«Стена между нами или семь ночей (СИ)»

Стена между нами или семь ночей (СИ) (fb2) - Стена между нами или семь ночей (СИ) 875K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Арэку Сэнэрин

Арэку Сэнэрин

Стена между нами

или

Семь ночей

часть первая

  1 глава. Ночь первая

Вроде не шизофреник, голову с собой в портфеле не ношу, но сегодня ночью прилично прифигел, услышав за стенкой:

— Ты затрахал, мудак! Хватит стену коленями таранить!

Притих ненадолго, прислушался:

— Да тебе я, урод, тебе! Еще раз стукнешь мне в стену, с дробовиком к тебе в хату ворвусь!

— Что за?..

Охреневая еще больше, уставился на стену перед собой, как раз на боку лежал. У нас же нет соседей. Вроде. Да и не бил я стену!

Все еще не придя в себя, тихонько перевернулся на спину, опасаясь не пойми чего, и как назло задел эту гребаную стену коленом.

— Ах ты падла! — раздалось оттуда, а следом какой-то грохот.

Адреналин кипятком прокатился по венам и шарахнул в голову. Экстренно вскочил с постели, заехав по пути в дверной косяк, рванулся в соседнюю комнату, к отцу: нет никого. Твою ж мать, снова укатил на свиданку. И что теперь делать?!

В дверь что-то бабахнуло, я даже к притолке прижался. Чем он засадил так сильно? Не дробовиком ли?

— Открывай, сука!

Вот же попал. Проснуться еще толком не успел, вообще не соображаю. Может, сплю еще?

— Я тебя не больно убивать буду! Слышь?

Ни хрена, все реальней некуда. Ментам позвонить?

— Только вызови мусоров, падла, я тебе башку твою тупорылую вскрою потом!

Да что я сделал ему?!

— Уважаемый,  — намного тише женский голос оттуда же, — три часа ночи на дворе. Не мешайте спать людям. Или я полицию вызову.

Она спятила так открыто нарываться на этого психа?

М? Тихо? Чувствуя, как сердце все еще подпрыгивает в груди, медленно подошел к двери, выглянул через глазок на лестничную площадку. Никого. Фу-у-ух, пронесло, кажись. А страху-то натерпелся.

К своей кровати не подошел до самого утра, отлеживался в отцовской, так и не уснув. Лишь на мгновения отрубился, будто провалился в яму, и не менее дерганный очнулся под звон будильника на мобильном. За долю секунды закрыл этой звенелке динамик, чтоб снова никого не взбесить.

Быстро собрался в школу, стараясь не думать о своем бешенном соседе, и все же услышал, как у кого-то хлопнула дверь. Снова приник к дверному глазку. Пацан высоченный лет шестнадцати, одногодка мой, в костюме строгом и с портфелем. В школу в таком виде? Надо же. А таким басом ночью орал. Думал, мужик лет тридцати за дверью. Трындец вообще.

Подождал немного, чтобы не столкнуться с этим психом в подъезде, сам покинул квартиру, а там и до школы недалеко на автобусе. Хорошо, хоть не опоздал. Правда, все это время как параноик оглядывался по сторонам. Один раз даже типнуло, когда увидал мужика в черном костюме. Дурдом…

С дружбанами школьными поделился впечатлениями от сегодняшней ночи. Эти гады ржали надо мной до самого звонка. Им ха-ха, а у меня все еще дыхание спирает, как вспомню. И что это вообще было?..

Однако выговорился – полегчало. Чуть вздохнул с облегчением.

И вдруг открывается дверь. Под верещание звонка, для меня в этот миг сыгравшего похоронный марш, училка заводит в класс... его.

Да быть того не может! Еще и волосы разлохмаченные, рукава закатанные, морда кирпичом. Бандюга со стажем! Лишь бы не узнал, что я его сосед. Раздавит, как таракана!

— Меня Андреем звать. Не трогайте меня, и я не трону вас.

Училка улыбнулась, будто рот насильно растянули, и указала на свободную парту. Вашу ж мать, и почему прямо за мной?!

Отвел взгляд, стараясь не смотреть на нового соседа и не бесить своим испугом, такие точно чувствуют страх своей жертвы. Тот грузно сел за свою парту, еще немного погремел, видимо, доставая учебные принадлежности. А мне словно нож в позвоночник вонзили. Сижу, как вкопанный. С таким типом за спиной даже пошевелиться страшно. Чуть не заорал, когда его лапища за плечо меня дернула.

— Ручка запасная есть? — голос нормальный вроде, спокойный даже. Взгляд немного удивленный. Видать, моя реакция его насторожила.

Ни хрена, запасной не было, свою отдал с такой же улыбкой, как у училки нашей.

— Должен буду, — всерьез заявил Андрей, убирая свои грабли.

— Да, право, не стоит, — тоже мне барышня стеснительная. Отвернулся, покуда еще чего не ляпнул, тихонько вздохнул. Не помогло. Сердце еще скорее забарабанило в грудь. А в голове яростно запульсировала одна и та же мысль: «Вот и приехали. Надо срочно кровать от стены отодвигать».

  2 глава. Лишь бы не мне

Весь урок не мог забыть об этом монстре позади. Пульс так громко долбил по вискам, что даже училку не слышал. А как только прозвенел спасительный звонок, в паршивом настроении первым вылетел из класса.

Все нормально. Расслабься. Он же не в курсе, кто ты такой! Да и зачем ты ему сдался? Вот увидишь, он не обратит на тебя никакого внимания…

— Воу?

Ноги на мгновение сами остановились, а затем зашагали еще быстрее.

― Эй? Слышь?

Господи-боже, лишь бы не мне, лишь бы не мне.

— Стой, говорю. Оглох, что ли?

Меня словно тазом накрыло. Снова его лапища, но уже на голове. И откуда этот баскетболист взялся?! Пипец, ну здоровенный детина. Стою и дышу ему в пупок.

— Что надо? — как можно более крепким голосом, чтоб сразу понял, кто тут хозяин.

— Где тут сортир у вас?

Впал в ступор, с трудом осознав, что у меня спросили. Затем опять поймал себя на мысли, что адекватный пацан вроде. Ведет себя более-менее нормально. Что тогда за террор сегодня ночью был?!

— Дальше по коридору, — буркнул я, с усилием скинув его лапу. Чуть волосы себе не выдрал.

— Понял, — кивнул Андрей, еще на пару секунд задержался на мне взглядом и пошел в указанном направлении.

— Дверь с буквой «м», — гораздо тише, скорее, просто так, для себя, искренне не желая с ним связываться.

— Я не дебил, — услышал меня тот. Остановился. Обернулся. У меня аж дыхание перехватило. А рожа у него все равно спокойная, только лыба во все свои белые зубы.

— Там третья кабинка нерабочая, — решил я предупредить, чтоб ситуацию сгладить. Он стоит, не шелохнется даже, на меня пялится. — А таблички нет, и не закрыта. — Ноль реакции вообще. — Не лезь в нее, — подвел я итог.

— А че с ней? — наконец отморозился одноклассник.

Вот какая тебе разница? Вали, пока штаны не обмочил!

— Просто не лезь, — посоветовал я сдержанно.

— Понял. Но а че с ней?

Мать твою за ногу! Отвали уже от меня!

— Не проверял. Не знаю. Все так говорят, — отрывочно поведал, почти проскрежетал, развернулся и пошел обратно, хоть и нужно было в другую сторону.

— Давай проверим.

Его лапища снова примостилась у меня на голове. Вот же место себе нашла. И хрена я забыл с ним в туалете?!

И я бы сказал это. На языке уже вертелось. Однако такому отказать сложно. Глаза прямо вонзились мне в лобешник. Смотрит со своей высоты, как на таракана, а тапочек и так у меня на башке.

— Ладно. Пошли.

  3 глава. Третья кабинка

Он говорил, что не дебил, но мы реально, как два дебила, стояли напротив третьей кабинки от входа и задумчиво на нее смотрели.

— Ну и? — поторопил я, не собираясь куковать тут до самого звонка. Еще и опоздаем, небось.

Андрей резким движением ноги шарахнул дверцу кабинки. Та на секунду показала самый обычный унитаз и снова закрылась.

— И что дальше? — продолжил я капать на мозги.

Пацан зыркнул на меня в своем уничтожающем стиле, и я устало вздохнул. Сначала выспаться не дал, теперь в туалете запер. Господи, ну за что мне такое наказание? Ну хочешь, я больше не буду у отца сигареты тырить? Хотя, ему все равно побоку. Ну или материться перестану?

Андрей на сей раз спокойнее и рукой открыл дверцу, уставился на белый унитаз с пожелтевшими краями.

— Увидел? Доволен? Теперь пока

Ага, хрен там! Цапнул меня за портфель, продолжая смотреть на унитаз. Ну что тебе от меня надо? Почему я-то?

— Толчок, как толчок, — изрек он поразительно умную мысль. — И че с ним не так?

— Я уже говорил, что не знаю, — прошипел это сквозь зубы, чем привлек его внимание.

Взглянул на меня с интересом.

— Че бесишься?

Наблюдательный какой. Еще и спрашивает, зараза?! Да меня уже одно твое «че» бесит!

— На урок опоздаем.

— И че?

Прямо как серпом по яйцам. Издевается надо мной, что ли?

— Иди, — к счастью вышло произнести спокойно, — туда, — указал на унитаз. — Тут подожду.

Андрей смотрел на меня где-то с минуту, после чего отпустил мой портфель, зашел в кабинку, двери закрыл.

Чувствуя себя еще большим дебилом, стою караулю этого кретина.

— А? — оттуда, из кабинки, спустя полминуты. — А-а-а!.. Уоу-у-у!.. Аргх!

Охренело таращусь на трясущуюся дверь.

— А-а-а!.. — уже надрывно, прям от ужаса.

В панике вышибаю плечом двери. Смотрю: сидит, сука, в штанах и скалится. Через секунду он уже хрипел от смеха. Плюнул на этого засранца и нервной походкой двинулся к выходу.

— Да ладно тебе!

Догнал-таки. Не успел я слинять. Да с такими шагами и бегать уметь не надо.

— Че окрысился на меня с первого взгляда?

Я замер, скорее от удивления, чем от страха.

— Думал, не замечу? — вежливо, тихо, прямо за спиной.

И что ему ответить? Признаться, что я спать ему не давал, тараня коленями стену? Хрен там. Мне еще пожить хочется. Уж вряд ли дробовиком прилетит, но с такими ручищами и пушка никакая не нужна.

— О бля, — вдруг выдал он, сменив манеру речи, сделал шаг в сторону и осторожно открыл дверь первой кабинки от входа.

Все то же самое, как в той, только лужа небольшая. Не дошел кто-то? Или промахнулся?

— Пхах, как он стоит вообще?

М? Пригляделся. Каким-то неведомым образом нижняя часть унитаза наполовину отсутствовала, из дыры и текла вода.

— Третий, — усмехнулся Андрей, — только от окна. — Взглянул на меня.

— Я всегда в центральный хожу, — пришлось мне объясниться.

Возникло напряженное молчание.

Смотрит на меня как-то странно, выжидает чего-то. Я же в ответ, прямо в глаза, да совсем не мирно. Ты мне, сука, полночи поспать не дал. Напугал до усрачки. Какой реакции теперь ждешь от меня?

— Влюбился, что ли? — вдруг выдал он, меня аж током прошибло. Как только в голову его пришло такое?

— С катушек съехал?! — мое возмущение просто зашкаливало.

— А че пялишься тогда, как на вожделенный кусок мяса? — уже раздраженно. Ближе шагнул.

Вот щас и прилетит.

— Че дергаешься? — заметил он. Стоит совсем рядом, кулаки сжатые.

Так, белый флаг пора поднимать, да помахать у него перед самым носом.

— Завидно мне, — выплюнул со злостью. — Я ростом не вышел, вот и скалюсь.

Андрей еще несколько секунд недоверчиво глядел, потом хмыкнул и положил мне ладонь на плечо.

— Понял.

Понятливый какой.

— Вот и славно, — вздохнул я с облегчением.

— Ты не бойся меня, — добавил пацан с кислой миной. — Я мирный вообще-то.

Ага, повторюсь, а ночью тогда что такое было?

— Это хорошо, — согласился я.

— Ага, — кивнул Андрей.

— Можешь ко мне больше не прикасаться? — Да, наглость – второе счастье.

— Понял, — снова кивнул тот, убрав руку.

— Спасибо.

Прямо камень с плеч и в прямом, и в переносном смысле.

— Я типа не местный. Устроишь экскурсию?

И снова этот взгляд. Мирный, говоришь, да?

— Куда ж тебя денешь?

Кто ж знал, что имел он в виду не школу…

  4 глава. Квартира соседа

Центр, парковая зона, несколько здоровенных магазинов и памятников… Даже в лесу побывали.

— Скучно у вас тут.

— Я тебе еще три часа назад об этом говорил! ― только начал заводиться, а в ответ:

— Жрать хочу, — такой простой, что злиться на него стыдно. — Я живу тут недалеко, потопали ко мне.

— Обойдусь.

— Не обсуждается.

Вот и поговорили. Что за хрень вообще творится?! Едва ли не силой притащил меня к многоэтажке.  Лишь бы ни на кого из нашего подъезда не нарваться. Чуть прикрывая лицо ладонью, прошагал три лестничных пролета следом за Андреем. Он уже нехорошо так косился в мою сторону.

— Руку убери, бесит, — ага, вот его и прорвало.

Руку-то убрал, зато пригнулся ниже. За это и отгреб перед самыми дверьми в его квартиру. Ладохой прямо по всей спине сразу проехался. Так мне показалось, по крайней мере. Вот же падла. Больно-то как. А он открыл двери, впихнул меня внутрь, вошел и закрыл.

Вот ты и попался, птенчик.

— Шагай прямо.

Слушаюсь и повинуюсь, господин.

Оказалось, что квартирка у него точно такая же, как у нас с отцом, только…

— Что за бедлам? — высказался я вслух.

Одежда, мебель — все вверх дном, даже носок на люстре. Охренеть можно.

— Сосед, сука, спать не давал. Убил бы скотину, — прокомментировал он.

Кто бы говорил, собака. И вот каким боком меня приплел к этому срачу?

— Че, знакомо? — прочел Андрей все по моему лицу. Ну или не совсем все.

— Вроде того, — согласился я.

Ты же не в курсе, что я тот самый сосед, вот и хорошо. Может, удастся выяснить, какого хрена ты так взбесился из-за простого стука в стену.

Завел меня на кухню, прям там снял пиджак, бросил на стуле, снова рукава закатил, демонстрируя роликсы, расстегнул пару пуговиц. Где-то успел надыбать резинку, замотал волосы в куцый хвост на затылке. Достал из холодильника минералку и стал хлебать с горла, даже не предложив мне. Покосился на меня. Пришлось усердно начать осматривать небольшую кухню, частично заваленную грязной посудой. На подоконнике приметил пачку сигарет.

— Можно?

— Нет, — коротко и ясно. — Не курю и тебе не советую.

— А…

— Это брата.

Хм, так может, бросался ко мне на двери не Андрей?

— И где он? — как бы невзначай поинтересовался я.

— Завалится вечером и снова умотает. Здесь не ночует.

Такая версия хорошая вдребезги.

Андрей снова пошарил в холодильнике, бросил брезгливый взгляд на стол с грудой различной хрени: пачек, бутылок, банок, одноразовой посуды. Подошел к раковине, из шкафчика под ней вытащил черный мусорный пакет и сгреб в него все со стола. М-да уж. Протер тряпкой, хотя бы сполоснув ее.

— Серьезно, — помрачнев, произнес он, — хорош на меня так смотреть. Ударю.

 В рот мне ноги, у него помойка не только в доме, но и в башке!

— Знал бы, как смотрю на тебя, перестал бы, — попытался спокойно это сказать, но все равно вышло нервно.

— Sorry, когда твой брат ― педик, начинаешь всех подряд подозревать в подобной хуйне.

С недоверием и в легком шоке уставился на него еще внимательнее. Не шутит?

— Эм, ну, хотел бы сказать, что понимаю, но это вряд ли, — честно признался я.

Андрей кивнул, зашвырнул пакет в шкафчик, руки помыл, кивком указал, сделать мне то же самое, а сам стал вываливать из холодильника все, что там находил.

Я выполнил немой приказ, встряхнул руки (полотенец он не предложил), остался пока у раковины, стараясь вообще на этого упыря не смотреть.

— Что там с соседом? — решил я поднять интересующую меня тему разговора.

— Сдох вчера ночью, — мрачно отозвался тот, уже с тарелкой шагая к микроволновке.

Очень весело. Я-то знаю, что брешешь.

— А если серьезно?

— Сдохнет сегодня ночью, — вот реально на полном серьезе ответил он. Аж холодок по спине пробежал.

— Чем он тебе так насолил?! — взорвался я, ощутив нависшую надо мной угрозу.

Андрей не пропустил мимо мои эмоции и сочувствие незнакомому мне гаду. Ну, он так думал.

— Тебе чем твой насолил? — задал он встречный вопрос.

— Ну, — замялся я, — всего один раз был конфликт, поорал на меня немного. Ничего особенного.

— Повезло, — констатировал Андрей под звонкое «пип» микроволновки. Вытащил тарелку, разложил уже на столе по двум блюдцам, кажись, плов, жестом пригласил присесть. Что я, собственно, и сделал. — Эта сука всю неделю мне мозги трахала.

Еду я так и не попробовал. Замер с ложкой в руке, не достигшей рта. Что за бред? Как это «неделю»? Когда б я успел? Меня ж не было все каникулы весенние. Если только… отец?

— То баба орала противным голосом, — начал объяснение Андрей. — И не одна ведь. Мой сосед редкостный бык-осеменитель. — У меня аж кулаки зачесались. — Я даже кровать переставил в другую комнату, чтоб так громко не слышать все охи и ахи, — он со злостью вцепился в ложку и стал яростно поглощать рис.

Вот же удружил папаня. А говорил, не приводил никого. Так и уезжай к бабушке в деревню. А кровать сосед переставил, видимо, туда, где и моя стоит. Последняя капля — пара стуков в стену. С трудом удержал желание извиниться. И как разбираться со всем этим?

— Слышь?

— А? — дернулся от оклика.

— Имени твоего до сих пор не знаю.

Выпучил глаза на него. А ведь и правда не знакомились. То «эй», то «слышь», даже посвистеть мне в спину успел.

— Кирилл.

— Ты че не ешь?

Спохватился, стал наяривать под заинтересованный взгляд Андрея. Вот так подружился на свою голову. Еще утром представить подобное не мог, даже встречу нашу лицом к лицу.

— Вот думаю, как отомстить соседу, — выдал он. — Подскажешь че?

Ага, щас прям. Так и подпишусь на каторгу.

— Поговори с ним.

— Э?

— Понимаю, ты бы его с радостью придушил, но попробуй просто поговорить.

— С хера ли? — с такой миной недовольной. Щас в ухо мне зафиндолет.

— Просто скажи, чтоб не делал так больше. Уверен, он поймет, — надеясь на согласие, попросил я.

— Конечно поймет, если с дробовика ему в глаз.

Снова этот дробовик.

— Он есть у тебя?

— Неа, — успокоил Андрей. — Найду, если понадобится.

Ох и неадекват.

Резко встал, уперся ладонями в стол. Что на этот раз?

— Брат скоро заявится. Мне убираться надо.

— Отсюда?

— Здесь.

— А, в этом смысле. Это намек, что мне пора? Или на помощь напрашиваешься?

— А хочешь помочь?

— Неа, — усмехнулся я и поспешил на выход, пока не меня запряг.

— Завтра увидимся, — махнул Андрей на прощание.

А я, выйдя из квартиры, быстро открыл дверь в свою…

И чего же теперь ждать ночью?

  5 глава. Ночь вторая

Ночь. Часа два. Никак не могу уснуть, хоть и отодвинул кровать от стены. Подозрительно громко с той стороны. Это месть? Или он все еще в квартире прибирает? О, тишина. Наконец-то.

Только начал засыпать – стук в стену, как пальцами под ребра.

Вот же сука.

— Слышь?!

Вот что ему надо? Спал бы уже, раз соседи не бушуют.

— Ты там?

И минуты две монотонно долбит в стену, как только не устал. Накрылся подушкой. Бесполезно. Свалить в комнату отца, что ли? Обязательно постельное сменить. Вместе с подушкой встал с кровати, зашлепал по полу прочь из комнаты.

— Я тебя из-под земли достану, слышь?

Он мысли мои читает? Или у него суперслух? Сел на кровать, лег, перевернулся на бок. Долгожданное затишье. И словно обухом по голове снова стук в стену.

— Оглох, что ли?!

Вскочил на ноги, со всей дури шарахнул кулаком в стену.

— Сдохни, тварь! — завопил, что есть мочи.

— Отозвалась спящая красавица, — тише произнес Андрей. — Рука уже отваливается  в стену долбить.

Кто заставлял, спрашивается?!

Интересно, не узнал по голосу? Надо чуть изменить.

— Что тебе надо?

— Ты на горшке, что ли? — Вот же падла. — Я извиниться хотел за вчерашнее.

Неожиданно.

— А в другое время и по-другому не мог? — продолжая экспериментировать с голосом.

— Ты че там себе прищемил? — Вот что за человек такой? — Я тут подумал, что ты не тот мудак, за которого я тебя принял.

— Я хуже? — с истерикой запищал я.

— Не, ты его сын, — выдал тот. — Не одно и то же. — И откуда узнал-то? Может, он уже в курсе, что я тот самый Кирилл, одноклассник его? — Че замолк? Я просто порасспрашивал о тебе соседей. — Все-таки не такой тупой, каким мне показался. — Ты же вернулся только вчера, а я тебе такую ночку устроил.

Учитывая то, что стена все-таки искажает мой голос, буду лучше своим отвечать.

— Извинения приняты. Теперь дашь поспать?

— Нет.

— Да какого хрена?!

— Я уснуть не могу.

— Не колышет.

Лег, тяжело вздохнул. Вот же скотина. Когда советовал ему поговорить с соседом и не думал, что выльется все в такую вот лажу. Лежу, сверлю потолок. И почему теперь я уснуть не могу?

— Спишь? — на хрена спросил, сам не знаю.

— Нет.

— Вот и я теперь нет!

— Че нервный такой? — Убью его в школе, прямо в том сломанном унитазе утоплю, а лучше еще его дебильной башкой об него ударю. — Ты там? — и снова в стену тарабанит. В ответ с психу пнул туда же. — Не попал, — хихикает еще, падла.

Заткнулся, надо же. Неужели.

— Мне скучно.

Со злостью вцепился пальцами в подушку.

— Я тут причем? — отозвался нервно, пытаясь придумать, что мне сделать. Все же лучше уйти в отцову комнату.

— Развесели меня, — после длительной паузы раздалось за стенкой.

— Я не клоун.

— Они не веселые. Еще и красятся как гомики. — У него точно пунктик на этом. — Расскажи анекдот.

— Послушай…

— Или до самого утра не оставлю тебя в покое.

Забурился головой в подушку, приглушенно заорал, выплескивая свою ненависть к этому недочеловеку.

— Всего один анекдот, жалко, что ли?

— Ок. Слушай.

— Само внимание.

— Заткнись уже.

— Это и есть анекдот? Не смешно.

Сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Как с ним только разговаривать? Всерьез задумался, где достать дробовик. Надо завтра у него же попросить, пусть найдет.

— Парикмахер клиентке: «Челку косой делать будем?». Клиентка ошарашено: «А можно как раньше, ножницами?» — Секундное затишье и легкий такой смешок из-за стенки. — Все? Доволен? Можно поспать хоть минуту?

— Ща я расскажу.

— А я просил?

— А я спрашивал разрешение?

Да бля-я-я…

— Иду по лесу…

— Вот и иди лесом, — буркнул я в ответ.

— Заткнись.

— Ни хера.

— По-хорошему прошу.

— Или что будет?

Снова тишина с той стороны. Может, уснул? Через секунду звук… дрели?

— Ты что удумал, паскуда?

— К тебе хочу, — что-то жуя, ответил сосед, на мгновение перестав сверлить стену.

Да он совсем охренел?

— Это незаконно!

— Нашел, что ответить, — снова сделав паузу, прокомментировал он.

Что делать? Что делать? Что делать?..

Дрель как-то странно заскрипела, заверещала и стихла, зато…

— Да что б тебя, сука… Блядь, больно как… Уебишная херовина… — Треск, грохот, тишина.

Я даже забеспокоился, странно как-то.

— Ты там в порядке?

— ПНХ! — мне в ответ. Знать бы еще, куда послали.

— Расшифруй, будь добр.

— Ты мазохист, бля? — с еще большим раздражением. — Иди на хуй.

И почему виноватым себя чувствуя я? Прислонился к стене, прислушался.

— Хочешь, еще один анекдот расскажу?

— Захлопнись, мудак!

Вот и вернулись к вчерашней ночи. А ведь надеялся помириться с ним. Так тихо, что даже не верится.

— Пальцы все на месте?

— Главный точно на своем! — Ох и плоские шуточки.

— А если серьезно? — настаивал я. Реально стремно как-то стало.

— На месте, — буркнул тот.

Снова тихо. Ну и ладно. Даже хорошо. Спать надо. Вообще не в настроении, плюхнулся с размаху на кровать, в ту же секунду в ней что-то взвизгнуло, и с охерительным грохотом я вместе с ней долетел до пола, узрел отъехавшую в сторону длинную тонкую ножку, тут же мне в башку что-то ухерачило сверху, по ходу, со шкафа, к которому я кровать придвинул. Пища от боли, схватился за ушибленный затылок. Ну почему именно сейчас?! Больно-то как…

— Эй, т-ты там как? Живой? — кажись, реально испугался за меня.

— Да, — простонал я с пола совсем неубедительно.

— Это что вообще было?

— Кровать сломал.

Да, понимаю, звучит охренеть как дебильно.

Секундное затишье с той стороны нарушилось сдавленным смехом.

— Ты что там делал такое, что кровать сломал? — давясь, поинтересовался он. И уже не сдерживаясь, захохотал в полный голос. Да так заразительно.

Сижу и сам ржу над собой, все еще поглаживая затылок.

 «Ха-ха»-то «ха-ха», а выбора теперь по-любому нет. Надо к отцу в комнату топать…

  6 глава. Три этажа до земли

Утром долго, нудно и максимально внятно пытался объяснить отцу, какого хрена произошло с моей кроватью. Он тупо не поверил, сделав вывод, что я ночью развлекался с какой-нибудь девкой, да переборщил малость. Ну так, по себе же судит. В поганом настроении, становящемся для меня нормой в последнее время, снова ушел в школу, на сей раз раньше Андрея. На все вопросы друганов отвечал вяло и все в одном духе:

— Не выспался… плохо чувствую себя… отвалите.

Благо они понятливые, не стали надоедать. Почти перед самым звонком заявился в класс Андрей, с кислой миной и потрепанным видом. Поймал на себе странный взгляд своего другана, похоже, сделавшего вывод, что не высыпались мы с ним заодно.

Затрахало все, второй день черти что творится. Спать хочу.

Андрюха, зевая, подошел к моей парте, остановился, вгляделся в мои сонные глаза, а у самого трехпудовые мешки.

— Здорово.

— Здоровее видали, — раздраженно ответил я, краем глаза заметил, что у него рука правая перебинтована.

— Производственная травма, — объяснил он. — Херово выглядишь.

— Прикинь, с тобой та же фигня.

Постоял рядом, посверлили друг друга взглядами, ушел к себе за парту. Во-во, скотина, вали туда и не еби мне мозги хотя бы сейчас.

Вот же… вот же… убить его мало. Он должен мучиться, корчиться от боли! Сам же виноват!

— Че с рукой? — зачем спросил? Еще и через «че» его.

— Уже ответил.

— В падлу нормально ответить?

И вдруг до меня дошло, что в классе нереально тихо:  все слушают наш разговор. Господи, дай мне сил.

— Дрочил слишком усердно.

Вот сука… почему именно так? Все взгляды на меня. Спас до одури громкий звонок. Славно. Никогда прежде не радовался началу урока. Училка пришла на мгновение позже. Что-то говорила, слушал ее через дрему. Через некоторое время она почему-то стала расплываться, походу, я засыпал. И разбудил меня толчок в спину. Ну сейчас-то почему мне поспать не дает?!

Обернулся, готовый врезать этому ублюдку прямо в его наглую харю. Дернулся от него, загремев партой. Это чмо болотное мне такую рожу состроило… не столько страшную, сколько противную. Точно в башке у него помойка.

— Хрена тебе от меня надо? — со злостью поинтересовался я, плюнув на училку. Сил больше нет терпеть это.

— Хочу тебя, — с томным взглядом ответил мне Андрей.

Меня аж передернуло всего.

— Крайне неудачная шутка, — скривился я, отворачиваясь.

Смотрю, а в классе нет уже никого, только мы вдвоем.

— А я и не шутил.

Его голос, как раскат грома, прямо над ухом, щекоча дыханием мою шею. Что за нахер? Когда успел? И… И-и…

— Отвали! — завопил диким ором, рванулся со стула, но его руки клешнями ухватили за талию. Прижал к себе. У меня аж сердце замерло. Я окоченел весь, пошевелиться боюсь. — Серьезно, — прохрипел еле слышно, — неудачная шутка.

А он своим дыханием астматическим мне в ухо, как маньяк:

— Я же обещал, что ты сдохнешь, Кира, — прошептал очень ласково, сжимая руки.

Мурашки целым стадом у меня по спине пробежали. Знает, что я сосед его? Знает!

Снова рванулся вперед, что было мочи. Кажется, ударил его локтем в лицо. Он руки расцепил. Я из класса.

По звуку понял, что он за мной помчался. Лестница вниз! Ни хера себе – пропасть. Путь только наверх. Выбора нет. Бегу, стараясь не споткнуться.

Двери впереди. Выбил с ноги. Крыша. Ветер. Край.

Слышу смешок позади. Поворачиваюсь всем телом, не дыша, выражение ужаса, сто пудово, застыло на моем лице. И…

Что за хрень нездоровая? Андрей передо мной стоит в том виде, в котором кормил меня на кухне тогда и со сковородой в руке.

— Жрать будешь?

— Что?

— А я буду, — и с чавком, хрустом кусок чугуна отгрыз, давай зубами перемалывать как дробилка.

— У меня крыша поехала? — спрашиваю сам у себя.

— А то, — жуя, отвечает Андрей. — Хочешь? — сковороду мне протягивает, а в ней дрель включенная дребезжит бесшумно.

В панике шаг назад сделал, и вдруг – пустота под ногой. Падаю, задыхаясь от страха, а следом сковорода летит. Всего три этажа. Пара секунд. Думаю, волосы поседеть успели. Глаза закрыл, и громкое «хрусть» об землю. Совсем не больно, только привкус крови во рту. А сверху – чугун мне по лбу со звонким «бам», да так щелкнуло, аж глаза открылись.

Вылупился на Андрея, все еще державшего руку у моего лба.

— Хрена тебе от меня надо? — А? Прямо как в тот раз спросил. Сон ведь не вещий? И в классе уже никого нет.

— Училка разбудить тебя попросила.

— М? И только?

— Ты ж типа учишься хорошо и все дела, один раз простительно. Пошли?

Все еще косясь на него, собрал портфель, боясь поворачиваться к нему спиной.

— Пошли, — кивнул и рукой указал на выход из класса.

Андрей, что-то подозревая, удивленно выгнул брови, но, к счастью и уже к моему изумлению, промолчал, потопал вразвалочку к двери, а я следом за ним, стараясь держаться на расстоянии вытянутой руки.

Так поспать хотел, а лучше бы вообще глаза не закрывал.

  7 глава. Давай  напьемся?

Последний урок, настроение еще поганее, чем утром. Андрей всюду по пятам ходит, даже в туалет. Ему скучно, видите ли, весело надо мной глумиться. А я и ответить ничего не могу. Как взгляну на него, сон вспоминается, прям дыхание его мерзкое мне в ухо. Вот что значит – на мозги мне накапал про гомиков. Теперь параша такая приснилась.

— Что на вечер планируем? — вдруг спросил он, как только звонок прозвенел.

— Мне не послышалось? Мы?

— Почему нет?

Он реально не втыкает?

— Слушай сюда, — как можно сдержаннее попросил я, — мы не друзья, и я не собираюсь проводить с тобой, — сделал я акцент на последнем слове (вот снова же нарываюсь), — свои драгоценные вечера.

— Тебе все равно делать нечего, — ничуть не обиделся Андрей.

— Это с чего ты решил так?

— Потому, что ты лох.

— М? — скажу честно, прифигел от такой наглости.

Еще и смотрит снова, как на таракана. Сука. Так тем более не хрен со мной водиться! Может, гомиком притвориться на денек? Он тогда сам отвалится. Тут же отогнал от себя дебильную мысль.

— Давай напьемся? — предложил мне на полном серьезе.

— Нет, — быстро ответил я.

— Девок снимем?

— Нет.

— Анаши курнем?

Покосился на этого придурка, выдержал многообещающую паузу.

— Нет.

— Пипец ты нудный, — почесал затылок и вперед меня на выход.

Надо же, без матов. Это из-за того, что не выспался? Лишней энергии нет? Ни хрена, я не успел портфель толком собрать, он уже вернулся, зыркает так, будто я у него последний кусок хлеба отобрал.

— Что тебе от меня надо? — по словам спросил я, чувствуя, что начинаю ненавидеть его еще больше с каждым мгновением.

— Мне скучно, — окончательно добил меня этой фразой. Не отвечать же ему так же, как ночью.

— Это моя вина? — осведомился я.

— Да.

— Что?!

— Развесели меня.

Вот и приехали. Снова начинается. Я этого не выдержу. И анекдотов почти не знаю.

— Как? — только для уточнения спросил, не более.

— Давай напьемся?

Вернулись к прошлой теме разговора. Он как испорченная пластинка.

— Я не пью, — вообще-то честно, не лезет в глотку.

— Реально нудный, — сделал вывод Андрей и, цапнув меня за портфель, потащил на выход.

— Тогда отвали! — в лоб заявил я.

Да я вообще когда не выспавшийся – злой до не могу.

— Кто и чем тебя так достал?

— Ты.

Андрей остановился, посмотрел на меня с неподдельным удивлением. Пока без раздражения. Уже хорошо. Однако надо его послать-таки ко всем чертям.

— Ты как заноза в заднице, — правда, она всегда – горькая.

Вот теперь его зрачки уменьшились, подбородок чуть выше задрал, косится исподлобья. Знал, куда бить, задница – его ненавистная тема, он же ярый гомофоб.

— Ну-ка повтори, — прорычал он, нависнув надо мной.

А вот это уже плохо, пора включать тревогу, вот только мое чувство осторожности дрыхло без меня.

— Ты, — прошипел я, глядя ему в глаза, — как заноза, — Андрей занес кулак. Твою ж мать, Кирилл, заткнись уже, не испытывай судьбу, — в заднице.

Кулак спикировал мне на голову, прям по макушке звезданул. Больше обидно, чем больно. И почему вдруг взгляд у него стал дружелюбным?

— Давай напьемся? — с лыбой до ушей, и глаза блестят, может, он укуренный.

— Ты дебил?! — психанул я, руку его откинул ударом ладони в сгиб руки. Плевать, что она у него травмирована. Все нормально, раз по башке мне зарядил.

— Еще одно слово, и я тебя стукну по-настоящему, — спокойно ответил Андрей.

Да что с ним такое?! Он же агрессивный, неадекватный, преступный элемент, способный по ночам ломиться в чужую квартиру и сверлить стену, чтобы просто нагадить! Какого хрена он такой мирный сегодня?! Даже я, действительно мирный человек, взбешен до безобразия!

— Ты меня взглядом убить решил? — усмехнулся Андрей как-то слишком грустно.

— С братом что-то? — наконец догадался я.

Больше ничего в голову не пришло. Одноклассник был явно чем-то подавлен, потому и напиться хотел. Неужели у него друзей нет? Больше доставать некого?

— Посрались вчера, — подтвердил он мою версию. Отвел взгляд.

Странно, ничего не слышал. Или когда музыка вечером играла? Довольно долго.

— Из-за чего? — полюбопытствовал я.

Не то чтобы интересно, просто посочувствовать решил. Сам частенько с отцом бодался. Понимаю.

— Просто… — он резко смолк, с недоверием глядя на меня. — Неважно, — взгляд изменился, холодный, надменный. — Не хочешь – не надо, компанию себе найду. А ты?

Какое-то время смотрели друг на друга. Потом Андрей фыркнул и прошел мимо, хорошенько толкнув меня плечом. Твою ж мать, и почему я снова чувствую себя виноватым?! Аргх!

Помчался за ним, догнал, а сказать нечего. Так мы и дошли к нашей семиэтажке, в полном молчании, в напряжении, еще и я оглядывался постоянно по сторонам

— Чего боишься? — наконец заговорил Андрей, когда уже на пятый этаж поднимались. Лифт как обычно не работал. — Репутацию подмочить?

— А? Да не, — качнул головой.

Он понял, что не обманываю, но вопрос все равно навис надо мной, упираясь своей жирной точкой мне в голову.

Андрей вытащил из кармана ключи, потянулся к замку, но замер, прислушался. Резко открыл незапертую дверь. Тихая музыка, вроде металл, слышалась откуда-то из кухни. Андрей, вот что называется, влетел в квартиру. Я же замешкался на секунды три, не приглашали все-таки. Зашел, двери прикрыл. Смотрю: Андрей в коридоре стоит спиной ко мне, а напротив него еще один баскетболист, да на полголовы выше. Он же метра два! Здоровенный, весь в черном: джинсы потертые, футболка, ветровка, волосы короткие, – и на Андрюху похож, только взгляд еще более уничтожающий.

Неужто тот самый брат? Педик?! Да ладно?! Не поверю!

— Ты рано, — сдержанно произнес Андрей, и мне охренеть как захотелось побыстрее отсюда свалить.

Братишка его скосил взгляд на меня. Ну и глаза, он же убийца-маньяк со стажем.

— Подстилка твоя? — голос мягкий, чуть с хрипотцой.

Это он обо мне так? Ничего не перепутал?

— Не забывай, кто из нас педик!

Я бы не стал так с ним разговаривать. Убьет ведь. Реально убьет.

— Кирилл, — неуверенно произнес я, пытаясь разрядить обстановку, протянул руку его брату.

Тут же в мое запястье больно вцепился взбешенный Андрей.

— Руки об него не марай!

Совсем спятил? Его братец сейчас нас обоих угробит.

— Да ладно тебе, что ты…

— Я сказал!

Отшвырнул меня к стене, как котенка. Я спиной шарахнулся. Больно причем. Перевел взгляд на брата его.

— Что, не похож на педика?! — прочитал Андрей мои мысли. — Так не его же, а он трахает!

— Рот свой поганый захлопни, — прошипел в ответ тот, с угрозой в голосе.

Блять, у меня аж коленки задрожали.

— А не то что?! Давай, — Андрюха руки расправил, как крылья. — При нем слабо?!

Во что я снова ввязываюсь? Валить надо, да поскорее. А тот схватил Андрея за грудки и выкинул из хаты, двери захлопнул, на щеколду закрыл.

— Пусти, сука! Слышишь меня?!

— Пасть закрой или я твоего щенка отымею прямо здесь и сейчас!

Вообще пиздец. Смотрю на него и дышать даже не могу. Андрей в двери стучать перестал. Неужели этот ублюдок может угрозу свою исполнить?

— Меня Лехой звать, — тихо представился мужик.

Какой он на хер педик?! Выглядит как самый натуральный натурал. И имя под стать.

Стою и тупо пялюсь на него, боясь шелохнуться. Что сделать? Что сказать? Как себя вести?

— Заяц, — бросил Леха, уничтожая меня взглядом.

И вдруг резко, прыжком, ко мне. Уже напротив, я даже дернуться не успел, зато сердце громыхнуло в груди. А этот лосяра клешню протянул и глотку мою ухватил, прижал к стене сильнее, свободной рукой с хлопком ладони о стену над моею головой оперся, чуть пригнулся, смотрит в глаза. Вот без прикрас, ща по ногам потечет. Что за монстр?

— Какие у тебя отношения с моим братом? — прошипел он мне в лицо, пальцы сжал крепче.

Сука, удушит ведь. Спустя несколько секунд хватку ослабил, когда я ему в руку уцепился, пытаясь освободиться.

— Не трепыхайся, а на вопрос ответь.

— Никакие, — прохрипел, с трудом хватанул ртом воздух.

А он большим пальцем правой руки, которой глотку мне сжимал, подбородок мой приподнял, еще ближе ко мне лицом. Я, уже охеревший дальше некуда, совсем приморозился, в стену вжался, надеясь пройти сквозь нее. Его дыхание на моих губах. В ужасе впился взглядом в его жуткие холодные глаза.

— Не дергайся, — щекоча воздухом мои губы.

Сдохну щас от страха. Господи, не верил в тебя никогда, но хочешь, покрещусь завтра? Только спаси, сохрани, убереги.

Мягкие, сладкие, влажные и настырные его губы впились мне в рот, превращая меня в бледный камень. Мерзкий до дрожи язык протиснулся дальше, лизнул мои зубы. Я сильнее стиснул челюсти, тот – пальцы. Можешь удушить, падла, рот не раскрою.

— Вредина, — прошептал почти в меня, отстранился, отпустил.

Я по стене на пол сполз, в полном ахере смотря на этого законченного ублюдка. Он на меня пялится прямо с похотью, которая кожей чувствуется даже на таком расстоянии. Этот пидор вздохнул разочарованно, клацнул щеколдой и просто ушел из квартиры.

Андрей тут же влетел в квартиру, хлопнул дверью, резко остановился, увидев меня. Сам бледный, дерганный, злой и напуганный.

— Ч-че он сделал? — заикаясь, спрашивает меня.

Слышу его как-то приглушенно, будто под водой сижу, и мычу в ответ тихо все еще в шоке:

— Давай напьемся?

  8 глава. Ночь третья

Мертвая тишина в квартире, за окном вечереет, где-то тихонько плачет сигнализация. На столе семь бутылок пива, пока не откупоренных. Как дебилы пялимся на них. Я – сидя за столом, Андрей – стоя, опершись на подоконник.

— Что он тебе сделал? — уже более спокойно снова спросил он, сверля меня взглядом.

Я не знал, как сказать, и не хотел об этом говорить. С легкой дрожью в руке потянулся за бутылкой. Андрей ухватился за горлышко пальцами и приподнял, когда я почти коснулся пальцами ее прохладной поверхности, с хлопком откупорил бутылку, предложил мне, но не отдал, хоть я и вцепился в ее донышко.

— Что он тебе сделал? — по словам повторил Андрей свой вопрос.

— Сначала выпить дай.

Некоторое время смотрели друг на друга. Все-таки отпустил. Я сделал один глоток, потом еще и еще, пока полбутылки не одолел под терпеливым взглядом Андрея. Пиво горчило, однако приятно холодило не только внутренности, но и голову.

— Он всегда такой? — поинтересовался я, не собираясь пока отвечать на его вопрос.

Андрей, понимая меня, не стал сейчас настаивать, пожал плечами.

— Почти, — взял себе бутылку, залез на подоконник, открыл, пригубил слегка, снова посмотрел на меня. Он хотел знать не из простого любопытства, кажется, он даже немного побаивался моего ответа. — Так что?..

— Психический сбой? — успел я спросить раньше. Андрей выгнул брови. — Он же просто с головой не дружит? Типа… ну… природа создала самку и самца, а он против течения.

— Он больной ублюдок, который трахает все, что движется! — прошипел тот, сделал несколько глотков. — И баб, и мужиков, но предпочитает вторых. Пришибленный на всю голову! Причем тут природа?!

Пока что ведет себя тихо. Это успокаивает.

— Неправильно как-то, — рассматривая Андрея через коричневое стекло бутылки, произнес я.

Уже начинало кружить. Я последний раз алкоголь употреблял почти год назад, на свою днюху. Тогда пообещал самому себе больше никогда не пить.

— Ты хочешь поговорить о педиках?! — возмущенно поинтересовался Андрей.

— Да, — очень серьезно ответил я. — Хочу.

Снова принялись разглядывать друг друга.

— Ладно. И что сказать хочешь? — сдался тот.

— Фильм смотрел как-то, — припомнил я. Дай Бог памяти, название вспомнить. Итер… терс…с сексом что-то… О! — Интерсексуал называется.

— И че?

— Там про гермафродитов было.

— Это… которые ни рыба, ни мясо? — уточнил Андрей.

— Да, у них признаки обоих полов.

— Блять, Кира, тот же вопрос – и че? Эти ж родились такими, тут уж не поспоришь с природой.

— Согласен.

— Тогда…

— Я тогда подумал еще, — опять не дал ему высказаться, — что есть гермафродиты не физические.

Теперь Андрей крепко задумался, походу, охреневая от моих философских дум.

— Это как?

— Те, кто считает себя мужчинами, хотя родились женщинами – гермафродиты психические. Сбой в мозгах, на уровнях сознания.

— Отдай бутылку, тебе уже хватит, — усмехнулся тот.

— Я серьезно, — обиделся я. — Все эти гомики, лесбиянки – у них сбой не на телесном уровне, не в оболочке дело, а в голове.

— Кира, — он откинулся на окно, затылком в стекло ударил, — не грузи.

— Мужик мужика любить не должен, это сбой программы, — продолжил я гнуть свое.

— И че?

— Твой брат – психически больной человек.

Андрей даже выпрямился, посмотрел на меня как на дауна.

— А более коротким путем к этому выводу нельзя было прийти?

— Я серьезно.

— И я не шучу, — кивнул тот. — Что Леха больной на голову, мне давно известно. Вот только к чему весь этот разговор?

— Как живешь с ним тогда?

— Я выживаю.

— Это я понял, — кивнул, а голова чуть сама дальше не полетела, — но все же.

Андрей тяжело вздохнул. Вряд ли у него возникло желание поделиться со мной своими секретами. И зачем к нему в душу полез?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Он не стеснялся себя никогда. С детства знал, что он пидарас, во всех смыслах этого слова. Но он – мой опекун, так что…

— А родители?

— В аварии погибли пять лет назад.

— Ясно. А у меня мать повесилась.

Тишина. Снова мертвая. Я допил пиво, вторую взял. Андрей не возражал. Я неуклюже открыл. Облил полстола пеной. Разочарованно хмыкнул.

— Извини, вырвалось, — пробубнил я, отпивая из бутылки. — И бардак тебе тут развел. Тоже извини.

— Нормально все.

Разговор не клеился, снова повисло напряженное молчание.

— Ты соседа убил? — уже блаженно его спрашиваю.

— Да нет, он вроде неплохим человеком оказался. Спасибо за совет.

— Всегда пожалуйста.

Ну вот, вернулись к тишине, косясь друг на друга, хлебаем по второй. Чувствую, скоро наружу полезет.

— Он тебя не трогает?

— В каком смысле?

— Ну… — как бы сказать-то полегче, — замашки эти гейские.

— Нет. До такого не доходило никогда.

Кажется, посчитал меня законченным извращенцем. И что я пристал к нему?

— Это хорошо. А…

— Хватит о нем, достал уже, — ага, вот и подвел итог разговору.

— Угу, — промычал, соглашаясь. Потянулся за третьей бутылкой.

— Хватит.

— Отвали.

Я пьяный – наглый. В этот раз получилось открыть без лужи.

— Тебе плохо будет.

— Плевать. У меня горе.

— Какое?

— Не скажу, — уже хихикая, ответил я.

А-а-ах, надо бы реально завязывать. Домой не дойду. Пусть и рядом совсем. Ох и состояние. Кружится все, вертится…

— Останешься на ночь? — блеск в глазах, лунный свет четко обвел его контур. Когда успело стемнеть? Он облизнул горлышко бутылки, пристально глядя на меня.

— Сейчас вырвет, — простонал я, закрывая ладонями рот.

— Только не здесь!

Лихо спрыгнул, сгреб меня в охапку, потащил к туалету, бросил около унитаза. Пока наружу ничего не полезло, но унитаз холодненький такой.

— Не умеешь пить – не хер бутылку в руки брать.

Смотрю на него, он недовольный, взвинченный, лохматый. А я ведь предупреждал, что не пью.

— Твой брат-мудак меня поцеловал. Как тут не напиться?

Вырвало от одной только фразы, а потом еще раз от вида той параши, что вытолкнул мой желудок.

— Л-ладно, ты давай, при-приходи в себя, и спать пойдем.

Походу всегда заикается, когда волнуется.

Хех, приходил в себя я долго. Меня рвало, будто отравился, рывками, длительное время, заставляя содрогаться всем телом. Теперь я ненавидел Леху пуще прежнего. А вот Андрея… мне стало по-настоящему жаль.

— Пошли, — вернулся за мной, бережно поднял, отвел в свою спальню, скинул на кровать.

Жесть, сейчас все по новой начнется. Сполз с кровати. Пол холодный. Класс.

— Эй, вставай.

— Не, я тут буду.

Минуты две стоял пялился на меня.

— Пьянь, — перешагнул, упал на кровать.

Вот и славно, мне так комфортнее будет, и голова яснее.

Почти уснул, когда раздался стук в стену.

— Слышь? — спросил Андрей, снова тихонько постучал. — Ты там?

Естественно, в ответ ему была – тишина.

  9 глава. Ненавижу

Утро. Ужасное, болезненное, слишком яркое. Отмахиваюсь, пытаюсь прикрыть руками глаза, все равно светит что-то в лицо. Да что ж за дебилизм такой?! Когда я посплю нормально и проснусь самостоятельно?! Что-то зацепил рукой, да еще и локтем долбанулся, прямо током прошибло.

— Не взлетишь, — нудный голос, который узнаю из тысячи. — Рожденный ползать – летать не может.

— Хрена ты делаешь у меня дома?

— О-о-о, совсем крыша поехала. Ну точно – пьянь.

Открываю глаза, желание – сразу в торец ему с размаху, но все тело деревянное, фиг разогнешься. И вот же падла – мне в лицо фонариком светит, сидя на корточках. Рожа наглая, ухмыляется.

— Вставай, спящая красавица, — снова ко мне так обращается.

Зараза… как башка болит. Спать хочу. Перевернулся на другой бок в надежде, что он оставит меня в покое. Хрен там – перешагнул через меня, опять фонариком в лицо светит. Скотина. Вырвал эту хреновину из его рук, швырнул куда-то.

— Ненавижу, — заявил ему, смотря прямо в глаза.

— Мы в школу опоздаем, — совершенно спокойно ответил Андрей.

— Глумишься, что ли? Какая на хрен школа в таком состоянии?!

— Вставай, говорю, — поднялся, снова меня переступил и ушел.

И ведь не поспоришь с ним, еще и у него дома. Трындец, меня отец убьет.

Резко сел, со стоном, сжимая зубы. Комната прямо запрыгала перед глазами. Никогда больше пить не буду. Теперь уж точно. Прищурился, пытаясь размытую картинку в четкое изображение собрать. На ногах у меня одеяло цветастое. Андрей укрыл? Ну прямо – сама доброта.

— Ты че еще на полу?

Повернулся: стоит в дверном проеме в одних брюках. Мало того, что высокий, так еще и накачанный.

— Уйди с глаз моих, качок-переросток, — бурчу себе под нос недовольно.

— Кира, я тебя в квартире оставлю, а сам уйду, — в ответ пригрозил он и снова ушел.

Тихий, спокойный, улыбается совсем по-другому. Вот теперь он, кажись, выспался.

— Там, в портфеле у тебя! — донеслось откуда-то.

— Что?! — крикнул и сам не рад. Схватился за голову.

— На.

О, он уже тут, в рубашке, со стаканом воды и таблеткой на раскрытой ладони. Подошел, присел, почти что в лицо тычет.

— Давай уже, ну, — тихо, но настойчиво, спасибо, что без воплей. — Приходи в себя.

Убрал руки от тяжеленной головы. Бля-я-я-я, больно-то как-то, аж в ушах звенит.

— Кира…

— Да сейчас, — чуть ли не плача отвечаю ему, беру предложенное.

Он снова исчезает, но почти сразу возвращается, едва я успел запить таблетку.

— Портфель, — повторил Андрей, указывая кивком в сторону кухни, — вибрирует опять. — И ушел.

Вибрирует? Твою мать!

Вскочил на ноги, рванулся вперед, потеряв равновесие, шарахнулся плечом о дверной косяк, из-за чего меня круто развернуло, и уже другим плечом я всадился в какую-то дверь. Та открылась с громким ударом о стену. Узрел охреневающего Андрея в ванной комнате, над раковиной чистящего зубы.

— Нормально все, — кивнул в ответ на незаданный вопрос.

Полетел дальше, на кухню. Вскрыл портфель, именно вскрыл, резко и с треском ниток, выудил уже замолчавший мобильник. Посмотрел и охренел: семнадцать пропущенных.

— Он меня убьет, — простонал я, пялясь на светящийся экран.

— Отец? — спросил Андрей, вышедший ко мне. В руке запечатанная зубная щетка. — У меня есть все. — Снова прочитав мои мысли, произнес он. — Давай, Кира, в темпе, в темпе.

Взял щетку, точнее обменялся на телефон, поплелся в ванную.

Ненавижу Андрея, и себя ненавижу. Вообще все ненавижу.

Кое-как навел марафет на своем табло и во рту.

— Да, — услышал из кухни. — Я одноклассник его. — А? А-а-а… Вылетаю к Андрею с щеткой во рту. — Перепил малость, — отвечает тот в мой мобильник. Ну все, я труп. — Не, я его подлечил. В школу по-любому идем. — Вроде спокойно говорит. Вряд ли на него с той стороны орут. — Он в ванной сейчас, в себя приходит. — Да кончай ты трепаться! — И вам всего доброго. — Убрал мобильник от уха, на меня подозрительно смотрит. — Голос у твоего папаши знакомый. — У меня аж сердце в груди бабахнуло. — А может, связь галимая, исказила. — Сунул телефон мне в портфель. — Ты все, не?

— А? — встрепенулся, качнул головой, пошатываясь, поплелся в туалет, по пути швырнув щетку в раковину.

Мне все равно рано или поздно придется признаться, что я его сосед. И почему страшно так? Будто что-то изменится в нашей дружбе…

Хах, оно как – дружбе? Я уже другом его считаю? А как иначе? Пил с ним, ночевал в его квартире, даже в одной комнате.

Интересно, что он хотел от соседа своего? Зачем в стену стучал?

— Я у двери! — крикнул Андрей.

Уже в туалет не дает сходить спокойно. Вот же наседка.

— Ясно!

Сделал свои дела, вышел в коридор – он с двумя портфелями.

— Погнали, — бросил мне нетерпеливо, и шасть из квартиры. Пришлось за ним, обувая кроссовки на ходу. — Автобус нам в помощь, — усмехнулся Андрей, поворачивая ключ в замке.

Уже галопом по всем ступенькам. Охреневая от самого себя, здороваюсь со всеми соседями. Хорошо хоть те ничего лишнего не сказали, даже имени моего, видя, что мы спешим. На автобус успели. Хорошо ли? Чуть не обрыгался в салоне из-за качки.

Когда ж эти отходняки отойдут уже?

Приехали, вывалились. И тут, смотрю, а товарищ-то мой быдлеет на глазах, словно в свою неадекватность как в панцирь закрывается. Защитная реакция? Морда кирпичом, ухмылка жуткая, и люди все стороной начали обходить.

— Сделай рожу попроще, — искренне желая ему помочь, посоветовал я.

— Сказало мне подобие человека, — ответил Андрей.

По крайней мере, без матов пока. И что за перемены такие разительные?

— Я серьезно, — пока не обижаясь на этого придурка. — И люди к тебе потянутся.

— Слышь, людь, — с надменной физиономией входя в класс, — ты бы за своей рожей следил, а не к моей лез.

Одноклассники заткнулись мгновенно. Аж бесит. Я свое место занял, взглянул на Андрея, задержавшегося рядом. Снова какую-то гадость сейчас ляпнет. А он смотрит куда-то поверх моей головы. У меня стояк, небось, жуткий на башке. Вот же… сам уже херню несу какую-то. Хорошо, что мысленно пока.

Андрей усмехнулся и ладоху мне свою на голову. Ага, только ее мне там и не хватало. Башка и так тяжелая. Зато сейчас ему гадость сделаю. Рухнул на парту, будто он шарахнул меня по голове. Андрей даже дернулся, отстранился с испугу.

— Эй, т-ты чего?

Ха-ха, прямо полегчало сразу.

Не… не хрена… зараза… щас стошнит.

Скрючился за партой, рот прикрывая.

Только не сейчас. Только не здесь.

— Встань, — шепнул Андрей под звон, известивший о начале занятий. — Встань, говорю. Учитель…

Твою мать! Прямо за волосы схватил, поставил меня ноги. Отмахнулся от него, чувствуя, как в животе атомная война начинается. Уставился на учителя, силой воли сдерживая тошноту.

— Вот и молодец,— тихо мне в спину.

Ненавижу падлу. Ни хрена он мне не друг.

  10 глава. Я все еще зол

И почему именно сегодня физ-ра? Отмазаться не получилось, и толку ноль, все нормативы завалил. Вся жизнь наперекосяк после появления этого долбанутого соседа. Он-то все на «отлично» сдал, да еще и с пренебрежительной легкостью. И хрена у него отходняков нет? Алкота с опытом?

И еще одна «радость»: троих дежурить оставили, я и Андрюха в том числе.

Друган мой, Витька, в сторону меня отозвал, косится на Андрея, а я с ведром напротив и мордой заспанной.

— Ты это, скажи мне кое-что, — волнуется чего-то, смотрит на меня как-то странно. — Вы правда вместе пришли? — взгляд на Андрея, драющего полы.

— Да, — а зачем врать-то? — Пили вместе. Ночевал у него.

Глядит все так же, не поверил?

— Слухи нехорошие ходят, — еще тише заговорил.

Я краем глаза заметил, что Андрей аккуратно положил швабру на пол. Щас к нам подойдет стопудово.

— Что за слухи? — поторопил я друга. Вот точно хрень какая-то.

— Что вы, типа, ну…

Локоть Андрея опустился ему на голову, как на подлокотник, и он одновременно с этим громко и четко:

— Пидарасы?

Витек сжался весь, замолчал. Я и сам еще позавчера так бы отреагировал.

— Хорош людей пугать, — недовольно буркнул я, но спокойно, точнее, устало. Так достало уже все.

— Милый, — с кривой улыбкой обратился ко мне Андрей, — ведро мне подай, я ему на голову надену.

Вот же кретин. У него и так совсем друзей нет потому, что людей запугивает. Витек ошарашено на меня смотрит. От греха подальше пошел вместе с ведром к швабре, оставил его там, ногой тряпку стянул с орудия труда и, прихватив его, пошел к одноклассникам. Андрей явно не ожидал от меня подлянки, продолжая кровожадно лыбиться. А я без каких-либо эмоций просто взял и ухерачил ему с размаха в бочину.

Андрюха согнулся пополам, захрипел, а Витек отскочил в сторону, уже не зная, кого ему бояться.

— Ты… мудак… да я тебя щас… на лямки порву… — катаясь по полу, простонал Андрей.

Реально больно или дурачится?

— Там не помыто еще, — напомнил я, беспокоясь за его деловой костюмчик. И откуда во мне столько желчи? Я же мирный, твою мать! Это все он виноват!

— Сука, — прошипел Андрей, почему-то улыбаясь и продолжая обнимать ребра.

Почему так хочется еще раз его ударить? Прямо руки чешутся.

— Может, сходим куда? — вдруг прервал наше любезное общение Витек.

— Я за любой кипишь, кроме гей-парада, — отозвался Андрюха, перестав хрипеть.

— Ты подыхал только что.

Да что со мной такое? Он так сильно меня бесит? Мне нужно срочно поспать.

— Я хоть и гад, но живучий, — со смешком ответил тот и резко поднялся.

Вот на хрена был весь этот спектакль?

— Тогда в клуб вечером? — уточнил Витек.

— Не знаю, — опередил я Андрея. — Мне еще за эту ночь от отца люлей отхватить надо. Хрен знает, чем это закончится.

— А я не против, — пожал плечами Андрей.

Вот и хорошо, лишь бы свое поведение дикое дома оставил.

— Номер мой запиши, — Витек Андрею.

— Понял, — тот, доставая мобильник.

Вот и славно. Глядишь, этот клещ от меня и отвалится.

Странно только, что мне почему-то от этой мысли совсем не стало радостно, а даже наоборот…

  11 глава. Ночь четвертая

Все началось экстремально весело, как только я переступил порог своей квартиры, шкерясь при этом, чтобы на Андрея не наткнуться. В полусогнутом положении, закрыл двери, вздохнул с облегчением.

— Вернулся, паршивец?

Нет, нет, нет, только не тетка Наташа.

В диком ужасе поднял взгляд на небольшого роста полную женщину с ремнем в руках. Да вы шутите?

— Раз меня ты не слушаешься, — появился в коридоре отец с нахмуренными бровями, — пришлось вызывать тяжелую артиллерию.

— Это такой тонкий намек на мой вес? — остолбенела сестра мамина, как робот голову в его сторону повернула.

Сейчас прольется чья-то кровь.

Отец и сам струхнул, забегал вдруг, засобирался куда-то, обо мне забыл.

Не, не хрена, уже у дверей такой подзатыльник мне отвесил, что я зубами клацнул и вперед два шага сделал.

Вашу ж ма-а-ать! Моя бедная головушка. Ну за что по башке-то?! Уж лучше ремнем по заднице как в старые добрые времена.

— Ха-а-ах, — с шумом выдохнула тетка, когда дверь за отцом закрылась. — Что вы тут не поделили?

Стою, смотрю на нее в полнейшем шоке. Она-то с чего такая добрая? Что за эпидемия доброты? Сначала Андрей, теперь она, да и папаша орать не стал. Что за день такой? Я что-то пропустил из-за этого шизанутого соседа?

— Случилось что-то? — осторожно поинтересовался я.

Она как-то взглянула нехорошо, с грустью, глаза чуть красные. Может… нет. Какое сегодня число?

— Знаю, что ты не хочешь об этом говорить, — тихо вымолвила она, — но, может, сходишь на кладбище?

Так изгадить настроение удавалось только ей, той, что одним только видом своим мне мать напоминала.

— Кирилл, — голос дрожит. Вот заткнись лучше. — Она бы хотела…

— Откуда тебе знать?! — заорал в полный голос.

Не смей о ней говорить. Не смей! Не хочу вспоминать! Не хочу! Почему?! Почему именно сейчас?! Когда и так на душе дерьмово?!

— Кирилл, она же…

— Это ведь я нашел ее в петле! Я!

Сжал кулаки, зубы, смотрю на нее, а вижу мать с той улыбкой на лице. Не смог ее вытащить из петли, при мне задыхалась, синела на глазах и даже не плакала. На меня смотрела.

— Я помню, что ты рассказывал, — тихий сдержанный голос, этот взгляд…

Не смей так на меня смотреть! До сих пор считаешь, что я вру. А мне по ночам кошмары снятся. Эта ее легкая, радостная улыбка! Поэтому кручусь всю ночь, да стены коленями сшибаю!

— Кирилл…

— Хватит! — ударил кулаком в дверь позади себя. Боли не почувствовал, а вот в двери что-то щелкнуло. — Хватит, — уже тише, отведя взгляд.

Больше ни слова не сказав, прошел мимо нее в комнату отца, осмотрелся: нет нигде сигарет. Идя на крайние меры, стал рыться у него в тумбочке.

— Это ищешь?

Обернулся, у нее пачка в руке. Думаешь, не возьму, раз она у тебя? Перемахнул через отцову кровать, вырвал пачку сигарет, тетка даже вскрикнула, в сторону ее оттолкнул и к себе, к окну. Открыл его, задребезжав стеклами, закурил.

Стою, дымлю, не хрена не чувствую, лишь пальцы немного обжигает.

Блять, ну почему сейчас? Еще неделя до ее даты смерти! На хера было сегодня меня доводить?! Суки…

Закрыл глаза, улегшись на подоконник. Эта тварь опять перед глазами. Теперь не отделаюсь от нее до конца месяца, пока о ней напоминать не перестанут.

Ну зачем?! Зачем меня донимать?! Зачем в душу лезть?! Зачем… зачем… зачем она это сделала?

Снова вспомнил, как вчера. Со школы пришел, радостный, хотел поделиться своими успехами, в спальню к родителям зашел, не сразу понял, в чем дело. Мне и было тогда десять. Что с ребенка взять? Сразу ноги ее увидел голые, вытянутые, напряженные, пальцы, сведенные судорогами. Дышать перестал, звука произнести не могу, выше взгляд перевел. Она смотрит на меня с теплом в глазах и улыбается. До последнего вздоха улыбалась. А я стоял. Просто стоял и все. Не в силах пошевелиться, сделать хоть что-нибудь.

И зачем вспомнил? Открыл глаза, уставился на серый асфальт, безразличный, далекий, манящий…

Пятый этаж… где гарантия, что сдохну?

Выбросил окурок, проследил за ним взглядом.

Не усну сегодня. Побоюсь, что она придет. Здравствуй, бессонница, приветствую вас, ночные кошмары. Это теперь дней на двадцать, как минимум.

Устало закрыл окно, подошел к отремонтированной кровати, снова приставленной к стене. Старушка она. Еще с прошлого дома. Хорошо, что съехали оттуда, пусть и не сразу. Лег, повернулся к стене. Что теперь?

Не было мыслей, слез, прочей сентиментальной хрени, часа два тупо смотрел на стену, ни о чем не думая. Словно меня выключили, а глаза закрыть забыли. Почувствовал себя никому ненужным трупом. Улыбнулся. А ведь сдохну, отец и заметит не сразу.

Тяжело вздохнул, перевернулся на спину, почти следом за этим ближе к стене, прислушался: возня какая-то, шум, походу где-то в коридоре. Может, Андрей к Витьке собирается? Нет, что-то другое. Грохот какой-то и… стоны? Мужские?!

Вскочил с постели, отпрыгнул к двери. Какого хрена там происходит? Леха? С кем-то? Черт бы побрал этих соседей! Меня вырвет сейчас. Хотя нечем уже. Точняк. Не ел же сегодня ничего. Таблетку только и сигаретой вот поужинал.

Фу-у-ух, надо пойти поесть, заблаговременно забыв о своих… э-э… чудных соседях. Да, хорошие, необычные, – о! – особенные люди.

Вышел на кухню, сразу нарвался на тетку, посмотрела на меня с сожалением. Зря я сорвался. Подошел, обнял ее, она давай реветь. Ну и чума с ней. Пусть поплачет. Минут десять так стояли. Я снова отключился. У меня такое бывает после того, что тогда, в детстве увидел. Кто-то дар речи теряет, кто-то начинает заикаться, я – просто останавливаюсь, даже не моргаю, и темно повсюду, пусто, тихо.

— Прости, — всхлипывая, извинилась тетя Наташа. Отстранилась, еще сильнее тушь по глазам размазала. — Ты, наверное, есть хочешь? — Кивнул, устало глядя на нее. — Сейчас. — Засуетилась, на стол накрыла, усадила, позади меня встала, по голове гладит. Ладони мягкие, теплые.

— Спасибо, — прошептал в каком-то тумане.

Что-то и как-то поел, не помню уже. Потом телик еще часа четыре смотрел. Наконец, отправился к себе в комнату. Свет включил, за уроки сел, спасаясь от ненужных размышлений, болезненных воспоминаний.

Уже собрался на неделю вперед программу изучить (возможно, поэтому учусь хорошо: способ забыться), как услышал за стеной голоса. Вообще, по ходу, именно здесь стена тоньше, чем где-то в других комнатах.

Теперь точно Андрей пришел. Сначала не мог расслышать, что там происходит, хоть и прижался к стене, затем голоса стали грубее, громче.

— …ненавижу тебя, мразь! — Леха так? На Андрея?

— А я типа люблю тебя? — со смешком ответил ему тот. Выпивший, кажись.

— Весело тебе?! — еще громче, яростнее.

И тогда… меня окатило холодом с головы до ног. Это был удар, в тело, в человека. Падение. И даже не крик, а хрип, истошный, который Андрей сдержать не смог. Еще раз что-то громыхнуло. Это уже в стену, только чем или кем? Замер, сидя в постели. Еще секунда, в квартиру к ним ломиться начну. Мат трехэтажный оттуда – это Леха. Тихий хлопок двери. И тишина.

Ну же, ну хоть что-нибудь, хоть один звук. Глаза закрыл. Перешел весь в слух. Хрип услышал, кашель.

Все, не могу тут больше. Поворачиваюсь всем телом, собираясь спрыгнуть и бежать к нему. Может, скорую надо вызвать?

И почему именно сейчас?! Как?! Вот как я просунул ногу в пододеяльник?! Ухерачил башкой в стену, сделав настоящий тулуп с тремя переворотами, и притих.

Оттуда скрип кровати, глухой стук мне в ответ, кулаком, походу.

— Ты там? — спрашивает Андрей. Голос другой, надрывный. Твою мать!

— Да.

— Слышал все?

Я вздохнул тяжело, поглаживая затылок. Может, не все, но…

— Да.

— Вот как… — затих слишком резко, сорвался на кашель.

— Ты как? Скорую вызвать? — у самого уже не только в голосе вибрация, всем телом трясет.

— Не надо. Мне не привыкать.

Даже злости на Леху не было. Он паскуда, без сомнений, но сейчас надо мной довлел страх, стойкий, сильный, до медленного, громкого стука сердца.

— По ребрам ударил? — спросил я, проклиная себя. Ведь сам сегодня шваброй ему заехал. Что, если у него уже была травма?

— Да.

— Не сломал?

— Нет. Он знает, куда и с какой силой бить.

У меня снова никаких эмоций, тревога только. За друга.

— Где ты вчера был? — голос тише, но без этих болезненных ноток.

— Ты хочешь поговорить об этом?! — задело, реально, до кома в горле.

— Почему нет?

Понимая, что ни хера не разбираюсь в людях, тупо смотрю на стену, положив не нее ладони и стоя на коленях.

Почему я интересую его? Именно я, как сосед, человек, которого он никогда не видел, я – голос за стеной?

— У друга ночевал, — ответил устало, уткнулся лбом в стену. С размаху.

— Чем это?

— Головой.

— Зачем?

— Дурь выгнать.

— Много дури? Мне отсыплешь?

Вот же кретин.

— Свет потуши! — крик из отцовой спальни заставил меня вздрогнуть.

— Мамка твоя?

— Нет. Не совсем.

Убедился, что ноги мои свободны, слез осторожно, свет выключил, снова на кровать. На этот раз лег.

— Точно, у тебя ж нет ее, — прямо по больной мозоли. — Запамятовал. Соседи ж говорили, что ты с отцом живешь. — Помолчал немного. — Или жива она?

— Нет, — довольно спокойно вышло ответить.

— А что слу…

— Неважно.

— Херасе неважно. Родители – всегда важно.

Знаю, что у него их нет, и все же…

— Почему?

— У меня их нет. — Пауза секунд десять. — Обоих. — Еще одна такая же. — Уже пять лет как.

— Зачем говоришь мне об этом? — вот, правда, не понимаю.

— Не знаю, — с придыханием, снова помолчал недолго. — Потому что тебя не знаю.

У меня словно глаза открылись. Затаил дыхание, вдруг осознав то, что он сказал. Все верно, он даже имени моего не знает. Нас ничего не связывает. Ничем друг другу не обязаны. Я просто голос для него. Просто голос за стеной. Это как виртуальное общение. Почему бы не рассказать все чужому человеку, никак не влияющему на твою реальную жизнь?

Так вот что происходит в твоей голове?! Вот как ты думаешь?!

— Что с ними случилось? С родителями?

— Авария, — тише, чем раньше. Ему плохо? Или просто засыпает? — Че замолчал?

И что мне спросить?

— Сразу насмерть? — вот же ублюдок! Как можно было в такой-то манере?! Какой же я…

— Нет. Я в ма-машине был. Обоих вытаскивал. К-крови море. — Снова заикается. Надо закрывать эту тему. Срочно. — Мать у-умерла у меня на руках. Я второй е-ё вытащил. Отец ч-через месяц. Так и не пришел в себя.

Лежу камнем, сказать ничего не могу, лишь в груди мучительно щемит.

— Они с работы ехали, меня с-со школы забрали. Я настоял, чтоб быстрее. Х-хотел успеть в парк попасть. На предста-вление. У-у меня день рождения был.

Он замолчал, надолго, скорее всего, снова переживая тот кошмарный день.

— Брат меня так и не простил, — на выдохе произнес Андрей.

Слишком больно, даже мне, дышать тяжело, через всхлипы в груди, с комом в горле. Жутко все это. И не поможешь ничем.

— Ты спишь?

— Шутишь?

— Да нет. Часа три ночи ведь. Не удивлюсь.

— Не смогу теперь уснуть.

Зря это сказал. Словно его обвинил в бессоннице. Неправильно как-то. Надо объясниться.

— А…

— Хочешь, спою тебе?

Задумался, точнее, охренел слегка от такого предложения. Колыбельную мне сбацать решил?

— А сможешь?

— Попробую.

— Давай.

Странно все это: общение, темы, искренность Андрея. Смогу ли в глаза ему завтра посмотреть?

— С головы сорвал ветер мой колпак, — надо же, Король и Шут, и поет хорошо, правильно. Улыбнулся невольно. — Я хотел любви, но вышло все не так. Знаю я, ничего в жизни не вернуть. И теперь у меня один лишь только путь…

Удивительная ночь, подходящая песня, приятный голос за стеной, и ко мне во сне в этот раз не пришла Она…

  12 глава. Ты мне не нужен

Как-то чудно было проснуться в хорошем настроении. И без Андрея привык к постоянным проблемам со сном. А сегодня спал хорошо, спокойно, не помню, что снилось, но на душе тихо и радостно.

Тетю будить не стал, прошмыгнул мимо открытой двери в ее, точнее отцову, спальню, тихонечко сбежал из дома, пришел на остановку раньше автобуса. Прямо дико от этого. И даже ждал встречи с Андреем. Хотелось поговорить с ним по душам, хоть и страшно немного. Уверен, он поймет, на нашу дружбу моя маленькая тайна не повлияет.

Однако настроение мне испортили уже на первом уроке. И сам Андрей. Ему не пришлось говорить мне гадости или распускать руки, он просто не появился в школе.

В голове возникли различные объяснения этому, одно краше другого. Основной мыслью была его вчерашняя травма, полученная в драке с Лехой. Да это и дракой не назовешь. Скорее избиением.

До конца занятий я так и не досидел: смылся после четвертого урока, отправился в наш подъезд, постучал к нему в дверь, потом еще раз и еще. Неужели дома нет? Или… даже думать ни о чем другом не смей.

Усерднее колочу в дверь. Желание – либо выбить ее, либо скорую вызывать, на всякий случай. Ментов вдобавок, чтоб двери выломали. И почему я вскрывать замки не умею? Может, правда, дома нет?

Щелчок. В замке. Медленно, почему так медленно открывается эта чертова дверь?! Рывком тяну ее на себя, а следом Андрея ошарашенного, сонного.

— Какого хрена? — заявляет мне в лицо.

— «Какого хрена»?! — взорвался я. — Это ты какого хрена?! Витек сказал, что ты не пил почти! О школе забыл, скажешь?

Осматриваю его, стараясь понять, есть ли травма, насколько серьезная. Стоит как-то странно, опираясь только на левую ногу.

— Ревнивая девка, — недовольно выдал он и дверь закрывать собрался.

— Да я вмажу тебе сейчас! — толкнул его в квартиру, совсем обнаглев, зашел, двери на щеколду. — Поговорим.

А он зубы сжал и ребра обнимает, я же в грудь толкнул. Больно сделал?

— Ты как?

— Нормально все.

— Херасе нормально?! Бледный, как смерть!

— Кира, иди домой, — приказным тоном.

— Нет.

— Мозг мне не еби и вали отсюда.

— Я не уйду, — даже портфель к стене бросил.

— Ты же сам от меня избавиться хотел! Так какого хрена?!

— Как самочувствие? — не обращая внимания на его злость и надеясь чуть усмирить его.

— Ладно, по-другому скажу, и пока без матов.

— Маты уже были.

— Ты мне не нужен, — сдержанно произнес он. — Уходи.

Неужели думает, что это сработает на мне?

— Нет.

— Тебе вмазать?

— А сможешь?

Стоим и смотрим друг на друга. Оба злые, как собаки. Того и гляди, драку начнем.

— Почему ты здесь? — со вздохом, в каком-то нелепом отчаянии.

Действительно не понимает?

— Беспокоился.

— Почему?

— Брат у тебя – мудила.

Неподдельное удивление у него вызвал, видать, думает, что я догадался. Извини, дружище, пока не могу сказать правды.

— Со мной все нормально.

— Не верю.

— Кира, — уже холодно, почти что прошипел.

— Не уйду, — снова произнес я. — Сними рубашку.

— Сбрендил?!

— А что не так? — специально выгнул брови. — Стесняешься? — уже нарочито грубо. — Вчера без нее разгуливал и не парился.

— К-кира, — грусть во взгляде и тревога. Заикаться начал.

— Хватит ломаться! — повысил на него голос, шагнул к нему. Он даже отскочил, еще больше поражаясь моей настойчивости. — Предпочитаешь, чтоб тебя раздевали? — зря именно так, да еще и с улыбкой. Он же возненавидит меня сейчас.

Только вот никакой реакции, кроме чудовищного равнодушия. Медленно расстегнул пуговицы на рубашке, осторожно расправил руки, отчего вся рубашка полезла вверх и в стороны, открывая вид на сине-фиолетовое тело.

Судорожно вздохнув, я отвел взгляд. Зачем просил показать? Теперь дрожь во всем теле, кулаки от злости сжал. Убью его брата, когда встречу. Как пить дать, убью.

Андрей сделал шаг ко мне, становился совсем рядом. Я взгляд на него поднял. Смотрит надменно, с презрением.

— Увидел? — зрачки сужены, лицо напряженное. — А теперь, — прошипел он, — пошел вон.

Резкий толчок в грудь. Сейчас он показал настоящую силу. Отлетел назад, шарахнулся о дверь спиной. Щеколда выдержала, я же закашлялся.

Почему все так? Я ведь только привыкать к нему начал, к нашей дружбе, общению через стену.

— Тц, — разочарованно, что дверь мною не выбил, а видимо, хотел.

И снова ко мне ближе, резко, прыжком, несмотря на травму. Хрен тебе, уже проходили, пусть и с Лехой. За мгновение до того, как Андрей попытался схватить меня за глотку, нырнул вниз, ему под руку, и к нему в комнату. Хрен он от меня избавится теперь.

Прошла целая долгая минута прежде, чем Андрей появился в дверном проеме, взбешенный, со сжатыми кулаками.

— Кира, по-хорошему прошу, — тихо, хрипло выдавил он.

Как только дошли до этого?

— Зачем ты со мной так? — с обидой в голосе спросил я, хоть и пытался без эмоций.

Мне сложно к людям привыкать, но к нему привязался, быстро, как-то непонятно, но привязался, чувствуя, что мы похожи, и не только из-за того, что оба видели смерть своей матери. Просто… просто… в сердце колет от мысли, что сейчас поссоримся.

— А ты какой-то особенный? — с насмешкой, той самой мерзкой улыбкой. — Что напридумывал себе? Друзья? Серьезно?

Вот и приехали. Сам я еще позавчера ему говорил, что никакой дружбы между нами нет. Словно местами поменялись. Неприятно такое слышать. Ему тоже было неприятно?

— Прости, — все, что смог сейчас сказать. — Понимаю, что…

— Ни хера ты не понимаешь! — сорвался Андрей на крик. — Мы разные! Слишком разные!

— Почему… ты так думаешь?

И даже не заикается, говоря все это, не волнуется. Значит, не считает другом своим? Вот как…

— А в чем похожи?

Верно, я лишь вскользь упомянул о матери, а мне о своих родителях он не рассказывал. Именно мне – своему однокласснику Кириллу, с которым пил вместе. Я же почти ничего не знаю об Андрее. Прямо сейчас признаться? Снова страшно. Дико страшно. И почему-то больше за него.

— Послушай, — тихо произнес я, смотря на его недовольное, озлобленное лицо. Еще вчера он мне улыбался. Друг, верно? Раньше у меня не было друзей. Только друганы так называемые, с которыми иногда тупо весело. — Не хочу тебя потерять.

И что я несу? Он же за педика меня сейчас примет. Я сам уже сомневаюсь в своей нормальности.

— Кира? — словно не узнавая меня, и взгляд такой же. Двинулся ко мне. Я и не знаю, что делать, бежать или ждать чего-то дальше. — Кира, — будто ответил на свой вопрос, остановился рядом. Я ему носом в грудь уперся.

— Андрей? — удивленно спрашиваю я, чувствуя себя полным дебилом. А я ведь впервые его по имени назвал.

Боль, резкая, в бочине, он прямо пальцами вцепился. Крутнулось все, и шарах – я уже на кровати, а он сверху. Одна рука под футболкой у меня больно упирается в ребра, другая – на глотке моей.

Охерел, вот просто охерел, и больше ничего, даже страха нет.

Андрей медленно, с настороженностью наклонился ниже. У меня аж дыхание перехватило. Сомнения в своей нормальности? Да ни хрена! Теперь в нем сомневаюсь! Что за дерьмо творится?!

— Руки убери! — прохрипел со злостью, пока не сопротивляясь.

— Что чувствуешь? — спрашивает этот кретин с такой рожей, будто эксперимент какой-то ставит.

— Отъебись, мудак, или я в ухо тебе сейчас засажу!

Вот и все, ни о какой дружбе не может идти и речи. Если ближе наклонится, если выкинет что-то – глаза выдавлю, губу откушу, в нос со лба ухерачу, или даже по ушибленным ребрам с кулака.

— Кажется, ты в бешенстве, — тихо так, с улыбкой довольной.

— Кажется?! — заорал я, схватил его за глотку левой рукой, сдавил посильнее, а этот дебил скалится в ответ. — Ну все, урод.

Вот и поставили точку в наших отношениях. Должен был понять, что он с Лехой одного поля ягодки. Куда глаза мои смотрели?! Добрый весь такой, пушистый со мной был.

Правой рукой, с размаху, насколько позволила стена, ему прямо в челюсть. Лягнулся. Брыкнулся, мало соображая, что делаю. Накрыло, так накрыло. Оба полетели на пол. Теперь я уже на нем. Замахнулся и остановил кулак до того, как ударил. Смотрю на него: губа разбита, довольный, как слон.

Он еще и извращенец?! Блять, да я об такого даже руки марать не хочу!

Резко встал, шагнул вправо.

Да вашу ж мать?! Гребанный шнурок! Почему я не разулся?! Бахнулся прямо на колени, от боли застыл, ща слезы потекут. А этот ублюдок заржал во весь голос. Ну все, козел, урою. Первая попытка встать не увенчалась успехом. Повалился снова на пол, на четвереньки. Этот ржать перестал, поднялся, и ко мне. У меня аж сердце екнуло, понимая, в какой я позе сейчас. Подойдет сзади, лягну прямо по яйцам.

— Давай помогу, — руку подал мне.

Резко откинул ее ударом ладони, смотрю с ненавистью. А вот он с тревогой.

— Эй, я же п-просто проверить х-хотел.

Че?! Проверить?! Хрена ты заикаешься?!

— ПНХ, мудак! — снова как Андрей говорю, надо отучаться немедленно.

Сам поднялся, посмотрел на него: глаза бегают, выглядит растерянным. Неужели понял, что я сосед его? Ведь именно он так посылал меня за стенкой.

— Прости! — громко, на выдохе. — Я проверить хотел!

Заметил уже, что короткие фразы и на выдохе, даже при волнении нормально произносит.

— Что проверить?! Не педик ли я?! — заорал еще громче. — Расстроен?!

Его глаза стали поистине огромными. Какого хрена? К чему такое удивление?

— По-чему расстроен?

— Ты-то в брата весь пошел! — нервно пояснил я, вызвав в его взгляде на мгновение холод.

— Ты ни хрена не понял, — прошипел он.

— А что должен был?!

— Перестань уже орать! — еще громче меня, прямо как тогда, в первую ночь. Я даже прифигел на минуту. — У меня друг был, — тихо проговорил Андрей. — Долго общались. И потом поссорились. Я-я придушить его хотел. А он как-то с-странно отреа-гировал.

— Не понял.

— Ну… типа… возбудился, что ли, — взгляд отвел, руки мнет.

— Ты охерел совсем?! — снова заорал я. — Что за проверки дебильные?! Натурал я, — ударил себя ладонью в грудь. — Натурал! Мне девушки нравятся! Еще в тринадцать девственности лишился.

Оу, не, этого я мог бы и не говорить. Да ну и похрен.

— Кир, ну ладно тебе, извини кретина, — тихо попросил он прощения.

— Да пошел ты, — уже тише послал его я.

Ну не дебил ли, а? Меня аж передернуло всего. Противно до одури. Еще и Леха вспомнился. Я просто… просто… меня разорвет сейчас. И тут…

Все, что помню потом, это боль, щека горит, и соленный привкус на губах. Передо мной Андрей, испуганный, бледнее, чем раньше. Я поднял к лицу руку, вытер губы, посмотрел на ладонь. Кровь. Почему? Что случилось?

— Из-вини, — охрипшим голосом, все еще странно смотрит на меня.

— За что? — просто спросил я, облизывая губы.

— Это я с… испугу, — выдавил Андрей. Зрачки снова бегают, растерянный. — Т-ты просто ока-менел, на-пугал ме-ня.

Ого, да он же совсем нормально разговаривать перестал. Твою мать, и чего я отключился-то?

— У меня бывает, — совершенно спокойно заверил я. — Мать у меня на глазах повесилась. Видел все. Порою вырубает.

Андрей молчал. Все еще чувствуя себя не на своем месте, я осмотрелся. Ага, в комнате его. Кажись, помню, что произошло. Вот и не хрен меня так шокировать. Слишком близко к сердцу принял. Бля, как баба ною.

— Кир, ты это, — тон снисходительный такой, — может, присядешь?

— Нет, — качнул головой, лицо ладонями протер. — В школе увидимся завтра. Придешь?

— Оба-лдел?

— Что так?

— Не отпущу я тебя.

— Оно как. То выгонял, теперь не отпустишь.

Снова замолчали. Неловко как-то. И все же, кажется, миром все закончилось. Это радует.

— Нормально все, — улыбнулся я, чем вызвал еще большее удивление у Андрея. — Что не так?

— Ты очень-очень-очень редко улыбаешься. Не к добру это.

Да ладно?

— Откуда тебе знать? Четыре дня всего знакомы.

— Вот эти четыре дня – редко, — какой-то он пришибленный сегодня. — Будешь… чаю?

— Больше без проверок?

— Угу, — кивнул уверенно. А у меня на душе все равно поганенько.

— Давай.

Андрей прямо пулей вылетел, да сразу на кухню, чайник ставить. Вряд ли он слышал, когда я ушел…

  13 глава. Кто ты для меня

Не знаю, почему ушел. В груди печет, больно, тошно. В голове вопрос Андрея: «Что чувствуешь?». Я же не гей. Зачем он так? И все-таки… не понимаю себя. Нет, его прикосновения меня взбесили, тут без сомнений. При одной мысли о нас, как о парочке, блевать тянет, однако меня никогда прежде ни к кому так не тянуло.

— Ого, — тетя встретила меня именно таким возгласом. Не сразу понял, почему. — Даже ругаться на тебя не хочется, а надо бы.

— Из школы звонили? — догадался я. — Да, с уроков сбежал, — спокойно сообщил, как и раньше делал.

— Кирилл, ты снова за старое? — нет, не сурово, с печалью.

— Другое, — качнул я головой. А ведь не так давно это было. Год назад еще, а лет с тринадцати. Да, с тринадцати. Вспоминать стыдно. Все попробовать успел. Таким выродком редкостным был. Был… надеюсь, что именно был. — Друга навещал. — Облизнул губу, и тут понял, что у меня ж разбита она. — Мы не подрались. — Успел сказать до того, как тетя вопрос решилась задать. Хотя на драку было похоже. Частично. — Меня в чувства приводили.

Ну вот, напугал ее еще больше.

— Ты сознание терял? — с дрожью в голосе. Да, понимаю, почему.

— Не совсем, — еще сильнее встревожил, но врать не хочу. Она должна знать, что все эти галимые походы к врачам ни хрена не помогли.

— Ясно, — неслышно почти, одними губами. — Давно приступы начались?

— Вчера, — пожал плечами, криво улыбнулся. Да уж, последний раз меня ведь посреди трассы накрыло, год назад. Примерно в этих же числах. Повезло, какой-то мужик рискнул, вытащил меня почти из-под машины.

А повезло ли? Ха-а-ах, да ладно, не такая уж у меня дерьмовая жизнь.

— Пройдет, — заверил я, совсем неправдоподобно прозвучало. — Я чувствую себя нехорошо. Пойду, прилягу.

— А, хорошо, — промямлила тетя.

Разулся, бросил портфель прямо в коридоре, раскачиваясь, поплелся к себе в комнату, не переодеваясь, на кровать. Почти сразу стук в стену, походу, со злости.

— Ты там?

Молчу.

— Эй? — голос у него раздраженный, грубый. — Слышь?

Не хочу, не сейчас. Перевернулся на другой бок. Андрей перестал стучать. Вот и хорошо. Действительно хорошо. Даже на душе полегчало, задремал.

— Кирюш?

Приоткрыл глаза. Тетя с моим мобильником.

— Извини, что разбудила, но уж больно настойчиво тебе звонят, — покраснела почему-то. — Не стала брать. Может, девушка. Мало ли чего.

— Спасибо.

Взял телефон. Посмотрел на экран. Номер незнакомый. Скосил взгляд на стену. Лучше выйти в другую комнату, что и сделал вместе с тетей.

— Да? — принял я звонок.

В ответ – секундное молчание и…

— Сука! Ты, блять, охерел?! Хули трубку не берешь?! Ты хоть понимаешь, что со мной было?! Да ты же в состоянии нестояния ушатал от меня! А если бы случилось что-то?! Ублюдок!

И трубку бросил. Вот же истеричка. И не заикнулся ни разу. На одном дыхании, что ли?

Хах, ха-хах, ха-ха-хах…. Теперь накрыло окончательно. Стою на кухне, ржу, как конь – тетя в шоке. Да бля, даже кот черный на подоконнике смотрит на меня ошалело. Чувствую себя полным психом. Ненормально как-то.

Фух, вытер скудные слезы, на тетю посмотрел, у той на лице вопрос застыл.

— Да не берите в голову, — отвечаю, все еще лыбясь. — Есть хочу.

— Сейчас, — быстро произнесла она, снова заметалась по кухне.

И где он только номер мой надыбал? У Витька, небось. Уселся за стол. Снова звонок.

— Да?

— Извини.

Вот теперь разговор может получиться.

— За что?

— Ну…

— За домогательства? Или оскорбления?

Поймал на себе охреневший взгляд тети, даже котяра урчать перестал, которого она гладила.

— И за то, и за другое. Чувствую себя куском дерьма.

— Ты и есть кусок… — замолчал, понимая, что я за столом вообще-то и тетя рядом… с котом. Да хрена я к нему привязался, к скоту этому? Кот…

— Иди чай попей.

— Уже.

— Приятного аппетита, — и сам борщ отхлебнул.

— И тебе.

— Ага.

И сидим, жрем, каждый у себя в квартире.

— Ты бы отключился, — через минуту ему. — Деньги идут.

— У меня тариф хороший.

Ох и тугодум. Положил трубку на стол, на громкую связь поставил, сам уже нормально жевать принялся.

— Мне одному скучно, — раздалось из телефона.

Вот сейчас тетя точно свяжет мои реплики с полом того, к кому они были обращены. Ага, контакт есть, глаза увеличились.

— А я вот не один.

— Даже так.

— Ага. Тетя моя рядом, — помолчал немного. — Кот.

И только тут дошло, какого хрена меня так бесит. Откуда у нас в хате КОТ? Не, аллергии у меня нет. Она у отца.

— Кот? Да, кот – это охренеть как важно.

— А то, — согласился я, посматривая на «членов семьи» моей. — Ты б язык попридержал. На громкой связи ведь.

— Ой, — оттуда, и затишье секунд пять, — из-вините и здра-вствуйте, — заволновался блин.

— Здравствуйте, здравствуйте, — звонко ответила тетя.

— Я отключусь тогда?

— Не звони больше сегодня. Спать буду, — предупредил его заранее.

— Ты, это, нормально себя чувствуешь?

— Андрюх, — улыбнулся мысленно, представляя его растерянную моську, — у меня тут есть кому обо мне беспокоиться. Ты как-то не к месту.

— Ну да, тетя.

— И кот.

— Ты как-то странно на кота реагируешь, — заметил Андрей.

— Его еще вчера не было просто.

— Он мой, — ответила тетя, усердно его гладя, так и шерсть выдрать можно.

— У отца аллергия ведь, — напомнил я ей, она лишь злорадно усмехнулась.

— Злая у тебя тетя, — со смешком сделал вывод Андрей и отключился.

По глазам видел, что тетка Наташа спросить хотела о друге моем, но не решилась. Оно и к лучшему. Я и сам пока не знаю, что отвечать.

  14 глава. Ночь пятая

Спать хотелось безумно, несмотря на только-только наступающий вечер. Всегда после отключения, приходила чудовищная усталость, раздавливала катком. Андрею я сказал, чтоб не донимал меня. А станет ли он сегодня ночью донимать соседа? Радовало пока одно – вечером Андрей вряд ли завалится спать, значит, у меня было время отдохнуть. Вот только…

Очень странно было вернуться к себе домой спустя столько лет, шесть уже прошло, да? Вроде столько. Наш частный домик, огороженный невысоким забором, встретил родными стенами. Любил возвращаться домой.

Поздоровался с порога, но ответа не последовало. Немного встревоженный прошел дальше, заглянул к родителям в спальню. Взгляд наткнулся на спину человека моего роста, да и цвет волос светлый, как у меня. Ничего не видел за ним. Чуть отошел в сторону, чтобы поравняться с этим парнем. И окаменел, увидев самого себя, как в зеркале, только не отражение, а реального человека, своего клона. Он был напуган, в ступоре, с приоткрытым ртом, не дышал, не моргал и смотрел перед собой.

Проследил за его взглядом: ноги человека в воздухе. Этого хватило, чтобы свести меня с ума. В панике посмотрел выше, зная, что увижу мамино лицо, ее улыбку, но вместо этого…

— Андрей? — произнес вслух, уверен, но не услышал своего голоса.

Друг задыхался, царапал руками горло, пытаясь сорвать веревку. Должен помочь. Должен ему помочь! Бросился к нему. Чтобы схватить за ноги, приподнять выше, но руки схватили только воздух. Он не настоящий? Или же…

Ударил кулаком в кровать, что стояла рядом. Тот же эффект, рука прошла насквозь. Ненастоящий я, тогда тот, что у дверей, он поможет. Подбежал к нему, встал напротив, рукой помахал перед лицом, сам дерганный, в ужасе, сердце колотится. Хотя откуда у призрака сердце.

— Что столбом стоишь?! Помоги ему!

Никакой реакции, в панике обернулся на Андрея, тот руки уже опустил, перестал сопротивляться. Нет, нет, нет, пожалуйста.

— Ну сделай ты что-нибудь!

Снова ничего.

Андрей же умрет, умрет сейчас. Нельзя… допустить… этого. Пожалуйста.

— Пожалуйста, помоги ему, — шепчу уже со всхлипом, понимая, что сплю, но не могу этого вынести. — Пожалуйста. Умоляю.

Странный звук, словно ударили чем-то во что-то твердое, вокруг расплывается все, звук громче становится. Глаза открыл, дышу тяжело. Сел резко, чтобы точно проснуться, сердце по швам трещит, скорчился весь, пополам согнулся. И на что надеялся, когда спать ложился? Знал ведь, что кошмар приснится. Твою мать, больно до слез, вдохнуть невозможно, колет, прямо током в груди. И грохот в голове, стучит так сильно. Лишь спустя несколько секунд различил, что это не только сердце. Мне в стену настойчиво долбят, довольно громко.

Стукнул ему в ответ, получилось тихо, сил в руках совсем нет.

— Эй, ты как? — голос взволнованный, с отдышкой. Напуган, кажется. Почему? — Что случилось? Ты кричал. — Вот даже как. Он поэтому разбудил. — Эй? Приснилось что-то? — хотел ответить, и звука из себя выдавить не смог. Дерьмо. — Ты там один? Может, мне прийти?

— Все… — наконец появился голос, — нормально.

— Нормально?! Ты свой голос слышал? Ни хера не нормально!

Не знал, что ответить ему, да и не хотелось говорить ничего, сейчас бы проветриться хоть на минуту. Встал осторожно, ноги тяжелые, голова к полу тянет, глаза, будто выпадают наружу. Ох и состояньице. Подошел к окну, как обычно, не получилось открыть его тихо. Андрюха сразу спохватился:

— Это окно? Ты там не прыгнуть удумал?

Он реально истеричка, мне-то, соседу его, с хера ли жизнь кончать самоубийством? Высунулся в окно, хлебнул свежего воздуха, аж в глотке запершило. Обнаружил на подоконнике сигареты. Надо же, тетя не забрала. Спасибо ей. Закурил.

— Брось эту бациллу.

У меня чуть пальцы сами по себе не разжались с перепуга. Повернул голову влево – лишь силуэт темный, не видно ничего, даже не разберешь, баба или мужик.

— Че темно так?

Это он у меня спрашивает? На хрена? Мне ж откуда знать?

— Ночь ведь, — отвечаю все еще сиплым голосом.

Надо бы не базарить с ним вот так, раскусит ведь, что я Кира. Щас приду в себя, и голос нормальным станет. Стоп, как сигарету у меня увидел? Он и меня… Бля, включи голову, она ж зажженная, горит, вот и видно, и запах, ветер же в его сторону. Он не настолько тупой, чтоб не понять, что я сейчас делаю.

— Брось бациллу, говорю, слышь?

Ну да, он же не курит и другим не советует. Плевать. Мне хватает нотаций от тетки, и отца тоже, хотя он сам курит.

— Что приснилось-то?

Пожал плечами, пусть и не увидит он. Что ответить? Правду сказать? Только рот раскрыть решился, понимая, что голос уже сейчас может зазвучать нормально, сигнализация со двора заверещала, да так громко.

— Давай к стене, тут поговорить не выйдет.

Услышал, как щелкнуло окно, почти неслышно. У меня ж хрен так получится. Притушил прям о подоконник сигарету, выбросил, ставни на себя. Не проснулся, наверное, сил не рассчитал, таки загремело окно стеклом. Надеюсь, тетку не разбудил. Сама себе щас напридумывает, прибежит с окна снимать.

Лег на кровать, чувствуя головокружение, даже покурить нормально не могу. Что за жизнь такая.

— Приснилось тебе что?

И вот что ему не спится? Хотя… если я орал ему в стену.

— Тебе, правда, интересно?

— Да.

— Смерть друга. — Помолчал немного, ожидая его реакции, он, походу, ждал продолжения. — Он повесился у меня на глазах. Во сне. Я сделать ничего не мог.

Стоп, я уже говорил ему нечто подобное в образе Киры. Блин.

— Реально жутко.

— Смерть – это всегда жутко.

Вот и подвели итог ночной беседе. Заткнулись оба. Скорее всего, он тоже не знает, что сказать. Зато у меня есть вопрос подходящий.

— Слушай, хотел спросить кое-что.

— Да? — быстро ответил, ждал будто бы.

— Представь, что у тебя есть два хороших друга, но один в реальной жизни, а другой в интернете. И ты вдруг узнаешь, что это один и тот же человек. Твои действия.

— А друг этот в курсе, что я – это я и в реале и в виртуале? — уточнил Андрей, заинтересовавшись.

— Да.

— В табло заеду.

— За что?!

— А хрена скрывать было? Шутка такая? Что за дебилизм?

Да не специально же вышло так!

— Так получилось! А потом страшно признаться стало.

— Почему?

— Потерять его не хочет.

Тишина. Вот и договорился. Перестаю себя контролировать. Говорю одно и то же, что Кира.

— Мне днем сегодня заявили то же самое.

— В смысле? — что поделаешь, придется притвориться полным кретином.

— Что потерять меня не хотят.

— Ты же не ключи.

— Че?

— Чтоб терять тебя.

— Да не об этом речь! Мне ж почти в любви признались!

Значит, все верно, как я и думал, прозвучало это тогда не очень нормально.

— А ты что?

— За педика его принял.

— Класс.

И почему мне так сложно с ним общаться? Постоянно какая-то хрень наружу просится.

— Просто у меня брат, ну, нетрадиционной ориентации, — пояснил мне Андрей. Надо же, сказал это без матов. — Я насмотрелся на них всех сполна. У меня прямо фобия на геев. И тут заявления такие.

— И что? Правда педик? Друг твой.

— Нет, натуральнее некуда, — усмехнулся тот, — так мне любимому и нужному в челюсть просадил. До сих пор ноет. И не думал, что в нем дури столько.

Я даже улыбнулся самодовольно. Будешь знать, упырь, как к натуралам домогаться.

— А что с признанием-то?

— В смысле?

— Он потерять тебя боится как друга, или брата. А что ты?

— Не знаю, — голос изменился, тяжело говорить об этом? — Мне брат переехать предложил. — Вот тебе раз. Серьезно? Как так-то? — Еще пару дней назад рад был бы, но сейчас…

— Любишь его? Друга? — со смешком спросил, хоть и с тревогой в сердце.

— Люблю.

Тут меня и шибануло током. Не от счастья. Вообще ни разу. Что за хрень он там ляпнул?

— Не в том смысле, — исправился Андрей. — Я люблю девушек, их грудь, попки, секс, поцелуи, внешность, хочу семьи в будущем. — Это все, конечно, замечательно, но… — С Кирой же не так. Ты верно сказал, он как друг, брат. Я за него любому кишки выпущу, даже своему родному брату. Не знаю, как объяснить. Чувствую, что он мне близкий, родной. — Что за хрень, остановись уже. Мне сейчас дурно сделается. — Словно мы сиамские близнецы, которых разъединили и по миру раскидали.

— Чувак, ты вещи такие говоришь… Ты часом сам не педик?

Молчание было затяжным, после чего, прямо холод по венам, его ответ:

— Не знаю.

— Охренел совсем? Как это не знаешь?!

— Вот так…

— Объяснись!

— Че тебя это так задело?

И, правда, че вдруг. Я же не Кира. Бля-я-я.

— У меня педик за стеной, который с помощью дрели сюда перелезть хотел. Это уже фильм ужасов.

Оттуда ржач почти что истерический.

— Тебе «ха-ха», а мне реально страшно становится.

— Я педик неопасный.

— Да куда ни нахер, до сих пор вопли твои помню в первую ночь.

— Это был нервный срыв. К нашему разговору отношения не имеет.

— Все равно объяснись, — попросил я, чувствуя себя полным неадекватом. Прямо девка ревнивая. Вот реально.

— Говорю же, много геев перевидал, — вот же извращуга хренов. Что за жизнь у него такая. — Видел, как целуются, обнимаются, даже… однажды… случайно… Вот, правда, случайно, видел, как сексом занимаются.

— Меня вырвет сейчас.

— Да не об этом я. Точнее, об этом. Омерзительно, противно, на ошметки порубить их готов. И то же самое, когда себя с Кирой представляю.

— На хера представляешь вообще?!

— Проверить… себя.

Пиздец полный. О чем мы только говорим по ночам. Неудивительно, что мне потом херня какая-то снится.

— Значит, трахнуть ты его не хочешь?

— Нет.

— И поцеловать?

— Нет.

— Обнять?

— Тут не знаю точно, не вижу чего-то зазорного.

— Это смотря как обняться.

— Согласен.

Фух, успокоил, за это спасибо.

— Тогда это чисто платоническая любовь. Ну, чистая, светлая дружба.

— У меня друзей-то настоящих не было раньше, и не знаю, что нормально к ним чувствовать. Мужик все-таки, а мне с ним хорошо, весело и страшно за него, беспокоюсь. За брата так не волнуюсь.

О, чего так? Снова вернулись к какой-то нездоровой хрени.

— А что с ним?

— С братом?

— Нет, с Кирой твоим.

— Да хз, — снова какие-то сокращения, в падлу ему, что ли, целиком слова говорить? — Травма головы, походу, серьезная. Он такое видел… — замолчал вовремя, поняв, что мне об этом рассказывать не следует. — Я вот заикаюсь.

— Да, я заметил.

— У него другое.

— Понятно.

— Мне твой голос не нравится.

Пипец, что снова ему не так? Спал бы уже.

— С чего вдруг?

— Он сейчас плохой. Ты как себя чувствуешь?

— У меня сотрясение, походу.

— Че?! И так спокойно об этом говоришь?!

— Если орать буду, башка сильнее разболится.

— Согласен, но… — вот же беспокойное хозяйство. И что он за всех переживает так? Или только за меня?

— С отцом в больницу завтра. Снова томография.

— Вот как… Почему снова?

— Не в первый раз проблемы с головой, — тихо уже ответил, голос пропадает. Засыпаю, что ли?

— Отчего?

Блин, аж дернулся от его голоса.

— Извини, не могу сказать.

— Чувак, ты меня пугаешь. У тебя голос… Ты помираешь там?

— Ага…

Резкий сильный удар в стену. Да что ему надо?

— Охренел бля? Я серьезно! Скорую вызвать?

— Я засыпаю, дебил, — перевернулся на другой бок. — Меня вырубает просто.

Замолчал. Неужели? Вот и славно. Спокойной ночи я так и не сказал, пусть и хотел.

— Ты похож на него, — как водой холодной облили. Я возненавижу его сейчас.

— На кого? — сонно так, вяло спросил.

— На Киру, — у меня аж глаза открылись. — Фразами, реакцией, словами. Может, поэтому мне так легко с тобой общаться?.. Да еще и не вижу тебя. Будто сам с собой.

— Ты шизофреник.

— И тебе спокойной ночи, — усмехнулся Андрей и, наконец, замолчал.

Вот только усну ли я теперь?

Мне просто необходимо все ему рассказать. Да. Иначе… я действительно его потеряю.

  15 глава. Обрыв связи

Как я и говорил Андрею, надо мной, как угроза, нависла томография моей безумной головушки. Я знал отца и тетю, как облупленных, так что ожидал похода в больницу. Не ошибся.

Еще в семь утра меня разбудила тетя, сообщила, что скоро вернется отец, и мы с ним отправимся на очередное бесполезное обследование.

За вторую половину ночи мне, к счастью, ничего не приснилось, и Андрея я не слышал. В общем-то, состояние сносное, настроение – так себе.

Из головы не выходил ночной разговор с Андреем. Я рад был узнать, что он считает меня своим другом, хоть и сказал об этом как-то не очень удачно. Тоже мне, сиамский близнец мой. И все-таки, как ему признаться? В лоб вообще не смогу, он же ударить пообещал. Хотя так он выплеснет всю злость, значит, мы потом сможем нормально поговорить, если я зубами плеваться после удара не буду.

Черт, такое ощущение, что я в любви девушке признаться собираюсь. Аж поджилки трясутся. Но теперь я уверен, что надо рассказать, и чем скорее, тем лучше. После больницы назначу ему встречу. Да. Решено.

Тетя, естественно, не обманула: отец заявился к восьми, тут же нашарил в комнате у себя необходимые документы. Потащил меня к выходу, стараясь даже не смотреть в мою сторону. Будто бы я виноват в ухудшении своего самочувствия.

Вышли на лестничную площадку вдвоем, я нагнулся, чтобы шнурки покрепче завязать, а то, как полагается законченному везунчику на дебильные травмы, точно убьюсь.

— Давай быстрее, — нетерпеливо потребовал отец. — Здравствуйте, — поздоровался с кем-то, и я повторил за ним, не глядя на тех, кому пожелал здоровья-то.

— Ага, — в ответ, хриплое, грубое.

Пальцы к шнуркам примерзли, замер, боясь пошевелиться, медленно перевел взгляд на две пары ног. Оба человека в черном, один в джинсах потертых, другой – в брюках прямых.

Господи, только не это, только не это…

Выпрямился, сжимая кулаки, сердце уже надрывно в груди тарабанит, хлюпает. Никаких сомнений, эти двое… Аж голова закружилась. С трудом, именно с усилием заставил себя взгляд оторвать от его начищенных туфлей и в глаза сразу посмотреть.

Андрей и Леха пялились на меня, словно призрака увидели. Особенно первый.

Твою ж мать, и почему именно так? Ведь я же собирался сегодня! Рассказать! Всё!

А у него взгляд такой… глаза большие, зрачки, как бусинки черные маленькие, со страхом смотрит, ошарашено, с нотками безумия. Мне дурно стало делаться от всей этой ситуации.

Стою, смотрю на Андрея, внутри дрожь, дышу рывками, понемногу воздух из легких выбивая. Больше вдохнуть не могу, колет в груди. Меня вырубит сейчас, и уже реально сознание потеряю.

Не смей, Кира, не теперь. Нельзя.

А вокруг темнеет быстро, только глаза Андрея вижу, все еще расширенные, безумные. Звон в ушах, тело тяжелеет, конечности немеют.

Ну пожалуйста, пожалуйста, не сейчас. Даже сказать ничего не могу. А должен. Давай же. Ну!

— Прости, — прохрипел еле слышно, последнюю энергию растрачивая.

Отец подхватить успел, он уже и сам на меня ошалело смотрит, испугался за меня. Андрей – и вовсе непонятно: то ли злится, то ли боится. Чувствую себя мудаком последним, еще и тюфяком вдобавок.

— Вы простите, такое бывает с моим сыном, — нацепив улыбку искусственную, извинился отец. — Пойдем. Ну же, — обнял меня крепче, потянул вниз по лестнице.

Пришлось отвернуться, взгляд отвести от Андрея, ощущая, как он смотрит мне в спину. Вот и стало все тайное явным. Нехорошо, что именно так. Но секрета больше нет. И облегчения не почувствовал. Скорее, наоборот. Еще тревожнее. Гадко, тошно до рвоты.

И что дальше? Как теперь разгребать все это дерьмо?

— Ничего, ничего, — приговаривал отец, усаживая меня на заднее сидение машины, — сейчас приедем в больницу, там помогут.

Да похрен на мою голову, вот реально, вообще не колышет.

И когда я так сильно на Андрее стал повернут? Это ненормально. Совсем. И все-таки.

Выудил кое-как мобильник из кармана, непослушными пальцами номер его в контактах нашел. Вызов.

Кто-то посчитает неправильным, унизительным, а я не могу по-другому. Действительно виноват, должен попросить прощения по-нормальному. Сказать все, что на душе.

Однако в ответ мне было только два длинных гудка и резкий обрыв связи.

  16 глава. Должен

Все верно, он не захочет со мной разговаривать. Я бы тоже был в обиде, злости, в бешенстве. Хотелось бы привязать к этому всему мое болезненное состояние, но я не настолько жалок. Рад, что Андрей не стал жалеть, относиться снисходительно, давать мне поблажки.

Не смог выкинуть эту нашу встречу из головы, даже заезжая в специальную капсулу с противным белым светом, раздражающим глаза. Ничего врачи не найдут, максимум – легкое сотрясение, я за последние дни уже не раз  по затылку отгреб, да неслабо.

Отец выглядел бледным, взволнованным, всегда слишком близко к сердцу воспринимал мои обмороки. Беспокоился, частенько по врачам меня водил, в свои сорок обзавелся не одним десятком седых волос.

Как я и думал, ничего в голове у меня не нашли, ну, кроме всего того, чему там положено находиться. Отец вздохнул с облегчением, выслушал все назначения врача, и нам снова посоветовали обратиться к психиатру.

Не знаю, почему, но от последнего отец всегда отказывался.

По дороге домой он пытался со мной поговорить, поднять мне настроение, но не клеилось, просто не клеилось. Все мысли мои были только об Андрее и о том, как мне с ним помириться.

Вылез из машины, настоял, чтобы отец все-таки ехал на работу, а сам на пятый этаж, надеясь застать Андрея дома. Застал. Только не в квартире, а на лестничной площадке вместе с Лехой и большой дорожной сумкой.

Неужели переезжает? Вот так просто? Даже не дав мне шанса оправдаться?!

Замер на лестнице. Смотрю на него, он на меня, и во взгляде его ничего, вообще, словно меня нет, пустое место, лучше бы орал, вмазал мне, а не так. Это слишком… больно.

— Ан… — я не успел произнести его имя. Леха словно ждал момента, когда я рот раскрою.

— Иди вниз, — отдал приказ, перебросив брату сумку, и тот послушался, мимо меня совершенно спокойно, даже не коснувшись, ни посмотрев. Просто ничего.

За ним хотел, почти имя его прокричал, но мир вокруг резко ускользнул, крутнулся, больно отозвался в спине. Уставился на Леху, прибившего меня к двери в свою квартиру. В грудь мне локтем уперся, взгляд еще жестче, чем раньше. За человека не считает.

— Я должен с ним поговорить, — прошипел ему в лицо. Никакой реакции вообще. Они с Андреем точно братья.

— Не знаю, что конкретно у вас там случилось, — спокойно ответил Леха, еще сильнее упираясь мне локтем в грудь. Уже дико больно, но мои чувства сильнее, мне необходимо поговорить с Андреем. — Оставь моего брата в покое, — в его голосе зазвенела сталь, реальная угроза. Ему-то что? Этот ублюдок не в состоянии понять ни меня, ни Андрея, а на второго ему вообще положено плевать с высокой башни.

— Я должен…

— Заткнись, — снова спокойно прошептал, придавил к стене сильнее, дышать не могу, он мне грудак сейчас сломает, и отпустил, думая, что на этом все закончится.

Ни хрена, ты ни черта обо мне не знаешь. Рванулся за ним, точнее мимо него. Мне все равно, что голова кругом и ноги заплетаются, я должен поговорить с Андреем, пусть выслушает, а уже потом решает, что ему делать.

Да, упертый как бык, да, зацикленный. Буду идти вперед, пока цели своей не добьюсь.

Любовь ли это? Люблю ли я Андрея? Как друга? Брата? Или же?.. Да по барабану! Не хочу, чтобы вот так все закончилось.

Отдышка, боли в боку, потемнело все, третий этаж только, и словил ногой пустоту, но чьи-то руки поймали. Я снова у стены. Еле открыл глаза.

— Ты больной?! — прорычал мне в лицо Леха. — Чуть не убился сейчас!

— Пожалуйста, — как же я жалок, черт побери, — разреши с ним поговорить.

— Нет, — непреклонный ответ, холодный взгляд. — Сначала в себя приди, а потом посмотрим, — тише и не так грубо.

— Хорошо, — смирился, согласился, взгляд отвел.

Леха оставил меня, но у последних ступенек этого лестничного пролета остановился.

— Почему так хочешь объясниться с ним?

Странный вопрос, действительно странный. Я даже не понял сначала, о чем речь. Что значит, почему? Разве не очевидно? Я же виноват. Я должен, должен оправдаться.

Леха не дождался ответа, ушел, а я сполз по стене на пол, снова и снова задавая себе его вопрос: «Почему так хочешь объясниться с ним?». «Почему… так… хочешь… объясниться… с ним?» Почему… хочешь. Хочешь? Хочешь… вот оно что, вот что смутило.

А хочу ли? Или считаю себя обязанным? Хочу ли я или должен?

Почему-то не смог найти ответ. Почему-то стало совсем неважно все, даже взгляд тот безумный Андрея.

А надо ли объяснять что-то? Надо ли…

  17 глава. Я без тебя

Подавленный, растерянный, я перешагнул порог своей квартиры, все еще прокручивая в голове… Нет, не вопрос Лехи, а все пять дней, которые я был знаком с Андреем. Все началось весело, играючи, с придурью. Почему сразу ему все не высказал? Тогда бы ничего этого не было.

Но мы бы тогда могли и не подружиться.

Оба виноваты! Да, оба. Теперь зависит все от того, насколько сильна наша дружба.

Без него… мне будет плохо, это так, но не смертельно. Если он решит закончить все сейчас, таким образом, не стану мешать. Нет в этом смысла. Не вижу причины делать что-то.

Да, я скрыл, что мы соседи. Разве это такое большое преступление? Если это так сильно его контузило… Хах, даже к лучшему, если разойдемся. Мне от него ничего не надо. Перетерплю. Переживу. Жизнь, быть может, переосмыслю. И дальше пойду.

Улегся на кровать. Кого обманываю? Зачем? Только лег, а сам к стене прислушиваюсь. Привык? И все?

Да уж, ох я и размазня. Ну-ка соберись. Не хрен сопли размазывать. А то чувствую себя не только нытиком, а настоящим педиком. А я не…

Щекоча вибрацией, зазвонил телефон в кармане. Быстро вытащил, взглянул, аж сердце застучало громче. Андрея номер.

— Да?

— Приходи, — это все, что мне сказали, после чего сбросили вызов.

И ведь голос не Андрея. Леха звонил. Что ему надо? Хрен куплюсь на такое предложение. Леха – не Андрей, этому я вообще ничего сделать не смогу.

И думал я об этом по пути в их квартиру.

Что ж я за дебил такой?

В дверь постучался, все еще размышляя, на хрена. Открыли мне почти сразу. Конечно же, сам Леха все с той же надменной физиономией. Отошел в сторону, приглашая войти. Вот пожалею об этом, по-любому пожалею.

— Боишься меня? — с насмешкой в голосе, закрывая за мной дверь.

— Побаиваюсь.

— Нож взял?

Кажется, он слишком высокого о себе мнения.

— Нет, вообще-то.

— Это хорошо, — кивнул с задумчивым видом. Смотрит как-то странно. — Есть разговор.

— Вот как, — хмыкнул разочарованно, — а я думал, ты развлечься решил, отмечая переезд.

— О, дорогой мой, — прямо глаза блеснули в полумраке, — одно другому не мешает.

Улыбка нахальная сползла с его лица. Видимо, его задело, что с моей стороны не последовало никакой реакции.

Стоит, смотрит на меня в смятении, шаг ближе, на расстоянии вытянутой руки, моей не его, разница существенна.

— Что с Андреем у вас, он мне рассказал, — серьезным стал. Разве его не позабавила история брата? — Вопрос назрел.

— Какой? — спокойно спросил, чем снова обескуражил Леху.

Верно, я и забыл уже, какой я на самом деле.

— Стоит ли Андрею переехать или ему тут остаться? Как лучше? Что думаешь?

— Не знаю, — равнодушно прозвучало, снова без эмоций. Противен сам себе. — Как ему будет лучше, он должен сам решить.

— Хм… — задумался, принялся изучать пристальным взглядом. — А хочешь, чтобы он остался?

— Да, — без промедления, само вырвалось.

— Почему? — тут же последовал еще один вопрос.

— Он мой друг.

— И только? — снова с усмешкой. Не поверил мне.

— Не знаю.

Этот ответ его завел в тупик. Наверное, Леха думал, что я отнекиваться начну. Не хочу больше обманывать ни себя, ни кого-то другого.

Еще один шаг ко мне. Дышу ему в солнечное сплетение. Нет страха. Нет злости. Вообще ничего нет. Пусто.

— На что ты готов ради Андрея?

Странный вопрос, но сейчас мне не надо думать, что отвечать.

— Смотря какие обстоятельства. — Да, моя холодность и расчетливость заставила его напрячься. — Жизнь непредсказуема. Я не могу говорить о том, чего не знаю. Это будут лишь пустые слова.

— Хорошо, — усмехнулся вымученно. Да, я в курсе, что ты энергетический вампир. Но сейчас ты не можешь подпитаться от меня. — Поцелуешь меня? Ради Андрея?

— Нет.

— Как так? А если я в плену его держу, а ты спасешь его, — взмахнул руками, после чего оперся ими о стену, закрыв мне пути к отступлению.

Извини, в этот раз не получится ничего.

— Все равно нет, — все так же холодно со спокойным дыханием.

Он наклонился ниже, почти касается губами моих губ, я в глаза ему смотрю безразлично.

— Это просто твои больные фантазии. Меня не возьмешь на подобное.

Моя невозмутимость сделала свое дело. Леха отстранился немного. Посмотрел с недоумением.

— Ты любишь Андрея?

Так много значения придал своему вопросу. Не понимаю его.

— Нет.

Леха почему-то вздрогнул, убрал руки, отошел.

— Ты так сильно изменился с последней нашей встречи. Всего час ведь прошел, — с кривой улыбкой, пальцами волосы свои растрепал.

— Нет. Я такой… без него.

Вот в чем правда. Андрей – это та часть меня, которую давно в себе похоронил, и рядом с ним я начинаю оживать. Без него теряю способность чувствовать. Вот и все. И не надо искать в наших отношениях большего. Это бесполезно. И не нужно.

— А ты не заяц, — вдруг выдал Леха с довольной улыбкой, — ты волк.

— Понятия не имею, о чем речь.

Он лишь заулыбался шире, пошел в сторону кухни, жестом за собой поманил. Хорошо. Сходим. Мне больше не страшно.

Разулся, на мгновение остановился перед закрытой дверью в комнату Андрея, ладонь приложил. Без него я почти ничего не чувствую. Это ни хорошо, ни плохо. Просто в груди пусто. Нерадостно совсем.

Вышел к Лехе, ждущему меня за столом, две бутылки пива стоят.

— Садись, — на стул напротив себя указал. — Говорить будем.

— Да. Что еще остается?  — вяло, устало, нехотя.

Зачем позвал меня? К чему все это? Не понимаю.

— О чем только?

— О тебе и Андрее, — спокойно отозвался Леха, бутылку себе открыл. — Тебе не предлагаю, ты ― несовершеннолетний.

— Я и не настаиваю.

Нехороший у него взгляд, ни надменный, ни с презрением, но с какой-то ледяной злобой или даже завистью. Сложно его прочитать. С Андреем легче.

— Ему двенадцать было, когда в ту аварию попал, — начало далось ему тяжело. — Я не могу знать, что произошло. С его слов: грузовик на них налетел, кузовом, — пожал плечами, отвернулся. — Удар пришелся на капот, шарахнуло по родителям. Андрею повезло.

— Перестань.

— Задело?

— Да.

Не знаю, почему. Не мог слушать это. Я начинал злиться. Даже чудно. Андрей действовал на меня и сейчас. А Лехина интонация бесила: скрытая, подавленная ненависть, злоба, ярость. Умело прятал их за надменной улыбкой. Но не сейчас. Сейчас не получилось спрятать реальные чувства.

— Ты все еще винишь Андрея? — я давно хотел узнать. Ну как давно. Два дня всего.

— Совру, если скажу, нет, — цыкнул, головой кивнул, на бутылку у себя в руке посмотрел, на стол ее отставил. — Иногда срываюсь. Наши отношения лишь с натягом можно назвать братскими. Но тут другое – он сам не может себя простить.

— Понимаю.

— Правда?

— Да.

— Неожиданно.

Значит, Андрей не стал ему рассказывать обо мне всего.

— К чему весь этот разговор? — нетерпеливо спросил я, начинало надоедать. Не люблю, когда ходят вокруг да около.

— Он плохо относится к моему выбору, — туманно пояснил Леха.

— Ориентации, имеешь ввиду?

— Да, — кивнул, всмотрелся в мое лицо. И почему в потемках сидим? — Парней не может воспринимать спокойно. Всех вокруг подозревает в…

— Знаю. Ближе к делу.

— Ты первый, кого он смог принять как настоящего друга. Хотя и недели не прошло. Это странно немного. Все же…

— Лех, не тяни кота за хвост, — попросил я, чувствуя себя нагруженным каким-то бредом.

— Ты извини, что так себя повел в первый день нашего знакомства.

Я даже вздохнул тяжело. Ох и мучитель.

— Забыл уже, — пресек я этот разговор. — Что с Андреем? Где он?

— На другой квартире, — как-то слишком быстро ответил. Врет? — Его шокировало слегка… Нет, не слегка. Он же думал, что это разные люди. А оказалось, что ты – это они оба.

Сумбурно объяснил, но я понял. Хотя, опять же, к чему все это?

— Лех…

— Не видел его таким с похорон.

Вот… как. Ясно, к чему клонил. Понятно, что сказать хотел. Но тогда…

— Какого хрена этот упырь трубку не берет?! — Во, прорвало меня наконец, аж желание появилось бутылку схватить и ухерачить ею хотя бы Леху. — Хрена сбросил?! Что за сумка у него была?! Почему меня проигнорил?! — Я даже со стула встал, руками в стол уперся, на Леху обалдевшего смотрю. — Ты знаешь, кто твой брат после этого?! Гондон – самый натуральный! — сложил руки на груди, сел, насупился.

Блять, надоело все, свалить отсюда хочу. И вот же сука этот Леха, сидит, скалится, довольный, как слоняка. Такой реакции от меня добивался?

— Он ранимый вообще-то, — тихо так, со смешком. — Я просто знать хотел, что мне с ним делать.

— В смысле?

— Пожалеть и на другую квартиру с собой забрать или пинка дать и здесь оставить, — пояснил он с блестящими глазами. А ведь так и не выпил даже глотка.

— И что… решил? — твою мать, что у меня голос-то срывается?!

— Не знаю пока. — Вот же сука, зачем вообще был весь этот разговор?! — Он привык никому не доверять, — очень серьезно заявил. — Но тебе смог. А ты его подвел.

Так, все, возьми себя в руки. Не хрен поддаваться на провокацию. Всё нормально. Нормально всё!

— Он чуть дверь мне не выломал! — заорал в полный голос, снова на ноги вскочил. — Напугал до усрачки! А на утро к нам в школу перевелся! Прямо в класс мой!

— Тише, тише, — Леха, походу, даже испугался немного. — Ну а потом что?

— Потом?! Мы знакомы пять дней! Пять… дней! Всего лишь! Хера обижаться на меня?! Я сегодня поговорить с ним после больницы хотел. И… и…

Словно глаза резко закрыл, а когда зрение вернулось – в объятиях Лехи, держит бережно так, испуган.

— Ты как? — охрип даже. Надо же. Хотя… я под ночь у мужика, которому за двадцать. Несовершеннолетний. Не предупреждал родителей. Ему типа и срок впаять могут.

Мать моя женщина, и о чем я только думаю…

— Все, кончать с этим надо. Машина есть у тебя?

— А… ну… да.

— Отвези меня на кладбище.

Леха руки-то и разжал. Я рядом со стулом приземлился, зарядив головой в угол стола.

— Бля-я-я, и почему башкой-то снова?

— Извини, — быстро так, всполошился весь, поднял меня за руку, чуть плечо не выдрал, на стул усадил. Мне в глаза смотрит. — Тебе на кладбище-то зачем?

— Мать у меня там. К ней надо.

Леха морозился где-то с минуту.

— Ты вот слова подбирай правильно и снова на вопрос ответь.

— А? Ты че придумал себе? — вот же кретин. — Просто на могилу к ней. И ничего больше.

Снова пауза, долгая, пытается понять, правду ли я сказал.

— Ладно, — неуверенно произнес. Встал, пошел к дверям входным, я за ним, чуть в спину ему не въехал, когда он тормознул передо мной в коридоре. — Сейчас вечер поздний. Ночь почти на дворе.

— Да похер! — брови свел, на него смотрю, как на злейшего врага. — Мне надо! Прям щас!

— Да ладно, ладно, не ори только, — прям смутился под таким натиском. Не такой уж он и грозный. Обычный. Просто невыносим порою.

Собрались, вышли, двери захлопнул и вниз, я даже на секунду остановился, смотря на замок дверной. Странно. Забыл?

За ним рванул. Он ждать не стал. А вдруг бы я загремел с лестницы?

Выбежал во двор, запыхавшись. Че удрал-то так быстро? Словно боится, что остановит кто-то. Заметил его около машины здоровенной, он уже дверцу открыл и за руль. Все, что понял, машина – черная и вместительная, что-то типа Джипа, походу, с конвейера недавно.

— Куда спешим? — удивленно спросил я, садясь на переднее сидение.

— На кладбище, — мрачно усмехнулся Леха, у меня аж сердце екнуло. Не хрена он не обычный. Упырь, каких поискать.

Рванули, еле успел ремень застегнуть.

— Ты двери на ключ не закрыл, — сказал ему, чтобы хоть как-то остудить. — Андрей дома, верно?

— Да, — надо же, не стал отрицать. Значит, слышал его братишка все. Так даже лучше. В этом, видимо, и была задумка Лехи. — Я не знаю, что он решит. Ты просто не трогай его пока.

— Понял, — вжимаясь в сидение, ответил ему.

Возможно, бежали именно от Андрея. Скоро ночь, мы в машине, да еще и на кладбище едем. Хорошо, что не пятница тринадцатое. Надеюсь, Андрей не будет сильно волноваться. Моя невезучесть на других, вроде, не распространяется. Аварии не будет. Точно.

  18 глава. Ночь шестая

Что за нахер?! Чуть не влепились! Три раза! Либо я проклят! Либо Леха херовый водила!

— Ты мудак! — заорал на него, когда у ворот кладбищенских остановились.

— В курсе, — спокойно так. Бесит аж.

Вышел, с психу дверью хлопнул, вдохнул полной грудью. Черт бы его побрал, голова кружится. Он убить нас обоих хотел? Скотина! Да я чуть… м? Что за… Знакомая машина.

— Тебя ждать?

— А? — дернулся от неожиданности. Тишина мертвая, а он тут басом своим мне в ухо. Хрена вообще в окно высунулся?! — Нет.

— Еще раз подумай, — хмыкнул Леха.

Да, понимаю, но… Указал рукой на опель темный чуть дальше по дороге.

— И что? Может, маньяк какой-то – некрофил.

Охерел совсем?!

— Это машина моего отца, — бросил я на него злобный взгляд.

Он замер на секунду, хрипло усмехнулся, поняв, как он его обозвал.

— Ладно. Погнал я тогда… некрофилы. — И по газам, только из форточки донеслось: — А еще Я́ ненормальный!

Вот же дебил, и шуточки у него под стать. Но в какой-то степени он даже прав.

Машина скрылась из виду, и я взглянул за зловещие ворота. Не то чтобы я боялся призраков и прочего, просто как-то не по себе посреди ночи топать между могил. С моей фантастической везучестью на приключения реально опасно бродить тут в темноте. Рядом с кем-нибудь лягу. Успокаивает то, что отец где-то тут. Это же и настораживает. Что за прятки? Почему ночью?

Осторожно отодвинул одну створку, та со скрипом посторонилась, да такой скрип, словно цепи по полу перетащили. У меня явно разыгрывается воображение. Фух, ладно. Я здесь, отступать нельзя. А хочется…

Первые шаги мне дались легко, настраивал себя по пути, что все хорошо, я смогу. Был тут в первый и последний раз на похоронах, потом не приезжал. Спасибо отцу, что не был настойчивым. И теперь с каждым метром ко мне возвращалась память урывками, картинками. Тот самый день, когда Ее в гробу закрытом несли, в землю уложили. Как все люди в черном, с каменными лицами, говорили что-то, плакали, а я даже тогда не проронил и слезинки, задыхался от боли, не мог плакать.

Чувства вернулись, сжимали сердце. Мой страх снова здесь, рядом, ведет за руку, шепчет что-то. В тумане, словно на ощупь иду вперед, ноги все равно двигаются, хоть и цепляюсь кроссовками за землю, проваливаюсь куда-то. Вот этот ряд могил, я на месте. Вижу силуэт темный на скамейке. Отец. Не напугать бы его. И шага вперед сделать не в силах. Замер, дышать тяжело, вырубать начинает. Для этого пришел сюда? Чтобы сознание потерять? Не верю. Я хотел понять, принять, простить… Хотя бы просто напиться сполна болью от утраты. Я должен пережить это сейчас. Не смогу двигаться дальше без этого. Даже навстречу Андрею. Надо закончить начатое, надо попрощаться сейчас, раз уж раньше не смог.

— Па, — все, что сорвалось с губ в этой кромешной тиши.

Он вздрогнул, замер на мгновение, испуганно обернулся. Смотрит, как тогда, на лестничной площадке. Понимаю. Все прекрасно понимаю.

— Ты… откуда тут? — бледный, встревоженный и глаза… глаза красные, мокрые.

Заметил мой взгляд, лицо ладонями протер. К чему теперь прятаться? Ему тоже больно. Знаю это. Не должно быть стыдно.

— Извини, что напугал, — рядом с ним всегда становилось чуть легче. Чувствовал его защиту.

Смог передвинуть ногу, покачиваясь, подошел, сел рядом. Посмотрел на могилку ухоженную. Отец постарался да тетя. Больше ведь некому. На плите серой – фотография ее, улыбка та же самая, теплая, заботливая. Мало что помню о матери, странно это, но самое четкое в памяти – улыбка эта и нежные руки: она часто по голове гладила.

Теперь уже я вздрогнул от ладони отца, которую он положил мне на затылок. Не, пап, у тебя шершавые они, тяжелые, однако, все равно приятно.

— Рад, что ты пришел. Нашел в себе силы.

— Да, — кивнул, все еще напряженно, плотно сжимая губы.

Печет в груди, колет, смотрю на фотографию, вижу ее, как живую, напротив и раз за разом, прерывая этот образ, появляется тот самый, жуткий, холодящий вены. Сжимаю кулаки, еще сильнее – зубы. Нельзя позволить воспоминаниям взять верх над реальностью. Этого уже нет. Нет. Просто нет. Прошло. Теперь есть я, отец, и мы здесь, у нее на могиле. Надо бы извиниться перед ней. Надо бы…

— Она просила не говорить, — голос сиплый, с дрожью, не нравится, у меня в горле комом отзывается.

Что сейчас скажет? Не хочу слушать. Но я ведь за этим сюда пришел. Надо научиться понимать. Даже если не хочется. Это важно. В первую очередь для отца. Должен уважать его желание поделиться со мной. Поэтому, пусть ногти до крови в ладони, но услышу то, что мне сказать пытаются.

— Ты взрослый уже, — с горькой усмешкой. Ему тоже тяжело. Мы давно с ним не разговаривали по душам. Слишком давно. — Поймешь теперь. Сможешь.

Промолчал в ответ, только сердце громче в груди. Хватило бы сил. Хватило бы…

— Больна она была, — на выдохе, с каменным лицом, взгляд с легкой злостью.

— Больна? — еле выдавил из себя, не понимая, о чем речь. Как? Чем? Когда? Почему?

— Никто не знал, кроме нее и меня, — кивая головой и все с тем же выражением лица.

Не удивлен. Ошарашен. Смотрю на него, не мигая. Почему молчишь так долго?

— Нарушение речи, — прошептал он, взглянув на меня. Что? О чем? Не понимаю. — Нарушение координации движения, — уже чуть громче, загибая пальцы. — Обмороки, — даже выплюнул, и так на меня смотрит... Он же перечисляет ту хрень, что со мной происходит. — Головные боли, слабость, спутанность сознания и рвота, — остановись же, хватит. Меня сейчас накроет! К чему это все?! — Тошнота, головокружения, нарушение органов чувств, к примеру, зрения. — Обо мне речь. И мне это не нравится. Совсем. — Снижение умственных способностей и психические расстройства. — Стоп. Этого у меня нет. Уверен. Тогда… — Это признаки рака мозга.

Теперь я совсем уже ничего не понимал. Устало обнял голову, начинавшую болеть. Томография не показала ничего. Я к этому списку имею лишь частичное отношение. Но… неужели…

— Каждый раз, когда ты теряешь сознание, — снова тихо произнес отец, — мне страшно. Страшно, что все повторится. Страшно, что я потеряю и тебя. Понимаешь? Страшно. Ударил тебя вчера, а теперь проклинаю себя за это. Кирилл…

— Пере-стань, — Божечки, уже заикаюсь, как Андрей. — Пожалуйста. Я уже…

— Ты здесь, значит, готов узнать, — непреклонно, решительно. Я даже ответить ничего не смог. — Ты ведь не знал. Просто не знал. Она в последнее время даже парики носила. Вставала с постели лишь иногда. — Сердце сейчас разорвется. Больно. До одури. До треска внутри. Не надо. Прошу тебя. Замолчи. — А я все врачей искал. Не замечал, что все хуже некуда. Не помогли ей и походы к психиатру. Боль… та боль, что она терпела каждый день…

Наконец. Смолк. Тихо снаружи. А внутри – клокочет, мучительно, горячо. Почему только сейчас сказал? Зачем? Я же… не знал ничего. Больно. Как же больно. Дышу отрывисто. Чувствую его ладонь у себя на спине. Зябко. Нет. Холодно. По венам, под кожей, мороз, пот с лица градом стекает. Для этого пришел сюда? Это узнать хотел?

Правда…

Правда…

Почему вцепился в это слово? Что в нем хорошего? Только боль причиняет.

— Ничего, ничего, — приговаривает отец, — поплачь, — принимая пот за слезы.

Не плачу. Даже сейчас. Даже от боли. Не знаю, почему. Не получается. Не хочу.

Извинения просить хотел. Не могу. Слов в голове нет. Глухо. Пусто. И все сильнее, быстрее, неистовее боль во всем теле, словно иглами весь истыкан. Отец не видит этого. Не знает, что чувствую. Рад этому. Пусть так, даже одно и то же горе разными людьми воспринимается по-разному.

Улыбка Её, все равно помню. Улыбалась мне. Быть может, пугать не хотела. Быть может, радовалась, что боль уйдет. Быть может, меня даже не видела тогда. А я все это время жил в незнании, накручивая себя, считая себя виноватым. Оправдываться? Не стану. И ее винить больше не буду.

Отпускаю, сквозь надрывный стук сердца, начинающего привыкать ко мне новому.

Отпускаю, надеясь со временем, не сейчас, а со временем смириться с этой правдой.

Отпускаю, принимаю боль, пусть разрывает на части, но она моя, собственная. Захочу, поделюсь с Андреем, если примет.

Отпускаю, тихо, без слез и с улыбкой, едва заметной, лишь уголками губ.

  19 глава. Ночь седьмая - длиною в сутки

Странно было возвращаться под утро. Еще страннее, что в компании подвыпившего отца. Да, заехали в магазинчик после того разговора на кладбище. Он взял бутылочку. Его, скорее, от усталости так разобрало, чем от алкоголя. Мешки под глазами, кожа какая-то желтоватая, дышит тяжело. Сколько ночей он не спал? Как давно по ночам к матери на могилу ходит? Я думал, что он забыл ее, не любит больше, столько женщин поменял. Все верно, столько женщин. Забыться пытается. Все еще…

Меня до сих пор трясло, уже не так сильно, и все-таки. Отец объяснил мне, что я не болен физически, травма душевная, просто так не вылечишь. Ждать надо. Время лечит. Даже намекнул, что еще быстрее и вернее лечит – любовь. Да уж, а лечит ли или калечит больше?

Завис на лестничной площадке, смотря на дверь в квартиру Андрея. Вряд ли он дома. Интересно, что решил? Что дальше будет? Даже думать не хочется. Действительно страшно. Так больно при мысли, что его потеряю.

Затащил отца домой, скинул в его комнате на кровать, он буркнул что-то в благодарность. Да, да, конечно. Усмехнулся, смотря на него. Так, ладно, надо за такси еще расплатиться. Другу какому-то он, вроде, позвонил, от магазинчика того самого заберут наш опель. Странно, что у кого-то ключи от него имеются.

Нашел в тумбочке деньги, всегда их там оставляет. Быстро пронесся по всем ступенькам, не чувствуя усталости. Удивительно. Ни тошноты. Ни отдышки. Даже ноги не болят. На адреналине еще с разговора вечернего с Лехой. Не успокоюсь, пока с Андреем не встречусь.

Черт, не успокоюсь даже тогда…

Расплатился, пожелал удачи, взглядом пошарил на стоянке джип Лехин – нет его. Еще тревожнее. Фух, господи, я помру раньше, чем услышу от Андрея хоть что-нибудь. Снова пять этажей, на сей раз чуток меня торкнуло. Любого бы расплющило. Снова замер у его двери, ладонь приложил. Почему не экстрасенс? Услышал бы, почувствовал. Там ли он? Или больше не вернется? Больше не увижу…

Качнул головой, прогоняя эти мысли. Нельзя себя накручивать. Ничего не даст, кроме нервотрепки лишней.

Своя квартира, тетя на кухне что-то стряпает вкусное, улыбнулся ей сонно. Хорошо, хоть позвонили ей с кладбища потом. Иначе бы она приступ сердечный заработала, а потом мы бы с отцом от нее оба заработали чем-нибудь тяжелым для приготовления еды. Что-то съел прямо из холодильника, холодное, наверное, просто не почувствовал ни хрена. Зато взгляд у тети охреневший был. Поблагодарил ее, она лишь головой мотнула, все еще в шоке, а я к себе, в комнату, на кровать, к стене.

Никогда не думал, что даже стена, эта чертова стена, из-за которой я спать нормально не мог несколько дней, станет мне такой родной, такой близкой. Притулился к ней, прислушался. Тихо с той стороны. В душе больно, тяжело. Я был бы рад хоть какому-то звуку. Даже если это Леха пришел. Снова с кем-то. Хочу узнать, где Андрей.

Телефон достал, номер его выделил, палец замер, не достигнув кнопки вызова. Леха просил не трогать его. Хуже сделаю, если позвоню? А-а-а, черт! У меня уже все внутри в огне! Какого хрена от него так долго нет ответа?! Слышал ведь разговор весь! За что так издевается надо мной?!

Встал, широкими шагами к двери. Нет, нельзя. Нельзя. Отошел, вышел снова на кухню. Тети нет. Ушла куда-то. Кота своего оставила на подоконнике. Отец в бешенстве будет, когда проснется. Большой такой, толстый. Погладить его хотел, он мне лапой по руке зарядил, расцарапал, скотина. Да что ж меня даже живность отгоняет от себя? Несправедливо.

Расстроенный из-за такой мелочи, ушел к телевизору. Что-то включил. Помню уже, как тетя мне на столик рядом кружку чая поставила и вазу с печеньем. Посмотрел на время – полдень. Снова телефон вытащил. Ни одного пропущенного. Лучше бы меня расстреляли сразу. Слов не хватает. Ох и отгребет он у меня за такое поведение.

Залпом кружку осушил, понял, что губы обжег, а все равно не почувствовал. Минут десять смотрел на номер телефона Андрея, запоминая и одновременно с этим борясь с желанием ему позвонить. Что будет, если позвоню? Он хоть трубку возьмет?

Блять, Кира, успокойся. Это же не конец света. Да лучше б уж он наступил! И что за хрень? Почему Кира? С каких пор я себя так называю? Разве не бабское это имя? В кого меня превратили? Когда это случилось? Вот же…

Вскочил с кресла, ногой столик зацепил, ваза опасно прыгнула на край. Не в мою смену! Все, хорош уже! Поймал, вздохнул с облегчением, зато кружка известила меня об обратном. Я – ходячая неприятность. Неудивительно, что Андрей не хочет со мной связываться.

Наклонился собрать, тетя остановила почти что криком. Чего это?

— Я сама, — тихо так, с улыбкой. — А то еще вены себе распанахаешь.

Охренеть вообще. Сел на диван злой, пуще прежнего. Схватил подушку маленькую, к себе прижал покрепче, душа в мыслях Андрея. Треск ниток сообщил мне, что преступление совершить удалось. Посмотрел на тетю нервную, на подушку. Вторая выглядела лучше. Тогда что порвалось-то?

— Убью тебя, — с угрозой заявила тетя Наташа, заходя мне за спину. Уж подумал, что совком сейчас по спине получу. — Прямо по позвоночнику. Как ты только умудряешься?

М? Футболку порвал, что ли? Во дела. Начал снимать, она помогать мне. А в этом-то зачем?!

— Ты себе руку сломаешь, — отвечая на мои мысли, — или ногу.

— А ногу каким таким чудом?

— У тебя все возможно.

Где она только научилась так издеваться профессионально? Сижу полуголый на диване, кулаки сжимаю. Все, не могу больше. Снова к двери. Остановила мысль, что я без рубашки. К себе, одеться. Выполнено. Посмотреть на мобильник. Выполнено. Выйти из комнаты. Не выполнено.

Сгреб полстола учебного к проходу. Уже мебель мешает. Это заговор? Оставил его так, а то реально себе шею сверну, двигая стол на место. Уж не знаю как, но постараюсь обязательно. Лег на кровать. Прислушался.

Тишина. Мертвее, чем на кладбище. Разрывает голову. Душу на части.

Время убивает. Без него. Словно специально течет медленно. Да, повернут на нем. Если бы не ждал ответа, вряд ли бы так много о нем думал. А ведь еще в понедельник я был в ужасе от встречи с ним. Хах, о да… Та первая ночь. Его вопли. Я был напуган. И встреча в школе, привлек его взглядом, своим настороженным поведением. Что было бы, если бы про кабинку тогда не сказал? На том и закончилось все?

А следующая ночь, дрель, которой он себя травмировал, до сих пор ведь не знаю, как он так умудрился. Даже сон о нем первый вспомнил. И все равно в дрожь бросило от тех сцен, от его дыхания. Потом пили вместе, из-за Лехи. Если бы не Леха, я бы не напился. Не провел ночь в его комнате. Не стал к нему ближе. Песня его. Улыбаюсь, вспоминая. Ведь он пел мне, успокаивал, хотя в пору было успокаивать его. Удивительный.

Эх… ничего, буду ждать столько, сколько нужно ему. Пусть решит все для себя, а я-то решил уже все. Решил. Только бы… только бы… не было еще больнее, чем сейчас.

Если бы меня спросили, какой самый длинный день в году, ответил бы не задумываясь, что этот. Настолько длинный, что кажется вечностью. Я просто лежал и ждал, ждал, ждал... Просто ждал, надеясь каждую секунду услышать хоть что-то из-за стены. Свернувшись клубком, перейдя в слух, неподвижно, несколько часов просто ждал.

Время не торопилось, как и Он. Так медленно, надоедая тишиной. Ничего, ничего, уже скоро. Обязательно ответит. Правда ведь? Обязательно… конечно… И еще один час, за ним второй, третий. Сколько времени прошло? Кажется, целый месяц или больше. Уже задыхаюсь, все тело одеревенело. Встал, походил немного. Сигареты на окне. Все еще тут. Открыл окно. Взял одну. Не смог закурить. И дело даже не в дрожащих пальцах.

Он не курит и другим не советует. Банально, верно? И всего-то неделя. Семь дней и ночей. Да, ночей. За окном уже ночь. Седьмая ночь длиною в сутки, неделю, месяц.

Андрей… позвони… пожалуйста…

Снова на кровать, сидя, спиной к стене. Буду ждать, пока не наступит утро. Тогда уже станет плевать, сам позвоню, дверь вышибу, но добьюсь твоего внимания.

Чертов кретин! Ударил затылком, чтобы больнее. Вырубиться бы сейчас. Как назло в сознании яснее некуда. Да когда это…

— Снова головой?

Громко, четко, прямо ненатурально, даже дыхание затаил. Неужели показалось? Настолько явно?

— Тебе уже существующих травм не хватает?

Нет. Ни хрена. Не показалось.

С шумом и скрипом вскочил с кровати, на прямом ходу дальше, прямо через стол, даже если убьюсь. Перемахнул без проблем, в коридор, двери почти выбил, в носках выбежал. Да похрен, не зима, не простужусь. К двери его. Остановился. Меня ведь не приглашали. Он же не сказал ничего больше. Не успел. Можно ли? Ждет ли он меня? Прижался к двери. Сердце сейчас выпрыгнет. Господи. Ну почему так мучительно? Сдохну сейчас!

Щелчок. В замке. Да, уверен. И снова тишина. Закрылся? Быть того не может. Ты не посмеешь… так… со мной.

Резко. Слишком резко и с толчком. Твою мать, у него все не как у людей! Грохнулся прямо на задницу, лоб руками закрываю. Скотина. Еще и покалечить меня решил. Зараза. Только подойди. Вот его ноги. Получи, урод. За весь этот гребаный день. Прямо в колено, с ноги.

Уж этого Андрей никак не ожидал. Грохнулся напротив, что-то недовольно буркнув.

— Дебил! — вот же сволочь, еще и обзывается.

У меня прямо ожило все внутри, так послать его захотелось, рот раскрыл, в глаза ему посмотрел и сказать ничего не смог. Глядит на меня, совсем нет раздражения, с грустью, виновато. Даже злиться не могу. Сижу и улыбаюсь глупо, он в ответ. Такой растерянный, забавный, смешной.

Уже не сдерживаясь, засмеялся в голос, плевать, что ночь и соседей куча. Андрей еще секунду молчал и, вторя мне, разразился смехом.

Смотрю на него. Счастлив. Да, счастлив. Поистине. Так волнительно, радостно, смеюсь просто так, потому что он рядом.

Готов ли признаться хотя бы сам себе, что люблю его? Готов ли? Готов…

Пока не знаю. Да и важно ли это сейчас? Он рядом, что еще мне надо? Ничего. Ничего…

Да, это больше, действительно больше, чем дружба, но все еще чуть меньше, чем Любовь. Однако… времени у нас впереди еще очень много, верно?.. 

часть вторая

1 глава. Ночь первая

Поздний вечер, в квартире мрачно. Мы за столиком на кухне. Снова семь бутылок между нами. Прямо магическое число какое-то. Даже странно, на двоих все-таки. И число сегодня седьмое.

— Ты забыл, что со мной в прошлый раз было? — с кислой миной осведомился у друга. Тот лишь кивнул с похоронным видом. — За что пьем?

— За жизнь, — тихо ответил, гипнотизируя одну из бутылок взглядом.

Хм…

— Ты волшебник?

— Че? — все так же нехотя.

— Значит, из пива вино не сделаешь, — с усмешкой пояснил ему.

Он всегда заводился с пол-оборота.

— Отвали.

Мда уж, лаконично. И что он злой такой сегодня? А главное ― я ему тут на хрена? Для мебели?

— Андрей…

— Заткнись, — даже не глядя на меня. Обидно, мать твою! Что за отношение?! — Просто посидим в тишине, — все тем же тоном, глаза только грустные.

— И в темноте, — согласился я. Положил на стол руки, на ладони ― голову.

Последнюю неделю наша дружба непрестанно трескалась, и я задолбался ее склеивать. Поговорить даже толком не получалось.

Приходилось рыться в своей голове, пытаясь самостоятельно найти ответы на свои вопросы, которые Андрей пропускал мимо ушей.

Может, я накосячил где? Вроде вел себя нормально. Ссорились только раз, тогда, из-за стены и моей маленькой тайны. Но что-то как-то туго развивались наши дружеские отношения.

— Андрюх…

— Попросил же, — грубо оборвал тот, наградив по-волчьи суровым взглядом.

Снова мертвая тишина. Смотрим друг на друга, как чужие люди. Бесит его поведение, так и хочется в рожу ему плюнуть. Если случилось что-то, почему не расскажет?

Довольно громкий щелчок во входной двери, прервавший наш пристальный зрительный контакт. Андрей сразу же изменился в лице, насторожился. С чего так? Ясно же: Леха приперся. У кого еще могут быть ключи?

— А где хлеб-соль? И слезы радости от долгожданной встречи? — донеслось из коридора.

Андрей вообще никак не отреагировал. За спиной у меня послышалась какая-то возня, что-то полетело то ли на пол, то ли об стену. Да, темнота она такая, заставляет споткнуться. Хлесткая ругань Лехи, и уже только потом он завалился на кухню, чем-то шелестя. Тут же клацнул выключатель, и по глазам ударил нестерпимо яркий свет.

— Какие люди, — воодушевленно вскрикнул он и водрузил мне на затылок свою лапищу. — Здорово, заяц.

Нервно скинул его руку, выпрямляясь, взглянул на него с недовольством.

— То волк, то заяц, определись уже!

Да, с этим типом все по-прежнему. Он все так же меня раздражает.

— Ты такой милый, когда злишься, — с коварной улыбкой заявил мне Леха, наклоняясь.

Хотел послать его ко всем чертям за стоящие поперек глотки домогательства, но отморозился Андрей.

— Это че? — указал он на пакет в правой руке брата.

Леха отстранился от меня, позволив вздохнуть с облегчением, и криво улыбнулся.

— Подарок, — процедил сквозь зубы. Швырнул свой пакет на стол. Загремели бутылки. — Днюху решил отпраздновать?

М? Я даже приохренел малость. У него день рождения сегодня? Да ладно?

— Серьезно? Почему я не в курсе? — выплеснул я свое негодование, но в ответ лишь словил уничтожающий взгляд Андрея.

Да какого хрена происходит?

— Поедешь со мной на кладбище? — холодно, прямо мороз по коже. Меня аж током прошибло от вопроса Лехи.

Какой же я дебил, Господи. Ведь Андрей говорил, что авария на его день рождения случилась. Бли-и-ин, вот же я…

— Хера я там забыл? — несмотря на грубый ответ, голос и взгляд у Андрея были тихими, мирными, печальными.

— Дань уважения, — прошипел Леха.

На мгновение мне показалось, что он сейчас двинется к брату и ударит его. Но, кажется, пронесло, однако напряжение чувствовалось уже кожей. И я тут еще… Хочется провалиться сквозь стул и пол, заявиться к соседям на этаж ниже. Ненавижу слушать, как эти двое грызутся.

— Я не поеду, — прошептал Андрей, закрывая ладонями лицо. — Не хочу.

И снова тишина, на сей раз слишком плотная, не дающая спокойно дышать, давящая на виски.

Больше никогда не заводили разговор о родителях, и почему-то не спрашивал у Андрея о дате его рождения. Нехорошо вышло. Более чем нехорошо.

Перестал пялиться на друга, отвернулся вправо, тут же нарвался на выжидающую физиономию Лехи, тот кивнул в сторону брата. А я-то что? Выгнул брови, молчаливо демонстрируя свои мысли. Он кулак сжал и мне показал, мол, надо, паря, надо, или тебе еще долго ничего не надо будет. Если только утка больничная. Скотина, терпеть его не могу.

— Надо бы, — осторожно произнес я, нарушая тишину. Мой голос прямо как сталь зазвенел, ага, заржавевшая. Друг убрал от лица ладони, все тем же тусклым взглядом посмотрел на меня. — Надо бы съездить, — снова, но уже тише сказал, отлично понимая, что он сейчас чувствует.

— Зачем? — бесцветным голосом спросил Андрей, у меня аж сердце в пятки ушло. Жутко становится, когда он превращается в мраморную статую. Так и на игнор можно нарваться. Опять? Не выдержу!

— Послушай его, — посоветовал вдруг Леха. — Вы как два сапога пара.

Пауза. Долгая. Невыносимая.

— Не хочу, — наотрез уже отказался. Встал, вышел из-за стола и направился мимо Лехи в коридор.

— Тц, — все, что ответил тот и успел цапнуть его за плечо.

— Бить снова будешь? — равнодушно поинтересовался Андрей, разворачиваясь под действием силы брата.

Я даже испугаться не успел.

Леха резко притянул Андрея к себе и… обнял.

Сижу, офигевая от событий, которым стал невольным свидетелем.

Андрей на объятия не отвечал: то ли по собственной прихоти, то ли оторопел, как и я. Вот только затянулись эти нездоровые нежности. Не то чтобы это плохо и все такое, но странно как-то. Реально странно. Я даже третьим лишним себя почувствовал.

Встал потихоньку, собираясь так же бесшумно свалить.

Куда ни на хер! Это же я. Споткнулся на ровном месте, на стол налетел, не успел поймать спикировавшую вниз бутылку, и та с каким-то глухим хрустом треснула, стала выплевывать пиво из надколотого донышка.

— Я все уберу, — съежившись, пообещал посмотревшим на меня братьям.

— Забей, — откликнулся Леха, ничуть не расстроившись, что прервал их воссоединение. — Поедешь с нами?

М? Я-то зачем?

Хотел вслух высказаться, да не успел.

— Я не поеду, — снова заладил Андрей.

Тут-то и проявились садистские наклонности Лехи. Его рука крепко обхватила шею брата и сжала посильнее.

— Что ты там вякнул, падла? — оскалившись, спросил он у Андрея под мой обалдевший взгляд. Куда вся его любовь делась? Удушит его, гад. Аргх! — Топай, мразь! — и швырнул брата в коридор, тот загремел где-то там, а Леха бросил на меня взгляд бешеный, предупреждая, чтоб не лез.

Да хрен там, я не самоубийца, но за Андрея порву. Только не сегодня, а как-нибудь в другой раз. По глазам Лехиным видел, что вреда очевидного он ему не причинит.

Правда, сердце барабанило в ушах, кулаки сжал и зубы до боли в челюсти.

— Туфельки принцессе! — гаркнул Леха из коридора.

Поспешил туда.

Он Андрея у двери входной к стене прижал, пошевелиться не дает. Чертов ублюдок. Как ударить его хочется. За бутылкой вернуться, что ли?

— Че встал? Обувай его!

А? Ага… Сейчас…

Замешкался, ловя гневные взгляды сипящего Андрея. Убьет меня потом за такую подлянку.

— Ну! — рявкнул Леха, придавливая ногой его ноги.

Блин, хер знает как поступить правильно. Присел рядом, туфли Андрюхины схватил, с трудом поочередно его обул.

Леха тут же отлепил брата от стены и, продолжая сжимать его глотку, выволок на лестничную площадку.

Я обулся и за ними, среагировал на бросок в меня ключей, поймал, почти, запрыгали в руках, звякнули на пол. Леха Андрюху вниз потащил.

Спешно поднял ключи, запер двери со второй попытки. Снова за ними. Нагнал уже у машины.

Леха Андрея рывком в салон зашвырнул на заднее сидение. Словил меня за руку и  туда же.

— Какого хера?! — наконец смог говорить Андрей, точнее, орать.

Я и сам такого мнения.

— Тебе восемнадцать стукнуло, — серьезно заявил Леха, усаживаясь за руль.

— И че?! — возмущенно спросил тот.

— Не малолетка, — прошипел уже, и машина тихо загудела. — Будь добр ― повзрослей. — Посмотрел на него через зеркало заднего вида.

Впервые такой взгляд у него видел: жесткий, настойчивый, подавляющий, но без злости или надменности.

— Пф, — в ответ лишь фыркнул Андрей, ближе к двери сел, уставился в окно.

Ох и не нравится мне все это. Попадет от него потом.

Поймал на себе благодарный взгляд Лехи. Вот ни хрена от этого не легче.

И все же я был согласен с ним. По себе знал, что надо уметь мириться с потерей, быть выше своих страхов, вины или обиды. Однако мы с Андреем были разные, и ситуация лишь частично схожая. Андрей не был обижен или зол, разве что на самого себя. Он чувствовал вину, а это чувство способно медленно разъедать человека изнутри.

Вряд ли у Лехи есть что сказать такого, чтобы Андрей расстался со своими тараканами. Мне повезло, что тогда на кладбище встретил отца. Иначе… даже не знаю, что тогда было бы.

В этот раз Леха ехал аккуратно. А я заметил, что Андрей сидит с закрытыми глазами, сильно вжимаясь в сидение. Напряженный, чуть бледный, пот на лбу выступил. Меня разорвет сейчас, внутри прямо кошки скребутся. Протянул к нему руку. Желание было: обнять или просто положить ладонь ему на плечо, напомнить, что я рядом.

— Дай выпить, — резко открыл глаза, с недоумением покосился на мою руку, застывшую в воздухе.

— Че сказал? — грубо переспросил Леха, зыркнув на брата в зеркало.

— Я знаю, что у тебя есть, — раздраженно заявил Андрей, спокойно перехватил мое запястье, отбросил мою руку на сидение, даже не посмотрел на меня. Чувствую себя пустым местом.

— Ты охренел? — со смешком поинтересовался Леха.

— Ты хочешь, чтобы я на кладбище пошел? — сдержанно так, сквозь зубы.

— Пьяным?!

— А тебя колышет?

И пялятся друг на друга, кажется, что искры прямо летают между ними. Противно тут находиться. Все нервы мне вымотали.

— Сука, — прошипел Леха, наклонился, придержал руль одной рукой и вытащил откуда-то небольшую блестящую фляжку, бросил Андрею. Тот резво поймал, открутил крышечку и большими глотками с горла. — Тише ты, не все, а то из машины выйти не сможешь.

Спустя мгновение пойло, видимо, застряло у Андрея поперек горла, и он закашлялся, сунув мне фляжку.

Покорно взял ее, потом и крышечку, закрыл, вернул Лехе. Андрей снова приник к окну, закрыл глаза, откинулся на сидении.

Черт, волнуюсь за него, и помочь ничем не могу. Это бесит до ярости. Сжал кулаки, насупился, уткнулся в другое окно. Так и доехали до самого кладбища, того самого, где и моя мать похоронена. Доехали без приключений, отчего я поменял свое мнение о водительских способностях Лехи, но лишь на самую малость.

— Выгружаемся, — спокойно сказал, вылез из машины.

Я последовал его совету, вышел, обошел эту громаду, встал напротив окошка, к которому прижался Андрей. Глаза открыты, какие-то стеклянные, то ли отсюда так кажется. Постучался к нему. Леха рывком отодвинул меня в сторону, открыл двери, вытащил Андрея, совершенно трезвого и мрачного.

Уже втроем посмотрели на кладбищенские ворота. И почему снова на ночь глядя.

— Пошли, — выронил тихо Леха, приобняв Андрея, поплелся прямо, я хвостиком за ними, оглядываясь по сторонам.

Мертвецки тихо, даже ветра нет. Ну и атмосфера. У Лехи оказался фонарик, хотя бы ноги не переломаем. И снова в тишине дошли до одной из могил, я даже не понял, как добрались, на каком расстоянии эта от моей матери.

Леха поставил Андрея напротив могильной плиты с двумя фотографиями. Совместная? А сам уселся на скамейке сбоку.

Стою рядом с Андреем. Зябко, вряд ли от вечернего холода, и мерзко на душе от своих эмоций. Хочется сгрести Андрюху в охапку и свалить отсюда подальше. Смотрю на него: лицо каменное, все так же напряжен, а глаза ледяные, с толикой гнева.

— Все? — грубо и очень громко спросил он. — Пришел. Увидел. Могу идти?

— Кира, стукни его за меня, — любезно попросил Леха, даже не взглянув на брата.

Андрей снова фыркнул, собрался сбежать, но я схватил его за руку: не мог позволить ему просто так уйти. Сам прикован к земле, смотрю на фото его родителей. Красивые. Улыбаются. Глаза добрые. Видимо, хорошими людьми были.

— Отпусти, — зло прошипел Андрей.

Не хочу с ним ссориться, но он не прав. Нельзя так. Нельзя.

— Помнишь их? — с грустной улыбкой у него спросил, вызвав еще большее раздражение. — Я свою мать почти не помню.

Взгляд изменился. Он спрашивал, точнее, пытался как-то узнать о моей матери, но я жестко пресек тот разговор. Сложно о таком говорить. И ему, и мне.

— Мы любили в походы ходить, — тихо так, еле слышно, смотря мне в глаза.

Знаю, тебе больно. Мне тоже. До сих пор. Даже за тебя. Словно одно сердце на двоих. Чувствую твою печаль, муки совести. Поднял медленно руку, положил ему ладонь на грудь, чем серьезно смутил.

— Стучит, — прошептал ему, почувствовав надрывные толчки его сердца. — Мы так и не выпили за жизнь.

Кажется, его шокировали мои слова. Сам от себя в легком ужасе. Зачем нагнетаю атмосферу? Но… просто не хотел молчать. Тишина эта убивала.

— Ты не виноват, — как раскат грома голос Лехи, я даже дернулся, руку убрал. Андрей снова помрачнел.

— Уж кто бы говорил, — со злостью заявил брату.

Ну зачем начинать это снова?!

— У вас скорость была шестьдесят километров, — уже тише, сквозь зубы, кулаки сжимает, напряжен не меньше. И я как между двух огней тут. — Просто так случилось, — взгляд на Андрея, глаза… блестят.

Вытер лицо, не стесняясь, не прячась. Зато нас поражая своими слезами. Еще больнее стало. Щемит в груди, орать хочется, а даже слова сказать не смогу. Андрей же совсем оторопел, смотрит на брата, как на чужого человека. Что у него в голове творится? Что мне сделать? Как помочь? Что сказать? Или молчать лучше?

Леха встал как-то замедленно, вздохнул тяжело, фонарик на скамейке оставил.

— В машине буду, — словно боясь нам помешать, развернулся, ушел.

Андрей не стал останавливать. Как и я, просто стоял и смотрел ему в спину, покуда темнота не поглотила его силуэт.

Вряд ли слова Лехины переубедили Андрея, но и самому Лехе было сложно это сказать, признаться самому себе, что винит брата ни за что. Словно извинение между строк.

Так ли сейчас думал Андрей? Посмотрел на него: глаза снова закрыты, качнулся. В панике поймал его, тяжелый, зараза, подтащил к скамейке, усадил, скинув фонарик на землю. Полумрак спрятал от меня лицо друга.

Ему плохо? Или алкоголь в голову ударил? Что делать? Леху позвать? Нельзя же Андрея тут бросить.

Тяжелый вздох, надрывный, руки его у меня на талии, уперся головой мне в живот. Его трясет немного, но, кажется, слез не было.

— Эй? — позвал его, он головой качнул. — Что нет?

— Заткнись, — не зло, а печально как-то.

Ладно. Замолчал. Хотел руку ему на затылок положить. Передумал. Странно себя как-то чувствую. Жалко его, обнять в ответ хочется, успокоить. Прямо как тогда тетю Наташу. Или не с такими чувствами?

Задумался, хоть и не время и не место для подобных размышлений. Как-то неправильно все. По-другому представлял реакцию Андрея. Похоже, он просто раздражен. Или я не прав?

Попытался отстраниться, но он крепче схватил. Ветерок легкий, живот лизнуло холодом. Футболка мокрая? Значит…

— Из-вини, — тихо ответил мне, как ножом по сердцу такой надрывный голос.

— Ни-чего, — невольно сымитировал его речь.

Ни черта я о нем не знаю, не могу понять его чувств. Ему хреново как никогда, а я даже сделать ничего не могу. Ненавижу себя за это.

Аргх!

Резко и с силой выбрался из его объятий, сел рядом, цапнул за голову, к себе привлек, на плечо уложил. Лоб горячий, да он весь походу горячий, дышит тяжело. Чуть ближе ко мне, носом в шею уткнулся, у меня аж мурашки нехорошие стадом по спине и рукам. Замер, боясь пошевелиться.

— Эй? — осторожно позвал его. Молчит, лишь накренился сильнее, сейчас свалимся со скамейки. — Ты дрыхнешь, что ли? — свистнул ему в ухо, он буркнул что-то недовольно. — Слышь?

— Меня вырубает, — признался мне честно.

Приехали, блин. Как его теперь обратно тащить? И все-таки… опьянел, значит, нервы чуть отпустили. Это меня радует.

— Пьянь, — со смешком обозвал его, наклонился, придерживая его рукой, поднял фонарик, в лицо ему посветил.

Тот скорчил мне рожицу. Ага, неприятно? А мне каково было? Но… глаза закрыты, такой спокойный, мирный, как ненастоящий.

И о чем я только думаю?!

С психом по отношению к самому себе встал, его тоже поднял, чуть не повалился на могильную плиту его родителей.

— Да что ж ты творишь, зараза, — зашипел на него, прогибаясь под его весом.

Он вроде чуть в себя пришел, не так наваливаться стал. Тихонько повел его по тропинке, светя фонариком.

— Спасибо, Кир, — еле слышно, споткнулся, я с трудом выпрямил его.

— Топай молча, — нервно ответил, хотя и с улыбкой.

— Понял.

Странно это. Кладбище, он пьяный, темень и тишина. А мне хорошо. Даже здесь. Потому что с ним?

Фонарик тускло освещал нам путь, не вылавливая кресты и могилы, словно просто шли по дороге куда-то за светом, вперед.

Уже многого не понимаю и себя в том числе, а на сердце спокойно, тихо, уютно.

Добрели уже на полусогнутых к воротам. Леха заметил, выскочил из машины, перехватил Андрея. С меня будто гири сняли. Затащил его на заднее сидение, я теперь сам отправился туда же. Андрей повернулся, грохнулся на пол, проснулся на мгновение, заполз обратно и голову мне свою на колени.

Совсем охренел, гаденыш.

Леха двери захлопнул с какой-то нехорошей улыбкой на харе, занял место водителя. Тронулись.

Смотрю на спящего Андрея. Все равно тревожно за него. Сейчас он спокоен, но проблему не решили. Да и понятное дело, такое быстро переварить нельзя. Но теперь у него есть я. Да…

Хорошо ли это?

Сам уже не знаю. И не могу знать. В его голову не залезешь.

Машина чуть резко качнулась, несколько прядей упало Андрею на лицо. Не задумываясь, откинул их назад, засмотрелся на секунду. С улыбкой мысленно поздравил его: «С днем рождения тебя. С днем рождения». Сам от себя охреневая, цокнул языком, поднял глаза, тут же нарвался на заинтересованный взгляд Лехи.

Да знаю я, как это все выглядит! Знаю!

— Спасибо, — в ответ на мой мысленный ор, произнес Леха. — Спасибо, что помогаешь мне с ним.

Кивнул, не желая игнорировать слова благодарности. Тем более что он действительно искренне это сказал. Искренне…

Странные они оба. Или это я странный. При первой встрече, что с одним, что с другим ― негатив зашкаливал. Теперь все хорошо, даже уютно с ними. Леха оказался не такой уж законченной тварью.

Думаю, его тоже можно понять, если узнать поближе… Можно…

— Приехали, — тихо так, прямо в ухо.

Нехотя открыл глаза. Лехино лицо прямо передо мной, смотрит как-то плотоядно. Меня передернуло всего, с трудом не отскочил от него, вспомнив, что Андрюха на коленях у меня.

— Ты уснул, — объяснил мне Леха, улыбаясь. — Прямо будить не хотелось.

— Ты не в моем вкусе, — заявил ему нагло и выпихнул его голову вправо в открытую дверь.

— Вредина, — усмехнулся он. — Помоги его на спину мне усадить.

Ржач. Просто дикий ржач. По-другому это не назвать. Я, как дебил, старался помочь изо всех сил, но у меня ни хрена не получалось. Всю дорогу, пять этажей, мы роняли этого пьяного засранца, за малым не отбили ему голову о перила. Причем к пятому этажу ржали с Лехой на пару.

Ох и беда с этим Андреем.

Снова завозился с ключами, кое-как донесли его до кровати в комнате Андрея, скинули. Вот гад же, даже не проснулся за все это время.

— Зря так много выпил, — прокомментировал мои мысли Леха.

И стоим, как два маньяка, смотрим на спящего Андрея.

Трындец вообще.

— Я пойду, наверное, — с усмешкой произнес Леха после минутной паузы. — От греха подальше, — и снова плотоядный взгляд на меня.

Вот же придурок. Вот реально придурок.

— Вали, — согласился с ним я.

Леха еще недолго постоял рядом, смотря на брата, и затем все же выполнил задуманное. Как камень с плеч.

Только теперь уже сам на сам пялюсь на Андрюху, чувствуя себя законченным извращенцем.

Хех, хорошо то, что хорошо кончается.

Пусть поспит спокойно.

Собрался уйти совсем, но остановился уже у дверей, вспомнил про лужу на кухне. Нельзя так по-хамски свалить.

Туда, к столу, взгляд невольно наткнулся на черный пакет ― подарок Лехин. Нет, не имею права, это нехорошо.

Нашел тряпку, принялся полы драить, поглядывая на этот чертов пакет. Убрал бутылку разбитую, уже полностью пустую. Руки вымыл.

Этот гребаный пакет прямо везде мерещится.

Одним глазком посмотрю.

Подошел, еще минуту мучился, ругаясь мысленно со своей совестью. Любопытство оказалось сильнее. Осторожно приоткрыл пакет. Взглянул. Одежда?

Хм…

Вытащил, расправил, пальцы сами разжались, выкидывая мерзкие кожаные тряпки. Какого хрена? Он больной совсем?!

Осторожно заглянул в пакет. На дне ― плетка.

Находился в шоке примерно минуту, после чего разразился смехом.

Даже к такому можно привыкнуть.

Да, можно. Можно...

Если захотеть...

2 глава. Неожиданности продолжаются

Утро встретило меня, на удивление, тяжестью в груди. Попытался перевернуться. С дрожью во всем теле почувствовал прикосновение чего-то мягкого к своему носу. Фыркнул. В ответ на это «что-то» выпустило острые коготки.

Приоткрыл глаза. Нахмуренная морда кота напротив, и выражение такое, типа: не мешай мне спать. Совсем обнаглел, паршивец.

Рискуя лишиться носа, все-таки резко сбросил черного хама. Тот бесшумно приземлился на пол, обернулся. Прочитал на его морде: «Еще сочтемся». И он вразвалочку свалил из моей комнаты.

Черт, этот котяра мне определенно не нравится.

Повернулся к стене, прислушался. Тихо с той стороны. Все еще спит?

Припомнил, как мы с Лехой его домой тащили. Невольно улыбнулся.

Жизнь после встречи с Андреем стала насыщенней.

Медленно поднялся.

Аргх, черт… Что за?.. Бли-и-ин, все тело ломит похуже, чем после физ-ры. Натаскался этого алкоголика. Со смешком поплелся в ванную, по пути наткнулся на глазеющего на меня кота.

Какой-то он ненормальный. Или я. Ненормальный.

Зашел в ванную, взглянул на себя в зеркало…

Могло быть и хуже.

Вроде спал спокойно, а на башке черти что.

Потратил немало сил и нервов, чтобы привести себя в порядок. И чего так стараюсь? Прихорашиваюсь прямо.

Взбесила эта мысль. Рванул по волосам еще раз расческой и вышел.

Котяра почти у дверей. Пялится на меня как-то совсем недружелюбно.

Что надо этому толстяку?

Отправился на кухню, он за мной, клацая по линолеуму когтями. Я в холодильник, он возле ноги с деловой физиономией.

Впервые вижу живность, способную так четко выражать свои эмоции.

— Ты жрать, что ли, хочешь? — спросил у него, чувствуя себя придурком, говорящим с самим собой.

И вот голову на отсечение даю — котяра кивнул, важно так, нехотя.

Где тетю Наташу носит? Что-то мне не хочется с ним наедине оставаться.

Нашел в холодильнике банку жратвы кошачьей. Закрутился на месте в поисках миски.

Котяра трусцой к подоконнику.

М? Прямо там?

Подошел. Реально на подоконнике миска. Вывалил полбанки каких-то мокрых кубиков неприглядного цвета. Вернул оставшееся в холодильник.

— Мяу, — хриплое такое, тихое.

Повернулся. Кот все еще внизу, смотрит наверх.

— Рожденный ползать ― летать не может, — сфилософствовал я.

Тот посмотрел на меня, как на сволочь последнюю. Пристыдил прямо.

Настороженно взял этот здоровенный кусок шерсти, водрузил на подоконник. Кот… улыбнулся? И мордой в миску.

Пипец. Надо сваливать. Или свихнусь окончательно.

Только куда?

Ноги почти самостоятельно понесли меня к дверям. Вышел в тапочках на босу ногу.

Не разбужу его?

Двери в квартиру оказались не заперты. Походу, Леха к нему еще не наведывался. Да и ключи до сих пор у меня.

Вошел, двери тихонько закрыл и, стараясь ступать как можно тише, в его комнату направился.

Оба-на. Андрюхи в постели не было.

Прислушался. Кажется, из ванной раздавался какой-то шум.

Ладно, мешать не буду.

Развернулся, собираясь уйти, и дернулся назад от неожиданности.

Передо мной стоял полуголый Андрей, немного растрепанный, но в целом выглядел он как обычно. Снова без отходняков? Вот только харя сонная.

Он медленно так руку к моему лицу протянул, что-то поймал, коснувшись моего лба холодными пальцами, и дернул к себе.

— Мать твою за ногу! — шагнул еще назад, схватившись за макушку. — Какого хрена ты творишь?!

— Я думал, она выпала, — рассматривая светлый волос у себя на ладони, огласил Андрей свои мысли.

— Ты идиот, — сменил я гнев на милость.

Что-то не получается у меня долго на него злиться.

— Есть немного, — не стал спорить тот, собрался выйти из комнаты, но остановился в дверном проеме. — А ты че в хате у меня делаешь?

— В гости пришел, — нагло ответил я, обшаривая комнату глазами.

Меня что-то смущало, но пока не понял, что именно.

Повисла какая-то странно нехорошая тишина, которая нарушилась благодаря жалобно засвистевшему чайнику.

Андрей отмер и направился на кухню. Я хвостиком за ним, все еще раздумывая, что не так.

На столе все так же был бардак. Походу, Андрюха встал совсем недавно.

Я приметил на холодильнике яблоко, и так есть захотелось…

Андрей оставил чайник в покое и подошел к столу, присмотрелся к черным тряпкам, лежащим на бутылках, осторожно так, одним пальцем за лямку кожаные труселя поднял.

Еле сдерживая смех, наблюдал за изменениями его лица от интереса и удивления до отвращения и злости.

— Вот падла, — сказал Андрей и все так же на одном пальце, на расстоянии вытянутой руки, понес шмотки к умывальнику, приоткрыл дверцу, выбросил кожаные тряпки в мусорное ведро.

— Там плетка еще в пакете, — жуя, прокомментировал я.

Андрей заглянул в пакет, выудил с интересом инструмент порки, со зловещей ухмылкой обернулся ко мне. Тут же на его физиономии отразилось недоумение. Он перевел взгляд на холодильник, на отгрызенное яблоко у меня в руке.

— Ты че наглый такой?

— Ты че жадный такой?

Кажется, он приохренел от такого хамства. Да, сегодня я в ударе.

— Чай будешь?

— Буду.

Андрей еще недолго разглядывал меня с любопытством, после чего все же отвернулся, швырнул плетку на подоконник и принялся убирать бутылки. Наблюдая за ним, вдруг понял, что не так с его комнатой. Не спрашивая разрешения, влетел туда: у дверного проема сумка черная, здоровенная, и костюма на стуле у кровати нет.

— Потерял что-то? — с интересом спросил Андрей, поравнявшись со мной, обшарил глазами комнату.

— Собрался куда-то? — ответил я вопросом на вопрос.

Тот выгнул брови, уставился на меня с недоумением.

— Ну да, — кивнул неуверенно, продолжая на меня смотреть. — Я ж говорил, помнишь? Или не говорил? — сам у себя спросил он погодя, поняв по моему лицу, что я не в курсе.

Не, пусть едет на все четыре стороны, мне как-то пофиг, просто слегка неожиданно.

— Леха уже разговаривал с твоим отцом, это точно, — вдруг произнес Андрей, задумчиво гладя подбородок. — Ты по-любому должен…

— Кто разговаривал? — ошалело уставился я на него. — Когда? Куда? Зачем?!

Вот так приходы. Каким боком мой отец тут.

— Каникулы ведь, — осторожно ответил тот.

— Прикинь, я в курсе, — совсем ничего не понимая, согласился я.

— Вот Леха и выпросил тебя на неделю к нам на дачу…

Закрыл ему рот ладонью, с еще большей охренелостью смотря на друга.

Какая на хер дача? Почему я об этом не знаю? А вчера и слова никто не сказал!

Андрей грубо отмахнулся от меня, начиная раздражаться, сунул руку в карман и достал мобильник.

— Ща все узнаем, — заверил он с хмурой рожей.

Пришлось послушно кивнуть, с подозрением косясь на черную сумку.

Меня на неделю? Выпросили? Я вещь им, что ли? И куда? Какого хрена вообще?

— И тебе того же по тому же месту, — со злостью прошипел Андрей в трубку. — Ты, бля, совсем головы лишился?.. Че «че», почему Кира не в курсе, что после обеда с нами на дачу уезжает?

А? Уже сегодня?..

— Че? — переходя на писк от абсурдности ситуации, уточнил он у брата. — А я по чем знаю? Я свечку держал? Ты сказал, что Кира в курсе и согласен! Нет же… Нет, ты именно так сказал! Цитирую: «Я с его папаней-то перетер, он не против, как и Кирюха». Вот что ты мне сказал, а выясняется… Да мне ска… Заткнись уже! У тебя хоть билет на него есть?! Ок, — и отключился, прямо пыша ненавистью к Лехе.

— Это… это вот чего сейчас было? — осторожно поинтересовался я, не в силах прийти в себя.

— В общем так, — сдержанно ответил Андрей. — Валишь домой и собираешь вещи. Все, что необходимо тебе на неделю, — схватил меня под руку и потащил на выход. — Через три часа я за тобой приду, и мы все вместе отправимся на вокзал.

— А…

— Все. — И вытолкал меня за дверь.

Стою, смотрю на циферку напротив и про себя думаю: «Двадцать одно очко. А проиграл я раньше, чем начал играть». Что за?..

Хотел ударить кулаком в дверь, но передумал.

Значит, уезжаю подальше от отца, тетушки и кота на целую неделю… Неплохая перспектива. Однако я буду целую неделю находиться рядом с Андреем и его шизанутым братом. Дилемма на лицо.

Трындец вообще.

И какого отец мне ни слова не сказал, что отпустил к этим двум кретинам?

Со злостью хлопнул дверью в свою квартиру, прошел мимо кухни, замер на мгновение.

Тетушка стояла около подоконника и наглаживала против шерсти все еще жрущего кота.

— Привет, — поздоровался я с кривой улыбкой.

— Привет, — улыбнулась и та. — Я там на кровать костюм спортивный положила, высох уже.

— А… ага, — хотел уйти, но остановился. — А что с ним было?

— М? Постирала. Подумала, что ты его на дачу возьмешь…

На дачу?.. Это заговор против меня?

Нервно умотал к себе в комнату, покосился на шмотки на кровати.

— Ты сумку-то собрал? — крикнула тетя Наташа с кухни.

— Щас соберу! — проорал в ответ.

Чувствую задницей, что поездочку эту запомню на всю жизнь.

3. Вагон нервов и маленькая тележка недоразумения

Еще собирая вещи, я уже понял, зачем именно я нужен Андрею на даче. Логическая цепочка выстроилась автоматически. Мы едем туда, где раньше жил Андрей. Он упоминал как-то, что это поселок, где обитают его родственники. Так вот. Вчера было две даты: день рождения Андрея и, ну… В общем, кроме него и Лехи, думаю, будут и другие. И они обязательно станут капать Андрюхе на мозги. Я же постараюсь держать его в узде. Успокоин, блин.

Интересно, что на это раз придумал Леха? И какая у меня роль?

Изрядно психуя, чуть не нагрубил Тете, случайно (а может, нет) наступил котяре на хвост и сам завалился к соседям, не дожидаясь отца. Предатель, мать его так.

— О, ты вовремя, — встретил меня Андрей на пороге. Обулся, закинул сумку на плечо и кивком указал на выход. — Леха уже в машине. — Закрыл двери, сунул ключи в карман… — Че ты на меня так пялишься?!

— Да вот понять пытаюсь, за хер ты вообще туда собрался, — грубо выпалил я, чувствуя себя каким-то предметом обихода или домашней чихуахуа. Почему я должен его сопровождать?

— Вообще-то, — тихо и со вздохом ответил тот, совсем не обидевшись. — Вообще-то, тебе спасибо. Ты настоящий друг.

Сделав мне комплимент, этот засранец рванул вниз, вынуждая побежать следом. Ясен пень, не догнал его. У него же ноги, как у цапли, летел через все ступеньки.

Раздраженный больше некуда, уселся с Андрюхой рядом на заднем сидении, сильно хлопнув дверцей.

— Тебе машина-то чем не угодила? — сделал мне замечание Леха, посмотрев в зеркало заднего вида. — Не обижай моего…

— Избавь меня от подробностей, — тут же взвился я. — Знать не хочу, как ты свою машину обзываешь.

— О-о-о, кто-то не в духе? Вроде пил вчера Андрей, а не ты.

Собирался что-нибудь гадкое ему сказать, да вдруг задумался.

— А зачем билеты? Мы не на машине?

— Ему еще на работу сегодня, — ответил Андрей. — Он завтра в поселок.

— Подозреваю, не просто так, — невольно усмехнулся я.

— Да, львиная доля маразма достанется нам, — выдал Андрей под ухмылку брата.

На том разговор и закончился. Однако скучно нам не было. Леха наслаждался вытьем какой-то бабы из магнитолы, Андрей с неподдельным интересом рассматривал мимо пролетающие высотки и машины. А я… я соображал, что говорить и как себя вести. Как ни посмотри, а я казался себе лишнем на фоне Андрея.

Бабушки, дедушки, тети и дяди…

«Здравствуйте, я друг Андрея», — так, что ли?

Вот если бы с кем другим, задних мыслей у меня не возникло бы. Но кто знает, как его родня воспримет меня, ну, из-за Лехи. Решат еще, что мы парочка с Андрюхой. Не дай бог.

— Да расслабься ты, а, — буркнул товарищ, звучно хлопнув меня по плечу. — Не нервируй меня.

— Хрен тебе, — в тон ему заявил я. — Ты ведь знаешь, что я необщительный, и вообще…

— И вообще, — поддержал тот, кивнув. — Что тебя беспокоит-то?

— Меня?! Да!.. Пф…

Что меня беспокоит?! Что МЕНЯ беспокоит?! Да я в ахере от того, как мной распорядились вы двое и мой отец. А еще мне охренеть как стремно знакомиться с твоей родней. Вот только какого хрена? Я же просто твой друг, а не твоя барышня!

Ох и бред у меня в башке…

— Так что не так-то? — переспросил Леха.

— Да пошли вы оба, — заявил я в ответ, уставившись в окно.

Эти двое… гондурасов хмыкнули, переглянувшись, после чего вернулись к прежним занятиям.

Не, они, конечно же, правы: причин для волнения нет. Но я-то больше зол, чем взволнован.

Сволочи.

Так мы молча и прибыли на вокзал. Леха сунул нам билеты, пожелал удачи и с уж больно довольной рожей укатил.

— Пошли, — на мгновение потянув меня за рукав, сказал Андрей, направляясь к зданию.

— Серьезно, расскажи, что к чему, — не выдержал я напряжения. — Кого бояться, когда молчать, что можно говорить, а что нельзя.

Андрей молча прошел сквозь вокзал, оба раза открывая передо мной двери, указал на лавку у стены и присел. Я пристроился рядом, ожидая ответы.

— Что Леха, ну, того, родня знает, — спокойно объяснил он. — Поэтому не парься. А вот если расскажешь кому, что вчера на кладбище было, урою. — О слезах речь? Будто я собирался. — В остальном запретов нет.

— О как.

— Ага.

Посидели минуты две, глядя на пустующие рельсы.

— Так а зачем мы туда? — снова спросил я, но уже без грубостей.

— Сам должен понимать, — нехотя отозвался Андрей. — Я ведь прожил там пять лет, лишь на каникулы приезжая к брату. — А я как раз сваливал в деревню. — Они ждут меня. Торт там, то, сё… Короче, стыдно мне их проигнорировать.

— Стоп. Так ты все-таки собираешься праздновать день рождения?

Тот кивнул с такой миной типа: «Мне в падлу, но придется».

— Ты скотина, — сделал я вывод, ничуть не удивив друга. Но он все равно спросил:

— Почему? — да еще и со смешком.

— У меня ведь даже подарка нет! Или я что, такой дорогой гость, что можно и без него?

— Не обольщайся, — еще сильнее надо мной издеваясь, ответил Андрей. — Ты мой раб на всю эту неделю, начиная с сегодняшнего дня. Есть возражения?

Я много чего сказать хотел, вот только меня прервал грохот пребывающего поезда.

Молча дождались его остановки, сунули билеты и паспорта проводнику, тот их посмотрел, вернул, и мы прошли в свой плацкартный вагон, в котором было пусто. Лишь на боковых местах (сейчас за столиком) сидела любовная парочка, не сводящая друг с друга взгляда.

— А почему мы не на электричке? — задал я интересующий меня вопрос, кидая на сидение сумку, сел с ней рядом. Андрей плюхнулся напротив.

— Она ходит только поздно ночью, — уткнувшись в телефон, пояснил друг.

Стало любопытно, кому он там пишет. Выпрямился, навис над ним.

«Сели на поезд. Все нормально», — отправил Андрей Лехе. Тут же переслал это же смс кому-то с именем «Швабра».

— Почему «Швабра»? — поинтересовался я, возвращаясь на место.

— Потому что я когда-нибудь им с удовольствием помою полы, — на полном серьезе выдал тот, убирая телефон в карман, бросил на меня недоумевающий взгляд. — Да успокойся ты! Неужели ни к кому никогда домой не ездил?

— Ездил, — подтвердил я. — В первый и последний раз.

— Хах, ты че учудил-то?

— Ну вот почему я должен был что-то учудить? — взбеленился я, но взгляд друга не изменился. — Ну да, мы с ним повздорили и подрались. Домой я приехал с бланшем, и с тех пор решил ни к кому… Хватит ржать надо мной.

— Просто вспомнил, как ты кровать свою сломал, — едва сдерживаясь, произнес тот. — У тебя вечно все не слава богу.

— Отстань, — недовольно буркнул я, переведя внимание на целующуюся парочку.

И почему именно эти двое сейчас рядом. Прям жаба душит. Когда я-то в последний раз с девушкой был? Поцеловать бы кого-нибудь…

И в ответ на свои мысли получил хороший такой пинок в колено.

— Слышь, сталкер, хорош на них пялиться, — заявил мне товарищ с усмешкой. — Но она хорошенькая, согласен. Завидно тебе?

— Типа того, — усмехнулся в ответ, потирая ладони. — Мы вот с другом-то тогда из-за девчонки и подрались.

— О как.

— Ага.

— Не переживай, левых девчат там не будет, только сестра, — успокоил Андрей.

— У тебя сестра есть?!

— А к чему такое удивление?

— Да просто.

Поезд долго не задерживался, оно и к лучшему. Я хотел поскорее уже приехать и избавиться от лишних нервов. Как назло, вспомнил ту девчонку. Не столько симпатичная, сколько нам, наверное, хотелось побороться за нее и выиграть бой.

Однако я сильно удивился, что у Андрея есть сестра. Вряд ли родная. Двоюродная, должно быть.

Жесть, я ж ничего о нем не знаю, а уже дружим где-то полгода. Хотя он тоже ни черта обо мне не знает. Просто проводим вместе время, только и всего.

Как-то неправильно это. С другой стороны, мы и не обязаны изливать друг другу души. Наверное, это нормально.

Да. Конечно.

Только все равно чувствую себя как-то нехорошо.

— Я будильник поставил. Толкнешь меня, если не услышу, — попросил Андрей, укладываясь на сидении. — Сторожи меня, рабыня, — и, тихо посмеиваясь, отвернулся к стене.

Доиграется, зараза. Прибью ненароком. Тоже мне шейх.

Тяжело вздохнул, уставившись в окошко.

Все хорошо. К вечеру доедем. Нас, как положено, усадят за стол. Буду отмалчиваться по возможности…

Хех, и чего я так переживаю?

Его родня точно не такая, как он сам или Леха.

Уверен!

Уверен ли?..

4. Радушная встреча

— Вставай.

С его стороны вообще ноль реакции.

— Вставай, говорю, — уже громче, нехотя отвернувшись от окна.

А он перевернулся на другой бок, прижал собой телефон в кармане и дальше дрыхнет.

Вот же… Реально себя каким-то прислужником чувствую. Какого хрена?..

Попытался до него ногой достать, все так же сидя, — не вышло. А потом еще и передумал: мужик какой-то мимо проходил и так на мой кроссовок посмотрел напротив живота Андрея, что мне прям стыдно стало. Подумают еще чего.

Встал, подошел к этому говнюку ближе, на ухо ему: «Поднимайся, гад. Приехали».

Этот мне в ответ что-то вроде: «Отвали, урод», и на другой бок.

Ну все, козел, сам напросился.

Схватил его за плечо, не давая перевернуться, в тот же момент затормозил гребаный поезд.

Ну почему он прав? Почему у меня все действительно не слава богу? Идиотизм!..

Естественно, меня потянуло назад, а я с испугу Андрюху-то не отпустил, и тот следом за мной по скользкому сидению.

Остановил себя, упершись ногой в сидение позади, толкнул просыпающегося товарища обратно. Поезд окончательно встал, отчего меня резко бросило к Андрюхе, и, чтобы не грохнуться на него, отпустил, попытался словить равновесие, а в итоге приземлился на колени рядом с «хозяином». Мать его так.

И почему? Почему напротив… его ширинки?!

— Ваша остановка, вы… — молодая проводница пискнула что-то и резко отвернулась. — Про-простите, — выдала она, заставляя меня охреневать еще больше.

Андрюха, быстро понявший, что к чему, сел, посмотрел мне в глаза насмешливым взглядом, зачем-то расстегнул и застегнул ширинку.

— Да мы закончили, — произнес он. — Ща выходим.

— Чего? — ошалело прошептал я, глядя на повернувшуюся, раскрасневшуюся проводницу. — Ты че несешь?! — вскрикнул я, вскакивая на ноги. — Да я тебя щас!..

— Угомонись и пошли, — шикнул тот, тяпнув меня за руку. — Поезд тут несколько минут стоит.

Все еще пылая от злости, схватил свою сумку и первым выбежал из вагона, сиганул на платформу, игнорируя ступени, чуть не въехал в кого-то и, еще больше психуя, сделал на автомате несколько шагов.

— Да ладно тебе, — сквозь смех произнес Андрей, догнав меня у дверей вокзала. — Я ж просто пошутил.

— На тему геев? — истерично усмехнулся я, недоверчиво глядя на друга.

Он-то? И так просто повелся? Еще и меня оскорбил?

— Sorry, просто пытаюсь поднять себе настроение, — с тяжелым вздохом ответил тот. — Я реально не в восторге от приезда сюда, — признался Андрей. — Вот и… — еще один вздох. — Прости.

Я не знал, что сказать, был растерян и сердит. Не похоже это на Андрея. Нервы? Так а я тут при чем? И ведь не просто шутка-то… Убью падлу, но прежде выясню, что за херня с ним творится.

— Пошли, — хлопнул он меня по спине и потопал вдоль перрона.

— Нам не на вокзал?

— Нет, так ближе.

— Ну ладно.

Пошел следом, продолжая пялиться ему в спину. Что этот засранец скрывает? Что-то же явно не так. Только что?..

Когда закончилась платформа, мы не остановились. Спрыгнули и продолжили путь мимо высокого дощатого забора, кое-где расписанного и разломанного.

— Тут недалеко, — заверил Андрей, обернувшись. — Всего-то… Да перестань ты на меня дуться, — чуть притормозил он, чтобы я поравнялся с ним. — Да, понимаю, поступил гадко и все такое, но я же извинился!

— Ну да, — кивнул я равнодушно, продолжая обижаться. — Это не просто гадко, это настоящий плевок в душу.

— Тц… Кира… — рот Андрея сказал еще что-то, но мимо пронесшийся поезд не дал мне расслышать его раздраженную речь. Друг это понял и послал вслед поезду несколько матерных слов. — Пошли уже, — нервно бросил он мне и ускорил шаги.

Пришлось поспешить за ним, однако совсем не хотелось.

Волнение набирало обороты. Мне начинало казаться, что сейчас случится что-нибудь очень страшное, прям такое, что душа в пятки уйдет.

Мы всего-то к нему домой!

Как назло, в голове возникало воспоминание о знакомстве с Лехой. Ведь тоже просто пришел  к нему домой, а закончилось все…

Твою мать!..

— Сюда давай, — нарушил молчание Андрей, заворачивая к дыре в заборе. Нырнули туда. Он остановился, словно набираясь храбрости. Рядом уже? — Вот, — кивнул он головой, указывая, похоже, на угловой дом через дорогу.

— Здоровенный, — решил высказаться я.

— Ага, — согласился тот. — Потому и вместительный.

Намек на толпу родни? Зачем же еще сильнее нагнетать-то?

— Пошли, — в который раз за сегодня произнес он, но теперь с откровенным нежеланием идти.

Я кивнул и сам потащил его вперед, смотря по сторонам.

Дом впереди отличался не только размерами, но двухэтажностью, а еще внушительным каменным забором.

Около калитки друг вышел вперед, сам открыл (что ж он вечно передо мной двери открывает?) и громко так заявил: «Всем молчать, это я!»

Родне или?..

Зашел.

По обе стороны от дорожки по три собаки, да не абы каких. Породистые громадные псины.

— Топай следом, да побыстрее.

Два раза ему повторять не пришлось, притулился у него за спиной, чуть не наступая на ноги, побежал следом.

Андрей три раза звучно шарахнул кулаком в дверь, напоминая давнишний террор ко мне в квартиру. Вот где натренировался. После чего, не дожидаясь приглашения, мы вошли.

Как и ожидалось, гостиная оказалась огромная. Только справа от двери находилась стена с дверным проемом, а слева комната с диванами, креслами и журнальными столиками. Ну, телевизор еще, музыкальный центр…

Кто он вообще такой?!

Зыркнул на Андрюху, тот лишь выгнул брови, мол, «что не так?», разулся, я последовал его примеру, а когда взгляд от кроссовок поднял, чуть не дернулся назад. Перед нами стояла симпатичная девушка, блондинка, с длинными волосами. Глазища большие – зеленые. В джинсах и футболке. Разве что с грудью барышне не повезло.

Хотел шагнуть вперед и поздороваться, но Андрей резко приблизился к девчонке, поднял руку и к ее голове. Подумал, что погладит сейчас, а он за волосы схватил! Та взвизгнула, прижала руками его руку, но он все равно поднял… поднял ее волосы! И содрал парик! А затем грубо толкнул девчонку (в чем я уже сомневался) к стене. Та въехала башкой в притолку и рявкнула пацанячьим голосом:

— За что?!

— Сначала в человека вернись, а потом людям показывайся! — заявил тот, злобно пялясь на мальчишку. — Мерзость какая…

— Да ладно тебе! — вскрикнул тот. — Я как услышал, что ты с кем-то, решил подшутить! Ты видал, как он на меня посмотрел. Влюбился же, как…

— Отвали! — рыкнул Андрей, отталкивая полезшего к нему родственника. — Шваброид чертов!

Кто?.. Это… типа… тот, что с именем «Швабра». И что за?.. Какого?..

— Кира?! — громко позвал Андрей, поманив за собой на лестницу прямо впереди. — Пошли переоденемся.

Я поспешил за ним чисто на автомате, не ожидая этой сценки, да и где остальные-то? Резко остановился, бросив взгляд на нескольких человек в комнате справа.

М? Вот где… И почему не здороваемся? Что мне?.. А? Еще одна… такая же, как этот пацан.

— Она настоящая, — буркнул Андрей, цапнув меня за шкварник, и потащил за собой на второй этаж. — Приди в себя.

— Прийти в себя? — очумело прошептал я. — Да меня уже с порога контузили! — вспылил я тихо.

— Все путем, и не такое будет.

Трындец, как обнадеживает.

Он дотащил меня до комнаты с надписью: «Законченный гомофоб», нервно содрал листок, смял его и выкинул прям на пол.

— А…

— Заткнись, — буркнул Андрей и втянул меня в комнату.

Большая, светлая благодаря окнам, с огромной кроватью и парочкой шкафов. Ноутбук на столе еще, стулья…

— Ты, бля, чертов магнат, какого хрена ты живешь в квартире без всего этого? — всплеснул я руками.

— Да мне и без этого нормально живется, — усмехнулся тот, снимая футболку.

На мгновение задержался взглядом на его накаченном торсе, за что тут же отгреб: Андрюха просто взял и пнул в меня стул.

— Да какого хрена?! — заорал я, уклонившись.

— А че ты пялишься на меня?!

— Хочу и пялюсь!

Лишь спустя долгую минуту напряженного молчания понял, что ляпнул.

— В смысле, — тихо выдавил я из себя, — ну… я… я…

В дверь что-то бамкнуло, после чего раздались спешные шаги.

— Сука, — прокомментировал Андрей, глядя на двери. — Снова надпись прилепил. — На меня внимание перевел. — Ты давай-ка следи за тем, что несешь.

Так спокойно отреагировал… Почему?

Ему настолько хреново сейчас? Поэтому?

— Слушай… — я сделал шаг к нему, собираясь… ну, не знаю. Может, хлопнуть по плечу или по лбу ударить, чтоб вернулся в нормальное состояние.

А он мне навстречу. Руки расправил, поймал меня и обнял.

Стою в полном ахере, боясь пошевелиться. Что происходит вообще?

— Пиздец, и правда не противно, — прошипел он мне на ухо, грубо оттолкнул, швырнул свою футболку на кровать и полез в сумку. Тут же замер. — Сорь, не туда, — вдруг произнес он, что-то взял и бросил в меня.

Лишь тогда понял, что это моя майка, а полез он в мою сумку.

Блин, что вообще происходит?..

Нервничая еще сильнее, быстро переодел футболку, штаны сменил на более строгие, посмотрел на друга в брюках… Ох и не хочется мне спускаться к его родне. Еще и его поведение… Что не так? Чего я не понимаю?

— Просто расслабься, — в напутствие произнес Андрей и первым покинул комнату.

Ага, легко сказать, но трудно сделать.

Догнал я его на лестнице, заметив, что помятый лист с надписью все же на двери.

Андрей поманил меня за собой, и вместе мы зашли в комнату, где также сидела его родня: шесть человек. Но этот хмырь почему-то молчал, рассматривая людей.

— Добрый вечер, — осторожно поздоровался я, плюнув на манеры друга.

— Привет.

— Привет.

— Здаров.

— Как жизнь?

— Доброго.

— Ты кто такой?

Заткнулся и решил найти спасение в Андрюхе. Тот лишь посмотрел на меня с усмешкой и поплелся к свободному креслу, уселся, уставился куда-то в стену.

Да вашу ж мать!..

— Я друг его, — кивнул в сторону Андрея, уверен, с раздраженной мордой. — Или тупо одноклассник. Уже не знаю. А еще сосед.

— Какой набор, — присвистнул пацан без парика. — Я Костя, — вскочил на ноги, ближе ко мне и повис у меня на шее, наклонив вперед, чуть не завалил на диван.

Я таки саданулся в кого-то башкой. Тот человек обернулся, улыбнулся мне и протянул руку.

— Сергей Иванович, — представился мужик. — Отец этого шалопая, — ткнул пальцем Костю в лоб. — Не цепляйся к человеку.

— Да ладно вам. Мне же скучно! Вы все такие серые, хмурые. Понимаю, что разговор о родителях Андрея, но это не повод так коситься на его друга. Мальчиш и так уже…

Нервно дернулся, выбираясь из объятий пацана, посмотрел на Андрея. А он все такой же. Вообще никакой реакции.

— Лена, — спокойно представилась мне девушка, сидящая рядом с Сергеем Ивановичем.

Черт, до чего же хорошенькая…

— А… — замялся с ответом, вспоминая, как меня-то звать, и на выручку мне пришел Андрей.

— Кирилл, — произнес он мое имя. — Вот он, — указал друг на парня напротив него. Лет двадцать, серьезный, в строгом костюме. Да все остальные были одеты под стать ему. Все, кроме Кости, — Дмитрий, мой двоюродный брат по линии отца. Это ― Анастасия Игоревна, — указал он на худощавую женщину в другом кресле, — жена Сергея Ивановича и сестра моей матери. Лена и Костя их дети и мои двоюродные брат и сестра. И Александр Владимирович, — представил он последнего. Мужчина лет тридцати пяти, темный, чем-то похожий на Андрея. — Младший брат моего отца.

— Спасибо, — кивнул я, продолжая беситься. Какого хрена надо так выделываться?

— Говорил же тебе, расслабься, — усмехнулся тот.  — Сейчас все не в настроении. Только и всего.

— Не отмазка, — насупился я, хоть и понимал, о чем речь.

Здесь все близко знали его родителей и каждый горевал о… А я все больше чувствовал себя лишним, еще и взвинченным, даже взбешенным.

— Леха завтра приедет? — поинтересовался Дмитрий хорошим басом. У них все в семье громкие?

— Да, — кивнул Андрей, потер глаза. Точняк, его еще в поезде сморило. Все так же спать хочет?

— Не отошел-таки от вчерашнего? — вырвалось раньше, чем смог сдержать.

— А что было вчера? — тут же спросил Костя. — Днюху праздновали? Напились?

— Не совсем, — качнул я головой, видя, как мрачнеет Андрей. — Мы на кладбище были.

Мои слова заставили друга вздрогнуть, посмотреть на меня с удивлением, мгновенно сменившимся злостью, остальные же просто замерли в диком шоке.

— Где были? — осторожно уточнила Анастасия как-то там ее по отчеству.

— На кладбище, — повторил я. — Не знаю, что у вас с Андреем за отношения, но ему сейчас очень плохо. Так что…

— Неужели он согласился?.. — ошарашенно прошептала та в ответ.

Похоже, этого события они ждали уже очень давно. Интересно почему?

Мы не говорили на тему смерти родителей, но как Андрей переживал подобное? Что было? Может… он… хотел себя…

Андрей нервно вскочил с кресла, пробежал мимо меня и удрал по лестнице на второй этаж. Зашибись.

— Ты не кипятись, — с улыбкой произнес Костя, — он всегда такой. Сложный.

— Да я понимаю.

— Правда? — усомнился он, продолжая глядеть на меня с ухмылкой. Не верит? Бесит это.

— Конечно, — серьезно проговорил я. — У меня на глазах мать повесилась.

Тишина. Костян прямо обмер, смотрит ошалело. И что я завелся? Использую это, как… Противно.

— Простите, пойду я, — коротко извинился я и следом за Андреем.

Нехорошо вышло. Он ведь просил. Только я не понял его.

Постучался. Молчание. Сорвал надпись, скомкал ее со злостью, выбросил на пол, плюнул на все и вошел.

Андрей лежал на кровати и сверлил потолок взглядом.

— Недопонимание вышло, — сразу с порога заявил я, шагая к кровати. — Я думал, мне о другом говорить нельзя.

— Проехали, — отмахнулся тот, тяжело вздохнув.

Жалко его. Я знал, что так просто ничего не проходит. Пусть вчера он и был на кладбище, но это мало что меняло. Я все еще не мог его понять и хоть чем-то помочь.

— Двигайся, — нагло заявил я, и тот повиновался. Упал с ним рядом, также уставился в потолок.

Странно. Сейчас между нами не было стены, но я чувствовал, что она есть и намного толще, чем раньше.

5. Ты пытался себя убить?

Не знаю, сколько мы вот так лежали. Но мне не становилось легче, только беспокойнее. Я о многом хотел спросить. Хотел понять, что происходит, почему Андрей так себя ведет. Однако боялся. Сейчас я чувствовал, что нельзя лезть ему в душу. Сам хорошо помню, как вел себя накануне даты смерти матери. Даже лишь при одной мысли об этом становится нехорошо, тревожно в душе. Он тоже чувствует подобное. Когда мне говорили о матери, я злился и готов был послать всех куда подальше.

Нельзя сейчас. Нельзя. Должен просто поддерживать его. Быть рядом. Он и обнял меня, скорее всего, по-братски, просто ищет защиты. Да! Вот и все. И не надо придумывать всякую хрень!.. А чушь мелет, потому что злится на всех и вся, а в первую очередь на самого...

— Ты пытался себя убить?

Вопрос не в бровь, а в глаз, или даже под дых. Все прежние мысли просто разбежались в страхе. Осторожно посмотрел на Андрея. Он все так же в потолок.

— Ну, я чудил без баяна и вечно встревал куда-то, — честно признался я, не собираясь что-то утаивать и ожидая от него того же. — Вряд ли намеренно, просто тормоза слетели. Хотелось… исчезнуть хотелось.

— Вот и мне хотелось, — согласился он с хрипотцой в голосе. — Так хотелось, что меня брат из петли вытаскивал.

Вот оно что… Я не был удивлен, даже знал, что услышу нечто подобное, но все равно вздрогнул.

— Он за это меня и побил в первый раз, а потом у него вошло в привычку меня запугивать, чтобы я не натворил чего.

— Почему говоришь это только сейчас?

— Не знаю. А когда должен был?

— И то верно.

Снова замолчали, размышляя каждый о своем.

Я ведь и правда ничего не знаю. Все, что могу, быть рядом, пытаться понять…

— Я ведь помню почти все, — снова начал разговор Андрей. — Это я родителей из машины вытаскивал. Точнее, пытался. Потом мужик этот, что виноват был, помог. Крови столько… И лица… лица помню. Искаженные, какие-то ненастоящие, будто они оба… маски надели.

Лежу, сжимаю кулаки. Хоть ногти и коротко стригу, они все равно врезались в ладони, но чувствую это как-то приглушенно.

Андрей не заикался. Вот что беспокоило больше всего. Я не знал, зачем он мне это рассказывает, но чувства свои он не выдал даже сейчас.

— У меня тогда ни слез не было, ни криков. Я на дороге сидел, держал мамину голову. А у нее руки не было, представляешь? И глаза открытые, а один пустой. Тело исколотое, изуродованное. Что бы ты чувствовал на моем месте?

Голос пустой, без эмоций или даже с потаенной издевкой. Почему его забавляет наш разговор? Пытается объяснить мне, что я не смогу понять его боль? Конечно, не смогу. Это невозможно! Мы ведь разные! И ситуации у нас разные!..

— Не знаю, — коротко ответил я. — Когда мать повесилась, был только страх и непонимание того, что произошло.

Еле заметно, но Андрей кивнул, усмехнулся чему-то.

— То-то и оно, что страх и непонимание. Я видел тела родителей, то, в каком они состоянии, и продолжал звать их, разговаривать с ними, уговаривать подождать, ведь скорая скоро приедет. Им помогут, — он резко смолк, наконец, напрягся, не в силах сдерживать эмоции. — А еще… я боялся, что нас машины задавят, если будут ехать. Все повторял им и повторял: «Вставайте, надо с дороги уйти, опасно ведь». А они все лежали и лежали. Не слышали меня.

Хотелось, чтобы он замолчал, чтобы его монотонный голос затих, чтобы перестал все это говорить. Но понимал, что другого случая не будет. Только сейчас и только здесь он может рассказать. И только именно так.

— Ощутимее страх стал, когда скорая, которая должна была им помочь, почему-то решила передать их полиции. А те стали что-то изучать, записывать, накрыли их… Когда лица перестал их видеть, в голове что-то клацнуло. Я… я стал звать родителей. Голос срывался, и я все не мог внятно и четко хоть что-то произнести. А потом каменное лицо брата, будто и он в маске. Он смотрел на меня, но меня не видел. Совсем. Ничего не видел. Оглушенный, бледный… Я не знаю, почему рассказываю это тебе. Никому ведь не рассказывал. Просто… просто…

Он замолчал, вздрогнув от моего прикосновения. Крепко сжал его ладонь, понимая, что не смогу произнести хоть что-то. Это будет похоже на помесь всхлипов и хрипов с буквами.

Никто не мог его понять. Никто не сможет. Именно поэтому так хочется, чтобы он успокоился. Просто успокоился. Отпустил это все.

— Больше всего на свете я хочу забыть все это и никогда не вспоминать. Будто я потерял тогда сознание. Будто не видел ничего.

Я лишь крепче сжал руку, усиленно вглядываюсь в потолок.

— А чего ты хочешь от жизни?

— Я? — немного удивленно переспросил у Андрея, не ожидав такого вопроса. — Чего хочу? — Даже не задумывался, просто ответил: — Сейчас я хочу сделать тебе такой подарок, чтобы ты на всю жизнь запомнил, ну или хотя бы улыбнулся.

Я говорил спокойно и искренне, поэтому малость обиделся, услышав на это:

— Тогда поцелуй меня.

Снова включил свой защитный панцирь?

— Не смешно, — устало вздохнул я, отпуская его руку, только он сжал пальцы, чем и смутил.

— А кто смеется? — повернув голову ко мне, спросил он.

Я растерялся. Просто смотрел ему в глаза какое-то время, пытаясь понять, что Андрей от меня ждет, что мне сделать. И почему он о таком говорит? Что происходит?!

— Ты в своем уме? — одичало уточнил я, надеясь, что Андрей сейчас улыбнется или скажет, что это еще одна неудачная шутка.

— Не знаю, — признался тот, продолжая до боли сжимать мою ладонь.

— Ты пугаешь меня, — выдал я в ответ, пытаясь вырваться. Только фиг там. В силе я ему проигрывал, как и в росте.

— Да я сам себя пугаю, — серьезно проговорил тот и повернулся на бок, заставляя меня ошалело отползти в сторону, сколько длина моей руки позволила. — Не хочешь? — поинтересовался он. А в глазах вообще ничего. Как стекло. Только себя испуганного вижу.

Отрицательно мотнул головой, будто нервный тик, чуть не вскрикнул от ужаса, когда кто-то ухерачил в дверь, похоже, ногой.

— Есть будете? — Костян оттуда. Почему не вошел?

— Д-да! — отозвался я, желая свалить от Андрея подальше.

— Тогда спускайтесь! — проорал тот недовольно и снова долбанул в дверь. Ушел.

— Слышь, отпусти, — охренело таращась на друга, попросил я. Тот даже не моргнул. — Да в чем дело? Что происходит?

— Почему ты здесь?

— Что? Не понимаю.

— Почему ты здесь? — уже по словам повторил Андрей.

— Потому что ты мой друг, потому что ты пригласил, потому что беспокоюсь за тебя, потому что…

Заткнулся, когда он придвинулся. Смотрит на меня, глаза бегают, будто ищет во мне что-то. Кажется, не нашел, тяжело вздохнул, наконец отпустил мою руку.

— Пошли, — уж в который раз произнес он, садясь, медленно встал, бегло осмотрел меня с ног до головы. — Ты подумай над моей просьбой, ладно?

Нервно кивнул в ответ, охреневая дальше некуда, дождался, когда Андрей отойдет, после этого встал.

Еще несколько секунд мы пялились друг на друга, и он наконец пошел вперед. Лишь тогда я поплелся следом, почему-то ощущая дрожь во всем теле и еще большую тревогу в душе.

6. Все не так плохо. Или так только кажется?

Меня обидел его вопрос, да и его поведение тоже. Было такое ощущение, что он испытывает меня, как в прошлый раз, только теперь как-то иначе. Будто он и правда ждет, что я его поцелую.

От одной мысли об этом тошно становится.

Ну серьезно! Почему? Что на него нашло? Или я сделал что-то странное? Разве что мой вопль: «Хочу и пялюсь!». Но он первым начал всякую хрень нести!

— Давайте уже садитесь, — поторопила нас Анастасия, бля, как там ее, короче, тетя Настя ― сестра матери Андрея (если ничего не путаю).

— Руки помоем, — ответил друг, утаскивая меня в дверь в той комнате, где и до этого все заседали. Правда теперь диваны и кресла были отодвинуты к стенам, а их места заняли стулья и стол.

Мне же Андрей ничего не сказал.

Молча вымыли руки, вернулись, уселись на свободные места (рядом друг с другом). Справа от меня оказался Костя.

— Приятного всем аппетита, — спокойным голосом пожелал дядя Саша, брат отца Андрея, и все приступили к трапезе.

Однако я все же заметил, что дядя Сережа и тетя Настя как-то не очень тепло отреагировали на эту реплику. Похоже, отношения между ними были натянутые. И речь не только о дяде Саше. Насколько я понял, Дмитрий, его сын, тоже был не в своей тарелке…

Война между родней матери и родней отца?

Если приглядеться, то те четверо (со стороны матери) выглядели зажиточнее: золотые украшения с камнями, ролексы, дорогой планшет в руках у Кости… Дядя Саша и Димка были проще, даже ели как-то сдержанно.

Виной всему деньги?

Этот дом, наверное, принадлежит родне матери Андрея. И ролексы его подарены кем-то из них…

Кажется, я начинал понимать, что в этой семейке не так.

— Ты почему не ешь?

Блять, шарахнулся от Андрюхи в сторону, из-за его шепота мне в ухо. Ударил Костю плечом, и тот громко закашлялся, проглотив что-то непрожеванное, жадно приложился к компоту, после чего ошалело уставился на меня.

— Ходячая неприятность, — усмехнулся Андрей в ответ на его взгляд.

— Да пошел ты! — вмиг взбесился я, вызывая за столом затяжное молчание. — Простите, — извинился, понимая, что веду себя отвратительно. — Прости, — посмотрел на Костю, и тот кивнул, принимая мой лепет, правда, взгляд не изменился.

Я же стал усердно сражаться со своей порцией супа.

Жесть. И что меня так задело? Почему не получается расслабиться в присутствии Андрея? Скотина. Во что он меня превратил?!

Вашу ж мать, еще и в туалет приспичило.

Нехотя притулился к Андрюхе, шепнул ему:

— Мне выйти надо. Пошли проводишь.

Тот, вероятно туго соображая от своего сегодняшнего припадка сознания, долго смотрел на меня не моргая.

— В туалет ему надо, — громко выдал Костян, продолжая жевать, — проводи гостя.

— А, — отозвался Андрей, — хорошо. — Быстро поднялся.

— Спасибо, — сквозь зубы поблагодарил я Костю и поплелся за другом.

Туалет оказался прямо под лестницей. Андрей указал на дверь и оперся на стену.

— А что, не все так плохо, — решил высказаться я, и тот в недоумении посмотрел на меня. Где он вообще летает?

— А разве я говорил обратное? — наконец произнес друг с миной равнодушия.

Пипец он меня пугает.

Промолчав в ответ, пошел в указанном направлении, думая о продолжающихся странностях.

Вообще-то, теперь я понимал, что не совсем успокоин для Андрея, скорее соратник. Сейчас друг был единственным звеном, которое объединяло две стороны. А я его в этом поддерживал. И, ясное дело, мне это деление на бедных и богатых родственников совсем не нравилось. Однако такое в мире далеко не редкость, и приходилось принимать это как данное. Но нервы-то уже на пределе. Еще и Андрей вытворяет невесть что.

Когда я вышел, друг все также стоял у стены, отлепился от нее и молча прошествовал в комнату, к столу. Мне же оставалось проделать путь до кухни в одиночестве, чтобы помыть руки (хрен знает, где еще это можно сделать), после чего вернуться на свое место.

Вторая часть позднего ужина проходила веселее. В попытке разнообразить звуки над столом Костян за свое поведение два раза выгреб от отца по башке, один раз нахамил дяде Саше и был грубо послан Андрюхой на хутор бабочек ловить. Однако стало действительно веселее.

Уже за чаем, когда ни думать, ни говорить не хотелось, потому что отпустили нервы и появилось желание завалиться спать, тетя Настя между делом заявила:

— Тебя мы с Андреем положим, а то еще прие…

— Нет! Только не к нему! — вырвалось это непроизвольно, будто мне иголку в палец воткнули.

Затишье длилось долго. Уж не знаю, о чем подумали эти шестеро, но лица у них были заинтересованные. Даже у Лены. Прям такое любопытство в глазах загорелось.

— Ну, в смысле, — неуверенно начал я объяснение.

— Давай ко мне тогда, — осторожно предложил Костя, тоже с удивлением посматривая на меня.

Я же затылком чувствовал, как пялится на меня Андрей, благо я обернулся к тете Насте во главе стола.

— То есть, к этому трансвеститу тебе не страшно, — раздался голос Андрюхи позади. — Ну-ну.

Господи, когда этот день закончится?!

— Потом не жалуйся, — окончательно добил меня Андрей. — Я в душ. — И свалил под пристальными взглядами родни.

— А…

— Не спрашивай, — заткнул я Костю, уставившись на свою кружку с чаем и искренне надеясь, что сделал правильный выбор.

7. Ночь вторая

Комната Кости оказалась рядом с Андрюхиной. Прям судьба с ним через стенку общаться. Сам же этот говнюк даже не пожелал мне спокойной ночи, а просто ушел к себе. Пришлось завалиться к нему в комнату, чтобы сумку забрать, покоситься на его спину (лежал лицом к стене) и молча выйти.

А словно и не выходил. У Кости комната была точно такой же, за исключением нескольких деталей: плакаты каких-то баб не на мой вкус, куча электроники и кровать побольше не у нужной стены.

И почему не у нужной-то? Нах мне сдался этот упырь?

Однако матрац я все же кинул напротив кровати Кости, и от него подальше, и к Андрею ближе. Положил руку на стену, прислушался. Вряд ли он ответит, даже если постучу. Да и зачем?! Дебилизм.

Нервно перевернулся на другой бок и нарвался на заинтересованный взгляд Костяна. Подушку обнял, значит, поперек кровати лег, чтоб на меня было удобнее смотреть... Че-то стремно как-то…

— Что надо? — пока спокойно спросил я у пацана.

— Да вот интересно мне, что у вас с Андреем. Ладно бы Леха, — откровенно поведал он, — с тем и я бы побоялся в одной комнате спать, но Андрей… Или вы друг друга ненавидите? Подеретесь?

Сложно было с ним не согласиться. Ну, отчасти.

— Любопытной Варваре на базаре…

— Хер оторвали, — закончил Костя на свой лад. — Но в принципе я рад, что ты-то нормальный. Нам и Лехи хватает.

— М? А что он вам-то? — удивленно задал я вопрос. — Живет далеко, вас не трогает. Пусть делает, что хочет.

— Ну да, — не стал тот спорить. — Просто в нашей стране к такому относятся с осуждением. Ну, ты понимаешь.

— Понимаю. Но его не переделать. И это его жизнь.

И хрена я за него заступаюсь? Или себя пытаюсь убедить, что быть геем не так уж плохо? Жесть.

— Спать хочу, — заявил я Косте, не намереваясь и дальше вести с ним диалог.

— А я понравился тебе?

— Пф, что за бред?

— Я серьезно, — протянул тот. — Я похож на девчонку в парике?

— Ты похож на мальчишку в парике, — парировал я. — И отвали вообще.

— Я в мюзиклах играю, — вдруг ответил Костян. — Иногда женские роли. Только и всего. А так я нормальный, вообще-то.

Что ж мне так везет-то на странных личностей?

— Андрей о тебе ничего не говорил, — заверил я. — Ни хорошего, ни плохого. Так что успокойся.

— Это хорошо, — усмехнулся он, свесившись с кровати и не спуская с меня глаз. — Как он вообще? — тише спросил Костя. — Ну, он ведь раньше даже на кладбище не ходил. Ты извини, если что, но я толком не помню его родителей и тут только из-за него самого, вот только ему хреново. И я был немного рад, что он вдруг с кем-то. Ну, типа друг появился. Не один уже. И ты вроде нормальный. А как он вообще, ну…

— Да заткнись ты уже! — не выдержал я его словесного поноса. — Нормально он. Учится, живет один, самостоятельный. Просто мрачный последнее время.

— Немудрено, — согласился Костя, перевернулся на спину, все так же свесившись, теперь глядя на меня вверх тормашками. — Ты про мать упомянул. Это правда? Или…

— О таком не врут и не шутят, — прошипел я в ответ, начиная заводиться. Отвернулся к стене. Надо спать, пока еще могу уснуть. Только могу ли?.. Могу…

Костян заснул раньше. Я даже рад был, что он не стал напрашиваться на грубости. Зато сам ворочался еще пару часов. Потом вроде уснул, но ненадолго. И проснулся из-за гадкого сна, который не хотелось вспоминать. Нервы сказываются.

Дабы чуть подуспокоить барабанящее в груди сердце, вышел из комнаты, сходил в туалет, побродил по гостиной, на улицу выглянул, где появился чей-то автомобиль, но не Лехин.

Тихо так, аж жутко.

Собрался вернуться в комнату Кости, но остановился у двери Андрея.

Почему этот идиот спросил такое? Что мне надо сделать? Может, высказать все это ему в его наглую морду? Вот если дверь не запрета, выскажу! Да!

Резко распахнул дверь, понимая, что ни хрена я не настроился. Да и завалиться к нему посреди ночи ― дерьмовая идея.

Андрей не проснулся. Эта сволочь спокойно дрыхла, лежа на спине. Даже возникло желание просто подойти и стукнуть его, после чего смыться до того, как он поймет, что случилось.

Я и подошел, посмотрел на этого гада вблизи, задумался…

Поцеловать его… А смог бы поцеловать? Я ведь не пробовал. Это так же, как с девушкой?

Стою, пялюсь на спящего Андрея, думая о том, что я извращенец. Почему я об этом думаю? С чего вдруг? Послал бы его сразу после предложения поцеловаться и все. Он ведь не послал бы меня в ответ, да? Или же…

Гадство!

Собрался уйти, но чуть не грохнулся, в ночи зацепившись за сумку с вещами. Замер, надеясь, что друг не проснется.

Ни хрена, даже не шевельнулся. Хорошо ему спится… Аж злость берет.

Навис над ним, решая, что мне ему сделать. Ударить по носу, что ль? И почему вместо этого уставился на его губы?

Поцеловать парня…

Не думаю, что это так уж жутко и противно. Всего лишь поцелуй. Если закрыть глаза и представить перед собой хотя бы сестру этого засранца, то вообще никакого страха.

Точняк.

Наклонился еще ниже.

Хоть и пытался вообразить Лену вместо Андрея, получалось с трудом, но, в общем-то, получалось.

Открыл глаза, убедился, что Андрей спит, как убитый, закрыл глаза. Сердце еще громче по ребрам лупит. Чего ж дергает-то так? Я ж на спор таких девах страшных целовал и ничего, а этот даже не мерзкий, хоть и пацан.

Давай же… Давай же… чуть ниже, ну.

Задержав дыхание, невероятно медленно, осторожно наклонился еще на пару миллиметров, почувствовал тепло, исходящее от кожи Андрея.

Осталось же совсем немного. Просто коснуться губами его губ. Это же так просто. Я столько раз целовал других. Почему так страшно?..

Давай же!..

Сейчас!

В последний раз открыл глаза, чтобы убедиться…

Андрей не спал. Он пристально смотрел на меня, мирно ожидая моего решения.

Едва не вскрикнув от испуга, на полусогнутых бросился к двери, выбил плечом, с грохотом выскочил в коридор, и к Косте, въехал лицом в дверной косяк, когда забегал, и все-таки добрался до своего постельного места, с головой накрылся простыней.

Трындец… Что это было вообще?.. Господи, сердце сейчас выпрыгнет. Дышать больно. Какого черта я это сделал? Почему этот кретин не оттолкнул? Ну почему же?..

Свернувшись клубком и чувствуя себя нашкодившим мальчишкой, лежал у стеночки, боясь шевельнуться. Андрей ведь не придет сюда, верно? Не станет.

Пожалуйста… пусть не придет. Не хочу. Не могу. Как же стыдно…

И вдруг стук в стену, всего один раз, но так громко отозвался у меня в голове, что аж в висках пульс забился.

Андрей постучал еще раз, не заставляя сомневаться меня в своем слухе, но я не ответил.

Не хочу.

Пусть этот гад горит в аду со своими закидонами.

Падла.

Пусть только скажет что-нибудь утром, урою.

Главное, вести себя как можно спокойнее и не показывать своего страха.

Да уж… а еще бы не загнуться тут под одеялом от стыда.

8. Костя и Лена

Не знаю, сколько времени я спал, но очнулся от чьего-то тяжелого дыхания мне в лицо. Будто кто-то пыхтит на меня, как паровоз. Снова этот котяра?! Ну все, зараза, тебе хана.

Резко открыл глаза и шарахнулся назад, зарядил затылком в стену, мгновенно вспоминая, где я и кто напротив меня.

— Какого хрена?! — взбеленился я, просыпаясь окончательно.

Костян цокнул языком, с прищуром глядя на меня, после чего все же отстранился и ответил:

— Да вот сижу и думаю, где ты себе так личико-то рихтанул. А главное, когда успел?

— М?

Кажется, я вспомнил не все.

Тот медленно встал, щелкнув коленями, подошел к столу, взял небольшое зеркальце и принес его мне, неприлично возвышаясь над сидящим человеком.

Взял предмет, взглянул на свою харю.

— Твою мать, — не удержался я от комментария в адрес своего «личика», лицезря здоровенный синяк на скуле, переползающий на подбородок.

Костя согласно кивнул, поддерживая мою реплику.

— Вот так сходил в туалет, — тихо буркнул себе под нос, думая о том, как с родней Андрея объясняться.

Еще и…

Лишь бы рассосался до поездки домой. Отец же в полнейшем ахере будет. Оба раза из гостей с бланшем. Ну, почти с бланшем.

— Ты куда не вписался-то? — сочувственно поинтересовался Костя, возвращая зеркало на место.

— Сюда, — кивнул я на дверь. — Сам не понимаю как.

Скажи «спасибо», что я ее не выбил вчера башкой.

— Убрать бы, а то как-то стремно.

Даже оторопел на мгновение от его слов. Родственная душа, блин.

— И как?

— Давай за мной, — с огоньком в глазах позвал он и бросился к двери, выглянул наружу. Тоже мне разведчик.

Я поднимался медленно, боясь завернуться в простыню, как мумия, и все же отбил пальцы о рядом стоящий стул. И вроде ноги не такие и длинные, а вечно цепляюсь. Дурдом.

Костя усмехнулся, вероятно, вспомнив, что я ― ходячая неприятность.

— Погнали, — с азартом проговорил он и юркнул за дверь.

Поспешил за ним.

Крадучись, прошли по коридору и без предупреждения завалились к кому-то в комнату. Тут же раздался испуганный девичий крик, и Костян круто развернул меня мордой к закрытой двери.

— Ты дебил, — с усмешкой заявил я пацану, понимая, что мы у его сестры в комнате.

— Ты че еще дрыхнешь? — наехал Костян на нее. Наглость – второе счастье. — У нас тут ЧП, между прочим.

— Да ты… ты… ты дебил! — повторила Лена мои слова. — Какого черта вы не постучали?!

— Да говорю же: ЧП!

— Какое еще?..

Костян схватил меня за плечо и снова крутнул, демонстрируя мою заспанную, непричесанную, да еще и разукрашенную морду симпатичной девушке, сидящей в постели и закрывшейся простыней.

Естественно, ее глаза стали больше, она открыла было рот, но передумала говорить, переведя рассерженный взгляд на брата.

— Да я-то тут при чем? — почти равнодушно откликнулся Костя, вразвалочку проходя дальше, плюхнулся на стул около стола, взял с него телефон, мирно там лежавший и никого не трогавший.

— Эй?! — возмущенно воскликнула Лена. — Руки убери!

— Да чего я тут не видел? — с издевкой ответил тот.

— Тем более!

— О, а вот это…

— Не лезь туда!

Девчонка сиганула с кровати с такой прытью, что позавидует любая кошка, выхватила у брата мобилу и воззрилась на светящийся экран.

Я же, ничуть не стесняясь, отметил, что обтянутая шортиками попка очень в моем вкусе, да и майка слегка растянулась на втором или даже третьем размере…

— Ты же не открывал ничего! — еще громче вскричала Лена. — Какого черта надо мной стебешься?!

Похоже напрочь забыв обо мне, девушка с кулаками бросилась на брата, едва не залепив ему телефоном по голове. Правда, мои глаза надежно прикипели к другой картине, намного приятнее: третий размер (теперь уверен) раскачивался в такт движениям блондинки.

Какой я к херам гей?..

— Э… бля, отвернись! — Наконец меня заметили. Костя даже со стула вскочил и собой сестру закрыл.

— Ну уж простите, — извинился я для приличия с такой миной, типа: «Я мужик, вообще-то, а вы тут устроили».

— Лицо ему подправишь? — бросил Костя за спину.

— Пусть отвернется, — тихо сказала та, но я услышал, потому неохотно исполнил просьбу.

Однако Костя все равно подошел ближе, грубо схватил меня за волосы и придавил к двери.

— Смотри, блин, откроются, — притянув ее за ручку, буркнул я, и тот ослабил хватку.

Разозлился? А хрена было затягивать меня к ней в комнату?

Так мы стояли минут пять под шелест одежды, скрип дверей шкафа и даже грохот стула.

— Можно, — наконец разрешила Лена, и ее брат убрал с моей головы руку.

Я пригладил волосы, обернулся: девушка сидела на стуле в черных расклешенных брюках, блузке по размеру и без расстегнутых пуговиц, но с закатанными рукавами. Волосы расчесать она успела и даже сделала высокий хвост, а вот глаза накрасила не так ярко, как вчера. Вдобавок к этому Лена умудрилась еще и постель застелить.

— Подойди-ка ближе, — приказала она, поманив меня пальчиком.

Надеюсь, мстить не будет.

Приблизился. Она с взглядом специалиста изучила мою мордаху, кивнула себе и указала на второй стул. Снова повиновался. Девушка стала доставать из стола косметику. Удивился, что всего-то четыре набора, правда, каждый с десятью отделениями.

— А просто тональником нельзя? — подал голос Костя, снова взявший телефон.

— Убью тя щас, — ответила Лена, протянув руку, но тот айфон не вернул.

— Я в игры играю.

— А где планшет?

— Ну-у… — замялся он. — Где-то в доме.

На том и порешили. Костя остался с телефоном (свой, должно быть, тоже где-то посеял), а Лена взяла в руку толстую кисточку, которой запросто можно раму на окне красить.

— Сейчас мы тебя загримируем, — с улыбкой маньячки сообщила она.

— Ты только не перестарайся, — сорвал с языка Костян.

В голове возникла до невероятного дебильная цепочка: в фильмах после подобных фраз потом сразу показывают результат, точно отвечающий опасениям. Щас буду выглядеть как клоун. «Они красятся, как гомики». И почему об Андрее вспомнил? Сука, даже на расстоянии портит мне настроение.

Звучно чихнул из-за какой-то параши, что мне Лена на лицо кисточкой нанесла.

— Цыц, — дала она команду. — Красота требует жертв.

Еще и не такое будет, да, Андрюха? Но я вот вообще ничего такого даже представить не мог!..

Издевалась Лена надо мной долго ― минут пятнадцать. Костя у меня за спиной начал вздыхать, устав ждать. Я же напрочь запутался, чем меня мазали и пудрили, но мне казалось, что кожа на лице стала весить в несколько раз больше. А ведь раньше я вообще не замечал, что она у меня есть.

— Ну, немного блестеть будешь, — с улыбкой заявила Лена, довольная своей работой, протянула мне зеркало.

Костя тут же нарисовался напротив и с удивлением посмотрел на меня.

Так жутко, что даже не смешно?

Ожидая, вот реально, морды клоуна, взглянул в зеркало.

Да ладно?

— Охренеть можно, — прошептал я, удивляясь посильнее Кости. — Да у тебя талант.

— А то! — поддержала Лена. От скромности не помрет.

Однако было, чем гордиться.

Синяк отсутствовал, кожа действительно приобрела легкий блеск, но равномерный. И еще чуть смуглее стал, но лишь на самую малость.

— Классно, — еще раз похвалил я. Откладывая зеркало. — Спасибо.

Она хотела что-то сказать, но замерла, прислушалась.

Откуда-то снизу раздался шум, голоса…

— Еще кто-то приехал? — огласил я их мысли.

— Пойдем, — ответил мне Костян и, приобняв за шею, потащил на выход, я чуть не ушел вместе со стулом.

Лена побежала следом.

Еще не спустившись вниз, я уже понял, что прибыл Леха, басивший на всю гостиную. Встречали его человек десять (не заморачивался разглядыванием их лиц), все в брюках и рубашках (Костян сегодня тоже). Леху без кожаных шмоток я видел впервые. К тому же почувствовал себя крайне лишним в спортивках, футболке и без носок. Жесть.

Только это чувство мгновенно улетучилось, стоило мне нарваться на взгляд Андрея. Не было стыдно, скорее страшно. Он еще и так на Костю с Леной посмотрел, что рядом со мной стояли… Будто я предатель.

Не хочу с ним разговаривать и что-то объяснять.

Достал меня дальше некуда.

— Кирюха?! — рявкнул Леха, протискиваясь между родней, и только ко мне шасть.

Хрен там, даже на людях не дам тебе скощуху.

Удивляясь сам себе, юркнул к перилам, сиганул за борт и приземлился на ноги.

— Вредина! — обиженно заявил он, улыбаясь, почему-то под веселый смех всей родни.

Но, кажется, в этом хоре голосов не было голоса Андрея.

9. Я не гей!

Не желая объяснять свое ночное поведение, избегал Андрюху весь день. Благо родни понаехало, как на свадьбу, и все вешались поочередно то на Леху, то на Андрея, то поздравляя, кто с чем, то сочувствуя утрате. Одна мадама вообще в голос зарыдала, увидав меня и заявив, что я таким большим уже вырос. Напугала, блин.

Андрей, как и вчера не в настроении, подошел к нам и в лоб тетеньке заявил:

— Очки протрите, не того парня лобызаете.

Тетя попалась бравая. Ей походу было глубоко плевать, кого тискать. Она перекинулась на Андрея, рыдая в ухо теперь ему, а я снова смылся.

Хватался за все, что попадалось: помогал на кухне, за каким-то хреном делал вместе с какими-то пацанами перестановку в гостиной (потом кто-то вернул все на свои места), вышел с Костяном собак покормить, благо моя невезуха отсыпалась после ночной смены. Собачки-то неагрессивные оказались, но подходить близко я не решился. А еще меня выловил-таки Леха с вопросом:

— Че с Андреем не поделили?

Какого-то хрена густо покраснел даже сквозь макияж и свалил от него подальше.

Ах да, мы еще с Костей его планшет искали. Нашли. Только радости не испытали. Кто-то поставил на него кресло.

Короче, сплошная веселуха, шумиха и полнейший дурдом.

— Кирюха! — снова настиг меня Леха, и я не успел сбежать. — Ты Андрея видел?

— Ага, пару часов назад точно, — задумавшись, ответил я.

— В комнате у себя, наверно, — тихо проговорил он, высказывая свои мысли, затем ко мне обратился: — Сходи проведай его.

— Почему я?

— А почему не ты? — наклонился тот, впиваясь мне в плечо пальцами. — Серьезно. Он не в духе последние дни. Утешь ты его по-дружески. — И толкнул в спину.

Я после такого «стимула» ступенек десять пробежал, боясь грохнуться.

Однако Леха был прав. Я приехал сюда поддерживать Андрея, а как-то не справлялся со своей ролью соратника.

Неуверенно постучал в дверь, постоял, раздумывая входить или нет, и все-таки решился, не дождавшись ответа.

Андрей мне вчера душу излил, а я веду себя, как законченная сволочь!

— Привет, — поздоровался на автомате, набираясь храбрости, окинул комнату взглядом, вздрогнул, увидев Андрея на полу у кровати с закрытыми глазами.

Спит?.. Спит ведь, да?

Конечно же спит, Кирилл, кончай выдумывать то, чего нет.

Осторожно шагнул вперед, остановился напротив друга, присел, затаил дыхание, присмотрелся: грудь и живот вздымаются от плавных вдохов и выдохов ― это самое главное.

Аж от сердца отлегло. Черт, мастак он меня пугать.

— Андрей? — тихо позвал я, борясь с желанием оставить его в покое. — Эй, ты чего на полу? Слышишь? — толкнул его в плечо, он руки расцепил (сложены на груди были, сидя уснул), лишь после этого приоткрыл глаза, слегка удивился мне и снова провалился в сон.

Может, правда уйти? Он, наверное, из-за меня плохо спал всю ночь.

Ха-а-ах, господи…

Сел рядом, подпер его плечом.

И что он тут сидит в одиночестве? Зачем самоедством занимается?

— Андрей? — вновь позвал я, постучав ему по коленке. — Есть кто дома?

— Кира, закрой хлеборезку, — буркнул тот и башку мне на плечо уложил, снова руки на груди скрестил.

Вот же зараза, и послать его не могу. Почему? Потому что жалко его! Трындец вообще.

Сижу и думаю, за что я на него окрысился. Ну запутался пацан. С кем не бывает? Я и сам… недалеко от него… ушел…

Не спал полночи… Бли-и-ин.

Голова сама брякнулась на его голову. Кажется, снилось что-то, помню, что спокойное, а потом удар в пах, будто что-то упало на меня. Удар несильный, но заставил дернуться и проснуться. Проморгался, лицо протер, посмотрел на ноги: Андрюха дрыхнет, причем положение тела почти не изменилось: все так же сложившись пополам.

Фу-у-ух, нельзя так спать, шея затекла. Запрокинул голову, размял руками плечи, шею, снова вздрогнул, аж колики от живота к паху прошли. Этот гад перевернулся и почти что носом уперся мне в…

Сука, я его урою щас.

А эта скотина в ответ на мои мысли вздохнула устало и давай ерзать своей башкой. Не, не возбуждение, ни хрена, но чувство странное. Захотелось его ударить очень сильно, чтоб он успокоился и не мучил меня.

— Неудобно, — добил меня Андрей, ложась на спину.

— Иди на хер! — отозвался я, закрывая лицо руками.

Блять, ненавижу себя. Ненавижу! Почему у меня промелькнула мысль, что это приятно?! Почему?..

Злобно зыркнул на притихшего Андрея. Он на меня смотрит спокойно.

— Ты избегаешь меня?

— Нет, — вырвалось как-то со злостью.

— Нет. Ты меня избегаешь, — ответил тот, продолжая на меня пялиться.

Успокойся, все нормально. Просто успокойся!

— Слушай, — через силу я начал разговор, чувствуя, как затекают ноги, — сегодня ночью… В общем, ты неправильно все понял.

— Правда? — усомнился тот все так же спокойно.

Что за хрень я несу?! Я среди ночи приперся к нему в комнату, навис над ним и почти сделал это!..

— Нет, — со вздохом качнул я головой. — Ты понял все правильно. Я собирался тебя поцеловать, но не смог.

Прям камень с души.

— Почему?

Он издевается, что ли?

— Потому что я нормальный! Нормальный! — сорвался я на крик. — Я не хочу! Это твое желание!

Верно, лишь поэтому я пришел к нему и пытался его поцеловать. Лишь поэтому.

Только сердце в ответ предательски заныло.

— Тебе Лена нравится?

— А? К чему вопрос? — уклонился я от ответа.

— У нее парень есть.

— Тц, мне-то что?

Замолчали.

Неловко до безумия. Встал бы уже с меня, не дрочил судьбу за яйца.

— Ты и сейчас не хочешь?

— Чего не хочу? — не понял я, теряя нить реальности.

О чем речь вообще? Неужели?..

Андрей резко сел, а затем крутнулся и оказался у меня на ногах, верхом.

Какого… хрена?!

— Ты че удумал? — ошалело пялясь на друга, спросил я.

— Хочу сам это сделать, — так просто сказал, что я замер на пару секунд, а он руку к моему лицу протянул, провел ладонью по щеке, прям типнуло в скулу. Отмахнулся.

— Это что? — удивленно уставился он на свои блестящие пальцы. — Я еще утром заметил, что у тебя с лицом что-то не то. Думал, у меня с глазами проблемы. — И снова руку ко мне.

— Не тронь, — запротестовал я, ловя его руки. Да что ж он такой настырный и сильный-то? — Да бля, Андрей! Ну нах ты стер?!

— Них… — он сглотнул, ошарашено смотря на меня. — Откуда это?

Да какая тебе на хрен разница?!

— Когда убегал, врезался в косяк, — признался я, отведя взгляд.

— А че убегал-то?

Еще и спрашивает… Да что с ним такое?!

Хотел рявкнуть на этого гаденыша, чтоб свалил с меня, а он вдруг подался вперед.

— Ты не против? — тихо поинтересовался у меня и еще ближе с грустными глазами.

На автомате схватил его руки, развел в стороны, ногу одну из-под него выдрал и коленом в грудь ему уперся. Не руками остановлю, так всем телом.

— Я ударю тебя, — серьезно ответил другу, на самом деле не зная, что делать.

— Это всего лишь поцелуй. — И опять ко мне, налегая на мое колено.

— Андрей! — требовательно произнес я. — Давай не будем ссориться. Я не хочу с тобой разругаться.

— Тогда поцелуй меня, — со вздохом прошептал тот, глядя мне в глаза.

Грустный, уставший…

— Да зачем?!

— Тебе трудно?

— Да, мать твою, трудно!

Кажется, я его обидел. Не надо было мать упоминать, но он сам напросился!

Андрей отвел взгляд, собрался встать, но я не пустил: сильнее запястья сжал, коленом уже ногу его прижал.

— Объясни, что происходит. Я хочу понять. С тобой явно что-то не так! Что ты задумал? В чем проблема? Зачем? Чего ты боишься?!

Он молчал, я ― переводил дыхание.

Поняв, что Андрей не ответит, отпустил его руки, вытащил из-под него вторую ногу, поднялся. Он напротив меня на коленях.

— Вставай уже, а то неловко как-то.

Андрей повиновался. Растерянный, расстроенный… Да что же с ним творится?..

— Ты любишь меня?

Охренел от такого вопроса до такой степени, что сказать ничего не смог.

Он же смотрел на меня с какой-то надеждой во взгляде, шагнул вперед.

— Отвали от меня, мужик, — ошалело произнес я, отскакивая назад, забрался на кровать, перелез. — Слушай, что бы это ни было, давай разберемся вместе, — стал упрашивать я. — Просто расскажи мне.

— Я не знаю как, — осторожно ответил тот, а у самого чуть ли глаза не на мокром месте. Комок нервов. — Помоги мне.

— Как?!

— Просто… просто сделай, что я прошу.

Что? Да я… ты…

— Хватит! — заорал я уже в не себя от всего этого. — Перестань! Я твой друг. Мы просто друзья! Я не гей!

— Ты в этом уверен?

— Чего?..

— Я же вижу, как ты порой на меня смотришь.

— Что? — перешел я на хрип. — Нет. Нет, я смотрю по-братски.

— Кира…

— Заткнись! — рявкнул я на него. — Не желаю ничего слышать! Черт возьми, ты же ведешь себя, как… Ты не Леха!

— То есть, если бы я был Лехой, то ты бы согласился?

— Что? Нет. Нет… господи, — схватился за голову, понимая, что схожу с ума. — Приди ты уже в себя.

Быстро прошел мимо Андрея, хлопнул дверью… Разгоряченный, злой, нервный… Тут же нарвался на Лену. Она на меня посмотрела с удивлением, потом на мою щеку.

— Подправишь?

Кажется, она хотела отказать, но решила не усугублять мое состояние, поманила за собой.

На секунду позже в коридор вышел Андрей, бросил на меня виноватый взгляд и тяжело вздохнул.

Теперь я и знать не хотел, что происходит. Дожить бы до конца этой недели и свалить от него.

Возможно, навсегда.

10. Волк бушует

Я не понимал. Ничего уже не понимал. Вообще. И ни на секунду не мог отвлечься, даже смотря в красивые зеленые глаза девушки напротив.

Андрей разительно изменился, как только мы приблизились к его поселку, стал еще невыносимее, когда пришли в дом… Что это? Какие-то воспоминания, связанные с этим местом? Может, он здесь, ну… в петлю лез? Его впервые избил Леха…

Да ну на хер, из-за такого люди себя так не ведут.

— Это он тебя так? — осторожно прервала Лена ход моих мыслей.

— Чего? — на мгновение не понял я, о чем речь. — Нет, — качнул головой. — У меня дар с рождения сгребать все предметы вокруг себя в одну большую кучу, зачастую болезненную.

Девушка на секунду задумалась, что я вообще ляпнул, после чего приглушенно засмеялась, закрыв губы ладонью.

Забавный я? Ну-ну…

— У тебя парень есть?

Мой вопрос ее явно насторожил, в глазах прямо читался ответный: «Почему спрашиваешь?», и все-таки Лена произнесла:

— Нет.

— Давно? — Ох и спросил. — Давно парня нет?

— Эм, ну… — Да, понимаю, сложно уловить логическую цепочку. — Месяца три.

О как… Можно предположить, что Андрей о разрыве отношений не знал, но бок о бок с этим выводом крутился другой: он нарочно сказал так, чтобы я не приставал к его сестре. Вот только с чего бы? Я не подхожу его семейке? Или я не во вкусе Лены, о чем он знает? А что, если он ревнует?

Сердце прям шмякнулось о грудь в ответ на последний вопрос. Ну и бред у меня в башке. Если подумать, то до знакомства с Андреем я вообще не задумывался о геях и никогда не засматривался на обнаженное мужское тело. Как не прискорбно это осознавать, но я ведь делаю это иногда в адрес Андрея…

— Я нравлюсь тебе?

Догадливая какая, сама же напрашивается…

— Да, — спокойно и честно ответил я.

— Ну, понимаешь…

— Понимаю, — и плевать, что знать не знаю, о чем она хотела сказать. Явно же от ворот поворот.

Заметно нахмурился. Тут бы хоть одна хорошая новость, а мне вот сразу. Рожей я, что ли, не вышел? Да вроде нет.

— Последний штрих, — тихо произнесла Лена, еще раз махнув мне по лицу кисточкой, специально задела нос, улыбаясь.

Пытается мне настроение поднять? Милая она.

Че-е-ерт… как же хочется ее обнять, просто для того, чтоб хоть чуть успокоиться.

— Можно?.. — Да ты совсем кретин? Кто о таком спрашивает? Разучился к девушкам подкатывать?

— Что?

А ты-то зачем переспросила?!

Плевать… Мне нужно.

Отключив думалку, просто подался вперед и сгреб девушку в охапку, прижал к себе. Она, конечно, охнула, попыталась отцепить меня от себя, но в данном случае я был сильнее. Ты же не Андрей, милая. Фу, о чем я думаю. Ну-ка, думалка, отключайся снова.

Лена притихла. Еще через мгновение, будто почувствовав насколько мне хреново, обняла в ответ, прижалась ко мне. Наверняка и ей не хватало тепла, ласки, заботы… Ей же лет семнадцать, вряд ли она не знает, что такое мужская ласка.

Вдохнул аромат ее волос, кажется, будто что-то сладкое, шоколадное. Улыбнулся от этого ощущения… Его невозможно передать словами или правильно описать. Тот, кто никогда не обнимал понравившуюся ему девушку, не сможет понять.

Будто просто случилось что-то очень хорошее. А это действительно так.

Лене спасибо. Она не пыталась больше вырваться. Кажется, сама получала удовольствие от наших обнимашек. Но уже сейчас мне этого было мало.

Осторожно отстранился так, чтобы легко коснуться ее губ, но при этом крепко держать, чтобы сильно не трепыхалась. Только Лена и не думала противиться, сама подалась вперед, первая поцеловала.

Удовлетворенный вздох вырвался поневоле. Крепче обнял, притянул к себе, впился в ее вкусные губы, чувствуя, как желание охватывает все тело.

Как же это приятно…

Кажется, я начал откровенно хаметь, раз уж Лена стала отстраняться, только не мог я отпустить ее так просто. Не сейчас…

Потянулся к ее шее, придушил немного, чтобы поняла, что к чему. Похоже, не только поняла, да еще и завелась сильнее. Это мне повезло.

Уже не сдерживаясь, подхватил девушку на руки, отнес ее к кровати... Ощутив реальную угрозу, Лена стала сопротивляться, чем лишь сильнее меня раззадорила. Пришлось скрутить ей руки, чтобы не впивалась пальцами мне в бока.

Улыбаясь, взглянул в ее испуганные глаза.

Страшно тебе? Отчего же?..

Нежно поцеловал в уголок губ, затем в щеку, дальше к уху…

Куда же делся твой боевой настрой? Сама же этого хочешь…

Отпустив ее руки, стал целовать шею, провел ладонью по груди, опустил руку ниже. Лена податливо выгнулась, нашла мои губы, призывно поцеловала… Вот и славно. Уж очень не хотелось тебя заставлять.

С каким-то надрывным хрипом стал расстегивать пуговицу у нее на брюках, которая, как назло, никак не хотела расстегиваться. Уже оторвать ее собрался, продолжая жадно целовать губы девушки, как вдруг открылась дверь.

— Кира, я…

Я даже глаза закрыл, не желая смотреть на Андрея.

Лена вскрикнула, лягнула меня и бегом из комнаты, чуть не сбив его в дверном проеме.

Господи, ну почему?! За что, черт возьми?!

— Хера тебя именно сейчас принесло?! — злобно рыкнул я на Андрея, открыв глаза.

Тот смотрел на меня с какой-то ошалелостью во взгляде. Удивлен, шокирован. Не ожидал такого увидеть? Тц.

— Из-вини, что испортил те-бе веселье, — промямлил тот, начав заикаться.

Ох-ренеть. Какого?.. Почему он сейчас заикается?

Я убью его. Убью.

— Сюда подойди, — тихо произнес я, чувствуя, как сексуальное желание заменяет яростная злость.

— Чего? — нехотя переспросил Андрей, продолжая стоять в проходе.

— Сюда подойди! — рявкнул я, бесясь с каждой секундой все сильнее.

— Бить будешь? — усмехнулся тот и, плавно закрыв двери, действительно подошел.

Нестрашно тебе? Издеваться продолжаешь? Ну, сука, доконал!

— Еще ближе, — сквозь зубы прошипел я, едва сдерживаясь.

Кажется, теперь Андрей начал тревожиться, судя по настороженному взгляду.

— Садись, — хлопнул я по кровати рядом собой.

— Зачем? — с кривой улыбкой уточнил тот.

— Говорить будем.

Андрей еще мгновение стоял рядом, раздумывал, ища в моих глазах хоть каплю адекватности. Уж не знаю, нашел ли, но все же сел.

— Ну и чего? — потирая ладони, спросил он, стараясь теперь на меня не смотреть.

Оно даже лучше…

Бить тебя? Не поможет, ты к насилию привыкший. Есть способ получше.

— Пришло время исполнить твое желание, — подавшись вперед, прошептал я.

Хочу это сделать, но не ради тебя, а чтобы отомстить за все эти дни издевательств.

— Не надо, — спокойно ответил тот, собираясь встать.

Ах не надо… Да хер тебе по всей морде.

Схватил его за руки, рухнул на него сверху, чтобы придавить, насколько возможно, ногами его ноги как веревкой оплел. Похоже, он все-таки чуток испугался, только все равно не поверил, что я могу исполнить задуманное.

Падла, да я тебя трахну сейчас за такое поведение.

— Кира, хорош…

Ухерачил ему коленом между ног, чтоб заткнулся. Тут хочешь не хочешь, а закроешь рот. Буркнул в мой адрес какие-то ругательства. Я лишь колено сильнее прижал, удерживая его руки в своей правой, левой ладонью провел по его груди.

Желание, что все еще не перегорело, смешанное теперь с моей злостью, заставило меня томно выдохнуть, приблизиться к его губам. Андрей, сволочь, отклонил голову, что-то говорил, кажется, просил меня успокоиться. Лишь сильнее сжал его запястья, радуясь, что мне от отца достались большие ладони, иначе бы просто не смог такое вытворить. Плавно опустил левую ладонь к его животу, затем ниже.

Он вздрогнул, замолчал на мгновение, видимо, шокированным тем, что я делаю. Но я не хотел останавливаться. Возбуждение, гнев на этого гада… Мне было в кайф его помучить, напугать…

Слегка отодвинул колено, чтобы дать волю своей руке, прижался ладонью к паху…

Андрей тяжело дышал, будто задыхался, и явно не от желания.

— Не хочешь меня? — и сам срывающимся голосом прошептал ему на ухо.

Тот сделал несколько жадных вздохов, пытаясь выровнять дыхание, хоть что-то сказать.

Начнет дергаться, и не такое будет.

— Ки… Ки-ра… умо-ляю, пожа-луйста… Кира… пере-стань…

— А я умоляю тебя: перестань надо мной издеваться, — прошипел ему в ухо, сжимая ладонь у него на пахе. — Гей я или нет, не знаю, но если доведешь, я сделаю то, за что ты меня возненавидишь.

Разговор был окончен. Андрей явно понял то, что я сказал, вот только я не хотел его отпускать, пока действительно не успокоюсь, пока буря у меня между ног не уляжется.

Просто тяжело дышал ему в шею, все еще не убирая руку и ненавидя себя за то, что творю.

— Ки-ра…

— Заткнись… потерпи… еще немного.

Он не дергался. То ли боялся, что я тогда продолжу, то ли от шока. Я бы на его месте… не знаю. Когда меня поцеловал Леха, дар речи потерял, побледнел, будто на высоте стоишь на тонкой дощечке.

Давай же, Кира, отпусти его… Давай же…

Плавно разжал обе ладони. Левую осторожно перевел ему на живот, да еще и под майку. Горячий. Прямо кипяток. А я походу холодный весь, уже в пот бросило. Лежу и думаю, как после всего этого ему в глаза смотреть. Не смогу. Хочется удавиться.

Медленно оперся на руки, чувствуя, как напрягся его пресс, сполз с Андрея, все так же плавно сел. Внутри всего трясет, дыхание жадное, не хватает воздуха, надо бы на улицу вырваться. Андрей все еще не шевелился, лежал рядом с закрытыми глазами, почти не дышал, медленно так, рывками, через силу.

— Кира…

Не могу. Не хочу. Господи!

Вскочил на ноги, спрыгнул с кровати и на выход.

Снова убегаю. Но сейчас не могу иначе. Не могу.

Гей я или не гей?.. Сейчас я убедился точно, что не отношусь к Андрею просто как к другу. Это ненормально. Неправильно. Если он пытался проверить меня, то я завалил экзамен по всем пунктам.

Толком не различая пути, сбежал вниз по ступенькам, а затем сильный удар почти что по всему телу. Человек, что преградил мне дорогу, грузно осел на пол. Я же кое-как удержался на ногах. Растерянно посмотрел на того, кого протаранил.

Костя сидел на полу и ошарашено глядел на меня.

— Что там? — откликнулся кто-то из столовой на грохот.

— Пошли глянем.

— Костя, что случилось?

Несколько человек вышло к нам, Леха во главе процессии.

— О, — усмехнулся он, взглянув на меня, — волк бушует.

В тот же момент сверху раздался топот. Андрей прилетел, вероятно, мне на помощь. Звучно же Костян на пол загремел.

Леха перевел взгляд на брата, на которого я и смотреть не хотел, потом снова на меня.

По телу к этому времени пробежала тяжелая волна усталости. Начало отпускать.

— Прости, — кажется, произнес я в адрес Кости (или же Андрею?) и промчался мимо, к двери.

Сунул ноги в ботинки, на что услышал очумелый вопль Кости: «Эй, это мои», ― и вырвался на волю под громкий лай собак.

Не хочу здесь оставаться.

Ничего больше не хочу.

Лишь бы все это прекратилось.

11. Ночь третья

Я долго шел вперед. Просто шел, не задумываясь куда, не запоминая дорогу. И плевать, что могу заблудиться.

Я чувствовал себя виноватым, и почему-то именно от этого не менее злым. Если Андрей и решился меня поцеловать, то я побил его рекорды.

Что я вообще учудил? Зачем? Почему?.. Почему мне так сложно было отпустить его? Неужели я?..

— … впервые его вижу.

— Да и ладно, нам-то что? Я вот тебе щас такое расскажу…

Осторожно обернулся. Два пацанчика под уличным фонарем. Стоят курят, что-то весело обсуждают, изредка на меня поглядывают. Они вот в куртках, вероятно, прохладно тут ночью, а я и не заметил, хотя лишь в футболке. Интересно, далеко я ушел?

Осмотрелся. По обе стороны улицы дома, никакой железной дороги рядом или того забора… Ну все, еще и вернуться не смогу. А надо ли?..

— Здоров, — нагло поприветствовал я тех двоих, быстро приближаясь, — не подскажете, где тут у вас?..

— Библиотека?

— Сортир?

— Дом здоровенный Андрюхи Кравцова, — пресек я их неуместный юмор. Эти еще взбесят, драку тут устроим, не дай бог.

— А, так это километров пять отсюда…

— Если не больше.

— А в каком направлении? — оглянулся по сторонам, потом к ним обернулся.

— Да вон туда, — первый махнул рукой себе за спину, — и прямо, прямо, до самых путей.

Задумался. Еще побродить или все-таки обратно топать? Что Андрею сказать, когда увижу его? Господи, как же страшно-то…

— Сигаретой угостите?

Может, хоть чуть от сердца отляжет.

Ребята мне встретились отзывчивые, особенно первый. Тут же достал из кармана пачку.

— Держи.

Взял одну сигарету. Он и зажигалку придержал, чтоб я закурил. Черт, руки до сих пор трясутся.

Горький тяжелый дым медленно вошел в глотку, на мгновение вызвав желание откашляться, а затем я вспомнил, как это делается.

— Кайф, — выдохнул я это слово вместе с дымом.

Полгода не курил, а все из-за Андрея. Из-за него же снова взялся за старое. Жесть просто.

— У тебя что случилось-то? — участливо поинтересовался первый, заметив мое состояние. Думаю, сложно было не заметить.

— Андрюха допек, — честно признался я. — Хочется табло ему разбить и пару ребер сломать. Ушел от греха подальше.

Только так ли это на самом деле?

Пацанчики притихли, на меня смотрят с опасением.

Да не трону я вас… Не такой уж я супермен, чтобы кулаками махать направо и налево.

— Ты ж неместный? — почему-то уточнил второй.

— Какой догадливый, — схамил я. — Чего б тогда дорогу спрашивал? М? Идет, что ли, кто-то? — вгляделся я им за спины.

— Бежит походу, — подтвердил первый, обернувшись. — Так это ж…

— Кира, — громко произнес Андрей, останавливаясь. Сделал еще пару вынужденных шагов, сложился пополам, упершись руками в колени. Он весь поселок, что ли, оббежал, меня разыскивая. — Ты на хера из дома свалил на ночь глядя? — спросил он довольно спокойно на одном дыхании и снова принялся хватать ртом воздух. Эко его вставило. Спустя еще немного времени Андрей перевел внимание на тех двоих. — Здоров.

— Здорова.

— И тебе того же.

Опять на меня посмотрел.

— Пошли домой.

— Отвали от меня, — сдержанно ответил я, делая еще одну затяжку.

— Кир…

— Вот серьезно, — вместе с дымом произнес я. — Не до тебя сейчас.

— Слушай… — Андрей резко замолчал, взглянул на сигарету у меня в руке. — Опять эта бацилла… — сделал шаг ко мне.

На что он вообще рассчитывал? Что я добровольно отдам ему первую за полгода сигарету?

— Отвали, — рыкнул на него, отталкивая.

И стоим смотрим друг на друга, как волки, только что не скалимся.

— Кира!..

Не знаю, какова была его цель, но меня это не волновало, снова пихнул его в плечи уже обеими руками, и он схватился за плечо, стиснув зубы, застонал.

Я покосился на затушенную сигарету у себя в руке. Да что за непруха такая?! Извиниться надо… извинись!

— Я серьезно, Андрей. Не доебывай меня, или я тебя на запчасти разберу.

Идиот! Ну почему так сложно сказать: «Прости»?

— Андрюх, помочь чем? — спросил первый, настраиваясь против меня.

— Нет, — качнул тот головой, выпрямился, обнимая припаленное плечо. — Я заслужил. Нормально все. Вы… идите домой, я тут сам разберусь.

— Ну-ну, — недоверчиво покосился первый на Андрея, второй проследил реакцию товарища и кивнул.

Явно нехотя оба пошли вдоль улицы подальше от нас. Наблюдал за ними до тех пор, пока они не скрылись где-то в темноте неосвещенной части дороги, затем перевел взгляд на Андрея. Тот оторвался от точно такого же занятия и посмотрел мне в глаза.

Что сделать? Что сказать?..

— Кир… — умоляюще произнес он, вызывая у меня новый приступ гнева ко всему вокруг.

— Не надо, — остановил я его порыв к разговору, выбросил теперь бесполезную сигарету, двинул дальше, хоть мне и указали те двое в другую сторону.

Андрей молча пошел за мной. Тоже в одной лишь рубашке, тонких брюках… Все еще за плечо держится. Прожег ткань, как пить дать, прожег. И кожу наверняка тоже…

Час от часу нелегче.

Еще и цепляться начал носами ботинок за каждый камень. Похоже, на размера два больше. Ох и лапища у Кости. Натру себе мозоли размером с пятку.

Снова споткнулся, чуть не грохнулся. Этот, бля, спаситель, схватил меня за пояс, на ноги поставил. Нервно отмахнулся от него. Андрей руки вверх поднял, сделал шаг назад. Сказать что-то хотел, но я его опередил:

— Ни звука. Ничего не хочу слышать.

Тот удрученно кивнул. Вновь за мной молчком.

Ведь понимаю, что ему намного хуже, чем мне. Отлично понимаю. Это я пытался его поцеловать. Я скрутил его на кровати. Я полез руками… А он вытерпел. Еще и за мной отправился. Нашел меня…

Гребаная гордость, шла бы ты в одно место.

Остановился, на Андрея посмотрел, шедшего почти рядом. Тот снова шаг назад. Стоит, глядит на меня одичало. То ли боится, то ли злится на меня. Хрен поймешь.

Осмотрелся.

Домов уже не было. Какие-то кирпичи, моноблоки… Гараж закрытый, довольно высокий. Наверное, не гараж все-таки, а склад какой-то.

Быстро прошел к кирпичам, забрался по куче наверх, не задумываясь, что могу скатиться вниз и получить от них по голове. Потом еще выше, на блоки, оттуда уже подтянулся и уселся на крыше склада, свесив ноги.

Андрей с минуту стоял внизу, решая, что делать, после чего проделал тот же путь, сел рядом.

— Кир? — позвал он с надеждой в голосе на перемирие.

— Чего тебе? — с дрожью откликнулся я.

Блин, а все же холодно-то на улице.

— Согреть? — осторожно поинтересовался тот, за что получил от меня злобный взгляд.

— У меня сейчас пипец какое сильное желание сделать тебе больно, — проскрежетал я, обнимая себя за плечи.

— Ты мне плечо сигаретой прижег, — ответил Андрей с намеком, что я уже выполнил свое желание.

— Это неспециально, и вообще, — распаляясь все больше, но при этом чувствуя стыд, проговорил я, — заткнись, а то скину отсюда.

— Не разобьюсь, — усмехнулся друг, чуть наклонившись. — Но если тебе легче станет, я сам спрыгну, в надежде сломать хотя бы ногу.

И ведь рванулся. У меня аж дыхание перехватило. Сгреб его в охапку, к себе прижал.

— Спятил?!

А тот мне в ухо ржет. Оттолкнул этого гаденыша, чуть не скинул. Он еще громче смеяться начал.

Зараза.

Сижу и сам улыбаюсь. Прямо легче стало. Не избавился от стресса, конечно же, но легче.

— Прости, — кажется, вместе с этим словом я выдохнул столько всего, что вылетел следом и кусочек сердца, судя по тому, как оно защемило. Напрягся сразу. Такой момент хороший испортил.

— Я сам напросился, — спокойно отреагировал тот. — Так что…

— Не оправдание, — качнул я головой.

Вообще ни разу. То, что я вытворил, ни в какие ворота!

— Ты больше не будешь, ну… — замолчал, не в силах этого произнести. Как же дебильно это звучит. Пойми ты меня без слов! Я не хочу говорить такое вслух!

— Не буду, — прошептал тот. — Все, что я хотел выяснить, я выяснил.

— Вот как. А поделиться наблюдениями не хочешь? — нервно поинтересовался я.

— Пока нет. Но когда-нибудь обязательно.

Я не хотел вытягивать из него правду. А может, даже боялся узнать ее. Но не мог промолчать.

— А я понял кое-что, — тихо проговорил я, подняв голову и глядя на звезды.

— И что? — действительно заинтересовался Андрей.

— Не знаю, как сказать, — горько усмехнулся я. Надеюсь, он и на это отреагирует более-менее спокойно. — Я завелся, — со вздохом признался я. — И не знаю, кто больше тому причиной: твоя сестра или ты.

Он молчал, а мне вопреки ожиданиям легче не стало, скорее наоборот.

— Плечо болит?

— Ноет.

— Покажи.

— Да ладно тебе, — запротестовал Андрей, но сдался, заметив, что я начинаю раздражаться.

Ткань оказалась припалена, на коже виднелась красная точка.

Ха-а-ах…

— Да не переживай ты так, — спокойно ответил друг на мой вздох. — Слушай, давай домой. Холодно, да и Леха переживает. Я не взял телефон, не позвонишь.

— Хорошо, — согласился я с его доводами. — Посидим еще немного и пойдем.

Звездная ночь выдалась. Фонарь около склада не мешал смотреть на небо, любоваться… Дышалось так свободно, и к температуре привык. Не хочется уходить.

— Знаешь, этот дом… — нарушил сладкую тишину Андрей. — Я ненавижу его, — голос сказал больше, чем слова. Это была не просто ненависть, скорее страх, ощутимый, тяжелый. — Отец, когда узнал, что Леха перекинулся на парней, — с усмешкой произнес он, — избил его очень сильно у меня на глазах. А потом еще не один раз. Я вот с тех пор до жути боялся стать таким же, как брат.

Андрей раскинул руки в стороны, лег на крышу, смотря в небо и делая вид, что не замечает мой удивленный взгляд.

— А еще… — тихо продолжил он, прикусил на мгновение губу. — Не было у нас… хорошей семьи. Отец… он маму часто бил… — вздохнул судорожно, будто и за себя и за меня сразу. — И знаешь… Осознаю очень четко, что боюсь стать… и таким, как он. Наверное, лучше быть… совсем одному.

— Что за бред? — взбесился я тут же. Пиздец нашел выход. — Ты совсем охренел там на пару со своими мыслями?

— Ты чего? — обиженно спросил тот, садясь. — Я же тебе душу, так сказать…

Он резко смолк, когда я максимально к нему приблизился, обнял его осторожно без всяких задних мыслей. Вот же идиот, надумает себе чего-то, а потом меня изводит. И в прошлый раз точно так же было. Нет, чтобы поговорить, уходит и сидит где-то в одиночестве, размышляет.

— Дебил ты, — шепнул я ему на ухо.

— А полегче никак? Зачем же так грубо?

— Зато правда, — уткнувшись ему холодным носом в шею, ответил я.

Андрей вздрогнул, но не оттолкнул, наоборот, обнял, к себе прижал.

— Кто еще и дебил, — прошептал он в ответ. — Задубел уже вхлам. Блин, не тулись ко мне.

— Хо-лодно, — прижимаясь крепче, произнес я. — Ты теплый.

— Потому что я живой, помнишь, ты мне сказал это недавно.

— А я типа труп? — недовольно откликнулся я.

— Господи, — прошипел тот раздраженно, — заткнись уже и грейся.

Что ж, последовал его совету, понимая, что и он замерзает. Но совершенно не хотелось куда-то идти. Вообще.

И тут будто пальцы под ребра громкий сигнал. Мы оба дернулись, хорошо хоть с крыши не слетели, и посмотрели вниз.

Леха, не заглушая мотор, вылез из машины, хлопнул дверцей и буквально бегом забрался сюда. Паркурист хренов.

— Чего надо? — И почему я на него вечно скалюсь.

— Идиоты, — сделал он вывод, осматривая нас обоих. Сидим тут замерзаем вобнимочку. — Давайте в машину и домой.

Послушались мы его быстро. Резво свалились по кирпичам вниз, запрыгнули на заднее сидение.

— Печку включи, — попросил Андрей, грея дыханием руки. И что ж так холодно сегодня?

— Отвали, — заявил Леха, садясь за руль. — Плюсовая температура. Не хрен шататься по улицам ночью.

 — Да ладно тебе, — отозвался я, улыбаясь. Вот же еще неугомонная мамаша. — Поехали уже, ну.

Тот промолчал, лишь оглянулся на меня с нахальной усмешкой и нажал на газ.

Вот и славно.

Глядишь, так и жизнь начнет налаживаться.

12. Под утро

А забрались-то мы действительно далеко. Ехали где-то с полчаса. За это время и отогрелись, разморило вдобавок. Андрей почти спал. Насилу вытолкали его из машины, вспоминая недавний инцидент с алкоголем. Но когда оказались на лестнице тихого сонного дома, Леха отправил Андрея в комнату, а меня беспардонно утащил в столовую, где толкнул в кресло.

— Поговорить надо, — заявил он, схватил себе другое кресло (вот же монстр) и поставил его напротив меня. Сел, почему-то не сверля меня как обычно взглядом.

— О чем речь пойдет? — осторожно поинтересовался я, чувствуя себя крайне некомфортно.

Уж кто-кто, а этот Кравцов меня пугал до не могу. Кровопийца!..

— О тебе и Андрее, — ожидаемо ответил Леха, раскинувшись в кресле, положил руки на подлокотники, стал пальцами отбивать ритм какой-то, как мне показалось, песенки. И почему-то на ум пришла «В лесу родилась елочка». Мне надо баиньки.

— Давай, только недолго, а то усну раньше, чем поговорим, — предупредил я вынужденного собеседника, и тот согласно кивнул.

— Значит, начну сразу вот с чего, — уверенно произнес Леха, посмотрев мне в глаза, я даже немного в себя пришел. Он смущен? Он и смущен?! Да ладно? — Андрей на днях совета у меня просил, после чего и согласился пригласить тебя сюда.

А вот это уже интересненько.

— Что за совет?

— Ну, — ему явно было неловко об этом говорить. Не хочется выдавать Андрея со всеми его дебильными тараканами? — Он спрашивал, что я чувствую к парням, при этом с такой рожей… Он ломает себя.

— На хер ему это сдалось? — Да, я стал заметно нервничать, понимая, что могу услышать, наконец, ответ на вопрос: «Какого хрена происходит с Андреем?»

— Затем, — кивнул Леха с важной миной, — что боится тебя потерять, что в себе никак не разберется, что брат у него не от мира сего.

Это он хорошо заменил, Андрюхе бы поучиться, а то вечно "педик" да "пидорас".

— Прости, — выдохнул он, по-моему, реально не желая меня обидеть, — но я не могу назвать вас парочкой, язык не поворачивается.

Я хотел согласно кивнуть и обрадоваться такому проницательному замечанию с его стороны, однако веселее или спокойнее мне не стало. И в этот раз мне не хотелось отгонять от себя мысль, что надо в этом разобраться. Причем без эксцессов и убегания от... Нет, не буду я называть это проблемой. Но мне определенно надо быть спокойнее.

— Кир, — продолжил Леха так же осторожно, — но и не друзья вы.

Кажется, его слегка удивила моя реакция. Может, сказывалось желание спать, или я действительно частично смирился со своими чувствами, только отнесся к его словам обычно, будто мне поведали сейчас, какая погода за окном.

— Ясно, ты в курсе, — мгновенно расслабился Леха, прям выдохнул, будто щас водки грамм сто хлебнет. — Тогда мне легче.

— Я рад, — без издевки сообщил я. — Давай уже ближе…

— К телу, — улыбнулся тот, возвращаясь к прежнему себе. — Сейчас вы с Андреем по лезвию ходите. Он пытается выяснить, что к тебе чувствует, что ты к нему, но боится спросить в лоб. Да и вряд ли ты сам знаешь ответ.

Да, с этим сложно не согласиться.

— А ведь у него не так много времени осталось. Вот он и суетится.

— А? Чего? Что это вообще значит? — Какого хрена вообще? Он… он… уезжает? Или болен? Или?..

— Ну, думаю, он подозревает, что может оказаться геем, как и я, — с вымученной улыбкой ответил Леха. — Хотя я очень в этом сомневаюсь. Если б меня не было, вы б, наверное, и не задумывались бы…

— Стоп, — не выдержал я. — Не о том речь. Как это все ко времени относится? Что с ним?

— А? Ты не в курсе, что ли?

— Леха, — прорычал я, начиная раздражаться. Злость быстро вытесняла беспокойство, по крайней мере, в моем случае.

— Восемнадцать лет уже, — уклонился тот. — Армия на носу. — Меня прямо придавило к креслу. — Это ты помладше. А он после смерти родителей год дурака валял…

— Ты-ы… помолчи, — что-то как-то непонятно выдавил я, закрывая ладонями лицо.

Армия? Серьезно? Почему я забыл об этой гребаной… Точно, совершеннолетие. Я даже не задумался об этом. Господи!..

— Но ведь он может пойти дальше учиться, — возмутился я пока тихо. — У нас еще один экзамен впереди. И вообще!..

— Может, — согласился тот хмуро. — И если мне память не изменяет, то… цитирую: «Куда учиться? Да где-нибудь вместе с Кирой. А что?».

— Чего? — ошарашено прошептал я. — Ну тогда тем более! Причем тут армия?..

— Да ты не врубаешься? — резко подался он вперед, заставив максимально вжаться в кресло. — Вот представь. Живешь себе тихо-мирно, с другом хорошим дружбу водишь, а потом понимаешь, что чувства-то к нему не дружеские и совсем не братские, — с угрозой в голосе произнес Леха. — А когда друг твой это понимает, начинает осуждать и разрывает отношения. Чего доброго еще и славу о нем пустит по всему институту… — Он резко смолк, поняв, что с меня достаточно, вернулся в кресло и с улыбкой заявил: — Это я, конечно, утрирую, но чем не вариант?

— То есть ты еще и не знаешь?! — взбесился я.

— Даю гарантию в девяносто девять процентов и девять десятых, — отшутился он. — Но ты представь.

— Да представил я, — отмахнулся я от Лехи.

В коем-то веке нормально себя чувствовал, а этот гад мне настроение испортил. Сволочь. Ну почему Андрей-то молчал?! Зараза!..

— Ты понять должен…

— Что еще? — нервно отозвался я.

— Я прямо завожусь, когда ты злишься, — осадил он меня плотоядной улыбочкой и, вмиг посерьезнев, добавил: — Быть геем ― не плохо. Это просто быть геем. Не цепляйтесь вы за эту нормальность.

— Вот так совет, — буркнул я недовольно.

— А что не так-то? — начал нервничать и Леха.

— Ты папашу строишь из себя, что ли?!

— Да, черт возьми! Или у тебя есть другой гей на примете?!

Заткнулся, поняв, что он снова прав. Этот гад постоянно прав, что бы ни сказал. Бесит до безумия.

— Кстати, он необязательно от тебя в армию убежит, — дополнил Леха свои выводы, — ну или от себя. Не суть. Он же и учиться может удрать куда угодно. Стоит ему только попросить тетю Настю или еще кого. Они с радостью ему помогут в виде такого вот подарка.

И сидит скалится, падла. Чего он от меня ждет? Что мне делать? Бежать к Андрею и упрашивать его остаться? А мне оно точно надо?

— Кирюх, — спокойно произнес Леха, смилостивившись, — ты не грузись так.

— Не грузиться?! — вскрикнул я, не зная уже как реагировать. — Да ты вечно в своем стиле! Как не поговоришь с тобой, так ощущение такое, будто харкнул кто в душу!

— Ох и сравнения, — продолжил он надо мной стебаться. — Но я серьезно. Просто расслабься и присмотрись к себе. Может, стоит наконец решить, кто для тебя Андрей: друг или нечто большее.

С этими словами Леха просто встал, вернул кресло на место и спокойно ушел, оставляя меня один на один с самим собой и своим ноющим сердцем.

В состоянии нестояния пошел наверх, тихонько шмыгнул в комнату Кости. Однако тут меня ждал сюрприз: ни матраца, ни сумки. Можно было предполагать, что меня выгнали, только с чего бы? Из-за Лены? Вряд ли она рассказала брату о… Хотя кто знает.

Что ж, выбора у меня не оставалось. Уж не знаю, где мои вещи, но единственные люди, к кому я мог вломиться без предупреждения — это либо Андрей, либо Леха. Второй тут же отвалился из списка возможных кандидатур, потому я побрел к первому.

— Опа, — тихо удивился я, зайдя в комнату Андрея.

«Хозяин-то» мой спал на матраце, на полу, у стеночки, укрывшись простынкой, и сумка стояла в комнате. Неужто сам забрал мои манатки? Во дает…

И что, рабу прикажите занять постель хозяина?.. Никудышный из меня слуга.

Ну а если серьезно, как-то мне неуютно было у него на кровати, ворочался долго и перелопатил всю постель.

Какого хрена он мне место свое уступил?..

Уже изрядно психуя, схватил подушку, подошел к нему с намерением переселить этого засранца. Только этот гад так мирно и спокойно спал, что стало его жалко.

Но и я не могу спать на его кровати!

— Пожалею об этом, — прошептал я, укладывая свою подушку рядом с его. Благо Андрей к стене притулился, место оставалось, да и ковер на полу, не замерзну.

Зато так спокойнее…

Да…

13. Время сюрпризов

Просыпаться не хотелось. Не помню, что снилось, но что-то интересное, увлекательное, оставляющее после себя отпечаток хороших эмоций. Однако сквозь этот сон чувствовалось что-то еще, какой-то физический дискомфорт. Кажется, моя правая рука онемела, и именно она призывала меня очнуться. Вот только я бы сейчас легко согласился от нее просто избавиться и еще немного поспать.

Черт, как же неприятно-то…

— Кира? — тихо позвал меня кто-то, вторя этим гадким ощущениям. — Кир? — повторили запрос, легонько стукнув меня в грудь.

Надо же, какой настырный. Хотел отмахнуться и вдруг понял, что если на правой руке кто-то лежит, то левая моя ― на ком-то.

— Ты только не пугайся, — посоветовали мне шепотом, и я осторожно очнулся.

Передо мной находились глаза, малость смущенные и виноватые (или стыдливые). Первые пару секунд смотрел в них, не моргая и пытаясь понять: какого хрена происходит.

— Андрей? — удивленно поинтересовался я.

— Ты отпусти меня, а то я руку тебе отлежал уже небось, — спокойно проговорил он, улыбаясь только на одну сторону.

— Эм, ну, хорошо, — промямлил я спросонья, прекратив прижимать к себе парня.

Лишь после этого Андрей плавно сел, а я попытался притянуть к себе руку: неудачно, задеревенела так, что не пошевелишь.

— Ты знаешь, — тихо произнес Андрей, бережно взяв мою руку и придвинув ко мне, — с тобой спать – это просто атас. Ты всегда такой в постели?

Лежу и думаю, что все это для меня звучит ненормально жутко. Что он мелет вообще?

— Ты меня всю ночь, — Андрей сделал многозначительную паузу, косясь на меня с еще большим смущением, — тискал.

А вот это уже форменный наезд!

Резко сел и тут же скорчился от боли, схватившись за правую руку, хрипло выругался сквозь шипение.

— Я уже не раз встать пытался, да ты крепче к себе…

— Заткнись.

И так хреново, он еще хрень такую несет. Давай-давай, пользуйся случаем, пока я не в форме.

— Ты чего ко мне-то примостился? — спросил Андрей все так же спокойно.

Кажется, он в хорошем настроении. Это радует. Только что-то все равно не то…

— Господи, — простонал я, сильнее сжимая кулаки от нового приступа колик.

— Ты беспокойный очень, — заметил Андрей. — Долго ворочался, пока меня не сгреб. Даже коленом мне в поясницу зарядил.

— А надо было пинка дать, — буркнул я недовольно. — Ты чего услужливый такой? Давай уже, огорошь чем-нибудь!

— Да я даже не думал! — заявил тот обиженно.

— Врешь, — запротестовал я. — У тебя вечно после «знаешь» или «слышишь» или «Ки-кира», почти что кикимора, или…

— Да понял я! — вернулся он к нормальной речи. — И нехрен парадировать мои заикания! Я не виноват, в конце концов!

— За это прости, — тише сказал я. — Рука очень сильно болит.

— Ладно, — махнул рукой тот, по-моему, совсем не обидевшись. — Твоя взяла. Готов?

— Нихрена, но давай, — усмехнулся в ответ. В голове сразу проскочила мысль об армии.

— Фух, — выдохнул Андрей, напоминая Леху этой ночью, и посмотрел мне в глаза так, будто щас в любви признается. Я даже прижух на миг от данной мысли. — У Лехи сегодня днюха!

Впал в ступор, напрочь забыв о своей руке.

— Как так? — ошарашено уточнил у переменившегося друга: чуть раздраженный, встревоженный.

— Ну вот так вот, — пожал он плечами. — Почти в один день мы родились. Года только разные. Я поэтому с пеленок не люблю свой день рождения. Еще одна причина, так сказать, — невесело усмехнулся Андрей. — Мы ж вместе постоянно празднуем.

— Да что у тебя за жизнь-то такая? — вскрикнул я, обалдевая еще больше. Сколько еще сюрпризов меня ждет?!

— Какая есть, — снова повел он плечами и отвернулся.

Лишь глубоко вздохнул на его реакцию.

Господи, и почему я так просыпаюсь? Почему люди не ждут? Хотя б после завтрака, чтоб аппетит раньше времени не портить! Вчера этот Костя! Сегодня…

Мысленно замолчал. У меня же харя расписанная. За ночь окончательно стер макияж.

Чтобы убедиться, обшарил комнату на наличие зеркала. Хм…

— В ноутбук, что ли, посмотреться?

— Ты о чем? — встрепенулся Андрей.

— Да на рожу свою глянуть хочу.

— Зеркало в шкафу, — спокойно ответил тот. — На двери.

Надо было сразу спросить.

Встал, подошел к двустворчатой махине, открыл, решился заглянуть в зеркало во весь рост.

— Мда…

— По крайней мере, уже не такой синий.

Я или синяк?

— Иди ты, — буркнул я тихо. — Утро в китайской деревне.

— Пойди умойся.

— Слышь, я не с тобой вообще!

— Пф, еще и с отражением базарит.

Стою смотрю на этого ухмыляющегося гада. Ну что за паразит, а? Лучше б посочувствовал.

— Тебе б тоже не мешало, — огрызнулся я.

— Ага, — неохотно ответил Андрей, шмякнулся обратно на матрац, стал потягиваться с тихими стонами.

Поймал себя на мысли, что смотрю на него с мирным таким удовольствием. Тут же едва справился с желанием резко и сильно хлопнуть дверью шкафа.

— Я в душ, — коротко бросил я.

— Я тоже.

— Спятил?!

Андрей долго молчал, медленно сел и посмотрел на меня с недоумением.

— А что не так? Ты против?

Он так беззаботно это сказал, что я даже задумался. Может, ходить вместе в душ для парней вообще-то нормально?..

— Да нет, — неуверенно промямлил я, зарывшись в свою сумку. — Снова в брюки надо?

— Не хочешь, не надо, — ушел тот от ответа. Хотел уже возмутиться, но Андрей продолжил: — Я просто привык, с детства лишь в костюмы наряжали. Мне удобно так.

— Ясно, — вздохнул, доставая рубашку. Хорошо хоть подумал взять, беря пример с Андрюхи. — Утюг есть?

— М? — он поднялся, заинтересованно уставился на смятый комок белой ткани у меня в руках. Ну что сказать, собирался я впопыхах и с нервами. — Брось это, — спокойно прокомментировал друг и пошел к шкафу.

— У нас разные весовые категории, — напомнил я.

— Здесь есть то, что я носил несколько лет назад, —осматривая костюмы на вешалках, проговорил Андрей. — Вот это должно подойти. На крайняк рукава подвернешь. — Он вытащил один костюм и показал мне.

— Рубашка синяя, — отозвался я.

— И что? Есть возражения? — удивился друг. — К тому же, в тон твоей щеке, — посмеялся он надо мной. Гаденыш.

— Ладно, — не стал я спорить. Это лучше, чем помятые шмотки.

Взял белье себе, носки, полотенце и отобрал костюм, дождался, когда он соберется.

В душ вместе? Может, его пропустить первым?..

— Я на первый этаж, а ты вон туда, — остановился Андрей у лестницы, указал прямо по коридору. — Там дверь подписана. Чего смотришь так на меня?

— А? — вздрогнул я, отвернулся. Боже, что я за извращенец. — Все в порядке. До скорого.

И спешно покинул друга, без проблем нашел ванную комнату, зашел, скинул вещи на тумбочку.

И о чем я только думал? Дом ведь большой, ясен пень, что тут комнат таких… не одна точно. Хоть бы Андрей не понял, почему я так отреагировал. Стыд-то какой…

Желая поскорее выбросить эту хрень из головы путем обливания себя идиота холодной водой, быстро разделся, а вслед за этим услышал шаги неподалеку. Насторожился, оглянулся на дверь. На щеколду не закрыл!

Все, что успел, схватить полотенце и прикрыть нижнюю часть туловища.

Тогда же дверь открылась.

Леха на мгновение оторопел, хотел дать ходу назад, но остановился, хищно улыбнулся.

— Привет, — поздоровался он, закрывая за собой дверь.

— Видишь же, что занято, брысь отсюда.

Как же стремно-то. Почему именно Леха? Вот с ним я точно боюсь оставаться наедине, да еще и голышом.

— Разделся уже, — приглядываясь ко мне, проговорил он. Вот же скотина.

— Леха, ведь долбану чем-нибудь, — пригрозил я как-то неуверенно, глазами рыская по ванной в поиске какого-нибудь тяжелого предмета.

А этот упырь в ответ только улыбаться стал еще более пугающе, пару шагов ко мне сделал. Комната хоть немаленькая, но и шаги у него… немаленькие.

— Леха, — уже умоляюще процедил я сквозь зубы.

— А у тебя хорошее тело, — облизнулся он, раздевая меня глазами. Хотя и снимать-то уже почти нечего! — Я удивлен. Думал, ты дохленький, ан нет. Аппетитный такой.

Господи-Боже, да пусть он уже уходит!

— Тебе чего здесь надо? — пытаясь вытеснить страх, прорычал я, стараясь смотреть исключительно в глаза. Только шея от этого уже болит.

— А что с лицом? — поинтересовался Леха, продолжая пошло пялиться на меня.

— Неважно, — прошипел я в ответ, — уматывай отсюда.

Набравшись смелости или почувствовав реальную угрозу, толкнул его в грудь. Как слону муха.

— Расслабься, я не насильник, — усмехнулся тот. — К тому же секс намного приятней, когда партнер тоже хочет.

— Избавь от подробностей! — Господи, у меня же воображение буйное!

— Ладно-ладно, — рассмеялся тот.

И вдруг ближе ко мне, обнял одной рукой, к себе прижал, вместе со мной к ванне. Чуть не заорал от ужаса. А Леха потянулся за бритвой у раковины, как раз рядом с ванной, отпустил меня довольный собой, лишь после этого ушел. Я прям бегом, хоть и с дрожью рванулся к двери, на щеколду закрыл. В ответ стук оттуда.

— Чего тебе снова? — спросил с хрипотцой в горле, глотку продрал.

— Я только что придумал, что хочу в качестве подарка, — произнес Леха оттуда. У меня аж дыхание перехватило на мгновение.

Вот может же быть хорошим человеком! А так… сука сукой.

14. Подарок

Душ, который должен был мне помочь, лишь сильнее выделил на лице синяк и пригладил волосы.

Чертов Леха! И что он учудит? Там же народу будет человек сорок. Ну, может, чуть меньше. Неважно. Вот он же реально выкинет какую-нибудь гадость!

Раздраженный и злой покинул ванную, обнимая свое барахло, спешно потопал в комнату Андрея, замер на мгновение, встретившись у лестницы с Леной.

Нехорошо как-то с ней вышло. Чувствую себя засранцем.

— Прости, — буркнул себе под нос, отведя взгляд, пронесся мимо нее, рванул двери, зашел. — Тц… — дернулся назад, едва не открыв их. Замер.

Если выйду, это будет выглядеть странно.

— Ты б стучался, что ли, — недовольно ответил Андрей, завернувшись в полотенце.

— Какого хрена ты тут голяком стоишь? — не выдержал я, чувствуя, как бахает сердце. Словно это меня только что раздетого увидели.

— Че? Стесняешься? — усмехнулся он.

— Прикинь, — подтвердил я громко. — У меня тоже с телом все в порядке, но это не повод… — И что я так разволновался-то? Дебилизм!

Нервно прошагал к сумке, скинул туда свои шмотки, показал Андрею пиджак.

— А костюмчик-то впору, — смерил он меня заинтересованным взглядом.

— В доме тепло. Куда? — и тряхнул шмотками. Друг кивком указал на шкаф.

Молча отправился туда, куда послали, повесил пиджак на вешалку, на себя в зеркало посмотрел. Еще и ничего так выгляжу в костюме, только бы лицо подправить.

— Не подглядывай.

Недоумевающе выгнул брови, перевел взгляд на зеркального Андрея: снова голый. Сразу захотелось отвернуться, но пересилил свое желание. Это всего лишь голый мужик. Почему я смущаюсь?!

Следующие три минуты я просто стоял и втихомолку наблюдал за другом, прислушиваясь к своим ощущениям.

Первый и последний раз я видел голых мужиков в бане, куда насильно приволок меня отец. Мне было неуютно. Я б, наверное, удобнее себя чувствовал среди обнаженных девушек.

Вот и сейчас, глядя на Андрея, мне было стыдно за свои взгляды. И еще я заинтересовался. Просто с интересом смотрел на него, не выявляя какие-то плюсы или минусы, не любовался, а просто смотрел с интересом, где-то в глубине души мирно улыбаясь.

Андрей уже в брюках и белой рубашке с закатанными рукавами, обернулся ко мне, приглаживая на себе шелк, замер на мгновение, поймав на себе взгляд моего отражения.

— Ты все это время в зеркало смотрел? — с хорошо ощутимой злостью спросил он, кулаки сжимая.

— Да, — легко подтвердил я, хоть и с тяжелым вздохом.

— Зачем?!

— Не знаю.

Я действительно не знал, но не хотел врать. У меня давно появилось желание снести эту стену непонимания между нами, а делать ее еще толще я не мог себе позволить, иначе просто не хватит сил ее сломать.

Андрей быстро приблизился ко мне. Я даже глаза закрыл. Побоявшись? Нет. Чтобы просто не видеть его взбешенного. От страхов ведь не избавишься просто так. Пусть лучше выплеснет на меня свою злость.

Вздрогнул, когда Андрей меня одной рукой за шею приобнял. Открыл глаза. На мгновение задержал дыхание, увидев перед собой его лицо, а затем он положил голову мне на плечо.

— Вот и я уже ни хрена не знаю, — прошептал друг удрученно, — и не понимаю.

Ясно. Он тоже устал, просто устал от всего этого. В чем солидарен со мной.

— Пошли? — неохотно спросил Андрей, не поднимая головы.

— Да. Надо бы.

Но мы все равно стояли так несколько минут. Друг дышал спокойно, будто уснул. Да и мне стало чуть легче. Не стал сопротивляться своим желаниям, сам уперся ему головой в плечо, приобнял за спину.

Хорошо с ним. Просто хорошо. Такое умиротворение. Будто больше ничего и ненужно. Стоял бы вот так всю оставшуюся жизнь.

— Почему мне так спать хочется рядом с тобой? — продышал Андрей мне в ухо, щекоча этим и шею.

— Нервы отпускают, — назвал я ему свою причину, тот согласно заерзал головой, попытавшись кивнуть.

— Даже в квартире возле стены легче спится, чем здесь.

— То-то ты на полу дрыхнешь?

— Угу, пока не вы…рубит.

Нет, он не заикался, он стал тяжелее, будто реально отключался прямо стоя. Хотел ему сказать, чтоб слез, иначе мы сейчас в шкаф оба загремим, но меня перебил стук в дверь.

Андрей вздрогнул, выпрямился, однако меня не отпустил, да и я не хотел убирать руку с его спины.

Не дождавшись, пока мы откликнемся, кто-то вошел, видимо, заметив Андрея, подошел сюда, а затем раздался настороженный вскрик, который вскоре сменился удивленным:

— Че за нах? — Костя бы явно в шоке. — Тьфу ты, мать вашу, я уж испугался, подумал, вы тут целуетесь в шкафу.

— Нет, — прогудел ему в ответ Андрей, — мы тут спим.

Костя молчал долго, после чего признался в своих мыслях:

— Это еще страннее.

— Че хотел-то? — нехотя отстраняясь, поинтересовался Андрей, обернулся.

Костя вперился в меня изучающим взглядом, почему-то нервируя этим своего двоюродного братца.

— Да уж, его и правда лучше замазать, — произнес он в тот момент, когда Андрей хотел что-то недружелюбное ляпнуть. — Лена попросила тебя позвать. Снова тебя закрасит.

— Здорово, — обрадовался я, хоть и заметил какой-то огонек страха, промелькнувший в глазах Андрея.

— А ты, именинничек, пойдем вниз, ща начнется все, — тяпнул он слегка окаменевшего брата за шею и поволок за собой.

Уже в коридоре я услышал, как Андрей обозвал его «Шваброидом» и кем-то еще.

Мда, Лена-Лена…

Шел я к ней в расстроенных чувствах, ибо не знал, как себя вести после того, что вытворил. Постучался для приличия, дождался приглашения, вошел. Не смотря на девушку, преодолел расстояние между нами, уселся напротив нее.

— Прости, — сдержанно произнес я, а легче все равно не стало.

— Не надо об этом, — качнула она головой, взяла кисточку в руки…

Больше мы не обмолвились и словом. Радовало то, что красила меня Лена с улыбкой, пусть и едва заметно, что грустной.

Кажется, я ей все-таки понравился, причем настолько, что она позволила мне понаглеть в прошлый раз. Да и на душе у нее было неспокойно. Кто знает, что там с этим ее бывшим парнем. Может, не так уж они и расстались.

— Все, — объявила Лена об окончании работы, стала собирать косметику.

Повинуясь какому-то непонятному мне чувству, коснулся ее шеи, привлек к себе.

— Не на…

В этот раз ее губы показались мне солоноватыми на вкус и уже не такими мягкими. Я просто прижался к ним, затем отстранился и теперь искренне попросил прощения.

— И ты прости, — выдохнула она, чуть не заплакав.

Ей стыдно было за тот случай, и сама девушка тоже от многого уже устала. Но лезть к ней в душу я не собирался. Мне бы в своей навести порядок.

— Пойдем? — весело спросил я, и она кивнула.

Настроение улучшилось у нас обоих. Девушка, взяв меня под локоть, шла рядом с более спокойной улыбкой, да и я как-то взбодрился. Так мы вдвоем и появились в гостиной, где не стоял, к моему удивлению, длиннющий стол. А я ожидал именно этого.

Люди сидели группами у своих столиков, обращенные к столу и к двум креслам впереди всех: около одного из них стоял Леха с бокалом в руке, во втором сидел Андрей, хмурый и раздраженный. Вот же семь пятниц на неделе. Переменчивый какой. Лена протянула меня через половину гостиной и усадила рядом с собой, словно я их член семьи. Костян на это как-то довольно ухмыльнулся, а я поздоровался с их родителями.

В остальном же празднество происходило так, как мне и представлялось. Люди поздравляли именинников, желали им всего самого лучшего, причем, иногда даря им это «самое лучшее». Например, какой-то небритый мужик, внешне напоминающий мне беглого зека, подарил Андрюхе машину, раз уж он теперь совершеннолетний. От таких подарков можно слюной подавиться. А та самая мадама, что нас с Андреем перепутала, вообще отчебучила такое, что не дай Бог. Она ему в подарок предложила свою дочь. Не, девочка, конечно, ничего так, и лет ей шестнадцать уже есть, но на замечание Лехи: «Она же ему троюродная сестра», мадама ответила: «Ну не родная же».

Я вообще столько никогда в жизни не смеялся. Родня у Андрея просто нечто, один персонаж круче другого. Но чем ближе подходила моя очередь, тем становилось тревожнее.

Когда же мне передали эстафету, и я встал из-за стола, внизу живота вовсю бурлило волнение.

— Кто не знает, это друг, одноклассник и сосед Андрея, — оповестил всех Костя. — Звать Кирилл.

Что ж он лезет-то везде? Точно Шваброид.

— Хах, — нервно усмехнулся я, глядя на Андрея, сверлящего меня какими-то надменными глазами. Что не так-то? — Ну, тут уже столько всего пожелали, что на всю жизнь хватит, — отшутился я. — Но, как по мне, банальная, конечно, фраза, только не в деньгах счастье. Либо я такого мнения, потому что у меня их и нет. — Кто-то поддержал одобрительным свистом. — Так вот именно поэтому я желаю спокойствия. — Кажется, именно моя нелогичность заставила людей вдруг замолчать. Как стремно-то… — Счастье не может возникнуть там, где его не ждешь или даже отмахиваешься от него, — с тяжелым камнем на сердце проговорил я. — Поэтому я хочу, чтобы Андрей успокоился. Принял многие вещи такими, какие они есть. Мир ведь под нас не переделаешь. Так что… Господи-Боже, да расслабься ты наконец, — уже прошипел я, глядя на друга.

Возникла нехорошая такая тишина, щекочущая нервы.

— Лады, — громко подвел итог Леха, — а мне что?

А вот и испытание номер два.

— Тебе-то? — с кривой улыбкой уточнил я. — Найти того, кто тебя угомонит.

Фраза вызвала фурор. После того как Костя заржал во весь голос, хохотать стали и другие.

— Ну загнул, — сквозь смех пропищал Костян, умирая уже чуть ли не под столом. — Ой не могу.

Ага, наглость – второе счастье. Только что-то у Лехи глаза прям загорелись.

— А если я уже нашел? — с хищной улыбкой спросил он, не стараясь перекричать шум. Люди и сами тут же успокоились.

— Ну, тогда совет вам да любовь? — вернул я ему улыбку.

И что Леха так смотрит на меня? Даже Андрей напрягся сильнее.

— Кирюха, ты же без подарка у нас, да? — вот вроде сказал он это спокойно и без какой-либо угрозы в голосе, но мне от его взгляда аж дурно стало.

— Ну так ты ж, зараза, словом не обмолвился, — оправдался я, ожидая какой-нибудь гадости от него.

— А поцелуй-ка меня в качестве подарка, — серьезно проговорил он, проигнорировав оскорбление и вызывая бурную реакцию у родни.

Андрюха отчего-то повеселел, на меня посмотрел в ожидании. Да что я тебе сделал-то?!

— Чокнулся? — Даже не знаю, кому больше подходил мой ответ: Лехе или Андрею.

— Да что тебе стоит?! — раздраженно отозвался старший.

— Хах, да я...

Стоп, поцелуй как подарок?

Невольно перевел взгляд на Андрея. Скотина. Что за Лехины замашки? Какого хрена вообще? Или ты знал, что он попросит об этом? Поэтому так хотел, чтоб я тебя поцеловал?! Что за делёжка?

— Ну, — поторопил Леха, с интересом поглядывая на меня.

— Иди ты… — сдержанно ответил я, — в пень корявый.

— Да почему?

Он издевается надо мной?! С чего бы?

— Я уже говорил, ты не в моем вкусе, — попытался я отшутиться. Да как-то не вышло.

— А кто в твоем?

— Пф, да я быстрее Андрюху поцелую, чем тебя, — возмутился я еще сильнее.

— Так в чем дело? — коварная ухмылка не сходила с его лица. — Просим! Просим! — хлопнув в ладоши, заголосил он.

Что за?.. Еще и публика ликует…

— Нет уж, — уже испуганно. Дурдом какой-то.

— Слабак, — тихо так от Лехи, но я услышал, аж взбесился мгновенно.

Вот падла! Кира, ты только не поддавайся на эту хрень, слышишь? Не поддавайся!..

— Ха-а-ах, — глубоко выдохнул, пытаясь прийти в себя, — извини, но целоваться на людях не мое. Оставляю это за тобой, — вынужденно спокойно произнес я.

— Ну-ну… заяц, — процедил тот сквозь зубы и осушил свой бокал.

Да какого ж хрена? Я даже глаза закрыл, чтобы не видеть его рожу. Вот сука! Я ведь знал, что будет нечто подобное. Знал ведь! Так какого черта так хочется?..

Толпа смолкла слишком резко.

Открыл глаза и сразу увидел напротив себя взбешенного Андрея, грубо и сильно он вцепился мне пальцами в шею, совсем не так, как еще несколько часов назад. Наклонился и, не закрывая своих холодных глаз, поцеловал. Нагло, жадно, омерзительно. Я просто почувствовал его губы: горячие, мягкие, ударившие током. Всего секунда. Так мизерно мало, но сейчас до отвращения много.

Андрей отстранился, посмотрел на Леху, говоря всем своим видом: «Он мой», ― после чего бесцеремонно толкнул меня обратно на диван и нервной походкой удалился к своему креслу, запрыгнул в него, уставился стеклянным взглядом куда-то в окно.

Леха, чтобы разрядить обстановку, хлопнул в ладоши, крикнул: «Браво», ― толпа поддержала. Я же не мог отвести глаз от Андрея.

Это была ревность, очень сильная, злая ревность, которую я почувствовал в каждом его движении, взгляде, хамском поцелуе. Ему бы еще осталось деньги мне в лицо выбросить. Словно отымел меня.

Что бы с ним не происходило, что бы я не сделал, но это уже слишком. Унизить меня прилюдно… За мою выходку тогда в комнате? Или за ожог на своем плече? Или за интрижку с Леной?..

Противно.

И больно.

Не заглушающе больно.

Лена положила мне ладонь на плечо, в попытке поддержать. Я что-то ответил, вроде «В порядке все. Нормально». Только сердце в противовес этому надрывно стучало в груди, била мелкая дрожь.

Это… это уже слишком.

15. Ночь четвертая

Час, два, три…

Я не знаю, сколько я сидел молча за столом, ловя на себе насмешливые, сочувственные или полные отвращения взгляды. Как бы родня ни поддерживала (якобы, думаю) Леху, все они ненавидели не таких, как они. Живу бедненько, не их поля ягодка. Да еще и гей… Подобное чувствует Леха, когда люди узнают такие вещи? Можно подумать, их ебет кого я трахаю, и кто меня. Какая им нах разница?! Какая?..

Я злился. И где-то далеко внутри ощущал схожесть между собой и Лехой. Тут хочешь не хочешь, а станешь быдлом, ломающим остальных под себя, улыбающимся в ответ на хамство, распускающим руки и использующим свое «несовершенство» как оружие. Так ему живется?

Однако Андрей ― не Леха… Или я упустил их семейное сходство?

А я? Устал? Надоело все? Чего хочу? Как быть дальше?..

Меня достало думать обо всем этом, заставлять и так болевшую голову еще сильнее раскалываться на части.

Гей так гей…

Хотя и чувствую возмущение в душе от такой мысли, только парень, который заглядывается на другого парня, не может считаться натуралом.

Да и какая, собственно говоря, разница?

Кажется, я с этим малость да смирился во многом благодаря усталости. А что же Андрей со всеми своими страхами? Зачем он это сделал? Зачем поцеловал? Почему именно так?..

Каждый раз, когда мы встречались взглядами, Андрей отворачивался или делал вид, будто не замечает, криво улыбался родственникам, подходящим к столику, перебрасывался с ними парой фраз и снова превращался в хмурую статую, изредка кусающую ногти.

Леха же еще больше налег на спиртное, глупо лыбился всем подряд, но время от времени его лицо менялось: плотно сжатые губы, холодные глаза, выпирающие скулы… У каждого свои проблемы, да?

Верно, он такой же человек, как и все.

— Ну выпей со мной, — в который раз замычал Костя, предлагая мне рюмку. — Там же малек совсем. Че те стоит?

И как родители это допустили? Хотя…

Бросил косой взгляд на этих двоих, дрыхнувших на диване. Ясно как.

— Я не пью, — в какой-то степени даже сожалея об этом, ответил я. Тоже не первый раз, так как мне наливали сегодня многие, уж не знаю с какой целью.

— Да ладно тебе-е-е…

И так нудно сидит скулит, будто где-то кошку мучают.

Пришлось взять рюмку под радостный взгляд Кости, сделать вид, что выпил, просто поднеся ее к губам. Лишь от одного запаха сразу помутилось в голове.

Косте уже было не до того, чтобы следить, выпил я или нет. Он что-то мурлыкал себе под нос с закрытыми глазами, чуть ли не лежа на Лене.

Девушка, в отличие от него, не пила, то же, как и я, наблюдала за остальными гостями, поэтому сразу заметила то, что скрылось от меня.

— Кирилл, — испуганно позвала она, толкнув меня в плечо, и кивнула в сторону столика именинников.

Сейчас возле них, точнее напротив Лехи, стоял Дмитрий ― их двоюродный брат. Я не слышал, о чем они говорили (и далеко, и шумно), но лицо Лехи выражало злость. Кажется, ему хамили. Андрей тоже выглядел задетым.

— И чего? — не понял я, посмотрев на девушку.

— Как бы не случилось что, — ответила Лена с такими глазами… Вероятно, были случаи.

— Хорошо, а я-то что могу? — пожал я плечами.

Ладно еще на Андрея повлиять как-то, и то не уверен уже.

— Я не знаю, но тут все вокруг выпившие.

А, вот оно что, самого трезвого нашла. Ну-ну.

— Ладно, — удрученно согласился я быть примирителем, вообще-то не желая и на пушечный выстрел приближаться к Лехе, да и к Андрею тоже. Но уж очень Лена была напугана.

К тому же, за столиком именинников разговор шел на повышенных тонах. Не к добру. И подходить вплотную не надо было, чтобы услышать пьяные претензии Дмитрия к Лехе.

— Живете припеваючи, — довольно четко произнес он (море по колено после алкоголя?), — катаетесь как сыр в масле. И с жиру беситесь.

— Слышь ты, вернись на свое место, — прошипел Андрей, уцепившись Лехе в плечо. Да ему ж это комариный укус.

— А ты-то чем лучше этого пидораса? — наклонился Дмитрий к Андрею. — Я-то думал, нормальным человеком станешь.

— Уйди, — в этот раз проскрежетал Леха. — Я же в пол тебя щас вкатаю.

— Вырастил себе педика, имеешь его небось…

Совсем занесло мужичка. Я просто не удержался и, схватив рюмку Лехи (повезло, что полная была), выплеснул содержимое Дмитрию в морду.

— Иди проспись, — сдержанно попросил его, в то время как он кашлял и стирал пойло с лица. Это я вовремя, иначе бы Леха…

— Ты-то че лезешь? — грубо осведомился он, стряхивая с себя руку удивленного Андрея.

— Потому что перебор, — в тон ему громко ответил я. — Это и меня касается, как-никак.

— Точно же, — со злорадной усмешкой прошипел Дмитрий, шатнувшись ко мне, и ткнул пальцем в грудь, да так больно, словно у него ногти сантиметровые, — ты же пидор номер три.

Злость, что кипела во мне, успела выразиться лишь во взгляде, а затем столик рядом с нами сорвался с места и ухерачил по нам обоим. Не знаю, как Дмитрия, а меня снесло ударом в бочину и в живот.

Андрей тут же оказался подле меня, а грохот известил, что разрушения продолжились.

— Ты… ты как?

Будто по мне не видно?! Походу уголком зацепило. Бля-я-я, словно во мне дырку сделали. Лежу, хватаю ртом воздух, а он сука отчего-то такой холодный и колючий, что едва кашель сдерживаю.

Вот нахера было так делать?!

А пока я валялся на полу, обнимая живот, стали раздаваться испуганные женские крики, кто-то из мужиков наоборот поддержал драку радостными воплями и свистом.

Андрей был напуган, побледнел, пот на лбу выступил… Как же злит все это, Господи. До такой степени, что боль отступает куда-то в темный угол, чтобы сидеть там до удобного момента.

— Нормально, — все же произнес я чуть с хрипотцой, усаживаясь на колени, окинул озлобленным взглядом гостиную.

Столы и кресла расшвыряны (не все, конечно, но несколько), Дмитрий на полу с разбитым лицом, Леха сверху продолжает махать кулаками. Кретин, ведь до смерти его забьет.

Мне, в общем-то, было абсолютно плевать на них обоих, как и на дядю Сашу неподалеку в позе зародыша, видимо схлопотавшему под дых, только Андрей рядом таращился на все это чересчур охренело.

Гребанный день, гребанная неделя, гребанная жизнь…

Так я думал, приближаясь к стулу у стены. После чего схватил свое «оружие» (выбирать не приходилось) и с воплем преодолел расстояние между мной и Лехой, опустил ему на спину стул под вмиг возникшую тишину.

Стул, конечно, не разлетелся на части, как в каком-нибудь дешевом фильме, а вот Леха с хрипом повалился на Димку, потерявшего сознание, после чего медленно так переполз на пол, осторожно перевернулся и впился в меня своими узкими зрачками.

Я выбросил уже ненужный стул, вернул Лехе его же взгляд, тяжело дыша из-за собственных эмоций и запаха алкоголя, пропитавшего все вокруг. Явно не одна бутылка на полу разбилась.

— Хули ты, блять, лезешь?! — поднимаясь рывком, рявкнул Леха.

Что ж, раз решился встрять, то нечего давать заднюю. Тем более, был бы рад отгрести по полной и вырубиться дней на пять.

— А хули ты здесь устроил?! — пусть с запозданием, но все же проорал я в ответ, который Лехе по вкусу не пришелся.

— Ты что-то совсем оборзел, — с улыбкой прошептал он. — Или что думаешь, я тебя не трону? А ты что, особенный какой-то?

— Давай! — расправил я руки, как некогда делал Андрей. — Слабо именно меня ударить? Да еще и на людях?!

Чего я ждал?.. Не знаю. Я был бы рад любой концовке. Может, перебесится, плюнет на меня и уйдет, а может, так врежет мне, что я перебешусь.

Кажется, Леха выбрал второе.

Прыжком сократив между нами расстояние, он замахнулся. Я на автомате защитил руками лицо, только в следующее мгновение колено Лехи просадило мне в живот, точнехонько туда, куда и стол, выбивая из меня весь воздух, отключая возможность управлять телом.

Однако я все-таки схватился за живот, с хрипом и закатанными зрачками стал оседать, но Леха схватил за грудки, стягивая на мне рубашку. Чувствовал его дыхание у себя на лице: жадное, злое, немного сиплое. Это все, что сейчас меня окружало.

Тишина, возникшая после удара, все еще не рассасывалась, боль возвращалась рывками, дергала где-то под ребрами, внизу живота, в спине. Итак сложно дышать, теперь еще шею стянуло воротником… А ну и пусть. Надоело все. Не хочу уже… ничего.

Леха резко отшвырнул меня, я упал на пол, звучно приложившись обо что-то головой и мечтая наконец-то вырубиться. Но без толку, боль не отпускала, не давала забыться. Сквозь белую пелену перед глазами все же различил две фигуры. Сознание тут же вернулось, хоть и с мучительным пульсом в затылке.

Андрей сидел сверху на Лехе и с хрипом наносил удары кулаками. Когда Леха попытался его скинуть, он лишь сцепился с ним ногами и со всего маху вмазал локтем в сгиб правой руки брата. Левую, конечно, пропустил, но удар вышел скользким, рассек Андрею щеку. Он же в ответ заломил Лехе эту руку, а затем резко наклонился.

У меня внутри с таким же хрустом что-то дернулось, призывая очнуться, подняться, сделать что-нибудь.

Леха обмяк, но Андрей не остановился. Выпрямился, демонстрируя всем свой окровавленный лоб и разбитый нос брата, из которого хлестала кровь, снова замахнулся, собираясь ударить.

— Хватит! — Я кинулся к другу, вцепился ему в руку, и драка завязалась между нами.

Андрей пытался мне вмазать, будто окончательно свихнувшись и не понимая, кто перед ним. Я всеми способами пытался его скрутить на полу, кое-как все же оторвав от Лехи.

Как и всегда, я уступал Андрюхе в силе. Он то и дело вырывался, за малым не наносил мне удары, один раз таки достиг живота. Повезло, что лишь мазанул, иначе бы для меня бой был проигран.

Но на полу я не смог его удержать, Андрей все же оттолкнулся, пришлось быстро подняться, чтобы не схлопотать коленом в лицо. Да только поднявшись, не успел сориентироваться и четко уклониться: пальцы Андрея зацепили губы, вызывая приторный привкус крови.

Лишь тогда он вдруг остановился, увидев, как кровавый ручеек потек к подбородку. Еще больше ошалелый взгляд, прерывистей дыхание… Совсем сбрендил, гаденыш? Достал уже выше крыши!

Рванулся к нему. Он на автомате попытался защититься, но я не собирался его бить. Нахрен мне это сдалось. Просто схватил за шиворот и дернул на себя, тут же переправил дальше.

Андрей по инерции пробежал пару шагов, где я толкнул его в спину, гоня этого засранца на лестницу.

Он что-то пытался сказать, но сквозь его заикания и хрипы ни хрена не разобрал, продолжил толкать по лестнице. Пару раз он упал и сильно ударился коленом, одним и тем же, уже кричал что-то несвязное. То ли прощения просил, то ли наоборот посылал меня дальше всех и на подольше.

Только теперь Андрей частично пришел в себя, не махал кулаками, потому я и смог прогнать его до ванной комнаты, открыть дверь, дотащить его брыкающегося до ванны, скинуть туда.

Похоже, здесь он приложился башкой, вскрикнул, обнял макушку, в тот же момент хрипло вдохнул от потока ледяной воды, попытался достать до меня, но я отошел, продолжая нацеливать на него душевую лейку.

Хочу отдать ему должное, выбраться из ванны он не пытался да и брыкался недолго, стонал что-то, бурчал, точнее булькал, потом затих, спокойно терпя купание.

— Пришел в себя? — все еще сам задыхаясь от злости, спросил я.

Тот молча кивнул, не поднимая голову. Хотя все равно бы ничего не увидел. Длинные волосы, покинув во время драки резинку, теперь глянцевым полотном лежали на лице. Андрюха дрожал от холода.

Вот и славно, будет ему урок. Не хрен меня доводить.

Потянулся к крану у него за спиной, вырубил колонку, вернул на место лейку. Тогда же Андрей перехватил мою руку и дернул к себе. Не удержавшись на скользком полу (да и вся комната была в воде от брызг), я повалился в ванну. Этот гад еще и помог, подтянув меня за задницу. Аж типнуло.

Лежу на нем (ванна здесь позволяла), дышу в мокрую грудь. Мне по макушке бьют капельки, стекающие с волос Андрея.

У него сердце громко так стучит, медленно, с каким-то клокотом между ударами.

Сука…

Во нахера себя так доводить?!

Резко рванулся из его объятий, чтобы сесть, посмотреть ему в глаза. Ага, только их не видно.

А Андрюха меня за талию обнял, уперся башкой мне в живот.

Скотина, и так холодно, он еще ледышка. Прям волны мурашек по телу.

— Кир?..

— Отвали!

Грубо расцепил его руки (хорошо хоть он не упрямился), вылез из ванны.

— Щас вернусь. Сиди тут.

И шлепая по полу мокрыми носками и полами штанин, нервно вышел в коридор, прикрыл двери. Оставляя за собой влажную дорожку (блять, будто обоссался), завалился к Андрею в комнату, плевать на ковер, порылся у него в сумке, нагло выбрасывая некоторые шмотки на пол. Так же быстро протопал по коридору обратно, едва не проскользил мимо.

Андрей сидел все в том же положении, даже волосы с лица не убрал.

— Вылезай и раздевайся, — скомандовал я, скидывая вещи на тумбочку.

Он, к счастью, послушался. Медленно вылез из ванны, стянул с себя мокрую рубашку, прилипшую к телу. Рукав почему-то порван. Хрен знает, моя работа или Лехина.

Отобрал у него тряпку, в которую рубашка превратилась, бросил в ванну.

— Штаны!

Здесь Андрей замешкался, после чего стал возиться с пуговицей на брюках. Дрожит, пальцы трясутся… Решил помочь.

— Я сам, — взбрыкнулся он, упершись мне рукой в грудь, снова попытался расстегнуть.

— Да блять, — нагло убрал его руки от ширинки, он смущенно отвернул голову, чтоб на меня не смотреть. — Да хера с ней случилось? — раздраженно спросил, сам не знаю у кого, и уже с психу просто с силой дернул руки в стороны.

Пуговица оторвалась, следом со скрежетом разошелся и замок. Понашьют, блять, херни какой-то.

Андрей снял штаны, сунул мне, я забросил их в ванну, как в баскетбольную корзину.

— Трусы.

— Отвернись.

— Да что я там не видел?

Снова же нарываюсь. Идиот.

Отошел от него, протянул ему полотенце, смотря перед собой на стену. Спустя мгновение Андрей взял предложенное, стал вытираться. Затем подошел ко мне сзади, прячась у меня за спиной, подал ему шмотки, которые в сумке нашел.

— Ты тоже мокрый, тебе бы…

— Отвали.

Не стал со мной спорить. Оно и к лучшему. Молча прошагали к нему в комнату, где я нагло толкнул его на кровать, забрал его подушку с пола, швырнул ему. Андрей поймал, положил, долго смотрел на меня сквозь высохшую челку. Я злобно пялился в ответ.

— Ясно. — Улегся к стене, продолжая на меня глядеть.

Я стянул с себя рубашку, повесил на стул, чувствуя, как возвращается боль в животе, груди… Да и вообще будто по мне трактор проехал.

— Кир?..

— Чего?!

Андрей, не желая меня бесить, указал себе на живот. Уже появился? Быстро что-то.

Взглянул. Да, начал расползаться синячище на боку. Немудрено, меня сегодня несколько раз в одно и то же место ударили.

— Спи давай, — ответил я Андрею, расстегивая брюки. Хотя б с моими все нормально.

Почему-то с каждой секундой я бесился все сильнее, наверное, из-за вернувшейся боли. Нервно надел другие штаны, футболку, пошел к матрацу.

— Кир?..

Голову на отсечение даю, что знаю, чего он сказать хотел. К себе звать будет? Или захочет поменяться местами? Да ты в своем уме? Я на твердом полу загнусь со своими синяками.

Не дав ему ничего сказать, швырнул в него свою подушку. Андрей покорно поймал, положил на кровать, близко к себе.

Уже не раздраженный, а измученный, прижимая рукой живот, прошел к нему, отодвинул подушку на край, лег.

— Кира?

— Отвали, — прошипел сквозь зубы, закрывая глаза.

Боль разливалась по всему телу саднящим пульсирующим потоком, чувствовалась в каждой клеточке тела.

Андрей все-таки подполз ко мне, уперся носом в затылок. Черт, даже дернуться от него не могу. Еще и голова болит. Обо что я шарахнулся вообще?

— Спокойной ночи, — прошептал он как-то тяжело, будто выдавливал из себя звуки.

Я не успел ответить. Видимо, сознание, наконец, сжалилось надо мной и отключилось.

16. Ты в курсе, что ты гей?

Сон определенно идет на пользу. Нервы отпустили, мышцы расслабились, еще и тепло…

Тепло? Почему так тепло?..

Проснулся без дерганий, спокойно, сразу нашел ответ на свой вопрос: меня обнял Андрей, навалился прямо, придавливая к кровати. Размеренно дышал мне в ухо, что-то шептал, по-моему.

Фух, господи, как в страшном сне.

Вытащил из-под себя руку, попытался его ладонь убрать со своей груди.

Черт, как все тело-то болит. И походу больше постарался Андрей, а не Леха. Живот, конечно же, тоже ныл, но вот руки, плечи, ноги… Ох и побарахтались мы вчера на полу.

Ладонь переселил, только Андрей недовольно плямкнул мне в ухо и плавно опустил руку ниже, остановился на животе. У меня аж толпа мурашек пробежала, только еще ниже.

Зараза. Хрена он на мне разлегся? Вот же нашел себе место!

— Эй? — позвал я, поворачивая голову, насколько это возможно.

В ответ мне было:

— Дай поспать.

Совсем охамев, он лишь крепче прижал меня к себе, вызывая серию спазмов внизу живота. Больно же, сука. И… и возбуждает какого-то хрена.

— Ан…дрей, — простонал я под ним, ужасаясь происходящему.

Я, может, и смирился частично со своими вкусами, но к такому вообще не был готов.

— Андрей!

— Да хера ты орешь? — раздраженно ответил тот. Наконец отпустил меня, вызывая вздох облегчения, уперся руками в постель, приподнялся.

Радуясь, что достучался до его сознания, перевернулся на спину, слегка оторопел, глядя в его спокойные черные глаза. Андрей просто смотрел, тепло так, по-уютному тепло.

— Эм… ну, — бросил взгляд на соседнее с собой место, — давай уже, — прошептал, намекая на то, чтоб он лег рядом.

— Ну если просишь, — ответил Андрей невозмутимо и согнул локти.

Между нами теперь разве что пару сантиметров осталось, но и это расстояние исчезло через секунду. Наплевав на мое сорванное дыхание, он лег на меня, положив левую руку мне на бедро, чуть учащенно задышал в ухо. Вскоре расслабился, отчего его вес увеличился, а дыхание стало плавным, будто уснул.

— С-слушай, а ты не забы-ваешься? — прошептал я в полном ахере от все этого.

— Правда, что ли? — усмехнулся тот. — А не ты ли желал мне забыться?

Очень проницательное замечание. Я даже задумался, что мне теперь делать. Что ответить?

Я вообще-то совсем другое имел в виду. Но… но против своих слов переть как-то не с руки.

— Перестань дышать так, будто мы сексом занимаемся, — огорошил меня Андрей, заставив вздрогнуть всем телом.

Да что он несет?! Как же мне дурно-то… Господи… Воздуха не хватает. Голова кружится. Что за?..

— Кажется, я тяжелый…

Вот же сука, еще и издевается надо мной, что еще за смешки?

Однако Андрей все-таки немного приподнялся, отчего я стал дышать еще громче и отрывистей, теперь пытаясь надышаться. Блин, что за выкрутасы.

— Ты завелся, что ли?

А? Что? Н-нет…

С испугом уставился в его глаза. Он удивленный, улыбается как-то нахально.

— Что за хрень ты?.. — Андрей вдруг двинул той рукой, что у меня на бедре покоилась, почти крикнул ему в лицо: — Не смей!

— Что не сметь? — усмехнулся он. — Ты вообще в курсе, что ты гей?

Да что же это такое?.. Почему так жутко? Я совсем недавно орал ему, что не…

Его ладонь, горячая и большая, точнехонько легла мне на…

— У тебя стояк, — с блестящими глазами заявил Андрей.

— У меня всегда с утра, — оправдался я, упираясь ему в грудь рукой.

— Да что ты?

Мне не показалось, он получал удовольствие от того, что мучил меня, ему нравилось это, садист чертов.

— Зачем ты издеваешься? — Обидно до немогу. Что я ему сделал-то?

— Признайся, — прошипел он мне в губы. — Ну же…

— А сам что? — испуганно выдохнул я.

Андрей то же самое чувствовал, когда я его на кровати скрутил? Почему так страшно? Будто я девственник до сих пор.

— Перестань, — попросил я, чувствуя, как ноет внизу живота, то ли от боли, то ли от желания.

Я не хотел секса, только не с ним. Точнее, не хотел сознательно, а вот мое тело было несогласно. До чего же стыдно.

— Окей, — сдался я. — Да, я гей, доволен?

— Как-то не очень, — расстроенно ответил тот. — Как я вообще это проморгал? Ты же…

— Я в курсе, что на таких у тебя аллергия…

— Да нет же, — он даже дернулся, отчего протер ладонью штаны. Толкнул его в ответ в грудь, какая-то авто-атака, блин.

— Из-вини, я не… хотел, — Андрей спешно убрал руку, снова уперся в кровать. — Я… — тяжело вздохнул, качнул головой. — Ты же с Леной… ну…

— И что?! — не понял я, высказав это нервно. Хера он творит?!

— Ну, тебе ведь девушки нравятся.

— А вдобавок ты! Может, я чего не знаю, и ты баба?!

— Ты же проверял уже, — подметил он без обиды. — И на ощупь, и на вид.

Сука, это месть за тогдашнее? Вот реально месть. Все же злопамятный какой. Зараза!

— Ты вот че щас хочешь от меня? — раздраженно поинтересовался я, чувствуя, как он наваливается мне на руки.

— Да знал бы, сказал, — на полном серьезе ответил он. — Прогоняешь?

— А?

— Ты боишься меня.

— Да себя я боюсь!

— Вот как… Прикинь, со мной та же фигня, — спокойно заверил Андрей. — Вот лежу сейчас на тебе, и не противно, и приятно в какой-то степени. Не понимаю, почему так.

Заткнулись оба.

Господи, да что ж у меня за жизнь-то такая странная?

Ни хрена я не смирился со своими чувствами. Ненормально это. Точнее… Божечки.

— Да уйди ж ты с меня, — умоляюще простонал я, надеясь, что в этот раз он послушает.

— Хорошо, — согласился он, тряхнул головой, будто выветривая всю это пошлятину из себя, сел. — Мы еще… вернемся к этому, — после чего таки свалил с меня, спрыгнул на пол. — А сейчас… Что вчера вообще было? Хреново все помню, но очень хочется перед тобой извиниться.

— Да пошел ты! — нервно отозвался я, не желая выслушивать его вымученные извинения. — Ты лучше к Лехе с этим.

— Да уж, — удрученно кивнул он.

Да уж…

И стоит ли мне привыкать к таким утрам или сбежать подальше, пока не стало жестче?..

Ужас.

Уж лучше заткнуться мысленно, или крыша поедет.

17. Не делай различий

Переодевшись в обычную одежду (хватит с меня костюмов), заглянул в зеркало.

С каждым днем выгляжу все хуже и хуже. Снова незакрашенный синяк стал желтяком, только к нему добавились ранки на обеих губах, достаточно заметные даже на его фоне.

Андрей, одевшийся в костюм, стоял неподалеку, дырявя меня взглядом.

Никогда не забуду его выходку. Что за хрень вообще?!

Дернулся от него в шкаф, напугавшись его стремительным приближением, дал место, подумав, что он к вешалке потянулся.

Андрей же преградил мне путь и схватил за волосы, прям за них приподнял голову, чтобы рассмотреть получше, уставился на мои губы.

— Зараза! — рявкнул я, стараясь не трепыхаться, или волосы мне повыдирает.

— Это я ведь сделал, да? — осторожно спросил он, заглянув мне теперь в глаза. — И синяки по телу?

У самого-то царапина на щеке.

— По большей части, — усмехнулся я, отчего тут же скривился, облизнул губы.

— Кир, я…

— Извиниться хочешь? — догадался я. — За что именно?

Похоже, таким грубым наездом я его слегка взбесил.

— Да отстань ты, — оттолкнул его, надеясь, что отпустит волосы. Отпустил. И я, уже свободный, обошел его стороной. — Пойдем. Все равно спускаться рано или поздно.

— Да, жрать-то хочется, — подтвердил Андрей, хотя я говорил о другом: невозможно теперь всю оставшуюся жизнь избегать Леху, особенно в его случае.

Несмотря на свой ответ, Андрей помрачнел, прекрасно все понимая и, похоже, отчетливо помня, что натворил вчера. Да и ссадина на лбу не дала бы забыть так скоро.

В гостиной, где соединили столы, мы появились оба не в настроении. Нас еще с лестницы встретили настороженными и какими-то рассерженными взглядами. Только Костя с Леной улыбались, хоть и кривенько. Вторая указала на свободное место рядом с собой, и я вообще-то собирался сесть, но Андрей вцепился мне в локоть и утащил за собой на другой край.

Снова ревность? Да ты издеваешься?! Зараза…

Кстати говоря, Леха тоже был здесь, как и Димка, оба с разбитыми мордами. Второй выглядел в разы хуже. Оба сидели и разглядывали свои тарелки.

Стыдно вам? Ну-ну, меньше пить надо.

Уселись мы подальше вообще от всех. Только после этого Андрей меня отпустил.

— Ревнуешь?

Он такой взгляд на меня бросил, что я тут же перестал скалиться. Вот без прикрас: «Убью, если подойдешь к ней». Ох и собственник. Мы ведь даже не встречаемся!..

Боже, ну и мысли у меня в голове.

Завтрак, который можно было легко назвать обедом из-за солнечного дня за окном, выдался спокойным, тихим. Все помнили события прошлого вечера, а большинство еще и болели после выпитого, да и трое с синяками на мордах (я и себя к ним отношу, пусть мой и появился по другой причине) не дали бы отделаться от воспоминаний.

Тетя Настя и еще какие-то две тети подали второе, за что я искренне их поблагодарил, после чего к нам через весь стол прошагала «головная боль».

Леха грузно уселся напротив, совсем недружелюбно уставившись на Андрея.

И чего он хочет? Знает ведь, что…

— Прости, — удивляя меня, сквозь зубы прошипел друг и принялся с удвоенным аппетитом поглощать картошку.

Я тогда решил, что и мне пора извиниться за вчерашнее, но к нам подоспела еще одна «проблема». Что их несет-то всех именно сейчас? Дали б поесть спокойно.

Костя лыбясь во все зубы, посмотрел на меня, затем на Андрея. И что этому-то надо? Судя по лицу, ничего хорошего можно не ждать.

— В армию-то уже готов? — спросил он как-то по-хамски, Андрей аж вздрогнул, да и я напрягся (забыл об этой гребанной…). — Или под гея косить будешь? — И кивок на меня.

— Че-чего? — вырвалось помимо воли. Ошалело уставился на Костю.

Что за резкие перемены в отношениях? Вот тебе и реакция на то, что я не такой.

— Ты же в курсе, что ему армия светит? — с ухмылкой поинтересовался он у меня. — А что, неплохая идея закосить под геев. В этом суть, а?

Вот же падла…

— Кира? — испуганно произнес Андрей, посмотрев на меня. — Кир, ты только не горячись. — Руку к моей ладони протянул.

Взбешенный и его поведением, и Кости, крепче сжал вилку и вонзил в стол, за малым не продырявив Андрею руку. Он аж дернулся в сторону, ошалело таращась на меня.

— Мы домой когда? — едва сдерживаясь, спросил я у друга. Тот прям побледнел. Что снова себе надумал?

— В субботу к вечеру, — ответил за него Леха.

— Ясно, — спокойно отреагировал я (совсем немного осталось), залпом осушил стакан с соком. — Спасибо. — И вышел из-за стола, уже хорошо себя зная. Лучше уйти.

— Оставь его, — Леха буквально лег на стол, чтоб схватить брата за руку, сам же поднялся, почему-то за мной поплелся следом. Оба вышли на порог подышать свежим воздухом.

Ох и достали меня эти каникулы. Поскорее бы домой.

— Как же спина-то болит, — пожаловался Леха, потягиваясь. А рожа не болит? Вон какие синяки от переносицы. — На хрена ты меня так?

— Как слону дробина, — высказался я с усмешкой.

— Я человек!

— В каком месте?!

— Показать? — Вот же гад, даже в таком виде все еще заигрывает. — Ты не обижайся на меня за вчерашнее, просто я не в духе последнее время.

— Да забей, — отмахнулся, не желая слышать о его проблемах.

— С любимым человеком поссорился. Почти год вместе, — все же объяснился он. — Хочу предложение сделать.

Женится?! То есть… выходит замуж?.. Да ладно? Может, правда угомонится?

— Она хорошая, — с грустной улыбкой заявил Леха, — надо бы помириться.

Чего? Ты… он…

— Она?! — охренело уставился я на него.

— А что не так?

— Но как же… Ты же… ты… Гей! — пропищал я в каком-то ужасе. Он же гей! Он ведь гей?

— Мне одинаково симпатичны и девушки, и парни, — спокойно ответил Леха. — А ты не в курсе? Я не делаю различий. Главное, чтоб характером сошлись. Чтоб вместе хорошо было… Ты, блин, хорош так на меня смотреть!

— Извини, — быстро промямлил я в контуженном состоянии.

Помнится, раньше я был в шоке, когда мне сообщили о том, что он гей, теперь в шоке, что он натурал.

— Но ты же… ты же парней предпочитаешь! — не выдержал я давления.

— А, вот оно что, — усмехнулся Леха. — Знаю, тебе подробности не нужны, но с мужиками проще, свободнее.

— Что за?.. Чем это?!

— Не надо вытаскивать раньше, чем кончишь.

А-а-а, Господи, лучше бы не спрашивал!..

— Гадко для тебя все это, да? Но это жизнь, малыш, — взъерошил Леха мне волосы, отчего задергало в ушибленном затылке. — Взрослая жизнь.

Был бы ребенком, ответил, что не хочу становиться взрослым.

Леха тяжело вздохнул, полез в карман джинс (тоже скинул костюм), достал… пачку сигарет. Я аж с черной завистью смотрел, как он закуривает.

— Тебе я не предлагаю, — выдохнув дым, заявил он. — А не то меня Андрей с говном сожрет. Так мне вчера за тебя просадил… Надолго запомню. — Потер переносицу, поморщился. Сговорились, гады. — Я тебе совет сейчас дам, а твое право принять его или продолжить творить то, что творишь.

— Я само внимание, — немного грубо отреагировал я.

— Хорошо, — Леха бросил на меня сочувственный взгляд, затем посерьезнел, глянул вперед. — Ты по сторонам-то не смотри, не бери с кого-то пример. Нравится тебе Андрей как человек, есть к нему сексуальное желание, так не проеби момент и плюнь на общественное мнение, как сделал я в свое время. А что будет потом, то и будет потом. А сейчас на то и сейчас, чтобы делать то, что хочется.

Хотел съязвить что-нибудь, но передумал. Как ни прискорбно осознавать, только он снова прав. Я и сам не так давно думал о том же. И раз уж я даже Андрею признался, что гей, то можно расслабиться, ведь он принял меня таким, а остальное неважно.

Главное, просто принять это и окончательно снести стену между нами.

18. Разговор по душам

Как ни странно, но мне стало немножечко легче после разговора с Лехой. Он в любом случае поддержит нас, на него можно рассчитывать. Надо теперь с Андреем все уладить. Остальное пока на втором плане.

А нашел я своего «друга» совсем скоро, стоило только открыть двери. Андрей стоял в коридоре весь взмыленный, напуганный. Вот нечего от меня секреты хранить.

— Вечером поговорите, — Леха положил мне на плечо ладонь. — Сейчас надо помочь по дому. А многие сегодня уезжают. Проводим их.

Даже не знаю, был ли я расстроен этим фактом или же наоборот. Немного страшно все-таки.

Уехало действительно много ― человек двадцать. Андрей был занят весь день, развлекая их напоследок беседами, потом провожали их после ужина.

Чем темнее становилось на улице, тем страшнее мне.

Кто знает, чем обернется наш разговор по душам? Станем ли ближе или наоборот отдалимся? И чего именно хочу я? Какого результата? Если признаемся друг другу в своих чувствах то, что дальше? Не сделаем ли хуже?

Снова расстались ненадолго, чтобы сходить помыться. Я задержался дольше, поэтому, когда пришел в комнату, Андрей был уже там, сидел за столом, что-то читал в интернете, быстро прикрыл ноутбук, словно нашкодивший кот. Еще какие-то секреты?

— С легким паром, — нервно поприветствовал он, повернувшись.

Я кивнул, скинул шмотки в сумку, устало уселся на кровать. Если не сейчас, то когда? Тяжело вздохнул, собираясь с силами.

— И что все это значит? — взволнованно поинтересовался Андрей. — Что сейчас будет?

— Поговорить надо, — уж больно серьезно ответил я, кажется, слегка напугав его этим.

Он встал из-за стола, забыв о ноутбуке, неуверенно подошел, сел рядом.

— Знаю, — помрачнев, согласился Андрей. — И до того, как ты что-нибудь скажешь, хочу изви-ниться.

Парень замолчал ненадолго, затем все же на выдохе произнес:

— Прости, что поцеловал без спроса. Прости, что сегодня утром такое учудил. Прости, что ударил. Прости, что хамил тебе. Прости, что не сказал об армии. Прости, что…

Жахнул ему по спине ладонью, призывая остановиться.

— Хватит, я достаточно услышал.

— Кира…

— Я все понимаю. Все нормально, — пусть и через силу, но выговорил я, чем удивил Андрея. — Ты человек такой. Привык все в себе держать, сам решать свои проблемы.

— То есть, ты не в обиде? — с надеждой спросил он.

— В обиде. Просто я понимаю, но мне все равно обидно, что ты не делишься со мной всем этим. Все твои страхи… Ты ведь поцеловал меня из-за Лехи? Боишься, что я брошу тебя?

— Прости, — только и мог прошептать Андрей.

— Дебил ты.

— Да, это ты точно подметил.

И сидим ждем чего-то, не зная, как продолжить разговор.

— Что дальше? — задал Андрей вопрос, чувствуя неловкость.

— Тебя устраивает?

— Что?

— То, что между нами происходит.

Парень долго молчал, изредка косясь на ноутбук. Что там такого важного-то?

— Сложно к этому привыкнуть, — выдохнул Андрей. — У-у меня весь мир сей-час пере-ворачивается. — Смолк, пытаясь справиться с эмоциями.

— Значит, ты все-таки в армию? — прервал я молчание. Поразительно, что спросил легко, без обиды в голосе, что насторожило Андрея.

— Нет. Я собирался. Теперь нет.

Проще говорить обрывками?

— А куда тогда?

— Ты только пойми, — быстро произнес он, — Костя нес полную хрень. Я даже не думал использовать тебя, как смазку от армии… — заткнулся, глядя на меня увеличенными глазами. — Отмазку, — исправился Андрей, смутившись так, будто сказал что-то похабное. Подумаешь, ошибся. С кем не бывает? — Я же.. в ар-мию соби-рался. — Прикусил губу чуть ли не до крови, кулаки сжал, отвернулся.

Что за хрень с ним? Чего он так разволновался? Снова на ноут посмотрел…

— Мне твои секреты уже поперек глотки, — прошипел я сквозь зубы и рванул к столу.

Андрей, ожидаемо для меня, схватил за руку, но я потащил его за собой. Он и загремел на пол, съездив башкой в крышку стола. Я же таки открыл ноутбук, зацепил газами название статьи: «Все об анальном сексе».

В этот момент Андрей поднялся на ноги и захлопнул ноут.

— Ты мне палец прищемил! — рявкнул я, тряся рукой.

— Прости, — срывающимся голосом извинился он, ошалело таращась на меня. Бросил взгляд на ноутбук, видимо надеясь, что я ничего не успел прочесть.

— Ты… — я замолчал, пытаясь сохранить остатки спокойствия. — Ты зачем это? Меня… что ли… хочешь?.

— Нет! — вскрикнул тот испуганно. — Нет же.

— Сам, что ли, подставишься? — грубо уточнил я, вызвав у него раздражение.

— Нет же, — прошипел Андрей.

— Тогда зачем?!

— Просто, — замялся он с ответом, — для общего развития.

— Сам-то понимаешь, что несешь?

Андрей кивнул с виноватым видом, не смея на меня смотреть.

Твою ж мать! Это ж надо было додуматься!..

— Мерзость, — не удержался я от комментария, вернулся к кровати, замер. — Я спать теперь боюсь с тобой!

Андрей совсем уже одичало уставился на меня, губы пухлые, красные, искусанные… Хера тогда вообще это читал, если боялся, что я узнаю?!

— Я… я не… буду… Ты… что?..

Не верю, блин, аж дрожь пробирает. Господи!..

— Ты у стенки, — приказным тоном сообщил я. — И не подползай, а не то на пол сбегу.

— Ла-ладно, — нехотя согласился он, глядя, как я укладываюсь. — Я дочитаю? — спросил Андрей разрешение.

— Ты издеваешься?!

— Прости, — смутившись, ответил он. Достал уже. — Это больно оказывается.

— Че?! — Он… он… — Спятил?!

— Просто мужики под Лехой так стонали…

— Рот закрой!

Я его ударю сейчас. Что за на хер?!

А он стоит тихо, глаза бегают, руки растирает, будто ему холодно.

Слез с кровати, подошел к нему, снова ноут раскрыл, бегло прочел пару абзацев. Пальцы в… Увлажнение… Смазка…

— Меня вырвет сейчас, — закрывая, прошептал я.

— Ага, — согласился он, показывая мне ладони. На коже глубокие ранки.

— От ногтей?

Андрей кивнул.

— Не понимаю, — качнул я головой.

Зачем он? Что за идиотизм?..

— Я-я про-прос…то, — замолчал, по взгляду понял, что он себя за дефекты клянет.

Невольно вспомнил слова Лехи: «Он ломает себя».

— Ты… из-за меня, что ли? — чуть не подавившись словами, спросил я. Тот еще сильнее разнервничался. — Ты реально думаешь, что мы?.. — язык не поворачивается это сказать. — Ты в своем уме?

— Я просто пытаюсь смириться.

— С чем?!

— Если мы будем вместе, как… как пара, то рано или поздно…

Закрыл ему рот ладонью, не желая это слышать. На хрена-то сейчас об этом думать?..

— В ближайшие лет двести этого не произойдет.

Андрей кивнул, вроде соглашаясь, но потом убрал мою руку, произнес на выдохе:

— Просто не хочу тебе больше боль причинять.

Мне? Значит, решил для себя, что он меня?.. Ну-ну.

— Давай спать, — примирительно ответил я, снова открыл ноут, закрыл браузер и нажал кнопку выключения.

— Ладно, — все еще переживая, прошептал Андрей, поплелся к кровати, лег к стене, на меня уставился.

— Свет, — пояснил я, двинувшись к двери. Клацнул выключатель, постоял немного в раздумьях, смотря на Андрея в тусклом лунном свете.

Я просто должен все это вытерпеть, ведь мои мысли навязаны другими. Я же на деле допускаю возможность… ну… этого, потому нечего на Андрея рычать. Он тоже о многом сейчас думает. Лишь бы только совсем не свихнулся.

19. Ночь пятая

Всю ночь мучил сушняк, будто все внутри высохло, а так не хотелось вставать, куда-то идти. В который раз сглотнул слюну, устало вздохнул и все-таки поднялся, ненадолго задержался взглядом на спящем Андрее. Он вроде спокойно спал, все также у стены. Похоже, во сне он контролирует себя лучше, чем наяву.

Налюбовавшись этим хмырем, доведшим меня до бессонницы, тихонько покинул комнату, с тяжестью в душе поплелся по коридору. Остановился. Обернулся. Держу пари, что слышал кого-то. Голос чей-то…

Гадство. Докатился, уже мерещится что-то.

Раздраженный своим мимолетным испугом, двинулся вниз по лестнице. Половицы еле слышно скрипели под ногами, нагоняя атмосферу.

Снова остановился, крутнул головой. Такое ощущение, что за мной наблюдают, прям затылок прожигают взглядом.

Даже провел ладонью по волосам. Ушиб, полученный во время драки, не дал о себе знать. Хоть башка больше болеть не будет, уже хорошо.

Быстро спустился вниз, пытаясь пересилить появившееся волнение, забежал в столовую и замер с бешено застучавшим сердцем, как в каком-нибудь ужастике: в одном из кресел сидел человек.

— Фух, Господи… — нервно прошептал я, похлопывая себя по груди, пригляделся.

Леха, что ли? Спит? Хрена он тут делает? Бли-и-ин. Как напугал, зараза.

Постоял недолго, смотря на него, вздохнул, успокаиваясь.

Ладно, не буду мешать.

Косясь на этого гада, напугавшего меня, прошел на кухню, сунул нос в холодильник, вытащил бутылочку минералки, обжигающую льдом руку.

— Ха-а-ах, хорошо-то как, — прошептал еле слышно, сделав пару глотков, чуть не заорал, когда чья-то здоровенная рука нагло отобрала у меня бутылку.

— Хрена ты меня пугаешь?!

— Нервный какой, — буркнул Леха, закрывая холодильник, стал хлебать из горла.

Будешь тут спокойным с твоим-то братцем.

— Что ты вообще тут делаешь?!

Леха почему-то сверкнул в потемках глазами, опустил бутылку и улыбнулся мне. Аж мурашки по спине волной.

— У тебя жена скоро появится, — недовольно выдал я. — Не фиг ко мне цепляться.

— Мальчишник еще никто не отменял, — оправдался Леха, делая шаг ко мне, резко остановился, глянув мне за плечо, в лице поменялся, будто что-то страшное увидел. — Что за нах?..

Нехотя (решив, что он хочет надо мной подшутить) обернулся. Сердце больно стукнулось о грудь, парализуя мышцы. Напротив меня висели ноги, босые, со сведенными судорогами пальцами.

Это не может быть правдой. Не может… Не может!

Осторожно, скорее через силу, поднял взгляд выше к платью, рукам, груди…

Она смотрела на меня, улыбаясь как-то по-жуткому тепло, словно не в петле, а мне желает спокойной ночи.

— Ма-ма?..

Я… наверное, сплю… да? Сплю ведь?..

Сердце еще надрывней забило в грудь, вызывая онемение тела, мучительное, тянущее куда-то вниз, словно меня засасывало в пол.

Теряя равновесие, подался вперед, закрыв глаза. В попытке удержаться на ногах схватился за.. ее ноги, холодные, мягкие и почему-то растягивающиеся.

Уже в полнейшем ужасе выбросил их, рванул мимо окаменевшего Лехи в столовую.

Это только сон. Все хорошо… Надо просто добраться до комнаты… Скорее!

Ноги не слушались, передвигались с трудом, заставляя с рычанием от борьбы двигаться вверх.

Взглядов стало больше. На меня смотрели. Я чувствовал их осуждение, злость, ненависть…

— Да что я вам сделал?! — крик вырвался из глотки почти беззвучным, не имеющим силы.

Рванул наверх, сбивая стопы о каменные ступени.

Поскорее бы убраться отсюда! Еще немного! Еще чуть-чуть!

Ворвался в комнату, закрыл двери, приник к ним лбом, тяжело, хрипло дыша. Попытался успокоиться, но лишь сорвался на стон от резкой боли в сердце.

Ну почему именно сейчас? Не хочу… Не хочу!..

Скрип кровати, тихий, но такой громкий в этой мертвой тишине.

Задержав дыхание, плавно обернулся, сражаясь со своим страхом. Увидел Андрея и себя. Лежим на краях, словно чужие друг другу люди. Не нравится мне это. Неправильно как-то после всего, что между нами было.

Шагнул к кровати, немного расслабившись и собираясь подвинуть себя к Андрею. В тот же миг открылась дверь, резко распахнулась, ударив по стене. Вздрогнул, посмотрел. Проем пуст. Никого нет. Только глядит кто-то. Снова.

— Я сплю. Бояться нечего. Я просто сплю, — зашептал я, чувствуя, как ко мне кто-то приближается. — Я…

Теплая, нежная ладонь осторожно легла мне на голову. Та самая. Любящая. Заботливая. До боли жуткая, но такая родная…

Исчезла.

Я даже растерянно заморгал, тут же обернулся, желая увидеть…

Это была не она. Искореженная, пустая, черная

Не удержал крик, дернулся назад и ударился обо что-то мягкое.

Открыл глаза, задыхаясь от ужаса.

Взгляд тут же нарвался на темный силуэт у шкафа.

Оторопел, уже не в силах произвести и звука, ошалело смотря на того, кто прячется там.

Это не по-настоящему. Успокойся. Все…

Приглушенно закричал в подушку от прикосновения к моей голове.

Господи, сдохну сейчас. Помогите… Помогите…

— Кир?.. — испуганно позвал Андрей, погладив меня по волосам. — Эй, Кир? Ты чего? Слышишь? Кира?

Слышу, а сказать ничего не могу, дышу с трудом. Давно такого не было.

— Ты дрожишь весь. Мокрый, — провел он рукой по спине. — Приснилось что-то?.. Эй? Да ответь ты хоть что-нибудь!

Мотнул головой, прижимаясь к подушке.

— Тебе одежду надо сменить, заболеешь еще, — забеспокоился Андрей, руку убрал, приподнялся. — Щас, свет включу, и…

— Нет! — крутнулся, к нему прижался, обняв за пояс. — Не надо. Не уходи. Умоляю.

— Ты… меня… пугаешь, — выдавил он. — Кир?..

— Все хорошо, — наконец сумел я с собой справиться. — Просто кошмар приснился.

— Лады, но…

— Замолчи.

Вряд ли Андрей меня послушался. Скорее всего, его остановил мой тихий, уставший, слегка охрипший голос. Несмотря на стучавшее в такт моему бешеному ритму сердце, он обнял меня, прижал губы ко лбу, словно решил проверить температуру, тяжело вздохнул.

Ну вот, сам напугался и его довел. Нехорошо.

— Хотя бы футболку сними, — прошептал Андрей спокойно.

— Хорошо.

Неохотно отстранился от горячего парня, медленно сел, все еще чувствуя на себе тот тяжелый взгляд, не открывая глаз, стянул с себя футболку.

Андрей подхватил ее, и я услышал, как та приземлилась на пол, затем лег на место, а он, слегка опираясь мне в грудь, потянулся, похоже взял мою подушку, раз уж я его присвоил. После чего осторожно укрыл меня простыней, так же неуверенно, проверяя мою реакцию, обнял, лег рядом.

Я не хотел его прогонять, с ним тише в душе, сердце не так болит.

— Еще полночи впереди, — прошептал Андрей, навалившись на меня, забурился лицом в мои волосы. — Не бойся… Я с тобой… Спокойной ночи…

20. Последствия

Помню, как пару лет назад сбежал из дома на несколько дней и тогда каждое утро просыпался с какой-нибудь девушкой в объятиях. Мне всего пятнадцать было, да и им не больше. Только даже с ними я не чувствовал себя таким радостным, защищенным, нужным.

Андрей очнулся раньше, не разбудил, дождался, когда я проснусь самостоятельно, несмотря на затекшую подо мной левую руку. Не стал потом спрашивать о моем кошмаре, спокойно пожелав мне доброго утра… В общем, он пытался не цеплять меня ни по какому поводу. Однако осталось нехорошее такое послевкусие, читавшееся в беспокойных взглядах, неуверенности в поведении. Но говорить о своем сне я не желал.

Встав с постели краем глаза посмотрел на шкаф. Аж типнуло. На секунду показалось, что там-таки кто-то есть, затем понял, что на крючке висит то ли куртка, то ли пиджак.

Андрей это заметил, но промолчал, однако напряжение между нами росло с каждой секундой. Он ждал, что я сам объяснюсь, поэтому не спрашивал. Я это чувствовал, и становилось еще более некомфортно.

В молчании спустились на обед (совсем сбились биологические часы), плотно поели. Точнее, Андрей смог, я же больше запихивал в себя, понимая, что надо. Но кусок в горло не лез, вообще не хотелось. Будто на тарелке не мясо, а нечто неприглядного цвета и запаха.

— Не голоден? — наконец хоть что-то спросил Андрей, бросив на меня удивленный взгляд. — Если не хочешь ― не надо, не заставляй себя.

— Лучше заставь, — не согласился с ним Леха, уставившись на меня так, будто изучая. Что во мне нового? — Поешь, а то бледный, как смерть.

Вилка звякнула по тарелке в невольно дрогнувшей руке. Нашел, гад, сравнение.

— Ты не приболел? — заботливо поинтересовалась тетя Настя.

Пришлось качнуть головой, вымученно улыбнуться, чувствуя, как тошнота гонит съеденное обратно в глотку. Все же нервы меня добили.

Фу-у-ух, тихо-тихо, не смей тут блевать.

— Отлучусь на минутку, — вежливо предупредил я немногих присутствующих (ночью еще кто-то свалил) и сдержанными шагами поплелся к лестнице. Но понимая, что не успею, уже бегом выскочил из столовой, уверен, привлекая к себе больше внимания.

Завалился в туалет, двери не закрыл, едва добежал до унитаза вовремя.

Сука, снова начинается, ненавижу отходняки после таких снов, весь организм с ума сходит.

Смыл свой не переваренный обед, глядя на маленький водоворот в унитазе. Башка точно также кружится. Устало развернулся, прижимая ладонь к губам, и оторопел от неожиданности: в проеме стоял охреневающий Костя. Назойливое приведение блин.

— Чувак, ты чего? Отравился, что ли? — обеспокоенно спросил он.

С меня и его матери хватает… Фу-у-ух…

— Нормально все, — прошептал я, протискиваясь между ним и косяком, благо он тощий, точно швабра.

— Хера се нормально, да ты же бледный, как… — Костя на мгновение замолчал, обдумывая варианты. — Как незнамо кто.

Что ж, тебе за сравнение спасибо.

— Скажи, пожалуйста, Андрею, что я в комнату, — попросил я, входя на лестницу.

Костя почему-то бегом залетел в столовую, затормозил в дверном проеме и рявкнул на всю комнату:

— С Кириллом херня какая-то!

— Да нормально со мной все! — не удержался я от вопля в ответ.

— Когда нормально, не блюют!

 Вот так удружил. Спасибо тебе большое. Жесть…

Андрей у лестницы появился первым, а затем Леха, тетя Настя и Лена. Дебилизм.

— Кира?! — испуганно прошептал Андрей, поднимаясь ко мне. У него такой вид, словно я тут помираю уже, схватившись за сердце в предсмертных судорогах. — Ты чего? Может…

— Скорую? — закончила за него тетя Настя.

— Спасибо. Не надо ничего. Я правда в порядке, — вполне убедительно произнес я, только глаза у Андрея не изменились.

— Ни хрена, — качнул он головой. Не поймешь, больше зол или испуган.

— Просто спал плохо, и стрессы… — отвернулся, не желая обвинять его в чем-то. Я тоже виноват во многом. — Пойду лягу.

Первые пару шагов были удачными, а затем ступени стали приближаться, ноги потяжелели, как будто в том сне. Еще и взгляды мне в спину, словно ножи метают.

Андрей подхватил меня за пояс, молча, все сильнее хмурясь, помог дойти на второй этаж, оттуда в комнату.

— Раздевайся и в постель.

— А…

— Ага!

Спорить с ним было бесполезно: на взводе, дерганный, едва держит свои эмоции под контролем. Довольно грубо помог мне снять кофту, почти сорвал ее. Вмазал мне по немеющим пальцам и сам расстегнул джинсы, толкнул меня на кровать, снял их. Прям маньяк какой-то. Резким движением руки накрыл простыней прямо с головой. И тишина.

Я осторожно выглянул наружу из своего убежища, на него посмотрел: дышит тяжело, сжимает и разжимает кулаки, будто качает что-то.

— Если холодно, одеяло достану, — так сказал, словно речь о каком-то контрафактном оружии. Жуть прямо.

— Не надо. Все нормально, — проблеял я, поворачиваясь на бок.

— Кир?.. — настойчиво позвал Андрей, садясь на край. — Кир? — положил руку мне на плечо, попытался перевернуть. Отмахнулся от него, чем, похоже, обидел. Со вздохом сам лег на спину.

— Это из-за кошмара? — осторожно начал он разговор.

Не хотелось ему рассказывать, как будто, если не скажу, то смогу выкинуть эту ночь из головы.

— Что тебе приснилось?

— Да… неважно.

— Мать? — Наверное, именно ему несложно было догадаться.

— Андрей, я не хочу об этом, — сдержанно ответил я. — Просто бывает иногда. Да ты и сам понимаешь.

— Понимаю, — тяжело вздохнул тот. — Поэтому и хочу, чтобы ты рассказал.

— Тц… Андрей…

— Ты ведь молчишь всегда, если спрашиваю, — не дал он влезть в его речь. — Расскажи. Пожалуйста.

— Я не могу, — сквозь зубы, со злостью. Не хочу… Не хочу… снова это вспоминать.

— Почему? — вроде пока еще мирно уточнил Андрей. — Ты ведь однажды рассказывал мне свой сон, помнишь? Через стенку.

— Да, но тогда… — мы не смотрели друг другу в глаза.

— Обо мне ведь, — продолжил гнуть свое он. — Я висел тогда в петле вместо нее. А я ведь висел в свое время. — У меня аж дрожь по телу прокатилась холодной волной. Ненавижу такие разговоры. Замолчи уже! — Я тогда был напуган, и не жизнь… а какой-то затяжной ночной кошмар. Не поймешь, где реальность, а где сон. Я и не помню толком, что… тогда довело меня, почему я… — смолк наконец, судорожно вздохнул. — Спустя месяц после смерти родителей. Леха минут на двадцать ушел, оставил меня одного. А я вот… такое вытворил.

В этот раз меня прошибло током от его улыбки. Какого хрена он улыбается?!

— Леха мне жизнь спас, — прошептал Андрей так легко, будто ничего особенного. — Однако я прекрасно помню тот страх… И твои глаза, — он качнул головой, перестав подавлять свое волнение, стал говорить обрывками: — Ты напуган. Адски. Это видно. Расскажи. Что приснилось?

Было неправильно промолчать в ответ. Андрей смог мне раскрыться. Я должен уважать его стремление меня услышать, узнать, понять…

— Просто она, — выдавил я из себя. — Здесь. В комнате. Нервы, чтоб их.

— И?

— Что?

— Кира, — раздраженно прорычал Андрей. — Что с ней произошло? Она ведь руки на себя наложила! Почему?!

Черт, не делай таких глаз, мне же стыдно тебя игнорировать.

— Пожалуйста…

— Она больна была. Раком. Вот и…

Андрей отвел взгляд, шумно вздохнул, то ли от неожиданности, то ли от облегчения, что я все-таки сказал это.

— Прости, — тихо извинился он, вновь на меня посмотрел, призывая продолжить.

— Я тогда не знал. Отец только недавно признался. А я, помню, со школы пришел. Хах, а она… — прикусил губу, проморгался. О таких вещах не хочется говорить, потому что слишком тяжело. Травма на всю жизнь, и все такое. Только главная причина ― воспоминания. Они словно оживают. Срывается дыхание. Сердце колотится так, будто снова там, видишь, чувствуешь. Судорожно вздохнул, закрыл глаза. — В общем, испугался я сильно. А потом долго себя винил, что не помог, что допустил это, что…

Замер от прикосновения к плечу, глянул: Андрей лбом уперся, дышит тяжело. Неужели так зацепило?

— Кир? — через силу обратился он ко мне. — Кир, ты ведь… ведь… — замолчал, больно вцепившись пальцами мне в бок, прямо в синяк. А-а-а, черт!.. — У тебя ведь… и-и раньше… — сильнее сжал, причиняя мне муки, но вряд ли это понимая, — сбои были со… здоровьем. Ты ведь… не… Не наследственное ведь?

А? Он поэтому?..

— Нет… — простонал я, стукнув его по руке. — Нет, — сказал легче, когда Андрей пальцы убрал. — Успокойся. Просто стресс так сказывается.

— Ясно, — механически ответил тот, похоже, не поверил, взгляд отвел. Напуганный, нервный. Потому и не люблю я такие разговоры. — Хорошо, — согласился Андрей, протерев ладонями лицо. — Я пойду.

Схватил за руку, не желая его отпускать в таком состоянии, да и просто не хотел, чтобы он уходил.

— Останься.

Андрей долго смотрел мне в глаза своими темными, взволнованными, потом неуверенно кивнул, забрался на кровать, обнял меня прохладной, слегка дрожавшей рукой.

Еще недавно не мог представить нас вместе. Теперь не могу спокойно спать без него…

Как же быстро меняется мой мир. И кажется…

Нет, не кажется: я совсем не против.

21. Ночь шестая

Андрей долго лежал рядом. Похоже, дремал, как и я. А я боялся уснуть, поэтому, проваливаясь в сон на минуты, снова выбирался, чувствуя, что делаю этим лишь хуже.

И все-таки, открыв глаза спустя еще пару часов, понял, что его уже рядом нет. За окном, как и в комнате, было мрачно. Я разочарованно перевернулся на другой бок, удивленно и немного испуганно замер: Андрей сидел за ноутбуком. Все же не ушел. Улыбнулся, обрадовавшись этому факту. Просто лежал и смотрел ему на спину.

Черные волосы, отливающие какой-то синевой в голубом свете монитора, были убраны в хвост. Сам он почти что лежал на столе, сгорбившись. Видимо, устал читать. Надеюсь, не полез снова на тот сайт. Качнул головой, прогоняя сонливость, резко выпрямился, заскрипев спинкой стула. Тут же обернулся ко мне, проверяя, не разбудил ли меня.

— Я не сплю, — тихо сообщил, успокаивая парня.

Андрей неспешно поднялся на ноги, прошел к кровати, наклонился.

— Есть хочешь?

— Нет. Пока нет, — кажется, он чуть расслабился, увидев мою улыбку. Затем осторожно присел на край.

— Ты прости, — вдруг извинился Андрей со смущенным видом, — я тут с Лехой о тебе разговаривал.

— И чего? — хоть я и хотел спросить обычно, без каких-либо эмоций, но все равно напрягся. Он это заметил.

— Я пытался ему объяснить, что между нами происходит, — неуверенно продолжил парень. — Что я чувствую к тебе, что ты… ко мне… В общем, разговор был долгим и зачастую безрадостным, — с усмешкой заявил он. — Я… я посмел рассказать ему о…

— Я понял, — да, настроение у меня подпортилось.

— Он знал вообще-то.

— М?

— Да он вообще много о тебе знает, — криво улыбнулся Андрей. — Кажется, они с твоим отцом не так уж и редко общаются.

— А я-то все думал, какого хрена отец так легко меня сюда отпустил, — так, мысли вслух. — И что же он тебе поведал?

— Ну, например, — ему стало неловко, взгляд отвел. — Как тебя менты разыскивали и волонтеры тоже, среди них и Леха был. — Божечки, как стыдно. — А нашли тебя в каком-то притоне, укуренным и в…

— Не надо! — обалдело уставился я на него.

— Да ладно, твоя же сперма была…

Мамочки, аж желудок скрутило в коликах. Это ужасно. Я убью этого мерзавца. На хрена такое рассказывать?!

— Расслабься, — похлопал меня Андрей по руке, которой я лицо закрыл.

— Я недостоин смотреть тебе в глаза, — серьезно проговорил я, повернувшись к нему спиной.

— Об этом знают только твой отец, Леха и пара ментов, — добил он меня, прошептав это в ухо с коварным смешком. Вот же засранец. — Да и ты сам говорил, что девственность потерял в тринадцать. Нормальные дети в это время еще…

— Ты запомнил?! — крутнулся я к нему.

— Ну да, — пожал Андрей плечами. — Я вот в пятнадцать.

— Эм… ну… — долго смотрел ему в глаза, пытаясь понять, к чему вообще весь этот разговор. — Тебе чего надо?

— Хох, — он прямо охренел от такого наезда. — Ты че такой агрессивный?

— Да типа сплю плохо, а всякие личности надо мной издеваются!

Андрей немного помрачнел, виновато потупил взор.

— Да я… извини, — выдохнул я, поняв, что снова его обидел. Кретин! Призывно провел ладонью по его бедру. — Мир, а?

Он покосился на мою руку, затем мне в глаза посмотрел настороженно, вздохнул так тяжело, что мне как будто только что на грудь надавили.

— Случилось что-то? — забеспокоился я.

— Нет, — спокойно качнул он головой, задумался о чем-то. — Ты напряжен очень сильно.

— Кто бы говорил, — не принял я его слова всерьез.

— Правда? — усмехнулся Андрей. — Меня не рвет в туалете, не качает из стороны в сторону, я не кидаюсь с воплями…

— Хорош, — оборвал я. — Забыл драку с Лехой?

— Я на него из-за тебя кинулся.

— А на меня тогда из-за кого?

Ну вот, снова сейчас поцапаемся.

— Леха всегда говорит, что лучший способ избавиться от напряжения и тревог хотя бы на время ― это секс.

Секунду таращился на него, охренев от таких заявлений, резко подался вперед, собравшись сесть, но Андрей грубо прижал меня к кровати.

— Ты что, я не собираюсь тебя насиловать, — мягко улыбнулся он. — Я же не псих, для меня самого это пока еще неприемлемо.

— Пока еще? — округлил я глаза.

— Секс, а не изнасилование, — пояснил Андрей, только мне легче не стало.

— Слушай, отлежусь в постели, и все пройдет, — сдержанно проговорил я, чувствуя дрожь в теле.

— Ты трясешься, — тут же заметил он. — Тебе нужна разрядка.

— Зашибись, — усмехнулся я. — И что предлагаешь? Напиться? Накуриться?

Андрей отчего-то разочарованно вздохнул, будто он уже сказал мне, а я тупой, до меня не доходит. Чуть отстранился, приподнялся, чтобы вытащить из-под себя простыню. А затем, я почувствовал его горячие пальцы у себя на животе. Сквозь простыню схватил его за запястье, попытался оттолкнуть его правой рукой, но он, причинив мне мимолетную боль, придавил ее к кровати, посмотрел на меня. Взволнованный, слегка раздраженный.

— Ты… ты что? — ошарашенно спросил я у него.

— Напряжение ведь можно снять и так, — с придыханием ответил Андрей, попытавшись передвинуть ладонь. Я лишь сильнее сжал запястье, придавил руку к животу, и плевать, что больно.

— Так я и сам могу, — разозленно бросил я.

— Правда? — улыбнулся он, наваливаясь на меня.

— Андрей, — пропищал я под ним, — умоляю. Не делай этого. Не смей. Умоляю…

— Ты не хочешь?

Я не смог ответить, чувствуя нарастающее желание, волнующее, отшибающее мозги. Нельзя. Нельзя, или на этом наши отношения закончатся. Он возненавидит себя. Я же и себя, и его.

Андрей чуть приподнялся, скосил взгляд ниже.

— Ты ведь хочешь, — прокомментировал он, заметив выпирающий бугорок. Надо было одеяло просить, тогда б не было видно!

— Хочу, — выдохнул я, смотря в его блестящие глаза. — Но я…

Монитор ноутбука погас за его спиной, погружая комнату в непроглядную тьму, словно подсказывая ответ. Теперь мы друг друга не увидим, только почувствуем. Задыхаясь от мыслей совсем не безобидного характера, разочарованно вздохнул, еще сильнее сжал запястье на его руке, не позволяя себе расслабиться хоть на мгновение.

Андрей был настроен решительно в своей погоне за принятием наших отношений. Хочет попробовать все и сразу? Чтобы потом не отнекиваться от происходящего? Идиот! Мне хватает и обнимашек по ночам!

— Пожалуйста, — зашептал я в панике, понимая, что хочу сдаться.

За последнее время я не раз чувствовал желание, которое не находило выход. Это больно, черт возьми! Такое напряжение, что рычать хочется.

— Отпусти, — непреклонно ответил тот. — Если ты докажешь, что не хочешь этого, после того, как я начну, тогда я отступлюсь. Сегодня.

Ты же знаешь, что не смогу. Знаешь ведь! Потому что тоже мужик. Тебе знакомы мои чувства… Так почему ты так хочешь это сделать?

— Давай же, — укладываясь рядом, прямо на мою правую руку, прошептал он куда-то в шею. — Я хочу это сделать. Хочу попробовать. Хочу узнать твою реакцию. И свою тоже.

Подопытный кролик я ему, что ли?!

Андрей снова потащил руку ниже, и я с ужасом понял, что уступаю. Не намеренно, просто он перестал считаться с моим мнением.

Его ладонь зацепила меня лишь немного, самую малость, и, словно взрыв где-то в мозгу, мгновенное отключение. Жар, волны по телу как будто разряды тока. Ослабил хватку, позволил ему полностью обхватить меня там, пусть и через белье. Приглушенно застонал, сжимая зубы, подался вперед навстречу ему.

Нельзя. Нельзя! Не хочу… пожалуйста.

Он нежно провел ладонью вниз, затем вверх, пытаясь меня раздразнить, желая услышать мое согласие. Это ужасно. Противно до омерзения, рвоты, но так желанно, будто я ждал этого момента с нашей первой встречи.

Убрал свою руку, позволяя ему делать все, что захочет, однако тяжело вздохнул, чувствуя ненависть к себе, своему телу. Всего лишь желание. Он тоже хочет. И возможно, хотел раньше, просто отказывался от этих съедающих чувств, сажал под замок. Сейчас же цепи пали, с хрустом развалилась та стена, что была нами же и возведена.

— Я не хочу, — устало пробормотал я, снова сорвался на стон от ритмичного движения его руки. Да, понимаю, совсем неубедительно это звучит. Ломаюсь, как девка уже мокрая от желания. — Не на… — Еще один хриплый стон сорвался с губ.

Андрей тяжело дышал мне в шею, то ли от возбуждения, то ли от тех же чувств, что сжирали меня.

— Почему, Кир? — еле слышно прошептал он, коснувшись губами кожи. — Разве это ненормально для любящих друг друга людей?

— Любя… щих? — снова взвыл от его прикосновений.

— Да… любящих, — еще тише проговорил Андрей, больше не останавливаясь, заставляя меня кусать губы, закатывать глаза, стонать чаще и отрывистей. Не надо, умоляю, пожалуйста!.. Я не хочу так… — Ты ведь любишь меня?

До боли простой вопрос. Казалось бы, ответь «да», чего стоит? Но язык не повернулся, во рту сухо, облизнулся, пока Андрей остановился.

— Ты ведь… любишь меня? — уже громче и с испугом переспросил он. — Ки… Кира?

Я молчал. Не знаю, почему, но сложно было произнести это. Особенно сейчас. Будто, если я скажу, это будет призыв к действию, продолжению ласк. А я не хотел… не хотел.

— О Господи, — ошарашено прошептал Андрей, убрал дрогнувшую руку, схватил рядом лежавшую подушку, тяжело дыша, скатился на пол.

Я свернулся калачиком в постели, пытаясь утихомирить свои желания, эмоции, мысли.

Надо будет все объяснить ему завтра, иначе это плохо кончится. Обязательно сказать, почему я промолчал, почему не остановил его побег на пол. Лишь бы поверил… Лишь бы понял…

Только дрожью по коже от моих стенаний и движений скрипнула кровать, а словно по кирпичикам собралась та стена, которую я так долго пытался разбить.

22. Дождись этого

Разбитый, уставший, но полный решимости объясниться перед Андреем я встал с кровати. Его же в комнате не было. Не знаю, как давно. Матрац сложен вдвое у шкафа, на нем подушка, рядом собранная сумка… Верно, мы сегодня домой. Даже немного грустно. Там разные квартиры, кровати… Надо обязательно объясниться.

Собрал свои вещи, окинул комнату взглядом. Много всего здесь произошло. О чем-то хочется вспоминать, о чем-то лучше позабыть. Но именно здесь я понял, что пора бы следовать зову сердца, а не разумной логике и мнению окружающих. Хватит пряток и ужимок. Что есть, то есть. Сам себя не обманешь.

Слегка взволнованный и отчего-то смутно радостный спустился в столовую, с улыбкой поприветствовал всех присутствующих, которых стало еще меньше. Осталась только семья Кости с Леной, ну и мы. Похоже, они тут живут.

— Выглядишь лучше, — заметила Лена.

— И чувствую себя также, — согласился я, чуть ли не на крыльях любви летя к Андрею, сегодня, похоже, растерянному и не в духе. — Привет, — осторожно поздоровался я, садясь рядом.

Тот кивнул, отставил пустую тарелку и просто свалил.

— Ого, — прокомментировал Костя. — И что это было?

— Хотел бы я знать, — солгал я, принимая от тети Насти тарелку с борщом.

Да, этого следовало ожидать. Он мне ночью в любви признался, а я отверг. Ему неловко, обидно и стыдно за то, что домогался к человеку, который его типа даже не любит. Ох и геморройный сегодня денек будет.

До конца завтрака Андрей так и не появлялся. Должно быть, снова засел где-то в комнате у кровати. Я решил проверить свою догадку, уверенный почти на сто процентов в своей правоте. Но в комнате его не было. Дал задний ход, снова вниз.

Когда Андрей успел проскочить мимо меня, не знаю, но сейчас он стоял рядом с Лехой, что-то выслушивал с кислой миной.

Только собрался его окликнуть, как в столовой появилась тетя Настя:

— Есть свободные руки?

— Мои! — выкрикнул с воодушевлением Андрей, пробегая мимо меня.

Интересно, от Лехи убегает или же…

Собрался за ним, но Кравцов старший опустил мне на плечо руку. Я чуть не грохнулся, по инерции продолжая тянуться вперед.

— Леха! — нервно отозвался я, скидывая его руку.

— Что у вас снова?

Ох и глаза, прямо пробьет сейчас голову своими зрачками-лазерами. Вечно лезет, куда не просят.

— Неважно, — попытался я отмахнуться, только Леха снова тяпнул, на сей раз за воротник, грубо усадил на стул, сел напротив.

Костя и Лена вдруг засобирались куда-то, быстро свалили из столовой. Предатели блин.

— Рассказывай, — приказал Леха. — А то этот гаденыш молчит как партизан.

— Слушай, вот с этим мы как-нибудь сами разберемся, — нервно пояснил я.

— Уверен?

Тяжело вздохнул в ответ, подтверждая, что мне нужна помощь.

— Что он вытворил? — спокойно спросил Леха, я даже удивился, потому он и объяснил: — Он в попытке принять себя может палку перегнуть. Такие вопросы мне вчера задавал… Вы ж не переспали случаем?

У меня аж сердце лягнулось. Жуть, как будто с отцом сейчас разговариваю на тему полового созревания. А еще я покраснел, что не скрылось от Лехи.

— Судя по оттенку, нет, — усмехнулся он. — Но что-то точно было. Причем тебе не особо понравилось, однако хотелось бы продолжения.

— Заткнись, — недовольно буркнул я, тем не менее пряча глаза.

— Божечки, стесняешься, милота какая, — хрипло рассмеялся Леха. — Так что он учудил?

— Ну, я об этом говорить не буду, — наотрез отказался я. То, что произошло ночью, не выдерживает никакой критики. И не хочу такое рассказывать.

— Ладно, — устало вздохнул тот, поднялся со стула, собрался уйти.

— Лех? — осторожно обратился я, чтобы остановить его. Он замер рядом. — А как это – любить?

Уж ему-то должно быть известно, ведь собирается предложение девушке делать.

— Ну-у, — протянул Леха, возвращаясь на место, задумался, потом с удивлением на меня уставился. — Он тебе признался? — Ох и догадливая зараза. — А ты что? — Не хочу ничего отвечать. — Нет! — вскрикнул Леха, обалдевая. — Ты не принял его? Ты совсем охерел?!

— Да я сначала и не понял, что он… А сам и не знаю…

Даже с ним тяжело об этом говорить, а что же я скажу Андрею? Прости, что не признался в ответ? Он спросит, почему? Побоялся, что ты тогда не остановишься?.. Почему это попахивает дерьмецом?..

— Слушай сюда, — серьезно проговорил Леха, ткнув меня пальцем в лоб.

— Слушаю, — оживился я, потирая ушиб. Вот же деревяга, а не человек.

— Закрой глаза… Закрой-закрой, — повторил он на мое недоумение. Пришлось выполнить указания. — А теперь представь, что вы с Андреем разругались сильно. Так сильно, что он тебя видеть не хочет. Собрался уехать. Навсегда уехать…

Лучше бы не представлял, стало трусить еще больше.

— Что чувствуешь?

— Херово, — признался я сквозь зубы. — Так херово, что дышать больно.

— Отлично, — закивал Леха. Хрена отличного-то? — Вот пойди и скажи ему это.

— Так он убегает от меня!

— Из машины не убежит, — улыбнулся тот. — Вечером, — и сымитировав рукой форму пистолета, приставил мне его к виску. — Если вы не перестанете дурью маяться, я вас обоих пристрелю.

На столь вдохновляющей ноте Леха поднялся и спешно ушел, оставляя меня одного.

Фу-у-ух…

Просто сказать Андрею, что без него мне будет плохо?

Ладно. Лишь бы сердце не встало.

Я ж вообще никому никогда не признавался. Страшно, черт подери! Даже зная, что это взаимно.

Только потерять его еще страшнее…

Весь оставшийся день мы с Андреем не встретились и взглядами. Он профессионально меня избегал, старался больше времени проводить с родственниками, вполне обоснованно: «Хочется нормально попрощаться, ведь нам уезжать скоро».

Я вот отцу позвонил в коем-то веке, выслушал от него какой я говнюк. Правда, ему оказывается, Леха названивал, сообщал, что тут со мной, но это не отменяет моего личного косяка.

После ужина посидели все вместе в гостиной, тетя Настя вдруг вспомнила о фотографиях Лехи и Андрея. А я остался единственным гостем, вот и пересмотрел все, что было. В общем-то, все порядочно, никакого компромата я не обнаружил. Поймал себя на мысли, что и мелким считаю Андрея хорошеньким. На детских снимках он улыбался, открыто и радостно. Чем взрослее, тем больше суровости. Леха же лыбился всегда, причем, с таким подтекстом… Вроде: «Я весь мир нагну. Вы только глаз не отводите».

А затем взяли сумки, долго прощались у ворот. Костя мне в лоб заявил:

— Все же хороший ты парень. Жаль, что педик, — за что ему снова прилетел подзатыльник от обоих родителей почти одновременно.

Если вспомнить мое первое впечатление о них, то теперь я понимал, насколько ошибся. Хорошие они люди, веселые, интересные, конечно же, не без своих тараканов.

Все четверо настаивали на том, чтобы мы с Андреем еще приехали, погостили, и я даже обещал это сделать.

Потом Леха затолкал родственников обратно за ворота, сказав, что ему на работу завтра, а сегодня еще надо кое к кому заехать. Наверное, к своей девушке.

А мне вот надо тоже со своим, хах, любимым разобраться.

Залез на заднее сидение, ожидая Андрея. Тот обошел машину и попытался открыть дверцу к Лехе. Брат дернул ручку на себя и заявил:

— Давай назад, или здесь останешься.

Андрей его бесить не стал. Мрачный забрался ко мне, приютился у двери. Леха нажал на газ.

Ехали молча мы примерно десять минут (я все еще не решался, да и при Лехе как-то не хочется выяснять отношения) пока не покинули поселок, здесь наш водитель остановил машину, не заглушая мотор, вышел, хлопнул дверцей.

— Время пошло, — заявил он, закуривая, отошел подальше, к посадке.

Вот оно что. Ну, тогда пора.

— Слушай, — начал я тяжелый разговор.

— Не надо, — качнул Андрей головой, вытащил палец изо рта, снова ногти грыз. — Я сам виноват. Ступил. Надумал себе, невесть что.

— Дай сказать.

— Кира…

— Заткнись!

Вот так начало, в рот мне ноги.

— Андрей, то, что произошло этой ночью…

— Не напоминай.

— Замолчи, — прошипел я. И так сложно говорить, он еще лезет.

— Не собираюсь я молчать, — забурогозил он, — мы ночью все прекрасно выяснили. Я не тупой. И не мазохист!

Достал!

Рванулся к нему, тот стал защищаться. Секундная драка закончилась тем, что я его оседлал и максимально приблизился к его лицу.

— Пикнешь, зацелую до смерти.

Он хотел что-то сказать, и я на миллиметр сократил расстояние. Вот и славно. Помолчи и дай мне выговориться, иначе меня разорвет.

— Я не ответил тебе взаимностью лишь потому, — прошипел я ему в губы, — что не знаю, как это – любить. Ты ни мама, ни папа, ни тетя… Я к тебе совершенно другое чувствую. И это сложно как-то охарактеризовать. А кем-то придуманные слова… — Черт, что ж так злит-то все?! — Ты мне вчера признался… Да я в шоке был. И давай не снимать со счетов, КАК ты мне признался?..

— Кир...

Еще ближе к нему, почти касаясь губ.

— Я бы рад сказать эти гребаные три слова. Но прикинь, мне какого-то хера очень страшно. Да я никому из девушек не говорил такого! Так что позволь, — замолчал на миг, переводя дыхания, чувствуя, как становится легче, — позволь мне разобраться в себе. И когда-нибудь, обещаю, я скажу тебе эти слова. Ты только дождись этого момента.

— Ла-ладно, — неуверенно и немного испуганно ответил Андрей.

Глаза бегают, дыхание рваное. Ждешь ли ты, что я тебя… сейчас…

У самого нервы перешли в волнение, в животе прямо нечто творится, словно на качелях катаюсь, причем постоянно падаю вниз, никак не остановиться.

Коснулся его губ. Аж током ударило, до чего же приятно, просто крышу сносит. Андрей не шелохнулся, дыша в меня тяжелее, обнял, похоже, собрался сам это сделать. Только открылась дверца, пахнуло прохладным воздухом, аж мороз по коже.

— Ехать надо, — сообщил Леха, заглядывая внутрь. — Ой, — тихо выдал он, глядя на меня в такой позе, Андрюха лбом мне в шею уткнулся, стесняясь. — Я могу еще погулять, если очень надо, — улыбнулся Леха.

— Садись уже, — буркнул я расстроено, склонил голову, уткнулся Андрею носом в шею, услышал, как Леха сел, дверца закрылась.

— Вы только сядьте нормально, а то мало ли… Менты там, — пояснил он, — или еще чего.

— Согласен, — прошептал я в ответ. — Пересяду. Скоро.

— Ага.

Не видел его, но почувствовал в голосе радость, взгляд его счастливый на мне.

Я и сам был готов смеяться, внутри прямо ожило все. Андрей сидел тихонько, дышал спокойно, только руки сжимал все крепче, прижимая меня к себе.

Его запах, тепло, дыхание, волосы, нежная кожа… С ума схожу. И плевать, что кто-то осудит. Плевать... Главное, что я, наконец, перестал осуждать себя. И теперь готов к новой жизни.

23. Ночь седьмая: конец одной истории, начало новой

Странная штука эта жизнь. Планируешь одно, получаешь совсем другое. Желаешь мира и спокойствия, а находишь приключения и риск. Думаешь об обычной семье, становишься частью чего-то вне обыденности.

Я никогда не мечтал о любви, жене, детях, но отдаленно предполагал (как само собой разумеющееся), что это все когда-нибудь будет, а жизнь и здесь продиктовала свои правила.

Может, мне просто надо было родиться девушкой и свободно любить парня. А может, что-то не так с моей головой (столько биться-то ей), и в скором времени моя тяга к Андрею пройдет, как болезнь… Я человек такой, ничего не исключаю. Все происходит так, как должно, как будет лучше, даже если приходится страдать какое-то время.

Сейчас судьба подарила мне этого человека, именно человека, без разделения по половым признакам. И я рад, что это именно Андрей. Мы похожи, нам хорошо вместе, надеюсь, так будет максимально долго.

— Наверх сами, — тихо проговорил Леха, обнимая руль.

Ему тоже сложно, несмотря на возраст, опыт, характер, но он любит, поэтому сломает любую стену.

— Просто скажи ей, как тебе без нее плохо, — процитировал я его же слова.

Леха по-доброму улыбнулся, кивнул.

У него все будет хорошо, он справится.

— Удачи, — пожелал Андрей, выходя следом за мной.

Леха медленно укатил на запад. Взволнованный, но и немного радостный.

— Пошли?

Я громко рассмеялся, услышав это слово, чем удивил Андрея, пришлось объяснить ему, как часто слышал это «пошли».

Улыбаясь завалились в подъезд, стали подниматься.

Кое-где помятые ступени уводили нас наверх, будто в какой-то новый мир. Лестница, что никогда раньше не вызывала такое тепло в душе.

А помнится, на ней мы впервые с Андреем поссорились, он прошел тогда мимо с равнодушным взглядом. Здесь впервые я понял, что он нечто большее для меня, в основном благодаря Лехе. Даже вспомнил, как шкерился от соседей, впервые идя к Андрею домой. И возвращение с кладбища тогда с отцом. Оттуда же с пьяным Андреем… Все, что напоминала мне эта лестница, было как-то связано с ним.

— Зайдешь ко мне? — спросил Андрей на площадке, кивком указав на дверь под номером двадцать один.

— Со своими поздороваюсь, — пояснил я, открывая дверь в соседнюю квартиру.

— Но мы не прощаемся? — с надеждой уточнил он.

— Нет, — улыбнулся его вопросу. — Еще увидимся.

А ведь именно на этой лестничной площадке все и началось. Тогда Андрей кричал, ругался, угрожал… Странное начало для истории, у которой хороший конец.

Тихо прошел в квартиру, включил в коридоре свет. Поздно уже. Наверное, отец спит. А тетушка могла и сбежать. Она к нам набегами. И кота с собой забирает.

Краем глаза заглянул в отцову комнату: спит одетый, не расправив постель. Похоже, ждал меня. То же самое в спальне тети.

Родители ― это все-таки здорово.

Настроение подскочило выше некуда. Быстро пробежал в свою комнату, скинул сумку, куртку, задержался взглядом на стене. Та самая, положившая всему начало. Была бы толще, или Андрей бы не переставил кровать, или же был бы чуть спокойнее, ничего этого бы не случилось. Или если бы я не ударился коленом…

Стою, приложив ладонь к гладкой поверхности, обклеенной обоими. Ностальгия… А с той стороны тишина.

Неужели эта стена всегда была такой толстой?

Почему-то представил, как Андрей сейчас с той стороны стоит вот так же, вспоминает…

Сколько времени прошло? Как будто миг. Даже грустно.

С улыбкой отстранился, на секунду вспомнил, что связывало меня с этой стеной: страх, ожидание, волнение, тревога, спокойствие, смех…

Андрей пытался ее просверлить, я много раз бил головой или кулаками, пнул разок — не сломалась. Не тот был подход…

Теперь ее будто бы не было, хотя она все еще находилась напротив, отделяла меня от Андрея…

Вышел из комнаты, чувствуя, как уже в ушах барабанит сердце. Хочу к нему. Именно сейчас. Сказать, как он мне дорог. Что я рад нашему знакомству и даже тому, как именно оно произошло.

Проходя мимо кухни, вдруг услышал писк. Мышь, что ли? Или?.. Нет. Точно нет.

Осторожно зашел, начиная волноваться. С кухнями у меня связаны совсем не радостные воспоминания. Затаив дыхание, клацнул выключатель. Свет неприятно обжег глаза, но успокоил: никого не было. Вот только на подоконнике за шторкой раздалась какая-то возня, снова писк, плямканье.

Что за?..

Чувствуя себя героем какого-нибудь ужастика, резко отодвинул штору, замер, во все глаза смотря на это шокирующее чудо. В коробке на подоконнике лежал наш черный кот с набухшими сосками, а четверо такого же цвета молокососиков плямкали и причмокивали.

Шок, умиление, желание прикоснуться…

Кошка приоткрыла один глаз, муркнула с довольным видом и что-то мявкнула, едва открыв рот.

Осторожно протянул руку, ожидая ее реакции. Открыла второй глаз, нахмурилась.

— Я одного возьму? Буквально на пару минут. Пожалуйста.

Убежденный в том, что она все понимает, подождал, затем продолжил движение. С улыбкой погладил пальцем самого маленького, уже наевшегося. Слепой еще, но пушистый. Неделя от роду.

Кошка вновь мяукнула, замурчала, чуть кивнула.

— Спасибо, — больше не считая себя психом, поблагодарил я.

Бережно взял черный комочек, грамм сто, а живой, дышит, дергает лапками… Кажется, что все внутри расплывается от умиления.

Ступая тихо и медленно, прикрывая второй ладонью котенка, выплыл из квартиры, затем к Андрею. Вошел без стука. Еле сдерживая писк от восторга, завалился к нему в комнату. Нету.

— Снова тут без спроса шастаешь? — раздался его радостный голос за спиной.

— Смотри, — развернулся к нему, ладонь убрал.

Он так и замер в проеме, приглядываясь с глупой улыбкой к комочку шерсти.

— Ты где его взял? — прошептал Андрей, приятно удивившись.

— Кошка наша окотилась.

— Которая кот? — еще сильнее выгнул он брови.

— Я ему под хвост не заглядывал.

И стоим смотрим на котенка, оба улыбаемся, довольные, восхищенные.

— Такой милый, — прошептал я, поднимая взгляд.

Андрей стоял рядом, блестящими глазами на меня глядел. Сделал шаг ближе, коснулся пальцами моих губ.

А я шелохнуться боюсь, чтоб котенку не навредить. Да и где-то глубоко внутри надеясь, что он это, наконец, сделает, по-настоящему, без показухи и ревности.

— Я люблю тебя, — сорвалось с языка так легко, словно совершенно обычные слова, но мы оба чувствовали в них силу и искренность.

Андрей, больше не боясь, коснулся моих губ, закрыл глаза. Я ответил, зная теперь, что хочу этого, что нет в этом ничего плохого. А даже если и есть, плевать.

В этот раз не было страсти, желания. Я наслаждался поцелуем, спокойным, мягким, горячим… Мирное чувство, вызывающее восторженные эмоции: радость, улыбку, ощущение единства. Но, кажется, Андрей начал забываться, ускорять ритм, становясь жадным.

— Хватит, — прошептал я, уловив паузу.

— Ладно, — с улыбкой ответил он, точно такой же, как на тех фотографиях.

Ясный, открытый, счастливый…

И я тоже такой, глядя на его улыбку, ловя его влюбленные взгляды…

Я не знаю, чем все это закончится. Черт, я даже знать этого не хочу.

Мы просто будем жить дальше и делать то, что подсказывают наши сердца.

А что они скажут?..

Неважно.

Главное, научиться их слушать…

Эпилог. 

С новым счастьем!

Наспех застегнул пальто, замотал шарф, проверил карманы: документы, кошелек, мобильник, жвачка, коробочка с подарком… О, студенческий. Лучше оставить дома. Швырнул его на тумбочку к зеркалу.

— Па, я ушел!

Отец, будто только сейчас узнал, что я собираюсь свалить из дома, выскочил в коридор и на меня уставился.

— Ты, это, смотри не пей много, — дал он мне напутствие.

Сколько уж раз говорил, что я не пью и не собираюсь изменять своему решению, вообще не верит.

.— И с девушками осторожнее, — выскочила сюда же тетушка. Да, знали бы, что они меня не интересуют, обалделили бы. — А то всякие бывают. Мало ли что.

— И чтоб без детей потом, — выдал отец, прям контрольный в голову.

Вот же парочка неугомонная. Все меня учат, самим бы взрослости прибавить, прячутся от меня, как дети малые, конспираторы хреновы.

— Распишитесь уже, — буркнул я под нос, благо не услышали. — Пошел я, — кивком указал на двери. Те вроде согласились, но когда я собрался выйти, тетя дернула меня за шарф обратно, чуть не придушила.

— Ты перчатки взял? — вспомнила она.

— Нет, — качнул головой. — Да вроде не так уж холодно.

Тетушка лишь махнула рукой и помчалась ко мне в комнату, за малым не убилась, перепрыгивая через выскочившую в коридор кошку. Следом за этой выкатилась еще парочка. Надо бы Андрюхиного привести, пусть с братом пообщаются.

— Ну где ты там? — крикнул отец, видя, что я переминаюсь с ноги на ногу. — Он сварился уже!

Благо тетя появилась, а то я бы ушел без перчаток. Правда, с ней что-то не то было. Немного растерянная, смущенная. Подошла ближе, протянула мне вещицы. Взял спешно, тут же понял, что кроме перчаток есть еще что-то, гладкое и шелестящее.

— И что там у нас? — с усмешкой прошептал я. Подарок, что ли?

Ага, два раза, аж передернуло. Презерватив мне сунула.

— Ну мало ли что, — произнесла она под одобрительный кивок отца.

— Ох ты ж боже ты мой, — нервно сунул его в карман, чмокнул тетушку в щеку и смылся, пока еще чего не отчебучила.

А на площадке меня ждал Андрей, спокойный, тихий, нависший на перила.

— Ты чего так долго? — взглянув на часы, спросил он с улыбкой.

— Давно тут стоишь? — уточнил я, подходя ближе, осмотрел его довольным взглядом. Балдею от его черного пальто. Если бы я такое длинное напялил, смотрелся бы смешно. А этот прям создан для таких шмоток. Аж завидно. Еще и воротник поднял.

— Все для тебя любимого, — усмехнулся он, поняв, о чем я думаю. Телепат, блин. Все больше замечаю, что он обо мне знает абсолютно все. — Пошли?

— Ага.

Стали быстро спускаться вниз, по пути оценили взглядом плакат в подъезде, нарисованный от руки. Кому-то скучно было.

— Чувствуешь праздник?

— Не особо, — качнул я головой. Если вспомнить, то я и день рождение не любил отмечать, не то, что новый год.

— Я снега хочу, — со вздохом произнес Андрей, выходя следом за мной на улицу. Снова двери открывает передо мной. Джентльмен. Улыбнулся от этой мысли.

— А чем тебя этот не устраивает? — ковырнул я сапогом снежный настил. — Разве что грязный маленько.

— Из такого слепишь снежок и голову кому-нибудь пробьешь, — недовольно заверил он. — Давай поспешим, не то опоздаем на трамвай.

Молча помчались к остановке. Слишком долго я собирался. А все из-за пуговицы, которую оторвал, зацепившись за ручку на двери. Только я так умею.

Повезло, что успели. Забежали в этот скрипучий гроб на колесах, расплатившись за билет, продвинулись в самый конец салона, где даже сесть негде, уставились в стекло на убегающие рельсы.

— А зачем мы вообще туда?

— Не нуди, — грубо оборвал Андрей. — Не сидеть же всю жизнь дома.

— Ладно, — неуверенно ответил я, подозревая какую-то хрень. Что на этот раз выдумает этот любитель приключений?

— Никаких сюрпризов, — успокоил он, положив мне на плечо ладонь. — Просто вечер вместе. Чего тебе стоит? — и к себе притянул, уперся мне холодным носом в висок.

— Да я-то что? Я только за, — улыбнулся я, чувствуя, как отлегло от сердца.

Хорошо с ним, каждый раз ловлю себя на мысли, что рядом с ним будто кусочек меня на место становится.

— Вот бы снегопад начался, а? — мечтательно прошептал Андрей, наклоняясь сильнее, ближе к моим губам.

— Ты сбрендил? Вот так вот на людях.

— Праздник ведь.

— И?

— Пошли все гомофобы на хер.

Да-а, от него-то и такое услышать, до сих пор не верится.

Решил не разочаровывать его. Похоже, новый год для него реально праздник, причем приносящий радость и наслаждение. Прямо светится весь.

Ответил на поцелуй. Нежный, долгий. Просто соприкасаясь губами, стояли около минуты.

— Ты прелесть, — шепнул он мне на ухо, выпрямился, снова уставился на рельсы.

Почти полгода вместе, как парочка имею в виду. А даже сейчас порой неловко. И все-таки уже иначе стал относиться к нашим отношениям. Кому какое дело до того, что между нами происходит. Мы никому не мешаем, не причиняем вреда, пусть лучше на пьяниц и наркоманов косятся.

— Да что ж он так долго едет? — нетерпеливо спросил Андрей, обернувшись на водителя. — Не успеем ведь.

Опа, значит, что-то он все-таки удумал. Ну-ну, главное, чтоб не как в прошлый раз. Потащил в бассейн, еще и скинул туда, не выяснив прежде, умею ли я плавать.

— Снова утопить меня хочешь? — мрачно пошутил я, за что отгреб подзатыльник. — Зараза, у тебя же не руки, а биты.

— Ты мне еще поговори, — заявил он с улыбкой и потянул на выход.

Трамвай остановился, и Андрей, не отпуская меня, вывалился на тротуар, мне помог спуститься.

— Да не сбегу я, — отмахнулся от него.

— Быстрее, — с чувством произнес он, крепко сжав мою ладонь, и побежал к мосту, наперегонки с ветром.

Да что ж такое-то?..

Чуть не грохнулся, поскользнувшись, въехал ему головой в бок, и мы буквально прилетели к бордюру, хорошо хоть не выпали за борт.

Мне эта зима поперек глотки!

— Успели, — дрожащим голосом сообщил Андрей, хватая меня за пояс, обнял, прижав меня спиной к себе. — Смотри, — прошептал почти неслышно, устремив взгляд вперед. Улыбается с восторгом, прямо глаза блестят.

Хотел спросить, куда, но заткнулся, не издав и звука.

Солнце медленно опускалось вниз, укутывая все вокруг темнотой, лишь дорога света блестела на льду под мостом, уводя взгляд куда-то в белеющую даль, сверкающую подобно звездам. Только эти звезды горели здесь, внизу. Красноватый оттенок благодаря ветру, шевелящему тонкий снежный настил, волнами катался по льду, словно под беловатой коркой кто-то плывет. Вот реально, какая-то огромная рыбина. Казалось, что даже слышен был треск льда, который эта штука цепляла.

— Ты когда такое приметил? — пораженно прошептал я, чувствуя себя по-странному ненормально, будто у меня галлюцинации.

— Пару дней назад, когда сам с учебы возвращался, — на выдохе произнес Андрей, похоже, задерживал дыхание.

Продолжая смотреть на это медленно гаснувшее представление, которое обступали тени, порылся в кармане, что нащупал, то и вытащил, поднял на уровень его глаз.

Он почему-то вздрогнул, не спешил брать.

— Что именно мне? Или обе… коробочки?

Оторвал наконец взгляд от яркого оранжевого круга, посмотрел на свою руку.

— Вот же, — тяжело вздохнул, лицезря в руке коробочку с подарком и презерватив. — А ты что хочешь? — решил отшутиться я.

— Слушай, ты ж еще не готов… ну… к этому.

— А ты?

— И я. Но могу заткнуться и…

— Ага, сделать свою работу. — Так ударить его захотелось. Нервно сунул презерватив обратно, удерживая коробку. Она и зацепилась за край кармана, из-за перчаток не смог это понять сразу. И спикировал мой подарочек куда-то на красную дорожку. — Вот черт…

Андрей, не говоря и слова, помчался прочь с моста, свернул, чтобы к воде добраться.

— Спятил?! — заорал я, глядя, как он полез на лед. Бросился следом за ним под мост. — А если провалишься?!

— Черта с два я позволю моему подарку утонуть! — с усмешкой заявил тот, осторожно продвигаясь по льду. — Он крепкий! — И уже без проблем, спокойными шагами добрался до места падения коробочки, стал шарить глазами.

Я помялся еще минуту на берегу, плюнул на все и, считая, что пожалею потом, осторожно шагнул на лед. Не хрустнул. Второй шаг, третий… Темнело очень быстро. Если солнце сейчас сядет, то какое-то время будет темно, пока луна не соизволит подсветить.

Гадство!.. Все у меня не как у людей.

Быстрее подошел к Андрею, собирая ноги в кучу и боясь упасть, стал рыскать в другом месте. И почему тут все красное? Фиг ее теперь… Вон!

Дернулся вперед слишком резко, однако успел схватить коробочку раньше, чем проехал мимо. Андрей, решив меня остановить, не подумал о том, что поедет сам. И в паре мы заехали под мост, кое-как остановились, обнимая друг друга.

Солнце к этому времени оказалось на уровне моста, освещая его темные уголки красным светом. Дух захватывает. Это не первый мой закат, но первый именно такой.

Андрей слегка отстранился, забрал у меня коробочку и быстро распечатал с таким видом, будто делает сейчас очень важную, тяжелую умственную работу. Открыл крышечку, замер, смотря на подарок с тупым выражением лица.

— Кольцо? — прошептал он удивленно.

— Ну прости, что не обручалка, — переводя взгляд на бледнеющий диск, буркнул я, оторопел, когда Андрей бросился мне на шею.

— Спасибо, — искренне поблагодарил он. — Это ведь тот перстень, что я в магазине тогда присмотрел.

— Ну да. Ты чего такой счастливый? Прям страшно. — И чего я не в настроении?..

— Люблю я зиму, — восторженно ответил Андрей. — Люблю новый год. И тебя, — глядя мне в глаза, прошептал он, — люблю.

Вроде бы всего лишь слова, но так приятно их слышать, тепло на душе, уютно, волнующе.— И я тебя…

Зря попытался сблизиться. Нога уехала влево, и Андрей, попытавшись меня удержать, едва не растащил мне в стороны шейные позвонки. В конце концов, он успел подставить мне руку под голову, и мы шмякнулись о твердый лед. Не, ну ему-то было мягче падать, а вот мне нехреново так досталось по спине.

— Голову не ушиб? — продолжая на мне лежать, обеспокоенно спросил Андрей.

— Голову нет, а у тебя с рукой чего?

― Холодно, — прошептал он, уткнувшись носом в мой нос.

Улыбается так мило. Черт, прям соблазнить меня сегодня решил. На миг даже захотелось поблагодарить тетю за презерватив, но быстро от этого отказался.

— Долго тут валяться будем? — тихо отозвался я, смотря на его краснеющее в цвете закатного солнца лицо.

— Сейчас… — резко смолк, ошарашено перевел взгляд в сторону. Так и косоглазие заработать можно. — Снег пошел, — восторженно произнес Андрей, протягивая руку снежинкам и сильнее наваливаясь на меня.

Не хотелось его прогонять. Такой счастливый, беззаботный. В глазах горят красные огоньки. То ли ангел он мой, то ли демон. Прижался к нему, уткнулся в шею, с которой чуть сполз шарф.

Ха-а-ах, и холода не чувствую… Так спокойно, тепло, будто лежу сейчас вместе с ним в постели, и даже ветер завывает не под мостом, а за окном где-то, далеко отсюда.

Андрей, прижимая меня одной рукой к себе, другой что-то делал, отчего немного трясся.

— Во, — с довольством выдал он.

Пришлось нехотя отстраниться, посмотреть на его скульптуру уже в лунном голубоватом свете. Продолговатый комок снега с ушами и глазами-кубиками льда. Для мыши уши слишком длинные.

— Это кто?

— Кролик, — с улыбкой ответил Андрей. — Правда, прелесть?

— А… ага.

Он посмотрел на меня слегка обиженно за то, что я не оценил по достоинству его творение, но быстро отморозился, вскочил на ноги, меня поднял. Зубами стянув одну перчатку, надел перстень, полюбовался им в свете луны с безумно довольной лыбой и снова натянул перчатку. После чего пулей выскочил из мрачного туннеля под мостом (там, дальше, было гораздо светлее), стал носиться по льду под пока еще слабым снегопадом.

Я не мешал ему, но и подражать не стал, все равно не почувствую той же радости, однако на него смотреть было приятно. Никогда его таким не видел. Каждый день чем-то удивляет, будто раскрывается передо мной все больше, позволяет увидеть себя настоящим. Позволяет влюбляться с каждой минутой все сильнее.

Словно повинуясь его безумному танцу счастья, снежинки начали падать чаще и размеров уже внушительных, отчего Андрей буйствовал уже на всю катушку. Смеялся, кричал что-то вроде «яху-у-у!», носился из стороны в сторону, наплевав на то, что под ногами лед.

Если подумать, то я смутно помню свои прошлые новые годы. Семейные застолья, телек, паршивая музыка, беспокойные сны под итог праздничной ночи... Но не сегодня.

Сегодня я стоял под мостом, глядя на Андрея, и улыбался от всей души, пока в меня не прилетел снежок. Прямо в лоб. Я даже покачнулся.

— Эй?! — вскрикнул я возмущенно. — Больно же, блин!

— Я думал, ты увернешься!

— Да ни хрена ты не думал!

Смеясь в голос вместе с ним, набрал горсть снега, хорошо его смял и запустил в Андрея. Этот паразит даже уклоняться не стал, руки расправил, принял снежок в грудь, дуркуя, повалился на лед, якобы я его убил, и главное продолжает ржать, как коняка, тоже мне жмурик.

Все еще смеясь вместе с ним, подошел ближе, наклонился, чтобы посмотреть на этого чудика. Лежит довольный, на небо глядит, снежинки не стряхивает, падающие на лицо.

— Иди ко мне, — прошептал он восторженно, резко схватив за руку.

Приземлился рядом с ним под какой-то треск в кармане. Оба замерли, пытаясь понять, что случилось.

— Лед, что ли? — слегка испуганно спросил Андрей.

Да уж, не хотелось бы сейчас утонуть.

— У меня что-то, — успокоил я его, сел, порылся в кармане, вытащил телефон.

Ну, на первый взгляд никаких повреждений, только вырубился самостоятельно. Надавил на кнопку включения ― никакой реакции. М-да… С тяжелым вздохом решил убрать его обратно, но Андрей выхватил, тоже попробовал оживить, дыханием погрел.

— Да и фиг с ним, — пришел он к выводу. — Вскрытие показало, что больной умер от вскрытия, — с улыбкой заявил парень. Вытащил симку из телефона и зашвырнул его куда-то в сторону моста. — Вот теперь ему точно капздец.

Сижу и охреневаю, не зная, что сказать. В башке просто штиль.

Андрей сунул симку себе в карман, продолжая на меня смотреть с любопытством.

— Ты в своем уме? — прошипел наконец я.

— Твой подарок у меня в квартире.

— А?..Телефон?

— Ага, — и снова лыбится, подался вперед, как-то рвано поцеловал, затем в лоб чмокнул.

— Но я почти все контакты в телефоне сохранял, а не на симке… — прошептал я слегка контужено.

— Мой номер наизусть знаешь, что еще тебе надо? — Хах, вот чего-чего, а наглости ему не занимать. — Улыбнись, — шепнул Андрей на ухо. — Это всего лишь вещь, к тому же теперь бесполезная. И я рад, что он сломался. Не то бы мой подарок был бы слегка не в тему. — Насупился, руки сложил на груди, губы надул. Обожаю, когда он так делает. Прям умора.

Наклонился к нему, обнял, в щеку поцеловал, улыбнулся. Каждый день с ним ― это счастье. И не верится, что я могу такое чувствовать. Будто задыхаешься от своих же эмоций, которые переполняют, устраивают салют в груди. Потрясающе…

Тяжелая музыка прервала мою идиллию, словно бас-гитарой по голове заехали. Но для Лехи самое то.

Андрей нехотя полез в карман, вытащил свой айфон, ответил на звонок.

— Где вы есть? — раздался приглушенный голос в трубке. Хоть что-то может сделать Леху тише. — Дуйте к нам на площадь! Щас же! — И замолчал.

— Погнали? — спросил Андрей у меня, все еще висевшего на нем.

— Ага, — согласился я, отстраняясь.

Поднялись вместе, побежали к берегу, разъезжаясь в стороны, а затем по мосту и вглубь города. Не знаю, сколько мы бежали. Разгоряченные, улыбающиеся… Изредка толкали друг друга, я один раз таки грохнулся в снег, уже хорошо насыпавший на дорогу… Весело, хорошо и совсем не холодно.

Прибыли на площадь, тяжело дыша и продолжая чему-то смеяться. Людей здесь оказалось не так много, как я ожидал. Наверное, остальные дома сидят, в кругу семьи. Так что Леху и Женю найти было несложно. Они стояли, обнявшись, и смотрели на огромный экран на здании, около которого находилась сверкающая огоньками наряженная елка.

— Ну наконец-то, — обернувшись к нам, произнес Леха, — уже президент брешет по телеку, щас куранты будут.

— Привет, — осторожно поздоровался я с девушкой.

Как всегда милая, красивая, с удивительными голубыми глазами, в которых читалась радость. Женя кивнула мне с улыбкой, снова подняла взгляд на монитор.

Андрей вдруг перестал на мне висеть, куда-то отошел. Проследил за ним с интересом (мне всегда было до фени то, что говорит какой-то там дядька по телеку). Парень, как завороженный смотрел на пласт белого снега, где еще не ступала нога человека, развернулся к нему спиной и грохнулся туда. Снег, будто пыль поднялся немного вверх и улегся, преимущественно на Андрея. Он же стал махать руками и ногами, делая бабочку.

Ох и чудо…

Подошел ближе, собравшись ему что-то сказать, но раздался громкий первый удар курантов, почему-то взбудораживший меня, и Женя, слегка опережая события, тихо так, душевно произнесла, глядя на нас с Андреем и продолжая обнимать мужа:

— С новым годом!

— С новой жизнью! — ответил ей Леха, с улыбкой коснувшись ладонью живота Жени, заметного уже и в громоздкой шубе.

— С новым снегом! — крикнул Андрей, сидя и кидая вверх горсти снега, не собираясь разочароваться отсутствием сильного снегопада.

― С новым счастьем! — искренне сказал я, присаживаясь напротив. Стер с его лица снег и поцеловал в мокрые холодные губы.

Андрей слегка отстранился, словно ему неловко. Из-за Жени?

— Люди ведь смотрят, — напомнил он мне с улыбкой, скосил взгляд куда-то в сторону.

— А мне плевать. Они же целуют своих любимых людей, а мы чем хуже?

Кажется, Леха хотел согласиться с моим весомым аргументом, но будто позади него, прямо за спиной, раздался выстрел. А затем не такое уж и темное небо осветилось тысячью золотых искр.

Спешно поднял Андрея на ноги, радостно смотрящего на салют, подтащил к Лехе. И создав цепочку из четырех человек, державшихся за руки, мы стали смотреть на разноцветные огни в небе, крепко сжимая ладони любимых людей и желая, чтобы этот миг никогда не заканчивался, ведь именно сейчас мне так хорошо.

Кажется, говорят, как встретишь новый год, так его и проведешь.

А я его встретил счастливым…

Мы креп­ко сож­мем ла­дони,

Лю­бовью дру­гих зат­ро­нем, 

И тех, кто сей­час в по­гоне

За счасть­ем, за­был го­реть.

Ведь час­то за зим­ним во­ем

Не слы­шим мы сер­дца боя,

Но жаж­дем ду­ши по­коя,

Да толь­ко бы не ис­тлеть.

На не­бе са­люта вспыш­ки,

И выс­тре­лы всю­ду слы́шны,

А снег за­мета­ет кры­ши,

И мир, слов­но в се­реб­ре.

Быть ря­дом те­перь не пыт­ка,

Я при­нял се­бя с из­бытком,

И ви­жу его улыб­ку,

Спо­соб­ную ду­шу греть.

Сне­жин­ки уже на ли­цах

Ри­су­ют, как на стра­ницах,

Как буд­то всё это снит­ся,

И ра­дость у всех в гла­зах.

Же­лань­ям дик­ту­ют сбыть­ся,

И чу­до спе­шит слу­чить­ся.

Се­год­ня мы на гра­нице

И яви, и вол­шебс­тва.

Мы креп­ко сож­мем ла­дони,

Теп­ло это зав­тра вспом­ним 

И бу­дем под счастья во­лей

Весь но­вый прек­расный год.

Це­поч­кой блес­тя­щих су­деб

Си­ять мы все вре­мя бу­дем.

Лю­бите друг дру­га, лю­ди,

Чтоб то­же кос­нуть­ся звезд.

Спасибо, что стали частью этой истории.

Счастья! И свободной от предрассудков жизни!

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg