«Оно вершится…»

Джонатан Уокер, Саймон Уокер Оно вершится…

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Пролог (В котором мы посетим нескольких совершенно разных и почти незнакомых друг другу персонажей, внимательно их выслушаем и окончательно запутаемся в устройстве Зафантазья)

– Подай-ка мне ключ на восемь. – Высокий человек в засаленном фартуке показался из медного чана и устало вытер лоб.

Чумазый мальчонка, вертевшийся рядом, запустил тощую руку в ящик с инструментом, ловко извлек искомый предмет и протянул наставнику.

– Получается? – спросил малец, с любопытством заглядывая внутрь чана.

– Получилось! – радостно известил голос из-за помятой медной стенки. – Запускай.

Мастер устало закинул ногу на борт своего детища и, перевалившись, спрыгнул на землю. Мальчик крутанул вентиль. Шланг, идущий к чану, напрягся, пропуская сквозь себя газ. Большой купол начал медленно наполняться и подниматься в небо.

– Вот так, – улыбнулся мастер, довольно потирая руки. – Через полчаса можно взлетать. Скажи Хьюстону, чтобы рассчитался за ужин и грузил вещи.

– Да, господин, сию минуту.

Спустя некоторое время ярко-оранжевый шар парил высоко над лесом, неся под собой медный цилиндр с круглыми окошками. Лопасти пропеллера толкали аппарат в нужную сторону, а блестящие в закатном солнце перья рулей корректировали направление. Заправочная станция, неуклюжая официантка и восхитительные беляши остались далеко позади. Внутри кабины, сидя на обитых замшей креслах, высокий человек и его юный помощник играли в кости. За штурвалом стоял некто в металлическом костюме и без головы.

– Знаете, мастер Григор… – мальчик задумчиво посмотрел на плывущие за бортом облака, – мне на днях снился удивительный сон. Будто старик Чорлей, что купил у вас одного Хьюстона прошлым летом, летел на деревянной повозке и бросал огненные шары в гигантских птиц с прозрачными крыльями…

– А, тот самый, – хмыкнул Григор, взбалтывая игральные кости в стакане. – Занятный тип. Я бы посмотрел на него еще раз. Может, он заглянет к нам за деталями?

– Сомневаюсь, – покачал головой мальчик. – Он сказал, что прибыл к нам из Эйлории, – почти шепотом добавил он.

– Из Эйлории? – гаркнул Григор и расхохотался. – Вот уж и правда презабавный старикашка. Сказочник, поди. Даже немного жаль, что у нас такие крепкие мехоботы – если он к нам и заглянет, то лет через несколько.

– А я ему верю, – серьезно ответил мальчик. – Вдруг в других Сферах тоже живут люди?

– Конечно! И эльфы, и гномы, и драконы. И все бросаются друг в друга огненными шарами. Слышишь, Хьюстон, – Григор повернулся к безглавому штурману, – у нас проблемы!

Примерно в то самое время, когда во Фрозии произошел этот пустяковый разговор, много выше и чуть левее, в кабинете, висящем среди космической пыли, некто Аперкуций, хронолог и созерцатель, диктовал помощнице очередную главу дневника.

– С новой строки, – тихо, но четко произнес он, закладывая очередной вираж вокруг чаши с желеобразным энергетиком. – Казусы расселения людей. Абзац.

Синий светящийся шарик, именуемый Ойлей, ловко орудовал тонкими щупальцами, нанося мысли хронолога на кристалл. Бровь единственного глаза хмурилась, а непокорный отросток то и дело спадал со лба.

– Заселение каждого очередного мира разумными существами типа «человек», – продолжал Аперкуций, – носит весьма случайный и всегда экспериментальный характер. Боги, творящие миры, руководствуются строгими правилами и заранее разработанными схемами при моделировании тех или иных пространств. Также они наделяют созданные структуры законами, взаимосвязями и правилами игры, если угодно. Каждый микроэлемент четко знает свои обязанности. Однако разумные организмы, внедряемые в разработанный мир, тут же создают вихреобразную, случайную и не поддающуюся прогнозированию среду. Несмотря на то что сами разумные организмы созданы не менее тщательно и наделены определенной схемой поведения, они часто игнорируют собственное предназначение, переворачивая с ног на голову все заложенное в них творцами.

Аперкуций остановился и, придерживая руками капюшон, опустил зеленое лицо вместе с имевшейся на нем скорбной миной в энергетик. Желе колыхнулось, выпустило струйку дыма и вновь замерло. Ойля, пользуясь предоставленной паузой, выудила из стоявшей рядом вазы мятный леденец, засунула его в рот и блаженно прищурилась. Спустя некоторое время, в течение которого в одной из ближайших звездных систем успела начаться и закончиться очередная всепланетная война, хронолог поднял голову из чаши, слизнул остатки желе обоими языками и вновь принялся вышагивать по прозрачному полу собственного кабинета.

– Разумные существа пренебрегают созданными для них условиями, расселяясь по миру вопреки всякой логике. – Аперкуций удивленно поднял брови, словно не сам произнес эту фразу, а услышал от кого-то, причем не слишком авторитетного. – Если на планете существует умеренный климатический пояс, часть разумных существ обязательно обоснуется в зонах с сильно пониженной или сильно повышенной температурой, даже если таковые локации труднодоступны. Причем это не зависит от плотности заселения мира, то есть никак не обусловлено перенаселением. Мы не можем объяснить данный парадокс: имея возможность жить на специально отведенных для этого территориях, не нуждаясь в элементах питания и специальных приспособлениях, разумные существа словно сами придумывают для себя сложности, игнорируя условия, для них созданные. Они непостижимым образом образуют новые формы общества, создают новые религии и пренебрегают всеми правилами поведения, выданными им богами. Постоянная тяга к творчеству часто принимает форму протеста, и это приводит к разрушению того немногого, что они успевают построить до того, как начать войну за право обладать построенным. Они быстро теряют связь с Создателем, отрицают наличие разумных существ за пределами своего мира и тратят жизни на разработку все более изощренных доказательств собственного невежества.

– Можно вопрос? – причмокнула Ойля и проглотила леденец.

– А? – встрепенулся Аперкуций. – Разумеется.

– Почему тогда все называют их разумными существами?

– Хм… Видимо, потому, что если ты вышиваешь узор на скатерти, то называешь его узором. Если кто-то спросит тебя, чем ты занимаешься, ты и стороннему наблюдателю выдашь рукоделие за узор. Но что, если узор при этом не получается? Ты все делаешь верно, рука у тебя набита, нити крепкие, но вместо узора выходит сплошное недоразумение? Ты скажешь кому-нибудь, что подобная ерунда и задумывалась?

– Наверное, я никому не признаюсь. Выброшу старый и начну новый…

Аперкуций задумчиво кивнул и с хлюпаньем погрузил лицо в энергетик.

Между Фрозией и Безответной туманностью, обителью хронологов, среди вороха исписанных листов, сидел Средний бог НО. Изучая отчеты помощников, он слюнявил палец, задумчиво тер лоб и даже иногда ерошил белокурые пряди, но при этом совершенно не мог сосредоточиться. Неумолимая сила влекла его мысли в сторону.

– Если исходить из идеи о бесконечности Вселенной, – думал он, – то следует допустить и бесконечность Эпоса. То есть, если Создатель вездесущ, а космос постоянно и неумолимо увеличивается в размерах, убегая от собственного центра, это значит, что Эпос тоже должен находиться в состоянии постоянного роста. Физического, энергетического или любого другого. А если Эпос не претерпевает постоянных изменений, то как он тогда успевает быть везде? Вопрос даже не в том, как он успевает все создавать, а в том, как он это все отслеживает. И если подобное ему удается, то зачем тогда нужны все прочие боги, раз уж Эпос так ловко управляется с бесконечностью? Ведь число помощников ограничено, возможности их также имеют пределы, и сферы ответственности у них строго очерчены. Все вместе они вряд ли охватывают хотя бы треть заселенных миров. А кто тогда управляет двумя другими третями? И кто помогает управлять? Ну, иногда в ряды помощников добавляются некоторые сущности, но редко и… – Педантичный, привыкший к порядку и равновесию в делах НО непонимающе тряхнул головой.

В бескрайнем космосе все вертится в пределах чего-либо. Кроме Создателя и самого космоса.

Легкий аромат лаванды коснулся ноздрей Среднего бога и остановил безудержный поток размышлений. НО поднял голову и увидел Гора. Тот стоял в неизменных кожаных доспехах и рогатом шлеме и опирался на мерцающий молот. Густой рыжий волос покрывал мощный торс, руки и расцветал на голове десятками косичек бороды и шевелюры.

– Привет тебе, – пробасил бог викингов, приветственно поднимая кружку с пивом и роняя из нее пену. – Как там мой подопечный?

– Какой из них? – не сразу понял НО.

– Рагнар из Эйлории.

– А! – НО разгреб бумаги, выудил несколько листов, пробежал взором текст. – Вот. В подвале.

– Жив?

– Жив. Они там все мечутся, собирают армии. Его с Брокеном и Ширлом отравили немного, но скоро очухается.

– Хорошо, – хмыкнул Гор. – Я на него рассчитываю.

– А разве ты сам не в курсе событий? – НО кивнул в сторону отчетов. – Я думал…

– Понимаешь, – бородач присел на краешек стола, – последнее время ничего не успеваю, столько миров, столько событий. Хоть вторую голову отращивай.

– Да, – понимающе вздохнул НО, – уж если мы тут вертимся как белки в колесе, то у вас, Крупных…

– Завал, – кивнул Гор. – Космос растет, Эпос подкидывает новых подопечных, а они все разные, капризные. Уж думаю, не пора ли на пенсию.

– А разве у вас такое… – округлил глаза НО.

– Шутка. – Рыжая борода разъехалась в улыбке. – Кто ж меня отпустит? Разве что смахнуться с Драгомором и славно пасть, но это не по мне. Пива хочешь?

– Нет, я тут… – НО рассеянно поскреб затылок.

С этим Гором никогда не знаешь, шутит он или говорит серьезно. Чего это он вообще про космос начал?

– Ладно, давай отчет про Рагнара, дома почитаю.

– Я там еще не все успел…

– Не волнуйся, разберусь. У тебя вон еще сколько работы. – Гор взял бумаги, поднялся в воздух и махнул рукой.

– Да, работы целая бесконечность, – зачем-то брякнул НО ему вдогонку.

Бог викингов исчез и тут же появился в доме Эпоса, стоящем на вершине горы, в окружении дубовой рощи. Вместо рыжей бороды, бугров мышц и шлема – свободного кроя штаны, простая рубашка и мягкие туфли.

Он свернул отчет в трубочку, прислонил молот к лавочке возле крыльца и уселся на деревянные ступени.

– Что бы ты знал о бесконечности, – улыбнулся Эпос, блаженно вытягивая ноги. – Видел бы ты, НО, что здесь на самом деле творится…

День седьмой.

Крышка погреба недовольно скрипнула петлями и застыла в руках двух угрюмых викингов. Высокая худощавая пожилая женщина благодарно кивнула солдатам, взяла у них факел и строго сдвинула брови.

– Слишком знакомый храп, чтобы я могла ошибиться… – тихо бормотала она себе под нос, спускаясь по ступеням. – Если это он, я ему всю бороденку повыдергаю. По волоску.

На полу, среди бочонков с соленьями, лежали пять тел. Два лошадиных, два человеческих и одно драконье. Вся компания была без сознания.

– Удивительно! – Женщина невольно улыбнулась, разглядывая небритого варвара. – Тембр точь-в-точь как у деда.

Спустя полчаса в доме Изольды, бабушки Рагнара, был накрыт торжественный стол. Возбужденные горожане заглядывали в окна, наперебой обсуждая последние события – нашествие жрачей и явление блудного внука вождя. Изольда, в простом сером платье и с пучком почти белых волос, разлила по кружкам крепкий чай и уселась во главе стола.

– В вазочках повидло и мед, вон там пирожки с капустой, а на том блюде – с картошкой, – пояснила она Брокену и Ширлу. – Угощайтесь.

Теперь, когда смущенно зевающие гости занялись делом, Изольда убрала вежливую улыбку и строго посмотрела на внука.

– Как дела? – издалека начала она.

– Гм… – Рагнар отложил укушенный было пирожок. – Нормально, – сдавленно ответил он, старательно не замечая угрожающих ноток вопроса.

– Ты здоров?

– Д-да.

– Это хорошо. – Изольда отпила из чашки и глубоко вдохнула. – Ты кушай, кушай. Я не буду убивать тебя при друзьях. Сейчас мы мило поболтаем, позавтракаем, а потом я отведу тебя на пристань и задушу собственными руками. Медленно и с удовольствием.

Сказав это, она снова улыбнулась гостям. Так, словно речь шла о капризах погоды или урожае яблок. Рагнар покорно кивнул и взял бутерброд с печенью трески. Брокен и Ширл, насколько могли, спрятали головы в своих чашках. Изольда выудила из плетеной корзины спицы и что-то похожее на недовязанный чепчик.

– Как вы узнали о жрачах? – Лучник попробовал сменить тему разговора.

– Хвала Гору, совершенно случайно, – покачала головой Изольда. – Гундар, наша травница, ходила в лес… Рагнар, ты помнишь Гундар? Вы с ней на празднике Весны танцевали, а потом еще…

– Да, бабушка. Я помню Гундар, – ответил викинг и почему-то покраснел.

– Ну да. – Изольда продолжала ловко орудовать спицами. – Так вот, она пошла в лес за растениями и случайно увидела этих гадов. Бедняжка перепугалась, прибежала в деревню и подняла всех на ноги. Мы снарядили все суда, что оказались у причала, погрузили скот и ушли в море. Болтались там почти до рассвета…

Вдруг во дворе послышались удивленные возгласы, потом лошадиное ржание, и почти тут же дверь распахнулась. На пороге стоял взлохмаченный Олаф.

– Все живы? – выпалил он, вытирая рукой лоб.

– Дорогой, у нас гости, а ты вламываешься, как пьяный медведь.

– Дорогой? – опешил Олаф.

– Бабушка на грани, садись и ешь пирожки, – вполголоса подсказал Рагнар.

Дед молча кивнул, поставил весло в угол и тихо присел рядом.

– Она еще и вяжет? – округлил глаза Олаф.

– Да, жрачам повезло, что они не встретились.

Чаепитие имело место еще некоторое время, а потом закончилось так же неловко и скомканно, как и началось. Изольда извинилась перед гостями, кивнула мужу и внуку и решительным шагом направилась к Хижине Советов, не выпуская из рук спицы и пряжу. Там их уже ждали несколько седобородых викингов.

– Как это все понимать? – рявкнула Изольда, едва дверь за ними закрылась.

Олаф и Рагнар обменялись быстрыми взглядами.

– Ты первый! – Бабушка, моментально превратившаяся в вождя, ткнула пальцем в сторону внука.

– Мне нужна помощь, – тихо ответил Рагнар. – Грядет великая битва, Абракадабр послал меня за подкреплением.

– Неужто? – Изольда сложила руки на груди. – Ты удрал из Академии, шастал где-то несколько лет, а теперь являешься и предлагаешь идти на войну?

– Он прав, – вступился за внука Олаф. – Дело серьезное. Мы с ребятами побывали в соседних деревнях: там везде видели жрачей и слышали о падении Нордвейра.

– Мне очень сложно верить вашим сказкам, – отрезала Изольда. – Вы оба натворили столько дел, что вообще бы вас не видеть до конца дней.

– Можешь на нас не смотреть, но это не спасет тебя от демонов.

– Демоны! Мы маленькая деревушка на краю света, что за интерес у потусторонних, чтобы на нас нападать?

– Изольда, – Олаф оперся руками на стол, – ты умная женщина и все прекрасно понимаешь, не строй из себя обиженную фифу. Ты вождь и должна заботиться о безопасности своего народа. Хочешь закоптить нас с младшим на вертеле? Воля твоя, но не путай личное с общественным.

Бабушка Рагнара замерла, потом ноздри ее раздулись, и она шумно выдохнула.

– Хорошо, – просто ответила она. – Какие у нас новости?

– Молодец, – улыбнулся Олаф. – Я всегда знал…

– Заткнись! – Изольда бухнула кулачком по столу. – И изложи диспозицию.

– Мы набрали порядка двух сотен викингов, – покорно кивнул Олаф. – Они стоят в нашем лесу, ждут приказа к выступлению.

– Вы встретили жрачей?

– Да, пришлось всю ночь жечь костры, чтобы отогнать этих тварей.

– Хорошо, веди свой отряд в Нордвейр. По пути вербуйте всех, кто может держать в руках не только бутылку. Где состоится битва? – Изольда вопросительно кивнула Рагнару.

– У Перешейка, послезавтра. Мы собираемся около крепости Чусун-Чак, друид приведет остальных по магическим проходам. Вы не успеете к месту пешком, вам нужно быть у заброшенной охотничьей хижины в Скальном лесу завтра вечером. Там вас встретит Абракадабр и переправит на юг.

– Абракадабр – это Главный Друид?

Рагнар кивнул. Изольда задумчиво покусывала губу, рассматривая своих адъютантов. Те молчали и хмурились.

– Ладно, – наконец решила вождь. – Выбирать не приходится. Значит, Нордвейр отменяется, Олаф. Объявляй общий сбор, завтра с утра выступаем все вместе. И приведи из леса остальных, посмотрим, что за неумех ты набрал.

Совет завершился, помощники Изольды разошлись с чувством выполненного долга, а сама вождь устало опустилась на стул, вновь превращаясь в бабушку.

– Рагнар, – тихо сказала она, задумчиво почесывая мочку уха спицей. – Поход на пристань не отменяется, а лишь откладывается. Если нам суждено вернуться, я сдержу слово.

– Лады, бабуль, – расплылся в улыбке викинг.

Олаф прихватил внука с друзьями и отправился в лес, оставив жену командовать приготовлениями к походу. Строгое северное лето позволило себе немного солнечного света.

– Где Стью? Когда вы расстались? – Рагнар пинал по тропинке шишку, шагая рядом с дедом.

– Мы дождались его приятеля Кая, тот привел с собой друида, и все вместе поехали на север. Кай и друид свернули в Пасть Камня, а мы со змеем поскакали дальше. Потом Стью взял курс на Нордвейр, а я прямехонько сюда.

– Как бабушка отреагировала на новости?

– Ну, – хмыкнул Олаф, – ты ее знаешь. То, что было сегодня, это так, легкий сквознячок. Весь ураган я принял на себя.

– Вот и я удивился, что это она так мало ругалась.

– Это на тебя реакция, мы ведь с ней уже все обсудили. Вообще… – Олаф смущенно почесал бороду, – надо признать, что вождь из нее хороший получился. Только ты ей об этом не говори.

Рагнар молча кивнул, потом пнул шишку так, что она улетела в кусты.

– У меня к тебе разговор есть, – решился он, поднимая взгляд на деда.

– Ну? – Олаф удивленно посмотрел на внука. – Излагай.

– Понимаешь… – Рагнар вдруг начал чесать плечо, которое, разумеется, совершенно не чесалось. – Я был в пещерах около Колдхарта. И там мне один… ну, короче, мне рассказали про твоего…

Ж-ж-жбах!

Прямо перед компанией рухнуло дерево. Старая сухая осина, явно кем-то подпиленная, перегородила собой дорогу. Из-за нее выпрыгнул тощий мужичонка с пучком веток, привязанным к голове, и указал на путников пустой бутылью.

– Ни ш мешта! – приказал он, демонстрируя все свои несколько зубов. – Пароль – или вы шмурики!

Олаф вздохнул, покачал головой и махнул Брокену, чтобы тот опустил лук.

– Гнитас, прекрати дурить, – сказал он агрессивному типу. – Это я, Олаф.

– Олаф? – протянул тот, щурясь на пришельцев. – Олаф! Это Олаф!

– Тебя на посту одного оставили?

– Да, шлюнтяи. Вше дрыхнут, поди, один я готов к драке!

Гнитас попытался перебраться через дерево, споткнулся и без чувств рухнул на тропинку. Рагнар покосился на деда:

– Это и есть твой отряд?

– Один из них.

– Бабушка будет в восторге.

* * *

Недалеко от крепости Кракапутра, застывшей на берегу Серединного пролива в ожидании великой битвы, в курятнике госпожи Вьорк открылся тайный подземный лаз. Из него выбрался Главный Друид Эйлории, растолкал наглых наседок, слегка повздорил с петухом, прикрыл соломой крышку люка и почти неслышно удалился.

После схватки с Виши Абракадабр отправил Эйбуса навстречу армии троллей, а Брома и Кая с Белым Легионом – к Перешейку. Сам же волшебник по Системе Переходов и Пересадок проник в Нижние Земли. Здесь предстояло уладить одно дельце, которое могло сыграть решающую роль в битве за обладание миром.

Очутившись в лесочке, Абракадабр развязал походный мешок и достал оттуда аккуратно свернутый куль с одеждой. Через некоторое время волшебник превратился из строгого друида в крестьянина. Сутулого, в поношенной и местами рваной рубахе, босоногого и самую малость нетрезвого. Обойдясь без магии, Абракадабр полностью изменил свой облик. Теперь Главный Друид мог не таясь миновать лагерь неприятеля и попасть на берег Серединного пролива.

Дисциплина не являлась коньком армии Зигмунда. Раннее утро и отсутствие боевых действий лишили воинов элементарной осторожности, первый патруль попался Абракадабру только на подходе к крайним палаткам лагеря. Без труда обогнув сонных орков, волшебник, пошатываясь, добрел до костра, вокруг которого сидели несколько магов низшей ступени. Колдуны молча и явно без удовольствия прихлебывали что-то из кружек, низко опустив капюшоны на бледные лица.

– Зд-дорово, – с трудом выговорил Абракадабр и неловко опустился на бревно возле огня. – Чего такие мрачные? – поинтересовался он у соседей.

Капюшоны не шелохнулись. Никто не посмотрел на явно ненормального крестьянина, одного из многих подобных, вечно сопровождающих большие скопления народа, будь то ярмарка или военный лагерь. Такие типы вечно вьются рядом, клянчат мелочь, предлагают себя в качестве оруженосцев и постоянно что-нибудь воруют.

– Экие вы неразговорчивые, – хмыкнул старикан и принялся копаться за пазухой. – Я не знаю, чего вы тут забыли, но раз уж мы встретились, не хватить ли нам по стаканчику?

Теперь колдуны повернулись к Абракадабру, внимательно наблюдая за появившейся в руке старика бутылкой.

– Луковый сироп, – отрекомендовал волшебник с довольной миной. – Спорю, такого вы не пробовали.

– Плесни мне, отец. – Один из колдунов опрокинул кружку, избавляясь от ее содержимого, и протянул посуду Абракадабру.

– О, вот это я понимаю, наш человек. Кто еще? Давай.

Быстро последовав дурному примеру товарища, все капюшоны обзавелись своими порциями лукового сиропа. На бледных лицах появились тусклые улыбки.

– За знакомство! – объявил волшебник и припал к горлышку бутылки.

Колдуны опробовали напиток, сморщились, замерли и, чуть помедлив, выдохнули.

– Хороша отрава, – сипло произнес один. – Меня Карпий зовут. – Он кивнул Абракадабру.

– Меня – Люкер, – ответил волшебник. – Дома старуха зверствует, вот я и подумал, не прогуляться ли мне к вам. Поболтать, развеяться…

– Молодец, что зашел, – улыбнулся Карпий. – Правда, у нас тоже не шибко весело.

– С кем воевать собрались?

– Без понятия. – Колдун протянул кружку. – Согнали нас сюда, а чего делать, не говорят.

– Не болтал бы ты лишнего. – Другой капюшон неодобрительно покачал головой.

– А что, я неправ, Нервик? – вскинулся Карпий. – Сидим тут, ждем приказов. Даже провиантом не запаслись. Это не поход, а сплошное мучение.

– Чего же ваш король не выступит? – Люкер вновь наполнил кружки собутыльников.

– Почем нам-то знать? – хмыкнул третий колдун. – Его тут вообще не было…

Через полчаса активного обсуждения поведения Зигмунда луковый сироп куда-то делся. К бурной радости колдунов, чудесная пазуха явила из своих недр следующую бутылку. Разговор продолжился с еще большим азартом. Затем Люкеру пришла идея прогуляться на берег Серединного пролива. Колдуны поддержали его во всех смыслах, и компания, продолжая спорить о тактике и тонкостях снабжения армии необходимыми припасами, двинулась сквозь лагерь. Их обходили стороной, видимо не решаясь связываться с шумной ватагой колдунов, тем более что лица их покраснели, а кулаки сжались. Таким образом выпивохи добрались до каменных ступеней, ведущих к мосту через пролив.

Здешние стражники оказались принципиальными.

– Проход закрыт, – объявил обезьяноподобный громила в кожаных доспехах и железных перчатках с шипами.

– Мы колдуны, к-как ты смеешь?.. – взвился Нервик.

– Приказ короля. Мне все равно, кто вы такие, – равнодушно ответил страж.

– Хочешь стаканчик лукового сиропа? – вступил в дискуссию Люкер.

Воин молча сложил ручищи на груди, показывая, что разговор окончен. Нервик продолжал возмущаться, его пришлось взять за локти и увести подальше от шипастых перчаток.

Между лениво бродящими по лагерю воинами протиснулась дюжина маленьких деревянных фигурок и, неуклюже перебирая ногами, направилась к стражу. Кто-то из них был похож на игрушечного медведя, кто-то на ежика. Достигнув поста, фигурки, не останавливаясь, проследовали мимо и удалились в сторону моста. Охранник даже не шевельнулся.

– Я дико извиняюсь, – елейным тоном произнес Люкер, обращаясь к стражу. – А это кто? Я их раньше не видел.

– Солдаты Корениуса, – нехотя ответил тот.

– А… – понимающе кивнул старик. – У них ставка там? – Он кивнул в сторону Перешейка.

– Да, – снизошел громила. – Кроме них, никого не пускаем.

Люкер вновь кивнул и вернулся к компании колдунов:

– Приказ есть приказ. – Он положил руку на плечо Нервика, все еще подрагивающего от негодования. – Давайте кружки.

Колдуны радостно зашумели, поддерживая идею. Люкер отвел их в сторону и достал новую бутылку.

– Ну ты даешь! – воскликнул Карпий. – Может, тебя надо к нам в отряд? У тебя волшебная рубашка.

– Да, порой она бывает магически бездонной, – согласился старик. – Ты разливай, а я пойду освежусь. – Он передал бутылку колдуну.

– Я с тобой, – икая, сказал Нервик.

– Пойдем, друг. – Люкер обнял собутыльника и помахал остальным. – Встречаемся у костра.

Компания разбрелась в разные стороны. Одни пошли пополнять кружки, другие освобождать внутренние органы. Люкер затянул кабацкую песенку и, пошатываясь, проследовал с Нервиком к ближайшим кустам. Скрывшись от посторонних взглядов, волшебник сомкнул пальцы на сонной артерии колдуна. Тот любезно не сопротивлялся, продолжая петь вплоть до потери сознания. Уложив тело в крапиву, Абракадабр воровато оглянулся и, убедившись в отсутствии зрителей, пробормотал заклинание.

Спустя несколько минут мимо сурового стража, охраняющего доступ к мосту через Серединный пролив, протопал маленький деревянный солдатик. В зеленом мундире, с игрушечной саблей и большой нижней челюстью. Не вызвав подозрений, кукла спустилась по ступеням на выложенную камнем мостовую и влилась в массу себе подобных.

После расселения и последующего затопления Средних Земель друиды сдвинули Верхние и Нижние Земли поближе друг к другу. Так, что исчезнувший континент оказался под своими бывшими соседями. Получившийся пролив в честь утопленника нарекли Серединным, а над ним возвели изящный и очень длинный мост – Перешеек. Поскольку Абракадабр принимал в этих делах самое непосредственное участие, он надеялся обновить старые знакомства и с помощью Кадастров обеспечить себе преимущество в предстоящей битве.

Деревянный солдатик спустился к воде, зашел за опору моста и неловко прыгнул. Едва достигнув поверхности пролива, он отскочил от нее и тихонько выругался: Абракадабр забыл о водоплавающих способностях своей нынешней оболочки. Лежа на спине, он быстро замахал маленькими ручками, уходя в тень. Там он вернул себе прежний человеческий облик, набрал воздуха и нырнул. На этот раз успешно.

* * *

Зигмунд, находясь, по обыкновению, в скверном расположении духа, совершил на Неврозе круг над островом-вулканом Эйтыбынедымил и приказал дракону снижаться. Король не выспался, позавтракал без всякого удовольствия и порядком нервничал. Ему предстояла встреча с Хламирой – кошмарного вида паучихой, хранительницей Сетки.

Когтистые лапы дракона мягко ступили на каменный, лишенный всякой растительности берег. Зигмунд спрыгнул с шеи Невроза, оправил камзол и огляделся. Он не бывал здесь прежде, но из книг знал, что вход в логово Хламиры должен находиться неподалеку. Опасливо оглядываясь, Владыка Мурляндии прошел вглубь острова. Здесь, среди острых камней, Зигмунд приметил тропинку, которая, едва показывая себя, привела к металлическому люку в земле. На ржавой крышке красовалась руна в виде стрелки, указывающей влево. Король потоптался, убедился в отсутствии видимой угрозы и осторожно надавил ногой. Из-под земли раздалась тихая мелодичная музыка. Железная крышка на удивление легко соскользнула в сторону, открывая вход в подземелье. Зигмунд достал из рукава серебряную фляжку, сделал большой глоток и решительно ступил на лестницу, ведущую в кромешную темноту.

Едва король проник в недра острова, люк захлопнулся. Зигмунд замер, отчаянно моргая и теряя остатки уверенности. Вдруг перед его носом прямо в воздухе появилась светящаяся картинка. Открытая дверь на синем фоне. Потом дверь исчезла. Синий фон мигнул и обзавелся буквами. Фраза требовала ввести пароль или признаться в том, что Зигмунд здесь впервые. Король коснулся пальцем второго варианта ответа. Буквы погасли, уступив место изображению листа пергамента, разделенного на графы. Теперь вопросов было несколько:

Имя

Пол

Возраст

Родной город

Цель посещения

Зигмунд вписал пальцем ответы на первые четыре пункта. Потом, немного погодя, добавил «Получение знаний» в пятую ячейку. Внизу пергамента появилась надпись: «Далее». Король ткнул в нее, пергамент свернулся в трубочку и развернулся вновь. Теперь он просил ввести секретное имя. Зигмунд поскреб макушку и написал: «Зигмунд». Пергамент тут же сообщил, что в списке гостей уже есть какой-то Зигмунд, и предложил другие варианты: «Зигмунд 1286», «Зигмунд_из_Кронвейр» и «ЗиггиЗмундди». Владыка Мурляндии, которого эта переписка уже начала порядком нервировать, выбрал средний вариант.

– Давай, – вслух произнес он. – Я не бессмертный, у меня жизнь кончается.

– А вот грубить не надо, – вдруг раздался голос из темноты.

– Да я… – опешил Зигмунд.

– Таковы правила, – продолжил невидимка. – Если что-то не нравится, можете воспользоваться другой точкой доступа.

– Ладно, не гундось. Долго еще писать?

– Нет, осталось только придумать пароль.

– Какой?

– Введите набор букв или цифр, известный только вам. И постарайтесь его запомнить: в следующий раз его спросят при входе.

– Ну, допустим…

– Вслух не надо.

– А…

Зигмунд начал писать что-то в пергаменте.

– Дату рождения не советую.

Король остановился.

– Откуда ты знаешь? – удивился он.

– Напишите имя домашнего животного или тещи.

– Хорошо, – буркнул Зигмунд.

Он накарябал «Невроз» и нажал пальцем строку «Подтвердить». Пергамент вновь свернулся, синий фон погас. Слабые огоньки осветили лестницу и коридор.

– Входите, – разрешил голос.

Король кивнул и пошел по влажным камням в сторону видневшегося вдали дверного проема. За ним оказался большой зал с множеством плоских кристаллов, расставленных вдоль стен. Перед некоторыми из них сидели темные силуэты. Деталей разобрать не получалось – помещение скрывалось в полумраке и завесе табачного дыма. Навстречу Зигмунду вышел пожилой гном.

– Садитесь за четвертый, – махнув рукой в сторону, объявил он. – К вам подойдут.

Приглядевшись, Зигмунд увидел таблички с цифрами над каждым кристаллом. Он нашел нужную и уселся на потертый стул. Через некоторое время из темноты появилась юная эльфийка в более чем легкомысленном наряде и с блуждающим взором. Она не останавливаясь что-то жевала.

– Сколько? – сипло поинтересовалась она.

– Сколько чего? – не понял король.

– Как все запущено, – тихо произнесла девушка. – Времени сколько? – более отчетливо добавила она.

– Часов десять… – растерялся Зигмунд. – Я летел около получаса, а когда…

Эльфийка перестала жевать и наклонилась к королю, глядя на него с нескрываемым сожалением:

– Первый раз?

– Ага, – кивнул Владыка Мурляндии, завороженно разглядывая то, что уже не в силах была скрыть жилетка собеседницы.

Эльфийка слегка присела, пытаясь поймать взгляд Зигмунда.

– Посещение Сетки оплачивается поминутно, – пояснила она. – Одна минута стоит серебряный четвертак. Сколько вам нужно времени?

– Я не знаю. А можно оплатить потом, все сразу?

– Тогда задаток. – Девушка протянула руку.

Зигмунд снял с пальца тяжелый перстень с бриллиантом. Эльфийка сцапала драгоценность, внимательно рассмотрела и наклонилась ниже.

– Если захотите чего-нибудь еще, я буду рядом, – дохнула она в моментально покрасневшее королевское ухо.

– Например? – ляпнул Зигмунд.

– Ну-у… – протянула девушка, хитро улыбаясь. – Выпить или перекусить чего.

– Да, – кивнул Владыка Мурляндии. – Коньяку графинчик.

– Не советую… – за соседним кристаллом шевельнулась тень, – он здесь кислый.

– Свежий! – возмутилась эльфийка.

– Ага, – хихикнула тень. – Свежепрокисший.

– У нас поставки из…

– Не болтай, – вдруг стала серьезной тень и повернулась лицом к девушке, – коньяк должен быть старым, из пыльного погреба. Таким, чтобы внуков винодела уже никто не помнил.

Зигмунд удивленно обнаружил, что сосед не имеет четкого контура. Под полупрозрачной накидкой клубилось нечто, лишь отдаленно напоминающее человеческую фигуру. Вместо глаз – голубые огоньки, вместо рук – струйки дыма.

– Возьми лучше «Слюну медузы» – и никакой закуски. Она здесь несовместима с твоей формой жизни.

Король благодарно кивнул и повернулся к девушке.

– «Слюну», – повелел он. – Можно сразу две.

Эльфийка ловко нанизала перстень на палец, подмигнула и удалилась. Кристалл засветился, обнаружив на себе изображение уже знакомого пергамента. Зигмунд написал свое секретное имя и пароль. Что делать дальше, король не знал. Он достал трубку и медленно раскурил ее, косясь исподтишка на бесплотного соседа. Через несколько минут явилась эльфийка с подносом и двумя бокалами, поставила заказ на стол и, не прекращая жевать, исчезла.

– Не составите компанию? – Король протянул выпивку тени.

– Благодарю, – кивнул сосед.

Они чокнулись и пригубили напиток, оказавшийся крепким, но ароматным. Зигмунд оценивающе причмокнул.

– Весьма недурно, – констатировал он. – Вы часто здесь бываете?

– Я редко бываю где-то еще, – ответила тень.

– Значит, разбираетесь в этой штуке? – Зигмунд кивнул на кристалл.

– Да, – просто ответил сосед.

– Тогда вы, возможно, согласитесь за некоторую плату объяснить мне способ управления кристаллом?

– Пять золотых.

– Идет. Тень нажала кнопки на своем столе и столе Зигмунда. Тут же из стены появилась мерцающая штора и отгородила обоих от сторонних взглядов. Дымка спала с лица незнакомца, голубые огоньки погасли. Перед королем сидел человек с острыми чертами лица и белыми волосами. Что-то в его облике было от эльфа, что-то от вампира.

– Джулианс, – представился он. – Специалист по сбору секретной информации.

* * *

Послеобеденное время – самый сложный и неподходящий момент для исполнения ежедневных обязанностей. Альмамон знал это, как никто другой. Юный эльф окапывал кустики розалии у подножия статуи и отчаянно боролся с дремотой. Сытный обед тяжелым камнем лежал в желудке, опуская руки и сдвигая веки служителя Храма Тейкилы. Еще пара дюжин растений ждали своей очереди, окружив зевающего послушника и покачивая пушистыми прическами. Это очень много, думал про себя Альмамон, невыносимо много…

Столица Стеклянного острова – Елойа тихо парила над Сумеречным лесом. Ветер теребил разноцветные полотнища, служившие навесами, сведенные в шатры и просто развешанные над мостами и площадями. Подвесной город прочно запутался среди крон высоченных деревьев и лишь слегка шевелил щупальцами лестниц. В отличие от Альмамона, он не сопротивлялся обстоятельствам и довольно поскрипывал, наслаждаясь сонным летним полуднем. Там, где деревянные конструкции дотягивались до каменного уступа, цепляясь за него кольцами и продолжаясь гравийными дорожками, был разбит сад Тейкилы. Уютный, всегда в полутени и наполненный тонким ароматом цветов. Статуя Матери-прародительницы высилась в середине, оплетенная тропинками и вереницами скамеек. Собственно, этот сад и парк вокруг него и считались Храмом. Всегда открытый, уставленный точеными беседками для созерцания природных прелестей, он удивительно располагал к неспешному обдумыванию смысла жизни и игре в шахматы. Если не считать дворника Лиифа, который не столько подметал, сколько красиво раскладывал упавшие листья, и Альмамона, следившего за садом, других служителей здесь не водилось.

В тот момент, когда нижняя челюсть Альмамона бесконтрольно начала сползать вниз, а сам эльф почти провалился в сон, ступень пьедестала дрогнула и заскользила в сторону. Юноша дернулся всем телом, резко вываливаясь в реальность, и схватился руками за беглянку. Альмамону спросонья почудилось, будто сама статуя Тейкилы задремала и готова свалиться вниз, на лесную поляну. Однако двигалась только ступень. Она бесшумно отошла в сторону, открывая вход в подножие статуи. Альмамон в ужасе вскочил и спрятался за клумбу с фиалками. Из оружия при нем имелась только садовая лопатка.

Внутри постамента послышались голоса, потом сверкнул луч света, и пришельцы явили себя миру. Первым это сделал маленький зеленый зверь. Он выпорхнул из проема, размахивая полупрозрачными крыльями. Альмамон медленно выдохнул, прицелился и метнул в чудище лопатку. Возможно, это тот самый случай, которого юноша ждал всю жизнь. Надо совершить подвиг, и тогда его наверняка примут в ряды Стражей. Лопатка просвистела в воздухе и встретилась с головой пришельца. Зверь охнул, схватился за подбитый глаз и исчез в проеме. Альмамон выбрался из укрытия и засеменил к лопатке. Он уже почти достиг своего оружия, как вдруг из-под статуи вышел гигант с обнаженным мечом в руке. Небритый, с вздувшимися от напряжения мышцами и чем-то таким во взгляде, отчего подгибались колени. Альмамон замер, рассматривая нового врага, потом схватил лопатку и выставил ее перед собой.

– Ты осквернил Храм Тейкилы, – слегка заикаясь, заявил он пришельцу. – Готовься расстаться с жизнью!

Тот осмотрелся, внимательно изучил эльфа, потом лопатку и вложил меч в ножны.

– Выходите, – сказал воин. – Опасность миновала.

– Ты убил его? – поинтересовался кто-то из-за спины гиганта.

– Пока нет, – ухмыльнулся воин.

– Напрасно. – Зеленый зверь лежал на руках человека в накидке с капюшоном. – Я бы убил. Он мне чуть глаз не проткнул. Это и есть ваше эльфийское гостеприимство? – Раненый вопросительно уставился на своего носильщика.

Тем временем ступень снова пришла в движение и вернулась на исходную позицию. Проем закрылся. Человек в накидке снял капюшон.

– Привет, Альмамон, – сказал он и пересадил животное на плечо.

– Брокен?! Как ты попал в статую?

– Это длинная история. Король у себя?

Альмамон кивнул.

– Проводи нас к нему, поболтаем по дороге.

– И опусти лопату, мы тебе не доверяем, – надменно изрек Ширл с плеча Брокена.

Компания покинула храмовый сад, спустилась с уступа и направилась в резиденцию короля эльфов. Ширл соизволил принять множественные извинения Альмамона, хотя и продолжал кривиться, ощупывая вздувшийся фингал.

Мосточки сменяли лестницы, те переходили в мосточки. Дома эльфов были сплетены из тонких прутьев и затянуты тканями. Жители города, одетые в просторные балахоны всех возможных расцветок, лениво и немного свысока одаривали путников равнодушными взглядами. Альмамон без умолку рассказывал Брокену новости, перечисляя множество имен, совершенно незнакомых Рагнару и Ширлу.

– А потом он ушел на охоту, и вот тогда они…

– Слушай, – прервал рассказчика викинг, сдерживая зевок, – а чего все такие мрачные? Или у вас всегда так?

– М-м… – замялся Альмамон. – У нас недавно случилась пренеприятная история. Похитили Маракуйяну.

– Священный куст? – изумился Брокен.

– Да, – печально кивнул Альмамон. – Неделю назад.

– Кто же это сделал?

– Темные. Хотя они все отрицают, но мы точно знаем – это дело рук Грибера.

– Но зачем? У них же своей целый парк…

– В том-то и дело, что уже нет. Этой весной все померзло. Они просили у нас рассаду, но Яуляй отказал.

– Стоп! – Рагнар вытер лоб рукой. – Может, вы соизволите перевести это все на доступный простым смертным язык? Я ничего не понял.

Ширл поднял указательный палец вверх и кивнул. В Нижних Землях этот жест используют торговцы на массовых распродажах, выражая свое согласие с оглашенной ценой.

– Маракуйяна – священный куст эльфов, – принялся объяснять Брокен. – С начала времен мы выращиваем его на дворцовой площади.

– А чего он, от демонов защищает… или что? – заинтересовался Ширл.

– Нет, он дарует блаженство.

– Вот прямо так? – изумился дракончик.

– Да, – кивнул Брокен. – Достаточно заварить один листик в котле кипятка, и настой готов. Пара глотков вводит в состояние медитации.

– Еще раз, – недовольно нахмурился Рагнар.

– Ну, медитация – это отрешенное состояние, позволяющее проникнуть в суть вещей и обрести гармонию с окружающим миром, – встрял Альмамон.

– Дурман-трава, короче. Я пробовал такую в Землях Восхода. Потом с утра ничего не помнил, но меня уверяли, что я бегал по городу, кукарекал и грозил всем головы пооткусывать.

– Нет, Маракуйяна не затуманивает разум, а, наоборот, просветляет.

– Не знаю, – хмыкнул Рагнар. – Я в образе петуха тоже, наверное, видел какую-то цель. Жаль, не помню какую…

– А Темные – тоже эльфы? – Ширл отвинтил с перевязи Брокена железную бляху и приложил к подбитому глазу.

– Да, это наши очень дальние родственники. Много веков назад они начали поклоняться жукам-короедам и ушли жить в пещеры.

– После такого чая можно и похуже вляпаться.

– Я не знаю причин их поступка, – покачал головой Брокен. – Но как бы там ни было, связь между племенами почти утеряна, мы просто стараемся не замечать друг друга.

– Надо к ним сходить и отобрать куст обратно, – предложил Рагнар.

– Возможно, – засомневался Альмамон. – Только они все отрицают, а наш король не хочет провоцировать конфликт. Тем более что, лишившись отвара, горожане находятся в глубоком унынии. Никто не находит в себе сил предложить выход из ситуации.

Рагнар хмыкнул и покачал головой. Он решил оставить при себе замечания относительно образа жизни эльфов. За время странствий викинг встречал куда более странные обряды и верования.

Тунгусы, например, небольшой народец из Вельветовых гор, свято верят в Бога-Оленя. Они все, как один, ходят на четвереньках и носят на голове рога, привязанные веревками. Высшим признанием для них является посвящение в Орден Упряжки, этих счастливцев соплеменники запрягают в сани.

Мармаландцы из Ущелья Эхо приняли Рагнара за Бога Плодовитости и настаивали на его союзе со всеми девицами племени. Викинг, в общем, не был против, пока не узнал про обет не мыться до рождения первенца, который давала каждая мармаландка в возрасте трех лет.

Даже в его родном Хлюпхольме при посвящении в викинги каждый юноша должен обмазать себя тюленьим жиром и пролежать час на ритуальном покатом камне. Если не соскользнул, значит, угоден богам…

– Пришли. – Брокен указал на большой шатер, увитый вьюном с розовыми ароматными цветами. – Наш королевский дворец.

На небольшой площади перед шатром грустно пустела клумба, вокруг которой стояли несколько эльфов с кружками в руках.

– Скорбят, – шепотом пояснил Альмамон.

Компания пересекла площадь и остановилась перед шатром. Стражи у входа обменялись приветствиями с Брокеном и раздвинули полог.

– Мой король, – громко заявил Альмамон, входя в шатер. – К нам прибыл Брокен Боу с друзьями. Соизволишь принять их?

На плетеном ложе под балдахином лежал эльф в белой тунике. Он медленно поднял на путников полные печали глаза и, не проронив ни слова, вернулся к своему занятию – вождению прутиком по доскам паркета.

* * *

Оказавшись под водой, Абракадабр сделал сальто и превратился в окуня. Розовое тело сверкнуло чешуйчатым боком и шустро устремилось в заросли морской капусты. Пещера на дне Серединного пролива, в которую плыл волшебник, на самом деле находилась не в Эйлории. Она парила в пространстве космоса, являясь связующей точкой для множества материальных миров и не принадлежа ни одному из них.

Абракадабр не любил рыбью оболочку. Без привычных конечностей он чувствовал себя уязвимым и неловким. Однако то место, куда его направляли плавники, требовало соблюдения множества условностей и выполнения правил, установленных задолго до сотворения Эйлории. Промежуточная Канцелярия, незримая организация, ведавшая статистикой всех миров, просто не впускала в себя никого, отличающегося от строго определенной формы. Всего форм было пять, для каждого типа гостей своя. Волшебники, вне зависимости от ранга, могли являться в Канцелярию только в виде скромного окуня. Помощники или ученики волшебников – креветками, гонцы – морскими жужелицами, а сами служители Канцелярии, именуемые Кадастрами, – в виде каракатиц. Еще сюда могли наведаться боги, и для этого им нужно было обернуться черепахой. И всем без исключения было запрещено пользоваться магией. Таким образом, все гости одного типа были уравнены в правах и не могли оказывать влияние на решения, выносимые мудрыми наблюдателями. Вход в Канцелярию охранялся Килтерами, призрачными чудищами с сотней глаз, зубов и щупалец. Любой, кто вторгался в их владения, будь то безобидный рак-отшельник или могущественный друид, должен был вести себя смирно и выполнять все распоряжения стражей. Иначе его просто могли съесть.

Абракадабр усердно работал хвостом, стараясь как можно быстрее миновать открытую воду. Он шарахался от любой тени, резко менял направление и огибал стороной скопления местной живности. Кому-то ведь пришла в голову идея о форме окуня, думал волшебник. Ну почему он должен являться в Канцелярию беззащитной рыбешкой? Не акулой, не гигантским осьминогом или медузой-невменяйкой? Почему он обязан подвергать себя такому риску? Ведь от его миссии зависит судьба всей Эйлории. Враги Абракадабра пускались во все тяжкие, чтобы изжить ненавистного друида, из столетия в столетие придумывали хитроумные планы и призывали самых кошмарных чудищ, но каждый раз напрасно. Волшебник неизменно выходил победителем из всех передряг. И если в итоге столь славного пути его проглотит морская корова, то просто потому, что по прихоти Кадастров он временно лишен не только магической, но и элементарной физической способности обороняться… Абракадабр так разнервничался, что совершенно не заметил рыбу-светило. Волшебник резко принял вправо, в последний момент вывернув из разверстой пасти с огоньком внутри. Глубина, на которой оказался друид, уже мало подходила для обычного окуня. Голову сдавило, без того выпученные глаза еле держались в глазницах. Он почти на месте. Вот остов корабля, после него чуть вверх, в этот проем, и все. Здравствуй, Канцелярия. Прощай, один день жизни.

Перед входом в пещеру копошилось огромное количество рыб и членистоногих. Поднимая со дна муть, они тыркались во все стороны, натыкались друг на друга и полностью перегораживали путь Абракадабру. Волшебник подплыл ближе, пытаясь разглядеть просвет. Напрасно. Оказавшись в центре этого хаоса, друид тут же потерял направление и получил клешней в живот.

– Пропустите. – Абракадабр попытался отодвинуть носом толстую пятнистую тушу.

– Куда прешь? – тут же обернулась зубастая рыба с оранжевыми глазами. – В очередь!

– Да я только спросить…

– А я?! Все только спросить, – возмутилась пятнистая. – С утра тут болтаюсь.

– А кто последний?

– Под тем камнем составляют список, плыви запишись – и узнаешь свой номер.

– А вы какая?

– Чего привязался? Сказали тебе, плыви записывайся. У меня нет времени с тобой булькать.

– Все равно ведь в очереди стоите, куда спешить?

– Вот чудак! – искренне изумилась пятнистая. – А толкаться кто будет? На минуту замрешь, и тебя тут же к рифу выкинут.

– А зачем тогда записываться, если…

– Ты новенький, что ли? – В оранжевых глазах появился намек на сочувствие.

– Нет, просто не был здесь пару тысячелетий.

– Пару тысячелетий? – Пятнистая удивленно замерла. – Ты кто?

– Я друид.

– Во дела! Сам приплыл.

– В смысле? – не понял Абракадабр.

– Да тут никто из волшебников уже давно лично не маринуется. Мы – помощники, секретари, на подхвате, короче.

– А разве так можно? Ведь есть важные, секретные вопросы…

– Так нужно! Только разрешение надо оформить на доверенное лицо. Это там, у чернильных коньков, в двадцатой нише. Куда прешь?! – Пятнистая отвернулась, пнула какого-то моллюска и вновь с интересом уставилась на друида.

– Я не знал… – Волшебник был совершенно растерян.

– По какому вопросу-то?

– Спасение мира.

– А… ну тогда тебе не в эту очередь. Здесь переоформление прав на колдовские рукописи.

– А в какую?

– Вон, видишь, мурена пасется? Она из Канцелярии, попробуй у нее спросить.

Абракадабр благодарно кивнул и поплыл сквозь скользкую толпу, стараясь не упустить из виду змееподобное тело местного служителя.

– Извините, – прокричал он, размахивая плавником.

Мурена недовольно скосила на него глаз и отвернулась.

– Вы из Канцелярии? – настаивал Абракадабр, виляя хвостом.

– Ну? – снизошла та.

– По вопросу спасения мира в какую очередь становиться?

– Срочное спасение или обычное?

– Срочное, очень срочное!

– В пятой нише заполните заявление и сдайте его в восьмую.

– А потом?

– Что потом? – возмутилась мурена. – Потом как обычно. Приходите через неделю и узнавайте о результатах в четырнадцатой нише.

– Вы не поняли, мне срочно. Сегодня надо…

Мурена посмотрела на Абракадабра как на умалишенного и, стремительно взмахнув плавником, повернулась и исчезла в мутной воде. Волшебник поплыл за ней, но, едва заплыв за камень, означающий границу территории Канцелярии, увидел перед собой Килтера. Громадная полупрозрачная тварь медленно двигалась во мраке, явно направляясь к окуню-нарушителю.

– Мне только спросить, – пискнул Абракадабр.

Килтер не ответил, но открыл пасть и протянул к волшебнику щупальце. Решив не дожидаться развязки, Абракадабр юркнул обратно, в возмущенно волнующуюся массу посетителей Канцелярии.

В следующие полчаса волшебник плавал кругами и пытался узнать номер ниши главного Кадастра. Никто не удостоил его внятным ответом. Тогда Абракадабр попробовал найти пятнистую знакомку, но та куда-то запропастилась. Совершенно отчаявшись, друид отплыл в сторону и, примостившись под полуистлевшим рогатым шлемом, стал обдумывать варианты проникновения в Канцелярию.

Когда Абракадабр был здесь в прошлый раз, он без труда проплыл в главный зал, его встретил привратник и проводил в кабинет главного Кадастра. Там волшебник вновь принял человеческий облик, его угощали кофе и мармеладками и вообще обращались с ним как с важным и уважаемым гостем, коим Абракадабр и являлся. И по сей день является, между прочим. Только теперь вместо зала выстроили стену с нишами, устроили бардак и ведут себя с посетителями как с надоедливыми мухами. В прошлый раз разговор занял много времени, но это потому что вопрос был очень важный, а не из-за отсутствия элементарной организации. Кстати, что-то здесь не видно ни одного окуня, зато полно всяких зубастых, с клешнями и шипами, включая самих служителей Канцелярии. Правила поменялись или их вовсе отменили? Почему все они выглядят грозными тварями, а Абракадабр ютится в сторонке в виде обеда для большинства коренных обитателей пролива? Можно превратиться в акулу, конечно, но, если правила остались прежними, тогда волшебник рискует нарваться на серьезные неприятности при следующей встрече с Килтерами. Стражи видят сущность посетителя и сверяют ее с внешней формой. Если кто-то крадется в неподобающем виде, он не проходит процедуру оценки образа. Может ли быть так, что один Абракадабр помнит правила посещения, а остальные не в курсе? Вряд ли, ведь он не бывал здесь очень давно, чего не скажешь о тех, кто толкается у входа. Теперь понятно, почему сами волшебники перестали навещать Кадастров, уступив это удовольствие помощникам.

Творцы создают новые миры и передают управление в руки вот таких мурен. Количество миров постоянно растет, армия мурен тоже множится. Уровень бардака в управлении стремится ввысь. Все благие намерения и высокие цели оборачиваются рутинной и нехотя исполняемой работой. Для спасения мира теперь приходится заполнять заявление стандартной формы. Следовательно, количество миров, нуждающихся в спасении, тоже неумолимо растет. Тогда встает вопрос – в спасении от кого? Скорее всего, от мурен. Демонам теперь не надо собирать армии скелетов и жечь города, достаточно лишь пропихнуть своего представителя на нужное место в Канцелярии, и можно захватывать миры один за другим – совершенно законно и безнаказанно. Самым грозным оружием на свете стала гербовая печать.

* * *

Зигмунд завороженно наблюдал, как пальцы Джулианса ловко управляются с плоским кристаллом. Таблицы и формы появлялись одна за другой и тут же исчезали, получив набор необходимых им букв или цифр. Символы мелькали, струясь по кристаллу, словно струйки дождя по стеклу. Джулианс комментировал свои действия, иногда задавал риторические вопросы и, тут же сам отвечая на них, прихлебывал коктейль. Зигмунд совершенно ничего не понимал, но не останавливал нового приятеля, боясь сбить того с мысли.

– Собственно, вот, – наконец объявил Джулианс, откидываясь на спинку кресла и кивая на изображение очередного свитка. – Теперь, когда мы проникли в секретное хранилище, можно задавать вопросы. Что тебя интересует?

– Секретное? – вздрогнул Зигмунд. – А это не опасно?

– Жизнь вообще штука опасная, – хихикнул Джулианс. – Может кончиться в любую минуту.

– Я имею в виду, что… – замялся король. – Мне бы очень не хотелось встретиться с Хламирой, – шепотом добавил он.

– Что ж, – понимающе кивнул Джулианс, – тогда придется раскрыть страшный секрет – паучихи не существует.

– Как же, я ведь читал…

– Ну да. Они ведь написали, все логично.

– Кто?

– Основатели Сетки, конечно.

– А Хламира? Я думал, она основатель.

– Хламира – это образ. Несуществующий кошмарный ужас. Ее придумали специально для запугивания окружающих.

– Зачем?

– Затем, чтобы в Сетку не лезли все кому не лень. Ты можешь себе представить, что начнется, если каждый встречный-поперечный обзаведется кристаллом? Они вмиг завалят хранилища таким несусветным количеством хлама, что нужную информацию будет просто невозможно найти. Это как впустить в личную библиотеку всех жителей своего города.

– Значит, те, кто интересуется Сеткой, узнают о паучихе и быстро передумывают туда лезть?

– Точно. И только такие, как ты, которым действительно нужно узнать что-то важное, решаются на визит.

– Ловко. Напугать полмира несуществующим монстром.

– Основатели – ребята башковитые. Но отсутствие Хламиры вовсе не означает отсутствие охраны. Сам видел, что просто так сюда не попадешь…

Вдруг за шторой, отделяющей собеседников от общего зала, что-то грохнуло, покатилось, и тут же зажегся яркий свет.

– Ни с места! Всем на пол! Только шевельнись, мерзавец! – Низкий голос звучал очень пугающе, нарезая самообладание слушателей, словно нож – колбасу.

– Вайфай! – тихо изрек Джулианс, бешено озираясь. – Это СВАТ!

– Что? Кто? – подпрыгнул Зигмунд. – Чей сват?..

– Химерский, чей же еще? Они нашли меня!

– Я ничего…

Тут завеса, скрывавшая Зигмунда и Джулианса, отлетела в сторону. Прямо перед заговорщиками стояла официантка с маленьким арбалетом в руке, а за ней два здоровяка в черных доспехах. На груди обоих воинов желтыми буквами значилось: СВАТ.

– Джулианс, ты арестован за неподобающее поведение по отношению к принцессе Химерики. – Эльфийка достала из-под жилетки блестящий медальон и продемонстрировала его, покачивая на цепочке. – Мне приказано задержать тебя и доставить в Химерику.

– А мои права? – почти хладнокровно поинтересовался Джулианс.

– Совершившие преступление против королевской семьи прав не имеют, – спокойно парировала эльфийка.

Зигмунд украдкой оглядывал зал. Все посетители и гном-служитель лежали на полу, лицом вниз. До выхода метров десять, и там вроде еще две тени.

– Ты не имеешь права арестовывать меня на территории другого королевства, – продолжал беседу Джулианс. – В данном случае ты такая же бесправная, как и я.

– У меня есть особые полномочия, я могу просто убить тебя.

– Это вряд ли, тем более в присутствии короля Мурляндии. Или его ты тоже убьешь?

Эльфийка удивленно воззрилась на Зигмунда, а тот точно так же на Джулианса.

– Ты знаешь, кто я?

– Вы крайне невнимательны, Ваше Величество, я ведь сказал, что занимаюсь сбором информации. Неужели я так просто заговорил бы с обычным незнакомцем и тем более показал ему свое лицо?

– Вы можете доказать свой статус? – обратилась эльфийка к Зигмунду.

– Могу тебя в жужелицу превратить.

– Это невозможно.

– Да, – кивнул Джулианс. – Она же СВАТ.

– Нас можно только… – начала эльфийка.

– Убить! – добавил Джулианс, выхватил маленький топорик и метнул его в собеседницу.

Это произошло так неожиданно, что лже-официантка не успела увернуться. Блестящее черное лезвие сверкнуло в воздухе и вонзилось точно в лоб девушке. Два воина выхватили короткие зазубренные мечи и бросились на Джулианса. Зигмунд отшатнулся и выставил перед собой руки, с его кистей сорвался синий огонь и прожег ближайшего нападавшего. Громила замер, удивленно изучил сквозную дыру в собственном животе и рухнул рядом с эльфийкой. Джулианс тем временем схватил со стола кристалл и обрушил его на голову второго воина. По коридору к дерущимся мчались еще два представителя властей Химерики.

– Твой – правый! – выкрикнул Джулианс, выдергивая свой топорик из эльфийки.

Зигмунд кивнул. Черное лезвие и синий огонь стартовали одновременно. Затем наступила тишина. Поверженные СВАТы валялись на полу, посетители заведения в ужасе расползлись кто куда. Только гном-прислужник поднялся на ноги и изумленно оглядывал помещение.

– Это ты их привел! – Джулианс гневно сгреб коротышку за ворот рубахи.

– Да я понятия не имел, что она подставная! – возмутился тот. – Проработала у нас больше года!

Джулианс выпустил гнома, шагнул к эльфийке и бесцеремонно схватил ее за ухо. Потом повернул бесчувственную голову и присвистнул:

– Номер сорок двадцать три! Я так и знал!

– Что здесь происходит, демон тебя возьми?! – пришел в себя Зигмунд.

– А что? – вдруг совершенно спокойно поинтересовался Джулианс. – Обычная операция по моему захвату. Вновь неудачная.

– Ты смеешься? Я только что двух людей укокошил и даже не знаю за что!

– Понятно за что. Например, за то, что они не люди. А еще ты защищал собственные капиталовложения.

– Что значит не люди?

– Я ж тебе говорю – СВАТ. Самостоятельно Выступающее Адекватное Туловище. Помесь механики и магии. Состоят в королевской армии Химерики.

– Они совсем как…

– Да, совсем. Ты мог бы жениться на ней и прожить счастливую жизнь. Это, кстати, твое. – Джулианс снял с пальца девушки перстень и протянул Зигмунду.

Король Мурляндии рассеянно взял драгоценность, все еще блуждая взглядом по телу эльфийки.

– Да не расстраивайся так, – хмыкнул Джулианс. – Сейчас сюда нагрянут остальные, заберут трупики, и через пару месяцев мы с номером сорок двадцать три вновь встретимся. Только он уже будет орком или драконом.

– Их перерождают?

– Еще как. В этом их ценность.

– Какие остальные? – встрял гном.

– Отряд зачистки, – зевнул Джулианс. – Сигнал от эльфийки сейчас не поступает, стало быть, она выведена из игры, а это значит, что пора ликвидировать последствия. Минут через пятнадцать будут.

– Ликвидировать? – нервно сглотнул коротышка.

– Да. Трупы, следы схватки. Свидетелей.

После этой фразы свидетели пришли в движение. Они все, как один, бодро вскочили на ноги и бросились к выходу. Гном замешкался, потом нырнул за стойку, вытащил оттуда мешок и толстую книгу. Кивнув на прощание, он засеменил прочь.

– Ну? – Джулианс подошел к ближайшему кристаллу и стал быстро тыкать в него пальцем.

– Что «ну»? – Зигмунд сложил руки на груди.

– Что будем делать? У тебя есть поблизости летающий корабль или магический колодец? Нам надо сматываться отсюда.

– Нам?

– Странные создания, – почти шепотом произнес Джулианс. – Управляют точкой доступа в Сеть, в случае опасности смываются с деньгами и финансовыми бумагами. А удалить сведения из кристаллов в голову не приходит. – Он нажал на очередную надпись, и по всем кристаллам побежали полоски, закрывая собой буквы и цифры. – Вот так.

В коридоре мелькнула тень. Джулианс отступил в сторону и засунул руку под накидку. В помещение вошла Зина.

– Мой король. – Она слегка поклонилась, оглядывая зал. – Мы ликвидировали двадцать враждебно настроенных созданий без внутренних органов. Таких же, как эти. – Амазонка кивнула на воинов в черных доспехах.

– А ты молодец, – улыбнулся Джулианс. – Пришел с охраной, да еще с какой!

– Ладно, – решил Владыка Мурляндии. – Я лечу на Неврозе, а ты с Зиной отправляешься на корабле к Порталу. Встретимся в Кронвейре.

– Я не дам Зине скучать в дороге. – Джулианс игриво подмигнул амазонке.

– Он представляет ценность? – брезгливо скривив губы, поинтересовалась предводительница Безжалостных Сестер.

– Только его голова, – через плечо бросил Зигмунд, выходя из зала. – С потерей остального мы можем смириться.

* * *

Серьезного разговора с Яуляем не вышло. Все полчаса, отведенные на общение с гостями, король эльфов хандрил, возил прутиком по полу и не дал ни одного прямого ответа на заданные вопросы. В целом он, конечно, понимал всю серьезность предстоящей битвы с темными силами, естественно, полностью доверял выводам Абракадабра, но прямо сейчас оказался не готов к решительным действиям. Король эльфов предложил уточнить у Главного Друида сроки начала сражения, добавив, что, будь оно, скажем, через месяц, а еще лучше через полгода, тогда он непременно направил бы подмогу. А вот сию минуту срываться с места и без должной подготовки нестись в бой он считал неразумным. Компания оставила Яуляя наедине с его горестями, вежливо отвязалась от Альмамона и отправилась в гости к родителям Брокена.

– Здесь школа юных лучников, – рассказывал Брокен, – вон там Шатер Духов, а на той площади мы в детстве играли в стражников и разбойников. Если спуститься вниз и пойти к реке…

– Слушай. – Рагнар негромко кашлянул. – Это все удивительно познавательно, но я так и не понял позиции твоего короля. Помощи от эльфов мы не дождемся, да?

– Гм… Видишь ли, у моего народа не принято выносить решения без тщательного обдумывания. Нам надо посоветоваться с другими мирами, изучить ситуацию, прислушаться к внутренней музыке…

– Это вряд ли, – отрезал Ширл. – Во-первых, у нас нет времени на любование каплей росы на травинке, а во-вторых, у вас нет священного куста для общения с духами и внутренними музыкантами. Вопрос надо решать быстро и трезво.

– Боюсь, это невозможно.

– Тогда чего мы вообще сюда приперлись, если ты заранее знал о здешних манерах? – недовольно вскинулся Рагнар. – Ехали бы тогда в Колдхарт.

– Мой отец – воевода, старший среди Стражей. Я надеюсь на его помощь.

– Далеко еще? – обреченно вздохнул викинг.

– Нет, вон наш шатер, с оранжевым флагом, видишь?

– Ладно, веди. У вас вино есть?

– Конечно! Игривое золотистое, из нектара подснежников. Я бы предложил настойку, но ее мы пьем только по большим праздникам или зимой – она зажигает внутреннее солнце.

– Жаль, – приуныл Рагнар. – Я бы и сейчас зажег…

Фамильный шатер Брокена приблизился, распахнул полог и окружил путников нежным искрящимся светом, проникавшим сквозь тонкий матерчатый купол. Внутри стоял изящный стол с хороводом кресел и висели гамаки на высоких опорах. На полу и мебели лежало несколько искусно расшитых пледов и подушек. Широкая штора делила внутренность шатра пополам.

– Мам? – позвал Брокен, вытягивая шею и прислушиваясь.

За шторой шевельнулась тень, потом раздался тонкий смешок, и гостям явилась высокая эльфийка в розовом платье.

– Мальчик мой! – воскликнула она и заключила лучника в объятия.

Следом показался эльф в походном костюме и высоких сапогах. Он внимательно изучил гостей, затем кивнул им и широко улыбнулся.

– Знакомьтесь, – отлип от мамы Брокен. – Это Тая и Ланс, мои родители. Рагнар и Ширл, мои друзья.

Когда все познакомились и уселись за стол, отец Брокена торжественно встал и поднял бокал.

– За Брокена, нашего сына, и его друзей, – без лишних эмоций, но вполне искренне объявил он.

После тоста гостей стали угощать всякими странными на вид овощами и блюдами из них. Рагнар сперва отнекивался, но, чтобы не обидеть хозяев, ему пришлось съесть салат из чего-то похожего на морковь, заправленный чем-то похожим на прокисшую сметану. Тая шутила и смеялась. Перезвон ее голоса скрашивал невыносимую трапезу. Ланс тоже пребывал в отличном расположении духа, постоянно улыбался и выглядел вполне счастливым эльфом. Рагнар делал вид, что тщательно пережевывает угощение, хотя старался глотать его целиком, и криво улыбался принимающей стороне. Ширл внимательно следил за родителями Брокена, странно хмурился и грыз что-то похожее на патиссон.

– Вам, очевидно, не очень по вкусу наша еда, – смущенно опустила глаза Тая, от которой не укрылось страдальческое выражение лиц гостей. – У нас сейчас месяц Очищения, мы не можем есть животную пищу и употреблять алкоголь.

– Так и… – Рагнар поднял бокал и посмотрел сквозь него на свет.

– Да, – так же скорбно, в такт жене, кивнул Ланс. – Это просто пузырчатая фруктовая вода.

– Разве месяц Очищения еще не кончился? – удивился Брокен.

– Нет, в этом году его продлили из-за пропажи священного куста. Мы должны принести жертву, и тогда духи вернут нам Маракуйяну.

– Я, конечно, мало понимаю в ваших обрядах, – медленно произнес Ширл, почесывая макушку, – но разве во время месяца Очищения не полагается избегать смеха?

– Ах, вы про это… – вновь поникла взором Тая. – Мы так рады видеть нашего возлюбленного сына…

– Допустим. – Дракончик продолжал подозрительно щуриться. – А разве супругам не предписано в этот период жить отдельно?

– Да, – согласился Ланс, – я лишь зашел за стрелами и хотел было вернуться в охотничью хижину…

– В которой стрел, конечно, нет?

– Ну…

– А как же запрет на ношение платьев? – переключился Ширл на Таю. – Разве вы не должны облачаться в штаны и рубахи, подчеркивая единство с мужчинами?

– Что происходит? – воскликнул окончательно запутавшийся Брокен. – Мам, пап, если месяц Очищения еще в силе, тогда вы нарушаете древний закон.

– Гм… Твой друг весьма начитан. – Ланс виновато посмотрел на сына.

– Еще бы, он королевский библиотекарь.

– Кто?

– Архивариус по-нашему.

– Тогда понятно. Дело в том… – Ланс принялся тереть подбородок. – Дело в том, что мы с мамой хотели устроить сегодня маленький праздник в честь годовщины нашей помолвки. Готовить ничего не стали, а просто решили… побыть вместе.

– Имеют право, – очень важно кивнул Ширл. – Ваш Кодекс Лесных Братьев гласит, что День Семьи, как вы называете дату свадьбы, является самым главным торжеством в году. Значит, месяцем Очищения в этом случае можно пренебречь.

– Откуда ты все это знаешь? – удивился Рагнар.

– Лет пять назад Зигмунд хотел наладить отношения со Стеклянным островом. Приказал мне изучить местные традиции и ритуалы, чтобы я мог потом его поднатаскать перед визитом.

– Ну и как?

– Что, визит? Ничего не вышло. Его матушка решила, что сын хочет жениться, и не пустила его сюда. А память у меня хорошая…

– А ты не читал, как уговорить короля эльфов вступить в войну? – поинтересовался Рагнар.

– Нет, этого я не читал, – покачал головой Ширл. – Но, – он поднял вверх палец, останавливая новую колкость со стороны викинга, – я читал, что у Темных эльфов есть легенда о Духе-Огороднике. Если нам повезет, мы можем этим воспользоваться.

– Чтобы что? – не понял Рагнар.

– Чтобы втереться к ним в доверие…

– Забрать священный куст, – поддакнул Брокен.

– И тем самым… – продолжил Ширл.

– Оказать услугу Яуляю, – закончил лучник.

– Да. – Дракончик откинулся на спинку кресла и сложил лапы на груди. – Или, как говорили древние эрпегейцы, «выполнить боковой квест».

Тая и Ланс молча переводили взгляды с сына на Ширла и обратно. Потом взоры их просветлели, а улыбки вернулись.

– Кстати, – хитро прищурился Рагнар, – если сегодня в доме нашего друга такой великий праздник, может, мы наконец отдадим должное нашим желудкам?

– Мне нравится твой стиль изложения, – хихикнул дракончик. – Еще неделю назад ты бы сказал: «Давайте уже пожрем и надеремся». Мое влияние оказывает эффект.

– Я просто пытаюсь быть вежливым.

– Напрасно, так можно начать чистить зубы и менять одежду.

– Хватит болтать! – Брокен в шутку стукнул кулаком по столу. – Давайте пожрем, тяпнем и пойдем за кустом. Иначе можем не успеть на главное рубилово.

* * *

Абракадабр лежал под шлемом, размышлял о несправедливых временах и задумчиво выпускал пузырьки воздуха. Ему отчаянно хотелось выкурить трубку. Через некоторое время у входа в Канцелярию наметилось оживление. Вместо обычного роения посетители вдруг стали лениво расплываться в разные стороны. Друид выбрался из своего убежища, отловил какого-то конька и выяснил, что у Кадастров наступило время обеда. В ближайший час можно не суетиться. Друид вернулся на исходную позицию и затаился. Его мысли с космической скоростью предлагали и тут же отбрасывали различные варианты поведения: от грубого вторжения до превращения в червяка и последующего подкопа. Единственное, что было очевидно и бесспорно, так это необходимость попасть в Канцелярию именно сейчас, пока толчея не возобновилась. Спустя несколько минут друид заметил вдалеке ярко-зеленого рачка. Малыш семенил крохотными лапками, неуклюже перепрыгивал камушки и тащил над собой сверток. Морской окунь медленно и по-акульи пугающе выплыл из-под шлема и, быстро набирая скорость, устремился к рачку.

– Привет, – делано дружелюбно взмахнул плавником Абракадабр.

– Пъивет! – радостно закартавил в ответ членистоногий.

– А что у тебя в свертке? – описывая круг вокруг рачка, продолжал мурлыкать Главный Друид.

– Абет! – Глазки на стебельках посмотрели друг на друга.

– Для Кадастров?

– Ага! Соомка из водоослей и вяленый мотыль, бъюда от шеф-поваа! – старательно прорекламировал свою ношу рачок.

– Как аппетитно, – причмокнул Абракадабр. – Может, уступишь мне этот заказ за тройную цену? Я так голоден…

– Извии, не могу, – натурально расстроился малыш. – Я гонец и мне нуно полутить асписку от Кадастов, инате меня увоят!

– Ах, какая жалость, – всплеснул плавниками волшебник и тихо добавил: – Драгомор тебя забери.

Пропустив рачка вперед, Абракадабр воровато оглянулся и взмахнул хвостом. Коварное подводное течение подхватило гонца и, закружив в хороводе пузырьков, будто случайно забросило под разбитый рогатый шлем. Там малыш аккуратно тюкнулся головой о стенку доспеха и моментально потерял сознание. Надо сказать, что трюк был исполнен мастерски: друид не создавал магических вихрей, а лишь слегка усилил и скорректировал реальное движение воды. Легкий и оттого неуловимый окружающими магический толчок принес больше пользы, чем иная колдовская буря с молниями.

Кстати, когда Абракадабр бывал во Фрозии, он с удовольствием играл в местную игру под названием «бильярд». Если бы кто-то из тамошних партнеров друида смог увидеть фокус с рачком, он по достоинству оценил бы тонкость исполнения. Именно так обычно играют своячка на центральную лузу.

Абракадабр, демонстративно не спеша и словно не нарочно поднимая хвостом муть со дна, подплыл к шлему, юркнул под него и почти тут же появился обратно. Только вместо окуня он стал рачком и теперь бодро тащил сверток к боковому входу в Канцелярию.

Когда друид достиг стен обители Кадастров, из тени выступил Килтер и грозно выставил вперед ядовитые щупальца.

– Абет! – жизнерадостно объявил Абракадабр, поднимая сверток еще выше.

Страж прищурился, поводил головой из стороны в сторону, словно принюхиваясь, и медленно отплыл, освобождая дорогу. Это был самый опасный момент операции: если бы Килтер разглядел сущность волшебника под зеленым панцирем, самозванца ждали бы неприятности. Но видимо, рачок приходил в Канцелярию не раз, и страж не стал усердствовать, узнав гонца.

Юркнув в широкий коридор, Абракадабр обнаружил, что внутри посетителей в несколько раз больше, чем снаружи. Значит, ниши во внешней стене были только первым редутом обороны. В самой Канцелярии бардак творился с утроенной энергией. Протискиваясь между томящихся в ожидании приема рыб и моллюсков, волшебник пытался вспомнить внутреннее устройство заведения. Вдруг из бокового прохода высунулся коралловый краб и гневно упер клешни в бока.

– Эй, Джидик!

Абракадабр покосился на него и собрался семенить дальше, но на редкость неприятный даже для краба тип ухватил его за хвост:

– Ты куда собрался, каракатица?

– Абет для главного Кадаста! – провозгласил волшебник.

– Ну, а я кто, по-твоему? Совсем помутился? Живо в мой кабинет! – рявкнул краб и пополз в проход.

Абракадабр сиганул следом, отмечая про себя, что, если бы не случайная встреча, сам бы он ни в жизнь не нашел адресата. Внешний вид служителей и расположение помещений Канцелярии за прошедшие тысячелетия поменялись кардинально. Краб впустил волшебника в просторную пещеру, задвинул входной камень и уселся на кресло-ракушку.

– Что так долго? – недовольно проскрипел он, вытирая клешню о щетинистую ногу.

– Течения здесь сильные, – своим голосом ответил Абракадабр. – Чуть в сторону не смыло.

Краб удивленно зыркнул на волшебника:

– Ты какой-то странный сегодня. Простыл?

– Отнюдь. – Волшебник отложил сверток в сторону. – Здоров, как никогда. Только нервы шалят. – С этими словами он превратился в окуня.

– Что это-о… – изумленно протянул краб.

– А когда у меня нервы шалят, – невозмутимо продолжил волшебник, – я могу так разнервничаться, что не приведи Эпос кому мне под руку попасться.

– Я не понял. – Краб с ногами залез на кресло и вновь упер клешни в бока. – Ты кто такой?

– Я Главный Друид Эйлории, – грозно расправляя спинной плавник, ответил Абракадабр, – волшебник пятьдесят шестого уровня и магистр мирохранения! Что вы здесь устроили? Что за бардак? Почему я не могу попасть в Канцелярию по наиважнейшему делу?

– Тебе запрещено применять магию! – воскликнул краб. – Я сейчас позову Килтера!

– Зови, таракан, зови. – Окунь раздулся, и его чешуя почти встала дыбом. – Сколько он сюда будет плыть сквозь толпу горемык, которых ты тут изводишь своими порядками? У тебя даже будет время выбрать новый образ. Кем ты хочешь стать, морским клопом или личинкой? Окуни едят и тех и других.

– Ты не имеешь права, тебе запрещено!

– Но я ведь уже нарушил правила, не так ли? Почему бы мне не получить еще одно удовольствие?

Краб замер, потом попятился и спрятался за креслом.

– Что тебе надо? – поинтересовался он из-за ракушки.

– Вверенный мне мир находится на краю гибели. Через два дня произойдет битва с демонами, и мне нужна помощь. Я хочу получить Расторжение Протокола.

– П-по какому поводу?

– По поводу затопления в Эйлории Средних Земель. Когда-то мы опустили материк на дно, а теперь я хочу поднять его обратно.

– На каких основаниях? – Краб опасливо выглянул наружу.

– Я Главный Друид, я самолично топил континент по предварительному согласованию с Эпосом.

– Тогда надо заполнить заявление…

– Ты что, не понял? – взорвался Абракадабр. – Если ты не выдашь мне Расторжение, вся Эйлория полетит к демоновой бабушке, у меня нет времени на писанину. Я требую от тебя исполнения твоих обязанностей!

Краб вновь спрятался, потом что-то пробубнил и наконец обреченно вздохнул:

– Это против всех правил, но если Эпос в курсе и…

– Избавь меня от своих размышлений.

– Хорошо, – сдался краб. – Давайте череп.

– Какой еще череп? Ты в своем уме?

– Череп доступа. – Краб вновь уселся на кресло и, подождав и не получив ответа, продолжил: – Последние пять веков для всех волшебников действует правило, следуя которому они обязаны предоставить нам все бумаги, подтверждающие их прошлые свершения. На основе этих бумаг мы изготавливаем индивидуальный череп ставриды. Ну, муляж, конечно, – пояснил Кадастр. – В нем заключается вся информация о волшебнике и его делах. Каждый такой череп имеет уникальную форму. Достаточно вставить его в Ячейку, и можно быстро…

– Зачем? – взвыл Абракадабр. – И кто придумал это правило?

– Я, – скромно потупил взгляд Кадастр. – С позволения богов, – быстро добавил он.

– Это самая дикая дичь, что я когда-либо слышал.

– Это было сделано для удобства…

– Заткнись.

– Извините?

Абракадабр закатил глаза, сделал глубокий вдох, потом выдох и расслабил плавники:

– Сделай мне этот череп и дай Расторжение Протокола.

– Хорошо, – покорно кивнул краб. – Давайте бумаги.

– Какие?

– Вы континент топили? С Эпосом согласовывали? Значит, должна быть бумага – договор с жителями континента…

– Не морочь мне голову. Может, она и была когда-то, но где ее сейчас искать, я не знаю. Давай без нее.

– Никак невозможно.

– Почему?

– Дело в том, что мы реорганизовали нашу картотеку. Попасть в нее теперь можно только при наличии доступа. В вашем случае это череп ставриды. А череп можно создать только на основе предоставленных бумаг, это происходит без нашего участия в коробе…

– Дай мне Расторжение. – Абракадабр стал увеличиваться в размерах и покрываться пупырчатой шкурой. – Я тебя последний раз предупреждаю…

Окунь перестал быть окунем. Поддавшись эмоциям, Главный Друид Эйлории превратился в гигантского акуло-осьминога. С головой рыбы, круглым телом и с дюжиной покрытых шипами щупалец. Едва умещаясь в кабинете главного Кадастра Промежуточной Канцелярии, он навис над оппонентом и ощерил громадные кривые зубы.

– Вы можете меня сожрать или идти жаловаться Эпосу, но никто ничего не сможет изменить. Система такова, и я бессилен вам помочь, не имея бумаг. – Краб на всякий случай прикрыл голову клешнями. – Правда.

Абракадабр обессиленно выдохнул и сдулся обратно в окуня:

– Расписку давай.

– Какую?

– Я тебе обед принес. От шеф-повара.

– А… разумеется. – Краб, кивая, развернул упаковку, достал оттуда маленькую бумажку, подписал ее и протянул Абракадабру.

– Вот так. А теперь сиди тихо, жуй и скажи Килтерам, что я скоро вернусь.

– А приборов не было?

– Что?!

– Ничего, извините. Вырвалось.

* * *

Зигмунд прибыл в Кронвейр в состоянии сильного душевного напряжения. Все уверения Джулианса в том, что убитые на острове служители секретной химерской организации не являлись людьми, были не более чем словами совершенно незнакомого королю человека. Падающая официантка с торчащим из головы топором мелькала перед взором Зигмунда до тех пор, пока Владыка Мурляндии не опустошил графинчик успокоительного напитка. Только после этого нервная дрожь покинула короля. Зигмунд подробно рассказал обо всем происшедшем Кричеру, на что секретарь мудро посоветовал дождаться прибытия амазонок и Джулианса в город, после чего охотника за секретной информацией можно будет спокойно допросить.

– Собственно, – Кричер медленно шагал по кабинету с видом утомленного учителя, – если у нас возникнут какие-то сомнения в правдивости этого типа, мы легко можем проверить его искренность с помощью магии или порошков.

– Да, – неуверенно кивнул Зигмунд. – В конце концов, ну убил я пару пусть даже человек, ну и что с того? Не первый и не последний раз…

– Совершенно верно, – кивнул секретарь.

Король и его помощник внимательно посмотрели друг другу в глаза. Оба поняли, что только что соврали.

Под куполом башни ожил подъемник, отвлекая от скользкой темы. Площадка привезла Эммануила и связанную по рукам и ногам девушку.

– Вот! – радостно воскликнул бывший Главный Друид, вынося добычу из кабинки и ставя ее перед королем. – Поймали!

– Так, – рассеянно поскреб подбородок Зигмунд, разглядывая похожую на гигантскую личинку пленницу. – Отлично… а кто это?

– Это В’Аля, подружка Рагнара, – почти обиделся Эммануил. – Ты приказал поймать ее и доставить сюда.

– Ах да! – Король наигранно приложил руку ко лбу, делая вид, что все вспомнил.

Кричер, видя замешательство Хозяина, подошел к нему вплотную и начал медленно вытаскивать пробку из графина.

– Вы решили взять ее в плен, – шепотом подсказал он Зигмунду. – И вывести Выбранного из игры.

– Спасибо, – одними губами ответил король и принял из рук секретаря наполненный бокал.

– Чего с ней дальше делать? – Эммануил прислонил девушку к шкафу. – Кричер, не уноси графин, дай сюда.

– Значит, так… – Зигмунд задумчиво приложился к коньяку.

Кутерьма последних дней, а в особенности сегодняшние события так заморочили королевскую голову, что вчерашний разговор казался содержанием давно прочитанной книги. Общий контур вспоминался, но детали совершенно выпали из памяти.

Вдруг за окном кабинета раздался гул, и между занавесок явилась голова Стивена. Верховного Моделлера окружали клубы синего и весьма едкого дыма. Стивен схватился за подоконник, подтянулся и закинул на него ногу.

– Помоги, – сдавленно просипел он Кричеру.

Секретарь бросился к окну, вцепился в балахон посетителя и втащил того в кабинет. Стивен упал на четвереньки, отдышался, встал и гневно зыркнул на Эммануила.

– Красавец, – вытирая рукавом лоб, выдохнул он. – Ты зачем у меня медальон для подъемника упер?

– А… слушай, забыл, – виновато кивнул темнокожий верзила. – Надо мне свой уже сделать.

– А как ты… – Зигмунд изобразил руками крылья.

– Пришлось проверить одно заклинание. – Стивен устало опустился на диван. – Еле дотянул до окна. Ну, что нового?

– Девчонка у нас, – лаконично ответил король, кивая на извивающуюся в углу В’Алю.

– Отлично. – Верховный Моделлер довольно потер покрытые сажей руки. – Значит, можно отправлять орков к Рагнару с ультиматумом. Если Выбранный не откажется от участия в битве, мы скормим его подружку Неврозу.

– Лучше Виляре, – поморщился Зигмунд.

– Как скажешь. Только я не советую держать ее здесь, пусть орки спрячут девицу где-то поблизости, в Дебрях или еще где. Твоя матушка может неправильно понять…

– Тогда ее сторожить придется, – возразил Эммануил. – Для орков два задания – это слишком.

– Нормально, – оживился Зигмунд. – Мы ее превратим в кого-нибудь или лучше во что-нибудь. Спрячем в лесу, а орков пошлем за викингом. Когда он явится, мы его скрутим и бросим в темницу.

– Ну хорошо, с этим ясно, – кивнул Стивен. – Я проследил магический шлейф Ширла, как ты просил. Сигнал слабый, но очень похоже на нашего библиотекаря. Я почти уверен, что он на Стеклянном острове.

– У эльфов? – Зигмунд выгнул бровь. – Видимо, лишившись Абракадабра, они решили просить помощи у ушастых. Пусть так. Если Ширл там, значит, и Рагнар рядом.

– Орки привезли из Гаринона бойца, – продолжил Стивен.

– И?..

– Ну… – замялся Верховный Моделлер, – странный он какой-то. Не внушительный. Зовут Кротиком, маленький, кривоногий и… В общем, я сильно сомневаюсь, что он нам пригодится, тем более что Рагнара, скорее всего, не будет…

– Это идея Кричера, пусть он теперь этого Кротика и готовит к битве, а с кем – неважно. Прежде всего, – король строго посмотрел на секретаря, – запрети ему называть свое имя или лучше придумай другое. Я не хочу потом читать летописи про Армию Тьмы и ее главного бойца по имени Кротик. Пусть будет Подземный Ужас или Восставший из Грунта…

– Ой! – Эммануил схватился за низ живота и согнулся пополам.

В’Аля исхитрилась распутать одну ногу и тут же врезала ему носком сапога. Стивен бросился к девушке, но та удивительно проворно отпрыгнула в сторону и толкнула плечом книжный шкаф. Верховный Моделлер пригнулся, но все же получил ребром дверки в лоб, споткнулся и упал внутрь шкафа. В’Аля распутала вторую ногу, запрыгнула на комод, оттолкнулась и перемахнула к окну. Там она успела от души пнуть Кричера, забраться на подоконник и уже почти сигануть вниз, когда янтарный шарик, лежавший на столе Зигмунда, вспыхнул и осветил кабинет яркими лучами. Девушка замерла, медленно поднялась в воздух и поплыла к королю, уменьшаясь в размерах. Зигмунд взял шарик в руку и протянул ей навстречу. Превратившись в гусеницу, В’Аля достигла янтаря и погрузилась в него. Камень погас.

– Ух ты, – восторженно изрек Эммануил, сидя на полу. – Какая полезная вещица.

– Шкатулковый Янтарь, – пояснил Зигмунд. – Старинная работа, нынче таких не делают. Достаточно посмотреть на объект и мысленно поместить его в камень, назвав каким-нибудь словом. «Муха», или «жучок», или как-то еще. Главное, чтобы по размеру подходил.

– А чтобы выпустить? – Стивен встал и, держась за лоб, прикрыл дверки шкафа.

– Нужно назвать пленника по имени и добавить: «Выходи».

– И все?

– Да.

– Как вы ее в Крополе поймали? – Кричер, морщась, оперся на спинку кресла. – Она же буйная…

– Это плетун подстроил, – пояснил Эммануил. – Они с Инъекцием что-то наколдовали, и в пещерах, где она носилась, появился огромный рогатый монстр. Когда девица начала с ним драться, он ее победил и отобрал все снаряжение, включая доспехи и одежду. Она спряталась в нишу, а там мы ее и спеленали.

– То есть если бы она сейчас полностью размоталась… – Стивен по-утиному вытянул шею.

– Размечтался, – хихикнул Эммануил. – Она как была в одежде, так в ней и осталась. И монстра никакого не было, это же все иллюзия, забыл?

– А-а-а…

– Плетуна привезли? – Зигмунд решил вернуть разговор в деловое русло.

– Да, я даже перекинулся с ним парой фраз, – кивнул Стивен. – У него любопытные наработки, они могут нам очень пригодиться.

– Хорошо. – Король устало откинулся на спинку кресла. – Эммануил, бери янтарь, отдай его оркам, и пусть они отправляются на задание. Не забудь дать им жетоны для Системы Переходов и Пересадок и раз десять объяснить все, что от них требуется. Ты ответственный, понял? – Бывший Главный Друид кивнул. – Стивен, ты идешь к плетуну и вытряхиваешь из него все заклинания иллюзий. Завтра у нас должна быть армия размером с Мурляндию.

– С Инъекцием что делать?

– Отдай его Зине. Она просила кого-нибудь ненужного для тренировок.

– Хорошо.

– Если хорошо, тогда катитесь отсюда и дайте мне отдохнуть. Вечером жду вас с отчетом.

Стивен и Эммануил кивнули, погрузились в кабинку и тут же стали шепотом ругаться из-за права обладания медальоном управления подъемником. Когда их голоса и скрежет цепей стихли, Зигмунд закинул ноги на стол и приложил к виску прохладный бокал.

– Я? – тихо спросил Кричер.

– Принеси мне перекусить и жди амазонок. Когда они приедут, хватай Джулианса и тащи его ко мне. Мы получили договор от Драгомора?

– Пока нет.

– Вот гад.

* * *

Дорога в земли Темных эльфов лежала через болота, поэтому Рагнар и Брокен отправились в поход пешком. Ширл ехал на плече викинга.

– Надо будет меня загримировать перед встречей с Темными. – Дракончик хлопнул Рагнара по лбу. – Комар!

– Ты уверен, что хочешь сам пойти? – скривился викинг.

– Несомненно, – важно ответил Ширл, тщательно вытирая ладошку о жилетку Рагнара. – Хотя в преданиях точно не описан облик Духа-Огородника, там говорится о том, что он проворный и явно не вашего роста. Тем более я единственный, кто читал эти самые предания. Комар!

– Слушай, а зачем тогда тебя гримировать? – Брокен шел впереди и отводил особо колючие ветки длинной палкой.

– Я считаю, что Дух не может выглядеть как пусть даже симпатичный, но все же дракон. Надо мне веночек на голову соорудить или там доспехи из коры.

– Если его никто никогда не видел, можно не морочиться. – Рагнар стер с лица прилипшую паутину. – Я так думаю.

– Комар!

– Да перестань уже! – Викинг дернул плечом, на котором восседал Ширл. – Твои шлепки больнее, чем их укусы.

Спустя час компания выбралась на твердую почву. Теперь еле заметная тропинка карабкалась среди серых шершавых валунов, покрытых мхом. Под ногами начали попадаться каменные плиты, похожие на ступени. На горизонте высился горный хребет, один из Братьев Полумесяцев.

– Вот здесь. – Брокен остановился на опушке лесочка и воткнул палку в землю. – Дальше начинается охраняемая территория, можно нарваться на патруль.

– Они агрессивные? – Ширл взялся обеими лапами за голову Рагнара.

– Нападать на нас они, скорее всего, не будут, а увидеть тебя раньше времени могут.

– Скорее всего?

– Они странные. Поклоняются насекомым, пьют друг у друга кровь, а тут еще эта история с кустом. Осторожность не помешает.

Ширл вспорхнул и принялся собирать опавшие листья дуба. Брокена он отправил за шишками, а Рагнара за корой. Через некоторое время, после придирчивых примерок, дракончик превратился в летающий клубок из растительных даров леса. Лучник сплел из шишек и веревок некое подобие жилетки. Рагнар вырезал ножом куски коры, которые привязали на лапы. Сам Ширл соорудил головной убор из листьев, похожий на большой птичий хохолок. Зрелище получилось не для слабонервных.

– На, вовьми и сохвани. – Дракончик вынул зубы и протянул их Рагнару.

– А это зачем?

– Я читав, што Дух ставый.

– Ладно. Мы будем на этой поляне, в кустах. Если что пойдет не так, ори. Понял?

Ширл осторожно кивнул, стараясь не обронить веер из листьев. Потом не менее осторожно взлетел, оценивающе осмотрел себя и, махнув лапой, скрылся за деревьями.

Солнце исчезло из прорехи в кронах, клонясь к горизонту. Легкая дымка кралась над зарослями папоротника. Брокен в очередной раз влез на дерево и спустился к Рагнару с докладом.

– Никого, – шепотом сказал он. – Уже два часа прошло.

– Угу. – Викинг неистово чесал искусанное комарами плечо.

– На. – Брокен сорвал мясистый стебель с бутоном на конце и протянул другу. – Разомни и помажь.

– Раньше не мог посоветовать?

– Ты не просил.

– Я и сейчас не просил.

– Но в глазах у тебя мольба о помощи. Я не устоял.

Рагнар отвернулся от ухмыляющегося Брокена, раздавил в кулаке целебное растение и принялся мазать себя маслянистым оранжевым соком.

– Все мажь, и лицо, и руки. – Лучник заботливо протянул еще пару стеблей. – Для комаров этот запах, как для тебя навоз. Близко не подлетят.

– Какой запах? Фу-у! – Рагнар понюхал руки и зажмурился. – Оно еще и липкое…

– Лучше, чем волдыри. Потом в ручей окунешься и все смоешь.

– А почему тебя не кусают?

– На этом острове мой народ живет в гармонии со всеми живыми созданиями. С комарами у нас сложились почти дружеские отношения.

– Иди ты…

– Тихо! – Брокен вмиг стал серьезным и приложил палец к губам.

Со стороны полянки донеслись приглушенные голоса. Кто-то пел заунывную песню и стучал в барабан. По мере приближения процессии послышались волынка, бубен и колокольчик. Рагнар и Брокен опустились на землю и змейками устремились к источнику звука.

– Да будет залит кровью путь твой! – низким голосом вещал тощий эльф в черном балахоне и громадном шипастом шлеме.

– Будет, будет, будет! – подхватила свита, опустив головы и шевеля в воздухе растопыренными пальцами.

– Да будут гниль и плесень в сердце твоем!

– Будут, будут, будут!

– Да будет сложено логово твое из жертвенных костей!

– Будет, будет, будет! – забубнили в ответ.

– Это их жрец, – прошептал Брокен на ухо Рагнару. – Так он готовит место для важных церемоний.

– Полянка осквернена! – сообщил тощий эльф и воздел руки к небу. – Сабуферы, на колени!

Свита жреца бухнулась на землю.

– Вносите!

Скрежет оркестра резанул с новой силой, и на полянку вошли две девушки, с ног до головы измазанные сажей. На плечах они несли половинку огромной яичной скорлупы, в которой чинно восседал Ширл. Вслед за ними робко плелась толпа зрителей. Все эльфы, кто как мог, своим обликом старались походить на жуков. Кто-то был в плаще, натянутом на каркас в форме сложенных крыльев, кто-то шел на четвереньках и в рогатом шлеме, кто-то жужжал и резко вращал головой с приклеенными длинными усами.

– Гор и молот его, – выдохнул Рагнар. – Они же все чокнутые!

– И совершенно непредсказуемые, – кивнул Брокен. – Не высовывайся.

– Веди нас, Дух-Огородник! – Жрец поклонился Ширлу и укусил себя за руку.

Дракончик поднялся в воздух, внимательно изучил собравшихся и сложил лапы на груди:

– Во имя потсветания оода жучиного повелеваю!

– Чего он сказал? – Рагнар прищурился, словно это могло улучшить его слух.

– Он повелевает, – объяснил Брокен.

– Магичефкое ястение помефтить… – Ширл поднял вверх палец, украдкой оглядывая полянку. – Ф дупло! – Дракончик пронзил лапой воздух, указывая на старый дуб, за которым прятались его друзья.

– Исполнять! – воскликнул жрец.

От толпы отделилась пожилая женщина в черном с белыми точками сарафане. В руках она бережно несла глиняный горшок с кустиком Маракуйяны. Эльфийка подошла к дереву, дупло которого казалось ртом, открытым при виде происходящего, и подняла растение над головой.

– Фтоять! – вдруг крикнул Ширл, заставив вздрогнуть всех присутствующих. – Светочьком впъяво!

Эльфийка повернула куст в указанную сторону и медленно опустила горшок в дупло.

– Да буфет щастье ковням его! – заключил дракончик и повернулся к жрецу.

– Что нам делать теперь? – возопил тот, умоляюще протягивая руки к Ширлу.

– Тепевь вы долвны быфтво вевнуться ф свое огово, еть на живот и ежать до утва.

– А потом?

– Потом ты пидефь сюда и ефли куфт буфет в дупфе, то жевтва вафа не угодна. Токта жди вевикой беды!

– Схвати и расчлени! – Жрец шлепнулся на землю, стал загребать руками хвою и листья и посыпать себе голову.

– Чего это он? – прошептал Рагнар.

– Закапывается, – ответил Брокен. – Многие жуки закапываются, когда им страшно.

– А если куста не будет? – наконец нашел в себе силы жрец.

– Токта вадость тебе и твоим лифинкам!

– Лифинкам? – Рагнар пихнул локтем Брокена.

– Личинкам. Радость тебе и твоим личинкам, – объяснил лучник.

– Тепевь бегифе! – Ширл махнул лапами.

– Э-э… – Жрец явно не понял веление Духа.

– Бегифе, бегифе. – Дракончик продолжал махать.

– Бежать? – робко переспросила дама в горошек.

– Ефтефтвенно! – возмутился Ширл. – Кто пейвым пиибежит, тому буфет щастье!

Эльфы повскакивали с земли и бросились бегом в свою деревню. С некоторых слетали жучиные украшения, но никто даже не обернулся. Замыкали забег жрец и его свита. Когда топот Темного племени стих вдалеке, Рагнар и Брокен выбрались из своего укрытия.

– Ну, ты выдал. – Викинг протянул Ширлу руку.

– Ты мне фубы дафай! – Дракончик пожал руку викинга и начал снимать с себя растительный наряд.

Брокен осторожно вынул горшок с Маракуйяной и внимательно осмотрел растение:

– Как же они согласились принести его в жертву?

– У них этих кустов целая оранжерея. – Ширл вернул зубы на место и облегченно выдохнул. – Они его не воровали у Светлых. Видимо, твои соплеменники просто не умеют ухаживать за растениями. Или его спер кто-то из своих.

– Не может быть…

– Может. Поверь Духу. – Дракончик уселся на плечо викинга.

– Пойдем? – Рагнар слегка толкнул плечом Брокена.

– Пойдем, – ответил за лучника Ширл и треснул викинга по лбу: – Комар!

* * *

Абракадабр покинул Промежуточную Канцелярию, вышел на берег Серединного пролива, обернулся деревянным солдатиком и, пробравшись сквозь армию Мурляндии, исчез в лесочке. Там он принял свой обычный облик, что доставило волшебнику несказанное удовольствие. Абракадабр порядком вымотался, изменяя форму тела по нескольку раз в день. Немного передохнув, он заглянул в уже знакомый курятник и через час оказался в своей тайной пещере в самом сердце Черных Дебрей. Там он тщательным образом проверил содержимое плетеных ящиков для бумаг и убедился в скверной догадке – нужных документов здесь не было. Это означало, что Абракадабру предстояло путешествие в Химерику. Друид умылся, переоделся и, не переставая браниться на Кадастров, отправился в путь.

Страна переселенцев, авантюристов и богачей встретила волшебника песчаной бурей. Погодные неполадки были здесь в порядке вещей. Словно боги избрали этот континент в качестве площадки для испытаний. Воздушные вихри, разливы рек и извержения вулканов происходили в Химерике круглый год. Местные жители так привыкли к подобному ритму жизни, что им стало чудиться, будто прочего мира не существует вовсе. Они почти уверились в мысли, что события, предназначенные для всей Эйлории, происходят только на их земле, а в других краях царит смертная скука. Это привело к завышению самооценки и, как следствие всех упомянутых компонентов, к практически полному незнанию географии.

Абракадабр, предпочитавший без крайней необходимости не попадать в Химерику, тем не менее, отлично знал местные нравы. Единственным, что обладало здесь волшебной силой, были деньги. Поэтому, едва выбравшись из Системы Переходов и Пересадок, друид дошел до ближайшей фермы, купил лошадь и вскоре прибыл в небольшой провинциальный город под названием Кикимор-Сити. Там он сел на паром, пересек Кикимор-Ривер, еще немного потрясся в седле и, окончательно измотанный, очутился на холме возле Кикимор-Вуд. Мрачный и величественный лес не обратил никакого внимания на тяжело дышащего старика, въехавшего под сень вековых вязов. Несмотря на то что Абракадабр не был здесь уже очень давно, память не подвела его, каждый раз выбирая нужное ответвление тропинки. Мощные стволы стали потихоньку расступаться, пока двумя стройными рядами не образовали аллею, которая упиралась в живописную поляну. В ее середине высилась башня из серо-фиолетового камня с черепичной кровлей и флюгером на макушке. Одинокая и неприступная, она каждый раз захватывала волшебника своим видом. Две тысячи лет назад юный влюбленный чародей создал эту башню и подарил своей ненаглядной – прекрасной Мутильде.

Даже сейчас, когда до очередного раздела мира оставались считаные часы, Абракадабр не устоял перед сокрушительной волной воспоминаний. Он позволил себе спешиться и прогуляться по аллее пешком, вспоминая те чудные времена, когда в его жизни существовали другие заботы, кроме нескончаемого спасения окружающих.

Весна в тот год выдалась особенно очаровательная. Она пришла рано и быстро захватила Принтонскую Академию Магов и окрестные земли. Все ученики сделались мечтательными и рассеянными, они ходили по двору, глупо улыбались и подставляли лица теплым лучам солнца. Преподаватель неестественных наук, коим тогда и являлся Абракадабр, не был исключением из общего сезонного помешательства. Он частенько сидел на перилах балкона своего кабинета и болтал ногами, рассматривая бледный изгиб далеких гор. Казалось, сам воздух источал радость, и волшебник поглощал его полной грудью, легкомысленно заплетая в косичку собственную бороду. Запах черемухи переплетался с дымом костров, в которых садовники сжигали прошлогодние листья, прохладный еще ветерок трепал волосы, и эти простые будничные удовольствия затмевали собой все иллюзорные сокровища мира.

И вот, среди этого праздника пробуждения, явилась она.

Во вторник, сразу после обеда, видавшая лучшие времена и потому устало скрипевшая карета привезла в Академию новую преподавательницу лавхимии. Орлиный взгляд сидевшего на своем насесте Абракадабра сразу выхватил из общей кутерьмы точеную фигурку в скромном сером платье, с чемоданом в руке. Даже на том почтительном расстоянии, что разделяло двух молодых людей, они встретились глазами, и в ту же секунду самая непостижимая в мире сила пронзила обоих. Маленький пухлый ребенок с крыльями и луком, в существование которого верят некоторые семейные чародеи, ловко нанизал новых жертв на свою стрелу. Мир остановился, весна забылась, и все, кроме васильковых глаз, перестало существовать для Абракадабра. Мутильда, которая впоследствии отрицала тот факт, что видела глаза юноши так же хорошо, как он ее, как ни в чем не бывало изящно проследовала через двор и скрылась за дверью главного входа. Небо перевернулось, и Абракадабр упал с балкона.

Их роман был стремителен и прекрасен. Он создавал для нее единорогов, она превращалась в соловья и пела ему песни. Он устилал пол ее комнаты живыми луговыми цветами, она шила ему модные балахоны. Вместе они были всегда и везде, для окружающих они перестали существовать как отдельные личности. На их свадьбе гуляла вся Академия. Магистры сбросились и купили молодым кусочек земли на берегу реки, что текла неподалеку. Он выстроил настоящую башню волшебника и подарил ей, а она разбила вокруг чудесный сад и украсила дорогу аллеей вязов. Они жили счастливо и очень недолго.

Сперва одна заварушка за обладание миром, потом другая. Магические конфликты сменяли друг друга, отдаляя супругов, делая их встречи все более редкими. Абракадабр пропадал в библиотеках и на полях сражений, Мутильда, будучи не в силах нарушить запрет мужа и помочь ему в защите Эйлории, посвящала все свое время Академии. Борода волшебника становилась все длиннее и белее, а глаза его любимой жены все печальнее. В итоге, спустя полтора десятка веков совместной жизни, Мутильда оставила практику, перенесла башню в Химерику и уединилась среди книг и бесчисленных кошек. Абракадабр заметил отсутствие жены лишь спустя пять лет. Явившись из очередного похода, он обнаружил заросший пустырь и короткое письмо в почтовом ящике.

Дверь, как всегда, была открыта. Такова традиция волшебников: ведь тот, кто пришел с добром, всегда желанный гость, а кто обладает силой навредить, того дверь не остановит. Абракадабр вошел в гостиную и огляделся. Словно и не было этих суматошных веков, все вокруг такое родное, знакомое. Будто их свадьба отгремела только месяц назад. Вот зонтик для двоих, что подарил декан, вот диван, который они купили на восточном базаре, а вот шкаф… Шкаф. Абракадабр шмыгнул носом и потянул на себя тяжелые створки, он вновь превратился в Главного Друида остро нуждающейся в спасении Эйлории. Бумаги, семейные рисунки, старая переписка с коллегами. Нет, все не то. Волшебник выуживал ящик за ящиком, слюнявил палец и листал бесконечные архивы совершенно ненужных, но таких дорогих сердцу листов. Потом он перерыл содержимое полок и даже нескольких больших шкатулок. Документов не было. Что ж, остается чердак. Если их нет и там, то либо Мутильда разожгла ими камин, либо они валяются в Цитадели Мудрых, что очень вряд ли. Абракадабр медленно поднимался по каменным ступеням винтовой лестницы и разглядывал настенную выставку гобеленов, которые ткала его жена каждый раз, когда он отправлялся на очередную войну. Неужели это было так часто?

Широкий прохладный коридор вывел к новой лестнице, на этот раз деревянной и расшатанной. Крышка люка открылась на удивление легко, словно ее недавно смазали. Чердак был по обыкновению пылен и мрачен. Абракадабр щелкнул пальцами, зажигая прихваченную внизу свечу. Сквозь маленькое и почти заросшее паутиной окошко в крыше падал мутный луч лунного света. Он пронизывал вселенную пылинок и упирался в старый дубовый стол, что стоял когда-то в Академии, в кабинете преподавателя неестественных наук. За столом кто-то сидел. Абракадабр прищурился, пытаясь при свете свечи рассмотреть силуэт. Тщетно. Контур человека выглядел плоским, словно был вырезан из листа железа. Волшебник медленно подошел ближе и задул свечу. Луч из оконца, лишившись конкурента, выхватил смутные черты лица сидевшего за столом – острые скулы, высокий лоб, сломанный когда-то нос; они казались размазанными, будто нарисованные нетвердой рукой. Абракадабр узнал человека. Если можно назвать человеком Верховного Демона во плоти.

– Привет, – просто сказал друид, словно встретил соседа с лейкой.

– Здравствуй. – Голос Драгомора шел со всех сторон, путая источник и отражения.

– Ты не видел Мутильду? – Абракадабр внутренне сжался в ожидании ответа.

– Твою несчастную жену? – совершенно равнодушно уточнил демон. – Да, я ее видел.

– И ты… – Комок застрял в горле, заставив Абракадабра замолчать.

– Что? – Контур слегка покачнулся. – Ты хочешь узнать, не сделал ли я чего-то такого, что могло ее расстроить?

– Я только…

– Нет, – резко перебил Драгомор. – Я не смею претендовать на твою роль в этом мире.

* * *

Орки сидели у костра и задумчиво поджаривали над огнем кусочки хлеба, нанизанные на палочки. В ходе исполнения приказа короля у Роя и его подчиненных возникла очень серьезная проблема. Они не знали, куда и когда нужно прятать девицу в янтаре.

Эммануил приказал передать Рагнару ультиматум и сокрыть камень с заколдованной подружкой викинга в надежном месте недалеко от Кронвейра. Рой бережно свернул пергамент с посланием, положил его в сумку и кивнул. И только выйдя за городские ворота, начал анализировать слова бывшего Главного Друида. Общими усилиями орки пришли к выводу, что «сокрыть» – значит спрятать. Над значением слова «ультиматум» они задумываться не стали, так как оно вряд ли имело серьезное влияние на ход операции. Дальше возникал вопрос – где то надежное место, о котором говорил Эммануил? И еще было непонятно, в какой момент следует прятать девицу, до передачи послания или после. Разногласия при обсуждении проблем быстро переросли в потасовку между Гемом и Мором, которую Рой прекратил угрозами и предложением поджарить хлеб.

– Я думаю… – Гем внимательно понюхал горбушку и отправил ее в рот. – Надо здесь.

– Что здесь? – переспросил Мор.

– Прятать, – объяснил Гем.

– Почему здесь?

– Ну а где же еще? – удивился Гем.

– Сказали: «Недалеко от города», – процитировал Эммануила Рой.

– Вот, – довольно улыбнулся Гем. – Я же говорил.

– А с чего ты взял, что это надежное место? – не унимался Мор.

– Ну… – Гем поскреб палочкой за ухом, – мы сидим здесь уже около часа, на нас никто не напал, и мы даже никого не видели. Значит, место надежное.

– После того как Корениус со своими чудиками ушел к Перешейку, – Рой отпил из фляжки, – в Черных Дебрях некому на нас нападать. Весь лес стал надежным.

– И я про то! – поддакнул Гем. – Засунем ее в дупло и поедем к викингу. Я так думаю.

– Почему в дупло? – не сдавался Мор. – Может, лучше ее закопать в муравейник? В дупло любой может влезть, а в муравейник просто так не полезешь. Муравейник – надежное место, – подвел итог он.

– Надежное место – это лес! – возмутился Гем. – Зачем нам искать надежное место в надежном месте? Одного леса достаточно!

– Так ты же сам дупло предлагаешь, – не уступал Мор. – Дупло – это ненадежное место?

– Ну…

– Тогда, если Эммануил спросит, ты скажешь, что спрятал камень в ненадежном месте?

– Я…

– Когда он приказал спрятать его именно в надежном месте?..

– Если Эммануил спросит, скажем, что спрятали девицу в лесу, – подвел итог Рой. – Мы решили, что эта полянка недалеко от города и находится в надежном месте, правильно? – Гем и Мор кивнули. – Значит, осталось решить, когда ее прятать, сейчас или потом.

– Я предлагаю сейчас, – заявил Гем.

– Почему?

– Потому что мы уже здесь. А если сначала поедем к викингу, то можем забыть, где находится эта полянка.

– А если он… – Мор пригнул голову.

– Что?

– Если викинг разозлится?

– Он наверняка не обрадуется, – задумчиво протянул Рой.

– И может на нас напасть…

– И?..

– Ну, – Мор сглотнул, – если он начнет нас пытать, то Гем не выдержит и расскажет про эту полянку.

– Почему это я?! – Гем сжал кулаки.

– Стоп! – Рой встал и решительно плюнул в костер. – Никого он пытать не будет – у нас его подружка, – делано небрежным тоном сказал он. – А камень мы возьмем с собой. Так, на всякий случай.

Разобравшись в последовательности собственных маневров, орки отправились по знакомому уже маршруту – через Портал в Корвинол, к ближайшему входу в Систему Переходов и Пересадок.

Гробница, мрачно таящаяся в неприметном холме у подножия Предельного Хребта, встретила путников неизменной сыростью и занавесями из паутины. Орки боязливо жались друг к другу, пока не достигли саркофага, прислоненного к стене. Его крышка служила дверью Перехода.

– Там точно никого нет? – Гем показал подрагивающим пальцем на высеченные в камне узоры в виде длинных рогатых черепов.

– В прошлый раз не было. – Рой достал жетоны и быстро оглянулся.

– А в этот? – Мор попытался отодвинуть плечом Гема, чтобы проникнуть в Систему первым.

– И в этот никого. – Рой отсчитал три металлических кругляша и аккуратно спрятал другие три в карман на пуговичке.

– Я слышал истории…

– Заткнись.

Первый жетон юркнул в предназначенную для него прорезь и тихо звякнул где-то в недрах саркофага. Каменная крышка дрогнула и удивительно легко отошла в сторону. Гем и Мор, пихая друг друга, заглянули внутрь. Небольшая комната была пуста.

Рой уже начал заносить ногу для придания Гему стартовой скорости, как вдруг в дальнем и, естественно, совершенно неосвещенном углу пещеры раздалось шипение. Гем вздрогнул и зачем-то вцепился в перевязь Роя. Мор взвизгнул и толкнул Гема вперед. Рой схватился за выступ стены. В течение нескольких секунд силы борющихся в проеме орков были равны, а затем крышка саркофага стала закрываться. Время на проход по одному жетону вышло. Мор, видя исчезающую спасительную внутренность Системы, уперся лбом в спину Гема и совершил решающий рывок. В результате все трое сорвались с места и кубарем влетели в Переход. Дверь закрылась.

Комната освещалась мягким желтоватым светом. Страшное шипение вместе со всеми прочими звуками исчезло, оставив орков недвижно лежать на холодном полу под аккомпанемент собственного сопения. Первым решил пошевелиться Рой. Он осторожно встал, огляделся и медленно выпрямился. Ничего ужасного, того, что вполне могло случиться при нарушении правил пользования Системой Переходов и Пересадок, не происходило. Рассказы Эммануила про стражей, внимательно следящих за количеством входящих и количеством потраченных посетителями жетонов, пока не подтверждались. Рой пнул по очереди Гема и Мора, продолжавших притворяться мертвыми:

– Вставайте, психические. Вроде проскочили.

И тут раздался свист. Резкий, пронизывающий, хватающий за что-то внутри и заставляющий немедленно бежать. Орки так и поступили. Они бросились к схеме, висящей на стене, и ткнули в несколько кнопок разом. Комната вспыхнула от яркого света, стены ее слились в стремительном движении и замерли вновь. Теперь они были кирпичными и содержали в себе дверь. Свист не прекращался. Рой распахнул дверь ногой и помчался по длинному коридору, Гем и Мор неслись следом. Коридор стал забирать вправо и уперся в лестницу, которая плавно двигала ступени вверх. Длинные фонари на стенах освещали жерло уходящего ввысь тоннеля. Рядом с лестницей стоял стеклянный короб, внутри которого шевелилась чья-то тень. Потом дверь открылась, и из короба явилась высокая худая старуха в синем платье. В руке она держала полосатый жезл, а в зубах сжимала сверкающий свисток. Рой и Гем успели проскочить мимо хранительницы лестницы, а Мор получил жезлом по спине. Орки впрыгнули на лестницу и помчались по ней, отталкивая друг друга и перескакивая через несколько ступеней за раз. Свист вдруг прекратился, но лишь затем, чтобы уступить место низкому голосу.

– Вы нарушили правила. Оставайтесь на месте, за вами придут. – Голос шел сверху и отражался в стенах тоннеля, приобретая еще более зловещий оттенок.

Орки дружно ускорились, хватаясь руками за ограждение лестницы и настенные фонари. Наверху, там, где лестница кончалась, появились два квадратных силуэта. Каменные лица с тяжелыми челюстями безучастно наблюдали за приближающимися нарушителями.

– Го-ле-мы! – выдохнул Мор, первым заметивший опасность.

– Ста-ру-ха! – ответил Гем, увидевший несущуюся за ними хранительницу с жезлом.

– Раз-бе-га-ем-ся! – решил Рой, прыгнул на широкий парапет слева от лестницы и помчался по нему.

Мор тут же перепрыгнул на правый парапет, а Гем пригнул голову и пошел на таран. Через несколько мгновений орки достигли каменных охранников, которые уже занесли руки с такими же жезлами, что и у старухи.

Тактика орков сработала. Големы не оказались умными ребятами и не успели поделить трех нарушителей на два жезла. Пока они вращали головами, Рой пролетел мимо них с одной стороны, Мор с другой, а Гем резко нырнул и проскользил между ними на животе. Только зловредная старуха каким-то непостижимым образом успела догнать Гема и в прыжке огреть его жезлом.

Сразу после лестницы беглецы попали в зал с несколькими дверьми. Разбираться времени не было, они ворвались в первую попавшуюся, ткнули в схему и через пару секунд оказались на лесной опушке. Комнаты, старухи и големов не было. Только лес и каменная плита с прорезью для жетонов под ногами. Рой нагнулся, провел рукой по заросшей мхом кладке и с трудом разобрал нацарапанные символы.

– «Полянка», – прочел орк название места прибытия. – Это где?..

* * *

Явление Рагнара, Ширла и Брокена с кустом Маракуйяны в руках вызвало в Елойе, столице Стеклянного острова, всеобщий восторг. Праздник начался моментально, сопровождая каждый шаг отважных героев. За ними следовала вереница из танцующих горожан, музыка лилась отовсюду, а флаги вдруг стали ярче и бились среди крон, несмотря на полный штиль. Пестрая толпа, постоянно увеличивающаяся в размерах, наполняла собой мосты и площади подвесного города. Когда процессия приблизилась к королевскому шатру, в ней были все жители Елойи.

Яуляй показался из своего тряпичного чертога, увидел священный куст и моментально прослезился. Прутик выпал из его руки, и повелитель эльфов бросился обнимать всех, кто оказался поблизости. Добравшись до спасителей реликвии, Яуляй торжественно пожал мужественные руки и пообещал, что армия Стеклянного острова будет в Колдхарте не позже завтрашнего вечера.

Месяц Очищения был объявлен завершенным, на площадях появились полные угощений столы. Даже несмотря на то, что куст Маракуйяны был совсем крохотным и не мог обеспечить всех эльфов блаженным напитком, сам факт возвращения растения на почетную клумбу привел жителей города в состояние эйфории.

Поздний вечер расцвел тысячами огней, праздник охватил Елойю, заставив город пританцовывать вместе с его обитателями. На Королевской площади за огромным столом рядом с Яуляем восседали Рагнар, Брокен и Ширл. Друзья решили погостить несколько часов у безмерно благодарных эльфов, прежде чем отбыть в столицу Ледяных Пик. Брокен болтал с родителями, Ширл на бис рассказывал историю о явлении Темным Духа-Огородника, а Рагнар, опустошив графин эльфийской настойки, плясал в хороводе с местными красавицами. Оранжевое лицо викинга, так и не отмывшего до конца сок противокомариного растения, светилось обещанным внутренним солнцем. Эльфийки, облаченные в полупрозрачные платья, извивались в танце вокруг героя, одаривая его взглядами, от которых можно было зажигать факелы. Пророчество, демоны и грядущая битва миров плавно отодвинулись на второй план. Рагнар уже всерьез стал задумываться о ночевке в Елойе, когда сквозь толпу протиснулся Альмамон и ухватил викинга за локоть.

– К вам посетитель! – проорал юный эльф, целясь в прыгающее ухо танцующего Рагнара.

– Кто? – удивился викинг.

– Орк!

– Орк? – Рагнар сделал сложное па и едва устоял на ногах. – Орк – это плохо. Его лучше убить.

– Он говорит, что у него к вам послание. Очень важное! – Альмамон повис на руке викинга, пытаясь обуздать танцора, словно своенравного жеребца.

Рагнар продолжал плясать с висящим на нем эльфом. Он улыбался девицам, задорно подпрыгивал и будто случайно поигрывал мышцами. Альмамон вновь дотянулся до уха викинга, набрал воздуха в грудь и закричал:

– Послание касается В’Али!

Рагнар вздрогнул и перестал улыбаться. Потом стряхнул с себя эльфа и схватил его за плечи:

– Ты не ослышался?

– Нет, – замотал головой Альмамон.

– Где он?

– Там, где и вы появились, возле статуи…

– Веди!

Рагнар решительно шагнул в толпу, таща за собой собственного проводника.

В храмовом саду, вдали от праздничных гулянок, томился Рой. Он стоял во мраке, намеренно спрятавшись от света редких факелов. На орке были крестьянский балахон, подпоясанный веревкой, и дамская соломенная шляпа с вызывающей ромашкой из коры. Бороду Рой на всякий случай сбрил. После конфликта со старухой хранительницей и ее каменными помощниками орки решили не рисковать и временно воздержаться от совместного посещения Системы. Гем и Мор остались в лесу близ полянки с одноименным названием, а Рой раздобыл у проезжего торговца новый гардероб и отправился на Стеклянный остров. Уловка сработала, позволив Рою без приключений добраться до эльфийской столицы. Выйдя из Перехода, он наткнулся на Альмамона, который знал, где искать викинга, и обещал привести его в сад. Теперь орку предстояло выполнить самую опасную часть миссии – вручить Рагнару ультиматум. Рой не питал иллюзий: если от прочих неприятностей можно было убежать или попробовать с ними справиться, полагаясь на силу, то в случае с викингом оставалось надеяться только на удачу. В итоге предыдущей встречи орк несколько часов провалялся без сознания. Тогда он пнул Ширла. Теперь он украл подружку викинга. Пусть не сам, но это можно даже не пытаться объяснить, ведь…

– Где он?! – Гневный голос прервал размышления орка.

Рой вздрогнул и зачем-то поправил шляпу. Из темноты появился решительно шагающий Рагнар, вслед за которым семенил Альмамон.

– Я, – Рой неуверенно кашлянул, – здесь.

– Ты! – Викинг остановился в шаге от орка и начал хлопать себя по бедру в поисках меча.

– Мне велено передать вам послание, – совершенно чужим голосом произнес Рой и протянул Рагнару свиток.

– Где мой?.. А… там, у Брокена… – Викинг вспомнил, что оставил оружие в шатре семейства Боу. – Кем велено? – Рагнар взял послание и сорвал сургучную печать.

– Владыкой Мурляндии.

– Этим гнусным колдунишкой?

Рой предпочел оставить реплику без ответа. Рагнар подошел к закрепленному на стене беседки факелу и стал шевелить губами, вникая в текст.

– Что-о-о?.. – Глаза викинга округлялись, а брови поднимались. – «Изволили взять в плен»? «Заколдована и сокрыта в надежном месте»? «Будет возвращена в надлежащем виде в случае отказа от битвы»?

Рагнар дочитал ультиматум, свернул пергамент, сделал шаг к Рою, потом вновь развернул пергамент и перечитал послание еще раз. Вены на лбу викинга вздулись так, что, будь на Рагнаре шляпа, она могла бы лопнуть.

– Где она? – четко разделяя буквы, наконец спросил он.

– В надежном месте, – тихо ответил Рой, изо всех сил стараясь не побежать прочь.

– Ты знаешь, что я с тобой сделаю?

– Я всего лишь гонец…

– Что там написано? – Альмамон попытался заглянуть в пергамент. – Я могу чем-нибудь помочь?

– Это чучело вместе со своими подельниками взяли в плен одну девушку, – шумно выдыхая через нос, ответил Рагнар. – Их королик приказывает мне сдать оружие и следовать в условленное место. Там я должен провести два дня, пропустить битву на Перешейке, и тогда они отпустят девушку.

– И никто не должен об этом знать, – добавил окончательно взмокший от переживаний Рой.

– Я уже знаю, – задумчиво ответил эльф. – Я могу пойти с тобой, если тебе нужна помощь.

– Спасибо, – деликатно кивнул Рагнар. – Это тоже запрещено.

– Тогда поспеши… – Альмамон всплеснул руками. – Если твоей любимой грозит опасность…

– Ну, – смутился викинг, – мы с ней не то чтобы… Ты думаешь, я могу верить этой писульке?

– Есть только один способ это выяснить.

– Ты прав. – Рагнар недовольно поморщился. – Надо ехать.

– Я хочу напомнить, – вдруг ожил Рой. – Вам приказано…

Викинг не глядя взмахнул рукой и врезал кулаком по свежевыбритому подбородку орка. Достаточно сильно, чтобы выразить свои чувства, и недостаточно для того, чтобы лишить гонца сознания. Рой заскулил и отступил в тень в поисках слетевшей шляпы.

– Спасибо за помощь. – Рагнар пожал руку Альмамону. – Если кто-нибудь спросит про меня, ты ничего не видел и ничего не слышал. Понял?

– А если?..

– Особенно Брокен или Ширл.

– Понял, – кивнул эльф. – Знаете, – вдруг добавил он, – я вам так завидую! Если бы я мог променять свою работу на ваши приключения…

– Если я оставлю этих чудиков в живых, после того как освобожу В’Алю, – кивнул Рагнар, – я скажу им, чтобы в следующий раз они украли твою девушку.

* * *

Абракадабр в оцепенении стоял посреди чердака и не мигая смотрел на силуэт Драгомора. Верховный Демон, а точнее, его образ, похожий на трафарет, колебался в воздухе, то становясь ярче, то почти пропадая в неверном свете луны. Волшебник боялся задать следующий вопрос про Мутильду, а его фантазия захлестывала разум вариантами ответов. Драгомор тоже молчал, очевидно наслаждаясь исходящей от Абракадабра волной страха. Словно добавляя сцене трагичности, в окошко проникли лучи Алой Звезды.

– На этом континенте она не такая яркая, да? – тихо произнес Драгомор.

– Пожалуй, – согласился волшебник.

– Забавно. – Верховный Демон хихикнул, словно задумавший шалость ребенок. – Местные химерские ученые объявили мою звездочку кометой. Теперь они строят гипотезу, согласно которой вся жизнь в Эйлории появилась из пылинок, слетевших с кометы и упавших на землю.

– А племена народа Дичка, что обитают на севере, принимают звезду за изгнанного бога. Они вывалялись в красной глине и ждут небесной кары.

– Ты тоже слышал? Жаль, времени нет, хотел бы я на них посмотреть.

– У тебя нет времени? – Абракадабр немного успокоился, наконец совладав с эмоциями.

– Конечно! – делано изумился демон. – Мертвая Линия на носу, а дел еще невпроворот.

– Ты так увлекся собственной выдумкой, что сам начинаешь в нее верить?

– О чем это ты?

– Не валяй дурака. – Волшебник медленно раскурил трубку и присел на табурет напротив Драгомора. – Я знаю правила игры.

– Неужто?

– И я знаю, кто пишет пророчества.

– Удиви меня.

– У меня только один вопрос – почему бы вам с братом не бросить жребий и не поделить миры раз и навсегда? Зачем перетряхивать каждый из них, словно колоду карт, всякий раз, когда вам становится скучно?

– Если ты такой умный, то почему бы тебе не избавиться от избитых суждений? С чего ты взял, что нам нужны эти миры?

– Так оставьте их в покое.

– Я бы рад, да только без нас они свернутся в трубочку. Когда вы научитесь сами руководить собственной жизнью, я в тот же миг с превеликим удовольствием удалюсь на покой и займусь другими делами.

– Как ты можешь притворяться жертвой? Ты никогда не считал, сколько душ сгинуло в вечных войнах?

– Эти люди так и так не жили бы вечно. И ты, и даже я когда-нибудь окажемся в других мирах, это неизбежно. Но пока мы здесь, у нас есть назначение. Я моделирую проверочную ситуацию – ты ее разруливаешь согласно собственным убеждениям. Мы в одной лодке.

– Проверочную ситуацию? Для тебя Эйлория – бездушная конструкция? – гневно воскликнул Абракадабр.

– У меня работа такая, и не смей на меня орать. – Силуэт демона угрожающе подался вперед. – Кто-то должен строить, а кто-то проверять на прочность. Ты судишь о мироустройстве, сидя на чердаке бывшей жены, а я вижу всю картину. И я буду сталкивать лбами народы до тех пор, пока меня будут слушать.

– Всегда найдутся новые зигмунды.

– Значит, наш спор вечен. Лично меня это огорчает.

– А почему бы не сделать мир лучше?

– Помочь всем? Дать еду, горы золота и одинаково красивых супругов каждому? Как ты себе это представляешь? Явиться в лучах небесного огня и густым басом призвать всех к порядку?

– А ты пробовал?

– Пробовал. Тот мир назывался Кайфелия. Он был полон гармонии и красоты. Все люди стройны и вечно молоды. Сады рождали пищу в избытке, никто никого не убивал, браков не существовало. Коллективный разум содержал исчерпывающую информацию о науках. Мы создали этот мир и стали наблюдать, вмешиваться в ход событий никто не имел права.

– И?..

– Восемьсот три года идиллии закончились массовым самоубийством. Отсутствие личности и саморазвития уничтожили мир в считаные минуты. Просто в их общем разуме появилась мысль о переходе в другое воплощение, и они все одновременно с ней согласились. Даже планета развалилась на куски.

Абракадабр не нашел ответа. Он попыхивал трубкой, перебирал пальцами бахрому на скатерти и смотрел сквозь собеседника. Драгомор тоже притих, его образ стал бледнее прежнего.

– Ты уже знаешь, чем закончится битва на Перешейке? – наконец ожил волшебник.

– Нет. Так же, как и ты, полон нетерпения.

– Но предчувствие есть?

– Есть. Хочешь совет?

– Совет? – удивился Главный Друид неожиданному повороту разговора.

– Слушайся ее. Забудь про эту вечно страдающую от самой себя Эйлорию на один вечер.

– Я не понял…

– Абрик? – донесся снизу звонкий женский голос.

– Мутя? – Волшебник обернулся на зов. – Я сейчас.

– Спускайся, я приготовлю чай.

Изумленный Абракадабр повернулся к Драгомору и обнаружил, что демон исчез.

– С кем ты разговаривал на чердаке?

Невысокая, в простом, но элегантном фиолетовом платье, Мутильда наполнила две чашки и поставила на стол. Ее глаза были по-прежнему ярки, а движения неторопливы и грациозны.

– Я… – начал Абракадабр и понял, что прослушал вопрос. – Как ты узнала, что я здесь?

– Ты не меняешься, – улыбнулась Мутильда. – Все тот же балбес, хоть и на пару веков старше.

– Конь?

– И конь, и распахнутая дверь, и разбросанные бумаги. Сперва я подумала, что сюда вломились разбойники, а потом почуяла знакомый запах.

– Магический фон?

– Коричный одеколон.

– Да я им не пользовался уже неделю!

– Значит, в прошлый раз ты вылил его на себя в таком количестве, что хватает до сих пор.

– Знаешь… – Абракадабр опустил взгляд. – Я думал, что потерял тебя.

– Да, почти так и было.

– Нет, сейчас. Сегодня. Там, на чердаке, я разговаривал с демоном. Я подумал, что он пришел сюда… меня вдруг охватил такой страх…

– Ты думал, что он меня съел?

– Не шути, сейчас в Эйлории такое творится.

– Ох, прекрати. Тебя послушать, так у нас каждый год происходит вселенская битва. Не перебивай! – Мутильда подняла палец и погрозила мужу. – Иногда мне кажется, что ты специально раскапываешь древние пророчества, только бы не появляться дома. Лишь бы найти причину.

– Я виноват…

– Еще как! Но я рада, что ты здесь. – Она села напротив и улыбнулась. – Я даже благодарна демонам за их старания. Если бы не они, ты бы не вспомнил обо мне.

– Если бы не они, не было бы всех этих войн.

– Сказал ерунду и пытаешься в нее поверить, – покачала головой Мутильда. – Войны устраивают люди, повод всегда найдется.

Абракадабр потянулся и зевнул.

– Ты права, – кивнул он. – И Драгомор прав. И я прав. Ты не знаешь, где папка с документами на Средние Земли?

– Вот зачем ты здесь.

– Это очень важно.

– В Цитадели.

– А мне казалось…

– Поражаюсь, как тебе боги доверили пост Хранителя Мира. Ты же не помнишь, какая из твоих рук правая! Пей чай, а то совсем остынет.

– В которой посох, та и правая, очень просто, – улыбнулся Абракадабр, прихлебывая из чашки. – Я ведь был уверен, что не забирал бумаги. Возможно, я увез их вместе с сертификатом друида…

Волшебник замолчал. Он удивленно уставился на собственную бороду, которая вдруг поредела и стала укорачиваться. Рука, держащая чашку, порозовела, кожа на ней разгладилась. Абракадабр выпрямил спину, ощутив внутри волну давно забытой энергии.

– Что ты сюда подмешала? – Он поднял взгляд на Мутильду.

Жена Главного Друида лукаво изогнула бровь и оставила вопрос без ответа. Мутильда выглядела точно такой, какой она была много веков назад, – юной, соблазнительной, загадочной. Абракадабр вспомнил совет Драгомора и решил немедленно ему последовать.

* * *

Зигмунд и Джулианс сидели в кабинете Владыки Мурляндии и внимательно разглядывали символы в плоском кристалле.

– Получается? – Король, совершенно ничего не понимавший в плясавших перед ним буквах и цифрах, покосился на специалиста по сбору секретной информации.

– Да, – коротко ответил тот, не отрывая глаз от кристалла. – У тебя вполне приемлемая конфигурация.

– Что?

– Кристалл, говорю, способный. Сам делал?

– Нет, это Стивен.

– Связь только плохая.

– Поправить можешь?

– Ну-у-у… – протянул Джулианс, – теоретически могу, только нам потребуется канал.

– Ты можешь на человеческом языке объяснить? – нахмурился Зигмунд.

Джулианс снисходительно посмотрел на короля, хмыкнул и сложил руки на груди.

– Нам нужно что-то, что может улучшить связь, – наконец снизошел он.

– Вот этот подойдет? – Зигмунд вынул из шкафа Камень Зова и прилагающийся к нему разборный жезл.

Джулианс взял Камень, долго вертел его, потом воткнул жезл в отверстие и поставил конструкцию рядом с кристаллом. Зеленые символы сменились белыми и побежали быстрее.

– Возможно, что-то и получится…

– Возможно? – Зигмунд нервно раскурил трубку. – Ты же обещал все устроить.

– Я обещал попробовать, – тихо ответил Джулианс, бегая пальцами по кристаллу. – Теоретически, высота этой башни, плюс жезл и минус низкое болотистое место. Перенаправлятелей поблизости нет, но мы можем присосаться к подземному источнику, и тогда… если там нет гвардов…

Король отошел в сторону и ухватил графин с коньяком. Было очевидно, что в иных собеседниках, кроме кристалла, Джулианс не нуждается. А поскольку их язык общения был совершенно непонятен Зигмунду, Владыка Мурляндии уселся в кресло, наполнил бокал и занялся знакомым ему делом.

– Кто ж так делает? – вполголоса возмущался Джулианс, продолжая свой диалог с кем-то весьма заочным. – Ну, безмозглые. А вот это не надо было сюда вставить? И как прикажете мне теперь подсоединяться?

Он то взмахивал руками, то откидывался на спинку стула и буравил взглядом кристалл, потом вдруг резко наклонялся вперед и начинал остервенело долбить пальцами по символам. Несколько раз он вставал, медленно обходил стол, опасливо заглядывая под него, так, словно там мог затаиться кто-то ужасный, несколько раз двигал Камень Зова, то приближая его к кристаллу, то отдаляя его. В каждом движении Джулианса виделось скрытое напряжение, пару раз королю казалось, что сейчас этот бледный тип с белыми волосами прыгнет на стол и вцепится в кристалл зубами. А спустя минуту тело специалиста вдруг безвольно сползало со стула, глаза закатывались, и он моментально терял интерес ко всему происходящему. Так продолжалось до тех пор, пока Зигмунд не задремал.

– Готово! – откинув волосы со лба, победоносно известил Джулианс.

Король разлепил веки, встал и подошел к кристаллу. На белом фоне мигала рамка, надпись под ней предлагала ввести искомое слово.

– Что дальше? – зевая, поинтересовался Зигмунд.

– Что мы ищем?

– Способ управления демонами.

– Прямо так? – удивился Джулианс. – Я не уверен, что это просто.

– А я уверен, что это совсем не просто, – вновь зевнул король. – Было бы просто, я и сам бы нашел.

– Попробуем… Демон, способ управления… – Джулианс огласил слова, которые писал в рамке, – найти.

Следующий час оба искателя секретных знаний провели, уперевшись носами в кристалл. Они изучали все сто тридцать два найденных документа. В итоге Зигмунд и Джулианс выяснили, что некоторые народы, населяющие Отломиду, называют «демонами» маленькие рыбацкие лодки, управление которыми осуществляется одним веслом или педальной тягой. Также они узнали о существовании одноименной хищной птички, которую можно научить собирать крыжовник. В древнем тексте, написанном на языке гномов, утверждалось, что психически нездоровый человек (или человек, находящийся во власти демонов) способен стать выдающимся артистом или певцом. Другое старинное предание рассказывало о нескольких десятках способов изгнания демона из нерадивой жены или ее матери с помощью крапивы, пинцета и набора нецензурных заклинаний.

Разумеется, среди этой увлекательной информации не нашлось ни слова о Драгоморе, его помощниках и способах управления ими. Раздосадованный Зигмунд и озадаченный Джулианс откинулись на спинки стульев, заложили руки за головы и замерли в бессильной задумчивости.

– Он что-то затевает, а я не знаю что, – вполголоса произнес король. – И когда он явится, а явится он послезавтра, я окажусь в его власти. Ты, кстати, тоже.

– У вас же с ним договор, – нервно сглотнул Джулианс.

– Был. Новый он не подписывает. А учитывая наши… хм… шероховатости в отношениях, он вряд ли поделится со мной миром, даже если мы победим.

– И что тогда?

– В лучшем случае… испепелит.

– А в худшем?

– Утащит к себе в ледяные недра междумирья и будет варить на медленном огне до скончания веков. Тебя, кстати, тоже.

– А меня-то за что?!

– За содействие мне.

Джулианс подскочил и принялся расхаживать по кабинету, ероша белые волосы.

– Я не имею к этому отношения, меня вообще здесь не должно быть, – говорил он сбивающимся голосом. – Лучше бы меня СВАТы сцапали…

– Не переживай. – Зигмунд налил себе коньяка. – Если он захватит власть, под раздачу попадут все. Ты лучше придумай, как нам добыть нужные книги.

– Я не знаю! Такая информация может быть только… в его архивах, например.

– А мы не можем до них добраться?

– Обычным способом? Исключено! Даже если демоны пользуются Сеткой, их каналы так надежно засекречены, что мы просто не знаем, где и как их искать.

– Ну, если он Шаром Зова пользуется, то и Сеткой наверняка тоже.

– Что? – Джулианс замер, словно боялся спугнуть возникшую догадку. – Драгомор пользуется Шаром?

– Ага. – Король отпил из бокала и прищурился. – Как я с ним, по-твоему, общаюсь?

– Это значит… если Шар подсоединен к кристаллу, а кристалл в Сетке… и если у демонов хотя бы немного похожая схема доступа…

– Да не бубни! – не выдержал Зигмунд. – Говори нормально, что тогда?

– Тогда, – на лице Джулианса появилась дикая ухмылка, – мы можем связаться с Драгомором и во время разговора попытаться влезть в его архивы. Через Шар…

– Можем?.. – Король вскочил и схватил сообщника за рукав.

– Можем. Попробовать…

– Тогда я сейчас его вызываю, а ты…

– Да, только болтай подольше, чтобы я успел проникнуть в его канал.

Зигмунд кивнул, поставил бокал, повернулся к Камню Зова и произнес, четко выговаривая буквы:

– Драгомор.

Камень засветился, торчащий из него жезл начал вращаться. Потом послышались шум ветра, шуршание и звуки, похожие на капель.

– Кто беспокоит? – наконец отозвался Драгомор.

– Это я, привет. – Зигмунд осторожно опустился на краешек стола и зачем-то помахал рукой Джулиансу. – Как дела?

– Как дела? – удивился Верховный Демон. – Лучше всех. Что тебе надо?

– Да… я хотел спросить про договор. Скоро срок, а ты ничего не прислал.

– Мне сейчас неудобно разговаривать, я в дороге. Другие вопросы есть?

– А…

– Тебе, кстати, привет от Абракадабра.

– От кого?!

– От него! – Драгомор чем-то грохнул рядом с Шаром. – Ты в очередной раз дал маху, друид жив и здоров.

– Этого не может быть!

– Еще как может. Только что с ним разговаривал в Химерике.

– Ты был в Химерике?!

– Все, пока. Я тебя завтра вызову.

В Камне что-то булькнуло, стукнуло, и связь прервалась. Зигмунд прикрыл рот рукой и посмотрел на Джулианса.

– Не успел, – сокрушенно ответил тот на немой вопрос короля.

Владыка Мурляндии взял графин, молча прошел на балкон и закрыл за собой дверь.

День восьмой.

Когда утро пришло в столицу Стеклянного острова, Брокен был уже на ногах. Не обнаружив Рагнара, он разбудил Ширла, потом родителей, а затем и короля. Викинг пропал ночью, во время гуляний. Его меч, дорожный мешок и стратегический букет противокомариной травы остались у Брокена. Яуляй предположил, что Рагнар не устоял перед одной из эльфийских красоток и отправился с ней любоваться звездами на окраину города. После такого напряженного занятия викинга, несомненно, разморило от усталости, и он явится, как только проснется. Однако время шло, а Рагнар не возвращался. После завтрака, прошедшего в томительном ожидании, Ланс отправил несколько отрядов Стражей прочесывать город. Еще через час воины вернулись без новостей. Тогда Яуляй объявил общий сбор, созвав на королевскую площадь горожан, и выступил с обращением. Нескольких девушек, танцевавших ночью в непосредственной близости к Рагнару, опросили отдельно. В итоге было установлено, что викинг покинул праздник в сопровождении Альмамона; к великому расстройству красоток, они не имели к исчезновению Рагнара никакого отношения. Тогда Брокен и Ширл отправились в храмовый сад на поиски юного послушника. Яуляй увязался с ними.

Альмамон сидел среди цветов и рассеянно ковырял лопаткой землю, когда к нему прибыла делегация.

– Почему ты не пришел на общегородской сбор? – поинтересовался король эльфов, строго хмурясь и подозрительно оглядывая сад.

– А? – Послушник вытер руки о фартук. – Сбор? Должно быть, я задремал и не слышал…

– Задремал на посту? Допустим, хотя это отдельная тема для разговора. Мы ищем Рагнара, ты его не видел?

– Рагнара? – Альмамон вновь присел на клумбу и принялся ворошить землю. – Видел вчера, на празднике…

– А потом?

– Потом?

– Слушай! – не выдержал Ширл. – Хватит дурачком прикидываться, мы знаем, что ты увел Рагнара с танцев и после этого он пропал.

– Сперва мы думали, что он… – подхватил Брокен, – с кем-то подружился и решил переночевать в Елойе, но наступило утро, а его все нет.

– Ты был последним, кто видел Рагнара, – закончил обвинение Яуляй. – Куда ты его повел?

– Я… не… – Альмамон ошарашенно переводил взгляд с одного оратора на другого.

– Отвечай! Иначе мы тебе эту лопатку… – сорвался на крик Ширл.

– Не могу! – заорал в ответ послушник. – Я дал слово, – тихо добавил он.

– Кому?

– Рагнару.

– Дал слово не делать что?

– Не говорить, куда он пошел.

– Значит, он ушел, – задумчиво протянул Брокен. – Один?

Альмамон виновато развел руки в стороны.

– Если ты не скажешь все, что знаешь, – Яуляй сделал шаг к Альмамону, – я тебе гарантирую такие…

– Он не скажет. – Из-за куста жасмина вышел старик с метлой. – Он упертый.

– Лииф, – король эльфов кивнул дворнику, – а ты скажешь?

– Я – да, – кивнул тот в ответ. – С меня слово никто не брал, я вообще подслушал вчерашний разговор.

Едва утреннего света хватило на освещение полянки, Рой, который всю ночь просидел у костра, сторожа спящего Рагнара, встал и пнул викинга:

– Поднимайся, пора топать.

Рагнар разлепил веки, смерил орка презрительным взглядом, но затем молча встал и потянулся. Рой наблюдал за пленником не без удовольствия. Теперь, без оружия и со связанными за спиной руками, викинг уже не казался орку таким пугающим, как прежде.

– Куда мы идем? – тихо спросил Рагнар, пытаясь без помощи рук проникнуть ногой в сапог.

– Не твое дело, – огрызнулся Рой. – Куда скажут, туда и пойдешь.

Орк огляделся и выбрал направление. Вчера, когда он собирался на Стеклянный остров, было уже темно, а сам гонец так нервничал, что совершенно не запомнил того места, где они с Гемом и Мором устроили лагерь. Учитывая, что эти два балбеса наверняка хорошенько спрятались в ожидании Рагнара, найти их теперь в незнакомом лесу будет непросто.

Гем и Мор, как и предполагал Рой, изрядно волновались. Они проснулись около часа назад и теперь, нервно оглядываясь, сидели в кустах и ждали предводителя. Из Кронвейра отряд уходил налегке, кроме оружия и буханки (уже съеденной) был только кремень, да и тот остался у Роя.

– Я думал, нам с собой провианта дадут, – задумчиво жуя листик папоротника, вздохнул Гем.

– Да, без провианта плохо, – согласился Мор. – Это все Эммануил…

– А я не понял – почему он у нас сумки отобрал?

– Большие слишком, сказал. За них в Системе Переходов и Пересадок могли дополнительные жетоны потребовать.

– Ему жетоны эти дороже нас, получается.

– Да. Вот мы их и сэкономили, чего нам, легче теперь от этого? И болота рядом нет…

– А может, грибов соберем?

– И будем их сырыми жрать?

– Пока соберем, придет Рой.

– Так посуды все равно нет.

– А давай так, – Гем хитро прищурился, – я пойду за грибами, а ты найдешь деревню и украдешь сковородку.

– Давай, – оживился Мор. – Тогда ты еще и сметану раздобудь. Со сметаной вкуснее.

– Нет, сметану тоже ты принесешь, ты ведь в деревню пойдешь.

– Это мне и сковородку, и сметану искать? Хитрый какой.

– Ну, я же не один гриб принесу, а много. Так что, как ни крути, мне-то посложнее будет.

Мор сложил губы трубочкой и нахмурился, явно производя в голове какие-то расчеты. Потом хлопнул товарища по плечу:

– Годится. Тебе сложнее.

– Только надо девицу спрятать, – спохватился Гем. – Мы же не можем ее с собой таскать.

– Да… – протянул Мор. – И куда?

– В дупло?

Орки синхронно повернули головы, изучая ближайшие деревья.

– Чего-то нет его нигде, – подвел итог Мор.

– Тогда в муравейник? – предложил Гем.

Снова две головы беспокойно закрутились.

– И муравейника нет…

– А давай ты его проглотишь.

– Кого, янтарь?

– Ну да.

– И как его потом вынимать?

– Как в сказке про девочку и пирожки, помнишь? В прошлом месяце ее на площади показывали.

– Не-е-е… – замотал головой Мор. – Я не хочу, чтобы меня потом пополам разрезали.

– А чего ты боишься? С волком-то ничего не случилось, он потом даже надрался в таверне после спектакля.

– Это мужик надрался, который волка изображал. А самому волку, я так понял, хана пришла.

– Да? – искренне удивился Гем. – Думаешь, волк ненастоящий был?

– Конечно да. То есть нет.

– Дела… Вот хочешь верь, хочешь – нет, но я так и подозревал.

– Короче, глотать я ничего не буду, – отрезал Мор. – Хочешь – сам глотай.

– Да я… – замялся Гем. – У меня горло болит, я не могу.

– А знаешь что… – Мор радостно хихикнул. – Я придумал!

– Закопать?

– Лучше! Ты знаешь, из чего янтарь делают?

– Из меда?

– Из смолы! Мне один упырь на рынке рассказывал.

– И чего?

– Мы сейчас найдем сосну со смолой, запихнем в нее камень, и тогда его вообще никто не увидит!

– Ну, я тоже об этом думал, – почесал макушку Гем, явно расстроенный тем, что такая блестящая идея родилась не у него. – Но я не видел здесь подходящей сосны.

– Да найдем! – Мор радостно шлепнул товарища по спине и выскочил из кустов. – Вон их сколько кругом!

* * *

Едва первый лучик поднимающегося над Химерикой солнца проник в самое сердце Кикимор-Вуд, он тут же был пойман толстой лупой, таившейся на макушке башни волшебника. Со всей своей скоростью (то есть очень быстро) он преодолел толщу стекла, пролетел в маленькую щель между черепицей и устремился сквозь недра чердака, чтобы упереться в зеркало, висевшее на стене. Второй раз изменив направление против собственной воли, лучик пронзил воздух над лестницей и отскочил от зеркала в гостиной.

В бытность существования Средних Земель Химерика находилась на другой, по отношению к Верхним и Нижним Землям, стороне Эйлории. В те времена лучик света, мучительно отражающийся в хитрой системе зеркал, устроенной Абракадабром в их с Мутильдой доме, достиг бы Главного Друида примерно в то время, когда в Перекрестке наступил бы вечер. Теперь все было иначе. Средние Земли канули в воду, континенты сместились, и Кикимор-Вуд вместе со всеми Землями Заката приплыл под бок к когда-то отдаленным соседям. Земли Восхода тоже подтянулись к теплой компании, в результате чего на другой стороне Эйлории вольготно развалился Крабовый океан. Примерно через двести лет из него поднимется новый континент, который получит название Обратные Земли и родит расу Мерготроев. Империя быстро разовьется, выведет свой вид демонов и устроит всемирную бучу, пойдя войной на тех, кто завтра победит на Перешейке. Но это будет не скоро, а прямо сейчас солнечный зайчик пощекотал переносицу Абракадабра и разбудил волшебника всего на пару часов позднее, чем сделал это с Ойком – Исполняющим Обязанности Смотрителя Цитадели Мудрых.

– Еще блинчик? – Мутильда протянула мужу блюдо с маслеными кругляшами.

– У-м-м… – благодарно кивнул тот, вытирая губы тыльной стороной ладони.

Вены на лбу Абракадабра вздулись, лицо раскраснелось, а желудок отчаянно давил на легкие, мешая полноценно дышать. Но в том и заключалась магия стряпни Мутильды – жена волшебника без единого заклинания готовила такую вкуснотищу, оторвать от которой не могли ни сила воли, ни предел вместимости, ни грядущая схватка за обладание миром. Мутильда давно усвоила это правило – пока муж ест, он полностью в ее власти. Кашка, бутерброды, блинчики и творожные пирожные фаршировали Абракадабра до тех пор, пока волшебник не отвернулся от стола и не зажмурился.

– Заморил червячка? – Мутильда заботливо склонилась над супругом.

– Если бы во мне были червячки, – ответил Абракадабр, тяжело дыша, – они погибли бы еще полчаса назад. Под вторым стаканом кефира…

– Может, яишенку?

Главный Друид Эйлории оперся о стол и попытался встать. Единственным шансом на спасение было немедленное бегство.

Крайне редко случается так, что деловая переписка приносит искреннюю радость. Абракадабр, который разрывался между двумя соблазнами – продолжить восхитительный и безжалостный завтрак и спасти свою жизнь на благо мира, – услышал ритмичное попискивание из дорожной сумки. Кто-то прислал сообщение в Копирник.

Волшебник плюхнулся обратно на табурет и попытался ногой дотянуться до сумки. Нагибаться в его состоянии было решительно противопоказано. Мутильда улыбнулась и подала сумку мужу.

– Что там? – спросила она, когда Абракадабр раскрыл маленькую книжицу.

– Два сообщения, – ответил волшебник щурясь. – Айс-Крим пишет, что армия собирается, а Эдвард – что Камень Ветров установлен около Цитадели.

– Тебе пора?

– Да, – грустно кивнул Абракадабр. – Но, – он подмигнул Мутильде, – на этот раз все решится очень быстро. Если справлюсь, через два дня вернусь.

– И мы наконец съездим к детям?

– Нет, – строго мотнул головой волшебник. – Сперва мы запремся здесь на недельку-другую и будем пить твой чай, и только потом, если останутся силы, поедем к детям.

– Тогда я готовлю самый большой чайник.

– Договорились, – улыбнулся Абракадабр, закидывая сумку на плечо. – Хорошо, что я теперь без метлолета: вряд ли он смог бы меня сейчас поднять.

Черные Дебри встретили Абракадабра хмурым небом и резкими порывами предгрозового ветра. Блаженная улыбка, сопутствующая воспоминаниям о прошедшем вечере, не покидала физиономию волшебника всю дорогу. Только увидев строгий контур Цитадели, Абракадабр заставил себя встряхнуться и направить мысли в сторону поиска необходимых документов. Волшебник спустился с пригорка, пересек поле и вошел в ворота замка. Цитадель Мудрых, находящаяся в состоянии полной боевой готовности, впустила Главного Друида и тут же сомкнула магические щиты.

– Если заряд будет достаточно мощным, – задумчиво вещал Ойк собравшимся в Зале Треугольного Стола собратьям, – это может сработать. При верно рассчитанной траектории…

– Я не совсем уверен в правильности использования куска льда, – тихо заметил Оверблюм.

– Ну а чем же еще мы можем погасить звезду? – удивился Тромб. – Разве что попробовать поменять на ней время года?

– Наслать зиму на неизвестное небесное тело? – Ойк почесал переносицу. – Весьма сомнительно. Мы не знаем, есть ли вообще на этой звезде смена сезонов. Если их нет, это может привести…

– Это может ее полностью заморозить…

– И заметно утяжелить…

– И тогда она свалится нам на голову…

– Я бы не хотел увидеть падающую на меня ледышку размером с планету…

– А если она не просто светится, а потому что горячая? – встрял в обсуждение скучавший до этого Лаймер.

– Тогда зима должна быть троекратно увеличена в своем действии, – разумно заметил Ойк.

– Это при том условии, что на звезде отсутствует жизнь. – Бринди задумчиво откинулся на спинку стула. – Иначе мы просто всех заморозим.

– Откуда нам знать? – удивился Тромб. – Да и какое нам до них дело, в конце концов?

– Нет, я категорически против убийства невиновных. Это противоречит нашим правилам. – Ойк на правах председателя взял чужое огниво и раскурил трубку.

– Как по мне, так мы скорее должны печься о жителях Эйлории, – покачал головой Смуп. – Если для блага местного населения нужно истребить кого-то, кого, может, и не существует вовсе, я «за».

– Это как выполоть сорняки, чтобы росла картошка?

– Вот с таких слов и начинаются самые кровопролитные войны.

Мудрые удивленно повернули головы к новому источнику звука и обнаружили стоящего в дверях Абракадабра. Ойк встал с кресла председателя и кивнул Главному Друиду:

– Мы тут…

– Да, я понял. – Абракадабр бросил сумку в угол и уселся на свое законное место. – Спасаете мир.

– Эта звезда, мы подумали, что если ее…

– Это лишнее. – Главный Друид разгладил бороду и вынул из нее несколько листиков. – Звезды здесь нет, это иллюзия. То есть она есть, но очень далеко отсюда. Драгомор исказил пространство космоса, сделав так, чтобы мы могли видеть небесное тело, которое приблизится к нам только в следующем тысячелетии.

– Что-то вроде гигантской лупы?

– Возможно. А может, он схлопнул слои и проделал в них дыру, кто знает?

– Значит, фактически звезды нет, и одно из условий Пророчества не выполнено.

– Что есть, а чего нет, роли не играет. Что толку знать об отсутствии звезды, если любой поднявший голову к небу ее увидит? – Абракадабр кивнул на окно, в котором сияло Алое Око. – Вон она. Висит. Значит, она есть. А то, что ее на самом деле нет, просто любопытный факт.

– И как же нам быть?

– Продолжать катиться, как говорят в Химерике.

– Не понял, куда катиться?

– Вперед, – улыбнулся Абракадабр. – Неважно. – Волшебник мотнул головой, возвращая серьезное выражение лица. – У нас несколько задач. Во-первых, нам нужно найти кое-какие важные документы. Во-вторых, для сбора армии в нужной точке мы изготовим Единые жетоны для пользования Системой Переходов и Пересадок. Это избавит от необходимости таскать с собой мешки с обычными жетонами. Я уже раздал несколько штук своим помощникам, но их недостаточно. Если возьмемся сообща, к обеду закончим.

– А потом? – Ойк боязливо поежился, ожидая продолжения.

– А потом полетим.

– Куда?

– Вы в Колдхарт, а я выскочу на полпути. Мне нужно попасть к Перешейку. Вечером я вас догоню.

– А на чем мы полетим?

– На флигеле. – Абракадабр хитро улыбнулся, наблюдая за реакцией друидов. – Вы очень многого не знаете о Цитадели. Она и не такие штуки вытворяла в свое время.

* * *

– Я тебя последний раз спрашиваю – где Зигмунд?! – Стивен грозно нависал над сидящим перед ним Джулиансом и потрясал кулаками.

– Я тебе последний раз отвечаю – не знаю! – испуганно ежился специалист по сбору информации.

– Ты был с королем наедине, потом он пропал…

– Если ты задашь этот вопрос в четырнадцатый раз, ответ будет тот же. НЕ-ЗНА-Ю!

– Да я тебя сейчас…

– Стоп! – Эммануил поднял руку. – Так мы ничего не выясним. Зигмунд поговорил с Драгомором, ушел на балкон, и больше его никто не видел.

– Это если верить этому…

– Допустим. Ты, – Эммануил ткнул пальцем в Джулианса, – задремал, потом тебя разбудил Кричер. Значит, Зигмунд ночью куда-то делся с балкона…

– Дворец обыскали, – встрял секретарь. – Двор тоже.

Компания в очередной раз затихла, путаясь в догадках. В кабинете Владыки Мурляндии повисла гнетущая тишина.

– Если об этом узнает Элизабет… – тихо озвучил общие опасения Стивен.

– Нам сегодня вечером еще на войну ехать… – поддакнул Кричер.

– Он колдун! – огрызнулся Джулианс. – Может, он перелетел на крышу или еще куда. Вам лучше знать.

– Можно спросить у Грызгига…

Словно отвечая Кричеру, скрипнули и побежали цепи подъемника. Вновь все замерли, ожидая явления головы. Если приедет Зигмунд, все наладится; если Элизабет – ситуация станет катастрофической. Стивен украдкой стал озираться в поисках убежища.

– Где Зиги?! – прогремела королева-мать, едва платформа достигла уровня кабинета.

Элизабет стояла, уперев руки в бока. Обведя присутствующих обжигающим взглядом, она ногой распахнула дверку и тяжело шагнула навстречу заговорщикам. Те вздрогнули, готовые сорваться с места и прыгать в окна.

– Где мой сын? – четко разделяя буквы, повторила вопрос королева-мать. – Говори! – Она указала на Кричера.

Секретарь покорно опустил голову и сделал шаг вперед.

– Мы не знаем, – тихо ответил он.

– А кто знает? – сдерживая уже охватившую ее бурю негодования, спросила Элизабет.

– Мы не знаем…

– Хорошо, – вдруг подозрительно спокойно отреагировала королева-мать и сложила руки на груди. – Нам нужен пес.

– ИА? – удивленно пискнул Эммануил.

– Любой вменяемый. Мы дадим ему понюхать ботинок сына и отправим по следу.

– Я не знаю… он раньше как-то не очень…

– У вас полчаса, – отрезала Элизабет. – Если не найдете моего мальчика, вечером все будете болтаться на площади с веревкой на шее. Это понятно?

– Более чем…

ЖБАХ!!!

Где-то во дворе грохнуло так, что вся башня дернулась от неожиданности. Тут же раздались вопли, полные ужаса.

– Ага, – невозмутимо улыбнулась королева-мать. – Это вполне может быть он.

Все дворцовые обитатели, включая стражу, в панике разбегались кто куда, захлопывали за собой двери и тут же вытягивали шеи в окнах. Прочие жители и гости Кронвейра метались по улицам, ища спасения в любых еще не запертых на все засовы строениях. Над ними возвышался гигантский круассан, медленно топавший по булыжникам невесть откуда взявшимися ногами. Зверская ухмылка искажала и без того малоприятную шелушащуюся рожу, из уголка рта стекала струйка повидла.

– Он глотает их! – заорал Кричер, указывая на несчастного лавочника, только что сгинувшего в пасти круассана.

Спустившаяся из кабинета компания во главе с Элизабет замерла на дворцовом крыльце. Вокруг тряслись несколько гвардейцев.

– Там еще один! – Стивен попятился, размахивая руками.

Из-за угла Кузни Мрака появился второй хлебобулочный монстр. Он шел, раскачиваясь из стороны в сторону, задевая хрустящими боками вывески мастерских и таверн.

– На нас напали! – Эммануил повернулся к товарищам. – Однозначно это Абракадабр. Он похитил короля и наслал на нас этих гадов.

– Весьма странный выбор персонажа… – нахмурился Стивен.

– Сейчас не до обсуждения стилистики, – гаркнул Эммануил, – надо срочно действовать.

Бывший Главный Друид вытянул руку. Кричер отшатнулся, едва не свалившись за перила.

– Инвентари Опен Чуз Вепон Клик! – заорал Эммануил, и на его растопыренной ладони появилась огромная секира. – Я беру ИА и ищу Зигмунда. Стивен, зови колдунов, и усмиряйте этих кексов. Кричер, веди королеву-мать и Джулианса во дворец, заприте все двери и ждите нас!

Через несколько минут бывший Главный Друид мчался по городу следом за высунувшим язык черным псом. Эммануил привязал поводок ИА к собственному ремню, создал в голове зверя образ Зигмунда и приказал искать короля по тому запаху, что пес помнил по прошлым встречам. ИА взял след на дворцовой площади и бросился вперед, увлекая за собой Эммануила. След петлял по городу, тянулся по улицам, иногда сворачивал в палисадники, а порой и вовсе пронизывал частные постройки. Эммануил вполне допускал, что Зигмунд в состоянии глубокой депрессии мог вот так бесцельно шататься по городу. У короля иногда случались подобные настроения, когда он в поисках ответа на важный вопрос ночами бродил по Кронвейру, не разбирая дороги.

На площади квартала Соблазнительниц ищейки уперлись в серьезную драку с круассанами. Обойти схватку стороной не представлялось возможным – три безжалостные плюшки разбрасывали атакующих гвардейцев и колдунов, словно бумажных. Эммануил приказал ИА быть рядом, поднял секиру и с боевым воплем бросился в самую гущу сражения. Чернокожий верзила и пес быстро стали эпицентром сражения. Эммануил ловко орудовал огромным и тяжелым лезвием, описывая дуги вокруг себя и отсекая крошащиеся куски от ближайшего круассана. ИА дрался в стороне, на расстоянии поводка, и старательно пережевывал все, что удавалось откусить от врагов. Из группы мелькающих защитников города вырвался один, с широко распахнутыми глазами и весь обляпанный повидлом. Он подбежал к Эммануилу и вытер рукавом лицо.

– Стивен? – признал товарища бывший Главный Друид. – Как успехи?

– Никак! – проорал Верховный Моделлер. – Мы не можем подобрать ключей к заклинанию сотворения. У них мощная защита!

– Паршиво! – Эммануил пригнулся, и слоеная лапа размером с ИА пролетела над его головой. – Начинайте их валить, иначе мы с ними не справимся! Они прут откуда-то целыми отрядами!

– Я проследил источник их появления. – Стивен схватил приятеля за плечи и тряхнул, словно собирался сказать самые важные в своей жизни слова.

– Ну?!

– Я видел, как они… ОХ!

Глаза Стивена изумленно раскрылись, и он взмыл в воздух, зажатый в пасти круассана. Эммануил, прозевавший момент атаки, запоздало махнул секирой и тут же вынужденно отступил под напором другого монстра. Верховный Моделлер взлетел над крышами соседних домов – круассан подбросил его вверх и открыл пасть. Эммануил видел, как Стивен всплеснул руками, успел что-то крикнуть и провалился в бездушное поджаристое брюхо, полное отвратительного абрикосового желе.

– Вот зараза! – Эммануил в сердцах так топнул ногой, что чуть не сломал себе голень. Круассан, поглотивший Стивена, вдруг развернулся и побрел прочь с площади. Эммануил пытался броситься за ним, но толпа обороняющихся подхватила его и понесла в совершенно другую сторону.

– Там пирог! Там пирог! – вопили в ужасе те, кто тащил Эммануила.

Наконец бывший Главный Друид выкрутился из объятий обезумевшей толпы, вытянул поводком ИА и прижался к стене. Тонкая башенка на дальнем конце площади хрустнула и осыпалась на крышу трактира. Из-за угла показалась огромная бесформенная туша. Коричневая, блестящая под утренним солнцем и посыпанная шоколадной крошкой, она медленно и неотвратимо надвигалась на исступленно вопящих людей, зомби и скелетов. Потом она на миг замерла, что-то блеснуло в воздухе, и прямо над головой Эммануила в стену врезалась вишня размером с телегу.

– Это не пирог, – тихо сказал бывший Главный Друид, испуганно изучая дыру в каменной кладке. – Это торт. Такой, как печет Толстунея.

Он подхватил пса на руки и бросился с площади бегом так быстро, как только мог. Ужасная догадка гнала Эммануила на дворцовую кухню.

* * *

– Я не понял, с чего ты взял, что Рагнар отправился именно сюда? – Брокен стоял на каменной платформе и осматривал незнакомый лес, сжимая в руке лук.

– Абракадабр говорил, что у Системы Переходов и Пересадок есть такая способность, – Ширл висел в воздухе рядом с Брокеном, – запоминать последнее перемещение. Я просто нажал кнопку «Повторить», и мы прибыли в ту же точку, что и предыдущий пассажир. После Рагнара и Роя Системой никто не пользовался, так что они должны быть здесь. Начинай уже следы искать.

Лучник спрятал оружие и присел рядом с платформой, изучая траву.

– Здесь кто-то прошел несколько часов назад, – подвел итог он. – Похоже на сапоги викинга и на ботинки кого-то размером с орка.

– А что я говорил? – обрадовался дракончик. – И куда они делись?

Брокен молча махнул рукой, указывая направление, и пошел по следу.

После часа блужданий наобум Рой заметил валяющуюся под кустом обертку от шоколадки, такой, какую вчера шумно делили его подчиненные. Он пихнул Рагнара, перелез вслед за ним через поваленное дерево и вышел к погасшему костру. Лагерь нашелся, но не обнаружил в себе Гема и Мора.

– Так, – объявил Рой, оглядывая покинутую стоянку.

Сумки и доспехи валялись рядом с расстеленными для ночевки плащами. Два балбеса куда-то ушли налегке, значит, скоро должны вернуться.

– Садись к осине, – приказал Рой Рагнару, потом привязал викинга и устроился напротив. – Что-то ты больно молчалив последнее время.

– Больно будет потом, когда я тебя за уши подвешу, – мрачно ответил викинг, сверкнув глазами.

Рой на секунду испытал былой ужас перед Рагнаром, потом взял себя в руки и фальшиво усмехнулся:

– Это вряд ли. Твоя подружка у нас, а ты полностью в моей власти. – Орк достал трубку, начал ее раскуривать, но, обнаружив, что руки порядком трясутся, отвернулся, якобы от ветра.

– Где она?

– В надежном месте. – Табак зардел, и Рой презрительно выпустил струйку дыма в лицо викингу.

– Я хочу ее увидеть.

– Это еще зачем?

– Чтобы понять, врешь ты или нет. Если В’Али у вас нет, я начну убивать тебя прямо сейчас.

Вопрос оказался настолько неожиданным, а форма его постановки такой пугающей, что Рой непроизвольно отполз от Рагнара. Орк вдруг очень явно представил, как викинг сбрасывает путы, встает и начинает вешать его за уши. Тут же вспомнились слова заключенных гаринонской тюрьмы о былых встречах с Рагнаром. Собственно, и у самого Роя уже имелся подобный опыт. Когда нервное напряжение достигло предела, а кровь застучала в висках, недалеко от полянки что-то хрустнуло, заставив орка подпрыгнуть и выронить трубку.

– Ай-яй-яй! – заорал кто-то голосом, похожим на голос Мора.

Рой вскочил, выхватил меч и бросился на помощь товарищу, если это, конечно, был он. Сразу за небольшим оврагом орк увидел причину шума. Орал действительно Мор. Он бежал сквозь колючие заросли, спасаясь от дюжины крестьян, мчавшихся следом с вилами наперевес. Мор держал в руке сковородку, которой размахивал на бегу, словно пытаясь оттолкнуться ею от воздуха. Потом он споткнулся, упал, вскочил, увидел командира и бросился к нему.

– Ро-о-о-ой! – призывно вопил он, протягивая свободную руку.

Рой выругался сквозь зубы, перемахнул через овраг и на лету поймал Мора за шкирку. Крестьяне тут же окружили их, ощетинясь садовым инвентарем.

– Попался, гаденыш. – Вперед вышел конопатый детина без половины зубов и с топором в руке. – Бросай свою ковырялку! – Эти слова он адресовал Рою, который медленно положил меч в траву и попытался улыбнуться.

– Что случилось? – недоуменно подняв бровь, поинтересовался Рой.

– Что случилось? – удивился конопатый. – Этот хмырь у нас сковородку упер!

– Мор! – Рой с укором посмотрел на сидящего в репейнике подопечного. – Зачем же ты у этих добрых людей украл сковородку?

– Мы, – пытаясь отдышаться, начал Мор, – хотели грибов пожарить…

Детина сдвинул брови и шагнул к Рою.

– Секундочку! – воскликнул орк, лихорадочно соображая. – Позвольте вам все объяснить.

– Давай в темпе, – сплюнул конопатый. – Нам еще вас казнить, а в поле работы невпроворот.

– Мы из королевской службы Охраны Здоровья, – понизив голос, ответил Рой. – Нас послали с секретным и очень важным государственным заданием.

– Что-то я не видела при дворе Лаврентия орков, – с сомнением покачала головой дородная женщина в фартуке, заляпанном то ли кровью, то ли соком помидоров.

– Вы часто бываете при дворе? – поинтересовался Рой, пытаясь вспомнить, каким королевством правит Лаврентий.

– Не то чтобы…

– Вот именно! Мы прибыли недавно из далеких земель, чтобы спасти вас от большой опасности.

– Нас?

– Вас, – серьезно кивнул Рой. – В здешних лесах появились смертельно опасные грибы. Выглядят они как обычные лисички, но на самом деле достаточно одного, чтобы отравить всю вашу деревню.

– А я только вчера полную корзину набрал, – испуганно поделился тощий мужик с чумазым лицом.

– Немедленно выбросьте, – покачал головой Рой. – Нас специально направили к вам, чтобы предупредить и это… по возможности собрать все подозрительные грибы в окрестностях.

– Так чего ж он ничего не сказал, да еще и сковородку стибрил? – Конопатый показал топором на трясущегося Мора.

– Дело в том, – Рой театрально вздохнул, – что единственный способ уничтожить ядовитые грибы – пожарить их. А на нас напали разбойники и отняли все снаряжение, включая посуду. Нам пришлось позаимствовать вашу, но это оказалось большой ошибкой. Надо было все вам рассказать, только мы не хотели сеять панику раньше времени.

Крестьяне задумались, переваривая услышанную информацию. Детина с сомнением переводил взгляд с одного орка на другого.

– Мор, отдай посуду. – Рой подал руку товарищу, помогая встать. – И в качестве извинения за доставленные неприятности примите от нас три золотых. – Он выудил из кармана монеты и протянул конопатому.

Подозрение в глазах крестьянина быстро сменилось радостным удивлением. Он схапал деньги и принялся рассматривать сверкающие кругляши.

– А теперь, с вашего позволения, мы пойдем продолжать нашу работу, – вежливо поклонился Рой, тихонько толкая Мора к оврагу.

– А сметана? – воскликнула толстуха. – Он еще сметану взял!

– Отдай сметану, – сквозь зубы процедил Рой.

Мор протянул крынку и отбежал за спину командира. Орки продолжали пятиться.

– И будьте осторожны. – Рой поднял руку, словно проповедник. – Не ешьте лисичек и скажите об этом всем соседям.

Крестьяне кивнули и наконец побрели прочь, окружив конопатого. Орки спустились в овраг, присели и привалились к склону. Сердца у обоих колотились так, что могли заглушить местных дятлов.

– Идиот, – прошипел Рой. – Оставил вас на одну ночь, и вы тут же вляпались в историю. Сложно было меня подождать?

– Мы жрать хотели…

– Вот прямо в обморок падали, да? Месяц не ели.

– Мы могли от них убежать…

– И привести их к викингу, который у костра связанный сидит. Отличный план. Скажи спасибо, что выкрутились.

– Спасибо.

– Где Гем?

– Он за грибами пошел.

– Надеюсь, не в ту же деревню?

– Нет. В лес. А Рагнар уже здесь?

– Все здесь, кроме вас. Пойдем, он там один остался. – Рой встал, отряхнул штаны и почесал пробивающуюся после бритья щетину.

– Слушай, – Мор поднялся и исподлобья глянул на командира, – ты так странно с ними разговаривал…

– Как?

– Ну, вежливо так. Разными словами…

– У Хозяина на приемах понабрался. Раньше думал, не пригодится.

– Надо бы Гема найти побыстрее.

– Надо.

– Сказать, чтобы он лисичек не ел. Он ведь не в курсе…

* * *

Спустя пару часов после своего прибытия в Цитадель Абракадабр вновь собрал друидов, но на этот раз не в Зале Треугольного Стола, а в круглом флигеле, в самой верхней комнате замка. Помещение было небольшим, Мудрые выстроились вдоль стрельчатых окон и опасливо поглядывали то на своего руководителя, то вниз, на далекую Эйлорию.

– Отправляемся через несколько минут, – объявил Абракадабр, вышагивая по кругу в середине комнаты. – Если есть слабые желудком, примите успокоительное; если кто-то боится высоты, держитесь подальше от окон. Наш полет пройдет на высоте парящей чайки и займет около трех часов, если мы не попадем в грозу.

– А если попадем? – пискнул Оверблюм, косясь на фиолетовые тучи, висящие над Черными Дебрями.

– Постараемся ее обойти, но, даже если она нас накроет, вряд ли нам грозит что-то серьезное. Обычно в таких случаях просто немного трясет.

– Обычно?

– Никто из вас прежде не летал? – Абракадабр открыл створки резного шкафчика и нажал скрытую кнопку.

– Нет, – ответил за всех Ойк.

– Вообще ни на чем? – уточнил Главный Друид.

– Нет.

– Тогда, – Абракадабр сделал шаг в сторону, демонстрируя появившуюся в шкафу панель с переключателями, – я вкратце объясню принцип работы флигеля и отвечу на ваши вопросы.

Друиды кивнули, разглядывая секретную внутренность шкафа.

– Подойдите ближе. – Абракадабр поманил коллег к себе и что-то переключил на панели.

В стенах медленно открылись двадцать отверстий, из которых так же не спеша выехали двадцать сидений. Высокие спинки были обиты замшей, сбоку от каждой висел кожаный ремень. Потом, чуть погодя, открылось двадцать первое отверстие. Из него выдвинулось большое кресло с рычагами и штурвалом.

– А зачем, – Тромб описал пальцем дугу в воздухе, – двадцать одно?

– Я надстроил этот флигель много веков назад, тогда наш Орден состоял из двадцати одного друида, – ответил Абракадабр, продолжая щелкать переключателями. – Потом я сократил количество Мудрых сперва до шестнадцати, затем до двенадцати, а еще позже и до девяти.

– Почему?

– В результате проверок на устойчивость к нагрузкам. Тех, кто не мог переносить полеты, пришлось убить. Шучу, конечно, – улыбнулся Главный Друид, но, поглядев на собратьев, понял всю неуместность шутки. – Просто раньше мы могли свободно перемещаться из Сферы в Сферу через Проколы, но затем, в результате конфликта при Свидетелях, потеряли такую возможность. Область действий Ордена резко сократилась, надобность в прежнем количестве друидов отпала.

– Я читал! – поднял руку Крейм. – Битва при трех горах-близнецах, называемых Свидетели, произошла в Сфере Аргания. В результате небесной схватки была смещена ось вращения всей Сферы, и система Проколов нарушилась. Только, – друид смущенно потупил взор, – я не видел там упоминая о нашем Ордене и о…

– И обо мне, – подсказал Абракадабр. – Это действительно так, раньше я часто работал под псевдонимами.

– Для чего?

– Тогда я не был таким старым и легкоузнаваемым. Я мог продержаться несколько месяцев инкогнито, прежде чем меня вычисляли враги. Чем дальше, тем сложнее мне стало скрываться, и вот уже пару веков я почти всегда являюсь под своим основным именем. В битве при Свидетелях я участвовал как метатель небесного огня капитан Стэлс.

– А-а-а…

– Значит, мы теперь не можем появляться в других Сферах? – Снуп задумчиво наматывал бороду на палец.

– Можем, – кивнул Абракадабр, – только это стало гораздо сложнее. Раньше мы патрулировали дальние миры постоянно, переходя в них так же легко, как с этажа на этаж Цитадели. Теперь в каждой Сфере существует свой, аналогичный нашему, Орден. Это оказалось проще и эффективнее. Собственно, идею устройства летающего флигеля я подсмотрел во Фрозии. Тамошние парящие кристаллы не имеют такого же мощного действия в наших условиях, но при долгой магической зарядке могут продержаться несколько дней. Флигель состоит из двух частей. Мы находимся во внутренней, она остается недвижимой во время полета. Внешняя быстро вращается и при помощи кристаллов поднимает флигель в воздух. Понятно? Тогда выбирайте себе места, садитесь, застегивайте ремни. Кто имеет опыт управления шхуной?

Оверблюм робко поднял руку:

– Когда-то в молодости…

– Годится, – кивнул Абракадабр, – иди сюда. Ты будешь править флигелем после того, как я выйду.

– А что, если…

– Вот и выясним заодно. Мне нужно отнести документы, которые мы нашли, к Серединному проливу. Вы без меня полетите к зуслам. Сложного в управлении ничего нет – вот карта, вот штурвал. Если свернешь с курса, карта тебе подскажет.

Абракадабр отпустил Оверблюма, забрался в кресло со штурвалом, подождал, пока все друиды рассядутся и обмотают себя ремнями. Затем он громко сосчитал до десяти и плавно потянул изогнутый рычаг с красной кнопкой.

За окнами флигеля раздался гул, словно огромный рой пчел кружил над ними, постоянно наращивая скорость. Комната завибрировала, с потолка сорвались несколько кусочков лепнины. Гул превратился в пронзительный визг. Друиды испуганно вертелись, некоторые зажмурились. Флигель вздрогнул и начал медленно подниматься. Теперь друиды, все как один, плотно сомкнули веки, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники. Вдавленные в спинки кресел тела Мудрых переживали неизвестные доселе ощущения, когда тебя неумолимо поднимает вверх, а твой желудок упорно пытается остаться на земле. Потом у всех дружно заложило уши.

Лишь Абракадабр сохранял спокойствие, внимательно глядя в широкое окно напротив и плавно двигая рычаг управления на себя. Флигель перестало трясти, визг вновь сменился прежним гулом. Друиды начали открывать глаза, обнаружив собратьев живыми, хоть и бледными как полотно, а те, что осмеливались выглянуть в окно, удивленно ухали и охали. Кроны Черных Дебрей исчезли, уступив место пушистым облакам на горизонте с одной стороны и грозовым тучам – с другой. Солнечные лучи, пронизывая скопления небесного пара, сверкали и переливались. Абракадабр отвел рычаг в сторону, зафиксировал его и нажал на большую желтую кнопку.

– Мы набрали нужную высоту, – громко объявил Главный Друид. – Теперь можно расстегнуть ремни и при желании встать с кресел. Во время полета вы можете пользоваться кухней и туалетом, они находятся там же, где и были. Лестница, по которой вы поднимались из Цитадели, закрыта, не пытайтесь на нее попасть, если не желаете выпасть.

– А курить можно? – спросил Оверблюм, лихорадочно шаря по карманам.

– Курите, но только около окон и не высовываясь. Может сдуть.

Оверблюм тут же перестал искать трубку. Вместо него засуетился Снуп – он трясущимися пальцами разомкнул замок ремня, встал и сделал несколько неуверенных шагов к Абракадабру.

– А выпить можно? – тихо поинтересовался он.

– Можно, – кивнул Главный Друид. – В вашем случае даже нужно. Все необходимое – в буфете на кухне.

Несколько Мудрых резво засеменили за спасительной жидкостью и принялись греметь дверками и звенеть посудой. Вернувшись с парой бутылок и подносом стаканов, они стали обходить менее подвижных товарищей, вручая им порции напитка. Когда дошла очередь до Абракадабра, он вежливо отказался, но тут же раскурил трубку, важно положив руку на штурвал. Теперь флигель плавно двигался параллельно земле. В окнах мелькали облака, оказываясь то выше, то ниже, а то и вовсе заволакивая стекла.

Через полчаса страх перед полетом отступил. Трезвыми оставались только Абракадабр и Оверблюм, на которых лежала миссия управления архитектурно-летающим объектом. Остальные друиды дружно чокались, хохотали и по пояс высовывались из окон. Тромб нашел под своим креслом спасательный жилет, тут же напялил его и стал делать вид, будто тонет. Он комично булькал и размахивал руками, катаясь по полу. Потом Ойк стал бегать кругами, изображая парящий кристалл. Бринди затянул песню, а Лаймер предложил выбросить Крейма за борт и посмотреть, что будет. Абракадабр еще минут десять терпел, а потом гаркнул так, что друиды мигом разлетелись по своим насестам и затянули ремни. Но тишина господствовала недолго, ведь нетрезвый человек не отличается ни выдержкой, ни способностью надолго запоминать просьбы окружающих. Бардак стал разрастаться с новой силой. Мудрые, несмотря на почтенный возраст, вели себя как матросы, впервые ступившие на землю после долгого плавания. Кто-то даже пожалел, что с ними нет дам…

Абракадабр уже набрал воздуха в грудь, чтобы вновь призвать коллег к порядку, когда туча цвета свежего синяка изогнулась и устремилась к флигелю. Как волшебник ни пытался обойти грозу, стихия явно не хотела пропускать мимо себя летающую постройку. Лиловый хвост закружился спиралью и превратился в открытую пасть, несущуюся навстречу воздухоплавателям. Стоило кому-то из дебоширов посмотреть в окно, как тут же общее веселье сменилось паникой. Весь выпитый алкоголь моментально потерял силу, и друиды начали метаться по комнате, раскачивая флигель.

* * *

Битва с круассанами охватила весь Кронвейр. Количество сдобных тварей исчислялось десятками. Они выскакивали словно из-под земли в самых разных частях города и жрали всех подряд. Кроме кошмарного торта-катапульты, к ним присоединялись все новые представители выпечки. По дороге к дворцовой кухне Эммануил встретил обезумевшую ватрушку, несколько ползающих сухарей и шматок теста размером с приличный пруд. Все они бросались на окруживших их воинов, на жителей города и даже друг на друга. Несколько раз Эммануил останавливался, пытаясь распутать чары, сотканные вокруг пищевых монстров, и каждый раз вновь подхватывал ИА и бежал прочь. Магия, руководящая тварями, была настолько мощной и сложной, что даже бывший Главный Друид, владевший черной, серой и белой составляющими колдовства, оказывался бессилен.

Проскочив через квартал Мухлевщиков, Эммануил услышал крик Стивена. Вроде именно Верховный Моделлер звал на помощь откуда-то из-за кузни глухим и булькающим голосом. Словно прямо из нутра проглотившего его круассана. Разбросав секирой трех крекеров с изюмом, выпрыгнувших из сваленных на тротуаре бочек, темнокожий колдун остановился, прислушался и вновь побежал. Если Стивен до сих пор жив, то сможет продержаться и еще какое-то время, а сейчас главное – остановить поток десертных чудищ, пока весь Кронвейр не погряз в повидле и заварном креме.

Добравшись до дворца, Эммануил поставил ИА на брусчатку и легким пинком придал псу стартовую скорость, направив его под защиту гвардейцев. Дальше колдун пошел один. Пробравшись вдоль стены до конюшен, он два раза увернулся от гигантских вишен и перемахнул через ограду, спасаясь от очередного круассана. Здесь, среди дворцовых построек, было несколько спокойнее, чем в городе. Громадные силуэты мелькали между зданиями, но все они направлялись прочь, не задерживаясь во дворе. Эммануил быстро пересек открытое пространство и шмыгнул под навес кухни. Тихонько прикрыв дверь, колдун на цыпочках, стараясь не скрипеть досками пола, двинулся по темному коридору. Шум битвы почти пропал, оставшись за каменными стенами. В свете далекого факела показался проход в кондитерскую. Эммануил пригнулся, чтобы не задеть низкую балку, и осторожно просунул голову во владения Толстунеи – главной во дворце по сладким блюдам.

В просторном зале, привалившись грузным телом к стене, на полу сидела миловидная женщина. Она была без сознания, на лице застыло удивленное выражение. Эммануил подошел, легонько похлопал Толстунею по щеке и, когда она открыла глаза, вопросительно кивнул. Придворная кондитерша поморгала, признала колдуна и молча указала на вход в пекарню. Бывший Главный Друид приложил палец к губам, поднял секиру и носком сапога толкнул дверь.

Посреди помещения, рядом с несколькими распахнутыми печами, на полу сидел Зигмунд. Прямо перед королем в воздухе висел противень и злобно мерцал, объятый красными магическими огнями. Владыка Мурляндии клал на него круассаны, взмахивал рукой, и те исчезали в ярких всполохах. Зигмунд то тихонько хихикал, то вдруг начинал что-то бубнить, хлопая себя по бедрам. Эммануил замер, обдумывая следующий шаг. Очевидно, что король не в том состоянии, чтобы прогнозировать его реакцию на появление бывшего Главного Друида. Он вообще может не узнать пришельца и направить парочку своих новых воинов на истребление визитера. Столкнуться в тесных стенах кондитерской с ожившим завтраком означало неминуемое погружение в повидло, что не входило в планы Эммануила. Пока колдун размышлял над первой фразой, которой он озвучит свое присутствие, Зигмунд потянулся к корзине с бубликами, повернулся и уперся взглядом в Эммануила.

– Мне нужна армия, – после некоторой паузы, показавшейся колдуну вечностью, сказал король. – Мне нужна армия.

– Она у тебя уже есть, – сглотнув ком в горле, ответил Эммануил. – Весь Кронвейр ею полон.

– Нет! – вскрикнул Зигмунд. – Этого мало! Мне нужна такая армия, чтобы они не добрались до меня, понимаешь?

– Кто?

– Демоны! Он обманул меня, они все меня обманули…

– Но ты не можешь…

– Абракадабр жив! Этот мерзкий, гнусный старикашка жив. Они встречались с Драгомором в Химерике, знаешь – зачем?

– Нет.

– Чтобы сговориться против меня! Они поделят мир, а меня убьют! – Зигмунд хлопнул себя по лбу. – Мне нужна армия.

– С чего бы это им встречаться? Откуда ты знаешь?

– Драгомор. Он мне сам сказал, а потом, ночью, прислал вот это. – Король достал из-за пазухи скомканный лист и протянул Эммануилу.

Колдун развернул послание. Неровными красными буквами там значилось: «Установи камень на башне в срок, иначе умрешь».

– Вот такой договор, – хихикнул Зигмунд. – Лаконично, да?

– Тебе нужно пойти со мной. – Эммануил сделал осторожный шаг к Владыке Мурляндии.

– Это зачем? – Тот вдруг прищурился и медленно встал на четвереньки. – Ты тоже с ними? Что они тебе пообещали за мою голову?

– Брось дурить, я просто отведу тебя к маме.

– Ма-ма, – протянул Зигмунд, прикрыв глаза.

Воспользовавшись секундной рассеянностью короля, Эммануил взмахнул секирой и огрел Зигмунда по голове. Естественно, плашмя. Владыка Мурляндии удивленно распахнул глаза, протянул руку к колдуну и бухнулся на пол, сбив по дороге противень.

Через полчаса, когда Зигмунд, принесенный Эммануилом во дворец, пришел в сознание, он обнаружил себя лежащим на диване. Над королевским ложем заботливо склонились Кричер, Элизабет и темнокожий колдун.

– Зиги, мальчик мой! – возопила королева-мать, едва ее венценосный отпрыск разлепил веки.

– Не надо, – тихо ответил тот, морщась и прикладывая ладонь к раскалывающейся голове. – Не кричи, пожалуйста. Что случилось?

– Ты помнишь, что ты делал ночью и утром? – почти строго поинтересовался Эммануил.

– Я? – Зигмунд поднял на колдуна красные глаза. – Нет… Что это за шум?

– Пойдем. – Бывший Главный Друид подхватил короля под локоть, поставил его величество на ноги и почти волоком доставил к окну.

Внизу, у ворот дворца, колыхалась масса слоеных тел. Круассаны, булки, сухарики и прочая снедь топтались и недовольно роптали. Все те, кого Зигмунд наделил способностью жрать и крушить, заполонили своими гигантскими телами площадь и, судя по глухим ударам, уже приступили к штурму дворца.

– Я не понимаю. – Зигмунд в ужасе отпрянул от окна, его лицо исказила мука всплывающих воспоминаний.

– Это я не понимаю, как ты мог за день до свершения Пророчества устроить форменную истерику и объявить войну собственному городу? – Эммануил выглядел так, словно собирался хорошенько врезать королю.

– Как ты смеешь разговаривать с моим сыном в подобном тоне?! – возмутилась Элизабет и мгновенно замерла, замороженная искрой, вылетевшей из ладони темнокожего колдуна.

– Ты жарил их с заклятием Вселения? – даже не оглянувшись на заколдованную королеву, спросил Эммануил.

– Вроде да, – промямлил Зигмунд.

– И что ты им внушал?

– Чтобы они мстили за всех съеденных собратьев…

– А увеличивал размеры временно, надеюсь?

– Нет. Отныне и вовек…

– Поздравляю. – Эммануил сделал шаг в сторону и тяжело хлопнул короля по спине. – Расколдуй маму.

– Не понял?

– Маму, говорю, расколдуй. Чего непонятного?

Зигмунд кивнул и протянул к Элизабет руку. Губы короля шевельнулись, пропуская заклинание. Сжавшая кулаки дама продолжала стоять и буравить взглядом то место, где недавно был Эммануил. Зигмунд размял пальцы, нахмурился и повторил заклинание. Ничего не произошло.

– Что ты с ней сделал?

– Что ты с собой сделал? – ответил темнокожий колдун, гневно сверкая глазами. – Не можешь снять элементарную Замирашку, которой в нашей академии в первом классе обучают.

– Но… – Зигмунд замолчал, осознав вдруг всю серьезность проблемы. – Сколько я этих оживил? – Он кивнул в сторону окна.

– Да под сотню наберется.

– Это значит…

– Да, что это значит?! – не вытерпел Кричер.

– Наш король, – Эммануил с недоброй ухмылкой повернулся к секретарю, – растратил за прошедшую ночь всю свою магическую силу. Всю энергию, что копил несколько месяцев для решающей битвы. Теперь мы сидим в осаде. Стивена, ИА и почти всех гвардейцев сожрали, а из владеющих магией остался только я. Вокруг дворца целая армия, но она неуправляема, а потому бесполезна. И смертельно опасна. Как мы сегодня поедем на войну, для меня загадка.

– А те колдуны, что в Форуме? Мы можем их призвать? – с надеждой спросил Кричер.

– Можем, если каким-то образом сумеем выйти из дворца, пройти полгорода и объяснить им схему расколдовки круассанов.

– Я пойду, – тихо сказал Зигмунд. – Меня они не тронут. Возможно.

* * *

Гем бродил по лесу и напевал песенку про белку, которая влюбилась в кукушку и мечтала научиться летать. В перевернутом щите горкой высилась коллекция грибов. Еще полчасика, и можно возвращаться в лагерь – добычи хватит на пару дней. Орк осторожно ступал по мягкому мху, иногда нагибался и ворошил палкой листву. Прямо за трухлявым пнем обнаружился крупный мухомор, Гем довольно улыбнулся и стал подкрадываться к добыче, словно та могла вспорхнуть и улететь. Подойдя достаточно близко, орк махнул палкой и сшиб красную в пятнах шляпку.

– Попалась, – радостно хихикнул Гем. – Теперь мы отнесем тебя Мору, и он тебя пожарит. Можно тебя, конечно, и так съесть, но жареная ты слаще. А ножка у тебя невкусная, мы ее здесь оставим.

Рассказав мухомору о своих планах, Гем возобновил песенку, повернулся и… уперся носом в наконечник стрелы.

– Бросай, – тихо, но грозно приказал Брокен, а сидящий на плече лучника Ширл медленно кивнул.

– Что? – сведя глаза на переносице, решил уточнить Гем.

– Что «что»?

– Бросать что?

– Да все бросай! – прикрикнул Ширл.

Гем послушно выпустил из рук щит с грибами, потом отстегнул короткий меч с пояса и начал снимать перстень в виде черепа.

– Побрякушку можешь оставить. – Брокен пинком отогнал орка в сторону и кивнул дракончику, указывая на меч: – Где Рагнар?

– Это вы мне? – Гем продолжал воевать с застрявшим на пальце перстнем.

– Прекрати идиотничать! – разозлился Брокен.

– Я не в курсе, – испуганно замотал головой Гем. – Рой за ним поехал, но чего было дальше, не знаю.

– Веди нас туда, где вы должны встретиться. – Ширл обнажил меч и повелительно указал им на орка.

Рой и Мор вернулись в лагерь и разожгли костер. Рагнар подождал, пока суета уляжется, а орки усядутся к огню, и громко кашлянул. Рой вздрогнул, делая вид, что очень занят копанием в сумке.

– Ты мне не ответил, – грозно произнес викинг. – Где девушка?

– Ответил, – продолжая избегать взгляда Рагнара, сказал Рой. – В надежном месте.

– Да, – поддакнул Мор. – Теперь в еще более надежном. Мы ее с Гемом здесь…

– Заткнись! – крикнул Рой, округляя глаза.

– Так она здесь? – удивился Рагнар. – Где именно?

– Она не здесь, – ответил Рой, сверля взглядом Мора. – Она… далеко.

– Да, – совершенно запутался Мор. – Вообще не на этой полянке…

Рагнар медленно выпрямил руки. На правой продолжали болтаться остатки надежно завязанной недавно веревки. Рой подскочил, выхватил меч и бросился на викинга. Мор тоже вскочил на ноги, но предпочел побежать в сторону оврага. Рагнар выбросил вперед ногу и со всей силы заехал Рою под пряжку ремня, потом встал, отряхнулся, поднял меч и упер его кончик в спину скрючившегося на земле орка.

– Говори, подлец, где В’Аля.

– Ых-хааа… – только и мог выдохнуть тот, держась обеими руками за пострадавшую часть тела.

– Считаю до трех, а потом начну…

– Эй, шкаф, бросай оружие!

Рагнар оглянулся и с удивлением обнаружил, что вокруг полянки стоит не менее дюжины коблеров. Маленькие, серые, с утиными носами и большими ушами. Все, как один, держали в руках занесенные дротики. Викинг медленно обвел взглядом пришельцев и прикинул шансы – штуки три он положит, но остальные успеют метнуть свои короткие копья, и кто-то наверняка попадет.

– Вы еще кто такие? – досадливо сплюнул Рагнар.

– Мы честные торговцы, – хихикнул один из коблеров. – Хотим предложить тебе сделку.

– И какого рожна вам надо?

– Так это мы сейчас и выясним, мало ли что у вас есть. Платим мы справедливо, за все ваше барахло даем две жизни.

– Мне одной хватит.

– Да ты сговорчивый, – вновь хихикнул коблер. – Бросай ножичек, поболтаем.

Глядя, как полянку окружили серые карлики, Мор залег в овраге и старался не дышать. Потом орк тихонько встал и на четвереньках пополз к той сосне, в смоле которой они с Гемом спрятали янтарь. Мор рассудил, что если Рагнар взял в плен Роя, а потом их обоих взяли в плен эти коротышки, то… Вывод из этих размышлений не выводился, но ясно было одно – девицу надо перепрятать.

Мор подобрал по дороге влажную скользкую палку, теперь у него есть хоть какое-то оружие. Овраг изогнулся и закончился, орк выбрался на поверхность и, стараясь слиться с кустами лжемалины, пополз дальше.

Вообще Мор собой гордился. Несмотря на испепеляющий ужас сперва перед викингом, а потом и перед коблерами, мысли орка вращались вокруг того факта, что вместо позорного бегства он упорно продвигался к спрятанному янтарю, стремясь обеспечить выполнение королевского приказа. Да, конечно, он сбежал, когда викинг распутался, и не помог командиру. Но если бы он бросился на Рагнара, то мог погибнуть или попасть в плен. С учетом того, что Гем наверняка пал жертвой магических лисичек, теперь только Мор знал место хранения девицы, а значит, именно на него ложилась вся неописуемая тяжесть выполнения миссии.

Обуреваемый вдохновляющими соображениями о собственной значимости, Мор отполз достаточно далеко от лагеря. А потому встал и побежал. Достигнув нужного дерева, он принялся ходить вокруг, высматривая то самое место, куда они с Гемом запихнули янтарь. Старая сосна была щедро покрыта сгустками смолы, что сильно затрудняло поиски. Наконец разглядев в липкой массе контур камня, Мор запустил в нее руку и принялся выковыривать янтарь. Смола нехотя пускала ладонь орка в свои объятия, но смыкала их быстро, делая дальнейшее продвижение еще более сложным. Мор тихо ругал Гема, который засунул камень слишком глубоко, вытирал свободной рукой лоб и продолжал попытки. Теперь он порядком заляпался и увяз почти по локоть.

– Давай же, – сдавленно произнес Мор, пытаясь пальцем подцепить краешек янтаря. – В’Аля, выходи.

Раздался сухой треск, и сосна распалась на две половинки. Мор, прилипший к одной из них, завалился на бок и упал, не удержав на себе вес доставшейся ему части дерева. Сверкнул и погас свет, оставив после себя высокую девицу с темными волосами и грозно сдвинутыми бровями. Она вздрогнула, огляделась и склонилась над Мором.

– Где я? – продолжая хмуриться, спросила В’Аля.

– В лесу, – ответил орк, пытаясь вытащить намертво прилипшую руку.

– В каком? – спокойно уточнила девица и поставила острый каблук на живот Мору.

– Не знаю! – взвизгнул орк.

В’Аля ухватила своего бывшего тюремщика за свободную руку, подтянула ее ко второй половине сосны и вдавила в смолу. Теперь Мор оказался по оба локтя приклеен к дереву и жалобно заскулил.

– Если надо, я тебя целиком закатаю, – все так же спокойно сообщила девица. – Как я сюда попала?

Мору ничего не оставалось, как сбивчиво, но подробно рассказать В’Але про ее путешествие в янтаре, о цели путешествия и обо всех событиях, произошедших потом.

– Ладно, – задумчиво произнесла девушка, когда орк закончил рассказ. – Где эта полянка?

Мор ногой показал в сторону лагеря. В’Аля повернулась и быстрым шагом отправилась в указанном направлении.

– А как же я? – заорал орк. – А меня разлепить?

– Не переживай, – через плечо бросила девушка, – тебя наверняка кто-нибудь скоро найдет.

Мор забился в истерике, живо представляя себе самые страшные последствия этого предположения.

* * *

– Всем немедленно занять свои места и пристегнуться! – Абракадабр распахнул дверцы шкафа управления и остервенело защелкал переключателями.

На крыше что-то натужно заскрипело.

– Что это? – Оверблюм нервно пританцовывал рядом с Главным Друидом.

– Выпускаем орудия, – ответил Абракадабр, вращая штурвал.

В потолке появилось круглое отверстие, из которого спустилась раскладная металлическая лестница. Ветер тут же устремился в комнату, завывая и ероша волосы. Все друиды, кроме Абракадабра и Оверблюма, затаились в своих креслах, с ужасом глядя на дыру в потолке.

– Давай наверх, – прокричал Абракадабр, – там железная труба с ручками. Если в воздухе появятся какие-нибудь гады, наводи на них трубу и жми на красную кнопку! Целься лучше, боеприпасы не безграничны!

Оверблюм кивнул и полез вверх, навстречу грозовому небу и неизвестности. Абракадабр снизил скорость и повел флигель вниз, ближе к земле. Фиолетовая спираль быстро увеличивалась в размерах, добавляя все новые щупальца к тем, что уже тянулись к друидам. Пасть то сжимала, то разжимала челюсти, словно репетируя проглатывание летающей постройки. Теперь тучи были вокруг, закрывая собой и небо, и землю. Несмотря на все маневры, друиды оказались в самом эпицентре грозы.

– Что там? – закричал Абракадабр, задирая голову.

– Пока только буря! – проорал в ответ Оверблюм.

Сверкнула ветка молнии, и тут же небо раскололось от сухого раската грома. Флигель мотнуло в сторону, друиды тихонько завыли. Внизу, прокалывая мрачные тучи, появились еловые макушки. Абракадабр тут же дернул рычаг на себя, резко забирая вверх – в этой кутерьме он опустился опасно низко. Снова грянул гром, озвучивая вспышку молнии, и сразу за ним хлынул ливень. Крупные капли сплошной стеной обрушились на крышу, застилая стекла и лишая Абракадабра хоть какой-нибудь видимости. Светящийся кружочек на карте показывал, что путешественники находятся над кромкой Серединного пролива, но этого было явно недостаточно. Волшебник ткнул пальцем в карту и покрутил расположенную рядом ручку.

– У большого камня сверните направо, – раздался мелодичный женский голос.

– У какого камня? – всплеснул руками Абракадабр. – Где ж я тебе его найду?

– Вы ушли с курса. – В голосе карты появилось разочарование. – Следуйте до рыбацкой хижины и совершите разворот.

Главный Друид выругался сквозь зубы и вернул ручку на карте в исходное положение.

– Открыть окна! Немедленно!

– Там морда страшная. – Тромб вцепился обеими руками в ремень и замотал головой.

– Это просто тучи! Сами по себе они никого съесть не могут, а вот если мы из-за них шарахнемся о землю, тогда у нас точно будут страшные морды!

Друиды вняли предостережению и бросились распахивать створки. Ливень нещадно хлестал Мудрых, ветер пытался оборвать бороды, но зато Абракадабр наконец-то увидел происходящее вокруг. Тучи сгустились, став почти черными, молнии жбахали в опасной близости. Весь горизонт теперь занимали щупальца магического облака, а разверстая пасть нависла над флигелем.

– Что-то по правому борту! – проорал сверху Оверблюм.

Абракадабр завертел головой и обнаружил три светящихся шара. Они слабо мерцали сквозь пелену дождя, но явно двигались к друидам.

– Готовьсь! – Волшебник постучал рукой по лестнице.

– Вижу цель! – ответил Оверблюм.

Шары приблизились и разделились каждый на три части. После этого они начали заходить с той стороны, где у флигеля находился бы хвост, будь он не флигелем, а драконом или птицей. Абракадабр вертел штурвал то влево, то вправо, раскачивая постройку и мешая загадочным шарам целиться. В том, что они собираются атаковать, Главный Друид ни капельки не сомневался.

СБУМ-С!

Первый снаряд врезался во флигель, тут же мимо пронеслись еще несколько. Абракадабр рванул рычаг на себя, уводя свой «корабль» вверх и вправо. Если бы вокруг были горы, деревья или хоть что-нибудь, между чем можно было бы укрыться, спастись от нападающих представлялось бы возможным. Среди грозы, при почти нулевой видимости, уйти от более маневренных и быстрых шаров было просто нереально. Сверху раздавался ритмичный пронизывающий свист – это Оверблюм вел ответный огонь. Он палил сгустками света. Абракадабр заложил очередной вираж. Пелена мрака не выпускала флигель.

– Я попал! – раздался сверху радостный возглас.

Абракадабр обернулся и увидел, как один из шаров объяло яркое синее свечение. Вражеский летун начал менять форму, словно мороженое на солнце. Вдруг он разделился на три части, каждая из которых превратилась в точную копию подбитого Оверблюмом шара. И все три устремились в погоню за друидами, выпуская громадные капли жидкого огня по флигелю.

– Отставить стрелять! – заорал Абракадабр. – Спускайся вниз, немедленно!

Вскоре Оверблюм неловко съехал по лестнице и начал тыкать пальцем в сторону нападающих.

– Они делятся! – дрожащим голосом повторял он.

– Да, я видел. – Абракадабр кивнул. – Наш огонь для них только на пользу.

Внизу, в маленькой прорехе в тучах, блеснула серая гладь воды. Главный Друид встрепенулся и шлепнул Оверблюма по плечу.

– Закрыть окна! – приказал волшебник.

Еще два снаряда врезались в стену флигеля, сотрясая летающую постройку и сбивая с ног друидов, которые исполняли приказ, хлопая створками. Лестница уехала вверх, дырка в потолке закрылась.

– Все по местам! Ныряем!

Флигель клюнул вниз и понесся сквозь грозовые тучи к спасительной воде. Несколько секунд Абракадабр всматривался в плывущую картинку в окнах, а когда марево прыгнуло вверх, обнажая совсем близкую поверхность в пенных барашках, рванул рычаг. Еще пара секунд пролетела в ожидании удара, а потом удар случился. Подняв фонтан брызг, флигель шумно вошел в воду. Друиды повисли на подлокотниках, Абракадабр едва удержал штурвал. За стеклами мириады пузырьков устремились к родной для себя среде, а флигель медленно начал погружаться.

– Мы тонем! – заорал Тромб, пытаясь выпрыгнуть из кресла, не снимая ремня.

– Без паники! – прикрикнул Абракадабр, поднимая для убедительности руку. – Мы умеем не только летать, но и плавать, все отверстия надежно закрыты, вода внутрь не попадет. Если шары не последуют за нами, мы в безопасности.

Мудрые замерли, прислушиваясь к происходящему за бортом. Бирюзовая толща Серединного пролива не позволяла себя рассмотреть, скрывая заодно и тех, кто в ней таился. Где-то в районе кухни раздался тихий скрежет – металлический каркас флигеля принимал на себя растущее давление. Кто-то вздрогнул, кто-то шумно выдохнул. Тишина продержалась еще несколько мгновений, а потом раздались глухие удары. Один за одним, ровно одиннадцать штук.

– Не сработало, – тихо сказал Абракадабр, щелкая очередными переключателями. – Смываемся!

Флигель качнуло, потом в «животе» у него заурчало, и он медленно двинулся, проталкиваясь сквозь соленую воду. В окнах показались шары. Мутные пятна далекого света. Они мелькали, становясь то ярче, то бледнее. Несколько бесшумных залпов колдовского пламени пронесли снаряды рядом с флигелем.

На покрытом океанскими ирисками и шершавом от мелких ракушек камне трапезничали два ската-трясучки. Оба были немолоды, оба давно потеряли большинство своих вкусовых качеств, а потому не представляли для местных хищников пищевой ценности. Скаты шамкали беззубыми ртами, задумчиво пережевывая надоевшие, но зато никуда не убегающие водоросли. Оба смотрели друг на друга, а видели события давно минувших дней. Тогда старые приятели были полны сил и энергии, тогда они могли жалить и были добычей и охотниками одновременно. Тогда каждый день был как целое приключение. Теперь заряды их почти иссякли, силы покинули, а окружающие не замечали. Если раньше скаты оправдывали свое название, сотрясая врагов, то теперь они тряслись сами, и без малейшего на то желания. Горькая ирония ситуации состоит в том, что те, кто в дни молодости является деликатесом и отчаянно сражается за право не быть сожранным, с годами превращается в никому не нужную пресную отраву, пусть и совершенно беззащитную. Настроения это, конечно, не поднимает.

– И акулы в наше время были… – тихо бубнил один из скатов.

– Да. Я рассказывал, как однажды лупил по ней полчаса, пока она меня не отпустила?

– Что?

– Я говорю, что однажды долбил зарядами по одной клыкастой твари полдня, пока она челюсти не разжала. Вон, шрамы на хвосте до сих пор остались.

– Ты про акулу?

– Ну а про кого же еще?! Конечно…

– И чего с ней?

– С акулой?

– А ты про кого?

– Про нее.

– Вот я и говорю…

– Были зверюги…

– А помнишь, ты с одной целый день бился, она тебе чуть хвост не оттяпала?

– Что?

– Напала на тебя тогда у рифа. Здоровая, у нее еще якорь в зубах застрял…

– Ты про акулу?

Мимо почтенных и почти не слышащих друг друга скатов, рождая вихри пузырей, проплыл огромный каменный флигель. Вслед за ним неслись светящиеся шары и жарили по каменным бокам неприятеля сгустками огня. Чуть дальше, за шарами, следовали громадные силуэты с щупальцами и холодно мерцающими глазами.

– Н-да… – Один из скатов прищурился, разглядывая погоню. – И Килтеры в наше время были серьезнее…

– Что?

* * *

Зигмунд с Эммануилом крались вдоль стены кухни. У обоих в руках были противни. У короля тот самый, что породил сдобных чудищ, а у колдуна – его точная, магически созданная копия. Эммануил отзеркалил заклятие Вселения, снарядил им оба противня, а потом приделал к ним длинные, как у сачков, ручки. После этого колдун начертал руну повтора, чтобы временно беспомощный Зигмунд мог воевать с собственными созданиями. Идея состояла в том, что если обратной стороной противня шлепать по круассанам, то мерзкие плюшки должны превращаться в безопасные хлебобулочные изделия стандартных размеров. Теперь оставалось выбраться в город и испытать изобретение.

– Знаешь, – вдруг тихо сказал король, – я вспомнил.

– Что вспомнил?

– Когда я был корытом, я видел того, кто выпустил из тюрьмы Рагнара и Ширла. У меня прошедшей ночью было много всяких видений, в том числе и это. Будто сон когдатошний…

– Ну и кто?

– Грызгиг.

– Да ладно. – Эммануил даже дернул плечом, выражая недоверие. – Он не слезал со своей крыши с тех пор, как…

– Ну да. С тех пор и не слезал.

– А он мог вспомнить и рассказать кому-нибудь?

– О том, как его…

– Ну да.

– Не знаю. Вряд ли. Хотя…

– Может, правда приснилось?

– Да не спал я! – шепотом вспылил Зигмунд. – Сколько раз объяснять…

– Тихо, не шуми.

– А я и не шумлю! – сверкнул глазами король. – И вообще, прекрати меня гнобить! Я уже двадцать раз извинился!

– Если завтра выиграем…

– Я твой повелитель, между прочим. Ладно, мама понукает, демоны ни в грош не ставят. Даже эти гномы, чтоб им кирпич на ногу упал… Но ты-то хоть можешь меня поддержать? Если бы ты был на моем месте, у тебя бы не так голову свернуло…

– Не кипятись. У нас сейчас задача выжить. Получится – будем разбираться, кто на кого больше обиделся.

– Хорошо. – Зигмунд медленно выдохнул и разгладил камзол. – Готов?

Эммануил кивнул. Оба подняли противни и, перемахнув через заборчик, бросились на круассанов.

Сколько продолжалась битва, не знает никто. Участники просто не в состоянии были поглядывать на часы, а свидетелей не было. Зигмунд метался подобно молнии. Он был неумолим и вездесущ, никогда прежде и ни разу позже он не чувствовал себя более ловким и неуловимым. Всю свою злость и разочарование он направил на врага. Король не видел круассанов, он не различал рогаликов и ватрушек, перед его глазами стояли образы Драгомора и Абракадабра. Он танцевал с противнем в руках, непобедимый и безжалостный. Крушил собственную армию.

Надо сказать, что заклинание Эммануила сработало. Без этого все рукопашное великолепие Зигмунда оказалось бы тщетным. При первом же касании сдобные монстры схлопывались и падали на брусчатку маленькими недвижными кренделями. Если у кого-то из них внутри имелись ранее проглоченные жертвы, они падали рядом. Кто в сознании, кто без. Эммануил удивленно косился на товарища по оружию и старался не отставать в количестве поверженных. Так, вращаясь, иногда сталкиваясь, иногда прикрывая друг друга, оба воителя медленно продвигались сквозь сплошную стену кондитерских отродий. Круассаны выглядели неповоротливыми и бессильными, они успевали лишь раззявить рот или протянуть слоеные ручонки, как тут же падали замертво.

Оказалось, что, чем дальше Зигмунд и Эммануил уходили от дворца, тем реже становилось полчище круассанов. Учитывая наложенное на них заклятие, они, видимо, стремились в эпицентр своих обид, то есть туда, где жили те, кто слопал в свое время наибольшее количество их сородичей. Добравшись до квартала Маргиналов, Зигмунд ткнул Эммануила локтем в бок, кивая на битву неподалеку. Кто-то еще, кроме короля и колдуна, дрался за свободу. В небольшом палисаднике сверкали молнии и глухо завывали неизвестные твари. Потом из гущи сдобных тел вырвался человек, с ног до головы покрытый повидлом и крошками. Он сражался сразу с тремя круассанами, размахивая посохом и лупя им по вражеским бокам. С каждым ударом круассаны становились меньше. Сократив размеры двоих нападавших до размера собаки, человек вдруг споткнулся и упал. Посох выскользнул из руки и предательски заскакал по камням тротуара. Тут же из-за конюшни показался торт-переросток, несколько вишен просвистели в воздухе, врезавшись в кусты рядом с человеком. Третий круассан схватил несчастного за ноги, поднял и повернул к торту, подставляя под следующий выстрел.

– Чтоб ты плесенью порос, зараза! – завопил человек хриплым голосом.

– Это же Стивен, – вскрикнул Эммануил, уменьшая сразу трех сухарей одним ударом. – Сам выбрался!

– Давай к нему! – приказал Зигмунд, отпихивая ногой одного и нанося удар другому круассану.

Король и колдун бросились к Верховному Моделлеру, расталкивая врагов, словно безобидных зевак на торговой площади. Торт вильнул боками, устраиваясь поудобнее, шевельнул кремовой розочкой на макушке и пульнул очередной вишней. Эммануил прыгнул, стараясь дотянуться противнем до круассана, державшего Стивена, а Зигмунд оттолкнулся от высокой клумбы и тоже прыгнул, но наперерез вишне. Бывший Главный Друид не успел коснуться врага, Верховный Моделлер не успел увернуться, а Владыка Мурляндии не успел выставить вперед противень. Зато Зигмунд успел закрыть товарища телом. Громадная вишня угодила в королевскую грудь и отшвырнула препятствие в сторону. Зигмунд, вскинув руки, врезался в стену и упал на траву. Вишня тоже изменила направление и влетела прямо в пасть круассана. Слоеный мерзавец пошатнулся, выпустил Стивена и тут же принял на себя удар противня.

Крики друзей и шум битвы вдруг потекли вокруг Зигмунда, словно патока. Они искажались и замедлялись, потом среди них вдруг зазвучали колокольчики и флейта. Все вместе они сплелись в заунывную мелодию. Златовласый мальчик отстукивал ритм, ударяя кулачком в большой барабан. Небо приблизилось и перевернулось, облака оказались внизу, а Зигмунд парил над ними, удивленно вращая головой. Большой белый кот появился из воздуха, улыбнулся и поманил короля лапой. Распахнулись резные створки бесконечно высоких ворот, и Зигмунд вплыл меж них, загребая руками летящие рядом васильки.

Облака расступились, показывая маленького Зигмунда. Его третий день рождения, дряхлый Торкус дарит первую в жизни короля волшебную палочку. Маленький принц машет ей и, к восторгу гостей, создает букет георгин. Потом картинка расплылась и сфокусировалась вновь. Теперь она явила Зигмунда среди библиотечных полок. Принц сидит за столом и восторженно листает «Похождения Аргамона», восхищаясь свершениями древнего героя. Картинка вновь поменялась. Зигмунд – подросток. Он таится в кустах, наблюдая за братом Зигфридом и его возлюбленной Кирозией. Кулаки будущего короля сжимаются, он дает себе клятву никогда никого не любить. Потом шторм, крушение корабля. Падение Зигфрида с лошади. Старший брат умоляет Зигмунда сжалиться, но тот смеется над калекой и превращает его в дерево. А вот король Клементий хватает принца за ворот и требует расколдовать старшего брата. Зигмунд толкает отца, тот поскальзывается и падает в раствор, приготовленный для монтажа подъемника в Тронной Башне. Принц вытаскивает отца, но оставляет на нем каменный панцирь и лишает памяти. Потом Кронвейр растет, армия увеличивается. Колдуны множатся, а планы Зигмунда становятся все более амбициозными. Лунная ночь, балкон, призрак на драконе-скелете. Голос Драгомора вещает из Камня Зова. А потом… появилась эта злосчастная вишня и врезалась в грудь Зигмунда. Король переворачивается в воздухе и падает. Облака вновь сверху, небо темнеет. Музыка превращается в вопли и грохот. Что-то больно ударяет в затылок. Глаза Зигмунда закрываются, тьма окутывает короля.

* * *

Когда-то, давным-давно, коблеры занимались ремеслом. Они изготавливали доспехи, мелкое оружие и дорожную посуду. Во многих городах Эйлории вполне исправно работали маленькие лавчонки под единым названием «Все свое». Ремесло приносило скромный доход и отнимало массу времени и уйму сил. Так продолжалось до тех пор, пока на исторической сцене не появился коблер по имени Мерзик. Он сколотил компанию, торговавшую изделиями из кожи, и быстро начал богатеть. Звонкая монета наполняла его сундуки, превращая бывшего подмастерья в известного торговца. Учитывая немногочисленность расы коблеров, слава о Мерзике молниеносно распространилась среди невысокого народца. Поэтому нет ничего удивительного в том, что на очередных выборах правителя (а у коблеров король избирается путем тайного голосования и явного жульничества) Мерзик победил, собрав голосов больше, чем было избирателей. Все мелкие огрешности в подсчетах, равно как и загадочное исчезновение единственного конкурента, остались в тени триумфа народного избранника. Как написал об этом в своем небезызвестном труде «А что у них?!» видный критик соседей гном Ананимус: «Все, что совершается на благо народа, обязано быть доведено до счастливого завершения, и ни одна сволочь не должна этому препятствовать».

Сразу после коронации, на первом в истории расы всеобщем собрании коблеров, Мерзик громким шепотом поведал собратьям секрет своего финансового успеха.

Оказалось, что все, чем торговал уважаемый Мерзик, было ворованным. Но не просто ворованным, а ворованным из самых лучших караванов и с использованием большого количества искусной маскировки.

Банда Мерзика надевала медвежьи шкуры, напяливала шлемы из черепов выпихалей и под покровом темноты нападала на странствующих торговцев. При этом коблеры размахивали факелами и громко ругались на придуманном языке. После налета грабители отправлялись в свою пещеру, где вновь становились ремесленниками. Только теперь все их творчество заключалось в стирании старых надписей на изделиях и нанесении новых. Коблеры элементарно перебивали штампы, ставя свои оттиски. Потом барахло тащили на рынок и продавали под видом собственного рукоделия. Все обстряпывали так ловко, что даже ограбленные торговцы не могли узнать украденный у них товар, если натыкались на него в лавках коблеров. Так при минимальных усилиях Мерзик и его банда получали максимальную прибыль, а тщательный выбор жертв сохранял за коблерами репутацию талантливых мастеров, коими они, собственно, и являлись.

Поскольку лень и врожденная изворотливость коблеров были общеизвестны и даже вошли в поговорки многих народов Эйлории, такой новый вид деятельности пришелся по вкусу всем подданным Мерзика. Они быстро обзавелись шкурами и черепами, освоили несуществующий язык и вышли на тропу грабежа. При этом коблеры сохранили сеть торговых точек и мастерские. Конечно, теперь, спустя несколько сотен лет после возвышения Мерзика, все жители Эйлории прекрасно знали, откуда берутся знаменитые коблеровские товары, но вся штука в том, что торговое искусство и моральные нормы – это в принципе не пересекающиеся явления. Покупателям было ни капельки не интересно, сколько тумаков получил оригинальный, ни в чем не повинный производитель. Главное, что коблеры давали весьма неплохую скидку при неизменно высоком качестве продукции. Среди ограбленных торговцев находились даже такие, кто хвастался количеством совершенных на его караван налетов, принимая случившееся как определенный знак качества собственных товаров.

Всей этой увлекательной истории развития коблеровского ремесла Рагнар не знать не мог. Викинг попадал на своем веку в разные сомнительные ситуации, в которых фигурировали и маленькие воришки, и торговцы. Тем более странной выглядела сцена появления отряда коблеров на полянке в неизвестном лесу. Коротышки были без маскировки, а Рагнар и Рой явно не тянули на звание каравана.

– Зря стараешься. – Викинг положил меч в траву и упер взгляд в предводителя коблеров. – Ничего ценного у нас нет.

– Если бы ты только знал, – театрально воздел руки к небу тот, – как часто я слышу эту фразу. А потом вдруг у одиноких путников обнаруживается мешок с золотом или комплект магических доспехов. Скажешь сам или нам придется утомиться в поисках?

– Ищите, – пожал плечами Рагнар. – Моих вещей здесь нет, все его. – Он пнул лежащего Роя.

– А твой приятель что-то немногословен. Эй, мордатый, поговори со мной.

– Сейчас вернется мой отряд, – прокряхтел Рой, тяжело поднимаясь на локте, – и порубит вас в соломку. Так что валите отсюда, пока не поздно.

– Спасибо за предостережение, – серьезно ответил коблер. – Мы и сами спешим. Пожалуй, мы возьмем все ваши шмотки, а рассортируем их потом, за ужином.

Он кивнул своим подчиненным, и те, не опуская дротиков, приблизились к костру, собрали все, что валялось на земле, и вновь заняли свои места в оцеплении.

– Этого тоже забирайте… – Рагнар кивнул на Роя. – Продадите кому-нибудь.

– С радостью бы сделал так, мой друг, – сокрушенно мотнул головой коблер, – но до ближайшего невольничьего рынка не близко, а пытаться продать орка в Нижних Землях – это как предложить морю стакан соли. Ты меня понимаешь?

– В бордель сдайте, там всяких берут.

– Ах, в таких местах мы не бываем вовсе. Это против наших моральных устоев. Даже ради выгодной сделки…

– Ваших моральных устоев? – изумился Рагнар.

Коблер уже открыл рот, чтобы возмутиться тоном викинга, как вдруг из одной сумки раздался глухой голос:

– Рой, ты меня слышишь? Это Кричер.

Сумку открыли, вынули Шар Зова и положили его на пенек. Коблер вопросительно уставился на Рагнара:

– Ты Рой?

– Не-а… – викинг вновь пнул орка, – он Рой.

– Рой, это ты? – продолжал настаивать Кричер. – Вы захватили Рагнара?

– Да, – басом сказал коблер, имитируя голос орка.

– А! Отлично, а то у нас тут такое творится, хорошо, что у вас все в порядке. Хозяин будет доволен… если его величество… ладно, неважно. Пока.

Шар погас, а коблер с возобновившимся интересом уставился на Рагнара и Роя.

– Дайте-ка я угадаю… – поскреб он длинный нос. – Ты, – он ткнул пальцем в орка, – пришел за ним. – Теперь коблер указал на викинга. – И сделать это тебе приказал король. Значит, ты, здоровяк, важная птица?

– Бери добычу и вали отсюда. – Рагнар угрожающе хрустнул шейными позвонками.

– Разумно, – протянул коротышка, словно размышляя над чем-то. – Спеленать обоих! – приказал он. – Дойдем до пещеры, там разберемся, чего стоят ваши головы.

В’Аля тихо шла по лесу, внимательно вглядываясь в густые заросли. Судя по рассказу орка, она уже недалеко от той полянки, где держат в плену Рагнара. Неприметная тропинка показалась из травы и направилась к просеке, чуть в стороне послышались голоса. Девушка остановилась, присела на корточки и затаилась в тени орешника. Меж деревьев топал орк, за ним высокий, похожий на эльфа, с кем-то на плече… В’Аля подняла с земли камень, позволила путникам приблизиться и, прицелившись, метнула снаряд. Высокий взмахнул рукой, пытаясь схватиться за шею, и тут же бухнулся в траву; сознание его покинуло. К тому моменту девушка уже выпрыгнула из засады и набросилась на орка. Маленький зеленый дракончик в ужасе отпрянул, забив крыльями. В’Аля врезала носком сапога в бедро орка и, пока тот сгибался пополам, замахнулась и обрушила на голову противника оба кулака.

– Ты кто? – заорал дракончик, хаотично порхая над местом схватки.

– Кара небесная, – процедила сквозь зубы девушка, вновь подбирая камень и не сводя глаз с летающей цели.

– Не смей в меня это кидать! Я тебе ничего не сделал!

– А кто Рагнара украл, а? – В’Аля подняла руку.

– Как кто? Орки!

– Правильно, вот сейчас тебе голову продырявим, а потом и до них доберемся…

Брокен пришел в себя и взмахнул ногой. Подсечка достигла цели, сбив девушку с ног.

– Давай, Эйрвон! Врежь ей как следует! – радостно завопил Ширл. – Она явно сумасшедшая, таких не жалко!

– Как ты меня назвал?! – Лучник удивленно замер и тут же получил камнем в лоб.

Дракончик понял, что битва проиграна, и полетел прочь, изо всех сил работая крыльями. Если девица ведет себя неадекватно, от нее нужно смываться как можно дальше. Любой конфликт чреват самыми непредсказуемыми последствиями. Если злится мужик, с ним можно договориться, или подраться, или выпить и помириться. Если не в духе женщина, то ситуация быстро становится неуправляемой. Можно подарить ей цветы, она улыбнется в ответ и тут же влепит затрещину. А можно попробовать ее убить, и она расценит это как проявление любви. Ширл не был искушен в общении с прекрасной половиной человечества. Несколько лет назад он изучил содержимое множества книжных шкафов, хранивших рукописи на тему загадки женского поведения и способов борьбы с ним. Все, к чему приходили исследователи, запутывало еще больше и суть проблемы, и самих авторов. Как утверждал один из них в толстенной книге с двусмысленным названием «Советы мужчинам. Как сохранить лицо, общаясь с женщиной»: «Если конфликта не избежать, постарайтесь выйти из него с минимальными телесными увечьями». Это мудрое изречение запало в память Ширла, и потому он стремительно несся сквозь лес. До тех пор, пока не был сбит палкой.

* * *

План Абракадабра сработал. Проведя флигель в непосредственной близости от Промежуточной Канцелярии, Главный Друид своими преследователями привлек внимание Килтеров. Грозные твари среагировали на магические шары и устремились в погоню. Расправа их была быстрой и безжалостной – одиннадцать шаров исчезли в кошмарных пастях мгновенно и почти без сопротивления. Сам флигель не заинтересовал Килтеров, ведь двигался он благодаря кристаллам, которые хоть и подпитывались магией, пока были в Цитадели, но теперь содержали лишь накопленную энергию. Словом, с точки зрения охранников Канцелярии, друиды были чисты. Переведя дух, Абракадабр примостил флигель в тени затопленного корвета, обернулся окунем и уплыл на встречу с главным Кадастром. В этот раз общение получилось гораздо более плодотворным: волшебник отдал документы, ему выдали взамен новые и, вежливо проводив до дверей, сердечно пожелали всяческих благ. Абракадабр вернулся к собратьям, флигель вынырнул из Серединного пролива и полетел к Ледяным Пикам.

Последний день перед великой битвой переходил в вечер. Алое Око жарило изо всех своих небесных сил, затмевая закатное солнце и заставляя щурить глаза при взгляде на себя. Небо очистилось от туч, прохладный воздух остужал взбудораженные дневными событиями мысли. Флигель плыл, друиды задумчиво молчали. Мудрые вдруг остро ощутили всю необратимость происходящего. Ведь пока толпа действует, ни у кого не находится времени оценить свою роль в ее движении, и, только когда она замирает и рассыпается на составляющих ее человечков, каждый из них вдруг с удивлением оглядывается на проделанный путь и незнакомых соседей, за которых был готов умереть еще час назад. Друиды мариновались в собственных соображениях, представляя грядущую схватку, воображая ее последствия, и старались не закричать от страха. Ведь вот она, совсем рядом. Завтра их либо убьют, либо поработят, либо они сотворят очередную славную страницу летописи Ордена. Время, которого совсем недавно было хоть отбавляй, вдруг обрело свой счет, стучащий пульсом в висках все громче и громче. И уже не повернуть вспять флигель, не выпрыгнуть из него, забыв все, что случилось за последние дни. Каждый из друидов четко ощущал пугающую неизвестность под уже занесенной для решающего шага ногой.

– Прибыли, – устало объявил Абракадабр, заходя на посадку.

Флигель приземлился, отряд зуслов во главе с Эсом встретил путешественников и проводил в Колдхарт. Айс-Крим, как всегда, был радушен. Король влил в гостей по чайнику чая, лично показал отведенные покои и только затем, нетерпеливо кусая губу, взял Абракадабра за локоть и торжественным шепотом поинтересовался временем начала заседания.

Ровно через час за большим столом собрались все, кто возглавлял сопротивление силам Тьмы. То есть те из них, кто уже находился в Колдхарте. Народу набралось человек под сорок.

– Давайте кратко и по существу! – объявил король зуслов. – Перед битвой надо еще как следует отдохнуть.

– Я начну. – Абракадабр поднялся с места и выпрямил ноющую спину. – Сейчас мы произведем перекличку, я отмечу присутствующих, и будем обсуждать детали. Айс-Крим?

– Здесь! – зычно отозвался бородатый великан, бухнув для выразительности кулаком по столу. – Армия зуслов со мной, друид.

– Эйбус?

– Э-э-э…

– И армия твоего народа?

– У Перешейка, – ответил за сына Ойтус.

– Джукас?

– Я вместо него, – изящно подняла руку рыжая девица с хитрыми глазами. – Учитель исполняет вашу просьбу, он сейчас близ Чусун-Чак.

– Учитель? Хм… – Абракадабр внимательно посмотрел на юную особу поверх очков и вернулся к списку: – Олаф?

Твердыня Чусун-Чак, неуклюжая и угловатая, высилась на южной оконечности Верхних Земель. Построенная много веков назад и давно пережившая все славные приключения, что свалились когда-то на ее массивные башни, старая заброшенная крепость вдруг обрела новую жизнь. Теперь в ее окрестностях расположился лагерь Армии Света. Воины прибывали, находили себе место на холмах, поросших кустами облепихи и, вооружившись посудой, отправлялись на поиски полевой кухни.

Благодаря Эдвардам, которые последние два дня не зная устали метались по всей Эйлории, встречая армии и раздавая им Единые жетоны, позволявшие входить в Переходы не по одному, а большими группами, все доступные коалиции светлых вооруженные силы были собраны близ Перешейка. Главнокомандующие этими самыми силами сидели за столом в Колдхарте и по очереди откликались Абракадабру. Топоры точились, костры загорались, защитники Света готовились рвать на куски любого, кто посягнет на гуманный образ жизни.

В большом белом шатре, увенчанном символом сияющего солнца, скрестив ноги и задумчиво постукивая бокалом по столу, сидел Бром. Друид не был приглашен в Колдхарт, в его обязанности входила подготовка колдунов к завтрашней битве. Кай сидел напротив и не менее сосредоточенно постукивал по столу своей кружкой.

– И что это значит? – не выдержал воин, изучая хитроумные схемы, нарисованные друидом на карте.

– Это значит, – медленно протянул Бром, – что у нас категорическая нехватка ментальной магии.

– А это что значит?

– А это значит, что… ты вообще знаешь, что такое ментальная магия?

– Не очень.

– Значит, не знаешь. Чему учат молодых магов прежде всего? Магии стихий, умению использовать силы природы. Огонь, вода, смертоносный сквозняк… Все хотят первым же заклинанием что-нибудь сломать. Или поджечь. У нас в системе образования огромный крен. – Бром сердито уставился на Кая, будто именно светловолосый воин был виноват в неверном обучении волшебников. – Наставники потакают желаниям студентов, а в итоге, когда случается война, мы имеем несколько десятков стихийников и лишь одного менталиста. Одного! Кто будет влезать в головы врагам? Ты? Я? Ну ладно, я еще смогу, но это же безобразие!

Полог шатра осторожно отодвинулся, являя девичье личико, залитое румянцем.

– Извините?

– Кого? – чересчур резко переспросил Бром.

– Я Тевтелия, прачка. Вы просили…

– А… – Друид запоздало улыбнулся. – Входи, дитя.

Девушка сделала шаг, заботливо прижимая к себе сверток.

– Ваш балахон, – тихо сказала она, опуская глаза. – Я его постирала, как вы сказали…

– Спасибо, милая.

– Только вот… – Тевтелия виновато посмотрела на друида, – он немного не того.

– Не чего?

– Он выцвел, – наконец призналась девушка и развернула сверток.

Балахон, в котором Бром отважно сражался с Виши, после битвы был полностью пропитан яичным желтком. Он никогда не отличался особой чистотой, поскольку в Цитадели Мудрых вообще не принято обращать внимание на такие мелочи, как гигиена, но в этот раз он стал недопустимо грязен даже для друида. Встречать в таком виде свершение Пророчества было бы неуважительно по отношению к летописцам. Кому приятно описывать одного из главных борцов со злом, явившегося на битву в балахоне с чудовищными желто-коричневыми разводами? А еще ведь у пятен часто бывает запах, тем более у яичных. Поэтому Бром велел тщательно выстирать и погладить балахон. Что бы завтра ни случилось, чем бы ни завершилась схватка за Эйлорию, друид будет причесан и эффектен. Так он твердо решил еще вчера.

– Выцвел? – протянул Бром, глядя на любимый балахон. – Да ты его натурально покрасила!

– Нет, клянусь вам! – горячо воскликнула Тевтелия. – Я все делала как обычно, но у меня не было мыла, а то, что мне дали здесь… оно другое, я не знала, сколько его надо, я старалась…

– Хорошо-хорошо! – быстро закивал Бром. – Ты молодец, ты все сделала правильно. Давай сюда балахон.

– Правда? – шмыгнула носом девушка.

– Истинная.

С момента создания Ордена не было еще случая, чтобы друиды наряжались в цветные одежды. Установленный и одобренный руководством серый цвет был ежедневным, единственным и неоспоримым. Только Главный Друид мог менять балахоны, облачаясь иногда в красный или черный, если нужно было произвести на кого-нибудь особое впечатление. Но чтобы рядовой член Ордена вдруг пренебрег традициями, такого история (точнее, та ее часть, что помнил Бром) не знала. И ведь другой балахон тоже нельзя надеть, только на именной одежде есть эмблема, нарисованная слюной чернильных ящеров…

– Знаешь… – Бром почувствовал, что у него защипало в носу. – Ты иди. Кай тебя проводит.

Воин удивленно поднялся из-за стола, и друид молча махнул рукой в сторону Тевтелии, подтверждая сказанное. Когда оба вышли, Бром встал перед зеркалом, снял халат и натянул балахон. Совершенно белый балахон. Искрящийся, слепящий и почему-то хрустящий.

– И еще пахнет ромашками, – часто моргая, пробубнил друид. – Грядет самый важный день в жизни, а я выгляжу как невеста…

* * *

Зигмунд открыл глаза. Над королем покачивалось вечернее небо. Алое Око сияло, как и было положено Пророчеством. Чья-то рука лежала на плече. Зигмунд коснулся ее, и над ним тут же склонился Кричер.

– Король пришел в себя! Привал! – закричал секретарь.

Конные и пешие воины одобрительно загудели, радуясь обеим новостям. Телега, на которой везли Зигмунда, съехала с дороги. Несколько зомби быстро соорудили навес и закатили под него короля, предварительно отцепив лошадей. Рядом поставили стол, стулья, развели огонь.

– Лежите, Ваше Величество… – Кричер надавил на королевское плечо.

– Да я нормально, я только…

– Вам нельзя, вы еще очень слабы. – Секретарь заботливо подложил еще одну подушку: – Вот так вы будете нас видеть.

Рядом с телегой стояли Эммануил и Стивен.

– Что со мной? – тихо спросил Зигмунд.

– Сильная контузия, ушиб, полное лишение магических способностей, – ответил Эммануил. – Но ты молодец, пол-армии круассанов завалил.

– И меня спас, – добавил Стивен. – Спасибо.

– От своей же глупости…

– Все совершают ошибки, – тихо сказал Кричер, – важно уметь их признавать. И исправлять.

– Ну, ладно, – Зигмунд нахмурился. – Хватит нюни разводить, у нас война на носу. Поставь меня на ноги.

– Я бы не рекомендовал… – начал Стивен.

– Меня не интересует, что бы ты рекомендовал. Это приказ!

– По-моему, он вернулся, – одобрительно хмыкнул Эммануил.

Верховный Моделлер кивнул.

– Фул Хелс Бар. Клик, – сказал он и взмахнул рукой.

Зигмунд вздрогнул, его объяло золотистое свечение. Лицо короля обрело здоровую бледность, глаза сверкнули. Владыка Мурляндии медленно сел, свесил ноги с телеги и расправил плечи:

– Другое дело. А с магической силой ты можешь то же самое сделать?

– Могу, но только завтра с утра, перед битвой, – согласился Стивен. – Ее будет немного, лучше пополнить в последний момент.

– Годится. – Зигмунд спрыгнул на землю и уселся за стол. – Мне – как всегда.

Кричер кивнул и отправился за коньяком. Эммануил и Стивен устроились напротив короля.

– Какие у нас дела?

– Мы едем к Перешейку, – ответил бывший Главный Друид. – Решили не дожидаться, пока ты придешь в себя.

– Кто остался в замке?

– Элизабет. Мы ее расколдовали, попросили не высовываться и активировали Периметр на максимальную оборону.

– Камень?

– Камень оставили на башне. Ты показывал договор Драгомора…

– Да. Правильно. Пусть является наш потусторонний друг, выбора нет. Мы сейчас в Дебрях?

– Да, я немного подколдовываю, так что к полуночи будем на месте.

– Что с армией? – Зигмунд принял пузатый бокал из рук Кричера и сделал глоток.

– Собрали всех, кого смогли, – почесал макушку Эммануил. – Стивен активировал свои творения, поленья Корениуса давно в лагере, наши ребята тоже.

– А что плетун?

– Работает, куда ж он денется.

– Ладно, – задумчиво кивнул король. – Примерно по плану. План, правда, хреновый, но с этим уже ничего не поделаешь.

– Я вот подумал…

– Что, Кричер, ты подумал?

– Может, вампиров подключить? Они тут недалеко…

– Нет, только не вампиров, – мотнул головой Зигмунд.

– Почему?

– Куда ни плюнь, везде вампиры. Просто свет клином на них сошелся. – Король допил коньяк и бухнул бокал на стол. – Каждое второе представление на площади – про вампиров, в лавках талисманы для вампиров, фестивали устраивают, с лекциями выступают…

– Чего это ты так разошелся? – удивился Эммануил.

– Ничего, – буркнул Зигмунд. – Прямо культ вампиров у нас какой-то. А на поверку они ни шиша не умеют. Выряжаются, как эльфы на коронации, морды томные делают и ходят с таким видом, словно все вокруг букашки, а они средоточие таинственности! У них только и мыслей, что о вздохах при луне да любовных страданиях. Даже оборотней этим делом заразили, те тоже стали как дамочки себя вести. Ноги их в моей армии не будет! Я не позволю превратить захват мира в любовный роман! – Король сжал кулаки, вены на лбу вздулись.

– Тихо-тихо. – Эммануил ошарашенно глядел на Зигмунда. – Успокойся, не будет вампиров.

– Хорошо. – Владыка Мурляндии вытер рукавом взмокший лоб. – Налей-ка нам, Кричер.

Секретарь наполнил бокалы, все выпили и закурили.

– Их все равно меньше сотни, от них только проблемы… – после некоторой паузы добавил Кричер.

– Да, – кивнул Зигмунд. – Надо их вообще из города выгнать.

– Захватим мир – выгоним из всех городов, – согласился Эммануил.

Бокалы стукнулись друг о друга и опрокинулись. Решительность движений рук подчеркивала настрой чокающихся.

Шатры свернули, костры потушили, и процессия двинулась через темный лес. Зигмунд вел отряд, восседая на черном скакуне. Настроение у короля было боевое. Он отбросил все переживания, запер сомнения на большой замок и проглотил воображаемый ключ. Что бы ни творилось сейчас в его душе, он ехал на войну. Беспощадную кровавую битву за право остаться в живых и править прочими выжившими. Завтра схлестнутся демоны и люди, колдуны и гномы, эльфы и… ну и эльфы с кем-нибудь схлестнутся. Если, конечно, Абракадабр уговорил гномов и эльфов прибыть к Перешейку, чтобы схлестнуться. Наверняка уговорил. Остались считаные часы, и тогда – либо под землю, либо на трон. Не на заштатный трон повелителя болот, а на мировой. Либо власть над миром, либо вечная память очередному узурпатору-неудачнику. Зигмунд не питал иллюзий о причинах, двинувших его через Черные Дебри. Он четко понимал, что заваренная им каша весьма противна на вкус. Благо народов, новый порядок и прочая чушь не затмевали разум короля. Владыка Мурляндии прекрасно осознавал, что едет сражаться за власть. За абсолютную и никому, кроме него, не принадлежащую власть над всей Эйлорией. И в этот момент Зигмунд понял, что на самом деле он совершенно не уверен в том, что действительно желает этой власти. Иногда стремление доказать что-то окружающим оказывается самодостаточным. Если ты назло семье становишься темным колдуном, то это вовсе не означает, что ты хотел стать темным колдуном.

Свет факелов выхватил мрачные силуэты на дороге. Отряд осадил лошадей, воины достали мечи, колдуны собрали внутреннюю силу в кулак. Зигмунд поднял руку, останавливая капитана гвардейцев, и сам выехал вперед. С двух сторон его сопровождали Эммануил и Стивен. Силуэты впереди шевельнулись и двинулись навстречу. Первым ехал толстый гном в черном плаще. Небольшая лошадь под ним была в доспехах, на ее голове красовался стальной шлем с огромными клыками. За гномом следовали около дюжины всадников с опущенными капюшонами, из-под которых полыхали огненные глаза. Позади двигались громадные тени, похожие на троллей. Они низко рычали и волочили за собой дубины размером с человека. Эммануил и Стивен нервно оглянулись и приготовились атаковать. Зигмунд положил руку на рукоять меча: если начнется заварушка, придется работать руками, а не языком.

– Я не могу поймать их силу, – тихо сказал Эммануил. – Ничего не чувствую.

– Этот точно колдун, – кивнул Стивен в сторону толстого гнома. – Но я тоже не могу понять его сущность. Он так закрылся, что выглядит обычным смертным.

– Только загадок нам сейчас не хватало. – Зигмунд тяжело вздохнул. – Откуда они в нашем лесу? Неужели это шутки Абракадабра?

– Держись рядом, мы тебя прикроем.

– Может, сразу жахнем?

– Ты видишь эти башни с руками и дубинами? А у нас за спиной полсотни обычных скелетов. Погоди нарываться, получить всегда успеем…

– Кто такие? – грозно прорычал гном, разглядывая свиту короля.

– Зигмунд Ковальчик, Владыка Мурляндии, – ответил Зигмунд. – Назови себя.

Гном поднес к губам изогнутый горн и выдул из него низкий, рваный сигнал, от которого у короля по телу поползли мурашки размером с яблоко. Гигантские тени с дубинами зарычали, всадники с капюшонами пронзительно закричали.

– Может, это Драгомор? – сглотнув, спросил Стивен.

– Так скоро? Девятый день еще не настал.

– Вселился в гнома? Ну не знаю. – Зигмунд прижал ноги к бокам лошади, чтобы они не тряслись так заметно. – Назови себя! – повторил он.

– Я Сахарон, Повелитель Мрака, – каркающим голосом объявил пришелец. – Ты выбрал хороший вечер, чтобы умереть, Зигмунд Ковальчик.

* * *

Брокен стоял на опушке леса. Вокруг тихо шелестели ярко-фиолетовые кроны незнакомых деревьев. Свет шел не сверху, как ему положено, а со всех сторон, окутывая лучника нежным сиянием. Прямо перед Брокеном появился гриб.

– Привет тебе, юноша, – сказал он и слегка поклонился.

– Добрый, – ответил лучник и оглянулся, – день.

– Я Мускариний, узнаешь?

– Тот самый, что заколдовал меня? – удивился Брокен.

– Тот самый, – кивнул гриб.

– Где я?

– С твоей точки зрения, ты во сне, – ответил Мускариний. – А тело твое лежит там, где его настиг камень подружки Рагнара.

– Так она и есть та самая В’Аля? – Брокен коснулся шишки на лбу, припоминая встречу с девушкой. – Кажется, что это было так давно…

– Да, – гриб усмехнулся, – здесь, в твоем сне, время течет несколько иначе. Сейчас мы с тобой очень близки к моменту нашей первой встречи. Хотя это неважно, не бери в голову.

– Что ты хочешь? – Лучник выпрямился, ожидая услышать какую-нибудь неприятность.

– Я хочу сказать, что заклятие снято. Тебя вновь зовут Эйрвон. И еще, спасибо.

– За что?

– Ты спас мне жизнь, – ответил гриб. – Тот орк подкрался незаметно, оторвал шляпку и хотел изжарить меня на ужин. Если бы не ты, я стал бы его добычей.

– Но… – лучник растерянно развел руками, – ты же колдун и…

– Да, – грустно улыбнулся Мускариний, – но если любому, пусть даже самому грозному, колдуну как следует треснуть по голове, он упадет в обморок, как обычный человек.

– Значит, не будет того самого решающего выстрела, который мне не удастся?

– Не будет. Строго говоря, ты опоздал. Я заколдовал тебя весной, а сейчас лето, так что тринадцать отведенных тебе лет прошли.

– Как же я мог снять заклинание, что должен был сделать?

– Собственно, – гриб почесал бок крохотной ручкой, – я и сам толком не знаю. Я тогда сильно разгневался. Забот было полно… а тут еще ты с этим каймотом…

– Я столько лет мучился, пытаясь разгадать загадку, которой не было?

– Как бы то ни было, еще раз спасибо. И возьми вот это. – Мускариний протянул Эйрвону что-то, похожее на конфету. – Это пищевой Кубик Магии. Когда тебе захочется отведать грибного супа, просто брось его в котелок с кипятком. Только не проглоти сам Кубик, он многоразовый.

Лучник принял подарок, гриб кивнул и исчез. Свет погас, полянка померкла.

Эйрвон открыл глаза. Он лежал на траве рядом с Гемом и Ширлом. Все трое были связаны. Рядом стояла В’Аля и поливала лучника ледяной водой из котелка. Эйрвон пальцами руки коснулся кармана брюк. Кубик был на месте.

– А потом мы славно поработали и поехали в Гаринон на ярмарку. – Коблер шагал рядом с Рагнаром и как ни в чем не бывало рассказывал викингу о последних деяниях. – Торговля не шла, мы проторчали там около недели, прежде чем…

Вдоль тропинки вспыхнули десятки факелов.

– Засада!

Коблеры выхватили дротики, но было поздно. Вокруг них, увешанные ветками, стояли крестьяне. Конопатый детина с топором в руке сплюнул на тропинку и покосился на Мора:

– Они?

– Они, – подтвердил орк.

– Значит, дело такое, – начал здоровяк, делая шаг к предводителю коблеров. – Птичка на хвосте принесла весточку, что вы, гаденыши, препятствуете исполнению воли короля.

– Мы? – удивился коблер. – Мы честные торговцы, брат. Тебе ремень не нужен?

– Ты мне зубы не заговаривай! – рассердился конопатый. – Я из тебя живо душонку вытрясу.

– Развяжите меня! – потребовал Рой, отпихивая конвоиров. – Именем короля!

Главный коблер оценил количество направленных на его отряд вил и нехотя опустил дротик, соглашаясь с требованием. Рой благодарно кивнул крестьянам и встал среди них, важно сложив руки на груди.

– Этого тоже освободить? – верзила кивнул на Рагнара.

– Нет, – ответил Рой. – Это как раз тот преступник, который травил грибы. Он под арестом.

– Теперь вы, – крестьянин указал топором на коблеров, – бросайте свои палки.

– Ваша служба королю не останется без должной награды. – Рой по-отечески положил руку на плечо конопатого; радость орка была совершенно искренней.

– Мы того… – засмущался верзила, – пошли посмотреть, нет ли где опасных лисичек, а тут он… – Крестьянин посмотрел на Мора. – Стоит, что твое пугало, посередь леса. Зенки пучит. Сказал, что карлики на вас набросились, ну, мы на поляну, а вас нет. Ну, мы по следам…

– Как минимум графский титул вам обеспечен, – важно пообещал Рой. – Как минимум. Разоружайте их и ведите во дворец, скажете, что от меня, там все поймут.

Конопатый расплылся в улыбке, не найдя слов для описания собственного восторга. Крестьяне быстро отобрали у коблеров дротики, скрутили маленьких мошенников и, громко обсуждая грядущую награду, поволокли пленников прочь. Верзила даже расцеловал Роя напоследок. Орк терпеливо выдержал процедуру, попросил один факел и, получив целых три, сердечно пожал конопатому руку. На том они и расстались.

– Ну, ты молодец! – облегченно выдохнул Рой, когда крестьяне скрылись в ночном лесу. – Я думал, ты удрал, а ты за подмогой побежал.

– А то! – гордо вскинул голову Мор. – По-другому никак.

– Теперь мы этому гаду, – Рой злобно уставился на Рагнара, – припомним пару пинков.

– Еще как! – Мор старался обходиться общими фразами, чтобы не ляпнуть лишнего.

– Стой, где стоишь, – тихо, но грозно сказал кто-то из кустов женским голосом.

– Чего? – не понял Рой и оглянулся.

– Это она! – выдохнул Мор, сделал шаг в сторону и уперся грудью в кончик кинжала. В’Аля и Эйрвон теперь стояли перед орками.

– Да что ж это за лес такой? – изумился Рой. – Ни секунды покоя. Вы еще кто такие?

– Я забыл тебе сказать… – Мор виновато покосился на командира. – Девица сбежала.

– Вот эта?!

– Ага…

– И когда ты мне собирался сказать?

– Заткнитесь оба, – не выдержал лучник. – Бросайте оружие и ложитесь на землю. Быстро! – Он еще больше натянул тетиву.

– А не то что? – Рой сделал шаг в сторону и приставил меч к горлу Рагнара.

– А не то мы отрежем ему, – из темноты вылетел Ширл, ведя на веревке связанного Гема, – что-нибудь жизненно важное.

– У него таких частей нет. – Рой отступил еще на шаг, увлекая за собой викинга.

Мор глупо хихикнул и спрятался за спину командира, воспользовавшись сменой заложника.

– Я могу его подстрелить, – сказал лучник, целя Рою в лоб.

– Уверен? – В’Аля перехватила кинжал за лезвие.

– Да грохните вы его уже! – не выдержал Рагнар.

– Только осторожно! – Ширл натянул веревку, перекрывая доступ воздуха в Гема.

– Опусти лук! – оскалился Рой, прячась за викинга.

– Хозяин запретил убивать… – просипел Гем.

– А ведь и правда, – поддакнул Мор. – Сказали только в плен взять.

– А мне плевать! – взвился Рой. – Мало ли…

А-А-АХ!

Рагнар врезал локтем орку в солнечное сплетение, повернулся и добавил коленом в живот. Рой выпучил глаза и повалился на землю.

– Ничего сами сделать нормально не могут… – Викинг протянул руки Мору: – Развязывай!

Рагнара развязали, орков связали. Оружие и владение ситуацией в очередной раз сменили обладателей. В’Аля подошла к викингу и чмокнула его в щеку.

– Спасибо, – сказала она и опустила глаза. – Ты мой герой.

– Давайте свалим отсюда, – Ширл уселся на плечо к Эйрвону, – выиграем завтрашнюю битву, а потом вы будете жить долго и счастливо. У нас Переходы закрываются в час ночи, не забыли?

Компания подхватила сумки с трофейным оружием и отправилась на поиски полянки с каменной плитой. Рой с подчиненными остались сидеть на тропинке, глядя вслед удаляющимся факелам. Вокруг орков смыкалась ночная непредсказуемость.

– Слушай, – лучник поравнялся с Рагнаром и склонился к уху приятеля, – как меня зовут, а?

* * *

На берегу Серединного пролива, в самом центре лагеря светлых сил, у костра сидел Абракадабр. На коленях волшебника лежал добытый в Скьельгаарде Липкий Кристалл. Плоский камень светился мягким голубым светом, отображая расположение солдат противника. Кристалл потому и назывался Липким: он мог искать каналы магического управления, незаметно подсоединяться к ним и предоставлять обладателю доступ ко всей имеющейся там информации. Хитроумная система удаленного командования армией, разработанная Зигмундом, теперь стала достоянием Абракадабра. Волшебник тыкал в Кристалл стилом, выделяя отряды противника и раздавая им задания.

– Из Колдхарта все прибыли… – В пятно света от костра ступил Бром. – Переброска завершена.

– М-м?.. Отлично. – Главный Друид кивнул товарищу на пенек возле себя: – Садись, наливай чай.

Бром принял приглашение, опустился рядом и протянул руки к огню. Потом, видя, что Абракадабр занят, налил чаю и раскурил трубку.

– А вот этих – сюда, – хихикнул Главный Друид и отложил Кристалл. – Утром Зигмунд очень удивится, обнаружив собственную армию, блуждающую в нескольких часах хода от Перешейка.

– Можно было бы их по Системе отправить куда-нибудь подальше.

– Можно, но подобный приказ требует личного подтверждения короля. Такими шутками мы не лишим Мурляндию армии, но сумятицу внесем, что перед решающей битвой уже дорогого стоит.

Бром кивнул, соглашаясь с избранной стратегией.

– На сколько Переходов мы наложили заклятие Фильтра?

– Штук на семь, – задумался Абракадабр. – Только это оказалось лишним: Зигмунд ими почти не пользовался.

– Странно, он так стремился завладеть Улавливающим Мечом и завербовать Рагнара. Почему он не стал собирать армию?

– Основной причиной, по которой ему понадобились открытые Переходы, это явление через них демонов и самого Драгомора. Завтра Камень на Башне Власти укажет место, где материализуется хозяин Мира Теней, а с его приходом обретут силу те его прислужники, что успели просочиться в Эйлорию.

– Ты так спокойно об этом говоришь, – поежился Бром. – У нас не так много сил, чтобы сражаться с этими тварями. До сих пор не верю в победу над Виши…

– Сил у нас немного, зато есть маленький секрет, – подмигнул товарищу Абракадабр. – Камень, что висит над Кронвейром, не настоящий. Если учесть, что Драгомор уже почти здесь, у него нет выбора, он постарается оказаться в нашем мире целиком. Он полезет через Камень, образно говоря, а вот что из этого выйдет, мне самому интересно. Вообще могу сказать, что ситуация с этим Пророчеством складывается крайне удивительная. Все на месте, правила соблюдаются, но они настолько притянуты за уши…

– Это опять образно?

– Ну, да. Так вот, и Звезда, и Камень, и Переходы – все исполнено на тоненького. Точно настолько, чтобы попытаться обмануть Пророчество.

– Такое возможно?

– А почему нет? Оно обладает своей формой разума. Если создать условия, в которых оно решит, что можно вершиться, оно так и сделает.

– Я думал, что эти условия создаются сами собой и в свое время.

– Распространенное заблуждение, – кивнул Абракадабр. – Все так думают и не чешутся, полагаясь на естественный ход вещей. А некоторые умники тасуют события, искусственно создавая ситуацию для свершения. Мне кажется, что само по себе ни одно пророчество не сбылось бы, не будь тех, кто этого желал.

– В голове не укладывается. Получается, что кто-то специально моделирует ситуации, в которых может произойти схватка миров, а потом…

– Да! А потом сидит и ждет очередного зигмунда. Так они проверяют нас на вшивость. Если народы не сталкивать лбами время от времени, не будет ясности в раскладе сил. Это как скачки: каждый ставит на своего жеребца и щелкает кнутом.

– Ты говоришь про… – Бром кивнул на небо.

Абракадабр кивнул в ответ. Оба друида замолчали. Старший спокойно курил, младший нервно елозил, иллюстрируя ход собственных мыслей. Так прошло несколько минут, потом Бром мотнул головой, словно откладывая размышления на потом:

– Наши собратья уже спят?

– Да, они натерпелись по дороге сюда. Я отпустил их пораньше, пусть отдохнут перед новыми потрясениями.

– Прибыл Стью с отрядом каких-то гигантских человеколягушек.

– Амфибы, – улыбнулся Абракадабр. – Это хорошо, они смогут атаковать из воды.

– Белый Легион и отряд Олафа расположились рядом, они с Каем что-то обсуждают в шатре змея. Ругаются.

– Ну, это понятно. Делят право идти в авангарде. А ты чего в халате ходишь?

– Да… – смутился Бром. – Боюсь запачкать балахон…

Абракадабр удивленно промолчал, запив невысказанный вопрос чаем.

– Добрый э-э-э…

– Эйбус?

– Вечер, – из темноты выступил тролль и неуклюже уселся к огню.

В ночном небе, залитом светом Алого Ока, сверкнули несколько беззвучных вспышек колдовского огня.

– Это рядом с Чусун-Чак?

– Да, – ответил Абракадабр, – Джукас тренируется. У нас на него большие надежды.

– Рагнар не э-э-э появился? – Эйбус принял из рук Брома чашку с чаем.

– Нет. Его бабушка и дедушка здесь, эльфы тоже. Все, что мы знаем, это то, что за ним приходил орк и увел нашего викинга в неизвестном направлении. Ширл и Эйрвон последовали за ним.

– Спасать девушку? – уточнил Бром.

– Да. – Абракадабр задумчиво пригладил бороду. – Я так надеялся, что в этот раз обойдется без любовной линии… учитывая цейтнот, но…

– Я еще хотел… э-э-э… спросить… – Тролль смущенно опустил глаза. – Сражаться с Тьмой обязательно ночью?

– Нет, с чего ты взял? Тьма – явление круглосуточное. Мы выступим на рассвете. И у меня к тебе просьба. Перед битвой попроси своих земляков быть несколько… хм… активнее.

– Э-э-э?

– Ну, строить рожи, шуметь, расшвыривать камни. Вы у нас самые внушительные, но слишком тихие. Я понимаю, что это не в ваших правилах, но завтра нам нужны очень страшные тролли. Так, чтобы у солдат Зигмунда душа в пятки ушла от одного вашего вида. Понятно?

– Э-э-э… да. Надо пугать побольше.

– Точно.

– А почему мы вампиров не пригласили? – Бром поежился и попробовал натянуть полы халата на мерзнущие икры. – Они тут недалеко.

– Нет, – решительно качнул головой Абракадабр. – Только не вампиров.

– Почему?

– У них сейчас такая бешеная популярность, что если бы они состояли в нашей армии, к Чусун-Чак набежало бы огромное количество безумных девиц-поклонниц. Тогда о войне вообще можно было бы забыть, здесь бы творился совершенный балаган.

– Я думал, что их, наоборот, побаиваются, – удивленно оттопырил нижнюю губу Бром.

– Так и было, – согласился Главный Друид. – Пока одна прыткая воспитательница из Химерики не написала для местного театра пьесу «Зубы страсти». Она бессовестно объявила вампиров сердцеедами и романтиками. То, что они несколько веков охотились на крестьян, теперь никого не смущает, из ночного кошмара они превратились в героев-любовников. Театр гастролирует по всей Эйлории и пользуется колоссальной популярностью у впечатлительных девиц.

– А разве воспитательницы могут писать сюжеты для театров? Раньше этим занимались только летописцы.

– Времена меняются, – вздохнул Абракадабр. – Сейчас пишут все, кому не лень, особенно в Химерике. Не моргнув глазом берут громкую историю былых лет, переворачивают ее с ног на голову, добавляют «вечную любовь» и отдают переписчикам. Иной раз просто страшно становится от прочитанного. Помнишь историю про мальчонку со шрамом на лбу, которого выгнали из школы за то, что он родную тетку в небо запустил? Он еще утверждал, что Драгомор убил его родителей… Так вот, он так запугал своими идеями одноклассников, что они целый год прогуливали занятия – готовились к войне с демонами. Вытачивали себе волшебные палочки из орешника и учились проходить сквозь стены.

– Длинный такой, белобрысый? Со слуховым аппаратом?

– Нет, в очках.

– Да, верно. Лет десять назад нам про него рассказывали на педагогическом слете волшебников в Крополе.

– Про этого мальчонку написали целый шкаф историй, в которых он несколько раз победил Тьму и собственными руками задушил Драгомора. Можешь себе представить?

– Совсем у людей совести не осталось.

* * *

Толстый гном, назвавшийся Сахароном, снова протрубил, и его свита медленно двинулась на отряд Зигмунда. Эммануил и Стивен зажгли на ладонях огонь, приготовившись атаковать противника, но король мотнул головой, останавливая колдунов.

– Тот самый Сахарон, что завоевал Средние Земли и вверг в хаос все живое? – поинтересовался Зигмунд таким тоном, словно спрашивал у торговца на рынке о свежести творога.

– Тот самый! – зарычал гном.

– Тот самый, что бился с самим Драгомором за право обладания принцессой Жулькой и отрубил демону кончик хвоста?

– Тот самый! – подтвердил гном, ударяя себя горном в нагрудник.

– Тот самый, что попирал железным сапогом Твердыню Обрывков Сути?

– Да, это я! – Гном впал в неистовство от перечисления собственных свершений.

– Значит, тот самый Сахарон, – тихо сказал Зигмунд, словно удивляясь неожиданной встрече. – Повелитель Мрака, Черный Кузнец Звеньев Неумолимой Длани, Великий Счетчик Душ?

– ДА-А-А!!!

– Я твой большой поклонник. – Король Мурляндии отвесил элегантный поклон. – Только…

– Только?

– Давно хотел тебя спросить: как же ты позволил себя убить? Да еще двенадцатилетней девочке? Она растворила тебя в чане с компотом, если я не ошибаюсь? Лет пятьсот назад, в Олваране?

– Да, но я… – растерялся гном.

– Изжарить их всех, – холодно бросил Зигмунд.

Эммануил и Стивен взмахнули руками, и в Сахарона с ревом понеслись огненные шары. Гном охнул, упал с лошади и пополз в кусты. Его солдаты откинули капюшоны, под которыми оказались красные фонарики, и, побросав снаряжение, устремились за предводителем. Тролли развалились на части. Вокруг них взрывались магические шары, разлетаясь шипящими языками.

– Стой! – заорал из укрытия гном. – Ты что делаешь? Мы так не договаривались!

– А как мы с тобой договаривались? – Зигмунд поднял руку, прекращая огонь.

– Как обычно… – Гном высунул из кустов голову. – Дотик, это ты?

– Подойди ко мне, – недобрым голосом приказал Владыка Мурляндии. – Стивен, посвети.

Гном выполз на дорогу, встал и бочком двинулся к Зигмунду. В его широко распахнутых глазах стояли слезы. Когда он очутился перед жеребцом короля, Зигмунд заметил, как у гнома трясутся руки.

– У тебя есть минута, чтобы объяснить этот цирк. Потом я решу, как тебя убить.

– Ты не Дотик, – промямлил бывший Повелитель Мрака.

– Я Зигмунд Ковальчик! – рявкнул король. – А ты кто такой?!

– Я Питер. – Гном втянул голову в плечи и зажмурился.

– Какого сельдерея ты шастаешь по моему лесу и нападаешь на путников?

– Я… мы… произошла ошибка! Мы должны были встретиться с Дотиком и его отрядом! Вы настоящий Зигмунд?!

– Самый что ни на есть. Кто такой Дотик?

– Силы небесные! Дотик – мой товарищ по кружку, мы собираемся здесь каждый год, устраиваем представления… – Гном шумно выдохнул. – А я еще удивился, что Дотик выбрал вас, он ведь должен был изображать Лариона, короля-мельника.

– Изображать? – крикнул Зигмунд. – Ты совсем из ума выжил?

– Это имитаторы, Ваше Величество, – сказал подъехавший Кричер. – Они инсценируют великие битвы прошлых лет.

– Да-да, – закивал Питер. – Исторические имитаторы! Я руковожу кружком в Перекрестке. Уже лет десять я делаю постановки на основе летописей. Это своего рода увлечение…

– Тролли тоже фальшивые?

– Конечно! Это такие костюмы, из веток и…

– Идиоты.

– Понимаете, – поник Питер, – в Черных Дебрях состоялась великая битва… мы хотели…

– Сахарон тогда победил и захватил Нижние Земли. С этого началось его шествие, – кивнул Зигмунд. – Я помню.

– Ага…

– Ладно… – Король устало кивнул. – Катитесь отсюда, пока я не передумал. Артисты.

Питер подобрал полы балахона и, не переставая кланяться и благодарить, попятился, а потом повернулся и побежал прочь. Его соратники устремились следом.

– Будем надеяться, – задумчиво сказал Зигмунд, – что когда-нибудь кто-то из них действительно вырядится мной, чтобы инсценировать победу над Абракадабром.

– Есть разговор. – Из темноты выехал Джулианс.

– Да?

– Вот. – Специалист по сбору информации показал светящийся камушек, размером с ладонь. – Пока вы тут сражались, я залез в твой канал. Кто-то проник в систему управления и раздает команды отрядам. В лагере почти никого не осталось.

– Это как это? – опешил Зигмунд.

– Вот, смотри сам. – Джулианс повернул камень, по которому расползались разноцветные точки. – Королевские штурмовики почему-то рубят деревья, зомби добывают глину, а орки строят амбары.

– Уж лучше орки, чем гномы, – рассеянно качнул головой Зигмунд. – Это Абракадабр развлекается. Ты можешь отменить приказы?

– Могу, но через этот камень очень слабая связь. Мы приедем быстрее, чем послание дойдет до лагеря.

– Я полечу вперед.

– Тебе опасно одному… – начал было Эммануил.

– Опасно, – согласился Зигмунд. – Но выбора нет, надо сохранить ту жалкую горстку сил зла, что у нас есть.

Владыка Мурляндии достал из кармана серебряный свисток, приложил его к губам и дунул. Звенящая трель разнеслась по ночному лесу. Спустя пару минут в небе над дорогой возникла тень. Невроз, шумно хлопая крыльями, опустился перед королем и преклонил голову.

– Скачите во весь опор! – крикнул Зигмунд, устраиваясь на шее дракона. – И не нарвитесь на Дотика! – добавил он, взмывая в небо, навстречу сияющему Алому Оку.

Эммануил проводил взглядом короля и натянул поводья, поворачивая жеребца.

– Он еще и шутит, – тихо сказал темнокожий колдун.

– Главное, чтобы больше не психовал, – ответил Стивен.

– Странно это все.

– Что именно?

– Да все… – Эммануил пришпорил коня, – все это Пророчество. Кто-то сгорит, кто-то уйдет, кто-то обретет веру. Все так наперекосяк происходит, что у меня предчувствия нехорошие.

– Завтра все узнаем… чего ты нервничаешь?

– А ты не нервничаешь?

– Нервничаю.

– Кричер, ты нервничаешь? – бросил через плечо Эммануил.

– Нет, – ответил секретарь, поравнявшись с колдунами. – Я в панике.

– Отлично, – хихикнул Стивен. – Если действительно встретим Дотика, сдадимся ему в плен, переждем битву, а к вечеру освободимся.

– Вы все такие юморные, – скривился Эммануил, – сейчас с лошади свалюсь. Где ИА?

– Вон он, рядом с телегой.

– А что с Рагнаром?

– Я разговаривал с Роем, – ответил Кричер. – У них все в порядке.

– Обалдеть! – Бывший Главный Друид вытер рукавом лоб. – Из всей Армии Тьмы только у этих трех придурей все в порядке. Не захват мира, а шапито какое-то!

Восьмой день Пророчества медленно двигал стрелки часов до тех пор, пока они не перевалили за полночь. Сразу после этого он сдал свои полномочия, уступив место дню девятому. Алое Око блеснуло, его лучи тонкими нитями устремились к Эйлории, запуская механизм исполнения Пророчества. Драгомор втянул ноздрями ночной воздух: Верховному Демону чудился запах свободы. Эпос взял на руки Говарда и, поглаживая пушистую макушку кота, начал неспешно спускаться по небесной лестнице. Оба правителя судеб предвкушали развязку этой в высшей степени странной истории.

День девятый.

Естественно, они опоздали. Компания с Рагнаром во главе нашла каменную плиту, служившую дверью Перехода, в восемь минут второго. Жетон не вставлялся, Система не работала. Это означало, что все, о чем предупреждал Абракадабр, действительно случилось. Магические пути закрылись ровно в час ночи девятого дня Пророчества. Путники остались в незнакомом лесу без единого намека на план, позволивший бы им попасть к месту битвы в назначенное время.

– Чего делать? – Рагнар устало сел на траву и вопросительно уставился на друзей.

Все молчали, виновато опустив головы. Без слов было понятно, что ситуация близка к катастрофической. При этом некого было в ней винить. Просто так сложились обстоятельства. Если вы когда-нибудь опаздывали на последний дилижанс, вы прекрасно понимаете, что иногда может элементарно не повезти. Один лишний поворот головы, одна отвлекающая мысль при сборке багажа, одно незначительное отступление от четко выверенного плана, и вот вы стоите на пыльной дороге, глядя вслед исчезающему на горизонте транспорту. В такие моменты хочется воспользоваться заклинанием Андуя, отменить последнее действие и чудесным образом оказаться на борту вместе с более пунктуальными пассажирами. Но для этого надо быть колдуном, а никто из грустно повесивших головы путников, сидящих на теперь уже совершенно бесполезной каменной плите, им не являлся.

Факел потрескивал, кто-то жалобно выл в непроглядной чаще, а Алая Звезда беззвучно хохотала над неуклюжими защитниками Света, опоздавшими на схватку за обладание Эйлорией.

– Где мы? – В’Аля встала и сделала несколько шагов, вглядываясь в ночь.

– Когда я был с орками, – оживился Рагнар, – приходили эти крестьяне, ну, которые…

– Мы поняли, – кивнула девушка. – И что?

– Они сказали, что их короля зовут… – Викинг прищурил один глаз. – Карпентий?

– Это ты нас спрашиваешь?

– Или Лакронтий?

– Лаврентий? – подскочил Ширл и взвился в воздух.

– Точно! – Рагнар показал пальцем на дракончика. – Я ж говорю!

– И кто это? – В’Аля непонимающе мотнула головой.

– Лаврентий – король Дейрландии! Значит, мы не так уж и далеко от Перешейка!

– В Дейрландии правит Титос, чего ты мне рассказываешь, – нахмурился Рагнар. – Что-что, а Крополь мы за последнее время хорошо изучили.

– Правильно, – кивнул Ширл. – Титос – это фамилия, а зовут его Лаврентий. Других Лаврентиев в Эйлории нет, это я гарантирую.

– Я думал… – оттопырил нижнюю губу викинг. – Неважно. Если ты прав, то нам нужно выбраться на Стоячую дорогу.

– Если мы в восточной части королевства, – встрял Эйрвон, – то можем к утру успеть. Если немедленно найдем лошадей.

Все невольно оглянулись, словно необходимые животные могли оказаться поблизости.

– Я полечу вперед, – предложил Ширл.

– Да, только мы не знаем, где перед, – хмыкнула В’Аля. – Ты заблудишься, и тебя кто-нибудь сожрет.

Дракончик боязливо прижал лапы к груди. Лучник встал и потянулся.

– В любом случае, – сказал он, – нам надо идти. Сориентируемся по звездам.

– Тихо! – В’Аля подняла руку, прислушиваясь. – Кто-то едет!

По дороге катили три фургона. Их тряпичные борта были разрисованы бутылками и черепами. Кроме того, на каждом крупными буквами было написано: «Хэд Итерс». Возниц на козлах не было. Жеребцы, два серых и один белый, сплошь покрытые татуировками, спокойно топали по дороге, которую, видимо, хорошо знали. Из нутра фургонов раздавались тихое рычание и звон посуды. Потом в головном кто-то громко выругался на резком, гортанном языке, и полог отлетел в сторону. В проеме появился зомби в сапогах, камзоле и почему-то в цилиндре. В его редких зубах торчала тонкая длинная трубка, а в руке субъект держал мандолину. Сверкнув глазами, зомби закинул инструмент за спину и неловко полез по веревочной лестнице на крышу фургона. Там он встал на ноги, с трудом поймал равновесие и начал перебирать струны, наигрывая быстрый мотивчик. Полог вновь отошел в сторону и пропустил второго зомби. Этот был в шляпе, черном балахоне и с бутылкой рома. Он вскарабкался на крышу, обнял товарища свободной рукой и, раскачиваясь в такт музыке, затянул песню:

Лужи, ветер и дрянная осень,

Мысли мерзнут, кости ломит,

Я к тебе хотел не очень,

Но я пьян, а тело просит.

Там, где крыши тычут в небо,

Между звезд, лишенный власти,

Там, где был, и там, где не был,

Я заброшу невод страсти.

Еще два зомби повисли на лесенке, стремясь на крышу. Один барабанил по стенам фургона, а другой повизгивал губной гармошкой. Когда весь квартет воссоединился, песня пронзила ночной лес с новой силой.

Был бы кто поближе,

Был бы кто другой,

Но в эту мерзкую погоду

Я весь твой.

Припев пели хором, раскачиваясь из стороны в сторону и выхватывая друг у друга бутылку. Даже жеребец припустил рысцой, подхватывая ритм песни. Когда из темноты возникло поваленное поперек дороги дерево, татуированный скакун едва успел затормозить, уперевшись всеми четырьмя ногами. Творчество оборвалось на полуслове, и музыканты кубарем полетели с крыши. Остальные два фургона, скрипя рессорами, съехали на обочину и остановились; жеребцы недовольно ржали.

Первым из кустов выбрался обладатель цилиндра. Он, шатаясь, подошел к дереву и пнул его носком сапога.

– Чё там, Змей? – показался из зарослей певец.

– Ствол, чтоб с него шкура слезла.

– По ходу, от ветра дербанулось. – Певец подошел ближе и смачно приложился к бутылке.

– Так ветра же не было, Дряблый. Штиль ведь кругом.

– Значит, раньше был. Я вообще не врубаюсь, у меня в голове все елозит…

– Да у тя по жизни елозит. Чего делать будем?

– Я не в курсе. Где остальные?

– Эй, Тырик, Бубон!

– Здесь мы, не ори. – На дорогу выполз барабанщик, а следом и гармонист. – Чё за канитель?

– Ствол.

– Чую, подстава, – глубокомысленно заметил Бубон, отбирая у Дряблого бутылку.

– Типа, охота на нас?

– Ну, типа, да.

– Не изобретай, кому это надо?

– А я знаю? Мало ли у нас… – Бубон надолго припал к горлышку бутылки. – Преследователей, – закончил он.

– Последователей, – поправил Тырик.

– Да мне поровну!

– Надо чё-то делать… – Дряблый задумчиво поскреб макушку.

Из-за поваленного дерева вышел Рагнар. Он лениво перешагнул преграду и закинул на плечо обнаженный меч, рассматривая музыкантов.

– Здорово, – кивнул викинг.

– Допустим, – подозрительно прищурился Змей.

– Вы куда катите?

– А чё?

– Да ничё, просто мне к Перешейку надо. Подкинете – заплачу.

– А мы как раз туда, – икнул Бубон. – Нам тут поведали, что утром на мосту знатный кипеж намечается. Мы решили полупиться.

– Клево, – кивнул Рагнар. – Место есть?

– А сколько платишь?

– Я с друзьями. – Викинг кивнул на Эйрвона и В’Алю с Ширлом на руках, выходящих на дорогу. – За всех пять золотых. Больше нету.

– А вы распишетесь мне на лапе? – восторженно округлил глаза дракончик при виде своих любимых музыкантов.

– Это на их концерте мы были в Перекрестке? – поморщился Рагнар.

– Ага… – Ширл взлетел, открывая взорам присутствующих глубокое декольте В’Али.

– Ух… – Дряблый расплылся в улыбке, – заметная тетя.

– Она со мной. – Рагнар опустил руку с мечом. – Едем?

– Едем, – поник Дряблый. – Места у нас полно. Только растение вот не в тему упало. – Он пнул поваленное дерево.

Викинг вложил клинок в ножны, поднял срубленный им недавно ствол и без особых усилий отшвырнул его с дороги.

* * *

Изящный резной мост из белого камня парил над утренним туманом, поднимающимся от Серединного пролива. Выполненный самыми искусными дворфами по эльфийским эскизам, этот мост, соединяющий Верхние и Нижние Земли, готовился принять беспощадную битву за возможность править миром и его обитателями. Надо сказать, что Перешеек мало подходил для столкновения армий. Его ширина позволяла разъехаться не более чем четверым всадникам. Поэтому привычная тактика стенка на стенку здесь не годилась, приходилось выстраивать очередь из воинов. Причем делать это таким образом, чтобы быть готовым к любому ходу противника: времени и особенно места для маневра практически не было. Если с вражеской стороны первыми выступят маги, то навстречу им должны выйти их коллеги, а не пехотинцы или лучники. Угадать порядок построения противника было маловероятно, а стоять на своем берегу и предоставить неприятелю право ступить на мост первым тоже не годилось. Нерешительность в битве за Эйлорию могла подорвать авторитет командующего и моральный настрой солдат.

Абракадабр сидел у погасшего костра и чертил кусочком угля схемы построения армии. Волшебник не ложился, проведя ночь в раздумьях и стратегических изысканиях. Он с трудом прогнал спать всех, кто приходил к нему в течение последних нескольких часов. Бром, Эйбус, Кай, Олаф и многие другие являлись к Главному Друиду с предложениями, советами и прочими гениальными идеями. Однако у всех в глазах таился страх перед грядущим днем. Абракадабр терпеливо их выслушивал, кивал, наливал чашку чая и отправлял на боковую. Ободряющая улыбка и крепкое рукопожатие – вот все, что мог сделать волшебник, все, чем он мог подбодрить солдат в преддверии, возможно, последнего рассвета в жизни.

Когда ночная мгла стала таять, а горизонт сделался розовым, Абракадабр потер уставшие глаза и принялся раздувать костер. Пара новых поленьев задымилась от тлеющих углей, волшебник налил из фляги воды в котелок и повесил его над занимающимся огнем. Лагерь вокруг наполнялся голосами, многие воины просыпались до побудки. Из-за шатров вышел загорелый юноша и направился к костру волшебника.

– Х’Лор! – кивнул Абракадабр, заприметив дранника. – Как успехи?

– Плохо, – покачал головой тот. – Я сделал несколько кругов над их лагерем, так близко, как смог, но там такая гроза, ничего не видно. Пробовал подлететь ближе, но сразу появились светящиеся шары, о которых вы предупреждали. Пришлось сматываться.

– Что ж… – Друид раскурил трубку. – Это неспроста. Зигмунд что-то скрывает, иначе не стал бы задергивать небо над своей армией.

– Вы определили нам место на поле битвы?

– Да! – встрепенулся Абракадабр. – Вы будете исполнять роль подносчика живой силы. Нужно найти моего секретаря, хотя бы одного из них, и сказать, чтобы после построения они свернули с дюжину самых больших и крепких шатров. Пусть свяжут у каждого крепежные веревки вместе. Сколько человек за раз может поднять в лапах твой дракон?

– Пять-шесть.

– Хорошо. Мы составим список тех, кто в случае необходимости выйдет на замену. Вы будете грузить их в шатры и перебрасывать на мост, в гущу сражения. Только так мы можем повлиять на схватку, введя новые силы.

Х’Лор удивленно кивнул и отправился на поиски одного из Эдвардов. Его место почти сразу занял король зуслов.

– Доброе утро, друид. – Айс-Крим выглядел решительным и бодрым.

– Надеюсь, – ответил Абракадабр. – Вы сможете карабкаться по нижней части моста?

– Прямо под ним, с обратной стороны?

Волшебник кивнул. Король задумался, вглядываясь в проявляющийся сквозь дымку силуэт Перешейка.

– Пожалуй, – наконец решил он. – Древние дворфы постарались. Там столько завитков в узорах, что мы сможем на них удержаться.

– Тогда приготовьтесь. Вам нужно будет спрятаться под мостом, прикинувшись каменными элементами конструкции. Когда я дам сигнал, вы выскочите.

– Годится. – Айс-Крим расплылся в недоброй ухмылке. – Как мы получим сигнал?

– Возьми. – Волшебник протянул зуслу серебряную сережку. – Прикрепи ее на мочку уха. Так ты услышишь мой голос.

Король покрутил хитроумную вещицу в пальцах, хлопнул Абракадабра по плечу и отправился к своим воинам.

В течение следующего часа друид прихлебывал крепкий чай и выдавал указания всем, кто подходил. Самые немногочисленные в истории Эйлории силы Света разбились на отряды и получили инструкции. Никто, кроме Главного Друида, не знал способностей разношерстной компании, собравшейся к северу от Серединного пролива. Почти все командиры видели друг друга впервые в жизни. Абракадабру пришлось принять на себя полное и безраздельное командование армией. Он раздал все имевшиеся в наличии сережки и теперь стоял, заложив руки за спину, и наблюдал за суетой. В этот раз у друида не получится эффектно явиться в самый разгар битвы на сияющем драконе и внести перелом в сражение. В этот раз ему предстояло руководить этими почти повстанческими силами от начала и до самого, как он очень надеялся, счастливого конца. Непроизвольно и исключительно на нервной почве Абракадабр затянул старую маршевую песню. Сперва голос его был тих, но чем дальше, тем сильнее и громче звучал он. Последние слова: «Редс, ты никогда не будешь идти один» – друид почти проорал. Кто такой Редс и почему ему не грозит одинокая прогулка, Абракадабр не знал. Песня была очень стара и, вполне возможно, вообще не принадлежала этому миру. Однако мотив ее был бодрым, а исполнение вышло эмоциональным. Допев до конца, друид почувствовал себя гораздо лучше. Вокруг волшебника замерли десятка два солдат, которые удивленно таращились на почтенного старца, решившего заняться музицированием накануне решающей битвы.

Солнце поднялось над горизонтом, осветив мост и армаду черных туч, висящих над противоположным берегом. Противник продолжал прятаться в тумане и явно искусственной мгле. Что ж, на то они и силы Тьмы, чтобы вести себя подобным образом. На простых солдат, которым не приходилось прежде воевать с потусторонними созданиями, это представление вполне могло произвести нужное Зигмунду впечатление, но Абракадабр, могучий волшебник и опытный мракоборец, прекрасно знал, что нет страха сильнее, чем страх, рожденный неизвестностью. И пусть друид отчетливо понимал, что знает о враге не больше рядовых братьев по оружию, тем не менее где-то в глубине своего почти бескрайнего сознания Абракадабр улавливал…

– А кто с кем? – Хриплый голос вырвал волшебника из его внутреннего мира.

– Что? – вздрогнул Абракадабр, обнаружив перед собой лысого здоровяка.

Передние зубы у незнакомца отсутствовали, плечи покрывал сплошной узор татуировок, в крепком кулаке был зажат красный флаг, а перегар, исходивший от человека, можно было считать самостоятельной личностью.

– Кто сегодня бьется? – уточнил вопрос лысый, сплюнув под ноги друиду. – Демоны или Увальни?

– Увальни? – непонимающе моргнул Абракадабр. – Я в курсе только про демонов.

– Так они что ж, вчера не вылетели? – вновь сплюнул лысый.

– Только сегодня должны прилететь, – совершенно запутался друид.

– Куда? – в свою очередь удивился здоровяк.

– Сюда… – Абракадабр взмахнул рукой. – К Перешейку…

– Опа! Так это не Перекресток? – Человек повернулся и оглушительно свистнул. – Чуваки! – заорал он кому-то в толпе. – Это не Перекресток!

Из лагерной кутерьмы вывалились еще около дюжины таких же пьяных красавцев. Все крепкие, с обнаженными торсами и с флагами в руках. Они двигались нестройной шеренгой и скандировали нелицеприятные факты из жизни каких-то Громил.

– Вы, очевидно, поклонники команды бойцов! – догадался Абракадабр.

– Очевидно? – Беззубый покачнулся. – Безусловно!

– И вы хотели посмотреть сегодняшние соревнования в Перекрестке?

– Мы и щас хотим.

– Тогда должен вас расстроить. – Друид с трудом удержался от улыбки, глядя в мутные глаза собеседника. – До Арены очень далеко, а на дороге, что ведет к ней, стоит армия. Боюсь, вы никоим образом на игру не попадаете.

– Вот ляльки-фигальки! – в сердцах выдохнул лысый. – Как же мы так лопухнулись? Вроде заранее выехали…

– Мне искренне жаль, – все же улыбнулся Абракадабр. – Но вы можете посмотреть на войну, которая начнется в течение часа. Это не менее увлекательно.

– Д-да? А кто с кем?

– Мы с демонами.

– А вы как называетесь?

– М-м-м… Мы Защитники.

– Ну, чё, – философски заметил беззубый. – Демонов мы не любим, значит, будем за вас. Откуда смотреть?

– Война будет на мосту; если сядете на берегу, у кромки воды, то вряд ли что-то упустите.

– Годится. Врежьте им по-серьезному, – пожелал здоровяк и повернулся к товарищам.

– Можете, кстати, и сами приобщиться, – пригласил друид.

– А у них есть поклонники?

– Нет, очень вряд ли.

– Тогда извиняй. Не в наших уставах биться с участниками. Вот если б у них была поддержка, тогда бы мы их закопали. А так…

Беззубый пожал плечами и повел товарищей на берег, объясняя им по дороге смысл происходящего. Конечно, все его старания были совершенно напрасны, ведь когда кто-то искренне переживает за любимую команду, то на такие вещи, как внимание и рассудительность, сил уже не остается.

* * *

Зигмунд откинул полог шатра, выглянул наружу, получил по носу каплей дождя и мгновенно спрятался обратно. Там он быстро закутался в теплый плед и уселся к огню. Спустя несколько минут в королевскую резиденцию вошел мокрый с головы до ног Кричер.

– Доброе утро, Ваше Величество, – приветствовал он Владыку Мурляндии, снимая широкополую шляпу и стряхивая с нее воду.

– Не вижу в нем ничего доброго, – пробубнил Зигмунд. – Где Эммануил?

– Они со Стивеном командуют парадом.

– В смысле?

– Извините. Они занимаются построением войск. Не могут выбрать фланг для кровососов.

– Кто колдовал грозу? – Король зябко поежился.

– Я точно не знаю…

– Прикажи немедленно прекратить!

– Но вы же сами просили создать устрашающую атмосферу. Гроза как раз подходит…

– Здесь что, все мозг в детстве потеряли?! Один я не утратил способности мыслить? – Зигмунд вскочил и схватил графин.

– Хозяин, – робко начал секретарь, – возможно, это не лучшая мысль. Прямо перед битвой…

– С вами по-другому не получается! – нашел оправдание король. – Ни один нормальный человек не может оставаться трезвым в вашей компании! Это невыносимо!

– Хорошо, вы, главное, не волнуйтесь так…

– А как мне волноваться? Как-то иначе? – Зигмунд опрокинул бокал и поморщился. – Где лимон? Сколько раз тебе повторять – рядом с графином всегда должен быть нарезанный лимон!

Полог шатра сдвинулся, впуская Эммануила.

– Встал? – сразу гаркнул он. – У нас там…

– Кто колдовал? – зыркнул на колдуна Зигмунд.

– Где?

– Там. – Король ткнул пальцем в потолок шатра.

– Не понял, – признался Эммануил. – Ты о чем?

– О грозе, – медленно выдохнув, ответил Владыка Мурляндии. – Кто колдовал грозу?

– Не знаю, – пожал плечами колдун. – Кто-то из низших чародеев. А что не так? Ты же сам просил…

– Да-да. Создать устрашающую атмосферу. Но можно было ее создать без дождя, а? Просто тучи с молниями развесить? Без сквозняка и водопадов?

– Вот ты о чем, – хмыкнул Эммануил. – Волнуешься перед битвой?

– Волновался я в четыре года, когда не знал, подарят мне живые шахматы на день рождения или нет. А сейчас я в ужасе. Что с армией?

– Собрали всех, – кивнул колдун и налил бокал коньяка. – Отобрали у них лопаты и мастерки.

– И что?

– Они успели построить мельницу и несколько бараков. Еще у нас есть гора глины. Солдаты вымотались: не спали всю ночь, – но в остальном все в порядке.

– Когда я доберусь до Абракадабра, напомни мне, чтобы я убивал его мучительно долго.

– Напомню. Там привели эту старуху, как ты просил.

– Да? Веди немедленно! Через час труби, будем выступать. И скажи Стивену, чтобы зашел ко мне, подпитал магией.

Эммануил что-то согласно пробубнил, допил коньяк и вышел из шатра. Кричер развернул карту местности с множеством разноцветных стрелок:

– Я хотел показать вам дислокацию Корениуса.

– Где? – Зигмунд склонился над столом. – Здесь? Не годится. Пока они водоплавающие, гони их вплавь на тот берег. Пусть превращаются там и попытаются отрезать подкрепление светлых. Тогда мы запрем этих гадов на мосту.

– Еще плетун спрашивает, когда начинать?

– Через полчаса. И сразу всем шквалом по тому берегу, а мы следом. Не дадим опомниться друидику и его прихвостням.

– Зигмунд! – произнес кто-то.

Король поднял голову. В проеме стоял Эммануил и осторожно придерживал за плечи ветхую старушку, замотанную в шаль.

– А… уже! Брысь! – Король замахал на Кричера.

Секретарь скомкал карту и поспешно удалился, прихватив с собой колдуна. Старушка постояла некоторое время, медленно оглядывая шатер, потом проковыляла к огню и бесцеремонно уселась в кресло короля.

– Наконец-то они отстали, – прокряхтела она, протягивая сухие ручонки к очагу.

– Г-хм…

– Кто здесь?

– Зигмунд.

– А… пришел… – Старушка достала из-под шали очки, дыхнула на них, протерла и водрузила на переносицу.

– Я здесь. – Король сделал шаг в сторону, чтобы наверняка оказаться в поле зрения собеседницы.

– Да-да… Заходи, хлопчик.

– Куда?

– В избушку. Заходи, не бойся.

– Какую избушку? – Зигмунд пощелкал пальцами перед старушкой. – Есть кто под шалью?

– Как же, я и есть, – хихикнула та. – Меня зовут Элвира, я потомственная ясновидящая.

– Что-то пока не заметно. – Король наполнил бокал.

– Так я, сынок, вижу не глазами. Глазами ведь каждый дурак может. Я вижу… – Старушка вдруг стала принюхиваться: – Что это, коньяк?

– Ладно, хоть один орган чувств у тебя в порядке.

– Налей бабушке, ей так лучше видится.

– Ответишь на мои вопросы – налью, – отрезал Зигмунд. – Мне так думается.

– Злой ты, – покачала головой Элвира.

– Еще какой! – хмыкнул король. – Пока не явится этот потусторонний жулик, я тут вообще главный плохой. Готова?

– Да, – обиженным голосом ответила старушка и посмотрела на короля из-под сдвинутых бровей.

– Я хочу знать свою судьбу. Немедленно.

– В краткосрочной перспективе?

– В принципе. Начиная с сегодняшнего дня.

Элвира закрыла глаза и принялась бормотать себе под нос непонятные слова. Старушка то кивала, то улыбалась, то закрывала лицо руками. Зигмунд присел на краешек стола и закурил. Вдруг Элвира показала язык и открыла глаза.

– Ну? – Король замер в ожидании.

– Что?

– Видела?

– Да! – согласилась старушка. – Все сложно.

– И это все?!

– Нет. Но я думаю, тебе это неинтересно.

– Что?

– Там все очень запутанно. Он ушел от жены, но жениться на ней не хочет. А его мачеха пришла с претензией и…

– Чья мачеха? Ты что несешь?!

– А что?

– Ты мою судьбу видела?

– Нет, я с золовкой говорила. Она у нас тоже потомственная…

– Отвечай, карга припадочная! – заорал Зигмунд, соскакивая со стола. – Ты меня там видела?

– Тебя? – Старушка испуганно вжалась в спинку кресла. – Тебя нет. Только мороженое. Большое такое, на палочке.

– И все?

– Возможно, помогут крысиные хвостики. У тебя есть крысиные хвостики? Их можно настоять в лаванде, смазать тебя, и тогда откроется путь в мир усопших…

– Усопших крыс? Издеваешься?

– Нет хвостиков? Я предупреждала того черненького, что я со своим материалом не хожу, мне нужно, чтобы клиент необходимый инструмент держал наготове…

– КРИЧЕР!

Секретарь тут же явился и вытянулся в струнку.

– Забирай эту кудесницу, готовь мои доспехи и скажи Эммануилу, что через десять минут начинаем.

– Мы закончили? – Элвира, кряхтя, поднялась на ноги. – С тебя двадцать золотых.

– Многовато за одно мороженое.

– Так ведь и уговор такой был.

– Выведи ее немедленно отсюда, – процедил Зигмунд, указывая Кричеру на старушку. – И сбрось с моста.

Элвира закатила глаза и бухнулась в обморок.

– Вы серьезно? – изумился секретарь.

– Нет, – вздохнул король. – Просто вытащи ее из моего шатра. И скажи Эммануилу, чтобы раздобыл ей крысиных хвостиков.

* * *

Три фургона показались из леса и, скрипнув, остановились на холме. Дряблый вышел, потянулся и, приложив ладонь ко лбу, начал всматриваться вдаль. Всю долину занимал военный лагерь. На фоне грозового неба бились на ветру десятки флагов и вымпелов, струйки дыма от множества костров пригибались под дождем. Глухо и пугающе долбили барабаны. Армия Тьмы готовилась выступать.

– Прибыли! – проорал зомби и почесал плечо. – Скоро начнется!

Рагнар выпрыгнул из первого фургона, следом появились В’Аля и Эйрвон с Ширлом на плече. Дряблый показал на долину.

– Если уже стучат, значит, готовы к битве, – пояснил он. – Я читал.

Викинг кивнул, натягивая на голову капюшон. Этой ночью, прошедшей, к превеликому неудовольствию викинга, под аккомпанемент песен зомби, вся компания обзавелась черными балахонами. Плотные, изрисованные черепами и колючими узорами, они имели на спинах название ансамбля. Такие полагалось носить только самим музыкантам, и никому больше, но Ширл так искренне восторгался творчеством зомби, подпевая и перечисляя несметное количество названий песен, что Дряблый расчувствовался и подарил дракончику и его друзьям фирменные одежи. Ширлу подобрали самый маленький балахон, который раньше принадлежал гному-флейтисту, одно время входившему в состав «Хэд Итерс». Кроме того, дракончику достался набор морских раковин, в которых вместо пресловутого «шума моря» звучали песни ископаемого ансамбля.

– Заматывайтесь плотнее, – сказал друзьям Рагнар, – прячьте лица. Если немного повезет, то мы сможем пройти через лагерь Зигмунда на наш берег.

Во втором фургоне раздались треск и звонкая оплеуха. Почти тут же из него выскочил Мор. Следом выпрыгнул Гем, а за ним и Рой. Орки затевали очередную драку, но, увидев Рагнара, замерли.

– Так, – констатировал викинг. – А эти чудики откуда? Вы от меня отвяжетесь наконец?!

– Вы чё, знакомы, что ли? – удивился Дряблый. – Мы их подобрали ночью, перед тем как с вами встретиться. Их кто-то связал и бросил в лесу на дороге. Они нам про битву на Перешейке и рассказали…

– Да, – вдруг улыбнулся Рагнар. – Мы старые приятели. Правда, Рой?

– Ну-у… – протянул орк, удивленно глядя на приближающегося викинга.

– Да! – Рагнар подмигнул оркам, чем еще больше их смутил. – Неразлучные почти.

Подойдя к Рою, викинг без лишних слов вмазал ему с правой и тут же ухватил Гема и Мора за шеи.

– Еще раз увижу ваши рожи, – сквозь зубы процедил Рагнар, – клянусь Гором, ноги поотрываю.

С этими словами он резко свел руки вместе и треснул орков лбами. Мгновенно утратив связь с реальностью, оба осели на траву, где уже лежал вырубленный Рой.

– Пойдем! – Викинг кивнул друзьям и сунул в руку Дряблому кошель с монетами. – Когда уродцы очухаются, они поднимут шум.

– Спасибо! – прокричал на прощание Ширл, размахивая лапой. – Увидимся на концерте!

Эйрвон и В’Аля опустили капюшоны и пошли за Рагнаром. Дряблый удивленно молчал, пораженный лаконичной расправой над орками, и глядел вслед уходящей компании. Когда черные балахоны исчезли среди деревьев, из третьего фургона появился Змей. Сразу за ним на траву спрыгнул человек в сером дорожном костюме.

– Чё это? – Змей подошел к бессознательным оркам.

– Викинг повыключал.

– Клево. А за что?

– Не знаю, – пожал плечами Дряблый. – Орков никто не любит.

– Особенно этих, – добавил обладатель серого костюма.

– Ты кто? Тебя не помню.

– Я подсел к вам перед рассветом. Змей любезно согласился меня подвезти.

– У нас сегодня прямо общественный транспорт. – Дряблый ухмыльнулся и протянул открытую ладонь.

– Да, разумеется. – Человек выудил несколько монет и передал их зомби. – Премного вам благодарен.

– Бывай.

Незнакомец перешагнул через орков и не спеша отправился в долину, прямо в лагерь Армии Тьмы.

Рагнар, Эйрвон, В’Аля и Ширл спустились с холма и проникли в стан неприятеля. Дождь хлестал нещадно, что только способствовало сохранению инкогнито путников. Солдаты вокруг готовились к битве, оруженосцы носились с доспехами, а колдуны собирались небольшими группами и вполголоса репетировали коллективные заклинания. И все старались не высовывать носа из-под накидок и капюшонов. Никто не обращал внимания на троицу в черных балахонах с кем-то четвертым, маленьким, на руках. Хлюпая по раскисшей земле, викинг вел свой отряд к мосту. Он обходил стороной большие, богато украшенные шатры, в которых могли находиться король Мурляндии или кто-то из его приспешников, то есть те, кто был способен опознать Рагнара и его друзей. Достигнув середины лагеря, викинг остановился и повернул в сторону. Зайдя за огромную гору глины, он приподнял капюшон.

– У нас проблема, – тихо сказал Рагнар. – Дальше дороги нет.

Действительно, между путниками и мостом стояла армия. Живое море из монстров всех размеров и мастей. Они рычали, топтались на месте и вскидывали вверх руки, щупальца, хоботы и прочие конечности, которыми можно было угрожающе размахивать.

– Это демоны? – испуганно пискнул Ширл.

– Очень похоже, – ответил Эйрвон. – Я таких тварей прежде не видел.

– Значит, Пророчество вершится, – мрачно кивнул Рагнар. – Наверняка где-то здесь и Драгомор. Сражения не миновать.

– Но как мы справимся с этой армадой? – Дракончик нервно кусал когти. – Ты посмотри, сколько их! У нас нет шансов!

– Я не понимаю, о чем вы все говорите, – встряла В’Аля, – но у нас одна задача – попасть на противоположный берег. Биться в истерике будем потом, когда не останется других дел.

– Единственное, что приходит в голову, – задумчиво произнес Эйрвон, – дождаться начала атаки и пойти вместе с толпой.

– На своих?! – охнул Ширл.

– Да, – согласился Рагнар. – Если пробьемся в авангард, успеем развернуться, когда волны сойдутся. Иначе нас покромсают либо свои, либо чужие.

– Я могу полететь и предупредить, чтобы вас не убивали, – предложил Ширл.

– Это опасно.

– Оставаться с нами гораздо опаснее, – ответил Эйрвон.

Рагнар кивнул и опустил капюшон. Компания пошла в обход, чтобы подойти к воде в стороне от моста и выпустить Ширла. Время от времени они оглядывались, вновь и вновь оценивая Армию Тьмы. Чем дальше они отходили, тем внушительнее выглядела масса монстров. Некоторые из тварей междумирья были высокие, как башни, другие – тучные и неповоротливые. У кого-то были доспехи, кто-то не имел на себе даже плоти. Рев, издаваемый демонами, нарастал. Клинки всех возможных форм тускло блестели сквозь пелену дождя.

Из небольшого шатра на окраине лагеря вышел маленький человечек в сопровождении нескольких оруженосцев. На коротышке был плащ цвета крови. Процессия быстрым шагом направилась прямо навстречу Рагнару и его спутникам. Карлик размахивал руками, словно кулачный боец перед боем, его провожатые несли кожаные доспехи, два изогнутых меча и широкий пояс с кинжалами. Поравнявшись с викингом, коротышка сделал очередной выпад и случайно задел бедро Рагнара.

– Смотри, куда прешь, мелкий! – недовольно обернулся викинг и тут же пожалел о собственной несдержанности.

– Что ты сказал? – Коротышка тоже обернулся.

– Он это не вам сказал, извините. – В’Аля слегка поклонилась, стараясь замять инцидент.

– С тобой никто не заговаривал, дуреха. – Карлик отбросил капюшон, обнажая безносое лицо и торчащие желтые клыки. – Я к тебе обращаюсь, дылда!

Теперь уже было поздно делать шаг назад. Оскорбление нанесено даме. Ситуация достигла точки, в которой каждый уважающий себя мужчина бросится в драку. Даже если он совершенно не прав. Рагнар вздохнул, поднял взгляд на грубияна и замер.

– Кротик? – изумленно воскликнул викинг.

– Рагнар? – не менее удивленно ответил коротышка, заглядывая под капюшон викинга.

– Я не понял, – прошептал Ширл на ухо Эйрвону, – это хорошо или плохо?

Кротик сплюнул, выхватил из рук оруженосца мечи и слегка присел, принимая боевую стойку.

– Плохо, – ответил дракончику лучник. – Снимай балахон и лети, боюсь, что дальше мы тебя сопровождать не сможем.

* * *

Городская площадь в Дрейкуре была полна народа. Ярмарка шла полным ходом, собрав под свою вывеску торговцев со всей Тайлордии и гостей из многих соседних королевств. Ежегодный праздник Серпа и Молота, отмечавшийся во Фрозии каждую осень, проливал реки пива и меда. Люди шумели, торговались и смеялись. На каждом шагу стояли подмостки с музыкантами, лицедеями и фокусниками. Григор неспешно шел меж рядов с инструментами и, потягивая восхитительный темный эль из деревянной кружки, наметанным взором оценивал предлагаемый товар. Рядом с мастером шагал неизменно чумазый Майл, двенадцатилетний помощник Григора. Мальчишка за обе щеки уплетал фундук в сахаре и глазел по сторонам, рассматривая не столько лотки, сколько тех, кто толпился по обе стороны от них.

Накануне вечером Григор, Майл и Хьюстон приземлились на летной стоянке близ Дрейкура и сняли номер в маленькой гостинице. Безголовый пилот дотащил сумки и отправился обратно к кораблю, а мастер с помощником весь вечер провели в игорном клубе, метая кости и карты. Встав с далеко не первыми лучами солнца, они позавтракали и отправились на ярмарку. День открытия выдался погожим.

– Мы здесь всю неделю пробудем? – спросил Майл, вытирая липкие от сахара руки о штаны.

– Как пойдет, – довольно прищурился Григор. – Хотя спешить нам некуда, так почему бы и не погулять?

– Здорово! – Мальчишка радостно улыбнулся. – Здесь так весело!

– Да, – согласился мастер. – Надо только не забыть среди этой круговерти купить детали. Сложим их в корабль, поставим рядом Хьюстона с разводным ключом, и можно расслабиться.

– Да его можно и без ключа.

– Он не единственный боевой мехобот во Фрозии, – стал вдруг серьезным Григор. – Я слышал, что на выставке в Паранойре показывали прототип с лучевым оружием.

– Правда? – изумился Майл. – Разве такое вообще возможно?

– Не знаю, – пожал плечами мастер. – Технологии развиваются так стремительно, что я уже ничему не удивляюсь.

– Может, тогда и порох изготовят? – вполголоса предположил мальчик.

– Ну, ты палку-то не перегибай, – улыбнулся Григор. – Одно дело наука, а другое – алхимия и вся эта околонаучная чушь, о которой ты книжки читаешь.

– Я считаю, что если есть теория, то ее применение на практике – дело времени.

– Тебе двенадцать лет, – хмыкнул мастер. – Не разламывай мне голову своими идеями, будь обычным ребенком. Хотя бы сегодня.

– Ладно, – кивнул Майл. – Тогда я пойду посмотрю кукольный спектакль вон там. – И он указал на подмостки с яркой ширмой. – Встретимся здесь через час.

Абракадабр стоял перед мостом и хмуро глядел на колышущуюся на противоположном берегу темную массу. Друид впал в состояние, в котором часто оказывался перед большими драками. Воля собрана в единый кулак, мышцы расслаблены, мысли отпущены в свободный полет, правое веко слегка дергается. Перед Абракадабром лежал Серединный пролив. Спокойная гладь, покрытая россыпью бликов от полуденного солнца, была почти недвижна. Лениво и в то же время не теряя достоинства, она ждала битвы, что вот-вот случится на мосту. А гроза над Армией Тьмы бушевала все сильнее. Молнии сверкали так часто, будто среди лагеря полыхал огромный костер белого пламени. Силуэты демонов темнели в пелене дождя, становясь то отчетливее, то почти исчезая. Вот Скайпы – высоченные, метров по семь, твари, состоящие из одних доспехов. В руках – громадные изогнутые клинки, в пустых глазницах – бездушный огонь. Возле них Урсулы – шестилапые гиены с щупальцами и акульей пастью. По сравнению со Скайпами небольшие, примерно с лошадь. С краю – немного недобитых Виши, что очень странно. Рядом Вампы, куда ж без них? Скользкие тела, покрытые шипами, кожистые крылья и плоские змеиные головы с ядовитыми клыками. Вампы пока топтались на земле, но вели себя нетерпеливо и жалобно скулили, словно кто-то пока запрещал им подняться в грозовое небо. Среди почти черных облаков уже метались разноразмерные тени: наверняка там и Летучие Обезьянды, и громкие Децибельсы, и, может, даже Вурмалены – громадные комары с рогами и множеством пустых пока брюшек. Резкий, пронзительный визг донесся до Абракадабра. Боевой крик Скайпов, готовых броситься в атаку. Холодный ветер ударил в лицо друида, старику вдруг стало отчаянно страшно. Скоро начнется месиво.

Среди демонов, у самого края моста, на черном как смоль скакуне восседал Зигмунд. Владыка Мурляндии глядел сквозь прорези шлема на тихий и безмятежный противоположный берег. Несколько отрядов, с десяток стягов. Негусто. Неужели Абракадабр не смог собрать приличной армии? Неужели королю все же повезло? Тогда после первой же атаки демонов от Армии Света должно остаться не более сотни бойцов. Зигмунд поймал себя на том, что, перебирая в уме варианты исхода битвы, перестал дышать, и выдохнул. Может – не может, скоро все станет известно.

– Нет его! – Рядом возник мокрый вхлющ Кричер.

– Как так? – пробубнил король из-под шлема. – Ты же сказал, что он готов к битве!

– Да! Я сам его инструктировал полчаса назад. Он должен был сходить за доспехами и вернуться.

– Сбежал твой боец…

– Не мог! – Секретарь отчаянно всплеснул руками. – У него такой зуб на Рагнара, что он был готов со всей их армией драться в одиночку, только чтобы добраться до викинга.

– А ты ему не сказал, что Рагнара не будет?

– Конечно нет!

– Может, кто другой проболтался? – Зигмунд не вытерпел, поднял забрало и вытер лоб.

– Никто не мог, – замотал головой Кричер. – Знали только мы, Стивен, Эммануил и орки.

– Орки…

– Да они-то как могли?..

– Как всегда, чудесным образом.

– Зигмунд! – К королю подбежал Стивен с Камнем Зова в руке. – Рой вызывает!

– Что я говорил? – поморщился Владыка Мурляндии. – Да, Рой.

– Немедленно перекрывайте мост! Рагнар идет к вам! – раздался из Камня запыхавшийся голос орка.

– А вы где? – удивительно спокойно поинтересовался Зигмунд.

– Мы здесь! Рядом! Уже бежим!

– Убери это. – Король вернул Камень Зова Стивену и выпрямился в седле. – Я совершенно не удивлюсь, если они приведут с собой Драгомора. Или Эпоса.

– Что же нам делать? – Кричер встал на цыпочки, как цирковой пес.

– Начинать, – тихо ответил Зигмунд и опустил забрало.

Схватка Рагнара и Кротика закружила бойцов вихрем. Они приседали и выпрямлялись, делали ложные выпады, ожидая ошибки друг друга на скользкой земле. Коротышка действительно оказался искусным бойцом, он так быстро вращал своими изогнутыми мечами, что Рагнар был вынужден несколько раз отступить. Эйрвон и В’Аля схлестнулись с оруженосцами Кротика, но там все кончилось быстро. Силы оказались настолько неравны, что три скелета бросились наутек, едва представилась возможность. Рагнар получил болезненный порез плеча и, громко обозвав противника очень неприличным словом, пнул коротышку. Удар достиг цели, но Кротик успел схватить сапог викинга. В результате оба бойца шлепнулись в грязь и покатились по тропинке вниз. Эйрвон и В’Аля побежали следом. Достигнув кромки воды, противники расцепили объятия и устало раскатились в стороны. Оружие они потеряли по дороге и теперь, поднявшись на ноги, продолжили выяснение отношений уже на кулаках. Здесь, несмотря на всю изворотливость Кротика, он серьезно уступал оппоненту. Рагнар тоже был быстр и настигал коротышку за счет более длинных рук. Получив очередной тяжелый удар в лоб, Кротик бросился на викинга всем телом. Он запрыгнул на Рагнара и вцепился ему в горло:

– Что, гаденыш, продал браслетик?

– Ты свой крохотный мозг среди доспехов забыл? – просипел викинг и оторвал от себя противника. – Ты же его украл, как я мог его продать?

– Заливай! – крикнул Кротик, вися в руке Рагнара. – Я по твоей милости едва ноги унес от охранников дворца!

– И Сплюнтия тоже я в чулане запер, по-твоему?

– А кто?

Рагнар устало отшвырнул от себя Кротика и поднял руку, предлагая передышку.

– Меня спеленали и бросили в темницу. – Викинг упер руки в колени. – Я два месяца делал подкоп, а потом еще месяц прятался по всему Нублину от ищеек шейха. Не веришь – спроси у Торчика. Я у него отсиживался.

– Я его не видел с тех пор…

– Он после этой истории к берсеркам подался.

Оба драчуна замолчали, переваривая услышанное.

– Из-за чего возня-то? – спросила В’Аля.

– Мы два года назад вместе… – начал Рагнар.

– Грабили шейха, я поняла.

– Да, и, когда мы удирали с браслетом, нас накрыли стражники. Мы спрятались в гареме и…

– И он оглушил меня и Сплюнтия и смылся с наживой! – гневно закончил Кротик.

– Сплюнтий вытолкнул меня на балкон! – взмахнул рукой Рагнар. – Сказал, что ты убежал с браслетом, и велел затаиться, а потом стражники нагрянули!

– Спокойно. – Девушка встала между готовыми вновь броситься друг на друга бывшими подельниками. – У меня такое ощущение, что все ваши вопросы нужно задавать этому Сплюнтию.

– Так ты не брал?.. – Рагнар стер грязь с лица.

– Нет…

– И мы из-за этого ханурика два года мечтали убить друг друга?

Кротик, сидя в луже, подал руку вновь обретенному товарищу.

– Цели меняются, – улыбнулся он.

– А ты, – решил уточнить Эйрвон, – за Зигмунда по убеждениям или за деньги?

– Нет, – мотнул головой Кротик. – Только ради свидания с Рагнаром.

– Лодка! – Из-за дерева выпорхнул Ширл. – Там лодка рыбацкая, можете на ней переправиться!

– Ты почему не улетел? – удивился Эйрвон.

– Там такие штуки в небе, ты бы видел! – Дракончик развел лапы в стороны. – А пока я искал лазейку, увидел лодку, а потом и вас. Все в порядке? – Он покосился на Кротика и кивнул Рагнару.

– Нормально, – ответил викинг, пожимая руку коротышке. – Вот, приятеля встретил.

* * *

Рог взвыл громче прежнего, и лавина демонов потекла по мосту. Они двигались медленно, без тактики и без хитрых построений, словно были совершенно уверены в собственном триумфе. Кто на двух, кто на четырех, кто на шести ногах. Имевшие крылья парили над Перешейком, но тоже не спешили, сохраняя единую линию атаки с наземными тварями. Скайпы возвышались над собратьями, медленно переставляя ноги-ходули. Урсулы карабкались по всем доступным плоскостям, включая боковины и днище моста. Чем дальше темные твари отходили от своего берега, тем выше и пронзительнее звучали их голоса. Ликующие вопли голодных монстров, которых вывели погулять впервые за несколько веков заточения.

Бром, стоя рядом с Абракадабром в своем ослепительно-белом балахоне, положил руку на плечо Главного Друида.

– Если мне суждено погибнуть, – тихо, но твердо сказал он, – развей мой пепел над заливом. В лучах рассвета. На теплом южном ветре.

Абракадабр удивленно покосился на товарища. Он знал, что при виде превосходящих сил противника у многих даже очень опытных воинов возникают совершенно необъяснимые мысли и желания. И почти все в такой ситуации делятся на две категории: одни ведут себя так, словно вокруг сидит с десяток летописцев и художников, фиксирующих для истории каждое движение лицевых мускулов героя и каждый его вздох; другим совершенно наплевать на весь мир, и все их помыслы направлены на собственное спасение любой ценой. Обе категории объединяют только две вещи – и тем и другим отчаянно страшно, и все они нуждаются в поддержке.

– Именно на южном? – как можно более серьезно уточнил Абракадабр.

– М-м?.. Ну да, он же теплый, – немного подумав, ответил Бром.

– И непременно на рассвете?

– А что?

– Видишь ли, учитывая местную розу ветров, могу предложить тебе восточный ветер. Он бывает здесь гораздо чаще, и как раз по утрам. Притом он тоже теплый и дует со стороны восхода, что мне кажется символичным.

– Да? Что ж…

– Не хотелось бы, честно говоря, сидеть здесь пару недель с урной в руках, ожидая подходящей погоды…

– Конечно, – кивнул Бром несколько озадаченно, – я понимаю. Думаю, что восточный тоже вполне сгодится.

– Ну и славненько. – Абракадабр тоже кивнул и выпустил облачко табачного дыма.

Если кто-то перед битвой серьезно намеревается в ней погибнуть, лучший способ отвлечь воина от таких мыслей – во всем с ним согласиться. Не получив ожидаемых утешений и разуверений в собственных мрачных предчувствиях, хандрящий обычно назло судьбе приободряется и сражается за свою жизнь с удвоенной энергией. Хотя бывает, что этого оказывается недостаточно, и тогда можно пошутить, желательно над врагом. Абракадабр тихонько толкнул Брома локтем в бок:

– Помнишь, Эммануил бежал из Цитадели с фикусом в руках?

– Да, с засохшим таким.

– Мы еще думали, что он в кадке Книгу Переходов и Пересадок прятал.

– Разве не так?

– Нет, Книгу он утащил из Цитадели другим способом. Когда я вчера приехал в Черные Дебри, решил прогуляться на то место, где у орков была стоянка. Побродил кругами и нашел эту кадку. То ли он ее потерял, то ли просто выбросил. Фикус был не тронут. Я вытряхнул землю и обнаружил сокровище Эммануила.

– И что там оказалось?

– Не поверишь, – хихикнул Абракадабр, – любовная поэзия. В кадке хранилась металлическая колба с рукописями Эммануила. Дневники и стихи бывшего Главного Друида. Можешь себе представить?

– И как?

– Настолько отвратительно, что я выбросил эту писанину в болото.

– Занятно, – улыбнулся Бром. – Как думаешь, они сами боятся?

– Зигмунд и компания? Я думаю, они в панике.

– Хорошо, – расправил плечи Бром. – Это они правильно делают.

Зигмунд обеими руками вцепился в поводья, пытаясь удержать скакуна, который при виде демонов устроил форменную истерику. Стивен, Эммануил и Кричер робко жались к королю, с ужасом оглядывая чудищ, проходящих мимо. Джулианс спрятался в шатер, сказав, что скверно себя чувствует и ему надо побыть в тишине и уединении.

– Интересно, а где Драгомор? – пытаясь не думать о жителях междумирья, спросил Стивен.

– Не знаю, – ответил Зигмунд, с трудом сохраняя равновесие в седле. – Как было написано про его явление? Время не указывалось?

– Нет. – Кричер увернулся от хвоста громадной пятнистой туши, протопавшей рядом. – Сказано, что на девятый день Пророчества Камень укажет место.

– Это надо из Тронной Башни или с воздуха следить за лучом, когда он появится, – сказал Эммануил, изо всех сил сжимая древко секиры и провожая взглядом монстров.

– Недодумали, – сокрушенно покачал головой Стивен. – У нас в городе остался кто-нибудь, кто может изучить состояние Камня?

– Нет. – Король подпрыгнул, звякнув забралом. – Там только матушка и гвардейцы.

– Хозяин! Повелитель!

Зигмунд с трудом повернулся и увидел орков. Они бочком пробирались к королю, полными ужаса глазами разглядывая демонов.

– Мы прибыли. – Рой поклонился.

– Это известие – просто луч света во мраке нынешней ситуации, – пробубнил Зигмунд.

– Мы должны сообщить…

– Нет, – отрезал король. – Я не хочу вас ни слышать, ни видеть. Вы пойдете в авангарде второй волны атаки и сделаете мне одолжение, если падете в бою. – Конь под его величеством снова взбрыкнул. – Стивен, да помоги же мне!

Верховный Моделлер поймал поводья королевского жеребца и с помощью Эммануила призвал животное к порядку. Владыка Мурляндии перестал болтаться вверх-вниз и снял шлем со взмокшей головы.

– Так лучше. И отмени эту грозу, хватит создавать пугающую атмосферу. Я уже сам ее боюсь.

Стивен кивнул, поднял руки к небу и забормотал. Рядом с колдуном появились желтые бабочки и заскользили вверх. Их становилось все больше, пока они не сплелись в единый солнечный столб, тянущийся от земли к небу. Дождь начал затихать, потом прекратился вовсе. В грозовых тучах появилась прореха, которая, быстро увеличиваясь в размерах, открыла безмятежное голубое небо. Поток бабочек иссяк. Стивен замолчал и опустил руки.

– Ну, ты красавец, – сквозь зубы оценил коллегу Эммануил. – Обязательно было белой магией пользоваться?

– А что? – растерялся Верховный Моделлер.

– Ничего. Армия Тьмы творит историю, захватывает мир, а посреди ее лагеря стоит чувак и колдует над бабочками. Ты нормальный вообще?

– Ну, так… надо же было…

– А чего ты не позвал зайчиков из леса? Голубей не запустил с петрушкой в клювах?

– С оливковой веточкой, – поправил Кричер.

– Да неважно!

– Взял бы сам и колдовал! – не выдержал Стивен. – Надо было отменить грозу. Самый простой способ это сделать – стимулировать солнечную погоду, а это магия созидания! Что, проще было призывать смерч, чтобы он сдул тучи?!

– Ты мог элементарно…

– Заткнитесь! – заорал Зигмунд, указывая рукой на противоположный берег. – Они отвечают!

Армия Света тоже пошла в атаку. Не устремилась, не ринулась, а спокойно выдвинула навстречу демонам отряд конных бойцов с белыми плюмажами и ярко-синими вымпелами на высоко поднятых копьях. Во главе шествовали два серых жеребца с друидами на спинах. Один Мудрый был в сером балахоне, другой – в белом. Следом за всадниками топали тролли. Они размахивали палицами и грозно рычали. Над мостом реяли красные драконы, у некоторых в лапах болтались огромные кули. Горны звонко трубили, отвечая барабанам противника. Расстояние между армиями стремительно сокращалось.

– Мама дорогая, – шепотом сказал Зигмунд. – Что же мы такое устроили?

* * *

Рагнар греб изо всех сил, но к тому моменту, когда первые клинки встретились на мосту, лодка была только на середине пролива. Викинг с товарищами оказался в партере битвы, в которой он сам должен был играть решающую роль. Весла продолжали свои взмахи, но теперь почти не задевали воду. Работавший ими Рагнар завороженно смотрел, как Абракадабр вращает над головой пылающий белым пламенем посох. Беззвучный гром сотрясал пространство вокруг Главного Друида, демоны разлетались в стороны, перила моста трескались и осыпались. Бром орудовал своим посохом, как копьем, десятками пронзая темных тварей исходившим из набалдашника оранжевым лучом. Воины Белого Легиона рассеялись среди битвы, потеряв строй. Они размахивали огромными двуручными топорами, прорубая дорогу в скоплении демонов. Тролли разделились на два отряда, держась по бокам от друидов и защищая фланги.

– Там Эйбус! – закричал Ширл, показывая на мост.

– Там все, кроме нас! – ответил Рагнар и вновь налег на весла.

Армии встретились на самой середине моста и какое-то время рубились, не сдвигаясь с места. Идущие сзади воины остановились, ожидая своей очереди. Только в небе драка завязалась по всему фронту. Дранники метались среди превосходивших их числом и размерами крылатых демонов. Красные драконы плевались пеной, их всадники раскручивали над головой языки кнутов и стегали неприятеля. Небо заволокло дымом от огненных шаров. Затем Абракадабр выпустил вихрь алых молний, который словно буром прошел сквозь строй демонов, разбрасывая потусторонних тварей десятками. Белый Легион сомкнул строй и ринулся в образовавшийся коридор.

– Наши наступают! – закричал Эйрвон, нервно похлопывая по борту лодки.

Под мостом, с обратной его стороны, показались Урсулы. Они выпрыгнули из-за опоры и бросились вперед, пробегая под Главным Друидом. Затем перелезли на парапеты и понеслись по ним.

– Снизу! – вопил Ширл, тщетно пытаясь докричаться до защитников Света.

Абракадабр не слышал подсказок дракончика и вовсю размахивал посохом. Урсулы, похожие издалека на темную вязкую жидкость, сгруппировались и приготовились выскочить на мост прямо за спиной у друидов. Некоторые тролли заметили их и начали орудовать палицами, сбивая демонов с моста. Вдруг одна из опор рядом с Урсулами ожила и рассыпалась на фрагменты.

– Зуслы! Это зуслы! – кричал Ширл, срывая голос. – Давай, лохматые, лупи их!

Снежный народ, который последний час изображал своими телами элемент конструкции моста, пошел в атаку. Зуслы не менее ловко, чем Урсулы, карабкались по белоснежному камню, ухитряясь по дороге пускать стрелы. Они сцепились с демонами прежде, чем те успели выскочить на поверхность моста. Теперь битва кипела на всех плоскостях Перешейка. Со стороны он стал похож на ветку, облепленную муравьями. Только насекомые не тащили листики дружной вереницей, а сошлись лоб в лоб за право обладания этой веткой, да и всем деревом заодно. Тела воинов сыпались в пролив, некоторые продолжали драться, даже оказавшись в воде.

Зигмунд двигался вдоль рядов амазонок и следил за тем, как Зина проверяет готовность Безжалостных Сестер к выступлению. Битва на мосту пока не выявляла преимуществ ни одной из сторон, поэтому король решил подготовить вторую волну атаки. Зигмунд лично скомандовал построение тем тварям, что прибыли из столичного Форума, потом собрал отдельный отряд из Выгрызов и выставил их перед регулярной армией. Пусть созданные магией монстры идут в авангарде, а зомби и орки чуть погодя: они ценнее.

– Зигмунд! – Зычный возглас Эммануила долетел до короля, несмотря на грохот сражения.

Владыка Мурляндии повернул жеребца и поскакал к шатру, возле которого бывший Главный Друид о чем-то разговаривал с человеком в сером дорожном костюме.

– К тебе посетитель, – сказал Эммануил и тут же исчез в толпе.

Король оглянулся на мост и нетерпеливо кивнул незнакомцу:

– Чего тебе?

– Я прибыл от вашего знакомого, – произнес тот с легкой улыбкой.

– Какого еще знакомого?

– Того самого.

– У меня сейчас не очень много времени, – фыркнул Зигмунд, – чтобы играть в шарады. Либо говори нормально, либо я тебя лошадью задавлю.

– С учетом вашего нынешнего состояния, это одна из немногих угроз, которую вы в силах осуществить, – невозмутимо согласился человек.

– О чем ты?

– О вашей магической силе, Ваше Величество. Точнее, о ее полном отсутствии.

– Кто ты такой?!

– Мое имя Люцимер, я адвокат господина Драгомора.

Огромный кусок моста оторвало магическим взрывом, донесло по воздуху почти до лодки и швырнуло в воду.

– Гор всемогущий! – Рагнар зажал в кулаке серебряный кулон в форме молота. – Ты посмотри!

Эйрвон, В’Аля, Кротик и Ширл, все мокрые от фонтана брызг, поднятого прилетевшим обломком, вытянули шеи, всматриваясь в бушующую на мосту битву. А там длинные Скайпы перешли в наступление, разбрасывая вокруг себя десятки сверкающих шаров. Падая на мост, эти шары взрывались с такой силой, что сметали всех, кто оказывался рядом, и вырывали из моста куски камня размером со шкаф. Абракадабр выставил мерцающий полусферический щит, но тот продержался недолго и, покрывшись дырами от взрывов, лопнул. Белый Легион нес огромные потери, многие тролли тоже либо валялись на мосту, либо сгинули в пучине пролива. Дранники подносили новые кули из шатров, в которых сидели солдаты, и опускали их на Перешеек, но этого было недостаточно. Тем более что и самих драконьих всадников становилось все меньше. Демоны теснили их к северному берегу, выжигая небо вокруг себя. Зуслы разделались с Урсулами, но оказались бессильны перед налетевшими Вампами. Армия Света дрогнула, словно волна прокатилась по ее рядам, подгибая колени воинов.

– Мы проигрываем, – сквозь зубы сказал Рагнар, остервенело работая веслами.

Викинг раскраснелся, вены на его лбу вздулись. Мощными гребками он вел лодку к берегу, но тот никак не хотел приближаться. Минуты тянулись, на их фоне события битвы неслись как сумасшедшие. Две громадные тени появились на южном конце моста и двинулись вперед, наступая на головы собственных солдат. Один монстр походил на помесь жирафа и кузнечика, а другой – на паука с драконьими крыльями.

– Призраки! – охнул Ширл. – Скумбриус и Маргилад, я видел у Зигмунда книгу с их изображениями.

– Выглядят серьезно, – тихо сказал Кротик.

– Еще бы! Это первые помощники Драгомора. Тот, который на паука похож, – Скумбриус, он менталист, владеет массовым гипнозом, у него ровно тысяча глаз. А второй, который Маргилад, – боец-рукопашник. Его булаву зовут Крошево, она обладает разумом!

В это время та часть моста, что упиралась в северный берег, вдруг отделилась от основной конструкции Перешейка и, распавшись на куски, рухнула вниз. Друиды и колдуны, шедшие на подмогу Абракадабру и Брому, сорвались в воду. Несколько дранников бросились их вытаскивать и тут же попали под перекрестный огонь Виши, которые вынырнули прямо перед ними с уже натянутыми тетивами. Два друида, окруженные горсткой солдат, оказались отрезаны от своей армии. А громадные призраки уже были перед ними. Бром выступил вперед и замахал руками, поднимая стену из зеленого дыма. Демоны отшатывались от разъедающих клубов, а друид закружился волчком, извергая в пространство все больше и больше магии. Скумбриус шипел, пытаясь разглядеть противника сквозь зеленую пелену, а Маргилад зажал нос лапой и принялся лупить огненной булавой по мосту, надеясь попасть по Брому. Абракадабр выпустил сверкающий слепящий шар, который врезался в Скумбриуса и заставил гигантского паука заверещать от боли. Многоногий призрак отшатнулся, потерял равновесие и грузно рухнул на колени. Бром бросился к нему, замахнулся посохом и одним движением рассек Скумбриуса пополам. Мохнатые лапы конвульсивно дернулись, и призрак рассыпался в прах. И почти тут же, не дав друиду времени на отступление, булава Маргилада опустилась на белый балахон. Бром вскрикнул и упал. Клубы зеленого дыма рассеялись, мелкие демоны бросились на Абракадабра, окружая его своими склизкими телами. Старик отбивался от них, но с каждым движением делал это все медленнее. Маргилад подобрался к нему со спины, схватил Главного Друида и поднял перед собой. Отвратительная пасть раскрылась, змеиный язык метнулся к Абракадабру и пронзил волшебника, словно копье. Друид закричал и из последних сил взмахнул посохом. Световой веер вырвался на свободу, объял голову призрака и сдавил в полыхающих щупальцах. Маргилад разжал лапу, схватился за оплетавшие его магические лучи и рухнул с моста, разваливаясь в полете на части. Друид упал на красный от крови камень. Демоны, потеряв обоих предводителей, стали пятиться к южному берегу. Они жалобно скулили, раздувались и лопались, разлетаясь на темные ошметки.

Рагнар, вне себя от увиденного, прыгнул в воду за несколько метров до берега и поплыл, колошматя руками. Кротик подхватил весла, несколькими мощными гребками воткнул лодку в песчаный берег и бросился следом за викингом. Эйрвон и В’Аля, доставая на бегу оружие, помчались за коротышкой. И только Ширл завис в воздухе, не в силах оторвать взгляд от опустевшего вдруг моста.

* * *

Зигмунд спрыгнул на землю, передал поводья Кричеру и, достав меч, упер его кончик в горло Люцимера:

– Так ты тоже демон?

– Нет, Ваше Величество, – слегка улыбнулся адвокат. – Я обычный человек, как и вы, только бессмертный.

– И что тебе угодно? – передразнил король высокомерный стиль общения собеседника.

– Мне приказано известить вас о том, что вы не выполнили условия договора.

– Отчего же? – удивился Зигмунд. – Я установил Змеиный Глаз на башню.

– Да, только он оказался фальшивкой. И мой повелитель не смог явиться.

– Весьма прискорбно. – Король не удержался от улыбки. – Нам будет его не хватать.

– Я хотел бы…

Зигмунд шагнул к Люцимеру и от всей души врезал ему кулаком в нос. Адвокат охнул, хватаясь за раненую часть тела. Сквозь его пальцы струилась кровь. Король взлетел в седло:

– Эммануил!

Чернокожий колдун выглянул из-за шатра.

– Готовься, скоро выступаем!

– Он повержен! – ликующе сообщил Эммануил.

– Кто?

– Абракадабр!

– Вот жаба болотная! – Зигмунд развернул скакуна, постаравшись, чтобы копыто не миновало сидящего в грязи Люцимера. – Всю развязку из-за тебя прозевал!

Подъехав к мосту и оценив диспозицию, король двинулся вперед. Эммануил, видя, что Владыка Мурляндии настроен решительно, тоже вскочил в седло и догнал Зигмунда:

– Ты куда?!

– Надо его добить!

– Он под наваждением, это…

– Да, и пока он не очухался, я хочу убить этого мерзавца! – прокричал король, пришпоривая скакуна.

Рагнар, утопая ногами в рыхлом песке, забрался на высокий склон и бросился к шатру с золотым диском солнца на макушке. Его товарищи мчались за викингом. Рухнувшая секция моста оставила после себя зияющую дыру, такую, что без крыльев с южного берега на северный теперь не попасть. Но кто знает, что еще за твари толпятся с той стороны пролива? Надо собрать всех выживших защитников Света и приготовиться к новой атаке темных. И драться до последнего, чтобы смерть Абракадабра не была напрасной. Подбежав к шатру, Рагнар отбросил полог и…

– Ага! – радостно воскликнул Главный Друид и больно стукнул викинга костлявым кулаком в плечо. – Ты как раз вовремя! О, и вы здесь! – Старик подмигнул вошедшим Эйрвону, В’Але, Кротику и Ширлу.

– Так ведь ты…

– Да, все так и было! Только благодаря Джукасу у нас есть вторая попытка. – Абракадабр помахал перед носом Рагнара штуковиной, похожей на рогалик с кнопками.

– Это была иллюзия! – догадался Эйрвон. – Как тогда с этим ящером.

– Точно. – Старик прямо светился от счастья. – И мы даже управляли самими собой во время битвы, это было весьма забавно!

– А все эти твари кошмарные? – Ширл уселся на плечо викинга.

– Со стороны Зигмунда тоже была иллюзия.

– В смысле, демоны не настоящие? – опешил Рагнар.

– Конечно! Кто ж ему настоящих даст? В итоге вышла славная драка, правда, мы ее проиграли, но это часть нашей тактики.

– Зачем?

– Понимаешь, Зигмунд приказал своему плетуну создать ту армию, о которой он мечтал, но которой у него не было. А мы сплели образы тех, кто у нас действительно есть. Когда две придуманные армии встретились, получилась отличная… кто отличная, Джукас?

– Симуляция, – подсказал плетун.

– Вот именно!

Рагнар хлопал глазами, оглядывая присутствующих. На него глядели и улыбались те, кого он считал погибшими: Эйбус, Айс-Крим, Бром, Эс, Олаф…

– Ничего не понимаю. – Викинг тряхнул головой.

– И не надо. – Абракадабр снова треснул его кулаком. – Потом поймешь. Сейчас нам надо выдвигаться.

– Куда?

– Пойдем. – Друид взял Рагнара за локоть и повел к выходу из шатра. – Зигмунд думает, что тот я, который валяется на мосту, настоящий. Но так как иллюзия убить не может, король сейчас несется меня добивать. Вон, видишь? – Абракадабр приподнял полог.

Викинг посмотрел в щель и увидел мост, по которому с южного берега мчался всадник. Следом за ним скакали еще несколько. А посередине Перешейка лежал поверженный Главный Друид и вяло махал рукой, призывая на помощь братьев по оружию. Зигмунд соскочил с лошади почти на ходу, выхватил меч и замахнулся так поспешно, словно еле живой старик мог упорхнуть у него из-под носа. Вообще, с учетом статуса старика, мог и упорхнуть. И упорхнул. За секунду до прикосновения лезвия к шее друида Абракадабр вдруг исчез. Меч ударил в камень моста и разлетелся на куски. Зигмунд на мгновение застыл, а потом воздел к небу рукоять с огрызком клинка и завыл, словно голодный волк. Эммануил, Кричер и орки, то есть все, кто успел по своей или чужой воле составить королю компанию, окружили Владыку Мурляндии и замерли, ошарашенно оглядываясь. Абракадабр достал из кармана две половинки разорванного когда-то документа, сложил их вместе и зажмурился.

Вода в проливе стала белеть. Где-то в его глубине, у самого дна, проснулась могучая сила. Она ворочалась, пенила воду и исторгала струи пара. Перешеек задрожал. Надо сказать, что после исчезновения раненого Абракадабра мост чудесным образом восстановился, мгновенно лишившись всех признаков битвы. Павшие бойцы, лужи крови, сломанное оружие и громадные проломы улетучились. Иллюзия кончилась, не оставив после себя ничего. Но белоснежный камень встал на место лишь затем, чтобы теперь, толкаемый из-под воды, начать разваливаться вновь. Опоры падали, пролеты рушились, мост со страшным треском ломался на громадные куски. Эммануил что-то кричал, размахивая руками, Кричер дергал Зигмунда за рукав, а орки просто вцепились друг в дружку, готовые бухнуться в обморок. Лишь Владыка Мурляндии стоял как вкопанный и внимательно глядел на северный берег, пронзая укоризненным взглядом стенку шатра. Король не мог поверить, что его так подло обманули.

Тем временем под мостом показалась снежная вершина горы. Вода стекала с нее, не причиняя никакого вреда белоснежной шапке. Гора быстро вырастала из пролива, толкая собой Перешеек до тех пор, пока мост окончательно не развалился, оставшись лежать среди сугробов. Шатер двинулся прочь от пролива. Ширл испуганно вскрикнул и схватил Рагнара за ухо.

– Все нормально! – провозгласил Абракадабр. – Из воды поднимаются Средние Земли, а наши, Верхние, равно как и Нижние, разъезжаются в стороны, уступая место. Не дергайтесь!

Гора стремительно росла, уже были видны покрытые соснами склоны. Вокруг поднимались другие, не такие высокие вершины. Между ними обнаруживались долины, какой-то замок тряхнул флагами.

– Пойдем. – Абракадабр вышел из шатра. – Иначе придется топать через весь континент.

Все вышли наружу, опасливо разглядывая вырастающую в нескольких метрах от них новую старую землю. Она являлась в том виде, как когда-то существовала в Эйлории, вплоть до мельчайших подробностей. Заборчики, тропинки, домики, деревья, как игрушечные, выныривали из воды и стремительно неслись прочь, вглубь континента.

– Рагнар, Эйрвон, Эйбус и Ширл пойдут со мной. – Абракадабр пригладил бороду. – Прочие остаются.

– Но как же… – возмутился король зуслов. – Мы ведь только начали!

– Нам надо соблюдать правила игры. Я понимаю ваши чувства, но по-другому нельзя. Закончить это дело должны те, кто его начал.

Абракадабр кивнул, словно извиняясь за отобранную битву, и шагнул к краю земель. Рагнар взял Ширла на руки, Эйбус и Эйрвон встали рядом с викингом. Все четверо подняли руки, прощаясь с теми, кто оставался у шатра, и подошли к друиду. Кромки континентов были еще настолько близки, что стоило сделать один шаг, чтобы очутиться на возрождающейся из пучин Серединного пролива земле.

– Врежь им, внучок. – Олаф отсалютовал веслом.

– Так, чтобы без вариантов, – добавил Стью.

– Удачи, – поднял руку Ланс.

Остальные улыбались и махали вслед, глядя, как избранные воины ступают на Средние Земли и удаляются от лагеря Армии Света.

* * *

На поросшем мхом камне лежали две ящерицы. Они щурили янтарные глаза и слегка подергивали тонкими хвостами, наслаждаясь солнечным теплом.

– Очень странный расклад, – сказала одна из них.

– Да, – согласилась вторая.

– Будто в этот раз все правила перевернули с ног на голову.

– Абсолютно.

– Может, это самый удачный мир?

– Потому что здесь все такие бестолковые?

– Бестолковые, но искренние. Даже Зигмунд. Я вообще стал к нему относиться по-другому последние несколько дней.

– Зауважал?

– Почти.

– И каков итог?

– Не знаю. Думаешь, стоит их оставить?

– На какое-то время.

– Пять веков?

– Да. Может, и тысяча подойдет.

– А если они озвереют и построят космические корабли?

– Значит, мы опять ошиблись.

– Если сегодня никого не убьют, это будет нонсенс.

– Сможем перед папой похвастаться.

– Он не поверит. Придется ему отчеты показывать.

– Да я и сам не верю. Мы с тобой устроили форменную комедию.

– Ну, после тех рек крови, что бывали прежде, я нынешнюю историю смотрел с удовольствием.

– Особенно орки порадовали. Вот уж не испорченные разумом персонажи.

– Зато смешные. Но мне больше Ширл понравился, харизматичный получился.

– Да, дракончик забавный.

– Даже как-то жаль с ними расставаться. Может, придумаем для них новую заваруху?

– Давай сначала с этой разберемся. А потом я бы во Фрозию отправился, как мы и собирались.

– Как там дела, кстати?

– Все по плану, спектакль уже начался.

– Майл на месте?

– Да.

– Интересно будет заняться Фрозией. Тоже необычный мир получился.

– А какой из них обычный? Все с характером.

– Но Эйлория самая… добрая, что ли?

– Пока да. Сам знаешь, от комедии до ужаса – пара веков. Потом только удивляешься: куда все девалось?

– Если сегодня обойдется без неожиданностей, предлагаю появление Обратных Земель наметить на следующую проверку.

– Мерготроев?

– Да. Явим их, подготовим, вырастим тирана.

– А потом подкинем ему древнюю книгу?

– Ну, придумаем что-нибудь. Можно сделать тебе гробницу и разбросать по Эйлории части амулета, который ее открывает.

– Опять? Надоело. Давай лучше родится гном, который будет иметь доступ в мир демонов.

– И?..

– И ему начнут сниться сны. Он пойдет спасать мир и случайно пробудит меня.

– Очень оригинально. У меня целая библиотека отчетов с похожими сценариями.

– Или давай спрячем на луне злобного голема? Он придет с неба и начнет все крушить.

– А как он придет? Тогда действительно понадобятся космические корабли. С Эйлорией это не вяжется.

– Или можно создать выбранного, который будет обладать какой-нибудь сверхспособностью.

– Например?

– Ну, не знаю… Летать? Или превращаться в белку?

– Человек-белка? И что у него за способность будет?

– Суперзубы. Он сможет раскусывать все подряд.

– Нет, пусть лучше летает.

– Тогда его в детстве укусит шмель, и он обретет новые качества.

– Ерунда какая-то. Шмели много кого кусают.

– А этот шмель будет волшебный.

– Ой, чего-то мы перегибаем палку. И потом, нечто подобное уже было.

– А явление Алой Звезды разве лучше?

– Не будем спешить. Закончим с Мертвой Линией, а потом прикинем варианты. Пока получается похоже на очередную комедию.

– А мне нравятся нынешние события. Вроде все как обычно, но, по крайней мере, занятно и без садизма.

– Надо у Говарда спросить, у него много идей.

– А где он, кстати?

– На горе, рядом с Зигмундом.

– Пора бы нам тоже поближе перебраться.

– Успеем. Вон Абракадабр с коллегами только идут.

Обе ящерицы повернули головы и уставились на тропинку, по которой шагал друид в сопровождении тролля, лучника, викинга и дракончика.

– Ты уже придумал, как распределить между ними Пророчество?

– Кто сгорит, а кто потеряет веру?

– Ага.

– Нет. Пусть все идет своим чередом.

– Вот бы они удивились, если бы слышали наш разговор.

– Мне кажется, друид о многом догадывается.

– Сохраним его для Мерготроев?

– Еще на тысячу лет? Не уверен. Я бы его уже в другом мире возродил.

– Можно и возродить. А потом вернуть сюда.

– Как вариант. Я к нему привык, славный старик.

– Я все хотел спросить: а что у Эйрвона был за вопрос про его родителей? Он разве не родной сын Таи и Ланса?

– Родной. Просто многим в детстве кажется, что они приемные, а у него это ощущение наложилось на проклятие. Вот его и переклинило. К тому же в Эйрвоне сильно проявилась кровь прабабки, она родом из Химерики.

– Там же правда была история, когда Абракадабр принес его с вывихнутой ногой?

– Да, он с горки катался и шлепнулся. Друид его подобрал, принес домой. Тут у лучника фантазии и начались.

– Паранойя чистой воды?

– Ну да. А сейчас он обрел настоящее имя и про историю с усыновлением забыл.

– Может, еще вспомнит?

– Посмотрим. Ты бы видел, какое у старика было лицо, когда лучник про настоящих родителей спросил.

– Да. Абракадабр молодец. Понял, что ничего не понимает, и отложил разговор, напустил загадочности.

Ящерицы замолчали, потому как рядом показались защитники Света. Друид вел отряд по петляющей тропе, которая проходила мимо камня, на котором грелись хвостатые собеседники. Когда Абракадабр поравнялся с лежбищем ящериц, он внимательно посмотрел на земноводных, а потом подмигнул им. Две пары янтарных глаз даже не дрогнули, полностью проигнорировав приветствие друида. Когда процессия скрылась за поворотом, разговор возобновился.

– Он нас узнал, что ли?

– Как?

– Может, потому что мы единственные живые твари во всех Средних Землях, кроме участников? Другие-то еще не восстановились после всплытия. Вон деревья только шуметь начинают.

– Точно. Как мы могли так засветиться?

– Твоя была идея. Надо было кустами прикинуться.

– Молодец, вовремя догадался.

– Может, подкинуть Абракадабру лягушку или еще кого, чтобы он засомневался?

– Нет. Он все поймет, а мы еще больше опозоримся. Что сделано, то сделано.

– Вот хитрый дедок!

– Не говори.

Ящерицы помахали языками в воздухе и, быстро перебирая лапками, устремились вверх по тропинке. Алая Звезда пульсировала, словно предупреждая обитателей Эйлории о скором свершении Пророчества.

* * *

Зигмунд лежал на спине в сугробе. Сложив руки на груди, король глядел в безоблачное небо широко распахнутыми глазами. Рядом с ним стояли орки, Эммануил и Кричер. Макушка горы, на которой оказалась компания, дрожала. Подъем Средних Земель с океанского дна продолжался.

Снег не был холодным. По крайней мере, Зигмунд холода не чувствовал. Вообще, атмосфера вокруг царила странная, словно горную вершину поместили в огромную комнату. Совершенно отсутствовало ощущение нахождения на открытом воздухе. Ветра не было, и стояла такая тишина, будто окна и двери этой воображаемой комнаты были плотно закрыты. Зигмунд молчал, вторя окружающему миру. Он не издал ни единого звука, когда Эммануил (тоже, кстати, молча) привязал коней к обломку перил моста и жестом приказал оркам поднять короля на руки и нести в пещеру. Владыка Мурляндии вдруг четко осознал: что бы он сейчас ни сделал, все окажется совершенно напрасным. Зигмунд закрыл глаза.

Свет померк, очевидно оставшись за пределами пещеры. И тут Зигмунд вновь начал видеть, хотя век не размыкал. Он глядел сверху на собственное тело, мерно качавшееся в ритме шагов орков. Бледное, обескровленное лицо в обрамлении черных волос. Сложенные на груди руки, волочащийся по полу плащ. Даже борода, обычно дерзко торчащая, поникла, прижавшись к подбородку. Грустное зрелище пустого сосуда, еще недавно полного жизни и самых рискованных планов на будущее.

Разглядев самого себя, Зигмунд обнаружил, что не висит в воздухе бесплотным духом, а достаточно уверенно идет вместе со всеми сквозь пещеру. Король не просто покинул прежнее туловище, а переселился в Гема. Зигмунд мысленно затаился, сосредоточив внимание на новой оболочке.

Тем временем Абракадабр продолжал уверенно топать по тропинке, увлекая спутников к подножию величественной горы. Теперь, когда все достаточно навертелись головами, изучая новый старый материк, пришло время вопросов.

– Это Средние Земли, – объяснял друид, попыхивая трубкой. – Я возродил их на время битвы. Сейчас они приходят в себя, если так можно выразиться. Животных, птиц и прочих обитателей, что не пожелали покинуть дома во время затопления континента, пока не видно, они появятся чуть позже. Также пока отсутствуют погодно-климатические показатели.

– Как же зверюшки остались, ведь тогда они должны были… э-э-э… утонуть? – удивился Эйбус.

– Дело в том, что затопление было отчасти иллюзорным. На самом деле Средние Земли просто переехали в другой мир.

– К демонам?

– Нет, зачем к демонам? Кроме нашего мира и мира Драгомора, существует еще великое множество обитаемых пространств. В данном случае Средние Земли были перемещены в так называемый Архивный Предел. Что-то вроде нейтральной территории, где оказываются различные составляющие, по каким-то причинам удаленные из собственных миров.

– А почему их выгоняют? – поинтересовался Эйрвон.

– Поводы самые разные, – пожал плечами Абракадабр. – Средние Земли были источником неприятностей, здесь постоянно рождались или воспитывались участники глобальных конфликтов. Есть земли, которые просто перестают вписываться в тот мир, в котором находятся.

– Вроде аппендицита? – предположил лучник.

– Да, – хмыкнул друид. – Весьма удачное сравнение.

– Это когда в животе семечка застревает и приходят лекари со всякими лезвиями и крючками? – поежился Рагнар.

– Да, – кивнул Абракадабр. – Есть один мир, в котором несколько раз появлялись города или целые королевства, которые почему-то развивались гораздо быстрее соседей. Там придумывали умные механизмы, разрабатывали способы, существенно упрощавшие добычу руды или позволявшие прокладывать дороги сквозь непроходимые скалы.

– Так ведь это же хорошо. – Ширл задумчиво почесал макушку.

– Хорошо, – согласился друид. – Для тех, кто задумал строить дороги и мастерить садовый инструмент. Но те же способы годились и для создания оружия, а это, как правило, оказывается у людей в приоритете. Представь, что может случиться, окажись у Зигмунда железка размером с чайник, способная взорвать все Нижние Земли одним махом?

– Ну, себя-то он не будет взрывать, – засомневался Рагнар.

– Возможно. Только еще есть Верхние Земли, Земли Заката и Восхода. Зачем собирать армию, если ты можешь угробить неприятеля за несколько минут вместе со всем его королевством?

– Нет, – решительно мотнул головой Ширл. – Зигмунду такой чайник давать нельзя.

Побыв некоторое время в теле Гема, Владыка Мурляндии понял, что оказался здесь не как новый обладатель оболочки, а как незваный гость. Орк, видимо, не подозревал о таком странном соседстве и монотонно брел по влажному каменному полу. Мысли Гема стали ясны Зигмунду так же, как и собственные размышления короля. Орк думал о выпивке. Его не тревожили Армия Света или возможное поражение в схватке за обладание Эйлорией. Гем воспринимал проблемы по мере поступления и быстро забывал об их существовании, едва картинка перед глазами менялась. Никакого анализа произошедшего и планов на отдаленное будущее. Только насущные потребности. Образ пыльной бутылки с ромом маячил перед внутренним взором Гема настойчиво и всепоглощающе. Зигмунд ощутил непривычную пустоту, словно голова резко увеличилась в размерах, образовав много не занятого мыслями пространства. Король некоторое время помечтал вместе с Гемом, почти слыша сквозняк, блуждающий в голове орка и отдающийся эхом от ее стенок. Но, как бы ни был заманчив желанный силуэт с сургучной пробкой, подобное времяпрепровождение быстро наскучило Зигмунду. Король не привык думать о чем-то одном, он чувствовал себя неуютно. Сосредоточив волю и нахмурив чужой лоб, Владыка Мурляндии представил себя в теле Эммануила и, действительно, на удивление легко в нем очутился. Темнокожий колдун, как и орк, вселения не заметил. Бывший Главный Друид размышлял о нескольких вещах одновременно, что было гораздо привычнее для короля, однако сами мысли оказались весьма неожиданными.

– А Говард? – спросил Рагнар, пересаживая Ширла со своего затекшего плеча на руки Эйрвона. – Ты сказал, что знаешь его.

– Говард. – Абракадабр хитро улыбнулся. – Прежде его звали Уксус.

– Сын Эпоса? – почти хором воскликнули дракончик и лучник.

– Он самый.

– Который Переходы замуровал?

– Именно. Кроме этого, он какое-то время служил Средним богом и занимался придумыванием новых форм жизни. Уксус создал всего несколько тварей, зато, на мой вкус, они самые удачные. Ему мы обязаны появлением акул, крокодилов, котов и еще пары зверюг, что обитают в других мирах и их названия вам ничего не скажут.

– Получается, он создал сам себя?

– Нет, просто ему так понравился облик кота, что в определенный момент он принял его форму и удалился от непосредственного управления мирами. Занял созерцательную позицию, если хотите.

– А почему у Эпоса есть дети, а у Драгомора нет?

– Строго говоря, Уксус не сын Эпоса, а скорее творение. – Абракадабр задумался. – Хотя так можно назвать каждого ребенка. Гм… Это достаточно сложно объяснить, но смысл в том, что и у Драгомора есть дети. И родители. Так же как и у Эпоса.

– То есть Эпос не верховный бог? – изумился Эйрвон.

– И да, и нет. В нашем понимании он верховный, но над ним есть другие, в том числе его старшие родственники.

– И… – Ширл сделал замысловатый жест лапой. – Большая у них семья?

– Из тех, кого я знаю, старший – Джон Рональд. Именно он сотворил первый мир, подобный нашему.

– Значит, он и есть самый главный?

– У Вселенной нет первичных и конечных элементов, будь то цветок или бог. Всегда есть тот, кто создал, и тот, кто создан. При этом тот, кто создал, тоже кем-то создан.

– Но должен же быть тот, кто создал первым.

– Должен. И есть. Но сам он тоже был создан.

– Ничего не понимаю.

– Ты сильно удивился бы, если бы знал, насколько они сами там все запутались.

– Они – это… – Эйбус показал пальцем на небо.

– Ну да. Боги создают Вселенную, будучи детьми Вселенной. Схема элементарная и в то же время непостижимая.

* * *

Эммануил был занят размышлениями сразу на несколько тем, и все они были невеселыми. Колдун страшно злился на Зигмунда за эти бесконечные обмороки и нервные срывы. Он просто негодовал, перебирая в уме ситуации, в которых король оказывался недееспособен. Начиная с провала переговоров с Драгомором и заканчивая последним падением в сугроб. Эммануил ни капельки не жалел Зигмунда, не пытался понять короля и поставить себя на его место. То есть он ставил себя на это место, но лишь затем, чтобы убедиться в том, что сам он справился бы с ситуацией гораздо лучше. Колдун мысленно помещал себя на трон не для того, чтобы понять Зигмунда, а чтобы лишний раз подчеркнуть все промахи короля.

Потом Эммануилу вдруг вспомнилось время, которое он провел в Тролльхейме, прикидываясь стражником дворца. Колдуну приходилось литрами глотать оборотное зелье, чтобы поддерживать образ тролля. При общей неспешности ритма жизни северных увальней такие процессы, как карьерный рост, могут занимать десятилетия. Эммануил пускался во все тяжкие, от подсиживания братьев по оружию до брака с дочерью главы клана Лифтеров. В конечном счете колдун обзавелся связкой нужных ключей, похитил Змеиный Глаз и, подделав королевский приказ, смылся из страны троллей. И все это ради того, чтобы Зигмунд потерял Камень, едва тот оказался в Кронвейре.

Годы, проведенные в Цитадели Мудрых, тоже вспомнились, вызвав в Эммануиле всплеск забытых было и малоприятных ощущений. Сколького мог бы достичь темнокожий колдун, займись он захватом Эйлории самостоятельно. А вместо этого он нанялся к Зигмунду и потратил уйму времени, чтобы теперь топать по затхлой пещере и сокрушаться о многочисленных просчетах короля. Самое обидное, по мнению Эммануила, состояло в том, что, когда Владыка Мурляндии расправлялся с собственными родственниками, чтобы занять престол, он не метался в сомнениях, проявляя даже чрезмерную решимость и жестокость. Ведь нужно быть законченным негодяем, чтобы собственного отца закатать в раствор, а потом превратить его в живую лебедку. Братцу тоже досталось за пятерых, и лишь за то, что он посмел влюбиться не в ту девицу. Прежде, зная биографию Зигмунда, Эммануил надеялся, что, когда дойдет до войны, король станет настоящим тираном, явит миру чудовищный лик завоевателя и угнетателя. А на деле Зигмунд оказался сопливым неврастеником, который без конца либо пьет, либо впадает в истерики по любому поводу.

Негодование сменялось воспоминаниями, разбавлялось сожалениями и слегка приправлялось вялыми попытками найти выход из сложившейся ситуации. Вся эта канитель вертелась в голове Эммануила, стучала кровью в висках и периодически сжимала большие черные кулаки. Если бы колдун нес короля вместо орков, он, скорее всего, уже бросил бы Зигмунда на камни, и желательно с большой высоты.

Сам Зигмунд тихо присутствовал в голове Эммануила и, затаив несуществующее дыхание, разглядывал яркие образы, что проносились перед ним. Король был просто потрясен совершенными открытиями. Оказывается, колдун его практически ненавидел. Эммануил, которого король считал своим верным слугой, будь у него малейший шанс, с удовольствием оказался бы сейчас в стане Армии Света. И думал обо всем этом так убедительно и эмоционально, что Зигмунд, несмотря на постигшее его разочарование, был почти готов согласиться с колдуном.

Абракадабр все так же неспешно шагал по тропинке и терпеливо отвечал на вопросы товарищей. Друид понимал, что в этот раз Лямбда случилась настолько неожиданно и развивалась так стремительно, что ему оставалось лишь радоваться присутствию рядом с ним этих бескорыстных, доверчивых и совершенно ничего не понимающих спутников.

– Становится прохладно, – с удивлением заметил Ширл, оглядываясь и потирая лапами плечи.

– Средние Земли приходят в себя и начинают взаимодействовать с Эйлорией, – ответил Абракадабр. – Вся информация о них распаковывается. Можно сказать, что континент вспоминает себя.

– А тут жил, ну, в смысле… сейчас живет кто-нибудь ужасный? – продолжая озираться по сторонам, спросил дракончик.

– Вряд ли, – мотнул головой друид. – Если только Кардигады… Нет, думаю, что все более-менее приличные ужасные удрали в другие земли перед затоплением. Злыдни обычно наделены недюжинным самомнением, а оно как-то не вяжется с добровольной сдачей в архив. Здесь остались только те, кто предпочитает мирный образ жизни и теплое гнездо, в каком бы из миров оно ни находилось.

– Нам скоро понадобятся факелы, – рассудительно заметил Рагнар. – Вечереет.

Зигмунду стало вдруг ужасно стыдно. Наслушавшись мыслей Эммануила, король взглянул на свои поступки чужими глазами – и понял, как его свершения смотрятся в моральных рамках окружающих. Когда события минувших лет не преломлялись в толще обид и детских разочарований, они полностью лишались смысла и выглядели пугающе. Несчастный Клементий просто хотел передать трон старшему сыну Зигфриду, а Зигфрид просто хотел пообниматься с понравившейся ему девушкой. И за эти вполне нормальные стремления один стал камнем, а другой – деревом. Если бы в распоряжении Зигмунда сейчас были его собственные глаза, он бы даже всплакнул. Король собрал магическую силу Эммануила, оценил ее и, слегка кивнув головой колдуна, выпустил мощный магический заряд.

Наливающееся пурпуром небо над Средними Землями озарила яркая алая вспышка. Звезда испустила сверкающий луч, который пронесся над путешественниками и исчез где-то на юге.

– Что это было? – воскликнул Ширл.

– Пророчество, – ответил Абракадабр. – Свершение началось.

– Это значит, что кто-то уже сгорел… или что-то там еще? – с надеждой в голосе уточнил дракончик.

– Да, одно из предначертаний исполнено. А возможно, – внимательно всматриваясь в раздваивающийся след от луча на горизонте, сказал друид, – даже два.

– Может, они все без нас исполнятся?

– Это вряд ли, – хмыкнул Абракадабр. – Придется и нам поучаствовать.

– Но ты же сам говорил, что Пророчество ненастоящее! – Ширл, увидев воочию признаки свершения, разнервничался. – Звезды здесь нет, Драгомор не явился, и вообще…

– Ну, насчет Верховного Демона я бы не стал утверждать столь категорично. А в целом ты прав, Пророчество весьма сомнительное.

– Но оно же вершится!

– Это его право. Если условия созданы, отчего бы ему не поразмяться? Вряд ли когда-то еще будут выполнены все его требования.

– Ты так говоришь, будто оно живое, – насупился Ширл.

– Да, отчасти так и есть, – задумчиво кивнул Абракадабр. – И не только оно. В определенном смысле все, что нас окружает, обладает жизнью, эмоциями и планами на будущее.

– Вот прям так и все? – не поверил дракончик. – И камень вот этот, и береза, и сапоги Рагнара?

– Сапоги в меньшей степени, так как они явились в этот мир в виде коровы и лишь потом обрели нынешнюю форму.

– Варана, – поправил Рагнар.

– Ты убил варана?! – возмутился Ширл. – А тебе известно, что они почти драконы?

– Ну, я же не сам, – смутился викинг. – Он был уже убит и переделан в сапоги. А я на базаре в Кайфе…

– Все равно! Ты не мог их купить. То есть не должен был.

– Да я только потом узнал, – попытался соврать Рагнар. – Тем более, видишь, Абракадабр говорит, что они и сейчас живые. И даже чувствами обладают.

– Не верю, – оттопырил нижнюю губу Ширл.

– Нет, в самом деле, – поддакнул друид. – У деревьев, кстати, очень развито чувство юмора. Они обожают подшучивать над соседями, подкидывая им на кору древесных точильщиков. Могут споры грибов подсыпать, от них корни очень чешутся.

– Милые шутки, – поднял бровь Эйрвон. – Я за такие взвесил бы хорошенько…

– Так и они, бывает, взвешивают. Откуда, думаешь, в лесу столько сучьев обломанных валяется? Случаются даже массовые драки, особенно среди восточных пород.

Эммануил вздрогнул от магического разряда и резко перестал думать. Он внутренне замер, внимательно прислушиваясь к самому себе. Зигмунд тоже замер, немного обождал и осторожно переселился в Роя. Теперь король глядел на колдуна со стороны, пытаясь понять, заметил ли тот следы чужого присутствия в своей голове. Эммануил подозрительно косился на спутников и хмурил густые брови, но искра догадки в его глазах не мелькала. Внутри Роя оказалось почти так же просторно, что и внутри Гема. Орк мысленно бранил вросший ноготь на ноге и параллельно с этим размышлял, жив ли Хозяин. К некоторой радости Зигмунда, Рой испытывал страх при мысли о безвременной кончине Владыки Мурляндии. Орк боялся остаться без службы и покровительства короля. Когда Зигмунд начал всерьез проникаться к Рою самыми теплыми чувствами, орк вдруг успокоился, решив, что, даже если Хозяин скопытился, корона перейдет к Элизабет, а ей, как ни крути, солдаты тоже понадобятся. Потом Рой подумал о том, что последнее время Зигмунд вел себя странно, много ругался, а под конец и вовсе лишился магической силы. Закончив таким образом свои размышления на тему короля, орк вернулся к проблеме ногтя.

* * *

Абракадабр с товарищами миновали небольшую рощицу и вышли к придорожной ферме. Соорудив факелы из подножных средств и какой-то противно пахнущей жидкости из сумки друида, компания устроила привал в заброшенном амбаре. Перекусывать было нечем, путешественники просто расселись на связки с сеном и устало закурили.

– Долго нам еще топать? – поинтересовался Рагнар.

– Нет, мы почти на месте, – ответил Абракадабр. – Спустимся с холма, а там рукой подать до таверны, в которой, судя по всему, должна произойти встреча с Зигмундом.

– А он сейчас на горе?

– Да, я рассчитал появление Средних Земель таким образом, чтобы король со свитой оказался на вершине Мишутки. Там внутри есть достаточно удобный спуск через систему пещер, поэтому Зигмунд должен прибыть к таверне одновременно с нами.

– А он не может куда-нибудь свернуть?

– Мне кажется, Пророчество его не отпустит. Тем более что с горы особо никуда не денешься, а само заведение находится у подножия, прямо напротив пещер.

– И что будет, когда мы встретимся? Надо убить… э-э-э… Зигмунда? – поинтересовался Эйбус.

– Не знаю, – честно признался друид. – Мертвая Линия сама выберет развязку.

– А может, нам не стоит туда ходить? Тогда Пророчество не свершится.

– Оно уже вершится, – почесал бороду Абракадабр. – Если мы свернем, то король свалится нам на голову в любой момент, от этого не отмахнуться. Мы изменили условия, как могли. Избежали схватки на Перешейке, переместив ее в Средние Земли и обойдясь без массового кровопролития. Теперь надо довести дело до конца.

– Но в Пророчестве сказано про центр миров, – возразил Ширл. – Твоя таверна подходит?

– Самое смешное, что да. – Друид выпустил струйку ароматного дыма. – Во-первых, она называется «Три ноля», что у древних агатов обозначало начало отсчета или середину всего окружающего мира. А во-вторых, и это более важно, мы ищем «середину миров», а не «середину мира». Так вот, рядом с таверной был Переход, который одновременно служил и Проколом, то есть соединял не только разные точки Эйлории, но и все семь Сфер. Так что «Три ноля» подходит даже больше, чем Перешеек. Я думаю, Пророчество не будет против.

Не найдя поддержки в голове Роя, Зигмунд переместился в разум Кричера и тут же окунулся в печальные воспоминания о том, как секретарь был создан. Когда-то, давным-давно, маленькая обезьянка из семейства чесоточных скакала по лианам, беззаботно радуясь жизни. Потом ее поймал доктор Моур и привез на свой остров. В течение нескольких месяцев обезьянку превращали в подобие человека, а затем еще около года обучали бухгалтерии, этикету и прочим ужасно нудным дисциплинам. Кричер до сих пор не мог понять, что доставило ему больше мучений: пластическая хирургия или попытка понять правила сдачи годового отчета. Как только Моур решил, что подопечный готов к самостоятельной жизни, он продал свое творение Зигмунду, который как раз искал себе секретаря. Все, кроме Кричера, остались довольны сделкой.

В отличие от Эммануила, Кричер не анализировал поступки Зигмунда. Секретарь привык выполнять то, для чего был создан, и не делиться своими рассуждениями, стараясь не допускать в себя эмоции окружающих. С момента прибытия в Кронвейр он замкнулся и просто скользил сквозь события, совершая лишь те движения, что требовал от него король. Хотя за годы, проведенные рядом с троном, Кричер против собственной воли проникся к Зигмунду некоторой симпатией. Секретарю была небезразлична судьба одинокого и обозленного на весь мир Владыки Мурляндии. И пусть это очень смахивало на отношение доктора к безнадежно больному, но это была единственная сострадательная нотка в какофонии мыслей, услышанных сегодня Зигмундом.

В редкие свободные от служения короне минуты Кричер мечтал о джунглях. Он бережно хранил те крохи воспоминаний о былой жизни, что оставались у него после встречи с Моуром. Секретарь закрывал глаза и вновь парил над лесом, перелетая с ветки на ветку.

Кричер грустил о тех временах, когда он был сам себе хозяин. Ведь прежде чем создавать из обезьяны человека, стоит поинтересоваться у самой обезьяны – а хочет ли она становиться человеком?

Когда трубки были выкурены, а ноги перестали гудеть, Абракадабр встал, взял факел и кивнул сотоварищам. Пора было сделать последние шаги к месту встречи с Зигмундом и всеми теми, кто захочет помочь взбалмошному королю.

– У тебя были ко мне вопросы, – тихо сказал друид Рагнару. – У нас есть немного времени.

– Да. – Викинг задумался. – Я хотел спросить про моего деда. Другого, не Олафа.

– Сигурна, – кивнул Абракадабр. – Он тебе не родной дед, а двоюродный. Его фамилия Ививер.

– Как он погиб?

– Его не стало, так будет вернее.

– Разве это не одно и то же? – удивился Рагнар.

– Попробую объяснить. – Друид разгладил бороду так тщательно, словно от этого зависел успех его рассказа. – Это произошло полвека назад. Я получил известие от своих агентов о странной истории, творящейся в Аргании. Там стали исчезать крупные ученые, один за другим и при очень странных обстоятельствах. Я отправился туда и выяснил, что некто по имени Махинаций изобрел устройство, позволяющее путешествовать во времени. Этот Махинаций проделал дыру в слоях материи, окружающих каждую из Сфер, подобно листьям капусты, и перепрыгнул на тот уровень, что в тогдашнем летоисчислении случился три века назад. Но прежде он с помощью жутких тварей похитил нескольких ученых и утащил их с собой в прошлое. Его план состоял в том, чтобы там создать болезнь, которая поразила бы всю Арганию, а его, как единственного обладателя лекарства, сделала бы королем мира. Пока понятно?

– Ну… – протянул Рагнар, который морщился, щурился, хмурился, то есть делал все возможное, чтобы не упустить ни слова из этой невероятной истории. – Я стараюсь, – наконец сознался он.

– Хорошо, – кивнул Абракадабр. – В прошлое он отправился потому, что в том времени в Аргании существовали исчезнувшие позже компоненты для создания болезни, а ученых похитил для работы в своей тайной лаборатории.

– Тайной чего?

– Извини. В тайной пещере для создания болезней.

– Ага.

– Но я не мог последовать за ним, так как для попадания в прошлое требовался особый кристалл. Махинаций делал из него кулоны и вешал на шеи несчастных ученых, а сам пользовался большим кристаллом, который для надежности проглотил.

– Так он разве не того?.. – Рагнар помахал рукой, изображая то, что должно было рано или поздно случиться с проглоченным предметом.

– Естественно, – фыркнул Абракадабр. – Но он тут же глотал его вновь.

– Гадость какая, – скривился викинг.

– Да, тип оказался удивительно мерзкий, – согласился друид. – И вот тогда, – продолжил он рассказ, – я вспомнил, что в Эйлории был выходец из Аргании, на родине занимавшийся ювелирным делом. Когда я нашел его потомков, у одного из них на груди болтался кулон. Юношу звали Сигурн. Он отказался отдать мне фамильную реликвию, но согласился провести меня через слои времени. О том, что случилось там, куда мы попали, я не буду рассказывать подробно, но, поверь мне, мы летали меж звезд на железных лодках, в нас откладывали яйца чудовища, и у меня была палка, которая могла бы разнести эту гору.

– Во дела!

– Лучше и не скажешь, – кивнул Абракадабр. – Я даже подумываю написать об этом книгу. Никто не поверит, конечно, поэтому я подпишусь другим именем. Что-нибудь типа Гарри, сын Гарри…

– А что с дедом-то? – напомнил Рагнар.

– Сигурном. Да, юноша оказался исключительно способным. Он отчаянно сражался за чужую Сферу и вообще очень близко к сердцу воспринял всю эту историю.

– И где он сейчас?

– Он погнался за Махинацием, и они вдвоем провалились в новую временную дыру. Я пытался пойти за ним, но не успел. Кристалла у меня не было, и взять его было негде. В тот момент мы уже спасли ученых, привезли их обратно, и уже там случилась эта схватка. Причем Сигурн и Махинаций отправились не в прошлое, а в будущее, примерно на семьдесят лет. Лет через двадцать я поеду в Арганию и встречу их там, где они оказались полвека назад.

– У меня сейчас кровь носом пойдет.

– Да, это все слишком запутанно, чтобы разобраться с первого раза. Главное, что твой дед жив, и, возможно, ты его еще увидишь.

– А Драгомор там был?

– Еще бы! Кто, по-твоему, надоумил Махинация создать времяпрокалыватель? Мы тогда с Верховным Демоном крепко сцепились.

* * *

Находиться в голове Кричера было невыносимо тоскливо. Пусть Зигмунд и не имел прямого отношения к похищению обезьянки, но король почувствовал такой стыд, словно сам гонялся с громадным сачком за будущим секретарем. Владыка Мурляндии поспешил переселиться в Мора.

Дорожка продолжала спускаться, своды пещеры поднимались ввысь, исчезая в темноте. В каменных стенах стали появляться щели, сквозь которые виднелось ночное небо, залитое светом Алой Звезды. Где-то недалеко шумела горная речка. Мор не думал о выпивке или пальцах. Его размышления оказались на удивление глубокими и поучительными.

Всю свою жизнь орк был орком. Он явился на свет мрачным существом, в раннем возрасте попал в гарнизон Кронвейра, постиг владение оружием, получил доспехи и встал в строй себе подобных. Никто ни разу не спросил Мора, не хочет ли он заниматься чем-нибудь другим. Стать доктором или садовником, пекарем или музыкантом. Мор был орком, и у окружающих не возникало сомнений в его предназначении. Он мог появиться на свет в семье могильщиков или солдат и пойти по одной из двух жизненных троп, продолжая дело родителей. Мор родился в семье солдат. Вообще, само слово «рождение» совсем не подходило к церемонии выкапывания из земли кокона с зародышем и последующего его согревания в котле над огнем вместе с десятками таких же. Родителями Мора были два орка, которые до этого момента вполне могли не знать друг друга. Просто они достигли возраста в тридцать лет и были обязаны воспитать первенца, как того требовал закон. После вылупления Мора родители дали ему имя и кормили быстро растущего малыша ровно три года, а потом отправили на учебу. С тех пор Мор их ни разу не видел. В казармах, в которых тренировали юных орков, был оружейник, старый гном по имени Вальдис. Именно он стал для Мора и семьей, и другом, и наставником. Что уж он разглядел в бестолковом юном орке, неизвестно, но благодаря ему Мор сохранил человеческое лицо, как бы смешно это ни звучало.

Вспоминая былые годы, орк косился на бесчувственного короля и с негодованием думал, почему несправедливая судьба назначает таким, как Зигмунд, сидеть на троне, а таким, как Мор, служить чудищем. Будь все наоборот, Кронвейр не превратился бы в центр зловредных наук и рассадник темной магии. Владыка Мурляндии Мор сделал бы свое королевство цветущим садом. Кто бы тогда посмел высмеивать могущественного правителя и его прекрасные идеи? И никто – ни Гем, ни даже Рой – не навешивал бы тумаков. Уж Мор бы окружил свой народ заботой и гармонией.

Простодушное, а потому искреннее негодование Мора, вкупе с картинами благоухающего Кронвейра, так потрясли Зигмунда, что король, находясь во власти эмоций, разжал руки орка. В тот момент он ненавидел свое обморочное тело не меньше Мора. Рой не ожидал перераспределения нагрузки и оступился. Гем запнулся и потерял равновесие. В итоге венценосная ноша выскользнула из орочьих ладоней и почти забавно покатилась вниз по дорожке.

– Ты чего отпустил? – устало поинтересовался Рой у Мора.

– Не знаю, – честно признался тот.

– Далеко укатился, – сказал Гем, всматриваясь в темноту.

– Пойдем, посмотрим, – подвел итог Эммануил.

Процессия спустилась вслед за укатившимся королем и достаточно скоро обнаружила его. Владыка Мурляндии сидел, уперевшись лбом в тяжелую деревянную дверь.

– Живой? – почесал щеку темнокожий колдун.

– Вроде да, – ответил Кричер, ощупывая запястье Хозяина.

Услышав вердикт секретаря, Зигмунд переместился в свое тело и открыл глаза. Он внимательно изучил себя, затем своих спутников, встал и толкнул плечом дверь.

– Нам сюда, – кивнул он на длинный коридор.

Абракадабр подошел к таверне первым, опасливо вглядываясь в окружающие кусты. Убедившись в отсутствии западни, друид воткнул факел в кованый держатель возле входной двери и махнул викингу:

– Подходите, вроде все тихо.

Рагнар с мечом наизготовку, а следом и Эйрвон, и Эйбус с Ширлом ступили на скрипучие доски крыльца. Друид вопросительно кивнул:

– Готовы?

Получив ответные кивки, Абракадабр потянул на себя дверь таверны. Внутри царила непроглядная темень, но лишь до тех пор, пока с ладони друида не взвился в воздух светящийся шарик. Он быстро облетел помещение и поджег все имеющиеся в наличии свечи, пару масляных ламп и камин, то есть все, что предназначалось для поджигания. Прежде чем мрак отступил, Рагнару померещился Говард, сидящий на полке за стойкой. Викинг моргнул, и кот исчез.

Вдоль стен стояли тяжелые столы, увенчанные перевернутыми стульями и скамьями. Вид у них был такой, словно их сдвинули в сторону, чтобы помыть пол. Абракадабр поманил рукой один из них, и стол покорно подполз к волшебнику, снимая с себя по дороге скамьи и стулья.

– Садитесь сюда, – друид облизнул сухие губы, – а я раздобуду чего-нибудь выпить.

Абракадабр подошел к шкафу, извлек из него пару бутылок с мутной зеленоватой жидкостью, прихватил стаканы и вернулся к друзьям. Компания расселась, чокнулась и молча выпила. Пойло оказалось знатное.

– Хвойный бальзам, – сказал друид, шумно выдохнув. – Его делали недалеко отсюда, в Дебрянске. Я по нему сильно скучал.

За стойкой послышался далекий шум, похожий на шаги. Абракадабр поднял руку, жестом усаживая привставших и схватившихся за оружие товарищей. Шум сделался громче, потом разделился на голоса и скрип петель. Дверь медленно отворилась. На пороге стоял Зигмунд, за ним торчала голова Эммануила. По бокам выглядывали орки и Кричер.

– Добрый вечер, – сказал Абракадабр так спокойно, словно увидел соседей по этажу, спустившихся поужинать. – Проходите, садитесь. – Он гостеприимно указал пришельцам на стулья напротив.

Зигмунд быстро осмотрел помещение, небрежно поправил нагрудник и шагнул в зал. Затем медленно подошел к столу, сел за него и достал трубку. Его спутники последовали примеру короля.

– Угощайтесь. – Друид придвинул бутылку с бальзамом к Эммануилу.

– Я с тобой не пить пришел, – тихо сказал Зигмунд, сжимая в зубах трубку.

– Не бойся, – ответил Абракадабр, – я не собираюсь тебя травить. Мне интересно посмотреть, какой финал уготовило для тебя Пророчество.

Владыка Мурляндии так стиснул зубы, что едва не откусил мундштук. Рой покосился на короля и, не дождавшись реакции, взял бутылку. Гем и Мор с готовностью подставили стаканы.

– Старик давит, – шепотом сообщила соседке сидящая на потолочной балке ящерица.

– Провоцирует, – согласилась та и помахала языком.

Зигмунд смотрел в глаза Абракадабру и молча расстегивал замки на ремнях нагрудника.

– Ты не имел права возрождать Средние Земли, – наконец сообщил король.

– Отчего же? – удивился друид. – Я их утопил, я их и возродил.

– И то, и другое позволено делать только Главному Друиду, – парировал Зигмунд, бросая нагрудник на пол.

– А я кто, по-твоему?

– Жалкий старикашка, полный фантазий, – пожал плечами король, доставая из внутреннего кармана свиток.

– Мы можем призвать основателя Ордена и…

– Не стоит, – оборвал Абракадабра Зигмунд. – Просто объясни вот это. – С этими словами он швырнул на стол пергамент.

Друид удивленно взял документ, развернул его и прищурился.

– Ах, ты про это, – медленно сказал он, пробежав глазами текст.

– Что это? – спросил Эйбус, пытаясь рассмотреть содержимое пергамента через плечо Абракадабра.

– Свидетельство о браке, – пояснил Зигмунд. – С некой Мутильдой Алаваска, составлено две тысячи лет назад и до сих пор действительно. А в Кодексе друидов четко написано, что одним из обязательных условий пребывания в Ордене Мудрых является безбрачие и воздержание.

– Откуда ты это взял? – шепнул королю Эммануил.

– Джулианс раскопал, – ответил Зигмунд, снимая налокотники.

– Ты знал об этом? – спросила одна ящерица другую.

– Про жену знал, про Кодекс забыл.

– И что это значит? – нахмурился Рагнар.

– А то, мой варварский друг, – прищурился король, – что наш почтенный Абракадабр не имеет никакого права состоять в Ордене, повелевать судьбами от имени Эпоса и находиться здесь в качестве участника Пророчества.

– В этом есть доля истины, – кивнул друид. – Но ты не хуже меня знаешь о том, что условия свершения Пророчества подтасованы. Тобой лично или Драгомором – это значения не имеет. Вы фальсифицировали приход Алого Ока, сдвинув события на тысячу лет.

– Какая разница, если Мертвая Линия вершится? – Зигмунд отбросил налокотники и принялся снимать поножи. – Если Пророчество согласилось, то что с того?

– Так если разницы нет, – парировал Абракадабр, – и Средние Земли вернулись по моему зову, значит, и мои уловки сработали.

– Кричер, помоги снять наплечники. – Зигмунд кивнул секретарю и вновь посмотрел на друида. – ТЫ! – вдруг вскрикнул король. – Выпячиваешь себя как спасителя всего сущего, а сам мухлюешь, словно шулер на базаре! Вся твоя благая деятельность – это тряпочка, которой ты прикрываешь свою сущность! Ты ничем не лучше меня!

– Я хотя бы не обманываю самого себя. – Абракадабр тоже заметно разнервничался. – Если для истребления таких, как ты, нужно подделывать документы, то я сделаю это с превеликим удовольствием еще тысячу раз!

Зигмунд вдруг откинулся на спинку стула и улыбнулся. Кричер снял с короля последние доспехи.

– Впрочем, – Владыка Мурляндии взял трубку и глубоко затянулся, – все это уже не важно. Мы оба знаем, что из этой таверны живым выйдет только один из нас. Эммануил, помоги мне в последний раз: сотвори бумагу, перо и чернила. Пожалуйста.

Темнокожий колдун удивленно посмотрел на короля и молча выполнил просьбу.

– Спасибо, – кивнул Зигмунд, наполняя стакан хвойным бальзамом. – Я лишь напишу два коротеньких письма, и мы тотчас уладим наши разногласия.

– Извольте, – высокопарно молвил Абракадабр. – Я к вашим услугам.

* * *

– Что будем делать? – спросила одна ящерица другую.

– Даже не знаю, – ответила та. – Оба жульничали, но с нашего позволения.

– Предлагаю не вмешиваться.

– Согласен. Тем более что Говард и так уже поучаствовал.

– Имеет право. Официально он в пантеоне не значится, а потому может действовать на свое усмотрение, как независимый чародей.

– Значит, просто смотрим?

– Значит, да.

Зигмунд написал письма, подмахнул их широким и витиеватым росчерком, аккуратно сложил и запечатал сургучом с оттиском фамильного перстня. После этого он передал послания Кричеру, попросив, вне зависимости от исхода сегодняшней встречи с Абракадабром, вручить одно доктору Моуру, а другое – королеве-матери Элизабет. Покончив с формальностями, Владыка Мурляндии опрокинул стакан, залпом проглотив зеленоватую жидкость, вытер рукавом губы, встал и одернул камзол.

– Благодарю за терпение, – чинно молвил он, гордо вскинув подбородок. – Я готов.

Абракадабр тоже встал и, не сводя глаз с противника, вышел на середину зала. Подобно королю, друид отправился на битву с голыми руками, оставив посох на стуле и отстегнув пояс с маленькими кармашками. Старик принялся неспешно закатывать рукава покрытого дорожной пылью балахона, одновременно собирая внутреннюю силу. Вся энергия, что копил он последнее время, вся магия, что терпеливо дожидалась решающего часа, закручивались в волшебнике в тугой узел. Зигмунд помедлил, потом снял камзол, оставшись в брюках и рубашке, и тоже закатал рукава. Теперь оба стояли один против другого, буравили друг друга тяжелыми взглядами и шевелили пальцами слегка разведенных в стороны рук. В таверне повисла такая тишина, что, когда Гем икнул, перерабатывая внутри себя поглощенный бальзам, все присутствующие вздрогнули, а Зигмунд бросился в атаку.

Вопреки ожиданиям Абракадабра, Владыка Мурляндии не стал метать огненные шары. Он не выставил магический щит и не воспользовался ментальным внедрением, пытаясь наслать на врага страх или тяжкие сомнения. Вместо этого Зигмунд издал душераздирающий вопль и, словно дикий кот, прыгнул на Абракадабра. Он вцепился друиду в горло и принялся душить. Волшебник отшатнулся и попытался оторвать от себя руки Зигмунда. Не справившись с захватом короля, Абракадабр нанес резкий удар ребрами ладоней по основанию его шеи. Зигмунд отпустил друида, замер и конвульсивно заморгал, словно утратил способность четко видеть. Абракадабр судорожно вдохнул и почти сразу врезал противнику коленом в живот.

Рагнар, как и остальные зрители, завороженно наблюдал за схваткой, но при этом косился на сидящих напротив орков, Эммануила и Кричера. Пусть только рыпнутся помочь своему Хозяину – мигом получат по ушам. Но те выглядели на удивление отстраненно. Челюсти, конечно, слегка отвисли, но лишь из-за выбранной королем формы битвы, а не из-за его возможного поражения.

Зигмунд стоял на коленях, мучительно переживая болезненный удар. Абракадабр пританцовывал, делая разминочные выпады руками. В движениях старика четко виделась легкость и сноровка.

– Во дает! – шепнул Ширл Эйрвону. – Где это он так поднатаскался кулаками махать?

– Я не удивлюсь, если он в свое время выступал на Арене, – ответил лучник.

Владыка Мурляндии с трудом поднялся на ноги. Лицо короля было пунцовым, дыхание хриплым. Он сделал несколько шагов на месте, а потом неловко замахнулся и попытался ударить Абракадабра ногой по ребрам. Друид элегантно ушел от удара и тут же нанес встречный, быстро и точно. Его кулак врезался в челюсть Зигмунда. Владыка Мурляндии отшатнулся и рухнул на стол, за которым сидели зрители. Рой едва успел убрать с королевского пути бутылку с хвойным бальзамом.

– Пауза! – воскликнул Кричер и поднял руку.

– Какая еще пауза? – возмутился Абракадабр. – Может, вам надо еще принять ванну? У нас драка за обладание Эйлорией!

– Согласно «Указаниям Корбония», мы имеем право на паузу! – не отступал секретарь.

– Что еще за указания? – вскочил со своего места Рагнар.

– «Указания Корбония» – это свод правил, описывающий, в частности, регламент битвы Героев. – Кричер тоже встал, и хоть продолжал смотреть на викинга снизу вверх, но взгляд секретаря был тверд.

– Я что-то припоминаю, – устало выдохнул Абракадабр. – Действительно, перед битвой за обладание миром обе противоборствующие стороны имеют право выставить по мастеру боя каждая. Бойцы называются Героями и в очном поединке могут решить исход всего противостояния. Учитывая, что битва на Перешейке была ненастоящей, мы с Зигмундом вполне можем считаться Героями, а значит, и подпадать под свод этих правил. – С этими словами друид опустился на скамью.

– Зачем ты с ним… э-э-э… соглашаешься? – шепнул Эйбус на ухо волшебнику.

– Между нами, – ответил Абракадабр, – мне пауза тоже не помешает. Староват я уже для махания ногами.

– Это все из-за табака, – покачал головой тролль.

– Это все из-за старости, мой друг, – улыбнулся друид. – Огласи правила, – обратился он к Кричеру.

– В течение боя обе стороны могут дважды брать паузу, – кивнул секретарь. – У каждого Героя есть ассистент, который вправе давать советы и делать массаж между раундами. Битва ведется до прекращения жизни одного из бойцов. Если Зигмунд избрал рукопашный вид схватки, значит, в дальнейшем запрещается пользоваться оружием или магией.

– Хорошо, – сказал Рагнар. – Я буду ассистентом. Сколько длится пауза?

– Одну минуту.

– Тогда она уже прошла, давайте продолжать.

Кричер и Рагнар поставили в противоположных углах зала по стулу – для отдыха противников во время пауз. Сами ассистенты встали рядом, приготовившись помогать своим Героям. Зигмунд и Абракадабр вышли на середину зала.

– Нам нужен судья, – вспомнил Кричер.

– Я могу, – поднял руку Эммануил.

– Я тоже, – ответил Эйрвон.

– Не годится, – мотнул головой секретарь. – Судья не может быть сторонником одного из бойцов.

– У нас других нет, – разумно заметил Эйбус. – Все… э-э-э… сторонники.

– Есть.

На стойке сидел Говард и тщательно вылизывал ладошку передней лапы. Белоснежный кот с носом цвета малины по обыкновению взялся из ниоткуда, просто поставив окружающих перед фактом своего присутствия.

– Ты еще кто такой? – нахмурился Зигмунд.

– Я Говард, – представился кот. – И вполне могу судить грядущий поединок.

– Вот уж дудки! – отрезал король. – Пошел прочь.

– Я бы на твоем месте относился к Говарду с большим почтением, – посоветовал Абракадабр. – Он очень необычный кот.

– Да мне плевать, – вспылил Зигмунд. – Я не позволю домашним животным влиять на нашу драку. Или он твой друг? Может, ты просто боишься проиграть, старичок?

– Если бы я тебя боялся, – ответил друид с презрительной ухмылкой, – я не стал бы принимать твои правила и испепелил бы тебя на месте. Ты лишился армии и магической силы, все, что осталось в твоей власти, так это попытаться свернуть мне шею. Я чувствую твою слабость, король, я вижу тебя насквозь. Или ты сдаешься, или дерешься. Мне надоело с тобой возиться.

– Ты… – Зигмунд запнулся и отвел взгляд. – Начинаем.

Говард кивнул, ассистенты отступили, и бойцы, подняв руки, стали сходиться. Некоторое время Зигмунд и Абракадабр ходили кругами, не спуская друг с друга глаз. Затем друид сделал замах рукой и одновременно нанес удар ногой в бедро противника. Король взвыл, морщась от боли. Абракадабр сделал шаг вперед, но Зигмунд вдруг выпрямился и врезал старику в солнечное сплетение. Друид сипло выдохнул, схватившись руками за живот, и согнулся пополам. Король выбросил вперед колено, которое угодило прямо в лоб Абракадабра. Главный Друид Эйлории охнул, отшатнулся и рухнул на дощатый пол.

– Пауза! – воскликнул Рагнар, видя, что его подопечный начинает уступать.

Бойцы разошлись в стороны и уселись на стулья. Абракадабр сделал это с помощью викинга. Рагнар выплеснул на голову старика полкувшина воды и принялся разминать ему шею.

– Он выносливее, – сказал викинг, наклонившись к уху друида. – Держись на дистанции, позволь ему атаковать первым и лови гада на ошибках. Бей наверняка, не расходуй силы напрасно. Понял?

Абракадабр устало кивал, часто моргая и убирая со лба волосы. Кричер косился на Рагнара и повторял все движения викинга. Зигмунд уже был мокрый, пальцы секретаря впивались в королевскую шею. Но, в отличие от Рагнара, Кричер не имел опыта кулачных боев и совершенно не представлял, каким советом он способен помочь Хозяину.

– Может, попробовать схватить его за бороду? – предложил секретарь.

* * *

Пауза закончилась. Говард призывно мяукнул, вызывая бойцов на импровизированную арену. Абракадабр и Зигмунд устало поднялись и вновь встали напротив друг друга. Движения их были неспешны и осторожны, наступал решающий момент схватки, где любая неточность может стоить победы. Друид поднял локти, закрывая голову и отдавая королю право начать атаку. Зигмунд сделал несколько пробных ударов, проверяя блок волшебника. Затем Владыка Мурляндии неожиданно присел и вцепился левой рукой в бороду Абракадабра. Друид потерял равновесие, сделал шаг вперед и нарвался на прямой удар в нос. Король ликующе закричал, дернул бороду еще сильнее и замахнулся для следующего удара. Абракадабр бросился на противника, боднул головой в живот и повалил. Зигмунд треснулся затылком о пол и разжал пальцы. Друид навалился сверху, сжав его горло и тяжело дыша. Король пытался лягнуть друида, но удары выходили слабыми. Кричер подождал, пока Зигмунд не покраснеет как помидор, и поднял руку:

– Пауза!

Бойцы нехотя расцепили объятия и разошлись по своим углам. Ассистенты тут же окатили их ледяной водой и принялись за массаж.

– Заколка есть? – выдохнул Абракадабр, скатывая бороду в рулон.

Рагнар снял с головы костяной зажим и дал его друиду. Старик зафиксировал бороду, потом собрал волосы и закрутил их хитрым узлом на макушке.

– У них паузы кончились, – наставлял старика Рагнар. – Если у тебя вновь выйдет захват, мы победили. Попробуй подсечку.

– Я еле держусь, – ответил Абракадабр.

– Ты Главный Друид Эйлории. – Викинг встряхнул подопечного за плечи. – Дерись изо всех сил, ты не можешь проиграть. Понял?

Зигмунд не слышал того, что советовал ему Кричер. Владыка Мурляндии отчаянно собирал в себе всю имеющуюся магическую силу. Все, чем успел снабдить его Стивен перед битвой на мосту. Король глубоко дышал и сплетал заклинание. Когда Говард объявил о возобновлении поединка, Зигмунд встал, вытер тыльной стороной ладони лицо и пробормотал:

– Строн Винди Вэза. Клик!

Мгновенно поднявшийся ветер задул свечи, лампы и камин. Таверна погрузилась в кромешную тьму. Сперва кто-то охнул, потом раздался грохот падающих тел и мебели. Звон разбитой посуды смешался с криками о помощи.

Рагнар выставил перед собой руки и двинулся вперед, пытаясь на ощупь отыскать Абракадабра. Викинг споткнулся, едва удержался на ногах и продолжил путь. Вокруг шла драка. Кто-то кого-то отчаянно лупил, кто-то ругался, а кто-то кричал, что все происходящее нарушает правила ведения схватки Героев. Когда пальцы Рагнара коснулись чего-то пушистого, викинг вздрогнул, но быстро понял, что нашел судью поединка.

– Говард! – воскликнул Рагнар. – Что делать?

– Прямо подо мной, – спокойно ответил кот, – поручень стойки. Потяни его вниз.

Викинг пошарил, нашел металлическую трубу и навалился на нее всем телом. Поручень двинулся, щелкнул, и зал озарил яркий голубой свет. Крыша таверны исчезла, явив безоблачное небо. Прямо за стойкой стоял Гем с какой-то доской в руках. Увидев Рагнара, орк со всей силы врезал викингу в лоб. Свет, ослепивший Рагнара, мгновенно погас, и викинг без чувств рухнул на пол.

Все, кто находился в таверне, замерли, щурясь на полыхающее над их головами солнце. Рагнар лежал на полу, Гем – рядом, Говард – на стойке. Эйбус держал Эммануила за шиворот. Рой под столом, в обнимку с Эйрвоном. Мор с бутылкой в руке сидел на столе, а Ширл держался лапами за потолочную балку и удивленно разглядывал не менее изумленных ящериц. В середине зала, поверх лежащего на спине Абракадабра, восседал Зигмунд и душил ненавистного друида.

Майл сидел на неудобной скамье, завороженно смотрел спектакль и периодически откусывал маленькие кусочки от фисташкового, с кленовым сиропом мороженого. Шум ярмарки вместе со всем остальным Дрейкуром перестал существовать для помощника Григора. Представление полностью захватило мальчика. Над яркой тряпичной ширмой двигались куклы. Одна, изображающая злого колдуна, подкрадывалась к другой – доброму волшебнику. Голос рассказчика повествовал о великой битве за право обладать целым миром.

– И вот, – трагически басил рассказчик, – в самый решающий момент, когда главный волшебник Кузлик не видел своего врага Грахамара, злобный колдун вытащил отравленный кинжал и замахнулся!

Кукла в черном балахоне вскинула ручку, в которой действительно блестело лезвие. Майл почувствовал толчок, словно городская площадь вздрогнула. Мальчик вдруг отчетливо различил сдвинутые брови и кривую ухмылку колдуна, он увидел, как яд совершенно натурально стекает с кинжала. А Кузлик, озаренный мерцающим светом, колдовал над раненым товарищем. Куклы стали живыми, а история их схватки совершенно взаправдашней.

– Обернись! – закричал Майл. – Он сзади!

Но Кузлик не слышал, а Грахамар начал опускать руку. Тогда Майл вскочил со своего места и метнул в злобного колдуна единственное имевшееся у него оружие – фисташковое мороженое.

– Рагнар! – кричал Ширл. – Очнись! Объяви паузу!

Зигмунд продолжал сжимать горло Абракадабра и для убедительности слегка постукивал друида головой о пол. Свидетели драки таращились на бойцов, и только Рагнар все так же безучастно валялся возле стойки. Глаза Главного Друида Эйлории закатились, его руки безвольно поникли, отчаявшись отпихнуть Владыку Мурляндии.

В тот момент, когда сознание почти оставило Абракадабра, огромная тень накрыла таверну. В небе, заменявшем крышу, возник силуэт исполинского мороженого. Медленно, словно управляемый законами нездешней природы, шматок светло-зеленого цвета с торчащей из него палочкой проплыл над бойцами, потом резко клюнул вниз и со всего размаха врезался в Зигмунда. Мороженое размером с пару шкафов впечатало в себя короля и с грохотом покатилось через зал, разбрасывая столы и стулья. Достигнув стены, гигантский десерт ткнулся в нее и замер. Торчащие из-под него ноги Зигмунда конвульсивно дернулись.

– Я не понял, – тихо спросила одна ящерица другую. – Это чего такое было?

– Видимо, Прокол открылся, – ответила та.

– И из какого-то мира прилетело мороженое?

– Больше неоткуда.

– А почему такого размера?

– На правах бреда могу предположить, что в том мире оказался аналог Зигмунда размером с хомячка.

– Как думаешь, наши мелкие смогли отследить траекторию?

– Без понятия. Почитаем отчеты – выясним.

Абракадабр открыл глаза, медленно встал и подошел к мороженому. Друид ухватил Зигмунда за ноги и потащил. Мягкая фисташковая плоть, политая кленовым сиропом, расступилась почти без сопротивления, и бесчувственный Владыка Мурляндии был волоком доставлен обратно в центр зала. Абракадабр наклонился и отвесил Зигмунду смачную пощечину.

– Очнись, подлец, – устало выдохнул друид.

Король разлепил веки, сплюнул попавшее в рот мороженое и попытался встать.

– Лежать, – приказал Абракадабр, ставя ногу на грудь поверженного противника. – Ты нарушил правила, применив магию. Ты проиграл.

– Что случилось? – протерев глаза, спросил Зигмунд. – Как тебе удалось выкрутиться?

– Это не мне, – ответил друид. – Пророчество свершилось и само выкрутило меня. Откуда взялось мороженое, я знаю не больше тебя.

– Это невозможно!

– Это старикан наколдовал! – закричал Эммануил, отпихивая от себя Эйбуса. – Друид тоже нарушил правила!

– Тихо! – строго сказал Говард. – Я, как судья поединка, подтверждаю, что Зигмунд пользовался магией, а Абракадабр – нет. Осталось убить короля, и битва будет считаться законченной.

– Давай! – закричал Владыка Мурляндии и демонстративно развел руки в стороны. – Только учти, что вместе со мной умрет Ширл!

– Это правда? – Рагнар пришел в себя и поднялся на локте, глядя на Говарда.

– Правда, – кивнул кот. – Все созданные магией лишаются жизни в момент смерти создателя.

– Но так нельзя…

– И все же придется.

Все молча глядели на Абракадабра, ожидая его решения. Друид поднял голову, посмотрел на дракончика, сидящего на балке, потом вернулся взглядом к Зигмунду. – Ты заберешь с собой не только Ширла, – тихо сказал волшебник. – Умрет и Невроз, и все те, кого ты сотворил прежде. Ты действительно желаешь им такой участи?

– Я… – Владыка Мурляндии запнулся, осознав вдруг правоту Абракадабра. – Нет, – наконец выдавил он.

– Тогда предлагаю сделку, – кивнул друид. – Ты сейчас при свидетелях признаешь себя мертвым. Это значит, что битва тобой проиграна и впредь ты не сможешь быть королем и заниматься любой общественной деятельностью. Ты не сможешь влиять на чью-либо жизнь, не сможешь жениться, брать учеников, наниматься на работу. Ты не сможешь даже дать совет кому бы то ни было.

– Я смогу взять с собой Невроза и лягушку? – тихо спросил Зигмунд.

– Если они не будут против.

– Я согласен.

Пол таверны дрогнул. Небо потемнело, вернув зрителям Алую Звезду. Ее пульсирующего света было достаточно, чтобы освещать зал, стены которого завибрировали. Средние Земли начали погружаться обратно на морское дно. Пророчество свершилось.

Григор вел Майла за руку через ярмарочную площадь.

– Я видел, как хулиганов вышвыривают из кабаков, – улыбаясь уголком губ, вещал мастер. – Но чтобы ребенка выставили с кукольного спектакля! Ты настоящий дебошир.

– Я не виноват…

– Зачем ты кинул мороженое в артистов?

– Не в них, а в куклу, – опустив голову, ответил Майл. – Мне вдруг показалось, что другой кукле нужна моя помощь.

– Придется выбросить с корабля всех твоих солдатиков, – покачал головой Григор. – Не ровен час, они прикажут тебе меня убить.

Эпилог.

В самом сердце Черных Дебрей, в глубине заброшенной шахты, в секретной берлоге Главного Друида Эйлории жарко горел камин. Возле танцующего пламени, восседая на спинке дивана, блаженствовал Ширл. В одной лапе дракончик держал бокал с ароматным хересом, в другой сжимал кусок хлюпхольмского козьего сыра. Чуть ниже Ширла на подушках дивана развалился Рагнар. Перед викингом стоял поднос с бужениной, маринованным чесноком и бутылкой бренди. Друзья лениво обсуждали предстоящую поездку Рагнара и В’Али на один из уютных островов в Мелком море. После спасения девушки из орочьего плена отношения молодых людей приобрели новое звучание. Напротив дивана находилась кушетка, принявшая на себя Эйрвона. Лучник улыбался, рассматривая в отблесках огня бокал великолепного красного дейрландского. Прямо на полу, совершенно не обращая внимания на периодически долетающие до него искры, сидел Эйбус с бурдюком рома. Они с Эйрвоном закусывали охотничьими колбасками и делились самыми колоритными ругательствами на родных языках. Компания наслаждалась уютом и угощением, каждый улыбался и периодически подмигивал соседям. В старом кресле-качалке, набросив на ноги плед и задумчиво глядя в огонь, сидел волшебник пятьдесят восьмого уровня. Этим вечером Абракадабр употреблял хвойный бальзам, контрабандой вывезенный из вновь утонувших Средних Земель.

За время, прошедшее с момента исполнения Пророчества, каждый из присутствующих успел совершить поездку на родину. Рагнар, Эйбус и Эйрвон проводили армии своих народов до дома, а Ширл составил компанию Абракадабру в путешествии в Химерику.

– Абрик, – в зал заглянула Мутильда, – через час будет готово горячее. Сразу подавать?

Друид кивнул и благодарно улыбнулся. У Абракадабра просто не было сил говорить что-либо. Конечно, в этом отчасти была виновата общая усталость от суматошных девяти дней противостояния с Зигмундом, отчасти теперешняя расслабленность, но главной причиной была стряпня Мутильды. После приезда шумной и веселой компании прошло уже несколько часов, в течение которых жена друида меняла закуски с такой скоростью, что бодрые и полные сил гости быстро осели на мебель и перестали двигаться. При этом все было настолько вкусно, что отказаться от новых подношений не представлялось возможным. Мутильда была в ударе, снуя между залом и кухней. Впервые за долгое время ей выпала возможность принимать гостей, и супруга Абракадабра была решительно настроена приготовить все известные ей блюда. Единственное, что несколько омрачало торжество кулинарии над разумом, это семь Эдвардов. Секретари пытались помочь Мутильде, причем одновременно, и ужасно мешали, путаясь под ногами.

– Вчера утром, – с трудом произнес Абракадабр, раскуривая трубку, – меня навестил Говард.

Эта новость несколько взбодрила гостей, заставив разомкнуть тяжелеющие веки и сесть прямее.

– Он принес мне целую связку отчетов, которые Мелкие боги составляли все девять дней, и рассказал, что случилось позже, – продолжил друид.

– А можно почитать? – оживился Ширл.

– Конечно, – кивнул Абракадабр. – Я попрошу Эдвардов сделать для каждого из вас копию.

– Меня больше всего интересует, кто же в итоге сгорел. – Дракончик доел сыр и почесал макушку.

– Корениус, – ответил друид. – Или Зигфрид, называйте его как хотите. Когда Зигмунд заколдовал опального братца, он превратил его в дерево, а позже и в пень. Но любое оборотное заклинание требует наличия условия, при котором оно теряет силу. Зная страхи Зигфрида, Зигмунд пожелал, чтобы заклятие можно было снять только огнем.

– То есть, – решил уточнить Эйрвон, – Корениусу надо было сгореть, чтобы стать человеком?

– Да. Зная, что Зигфрид с детства боялся огня, Зигмунд превратил его именно в дерево, чтобы закрепить маловероятность обратного превращения. Но, оказавшись на горе после возвращения Средних Земель, король расколдовал брата. Тот, будучи в облике Корениуса, стоял в лагере Армии Тьмы и вдруг вспыхнул, как лучина.

– Зигмунд его просто поджег? – догадался Ширл.

– Именно так. Сложная магия всегда имеет очень простой ключ, нужно только его отыскать. В общем, Корениус сгорел, и на его месте появился Зигфрид.

– И что с ним теперь?

– Вернулся в Кронвейр. Там вообще была очень трогательная сцена воссоединения семьи. Кроме брата, Зигмунд расколдовал и отца, который служил у него каменным лифтером.

– Грызгиг?! – изумленно распахнул глаза Ширл.

– Да, горгулий оказался Клементием. Когда они встретились с Элизабет, а потом и с Зигфридом, то закатили такую гулянку, что до сих пор не могут остановиться.

– Как же там бедный Зигфрид? Он потерял любимую и остался уродцем после той истории…

– Ну, на самом деле Зигмунд не убивал Кирозию. Он просто устроил шторм, корабль выбросило на маленький островок, где все члены экипажа живут и по сей день в добром здравии. Они построили деревню, принцесса вышла замуж за кока и нарожала ему кучу детишек. Инклюдиус Степенный, батюшка Кирозии и король Карпатии, разыскал их пару лет назад и присоединил островок к своему королевству. Насколько мне известно, у них все благополучно. Зигфрид знает об этом и даже собирается со временем навестить бывшую подружку. Но только после того, как пройдет курс лечения у доктора Моура, который обещал исправить все недостатки во внешности принца.

– Я бы повидался с Грызгигом, – грустно заметил Ширл. – Я по нему скучаю.

– Совсем забыл! – Абракадабр порылся в бумагах на стоящем рядом столике и извлек свернутый пергамент. – Клементий написал тебе письмо и просил передать на словах, что пост библиотекаря остается за тобой, если ты не против. Говард вчера побывал у них, перед тем как зайти ко мне.

Ширл схватил послание и принялся читать, шевеля губами и радостно улыбаясь.

– А что сам э-э-э Зигмунд? – спросил Эйбус.

– Он вернулся с армией в Кронвейр. Правда, не нашел в себе сил предстать перед родителями, лишь передал через Кричера, своего секретаря, письмо с извинениями. После этого он забрал Невроза и удалился в Черные Дебри, где теперь и будет жить, исполняя обязанности королевского лесника. Вся армия монстров, которой прежде руководил Корениус, теперь под надзором Зигмунда.

– А не опасно доверять ему э-э-э армию?

– Нет, ведь в солдаты они не особенно годятся, иначе бы их в свое время не выгнали из Кронвейра. А потом, за бывшим королем будут приглядывать Мелкие боги и лично Говард.

– Куда делся Эммануил? – поинтересовался Рагнар, прикладываясь к бокалу.

– Колдун отправился в Химерику, его планы мне неизвестны. Стивен остался Верховным Моделлером Форума, только теперь вместо монстров он с колдунами будет создавать домашнюю прислугу и работников для городских служб. Орки решили открыть свое дело и пошли на курсы садовников.

– А Кричер?

– Он отвез письмо доктору Моуру, выполняя волю Зигмунда. В этом письме бывший король просил вылечить брата и вернуть Кричеру облик обезьянки, которой секретарь был до встречи с доктором. Насколько я знаю, Кричер отказался и последовал за Зигмундом в изгнание. Теперь они будут жить вчетвером.

– Кто четвертый?

– Драгомор, – улыбнулся Абракадабр. – Согласно Пророчеству, на девятый день Камень, установленный на Башне Власти, указал место явления Верховного Демона. Только мы подменили Камень, и вместо рогатого монстра в луче Алого Ока материализовался маленький зверь с крыльями и огромным клювом. Он набросился на гвардейцев Кронвейра, исклевал их и осыпал отборной руганью, утверждая, что он Драгомор и ищет Зигмунда, который будет служить ему до скончания веков. Я думаю, здесь не обошлось без участия Говарда. Кот любит такие шутки.

– Он вообще мне сильно помог, – ответил Рагнар.

– Он помог всем нам. Если бы Говард не был на нашей стороне, мы вполне могли бы и не сидеть здесь сейчас. За кота! – Друид поднял бокал.

– За кота! – ответили ему хором.

– А… э-э-э… мороженое? – спросил Эйбус, переместив в себя добрую треть содержимого бурдюка. – Оно откуда взялось?

– Из Фрозии, – ответил волшебник. – С ним ситуация сложная, даже Говард не до конца в ней разобрался. Центр Миров, плюс что-то или кто-то, кто отчасти принимал участие в здешних событиях, находясь в другой Сфере. Зигмунд наколдовал гигантские круассаны накануне битвы на Перешейке, возможно, поэтому именно мороженое. Как возвратный эффект необдуманного применения магии. Когда попаду во Фрозию, спрошу у местных, может, что и прояснится. В любом случае, это выбор Пророчества, а его поступки далеко не всегда имеют логичное объяснение.

– Давно хотел спросить. – Ширл отложил прочитанное несколько раз письмо Клементия. – А почему Пророчество называется «Мертвая Линия»?

– Элементарно, мой друг… – Абракадабр выпустил струйку дыма. – Это дословный перевод с языка манагиров, в оригинале звучит как «кран ты». Этим термином они называли крайний срок исполнения взятых на себя обязательств. Те, кто не укладывался, попадали в руки жрецов Эйчара и подвергались публичной порке. Если учесть поголовную и врожденную нерадивость манагиров, то данное словосочетание приобрело для них мистически устрашающий смысл. Тот, кто писал Пророчество, прекрасно понимал, что выполнить все требования за девять дней практически невозможно, поэтому и дал ему такое название.

Викинг сделал большой глоток, прищурил глаз и достал трубку.

– И все же я не понимаю, – сказал он, набивая в нее табак. – Корениус сгорел, а что с остальными пунктами Пророчества? Кто ушел, а кто нашел тропинку к разуму?

– «В сумраке отыщет Выбранный дверь между Светом и Тьмой», – процитировал Абракадабр. – Это ты в момент нажатия поручня стойки в таверне. Вместо крыши явилось дневное небо и осветило зал. Потом Мор, который всю жизнь мечтал быть королем-садовником, а значит, в какой-то степени не знал себя, ударил тебя доской. Оказывается, это была не просто доска, а доска, на которой любой посетитель «Трех нолей» мог оставить жалобу на обслуживание или качество еды. Она называлась Стеной Гнева. Текст Пророчества за время своего существования переводился с одного языка на другой много раз, поэтому эту доску можно вполне считать Стеной Зла. Будучи в пещерах близ Колдхарта, ты сомневался во мне и в правильности своих поступков. В общем, мучился. Так что тебе отводилась роль не только Выбранного, но и потерявшего Веру.

– Но это было давно, – возразил Рагнар. – Хотя я до последнего момента не был уверен в том, что все делаю правильно. Скорее сомневался в своей полезности, ведь до встречи с Зигмундом от меня толку было мало.

– Может, и так, – согласился Абракадабр. – Корениус сгорел, Зигмунд отыскал тропинку к Разуму.

– А кто ушел? – спросил Эйрвон.

– Видимо, я, – грустно улыбнулся друид. – Говард принес мне сертификат, подтверждающий, что мой уровень как волшебника увеличен сразу на два пункта. Так повелел Эпос. Максимальный уровень – шестьдесят. Я почти достиг его и подумываю об отдыхе.

– Нет, ты не можешь! – испугался Ширл. – Ты же не собрался умирать?

– Я устал, – тихо ответил Абракадабр. – Эти девять дней отняли столько сил, будто каждый из них был годом. Возможно, настало время найти преемника…

– Не верьте ему. – В дверях появилась Мутильда с огромным блюдом фаршированных перцев в руках. – Никуда он не денется. Я эту байку про пенсию слышу уже раз в двадцатый. Думаю, что речь идет о должности Главного Друида Эйлории, которую действительно придется передать Брому. Ты же не собираешься со мной разводиться?

– Как я могу? – всплеснул руками волшебник. – Оставить такую мудрую жену ради руководства бестолковыми стариками? Нет, – он качнул головой, – это решительно невозможно. Давай сюда перцы, блюдо ведь тяжелое.

ОглавлениеПролог (В котором мы посетим нескольких совершенно разных и почти незнакомых друг другу персонажей, внимательно их выслушаем и окончательно запутаемся в устройстве Зафантазья)День седьмой.День восьмой.День девятый.Эпилог.