«Знание-сила, 1998 № 03 (849)»

Знание-сила, 1998 № 03 (849) (fb2) - Знание-сила, 1998 № 03 (849) (Знание-сила, 1998 - 3) 4798K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Журнал «Знание-сила»

Знание-сила, 1998 № 03 (849)

Ежемесячный научно-популярный научно-художественный журнал для молодежи

Издается с 1926 года

«ЗНАНИЕ - СИЛА» ЖУРНАЛ, КОТОРЫЙ УМНЫЕ ЛЮДИ ЧИТАЮТ УЖЕ 70 ЛЕТ!

ЗАМЕТКИ ОБОЗРЕВАТЕЛЯ

Александр Семенов

«Без правил»

На такой заголовок в одной из афиш я наткнулся около года назад. Рекламировался новый вид спорта — «бои без правил», чемпионат мира по которому проходил в Москве. «Единственное правило: победитель получит 50 000 долларов»,— продолжала зазывать афиша, но я уже думал О другом.

Мы привыкаем жить без правил.

К сожалению, Россия чаще всего руководствуется заповедью Шолом- Алейхема: «Если нельзя, но очень хочется, то можно». Несколько лет назад мы с семьей провели два года в Германии. Первое, что потрясло детей после возвращения на родину,— это машины, едущие на красный свет. В Гамбурге их приучили, что «этого не может быть никогда». До сего дня мы (не единственные ли в столице?) замираем перед красным глазком светофора, ощущаем сердитые толчки пробивающихся сзади вечно спешащих москвичей и стоим, стоим на своем, соблюдая правило. И это одно из моих главных достижений в воспитательной работе с детьми: они знают, что есть некоторые вещи, которые нельзя делать просто потому, что нельзя: идти на красный свет, курить и пить вино до восемнадцати лет. Существование некоторых абсолютных запретов в жизни семьи, государства, общества — это, на мой взгляд, как раз тот самый скелет, на котором все и держится.

Лично я всегда знал, что нельзя лгать а статьях, которые пишешь. Можно преувеличивать, фантазировать, но приписывать кому-либо несуществующие цитаты, рассказывать выдуманные эпизоды и детали недопустимо. Сейчас это не то, что встречается, не исключение, а само стало правилом. Едва ли не после каждой второй большой статьи о науке и технике в таких уважаемых изданиях, как «Независимая газета» или «Известия», через месяц публикуется комментарий экспертов с перечислением десятка грубых ошибок и откровенного вранья. О менее серьезных газетах и речи нет: там просто не появляются разоблачительные комментарии. Журналисты стали «ездить без правил». Конечно же, не все, есть честные профессионалы, но их голоса тонут в общей тенденции. А на науке я акцентирую внимание только потому, что могу здесь более или менее квалифицированно разбираться в происходящем. Думаю, что в статьях о спорте, культуре, экономике, политике та же самая «езда без правил».

В годы моей студенческой юности мы еженедельно ходили а консерваторию «на классику». Несмотря на юношескую склонность к преферансу и горячительным напиткам, предпочитали с тихой радостью соприкасаться с музыкой. Пропустив десяток лет по причине малости детей и перестроечной неразберихи, мы оказались там вновь и были потрясены услышанным. Очень средний концерт, исполнение — из рук вон, но... зал взрывался аплодисментами. В следующий раз нам повезло: досталась хорошая воскресная лекция Жанны Дозорцевой, а потом опять — провал. Я уж решил, что вошел в возраст, когда все активно не нравится, но потом наткнулся на статью известнейшего российского дирижера Евгения Светланова, где он сетовал на утрату критериев в нашем главном музыкальном заведении. Получается, что и здесь утеряны «правила» отбора, оценки, и посредственное исполнение может на равных правах соседствовать с выдающимся, снижая его значимость.

Не то же ли самое происходит и в нашем спорте? Ностальгия сжимает мое горло, когда я вспоминаю, как мы всей семьей смотрели фигурное катание или хоккей — мама в особо ответственные моменты убегала на кухню, потому что очень волновалась. Побеждали наши хоккеисты, штангисты, легкоатлеты, борцы и боксеры. Даже футболисты, которые отнюдь не всегда выигрывали, хотя бы боролись за победу, а мы переживали и боролись вместе с ними.

Теперь проигрывают все. На первенстве Европы по легкой атлетике радуемся одной золотой медали. Конечно, не все должны быть чемпионами, но я убежден, что такой крах бывшего советского спорта связан с утратой традиций и системы ценностей. Может, это неизбежная черта переходного периода? Как изменить эту тенденцию? Как объяснить современным олимпийским надеждам, что спорт — это не только призовой фонд, но и еще кое-что? Я уверен, что нельзя стать олимпийским чемпионом только из-за денег, должно быть что-то еще более высокое, чтобы пересиливать себя много лет изо дня в день, например гордость за свою страну или любовь к Родине. Может, я ошибаюсь...

Про то, что происходит на телевидении, вообще можно было бы писать тома, но трудно преодолеть отвращение. Беспредел — по-другому трудно сказать. После «Империи страсти» с раздеванием под музыку и аплодисменты дошли до передачи «Про это». Она почти ничем не отличается от разговоров испорченных шестиклассников. Разница в одном: подростки еще стыдятся своих бесед и стараются вести их а укромном месте, а авторы передачи «Про это» уже переросли их моральный и интеллектуальный уровень и обсуждают проблемы мочеполовой системы перед миллионной аудиторией. Ребята, я не ханжа, я догадываюсь, откуда дети берутся, но должны же быть элементарные правила поведения в общественном месте!

Куда ни бросишь глаз, всюду одно и то же: «без правил». Так ездят водители, тор|уют продавцы, руководят страной правительство и президент, ведут себя депутаты Думы и охраняют нас милиционеры, и прочее, прочее, прочее. Поезда, самолеты и автобусы ходят безо всякого внимания к расписанию. Горячую воду отключают и включают, как заблагорассудится. Где остановиться взору для радости и покоя?

Даже наука — родная моя сторона,— и та идет на поводу у общих беспорядков. Главная цель и смысл почти любого сегодняшнего научного исследования — получение денег в форме грантов, субсидий или государственного финансирования. Это единственное правило, которое постепенно устранило все другие, и о научной истине, честной обработке результатов, проверке и перепроверке их говорят все реже и реже. Критерием служит только наличие или отсутствие гранта: есть он — работа хорошая, нет — плохая. Происходит естественный отбор: хорошо питаются и живут нормальной жизнью те, кто получил грант, у них гораздо больше шансов получить и следующий, да и «грантодатели» предпочитают тех, кому уже давали, чтобы подтвердить свою мудрость. Побеждает не тот, кто быстрее бегает, а кто лучше умеет бегать в мешках!

Как обычно, для силы эмоционального воздействия я утрирую, гиперболизирую и сгущаю краски, но тенденция-то сомнений не вызывает — «без правил».

Недавно я понял, чем мне мил девятнадцатый век, во всяком случае его начало: были правила — везде и всюду. Правила хорошего тона, дуэльный кодекс, правила поведения на балу, танцевальные правила, купеческое слово, кодекс ремесленников — у всех сословий и слоев были свои законы, и ты всегда знал, как себя вести. Понятно, что надо было их выучить и выполнять. А что делать теперь?

Невероятно тяжело продолжать выполнять какие-то правила, когда асе вокруг этого не делают. Мы в семье, к примеру, были приучены приходить в гости вовремя. Теперь ставим хозяев в неловкое положение: они обычно еще не готовы и ждут визитеров минут через сорок — пятьдесят. Всегда приходим за пять минут на любую встречу и ждем полчаса, пока соберутся остальные встречающиеся. Всегда выполняем свои обещания, искренне удивляя тех, кому мы что-то обещали. Неудобно так себя хвалить, у меня, на самом деле, множество недостатков — я кричу на жену и детей, не могу обеспечить им нормальный уровень благосостояния, не хочу защищать докторскую диссертацию, — но я стараюсь соблюдать правила человеческой жизни. Трудно!

Но я думаю, что правда за нами, и призываю всех соблюдать хоть какие-то правила, увеличивая их количество с каждым днем. Ведь чисто на улицах станет только тогда, когда мы перестанем бросать бумажки мимо урны. Смешной пример... Но начинается с этих мелочей, а заканчивается отказом оборудования на космической станции «Мир» — там ведь все ломается исключительно из-за того, что кто-то кое-где не выполнил какие-то нормы, не следовал каким-то правилам. А ничем, поверьте, не отличающиеся от нас немцы исключительно за счет соблюдения всех правил процветают и благоденствуют. Только так победим?!. »

СЕНСАЦИЯ!

И все-таки он делится?..

Одев из краеугольных камней современной физики элементарных частиц — идея существования кварков, частичек с дробным электрическим зарядом в одну и две трети от заряда электрона. К сожалению, их никак не удается наблюдать в свободном виде. Для объяснения этого факта придуман даже специальный термин — «невылетанне кварков», и лучшие теоретические умы бьются над объяснением, почему же они все-таки не вылетают из элементарных частиц. Однако такое необъяснимое невылетанне до снх нор порождает у некоторых ученых скептицизм и принципиальные сомнения в дроблении электрического заряда вообще. И вот появились данные о дробных зарядах совсем из другой области физики.

Эффект Холла — это классический эффект, обнаруженный еще в 1679 году американским физиком Эдвином Холлом в тонких золотых пластинах. Суть его в той, что при прохождении тока через твердый проводник, находящийся в магнитном поле, возникает поперечное электрическое поле.

В 1960 году — словно к юбилею — немецкими экспериментаторами под руководством К. фон Клотцинга был открыт квантовый эффект Холла. Как и полагается любому квантовому эффекту, состоял он в том, что при низких температурах в полупроводниках «холловское сопротивление» начинает квантоваться, то есть принимать только вполне определенные, «порционные» значения.

Заметьте, это хоть и квантовый, но макроскопический эффект — квантуются не какие-то мелкие частицы, а сопротивление образца или же его проводимость. Вскоре после экспериментального наблюдения, в 1962 году, американец Роберт Лафлин создал теорию явления. Отличительной ее чертой было присутствие объектов с дробными зарядами — в одну треть заряда электрона. За прошедшие пятнадцать лет практически все детали теории Лафлина были подтверждены экспериментально, но лишь само наблюдение дробного заряда ускользало от исследователей. Наконец, осенью 1997 года две международные групны исследователей объявили о регистрации дробных зарядов в квантовом эффекте Холла.

Им удалось наблюдать флуктуации тока в этом эффекте. Понятно, что когда течет ток, значение его не может быть абсолютно точным — то чуть больше, то чуть меньше. Если долго измерять значение тока и определять отклонение полученных величин от среднего, а потом среднее значение этих отклонений ноделить на среднее значение тока, то должна нолучиться величина заряда носителя тока. Так вот, когда все точно измерили и поделили, оказалось, что заряд в квантовом эффекте Холла переносит частицы с зарядом в одну треть заряда электрона.

Это именно то, что предсказывал Лафлин в своей теории; существование некоторых квазичастиц, электронных образований как раз с таким дробным зарядом. Они строятся яз коллективного движения многих электронов, но тем не менее локализованы в пространстве. Конечно, эти квазичастицы могут существовать лишь внутри электронного «газа» и не могут выходить из него, как обычные электроны.

Естественно, чтобы измерять флуктуации с точностью до одного электронного заряда, а то и меньше, приходится делать эксперимент с высочайшей аккуратностью, но это удалось. Теперь уж нет сомнений в том, что обнаружены объекты с дробным зарядом, причем не в микромире, а в полупроводниках.

А. Альстер

ВО ВСЕМ МИРЕ

Рисунки Е. Силиной

Делай, как я

Косяки антарктического криля, насчитывающие громадное количество особей — до двадцати шести тысяч в одном кубическом метре воды, — тем не менее движутся не хаотично, а вполне упорядоченным образом и избегают завихрений. Координация их движений была выявлена зоологом Конрадом Визе из Гамбургского университета.

Посредством микросветоизлучателей и миниатюрных датчиков, приклеиваемых к ним, удалось установить наличие четырех различных сигналов. Низкочастотный сигнал плавников сообщает, каков темп движения идущего впереди, возможно, инстинктивно выбранного лидера или вожака стаи. Эту скорость плавания придется строго соблюдать всем остальным. А вот высокочастотные (разумеется, механические) сигналы от щетинок на лапках помогают задать дистанцию между соседями справа и слева, сверху и снизу. Тем самым строй сохраняет свой шахматный порядок, однако на этот раз не совсем обычный - трехмерный.

Этот странный углерод...

Профессор химии в Хайдарабадском университете (Индия) Гаутам Дезираджу изучает явление кристаллического полиморфизма, которое состоит в том, что отдельные органические соединения приобретают самое разное строение.

Просматривая базу данных, содержащую характеристики ста пятидесяти тысяч основанных на углероде кристаллических структур, он заметил, что среди них встречается примерно на 15 процентов больше веществ с четным числом атомов углерода, чем с нечетным.

Привлеченный к исследованиям научный сотрудник Швейцарского федерального технологического института в Цюрихе Джек Дуниц установил, что это же наблюдается в крупнейшем в мире банке данных, описывающих органические вещества, принадлежащем Институту имени Бельштейна во Франкфурте-на-Майне.

Случайностью это быть не может, так как рассмотрению подверглось около семи миллионов известных науке органических соединений, разнообразие которых столь велико, что если бы природа была к такому распределению «равнодушна», «четные» и «нечетные» углеродные вещества встречались бы одинаково часта А пятнадцатипроцентная разница говорит о статистическом весьма существенном нарушении их равенства.

Важность открытия подчеркивается и той исключительной ролью, которую играет углерод во всех известных нам проявлениях жизни на Земле. Причин доминирования такой четности над нечетностью первооткрыватели назвать пока не могут.

В три раза быстрее

Саудовский хирург Фейсал Саати развил методику костной хирургии, разработанную нашим выдающимся соотечественником Гавриилом Илизаровым.

Ученик курганского хирурга-новатора при проведении операций по удлинению укороченных конечностей перешел от поперечного сечения кости к продольно-поперечному, при котором поперечные полусечения оперируемой поверхности, производимые с противоположных сторон, отстоят одно от другого на пять—семь сантиметров. В результате нововведения время заживления прооперированной кости с образованием новой костной ткани сократилось почти в три раза и составляет немногим более трех месяцев. Саати усовершенствовал и крепления, используемые для фиксации кости после операции.

Саудовский хирург поделился с коллегами своим опытом работы на международной конференции по вопросам восстановления м лечения костных тканей, организованной в Каире египетской Ассоциацией костной хирургии.

Вояж древней Аргентины

Почти невозможно представить себе, что Техас, его земля когда-то смыкалась с землей Аргентины. Однако ученые, специалисты по перемещению тектонических плит, доказывают, что это так. Старый североамериканский материк Лаврентия четыреста—пятьсот с лишним миллионов лет назад претерпел разлом (рифт и сейчас существует в Техасе), и отделившаяся часть дрейфовала в океане (это показано на карте красной дугой), пока не присоединилась к суперматерику Гондване, куда входили все известные остальные материки. Ею и была нынешняя Аргентина.

К мысли о единой прародине Техаса и Аргентины привели исследования скальных пород, оказавшихся точно такими же по возрасту, как и весь североамериканский материк в древности. Многие геологи, например ученые Техасского университета в Арлингтоне, считают эту теорию правдоподобной и убедительной, верно объясняющей геологические эпохи и типы ископаемых пород.

Ешьте помидоры!

Регулярное употребление в пищу томатов снижает опасность заболевания раком простаты, утверждают онкологи из Гарвардского университета и американского Общества борьбы с раковыми заболеваниями.

«Новые убедительные свидетельства» того, что употребление в пищу томатного соуса по крайней мере два раза в неделю может наполовину сократить опасность возникновения «наиболее активных форм» рака простаты, получены в ходе основательных исследований. Антиоксиданты, предположительно ответственные за предотвращение развития этого заболевания, содержатся не только в томатах. но и в арбузах и грейпфрутах, однако исследования в отношении последних пока не проводились.

Порадовали исследователи и женщин, утверждая, что быстрая ходьба на протяжении часа в день может сократить у них риск возникновения рака прямой кишки на 26 процентов. Доктор Грэм Голдиц утверждает, что даже ежедневные получасовые прогулки в быстром темпе могут помочь сократить опасность этого заболевания на 17 процентов. Эти данные получены е результате анализа масштабного исследования, в ходе которого были опрошены 121 700 американок в возрасте от 40 до 65 лет. Правда, пока до конца не ясно, как именно физические нагрузки снижают риск ракового заболевания.

Скандал с захоронением атомных отходов

В 1967 году в английской печати была опубликована снабженная пометкой «для служебного пользования» памятная записка Джона Холмса, научного директора компании «NIREX», специализирующейся на захоронении отходов атомной промышленности и энергетики.

В этом документе выражаются серьезные сомнения в правильности данных, описывающих степень проницаемости геологических пород, перекрывающих собою предполагаемое место хранения радиоактивных материалов, около атомной электростанции Селлафилд на северо-западе Англии.

Немедленно вслед за этим бывший советник правительства Великобритании Джон Нилл, занимавший пост председателя Комитета по обращению о радиоактивными отходами, заявил о том, что компания «NIREX» сознательно вводила в заблуждение общественность страны в вопросах, обязанных с возможностью просачивания радионуклидов на поверхность Земли. Он призвал секретаря по делам охраны природной среды Джона Гаммера не давать своего согласия на строительство в Селлафилде подземной геолого-географической и геохимической лаборатории, прежде чем не будут независимо получены надежные данные по гидрогеологии данного района.

НАРОДНЫЙ АРХИВ

Борис Илизаров

Каждый имеет право на воскрешение

В. Воинов. «Огонь».

О Народном архиве рассказывает его директор доктор исторических наук Борис Семенович Илизаров

Исполняется десять лет Народному архиву — первому в стране архиву «человеческих» документов. Мы продолжаем серию публикаций из него. Сегодня директор архива доктор исторических наук Борис Илизаров не только рассказывает о его истории, но и комментирует одну из хранящихся в нем фотографий (см. стр. 88).

В. Воинов. «Партитура»

Народный архив уникален, такого не было в СССР, не было в дореволюционной России, нет ни в одной из крупных архивных держав: ни в США, ни в Англии, ни в Германии — мы собираем документы обычных рядовых людей. Наш архив — первая ласточка; я уверен, что со временем их будет много.

Почти десять лет назад, когда мы только начинали, я был просто одержим идеей, что каждый человек имеет право на память о себе, на то, чтобы остались какие-то следы его существования, его пребывания на земле. Не я это придумал. Известный философ, библиограф и архивист XIX века Николай Федоров, под влиянием идей которого были Циолковский, Толстой, Достоевский, считал, что любой человек имеет право на воскрешение. Причем осуществить это возможно и необходимо не где-то там, абстрактно, а здесь, на Земле и других планетах. Фантастика?

Лет тридцать назад, как раз, когда вновь вспомнили о Федорове, началась у нас дискуссия об архивах, музеях — что надо сохранять для потомков и почему. Одни говорили: сохранения достойно лишь то, что интересует государство и что оно фиксирует, документы политических деятелей и чиновников высших рангов. Остальным можно пренебречь, потому что все это так или иначе отражается в указах, постановлениях, инструкциях, принятых наверху. И действительно, бюрократическое государство так устроено, что вся информация стекается наверх, а потом оттуда спускается с уровня на уровень иерархии.

Но историк в отличие от чиновника прекрасно сознает, что передаваемая как «вверх», так и «вниз» информация очень сильно преобразуется, меняется порой до неузнаваемости в угоду самым разным интересам; так что, сохраняя только эту «верхушечную» информацию, мы сохраняем лишь иллюзии власти — то, что она хотела видеть и хотела сделать; информации о реальном положении дел тут практически нет никакой.

И был в дискуссии представлен принципиально другой подход: надо сохранять как можно больше, все, что можно, от первых шагов человека, его первого взгляда на другого человека, их общения — во всем этом начинается история. Ну, нам говорили, что это невозможно, такой объем информации не сохранишь, да и не нужно: чрезмерное обилие затрудняет ее использование. Упиралось в конце концов все или в идеологию, или в финансы: дорого. Очевидно стало, что аппарат нс заинтересован в сохранении не отобранной им информации, что он не хочет ничего знать такого, чего не знает, что никакая реальность ему вовсе не нужна.

Несколько раньше на Западе историки проявили интерес к повседневной жизни обыкновенных людей. Когда изобрели магнитофон, в США, а потом и в Европе начала развиваться так называемая устная история. Американцы первые стали фиксировать события, документы, которые по тем или иным нричинам были недоступны, например, по так называемому атомному проекту. Там многие вещи были засекречены, многое происходило вообще по приватным устным договоренностям. Кому первому то или иное решение пришло в голову, кто мысль подхватил, развивал — об этом вообще не узнаешь из документов. После войны американские архивисты-историки обо всем этом опросили действующих лиц проекта. Другая группа исследователей, тоже американцы, собирала впечатления солдат о второй мировой войне.

Это дело подхватили в Европе; особенно отличались в подобной работе французы. У них появился термин «серая история» — история больших социальных групп, крестьян, рабочих, которые не оставляют после себя воспоминаний. Французские историки собирали информацию о том, как жили французские крестьяне, например, что они ели, как обставляли свои дома, во что одевались. Подчеркну еще раз: их интересовала повседневность, но повседневность больших социальных групп, а не индивидуальные биографии, как собираем сейчас мы в Народном архиве.

У нас в шестидесятые годы тоже активно собирали воспоминания о войне, чаще всего воспоминания генералов, но и солдат тоже. Собирали солдатские письма, искали следы погибших и потерянных солдат. Порой натыкались на воспоминания «неудобные» — о СМЕРШе, например. Порой в них возникали эпизоды неожиданные, но с удивительной подлинностью деталей: на одном вечере, посвященном памяти о войне, женщина-партизанка, диверсантка из женской бригады, рассказывала, в каких чудовищных условиях они жили, как месяцами не мылись и однажды зимой, в сильный мороз, вышли к реке и стали прямо в проруби мыть свои завшивленные волосы. В 1975 году она про это рассказывала — надо же, говорит, многое забылось, а такую вот бытовую житейскую деталь до сих пор помню.

Почему дискуссия, о которой я упоминал, возникла именно в шестидесятые? Подросло сплошь грамотное, получившее неплохое образование поколение людей, привыкших читать и излагать свои мысли письменно. Раньше такого не было. И рванул поток документов личных и от личности исходящих. Вал писем захлестнул печать и все мыслимые инстанции. Жаловались, предлагали, протестовали, поддерживали. Не совсем понятно было, что теперь со всем этим делать. В специальных органах появились специальные люди, которые все эти письма читали; потом их просто уничтожали.

На самом деле в этих письмах материал совершенно бесценный. Как только возник наш архив, мы тут же договорились с журналом «Огонек», который во время перестройки начал публиковать прекрасные подборки писем с мест — мы у них стали все эти письма забирать. Забирали и у других журналов, да так бы и забирали до сих пор, если бы условия позволили.

Но государственные архивы продолжали сохранять только документы, исходящие от государства. Сколько бы там ни говорили о том, что историю делают рабочие и крестьяне, и как важна их роль, а в архивах личных документов рабочих и крестьян — считанные единицы, два-три десятка фондов, не больше. И были это документы какого- нибудь знатного сталевара. Героя Социалистического Труда, члена ЦК КПСС, то есть уже и не рабочего вовсе, а функционера все той же советской системы.

Так что дискуссия дискуссией, а практика архивного дела развивалась независимо от нее — там все равно все решало государство.

Потом началась перестройка. И пересмотр отношения к истории. К Сталину. Массовые публикации о сталинских временах. В том числе и архивные. В том числе и из архивов спецслужб. Появились легальные диссиденты со своими документами и со своими требованиями к государственным архивам. Потом начались разборки между самими диссидентами: кто на кого донес, кто сотрудничал со спецслужбами, кто герой, кто не герой и так далее. Такая возникла атмосфера всеобщего историке-архивного разбирательства — причем не только диссиденты, все общество в этом участвовало.

Возникло движение за то, чтобы открыть все архивы, и КПСС, и спецслужб, открыть полностью, чтобы никаких этих подлых тайн больше не оставалось. В то же время проблема — что дальше, что делать в демократическом обществе с этими самыми архивами. К сожалению, сегодня все возвратилось на свои круги, а тогда — тогда была эйфория. Что-то успели открыть — но, кстати, только то, что не имело никакого отношения к теперешней власти. Компартия казалась пройденным этапом, отмирающим институтом — ее архив и открыли. Потом некоторые директивные документы, связанные с репрессиями тридцатых годов; современные репрессии до сих пор держат под спудом. Ну и вся система доносительства в зародыше сохранилась до наших дней.

На волне той эйфории и был создан первый негосударственный архив. Создали его независимым от всех других структур власти, чтобы не носил ведомственный характер и был действительно независимым. По американскому образцу он обосновался при университете (Российском государственном гуманитарном), но через университет он не финансировался, хотя и был замкнут на интересы исследователей и ни на какие иные.

Тогда одну из своих задач мы видели в том, чтобы «остановить мгновение» кристаллизации общественных и политических сил страны, собрать и сохранить документы этого уникального времени. Мы собрали свидетельства образования многих партийных групп и общественных движений. Понимаете, не документы уже сложившихся, занявших свое место в обществе политических образований, а тех, кто еще в зародыше, кто завтра погибнет, распадется, а на его месте образуется нечто новое — уловить сам момент общественного брожения и кристаллизации. Множество всяких религиозных групп тогда возникло, независимых от Православной Церкви; политических, экологических, литературных групп, философских, и так далее, и так далее.

Для того чтобы иметь дело с самыми разными партиями, газетами и журналами, у которых мы забирали письма читателей, мы даже ушли из состава университета и стали совершенно независимыми. Дело в том, что ректор РГГУ Юрий Афанасьев был тогда заметной политической фигурой определенной политической ориентации, и весь университет стал учреждением политически ангажированным; те, кто работал в другой части политического спектра, порой не хотели из-за этого с нами сотрудничать. А нам действительно нужны и интересны были все: правые, левые, демократы, коммунисты, националисты...

Еще нам удалось собрать уникальную коллекцию бюллетеней и листовок первых свободных выборов в стране: студенты РГГУ тащили их нам кипами, интереснейший материал!

Но главным с самого начала стали для нас личные архивы: письма, дневники, фотографии, записи семейных расходов — со всем этим к нам потянулись люди после первых же публикаций об архиве. Они шли и потому, что не доверяют государственным архивам, которые всегда были (и сейчас то же самое) связаны со спецслужбами.

У нас появилась возможность попробовать реализовать свою идею: собирать документы о повседневной жизни простых людей. Причем речь шла не о «серой истории» французов; нам важен был не коллективный обобщенный портрет классов и социальных групп, а именно отдельные люди, личные биографии. Нас интересует каждый человек, любой — как родился, в какой среде рос, в какой обстановке. И без разницы, хороший это был человек или плохой, доносчик или жертва доноса, известный или никому, кроме ближайшего своего окружения, не нужный. Конечно, это легче провозгласить, чем выполнить: положим, у вас в руках автограф Есенина и какого-то Иванова, а сохранить вы можете только один из них — что вы будете сохранять? Вопрос чисто риторический, разумеется, вы сохраните автограф Есенина... В каждом из нас сидит определенная шкала ценностей, и никуда от этого не денешься. Но вообще-то здесь, в архиве, ценности сдвигаются, я это и на себе ощутил, и на своих студентах не раз видел. Учишься ценить подлинный документ, нормальному человеку, далекому от нашего дела, представляющийся вовсе пустой бумажкой. И знаете, со временем понимаешь, что для тебя как архивиста документы Иванова и Есенина — вещи в общем-то равноценные.

Так и вышло, что самый большой объем из собранного в нашем архиве — личные фонды, все, что создается в семье и сохраняется там. В принципе каждый человек проходит через две стадии отношения к таким бумагам. Пока он молод, все эти документы нужны ему как часть чего-то, что принадлежит ему лично, часть его личной собственности, для того, чтобы подтверждать свой социальный статус; потому он все это и сохраняет. Впрочем, наверное, не только поэтому; тут тонкие материи. Попробуйте сами ответить; зачем вы сохраняете письма своих подруг? Вы часто их читаете? Я вот — очень редко. И не то что не хочется, а даже какое-то опасение есть. Потому что начинаешь читать — такое наплывает, в основном чисто эмоциональное. И страх, что эти эмоции могут даже быть неприятными. Но храню. Почему — очень сложный вопрос.

И каждый время от времени проводит личную экспертизу своего архива: что-то оставляет, что-то выбрасывает. Только по личному своему ощущению, нужно — не нужно, есть ли возможность дальше хранить. То же самое проделывают время от времени с любым архивом. А есть люди, зараженные какой-то архивной болезнью, что ли,—они не могут ничего, ни единой бумажки выбросить, рука не поднимается. Я одного такого знал — Бонч-Бруевич, секретарь Ленина, кстати, известный архивист. V него театральные программки, трамвайные билеты, пригласительные билеты — все хранится в его архиве до сих пор. Знаете, когда-то в пакетах к бутылочкам с лекарством, сделанным на заказ, прикрепляли такие бумажные бирочки, ярлычки с рецептом, именем больного, именем врача, номером, чтобы найти легко было. Так у него большой пакет таких бирочек хранится с семнадцатого года нашего века, когда его жена, нарком просвещения, умирала от испанки. А вы сегодня их нигде, между прочим, не найдете. Программки каких-то клубов, о которых мы знаем только понаслышке: клуб «Бим-бом» приглашает на концерт такого-то поэта в такой-то день 1917 года... А есть другие люди, которые не хотят, чтобы после них оставалось что-то «личное» и «лишнее». Даже среди писателей есть такие, кто уничтожает все черновики, все варианты, исправления,— вот как оно опубликовано, так пусть и будет.

Между двумя этими полюсами мы все и находимся, любой обычный нормальный человек. Сначала жалко: что-то свое, несущее отпечаток твоей эмоции; потом проходит время, уходит эмоция, мы меняемся; смотришь на то же самое и думаешь: чего хранить, какое это имеет ко мне отношение? А что-то откладываешь в сторону, и даже трудно сказать, почему, поскольку самооправдания придумываются такие, что в них не веришь даже когда их выдвигаешь: вот будет побольше времени, напишу воспоминания, тогда это пригодится... Тут глубокое подсознание работает. Эта бумажка как- то связана с твоей самоидентификацией, с твоим сегодняшним взглядом на свою собственную историю. История личности и история общества тут схожи, с обществом же происходит то же самое: мы все время заново осмысляем, кто мы такие, и какие у нас есть доказательства, что мы именно такие. А что-то точно так же сознательно-бессознательно уничтожается, изгоняется из памяти, вытесняется из нее. Заботимся мы, чтобы в глазах потомков выглядеть так, а не иначе, и всегда немного не так, как на самом деле.

Но годам к 60—75 вся эта самоцензура начисто уходит, и уже вроде бы все равно, что подумает внучка, прочитав это письмо или увидев эту фотографию. Человек задумывается, что же после него останется в этом мире. Дети? Но дети уже давно — что-то другое, не я. Великую книгу не написал, мост через Ла-Манш не построил, отчужденных от тебя плодов твоего труда, которые будут представлять тебя в обществе и после твоего ухода, вроде бы нет. Остаются вот эти письма, дневники, эти старые бумажки, сохраняющие отпечаток твоей личности. Н куда с этим всем? Много раз объясняется детям, как все это важно, нужно, необходимо сохранить.

А потом человек уходит, остаются коробки со всем этим барахлом. В наших квартирах, где коляску некуда поставить. Но ведь и дети хотели бы последнюю мамину просьбу исполнить, и у них руки не поднимаются просто на помойку выкинуть — хотя рано или поздно этим и кончается. Но прежде они попытаются вручить все это нам.

А мы уже два-три года ничего не принимаем.

Я это к тому, что наш архив без новых поступлений никогда не останется, была бы возможность принимать...

Так что прежде всего у нас личные архивы. Есть осколки старых родов, один идет от XVIII века. А ведь сколько личных архивов было в тридцатые—пятидесятые уничтожено! Боялись хранить, боялись выдать свое социальное происхождение, или тот факт, что какое-то время жил на оккупированной территории, или письма посаженных родственников — все чего-нибудь боялись. Удивляешься, как все-таки много сохранилось... Органы, между прочим, тоже уничтожали, когда арестовывали, непременно вместе с человеком увозили его личный архив, изучали, а потом уничтожали. Что не увозили, то уничтожали сразу на месте. Совместными усилиями и люди, и государство стремились избавиться от памяти.

Наш архив — это в основном XX век; точнее — с восьмидесятых годов прошлого до девяностых годов нынешнего века. Конечно, по масштабам мы сегодня не тягаемся с архивом государственным, у нас нет ни таких средств, ни таких помещений. Но по масштабу возможной деятельности мы могли бы быть на том же уровне, это точно.

Технически сейчас есть возможность сохранить память о колоссальном числе людей.

В самом начале фонд Сороса оказал нам материальную поддержку, появилась техника — 1988 год, фонд тогда только начал работать в России, и мы получили их помощь одни из первых. Если бы не она, все дело осталось бы такой кустарной самодеятельностью .

Потом, довольно быстро, кончилась финансовая поддержка — и мы поплыли. Начались скандалы с университетом, который уже не был так в нас заинтересован. Я ушел из университета, бросил кафедру. Теперь нас выгоняют из всех наших помещений, которые в свое время, кстати, были выделены именно архиву.

Положение наше материальное сегодня просто катастрофическое, хотя сам факт, что мы десять лет выжили и как-то еще продолжаем жить, великое дело. У нас когда-то работали 60 человек, включая студентов; сегодня работают пять-шесть человек, пришедшие в самом начале из архивной системы, в основном пенсионеры. А ведь объективный интерес общества к нам не упал, люди до сих пор приходят, приносят, просят: возьмите...

Если бы у нас были деньги, мы бы обязательно продолжили собирать устную историю; с нами давно уже сотрудничает один из лучших специалистов в этой области в нашей стране, Горяева Татьяна Михайловна. Причем сосредоточились бы мы именно на тех, кто не может или не хочет документировать свою жизнь.

Многое в нашей жизни никак и никогда не документируется. Вопрос философский, исчезают ли результаты разных наших действий бесследно; я скорее склоняюсь к тому, что не исчезают, что какие-то следы нашей деятельности остаются всегда — в том или ином виде, хоть в почве, но остаются. Но в обычном смысле слова все не сохранишь, в конце концов речь идет о масштабах: есть же люди, после которых не остается вообще ничего, понимаете, ни-че-го, ни одного клочка бумажки. Есть времена, о которых остается совсем мало документов,— ткань истории, ткань жизни социума в таких местах как бы разрывается. Наша задача — сделать такие разрывы как можно меньше.

Как живет инвалид с детства, который физически писать не может? Что он думает, как воспринимает мир? Криминальные структуры. Те, кто уже отсидел. Бомжи. Проститутки.

По ведь это видеокамеры, это магнитофоны, пленки, эти пленки надо расшифровать — кто ж это будет бесплатно делать? Мы-то сами уже давно бесплатно работаем; тех денег, которые время от времени нам платят за использование наших материалов, еле хватает на то, чтобы заплатить за свет или оплатить машину, когда документы перевозим; телефон давно отрублен за неуплату...

Еще раз: сегодня технические возможности реализовать наши идеи практически безграничны. Все упирается в деньги.

РОССИЙСКИЙ КУРЬЕР

«А лечить вас будем по телевизору...»

После такого заголовка вспоминается старый, еще доперестроечный анекдот о том, что продуктовые заказы пригашаются по телефону, а выдаются по телевизору. Так вот, несмотря на сходство, телемедицина — это нечто взаправдашнее, причем очень удобное и выгодное для многих из нас. Телемедицина начинает бурно развиваться у нас в стране, причем мы сейчас присутствуем при самом начале этого взрыва.

Честно говоря, телемедицина становится в России популярной не от хорошей жизни. Известно, что в самой захудалой французской или немецкой деревушке есть магазинчик, где продаются такая же кока-кола, колбаса и «сниккерсы», что и на Елисейских полях в Париже. Не могу сказать наверняка, но думаю, что и с медицинским обслуживанием в тамошних деревнях дело обстоит во много десятков, а то и сотен раз лучше, чем у нас. Можно приводить немало примеров бескорыстных сельских врачей — универсалов и мастеров своего дела, но во все времена болеть в деревнях и маленьких городках было опасно для жизни, поэтому больные рвались з Москву. Так сложилось, что в столице нашей сосредоточены колоссальные лечебные ресурсы страны.

Перемены последних лет в России привели к тому, что доходы абсолютного большинства населения уменьшились, а стоимость проезда и проживания в Москве — возросла. Как очевидное следствие, в десять раз уменьшилось число приезжающих в столицу на лечение. Страдают и врачи: крупные медицинские московские центры бедствуют из-за того, что нет клиентуры. Аналогичная ситуация в Киеве и Санкт-Петербурге.

Часто необходимо бывает не лечение, а квалифицированная консультация по рентгенограмме или клеточной пробе на рак (на стеклышке) или же регулярный осмотр после нейрохирургической операции. Это — первый, обширный контингент населения, испытывающий потребность в лечении на расстоянии.

Вторая группа людей — это «новые русские». Люди, у которых есть много денег и они хотят получить за них высококлассное медицинское обслуживание, независимо от того места, где им пришлось эти деньги зарабатывать — в Тюмени или Салехарде. Я слышал историю о том, как у одного такого «богатого больного» заболело что-то в боку. Он поехал в Америку на пару недель, толкался по разным медицинским учреждениям, потратил тысяч двадцать—тридцать долларов, но не смог получить вразумительного диагноза, не говоря уже о лечении. Вернувшись в Россию, он случайно наткнулся на представителей фирмы TANA, как раз занимающихся телемедициной, и они помогли ему за чисто символическое вознаграждение. Кстати, предлагаемая вашему вниманию статья возникла как результат многочасового интервью с основателями фирмы TANA Владимиром Ильичом Тарнопольским и Михаилом Яковлевичем Натензоном.

Что же предлагает TANA таким богатым больным? Она публикует в специальном месте компьютерной сети «Интернет» квалифицированное описание симптомов заболевания и просит экспертов со всего мира дать ответ, где подобные болезни диагностируются и лечатся. Через два-три дня они получают ответ с точным указанием лечебного учреждения. Таким образом, реального исцеления, естественно, не происходит, но устанавливается необходимая связь больной — врач, без которой никакое лечение просто не может начаться.

Многие «новые русские» заводят себе карточки медицинской страховки или просто хотят лечиться на Западе. Но перед началом такого лечения необходим предварительный осмотр. Поэтому некоторые западные фирмы открывают в России кабинеты, куда можно обратиться для осмотра, и там посоветуют, что делать дальше. Мало того, при помощи телемедицины они смогут организовать первую встречу через океан с американскими врачами, которые вас осмотрят и проконсультируют.

Третья группа клиентов для телемедицины — это те, кто работают далеко от лечебных учреждений. Нефтяники на удаленных буровых, полярники, оленеводы, проходчики, строители — все они с помощью телемедицины получают доступ к квалифицированной медицинской помощи. Американские солдаты в Боснии таким образом консультировались у докторов в родных штатах.

Четвертая группа потенциальных потребителей телемедицины — эксперты.

К примеру, знания пожилого профессора-рентгенолога, давно удалившегося от дел на свою дачу или виллу, могут быть востребованы: ему на дом при помощи специальной (телемедицинской) аппаратуры будут передаваться рентгенограммы, о которых он сможет высказать свое просвещенное мнение. Кроме того, любой больной сможет получить любую консультацию у любого специалиста, не выходя из телемедицинского кабинета в своей деревне или небольшом городке. Конечно, это пока лишь планы на будущее, но они абсолютно реальны.

В общем, надеюсь, я убедил вас, что телемедицину ждут многие. Теперь поясню, что это такое. Телемедицина — это передача медицинской информации о больном при помощи телекоммуникационных каналов в любую точку. Интересно, что и Тарнопольский, и Натензон до увлечения телемедицинским оборудованием работали в Институте космических исследований и занимались анализом изображений, полученных в экспедициях на другие планеты. Само понятие «телемедицина» появилось вместе с первыми полетами в космос: всю информацию о состоянии здоровья космонавта передавали на Землю по каналам связи. И теперь фирма TANA использует свои космические наработки по передаче и анализу изображении на Земле.

Фирма TANA была организована четыре года назад, но до недавнего времени особого интереса к ее работам никто не проявлял. В последний год рынок телекоммуникаций очень бурно развивается, связисты начинают искать новые формы предоставления услуг и сами выступают инициаторами развития телемедицины.

Компания «Голден Лайн» предоставляет каналы для организации первых каналов телемедицинской связи, кроме того, по ее инициативе представители фирмы TANA отправились на крупную международную выставку «Telecom Interactive 97», проходившую в Женеве с 8 по 14 сентября 1997 года.

На выставке был показан мобильный телемедицинский консультационный пункт на базе компьютера Silicon Graphics. С его помощью были проведены телеконференции с участием врачей из нескольких больниц и медицинских центров Москвы, Казахстана, Республики Коми. На большом экране было несколько маленьких экранов, на них выводилось изображение всех участников конференции, и каждый из них видел всех остальных на своем экране. Все это было эффектно и впечатляюще, но в процессе телеконференции произошел совсем фантастический случай. Главный врач поликлиники московского завода ЗИЛ рассказывал о новом комплексе оборудования, установленном у них. Рассказом заинтересовались врачи из Сыктывкара, у них таких приборов не было, и они тут же договорились о поставках. Получилась нечаянная, но совершенно блестящая демонстрация возможностей телемедицины.

Сыктывкар связался с Москвой через Женеву (конечно, это еще одна демонстрация того, как у нас все делается «через Женеву», но все же главное — результат). Шоу дало конкретные результаты. Россия была одной из немногих, кто показал действие телемедицины живьем. Участники выставки решили, что первая крупная международная конференция по телемедицине должна состояться в Москве. А единственным министром здравоохранения, кого пригласили выступить на конференции, стал российский министр Татьяна Дмитриева. Правда, она не смогла приехать лично и доклад свой читала по телевизору, который и наблюдали слушатели.

Итак, телемедицина начинается. Параллельно идут слушания в рабочей группе правительства Москвы и организуются коммерческие предприятия по предоставлению телемедицинских услуг. У фирмы TANA — обширные планы. Они собираются создать госпитальные информационные системы, где любая информация о состоянии больного будет вноситься в базу данных, в которых будет содержаться не только текст, но и изображения. Подобные информационные системы будут созданы для всех учреждений, занимающихся туберкулезом и другими конкретными заболева- 1шями. Получается структура, похожая на пирамиду: внизу — широкий слой районных поликлиник и больниц с базами данных о каждом больном, над ним специализированные больницы, исследовательские институты, лечебные цещры, и все это пронизано телекоммуникационными каналами, по которым курсирует информация и на которых действует телемедицина. Нечто вроде всероссийской лечебной сети. Пока это мечты, но они начинают воплощаться в жизнь именно сегодня.

Александр СЕМЕНОВ

Р. S. Публикуется в порядке не-рекламы. •

Тема номера. Новые фавориты науки выходят на сцену XXI века

Совсем немного времени остается до наступления нового века. Новый век — это всегда изменение основ. Грядут перемены, огромные и по масштабу, и по их значению в истории цивилизации. А что в науке? Авторы публикуемых нами статей считают, что на смену веку анализа, рождения новых наук на стыке разных дисциплин приходит эра синтеза, эра междисциплинарных подходов. Новые фавориты, такие как синергетика, нейронаука, теория сложности, выступают на сцену.

Георгий Малинецкий, Алексей Потапов

Джокеры, русла или поиски третьей парадигмы

Наверное, у тех, кто прочитал не один десяток толстых книг «с формулами», прослушал сотни лекций и докладов на разных конференциях, рано или поздно возникает несколько вопросов. Почему, несмотря на всю сложность мира, в чем-то удается разобраться? Почему подчас довольно простые эксперименты могут давать ответы на глубокие фундаментальные вопросы? Почему в причудливом переплетении десятков разных процессов удается отыскать новый эффект?

О путях развития науки, поисках совершенно новых способов решения задач, перед ней встающих, о синтезе наук на новом уровне — размышления авторов. И адресованы они не только ученым — вот, что самое интересное.

Игры сложности

Способны ли вы вообразить шесть чисел, связанных с каждой точкой пространства? Это слишком трудно. А можете ли вы вообразить хотя бы одно число, связанное с каждой точкой пространства? Я лично не могу!

Р. Фейнман

Действительно, почему, несмотря на все принципиальные и методические трудности, ученые продвигаются вперед?

Можно удовлетвориться ответом, предлагавшимся Галилео Галилеем. Классик полагал, что книга Природы написана языком математики.

Исаак Ньютон связывал успехи в познании Вселенной с глубиной и величием божественного замысла. Позже вопросы познаваемости и грант нашего знания адресовали философам. Большинство из них тогда, как и сейчас, с легкостью решали все проблемы, мучившие незадачливых естественников.

XX век внес в эту картину существенные коррективы. Оказалось, что на нынешнем уровне развития науки можно создавать междисциплинарные подходы. Они позволяют мыслить многое как единое, оставаясь на твердой почве конкретных задач, методов, уравнений. Первым таким подходом стала кибернетика, созданная трудами Норберта Винера, его коллег и последователей.

Первой междисциплинарной наукой стала в XX веке кибернетика, созданная трудами Норберта Винера, его коллег и последователей.

Георгий Малинецкий

От homo sapiens к homo ludenus

Там, за горизонтом

Я хотел бы, чтобы в этом вопросе у вас была полная ясность. Мы — не люди. Мы — людены. Не впадите в ошибку. Мы — не результат биологической эволюции. Мы появились потому, что человечество достигло определенного уровня социотехнологической организации.

А. Стругацкий, Б. Стругацкий. «Волны гасят ветер»

— Ученые стали думать так, а не иначе. Написали десяток программ и придумали какие-то технологии. Какое отношение это все имеет ко мне, простому человеку? Почему я должен обращать на это внимание и выкладывать какие-то денежки как налогоплательщик?

Примерно на такой вопрос автору в этом году приходилось отвечать примерно раз в две недели. Ответ простой: «Игры, в которые играет «простой человек», существенно меняются. В ближайшем будущем они изменятся еще сильнее. На глобальном, цивилизационном, государственном, региональном и даже на личном  уровне. Ученые, с их концепциями, программами и технологиями, для того и нужны, чтобы разобраться с этими играми и помочь сделать выбор. Ведь, согласитесь, грустно играть в игры, которые не нравятся, и жить не своей жизнью».

В течение последних десятилетни происходят перемены, сравнимые по значению и масштабу с теми, которые имели место в течение всей предшествующей истории человечества. Их можно сопоставить с неолитической революцией, в ходе которой пришлось отказаться от одной траектории развития, связанной с охотой и собирательством, и начать двигаться по другой, возможной при оседлой жизни и развитии сельского хозяйства. Но мнению вице-президента США А. Гора, сейчас происходит крах «цивилизации присваивающей», ее ценностей, морали, алгоритмов развития и рождение нового мира. С этим трудно не согласиться.

Антропологи назвали нынешнего человека homo sapiens, считая, что он достаточно разумен, чтобы обеспечить рост и превосходство своего вида. И действительно, наша численность как биологического вида более чем на пять порядков, то есть в сто тысяч раз превосходит численность сравнимых с нами видов млекопитающих. Сейчас рождается следующий тип человека, homo ludenus — человек играющий, который может выбирать между альтернативными типами виртуальвой реальности, существующей благодаря телевидению, видеорынку, глобальным компьютерным сетям, огромному массиву созданной культуры и, в соответствии с этим, между разными типами существующего и планируемого мира. Человечество выходит на тот уровень, когда многие мечты могут быть осуществлены достаточно быстро. Эти возможности могут стать благом, если мечта была прекрасной или хотя бы разумной. Они, как и свобода, могут стать проклятием, если желавшие ошиблись в себе и своих представлениях о мире.

Масштабы перемен действительно огромны. По данным палеодемографии, скорость роста численности народонаселения Земли в течение многих десятков тысяч лет была пропорциональна квадрату численности населения. В течение ближайших десятков лет, как утверждают демографы, этот закон кардинально изменится. Произойдет глобальный демографический переход и дальнейшая стабилизация численности населения на уровне 12—14 миллиардов человек. Стабилизация будет связана не с нехваткой продовольствия, Земля может прокормить и больше, я с более глубокими системными причинами. Развитие «вширь» заканчивается, Тихий океан становится «последним Средиземноморьем», и скоро придется решать, куда же двигаться дальше.

С другой стороны, и жизнь людей за последние полвека немало изменилась. Социологи утверждают, что средний американец 65 лет провел за телеэкраном более девяти лет. А ведь это трудно себе представить. Призрачному, виртуальному миру принесена громадная жертва — общение с близкими, встречи, размышления, возможности чему-нибудь научиться или просто поспать. Что можно сказать о человеке, который видел тысячи рождении и смертей, браков и измен, фарсов и трагедий? (Пусть пока не очень реалистично, но за этим дело не станет.) Наверное, что он очень старый. Помните гоголевское: «Скучно жить на свете, господа». Думаю, что наши предки очень удивились бы, узнав, как много времени у нас будет занимать разглядывание картинок, пусть даже движущихся.

На встрече в Рио-де-Жанейро по проблемам глобального развития не раз звучали предостерегающие голоса: «Человечество, имея современные технологии, не может жить, исходя из средневековых представлений о взаимодействии с соседями»; «Богатство уже не является главной ценностью. Мы должны быть готовы дорого заплатить за устойчивость своей траектории, за то, чтобы у следующих поколений были приличные стартовые условия»; «Деньги — суррогат всего. Только суррогат. Более важно иметь возможность реализовать себя, чем просто иметь». Они не были услышаны. Важно не думать, что выбора не было или нет. Нужно осознать, почему была выбрана та игра, в которую мы сейчас идем, и подумать, не пора ли от нее отказаться.

Изменение игры как ресурс развития

Можно отрицать почти все абстрактные понятия: право, красоту, истину, добро, дух, Бога. Можно отрицать серьезность. Игру — нельзя.

И. Хейзияга

Что дало нам стратегическое, в сравнении с другими видами, преимущество, позволило прожить длинную, полную драматических коллизий историю? Главное — умение вовремя изменить поведенческую стратегию или, коротко говоря, игру. Приведем примеры.

Первый, близкий нашему веку, экономический. Стандартная игра рыночной капиталистической экономики, которая описана в учебниках. Рынок рабочей силы, жесткая конкуренция, короткие контракты при приеме на работу, стимулирующие активность сотрудников, небольшие мобильные фирмы, которые более восприимчивы к инновациям и легче в управлении, чем отжившие свой век мастодонты бизнеса. По что вы скажете о фирме, в которой 400 тысяч сотрудников, включая 42 тысячи менеджеров и 1500 руководителей, которая живет в режиме перманентной реорганизации? В которой «взаимоотношения управляющих и работников (они составляют «семью» в лучшем смысле слова) носят скорее патерналистский характер» и администрация стремится к пожизненному найму работников? Что вы думаете о фирме, в которой поощряется несогласие и «деятельность которой вдохновляется и контролируется этическим кодексом, отражающим чуть ли не религиозные по силе верования»?

Обычно студенты говорят, что это фантастика, что написанное выше полно логических противоречий, что такой динозавр в условиях современного рынка не протянет и месяца. Однако все сказанное относится к корпорации IBM, одной из ведущих фирм но разработке, производству и продаже компьютеров. Одной из самых прибыльных американских корпораций. Цитаты взяты из книги одного из управляющих IBM. Нестандартные решения, смена типа игры по отношению к каноническим правилам оказались высоко оценены экономической системой. К счастью не только для сотрудников фирмы, но и для нас с вами — в стремительном прогрессе компьютерной техники и ее фантастическом удешевлении большая заслуга этой же компании.

Второй пример — исторический, не столь конкретный, но гораздо более грандиозный. Читая выдающихся историков нашего века — А. Тойнби, Ф. Броделя, Л. Гумилева, чувствуешь их искреннее удивление процессами создания этносов, религий, цивилизаций.

Схема кажется странной до неправдоподобия. Появляется человек, который чувствует себя посланником бога, призванным спасти свой народ или открыть новую эру в истории человечества. Он привлекает поначалу немногочисленных сторонников, убеждает, что они совсем не такие, как все вокруг, а что действовать надо немедленно. Новизна предлагаемого и решимость оказываются заразительны. Не беда, что пророк иногда не умеет писать и читать, не представляет культуры, которой себя противопоставляет, и сил противника. И эта эфемерная поначалу «новая игра» оказывается более сильной и могущественной, чем великие империи, отлично подготовленные службы безопасности и огромный пласт предшествующей культуры. Физик бы сказал, что система неустойчива к таким возмущениям. Возможно, эта «ахиллесова пята» связана с необходимостью иногда радикально обновлять историческую арену, пусть даже таким жестоким образом.

Третий пример — психологический. Игры бывают разные. По мнению известного психолога Э. Верна, иногда они связаны со стремлением действовать стереотипно, играть собой и окружающими, как шахматными фигурами в какой-нибудь излюбленной ситуации. Например, игра «загнанная домохозяйка». В ходе работы или в жизни человеку приходится играть много ролей, но «загнанная домохозяйка» стремится играть несколько ролей одновременно, стремясь быть «отличницей в многоборье» или что-то доказать людям, мнение которых сверхценно. Как ни странно, эта нара очень популярна среди ученых, бизнесменов, государственных чиновников, с которыми довелось общаться автору. Есть и более суровые игры: «Бейте меня», «Давайте надуем Джо», «Полицейские и воры».

Откуда берутся игры? В каждом человеке, по мысли Э. Берна, можно выделить три ипостаси: Родитель, Взрослый, Ребевок.

Первая связана с образом и запомненными состояниями своих родителей.

Вторая — с готовностью активно и самостоятельно оценивать ситуацию и брать на себя ответственность за свои действия.

Третья — с реакциями, которые характерны для маленького ребенка. Телевидение частенько злоупотребляет эксплуатацией именно этой последней ипостаси.

От некоторых вредных, разрушающих личность игр психологи помогают избавиться, дают возможность человеку осознать себя взрослым. С другой стороны, многие деловые игры, «мозговые штурмы», будучи профессионально подготовленными, дают блестящие результаты, помогают «взлететь выше себя».

Игры, как одна из важнейших компонент бытия, начали осознаваться немногим более полувека назад, во многом благодаря работам нидерландского историка культуры Йохана Хейзинги. Если русла, джокеры, проекции реальности являются способом упростить и понять природу и мир вещей, то различные игры являются примерно темн же упрощенными моделями реальности в мире людей. Ими можно злоупотреблять, искренне полагая, что «глобальное русло» — философия — дает верный методологический ключ ко всем конкретным задачам, или считая, что «все мужчины одинаковы». Но их можно использовать и с большим толком.

Многие великие архитектурные сооружения создавались гениальными архитекторами «на глаз», безо всякой математики и хитроумных расчетов. Но вот в свое время во Флоренции попробовали посчитать и, как говорят, смогли строить храмы вдвое выше и гораздо прочнее. То, что было итогом озарений, многолетнего опыта, стало технологией, ремеслом, рутиной. В сущности, в этом и состоит одна из главных задач науки.

До сих пор игры, созидавшие и разрушавшие державы, фирмы, людей, придумывали и искали интуитивно. В новой реальности, создаваемой на наших глазах, их роль, вероятно, неизмеримо возрастет. Быть может, исследователям пора вспомнить про опыт флорентийцев?

Нет пророка..?

Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут.

М. А. Булгаков. «Мастер и Маргарита»

Автору в свое время доводилось много играть во дворе. Очень популярны были прятки. По вот как-то пришел новый мальчишка и все пошло кувырком. Он играл неправильно, хотя и правил вроде не нарушал. Поэтому всегда выигрывал. Дело в том, что когда ему приходилось «водить», он сначала, как положено, считал, закрыв глаза, а потом... сам прятался и смотрел, кто первый вылезет. Тут его и можно брать «тепленьким» — подбегай и застукивай. В нашем дворе проблема решилась просто — кто-то пошел в соседний двор, где не было «таких умных». А мы решили, что лучше переключиться на «догонялки». Чувства при этом менялись в такой последовательности. Сначала грустно, потому что лишились славной и!ры. Потом ощущение жульничества и абсурда — все как будто и так и не так, а как начнешь придумывать новые правила, то вконец запутаешься. И наконец, становилось смешно — в конечном счете игра для нас, а не мы для игры.

И точно такое же ощущение все чаще возникает при взглядах на происходящее в городах, весях и регионах огромной страны. Кажется, в разных местах уже все перепробовано. От «президентства» и «полной демократии» до «ханства» и откровенного «паханства». И все как-то не так получается. Помнится, Егор Гайдар в свое время жаловался, что директорский корпус отреагировал на прекрасные реформы «неправильно», поэтому из них ничего не получилось. Пару месяцев назад автору довелось услышать сетования гражданина суверенной Латвии на «некорректное, нецивилизованное» поведение «неграждан» этой благословенной республики. Во-первых, они почему-то не уехали в достаточном количестве несмотря на все принятые меры. Во-вторых, подозрительно быстро выучили латвийский язык, сдали экзамен и просочились в государственные учреждения. И, что хуже всего, заняли ключевые позиции в бизнесе и банковском деле. И вроде делают «граждане» все правильно — велят, к примеру, постановлением во всех документах мерзкое русское слово «компьютер» заменить на прекрасный латвийский термин «датор». А «неграждане» смеются и заносят это в качестве анекдота в свои компьютеры, простите, в даторы.

И правда, присмотришься — все как-то не так идет. Сейчас много говорят о мафии. Но картина, описанная в «Крестном отце», где мафия «курировала» проституцию, игорные дома и наркобизнес, радикально отличается от нашей ситуации, когда на крупнейшем автомобильном заводе в течение нескольких лет существовала, как утверждает журнал «Эксперт», своя бандитская приемка. Как будто это совсем другая игра. Или вот «возрождают духовность». Строят церкви, мечети, синагоги. А народ смеется. Не тот эффект получается.

И ученая братия это чувствует. Придумали «бюрократический рынок», как в Венесуэле, по Найшулю, «плутовскую экономику», «клановый капитализм». И все вроде верно и умно. Но какие-то фрагменты никак не хотят укладываться в нарисованные картинки. Ну какая, скажите, Венесуэла, когда страной сейчас создаются и испытываются боевые самолеты и противоракетные системы следующего поколения, значительно превосходящие мировые образцы.

Отсюда напрашивается очевидный вывод — простейшие ярлыки к ситуации не подходят, общие стандартные игры «не идут». Поэтому следует найти другой угол зрения, другую проекцию реальности. А исходя из этого искать «свою игру», свои способы нарушать общие правила, как их нашли Соединенные Штаты, Япония, Тайвань, Китай... Вероятно, «жизнь на общих основаниях» не для нас. И цифры говорят о том же. По валовому внутреннему продукту на душу населения — одному из главных показателей, непосредственно касающихся человека, Российская Федерация вышла на 102-е место из 209. Этот показатель сейчас в России несколько меньше, чем в Суринаме, Эквадоре и Ботсване, но больше, чем в Намибии.

Пора придумывать новую игру. «Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать...».

В редакции авторам прочитанных вами статей был задан вопрос: что дадут людям новые подходы к науке, о которых вы пишете?

И вот их ответ: «Ну, скажем, это может быть шанс обойтись без следующей мировой войны или без нового средневековья. Или возможность увеличить продолжительность жизни. А может быть, просто обойтись без больших потерь на этом историческом вираже. Игра ведь стоит свеч?» •

ФОКУС

Проверим старика Энштейна?..

Если Альберт Эйнштейн был прав, то вращающаяся планета должна искривлять пространство — время. Чтобы заметить этот крошечный эффект, необходим совершенный гироскоп. Да еще совершенный телескоп и совершенный вакуум на расстоянии километров в шестьсот. А вдобавок — целая жизнь.

Что и говорить, эксперимент впечатляющий. Но и готовились нему немало — сорок лет. Теперь его подготовка вступила в завершающую стадию: между декабрем 1999 года и октябрем 2000 года на орбиту будет выведен гравитационный зонд В, который проведет самую точную проверку теории Эйнштейна.

Теория Эйнштейна объясняет само устройство окружающего нас пространства и времени, связывает материю и энергию.

Уже 29 мая 1919 годя, всего через три года после появления теоретической работы Эйнштейна, она была проверена экспериментально: во время солнечного затмения было обнаружено, что путь луча света от звезд искривляется в мощном гравитационном поле нашего светила.

С тех пор существование кривизны пространства — времени проверили и подтверждали многократно и с возрастающей точностью. Но, как отмечал американский нобелевский лауреат китайского происхождения профессор Янг из университета Стонн Брук в Нью-Йорке, «торжествующее шествие теории Эйнштейна приводит к тому, что все меньше физиков стремятся ее проверять, забывая, что движение науки происходит как раз опровержением самых общепринятых истин». Не надо забывать, что из теории Эйнштейна было проверено одно- единственное следствие — искривление пространства — времени. А ведь есть и другие.

Через два года после появления статьи Эйнштейна, в 1918 году, два австрийских физика, Джозеф Леиз и Ганс Тирринг, пришли к выводу, что из теории Эйнштейна следует эффект «увлечения» за собой пространства — времени вращающимся телом. Если вы когда-нибудь мешали тесто при помощи миксера или же размешивали густой мед или варенье, то можете себе представить, как вязкая густая жидкость следует за вращающимся в ней телом. Вот так же массивное тело при вращении должно «тянуть» за собой и пространство — время. Эффект сильнее всего виден у самой Земли и спадает по мере удаления от поверхности.

Чтобы зарегистрировать подобное «увлечение», и необходим гироскоп. Его придумал в середине XIX века французский физик Жан-Бернар Леон Фуко, для того чтобы продемонстрировать вращение Земли. Гораздо более известный нам с вами маятник Фуко в Исаакиевском соборе Санкт-Петербурга служит тон же цели. Удивительное свойство маятника и гироскопа состоит в том, что они сохраняют плоскости своего вращения даже при перемещении опоры. Этот эффект невольно использует при езде любой велосипедист.

Так вот, еще в 1959 году Леонард Шнфф, профессор физики американского университета в Стенфорде, предложил вывести на околоземную орбиту такой гироскоп и направить его ось на какую-нибудь заметную звезду. С течением времени это направление будет сохраняться, а пространство — время, увлекаемое вращением Земли, будет потихонечку «уползать» в сторону. Ось гироскопа отойдет от своего направления на звезду.

Эффект напоминает то, что происходит с солнечными часами. Мы с вами никак не можем почувствовать вращение Земли, но если построить простейшие солнечные часы, то очень скоро станет ясно, что есть вращение: каждый следующий день Солнце встает чуть в другой точке небосвода.

Главное отличие «увлечения» пространства — времени в том, что это совершенно крошечный, буквально бесконечно малый эффект.

По расчетам Шиффа, совершенный гироскоп (то есть практически без трения в осях) на орбите высотой 600—700 километров над Землей за год должен уводить свою ось на семь десятитысячных долей градуса от первоначальной ориентации на звезду в том случае, если есть эффект «увлечения».

Гравитационный зонд В с самого начала планировался как сочетание гироскопа и телескопа. Гироскоп вращается и сохраняет направление своей оси, а телескоп смотрит строго на звезду. Вначале оба направления строго совпадают, но со временем из-за эффекта «увлечения» они должны постепенно расходиться. Сложность эксперимента в том, что за год отклонение одной оси от другой будет меньше человеческого волоса. На зонде не должно быть атмосферы, электрического поля, магнитного поля — ничего, что могло бы хоть как-то воздействовать на сверхчувствительный прибор.

Задумано, что на спутнике будет не один, а четыре, причем далеко не обычных, гироскопа. Это будут самые круглые вещи на Земле.

Вращающийся шар гироскопа должен быть совершенно сферическим, чтобы при вращении ось его не отклонялась. При малейшем отклонении от сферичности ось начнет колебаться, пусть даже совсем немножко, но за год уж наверняка отклонится на толщину волоса. Поэтому четырехсантиметровые кварцевые шарики, покрытые слоем ниобия (очень похожи на мячики для гольфа или игры в сквош), отполированы до сфер с точностью в пятьдесят атомных слоев. Отклонение от сферичности не превышает одной миллионной доли сантиметра. Чтобы вы лучше представили себе подобную крутость, увеличим шарик до размеров Земли. Тогда неровности на нем вырастут до размеров пяти-шести метров.

Невероятное качество обработки поверхности приводит к большим сложностям: как закрепить совершенный шарик и не нарушить его симметрию? Как определить ось вращения такого шарика, если на его идеальной поверхности нельзя сделать никаких пометок? Но за долгие годы работы авторам удалось найти ответы на все эти вопросы.

Теперь — направление оси вращения: оказывается, еще в тридцатые годы английский физик Фриц Лондон предсказал, что вращающийся сверхпроводник создает собственное магнитное поле, ось которого направлена в точности но оси вращения. Чтобы его зафиксировать и отслеживать на гравитационном пробнике, будут установлены сверхчувствительные приборы для измерения магнитного поля.

Как говорит руководитель проекта Фриц Эверетт: «Бее, что касается нашего проекта, очень просто сформулировать и очень сложно сделать, наверное, поэтому он и готовится так долго». Один из активных сторонников проекта Вильям Фэрбенк впервые добился финансирования в американском космическом агентстве НАСА еще в 1964 году и надеялся запустить спутник в начале семидесятых. К сожалению, Фэрбенк скончался в 1989 году, а лишь в 1996 финансирование проекта было возобновлено при активной поддержке руководителя НАСА Даниэля Голдина. Одно из главных чудес проекта — верность исследователей, которые три десятка лет продолжали его совершенствовать, невзирая на все превратности судьбы. «Вы знаете,— говорит один из старожилов проекта Даниэль де Бра,— привыкаешь к прибору, как к ребенку, и даже мысли не возникает расстаться. Кроме того, задача слишком фундаментальна, а на пути к ее решению пришлось сделать столько интересного, что никто из нас никогда не жалел о пройденном пути».

Действительно, проект гравитационного зонда должен дать нам ответы на один из самых фундаментальных вопросов науки — верна ли теория Эйнштейна? Если эксперимент зафиксирует ожидаемый сдвиг, то сомнения в справедливости великой теории даже у самых закоренелых скептиков будут сильно подорваны. Если же нет... То начнется самое интересное: надо будет придумать новую теорию гравитации или модернизировать теорию Эйнштейна (естественно, после многократных проверок экспериментального результата).

Конечно, в науке хороши все темы, но все-таки симпатию вызывают самые-самые фундаментальные и те, кто над ними бьется, несмотря на все финансовые, политические и любые другие помехе. Пусть даже это занимает всю жизнь.

Когда статья готовилась к печати, появились известия о том, что крупна астрофизиков под руководством Вея Куи из Массачусетского технологического института обнаружила этот эффект экспериментально. Они наблюдали за вращением аккреционных дисков вещества вокруг кандидатов в черные дыры.

То же самое заметили итальянские ученые под руководством Луиджи Стеллы из Римской астрономической обсерватории, только следили они за вращением вещества вокруг пятнадцати нейтронных звезд. Обе крупны исследователей измеряли спектры гамма-лучей от вращающихся дисков вещества при помощи аппаратуры на американском спутнике «Росси». Они подметили, что экспериментальные результаты лучше всего согласуются с некоторым «шатанием» диска, которое описывается эффектом «увлечения» пространства. Однако эффект замечен только качественно, и лишь измерения будущего гравитационного зонда могут дать убедительный ответ.

По материалам зарубежной печати подготовил Александр СЕМЕНОВ.

ВСЕМИРНЫЙ КУРЬЕР

Динозавры • Болели раком • Убиты морем • Обладали холодной кровью

Болели раком

Все зияют, что динозавры неожиданно вымерли много миллионов лет назад. Ученые выдвинули и обсудили уже добрый десяток гипотез о причине их гибели, но к единому мнению не пришли. Американские астрофизики предлагают еще одну версию; по их мнению, динозавры, да и многие другие животные погибли от рака, который был вызван сверхмощным потоком нейтрино от коллапса умирающей звезды в нашей Галактике.

Идея о сверхмощных потоках космических лучей, убивших все живое на Земле, выдвигалась и раньше. Но вспышки сверхновых звезд слишком редки вблизи Земли. Поэтому Хуан Колар из университета Южной Каролины обратился к более далеким вспышкам, от которых до нас могут долететь лишь всепроникающие нейтрино.

Нейтрино очень слабо взаимодействуют с веществом. Однако, если их прилетит очень-очень много, и даже крошечная толика столкнется с ядром клетки, то в результате могут возникнуть поражения ДНК в организмах, которые приведут к раковым заболеваниям. Но очень важно было провести количественный расчет гипотезы. По оценкам Колара, каждые сто миллионов лет в пределах двадцати световых лет от Земли происходит вспышка сверхновой звезду. Нейтрино от такой вспышки произведут примерло по двенадцать взаимодействии в каждом килограмме земного вещества.

Эффект от воздействия такого излучения особенно нагляден у крупных животных, у которых больше тканей и органов, подверженных раку.

Расчеты Колара достаточно просты и наглядны, но результаты их столь неожиданны, что работу его довольно долго попросту не принимали к печати. Потребовалось шесть рекомендаций экспертов, чтобы сломить скептицизм издателей журнала «Physical Review Letters».

Убиты морем

И еще одна гипотеза о гибели динозавров: группа английских палеонтологов из Музея естественной истории в Лондоне под руководством Нормана Маклеода пришла к выводу, что динозавры скорее всего погибли шестьдесят пять миллионов лет назад из-за постепенного снижения уровня моря и вулканических извержений, а не в результате удара метеорита.

Они изучали ископаемые останки этого периода и обнаружили, что исчезновение живых существ происходило постепенно. Только простейшие одноклеточные водоросли резко уменьшили свою численность, а рачки аммониты, к примеру, исчезали с лица Земли не много ни мало — одиннадцать миллионов лет. Эти данные плохо укладываются в гипотезу столкновения Земли с крупным астероидом. И несмотря на то что сторонники этой гипотезы признают, что гибель некоторых видов шла и до удара, однако они считают, что это были незначительные колебания численности. Спор носит такой принципиальный характер, потому что, как мы писали в двенадцатом номере нашего журнала за 1997 год в беседе с Андреем Журавлевым, существуют помимо прочих два кардинально отличающихся друг от друга взгляда на эволюцию живых существ на Земле. Первый — эволюция шла постепенно, а второй — она происходила под воздействием неких катастрофических последствий. И английские палеонтологи своей научной работой лишь подтвердили одну из них. Динозавры, но их мнению, вымерли не в результате катастрофического события, а в силу того, что этот вид не смог выжить в быстро меняющихся условиях.

И несмотря на подсчеты ученых из Калифорнийского университета, которые доказывают, что падение метеорита могло привести к уничтожению за короткое время около половины всех видов аммонитов, которые жили вдоль побережья Франции и Испании, большинство специалистов все-таки придерживаются той точки зрения, что вымирание динозавров произошло не в результате падения метеорита в район современной Мексики в задолго до него, И последние работы английских палеонтологов — лишнее тому доказательство.

Обладали холодной кровью

Палеонтологи до сих пор не могут договориться, были динозавры теплокровными или холоднокровными. Идея о теплокровности возникла потому, что динозавры (но некоторым реконструкциям) были очень подвижными. Однако последние результаты, полученные Джоном Рубеном из университета штата Орегон и его студентом Вильямом Хнлениусом, говорят в пользу холоднокровности.

Американские палеонтологи обнаружили, что в носу динозавров нет каких-то очень важных хрящей и косточек. Эти косточки предохраняют теплокровных птиц и млекопитающих от сильной потери влаги в процессе дыхания.

Теплый выдыхаемый воздух проходит через извивы в носу, охлаждается и оставляет влагу в том же самом носу. Если бы этого «приспособления» не было, то животное быстро обезвоживалось бы. Раз у динозавров таких косточек нет, то у них не было проблем с сохранением воды, а это значит, они были холоднокровными. Пока ученые обследовали останки двух типов динозавров — «нанотиранусов» и «велоцирапторов». Поиск расширяется, но ученые почти уверены в результате: «Мы не думаем, что нам удастся отыскать эти кости у какого-либо вида динозавров», — считает Рубен. 

По материалам зарубежной печати подготовил Александр СЕМЕНОВ.

НОВЫЕ ЛИКИ КОСМОСА

Александр Алешин

Что глотает черная дыра?..

«Что глотает черная дыра?» Увидеть, как нейтронная звезда поглощается черной дырой, невозможно — ив научных, и в популярных публикациях вынуждены обходиться схемами.

В ушедшем году ученым удалось хоть что-то понять в одном из самых странных и загадочных явлений современной астрономия - вспышках гамма-лучей, «барстерах» (от английского burst — вспышка). Они интригуют астрофизиков примерно три десятилетня — с момента случайного их открытия спутником-шпионом Vela, который был запущен для слежеиия за гамма-излучением от наземных ядерных взрывов. В семидесятые годы вспышки находили уже по нескольку штук в год, но все еще считали редким событием. В конце семидесятых специальные приборы для исследования таких всплееков работали на советских межпланетных станциях «Венера-11» и «Венера-12». Теперь регистрировали новую вспышку каждые двое-трое суток.

Длительность таких вспышек меняется от долей секунды до сотен секунд (бывало — даже около тысячи секунд). Мощность излучения от этих всплесков на несколько порядков превосходит потоки от известных источников. Только в гамма- диапазоне они уносят в двадцать раз больше энергии, чем светимость всей нашей Галактики. Солнце высвобождает столько же за десять миллиардов лет. Выходит, источниками гамма-всплесков могут быть астрономические объекты неизвестного нам вида с абсолютно новыми свойствами.

Совершенно непонятно, где именно расположены источники этих вспышек, почему они равномерно распределены но небесной сфере, отчего на месте вспышки оптическими телескопами ничего не видно? В местах всплесков нока находят лишь очень слабые звезды, галактики и квазары, но не больше, чем в других местах неба. А ведь при выяснен ни природы квазаров, двойных рентгеновских источников и других «счастливых» (так ученые иногда называют то, в чем удалось хоть немного разобраться) астрономических объектов именно оптическое отождествление сыграло решающую роль.

И вот около года назад датско-итальянский спутник «BeppoSAX» зарегистрировал очередную вспышку. Ей присвоили имя GRB 970228 (GRB — Gamma Ray Burst, а 970228 — дата вспышки, записанная в обратном порядке). Спутник этот молод и трудился всего год. Назвали его так в честь известного итальянского астрофизика Джузеппе Оккиалинн (отсюда фамильярное «Беппо»), a SAX означает Satellite per Astronomia X. Информация со спутника передается на наземные станции слежения в Кении, откуда уже поступает в римский центр управления.

Сразу же после вспышки участники работ на BeppoSAX пытались зарегистрировать радиоизлучение от нее, но ничего обнаружить не удалось. Тогда вспомнили о четырехметровом телескопе Вильяма Гершеля, что в обсерватории Ла-Пальма на Канарских островах. Почти через сутки после вспышки с его помощью посчастливилось углядеть еле уловимое пятнышко. Оно быстро слабело, и во время второго сеанса наблюдения уже ничего видно не было.

Тогда к делу «подключили» космический телескоп Хаббл. Он-то вроде бы и разглядел, что у пятнышка есть структура — точечный объект и протяженное тело вокруг. Если оно не будет бледнеть, значит это галактика и вспышки происходят где- то безумно далеко. Если же побледнеет, значит это относительно близко -- в Млечном Пути, и скорее всего облако расходящегося газа. Так был сделан шаг к разгадке.

И наконец, самые последние сведения: в мае BeppoSAX зарегистрировал еще одну вспышку, которая наверняка войдет во все будущие учебники. Как и ее февральская «коллега», эта вспышка оставила слабый оптический след на несколько недель. Американская группа из Калифорнийского технологического института под руководством Марка Метцгера успела направить на пего десятиметровый оптический телескоп Кек II, расположенный на Гавайях. И не только направить, но и померить одни из спектров поглощения через 56 часов после гамма-вспышки. По характерным линиям спектра можно определить красное смещение объекта, иначе говоря, с какой скоростью от от нас удаляется, а потом, через закон Хаббла, и расстояние до него.

Оказалось, что источник расположен очень далеко от нас — примерно на половине расстояния до известных на сегодня границ Вселенной. За минуту нм была выброшена в виде гамма-излучения энергия, в триллионы раз превышающая уже зафиксированные всплески. Единственная известная возможность для такого сверхмощного выброса — поглощение нейтронной звезды черной дырой. Для более подробных выводов время еще не пришло: ученые пытаются получить добавочную информацию о вспышке, в частности о ее поведении в оптическом и радиодиапазонах. Теперь, похоже, разгадка не за горами. •

ВО ВСЕМ МИРЕ

Рисунки Е. Силиной

А ведь хотели как лучше

Австралийские щеткохвостые опоссумы завезенные в Новую Зеландию в конце 1600-х годов с целью наладить расширение торговли мехами, стали настоящим бедствием для приютившей их страны.

По мнению биологов Майка Клоута и Стивена Сарре, в Новой Зеландии у опоссумов гораздо меньше соперников, угрожающих им хищников и беспокоящих их паразитов, чем в их родной стране. В результате эти травоядные величиной с койку нанесли большой вред лесам, лишая их листьев, а некоторые из местных растений просто поставили на грань исчезновения.

Кроме того, опоссумы угрожают и многим местным птицам, уничтожая большое количество плодовых деревьев, на которых они кормятся. Они соперничают с нелетающими киви за место для жилья среди корней деревьев, а иногда уничтожают кладки и птенцов таких редких птиц, как встречающиеся только здесь гуйи.

Новая Зеландия, затрачивающая ежегодно немалые средства на вылавливание опоссумов и уничтожение их с помощью ядов, ищет более безопасный и дешевый биологический метод борьбы с ними. Один из планов предусматривает распространение среди них смертельной вирусной болезни под названием «шатающийся опоссум», которая была выявлена среди зверьков, живших в неволе. А биологи из Оклендского университета исследуют еще одну возможность биологического способа решения этой проблемы — с помощью несмертельной болезни, которая передается половым путем и приводит в итоге к их стерилизации.

На берегах рек и озер

Жуткая болезнь — бильгарциоэ — поразила более пяти миллионов египтян. Особое внимание уделено выявлению пораженных бильгарциозом учащихся школ в сельских районах, составляющих половину от общего числа заболевших.

Недуг вызывается несколькими ведами водяных червей, проникающих сквозь кожу человека. Их личинки паразитируют в кровеносной системе, поражая печень, мочевой пузырь и кишечник.

Поданным Всемирной организации здравоохранения, эта болезнь поразила двести миллионов человек в 76 странах. Бильгарциоз потенциально угрожает жизни шестисот миллионов человек, проживающих на берегах рек и озер. Наибольшей опасности подвергается население Египта, Судана, Кении и Бразилии.

Исследования ученых, с 1665 года ведущих поиск вакцины против болезни, обнадеживают. Специалисты уже провели успешные опыты с несколькими видами вакцин в человеческих тканях и на крысах.

Музыка на кредитной карточке

Японская электронная компания «NEC» разработала электронную схему размером с кредитную карточку, которая может хранить получасовую запись музыки. Это гораздо удобнее, чем портативные магнитофоны типа «плейер», потому что у карточки нет движущихся частей и она легче и компактней. Однако сегодня карточка стоит полторы тысячи долларов, и это удовольствие — для следующего тысячелетия, когда цену снизят раз в двадцать, а время звукозаписи увеличат до девяноста минут. Новые карточки будут входить в состав новой системы записи музыки: оы подходите к автомату, вставляете в него свою карточку и записываете, что хотите, пока не исчерпаете всю ее емкость. Никаких дисков, пластинок, лент, магнитофонов — ничего!

Не кормите зверей в зоопарке!

Молодые дельфины в парке Монке Миа в Западной Австралии, умирают потому, что их матерей перекормили посетители. С 1966 года выживаемость дельфинят упала в пять раз — линь два из десяти маленьких дельфинят дорастают до зрелого возраста.

Дельфины-мамы, привыкшие без труда получать вкусную рыбу из рук туристов, практически не плавают, а лишь ждут кормежки в определенном месте. И никакого желания плавать со своими малышами и учить их полезным дельфиньим привычкам у мам не возникает. Некоторых беспризорных дельфинят просто съели акулы. Специальная комиссия, пришедшая к этим выводам, прежде всего рекомендовала прекратить самодеятельную кормежку.

Не прошло и четырех тысяч лет...

Кажется, тайна смерти египетского фараона Тутанхамона наконец-то раскрыта. Профессор диагностической радиологии Манчестерского университете И. Ишервуд изучил осколок кости, найденной в черепе Тутанхамона, и пришел к выводу, что смерть наступила от удара, нанесенного в голову сзади.

Как установили детективы Скотланд-Ярда, убийство было совершено во время дворцового переворота, организованного визирем и командующим армией. После расправы с фараоном престол занял визирь Ай, а после его смерти — второй заговорщик.

Г. Мелвин, главный детектив Скотланд-Ярда, и патологоанатом Э. Тфэп сверили улики по другим источникам и подтвердили вывод профессора.

Микрохолодильник

Известно, что горячий чай остывает, когда с его поверхности идет пар, — это улетают самые энергичные молекулы, унося с собой тепловую энергию.

Американские ученые предлагают построить микрохолодильник для электронных приборов на аналогичном принципе: он будет удалять самые энергичные электроны и тем самым охлаждать прибор. Суть его действия — квантовый тоннельный эффект: рядом с охлаждаемым устройством ставится устройство из алюминиево-серебряных электродов. С одного на другой могут перескочить лишь самые энергичные электроны — так они и удаляются. Новый метод прежде всего найдет применение в болометрах — приборах, измеряющих маленькие порции тепла. Чтобы измерять их точно, надо быть самому максимально холодным.

Виноваты тараканы

Таракан, давний и настырный сосед человека, стал одной из главных, если не главнейшей, причиной резкого увеличения количества случаев астмы среди детей, живущих и городах. К такому выводу пришел Национальный институт аллергии и инфекционных заболеваний США.

Астма — наиболее распространенное хроническое заболевание среди детей. Причем количество связанных с астмой смертей среди лиц моложе 25 лет более чем удвоилось с 1960 по 1993 год.

Согласно итогам исследований, у детей, страдающих аллергией на тараканов и подвергающихся воздействию высоких концентраций аллергена, присутствующего в теле насекомого, в три раза больше шансов попасть в больницу с астмой, чем у тех, кто не подвергается воздействию этого раздражителя или не является аллергиком.

Нынешние результаты - лишь часть более широкой пятилетней научной работы, в ходе которой велись наблюдения за 1500 детьми- астматиками в возрасте от четырех до одиннадцати лет в семи городах США.

АСТРОНОМИЧЕСКИЕ ХРОНИКИ

Александр Корн

О том, чего не было

Наука нередко описывается в популярных публикациях как вереница озарений и открытий. Подумал — открыл, рассчитал — убедился, предугадал — нашел — вот стандартный путь любого научного достижения. Почему-то ученые да и авторы рассказов о них робеют признаться, что научное исследование на девяносто, а то и больше процентов состоит из неудач и разочарований. И настоящий ученый не тот, кто хорошо соображает, а тот, кто после девяти опытов, кончившихся неудачей, с той же аккуратностью и энтузиазмом ставит десятый — и, может быть, в нем достигает успеха.

На мой взгляд, неотъемлемое качество настоящей науки — это правдивость. Надо говорить все без утайкн. Поэтому, чтобы как- то уравновесить поток статей о находках и озарениях, я решил рассказать о научных ошибках в астрономии. Об открытиях несуществующих планет и их спутников.

Вулкан — ближайший к Солнцу, 1860-1916

В прошлом веке одной из неразрешенных проблем астрономии были необъяснимые отклонения в движении Меркурия. Французский астроном и математик Урбен Леверье, предсказавший вместе с Дж. Адамсом положение Нептуна до его открытия, в своей лекции 2 января 1860 года предположил, что проблема может быть разрешена, если между Меркурием и Солнцем находится еще одна планета. Или еще один пояс расположенных там же астероидов. Единственная возможность увидеть планету так близко от Солнца — во время солнечного затмения или когда она цроходнт по его диску.

Сразу же после огласки этой гипотезы профессор Вольф из Центра по изучению солнечных пятен в Цюрихе обнаружил несколько «подозрительных» солнечных пятен. Его поддержали другие астрономы. Две дюжины пятен вполне вписывались в гипотезу о том, что они порождены планетой, вращающейся вокруг Солнца с периодом от 26 до 38 дней.

Еще раньше Леверье получил письмо от астронома-любнтеля Лескарбо, который рассказывал ему о круглом пятне на Солнце, замеченном 26 марта 1859 года. Он наблюдал более часа, и пятно прошло за это время более четверти солнечного диска. Леверье рассчитал параметры планеты и нолучнл, что она в 17 раз легче Меркурия и вращается вокруг Солнца за 19 дней и 7 часов. Он назвал планету Вулкан.

В 1860 году наступило полное солнечное затмение. Леверье мобилизовал всех своих коллег во Франции и других странах на поиски Вулкана. Они не увенчались успехом. Тогда Леверье посвятил себя исследованию «подозрительных» пятен Вольфа. Тем более что число их множилось. 4 апреля 1875 года немецкий астроном Вебер сообщил, что нашел на Солнце круглое пятно. По расчетам Леверье, выходило, что его Вулкан должен проходить по диску Солицн в первых числах апреля. Кроме того, это круглое пятно сфотографировали в Гринвиче и Мадриде...

29 июля 1878 года еще два уважаемых исследователя обнаружили «нечто» вблизи Солнца. Профессор астрономии а Мичигане Ватсон обнаружил ДВЕ планеты между Меркурием и Солнцем. Льюис Свифт (со-открыватель кометы Свифта - Татла) тоже сообщил, что видит новую планету, но... она не совпадала ни с находками Вебера, ни с расчетами Леверье и Лескарбо.

А открытие становится действительно открытием, когда оно подтверждается наблюдениями других ученых. Вулкан же больше никто и никогда не видел. Тем более, когда в 1916 году А. Эйнштейн опубликовал свою Общую теорию относительности, нужда в дополнительной планете исчезла: новая теория объясняла все нерегулярности в движении Меркурия. В мае 1929 года Эрвин Фрейндлих из Пасадены тщательно фотографировал солнечное затмение и специально исследовал фотографии на предмет чего-либо маленького, крутящегося вокруг Солнца. Ничего не нашлось.

Но что же видели «открыватели» того, чего на самом деле нет? Никто не может подозревать их в научной недобросовестности. Скорее всего, это был небольшой астероид, проходивший между Солнцем и Землей, — тогда об их существовании ничего не было известно. Свифт и Ватсон могли принять за долгожданный Вулкан какую-нибудь слабенькую звездочку, оказавшуюся в тот момент вблизи Солнца.

Проверка и перепроверка научных открытий обычно все ставят на места — это очень важный момент научного исследования. Воспроизводимость результата — вот что отличает научное открытие от ошибки.

Слабая вооруженность средствами наблюдения, недостаток информации зачастую провоцировали фантазию астрономов.

Спутник Меркурия, 1974

27 марта 1974 года американский космический корабль «Марниер-10» пролетал вблизи Меркурия. И вдруг одни из его инструментов зарегистрировал мощное ультрафиолетовое излучение там, где его и быть не должно. На следующий день оно пропало, а через три дня появилось вновь, причем исходило оно явно не от Меркурия.

Астрономы знали, что излучение таких длин воли не может долго путешествовать по Вселенной. Откуда же оно? Неужели у Меркурия есть спутник?..

Быстро вычислили, что объект движется со скоростью около четырех километров в секунду, что для спутника вполне приемлемо. Созвали общий сбор экспертов и стали готовиться к пресс-конференции, а наиболее прыткие газеты уже трубили о сенсации...

Вверху слева: Меркурий проходит по диску Солнца (снимок 1907 года)

Внизу слева: Нептун со своим спутником Тритоном (указан стрелкой)

Внизу справа: Зарисовка поверхности Марса, сделанная в 1926 году

Однако эксперты опровергли слухи о спутнике. Оказалось, что на самом деле ультрафиолетовые лучи поглощаются в межзвездной среде не до конца, и «Маринер» обнаружил всего лишь излучение от одной из звезд. Зато таким образом была открыта целая новая область в астрономии, и небо стали наблюдать в ультрафиолетовых лучах. Хороший пример того, как в научной работе высокого уровня даже ошибка и заблуждение приводят в конце концов к полезному результату.

Спутник Венеры, 1672—1892

В 1672 году один из выдающихся астрономов всех времен Джованни Доменико Кассини заметил рядом с Венерой «компаньона». Опытный ученый решил не торопиться и описал открытие лишь через четырнадцать лет, когда заметил объект вторично. Его радиус был в 4 раза меньше, чем у Венеры, и он показывал аналогичные фазы. Позднее этот же объект видели Джеймс Шорт в 1740, Андреас Манер в 1759, Жозеф Луи Лагранж в 1761 (он заявил, что плоскость орбиты спутника перпендикулярна эклиптике). Вообще же в 1761 году объект был замечен 18 раз пятью исследователями. Особенно интересно было наблюдение голландца Шонтева от б июня того же года: он видел проход Венеры по диску Солнца, и ее сопровождал маленький черный диск на краю. Однако были и свидетельства того, что спутника нет.

Назревал конфликт между видевшими и невидевшими. В 1766 году директор венской обсерватории отец Хелл (неплохое имечко для святого отца — а переводе означает ад!) опубликовал обширное исследование, где писал, что все наблюдения спутника — не более чем оптические иллюзии, поскольку Венера так ярко светит, что отражается в глазу и дает добавочный маленький диск. «Видевшие» не соглашались с ним. Немецкий ученый Иоганн Ламберт опубликовал дашые об орбите спутника в годовом отчете Берлинского общества астрономов.

В 1768 году спутник видел Христиан Хорребоу из Копенгагена и не видел знаменитейший Вильям Гершель. В 1884 году директор брюссельской обсерватории Хузо предложил иную гипотезу. Он тщательно проанализировал все наблюдения за спутником и обнаружил, что лишь три из 1080 дней наблюдении спутник находился вблизи Венеры. Хузо сделал вывод, что это самостоятельная планета, вращающаяся вокруг Солицн с периодом 283 дня и иногда оказывающаяся рядом с Венерой. И даже название ей придумал.

Всего через три года после этого -крещения» Бельгийская Академия наук опубликовала обширнейший труд, где было проанализировано каждое наблюдение «спутника». Оказалось, что почти все «открыватели» приняли за спутник какую-нибудь из звезд, находившихся тогда вблизи Венеры. Это были такие звезды, как Хи Ориона, М Таури, 71 Ориона, Тета Либры.

После этого фундаментального труда лишь однажды — 13 августе 1892 года — американский астроном Эдуард Барнард заметил некий объект около Венеры. Скорее всего, он наблюдал астероид.

С тех пор богиня красоты существует в гордом одиночестве.

Вторая Луна, 1846 — наши дни

В 1846 году директор обсерватории в Тулузе Фредерик Нети объявил, что открыт второй спутник Земли. Это сделали французские астрономы Лебон и Дасье из Тулузы 21 марта. Орбита нового спутника сильно вытянута: она достигает в апогее 3570 километров и всего 11 — в перигее.

Во время сообщения в аудитории находился известный астроном Леверье. Он заметил, что на такой малой высоте спутнику должно мешать сопротивление воздуха. Однако точках данных об атмосфере тогда не было и замечание осталось без ответа.

Пети был буквально одержим своей идеей более пятнадцати лет, но многие астрономы относились к ней очень скептически. И тут плохую службу науке сослужил Жюль Верн. Он прочел работу Пети и вставил рассказ о ней в свой роман «С Земли на Луну». Это произведение прочли миллионы людей, и мысль о второй Луне укоренилась в их головах, как нечто само собой разумеющееся. Сотни астрономов-любителей искали ее с тех пор и многие — находили.

В 1922 году английский астроном Пикеринг опубликовал работу, где показал, что даже трехметровый спутник па такой малой высоте должен быть виден невооруженным глазом. Если же мы не видим его, значит эта пресловутая Луна размером еще меньше. Статья появилась в популярном журнале, ее прочли тысячи читателей и пыл поисков угас. Это к вопросу о полезности научно-популярной литературы.

Были и другие «находки». В 1898 году Георг Валтмат из Гамбурга напророчил целое семейство Лун па расстоянии около миллиона километров от Земли. Его прогноз основывался на рассказах одного его друга, видевшего эти «луны» в Гренландии, когда они «ночью сняли, как Солнце». Валтмат предсказал, что со второго по четвертое февраля 1898 года эти спутники должны пройти по диску Солнца. Интерес к астрономии в Германии тогда был столь велик, что директор одной из почт в пригороде Гамбурга заставил всю свою семью и подчиненных в количестве двенадцати человек наблюдать за Солнцем незащищенными глазами. Представляете, какая чудесная была картина!

Естественно, «наблюдатели» не могли разочаровать своего строгого отца и печальника и желаемые объекты были увидены. К счастью, в то же время за Солнцем наблюдали специалисты в Австрии и Германии и не заметили там ничего, кроме обычных солнечных пятен. Однако Валтмат продолжал выступать со своими предсказаниями. В конце концов некоторые из немецких астрологов включили его вторую Луну в свои гороскопы и она встречается там по сей день под названием Лилит.

Интересно, что Земля вполне способна заполучить второй спутник, правда, на достаточно короткий срок: попавший в верхние слон атмосферы метеорит может потерять скорость и быть захваченным на орбиту вокруг Земли. Но из-за того, что он каждый раз будет «чиркать» по атмосфере, долго вращаться ему не удастся — сотня оборотов, полторы сотни часов. И такие случаи зафиксированы. Может быть, нечто подобное наблюдал и Пети.

Кроме перечисленных, было еще несколько правдоподобных гипотез. Прежде всего, у самой Луны мог быть спутник, который ошибочно принимали за спутник Земли. Его искали, но не нашли, да вдобавок поле тяготения у Луны очень слабое и орбита его была бы очень нестабильной.

Мог быть так называемый Троянский спутник — в точности на орбите Луны, но летящий позади или впереди нее. О наблюдении такого объекта сообщили в 1956 году польские астрономы Кордилевский и Милковский. Они видели, правда, не спутник, а светлое пятно, которое, по их мнению, было облаком пыли. Вторично наблюдали его в марте и апреле 1961 года. Как позднее выяснилось, этим пятном мог быть отблеск Солнца.

Вековые попытки отыскать вторую Луну неизменно кончаются неудачей, но энтузиасты не унимаются. Американский астроном Джон Баргби утверждал, что видел не менее десяти небольших спутников между 1966 и 1969 годами. По его разумению, это были остатки большого тела, распавшегося в декабре 1955 года. Его выводы были основаны прежде всего на необъясненных нарушениях в движении искусственных спутников. Однако на рассчитанных нм орбитах некоторые из спутников должны быть заметны простым глазом, а их не видно...

Единственное, что можно сказать: кто следующий?

Спутники Марса, 1610, 1643, 1727, 1747, 1877

Впервые предположение, что у Марса есть спутники, сделал Иоганн Кеплер и 1610 году. Ои пытался разгадать зашифрованное Галилеем сообщение о кольце Сатурна и решил, что Галилей нашел спутники Марса.

В 1643 монах-капуцин Антон Мария Ширл утверждал, что видел семь «лун» у Марса. Сейчас можно с уверенностью сказать, что он принял за спутники звезды рядом с Марсом, потому что тогдашним телескопам сильно не хватало мощности для наблюдения спутников Марса.

В 1727 году Джонатан Свифт в своих «Путешествиях Гулливера» написал о двух маленьких спутниках Марса, известных астрономам Лилипутии. Период их вращения был 10 часов и 21,5 часа. В 1750 году эти «луны» с успехом перекочевали в «Мнкромегас» Вольтера.

В 1747 году немецкий капитан Киндерман утверждал, что видел «луну» Марса 10 июля 1744 года. Он сообщил, что период ее обращения вокруг Марса составлял 59 часов 50 минут и 6 секунд. Подобная точность может восхищать даже при современном развитии наблюдательной техники!

Когда наконец в 1877 году американец Асаф Холл действительно открыл Фобос и Деймос, их периоды оказались равны 7 часам 39 минутам и 30 часам 18 минутам — достаточно близко к тому, что за полтора века до того опубликовал Свифт, ссылаясь на лилипутов.

Спутник Юпитера, 1975—1980.

Шесть «лун» Урана, 1787.

Спутники Сатурна, 1861 — наши дни

В 1975 году Чарльз Коваль из Паломарской обсерватории сфотографировал объект, похожий на спутник Юпитера. Порядковый номер его должен был быть 14. Его видели еще несколько раз, но потом он исчез и не появлялся.

Еще в 1787 году Вильям Гершель сообщил об открытии шести спутников у Урана. Позднее лишь два из них оказались реальными — Титания и Оберои, остальные скорее всего были звездами.

В апреле 1861 Германн Голдшмидт открыл девятый спутник Сатурна, который он назвал Харон. Однако открытие не подтвердилось в других наблюдениях, и о нем забыли. А настоящий девятый спутник — Феба — открыл англичанин Пикеринг в 1898 году. Это был первый спутник, открытый при помощи фотографирования.

В 1905 году уже Пикеринг обманулся, решив, что нашел десятый спутник — Темнс. Его никогда больше не вцдели, но из уважения к имени открывателя он продолжал появляться в астрономических изданиях вплоть до шестидесятых годов.

В 1966 году Дольфус открыл истинную десятую «луну» Сатурна — Янус. Он очень слабо виден, и заметить его можно лишь в момент поворота колец боком к нам. Во время следующего такого поворота было найдено еще несколько спутников Сатурна, а сам Янус оказался состоящим из двух близко расположенных спутников — второй назвали Эпиметис. Они интересны тем, что регулярно обмениваются орбитами. Наблюдения кораблей «Вояджер» подтвердили все эти открытия.

Планета X, 1841 — наши дни

Наиболее обширна историография поисков десятой планеты в Солнечной системе.

В 1841 году Джон Адамс занялся исследованиями отклонений в движении Урана. В 1845 году У. Леверье независимо стал работать в том же направлении. Адамс пришел к выводу, что возмущения орбиты Урана вызывает неизвестная планета, и представил свои расчеты в Гринвичскую обсерваторию. Но имя его никому не было известно и па него попросту не обратили внимания. К Леверье во Франции прислушивались, но там не было телескопа нужной силы для наблюдения планеты. Тогда Леверье обратился в Берлин, где вечером 23 сентября 1846 года И. Галле со своим ассистентом нашли Нептун. В наши дни и Адамс, и Леверье заслуженно считаются первооткрывателями Нептуна. Так была найдена восьмая планета.

30 сентября 1846 года Леверье объявил, что, может быть, есть и еще одна планета за Нептуном, по это оказался Тритон — самый большой спутник Нептуна. Его нашли 10 октября того же года.

После этого в 1879 году Фламмарион, а в 1880 Форбс, анализируя траектории комет, пришли к выводу, что в их движение вносит возмущение неоткрытая планета, а то и две. Их помещали и на расстоянии 45 астрономических единиц (расстояние от Земли до Солнца), и на 60, и на 100. В поиск включился и Гайло из Парижа, и Джексон из Америки (он назвал планету Океаном), и Григулл из Германии, и Лау из Копенгагена. Каждый предлагал собственные расчеты, и общественность никак не могла прийти к единому мнению.

С 1908 по 1932 год уже Пикеринг предложил семь гипотетических планет за Нептуном. Одна из них имела массу в двадцать тысяч земных масс! И лишь в январе 1930 года юный астроном-любитель из Канзаса Клайд Томбо обнаружил девятую планету — Плутон — на одной из своих фотопластинок. Она оказалась совсем небольшой, в тысячную долю земной массы (это выяснилось совсем недавно, в 1979 году). Но, может, это еще не конец?..[* Подробнее о Плутоне — в статье Б. Силкина «Плюс кольцо Койпера»// «Знание — сила», 1996, № 12.]

Томбо продолжал еще лет пятнадцать педантично обследовать небеса в поисках более далеких планет. Он нашел новое скопление галактик, пять новых звездных скоплений, один суперкластер из тысячи восьмисот галактик, несколько более мелких галактических кластеров, новую комету и около восьми сотен астероидов, но... планеты не было.

Одно перечисление того, как питались назвать Плутон, заслуживает внимания: Атлас, Артемида, Персей, Вулкан, Тантал, Идана, Хронос. Газетчики предлагали Минерву, Озириса, Бахуса, Аполлона, Эребуса. Имя Плутон предложила одинадцатилетняя школьница из Оксфорда.

После этого все продолжалось по известному сценарию: астрономы стали находить отклонения в движении комет и предлагать десятую планету. Во всяком случае, был привлечен интерес к окраинам Солнечной системы, и открытия не заставили себя ждать. Было найдено несколько астероидов. Одни из них — Хирон, обнаруженный в 1987 году, — был вначале объявлен десятой планетой, но ненадолго. Это одни из самых далеких астероидов — 14 астрономических единиц, и довольно большой — 50 километров в поперечнике.

В девяностые годы ученые нашли еще целый ряд астероидов за орбитой Нептуна. Поиски продолжаются!

Немезцда — компаньон Солнца, 1985 — наши дни

В 1985 году Даниэль Витмнр и Джон Матезе из университета в Южной Луизиане предположили, что у нашего Солнца есть компаньон — звезда по имени Немезида. Она не яркая, гораздо меньше Солнца, это может быть коричневый карлик (тело размером с планету). Немезида вращается по эллиптической орбите с периодом в тридцать миллионов лет и, проходя через облако Оорта, увлекает за собой кометы.

Никаких ранних наблюдений этой звезды нет, есть лишь свидетельства, что примерно через каждые тридцать миллионов лет на Земле происходят мощные катаклизмы. Наиболее известный из них — исчезновение динозавров около 75 миллионов лет назад.

Пока эту звезду найти не удалось. Но, может быть, опа уже есть в обширных звездных каталогах, надо только отыскать ее там по смещению относительно других, неподвижных звезд...

Однако сама история может звучать красиво: «Есть второе невидимое Солнце на небесах, Солнце-Демон. Много лет назад оно уже нападало на наше Солнце. На Землю сыпался огненный дождь, а потом была долгая зима. Умерло все живое на Земле. Солнце-Демои приходило много раз. Оно придет еще». •

ВОЛШЕБНЫЙ ФОНАРЬ

Предложенная А. Д. Сахаровым и Я. Б. Зельдовичем модель космического динамо - механизма, порождающего магнитное поле звезд, — математически сводится к преобразованиям, которые вы видите на рисунке, заимствованном из одной работы В. И. Арнольда: из сферы извлекается полноторие (бублик вместе с его внутренностью), растягивается вдвое, складывается в два витка и затем возвращается на свое место в сферу.

Юлии ДАНИЛОВ

Рисунок Ю. Сарафанова

Рафаил Нудельман

Кто там шагает левой?

Как устроена Вселенная, мы знаем. Как устроен атом, мы знаем. А о том, как работает то, посредством него мы все это знаем, мы не знаем практически ничего.

Вдруг стало модным говорить о «правом мозге» Журналы публикуют пространные статьи, издательства выпускают книги, новоявленные специалисты торопятся с рецептами. Довольно жить законом, данным Адамом и Евой! Кто там шагает левой? Правой, правой, правой!

Развивайте свой правый мозг! Прижимайте телефонную трубку к левому уху. Привязывайте свою правую руку на неделю к туловищу! Не употребляйте слова «нет»! Говорите только «да»! Рисуя, заштриховывайте поле вокруг предмета, а не сам предмет! Следуйте нашим указаниям, и вы станете человеком с «полномозговым мышлением»! Выполняйте наши упражнения, и вы разовьете свои правомозговые творческие «P-модусы»! У вас проблемы с интуицией, пространственным воображением, чувством ритма или эмоциями? Проверочный комплекс «Думай всем мозгом» позволит вам проверить, какой вы мозговик — правый или левый! Ответьте на все вопросы... сложите цифры ответов... прибавьте... разделите... сядьте... расслабьтесь... включите правое полушарие... теперь включите левое... теперь включите оба. Спокойной ночи, приятных сновидений. Ваши мозги в надежных руках.

О том, как работает мозг, мы знаем обидно мало. Лауреат Нобелевской премии Френсис Крик (тот самый, что вместе с Джеймсом Уотсоном открыл двойную спиральную структуру ДНК) полагает, что осознавание нами своего мыслящего «я» порождается реверберацией: на импульсы в одной части мозга откликается «эхо» в другой; импульсы — это мышление, а «эхо» — это мы сами, стоящие в стороне и сознающие, что мы мыслим, следовательно, существуем. Лауреат Нобелевской премии Роджер Пенроуз (тот самый, который вместе со Стивеном Хокингом создал теорию «черных дыр» и «Большого взрыва») убежден, что мозг — не просто компьютер, а «квантово-механический и релятивистский компьютер», главным отличием которого является интуитивное ощущение «асимметрии времени».

Джениз Стэнфорд открыл, что даже у людей одной и той же профессии доминантными бывают разное полушария мозга.

Великий Сперри с коллегами (Нобелевская премия 1981 года за изучение рассеченного мозга) утверждает, что независимо от того, как именно работает мозг, два его полушария заняты разными делами: левое заведует логическим мышлением и речью, правое — интуицией и эмоциями. Может быть, левое — обычный компьютер, а правое — тот самый «квантово-механический»? Может быть, то, что происходит в одном полушарии, «реверберирует» как раз в другом и порождает наше ощущение собственного «я»? Откуда вообще взялось это разделение функций?

Американские лингвисты Мак-Нойладж, Студдерт-Кеннеди и Линдблом высказывают гипотезу, что оно возникло в результате случайной мутации еще в первобытные времена. Где же скрыто наше «человеческое, слишком человеческое»? Психиатр Венди Хеллер отвергает мысль, будто «человеческое» содержится в левом полушарии, а «животное» — в правом. Человек — это разум плюс интуиция! Восстановим правое полушарие в его правах и достоинстве! Восстановили. И вот уже книжные прилавки завалены книгами с манящими названиями: «Да здравствует правое полушарие!», «Долой диктат левого мозга!», «Занимайтесь правомозговым сексом!». Если б еще показали, как...

Впрочем, шутки в сторону. Откуда взялась эта «правомозговая мода», захлестнувшая популярную и прикладную психологию? Анна Харингтон, работающая в Германии, утверждает, что эта мода вообще не имеет ничего общего с наукой.

Она не пытается опровергнуть открытия Сперри. Она стремится показать, как и почему те или иные научные открытия попадают в сферу напряженного общественного внимания. Как и почему одни попадают в мясорубку моды и выходят из нее в виде полуграмотного сенсационного фарша, а другие, напротив, в эту мясорубку не попадают, «не удостаиваются»? Дело, говорит она, не в самих открытиях, а.. в том, какой общественной, социальной, интеллектуальной функцией они скрыто наделяются нами самими. Модным становится то, что подспудно связано с общественными настроениями, интеллектуальными традициями, явными или тайными предрассудками и моральными предпочтениями, издревле присущими нашему обществу.

Наука, конечно, стремится к объективной истине, но даже ученые не свободны от индивидуальных, культурных и философских предпочтений. Корни истории с «двойным мозгом» восходят еще к предпочтениям «национального» толка, а именно — к антиклерикализму французских мыслителей XVII века, которые энергично стремились ниспровергнуть религиозные догмы о «мозге как вместилище души» и низвести эти спиритуальные претензии к чистой физиологии и химии. Существенную роль сыграл также «мужской шовинизм» — в том смысле, что мужская половина человечества рассматривалась как норма, отталкиваясь от которой следует измерять все «отклонения». Но попытки разделения мозга по функциям диктовались не только этими неосознанными представлениями. На них повлияли также укорененные представления о пространстве (столь же неосознанные предпочтения «переднего» «заднему»), равно как и представления расовые (предпочтение «светлого» «темному»). Все «светлое», «прогрессивное», «истинно человеческое» должно поэтому содержаться «впереди», то есть в передних долях мозга; все «темное», «дикарское», «варварское» — «сзади», во мраке задних долей.

Вот почему французский исследователь Пьер Гратиоле делил человечество по признаку развития тех или иных мозговых долей — на «фронтальные расы» (европейцев), «промежуточные расы» (монголоидов) и «заднемозговые расы» (естественно, негров). Однако такие «бинарные оппозиции» могут быть не только «задне-передними», но и «право-левыми». С тех самых пор, как было открыто, что наш мозг является билатеральным, состоящим из правого и левого полушарий, не прекращались попытки приписать «светлое», «человеческое» одной его стороне, а «темное», «звериное» — другой. Именно это неосознанное стремление лежало в основе таких популярных литературных мотивов, как сюжет знаменитого стивенсоновского «Доктора Джекиля и мистера Хайда» с его двойной — расщепленной на добрую и злобную, человеческую и звериную, Божественную и сатанинскую — личностью. В сущности, ученые XIX века пытались всего лишь выразить в биологических терминах древнее представление о том, что человек состоит из антагонистических противоположностей. Из сил Хаоса, управляемых силами Духа. Из подсознания, над которым возвышается на своем троне сознание. На этом пути экспериментальная нейрология зачастую превращалась в метафорическую политологию. Английский физиолог Маршалл Холл сравнивал мозг с монархом, восседающим в церебруме и принимающим «послов», каковыми являются сигналы нервных окончаний. Знаменитый создатель френологии Франц-Йозеф Галль связывал моральные и интеллектуальные черты личности с теми или иными завитушками мозга, отражающимися в строении черепа. Немецкий философ Ланге описывал мозг как «парламент маленьких человечков». Галль тоже не чурался этой метафоры. Каждая функция мозга, утверждал он, одинаково подведомственна обоим полушариям, и поэтому мозг в целом напоминает «двухпалатный парламент».

Нормальный мозг работает абсолютно симметрично, упорядоченно, «конституционно»; всякое нарушение такой гармонии — это «бунт», отклонение от нормы, безумие. Первый серьезный перенос френологических идей на нейрологическую почву осуществил французский нейроанатом Поль Брока. Он не просто принял как данное, что различные «завитушки» извилин соответствуют различным мозговым функциям, но попытался на деле связать те или иные участки мозга с теми или иными функциями. Изучая людей, утративших речь в результате травматических повреждений мозга, он сумел установить, что способность к артикулированной речи локализована в третьей фронтальной конволюции левого мозгового полушария. Продолжая эти исследования, он выдвинул гипотезу, что передняя лобная доля левого полушария развивалась в ходе эволюции быстрее, чем передняя лобная доля правого, и потому перехватила у него все интеллектуальные и моторные функции. «Большинство людей являются естественными «левомозговиками» и «праворучниками», провозгласил он в 1865 году.

В действительности он хотел всего лишь констатировать обнаруженную им асимметрию человеческого мозга. Но поскольку наше мышление склонно упорядочивать все факты в определенной иерархии, утверждения Брока были тут же переосмыслены в том духе, что левое полушарие «главнее» правого. Ведь оно заведует «интеллектом», а что может быть «выше» и «главнее», чем интеллект?!

Теория Брока породила целый ряд социальных и даже политических спекуляций. Утверждалось, что чем выше развит данный биологический вид (отдельная раса или даже пол), тем асимметричнее у него мозг. Асимметрия мозга — ключ к определению превосходства одних над другими. «Человек — самое асимметричное из всех животных, — провозглашал один автор, — и именно поэтому он и самое высшее из них». «Женщины и низшие расы более «симметричны» в своих мозговых полушариях, чем белые мужчины», — провозглашал другой. Сам Брока однажды обмолвился, что «асимметрия мозга выражена у белых сильнее, чем у негров». Медицинская энциклопедия 1892 года писала, что «женские головы более симметричны, чем мужские». Французский антрополог (и создатель «психологии масс») Гюстав Ле-Бон считал, что мозг парижанки имеет больше сходства с мозгом гориллы, чем с мозгом мужчины. Интеллигентная женщина, говорил он, — это аномалия, вроде двухголовой гориллы.

Сговорившись на том, что левая часть мозга командует такими «истинно человеческими» функциями, как артикулированная речь, логический интеллект и действия изготовляющей орудия правой руки, популяризаторы теории Брока столь же единодушно отнесли на долю правой половины мозга заведование смутными эмоциями, пассивным сном, бессознательными и инстинктивными процессами, криминальными наклонностями и просто безумием. Правое полушарие переняло все те функции, которыми прежде наделялась «задняя часть» мозга, а проще говоря — все, связанное с «темным», злым, «больным» или безумным. Поведение больных с поврежденным левым полушарием, которые в ужасе смотрели на свои произвольно дергающиеся конечности или прислушивались к «голосам», звучавшим в их ушах, только подтверждало такое разделение. Те же французы не преминули тотчас объявить левое полушарие «мужским», а правое «женским». Многие популяризаторы стали утверждать, что такие «женские особенности», как склонность к подчинению, комплекс интеллектуальной неполноценности и общая эмоциональная неустойчивость, обусловлены переразвитием у женщин правого полушария.

Американские авторы пошли еще дальше, и сегодня в книге «Полномозговое мышление» можно встретить высказываемые на полном серьезе утверждения, будто «американские индейцы, негры и испаноязычные характеризуются, как правило, правомозговыми моральными ценностями», а «в речи низших социоэкономических классов обнаруживается больше ритмических и образных элементов, присущих правому полушарию». Сперри и его сотрудники и последователи нисколько не повинны в том, что их открытия легли на столь густо унавоженную почву. Эти ученые всего только стремились поглубже исследовать реальные свойства обоих мозговых полушарий, объективное распределение функций между ними и общие законы деятельности мозга. Более того, как пишет Венди Хеллер, их открытия отнюдь не сводятся к однозначному разделению правого и левого полушарий: установлено, что правое полушарие способно на многие функции, которые обычно приписываются левому (оно может распознавать предметы, обладает рудиментарной способностью к речи, участвует в процессе чтения и понимания прочитанного и так далее), а кроме того, обычно действует согласованно с левым, дополняя и обогащая его работу.

Коллаж А. Добрицына

Тем не менее достаточно было исследователям намекнуть, что правое полушарие более способно к пространственному восприятию, интуитивному схватыванию общего абриса, продуцированию образов и тому подобным действиям, как законодатели моды тут же объявили, что открыто вместилище творчества и интуиции. Даже это, говорит Хеллер, не соответствует действительности и является всего лишь ее вульгарным упрощением. Больные с поврежденным правым полушарием рисуют ничуть не хуже и не менее выразительно, чем нормальные люди. Но врожденная склонность располагать все наши понятия парами и оппозициями, обязательно противопоставляя, к примеру, левое и правое, верхнее и нижнее, переднее и заднее, светлое и темное, логическое и интуитивное, интеллект и творчество, эта склонность берет свое, и вот уже «правый мозг» входит в моду, вот он уже становится бешено популярным, вот уже о нем пишутся книги и статьи, вот уже раздаются призывы «восстановить его в правах».

Во всей этой шумихе вокруг «правого мозга» наверняка отразилось свойственное нашей эпохе разочарование в интеллекте и поворот ко всему интуитивному, подсознательному, неосознанно творческому с мистическими корнями и обертонами. Нынешняя истерическая мода на «правый мозг» — одно из проявлений духа нашего времени. Но, по мнению Анны Харингтон, здесь обнаруживается и нечто большее. Когда-то Жак Деррида писал о «неустойчивости» основных понятий западной метафизики. Хотя все ее излюбленные «бинарные оппозиции», все эти левое-правое, верхнее-нижнее, мужское-женское и так далее кажутся как раз отражением симметрии и выражением равновесия, в действительности в них всегда предполагается некая скрытая иерархия: мы просто затрудняемся помыслить какую-либо пару, не приписав (пусть неосознанно) одному ее элементу более важную роль, чем другому. Поэтому наше коллективное мышление, получающее воплощение в тенденциях интеллектуальной моды, непрерывно колеблется. С момента открытия асимметрии мозга мы были попросту обречены на приписывание главенства либо левому, либо правому полушарию.

Сам же выбор диктовался господствующими тенденциями культуры; в рациональном и позитивистском XIX веке неизбежным оказалось превознесение «вместилища интеллекта»; в нашем увлеченном всем подсознательным веке настало время моды на «хранилище творческого инстинкта». Откуда уже рукой подать до «правомозгового», «истинно творческого» секса.

Наша собственная склонность к мышлению в дуальных оппозициях играет с нами дурные шутки: закрепляясь в культурных стереотипах, она дает обществу возможность исподволь навязывать нам свои моральные, социальные и даже сексуальные предпочтения — под видом норм, подкрепленных «авторитетом науки». Только действительность намного сложнее, чем это рисует соблазнительное своей простотой и всеобщностью противопоставление правого и левого полушарий. •

Александр Никулин

«Счастье следует искать на путях обыкновенных»

Плутовская экономика — так назвали экономические отношения в нынешней России социологи Даниил Дондурей и Леонид Невлер («Знание — сила», 1997 год, № 9). Сегодня тему продолжает экономист Александр Никулин. Он считает, что в современном мире с рыночной экономикой сосуществует много других, эксполярных. Эксполярная экономика, что это за зверь?

В сознании современного общества существует несколько таких фундаментальных моделей, на которых, как на трех черепахах древней космогонии, держится все социально-экономическое пространство- Это модели рынка, государства и npoгpecca. За последние двести лет, начиная с эпохи Просвещения, они целенаправленно разрабатывались, усовершенствовались и воплощались в жизнь лучшими интеллектуалами и общественными деятелями земного шара.

Все понятно. Остается лишь несколько неудобных в своей детской наивности вопросов.

— Только ли рыночными и государственными формами определяется социально-экономическая жизнь общества?

— Если нет, то что собой представляют возможные иные негосударственные/нерыночные экономические формы?

— Если мы признаем принципиальную множественность и самостоятельность экономических форм, то каковы их внутренние принципы функционирования и внешняя динамика по отношению друг к другу? Куда в конце концов все это движется?

Эти вопросы под разным углом зрения уже ставились в социально- экономической науке нашего века. Более других об этом думали и писали Александр Чаянов, Карл Полани, Кейт Харт и Теодор Шанин. Обратимся к их исследованиям и выводам.

Концепции «иных» экономических форм

Как и многое другое, идея параллельных рыночных экономических миров впервые прозвучала в России: родоначальником этой научной традиции считается Александр Чаянов. Крупный экономист-исследователь сельских крестьянских хозяйств, он заметил, что с точки зрения рынка российские крестьяне и ремесленники ведут себя крайне неразумно. Вместо того чтобы все усилия сосредоточить на выколачивании из своего клочка земли или мастерской прибыли и сверхприбыли, они более всего заботятся о гармоничном балансе труда и потребления семьи. Чаянов выдвинул тезис о том, что в каждой отрасли хозяйства (и не только аграрного) есть свои оптимальные размеры предприятия, и эффективнее всего разумно сочетать крупное производство с мелким. Коров, например, держать в семейных хлевах, а перерабатывать молоко в сыр и сметану — на молочном комбинате. Он предложил конкретные расчеты огггимумов таких сочетаний.

Вполне логичен был следующий, принципиально важный шаг: признание множественности и самостоятельности хозяйственных логик, возможности альтернативных форм экономического развития.

Этот тезис в середине XX века развернул Карл Полани, американский экономист и социолог. В своем главном труде «Великая Трансформация» он проанализировал развитие мировой экономической и политической системы за последние два века и пришел к следующим выводам.

Рыночный экономический фатализм возник недавно, в девятнадцатом веке; он не присущ самой человеческой природе.

Эпоха первоначального накопления капитала была не только знаменитым временем, когда удалые и жадные хапали, что хотели. Это было время мучительного втягивания многих поколений в дисциплину и формализм рыночно-индустриальной системы.

Рынок есть всего лишь инструмент общества. И рыночная капиталистическая система может исправно функционировать только внутри культурно и институционально приспособленного для рынка общества. Стремление хозяйствовать лишь по законам рынка — опасная утопия, приведшая к двум мировым войнам в двадцатом веке и породившая рыночный противовес — тоталитарные коммунистические и фашистские режимы.

Во второй половине двадцатого века наступает время формирования новых, пока еще не ясно каких экономических отношений. И по- прежнему не все предопределено предшествующим опытом и привычкой, многое зависит от воли и воображения людей, всякий раз заново пересоздающих свой мир.

Кейт Харт, английский социолог и антрополог, не создавал глубоких теоретических конструкций подобно Чаянову и Полани. Но в начале семидесятых годов он выдвинул и обосновал научный термин, который сыграл важную роль в осознании сложностей современной экономики. У Харта никак не получалось описать современное хозяйство Ганы и Кении в общепринятых терминах рынка и государства. Африканцы в основном живут по правилам другой экономики — какой? Харт назвал ее неформальной. Одно из отличий — в разных способах получения доходов: если в формальном секторе — это доходы от зарплат, пенсий, пособий, то в неформальном — доходы от индивидуальной трудовой занятости, от натурального хозяйства, различных форм обмена и услуг, а в криминальном — воровство, мошенничество и так далее.

За последние двадцать лет определения неформальной экономики, предложенные Хартом, многократно расширились и усложнились, в чем немалую роль сыграчи работы Теодора Шанина, английского социолога-крестьяноведа, изучавшего крестьянский мир в Индии, Иране, Мексике, Танзании (сейчас Шанин вместе с российскими коллегами ведет исследование социально-экономических проблем сельского хозяйства России).

Шанин уточнил представление о неформальной экономике, предложив термин «эксполярность». Термин «эксполярные экономики» выдвинут в противовес капиталистическим и государственным экономикам — двум фундаментальным политико-экономическим моделям, и модели маятника между ними (когда государственная экономика перестает работать, внедряют капиталистическую экономику, называемую рыночной; когда перестает работать капиталистическая экономика, проводят некоторое государственное вмешательство). Эксполярные формы находятся вне этих полюсов, а также не «между ними», так как обладают собственной логикой существования. Термин ехpolar вбирает в себя также семантику древнегреческого слова polis, которое означает как «государство», так и «рынок».

К эксполярным Шанин отнес целый ряд всем известных экономических форм, таких как семейные хозяйства (крестьянские и городские); деятельность специалистов, в принципе не поддающаяся формализации, связанная с монополией способностей, знаний или навыков, персональных контактов: артист, писатель, свободный конструктор или посредник; частичная занятость вне основного оплачиваемого труда (венгерские социологи называют ее «второй» экономикой); криминальная экономика.

Шанин сравнил экономические успехи разных стран, в народном хозяйстве которых эксполярные формы были представлены в разной степени. Там, где они не зажимались, а интегрировались в общую народнохозяйственную систему, социально-экономические показатели были выше. Так, социалистическая Венгрия, где было разрешено мелкое семейное предпринимательство, превосходила по темпам экономического роста Советский Союз. Япония, сохранившая разветвленные сети семейно-корпоративного труда, также превосходила США. И Италия, с ее различными видами неформальной деятельности, превосходила Англию.

Неформальщина/Эксполярщииа

Поищем же сведения об «иных» экономиках по всему земному шару.

Начнем с Западной Европы, где позиции формальной экономики фундаментально сильны. Развитие эксполярной/неформальной экономики здесь во многом определяется двумя факторами: историко-культурной традицией и формами рыночно-государственного регулирования.

Например, налоги. В каких странах Европы практически все граждане платят налоги? В Скандинавских странах, в Англии и Германии. Во Франции с уплатой налогов дело обстоит уже не столь однозначно. На юге Европы — в Италии, Испании, Португалии, Греции — уклонение от налогов — одна из примечательных культурных черт местного населения.

На севере Европы неформальный сектор ограничен в основном сферой услуг. На юге Европы границы неформального сектора обширны и включают в себя разные сферы мелкого бизнеса, семейного предпринимательства, в том числе обслуживание туристов, мелкое производство.

Неформальная экономика США сочетает культурно-исторические черты упорядоченности регулирования севера Европы, гибкой изобретательности европейского юга с мощной волной эмигрантской неформальщины, прибывающей в эту страну со всего мира.

За пределами Северной Америки и Западной Европы мир экс полярных экономик гораздо глубже и колоритней.

Например, в Индии взаимозависимость неформальной экономики и рыночно-государственной весьма неоднозначна. Приблизительно на 70 процентов индийская экономика неформальна, и индийское государство стремится контролировать сельские и городские рынки, просто не зная, что там в действительности происходит. Эксполярная экономика Индии — от семейных хозяйств, бартера, незарегистрированного производства до мошенничества, коррупции и криминала — существует по своим правилам и порядкам, со своей деловой этикой и репутацией. В этом секторе нет хаоса, потому что, например, мафия в экономике — тоже эффективная регулирующая сила. Беспорядок царит на границе взаимодействия неформальных и формальных структур.

А про Африку у западных социологов, антропологов и экономистов существует элегическая шутка: «В Африке — кроме неформального сектора — другого сектора экономики нет».

Неформальный сектор Африки очень пластичен за счет постоянной миграции между городом и деревней. Сборник статей западных экономистов и социологов «Подлинная экономика Заира» продемонстрировал, как неформальный сектор стал ведущим в Заире, где неофициальные доходы гораздо выше официальных заработков прежде всего за счет контрабанды алкоголя, слоновой кости, золота и оружия.

М. Эшер. «Цикл»

В этих условиях государство действует неэффективно. Например, чтобы переправлять продовольствие из одной страны в другую, в Заире требуется получить около 70 разрешений от государственных чиновников, что просто предопределяет появление других каналов для потока ресурсов. Сейчас в африканскую экономику практически нет инвестиций из-за неясных перспектив как для формального, так и для неформального сектора.

Знаменит и неформальный сектор Латинской Америки, который при высокой поляризации доходов между бедными и богатыми в латиноамериканских странах стал важным социальным амортизатором.

Что касается России, то она традиционно считается родиной и заповедником эксполярности. В России всегда трудно было понять, где начинается рабочий, кончается крестьянин и наоборот, хотя бы из-за отхожего промысла, когда крестьяне на многие месяцы отрывались от своих хозяйств, подаваясь на заработки в города. Но в городах они не превращались в пролетариев, потому что, как «перелетные птицы», регулярно возвращались на родину — в сбои деревни. Поразительно!

И через сто лет, после форсированной индустриализации, нынешние российские горожане, бывшие крестьяне или дети крестьян, по- прежнему комбинируют доходы города и деревни. Знаменитые шесть соток и сельский труд по выходным и в отпуск есть великая эксполярная примета современной России. Формы эксполярных российских хозяйств разнообразны: семейные и межсемейные сети взаимопомощи и взаимоподдержки, работники вторичной и дополнительной занятости, шабашники, челноки, дорожники, старатели; в национальных республиках сети взаимопомощи состоят из кланов, тейпов и так далее. Фактически каждый житель России в той или иной степени принимал или принимает участие в эксполярных отношениях. По исчислениям различных экспертов, доля неформальной экономики в народном хозяйстве России составляет от 30 до 50 процентов.

М. Эшер. «Рептилии»

Ясно, что в стране, где рынок прежде всего спекулятивен, а государство — коррумпированно, где в «формальных» предприятиях и учреждениях по полгода не выплачивают законную зарплату, значение структур выживаемости неформальной экономики становится определяющим и решающим.

Принципы эксполярной экономики

Неформальная/эксполярная экономика многолика. Но все же в центральном ее ядре — экономике семейных хозяйств и неформальных межсемейных связей — имеются некоторые основополагающие принципы, которые можно сопоставить с принципами «формальной», рыночно-государственной экономики.

Три основополагающих принципа неформальности: симбиоз, дар, выживаемость — можно сопоставить с принципами формальности: отчужденность, обмен, зажиточность.

Симбиоз. Эксполярная экономика не любит и не умеет функционировать «сама по себе». Даже в натуральном крестьянском хозяйстве тщательно взаимоувязываются особенности местных природных условий и социальных отношений соседей, родственников и друзей. До сих пор в российских деревнях сохраняются правила широкой сельской взаимопомощи. Начала и концы такой связи в социальном клубке неформальной экономики, как правило, установить нельзя — все повязаны.

Вот комментарий одной современной русской крестьянки о правилах подобного домостроительного симбиоза, зафиксированный в социологических исследованиях: «На чью-либо финансовую помощь я не рассчитываю. А просто так помочь, трудом — на это я крепко надеюсь. Мы ведь сами всегда очень помогали, когда другие люди строились — соседи, знакомые, родня... То есть я имею право на помощь. Мне кажется, таких людей и таких семей, как я и как наша семья, много. Вы посмотрите, сколько новых домов строится!..» Действительно, такое симбиотическое возведение недвижимости очень распространено в современной России. И его условия во многих случаях эффективнее (то есть быстрее, дешевле, надежнее) условий формально-рыночно- государственного строительства.

Подобный симбиоз характерен не только для традиционных семейно-дружеских экономик. В масштабах современной российской экономики имеет огромное значение симбиоз между предприятием и семейными хозяйствами работников, трудящихся на данном предприятии. В России, в отличие от стран Запада, не действует четкое формальное разграничение на предприятие и домохозяйство; с советских, иногда и с досоветских времен российское предприятие и его работник связывались не только правилами обмена трудом и заработной платой, но и широким спектром социальных и натуральных взаимоотношений. Например, социальная сфера здравоохранения, отдыха, воспитания детей работников предприятия часто содержалась и развивалась за счет самого предприятия. В свою очередь работники предприятия во многом выполняли работу, выходившую далеко за круг их конкретных профессиональных обязанностей, отправляясь, например, во имя интересов симбиоза «предприятие/ семья» на уборку урожая осенью или в пионерские лагеря летом.

Неорганизованность, бесхозяйственность и уравниловка на советском предприятии компенсировались умелой утилизацией всего того, что «плохо лежит», в интересах работников и членов их семей. Это было и есть не просто воровство, а нечто более сложное и неоднозначное. То, что формальная экономика крупного предприятия не могла, не хотела или не умела использовать, то умело и с толком, эффективно и бережно использовали и перераспределяли в мелких экономиках семейных хозяйств.

Наиболее проницательные руководители предприятий понимали и понимают эффективность такого симбиоза, «крупного» и «мелкого», формального и неформального, и умело его используют.

Вот, кстати, как выглядит проблема для рядового колхозника: «Колхоз от нашего воровства не беднеет, а если грамотно вопрос поставить, то колхоз, наоборот, зажиточно живет... Но, с другой стороны, не могу понять, ну почему нс создать такие условия, чтобы человек не воровал? Так нет] Фига! Сыну поэтому надо держать десять свиней, потому что зарплаты нс хватает на стройку, дорогой!

Вот и приходится воровать. Если, допустим, я выпишу немного, например тонну, на себя или на жену и еще тонну-полторы уворую, Ну это так, приблизительно. А потом, как раньше делали, я раз двух-трех свиней колхозу сдал. А колхоз у меня принял свиней за одну цену, а на мясокомбинат сдает их по другой цене и оформляет будто он их сам сдал. Колхозу — добро, приятно, что он мясо поставил государству, и мне неплохо...».

При этом нужно помнить, что такие сочетания экономических интересов семьи и предприятия свойственны практически всем отраслям производства, а не только сельскому хозяйству.

В эксполярном симбиозе предприятие и семьи работников метафорически можно представить двумя половинками единых песочных часов, песок в которых — ресурсы. Чтобы часы работали, необходимо соблюдать и регулировать баланс перераспределения ресурсов между двумя емкостями: предприятием и семейным хозяйством.

По мнению экспертов, в среднем около тридцати процентов ресурсов российского предприятия используется напрямую и натурально в интересах семейных хозяйств его работников. Формально это ослабляет экономическую эффективность производства, но неформально поддерживает эффективность социальную и порой — само существование этого самого производства.

Еще один тип эксполярного симбиоза — своего рода «отхожий промысел», когда члены семейных хозяйств в ее же интересах покидают ее для того, чтобы встроиться в совершенно иную экономическую систему, работать в ней и с заработанным вернуться обратно. Челноки, например, уже связали своими семейно-дружественными кочевьями весь СНГ надежней любого министерства внешних сношений.

В богатых странах Европы и Америки почти всю грязную, тяжелую, неквалифицированную работу давно взяли на себя арабы, турки, иммигранты из Азии и Южной Америки, из стран Восточной Европы. Их стремление туда, где платят больше и жить лучше, выглядит вполне естественно. Поразительно другое: мощный обратный поток людей и ресурсов на родину, к покинутым домам и семейному хозяйству. Еще в конце девятнадцатого века в Польшу, страну угнетенных и бедных крестьян, из свободных и богатых Соединенных Штатов вернулось обратно тридцать процентов уехавших туда на заработки поляков. За 1897—1918 годы число реэмигрантов из Америки в Европу составило почти пятьдесят процентов; в основном это были крестьяне.

Во второй половине столетия из развивающихся стран в Западную Европу переселились более 15 миллионов человек. Турки, арабы, африканцы, индийцы преобразили облик западных городов. Вынужденные в основном занимать малооплачиваемые и непрестижные рабочие места, иммигранты тем не менее денег откладывают больше, чем местные европейские трудящиеся. Чаще всего их сбережения идут на строительство дома, покупку земли и открытие счета в банке у себя на родине. И тут работает принцип песочных часов, симбиоза, уже межконтинентального и межнационального. И опять инициаторами и проводниками этого социально-экономического симбиоза выступают именно семейные экономики.

Само по себе это не плохо и не хорошо; подобный симбиоз может быть как взаимовыгодным, так и взаимопаразитирующим. Но по сути своей симбиоз неформальных экономик противостоит отчужденности экономик формальных. В формальных экономиках независимые и суверенные «индивид», «фирма», «организация» ведут свои дела на •основе рационально оговоренных правил обмена. За пределами этих правил всяк может вести себя как хочет и ничем другому не обязан. В этом и состоит проблема отчужденности. В неформальных экономиках, наоборот, «индивид», «предприятие», «организация» взаимоувязаны формами семейных, родственных, дружеских отношений. Здесь все всем и во всем чем-то обязаны друг другу. Но если формальное отчуждение может перерасти в неформальное «одиночество», то неформальный симбиоз может превратиться в формальную «круговую поруку».

Дар — другой основополагающий принцип неформальных экономик. Он противостоит формальному принципу обмена. Главная отличительная черта рыночного обмена — эквивалентность: сопоставимость времени и денег в обмене. Формуле «время — деньги» в неформальных экономиках противостоит формула «время — дар». Работа идет не в заданном машинным производством темпе, а исходя из конкретных обстоятельств существования человека. Так распределяет время строительная бригада шабашников: у них нет нормированных восьмичасовых рабочих дней, они могут один раз работать несколько часов, другой — от рассвета до заката. Это, безусловно, влияет и на точность отношений дара. Так что если в формальных экономиках «точность — вежливость королей», здесь «приблизительность — вежливость простолюдинов».

Неформальные экономики стесняются и боятся формальной точности. Например, когда вы угощаете кого-то семечками, правилом хорошего тона будет стремление их насыпать столько, чтобы тот, кому вы их дарите, взмолился: «Ну, хватит, хватит, куда!?» Идеальный дар в неформальных экономиках должен быть как можно более щедрым по ценности, как можно более неопределенным по времени. Он подразумевает такой же щедрый, неожиданный и неопределенный ответ. Он противопоставляет рыночной формуле конкуренции «деньги — деньги (штрих) и так далее» неформальную формулу «дар (штрих) — дар (два штриха) и так далее».

Этот обмен дарами порой перерастает в настоящую «гонку вооружений», в которой обе стороны несут крест взаимного жертвоприношения ради сохранения и развития своих человеческих взаимоотношений. Но даже обыденное и «незначительное», но повседневное взаимодарение друзей, родственников, соседей, случайных людей оказывает огромное воздействие на выживаемость сети человеческих связей.

Выживание — третий, завершающий принцип эксполярных экономик. Он определяет собой их наиглавнейшую цель. Исторически на этом принципе основывалось большинство технических и социальных приемов крестьянских обществ. Лозунг выживания: «прежде всего безопасность». Образцы повседневной взаимопомощи, щедрость даров, общинная земля — все это помогало компенсировать провалы в семейных ресурсах, возникавшие из-за природных колебаний и социальных кризисов. Английский социолог Майкл Липтон подчеркивал: «Многие выглядящие странными деревенские обычаи имеют смысл в качестве скрытых форм страхования». А Полани отмечал, что стремление устранить угрозу индивидуального голода через культуру уравнительных перераспределений делало традиционные общества более гyманными, чем рыночная система, хотя и менее эффективными в экономическом отношении. В основе общины лежало стремление гарантировать каждому ее члену минимально приемлемый доход, и вокруг этой гарантии сложилась особая этика выживания с иерархической структурой патрон- клиентских отношений.

Впрочем, принцип выживания имеет не только исторический смысл спасения от голода. Множество современных россиян, и не только сельских жителей, скажут вам, что они вынуждены вести собственное хозяйство, чтобы выжить. Когда же в интервью и опросах уточнялось, что же имеется в виду под «выживанием», выяснялось: возможность поддерживать достойный и принятый в данных условиях образ жизни, включая возможность «достойно» вырастить детей и дать им хорошее образование. Там, где это становится трудно, как говорят социологам их собеседники, начинается настоящая борьба за выживание: мобилизуются и комбинируются доходы от основной работы, вторичной занятости, унесенного с предприятия и взаимообменов с друзьями и родственниками.

В экономике выживания огромное значение приобретают межпоколенные семейные связи. Дедушки и бабушки, занимаясь внуками, осознанно или неосознанно рассчитывают на благодарность детей; но они будут заботиться о своих детях и внуках, даже если вообще ничего не получат взамен.

В другом значении «выживание» означает жить так, как хочется, пусть и ценой явно и систематически упускаемой и упущенной экономической выгоды. Так, для творческих, заинтересованных в своих занятиях людей главное — чтобы выжило то занятие, ради которого, кажется, и существует сам человек.

Например, от деда знаменитого философа Эриха Фрома осталось несколько забавных, но поучительных, с точки зрения эксполярного поведения, поступков. Дед Фрома вел жизнь мелкого лавочника, но целью его жизни было чтение мудрых книг, от которых он не отрывался даже находясь за прилавком. Однажды ему предложили работу, оплачиваемую куда лучше, но ему пришлось бы уезжать из дома. Дед отказался, а на упрек жены: «Ты бы заработал столько денег всего лишь за три дня отъезда!», ответил: «Ты представляешь, целых три дня в месяц я был бы оторван от моих занятий!» Часто, когда в лавочку приходил покупатель, дед отрывался от чтения книги и раздраженно спрашивал посетителя: «Разве нет другой лавочки?»

«Другие лавочки», безусловно, есть, если мы признаем, что миры экономик со своими целями, стратегиями, критериями рациональности и эффективности множественны. Что истинный npoipecc заключается не в однолинейном выравнивании всех по какой-то одной социально-экономической шкале, но в признании динамики разнонаправленного социально-экономического развития.

Часто возражают, что в наше время постмодернизма и демократии отстаивать идеи социальной разнонаправленности значит ломиться в открытую дверь. В мире давно уже популярен маоистский принцип: «Пусть развивается сто школ, пусть расцветает сто цветов». Но ведь это все на словах. В реальности «двум цветкам» — рынку и государству — достается монопольная доля материальных и интеллектуальных ресурсов, а остальным «девяносто восьми» остается маргинальный симбиоз дара и выживания...

Может быть, пора не просто признать право на формальное многообразие «школ—цветов» и «экономик—лавочек», но искать взаимовыгодные формы их сосуществования и взаиморазвития. А для этого надо знать, на что каждая из таких форм способна. И здесь можно вспомнить еще один афоризм Мао. Когда товарищи по партии спросили великого кормчего, какой из уклонов для политика самый опасный, Мао бросил в ответ: «Тот, против которого меньше всего боролись».

Перефразируя эту мысль, отметим, что для ученого то направление самое интересное, которое меньше всего изучалось. Миры эксполярных экономик окружают нас, они укоренены и растворены в повседневности нашего прошлого, настоящего и будущего, они имеют огромное значение. Но до сих пор мы, зачарованные борьбой и изучением рынка и государства, меньше всего обращали на них внимание. Мы только сейчас приступаем к всестороннему изучению эксполярности, и, вероятно, именно здесь нас ждут самые неожиданные открытия. •

Фото Ю. Роста из архива фото ТАСС.

...Реальность отнюдь не является ареной, на которой господствует порядок, стабильность и равновесие: главенствующую роль в окружающем нас мире играют неустойчивость и неравновесность.

Олеин Тоффлер

МЕЖДУ НЕБОМ И ЗЕМЛЕЙ

В Японии телескопы больше самой Японии

В феврале прошлого года Япония вывела на орбиту свой собственный радиотелескоп — искусственный спутник «Харука», оснащенный необычной антенной, настоящим шедевром техники. Полимерно-волокнистая решетка изогнута, как параболическая антенна, и оплетена позолоченной молибденовой нитью. Получилась настоящая паутина. Диаметр такой «паутины» — восемь метров, а вес — всего 226 килограммов.

Антенна эта удивительна. Она способна взаимодействовать с любыми другими радиотелескопами, расположенными на Земле. Получается, что космические сигналы ловит не некий конкретный прибор, выведенный на орбиту, а целая система антенн, базирующихся и в Космосе, и на Земле. Размеры системы — этакого «виртуального радиотелескопа» — намного превышают размеры нашей планеты и уж тем более самой Японии.

Когда данная система всматривается в какой-либо небесный объект, то она ведет себя словно единая, цельная радиоантенна. Компьютер накладывает фотографии, полученные каждым прибором, одна на другую. Чем дальше друг от друга располагаются отдельные антенны, тем выше разрешающая способность изображения.

Новый «сверхтелескоп» примется наблюдать прежде всего за отдаленными квазарами и черными дырами.

Чуть было не просмотрели

Эго действительно сенсация - раскрыт один из самых больших секретов Луны, тот, что она прятала «за спиной». Это образование на ее обратной стороне, вблизи от южного полюса, и раньше фиксировали орбитальные «лунники», начиная с проекта «Аполлон». Однако полученные фотографии не показывали с полной ясностью, что же это такое на самом деле, и оно принималось за обычное «море», какое мы наблюдаем невооруженным глазом. Пока зонд «Климентайн» не сделал «переоткрытие».

Примененный в его аппаратуре метод топографического картирования привел к ошеломляющему эффекту: перед нами совершенно новый объект — кратер, возникший миллиард лет назад. Его «взрыл» гигантский астероид размером 200 километров в поперечнике. И след он оставил соответствующий: пропасть глубиной 13 километров (настоящая Марианская впадина) и протяженностью 2500 километров (почти четверть окружности всей Луны). Сегодня это самый крупный кратер в нашей Солнечной системе.

Космические опыты для земных нужд

Американские ученые все больше стараются использовать полеты на своих космических «челноках» для получения полезных «земных» результатов. Последний отчет НАСА в основном содержит информацию именно о таких находках.

Специальный эксперимент был посвящен исследованию потоков в океане и атмосфере Земли. Оказалось, они очень напоминают ленточные круговые структуры, которые астрономы давно уже видят и изучают в атмосфере Юпитера. Полученные данные помогут лучше понять и предсказывать погоду на Земле.

Биотехнологические эксперименты в условиях невесомости позволяют понять, как свертывается кровь. На Земле подобные опыты невозможны из-за влияния притяжения Земли. В Космосе же процесс роста белковых кристаллов можно исследовать без помех.

В невесомости гораздо лучше идет исследование поверхностно активных веществ, к примеру — мыла. Ничто не мешает проследить за их растворением в воде и последующим действием. Знание подробностей процессе позволяет улучшать его, а это, несомненно, окажет воздействие на земную промышленность чистящих средств, парфюмерию и технологию очистки воды от нефти.

Без силы тяжести легко изучать поведение капелек жидкости. Оказалось, что под действием звуковых волн они теряют свою шаровую форму и начинают вращаться. Эти результаты найдут применение в фармацевтике и химической промышленности, а ученые смогут лучше понять, как идет дождь.

Ну и, естественно, широким фронтом идет выращивание новых кристаллов высокого качества с уникальными свойствами. Для этих опытов ученые даже не разрешают включать двигатели «шаттлов», чтобы ничем не тревожить их рост.

И Космосу требуется дворник

«На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы» — поется в одной жизнеутверждающей песне шестидесятых годов. Это в перспективе, но уже сейчас создается проблематичная ситуация с другими оледами человеческой деятельности — космическим мусором. С недавних пор им вынуждены заниматься многие организации разного ранга — от ООН до частных фирм. В отличие от сбора земного мусора, работа вроде не пыльная, но намного более сложная.

Из чего же состоит космический мусор? Не будем касаться функционально конструктивного назначения засоряющих космос предметов, но по размерам это выгладит примерно так: крупных остатков космических аппаратов, ракет-носителей и разгонных блоков — около восьми тысяч, деталей диаметром до десяти сантиметров — около ста тысяч, кусков менее сантиметра — миллионы. Есть и более мелкие частицы, называемые космозолями. Они-то и служат причиной того, что «мутнеет» оптика, «стареют» солнечные батареи, эродируют конструктивные поверхности, неадекватно воспринимается окружающая датчиками обстановка из-за «облака» этих частиц.

Учеными ракетно-космической отрасли разных стран, в частности российскими, интенсивно разрабатывается газомеханическая теория для исследования проблем и явлений засоренности Космоса.

Навстречу астероидам...

Итак, радиотелескоп был выведен на орбиту. Запуск этот стал экзаменом для твердотопливной ракеты М-5. «Ракета вполне готова к межпланетным экспедициям»,— таков был приговор специалистов. В 1668 году ракета, способная унести в космос до 1860 килограммов полезного груза, помчит автоматическую станцию в сторону Марса.

Но самый честолюбивый проект намечен на 2002 год. В тот год вблизи от Земли пролетит астероид Нерей. К нему и отправится японский исследовательский аппарат (космическим извозчиком, конечно, станет М-5). Станция возьмет пробы грунта и в 2006 году вернется на Землю. Посадочная станция будет куда прочнее российских и американских аппаратов. Ведь возвращаться ей придется не с околоземной орбиты, а от далекого астероида.

...И наперерез кометам

Еще полгода назад, прогуливаясь по вечерним улицам, мы поглядывали на яркое, расплывшееся пятно, что светилось над самым горизонтом. Комета Хейла- Болла, забава зевак, тема для научных препирательств.

По мнению многих ученых, жизнь занесли на Землю именно кометы. Ведь в этих «грязных комьях снега» можно встретить даже аминокислоты, кирпичики, из которых складывается жизнь. Проводя спектральный анализ той же кометы Хейла- Болла, специалисты опять обнаружили сложные органические молекулы.

«Вполне возможно, что гипотеза эта верна и жизнь на Земле зародилась после визита кометы,— говорит Ричард Уэст, известный астроном, человек, сам открывший яркую комету в 1676 году.- Да, кометы могли занести на Землю аминокислоты. Другое дело — бактерии. Их мы на кометах не найдем».

Быть может, в начале следующего века мы получим ответ на многие неясные до сих пор вопросы. В 2011 году стартует автоматическая станция «Розетта», посланница Европейского космического агентства. Направится она к комете Виртанена. Она возьмет пробы грунта и доставит их на Землю.

Легко сказать: «Направится, возьмет...». Приземлиться на комету и удержаться на ней гораздо труднее. Сила притяжения «хвостатой странницы» очень мала. Даже на таком массивном небесном теле, как комета Хейла-Болла, человек весил бы в четыре тысячи раз меньше, чем на Земле. Достаточно было бы легкого толчка, чтобы отлететь на многие километры. Поэтому, дабы достичь успеха, придется выверять каждое движение аппарата.

Электрические шторма

Электрический шторм — это мощный лоток космических заряженных частиц. До нас они не доходят потому, что их задерживает атмосфера, а вот для спутников на орбите вокруг нашей планеты представляют немалую опасность. В начале 1966 года канадский спутник был выведен из строя, когда одна или несколько частиц породили неправильную команду в его управлении.

Математики из американского университета в Хьюстоне решили смоделировать взаимодействие космических лучей со спутниками и электрическими цепями внутри них. В модель были заложены и данные о потоках космических частиц и о магнитосфере Земли, и о конструкции спутника. Теперь, если вы сообщите компьютеру данные об орбите и устройстве своего спутника он вам ответит, когда стоит задать неприятностей и что делать. Предусмотрена даже возможность отключения наиболее Чувствительного оборудования в самые «неблагоприятные» дни.

РАКУРС

Ирина Прусс

Нерест

Россия довольно быстро преодолевает расстояние между нею и развитыми европейскими странами, которым в свое время потребовались столетия, чтобы оторваться от своего аграрного демографического прошлого. Естественно, в этом стремительном движении возникают некоторые странности. Например, как недавно доложил уже представленный нами информационный бюллетень Центра демографии и экологии человека Института народнохозяйственного прогнозирования РАН «Население и общество», между семидесятыми и девяностыми годами и особенно в девяностые годы демографы зарегистрировали странности в развитии процесса, который на их профессиональном языке называется «брачностью женщин».

До недавнего времени эта самая «брачность» была у нас существенно выше, чем в странах Западной Европы: в конце восьмидесятых в России никогда не были замужем всего 35 из каждой тысячи женщин 45—49 лет, тогда как во Франции их было 69, в ФРГ — 56, в Великобритании — 49, в Швеции — и вовсе 91. Это означало, что в Европе углублялся процесс индивидуализации жизни, расширялась область свободы для женщин, которые все решительнее брали в свои руки свою собственную судьбу и не считали себя более обязанными строить ее по единому образцу, обеспечивая по биологическим часам человечество новым поколением- Они выходили замуж, когда хотели, или не выходили вовсе; они заводили детей в браке, вне брака или не заводили их совсем. Зато и относились к подобным решениям более сознательно, серьезно и ответственно, ведь теперь они принимали эти решения сами, не передоверяя их своим родителям, духовникам или еще кому- нибудь. Поэтому, естественно, возраст вступления в первый брак неуклонно рос, как и срок появления первого ребенка (часто единственного).

Казалось бы, по этому же пути устремились и мы: в начале девяностых «началось быстрое снижение показателей брачности женщин и наметилась тенденция сближения российских показателей с европейскими», пишет автор статьи «Брачность женщин в России» Елена Иванова. Действительно, среднее число браков на одну женщину, которое в семидесятые — восьмидесятые годы колебалось в узких пределах 1,25—1,30, в начале девяностых приблизилось к единице, а доля женщин, вступивших в повторный брак, уменьшилась с 54 процентов в 1989 году до 36 процентов в 1994 году.

Однако — странное дело! — одновременно возраст вступления в первый брак не поднимался, как естественно было бы предположить, а наоборот, столь же неуклонно снижался. «Интенсивность вступления в первый брак уменьшилась во всех возрастных группах женщин, за исключением самых молодых — 16—17 лет». Некоторое время устойчивое первенство по числу первых браков держали девятнадцатилетние, в то время как число первых браков у двадцатитрехлетних быстро падало, и эти две группы, недавно выдававшие примерно одинаковые показатели «брачности», стремительно разошлись. В возрасте, который всеми демографами мира считается «наиболее бракоспособным» (21—25 лет), за пятнадцать лет (1979—1994) заметно выросло число женщин, никогда не бывших замужем. Такое вот противоречие.

Елена Иванова предполагает, что многие «молодежные» браки — вынужденные. И приводит данные: «В брачной когорте 1993 года средняя продолжительность первого брака при рождении первого ребенка составила 0,47 года, в четыре раза меньше, чем у женщин, вступивших в первый брак в 1950—1954 годах». Растет и число внебрачных рождений, причем активнее всего совсем не в том возрасте, в котором мы можем предполагать серьезное и ответственное решение взрослой самостоятельной женщины, а у самых молодых женщин (16—19 лет), когда они еще не в состоянии отвечать ни за ребенка, ни за самих себя.

В гостях у радиостанции «Эхо Москвы» в один из воскресных вечеров был артист Еременко, известный прежде всего как исполнитель роли Жюльена Сореля в фильме «Красное и черное», фильме по роману о любви и только о ней. Сам артист женился рано и прожил с единственной своей женой больше двадцати лет. «Вы сразу в нее влюбились, с первого взгляда?» — спросил ведущий передачу журналист. «Влюбился? — переспросил артист.— В этом возрасте разве любовь? Я и на дочь смотрю — то же самое, нерест»...

Конечно, Джульетте было всего четырнадцать, а уж в шестнадцать выдавали замуж в другие века, когда жизнь была попроще и взрослели пораньше. С тех пор социальное и психологическое взросление резко замедлилось, а физическое осталось прежним, если не ускорилось от хорошего питания и успехов медицины. С этим несоответствием всерьез столкнулись еще в прошлом веке, осознали его как одну из острейших проблем европейского мира в веке уходящем. W кое-как научились с этим справляться — возросшей терпимостью взрослых, успехами в области противозачаточных средств, серьезным отношением общества в целом к институту семьи и брака.

На исходе застоя известный демограф, теперь академик Анатолий Вишневский, опубликовал в нашем журнале серию статей о демографической революции — тихой революции, которая шла в нашей стране полным ходом, не привлекая к себе почти никакого внимания. Суть ее сводилась ни больше ни меньше как к смене режима воспроизводства населения. Мы уходили от расширенного воспроизводства, характерного для аграрных цивилизаций, когда высока детская (и не только детская) смертность,— в семьях много детей, и кто-то из них обычно доживает до старости родителей, чтобы обеспечить ее. В больших семьях дети овладевают родительскими навыками труда, не требуют слишком больших забот и, как бы их ни любили, не становятся центром семейной жизни. Россия, проведя индустриализацию сверхскоростным методом, входила и в новую цивилизацию, постепенно меняя образ жизни и режим демографического воспроизводства. У нас становилось все меньше детей, воспитание и обучение которых стоило все дороже психологически, физически и материально. А забота о старости перестала быть чисто семейным делом, все в большей степени ложилась на общество.

Похоже, мы вырвались из жесткого мира патриархальных традиций, в котором вся жизнь — от рождения до могилы — предопределялась и контролировалась, а поле индивидуальных решений было крайне узким. Но мы еще плохо владеем новыми способами организации современной жизни, и пока нам нечего противопоставить зову природы, особенно властному для молодых.

В период нереста •

ЦИФРЫ ЗНАЮТ ВСЕ

Думайте сами, решайте сами

Как показали статистические исследования, в развитых странах женщины живут на 11, а в Японии даже на 13 лег дольше мужчин. Однако, как оказывается, цифры эти верны лишь для незамужних, в том числе разведенных, и овдовевших женщин. А вот замужние живут лишь на два года дольше, чем мужчины. Так что жизнь в браке укорачивает жизнь «слабого пола», но продлевает жизнь «сильного»: женатые мужчины в среднем живут на пять-семь лег дольше, чем холостяки.

В Европе и США проведены исследования психического здоровья населения. Результаты исследования в самых разных странах совпадают в том, что 15 процентов населения страдает нервно- психическими расстройствами, причем женщины от депрессивных расстройств страдают вдвое чаще, чем мужчины. И на одну незамужнюю женщину с таким болезненным состоянием приходится три замужних.

Среди молодых мужчин и женщин (до 25 лет) число депрессивных расстройств одинаково. Но вот в группе замужних женщин распространенность этих состояний с возрастом существенно возрастает, а в группе незамужних — остается прежней. На мужчин же женитьба оказывает прямо противоположное воздействие: у одиноких мужчин в отличие от женатых число нервно-психических расстройств с возрастом увеличивается.

Особенно часто страдают от депрессий домашние хозяйки. У них депрессии встречаются в четыре раза чаще. Но несмотря ни на что институт брака остается незыблемым. Если тридцать лет назад в него хоть однажды вступали 72 процента россиян, то сегодня - 78 процентов.

ВСЕ О ЧЕЛОВЕКЕ

Денис Роганков

Марта и психотерапевты Гештальт-терапия

Средний человек, воспитанный в атмосфере внутренних конфликтов, утерял свою целостность, свое единство. Чтобы восстановить это единство, ему нужно преодолеть дуализм своей личности, мышления и языка. Он привык мыслить противоположностями: инфантильность и зрелость, физическое и психическое, организм и среда, «я» и реальность,— как будто это действительно противостоящие друг другу сущности. Единство мировосприятия, способное растворить этот дуализм, глубоко спрятано, но не разрушено, «... может быть с полным успехом восстановлено.

Ф. Перлз. «Гештальт-терапия»

Глядя на картину, можно сконцентрировать внимание на одном из ее элементов, тогда все остальное превратится в фон; затем можно переместить внимание, и то, что было частью фона, станет «фигурой», а предыдущая «фигура» отойдет в фон. Точно так же в психической жизни нечто, главное для человека в данный момент, например, жажда ши желание спать, может стать фигурой, а остальное фоном. Организованное таким образом целое, в котором можно выделить «фигуру» и «фон», называется гештальтом (в переводе с немецкого «образ»).

Для здоровой психики, с точки зрения гештальт-терапии, отношение между фигурой и фоном — это процесс постоянного формирования и изменения, причем в каждый момент «картинка» гештальта четкая и полная. Если же она размытая — мутная, нечеткая фигура на неясном фоне, если она покрыта белыми пятнами. закрывающими от человека значимые куски картины, или же «застыла» и не меняется это болезнь.

Задача терапии в таком случае — помочь человеку увидеть картину (себя, свое окружение...) как можно полнее, разглядеть то, что скрывается за белыми пятнами, или, другими словами, оживить его, вернуть в очевидное. Человека, потерявшегося во времени и пространстве, убежавшего от актуального в интеллектуальные построения, психоз, бессмысленные, не имеющие никакой экзистенциальной ценности действия или в фантастический мир нереального, гештальт-терапия возвращает к себе, своим чувствам, телу, ощущению себя в настоящем времени в настоящем месте, здесь и теперь. Основная техника этой терапии — включение пациента в поток его непосредственных переживаний, часто с помощью специальных упражнений, направленных на полноту переживания «я» «здесь и теперь».

Гештальт-терапевты чаще всего работают одновременно с несколькими людьми, один из которых садится на специально выделенное место (иногда его называют горячий стул), разговаривает с терапевтом, выполняет упражнения... а другие наблюдают за этим и сопереживают ему, иногда принимая участие в такой своеобразной индивидуальной терапии. Считается, что такое присутствие при «чужой» терапии помогает «наблюдателю» справиться со своими проблемами. Однако, чтобы не размазывать «гештальт» нашей истории, в которой Марта будет «фигурой», предположим, что она общалась с терапевтом один на один (и на самом деле, многие гештальт-терапевты работают индивидуально).

Вот она входит в комнату, се просят сесть, странно, но рядом с ней стоит пустой стул, она знает, что больше никого не будет, но этот стул стоит рядом с ней, и, видимо, поставлен специально — он повернут в ее сторону — высокий ступ с красной обивкой сиденья и удобной спинкой, напротив — терапевт, он чем-то пугает Марту — его внимательные глаза, острый, иногда обжигающий взгляд, тело, слегка наклоненное вперед, локти опираются на колени, руки — в том, как они сложены есть что-то успокаивающее, комфортнее, «общается с психопатами, но не боится их, какая-то внутренняя сила, что ли, или просто привык», но это потом, вспоминая, она могла бы рассказать так о своих первых впечатлениях, а тогда она была так напугана, что, казалось, ни на что не обращала внимания, слепая, сжавшаяся в комок от испуга, словно вся тревога последних лет сконцентрировалась в ней, чтобы можно было пожаловаться, рассказать...

«Вы понимаете... я... моюсь. Я слишком много моюсь и боюсь грязи. Это произошло лет десять назад. Тогда, знаете, у нас в семье все заболели, и моя дочка заразилась глистами. И мне было очень плохо... И Джордж, мой муж... Извините, я постараюсь рассказать подробнее, как это началось, я много думала перед тем, как придти сюда...».— «Вы сказали, что боитесь грязи? А сейчас, сидите на стуле, вам тоже страшно?» — «Не знаю, а почему...» — «А что тогда вы сейчас чувствуете?» — «Ну, не знаю... Я хотела бы, чтобы вы помогли мне».— «Тогда вы пришли не по адресу. Я — сам по себе, вы — сами по себе. То, что мы встретились,— чистая случайность. Может, счастливая, может — никакая. Вы испугались?»

«Но я пришла за помощью. Мне как- то не по себе...». Голос Марты тихий, безэмоциональный. «Не по себе? Скажите это еще раз».— «Не по себе».— «Еще».— «Мне плохо. Мне очень плохо. Вы что, надо мной издеваетесь?» — Марту начинает знобить. «Еще раз».— «Зачем вы так разговариваете со мной? Что вам от меня нужно!» — «Вам холодно?» — «Да, меня знобит».— «Закройте глаза и почувствуйте себя, что с вами происходит. Хочется дрожать — дрожите, стучать зубами — стучите. Можете говорить мне обо всех своих ощущениях. Только каждую фразу начинайте со слов: «здесь и сейчас я...».

Очевидное всегда ускользает. Невозможно отправиться в будущее или прошлое, но мы чаще всего находимся или в будущем, или в прошлом. Настоящее не имеет протяженности, и на самом деле, мы всегда в настоящем, только разучились жить в нем. Здесь и сейчас — боль, радость, желания — самое главное, но вместо того чтобы чувствовать боль или жажду, или сексуальное возбуждение, люди убегают от актуального, предпочитая «не обращать внимания» на главное в настоящий момент. Это становится привычкой. О чем-то вообще никогда нельзя думать, потому что это считается плохим (или кто-то когда-то сказал, что это плохое, и человек «проглотил» эти слова, не разжевывая, они стали жизненным правилом — чужим, чуждым, от которого никак нельзя освободиться — ни переварить, ни вытошнить, ни сходить в туалет).

«Здесь и сейчас я разговариваю с вами. Мне немного не по себе. Я... сижу на стуле. Что еще сказать... У меня грязные ботинки. Я испачкала их по пути к вам. Была такая большая лужа, я пыталась обойти ее...». «Вот вы уже убежали в воспоминания. Но это не страшно, если вы будете тренироваться дома, хотя бы минут по десять в день, у вас получится. Только всякий раз, когда вы будете убегать из настоящего, постарайтесь заметить, как вы это делаете, куда бежите, а потом начинайте снова. И еще, обратите внимание на то, как вы едите, как вы пережевываете пищу, мне кажется, что вы должны глотать ее почти непрожеванной. Попробуйте каждый раз во время еды разжевывать один — только один кусок пищи до самого конца».

Упражнение «здесь и сейчас я...» оказалось для Марты очень сложным. Либо она очень быстро переключалась на воспоминания или заботы о будущем, либо, если ей удавалось долго оставаться в настоящем времени, ее охватывала тревога. Вещи становились пугающе-конкретными, и сама она терялась среди них — словно она была менее реальна, чем окружающие предметы, и от этого становилась невесомой и исчезала. Когда она рассказала об этом терапевту, он попросил ее делать специальное упражнение: ложиться на пол или постель и пытаться осознать свое тело, обращая внимание на то, до какой степени и с какой ясностью она чувствует себя телесным существом. Просто осознавать свое тело, боли, «пробелы» (части, которые не чувствуются), мышечные напряжения. Это очень важное упражнение для гештальт-терапии, с точки зрения которой большая часть психологических нарушений заключается в несоответствии между «словесными», «описательными» представлениями о себе и реальным чувственным осознанием. Для любого невроза, описываемого в «душевных» терминах, есть соответствующее «физиологическое» проявление — так называемый мышечный панцирь — напряжения, в которых коренятся сопротивления. Осознание их, контакт с ними — начало исцеления от невроза.

П. Пикассо. Из цикла «Торо и Торера»

Б том, как терапевт работал с Мартой, можно было выделить некоторую закономерность. У него не было определенного плана действий. Каждый раз он «работал» с той Мартой, которая сидела перед ним, и ее состояние во время встречи определяло его действия. Но в то же время, погружая Марту в ее настоящее, он как бы подводил ее к определенной точке, отсекая все возможные пути бегства, и провоцировал (вызывал, заставлял, помогал) ее идти дальше, за эту точку, как бы это ни было страшно. Этот переход, похожий на взрыв, чем-то походил на то, как младенец делает первый вдох в своей жизни — и смерть и рождение одновременно. А потом, перед тем как расстаться, терапевт давал Марте «упражнения на дом», чтобы она сама, без его помощи могла «освоить» новые переживания.

Во время одной из встреч Марта, описывая свои ощущения, снова обратила внимание на свои грязные ботинки. Терапевт попросил ее описать все чувства, связанные с этой грязью. Марта говорила о тревоге, отвращении... Неожиданно терапевт попросил ее снять ботинок и положить на третий, свободный стул. Марта брезгливо развязала шнурок и поставила его на красную поверхность сиденья. «А теперь представьте себе, что вы — этот ботинок. Расскажите о себе — грязном ботинке».

«Я — ботинок. Кожаный. Коричневого цвета. Во мне много дырочек, через которые протянут шнурок. Я люблю, когда этот шнурок затягивает меня. Эго очень приятное ощущение. Но иногда я промокаю. И это очень противно. Особенно, если кроме сырости на меня налипает грязь. Тогда моя красивая поверхность портится, становится уродливой. Грязь похожа на бородавки. Как лягушачья кожа. Тогда нужно, чтобы меня срочно вымыли тряпкой, высушили и намазали кремом. И снова можно мной пользоваться. Я люблю, когда мной пользуются. Надевают. Я ведь очень важная часть туалета. Я защищаю свою хозяйку от простуды и грязи. Такая уж у меня судьба — пачкаться, чтобы другим было чисто, и мокнуть, чтобы не промокла хозяйка. Но я ненавижу грязь!»

«А теперь попробуйте стать грязью на этом ботинке».

«Грязью... Но это противно!»

«Почему же, вполне может быть, что очень интересно. Вряд ли когда-нибудь вы делали что-то похожее».

«Грязь. Ну что ж. Я липкая мерзкая грязная глина. Я злая, ненавидящая всех. Я подкарауливаю жертву и бросаюсь на нее снизу — откуда никто не ожидает нападения. Я могу обволакивать, отравляя собой. Уничтожить красоту. Покрыть струпьями. Высыхая, я становлюсь корочкой — пятнышком, прилипшим к одежде или руке. Сейчас я пристроилась к этому ботинку. И чудесно себя чувствую на нем, как пиявка, как полип. И я знаю, что если со мной не будут бороться, то все, к чему я прилипла, станет мной».

«Ботинок, а ты тоже так думаешь?»

«Что я стану грязью? Не думаю. Но ее нужно как можно быстрее смыть».

М Эшер. «Лента»

«Ты ее ненавидишь?»

«Да. Или... вернее, у меня сложные чувства. Потому что если бы не было грязи, я тоже был бы нс нужен. Может быть, я своим существованием обязан ей. А то ходили бы все босиком. Грязь — грозная, великая сила, которой я противостою. И от того, что она такая сильная, я — небольшая кожаная вещь — становлюсь чем-то важным, почти великим. Величие грязи и меня наполняет величием. Я начинаю уважать ее».

В гештальт-терапии особое место занимают полярности — противоположности, противоречия. Рассказ Марты о ботинке и грязи можно интерпретировать как проявление ее двойственности. С одной стороны — это общественная часть, социальная, полезная, красивая, понятная, нужная всем. А с другой — властная, агрессивная, возможно, телесная, сексуальная. И то и другое — Марта. Но она всегда отождествляла себя только с одной половинкой — «ботинком», считая «грязь» чем-то иным, отличным от себя, чуждым. Это проявлялось и на «телесном» уровне. Выполняя упражнения по осознанию своего тела, она хорошо ощущала голову, руки, спину, но совсем не чувствовала ноги, половые органы, скулы — и это тоже было в какой-то мере отчуждением «грязных» и «агрессивных» частей тела. Но ее организм нс мог функционировать половинчато, и его страдания от расколотости, разорванности, подавленности частей, жизненно необходимых ему, выражались в «ванном сумасшествии» Марты. Чтобы помочь ей восстановить подавленные части психики, организма, терапевт часто просил ее отождествляться с необычными для нее полюсами. «Вам легко быть ботинком. Хорошо. Тогда, если противоположное ботинку — грязь, попробуйте стать ей».

Но такое отождествление, как бы пробуждающее отторгнутые части психики,— лишь часть пути. Важно не только «оживить» полярности — нужно еще установить контакт между ними. И как ни странно, начинаясь с конфликта, этот контакт потом преобразуется во взаимодействие, сосуществование, гештальт, в котором полюса переходят из фигуры в фон и обратно, дополняя друг друга, придавая обшей гештальт-картине яркость и полноту.

Похожим образом гештальт-терапевт работал и со снами Марты. Некоторые части ее психики были так сильно и давно отторгнуты, что могли проявляться и проявлялись лишь в сновидениях. Терапевт просил Марту отождествляться с каждым элементом сна, сживаться с ним, вспоминать ощущения, связанные с ним, а затем проигрывать, как в театре, сцены взаимодействий этих элементов сна.

Джордж заметил, что по утрам она стала запираться в комнате и разговаривать сама с собой разными голосами. До него доносилось: «Я — жужелица, бегущая по ковру... чайная ложка, сирена полицейской машины...». Он испугался и решил поговорить с терапевтом. Но в ответ на жалобы Джорджа тот сказал, что «вероятно, это не совсем нормально», но он сам «частенько занимается этим в утренние часы».

Особое место в терапии занимал «третий стул». Терапевт пользовался им, чтобы помочь Марте рассказывать в настоящем времени о своих отношениях с другими людьми. Например, если она говорила о дочери, которой не могло бьггь на встрече, то терапевт предлагал ей представить, что дочь сейчас сидит на этом стуле, и Марта могла разговаривать с ней, как с присутствующей. Кроме эффекта погружения в «здесь и теперь», это освобождало се от проекций. Как в истории с ботинком, она отождествлялась с Джорджем, Арлин, Фредериком... и слушала себя, говорящую с ними. Здесь она могла разобраться, как ока к ним относится, что остается недосказанного между ними, понять, что настоящие Арлин, Джордж... сильно отличаются от тех, кого она нарисовала в своем воображении. Кроме того, некоторые вещи можно было высказать пустому стулу, сформулировать, «актуализировать» и потом, быть может, перенести в реальные отношения.

Прошло несколько месяцев после начала терапии. Разговор о том, сколько она еще продлится, ни разу не возникал. Состояние Марты улучшилось, но она все еще чувствовала себя не вполне нормальной. Хотя она уже стала понимать, что слова «нормальная» и «здоровая» сильно отличаются друг от друга. Марта шла по улице, и эти мысли полностью поглотили ее. Она стала думать о том, что с ней произошло за эти два месяца. Обрывки открытий, новые чувства, телесные ощущения... но все это не складывалось в связную картину. Неожиданно начался ливень. Словно ниоткуда. Только что было солнце, а теперь крупные капли барабанили по асфальту. Чтобы спрятаться от дождя, Марта встала под козырек. Прохожие с зонтиками проходили мимо. Слева из водосточной трубы с шумом хлынул поток воды. Пахло сыростью и хлебом из булочной в доме напротив. Марта чувствовала, как струйки стекают по лицу, запахи, звуки... Она была в том, что ее окружало. Па какой-то момент все стало отчетливым, как в фотоаппарате, когда наводят на резкость. Она видела, как лопаются пузыри на лужах, выщербленки на ступеньках. Дождь внезапно закончился. Так же резко, как начался. Появилось солнце, и Марта увидела кусочек радуги между домами — серым и желтым. Оконные стекла заблестели, разбрызгивая во все стороны водопады солнечных бликов. По луже задумчиво шел мальчик в резиновых сапогах. Эго нужно сфотографировать, запомнить, нарисовать. Это — жизнь, вспышка жизни в холодном городе, а может быть, он вообще нс такой холодный...

Вернувшись домой, Марта взяла п детской бумагу, краски, кисточки и, исполнившись решимости, начала рисовать. Картинка, которая у нее получилась, была не очень красивой, но пока она рисовала, Марту переполняло ощущение счастья и полноты — она уже не только смотрела вокруг, она вмешивалась в этот мир, взаимодействовала с ним, с этим куском бумаги, на котором выражала что-то, доступное только ей. От этого начинало сильнее биться сердце. Когда на следующий день она принесла свое творение терапевту и рассказала о том, как спасалась от дождя, он понял, что терапию можно считать законченной. «Ну что ж, теперь я вам не нужен. Да, честно говоря, не был нужен и тогда, когда вы пришли в первый раз. Никто никого не может вылечить, потому что каждый либо болеет и умирает, либо начинает сам отвечать за себя. Наши встречи были нужны только для того, чтобы вы поняли это».

Они расстались, довольные друг другом, но вместе с тем надеясь, что больше никогда не встретятся. Марта пошла в художественный салон за акварельным альбомом. А терапевт... почему-то в этот день простудился и заболел. Его жена очень трогательно заботилась о нем во время болезни, но несмотря или, наоборот, благодаря этому, он целую неделю хандрил и капризничал, как ребенок.•

ВО ВСЕМ МИРЕ

Вулкан Окмок возбудился

Почти вся восточная оконечность островка Умнак в Алеутской гряде представляет собой вулкан Окмок, возвышающийся на тысячу метров над уровнем моря. 13 февраля 1667 года из его кратера внезапно начала изливаться лава и временами выбрасываются клубы пара и пепла.

Через несколько дней группа жителей близлежащего поселка Форт-Гленн совершила восхождение на кромку кальдеры (плоское углубление, внутри которого находится сам кратер) и отметила, что лавовый поток, стекавший по южному склону, достиг в длину почти пятисотметровой протяженности. Склоны горы вскоре были сплошь покрыты свежевыпавшим пеплом.

Затем над вершиной вздыбился столб пара и изверженных частиц, высота которого составляла, по наблюдениям пилота с борта пролетавшего вблизи самолета, более десяти километров. На изображениях, полученных со спутника, различимы находящиеся в кальдере горячие точки. Хвост изверженных частиц и газов протянулся по ветру на расстояние восьмидесяти пяти километров от вершины горы.

Наблюдения за поведением Окмока ведут сотрудники Аляскинской вулканологической обсерватории Геофизического института при Университете Фэрбенкса и местного геологического управления штата Аляска в Анкоридже.

НАРОДНЫЙ АРХИВ

Борис Илизаров

В марте, когда умер Сталин

В маленьком нашем архиве собрано уже достаточно документов, чтобы можно было заглянуть в прошлое, как в деревенский колодец. Конечно же, это не океан и не море, но все же наши документы позволяют получить ни с чем не сравнимое ощущение глубины времени. Необычно это чувство: сегодня март 1998 года, а унесла мысль в март 1953 года. И хотя ты физически здесь, подлинная жизнь перенесена в первые числа марта и в последние дни вождя, когда всем стало известно, что умер Сталин. Он умер за несколько дней до официального извещения о смерти и для всего мира еще жил, хотя его труп уже перенесли с дивана, стоявшего на даче в Кунцево, на стол для бальзамирования. Известно, что день его рождения, как и день смерти, не совпадает с реальностью.

Мрачная страна тяжко скорбит о человеке, который стал для нее богом. Еще никто не осознает, что и бог может умереть. Вглядитесь в этот панорамный снимок, который был сделан на траурном митинге Саратовского авиационного завода 6 марта 1953 года. Снимок сохранился в фонде одного из конструкторов этого завода, Никифора Григорьевича Снопко. Сквозь объектив фотоаппарата 1953 года я вместе с вами вглядываюсь в лица людей и не вижу ни одного равнодушного или хотя бы притворного лица. Все скорбят. Можно увидеть стоящую почти по центру снимка женщину в шляпке и накинутом поверх нее платке (я помню, что моя мать, как многие женщины в то время, так же одевалась для тепла), которая вытирает слезы. Мрачная, понурая толпа. Весь огромный завод остановился. Все пришли, в том числе и солдаты охраны. Они стоят отдельной группой в левом углу снимка. А в правом его углу, на помосте, благостное и добротно одетое начальство.

У фотографии есть свои преимущества перед кинопленкой. Остановилось мгновение, и оно может длиться бесконечно долго. Рассматривай и вспоминай. А кинопленка хороша тем, что время на ней движется, звучат музыка и голоса. Но, просматривая ее, не чувствуешь вкуса мартовского воздуха и его леденящей влаги. Впрочем, и, казалось бы, навсегда утраченные ощущения можно вернуть.

Именно в этот день и в это же время в траурном митинге стояла вся страна. Рыдающий голос Левитана, церковные заупокойные хоры и траурные марши из радиорепродукторов. За сотни километров от Саратова, в одном из рабочих районов города Горький, в Сормово, я сижу на крыше пятиэтажного «сталинского» дома с моими закадычными друзьями лет девяти и смотрю на панораму стонущих заводских труб. Серный запах сгорающего кокса, косматые серые дымы и чуть виднеющиеся вдалеке заснеженные волжские затоны. Любопытно, тревожно, и ощущение холодного оцинкованного железа сквозь грубые шерстяные штаны.

Все может быть воскрешено: и образы, и звуки, и запах, и все ощущения, и мысли. Ведь все мы созданы по образу и подобию и поэтому наделены этой удивительной божественной способностью, о таинственности которой даже не задумываемся. Запах плюс воспоминания, документ и опять воспоминания плюс напоминающее кого-то лицо и опять фотография, сломанная игрушка — любой пустяк... Бесконечна цепь прошлого, соединяющая нас с настоящим.

Тот, кто в эти дни был на свободе, плакал, боялся за будущее страны и мира, а многие искренно удивлялись: Сталин?! Умер?! Разве это возможно? Я отчетливо помню, как в последние годы его жизни усиленно распространялись слухи о том, что в Китае найден древний рецепт, обеспечивающий бессмертие, и потому Сталин будет жить вечно. Став взрослым, я прочитал у древних китайских историков, что китайские императоры действительно требовали от своих искусных врачевателей найти эликсир бессмертия. И он был найден. В конце жизни Сталина огромный Китай стал малой частицей обширнейшей империи, и древняя ханьская легенда просочилась в российские мозги через бесчисленные поры информаторов и доносителей бериевской системы. Кто бы мог подумать о том, что благодаря тайной полиции историческая ткань одной культуры может прорасти в историческую ткань другой.

Но Сталин умер, и миллионы людей в тюрьмах, лагерях и ссылках, затаив дыхание, замерли в надежде. Среди тех, кто в ссылке узнал о смерти Сталина из первых сообщений радии, была Зинаида Михайловна Заккит (урожденная Стецкая). Ее фонд также хранится в Народном архиве.

Муж Зинаиды Михайловны, Вольдемар Карлович Заккит, латыш из крестьян, окончил до революции политехникум, был знаком с А. В. Луначарским и благодаря этому знакомству стал чиновником средней руки в ВСНХ Северной области. Затем судьба понесла его, как и большинство людей этой вихревой эпохи, по просторам Родины великой и вынесла на цветущий Кавказ, в город Зугдиди (во время последней гражданской войны в Грузии этот город часто упоминался), а затем и в другие города благословенной земли вина, чая и солнца. Но человеком он был неуживчивым и любил завязывать опасные связи. Подружился с князем Чиковани, за что и был арестован вместе со многими другими его друзьями. (Помните фильм «Покаяние» и сцену ареста людей с одной фамилией? А здесь пересажали всех знакомцев.) Впрочем, вскоре его отпустили.

Но Вольдемар Карлович не внял предупреждению судьбы и в 1935 году (!) на одном из собраний выступил против сталинской коллективизации. Во все времена в каждом народе присутствует странная порода людей «упертых». Их бьют, сажают, убивают и самое страшное — их осмеивают. Но они тупо лезут со своими сомнениями и вопросами, хотя отлично понимают, чем это может закончиться. И, конечно, заканчивается почти всегда плохо. На следующий день после собрапия его арестовали и отправили без суда и следствия строить Беломорканал, а оттуда прямиком в Соловки. Удивительное дело, но в 1940 году он был освобожден. Каких-то шесть лет. Пустяки! Казалось бы, живи и молчи. Точнее, наоборот, молчи и будешь жить. Нет.

Живя в Башкирии, куда из-за него была сослана вся семья, и работая на приличной должности на трубном заводе, он в 1943 году вместо надписи «Столовая ИТР» (инженерно-технических работников) написал: «Столовая любимчиков директора». Ему было уже пятьдесят четыре года (столько же, сколько и мне сейчас), а он, кэд подросток, задирался с начальством, хотя начальство и ему предлагало прикрепиться к этой столовой «для любимчиков». Опять арест, уфимская тюрьма, в которой он умер через несколько месяцев. Через год в ту же самую тюрьму был посажен и мой отец, которого после ранения на фронте направили на работу в «Башнефть». Уфу в годы войны называли «вторым Баку». Отец наверняка бывал по долгу службы на керамико-трубном заводе. Но встречались они или нет, теперь уже никогда не узнать. И тем не менее они встретились здесь и сейчас, благодаря мне и тебе, читатель.

Как и положено по тем временам, 3. М. Заккит была сослана в качестве жены «врага народа», по одна. Повезло: сын военал и вскоре погиб, а дочь и так работала на лесозаготовках. За глупости мужа Зинаида Михайловна пробыла в ссылке более шестнадцати лет. Жила она по большей части в степях Казахстана, в поселке, где работала чернорабочей, бухгалтером районной больницы и... до самозабвения пела и играла в художественной самодеятельности. Как здесь не вспомнить певучую Украину, родину ее предков! В течение шестнадцати лет почти каждый день мать и дочь писали друг другу письма. Как жаль, что в Народном архиве хранится только часть их переписки.

22 января 1953 года, менее чем за три месяца до смерти Сталина и в самый разгар «дела врачей», она пишет из ссылки дочери:

«Моя дорогая!

Не сердись на меня за долгое молчание. Завертели и закрутили с работой плюс подготовка к ленинским дням. Вчера дали концерт — пьеску «На страже безопасности», декламация и хоровое выступление, любимые песни Ильича. Один вечер у меня пропал, места не находила после сообщения о тайне врачей. Господи! Когда люди поймут, что народ важнее всего, что капитал стоит одной ногой над бездной и не сегодня, так завтра в нее свалится безвозвратно! Но вот эта страсть (...) к обогащению, самовластию никак не изживается у людей. Или нужны деньги ради денег, чтобы они лежали мертвым капиталом в банке и на проценты они благодушествовали?

США, Англия не могут уступить свое первенство России, которую они привыкли считать дикой, отсталой. Но они не осознают или не хотят осознавать, что их звезда закатилась и Россия поднялась выше всех государств. Да, трудно им расстаться с фабриками, заводами и банками. Да, если бы не Октябрьская революция, разве мы имели бы Волго-Дон, Днепрогэс, преображенный Донбасс, намеченные великие стройки коммунизма? Разве капиталист думал о благосостоянии народа? Он вкладывал капитал туда, где рубль давал сто рублей.

Я видела Донбасс в 1915 году, а теперь вижу его в кино. Такая перемена за тридцать пять лет! Для такого преобразования срок малый, принимая во внимание времена гражданской войны и четыре года Отечественной войны. Жаль, что нет Миши (сын.— Б. И.) сейчас, увидел бы, как наш народ окреп, вырос и что сделал для себя. Вот думаешь обо всем, увлекаешься нашей текущей жизнью, с радостью, с восторгом следишь за нашими стройками. А потом оглянешься на себя. А ты кто? Ссыльная, «враг народа»! За что? За мужа. Значит, во мне не было бдительности, я была ротозей, я нечутко относилась к сложившейся обстановке. Конечно, я заслужила это наказание, которое длится уже шестнадцать лет, а может быть, и на всю жизнь. Если до сих пор у нас работают иуды, то ждать помилования не приходится и просить недостойно. Правда, (...) меня все величают Зинаидой Михайловной, фамилию редко знают: мое имя популярно, но я чувствую па себе это клеймо, и оно жжет мою душу. И пою арию Игоря: «Дайте, дайте мне свободу, я позор свой искуплю». А вот изречение Авиценны: «Так как друг много водился с моим врагом, то мне уже не годится более водиться с другом. Остерегайся того сахара, который смешан с ядом, берегись той мухи, которая сидела на дохлой змее».

Такое вот письмо, январь 1953 года. Не забывайте о цензуре, которая всю переписку в стране держит под контролем, а уж письма ссыльных поселенцев — тем более. Ведь так хочется откликнуться на события и показать (тем, кто за цензурой), что ты мыслишь, «как надо», и напомнить о прошедших шестнадцати годах (тем, кто за цензурой). Ведь дочь и так нее знает и не забывает. В то же время надо так написать, чтобы, не дай Бог, не подумали, что ты недовольна теперешним положением, а то будет еще хуже. И пусть ты простой бухгалтер, но работаешь в больнице, и твой муж, хоть и латыш, а тоже нерусский. Вся страна занята делом — «делом врачей». Не дай Бог попасть в причудливые и мрачно таинственные лабиринты, которые выстраивал Сталин для своего любимого народа!

После этого письма — несколько обычных писем от любящей матери, собирающей ко дню рождения дочери какие-то убогие подарки, и с просьбами голодающего человека прислать немного того, немного этого...

Затем почти месячный перерыв, дочь молчит, и наконец, письмо задыхающейся от тревоги, надежды и одиночества матери 10 марта 1953 года. Догадывалась ли она о том, что через несколько месяцев будет освобождена?

«Моя дорогая!

Пора закончить письмо, начатое тобой после дня рождения. Правда? Я не ошиблась. Ты начала писать, но нет времени закончить. Я не говорю о днях 6, 7, 8, 9 марта, когда работа валилась с рук, когда мысли были заняты одним. Тяжела утрата. С Софочкой (соседка.— Б. И.) мы пролили не одну слезу. Осталась только вера в новое правительство и твердое руководство партии. Самое главное — это дать отпор агрессорам. А народ наш верен своему правительству.

Что задержало тебя, почему пе могла до сих пор написать? Хотелось знать, как прошел у тебя день рождения (...)

Жизнь у меня течет своим чередом. Сегодня идем смотреть «Молодость Карузо» — итальянский певец. А завтра «Ревизор». Погода? Бураны с легким морозцем. У нас, наверное, начинается весна».

Сталин умер... Ее муж погиб в тюрьме, сын Миша убит на фронте, дочь вышла замуж за татарина или башкира Нуриддинова и родила дочь. Как во многих советских семьях, смешалась кровь Запада и Востока, Юга и Севера, крестьян и интеллигенции.

Сталин умер... Москва. Первоклассник Дима, который проучился уже целых шесть месяцев в школе, пишет двоюродному брату Вале письмо с ошибками под звуки траурных мелодий из срочно отремонтированного отцом приемника. Сохраним орфографию и пунктуацию этого наивного письмеца:

«Валя привет тебе от Папы и Мамы и Люси и от меня. У нас грустная музыка. Валя а вы слушаете радио. Очень очень жаль что умер наш вождь и учитель детей Сталин. Валя а вы чевонибудь слышали. Напиши мне? Жду, тваих, писем. Пишы. Дима. 4 письмо».

Последняя приписка обозначает, что это письмо четвертое по порядку. Прилежный мальчик. По и мама пишет сыну Вале в школу-санаторий о смерти «учителя детей» и отсылает его в том же конверте, в тот же траурный день 6 марта. Вот его заключительная часть:

«...Мы вместе сидели у приемника, который папа срочно исправил, и все еще надеялись услышать сообщение хотя бы (о) небольшом улучшении здоровья тов. Сталина.

Когда сегодня объявили, что доступ в Колонный зал Дома Союзов будет открыт с 4 часов дня, Люся сразу поехала, но безуспешно: никаким образом нельзя было надеяться попасть туда сегодня, весь центр был заполнен народом, и она вернулась в 8 часов домой, конечно, очень огорченная. Надеемся на ближайшие дни. Но ты не горюй, что ты не в Москве: тебе с твоим здоровьем пройти этот печальный путь было бы не по силам. Ну вот, милый, пока кончаю, сейчас трудно писать о пустяках. Будь хорошим и прилежным и не болей! Крепко тебя целуем. Мама и папа».

Это сейчас мы знаем, как повезло Люсе, что она не попала в центр, на Трубную площадь, где пролилась кровь последних жертв Сталина. История об этом обросла преувеличениями и легендами, а правда всегда суше и потому страшней.

Сотни тысяч людей из Москвы и других городов ринулись в самый центр столицы, к Колонному залу Дома Союзов. С 1927 года, с последней демонстрации оппозиции, никто не смел свободно проявлять свои чувства на улицах Москвы. Но на этот раз люди поняли: власти не накажут, а, наоборот, поощрят стихийные проявления любви к трупу вождя.

Несколько лет тому назад в Народный архив позвонил пожилой человек и сказал, что он был очевидцем похорон Сталина и событий на Трубной площади. Он готов к тому, чтобы его воспоминания были записаны на пленку и остались в Народном архиве. Наш архив тогда еще не бедствовал, и у него были небольшие средства для того, чтобы иозволить себе делать записи на аудио- и видеопленку. Наташа Ландышева, опытная сотрудница архива, записала рассказ Александра Николаевича Саркисова, человека с причудливой судьбой.

Родился в Кисловодске, перебрался в Москву, воевал и только в 1947 году демобилизовался. Видимо, был неилохнм музыкантом, так как работал в Мосэстраде, играл на барабане в оркестрах московских ресторанов. Ресторан — особое присутственное место: люди расковываются, едят, танцуют, а главное — пьют и болтают. (Вспомните застолья Сталина, где все его соратники обязаны были пить и говорить. Судьба многих из них решалась за пиршественным столом.) Так что у Александра Николаевича была удобная в жизни позиция, и, видимо, поэтому ему в 1950 году предложили перейти на службу в МГБ. Быстро продвигаясь по служебной лестнице, он вскоре стал помощником оперуполномоченного Щербаковского райотдела МГБ, здание которого располагалось рядом с Институтом имени Склифосовского и недалеко от Трубной площади. Работа была хлопотливой и напряженной. Но словам Александра Николаевича, «критерий нашей работы был таков: любой работник или любой отдел оценивался но количеству арестов». Впрочем, жизнь и работа нашего героя интересны сами по себе, а мы же ведем речь о смерти.

Саркисов вспоминал: «Хочу рассказать о днях похорон Сталина, о 53-м годе. Я в то время обслуживал институт Склифосовского. И вот появляются сведения о том, что Сталин серьезно болей. Тогда в течение трех или четырех дней печатались бюллетени о состоянии здоровья Сталина. Наконец, сообщили, что Сталин умер. Это было, конечно, страшное потрясение для всей страны, для всех людей, даже у нас сотрудники плакали по-настоящему.

И вот наступил день похорон. Объявили, что тело будет доставлено в Дом Союзов и доступ будет, по-моему, с часу дня и до позднего вечера. Причем никакой плановости маршрута к Дому Союзов. И еще до того, как открыть доступ к нему, народ начал стекаться всеми правдами и неправдами, всеми улицами, переулками к Дому Союзов. Люди лезли по крышам домов, с дома на дом, через стены. Правда» были перекрыты все вокзалы, все шоссе, чтобы как-то уменьшить приток народа в город. Проезжали по особым пропускам, потому что не только Подмосковье ехало в эти дни, но даже из других городов. Причем все стихийно. После открытия Дома Союзов к нам в отдел поступили сведения, что в районе Трубной площади произошло ЧП. Что же там случилось? Толпа народа шла по Сретенке со стороны Красных ворот. В районе Сретенских ворот находятся два съезда вниз к Трубной площади, которые были перекрыты грузовыми машинами. Увидев, естественно, что сквер более или менее свободен, толпа устремилась вниз по этим двум спускам, сметая все на пути. Даже эти грузовики, как говорили очевидцы, катились вниз. Естественно, первые ряды, которые попали под эту лавину, упали, по ним шли, давили. Вот какая произошла трагедия.

Надо было принимать меры. Проникнуть туда было невозможно, потому что все проходы, все доступы к площади были закрыты толпой. Правда, как потом выяснилось, уже когда более или менее этот поток схлынул, люди сами стали удавленные трупы растаскивать по подъездам домов в районе Трубной площади. И спустя уже некоторое время, когда можно было туда пробраться, машины «скорой помощи» из института Склифосовского начали подъезжать через переулки. Я появился в институте Склифосовского.., когда уже к вечеру пришли две грузовые машины. Было указание трупы относить в морг института. В общей сложности на мою память их было около четырехсот. Почти у всех кровоподтеки изо рта, из уха, из носа, синева такая. Видны следы удушений.

Слух о том, что произошло на Трубной площади, моментально разнесся по всему городу. И вот представляете, время идет, кто-то пошел прощаться со Сталиным и в позднее время его дома нет. Естественно, начались звонки в институт Склифосовского, пет ли там в числе пострадавших их родственников, родных или близких. Но было указание на эти телефонные звонки никаких ответов не давать. То есть как будто бы ничего не случилось. Однако народ через некоторое время буквально толпами повалил к институту, окружил его с требованием разрешить все вопросы. Были вызваны наряды милиции, которые никого не пускали. Единственно за все время появился полковник, который предъявил документы, что он из личной охраны Никиты Сергеевича Хрущева и разыскивает его сына Сергея, который якобы в это время, по их расчету, проходил у Сретенских ворот с Политехническим институтом, в котором учился, и нет ли его. Мы его, естественно, пустили в морг. Он прошел, посмотрел и сказал, что его нет. И его действительно не было, потому что он сейчас жив.

Мы начали устанавливать погибших. На тех, у кого были документы, сделали список. У кого не было документов — фотографии. Установили почти всех. Осталось несколько человек неизвестных.

Буквально на второй или третий день после этого разрешили доступ в институт. В дирекции было помещение, где находились списки, фотографии. В присутствии медицинской сестры и врача мы начали принимать людей, чтобы те могли удостовериться, их ли это родственник. Многие не находили. А те, кто обнаружил своих близких... Это была целая трагедия. Немедленно оказывалась медицинская помощь. Когда все было завершено (это длилось, пожалуй, трос суток), команда опять же из МГК от Фурисвой, приказали, чтобы трупы выдавались родственникам только в ночное время. Днем трупы не выдавались. Ночью подъезжали родственники с гробом, с одеждой. Возраст погибших — до сорока лет, среди них были женщины, дети, военнослужащие.

Я должен сказать, что после этой трагедии в тот же день, только в девять часов вечера, было сообщение по радио о маршруте движения к Дому Союзов: по Садовой улице, потом по улице Чернышевского. Об этих трагических событиях официально сообщено не было. И в народе ходили слухи, что число погибших доходило до тысячи человек.

Мне довелось присутствовать на Красной Площади в день похорон Сталина. Был образован такой квадрат из присутствующих напротив Мавзолея, в числе которых присутствовало 60 работников МГБ. Было так тесно стоять, что невозможно было поднять руки. Помню, с трибуны Мавзолея выступление Молотова, который говорил с большим заиканием и со слезами. И наоборот, выступление Берии — четкое, сухое».

Всего лишь через несколько месяцев Берия будет убит, а Молотов через десятилетия своими глазами увидит последние дни империи.

История — это жизнь каждого из нас. И никто се не делает, кроме нас самих, так как всегда есть выбор. Но никто не волен выбрать эпоху, в которой родиться. Недаром поэт сказал: «Времена не выбирают, в них живут и умирают». И Сталин не выбирал, так как не был Богом. Смертный, как и все, он родился, жил и умер то ли 1, а может быть, 3 или 5 марта 1953 года. Но жизнь свою он выстроил сам. Поэтому отчет о пей оп будет давать бесконечно. Бог истории терпелив.

Документы, использованные в статье, подобраны ведущим научным сотрудником ЦДНА Г. И. Поповой. •

А. Добрицын «Реквием»

Владимир Иваницкий

Из фундаментального «Лексикона»...

Продолжение. Начало — в номере 2 за 1998 год.

Крыша. Защита, прикрытие криминальной деятельности сверху. Не имеет отношения к выражению «Крыша поехала» (см.). Но, как и там, опирается на пространственную модель полуфольклорного сознания. Верх представлен властями (головой), низ — подчиненными (в рамках телесной метафоры руками - ногами — орудиями, подчиняющимися голове); атаман звался «головой» недаром. Другая базовая модель фольклорного мироздания: Общество-Дом. Именно крыша защищает всех живущих в доме от суровостей Неба. Небо практически во всех религиях — высшая власть, нечто вроде Бога или прямо Бог. Отсюда при желании легко выводится устройство нравственности, точнее, БЕЗнравственноети, функционирующей в обществе, имеющем соц. институт «крыш». Великий Инквизитор в притче Достоевского некоторым образом тоже был крышей...

Под крышей в более узком смысле понимается одна из сил, структур (МВД, ФСБ, воры в законе), прикрывающая тот или иной бизнес от рэкета, контроля, уголовной ответственности (нужное подчеркнуть). К крыше относятся, как к «заручке» (см.) — «волосатой руке» наверху. Слово пришло из бандитско-уголовного лексикона и широкое хождение получило в конце восьмидесятых — начале девяностых.

Мафия. Пришедшее с Запада итало-американское понятие. Некогда означало слияние власти (в лице отдельных, зато высокопоставленных коррумпированных чиновников) с организованным криминалитетом. При этом, конечно, мафия была «там», «у них», но никак не у нас и употреблялась лишь в рубрике «их нравы». Но в семидесятые отчетливо прописалось в разговорном русском по отношению к инородцам из южных и восточных республик СССР. Одновременно вошло в уличный (но не только) жаргон выражение «еврейская мафия». Прорыв из разговорного в официальный произошел вместе с перестройкой и началом подлинной свободы печати. Однако, как и со многими понятиями-словами данного словаря, в отношении слова «мафия» можно констатировать определенный перекос в сторону неправомочно широкого понимания. Здесь и сейчас слово «мафия» употребляется в хвост и в гриву, обозначая как организованную преступность (банды), так и любой вид сговора и круговой поруки, вплоть до объединения в творческом мире и СМИ («мафия» того или иного художника, «мафия на телевидении», книжная мафия — в торговле с рук и т. д.). На периферии верят в «московскую мафию», записывая туда каждого москвича. Из всего выше сказанного есть два следствия.

Первое. «Мафия» оформляет тот круг мышления, в рамках которого мыслится как действие и механизм добычи (производства), изъятия, так и то, что мешает говорящему действовать. То есть «мафия» одновременно и стена, и инструмент.

Второе. В понятийной сфере складывается интересная реципрокная пара: что не «народ» — то «мафия». Что не мы — то, конечно, они, так думают и говорят в народе. Писатели М. Розанова и А. Синявский, наоборот, ставили знак равенства между этими понятиями с интересным патриотическим акцентом: «Нам родные урки ближе и дороже всяких забугорных интеллигентов».

Что думает по этому поводу мафия — неизвестно.

Рисунки Е, Садовниковой

Волосатая рука. Понятие из круга «блата» (см ). Свой человек (рука) в каких-либо структурах наверху, причем человек не простой, а влиятельный. Жизненная связь с таким человеком исключает разрыв или чрезвычайно надежна: «рука» просто становится «волосатой рукой». Очень-очень свой человек.

Любопытна символика волосатости. В фольклоре и примитивном магизме она указывает на связь с жизненной силой, животным миром, тератоморфными (зверовидными и страшными, но одновременно могучими) божественными силами, но также на грех, плодовитость и — что особенно важно — родство по крови.

Бортануть. Отбросить, проигнорировать, не принять во внимание, отшить и даже «кинуть» (см.) кого-либо. Есть три версии происхождения данного понятия: либо выбросить за борт (чрезвычайно сомнительно), либо ударить бортом автомобиля, как в сценах погони (гораздо более вероятно), либо припечатать к борту, выведя из игры, как в хоккее с шайбой.

Беспредел. Сложное понятие уголовного мира, ставшее разговорно-жаргонным и при этом потерявшее в точности. Было: группировка заключенных в лагере, не придерживающаяся воровского «закона»; в самом обшем значении беспредел . есть несоблюдение этого самого «за- ' кона», самодурство, самоуправство, ! нарушение порядка (воровского, разумеется).

Стало: в улично-разговорном — невиданное беззаконие и произвол (в том числе властей), дошедшие до края и его перешедшие.

Характерен архетип понимания закона, пусть и воровского, как Предела, вроде прокрустова ложа. Закон, что писаный, что неписаный, есть ограничение. Закон «зоны» и законы цивилизованного общества в этом пункте совпадают. Но вот что забавно (о чем уже приходилось писать и по отношению к воровству, и по отношению к отечественному пониманию «порядка»): суть дела — в границе. До сих пределов брать еще можно — так как все крадут понемножку; если человек просто не отстает от других, кто же его осудит... Но вот в ТАКИХ масштабах... ну нет, это уже ни в какие ворота не лезет...

Еще один закон, понимаемый в том же ключе,— таинственный и непроясненный китайский Великий Предел (Тай Цзи), одно из центральных понятий философии даосизма.

Деловой. Только в самое последнее время слово стало избавляться от ореола одиозности. Деловой человек — сегодня звучит скорее нейтрально, чем осуждающе. Кое в каких сферах — уже пафосно. Лет двадцать назад весь контекст употребления такого термина был ругательным, осуждающим. Лексические сочетания — фокусы, творящиеся с языком и в языке, они обнаруживают нашу зависимость от формы заклинания не меньшую, если не большую, чем была у дикарей. В советском языке «деловой подход» — хорошо. «Деловые взаимоотношения» — уже холодновато, намек на голый цинизм. Еще чуть- чуть — начнутся разгромные статьи про взятки, блат, подпольное обогащение. «Деловые отношения» — ну все, это оно и есть.

Так был устроен гос-парт-аппаратно-хозяйственный язык. Но так был устроен и язык тогдашних СМИ. Газетный подзаголовок «Деловые люди», пройдя через призму О'Генри, мог означать лишь неприкрытую иронию в адрес «их нравов».

К середине семидесятых относится и зарождение непереводимой иронической реплики; это игриво-рассерженное одергивание: «Деловой!» Оно применялось лишь в просторечии, зато везде: по отношению к заигрываниям и приставаниям на улице, в адрес любых действий, за которыми прочитывалось своекорыстие; даже аккуратный внешний вид в сочетании с торопливостью, сухостью к прежним знакомым и занятостью, демонстрируемой на публику, мог сподобиться саркастического ярлыка.

Вопреки всему сказанному, трудно понять, что же он означает. В реплике «Ну, ты деловой!» явственно слышится нота восхищения, прошедшая кулачную обработку в застенке репрессивного сознания, смесь нелюбви и черной зависти.

Улет. Слово-новинка. Выражает одобрение и восторг. Выше бывает только полный улет. Очевидна вертикальная шкала эмоциональной оценки собственных чувств и ощущений. (Ср. «низко пасть», но — «птица высокого полета».)

Здесь вертикальность помножена еще на идею полета, эксплуатирующую модель душа-птица (или наоборот). Из посылки выводится уравнение: восторг — свободный полет. На сленге хипповой молодежи «слетать в космос» еще совсем недавно означало заняться сексом. Близки к этому пониманию экстаза (оргиазма) и многие гимны Ригведы, воспевающие взлет души на небеса от глотка сомы.

Медикам очевидно, что только некоторые наркотические вещества дают иллюзию потери веса. Видения полета, однако, весьма часто встречаются в сновидениях, современное кино и мультимедийные системы виртуальной реальности только усилили тенденцию.

Классическая йога объясняет подобную «вертикализацию» нирваны тем, что спираль энергии Кундалини поднимается по двум «путям» энергии, идущим практически вдоль позвоночника — от седалища в мозг, где разрешается в «тысячелепестковом лотосе».

Другое объяснение вертикальности: небо — классическая обитель богов, а единение с Богом есть наслаждение. Поскольку небо — наверху и недоступно, то попасть на него можно, лишь прибегнув к полету. Следовательно...

Мечта о свободном полете и та уже есть наслаждение. Историки науки серьезно высказывают мысль, что именно переживания полета («улета») повлияли на формирование осознанного желания покорить воздушную стихию и в конечном счете привели к развитию авиации и космонавтики (работы Е. Гороховской и Е. Желтовой). Но обратимся к материалу классической русской литературы. Чего стоит одна Наташа Ростова с ее желанием подхватить себя под коленки и полететь («Война и мир», Т. 2, Часть третья, гл. id... ).

ПОНЕМНОГУ О МНОГОМ

Сколько стоит кусочек кожи?

А это смотря какой. В период действия на Аляске Российско-американской компании, в 1799—1867 годах, ее главным правлением, находящимся в Санкт- Петербурге, для расчета с рабочими было решено выпустить кожаные деньги. Почему именно кожаные? Дело в том, что посылка на Аляску медных монет, предназначенных для расплаты с рабочими компании, была связана с большим риском. Ведь корабль в пути мог и затонуть. Имелась и еще одна причина, заставившая компанию принять решение о выпуске кожаных денежных знаков. Часть медных денег оседала у местного населения. Монеты использовались им для изготовления наконечников копий и стрел, а также в качестве рыболовных грузил.

И было решено выпустить кожаные деньги, благо материала для этого имелось предостаточно. Первый их выпуск в количестве десяти тысяч единиц на сумму 42 тысячи рублей был отпечатан на тюленьей коже. Он находился в обращении с 1816 по 1826 год. Но шло время, деньги — они еще назывались марками — ветшали, стал плохо различаться цвет, стерлись надписи. И в 1826 году компания выпускает новые денежные знаки, отпечатанные на грубом пергаменте — недубленой коже животных. Проходит еще восемь лет, и снова возникла необходимость уже в третьем выпуске кожаных денег, предназначенных исключительно для замены второго выпуска. Он вышел в 1634 году.

Кожаные деньги были разного вида и достоинства: рублевые в 1, 2, 5, 10, 20 и 25 рублей и в 10, 25 и 50 копеек. Правительство никогда не контролировало их выпуск. Своим цветом они напоминали русские ассигнации, выпущенные по указам Екатерины II 1768 и 1787 годов. Например, марки десятирублевого достоинства были розовые, а пятирублевые — синими. Разменные марки, заменявшие монеты, имели цвет слоновой кости и были похожи на монеты своей формой. Дырочки в верхней части денежного знака, срезанные два или все четыре угла прямоугольника, на котором печатался денежный знак, облегчали опознавание его достоинства аборигенами и неграмотными рабочими компании.

В 1867 году Россия продает свои североамериканские владения США за семь миллионов двести долларов, что равнялось примерно одиннадцати миллионам рублей. А в следующем году ликвидируется и Российско- американская компания. Находящиеся же в обращении кожаные деньги были обменены на русские государственные и, по-видимому, уничтожены.

Так прекратили свое хождение частные кожаные деньги на Аляске. До 1870 года историки предполагали, что во всем мире их сохранилось около двадцати экземпляров. В конце 1880-х годов их было уже известно около сорока, из них пятнадцать находились в Государственном Историческом музее, четыре - в Эрмитаже, остальные — в частных коллекциях в России и за рубежом, в том числе несколько в США, два — в Финляндии и один— в Канаде.

До 1978 года ничего не было известно о сохранившихся марках достоинством более одного рубля. Но затем в Государственном Историческом музее появились пяти- и десятирублевые марки и даже в двух экземплярах. А в Канаде была обнаружена марка двадцатипятирублевого достоинства. Кроме того, в Исторический музей попала уникальная рублевая марка, отпечатанная на картоне горчичного цвета. Правда, сотрудники музея сомневались в ее подлинности. Действительно, настораживал тот факт, что отпечатана она не на коже, а на картоне, к тому же на ней отсутствует характерная для всех прочих знаков печать компании, хотя на одной из сторон имеется надпись «РАК», что означает: «Российско-американская компания».

Русские кожаные деньги, имевшие хождение на Аляске в период 1816—1868 годов, не являлись государственными денежными знаками, тем не менее пятидесятидвухлетний период их обращения освещает своеобразную и интересную страницу истории нашей страны.

Кстати, кожаные деньги не были изобретением XIX века. Они имели хождение еще в древнем Карфагене 2200 лет тому назад.

Рисунок Ю Сарафанова

«Эхо Пифагора»

Пифагор и его ученики, жившие п VI веке до новой эры, считали число точками, из которых состоит мир. К важнейшим из чисел они относили число 4, которое «позволяет телу Вселенной стать трехмерным». Многие мистические построения пифагорийцев ныне отвергнуты наукой, но некоторые нашли себе поразительные подтверждения. Так, в частности, произошло с числом 4.

Геолог А. М. Викторов из Научно-исследовательского института энергетического строительства предложил расчеты, согласно которым число 4 действительно имеет особые свойства.

Так, через две точки можно провести только одну прямую, через три — образуется площадь (треугольник, круг), и только начиная о четырех точек может образоваться объем — тетраэдр, треугольная пирамида, наименьшая по объему фигура. Остальное увеличивающее количество Точек дает возможность образовать лишь частные случаи объема: пять — пирамиду, шесть — призму, восемь — куб и так далее.

Таким образом, 4 — действительно минимальная численная основа материального объема.

Молекула воды — тетраэдр с четырьмя полюсами электрических зарядов.

Структура лада образуется так, что каждая водяная молекула в нем окружена четырьмя другими.

Для твердых тел роль числа 4 не менее значительна, чем для воды. Минерал кварц - это двуокись кремния, в которой каждый атом кремния соседствует с четырьмя другими. Выходит, как зто ни парадоксально, вода структурно похожа на кварц. Кристаллы прочнейшего минерала алмаза также представляют собой четырехгранники (тетраэдры).

Работы академика Н. Белова показали, что свойства кремнезема и силикатов в первую очередь зависят от структуры, которая во всех модификациях образовала кремнекислородный тетраэдр постоянных размеров. Каждая вершина такого тетраэдра одновременно служит вершимой другого, смежного тетраэдра. Вот и получаются различные каркасы, состоящие из тетраэдров.

Число 4 сыграло важную роль в решении знаменитого парадокса «куча песка», предложенного две тысячи триста лет тому назад греком Эвбулидом, утверждавшим, что объяснить понятие «куча» невозможно, так как точно не известно, сколько зерен должно образовать «кучу».

Этот парадокс в течение столетий помещали во все учебники логики, не пытаясь его решить стереометрически и физически. Однако решение парадокса возможно через число 4. А именно: всякая куча сыпучего материала (песок и прочее) представляет собой тетраэдр, наименьший объем которого, его «молекула», состоит из четырех зерен: три из них лежат в подошве, а четвертое закрывает их сверху, образуя кучу. Такая куча—ядра, например, у царь-пушки в Московском Кремле.

Рауль Убак. «Жизнь на грани, где разрушается всякое понимание»

АРХИВНАЯ СТРАНИЧКА

АЭС вблизи Москвы?

15 марта 1956 года Совет Министров СССР принял постановление о строительстве атомных станций. Одна из них должна была строиться в шестнадцати километрах от центра Москвы — у селения Коровино Краснополянского района Московской области. Северная часть площадки примыкала к проектируемой кольцевой автостраде, то есть сегодня это было бы уже в пределах Москвы.

Институт «Тсплопроект» подготовил в мае 1956 года справку «Об основных вопросах проектирования и строительства атомных электростанций в СССР и за границей». На очередном заседании коллегии Министерства электростанций 1 июня 1956 года было решено представить доклад правительству по проектному заданию, оборудованию и строительству атомной ТЭЦ № 21 и соответствующий проект постановления Совмина.

К 6 июля 1956 года было подготовлено заключение экспертной комиссии в составе заместителя начальника Главного управления по использованию атомной энергии при Совмине СССР (Главатом) Н. А. Николаева, членов А. К. Красина и Г. II. Кружилина (АН СССР), В. П. Ромадина (Всесоюзный теплотехнический институт) по реакторной установке ВВЭР для ТЭЦ № 21. На проектное задание были получены заключения Института биофизики Академии медицинских наук, ОКБ «Гидропресс», Минтяжпрома, Главного химика МЭС СССР — ни одного возражения против строительства атомной станции в Москве. Отчасти это было вызвано полным отсутствием опыта — еще ни одна промышленная атомная станция не была построена, только экспериментальная Обнинская. Отчасти — из-за российской любви к стройкам века и выдающимся достижениям — все спешили принять участие в масштабном проекте, чтобы успеть откусить свой кусок пирога. Лишь один человек — Государственный санитарный эксперт Московской области Д. Фокин — выступил против этого безумия.

12 июня 1956 года он дал свое заключение, где, после длинного списка угроз заражения окружающей местности, писал: «Расположение ТЭЦ

№ 21 в непосредственной близости от Москвы в густонаселенном районе, при отсутствии трехкилометровой санитарно-защитной зоны встречает возражение. Учитывая возможность загрязнении ТЭЦ № 21 и прилегающей территории радиоактивными веществами, госсанинспекция Московской области считает необходимым размещение ТЭЦ произвести в менее заселенной части Московской области при соблюдении необходимой санитарно-защитной зоны».

Честный и мужественный человек дал свое заключение, когда строительство ТЭЦ № 21 было включено в директивы съезда партии, приняло вид решения Совета Министров. Это выглядело как протест и вызов власти.

И власть, естественно, не думала сдаваться. Прежде всего, было решено удовлетворить часть требований санитарного инспектора, а часть изменить, в частности, уменьшить охранную зону до полутора километров. Стали спешио вестись работы по повышению качества дозиметрического контроля воздуха и его очистке, был продуман сброс вод. Санитарный инспектор оставался неумолим, к тому же он нашел поддержку среди местного населения.

4 октября 1956 года Совмин принял постановление, где первоочередными назывались Белоярская, Уральская и Нововоронежская ГРЭС. Из документов непонятно, почему Совет Министров внял голосу разума и избавил столицу от опасного соседства, ясно лишь одно: в любое время, в деле любого масштаба можно вести себя честно и порядочно. Иногда такое поведение увенчается успехом.

К сожалению, из-за недостатка нержавеющих труб для реакторов, из- за промедлении Ижорского завода в изготовлении корпусов реакторов и недостаточно активных опытных и исследовательских работ в институтах Министерства среднего машиностроения наша страна к 1965 году стала резко отставать от развитых западных стран по уровню атомной энергетики.

Эта небольшая заметка подготовлена на основании архивных изысканий М. Бакалейника, бывшего старшего научного сотрудника Российского государственного архива экономики (РГАЭ), к сожалению, скончавшегося летом 1997 года и не успевшего подготовить для журнала статью на эту интересную тему. •

Александр СЕМЕНОВ

ЧИТАТЕЛЬ СООБЩАЕТ, СПРАШИВАЕТ,СПОРИТ

Потопы, потопы...

В номере восьмом журнала «Знание — сила» за 1997 год опубликована заметка Б. Силкина «Всемирный потоп, который оказался черноморским». В ней автор недоумевает: что это был за потоп? Такие же недоумения высказывают и другие исследователи и обозреватели. Я уже длительное время собираю материал по потопам и другим катастрофическим явлениям древнего прошлого Земли и населявших ее народов.

Начнем с XII тысячелетия до новой эры. В середине этого тысячелетия произошла грандиозная катастрофа, по всей видимости, связанная с падением в океан сателлитов кометы Галлея.

Следующая катастрофа, также, очевидно, связанная с падением в океан сателлитов кометы Галлея, произошла примерно 9600 лет до новой эры. К этой дате, как известно, приурочивают и гибель платоновской Атлантиды. В последнее время стало известно, что примерно в это же время произошла инверсия вод Лабрадорского течения.

Они опустились ниже теплых вод Гольфстрима и стали пропускать их на север, что привело к резкому потеплению и быстрому таянию ледников. В итоге уровень Мирового океана в этот период повысился на 50 метров, что привело к быстрому затоплению прибрежных территорий, островов и суши, располагавшейся в пределах Северного моря и в других регионах планеты.

Грандиозный потоп на планете имел место и примерно 8000 лет до новой эры. Это доказано новосибирским геологом профессором Э. П. Изохом и вьетнамским геоморфологом Ле Дык Аном. Этот Всемирный потоп также, по всей видимости, связан с падением в воды Индийского океана сателлитов кометы Галлея. Возникшая огромная волна разметала поселения народов в Юго-Восточной Азии и Южной Америке.

Об этих трех катастрофах я писал еще в 1991 году в своей книжке «Земля во власти Космоса», изданной обществом «Знание». За истекшие годы подобраны новые неоспоримые факты, подтверждающие эти катастрофы. Это тема специальной статьи, а не короткой заметки в журнале.

Что касается черноморского потопа, выявленного американскими учеными, о котором рассказал Б. Силкин, то отметим следующее. Из древнегреческих мифов известно, что потоп, связанный с прорывом вод, греки назвали Огинесовым. Историки дату его ориентировочно относили к 4600 году до новой эры. Теперь, после появления новых фактов, его дату следует относить примерно к 5500 году до новой эры.

Из древнегреческих мифов известны еще два потопа — Девкалиана и Дардана. Девкалианов потоп историки связывают с крупным землетрясением, вызвавшим волну цунами. Произошел он около 4000 лет до новой эры. Дарданов потоп историки связывают с именем царя Дардана — основателя Трои (Иллиона). В честь этого царя назван и пролив, соединяющий Средиземное море с Мраморным. Этот потоп по времени связан со Всемирным потопом в Двуречье, происшедшим в IV тысячелетии до новой эры и описанным шумерами в «Эпосе о Гильгамеше».

Упоминания об этом потопе приводятся и в более поздних записях других народов, указывающих различные даты. Так, вавилоняне в книге «Энуша Элиш» дату потопа относят к 2379 году до новой эры, евреи в библейской «Книге Бытия» — к 2355 году до новой эры. Ученые уже давно поняли, что во всех этих записях речь идет об одном и том же потопе.

Историки не смогли установить точную дату потопа, происшедшего в IV тысячелетии до новой эры. И вот за эту задачу взялись астрономы. Они на основе изучения периодичности появления кометы Галлея и положения в Космосе других небесных тел и, в частности, Юпитера пришли к заключению, что рассматриваемый потоп произошел в марте 3850 года до новой эры. В этот период от Всемирного потопа пострадали цивилизации не только в Двуречье, но и в Малой Азии.

Археологи недавно обнаружили Балкано-Карпатскую цивилизацию, зародившуюся 7 тысяч лет до новой эры и погибшую в начале IV тысячелетия до новой эры. Примерно в это же время, как показали ученые Морского гидрофизического института Национальной Академии наук Украины, произошло опускание босфорской перемычки. Это могло произойти в результате сильного землетрясения. Возникшая при этом волна цунами вполне могла уничтожить Балкано-Карпатскую цивилизацию. Дальнейшее обживание этих мест началось лишь спустя 700 лет. Однако вновь поселившиеся здесь люди обладали значительно менее развитой культурой, чем их предшественники. Из этого вытекает, что оживление тектогснеза 3850 лет до новой эры происходило не только в Персидском заливе, но и в Черноморье.

Следующий катаклизм в Восточном Средиземноморье связан с извержением вулкана Санторин. Обрушение кальдеры этого вулкана, как известно, привело к возникновению волны цунами высотой около 100 метров. В итоге лава, пепел и волна цунами уничтожили Крито-Минойскую цивилизацию. В этот период пострадали и другие народы Восточного Приземноморья, в том числе и Египта. В дельте Нила в это время поля, обрабатываемые египтянами, были засыпаны толстым слоем пепла. В итоге в Египте два года подряд были неурожайными.

Как показал известный гидробиолог, профессор В. В. Полещук (г. Киев), в VIII веке до новой эры произошло катастрофическое наводнение в Восточной Европе. Ученые полагают, что в это время, непонятно по какой причине, произошло смещение оси вращения Земли. В результате произошел катастрофический прорыв вод из Северного, Балтийского и Белого морей в Черное море. Огромная волна в 742 году до новой эры прошла через всю Восточную Европу, сметая все на своем пути. Уровень Черного моря в итоге повысился примерно на 100 метров. От этой волны в Причерноморье удалось спастись лишь небольшому числу киммерийцев. Новое заселение этих мест началось спустя 50 лет. Опустевшую территорию заняли скифы.

Из изложенного видно, что на нашей планете то и дело случаются катастрофы, приводящие к большим бедствиям и человеческим жертвам. Они возникают за счет причин как земного, так и космического происхождения. •

Евгений ФИЛИППОВ, заслуженный деятель науки и техники Украины, профессор, доктор геолого-минералогических наук, г. Севастополь

ДИСК-ЖОКЕЙ ДЛЯ ЛЮБОЗНАТЕЛЬНЫХ

Английские знания по русской цене

Энциклопедия «Британника»! После этих слов хочется встать и отдать честь книжной полке с вереницей томов в кожаных переплетах. Сорок четыре миллиона слов, карты, рисунки и много другого справочного и любопытного. Увидевший все это богатство один раз обречен всю жизнь вздыхать и расстраиваться.

Предупреждение».

Тем, кто не очень хорошо знает английский язык, дальнейший текст читать не рекомендуется. Рекомендуется его выучить, а уже потом интересоваться энциклопедией «Британника». Но если учить лень, то можно перейти к ссылке в конце этой статьи.

Слабо понимающих, что такое «Enter a word, please, or question, and select «search», просьба вооружиться словарем — у них еще есть надежды.

Итак, если раньше мы были отгорожены от «Британники» железным занавесом, то сейчас ее спокойно можно купить в любом крупном книжном магазине. Примерно за две тысячи долларов. Две тысячи долларов — это много. Очень много. Я, честно говоря, с детства питаю любовь к самым различным справочникам, но такая цена повергает меня в шок. За две тысячи долларов можно... можно много купить и узнать. Настоящее, истинное знание стоит дорого, возразите вы. И я с вами соглашусь и призову покупать эту энциклопедию (заметьте: абсолютно бесплатная реклама компании «Мир знаний»), тем более что мне так и не удалось ее внимательно просмотреть (этот эксклюзивный дистрибьютер так и не дал мне возможности с ней ознакомиться). Хотите — покупайте, но судя по тому, что вы купили наш журнал, вы все-таки этого не сделаете. Тогда — для вас вторая часть моего рассказа.

Тридцать два тома большого формата — это мною. Не так много, как две тысячи долларов, но все равно порядочно. Поэтому был выпушен CD диск, на котором спокойно уместились и тридцать два тома, и сорок четыре миллиона слов, и один миллион гипертекстовых ссылок, и сорок две тысячи иллюстрации, и статистический справочник «Страны мира», и толковый словарь «Merriam — Webster’s Collegiate Dictionary», и словарь синонимов и антонимов английского языка (как он называется, я не знаю, так как и диск не смог получить для этого обозрения у того же эксклюзивного дистрибьютера).

Судя по отзывам знающих людей, это произведение компьютерных гениев и энциклопедичных его составителей легко заткнуло за пояс и произведение фирмы «Microsoft», энциклопедию «Microsoft Enc&rta», и энциклопедию «Compton’s Interactive». Например, в этих, с позволения сказать, энциклопедиях даже нет никакого упоминания о Леопольде Моцарте! Ужас! А вы говорите Билл Гейтс, Билл Гейтс... И вы тоже не знаете, кто это? Тогда надо обязательно, непременно залезть в Большую Советскую Энциклопедию, там вы найдете исчерпывающий ответ на этот интригующий вопрос.

Но если вас волнует вопрос: «Почему верблюд плюется?» или «Какая взаимосвязь между Наполеоном (Бонапартом.— Н. М.) и сахарной свеклой?», то Большая Советская уже не поможет. Тут вам не обойтись без диска с «Британникой». Необходимо срочно идти и покупать его. За 1495 долларов. Заметьте, что вы выигрываете почти 500 долларов. Просто даром вам ее отдают! Не хотите? Дороговато? Не расстраивайтесь, еще не все потеряно и у вас есть шанс разузнать все насчет верблюда и Наполеона. Вы ведь купили или подписались именно на наш журнал, поэтому для вас — третья и заключительная часть моего рассказа, при чтении которой те из вас, кто думает, что это оплаченный материал нечистого на руку журналиста, горько раскаются в своих подозрениях.

Все очень просто. До смешного. Когда я впервые увидел ЭТО, мне захотелось подойти к кому-нибудь и громко рассмеяться ему в лицо. На одном из лотков в центре Москвы лежал диск под таким названием: «Впервые в России! Полная версия легендарной энциклопедии «Британника». Britannica 97». Стоил сорок пять тысяч рублей! В 333 раза дешевле, чем в магазине поблизости. Я уважаю составителей энциклопедии «Британника», я уважаю фирму «Мир знаний», но я его купил. За сорок пять тысяч рублей.

Оказалось: все, что говорили мне раньше и я вам доверчиво пересказал, это полная правда. Все там есть: и тридцать два тома, и про верблюда, и даже, как толковать некоторые слова ненормативной английской лексики. Более того, можно получить справку по одному, частному случаю и при желании посмотреть ссылки и статьи из всей энциклопедии по этому поводу. Впечатление потрясающее: энциклопедия знает все, что мне хотелось у нее узнать. Кроме человека под фамилией Доккинз, но это не важно.

Другая особенность этого диска заключается в том, что он запускается как страничка Интернета, то есть для обладания всеми 44 миллионами слов вам необходима программа связи с Интернетом, то есть программа «Netscape Navigator» или «Microsoft Explorer». И сделано это с умыслом — добрым, правда. Один из разделов электронной «Британники» называется «Соединение с «Британникой Онлайн». Нажав на кнопочку, а потом еще раз на красненькую, вы переместитесь уже с диска вашего компьютера на сервер «Британники» где-то далеко на Западе. Поскольку русские умельцы до него не добрались (или я не знаю об этих попытках), вам предложат заплатить за использование ресурсов этого сервера. Расценки такие: 85 долларов за год. (Если даже учесть стоимость оплаты связи, то выходит намного дешевле, чем покупать книжку, не находите?)

Однако и это не все — на страничке можно заполнить незамысловатую форму с указанием фамилии и имени, а также электронной почты и получить семидневный бесплатный доступ. Наслаждаясь бесплатными сведениями и разнообразной информацией, которой отродясь не было на диске (например, рассказом о нобелевских лауреатах или о Шекспире), вы не замечаете, как наступает день седьмой. Но проблема разрешается очень просто: вы опять заполняете форму, и если вам отказывают, сообщаете другой адрес электронной почты, который можно совершенно бесплатно получить во множестве мест. А Доккинза я там нашел! (Профессором из Оксфорда он оказался...)

Круг, стало быть, замкнулся, и осталось указать только адрес в Интернете, куда можно заглянуть, минуя стадию с покупкой диска: :193/bcd/bcdbuyek.htme.

!!! Для тех, кто не понимает английский язык...

Для тех, кто не понимает английский язык в больших объемах, могу предложить красивую схему использования электронной версии энциклопедии «Британника» под условным названием «Вор и лентяй получают знания». Покупаете за сорок пять тысяч рублей ворованную копию «Британники» и такую же копию превосходного словаря «Stylus Web Transite». Этот словарь встраивается в «Netscape Navigator» или в «Microsoft Explorer» и позволяет переводить все, что находится на страничке. А поскольку «Бритакника» работает именно с помощью программ связи с Интернетом, то решение ваших проблем сильно облегчается.

Таким образом, вместо того чтобы платить 2500 долларов за энциклопедию и диски и примерно столько же преподавателю английского, вы заплатите 90 тысяч рублей и оплатите подписку на наш журнал на следующее полугодие, где будут не менее ценные советы.

Для тех же, кто кричит сейчас: как не стыдно! — отвечу: стыдно, но разница по цене в 333 раза мне представляется значительно более стыдным явлением.

А те, кто легально купил этот диск и является подписчиком нашего журнала, согласно доброй воле главного редактора журнала «Знание — сила» Зеленко Григория Андреевича, могут опубликовать в нашем журнале свое фото (маленькое) и рассказ о том, как это они дошли до жизни такой (коротенький). И как пользуются новым источником знания. Пусть этим мы, как и вся мировая и прогрессивная общественность, внесем свой вклад в борьбу с компьютерным пиратством.

Р. S. Это не шутка. •

Никита МАКСИМОВ

ИСТОРИЯ И МЫ

Андрей Андреев

«Отсутствующие всегда виновны...»

Восстание Семеновского полка и русская жизнь в 1820-х годах

В октябре 1820 года в столице Российской империи Петербурге взбунтовался любимый полк императора, гордость русской гвардии — Семеновский полк. Солдаты-зачинщики выступления были затем сурово наказаны, полк расформирован, а командир, жестокость которого и явилась причиной восстания, яредстал перед судом. Но спустя еще год были арестованы и отданы под суд четыре бывших семеновских офицера, двое из которых даже не были на месте в момент восстания. Их подозревали в заговоре... В поисках членов тайных обществ, будущих декабристов, власти заключают под стражу людей, единственная вина которых состояла в неуклонном следовании дворянской чести и желании поступать в согласии со своей совестью. Процесс над ними не только был своего рода репетицией процесса декабристов (с участием даже некоторых общих действующих лиц), но в показал создавшуюся после семеновской истории ситуацию в русском обществе, полную страха в непонимания, чреватую многими гибельными последствиями, одним из которых в конечном итоге и стало восстание на Сенатской площади...

Когда воскресным октябрьским днем 1820 года Федор Глинка бегал по петербургским улицам и сообщал всем встречным и знакомым: «У нас начинается революция!», ему не верили. Слишком невероятным представлялось возмущение любимого полка императора, слишком не похожи были усачи-семеновцы на страшных революционеров, карбонариев.

И тем не менее отныне атмосфера «золотого века» александровского царствования переломится, либеральные проекты навсегда будут отложены в сторону, порвется невидимая нить, связывавшая царя и лучших представителей дворянского общества, благодаря которой почти десятилетие сохранялось ощущение, что они, пусть таясь один от другого, но вместе делают единое дело, готовят новые установления для свободной от крепостного рабства России. Страх перед неведомым и ужасным заговором будет теперь постоянно жить в мыслях Александра I и его ближайшего окружения и сказываться на многих их поступках.

Значение возмущения Семеновского полка 16—18 октября 1820 года далеко превосходит рамки обычного солдатского протеста. Это возмущение всколыхнуло не только армию и рядовых солдат, но и все дворянское общество, в котором в это время не без влияния доносящихся с Запада заключительных аккордов эпохи Просвещения происходят сложные процессы саморефлексии и определения гражданских взглядов на собственную, российскую действительность. Его результатом будет непрерывно углубляющаяся пропасть между двумя поколениями русских дворян, которые еще недавно плечом к плечу сражались в наполеоновских войнах.

Между ними, кажется, не такая уж большая разница лет, но первое из них еще помнит школу Павла I, требовавшего от армии быть прежде всего механизмом, а уже потом собранием людей; второе же родилось на полях 1812 года, когда неожидание даже для самих себя совсем еще молодые люди ощутили себя спасителями России от смертельно опасного врага и, следовательно, почувствовали себя ответственными за судьбу Отечества отныне и на всю жизнь, и теперь уже не могли мириться с теми неустройствами, которые видели на родине, вернувшись из походов. А 1812 год призвал на военную службу почти всю образованную дворянскую молодежь. Благодаря боевым заслугам и семейным связям большая ее часть закрепилась в гвардии и быстро продвигалась по лестнице должностей, так что к началу 1820-х офицерский состав петербургской гвардии заметно помолодел. Изменился и сам его дух, и отношения по службе, где над принуждением и грубой силой возобладали начала дружбы, разума и уважения к личности, как это ярко описано и в воспоминаниях, и в современных документах.

Так называемые гвардейские истории, протесты (в форме коллективных отставок) против несовместимых с этими началами действий некоторых командиров показывают изменившуюся атмосферу тех лет. Ее чувствовали представители старшего поколения. Например, начальник Главного штаба князь П. М. Волконский после одной из таких историй писал: «Почему никто из нас при покойном императоре и не подумал оставлять службы из-за того, что нами командовали и нас учили Куприановы, Каракулины, Малютины и прочие?» Ему вторил генерал А. А. Закревский: «Каждый гвардейский офицер (с последнего прапорщика начиная) почитает себя в праве рассуждать о всяком распоряжении начальства, осудить оное и, сделав свои заключения, развозить по городу со своими примечаниями».

Прорастает определенная линия общественного поведения нового поколения, суть принципов которого аккумулируется вокруг понятия «честь». Новизна этого понятия по сравнению с восприятием в предыдущее время заключалась в его самодостаточности, так как оно содержало все основы самостояния дворянской личности, доминируя над такими традиционными коллективными принципами, как подчинение старшим, верность царю, служебному долгу. Главной становилась возможность самостоятельного суждения и решения по всем вопросам бытового и общественного уклада жизни. Сама любовь к родине из коллективного единения превращалась в индивидуальное переживание и, следовательно, подразумевала личную ответственность за нее. Таким собранием личностей декабристы хотели видеть армию и, как показывает пример Семеновского полка, достигали успехов. Хотя индивидуальные честь и достоинство по сравнению со слепым подчинением принципам государственной машины и значили очень мало, более того — после восстания Семеновского полка в развитии таких начал на военной службе стали видеть скрытую угрозу.

Всю глубину непонимания, возникшего вокруг слова «честь», между двумя поколениями продемонстрирует процесс декабристов: вспомним, как захлебывающийся от ярости Николай кричит на Якушкина, отказывающегося нарушить обещание и назвать товарищей: «Да что вы мне со своим мерзким честным словом!». По разные стороны барьера у декабристов и их судей оказываются разные понимания о чести, пользе, долге перед Отечеством. И многие из арестованных совершенно не понимали, что именно на их рыцарских понятиях успешно играли следователи и сам император, вытягивая под «слово дворянина» те или иные показания, которые затем становились основой для многих будущих обвинений.

Отсюда и то внимание на следствии к собственно общественной позиции декабристов, их мыслям, которые и стали в результате фактом обвинения. Особенно важную роль сыграли письма декабристов, однако, как известно, именно «битву за бумаги» следователи и проиграли (к немалому сожаленью последующих историков!). Заметим, что так упорно разыскиваемые властями бумаги не обязательно должны были содержать подробности деятельности тайных обществ, но давали в целом характеристику умонастроений и внутреннего мира поколения декабристов, а это уже выглядело преступным на процессе. Даже далекий от знания конкретной деятельности декабристов Пушкин в Михайловском сжигает свои записки, которые, конечно, не содержали ничего определенного о тайных обществах, однако, как ему представлялось, могли бы «замешать имена многих и, может быть, умножить число жертв». Готовность уничтожать личные бумаги была некоторым образом выстрадана дворянским обществом...

Павел I

Солдатская муштра. Рисунок неизвестного художника

Александр I. Этюд Д. Доу. 1820 год

Как оказывается, именно письма сыграли роковую роль в следственном деле четырех бывших офицеров Семеновского полка: И. Ф. Вадковского, Н. И. Кашкарова, Д. П. Ермолаева и И. Д. Щербатова, которое началось осенью 1821 года, спустя почти год после восстания. Бросается в глаза сходство между развитием этого дела и следствия над декабристами. Это был первый процесс александровского времени, стремившийся в судебном порядке доказать существование тайных обществ и заговора против императора в среде гвардейских офицеров. Хотя на самом деле никто из подсудимых не входил в декабристские организации, все они были непосредственно связаны с этим кругом многими семейными и дружескими связями.

Особенное внимание привлекает здесь фигура князя Ивана Дмитриевича Щербатова, внука известного историка. Обучаясь в Московском университете, он воспитывался вместе и сохранил затем на всю жизнь близкую дружбу с замечательными молодыми людьми своего времени: братьями Чаадаевыми, Якушкиным, Грибоедовым, Сергеем Муравьевым-Апостолом. Щербатов был последним отпрыском одной из аристократических фамилий, населявших «грибоедовскую» Москву, и его трагическая судьба принесла всем семейным надеждам крушение бесследное и безрадостное.

На бивуаке

Форма Семеновского полка при Павле I

П. М. Волконский

Ни он, ни его товарищ по несчастью Дмитрий Петрович Ермолаев, в отличие от двух других офицеров, даже не присутствовали при возмущении Семеновского полка (Ермолаев в этот момент уже находился в отставке, а Щербатов, получив отпуск, жил у родителей в Москве), однако судебное решение следовало французской поговорке, столь часто с грустным предчувствием повторяемой князем в минуты тревоги: «Отсутствующие всегда ВИНОВНЫ».

Так что же все-таки случилось в Семеновском полку осенью 1820 года? А случилось вот что. Вечером 16 октября первая («государева») гренадерская рота Семеновского полка выразила протест против невыносимых условий службы, созданных в полку его командиром Ф. Е. Шварцем. На следующий день рота была заключена в Петропавловскую крепость. Известие об этом подняло на ноги весь полк. В ночь с 17 на 18 октября, не подчиняясь командам ни собственных офицеров, ни последовательно выезжавших туда великого кНязя Михаила Павловича, генералов Бенкендорфа и Васильчикова, продемонстрировавших свое неумение обращаться с солдатами, ни даже умевшего это делать М. А. Милорадовича, полк у1рожал стать совершенно неуправляемым. Солдаты хотели расправиться со Шварцем и освободить «государеву репу», но согласились в конце концов добровольно присоединиться к ней в крепости, говоря, что «телу без головы нельзя».

Император Александр I, находившийся в это время на конгрессе в Троппау, 5 ноября отдал приказ о расформировании полка. Следствие над солдатами-зачинщиками бунта и самим полковником Шварцем продолжалось более полугода. В завершившем его императорском указе от 29 августа 1821 года, помимо вынесения приговора по этим двум делам, отмечалось, что офицеры Кашкаров и Вадковский (которые выступали посредниками в начале переговоров между солдатами и командованием), как имевшие возможность прекратить возмущение в зародыше, но не сделавшие этого, за свои действия предаются военному суду в специально созданной комиссии. 30 октября в эту комиссию также поступило дело отставного полковника Семеновского полка Д. П. Ермолаева. При обыске у него были найдены подозрительные письма от нижних чипов того же полка и от офицера, князя И. Д. Щербатова, также вскоре арестованного.

Форма Семеновского полка при Александре I

Следственное дело Ермолаева и Щербатова («О подозрительных письмах», как оно первоначально именовалось) представляет собой самостоятельный комплекс документов. И в этом своем исследовании мы впервые обращаемся к подлиннику военно-судного дела и анализируем не только новые сведения, там содержащиеся, но и ход дела в целом, столь ярко запечатлевший неразрешимый общественный конфликт 20-х годов, обстановку, в которой «отсутствующие всегда виновны», дружеские чувства вызывают подозрения, а одна фраза может разбить всю дальнейшую жизнь человека.

«Я его приписываю тайным обществам...»

Непосредственным источником атмосферы подозрительности и недоверия являлось настроение императора Александра. Уже при первых известиях о случившемся он говорит прибывшему с донесением из Петербурга П. Я. Чаадаеву, что подозревает заговор. В те же дни Александр пишет Аракчееву: «Никто на свете меня не убедит, чтобы сие выступление было вымыслено солдатами или происходило единственно, как показывают, от жестокого обращения с оными полковника Шварца... По моему убеждению, туг кроются другие причины... я его приписываю тайным обществам».

Таким образом, в сознании императора, задолго до возникновения военно-судного дела над офицерами-семеновцами, уже возникла вполне определенная его трактовка. Ближайшее окружение императора по-иному отнеслось к причинам восстания.

Но тем не менее в Петербурге уже знали многое, что, казалось, оправдывало опасения государя. Незадолго до событий в полку к И. В. Басильчикову, командующему гвардейским корпусом, обратился библиотекарь штаба М. К. Грибовский, сообщивший о существовании Союза Благоденствия, разветвленного тайного общества, большая часть членов которого служила в гвардии. Васильчиков, слывший либералом, имевший в своем ближайшем окружении членов тайного общества, не мог начать расследования, не ставя себя самого под удар, и поэтому решил дожидаться возвращения императора.

Через неделю после возмущения семеновцев случилось происшествие, совершенно перевернувшее мнение генералов о его причинах. Была обнаружена революционная прокламация от имени семеновских солдат к Преображенскому полку, написанная с ярких антимонархических и даже антидворянских позиций. Тайна авторства этой прокламации не разгадана до сих пор. Прочитав ее, Волконский пишет Закревскому: «Признаюсь, не мог вообразить столь ужасной мерзости, что и доказывает, что такого же рода верно было что-нибудь употреблено и для Семеновского полка». Реакция самого Александра на появление прокламации была более чем определенной: он считал, что «если дело будет поведено толково», можно будет найти источник истории в Семеновском полку.

Итак, следствие активнейшим образом было направлено на поиск заговорщиков.

В первый месяц расследования поведения Кашкарова и Банковского доказать наличие злого умысла и заговора не удавалось. На допросах полковник Вадковский держался е большим достоинством, не останавливаясь и перед прямыми опровержениями направленных против него показаний генерала Васильчикова; Кашкаров же действительно давал несколько путаные показания, однако и они нимало не клонились к раскрытию заговора.

И тут вмешался случай: арест отставного офицера-семеновца полковника Ермолаева с «подозрительными письмами». Уже по доносу Грибовского власти знали, что среди членов тайного общества «переписка производилась темным слогом, чрез нарочно посылаемых», и вот теперь в их руках были письма, содержащие, по их представлению, множество темных выражений, передаваемые с нарочными, где к тому же высказывалось сочувствие возмущению солдат против Шварца. Казалось, это были верные доказательства существования заговора офицеров в Семеновском полку. Руководить следствием в качестве презуса комиссии был назначен молодой, энергичный и честолюбивый генерал-адъютант А. Ф. Орлов (в будущем — шеф жандармов и начальник Ш отделения), за успешное проведение дела ему было обещано служебное повышение.

Честь и служба

Прежде чем обратиться собственно к анализу следственного дела, познакомимся поближе е его главными героями — Дмитрием Петровичем Ермолаевым и князем Иваном Дмитриевичем Щербатовым, что позволит яснее представить себе контуры разыгравшейся драмы.

Князь Щербатов в семнадцатилетнем возрасте перешел с университетской скамьи на службу в Семеновский полк, где и познакомился с Ермолаевым. Друзья вместе прошли Отечественную войну и заграничные походы, а после возвращения гвардии вступили в блестящие круги петербургской военной молодежи с широкими связями. Так, Семеновский полк был «семейным» полком Щербатовых, и молодой князь пользовался покровительством его полковых командиров, а например, шурин Щербатова и приятель Ермолаева князь Ф. П. Шаховской был в хороших отношениях с дежурным генералом Главного штаба А. А. Закревским. Успешно продвигалась служебная карьера: к началу 1820 года Ермолаев в звании капитана командовал гренадерской ротой, входившей в батальон полка, а штабс-капитан Щербатов — I фузильерной ротой I батальона. Оба молодых офицера в полной мере разделяли те новые идеалы, которые принесло в русскую общественную жизнь поколение декабристов, и если сами и не являлись членами первых тайных обществ, то непосредственно чуть ли не ежедневно с ними общались. В Союз Благоденствия входили их друзья и товарищи по службе, семеновские офицеры С. П. Трубецкой, С. И. Муравьев-Апостол и А. А Рачинекий, а также Ф. П. Шаховской, И. Д. Якушкин, М. А. Фонвизин, близок к Союзу был и кузен Щербатова П. Я. Чаадаев.

Еще раз скажем: и на службе, и в повседневном поведении превыше всего для дворян декабристского поколения ставились «законы чести», далеко не всегда совпадавшие с законами государства и нормами, которые старшее начальство требовало от офицеров при исполнении службы. В этой неуклонной верности чести и был один из источников непонимания и молодыми офицерами-семеновцами, и декабристами того, что суд государства руководствуется другими законами. Своего рода «невольники чести», Ермолаев и Щербатов ни разу в своих показаниях от нее не отступают, но на деле это оборачивается оговором и себя, и товарищей. Сама служба под началом у Шварца, словно нарочно пренебрегавшего не только законами чести, но и законами элементарной порядочности, была для них мучительным испытанием. Но на их откровенность власти отвечают непомерно строгим наказанием в духе устарелых установлений. Трагический исход дела семеновских офицеров никак не обусловлен их реальной виной — они пострадали за неосторожно сказанное слово и за верность законам дворянской чести.

Теплые, вполне «человеческие отношения» связывали их и с солдатами. Этим вообще офицеры-семеновцы выделялись, служа примером для всей гвардии. Как командиры рот Ермолаев и Щербатов держали солдатскую кассу и регулировали различные вопросы их артельного хозяйства, иногда жертвуя для этого и свои деньги. Большинство солдат они хорошо знали. Между капитаном Ермолаевым и солдатами его роты завязалась настоящая дружба, так что уже после восстания, будучи в отставке, он ездил прощаться с ними в далекий Кексгольм.

По единодушному мнению мемуаристов, уникальные отношения, дружба и взаимопонимание, общность интересов, сложившиеся как у офицеров между собой, так и между офицерами и солдатами, делали Семеновский полк лучшим во всей российской армии не только в то время, но и на десятилетия вперед. Однако, с точки зрения военных властей старшего поколения, именно это означало, что полк «разболтался», и назначение Шварца открыто преследовало цель — уничтожить эту атмосферу в полку.

Шварц был человек неровный, противоречивый; наряду с крайними проявлениями жестокости и гнева (многие офицеры полагали Шварца «безрассудным» человеком в прямом смысле слова) полковнику было свойственно и самобичевание, желание довериться людям, причем тем, кто не мог испытывать к нему никаких симпатий.

Из материалов военно-судного дела ясно, что он был не в состоянии сдерживать даже и на суде свою природную грубость. Он, однако, понимал, что царствующие в полку законы чести значительно ограничивают его, и боялся этих законов. Ермолаев, например, во время учений регулярно получая от него для солдат своей роты жесточайшие наказания, каждый раз после этого просил Шварца об их отмене, и тот соглашался.

Огромное впечатление на Ермолаева произвело поведение Шварца в истории с поручиком князем Мещерским, случившейся в мае 1820 года, всего через месяц после назначения нового полкового командира. Перед строем полковник закричал на Мещерского: «Лентяев не терплю!» Обида поручика была воспринята всеми офицерами как своя собственная. Предчувствуя толки, Шварц вечером того же дня неожиданно попросил Ермолаева, одного из немногих, кто не присутствовал при оскорблении, выяснить и донести ему, кто из офицеров признает, что слышал эти слова. Шварц клялся Ермолаеву, что ничего подобного нс произносил и что его оговорили... Теперь речь шла уже о коллективной отставке полка — никто не желал служить у лгуна. Конфликт удалось погасить, только пообещав офицерам, что их ждут вскоре «благоприятные перемены». Но обещания не исполнялись. Полковым командиром были недовольны все офицеры без исключения, и все искали способы перейти в другие полки.

Ермолаев одним из первых подал в отставку и получил увольнение 2 октября 1820 года. Стремился уйти со службы и князь Щербатов. Неодобрительными отзывами о полковом командире пестрела переписка семеновских офицеров. Неудивительно, что почти наугад взятые письма к Ермолаеву содержали недовольства и насмешки, тут же представленные следственной комиссией как оказание неуважения начальству и тем самым содействие бунту.

В военно-судном деле сохранился интереснейший документ, раскрывающий проблему взаимоотношения офицеров и командира Семеновского полка,— черновое письмо Ермолаева к Шварцу, написанное им вскоре после отставки, в октябре 1820 года. Ермолаев признавал на следствии, что когда первая запальчивость, ощущаемая в тексте черновика, прошла, он был в нерешительности, отправлять ли письмо или нет, но все-таки, может быть, и послал бы его, если бы не происшедшие вскоре события в полку.

«Когда я подавал просьбу на Высочайшее Имя об увольнении меня от Воинской службы, вы изволили меня спрашивать, какие причины меня побуждают оставить оную. Но теперь, когда Государь Император уволил меня от оной, я должен с вами объясниться как частный человек и сказать вам причины, заставившие меня против моей воли оставить службу, которую я намерен был продолжать до тех нор. Это, М. Г., единственно то, что я имел несчастие попасть к вам под команду ...я везде говорил и говорю, когда меня кто спрашивает, отчего я оставил службу — а именно: что я вынужден на то был вами, не находил средства или быть бесчестным человеком, не исполняя свою должность, или быть палачом какого-то безрассудного (честь моя приказывает все сказать), я даже не называл вас и человеком, ибо вы мне кажетесь не достойным носить сие имя.— А зачал я вас презирать, М. Г., с того времени, когда вы мне божились и клялись, хотя снять со стены образ и говоря, что вы сей час идете к присяге, упоминая про Евангелие, Крест, что вы не говаривали князю Мещерскому Лентяев не стерплю; и после чрез 2 дня сказали Платону Михайловичу Рачинскому противное; признаюсь, Милостив Г., что я и прежде сего уже был предубежден против вас слухами, но тут я только и просил Бога, чтоб дал мне силу перенесть с твердостью, не поступая ни в чем против службы».

Как окажется позднее, это резкое, но искреннее письмо будет одним из главных пунктов обвинения против Ермолаева. •

ПСИХОЛОГИЯ ПОВСЕДНЕВНОСТИ

Софья Тарасова

Жизнь есть сон? «Говорящие» позы спящего

Каждый вечер мы готовимся отойти ко сну. Мы принимаем душ, чистим зубы, возможно, выпиваем лекарства и укладываемся в постель. Совершив такой ежедневный ритуал, мы с чистой совестью отправляемся в царство Морфея. Так обстоит дело в норме. Иногда же ритуал приготовлений ко сну приобретает весьма причудливые формы.

Еще Зигмунд Фрейд в свое время описал пациентку, которая никак не могла уснуть, не поставив цветочные горшки на столе определенным образом. Уж очень оиа боялась, что они разобьются. Конечно же, Фрейд проанализировал эту ситуацию в свойственном ему ключе: девушка страшилась потерять невинность.

Но вернемся из начала века в наши дни. В своей книге «Позы спящего. Ночной язык тела» психоаналитик доктор Самюэл Данкелл тоже приводит случай из своей практики. Он назвал этого больного Человек-конверт. Перед отходом ко сну страдалец выполнял исключительно сложную последовательность действий. Он устанавливал на ночном столике открытую бутылочку кока-колы со стаканом, пачку сигарет, зажигалку и носовой пульверизатор. Одеяло на кровати он подгибал так, чтобы не было ни мельчайшей складки, а простыню натягивал так туго, что постель становилась буквально спеленутой. В этот «конвертном аккуратно залезал. Даже будучи в пути, он проделывал то же самое. Проснувшись ночью, он выпивал стакан кока-колы, закуривал сигарету, пользовался пульверизатором для носа и только после этого чувствовал в себе силы спокойно проспать остаток ночи.

Доктор Данкелл объясняет: «Человек- конверт не просто успокаивал себя. Он, подобно каждому из нас, убеждал себя, что дневной мир, привычный мир бодрствования, останется на своем месте, пока он спит. Хотя подобные тревоги обычно отражают неблагополучие реальной жизни этих людей, никто из нас не свободен от сознания, что, перейдя в мир сна, мы покидаем привычный нам вид жизни и попадаем в совершенно иной вид бытия».

А в мире сна действуют свои законы. Пластика тела, язык наших чувств и эмоций, приобретает особое значение. Ее практически невозможно подделать, симулировав то или иное чувство. Поза, принимаемая во сне,— незакамуфлированное, как днем, поведение «защиты». Опять же родоначальник психоанализа Зигмунд Фрейд впервые заговорил о таких защитных механизмах. Один из них — проекция, когда свои собственные влечения, мысли или чувства бессознательно приписываются другому человеку: «Это не я влюбилась, а на меня глаз положили». Эти «защиты», по мнению доктора Данкелла, находят свое отражение в позах спящего: «Человек может менять позы время от времени в течение ночи, но будет ре1улярно возвращаться в доминирующую, предпочтительную для него позу. Обычно в этой позе и просыпается утром». То, как мы спим, отражает то, как мы живем.

Основных поз спящего — четыре. Одна из них — поза «зародыша». Это закрытая свернутая поза говорит нам именно о таком отношении к жизни. Самюэл Данкелл считает, что такая личность подобна еще не развернувшемуся бутону. Она, по всей видимости, боится жизни и стремится спрятаться от ее трудностей и невзгод. Обычно такие люди пассивны, конформны и зависимы от чужого мнения.

Вторая распространенная поза — «простертая»: «Лежа лицом вниз, с руками, закинутыми выше головы, вытянутыми ногами, спящие в такой позе как бы защищают себя от неприятных сюрпризов, контролируя пространство своей постели». Вероятно, и в реальной жизни такие люди испытывают сильную потребность регулировать события своей жизни. Они не любят неожиданностей, стремятся доминировать всегда и во всем. И, кстати, почти никогда не опаздывают. Данкелл считает, что «простертая» — поза педантов. Они заботятся о деталях, приспосабливая окружение к собственной персоне.

Поза «зародыш». «Человек еще не осмелился развернуться, подставить себя событиям жизни. Такие люди проявляют сильную потребность в защите и «сердечнике», вокруг которого они могут организовать свою жизнь и от которого могут зависеть»

Поза «полузародыш». «Лица, которые избирают эту позу, обычно уравновешены и надежны. Они могут приспособиться к условиям их существования без чрезмерного напряжения»

«Простертая поза». «Эти люди обнаруживают потребность... регулировать события дневной жизни: они не любят неожиданностей... Они пекутся о детях, точны и аккуратны, и если что-то препятствует их «доминирующим потребностям», они удвоят усилия, чтобы привести мир в согласие со своими предписаниями»

«Королевская» поза. «Те, кто так спит, обычно обладают чувством безопасности, уверенностью и силой личности... Они открыты всему, рады давать и принимать»

Третий вид — сон на спине. Это поистине королевская поза. Психологи убеждены, что такие люди чувствуют себя как рыбы в воде и в дневном, и в ночном мире. (Возможно, по гороскопу это львы.) Обычно это сильные личности, уверенные в себе. Они принимают окружающий мир таким, каков он есть. Они открыты для общения. Такой человек живет «здесь и теперь», не зацикливаясь на прошлом и, наверное, не тревожась о будущем.

Какая поза встречается чаще всего? Это четвертая поза, которую Самюэл Данкелл называет «полузародыш». Она от «зародыша» ушла, а к «простертой» не пришла. Такая поза наиболее удобна с физиологической точки зрения. Поэтому психолог считает, что спящие таким образом обычно хорошо адаптированы, уравновешены и надежны. Вероятно, умеют приспособиться к жизненным событиям без чрезмерного напряжения. Если вы спите в этой «оптимальной» лозе, невротические расстройства вам не грозят. Ваша психика вполне способна выдержать непростую «борьбу» с окружающей действительностью.

То, как мы спим, конечно, отражает нашу личность. Только изменившись сами, изменив свою жизнь, мы переходим к другой доминирующей позе. Проведя весь год в душном городе и приехав, наконец, на море, мы начинаем даже спать по-другому! Воспринимая мир иначе, чем раньше (к примеру, пройдя психоанализ), мы бессознательно изменяем язык нашего тела.

Поза «фламинго». «Прямая нога указывает на самоуверенность, однако согнутая говорит о расслабленности и пассивности. Эта поза характерна для лиц, которые обычно считаются массивно - агрессивными. Жизнь таких людей вполне может быть чем-то вроде игры в теннис между двумя сторонами личности, так что они ведут счет но очереди»

Поза «сэндвич» «Она говорит о комфортности в жизни человека. Насколько возможно, такие люди избегают отклоняться от того, что другие ожидают от них».

П. Пикассо. «Отдых крестьян»

Наше поведение во сне выявляет истинное отношение к ситуации на работе, к мужу или жене еще раньше, чем мы начинаем осознавать эти отношения в дневном мире. Ориентиры дневной жизни трансформируются во сне. Как утверждает доктор Данкелл: «Полное выражение человеческой сути достигается ночью так же, как и при свете дня». Скажи мне, как ты спишь,— и я скажу, кто ты.

Кстати, вспомнить утром свою ночную позу совсем несложно. Это любимое положение тела, в котором ощущаешь себя уютно и комфортно. Именно в этой позе мы быстро засыпаем и крепко и сладко спим.

Вы хотите побольше узнать о себе и других? Тогда познакомьтесь с книгой Самюэла Данкелла, президента Американского общества феноменологической психиатрии и практикующего психоаналитика, «Позы спящего. Ночной язык тела». Недаром великий психотерапевт Перла считал, что' сон — это послание человека самому себе и сообщение о том, кто он, собственно, такой в этом мире. •

УМА НЕ ПРИЛОЖУ!

Правильно ли вы ответили на наши вопросы во втором номере?

1605 год.

1853 год.

Ганнибал.

Это сказал Чехов.

Назовите год, когда это случилось

1. Албания заявляет о независимости от Турции, а Франция устанавливает протекторат над Марокко.

2. Александр Блок написал стихотворение:

Ночь. Улица. Фонарь. Аптека.

Бессмысленный и тусклый свет.

Живи еще хоть четверть века,

Все будет так. Исхода нет.

3. В Германии испытывают первый в истории тепловоз.

4. Экспедиция Георгия Седова на судне «Святой Фока» покидает Архангельск и направляется к Северному полюсу. А в Антарктиде Роберт Скотт и его спутники достигают Южного полюса и погибают на обратном пути.

5. Состоялся первый и последний рейс «Титаника».

6. Петров-Водкин написал картину «Купание красного коня».

7. В Москве открылся Музей изящных искусств имени Александра III.

8. Произошел расстрел бастующих рабочих компании «Лена Голдфилдс», известный как Ленский расстрел.

9. 5 мая этого года вышел первый номер газеты «Правда».

Назовите год, когда это случилось

1. Турецкий султан Ибрагим велел утопить в Босфоре 280 одалисок своего гарема. Мятеж янычар положил конец его правлению, а казнь матери султана завершила эпоху вмешательства женщин в государственные дела.

2. Немецкий химик Иоганн Рудольф Глаубер открыл соляную кислоту, нагревая мокрую поваренную соль и конденсируя пары. Выходят труды голландского ученого Яна ван Гельмонта, в которых третье агрегатное состояние вещества впервые именуется «газ».

3. Семен Иванович Дежнев открыл пролив между Азией и Америкой. Основаны Кунгур и Симбирск.

4. Шах Джахан перенес столицу Империи Великих Моголов в Дели. Практически закончен Тадж Махал (Мумтаз Махал) — комплекс зданий, включающий мавзолей его жены.

5. Происходят «соляные бунты» в Москве и по всей России. Правительство выдает восставшим на расправу несколько дьяков, возглавлявших разные приказы.

6. В Париже основана Королевская академия живописи и скульптуры. В городе происходит восстание, начинается парламентская Фронда.

7. В битве при Престоне Оливер Кромвель наголову разбил верные королю Карлу Стюарту войска. Король арестован, над ним готовится суд.

8. Закончились войны — Восьмидесятилетняя между Испанией и Нидерландами и Тридцатилетняя в Центральной Европе.

9. Богдан Хмельницкий начинает войну за независимость Украины.

Назовите имя этого человека

1. Обладал фотографической памятью, запоминал любой однажды увиденный текст. Учился в гимназии при Московском университете, получил золотую медаль за отличную учебу.

2. В последнем классе гимназии увлекся чтением по собственному выбору и был отчислен за непосещение. После этого стал жить анахоретом и подумывал даже о том, чтобы постричься в монахи.

3. Повсюду возил с собой мулл, раввинов и раскольников. Чтобы развлечься в часы досуга, вызывал между ними догматические споры.

4. В молодости воспользовался услугами знахаря, в результате чего потерял глаз.

5. Из армии перешел служить в Священный Синод заместителем обер-прокурора.

6. Основал город Новомосковск (одно время этот город назывался Сталиногорск).

7. Корабль, названный в его честь, был переименован в «Пантелеймон», а потом — в «Борец за свободу».

8. Создал базу Черноморского флота в Крыму, несколько лет командовал флотом.

9. Деревни, названные его именем, стали весьма известны.

Кто это сказал?

1. Должно стараться иметь большинство голосов на своей стороне — не оскорбляйте же глупцов.

2. Точность — вежливость поваров.

3. Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная.

4. Зависть — сестра соревнования, следственно из хорошего рода.

5. Переводчики — почтовые лошади просвещения.

6. Так как в России все продажно, то и экзамен сделался новой отраслью промышленности для профессоров.

7. Мы ленивы и нелюбопытны.

8. Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма!

9. Любви все возрасты покорны.

Ответы в следующем номере.

Михаил ШИФРИН, дежурный сфинкс радиостанции «Эхо Москвы»

ДВАДЦАТЬ ПУТЕШЕСТВИЙ XX BEKА

Александр Шумилов

Последний рейс «Руслана»

Ледокол «Малыгин», возвращенный к жизни героями-эпронавцами.

В декабре 1932 года ледокольные пароходы «Малыгин» и «Седов» отправились в обычный рейс, чтобы доставить на Шпицберген сменных шахтеров и необходимые грузы. Однако рейс на этот раз был все же необычен. В те времена по международным законам навигация в полярном секторе прекращалась с 15 октября до 15 мая. Но «Малыгин» и «Седов», вопреки закону, вышли из Мурманска 21 декабря — в темноте полярной ночи.

Повариха Шурочка — любимица экипажа «Руслана»

Ночной рейс совершался впервые. «Седова» вел опытный полярный капитан Швецов, на «Малыгине» — капитан Филатов, который уже несколько раз руководил походами на Шпицберген.

Однако 29 декабря, уже на подходах к заливу Грин-Харбор, «Малыгин» попал на подводные камни и получил несколько пробоин, вода стала заливать машинное отделение и каюты. Во избежание взрыва котлы были погашены.

Тем временем из Архангельска для оказания помощи «Малыгину» уже вышел мощный ледокол «Ленин», а вместе с ним и спасательный буксир «Руслан», обладающий водоотливными средствами.

К апрелю благодаря помощи ЭПРОНа (экспедиции подводных работ особого назначения) «Малыгин» залечил многочисленные трещины в корпусе и уже готовился уходить в Мурманск. Вместе с ним должен был возвращаться и «Руслан». 24 апреля «Малыгин» в паре с «Русланом» вышел из залива Грин-Харбор.

Радио «Малыгина» — «Руслану»: «Дано распоряжение «Красину» взять вас на буксир». Но тут уже заговорило радио «Руслана»: «Берега и вас не видим... Место свое потеряли, дать не можем... Помощь необходима».

Что же происходило на «Руслане»? В его штурманской рубке зачастую собирался своеобразный клуб: капитан Клюев, второй штурман — маленький Владимир Петрович Нагибин, общая любимица повариха Шура и сигнальщик Бекусов. Так было и на этот раз. Но вдруг наверху послышался шум, и в кубрик хлынула вода. Спавший на верхней койке матрос Михаил Попов сразу же вскочил, и мигом в кубрике никого не осталось. Из своей каюты босиком выбежал штурман Герасим Точилов. «Выскочил наверх и вижу: судно покрыто льдом, качка, палубу заливает, все пристройки брашпиля и ящики покрыты льдом, а «Руслан» лежит на боку, как подстреленная утка. Я подскочил к капитану, а тот слабо улыбнулся только: «Тонем, Герасим Васильевич». Тогда я взял на себя командование и объявил аврал. Иначе, говорю, потонем. Жизни остается полчаса самое большое, если не успеем — все кончено! Судно тем временем обморозило, и на правом борту большой крен. Дело пропащее, потому приказываю рулевому Бутакову — вправо на борт! Матросы по колено в воде, цепляясь за иллюминаторы, ходили по борту, скалывая лед. Все работали лихорадочно, обмороженными руками кололи лед».

Радиограмма с «Руслана»: «Берега и вас не видим...»

Капитан норвежского судна «Рингсаль»:

«Да, вы настоящие железные мореходы».

Точилов был убежден, что через несколько часов судно попадет в полосу теплого течения и обмерзание кончится. Он зашел в рубку, чтобы дать радио в Мурманск с том, что «Руслан» вышел в океан и следует на материк. Но судно в это время опять упало на правый борт.

Точилов спустился в кочегарку, и его глазам представилось страшное зрелище — кочегарка была залита водой. От ударов волн открылась течь, и в довершение всего не работали помпы, а из- под котла бил фонтан. Вторая течь открылась в машинной переборке и она вскоре сломалась. Матросы принялись отливать воду кадками и ведрами, но течь все усиливалась.

— «Красин» идет к нам,— бодрил матросов Точилов, но сам уже придумывал способы спасения. В одиннадцать часов ночи затопило всю кочегарку и машину. «Руслан» продолжал крениться, опускаясь правым бортом под воду. Сигнальщик Бекусов понял: «Руслан» гибнет. Собственно говоря, уже все это понимали. Капитан отправился в радиорубку давать прощальные радиограммы, а Шура озабоченно бегала по каютам, собирая сухари и другое продовольствие. Штурман спустился в машину и тихо сказал Михаилу Нетленному: «Иди, готовь шлюпки».

Дальнейшая история экипажа погибшего «Руслана» дана нами по рассказам Точилова, Попова и Бекусова. Мы дословно передаем их воспоминания. Рассказ одного, дополняясь наблюдениями другого, создает общую картину странствования руслановцсв.

— В шторме, сквозь ветер и темноту Ледовитого океана, неслась наша вторая шлюпка с тринадцатью моряками. Шторм восемь баллов. Видимости никакой. Я встал на носу,— рассказывает Точилов,— чтобы наблюдать, как идет волна. Матросы гребли, кто вычерпывал воду, кто помогал на веслах, а волна накатывается, растет, близится и... «Держись! Держись!» — кричу я. Все исчезает из глаз... Взлет, потом падение в пропасть, и мы под водой; вот, кажется, ринулись на дно. И вдруг опять взлет, волна мимо, мы несемся вперед — и так каждое мгновение. Волны захлестывают нас пеной, но вот пронеслись, и опять нам радостно... Мокрые, насквозь пронизанные ветром ребята не перестают грести, одежда на нас леденеет; несмотря на все это, никто не страшится шторма, и паники среди нас не было.

...Шторм не стихал, волны швыряли заливали шлюпку, и вскоре руслановцы стали замерзать. Изогнувшись, гребли матросы, пряча лица от ледяного ветра.

На корме, опустив в задумчивости голову, сидел капитан Клюев, опираясь на ружье, с которым он, бывало, ходил охотиться за нерпами. Он был поглощен своими мыслями и не обращал внимания на то, что творилось вокруг. Клюев сидел так тихо, что все забыли о его присутствии Кто знает, о чем думал молодой романтик? Он одиноко переживал трагедию...

Точилов взял на себя командование, и руслановцы теперь слушались старшего штурмана.

— Скоро милях в десяти должен быть берег,— сказал Точилов, чтобы ободрить моряков.— Шлюпка идет на ост.

Три часа прошло с тех пор, как тринадцать руслановцев в последний раз видели тонущее судно. Штурман Петрович стоял в мокрой, изодранной фуфайке, сквозь которую виднелась знаменитая жилетка. Он потерял свою трубку, и лицо его без трубки приняло детское, виноватое выражение. Рот его раскрылся. Он долго стоял, точно желая что-то спросить, а потом опустился на колени и забился под банку. Свернувшись под одеялом, он походил на ребенка и тихо лежал, изредка высовывая лицо с раскрытым ртом. Спустя некоторое время матросы стали замечать, что Петрович повел себя как-то странно. Сначала все подумали, что маленький штурман шутит. Стоя на носу, глядя на приближающуюся волну, Точилов скомандовал:

— Право табань — лево на воду!

Высунув из-под одеяла лицо и подражая голосу Точилова, Петрович крикнул:

— Право табань — лево на воду!

В шлюпке рассмеялись, но потом все заметили, что Петрович повторяет каждое слово команды старшего штурмана.

— Он промок насквозь,— рассказывает Попов — Его сразу пронзило ветром и ум вышибло. Он все повторял и повторял, что ни говорили.

— Черти полосатые! — крикнул Попов товарищам— Шевели ногами, крути головой, а то замерзнете!

— Черти полосатые! — эхом раздалось из-под банки.

Матросы перебили:

— Петрович, не психуй!

— Петрович, не психуй! — вскрикнул малыш, и все поняли, что он сошел с ума. Он повторял слова все тише и тише и незаметно умолк. Под одеялом свернулось маленькое тело, и когда товарищи открыли одеяло, они увидели улыбающееся мертвое лицо. Маленькие руки держались за карманы, где он хранил ключи от сундуков «Руслана». Друзья подняли его и опустили за борт шлюпки. Молодой моряк исчез в пучине со своими любимыми ключами.

Быстро замерзал Николай Антуфьев. Моряков уже мучал голод. В шлюпке не осталось продовольствия, все смыло, и только у третьего механика оказались с собой две банки консервированного молока. Моряки пробили дырки в банках и по очереди сосали молоко. Антуфьев греб и, повернувшись к Попову, попросил:

— Дай мне, кажется, замерзаю.

— Возьми, есть еще немного,— Попов приставил банку к его губам.

В первый раз Антуфьев потянул молоко, глотнул, но потом остановился. Попов увидел, что у приятеля молоко течет по губам.

— Прощайте, ребята,— сказал Николай и взял Попова за руку.

— Он взял меня за руку,— вспоминает Попов.— Я одной рукой гребу, а другую он держит, не выпускает.

Несколько минут Антуфьев держал руку Попова и замирающим голосом произнес:

— Прощайте, ребята... Передайте Шурке...

Он умер неслышно — затих, прислонившись головой к плечу друга.

Шторм все усиливался.

— Скоро... скоро земля! — кричал Точилов.— Налегай, ребята! Я вижу землю.

— Налегай! — вторил Попов.— Скоро! И я вижу берег.

Не видел земли Точилов, и место было потеряно. Он не знал, где находится, но беспрестанно кричал:

— Еще, еще нажмем, скоро берег!..

Утром двадцать шестого умерли капитан Клюев и Павел Семенов. К девяти часам шторм ослабел, море стало успокаиваться, волна пошла круглее, небо прояснилось, туман, расползаясь, открывал стихающее море, освещенное слабыми лучами скрытого за тучами солнца.

— Скоро, скоро берег,— не переставал уверять Точилов, и так он твердил весь день двадцать шестого апреля.

Моряки уже не слушали его, но все же гребли поочередно. Леденели ноги. Матросы отморозили руки и не могли сгибаться в окаменевшей одежде.

Прошел день. Точилов упорно кричал: «Скоро земля!» Под утро двадцать седьмого скончался механик Павел Меньшиков. В этот день сошли с ума Иван Нетленный и кочегар Жорж.

Иван Нетленный, скинув с ног одеяло, внезапно поднялся и пошел к носу шлюпки.

— Куда ты? — задержал его Бекусов.— Стой, перевернешь шлюпку.

— Не держи меня,— строго промолвил Иван.— Не указывай! Мне братья сказали: домой ИДТИ.

Он медленно вернулся на прежнее место, лег и уже больше не вставал. После Нетленного умерли механик Бобонский и кочегар Жорж.

На третий день, когда из-за голода и жажды оставшиеся в живых стали терять последние силы, Точилов радостно крикнул:

— Верьте мне, ребята! Все время врал, чтобы дух в вас поднять, а теперь говорю правду: берег близко, смотрите!

На горизонте показались высокие ледниковые горы. Руслановны увидели знакомые шпицбергенские сопки. Они узнали прозрачные пирамиды и пышные снега на склонах.

— Близок берег! — воскликнул штурман.— Теперь все зависит от нас.

Шлюпка быстро неслась вперед к белым горам.

— Нажмем,— ожили руслановцы. И опять начались смех и шутки.

Но штурман, открывший горы, не смеялся. Он почему-то не разделял всеобщей радости. Продолжая глядеть на горы, Точилов больше не подгонял матросов, и хотя лицо его осталось по- прежнему спокойным, однако у Попова зародилось подозрение: почему он теперь молчит, когда все ясно видят берег, горы и утесы? Отчего он не командует? Настойчиво следил Попов за штурманом и глядел туда, куда смотрит Точилов.

— В чем дело, штурман? — незаметно для других спросил он.— Ведь мы спасены. Виден берег.

— Да, скоро... скоро...— торопливо ответил Точилов, не переставая глядеть на ледники.

И вдруг Попов обратил внимание на непонятное явление. Одна из гор пошатнулась и... раскололась. Острая вершина горы свалилась набок и повисла в воздухе, как облако. Ледники, качаясь, поползли вдоль горизонта и поднялись над морем.

— Мираж,— прошептал штурман и резко повернулся к Попову, уставившись в него пронзительным взглядом.

Никто в шлюпке не заметил случившегося. Точилов с тревогой ждал, что скажет Попов. Матрос как ни в чем не бывало опять взялся за весло.

Над морем между тем опять сгустился туман. Изо всех сил гребли руслановцы, но скоро видимость пропала, и некоторые оставили весла; озираясь по сторонам, матросы напрасно искали заветные горы.

— Черт побери! — закричал Попов — Сколько в нас лени! Плохо гребли и упустили землю. Давайте наверстывать!

Невыносимая жажда мучила руслановцев. Ножом соскабливали они лед со своих шуб; ползая по лодке, собирали льдинки с сапог, снимали сосульки с усов и глотали.

Сидевшие на веслах то и дело просили:

— Поскобли на банке, выбери льдинку повкуснее.

Крохами льда делились моряки, но силы их покидали, и уже никто не мог грести.

— Васильич,— предложил Попов штурману,— хорошо, если бы у нас был парус.

— Попробуем сделать.

— Из чего же?

— Из простыни.

Под банкой Попов нашел среди одеял простыню. Не гнулись окоченевшие пальцы, но все же Попову удалось соорудить парус. Матрос прорубил в банке дырку и вставил весло. По указаниям Точилова он установил парус, и ветер потащил шлюпку.

...Умирал машинист Сергей Воронцов. Засылая, он знаком попросил склониться над ним.

— Идите, ребята, в кочегарку,— сказал он,— там у меня хлеб и вода... Возьмите себе. Возьмите, честное слово, обижаться не будете...

Гриша-электрик лежал на банке и, умирая, тихо, убеждающе просил:

— Спишите меня, ребята, за борт. Я вам не работник.

В шлюпке осталось трое.

Сигнальщик Бекусов еще сохранял энергию. Он был теплее всех одет и, поджимая ноги, остался сухим. Точилов и Попов замерзали.

Наступил пятый день со времени гибели «Руслана». Нет пищи, нет воды и — что ужасней всего — уже нет сил. Накрывшись одеялами, Попов лег у паруса и закрыл глаза. Прошел час, матрос почувствовал, что засыпает, он силился подняться, но не мог. Он уже было заснул, как вдруг его пробудил стук топора.

— Вставай,— услыхал он над собою голос Точилова,— у нас есть много- много отличной пресной воды.

Стук топора опять повторился. Не раскрывая глаз, Попов промолвил:

— Что такое, чего вы там стучите?

— Вставай,— повторил штурман,— поднимайся скорее. У нас есть вода.

Не чувствуя ног, не владея руками, Попов напряг последние силы, перевернулся набок, открыл глаза и невольно вскрикнул. Он не верил своим глазам. Увидев, что делает штурман, Попов мгновенно пришел в себя и поднялся на колени.

С топором в руках Точилов качался на дне шлюпки — рубил и рубил воздушный ящик.

— Остановитесь! — воскликнул Попов, подумав, что штурман сошел с ума.— Стой, что ты делаешь! Шлюпку разобьешь!

— Молчи,— опять сказал Точилов и, опустив топор, подполз к Попову.- Я узнал... Да ты сам послушай,— протянув дрожащую посиневшую руку, Точилов взял матроса за воротник, потащил за собой и пригнул его голову к воздушному ящику — Слышишь?

Напряженно вслушиваясь, матрос вдруг услыхал тихий плеск воды внутри ящика.

— Чуешь? — радостно засмеялся штурман.— Слышишь, как болтается вода? Я уже был без чувств, но услышал: вода плещется. Стоп, Миша, подождем умирать, сейчас будет вода.

— Позволь,— удивился Попов,— каким образом там оказалась вода? Я ведь знаю: воздушный ящик со всех сторон закупорен так, что в него даже воздух не проходит.

— Я тебе говорю, что там вода,— рассердился Точилов.— Молчи.

Взмахнув топором, штурман ударил по ящику. Матрос отодвинулся в сторону. Удар за ударом слышал Попов. Звук топора больно отдавался в ушах. Но вот удары прекратились, и топор упал.

— Как дела? — спросил Попов.

Штурман повернулся к нему, и матрос увидел его лицо, перекосившееся в странной улыбке.

— Горькая какая-то,— тихо сказал Точилов, и его передернуло от отвращения.

Из разрубленного воздушного ящика вытекала коричневая тягучая жидкость, походившая на клей.

— Это... это и есть твоя вода?

— Она,— тяжко вздохнул штурман.— Как я, дурак, не догадался раньше? Это масло. В ящик налили масла, вероятно, для того, чтобы не получилось окиси медного купороса, которая может съесть медяшку. Придется терпеть, Миша. Но я сильно хватил этой «водицы», мутит меня, Миша, нет спасения.

Последние слова Точилова, произнесенные с горькой усмешкой, прозвучали страшным предупреждением.

— Нет спасения,— закрывая глаза, прошептал Попов, но в этот момент кто-то с лаской коснулся его щеки.

Нежное прикосновение пробудило впадающего в забытье матроса. Шевельнув губами, он почувствовал во рту свежую влагу.

— Снег, друзья! — воскликнул Бекусов.

В воздухе кружился снег. Неслышно, с тихим ветром снег покрывал шлюпку, и счастливые руслановцы, лежа на спине, ловили губами спасительные снежинки. Трое моряков, смолкнув от счастья, лежали в шлюпке, боясь пошевельнуться, точно движение вспугнет кружащийся снег и он унесется, как вспугнутая стая птиц.

— Я лег под одеяло,— рассказывает Попов,— и мне туда нанесло снегу. Я лежал, не вынимая рук, и так вот лизал снег— Чудесный, сладкий снег,— вспоминает Бекусов.— У нас снова поднялись силы, мы почувствовали жизнь. Мы стали на колени, сгребали снег в кучу и ели, ели...

— Штурман! — раздался бодрый, окрепший голос Попова,— Знаешь, что было бы хорошо? Развести бы нам огонь. Руки погреем.

— Я думал об этом,— ответил Точилов — Досок можно нарубить с банок, и будет вполне достаточно для костра. Но мы сожжем шлюпку.

Изобретательный матрос немедленно нашелся:

— В ведерке можно развести.

— Отлично,— одобрил штурман,— вытаскивай спички.

У моряков были захвачены с собой две коробки спичек, и Попов нашел их в промокшем ящике, где лежали остановившиеся часы. Как и следовало ожидать, спички отсырели. С глубоким разочарованием Попов протянул Точилову мокрые коробки.

— Ничего страшного,— сказал штурман и высыпал на ладонь.— Мы их быстро просушим.

— Положим на печку?

— Нет,— серьезно ответил Точилов,— далеко ходить. Можно быстрее.

Штурман снял шапку и положил спички в волосы.

Снег разнесло, но руслановцы напились достаточно для того, чтобы нс испытывать жажды, и еще более мучительно почувствовали забытый голод. Пять суток мороза, пять дней и ночей без сна и еды окончательно обессилили их. Снег подбодрил, пробудил от смертельного сна, но никто из них не мог двигать руками, и опять трое легли на банки, надеясь немного сохранить энергию.

— Установим вахту,— предложил Точилов.— По пятнадцать минут каждый из нас будет отливать воду.

— Идет,— согласились моряки, и Бекусов взял ведро.

Молодой сигнальщик чувствовал себя крепче остальных. В последнее время он один отливал воду и заботился о состоянии шлюпки, но к концу пятых суток и Бекусов лишился сил. Он ползал по шлюпке и, желая зачерпнуть ведерком воду, должен был падать грудью на дно. Медленно приподнимаясь, держа бесчувственными пальцами ведро на груди, он падал на край шлюпки, свешиваясь за борт, и выливал воду. Так он вычерпывал воду минута за минутой. Штурман с матросом лежали, накрывшись одеялами, и время от времени Точилов слабым голосом просил:

— Бекусов, окликай нас. Буди. Иначе замерзнем.

Внезапно Бекусов услыхал над собой шелест и хлопанье крыльев. Он поднял голову и увидел птиц. Онемев от неожиданности, сигнальщик умоляюще протянул руки к птицам. Он хотел посвистать, позвать птиц, но понял всю бессмысленность своего намерения. Птицы покружились над шлюпкой, одна из них опустилась и села в трех дюймах от лица Бекусова. Казалось, стоит сделать одно движение — и можно схватить птицу зубами. Сигнальщик вздрогнул. Серая птица вспорхнула, стая улетела прочь и больше не появлялась.

Развести огонь стало единственным стремлением умирающих моряков. В волосах штурмана спички высохли, зубами Гочилов попробовал крепкие головки. Теперь оставалось собрать щепки. Под парусом валялись расщепленные доски от воздушного ящика. Попов собрал щепки, сложил пирамидой и потянулся за спичками.

—Нет,— гладя куда-то в сторону, сказал штурман.

М Попов, к своему ужасу, увидел на его лице знакомую гримасу горькой улыбки — Спички ведь высохли,— уже чувствуя недоброе, испуганно произнес Попов.— Сейчас зажжем.

— Нет... Ничего не выйдет,— отвернулся штурман, бросив Попову коробку.

Матрос подхватил спички и тотчас понял причину горечи Точилова: шкурка на коробках совершенно расползлась, превратившись в жижу.

— Миша Попов посинел,— рассказывает Бекусов.— Штурман лег, и я почувствовал, что жизни ему осталось не более чем на два часа. Он еще принял вахту, откачивал воду, я отдыхал. Он долго вычерпывал воду ведром, и я спохватился, заметив, что штурман работает уже около часу вместо пятнадцати минут. Я взял у него ведро. Точилов лег. Миша Попов, натянув на себя одеяло, сказал: «Прощайте, ребята. Прощай, Бекусов, прощай, Герасим Васильевич. Я больше не буду вставать». И он больше не вставал. Все же штурман приказал: «Окликай нас!» И я каждую минуту кричал: «Шевели ногами, крути головой — замерзнешь!» Штурман приподнимался и хвалил меня слабым — слабым голосом: «Молодец, Бекусов, так, так нас...» Я вычерпывал воду и, свешиваясь через шлюпку, начинал думать: «Еще раз, еще — и упаду за борт».

...В Арктике с начала апреля устанавливается круглосуточный свет. День и ночь ходит солнце, день и ночь неразличимы. Не знали дня и ночи, потеряли счет времени потерпевшие кораблекрушение руслановцы. Временами сгущалась темнота, и они заключали, что это ночь, но то могло быть и туманом. Во все дни странствования менялись ветры, шторм то затихал, то снова разъярялся, и еще ни разу за все пять суток не показывалось солнце. Но к утру шестого дня, когда двое умирали, а третий от изнеможения рисковал свалиться за борт, тучи разошлись, исчез туман и засверкало солнце.

— Стало радостно и как будто легче. Я сознавал, что скоро кончится жизнь, бросил ведерко и решил: пока есть хоть немного жизни, я должен дать знать, как мы умирали, как погибли советские моряки из экипажа «Руслана». Пусть не подумают, что мы дрейфили. Я решил написать и оставить в шлюпке записку с прощальным приветом. В кармане нашлись карандаш и листок бумаги, и я хотел написать, но мокрая бумага разрывалась. Вспомнив, как поступил штурман со спичками, я положил бумагу под шапку, но сразу подумал: «Пока она просохнет, я кончусь». Тогда я стал писать на парусе. Лишь только я принялся писать, гляжу — штурман поднимается, вытягивает голову...

...Прозрачен голубой воздух. Успокоившееся море отразило синее небо. В ярком свете солнца открылась даль океана. Под надувшимся парусом по тихой воде скользила шлюпка. Это было на заре первого мая.

— Мотор! — сорвался крик с посиневших губ Точилова, а Бекусов подозрительно посмотрел на иггурмана.

— Какой тут может быть мотор? — отозвался Попов.— Тебе мерещится, штурман.

— Мотор! — вытянулся Точилов,— Я слышу, не мешайте.

— И я слышал...— прохрипел Бекусов.— Я воду твою слышал и горы видел...

— Мотор! Замолчите!

— Это в ушах звенит,— заклокотал голос Попова, он хотел рассмеяться.

— Стой,— настороженно промолвил Бекусов,— не может быть, чтобы нам двоим мерещилось. Сейчас и я слышу.

В тихом воздухе явственно застучал мотор.

— Сигнальщик,— взволнованно бросил штурман,— поверки голову, посмотри. Я не могу.

Мотор слышался все ближе и ближе. Бекусов приподнялся и повернул голову.

— Парусный бот! — воскликнул он.— Идет к нам полным ходом.

Моряки приподнимались, стеная от боли и радости. На фоне синего неба неслись ослепительно белые паруса — к шлюпке летел моторно-парусный бот, и руслановцы увидели на палубе машущих людей. Точилов прочитал: «Рингсаль», норвежец.— Подняв руку, он хотел взмахнуть фуражкой, но беспомощно упал...

Дальнейшее читателям стало известно из публиковавшихся в газетах интервью трех спасенных. «Рингсаль», оказывается, промышлял морского зверя, но неудачно, и капитан решил идти к Шпицбергену. По пути норвежцы заметили в океане бедствующую шлюпку (это было в шесть часов утра первого мая) и приняли советских моряков на борт своего судна. Исключительной заботливостью окружили руслановцев норвежские моряки. Капитан и штурман отдали им свою каюту. Пораженные приключениями советских моряков, они не отходили от их коек, и капитан повторял: «Да, вы настоящие железные мореходы». Он хлопал по плечу Герасима Точилова и, глядя на его голову, в которой не было ни одного седого волоса, каждый раз удивленно говорил: «Живой, как рыба».

Несметные толпы публики встречали в Норвегии «Рингсаль», и впереди стоял прибывший из Осло заместитель полпреда СССР, а женщины бросали цветы. Тромсе восторженно принял трех руслановцев. Консулы различных государств, корреспонденты, фотографы беспрестанно посещали больницу и потом рассказывали о неслыханных переживаниях советских моряков.

В Москву тем временем уже была передана радиограмма о трагической судьбе «Руслана» и его команды. Ведь только трое остались в живых. В госпитале двум морякам были ампутированы обе ноги, только третий — сигнальщик ЭПРОНа — обошелся без операции. По окончании лечения все трое были отправлены на Родину.

Феликс Разумовский

Миражи счастья

Замки, башни, виллы в стиле готики, барокко и ампира. Чего только не строят «новые русские»! Мы изумляемся псевдостилям и... не знаем, что это — в который ух раз! — в нашем ландшафте материализуется очередной мираж счастья.

Хорошо известно, как влияет громадная территория России на характер и мирочувствие русского человека. По этому поводу много писали уже историки прошлого века. Гораздо реже речь заходит на тему прямо противоположную: как сам человек влиял на свое природное окружение, как он осваивал окружающее пространство. Осваивал в широком смысле слова — и хозяйственно, и психологически, и идейно, и художественно. Наверное, небезынтересно было бы написать особую историю пространственных образов России. Ведь есть же социальная, политическая история, есть история войн и классовой борьбы!

Когда созреет «чудесное яблоко»?

Думаю, у народа нашего особые отношения с пространством и особый дар освоения земли. Русский крестьянин в результате своей обычной хозяйственной деятельности .окультурил за несколько столетии огромный по протяженности ландшафт, оформил его и превратил в единственный в своем роде парк. Тот самый живой русский пейзаж, который и сегодня, после целой эпохи деградации и варварского разрушения, «говорит» о России красноречиво и достаточно полно. И здесь нет никакого преувеличения — еще в прошлом веке поведали нам о рукотворной красоте русского ландшафта художники-пейзажисты, открыв поэзию обычных полей, лугов, лесных опушек и проселков.

Однако, возможно, для русского крестьянства соблазн красотой земли был сопряжен с неизбывным утопизмом, бесконечными мечтаниями о каком-нибудь Апоньском царстве, Беловодье, о «волной земле и водном лесе». Само пространство русского пейзажа, которое дышит тишиной и покоем, подсказывало идею земного рая. У Левитана в его «Над вечным покоем» это выражено особенно исчерпывающе. Но и за несколько веков до Левитана сочинители древних Измарагдов, описывая царство небесное, обращались к тем же образам русского пейзажа. Разумеется, в реальной жизни о тишине и покое говорить не приходится. Вот и выходит неразрешимое противоречие между возвышенными образами «говорящего» (точнее, «зовущего», «влекущего» к тишине и покою) ландшафта и мучительной жизнью, протекавшей в этом ландшафте. Думаю, ответом было укоренившееся в сознании представление о потерянном рае, который можно вернуть.

С течением времени постепенно менялись обстоятельства и условия жизни, неизменным оставалось в крестьянском сознании упование обрести утраченный рай. Такова основная и, пожалуй, единственная тема картин, например известного крестьянского художника Ефима Честнякова. Вспомним хотя бы его удивительное «Чудесное яблоко», которым можно накормить всех. В XX веке, в пору наших великих потрясений, в глухой костромской деревне человека манили миражи счастья так же сильно, как сто, двести и более лет назад.

Недаром же так любима была знаменитая легенда о граде Китеже, Городе Всеобщего Благоденствия и Счастья, скрывшемся на дне озера Светлояр. Для России все эти сны наяву и поэтические видения куда как реальны и значимы. На мой взгляд, они-то и составляют ту атмосферу, в которой на нашей земле творится история.

Счастье как всенародный праздник.

Накануне петровских реформ наиболее духовно чуткие люди, предчувствуя очередное крушение, пытались рассеять миражи и грезы и вернуть народ на грешную землю. Такие попытки можно увидеть в росписях ярославских храмов второй половины XVII века. Здесь впервые в русском искусстве появляются сюжеты, рассказывающие историю жизни первых людей в раю.

1. Беседка в Знаменском Райке

2. Богородицкий парк, акварель А. Т. Болотова

3. Я. Леду. «Глаз, отражающий интерьер театра»

4. Поклонение «Золотому истукану». Фреска ярославской церкви Иоанна Предтечи в Толчкове

Колоннада Аполлона в Павловске. Архитектор Д. Кваренги

На роскошной паперти храма Иоанна Предтечи в Толчкове (строительство началось за год до рождения Петра I) изображены Адам и Ева вместе с Всемогущим Богом, их Отцом и Создателем. Вот Бог как Отец наказывает ослушавшихся, согрешивших людей изгнанием из рая. Отныне человек будет жить не в раю, а на грешной земле... А затем на сводах церкви разворачиваются картины апокалипсиса. Они напоминают зрителю, в чьих руках его судьба, судьбы мира и человечества. И при каких обстоятельствах человечество вновь обретет утерянный рай — Новый Иерусалим. Об этом говорится не потому, что об этом забыли. Об этом помнят и знают, но верить начинают по-иному.

Именно люди новой веры и новой культуры будут строить на берегах Невы новую счастливую жизнь, новую столицу государства Петербург. И сам Петр будет называть его парадизом, раем. Однако почти за десять лет до начала строительства рая «на берегу пустынных волн» сама идея рукотворного парадиза разоблачалась в другой фреске ярославского храма — композиции «Поклонение золотому истукану». Это блестящее художественное произведение можно назвать самым резким публицистическим памфлетом петровского времени.

Разумеется, как того требует традиция. фреска исполнена на библейский сюжет. Причем к данному сюжету, взятому из книги пророка Даниила, древнерусские мастера обращались издавна; еще на стенах Древнего Успенского собора во Владимире (XII век!) можно видеть композицию на эту тему. Но древних мастеров интересовала совершенно иная сцена — чудесное спасение трех отроков, нс поклонившихся идолу и по приказу вавилонского царя Навуходоносора брошенных в раскаленную печь. Древние мастера изображали героев-исповеднихов — «Трех отроков в пещи огненной». Для ярославских же художников актуален не подвиг, а падение: поклонение народов золотому истукану. Сцену поклонения они трактуют как праздник — веселый, с музыкой, танцами. Замечательно показана толпа ищущих наслаждения людей; очень верно подмечено, какая важная роль отводится при этом искусству — скульптуре, архитектуре, музыке... Отметим лишь две детали — изображение золотого истукана в виде западноевропейской городской скульптуры и изображение круглого храма-ротонды (в искусстве Европы, начиная с эпохи Возрождения, ротонда является символом человеческого счастья).

Ярославские художники были в высшей степени прозорливы. Их историческая сцена поклонения-праздника уж очень близка и по духу, и даже в деталях и всешутейшему собору, и вообще тем светским зрелищам и праздникам, которые будет устраивать и всемерно поощрять Петр. Атмосфера Петербурга как парадиза — это праздничная, эмоционально приподнятая атмосфера, усиленная барабанным боем, треском салютов и залпами артиллерийских орудий.

Русская Аркадия

На шоссе Москва—Петербург, перед Торжком, стоит указатель: «Раек». Если свернуть с трассы, можно попасть в прекрасную заброшенную усадьбу Знаменское-Раек. Принадлежала она екатерининскому вельможе, сенатору и генерал-аншефу Ф. И. Глебову-Стрешневу. Усадьба строилась в последней четверти XVIII столетия, и название «Раек» дано ей отнюдь не случайно. Эго название очень точно соответствует смыслу и назначению как этой, так и любой другой дворянской усадьбы эпохи Просвещения: быть раем, оазисом счастья для ее обитателей.

В «век Екатерины» в России было построено так много усадеб высочайшего художественного уровня, усадьба так изменила жизнь русского дворянства, что есть все основания говорить об особой усадебной культуре как одной из самых значительных страниц русской истории. И одновременно одной из самых своеобразных попыток установления в мире абсолютного совершенства, рая в отдельно взятой усадьбе.

Каждый дворянин получил возможность устроить такой рай в своей «наследственной берлоге» после знаменитого указа Петра III «О даровании вольности дворянству». Дворянин, избавленный от обязательной государственной службы, мог свободно выйти в отставку, покинуть столичный Петербург и переселиться в усадьбу. Чем многие дворяне тут же воспользовались. Они более чем через полвека после создания Петром новой столицы-парадиза без сожаления покинули ее. Значит, рай у Петра не получился. Кто же из рая побежит по собственной воле? Впрочем, очень хорошо известно, что вместо рая получилось полицейское государство — с армией, лыжным двором, обнищавшим населением, измученным лихорадочным строительством и колоссальными налогами.

...Размах и масштабы усадебного строительства действительно потрясают. Все это не имело ничего общего с практическими нуждами людей. Только на Тверской земле, по соседству с Знаменским- Райком, были созданы десятки усадебных ансамблей. Дворянство занималось их созданием в каком-то счастливом упоении. Исчезали бесследно целые состояния, делались огромные долги, и все это было, как видно, ничто в сравнении с красотой идеально прекрасных образов русской усадьбы.

Искусство и природа получили тогда какую-то странную, почти мистическую власть над людьми. Потому что искусство усадебных затей, строении и природа усадебного парка утверждали и проповедовали новую религию. Религию, созданную в России из идей европейского Просвещения. В основе этой религии — миф о «золотом веке», «веке поэтов», «царстве разума». И конечно же, миф о счастливой стране пастухов и пастушек, знаменитый миф об «Аркадии», который сделал блистательную карьеру в европейской литературе. Усадебный парк и окружающие усадьбу сельские пейзажи — все это в глазах дворянства и есть счастливая «Аркадия», абсолютно совершенное царство бытия. Оно-то всегда волновало и всегда будет волновать русское сердце.

Обитатели усадеб, жившие во власти просветительского мифа, искренне верили, что право на счастье — в природе человека и что все необходимое человек получает от природы. Недаром парк, созерцание природы стало в ту пору необходимым условием достойного человеческого существования.

И поразительно, с какой легкостью русский пейзаж принял в свое лоно усадебное искусство! И как органично подошли историческому ландшафту России усадебные постройки в стиле русского классицизма с их благородными формами, рожденными искусством далекого греко-римского мира.

Впрочем, жившие во власти просветительского мифа потеряли верную ориентацию во времени и самое чувство истории. Въехав в какую-то золотую бессрочность, они ощущали себя не свидетелями, а героями событии. Воплощаемый античной системой архитектурных ордеров «древний изящный вкус» потому-то и почитался главным художественным «достоинством», что античная культура и искусство воспринимались как универсальные, всечеловеческие и классические. Идеальная культура и идеальное искусство не связаны с полноценно историческим временем. Это именно вечная культура и вечное искусство. Иначе говоря, античное наследие воспринималось тогда в России особенным образом: не как история, а как настоящее. Ибо пафос отвлеченно аллегорического рационального искусства классицизма — в притязании искоренить несовершенство жизни, в создании в ней абсолютного порядка и окончательной завершенности форм. Словом, для усадьбы как подобия земного рая классицизм был бесценной находкой. Несколько прославленных мастеров русского классицизма почувствовали это глубже и тоньше других. Среди них в числе первых — автор ансамбля в Знаменском-Райке Николай Львов.

Храм счастья

У каждой эпохи есть свои герои, а точнее, вожатые, которые в поисках утраченного рая идут гораздо дальше и последовательнее всех остальных, увлекая их за собой. Таков Николай Александрович Львов. Он оставил немалый след в самых разнообразных видах искусства — в поэзии, в музыке, но прежде всего — в архитектуре. Тем не менее едва ли не самым значительным его «произведением» была... его жизнь. Львов необыкновенно полно воплотил идеальный облик обитателя русской Аркадии. Случай уникальный, ведь на то он и идеал, чтобы существовать лишь в искусстве и воображении современников!

Собственная усадьба Николая Львова Никольское-Черенчицы была расположена по соседству с Райком. Здесь и до сих пор сохранилась построенная Львовым монументальная церковь-усыпальница. Завершенная куполом, окруженная колоннадой, она имеет идеально круглую форму, следовательно, принадлежит к семейству ротонд. И мало чем отличается от той, которую на сто лет раньше изобразили ярославские художники. Иными словами, перед нами и на этот раз прекраснейший храм счастья. Сооружение строилось Львовым как православная церковь, но в сущности, по своей художественной идее, оно оказалось храмом тому божеству, которому в эпоху Просвещения поклонялись все обитатели русской Аркадии. Этому божеству друг Николая Львова и непременный участник знаменитого Львовского кружка, поэт Гавриил Державин посвятил прекрасную оду.

Павловск. Храм дружбы

Богородицкий парк. Акварель А. Т Болотова

Воскресенская церковь в усадьбе Николая Львова Никольское Черенчицы

«Миражи счастья» новых русских

Она так и называется «На Счастье»:

Всегда прехвально, препочтенно,

Во всей вселенной обоженно

И вожделенное от всех,

О ты, великомощно Счастье!

Храмы счастья возводились во многих усадьбах; возводились они и в Москве, в столице «дворянской Республики». Это знаменитые ротонды Матвея Казакова: Сенат в Кремле, церкви-ротонды, ротонда Благородного собрания, ротонда Голицьгнской больницы... И всякий раз храм Счастья оказывался символом некоего мироздания (в данном случае — просветительского), выражением общих чувств и настроений времени. Не случайно же главное философическое сочинение современника Львова Андрея Болотова имеет название «Путеводитель к истинному человеческому счастию». Сама Екатерина, имевшая способность тонко улавливать социально-политическую конъюнктуру, доверительно сообщала одному из своих адресатов, что «ее удовольствие и желание состояло в том, чтобы делать всех щастливыми», однако сетовала при этом: «...но как всякий хощет быть по-своему щастлив, то желаниям моим встречались иногда препятствия».

О серьезности, о принципиальной непреодолимости «препятствий» на пути к торжеству «золотого века» в ту пору мало кто думал. Ибо о счастье мечтали все: честолюбивые царедворцы и любители сельского уединения, поручики и генералы, тайные советники и канцеляристы. Поэты посвящали ему благозвучные оды, зодчие возводили храмы. Очень проникновенно высказался на эту тему Николай Карамзин:

«...На что мы трудимся, учимся, читаем, пишем, спорим — и Бог знает, чего не делаем,— когда не умеем найти благополучия в жизни? Я представляю себе здешний свет великолепным храмом: на портиках, на перестиле, на колоннах, везде сияет надпись: Щастие! Вхожу во внутренность: гремят хоры — Щастию! Вижу безчисленное множество людей: спешат, теснятся, простирают руки — ко Щастию, единственному божеству храма; но божество... невидимо! Молятся с усердием, зовут его: оно не является. (...) Здесь проливают слезы, там других заставляют плакать — все для Щастия; но оно глухо, слепо — не слушает молений, не смотрит на жертвы — и вечно, вечно невидимо!»

«Будет людям счастье...»

Кому приходилось плавать по каналу «Мссква—Волга», тот, очевидно, хранит странные и удивительные художественные впечатления. Архитектура канала, строившегося в 1932—1937 годах, в пресловутую сталинскую эпоху, эта насквозь советская архитектура и в целом, и особенно в деталях поразительно напоминает образы русских усадеб. Чего стоят одни только ротонды, украшающие гидросооружения перед Дубной! Издали их легко принять за эффектные парковые павильоны богатой подмосковной усадьбы.

От этого сходства не стоит легкомысленно отмахиваться. Хотя, казалось бы, что общего между эпохой ударных строек коммунизма и золотым веком дворянской культуры, о котором мы только что говорили?

И все-таки. У эпохи Просвещения и советской эпохи есть глубокое внутреннее родство. Обе эпохи были одержимы идеей Счастья. Вот только воплощалась она по-разному: в усадьбе — через счастье отдельной личности, в стране Советов — на основе коллективного, массового.

Для строительства «нового мира» партия нового типа мобилизовала весь опыт русского утопизма. И соединила несоединимое: град Китеж, русскую Аркадию и петровский парадиз. В проектах преобразования природы, в пафосе преодоления «пространства и простора» нетрудно различить доведенный до абсурда опыт народа по оформлению пространства Земли. Но заметим еще: советские массовые праздники и действа так же, как зрелища петровского парадиза,— не более чем родственные формы поклонения. И не так уж важно, кто в конкретный исторический момент выступит в роли вавилонского царя Навуходоносора и вокруг какого кумира будет веселиться разгоряченная толпа.

Через праздник внедряется новое мировоззрение. Недаром большевистские вожди так ненавидели православные праздники. И очень быстро, перекодировав православный же праздничный чин, создали свой. Здесь главный праздник — это, конечно, 7 Ноября. Ежегодное воспоминание о рождении нового мира. Потом — I Мая, праздник труда, с помощью которого «перековывается» человек, «воскресая» для новой счастливой жизни, что-то вроде советской пасхи. А еще — День физкультурника, День авиации, День шахтера и т. д., и т. п. Чем не коммунистические святцы!

И еще об одном характерном советском празднике стоит упомянуть — о своего рода советском богоявлении. Таковы были встречи со Сталиным особо заслуженных и отличившихся людей. Полагаю, что разного рода всесоюзные совещания стахановцев имели исключительно культовый характер. Знаменитый стахановец фрезеровщик Иван Гудов в своих воспоминаниях прямо указал на источник счастья: «...Если бы тогда мне сказали, что через несколько дней я буду на совещании вместе с товарищем Сталиным, что я буду сидеть от него так близко, что смогу следить за каждым его жестом, я бы не поверил. Счастье пришло неожиданно».

«Преодолеть пространство и простор...»

Надо признать, путешествие в светлое будущее было организовано талантливо и с размахом. Воистину все держалось не только на терроре и насилии власти, в противном случае говорить сегодня было бы уже не о чем. В конце концов, рай был и навсегда останется нашей духовной родиной. И нам свойственно тосковать по блаженному состоянию души — жизни без тревог, забот, насилия и смерти. Может быть, в России эта тоска подступает к человеку чаще и сильнее, может быть, нас постоянно окликает наше пространство, его бесконечные дали? И только по слабости мы соглашаемся на подмену. Тут уж вступает в свои права политика и идеология: кто сильнее и лицемернее заденет эту потаенную струну Большевики оказались искусны. С их природным имморализмом они не гнушались ничем и использовали все возможное: и образ Александра Невского, и поэзию Пушкина, и архитектуру русского классицизма.

Классическая архитектура русской Аркадии для мастеров советской архитектуры стала главным источником вдохновения и подражания И просто диву даешься, как органично вписался классицизм со всеми его колоннами, арками и портиками в пространство тоталитарной культуры. Как блестяще оправдал он все тайные и явные надежды верховного эшелона сталинской диктатуры! Этот стиль был ее счастливой находкой, ибо соответствовать отвлеченным идеям, социальным утопиям — родовая черта классицизма.

Некогда просветительский классицизм воплощал миф о «веке благонравия», «веке поэтов». Теперь тоталитарный советский классицизм точно так же стал воплощать миф о светлом будущем и грядущем торжестве коммунизма. Не в отдельно взятой усадьбе, а в отдельно взятой стране Советов. В сущности, это была храмовая архитектура, оформлявшая новую религию, возвещавшая победу человека над всем и вся. Над пространством и временем... Недаром самыми грандиозными и волнующими творениями эпохи были дороги счастья — каналы и метро.

Эти транспортные сооружения выполняли и выполняют до сих пор утилитарную функцию, но их художественное, а точнее, символическое значение следует отметить особо. Полуфантастическое - полуреальное путешествие в светлое будущее, в счастливое завтра — вот главная тема архитектуры канала «Москва—Волга» и московского метро. И по большому счету нет никакой принципиальной разницы в том, что дорожки усадебных парков были предназначены для немногих, тогда как дороги счастья — каналы и линии метро — строились в расчете на миллионы восторженных строителей социализма. Их манили дальние дороги, голубые города. Потому что динамизм и быстрое перемещение в пространстве составляли важнейшую черту стиля жизни эпохи. Люди без сожаления снимались с насиженных мест. И ехали, плыли, летели... Навстречу светлому будущему и всеобщему счастью. Которое чаще всего оборачивалось одним из бесчисленных островов необъятного ГУЛАГа.

Несомненно, у каждой эпохи свои представления о счастье, свой образ рая. Внешне коммунистический рай не во всем похож на усадебную Аркадию. Прежде всего, туг и там разное народонаселение. С теми, кто попадет в коммунистический рай, можно познакомиться по скульптуре сталинского времени, обильно расставленной на сооружениях канала «Москва—Волга». Во-первых, это вожди — идолы религии социализма. Далее следуют герои труда — шахтеры, сталевары, колхозники. Очень много физкультурников (с веслом, мячом и прочая, и прочая). Это от культа силы, от телесности; как говорится, в здоровом теле — здоровый дух. Обязательно присутствие летчиков и парашютистов. Они — символы эпохи, покорители пространства, герои из героев. Знаменитых летчиков знает в лицо вся страна, потому что авиация, а затем и космонавтика — один из главных источников счастьетворения.

Мы не пишем историю пространственных образов России. В этих заметках — всего несколько наиболее характерных эпизодов этой истории. Так что о полноте картины не может быть и речи. И все же стоит хотя бы обозначить финал этой пространственной эпопеи.

Ныне можно наблюдать в пространстве исторического ландшафта очередной взрыв. Ближайшие пригороды крупнейших городов с неимоверной быстротой застраиваются роскошными замками «новых русских». И опять-таки практическая потребность в этих очень дорогих и обременительных затеях просто ничтожна. Чаще всего эти замки пустуют, следовательно, их знаковая, идейная функция и на этот раз важнее. И они всего лишь обслуживают новую «религию», новый очередной миф о счастье... Еще нет нормального рынка, еще не работает ни один из институтов гражданского общества, но уже налицо очередная строительная горячка. И с неимоверной быстротой в нашем культурном ландшафте материализуется очередной мираж... •

МИРЫ ПРОФЕССОРА ТОЛКИНА

Наталья Прохорова

Добродетели мира Толкина: деяние и недеяние

«Для современного человека,— пишет М. И. Стеблин-Каменский в своей книге «Мир саги», повествующей о духовном мире «саг об исландцах»,— невозможно перестать быть современным человеком, невозможно отказаться от свойственных ему представлений... Но современный человек может понять, чем отличаются его представления от представлений человека другой эпохи».

Свод деяний и качеств, почитающихся добродетельными либо порочными, действительно изменяется от эпохи к эпохе и от страны к стране. Существовал, например, свод добродетелей древнегерманского мира, включавшего норманнов (скандинавов) и англосаксов, характерный для «героического» общества вообще. В те времена «отношения между людьми,— как считает переводчик древнеанглийского эпоса «Беовульф» К. Кроссли-Холанд,— были связями лорда с его последователями; и превыше всего прославлялись честь, доблесть, кровная месть и подчинение королевской воле». Кроме того, мироощущение человека включало в себя острое чувство судьбы (древнеанглийское слово Wyrd) — сознание постоянного присутствия сил судьбы в мире. Только тот, кто принимал свою судьбу с достоинством, спокойно и даже с юмором, мог рассчитывать на доброе имя и славу, которая переживет его. Основанием подобной формы взаимоотношений с судьбой служил весь мир: Мидгард, Срединные Земли, плоская земля под плоским небом,— вся северная космогония и эсхатология.

Толкин считал лучшим выражением «героического духа Севера» слова Бюрхтвольда из древнеанглийской героической поэмы «Битва при Мэддоне», повествующей о сражении с викингами, в котором пали эссекский вождь Бюрхтнот и почти все его воины.

Бэг Эмд (из иллюстраций Толкина к «Хоббиту»)

Духом владейте, доблестью укрепитесь,

сила иссякла — сердцем мужайтесь;

вот он, вождь наш, повергнут наземь,

во прахе лежит добрейший;

да будет проклят навечно,

кто из бранной потехи утечь задумал;

я стар, но из стычки не стану бегать,

лучше, думаю, лягу на ложе смерти

рядом с господином, с вождем любимым.

Делать, что подобает, исполнять долг — разумеется, этими побуждениями руководствовались герои различных эпох. Для норманна долг — не вернуться из битвы, если пал предводитель (как воины Бюрхтнота из «Битвы при Мэддене»); отомстить за убитых родичей (как Гудрун из «Саги о Вёльсунгах», которая убивает своих сыновей, чтобы отомстить мужу за смерть братьев); сдержать данное слово (как Хельги, сын Хьёрварда из «Старшей Эдды», убеждающий своего брата не нарушать принесенный обет и жениться на Сваве, возлюбленной Хельги). В современный кодекс чести вошли новые требования, но при этом, конечно, он вобрал в себя далеко не все из перечисленных выше.

Профессор Т. Шипгш, автор книги «Дорога в Срединные Земли», посвященной творчеству Толкина, считает, что «основная задача «Властелина Колец» — изложить северную «доктрину мужества», которая, по мнению Толкина, была величайшим вкладом литератур Севера в духовную сокровищницу человечества. Стержень этого учения — Рагнарёк, день, когда боги и люди будут сражаться со злом и гигантами, и неминуемо потерпят поражение. Но «доктрина мужества» утверждает, что потерпевший поражение — не отступник. Правая сторона остается правой, даже если у нее нет ни малейшей надежды на победу. При этом мифология Севера... не предлагает человеку ни рая, ни спасения, никакой награды за добродетель, кроме мрачного удовлетворения от того, что ты поступил, как должно. Толкни желал, чтобы герои «Властелина Колец» следовали подобным высоким принципам. Потому-то он и лишил их легковесных надежд, заставил думать о грядущем поражении и роке».

Долг повелевает хоббиту Фродо нести Кольцо, трижды отправляясь с ним в неизвестность, в полный опасностей путь: сначала — из своего уютного дома, потом — из Ривенделла, и после — из Лориэна. «Я должен оставить Бэг Энд, оставить Шир, оставить все и уйти»,— принимая свою ношу, говорит он Гандалву. И уходит. «Единственное в мире место [Мордор], о котором точно известно, что к нему подходить не следует,— и ровно туда мы норовим попасть!» — возмущается Сэм. И идет следом за Фродо. «Я должен идти. Прощай, Сэм!» — говорит Фродо в самом конце, у порога Саммат Наур.

Холм Троллей (из иллюстраций Толкина к «Хоббиту»)

В черновиках «Властелина Колец» Тслкин дает Фродо и Сэму эльфийские имена: Гандалв предсказывает, что менестрели станут их называть в песнях Бронее стан Хартад и Хартад Улуйтиад, Стойкость без Надежды и Неугасимая Надежда.

Война с Мордором подвергает всех героев «Властелина Колец» суровому испытанию долгом. Вряд ли можно сказать, что толкиновским воителям, таким, как Арагорн или Боромир, совершенно неведом страх («даже самыми доблестными из нас овладевал страх [при появлении Назгул, Призраков Кольца]»,— признает Боромир). Однако, когда Эовюн у порога Троп Мертвых спрашивает у Арагорна: «Почему вы хотите идти этой гибельной стезей?» — он отвечает: «Потому что я должен. Лишь так могу я надеяться выполнить все, что предназначено мне, в войне с Сауроном».

Толкин описывает ситуации, когда выдержать испытание долгом оказывается выше человеческих сил; «Тени смыкались, сердца людей стыли, и доблесть Гоидора делалась пеплом... Верных долгу, оставшихся защищать стену было немного; большинство бежали во второй круг Города» (ночь во время осады Минас Тирит); «Столь пустынны были эти места, столь глубок облекавший их ужас, что некоторые воины утратили мужество и не могли идти дальше на север» (путь к Черным Вратам Мордора); «У южных границ Шира Следопыты преградили им [Назгул] путь. Но эта задача была непосильной для Дунедайн.. и даже сердца Дунедайн дрогнули» (битва при Сарнфорде, описанная в «Охоте за Кольцом» в «Неоконченных Сказаниях»). Тем не менее во «Властелине Колец» мы находим и другие примеры: «Принц Дол Амрота и его рьшари держались как истинные лорды расы Нуменора. И, видя их, люди начинали петь среди мрака» (в ту же ночь, во время осады Города); «И Арагорн прошел первым, и столь сильна была воля его в этот час, что все Дунедайн и их кони последовали за ним» (путь по Тропам Мертвых). Арагорн, Имрахиль, Фарамир — лорды и повелители людей, ибо они способны следовать долгу, отринув страх. Однако, на самом деле, лучше сказать так: они способны следовать долгу, забыв о себе, именно потому, что они — лорды и повелители, потому что по происхождению они действительно выше других.

Кажется, мы вновь обращаемся к древнегерманским моральным установкам, признающим, что чем выше происхождение человека, тем более великие деяния оказываются возможными для него. В мире Толкина, в Арде, это непреложная истина, к которой я еще вернусь, чтобы постараться объяснить, почему это так.

Старый Лес (из иллюстраций Толкина к «Властелину Колец»)

И все же, несмотря на указанное сходство во взглядах на благородство крови, именно здесь кроется разница. В отличие от героя древнегерманских легенд, толкиновский героический персонаж, повелитель, в первую очередь не свободен. Из всех персонажей он действительно более прочих способен следовать своему долгу — и он обязан ему следовать, отринув все личные желания и амбиции: ибо толкиновский Король принимает на себя великое бремя — ответственность. Ответом на вопрос, что случается, если этого не происходит, служит история Ар-Фаразона, «самого могущественного и самого гордого из Королей Нуменора», чьи деяния были воистину дерзновенны — и привели к величайшей из катастроф, которая, как сказал впоследствии сам Толкин, «была предзнаменованием Конца Арды». «Ибо зло, творимое великими,— велико», говорится устами Улмо в одном из толкиновских манускриптов из книги «Кольцо Моргота».

Таким образом, «долг» толкиновских персонажей включает в себя не только бесстрашие, но и ответственность: тему, как правило, неведомую слушателям древнегерманских героических песен. Беовульф совершает свои первые подвиги — убивает ужасного Гренделя и его мать — как герой-одиночка, действующий во славу своего имени; и в песне провозглашается герою хвала. Позже, когда Беовульф становится королем, он выходит в одиночку против дракона, отказываясь принять помощь дружины. Он побеждает чудовище, но в этом бою гибнет сам,— и все королевство со смертью своего короля рушится под натиском врагов-соседей; однако современников Беовульфа это не очень волнует:

Но был вождь верен высокому долгу — стяжал сокровища...

«Сквозь трагизм здесь [в германском эпосе] всегда просвечивает торжество»,— поясняет О. А. Смирницкая в статье «Поэтическое искусство англосаксов» , (хотя собственно в «Беовульфе», по ее ^ мнению, это не так).

Толкин в комментариях к своей пьесе «Возвращение Бюрхтнота, сына Бюрхтельма», задуманной как своеобразное продолжение «Битвы при Мэлдоне», обращает внимание на другие строки из «Беовульфа»:

Порой погибает один, но многих та смерть печалит...— так восклицает Виглаф, верный воин погибшего короля, имея в виду, что смерть властителя принесет в скором будущем горести его подданным.

Одинокая Гора (из иллюстраций Толкина к «Хоббиту»)

Толкин видит здесь «резкую критику безрассудства того, на ком лежит ответственность», так же как и в словах Бюрхтвольда из «Битвы при Мэлдоне», которые цитировались выше. Эти слова, «лучшее выражение северного героического духа, норманнского или английского, самое ясное утверждение доктрины силы и стойкости, поставленных на службу несгибаемой воле», как полагал Толкин, поражают и трогают нас потому, что «вложены в уста подчиненного, чья воля направлена к цели, назначенной для него другим; в уста человека, у которого нет ответственности перед теми, кто ниже его, а только верность своему повелителю. Поэтому личная гордость его отступает перед преданностью и любовью... Героизм подчинения и любви, а не гордости и своеволия — самое героическое и самое трогательное». По мнению Толкина, эссекский вождь Бюрхгнот, из гордости поставивший под удар и обрекший на смерть своих воинов и в результате отдавший на разорение землю, которую он призван был защищать, «погиб за свое безрассудство. Но то была благородная ошибка — ошибка благородного человека. Его воинам не дано ее осудить; ведь многие из них и благородны и безрассудны сами. Однако поэты выше безрассудства и выше воистину самого героизма»...

Но тем не менее даже если древнеанглийский поэт вправе судить поступки своих повелителей и королей — его суд печален: ни сказителю, ни слушателям неизвестно, что можно противопоставить «героическому духу Севера», какой из человеческих добродетелей дано с ним сравниться и даже удостоиться, наверное, большей славы. Говоря о поэзии англосаксов, О. А. Смирнинкая приводит слова Ч. Кеннеди из книги «Древнеанглийская поэзия»: «Человек здесь делает то, что он может и что он должен, но то, что он может, оказывается недостаточным, а то, что он должен, ведет к крушению». Не правда ли, сквозь трагизм проступает отчаяние? Заменим слово «человек» на слово «эльф» — разве не получим мы ясного описания безнадежной борьбы героев толкиновского «Сильмариллиона», сыновей Феанора?

Делать, что подобает; исполняя свой долг, следовать клятве. В «Сильмариллионе» так следует клятве Финрод — и отдает жизнь, чтобы ее сдержать. Так следует королевскому долгу Финголфин, принимая участие в бегстве Нолдор против собственной воли, «ибо он не желал бросить народ свой, стремящийся уйти» (подобную ситуацию современному человеку, наверное, понять немного сложней, чем ситуацию Финрода). И так же верны принесенной Клятве сыновья Феанора, готовые служить ей, несмотря ни на что, без надежды исполнить... В темный час своей судьбы, перед лицом одного из Владык Арды, Феанор говорит так: «Многими бедами угрожают нам... но одного не сказали: что мы пострадаем от трусости; от малодушия или от страха перед малодушием. Потому объявляю я, что мы пойдем вперед, и вот что добавлю я к вашему приговору: деяния наши станут воспевать в песнях, пока длятся дни Арды». Чем не достойное выражение «героического духа Севера»? Разве после Падения Нолдор не сбылось это гордое пророчество Феанора в судьбах разрушенного Белерианда? «Однако поэты воистину выше самого героизма»: мрачная тень роковой осужденности лежит на страницах «Сильмариллиона», повествующих об исполнении Клятвы Феанора.

Ибо, по Толкину, еще один аспект долга, как представляется мне,— недеяние. НЕ сделать того, чего НЕ подобает делать, то есть — не нарушить запрет. И порой подобное испытание оказывается самым трудным.

Основной запрет «Властелина Колец» таков: те, кто стоят на стороне Света, не могут использовать силу, которую дает Кольцо Власти, поскольку это Кольцо Врага. На первый взгляд, странно: разве нельзя использовать силу Врага против него самого, в согласии с поговоркой, которую припоминает Король Теоден: «Часто злая воля сама наносит себе злейший удар»? Ведь говорит же гном Гимли о неодолимом страхе, оружии Мертвых, призванных Арагорном на помощь: «Странным и удивительным мне показалось, что планы Врага разрушили призраки страха и тьмы. Он пострадал от своего же оружия!» Толкин отвечает: нет. Арагорн — и причем только он — может в час нужды призвать Мертвых в силу неоспоримого наследного права; но ситуация с Кольцом — иная. Описывается она так: «Саурон отковал Кольцо в одиночестве, и оно принадлежит ему, и оно исполнено зла». Более того, Кольцо само искушает возможностью использовать силу, заключенную в нем, для того, чтобы получить власть, необходимую для достижения любой цели,— а подобное искушение страшно тем, что цель может быть сколь угодно возвышенной и благородной: например, защитить родной Город или помочь обездоленным и несчастным. Эльронд сказал на Совете: «Мощь его слишком велика. Не каждый в силах владеть им — лишь тот, кто и сам одарен великим могуществом; и для такого владельца Кольцо несравненно опасней. Одна только жажда им обладать уже совращает сердца». Но легко ли тому, чей Город в беде и чей долг — спасти этот Город, отказаться от мысли хотя бы попробовать применить столь могущественное средство?

Через искушение обладания Кольцом (на современном языке это искушение описывается словами «цель оправдывает средства») так или иначе проходят все основные персонажи «Властелина Колец». Для некоторых из них в подобной ситуации спасительным оказывается понятие о запрете. Применить силу Кольца — означает превысить свое право на использование силы, выйти из определенных границ. По-человечески такое желание можно понять, или, по крайней мере, объяснить: любые границы, как правило, претят человеческой гордости.

Разговор со Смаугом (из иллюстраций Толкина к «Хоббиту»)

Боромир в последнем разговоре с Фродо, доказывая возможность использования Кольца в войне, говорит: «Нам не нужно могущество Мудрых, нужна только сила, чтобы защитить себя, сила во имя правого дела... Мне нужно твое Кольцо... {чтобы] испробовать мой план... Если кто из Смертных и имеет право владеть Кольцом, то это Люди Нумено-

Но его браг, Фарамир (его мнение о себе, как о потомке Нуменорцев, достаточно скромно — однако он ни в коем случае не забывает о своем происхождении), говорит иначе: «Лютого оружия, созданного Повелителем Тьмы... я не взял бы, даже если б нашел его на дороге. Даже если бы рушились стены Минае Тирит, и я один мог бы спасти ее, использовав оружие Повелителя Тьмы для блага моего Города и во имя собственной славы». И позже, отказываясь от Кольца; «Я достаточно мудр, чтобы знать: есть опасности, бежать от которых человек должен».

Теме Запрета посвящено одно из основных сказаний толкиновского цикла — сказание о Падении Нуменора. «Запрет — центральная тема этой легенды,— пишет Толкин, пересказывая его сюжет в письме к М. Ваддману,— неизбежная, я думаю, в истории Людей».

Сомнения и требования Нуменорцев, изложенные в «Акаллабет», на первый взгляд кажутся вполне обоснованными: почему божественные Стихии, Владыки Запада, запрещают кораблям Смертных искать берегов Бессмертных Земель? «Почему Владыки Запада живут там в мире, и нет пределов их благоденствию, а мы должны умирать и уходить неизвестно куда, покидая дома наши и все, что создали своим трудом? Мы покорили все моря, корабли наши не боятся ни буйства волн, ни безбрежных просторов. Так почему же нам нельзя приплыть в Аваллоне, чтобы встретиться со своими друзьями? И почему мы не можем — хоть на один день — приплыть даже и в Аман, дабы вкусить там блаженство Стихий? Разве не превзошли мы своим величием другие народы Арды?»

Разумеется, в «Акаллабет» можно найти ответы на эти вопросы, однако вряд ли стоит их приводить в рамках настоящей статьи, тем более что они не удовлетворили большинство Нуменорцев: «От нас требуют слепой веры, надежды без уверенности; мы ничего не знаем об участи, уготованной нам в будущем. Но мы тоже любим Землю и не хотели бы оставлять ее». В неоконченной книге Толкина «Утраченная Дорога» вождь Верных Нуменора, Элендиль, в чем-то предвосхищая приводившиеся уже слова Фарамира, говорит так: «Смерть уготована нам не по закону Владык. Это — дар Единого, которому с течением лет позавидуют даже Владыки Запада. Так говорили мудрецы древности. И хоть мы не можем, наверное, больше понять этих слов, все ж мы достаточно мудры, чтобы знать: иного пути нет, разве что к худшему». Таково смирение в противовес гордыне. Согласно Толкину, в эльфийской традиции существует понятие «Эстель» — надежда, но более точный перевод этого слова, следуя манускриптам из книги «Кольцо Моргота»,— вера.

Итак, мы неожиданно приблизились к теологическим основам толкиновского мира. Я думаю, все дело в том, что, как бы мы ни относились к вопросу об участии Высших Сил в творении и жизни нашей Вселенной, ответ, который каждый из нас знает сердцем, на уровне обыденного, повседневного сознания мы можем, конечно, учитывать — однако можем и не учитывать вовсе. В мире Толкина это не так: Арда действительно создана в акте Творения — и Высшие Силы действительно принимают участие в ее судьбе. «Добрые» народы Арды — строгие монотеисты, ибо они знают правду о Творении мира — разумеется, каждый в меру собственных возможностей понимания. Лишь Единому известно все о прошлом и будущем Арды; и знания, и власть Валар, Владык Запада, в Арде действительно священны — но не сами по себе, а потому, что получены непосредственно от Него. Эльфы Валинора — действительно Высшие среди Эльфов, ибо их знание — от Валар, и Нуменорцы — действительно Высшие среди Людей по той же самой (и ни по какой другой) причине; их знание — от Эльфов Валинора. В подобной картине мира, как писал Толкин в письме к Р. Мюррею, «Валар не могут оказаться объектом религиозного поклонения»: они всего лишь создания Единого, имеющие одинаковый статус с Его Детьми, Эльфами и Смертными. Поэтому Владыки Запада достойны только почтения и подчинения — или неподчинения, что, несомненно, возможно для создания, обладающего свободой воли, хотя скорее всего говорит о том, что создание это в некотором роде совращено: иначе бы никто не пожелал пренебречь волей или советом столь высокого авторитета. Толкин считал, что всякое конечное создание (а бесконечен и абсолютно свободен во всех своих проявлениях лишь Творец) «должно иметь какую-то слабость: то есть действовать неадекватно в некоторых ситуациях. Это не греховно, если не злонамеренно, если деяние совершено с мыслью о том, чтобы сделать, как лучше (даже если сделано было совсем не то, что надлежало бы)»,— так пишет он в одном из своих манускриптов, опубликованных в книге «Кольцо Моргота».

Согласно эльфийской традиции (изложенной в манускрипте «Атрабет Финрод Ах Андрет», то есть «Речи Филрода и Андрет»), Единый «требует от Своих Детей двух добродетелей: веры в Него и проистекающей отсюда надежды на Него». Это «надежда без уверенности», которая «не может быть разрушена никакими событиями в мире, поскольку она — порождение не нашего опыта, но нашей природы». Ее приятие, с одной стороны, ведет к осознанию долга и дает возможность найти в себе силы, чтобы его исполнить, а с другой — направляет к смирению и помогает воздержаться от действий, диктуемых гордостью, помогает не нарушить запрет; неприятие же ведет к падению.

Герои Толкина, следующие высшей надежде, не требуют и не могут рассчитывать на подтверждение справедливости своих упований. Но подтверждение все же приходит: быть может, спустя несколько эпох.

Падение Эльфов Ноддор привело их в Белерианд, и война с Нолдор удержала Врага у западных берегов Великих Земель и тем спасла от его злобы и от неминуемого разрушения все восточные земли, в том числе край пробуждения Людей. Те Люди, что пришли в Белерианд впоследствии, встретили Эльдар, Высших Эльфов, и смогли обучиться у них. И более того: два брака, заключенных между Эльфами и Людьми, обогатили человеческий род (мы бы сказали, генофонд) кровью Перворожденных (а также и «божественной» кровью, ибо мать Лутиэн — Мелиан, одна из божественных Высших Сил, что были ешс до Сотворения Арды). Поэтому, даже когда весь народ Эльфов угаснет или уйдет (в мире Толкина известно, что это произойдет неминуемо), память о нем, память крови, останется в мире, «ибо род Лутиэн никогда не прервется».

В Первую Эпоху времена, когда Эльфы покинут мир, казались немыслимыми и далекими; однако они наступили: в результате Падения Нуменора. Толкин пишет М. Валдману: «Падение Нуменора — результат внутренней слабости Людей и следствие их Первого Падения, вообще говоря... Награда на земле более опасна для человека, чем наказание!» Сознание того, что земной рай существует, вместе с сознанием его недостижимости оказывается непосильным испытанием для людской гордости Потому вместе с «наказанием» мир изменяется: Эрссэза и Валинор удалены с досягаемой Земли. Путь к западу открыт, но корабль, следующий этим путем, вернется назад, обогнув Землю: ибо мир стал из плоского круглым, и «круг безысходен — кроме как через смерть». Однако «божественное наказание — это также и божественный дар, если его принять. Ибо тот, кто налагает его,— благословен, и высшее творчество Создателя сделает «наказание» благотворным». «Наказание» Людей для Эльфов означает, что их время в мире прошло. После Падения Нуменора, как пишет Толкин в «Затоплении Анадуне», «мир отдан во владение Людям».

В толкиновском эссе «О волшебных историях» есть такие слова: «Все сказки могут когда-нибудь сбыться». Его герои могли бы сказать так: «Все надежды когда-нибудь сбудутся». Нужно только помнить, что «исцеление приходит лишь через страдание и терпение, не требуя для себя ничего — даже Справедливости. Ибо Справедливость принимает вещи такими, Каковы они есть, и потому... признавая уже совершенное зло, не может исцелить печали... Исцеление же приходит с мыслью о Неоскверненной Арде (вовсе свободной от зла|, которая недостижима и требует терпеливого ожидания. Такова Надежда, которая и есть высшая из добродетелей Детей Единого». («Намна Финве Мириэлло» — «Статут Финве и Мириэль» в книге «Кольцо Моргота».)

(Все цитаты из древнеанглийских текстов даны в переводе В. Тихомирова.)

МИРЫ ПРОФЕССОРА ТОЛКИНА

Дж. Р. Р. Толкин

Описание острова Нуменор

Источником сведений об Острове Нуменор, которые излагаются ниже, послужили планы и описания, долгое время хранившиеся в архивах Королей Гондора. Воистину, это лишь малая часть тех трудов по естественной истории и географии, что когда-то были составлены учеными Нуменора; но почти все, рожденное знанием и искусством Дарованной Земли в годы ее расцвета, погибло при Падении Острова.

Даже те манускрипты, что хранились в Гондоре и Имладрисе (поскольку уцелевшие сокровища Нуменорских Королей Севера были предоставлены заботам Эльроида), пылились в забвении. Ибо, хотя Нуменорцы, избежавшие гибели и основавшие королевства в Срединных Землях, «томились», но их словам, по Акаллабет, Павшей, и спустя долгие годы все еще отчасти считали себя изгнанниками, они знали, что Дарованная Земля отнята и Нуменора больше нет,— и почти все полагали изучение его истории бесцельным занятием, порождающим только тщетные сожаления. Повесть об Ар-Фаразоне и его нечестивой армаде — вот и все, что, как правило, помнилось в последующие века.

Нуменорские ковры (рисунки Толкина, 1960)

Очертания земли Нуменора были подобны пятилучевой звезде, пентаграмме: пять широких мысов прилегали к центральной части, что простиралась с севера на юг и с запада на восток примерно на двести пятьдесят миль. Каждый из этих мысов считался отдельной провинцией, а именовались они Форостар (Северные земли), Андустар (Западные земли), Хйарнустар (Юго-западные земли), Хйарростар (Юго-восточные земли) и Орростар (Восточные земли). Центральная же область, Митталмар, граничила с морем только в окрестностях Роменны, в конце фьорда. Небольшая часть Митталмара, где находились гавань Роменны, Менельтарма и Арменелос, Город Корешей, выделялась особо. Эти места, звавшиеся Арандором, Королевской землей, во все времена были самыми многолюдными в Нуменоре.

Митталмар располагался выше над уровнем моря, чем земли прочих провинций (если не брать в расчет их холмы и горные кряжи); то был безлесный край небольших пригорков и зеленых лугов. Почти в самом центре Митталмара высилась гора Менельтарма, Столп Небес, священное место во славу Эру Илуватара. Трава укрывала отлогие нижние склоны горы, однако чем выше, тем круче вздымались скалы, пока у самой вершины не делались неприступными; но с юга, от подножия Менельтармы, наверх проложили дорогу, вьющуюся по склону, которая огибала гору и выходила к вершине с севера. Ибо великое множество народа могло собираться на вершине горы, что была подобна широкой и неглубокой чаше; однако за всю историю Нуменора ничья рука не изменила там ничего. Никогда не было воздвигнуто на вершине ни здания, ни алтаря, ни простого обелиска из необработанных камней; и никакого иного подобия храма не было у Нуменорцев в их благословенные дни, до пришествия Саурона. Поднимаясь на гору, никто никогда не брал с собой ни оружия, ни орудий своего ремесла; и никто, кроме Короля, не смел произнести там ни единого слова. И лишь трижды в год говорил на вершине Король: вознося молитву о наступающем годе на Эрукйерме, что праздновали в первые дни весны; восславляя Эру Илуватара на Эрулайтапе в середине лета; и возглашая ему благодарение на Эрухантале в конце осени. В эти дни большая процессия в венках и в белых одеждах, храня молчание, направлялась к вершине, и сам Король возглавлял шествие. В другое время всякий мог подниматься туда, когда пожелает, один или со спутниками; но говорят, что такой глубокой была тишина на вершине, что даже попади туда чужестранец, не ведающий ни о Нуменоре, ни об истории этой земли, он не осмелился бы заговорить вслух. Из всех птиц на гору прилетали только орлы: едва кто-нибудь появлялся здесь, как три орла опускались с небес на три камня с западной стороны; во дни же Трех Молитв они, не снижаясь, парили в вышине над толпой. Этих орлов называли Дозорными Манве, веря, что Манве из Амана посылает их нести неустанную стражу над Священной Горой и всей землей Нуменора.

Внизу склоны Менельтармы постепенно сливались с окрестной равниной, но от подножия горы в стороны пяти мысов Нуменора тянулись, подобно корням, пять длинных невысоких хребтов, что звались Тармасундар, Корни Столпа. Дорога, ведущая к вершине, проходила по гребню юго-западной гряды; а между ним и юго-восточным гребнем, в неглубокой долине, именовавшейся Нойринан, Долиной Гробниц, в каменном основании горы были высечены усыпальницы, где покоились Короли и Королевы Нуменора.

Большую же часть Митталмара занимали пастбища; основные угодья Пастухов лежали там на юго-западе, в Эмериэ, среди травянистых покатых холмов.

Наименее плодородными были земли скалистого полуострова Форостар. Даже деревья почти не росли здесь; лишь на западных склонах нагорий, поросших вереском, поднимались пихтовые и лиственничные леса. V Северного Мыса Форостара каменными громадами вздымались горы Соронтиль, где гнездилось множество орлов; и грозные утесы отвесными стенами обрывались в море. В свое время Тар-Менсльдур Элентирмо возвел в этих горах высокую башню, чтобы следить оттуда движение звезд.

На севере полуострова Андустар, среди валунов на прибрежных склонах, росли высокие пихты. Нагорья Андустара рассекали три небольших залива, обращенных на запад, где скалы местами отступали от моря, сменяясь пологими побережьями. Самый северный из трех заливов звался Заливом Андуниэ: здесь находились большая гавань Акцуниэ (Закат) и приморский город; и много загородных домов и построек поднималось поодаль по крутым косогорам. На юге Ацдустара земли становились менее каменистыми. Там росли обширные леса: березняк и буковый лес на возвышенностях, вязовые леса и дубравы в низинах.

Между мысами Андустар и Хйарнустар раскинулся широкий залив, именовавшийся Эльданна из-за того, что он был обращен к Эрессэа. Частые теплые дожди проливались над его берегами, омываемыми водами западных морей и прикрытыми от ветров с севера; а в глубине Залива Эльданна была построена прекраснейшая из гаваней Острова, Зеленая Эльдалонде, куда в пору юности Нуменора чаще всего приплывали с Эрессэа быстрые белые корабли Эльдар. Повсюду вокруг гавани, на косогорах над морем, и дальше в глубь побережья, в изобилии росли вечнозеленые благоухающие деревья, которые вели свой род с Запада: и даже сами Эльдар, видевшие зеленое взморье Эльданиы, говорили, что Эльдалонде почти так же прекрасна, как гавань Эрессэа. Эти деревья были величайшей отрадой Нуменора. Позже, утраченные навек, они воспевались в легендах, ибо немного таких деревьев цвело где-либо к востоку от Дарованной Земли: ойолайре и лайрелоссе, йаваннамире с круглыми алыми плодами, несссмельда, вардарианна и таниквелассе. Кора, листья и каждый цветок здесь источали сладостное благоухание, и потому окрестные земли, напоенные ароматом этих садов и рощ, звались Нисималдар, Благоуханные Дерева. Немало подобных деревьев было посажено и в других провинциях Нуменора, но нигде не росли они так густо, как в Нисималдаре.

И только здесь можно было увидеть золотые дерева малинорни: они достигали за пятьсот лет почти такой же высоты, как те, что цвели на Эрессза. Их ветви были раскидисты, как у бука, хотя ствол никогда не раздваивался, но поднимался одной колонной, одетый гладкой и серебристой корой. Листья, похожие на буковые, только болъигие, светло-зеленые сверху и серебристые снизу, сверкали на солнце; к зиме они обращались неярким золотом, но опадали лишь по весне, когда на ветвях появлялись золотые соцветия, подобные кистям вишни. Дерево стояло в цвету все лето; но едва открывались бутоны, листва опадала, и до самой осени под золотистой сенью рощ малинорни у подножии серебристых колонн лежали золотые ковры. Шестой Король Нуменора, Тар-Алдарион, подарил несколько плодов малинорне% орехов с серебристой скорлупой. Королю Финеллаху Гиль-галаду из Линдона. Они не принялись в той земле; но часть из них Гиль-галад отдала Леди Галадриэль, с которой он был в родстве, и под ее рукой малинорни цвели в хранимом краю Лотлориэна подле Реки Андуйн, до той поры, пока Высшие Эльфы не оставили Срединных Земель. Однако ни высотою, ни мощью стволов они не могли сравниться с величественными деревьями рощ Нуменора.

Нуменорский изразец (рисунок Толкина, 1960)

Воды реки Нундуйне, впадавшей в море близ Эльдалоцде, на пути своем через Нисималдар разливались небольшим озером, что звалось Нисинен: в таком изобилии душистые кустарники и цветы росли по его берегам.

На западе полуострова Хйарнустар поднимались горы, высокими утесами нависавшие над его южным и западным побережьями; а на востоке, в теплом и плодородном краю, раскинулись обширные виноградники. Нигде в Нуменоре волны не ложились так мягко на пологий берег, как на взморье между мысами Хйарнустар и Хйарростар, расходившимися далеко в стороны. Здесь протекала Сириль, главная река Острова (все прочие реки, поспешавшие вниз по склонам, кроме Нундуйне на западе, были быстрыми и короткими). Сириль, что рождалась в ключах долины Нойринан у подножия Менельтармы, струилась через Митталмар к югу, в нижнем течении неторопливо прокладывая свой путь по извилистому руслу. В обширной, заболоченной и заросшей тростником дельте река разбивалась на множество мелких рукавов, петляющих по прибрежным пескам; вокруг же на мили и мили расстилались белые пляжи или просторное взморье, усыпанное серой галькой. Жили здесь в основном рыбаки: их деревни стояли на больших островах среди заводей и поморских топей. Главное поселение в этих местах именовалось Ниндамос.

Полуостров Хйарростар покрывали роскошные леса. Здесь росло дерево лауринкве, названное так за длинные грозди желтых цветов; им восхищались, хотя, кроме своей красоты, это дерево ничего не дарило людям. Те, кто слышал от Эльдар о Лаурелин, Золотом Древе Валинора, верили, что лауринкви, чьи семена Эльдар привезли в Нуменор,— потомки того великого Древа; но на самом деле это было не так.

Со времен Тар-Аддариона в Хиарростаре начали сажать и выращивать строевой лес: он использовался для нужд корабелов.

В Орростаре было прохладнее, но от холодного северо-восточного ветра его защищали нагорья, вздымавшиеся на краю полуострова; а за ними, во внутренних землях, особенно подле границ Арандора, колосились обширные хлебные поля.

Остров Нуменор высоко возносился над морем, хотя земли его несколько понижались к востоку и еще сильней к югу; и, кроме как на юге, почти везде берега его были обрывисты и круты. Несметное множество морских птиц, пловцов и ныряльщиков, населяло прибрежья Нуменора. Морестранники говорили, что даже слепец догадался бы, что приближается к берегу Нуменора, заслышав оглушительный птичий гвалт. Огромные стаи взмывали в воздух, радуясь кораблю, появившемуся в виду земли, и, приветствуя его, кружились над мачтами; ибо никто в Нуменоре никогда не помышлял убивать или распугивать птиц. Иные из них, бывало, сопровождали корабли Нуменорцев в далеких странствиях, а иногда даже в плаваниях к берегам Срединных Земель. Без счета пернатых жило и на самом Острове: от киринки, крошечных, не больше королька, алых птичек, чью тонкую трель едва мог различить человеческий слух, до громадных орлов, считавшихся священными птицами Манве. Пока не настали недобрые времена, когда ненависть к Валар поселилась в сердцах Нуменорцев, в этой земле почитали орлов, и более двух тысяч лет, со дней Эльроса Тар-Минйатура до Тар-Анкалимона, сына Тар-Атанамира, одно орлиное семейство всегда гнездилось на башне Королевского дворца в Арменелосе, пользуясь щедростью Короля.

По своему Острову Нуменорцы путешествовали на лошадях, ибо все они, равно мужи и девы, находили отраду в верховой езде: скакунов любили и уважали и ходили за ними как нельзя лучше. Их приучали издалека узнавать человеческий голос и откликаться на зов; и, как говорится в старинных легендах, если человек и конь любили друг друга, конь повиновался даже мысленному призыву хозяина. Поэтому в Нуменоре редко мостили дороги, более , заботясь о том, чтобы они были удобны для всадников, ибо поначалу на Острове почти не пользовались повозками, а все тяжелые грузы перевозили морем. Основная — и самая древняя — дорога, пригодная для телег, шла с востока, из главной гавани Нуменора Роменны в столицу королевства Арменелос и далее, в Долину Гробниц, к Менельтарме; и еще в годы первых Королей эту дорогу протянули через Ондосто в Северных землях на запад к Андуниэ. По ней из Аддустара доставляли лес, которым был богат этот край, а из Форостара — превосходный строительный камень.

Эдайн, приплывшие в Нуменор, были сведущи во многих ремеслах, однако их мастера, знатоки традиций своих народов и ученики Эльдар, не смогли привезти на Остров сырье, но взяли с собой лишь заготовки для своего промысла; и долгое время любой металл в Нуменоре ценился на вес золота. Праотцы Нуменорцев сохранили немало драгоценностей — самоцветы, золото и серебро, однако в самом Нуменоре они не нашли ни благородных руд, ни драгоценных камней. Они любили свои сокровища, радуясь их красоте, но позже, когда Тень пала на Остров, эта любовь обернулась алчностью, и люди Нуменора стали обходиться надменно и несправедливо с младшими племенами в Срединных Землях. Во дни дружбы с Эрессэа Нуменорцы иногда получали в подарок от Эльфов самоцветы и драгоценные вещи из золота и серебра, но такие сокровища были редкостью и почитались бесценными в древние годы Острова, до того как власть Королей утвердилась на берегах Востока.

Однако люди нашли в Нуменоре другие руды, и изделия из железа и меди вскоре вошли в обиход, ибо мастерство рудознатцев, плавильщиков и кузнецов Острова непрестанно росло. Среди Эдайн были искусные оружейники, ученики Нолдор, умевшие отковать превосходный клинок, наконечник копья или лезвие топора, и кузнецы Гильдии Оружейников продолжали ковать мечи, дабы не утратить навык, хотя большей частью они мастерили орудия мирных трудов. Король и многие знатные вожди хранили мечи как реликвии, доставшиеся от отцов[* Королевским мечом был Аранруг, меч Элу Тингола из Дориата в Белерианде: Эльрос получил этот меч в наследство от своей матери Эльвин г. Были и другие реликвии: Кольцо Барахира, великий Топор Туора, отца Эарекдиля, и Лук Брегора из Дома Бэора. Только Кольцо Барахира, отца Берена Однорукого, уцелело после Падения Нуменора, ибо Тар-Элсцдиль отдал его своей дочери Сильмариэн, и оно хранилось в Доме Лордов Андуниэ, последним в котором был Элецдиль Верный, достигший Срединных Земель.— Примечание автора.], и иногда знатный лорд по обычаю древних дней мог подарить меч своему сыну. Новый меч, выкованный для Наследника Короля, вручался ему в день провозглашения титула. Но никто не носил меча Нуменоре, и долгие годы мастера этой земли не делали почти никакого воинского оружия. Нуменорцы пользовались топорами, копьями и луками; состязаться в стрельбе из лука пешими или в седле было их любимой забавой. Позднее, во времена войн Людей Моря в Срединных Землях, именно нуменорские луки вселяли во врагов величайший страх. Говорили, что «Люди Моря гонят перед собою огромную тучу: дождь, изливающийся из нее, жалит, подобно змеям, а ее черный град ранит, как сталь», ибо в те дни великие когорты Королевских Лучников, вооруженные луками из полой стали, разили неприятеля стрелами, оперенными черным, длиной в полный эль[• 114 сантиметров.— Примечание переводчика.] от наконечника до хвостовика.

Но долгое время морестранники с высоких кораблей Нуменора являлись безоружными к людям Срединных Земель; и хотя на борту у них были топоры и луки, чтобы рубить лес и охотиться в диких землях, вдали от человеческого жилья, они не брали с собой оружия, если искали встречи с людьми. Нуменорцев воистину опечалило, что, когда Тень прокралась вдоль берегов, старые друзья начали избегать их иди враждовать с ними, обращая железо против тех, у кого научились его обрабатывать.

Превыше всего могучие сыны Нуменора любили море: им нравилось плавать, нырять, ходить под парусом или состязаться в гребле. Самыми закаленными людьми были рыбаки; прибрежные воды изобиловали рыбой, которая служила основной пищей на Острове, и все крупные города строились по побережью. Рыбаки стали первыми из морестранников, чье ремесло с течением времени делалось все более почетным и важным. 

Залы Манве (рисунок Толкина, 1928)

Говорится, что Эдайн впервые вышли в Великое Море, следуя за Звездой к Нуменору на кораблях Эльфов, каждый из которых направлял по водам кто-то из Эльдар, избранных Кирданом, но впоследствии эльфийские кормчие покинули Нуменор и увели с собой почти все корабли, и прошло много лет, прежде чем Нуменорцы отважились сами пуститься в открытое море. Однако были на Острове корабелы, помнившие наставления Эльдар; и мало-помалу они постигали секреты ремесла и обретали сноровку, а их корабли совершали все более дальние плавания. Спустя шестьсот лет с начала Второй Эпохи Вэангур, Флотоводец Короля Тар-Элендиля, первым из Нуменорцев достиг берегов Срединных Земель. С весенним западным ветром он вошел в Митлонд на своем корабле «Энтулессе» (что значит «Возвращение») и привел корабль обратно в Нуменор осенью следующего года.

Эльфийские имена звезд

В сказаниях Эльфов говорится, что древние звезды были созданы Вардой Тинталле, Возжигательницей, в забытых веках творения. Но к пробуждению Перворожденных она сотворила новые звезды, ярче прежних, из капель росы Тельпериона, Серебряного Древа Валинора, а древние светочи передвинула так, что они заискрились небесными знаками, которые могут постичь Повелители Арды; и потому Эльфы, воспевая труды Варды, зовут ее Королевой Звезд, Элентари.

Некоторые имена звезд и созвездий записаны в эльфийских легендах: Вильварин («Бабочка»), Телумендиль («Друг Небосвода»), Соронуме («Опускающийся Орел»), Анаррима (возможно, «Солнечное Воинство»), Реммират («Звездная Сеть»), Боргиль («Горячая (красная) Звезда»); однако трудно определить, каким звездам или созвездиям, известным нам, соответствуют эти имена. Но некоторые небесные знаки (и их значения) все-таки можно прочесть. Менельмахар («Небесный Меченосец»), провозвестник грядущей Последней Битвы,— это созвездие Орион. Валакирка («Серп Валар»), вызов, брошешгый Врагу, и знак его судьбы,— Ковш Большой Медведицы, который Люди Севера в Древние Дни называли «Пылающий Вереск».

Новые звезды, сотворенные Вардой — Карниль и Луйниль, Ненар и Лумбар, Алкаринкве и Элеммире; быть может, тогда же появился в небесах и Хеллуйн («Голубой Лед»), Сириус. Из остальных шести звезд Карниль, без сомнения,— Марс, а Алкаринкве — Юпитер; можно предположить, следуя черновым наброскам Толкина, что прочие — это планеты Уран, Нептун, Сатурн и Меркурии, хотя трудно поверить, что когда-либо они были достаточно яркими на земном небе. Однако, если мир мог из плоского стать круглым, то и расположение планет в небе при этом могло измениться.

В эльфийских легендах повествуется еще об одной Звезде, имя которой при первом ее восходе было Гиль-Эстель, Звезда Высокой Надежды, Утренняя и Вечерняя Звезда наших небес. Ее зовут также именем морестранника, носителя этой Звезды, бороздящего небесные моря,— Эарендиль: имя, которое было известно людям Северо-Запада Европы в средние века. Это звезда Аурвандиль (вернее, Палец Аурвандиля) средневековых скандинавов, или Эарендел на древнеанглийском языке. Имя «Эарендел» встречается, в частности, в поэме «Христос» англосаксонского поэта IX века Кюневульфа, благодаря чему оно ныне известно и нам.

Наталья ПРОХОРОВА

МОЗАИКА

А почему в противогазе?

Вряд ли кто станет сомневаться в том, что перед ним фотография цветка. Да, это цветок одного из видов многолетних однолистных клубневых трав — Amorphophallus titanum. А всего в роду аморфофаплюс более ста видов. Ареал рода — некоторые районы тропической Азии. У вида, запечатленного на фотографии, вес клубня достигает 50—70 килограммов! Высота листа над поверхностью Земли пять, а соцветия — полтора метра! Встречается это растение-гигант на острове Суматра и является самым крупным из травянистых мировой флоры.

Но почему стоящий рядом с ним человек в противогазе? Разве можно таким образом почувствовать запах цветка? Все дело в том, что он к этому и не стремится. Совсем наоборот. Ведь его запах напоминает «аромат» тухлого мяса! Человеку, разумеется, он не нравится, а цветку просто необходим, так как привлекает множество опыляющих его мух. К тому же, чем хуже у цветка запах, тем меньше врагов.

И еще одна особенность цветка: не стоит переводить его название с латинского на русский. Уж очень оно неблагозвучно.

Рисунок Е. Силиной

Кто такой Литр?

Что такое литр, знают все, но мало кому известно, откуда взялось у этой меры объема такое название.

В XVII столетии во Франции жил Клод-Эмиль-Жан-Батист Литр. Он занимался производством винных бутылок и немного наукой. Именно он предложил измерять объем, определяя массу жидкостей.

Запоздалая месть

Недавно королева Великобритании попала в довольно странную компанию. Рядом с ней оказались Дракула, Франкенштейн и собака Баскервилей. Дело в том, что почтовое ведомство Англии решило отметить юбилеи Брэма Стокера, Мэри Шелли и Артура Конан Дойла выпуском марок с изображением героев их произведений.

Трудно сказать, с какими чувствами почтовые служащие гасили марки с профилем королевы, но, по-видимому, стук штемпельных молотков в почтовых отделениях отныне станет громче: разве не приятно изо всей силы вмазать чудовищу по физиономии!

Целуй меня крепче!

Сегодня, когда почти любой фильм, отечественный или зарубежный, не обходится без интимных сцен, кажется забавным, что пятьдесят лет назад поцелуй, впервые показанный на киноэкране, вызвал у американцев настоящий шок. Правда, основанием для осуждения стала отнюдь не нравственность, а гигиена. Союз женщин-христианок Нью-Йорка заявил: «Поце- - луй — варварская и нездоровая привычка, с которой . нужно бороться. Когда поцелуя избежать нельзя, перед ним, по крайней мере, необходимо произвести полоскание рта антисептическим раствором».

Но в любые времена находятся и «еретики». Некий доктор Бриджер в интересах науки подверг себя экспериментам, позволившим ему утверждать, что поцелуй не только не вреден для здоровья, но и сопровождается передачей таких микроорганизмов, комбинация которых в большой степени способствует пищеварению.

Сеттер вместо свахи

Как утверждают французские социологи, прогулка с собакой может способствовать встрече с будущей спутницей жизни, правда, только в том случае, если собака породистая, да к тому же еще и не любой породы.

Минимальные шансы познакомиться с представительницей слабого пола имеют владельцы агрессивных псов, таких, например, как пит-бультерьер.

Другое дело сеттер. Женщинам показывали фотографии одного и того же молодого человека, снятого с ротвейлером, сеттером и вообще без собаки. Как заявили три четверти опрошенных, особенно привлекательным он выглядел на снимке с ирландским сеттером: и элегантно, и одновременно по-домашнему.

Мужчина в роли женщины

На сцене, конечно. Вы, разумеется, знаете, что в японском театре «Кабуки» все женские роли исполняют только мужчины. Но, оказывается, так же поступают и в одном из кабаре высшего разряда «Папайя» в Таиланде. На фото актер этого кабаре, исполняющий на эстраде женские роли.

Белоснежка и черное потомство

Грандиозные торжества устроены в зоопарке Барселоны в честь самого известного постояльца — огромной белой гориллы по прозвищу Белоснежка. Ровно 30 лет назад она прибыла из Африки. Администрация зоопарка гордится белой обезьяной, которая доставляет ей лишь одно — единственное огорчение: все ее 24 потомка, как это обычно и бывает у горилл, черного цвета.

На нашей обложке XXI век будет веком синтеза наук. Виртуальная картинка на обложке с равным успехом может быть отнесена как к физическим законам, так и к тем, по которым живет общество.

Оглавление

Знание-сила, 1998 № 03 (849)

«Без правил»

И все-таки он делится?..

ВО ВСЕМ МИРЕ

Каждый имеет право на воскрешение

«А лечить вас будем по телевизору...»

Тема номера. Новые фавориты науки выходят на сцену XXI века

  Джокеры, русла или поиски третьей парадигмы

  От homo sapiens к homo ludenus

Проверим старика Энштейна?..

Динозавры • Болели раком • Убиты морем • Обладали холодной кровью

Что глотает черная дыра?..

ВО ВСЕМ МИРЕ

О том, чего не было

ВОЛШЕБНЫЙ ФОНАРЬ

Кто там шагает левой?

«Счастье следует искать на путях обыкновенных»

МЕЖДУ НЕБОМ И ЗЕМЛЕЙ

Нерест

ЦИФРЫ ЗНАЮТ ВСЕ

Марта и психотерапевты Гештальт-терапия

ВО ВСЕМ МИРЕ

В марте, когда умер Сталин

Из фундаментального «Лексикона»...

ПОНЕМНОГУ О МНОГОМ

АЭС вблизи Москвы?

Потопы, потопы...

Английские знания по русской цене

«Отсутствующие всегда виновны...»

Жизнь есть сон? «Говорящие» позы спящего

УМА НЕ ПРИЛОЖУ!

Последний рейс «Руслана»

Миражи счастья

Добродетели мира Толкина: деяние и недеяние

Описание острова Нуменор

Эльфийские имена звезд

МОЗАИКА Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg