««Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-01 (1994)»

Через три дня, когда я пошел к нему в третий раз, у его пошла носом кровь. Благодаря моим сигналам кровотечение удалось остановить. Вечером, когда мы приехали в больницу, моя жена, сославшись на плохое самочувствие, осталась в машине. А больной в это время был в хорошем расположении духа, бодр и высказал мне много благодарных слов. Хотя мы хорошо понимали друг друга в ходе нашей беседы, он оставался непреклонен и считал, что лучше уйти из жизни, чем жить в таком состоянии. Его решимость была настолько сильна, что мне не удавалось ее переломить: ведь цигун-терапия требует обоюдных усилий. Я внушал ему:

— Сколько лет вашему ребенку?

— Девять.

— Пусть его завтра приведут, посмотрим, есть ли у него особые способности. Я немного с ним поработаю, а потом и вы займётесь его воспитанием. Глядишь — и государству польза.

Он покачал головой.

— Нет необходимости.

Было очевидно, что «завтра» его совершенно не волнует.

Я несколько изменил тактику внушения:

— Ваша жена, когда была молодой, училась во Франции. Вот поправитесь, пусть научит вас иностранному языку.

Он опять покачал головой:

— У нее своя судьба, — и махнул рукой.

Я снова сменил тактику:

— Ваш начальник так заботится о вас. Два дня назад специально приезжал за мной, чтобы я как можно скорее занялся вами. Он сказал, что вы перспективный работник. Он очень вас ценит.

Больной только вздохнул:

— Все это бессмысленно.

Все мои попытки пробудить в нем интерес к жизни заканчивались неудачей.

В конце концов я решил спровоцировать больного и отбросил всякие намеки:

— Что вы делаете? — спросил я громким голосом.

Он испуганно уставился на меня.

— Вы же задумали выброситься из окна! Или я опять ошибаюсь?

Больной неподвижно смотрел на кровать.

Я еще надеялся, что он скажет: «Нет, и в мыслях такого нет!» Но пациент не реагировал и только неподвижно смотрел на кровать. Молчание — знак согласия.

Я стал с ним дружески беседовать, осторожно пытаясь настроить соответствующим образом. Он вежливо слушал и мало говорил сам.

Спустя некоторое время больной встал с кровати, чтобы немного походить, и сказал мне: «Доктор Янь, можно я помоюсь?*» «Конечно!» — ответил я.

Пробыв в палате с восьми до одиннадцати вечера, я вышел и обратился к супруге больного: