«Сказка о волке»

А жизнь проста и чудесна, а правда в том, что отец продал свою дочь.

Нет, нет, конечно же, он любил свою дочь. Любил — и, как водится, желал ей самого лучшего.

А их дом, их старый родной замок, стоял на холме и от города его отделял большой глухой лес. А в том лесу, в том темном запретном лесу, было лишь три дома. И жили там, в том страшном старом лесу, лишь три человека — Лесничий, Колдунья да Охотник. И двое приходили, бывало, к замку: Охотник приносил дичь и шкуры, а Колдунья целебные зелья. Лесничий же давно умер, но о том не говорили — принято было считать, что Лесничий жив. Иногда даже поговаривали, будто он недавно заходил к господину Траубе, барону, — по делам, — и умолкали. Просто так было спокойней — считать, что Лесничий жив. А правда в том, что будь Лесничий жив, ему сравнялось бы уже сто лет или больше, и уж точно, его не нашли бы зимой замерзшим насмерть на краю леса.

Край леса — дальше уходили только Охотник и Колдунья. И Лесничий, конечно же, Лесничий, умерший десять лет назад. Вот так и жили в лесу, в том мрачном опасном лесу, три человека.

Но правда в том, что отец продал свою дочь. С южной стороны приехали гости — и как было не отдать дочь в жены молодому господину в таком богатом наряде, такому учтивому и галантному, с целым отрядом молодцев на породистых белых скакунах? Как не продать, если сын графа и наследник весь вечер заглядывался на младшую? Как не продать, если замок разваливается, и совсем нет денег — а будущий граф сам предложил в обмен на младшую дочь две сотни золотом, а вдобавок свою руку, сердце и искреннюю пламенную любовь?

Но это все — это так, предисловие и не больше того.

— И чего он в тебе наше-е-ел?.. — грустно протянула Эрин, оглядывая себя в большом зеркале. В чистеньком голубом платье и с белыми лентами в волосах сестрица выглядела и вправду изумительно.

— Поменяемся? — пожав плечами, предложила Бриана. Так уж вышло, что совсем не по себе было младшей сестре уезжать вместе с графским сыном из родного дома.

Эрин повернулась, взглянула на сестру и тяжко вздохнула. У нее, у старшей сестры, всегда очень удачно и красиво получалось вздыхать, закатывать глазки, ахать и хлопать в ладоши от восторга. И все-таки сестра была замечательной, и Бриана ее очень любила.