«Путь к вершине»

Разрисованный изысканными картинами потолок роскошного шатра ехидно вращался вокруг собственной оси. Каждый поворот приносил то липкую, обессиливающую духоту, то швырял попавшего в свои тенета человека в объятья ледяного озноба, от которого не спасало несколько теплых одеял. Сейнарис стиснул зубы, издав нечто среднее между стоном и рычанием.

— Господин, вы очнулись? — Нависшая над ним физиономия чудом не вызвала тошноты — раболепная смесь беспокойства, тревоги, счастья от лицезрения хозяина… Словно хорошо выдрессированная собака.

— Воды. — Хрипло велел Сейнарис, пытаясь пошевелить руками. Больше всего юноша боялся вновь провалиться в бесконечный и бессмысленный бред, в котором он, кажется, пребывал уже целую вечность. Но на этот раз бессилие медленно, неохотно, но все же отступало прочь. Сунувшегося со специальным ковшом эскулапа принц сумел отогнать вялым движением руки. Конечность пришлось буквально откапывать из-под вороха одеял. Тем не менее, пусть не без помощи лекаря, он смог усесться, откинувшись на подложенные подушки, и напиться самостоятельно.

Несмотря на все попытки унять дрожь в руках, ковш трясся, словно припадочный. Несколько капель все-таки упали на тонкую шерсть, в которую его укутали, словно кочан капусты.

— Сколько прошло времени? — Проклятье, этот хрип умирающего — его голос?!

— Чуть более суток, благородный господин, — услужливо подсказал лекарь.

— Зеркало.

Сгорбленный врач бросился выполнять поручение. Как же его зовут? Кажется, это один из личных лекарей Архистратига.

Из позолоченой рамы на Сейнариса уставилось смутно знакомое узкое лицо. Вот только в прошлый раз, когда он лицезрел свою физию, она не обладала мелово-бледной кожей, черные глаза не ввалились, не говоря уж об залегших под ними темно-синими полосах. Пепельные волосы повисли безжизненными сосульками.

— Зрелище не из приятных, — буркнул Сейнарис, жестом велев убрать треклятое зеркало куда подальше.

— Если мне будет позволено высказать свое мнение, вы совершенно зря столь безрассудно рисковали своей драгоценной жизнью, — тихо прошелестел лекарь. Ледяные пальцы легли на запястье принца, нащупывая пульс.