«Постигая искусство прощения...»

Каждому снятся свои кошмары. Мне вот опять приснился отец.

Он стоит у аптечного прилавка, загородив его своим мощным торсом. Я не вижу, что он делает, но догадываюсь: он набирает лекарство в шприц. Похоже, это адреналин. Черная ампула. 10 кубиков смерти. И когда он медленно разворачивается ко мне, сердце мое проваливается в желудок, а ноги становятся слабыми, как у тряпичной куклы. Отец смотрит прямо сквозь меня. И я понимаю, что сейчас за моей спиной стоит сын. В этом сне ему всегда пять лет. Он доверчиво улыбается деду и не чувствует исходящей от него угрозы. Мне хочется крикнуть ему, чтобы он бежал, как можно быстрее бежал отсюда, но когда я открываю рот и рву наружу легкие, из них не вырывается ни звука. Мы находимся в мире, где всегда тишина. Отец надвигается, а я не могу тронуться с места, несмотря на то, что единственное мое желание — загородить сына собой, пока он не убежит. Только он никак не может понять, что ему надо как можно быстрее спасаться. И когда отец оказывается уже рядом со мной, последним усилием я кидаюсь ему под ноги, чтобы заставить его споткнуться, упасть, хоть на секунду задержаться. Малыш еще мгновение оцепенело на все это смотрит, он хочет мне помочь, я машу ему — беги, вкладывая в этот жест все свое отчаяние. И он срывается с места и со всех ног несется к выходу. Только он ведь еще маленький. Я пытаюсь обхватить ноги отца руками, чтобы еще немного его задержать.

И тут я всегда просыпаюсь. Я так никогда и не могу досмотреть этот сон до конца. Я не знаю, спасся ли мой мальчик… И слава Богу, что не знаю. Потому что у таких снов по определению не бывает хорошего конца.

Первое воспоминание. Полгода.