— Мы связались с господином Моррисоном. Он согласился вести ваше дело. С вами будет работать его сотрудник Джон Вайт.
— Когда я смогу с ним поговорить?
— Он уже выехал сюда, к нам. Это ближе, чем до клиники. Сказать точно, когда он будет, не могу. Но он уже сейчас просит сбросить ему все материалы по вашей ситуации, хочет ознакомиться с ними по дороге.
Неужто Вайт обзавелся личным шофером? Вряд ли, скорее сильно доверяет автопилоту.
— Могу я пока что переговорить с врачами?
— Да. Разумеется.
Лучше бы не говорил. Одно дело предполагать, что все плохо, другое — выслушивать со стороны кошмарные детали, перечисляемые мертвым металлическим голосом.
Все не просто плохо. Это конец. Дееспособность пациента более чем под вопросом. Странно, что с его жалкими остатками ведут вежливые беседы и даже подключают к ним юристов.
Неудивительно, что этот огрызок, бывший некогда молодым и здоровым телом в прекрасной физической форме, не желает оставаться на этом свете. Здесь ему больше делать нечего. Лишь то, что из выжженной лаборатории до бокса глубокой реанимации его сумели доставить меньше чем за пять минут, позволило задержаться жизни на жалких руинах былого великолепия.
Эдкинс, может, и сволочь еще та, но он прав: долго в таком состоянии не протянуть. Дни? Скорее, часы. Он попросту свихнется, таращась во тьму и считая оставшиеся мгновения существования. Ему уже сейчас мерещится во мраке что-то нехорошее, бесшумно подкрадывающееся, плотоядно облизывающееся. Психике нужны раздражители, а здесь их нет, за исключением металлического голоса Стива, — вот и старается заполнить пустоту.
А от этого неживого голоса можно свихнуться куда быстрее, чем от непроглядной тьмы.
— Дженя, ты меня слышишь?
Не американизированное «Джон», и даже не «Евгений», не «Рос»: «Женя», ну пусть «Дженя».
Это, похоже, Вайт.
— Слышу. Смешной нигер, где тебя столько носило?
— Почему смешной?
— С такой-то фамилией[2] ты хочешь быть серьезным нигером?
— «Нигер» — это не слишком удачный термин для диалога двух уважающих друг друга собеседников.
— А я черномазых не уважаю.
— Ты успел заделаться расистом?
— Ага. Причем совершенно случайно. По случаю прикупил себе домик в Алабаме.
Комментарии к книге «Самый странный нуб», Артем Каменистый
Всего 0 комментариев