«"Будем жить!.."»

«Будем жить!..»

Сегодня мы вспомним старую, ещё военного времени песню композитора Анатолия Новикова на слова Якова Шведова. «Смуглянка» – вот её мелодия, а вот и её текст:

Как-то летом на рассветеЗаглянул в соседний сад,Там смуглянка-молдаванкаСобирает виноград.Я краснею, я бледнею,Захотелось вдруг сказать:«Станем над рекоюЗорьки летние встречать!»   Раскудрявый клён зелёный,  лист резной,  Я влюблённый и смущённый  пред тобой.  Клён зелёный,  да клён кудрявый,  Да раскудрявый,  резной!А смуглянка-молдаванкаОтвечала парню так:«Партизанский, молдаванскийСобираем мы отряд.Нынче рано партизаныДом покинули родной.Ждёт меня дорогаК партизанам в лес густой».И смуглянка-молдаванкаПо тропинке в лес ушла.В том обиду я увидел,Что с собой не позвала.О смуглянке-молдаванкеЧасто думал по ночам.Вновь свою смуглянкуЯ в отряде повстречал!

Как видите, текст не отличается особыми поэтическими изысками и не преисполнен особыми эмоциями. Опыт показывает, что для будущего шлягера это скорее достоинство, чем недостаток. Впрочем, чтобы стать настоящим шлягером, песня непременно должна стать неким символом. «Смуглянка» дожидалась своего часа тридцать лет, и шлягером её сделал знаменитый фильм Леонида Быкова «В бой идут одни «старики», где она проходит лейтмотивом.

Фильм рассказывает о «поющей» эскадрилье лётчиков-истребителей, командир которой, капитан Титаренко (в этой роли снялся сам режиссёр), исповедует принцип: «Всё преходяще – музыка вечна!». Искромётный юмор, известная доля мелодрамы, чуть-чуть пафоса (вообще присущего фильмам Леонида Быкова), какая-то неуловимая человечность, доброта и оптимизм сразу же сделали этот фильм поистине народным. За короткий срок его посмотрели десятки миллионов зрителей, его часто показывают и в наши дни, его помнят и любят очень многие.

Вспомним и мы, как «поющая» вторая эскадрилья исполняла «Смуглянку»:

Леонид Фёдорович Быков – это, бесспорно, явление в нашем кинематографе. Что бы там ни говорили («Леонид Быков не был похож на своих киногероев»), во всех своих актёрских работах он представлял, в сущности, самого себя: обаятельного и остроумного, лиричного и мечтательного, мужественного и предельно искреннего. Ни в одной своей работе ему не пришлось играть, представлять чуждого ему по натуре человека. Ни в одной.