«Тизер 2»

Тизер 2 (fb2) - Тизер 2 910K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Артём Кочеровский

Тизер 2 . Артем Кочеровский

Пролог

Босые ступни семенят по лесу. В подошву раз за разом впиваются шишки, обломанные ветки и сосновые иголки. Не обращаю внимание на боль, концентрируюсь на том, чтобы без потери скорости обогнуть стоящее на пути дерево, перепрыгнуть яму или пробраться под завалом.

- Двадцать три, двадцать четыре...

Голышом бегать неудобно и неприятно. Ветка, что хлещет по лицу – сущий пустяк, по сравнению с той, что проверяет крепость твоего достоинства. Рано или поздно человек привыкает ко всему, к тому же, двадцать минут – не такой уж большой срок для неудобств.

- Пятьдесят девять, шестьдесят – семнадцать минут!

Каждый раз я надеюсь, что звук преследуемых шагов – всего лишь мое разыгравшееся воображение, и каждый раз мои надежды не оправдываются, вот и сейчас...

- Тридцать два, тридцать три...

Еще пять дней назад я даже подумать не мог о том, что едва уловимый шелест за спиной – это звук приближающейся смерти. Теперь я узнаю его из тысячи, слух стал чувствительным к любым скрытным перемещениям, а ноги с каждым днем становятся все сильнее, развивается мышечная память, интуиция подводит все меньше.

- Пятьдесят девять, шестьдесят – восемнадцать минут!

Виры бегают быстро, тройка запряженных лошадей не уйдет от такого преследователя, не говоря уже о босом парне в незнакомой местности, но бежать нужно, потому что я нашел зацепку.

- Одиннадцать, двенадцать...

Тот факт, что Туба и компания запороли аккаунт, выбил меня из колеи, но я пообещал себе не сдаваться. Уже пятый раз, устав от пятидесяти-шестидесяти смертей, экстренно выхожу из Тизера и возвращаюсь в свою съемную квартиру. За этим следует пять бесконечно длинных дней штрафа, которые заполнены мыслями о возможных вариантах. Засыпая, я думаю о том, как вырвусь из ловушки, прокачаюсь и превращу жизнь этого долбанного клана в ад.

- Пятьдесят девять, шестьдесят – девятнадцать минут!

Бросаю короткий взгляд за спину. Вир еще далеко – метров пятьсот, приближается, но не так быстро, как раньше. Теряет драгоценные секунды на крутых виражах, плохо проходит преграды в тех местах, где нужно нагибаться или вообще проползать. А вот соревноваться с ним в скорости преодоления оврагов, ям или речушек – нет смысла. Во всем, что касается кульбитов, двойных сальто или затяжных прыжков, он опережает меня на две головы. Закручиваю парочку крутых виражей...

- Сорок восемь, сорок девять...

Посмотрим, сколько лишних минут подарит мне этот забег. Я угадал сторону атаки Вира, а значит получил в преимущество максимально возможное расстояние. Непись вооружен двуручными копьем – лучший из возможных вариантов.

- Пятьдесят девять, шестьдесят – двадцать минут! Новый рекорд!

Не знаю как, но Туба сагрил на меня Вира – супер крутого непися, который достанет тебя из-под земли и грохнет во что бы то ни стало, каждый раз, когда твой аккаунт засветится в Тизере. Я предпринял пару попыток оказать сопротивление, но ни разу не получилось увернуться хотя бы от первого удара или выстрела. Все, что мне остается – бежать, и я бегу.

Закономерность просек случайно, а первых десять смертей после догадки сомневался, не совпадение ли это, но с каждым следующим забегом убеждался, что я прав, и что это мой единственный шанс вернуться в Тизер.

Я благодарен судьбе за то, что вовремя определил зависимость. Мое желание бросить все и выключить из розетки долбанную капсулу достигло пикового значения, еще бы чуть-чуть и попрощался с Тизером навсегда.

Ключ к выходу из ловушки заключается в том, что почти каждый следующий забег становится дольше предыдущего, причем разница во времени растет пропорционально.

- Тридцать девять, сорок...

Первые попытки уйти от преследования различались всего парой секунд, поэтому их так сложно было заметить, зато последняя подарила мне целых четыре минуты. Похоже на то, что с каждой проведенной минутой в Тизере, агро Виров снижается. Чем дольше я ухожу от преследований, тем больше будет отрезок времени, через который следующий Вир явится за моей головой.

- Пятьдесят девять, шестьдесят, – досчитываю, глядя на летящее в грудь копье. – Двадцать пять минут...

Глава 1.По следу

- Алло! – поднимаю трубку, глядя на раскрывающуюся капсулу.

- Здоров, – приветствует уставший голос Димона.

- Привет!

- Слушай, может затусим вечерком? Пивка в баре погоняем?

- Ммм, – проверяю уровень заряда автономной батареи. – Я планирую допоздна в Тизере зависнуть. Может в гараже?

- Да ты живешь в этом гараже!

- Через две минуты штраф за предыдущий экстренный заканчивается, – смотрю на дисплей с отсчетом времени бана. – Нужно пользоваться моментом.

- Да или нет?

- Ладно-ладно, – стаскиваю кроссы. – Освобожусь, наберу.

- Давай, – Димон кладет трубку.

Восемь предыдущих попыток закончились экстренными выходами. Последний отрезок времени до респа приблизился к четырем часам, точную цифру не знаю, в какой-то момент сбился со счета, а потом решил, что и нет уже особого смысла считать. Меня ждет девятый по счету вход в Тизер, и я чертовски серьезно настроен выйти оттуда через дверь. Тем более, что от моего выходного пособия почти ничего не осталось, для того, чтобы заплатить следующий штраф, придется брать взаймы или устраиваться на работу.

Часы показывают 17:00 – не самое лучшее время для гонки, но терпеть до утра невмоготу. Шмотки летят на диван, залажу в капсулу. Противное ощущение холодного полиэтилена и его тесные обнимашки – пустяк, по сравнению с предвкушением первого, после пятидневного бана, глотка воздуха в Тизере.

Наготой и пробуждением в незнакомых местах меня уже не удивить. Пять сотен респов помогли изучить относительно большой кусок местности, но не такой большой, как хотелось бы. Я заметил, что возрождаюсь в одной и той же локации, радиус респа не превышает двадцати километров, а эпицентр находится примерно в том самом лесу, где грохнул беса.

Открываю глаза. Ступни утопают во мху, над головой раскачиваются верхушки корабельных сосен, лес разбавляется кустарником. Узнаю эти места.

Наученный вечным дефицитом времени принимаюсь за работу. С помощью монотонной долбежки в одно и тоже место заостренным камнем отламываю палку длиной полтора метра, на раскинувшейся неподалеку поляне рву траву. На соревнованиях по скоростному собиранию травинок с соблюдением безопасных условий труда у меня были бы все шансы занять призовое место. Неоднократно изрезанные пальцы и ладони научили рвать траву, заламывая ее у корней, хватать небольшие пучки, по пять-шесть стеблей.

Принимаюсь за плетение. Укладываю травинки одна на другую, перед каждой следующей петлей прокручиваю на сто восемьдесят градусов. Тетива удлиняется со скоростью десять сантиметров в минуту, через десять минут дело сделано. Креплю на изогнутой палке, нахожу парочку подходящих снарядов. С наконечниками и оперением незаморачиваюсь, рогатина нужна не для того, чтобы причинить вред.

Травяная тетива опасливо скрипит, конец стрелы целит в вечернее небо. Спуск! Спуск! Еще спуск! Пробиться сквозь густые ветки непредсказуемым снарядом получается с пятой попытки, перемещаюсь в стрелу, возвышаюсь над зеленым массивом на шесть метров. Разведывательный полет длится не больше пяти секунд, но мне хватило бы и двух, чтобы определить направление ближайшей деревеньки.

Вешаю лук за спину, срываюсь с места.

Реснулся более или менее удачно, до деревни километров двадцать, учитывая пересеченную местность, пройду их максимум за пять часов. Надеюсь, что столько времени у меня есть, главное, чтобы охотящийся за мной Вир не шел в лоб.

Примерно через час делаю перерыв. Рыскаю в поисках подходящей палки, одновременно с этим пытаюсь угомонить поглощающие воздух легкие и колотящееся сердце. Выстрел! Выстрел! Еще один! Разглядеть мерцающие костры в сумерках проще чем днем, корректирую курс, погнали дальше!

Проползло еще два изматывающих часа. Останавливаюсь. Ступни распухли, словно мокрый хлеб, липкое от пота тело облепила паутина и листва. Трясущиеся руки перебирают хворост в поисках подходящей палочки. На поиск и удачный выстрел уходит около пятнадцати минут, за это время тело остывает, начинает чесаться кожа, зудят мышцы ног. Я должен продолжать бег.

Последняя разведка подтвердила догадки – прошел две трети пути, от деревянного забора и дымных костров отделяет пять-семь тысяч метров.

Через час темп снизился вдвое, как и видимость. Убеждаю себя, что боль и усталость – они не настоящие, желание упасть и забыться в восьмичасовом сне навязывают мозгу контакты, микросхемы и искусственный интеллект капсулы. Не помогает. Острая боль из кровоточащих ступней и общее недомогание затмевают здравые мысли. Сжимаю зубы, заставляю ноги бежать.

Через полчаса в свете почти полностью закатившегося алого диска замечаю поднимающийся дым. В предвкушении долгожданного выхода открывается второе дыхание, ускоряюсь, забыв о боли и усталости. Лес становится реже, впереди виднеется просвет, расступаются сосны, вываливаюсь на берег реки.

Твою ж мать! Река ломает планы и тайминги. Неожиданная преграда шириной сорок метров бурлит порогами, мчится со скоростью метр в секунду. Почему раньше не заметил? Принял за лесную дорогу?

Солнце опустилось за горизонт, высматриваю в черной воде дно – бесполезно. Минут через двадцать лес накроет непроглядная темнота, дорогу подскажет лишь случайный крик кузнеца или рев песен из таверны, если что-то подобное вообще существует в этой деревне.

Из объятий бессмысленных рассуждений вырывает холодящий шелест – Вир приближается, скоро окажется здесь.

Разбивая изрезанные и опухшие ноги о камни, бросаюсь в реку. Холоднющая вода сковывает дыхание, на секунду показалось, что от разгоряченного тела пойдет пар. Каменистое дно под ногами исчезает уже через пять метров, сносит течением. Налегаю на руки. Пятнадцать гребков затащили почти на середину реки, замечаю боковым зрением приближающиеся камни, переключаю внимание на то, чтобы избежать участи расколотой башки.

Каждая секунда, проведенная в воде, удаляет от деревни, но когда выбор стоит между тем, чтобы бороться за жизнь и тем, чтобы расшибиться о торчащий из воды камень, выбирать не приходится.

Река изгибается, путает следы, камней становится больше, а просвета к берегу все нет. Барахтаясь в поисках безопасного сплава, выбираю путь между двух камней шириной в полметра. Проходит голова, за ней – тело, но застревает чертов лук, древко распирается, заламывает левую руку, болезненный рывок сопровождается хрустом в плече.

Отбитые бока, сломанный мизинец на ноге и вывернутое плечо – мелочь, по сравнению с чудовищной усталостью. Правая рука едва справляется с управлением, заканчиваются силы, все чаще хлебаю воду.

Река делает крутой изгиб в девяносто градусов и останавливается, несущаяся вода замедляется до скорости плавающих насекомых, взгляду открываются пригодные для купания пляжные берега.

Выползаю на песок, разрешаю себе отдохнуть тридцать секунд, но вскакиваю через десять, увидев, как на противоположном берегу мелькнуло кислотно-салатовое лезвие – Вир настиг меня.

Скрываюсь в лесу, выжимаю максимум из отваливающихся ног. Виры плавают не так быстро, как бегают, а значит какое-то время у меня еще есть, знать бы куда бежать...

Все, что различаю в кромешной темноте – стволы деревьев. Нет ни одного ориентира, полагаюсь лишь на собственные инстинкты, внутренний навигатор подсказывает примерное расположение деревушки относительно места, куда занесла река.

Останавливаюсь спустя пять минут интенсивного бега, по ощущениям уже должен быть в деревне, но вокруг не вижу дыма, дорог или любых других признаков человека – я заблудился. Разумеется заблудился не до такой степени, что не найду дорогу домой, всего-то нужно – вернуться к реке, отыскать место, где начал переправу и закончить маршрут. Уложусь в каких-нибудь пятнадцать минут, вот только нет их у меня, шелест за спиной подсказывает, что могу рассчитывать не больше чем на пять.

От бессилия и злости на самого себя сжимаю кулаки. Зубы до боли кусают нижнюю губу, брови нависают над глазами. Неужели придется пройти этот долбанный маршрут еще раз?!

Судорожный топот ног? Срывающийся мат? Или впивающиеся в ладони ногти? Неважно! Разбираться с тем, что вызвало галлюцинации буду позже. Что-то случилось со зрением, непроглядная темнота уже не кажется такой черной, на глаза будто надели фильтр для ночной съемки, но поражает не легкое увеличение обзора, а светящиеся красным следы на земле.

Первое, что приходит в голову – рентгеновское зрение, хотя, скорее всего, оно не имеет ничего общего с тем, что вижу. Серую картинку ночного леса вымазали красными пятнами. Рассматриваю следы босых ног, отпечатки подошв и лап зверей. Две-три тропинки светятся ярко-красным, как будто кто-то нарисовал их всего минуту назад, краска не успела высохнуть, блестит и кидается в глаза. Десяток других заметить сложнее, их цвет ассоциируется с цветом старого огнетушителя, железяка давно потеряла блеск и свежесть. Присмотревшись повнимательнее, замечаю еще сотню тусклых и частично исчезнувших отпечатков, похожих на облезшее покрытие гниющего автомобиля.

Бросаюсь по пути свежих следов, звук смертельного шелеста за спиной придает ускорения. Протектор, похожий на подошву кед, ведет извилистой тропой, иногда накладывается на менее яркие отпечатки, но чаще следует в гордом одиночестве.

Спустя примерно минуту отпечатки тускнеют – заканчивается эффект. Из тысяч следов и сотен тропинок остаются лишь самые яркие. Выбранный мною маршрут делает крюк в сто пятьдесят градусов, уводит далеко от остальных. С каждым следующим шагом рассмотреть тропу становится все труднее.

Перепрыгиваю лежащее дерево, огибаю заросшее кустарником углубление. Визуальный мостик, связывающий меня с прогулкой неизвестного человека в кедах, растворяется на глазах.

Петляющая тропа выпрямляется струной, видимый конец теряется в кустах малины. Что есть сил вкладываюсь в ноги, не переживая из-за возможных царапин или спрятавшегося стометрового обрыва, пробиваю куст плечом.

Есть! Перед тем как исчезнуть моя тропа вливается во множество других, высочайшая плотность следов не позволяет рассмотреть отдельные отпечатки. Плотный трафик превращается в красную ковровую дорожку. Действие каста или эффекта полностью исчезает, но это уже не имеет особого значения. Я нашел настоящую тропинку с вытоптанным мхом и различимыми гранями.

Позади остается свалка каких-то бочек, через пятьдесят метров показывается деревянный забор. К счастью, мне не приходится тратить время на объяснение стражникам, кто я такой, и почему они должны меня пропустить, приоткрытые ворота не охраняются, пролажу в щель.

Деревушка напоминает промышленный объект, вдоль забора стоят разношерстные строения: деревянные сараи, бараки, кирпичные домики, парочка вагончиков. Территорию освещает закрепленные на стенах и заборе факелы, светит установленный на вагончике прожектор.

- Что случилось, мужик?!

Дергаюсь от неожиданности. Пацан в камуфляжной куртке сидит на крыльце деревянного дома, руки сжимают бумагу – письмо или записка. Судя по глазам навыкате, не часто видит голых и замученных до смерти игроков.

- Мне..., – пожирающие воздух легкие не дают нормально сказать. – Нужен... Выход...

- А что случилось, то? – прячет бумагу во внутренний карман. – Ты откуда прибежал? С респа?

- Да..., – иду к крыльцу. – Меня... Преследует непись...

- Чего?!

- Он... Будет здесь... Через минуту...

- Ты гонишь? – встает из-за стола, прижимается к двери.

- Тебя не тронет... Про Виров... Слышал? – поднимаюсь по ступенькам. – Если поможешь, то через полчаса выйду... Все расскажу... Идет?

Слышу, как натренированные ноги Вира приближаются к воротам, его неутомимому и почти бесшумному спринту позавидует любой марафонец. Не обращая внимания на опасность, смотрю пареньку в глаза. Напряженный момент длится не больше пяти секунд, а кажется, что целую вечность.

- Договорились, – отворяет дверь. – Заходи!

Перед тем как войти в плохо освещенную комнату, замечаю салатовый клинок у забора. Шесть секунд... Парень отфутболивает валяющиеся у ног сапоги. Пять... Заворачивает за книжный шкаф, взору открывается дверь с иконкой забегающего в прямоугольник человечка. Четыре...

- Слушай, – останавливается, чешет голову. – А ты не разводишь меня? В этом Тизере столько кидал, что уже не понять кому...

- Три..., – счет срывается с моих губ.

- Что?! – пальцы обвивают ручку двери, но не торопятся отворять.

- Не развожу! – толкаю его ладошками в грудь.

Парнишка отлетает в сторону, утягивая за собой дверь. Запрыгиваю внутрь.

…. …. ...

- Да! – выбрасываю эмоции в щель раскрывающейся капсулы. – Да! Сука!

Два цифровых писка свидетельствуют о том, что машина закончила программу выхода из Тизера, затихают электромоторы, останавливаются насосы. Вылажу.

Вряд ли стены гаража видели что-то подобное прежде. Голожопый танец победы сопровождается мычанием и животными криками. Сбросившие оковы усталости ноги взлетают на высоту пояса, отбивают чечетку и аплодисменты ступнями.

Выплеснув пар, усаживаюсь на диванчик, по лицу растекается улыбка удовлетворения. Тем, через что я прошел и сколько натерпелся, хочется поделиться, рассказать каждому игроку в Тизере и, конечно же, Димону.

Беру в руки мобилу, экран показывает два пропущенных: один – в девять, второй – в начале одиннадцатого. Та-а-а-ак, а сейчас сколько? Полночь! Охренеть! Значит Виру потребовалось целых семь часов, чтобы меня достать. Могу предположить, что при следующем входе у меня будет не меньше одиннадцати, а, скорее всего, даже двенадцать! Весь световой день в моем распоряжении, что может быть лучше? Жму кнопку вызова.

- Да?! – Димон поднимает на восьмом гудке, голос с трудом продирается сквозь шум музыки.

- Воу, чувак! Ты где?

- Аааа!? – орет в трубку.

- Ты где?!

- Мы с Бурым в Шайбе! – тянущий транс сменяется ритмичным драммом. – Неудобно говорить! Давай, потом созвонимся!?

- Окей, – мямлю в отключенную от разговора трубку.

И чего он тусит с этим придурком? Бурый же – зануда, впаривающий о вреде выхлопных газов и СМИ. Как Димону вообще в голову пришло, с ним встретиться? Мы же договорились! Хотя уже двенадцать... задержался я... Хрен с ним! Запрыгиваю в капсулу, жмякаю кнопку.

За спиной хлопает деревянная дверь, зрение фокусируется на самой обычной комнате с кроватью, шкафом, парочкой комодов и круглым столом, за которым сидит пацан в камуфляжной куртке.

- Он здесь?! – спрашиваю, оглядываясь.

- Что?! – подскакивает дремлющий.

- Вир, здесь?

- Ушел вроде, – трет глаза. – Сходить, посмотреть?

- Погоди, – прикладываю палец к губам, вслушиваюсь в ночную тишину. – Не надо.

- Ладно, – парень падает на стул, пробегается презрительным взглядом. – Поройся в комоде, там есть одежда.

Бесконечная борьба за жизнь и выживание в диких условиях искоренили стеснение, убили комплексы. Возвращаясь к нормальной жизни, снова ощущаю их присутствие.

- Ок, – прикрываю добро, чешу к комоду. – Спасибо.

- Не за что, – глаза упираются в лежащую на столе книгу. – Это ничейный шмот.

- Как? – открываю шуфлядку.

- Ты не в курсе?

- Неа, – натягиваю первые попавшиеся штаны.

- Такие лагеря называют учебками. Они расположены неподалеку от территории респа. Тут можно взять бесплатный шмот, отдохнуть, выйти в реал или получить лоховской квест.

- Ясно, – к спортивным штанам с тремя полосками прибавляется коричневая майка. – Что за квест?

- Да-а-а, всякие, но об одном и том же. Убить разбойника, волка, гиену. В таком роде.

- Понятно, – одеваю черный шерстяной свитер с растянутым горлом.

- Ну рассказывай про своего Вира, – закрывает книгу, идет к потрескивающей печи.

- Секу, – шнурую разношенные китайские кроссы. – А тебя как звать?

- Боря.

- Я – Мирон.

Из опаленного чайника Борис разливает кипяток по алюминиевым кружкам, ароматные листья красят воду в коричневый, по комнате расползается запах черного тизерского.

Собеседник отличается любознательностью, местами проявляет нездоровый интерес, на каждое сказанное мною предложение задает по два-три вопроса. В руках у Бори появляется блокнот, чиркает что-то для себя карандашом и спрашивает, спрашивает, спрашивает...

Рассказ доходит до событий в данже. У Бориса округляются глаза, просит вплоть до каждой мелочи рассказать о неписях, их способностях, уязвимых местах и оружии. Протягивает блокнот, чтобы я изобразил тролля или одного из тех медведей, но я отказываюсь, мое художественное развитие остановилось на уровне четвертого класса. Пересказ растянулся на два часа.

- Ох-ре-неть! – вываливает Боря, так и не притронувшись к чаю. – Нет, я, конечно, знал, что в Тизере много всяких разводок и заманух, но чтоб такое... Круто!

- Круто?!

- Потрясающе! – разводит в сторону руки. – Я просто прусь от этой темы!

- Не понял...

- Мммм, как бы это объяснить, – чешет подбородок. – Я здесь не для того, чтобы прокачаться до хрен знает какого левела, одеться в мифические доспехи, собрать клан и рубить бошки. Нет, в целом, это было бы кстати, но мне влом прилагать столько усилий. Понимаешь?

- Ни слова...

- Я – путешественник. Меня прикалывает ходить по лесам, наблюдать за животными, взбираться на горы и кайфовать от открывающихся пейзажей. Что может быть лучше, чем залезть после работы в капсулу, наловить в прохладной речушке окуня, а затем, потягивая медовый эль, готовить его на углях? Я могу пройти пешком целый континент, увидеть потрясающие вещи, и мне для этого даже в отпуск не нужно уходить. Если большинство игроков грезят победами, золотыми горами и властью, то я упиваюсь свободой. Мой фетиш – познавать Тизер, общаться с людьми, копаться в секретах...

- Хммм...

- А эти разводки?! – улыбается. – Использование багов и абузов, предательство, крафт, способности и боюсь даже представить сколько всего еще. В этом заключается главная прелесть игры. Тизер не управляется разработчиками. Нет, разумеется они могут вмешаться, допилить код или забанить, но, как правило, придерживаются другой позиции. Разрабы сотворили мир, заложили в него основополагающие правила, а теперь просто смотрят со стороны, что из этого выйдет – потрясающе!

- Разработчики не вмешиваются в игру?!

- Могу предположить, что, конечно вмешиваются, блочат совсем дисбалансные абузы, конкретные лаги и так далее, но не более того. Если у тебя варит котелок, и твоя идея, пускай и нечестным способом, бустанет тебя хоть в десять раз, то поздравляю – ты молодец! Никто не забанит и не накажет тебя. Если мир позволил такое сделать, то это законно.

- Офигеть...

Еще около часа Боря рассказывал о себе. Слегла асоциальный высокооплачиваемый айтишник живет в собственной квартире в центре. Не пьет, не курит, тусовкам и роскоши предпочитает книги и хайкинг. Капсулу купил, потому что мог себе позволить, а когда понял, что получил именно то, что любит, от радости чуть с ума не сошел.

Вечера после работы, а зачастую и по пол ночи, проводит тут. Ходит в походы, читает книги, общается с людьми, охотится, изучает Тизер. Хороший доход в реальной жизни и философский склад ума не толкают на подвиги и рейд-боссов, Боря – пацифист.

- Интересно, – массирую вывихнутое плечо. – Поделишься знаниями?

- Надеюсь на твою порядочность, – рука ползет во внутренний карман куртки, достает наручные часы.

- Не понял?

- Часы, – поворачивает ко мне циферблат. – Единственный стоящий предмет, что у меня есть. Думаю, каждый второй решится на то, чтобы отобрать их у безоружного.

- Брось, – становится неловко. – Ты же помог мне.

- Вынужденный донат, – кивает на тикающие стрелки. – Отдал восемь косарей за простейшую механику, но деваться некуда, нужно контролировать время чтобы не опоздать на работу. Минут пятнадцать еще есть.

- Отлично.

Боря говорит быстро и по делу. Рассказывает о неписе, что дает квест в учебке, описывает детали задания. Знакомит со способностями известных ему мобов, объясняет дорогу к ближайшему городу.

Мои превосходно развитые внутренние часы подсказывают, что прошло уже не меньше двадцати минут. Борис все чаще поглядывает на стрелки, лишь бесконечный поток вопросов удерживает его за столом.

- Извини, – встает. – Но мне пора.

- Окей, – притормаживаю вытянутой ладонью. – Последний вопрос: что ты знаешь о магии? Можно ли научится?

- Ничего себе ты замахнулся, – лыбится. – Тут ходит пословица: “Тизером правят маги”, скорее всего – не безосновательно. Насколько я слышал, спелы изучают за деньги, причем стоит это немало. Кланы вербуют молодняк, делают из них хилеров, вкладывают свои бабки, чтобы обучить простейшим заклинаниям. Хочешь развиваться дальше и прокачиваться? Пожалуйста, но за свой счет. Настоящие маги, вроде того, о котором ты рассказывал – легенды. Наемники, которым платят за участие в рейдах или набегах суммы сравнимые с зарплатами успешных бизнесменов.

- И нет других способов?

- Я не знаю, – пожимает плечами. – Вон в шкафу книжка стоит, в красной обложке, почитай! Рассказывает о становлении одного из самых крутых магов. В главных ролях известный в Тизере непись. Может что-то из написанного окажется полезным.

- Спасибо, – протягиваю руку.

- Удачи, Мирон, – жмет. – Я тут бываю иногда, не часто, но если сильно захочешь, то найдешь.

от Автора: Понравилось? Ты знаешь, что делать! ;)

Глава 2. Не для отвода глаз

Вздрагивая от шума ветра, похожего на шаги Вира, засовываю книгу с названием “Путь Кродиуса” за пояс, выхожу из Тизера.

Боря сказал, что учебка оживает в восемь утра, а значит у меня есть пять часов, чтобы кимарнуть на диванчике. Завожу будильник, закрываю глаза и-и-и-и засыпаю? – Хрен там! Стандартная ситуация... Завтра важный день? Экзамен, квартальный отчет, свадьба? Может быть день, которого ты очень долго ждал? Долгожданный отпуск, переезд в собственную квартиру, выписка жены из роддома или полноценный день в Тизере? Нужно хорошенько выспаться и быть в форме, да? Хрен тебе! Как на счет, ворочаться с боку на бок, пять раз сходить в туалет, а потом пол ночи ненавидеть свой тупой организм за то, что он отказывает спать? Часы показывали 6:12, когда я уснул.

Просыпаться в гараже – отстой. Вместо кофе – кола из литровой бутылки, вместо умывания – массаж заспанного лица, вместо чистки зубов – две подушечки мятной жвачки.

Часа с небольшим оказалось достаточно, чтобы посмотреть сон. В своем воображении я снова бегал от Вира, ублюдок убивал меня каждые пять минут, а промежуток между убийствами не увеличивался, а, наоборот, сокращался. Наступила глубокая ночь, время жизни сократилось до тридцати секунд, я напрягся и снова увидел следы на земле, только на этот раз их нарисовали кровью.

Не верю в толкование снов и приметы, но увиденное напомнило о способности, которая подсказала мне путь. Нахожу лишь одно логическое объяснение, откуда умение появилось в моем арсенале – коричневый сгусток, что перетек из беса. Способность показывает следы прошедших людей и животных. Предполагаю, что яркость зависит от свежести, контрастный и хорошо прорисованный след оставили позже, чем тусклый и размазанный.

Любой охотник позавидовал бы такому умению, возможность видеть следы миграции и водопойные тропы сильно упрощает задачу. С другой стороны, охотиться можно не только на животных. Осталось разобраться, как способность активируется, сколько длится и как долго откатывается.

Залажу в капсулу, нажимаю кнопку.

Дом опустел, затухла печь, но приятное тепло все еще разливается по комнате. Чувствую себя неловко от того, что рыскаю в общем доме, но ведь, на то он и общий, не так ли? В шкафу меня ждет походный рюкзак. В потерявших свежий вид тумбочках и ящиках письменного стола нахожу проволоку, раскладной нож, веревку и пустую пластиковую бутылку.

Толкаю дверь, в натопленный дом врывается прохладный утренний воздух. Выхожу на крыльцо, осматриваюсь. На лавочке у вагончика, что используется, как бытовка или дом, сидит старик, греет на солнце ноги, обутые в затертые тапочки. Лучи поднимаются выше, покрывают колени, доходят до сжимающих трость ладоней, перекатываются на высохшее тело в коричневом плаще. Солнце убивает тени, проецируемые заборами, домами и деревьями, выпаривает оставшуюся с ночи росу.

- Доброе утро! – иду к старику.

- Ой, – хлопает по колену, показывая недовольство. – Доброе-доброе...

- Помощь нужна? – узнать квестового непися из описаний Бори не составило труда.

- Не часто в наше время встретишь человека, готового помочь. Вот в мою молодость...

- Что нужно сделать? – перебиваю.

- Убить волка, что терроризирует поселение, – вопросы, которые опережают ответы, заставляют старика перематывать пленку. – Белый шакал снижает поголовье нашего скота, боюсь даже подумать, что будет с нами, когда он убьет последнюю корову. Люди не смогут...

- Где я найду его?

- Иди по дороге направо, – трясущийся палец указывает на ворота. – Не доходя до деревянного моста, увидишь островок леса, волк живет там.

- Мне бы не помешало оружие.

- Боюсь, что не смогу тебе помочь, – опускает глаза. – Времена нынче тяжелые, все выкованное кузнецом оружие идет на продажу. Каждый рубль на счету.

- Старик, как руководитель поселения, ты должен понимать, что день или пара дней, что я потрачу на поиски – лишняя угроза для твоего скота, – дословно произношу фразу, которая, со слов Бори, расщедрит старика.

- Ну-у-у..., – чешет пробивающиеся волоски на бороде. – Пожалуй, ты прав. Найди кузнеца, скажи, что от меня.

Ухожу. Нет нужды спрашивать, где искать кузнеца, инфой поделился Борис.

Лысеющий дядька с мокрым лбом кладет молоток на верстак, вытирает ладони о фартук:

- Хочешь взглянуть на мои товары? – рука вытягивается в сторону закрытой двери.

- Глава деревни сказал, что ты можешь помочь мне с оружием, – осматриваю выпачканный сажей кирпич вокруг печи, откуда в помещение прет жаркий воздух. – Я собираюсь прикончить волка.

- А-а, – на лице показывается недовольство. – Ну конечно! Это же решит все наши проблемы.

- Ты, о чем?

- Не о чем... Какое оружие предпочитаешь?

- Лук.

- Посмотри в том сундуке, – берется за молоток. – Раз уж старикашка сказал...

Откидываю пятикилограммовую крышку. На дне ящика, размером с ванную, лежат два лука, колчан и россыпь стрел. Укладываю двенадцать второсортных палочек с проржавевшими наконечниками в носок из грубой кожи, вешаю на плечо. Эх... по сравнению с коряво отесанными палками, мой бордовый каратель был произведением искусства, но “на халяву и уксус сладок”. Выбираю между длинным древком, на ширину вытянутых рук, и коротким метровым. Беру маленький.

- Спасибо! – перекрикиваю лязганье молотка.

- Ага, – мычит через плечо. – Херней маетесь...

- Чего?!

- Ничего, – сует остывающий металл в печь. – Вали, давай!

По правой руке пробегает мелкая дрожь, мозг тремя грубыми слайдами описывает желаемое: стрела фиксируется на тетиве, древко прогибается под приятный скрип, хамоватый колхозник падает на наковальню с торчащей из глаза стрелой.

- Всего доброго, – выдавливаю сквозь сжатые зубы.

- Шкуру куплю, – принимается колотить с удвоенной силой. – Если, конечно, он тебя не размажет...

Захлопываю дверь с другой стороны, глубоко дышу. Слегка психованный мужичок внутри меня все еще настаивает на том, чтобы мы развернулись и пригвоздили быдлоса к стенке. Успокаиваю его здравыми рассуждениями.

Мое раздражение объясняется пережитым двухмесячным побегом от компьютерных имбалансов и постоянным ожиданием смерти. Кузнец делает лишь то, что приказывает программный код, если где-то и можно пойти на поводу чувств, то только при общении с игроками.

Выхожу за ворота. По самым грубым подсчетам Вир придет за мной часов через десять, наслаждаюсь неспешной прогулкой. Кеды поднимают верхний слой пыли, солнце греет затылок, легкий ветерок приносит запах реки, разбавленный полевыми цветами и травой.

Идти минут двадцать. Время можно провести не только в удовольствие, но и с пользой. Заряжаю. Стрелы поочередно уносятся парашютиком в небо, ставлю цель – попасть в пелтяющую впереди тропинку.

Стрельба на дальние расстояния сильно отличается от прямого выстрела. Сила притяжения, ветер и микроошибки в спуске гораздо сильнее влияют на снаряд, приземляющийся после бомбардируемой атаки.

Из десяти выстрелов в тропинку попал лишь один. Такому виду стрельбы однозначно нужно уделить больше внимания, но рассчитывать на него особо не стоит, слишком много переменных в функции, описывающей траекторию от лука до цели.

Дырявлю парочку встречающихся на пути деревьев, регулирую силу натяжения, проверяю убойную дальность и начальную скорость. Из двенадцати стрел в колчане остается десять, наконечник одной безнадежно застрял под корой, вторая затерялась где-то в поле.

Впереди показывается опушка леса. Достаю из рюкзака нож, включаю режим скрытности. Натренированные ноги ступают бесшумно, чуткие уши, словно локаторы, сканируют доносящиеся звуки, руки приготовились в любой момент спустить стрелу.

Захожу в лес, густые кроны деревьев прячут землю от солнечных лучей, становится прохладнее. Кусочек леса тянется всего на пару километров. Прохожу на двести метров вглубь, останавливаюсь – самое время воспользоваться способностью. Активировать оказалось достаточно легко: зажмуриваю глаза, опускаю голову, думаю о следах на земле.

Вокруг рассыпаются красные пятна. Землю истоптали грызуны, птицы и парнокопытные, без каких-либо проблем различаю среди них непропорционально большие следы зверя. Иду. Тусклая тропа ведет вглубь, пересекается с еще одной – более яркой. Пересаживаюсь. Пара минут брожений и мои кроссы ступают по алым следам. Уши отсеивают фоновый шум, не интересуют стук дятла, копошение белки и трепетание птиц, я отслеживаю теряющийся между деревьями хрип.

Замечаю волка. Серый монстр размером с пони важно прогуливается по владениям, тащит надутое брюхо, пытается облизать выпачканную в кровь бороду. Кажущиеся разумными глаза наполовину закрылись, лениво рыскают перед собой.

Опускаюсь на колено, одну стрелу кладу у ног, вторую вдеваю в тетиву. Лучшего положения для стрельбы и не придумаешь: стрелок надежно укрылся в природном ландшафте, а цель медленно, и что самое главное – монотонно, движется в зону обстрела.

Натягиваю тетиву. Отработанный рефлекс в течение доли секунды вспоминает основы стрельбы из лука, сверяет с тем, что вытворяет мое тело. Все сходится. Одобрено. Задерживаю дыхание... Спуск! Поднимаю вторую стрелу. Спуск!

Второй снаряд пролетает в пяти сантиметрах от морды, виной тому – странная реакция на ранение. Первая стрела воткнулась в бок, я ожидал, что хищник бросится бежать, но зверюга замер, как будто переваривал то, что произошло, думал, что делать дальше.

- А-А-У-У! – отталкивается от земли, унося тело в прыжке.

Натягиваю тетиву. Спуск! Еще спуск! Корю себя за то, что оба раза промазываю, представляю сколько времени уйдет на то, чтобы загнать эту здоровенную псину, но волк и не собирается убегать. Носится по кругу на расстоянии пятидесяти метров.

Вращаюсь на месте, стараясь удерживать серое пятно в поле зрения, наконечник стрелы ползет по его следу. Торчащая из брюха стрела делает свое дело, серый замедляется, а бордовое пятно на шерсти расползается, будто очаги заболеваний на карте инфицированного мира.

- АУ-У-У-У-У! – пасть изрыгает режущий уши вопль.

- У-У-У! – отвечают из глубины леса.

Улавливаю топот справа и сзади, но еще далеко. Отслеживаю раненного зверя... спуск! Стрела пролетает под тушей, прячется во мху.

Волк сужает круг. Отчетливо слышу глухие удары лап о землю – подмога близко.

Останавливаюсь. Круг стал достаточно маленьким, чтобы предугадать траекторию движения. Прицеливаюсь между деревьями, жду пока волк добежит... спуск! Стрела протыкает окорок, зверь замедляется до легкого бега, хромает, проливая кровь на землю. Боковым зрением вижу приближающееся пятно справа, оборачиваюсь – сзади еще одно.

- у-у-у! – рев вожака теряет былую силу.

Размытые пятна превращаются в силуэты волков, молодые особи рвут дистанцию трехметровыми прыжками.

Раненный вожак выжидает момент и выходит в лобовую атаку одновременно с прибывшими на помощь. Серые туши взмывают в воздух, морды искажаются озлобленными оскалами, черные пасти оголяют острые зубы. Каждая тварь весит больше сотни килограмм, они просто раздавят меня, не говоря уже про дробильный аппарат в челюстях.

Вышвыривая из-под себя мох, прыгает и вожак, красные глаза смотрят в мои...

Натягиваю тетиву, на миг представляю, как волки будут делить мое тело. Спуск! Наконечник входит ровненько между глаз, пробивает черепушку, вожак стелется на земле. Поворачиваюсь налево – слишком поздно, успеваю лишь зажмурить глаза, глядя на смыкающиеся перед лицом челюсти...

Оба молодых волка пролетают насквозь. Разворачиваются, рычат и скалятся, но не могут ничего сделать. Вожак умирает, а вместе с ним, словно мираж, растворяются молодые особи.

Боря не соврал. Предупредил, что ни в коем случае нельзя оставлять без внимания вожака. Зверь обладает способностью – создавать фантомные копии. Кажется, что на тебя бросается целая стая рычащих тварей, но лишь желтые клыки вожака могут попробовать твою плоть.

Перевожу дыхание, принимаюсь за дело.

Убить волка было легче, чем освежевать. Орудовать перочинным ножиком по коже толщиной в сантиметр – не самое простое занятие. Лишь спустя два часа, испачкавшись по локти в кровь и насадив мозолей, закидываю шкуру на плечо.

…. …. ...

- Ты убил его?! – выкрикивает старик, заметив, как я подхожу.

Учебка оживилась, но никто, кроме старика, не обращает на меня внимания: белобрысый подросток вколачивает в забор гвозди под чутким присмотром отца; чел на лавочке с собранными в пучок глазами бренчит на гитаре; располневшая домохозяйка несет куда-то кастрюлю.

- Да. Убил.

- Прекрасно! – вскидывает руки. – Мы больше не будем боятся ночных набегов!

- Что с моей наградой? – не считаю нужным придерживаться этикета в разговоре с неписями.

- С деньгами сейчас туго, – опускает голову. – Однако, в знак благодарности ты можешь выбрать оружие или доспехи у кузнеца на тысячу.

- Окей. Еще помощь нужна?

- Поспрашивай у жителей, наверняка что-нибудь подвернется.

Вспоминаю, как играл скайрим или фаллаут, никогда не мог пройти мимо даже самого пустякового квеста. Каждый раз ввязывался в бесконечную цепочку заданий, отделяющих от основной сюжетной линии. Брался за любую, даже самую черную чернуху, лишь бы покинуть локацию с чувством выполненного долга. Думаю, Тизер должен стать исключением, тут время важнее, чем похвала ничего не решающих неписей или затасканный полтинник, но один для разнообразия сделаю, или два...

Безногому вояке нужно вернуть костыль, которым он по синьке расфигачил окно в местной таверне? Отмудохать алкоголика, не дающего проходу сиськастой Любе? Показать салаге, как управляться с молотком? Обыграть ветерана в дурачка? Принести воды? Наколоть дров? Заправить генератор? Спасти огород от наводнения? Погнали!

Владелец таверны сказал, что отдаст костыль, только если вояка попросит прощения. Пришлось тащить одноногого на руках. Не отходя от барной стойки, перемкнул уже накидавшемуся Ваську, выбил обещание – не приставать к девчонке. Забил три гвоздя в забор, с четвертой попытки повесил старичку погоны. Пометался по хозяйству. На все про все ушло около двух часов, помимо возросшей кармы получил браслет из янтаря, банку тушенки, буханку свежеиспеченного хлеба и смачный засос от Любаши.

Нашел еще парочку предложений, вроде: накормить кота или выловить в реке желтобрюхую рыбку, но посчитал, что и так нехило перегнул с благотворительностью, пора навестить кузнеца.

…. …. ...

- Удалось, таки? – оборачивается на звук открывающейся двери.

- Да, – тереблю влажную шкуру. – Волк мертв.

- Хм, – хмыкает кузнец. – Ура...

- Что не так?

- Ничего! – стаскивает трофей, оценивает качество. – Продаешь?

- Сколько дашь?

- Полторы.

- Две!

- Торговаться бессмысленно, – кладет шкуру на стул. – Деньги переведу на игровой счет. Идет?

- Окей. Но при условии, что ты расскажешь причину своего недовольства. Считаешь убийство волка пустой тратой времени?

Кузнец вытирает со лба пот, откладывает молот. Секунд на двадцать залипает в собственные рассуждения, делает вид, что колеблется в принятии решения.

- Старик напуган, – достает из фартука сигареты, закуривает. – Сегодня он обвинил волка, неделю назад – стаю лис, а месяцем раньше – диких собак. Жители поселения чувствуют успокоение каждый раз, когда гибнет причина их бед. Это сплочает и дарит надежду, но даже если умрут все хищники в округе, скот все равно будет пропадать, потому что старик сам его отдает.

- Интересно...

- В этих краях орудуют бандиты. Шайка рэкетиров вымогает еду, деньги и оружие. Половина из того, что я кую, уходит в руки этим уродцам, – тяжелый взгляд отчаяния скользит по стенам. – Старик лишь сдерживает бунт или расселение жителей бесконечными попытками найти виновника наших бед и обещаниями, что скоро все будет хорошо.

- Ну так, почему бы не...

- Однажды он решился дать им бой, нанял четверых воинов, дал оружие и доспехи, – с тлеющей сигареты падает сантиметровый кусок пепла. – Парни хорошо сражались. Застав бандитов врасплох, они убили почти всех, одним из последних в бой вступил главарь...

- И?

- Единственный вернувшийся наемник, умирая у меня на руках, рассказывал, как безбашенный викинг яростно орал и бесстрашно рубился. Управляясь с топором с такой же легкостью, как с кухонным ножиком, отправил на респ троих, четвертого ранил и гнал пару километров, ревя что-то нечленораздельное, будто медведь.

- Четыре воина даже не ранили его?

- Ранили! И не один раз! – кузнец с трудом сдерживает эмоции. – Пролл, так он себя называет, лишь еще громче орал и яростнее рубился, не чувствуя боли и страха.

- И что было дальше?

- Через три дня Пролл и два новоиспеченных засранца пришли в деревню, – тяжело сглатывает слюну, снова закуривает. – Не грабили и не буянили, завалились прямиком в дом к старику. Сказали, что теперь поселение обязано ему вечно, а в качестве мести убили дочь...

Представив, как дикарь разрубает девчонку на глазах у отца, сердце бьется быстрее. Губы кривятся от ненависти, нутром чувствую свою готовность выдавить падле глаза и откусить нос.

- Пролл сказал, что если старик еще раз что-то подобное вытворит, то поселение сгорит, а жители умрут, – сигарета снова почти истлела в холостую. – Вот он и боится. Боится и платит, а жителям не может сказать правду – духу не хватает, не говоря уже о том, чтобы огрызнуться Проллу.

- Я хочу помочь.

И ведь действительно хочу. Ублюдок, хоть и выдуманный, что способен убить женщину, должен сдохнуть. Никогда не считал себя особо сентиментальным, но история тронула.

- А ты понимаешь, какую цену мы заплатим, если облажаешься?

- Где его найти?

- Для начала тебе нужно выспаться и все обдумать. Если к утру не передумаешь – приходи.

- Когда старик следующий раз передает поборы и где?

- Каждый третий четверг, а значит – сегодня ночью, у загона, что примыкает к поселению.

Выхожу из кузницы. По дороге в гостевой дом настраиваю себя на то, что по любому ввяжусь в этот квест – решено!

По идее неписю можно верить, если это, конечно, не часть другого квеста, где меня снова хотят кинуть или развести. Для пущей убедительности посмотрю на рэкет собственными глазами, к тому же день так удачно совпал.

В гостевом домике не оказалось ни одного игрока. Пройдет еще пара часов до того, как стемнеет, успею выйти в реал, чтобы отвадить приближающегося Вира.

За спиной хлопает дверь, одновременно с открывающейся капсулой вспоминаю про книгу. От мыслей о том, что в Тизере можно управлять стихией или уничтожать врагов движением руки, ускоряется сердце. Не выползая из капсулы, нажимаю кнопку, смотрю на закрывающуюся крышку.

…. …. ...

Часть 1. Кродиус.

Маленький Кродиус сутками торчал в древнем лесу.

В то время, как его сверстники уничтожали орды злобных одуванчиков и совершали набеги на песочные замки, мальчик слушал деревья. Тысячелетние стволы рассказывали о величии и былых временах, а дерево, которое Кродиус прозвал королем леса, иногда делилось с ним силой.

Родители лишь радовались привязанности мальчишки к лесу. Лучший лодочник в деревне с удовольствием слушал детские фантазии о обладающей сознанием природе, а трудолюбивая крестьянка радовалась, что ребенок не впитывает агрессию и враждебный настрой с малых лет.

…. …. ...

…. ураган прошелся по древнему лесу, словно заточенная коса по полевой траве. Кривое лезвие ветра рисовало просеки, оставляя после себя выкорчеванные и сломанные деревья.

Окрепший подросток бегал по лесу вторые сутки. Не жалея сил, не останавливаясь на отдых или перекус, Кродиус спасал друзей. Поднимал упавших и окапывал корни тем, кого не мог поднять. Носил высыхающим воду и составлял поломанные части, где это было возможно. Многие были спасены, но не обошлось и без жертв...

К окончанию третьих суток, опершись о ствол короля леса, Кродиус перечислял имена погибших и смахивал катящиеся по щекам слезы.

- Теперь я точно знаю – ты достоин, – вымолвил король леса.

Парень не успел что-либо ответить, как земля под ним засветилась. Сквозь землю увидел паутину корней, разросшуюся на десятки метров, словно смотрел на блестящие предметы на дне реки. Максимальная яркость собралась на кончиках корней и поползла к сердцевине. Кродиус поднялся, глаза не могли оторваться от ослепляюще-белого сгустка.

Энергия отделилась от ствола и перетекла в грудь. Мальчик почувствовал головокружение, накатил приступ паники. Ворвавшийся сгусток начал жечь живот, постепенно расползаясь по всему телу.

Парень подумал, что умирает, неведомая сила сжигает его изнутри. Плохо соображая и с трудом держась на ногах, бросился к реке...

…. …. ...

Очнулся глубокой ночью в незнакомом месте. От испепеляющего жара осталась лишь приятная боль усталости.

Спросить дорогу у деревьев не составило бы никакого труда, но помешала наступившая ночь. Древних толстокорых гигантов не разбудить потряхиванием за ветви или брызгами холодной воды. Стражи леса проснутся лишь на рассвете.

Кродиус положился на интуицию и около часа плутал в кромешной темноте. Знакомые места так и не встретились, а вместе с тем, навалилась усталость и груз пережитого. Парень уселся на землю и поднял голову к небу, все его нутро просило лишь одного: найти дорогу домой и зарыться в любимом овечьем одеяле.

И случилось что-то странное. Кусочек того самого белоснежного сгустка отделился от светящихся пальцев правой руки и взмыл в воздух. Освещая путь на десятки метров вокруг, свет продвигался по лесу, ожидая плетущегося позади Кродиуса.

Через час мальчик стоял у двери своего дома.

Глава 3. За Проллом

Банка тушенки опустела, а от буханки хлеба остались лишь крошки на столе. Затухающий треск в печи и свалившееся за горизонт солнце подсказывают, что пора выдвигаться. Заворачиваю уголок странички, чтобы отметить, где остановился, закидываю книгу в рюкзак.

Улица встречает вечерней свежестью. Осматриваюсь в поисках хоть одной живой души – никого, жители деревни попрятались в домах, жгут свечи, топят печи.

Просачиваюсь в щель приоткрытых ворот, иду вдоль забора. Встречающиеся на пути деревья, холмы или любые другие рельефы местности – мои друзья. Спрячут от любопытных глаз или укроют от стрелы. Огибаю учебку, заваливаюсь в подходящее для наблюдения углубление.

Потекли минуты ожидания. С удовольствием провел бы их за чтением второй части приключений Кродиуса, но темнота позволяет лишь вспомнить о первой. Мягкая трава и набитый желудок делают свое дело. На секундочку представляю себя мальчишкой, что заблудился в лесу, позволяю чутка покемарить.

…. …. ...

Умиротворенную тишину нарушает доносящийся шум, открываю глаза под лязганье металла. Старик, взвалив на горбатую спину мешок, откуда торчат рукояти мечей и топоров, тащится по тропинке.

Из леса напротив появляются фигуры. Различаю двух бойцов, вооруженных мечами, одного лучника и громилу с топором, возвышающегося над всеми. Участники сделки встречаются у ограждения:

- Привет, компаньон! – здоровяк кладет руку старику на плечо. – Все в порядке?

- Угу..., – мешок с грохотом падает на землю, старик отходит на два шага назад, чтобы освободиться.

- Вот и молодец! – Пролл поворачивается к своим бойцам. – Давайте, парни!

С расстояния в сотню метров лицо не разглядеть. Но, судя по интонации, бандит доволен собой, а нередко появляющаяся светлая полоска в темноте лишь подтверждает догадки – громила лыбится.

Пять-шесть ударов ногами и доски толщиной два сантиметра открывают путь, бандиты проходят за ограждение и прячутся в коровнике, спустя минуту на свежий воздух выползает откормленная буренка. Рэкетиры оставляют за спинами сломанную изгородь, лучник прихватывает мешок с оружием, скрываются в лесу.

- Увидимся, старик, – Пролл плетется следом. – Привет семье! Аха-ха-ха!

Ухожу. Часы показывали 00:52, когда я завалился на диванчик в гараже.

…. …. ...

- Открывай! – барабаню в грубо сколоченную дверь.

Внутри слышится возня, гремят засовы.

- Неужели?! – заваливаюсь внутрь, не спрашивая разрешения у кузнеца. – Я подумал. Берусь за работу!

- Хорошо, – кивает в знак одобрения.

Мастер раскаленного металла и кувалды приглашает присесть. Разливает по кружкам кипяток, свежие листья мелиссы прибавляют зеленому чаю аромат. Делится инфой.

Банда насчитывает человек с десять. Две трети – новички, которые, возможно, и не сражались ни разу. Настоящую угрозу представляют, как раз те трое, что приходили за данью, ну и, конечно же, главарь. Двухметровый верзила искусно владеет топором и обладает способностью “ярость” – сила и выносливость повышаются пропорционально получаемому урону. Способность к выживанию резко возрастает, когда боец уже на ладан дышит.

Разваливающий направо и налево психопат отрежет тебе ногу ложкой, если это увеличит его шансы на спасение хоть на один процент. Впрочем, мне это знакомо, раздувающийся в моменты припадков Скок был способен раздавить шею человека, словно пустую жестяную банку. Так или иначе, вояка возглавил мой список сожженных заживо. Хех!

- В бою, где противник превосходит тебя количеством, не обойтись без клинка, – кузнец подходит к стоящему у окна чулану. – Седой Александр научит тебя кое-каким приемам, если интересно.

- Конечно интересно!

- Найдешь его около водонапорной башни, – скрипят проржавевшие засовы, кузнец роется внутри. – Держи!

Грубый кожаный чехол, потрескавшийся ремень и повидавшая виды рукоять. Не сравнить с блестящими пухами ддшников из Клана Быстрых Ветров, но ощущения переполняют. Если бы эта усатая физиономия, выпачканная в сажу, добавила что-нибудь вроде “Да прибудут с тобой силы! Теперь ты один из нас!”, ей богу, я бы не сдержался и ответил “Моя жизнь принадлежит кузнецу! Умру за молот и наковальню!”, схватил бы меч и помчался в лес, выковыривать бандюг из своих убежищ.

- Меч – дерьмо! – усач спускает помазанного богом паладина на землю. – Ну так и я – не волшебная фея! Сделаешь дело – получишь настоящее вознаграждение.

- Ага...

- Приходи, как пройдешь обучение, – возвращается к работе. – Расскажу, где искать Пролла.

Выхожу во двор, достаю клинок из ножен. Тяну за рукоять – меч сопротивляется, тащит вместе с собой чехол. Пара нехитрых движений: влево-вправо, вверх-вниз и лезвие показывается новому владельцу.

Походу кузнец изрядно накидался, когда ковал. Помимо неправильной геометрии и визуально заметной асимметрии, лезвие красуется пятью зазубринами глубиной по полсантиметра.

Подхожу к небольшому деревянному домику, что больше похож на баню, чем на жилое помещение. Во внутреннем дворике стоят две деревянные куклы, изображающие солдат, на заборе висит круглая мишень с торчащей в центре стрелой.

- Ты ко мне? – худой мужик в длинной, почти до колен, рубахе поднимается с лавочки.

- Вы Александр?

- Ага, – трясет седой шевелюрой.

- Кузнец сказал, что вы можете научить меня паре приемов с мечом.

- Посмотрим.

Я предполагал, что мужик покажет, как держать меч, атаковать и защищаться. Сядет на лавку и будет смотреть, как я отделываю вооруженную куклу, но подход Сани Седого превзошел мои ожидания.

- Для начала, нужно разобраться со шмотом, – обходит меня по кругу, дергает за ремни рюкзака, оттягивает колчан. – Ничего не должно болтаться или мешать! Если планируешь драться в полевых условиях, а не на подготовленных аренах, то вещи должны стать частью тебя. Это понятно?!

- Да! – вытягиваюсь по стойке смирно.

- Рюкзак подтянуть, а лучше добавить завязывающуюся на груди шлейку! Колчан разместить сбоку от рюкзака, а лучше пришить, чтобы избавиться от ненужных ремней! Штаны заправить в обувь! Подобрать длину ремня для ножен, лишнее отрезать! Попрактиковаться с выемкой! Если в походном режиме таскаешь в руках лук, то определиться с местом, где будет лежать древко во время ближнего боя! Потренироваться прятать за спину и доставать!

- Ого! – провожу по себе взглядом. – А что, по поводу владения мечом?

- Сначала исправь то, о чем я сказал! – возвращается к лавочке. – Это поможет куда больше, чем финты с ножиком.

Ухожу, размышляя о том, насколько грамотный совет подарил Седой. Ведь профессионализм кроется в мелочах. Люди, что становятся мастерами своего дела, выжимают максимум результата из каждой детали. В наше время не встретишь выдающегося человека, который добился успеха, полагаясь лишь на природный дар, предрасположенность к чему-либо или имеет хорошо развитую составляющую своей профессии.

Сегодня великому спринтеру недостаточно иметь высокий рост и сильные ноги. Спортсмен должен соблюдать диеты, придерживаться правильно подобранной программы тренировок и бегать в сшитой специально для него обуви. Или, например, токарь!

Вечно воняющий перегаром работяга играючи справляется с самыми сложными изделиями. Золотые руки ловко устанавливают заготовки и штампуют детали со скоростью двойной нормы. Матерому мужику прощают недельные запои и дебоши в подсобке, потому что он – “токарь от бога”. Но действительность такова, что через пять лет его не возьмут на высокооплачиваемую работу. Возможность, точить эксклюзивные изделия под заказ, получит настойчивый салага, что когда-то подавал нашему герою ключи. И все потому, что парнишка провел это время прокачивая свой скилл: ездил на курсы повышения квалификаций, читал прикладную литературу и сутками просиживал на работе. А “токарь по призванию” в это время лишь пожинал плоды врожденной способности.

Если я хочу стать значимой фигурой в Тизере, то нужно выжать максимум преимущества из каждой детали. И сейчас мне понадобятся нитки!

Пышная Дарья, чей обхват бедер измеряется сотнями сантиметров, специализируется на варке похлебки, но Боря сказал, что девушка с удовольствием продаст посуду, канцелярские принадлежности, одежду и любой другой хлам, валяющийся в доме. Все, что для этого нужно – сделать ей комплимент про красивые зеленые глаза.

Моток черных шелковых ниток вместе с иглой обошелся в шестьсот рублей, к стоимости прибавилось обещание – вернуться, чтобы отведать ее ароматную стряпню. И ведь вернусь, пахнет по-настоящему вкусно!

…. …. ...

Треск в печи разбавляет мое одиночество. Уже третий час сижу в гостевом доме, орудую ножницами, иголкой и ножом. Исколотые пальцы, парочка порезов и искусанные от напряжения губы – мелочь, по сравнению с достигнутым результатом.

Подогнал под себя ремень. Отрезанный конец приладил, как перекладину на груди, что стягивает шлейки. Отрегулировал посадку рюкзака, чтобы во время бега получить минимальную амплитуду колебаний. Полтора часа потратил на то, чтобы пришить колчан. Два раза бросал на середине и переделывал, но в конечном счете получил закрепленный с правой стороны карман для стрел. Одновременно с этим избавился от лишней шлейки и проблем с постоянным запутыванием. Заправил штаны в кроссовки, посмотрел на убожество, которое получилось, и пренебрег этим советом. Небольшой плюсик от заправленных штанов уж точно не покроет огромный минус в виде косых взглядов, насмешек, перешептываний и звания “лошара”.

Выхожу за ворота учебки. Усыпанная ромашками полянка отлично подходит для того, чтобы попрактиковаться вдали от чужих взглядов. Поехали!

Закинуть лук на спину, чтобы он сходу оказался в походном положении, оказывается не так просто. Древко норовит зацепиться за стрелы, а тетива передавить кожу около подмышки. Терпение и труд... нервы, блин, порвут... Безошибочно убрать и также быстро достать, получилось лишь спустя час, но постепенно руки начали понимать, что я от них хочу.

С мечом все оказалось проще. Запомнил пространственное расположение рукояти и отверстия в ножнах, теперь достаю и прячу клинок, не глядя.

Апогеем тренировки стало комбо: достаю лук, стреляю, кувыркаюсь, убираю лук, кувыркаюсь, достаю меч. Первые попытки выполнить эффектную комбинацию напоминали падения пьяного бродяги: стрелы рассыпались по земле, сваливался рюкзак, тетива придавливала горло. Покинул поляну только после того, как трижды выполнил комбинацию.

…. …. ...

Привык держать обещания, а значит возьму куриную похлебку даже за пять сотен рублей, ничего не поделаешь. Успокаивает то, что обдирают не за приправленную солью водичку. Платишь за качественный продукт – глубокую тарелку гущи с тремя кусками мяса и свежеиспеченную лепешку. Ничего подобного в жизни не ел, аромат специй сводит с ума, а насыщенный вкус заставляет подержать суп во рту перед каждым глотком.

Интенсивно молочу деревянной ложкой, параллельно слушая причитания поварихи. Дарья потеряла камень, что в простонародье называют «перечник». Матовый минерал красного цвета используют, чтобы придать специям дополнительный аромат и вкус. Камень закидывают в мешок с приправой и через шесть дней получают “прокачанные” специи. Пустая болтовня постепенно обретает грани квеста:

- Мирон, миленький! – пухленькие пальцы гладят по голове. – Сходи на полянку сожженных камней, а? Найди перечник для меня? Я в долгу не останусь!

- Теть, Даша..., – переворачиваю посудину, чтобы вылить в себя все до последней капли. – Обязательно схожу, но не сейчас. Есть дела поважнее. Спасибо, но мне пора!

В спину сыплются слова умаления, обещания бесплатных обедов, но я уже иду к водонапорной башне.

…. …. ...

Александр Седой сидит на той же лавочке, крутит в руке прутик.

- Ну, что, подготовился?

- Вроде, да.

- Посмотрим, – дергает за рюкзак, ножны, лук. – Хорошо. Доставай свою железяку! Начнем!

Занятие длилось около часа, сорок минут из которого, Саня говорил. Ветеран не собирался делать из меня ниндзя, карающего врагов. Показал основы, объяснил правила игры.

Для себя резюмирую сказанное: лучше уклоняться и контратаковать, чем отражать удары и нападать первым; бить в уязвимые места – лицо, шея, открытые участки кожи или незащищенные броней; если придется бить в броню, то только колющими ударами, остальные – пустая трата энергии, по крайней мере, с обычными мечами; если поставил себе цель – убить врага, то убивай, как только появится возможность, никаких последних слов, покурить перед смертью или рассказать поучительную историю.

Сказал, что если буду делать упор на стрельбу из лука, то меч лучше заменить кинжалом. Показал пару самых простых выпадов, уклонений и принципы отражения. Сказал, что мастерство придет с опытом, а когда я пойму, что познал азы, порекомендовал найти более искусного мастера. В этом кроется залог прогресса – теория и практика.

Не был бы дед Саша неписем, пообещал бы ему бутылку. Обхожусь привычным “спасибо”, ноги ведут к кузнецу.

Вместе с падением солнца приходит приятная свежесть, жизнь в учебке замедляется. Активность и пустая болтовня перетекают в домики, где зажигаются керосиновые лампы, свечи и камины.

Кузнец долго ходит вокруг да около, раз десять переспрашивает о том, понимаю ли я возможные последствия, предлагает повременить, а лучше – собрать команду, чтобы увеличить шансы на успех.

Я не стал ему грубить или ломать мировоззрение доводами, что они все здесь вымышленные персонажи и могут не бояться смерти, но фиг знает к чему бы это привело. Стойко выдерживаю сорок минут непрекращающегося натиска, и, наконец-то, получаю инфу – Пролл и его подопечные живут в лесу, дорога займет не больше двух часов.

Вдобавок к последним наставлениям получаю охапку стрел с блестящими стальными наконечниками и сверток с едой. В белой ткани, что похожа на наволочку, лежит вяленое мясо и булка черного хлеба.

…. …. ...

Походный шум заметно снизился. Болтающийся рюкзак и хлопающие по спине стрелы больше не мешают улавливать порхание птиц и убегающих в чащу животных. Иду быстро, едва не выпрыгивая за пределы петляющей впереди тропы. Настраиваюсь на замес.

Не заметил, как перешел на бег. Убить два часа времени на дорогу – слишком жирно, преодолеваю прямые отрезки спринтами.

В голове крутились советы деда Саши, вертелись комбинации возможных выпадов и позиции для стрельбы в стесненных условиях, когда в полуметре что-то шелохнулось. Останавливаюсь.

Стрелы! Вторая пролетела в полуметре над головой, а третья попала в рюкзак и отскочила в сторону. Слишком сильно погрузился в предстоящий квест, забыв об элементарных правилах безопасности, повезло, что стреляет кто-то неопытный.

Падаю в траву. Зелень высотой до колена не гарантирует безопасность, оглядываюсь по сторонам. Прямо за спиной осталось углубление, за окоп не сойдет, но лучше, чем припорошенная травой земля. Поджимаю под себя ноги, кувыркаюсь назад под выкрики «обходи!» и «давай-давай!».

Одновременно с завершением упражнения, левая рука снимает лук, правая вдевает снаряд, колени впиваются во что-то твердое – отскочившая стрела! Расслоившаяся палка не может похвастаться ни нормальным наконечником, ни оперением, напали либо отстающие неписи, либо непрокачанные игроки.

Задерживаю дыхание. Слышу, как спереди и справа четыре-пять объектов обтирают телами деревья, радует, что никто не бежит сломя голову, чтобы развалить меня в рукопашку. Выпускаю разведывательную стрелу, но успеваю рассмотреть лишь приблизительное расположение – слишком маленькое расстояние.

«Шиц! Шиц!» – в траве застревает еще парочка стрел.

Выглядываю. Бритый пацан яростно тычет пальцем в напарника. Чувак в джинсовой куртке кивает в ответ и десятисантиметровыми шагами, словно боится спугнуть дичь, чешет в моем направлении. Рука сжимает раскладной нож.

- Эй, ты! – теперь лысый тычет направо. – Иди, мля!

Дерево закрывает от меня того, кому отдают второй приказ, вижу только широкую жестикуляцию. Судя по всему, боец не согласен с тем, что ему нужно приближаться к врагу. Озлобленная рожа лысого краснеет, раздуваются ноздри. Пати-лидер едва сдерживает молчание, еще усерднее тычет в подчиненного.

«Хыц!» – в этот раз стрела воткнулась в землю почти вертикально, лучники пробуют бомбардирующую атаку.

Приподнимаюсь, взвожу стрелу, короткий скрип свидетельствует о максимальном натяжении. Спуск! Снаряд уносится в сторону лысого лидера. Наконечник продирается сквозь мышцы бицепса, надрывает сухожилие, царапает кость и прячется в коре стоящего позади дерева.

- ААА! БЛЯЯЯЯ! – орет главарь. – РУКА! СУКА!

Перевожу фокус на приближающегося, еще раз отпускаю тетиву. Раскладной нож падает на землю, джинсовая куртка впитывает сочащуюся кровь. Парень хватается за торчащее из шеи древко, ноги, словно автономный спасательный модуль, пытаются унести тело с поля боя, но попытка заканчивается неудачей. Десять метров со сломанным вестибулярным аппаратом – невозможное расстояние. Падает на третьем шаге.

- Валим! Валим! Он здоровый! – партизаны срываются с мест.

- Дебилы! – орет кровоточащий главарь и бросается следом.

Для собственного спокойствия лежу еще с минуту, упиваюсь полученным прозвищем «здоровый». Все-таки постоянная игра на пределе возможностей приносит свои плоды, в соло прогнал пати из пяти человек.

Иду лутать. Во внутреннем кармане лежит косичка из пищевого материала, по консистенции похожа на ирис. Темно-зеленая масса пахнет травами, первое что приходит в голову – сладость. Закидываю в рюкзак. Похвастаться чем-нибудь еще, кроме грибного ножичка, пацан не может. Собираю пригодные стрелы, двигаю дальше.

…. …. ...

Вторую половину пути прохожу более осторожно, то и дело оглядываюсь, замираю, чтобы прислушаться. За деревом, что похоже на трезубец, сворачиваю с тропы, если верить кузнецу, то идти осталось не больше, чем полкилометра. Прищуриваюсь, втыкаю глаза в землю, по траве расползаются красные следы, образуют месиво подошв, босых ступней и копыт, ведут в лес. Идти через парадный вход – не самая лучшая идея, выбираю черный.

Нарастающее возбуждение вносит дисбаланс в идеальные шаги стелса. Специально продумываю постановку ноги, отслеживаю сучья, что могут издать шум, или камни, на которых могу навернуться, но движения получаются еще более неуклюжие и громкие, чем при обычной ходьбе.

Обхожу предположительное место лагеря с тыла. Метров с трехсот слышу мычание, еще через сотню замечаю деревянное ограждение, где пасутся выращенные в учебке коровы.

Между деревьями поднимается струйка дыма, у забора стоит бандит. Курит, наблюдая за пасущимися животными. Тестирую заученный кувырок с подготовкой к стрельбе. Спина перекатывается по спрятавшейся под листвой палке, раздается сочный хруст. Непись поворачивается в направлении шума и открывает рот.

Шестеренки в голове запускают стандартный административный процесс. Комиссии по делам управления головным мозгом понадобилось полторы секунды, чтобы взвесить обстановку, оценить риски и прийти к почти единогласному решению – бить тревогу. Лишь член комиссии, отвечающий за харизму и налаживание полезных связей, остался верен своим принципам. Этот бурчащий зануда занял трибуну и целых девять десятых секунды нудил свое «нужно оставаться людьми!», «может незнакомцу нужна помощь?», «не делайте поспешных выводов!».

В конце концов, заместитель по делам агрессии в очередной раз послал его в задницу и предложил голосовать. К потолку черепной коробки потянулись руки, а секретарь занес результаты голосования в протокол.

Курьеру понадобилось бы не больше, чем одна десятая секунды, чтобы передать принятое решение в отдел по речевым делам. Работяги в глотке маякнули бы легким, чтобы те заполнили баки, после чего запустили процесс испускания «тревожного крика». К сожалению, курьер не успел передать указания, инородный металлический предмет ворвался в зал заседания и прикончил всех присутствующих.

Наблюдаю, как бандит заваливается на спину, стрела вошла в левый глаз, вышла через затылок, разорвала связь тела с мозгом. Мужик рухнул бревном.

Возвращаю лук в походное положение, перелетаю через ограждение загона. Руки уже привычно шарят по карманам, пока голова сканирует территорию вокруг.

За поясом у бандюги торчит метательный томагавк, в кармане валяется поцарапанное серебряное кольцо. Забираю то и другое, хватаю за ноги, оттаскиваю к ограждению.

За коровьим загоном стоит сколоченный из неотесанного дерева домик, из трубы валит дым. Рассмотреть что-то в окне невозможно – запотело напрочь, но, чем ближе подхожу, тем отчетливее чую запах брожения. Похоже, внутри варят алкогольные. Рядом с заводиком – амбар или склад, вместо двери на засовах висит воротина шириной в два метра, на лавочке сидит чернобородый охранник, жует травинку.

Перекатываюсь к соседнему дереву, беззаботный непись становится идеальной мишенью. Выбираю между грудью и головой, сам себе придумываю челендж – попасть в сердце. Задерживаю дыхание...

- Открывай! – от дымящего дома отделяются две фигуры. – Есть бочка еще?

- Большая? – охранник встает, затем что-то замечает, и голос его становится по наивному детским. – Дай попробовать, а?

Первый, не обращая внимания на попрошайку, целенаправленно идет к складу. Открывает ворота, прячется внутри. Второй идет вразвалочку, рука сжимает стеклянный бокал, мутная жидкость внутри пенится, испускает пар.

- Ты же на службе?!

- Всего пару глотков! – протягивает руку. – Ничего не случится!

- Я тестирую продукт! – лыбится и смачно отпивает. – Это и есть моя служба.

- Помогай, бля! – распахивается воротина, парень выкатывает бочку. – Пролл нам яйца оторвет, если норму не сделаем!

- Ладно, держи! – дегустатор протягивает бокал охраннику, хватается за край бочки. – И ворота открой, ща наполним, принесем.

Коллеги по цеху утаскивают тару в дом, охранник подпирает ворота копьем, растягивается на лавочке. Мозг отключается, как только пары достигают обонятельных рецепторов, губы обвивают край кружки, кадык жадно провожает содержимое в желудок.

Растащенный охранник и пара занятых бытовухой бандитов – не самая опасная компашка. В голове созревает план. Достаю из рюкзака топорик, жду пока вернутся работяги.

Через пять минут дверь отворяется нараспашку, первой показывается задница, за ней высовывается тело, дальше бочка и напряженная морда коллеги. Самогонщики кряхтят и спотыкаются, ноша с перемещающимся центром тяжести болтает их, словно бушующее море однопарусную лодку.

- Хоть бы помог! – бурчит тот, что не пожалел бухла, протискиваясь в ворота склада. – Только и умеешь, что на халяву бухать!

- По службе не положено! – лыбится охранник и снова прикладывается к напитку.

- Козел! – доносится изнутри.

На лишнюю секунду задерживаю тетиву, чтобы охранник сделал еще один глоток, последний – самый вкусный.

Натянутая нить скользит по большому и указательному пальцам, выпрямляется и отправляет в путь рассекающую воздух палочку. Стрела пробивает грудную клетку под левой сиськой, глаза охранника округляются, легкие пытаются снабдить мозг кислородом с помощью коротких рваных вздохов – бесполезно. Непись остается верен бухлу до последней секунды, теряет равновесие, сползает с лавки, но рука продолжает крепко сжимать бокал, будто удерживает факел с Олимпийским огнем.

Хватаю топорик, мчусь к складу. Бандиты внутри слишком заняты, чтобы отвлекаться на загибающегося охранника, первоочередная задача – донести бочку в целости и сохранности.

Отфутболиваю копье, что подпирает дверь, заваливаюсь в склад вместе с хлопком ворот. Прежде чем тень расплющила последнюю полоску проникающего света, успеваю рассмотреть двухэтажный ряд бочек, расставленных по периметру.

Погружаюсь в темноту вместе с копошащимися в углу силуэтами, зажмуриваю глаза.

Способность видеть следы чуточку улучшает видимость, этого вполне достаточно, чтобы без напряжения следить за движениями бандитов и уклоняться от выпадов.

- Эй! Что за херня?!

Эффект неожиданности не сработал, глаза бухловаров успели адаптироваться к темноте. Завожу топор за спину, неписи достают ножи. План рушится на глазах. Ожидал, что заскочу в лишенное света помещение и без проблем нашинкую ничего не подозревающих парней, а теперь в моем распоряжении есть всего две секунды, чтобы переписать сценарий.

Можно отскочить в левый угол, чтобы на время избежать нападения сразу обоих. Максимально быстро вырубить первого, вогнав топор в лысеющую голову, а затем скинуть бочку со второго яруса. Разбрызгивающийся алкоголь подарит драгоценное время, успею достать клинок. Махать мечом в стесненных условиях – не лучшая идея. Выжду, когда непись попытается меня коцнуть и срежу его колющим на контратаке.

- Аааа!! – ревет тот, что справа и прет в атаку.

Воинственный крик выводит меня из равновесия, второй план тоже катится в тартарары. На автомате швыряю топор, лезвие с глухим звуком вбивается в плечо.

- АААААА!!! – орет еще сильнее, заносит руку для удара.

Рву на себя рукоять клинка, застревает... долбанная засечка! В панике вытягиваю перед собой руки, чтобы остановить или хотя бы замедлить удар, отскакиваю вправо. По предплечью пробегает холодок, что-то мокрое наполняет рукав, нож оставляет в свитере дырку. Снова замахивается. Нарастающая боль и поступающий галлонами адреналин взрывают:

- НУ, ИДИ СЮДА, СУКА! – ору, чтобы справиться с возбуждением.

Отклоняюсь назад, провожаю взглядом лезвие и закладываю в челюсть. В обычной ситуации такой удар сто процентов сложил бы непися, но ярость и желание отрезать от меня кусок преобладают над физическим состоянием. Помутненный взгляд уже через долю секунды становится осознанным, нож снова разрезает воздух, летит в живот.

Ухожу влево, хватаю бандита за руку, толкаю по инерции. Тело впечатывается в бочку, трещит дерево, в нос ударяет резкий запах алкашки. Разворачиваю ублюдка и насаживаю еще дважды. Первым ломаю нос, второй удар едва не выпускает слезы из глаз, приложился что было сил и попал в лоб, болит так, как будто что-то сломал.

Под бульканье льющегося на пол бухла пытаюсь отобрать нож, боец контужен, но даже эти невнятные сопротивления сильно мешают. Наконец-то ловлю кисть... Ауч! Что-то кольнуло в боку. Улыбка на лице контуженного подтверждает мои догадки – я пропустил ножевое от второго. Боль от удара – ерунда, по сравнению с моментальным изнеможением и головокружением, мудак вытаскивает лезвие.

Срывая ногтями кожу с пальцев, отбираю нож. Левой рукой вытаскиваю торчащий в плече у контуженного топорик и херачу с разворота по высоте человеческой головы. Ублюдок уклоняется.

Здравому мышлению мешает боль и нахлынувшая обида, в голове крутятся мысли, что я итак слишком много потратил на этих невзрачных ублюдков, а они еще и бодаются. Сжимаю зубы и бросаюсь на того, что стоит за спиной.

Ловкость и грация растворяются в приступе ярости. Машу руками словно ветряная мельница, поочередно опуская на врага то топор, то нож. Злость явно не играет мне на руку, противник занимает оборонительную стойку и отступает, с легкостью уклоняясь от предсказуемых ударов. Более того, козел еще осмеливается иногда бить в ответ. Последней каплей становится обжигающая боль на правой кисти, лезвие срезает кусок кожи.

Переполняющая ярость достигает таких масштабов, что забываю обо всем на свете. Готов прикончить этого козла хоть гигиенической палочкой, до смерти затыкав в живот. Из головы улетают мысли о квесте и конспирации, в конце концов, нахожу себя орущим дикарем, что уже в пятый или шестой раз протыкает бездыханное тело. Пара размашистых ударов цепляет бочки, трещит дерево, усиливается бульканье.

Пьянящий запах выщемляет чистый воздух, уровень бухла на полу поднимается почти по косточку.

«Хыдыж!» мощный толчок в плечо швыряет меня к воротам, распахиваю их лбом и вываливаюсь на улицу. Ноги изо всех сил пытаются удержать равновесие, но корпус заваливается слишком сильно. Растягиваюсь на земле.

Ну и хрен с ним! Зато есть время, чтобы передохнуть. Легкие, мозг и другие внутренние органы пытаются угомонить бешено молотящее сердце, ощущаю недомогание, в боку пульсирует рана, свитер промок насквозь, кровь остается на траве.

Приподнимаю голову. В дверном проеме показывается контуженный, между его ног вытекает пенящаяся масса. Светло-желтая жидкость разбавляется бордовыми пятнами. Вырывающиеся на свободу газики ассоциируются с кипящей кровью.

Встречаемся взглядами. Судя по напряженному лицу, он настраивается на бойню, но в последний момент напряжение на лице меняется на приправленную злобой улыбку, бандит устремляет взгляд вдаль. Опрокидываю голову.

Стремясь обогнать другу друга, ко мне бегут еще трое бандитов...

Глава 4. Ненастоящий детектив

Земля под головой становится мягкой, словно перьевая подушка. Трава обвивает тело, удерживает в своих объятиях. Я будто зарылся в овечьем одеяле, из-под которого очень не хочется выползать.

Наблюдаю, как раскачиваются деревья. Кажется, будто верхушки сосен рисуют что-то на небесном ватмане, который стремительно затягивают дождевые тучи. Бесформенные серые создания завоевывают приятную глазу голубизну, бесцеремонно прут в атаку, будто посланники самого дьявола, объявившего войну небесному царству. Несут с собой не только темноту, но и прохладный ветер.

Над головой остается последний просвет, всего одна щелочка – надежда зависящих от солнечного света. Силы врага превосходят в сотню или даже тысячу раз, но упорство, вера и желание сражаться сильнее, чем бессердечная масса недруга. Просвет не намерен сдаваться! Это живой пример, что воодушевляет и придает сил! На фоне мотивирующего образа представляю себя последним рыцарем где-то...

- РАЗРУБИ ЭТО ГОВНО ПОПОЛАМ! – нарушает мою идиллию чей-то грязный рот.

- Ладно, – отрываю задницу от земли. – Пора навалять ушлепкам!

Оглядываюсь. Подкрепление приближается, через пять секунд занесут для удара мечи и копья. Засовываю нож за пояс, топор перекладываю в правую руку.

Контуженный понял, что я не собираюсь сдаваться, когда увидел занесенное за голову оружие. Сообразил, что можно спрятаться в складе, но было уже слишком поздно, томагавк воткнулся в грудь.

Заметно расширяются глаза, останавливаются дыхательные движения, бандита клонит к земле. Жаль, что нет времени посмотреть на эффектное падение в бурлящую пену бухла. Срываюсь с места.

Оборачиваюсь через десять шагов, когда руки уже достали и подготовили к стрельбе лук. Самый быстрый плотно висит на хвосте, вот-вот рубанет. Отпускаю тетиву...

Стрела может и не успела набрать привычную скорость, но ее хватает, чтобы проткнуть шею насквозь. Шустрик падает, как подрубленный. Двое других отстают не сильно, достать еще одну стрелу не успеваю и уже не убегу – рана в боку дает о себе знать. Придется принимать бой.

Дергаю рукоять меча, предварительно провернув в ножнах, словно ключ в замочной скважине. Показывается лезвие.

Следующий приближающийся бандит носит коричневые штаны и грубо сшитую куртку на пуговицах, руки сжимают копье. Запаздывающий может похвастаться доспехом – кожаная жилетка с наплечниками и настоящим оружием – булава с блестящим металлическим наконечником.

Вспоминаю мастер-класс от деда Саши, выбирать из стратегий не приходится, буду работать на контратаке. Копейщик и обладатель булавы – не самый лучший тандем, бандиты держат разную дистанцию, мешают друг другу, атакуют по очереди. Колющие удары копьем увожу в сторону, от булавы уклоняюсь корпусом.

Маршрут отступления проходит вдоль загона с коровами. Боковым зрением отслеживаю забор и корректирую курс, чтобы не уйти в лес. Случайно встретившееся дерево может сыграть злую шутку.

На втором кругу нахожу зазор для атаки. Бандиты ломают строй и путают очередность ударов, когда проходят угол загона. Этим нужно воспользоваться.

Тот, что в доспехах, отстает на повороте. Отбиваю выпад копейщика, перехватываю меч для удара, но попытку портит предательская боль под ребрами. Рана в правом боку парализует руку, мышцы больше не в состоянии занести меч для удара. Уклоняюсь от пролетающей на уровне лица булавы, сваливаю задним ходом.

Дожидаюсь следующего поворота, подхватываю меч второй рукой. Глаза выцеливают место для удара, но времени уходит слишком много. Из-за спины копейщика уже выскакивает озлобленная рожа, булава врезается в бедро. Не обращаю внимания на боль и еще одну открытую рану, силы сосредоточены на том, чтобы удержать равновесие.

Отступать с поврежденной ногой становится невыносимо сложно. Риск – сыграть в шашлычок на шампуре, увеличивается вдвое. Дотягиваю до следующего поворота, блокирую укол копьем... Твою мать! Кисть непроизвольно разжимается, меч падает на землю, отступать больше нельзя.

Левая рука на автомате выхватывает из-за пояса трофейный нож, шокирую непися резким переходом в атаку. Вхожу в клинч, засаживаю лезвие в ухо. От деревьев отбивается жалостливый крик, в воздух взмывает парочка птиц.

Рву рукоять на себя, но нож не поддается, кровь брызжет в лицо, смешивается с каплями пота, попадает в глаза. Конечности копейщика бьет крупная дрожь, тело сползает на землю, утаскивая с собой оружие.

- Ах, ты, сучара! – орет напарник.

Прочерчивая окружность радиусом два метра, летит набалдашник булавы. Прикрываюсь телом копейщика, меняю направление для отступления. Болванка врезается в спину мертвому напарнику, хрустит позвоночник, копейщика отбрасывает на два метра.

- СДОХНИ! – лицо бандита краснеет, рот искажается гримасой инсульта.

Орудует булавой с той же легкостью, с которой ребенок машет прутиком. Уклоняюсь на тоненького, то и дело вздрагиваю, ощущая холодящий ветерок от проносящейся мимо железяки. Вжух! Убираю правую ногу. Вжух! Отклоняю корпус. Вжух! Откидываюсь на перекладину забора.

Складываюсь, как книга, проваливаюсь задницей в щель между досками. ХЫДЫЖ! Спасает брус, но ненадолго. БАХ! В стороны летят щепки. ХРУСЬ! Трещит дерево. Взбешенный бандит расколачивает забор за четыре удара, переступает разбросанную стружку.

Поднимаюсь, разворачиваюсь спиной. В последний момент козел хватает за висящий на спине лук, рывком подтаскивает к себе, булава летит в голову. Складываю руки по швам, выпрыгиваю из тетивы, будто солдатиком в воду.

- СЮДА! – отбрасывает лук в стоящую неподалеку корову.

Под руку попадается камень размером с бейсбольный мяч, вырываю из земли вместе с травой и песком, разворачиваюсь и швыряю в орущую пачку. БУМ!

Мозг работает в режиме выживания, поэтому вогнутый нос, разорванная на ошметки верхняя губа и стекающая на грудь ярко-красная палитра радуют глаз. Бандит опускает булаву, левая рука ощупывает месиво на лице. Маньячила внутри меня ликует, лыбится, глядя на мучения и боль приставучего говнюка. Было бы побольше сил, заржал бы.

Убирает руку, поднимает булаву... Да сколько можно?!

Отступаю, рыскаю взглядом в поисках еще одного камня. Второй костедробильный выстрел непись уж точно не переживет. Делает шаг вперед и два вбок, глаза смотрят в пустоту, ноги заплетаются, предательски подгибаются колени. Клиент готов!

Опускаюсь на задницу, оглядываюсь. Подкрепления неписей больше не видно, можно передохнуть. Раскидываю ноги в стороны, руки втыкаю в землю. Густая слюна скатывается по высохшему горлу. Хочу пить. Специально же пустую бутылку подобрал, почему не наполнил, идиот?! Вспоминаю про фонтан пенящегося бухла, кадык вхолостую сглатывает.

Гудят и трясутся руки и ноги, увеличиваю тайм-аут до пяти минут. Подогреваемая адреналином кровь остывает, обнаруживаю боль в тех местах, где ранения даже не заметил. Кровоточат кисть и бедро, жжет что-то на спине, воспалилась рана в боку – не прикоснуться. Поднимаюсь, пока еще в состоянии. Ловкий и быстрый каратель превратился в дряхлого старика, прилагаю кучу усилий, чтобы доковылять до изуродованного камнем лица.

Взгляд жадно скользит по доспеху, облизывает булаву. Из квеста можно вынести стоящий шмот, подняться по бабкам, но главное сейчас – выжить. Головокружение, недомогание, приступы паники и странное восприятие реальности – симптомы, указывающие на близкую потерю сознания или того хуже...

Мой внутренний еврейчик дает добро на то, чтобы сдохнуть прямо здесь и сейчас, при условии, что мы обмажемся всем этим шмотом. Будем лежать, пялиться в небо и благодарить судьбу за то, что она не позволила нам умереть нищими, а еще лучше истратить последние силы, чтобы заныкать нашу прелесть. Но чувство самосохранения расставляет все на свои места, плюю на доспех, булаву, копье и содержимое карманов, тащусь к бухловарке.

До заветной двери остается сорок метров, когда я скидываю рюкзак. Сброс балласта придает сил, падающая на глаза темнота разрывает связь с реальностью. Боль от ушибов или мелких порезов исчезла, осталось только кровоточащая яма под ребрами, пульсирующая кровью, будто пробой в трубе.

Ручка двери, неподдающаяся дверь, раздражающий перепонки скрип и непреодолимый порог мелькают затуманенными слайдами. Проваливаюсь внутрь. На тумбе у двери нахожу бокал, несу к пересохшим губам. Мутная жидкость катится по горлу, не различаю запах и вкус, ощущаю лишь, как размягчается рыхлая, словно наждачка, гортань.

Осматриваюсь. Белая коробка, что висит на стене, кажется миражом в расплывчатом фокусе глаз. Пробую на ощупь. Подушечки пальцев врезаются в прохладный металл. Она настоящая!

Открываю, оставляя на красном кресте такого же цвета пятипалый отпечаток крови. Есть! Бинт, лейкопластырь, йод, перекись водорода, аспирин, жгут и прочее бесполезное дерьмо сбрасываю на пол. Рука тянется к прозрачной баночке, внутри которой лежат две спасительные капсулы с зеленым ободком. Сползаю по стене, трясущиеся руки возятся с пробкой. Наконец-то хилка оказывается на свободе, падает на язык и утопает в теплом потоке медовухи. Будь здоров!

…. …. ...

Приятно ощущать себя здоровым, а избавится от чудовищной боли и состояния “при смерти” – круче, чем наркотики.

Мне чертовски повезло, что пивоварня расположена в удалении от основного лагеря. Присоединись к отморозку с булавой хоть один самый простой непись, вооруженный канцелярским ножом, я бы уже реснулся голеньким.

Напевая мотивчик засевшего в башке попсо-дерьма, стаскиваю в посещение ценный лут, прихлебываю кисловатой браги. Часа через пол, когда настроение от выпитого становится слегка пофигистическим, подбиваю награбленное, апаю свой шмот.

Разодранный в четырех местах свитер отправляется в урну. Черная кофта одного из охранников сменяет вымоченную потом и кровью майку, а поверх садится тот самый доспех. Кожа весом шесть килограмм непривычно сковывает движения, но придает уверенности. Будь на мне эта штука часом раньше, может быть, уродец на складе и не проткнул бы бочину.

Содержимое карманов неписей пополняет рюкзак: браслет со светящимися камнями, кольцо, душистая трава в целлофановом пакете, серебряная цепочка и пузырек со светло-желтой жидкостью. Этикетку украшает голова человечка, сверху кружат звездочки, а в глазницах вращаются спирали. Если не ошибаюсь, так изображают людей под гипнозом или вроде того.

Булаву, копье и парочку ножей припрятываю в домике.

Просыпается аппетит, уничтожает выделенное кузнецом вяленое мясо и хлеб. Выдвигаюсь.

Пролл и его шестерки стоят лагерем в километре от склада с медовухой. На фоне сплетенных из орешника шалашей, деревянный сруб с двумя окнами и крыльцом выглядит, как коттедж. Скорее всего принадлежит Проллу. Вытоптанную полянку в центре можно сравнить с центральной площадью. На бревнах сидят картежники, потягивают из фляжек. Пацан по моложе крутится возле костра.

Обхожу пристанище по периметру, натыкаюсь на дозорную вышку. Непись, что стоит в карауле, либо обожает свою работу, либо совсем недавно получил конкретного нагоняя. Слишком уж сильно отличается его нездоровая преданность к делу от безответственности и расхлябанности остальных. Ходит на вышке чуть ли не строевым шагом, выдерживает одинаковые паузы и тщательно прочесывает территорию с помощью бинокля.

Насчитываю шесть бандитов: четверо крутятся на поляне, пятый торчит на вышке, еще один занимается заготовкой дров. Пролла не видел, скорее всего, сидит где-то в доме.

Охота начинается...

На месте, где в прошлый раз видел дровосека, остались лишь щепки и сучья. Собираюсь использовать способность беса, но жертву выдает стук топора, долбится метрах в двухстах. Приближаюсь со спины, шагая в такт ударам топора. Бандит думает, что рубит дерево, а на самом деле – нить собственной жизни.

До хруста костяшек сжимаю рукоять меча. Дожидаюсь характерного треска, после которого дерево начнет заваливаться, вхожу в клинч. Левая рука обхватывает рот, правая колит в спину. Окровавленное лезвие вырывается из груди, дровосек трясется, будто на электрическом стуле, беспорядочно двигается челюсть, но уже через пять секунд успокаивается, соглашается с неизбежным исходом.

Меня охватывает странное ощущение превосходства и значимости, боюсь себе признаться, но, похоже, я получаю кайф от возможности вершить судьбы.

Вытаскиваю меч, бандит падает на колени, издавая предсмертный хрип, стелется на земле одновременно со срубленным деревом. Прикрываю тело еловой веткой, двигаюсь к смотровой вышке.

Куст малины, что растет слева от местного коттеджа – идеальное укрытие. Надежно прячет от бандитских глаз и в тоже время позволяет следить за всеми участниками предстоящей зарубы. Закидываю красные ягодки в рот и размышляю над тем, как уработать максимальное количество пешек до того, как на доску выйдет ферзь.

- Скоро там?! – орет один из игроков в сторону костра.

Парнишка подносит руку к углям, через полсекунды одергивает:

- Сейчас за водой схожу и можно ставить!

- Давай быстрее! Я сейчас сдохну!

- Ага, – бурчит молодой и идет к стоящим неподалеку ведрам.

Ягоды тают на языке, по рту разливается вкус. Я настолько увлекся, что едва не проводил водоноса взглядом, продолжая набивать щеки. Красный наркотик затуманил разум. Я, будто дорвавшийся до иглы торчок, отказываюсь от принесенного на подносе подарка, потому что мне и так уже хорошо. Закидываю в топку последнюю, сваливаю задним ходом.

Поварёнок бодро шлепает ногами и не стесняясь дребезжит ведрами. Лязганье металла и петляющая между деревьями тропинка играют мне на руку. Нет необходимости тщательно выбирать место, куда падает ступня, или упускать из вида преследуемого из-за особенностей местности.

Метров через триста слышу журчание, воображаю бурлящую порогами реку и крутые берега, но мои фантазии разбиваются о ручеёк. Парнишка наклоняется, подставляет ведро под обтекаемый водой камень, лес наполняется резким звуком разбивания воды о железное дно, постепенно сменяясь почти беззвучной течью.

Наполнять десятилитровое ведро струей толщиной с гелевый стержень – не самое быстрое занятие, но, похоже, наш герой к этому готов. Усаживается на валяющуюся рядом корягу, достаёт нож и деревянную заготовку размером с пачку сигарет. Лезвие скребёт по материалу, снимая тоненькую, словно кожа, стружку. Несись увлекающийся резьбой по дереву? Забавно!

Минусану поваренка – останется еще четверо, не считая Пролла. Шансы на выживание кромсающего деревяху пацана приравниваются к нулю. Могу прикончить его парой-тройкой способов: подкрасться и задушить шнурком из кроссовка, заколоть, перерезать горло или даже обезглавить. А можно придумать что-нибудь изящное с применением лука: дать пару отвлекающих в стоящие рядом деревья, чтобы посмотреть на испуганное лицо, поиздеваться, продырявив конечности, или потренировать стрельбу парашютиком. Правда, местность не совсем подходит: кругом деревья, да и перепад высот придется учитывать, но, с другой стороны, когда ещё выпадет такой шанс?

Пока я прорабатывал план и выбирал нужную позицию, вода в ведре полилась через край. Парень откладывает поделку в сторону, меняет ведра местами. Коряга снова впивается между лопаток, грязные руки принимаются за искусство. К моему удивлению, таланты пацана не ограничиваются одним рукоделием, в какой-то миг он начинает что-то напевать. Долетающие до уха обрывки строк: “храбрость наша...”, “последний бой...” и “стоять на смерть...” складываются во что-то похожее на песню. Пару раз даже киваю головой в такт ритмичному мотиву, случайно замечаю, что подтанцовывает и вода ведре. Точно! Вода в ведре!

…. …. ...

Найти ягоду на обглоданном кусте уже не так просто, но ее сладость и сочность стоят того. Приходится тянуться дальше, шуметь больше и трясти куст, но пока получается остаться незамеченным. Параллельно слежу за тем, как поваренок закидывает в кипящую воду тушку какой-то птицы.

- Быстрее, ты! – орет тот, что при мне тасует колоду уже в шестой раз. – Желудок слипся!

Ответственного за пайку не особо парят придирки коллеги, он размеренно кромсает овощи и аккуратно помешивает испускающую пар похлебку. В жестяной чан летят кусочки моркови, картофеля и лука. Варево приправляется специями, повар снимает пробу:

- Готово!

- Наконец-то! – самый нетерпеливый бросает карты, мчится к еде.

Рецепторы вкуса и обоняния в Тизере работают как-то по-другому, вкусная еда кажется вдвойне вкуснее, усиливаются и запахи. Если бы не полкилограмма съеденной малины, не выдержал бы и присоединился к трапезе – настолько вкусно пахнет.

Суп разливают по алюминиевым тарелкам, деревянные ложки ляпают по дну. Судя по всему, дозорного с вышки звать к столу не собираются, а вот о боссе речь заходит:

- Отнеси ему! – говорит один из бандитов молодому, кивает в сторону дома.

- Ага, – переворачивает тарелку, выпивая содержимое до последней капли. – Я готовил. Сами несите!

В воздухе повисает неловкая пауза, картежники переглядываются. Сидящий посредине набирает полную грудь воздуха, собирается что-то сказать, но в последний миг передумывает и просто выпускает скопившийся пар. Бандиты утыкаются в тарелки и возвращаются к ложкам. Произошедшее немного смущает. Фиг знает, как это понимать: Пролл не настолько авторитетен, что шестерки не считают нужным позвать его на обед, либо вмешательство в личное пространство грозит поркой, и они попросту боятся?

Повар и двое картежников доели свои порции и растянулись на мягкой траве. Ложка четвертого стремительно набирает скорость, капли супа летят в стороны, по поляне разносится стрекотание дерева о алюминий. Бандиты с улыбками наблюдают за странным поведением друга. Скорость, с которой проголодавшийся уминает суп, можно сравнить со скоростью взбивания яиц. Неожиданно, рука, что удерживает тарелку, дергается в спазме, и остатки супа проливаются на штаны. Глаза округляются до пятирублевых монет, а язык, словно сошедший с ума червяк, принимается вылизывать ложку. Физиономии наблюдателей становятся каменными, глаза, не моргая, смотрят на чокнутого дружка, пытаясь понять, что происходит.

Напряженные переглядывания, короткие посапывания и гробовую тишину разрывает припадочный ржач, поляна взрывается гоготанием объевшихся супом придурков. Бандиты катаются по траве, держась за животы.

- Эй, что там? – орет смотрящий с вышки. – Чё ржете?!

Но спрашивать – бес толку. Даже если бы кто-то и хотел ответить, то не смог бы, нахлынувший приступ отнимает все силы.

Успокаиваются минуты через две. Издают последние затяжные выдохи и остаточные смешки, поляну накрывает тишина. С лиц слазят улыбки, взгляды становятся вдумчивыми и сосредоточенными, от смехо-вакханалии не остается и следа, каждый из бандитов находит себе занятие: один ковыряется ложкой в земле, второй рассматривает ногти, парочка пялится на тлеющие угли.

Ждать больше нечего. Выжидаю, когда бандит на вышке переместится к нужному борту. Выкатываюсь из-за куста, отпускаю тетиву. Стрела входит в подбородок, выходит из макушки. Стражник издает три странных звука, будто пытается проглотить огромный кусок пищи, тело уносит к перекладине, хрустят доски, караульный летит с восьмиметровой высоты.

Глухой хлопок приковывает внимание парней у костра. Испуганные глаза пытаются понять, что произошло, первым на ноги вскакивает плохой картежник:

- Что случилось? – в голосе звучат нотки волнения.

- Не знаю, – отвечает повар.

- Кто это сделал?! – достает меч, обводит взглядом сидящих, словно детектив на допросе.

- Не я, – небрежно бросает повар и возвращает взгляд к углям.

- Не я, – также пофигистически отвечает второй, глядя на ногти.

Карточный дурак впивается взглядом в последнего, мимика на лице выдает неслабое напряжение. Подозреваемый уже потерял интерес к случившемуся, его ложка снова занята росписью по грунту. Если бы он только знал, что банальный и детский ответ: “Не я” мог сохранить ему жизнь...

Детектив вращается на триста шестьдесят градусов, вытягивая перед собой меч. Лезвие впивается в шею, голова падает на траву и трижды кувыркается, оставляя кровавый след.

- Вот! Кто это сделал! – с чувством выполненного долга говорит палач, засовывает меч в ножны и усаживается рядом с обезглавленным телом.

- Ага, – бубнит под нос коллега, занятый откусыванием заусенца.

Изо рта вырывается нервный смешок. Вылить содержимое пузырька с нарисованным обдолбанным человечком в ведро – великолепная идея. Проблема с количественным превосходством противника устраняет сама себя. И как грациозно?! Прелесть!

Следующая стрела пробивает грудь повара. Парниша цепляет рукой рогатину, что удерживает чан, остатки супа проливаются в костер, поднимается дым.

- Так, бля! – снова вскакивает мой любимчик. – А это кто сделал?

- Не я, – отвечает единственный подозреваемый.

- Ладно, – отпускает рукоять меча.

Скорее всего, агрессия затухла бы под влиянием волшебного аргумента, но так как абсурд разыгравшейся комедии достиг вселенских масштабов, я просто не могу удержаться и не подлить масла в огонь. Была не была:

- Это он! – кричу, еле сдерживая смех.

Детектив поворачивается в сторону куста, глаза втыкают куда-то метра на три правее меня, секунд десять переваривает сказанное, возвращается к допросу:

- Говорят, это ты сделал! – вываливает неопровержимые доказательства.

- Я же рядом с тобой сидел! – парирует жалким алиби.

Детектив снова поворачивается к кусту, закусывает нижнюю губу, на лбу вырисовывается глубокая складка, в голове начинается мозговой штурм: выстраивание цепочек причинно-следственных связей, анализ времени произошедшего, отсылки к психоанализу и теории вероятности. Вижу, что цифровая башка сомневается, дожимаю:

- Не верь ему! Следующим он убьет тебя!

Сработало! Детектив выхватывает меч. Эффект от выпитого зелья снизился, но не исчез полностью. Бандит не может сформулировать доказательства своей невиновности, но уже соображает, что его собираются убить.

Два равных по силе бандита сходятся в смертельной схватке. Это нужно видеть! Поляна мерцает высекаемыми искрами, коллеги по оружию рубятся, как самые ненавистные враги. Используют подсечки, пинки и нечестные приемы из разряда: швырнуть в глаза песком или бросить пустым ведром.

Обвиняемый оказывается проворнее, размашистый ударом отрубает большой палец на левой руке, колющим протыкает бедро. Детектив сдает позиции, закрывается в глухую оборону, миг, когда падет его бездыханное тело приближается.

Поднимаюсь, выхожу из-за куста. Вскидываю лук, отслеживаю перемещение, глядя поверх наконечника стрелы.

- НА, СУКА! – меч разрезает наплечник и впивается в ключицу.

Побежденный падает на колени, выпускает из руки клинок. Отпускаю стрелу. Вонзается в сердце одновременно с грохочущим ударом по дереву. БУМ!

- ЧТО ЗА ХЕРНЮ ВЫ ТВОРИТЕ!?

На пороге дома стоит Пролл. Пылающие яростью глаза пожирают сначала мертвые тела на поляне, а потом врезаются в мои. Кисть, что удерживает топор, ослабляет хватку, рукоять скользит по ладони. В последний момент Пролл останавливает топор и принимает боевую стойку.

- Иди сюда, сученок! – срывается злобный шепот с его губ.

Глава 5. Око за око

Сапоги пятидесятого размера утаптывают землю, шаги отдаются глухим топотом, будто кто-то бьет кувалдой в песок. Махина, ростом два с половиной метра, набирает скорость. Кожаная куртка гремит металлическими вставками, на испещренном шрамами лице читается ненависть.

Пячусь назад, вожу наконечник между головой и торсом. Спуск! Стрела втыкается в грудь, утапливается на глубину всего двух-трех сантиметров, Пролл бросает короткий рык недовольства, обламывает торчащий конец, мчит дальше. От сотни разделяющих нас метров остается половина. Спуск!

Перемещаюсь в стрелу, чтобы лично посмотреть на внутренности его башки. Мчусь к вытянутой роже, что жадно поглощает воздух открытым ртом. Конечная точка лежит, где-то между носом и правой щекой, за миг до столкновения Пролл бросает голову в сторону. Цепляю щеку и пролетаю рядом с болтающимся за спиной хвостом коричневых волос.

- АР-Р! – изрыгает боевой клич.

Тридцать оставшихся метров зверюга разорвет секунды за две, становится не по себе. Возможно стоило придумать план бесконтактного боя, заманить мамонта в ловушку, заморить голодом или свалить на него двадцатиметровое бревно. Боюсь даже представить, как я буду соперничать с рычащим великаном в ближнем бою. Спуск!

Третий выстрел оказывается самым эффективным. Из пробитого бедра сочится кровь, несокрушимая машина прихрамывает. Еще раз выстрелить не успеваю...

Лезвие топора размером с крышку канализационного люка летит в голову, рассекая пространство. ВЖУХ! Откидываю корпус, чувствую, как поток воздуха шевелит челку. Не успеваю восстановить равновесие, как топор уже летит сверху. Кувыркаюсь в сторону, закидывая лук за спину. Здоровяк не отстает. Отпрыгиваю от размашистого по корпусу, уклоняюсь от прямого в голову, поднимаю ногу над подсекающим с разворота.

Как правило, ловкость не присуща мощным бойцам, чего не скажешь про обезумевшего Пролла. Гора мышц размахивает топором, будто самурай катаной. Каждый уворот граничит со смертью, все больше проседаю по скорости перед непрекращающимся натиском. Нужно выкроить хоть пятисекундная передышку, пересмотреть позиционку, достать клинок, в конце концов.

Пролл выполняет изящное комбо: два верхних по диагонали, длинный шаг вперед с поворотом корпуса и рубящий с разворота. Запаздывая и спотыкаясь, отпрыгиваю от первой пары ударов, а вот уйти от вытянувшегося на всю длину топора не получается. Пропускаю касательный по плечу. Из пореза глубиной три сантиметра брызжет кровь, обжигающая боль растекается по телу. К сожалению, комбинация на этом не заканчивается, Пролл продолжает вращение и выкидывает вперед ногу. Пятка великана врезается в грудь.

Меня словно катапультировали или запустили из стреляющей человеческими телами рогатки. Болтающиеся ноги отрываются от земли метра на полтора, лечу спиной в неизвестность, размышляя о том, чем может быть чреват раздавшийся в груди хруст.

Приземляюсь метрах в семи, еще два с половиной проезжаю на спине, оставляя на земле рваный тормозной путь. Пытаюсь понять: дыхание сбилось от падения на лопатки либо из-за того, что проломленные ребра порвали легкие? Пролл уже рядом...

Нахожу в себе силы укатиться вправо, лезвие почти целиком прячется в земле. Вскакиваю, обнажаю оружие. Шестидесяти сантиметровый меч выглядит словно зубочистка, в сравнении с топором. Даже не думаю о том, чтобы отражать удары, попытка может закончится вывихом или даже переломом руки.

Здоровяк вырывает из земли топор и снова принимается за дело. ВЖУХ! ВЖУХ! ВЖУХ! Неуклонно следует по пятам. Уворачиваюсь. Кувыркаюсь под срезающим куст лезвием, краем глаза замечаю вымоченную насквозь штанину здоровяка. В бедре болтается стрела, выпускает кровь, но темп Пролла не снижается ни на мгновение. Руки-краны без устали машут топором, уклоняться становится все сложнее, проседаю по выносливости.

Связка из пяти последовательных ударов загоняет в тупик. Уходить больше некуда, хватаю рукоять обеими руками, ставлю блок. Ухо царапает металлический скрежет, энергия, образующаяся при поглощении удара, уходит в ладони, жжет. К моему удивлению, топор останавливается. Даже представить себе не могу, откуда в этих дохлых ручонках столько силы?

Сам факт того, что я осмелился что-то противопоставить Проллу, безумного его злит. На голову сыпется град ударов, топор высекает искры из моего хромого малыша. Ладони горят огнем, мышцы рук каменеют.

- АААА! – перехватывает топор, рубит сбоку.

Отразить удар, в который вложен вес всего тела, не получится, оттягиваю задницу, пропускаю лезвие на уровне пупка. Топор делает круг почти в триста шестьдесят градусов, уносясь мимо. Казалось, опасность этого выпада миновала, но находчивый уродец перераспределяет вес топора и толкает деревянный конец рукояти мне в живот.

Перехватывает дыхание, тело отбрасывает назад. Переставляю ноги пока не врезаюсь в дерево. Ствол подпирает спину и фиксирует на месте. Играет роль колодки, на которую кладут голову смертники, чтобы палачу было удобнее делать свое дело.

Каратель не заставляет себя долго ждать, смещается вправо, заводит топор за спину, словно готовящийся к удару бейсболист. Чувствую себя подвешенной рождественской игрушкой, набитой конфетами – легчайшая цель.

Словно в замедленной съемке наблюдаю, как от напряжения искривляется гримаса здоровяка. Все, что мне остается – падать. Расслабляю ноги. Из конечностей, что удерживают в вертикальном положении, будто достали каркас, гнутся колени, сползаю по стволу.

Лезвие топора мчится настолько быстро, что его не уловить человеческим глазом. Будто невидимую пружину, толщиной с якорный канат, привязали с одной стороны к топору, а с другой – к авианосцу. Растянули на полкилометра, а когда авианосец стал буксовать, капитан высвободил свой конец. Разрывающий рамки пространства и времени удар сравним со скоростью полета пули.

ТУ-ДУХ! Рубящая часть топора почти целиком прячется в стволе дуба диаметром метр, в стороны летят щепки, древесный великан угрожающе скрипит. Промедли я хоть на долю секунды, и лезвие словило бы ускользающую шею или голову.

Валяюсь у Пролла между ног, наблюдаю, как обезумевший воин рвет на себя рукоять. Фыркают ноздри, краснеет лицо, ноги вспахивают под собой землю. Лезвие не поддается. Я будто лежу в загоне с одичавшим быком. Зверюга в любой момент может прикончить свою жертву, но вместо того чтобы затоптать копытами, пытается освободить перевязанные рога.

Пролл рыпается, иногда вскидывает руки, перехватывая рукоять. Во время одного из таких мувов замечаю оголяющуюся полоску кожи между штанами и курткой. Бью!

- АААА! – опьяненные злостью глаза пожирают мои, руки еще сильнее впиваются в рукоять топора, психованно рвут на себя.

Второго шанса может не быть. Выдергиваю клинок, режу еще раз! Из-под куртки валит кровь, брызжет и струится, обливая меня с ног до головы.

- ААААА!

Началось. Вздуваются вены, увеличивается размер мышц, глаза загораются красным. От бесконечного трения и нагрузки на ладонях лопаются мозоли, слазит кожа. Рукоять топора покрывается кровавыми отпечатками.

У Пролла конкретно съезжает башка. Наполненные кровью глаза ни на секунду не отрываются от моих, тело начинает неистово бьется о раненый дуб. Плечо со скоростью – два удара в секунду вбивается в ствол, разлетается кора, основание дерева предательски трещит.

- АААААААА! – орет, признавая свое превосходство над заваливающимся деревом, ускоряется до трех ударов в секунду.

Вскакиваю на ноги, вытаскиваю клинок. Нужно ковать железо, пока горячо – рублю в голову. Чувство самосохранения Пролла все же превозмогает над желанием завалить деревянного, что сожрал его топор. Руки отлепляются от рукояти, здоровяк уклоняется и на противовесе отвешивает прямой с левой. Костяшка кулака, размером с мою голову, попадает в бровь...

Очухиваюсь лежащим на траве. Судя по треску падающего дерева, пробыл в отключке не больше пяти секунд. Левый глаз болит и пульсирует, пробую открыть – не получается. По лбу течет что-то теплое и липкое, боюсь даже представить, как разорвало бровь.

Шатаясь, встаю на ноги. Кулак левой руки сжимается, в надежде найти рукоять меча, того самого, на который только что наступил Пролл.

Пятки выбрасывают из-под себя землю, раздувшийся псих летит в атаку. Подтолкнуть лук снизу правой рукой, перехватить левой, достать стрелу. Не смотря на полуобморочное состояние, мышечная память работает, как часы. Вставить стрелу в тетиву, натянуть. Не нужно закрывать левый глаз, чтобы прицелится, его затянула гематома на пол лица – спасибо Проллу. Спуск!

- Око за око, мать твою! – ору, глядя, на торчащую из глаза стрелу.

Ноги Пролла перестают сгибаться, набравшая инерцию масса передвигается будто на ходулях, бугай распластывается на земле.

…. …. ...

Хотел бы рассказать эпичную концовку о том, как я гордо поставил ногу на поверженное тело и произнес что-то брутальное, вроде: “Так будет с каждым!”, “Не связывайтесь с Мироном” или “Знай наших!”, но все было совсем по-другому...

Недомогание, темнота в глазах, потеря сознания. Очухиваюсь, смотрю мультики на китайском языке, где в главной роли корова с языком дракона доит кота, теряю сознание. Очухиваюсь, разговариваю с пчелой с лицом Димона, снова теряю сознание. Вырубался пять или шесть раз, пока не долез до валяющейся в рюкзаке хилки. Не думаю, что это был просто сотряс. Валяясь в затуманенной реальности, я с трудом смог вспомнить свое имя. Кровоизлияние в мозг, лопнувший сосуд или любой другой жутко звучащий диагноз позволил бы прожить не больше получаса. К счастью, все было позади.

Чтобы унести весь выбитый шмот понадобится лошадь, запряженная в маленькую тележку. Выбираю самое ценное, плетусь в лагерь.

…. …. ...

Обвешенный трофеями заваливаюсь в кузницу. Грудь припадочно поднимается и опускается, пытаясь восстановить дыхание. Кузнец все понял прежде, чем я начал говорить, Топор и куртка Пролла сошли за доказательства смерти.

- Илья! – кричит за спину.

- Да, пап? – отзывается голос подростка.

- Срочно беги к деду! Скажи, чтоб ко мне чапал! – вытирает пот с верхней губы. – А мы, пока, подождем.

Ожидание дается кузнецу тяжело. Выпачканный в сажу лоб изредка морщится, борясь с одолевающим интересом. Мастер молота и наковальни уже в третий раз меряет шагами помещение, серые глаза изредка утыкаются в мои. Представляю себя в качестве подозреваемого громкого дела. Матерый следак ходит взад-вперед по кабинету, а в моменты надвигающихся озарений бросает короткие, проверочные взгляды. Трижды легкие наполнялись больше обычного, и приподнимался подбородок, но опер так и не задал свой вопрос.

Делая вид, что не замечаю прикованного к себе внимания, выкладываю на стол раздобытый шмот, сортирую по принадлежности. Безделушки и камни кладу к цепочкам и браслетам, а рядом с топором Пролла падают два прихваченных клинка, булава и нож. Куртка Пролла, что по размеру сгодилась бы, скорее, как плащ, покрывает спинку стула.

Не выставляю на продажу только камень-руну желтого цвета, что нашел в доме Пролла. Такой же камень отжала странная тройка во время моего первого визита в основную локацию. Если верить словам сливающегося с природой молчуна – руна бафает шмот. Осталось разобраться, как ее применять.

Я как раз закончил с перепаковкой рюкзака, когда распахнулась дверь. В помещение проникли остатки дневного света.

- Покажи, топор! – в клубах рвущейся на свободу пыли показывается старик. – Не верю!

Тянусь к рукоятке неподъемного агрегата, но старикашка меня опережает. Дряблые ножки снова обретаю молодость, старик подскакивает будто подросток, бесцеремонно отталкивает мою руку и впивается худыми пальчонками в оружие, принесшее смерть в его дом.

- Как же давно я этого ждал, – выдавливает вместе со стоном удовлетворения.

Закрывает глаза. Экстаз длится не меньше минуты, мы с кузнецом уважительно пережидаем.

- Отдай ему одну из способностей, – старик все еще держится за топор. – Он заслужил.

- Ага, – с запозданием в секунду отвечает кузнец и уходит в соседнюю комнату.

За дверью гремят полки, что-то падает на пол. Через минуту передо мной вытягиваются две покрытые мозолями ладони, между избитыми линиями жизни катаются три капсулы: на первой изображен серый кулак, раскалывающий камень, на второй вижу красную стрелу с мерцающим наконечником, третья привлекает миниатюрной сценкой, где воин уклоняется от атакующего удара сверху, а в ответ, поражает противника рассекающим воздух клинком.

- Выбирай! – кузнец перекатывает капсулы по ладоням. – Подсказка слабого места соперника в кулачном бою, подсвечивание угрожающих стрел либо контратака с полусекундным ускорением в ближнем бою.

Участвовать в кулачных боях не собираюсь, выбираю между двумя последними. Безопасность – хорошо, но пока мои проблемы в основном связаны с мерцающими перед глазами клинками и топорами. Закидываю в рот капсулу с силуэтом уклоняющегося бойца, по телу пробегает разряд.

- Мы этого не забудем, – опустив голову, старик плетется к выходу. – Спасибо!

- Пожалуйста, – бросаю в спину.

- А это от меня, – кузнец протягивает сапоги. – Подошвы сделаны из шкуры беса. В них тебя услышат только те, кто обладает соответствующими способностями.

Обувь пришлась по размеру. Плотная, но дышащая кожа, обвивает ступню, фиксирует от вывихов голеностоп. Звук, что издавали слегка шуршащие кроссы, сошел на нет. Исчез хруст попадающих под подошву песчинок и скрип дерева – круто! Складывается ощущение, что я хожу босиком по идеально-гладким бетонным плитам. Посмотрим, как поведут себя на пересеченной местности.

Кузнец интересуется, как все прошло, сколько бандитов было в лагере, после чего переходим к торговле.

- Браслет – четыре сотни, кольца по шесть, цепочка – девятьсот, – копается в вывернутом на столе шмоте, переводит взгляд на горку, что валяется рядом. – За топор дам три тысячи, куртка – две сотни.

Торговаться с неписем – бесполезно, а искать более сговорчивого продавца – нет желания. Вдобавок к вышеперечисленному, сдаю пару клинков за сотню, булаву за полторы, в восемьдесят кузнец оценивает нож.

На игровой счет падает чуть больше шести кусков. Прибавляю штукарь, на который обещал отоварить старейшина, добавляю четыре оставшиеся сотни, получаю семь с половиной тысяч.

Делаю выводы. Простое оружие, даже хорошего качества, таскать на продажу не стоит – весит много, проще набить рюкзак ювелиркой, а вот эксклюзивные предметы оцениваются щедро. За топор Пролла получил аж три штуки.

На тысячу, что мне пообещали за убийство волка, беру десять стрел со стальными наконечниками и свежим оперением, с тратой остальных решаю повременить.

День заканчивается в гостевом домике. Трещит камин, шипит вскипающий чайник. Хотел сразу уйти в реал, но меня отвлекает парочка забавных персон. Два мужика сорока лет готовятся к рейду на волка. Двухметровый шкаф Никита прилаживает к крышке от бочки ручку, чтобы использовать ее, как щит, а лысеющий коротышка Александр Сергеевич осваивает азы стрельбы из лука. С первых слов становится понятно, что их связывает не только пати в Тизере:

- Ты все понял, Никита? Отбиваешь атаку щитом, а затем рогатиной прижимаешь зверюгу к земле.

- Алекса-а-андр Сергеич, – обиженно выдавливает здоровяк, опуская глаза в пол. – Может я все-таки меч возьму? Хрен знает, чем закончится эта ловля, а так, пару раз я его точно рубану.

- Нет! – на лице вырисовывается раздражение, стратег выходит из себя. – Стрелять буду я, Никита! Что непонятного?!

- Ладно, – мямлит, возвращаясь к ручке щита.

Пара-тройка переброшенных фраз подтверждают мои догадки. В рейд на волка идут коллеги по офису: руководитель и подчиненный.

Мне становится любопытно. Пытаюсь ввязаться в разговор подсказкой о том, что волка лучше вообще не подпускать на расстояние укуса. Никита изо всех сил цепляется за здравый смысл, кивает в знак согласия, но, судя по искривленному презрением лицу Александра Сергеича, уверенный в своих решениях менеджер не нуждается в поучениях салаги.

Вываливаю козырь о том, что волк умеет создавать копии, подсказываю, что мужикам понадобится парочка острых ножей, если они не хотят провозиться с освежеванием три часа.

- Ты убивал что ли? – в голосе менеджера слышится растопленный лед. – Здоровый он?!

Сработало! У Александра Сергеича развязывается язык. Оказывается, что руководитель отдела продаж прется от компьютерных игр и проводит все свободное время, изучая миры ММОРПГ.

Узнав о существовании Тизера, планы купить новенький паркетник отодвинулись на задний план, Сергеич обналичил банковский счет и купил капсулу.

Эмоции, испытываемые при первом погружении, разорвали рамки привычного, Сергеич сравнивал получаемый кайф с контролируемым сном. Из-за неимения семьи, сорокалетний зануда выплескивал свои чувства на работе Слушателем стал самый незаурядный сотрудник – Никита.

Провинциального хлопца вполне устраивало проводить время в кабинете начальника, попивая чаи. Связывающая их близость прощала опоздания и отставания по показателям продаж. И все было бы отлично, если бы красноречивые слова шефа и ежедневные рассказы о прекрасном мире не посадили росток безумной идеи в голове подчиненного.

Никита слишком поздно понял, что идея купить капсулу в кредит не принадлежит ему. Навязанная шефом мысль никак не клеилась со статусом семьянина с двумя детьми, но Александр Сергеич уже подписывал обязательства по поручительству. Отказаться Никита не смог. Получил ненужную капсулу за три мульта, десятилетний долг и переплату в два с половиной раза.

Но это был еще не конец. Самую большую ошибку Никита совершил, когда пообещал играть с Александром Сергеичем в пати. Шеф, пользуясь своим положением, использует подчиненного исключительно в развлекательных и корыстных целях. Пример с волком наглядно это демонстрирует. Задача здоровяка – подставляться под бешеную псину и удерживать на месте рогатиной, пока наш герой будет “карать” демона с безопасного расстояния.

Я так увлекся наблюдением за сборами зрелых чудиков, что не заметил, как на столе оказалась наполненная свежей медовухой бутылка, которую прихватил с собой после квеста. Греющий горло напиток освежает и приятно дурманит. Перед тем как уйти мужики рассказывают о какой-то ярмарке в учебке, жмут руки и сваливают. Я же, пользуясь тем, что бутылка осталась наполовину полной, достаю книгу.

…. …. ...

Часть 2. Шорн

На крутом берегу бескрайнего озера, свесив ноги над расстилающейся гладью, сидят подростки. Девчонка в белом платье внимательно слушает смуглого мальчугана с выбритыми полосками на висках:

- Я не хочу быть таким же, как мой отец, – болтает босыми ногами, торчащими из-под рваных штанин. – Неужели жизнь дана для того, чтобы из года в год собирать урожай, продавать его за гроши и снова копаться в земле?

- Я не знаю, – зеленые глаза, размером со сливы, ни на секунду не отрываются от смуглого лица мальчишки.

- Мир огромен! Мы можем стать кем угодно! Знатоками, лекарями, воинами или богатейшими торговцами! Жить в замках, носить расшитые костюмы и устраивать каждый день пиры!

- Шорн, но-о-о..., – она опускает глаза и останавливается на полуслове.

- Но, что?! Дарина?

Мальчишка наклоняется, пытаясь словить ее ускользающий взгляд и кладет руку на белую коленку. Девочка вздрагивает. Краснеют щеки и сбивается дыхание, ладошки останавливают скользящее к бедрам платье.

- Но, что?! – Шорн слегка потряхивает ее коленку, не замечая возникшего смущения.

- Но-о ведь..., – Дарина снова смотрит ему в глаза. – Мы дети крестьян...

- Это меня не остановит! – отрезает Шорн и убирает руку.

- И что ты будешь делать?!

- Уйду из поселения, найду дядю Корлунга и попрошу взять меня в ученики. Он делает мечи и продает их рыцарям. Живет в двухэтажном доме с мансардой, что выходит на собственный виноградник.

- А как же твои родители?

- Я бы ушел прямо сегодня, но-о-о..., – он отводит взгляд. – А впрочем – неважно!

- Что, Шорн?!

- Дело... я просто... в общем... Ай! Забудь!

- Скажи! – она кладет руку ему на плечо.

- Ты мне нравишься, Дарина! – набирается смелости и говорит, глядя в глаза.

- Ты мне тоже! – крик срывается с ее губ. Девочка краснеет и оглядывается по сторонам, боясь, что кто-нибудь ее услышит, после чего добавляет почти шепотом. – Очень...

И она снова почувствовала это жгучее ощущение внизу живота. Что-то бурлит в самом нутре, неужели она думает о том, чтобы поцеловать его! Но ведь порядочные девочки так не поступают, в первую очередь одобрение должен дать отец.

- Давай прогуляемся, – Шорн встает и тянет руку.

- Конечно, – ухоженные пальчики утопают в грубой ладони мальчугана.

- Я поговорю с твоим отцом...

Шорн говорит что-то про новый дом, совместное хозяйство и собственную конюшню, но Дарина больше не слышит его. Пытается успокоиться, но пульсирующее горячей кровью тело живет своей жизнью. Ее бьет озноб! Она не может поверить в свое счастье! Самый красивый и сильный мальчик поселения выбрал ее, и это, не смотря на то, сколько девочек ходят за ним по пятам. Надевают красивые платья, заплетают волосы и придумывают глупые предлоги, чтобы провести с ним время и остаться наедине. Ходят слухи что Марианн даже поцеловала Шорна без согласия отца!

Дарина потеряла ощущение времени. Если бы ее спросили: сколько они гуляли вдоль озера? Она могла бы ответить, как десять минут, так и несколько часов. Более или менее пришла в себя, когда Шорн вдруг остановился:

- А ты слышала легенду про прибрежные деревья предсказаний?

- Что? – ей понадобилось время, чтобы переварить вопрос. – Нет.

- Говорят, что деревья вокруг этого озера могут определять судьбы молодых пар, – Шорн кладет руку на ствол. – Но, я не верю в эти фокусы!

- И как они это делают?

- Каким-то образом подают знаки. Не знаю точно, – Шорн протягивает руку по стволу, ощущая ладонью рельеф. – Пойдем!

- Стой! – Дарина возвращает его рывком. – Посмотри!

Поверх испещренного узора коры появляется силуэт сердца. Розовая крошка, похожая на рубленные лепестки цветов, отпечатывает на стволе символ любви и ласки...

- Этого не может бы...

Дарина не дала ему договорить, губы прильнули к еще открытому рту. Неуклюжий и слегка болезненный первый в жизни поцелуй уносит сознание в бездну.

Она уже и не вспомнит, кто первый начал сдирать одежду, но осознание того, что произошло что-то взрослое и пугающее пришло вместе с болью внизу. Ее ладони сжимают вырванный из земли мох, а рот непроизвольно издает тем самые крики, что иногда доносятся из комнаты родителей. Платье сбилось на животе, оголяя прелести молодого тела. Шорн тяжело дышит, зарывшись носом в шее.

Десять минут спустя они возвращаются домой слегка порознь. Шорн, не прекращая, шепчет “как же это произошло” и “что они наделали”, а Дарина следует позади, сгорая от стыда и проклиная себя за совершенною слабость. Ну зачем она полезла его целовать, что же теперь делать...

…. …. ...

- Что будешь делать?

- Через три дня мой брат идет на торговую площадь, продавать кожу, – тараторит заплетающийся язык. – Главное, чтобы нашелся покупатель.

- Ты говорил это десять дней назад, Луц.

- Слушай, так уж вышло, – на веснушчатом лице читается испуг. – Я не могу ему приказывать.

- Да мне плевать! – спокойный голос срывается на крик, раздается звонкий шлепок. – Ты должен был отдать монеты еще вчера!

Рыжий сгибается, хватаясь за нос, бордовые капли разбиваются о каменный пол.

- Прости... Шорн, – каморка с сочащимся из окошка светом наполняется всхлипываниями. – Я все верну!

Распахивается дверь, в помещение забегает улыбающийся толстяк, останавливается и внимательно смотрит на корчащегося от боли. Улыбка на миг исчезает с лица, а после растягивается до самых ушей:

- Ну, что, Луц, довыделывался? – толстяк достает из кармана звенящий мешочек и кладет на стол. – Я тебя предупреждал!

- Завали! – обрывает Шорн.

- Ладно-ладно, – толстяк ретируется в угол.

- Луц! Карточные долги нужно отдавать!

- Шорн, но... вы же... жульничаете...

- Что ты сказал, сука?!

Помещение наполняется глухими ударами. Луц поднимает руки, защищаясь от сыплющегося града ненависти, пропускает боковой в висок и сползает на землю.

- КТО ЖУЛЬНИЧАЕТ?! – Шорн колотит лежащего ногами, тяжело глотая воздух.

…. …. ...

Спустя полчаса мальчик сидит за столом, разглядывая на свет красные рубашки карт:

- Они больше не будут с нами играть. Просекли, что карты меченые.

- Ага, – толстяк катает на ладони монетку. – И что будем делать?

- Я придумаю что-нибудь новое...

- Да, – подопечный расплывается в улыбке. – Ты гений Шорн! Чертов гений!

- Завали...

- Расскажи про Дарину!

- Отвали!

- Ну, пожалуйста, Шорн!

- С этой было сложнее, чем с предыдущими, – высокомерный взгляд устремляется в окошко. – Те раздвигали ноги, только коснись я их плеча, а наша милашка держалась, будто монашка. Но против трюка с дебильным деревом предсказаний еще никто не устоял.

- Расскажи! – толстяк будто выклянчивает конфетку.

- Находишь выделяющееся дерево и рисуешь смолой сердечко. Подготовив красотку, прогуливаешься с ней вдоль берега, а потом будто невзначай останавливаешься возле того самого дерева. Затираешь тупой рассказ про судьбу влюбленных и незаметно высыпаешь лепестки на смолу. Появившееся волшебным образом сердце – твой ключик к ней под платье. Трижды проверено!

- Ну ты и псих! – выкатив глаза, толстяк возносит своего предводителя до небес. – Их отцы имею полное право прикончить тебя!

- Эти дуры боятся их больше, чем я. К тому же, каждая из них уверена, что сама сделала первый шаг к богохульству. Я – всего лишь совращенная жертва.

- Гениально..., – толстяк замолкает на время. – Что будем делать?

- Хромой предложил ограбить дом, что стоит у мельницы...

- Ты серьезно?! Это уже не шутки, Шорн! Все знают, что с Хромым нельзя связываться! Говорят, он прирезал солдата из форта...

- Именно поэтому ты и останешься маменькиным сыночком, – Шорн встает из-за стола, сгребает мешочки с монетами и уходит...

Глава 6. Игра в кости

Будильник звонит в восемь утра. Ноги впрыгивают в резиновые тапки, небритый и помятый фэйс проскакивает мимо гаражного зеркала. Останавливаюсь на секунду, вглядываюсь в одержимые глаза. Не слишком ли далеко я зашел? Да не. Не дальше, чем офисный планктон, проводящий восемьдесят процентов жизни в откидывающимся кресле!

Поместив задницу в капсулу, пробегаюсь по уведомлениям в телефоне. Пришло сообщение в ВК: “Мирон, привет! Дима сказал, ты по-крупному завис в какой-то игре. Не хочу тебя учить и все такое, но может встретимся, кофе попьем?” – пишет Полина Мотыль.

Ну, что ей снова нужно? Дима пожаловался, что я его с клубом кинул? Придурок...

Набираю ответ под жужжание закрывающейся капсулы: “Привет! У меня все норм. Кофе – можно. Давай, как-нибудь на неделе спишемся. Димону привет ;)”

…. …. ...

Открываю дверь в гостевой домик и офигеваю... игроки заняли почти все сидячее места, в воздухе витает запах пота, дыма и вонючей стряпни. От стен отражается монотонный бубнеж, разливается смех. Тихое, уединенное местечко превратилось в дешевую таверну субботним вечером.

Не смотря на явное выражение недовольства на моем лице, ни один из присутствующих не посчитал нужным поприветствовать или справиться о здоровье.

Замираю, вслушиваясь в общий фон. Чел с фингалом под левым глазом втирает что-то безоружному пацану с большим походным рюкзаком:

- Тебе же нужен напарник, верно? – губы перекладывают с места на место дымящуюся самокрутку. – Я везучий до чертиков! К тому же знаю парочку приемов, как вывести противников из равновесия, а это – уже пол победы!

- Ну хз...

- Да я же не прошу тебя подарить мне деньги! – второсортный актер недоуменно разводит руки. – Просто вкинь за меня! Верну долг с первого же круга!

В памяти всплывают слова Александра Сергеича. Мужик говорил что-то про ярмарку, но я и подумать не мог, что сюда столько народу сбежится.

- Дам за браслет не больше, чем две штуки! – бородатый парнишка ростом метр пятьдесят держит в руках увесистую пачку купюр. – Да или нет? Не трать мое время!

- Мне нпс на Питерском рынке за него две с половиной предлагал! О чем ты?! Ему цена – тысяч пять! – защищает свои интересы мужик в майке алкоголичке с двуручным мечом за спиной. – Давай три с половиной!

- Две четыреста! – коротышка отсчитывает купюры и протягивает мужику. – И то, это только потому, что я вспомнил твою рожу!

Мужик стаскивает с руки браслет, с разочарованным лицом протягивает перекупу. Маленькие пальчики впиваются в расписной металл, круглое личико светится счастьем – миниатюрный ломбард бля... Скупает ювелирку и другие ценности по броской цене, пользуясь положением своих клиентов.

В углу сидит колоритный армянин весом за сотню. Пьяный взгляд из-под бровей оценивает коротышку, жадно смотрит на пачку нала в руке. Я на миг задумался о том, что ждет малыша, если он прямо сейчас не закончит свой фарс с купюрами, но вскоре понял, что недооценил мелкого.

- Эй, ты! – ведущий шоу замечает прикованный к нему взгляд. Указательный палец, размером с колпачок от маркера, тычет в увесистый нос. – Хочешь, что-нибудь продать?!

Армянин меняется в лице, морщины возмущения режут кожу на лбу, рука до металлического хруста сжимает алюминиевую фляжку. Напрягаются ноги и потрескивает стул, но в последний момент здоровяк передумывает вставать, тянет к губам фляжку.

- Эй, мудак?! – коротышка делает пару шагов к столу. – Я к тебе обращаюсь!

Представляю, как полутораметровая рука дотягивается до черного худи с капюшоном, отрывает игрушечного человечка от пола, движением кисти переворачивает вверх ногами, а затем расколачивает головешку о деревянный пол.

- Нет, спасибо, – бубнит армянин и отводит взгляд.

И только тут я понял, почему волосатые руки еще не отделили эту наглую, самодовольную голову от хлюпенького тела. Причина – два идентично одетых богатыря у входной двери. Не останавливаясь ни на секунду, безразличные взгляды, будто сканеры, проверяют обстановку вокруг. В случае чего, бронежилет, одетый поверх шерстяного свитера, защитит от шального удара или выстрела, а висящий на поясе меч заткнет рот протестующим.

Смесью неприятных запахов скоро провоняет одежда, выхожу на улицу. Домик для отдыха оказался не самым популярным местом обитания, основное сборище игроков приходится на центральную площадку. Вытоптанный пустырь, где еще вчера детишки ради забавы месили голыми ногами глину, превратился, как минимум, в площадь провинциального городка.

Повариха Дарья организовала передвижную раздачу похлебки. Кузнец вывалил свои лучшие изделия на сооруженный из поддонов прилавок, кто-то привез двухсотлитровую бочку с надписью “пиво”, бочка с вином пробивается сквозь толпу, чтобы занять свое торговое место. Ассортимент товаров впечатляет: оружие, серебро, камни, травы, пузырьки с разноцветными жидкостями, табак, доспехи и просто одежда. Каждый найдет что-то для себя, лишь бы деньги были.

Одна из палаток привлекает наибольшее внимание. Вокруг собралась такая плотность зевак, что не могу рассмотреть предлагаемые товары даже с крыльца домика для отдыха. Скряга и ленивец внутри бормочет: “ну и нефиг туда лезть”, “буду, как мудак, с остальными толкаться”, но любопытные ноги уже тащат в самый эпицентр. Не стесняясь на толчки и прихваты пробираюсь к прилавку. От увиденного отваливается челюсть...

На деревянном стенде висят эксклюзивные пухи: сверкающие изумрудными камнями мечи, переливающиеся матовой гравировкой топоры, копья с зеркально отполированными наконечниками, костяные ножи с мерцающим пурпурным лезвием, стеклянные кинжалы и резные древки луков. Основание одного подсвечивается насыщенно-красным цветом, внутри будто выгорает сердцевина, тлеют показывающиеся изнутри угольки, а железный наконечник заправленной в тетиву стрелы горит, будто фитиль свечи...

Убив десять минут жизни, я все-таки дождался, когда стоящий в первом ряду покупатель ткнул пальцем в огненный лук:

- А этот сколько?!

- Двести восемьдесят, – отвечает раскуривающий трубку продавец. – Самовоспламеняющиеся стрелы, доп урон по уязвимым к огню, трассирующие снаряды, интеграция с заклинаниями.

Оценив свою нищебродскую покупательскую способность, сдаю назад, расталкиваю плечами навалившихся зевак.

- Внимание! – орет мужик с телеги в импровизированный рупор. – Первые игры начнутся через час! За бочкой с вином стоят два стола, там может зарегистрироваться любой желающий! Стоимость участия – две тысячи рублей! Победитель получает пятьдесят процентов от собранных средств и эксклюзивное ожерелье, выбитое во время рейда Питерского клана в Бурлящие воды!

- ЕЕЕЕААА!!! ДААА!!! УУУУУ!!!! – отзывается толпа, сыпет вопросами. – Как проводятся круги?! Расскажи правила!? Можно ли бросать свои кости?! Игры парные!? Ты кто такой?! Завали хлебало! Засунь свой рупор в жопу!

- Заткнись! – ведущий наклоняется и орет прямо в ухо одному из разошедшихся. – Правила остаются прежними! Игры до шестнадцати лучших пар проводятся на выбывание, дальше идем по сеткам виннеров и лузеров! Круг до семи побед! Кости можно кидать свои, но их должен посмотреть судья! Один слепой переброс в раунде! Сняться с накопленным выигрышем можно только с третьего круга! Начинаем!

Так вот оно что! Это не ярмарка, это – соревнования. Азарт привел игроков в учебку, чтобы покидать кости и проверить свою удачу. Льющиеся горы пива, свежеприготовленная еда и приятный запах табака – отличное времяпровождение!

Лично я никогда не испытывал страсть к азартным играм, слишком большой шанс приходится на случай, а в ситуации с бросками кубиков – на все сто процентов. Даже мысли не возникает о том, чтобы заявиться.

Потратив пятихатку на кружку пенного и гамбургер, прогуливаюсь вдоль стометровой очереди, тянущейся к столам регистрации. Пользуясь праздничным настроением и дружественной обстановкой, планирую раздобыть какую-нибудь информацию о квестах и ближайших крупных городах, но присутствующие заняты обсуждением стратегий с партнерами, их интересует лишь предстоящая игра.

Отчаявшись найти собеседника, возвращаюсь к гостевому домику. Кто-дергает за рукав:

- Эй, парень, ты не играешь? – спрашивает охранник у бочки с вином.

- Нет, а что?

- Ты не мог бы, не в службу, а в дружбу, сгонять к кайфовару, взять мне кое-что?

- Куда сгонять?

- Ну к алхимику, знахарю! – топчется с ноги на ногу. – Старику, который рядом с колодцем зелья и отвары продает.

- Без проблем, только...

- Деньги я дам!

- Расскажешь пару слов о том, что тут происходит?

- Да, конечно! Только ты сходи сначала, а то мало ли, закончится, – залазит в карман, протягивает тысячную купюру. – Зелье называется ступорное, светло-зеленого цвета... ну спросишь, он знает.

- Ок, – беру бабки.

Очередями лавка с пузырьками похвастаться не может, а вот контингент привлекает совершенно разных мастей. Главная фигура, интересующаяся зельями – мужик в накидке до пят со вьющейся из бороды косичкой. Брутальный взгляд скользит по полкам, задерживается на некоторых баночках, тычет пальцем.

- Семнадцать, но для Вас сделаю скидку – пятнадцать, – отчитывается заросший, будто бродяга, продавец. – Увеличивает восстановление магической силы в два раза! Идеальное зелье для затяжных рейдов по отличной цене!

Мужик пропускает слова продавца мимо ушей, продолжает сканировать товары. Два молодых парня в измазанной травой джинсах ожидают очереди. Руки одного сжимают помятые сотенные купюры, обдубашенные глаза расширяются:

- О! А давай, как позавчера возьмем?! – выкрикивает родившуюся идею. – Каждому по ступорному! И сверху мозгоправку на двоих, а?!

Элитный покупатель оглядывается на стоящих в очереди, презирающий взгляд пробегается с ног до головы, парни затыкают рты.

- Потише, пожалуйста! – шипит на придурков продавец. Возвращается к покупателю. – Что-нибудь выбрали?

- Возьму болтуху с кровью тролля и концентрированный трупный.

- Ого! Отличный выбор! – покрытые язвами руки ловко скользят по полкам. – Та-а-а-ак, восемь с половиной и двенадцать, итого-о-о... двадцать пожалуйста!

Покупатель сует руку в накидку, достает четыре пятитысячные купюры. Бумажки стелются на прилавок, а колбы, очень похожие на лабораторные пробирки, прячутся в ладони.

В первый раз я принял голубой ободок, спускающийся по шелковой накидке, за солнечный блик, но сейчас отчетливо вижу что-по похожее на электрическую дугу. Не слышу характерного треска напряжения, зато наблюдаю хаотичное изменение толщины пробегающего по спине разряда. К гадалке не ходи – накидка обладает магическими свойствами!

Мужик уходит, но что-то дергает меня его догнать.

- Ей! Послушай, – тяну руку к плечу...

Незнакомец разворачивается раньше, чем я успеваю его коснуться, разводит в стороны руки. Между пальцами кистей пробегает электрический разряд. Искры, похожие на сверкающую в небе молнию, отражаются в зрачках.

- ЧТО НАДО!? – пронизывает насквозь хриплый бас.

- Я..., – «едва не обоссался», хотел бы я сказать, но вместо этого выдавил что-то еще более ублюдское. – Хотел спросить... про магов... способности, как получать... ну вернее, ты как... тоже хотел бы...

- Хи-хи-хи! – хихикают, дождавшийся своей очереди торчки.

- Дам тебе совет, – грозовой шторм в глазах меняется на легкий бриз. – Никогда не трогай магов, мы не любим тактильных ощущений. Что касается твоего вопроса... Хочешь управлять стихией? Приготовь жирную пачку бабла!

Маг уходит. Чувствуя себя полным придурком, возвращаюсь в очередь.

- Бери вон те, зелененькие, две штуки, – придурок обращается ко мне, тыча пальцем в колбу изумрудного цвета. – Запивай стаканом водки и колдуй до упаду! Фаерболы, метеориты, телекинез – все что хочешь, пока не отключишься! Ахаха!

- Дебилы, блин, – бормочет под нос продавец. – Купите бухла, или травки, грибов в конце концов! Что вам мои зелья?! Они же дороже в разы, а эффект от смешивания непредсказуем!

- В этом весь сок, – мычит второй. – Давай два ступорных и мозгоправку!

…. …. ...

Возвращаюсь к охраннику, протягиваю колбу:

- И какой от него эффект?

- Вообще, это зелье для повышения выносливости, – откупоривает, подносит к носу. – Чтобы бегать, как марафонец, дыхание держать, ну ты понял...

Переворачивает. Жидкость, похожая на напиток из алоэ вера, прячется во рту, охранник слегка кривится.

- Но у зелья есть прикольный побочный эффект. Если выпить и не нагружать себя дополнительной физикой, то столбенеют ноги, – лыбится. – Ну как столбенеют, ты можешь ходить, бегать, делать все то, что обычно делаешь, но не чувствуешь ног.

- Это как?

- Создается впечатление, будто паришь над землей. Никаких тебе там усталостей, или болей – идеальное зелье для стоячей работы!

- Понятно. А теперь расскажи о том, что здесь происходит.

- Окей.

Азартные соревнования в учебке проводятся с периодичностью раз в месяц. Люди стягиваются из окрестностей, чтобы поиграть в покер, очко или кости. Тут можно встретить представителей собственных кочующих кланов, залетных путешественников или торгашей, чей путь пролегает через учебку. Однако, подавляющее большинство участников пришли испытать свое везение из Питера.

Портрерр – настоящее название ближайшего к учебке города. Укрепленное бетонной стеной сооружение, что построили разработчики, носит слишком сложнопроизносимое название. Жители решили не ломать языки и перековеркали его вначале до более простого Портера, а потом и до привычного Питера.

Возникает пара логичных вопросов: “Почему соревнования не проводятся в Питере? И что заставляет сотни игроков тащиться за пятнадцать километров от дома?”. А все дело в принципиальности правителя и, по совместительству, клан-лидера Питерского клана, про которого у охранника нашлась отдельная история.

Худощавый чел среднего роста выделялся шеей, раза в полтора длиннее, чем у обычного человека, из-за физической особенности прилепилась кличка – Гусь. Наш герой попал в Питерский клан, отвалив не меньше двух сотен тысяч рублей. Нет, он не был криворуким ссыклом, который решился вписаться в клан только ради того, чтобы носить цвета Питерцев. Быстрый и уворотливый гусь обладал всеми нужными качествами, чтобы апнуться и сделать карьеру в игре, но загвоздка была в том, что Гусь не умел ждать. Если какая-то идея посещала голову, то он принимался за ее реализацию любыми возможными методами.

Шаги попадания в Питерский клан подразумевают под собой трехмесячное обучение, экзамен на выживание длинной в месяц, три успешно выполненных рейда с тренировочной группой и сольное задание. Время от стука в ворота Питера до грандиозного бухалова, где празднуют прием новичка в клан, приравнивается к семи месяцам – срок для Гуся нереальный.

Стремящийся к своей цели пошел другим путем. Купил расположение трех членов, состоящих в клане, и попросил их вынести вопрос на обсуждение клана о испытании в порядке исключения. Клан-лидер прислушался к мнению своих людей и позволил выскочке попробовать свои силы. Испытание проходило в тренировочном зале клана, Гусь и один из младших членов дрались насмерть.

Закаленный боями мечник ежедневно по три-четыре часа практиковался с мечом и щитом, участвовал в десятках рейдов и постоянно экспериментировал с комбинированием физических возможностей и приобретенных способностей. Правильно поставленная стойка, идеальное передвижение ног, отлаженная стратегия и трюки со сверхскоростными выпадами или огненным лезвием не спасли парня от кривых сабель Гуся.

Манера боя длинношеего походит на приступ отчаяния. Два изогнутых клинка мельтешат перед противником, ни на секунду не прекращая атаковать, а торс, не прикрытый броней, извивается, словно змеиное тело. Гусь накромсал противника за двадцать секунд и стал членом клана.

Дисциплинированность, целеустремленность и склонность к жестокости сделали ему известность, мэр Питера даже стал звать парня на совещания по развитию и военным действиям.

На горизонте замаячила следующая амбициозная цель – стать клан-лидером, и оказалась довольно легко достижимой. Гусь обзавелся поддержкой со стороны большей половины соклановцев, выждал подходящий момент – неудачно закончившийся рейд, и поднял вопрос о смене власти. Две трети проголосовали за его кандидатуру.

В сложном механизме города мало что напоминает игру. Министры финансов лоббируют вопросы купли-продажи добываемых ресурсов и артефактов, главные по провизии курируют сельское хозяйство, бухгалтерия и кадровая служба управляют численностью персонала и распределяют получаемую прибыль.

Несмотря на значимость каждой сферы деятельности, вторым человеком после мэра был представитель силовых структур. За три месяца Гусь из стучащего в ворота салаги превратился в крупную шишку, оказывающую влияние на решения мэра, но вскоре и этого стало недостаточно...

Гусь не смог смириться с тем, что далеко не все предложенные идеи и инициативы одобряются членами совета. Парня разрывало на части от того, что горстка туповатых консерватистов не может оценить его гениальные идеи.

Где-то около месяца Гусь вынашивал план, как сделать следующий шаг по карьерной лестнице, и едва ли не впервые в жизни принял решение – действовать чужими руками.

Оружием стал мужик по имени Руслан. Идейный игрок, впрягающийся за интересы Питера, занимался вербовкой талантливых новичков. Руслан не занимал высокую должность и не выводил с внутриигрового счета по двести кусков ежемесячно, как это делал мэр и ему равные, но он отлично делал свое дело и пользовался уважением.

Гусь втерся в доверие и под предлогом необходимости формализации процессов, происходящих в Питере, навязал Руслану идею о написании чего-то вроде конституции. Права жителей, обязанности клана, десять золотых правил, политика в области качества и прочая подобная чушь совершенно не интересовали Гуся, ему был важен лишь один пункт, который ляжет в основу документа – закон о ежегодном переизбрании мэра.

Первый драфт документа был готов через две недели. Руслан вынес его на рассмотрение совету правления, а на следующий день его пинками выгнали из Питера и запретили появляться. Узнав о полном провале такого долгоиграющего плана, Гусь съехал с катушек. Он итак слишком долго ждал...

Через неделю после изгнания Руслана сорок упакованных по самое “не хочу” бойцов Питерского клана вырезали никчемную охрану мэра, заняли административное здание и приказали тем, кто желает остаться на своих постах, приходить на ковер для признания новой власти.

Гусь стал правителем Питера и получил в свое распоряжение четыре сотни игроков. Ухватившись за рычаги власти, парнишка решил поправить свое материальное положение. Стратегия развития города, планы по расширению и подготовка к крупным рейдам ушли на второй план, Гусь налег на экономику, набивая карманы баблом. Ввел пошлины на продажу артов дороже ста тысяч, выкурил почти все общепиты, заменив их своим фаст-фудом, организовал программу платной прокачки новичков силами клана и навалился на добычу залежей серебра.

Недовольство игроков росло вместе с зарплатой нового мэра, сумма доползла до четырех сотен в месяц, но передел был еще далеко. Гусь положил глаз на еще один жирный кусок денежных масс, вращающийся за пределами его влияния – азартные игры. Любители сделать ставочку или забиться на пятихатку в покер были просто разгневаны неоправданным запретом на игры за пределами специальных игорных заведений. Гусь построил четыре здания, похожих на школьные спортзалы, заставил их столами и обязал желающих попробовать удачу играть только там.

Жажда легких денег разрушила выстроенную годами систему управления и доверительных отношений с жителями. Ситуация начала выходить из-под контроля. Питер превратился в одно сплошное подпольное движение по нелегальной продаже артов и зелий, а также обзавелся десятками тихих подвальчиков, где любители пойти “ва-банк” проводили свои вечера.

Парочка единомышленников, сидя как раз в одной из таких каморок, выносили идею о ежемесячном игровом фестивале. Месте, где будут собираться любители азарта и ценители вкусного пива.

Учебка подошла для этой роли, как нельзя лучше. Раз в месяц тихое и безлюдное местечко взрывает округу безудержным движем, пьяными криками и потасовками с кровопролитием. Питер во время таких фестов умирает на два дня, в стенах города остаются лишь самые преданные действующей власти лица или те, у кого есть дела поважнее.

Два месяца назад Гусь снял половину введенных ограничений и запретов, включая и игровой, но традиция супер-масштабной гулянки “за городом” уже укоренилась в сердцах Питерцев. Отвадить их будет тяжело.

…. …. ...

Смотреть, как люди с расшатанной нервной психикой кидают кости – не самое интересное занятие. Я уже подумывал о том, чтобы двинуть в Питер, но болтливый охранник меня переубедил:

- Игровой фест – идеальное место для того, чтобы завести новых знакомых, наладить связи или узнать о том, что творится в Тизере, – улыбается и словно ребенок массирует онемевшие коленки. – Можно провернуть удачную сделку или втереться во временное пати, что протащит тебя через нормальный квест.

- Понятно, – протягиваю руку. – Ну спасиб...

- АМАЗОНКИ!!! СУКА!!! – прорывается истерический крик над фоновым шумом толпы. – ЗАКРЫВАЙТЕ ВОРОТА!

Глава 7. Амазонки

- ТАМ АМАЗОНКИ! – подхватывает стоящий справа незнакомец. – МУЖИКИ, ЗАКРЫВАЙТЕ ВОРОТА!

Кручу головой, пытаюсь понять, что происходит. Только что подбуханная толпа, рассевшись на земле, поленьях и табуретках, скандировала имя первого финалиста, а уже спустя секунду в панике разбегается, будто тараканы при включенном свете.

Страх в глазах и судорожные попытки вооружиться подсказывают, что происходящее не входит в планы фестиваля. Горстка более-менее трезвых игроков бросается к воротам.

- БЛ*ТЬ! ОХРАНА, СЛЕДИТЕ ЗА ОБОЗОМ! – орет ведущий. – НИКИТА! ЗАПРЯГАЙ ЛОШАДЬ!

Сначала я услышал топот. Показалось, будто за забором бежит стадо парнокопытных, но вскоре перепонки уловили цикличный гул воинственного крика. Сердце забилось быстрее, поняв, что кто-то штурмует учебку.

- КО МНЕ, КИСКИ! – невменяемый мужик стаскивает майку, на свободу вываливается волосатое пузо, размером с баскетбольный мяч. – ПОКУВЫРКАЕМСЯ!?

У гостевого домика собирается пробка человек в сто. Расталкивая друг друга и ступая по головам, невменяемые чуваки прут внутрь. Споткнувшиеся цепляются за одежду впереди стоящих, после чего тех и других топчут накатывающие сзади. У входа в гостевой дом образуется давка.

Площадка учебки освещается белоснежной вспышкой, режущий глаза свет сопровождается глухим хлопком. Маг, что дал мне совет, выпустил из рук жужжащие молнии и разорвал пространство – потрясающее зрелище! В трех метрах от него раскрывается портал, напоминающий анимацию свитка телепортации из Diablo. Из искажающегося миража с пальмами и колышущимся морем в нашу сумрачную реальность льется яркий солнечный свет. Кастер скользит внутрь.

- ОПА! – кричит стоящий неподалеку чел.

Заплетающиеся ноги несут хитреца к порталу, балансируя угашенным телом. До заветной цели остается не больше метра, края смыкаются. Пьяный мозг переоценивает свои возможности, мужик ускоряется и прыгает, пытаясь заскочить в отверстие размером с баскетбольное кольцо. В другую реальность пролазит лишь рука, портал схлопывается чуть выше бицепса.

- АААААА!!! – оглушает рев раненого.

Мужик прыгает на месте. Ладонь левой руки сжимает пятнадцатисантиметровую культяпку, пытается остановить кровь. Мысли уносятся куда-то на другую часть континента. Представляю, как отреагирует маг, когда увидит вошедшую следом отрубленную руку.

- БЫСТРЕЕ!!! – орут мужики у ворот тем, кто тащит запорную перекладину. Судя по усиливающемуся топоту, они не успеют...

ДУДУХ! Грохот врезающихся в ворота тел заполняет площадь. Мужики буксуют и кричат от перенапряжения, перекладина чудом оказывается в щеколде. Дзинь! Дзинь! Дзинь! Звенят лезвия мечей и топоров, вгрызающихся в бревна.

Звук вторгающегося врага окончательно сводит с ума столпившихся у гостевого домика. Толчки плечами и грубые прихваты превращаются в дикий замес с использованием оружия и способностей. Коренастый мужичок с наколкой на лице теряет ориентацию в пространстве, сопротивляется прущему потоку, но его снова и снова отбрасывают назад. Красное от злости и алкоголя лицо сжимается, будто кожа на морде шарпея, искажаясь сотнями морщин недовольства. Мужик орет “Пошли вы все нахер!” и разводит руки в стороны. Кулаки подсвечиваются красным, словно в костяшки вставили светодиоды, тело с низким центром тяжести начинает вращаться...

В середине толпы зарождается зубодробильный и нокаутирующий ураган. Мужик крутится со скоростью вентилятора, разбрасывая оказавшихся рядом, будто кегли в боулинге, сомневаюсь, что все из них поднимутся. Общий фон панических криков, угроз и шухера дополняется стонами раненых.

В какой-то миг рвущаяся внутрь масса, с другой стороны ворот, затихает, останавливается град сыплющихся ударов. Успокаивается и толпа возле учебки, замирает даже обнаженный жирдяй, что всю дорогу орет какую-то чушь про сношение. Шумит лишь вращающийся волчок, но и ему осталось недолго...

Один из стоящих у обоза охранников кидается в сторону психанувшего мужика. Мягкая земля почти полностью поглощает звук семенящих шагов. Не замедляясь, игрок огибает попадающихся на пути игроков, будто преодолевает трассу лыжного скоростного спуска. Плотность собравшихся становится слишком большой для того, чтобы скользить в проемах между людских тел, охранник взмывает в воздух. За двойным сальто и блеском занесенного меча следует кровавый взрыв головы.

Юла замедляется, делает еще пять оборотов и с распростертыми руками заваливается лицом в землю. Охранник приземляется рядом с телом в освобожденном от людей кругу.

БАБАХ!

Ворота с треском разлетаются в щепки. Из образовавшейся дыры прут клубы черного дыма, пробивается пламя. Взрывная волна отбрасывает вблизи стоящих мужчин, прокатывается по моему лицу. Чувствую, как под подошвой дрожит земля.

Дым развеивается. В целостном пласте ворот зияет выжженный круг правильной формы. Языки пламени облизывают обугленные поленья по окружности, ворота напоминают огненный обруч, сквозь который собирается прыгнуть лев, участвующий в цирковой постановке.

Вглядываюсь. Напротив стоит подтянутая фигура, рука сжимает огненный комочек.

Обтягивающие шортики хвастают мощными ногами от ушей, а кожаный доспех едва сдерживает вырывающуюся на свободу грудь. Брюнетка с короткой стрижкой и острыми чертами лица сверкает злостью в глазах. Вытягивает вперед руку, в свете пожара блестит влажный рельеф мышц, указательный палец тычет в только что образовавшийся вход:

- УБЕЙТЕ ЭТИХ УРОДОВ! – фиолетовая помада выносит приговор. Девчонки бросаются в атаку.

Те самые милые создания, которые любят, когда им дарят цветы, приглашают на свидания и умиляются при виде дебильных плюшевых зайчиков, прут на разборки к куче пьяных мужиков с оружием наперевес. Кожаная броня прикрывает лишь треть тела, оголенные участки кожи на руках, ногах и животе выкрасили в воинственный красный цвет.

Читаю на лицах из первого ряда чистую ненависть и бесстрашие. Худые ручонки, что удерживаю топоры и мечи, кажутся слишком слабыми, чтобы представлять реальную угрозу. Первая линия мужской обороны встретится с кажущейся смехотворной опасностью уже через десять секунд.

Территория учебки раз за разом освещается разноцветными вспышками. Игроки используют друг на друга бафы, активируют ауры.

- Срезай! – орет лидер выстроившихся за танками ддшников.

Слышу множественные спуски тетивы. Издавая короткие писки и протяжные стоны, амазонки из первых рядов падают, катятся кубарем по земле, но по сравнению с непрекращающимся объемом, что лезет в дыру, десять подстреленных целей – капля в море.

Одна из первых женщин, вступивших в ближний бой, уклоняется от удара полуголого толстяка и выпускает из левой руки розовую вспышку.

Пока пухлые ладони, обхватив голову, пытаются избавиться от жжения в глазах, девчонка заныривает в тыл и подбирает позу для удара. Обух топора впечатывается в висок, тюфяк, колыхаясь жировыми запасами, кренится, будто подрубленный ствол дерева. Заваливается мордой в землю, углубляясь на пару сантиметров в замешенную пол ногами грязь.

Боевые кличи, что помогают выплескивать лишние эмоции, сменяются звоном железа. На землю льется кровь...

Первый ряд обороны смыли, будто песочный замок. Из десяти широкоплечих защитников лишь один отправил на респ амазонку. Тактика лобового столкновения, что выбрали мужики, плохо работает против изворотливых амазонок. Девчонки отвлекают с помощью разнообразных фокусов и стремятся забраться в тыл.

Мельтешащая ярко-красными частями тела армия растекается по территории учебки, будто стая ловких обезьянок.

- Желтые! – тоненький голос возвышается над кровавой бойней. – Смещаемся влево! К обозу!

Из общей массы амазонок выделяется группа. Участницы отличаются цветом выкрашенных тел – носят желтое.

Глядя на то, как спецотряд вырезает вставших на пути и двигается к цели акробатическими кульбитами, я вспомнил о том, что я тоже особь с членом. И если, до этого самого момента с любопытством наблюдал за происходящим, предвкушая эпичный финал, то сейчас стоит задуматься.

У любой войны есть конфликт. Если амазонки пришли в учебку с боем, то у них должны быть на то причины, не так ли? На вряд ли девчонки решили просто от скуки поковыряться в чужих кишках. Хорошо, что я не имею к этому никакого отношения, но... кто об этом знает? И будут ли разбираться?

- ПИТЕРЦЫ! – ведущий снова орет в рупор. – КАЖДОМУ, КТО ПОМОЖЕТ ЗАЩИТИТЬ ОБОЗ, ПЛАЧУ ПО СТО КУСКОВ!

Сработало, мужики стягиваются к телеге. Бросаю жалостливый взгляд на запряженного коня. Неистово ржет и брыкается, пытаясь свалить из этого ужасного места, но его сдерживают сразу двое охранников.

Рука нащупывает стрелу. Отступаю трусцой, не выпуская из виду наседающих девчат. Нужно найти выход или занять правильную позиции. Что там с гостевым домом?

Очередь уменьшилась вдвое, но давка не прекратилась. Игроки лезут к спасительному выходу теперь и через окна. Толпа медленно перетекает в дом и, будто тающий снег, что открывает весенние секреты, обнажает оставшиеся лежать на земле тела.

Беспрепятственный проход к дому откроется только через пять-семь минут, ровно к тому времени, когда амазонки прикончат девяносто пять процентов, находящихся на территории.

Уши разрезает тонкий свист. Напоминает звук рассекающего воздух снаряда, что слышат солдаты, пережидающие бомбардировку в военных фильмах. Все, как один, задираем головы.

В сумеречном небе светится огненный шарик. Объект размером с пуговицу сначала увеличивается до теннисного мяча, а вскоре разрастается до баскетбольного. Комета, за которой тащится хвост, мчится на территорию учебки. По моим прикидкам конечной целью станет гостевой дом.

Кручу головой в поисках виновника. Взгляд останавливается на той же ведьме, что разрушила ворота. Стервочка подняла руки к небу, запрокинула голову и закрыла глаза, ладони испускают голубое пламя, которое смешивается в огненную сферу. Мячик вращается и постепенно увеличивается, подобно тому, что падает с небес.

БУМ!

Огненный камень размером с колесо самосвала врезается в крыльцо. В стороны разлетается микс биологического материала, щепок и песка. Землю вокруг посыпают горящие частицы, огонь охватывает гостевой дом.

Ну это уже слишком! Нахожу в толпе симпатичное личико ведьмы, пальцы отпускают тетиву! Перемещаюсь в стрелу, взмываю над головами сражающихся.

Нападение озверевших девиц напоминает затопление земельного участка. Единая масса обнаженных бедер растекается по периметру учебки. Отдельные возвышенности сопротивляются, но поднимающийся уровень скрывает их под собой. Бушующий поток копит силы, для того чтобы обрушится финальной волной на самый неприступный берег – обоз.

Идеально рассчитал поправку на ветер и смещение, что зависит от силы притяжения. Снижаюсь. Прицел лежит точно между глаз колдуньи.

За миг до столкновения обращаю внимание на стоящую рядом девушку с курносым носом и голубой повязкой на лбу. Держит глаза закрытыми, пальцы на руках оттопыриваются в стороны, ладони смотрят в сторону колдуньи.

До цели оставалось не больше двух метров, когда прозрачный кокон, похожий на плотный полиэтилен, вырвался из ладоней и обволок мага. Врезаюсь. На магической оболочке остается лишь крошечный след, будто кто-то поставил жирный отпечаток на чистом стекле. Это было бы слишком просто...

Оглядываюсь в поисках пути для отступления. Из образовавшегося от падения метеорита кратера поднимается каменное создание. По строению похоже на одного из стражей, что охраняли пещеру к троллю, вот только из щелей между частями тела наружу прет пламя, а вместо копья, камнеголовый орудует двумя здоровенными кулаками, напоминающими боксерские перчатки.

Огненный голем вытягивается на высоту двух с половиной метров, разводит в стороны руки и начинает колотить стоящих рядом. Для чудища, сотворенного из камня, булыжники развивают очень даже приличную скорость. Полет кулака сопровождается трепетом развивающегося на ветру огня. Неудачники, подвернувшиеся под удар, загораются и разлетаются на десятки метров, будто снаряды осадных орудий.

Последствия развернувшейся возле гостевого домика трагедии можно сравнить едва ли не Хиросимой... Потерпевшие орут о помощи, кто-то умоляет, чтобы добили свои.

- Ну, нахрен! – восклицает дядька с седой бородой. – Совсем озверели, куры!

Оборачиваюсь. Обнаруживаю себя и копошащегося во внутреннем кармане мужика почти отрезанными от обоза. С одной стороны хозяйничает камнеголовый, с другой уже приближаются амазонки. Путь к обозу стремительно закрывается, нужно бежать...

- Пошли вы в жопу! – достает из кармана пузырек с коричневой жидкостью. – Хрен вам!

Я нашел такую же бутылочку в ознакомительной локации, а потом ее отжали те странные чуваки. Один из них сказал, что это...

Дядька опрокидывает пузырек, кадык проталкивает жидкость в желудок. Потрескавшиеся губы растягиваются в широченной улыбке, мужик вытягивает в сторону амазонок руку и оттопыривает средний палец. Монумент, посылающих ситуацию в задницу, стоит пять секунд, после чего на лице появляется кривая, как при инсульте, улыбка. Дядька перестает дышать и падает замертво. Это был яд...

Из-за гостевого дома выбегает широкоплечий мужик, кричит что-то оскорбительное, руки сжимают полутораметровую рукоять молота. Голем не обращает внимания, он преследует парня, который все еще настроен проскочить в дверь горящего дома...

ХРУСЬ! Железный параллелепипед, размером с обувную коробку, врезается в спину. На землю вместе с осколками черного камня летят огненные капли, напоминающие брызги раскаленного железа. Голем опускается на колено. Пользуясь моментом, мужик заносит молот за спину и опускает горящему на плечо. Беспалая рука, весом восемьдесят килограмм, раскалывается на три части под хруст из каменоломни.

- Получил ублюдок?! – огненные брызги отсвечиваются в опьяненных глазах. – Еще хочешь?!

Перехватывает молот и целит в голову. Не знаю как, но камнеголовый сообразил, что можно уклониться. Опускает корпус к земле, пропуская летящую над головой кувалду, встает, наотмашь выбрасывая руку. Обратная сторона ладони, если ее можно так назвать, впечатывается в живот и отправляет мужика в свободный полет. Шевелящий руками и ногами подожженный снаряд приземляется в десяти метрах.

“А ведь чувак не дожал совсем чуть-чуть...” – промелькнуло у меня в голове...

Стоп! Я рано его списал! Мужик поднимается, положив руку на грудную клетку. На лице – звериный оскал, в глазах – ярость! Всем своим видом показывает, что не намерен сдаваться. Прихрамывая, идет к упавшему неподалеку молоту...

С превеликим удовольствием досмотрел бы битву тяжеловесов, но скоро будет уже слишком поздно.

Не издающие звуков ботинки, перелетая через устланную телами землю, несут меня к обозу. Впечатляет насколько сильно развил пассивную способность эффективного бега. Мозг, будто мощный компьютерный процессор, рассчитывает требуемую силу толчка, подбирает ногу и предугадывает отрезки, где могут возникнуть проблемы. На все сто процентов полагаюсь на отточенные алгоритмы и отработанные приемы, основной мыслительный процесс фокусирую на планах ближайшего будущего.

До обоза остается двадцать метров.

Пронырливая заноза с копьем все же успевает встать на моем пути. Делаю ложный выпад вправо, рыжая няшка, скалясь сломанным передним зубом, уводит следом свой шампур. Разворачиваюсь на триста шестьдесят градусов через правое плечо, как делают парни в американском футболе, сверкающий наконечник накалывает лишь всколышенный мною воздух. Равняюсь с ней корпусом и, улыбаясь в сморщенный от напряжения носик, отвешиваю смачный шлепок по упругой заднице. Будет знать, как с папочкой играть!

Забегаю за выстроенный в оборонительный порядок микс охранников, пьяных дебоширов и свежеиспеченных наемников.

- Данила! – орет лидер, указывая вперед лезвием меча. – РАЗВАЛИ ИХ!

- Окей, – читаю по губам парня с каменным спокойствием. – Поехали...

Парниша стоит на телеге, торс закрывает металлический нагрудник, на голове – дряхлая шляпа. Ожидаю увидеть хитрый финт руками и посланную на дикарок огненную кару, но Данька всего лишь достает из-за спины лук. Древко напоминает корень повидавшего жизнь дерева, отличается ассиметричным строением, витиеватостью и, вообще, напоминает скорее нахер ненужную корягу, чем оружие.

Даня оттягивает тетиву, из воздуха появляется синий снаряд. Отпускает...

Стрела выглядит, как выстрел из лазерного пистолета, что показывают в фантастических боевиках. Снаряд зависает над армией орущих девах, делится на десять идентичных копий и падает, превращаясь в льющийся с неба смертельный дождь.

Даня строчит, как пулемет, синие палочки улетают со скоростью – выстрел в секунду. Небо над головами девчонок пестрит стрелами, первые партии достигают своих целей, амазонки несут существенные потери!

Лишь у трети женщин нашлись щиты, остальные вынуждены либо прикрывать голову руками, либо просто надеяться на удачу. В толпе появляется несколько полупрозрачных сфер безопасности, но каждая из них накрывает всего три-четыре головы. Невооруженным глазом видно, как редеет строй, Данила укладывает амазонок, будто выкашивает прущие из земли сорняки. Территорию учебки заполняет высокий тембр стонов и криков.

В живую наблюдаю превосходство отдельного бойца над толпой. Не могу сказать точно: дело в супер-крутом оружии или прокачанном до небес скилле, но, обладая такой мощью, можно поработить Тизер.

Если бы Данила пострелял еще хотя бы секунд тридцать, то от сплоченной армии осталось бы деморализованная горстка рыдающих девочек, вынужденных сидеть под щитами, но в бой снова вмешалась колдунья...

Молния расколола сумрачное небо пополам. Ломаная траектория нарисовала над головами зигзаг, и опустилась прямо в артиллерийскую установку по имени Данила. Ведущего и лидера оборонительного пати скидывает взрывом с повозки, звон в ушах на время делает всех вокруг глухими.

Дым рассеивается, показывая черное тело лучника. Обгоревшие пальцы сжимают невредимое древко лука.

Слух возвращается. Победный клич возносится над стонами и криками раненых, воодушевленные еще одной маленькой победой девчонки бросаются в замес с удвоенным усердием.

- ДВЕСТИ, КАЖДОМУ! – орет контуженный ведущий. – КАЖДОМУ, КТО ОСТАНЕТСЯ ЗАЩИЩАТЬ ГРУЗ!

Размышляя о том, на самом ли деле этот скользкий тип заплатит такие бабки, замечаю, как за обозом два охранника орудуют двуручными топорами. Шесть ударов с замахом из-за спины открывают черный ход в заборе, но бойцы не спешат внутрь. Судя по всему, им поставили задачу расколупать щель, куда проедет телега.

Возвращаю внимание к битве с огненным големом. В образованном амазонками кругу, уперев руки в бока, стоит мужик. В груди торчат четыре стрелы, а у ног валяется россыпь пылающих огнем камней. Красавчик! Он всё-таки сделал это! Глядя на прицеливающихся девчонок, на лице показывается улыбка, мужик разводит руки в стороны и глубоко вдыхает. Сразу восемь стрел летят в него...

- Приготовиться! – лидер охраны занимает место в первом ряду. – Не отступать!

Орущая толпа девиц наконец-то добралась до самого жирного куска пирога. Занеся для ударов ножи, копья и топоры, амазонки врезаются в охранников.

Я даже не понял, что началось. Это бл*ть не бой! Это поджог палатки с фейерверками! Вспышки, искры, блики и микровзрывы сопровождаются насыщенной всеми цветами радуги анимацией. Касты, пассивные способности и магические свойства оружия сливаются в сплошной комок прекрасной и невероятно красочной неразберихи.

Не смотря на обилие используемых умений и заклинаний, я не могу оторвать взгляд от скилла лидера охранников. Стриженный под бокс вояка носит сверкающие доспехи, руки сжимают двуручный меч, кончик тускло мигает красным. Воин отражает град ударов и эффективно работает на контратаке. С каждой успешно проведенной контратакой, красное мерцание на кончике усиливается, и в какой-то миг начинает непрерывно гореть. Тогда лидер заводит клинок за спину и рубит, выкрикивая непонятное слово. Лезвие обволакивает красное свечение, за счет которого, меч увеличивается вдвое. Рубящий удар не останавливают ни щиты, ни доспехи. Разрезает ближайшую и двух-трех стоящих позади амазонок, не ощущая и грамма сопротивления, будто лазерный меч!

Если бы не убили Данилу, а вместо пяти пьяных в умат наемников дрались хоть на одну десятую такие же сильные бойцы, как лидер, то у защищающих были бы шансы.

Я слишком долго размышлял: стоит ли ввязываться в драку, о которой ничего не знаю. Выбор делать поздно, амазонки берут количеством, медленно, но уверенно накалывая мужиков на копья.

- Надо уходить! – ведущий поворачивается к погонщику. – Гони!

Не хочется его расстраивать, но даже если бы погонщик, с торчащей из глаза стрелой, и смог управлять телегой, то мертвая лошадь все равно далеко бы его не увезла.

Бегу к забору. У выломанных бревен валяется тело охранника, второй встречает вытянутым кинжалом.

- Назад!

- Что?!

- Назад, я сказал! – слышу в голосе нотки истерики. – Иди и сражайся!

- Да пошел ты! – обхожу неадеквата. – Больше не с кем сражаться, придурок!

- Я кому сказал?! Иди и сражайся! – направляет клинок на мертвого товарища. – Или ляжешь рядом с этим трусом!

- Дай пройти! – вытаскиваю меч.

- Ах, ты, гондо...

Колит кинжалом в корпус, прищуриваю глаза. На окружающий сумрак накладывается желтый фильтр, замедляется время...

Глядя на летящие изо рта капельки слюны, продумываю контратаку. Подсаживаюсь, смещаю корпус влево, черное лезвие пролетает выше плеча. Перехватываю рукоять, толкаю вверх, будто поднимаю штангу. Выпрямляю ноги.

Был уверен, что усилия хватит, чтобы лишить чувака руки, но, несмотря на правильно подобранный угол и приложенный вес, лезвие прошло лишь половину пути, застряв в кости. Охранник издает звук, похожий на икоту, и выпускает оружие. Подхватываю воткнувшийся в землю кинжал, колю неадеквату в живот. За секунду до того, как оружие обагрилось кровью, лезвие подсветилось бордовым цветом, я почти не прилагал никаких усилий, чтобы проткнуть куртку. Вошло, как нож в масло.

- Сука... тебе... хана... – кашляет. Зубы окрашиваются в красный. – Будешь перманентно с черной меткой ходить, ушлепок!

Срезаю с пояса кожаный мешочек, толкаю теряющего сознание в грудь. Алчность подбивает желание полутать и второго, но отрезвляет воткнувшаяся в забор стрела. Оглядываюсь.

Самые озлобленные гоняются за единично уцелевшими мужиками, парочка бежит ко мне, колдунья копается в захваченном скарбе обоза.

Обвожу взглядом усеянную телами землю, на миг останавливаюсь на пылающем гостевом домике – клевое было место.

Пролажу в щель...

от Автора

Друзья, все идет к тому, что с выкладкой восьмой главы книга станет доступной к чтению по подписке. Планирую встретить волну недовольства, из-за того, что заранее не предупредил, но ничего не поделать. Сам не сразу решил...

Спасибо, что читаете.

Глава 8. Первые ответы

- Мы тебя еще достанем! – кричит в спину почти детский голос. – Отрежем член и скормим собакам!

Удивляюсь столь интимному желанию навредить, скрываюсь в чаще. Бежать в лесу, не издавая звуков – странно, происходящее напоминает сон, где я слышу лишь собственное дыхание.

Останавливаюсь метров через триста, прислушиваюсь. Никто не преследует. Можно передохнуть и удовлетворить свое любопытство, заглянуть в украденный мешочек. Ослабляю завязки, на ладонь высыпаются пилюли: три хилки и четыре капсулы с красной полоской, те, что бустят по силе.

Закидываю колеса в рот, задумываюсь, не вызовет ли такое количество передоз? Водой не запиваю, ибо, как только отопью хоть пару глотков, бутылка начнет булькать при ходьбе. Четыре последовательных волны прокатываются по телу, становлюсь сильнее.

Сложно оценить уровень своей прокачки, когда не видишь привычных очков характеристик, значений полученного опыта или количества ХП. Обращаешь внимание только на совсем очевидные вещи, такие как: стрелять с минимальной вероятностью промаха, принимать решение со скоростью суперкомпьютера в Пентагоне или получить пару ножевых и продолжать сражаться.

Вытаскиваю из ножен черное лезвие кинжала. На матовой поверхности почти не осталось следов крови, рассматриваю трофей в свете луны. Оружие будто склеили из двух половинок, а в центр вставили продолговатый мутный камень. За миг до того, как я убил предыдущего владельца, кинжал подсветился бордовым. Похоже, железяка обладает магическими свойствами.

Наступает ночь. Выпускаю в черное небо разведывательную стрелу. За лесным массивом вижу огни. Судя по всему, прошел уже половину пути до Питера, но торопиться, чтобы завершить маршрут не стоит. Придурок что-то ляпнул про черную метку, это как-то связано с пиратским кодексом?

Деваться особо некуда, решаю переночевать в лесу. Развожу костер, способность беса помогает выйти на след кролика. Отпускаю тетиву, а уже через час вгрызаюсь в скворчащее мясо.

Под головой шуршит лежанка из веток орешника. Укладываюсь поудобнее, но полноценно отдохнуть не получается. Каждые полчаса будят лезущие в голову кошмары и крики диких животных.

С первыми лучами солнца достаю книгу, идти в город все равно еще рано.

…. …. ...

Часть 3. Касание дьявола

Кродиусу исполнилось семнадцать. Большеглазый пацан с соломенными волосами выглядел совсем еще ребенком. Подводила худоба и невысокий рост.

Шесть последних месяцев мальчик только и делал, что отбивался от нападок родителей. Мама беспокоилась о будущем парнишки и винила мужа в упущенном времени на воспитание.

Все прошедшее детство отец убеждал супругу, что их сын – уникальная личность и творческая натура. Уверял, что проводить время в одиночестве – совершенно нормально. Настаивал, что мальчику нужно дать время, чтобы тот выбрал свой жизненный путь.

Кродиус стал почти взрослым, а его интересы все также фокусировались лишь на играх со старыми деревьями. Кредит времени, выделенный бестолковому папаше, закончился, мать взяла ситуацию в свои руки.

Сначала она собрала обещания с подружек, чтобы те поговорили со своими сыновьями и дали мальчику шанс подружиться, а затем пошла по семьям незамужних девчат, свататься.

Вечно радующийся жизни сопляк болтал о никому не интересных вещах, а когда речь заходила про разговоры с деревьями, сверстники крутили пальцем у виска. Но больше всего их злило наплевательское отношение. Они же делали ему одолжение, тратили свое драгоценное время, изображали заинтересованность, а Кродиус плевал на их старания. Как только парень понимал причину резко возросшего интереса к себе, он уходил, чем еще больше раздражал стремящихся казаться взрослыми сверстников.

Мальчишки, выросшие по соседству, уже приводили в дом невест, принимались за строительство собственных домов и зарабатывали первые деньги, а малыш Кродиус все еще бегал в лес и часами сидел на кривых корнях. Древнейшие создания планеты делились тайнами тысячелетней давности. Неужели сплетни о первых поцелуях, драках, симпатиях и безответной любви могли конкурировать с историями о зарождении жизни или первых людях?

Кродиусу исполнилось восемнадцать, к этому времени мать сдалась. Ведро выплаканных слез и постоянные упреки в адрес отца так и не дали должного результата. Материнское сердце смирилось с пропащим воспитанием мальчика, но к ее безумному удивлению Кродиус встретил девушку...

…. …. ...

- Его зовут Булрат, – палец указывает на гигантское дерево диаметром четыре метра. – Он – король леса.

- Жаль, что я не могу их слышать...

- Зато, ты можешь слышать меня, – Кродиус сжимает шелковую ладошку и улыбается. – Учитывая, как медленно они говорят, тебе еще повезло.

- Ага, – зеленые глаза из-подо лба вглядываются в его. – Какое счастье, что я встретила тебя...

- Дарина, через три дня я собираюсь отправиться в Хонигурд...

- Думаешь, они примут тебя?! А как же...

- Я должен попытаться! И еще кое-что, – поворачивается и берет обе ее руки. – Завтра я поговорю с твоим отцом. Ты поедешь со мной!

…. …. ...

Они возвращались домой. Кродиус, не скрывая улыбки, поглядывал на плачущую девушку, а она все твердила про слезы счастья...

Отец Дарины был несказанно рад видеть в доме мужчину. И фиг даже с тем, что это тот самый задохлик со сдвигом в башке. Главное – рядом с ним смеется Дарина.

Наемник, сопровождающий караваны, четыре года ломал голову, что же в их идеальной семье не так. Опасная профессия приносит кучу денег, а дальние маршруты позволяют привезти домой эксклюзивные подарки и угощения. Он из кожи вон лезет, чтобы его девочки жили лучше всех, но старания разбиваются о перманентно грустное лицо дочери. И вот сегодня она, наконец-то, смеется.

Кродиус признался в любви и поклялся жениться на Дарине. Заранее заготовленная речь содержала кучу фраз-клише о верности, преданности и здравии, но так и осталась несказанной. Отец отпустил бы Дарину хоть с безногим бандитом из Петрополя, лишь бы она улыбалась...

…. …. ...

- Я устала...

- Мы должны идти, Дарина! – Кродиус тащит ее за руку. – Он может все еще преследовать нас!

- Ноги отваливаются! – девушка спотыкается, колени скользят по траве и окрашиваются в помесь коричневого и зеленого. – Ай, больно!

- Пожалуйста, потерпи! Осталось совсем чуть-чуть, – Кродиус указывает пальцем на виднеющуюся впереди гору. – Разобьем лагерь наверху!

- Подожди, секундочку, – Дарина высвобождает руку, тянется к коленке. – Что-то печет.

- О, боже!

Под коленной чашечкой показывается белая полоска длиной пять сантиметров. Края загорелой кожи расползаются в стороны, в поврежденных тканях начинают формироваться тромбы, пытаются остановить кровотечение. К процессу привлекаются иммунные клетки для борьбы с микроорганизмами, которые могут попасть в открытую рану. Образуется отечность, давит на нервные окончания, вызывает боль, сигнализируя мозгу о причиненном вреде.

Видимый результат сложного восстановительного процесса – это всего лишь порез от травинки и пара капель вытекшей крови. Крови... Той самой жидкости, что оборотень с легкостью учует за пару километров...

- Бежим! – Кродиус хватает Дарину за руку и срывается с места.

…. …. ...

- Ау-у! – прерывистый вой холодит кровь.

Последние лучи солнца прокатываются по полю оранжевыми штрихами, отдают тепло оставшегося дня. Луна уже заняла место в ночном карауле. Она, словно актер второго плана, ждет, когда же рок-звезда покинет сцену и позволит получить хоть сотую долю зрительских оваций.

Испарилась боль в ногах и усталость. То же самое ощущает и Дарина, лицо, призывающее сжалится над хрупкой девочкой, теперь выражает полную серьезность к происходящему. Кродиус больше не тащит ее за руку, девушка бежит сама.

Холм со скальным основанием лежит на расстоянии километра. Парень уверил Дарину, что возвышенность – их шанс на спасение, но на самом деле то, что они поднимутся над долиной на пару сотен метров, не гарантирует безопасность. Кродиус уповает лишь на непроверенные факты из небылиц о том, что оборотни редко покидают леса и ненавидят открытые пространства.

В перекрестье последних солнечных лучей и бледного отблеска луны парень замечает выползающую из леса фигуру. То, что ковыляет на запах свежей крови, напоминает выбравшегося из сотни капканов медведя. Человекоподобный торс покрывают ошметки одежды, правая сторона тела превышает в размерах левую раза в полтора, на непропорционально большом плече колышется шерсть.

Ребят преследует что-то склеенное из двух половинок. Сторона, освещаемая солнцем, двигается рывками, судя по всему, ощущает боль от перевоплощения. Лапа, скрывающаяся в тени, будто самостоятельный организм, тащит себя вперед, вгрызаясь когтями в землю. Шея с обеих сторон покрывается шерстью, раздувается горб, все выше поднимаясь над неестественно болтающейся головой.

Алый диск солнца сползает по оранжевому полотну. От правильной окружности остается сначала полукруг, а затем лишь скрывающаяся на другой стороне планеты мандариновая долька. Поляна погружается в темноту. Оборотень останавливается, тело рвет на части под протяжной вой:

- АУ-У-У!!!

Спустя секунду волк размером с медведя гризли четырехметровыми прыжками мчится к капельке крови, стекающей по бархатной ножке.

Ребятам оставалось пробежать метров триста, но топот вбиваемых в землю лап подсказывает, что они не успеют. Кродиус останавливается.

- Кро, милый, что ты делаешь?! – протестует задыхающийся от нехватки воздуха голос.

- Мы не убежим, Дарина, – прикрывает ее спиной. – Не убежим...

Поднимает руку. В кончиках пальцев скапливается энергия, стекается в кулак, образуя сгусток ослепляюще-белого света. В радиусе десяти метров становится светло, Кродиус отводит руку за спину, чтобы не засветить приближающегося оборотня.

Существо весом в полтонны мчится со скоростью гепарда, из-под лап вылетает земля. Настигнет уже через десять секунд...

Метрах в семи оборотень прогибается. Задние лапы соприкасаются с передними, после чего тело вытягивается в атакующем прыжке. Кродиус уходит в сторону, доставая из-за спины сюрприз.

Магическое светило обжигает сетчатку ночного хищника. Клацающая зубами пасть искажается гримасой боли, мохнатые веки закрывают глаза, пытаются сдержать поток прущих слез. Оборотень пролетает мимо и заваливается на бок, теряя ориентацию в пространстве.

Кродиус высвобождает энергию из руки. Спасительный фонарик зависает в воздухе, пальцы еще раз накапливают свет. Секунд через тридцать поляна напоминает площадь во время ночной ярмарки, только вместо десятков керосиновых ламп, землю освещают колыхающиеся в воздухе микрозвезды.

Происходящее превращается в полуслепую охоту. Оборотень кружит вокруг развешанных в воздухе светил, что укрывают еду. Терзающий голод и продолжающая подтекать рана Дарины сводят хищника с ума, чувство самосохранения выбирает меньшее из двух зол. Соглашаясь травмировать глаза в обмен на вкус крови, оборотень бросается в гущу света.

Рычащая тварь достала Дарину с четвертой попытки. Когти оставляют на спине четыре борозды глубиной по три сантиметра. Струящаяся кровь брызжет на траву, крик боли и отчаяния застилает Кродиусу уши. Страдания девушки ранят его в самое сердце, ненависть к ужасному созданию преобладает над страхом. Опьяненный желанием отомстить парень бросается на зверя.

Мир погружается в красные тона. Вытянутые вперед руки обволакивает черный дым, будто от тлеющей смолы. Пальцы касаются грубых волосков шерсти...

Тушу весом в четыреста килограмм отбрасывает будто тряпичную куклу. Волосатое чудовище с текущими по подбородку слюнями и озлобленным оскалом превращается в скулящий комочек шерсти. Оборотень поднимается, но лапы не держат, в глазах сеется страх.

Кродиус ощущает наполняющую силу, кажется, что он становится больше и выше, крепнет в руках и ногах. Им движет ненависть за причиненную Дарине боль...

Ручонки, толщиной с ножку кухонного стола, хватаются за обмякшие конечности оборотня, тащат в разные стороны. Хрустит опорная лапа, отделяется от тела, под жалобный скулеж зверя.

Парень склоняется над обидчиком. Руки, будто автоматические манипуляторы, рвут оборотня на части. Изо рта обезумевшего Кродиуса вылетают басистые и неразборчивые звуки, складываются во что-то похожее на заклинание или проклятие...

…. …. ...

Закрываю книгу, тянусь к валяющемуся рядом рюкзаку.

- Тише, – кто-то кладет руку на плечо.

- Что за...

- Да, тиш-ш-ш-е! – шипит в ухо и надавливает. – Читаешь?

- Ага-а-а.

- Молодец, – ослабляет хватку. – Как зовут?

- М-м-мирон.

- Лежи тихонько, Мирон, – убирает руку. – Будешь шуметь – девочки отрежут яички и замучают до смерти!

Улавливаю чьи-то шаги. Из лесной опушки метров в трехстах выходят четыре амазонки, трое несут за спинами луки, последняя тащит на плечах копье, будто коромысло. Идут почти беззвучно, смотрят под ноги. Камуфляжные цвета одежды и разукрашенных частей тела помогают слиться с местностью.

Провожаю девчонок взглядом, поворачиваюсь к незнакомцу. Мужик, лет под тридцать пять, копается во внутреннем кармане армейской куртки, зубы теребят спичку:

- Спас я тебя! – достает прозрачный пакет измельченного табака и железную фляжку. – Не дай бог, им мужика поймать!

- Почему? – слегка отстраняюсь.

- Это же амазонки!

- И что?

- Как что?! – откидывает подбородок. – Ты, новичок что ли?

- Не совсем, но...

- Это ж одичавшие бабы! – высыпает из пакетика горочку табака, занюхивает правой ноздрей. – Ух! Меня, кстати, Погранцом зовут.

Пожимаю протянутую руку. Мужик отвинчивает и передает фляжку:

- Будем знакомы!

Бухать в пять часов утра – не лучшая идея, но отказать спасителю не могу. Примыкаю к горлышку, терпкий вкус вискаря наполняет рот.

- Так, что с амазонками? – спрашиваю на выдохе и возвращаю флягу.

- История началась три года назад, когда ежедневный онлайн не достигал даже десяти тысяч игроков. Это были времена возможностей, – поднимает фляжку над головой, будто исполняет какой-то ритуал распития ирландского. – Тысячи! ТЫ-СЯ-ЧИ! Незаселенных и неосвоенных замков, городов, поселений, рудников и шахт. Кто угодно мог зарегистрировать права на владения, просто попав внутрь. А сейчас?! Знаешь, что сейчас?

Мотаю головой.

- Игроки ведут ожесточенные войны даже за самые говеные деревушки. Десятками отправляются на респ ради того, чтобы закрепить за своим ником недвижимость вроде: скотоводческой фермы, зерновой мельницы или пасеки, – вдруг ноздри Погранца начинают активно шевелиться. Мужик будто проверяет не испортил ли кто воздух, после чего набивает табаком вторую ноздрю. – Даже самый маломальский актив в правильных руках может приносить прибыль, понимаешь?

- Ага.

- Ты, будто в две тысячи семнадцатом, приехал из провинции в столицу. Никто тебя здесь не ждет! И если рассчитываешь стать независимым и побороться за место под солнцем, то придётся сильно попотеть.

- Понятно..., – напиток сорока двух градусов торкает в голову через пустой желудок. – Так, а с амазонками что?

- А! Амазонки! Точно!

Достает портсигар и спички. Обугливается кончик сигареты, ползет голубой дым.

- Так вот. Вместе с появлением первых женщин, мужики задались очевидным вопросом: “А секс можно?” Ведь алкоголь, наркота и хавка в игре с точностью повторяют ощущения, испытываемые в реальной жизни. Значит ли это, что и от размножения тоже кайфанешь? Да и болт, роде, функционирует... Попробовали – работает! Сам не проверял, но говорят, что совпадает с настоящим перепихоном до самых мелких деталей, вплоть до желания покурить.

- И?

- И некоторые прокачанные ребятки начали пользоваться своим превосходством и отсутствием законов. Тизер захлестнула волна сексуального насилия.

- Фига себе!

- Слава богу, продлилось это не долго. Тех поддержку завалили сотнями жалоб и исков. Говорят, что в один из дней того времени игровые сервера и вовсе отключили. Размышляли, что делать с проблемой, решили наказывать насильников, как и в реальной жизни. Капсула на уровне подсознания определяет происходил ли половой акт по обоюдному согласию, если нет, то Виры затащат виновника в Спасательный круг на парочку лет.

- Чего?

- Ну, Спасательный круг – тюрьма в океане! Не слышал?

- Не.

- Совершил виртуальное преступление – получи виртуальный срок! Тюрьма, на самом деле, по-другому называется, но заключенные прозвали ее Спасательный круг из-за формы главного корпуса. Говорят, с высоты похожа на болтыхающийся на волнах надувной круг. Место ужасное, каким собственно и должно быть. Разработчики смоделировали ситуацию реальной тюрьмы, где царит бандитская иерархия, беспредельничают неписи-охранники и враждуют сбившиеся в пати зэки.

- Офигеть! – пытаюсь уложить в голове масштаб развернувшейся игры. – И как они там сидят? Ну, в смысле, они же могут просто не заходить в Тизер, так?

- Нет. Прошедший срок наказания считается только по длительности проведенных часов в онлайне. Либо залезай каждый день в капсулу и варись в ублюдском котле преступников, либо прощайся с Тизером навсегда.

- А за что еще туда можно загреметь?

- Самая распространенная причина – невыполнение условий задокументированной сделки. Пообещал заказчику выполнить квест, взять поселение либо достать особенный арт? Поставил под обещанием роспись? Будь готов нести ответственность! Налажаешь – получишь штрафные санкции. Взыскают шмотками, возможно, дадут испытательный срок, но, если условия так и не будут выполнены, окажешься в Спасательном круге.

- Так, ладно, – рыскаю в поисках утерянной нити разговора. – А с амазонками то, что?!

- Появилась телка эта! Никнейм – Искра. Решила на фоне чудовищного обращения озабоченных придурков с женщинами сколотить пати. Девчонкам очень понравилась задумка, поперли к ней толпами. Призыв был прямолинейнее некуда: объединяться слабому полу перед общим врагом с яйцами и мстить за содеянное. Из года в год Искра устраивает рандомные набеги в разных уголках Тизера. Отличаются жестокостью, страшно представить, что в головах у этих милых созданий. Выживших во время набега мучают, говорят, могут гениталии отрезать, но это не точно...

- А мужики не могут собраться и вломить им? Чего терпят, то?

- Попробуй найди ее! Они кочуют постоянно. Сегодня здесь, а через месяц развлекаются в паре сотен километров. Да и прокачивается она не хуже мужиков, скоро составит конкуренцию местным буржуям, вроде Гуся или Якуша.

- Ты знаешь Якуша?! – имя ублюдка обостряет жажду мести.

- Кто же его не знает. Якуш занимает третье место в списке рейтинга нашей локации. Редкостный гонд*н, но бывают и хуже!

Погранец заправским движением прочищает ноздри от табака. Нос дергается будто собачья моська, рывками втягивает воздух. Мужик на секунду замирает и еще интенсивнее к чему-то принюхивается. Тоже пытаюсь уловить, но пространство вокруг бесповоротно заполонил запах ели. Мужик возвращается к нормальному состоянию, снова забивает ноздри табаком.

- Что за рейтинг? – делаю вид, что не заметил странного поведения.

- Рейтинг – это единственная статистика, которую можно найти в Тизере. Никто толком не знает, как она исчисляется, но можно почти со стопроцентной вероятностью сказать, что в формуле участвуют такие показатели, как: сумма на внутриигровом счете, количество способностей, количество пройденных квестов, значимость убитых мобов и владение магией.

- Интересно... А, что насчет тебя? Почему помог мне?

- Я – Погранец, ищу смышленых и амбициозных парней, некоторым предлагаю сотрудничество. Не уверен, что ты нам подходишь, но факт того, что чувак читает в лесу книгу, как минимум, привлекает внимание.

- Что за сотрудничество?

- Что-то из разряда: ввязаться в попахивающую дерьмом авантюру с минимальным шансом на успех, но за идею и с большим кушем, если все прокатит.

- Звучит не очень...

- Еще бы, – улыбается. – Тем, кого я считаю достойными, мы предлагаем выбор. Он может пойти по накатанному пути, через Питер. Выполнить пару задроченных всеми квестов, прибиться к шайке жаждущих бабла поцыков и долбить кайфы в перерывах между рейдами. Еще можно подмазаться к длинношеему уродцу или отстегнуть ему пару сосен, чтобы тебя выдрессировали его цепные псы. Самые верные лицемеры получат место в клане, ну а это гарантирует сладкую жизнь: ежемесячные переводы, место за столом и доступ к Питерскому общаку. Все, что требуется – лизать задницу и улыбаться. Или..., – уводит взгляд в сторону, ноздри качают воздух.

- Что-то не так? – оглядываюсь вслед за Погранцом.

- Или же..., – оставляет мой вопрос без ответа. – Он может стать частью сопротивления! Собрать яйца в кулак и поплыть против течения! Заткнуть пасти этим выжимающим из игроков бабло ублюдкам и выбросить их на помойку!

- Ты говоришь о Гусе?

- Стать частью новой империи! Воином чести! – мужик неоднозначно кивает. – Солдатом армии, во главе которой стоит лидер, переживающий не за баланс на своем счету, а за развитие людей, что идут под его командованием!

- Слушай, Погранец, я не совсем понимаю, о чем ты, но мне дико интересно. К тому же, у меня есть подозрения, что первый вариант я, даже если захочу, не смогу выбрать. Обстоятельства прошлой ночи сложились так, что хер из Питерского клана наградил меня черной меткой. Понятия не имею, что это значит, но...

- Тс-с-с! – прикладывает палец к губам.

Беззвучно выковыривает табак из левой ноздри, принюхивается.

- Девочки все еще здесь, – указывает пальцем за спину. – Давай аккуратно за мной! Познакомлю тебя кое с кем!

Глава 9. Партизаны Рудного

- Прикольные у тебя ботинки, – бросает Погранец, переступая валяющиеся под ногами ветки. – Не первый раз уже вижу. Где взял?

- Квест в учебке сделал.

- Не хило! Разведчик за такую обувь десятку отвалит.

Уже около часа смотрю в полусогнутую спину. Сусанин избегает открытых пространств и возвышенностей, предпочитая тащиться через бурелом и болота. Ботиночки на самом деле выручают. Судя по тому, как ответственно Погранец подходит к скрытности, я бы стал для него орущей сиреной сигнализации. А так, плетусь себе потихонечку, вмешиваясь в природный фон звуков лишь сопением и иногда вопросами:

- Погранец. Ты сказал, что Виры в тюрьму посадят виновного. А кто они вообще, эти Виры?

- Виры – что-то вроде местных исполнителей наказаний – виртуальные копы. Вот только взяток не берут. Если у Вира стоит задача затащить тебя в Спасательный круг, изъять артефакт или прикончить, то договориться с ним не получится, как и оказать сопротивление. Хотя по Тизеру ходит слушок, что какой-то перец в Азии умудрился-таки прикончить одного.

- В Азии?

- В Азии.

- В смысле в Азии?

- В прямом! Азия – территория стран восходящего солнца. Почитай учебник географии за пятый класс.

- А за что Виры убить могут?

- Да много за что.

- Ну, например?

- Тебя что, Вир прикончил?

- Ну, да. Было пару раз..., но я ничего не подписывал и девушек ни-ни...

- Электронику в руки брал?

- Чего?

- Гаджетами пользовался? Телефон, планшет, радио, калькулятор?

- В Тизере?

- Нет, бл*ть у бабушки моей в гостях! Конечно, в Тизере!

- Нет.

- И ничего не подписывал?

- Нет.

- Ну тогда – хз. Может из огнестрельного шмалял?

- Стрелял, да! А, что...

- О, как! – почти вскрикивает Погранец, не оборачиваясь. – И где ж ты его взял?!

- Долгая история.

- Забавно! Из чего стрелял, сколько раз?

- Из пулемета. Двести пятьдесят патронов.

Погранец останавливается и медленно разворачивается. Каменное выражение лица пробивает эмоция удивления. Наклоняет голову, сверлит глазами:

- Нихрена себе история!

- Объяснишь?

- Ну слушай...

Как оказалось, квест и здоровенный тролль никак не связаны с моим приговором. Ответ кроется в долбанном пулемете. Виры, будто быки на красное, реагируют на использование игроками современных гаджетов, оборудования или оружия. Чем больше игрок пользуется благами цивилизации, тем более приоритетной целью становится для Виров. Выпустив две с половиной сотни патронов, я превратился в террориста номер один.

Погранец сказал, что раньше ничего подобного не слышал. Догадывался, что Якуш играет не по правилам, но что использует настолько лютые разводки, даже не подозревал.

Последующие полчаса шли в полной тишине, Погранец сказал, что в этой местности снуют Питерские. Не знаю, говорил правду или просто устал от моих вопросов, но пришлось заткнуться.

Входим в очередную полосу леса. Территория не выглядит такой же дикой, замечаю первые признаки присутствия человека: вытоптанная тропинка, щепки от срубленных деревьев, обглоданный куст малины. Через пару минут слышу человеческие голоса и звук потрескивающего костра. Выходим к лагерю.

На поляне стоят пять шалашей и брезентовая палатка темно-зеленого цвета, над огнем болтается котелок с закипающей водой. Пацан в джинсах и белой водолазке тащит к костру охапку дров:

- О, Погранец, здорово!

- Привет. Где все?

- Тренятся.

- Олег с ними?

- Да.

- Это Мирон, – тычет в меня пальцем.

- Вадим, – поднимает руку.

- Пойдем! – Погранец приглашает коротким жестом – Посмотрим.

В вытоптанном кругу двигаются два парня. Латные доспехи поблескивают в лучах утреннего солнца, по лицам в открытых забралах стекают капли пота, двуручные мечи высекают искры, удары сопровождаются электрическими разрядами и огненными вспышками. Не смотря на габариты и вес полутораметровых пух, драка проходит грациозно, соперники двигаются исключительно на носках, сохраняют баланс и стойку после каждой атаки. Не очень естественно выглядят запредельное количество вращений, эффектные перехватывания меча и прыжки на высоту человеческого роста, зато очень красиво.

Сражающихся окружает отряд разносортных бойцов. За дуэлью наблюдают парни с луками и арбалетами, мечники, ребята в балахонах и парочка странных типов, определить класс которых, сходу не получилось. Пати молча смотрит за происходящим, и только мужик с двумя подбородками, что стоит, опершись спиной о дерево, позволяет себе неразборчивые реплики. Судя по тяжелому дыханию и раскрасневшемуся лицу, он сражался до рубящихся горцев, а точнее – оборонялся. Его не маленькое тело прячется в железном панцире толщиной полсантиметра, такая броня явно используется танками, вот только находится в состоянии далеком от идеала: глубокие борозды царапин, ржавчина и пара сквозных дырок.

Танец несущих смерть лезвий замедляется, сокращается частота ударов. Боец с красной повязкой поверх шлема оступается, заваливает корпус. Единственной совершенной ошибки оказывается достаточно, чтобы выполнить успешную атаку. Мощный удар сверху окончательно ломает равновесие, толчок ногой в бедро валит на землю, замах, напоминающий подготовку к удару в гольфе, разгоняет меч до сумасшедшей скорости.

ХЫДЫЖ! Лезвие врезается в нагрудник. Огненная вспышка освещает поляну, будто взорвавшийся коктейль Молотова, по лицу прокатывается жар. Пропустившего удар подбрасывает на высоту двух этажей, полет останавливает дубовый ствол. Тело гнется в позвоночнике под скрежет доспехов.

- Молодец! – мужик в оранжевой шапке из лисьей шкуры хлопает в ладоши. – Ученик превзошел учителя! Лука, помоги!

Пацан в кедах, зауженных штанах и черной байке идет к корчащемуся от боли. Вытягивает вперед руки. Тонкие пальцы извиваются, будто дрейфующие на волнах водоросли. Если бы не увидел синюю и густую, будто мед, энергию, подумал бы, что парень пытается скатать оставшееся между пальцами тесто. Лепит что-то похожее на снежный комок и запускает в щель между обгоревшим наплечником и нагрудником. Мимика потерпевшего выражает благодарность, отступает боль, и боец блаженно раскидывается на земле.

- Погранец, почему так долго?!

- Зашел слишком далеко, – обнимает соратника. – Просрал много времени, чтобы возвращаться в пустую. В конце концов, нашел.

- И кто это? – мужик переключает внимание.

- Его зовут Мирон, – снюхивает горочку табака с кисти. – Вированым был, а потом отмылся!

- Неужели? – протягивает руку. – Олег Рудный – клан-лидер партизанского направления.

- Приятно, – жму холодную и хрупкую кисть.

- Продолжаем со стрелами! Заканчиваем физухой! – дружеский голос сменяется командным баритоном, а затем снова обретает ноты спокойствия. – Пойдем, Мирон. Расскажешь, как это было.

Следую за раскачивающимся лисьим хвостом на спине Олега и буквально на каждом шагу оборачиваюсь к тренировочной поляне. За мной разворачивается любопытнейшее действие: лучники выстраиваются напротив вооруженного двумя мечами игрока, приготавливаются к стрельбе. Скрестив мечи на высоте груди, камикадзе покорно ждет. За несколько секунд до того, как тропинка свернула в слепую зону, вижу мелькающие со скоростью блендера мечи и рассыпающиеся в щепки стрелы...

…. …. ...

Рудный вытаскивает из меня детали, будто собирается составить протокол. Обсуждается каждый шаг, поступок, мотив, причина и следствие. При разговоре присутствует и Погранец, но, судя по безразличному виду, слушать историю второй раз – не интересно. Разведчик сидит у выхода и теребит край палатки.

Жилищные условия пати-лидера оставляют желать лучшего. Палатка представляет собой минимальный набор удобств для существования в полевых условиях: спальный мешок, раскладной алюминиевый стол со стулом, печка-буржуйка и керосиновая лампа, что болтается под брезентовым потолком. Даже гостевой дом в учебке – номер-люкс, по сравнению с палаткой.

Харизматичный парень с маленьким носом и светлой растительностью на лице располагает информацией о всех более или менее значимых лидерах в нашей локации, включая Руса, Тубу, Якуша и Гуся. В подаче и манере разговора слышу оппозиционный фон. Затрагивая вещи, касающиеся животной корысти стоящих у власти, Рудный, сам того не желая, скатывается к пропаганде революции. Я, скорее, соглашаюсь с ним, чем спорю.

Отбившись от града вопросов, перехожу в наступление:

- А, кто ВЫ такие? Чего добиваетесь?

- Мы с Погранцом были членами Питерского клана. Глядя на то, как Гусь и его команда разваливают климат макроэкономики и выходят из борьбы за лидирующие позиции в рейтинге, я понял, что мне среди них не место, Вася меня поддержал, – Олег кивает в сторону Погранца. – Мы ушли. Планировали совершить путешествие в пару сотен километров, посмотреть на другие земли, найти поселение и организовать клан, но задержались. Может и зря пешком не ушли...

- Угу, – мычит Погранец.

- Нам нужна была лошадь, но заливать свои сто пятьдесят кусков – совсем не прикольно. Решили заработать. Обосновались в лесу, основными видами промысла стали: охота на медведей и рейды в логово гноллов. Шкуры и поднятый лут сливали на рынке в Питере. С каждым следующим походом в этот обитель коррупции и кидалова, моя злость увеличивалась в геометрической прогрессии. Я вскипал от негодования, слушая новые фишки ублюдского Гуся: налоги на дорогой шмот, запрет на кости и карты, монетизация прокачки, изгнания непокладистых и так далее, – Рудный переводит дыхание.

- Не понимаю, – добавляет Погранец. – Как его до сих пор никто захватить не решил? Банда Якуша взяла бы Питер, просто проходя мимо...

- Я решил, что положу этому конец, – Олег снова набрался сил. – Уже два месяца мы собираем пати, и сейчас наша цель близка, как никогда.

Проецирую ситуацию на себя. Моя история в Тизере похожа на затяжной подъем из глубочайшей задницы. Связался с этим Скоком неадекватным, сагрил на себя всю учебку, попал в руки к странным грабителям и стал свидетелем крупных разборок. Подумал, что фортануло, когда с пустого места пригласили в клан, но хитрые рожи просто использовали наивного новичка. Превратился в самую сладкую цель для Виров и слил девяносто кусков, чтобы избавиться от бесконечного преследования.

И вот! Наконец-то, более или менее встаю на ноги, обзавожусь шмотом, даже Погранец про ботинки сказал. Появился реальный шанс вывести из пожирающей бабки капсулы хоть что-то... И на тебе! Вырисовывается очередная авантюра с неизвестным концом и последствиями, но как же хочется ввязаться...

- Чего от меня нужно?

- Ты все прекрасно понимаешь, Мирон, – Рудный улыбается. – Мы предлагаем вступить в пати... клан... общество. Называй, как хочешь! Прямо сейчас я даю тебе шанс стать частью назревающей революции!

- Я хочу договор! – вырывается принятое на подсознательном уровне решение.

- Каждый наш соратник заключает договор, – Олег идет к столу. – Это и мое условие, в том числе!

В руках оказывается лист бумаги. Договор содержит краткий текст. Уловки и подводные камни не прячутся за юридическими терминами и ссылками на другие документы. Подписав бумагу, я обязуюсь приложить максимум возможных усилий, чтобы захватить Питер вместе с командой Рудного Олега. Заказчик гарантирует выплату в размере пятидесяти тысяч рублей вне зависимости от исхода предстоящего захвата, а также два процента от присвоенного во время захвата шмота по мере его реализации, если все пройдет успешно. Сомнений почти не остается:

- Сколько в Питере игроков?

- Под тысячу, – Рудный протягивает ручку.

- Ого! – сомнения возвращаются. – А Вас?

- Два десятка!

- И как Вы собираетесь...

- Сражаться будут только члены Питерского клана. Остальным плевать на город.

- Мда? – чешу обратной стороной ручки подбородок. – Я, конечно, не особо силен в психологии, но если к стенам города придет узурпатор, то даже пекарь возьмет в руки секиру!

- С чего бы это?! – расширяются глаза. – Жители Питера ненавидят Гуся и окружающую его команду. Думаю, найдутся даже те, кто поможет НАМ. Главное – всколыхнуть толпу и объяснить позицию захватчика. И этим, кстати, уже занимаются наши люди, отслеживают настроение горожан и иногда подкидывают щекотливые темы для обсуждений.

- Звучит сомнительно. Будь у меня в Питере кров, бизнес или склад, я бы схватился за оружие. Есть предположения, что остальные поступят также.

- О чем, ты!? – Олег разводит в стороны руки. – В этом и есть вся прелесть Тизера! В мире, максимально приближенном к реальности, не всех хотят быть супер-крутыми ддшниками. В отличие от компьютерной игры, где последствия схватки ограничиваются красными брызгами на мониторе, в Тизере тебе придется испытать боль, а может быть даже сдохнуть. Страхи преследуют нас. Поэтому многие предпочитают вести мирный образ жизни: торговать, исследовать мир, зарабатывать или общаться. Каждый, рано или поздно, попробует прикончить зверюшку, человека или огненного голема, но – не факт, что ему понравится. Так что, рассчитывать Гусь может только на парней из клана, а там в последнее время много вступивших по блату. При удачном раскладе раскатаем этих тюфяков, даже уступая им по количеству в два раза.

- Амбициозно...

- Трезво и реалистично! Просто, ты недооцениваешь нас. Вот посмотри, например, на Погранца! Он...

Напором и излучаемой энергией Рудный превращает наш разговор в монолог. Лидер оппозиции произносит длинный рекламный спич с краткой характеристикой отдельных личностей в пати.

Погранец занимается подбором игроков в клан. Этакий вербовщик, что, со слов Рудного, лучше всех разбирается в людях. Складывая пазлы различных характеров, политических настроений и жизненных ценностей, Погранец выстраивает целостную команду. Рудный считает этот вопрос приоритетом номер один. Как истинный разведчик, Погранец досконально изучил территорию, как вокруг Питера, так близлежащих городов. Он обладает пассивной способностью улавливать запахи на расстоянии до километра, с помощью которой, меня и нашел. Удивительный на первый взгляд навык обернулся целым проклятием. Погранец не может по собственной воле выключить супер-нюх и в результате: чует беспорядочную палитру запахов ежесекундно. Мозг, улавливая сотни тончайших ароматов, перенапрягается, Погранец мучается постоянными головными болями. Не придумав ничего лучше, разведчик попробовал обмануть рецепторы нюха, забив их табаком. Этим, собственно, и объясняется его пристрастие к никотиновой траве.

Персона, на которую Рудный возлагает самые большие надежды – Обормот. Парень отвечает за магию. Сорок процентов всех заработанных кланом денег уходят в его прокачку. Специализируется на массовых заклинаниях огня: метеоритный дождь, воспламеняющаяся земля или испепеляющее кольцо. Рудный сказал, что, если парень будет продолжать в том же духе, то партизаны заимеют опаснейшего мага в локации.

На мой скептический вопрос по поводу гарантий в сделанные инвестиции, Олег ответил, что, когда дело касается денег, он действует максимально прозрачно и прямолинейно. Обормот подписал договор, в котором подтвердил, что обязуется выплатить все вложенные деньги клана, если надумает уйти или занять другую сторону.

Доходит очередь до не менее значимой фигуры – командира группы хилеров. Преданный своему делу Лука отличается настоящей заинтересованностью в выбранном ремесле. Спрашиваю, что это значит, выслушиваю краткий курс современного уклада стриптизеров.

Хилеров называют невостребованными гениями. Изучить и освоить навыки среднего уровня хилера куда сложнее, чем впечатляющие скиллы боевого мага. Подавляющее большинство предпочитают метать огненные шары, вместо того, чтобы мазать раненых исцеляющей энергией. А те, кто все-таки решается выбирать путь хилера, делают это из корыстных побуждений. За бабки прокачивают начальный уровень хила и подряжаются наемниками в групповые пати, дальше дело обычно не заходит. Лука – исключение. Находясь в постоянном движении к совершенству, хилер развивает существующие способности и познает новые.

В отличие от компьютерных ММОРПГ, где ауры решают едва ли не половину исхода битвы, Тизер либо еще не дорос, либо не вырастил правильных баферов. К тому же, в игре, где нельзя измерить статы, ДПС и сопротивляемость сложно определить, как сильно на игрока действует тот или иной эффект. Приходится полагаться исключительно на ощущения.

- За Лукой – будущее! – подвел итог Рудный.

Физический костяк партизан Рудного состоит из десяти мечников во главе с человеком по кличке Сахар и тыловой поддержки из шести лучников. Олег обмолвился о какой-то группе диверсантов в Тизере, но не стал заострять на этом внимание.

- Танк всего один, да и не готов он еще, – Рудный морщит лоб. – Но мы рассчитываем в первую очередь на внезапность и превосходство по личному скиллу. Наша стратегия и манера боя не подразумевает наличие танка, как такового, но парочка идей, как его использовать, уже назрела.

- Что вы предлагаете мне? – в душе я уже согласился.

- Стать завершающей частью наше боевого театра. Погранец уверен, что нашел второго разведчика, а я склонен ему верить. Твоей задачей будет – обеспечить беспрепятственный проход парней к городу, ну а потом, – Рудный расплывается в блаженной улыбке. – Отчаянно рубиться вместе со всеми!

Шариковая ручка царапает лист бумаги, оставляя синюю полосу чернил. Отдаю договор Рудному:

- Что на счет второго экземпляра?

- В этом нет необходимости, – отвечает Олег. – Условия нашей сделки уже записали в базу данных Тизера. Поздравляю!

…. …. ...

Через три часа я сижу в собственноручно возведенном шалаше. Основное пространство занимает алюминиевая раскладушка, четверть отъедает стол и стул. Жду наступления вечера. Рудный сказал, что будем отмечать мое вступление.

Есть время, чтобы вернуться к истории Кродиуса. Усаживаюсь так, чтобы солнечный свет падал на стол, открываю книгу.

…. …. ...

Часть 4. Посвящение

Две тени, совершенно не похожие друг на друга, плывут через поле. Худая и длинная идет в заданном темпе и прихрамывает каждый второй шаг. Короткая и суетливая периодически отстает, после чего наверстывает перебежками.

Миллионы пшеничных колосков синхронно раскачиваются, образуя приятный шелест. Поле напоминает лесное озерцо, поверхность которого, изредка будоражат порывы ветра.

Силуэты идут к стоящему на холме дому, слышно, как позвякивает цепь сторожевого пса.

Не доходя двести метров, хромой останавливается, достает из кармана сверток. Пропитанная бордовыми пятнами тряпка оставляет на ладони красные потеки. Мужчина отворачивает уголки, показывая испещренный жилами кусман мяса.

- Бери! – приказывает сиплый голос.

Юношеские пальцы впиваются в мясо будто щипцы. Рука Хромого залазит во второй карман, достает пузырек с коричневой жидкостью, выковыривает пробку.

- Что это? – голос Шорна дрожит.

- Кинешь мясо собаке! – обильно поливает из пузырька. – Она уснет, и мы попадем в дом.

- Я?! Но, ведь...

- Струсил? – острый нос, будто наконечник стрелы, целится мальчику между глаз.

- Конечно, нет! – парень задирает голову и двигает к дому.

…. …. ...

Шорн стоит у коричневой будки. Лишенные эмоций глаза наблюдают за лежащим на спине псом. Язык коричнево цвета вывалился изо рта, по клыкам бежит пена. Хромой подходит одновременно с последним изданным звуком, пес дважды скулит и закатывает глаза.

- Ты сказал, что она уснет, – не оборачиваясь, говорит Шорн.

- Чем раньше ты почувствуешь вкус смерти, тем быстрее станешь настоящим мужчиной.

- Ты обманул меня...

- Идем в дом! – фраза Хромого звучит, как приговор.

- Ты ослеп?! Вообще-то, в доме горит свет! – мальчик все еще не может отвести взгляд от невинного шерстяного комочка. – Жена мельника дома. Придем в следующий раз.

- Нет, малыш Шорн, – костлявая рука впивается в плечо. – Мы должны сделать это сегодня, теперь ты – один из нас!

Хромой засовывает руку под плащ, достает кинжал. Тусклого света луны оказывается достаточно, чтобы рассмотреть клеймо. В центре лезвия красуется выпуклый круг, опоясывающий голову змеи – символ гильдии преследователей.

- Слуш... я... кажет... переду..., – Шорн пятится назад, глотая окончания слов.

- Ты знаешь этот за кинжал, да Шорн? Ты не можешь передумать! Больше не можешь!

Шорн узнал кинжал. Как и любой другой мальчишка он слышал легенду о гильдии преследователей. Сообщество объединяет под своим названием самых отъявленных преступников. Убийцы, воры и насильники мечтают попасть в стан гильдии. Носить кинжал со змеей – значит почти безнаказанно совершать самые ужасные преступления.

Любимая часть легенды о гильдии преследователей связана с правилами вступления. Каждый член может пригласить того, кто, по его мнению, подходит на эту роль. Потенциальному члену гильдии куют именной кинжал с гербом гильдии. Приходит время, оружие передают кандидату и ставят перед выбором: обагрить лезвие кровью, тем самым подтвердив свою преданность, либо умереть...

- Иди в дом, Шорн! Жена мельника должна умереть!

…. …. ...

Две тени, совершенно не похожие друг на друга, плывут через поле. Первая тащит на спине мешок, вторая плетется позади, сжимая изогнутый кинжал...

- Догоняй, малец! – сиплый голос разрезает тишину ночи. – Завтра я познакомлю тебя с нашими!

от Автора

Друзья! Поздравляю Вас с наступающим новым годом! Удачи Вам и Вашим близким! Много хороших книг в новом году!

Глава 10. Данж

Назойливый лучик света пробивается в шалаш, открываю глаза. Утро начинается с головной боли и сушняка, с трехсекундной задержкой вспоминаю вчерашний вечер.

Почти два десятка мужчин собрались на поляне. На стол водрузили бочку с красным вином, принесли запеченных кроликов и уток. Олег двинул тост, мы подняли бокалы.

С первых же минут стало понятно, насколько дружественная атмосфера царит в клане. Зазвучали забавные истории, в ход пошли взаимные подколы, поляна погрузилась в доброжелательный гомон и смех.

Я совместил хорошее времяпровождение с полезным. Присасываясь, будто моллюск к камню, вытаскивал любую информацию у захмелевших соклановцев.

Дорисовал на внутренней карте расположение логова Якуша, получил представление о том, где обитает загадочный Рус.

Танк по имени Юра оказался болтливым кладезем информации. Опрокидывая в себя неприличное количество вина, без умолку болтал о мифических артефактах, суперкрутых магах и заклинаниях, способных разрушить целый город. От него я узнал о том, как использовать камни, что бафают шмот. Оказалось, что просто найти один – недостаточно, нужно договориться с прокачанным кузнецом и приготовить пять косарей за работу. Ловкие руки и парочка специальных приспособ сделают все в лучшем виде.

Шатаясь, будто торговый агент между потенциальными покупателями, я все ближе подбирался к Обормоту. Мужик в мерцающем балахоне стоял отстраненно от всех, изредка перекидывался репликами с Лукой.

Балансируя между стеснением от того, что нужно вклиниться в чужой разговор и желанием узнать больше о магических способностях, я выпил залпом еще одну кружку и подошел.

От Обормота не веяло таким же пафосом, как от того придурка в учебке. Мы пожали друг другу руки и даже выпили за мое вступление. Кинув пару слов про себя и кратко поведав историю о подставе Якуша, я начал сунуть щупальца к магическим вопросам, но Обормот оборвал меня, сказав, что не хочет говорить об этом во время пьянки. Я уж было подумал, что это всего лишь предлог, чтобы скрыть ценную инфу, но маг разубедил меня, предложив обсудить вопрос завтра, во время похода к данжу.

- Какому еще данжу? – удивленно спросил я.

- В смысле? Рудный ничего не говорил?

- Нет! – я помотал головой.

- Олег! – Обормот привлек внимание поднятой рукой. – Ты про данж сказал?

- Оу, черт! – хмель уже слегка изменил голос клан-лидера. – Эй, парни! Минуту внимания! Несмотря на сегодняшнюю гулянку, данж завтра никто не отменял! В восемь чтобы все были, как штыки! А сейчас – наливай!

Разошлись поздно, ложился спать в прекрасном расположении духа. Не появилось и мысли о том, чтобы выйти в реал, даже и не вспомню, когда последний раз отдыхал в такой большой и дружелюбной компании...

…. …. ...

Треск костра и шуршание на улице подсказывают, что проснулся не первым. Протираю глаза, выползаю из шалаша.

От вчерашнего разгильдяйства и кутежа не осталось и следа. На столе стоят испускающие пар кружки, над костром висит ведро с булькающим чаем.

- Долго спишь, – из-за шалаша выныривает Погранец, бросает вафельное полотенце. – Умывальник возле тренировочной поляны! Собирайся!

Принимаю водные процедуры. Умываться, черпая воду из бочки – не самое комфортное занятие, зато бодрит. Возвращаюсь к шалашу. В лагере царит атмосфера спокойствия и серьезности, каждый занят своим делом.

- Кто собрался – идите на поляну! – кричит Погранец. – Рудный скоро подойдет!

Провожаю взглядом тянущихся на тренировочную площадку. В целом парни затарены неплохо, но на фоне армии Якуша, смотрятся, не серьезнее, чем горстка любителей.

Поправляю снарягу. Сквозь топот и болтовню удаляющихся соклановцев улавливаю хруст ветки в противоположном направлении, прислушиваюсь.

- Это Бакс – наш пес, – снова из ниоткуда появляется Погранец. – Здорово, что ты услышал. Иди на поляну!

Парни выглядят заспанными, утренние разговоры ограничиваются ленивыми вопросами и лаконичными ответами. Как минимум трое бойцов жалеют о выпитом, частенько прикладываются к флягам.

Останавливаюсь возле одного, спрашиваю: как долго идти к данжу и где Обормот? Восемнадцатилетний пацан, сглатывая слюну, выдавливает скупое “два часа”, а вместо ответа на второй вопрос тычет пальцем в сторону лагеря.

Рудный, Погранец, Лука и Обормот приходят последними. Судя по внешнему виду, Олег тоже находится не в лучшей форме.

- Лука, может наколдуешь, а? – Рудный прикладывает указательный палец к виску. – Чет башка гудит.

- Хрен, там! Сам втирал о том, что мы должны отвечать за совершаемые поступки, – Лука иронично улыбается. – Вот, отвечай!

- Ладно. Двинули к данжу!

Парни образуют что-то отдаленно напоминающее боевой строй. Танк Юра чешет в первых рядах вместе с челиками, вооруженными мечами и щитами, лучники, разбившись на две части, образуют карман в центре строя, куда набиваются хилеры и руководящий состав. Мужики с двуручными мечами и топорами окружают все собравшееся пати, будто цепь телохранителей, что сопровождают известную группу или политического деятеля.

Хлопая глазами, пытаюсь сориентироваться, где же мое место в строю. Двигаю к тем, кто по профе ближе – замыкающей группе лучников.

- Эй! – на плечо падает рука. Неуловимый Погранец шепчет в самое ухо. – За тобой – тыл!

- Что? Как? Подож..., – бубню в удаляющуюся спину.

Разведчик переходит на легкий бег, опережает строй и скрывается в зарослях леса. Следуя примеру, отстаю от пати, концентрирую внимание на посторонних шумах.

…. …. ...

Спустя полчаса понимаю, что вероятность, встретить засаду или случайных врагов, что нападут с тыла, приближается к нулю. Позволяю себе подтянуться к телу строя, из головы не выходит мысль о разговоре с Обормотом.

- О, Мирон! – маг машет рукой, отделяясь от основной группы. – Привет! Ты поговорить хотел?

- Привет!

Я лишь заикнулся о интересе к магическим способностям, как Обормота прорвало. Уши превратились в динамики диктофона, записывающие услышанное прямо в мозг.

С первого дня в Тизере Обормот загорелся идеей освоить магию и всё, что с этим связано. Начался непрерывный процесс поиска.

В ознакомительной локации не нашлось ни одного игрока, кто мог бы что-нибудь продемонстрировать или хотя бы рассказать. Обормот провел там два дня и ушел в основную.

Игра превратилась в почти неконтролируемое бродяжничество. Мечтатель останавливался в случайно встречающихся поселениях и городах, доканывал неписей и игроков бесконечными вопросами, не получал ответов и шел дальше.

Первым сдвигом с мертвой точки стала встреча с наемным хилером. Обормот услышал о странном игроке. Мужик в возрасте тридцати пяти лет раз в неделю посещал таверну, что располагается недалеко от Питера. Собирал вокруг себя зевак, угощал выпивкой и рассказывал о героических спасениях во время величайших рейдов.

Обормот плотно подсел хилеру на уши. Мужик колебался, но все же поведал историю о появлении своих способностей.

Питерский клан объявил кастинг на роль саппортов, заявив, что участвовать может любой желающий. В назначенное время к месту сбора пришли около полусотни игроков. Кандидатов рассадили по повозкам и повезли в замок неписей, прозванный Вилкой, из-за четырех торчащих шпилей главных башен.

Просто так игроков в замок не пускают. Войти можно только для получения конкретной услуги по предварительной оплате. Один из членов Питерского клана, что сопровождал кандидатов, перевел неписю двести пятьдесят тысяч – по пять за каждого претендента, чтобы какой-то бородатый архимаг, или вроде того, испытал новичков на склонность к магическим способностям. В первую очередь питерских интересовали те, кто освоит хил.

Мужик вошел в замкнутое помещение, украшенное фресками, иконами и драгоценными камнями. Двухметровый мудрец со свисающей до пола бородой пристукнул посохом и прошептал:

- Мысли – вон! Сосредоточься на дыхании!

Из переплетенного, будто корни, наконечника посоха вылетела ударная волна. Проникла сквозь тело, унося прочь волнения, негативные мысли и переживания. Мужик сравнил это с принудительным курсом медитации, все на чем ты сконцентрирован – твое существование здесь и сейчас.

- Переложи все лучшие моменты своей жизни в пальцы правой руки, – старик лишь шевелил губами, а голос будто звучал внутри черепной коробки. – Ощути их! Я помогу.

Обормот не стал пересказывать все те ощущения, что попытался описать ему хилер. Подытожил, что управлять магическими силами – просто охренительно! Будто сон наяву смотреть!

Из пятидесяти человек отобрались лишь трое. Счастливчикам купили спелы под названием «лечение», заплатив по сто двадцать тысяч за штуку, и автоматически приняли в клан.

История хилера постепенно перетекла в описания красочных рейдов и совершенных подвигов, но Обормот больше не слушал. Задал последний вопрос: «Где находится замок?» и ушел.

…. …. ...

Спустя три дня кулак барабанил в ворота Вилки. В сторону отодвинулась защелка, показались окруженные морщинами глаза.

- Можно войти?

- Только причастные к великой войне могут безвозмездно войти, – отчеканил голос, лишенный эмоций.

- Что это значит?

- Только причастные к великой войне! – отрезал страж и захлопнул щеколду.

“Быть причастным к великой войне, что это значит?” – Обормот задавал себе этот вопрос не одну тысячу раз. Спрашивал у встречающихся на пути странников, выполнял квесты, отчасти схожие с мистическим условием, перерыл весь инет в поисках связей с историческими событиями, сагами или сказаниями, но так ничего и не нашел. Каждый раз голос за воротами твердил о великой войне, после чего щеколда закрывалась.

Потеряв около месяца времени, Обормот смирился с неизбежным и пошел по проторенному пути. Игра превратилась в бесконечный поиск денег и пожертвования мудрецам из замка стихий. Квесты, добыча руды, охота, сопровождение транспортных караванов и банальное барыжество, Обормот брался за любую работу.

Четыре месяца почти круглосуточного труда и сотни просиженных на рынке часов позволили накопить минимальную сумму для освоения навыка владения стихией огня. С внутриигрового счета списали двести тысяч, взамен на возможность один раз в час держать в ладони дружественный огонь. Комок собирающейся в руке энергии получалось швырнуть не дальше, чем на пару десятков метров, что очень слабо походило на оружие.

Обормот зашел слишком далеко, чтобы бросить начатое. Ежедневные тренировки, безвылазное пребывание в капсуле и трудолюбие сделали свое дело. Параллельно с ощущением открывающихся возможностей, возрастала магическая сила. Энергии становилось больше, практиковаться можно было все чаще. Статьи затрат на лицевом счете на сто процентов складывались из пожертвований в адрес мудрецов из замка стихий, но каждое следующее посещение пропорционально увеличивало силу и знания.

Совесть позволила назвать себя магом только через год, как раз в тот момент, когда в жизни одержимого постоянным развитием парня появился Рудный...

- Через полчаса подойдем к данжу, – Обормот возвращает меня в реальность. – Поговори с Сахаром, он введет в курс дела.

- Спасибо! – киваю в знак благодарности. – А где находится замок стихий?

- Хе! Примерно в семидесяти километрах на северо-западе от Питера – Обормот улыбается. – Но войти туда может только причастный к великой войне. Помни!

…. …. ...

- Сахар! – перемещаюсь к голове строя. – Мне сказали, что ты расскажешь про данж!

- Да, не вопрос!

Коротко стриженный мужчина в идеально отполированном доспехе поправляет висящий на спине двуручный меч и выползает из строя.

- Рудный тащит в этот данж всех, независимо от навыков, экипировки и опыта. Убежден, что скорость развития напрямую зависит от крутости мобов или игроков, с которыми ты сражаешься, – Сахар разминает голову под звонкий хруст шеи. – В целом я с ним согласен, вот только некоторые ребята дохнут в этой пещере по четыре-пять раз подряд, могут мотивацию растерять...

- Что за пещера?

- Данж находится в скальном основании, его главная фишка – множество параллельных входов к рейд-боссу. В каждый вход могут войти не более трех человек, там их ждет основная стадия испытания, пройдя которую, они объединятся в основное пати, чтобы сразиться в завершающей битве с рыцарем ада.

- Ого!

- Рейд-босс почти неуязвим к магии. Призывает разных уродцев, вроде: бесов, чертей, адских гончих и мертвецов, раз в полминуты кастует “круг смерти”, если не спрячешься за зальными колоннами, то, скорее всего, уже не поднимешься.

- И как его убивать?

- Лучники и Обормот сливают призывных. Мы с парнями пробиваемся к рыцарю и мудохаем двадцать секунд, пока тот не начнет кастовать. Затем отходим, Лука отхиливает, повторяем.

- В самого рыцаря стрелять бессмысленно?

- Только если в открытую часть шлема, остальное тело надежно укрывает доспех, – Сахар сглатывает слюну. – Но ты особо не рассчитывай увидеть рыцаря. Тебя не поставят в сильную тройку. Извини, но мы пока не знаем твоих способностей, а значит есть шанс, что тройка не пройдет основную часть, а это уже грозит провалом всего данжа. Не дай бог такому случиться! Рудный нас на куски порвет!

- Интересно...

- Не расстраивайся! Все через это прошли. Сосредоточься на том, чтобы максимально много продвинуться по своему тоннелю. Попрактикуешься, грохнешь парочку мобов, а шмотки твои мы вынесем, не переживай! – хлопает по плечу и возвращается в строй.

…. …. ...

Разбившись на тройки, выстраиваемся вдоль горы. Покрытый зеленью холм дырявят десятки тоннелей, уходят вглубь, превращаясь в неразличимую черную массу. Группы бойцов, кому не достался хилер, держат в руках заранее заготовленные факелы.

Слева от меня стоит тот самый пацан, что страдает после вчерашней гулянки больше остальных. В правой руке держит меч, левая прижимает к плечу утыканный штырями щит.

- А можешь сейчас хильнуть? – затуманенные глаза с просьбой смотрят на второго члена нашей тройки. – Или помазать чем-нибудь?

Мужичок тридцати пяти лет впивается губами в дымящуюся самокрутку, легкие производят облако серого дыма. Наш саппорт не похож на типичного хилера, вместо посоха или мерцающих сфер болтает кинжалом с заржавевшим лезвием, парочка таких же торчит за поясом. Лука и почти все парни, что работают с энергией, предпочитают шмотки, что бустят магическую составляющую: плащи, туники, старомодные штаны и сверкающие безделушки. Наш хилер напоминает техасского ковбоя: кожаные ботинки с острыми носами, джинсы клёш и клетчатая рубашка.

- Малой, отвали! Вот, когда кровь увижу, тогда и хильну! Нечего энергию разбазаривать!

- Заходим! – командует Рудный.

…. …. ...

Углубившись в тоннель метров на двадцать, оборачиваюсь. Искажаясь, солнечные лучи пробиваются будто сквозь натянутую мембрану, выйти назад не получится.

- Гена, дай свет! – просит Малой.

Ковбой собирает энергию в кончиках пальцев, поднимает руку. Искра взлетает к потолку и следует за создателем. Холодный белый свет, словно от люминесцентных ламп, расползается по стенам.

Малой идет первым, щит и меч болтаются в такт движения руками, выглядит спокойным. Ковбой непрерывно всматривается в даль, нарушает тишину:

- Ты далеко доходил?

- До третьей волны. И дальше бы прошел, если бы напарнички не склеились.

- А что после второй?

- А что во время первой?! – встреваю в разговор.

- А, ты ж первый раз, да? – качает головой и причмокивает губами. – Отлично, блин...

- И все-таки?

- Данж миксует атакующие волны между тоннелями, – отвечает хилер. – Попасться может кто угодно, но в пределах одного уровня. Мы сражались с орками, гоблинами и скелетами. Первый уровень – лажа...

Улавливаю нарастающий в глубине тоннеля гул. Может быть разыгралось воображение, но кажется, что даже ощущаю отражающуюся от земли вибрацию.

- К нам кто-то приближается, – предупреждаю парней.

- Что? – мечник останавливается и прислушивается, подтягивая к уху щит. – Я ничего не слышу.

- Бегут быстро. Много ног, – отдаю инфу в эфир, будто радист или оператор наблюдательного пункта.

Затихаем. Секунд через десять включается Малой:

- Теперь я тоже слышу! – становится в боевую стойку. – Сам все сделаю! Отойдите подальше!

Хилер направляет фонарик метров на двадцать вперед. Не нужно больше прислушиваться, чтобы уловить звуки приближающихся шагов, топот, напоминает беготню подростков по коридорам. Свет продвигается вглубь до тех пор, пока из темноты не показываются ушастые твари с зубастыми мордами. Кожу покрывает обильный слой шерсти, изогнутые ноги уступают в длине рукам, полутораметровые создания напоминают обезьян. Хлопая по земле босыми ногами, зверюшки стараются друг друга опередить. Их броня – разноцветные пляжные шорты, а оружие – копья и мечи, скорее напоминающие детские игрушки.

До контакта остается не больше десяти метров, вытаскиваю кинжал. Обезьяны заполонили почти весь тоннель, прикидываю количество голов – около полтинника.

Малой группируется, прижимает к правому плечу щит, будто укрывается от залпа лучников. Неписи заносят оружие, но наш парень действует первым. Дождавшись, когда макаки попадут в зону поражения, раскрывается, будто установленная ловушка. Выбрасывает вперед щит.

БУМ! Шипастая железяка отфутболивает пять голов и без особых усилий останавливает волну. Сминая друг друга телами, обезьяны образуют затор. Трое из тех, кто подставился под удар, больше не поднимутся, оставшиеся в ближайшее время не решатся снова бросаться в атаку. Но, не смотря на серьезный затык в драке, задние ряды, подминая под себя тела поверженных, тянутся к Малому.

Вжух! Меч защищающегося прочерчивает круг от одного края стены к другому. Клинок режет тела, будто коса заточенную траву. Тоннель наполняет ультразвуковой писк боли, землю окрашивает кровь. Копья и мечи зверюшек разлетаются в щепки под натиском богатырского удара. Становится даже немного жаль...

Искусственный интеллект обезьян не в состоянии анализировать и прогнозировать исход боя. Треть армии валяется на земле, но это не мешает им думать, что следующие ряды ждёт успех.

Прорваться становится ещё сложнее, орущие звери перелазят через тела. Пользуясь заминкой, Малой идёт в наступление, замахивается для удара щитом. Корпус проворачивается на пол оборота вправо, рука с мечом прячется за спину, как дополнительный рычаг. Нижний край щита касается земли, после чего срывается с места, будто пуля по команде спускового курка.

Увиденное в следующую секунду напоминает выстрел пробки из бутылки шампанского. Щит врезается в плотно утрамбованную массу обезьян, и три десятка подростковых тел отбрасывает в глубину тоннеля. На ноги встают не больше пяти особей, Малой расправляется с ними парочкой взмахов и поворачивается к нам:

- Идём дальше!

- Лутать не будем? – спрашивает хилер.

- Ну, нахер! – мечник переворачивает ногой одного из погибших. – Только руки замараем. Пошлите!

Боец, что в одиночку раскидал пятьдесят голов... пускай даже головок, внушает уверенность. Появляется надежда увидеть рейд-босса, но тут же подвергается сомнению:

- Ну, а сейчас готовьтесь! – предупреждает мечник. – Вторая волна самая объемная. Неписи нападут с обеих сторон, процентов семьдесят с головы и тридцать с тыла. Делай, что хочешь, Вированый, но ты должен сдержать их пока я не разделаюсь со своими. Понял?

- Ага.

- И... без обид, но..., – поворачивается к хилеру. – Ковбой, чтобы не случилось, хил оставляй на меня. Не время для благородства. Двинули!

С каждым шагом в бездонную тьму пещеры сердце бьется быстрее. Чувствую, как потеют ладони, барабанные перепонки отслеживают шорохи. Двигаюсь, постоянно оглядываясь назад, всматриваюсь в темноту. Предупредили, что враг нападет со спины, но я все равно не могу избавиться от страха увидеть резко появившуюся морду.

Отчетливо слышу, как кто-то шаркнул ногой впереди тоннеля, а через пару секунду, посторонний звук раздается за спиной.

- Дай ещё один свет! – кричу хилеру.

Пока Ковбой занимается своими магическими штучками, приготавливаю лук. Гена что-то бубнит себе под нос. Сгусток энергии в трясущейся руке то становится ярче, то снова тускнеет. Похоже, хилер испугался. “Да, БЛ*ТЬ!” ругается на свою ладонь и, второй фонарик наконец-то поднимается к потолку. Теперь мой торс проецирует сразу две тени.

-Отпусти его подальше вглубь! – натягиваю тетиву.

- Окей.

Светильник удаляется навстречу нарастающему топоту. Метров через пятьдесят свет падает на клацающие клыками рожи...

- Орки..., – шепчет хилер.

Двухметровые бугаи бегут в три ряда, цепляя друг друга плечами. Бренчат грубо выкованные доспехи, скрипят кожаные ремни и ботинки. Скопированные из Голливудских фильмов морды клацают клыками, что растут за пределами пасти.

Насчитываю на своей стороне девять голов, на Малого не оборачиваюсь – нет времени. Пальцы отпускают стрелу. Наконечник пробивает кожаную накладку на правой груди, впивается в зеленое тело на глубину до десяти сантиметров.

- АГР-Х-Х! – орет подстреленный.

Хватается за стрелу, замедляется, но напирающие со спины напарнички не позволяют остановиться. Гудит тетива, освобождаю еще один снаряд. Хэдшот! Орк опрокидывает голову и кубарем валится на землю, спотыкается и падает следующий. В моем распоряжении остается двадцать метров. Закидываю лук за спину, достаю кинжал.

Боковым зрением замечаю пролетевший из-за спины предмет. ХЫДЫЖ! Из твердолобой головы в правом ряду торчит рукоять метательного ножа. Оглядываюсь. Гена стоит с вытянутой вперед рукой, прищурив левый глаз. Падает второй орк, увеличивает беспорядок в строю.

Из общей массы вырывается бугай с повязкой на глазу, заносит для удара ломанную железяку. Перехватываю рукоять кинжала, бросаюсь навстречу.

Железная коряга, напоминающая меч, дважды рассекает воздух. Подныриваю под третий удар, режу по бедру.

- АРРР!

Сквозь дыру в штанах видно, как по ноге стекает кровь. Неповоротливый здоровяк теперь еще и хромает. Разворотом в триста шестьдесят градусов уворачиваюсь от рубящего сверху, оказываюсь за спиной. Подбегает еще один. ВЖУХ! Кончик топора разрезает кожаный доспех, оставляет на животе жгучую царапину.

Иду в клинч, выкидывая левую руку в блок. Бицуха орка, превосходящая мою в два раза, разбивается о предплечье. Бугай кривится от боли, испуганно смотрит на несущееся в грудь лезвие. Прикладываюсь по-взрослому. Ожидал, что пробью доспех, но чтоб так легко. Кинжал входит по самую рукоять. Не сложнее, чем консервную банку проткнуть...

Вытаскиваю лезвие, падаю на землю. Интуиция не подвела, над головой пролетает кривая железяка – очухался тот, что остался за спиной. ХЫДЫЖ! Козлина больше не предоставляет опасности, заваливается на живот с торчащим из затылка ножом – Гена работает.

Подтягиваются остальные. Двое уже почти подобрались на расстояние удара, еще трое отстают не больше, чем на пять метров. Провожаю взглядом булаву с парой искривленных шипов, пинаю пяткой в грудь. Не верю своим глазам, амбала отрывает от земли, как будто пнул не упитанного кабана, а пластмассовый манекен в бутике. Болтая в воздухе руками, подофигевший орк наблюдает, как я тремя размашистыми выпадами разваливаю клыкастого собрата. Четыре пореза глубиной по пять сантиметров по длине всего торса непись не пережил.

- Гена, бля! Хиляй! – кричит Малой.

Оборачиваюсь. Толпа с десяток голов насела на мечника. Попытки отбросить бугаев и контратаковать не приносят результатов, Малой вынужден отступать, закрывшись в глухую оборону. Сбившиеся в очередь орки так и норовят полоснуть по рукам, ногам или спине. Судя по множественным порезам, пацану серьезно досталось.

Мои мальчики уже заносят мечи и топоры, смещаюсь к левому краю пещеры, вхожу в режим замедленной контратаки. В этот самый миг лезвие подсвечивается бордовым, бью! Металл рассекает доспех, разрезает кожу и расщепляет молекулы костей, будто лазерный меч. Я даже не почувствовал сопротивления. Рассеивается эффект замедления, на землю падает рука, складывается гармошкой почти разрезанный пополам корпус.

Приседаю перед прыжком... АУЧ! Ржавый наконечник копья пробивает бедро, зеленый напарник рубит топором в голову. Подсаживаюсь, перебрасываю кинжал в левую, возвращаюсь на привычную высоту. На, сука! Лезвие протыкает зеленую руку в районе локтевого сустава, орк отпускает копье. Не останавливаясь, выношу правый локоть для удара. В голову не дотянусь, целю в грудь. БУМ! Железяка, прикрывающая торс, продавливается внутрь, ломая ребра. Запускаю в полет уже второй зеленый снаряд.

На ногах остается всего один. Почувствовав силу, рискую остановить топор у самого лица. Инерция гасится до нуля – чуть тяжелее, чем поймать руку ребенка. Протыкаю горло и помогаю плавно опуститься на песок.

Двое отфутболенных еще расчухались, предпринимают жалкие попытки подняться.

Сжав зубы, вытаскиваю из ноги копье. Галлон поступившего в кровь адреналина тушит боль. Бросок! Думаю, что даже олимпийцы позавидовали бы такой мощи. Снаряд уничтожил расстояние за долю секунды и пробил сидящего на земле орка насквозь.

Второй все же умудрился встать. Бью ногой в колено, бугай опускается аккуратно под апперкот, кулак прикладывается к челюсти. БАБАХ! Показалось, что оторвется башка. Обмякшее тело приземляется в двух метрах, поднимает пыль.

Оборачиваюсь. Малого почти раздавили. Меч валяется под ногами у рычащих тварей, щит трещит под натиском корявых железяк, Гена хилит. Вскидываю лук:

- А теперь зацените перфоманс от Мирона, уродцы!

Глава 11. Темная лошадка

Стрелы улетают со скоростью – выстрел в секунду, пробивают твердые лбы и рушат связи мозга с телом. Семь хэдшотов к ряду делают тишину.

- Не плохо, – Гена перестает лечить Малого, поворачивается ко мне. – Очень неплохо!

- Помажь еще! – мечник усаживается на задницу, глубоко дышит. – Сейчас скопычусь!

- Потерпи! – хилер трет руки. – Нужно восстановиться чуток.

- Быстрее! Не могу терпеть!

Штаны и рукава превратились в лохмотья. Кровоточат множественные раны, но больше всего пугает дыра в боку. Меч вошел сантиметров на десять, возможно, повредил органы.

- Придется, Малой! Я такую серьезную с одного раза не осилю!

- Кажется, я отъезжаю, – боец прикрывает глаза.

- Держи! – протягиваю хилку.

В глазах вспыхивает надежда. Пялится, ожидая подвох:

- Слушай, тебе тоже может пригодится...

- Заткнись, – силком заталкиваю пилюлю в рот.

Порезы затягиваются, дыхание загнанной собаки меняется на размеренное движение грудной клетки. Малой откидывается на спину, с облегчением раскидывает в стороны руки.

- Спасибо!

- Пожалуйста, – поворачиваюсь к Гене. – Тела осматриваем?

- Лут собираем в общий котел! – хилер трясет шлейку своего рюкзака. – После рейда делим на всех.

- Окей.

Собираем в основном ювелирку. Берем что-то вроде языческих тотемчиков из цветных металлов, выковыриваем стрелы и метательные ножи. Гена настоял на том, чтобы мы взяли два костяных амулета, а Малой опустился до того, что решил наковырять золотых зубов из вонючих пастей орков. Собрал почти целую вставную челюсть.

- Ну а теперь расскажи про третью волну, – поворачиваюсь к Малому.

- Тоже рандом! Как правило, в третьей попадается крутой непись со способностью к призыву. У нас был какой-то мудак в балахоне, создавал из песка фехтовальщиков. Мы выбрали неправильную тактику – решили сначала раскидать призванных, а уже потом грохнуть босса, но не вышло. Козел лепил куличики быстрее, чем мы успевали превратить их в пыль. В какой-то момент призванных стало настолько много, что... сожрали нас.

- Если будет что-то похожее, то дайте мне возможность пострелять, – проверяю количество стрел в колчане.

- Постараемся. Погнали!

Оба ранее призванных фонаря затухли, Гена скастовал еще парочку. Один пустили на пятьдесят метров вперед, второй болтается над нашими головами. Иду последним, держу наготове лук.

- Третья волна – последняя? – шепотом спрашивает хилер.

- Ага, – так же тихо отвечает Малой и прикладывает палец к губам. – Тс-с-с-с!

Впереди показывается глухая стена, фонарик упирается в тупик.

- Пришли... сейчас покажется...

И действительно, стоило нам сделать еще пять шагов, как стена рассыпалась. Отряхиваясь от застрявшего между костьми песка, на свет выходит скелет. Махина достает головой до пещерного свода, руками может дотянуться сразу до обеих стен. В глазных ямах сверкают тёмно-синие огни, черепушку прикрывает серебряный шлем. Тащит по земле саблю с мой рост, между пальцами второй руки скачет мерцающий энергетический шар, того же цвета, что и глаза. Грудная клетка состоит из запредельного количества ребер – штук шестьдесят.

Недолго думая, отпускаю тетиву. Стрела врезается в правую скулу и отскакивает, не причинив ущерба. Гигант лишь слегка мотает головой, будто реагирует на скромную пощечину.

- Вот же задница! – констатирует Гена.

- Я так понимаю, план “пострелять” отменяется? – Малой становится в боевую стойку.

- Похоже на то..., – прячу лук за спину.

Мечник двигает к скелету приставными шагами, будто проверяет на твердость лед. Сжимаю рукоять кинжала. Если Малой, еще как-то может навредить полноценной железякой, то что делать нам? Бросаю взгляд на Гену. Хилер, вытянув губы уточкой, подбрасывает один из ножей.

Вжух! Сабля, шириной с лапту, пролетает над головой Малого. Вжух! Рубит сверху вниз. Вжух! Прочерчивает боковой по ногам, поднимая верхний слой песка. Каждый взмах сопровождается звучным гулом. Подставившись под такой удар, уже не встанешь. Хорошо, что скелет двигается медленно и предсказуемо, наш парень без особых проблем уходит от ручной гильотины.

Клинки высекают искры, звон эхом разносится по пещере. Малой сокращает дистанцию, подбирается на расстояние удара.

Лезвие врезается в грудь, удар сопровождается хрустом. От цельной кирасы отваливаются три ребра, скелет пошатывается, отступает на пару шагов. Малой пользуется моментом, вкладывается с разворота. Гремит еще одна охапка просыпавшихся костей, показалось, что скелет сейчас завалится на землю, но ступни семидесятого размера чудом удерживают тело. Третий силовой не проходит. Непись возбуждается, оборонительно машет саблей. Малой берет тайм-аут, выжидает подходящий момент для следующей атаки.

Клацает нижняя челюсть, как будто козлина пытается что-то сказать. Вытягивает вперед левую руку. Пугающая своей глубиной энергия пульсирует, затем разделяется на десяток ручейков толщиной с палец и перетекает в землю.

Мечник плотнее прижимает щит к плечу, замечаю, как настораживается Гена, но ничего не происходит. Малой поворачивается к нам, иронично улыбается... как вдруг, каждая из отломавшихся от торса костей начинает светится магической синевой. Покрытые желтым налетом ребра вибрируют. Твердая почва под ними превращается в зыбучий песок. Мощи скрываются под слоем грунта, а через секунду вместо них выползают уменьшенные раз в пять копии папы-Адама.

Новорожденные суповые наборы двигаются на порядок быстрее своего создателя. Сабли, что всего на пару сантиметров длиннее моего кинжала, рассекают воздух с утроенной скоростью. Десять голов окружают мечника, одновременно семеро замахиваются для удара...

- Пизд*ц...

- Еще нет! – орет хилер, выбрасывая голубой луч.

Каст долетает до Малого почти мгновенно, образует защитный купол, напоминающий воздушные шары для забегов по воде. Шпажки костяных воинов замедляются, соприкасаясь с поверхностью, и в конечном счете останавливаются. Приходится приложить усилие, чтобы достать оружие из созданного магического киселя.

Несмотря на то, что десятки ударов не наносят и грамма урона, умалишенные создания продолжают колотить в сферу. Бьются в непреодолимую капсулу, будто мухи о стекло.

- Как на трене! – кричит Малой. – По моей команде!

- Окей! – скрипит Гена. По лбу течет пот, на шее вздулись вены, мужик выкладывается по полной. – А ты чего стоишь?! Помогай! Я долго не удержу!

Срываюсь с места. Думаю о том, что сейчас сгодился бы даже самый корявый меч тех орков, копье, палка, да хоть швабра! Что угодно, чем можно было бы треснуть по черепушке, не приближаясь на расстояние одного метра.

Извивающийся хребет первого призванного оказывается в трех метрах. Ботинки в очередной раз оправдывают свою ценность, ковырятель сферы даже не шелохнулся. Мечу в позвонок, что соединяет голову с телом. Хрясь! Черепушка катится по земле, тело рассыпается в костную муку.

Тот, что стоит слева, заметил потерю друга, переагривается на меня. Перекидываю кинжал в левую, останавливаю замах сабли, локоть правой руки пробивает в выемку, где должен быть нос. БУМ! Получаю тот же эффект – катящаяся по земле башка и горстка осыпавшегося праха.

Поворачиваются еще двое, одновременно идут в атаку. Отступаю под натиском мерцания ржавых сабель. Дзынь! Подставляю кинжал, чтобы сбить атакующий ритм и отыскать зазор для контратаки – не выходит. Плотность ударов слишком высокая, так просто не вклиниться.

Пространство для отступления стремительно заканчивается, метров через пятнадцать в зоне агра окажется хилер. Пытаюсь замедлить время – без толку, способность еще не откатилась. Десять метров...

Заваливаю корпус назад, будто вкладывающийся в удар футболист, выдаю правый лоукик. Костяная нога чудом не рассыпалась в пыль. Скелета разворачивает к коллеге, пару раз бьются друг об друга сабли, возникает заминка.

Секундного замешательства хватает, чтобы срезать подбитого. Кинжал ломает позвоночник, проходит дальше, хрустит грудная клетка. Силы оказывается достаточно, чтобы переломать сразу обоих. Сыпятся на землю под звонкий хруст.

На секунду замираю, наблюдая за сплоченными действиями соклановцев. Малой выбирает цель, боковым зрением отслеживает цикличность наносимых ударов по сфере. В какой-то миг щит поднимается выше обычного, и хилер прерывает каст не больше, чем на полсекунды. Мизерного отрезка хватает, чтобы перемкнуть скелету. Кости ломаются, будто истлевшие поленья, и рассыпаются в пыль. Гена восстанавливает защитную преграду и упражнение повторяется.

Остается всего три призванных скелетика. Громила, что все это время наблюдал за работой приспешников, чапает к сфере. Малой даже не обращает на него внимания, переводит дух, готовится к следующему выпаду.

Скелет берет саблю обеими руками. Магическая энергия из правой ладони ползет по рукояти, охватывает лезвие будто пламя ножей факира. Оружие возносится над куполом... ВЖУХ! Рубит полупрозрачный шар, опускаясь с носков на пятки.

Мелькнула мысль, что защита не справится... Так и есть... Темная магическая составляющая расщепляет голубое свечение. Сабля разрубает купол, будто спелый арбуз. Туннель освещает яркая вспышка, как от сварочной дуги. Глаза привыкают к тусклому освещению секунд через десять. Вижу, как на земле лежит разрубленное пополам тело мечника...

Гена дышит настолько часто, что едва не давится собственной слюной, руки болтаются вдоль тела – выложился по полной.

Неписи не дают и секунды, чтобы смириться с потерей бойца, идут в атаку. Бросаюсь навстречу, пока костяные не собрались в кучу. Ложный выпад влево, перенос веса на правую ногу, замах, удар. Продвигаюсь вглубь тоннеля, провожая взглядом, осыпающийся костный песок. Еще один призванный мчится наперерез, поджимает к стене тоннеля. Останавливаюсь в полуметре от пересечения наших траекторий. Скелет бьет на ход, сабля увязает в скалистой породе, делаю еще один минус.

Приближается последний призванный, за ним топчется оживившийся гигант. Спешит прикончить меня, но под ногами крутится коротышка. Боссу приходится подбирать шаги и постоянно тормозиться, будто грузовой цистерне в пробке.

Заканчивается терпение. Король скелетов прикладывает поверхность лезвия к плечу скелетона и движением кисти отбрасывает суетливого подопечного в сторону. Скелет летит к стене тоннеля и разбивается в пыль, будто песочный куличик.

ВЖУХ! Оттягиваю голову, провожаю взглядом ржавый каратель. Обдает запоздавшим потоком ветра, сабля идет на второй замах. ВЖУХ! Кувыркаюсь в сторону изувеченного тела Малого, подхватываю меч.

Кинжал прячется в ножнах, щит прижимается к левому плечу. Вот теперь есть что противопоставить ребристому.

Дзинь! Несмотря на превосходство в массе, отражаю удар без приложения сверхчеловеческих усилий. Было бы у костяного лицо, исказилось бы мимикой удивления. Принимаю следующий удар щитом, пробиваю по корпусу. Ребра сыпятся на песок. Повторяю упражнение, получаю тот же результат. Еще раз и еще раз! Хруст от ударов меча по костям становится все громче, кираса из ребер превращается в выщербленную грудную клетку. Гигант отступает. Иду ва-банк – давлю, не давая и секунды на передышку. Под ногами собралось столько костей, что если здоровяк превратит их в скелетов, то придется сражаться с целой армией.

Пробиваю в плечо, добавляю по ноге. Скелет теряет равновесие. Опускаю лезвие в район шеи, ломается ключица, здоровяк падает на колено. Раскручиваюсь и швыряю щит. Деревяха дробит оставшиеся ребра, застревает в торсе, уперевшись в позвоночник.

Перехватываю меч двумя руками, прицеливаюсь в уязвимое сочленение шейных позвонков...

БУМ! Вырвавшаяся из магической руки волна отталкивает и дезориентирует. Понадобилось пару секунд, чтобы снова сгруппироваться для удара, но костяной тоже подготовился, опускает светящуюся тёмно-синим саблю. Увернуться не успеваю, блокирую! БАБАХ!

…. что за фигня с ладонями? Медленно моргая, смотрю на обожженную кожу рук... рядом валяется меч, обугленное лезвие испускает дым... у противоположной стены сидит скелет, у ног валяется обгоревшая рука, все еще сжимает саблю...

…. перед глазами появляется Гена. Ручейки пота струйками текут по лбу, бледное лицо шевелит губами, но я слышу лишь протяжный звон... трясет за плечо и показывает пальцем на скелета...

Непись откинулся на стену тоннеля, левая рука собирает энергию. Светящийся комок становится все больше и больше.

- ...главное, чтобы он сдох..., – голос хилера пробивается сквозь временную контузию. – …. а мелких, я с собой заберу...

Не понимаю ни слова из того, что сказал Гена, с интересом наблюдаю за атомно опасной рукой. Пальцы собирают энергетический шар, что едва помещается в ладони. Фаланги костяшек усердно шевелятся, но сгусток не увеличивается.

Почему он не поднимает этих заносчивых ублюдков? Не хватает энергии?

И тут глаза скелета начинают затухать. Темно-синее пламя жизни исчезает, словно индикатор выключенного электроприбора, а вместе с этим, шар в руке увеличивается почти вдвое. Без признаков жизни опрокидывается черепушка, рука опускается к земле, десятки ручейков перетекают в недра.

Трясущаяся вокруг почва напоминает землетрясение, из разбросанных костей встают пятьдесят энергичных черепушек. Полсотни сабель создают единый фоновый шум смерти. Позвякивающие костяшки бегут к нам. Цифровым мозгом управляет лишь одно желание – прикончить существ из крови и плоти...

Гена встает, чтобы встретить врага грудью, разводит в стороны руки, будто Иисус при распятии. Первые ряды армии нежити уже заносят сабли... В кулаках у хилера появляются красные сгустки. Самый расторопный скелет колит в живот... Хилер сводит огоньки резким хлопком в ладоши... БУМ!

Жжение на сетчатке заставляет закрыть глаза, тело охватывает волна теплоты, происходящее сопровождается шумом порывистого ветра.

Аккуратно приоткрываю веки, осматриваюсь сквозь миллиметровые щелочки. Не знаю, что замутил Гена, но последствия похожи на ядерный взрыв. В воздухе витает костная пыль, повсюду валяются подожженные черепушки, песочные стены тоннелей окрасились в яркие цвета под воздействием чудовищной температуры, Гена исчез, оставив на своем месте лишь разбросанный шмот...

Остается лишь предположить, что хилер самоуничтожился, забрав с собой на респ полсотни костлявых тварей.

Встаю. Ничего не болит, остался лишь призрачный туман в голове, обожженные ладони – не повод использовать хилку.

Сахар сказал, что шмотки погибших вынесут из данжа. Стаскиваю с черепа короля скелетов серебряный шлем, кладу Гене в рюкзак, все остальное бросаю, как есть. Тускнеют фонарики, нужно двигаться.

Из стены, откуда вышел скелет, пробивается лучик света, чем ближе подхожу, тем больше осыпается грунт, открывает проход. Из пространства за стенкой доносятся звуки сражения, мельтешат воины. Пролажу внутрь...

Ботинки ступают на каменный пол, оказываюсь в зале, что напоминает древнюю церковь или костел. Колонны диаметром два метра подпирают потолок, высотой с девятиэтажный дом. Задираю голову, всматриваюсь в рисунки. Свод украшают незнакомые символы и образы величественных бессмертных. Ожидал увидеть льющийся сквозь витражи свет, но зал освещают лишь установленные по периметру факелы. Помещение целиком находится под землей.

- ВРЕМЯ! – в отчаянном оре узнаю голос Сахара.

Топот ботинок заполняет пустоту. Не вижу, что происходит в эпицентре, обзор заграждает ребристая колонна. Обостряются инстинкты, рука ползет к древку лука, перемещаюсь правее, чтобы утолить жажду интереса.

- Назад! – кричит кто-то слева.

Оборачиваюсь. За соседнюю колонну забежал один из парней Сахара. Грудь наполняется и опустошается с бешеной скоростью, вымокшие от пота волосы прилипли ко лбу.

- Назад! – машет мне рукой, борясь с одышкой. – Ща... рванет...

Становлюсь по центру... БАБАХ!

Смешанное с черным дымом пламя врезается в промежутки между колоннами, кажется, что содрогнулись стены. Хватаюсь за ребристые выступы, чтобы не сдуло испепеляющей ударной волной.

- Все живы?! – кричит Рудный.

- У меня еще минус два! – отвечает Сахар. – Одного срочно нужно похилить!

- Погранец, покайти! Пропустим одну волну! – в голосе клан-лидера звучат нервные нотки. – Или не одну...

Рассасывается масса, уничтожающая все живое, охлаждается воздух. Выглядываю в центр зала.

На возвышенности, высотой в полметра, будто на любительской сцене, стоит рыцарь. Трехметровое тело защищает черный доспех, рука сжимает фантомное очертание меча, оружие светится фиолетовым. Голова прячется в рубиновом шлеме, сквозь щель вижу нечеловеческое лицо – монстр с черными губами и шерстью на лице.

За спиной рейд-босса стоит подходящий для его размеров трон, рядом – мерцающий драгоценными камнями сундук. По обе стороны метрах в двадцати потрескивают два костра. Огненные очаги располагаются в обложенных камнями местах. Несмотря на то, что топлива в кострищах нету, пламя возвышается почти на метр в высоту. Больше в зале ничего нет.

Магический меч рыцаря выписывает фигуры в воздухе, оставляя за собой фиолетовый след, будто рисует в темноте бенгальским огнем. Беспорядочные каляки складываются в какой-то символ, рыцарь открывает беззубый рот:

- УРРАТАШТРИ!

Кажется, что этот хриплый бас звучит внутри черепной коробки, заполняет бесконечную пустоту зала. Становится не по себе. Из языков мерцающего пламени вылазят монстры...

Обезьяноподобные создания с облезшей кожей и отвисшими челюстями выстраиваются в ряды. Налившиеся кровью глаза шарят в промежутках между колоннами. Опираясь сразу на четыре мускулистые лапы, создания, призванные прямиком из преисподней, царапают когтями каменный пол. Из каждого очага вылазят по пятнадцать голов.

Только сейчас замечаю три изуродованных тела соклановцев, что лежат в центральной части зала, там же валяются пять или шесть кучек со шмотками уже респанувшихся парней. Видимо, что-то пошло не по плану...

Цокая каблуками, из-за колонны выходит Обормот. Держит руки скрещенными на груди, лицо выглядит неестественно спокойным.

- КАРАГО! – рыцарь ада тычет пальцем в мага.

Монстры бросаются в атаку, Обормот занимает боевую стойку, расплетаются руки. Между вращающимися кистями образуется насыщенно голубой шар. Пальцы ловко балансируют стремящейся на свободу энергией, придают касту законченное очертание. Если маг промедлит еще хоть на две секунды, то демоны похоронят его под своими тушами.

Группируется, будто бейсболист перед броском, вытягивает вперед открытые ладони. Магический шар распыляется миллиардами крошечных капелек, словно вода из пульверизатора. Соприкасаясь с горячими телами монстров, капли облепляют кожу, образуют ледяную корку.

Завораживающее волшебство длится секунд десять, монстры в первых рядах замерзают до состояния ледышек, их тут же ломают, будто хрусталь, свои же, те, что наваливаются сзади. После чего леденеют сами, превращаясь в экспонаты соревнований резьбы по льду.

Прекращается хруст и треск. Замерев в устрашающих позах, у колонны стоят семь статуй.

- Разбейте! – приказывает Обормот и скрывается за колонной.

Доносится звук летящих стрел. Металлические наконечники разбивают ледяные фигуры.

Рейд-босс злобно рычит и бросается за Обормотом. Две трети пути остались позади, когда в спину прилетел метательный нож. Железяка звонко ударилась о доспех и отскочила, не причинив вреда. Рыцарь разворачивается. Глаза ловят в фокус стоящего у другого края зала Погранца, объектом ненависти становится придурок с бесполезными дротиками.

Рыцарь двигает в противоположную сторону, разведчик прячется за колонной. Железные ботинки почти доходят до укрытия, а Погранец высовывается уже из-за другой колонны и повторяет упражнение – кайтит.

- Т-с-с-с! – зовет укрывающийся рядом мечник. – Давай за мной!

Бежим вдоль стены. Позади остаются шесть колонн и четверть зала. Показываются собравшиеся вокруг Рудного соклановцы.

Присоединяемся к Луке, Обормоту и Сахару. За соседней колонной укрываются трое лучников, у стены сидят четверо парней Сахара. Лука и его подопечный затягивают раны, парням сильно досталось.

- Мирон?! – Сахар поднимает брови. – Ты как тут...

- Не время! – перебивает Рудный. – Непись кастует после того, как впитает достаточно урона. Не будем бить – получим время, чтобы восстановиться.

- Нас совсем крохи осталось...

- Скоро снова начнет призывать, – голос Рудного звучит уверенно. – План остается прежним: Обормот с лучниками сливает мелочь, ты – Сахар добиваешь козла. Тянуть больше нельзя, он восстанавливаться начинает! Если не успеете, то бегите, как только защиту начнет кастовать...

- УРРАТАШТРИ!!!

Процесс повторяется. Обормот замораживает дьявольские создания. Вместе с лучниками расстреливаю статические цели.

Сахар и его парни бегут к рыцарю. Окружают. Сражение скорее напоминает избиение. Четыре мужика долбят рыцаря со всех сторон, непись шатается и изредка отмахивается клинком. Если не получается уклониться от удара и приходится блокировать, то атакующие отлетают на три-четыре метра, после чего секунд десять приходят в себя.

Нарушенный баланс равновесия и сочащаяся из-под доспеха кровь подсказывают, что рейд-боссу осталось не долго, но он не намерен так просто сдаваться. Уловив всего секунду передышки, левая рука вырисовывает в воздухе символ. Ноги обвивает серое кольцо.

Вращающаяся полоска увеличивается, постепенно закрывает колени, поднимается до пояса.

- Назад! – кричит Сахар и первым разворачивается к колоннам.

Рука на автомате ползет в колчан, устанавливает стрелу на тетиве. Закрывается левый глаз, правый наводит наконечник. Спуск!

Стрела проскакивает за долю секунды до того, как купол закроется и сделает рыцаря неуязвимым. Наконечник пробивает щеку, разбрызгивая коричневую кровь.

Каст прерывается. Сахар и его парни останавливаются на полпути к спасительным колоннам. Рудный разводит руки в стороны, не зная, какую команду отдать. Рейд-босс дважды качает головой, секунд десять собирается с мыслями, после чего левая рука снова принимается за колдовство.

Боковым зрением вижу, как ко мне поворачивается Олег, но сейчас это не имеет никакого значения. У правого уха приятно гудит тетива, чувствую усталость в трицепсе. Поза идеально подготовлена для стрельбы, во мне нет ни капли сомнения, не мешают даже боль в надувшихся волдырями ладонях. На вдохе задерживаю дыхание. Пальцы высвобождают тетиву, перемещаюсь в стрелу.

Позади остаются озадаченные лица мечников, мелькают колонны, расплывается периферийная картинка. Фокус моего объектива настроил резкость на забрало рубинового шлема. Последний слайд, что я разглядел, до того, как погрузиться в темноту – радужка черного, как ночное небо, зрачка...

Голова откидывается назад, пятятся дребезжащие металлом сапоги. Коричневая кровь вытекает в вперемешку с глазной жидкостью. Нематериальный силуэт меча мерцает, словно неисправная галогеновая лампа, и вскоре бесследно исчезает.

Указательный палец левой руки вырисовывает очередной символ, но завершить его не позволяет вовремя подоспевший Сахар. Хлесткий удар отсекает сначала колдующую конечность, а затем голову. Обезглавленный торс, громыхая броней, падает на пол.

Из брызжущей кровью шеи выделяется фиолетовый дым, вздымается над телом. Энергия приобретаю форму, похожую на летающего змея из Азиатских легенд, облетает зал.

Игроки с интересом наблюдают и с трепетом замирают, когда сущность зависает над их головами. Возможно завышенная самооценка от убийства рейд-босса сыграла свою роль, но мне показалось, что змей завис надо мной дольше, чем над остальными. Как будто что-то проверил, а затем скрылся в щели между напольными плитами...

Глава 12. В деле

- Не ожидал! – Рудный похлопывает по плечу. – Это было охренительно четко!

Горстка выживших собирается в центре зала, чтобы вблизи посмотреть на рейд-босса. Бросают презрительные взгляды, после чего кочуют к долгожданному сундуку.

- Наш четвертый успешный данж! – Рудный запрыгивает на трон, на усталом лице светится скромная улыбка. – Не обошлось без приключений, но мы справились! Сахар, открывай!

Громоздкая крышка со скрипом откидывается. Наружу показываются предметы: кинжалы, ножи, нагрудники, ювелирка, мешочек со звенящими монетами, лук...

Глядя на матовое древко черного цвета и ярко-красную тетиву, становится стыдно держать в руках свою корягу. Идеальные изгибы, однородность материала и чертовски подходящий размер... Боюсь даже представить, на кого я был похож, вожделенно глядя на цифровое чудо разработчиков. К счастью, именно этот взгляд заметил Рудный:

- Отдай, Мирону! Он заслужил!

…. …. ...

Казалось бы, изогнутая палка и плетеный шнурок! Ну чем они могут отличаться друг от друга? А – нет! Новый лук блещет превосходством, словно крутая иномарка перед автопромом. Первый выстрел я сделал еще в зале данжа и сразу понял, что больше не хочу выпускать это оружие из рук.

Начальная скорость увеличилась в двое, стрелу не колбасит и не сносит. Благодаря врезанной металлической полке, целиться стало еще проще. Весит в полтора раза меньше, почти не ощущается на спине, а чувствовать в ладони материал рукояти, напоминающий углеводородное покрытие – бесценно.

Я радовался, как ребенок, стильному и супер-качественному итему, но впереди меня ждало еще кое-что...

Новое оружие требовало пристрелки. Решил не откладывать в долгий ящик, по дороге в лагерь продырявил три сосны, четвертой мишенью стал торчащий на опушке пень. Заложив погрешность на силу притяжения, отпустил снаряд в стометровый полет. Стрела пролетела по невысокой дуге и на одну треть влезла в срубленный торец. Удовлетворенный выстрелом я размышлял: сходить за стрелой или же бросить и не размениваться по мелочам... Как вдруг из сруба показался огонь.

Шипящее пламя рвалось наружу, будто из подожженной петарды. Горение продлилось не больше двух секунд. Огонь сменился тоненькой струйкой серого дыма, а затем прозвучал глухой взрыв. Неведомая хрень расколола деревья, раскидав по поляне щепки.

…. …. ...

- Ну что, разобрался с игрушкой? – Погранец входит в шалаш.

- Вроде, да, – встаю с кровати. – Сахар помог.

- Ну и как работает?

- Каждый пятый выстрел делает разрывным, -отвечаю, сдерживая переполняющие эмоции. – Несколько заряженных подряд сделать нельзя, а вот чтобы пропустить разрывной, достаточно взять стрелу другим хватом. Продуманно! Правда стрелы одноразовые...

- Повезло тебе! Если бы Рудный знал, какую пуху дарит, сто раз подумал бы, – разведчик улыбается. – А может и нет! Так-то ты данж затащил, да и стреляешь получше, чем наши аборигены.

- Спасибо.

- Не случайно я тебя нашел, – выжидает двухсекундную паузу и поворачивается к выходу. – Скоро начнется празднование! Рудный кое-что объявит.

На улице гремит посуда, брякают приборы. Появляется час, который можно провести в горизонтальном положении. Достаю на две трети прочитанную книгу.

…. …. ...

Часть 5. Карма

По вертикальной стене замка скользит силуэт в сером балахоне. Преодолевает неприступную каменную кладку также легко, как будто ползет по лестнице. Цепкие пальцы хватаются за почти неразличимые выступы. Человек поднимается к бойнице, из которой мерцает свет свечи. Заглядывает внутрь.

Ночное спокойствие нарушают лишь треск сверчков и вздохи сонных охранников на верхнем балконе. Ловкач бесшумно запрыгивает внутрь, слышится какая-то возня. Спустя секунду глухой хлопок возобновляет привычную тишину.

Из бойницы показывается голова. Капюшон прикрывает покрытое шрамами лицо и выбритые полоски на висках. Шорн оттопыривает большой палец и скрывается внутри.

Каждый член гильдии преследователей знает на что способен этот парень. Скорость гепарда, маскировка хамелеона, реакция мангуста и ювелирное владение любым оружием делают его вершителем судеб.

За спиной они называют Шорна лихорадкой. Под покровом ночи парень может вырезать целый город, не разбудив ни одного ребенка. Вот и сейчас он, будто призрак, перемещается от стены к стене, от комнаты к комнате, от коридора к коридору и режет, режет, режет...

Самые искусные рыцари и паладины королевства, что посвятили свою жизнь военному ремеслу, не продержатся и пяти секунд против пары закругленных кинжалов.

…. …. ...

“Тук! Тук! Тук!” – костяшка указательного пальца бьется в деревянную дверь.

- Кто там? – в грубом голосе слышится волнение.

- Это Альфред!

- Что надо?! Ночь на дворе!

- У меня срочное послание для принца!

Гремят щеколды, о замочную скважину бьется ключ. Дверь отворяется.

- Что за...!?

Перед охранником стоит посыльный Альфред, раскачивается из стороны в сторону с закрытыми глазами.

- Ты что, спишь?

- Меня Шорн попросил зайти...

- Шорн?

- Да, Шорн! Тот, кто пришел уничтожить наш город!

- Что за херню ты несешь?! Проснись!

Охранник тянет к Альфреду руку, а из тени противоположной стены отделяется силуэт в балахоне.

- Черт! Ты кто такой, мать твою!?

- Меня зовут Шорн, – на лицо падает льющийся из комнаты свет. – И я пришел, чтобы уничтожить ваш город!

Скорее всего охранник еще не осознал, что ему осталось жить меньше секунды, но даже если бы и понял, то какой бы быстрой не была его рука, повлиять на результат она уже не сможет. Вытаскивает нож, но прежде чем что-то сделать, ощущает, как холодный металл вскрывает грудную клетку. Шорн проткнул охранника вместе со спящим Альфредом.

Меч также быстро покидает теплую плоть, разбойник вваливается в комнату. Всего один взгляд понадобился для того, чтобы оценить обстановку. Четверка королевского караула уже приготовилась к бою. Тело мертвого охранника впитывает две стрелы своих же товарищей. Рука разбойника выхватывает трофейный нож, отправляет лезвие в глаз одному из лучников.

Второй бросок никто даже не заметил, вооруженный луком сползает на пол, нащупывая черный дротик в шее. Шорн отпускает охранника с вскрытой грудной клеткой, подзывает королевский легион сразиться на мечах.

Отполированные до блеска мечи рассекают воздух. Рыцари вкладывают силу и скорость в атакующие комбинации, бьют одновременно с разных сторон.

Разбойник предпочитает уклоняться, вместо того чтобы звенеть сталью. Предугадывая каждый шаг своих оппонентов, играет с королевской гвардией, будто с детьми. В какой-то миг игра перестает быть интересной, два хлестких взмаха укладывают на пол бойцов с перерезанными глотками.

Отворяется дверь в спальню. Двадцатилетний паренек в белой пижаме вжался в изголовье кровати, трясущиеся руки держат арбалет.

- Положи! – Шорн тычет в пол указательным пальцем.

“Шиц!” – спусковой крючок опускает арбалетный болт.

Сгибаются колени, ступни разворачиваются вправо, кулак левой руки перемещается к груди со скоростью выстрела лягушачьего языка...

Из глаз текут слезы, дрожат губы, принц вздрагивает в такт каждому шагу приближающегося разбойника. Между пальцами балансирует пойманная стрела.

- Где ключ?

…. …. ...

Двигаясь по зачищенным коридорам, Шорн разглядывал проделанную работу. Три, четыре... семь-восемь... шестнадцать... На вряд ли кто-нибудь подумает, что тут прошелся всего один человек, десятки мертвых тел скорее наводят на мысли о состоявшемся штурме города.

Шорн вспомнил, как раньше считал своих жертв, запоминал их имена... Количество дошло до сотни, когда юный разбойник бросил это дело. Уже после тридцатого перерезанного горла жертвы перестали приходить к нему во снах, а человеческие жизни стали не ценнее, чем сорванное яблоко. Отпирая городские ворота, он прикидывал, сколько же их набралось сейчас? Тысячи две? Три?

Ключ размыкает навесной замок, Шорн открывает засов. Между воротин появляется щель, впускает ветер, что несет с собой огонь, смерть и кровь. Убийцы и преступники из гильдии преследователей проникают в город.

За спиной раздаются крики женщин и звон оружия, Шорна снова посещает эта предательская мысль: “Правильно ли он все делает? Стоит ли золото такого количества жертв? Заслуживают ли они этого?”

- Шорн! – подбегает запыхавшийся разбойник. – Мы прикончили тех ублюдков с Красного холма!

- Кого?!

- Ну, паладина и его команду. Помнишь? Козлы возомнили, что смогут защитить караваны, с которых мы берем дань!

- А...

- Гнали их восемь миль, пока крысеныши не спрятали в деревне рядом с Когонским озером! Пошли проверять каждый дом, но на это уходило слишком много времени, тогда Хромой приказал окружить деревню и дал добро колдуну...

- Ага...

- Чернорукий минут пятнадцать рисовал что-то на земле, бубнел свою магическую болтовню и даже руку себе разрезал... Короче! Я в жизни такого не видел. С неба пошел огненный град, деревушка сгорела минут за десять. Местных немного жаль... но зато будут знать, как прятать всяких уродов!

- Где, ты сказал, она находится?! – глаза Шорна округлились.

- У Когонского озера. Там еще мельница недалеко...

- Кто-нибудь выжил?!

- Не-е-ет, – машет рукой. – Горели, как факелы! Вонь, наверное, до сих пор стоит!

Глаза застелила пелена. Шорн схватился за голову, чувствуя головокружение. Внутренности протестовали против услышанного, а мозг отказывался верить... ведь он родился и вырос в той деревушке... там живут его родители...

…. …. ...

Выползаю из шалаша. Казалось бы, такая значимая гулянка! Прошли крутейший данж! А где ломящиеся от еды столы? Бочонки с вином и хмельным пенным? Даже вечеринка в честь моего вступления была круче этой...

- Сегодня никакого алкоголя! – Рудный тянется к запеченной кроличьей ножке. – Завтра мы идем на Питер!

Судя по растянувшейся улыбке, лишь для Погранца это не стало шокирующей новостью. Парни из клана оторопели:

- Как завтра?!

- В смысле на Питер?!

- Ты шутишь?!

- Сегодняшний данж показал, что мы готовы! – уверенный голос задушил волну возмущения. – Ждать больше нельзя. Наши люди в стенах города сказали, что от Гуся наконец-то повеяло идеями о укреплении клана. Придурок боится нападения Якуша, а значит, их военная мощь будет расти с каждым днем. Лучшего времени у нас уже не будет.

- Наконец-то, – Сахар потирает руки.

- Обормот скастует для каждого выход в реал, – продолжает Рудный. – Кому нужно, сходите домой, решите неотложные проблемы. Выступаем завтра в пять часов утра, сбор – в четыре!

Накатила волна мандража. Голову заполнили сомнения о том, что я недостаточно попрактиковался с новым луком. Реал может и подождать, когда намечается ТАКОЕ...

- Ты куда?! – ловит за руку Погранец.

- Мне надо потренироваться еще! – вырываюсь. – Новый лук...

- Погоди! – намертво фиксирует второй рукой. – Ты не забыл, что мы выходим раньше остальных? Времени остается не так много. Давай обсудим план, а потом ты уже делай со своим луком, что хочешь.

…. …. ...

Откидываю крышку капсулы, выползаю. С треском в костях приходит осознание того, что почти трое суток провел в Тизере.

Опа! Кто-то был в гараже! На столе стоит на три четверти опустошенная бутылка водки, на газете валяются крошки черного хлеба.

Ставлю на зарядку сдохший телефон, набираю Димону – “Абонент временно недоступен”. Та-а-а-ак, погнали в ВК – “Был в сети два дня назад”. Угу... а сообщение от кого?

Полина Мотыль: “Мирон, ты когда последний раз с Димой разговаривал? Может найдешь для друга немного времени?!”.

Я: “Слушай, Полина! Чего ты лезешь?! Мальчики сами разберутся!”

Бесит! Я, конечно, понимаю, что чутка подвис в виртуале, но не наркотики же принимаю! И не в казино бабки просаживаю! Жены нету, чтобы налево ходить! Детей не бью... Вот разберемся с Питером, подзаработаю деньжат, тогда и поговорим. А сейчас нет у меня времени на эту хрень...

…. …. ...

- Выспался? – Погранец забивает табаком ноздри.

- Тут или там? – показываю себе под ноги, а потом куда-то за спину.

- Да хоть где?!

- Ага...

- Ну, погнали!

Ступая по мокрой траве, идем к Питеру. Макушка оранжевого диска выползает из-за горизонта, просыпаются птицы. Наша задача – проверить обстановку и зачистить подход для основной группы.

- Стремно?

- Есть немного.

- Да-а-а, – Погранец освобождает ноздри, принюхивается. – Если не прокатит, то точно уходить придется, Гусь жизни не даст.

- А что...

- Тс-с! – разведчик прижимается к земле, кивает перед собой. – Уже близко.

Процессию из трех распоясанных засранцев сложно назвать патрулем. Каждый держит в зубах по сигарете, по кругу ходит двухлитровая бутылка красного. Двое носят лоховские кожаные доспехи, тот, что посредине, повесил на плечи стальной нагрудник, но ввиду халатного отношения, даже не удосужился затянуть шлейки.

Решаю не разбазаривать стрелы на это подобие патрульных. Расходимся в стороны, окружаем, будто охотящиеся за оленями львы.

Замираю, вжавшись спиной в дерево, что стоит на маршруте патруля, Погранца не вижу, но это не значит, что его нет...

Болтающие о судьбе клана питерцы оставляют меня за спинами. Пора действовать! Пробиваю ногой между лопатками тому, что присосался к бутылке, патрульный валится на землю, выпятив грудь. Падение сопровождается эффектным выбросом винища. Фиксирую левой рукой плечо старшего, кинжал очерчивает смертельную линию над кадыком. Появившийся из ниоткуда Погранец уже опускает на землю посиневшего третьего, прячет в карман удавку. Пинок между лопаток оказался почти критическим, парень качается по земле, обхватив себя руками. Пока я рассуждал, как добить беззащитного, Погранец без угрызений совести использовал удавку второй раз.

Лутаем. Погранец даже ювелирку не берет, говорит, что если все прокатит, то вечером хоть ванную с этим барахлом принимай. Делим две хилки, идем дальше.

Со стороны нашего подхода стена города удаляется от леса всего на сотню метров – ужасное расположение. При хорошей конспирации недруг нападет совершенно неожиданно, окажется у стены без единой потери.

- Жди! – шепчет из-за спины Погранец. – Я дам команду нашим, а потом полезешь!

- Куда полезу?!

…. …. ...

Впиваюсь пальцами в камни, будто вместо кистей, использую механические манипуляторы. Путь по вертикальной стене ведет к ближайшей смотровой башне.

Хромая дисциплина службы снова играет нам на руку. На четыре смотровые вышки насчитываю лишь три лучника. Стоят в полный рост, проверяют территорию перед башней и наличие патрульных на соседних вышках.

Сквозь одну из бойниц наблюдаю за лучником у дальней башни, его не видит Погранец, но следит за тем, что стоит справа. План заключается в том, чтобы убить центрального, пока двое остальных будут проверять территорию у стены.

Болтаюсь у кромки. Правой рукой, будто вершитель судеб в Колизее, показываю Погранцу, то большой палец вверх, то вниз, в зависимости от того, куда смотрит дальний лучник. Разведчик одновременно отслеживает своего парня, выискивает коридор для броска.

ШИЦ! Метательный нож забивается в грудь по рукоятку, лучника бросает на землю, будто от выстрела дробью в упор.

Ладони врезаются в парапет, ботинки впиваются в опорные камни. Одним рывком взлетаю на смотровую площадку, повторяю незамысловатую позу лучника.

Тот, что стоит на дальней башне, бросает короткий взгляд, возвращается к наблюдению за территорией. Спустя секунду мозг осознает несоответствие, лучник снова поворачивается в мою сторону. Слишком поздно – снаряд преодолел уже три четверти. Погрузившись в стрелу, заглядываю в так ничего и не сообразившие глаза.

Поворачиваюсь к последнему. Караульный опускается на колени, держась за кровоточащее горло, Погранец показывает фигуру “Ок” из большого и указательного пальцев. Из леса выходят Партизаны Рудного...

Вместе с Погранцом отправляем на респ троих, что спят на посту у центральных ворот. Отодвигаю щеколду, впускаю союзников. Штурм Питера начинается!

Горстка запакованных и хорошо подготовленных бойцов перетекает в центр города, разбредается по улицам заранее оговоренными группами.

Жилища членов Питерского клана раскиданы по всему городу, но мы знаем как минимум три казармы, где ютятся основные силы врага. Туда и идут группы Рудного. Я присоединяюсь к пати Сахара.

…. …. ...

Танк проламывает торсом дверь, заваливаемся внутрь...

- ТРЕВОГА!!! – крик, переходящий в писк, бьет по ушам.

По чистой случайности в казарме оказались бодрствующие. Четверо соклановцев играли в покер, потягивая коктейли. Троих убили почти мгновенно, а четвертый все же успел поднять в казарме панику. Спустя минуту город погрузился в воинственные кличи и звон металла.

Несмотря на поднятый шум, мы довольно просто сметаем сонных парней в нижнем белье. Знатно разошелся Сахар. Силовым ударом уводит лезвие противника в сторону, бьет ногой в грудь. Питерский отлетает будто надувная кукла, вываливается на улицу, вместе с выбитой оконной рамой. С разворотом в триста шестьдесят градусов ломает пополам меч стоящего позади, загоняя лезвие в район грудной клетки через шею. Хлесткий пинок сбрасывает застрявшую на оружии тушу, валит еще двух соклановцев. Сахар снова заносит меч...

ХЭ-Э-Э! Нагрудник одного из наших пробивает стрела, Питерский, пользуясь шансом, сносит парню голову – первый погибший. Уворачиваясь от фонтана брызжущей крови, выслеживаю стрелка.

ХЫ-ЫК! Еще один соклановец машет мечом и разворачивается по инерции, забивая на сражение. Между закатившимися глазами вижу еще одну стрелу. Да, где же ты сук...!?

Ах вот! Укрылся за стеллажом со шмотками! Только наконечник стрелы торчит. Натягиваю тетиву. За миг до выстрела пересекаемся взглядами... Бля! Лучник выпускает снаряд первым. Чудом ухожу от хэдшота, спрятавшись за нашего бездействующего танка. Моя очередь! Отпускаю! Стрела пролетает между полками стеллажа и рикошетит от стены, отламывая кусок штукатурки – увернулся козел.

Сахар сносит уже шестую или седьмую голову, использует способность усиления урона. След от меча оставляет в воздухе фиолетовый дымок, будто от трассирующих снарядов. Любой контакт с лезвием сопровождается выбросом ослепляющего и обжигающего фейерверка.

В казарме остаются пять питерских милишников и укрепившийся, будто в бункере, лучник. Мы потеряли троих. Помимо Сахара, мечами машут еще двое партизан, хилер занят починкой раздробленной ноги одного из них.

- АУЧ! – выкрикивает стоящий передо мной танк.

Из подмышечной области, как раз там, где проржавел доспех, торчит стрела. Вот же меткий ублюдок! Пора действовать, иначе полягут все... Выхожу из-за живого щита, двигаюсь к правой стене, перекрестным шагом.

Крики, лязганье металла и вспышки, усиливающие урон, отходят на второй план. Настраиваю фокус на голову вражеского снайпера, остальные объекты превращаются в размытую серую пелену. СТОП! Ноги врезаются в деревянный пол, будто дернул ручник, стрела пролетает в десяти сантиметрах, предугадывая мое движение на ход. СПУСК!

Голову слегка откидывает назад, на землю падает сначала стрела, затем лук. Лучник опирается о стеллаж, чтобы сохранить равновесие, из дырки во лбу показывается дым... Такое только в фильмах ужасов увидишь! Голову разорвало на кусочки, разбросав по казарме.

Двое наших уложили еще троих питерских. Сахар сражается против последней пары, и один из них – не так прост. Меч, светящийся желтым, составляет здоровую конкуренцию фиолетовому. Командир группы мечников проседает по выносливости, каждый удар питерца отбрасывает Сахара на два-три шага. Партизаны бросаются на помощь.

Выискиваю щель, чтобы срезать предпоследнего... СПУСК! На секунду показалось, что промазал. Стрела пролетела сквозь мужика с топором и воткнулась в деревянный стенд в самом конце казармы. Лишь спустя две секунды боец опускает руки и падает лицом вниз. Из сквозной дырки в горле вытекает кровь.

Сразу три меча обрушиваются на последнего питерца. Полуголый мужик с забитым иероглифами торсом орет и неистово отбивается. Похоже, что даже блокируя удары, он наносит нашим парням больше урона, чем они ему. Мечи отлетают, будто резиновые молотки от бетона, раскрасневшиеся лица корчатся от прилагаемых усилий.

Вожу наконечник стрелы между шатающимися головами и мельтешащими мечами. Питерский улавливает момент и контратакует. БУМ! Парня сдувает... Оружие улетает в одну сторону, щит – в другую, шлем – в третью. Неконтролируемый человеческий снаряд сносит целый ряд кроватей под хруст деревянных ножек. Появляется зазор для выстрела... ХЫДЫЖ!

Что за херня?! Стрела вошла на десять сантиметров в лоб. Питерский самурай потряс головой и принялся рубится с удвоенной яростью. Торчащая из башки палочка совершенно его не смущает.

Колошматит командира группы, будто боксерскую грушу. Меч загорается красным, теперь удары сопровождаются чем-то наподобие взрывной волны. Сахар полностью закрывается в обороне и медленно отпускает. Питерский наносит удары, сумасшедшей силы, второго нашего мечника отбрасывает даже без физического контакта. Парень просто стоит за спиной Сахара, а затем отлетает, как воланчик на ветру, когда Сахар отражает выпад.

СПУСК! Второй хэдшот все же сбивает темп неугомонному, но даже не смотря на вытекающий левый глаз, питерский возобновляет атаку. Заряжаю еще одну... Враг неожиданно останавливается, поднимает меч вертикально вверх. Вокруг лезвия от рукояти к острию по спирали бежит огонек, будто фитиль горит. Выкрикивая недвусмысленное “ушлепки долбанные!”, опускает меч к полу.

Из острия вырывается поток пламени, в течение двух секунд скапливается у ног Сахара... БУМ! Как будто осколочная граната взорвалась. Лидера группы отшвырнуло метров на пять к боковой стене, из рук выпал меч, но парень устоял на ногах. Тело второго мечника разлетелось в нескольких направлениях, даже крикнуть не успел. Хилер стоял у самого выхода, его лишь безболезненно прибило к стенке.

Я пережил ударную волну только потому, что стоял, укрывшись за танком. Двухсоткилограммового железного человека взрыв посадил на задницу. На броне, толщиной в сантиметр, осталась солидная вмятина, будто от баскетбольного мяча на пляжном песке.

Питерский выдохся. Царапая острием пол, закидывает меч на плечо, кровоточащие раны окрасили лицо в красный. Очухиваюсь от микроконтузии, тянусь за стрелой. Сахар осматривается по сторонам в поисках меча, зубы от злости грызут нижнюю губу.

- Ну все, сука! Ты меня достал!

Вытягивает перед собой сжатые кулаки. Руки раздуваются, будто воздушные шарики. Рвутся крепления наручей, трещит металл, свободные рукава рубашки становятся ребристыми от рвущихся на свободу мышц, Сахар напоминает краба с непропорционально огромными клешнями.

Питерский залазит в карман, наружу показывается пилюля с зеленым ободком...

- Ну уж нет!

Засаживаю стрелу в солнечное сплетение за миг до того, как Сахар сомкнул руки на его шее. Питерский перестал дышать, но для убедительности или же просто из-за выплеска эмоций, Сахар оторвал мужику обе руки...

У противоположной стены казармы распахивается дверь. Сквозь мерцающее пространство в помещение входит запакованный мечник. Затем еще один... И еще... Появляется пара лучников...

- Пожалуй, нужно отойти! – сдувшиеся руки Сахара подбирают меч. – Уходим, парни!

Глава 13. Диверсант

Из реала в казарму входят шесть игроков, готовятся к бою. Выстрелом в грудь срезаю лучника, навожу в голову второго. Один из питерских кастует защитную сферу:

- Приготовиться! – достает из-за спины щит, поднимает железяку, напоминающую скорее церковный посох, чем оружие. – Ждем остальных, а потом разваливаем этих дикарей!

Остатки нашей группы сваливают, я вдеваю еще одну стрелу. Пробьет ли разрывной снаряд сферу? Скорее всего – нет, да и колчан наполовину опустел чтобы экспериментировать. Размышления прерывает Сахар, за шкирку вытаскивает из казармы.

- Дай для выносливости чего-нибудь! – задыхаясь от переутомления, приказывает хилеру. – Быстрее!

В ладонях появляется зеленый сгусток энергии, обволакивает Сахара, будто кальянный дым.

- Двинули к площади! Думаю, там сейчас все соберутся!

- Откуда они взялись?! – спрашиваю, оглядываясь на удаляющуюся дверь.

- Пользуются телефонами в реале. Мы надеялись, что из-за своей расхлябанности, они и тут прошляпили, но нет, к сожалению...

- Дела плохи?

- Посмотрим. Могли встречать по одному и минусовать, а сейчас..., – тычет вперед пальцем. – Вон, наши!

В центре площади стоит главный хилер партизан – Лука, кастует оборонительный купол размером с теннисный корт. С двух разных улочек, не считая нашей, к куполу бегут партизаны, с тыла их провожают стрелы и магические снаряды.

Манипулируя магической энергией, Лука на короткое время открывает входы, чтобы впустить своих. Фаерболы и ледяные стрелы, пролетающие мимо отступающих парней, разбиваются о купол и на пару секунд разрушают целостность. Лука непрерывно латает свое творение.

- Лука! – с пятидесяти метров орет Сахар. – Открывай!

Энергетическая корка расщепляется, мы присоединяемся к Рудному и его парням, лишь гремящий доспехами танк тащится в пятидесяти метрах.

- Что у Вас?! – тяжеленный взгляд пати-лидера пробегается по остаткам нашей группы. – Тоже не очень хорошо, как я понимаю?

- Кто бы знал, что нарушение дисциплины сыграет им на руку? – Сахар опирается на меч. – Четыре придурка не спали, когда мы вошли, подняли шум, но мы все равно почти всех выкосили, правда с потерями... а потом еще подмога прибыла...

- Понятно. Лука, ты как?! – выражение лица Рудного не сулит ничего хорошего.

- В порядке, пока что.

- Что у остальных? – спрашивает Сахар.

- Обормот не запаривался – выжег всю казарму до тла. Луке со стрелками тоже оказали сопротивление. Минусанули где-то половину, – показывает пальцем в расщелину центральной улицы. – Да и из реала, как тараканы из щелей, прут.

Под купол забегает Обормот и пара стрелков, танк тоже почти добрался. На хвосте четырех партизан висят десять питерцев, вроде успевают уйти. Пространство на пути к куполу искажается, в воздухе появляется черный дым. Мельтешащие на ветру микрочастицы складываются в силуэт рыцаря, завершающей деталью становится появившийся в руке черный клинок.

Лучник, не останавливаясь, вскидывает оружие. Стрела пролетает через призванный силуэт, будто сквозь голограмму, втыкается в стену купола.

Из преследуемой четверки вырывается Малой, тот, с которым мы в данж ходили. Подбирает ногу, заносит оружие для удара. Черный боец выпячивает грудь, будто нарочно подставляется. Взмах! Лезвие не наносит урон, лишь на миг раздувает целостную структуру, что тут же собирается обратно. Призванный разворачивается и рубит по спине, меч проламывает доспех, Малой падает.

В драку включаются подоспевшие, но попытки, убить рассеивающийся дым, ни к чему не приводят. Призванный протыкает насквозь лучника, изувечивает Малого до потери сознания.

- Обормот! – зовет Рудный. – Это что еще за хер?! Как его убить?!

- Никак! Это прерываемое заклинание. Где-то в зоне прямого зрительного контакта должен быть маг или некромант, который им управляет.

Призванный отрезал наших от защитного купола, парням ничего не остается, кроме как, уклоняться. Сзади уже напирают питерские.

- Лука! Накрой его куполом вместе с нами! – кричу первое, что приходит в голову.

- Чего?! – Рудный выкатывает глаза. – Ты в своем уме?! Чтобы он нас тут всех вырезал?!

- Если каст прерываемый, то барьер нарушит прямой зрительный контакт, где бы этот ублюдок не прятался.

Рудный поворачивается к Обормоту, тот смотрит, как призванный колошматит валяющегося на земле мечника:

- Может сработать, – чешет бороду.

- Хрен с тобой, Вированый! – Олег идет к Луке. – Если что, то это будет на твоей совести! Лука, накрывай!

- Слишком далеко! Давайте подойдем ближе!

Лука решил не увеличивать размеры защитного поля, а просто передвинуть его, чтобы не расходовать лишние силы.

Бежим навстречу нашим парням, защитная стенка ползет в сторону врагов, разрывается в местах, где нужно пропустить людей. В руках Обормота появляется огненный шар, сквозь одну из образовавшихся щелей отправляет в приближающихся питерцев.

- Закрывай!

Стена купола зарастает, взрывается магический снаряд. Троих разрывает на ошметки, парня с двуручным топором в кольчуге отбрасывает метров на тридцать, но ко всеобщему удивлению, здоровяк самостоятельно поднимается.

Взрывная волна садит на задницы первый ряд армии питерцев, обгорают ресницы и брови. Часть взрыва возвращается к куполу, пламя растекается по сферической защите. Зрелище выгорания кислорода завораживает, кажется, что сидишь в первом ряду кинотеатра и сквозь стекло смотришь на большой взрыв во время зарождения вселенной. На фоне бушующего пламени черный рыцарь добивает одного из наших бойцов...

- Ну, ништяк..., – Олег сплевывает на землю. – Сами в дом крысу запустили...

Призванный поднимает над головой меч, идет в атаку на Рудного.

- Да как же тебя убить-то? Кусок говна! – из-за спины выскакивает Сахар, ставит горизонтальный блок.

ДЗИНЬ! Сталь останавливает черный клинок. Жители купола открывают рты, переваривают произошедшее, а Сахар, недолго думая, пробивает ногой в грудину. Призванный пролетает четыре метра, врезается во внутреннюю стенку купола и пылью осыпается на землю, будто сгоревшее до тла полено.

- Сработало! – Рудный расплывается в улыбке. – Красава, Мирон!

- По-моему, это не самая большая проблема...

…. …. ...

В купол летят десятки энергетических снарядов и магических стрел. Сфера деформируется, места столкновений окрашиваются синим, красным, зеленым и фиолетовым цветами. Самые мощные снаряды проделывают рваные дырки, и в такие моменты окружающие лучники норовят закинуть в купол парочку стрел.

Выделить топов среди середнячков – просто. Маг в бирюзовом плаще и с наставленными белыми волосами собирает в руках эксклюзивные энергетические сгустки. Его творения дырявят купол и заставляют каждый раз понервничать партизан.

На фоне остальных выделяется парень в шлеме с черным гребнем, худая рука сжимает светящийся топор. Телосложение явно не дотягивает до спартанского, но его нивелирует напыщенность и царские шмотки.

Насчитываю уже под сорок игроков недруга. Не сводя глаз, шаг за шагом питерцы окружают купол, на крышах близлежащих зданий выстраиваются лучники.

- Приготовься! – гул собирающейся энергии между ладонями Обормота заполняет купол. – Давай!

Огненный снаряд уносится в сторону врага... Слишком банально. Питерский маг вовремя замечает готовящийся удар, ставит локальный защитный экран напротив искусственной дыры в куполе. Пламя распространяется между стенками, будто в газовой камере. Ударная волна пролетает высоко над головами питерцев по касательной к защитному экрану.

В гуще армии питерцев начинается какой-то движ. Группа людей, расталкивая игроков, пробивается к магу в бирюзовом. На оцепленную охранниками площадку выходит боец.

- А вот и Гусь притопал..., – Рудный закусывает нижнюю губу. – Что делать будем, парни?

- Решайте, скорее! – по лбу Луки стекают капли пота, дрожат поднятые над головой руки.

- Можем еще пару раз пальнуть, пока Лука держится, – отвечает Обормот. – Потом купол упадет.

- Задавят,, – высказываю мысль в слух.

- Что?! – переспрашивает Рудный.

- Выпустите меня!

- Не понял.

- В лобовой схватке нам не победить. Нужно растягиваться по городу, пока не поздно, уводить часть питерских за собой. Лука прижмется к одной из стен и уменьшит купол на сколько это возможно, чтобы дольше продержаться.

- А дальше?

- А дальше – только ждать, – пожимаю плечами. – Если получится хотя бы половину за собой утащить, то можете быкануть в лоб.

- Еще варианты?! – Рудный обводит взглядом бойцов.

- Я не из тех, кто бежит, – подключается Сахар. – Но чисто для общего сведения – уйти еще можно.

- Ну, нахер! Не для этого мы столько готовились! Лука выпускай его! Если есть еще добровольцы, то пусть тоже идут! Леха, бафни Мирона!

- Как?! – подходит один из хилеров, разводит в стороны руки. – Я же только один раз могу, больше никому из наших не дам.

- Бафай! – приказывает Рудный. – У него хоть какой-то план есть.

Мерцающий золотом сгусток струится между ладонями. Леха выводит чудаковатые фигуры, шепчет заклинание. Энергия врывается в грудную клетку, разносит по телу тепло, будто от выпитого алкоголя.

Защитная корка купола надрывается, растягиваются края образовавшейся дырки. Выскакиваю наружу.

Не знаю, чем бафнул Леха, но эффект превзошел все ожидания. Во-первых – напрочь исчез страх, прибавилось уверенности; во-вторых – движения и координация, которые особо и некуда было улучшать, стали почти идеальными; в-третьих – заметно увеличилась скорость передвижения и реакции. Могу ошибаться, но, кажется, что даже обзор увеличился, периферическим зрением отслеживаю почти все, что происходит за спиной.

Ноги несут к улочке между двухэтажными домиками с острыми крышами. Вдогонку летят стрелы, пара магических снарядов.

- Ловите, его!

Огонь ведут не прицельный, стреляют лишь те, что взобрались на городскую стену, но там расстояние – метров двести.

До укрытия остается пятнадцать шагов, из-за спины пролетает оранжевый сгусток размером с баскетбольный мяч, врезается в стенку дома. Чувствую, как под ногами трясется земля. Снаряд отбивает угол здания, кирпичи вперемешку с древесиной летят на голову. Есть всего одна секунда, чтобы оценить ситуацию, подобрать ногу и оттолкнуться. Вытягиваю вперед руки, будто перед прыжком в воду, и пролетаю сквозь обваливающийся стройматериал. Позади поднимается непроглядный слой пыли, обломки здания заваливают проход.

Разноцветные домики по обе стороны образуют непрерывные стены. В переулке не скрыться, выламывать двери – не лучший вариант, можно самого себя загнать в ловушку. Пробегаю около полусотни метров, взгляд останавливается на пожарной лестнице, что ведет на крышу.

- Да, лезь, ты! – доносится голос со стороны завала.

Оборачиваюсь. Пыль оседает, подавая друг другу руки, питерцы перелазят через гору строительного мусора. Двое тусуются уже на моей стороне, еще три головы маячат на перевале.

Под бафом убегу без каких-либо проблем, тем более мне дали такую фору. Но я же не для этого покинул купол, не так ли? Достаю лук.

Эти бегут организовано, сначала трое с выставленными вперед щитами, затем двое оставшихся. Не так, как орки.

Ищу слабые места. Макушки защищают шлемы, лица прикрывают щиты, по ногам стрелять – малоэффективно. При шаге правой ногой мечник посредине приоткрывает плечо, можно попробовать.

Огонь! Стрела сокращает расстояние со скоростью пули, пробивает стальной наплечник. Раненный сбавляет темп, из плеча показывается дымок... БУМ! К ярким цветам стен прибавляются красные брызги. Боец заваливается на задницу.

Ожидал, что взрыв задизморалит питерцев, даст шанс выстрелить еще пару раз, но настоящие игроки отличаются от неписей. Парни понимают, что главное – подойти к стрелку на расстояние ближнего боя.

- Дави, суку! – железный хруст доспехов усиливается.

Вдеваю еще одну стрелу, прицеливаюсь в несущийся ком железа. Выстрелить на удачу – значит просто выкинуть стрелу и драгоценную секунду времени.

Происходящее будто замедляется, в безумном движении конечностей замечаю брешь. Спуск!

Стрела пролетает точно в образовавшуюся щель между щитом, мечом напарника и вырезом в шлеме, слабым местом оказывается ячейка размером со спичечный коробок. ХЫДЫЖ! Снаряд пробивает голову насквозь, оставляя на затылке шлема выпуклую отметину от наконечника. Закидываю лук за спину, сваливаю.

Питерские отстают. Переставляя ноги, размышляю, стоит ли воспользоваться пожарной лестницей и подняться на крышу. В конце улицы появляются еще четверо...

- Бля...

- Зажимай!

В лоб бегут два мечника, один копейщик и парниша в магическом балахоне. Остается время для еще одного выстрела, подбираю цель – копейщик. Спуск! Пронырливый хилер выплевывает из рукавов энергетический щит, стрела погрязает в магическом экране.

Замедляю шаг, вешаю за спину лук. Ладонь ползет к рукояти кинжала, сейчас бы не помешал второй клинок.

- И чем вы бля думали, дебилы, когда на Питер таким чмошным пати пошли?!

- Надеялись всех спящими прикончить?!

- АЛЕ, ПРИДУРОК! Тебя спрашивают!

- ЧЕГО ЗАТКНУЛСЯ?!

- Гусь такое не прощает! Не успокоится, пока с голыми жопами в другую локу не свалите, придурки! Аахаха!

- АХАХАХА!!!

Окружают, но совершенно не следят за порядком: два двуручника стали плечом к плечу, маг подошел слишком близко, гоблины со щитами вообще выбиваются из круга, стопудово потеряются в драке, когда начнется замес.

ЗАМЕС?! Мирон, ты о чем?! Какой замес? Семь голов с полноценными пухами против кинжала...

Тсс! Копейщик еще не знает, что сдохнет первым, центр тяжести посадил на пятки, наконечник смотрит в небо. У хилера есть минимальный шанс, но сомневаюсь, что среагирует...

- ЭЙ, БЕГУНОК!

- А?

- Совсем от страха башка не соображает? Кто главный у Вас, спрашиваю?!

- Вон! На драконе летит, – показываю пальцем в небо.

- Чего?! – питерские задирают головы.

Детский прикол, но каждый раз срабатывает... Бросаю кинжал в грудь копейщику, черное лезвие пробивает кожаную накидку. Сокращаю расстояние до мага, тот один из первых реагирует на выпад, кастует защитный экра... НА! Пробиваю пыром в кисть, вытаскиваю из-за спины стрелу. Успевший скопиться сгусток энергии вылетает из ладоней и растворяется в воздухе будто карманный фейерверк. Хватаю за рясу, рывком выдергиваю в центр круга, а сам ухожу за спину, завершая комбинацию воткнутым в шею наконечником. Маг с торчащей из шеи стрелой падает на колени, вытаскиваю из груди копейщика кинжал. Ринулись!

Мир вокруг превращается мясорубку свистящих мечей. Мозг бьет тревогу, накачивая тело адреналином и повышая сердцебиение. Мертвый маг, как я и планировал, перекрывает дорогу парочке со щитами. Прижимаюсь к стенке, уворачиваюсь от редких, но опасных ударов двуручными мечами.

Клинки высекаю искры о стену, уклоняюсь уже от пятого удара. Казалось бы, что может быть проще, чем прикончить загнанного в угол придурка с перочинным ножичком? Но – нет. Я, будто суперкомпьютер, отслеживаю сотни деталей и выполняю корректирующие действия для того, чтобы выжить. Не смотрю в глаза, концентрируясь исключительно на языке тела: глубокие вдохи перед мощными выпадами, развороты ступней, высота подъёма рук, разворот плеч, глубина замаха, угол наклона кистей и так далее.

Один рубит на уровне головы, второй целит в ногу. Пригибаюсь, толкаюсь левой. Боец слишком далеко увел меч после промаха, появляется шанс для контратаки. Дырявлю бок, подныриваю под руку. Кисть перехватывает кинжал для удара сверху-вниз, лезвие впивается аккурат между лопаток.

Подумал о том, что можно подобрать трофейный меч, но вовремя сообразил, что мощное и медленное оружие работает крайне неэффективно против щитов.

Бойцы не кидаются сломя голову, обходят тело погибшего, образуют полукруг, прижимают меня к стене. Ступня одного из щитоносцев слишком глубоко проваливается в землю, даже сквозь штаны замечаю перенапряжение икроножных мышц, смещаюсь в влево. Питерский срывается с места, будто спущенная стрела, щит обволакивает золотистым свечением. БУМ! В стене кирпичного дома, где я только что стоял, появляется дыра, боец, отмахиваясь от сыплющихся на голову осколков, вытаскивает из завала щит.

Уворачиваюсь от нападок разгоряченного двуручника. Судя по странным движениям ступней, к удару щитом готовится второй. Сокращаю дистанцию с мечником, чтобы сбить прицел.

За короткий отрезок сражения с двуручником пропускаю уже третью возможность прикончить соперника. Как только боец упадет, я стану открытой целью для тарана.

В голове созревает идея. На секунду фиксирую тело на месте, а затем резко ухожу назад, уводя за собой мечника... БУМ! Светящийся щит вбивает двуручника в стену, боец сползает на задницу. Дышит, но безобразно обвисшие руки больше не могут даже вилку держать, не говоря уже про десятикилограммовый меч.

Остается лишь двое таранщиков. Тот, что пробил стенку, с животным криком ярости бросается рубить воздух. Без особых проблем уклоняюсь от ударов, а затем едва не падаю, наступив на валяющееся под ногами копье. Даже подумать не успеваю, тело все делает за меня. Левая нога фиксирует окончание древка, правый носок подкидываю середину. Наконечник поднимается на уровень паха, просачивается под щит. Таранщик проходит три четверти длины копья, после чего удивленно смотрит на торчащую из живота палку.

Навык питерского, что сбил двуручника, откатывается, ступни вгрызаются в землю. Ухожу в сторону, заношу кинжал, но противник оказывается быстрее. БУМ! Край щита отбивает плечо, меня разворачивает. Таранщик пролетает три метра и останавливается, рука выпускает щит, следом падает меч. Заваливается лицом в землю, из спины торчит рукоять черного кинжала.

Осматриваюсь и слегка офигеваю от произошедшего, я ведь небольшое пати в соло ушатал! Чем же он меня таким бафнул? От размышления отрывает взрыв, небосвод над площадью мерцает розовым.

Собирать трофеи нет ни времени, ни смысла, сейчас они – не больше, чем просто дополнительный вес, а вот подняться повыше – лишним не будет, взгляд снова падает на пожарную лестницу.

Острые ребра перекладин впиваются в подошву. Скидывая накопившуюся пыль и коррозийный налет, ползу наверх. Плоские крыши строений лежат на разных уровнях, как в современном мегаполисе только с куда меньшей этажностью. Я оказываюсь примерно на среднем уровне, выпрямляюсь в полный рост, что-то врезается в плечо...

- Бля! – вместе с осознанием того, что в плечо воткнули стрелу, приходит боль.

На ближайших крышах никого не видно, с земли под таким углом не попасть, а лучники на дальней стене полностью заняты куполом. Кто же стрелял?! Припадаю спиной к дымовой трубе. Вышедший насквозь наконечник царапает кирпич, вибрирующая деревяшка раздражает нервные окончания.

Усаживаюсь поудобнее, стаскиваю со спины лук. Правой руке едва хватает сил, чтобы удержать основание, выпускаю стрелу. Поднимаюсь над сотнями крыш, суетливыми улицами и фееричной дракой на площади. С высоты птичьего полета просматриваю крыши, откуда, предположительно, стреляли. Пусто! Неужели просто шальная стрела прилетела? Да нет... не может быть!

Сижу еще минут с пять, изредка выглядываю из-за трубы. С площади доносятся крики, бахают магические снаряды, а крыши будто вымерли. Обламываю наконечник, вытаскиваю стрелу. Рана не смертельная, но хилку пить придется, иначе не смогу стрелять. Капсула скатывается по гортани, затягивается рана.

Поднимаюсь, прижав голову, бегу к соседней крыше. Боль пронизывает левую ногу, стрела пробивает икроножную мышцу, но на этот раз снайпера я заметил. Падаю, чтобы скрыться за бортиком, уже отработанным движением избавляюсь от стрелы.

Снайпер стреляет из окна, вот почему я не сразу его отследил. Рядом с главным зданием Питера, что напоминает замок, стоит то ли смотровая вышка, то ли маяк. В бойнице на высоте шестого этажа блеснул наконечник.

Выбрасываю рюкзак в право, сам высовываюсь слева. Выпускаю стрелу по высоченной дуге в сторону вышки, ответная падает у ног, скользит к противоположному бортику.

Слышу глухой хлопок – сработал мой разрывной снаряд. Высовываюсь, чтобы посмотреть, попал ли.

Из вражеской бойницы ползет серый дым, внутри пляшут языки пламени. На подоконник залазит силуэт в черной глянцевой броне, прыгает вниз. Прыжок с такой высоты точно ноги ему переломает... или нет? Снайпер выпрямляется и переходит на легкий бег, конечная точка его маршрута – я.

Сначала подумал, что показалось. Вражеская стрела, что отлетела к бортику крыши зашипела, будто змея. Из отверстия в темно-зеленом наконечнике пошел дым. Кислотные клубы буквально на секунду окутали стрелу, после чего также быстро растворились. На прежнем месте не осталось ни оперения, ни древка, ни наконечника. Поблескивая на солнце чешуей, ко мне ползет змея.

Извивающаяся тварь прет прямо на меня. Не доползая двух метров, сбивается пружиной и совершает бросок. Замедляю время, тянусь за кинжалом. Скорость броска превосходит все ожидания, даже с использованием замедления, я едва успеваю достать кинжал. Отрубаю оскалившуюся голову прямо в воздухе, змея бесследно исчезает.

- Ну все, Вированый! – орет лучник, перемещаясь по крышам будто Ямакаси. – Конец тебе!

Глава 14. Гусь-город

Нет времени думать о том, откуда он знает моё прозвище, все отчетливее слышу топот. Высовываюсь, чтобы оценить насколько близко подобрался враг. В пяти сантиметрах от виска пролетает стрела, парниша стреляет прямо в полете.

Забиваю на рюкзак, двигаю к соседней крыше. Корпус переваливается через бортик, спрыгиваю с двухметровой высоты. Подводит прострелянная нога, заваливаюсь на бок, по телу растекается пульсирующая боль.

Над головой пролетает черный комок. Приземляется у противоположного края крыши, заряженная стрела уже смотрит мне в лицо.

- Не так уж ты крут, как о тебе говорят, – блондин с зелеными глазами светит идеально ровным рядом белых зубов. – Вставай!

На черной глянцевой броне играют лучи солнца. Выглядит, как чешуя инопланетного существа, повторяет каждый изгиб тела.

- Откуда ты меня знаешь? – поднимаюсь.

- У питерских везде свои люди, – прячет лук за спину, непонятно откуда в ладони появляется глянцевый кинжал. – Ну, покажи, на что ты способен!

Сокращает дистанцию, острое жало клинка обрушивается десятками ударов. Отступаю. Если бы на меня не действовал бафф, все бы закончилось на первых пяти секундах. Питерский превосходит на две головы и таскает элитный шмот, но я все еще в строю.

По происшествии тридцати секунд на теле появилось всего две несущественные раны: порез на предплечье и ямка глубиной в пару сантиметров в боку. Ухожу от рубящего сверху, целю в горло. Лучник отбивает выпад ногой и, продолжая вращаться, выходит на удар с разворота. Пятка вбивается в грудь, меня отрывает от земли. Врезаюсь в стену, спина трется о шершавый бетон, задница сползает на металлическую коробку.

Питерский становится на четвереньки и прыгает следом будто охотящаяся пантера. Сжимаю кулак – тщетно, куда-то подевался нож. Ничего не остается, кроме как вытянуть согнутые ноги и ударить на подлете. Лезвие кинжала вошло в грудь и сдавило легкие, прежде чем я оттолкнул его.

Лучник отлетает, рука цепляется за бортик у противоположного края крыши, но скорость слишком велика. Питерский падает с высоты третьего этажа вместе с оторванным куском парапета.

Хромая и держась за кровоточащую дырку, чешу к крыше, туда, где оставил рюкзак, по пути поднимаю вылетевший из руки кинжал.

Чтобы добраться до следующего этажа, нужно преодолеть отвесную стену высотой два метра. Цепляюсь пальцами за кромку, но пульсирующие кровью ранения мешают подтянуться. Неужели конец?

- Далеко не уходи, Вированый! – голос с земли лишился былой бодрости, но лучник ожидаемо выжил. – Скоро буду!

- Хрен, тебе! – сжимаю зубы и подтягиваюсь.

Позади остается оградительный бортик, ползу к рюкзаку. Пальцы нащупывают в боковом кармане капсулу, пилюля скатывается по гортани, возвращая жизнь в измученное тело. Достаю лук, вдеваю стрелу.

Лучник запрыгивает на предыдущий этаж, навожу в грудь, оттягиваю до критического треска тетивы. Спуск! Наконечник врезается в грудь и отскакивает, а ударная волна расползается темно-синим кругом по составляющим частям доспеха. Удар сажает питерского на задницу, но не наносит ущерба.

Разворачиваюсь и с разгона перескакиваю на соседнюю крышу. Чтобы увеличить свои шансы, нужно потеряться и снова атаковать неожиданно. Под подошвами пролетает крыша и еще одна, впереди показывается расщелина шириной с однополосную дорогу. Разгоняюсь.

Пятиметровый прыжок заканчивается перекатом через плечо. Не вставая, ныкаюсь за кирпичной пристройкой, дверь которой уходит вглубь здания.

Позади возобновляется топот ботинок, слышу, как Ямакаси приземляется на соседней крыше и снова набирает разгон. Достаю лук, готовлю стрелу.

Питерский приземляется на моей крыше и, не замедляя темпа, прыгает на следующую. Ловлю в фокус прицела спину, под натяжением тетивы трещит древко. Спуск!

Не знаю, как такое возможно, но засранец среагировал на выстрел. Более того, каким-то невообразимым способом заставил свое тело развернуться прямо в воздухе. Наконечник ударил в плечо, ударная волна растеклась по доспеху. Выстрел и на этот раз не причинил особого урона, разве что тело накренило в воздухе. Но даже это не помешало лучнику достать стрелу и выстрелить, находясь почти в горизонтальном положении.

- Да, как ты это делаешь, СУКА!?

Рука на автомате ползет за кинжалом, пытаюсь замедлить время. Не выходит. В груди что-то щелкает и становится трудно дышать. Опускаю голову. На пять сантиметров левее от солнечного сплетения торчит окончание стрелы – оперение и пару сантиметров древка. Хватаюсь за торчащий конец, и тут же еще один удар сотрясает тело, рядом появляется еще один хвост стрелы. В отверстиях кожаной брони собираются красные лужицы, изо всех сил стараюсь вдохнуть, но вместо нужного кислорода вызываю лишь дикую боль в лёгких.

После прыжка питерский прилично бахнулся о крышу и едва не проломил потолок, однако чудо-доспех и высокий уровень прокачки взяли удар на себя. Целехонький лучник взводит третью и, скорее всего, последнюю стрелу.

- Привет, Тухлому!

Вижу, как разгибаются пальцы, блестящий наконечник отделяется от лука. В мозгу проскакивает шальная мысль о скорости движения, начальном ускорении и расстоянии. Выставляю перед собой кинжал. Бздынь! Руку прибивает к груди, стрела по касательной улетает за спину, лезвие кинжала окрашивается в красный.

- Ого! – питерский опускает лук к земле и снова вскидывает. – Давай еще разок!

- Пошел ты! – швыряю кинжал.

Оставляя розовый след, лезвие уносится в сторону соседней крыши. Острие просачивается в грудь, даже не издавая звука. Прекращается красное свечение, лучник открывает рот, словно выкинутая на берег рыба.

Тускнеет в глазах, падаю на колени. Сквозь сочащиеся слезы вижу, как питерский тянется к коробочке на поясе, хочет хилку сожрать... Хрен тебе! Сколько уже без кислорода? Пофиг! Вместе сдохнем! Вскидываю лук, руки делают все на автомате. Спуск!

Стрела влетает в открытый рот и выходит через затылок. Лучник падает на спину, сложив руки по стойке смирно. Готов! Накатывает волна пофигизма, исчезает боль. Удерживаю глаза открытыми как можно шире, но окружающий мир затягивает тьма, различимой остается лишь область размером со спичечный коробок, пропадает резкость...

Что-то промелькнувшее за спину заставляет на секунду задержаться в бытие. Подкрепление питерских подоспело? Отлично! Посмотрите, как я вашего героя развалил! Ахах... Ауч! Возвращается боль. Треск палки сопровождается жжением в груди... Нахер вы переворачивается меня?! ААА! СУКА!

- Глотай, парень!

Привычная капсула скатывается по горлу, следом еще одна. Как же все просто. Секунду назад бесповоротно отбрасывал коньки, а сейчас поднимаюсь и потягиваюсь будто после обеденного дрема.

- Успел! – паренек с редкими светлыми усиками трясет за плечо. – Ну, ты красавчик! Одного из топовых ддшников в соло снес! Правду значит про Вированого говорили!

- Спасибо...

- Иди лутай его, пока вороны не налетели!

- Какие вороны?

- Хватает любителей халявы. Оглянуться не успеешь, как трофеи твои растащат.

- А ты чего не решился? Ты, кстати, кто?

- Я мучу магазин раровских шмоток в Питере, СветШмот называется, от фамилии Светлов. Мне важно идейному человеку помочь, денег я и сам заработаю.

- И почему помогаешь? – разглядываю оставшиеся дырки в броне.

- Да в жопу этих прихвостней Гуся. Всё под себя мнут! – оглядывается по сторонам. – Но, если что, то я тебе не помогал, иначе – хана моему бизнесу. И, вообще, мне сваливать пора, а то еще заметит кто.

- Спасибо.

- Иди, лутай! – парень захлопывает за собой дверь, ведущую внутрь дома.

Телом одолевает усталость, по мышцам растекается приятная боль. Так бы и сидел, упершись руками в крышу и греясь на полуденном солнышке. Думаю, что и так уже выполнил программу максимум, сам от себя большего не жду. Пропала слепая уверенность в собственной правоте и безудержное желание в одиночку развалить Гусиную кодлу – походу бафф спал.

Со стороны площади раздаются звуки взрывов и рыки подчиненных стихий, сопровождаются яркими вспышками и редкими судорогами земли. Вставай! Ребятам нужна твоя помощь. Борясь с накатившей ленью, отрываю задницу от крыши...

Оружия рядом с телом питерского не оказалось. Обыскал крышу и просмотрел прилегающую территорию – пусто. Рядом с правой рукой остался лишь выжженный отпечаток древка. Неужели исчез вместе с хозяином? Конечно жаль, что не удалось завладеть оружием топового лучника, но больше всего меня интересовал чертов супергеройский костюм, и он, к счастью, все также покрывал тело. Первое, что прошло в голову, глядя на броню – пазл. Сотни составных кусочков из твердого пластика, что соединяются при помощи выпуклых и вогнутых пазов, сложились в единое целое. Боюсь даже представить, как подобрать такой костюм и сколько времени уходит на его примерку. Но стоило лишь выдернуть расколотую мозаику из груди, как торс рассыпался на сотни отдельных кусочков. Тоже самое произошло и со штанами, когда я отделил коленную чашечку. Мда! Я стоял среди горы рассыпанного ЛЕГО и думал, как мне может пригодится эта хрень, вместится ли в рюкзак, если выкинуть все содержимое, и стоит ли вообще её брать. Пришел к выводу, что оставить на крыше – явно не лучшее решение, тем более, если учесть, сколько сил я на этого козла потратил. Но прежде чем паковать мозаику в рюкзак, решил все же опробовать.

Сделав с десяток попыток, мне так и не удалось склеить даже парочку кусочков поверх штанины, а когда я уже готов был бросить эту странную затею, одна из пластинок прилипла к оголенной части ноги, там, где закаталась штанина. Я стянул штаны и не ошибся. Пластиково-металлические пластины, будто запрограммированные нанороботы, облепили меня по пояс за считанные секунды. Спустя полминуты я стоял закованный в одну из самых необычных и прочных броней, что мне встречались.

Очень практичным решением оказалось ношение трофейного кинжала, как одной из чешуйки брони. Клинок углубился в бедро и заподлицо слился с поверхностью. Стоило мне поднести к нему руку, как оружие автоматически выпадало в ладонь.

В коробочке на поясе, что тоже является частью брони, нашел две хилки и три пилюли с синим ободком, раньше такие не встречал. Апофеозом на ярмарке плюшек стал самозатягивающийся колчан в комплекте с семью темно-зелеными наконечниками – это были те самые стрелы, что превращались в змей. Шнурок у горла каким-то образом понимал, когда владелец хочет вытащить снаряд и ослаблял хватку, после чего снова надежно фиксировал и не позволял стрелам болтаться.

Глядя на себя сверху вниз, я рассуждал о том, стоит ли рисковать. Надежный лук, хрен знает какой стоимости броня, чудо-колчан и парочка приятных бонусов в виде пилюль и волшебных стрел. Прямо сейчас я мог свалить через забор и стать опаснейшей занозой в заднице для Якуша, впервые месть стала похожа на что-то более или менее осуществимое. Вированый перестал быть наивным дикарем, что плетет тетиву из травы на поляне, я почувствовал, что становлюсь конкурентом для сильных Тизера сего.

По местам все расставила уверенность в том, что Рудный бы не кинул своих. Я натянул поверх чешуйчатых стоп бесшумные сапоги, закинул в рюкзак кинжал и двинул в сторону замеса. Старый колчан и кожаная броня так и остались валяться под солнцем.

Подбирая маршрут к центральной площади, заметил, как в сотне метров на крышу взобрался еще один питерский. Срезал любопытного прямым попаданием в сердце, и даже не пошел лутать – лень было делать лишний круг.

Следующей жертвой стал отбившийся от команды копейщик с выкрашенным в оранжевый цвет нагрудником. Доверившись костюму, я спрыгнул на беднягу с высоты четырех метров. Под коленями что-то хрустнуло и раздался протяжный стон. Погружающийся в живот кинжал сделал тишину.

Я поставил себе цель обойти площадь и оказаться в тылу врага. Углубившись в менее людные улочки Питера, встречи с вооруженными ребятами почти сошли на нет. В течение следующих пятнадцати минут хэдшотом с пятидесяти метров прикончил прикуривающего охранника, прямым ударом с ноги в грудь впечатал в стену хилера, что собирал в ладонях электрический сгусток и перерезал горло замершему на парапете наблюдателю.

Умчавшаяся вертикально вверх стрела, словно со спутника передала картинку происходящего: питерские прижали наших к внутренней стене города, магический барьер Луки переливается всеми цветами радуги, впитывая десятки вражеских снарядов, а сам купол уменьшился до размеров одноместной платки. Партизаны долго не продержатся, вскоре решат, что лучше умереть в бою, чем задохнуться в спасительной банке.

Армия питерских все же поредела, но превосходство видно невооружённым глазом. Грубый подсчет показал около шестидесяти вражеских голов против нашей десятки. Да и хрен с ними!

Оставляя позади себя крыши, я приблизился к площади со стороны атаки питерских, через чердак вошел внутрь здания и, выбив дверь в одну из спален, оказался возле окна с первоклассным видом на площадь. Даже если кто-нибудь бросит на меня коротки взгляд, то я вполне сойду за одного из лучников, стреляющих в купол.

Прямо под окном стоял маг, его снаряды особенно болезненно разрывали стенку купола. Долго раздумывать не пришлось. Стрела вошла между лопатками и вышла из груди. Братья по оружию обнаружили скрючившегося напарника лишь секунд через пятнадцать, его окружили хилеры, накрыли сразу двумя защитными полями, но выхилять не успели.

Из окна я больше не высовывался, даже если совсем грубо прикинуть направление выстрела, то подозрение упадет на мой дом. Но высовываться мне больше и не надо было, стоя в пяти метрах от окна, я отправлял в путь стрелы с темно-зелеными наконечниками.

Трофейные снаряды не прицельно улетели в гущу наседающих на купол питерцев. Только одна стрела достигла случайной цели. Остальные либо отскочили от доспехов, не причинив вреда, либо разлетелись по площади. Именно этого я и ждал, не попавшие в цель снаряды превратились в змей. Толпу начало лихорадить и подбрасывать, будто волнующиеся сектора болельщиков на стадионе. Рудный все понял, махнул рукой, и купол исчез.

Внизу начался замес. Звон металла, взрывы, созданные двойники и фантомные копии. Облака разноцветного дыма, дурманящий газ, пара сделанных из бывших соклановцев мертвяков и крылатая тварь, что летает над головами. Все это предвещало боль, кровь и кучу отправленных на респ игроков.

Внимание каждого питерского бойца или просто зеваки снова вернулось к эпицентру драки, что позволило мне почти незаметно снимать лучников со стены. Бью словно на чемпионате по стрельбе – девять из десяти. Парочка лучников стали свидетелями истребления своих коллег по оружию и даже попытались выбить меня из укрытия, не все закончилось не в их пользу. Спустя две минуты на стене осталось всего три бойца. Добраться до них не представлялось возможным из-за ограничения видимости, максимум, что я мог себе позволить – отстрелить торчащие из-за стены руки, но слишком уж дорого сейчас ценились стрелы.

Картина на моем фронте значительно улучшилась, всего-то и оставалось, что выбраться на крышу и убрать последних стрелков, но вот только ситуация на площади складывалась совершенно иначе.

Сахар ворвался в самую гущу сражения и использовал навык берсерка. Безумное погружение в драку увеличило силу и скорость. Стеклянные зрачки, словно у обдубашенного нарика, переключались с цели на цель. Забив на безопасность и путь для отхода, Сахар все глубже продвигался в строй врага. Но не спасли его ни звериный рык, ни чудовищной силы удары, что ломали оружие соперников и рубили врагов в капусту. Плечо проткнул арбалетный дротик. Сахар остановился буквально на секунду, а когда действие паралитического яда закончилось, стал похож на подушечку для хранения иголок. Лука попытался с расстояния реанимировать союзника, но вместо этого лишь продлил мучения командира на пару секунд.

Максимальный импакт вносил Обормот. Во-первых, маг призвал трех огненных элементалей, которые позволили пережить первую волну после исчезновения купола, во-вторых, скинул на врага невосприимчивых к магии големов, а в-третьих, его точечные касты оказались максимально результативными – почти каждый выпущенный снаряд минусовал одного питерского.

Парни Сахара составили здоровую конкуренцию питерским мечникам. Проигрывая по количеству больше чем в два раза, партизаны в какой-то момент даже перешли в наступление. Рудный присоединился к первому ряду бойцов, прекрасно понимая, что теперь на счету каждый меч.

Первые секунды боя неплохо отработали и лучники. Я избавил их от обстрела с крыши, в результате чего парням удалось поработать на коротких расстояниях и, хотя бы частично, сдержать сметающую волну питерских.

Но на этом список достижений закончился, а чаша весов качнулась в сторону врага. Сразу два вышедших из тени питерских ддшника пробрались в тыл и атаковали стрелков Рудного. Вооружившись охотничьими ножами, лучники попытались оказать сопротивление, но их навыки ближнего боя оставляли желать лучшего. Размашистые удары сопровождались кровавыми всплесками, стрелки падали один за одним.

Танк Юра, роль которого никто толком так и не понял, отдался почти бесплатно, решив, что броня делает его едва ли не неуязвимым. Размахивая топором, здоровяк вошел в ядовитое облако, где буквально за пять секунд завял будто хрупкий цветок на морозе.

Отчаянный бросок наших мечников споткнулся о парочку мощнейших заклинаний. Сначала их притормозили чем-то похожим на магнитное поле, из-за чего металлические предметы стали в несколько раз тяжелее, а потом отрезвили направленным ураганным ветром. У одного из партизан вырвало из руки щит, в результате чего окантованная металлом деревяха рассекла лоб союзнику, стоящему позади.

- Дави! – слегка хрипловатый голос Гуся возвысился над шумом сражения.

Питерские воспользовались подаренной передышкой, и снова вступили в бой. В конце концов, превосходство в количестве принесло свои плоды. Как бы хорошо Рудный и его парни не работали на контратаке, они не смогли удержать прущую массу и вынуждены были отступать к стене.

Способных держать оружие осталось шесть человек. Вспышка на небосводе сменилась раскатистым громом, молния превратила Луку в горстку догорающего пепла. Пять...

Сменив местоположение на соседнюю крышу, я попытался прицелиться в главаря, но не нашел в броне ни единой щелочки. Со спины Гусь походит на вылитый из стали монумент. Рассчитывать, что обычная стрела пробьет броню – бессмысленно.

Рудный, Обормот и трое мечников прижались к стене, их окружили примерно двадцать питерских и сбавили темп, смакуя победу.

Гусь и топовые кастеры так и остались стоять на возвышенности у часовни. Выпятив грудь, с наслаждением смотрели на разбитого противника. Боюсь даже представить уровень внутреннего ликования. За спиной возвышаются многочисленные здания, вглубь города уходят улицы и проспекты, над головой, будто нимб или охранный монумент, висит колокол. И вот стоит он – спаситель Питера, надежный щит и опора...

КОЛОКОЛ НАД ГОЛОВОЙ! Как же я сразу...

На конце торчащего из стены деревянного бруса висит бронзовый колокол, диаметр у основания достигает пяти метров. Канат или то, на чем висит железяка, скрывается за металлическим ободом. Так просто его не уронить, но попробовать стоит!

Стрела воткнулась в самое начало деревянного бруса. За время пока наконечник испускал дым, я выстрелил четыре раза себе под ноги, пятую стрелу отправил на полметра левее первой...

Хлопки прозвучали с задержкой в три секунды. Первый взрыв распотрошил брус на половину, накренив колокол, а второй доломал конструкцию. Железяка весом в три тонны накрыла самодовольных питерцев.

Стоящие вокруг Гуся маги и лидеры отдельных боевых групп, буквально сломались пополам. Из-под прижатых металлом тел поползли темные кровавые круги. От вида изувеченных людей мне даже поплохело.

В везунчиках остались лишь два топа: маг со шлемом в виде человеческого черепа и громила с топором.

- Добей их! – крикнул колдун и указал пальцем на Рудного.

Я взвел стрелу, чтобы помешать спешащему на помощь амбалу, но меня отвлекли застеленные белой пленкой глаза мага. Он смотрел в небо, туда, где кружила крылатая тварь. Нечто среднее между летучей мышью и степным ястребом изменило курс и теперь стремительно приближалось ко мне, вытянув когтистые лапы и расправив перепончатые крылья. Я припал к крыше, спрятавшись за бортик высотой в пол метра, но этого оказалось недостаточно. Чудовище до хруста сдавило плечи, и через долю секунды я перестал чувствовать опору пол ногами...

С каждым следующий кругом над площадью объекты внизу становились все меньше. Я попытался сдавить удерживающую меня лапу, но крылатый никак не отреагировал. Не трудно было догадаться, что он собирается сделать – поднять меня повыше и размозжить об каменную кладку.

Я с трудом уже различал лица прижатых к стене партизан, когда в арке одной из улиц показалась группа из шести человек. Двое строчили из луков в спины питерцам, остальные ворвались в сомкнутый полукруг уверенными ударами мечей. На секунду мне показалось, что происходящее – это результат мое нарушенного воображения из-за перегруза от стремительного набора высоты, но питерцы падали на самом деле. Спустя полминуты их осталось всего десять голов, из которых как минимум половина бросилась в бегство.

Один из спасенных партизан (я не смог различить, кто) указал пальцем в небо, обращаясь к прибывшему подкреплению. Парень с луком буквально за секунду понял в чем дело и продырявил голову колдуну, что вселился в крылатую тварь.

Напряжение в плечах исчезло. Отдавшись свободному падению, я развел руки в сторону и уставился в бесконечное небо над головой...

…. …. ...

- Дыши спокойно, Мирон!

Ко мне обращался знакомый голос. Я попытался вспомнить, откуда знаю его, но размышления прервала адская боль. Одновременно заболело все сразу, каждая клетка тела обращалась к мозгу, сигнализируя аварийную ситуацию. Неужели я выжил? Попытался втянуть воздух, но ничего не вышло. Терпеть боль стало совсем невмоготу. Почему я еще не отключился!?

- Добейте! – на последнюю просьбу ушел весь содержащийся в легких воздух.

- Не так быстро, мужик! – кто-то положил руку мне на грудь, в голосе послышались шутливые нотки.

Откуда я знаю этот голос? Нужно открыть глаза...

- Еще чуток потерпи, – потратив последние силы на то, чтобы разжать веки, я едва не захлебнулся клокочущей в горле кровью. Надо мной склонился Макс, тот самый малец, которого я потерял в ознакомительной локации. – Ща мы тебя отключим, чтобы ты не крякнул, через пару часов оклемаешься.

- Ну что там, Макс!? – из-за его плеча вылезло размазанное до неузнаваемости лицо, я потерял фокус.

- Нормально! – сомнения исчезли, этот уверенный в себе голос точно принадлежал ему. – Наш супермен, где-то чешуйку надыбал! Выруби его, чтоб не мучился!

Глава 15. Дивиденды

Я очнулся в комнате с круглым потолком. Стены украшает керамическая мозаика и картина в золотой рамке, на которой изображен варвар, оседлавший дракона. На прикроватном столике стоит металлическая тарелка с фруктами и резная чаша. В воздухе витает запах воска.

Боль притихла, ей на смену пришла усталость. Тело находится в состоянии изнеможения, ощущаю тяжесть в руке лишь от одной мысли о том, что нужно самому тянуться за бокалом.

Откинув хрустящую простыню, я обнаружил себя нагим. Руки, ноги и живот покрылись огромными гематомами. На фоне синевы выделяются жёлтые, зеленые и фиолетовые пятна запекшейся крови. Неужели я пережил падение?

Два глубоких вдоха подготовили тело к движению. Уперев руки в матрас, я приподнялся. Поясница отозвалась острой болью, от которой едва не потекли слезы. Лучше бы сдох...

- Очухался? – сквозь щель в приоткрытой двери за мной кто-то наблюдал.

- Угу-у...

Глаз исчез, а через пять минут в комнату вошел Лука.

- Удивляешь ты меня, Вированый!

Хилер улыбнулся, убрал со столика фрукты и на место тарелки взвалил чемодан. Это был не древний кожаный куб с металлическими бляшками, а современный набор, какие можно встретить у докторов скорой помощи.

- Чего мы тут только не нашли, – хилер ткнул пальцем в желтый пластик коробки и отстегнул защелки. – Через пару часов встанешь на ноги.

- Почему... долго..., – слова обожгли легкие, будто я вдохнул пар над кипящей кастрюлей.

- Это называется – живая кома, первый раз с таким сталкиваюсь, – Лука воткнул иглу в вену и ввел желтоватый раствор. – Ты оказался достаточно сильным, чтобы пережить падение, плюс чешуйчатая броня помогла. Последствия оказались катастрофическими для тела: переломы всех костей, черепно-мозговая и внутреннее кровотечение, но сила духа победила над физическим состоянием. Увечья такого масштаба невозможно устранить кастом или хилкой, требуется выждать время на естественную регенерацию, и это однозначно говорит о том, что внутри тебя плещется колоссальная энергия.

Дверь со скрипом приоткрылась, и на пороге показался Рудный. Торс прикрывает бордового цвета рубаха с расшитым воротником, которую дополняет совершенно не сочетающиеся камуфляжные штаны. Взмокшие волосы сбились в жирные пряди, Олег отпивает из серебряного бокала:

- Ну как он?

- Хилить пока бессмысленно, – Лука закинул мне в рот пару пилюль и дал глотнуть воды. – Часа через два реанимируем, я дал ему снотворное, чтобы не мучился...

…. …. ...

Второе пробуждение оказалось куда приятнее. Унялась дрожь в конечностях и прибавилось сил, но настоящим сюрпризом стал ожидающий меня Макс.

- Привет! – он протянул руку.

- Ого! Привет!

- Рад тебя видеть, Мирон!

- А я думал, что это меня перед смертью заглючило!

От колющей боли в пояснице осталось лишь гудящее напряжение будто после хорошей растяжки. Я сел на кровати, мы ударили по рукам.

Мальчишка, что научил меня стрелять из лука, стал старше. Удвоилась источаемая уверенность, телосложение перестало быть округлым, бороду засеяли черные ростки волос. Сколько времени прошло с той самой встречи? Месяца четыре? Кажется, что полжизни пролетело...

- Мы ведь уже решили не высовываться, когда питерские отбросили Вас, – на лице Макса заиграла ехидная улыбка, говорящая «как же чертовски мы ошибались». – Драка была проиграна, наше вмешательство уже ничего бы не изменило. Мы только зря раскрылись бы, вот и всё. Но потом я увидел долбанного психа с разрывными стрелами!

- Аха-ха-ха... кхе-кху! – я не смог сдержать смешок, трансформировавшийся в кашель.

- Мы все поработали на славу, но победе обязаны тебе, Мирон! Ты сделал исторический камбэк! Если бы драка не закончилась так, как закончилась, мы бы уже сваливали подальше из локи, преследуемые цепными псами Гуся.

- Ага, – говорить все еще было дискомфортно, и я показал большой палец.

- Слушай! – глаза Макса на секунду загорелись. – А история с Вирами – правда?

- Да.

- Слухи о Вированом обрастают легендами. За стопкой виски питерские рассказывают о задроте, который сумел не только скрыться от Вира, но и отмудохать или даже забрать его оружие.

- Это перебор.

- Игроки любят приукрашивать и наводить таинственности оригинальным историям. Боюсь даже представить, как на твою репутацию повлияет убийство сразу шести питерских топов. Думаю, тебя сделают легендой, Робин Худом, – Макс улыбнулся и подмигнул. – Хоть и стреляешь ты на четверочку.

Мы проболтали три часа. Макс рассказал, как экстренно вышел из Тизера, когда Скок принялся его пытать, а когда вернулся, то узнал, что я вынужден был уйти в основную. Парень с самодельным луком оказался не из тех, кто бросает начатое. Макс отследил дом и подъезд, где живет Скок и соорудил на лестничной площадке ловушку. Вояка вышел из квартиры, спустился на пару ступенек, и его проткнуло заострённое бревно длиной три метра. Макс хладнокровно расстрелял абузера, пока тот пытался вытащить из себя кол.

Попав в основную локу, Макс дошел до учебки, выполнил там пару квестов и двинул на север. Погранец нашел его почти в том же месте, где и меня. Так Макс присоединился к партизанам Рудного, после чего вместе с такими же новичками внедрился в стан к питерцам.

- Ладно, пойду, посмотрю, не нажрались ли мои парни от радости. А ты собирайся! Через пол часа общий сбор в центральном зале.

…. …. ...

Минут через десять я встал на ноги. Слегка пошатывало, но силы возвращались. Через единственное окно в комнату просачивались последние лучи уходящего солнца, судя по расположению, я находился в питерском замке.

С высоты пятого этажа открывался вид на площадь и главные ворота. Место, где состоялась бойня, будто стерилизовали: исчезли трупы и пятна крови, растворились следы упавших на землю метеоритов и призванных монстров. О состоявшейся драке напоминал лишь упавший колокол и редко разбросанные шмотки погибших. Места патрулирования на стене заняли наши стрелки.

На столе, что стоял вдоль подоконника, лежала разобранная куча чешуйчатого доспеха, лук, колчан и рюкзак. На спинке кресла висели обычные шмотки: спортивные штаны, майка и толстовка.

Я натянул гражданку, впрыгнул в бесшумные сапоги и вышел. Меня встретили узкие стены в каменной облицовке и приятная прохлада. Закрепленные под потолком керосиновые лампы освещали коридор через каждые тридцать метров.

Ни Лука, ни Макс не рассказали, как добраться до центрального зала, но интуиция все сделала сама. Через десять минут я вышел в просторный холл. Рудный сидел на странном троне, спинка которого возвышалась метров на семь, представляя из себя острие гигантского меча. Скользнув по нему взглядом, я уставился в потолок. Сквозь витражи в форме кусочков пиццы на начинающем чернеть небе просматривались бледные звездочки.

Партизаны шумели и чокались бокалами. Похоже я пробыл в отключке не один час, если в Питер к этому времени добрались все погибшие при штурме.

Гул возрос вдвое, когда партизаны увидели меня. Так до конца и не оклемавшись от живой комы, я с каким-то затруднением воспринимал происходящее. Бесконечно жал протянутые руки и улыбался в ответ на непрерывные похлопывания по плечам. Кто-то сунул в руку бокал с красным вином.

- А вот и он! – выкрикнул Рудный и встал с трона. – Господа! Предлагаю поднять тост за главного виновника сегодняшнего торжества, Вирован... Тьфу! За Мирона!

Я осушил бокал почти залпом, сказывалось обезвоживание. Чья-то заботливая рука тут же всучила новый.

- Если все собрались, то я готов подвести итоги! – голос Рудного забавно побулькивал под влиянием выпитого. – Лука и его парни подвели предварительную оценку захваченного шмота и нычек, найденных в комнатах питерского клана. По самым грубым прикидкам с проданного мы поимеем около одиннадцати миллионов! Что в пересчете на каждого игрока – примерно по четыреста тысяч!

Зал взорвался овациями, было из-за чего.

- Каждый из вас может либо набрать себе шмота на эту сумму, либо получить перевод на счет по мере реализации! – Олег перевернул бокал. Он был уже достаточно пьяным, чтобы не обратить внимания на стекающие по бороде капли. – Поздравляю, мужики! Наши старания окупились!

Я махнул второй бокал. Внутри все тряслось, дезориентация после контузии мешала в полной мере насладиться сорванным кушем, но цифра в четыре сотни плотно отпечаталась в сознании. Меня только что премировали на восьмимесячную зарплату, офигеть!

- Как мы и предполагали, Игроки, владеющие бизнесом в Питере, сохранили нейтралитет. Думаю, им можно доверять. Но наша задача, как представителей новой власти, доказать действиями, что мы на одной стороне, и что мы готовы совместно работать во благо взаимного процветания! – Рудный поднял бокал. – Прямо сейчас мы активно набираем местных в ряды партизан. В первую очередь они понадобятся для того, чтобы защитить город от нападок Гуся. Сегодня мы пьем и веселимся, но уже завтра нас ждет тяжелая работа. Перед тем как закончить, я хотел бы кое-что объявить! Мирон!

- А?! – я замешкался. Четыре выпитых бокала вскружили голову.

- За проявленную смекалку и высокие боевые способности назначаю тебя командующим армии партизан! Я же возьму на себя ответственность за управление городом, а завтра мы распределим остальные направления. Гуляем!

- Я уйду...

В первую секунду я даже засомневался, что сказал это вслух, но подтверждением стала расползающаяся по залу тишина. Игроки «цыкали» и «шикали» на шумных соседей, призывая заткнуться. Шумная вечеринка превратилась в молчаливый обитель перешёптываний. На меня уставились зияющие надеждой взгляды, я почувствовал себя провинившимся ребенком на школьной линейке.

- Не понял, – улыбка исчезла с лица Рудного.

- У меня есть незакрытые счеты с Якушем.

- Слушай, Мирон! Не горячись! Дай нам годик. Прокачаем Питер, соберем армию, а там, глядишь, и на тушу пожирнее замахнемся, – он снова улыбнулся.

- Уйду послезавтра...

- И что ты собираешься делать?

- Пока не знаю...

В зале повисло молчание. Пьяные глаза Рудного округлились и будто спрашивали «что за херню ты несешь?!». Он развел руки в стороны, но больше ничего не сказал, похоже новость отняла дар речи.

В толпе празднующих я встретился взглядом с Максом, пацан подмигнул.

- Так! Ладно! – Лука разрядил обстановку. – Дайте парню отдохнуть! Он шестнадцать часов живым мертвецом пролежал! Проводите его в комнату! Завтра на трезвую голову обсудим.

Неожиданно рядом появился Погранец и вытащил меня из зала, взяв под руку. Разведчик молчал всю дорогу и открыл рот только когда мы оказались у двери:

- Делай, как знаешь, Мирон! – мы пожали руки. – Думаю, Тизер еще не раз услышит о Вированом.

Погранец закрыл за мной дверь и удалился, шаркнув подошвой.

На одной из полок шкафа я нашёл бутылку. На наклеенной поверх темно-зеленого стекла этикетке кто-то написал карандашом «Вино». Выпив еще три бокала, я вырубился.

…. …. ...

Утро следующего дня принесло легкость телу и вернуло здравый ум. Мысль о четырехстах тысячах грела душу. Я потянулся и открыл створчатое окно, чтобы впустить свежий воздух.

На площадь стягивались люди. Довольно странно наблюдать за тинэйджерами в спущенных до колен джинсах, хиппи с дрэдами и хипстерами с подрезанными брюками, шатающимися на фоне средневековых зданий. Игроки, принесшие моду из двадцать первого века, расставляли стеллажи и прилавки, раскладывали товары. В Питере намечалось празднование.

За ночь с площади исчезли шмотки, существенно увеличилось количество патрульных на стене, а обрушенный купол обзавелся белой надписью: «Звонкая Революция».

Я оделся и двинул в центральный зал. Исчезли фуршетные столы, грязная посуда и бокалы. У трона поставили два прямоугольных письменных стола, на одном из которых лежала карта, на другом – бумаги. Едва наступило утро, Рудный уже вовсю занимался новыми обязанностями: раздавал указания подчиненным и перезаключал сделки с местными.

- Значит, запускаем круглосуточные патрули и сигнальные знаки при приближении врага, – облокотившись на усыпанный камнями молот, перед Рудным стоял Сахар. – Обеспечиваем безопасность добытчикам на западе и запускаем школу подготовки партизанов. Так?

- Да, – Олег почесал бороду. – Главное – безопасность. Проверьте стену. Чтобы ни одной дырочки или подкопа. Поговорите с местными, они помогут. И скажи Погранцу, чтобы вербовал людей, сейчас нам больше всего нужна новая кровь.

- Понял.

Сахар кивнул и почти вприпрыжку скрылся в одном из тоннелей. Рудный разрешил подойти следующим на очереди, но затем заметил меня:

- Извините, мужики. Еще одно срочное дело. Мирон, ты ко мне?

Я кивнул, Олег махнул рукой.

Разговор проходил тяжело. Рудный занял позицию хантера в крутейшей компании и буквально заваливал предлагаемыми плюшками: стабильная зп в сто пятьдесят тысяч, управление всей армией, процент от выбитого в рейдах шмота и бонусы от городской прибыли. Он не просто уговаривал работать на него, Олег предлагал стать партнёром. Я же отказывался и выглядел наивным романтиком, набивающим себе цену, но если вчера вечером Мирон еще сомневался в принятом решении, то утро все расставило на свои места.

- Не усижу я в этих стенах, Олег! Авантюра с Питером всегда была лишь частью пути к Якушу. И дело даже не в желании отомстить, это просто амбициозная цель, которая двигает меня вперед.

- Хрен с тобой, – Рудный покачал головой. – Наверное, я не в состоянии такое понять. Час назад мы перевели всем членам питерского набега по двести пятьдесят тысяч, остальное, как я уже сказал, будет выплачиваться по мере реализации. Распоряжусь, чтобы тебя поставили в приоритетный список.

- Спасибо. А могу я порыться в трофеях, выбрать что-нибудь?

- Конечно! Поговори с Лукой, его человек назначен ответственным за хранение лута.

- И еще..., – я перешел на шепот. – Похоже, у тебя завелась крыса.

Олег посмотрел по сторонам, чтобы убедиться в конфиденциальности разговора:

- Неожиданно.

- Питерские хоть и оказались раздолбаями, но все же выставили дополнительные патрули, и даже ночное дежурство организовали, чего раньше не делали. А ддшник, у которого я отжал чешуйчатый доспех, перед тем, как прикончить меня, передал привет Тухлому. У тебя есть такой человек?

- Да, – глаза Рудного забегали. – Спасибо за информацию, мы разберемся.

- Остался еще один вопрос, Олег.

- Валяй!

- Я все забывал спросить. В основной локе со мной происходили странные вещи. Во время разговоров с неписями, они иногда себя странно вели, будто заглючил программный код, – я на всякий случай нелепо улыбнулся, чтобы перевести все в шутку, если Олег посчитает меня чокнутым. – Несколько раз они прерывались прямо на полуслове, становились будто сами не свои и бросали вырванные из контекста реплики про клан быстрых ветров.

- Ого!

- Игра как будто намекала мне о какой-то связи с кланом Якуша, поэтому, когда КБВшники нашли меня, я подумал, что это судьба или предназначение. Сейчас, конечно, понимаю, что это был развод, меня взяли в оборот, но как?! У него есть связи с разработчиками? Как он вообще мог знать о моем существовании?

- У Якуша есть чему поучиться, – Рудный поджал губы к верхней губе. – Разработчики тут не причем. Скорее всего он использовал внутриигровую услугу по передаче посланий. Стоит это достаточно дорого, но, судя по размаху, он может себе позволить. В глухих лесах и дремучих болотах Тизера можно наткнуться на хижины шаманов. Живущие в одиночестве неписи продают самые редкие ингредиенты для варки зелий, повышают навык исцеления за сумасшедшую плату, или передают послания, якобы связавшись с духами. Заказчик говорит имя и текст, шаман вызывает духа и просит помочь. Как только адресат окажется рядом с любым неписем, пускай даже за тысячу километров от шамана, в бота вселится та самая душа и передаст послание.

- Ого-о, – я открыл рот. Стало даже как-то неловко от того, что я грешил на заговор гигантских масштабов, а ответом стала обычная СМСка. – А почему именно я?

- Фиг знает! Может по чистой случайности выбрали, может подсадная утка в ознакомительной локации подбирает кандидатов. Надеюсь, ты сам у него спросишь.

- Спасибо.

- Тебе всегда будут здесь рады, Мирон!

…. …. ...

Лука уже второй день торчал в верхней башне замка. Судя по рисункам на стенах и целой библиотеке книг на непонятном языке, круглая комната когда-то принадлежала колдуну. Согнувшись над столом, хилер ковырялся в свитках и игрался с магической энергией в правом кулаке, будто фокусник играет с монеткой.

- Ни одного символа не понимаю, – не отрываясь произнес Лука. – Даже примерно не знаю, что они здесь написали, но чувствую в текстах невероятную мощь.

- Что за язык?

- Без понятия. Не нашего времени – Лука достал Лупу. – Ты еще не ушел? Или передумал?

- Завтра. Рудный сказал, что я могу посмотреть выбитый шмот.

- Спустись на этаж ниже и пройди по коридору до упора, заодно разбудишь этого пьянчугу.

Пьянчугой оказался новый член клана. По лицу восемнадцатилетнего парнишки катились крупные капли пота. Увидев меня, новичок вскочил. Тело зашатало словно верхушки деревьев во время шторма.

- Добрый день, – малец подавил рвотный рефлекс.

- Похоже, кто-то вчера нехило набрался в честь вступления, не так ли?

Салага кивнул.

- Открывай!

Я прошел в помещение без окон и мебели, внутри пахло сыростью. Итемы валялись на полу, отсортированные по типу: гора мечей, ботинок, луков, шлемов и так далее. Навалом, будто стог сена, в углу лежали стрелы.

Парнишка вошел следом, из кучи украшений поднял серебристый браслет шириной сантиметров восемь, что по размерам приближался к наручу, и принялся крутить на двух пальцах. Я же погряз в выборе снарядов.

Сталь, серебро, золото, керамика, камень и даже стекло. Не нашел разве что глиняных наконечников. Вспоминая о стрелах, что превращаются в ядовитых змей, побоялся даже представить какое разнообразие эффектов хранится в трофейной куче. Появилась идея купить микс из двадцати и самостоятельно опробовать каждую:

- Сколько стрелы стоят?

- Те, что с металлическим наконечниками, от ста до пяти сотен..., – пацан вытер испарину со лба. – Остальные от тысячи до пяти за штуку.

- Не хило! А чего так дорого!?

- Лука сказал, что металлические наносят физический урон, а остальные обладают магическими свойствами, – кладовщик натянул браслет на предплечье и приложил ко лбу. – О-о-о, холодок!

- Какими свойствами?

- Я не знаю. Это у Луки нужно спрашивать, он может идентифицировать.

Разворошив кучу снарядов, я отобрал пятнадцать высококачественных стрел с наконечниками цвета меди. Затем докинул к ним две стеклянные и три каменные:

- Сколько за это?

Парень отвлекся от залипания в стену и резко выкинул перед собой руку, чтобы взять охапку стрел. Возле него что-то щелкнуло и пролетело в паре сантиметров от моей щеки, всколыхнув воздух. Я обернулся и увидел торчащий в стене дротик.

- Ой! Извините! – салага виновато переглянулся с меня на браслет и обратно. – Я не знал, что он... Лука сказал, что эти браслеты энергию восстанавливают. Вы не ранены?

- Дай, сюда! – я стянул с него браслет и впихнул охапку стрел. – Посчитай и запиши на меня!

Опустив голову, пацан ушел к столу.

Украшение выглядело простецки: серебристый металл не самого высокого качества был испещрен мелкими царапинами, оба края браслета окаймлены черными полосками. Я попытался вскрыть спусковой механизм и посмотреть на количество зарядов, но ничего не вышло, металл выглядел, как цельный кусок без единой щелочки. Надел на предплечье и повторил резкий выброс руки – ничего. Пошевелил кистью, поработал локтем – тишина.

Покрутив браслет еще три минуты, выстрелить так и не получилось, но желание снимать и бросать его в кучу обезличенных безделушек исчезло. Итем отлично сидел на предплечье и просто радовал глаз.

- Это я тоже возьму!

- Лука оценил браслет в семь тысяч, но он же не знал про устройство, – парень засуетился и начал перебирать бумаги. – Наверное, цена увеличится, причем, раз в деся...

- Слушай, дружок! Ты меня чуть не убил! Не заставляй рассказывать о твоем расхлябанном поведении начальству!

- Ладно, – щеки пробил румянец. – Запишу за семь.

…. …. ...

Уменьшив причитающуюся мне сумму на семнадцать тысяч, я вернулся в комнату. Солнце еще только занимало место на голубом небосводе, а шумиха на площади уже достигла уровня базара в провинциальном городке. Возле купола сколотили миниатюрную сцену, куда периодически выходили партизаны и говорили напутственные речи о светлом будущем Питера.

Я решил, что уйду следующим утром. И сейчас из незавершенных дел осталось лишь попрощаться с Максом.

Скинув прикупленный шмот, я двинул на его поиски. Найти оказалось не сложно, танк Юра, с которым я едва разминулся в узком коридоре, сказал, что Макс со своей командой в тренировочном зале, что находится под замком.

Темное помещение напомнило школьный тир. Парни раскидали по деревянному полу старую мебель, мешки с песком и рыболовные сетки. Они отрабатывали приемы незаметного передвижения. Макс играл роль стоящего в карауле охранника, повторяющего примерно одинаковый цикл передвижений, а его парни должны были короткими и бесшумными рывками обойти патрульного, прячась за предметы ландшафта. Рыболовные сетки были чём-то вроде зыбучих топей или ловушек, разведчики их избегали.

Передвижения выглядели достаточно эффектно, и все парни превосходно справились с поставленной задачей. Надеюсь это хоть на пару процентов поможет в реальной ситуации, так как настоящие действия могут очень круто отличаться от тренировки.

- Закончили! Переходим к стрельбе из положения лежа! Начинайте, я скоро вернусь.

Макс подошел и протянул руку:

- Привет.

- Привет.

- Ну что, не передумал?

- Нет, завтра утром свалю. Есть личные счеты кое с кем.

- Да, я слышал. Говорят, Якуш тебя мастерски развел, – Макс обернулся, чтобы посмотреть, чем занимаются парни. – И что будешь делать?

-Есть у меня пару идей, но пока ничего конкретного.

- Я бы тебе помог, но сейчас у меня тоже свои цели и интересы.

- Я не за этим пришел...

- Мы пойдем далеко за пределы нашей локи, – перебил Макс. – Рудный хочет понять масштабы игрового поля. У него есть предположение, что по размерам Тизер сравним с нашей планетой, а игроки, вошедшие из одних стран, попадают в одинаковые локации. Прикинь?!

- Хрена себе!

- Если это так, то рано или поздно мы скатимся до войн на национальной почве и ненависти к другому цвету кожи! – глаза Макса засверкали, как у ребенка, что впервые наблюдает за карточными фокусами. – Рудный спонсирует нашу кампанию, платит зп, а мы занимаемся любимым делом. Что может быть круче?!

- Даже не знаю! – я улыбнулся. – Рад, что ты при деле. Я лишь хотел сказать, что когда закончу со своими делами, то постараюсь найти тебя снова.

- Буду рад! Ты можешь на меня рассчитывать!

- Увидимся, дружище!

Глава 16. Путь Кродиуса

Вернувшись в комнату, мне пришлось закрыть окно. Песни, пьяная ругань, дребезжащее соло трубы и возгласы о новом режиме мешали сосредоточиться. Отправляться в путь во второй половине дня – не лучшая идея, а значит у меня было как минимум шесть часов, чтобы дочитать книгу.

Часть 6. Начало

Минуло семь лет с того дня, как Кродиус постучался в двери гильдии магов в Хонигурде. Магистр был просто сражен тем, что мальчику удалось в таком юном возрасте самостоятельно изучить магические способности. Совет, почти не раздумывая, принял единогласное решения о вступлении в гильдию.

Шло время. Кродиус впитывал знания, как губка. Спустя всего лишь два года мальчик освоил столько заклинаний, что ему позавидовал бы любой взрослый колдун.

Магистр стал для Кродиуса вторым отцом. Он разглядел в парнишке все те качества, что помогут стать у руля гильдии, когда придет время.

…. …. ...

Стоял обычный солнечный день. Кродиус практиковался магии разрушения, в то время как в ворота Хонигурда ворвался гонец...

Худые пальцы, будто играя на музыкальном инструменте, балансировали каменными глыбами. Парень уже в шестой раз собирал башню из разбросанных по полю скальных оснований, чтобы потом снести её огненным шаром или ураганным потоком ветра.

Юный маг оказывался на тренировочном поле, каждый раз, когда у него появлялась свободная минута. Тысячи просиженных часов в библиотеке, бесконечные лекции и сотни часов медитации делали жизнь слегка скучной. Бушующее пламя, сверкающая молния и ручной ураган возвращали в бытие драйв. Переворачивая горы с ног на голову, Кродиус чувствовал себя живым и удовлетворенным. Сила, копившаяся в молодом теле, требовала свободы...

- Дарина! – за спиной раздался хриплый голос магистра – Погоди!

Жена одаренного колдуна бежала через поле. За ней, опираясь на посох, поспевал магистр. Дарина раньше никогда не прерывала его уроки, сердце забилось быстрее, случилось что-то страшное.

- Дома случился пожар! – рыдающая девушка упала в объятья мужа. – Они все погибли!

…. …. ...

Под размеренный топот копыт закрытая от посторонних глаз карета везла Кродиуса и Дарину в Хонигурд. Супруги возвращались с прощальной церемонии в память погибших жителей деревни.

Маг смотрел в окно на проплывающие мимо пейзажи и пытался вспомнить имена людей, пришедших почтить память. Не получалось. У озера собралось лишь восемь человек. В огне погибли целые родовые ветви, семьи, их друзья и ближайшие родственники, в живых остались лишь знакомые из соседних поселений и уже давно покинувшие родные гнезда дети. Но одного парня Кродиус смутно, но помнил. Лицо, покрытое шрамами, так и не получилось опознать, но он нутром чуял, что этот человек встречался в прошлой жизни.

- Ты видел того мужчину в сером балахоне? – ни с того ни с сего спросила Дарина.

- Да! – также неожиданно для себя ответил Кродиус. – Как раз о нем вспоминал! Мне кажется я его знаю!

- Его зовут Шорн...

- Точно! Это тот парень, что был задиристым хулиганом, не так ли?

- Да..., – девушка смотрела в окно. – Я слышала, что он состоит в гильдии преследователей...

- Неужели?!

- И мне кажется, что наши родители сгорели по его вине...

- О чем ты?!

- Я слышала про мужчину, который бросил вызов бандитам, что вымогают деньги у проходящих обозов. Этот человек сильно подпортил жизнь местным вымогателям, из-за чего Шорн приказал его убить. Гильдия преследователей застала сопротивление врасплох, большая часть не дожила до утра, лишь одной трети удалось бежать. Убийцы решили довести дело до конца и бросились в погоню. По трагической случайности отступающие спрятались в нашей деревне, – трясущиеся губы взяли секундную паузу. – Это был не пожар Кродиус... колдун из гильдии преследователей сжег наши дома!

- Но, почему он пришел сюда?

- Шорн здесь, потому что в огне погибли и его родители тоже, но это не снимает ответственности...

- Ты уверена?!

- Да, – по щеке покатилась слеза. – Сначала он разрушил мое детство, а теперь отнял родителей...

- О чем ты?!

- Этот ублюдок обманул меня! – отдельные капли превратились в ручейки. – Обманул и обесчестил! Играл роль долбанного романтика, пудрил мозги дешевыми фокусами с магическими надписями на деревьях. Сделал дело и исчез, как будто ничего не произошло. Его жертвами стали десятки девочек из нашей деревни...

Дернулся правый глаз и слегка искривилось лицо. Кродиус опустил руки на колени, взгляд стал мертвым и пустым.

- Остановите карету! – слабые нотки в голосе растворились в хрипловатой решительности.

…. …. ...

Через сорок лет, когда писарь из гильдии магов в Хонигурде приступит к написанию этой книги, Дарина скажет, что именно то признание, сделанное в обозе, положило начало ужасным событиям и первым шагам к великой войне. В тот самый день Дарина видела Кродиуса в последний раз.

Часть 7. Черное-белое

Кродиус вернулся к озеру, но Шорна там не застал. Не помогла и магическая способность, что показывает свежие следы. Маг видел отметины своих подошв и подошв супруги, а там, где стоял Шорн, даже трава осталась не примятой. Не оказалось преступника и в ближайшей таверне, а встречающиеся люди, как один, твердили, что им на глаза не попадался человек в сером балахоне. Шорн будто испарился.

К счастью, помог владелец таверны, вечно пьяный старик подсказал, где укрывается местная компания разбойников. Первой зацепкой стал деревянный дом на отшибе.

Сила мысли сорвала с петель дубовую дверь и отбросила метров на триста, словно ветер унес опавший лист. Кродиус вошел в мрачный дом, пропитанный запахом табака и алкоголя. Десять спокойных и слегка удивленных взглядов врезались в раскрасневшееся лицо парня.

- Где Шорн?!

Сидящий посредине стола сделал затяжку на треть самокрутки, бегающие глаза отдали немые команды компаньонам. Парочка разбойников потянулись за спину к незваному гостю.

- Полегче, парень!

- Где Шорн?! – Кродиус сложил пальцы в замок.

- Мы не знаем о ком ты! – бандит дотянулся до графина и подлил в кубок. – Так ведь парни?!

- Спрашиваю последний...

- Да ты успокойся! Выпей с нами! Посидим, обсудим...

Маг развел руки в стороны, ноги зашедших за спину разбойников оторвались от пола. Невидимые руки сдавили горла, бандиты заболтали ногами, кряхтя что-то нечленораздельное.

- Где? Шорн?

- Парень, отпусти их! – спокойствие покинуло лицо главаря. – Я не понимаю...

Раздался звонкий хруст, и подвешенные в воздухе тела перестали болтать ногами. Кродиус махнул кистью, будто отогнал назойливую муху, и волна ураганного ветра разбросала бандитов будто кегли. Главаря прижало к стене.

- Он же..., – выдавил бандит, глотая воздух. – Убьет меня!

- Выбирай! Он убьет тебя позже, либо я – сейчас.

- Шорн зайдет к нашим в Бургат, оттуда двинет к голове гильдии... Опусти!

Головой Кродиус понимал, что по чести должен оставить бандита в живых, но чувства превозмогли над разумом. Дом разорвало в щепки, как только маг вышел за порог.

…. …. ...

Шорн покинул дом бандитов в Бургате всего за пару часов до того, как туда заявился жаждущий расплаты маг. Одержимость местью очернила мысли. Намерения Кродиуса стали куда более прямолинейными. Бандиты сгорали заживо, рвались на части, за секунду умирали от старости и навеки замирали каменными статуями.

За домом в Бургате был еще один в Одране, потом в Скросне и Процвиле. Кродиус словил себя на мысли, что особо и не торопится прикончить Шорна, его вполне устраивала ситуация последовательного искоренения грязных бандитов. Более того, маг боялся себе признаться, но он получал удовольствие. Магия разрушения, которая всю жизнь была под негласным запретом, пьянила его. То самое желанное животное чувство, которое Кродиус ощутил, когда сошелся в схватке с оборотнем, рвалось наружу и почти бесконтрольно развивалось.

…. …. ...

Прошло полгода со дня уничтожения деревни на берегу Когонского озера, к тому времени о маге по имени Кродиус узнал весь мир.

Колдун прославился, как спаситель земель от бандитов и разбойников, но ряд жестоких и плохо обдуманных поступков составил ему сначала просто дурную репутацию, а вскоре мир и вовсе изменил мнение на его счет, обозвав Кродиуса фанатичным колдуном.

В голове мага, опьяненного жаждой к уничтожению и убийству бандитов, стерлись рамки плохого и хорошего. Он мог убить целую семью, если тень подозрения падала хотя бы на одного члена. В приступах гнева Кродиус разрывал человека на куски лишь за то, что тот был замечен в краже или вранье. Под карающий палец правосудия теперь попадали не только члены гильдии преследователей.

Масштабы влияния увеличивались, и Кродиус уже не успевал выполнять задуманное в одиночку, тогда он призвал в свои ряды последователей. Назвать образовавшееся сообщество чем-то другим, кроме как сектой, не поворачивался язык. Маги, поклявшиеся отдать жизнь за “правое” дело, доверяли своему предводителю и беспрекословно исполняли его приказы, даже если речь шла о жизнях женщин, детей или стариков.

Над миром нависла тьма. Жизнь людей превратилась в постоянный страх ожидания фанатичных магов, которые вправе решать их судьбы. Народ начал шептаться и в тайне мечтать о том, чтобы единственная сила, способная хоть что-то противопоставить сумасшедшему магу, дала Кродиусу бой. А ирония за заключалась в том, что люди могли надеяться лишь на гильдию преследователей.

Способности совсем еще юного мага поражали своим величием, но сборище отъявленных преступников, черных магов, ночных головорезов и некромантов могло оказать сопротивление.

Конкретной даты великой битвы, как её прозвал народ, враждующие стороны не называли, но избежать её было уже невозможно.

Кордиус тысячу раз представлял себе, как стоит на поле битвы рядом со своими последователями у целой горы грязных и бессердечных трупов из гильдии преследователей, а перед ним, преклонив колени, пресмыкается Шорн. Просит пощады, целует выпачканные в болото ботинки и кается о содеянном. Кродиус произносит заготовленную фразу о родителях и чести Дарины после чего приказывает своим людям схватить преступника и отвести в темницу, где всю оставшуюся жизнь Шорн проведет в мучениях.

Каждый прожитый день приближал мага к великой битве – самому желанному моменту в жизни. Вот только Кродиус понятия не имел, что Шорна больше нет в рядах гильдии, и даже самые топовые преступники не знали, куда он исчез.

Часть 8. Великая битва

На Пузатом холме, расположенном за Нордовским ущельем собрались десятки тысяч воинов. Несметная орда бандитов выступала против армии магов.

Битва началась! Яркость магических вспышек можно было разглядеть из космоса, а звон мечей и топоров услышать с другого полушария. Земля впитывала кровь, принимала прах, становилась вечной могилой для павших.

Кродиус и его подопечные сжигали бандитов сотнями, а защитные экраны позволяли исключить потери. Но тысячи выпущенных стрел, сотни подожженных дымовых шашек и десятки запущенных бочек с взрывчатым веществом в конце концов принесли свои плоды. Неприступное защитное поле магов дрогнуло и Кродуис понес первые потери.

Злость пришедшего отомстить колдуна росла вместе с магической силой. Заклинания становились страшнее и разрушительнее с каждым убитым последователем. Его мощь достигла таких масштабов, что в какой-то миг Кродиус случайно сжег стоящих неподалеку соратников, во время чтения заклинания.

Сражение длилось два часа, холм превратился в кладбище. В живых остался лишь Кродиус и пятеро его соклановцев. Гильдию преследователей стерли с лица земли.

Всю ночь выжившие переворачивали трупы и ковырялись в костях сгоревших бандитов, но тело Шорна так и не нашли. В конечном счете Кродиусу прошлось согласиться с тем, что от ненавистного врага остался лишь один прах.

Маги ушли, а холм стал вечным пристанищем для погибших. Ходят легенды, что на поле боя осталась настолько сильная энергетика, что оказалась в состоянии поднять мертвых. Говорят, что лишенные плоти тела до сих пор ведут там бесконечную битву...

…. …. ...

Лучи восходящего солнца проникли в пещеру и упали на оголенную спину сидящего в позе лотоса. За зарослями волос, усами и бородой скрывалось покрытое шрамами лицо.

В долине, расположенной на тысячу метров ниже пещеры, пели птицы, шумели кроны деревьев. Утро принесло тысяча двести двенадцатый день одичалой жизни.

Почти три с половиной года Шорн прожил в горах. За это время он не видел ни одного человека, а все его внутренние разговоры касались лишь раскаяний за совершенные преступления.

Совесть начала мучить разбойника задолго до событий у Когонского озера, сожженная деревня лишь стала последней каплей. Шорн больше не мог обманывать себя. Награбленное золото не стоило и одной человеческой жизни, а бандит отнял не одну тысячу.

Мысли о суициде стали неотъемлемой частью внутреннего мира. Он не боялся смерти, и знал с десяток способов, как сделать это быстро и безболезненно, но не торопился. Шорн будто ждал дня, который предоставит ему шанс искупить вину. И такой день наступил...

…. …. ...

Тишину утра разорвал пронзительный вопль. Бандиту понадобилось не больше пяти секунд, чтобы отыскать завалявшийся в углу меч и выскочить из пещеры. Крик о помощи повторился и Шорн убедился, что ему не показалось. В долине кричал человек.

Пятиметровые прыжки спускали разбойника с горы со скоростью сходящей лавины. Рискуя сломать ноги, Шорн не замедлялся ни перед крутыми ступенями, ни перед скальными пластами расслоившейся земной коры.

Уже через полминуты отшельник разглядел нарушителя своего тысячадневного спокойствия. В карман у подножья горного хребта забился мужчина, окровавленные руки махали палкой, отгоняя бурую шерстяную тушу.

Рычащий зверь вяло наступал, когтистая лапа безболезненно сопротивлялась деревяхе. Медведь понял, что жертва уже никуда не денется. Игрался.

Эффектного появления Шорна с двойным сальто оказалось недостаточно, чтобы косолапый отказался от своих прав на добычу, пришлось сделать парочку предупредительных надрезов на лапах и спине. Медведь дважды разочарованно рыкнул и поплелся восвояси.

- Спасибо..., – выдавил парнишка и потерял сознание.

…. …. ...

Несмотря на тяжеленные раны и кровопотерю, путешественник выжил. Шесть дней Шорн боролся с гноящимися рубцами, температурой и бредом. Утром седьмого дня незнакомец, наконец-то, заговорил.

С первых же слов Шорн понял, что спасение оказалось не случайным, незнакомца прислала сама судьба.

Парень начал рассказ с того, что устал от жестокости и тотального контроля. Он ушел в горы, чтобы навсегда скрыться от снующих повсюду шпионов-колдунов и убраться из-под постоянного подозрения. Обезумевший маг по имени Кродиус терроризирует мир поисками последнего выжившего члена гильдии преследователей по имени Шорн. Ежедневно сотни людей подвергаются пыткам и вызываются на допросы, каждый попадает под подозрение о укрытии несуществующего бандита.

- Люди больше не чувствуют себя в безопасности... у нас отобрали свободу! – глаза наполнились влагой. – Никто не может его остановить... даже верховные маги из Хронигурда оказались бессильны против этого монстра...

- Я должен все исправить, – пробормотал разбойник.

- Причем здесь ты?!

- Я тот, кого он ищет. Меня зовут Шорн...

Часть 9. Искупление

Впервые за долгое время Шорн снова надел серый балахон и спрятал под него меч. Атакованный медведем парнишка сначала отговаривал одичавшего спасителя, а потом окончательно убедился, что тот двинулся умом. Не мог человек в здравом уме говорить, что в одиночку положит конец правлению самого могущественного мага на планете.

Шорн ушел, а уже к вечеру следующего дня раздобыл нужную информацию. Его первыми целями стали шесть магов, между которыми Кродиус разделил правление.

Первый умер в постели, так и не проснувшись после бокала крепленого вина. Второй упал с пятидесятиметровой башни, переусердствовав во время утренней зарядки. Третий пропал без вести во время паломничества к мощам титанов.

О возвращении Шорна поползли слухи, на что Кродиус отреагировал агрессивными мерами: усилил контроль, увеличил количество допросов, а в качестве критической меры разрешил использовать проникающие заклинания. С помощью этого оружия, маги проникали в мысли своих жертв и читали воспоминания словно открытую книгу. Последствия такого вмешательства были непоправимыми – человек навсегда становился умалишённым.

Кродиус дал оставшимся в живых правителям три дня на то, чтобы они нашли и наказали виновника. Вечером того же дня маги собрались в зале одного из замков, чтобы обсудить план действий.

Шорн вошел через парадный вход. Бродяга в порванном балахоне должен был донести важную информацию о загадочном преступнике. Бандит подошел на расстояние пяти метров и уже в мельчайших подробностях решил, как умрет каждый маг.

Глядя на обезглавленные тела своих союзников, третий маг успел выставить защитную сферу, но его удивлению не было предела, когда именной кинжал Шорна без сопротивления прошел сквозь защитную материю и уколол в грудь.

…. …. ...

Кродиус вошел в зал утром следующего дня. Шел к трону, не обращая внимания ни на обезглавленные тела своих подопечных, ни на разбросанные по залу трупы охранников. Его интересовало оставленное на стене послание: «Жду тебя на поле великой битвы в полночь во время следующего полнолуния. Приходи один, иначе я снова исчезну. Шорн».

Разбойник попал прямо в точку, подсадил мага на крючок. Уверенный в своем могуществе Кродиус больше всего на свете боялся, что Шорн снова исчезнет. Страх упустить долгожданную цель гарантировал исполнение главного условия – сражение будет честным.

Следующее полнолуние наступило через четыре дня. Поле великой битвы ожило. Души умерших поднялись из земли, схватились за оружие и сошлись в бесконечной схватке. Их мечи и стрелы пролетали сквозь тела друг друга, не причиняя вреда. Драка была обречена на ничью, однако ни одна из сторон не хотела с этим соглашаться.

Кродиус ступил на поля боя рядом с призраками своего погибшего войска, а Шорн пришел с нейтральной стороны, он больше не представлял интересы гильдии. Дуэль началась!

Бандит бросился в атаку. Маг не спешил его убивать, слишком уж долго Кродиус ждал этого дня. Средние по силе снаряды должны были контузить или ранить разбойника, но сделать это оказалось не так просто. Шорн мчался словно рысь, прыгал и перекатывался по земле, избегая огненных шаров. Магу пришлось использовать заклинание массового поражения, чтобы не подпустить врага на расстояние удара. Взрывная волна разошлась на триста шестьдесят градусов, и Шорна отбросило на двадцать метров. Однако бандиту понадобилось не больше пяти секунд, чтобы оклематься и снова броситься в атаку.

Кродиус почувствовал волнение, когда энергетический запас иссяк на треть. Попасть в уворачивающегося парня точечным снарядом оказалось почти невозможно, а единственный достигший цели залп бандит почти до нуля нивелировал выставленным кинжалом. Эффективными оказались лишь массовые скиллы. Расходующие огромное количество энергии заклинания отбрасывали бандита подальше, повреждения наносили не такие существенные, но зато уклониться от них было невозможно.

Шорн больше не выглядел невредимым. Из ушей сочилась кровь, опалились края балахона, почернели пальцы правой руки, но несмотря на огненные волны, электрические кольца и срывающий одежду ветер, Шорн снова и снова бросался в атаку.

Ухмылка стерлась с лица Кродиуса, сражение больше не напоминало игру. И хоть Шорн так ни разу и не приблизился на расстояние удара, маг волновался, что в какой-то момент силы иссякнут, а в рукопашную он не сможет отбиться от опытнейшего головореза.

Кродиус почувствовал опустошение, увеличилось время на произношения заклинаний, а каждый массовый скилл значительно снижал оставшуюся энергию. Нужно было что-то предпринимать, и маг перешел к кардинальным действиям.

Небо озарилось сотнями падающих звезд, зашевелилась пропитанная смертью земля. Огненные големы падали с неба будто град в теплый летний вечер. Холм ходил ходуном, но на на этом маг не остановился. Кродиус материализовал пару десятков лишенных тел воинов, и теперь они бежали к Шорну с занесенными мечами.

Отвлекающий маневр с призванными существами нужен был для того, чтобы восстановить силы, но встретившись взглядом с бандитом, Кродиус понял что совершил критическую ошибку. Шорн не собирался уничтожать призванных, он вообще не собирался возвращаться с этого поединка живым. Мчась сквозь толпы неповоротливых големов и попутно срезая воскрешенных воинов, разбойник приближался к цели.

Руки мага сомкнулись в замок, между пальцами пробежало оранжевое свечение, он собрал последние силы и выстрелил. Шорн не уворачивался. Подобрал ногу, выпрыгнул и, прогнувшись, почти как атлет при прыжках в высоту, летел с занесенным за голову кинжалом.

Оранжевый луч пробил сквозную дыру в животе размером с футбольный мяч, Шорн почувствовал боль лишь после того, как вогнал лезвие в сердце Кродиуса по самую рукоять.

Хранящаяся в теле мага энергия рвалась на свободу сквозь полученное ранение. Будто торпеда пробила дыру в обшивке корабля и теперь в трюм стремилась вода. Свечение в груди становилось все сильнее. Кожа и мясо на руках Шорна превратились в пепел, но обуглившиеся костяшки продолжали сжимать кинжал.

- Прости..., – прошептал испускающий дух Шорн.

Тленное тело мага не смогло удержать чудовищную энергию, холм озарила ослепляющая вспышка, грохот взрыва прокатился по всей планете...

…. …. ...

Ходят легенды, что взрыв навеки оживил воинов, павших во время великой битвы, и они до сих пор ведут бесконечное сражение. А спекшиеся тела двух самых значимых людей того времени превратились в уникальный сплав, который разбросало по всей планете.

По сей день люди в самых разных местах находят красные матовые камни. Говорят, что они способны заряжаться энергией от магических существ и источников, а маги нового поколения даже нашли способ, как черпать из них силы.

Хотя, быть может, это всего лишь выдумки. Одно мы знаем наверняка: те самые камни творят поистине волшебные вещи с едой. Достаточно подержать их какое-то время рядом с продуктами, после чего они приобретают необычайный вкус и божественный аромат...

Глава 17. Перечник

Я закончил чтение, после чего открыл окно. От теплого солнца осталось лишь красное пятно на горизонте. Стало значительно тише, с праздничной площади уходили последние игроки.

Пацан, прихлебывающий из горла, предложил другу найти какого-то Пашу и сыграть пару партий в покер, сказал, что у него есть лишняя десятка. Друг слегка поколебался, но в конечном счёте махнул рукой, соглашаясь продолжить ночь.

В комнату ворвался ветер, разбавил спертый воздух, но принес прохладу, от которой по коже побежали мурашки. Примерно такое же двоякое впечатление осталось от книги. Поменявшиеся местами герои в конечном счёте прикончили друг друга, подарив миру спокойствие и гармонию. Прочитанное сложно назвать книгой со счастливым концом, автор загнал сюжет в тупик, где жить долго и счастливо не суждено было никому, а героический поступок не мог быть ничем иным, кроме как жертвой.

Я попытался представить бандита, что прирезал не одну тысячу людей, порядочным семьянином, играющим с детьми, и верным мужем, лежащим в обнимку с женой... Нет, конец не мог быть другим.

…. …. ...

Утром я вскочил с кровати, как это бывает с людьми, когда они понимают, что проспали. И дело было не в том, что меня кто-то ждал. Я кое-что вспомнил!

Страницы книги угрожающе зашуршали, глаза забегали по строчкам в поиске ключевых слов. Есть! Все сходится!

Обормот рассказывал про странное требование неписей в загадочном замке, что прозвали Вилкой. Владеющие магией боты согласились впустить в замок только тех, кто был причастен к великой войне. Не об этом ли говорится в книге?! Может где-то в локации есть тот самый холм, где уже тысячу лет сражаются последователи Кродиуса и Шорна?!

Но на этом совпадения не заканчивались. Я вспомнил про матовый красный камень, образованный в результате выброса магической энергии. А не тот ли это перечник, о котором говорила повариха Дарья в учебке? Сейчас я почти дословно вспомнил её слова: «матовый минерал закидывают в мешок со специями и достают через шесть дней».

Вскочив с кровати, я оделся. Мышцы рук прыгали в такт напеваемой мелодии, ноги пружинили, словно ходули, призывая броситься в стометровый спринт. Глаза фокусировались на окружающих мелочах, в надежде найти врага, чтобы вскинуть лук или впечатать его прямым ударом в каменную стену. Я был снова в форме!

Как и во время всех предыдущих пробуждений завтрак загадочным способом оказался на прикроватном столике. Я закинул в рюкзак ветку бананов, парочку сандвичей, бутылку воды и хлопнул дверью.

Бурная деятельность неугомонного Рудного виднелась повсюду. Улицы города обзавелись десятками новых вывесок, из труб закрывшихся пекарней снова шел белый дым, охранники наконец-то стали похожи на тех, к кому можно обратиться за помощью, вместо того, чтобы побыстрее и подальше свалить. Главное же отличие можно было разглядеть в каждом игроке. На озабоченных и запуганных лицах питерцев читались пока еще не очень уверенные, но искренние улыбки.

На глаза попалась вывеска «СветШмот», и я уже почти прошел мимо, как вдруг в памяти всплыло лицо с редкими светлыми усиками. Как же я мог забыть про этого парнишку?!

Большинство торговцев еще не появились на рабочих местах, а СветШмот уже был готов принять покупателей, я толкнул дверь.

- Доброе утро! – поприветствовал голос из-за прилавка. – Одну секунду!

Солнце еще не поднялось достаточно высоко, из-за чего свет в помещение проникал редкими полосками. Продавец разогнулся, сжимая в руках целлофановый пакет с личинками:

- Привет! – светлые усики растянулись по верхней губе, будто гармошка. – Какими судьбами, Вированый?

- Это что у тебя за хрень? – я ткнул пальцем в пакет.

- Оу, – пацан неловко посмотрел по сторонам, собираясь зашвырнуть шевелящуюся дрянь куда подальше, но не нашел подходящего места и, будто пойманный за руку, вытянул пакет на свет. – Да это всё мой брат! Я стараюсь держать марку и позиционировать нас, как серьезный магазин элитных шмоток, а он готов барыжить любой фигней, что приносит доход. Сейчас вот занялся продажей личинок для рыбалки... идиот...

- Понятно, – я согласился с недоразумением ответной улыбкой. – Ухожу из Питера. Случайно попался на пути твой магазин, решил, что будет некрасиво – не поблагодарить тебя за спасение.

- Брось! Мы выиграли от этого куда больше! Бизнес пошел в гору, а это лучше любой благодарности, – пакет спрятался под прилавком. – Чего уходишь?

- Есть кое какие дела.

- Ясно.

- Ну ладно, бывай! Думаю, еще увидимся!

- А ты не хочешь чего-нибудь прикупить? Только вчера к нам пришел новый товар! Что скажешь на счет метательных ножей, серебряных кинжалов против вампиров или осветительных стрел?

Отказывать своему спасителю в покупке было бы как минимум неуважительно.

- Что за осветительные стрелы?

- Что-то вроде фейерверка, или сигнальных ракет, – продавец уже достал одну из связки и крутил перед носом. – Смотри какой наконечник большой! Не знаю, что там внутри, но работает так: стреляешь вертикально вверх, эта штука взрывается примерно на высоте пятидесяти метров, освещая под собой землю. Получишь три-четыре секунды светла даже самой тёмной ночью.

- Беру!

Заплатив две тысячи, я добавил к своему и так уже забитому колчану пять осветительных палочек.

- Слушай! А где ты шмотки берешь?

- Раньше скупали то, что игроки выбиваю в квестах, и перепродавали с наценкой. Что-то под заказ делали у кузнеца, но сейчас перешли на оптовые закупки. Прибыль возросла почти на треть!

- Ого!

- Да! Появился новый поставщик, зовут Виктор. Продает шмотки в полтора раза дешевле, чем в среднем по рынку. Мы очень сильно сомневались в качестве, но всё-таки решились взять пробную партию и не пожалели. Шмот превосходный! Не знаю, как он умудряется держать такую цену, но с ним скоро вся лока работать будет!

- Интересно... а где он находится?

- На западе, пешком два дня пути. На дороге есть указатели, деревенька называется Вартичи, стоит на побережье моря или океана, фиг знает! Это достаточно далеко, и местность там высокогорная, но если будет возможность, советую не проходить мимо. Этот Виктор вообще очень интересный персонаж, дружелюбный и подвязки у него в каждом городе – полезный знакомый.

- Ладно. Удачной торговли!

- И тебе удачи, Вированый!

…. …. ...

Ворота Питера отворил незнакомый парень с копьем – свежая кровь партизан. Позволил пройти и уважительно или даже преданно кивнул. Не хотелось бы зазвездиться, но похоже я стал популярным.

Дорога из главных ворот стелилась метров на двести вперед, а потом расслаивалась на две части, предлагая сделать выбор. Направо – в неизведанную часть локации по направлению к клану быстрых ветров, или налево – назад к учебке.

Чтобы идти на разборки к Якушу, нужно было хотя бы иметь план, я же набросал всего парочку идей. Выбор очевиден – двигаю в учебку и разбираюсь с перечником, а по дороге придумываю, как прижать алчного козла.

Мыслям о Якуше времени так и не нашлось. Я не смог оторваться от размышлений о волшебном камне и возможности прикоснуться к чему-то магическому.

Бесшумные сапоги мяли зеленую траву вдоль песчаной дороги, в спину светило солнышко, пели птички. По мимо прекрасного дня удовольствие приносило и ощущение собственной значимости. Я больше не боялся шорохов диких зверюшек или шайки нубоватых пацанчиков со стрелами без наконечников. Могу предложить, что сейчас случайные прохожие предпочтут сами сойти с тропы, лишь бы не иметь дело с парнем в чушейке, как её обозвал Макс.

По дороге так никого и не встретил. Солнце висело вертикально над головой, когда за очередным холмом показался забор. Я до последнего сомневался, пережила ли учебка набег амазонок, и ни спалили ли её дотла, к счастью – нет. Дыры в выломанном и выгоревшем заборе заменили свежие стволы деревьев, из виднеющихся труб тянулись струйки дыма.

Я вошел через парадные ворота. На месте, где раньше стоял гостевой домик, кузнец с седым Александром укладывали бревно. Вокруг выросшего на полтора метра дома кружила детвора.

- Добрый день! – я поприветствовал работяг, проходя мимо.

Либо мужики не услышали, либо им было плевать, но ответа не последовало. Подходить и проверять причину я не стал, желания болтать не было, да и добраться до перечника хотелось уже сегодня.

Повариха Дарья будто и не помнила о ужасной трагедии. Напевая какую-то старинную хрень, толстушка работала черпаком. Задав вопрос про красный матовый камень, я получил встречный: «А не голоден ли ты, Мирон?». Понятно. Разговор мог иметь продолжение лишь после согласия отведать стряпню.

Похлёбка стоила все те же пять сотен и буквально сводила скулы от непередаваемого вкуса.

- Мирон, миленький! – квест не заставил себя долго ждать. – Сходи на полянку сожжённых камней, а? Найди перечник для меня? Я в долгу не останусь!

- Конечно схожу, теть Даша! А где она, полянка эта?

- У моря. Выйдешь из главных ворот и повернёшь налево, а там указатели подскажут дорогу.

…. …. ...

Поднимая пыль, я уже второй час шел по вымершей дороге. Выпустил вторую стрелу, чтобы разведать местность и понять насколько далеко я от цели.

Пейзажи пушистых холмов катились далеко к самому горизонту и лишь изредка разбавлялись зеркалами голубых озер и пиками окаменевших гор. Там, где объекты становились расплывчатыми и терялись в миражах собственного отражения, земля заканчивалась и переходила в бесконечную гладь. Если меня не обманывали глаза, то там начиналось море, и идти туда предстояло еще не один час. Про расстояние говорил и Светлов. С его слов, дорога займет два дня, а это означает как минимум то, что ночь я проведу под открытым небом. Или же мне повезет...

В спокойствие природы и витающее в воздухе умиротворение вторгся топот копыт и раздражающий писк. Оглянувшись, я увидел пару запряженных лошадей. За повозкой понимался трехметровый слой пыли.

Первая родившаяся мысль предложила прикончить кучера и всех кто находился в телеге, чтобы продолжить путь на собственном транспорте. Благо я не повелся на провокацию и заставил себя еще немного подумать.

Хрен знает, как в средневековье останавливают попутки, но других способов, кроме как вытянуть поперек дороги большой палец, я не знал. Сработало! Рулевой снизил скорость и остановился, опередив меня на два корпуса.

- Привет! – выкрикнул я, пробираясь сквозь поднятую пыль. – Я иду к морю! Вы, случайно, не подкинете меня?

- Добрый день, – кучером оказался коротышка с огромным пивным животом, на плечах которого висела кожаная дубленка, несмотря на температуру в восемнадцать градусов.

- Я иду к морю! Не подвезете?

- Я еду к Маяку, везу смотрителя на смену, – возчик кивнул через плечо. – Могу высадить тебя на развилке, стоить будет тысячу.

Я кивнул. Кучер покопался в своих мыслях, после чего сказал, что деньги списаны. Довольно забавно наблюдать за тем, как деревенский непись, что крутит самокрутки, используя газету и табак, ловко справляется с безналичными транзакциями. Это, как если бы бабушка, что стоит в очереди за пенсией, подсказала мне, как оптимизировать ява скрипт, чтобы увеличить производительность софта.

Деньги уплачены, можно занимать места. Я запрыгнул в телегу и оказался рядом с пацаном в черной кожаной куртке и бандане. Забитая татуировками рука оторвала от губ косяк.

- Йоу! – выдавил он на выдохе. – Дябнешь?

- Ты не непись, да?

- Ща докурю и буду, как непись, – чуваку понравилась собственная шутка и он похихикал, прикрывая рот.

- Что куришь?

- Попробуй! – он протянул косяк. – Знакомый ддшник из Старгорода угощает. Потрясная вещь!

- Нет, спасибо, – я жадно проводил взглядом вполне легальные кайфы. – Ты смотритель маяка?

- Ага.

- Серьезно? И что ты там делаешь?

- Поддерживаю огонь, чтобы проплывающие корабли не сели на мель или не врезались в рифы.

- И все? То есть ты реально сутками сидишь в башне и палишь костер?

- Ага, – очередная затяжка испепелила почти целый сантиметр косяка. Смотритель задержал дыхание, а потом процедил, сохраняя дым в лёгких. – Обожаю свою работу.

- А что в Тизере больше нечем заняться?

- Конечно есть! Но я же здесь не круглыми сутками работаю! В обычное время я, как и остальные, прокачиваюсь, барыжу шмотками и хожу в рейды. А раз в две недели беру что-то вроде отпуска на три дня, запасаюсь травушкой и балдею, глядя на разбивающиеся о скалы волны.

Телега набрала скорость. Скрип колеса сначала просто напрягал, а уже через полчаса превратился в дрель, что миллиметр за миллиметром дырявила череп, пробираясь к мозгу. Ромич, так представился попутчик, еще трижды предлагал разделить с ним курево, ссылаясь на то, что путь предстоит долгий, но я отказался.

…. …. ...

К вечеру телега остановилась перед развилкой. К вкопанному в землю бревну прибили две дощечки. На той, что показывала налево выцарапали: «Вартичи, Холм бессмертных, Маяк», а та, что указывала направо, сообщала: «Сад сожженных камней, Белая пристань, Ущелье гадюк».

- Будешь в этих краях, заходи! – крикнул Ромич с удаляющейся телеги. – Поболтаем!

К тому времени, как я закинул рюкзак за спину и примостил сверху лук, кучер уже потерялся в складках ландшафта, однако разрушающий нервные клетки скрип преследовал меня еще целую минуту.

Я двинул налево. Дорога с выезженной колеёй постепенно срослась в тропинку и пошла в гору. Чем выше я поднимался, тем становилось тише. Вокруг будто образовался звуковой вакуум, и теперь казалось, что даже бесшумные ботинки топают, как лапы бегемота по бетонному полу.

Подъем становился все круче. Подняв голову, чтобы оценить расстояние до вершины, я залип в звездное небо. Макс что-то говорил про возможное сходство Тизера с нашей планетой. По размерам континентов – может быть, но вот звездное небо противоречило его догадкам. На черном ватмане бескрайнего космоса я не нашел всеми известных Медведиц, Кассиопей и Дракона.

Верхушку холма утыкали голубые ели. Встав аккуратным кругом, они напоминали последние сохранившиеся волосы на лысине гиганта. Из гущи пробивалось розовое свечение.

Приготовив лук, я погрузился в колючую чащу, но она закончилась также быстро, как и началась. Забор из деревьев открыл моему взору странную поляну. Травянистая почва под ногами сменилась слипшимся каменным массивом, похожим на застывшую лаву, а среди литого каменного сплава светились красные матовые камни, будто дорожные светодиоды. Перечники!

Ассортименту размеров позавидовал бы любой оптовый магазин. Я бегал взглядом между хрусталиками размером с ноготь на мизинце и монстрами сравнимыми с вазами или трехлитровыми банками.

Ближайший ко мне самоцвет, соотносящийся по размеру с апельсином, наполовину скрывался в каменной поверхности. Ничего не мешало вытащить его. По крайней мере, я так думал...

…. …. ...

Пальцы коснулись слегка шершавой поверхности, и мир окутала тьма. Я будто переместился в другое измерение. Стою в центре вращающегося вихря черной материи, а из перечника в воздух выделяется розовый дым и обретает человеческий облик.

Я протянул руку к вращающейся вокруг массе. Пальцы исчезли в темноте, по телу пробежал холодок. Сумеречные краски, среди которых до этого пробивалась парочка цветных тонов, стали полностью серыми, только формирующийся образ мужчины выделялся на черно-белом фоне.

Тело наполнялось энергией и обзаводилось конечностями будто стеклянная фигура, внутрь которой наливают цветной раствор. Выпятив грудь, передо мной встал викинг – тот самый бесстрашный воин, о которых гласят тысячи легенд. Правая рука сжимала топор, левая что-то вроде нашейного амулета или чёток. Морщинистое лицо усыпано шрамами, из-под густых бровей на меня уставились злобные глаза:

- Это дом моей души! – сказал воин. – Только сильнейший заберет его!

Буквально за долю секунды расположение викинга изменилось, бородатый фантом занял боевую стойку и пнул меня ногой в грудь. Среагировать я не успел, пыльная подошва плетеного лаптя, будто печатный пресс, врезалась в чешуйчатый доспех.

Пролетев метров пять, я почувствовал, как пересекаю кружащую вокруг темную материю. По телу пробежал электрический разряд, после чего видения исчезли, а я нашел себя сидящим на заднице в пяти метрах от светящегося камня.

Тело била дрожь, руки тряслись, как после выхода из месячной попойки. Сердце грохотало в груди, словно старенький движок, что вот-вот выпрыгнет из-под капота. Мне едва хватало сил, чтобы держать голову. Я чувствовал себя больным с температурой под сорок, что только что пробежал марш-бросок, страдая попутно от отравления и коликов в животе.

Сил не осталось даже на то, чтобы повернуть голову. Я полностью расслабился и растянулся на твёрдом каменном пласте, раскинув руки. Энергия начала восстанавливаться, но не так быстро, как хотелось бы, поднять руку получилось только минут через пять, вернуться в сидячее положение – через десять, встать на ноги – двадцать.

В общем и целом, на восстановление ушло минут пятьдесят. Прогуливаясь среди сада светящихся камней, я больше не торопился к ним прикасаться. Дух сказал, что дом заберет сильнейший, а это значит – чтобы завладеть камнем, придется отмудохать викинга. Были ли у меня шансы против этого человекоподобного монстра, я не знал, но отступать после первой же попытки не собирался.

Обойдя поляну раза четыре, я заметил интересный экземпляр. По размерам камень был больше, чем предыдущий, а по форме напоминал грушу. Привлекал внимание, потому что три четверти его тела выступало за пределы каменного массива. Дернув посильнее, я смог бы вытащить его из гнезда.

Почувствовав во время прикосновения глянцевый холодок на подушечках пальцев, я снова провалился в другую реальность.

Чешуйка послушно отреагировала на поднесенную к бедру руку, кинжал выпрыгнул в ладонь, я занял боевую стойку. Дальше действия развивались не по предыдущему сценарию. Вместо огромных волосатых ступней пятидесятого размера волшебный дым наполнял носы ботинок, выглядывающих из-под широких штанин. Перевязал пояс ремнем с бляшкой в виде паука и накинул плащ-мантию, край которой слегка колыхался, несмотря на полное отсутствие ветра.

Безоружный призрак выглядел не так опасно, как предыдущий. Вытянутое лицо тридцатилетнего мужчины выражало спокойствие, впавшие щеки и круги под глазами почему-то ассоциировались с анорексией. Для викинга я уже придумал план действий, и после своего неудачного пинка, здоровяк обнаружил бы в бедре три кровоточащие дырки. А что делать с этим? Опасен ли он?

- Две тысячи лет..., – прохрипел призрак, испугавшись собственного голоса.

- Что?

- Уже две тысячи лет я не выходил наружу, – обвешанная кольцами рука потрепала волосы.

- Кто ты?

- Я воин великой битвы. Я собственными глазами видел смерть Кродиуса.

- Почему ты здесь?

- Оставаться в частичке материализованной души величайшего мага всех времен – это великая часть для любого воина, – дух приложил руку к сердцу и наклонил голову.

- Как я могу получить частичку души Кродиуса?

- Большинство из нас согласны отдать её, лишь только ценой собственной жизни. Но я готов изменить правила. Отгадаешь загаданную мной загадку, и я уйду. Согласен?

- Окей! – кинжал снова стал частичкой брони.

- Готов?

- Да!

- Итак вопрос! – рот духа растянулся улыбкой. – В состоянии ли человек удержаться на ногах, при прямом попадании огненной стрелы?

- Это и есть загадка?

- Нет, – призрак едва сдерживал смех. – Это по-настоящему!

Я успел заметить блик между пальцами, а уже через долю секунды в живот срезался раскаленный огненный шар. Взрыв выбросил меня пределы черной материи, и я снова очнулся валяющимся на каменном пласте.

Перекатываясь с боку на бок, я корил себя за то, что повелся на такой детский развод, а через час снова бродил между камнями. Третье касание не заставило себя долго ждать. Из перечника размером с дыню вылезла женщина в балахоне. Капюшон прятал две трети лица, руки сжимали два коротких меча.

Бой закончился спустя десять секунд. Девчонка уклонилась от всех наносимых мною ударов, выбила из руки кинжал, попутно отвешивая пощёчины и поучительные уколы по корпусу. Вскоре игра надоела, и прячущая лицо ниндзя выпроводила меня за пределы круга пинком под зад.

Пятьдесят минут восстановления и рука снова тянется к светящемуся розовым перечнику. Некромант призвал парочку темных рыцарей, что хорошенько помяли меня булавами, прежде чем вышвырнуть с арены.

Затем был колдун. Морщинистый старик даже не стал говорить, атаковал одним лишь взглядом. Этого оказалось достаточно, чтобы провести следующие тридцать минут на земле.

В течение следующих трех часов я познакомился с говорящим орком, одноруким вором и пятнадцатилетней девчонкой, что призвала около пятидесяти клыкастых тварей, напоминающих собак. Я даже не стал сопротивляться, пошел отдыхать самостоятельно.

Солнце поднялось достаточно высоко, чтобы ощущать кожей льющееся тепло. Внешне я оставался тем же парнем, что пришел сюда прошлым вечером, а вот внутреннее состояние напоминало разорванную в ошметки половую тряпку. От мысли, что ночь пережитых мучений прошла в холостую, одолевала обида и злость. Я был на грани истерики, но все же решил сделать еще одну попытку.

Пара последних наблюдений подтвердила догадки. Чем меньше был камень, к которому я прикасался, тем слабее появлялся противник, хотя назвать кого-нибудь из них слабыми не поворачивался язык...

На краю каменного массива я нашел камень, что по размерам едва дотягивал до грецкого ореха. С расстояния больше двадцати метров льющийся из него свет казался лишь отблеском глянцевой поверхности.

Я прикоснулся к перечнику подушечкой большого пальца, будто нажимал кнопку вызова лифта, хотя, по большему счету, так оно и было. Камень отвез меня в другое измерение.

Струйка розового дыма походила на дым тлеющей сигареты. Только минуты через две передо мной сформировался целостный образ соперника. Судя по всему, физические размеры жителей никак не соотносились с размерами дома. Из грецкого ореха вылез мужичище весом под полтора центнера. Здоровяк целиком прятался в доспехе, толщина которого позволила бы выдержать выстрел из баллисты.

- Вали от сюда! – рявкнул танк.

Возможно мне показалось, но голос прозвучал как-то наигранно. Я достал кинжал и принял боевую стойку. Каким бы здоровым не был противник, в последней попытке я выложусь по полной.

- Я сказал, вали от сюда! – теперь к звуку прибавились дрожащие нотки.

Он боится? Неужели он боится?!

- Выйди из круга! – крикнул я. – Не заставляй меня расковыривать твой доспех!

Точно! Теперь страх появился в глазах, его невозможно с чем-то спутать.

- Уйди..., – он больше не приказывал. – Тебе не поздоровится!

Я показал ему ряд передних зубов, после чего кинулся в атаку, но через три шага также резко остановился. Испугавшаяся гора отступила на шаг, гремя металлом. Опорное колено прогнулось и танк едва не растянулся на земле. Ему понадобилось пара секунд, чтобы вновь найти равновесие:

- Не дури! – он хлопнул металлическими перчатками. – Как комара расплющу!

Настало мое время играть! Я напрочь прогнал улыбку и сжал челюсти, играя скулами. Слегка оскалился, чтобы на носу появилась морщинка, впился в противника взглядом.

- Не вынуждай! Либо ты выходишь из круга сам, либо я выкину тебя от сюда по частям! Считаю до трех!

- Слышишь, ты! Я тебе сейчас...

- РАЗ!

- А ну подойди! Узнаешь...

- ДВА, СУКА! – я крикнул во всю глотку.

- Козел, бля! Что тебе...

- ТРИ!

- СТОЙ! – здоровяк еще ничего не сделал, а одышка уже мешала размеренно дышать. – Хрен с тобой! Я ухожу.

Глава 18. Вартичи

Мозаики чешуйчатой брони аккуратной кучкой валялись рядом с рюкзаком. Я впитывал теплоту набравшегося сил солнца и жевал сэндвичи, запивая водой. Внутренняя опустошенность и физическая усталость лишь обостряли ощущение выполненной работы. Красный матовый шарик катался по ладони, поблескивая в лучах утреннего светила. Начинался прекрасный день...

Утолив голод, я задумался о том, что же делать дальше. Обормот сказал, что неписи из магического замка впускаю внутрь только тех, кто участвовал в великой битве. Если верить тексту книги, то сражение состоялось на огромном полигоне, а его участники рубятся там до сих пор. Означают ли стычки с закованными в перечники душами, что я был причастен к великой битве? – Не понятно. Проверить это можно было лишь постучавшись в ворота замка.

Дорога в обратную сторону предстояла в полтора раза длиннее. Если повезет, то мне встретится попутка, и я доберусь к учебке за символическую плату. Ели нет, то идти придется пару дней, а если учесть, что за прошедшую ночь глаз я так и не сомкнул, то первый привал придется сделать уже через пару часов.

На развилке меня все также ожидал указатель. Скрывая под надуманным предлогом усталость, я позволил себе разведать близлежащие территории, раз уж оказался в этих краях. К тому же, один из указателей приглашал в деревню «Вартичи», ту самую, где обитает Тизерский олигарх, что снабжает игроков шмотками по оптовым ценам.

…. …. ...

Деревня расположилась в двух километрах от отворотки. На этом небольшом отрезке дороги я встретил три груженые повозки. Укрытые брезентом они катили по направлению к середине материка.

Я приближался к Вартичам, и все отчетливее слышал шум. Учебка выглядела заброшенным хутором по сравнению с жизнью этой деревеньки. На посту современного КПП дежурили парни в армейской форме, каждого оснастили пистолетом, фонариком и похожим на жезл указателем. Жестяные ворота откатывались в сторону, и каждые десять минут оттуда выезжали запакованные караваны.

Из-за ворот доносились доходчивые объяснения о том: кто, кому и что засунет в задницу, если тот не поторопится. Слышался шум от перегружаемых ящиков, и что-то напоминающее вой циркулярной пилы. Процесс выглядел довольно устойчивым, я чувствовал себя неловко, казалось, будто сую нос на какой-то охраняемый объект или частное производство.

До проходной оставалось двадцать метров, когда охранник ткнул в меня указателем, и жестом попросил остановиться:

- Добрый день, господин Мирон! Скажите, пожалуйста, с какой целью Вы прибыли в Вартичи?

- Откуда ты знаешь мое имя?

- Вартичи – это современный и быстроразвивающийся пункт оптовых продаж игровых вещей. Если Вы заинтересованы в сотрудничестве, то наш бессменный лидер лично проведет с Вами переговоры, – вояка изобразил шаблонную улыбку. – Открытость и простота в общении – одно из основополагающих правил нашей компании.

- Так откуда Вы знаете...

- Назначить Вам встречу?

- Э-э-э... Да! Конечно! Почему бы нет!

- Отлично! Виктор освободится через полчаса, это время будет забронировано для Вас. Виктор будет ожидать в дальнем ангаре на втором этаже, вход со стороны главной улицы, – вояка снова картонно улыбнулся. – Не ошибетесь! Она у нас одна!

- Эм-м... окей. Спасибо.

- На территории деревни действую три основных правила: никакой агрессии; сначала дела – потом развлечения; партнеры хранят конфиденциальность. За нарушение любого из этих правил Вы будете выдворены за территорию Вартич, после чего лидер примет решение о необходимости наложения перманентного бана, – охранник развернулся в пол-оборота и вытянул жезл в сторону открывающихся ворот. – Добро пожаловать!

Я поблагодарил служивого и вошел. В муравьином кипише загрузки телег и проверки накладных документов на меня никто не обратил внимания, а один из грузчиков наступил на ногу, но даже не подумал извиниться.

Я поспешил протиснуться вглубь, чтобы не мешать людям работать, и оказался на асфальтированной дороге. Черная укатанная полоска разрезала деревню на две ровных части. Детище современных ДРСУ должно было впечатлять, но выглядело совершенно не значащим на фоне погрузчика. Рядом с временным складом под открытым небом стоял новенький двурогий помощник. Водительское место пустовало, но судя по выезженным на асфальте следам от склада до места разгрузки, железного коня активно использовали.

В целом деревня напоминала захолустное местечко из настоящего мира, куда приехал крутой инвестор, чтобы делать свой бизнес. Навёз современной техники, возвел строения из ярко выкрашенного металла и дал людям рабочие места.

Одним из сооружений, что бросалось в глаза и выглядело иноземным на фоне колодцев и дымящих труб, была смотровая вышка. Сваренная из двутавров конструкция держала на высоте семи метров многофункциональный короб. Из металлопрофиля синего цвета сквозь специальные отверстия торчали глаза подзорных труб и биноклей, а в специальных гнездах лежали стволы крупнокалиберных пулеметов. Одно дуло смотрело мне в грудь.

Я прошел еще дальше и разглядел те самые крыши ангаров. Они были похожи на гигантские оранжевые бочки, которые разрезали пополам и положили на бок. Жестянки, под крыши которых, поместилась бы парочка межатлантических лайнеров выглядели на фоне деревянных срубов и отдельно стоящих туалетов, словно Египетские пирамиды на фоне хижин аборигенов.

Ступая по разогретому асфальту, я шел к дальнему ангару. Охранник сказал, что подождать придется полчаса – катастрофически мало, если учесть, что речь идет о встрече босса оптового холдинга с залетным незнакомцем.

У входа в ангар стоял киоск. Ламинированное объявление на двери гласило: «Информация о записи на прием, сопроводительные документы, графики сменности, логистика». Ниже дописали черным маркером: «Перевод заработных плат – десятое число месяца».

Время еще не подошло, и я решил прогуляться до окончания асфальтированной улицы. В остальном деревушка ничем не отличалась от остальных: проплывающие мимо коровы, кудахтающие куры и пенсионерка, лузгающая семечки.

- Здравствуй, сынок!

- Здравствуйте!

Я понимал, что на вряд ли настоящая бабушка сейчас лежит в виртуальной капсуле, а по Тизеру ходит её спроецированный аккаунт, но воспитание все же не позволило проигнорировать пожилую женщину, к тому же мне нужно было убить двадцать минут.

Тамара Николаевна начала издалека, рассказала про лучшие времена и траву зеленее, перешла к проблеме. Гоша – муж дочери и образцовый алкоголик отрабатывает удары на супруге во время пьяных закидонов, грозится выгнать всех из дома. Выслушав выдуманную жизненную трагедию, я сказал, что постараюсь помочь, и вернулся к амбару.

В киоске за заваленным бумагами столом сидела женщина. На носу висели очки с линзами толщиной в сантиметр, пухлая рука заполняла какой-то бланк.

- Чем могу помочь?

- Добрый день! У меня назначена встреча с Виктором!

- Секунду, – она достала из ящика журнал. – Все верно, Мирон. Ваше время начнется через две минуты. Проходите.

Ручка двери в ангар поддалась и я оказался внутри. Коробки, мешки, поддоны и контейнеры стояли друг на друге и местами возвышались до самого потолка, над ними болтался крюк передвижной кран-балки. В полутора сотнях метров у противоположной стены в ангар лился дневной свет, похоже, там проходил непрерывный процесс загрузки-разгрузки.

Лабиринт между наваленными грузами вел к металлической лестнице. Вращая головой, я пытался прикинуть сумму активов, находящихся в ангаре. Миллионы? Десятки миллионов? Сотни?

Лестница подняла меня на площадку второго яруса. На сваренном из арматуры основании стоял офис. Из покрытых сантиметровым слоем пыли витражных окон открывался первоклассный вид на складируемые шмотки.

Я дважды стукнул косточкой в пластиковую дверь и дернул за ручку. В глаза ударил белый холодный свет будто из кабинета научной лаборатории, пришлось прищуриться.

- Приветствую! – произнес знакомый голос.

…. …. ...

- Витя!?

Я не мог поверить своим глазам. Виктор – один из самых крупных дельцов нашей локации оказался тем самым Витлетом – челом, с которым мы познакомились в квартире Макса во времена, когда щемили Скока. Быдловатый бандюган с проблемным прошлым сидел передо мной в кожаной куртке. Тонкий слой геля удерживал зализанные назад волосы. На запястье левой руки появилась татуировка – символ доллара, лежащего на весах.

- Вот так встреча!

Не сказать, что нас многое связывало, но того далекого воспоминания о первых шагах в Тизере и взаимовыручке оказалось достаточно, чтобы мы позволили себе обняться.

Витя тут же отменил ближайшие встречи, а на столе появилась бутылка виски. Толстые донышки стаканов стукнулись друг о друга, после чего к желудку побежал обжигающий напиток.

- Как?! – я развел руки в стороны.

- Хм, – хмыкнул Витя, пережевывая лимон. – Тизер оказался идеальным местом для бизнеса моего профиля. Нет тебе дебильных юристов, налогов, государственных проверок и сертификации. Часть сделок, в основном с мелкими заказчиками, совершается по самому простецкому соглашению, а крупные игроки делают всё исключительно на доверии. Я быстро просек местную кухню, а точнее её отсутствие, познакомился с нужными людьми, вложил деньжат, и уже через два месяца получил выхлоп. Мы с партнерами создали что-то вроде сети магазинов, которая с помощью большого ассортимента и низкой стоимости выдавливает неконкурентных одиночек.

- Это всё твоё? – я покрутил головой.

- На пятьдесят один процент! – Витя отпил. – Когда я понял, что можно сорвать куш, то залил в Тизер четыре с половиной мульта! Прикинь!

- Ого!

- Да! Пошел ва-банк и не прогадал! Деньги потекли в копилочку. Правда не всё было гладко, спустя месяц начались проблемы, пришли деловые дядьки со сворой крутых парней и попросили поделиться! Я их послал, после чего стали пропадать мои караваны, атаковались точки основных заказчиков. Витлет понял, что нужно договариваться, ну а в этом деле ему нет равных. Сказал дядькам, что не хочу просто так платить за крышу, предложил работать вместе, инвестировать бабки и получать дивиденды. Одного слова «партнеры» оказалось достаточно чтобы их убедить, мужчины влили свои деньги и стали частью бизнеса. Я же получил гарантии, что в деле заинтересованы серьезные люди, а в добавок, получил льготные цены на охрану, транспортировку и хранение.

- Ловко!

- А то! С такими темпами года через пол наше сообщество выйдет на рынок соседних локаций, а это увеличит оборот раза в полтора. Я даже на госраспилах такими деньгами не воротил! И это всё легально!

- Поздравляю, мужик! Бизнес девяностых у тебя в крови! – взгляд снова упал на запястье. – Что за татуха?

- Эта? – он оторвал руку от стола. – Символ торгового сообщества Виктора! Сначала нарисовали в Тизере, но мастер предупредил, что с каждым перезаходом в игру, рисунок будет исчезать. Пришлось в реале набить. Такую носят все партнеры.

- А кто партнеры?

- О, брат! Очень могущественные люди.

- Якуш?

- Знаешь Якуша?

- Слышал.

- Нет, он не в команде, зато является одним из основных заказчиков. Партнеры – Бурый, Леха Савков и Ренат – топ три, пять и шесть вроде. Совместными усилиями почти любую делюгу могут сделать.

- А Якуша рейднуть могут?

- Это зачем? – Витя изменился в лице.

Очередь рассказчика перешла ко мне. Пришлось рассказать про кидалово, пулемет и смертельную гонку с Вирами. Витя оказывается тоже слышал про Вированого, был приятно удивлён, что им оказался я. В знак уважения пожал руку.

- Извиняй, конечно! Но это же бизнес. Потребности Якуша приносят нам деньги. Чтобы там не случилось, мы не решаем вопросы полагаясь на чувства или желания. Хорошего бизнесмена отличает холодный расчет, а дела делятся на те, что приносят либо прибыль, либо убытки. Развязать войну ради того, чтобы потешить самолюбие – к первому явно не относится.

В офис периодически заходили люди, Витя их аккуратно отшивал, подливая из литровой бутылки, что опустела уже на половину.

Поговорить было о чем. Витя рассказал про свой первый торговый опыт в Тизере. Еще в ознакомительной локации замутил киоск с фастфудом, сосиски и холодное пиво приносили неплохие деньги, но душа требовала развиваться. Ушел в основную. Около Питера познакомился с игроками, занимающимися добычей руды, загорелся идеей стать горнодобывающим магнатом. Бизнес интересный, но чтобы выйти на окупаемость, нужны были большие деньги. Пришлось отложил идею до лучших времён.

- Одной только техники на сотню миллионов!

- О точно! У тебя же погрузчик есть! Откуда!?

- Севернее базы Якуша есть огромный склад. За бабки там можно купить всё что угодно! От стиральной машины до пулемета! Ну про пулемет ты знаешь, – Витя подмигнул.

- А как же Виры? Они же агрятся, когда юзаешь современные вещи?

- А кто их юзает?

- Ну как? Ты!

- Ты ещё не понял!?

- Что?

- Ха! – Витя хлопнул себя по колену. – Ну ты даешь!

- Что!?

- На меня работают неписи, дружище!

Объяснились и странное поведение охранника, и огнестрельное оружие, и современная техника. Стала понятна и причина важности при общении с игроками. Вите приходится работать и общаться с искусственным интеллектом. Он скучает по настоящему общению.

Стоимость найма неписей стоит каких-то нереально огромных денег, однако Витя предпочитает перестраховаться в вопросе безопасности. Неписи не обманут, не предадут и не подставят, но самое главное – они могут пользоваться любой техникой и предметами, не боясь, стать жертвой Виров.

Бутылка подошла к концу, языки потяжелели и превратили речь в заплетающийся танец тянущих звуков. Пока Витя выливал остатки по стаканам, моя рука залезла в сумочку на ремне:

- А ты знаешь, что эта за хрень? – я катнул по столу красный матовый камень.

- Да, – плохо ориентирующаяся в пространстве рука со второго раза упала на загадочный предмет. – Сигру бушь?

- Что?

- Си-га-ру бу-дешь?

- Нет, спасибо.

- Это перечник, – Витя подкинул камень в ладони. – Дорогая штукенция! Такого размера камушек тысяч на пятьдесят-шестьдесят потянет, встречаются эзкме... экзме... эк-зем-пля-ры стоимостью до мульта.

- Ого! И для чего они нужны?

- Это что-то вроде шкатулки, куда можно затолкать души мобов или рейд-боссов... хз, точно не знаю. И типа их потом с помощью алтаря в себя перекачать можно, что-то вроде того. Эта хрень повышает магическую силу и позволяет всякие финтифшлюшки колдовские мутить, если способности есть, – Витя закинул в рот скуренную на треть сигару, выпустил дым.

- А можно попор... попорд... по-по-дробнее? – в это раз осечку дал мой язык. – Я бы хотел попробовать...

- Твой пустой! – Витя поднёс камень к свету и внимательно посмотрел, будто искал водяной знак. – Сходи к холму бессмертных. Там черти из могил встают и рубятся друг с другом. Они вроде могут камни заряжать.

- Воины великой битвы?! – я едва не вскрикнул. – Я читал об этом в книге!

- Да хз, кто они. Мудаки какие-то! Я как-то со своими болванчиками ходил туда. Пристрелили пару придурков, те просто растворились. Ни шмоток, ни квестов, патроны только в холостую спустили. – от губ отделилось густое кольцо дыма. – Вижу тут иногда парочку дурней в балахонах, ходят туда, вылавливают отбившихся мертвяков, минусуют и сваливают по-тихому.

- Ты ещё что-то про алтарь говорил.

- Обычно их можно найти в замках колдунов, реже – в одиночных хижинах лесных шаманов. Кладешь камушек на алтарь и разжигаешь кастрик, если есть способность к магическим закидонам, то перечник разрядится в тебя.

- О как!

- Ага! Давай по последней!

…. …. ...

Утро в деревне – нечто особенное. Назойливые лучи солнца стучатся в окно, а вместо привычного шума спешащих на работу людей и рычащих авто, за дело берется петух.

Гостевой домик в Вартичах тянул минимум на трёхзвездочный отель. Отдельная комната, собственный душ, чистое постельное белье и полотенца. Не хватало лишь телека и кондиционера.

С гудящей головой и все еще нарушенной координацией я уполз в ванную. Закончил водные процедуры, после чего в дверь постучали. Тетушка в белом поварском халате принесла завтрак, на подносе я нашел: яичницу с беконом, свежий хлеб, клубничный джем и кружку чёрного кофе. Идеальное утро портил лишь чертов похмельный синдром.

…. …. ...

Подъем по лестнице до площадки второго этажа отнял все силы, закружилась голова и участилось дыхание. Я дернул ручку и оказался в офисе Вити.

- Ты как, мужик? – друг приподнял руку и сощурил глаза.

- Башка трещит.

- Та же фигня! – Витя приложил ко лбу стакан с газировкой.

- Спасибо, за теплый прием, Витя. Пожалуй, я двину дальше.

- Всегда пожалуйста! Будешь неподалёку, заходи!

- Обязательно.

Мы пожали руки, Витя встал, чтобы проводить меня до двери:

- И это. Если вдруг надумаешь бизнесом заняться или дела какие денежные делать, обращайся!

- Уже созрела одна идейка. Непременно обращусь.

…. …. ...

Холм бессмертных расположился в десяти километрах за деревней. Пополнив запасы воды и прикупив провизии, я двинул в путь.

Утреннее солнце затянули хмурые облака, поднялся небольшой ветерок, зато идти стало легче. Под ногами стелилась ничем не примечательная лесная дорога, ради развлечения я использовал способность, позволяющую видеть следы. Пару раз мне встретились четырёхпалые лапки то ли кроликов, то ли зайцев.

Через час хмурые облака почернели, начало крапать. Не назвал бы это дождем. До меня долетали единичные капельки, будто я стоял возле фонтана или водопада. Ветер раскачивал верхушки деревьев, шелестела трава, но невзирая на шум природы, я уловил посторонний звук. Голос!

Будто в подтверждение моих догадок ветер принес запах костра. В лесу, слева от дороги, кто-то был.

В очередной раз порадовавшись своим чудо-сапогам, я бесшумно ретировался в лес и прижался к стволу дерева. Прислушался. Различить, о чем говорят не получилось, собственно, как и определить количество голосов. Ориентируясь на поднимающийся дым, я двигался к костру от дерева к дереву.

С расстояния в пятьдесят метров рассмотрел металлическую спину, рядом на бревне сидел пацан в джинсах и толстовке, на голове болтался нелепый колпак с помпоном, напоминающий шапку Санты.

- …. серьезно! Если пойдешь один, то сагришь на себя с десяток призраков, – одетый в доспехи мужик активно жестикулировал.

- Так убежать же можно! – ответил сидящий.

- Убежать то можно, но долго бежать придется. Эти гады приставучие, пару километров могут плестись.

Парень в гражданке сдвинул брови и улыбнулся:

- Ну фиг знает. Первый раз о таком слышу. Неужели они такие особенные?

- Вот именно, что особенные! Уж поверь мне!

- Ну тогда давайте пойдем сейчас, чего ночи ждать! – предложил гражданский.

- Нам нужно набраться сил. Да и ночью с ними проще, лучше видно.

Судя по выражению лица, такой ответ парня не удовлетворил. Я к этому времени подобрался еще ближе и сменил угол обзора. С нового ракурса удалось рассмотреть закованного в доспехи мужика: красные впавшие глаза, пышная борода, что достает до груди, заворачивающиеся усы.

Тип с помпоном залез в карман джинсов и вытащил перечник. По размерам камень уступал даже моему малышу и был чуть больше, чем ядро фундука. Парень покрутил минерал в руках, а затем замер, рассматривая что-то внутри.

Заметив крошечный магический предмет, бородач изменился в лице и застыл с открытым ртом.

- Ты чего? – пацан заметил странное поведение бородача.

- Да ничего. Где взял?

- На барахолке в Питере купил. Какой-то придурок продавал, как обычную ювелирку. За пять тысяч отдал.

- Неплохо, – бородач обернулся и вскинул руки. – Ну наконец-то!

Всё это время торс пацана с помпоном закрывал еще одного персонажа. Возле костра появилась женщина. Бородач пошел ей навстречу и взял из рук испускающий пар котелок.

- Сейчас подкрепимся.

Женщина лет тридцати пяти забренчала алюминиевыми тарелками. Кожаные штаны и рваная джинсовая куртка совершенно не сочетались со спокойным лицом и пугливыми глазами.

Бородач плюхнул варево в расставленную на земле посуду. Женщина поспешила поднять одну и всучить парню.

- Что это? – пацан заглянул в тарелку, сморщив нос.

- Ешь! Это придаст сил. Они тебе понадобятся, – судя по интонации, женщина знала о чем говорит.

Помпончик зачерпнул коричневую жижу и отправил в рот. Скорчился и раздул щеки, но все же проглотил. Это напоминало прием гадостного лекарства, что нужно впихнуть в себя, чтобы в будущем стало лучше.

- Ну и дерьмо! – пацан поставил тарелку на землю. – Как вы это едите?

Ответа не последовало. Бородач вместе с женщиной внимательно смотрели на парня, но к своим порциям притрагиваться не торопились.

- Что за херня!?

Помпончик выронил ложку и склонил голову к плечу.

- Вы че бля!?

- Ну наконец-то! – крикнул бородач и швырнул миску на землю. – Дерьмо – не дерьмо! Убежишь – не убежишь! Заколебал! Знаток бля!

Женщина поставила свою миску на землю и подошла к сползающему на землю парню.

- Посмотри в левом кармане, Катя, – подсказал бородач.

Рука скользнула в джинсы и достала перечник. Тонкие пальцы крутанули минерал пару раз, после чего он оказался в протянутой руке бородача.

Глава 19. Холм бессмертных

Час я наблюдал за тем, как Катя тщательно намывала тарелки и котелок, избавляясь от коричневой жижи. Дело было сделано, и она вновь принялась за готовку. В рюкзаке оказались все необходимые ингредиенты для готовки куриного супа, включая ощипанную тушку птицы.

Парочка села обедать. Они молотили ложками, совершенно не смущаясь вида обездвиженного тела с искривившимся выражением лица. Закончив трапезу, бородач протянул женщине тарелку и вместо «спасибо» кивнул. Катя упаковала посуду в рюкзак, а бородач, шкрябая армейским ботинком влажную землю, засыпал догорающий костер.

Шансы на то, что лучи солнца подсушат лесную траву, стремились к нулю. Облака бесповоротно затянули небо, отчего казалось, что наступил вечер. Крапающий дождь стал неотъемлемой частью этого дня.

Бородач закинул двуручный меч за спину и подошел к помпончику. Парень лежал почти неподвижно, лишь изредка сглатывая скопившуюся в рту слюну. Бородач взял парализованного за голеностоп и волоком потащил за собой. Катя шла чуть поодаль. Непохоже, что боялась, скорее, не хотела казаться причастной к происходящему.

Метров через пятьсот местность изменилась. На смену процветающим растениям и деревьям пришли высохшие стволы и серая земля. Дорога пошла под небольшим уклоном в гору. Увядающий лес становился все реже, мне пришлось существенно отстать. Зона видимости с семидесяти метров увеличилась до четырёхсот, и вскоре я заметил край этого выжатого, словно лимон, леса. За последними мертвыми деревьями уклон становился еще круче и перетекал в безжизненный холм.

Разглядеть то, что происходило наверху, можно было лишь поднявшись, но зато я отчетливо слышал звуки: что-то напоминающее шум гуляющего ветра, но более резкое и хлесткое, словно удары по воздуху полотенцем.

- Фу-у-у! – бородач отпустил парня рядом с деревом и потрепал уставшую руку. – Давай верёвку!

Катя порылась в рюкзаке и достала моток шпагата.

- Сама! – приказал бородач. – Я подниму.

Странная парочка привязывала парнишку к мертвому стволу дерева. Бородач держал, а женщина наяривала круги, разматывая шпагат. Слой за слоем они укладывали верёвку в подмышечную область, до тех пор, пока тело не стало удерживаться в вертикальном положении без помощи бородача. Тогда он отобрал моток и продолжил вязку сам.

- Прижми руки к стволу!

Катя повиновалась. Следующие ряды шпагата укладывались на кисти, ограничивая движения рук. Похитители не особо парились по поводу комфорта или даже возможных травм, затяжка каждого предыдущего витка проверялась контрольным рывком. Шпагат пережимал кисти будто наложенный жгут, и я подумал о том, что в пальцы скоро перестанет поступать кровь.

Бородач закончил и закрепил оставшийся моток верёвки с обратной стороны дерева. Получилась достаточно странная поза, будто паренёк прижался спиной к стволу и раскинул руки навстречу неминуемой гибели, надвигающейся с холма: гигантской волне цунами или лавине.

- Ну что, готова?

Женщина кивнула.

- Тогда вперёд!

Катя скинула рюкзак и затянула шнурки на ботинках, бородач вытащил из ножен меч.

- Э-э-э... руки..., – пробормотал помпончик и попытался подобрать скатывающуюся слюну.

- Заткнись! – приказал бородач и проводил взглядом Катю.

Женщина уверенно поднималась к вершине холма. Куски черной земли то и дело вылетали из-под подошвы. Пару раз ей пришлось облокотиться на руку, чтобы удержать равновесие и не скатиться к подножью. Добравшись до ступени, после которой уклон становился пологим, женщина присела на колени и посмотрела вниз. Бородач показал большой палец, после чего Катя скрылась из виду.

Похититель закинул меч на плечо и вышагивал вдоль пленника, то и дело поглядывая на холм. Помпончик еще пару раз пробубнил что-то неразборчивое, но бородач больше не обращал внимания.

Раздался топот, и спустя десять секунд на краю холма появилась Катя. Не замедляя шаг и рискуя не справиться с набранной скоростью, женщина бросилась вниз. Ботинки по косточку проваливались в рыхлую, перегнившую землю и оставляли за собой борозду. Вязкая почва сыграла роль гасителя скорости и спасла женщину от неминуемого падения.

На вершине появились голубоватые, словно сигаретный дым, очертания – души участников великой битвы, что так и не нашли своего дома. Двое сжимали кинжалы, третий волок цепной молот с колючим ядром на конце, защитой для корпуса служила кожаная броня с металлическими вставками.

Несмотря на все старания и риск, Катя оторвалась недалеко. Духи не торопились, но перемещались быстро. Ноги не утопали в зыбучей почве, и даже наоборот – подошвы зависали в сантиметре над землёй.

Женщина мчалась прямо на связанного пацана, а бородач укрылся за стволом соседнего дерева. В месте, где холм заканчивался и переходил в пологий уклон, Катя потеряла равновесие. Руки зарылись в сгнившую листву и расползлись в стороны, лицо пропахало метр земли, прежде чем женщина снова поднялась.

Духи надвигались словно буря в горах: монотонно, стремительно и бескомпромиссно. Ближайшему преследователю оставалось сократить всего три метра, когда Катя пробежала мимо лепечущего языком паренька.

Что-то изменилось. Участники вечной битвы замедлили ход, а затем вовсе остановились. В спине у того, что тащил цепной молот, я заметил торчащий кинжал, тот самый, что висел на поясе у Кати. Из раны в спине сочился голубой дым, будто газ утекал сквозь пробоину. Ковыляя, раненный развернулся и посмотрел на привязанного пацана, следом потянулись вооруженные кинжалами.

Аккуратно ступая на носочки из-за соседнего дерева показался бородач. Подкрадываясь со спины к одному из духов, он занес меч.

Только сейчас до меня дошло, что они задумали. Пацана использовали, как обычную приманку, чтобы скинуть агр и выиграть пару секунд...

- На, сука!

Бородач был настроен решительно, да и силы у него не занимать. Железяка прочертила в воздухе широкую дугу, врезалась в плечо и разрубила духа пополам. Сгусток призрачной материи почти полностью растворился, оставив после себя синий комок энергии. Шарик на секунду завис в воздухе, после чего, просачиваясь сквозь штанину, скрылся в кармане у бородача. Похоже, мужик зарядил свой перечник.

Второй призрак с кинжалом бросился в атаку на укравшего душу мужика. Бородатый бродяга бомжеватого вида с двуручным мечом оказался не таким простаком, как выглядел на первый взгляд. Мастерски владеющий кинжалом дух двигался со скоростью в два раза превышающей человеческую, но ранить не получалось. Бородач предугадывал его выпады и на контратаке отмахивался железякой.

Я отвлекся от наблюдения за поединком, когда дух, с кинжалом в спине, раскручивал цеп и метил в голову все еще неадекватному парню. Стрела улетела раньше, чем я успел об этом подумать. Прошила грудную клетку и спряталась под рыхлым слоем грунта. Ранение помешало нанести удар, а из проделанного отверстия потянулся дымок. Дух отступил на пару шагов, но не передумал прикончить парнишку.

- Ха!

Я заметил боковым зрением, как слева мелькнул какой-то предмет. Цепочка причинно-следственных связей срослась за долю секунды. Я выстрелил.

В пятнадцати метрах по направлению вглубь леса, за стволом дерева укрывался человеческий образ. Из-под засохшей грязи на лице сочилась кровь – это Катя вернулась в драку и метнула в духа еще один нож. Бросок почти со стопроцентной вероятностью стал бы критическим, если бы не моя стрела. Наконечник врезался в рукоять ножа в метре от конечной цели. Стрела упала у ног призрака, а нож плашмя ударился в плечо.

Глаза искрили ненавистью и злобой. Женщина не собиралась так просто отдавать свой трофей, бросилась к духу в ближний бой. Глядя на сверхчеловеческое рвение и целеустремленность, я решил дать ей шанс, но слишком поздно заметил, что женщина мчится в атаку с голыми руками.

Женский кулачок впечатался в щеку и слегка продавил призрачную материю. Дух почти никак не отреагировал и схватил Катю за шею. Ноготь большого пальца длиной больше двух сантиметров впился туда, где у мужчин расположен кадык. Из горла брызнула кровь под звук женского писка.

Ударить цепным молотом с расстояния вытянутой руки оказалось не так просто, дух продолжил сдавливать шею. Теперь кровь сочилась и из дырок от проникновения ногтей среднего и указательного пальцев. Женщина кричала и безболезненно барабанила духа по груди, чем только мешала прицелиться.

Я отпустил тетиву. Наконечник пробил щеку и вышел чуть выше правого уха. Стрела застряла в голове призрака, но ненадолго. Спустя полсекунды дух растворился, оставив после себя синий комок. На землю упала мертвая женщина и высвободившаяся стрела. Душа ринулась в мою сторону, сделала небольшой крюк и просочилась в отсек на ремне. Готово!

Послышался шорох, и я снова вскинул лук. Из-за увядшего кустарника, хромая, вышел бородач. Заметив меня, мужик дернулся, после чего его взгляд прилип к погибшей Кате. Выглядел бородач хреново. Из бедра сочилась кровь, а левая рука стала похожа на изувеченный в мясорубке ошметок: отсутствовало три пальца, еще один болтался на коже.

Мой наконечник смотрел в заросший промежуток между бровями, тетива угрожающе скрипнула.

- Слушай, – бородач боролся с одышкой. – Нам и так здорово досталось. Давай разойдёмся по мирному.

Достаточно было всего на пару миллиметров развести большой и указательный пальцы, чтобы стрела пробила ему башку. Я чего-то ждал...

- Стреляй, – пробормотал помпончик.

Продырявленная нога бородача дрогнула, мужик покачнулся, и кровь из изувеченной кисти пролилась на землю.

- Отпускай парня и гони один камень! – я ослабил тетиву.

- У тебя же есть один! – бородач воткнул меч в землю. – Давай разойдемся по-братски! Зря что ли девчонка погибла?

- Судя по тому, как яростно твоя подруга кинулась в атаку, у нее тоже есть камень, – я посмотрел на рюкзак. – Давай! Не заставляй меня забирать оба!

Решение, засунуть в карман руку, далось бородачу неимоверно сложно. Скрипя зубами, он водил пальцами по дну и вылавливал камни. В ладони оказалось два уже не матовых перечника. Минералы источали свет, как те, что я видел в саду сожженных камней.

Бородач поелозил камни в ладони на ощупь выбрал меньший и кинул. Я словил светящийся перечник, и закинул в сумку на ремне. Бородач замер. Жаба душила больше, чем чувство самосохранения. Прямо сейчас мужик сомневался в правильности принятого решения, сдерживал себя, чтобы не кинуться в бой.

- Красава, чувак! – язык привязанного все еще заплетался. – Как ты смотришь на то, чтобы поделиться...

Кинжал выпал в поднесенную руку, и я протянул лезвие по вязке шпагата. Веревка отозвалась будто натянутая струна и разошлась на сотни тоненьких ниточек. Помпончик сполз на землю.

- Сорян, но нянчиться я ни с кем не собираюсь, – кинжал спрятался в бедре. – Дальше разбирайтесь сами.

…. …. ...

Уже четвертый рассвет подряд я встречал в пути. Дорога превратилась в нечто не имеющее конца, а усталость в ногах воспринималась, как что-то обыденное и естественное.

Три дня я топал по дороге и провожал груженые товарами повозки, что проезжали в попутном направлении мимо меня. Ни один непись даже не соизволил притормозить, не то что остановиться. Об этом меня предупреждал Витлет: извозчиков грузовых телег запрограммировали на то, чтобы они не брали попутчиков.

О скрипучей телеге с обдолбанным смотрителем маяка я вспоминал, как о прекрасных моментах юношества. И если еще пару дней назад готов был застрелиться от сводящего с ума скрипа колеса, то сегодня отдал бы тысяч десять, лишь бы залезть на борт.

Дни проходили однообразно и скучно. С утра и до полудня я шел, затем делал привал на пару часов чтобы переждать жарящее солнце. Снова шел. Вечером подыскивал место для ночлега и охотился, а перед сном залипал в бесконечную вселенную перечников.

Два близких по размеру камня, имели совершенно разное содержимое, рассмотреть которое можно было лишь в темноте. За полупрозрачными стенками минералов крылись целые вселенные перемещающихся микрочастиц.

Мой пеший марафон подходил к концу, на это намекал как сам четвертый день пути, так и подтверждали встречающиеся указатели. Преодолевая каждый следующий участок закрытой местности, я бегал взглядом по горизонту в поиске металлических шпилей.

Описания Обормота создали в воображении картинку магического замка, и я примерно понимал, что он из себя представляет. Однако увиденное впечатлило. Первые отблески я заметил с расстояния в пять километров и еще долго не мог поверить своим глазам. На фоне лесов, холмов и других перегибов местности тянущиеся к небу шпили выглядели словно Бурдж-Халифа рядом со спальными районами провинциального городка.

Чем ближе я подходил, тем величественнее казался замок. Десятки башен разных форм и высоты возвышались над каменной стеной. В выкопанном вокруг рву стояла вода, а к воротам вел подвесной деревянный мост.

Второе дыхание не заставило себя долго ждать: ноги забыли про ноющую боль и усталость; испепеляющее солнце перестало быть проблемой, на которую стоит обращать внимание.

Через час я бодрым шагом топал по мосту, а еще через минуту кулак отбил три длинных удара в ворота Вилки.

В сторону отодвинулась защелка, показались окруженные морщинами глаза. Человек на другой стороне дырявил меня взглядом и молчал. Я было открыл рот, чтобы произнести приветствие, но защелка неожиданно закрылась. Послышался грохот щеколд.

- Добро пожаловать в гильдию магов Бордриуса, – старик в затертой бордовой мантии показался в промежутке открывшихся ворот. Склонил голову, правая рука прикоснулась к груди. – Верховный маг благодарит тебя за смирение неупокоенных душ. Почерпнуть силы пленённых ты можешь в башне познаний, узнаешь её по изображению мага над входом.

- Спасибо.

Сказать, что это было волнительно – ничего не сказать. За спиной громыхнули ворота, и я оказался в магическом замке неписей. Окружающее напоминало будущее для средневекового века: уложенные плоской каменной плиткой дороги, идеально гладкие стены башен, уличные фонари, стеклянные витрины магазинов и прославленные шпили, что возвышались этажей на пятьдесят. Без специальной техники человек такое построить не мог, без магии точно не обошлось.

На лицах, проходящих мимо неписей, присутствовала какая-то аристократическая напыщенность. Меня будто не замечали. Седобородые старцы по два метра ростом, скрюченный старик, что опирается на посох, парочка тинейджеров в костюмах, напоминающих форму могучих рейнджеров, проходили мимо, даже не удостоив взгляда.

На пути попадались магазины и торговые лавки. Глаза жадно бегали между полками со светящимися мантиями, пузырьками разноцветных эликсиров, рядами посохов и россыпью магических украшений. Я бы с удовольствием зашел в каждый из них и, может быть, даже раскошелился на покупку, но предвкушение связи с магическим миром перекрывало эти приземленные желания.

Выгравированного на камне монаха с закрывающим лицо капюшоном я приметил почти сразу. Башня познаний напоминала чупа-чупс: длинная тонкая ножка заканчивалась округлой каменной сферой. Дверь внутрь отсутствовала. Улицу и лестницу наверх разделяла арка.

Сделав около шести кругов по винтовой лестнице, я оказался перед дверью. Справа на полу в позе лотоса сидел старик. Судя по закрытым глаза и медленному дыханию – дремал.

- Покажи камни!

А нет. Я залез в сумочку на поясе и опустил ладонь с перечниками до уровня его глаз. Старик на миллиметр приоткрыл веки:

- Хорошо. Разведи огонь и положи камни. Затем расслабься и проси у великого Бордриуса, чтобы он даровал тебе возможность познать магию.

Дернув за ручку двери, я оказался в тесном помещении. Почти все пространство пятиметровой комнаты съедал алтарь. Представлял из себя обложенное расписными камнями кострище, расположенное на высоте одного метра от земли. В воздухе витал запах давно сожженной древесины, у двери стояла корзина с поленьями, сверху лежали спички. По сравнению с изысканностью башен и торговых лавок, помещение алтаря напоминало обычную мангальную.

Поленья оказались достаточно сухими, чтобы разгореться от поднесенной спички. Раздались первые трески, дым потянулся в отверстие в потолке. Я дождался пока костер разгорится и положил перечники на образовавшиеся угли.

Внутренности камней зашевелились, поменяли цвет сначала на голубой, затем на фиолетовый, после чего видимые изменения остановились. Около минуты я наблюдал за запекающимися шариками, появились сомнения: а все ли я делаю правильно? Вскоре один из перечников треснул.

- Бордриус, дай мне возможность познать магию, – не уверен, сказал ли я это вслух, но уж точно произнес в своей голове.

Перечник раскололся пополам. Наполняющая энергия поднялась над костром и зависла в потоках дыма. Я сглотнул, глядя на желанный фиолетовый комочек, повёл рукой. Сгусток отстранился и поднялся под потолок. Раскачиваясь на облаках теплого дыма, он словно рассматривал и оценивал меня. Ситуация напоминала встречу человека с хищным животным: зверь проявлял интерес, но не доверял.

Я выбрал самую верную тактику, которую обычно используют в подобных ситуациях – выжидание. Не шевелился и сдерживал частоту вдохов. Похоже, сработало. Любопытный магический заряд опустился ниже, приблизился на расстояние вытянутой руки. Еще разок отстранился, подтверждая сомнения, а затем рванул на меня и просочился внутрь через грудную клетку. По телу разлилась теплота, я ощутил прилив сил. Спустя двадцать секунд примеру первого перечника последовал второй. Души воинов великой битвы передали мне свою силу.

Поленья в алтаре догорели, и я вышел.

- Поздравляю! – голос старика не блистал эмоциями. – Теперь ты один из нас. Используй дарованную тебе силу во благо.

…. …. ...

Казалось, что по подушечке среднего пальца хорошенько прошлись наждачкой. Из-под натертой кожи вылазил мозоль, а каждый следующий щелчок сопровождался болью.

Прошло четыре часа после того, как перечники отдали мне свою энергию. Старик в башне познаний сказал, что склонность к магическим способностям – это лишь маленькая часть пути настоящих волшебников. Умение контролировать и развивать энергию внутри себя – куда сложнее. Это целое искусство, познанием которого, маги занимаются на протяжении всей своей жизни.

Старик бесцеремонно выпроводил меня из башни, одарив лишь одним советом: «Энергия передвигается по твоему телу. Почувствуй её, собери в кучу и высвободи». Маг щелкнул пальцами, и из развернутой ладони в воздух поднялся столб пламени. «При должном старании придет время, когда ты сможешь по щелчку пальцев передвигать горы».

Думаю, старик не соврал, но пока что мои пальцы лишь распухали, а единственная выделяющаяся энергия – энергия трения от уже второй тысячи постоянных щелчков. Еще немного и я смогу раздобыть огонь, просто поднеся бумажку к источающим пар подушечкам.

…. …. ...

Магический замок, похоже, считался элитным населенным пунктом. Стоимость жизни в Вилке превышала стоимость жизни в средних городах раза в три. Более того, отсутсвие денег автоматически означало то, что ты окажешься за воротами. Это я прочувствовал на собственной шкуре. День перевалил за середину, когда ко мне подошел охранник и сказал, что я должен найти себе ночлег, иначе он будет вынужден выпроводить меня за черту замка. Бродяжничество в стенах гильдии категорически запрещалось.

За приемлемое жильё я отдал четыре с половиной тысячи. Спасибо, что хоть в стоимость номера входил ужин.

Отведав филе индейки с рисом, я лежал на кровати и жадно глотал абзацы из пособия для магов-чайников. За книгу под названием «Основы преобразования магической энергии» шепелявая женщина в бескозырке содрала с меня три тысячи. И за эти деньги я получил не тяжеленный двухтомник, а всего лишь методичку в мягкой обложке.

Книга не содержала текстов заклинаний или конкретных движений, что позволят контролировать энергию. Скорее она напоминала психологическое пособие по тому, как сосредоточиться и настроиться. Основной посыл заключался в том, что сила колдуна разделялась на две части: физическая и магическая, как бы банально это не звучало. Главной задачей обучающегося было нащупать перемещающуюся по телу магическую энергию и научиться её применять. Сложность заключалась в том, что за свою жизнь человек привык к использованию только физических возможностей, а использовать то, что на протяжении многих лет бездействовало, это как заставить работать атрофированные мышцы. Чем старше человек обучался магии, тем сложнее она ему давалась, в книге приводилась масса примеров про людей, что так и не смогли обуздать магическую силу.

Страх оказаться сапожником без сапог подстегивал. День подходил к концу, а все мои усилия привели лишь к натертым мозолям и раздраженному состоянию. Страница книги, где автор описывал основные принципы сосредоточения, превратилась в скомканную тряпку, а звук долбанного щелка пальцами раздражал, будто скрип вилкой по тарелке.

В полночь я швырнул бесполезную книжку в стену и завалился на кровать. Закрыл глаза. Мысли о том, что я потратил столько времени впустую, захватили голову. Я приказал себе спать, но прекрасно понимал, что ничего не выйдет. Сердце учащенно билось, ныли подушечки пальцев.

В два часа ночи я спрыгнул с кровати, так и не уснув. В грёбаном номере не оказалось мини-бара, который сейчас очень бы пригодился. Состояние оставляло желать лучшего: я злился на собственную злость, что мешала уснуть.

Нужно что-нибудь почитать, обычно это помогает. Еще днем я приметил на подоконнике стопочку из четырех книг. На обложке той, что лежала сверху, золотистые символы складывались в слово: «Грядущие». Я залез на подоконник и подставил первую страницу под свет, отражающийся от Луны. Плохо. Символы сплетались в неразборчивые строчки черных линий.

Я уже слишком удобно расположился на подоконнике, чтобы слазить и рыться в рюкзаке в поисках спичек. Раздосадованный, ударил кистью по странице:

- Да, что за день!?

По руке пробежал электрический разряд. Подушечка большого пальца осветилась, кожу окутал слой материи, что напоминал свечение от горящей серы: почти незаметное при дневном свете и насыщенно-голубое в темноте.

Пламя на подушечке пальца не жгло, от чего стало не по себе. Огонек катался по пальцу будто вязкая жидкость. Отпечатанные символы в книге стали гораздо отчётливее. Я перемещал палец вдоль строк и с замиранием сердца смотрел, как колышется магический сгусток. Секунд через десять огонек погас.

Повторить фокус этой ночью больше не получилось.

Глава 20. Ущелье мести

Солнце в пустыне – убийца. Оно выпаривает из тебя все соки и не на секунду не останавливает преследование, будто расчетливый хищник, следующий по пятам раненной жертвы.

Те, кто путешествовал в пустыне, уж точно не назовут это прогулкой. Слипшиеся волосы, горящие огнем ступни, липкое тело и вечно прищуренные глаза. Ценность воды приравнивается к золоту, тень – к пятизвёздочному отелю.

Уже час я шел по горному хребту и периодически заглядывал в ущелье, чтобы посмотреть на шествующий внизу клан быстрых ветров. Идти приходилось по наружному склону, чтобы случайно не попасться на глаза. Шум доносящихся приказов помогал понять, не отстаю ли я.

- Стой! – эхом донесся чей-то голос снизу.

Я остановился под звук тормозящего строя, опустился на горячий песок и подполз к кромке пустынной горы. Аккуратно, чтобы не спустить вниз оползень, заглянул в ущелье.

Зрелище впечатляло не меньше, чем в первый раз. Чего стоили одни только танки. Отряд ходячих железных шкафов увеличился в полтора раза и насчитывал пятнадцать игроков. Три бойца могли похвастаться совершенно новыми доспехами, на них не было царапин и вмятин, а конструктив выглядел модернизированным. Сверкающая сталь дополнилась приспособлением для крепления щита на спине, а на каждое плечо установили по механизму с тремя торчащими стрелами – мини-арбалетами. Шарнирные сочленения двигались почти с такой же легкостью, как человеческие суставы, лязганье металла снизилось вдвое. Однако, не смотря на незначительные улучшения, поход давался тяжело: ботинки утопали в зыбучем песке, в узких проходах танки периодически сталкивались, тело непрерывно обливалось потом, из-за того, что стальная кожура почти не проветривалась.

Идущие следом ддшники, лучники и арбалетчики выглядели куда изящнее и грациознее. Кожаные доспехи поскрипывали в такт ступающих эльфийских сапог с длинными носами, а блестящие кольчуги и латы отражали сотни солнечных зайчиков на затемненную сторону горного хребта.

Клан прокачался за прошедшее время. В руках стрелков появились арбалеты с оптическими и лазерными прицелами, почти все мечники обзавелись мечами с разноцветными лезвиями, в строю появилась парочка ребят в чешуйках. Одного из них я узнал – Даня, сукин сын! Тот самый парнишка, который втерся ко мне в доверие и убедил, что мне несказанно повезло оказаться парнем, управляющим пулеметом.

Даня шел по левую руку от Тубы. Здоровяк в функциональной броне держал двухметровый топор, а нес рыцаря уже знакомый белый жеребец. Туба снова исполнял роль пати-лидера. Похоже, что всемогущий Якуш предпочитал работать исключительно головой.

По правую руку, усевшись на черную лошадь, ехал маг в балахоне, в прошлый раз этот ловкач скинул на землю нехилый метеорит.

- Доставайте крюки! – крикнул Даня.

Это представление я уже видел. Группа танков отделилась от основного строя, игроки со связками веревок стали между ними. Громоздкие башмаки начали простукивать землю, параллельно полетели крюки.

Я проследовал взглядом к окончанию процессии. Повозок, предназначенных для выбитого шмота и подбора погибших, стало в два раза больше. Предпоследней в строю стояла все та же телега с закрепленным пулеметом, за поводьями сидел мой давнишний друг – Покровский. Из-за спины матерого прапорщика торчала белобрысая голова. Совсем еще юный парнишка наблюдал за проверкой песков на наличие спрятавшихся пыльных. В глазах читался неподдельный интерес, просматривались отблески сомнения. Стало понятно, кому уготована участь, стать жертвой Виров.

Проблем с пыльными не возникло. Пятерых вытащили с помощью крюков и прирезали будто пойманную добычу, семь других напали на танков, но их жалкие попытки оборвал град обрушившихся стрел. Последними появились четверо апнутых парня с копьями. Попасть в них оказалось не так просто, пыльные то прятались за бронированными телами танков, то будто скорпионы закапывались в землю. В дело вступили ддшники. Спустя две минуты раскромсанные тела изворотливых пыльных высыхали под лучами не щадящего солнца.

Строй, будто тяжеловесный бульдозер, снова двинул в путь. До пещеры, где прятался тролль, оставалось метров сто, когда каменные глыбы откололись от скалы и ожили. Стражников стало в два раза больше, чем во времена моего дебюта в данже, они стали сильнее. Молоты обрушились на игроков, и клан быстрых ветров понес первые потери.

Камнеголовые в лепешку расплющили новенький доспех танка, запустили в полет парочку попавшихся под удар ддшников, а один из неписей швырнул молот в толпу стрелков. Дура, весом пятьсот килограмм, раскидала неудачников будто кегли, прорисовывая на песке кровавый след. Наблюдать со стороны за тем, как неписи сокращают численность твоего врага приятно, но недостаточно. Все, что случится до встречи с троллем, не имеет значения.

Стражи старались, однако участь их была предрешена. Медленно, но уверенно люди Тубы превращали каменных бойцов в каменную крошку. Я наблюдал за происходящим с абсолютным безразличием, в голове витала всего одна мысль «Лишь бы поддержали!».

За каменными стражами были копейщики и три гигантских гризли. Поединок из организованного отстрела неписей превратился в почти бесконтрольную бойню. Не знаю, который раз Туба пришел в это ущелье, но получалось всё так же кривовато, как и в мой заход. Возможно, причина крылась в увеличении количества и усилении неписей.

К моменту, когда подросший на голову тролль выполз из пещеры, строй армии рассыпался. Одна группа танков держала раненного медведя, пока ддшники наносили колющие удары, а остатки второй и третьей бегали за гризли, что выкашивал строй арбалетчиков.

Зато в этот раз копейщики не доставили много хлопот. Маг прицелился лучше, и след от упавшего с неба огненного камня прошел ровненько через середину группы дикарей. Парочке мечников осталось лишь добить раненных.

Несмотря на ошибки и проколы, на результат драки происходящее не сильно повлияет, разве что много своего шмота придется увести с поля боя. Вся эта брака была лишь разогревом перед главным гостем сегодняшнего данжа, и я наблюдал именно за ним.

Покровский, ловко объезжая камни, разбросанные шмотки и останки неписей, вёл телегу к пещере. Подобрался вплотную к строю танков и крутанул полицейский разворот. Белобрысый встал и ухватился за рукоятки, руки судорожно дергали рычаги, парень нервничал. Покровский вскочил с места извозчика и отпихнул пацана в сторону. На лице повисла презрительная мина, жилистые руки подготовили оружие к стрельбе.

- Берись! – до меня донёсся приказ Покровского.

Парень нерешительно подошел к пулемету, взялся за рукоятки...

Пора. Я бросился вниз. Только бы поддержали!

Оставляя за собой гейзеры поднимающегося песка, я на полной скорости спускался с горы. Пати было слишком занято, чтобы обратить внимание на странного парня. Люди Тубы добивали остатки вспомогательных неписей, а тролль уже топал на подмогу.

- Огонь! – крикнул Покровский.

Глядя на нерешительного пацана, прапорщик изобразил звериный оскал, на шее вылезли вены. Белобрысый снова полез дергать какие-то рычаги...

- Да не трогай, дебил! Целься и жми на гашетку!

Я взял в фокус раскрасневшееся лицо Покровского и ускорился. Перед глазами мельтешили стрелки и арбалетчики, по левую руку гремел и сотрясал землю шерстяной бурый гигант.

- Я тебе сейчас башку проломлю! Стреляй, СУКА! – Покровский опустил поводья и встал.

Трясущиеся руки паренька наконец-то ухватились за спусковые крючки.

- СТРЕЛЯЙ!

Рев прапорщика эхом прокатился по ущелью, белобрысый дрогнул и согнул фаланги...

- Стой!

Две пары глаз удивленно уставились на меня. Покровскому хватило секунды, чтобы понять, что происходит. Рука прапорщика потянулась к ножнам. Я оттолкнул стоящего на пути арбалетчика и взмыл в воздух. Вытянутое вперед колено врезалось в грудь, и мы кубарем слетели с повозки.

- Кху-кхе! – прапорщик поднялся и ухватился за рукоять меча. – Кого я вижу, это же...

Времени на болтовню не было, на поле присутствовали фигуры поважнее. Прапорщик достал меч лишь наполовину, когда выпавший из бедра кинжал проткнул левое легкое. Мужик сполз на землю, хватая ртом воздух.

Я на автомате вытер кинжал о штанину Покровского, и впрыгнул в седло извозчика. С вытаращенными глазами на меня смотрел сбитый арбалетчик. Пытаясь понять, что происходит, чесал голову командир отряда танков. Туба ткнул пальцем в сторону телеги.

- К пулемету!

- И что дальше? – дрожащий голос белобрысого с трудом пробился сквозь шум боя.

- Держись крепче, Сёма! – я схватился за поводья. – Главное – чтобы они поддержали!

Лошадь пошла вдоль строя танков, а в это время тролль нанес первый удар. По направлению опущенной дубины взбугрилась земля, будто гигантский земляной червь вынырнул из недр, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Стоящих на пути бойцов раскидало словно игрушечных солдатиков.

С левой стороны буянил раненный десятками стрел и дротиков гризли, справа наседали танки, оглядываясь на приближающегося тролля. В лоб атаковал Даня.

Я резко ушел влево и прицелился в тушу гризли. Судя по тому, как зверюга драл лапами землю, он вот-вот сорвется с места, а я проскочу в освободившийся промежуток.

Пулемёт молчал, а значит тролля остановить было нечем. Десятисантиметровая кожа почти безболезненно впитала парочку сочных файерболов, а обычные стрелы рейд-босс и вовсе не замечал. Дубина расплющивала отступающих танков будто пустые жестяные банки. Строй посыпался.

Как и ожидалось, гризли отбежал. Передо мной открылся беспрепятственный путь к выходу из ущелья, телега вырывалась из оцепления.

- Он догоняет!

Я обернулся. Даня преследовал телегу на своих двоих. Переставлял ноги настолько быстро, что в поднимающейся пыли, казалось, будто туловище передвигается на запущенном пропеллере.

- Отвали! – крикнул Семён и схватился за рукоятки пулемёта.

Даня не поверил, что у парня хватит смелости. Да и я не поверил, но помог случай. Телегу подбросило на случайной кочке, и Сёма задел гашетку.

Чешуйка – одна из лучших броней, но не против пулемёта. Сначала показалось, что на теле Дани взрываются пакетики с красной краской, ддшник чутка притормозил, но по инерции все же продолжил бежать. Что творилось в голове у Семёна – одному богу известно. Почему он решил еще раз нажать на гашетку – останется загадкой. Но факт остаётся фактом: трясущиеся пальцы зажали спусковой курок, а отпустили лишь после того, как в обойме не осталось ни одного патрона.

Под оглушающий стрекот огнестрельного друга, тело Дани разорвало на части. Мушка поползла в скопление стрелков и ддшников. Семён выкашивал бойцов целыми рядами. Под раздачу попал и загулявший медведь. Те, кто попытался прикрыться щитом или развернуться более толстой стороной брони, ошиблись. Восьми миллиметровые пули дырявили кольчуги, латы и панцири, словно дротики протыкали пенопласт. Численность клана сокращалась прямо на глазах.

Я потерял управление над лошадью, напуганный жеребец вздыбился и пытался отцепить пугающий его груз. Телегу качнуло, и часть пулеметной очереди ушла в молоко – над головами пати.

Рядом с Тубой что-то мелькнуло. Фиолетовая вспышка за полсекунды из едва заметной точки разрослась до магического снаряда диаметром в полметра. Я поднёс внутреннюю часть локтя к носу, чтобы закрыть глаза. Нас подстрелил маг.

Разжав веки, увидел два солнечных диска. Оба образа будто разноимённые электроны стремились друг к другу, и в конце концов сложились в единое целое. Сквозь умиротворенный звон в ушах пробивались крики помощи и ругань, ужасно хотелось пить.

- …. и не дайте ему сдохнуть! – мозг отчетливо уловил фразу из контекста.

Я приподнял шею. Парочка ддшников, три стрелка и Туба вприпрыжку бежали ко мне. От пати остались лишь горстки раненных игроков, со стороны пещеры отступали четыре выживших танка.

За спинами врагов маячил торс тролля. Непись-гигант щемил тех, кто не успел отступить, превращая игроков в томящиеся на полуденном солнце отбивные.

Рука полезла в отсек на поясе, достала хилку и закинула в рот. Я посмотрел на горный хребет. Горячий ветер сдувал с вершины песок, после чего поднятые в воздух песчинки крутили аксели в прожекторах солнечных лучей. На пике показались долгожданные силуэты. Ну наконец-то...

В ущелье спускались Омоновцы, по-другому не назовешь. Черные тряпичные костюмы с кожаными вставками, берцы, перчатки с обрезанными пальцами и закрывающие лица маски. Игроки почти ничем не отличались друг от друга, разве что видами оружия: мечи, луки, топоры.

- Что за херня?! Вы кто такие, мать Вашу!?

Пати клана быстрых ветров почти потеряло ко мне интерес, в глазах появился страх. Выкрикивая угрозы и предостережения, КБВшники прижимались друг к другу и целились в спускающихся с горы.

- ЭТО НАШ ДАНЖ! – заорал Туба, сжимая от злости зубы. – Сука, снимите маски! Вы вообще понимаете, на кого лезете?! Мы из клана быстрых ветров!

Бойцы в масках не велись на провокации. Омононовец с красной повязкой на руке жестами выстраивал игроков в боевой строй.

Звонкий хлопок известил о том, что тролль прикончил последнего раненного танка. Рейд-босс покрутил твердолобой башкой и с чувством выполненного долга потащился в пещеру, но не мог так просто его отпустить.

Стрела улетела, оставив после себя лишь гул успокаивающейся тетивы. Снаряд по высокой дуге пролетел над пати и взорвался чуть ниже правой лопатки. Непись почти ничего не почувствовал, но сагрился снова.

- Вированый! Ублюдок! – Туба пожирал меня взглядом. – Это ты притащил их сюда, сука!

Здоровяк ринулся ко мне, а за его спиной завязался новый бой.

Омоновцы выстроились полукругом, сдерживая зажатых в ущелье КБВшников. Тем на пятки наступал тролль.

- Во что бы то не стало, снимите с них маски! Мы должны узнать, кто они! – крикнул Туба и жестом приказал стоящим рядом ддшникам и стрелкам идти на помощь к своим.

Древко лука лежало в левой руке, и этим нужно было пользоваться. С расстояния в пять метров я выстрелил в шею. Пати-лидер сгруппировался, наконечник скользнул по плечу, и стрела улетела прочь.

- Ну всё! – Туба закрыл забрало шлема. – Конец тебе, уродец!

Я помнил, как двухметровая железяка Тубы едва не отрубила ногу троллю, а сейчас эта махина летела мне в голову.

Уклоняясь, я откинул лук в сторону и вооружился кинжалом. Отлитый из железа воин махал топором, как заведенный. Удары сопровождались жужжащим звуком разрезаемого воздуха. В какой-то момент топор осветился фиолетовой вспышкой, Туба выгнул спину и засадил лезвие в землю.

Наконечник топора вошел в грунт и образовал локальный разлом. Из трещины в стороны поползла ударная волна, сбила меня с ног.

Здоровяк подскочил, не тратя времени на то, чтобы вытащить топор. Железная перчатка прочертила дугу снизу в вверх и врезалась мне в рот. Пролетев парочку метров, я сделал незапланированный кувырок назад и приземлился на задницу. Рот наполнился металлическим привкусом, с бороды потекло на грудь.

Контуженный мозг наблюдал за тем, как рука неуклюже лезет в сумочку на поясе. Плохо управляемые пальцы успели нащупать собачку молнии, когда гремящий железом амбал подскочил с топором на перевес.

Сознание вернулось, как нельзя вовремя, я расслабил руки и упал на спину. Наконечник топора сделал почетный круг, обдавая прохладным воздухом, а затем поднялся над головой Тубы. От рубящего сверху меня спас перекат в сторону, лезвие топора оказалось в земле.

Я вскочил на ноги, перенёс вес тела от бедра в руку и вложился кинжалом в бок. Лезвие прошило доспех под звонкий хлопок, будто вскрыл консервную банку, но вошло лишь на половину. Туба глянул на торчащую в боку рукоять и ударил наотмашь внутренней стороной ладони.

Приземлившись в пяти метрах, я изо всех сил пытался вдохнуть. Не получалось. Острая боль между лопаток растекалась по спине, я упал на что-то твёрдое. Амбал уже приближался.

Заметив, что я лезу в сумочку, Туба схватил меня за пояс и поднял будто невесомый манекен. Ткань треснула, и я снова грохнулся.

- Ну что, Вированый, отомстить захотел?! – здоровяк швырнул пояс в сторону. – Дурак! Мы же тебя выживем из Тизера! Будешь каждый раз экстренно выходить!

За спиной раздавались вопли. Омоновцы сдерживали КБВшников, которых месил тролль. Пытаясь избежать участи, часть людей Тубы слепо бросалась на выстроившуюся оборону. Парни в черном последовательно и монотонно уничтожали беглецов, и вскоре от клана быстрых ветров осталась лишь горстка бойцов.

В ярость пришел маг, раскастовал огненный дождь, но под одной из скрывающих лиц маской нашелся тот, кто оказал сопротивление. Защитный купол уберег Омоновцев от пламени, после чего сразу две стрелы прошили тело колдуна.

Пока Туба, сопя от гнева, смотрел на гибель своих бойцов, я восстановил дыхание и потихоньку пополз назад. Наступил на камень, что чуть не переломал мне позвоночник, и тот выскочил из-под ступни.

- Ты куда собрался, сучонышь !? – Туба замахнулся.

Лезвие топора врезалось в бок. Меня подбросило и согнуло пополам, внутри что-то хрустнуло. Чешуйка приняла на себя колоссальный удар, но все же не выдержала, частички брони разлетелись в стороны.

Останавливаясь ударами головы о песок, я приземлился в семи метрах. Левый бок неестественно смят, из дыры шириной два пальца валит кровь. Я облизнул губы, разорванные и распухшие лепешки предупредительно отреагировали болью. Попробовал встать. Сломанные ребра, будто проглоченные осколки стекла, впились в кожные ткани и внутренние органы.

- Ну, давай! Вставай! – амбал приближался, поглядывая на умирающих соклановцев. Снял шлем и отбросил в сторону. – Пускай я тоже сдохну, но тебя говнюк выпотрошу!

Кинжал так и остался торчать в броне Тубы, а тот, что валялся в рюкзаке, мне не достать. Левая рука дотянулась до колчана, вытащила стрелу.

- И что ты сделаешь, придурок?! – железная перчатка обхватила мой кулак вместе со снарядом. – Давай я тебе помогу!

Что хрустнуло первым я так и не понял: древко стрелы в кулаке или фаланги пальцев. Туба ослабил хватку, а изуродованная и посиневшая кисть так и осталась сжатой. Думаю, я кричал. Боль стала невыносимой, а потом стихла вместе с наплывшей темнотой в глазах – я отключался. Перестало пугать лязганье его силовых доспехов и фырканье носом.

- ...так быстро!

Мир вокруг трясся, будто я попал в эпицентр десятибалльного землетрясения. Из темноты появилось раскрасневшееся лицо Тубы, горящие яростью глаза смотрели на меня в упор, я даже ощутил запах чеснока из его рта.

Секунд пять понадобилось, чтобы понять, что не земля вокруг трясется, а железный монстр схватил меня за шею, оторвал от земли и колошматил, будто хотел вытрясти украденные монеты.

- Не так быстро! – перчатка начала сжиматься. – Хочу из первого ряда видеть, как ты сдохнешь!

За резью в кадыке последовало хриплое дыхание. Я вспомнил эту боль. Точно также Скок отправил меня на респ во время нашей засады в торговой лавке. Острая боль, судорожные попытки втянуть воздух и хруст собственных шейных позвонков, что может быть хуже?

Злость и горечь обиды заполнили изувеченное тело. Желание в ответ напакостить здоровяку стало больше, чем вся вселенная. Забылись боль и удушье. Умру, но тебе, сука, подгажу!

Не обращая внимания на сломанные рёбра и вывихнутое плечо, правая рука уцепилась в его необъятную шею. Я сжал, что было силы и даже оттопырил пальцы, чтобы ногти вонзились в плоть, но Туба лишь слегка улыбнулся и сжал еще сильнее. Ублюдок смеялся мне в лицо и душил. Злость всего мира скопилась в правой руке, я сжал в ответ.

Улыбка превратилась в странную гримасу, на секунду я подумал, что Туба едва ли не получает оргазм, глядя на беспомощного червяка в своей руке, но потом понял: говнюк корчился от боли!

К запаху чеснока из его вонючего рта прибавился запах горящих волос, от шеи потянулся дымок. На гнусном лице появилась тень страха. Туба рывком сжал кулак, и я едва не проглотил собственный кадык. Непроизвольно закатились глаза, сознание снова проваливалось в темноту, но правая рука больше не принадлежала мне, ей управлял бездушный злостный ублюдок, готовый на всё, лишь бы продлить страдания этого говнюка.

Через какой-то промежуток времени, хватка Тубы ослабла. Вместе с долгожданным вздохом, глазам возвращалось зрение, из мира глухих меня вырвал чей-то крик. Правая кисть полыхала огнём, сжигая кожу на шее и лице Тубы. Орущий амбал одной рукой все ещё душил меня, а другой пытался расцепить въевшиеся пальцы. Бесполезно. Я не разжал бы их, даже если бы три из пяти отгрыз крокодил.

Крик сгорающего заживо человека бил по ушам, а я смотрел на облезшую кожу и пузырящуюся жидкость на лице. Настала очередь Тубы с нетерпением ждать собственной смерти. Он опустился на колени, огонь охватил всю голову. Туба полыхал словно воткнутый в землю факел, и лишь белые зубы мельтешили в огне.

Левая переломанная кисть всё ещё сжимала обломок стрелы. Закусив губу, я вогнал его здоровяку в висок. К ногам упало тело с почерневшим лицом и дымящимися клоками волос. Пати-лидер клана быстрых ветров отправился на респ.

Я посмотрел на затухающую кисть, на ней не было ожогов и даже покраснений. Попытался развернуться, но земля под ногами ускорилась. Потемнело в глазах.

…. …. ...

Целый караван повозок шел в Вартичи. Я сидел на одной из последних и наблюдал за утекающей из-под ног землей. Караваны тащили горы шмотья. Оружие, доспехи, украшения и снаряды едва не вываливались за борт из раскачивающихся на ухабах повозках.

Всё получилось! Я это сделал. Одной только тяжелой брони девять комплектов отжали – целое состояние! Про пушки, магические кольца и ожерелья вообще молчу. А пулемёт?! Боюсь Тубу не погладят по головке, когда узнают о случившемся, но самое главное – это тяжелейший удар по репутации и экономике Якуша.

Солнышко светило в лицо, и я улыбался. Хилки затянули раны и сняли боль, правда остались проблемы с изувеченной кистью. Из-за неправильно сросшихся костей не разгибался безымянный палец, но это было сущим пустяком по сравнению с наслаждением за отмщение.

- Ты как? – Витлет хлопнул по плечу и сел рядом.

- Нормально. – я улыбался. – Как думаешь? Дофига выручили?

- Неплохо. Очень неплохо!

…. …. ...

Приготовления к ограблению заняли две недели. Первым делом я отследил передвижения КБВшников, разобрался, как устроен процесс подготовки к данжу и механизм вербовки. Мне нужно было получить как можно больше деталей происходящего, чтобы убедить Семёна. Если бы дело не выгорело с первого раза, то второго шанса уже не было бы.

Туба с парнями ходили в данж, как по расписанию – каждый четверг. Соответственно раз в неделю они привозили в город «счастливчика», обладающего суперспособностью.

Квадрат респа при переходе из ознакомительной локации в основную не такой большой, как оказалось. Процесс поиска жертвы выглядел достаточно примитивно: Туба и его свита просто прочесывали леса, запуская в небо разведывательные стрелы.

Первого парня звали Игорь, я нашел его всего минут на десять позже, чем они. Прячась в кустарнике, подслушал благородные речи о величайшем клане и предложении присоединиться. Через два дня бедняга стал жертвой Виров. Жаль. Зато я понял, как буду действовать.

Игра превратилась в бродяжничество по территории респа. Я изредка натыкался на игроков и спрашивал: слышали ли они что-нибудь о клане быстрых ветров? Четвёртым оказался Семён, выпучивший глаза брюнет с монобровью. Он понимал о чём идет речь.

Я не знал, сколько у меня было времени, но уложился в полчаса. Рассказал, что с ним произойдет в ближайшие сутки до самых мелких мелочей: как его примут в клан, позволят пройти лайтовую проверку, дадут подержаться за рукояти пулемёта, провозгласят избранным и позовут в данж. Сказал, что знаю это всё, потому что сам был на его месте. Предложил сделку за хорошие бабки, Семён любил бабки.

Тяжелее всего оказалось договориться с Витлетом, а точнее, с его партнерами. Бизнесмены ни под каким предлогом не соглашались грабить Якуша. Топ один нашей локации был злопамятным и хитрожопым сукиным сыном, внушающим страх. Помог Витлет, придумал финт с костюмами и масками Омоновцев.

Дошло дело до договорённостей. У меня не было времени на то, чтобы подумать или найти лучшее предложение, бизнесмены это понимали и с радостью использовали. Про финансовую сторону вопроса я даже не хочу вспоминать, меня раздели до гола, но это было еще не самым страшным. Бурый, Савков и Ренат сказали, что подключатся к замесу только в том случае, если будут уверены, что преимущество на их стороне. То есть первую часть плана мы с Семёном должны были выполнить на свой страх и риск. Лицами светили тоже только мы.

Семён нажал на гашетку, зная, что придется пережить. Его интерес заключался в увесистом проценте от награбленного. Если бы пацан не осмелился, нас бы просто пытками вынудили экстренно выйти, а в добавок внесли бы в списки изгоев и позаботились о том, чтобы мы дохли каждый раз, когда попадаемся на глаза людям Якуша. Хотя второе, скорее всего, произойдёт в любом случае.

…. …. ...

Вечером следующего дня мы прибыли в Вартичи. Витлет занялся тем, что у него лучше всего получается – оценкой и подготовкой к продаже. Я же, впервые за последние три недели, вышел в реал.

Эпилог

Крышка капсулы уползла вверх. Окаменевшее тело ныло и зудело. Миллиарды невидимых игл впились в нервные окончания, будто я отлежал каждую клеточку своего организма.

Свет в гараже не горел, и я не торопился выползать из теплого ложе. Вращая кистями и шевеля пальцами на ногах, возвращал телу подвижность. Поднялся минут через пять, добрался до выключателя.

К пустой бутылке из-под водки на столе прибавилось еще две. На диване лежала перевёрнутая пепельница, посреди гаража валялась табуретка, в полу торчал рыбацкий нож.

На автомате проверил работает ли телефон, а затем ткнул шнур зарядки в разъём. Экран отозвался приветствием. Я взял со стола выдохшуюся минеральную воду и сделал пару огромных глотков. Пересохшее горло, будто выжженная солнцем пустыня, приняло дар.

В ВК светились непрочитанные сообщения. Опять она! Чтобы освежить в памяти беседу, я пролистал переписку выше.

Полина Мотыль: «Мирон, ты, когда последний раз с Димой разговаривал? Может найдешь для друга немного времени?!».

Я: «Слушай, Полина! Чего ты лезешь?! Мальчики сами разберутся!».

Полина Мотыль: «Ты идиот?».

Полина Мотыль: «Или не знаешь?!».

Полина Мотыль: «АЛЁ! Неужели он тебе не сказал?!».

Полина Мотыль: «ТЫ ГДЕ? ОПЯТЬ ЗАЛЕЗ В СВОИ ИГРУШКИ?!».

Полина Мотыль: «ПРИДУРОК! ТВОЙ ДРУГ УМИРАЕТ!».

Бутылка выпала из руки, пролившаяся вода смешалась с пеплом из перевёрнутой пепельницы, образовавшаяся каша впиталась в обивку дивана...

…. …. ...

Почти всю ночь я переписывался с Полиной. Мозг отказывался верить в происходящее, но история была слишком жестокой, чтобы оказаться розыгрышем.

Димона начали беспокоить боли в груди уже давно, но два месяца назад они стали невыносимыми. Как бы он не любил таскаться по врачам, ситуация вынудила. Проведенное обследование опрокинуло жизнь с ног на голову. Врачи поставили диагноз – снижение сократительной функции сердечной мышцы. Диме отмерили один год.

Список ожидающих донорских сердец надежд не внушал. Прошло почти три месяца, а Дима так и не поднялся ни на одну строчку.

Полина написала, что, родители нашли клинику в Израиле. Заграничные доктора согласились помочь, как в проведении самой операции, так и получении подходящего сердца. Вопрос упирался в деньги. Речь шла о сорока миллионах, из которых удалось собрать лишь двадцать три. В эту сумму входила вся имеющаяся недвижимость и потенциальные кредиты.

Я попросил у Полины прощения, за то, что вёл себя как придурок, она предложила встретиться и выпить кофе. Пообещал найти время, но только после того, как повидаюсь с другом.

…. …. ...

Бахилы шуршали по бетонному полу, развевался белый халат. Я вприпрыжку мчал по больничному коридору, отыскивая палату номер одиннадцать. Дернув нужную дверь, оказался в пропахшем хлоркой помещении.

- Здоров! – бледный и похудевших двойник Димона болезненно улыбался, лёжа на больничной койке.

- Здоровее видали, – я сел на стул и пожал руку, из которой торчал катетер. – Ты как?

- Нормально! – друг играл не свойственную ему веселость. – Валяюсь, в сериалы залипаю.

Мы говорили о всякой фигне, как в старые добрые. Димон рассказал про очередной свой проект – видео-блог о жизни фрилансера, а затем с открытым ртом слушал мой полуторачасовой рассказ про месть Якушу.

- Я чёт вспомнил, как ты комиссию в Тизер проходил. Уже тогда доктора сказали, что у тебя что-то не так.

- Да, – Димон засмеялся. – А я подумал, что придурки просто меня напугали. Даже ненавидел их за это, прикинь!

Мы смеялись, потом точили мандарины и запивали вишнёвым соком. Димон включил пару треков неожиданно ворвавшегося в топы репера и показал угарный видос с котятами и огурцами.

Четыре часа пролетели, как десять минут. Темы для разговоров потихоньку иссякли, голые стены палаты всё больше слушали наше молчание. В одной из затяжных пауз я серьезно спросил:

- Какой суммы не хватает?

- Пятнадцати лямов где-то, – Дима перестал улыбаться.

- Ясно, – я сжал его руку. – Держись, мужик! Мы своих не бросаем!

…. …. ...

Через час я ворвался в кабинет к Витлету:

- Привет, Витя! Какие новости?

- Даже не знаю, – мужик пожал плечами. – Смотря чего ты ожидал.

- Ну, не томи. Сколько?

- Тебе полагается четыреста тысяч!

- СКОЛЬКО?! БЛЯ!

- Да, подожди...

- БЛ**Ь, ВИТЯ, КАКИХ ЧЕТЫРЕСТА? Там скарба лямов на двадцать!

- На девятнадцать, – поправил Витя и протянул лист бумаги. – Ты сам на эти условия подписался! И договаривался не со мной, а с партнерами! Вот калькуляция.

Я взял исписанный лист. Калькуляция содержала длинный перечень награбленного с расценками. Итоговая сумма делилась в зависимости от оговоренного процентажа, но с одним исключением: из моей доли вычитались стоимости погибших бойцов. Я согласился компенсировать неудобства парням, по сотне за каждого. Их оказалось одиннадцать.

Внезапно потяжелела голова. Я, конечно, не рассчитывал на десять лямов, но думал выручить около трёх, плюс на счету двести тридцать тысяч, сто пятьдесят должен вернуть Рудный. Итого набралось бы около четырех миллионов, а это уже существенный вклад.

- Это хорошие деньги, дружище! – Витя поспешил меня успокоить. – Многие за год столько зарабатывают.

- Да, но мне нужно гораздо больше. Друг умирает!

- Сколько? – Витя изменился в лице и достал из-под стола бутылку.

- Пятнадцать миллионов.

- Ё-Ё-Ё! – наполнил стакан и махнул залпом. – Извини, Мирон. Ну, лям я могу тебе одолжить – это максимум. Остальные бабки либо не мои, либо вывод приведёт к смерти бизнеса.

- Может быть есть какой-то...

- Если ты думаешь о том, чтобы кинуть партнеров, то забудь! Извини, но я так не работаю. Чего тогда будет стоить моё слово? Я не перевариваю кидал и хитрожопых разводил! И уж тем более не собираюсь становиться одним из них!

- Ладно, забудь.

- Мне жаль.

- Знаю, – я выдержал паузу, пока возбужденный мозг перебирал сотни возможных решений. – А можешь оказать мне небольшую услугу?

- Чего?

- Мне нужен автомат и надёжный схрон!

…. …. ...

Верхушки деревьев раскачивались и царапали небо. Изредка проплывали облака. То тут, то там щебетали птицы и стрекотали кузнечики, где-то поодаль отмеряла годы кукушка. Пахло хвоей и мхом. Лес, как единый живой организм, жил, дышал и кормился.

Голый чувак с автоматом Калашникова в руке смотрелся явно лишним в этом обители первобытности и спокойствия, но что поделать?

Я передернул затвор и поднял дуло вверх. Переводчик-предохранитель стоял в положении «очередь», когда палец утопил курок.

Свинцовый звон нарушил привычную тишину и умиротворение, зверьё пустилось в бегство. Пули уносились в воздух, теребя попавшуюся на пути крону сосны. Спустя несколько секунд холостой щелчок бойка уведомил о опустошенном магазине. Я вынул сдвоенную при помощи изоленты обойму, перевернул и снова вставил в гнездо. За передернутым затвором последовал ещё один оглушающий залп. Закончился второй магазин, и я бросил автомат на землю.

Звон в ушах пропал спустя минуту, а ещё через две я услышал шум приближающегося Вира...

От Автора

Спасибо всем, кто проделал этот путь вместе со мной. Пишем комментарии, давим на лайки и репосты. Думаю, не стоит пояснять, что история Мирона еще продолжится...

P.S. Возможно Вам показалось, что книга закончилась слегка спонтанно. Так оно и есть ;) Автор просто не хотел в этой части браться за развитие новых способностей героя и обрывать их на каком-то этапе.

Оглавление

Пролог

Глава 1.По следу

Глава 2. Не для отвода глаз

Глава 3. За Проллом

Глава 4. Ненастоящий детектив

Глава 5. Око за око

Глава 6. Игра в кости

Глава 7. Амазонки

Глава 8. Первые ответы

Глава 9. Партизаны Рудного

Глава 10. Данж

Глава 11. Темная лошадка

Глава 12. В деле

Глава 13. Диверсант

Глава 14. Гусь-город

Глава 15. Дивиденды

Глава 16. Путь Кродиуса

Глава 17. Перечник

Глава 18. Вартичи

Глава 19. Холм бессмертных

Глава 20. Ущелье мести

Эпилог

От Автора Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg