснись и пой, я тебе о том и толкую! Паника случилась от прекрасной картины твоего трупака. Все решили, что раз уж сам Гарри Поттер отдал концы, то нам, простым смертным, в школе делать больше нечего.

— Милли, ну хватит уже язвить, я серьезно.

— И я тоже серьезно, вот в чем вся проблема, — она устало вздохнула и потерла лоб под повязкой. — Кто-то все еще в Святого Мунго. Остальные разбежались. Джек с Энни удрали следом за Умертвием — у них родня нашлась где-то во Франции. Другие сорвались домой, под крылышко к родителям — кому порталы сразу навесили. Тут еще Флинт появлялся, агитировал покаяться и примкнуть к Пожирателям, но его послали к гиппогрифовой матери. В результате остались только те, кто ситуацию еще не просек и у кого родители магглорожденные, — Миллисента кивнула на жмущихся друг к другу младшекурсников. — Ну и самые главные придурки-сорвиголовы вроде тебя, — а потом, подумав, она добавила самокритично: — Или вроде меня.

У Гарри против воли на лицо вылезла ухмылка.

— Правда, к осени все равно вернутся, — снова вздохнула Буллстроуд. И шмыгнула носом: — За лето дома поймут, что лучше в школе пересидеть. И Фадж еще масла в огонь подливает. Слышал уже, что он выдумал?

— Проверки?

— Ну да. В Министерстве — проверки, в Аврориате — проверки. Даже в Хогвартсе — и то комиссия какая-то будет, — она подгребла к себе вязание и снова защелкала спицами. — А проверять кто будет? Все те же. Вот и получается, что куда не повернись — везде то самое место, где тебе шрам пририсовывать надо.

— Но в Хогвартсе хотя бы безопаснее будет, — покачал головой Гарри.

— Это как посмотреть, как посмотреть. Хотя, когда узнают, что с тобой все в порядке, многие вернутся.

— Милли, да Мерлина же ради! Ну завязывай ты уже с этими глупостями.

— С какими? С теми, в которых ты главным слизеринцем-покровителем стал? Ну извини, Гарри, меньше надо было выпендриваться все эти годы. И вообще, сделай полезное дело, раз живой остался: поднимись в ваши мальчишеские спальни и наведи порядок, как староста. Там под предводительством Драко сейчас целая толпа борцунов за справедливость готовит переворот.

— Малфой уже вернулся? Что ж ты мне сразу-то не сказала! — Гарри вскочил с места.

— А стал бы ты тогда мое нытье слушать? — фыркнула Миллисента. — Вернулся твой друг, куда ему деваться. Накачали восстанавливающими и укрепляющими зельями, и отправили обратно — он на фоне других вообще как огурчик. Так только, магическое истощение заработал.

— «Только»? По-твоему, это ерунда?

— Было бы дело хуже, не скакал бы он тут перед остальным. Иди уже, Гарри, а то они сейчас и с Темным Лордом голыми руками, без палочек, соберутся воевать. Будто и не слизеринцы совсем, Мерлин побери! Эх, зря Блэйз сразу домой отправили, она бы Драко быстро мозги вправила… — в спину поднимающемуся по лестнице Поттеру ворчала Буллстроуд.

Грохот и вопли, доносившиеся из мальчишеской спальни четвертого курса, традиционно, слышно было даже в коридоре — орали очень хорошо. И швыряли друг друга об стены. И ломали стулья, кровати и каменные стены замка.

Или это просто Эд Эйвери разбушевался — других источников такого шума Гарри себе представить просто не мог. И, открывая дверь, на всякий случай выждал пару минут, прежде чем соваться внутрь, а то мало ли что там творится: может, драконы прилетели и чудом втиснулись в одну спальню. Или действительно магический поход против Волан-де-Морта затеяли.

При виде Поттера, недоуменно разглядывающего вполне тихую и благообразную картинку общего собрания — Малфой в центре спальни на горе подушек, все остальные расселись вокруг него, откуда же тогда шум-то такой? — ненадолго стало тихо.

— Эй, посмотрите, кто к нам пришел!

И вся мальчишеская масса волной хлынула в его сторону — хлопать по плечам, отвешивать подзатыльники, давать крепкого тумака за то, что всех перепугал к Мерлиновой матери, и просто пощупать-потрогать целого живого и невредимого Гарри Поттера.

А Гарри Поттер этот понял две вещи. Во-первых, его искусственное тело при таком повышенном внимании легко может отдать концы гораздо раньше положенного срока. Во-вторых, что Милли была полностью права — надо было меньше выпендриваться первые годы обучения, не стал бы тогда героем и главным позитивным элементом.

— Мантикора тебя задери, Поттер! Вот это наш человек: его мертвым видело полфакультета, а все равно расхаживает по школе!

Кроме обычной компании четверокурсников обнаружились и старшие — из тех, кто остался, потому что некуда было бежать или некому оказалось забирать. В своих спальнях им, видимо, сидеть было так же грустно и тоскливо, как в общей гостиной, а тут такое шоу показывают — с чего бы ни присоединиться?

— Меня Миллисента прислала! — пытался перекричать общий гомон Гарри. — Какого Мерлина вы тут устроили?

— Малфой делится опытом по становлению верным слугой Темного Лорда, — тут же доложился всклоченный и весь в пуховых перьях Эйвери-младший. — И ты тоже делись, Поттер. Рассказывай, как надо правильно прикинуться мертвым после Смертельного Проклятия!

Грохнул хохот — нервный, чутка истеричный и дерганый. Но точно с нотками облегчения.

— Давай, делись опытом!

Да, Темный Лорд возродился, и на самом-то деле даже слизеринцам с этого было не сахарно. Да, в школу осенью вернется, в лучшем случае, две трети учеников — и вовсе не потому, что оставшиеся испугаются и забьются под мантии родне. Да, ожидались какие-то очень страшные проверки по всем вертикалям магической власти, и жизнь вообще напоминала котел с переваренным зельем, который вот-вот взорвется.

Но у них все еще оставался декан, все еще сидел на своем троне директор и подлец-Поттер после «Авады Кедавры» разгуливал, как ни в чем не бывало.

Так вдруг обойдется? Вдруг в этот котел еще можно кинуть что-нибудь такое, от чего бурлящее варево успокоится, и кошмар обойдет их стороной?

Гарри тяжело вздохнул.

Все-таки права была Миллисента. И вообще, катастрофическими темпами росло количество человек, по отношению к которым он мысленно мог сказать, что-де надо было их слушать раньше.

Не порядок. Прав должен быть только один Гарри Поттер, а остальные — сидеть вокруг и внимать его мудрости с раскрытыми ртами.

— Пошли, выйдем, — Малфой подхватил его под локоть и вытолкал обратно в коридор. — Пусть перебесятся, им полезно — стресс снимут.

— Куда ни плюнь — у всех стресс, — проворчал Гарри. — С возвращением, Малфой, ты как-то легко отделался.

— И тебе того же, — окинув его выразительным взглядом, сказал Драко. И повел в другой конец коридора, к магическому окну, транслировавшему вид с верхотуры Астрономической башни. — Мы уже и не ждали после того, что случилось на трибуне.

— И поэтому с тобой во главе решили идти войной на Пожирателей смерти?

— Передай Буллстроуд, что теперь место второй старосты освободилось. И значок к ней на мантию сам просится, раз она так раскудахталась на всю школу. Я, между прочим, как раз наоборот — отговаривать их всех замучался, — и, понизив голос, Малфой добавил: — Без эмпатии как-то сложнее настроением однокурсников управлять.

— Погоди-ка, так она, получается, пропала?

— Мерлин великий, Поттер, ну конечно! — он закатил глаза. — Я же весь магический резерв свой растратил! А эмпатия, по-твоему, немагическая способность, что ли?

— Ну и как оно? — полюбопытствовал Гарри.

— Слишком тихо, — признал Драко, поводя плечами. — И неуютно как-то. Как будто до сих пор в затылке что-то зудело надоедливо так, что и не почесать, но и привычно. И тут вдруг пропало: вроде легче стало, только чего-то не хватает. А еще очень спокойно. Когда я в Святого Мунго очнулся, сначала даже показалось, что колдомедики с успокаивающими зельями переборщили… Не знаю, как еще объяснить.

— И надолго это?

— Отец говорит, потихоньку магия должна возвращаться, — пожал плечами Драко. — Не быстро, но будет. Все-таки, знаешь, не зря пугают использованием чар, на которые резерва не хватает.

— Главное, что живой остался. А магия — Моргана с ней, не страшно.

— Это ты прав, Поттер. На поле тогда дикая концентрация энергии была, оно и спасло. И Фадж очень вовремя под руку попался, — Малфой победно ухмыльнулся. — Я теперь, между прочим, кавалер Ордена Мерлина второй степени, награждение скоро. Министр свою жизнь очень ценит.

Некоторое время постояли молча, глядя в окно. Над Фаджевыми покапушками даже смеяться не хотелось — только противно было.

Противно, но полезно, признал про себя Гарри. Все-таки молодец Драко, постарался, подсобил семье.

— А вот Уизелу не повезло, — снова заговорил Малфой — тихим таким, напряженным голосом. — Его дед, мистер Прюэтт, всю больницу на уши поставил, но сделать так ничего и не смогли. До сих пор в отделении жертв черномагических проклятий лежит. Они там считают, что это все из-за Пожирателей, а я думаю — из-за Чанг и тети Беллы.

— У Рона еще после Дерека Мальсибьера задвиг серьезный, — вздохнул Гарри. — Сложно будет справиться.

— Да, нелегко ему придется… Главное, Поттер, когда будешь навещать — из рук у него ничего не бери. Уизел там уже двух колдомедиков как-то потравить успел. Намеренно. Дед-то от него в полном восторге — намешал такое ядерное непонятно что из восстанавливающих зелий, что они до сих пор головы ломают всем составом гильдии алхимиков. Так что, Поттер, сопротивление ядам — это хорошо, но вдруг не сработает? Будь осторожен.

А осторожными им придется быть теперь во всем — Волан-де-Морт вернулся, как-никак.

— И вообще, мне совершенно не нравится, как ты ко всему относишься, — Драко прищурился, оглядывая его с ног до головы.

И тут Гарри морально настроился на еще один выговор: ходит, мол, нервный такой, со смурной рожей, панику наводит мрачным видом, а им только этого еще и не хватало для полного счастья…

— Больно спокойный какой-то. Неспроста, — поцокал языком Драко. — Вот всегда так: нужна эмпатия — нет ее! И не поймешь, то ли ты такой веселый, потому что все нормально, и вы уже с Дамблдором все устроили, то ли наоборот — все так страшно, что уже ничего не поделать.

Вот про Дамблдора он точно зря вспомнил. Гарри поморщился и замахал руками — мол, об этом лучше потом.

В магическом окне отобразилась груженая посылками сова: пронеслась с недовольным уханьем в сторону Совятни и пропала.

— У нас тут Темный Лорд возродился, Фадж проверки решил устроить везде, куда дотянулся, — продолжил Драко, забиравшись на подоконник, — у Дамблдора заскок на заскоке, а ты своим безмятежным видом всю картину портишь. Может, тебя по голове приложили, а, Поттер? Может, ты не осознаешь серьезности ситуации?

Гарри фыркнул.

Ну да, он — и не осознает.

— А может это ты передергался лишнего? Вам-то, Малфоям, никакой разницы: есть Темный Лорд, нет его — все одно.

— Никакой разницы? — тут же взвился тот. — Шутишь, что ли? Думаешь, отцу не на что больше деньги тратить и только и хочется, что по струнке выстраиваться по чьему-нибудь приказу? Да мы как на маггловской бомбе сидим с этой службой!.. А, ты действительно шутишь, — уныло протянул Драко, заметив, как Гарри развеселился от его реакции на подначку. — Вот совершенно не смешно! Столько проблем теперь: дома опять непонятно кто ошивается, из отца постоянно деньги тянут на свои «предприятия», а тут еще и Министерству Магии опять приплачивать придется, чтобы, когда надо, глаза закрывали.

— Кстати о Министерстве, что за проверки-то? — спросил Гарри. — С Аврориатом понятно — их крупно подставили, будут всех трясти. В самом Министерстве парочку разоблачений громких тоже придется произвести, ну а Хогвартс причем? Все, что случилось во время Турнира, переходит под ответственность Фаджа.

— А она ему, по-твоему, нужна — эта ответственность? Поэтому комиссию и назначили — отследить, что в школе творится. Только, знаешь, когда я с отцом виделся в Святого Мунго, он сказал, что слизеринцам можно не беспокоиться. Нас трогать не будут — там, в этой комиссии, своя тетка будет — Амбридж или как-то так.

— Это она-то трогать не будет? — засомневался Гарри, припоминая последнюю встречу с Долорес Амбридж на заседании Визенгамота. — В прошлый раз прицепилась, как клещ!

— Отец сказал, что все будет нормально, — уперся Драко.

— Так эта Амбридж — «ваша», что ли?

— Во-первых, «наша», запомни уже, — устало поправил его Драко. — А, во-вторых, нет, не Пожирательница смерти, просто на чистокровности помешана. Ханжа та еще. У отца на нее свои рычаги влияния в Министерстве, так что за нас он словечко замолвил.

И они снова замолчали.

— Ладно, пойду обратно, — Малфой прислушался к грохоту из спален, — а то Эд там драконий загон устроит, если по рукам не надавать вовремя. Ты к ним не торопись — достанут расспросами, но допоздна тоже не засиживайся. Завтра все по-новой начнется, нужно отдохнуть хоть немного.

Отсутствие эмпатии проницательности ему таки не убавило — видел, что Гарри не очень-то горит желанием общаться с остальными.

Драко спрыгнул с подоконника, ободряюще хлопнул друга по плечу и направился к спальням.

— Эй, Малфой, погоди! — спохватился Гарри. — Ты в Святого Мунго Ремуса не видел? В школе его нет, кого ни спрошу — в последний раз видели на квиддичном поле, когда там началось… ну, все это.

Драко отрицательно покачал головой.

— Мда, опять Ремуса не найти, когда он нужен.

— Я вот что думаю, — помолчав некоторое время, начал Драко. — Темный Лорд, считай, действительно вернулся. Может быть, сразу никакой войны и не будет — в прошлый раз тоже не было, начиналось все тихо. Но он начнет стягивать союзников, а это и Грэйбек тоже. А где Грэйбек…

— Там и стаи, — кивнул Гарри.

— Так что твоего крестного могли отправить туда, к ним. Чтобы помешать Сивому или что-нибудь в этом духе.

— Ремус и так одним этим только и занимается, — Поттер потер лоб. — Постоянно между стаями мотается.

— Ну, Поттер, не скажи. Одно дело, когда Сивый просто клыки точит на Министерство и цивилизованную Магическую Британию, и другое — когда за ним еще Темный Лорд стоит. Сейчас это важнее. Если удастся кого-то из оборотней перетащить на вашу сторону…

— Не на «вашу», Малфой, а на «нашу», — «вернул» ему Гарри. — Ты бы тоже привыкал уже, что ли.

— Я метку буду летом ставить, — тихо произнес тот. — Так что «вашу», Поттер.

— Это еще с какого Мерлина? — тут же вскинулся Гарри.

— Я же сказал, — скучающим тоном начал Драко, — что перед Фаджем засветился. И с тобой постоянно болтаюсь. И у Дамблдора мы все в любимчиках. Я уже решил, Поттер. Поэтому закрыли тему, не хочу сейчас это обсуждать с тобой — только голову зря заморочишь.

Он махнул рукой на прощание и скользнул за дверь мальчишеских спален. Слышно было, что рядом с косяком чем-то бухнуло о стену.

— Эд, Тео, а ну прекращайте… — крикнул им Драко. Остаток фразы заглушила захлопнувшаяся дверь.

Метка. Малфой собрался ставить себе Темную метку.

И даже не собирается ничего говорить на эту тему. Ну и спасибо ему.

По-хорошему, время уже позднее, и нужно бы подремать где-нибудь в уголке гостиной или, для верности, в Выручай-комнате, а потом возвращаться к остальным, когда Малфой всех успокоит.

Но Гарри себя уставшим не чувствовал. Немного перебравшим с вселенскими смыслами и объемами новостей по всем фронтам — это да, но не уставшим. И спать он не хотел.

И есть, раз уж на то пошло — тоже. Хотя в последний раз перехватить кусок чего-то съедобного удалось еще до третьего испытания Турнира. Приключения в зазеркалье — не в счет.

С одной стороны это было странно. С другой — огромным плюсом, потому что дел переделать до утра нужно было порядочно. И не важно, что Снейп его там куда-то посылал отдыхать. Какой тут отдых?

Сначала Гарри отправился в Тайную комнату к змеям — разбирать осколки зеркала, которые для него собрали. Ангуис где-то пропадал — то ли обходил по трубам свои хогвартские владения, то ли принимал лунные ванны в Большом озере. Зато нашелся деятельный Шинзор, занимавший в отсутствие василиска его место главной-змеюки-всея-гнезда.

Он же отправил змей-подручных в мальчишеские спальни слизеринцев-четверокурсников, пока Гарри, скрестив ноги и подперев подбородок рукой, в задумчивости сидел напротив кучи осколков. И они оттуда притащили странный сверток.

В свертке была его волшебная палочка, осколки флакона из-под оборотного зелья, малфоевское кольцо-телепорт и записка. Неподписавшегося автора с головой выдавал почерк, обилие завитушек, знакомство с Сорвиным и право называть профессора Снейпа по имени.

«Желаю удачи вам с Северусом в летнем исследовании, — Гарри фыркнул и покачал головой. Хорошо назвал — исследование! — Возвращаю тебе палочку и вещи с турнира, самое главное и скоропортящееся отправим порталом завтра сразу в Паучий тупик. Не забудь написать Джеральду, он ждет весточки».

Дамблдор советовал написать Сорвину. Дамблдор. Сорвину. После той показательной сцены разборок в кабинете. И после того как сам Гарри, хлопнув дверью, убрался восвояси.

На ум приходило только одно, и это «одно» отдавало невероятной степенью паранойи. Но в то же время выглядело единственно возможным вариантом: Дамблдор продолжал игру против Сорвина, начатую еще летом. А на самом деле — начатую еще очень давно, наверное, с того момента, как разошелся во взглядах со своим наставником.

Он должен опередить Сорвина, чтобы помешать планам по переустройству мира по-темнолордовски. А для этого нужно везде заиметь своих людей. И если к Волан-де-Морту всегда есть, кого заслать, то с Сорвиным все складывалось не так просто.

И тут влез Гарри Поттер с его обидками — не использовать такой шанс было бы огромной глупостью и расточительством.

С одной стороны обида всколыхнулась с новой силой, но с другой стороны Гарри Дамблдора тоже мог понять — нужно быть на шаг впереди, а это не так просто дается. Даже Дамблдору.

Особенно — в борьбе против своего учителя.

Так что Гарри просто смял лист в комок и наугад закинул в пасть одной из каменных статуй-змеев. А потом потер разом занывшие виски и взялся за кольцо-телепорт.

Нельзя упускать такую возможность.

Точку переноса выбирать пришлось долго: между Паучьим тупиком, Хогвартсом, Норой и Дурслями. В конце концов, на них и пришлось остановиться: на новом доме, или что у них там теперь было — Гарри так ни разу и не навестил семью кузена после лета перед третьим курсом. Но координаты заботливый и умудренный опытом общения с магами-телепортаторами-трансгрессорами Дадли выслал прямо в письме с приглашением.

И они крепко-накрепко залипли у Гарри в памяти — как «запасной аэродром» на случай непредвиденного.

С кольцом пришлось провозиться до самого утра. Малфой, конечно, справился бы гораздо быстрее — на его стороне навыки и опыт, но после истощения магических сил не было смысла его просить.

А больше обратиться не к кому.

И поэтому, пока змеи растаскивали и выстраивали друг к другу наиболее подходящие осколки зеркала — или подламывали, где надо, чтобы лучше ложилось — Гарри накладывал чары.

Нет, он помнил о предостережении и знал, что этим только сокращает себе время, но, если подумать, какая разница?

Либо они меньше, чем за месяц, найдут способ создать ему новое тело либо нет. Смысл трястись?

А так он хотя бы сможет подстраховаться. Если не для себя, так для кого-то еще — в этой роли в мыслях почему-то выступала Гермиона. Хотя пока было не очень ясно, что за опасность может ей грозить летом кроме той, что и всегда — магглорожденным волшебникам и без возвращения Темного Лорда жилось невесело.

До завтрака Гарри успел закончить свои дела в подземельях и сбегать в Совятню, к Ракшасу, — отправить сразу несколько посылок. Одну, на всякий случай, Дадли: чтобы, если что, готовился принимать летом гостей. А другую к, Моргана его побери, Сорвину: Дамблдор все же совсем дурного не посоветует, да и других вариантов нет — больше не к кому обратиться. И третью — в Гринготтс за осколками.

Чем быстрее Гарри получит их, тем быстрее соберет зеркало, и тем больше у него будет времени. Уж с Отражением-то они сторгуются — Гарри есть, что ему предложить в качестве волнующих воспоминаний и острых переживаний.

Снейп его поймал за локоть уже у самых дверей Большого Зала. И выглядел при этом, мягко говоря, помятым и не то чтобы очень довольным:

— Поттер, где вас носило всю ночь?

Гарри, уже чувствуя неладное, вкратце пересказал.

И тут же понял, что зря это сделал:

— Вы что, ума лишились? — у Мастера зелий от сдерживаемой злости раздувались ноздри. — Или это такой новый способ поиздеваться?

— Да что такого случилось? — он нахмурился. Мысленно он уже обдумывал, как бы побыстрее восстановить зеркало и вернуть его свойства.

— За мной в подземелья, живо! — Снейп уже развернулся и дошел до лестницы, но потом остановился: — И возьмите с собой что-нибудь существенное на завтрак. Я проверю.

Гарри непонимающе уставился ему в спину, пытаясь угадать, за что на этот раз светит разнос.

Похоже, кое-кому бессонная ночь на пользу не пошла — Мастер зелий и так добротой не отличался, но чтобы его настолько взбесила какая-то ерунда?

Решив, что спорить с взвинченным Снейпом — себе дороже, Гарри прямо из дверей Большого зала левитировал себе тосты, несколько ломтей бекона и пару кусков мясного пирога. Не то, чтобы очень существенно, но он с трудом представлял, как будет есть уже и это — голода не было. Напротив, казалось, что совсем недавно плотно позавтракал.

И мысль о том, что он опять машинально использовал магию, пришла уже у подножия лестницы в подземелья.

Похоже, пережить этот месяц, не размахивая палочкой на право и налево, будет не так легко, как казалось раньше.

Гарри отлично понимал, каково сейчас Малфою: к магии они привыкла с самого детства, а первые курсы и незарегистрированные в Министерстве волшебные палочки только усугубили дело.

Мысленно обругав себя последними словами и надкусив на ходу пару тостов для вида, Гарри добрался до комнат Снейпа. А тот, стоя спиной к открытому проходу, копался в шкафах.

На столе уже выстроилась маленькая армия флакончиков с зельями.

— Сейчас я вам напишу, в каком порядке и в какой дозировке их пить, — сообщил он, не поворачиваясь. — И Мерлин вас упаси, Поттер, пропустить хотя бы один прием!

Снейп для верности припечатал его тяжелым взглядом через плечо.

— Да в чем я виноват-то? — возмутился Гарри. И тише добавил: — Сэр.

— Значит, вы действительно идиот, — вздохнул тот, снова поворачиваясь к шкафу. — Искусственное тело, Поттер.

Гарри на всякий случай припомнил, чем еще, кроме использования магии он мог себе навредить. В голову ничего лишнего не приходило.

— Вы сутки ничего не ели, чуть меньше суток — не спали, и даже не думаете, как это скажется на износе вашего тела?

— Но, сэр, я не хочу…

— Искусственное тело не в состоянии вырабатывать магию и поддерживать энергетический баланс! Поэтому, Поттер, когда на вашем месте обычный человек потеряет сознание от голода или усталости, вы сами — растворитесь. Или рассыплетесь. Или что там должно с вами произойти таком случае, — Снейп, склонившись над столом, быстро вывел перечень с дозировками на пергаменте. — Поэтому будете пить укрепляющие и восстанавливающие зелья несколько раз в день. И учтите, я надеюсь на вашу сознательность.

Он передал Гарри сложенный в несколько раз пергамент. И, заметив у того в руках проблеск от значка старосты, нахмурился:

— Это еще что?

Гарри собирался отдать ему значок еще вчера, но руки не дошли — сначала с отправкой писем, потом с кольцом-порталом.

И вообще в следующем году ему будет не до всей этой возни с руководством факультета. Хотя и до сих пор он не то, чтобы особенно участвовал в организации.

— Что еще за глупости? — устало спросил он. — Заберите, Поттер. Он ваш, и делайте с ним, что хотите. Смерть не является уважительной причиной для смещения с должности старосты Слизерина, поэтому не надейтесь так просто отвязаться от своих обязанностей, как бы дурно вы их ни исполняли.

Глупая ухмылка вылезла на лицо против воли.

Гарри уже прекрасно представлял себе, что в таком случае будет делать со значком.

— Заберите зелья с собой и идите собирать вещи, — сказал ему Снейп. — Как проводите своих друзей, жду вас у ворот замка.

* * *

Хогвартс-Экспресс оповестил всех о скорой отправке пронзительным гудком.

— Жаль, что все так получилось. И с Турниром Трех Волшебников, и вообще со всем, — вздохнула Гермиона. — Но главное, что все закончилось.

— Если что — пиши, — предупредил Гарри.

Она покивала с серьезным выражением лица и еще раз ненадолго прижалась плотнее, крепко обняв.

— И просто так — тоже пиши, — добавил он. — Этим летом может многое произойти.

Они прощались на платформе в Хогсмиде — оставшиеся ученики, из тех, кого родители не забрали прямо из школы, разбредались с вещами по вагонам.

Гарри помнил, как они так же отправлялись после второго курса: толпа, гомон, все такие счастливые, пережили страх с василиском и Тайной Комнатой. Казалось, дальше все обязательно будет легко и здорово.

— И возьми на всякий случай, — он протянул Гермионе кольцо-телепорт.

Она мигом вспыхнула до корней волос и нервно хихикнула. А потом, заметив его мрачное выражение лица, постаралась усилием воли взять себя в руки.

— Это портал, он настроен на дом моего кузена, как только почувствуешь опасность — сразу перемещайся. Я предупредил кузена, чтобы они с семьей были готовы.

Гермиона, задумчиво повертев в руках кольцо, убрала его в карман мантии. А потом, приподнявшись на носках, коротко чмокнула Гарри в губы.

— Ты тоже летом пиши, — тихо сказала она. — Если понадобится помощь — какая угодно, любая… — она сбилась и ненадолго замолкла, закусив губу. — Ты только скажи, если что-нибудь понадобится, и я все сделаю.

Гарри молча кивнул.

Неподалеку от них Малфой управлялся толпой первокурсников: вокруг него толпилась целая куча одинаково потерянной и неуверенной мелкоты с разных факультетов. Кажется, даже гриффиндоский герб пару раз мелькнул.

Оно и понятно: рассаживаться по вагонам никто студентам особенно не помогал — старшекурсников и преподавателей после битвы выкосило почти на всех факультетах. А желающих заниматься наведением порядка и без того всегда было немного.

— Держи, раз уж ты занят такими делами, — проводив Гермиону до вагона, Гарри вернулся к чему. И сунул в руки свой значок старосты.

— Это что еще за шутки? — напрягся Драко.

— Будешь официальным представителем. Или что-то вроде того, — Гарри пожал плечами. — Я попытался вернуть его Снейпу, но он не взял. Сказал, что смерть — неуважительная причина и все такое.

— Смерть? — Малфой вскинул брови.

Гарри неопределенно качнул головой.

— Ага, понятно, не моего ума дело, — мгновенно перевел тот. И без особой обиды похлопал Гарри по плечу. — Я понимаю. У самого то же самое.

Метка.

Темный Лорд.

— Прощаться не будем, — твердо произнес Драко. — В конце концов, завтра еще увидимся. И непонятно, как все сложится летом…

— Завтра?

— Ну, у вас же будет поминальная церемония по Джеймсу Поттеру и все такое, — он нахмурился.

Второй гудок.

— Интересно. Хоронят моего отца, а я почему-то узнаю об этом последним, — Гарри повел плечами и огляделся.

Платформа почти опустела — даже первокурсников уже развели по вагонам. Хогвартс-Экспресс тронулся.

— Мерлин, сейчас без меня уйдет! — всплеснул руками Малфой.

И торопливо вспрыгнул на подножку, левитировав за собой чемодан.

— Удачи вам с крестным, что ли. Чем бы вы там не занимались! — успел он крикнуть, прежде чем закрылись двери в тамбур.

Гарри дождался, пока набирающий скорость поезд скроется из виду. И, сунув руки в карманы, направился обратно в замок.

На сердце было удивительно спокойно, несмотря на все, что случилось, и что еще только ждет впереди.

Четвертый год обучения в Хогвартсе наконец-то подошел к концу.

Эпилог

Тащить вещи из подземелий, не используя левитационные чары, оказалось сущей пыткой: тяжеленный чемодан, кучи книг, коробки, чертовы зелья, будь они прокляты. Рук не хватало тащить все и сразу вверх по лестнице.

Ладно хоть Ракшаса не было в клетке. Да и Шинзор мог ползти сам.

Насколько же они, получается, привыкли к повсеместному использованию магии даже в самых бытовых мелочах! Стоило только пытаться себя ограничить, как в жизни разом поубавилось удобства, но Гарри себе обещал сдерживаться.

Надо — значит надо. Придется потерпеть до тех пор, пока они не разберутся с этим дурацким искусственным телом.

Дотащив весь свой нехитрый скарб до главных ворот замка, Гарри остановился. Теперь ему полагалось залезть в сундук со снейповыми зельями и, сверяясь с инструкцией, сделать по глотку из каждого флакона в особом порядке.

Зелья на вкус были редкостной дранью, но Гарри подозревал, что в день, когда маги изобретут восстанавливающее зелье с терпимым вкусом, все планеты сойдут с орбит разом. Это же не маггловская фармакология, в которой иногда можно извернуться и сунуть пилюлю в сладковатую оболочку.

Над головой захлопали крылья, и на ручку школьного чемодана спикировал магический ворон. Подозрительно быстро он вернулся для того, кто должен был сначала отнести на другой конец Британии письмо Дурслям, а потом долететь до Темной Аллеи к Сорвину.

Или это Сорвин ему и придал такое небывалое ускорение?

Ракшас, возмущенно каркая, потряс лапой с привязанным к ней посланием. А потом, дождавшись пока его отвяжут, принялся с независимым видом чистить себе перья.

Повертев в руках пустой конверт безо всяких подписей, Гарри распечатал его и извлек коротенькое послание:

«Рад, что ты написал, несмотря на то, как мы разошлись во мнениях с моим учеником. Жду в гости на чай, обсудим ваше времяпрепровождение этим летом. И, надеюсь, ты не будешь возражать, если я заберу — уже забрал — осколки зеркала и тот камушек из хранилища в Гринготтсе. У меня им будет сохранней».

Сорвин уже выставил на шахматную доску фигуры для того, чтобы разыграть новую партию.

Оглавление

Глава 1. Нора

Глава 2. Письмо от Малфоя

Глава 3. «Тетя» Белла

Глава 4. Новый учебный год

Глава 5. Клювокрыл

Глава 6. Предзнаменования

Глава 7. Квиддичная мания Флинта

Глава 8. Expecto patronum

Глава 9. Кресты, соколы и сундуки

Глава 10. Предатели. Часть первая

Глава 11. Предатели. Часть вторая

Глава 12. Слово о верности

Глава 13. Чья правда сильнее

Глава 14. Маленькие трагедии. Часть первая

Глава 15. Маленькие трагедии. Часть вторая

Глава 16. Начало каникул

Глава 17. Неожиданная встреча

Глава 18. Без приключений не обошлось

Глава 19. Чемпионат

Глава 20. Задание

Глава 21. Разъяснительные беседы

Глава 22. Происшествия и их причины

Глава 23. И снова в Хогвартс

Глава 24. Обновление

Глава 25. Непростительные

Глава 26. Расстановка соплохвостов

Глава 27. Как мало для счастья надо

Глава 28. Сезон гостей

Глава 29. Триада

Глава 30. Чемпионы Турнира

Глава 31. Напряжение

Глава 32. Последние приготовления

Глава 33. Первое состязание

Глава 34. Триада против хвостороги

Глава 35. Мудрое наставление вдогонку

Глава 36. «Профессор Поттер»

Глава 37. Процесс по делу об отравлении драконов

Глава 38. О том, как сдавали ЗоТИ

Глава 39. Святочный Бал

Глава 40. Величайший артефакт Хогвартса

Глава 41. Змей из глубин

Глава 42. Под водой и на земле

Глава 43. Весна

Глава 44. Тьма сгущается

Глава 45. Последний шаг

Глава 46. Лабиринт

Глава 47. Поттер в Зазеркалье

Глава 48. Возрождение Темного Лорда

Глава 49. Последняя загадка. Часть первая

Глава 50. Последняя загадка Сфинкса. Часть вторая

Глава 51. После боя

Глава 52. Сосуды Душ

Глава 53. Осколки

Глава 54. Прощание

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg