«Литературная Газета, 6595 (№ 16/2017)»

Литературная Газета, 6595 (№ 16/2017) (fb2) - Литературная Газета, 6595 (№ 16/2017) 1770K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Литературная Газета

Школа капитализма?

Школа капитализма?1 мая – Праздник весны и труда. А солидарности не хватает

Общество / Первая полоса

Фото: ИТАР-ТАСС

Теги: профсоюзы

Уже после того как не стало СССР, выяснилось, что вместе со страной мы лишились множества привилегий простого советского человека. Расставаясь с «тоталитарным прошлым», общество клеймило номенклатуру, возмущалось показухой, бунтовало против идеологии. Никогда ещё народ не был столь критичен к государству, самому себе, своему образу жизни. Раздражало всё – общее и частное, невыразимое словами и легко формулируемое. Покрутишь головой, окинешь с брезгливостью неверно устроенное бытие, ткнёшь пальцем куда попало и обязательно попадёшь на изъян, недочёт, червоточину. Вот, например, профсоюзы. Что это вообще такое? Странный лозунг «Профсюзы – школа коммунизма». Занимают хорошие здания в центре города, плодят чиновников, заняты показухой. Профсоюзы – это же коллективная Шурочка из «Служебного романа», которая отлынивает от работы и клянчит взносы. Однако в новой жизни, полной свобод и социал-дарвинизма, выяснилось, как тяжело нам живётся без этих самых профсоюзов. А если говорить высокопарно: как не хватает нам солидарности трудящихся, обычной человеческой солидарности. Оказалось, что громоздкая на первый взгляд профсоюзная система СССР являлась институтом солидарности. Было куда пожаловаться, где получить конкретную материальную помощь, бесплатные путёвки в санаторий и пионерлагерь, защиту от самодура-начальника. Променяли мы это всё на догматы прав человека, получили взамен разветвлённую сеть правозащитных организаций, но разве они защищают наши права? Чтобы выжить при капитализме, простому человеку нужны проф­союзы. Но где они?

Продолжение темы на стр. 3, 4, 5, 8, 14

Справедливости ради

Справедливости ради

Книжный ряд / Первая полоса

Теги: Валерий Казаков , Чёрный кот

Валерий Казаков. Чёрный кот . Минск: Харвест, 2016. 256 с., 2000 экз.

Перед нами – исторический роман известного российского писателя Валерия Казакова, посвящённый драматическим событиям в послевоенной Белоруссии. В центре повествования – тайна подпольной боевой организации «Чёрный кот» и поиск покинутого в Белоруссии архива немецких спецслужб.

Своим энтузиазмом молодой лейтенант – главный герой – заражает окружающих и, кажется, сам притягивает удачу, столь необходимую в этих лабиринтах истории… Тесно переплетаются в романе настоящее и прошлое. Пожелтевшие листки картотеки, похороненные в чемоданах, извлекаются из небытия не праздного любопытства ради. Это попытки запоздало расставить точки над i и восстановить справедливость, отделив настоящих героев от тайных предателей… А у справедливости срока годности нет. Кроме того, не зная своего прошлого, его светлых и тёмных сторон, как можно понять свои корни, научиться жить в гармонии с окружающей действительностью?

В канву исторического сюжета автор умело вплетает и детективную интригу, и не по-современному трогательную историю любви, которые, перемежаясь с обстоятельными монологами о политике, оживляют текст яркостью человеческих эмоций.

Краски праздников

Краски праздников

Колумнисты ЛГ / Очевидец

Макаров Анатолий

Теги: 1 Мая , общество , политика

Хорошо помню, как отмечались советские праздники. Первомай или Великий Октябрь. Особо помню пятидесятилетие Октября: много пафоса, пахмутовских песен, кинофильмов мифологического толка. Чего нельзя было представить, так это дискуссий на тему о правомерности и тем более неизбежности избранного Россией пути.

Всё ближе уже столетний юбилей революции. О том, насколько неотвратим был «красный проект», спорят энергично, накал нарастает. Лично меня удивляет, что за крайностями зачастую не просматривается исторического мышления, не только что фундаментального, но хотя бы в школьном объёме.

Поражает обилие монархистов. Причём не условно романтических, вдохновлённых романсом о «поручике Голицыне», но как бы даже и образованных. «Государь-император – святыня! Не троньте его!»

Император Николай Второй причислен церковью к лику святых как великомученик, принявший вместе с семьёй злодейскую, бессудную казнь. Но значит ли это, что монархия при нём к началу ХХ века способствовала процветанию нашего технически отсталого тогда Отечества и просвещению русского народа?

Этот самый народ укоряют ещё и в забвении воинского долга, в нежелании сражаться за крест на Софии и неведомые Босфор и Дарданеллы. Интеллектуалы наших дней, не так давно призывавшие «косить» от армии, клеймят за отсутствие победного духа русских мужиков, три года гнивших под германскими бомбами в окопной грязи и дерьме, – «Упустили победу!» Им бы вспомнить слова гайдаровского солдата-отпускника, который на вопрос гимназиста: «Каков дух у наших войск?» – отвечал: «Известно, какой в окопах дух, хуже, чем в нужнике…»

Печалясь по поводу ослабшего исторического мышления, я тем не менее сознаю, что после крутого исторического катаклизма в головах и сердцах людей наступает нечто вроде протрезвления: не всё в прошлой жизни было так уж плохо...

К концу 30-х годов даже пламенных комсомольцев потянуло к романсу и «цыганщине», Мейерхольд поставил «Даму с камелиями». Да и сама большевистская власть заменила все наробразовские эксперименты надёжной гимназической программой.

На что намекаю? А на то, что неотвязная, хотя и неглубокая ностальгия по советским временам была неизбежна, и нет смысла устраивать либеральные истерики. Никто не желает возвращения к сталинизму, к ГУЛАГу, к баракам и коммуналкам, к очередям за мылом. Но многие безотчётно тоскуют по социальной справедливости, по равенству, хоть зачастую и в бедности, по чувству общей судьбы.

Не стоит забывать, что советская мифология была чрезвычайно эмоциональна и заразительна. Она до сих пор перехватывает горло. Если случится пересмотреть картину А. Германа «Мой друг Иван Лапшин», обратите внимание на сцену, где Андрей Миронов за скудным столом запевает коминтерновский гимн: «Заводы, вставайте, шеренги смыкайте…» У вас мороз пробежит по коже. Светлые идеи, даже в чём-то обманувшие, даже не воплотившиеся, имеют над сердцами неискоренимую власть. Тем более что в каком-то смысле они всё же воплотились. Это, как роковая любовь, можно её даже проклясть, но представить свою жизнь без неё невозможно.

Все самые яростные идейные споры происходят сейчас, по сути, именно вокруг этого. Либералы без берегов полагают, что есть исторические периоды, которые следует вычеркнуть из народной памяти, вместе с их неоглядным горем и бедными радостями. Но только запомните, пожалуйста, что свою судьбу ни на какое милостивое сочувствие мы не променяем.

Сознаю, что для миллионов сограждан понятие «Первое мая» часто связано с поездкой к лазурному морю, с шашлыками под зазеленевшей берёзой. Замечательно, как говорится! Но не могу забыть о том, что всё это началось на площадях, где тысячи кое-как принаряженных людей под звуки оркестров отмечали праздник своего тяжёлого труда.

Русские – стержень народа

Русские – стержень народа

Политика / События и мнения / Актуально

Круговых Игорь

Теги: закон «О российской нации»

И об этом надо ясно сказать

Как стало известно на минувшей неделе, группа учёных РАН в ходе подготовки проекта закона, условно называемого «О российской нации», создала словарь понятий, где, в частности, устанавливается приоритет понимания российской нации как политической, а не этнической общности.

Россия, исторически и генетически, – союз народов, страна их постепенного, многовекового собирания вокруг русского народа, сохранения и взаимообогащения культур и языков, на основе чего сложилась единая российская нация. Это было как минимум 400 лет назад, во всяком случае, уже единый многонацио­нальный народ изгнал иностранных оккупантов и закончил Смуту в 1613 году. Союз народов назывался в разные периоды по-разному: сначала – русские; со времён Ломоносова – россияне, подданные Российской империи; во времена СССР – советский народ; сегодня, по Конституции РФ, – «многонациональный народ». В любом случае первичен сам союз народов, который всегда определял содержание и характер российской государственности, а не то, каким термином он назывался. Любое нарушение союза приводило к «геополитическим катастрофам», как и в 1991 году, когда вопреки однозначной воле многонационального советского народа вместе жить в обновлённом СССР, союз народов осознанно разрушили. В связи со всем этим не следует придавать термину «российская нация» самодовлеющее значение. «Единая российская нация» – не открытие сегодняшнего дня, а исторический факт, и поэтому удручает отсутствие у ряда учёных и политиков понимания значимости русского народа в сохранении и развитии российской нации.

У нас есть уникальный шанс – дать, наконец, определение союза народов России, как единения народов, системообразующим ядром которого исторически был и есть русский народ. Об этом говорится и в Стратегии государственной национальной политики РФ. Ключевыми должны быть слова В.В. Путина, произнесённые в августе 2015 года на встрече с представителями нацио­нально-культурных организаций Крыма, о необходимости защищать права всех, независимо от того, кто это: русские, украинцы, крымские татары или представители иных этносов. Эти положения – «защищать права всех», учитывать интересы и национального «большинства», и «меньшинства», гармонизировать отношения между ними – и должны стать краеугольным камнем новой конструкции «российской нации». Хороший пример – Стратегия национальной политики Москвы на период до 2025 года, в основу которой заложены именно эти принципы.

Совершенно понятно, что национальное «большинство» – русские. Без этого ключевого положения русский народ опять останется где-то за скобками и подготовить отвечающий современным реалиям закон об основах национальной политики не удастся. Когда мы отмечаем высокий уровень общероссийской гражданской общности, надо видеть, что важнейшая заслуга и роль тут у русских.

Что касается словаря терминов, то, как известно, его так и не смогли создать в ходе подготовки федеральной Стратегии в 2012 году. За прошедшее время произошли большие изменения. Приняты Стратегия национальной безопасности, Доктрина информационной безопасности, Основы государственной культурной политики, имеющие прямое отношение и к национальной политике. Всё это требует разработки не «словаря понятий» под очередной закон, а создания единого для всей системы документов стратегического планирования единообразного терминологического словаря. Кстати, написать все эти определяющие жизнедеятельность народов документы нужно понятным языком, избегая двойного толкования и неясностей. А прежде всего надо определиться в главном – обозначив русских как системообразующий народ в общей семье российской нации.

Игорь Круговых,

член Высшего Совета национального союза политологов

Фотоглас № 16

Фотоглас № 16

Фотоглас / События и мнения

Воля и сплочённость

Воля и сплочённость

Политика / Новейшая история / Государство и труд

Михаил Тарасенко

Порой профсоюзные акции похожи на имитацию деятельности

Теги: профсоюзы , общество

Профессиональные объединения должны защищать интересы людей, а не делить блага

Нынешние профсоюзы от профсоюзов советского времени многим отличаются. Но многое их и объединяет. Для нынешних, объединённых в Федерацию независимых профсоюзов России (ФНПР), вопросы преемственности – важный принцип. Иными словами, если сравнивать с советскими временами, есть и отличия, и сходства.

Что объединяет? Настоящим, действенным профсоюзным организациям нелегко было работать в советское время. Нелегко и сейчас.

Кстати, те времена оценивают не очень точно, поверхностно. Мол, профсоюзы были «под колпаком» у партии и слепо выполняли поставленные задачи. На самом деле далеко не так. Профсоюзы, и это было записано в программных документах, боролись с бюрократией – не с властью, власть была, как говорится, рабоче-крестьянская, народная, – а именно с разного рода бюрократическими извращениями. И в этом проявляли, как правило, большую принципиальность. Множество руководителей, которые нарушали законодательство о труде, вели себя в отношении работников неправильно, было освобождено от занимаемых должностей по требованию профсоюзов. Говорить, будто они были безропотными проводниками или бездумными помощниками партийных комитетов или работодателей, значит, идти против правды.

Да, профсоюзы играли большую роль в социалистической системе хозяйствования и управления, выполняя многие государственные функции. Например, организовывали социалистическое соревнование, решали вопросы профессионального роста, социального страхования, оздоровления работников, занимались культурно-массовой работой и организацией занятий физкультурой и спортом, детским отдыхом. Сказать, что такого не было и нет нигде в мире, нельзя. Например, скандинавские профсоюзы и сегодня заботятся о профес­сиональном обучении работников, и никто не считает их в плохом смысле встроенными в государственную систему.

Кстати, и вопросы обеспечения безопасности труда как были, так и остаются приоритетными для профсоюзов. И тогда, и сейчас профсоюзы имели техническую и правовую инспекции труда. Только в советские времена техническая инспекция имела функции и права по сути государственного уровня, а сегодня такого нет. Хотя это не мешает при должном профессионализме и принципиальности успешно защищать интересы работников в вопросах улучшения условий труда, отстаивать их права, в том числе и тогда, когда происходят несчастные случаи на производстве.

Но ещё раз подчеркну, что сегодня профсоюзы не интегрированы в государственную систему. И люди, которые являются членами того или иного проф­союза, уже не имеют разного рода преференций. Например, в советское время оплата больничных листов членам профсоюза проводилась в повышенном размере по сравнению с теми, кто в них не состоял.

В настоящее время трудовое законодательство направлено на защиту интересов людей наёмного труда вне зависимости от их участия либо неучастия в профсоюзных делах. Главная задача профсоюзов – на принципах социального диалога, через заключение коллективных договоров, отраслевых тарифных соглашений, находить общий язык с работодателями по вопросам зарплаты, улучшения условий труда, его безопасности, роста культуры производства.

Что является бедой нынешних профсоюзов? Восприятие их даже теми людьми, которые никогда не жили в СССР, как советских профсоюзов. Многие продолжают воспринимать их как некий распределитель материальных благ: льготных путёвок или выделения материальной помощи. Всего этого в современных условиях у профсоюзов нет, а привычка прочна.

Ныне важнейшее предназначение профсоюзов – коллективное выражение воли трудящихся на обеспечение достойных условий труда и достойной заработной платы. А это достигается упрочением единства трудящихся. Восприятие же профсоюзов (подобным настроениям подыгрывают подчас и работодатели, а нередко и госструктуры) в качестве дедов-морозов, которые раздают подарки, – это неправильно. В условиях рыночной экономики и капитализма это не те задачи, которые приоритетны для организаций самозащиты трудящихся.

Наши профсоюзы медленно, но преодолевают расхолаживающие благозаблуждения, движутся в сторону решения действительно реальных проблем, которые стоят во взаимоотношениях труда и капитала. Думаю, в предстоящее Первое мая, которое официально называется Днём весны и труда, а для профсоюзов во всём мире это День международной солидарности трудящихся, наши профсоюзы выведут на улицы и организованно проведут массовые демонстрации со справедливыми и чёткими требованиями, отражающими ожидания и чаяния миллионов людей.

Не всё решается наверху

Не всё решается наверху

Политика / Новейшая история / А как у них?

Славин Алексей

Теги: профсоюзы , международный опыт

Проведённые ещё Бисмарком реформы не забыты и ныне

Как это ни покажется парадоксальным, но родоначальником социальной защищённости немецких рабочих был «железный канцлер» Отто фон Бисмарк. Ещё будучи прусским премьером, он в 1864–1865 годах разработал проект о предоставлении средств экспериментальному товариществу сельхозрабочих, организовывал помощь уволенным ткачам. Именно по его инициативе были проведены радикальные реформы трудового законодательства: ограничен рабочий день, введены система социального страхования по болезни (1883 г.), в случае увечья (1884 г.) и пенсионное обеспечение по старости (1889 г.).

Главная идея Бисмарка была в «огосударствовании» проф­объединений с целью отвлечь рабочих от «революционной самодеятельности».

Во времена нацизма рабочие объединения не существовали – существовал «Трудовой фронт», главным лозунгом которого было «Всё для рейха».

Профсоюзное движение стало укрепляться во времена «экономического чуда» – с середины 50-х годов. Важно было сохранить «социальный мир».

Сегодня в ФРГ несколько десятков профсоюзов. Самые крупные из них: профсоюз «Строительство – сельское хозяйство – экология»; проф­союз «Горное дело, химическая промышленность, энергетика»; профсоюз преподавателей и учёных и т.д.

Большинство профессиональных союзов входят в федеральные объединения. Крупнейшее – Deutscher Gewerkschaftsbund, в котором состоит около 10 миллионов человек.

Но это не значит, что всё решается наверху. Каждый проф­союз самостоятелен. Так, недавно мелкий профсоюз водителей локомотивов GdL провёл забастовку, парализовавшую всю Германию. И ничего с ним нельзя было сделать. Так же и профсоюз Verdi стачкой наземного персонала аэропортов на несколько дней прервал воздушное сообщение в стране. И делал такое не раз.

Большинство трудящихся, несмотря на огромные порой неудобства, относятся к забастовкам терпимо, так как сознают, что вполне могут оказаться на месте бастующих.

Всего же более четверти работающего населения Германии состоит в профобъединениях. Членский взнос составляет 1% от зарплаты. Почти половина собранных средств идёт на содержание функционеров, 13% – в кассу профсоюза, 3% – в забастовочный фонд, 2% уходят на инновационные проекты и столько же на учебные программы, а ещё 30% составляют текущие нужды.

Все профвзносы можно в результате получить обратно с выплаченных налогов. Таким образом, для члена профсоюза эти выплаты – как бы откладывание денег на потом: после заполнения налоговой декларации и подачи справки из профсоюза все эти деньги вернутся. По сути, профсоюзы в Германии в большой степени содержатся за счёт госбюджета.

Они вообще не работают на уровне отдельных предприятий. В немецком трудовом праве существует понятие «тарифный договор». Это договор между профсоюзом и «объединением работодателей» (капиталистами) конкретной отрасли, например, машиностроения или розничной торговли. Это одно из ключевых понятий немецкого трудового права! Потому ясно, какую гигантскую роль в здешней системе трудовых отношений играют профсоюзы, эти договоры заключающие и следящие за их выполнением.

То есть профсоюзы – важнейшая часть социального государства.

Невидимки революции

Невидимки революции

Политика / Настоящее прошлое / Позиция

К стачке на Путиловском заводе присоединились три четверти пролетариата Санкт-Петербурга

Теги: профсоюзы , общество , революция

Роль профсоюзов в событиях 1917 года

По мнению современных российских историков, империя пала под напором либеральной оппозиции, заговорщиков из правящей верхушки, генералитета, крупной буржуазии и думских деятелей. Однако факты доказывают, что главной движущей силой был рабочий класс, составлявший вместе с семьями пятую часть населения страны. Этот фактор является объединяющим для двух революций – и Февральской, и Октябрьской.

Они не всегда были в спячке

Возможно, недооценка роли профсоюзов современными исследователями связана с их взглядом на сегодняшнее апатичное состояние профдвижения. Между тем профсоюзы не всегда находились в спячке. Возникнув в годы первой русской революции 1905–1907 гг. как боевые массовые организации пролетариата, пройдя через многие испытания, они руководили стачечным движением, отстаивая экономические интересы рабочих, их политические права.

В феврале 1917 года профессиональным союзам суждено было сыграть важную роль в сплочении пролетариев для борьбы с самодержавием. Ни одна из 50 политических партий, существовавших в России, включая большевиков, сделать этого не могла. В петроградской нелегальной партийной организации насчитывалось немногим более двух тысяч большевиков (по всей стране около 25 тысяч). Лидеры партии находились в эмиграции или в ссылке. Члены Петербургского комитета РСДРП были арестованы, в Русском бюро ЦК оставалось всего трое: А.Г. Шляпников, П.А. Залуцкий и В.М. Молотов.

Профсоюзы же, изначально руководившие экономической борьбой, имели свои ячейки, инициативные группы, стачечные комитеты, активистов на многих предприятиях столицы и располагали возможностью сплотить питерских рабочих, создать широкий фронт выступлений против самодержавия. Тем более что они накопили такой опыт ещё в ходе первой русской революции и имели боевые кадры, которые пользовались авторитетом у пролетариата. Правда, профсоюзам приходилось работать нелегально. В условиях военного времени стачки были запрещены, а многие союзы закрыты. Получив отказ в регистрации своих уставов в Особом присутствии по делам обществ, профессиональные объединения вынуждены были перейти на нелегальное положение.

В Петрограде к началу 1917 года существовало 3 легальных и 14 нелегальных союзов, объединявших около 10 тысяч человек. Право на легальную деятельность получили лояльные к властям проф­союзы – фармацевтов (600 человек), дворников (500) и служащих печатных заведений (900). В отличие от них, резко оппозиционными, революционно настроенными были нелегальные рабочие союзы: металлистов (около 4 тысяч членов), печатников (1,5 тыс.), текстильщиков (500–600 чел.), строителей (200 чел.), трамвайщиков (150 чел.), швейников (100 чел.), булочников (около 500), кожевников (100), железнодорожников (100–200), деревообделочников (100).

Стихийный взрыв

В условиях преследования профсоюзам приходилось изыскивать различные формы легального прикрытия своей деятельности. Некоторые объединения сосредоточили работу в кооперативах, клубах, рабочих столовых, в больничных кассах. На предприятиях под видом продовольственных комиссий создавались стачечные комитеты, выполнявшие роль первичных организаций.

Стачечная борьба была обострена бедами и тяготами войны, ухудшением положения рабочего класса. В военных условиях удлинялся рабочий день – с учётом сверхурочных и аккордных работ на военном производстве он составлял 11–12, а то и 13 часов. Из-за роста цен снизилась реальная заработная плата – в среднем на 20–25%, возросла квартирная плата. К тому же сократились поставки в столицу продовольствия, возникли перебои в снабжении хлебом. Возле магазинов и хлебных лавок возникли огромные очереди – «хвосты», где часами стояли тысячи полуголодных людей. Всё это накаляло атмосферу общего недовольства, революционизировало настроение масс и прежде всего пролетариата.

Как в стачечном движении, которым руководили профсоюзы, так и в самом профессиональном движении Петрограда проявилось два течения: революционно-интернационалистское и оборонческо-реформистское. Первое отражало настроение 4/5 всех членов профсоюзов, второе, главным образом легальное и менее многочисленное, имело поддержку у верхушки высокооплачиваемых рабочих и фабрично-заводских служащих. Профсоюзы принимали участие в выработке единых экономических требований, создавали забастовочные комитеты и стачечные денежные фонды, организовывали выдачу пособий стачечникам и их семьям.

Экономическая борьба, возглавляемая профсоюзами, принимала всё более наступательный характер. Этому способствовала и агитация политических партий. В профсоюзном движении столицы, загнанном в подполье, влияние идей социал-демократии и их носителей – большевиков, меньшевиков-интернационалистов, эсеров, межрайонцев – было значительным, причём на многих предприятиях приоритет оставался за большевиками, которые нередко действовали совместно с другими партиями.

Начало 1917 года ознаменовалось невиданными по своему размаху, массовости и напористости революционными боями. 9 января, в очередную годовщину Кровавого воскресенья, общегородская забастовка питерских рабочих охватила многие крупные предприятия «красного пояса» – пролетарских окраин и центра столицы. Массовые стачки и митинги прокатились по всей стране, вызвали всплеск активности всех слоёв населения и прежде всего рабочего класса.

Новая волна протеста в столице поднялась в середине февраля в знак поддержки бастующих рабочих Путиловского завода. В ответ на их требования о повышении зарплаты и улучшении продовольственного снабжения – прежде всего хлебом – администрация 22 февраля объявила локаут, закрыв завод. 30 тысяч рабочих были выброшены на улицу, обречены на голодную смерть. С участием профсоюза металлистов на заводе был создан стачечный комитет, объявивший всеобщую забастовку.

Стачка путиловцев совпала со стихийным уличным выступлением в Международный женский день 23 февраля (8 марта по новому стилю) женщин-работниц под лозунгом: «Хлеба, мира, свободы!». Инициаторами протестного движения стали женщины-текстильщицы Выборгской стороны. Негодование усилилось после распоряжения уполномоченного по продовольствию о запрещении союзу потребительских обществ отпускать муку и хлеб рабочим кооперативам и столовым. Это был ещё один удар по жизненным интересам рабочих, переполнивший чашу терпения.

Группы разгневанных женщин-работниц выходили на улицу, призывая рабочих соседних заводов и фабрик присоединиться к демонстрации протеста. В шествие несогласных с действиями властей наряду с заводским пролетариатом вливались люди, стоявшие в хлебных очередях, подростки, студенты, образуя массовые колонны.

Более трети всех питерских рабочих вступили 23 февраля в стачечную борьбу, которая явилась базой для политических митингов и уличных демонстраций. На следующий день уже три четверти пролетариата столицы участвовали в забастовках и демонстрациях. Стачка стала всеобщей. Забастовочное движение начало перерастать в массовые политические уличные митинги и демонстрации под антивоенными и антиправительственными лозунгами. Полиция предприняла попытку разогнать демонстрантов, рассеивая отдельные разрозненные группы, но одолеть шествие массовых колонн ей не удалось.

От стачек к восстанию

Представляет интерес анализ состава демонстрантов в 13 колоннах Выборгского района. Выяснилось, что 6 колонн, состоявших из пролетариев, женщин-работниц, солдаток, обывательниц, подростков, несмотря на массовость, были неорганизованными и не могли оказать серьёзного сопротивления конной полиции, жандармам и казакам. Остальные 7 ко­лонн, возглавляемые передовыми рабочими, состояли из кадровых металлистов, текстильщиков, строителей, опытных работниц и подростков. Эти колонны носили организованный характер и шествовали на протяжении нескольких часов, смело вступая в схватки с полицией.

Одновременность выступления демонстрантов в разных районах столицы, общность маршрутов свидетельствуют, что на смену стихийности движения приходила организованность. В значительной степени она была обеспечена профсоюзами.

Профсоюзы действовали решительно с первых дней Февральской революции. Они создавали стачечные комитеты, формулировали требования рабочих, направляли действия забастовщиков, оказывали им моральную и материальную поддержку. В ходе всеобщей забастовки 25 и 26 февраля стали открыто действовать нелегальные профессиональные союзы металлистов, текстильщиков, трамвайщиков, печатников, булочников, строителей и другие. Их активисты создавали боевые дружины, участвовали в схватках с полицией и военными патрулями, разбирали трамвайные пути, чтобы затруднить переброску войск в мятежные районы города.

Профсоюз печатников наладил выпуск листовок с революционными призывами. 27 февраля он отпечатал манифест «Ко всем гражданам России», в котором было объявлено «Твердыня русского царизма пала, правительство свергнуто!». Одним из его авторов был П.А. Алексеев, активный деятель проф­движения и партии большевиков. В манифесте ставилась задача свержения самодержавия и создания путём выборов временного революционного правительства.

Профсоюз трамвайщиков приостановил работу Василеостровского, Петроградского и Московского трамвайных парков, парализовав связь в городе и лишив власти возможности перебрасывать свои силы из одного района в другой. К 28 февраля во всех трамвайных парках возникли профсоюзные комитеты, а на их основе был создан Центральный комитет профсоюза работников городского хозяйства Петрограда. Профсоюзы пищевиков и булочников организовали питание в рабочих столовых и кооперативах для солдат, примкнувших к повстанцам. Профсоюз связистов обеспечивал связь повстанцев в разных районах Петрограда и доставлял информацию о событиях в столице в Москву и другие города страны, которые подхватили эстафету Февральской революции.

Переход солдат Петроградского гарнизона на сторону восставших явился решающим фактором победы Февральской революции. Она носила общенациональный характер, но её ведущей движущей силой стал рабочий класс и его массовые организации – профессиональные союзы.

В стране появились новые органы власти – Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. В их формировании также активно участвовали проф­союзы. Однако в условиях двоевластия, когда наряду с Советами образовалось буржуазное Временное правительство, чаяния трудящихся, их насущные социально-экономические интересы реализовать не удалось. Вместе с тем революция явилась мощным рывком к демократии и социальному переустройству России. Начался новый этап профсоюзного движения, повсеместного создания массовых профессиональных организаций и фабрично-заводских комитетов.

Большевики увидели огромный потенциал рабочего класса как гегемона революции, оценили значение профессиональных союзов, возможность с их помощью обеспечить широкую поддержку народных масс. И сделали со­ответствующие выводы.

Профессиональным союзам предстояло сыграть решающую роль ещё в одной революции – Октябрьской.

Нина Зверева,

кандидат исторических наук

Почём килограмм человеческого достоинства?

Почём килограмм человеческого достоинства?

Общество / Общество / Эхо события

Кузьмина Вера

Миниатюрные стюардессы помогают экономить топливо

Теги: аэрофлот , стюардесса , условия , работа

Стюардессам не удалось убедить суд

Скандал месяца: сотрудницы «Аэрофлота» подали иск на свою компанию. Обвиняли её не в чём-нибудь – в дискриминации по возрасту и весу. Стюардессы жаловались, что работодатель снижал им надбавку к заработной плате из-за габаритов – 52-го размера одежды, что на международные линии берут летать только молодых и стройных. На днях дело слушалось в суде. Стюардессы – проиграли.

А вот дальше началось самое интересное. Общественная реакция. Вернее – её полное отсутствие. Вопросов после суда осталась куча. Повышенные габариты бортпроводниц затрудняют передвижение по салону? В случае экстренной посадки на воду им будет сложно забраться на плот и спасать пассажиров? Возможно. По крайней мере, эти доводы адвокатов авиакомпании суд посчитал вполне оправданными. Но тогда почему стюардессы с повышенными габаритами по России всё равно летают?

А может, лишний вес стал причиной проблем со здоровьем? Но о том, что запреты на полёты дала медкомиссия, слышно не было. Непонятно и то, почему раньше «повышенные габариты» стюардесс никого не смущали? Салоны стали меньше? Но тогда, по логике – надо ограничивать в полётах вообще всех толстяков. Какая разница кто в случае чего затруднит эвакуацию – бортпроводник или мужчина с пивным животиком? Или дело всё-таки в чём-то другом?

Казалось бы, эти вопросы должны были стать гвоздём программы любого ток-шоу. Ведь дело не в стюардессах. В базовых принципах. В том, как именно мы живём: по законам, в том числе по законам морали, запрещающей делить людей на сорта? Или по прихотям власть и денег имущих? Но... Приключения разных джигурд, эротические истории диан шурыгиных, бесконечный делёж детей нерадивыми супругами и прочие похождения разной яркости звёзд оказались, увы, темами куда более важными.

Блогеров со светлыми лицами проблемы каких-то «тёток за 40» тоже заинтересовали не сильно. Это ж не раздача престижных творческих премий с ритуальными выпадами в адрес действующей власти. Это, как заметил один «представитель креативного класса», «восстание коров». А место коров – в стойле. Ну или на внутренних рейсах. Которыми светлоликая неполживая общественность, видимо, почти не пользуется. А во время зарубежных вояжей желательно, чтобы всё вокруг было красиво. Изящный аргумент. И, кстати, очень популярный.

«Аэрофлот» – визитная карточка страны. Бортпроводницы – лицо компании. И это лицо должно быть приветливым и красивым. Особенно на международных рейсах. С этой логикой крупнейшего авиаперевозчика по опросу «Ромир» согласилось 83 процента респондентов. И где-то они, наверное, правы. Одно «но». Лицо страны – не только белозубая улыбка мадмуазели, предлагающей вам «оранж жус» и «курицу-рыбу». Это отношение к своим гражданам. К тем, которые летают на тех самых «непрестижных» внутренних рейсах. К собственным сотрудникам. Бортпроводница – не балерина. И не официантка. Раздача еды и продажа товаров «скайшопа» – так, приятное дополнение к нормально проходящему полёту. Её главная задача – чётко, грамотно и быстро действовать в экстремальной ситуации. В той самой, где не размер бедер, а именно опыт может быть решающим фактором.

Да, на молодое привлекательное лицо смотреть приятно. Но ещё приятнее знать, что государство защитит тебя даже тогда, когда ты будешь толстым и старым. Защитит в качестве пассажира, которого не будут делить на экспортный и внутренний вариант. (Ещё раз повторю: если габариты стюардесс опасны, почему им разрешают летать по России? Потому что чистая публика предпочитает Куршевель?) Защитит – и в качестве сотрудника любой, самой влиятельной компании. (Ведь если главное – это профессиональные качества, то кому какое дело до размера и веса профессионала?)

Но государство – отнюдь не абстрактное понятие. Это граждане, которые не молчат, когда им предлагают в качестве аргумента – калькуляцию. Каждый лишний килограмм стюардессы – это, оказывается, дополнительный расход топлива. На сумму – аж 800 рублей в год. Если мы согласимся, что наше человеческое достоинство идёт по 800 рублей кило, не надо удивляться отношению к себе, как к скоту. И не только в небе.

Владимир, сын Ивана

Владимир, сын Ивана

Литература / Литература / Имя до востребования

Замшев Максим

А. Говоров, А Вознесенский., И. Григорьев и В. Фирсов (справа)

Теги: Владимир Фирсов , память

80 лет назад родился выдающий русский поэт Владимир Фирсов

Я не думал, что его будет так остро и непоправимо не хватать… Не хватать каждый день, каждый час, каждую минуту…

Для друзей – Фирс, Иваныч, бесконечно свойский и в то же время страшно далёкий, особенно когда задумывался, закурив, и останавливал свой взгляд только на ему одному видимой точке в пространстве. Для поклонников он Владимир Фирсов… Легендарный певец России, подлинный наследник Кольцова и Никитина, виртуоз стиха, при этом никогда не усложняющий его так, чтобы народ затосковал от непонимания, от ощущения чего-то инородного…

Я познакомился с ним, когда ему не было и шестидесяти. И он произвёл на меня впечатление совсем обратное тому, каким я его представлял… Внешне в нём никак нельзя было разглядеть поэта возвышенного, литературного, полного пафоса и выспренних книжных фразочек, ложной премудрости. Напротив, предельная простота в общении, шутки, прибаутки, незлобивое балагурство, байки… Много позже я понял, что за этим стояло желание не запятнать поэзию чем-то наносным, позой, жеманством, излишней сладостью… Ведь из поведенческих человеческих обстоятельств в поэзию подчас прокрадывается непоправимо многое. И Фирсов знал это… И вёл себя так, как потом вели себя его стихи… Непринуждённо, по-доброму, гармонично…. Многие его строки обладали такой энергией, что на ходу превращались в песню. Они текли и искрились, как вода ручьёв в погожий день средней полосы…. И в этой верности исконной природной России, её главных кодов, знаков и символов Фирсов не знал пощады ни к себе, ни к другим, с большим подозрением относясь к записным патриотам, строящим свои выкладки на ксенофобии и художественной мизантропии…

Я горд тем, что могу назвать себя его учеником… Общение с ним настроило мои поэтические струны так, что выше их уже не натянешь… Дальше только рвать…

На первом литинститутском семинаре он заявил нам: «Поэзия – это «Редеет облаков летучая гряда», в этих строках есть всё, что нужно для поэзии. Научитесь так писать, ни один негодяй не скажет, что вы не поэт». Мне тогда показалось это заявление чересчур безапелляционным, но потом через годы я осознал его подлинный смысл. Поэтическая культура, которую Фирсов так ценил, не самоцель, а залог того, что все нужные слова встанут на нужные места и создадут безупречную форму, без натуги и псевдовиртоузности. А уж содержание – это личное дело, дело личности. Этому не научиться… Это или есть в тебе или нет.

Сам он был человеком невероятно содержательным. Радушным и внутренне, и внешне… 26 апреля ему бы исполнилось восемьдесят. Он любил Россию так истово, что эта любовь превращалась в основу и оправдание его существования… В звуках его имени и отчества сияли великие русские имена, исконные, царские и многомудрые… И сам он был исконный человек и поэт. Его лучшие стихи нельзя забывать. Они неповторимы, узнаваемы. Без них русская поэзия теряет один из своих системообразующих элементов…

Владимир Фирсов

1937–2011

Первый учитель

Памяти А.А. Коваленкова Я помню сожжённые села

И после победного дня

Пустую,

Холодную школу,

Где четверо, кроме меня.

Где нам однорукий учитель

Рассказывал про Сталинград...

Я помню

Поношенный китель

И пятна – следы от наград.

Он жил одиноко, при школе.

И в класс приходил налегке.

И медленно

Левой рукою

Слова

Выводил

На доске.

Мелок под рукою крошился.

Учитель не мог нам сказать,

Что заново с нами

Учился

Умению ровно писать.

Ему мы во всём подражали,

Таков был ребячий закон.

И пусть мы неровно писали.

Зато мы писали, как он.

Зато из рассказов недлинных

Под шорох осенней листвы

Мы знали

Про взятье Берлина

И про оборону Москвы.

В том самом году сорок пятом

Он как-то однажды сказал:

– Любите Отчизну, ребята. –

И вдаль, за окно, указал.

Дымок от землянок лучился

Жестокой печалью земли.

– Всё это, ребята, Отчизна.

Её мы в бою сберегли...

И слово заветное это

Я множество раз выводил.

И столько душевного света

Я в буквах его находил.

А после –

Поношенный китель

Я помню, как злую судьбу.

Лежал в нём

Мой первый учитель

В некрашеном светлом гробу.

Ушёл, говорили, до срока,

Все беды теперь – позади.

Рука его

Так одиноко

Лежала на впалой груди!

И женщины громко рыдали.

И помню, как кто-то сказал:

– Медалей-то, бабы, медалей!

Ить он никогда не казал...

Могилу землёй закидали.

И после

В военкомат

Огромную пригоршню сдали

Достойных солдата наград.

Мой первый учитель!

Не вправе

Забыть о тебе никогда.

Пусть жил ты и умер – не в славе,

Ты с нами идёшь сквозь года.

Тебе я обязан тем кровным,

Тем чувством, что ровня судьбе.

И почерком этим неровным

Я тоже обязан тебе.

Тебе я обязан

Всем чистым,

Всем светлым,

Что есть на земле,

И думой о судьбах Отчизны,

Что нёс ты на светлом челе!

Тоска по родине

Ты успокойся, сердце,

Погоди,

Ещё не все мои дороги пройдены…

Идут на Родине холодные дожди.

Холодные дожди идут

На Родине.

Там от дороги мокрой в стороне

Пестреет стадо

В чёрном редколесье.

Тетерева чернеют на стерне,

Грустны их незатейливые песни.

Молчит стожок.

Сорока на шестке

Унылым треском оглашает осень.

Забытой краской лета

Вдалеке

Сквозь синь дождя

Проглядывает озимь.

В пустых скворешнях

Ветерки гудят.

Идут дожди, по крышам барабаня.

И окна запотевшие

Глядят

На мир унылой зеленью герани.

Машинам ни проехать ни пройти.

Надежда на коня да на телегу.

Идут дожди.

Холодные дожди.

На мокрый грунт легко ложиться снегу.

Он выпадет однажды поутру

И, новым светом озарив просторы,

Сверкнёт

Под стать гусиному перу

И ляжет

На поля и косогоры.

Снежки, салазки, лёгкие коньки

И розвальни, и сани замелькают.

И задымят под снегом родники,

Теплом земли родимой истекая.

О сердце!

Не боли в моей груди,

Веди себя спокойнее и тише.

За тыщи вёрст

Я чутким сердцем слышу:

Идут на Родине холодные дожди.

Отлёт журавлей

Женщины вбивали костыли

В изморозью тронутые шпалы.

А над ними плыли журавли –

Нехотя, уныло и устало.

Женщины вбивали костыли

И на птиц летящих не глядели.

Тихо,

Невысоко от земли

Над землёю

Журавли летели.

Взмах за взмахом

И за взмахом – взмах.

Стук да стук по рельсам,

В бесконечность.

В птичьих отражается глазах

Памятная им дорога в вечность.

Той дорогой миллионы лет

Предки их покорно пролетали.

Землю – книгу радостей и бед –

Крыльями усталыми листали.

В их зрачках навек застыла Русь,

Что веками горестно скорбела.

И не потому ль земная грусть

К песне их гортанной прикипела?..

Время унесло с собой тепло

От земли,

Что родиной им стала.

Улетали птицы тяжело,

Нехотя, тоскливо и устало.

Лес вздыхал, в холодном полусне

Листья одинокие роняя.

Он-то знал, что снова по весне,

Поредев, вернётся та же стая...

Ах, как скорбно плыли журавли

Над землёй, исполненной печали,

Словно понимать они могли

Женщин, что вбивали костыли

И отлёта их не замечали. 

Интернет убивает чтение

Интернет убивает чтение

Литература / Литература / Писатель у диктофона

Теги: Юрий Кублановский , интервью

Каким будет мир без книг – представить трудно

О литературе как о служении и о патриотизме как о вещей тревоге за своё отечество размышляет в канун 70-летия Юрий Кублановский.

«ЛГ»-ДОСЬЕ

Юрий Михайлович Кублановский – поэт, эссеист, публицист, критик и искусствовед. В печати дебютировал в 1970 году в сборнике «День поэзии». Автор более двадцати лирических книг, вышедших в США, Франции, России. Член Патриаршего совета по культуре. Лауреат премии Правительства Российской Федерации в области культуры за 2012 год.

– Юрий Михайлович, ваша литературная судьба была очень не­обычной, извилистой: от самиздата до поэтических сборников, выходивших в США, Франции, а в последнюю четверть века в России... Как вы сами оцениваете своё место в литературе?

– Своё место в литературе оценить, разумеется, трудно, тут что ни скажешь, всё будет казаться нескромным. Я часто вспоминаю великое стихотворение Евгения Баратынского «Последний поэт» и его же замечательные слова: «Дарование есть поручение, которое следует выполнить как можно лучше». Поручение, конечно, не от государства, не от публики, не от стремления к знаменитости. Это, конечно же, поручение свыше. И я по мере сил стремился именно так понимаемое поручение выполнять с максимальным бескорыстием и добросовестностью. Да и вообще в литературе нет, я думаю, «мест»: это не спорт, а служение.

– «Смелость. Мысль. Образ. Глубина» – так расшифровывалось название неформального литературного объединения «СМОГ», в которое вы входили в студенческие годы. Эти четыре понятия по-прежнему остаются вашим творческим кредо? Или с годами приоритеты изменились?

– «СМОГ» существовал, когда нам, его участникам, всем было по 17–18 лет, мы были ещё щенки. Для меня «СМОГ» был в первую очередь школой нонконформизма. Мы тогда уже сделали свой выбор и отказались от тех компромиссов с государством, на которые пошли, например, шестидесятники. А «Смелость. Мысль. Образ. Глубина» – конечно, с этим не поспоришь, как же без этого? Но сюда надо добавить ещё и чувство, любовь, веру и надежду. В моей поэзии постепенно выкристаллизовывались две основные темы: судьба России и поиск возможностей для её возрождения. А во-вторых, судьба нашей христианской цивилизации в целом. Конечно, всё это существует подспудно, незаметно бежит по стихотворным жилам и не бьёт читателя по лбу.

– В своих интервью вы неоднократно повторяли, что поэзия – это большая ответственность и что этот дар даётся человеку неслучайно. А в чём, на ваш взгляд, главное значение поэтического дара?

– Значение это неоднозначно. Конечно, создание стихов, когда оно не насильственно, а вдохновенно, – большое счастье. Но не будем забывать слова Гоголя о том, что со словом нужно обращаться честно, ответственно, что это главный подарок Бога человеку. Настоящая поэзия, согласно моему пониманию, служит укреплению и закалке души, характера, интеллекта. И ни в коем случае не стоит тут искусственно себя заводить: вдохновение не мотор, а чудо. Когда мне, например, не пишется, я стараюсь не терять времени даром и не понуждать понапрасну себя к творчеству, а много читать, смотреть, чтобы, когда придёт, наконец, вдохновение, встретить его во всеоружии новых мыслей, новых чувств, углублённого миропонимания.

А вот что значит поэзия для общества в целом, сформулировать трудно, потому что поэзия идёт от сердца к сердцу. Конечно, было время (вспомним шестидесятников), когда стихотворцы за счёт своей темпераментной декламации, за счёт тех сквознячков свободы, которые гуляли по их творчеству, собирали огромные аудитории, стадионы… Я и сам этому отдал дань: когда мне было 15–16 лет, ездил в Москву из Рыбинска, на скопленные гроши покупал билет в Лужники и слушал Евтушенко и Вознесенского.

Но это был короткий период, связанный с конкретным историческим временем и с тем, что приоткрылась форточка из сталинизма в нечто новое, получившее название оттепель… А в принципе поэзия существует, по-моему, не для того, чтобы возбуждать и пробуждать массы.

Я мысленно ориентируюсь на индивидуального читателя и верю, что если он не поленится погрузиться в мою поэзию, то ему воздастся: он, быть может, станет хоть чуть-чуть счастливее, сердце его немного согреется, воля немного укрепится… В конечном итоге человек станет лучше, умнее. Для этого, я убеждён, и существует поэзия.

– Какое место занимает писатель в современном обществе? Каков его статус?

– Этот статус падает. Не только и не столько потому, что писатели стали хуже, но потому, что вымываются из цивилизации и культуры чтение и книга. Мы все думали, что коммунистическая цензура вредит литературе, а нашёлся зверь пострашнее… Я имею в виду интернет-паракультуру, которая рассеивает сознание и отучает людей от чтения: они уже не способны сосредоточиться на тексте, тем более, если речь идёт о большом объёме или, как в случае поэзии, о большой концентрации лирического смысла. Надо смотреть правде в глаза: мы стоим на пороге принципиально новой цивилизации, когда книга и литература станут уделом немногих. Каким будет мир, когда это состоится полностью, трудно сказать. Лично я ничего хорошего для культуры не жду.

– Вы коснулись того, что ваша основная тема – Россия и её судьба… Как думаете, обязательно ли в наследии автора должна быть гражданская лирика? Или «чистое искусство» всё же имеет право на существование?

– Если посмотреть внимательнее, то «чистое искусство» – миф и только, и его никогда не было. Поэт – это человек, его не может не волновать окружающее, а это обязательно отразится на творчестве. Вот, например, считают чистым лириком Афанасия Фета. Но это, конечно, совсем не так. У него превосходная публицистика, замечательные очерки о пореформенной России. И то, что в его стихах нет прямой гражданской темы, отнюдь не значит, что он не был ею задет. Другое дело, что разные поэты в разной степени развивают гражданскую тему в своём творчестве. Это зависит от темперамента, от характера поэтического дара, от состава личности литератора.

– Кстати, в тему гражданской лирики: последнее время в обществе идут многочисленные споры о том, что такое патриотизм. Что лично вы вкладываете в это понятие?

– Это трезвая, без розовых очков любовь к своему Отечеству и вещая за него тревога.

– Патриотическая поэзия – какой она должна быть?

– Я не думаю, что поэзию надо классифицировать и делить на патриотическую, религиозную или любовную. Нет таких разделений. Поэзия должна быть органичной, и органично в неё входят самые разные элементы. Когда говорят «православный поэт», я только пожимаю плечами. Религиозное начало должно присутствовать в творчестве незримо, исподволь, поэзия – вещь очень деликатная, очень аристократичная. То же касается и патриотической темы. Тот, кто в каждом стихотворении пишет про берёзки и про любовь к родине, как правило, пишет в целом глубоко провинциальную лирику, которая не переживёт наше время. Настоящие шедевры тут создаются нечасто: например, отдельные стихи Есенина, Рубцова. Они прекрасны, и прекрасны не столько потому, что они патриотичны, но потому, что они высоко талантливы.

– Где тут погост? Вы не видели?

Сам я найти не могу.

Тихо ответили жители:

– Это на том берегу.

Строфа Николая Рубцова – на века. Казалось бы, ну что тут патриотичного? А ведь здесь вся наша родина.

Беседу вела  Валерия Галкина

«ЛГ» поздравляет Юрия Михайловича Кубла­новского с 70-летием

и желает крепкого здоровья и неиссякаемого вдохновения!

Литинформбюро № 16

Литинформбюро № 16

Литература / Литература

Теги: новости , литературная жизнь

Литмероприятие

В минувшие выходные прошла всероссийская акция «Библионочь». В рамках мероприятия были организованы многочисленные лекции, встречи с писателями, мастер-классы, дискуссии, кинопоказы и выставки. Многие библиотеки и книжные магазины были открыты до утра. В 70 регионах страны прошло около 1500 событий, которые все желающие могли посетить бесплатно. «Библионочь» – ежегодный фестиваль чтения, который проходит в апреле по всей России с 2012 года.

Литпремия

Подведены итоги премии «Поэт». Лауреатом 2017 года стал Максим Амелин.

Объявлены результаты международного литературного конкурса «Русская премия». В номинации «Поэзия» лауреатом стал Геннадий Русаков из США. Приз в номинации «Малая проза» получила Татьяна Дагович из Германии. В номинации «Крупная проза» победителем стал Михаил Гиголашвили (Германия).

Литсобытие

При Государственном институте русского языка имени А.С. Пушкина открылась Школа русского слова. Она создана для популяризации знаний и привлечения внимания разных групп населения к русскому языку, культуре речи, риторике. Руководитель проекта – профессор Института Пушкина, председатель Российской риторической ассоциации, член Союза писателей РФ, теле- и радиоведущий Владимир Аннушкин.

Литюбилеи

Поздравляем с юбилеями Игоря Кохановского, Андрея Дебабова, Лилию Долгошеву, Валентину Ханадееву, Евгения Войскунского, Роберта Пипикьяна, Маргариту Шарапову, Леонида Вьюнника, Ларису Зубакову, Николая Карпова, Виктора Голышева, Александра Романенко. От всей редакции «ЛГ» желаем здоровья, счастья и творческого долголетия!

Литутрата

В возрасте 68 лет скончался переводчик английской литературы Сергей Ильин. Самые известные его работы – это переводы позднего Набокова: романов «Пнин», «Ада», «Бледное пламя».

Литприглашение

Государственный музей А.С. Пушкина (Пречистенка, 12) приглашает 29 апреля в 15.00 на большой творческий субботник «Весенний сад. Пушкину».

ООО «Издательство «Вече» приносит извинения автору Войцеховской Елене Сергеевне в связи с выпуском без лицензионного договора книги «Штрафной круг Александра Тихонова».

Мечта о земле обетованной

Мечта о земле обетованной

Литература / Литература / Опрос

Теги: литературный процесс

Служители отечественной литературы остаются неприкаянными

Вот уже четверть века как писатели брошены на произвол судьбы, а сама профессия писатель стала неким подобием хобби вроде коллекционирования марок. А ведь когда-то литераторы были поистине властителями дум…

Кто же может помочь им сегодня? Может, профессиональный союз? Тогда каким он должен быть, чтобы иметь серьёзные полномочия, оказать реальную помощь писательской братии? Об этом размышляют современные поэты и прозаики, представители региональных творческих организаций.

Евгений Гусев,

председатель Ярославского областного отделения СП России:

– Если говорить о нашем региональном отделении Союза писателей, то главным достижением считаю то, что мы сохранили единство своих рядов, сохранились как творческая структура, отстояли писательский домик, сделали своими силами ремонт, сейчас заканчиваем создание литературного музея Ярославской области. Борьба за это была нешуточная.

От государства помощи нет никакой, но мы уже привыкли к невниманию властей предержащих и в некоторой степени считаем это за благо. Хорошо уже то, что не мешают. Государственную важность литературы понимали в советское время. Теперь настоящие писатели брошены на произвол судьбы, хоть президент и попытался три года назад поставить всё обратно с головы на ноги. Куда там, не дали. В советское время писатель был властителем дум и инженером человеческих душ, а сегодня он угловой жилец в коммунальной квартире. Это ж надо додуматься – из государственного реестра убрали профессию писатель. Уму непостижимо! Президент Путин раз от разу говорит о патриотизме, о возврате к отечественным традициям, но для наших чиновников всех без исключения уровней это – горох об стену. В общем, вся надежда на съезд писателей, который состоится, как нам сообщили, в феврале будущего года.

Разве можно всерьёз говорить о ненужности Союза писателей?! Конечно, он нужен! Его утрата, о чём на всём протяжении «тяжких лет России» говорят либералы-лиходеи, была бы слишком тяжёлой, непоправимой потерей для государства.

Конечно, писательская организация выполняет функции профсоюза. Так было, да и нынче так. Да, Союз писателей очень сильно помогает в творческой работе. Писатель и сегодня востребован. У него есть своя аудитория, свои читатели, да и уважение к нему ещё не совсем убили. «Любовь к отеческим гробам» сегодня предмет насмешек, но всё ощутимее возврат к истинным духовным ценностям. Мы призваны на служение оте­чественной литературе, не сочтите за пафос. На служение, а не в услужение. Моё мнение таково: если ты ощущаешь себя писателем, то просто обязан быть гражданином. Лучше Некрасова не скажешь. Но нынешняя реальность такова, что если ты любишь Родину, уважаешь её прошлое, чтишь традиции, то у тебя нет статуса писателя. То есть ты вроде и пишешь, и издаёшься, и читатели у тебя есть, но ты не угоден власти. И тут без поддержки Союза писателей никак не обойтись!

Светлана Петрова-Амбрасовская,

председатель правления Новгородского регионального отделения СП России:

– Члены Новгородского регионального отделения Союза писателей России по роду своей профессиональной деятельности являются членами различных профсоюзов: работников культуры, государственных учреждений, общественного обслуживания и других. По месту работы они активно участвуют в жизни профсоюзов и проводимых проф­союзами мероприятиях. В целом же у писательской организации нет взаимодействия с областной Федерацией проф­союзов и отдельными проф­союзами.

Если говорить о помощи со стороны Новгородской писательской организации её членам, то однозначно ответить на этот вопрос будет сложно. Из-за отсутствия финансирования организация не может помочь отдельным писателям в оплате их творческого труда и издании книг. Суммы ежегодно собираемых взносов не хватает даже на оплату помещения, занимаемого нашим отделением. Актуальным вопросом остаётся привлечение денег меценатов, но с каждым годом решать его всё сложней. Вложения в литературу – не самый простой и понятный инвестиционный путь.

Основным жизнеутверждающим моментом по-прежнему остаётся возможность дружеского общения с единомышленниками, проведения совместных мероприятий: собраний, больших презентаций и творческих встреч, на которых есть возможность поделиться своим творчеством и порадоваться успехам коллег…

Держаться на плаву нам помогает ежегодная финансовая помощь от департамента культуры и туризма Новгородской области: по договору с областной библиотекой региональное отделение готовит издание двух книг в год: стихотворного сборника «Все поэты Новгородской области» и альманаха «Вече». У новгородских литераторов есть возможность опубликовать свои лучшие произведения (в ограниченном объёме) в этих коллективных сборниках.

Писательское содружество необходимо, но как бы хотелось, чтобы кроме реализации высоких потребностей в общении и самоутверждении, «писательский профсоюз» помогал бы в реализации самых простых, конкретных вещей: выделял деньги на издание авторских книг, на помощь в осуществлении интересных творческих проектов, но, пока, увы…

Юрий Щербаков,

председатель Астраханского регионального отделения СП России:

– А на какую, собственно говоря, помощь можно рассчитывать от общественной организации, даже если она – общероссийская? Ей бы кто помог! Главное – это вывеска, «крыша», которую она даёт своим региональным отделениям. Кто бы знал о существовании ООО «Союз писателей России» в областях, краях и республиках, если бы эти самые отделения не вели активную подвижническую работу? Так что неизвестно, кто кому больше помогает: центр – провинциям или наоборот!

Повторюсь, от общественной организации и требовать нечего. Существует – и слава богу! Профессиональную творческую, организационную и методическую помощь способен оказывать только профессиональный творческий союз, имеющий крепкую материальную базу, авторитет и связи. Такого союза сегодня в России нет, потому что, судя по всему, власти он не нужен. Переломить эту ситуацию, заставить государство повернуться лицом к тем, от кого зависит нравственное здоровье страны – вот наша общая задача! Без её решения вопрос о действенности помощи СП России региональным отделениям бессмыслен.

Вячеслав Ар-Серги,

народный писатель Удмуртии:

– Профсоюз никак не помогает – мы чужие друг другу. В нынешнее лихолетье профсоюзы предпочли уйти к себе – в свои хоромы, доставшиеся им от тучных советских времён.

Слово «профсоюз» уносит нынешнего российского писателя в элегическое прошлое. Оно входит в ряды слов, уже практически устаревших, таких как «совхоз», «ликбез», «прогрессивка» и т.п.

Вспоминается, что когда-то все члены нашего СП входили в профсоюз работников культуры, который, откровенно говоря, и тогда не баловал своим августейшим вниманием мастеров литературного труда. Все функции проф­союза, с явным превышением оных, в отношении писателей у нас выполнял Литфонд.

Идея писательского профсоюза, сколько помню, всегда оставалась для нашего пишущего брата идеей фикс и мечтой о земле обетованной – Эльдорадо, Беловодье и т.д. Ведь что самое главное в основе любого писательского сообщества? Это идея поддержки друг друга в трудную минуту – духовной и материальной, как двух неделимых и необходимых составляющих нормального процесса литературного творчества и вообще созидания. А ныне что? Духовная поддержка, кажется, худо-бедно, но и обрящается ищущими. А вот с материальной поддержкой, увы… Ах, как бы была здесь к месту профсоюзная палочка-выручалочка! Но нет её. Потому как нет ныне и такой профессии писатель – её упразднили… И кто теперь наш человек пишущий? Райтер что ли? Но всё равно без профсоюза…

Сейчас, когда все социальные структуры нашего государства буквально уже соревнуются в равнодушии к российскому писателю-современнику, то и проф­союзы не отстают в этой трагической гонке… «Оле-оле-оле! Профсоюз – чемпион!»

Дорогу второму тому!

Дорогу второму тому!

Литература / Литература / Поверх барьеров

Коростелёва Валентина

Теги: Тихомир Йорданов , переводы , поэзия , юбилей

Исполнилось 85 лет болгарскому поэту, переводчику русской поэзии Тихомиру Йорданову.

Пять лет назад издательством «Славена» был выпущен объёмный сборник стихов русских поэтов в переводе Тихомира Йорданова. За его спиной – большой литературный опыт и многолетние творческие связи со многими писателями как СССР, так после – России. Творческая, а порой и просто человеческая дружба связывала Тихомира с такими корифеями пера, как Константин Симонов, Михаил Дудин, Алексей Сурков, Расул Гамзатов, Алексей Марков, Римма Казакова… Потому и названа книга – «Руски поети на мой глас».

Но главной все эти годы была работа Тихомира над вторым томом переводов русских поэтов, современных. Их больше 100 в подготовленной рукописи. Вот несколько имён: Николай Рубцов, Евгений Юшин, Геннадий Русаков, Андрей Шацков, Владимир Скиф, Игорь Тюленев, Дмитрий Мизгулин, Ольга Фокина, Нина Груздева, Николай Рачков, Борис Примеров, Евгений Семичев, Николай Дмитриев, Светлана Сырнева и автор этих строк.

И вот уже третий год рукопись лежит в столе. Часть переводов прошла через престижный сайт «Литературен свят» в Софии, но это капля в море в сравнении с тем, что могло бы сегодня попасть в Болгарии на полки магазинов и в биб­лиотеки, тем более что интерес к России понемногу, но возвращается на эту благодатную славянскую землю.

Может быть, у нас найдутся люди, питающие самые добрые чувства и к Болгарии, и к её народу, и помогут выйти такому сборнику, а автору, истинному подвижнику, наконец, увидеть изданным свой уникальный и в высшей степени благородный труд?..

«ЛГ» поздравляет Тихомира Йорданова с юбилеем и желает здоровья и творческих свершений!

Правды мучительный зов

Правды мучительный зов

Литература / Поэзия

Щипахина Людмила

Теги: Людмила Щипахина , поэзия

Поэт, переводчик зарубежной поэзии. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького. Автор более 40 книг стихов и переводов. Живёт в Москве.

Русская идея

Не тяготясь нагрузкою,

Сквозь зыбкий свет и мрак,

Идею ищем русскую,

Национальный знак.

Не за поклон и премию

Не за иную мзду...

Идея – стёрлась временем.

В огне, в смертях, в бреду.

Лучом, крестом и знаменем

Пребывшая всегда,

Уж чуть заметным пламенем

Мерцает сквозь года...

Святых умов пророчество,

Веков священный труд...

А как ей имя-отчество?

И как её зовут?

Она зовётся – СОВЕСТЬЮ.

И с РАЗУМОМ в ладу:

«Трудиться – по способностям.

И благо – по труду».

Навеяло...

Не говори, что независим!

Не верь наивно в эту ложь!

Ты каждый миг у вечных истин

В суровой кабале живёшь.

Уже с рождения – зависим!

Хоть отрекаешься хитро.

От дел, от случая, от писем,

От стрелки, сломанной в метро.

От грозных рисков лихолетья,

Где дым войны горяч и густ.

Ты – в кабале проблем столетья.

Ты – в рабстве у прекрасных чувств...

Ты мерой глубины и выси

Сверяешь собственные дни.

Не говори, что независим!

Смирись и голову склони.

Да будь ты неуч или профи,

Да будь ты трус или герой.

...Ведь иногда от чашки кофе

Зависит и судьба… Порой...

Небесная нить

Остра, как незримое лезвие,

Тонка, как небесная нить...

Неправда, друзья, что поэзия

Должна глуповатою быть.

Где куплено всё и проплачено,

В эпоху лжецов и иуд,

Не ею ли – зримо и значимо –

Вершится над временем суд?..

Не вера она, не профессия,

А правды мучительный зов...

Недаром боятся поэзии,

Карающей истины слов!

Назло паникёрам и нытикам,

Которым не видно ни зги, –

Вождям, вожакам и политикам –

Поэт прочищает мозги.

Его не сломают запретами!

И кара ему не страшна.

Покуда мы будем поэтами,

Не сгинет родная страна!

Имитация

Не дивимся больше чуду,

А живём среди него...

Имитация – повсюду.

Имитация – всего...

Имитация работы

В Думе, в офисе, кругом...

Имитация заботы

О народе дорогом.

Ей везде – простор и место.

Ей неведом стыд и страх.

Имитация протеста

На весёлых площадях.

То ли жизни нашей веха,

Коль надежды больше нет?..

Имитация – успеха.

Имитация – побед.

Чем терпение измерим

В злых превратностях судьбы?

Имитацией – что верим.

Что покорны, как рабы...

Мой ответ

«Слава Богу за всё!» –

Повторяют наивные души.

Что ж! Живите спокойно

И тихо молитесь за нас,

Непокорных и злых,

Мир насилья мечтавших разрушить...

А его основанье –

Погибель несёт и сейчас.

В круговерти земной,

Окружившись любимым пространством,

Верность братству людскому

Вовек почитая святой, –

Я вас так раздражаю

Упрямым своим постоянством!

И порой отвращаю

Надменной своей правотой.

Дай вам Бог благодати!

И счастья спокойного даже,

Слов крутых не сказать,

Не пролить ни кровинки в бою...

Это я – на посту.

Это я – на невидимой страже.

За идею священную

Я и одна постою.

Ещё поэты живы...

Не сейте страх и ужас!..

Отечество – нетленно.

Хоть мы сейчас и в луже,

Она – не по колено.

Ещё в запасе щедром

Весомом, зримом, грубом –

Земля, вода, и недра.

И нефть течёт по трубам...

Пусть натиск бед неистов,

Вольготно либералу –

Ещё не все марксисты

Продались капиталу.

Судьбы святые нити –

Не цепи обречённых...

Ещё в пылу открытий

Усилия учёных.

А времена банкротов

Пребудут чёрной былью...

Ещё у патриотов

Не опустились крылья!

Сквозь век, глухой и лживый,

Прорвёмся понемногу!

...Ещё поэты живы,

Чтоб осветить дорогу.

Жить и помнить – привычное дело

Жить и помнить – привычное дело

Литература / Поэзия

Теги: Иван Лыкошин , поэзия

Иван Лыкошин

Поэт, публицист, куратор проектов Фонда развития современного искусства.

Цитаты

Под снеги белые, Рима мимо

В другие годы и в тридцать пятый

Простясь с Матёрой, с острова Крыма

Седые дети уйдут с Арбата

В свой заповедник, в холодное лето

Оставив лейки, забыв блокноты

До Петушков из Москвы без билета

В счастливый край утиной охоты,

Где синие кони, где снег горячий

Где жить и помнить – привычное дело

И где во сне кто-то горько плачет,

Где цвет гранатов и яблонь белых

Где хватит раз увидать рукопашный,

Все по-над пропастью где, вдоль обрыва

Где помнят, что умирать – не страшно,

А знаменитым быть – некрасиво.

Третий день. Пятисотые номера

Бюллетени

и формуляры,

списки тех, кто уже не придёт на пары,

курсовые и семинары

не сошлись с официальным отчётом больниц.

Нет имён, нет фамилий, лиц

Только номер и год, обозначенный очень условно.

Девяносто седьмой – это двадцать ровно

В списках нет ни Ленок, ни Маш, ни Свет –

Только номер и возраст

Больше ничего нет.

И на купол Исакия,

как на крышу мира

В сером городе, ставшем сестрой Пальмиры

Номера взлетели,

как на лекции, сели

крылья сложив

И смотрели –

смотрели на тех, кто остался жив.

Быть может знакомились шёпотом одна с другой

– Я Люда, профорг из триста второй,

А вообще у нас в группе одни ребята

Говорила пятьсот двадцать первая двадцать пятой

А двадцать пятая думала об «Инстаграме»

О подписанной на него где-то в Выборге маме

О панораме

Города холодного и чужого

Слишком красивого, слишком большого

Мир внизу бушевал и бурлил, назначал виноватого

А на куполе ждали пятьсот двадцатые

И, наверное, скоро, чуть ближе к закату

Новый ректор им скажет

– Идите ко мне, ребята

Протянет руку – и к двадцать пятой

спустится лестница золотая.

И в небо серое, не страдая

уйдут, не мучаясь

и она,

и двадцать вторая,

и все ребята пятьсот двадцатые.

Разговор

Я никогда тебя не видел, дед,

Ты навсегда остался в сорок пятом.

Простым, пропавшим без вести солдатом

Ты был все эти семь десятков лет.

Что ты оставил – выцветший погон

Стал строчкой справки из военкомата –

Что неизвестно о судьбе солдата,

Что из состава части списан он.

И каждый раз, весною, много лет,

Держа в руках как образ твоё фото

Искала мать – а вдруг узнает кто-то,

Расскажет, что с тобою стало, дед.

Никто не знал. Не рассказал, где он.

И лишь гнилые прусские болота

Хранят твой прах.

А мне осталось фото

И полинялый памятный погон.

Ты никогда меня не видел, дед,

А мне знаком ты только по рассказам

И наша связь неразличима глазом,

И кажется, её как будто нет…

Но, может быть, я отыщу твой след

Возьму с собою выцветшее фото

В твоей судьбе вдруг прояснится что-то?

Вдруг, хоть сегодня ты найдёшься, дед?!!

Но если нет, то приходи потом.

А завтра мы с тобой спокойно, рядом

Пройдём Москвою памятным парадом

С бессмертным победителей полком.

Как будто не минуло этих лет,

Как будто ты пришёл домой когда-то…

Ты никогда меня не видел, дед

Ты навсегда остался в сорок пятом.

Вокруг „Модерна“

Вокруг „Модерна“

Искусство / Искусство / ПОЧТА «ЛГ»

Теги: Театр "Модерн" , Юрий Грымов , Светлана Врагова , Юрий Поляков

В «Литературной газете» вышла заметка, посвящённая театру «МОДЕРН»:

Скудны сборы у «Модерна»,

Так себе идут дела,

И поэтому, наверно,

Все — в чём мама родила.

Автор спрятался под псевдо­нимом, поэтому я пишу Ю. Полякову.

Уважаемый Юрий Михайлович, большое спасибо Вам за публикацию этого четверостишия. Оно совершенно справедливо описывает то, чем мы, нынешние сотрудники «МОДЕРНА», занимаемся последние месяцы: мы из кожи лезем вон, чтобы привлечь в театр зрителя.

Но почему же так случилось, что зритель забыл про театр «МОДЕРН»? Не потому ли, что ему, зрителю, театр был неинтересен? Может быть, Вам, Юрий Михайлович, стоило начать публиковать сатирические куплеты и бить в набат по поводу катастрофической ситуации в «МОДЕРНЕ» уже несколько лет тому назад — когда стало понятно, что театр пустеет? Когда в зрительном зале демонтировали целые ряды кресел — просто для того, чтобы хоть как-то «загримировать» эту пустоту?

Вы молчали и продолжали поддерживать Светлану Врагову. Вы дали согласие на постановку Вашей пьесы «Он. Она. Они» на сцене «МОДЕРНА». Жаль, делу это не помогло.

И теперь нам в «МОДЕРНЕ» приходится с величайшим трудом восстанавливать нормальную театральную жизнь. Мы предстаём перед публикой «в чём мама родила» ещё и для того, Юрий Михайлович, чтобы театру было из каких средств заплатить Вам авторский гонорар!!!

Приходите на премьеру 23-го мая, посмотрите «О дивный новый мир» – будем рады видеть Вас. Простите, что отвечаю в прозе: разбор доставшегося нам театрального «наследства», не располагает к стихосложению, увы.

Ю.В. Грымов,  художественный руководитель ГБУК г. Москвы «МДТ «Модернъ»

Уважаемый Юрий Владимирович!

Рад, что Вас не оставила равнодушным эпиграмма из рубрики «Фотошип», проиллюстрированная Вашей фотографией (к сожалению, вид сзади). Автор отнюдь «не скрывался за псевдонимом», а просто таков формат рубрики, в которой порой выступаю и я, грешный. Но в данном случае авторство принадлежит дежурному администратору клуба «12 стульев» Сергею Сатину. Я бы написал злее. Что же касается «катастрофической ситуации» в догрымовском «Модерне», о чём наша газета должна была, по Вашему мнению, бить в набат ещё несколько лет назад, то позвольте не согласиться. В прежние времена я часто бывал на спектаклях «Модерна» и запустения там не наблюдал, хотя проблемы, как у всякого творческого коллектива, имелись. Но, возможно, у нас с Вами разные углы зрения и задачи.

Зная Вас как бескомпромиссного обновителя культурного пространства, я всё же сомневаюсь, что Вы пошли на небывалый эксперимент и стали выплачивать авторам не только проценты от сборов со спектакля, но и с доходов от обнажения актёров, продажи алкоголя и сувениров и т.д. Как говаривал Станиславский, не верю! Во всяком случае, Российское авторское общество ничего о таких ваших нововведениях мне не сообщало. Подозреваю, едва моя комедия «Он, она, они» после этого ответа будет удалена из репертуара, подобно легендарной «Катерине Ивановне», гонорары мои сразу прекратятся, несмотря на самоотверженность вверенного Вам коллектива.

Да, я поддерживал прежде и поддерживаю теперь, в трудную для неё пору, народную артистку России Светлану Александровну Врагову, основавшую театр «Модерн» и руководившую им без малого 30 лет. Более, того, рекомендую и Вам последовать моему примеру, какими бы драматичными ни были обстоятельства Вашего прихода в театр. Не стоит уподобляться молодой супруге, которая немедленно выбрасывает из дома всё, наминающее об отставленной предшественнице. К тому же, и у Вас может появиться преемник. Сердца московских государственных мужей непостоянны.

А 23 мая я обязательно приду на премьеру и надеюсь убедиться в том, что Ваша строгость к предшественникам пропорцио­нальна требовательности к себе самому. Смущает, правда, что обновление репертуара начато с инсценировки английской антиутопии, носящей саркастическое название «О дивный новый мир». Надеюсь, Вы, будучи патриотом, имеете в виду нашу современную Россию, а не стандартизированно-бездуховный Запад, как написано в знаменитом первоисточнике. Так зачем скрываться за широкой спиной старика Хаксли? У нас в стране давно нет политической цензуры. Вы не заметили? Советую, как старший товарищ, работающий на творческой ниве вдвое дольше Вас: оставьте эзопов язык робким и криводушным! Решительней обращайтесь к современным русским драматургам, им есть что сказать и публике, и властям предержащим. Будьте смелым не только в борьбе с творческим наследием Враговой, но и с пороками нашего любимого Отечества! Успехов Вам в обнажении язв современности!

Юрий Поляков,  пока ещё автор «Модерна»

Неформат для „Золотой маски“,

Неформат для „Золотой маски“,которая всё больше превращается в коммерческий фестиваль

Искусство / Искусство / ТЕАТРАЛЬНАЯ ПЛОЩАДЬ

Лебедина Любовь

Лауреат «Золотой маски» Евгения Симонова

Фото: РИА "Новости"

Теги: искусство , театр , фестиваль , «Золотая маска»

В этом году театральный фестиваль «Золотая маска» при поддержке Министерства культуры РФ, Союза театральных деятелей России и правительства Москвы, длился около трёх месяцев, (февраль, март, апрель), где помимо основной программы были и «Маска плюс», и внеконкурсный смотр, и трансляция спектаклей в столичных кинотеатрах.

Такой небывалый размах при сложном экономическом положении в стране вызывает восхищение, но одновременно и возникает вопрос: «А где деньги Зин?..» Фи, какая проза, – скажет представитель прекрасного, – ведь речь идёт об искусстве, о нашем национальном достоянии, причём здесь субсидии, дотации и так далее.

Я не собираюсь уточнять, кто кому сколько выделял средств для фестиваля, но уже тот факт, что к давнишним спонсорам: Сбербанку, Аэрофлоту, Фонду Михаила Прохорова добавились Северсталь и ОАО «РЖД» говорит не только о нарастающих аппетитах «Золотой маски» и о меценатах, обративших внимание на бедную культуру, но и о колоссальных затратах этого форума, которые надо когда-то отдавать. Поэтому «Золотая маска» под брендом лучших спектаклей национальной премии устраивает чёс по всей стране и ближнем зарубежье, создавая тем самым себе широкую популярность и собирая кассу. Проект сам по себе выгодный, а в каких- то случаях и художественный, но так не бывает, чтобы при диком капитализме всё продавалось, а искусство не значилось в реестре товаров, которые тоже надо продавать.

Наблюдая за популяризацией «Золотой маски» со дня её основания, начинаешь замечать, как из бескорыстного соревнования профессионалов она превращается в коммерческий фестиваль, где крутятся большие деньги и каждый блюдёт свои интересы, ну, а каким образом сходятся дебет с кредитом, это уж не нам судить.

Тем не менее на торжественном закрытии театрального, так называемого, национального фестиваля в помещении Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко генеральный директор «Золотой маски» Мария Ревякина с гордостью говорила о невероятных успехах этого форума, благодарила инвесторов и отчитывалась за проделанную работу экспертного совета, отсмотревшего 936 постановок от Москвы до Дальнего Востока, предложив музыкальному и драматическому жюри увидеть 74 спектакля и выбрать из 213 номинантов лауреатов. Что и говорить – задача не из легких…

Но вот, что интересно: среди экспертов при отборе спектаклей бытует выражение: «Не наш формат!» Спрашивается, что подразумевается под этой загадочной формулировкой? Только не падайте в обморок, «наш формат», это продвинутые новации нового европейского театра, исключающие русский психологический театр, Как говорится: «Приехали!» Вот почему так тщательно фильтруется экспертный совет, выбирают тех, кто идёт в ногу с западниками и под видом ротации избавляются от независимых экспертов в комиссии по критике СТД. Тем не менее после прошлогоднего скандала, связанного с кандидатами от Министерства культуры, неугодными дирекции «Золотой маски», её руководство избрало тактику натиска, то есть поиска нетрадиционной режиссуры в малых и больших городах, параллельно засылая туда своих «эмиссаров», обещающих театрам попасть в число номинантов «Маски». Вот вам и негласная коррупция, если так можно сказать...

Думаю, по этой схеме на нынешний фестиваль номинировались Тимофей Кулябин, (режиссёр скандального «Тангейзера») с немыми «Тремя сёстрами» театра «Красный факел» из Новосибирска, где чеховский текст можно было прочитать на отдельном экране, а также Петр Шерешевский с «Дядей Ваней» из Норильска, определивший новаторский жанр спектакля, как «Концерт одиннадцати пианино и одного рояля». Эти инструменты составляли основу декорации, а исполнители бродили среди валяющихся на полу пластиковых пакетов и деревьев, похожих на больничные капельницы, представляя таким образом среду обитания чеховских героев. У этой категории драматических «первопроходцев» была одна задача: как можно сильнее эпатировать зрителей, чтобы мозги «закипали». Ведь музыкальные театры не могут позволить себе такую «роскошь», как переписывать музыкальную партитуру или вместо правильной ноты брать какую вздумается, тогда бы мы не узнали произведений великих композиторов. Поэтому классическая опера по-прежнему следует своим традициям, значит, у музыкальных экспертов было меньше «соблазнов» выдавать белое за чёрное и наоборот. Лучшим оперным спектаклем «Золотой маски» 2017 года была признана «Роделинда» Большого театра с лучшим режиссёром Ричардом Джонсоном, а Теодор Курентзис с пермской «Травиатой» – лучшим дирижёром, где автором светового оформления стал канадец Роберт Уилсон. Лучшим балетным сочинением был объявлен спектакль «Ромео и Джульетта» из Екатеринбурга. Не забыли и о Мариинке с лучшим балетмейстером Антоном Пименовым, блистательно представившем на исторической сцене «Скрипичный концерт № 2» с примой-балериной Викторией Терешкиной.

В номинации «Лучший мюзикл» Андрею Кончаловскому не повезло. Его «Преступление и наказание» в Московском театре мюзикла прокатили, зато Эдуард Артемьев оказался впереди всех модных композиторов, участвующих в конкурсе. Любимый режиссёр «Золотой маски» Роман Фиодори сочинил для красноярского ТЮЗа по мотивам произведений Исаака Бабеля и на музыку Александра Журбина «Биндюжник и Король» и таким образом дал фору прославленному мэтру кинематографии, заняв первое место на опереточном пьедестале. Интересная история произошла и с новой интерпретацией «Истории лошади» по мотивам повести Льва Толстого «Холстомер» в Самарском театре драмы имени Горького. Хореограф Сергей Грицай неожиданно переквалифицировался в режиссёра, надеясь с помощью известного художника Александра Орлова поразить воображение зрителей после товстоноговского спектакля, но жюри отметило только Князя Серпуховского в исполнении Владимира Гальченко, за лучшую мужскую роль второго плана.

Неожиданные сюрпризы подстерегали публику, пришедшую на церемонию вручения национальной премии, в течение трёх часов. Главный режиссёр Александринки Николай Рощин почему-то проходил в номинации: «Лучший художник», хотя не кто иной, как он поставил сказку Карло Гоцци «Ворон», которую детям до 16 лет я бы не рекомендовала смотреть. Ну, посудите сами: жуткий перформанс, да ещё с элементами мифологического триллера, повествует о двух братьях, обречённых на гибель в окружении чёрных птиц, несущих на своих крыльях смерть, напугает кого угодно. Особенно монументальное сооружение в виде неприступной башни, предназначенное для пыток, «выплевывающее» из себя отрубленные части человеческих тел. Что это – злая аллегория? Или устрашающий символ некого Дракона, пожирающего будущие поколения?

Приходилось напрягаться и разгадывать шарады и на двух других спектаклях, представленных на «Маску» из Санкт-Петербурга. Мнения критиков по поводу спектакля «Гроза» Андрея Могучего, второй раз ставшего лауреатом премии лучшего драматического режиссёра, разделились. Одни усматривали в мрачном ярмарочном представлении с изображением палеховских миниатюр на занавесах и статичными лубочными персонажами, распевающими арии и частушки, преднамеренное искажение пьесы Александра Островского. Другие – восторгались новыми формами экспериментирующего с классикой Могучего в креативном видении тёмного царства Калинов-города, где света нет и не может быть, поскольку Катерина дебютантки Виктории Артюховой изначально обречена на гибель, а её избранник Борис в исполнении оперного певца Александра Кузнецова – труслив и не способен услышать крик возлюбленной о помощи. Можно как угодно относится к режиссёрским метаморфозам Могучего, изначально озабоченного созданием атмосферного пространства, где артисты превращены в художественные фигуры игровых метафор, но, согласитесь, с таким прочтением «певца Замоскворечья» трудно согласиться. И уж тем более никто не ожидал, что ярый защитник психологического театра Лев Додин, руководитель Малого драматического театра в Санкт-Петербурге, единственного в России Театра Европы, вдруг поскользнётся на шекспировском «Гамлете», решив изобразить на территории Дании-тюрьме??? перестройку с инаугурацией нового короля Клавдия. В свою очередь, Гамлет Данилы Козловского появляется в Эльсиноре, чтобы создать оппозицию против дяди и матери, не износившей башмаков после смерти отца, вместе с подругой детства Офелией в исполнении Елизаветы Боярской. Столь необычное и спорное видение мирового хита ставит всё с ног на голову. Гамлет превращается в провокатора, а убийца Клавдий выглядит просвещённым монархом. Причём возникающая в королевских апартаментах тройка бродячих акёеров предостерегает каждого, отстаивающего свою точку зрения по поводу демократии, что всех их подстерегает «Мышеловка», рано или поздно они попадут в неё и погибнут. Вопреки вольному сочинению Льва Додина, весьма круто осовременившего шекспировскую пьесу, принцу Датскому – Данилу Козловскому всё-таки вручили премию за лучшую мужскую роль в драме, и любимцу публики пришлось объясняться в любви к режиссёру Додину и своим партнёршам: Елизавете Боярской и Ксении Раппопорт – Гертруде, которая больше всех актрис, на мой взгляд, заслужила первое место в номинации «Лучшая женская роль в драме».

Тем не менее жюри отдало предпочтение исполнительнице роли Софьи Павловны Толстой Евгении Симоновой в спектакле «Русский роман» театра имени Владимира Маяковского впервые за многие годы существования «Золотой маски» завоевавшего Гран-при фестиваля. Что в принципе примирило и традиционалистов, и авангардистов, поскольку Миндаугас Карбаускис никогда не поёт с чужого голоса. Он строит свой мир, опираясь на традиции театра Охлопкова и Гончарова с мощными характерами и жизнью человеческого духа на сцене. Одновременно привлекая к работе близких его мировоззрению драматургов, способных, как Марюс Ивашкявичюс, взглянуть на биографию великого писателя, как философа и пророка русского мира. Хочется верить, что благодаря таким спектаклям «Золотая маска» будет отвечать статусу национальной премии.

Высокий творческий горизонт

Высокий творческий горизонт

Искусство / Искусство / Штрих-код

Теги: искусство , живопись

Художник должен тренировать глаз – видеть красоту и постигать её

Заслуженный художник России, член-корреспондент РАХ, профессор Дмит­рий Слепушкин через несколько дней отмечает 50-летие.

С 2003 года он руководитель мастерской портрета, профессор кафедры живописи Российской академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова. Член Творческого Союза художников России, дипломант Российской академии художеств.

«ЛГ» не раз писала о мастере живописи, его выставках. С радостью присоединяемся к поздравлениям!

– Дмитрий Анатольевич, как вы стали художником, кого можете назвать своими учителями?

– Я родился в замечательном городе-памятнике – Петербурге. Вся его атмосфера призывала к тому, чтобы стать или художником, музыкантом или поэтом. Я выбрал первое. К тому же мои родители (отец художник-график) подталкивали меня в нужном направлении, за что я им очень благодарен. После окончания известной в Питере художественной школы СХШ имени Б.В. Иогансона встал выбор, где учиться дальше.

Я уехал в Москву и поступил в Суриковский институт, в мастерскую И.С. Глазунова. Безусловно, учёба у такого удивительного человека, уникального мастера, воспитывавшего нас на лучших образцах русского и западноевропейского искусства, закладывавшего в наши юные головы широкий спектр знаний по истории, культуре, религии, изобразительному искусству и т.д., не могла не оставить серьёзный отпечаток в душах студентов его мастерской. Илья Сергеевич поистине Учитель с большой буквы!

– У вас много работ батального жанра, исторических портретов, а также портретов выдающихся современников. Темы истории, войны, родины – как вы к ним пришли, чем они интересны и дороги лично вам? Ваш любимый жанр?

– У каждого художника должна быть своя «заветная», так скажем, тема, которую он знает, изучает и, конечно, любит. Для меня это прежде всего эпоха Александра I, Отечественная война 1812 года – время героическое и романтическое одновременно.

Ещё в детстве я с восхищением разглядывал портреты Д. Доу генералов – героев войны с Наполеоном в Эрмитажной галерее. А в 1990 году решил съездить на Бородинское поле, где неожиданно встретил «оживших» воинов тех лет, военно-исто­рических реконструкторов. Благодаря нашему знакомству появилась серия портретов в форме русской и французской армий. Мои новые друзья и меня втянули в реконструкторство, так что я в своём мундире Павловского гренадерского полка долгое время принимал участие в мероприятиях в России и за рубежом. Подобное вживание в образ помогло мне как художнику в работе над картинами. Произведение должно быть не только хорошо написано – в колорите, с настроением, но и точно исторически, вплоть до деталей мундира.

Разумеется, я работаю и в других жанрах живописи. Особо хочется упомянуть портрет, поскольку это всегда встреча с интересными людьми: у каждого свой неповторимый образ, мимика, жесты. Завязывается общение, которое может перей­ти в длительные добрые отношения.

– Что вы можете сказать о современном художест­венном процессе?

– Я вообще не понимаю деления на современное или несовременное, а значит, старое, отжившее своё. Есть хорошие художники и плохие, талантливые и бездарные. На мой взгляд, в искусстве нет прогресса. Боттичелли и Суриков гораздо современнее многих ныне живущих творцов.

Если говорить о ситуации в художественном процессе, то его можно обозвать безвременьем, поскольку прежние устои рухнули, а новые ещё не появились. Каждый рисует по своему разумению и выживает, как может. И чем дальше от столицы, тем хуже.

Сейчас мало кто пишет, например, серьёзные исторические картины – надо изучать тему, да и денег больших на этом не заработаешь. Всё исключительно на энтузиазме держится. А государство, в отличие от XIX века, не считает необходимым не только приобретать подобную тему, но и поддерживать художника даже морально. Музеи наши, соответственно, тоже не могут позволить себе покупку из-за отсутствия денег. Остаётся только надеяться на изменение сознания нашей руководящей элиты, на то, что придёт понимание необходимости сохранения исторической памяти для нас – сегодняшних граждан, для нашего будущего.

У ворот города. Войска Петра I в Прибалтике, 2016

– Как вы относитесь к советской художественной школе?

– Прежде всего надо вспомнить, как она появилась. На волне революции к рулю управления искусством пришли разрушители и ниспровергатели традиционного реалистического направления. Имена их всем хорошо известны, по сути, комиссары от искусства, пытающиеся создать свой авангардный антимир.

Власть какое-то время их терпела, но вскоре поняла, что с ними не только социализм, но и вообще ничего не построишь. Надо было возрождать нашу классическую школу живописи. И тут следует с благодарностью вспомнить художника Исаака Бродского, ученика Репина, который смог из руин запустения поднять Академию художеств. Были приглашены «старые кадры» Императорской академии. Снова вспомнили заветы чистяковской школы, на которой воспитывались все наши лучшие художники XIX– начала XX века. Так называемая советская, а по сути, традиционно русская реалистическая школа продержалась до перестройки.

Сколько замечательных, искренних и таких разных художников, с крепким рисунком и великолепной живописью рождены этой эпохой: А. Пластов, В. Стожаров, Е. Моисеенко, А. Грицай и многие, многие другие.

Я и все юные художники моего поколения учились тогда в этой школе, воспитывались, пользовались её благами – хорошей стипендией, например, на которую можно было жить студенту. Мы тогда знали, что наша профессия востребована. Сейчас испытываешь чувство признательности к стране, которая, увы, как Атлантида, ушла от нас, видя неблагодарных детей своих.

– Совет мастера начинающим творцам?

– Пожелание честно делать своё ремесло – стараться постичь азы профессии. Чтобы никто не смог вас упрекнуть в незнании, в неумении нарисовать что-либо. А достигается такой результат долгим кропотливым трудом. Многие хотят сразу и быстро, – но так не бывает. Творить вы будете гораздо позже!

Художник должен тренировать глаз – видеть красоту и постигать её. И если вы талантливы – берегите свой дар от конъюнктуры, чаще перечитывайте гоголевский «Портрет». Ну и, конечно, надо любить то, что вы делаете. Без любви к искусству всё остальное – пустой звук.

– Каким вы видите взаимодействие живописного жанра с литературой, насколько они важны друг для друга?

– Мы можем вспомнить «золотой век» русской живописи, русской литературы и музыки. Художники, писатели и музыканты были в духовном единении. Гоголь посещал мастерскую Александра Иванова в Риме, Чехов дружил с Левитаном, Коровин с Шаляпиным, а Горький читал свои произведения Репину. По всей видимости, они нуждались в таком общении, заряжаясь новыми идеями, мыслями, творческими планами.

К сожалению, наш век – время индивидуалистов. Но я всё-таки надеюсь на такое взаимодействие вновь, в ближайшем будущем, поскольку без большой идеи, большого стиля, отсутствия высокого творческого горизонта мельчают все. Будем надеяться, что рано или поздно мы станем свидетелями нового культурного возрождения России. Хотелось бы в это верить!

Беседу вела  Светлана Бронникова

Фонд кино: между прибылью и вечностью

Фонд кино: между прибылью и вечностью

Искусство / Киномеханика / Прямая речь

Рыбас Святослав

Фильм Николая Лебедева «Экипаж» стал одним из лидеров проката

Теги: искусство , кинопроизводство , кинопрокат

Нужно больше ясности и открытости в понимании, на что идут деньги

Состоялось заседание Общественного совета (ОС) при Министерстве культуры РФ, посвящённое работе Фонда кино. Дискуссии отличались остротой и актуальностью обсуждаемых проблем, часто выходили за рамки объявленной повестки дня. В них участвовали кинематографисты Николай Бурляев, Юрий Кара, Александр Мельник, Александр Галибин, писатель Святослав Рыбас, председатель Общественного совета Павел Пожигайло, актёр Егор Бероев, культуролог Михаил Лермонтов, исполнительный директор Фонда кино Антон Малышев, председатель попечительского совета Фонда кино, советник по культуре Президента РФ Владимир Толстой.

«ЛГ» обратилась к Святославу Рыбасу с просьбой рассказать о событии.

– Святослав Юрьевич, какие выводы сделаны по итогам обсуждения? Наше кино уверенно конкурирует с Голливудом? А если не конкурирует, то не до конца сдаёт свои позиции?

– Судя по информации Антона Малышева, экономические достижения растут. Например, кассовые сборы фильма «Экипаж» (1 400 335 222 руб.) на уровне сборов голливудской продукции на нашем рынке. Правда, в десятке самых кассовых наш «Экипаж» единственный, остальные созданы за границей. Для сравнения, первое место у фильма «Зверополис» – 2 280 173 516 руб.

Главная задача фонда – поддержка отечественной кинематографии, повышение её конкурентоспособности, обеспечение условий для создания качественных фильмов, соответствующих национальным интересам, популяризация отечественных фильмов в стране и за рубежом. Статистика показывает, что фонд успешно работает: сегодня доля российского кино в кинотеатрах страны составляет 29 процентов.

Как это достигнуто? Сделана ставка на поддержку лидеров кинопроизводства, которые обеспечивают львиную долю кассовых сборов. Нынче их список выглядит так: «ТаББак» Тимура Бекмамбетова, СТВ Сергея Сельянова, «Арт Пикчерс Студия» Фёдора Бондарчука и Дмитрия Рудовского, «Студия ТРИТЭ Никиты Михалкова», «Энджой мувиз», «Нон-стоп продакшн» Александра Роднянского и Сергея Мелькумова, «Централ Партнершип», «Дирекция кино» Анатолия Максимова, «Продюсерская компания Игоря Толстунова и «ВБД Груп» (Yellow, Black and White).

Это крупные компании, в их компетенцию входит не только собственное производство, но и поддержка иных сценаристов и режиссёров, (аутсайдеров для фонда).

Вот здесь начинается первая нестыковка, о которой сообщил Юрий Кара на основании собственного печального опыта. Это опытный авторитетный мастер, но его проект не был поддержан «лидерами». А это фильм о подвиге 20-пушечного брига «Меркурий» в неравной схватке с двумя турецкими флагманами (110 и 74 пушки) в мае 1829 года. Шансы на спасение у «Меркурия» были ничтожны, но команда под руководством капитан-лейтенанта Александра Казарского, предпочитая смерть капитуляции и бой спуску флага, выиграла это сражение. В Севастополе установили памятник, на котором выбита надпись: «Казарскому. Потомству в пример».

Как видим, современное «потомство» не может отдать должное подвигу. Сей случай напомнил историю создания фильма Андрея Шальопы «28 панфиловцев», который посмотрел каждый четвёртый гражданин России. Фильм мог бы и не дойти до зрителей, если бы не персональная поддержка бывшего посла Казахстана в России Таира Мансурова (его отец защищал Москву), президента Казахстана Нурсултана Назарбаева и министра культуры РФ Владимира Мединского. Поддержка была внесистемной, «штучной».

Юрий Кара вспомнил, что он обращался к В.В. Путину с просьбой изменить порядок взаимодействия «аутсайдеров» с «лидерами», но пока что система не изменена.

Здесь мы сталкиваемся с проблемой, которая стоит не только перед кинематографом, а в целом перед нацией. Именно так!

Михаил Лермонтов (он прислал своё выступление, будучи в отъезде) указывает, что в Уставе фонда значится «обеспечение условий для создания качественных фильмов, соответствующих нацио­нальным интересам» – единственное упоминание о требованиях к кинопроизводству в свете реализации государственной культурной и информационной политики. Никаких иных требований к осуществлению фондом своих полномочий в этой сфере в открытом пространстве нет». Однако в Основах государственной культурной политики РФ, в Стратегии национальной безопасности РФ, в Доктрине информационной безопасности РФ продиктованы следующие задачи: укрепление гражданской идентичности; создание условий для воспитания граждан; сохранение исторического и культурного наследия и его использование для воспитания и образования; передача от поколения к поколению традиционных для российской цивилизации ценностей и норм, традиций, обычаев и образцов поведения; утверждение в общественном сознании ценности накопленного прошлыми поколениями исторического и культурного опыта; утверждение в общественном сознании традиционных семейных ценностей, повышение социального статуса семьи, преодоление разрыва между поколениями внутри семьи, возрождение традиций семейного воспитания; налаживание диалога между поколениями в масштабах общества; использование в общероссийском публичном пространстве и государственных средствах массовой информации эталонного русского литературного языка; применение информационных технологий в интересах сохранения культурных, исторических и духовно-нравственных ценностей многонационального народа РФ; нейтрализация информационно-психологического воздействия, в том числе направленного на подрыв исторических основ и патриотических традиций, связанных с защитой Отечества.

Продекларированный на заседании руководством фонда принцип приоритетности экономических показателей встретил единодушное возражение. Современная обстановка требует иных походов.

Николай Бурляев по этому поводу привёл высказывание Н.В. Гоголя, что «бой идёт за души людей».

– Святослав Юрьевич, вы были единственным писателем среди выступавших. На что вы обратили внимание?

– На сценарии. Департамент кинематографии министерства после долгих проволочек предоставил ОС информацию о поддержанных им сценариях детских, документальных, игровых фильмов. Документальное кино достаточно полно и интересно отражает современность и запросы общества. С детскими фильмами – катастрофа. (Это подтвердил и Александр Галибин, который мучается с доведением до зрителей снятого им фильма «Золотая рыбка».) Сценарии режиссёров-дебютантов выражают скромность интеллектуального и социального запроса авторов. «Взрослое» кино отражает ту же ситуацию с разной степенью банальности, пошлости и даже анекдотичности. Я предложил вернуться к практике соцзаказа, поддержки социально значимой тематики. Ввести персональную ответственность работников министерства за рекомендованные проекты. Обсуждать на заседаниях Общественного совета планы Департамента кинематографии. Ввести гласное рецензирование сценариев. Расширить круг экспертов, провести их ротацию. Думаю, следует изменить зоны ответственности фонда и министерства. Сегодня фонд сосредоточен исключительно на развитии массового, зрительского кинематографа, всё «остальное» – в Министерстве культуры. То есть сейчас мы имеем дело с двумя непересекающимися системами.

Михаил Лермонтов предложил провести процедуру общественного контроля в отношении соблюдения соответствия национальным интересам решений Фонда о финансировании кинофильмов, вызвавших негативный общественный резонанс. Рекомендовать фонду принять общепринятую форму декларации целей и задач, открыто устанавливающую обязательства соблюдения национальных интересов в соответствии с Основами государственной культурной политики, Стратегии нацио­нальной безопасности и Доктрины информационной безопасности.

Не скажу, что пафос выступлений членов ОС всем понравился.

Испуганный паровоз

Испуганный паровоз

ТелевЕдение / Телеведение / Телесобытие

Кондрашов Александр

Треугольная жизнь: Вронский и Каренин с супругой

Теги: Онегин , Татьяна Ларина , Печорин , Чацкий , Настасья Филипповна , князь Мышкин , Наташа Ростова , Пьер Безухов , Анна Каренина , Карен Шахназаров

Трагедия гордыни, или Анна, которую не жалко

Они не наши родственники, не близкие друзья, они давно умерли, «в реале» их и не было никогда, но о них спорят, из-за них ссорятся, рвут отношения...

Онегин, Татьяна Ларина, Печорин, Чацкий, Настасья Филипповна, князь Мышкин, Наташа Ростова, Пьер Безухов, Анна Каренина…

Литературные герои, которые олицетворяют Россию.

Каждое из их киновоплощений – волнительное событие в культурной жизни страны.

От ненависти до любви

Скандал в Сети вспыхнул, как только чиркнули по экрану первыми рекламными роликами «Анны Карениной». Либеральный «Фейсбук» гневно разгорался: «Бездарно всё, бездарны все! И продавшийся кровавому режиму режиссёр, и артисты, которым не аристократов играть, а хабалок и хамов на «улицах разбитых фонарей». Во время показа первых серий в непомерно длинных рекламных паузах по «Фейсбуку» носились искры испепеляющих комментариев. Приведу, слегка отредактировав, те из них, в которых было что-то от конструктивной критики:

• Толстой переворачивается в гробу, и при чём тут Вересаев с японской войной? Что Вронский в этой Анне нашёл? Курносая, худая, как смерть (правда, с милыми ямочками на щеках), из героинь Толстого может играть разве что проститутку Катюшу Маслову.

• Зачем в сцене скачек появляется Александр II, который реагирует на падение Вронского так нервно, как будто у него тоже с ним роман?

• Анна изменяет мужу, потому что он думает только о себе и о работе, но главное – потому что храпит!

• Мать Вронского при посещении дома сына совершает манипуляции с пылью, как будто она Елена Летучая из телепрограммы «Ревизорро».

• Вронский похож на учтивого менеджера среднего звена, Каренин – на вкрадчивого вора в законе. Мужиковатая, басовитая Каренина, как риелторша, врывается в дом к Вронскому, будто хочет его осмотреть, чтобы купить, и отдаётся хозяину в рабочем порядке.

• Шахназаров хотел угодить Путину, потому сделал Анну мерзкой феминисткой на манер «Pussy Riot», а японская война здесь, чтобы приблизиться к ситуации – «Россия в кольце врагов».

• Ах, какой умница Никита Ефремов в роли Калужского, и как хорошо сыграл бы здесь кого-нибудь его отец, но, конечно, таких крупных талантов из-за их бескомпромиссной политической позиции в этот сериал не пригласили. А как была бы точна Лия Меджидовна в роли Лидии Ивановны!

• Куда в финале Анна едет в карете с кучером-дьяволом? В светлое будущее? Где железнодорожник с молотком? Куда подевался паровоз, испугался Анны? Зачем режиссёр придумал китаянку в финале?

Собрание «ненавистников» особенно оскорбилось появлением режиссёра сразу после трансляции четвёртой серии в программе Владимира Соловьёва, расточавшего комплименты «великому сериалу о великой любви». То, что режиссёр от Толстого быстро перешёл к волнующей его международной тематике, покоробило даже его защитников. И благодарственный спич телеведущего по окончании сериала тоже показался лишним. Не надо понуждать нас к любви. Мы как-нибудь сами. Если захотим.

Грандиозная Анна

Поклонники Карена Шахназарова не скоро пришли в себя, да их в Сети и было намного меньше. Травля выдающегося режиссёра и кинодеятеля, спасшего в конце 90-х «Мосфильм» от исчезновения, была отвратительной, как и издевательства над его артистами, которые уж точно ни в чём не виноваты и в рамках поставленных задач сделали всё, что могли.

Приведу эмоциональный отклик актрисы и телеведущей Юлии Меньшовой: «…хочется громко крикнуть именно в FB-пространство, что это потрясающая работа Елизаветы Боярской. Грандиозная даже!!! И Максима Матвеева. Кирилла Гребенщикова. Виталия Кищенко. Ивана Колесникова. Вики Исаковой (исполнители ролей Вронского, Сергея Каренина, его отца, Стивы и Долли. – А.К. ). Я готова в общем-то перечислять все титры, включая поразительного мальчишку, сыгравшего Серёжу в детстве (Макар Михалкин.– А.К. ).

Причиной тому – великолепная работа режиссёра Карена Шахназарова, который напомнил нам всем о давно забытой роскоши под названием ТРАКТОВКА.

Это авторский взгляд на узко-выделенную мелодраматическую линию романа Толстого. Пристальный анализ человека. Отношений. И просто фантастическое исследование женского характера. Причём трактовка не совсем вольная, а совершенно в ключе самого Льва Николаевича.

Эдакая «Крейцерова соната» наоборот. От женского лица. Образ далеко не комплиментарный. Впитавший в себя оттенки истеричности конкретной женщины, Софьи Андреевны Берс (неизменной музы женских образов Толстого), и нарождающийся дух феминизма, и тупик религиозности, подменивший содержание внешней формой приличий.

Именно такую Анну, мощную натуру, одержимую гордыней и всеми, рождёнными этим душевным недугом страстями, и воплотила Елизавета Боярская.

Блестяще. С беспощадной правдой. И безупречной мотивацией последнего шага – под поезд».

Да, блестящая отповедь, со многим можно согласиться, но… «как мне быть с моей грудною клеткой и с тем, что всякой косности косней»? Где всепобеждающая женственность Анны и победительная мужская стать Вронского? Где любовь-страсть? Даже в самых жарких сценах в кадре холодно. И зачем в «узко-выделенной» истории про Анну, пусть и рассказанной Вронским, наблюдать то, как японцы теснят наших казаков в Маньчжурии?

Роскошь трактовки

Спасибо Карену Шахназарову и каналу «Россия 1» за то, что дали повод ещё раз обратиться к «Анне Карениной». Мы перечитываем, переосмысливаем Толстого, а он – нас. Уже четверть века, как страна вернулась в бывшее проклятое, а ныне светлое прошлое: с высшим светом, сановниками, поместьями, золочёной молодёжью, конюшнями, дворецкими, гувернантками-англичанками. И с новым знанием пытаемся трактовать роман. Какая задача ставилась при экранизации? Дотянуться до классика или рихтовать его под себя? Использовать для достижения каких-то своих художественных целей? И что это за цели?

Мне кажется, что именно сейчас важнейшим персонажем романа является вымаранный сценаристами Константин Левин. Но даже если не заморачиваться крайне актуальными исканиями Константина, драма Анны без любовной линии Левина и Кити не полна и не до конца понятна.

Вместо Кити и Левина в сериале появились… китайцы, наши солдаты, японская война, и сцены эти занимают значительное место. То есть во время просмотра сериала про «великую любовь» в него нагло вторгалась не только ненавистная рекламная пошлятина, но и притянутая за уши абсолютно посторонняя «китайская грамота», сама по себе добротно снятая, милая, но… не Толстого. Равноценная подмена?

Второе, что удивило в трактовке, касается собственно истории Анны – Толстой слегка подправлен и переписан.

Анна, как властная хозяйка, сама приезжает в дом к Вронскому, чтобы… отдаться, то есть овладеть им. Потом она ведёт себя как современная бизнесвумен, капризная собственница, которую конкуренты отстранили от дел.

В сцене, где обсуждается постройка больницы в имении Вронского, Анна так шпарит инженерными терминами и делает это с таким удовольствием, как будто она прирождённый прораб. У Толстого, разумеется, этого нет. Главная героиня здесь не трепетная лань, не жертва страстей, а затравленная волчица, и становится понятно, почему в финале нет сцены самоубийства – со зла на рельсы не ложатся.

Многие, не читавшие роман, так и подумали, что Каренина не погибла, а укатила куда-нибудь в Лондон с горничной, а многие из читавших остались в недо­умении. Действительно, в карете, ведомой дьяволом, Каренина выглядела как одержимая, как фурия. Её было не жалко.

Впрочем, у каждого времени своя Анна.

Р.S. Неожиданное по ходу просмотра

Поймал себя на том, что мне хочется, чтобы «китайские» эпизоды подольше не кончались. Так в них было уютно, спокойно: артисты органичны, никто ничего не изображал, ни с каким феминизмом не боролся, Толстого не пере­иначивал…

И ещё. Карен Шахназаров очень давно и очень правильно настаивает на том, что нужно возродить Госкино с чрезвычайно важным для кинопроизводства институтом редактора. И даже открыл на «Мосфильме» что-то вроде школы редакторов. И как раз один из «выпускников этой школы» (Алексей Бузин) и писал сценарий «Анны Карениной». Жаль, что не успели воспитать редактора, который бы увлёк режиссёра линией Левина и имел бы мужество отговорить его от симбиоза Льва Николаевича с ни в чём не повинным Викентием Викентьевичем.

А сериал о той позабытой войне хорошо было бы снять. О ней писал не только Вересаев.

Курорты, которые мы потеряли

Курорты, которые мы потеряли

Общество / Общество / О времена!

Шубина Дарья

Крым. Санаторий «Курпаты» (раньше пансионат «Дружба»)

Теги: общество , профсоюзы

А ведь когда-то по недорогим путёвкам на них отдыхали почти все

В конце апреля Совет Федерации предложил поддержать развитие санаторно-курортной отрасли, увеличив спрос на услуги российских санаториев за счёт введения налогового вычета по НДФЛ на путёвки в здравницы. Зачем нужен этот манёвр? Даже оставшиеся в ведении профсоюзов здравницы давно ориентированы на коммерческие продажи, генерируя оборот не менее 1 млрд. рублей в год.

Санатории – явление, порождённое советской экономикой и системой здравоохранения. И хотя первые здравницы существовали в России ещё в начале XX века, их массовое строительство стартовало только после выхода положения Совнаркома о социальном обеспечении трудящихся в октябре 1918 года. Санаторно-курортное лечение было впервые утверждено как вид врачебной помощи. Курорты стали собственностью государства и охранными зонами, а все их «земли, парки, степные и водные пространства» перешли из ведения Народного комиссариата земледелия к Народному комиссариату здравоохранения.

Концепция всеобщего санаторно‑курортного лечения требовала беспрецедентного наращивания коечного фонда. С 1933 по 1937 год общий объём капиталовложений (включая ведомственные средства) превысил 600 млн. рублей. По данным статистического сборника «Народное хозяйство СССР за 70 лет», к 1939 году в стране действовало почти 2200 санаториев, пансионатов с лечением и санаториев‑профилакториев общей мощностью 255 тысяч коек.

В конце 1950-х годов было создано управление ведомственными санаториями, а вскоре власть над индустрией практически полностью сосредоточилась в руках профсоюзов. Они получили в своё ведение большую часть санаториев, домов отдыха и пансионатов, но тем не менее Госплан СССР закладывал в бюджет финансирование расходов по обслуживанию этих объектов. Профкомы распределяли часть путёвок бесплатно, часть – за 30% стоимости.

К 90‑му году, по данным сборника «Народное хозяйство за 70 лет», в стране действовали 5853 санатория, предоставлявших услуги отдыха‑оздоровления, профилактики профзаболеваний и долечивания пациентов, перенёсших острые заболевания, например, инфаркт миокарда. После распада СССР почти 2,5 тысячи объектов отошли бывшим союзным республикам, ставшим независимыми государствами. России досталось больше половины санаторно‑курортного комплекса СССР. Как страна распорядилась этим наследством?

Развитие санаторно‑курортного комплекса перестало волновать государство, финансирование снизилось. Прямые продажи путёвок из‑за обнищания населения оказались невозмож­ны, а опустевшие санатории потенциальным инвесторам – первым российским капиталистам – были неинтересны. Индустрию по большому счёту сохранили дальновидные энтузиасты – сотрудники санаториев, решившиеся приватизировать разрушающиеся курортные объекты и создать акционерные общества. Часть санаторных предприятий осталась на балансе ведомств и Росимущества, часть перешла к новым владельцам промпредприятий как довесок к профильным активам.

Однако основным наследником санаторно‑курортной индустрии оказалась организованная в 1990 году Федерация независимых профсоюзов России (ФНПР), получившая большинство оздоровительных мощностей ВЦСПС. По данным РБК, федерации тогда досталось 678 объектов, аналитики Института сравнительных исследований трудовых отношений и Университета Уорика оценили их общую стоимость в 2,9 млрд. рублей (в ценах на 1 января 1992 года). Часть санаторно‑курортного комплекса профсо­юзов – предположительно 68% – перешла под контроль региональных профобъединений. Некоторые объекты, оказавшиеся у ФНПР, были сразу приватизированы. В частные руки тогда попал, например, санаторий «Русь» в Сочи, правда, через 10 лет по решению суда актив вернулся в федеральную собственность, на баланс Управделами Президента РФ.

Кризис 1998 года вызвал всплеск спроса на внутренний туризм, и спустя какое‑­то время санаторным направлением, особенно в привлекательных приморских зонах, стали интересоваться частные инвесторы. Волнением капитала не преминули воспользоваться проф­союзы. По разным оценкам, на сегодняшний день ФНПР освободилась чуть ли не от половины своих санаторных активов. Как свидетельствует сайт туроператора «Профкурорт», в распоряжении ФНПР осталось 374 санатория. Президент Национальной курортной ассоциации Александр Разумов, впрочем, не сомневается, что ФНПР по‑прежнему остаётся самым крупным игроком санаторного рынка с миллиардными оборотами.

На какие средства живут нынешние здравницы? Заработать только с помощью ОМС и соцстрахования нельзя, говорят игроки санаторной индустрии, так что без коммерческих путёвок не обходится никто. Санатории профсоюзов от целевых клиентов совсем отказаться не могут, но стараются свести эту нагрузку к минимуму. «У нас есть установленная квота на профсоюзных пациентов, они имеют 20‑процентную скидку, – говорит Миляуша Муртазина, начальник отдела качества санатория «Бакирово», принадлежащего Федерации профсоюзов Респуб­лики Татарстан. – Но основной поток всё же формируют коммерческие продажи, около 30% мощностей обслуживает заказы крупных предприятий, таких, например, как АвтоВАЗ и «Лукойл».

Государство включается в оплату санаторно‑курортного лечения, только если речь идёт о реабилитации в санатории (ОМС) или о льготниках – инвалидах, участниках Великой Отечественной войны и ветеранах боевых действий и ещё нескольких категориях (соцстрахование). В 2015 году в системе ОМС были задействованы 104 санаторно‑курортные организации, Фонд соцстрахования направил своих подопечных в 470 санаторно‑курортных учреждений, потратив на это 3,9 млрд. рублей, но обеспечить путёвками удалось лишь 27,4% льготников, и те, кто ездил в этом году, снова попадут в санаторий лишь через три‑четыре года. На рынке, оценённом Росстатом в 2015 году в 119 млрд. рублей, социальные бюджеты погоды не делают.

Так что основной объём продаж путё­вок приходится на физических лиц, доходы которых весьма ограниченны. Средняя стоимость суток в санатории стартует от 3,5 тысячи рублей в зависимости от курорта, а среднее время отдыха в санатории не превышает десяти дней, хотя курс оздоровления должен быть не менее двух недель. Тормозит развитие санаторной отрасли сезонность. На юге России игроки рынка больше ориентируются на туристов и работают сезонно, «проседая» в зимнее время. Оттого, наверное, на этих территориях заметна ротация собственников. Сохранять позиции удаётся тем санаториям, управленцы которых умело сочетают преимущества туристического объекта и медицинские компетенции. Недаром успешные игроки кон­центрируются не столько в южных регионах, сколько в Сибири. Но тут появляется новая проблема – транспортная доступность объектов.

Цифры

В санаториях, домах отдыха и пансионатах во времена СССР ежегодно лечились и отдыхали 19 миллионов человек, то есть примерно каждый тринадцатый. Путёвка в санаторий на 24 дня в 70–80-е годы стоила в среднем 120 рублей. При частичной компенсации профсоюзами она обходилась в 36 рублей.

Путь к гармонии

Путь к гармонии

Книжный ряд / Общество / Книжный ряд

Зуева Ксения

Теги: Сергей Ключников , Меч победы

Сергей Ключников. Меч победы. О русской психологической мобилизации в XXI веке. М. Беловодье 2016, 304 с. (Новая психология саморазвития) 1000 экз.

Главным русским оружием автор книги назвал патриотизм. Сделав небольшой экскурс в прошлое, он убедительно доказывает, что, когда патриотический тонус был высок, на подъёме находилась и сама Россия, когда же национальное единство ослабевало, патриотический настрой падал, начинались нестабильность и смута.

Сегодняшние мегатренды – глобализация, информационные войны, терроризм, санкции и демонизация России – таковы, что без мобилизации всех здоровых сил общества мы можем оказаться вытесненными на обочину большой истории. Для обычного человека всё это опасно ещё и разрушительным воздействием на психику и появлением болезней психогенного характера, лишающих его счастья, жизненной энергии и способности достигать поставленной цели.

Как противостоять этим вызовам? В первую очередь, считает психолог, кандидат философских наук, академик РАЕН Сергей Ключников, воспитывая любовь к Родине в себе, своей семье и в детях, научившись отражать информационные атаки и отделять истинные ценности от ложных.

Помимо анализа мегатрендов, раскрытия секретов манипулирования общественным сознанием и психикой отдельной личности, в книге приведена и стратегия противодействия этому, методика управления собой и своим сознанием для защиты от глобального зомбирования. Методы и психотехники, предлагаемые читателю, собирались и применялись автором более трёх десятков лет. Они направлены на то, чтобы научить человека управлять собой – своим телом, эмоциями, желаниями, мыслями, действиями и поведением, помочь правильно ставить цели и достигать их, пробуждать скрытые ресурсы организма, владеть собственными вниманием и волей, соединять личные жизненные сценарии с потребностями страны. Книга будет полезна всем, стремящимся обрести гармонию и целостность.

Ксения Зуева

На пороге мировой перестройки

На пороге мировой перестройки

Общество / Общество / Авторитетное мнение

Теги: Язык , Сборник статей о становлении русского дискурса

Кардинальные изменения – лишь вопрос времени

Язык

Сборник статей о становлении 

русского дискурса

сост. А.В. Щипков

М. 2017 144 с. 

На днях вышел в свет небольшой томик в светло-коричневой обложке с заглавием «Язык». В нём несколько статей о культурно-языковом пространстве современной России – о языке русской традиции, языке либерализма, современного искусства, о языке так называемой публичной истории. Эта книжка, возможно, единственный общественный проект в России, который продолжает традицию «Вех» и «Из-под глыб». Сборник «Язык» завершает трилогию, написанную разными авторами за последние пять лет по следам сравнительно недавних общественных перипетий. До «Языка» увидели свет «Перелом» и «Плаха». Появление каждого из них становилось заметным событием в российской интеллектуальной жизни. Наш собеседник – составитель всех трёх книг доктор политических наук, писатель Александр Щипков.

– Александр Владимирович, с выходом сборника «Язык» новые русские «Вехи» увидели свет полностью, в виде трилогии. Сколько лет вы трудились над ней?

– У нас не было цели начать и закончить в какие-то сроки. Авторы отзывались на то, что происходило со страной в течение пяти лет, с 2012 по 2017-й. Это было совершенно спонтанно, как дыхание.

– Материалы сборников стали откликом на конкретные события?

– Да, но не только на те, что проходят в новостных лентах. В 2012-м стало понятно, что мы в шаге от начала больших изменений в стране и мире. Поэтому и сборник назывался «Перелом», и посвящён он был ревизии знакомых понятий – «интеллигенция», «консерватизм», «либерализм», «традиция», «справедливость», «солидарность». Нужен был новый взгляд на привычные вещи. Тогда нам казалось, что мы со своими идеями сильно опережаем события.

– Разве это было не так?

– Так оно и было до какого-то момента. Но в 2014 году время резко ускорилось, и нам пришлось догонять. «Плаха», вышедшая в 2015-м, писалась почти в режиме реального времени, одновременно с развитием украинского сюжета.

– Вы удовлетворены результатом, есть ощущение выполненного долга?

– Удовлетворён. У меня в последние годы наряду с выходом нескольких собственных книг развивался ряд проектов с другими авторами. Я тесно сотрудничал с кругом журнала «Тетради по консерватизму», в 2016 году мы вместе выпустили содержательный номер, в котором препарировали идеи одной из последних книг патриарха Кирилла. Делаю любопытный проект с такими яркими теоретиками, как М. Ремизов и Б. Кагарлицкий. Совместно с философским факультетом МГУ сегодня расписываем детали нового исследовательского проекта. Но именно трилогия «Перелом – Плаха – Язык» остаётся, может быть, моим самым любимым замыслом.

– Почему именно трилогия особенно вами любима?

– Трилогия «Перелом–Плаха–Язык» – это возможность прямого высказывания, что, на мой взгляд, очень важно. Публичное пространство в эпоху «информационной экономики» устроено так, что мышь не проскочит. Всякое высказывание должно иметь свою цену на рынке информации и быть частью рентабельного проекта. В противном случае вас никто не услышит.

– Как это можно изменить?

– Нравственные ориентиры должны быть отделены от денег и иметь приоритет. У нас этого нет. Поэтому патриотизм, сострадание, справедливость – это, увы, неликвидные вещи. И как бы мы ни рассуждали об этом, система просто отторгает то, что не приносит прибыль в кратчайшие сроки. Причём отторгает самым иезуитским способом, объявляя всё, что есть нежелательного, «тоталитарными комплексами», «популизмом», «имперской ностальгией», «алармизмом»… Есть длинный ряд слов и понятий, которые призваны табуировать такие вещи. Как раз в последнем сборнике «Язык» эти кодовые слова подробно разобраны как составные части господствующего дискурса. Этот идиоматический по сути язык как раз и играет роль запретительной инстанции, то есть цензуры.

– Но ведь прямого запрета не существует?

– Есть дискриминация по идеологическому признаку. Есть привилегия, эксклюзивное право воздействия на аудиторию. Всё это вкупе равнозначно запрету. Это механизм жёсткого контроля, который наименее критичная часть общества осуществляет сама над собой, как заключённые в тюрьме «Паноптикон» из книги Мишеля Фуко «Надзирать и наказывать». Это дисциплинарный тип власти. Последняя часть нашей трилогии как раз и посвящена вопросу о том, как обойти ловушки, которые расставляет нам «чужая речь», как освободиться от «либерлингвы», как обрести свой собственный голос. Как, например, выйти за рамки порочного круга той модели национальной истории, которая нам долго навязывалась.

– И что вы для этого посоветуете?

– Например, перестать считать ХХ век неким временным разрывом, который якобы не может быть встроен в общую логику русской истории. Примечательно, что модель «разрыва традиции» применительно к недавнему прошлому нам навязывается сразу с двух сторон. Со стороны антикоммунистов, которые говорят об «ужасном прошлом», за которое надо бесконечно каяться и не мечтать о достойной пенсии, и со стороны коммунистов, для которых оно прекрасно, зато ужасно всё, что было до этого, – «проклятый царизм» и т.п.

– А как правильно?

– Нужно вынести вопрос морально-политических оценок за скобки общеисторического нарратива. ХХ век – это время проб и трагических ошибок. Просто надо уметь делать выводы. Плохое и неудачное отбрасывается традицией, хорошее сохраняется и передаётся.

– Что для этого необходимо?

– Например, следует дополнить ряд ключевых исторических дат, которые в учебниках и в массовом сознании определяют ход нашей истории. Этот список у нас прореженный, неполный. Например, 1612, 1703, 1812, 1861, 1905, 1917, 1941–1945, 1961, 1991. Но это ведь далеко не всё. Где, например, годы церковного раскола и Крымской войны? Где 1914-й, 1939-й, 1993-й, 2014-й? Если вы выстроите другую шкалу, вы и историю увидите по-другому.

– Что значит по-другому?

– Более реалистично, как нечто целостное и непрерывное. Тогда, например, будет понятно, что несколько войн – Первая мировая, Гражданская, Финская, Великая Отечественная – для нас, русских, части одной большой войны. Которая в другом режиме продолжается до сих пор. И хотя мы пока проигрываем, нам удалось закрыть внутренний фронт. В 2014-м гражданская война перестала быть частью процесса, она завершилась примирением «белых» и «красных» в рамках крымского консенсуса.

– Трилогия была нужна, чтобы рассказать об этом?

– Да, в том числе и об этом. Но просто сказать мало. Не обо всём, но о многом говорилось и раньше, до нас. Важно было сказать это по-другому, на другом языке, изменить правила и повестку разговора. Ведь язык – это прежде всего система правил, причём не только правил речи, но и правил поведения. Мы говорим с его помощью, но и он говорит «нами». Как сказать и что сказать – во многом одна и та же проблема. Язык – такой же социальный институт, как правовая система или УК. Поэтому за чистотой языка очень важно следить, а мы этим пренебрегаем. Вот «Язык» и посвящён тому, как можно выскользнуть из тисков фальшивого дискурса и обрести возможность свободного общения, прямого высказывания.

– В этом и заключается смысл подзаголовка «Сборник статей о становлении русского дискурса»?

– Совершенно верно. Слово «русский» ведь долгое время было маргинализировано и отчасти табуировано. Но уже сейчас за него идёт жёсткая борьба: в будущем тот, кто сможет представлять русских, получит в свои руки громадный исторический ресурс. Надеюсь, это будут здравые и ответственные люди, а не те, кто ходит с уточками и носит на голове кастрюли.

– Что нас ожидает впереди?

– Мировая перестройка. То же, что происходило с СССР в конце 1980-х, только теперь перед кардинальными изменениями стоит мир Запада. Сегодня предпринимаются отчаянные попытки заморозить этот процесс, достаточно посмотреть, что происходит внутри США. Но логику истории невозможно обмануть или повернуть вспять, она своё возьмёт. И то, что система будет меняться, – это очевидно. Это вопрос времени, а не факта. Весна истории в любом случае состоится. Обещаем.

Беседу вёл  Сергей Володин

Звуки тишины

Звуки тишины

Спецпроекты ЛГ / Литературная ярмарка / Рассказы

Воронов Виктор

Человек, живущий в городе, настолько привыкает к постоянным шумам машин, поездов, трамваев, что зачастую и не обращает внимания на это.

Уровень его слуха становится пониженным, и он многое даже не слышит.

Но стоит этому же человеку оказаться на природе, в тишине, как у него просыпается тонкое восприятие самых незначительных звуков.

Вот у нас в деревне Пустошка от тишины по ночам аж звенит в ушах…

Кузнечик стрекочет в хорошую погоду с раннего утра до глубокой ночи и, кажется, даже и ночью…

Если в дом залетел комар, то его писк долго не даёт уснуть.

Большинство птиц начинают летом петь с первыми лучами солнца. И их пение настолько многообразно, что порою, наверное, может даже заменить некоторый симфонический оркестр.

Зимой, конечно, таких звуков меньше…

Послушайте, как красиво скрипит под вашими ногами снег! Здесь целая палитра звуков. В морозный день, а тем более морозной ночью, снег скрипит особенно трескуче. Звук как бы раскатывается по морозному воздуху и, отражаясь во встреченных преградах, трескучим эхом возвращается к вам.

Совсем по-иному скрипит под ногами свежевыпавший и падающий тихо на землю снег. Эти звуки не трескучи и не раскатисты, а достаточно приглушённые и как бы сдавленные – как сам снег.

По-другому также скрипит и весенний снег. В нём уже появились кристаллики льда, и они, ломаясь под ногами и задевая друг друга, производят своеобразное шуршание, отдалённо похожее на шуршание льдин и льдинок при ледоходе на реках…

А это – хрустальное журчание покрывающегося тонкой коркой льда ручья. Уже образовались забереги, и местами ручей полностью схватился льдом. Но не весь, и поток воды, вырвавшись со звоном из-под кромки льда на свободу, устремляется вновь под лёд, создавая ещё более звонкое звучание, ударяясь в ледяные сосульки, палочки и трубочки. И создаётся лёгкий перелив звуков, отдалённо напоминающий игру на клавесине или весеннюю капель…

И опять уже весна и натруженное гудение пчёл, возвращающихся нагруженными нектаром из полёта в свои ульи. На лапках пчёл белеет или желтеет «обножка» – пыльца, собранная ими с весенних цветов. Этот рабочий гул пчёл такой созидающий и умиротворяющий, что заставляет вновь и вновь задуматься о смысле мироздания и о том, что человек должен жить в гармонии с Великой Природой Земли…

Туман

Туман бывает не всегда и не везде. В городах редко увидишь настоящий туман. В них, как правило, температура воздуха бывает на несколько градусов выше, а болота и долины рек встречаются нечасто. А ведь туман-то и образуется именно в низинах и этих долинах.

…Вот он – туман – появился внизу у речки. Затем медленно стал заполнять луговину. В него постепенно погрузились редкие берёзки и осинки, выросшие по краям пахавшегося в прежние годы совхозного поля.

Далее туман «наезжает» на нашу небольшую пасеку, и в нём тонут улья с пчёлами. И вот он уже поглотил штакетный забор, калитку и подкрадывается к крыльцу, на котором стою.

Теперь туман огромными хлопьями обволакивает меня, и я ощущаю его прохладное и такое приятное после дневной жары дыхание. А он движется всё дальше и дальше. Он уже поглотил и наш огород, и баню, и выполз к дороге и полю с другой стороны нашей улицы.

Реальная картина всего, что до этого окружало меня, растворяется в белом мареве. Туман становится всё гуще и гуще, и всё вокруг вместе с ним медленно погружается в ночь…

…А утром, когда только начинает светать, ещё до восхода солнца, туман кажется ещё плотнее, гуще, п-р-о-х-л-а-д-н-е-е и даже х-о-л-о-д-н-е-е.

Он как бы выходит из ночи – такой белый и светлый, как начинающийся день. Первые лучи солнца несмело и робко пробивают кажущуюся такой огромной толщу тумана.

Постепенно туман светлеет. Вот он ещё охапками цепляется за деревца, ложбинки и понемногу-понемногу расслаивается и исчезает совсем, растворяясь в наступающем ярком солнечном очередном летнем дне нашей прекрасной Земли!

Девять стихов от музыканта

Девять стихов от музыканта

Спецпроекты ЛГ / Литературная ярмарка / Лирика

Свердлов-Ашкенази Владимир

• • •

Ты если хочешь тишины

Прими её во всём объёме

Малейший свет в дверном проёме

Тебе добавит новизны

И если думаешь молчать

Поститься и искать ответа

То нету лучшего завета

Чем от себя не убегать

Когда пугаешься стены

И тени чёрною толпою

Пришли, и сумраки горою

Тебя накрыли, не спеши

Избавиться от муки сложной

Она тебя лишь в сотый раз

Наводит истиной тревожной

На свет, который не угас.

Сочинение музыки

Я в плену бесконечного счастья

Где солнцем желание дышит

Где на небе играют запястья

Небо чудную музыку слышит

Стройной гладью волшебных туманов

Появляются чуткие звуки

И в гармонии океанов

Сокровения тянутся руки

Добротою сияет пространство

И далёкое видится близким

И душа изумрудным убранством

Дарит миру свои обелиски

• • •

Посмотри как много в мире звёзд

А одна твоя, возьми без промедленья

Будут тебе грозди виноградных лоз

Если ты взовёшь к её творенью

Жизнь загадка, но не надо брать

Всё живое сальными руками

Если небу суждено сиять

То не стоит петь с его врагами

Всё на свете зыбко,и едва ль

Можно разумом понять законы эти

Всё что верно – плавится как сталь

Всё что свято – нам расскажут дети

• • •

Мне сегодня не так одиноко

Я сегодня с самим с собой

Я из фруктов волшебного сока

Созидания выпью с лихвой

Я возьму карандаш и бумагу

Может нотную, если свезёт

И пойду сочинять про отвагу

Про героя, что рвётся вперёд

Пусть стоят корабли на суше

Да и лодки приличной нет

Всё равно я пути не струшу

Меня свой направляет след

• • •

Что раскрывает природу вещей

Может быть ночь а может быть день

Время стучится в наши сердца

Грядущего с прошлым одна полоса

Может быть завтра а может вчера

Мы не отыщем ответ никогда

Только сегодня и только сейчас

Станет законом волшебным для нас

Вся наша жизнь это временный путь

Лишь в настоящем кроется суть

• • •

Этой утренней ночи

Стремительно небо

И в глазах проступает листва

Поразительным свойством

Осеннего снега

Нам поют о себе небеса

Расточительной бурей

Бессрочного года

Разлетается сердца хрусталь

Отражаясь в глазури

Танцует природа

Созидая волшебную даль

Нет, душа не потёмки

Просто свет потушили

И зажгли электрический вой

Чёрно-белой бы плёнки

Да чтоб звук приглушили

И душа б воротилась домой

• • •

Ты придёшь к своим вратам

Долгожданный и упрямый

И воздвигнешь к небесам

Храм покоем изваянный

Постулаты и скрижаль

Словом высечешь священным

Незгибаемым как сталь

Духом светлым и смиренным

Вечности посмотришь в даль

И останешься ей верным

• • •

Когда сомнения с усталостью

Пугают суть твою унынием

Стращают немощную старостью

И вялой грусти изобилием

Найди мечту свою забытую

Сотри границу невозможного

И волю в руку взяв налитую

Ногами пни смятенье ложное

Возьми перо как шпагу тонкую

Достань бумагу непорочную

И вознесись твореньем щёлкая

На свой олимп душой бессрочною

Потом отведай блюдо яственно

Запей вином весельем дышащим

И водрузись на трон свой царственно

Уже всевидящий,

уже всё слышащий

• • •

Я перегрыз синеву облаков

На небоскрёбе от жадности

Часто сбивался в стаю волков

В свете своей бесполярности

Я перечитывал тысячи дней

Мною в пустую потраченных

И отмечал вековой юбилей

Духа с материей сплаченных

Я предавался забвенью шутя

Всех призывал к отпеванию

Ну а потом будто и нехотя

Вновь обращался к призванию

Я перелистывал множество книг

Где-то когда-то написанных

И отличать стал секунду и миг

От настроений бесчисленных 

Закон с чёткими гарантиями

Закон с чёткими гарантиями

Спецпроекты ЛГ / Московский вестник / Вокруг хрущёвок

В городе есть дома, которые невозможно отремонтировать

Фото: Агентство Москва

Теги: городское хозяйство , строительство , реконструкция

Власть не заинтересована в конфликтах

Все фракции Государственной Думы проголосовали за принятие законопроекта о реновации жилья.

Некоторые моменты этого документа, безусловно, ещё требуют доработки, однако стремление властей реализовать программу в соответствии с законом и интересами москвичей можно только приветствовать. Тем более, эта тема вызвала определённые волнения у населения: интернет наполнился слухами и провокациями, в которых различные маргинальные политики пугают людей переездом за МКАД, расселением по общежитиям и плохим качеством новых квартир. Закон же, находящийся сейчас в Думе, даёт на все эти пугалки вполне конкретные ответы. Прежде всего он гарантирует новое жильё не меньшей площади; переселение в пределах района; улучшенную отделку; необходимую социальную инфраструктуру и новый уровень благоустройства дворовых территорий. И, наконец, самое главное: снос будет происходить только после опроса жителей. Их желание – главный фактор реализации программы. Там, где жители против, их дома никто сносить не будет. Окончательное принятие этого закона позволит, во-первых, создать новый правовой институт – «реновация жилой застройки», а во-вторых, установить основные гарантии граждан, получающих новое жильё в рамках программы реновации.

Один из авторов законопроекта, депутат Госдумы Николай Гончар подчеркнул, что переселение жителей будет осуществляться в тот же или соседний район того же административного округа:

– Выступая на расширенном заседании совета Государственной Думы, мэр Москвы Сергей Семёнович Собянин наглядно показал безальтернативность сноса старого пяти­этажного фонда в Москве. Жить в нём некомфортно, ремонтировать бессмысленно, а то и небезопасно. В Москве сейчас завершается выполнение первого этапа программы реконструкции домов пятиэтажной застройки, отселён 1651 дом площадью 6 млн кв. м, переселено более 160 тыс. семей. Вместе с тем в Москве остаётся значительный объём морально и физически устаревшего жилого фонда, более 25 млн кв. м, в них проживает 1 млн 600 тыс. граждан. Опыт реализации предыдущей программы показывает, что реализовать новую, гораздо более масштабную программу реновации без внесения отдельных изменений в законодательство не представляется возможным.

Прямая речь

Пётр Толстой, заместитель председателя Госдумы РФ:

– Мы не заинтересованы в том, чтобы на ровном месте происходили какие-то социальные конфликты, чтобы люди в итоге оказались недовольны тем, что делает власть. Эта программа для людей, эта программа с одной целью – изменить их жилищные условия. Жители пятиэтажек и ветхого жилья, которое выработало свой срок, которое невозможно отремонтировать, получат новые равнозначные квартиры в новых домах.

80% жителей в тех районах, где сосредоточено большое количество пятиэтажек, поддерживают программу и хотят переселиться. При доработке ко второму чтению нужно учесть условия для собственников нежилых помещений в таких домах, а также прописать процедуру учёта мнения граждан и другие нюансы. Программа фактически предлагает людям новое жильё в любом случае, которое будет стоить дороже, чем то, из которого они выезжают. Будет проведён поквартирный опрос. Надо понимать чётко две вещи: без вашего согласия переселить вас невозможно, вы должны этого хотеть.

Безупречно верные

Безупречно верные

Спецпроекты ЛГ / Московский вестник / Дата

Мэр Москвы С. Собянин и председатель Совета ветеранов АМО «ЗИЛ» С. Колонин

Приближающийся День Победы столица России отметит Парадом Победы на Красной площади, шествием «Бессмертного полка» на центральных улицах города и другими масштабными мероприятиями, главными гостями которых станут ветераны.

Об этом заявил мэр Москвы Сергей Собянин на торжественном вечере в честь 30-летия образования Московской городской общественной организации пенсионеров, ветеранов войны, труда, Вооружённых сил и правоохранительных органов. По словам градоначальника, ветеранские организации являются полноправными парт­нёрами столичного правительства в решении многих вопросов городского развития.

– Московский городской совет ветеранов – огромная созидательная сила, – отметил мэр. – Это славная нестареющая гвардия, надёжный партнёр правительства Москвы в решении вопросов развития города. Вместе с вами мы создали уникальную систему социальной защиты горожан. Вместе с вами мы проводим большую работу по сохранению исторической памяти. Только за последние годы установлены десятки памятников и мемориальных досок в честь героев и памятных событий войны. Вместе с вами, дорогие ветераны, мы создали и сохранили почти 2 тыс. школьных и университетских музеев. Вместе с вами реализуем и другие проекты, которые дают твёрдые нравственные ориентиры для молодёжи.

„Алмаз“ и „Альфа“ родятся заново

„Алмаз“ и „Альфа“ родятся заново

Спецпроекты ЛГ / Московский вестник / Индустрия

Аэродромный радио­локационный комплекс производства ЛЭМЗ

На юге столицы построят завод по выпуску автомобильных компонентов.

Новое производство возникнет на базе известной российско-японской компании «Альфа Автоматив Технолоджис». Предприятие, располагавшееся в современном прессово-сварочном корпусе завода имени И.А. Лихачёва и выпускавшее штамповочные изделия для многих российских автосборочных заводов, получило согласно решению Градостроительно-земельной комиссии Москвы земельный участок в три гектара в промышленной зоне «Бирюлёво». Площадь производственного корпуса составит 45 тысяч квадратных метров.

Ещё одно промышленное предприятие столицы – Лианозовский электромеханический завод – решено реконструировать. Для этого физически и морально устаревшие объекты ЛЭМЗа будут снесены, а на их месте будут построены опытный завод «Алмаз» и современные производственно-складские здания.

Справка

Лианозовский электромеханический завод входит в состав концерна воздушно-космической обороны «Алмаз – Антей». Основные виды выпускаемой продукции – радиолокационные комплексы и системы. В их числе средства наблюдения в районе аэродромов и на воздушных трассах, автоматизированные системы управления воздушным движением, метеорологические радиолокаторы.

Библиотека во времени и пространстве

Библиотека во времени и пространстве

Спецпроекты ЛГ / Московский вестник / Это интересно

Выставка Жана-Марка Аракеляна, представленная библиотекой искусств имени А. Боголюбова и посвящённая московским библиотекам, открылась 22 апреля на Страстном бульваре.

Авторский проект французского фотографа, осуществляемый при поддержке Департамента культуры Москвы, представляет собой фотовыставку из 33 работ, рассказывающих о московских публичных библиотеках. Художник представил на них библиотеку в качестве интеллектуально-культурного пространства. На его фотографиях не просто интерьеры и стеллажи с книгами, а лица людей, соприкасающихся с миром книги.

Как сообщили агентству городских новостей «Москва» в дирекции по развитию культурных центров, для главной афиши Аракелян выбрал лицо мечтательной девочки с книгой Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц». Её он и отправляет в путешествие по московским библиотекам, которые предстают перед зрителем глазами ребёнка. В каждой из них она находит что-то важное для своего духовного становления, приобщается к истокам отечественной и мировой литературы, музыкальной культуры. Фотограф показывает то, что изумило его больше всего: не столько редкие книги, которые удалось увидеть и подержать в руках, но в первую очередь людей и живое человеческое общение.

Свистун Холопьев

Свистун ХолопьевОтрывок из романа

Литература / Портфель ЛГ / Проза

Никитин Юрий

Теги: Современная проза

Читателям «ЛГ» хорошо знакома публицистика Юрия Никитина, писателя из Астрахани, а сегодня на страницах газеты он впервые предстаёт как автор художественного произведения.

Этот роман, ещё не придя к широкому читателю, уже обрёл своих ценителей. Отправленный в виде рукописи на Лондонский литературный конкурс, он сразу вошёл в лонг-лист, получив высокую оценку у критиков. Тема романа совсем не оригинальна, но актуальна во все времена: художник и власть. На переднем плане повествования – мастер художественного свиста Пётр Евграфьевич Холопьев, тихий, интеллигентный человек, волею судеб обретший покровителя и поклонника в лице всемогущего сановника по имени товарищ Ивс. Серьёзный анализ произведения ещё впереди, но уже теперь ясно одно: автор, предоставляя нам возможность самим определить, во благо или во вред идёт творцу близость к «сильным мира сего», концентрирует внимание на психологии этих отношений, исследуя внутренний мир героев и те изменения, которые происходят с ними в результате такого союза…

Товарищ Ивс, открывая утром глаза, иногда удивлялся этой мудрёной механике, работавшей без сбоев. В детстве, помнится, именно этого он и страшился: что вот заснёт, да и не проснётся. Впрочем, вспоминать детство товарищ Ивс не любил. Ему даже странным казалось, что он когда-то мог ходить в коротких штанах с помочами, гонять по улицам собак и получать подзатыльники от взрослых. Порой, по необходимости, приходилось напрягать память, чтобы припомнить какой-нибудь эпизод, и, даже если он припоминался, в нём было всё что угодно и кто угодно, кроме самого товарища Ивса, изображение которого будто стёрли гигантским ластиком. Была ещё надежда на тех, кто окружал товарища Ивса в молодые годы, но поиск их, проведённый представительно и оперативно Фрейлисом Ивановичем, дал ужасающий результат. Как доложил товарищу Ивсу Фрейлис Иванович, сотрясаемый внутренней дрожью, все окруженцы к моменту поиска, а то и во время его скончались, хотя среди них было много не совсем старых людей. Товарищ Ивс после доклада долго смотрел в какую-то точку на стене. Фрейлис Иванович хотел уж было кликнуть врача, но тут товарищ Ивс очнулся и сказал мягко и протяжно, будто выспался славно, пока точку на стене разглядывал:

– Спасибо, Фрейлис Иванович, за горькую правду.

Этого Фрейлис Иванович никак не ожидал и потому ушёл от товарища Ивса приметно довольным, что случалось крайне редко. Действительно, для удовольствия у Фрейлиса Ивановича причин было немного. Как-то по осени сам не свой прибежал к нему Шимпанзин и, запинаясь, рассказал о том, что допрашиваемые в качестве знавших когда-то товарища Ивса люди в количестве двух человек несут непотребную ересь и на все уговоры получше вспомнить тот или иной эпизод отвечают высокомерным отказом.

– И какую же непотребную ересь они несут? – устало спросил Фрейлис Иванович, специально оторвав взгляд от важных бумаг, лежавших перед ним на столе.

– Брешут, будто в детстве товарищ Ивс был ростом с маленького ребёнка и букву «эр» не выговаривал, – насупившись, точно в обиду за товарища Ивса, ответил Шимпанзин.

– Ещё что? – тоже озаботившись, спросил Фрейлис Иванович.

– Что в банях подглядывал и ябедничал...

– Чушь какая-то, – сказал Фрейлис Иванович.

– Да кабы только чушь, а то и чего почище, – заважничал Шимпанзин, но тотчас был остановлен строгим взглядом хозяина кабинета.

Фрейлис Иванович и впрямь не любил иносказаний.

– Ты, Роман Яковлевич, научился бы иногда собеседника слушать, – начал он издалека. – Я как сказал давеча: чушь какая-­то. Не простая чушь, а именно какая-то. А уж какая она какая-­то: собачья, или кошачья, или зловредно враждебная – это отдельно выяснять придётся. А ты всё с налёта норовишь, да эзоповым языком притом пользуешься, не понимая, что эзопов язык не для тебя писан. Приведи ко мне этих грамотеев.

Вопреки ожиданиям, упрямцы оказались тихими, малограмотными людьми, чья речь преимущественно состояла из пауз и мата. Фрейлис Иванович, будучи и сам порой невоздержанным в словах, и то через пару минут смутился и сделал докладчикам выговор, благодаря которому лишь увеличилось количество и продолжительность пауз.

– Убрать! – вскричал он, едва за сенеками затворилась дверь. – Убрать, убрать к чёртовой матери! Роман Яковлевич, голубчик, да как же вы разобрали что-то в этом чушатнике? Ну, там про маленького мальчика, букву «эр», баню...

– Так я ж их трое суток не кормил, – признался Шимпанзин. – Они говорили, я записывал, думал, сопоставлял. Кой о чём сам догадался.

– Это о чём же? – спросил настороженно Фрейлис Иванович.

– О бане, – смущённо ответил Шимпанзин. – В детстве все в банях подглядывали.

Прежде чем выступить с ответным словом, Фрейлис Иванович сделал паузу... Товарищ Ивс, поблагодарив Фрейлиса Ивановича за горькую правду, долго ещё потом не мог примириться с потерей тех, кого когда-то знал, но уже не помнил. Фрейлис Иванович и Шимпанзин, помогавшие ему скорбеть об утрате, иногда чудесным образом вспоминали чьи-то прощальные слова. Начинал обычно Фрейлис Иванович.

– Пятеро утверждали, что вы человека как-то спасли, – говорил он, злясь на себя за неловкость в выборе количественного состава утверждавших.

– И к тому же не одного! – подхватывал Шимпанзин.

– По-вашему, я должен помнить об этом всю жизнь? – неожиданно расходился товарищ Ивс. – Неужели совсем никого не осталось, кто видел, к примеру, как я кого-то спасал?

– Есть такой! – раньше Фрейлиса Ивановича выскочил Шимпанзин. – Вот только поправится и тотчас перед вами предстанет.

– Не вот только поправится, а е с л и поправится, – уточнил мрачно Фрейлис Иванович. – Вечно ты, Роман Яковлевич, не с той ноги ступаешь.

– Да уж, небось, поправится, – стоял на своём Шимпанзин. – Вчера в сознание пришёл, спросил, где находится и как зовут. Чего же ещё надо?

– Ну и как его зовут? Глядишь, вспомню... – оживился товарищ Ивс.

– Да кто ж, кроме него самого, это знать может, – сказал Шимпанзин. – Главное в том, что он вас хорошо помнит.

– Проследи, Фрейлис Иванович, – напутствовал товарищ Ивс, поднимаясь и тем самым давая понять, что беседа закончилась, – ответственно проследи. Если мы этот шанс упустим, то концов не найдём.

Всю дорогу до своего кабинета Фрейлис Иванович нехорошо промолчал, и, переступая начальнический порог, Шимпанзин был готов ко всему, однако вместо ожидаемого урагана по кабинету прошмыгнул молодой ветерок, очень даже кстати освеживший. Фрейлис Иванович, воссев за стол, поиграл с бумажками, огляделся, позёвывая, а лишь потом, будто мимоходом, спросил:

– А ты, Роман Яковлевич, сам-то знаешь, где ты находишься и как тебя зовут, мать твою в тридесятое царство?!

Шимпанзин неслышно засмеялся, проглотив смешок ещё в зародыше. Понял: пронесло... На роль выздоравливавшего отрядили художника-сексота Пражского.

– Тоже из греков, поди, – сказал Фрейлис Иванович, нехотя утверждая кандидатуру новобранца. – У тебя там нормальные люди вообще есть или одни греки?

Пражскому побрили голову, лысину по просьбе Шимпанзина зачем-то густо намазали зелёнкой и укрыли бинтами. Пражский посмотрел на себя в зеркало и сказал, высвобождая из-под бинтов брови:

– У Хацкевича есть странная картина «Неизвестный мужчина в ожидании свидания» – так я теперь похож на этого мужчину. Если, конечно, снять бинты и вернуть волосы.

«Художники, – подумал брезгливо Шимпанзин. – Чего плетут – сами не знают...»

Фрейлис Иванович, к которому Пражского доставили для экзамена, хмуро оглядел нововошедшего и столь же хмуро спросил:

– А посолидней ничего нельзя было найти?

– Член Союза художников... – вступился было за Пражского Шимпанзин, но был тотчас жёстко оборван начальником.

– И чего прикажете делать с этим членом? – ехидно осведомился Фрейлис Иванович, гуляя вокруг Пражского, как гуляют обычно с упрятанными за спину руками вокруг колонны в парке культуры и отдыха трудящихся. – Зачем нам тут вообще этот член? И как прикажете подать его товарищу Ивсу? Вот тут, мол, товарищ Ивс, член говорящий объявился, да мало того, что говорящий, так вас ещё прекрасно помнящий!

– Я, между прочим, известный художник! – не стерпел Пражский.

Фрейлис Иванович остановился против уха гордеца и, привстав на цыпочки, громко произнёс:

– Вы не художник. Вы – ч л е н Союза художников.

Подначивал Пражского Фрейлис Иванович и во время экзамена. У Пражского там было одно место в самом начале воспоминаний, когда он говорил: «Помню, стоял я как-то на мосту...» Так Фрейлис Иванович, не дав ему договорить, сам и продолжил: «...и подумывал, а не сигануть ли мне вниз головой. Вот и надо было сигануть – дурака бы теперь изображать из себя не пришлось и художников бы поубавилось».

Про художников Фрейлис Иванович сказал совсем тихо, как бы на излёте фразы, заглушённой к тому же шимпанзинским протестом. В целом же Пражский сыграл убедительно, но Фрейлис Иванович не был бы Фрейлисом Ивановичем, коли бы не придрался к чему-нибудь напоследок. В результате решено было голову возвернуть в прежнее состояние, а упор сделать на колченогость. Спектакль, однако, провалился с позором. Товарищ Ивс терпеливо выслушал прохожего очевидца и, когда тот, отстучав весело по паркету протезом, покинул кабинет, сказал укоризненно Фрейлису Ивановичу:

– Ну зачем надо было на такую маленькую роль задействовать художника Пражского? Если нет свидетелей, значит, и нет, а устраивать из этого балаган нехорошо. Шимпанзин небось поусердствовал?

Фрейлис Иванович, молча кивнув, отправился в контору, вызвал секретаршу и надиктовал два приказа о выговорах себе и Шимпанзину, а также информационное сообщение о безвременной кончине известного художника Пражского, последовавшей в ночь на такое-то.

– А такое-то ещё не наступило, – сказала секретарша, медля с записью.

– Наступит, – ответил, глядя задумчиво в окно, Фрейлис Иванович. – Определённо наступит. Вот завтра проснёшься, а оно уже и наступило. Если, конечно, проснёшься.

«Как-то всё нескладно собралось, – размышлял он, выстукивая пальцами популярный мотивчик. – Всех-то он помнит, всех-то он знает...» Продолжая левой рукой извлекать из стола глухие звуки, правой потянулся к телефону. «Соедините меня с художником Пражским», – сказал кому-то и замер в ожидании. Вскоре в трубке зашуршало, и Пражский, постаревшим лет на двадцать голосом, хрипло произнёс:

– Слушаю вас, Фрейлис Иванович!

– Вы должны нас всех извинить, – сказал нервно Фрейлис Иванович. – Непременно и решительно должны нас всех извинить. У вас голос необычный. Я сейчас пришлю к вам врачей. Вас надо подлечить. Никуда из дома не уходите, а то с таким голосом вы долго не протянете и ничего путного не нарисуете. Прощайте, батюшка.

Вошла секретарша, принесла свежие бумаги на подпись. Фрейлис Иванович прочитал внимательно приказы и, не подписав, бросил в корзину, а визируя информационное сообщение, вздохнул и сказал: «Всё одно не жилец».

Весть о кончине художника Пражского не понравилась товарищу Ивсу. Шествуя в траурной процессии во втором ряду вместе с Фрейлисом Ивановичем, он говорил о превратностях судьбы. Фрейлис Иванович молча со всем соглашался, разглядывая вдову, которая по приказу Шимпанзина шла прямо перед ними. Утомившись от философии, товарищ Ивс тоже воззрился на вдову и вскоре заметил вслух, что если долго смотреть на женщину со спины, то в какой-то момент увидишь и её лицо. Фрейлис Иванович и против этого не возразил, хотя и мог, потому что при долгом разглядывании женщин со спины видел что угодно, только не лицо.

Промолчав так до поминок, Фрейлис Иванович там и разговорился. Сначала он похвалил селёдку, потом охаял грибы, а в ожидании второго пространно поделился своими наблюдениями. Возможность углубиться в тему предоставил ему товарищ Ивс, всегда плохо поминавший и теперь вот застрявший на щах.

– Я тут что подметил, – легко отрыгнув, начал Фрейлис Иванович. – Не тут, а вообще.

И умолк, потянувшись взглядом к далёким подносам, на которых стояли тарелки со вторым. Товарищ Ивс, давившийся хлёбовом, кстати, отвлёкся и полюбопытствовал:

– И что же ты подметил, Фрейлис Иванович?

– А то, – сказал Фрейлис Иванович, нехотя отводя глаза от людей из обслуги, многие из которых показались ему странно знакомыми, – что национальность человека точнее всего можно определить на его похоронах. Во-первых, имя, отчество, фамилию настоящие узнаешь, а во-вторых, увидишь родных и близких. Ладно новопреставленный, с ним и так всё было ясно, но вот вчера мы хоронили человека по фамилии Оглоблин, и вдруг на табличке такие слова, а вокруг такие рожи...

Тут ложка товарища Ивса наконец-то звякнула о дно тарелки, и звон этот тотчас был услышан официантами. Грея руки над дымком, исходившим от картофельного пюре, товарищ Ивс сказал:

– Вы, Фрейлис Иванович, национальным вопросом, как я понял, увлекаетесь – так займитесь им по-серьёзному. Нельзя же в самом деле допускать, чтобы у нас люди инкогнито жили. Это неприлично и к тому же картину общего государственного состояния искажает. Я, к примеру, привык думать, что у нас одних людей больше, а по табличкам выходит, что других. Меня это лично оскорбляет.

Вечером Фрейлис Иванович вызвал к себе Шимпанзина и дал тому задание провести негласную инвентаризацию фамилий – на предмет приведения в соответствие... Здесь Фрейлис Иванович было запнулся, не найдя под рукой нужной формулировки, но Шимпанзин и так всё понял и бил уже копытом в нетерпении. Остаток дня, а также и ночь Фрейлис Иванович провёл с Фелицией. Напугав девушку хмурым видом и вопросами относительно происхождения имени, он потом загоготал довольно, как ребёнок, а Фелицию затискал, зашлёпал, повторяя одну и ту же фразу:

– Хохлушка, ой, хохлушка!

Той же ночью товарищу Ивсу тоже не спалось, но по менее приятной причине. Меры, принятые им в отношении поголовья мух, начали в конце концов приносить результаты, а это, в свою очередь, решительно не понравилось сироте. Мальчик сильно нервничал, лишённый возможности охотиться, бил дядьку, присматривавшего за ним, а накануне отказал Холопьеву, который тратил на поганца своё драгоценное время.

Пётр Евграфьевич, человек воспитанный и интеллигентный, разумеется, не подал виду, что расстроен – напротив, был весел и многоречив, и поганца защищал, припоминая, что и сам в детстве был далеко не образцовым ребёнком. Товарищ Ивс с недоверием отнёсся к словам Петра Евграфьевича. Он и представить себе не мог Петра Евграфьевича на месте сироты, но стремление выгородить несчастливца приветствовал и одобрял. Провспоминав до полуночи детские годы, собеседники расстались.

Товарищ Ивс, выказывавший во время разговора некоторые признаки сонливости, после ухода гостя разгулялся и даже припомнил, как брал сироту из детдома. Было, впрочем, нечто, предшествовавшее этому событию.

Когда от Фрейлиса Ивановича стали поступать первые неутешительные сведения о поисковых работах, товарищ Ивс вдруг вспомнил о родственниках, которые многое могли знать. Фрейлис Иванович тоже воодушевился, обнаружив кладезь познаний, и лично выехал на юг. Вернувшись через неделю из командировки, он прямо с вокзала отправился к товарищу Ивсу и, не мудрствуя, поведал, что приехал ни с чем. Более того, рассказавший ему печальную историю семьи троюродный брат товарища Ивса, единственный из оставшихся в живых близких и дальних родственников, разволновавшись, скончался на глазах у Фрейлиса Ивановича, повергнув того в ужас. Товарищ Ивс стойко перенёс утрату. Отойдя к окну, из которого открывался чудесный вид на каменную башню со звездой, он сказал, глядя не на башню, а на пустынную площадь, распростёртую перед ним:

– Отца я не знал. Тот, кто меня воспитывал, не был моим отцом. А мать я помню хорошо. Это была крупная, грузная женщина, носившая чёрные одежды. Под носом у неё росли усики, и это раздражало её сожителя. У меня, Фрейлис Иванович, как вы теперь знаете, было шесть братьев и три сестры, а уж двоюродных и троюродных вкупе с дядями и тетями – вообще без счёта. И вот теперь, когда я мог бы им всем чем-то помочь, никого из них нет. Печаль лежит на моём сердце, Фрейлис Иванович, большая, скучная печаль.

На следующий день товарищ Ивс поехал в ближайший детдом и взял под расписку глухонемого мальчика-сироту, который гонялся за мухами, коих там было великое мно­жество.

Тут тоже не обошлось без шероховатостей. Заведующая детдомом, улыбчивая нацменка, поначалу попыталась всучить товарищу Ивсу своего сына, зашедшего к ней по случаю и, естественно, сиротой не являвшегося, но бдительность проявил Шимпанзин, уловивший сходство между рекомендуемым претендентом и самой заведующей. Во время этих драматических событий муха-сволочь и присела на губе озабоченного иным товарища Ивса, где и была взята в плен неутомимым ловцом. Таким образом, вопрос о претенденте был решён мгновенно, хотя во время операции по освобождению губы от мухи товарищ Ивс получил от освободителя сильный тычок в зубы и даже вынужден был позже обратиться за медицинской помощью. Освободитель же то ли не понимал своего счастья, то ли не желал расставаться с мухами, но как бы там ни было, радости особой не проявил, а напротив, укусил Шимпанзина за указательный палец, которым тот хотел пощекотать ему нос.

Уже в машине товарищ Ивс сообразил, что промахнулся с выбором, но сама мысль об обмене вызывала у него неприязнь: всё-таки ребёнок, пусть и шаловливый, не веник, который можно запросто снести в хозмаг и без особых объяснений поменять на другой. На том спокойная жизнь для товарища Ивса и закончилась. По чести сказать, её у него никогда не было, но всё же, прибывая раньше домой и опускаясь к себе в подземелье, он иногда ощущал некоторую отдалённость от земной суеты, где приходилось заниматься исключительно умственными делами и не находилось места и времени для душевных чувствований. Теперь же всё переменилось.

Нешумный бунт сироты застал товарища Ивса врасплох. Он знал, что нужно делать с говорунами, которые выбивались из общего ряда, но глухонемой горемыка из ряда-то как раз и не выбивался, а крепко стоял по самой его серёдке, притом молча. Приглядываясь к воспитаннику и размышляя потом о его судьбе и жизненном предназначении, товарищ Ивс однажды пришёл к удивившему его самого выводу, что именно немота была следствием глухоты, а не наоборот.

Наш Баженов

Наш Баженов

Общество / Обозрение / Эпитафия

Фото: Владимир Богданов

Теги: журналистика , фотография

На 74-м году жизни не стало нашего товарища, художника, фотокорреспондента «Литературной газеты» Тимофея Баженова. Он родился в Москве в 1943 году. Занимался рисованием, биологией, затем увлёкся фотографией.

В 1969 году стал работать профессиональным фотокоррес­пондентом «Московского комсомольца», исколесил столицу и Московскую область на своём мотоцикле, делая несколько съёмок в день. В 1972-м был приглашён в «Комсомольскую правду». Делал фоторепортажи многочисленных комсомольских строек, БАМа, воинских частей, международных фестивалей молодёжи и студентов. Дослужился до заведующего отделом иллюстраций. В 1977 году перешёл в «ЛГ» уже сформировавшимся фотомастером. Его по-прежнему интересовали производственные темы, социальные проблемы общества, он также занимался выпуском приложений «ЛГ». Снимал для агентства «РУФО» и работал главным художником журнала «Охота и охотничье хозяйство».

В репортажах Баженова было много энергии, человеческого жизнелюбия и неожиданных композиционных решений. Он приобрёл знаменитого «козла» (автомобиль ГАЗ-69), при этом переделав и перекрасив его в жёлтый цвет. На этом газике с фотографом Вадимом Крохиным проехали тысячи километров по необъятным просторам Родины, делая фоторепортажи и посылая их в редакцию. Тимофей Владимирович оставил о себе яркий след и светлую память. Двух Надежд, большую и маленькую, жену и дочь, гостеприимный дом на Валдае, в котором бывали многие. 28 апреля его день рождения. Вспомним мастера.

«ЛГ»

Перекличка поколений

Перекличка поколений

Искусство / Обозрение / КОЛЛЕГИ

Теги: искусство , общество

Ежемесячные встречи Пресс-клуба Центрального Дома работников искусств давно стали праздником для людей, неравнодушных к судьбам отечественной культуры и истории. Но мероприятие, прошедшее в апреле, стало не совсем обычным – его участники получили возможность познакомиться с представителями сразу двух, отдалённых друг от друга десятилетиями, поколений.

Начался вечер с рассказа о «Мастерской литератора» – уникальном проекте для талантливых школьников, проведённом согласно распоряжению «О присуждении грантов Президента Российской Федерации для поддержки творческих проектов общенационального значения в области культуры и искусства». Руководитель «Мастерской литератора» критик Оксана Дрябина и её коллеги прозаик Виталий Пищенко и художник Светлана Киреева рассказали о сделанном за неполный год.

Итог впечатляет: в проекте принял участие 231 школьник из 43 регионов России и ряда зарубежных государств, поступило 436 произведений, все они были отрецензированы профессиональными писателями, подготовлен итоговый сборник объёмом 869 страниц. Возраст юных авторов – от 10 до 17 лет. Проведён трёхдневный семинар, его участники получили возможность на практике изучить весь процесс книгоиздания – от рукописи до книги. А ещё... Впрочем, перечислять можно долго.

Победители и участники Всероссийского литературного конкурса проживают в областных и районных центрах, сёлах и станицах, деревнях и посёлках – от Калининграда до Приморья. Вот и в зале ЦДРИ присутствовали не только москвичи и жители Подмосковья, но и гости, специально приехавшие на торжественное закрытие проекта из Пскова, Ростова-на-Дону, Нижегородской области...

Выступавшие отметили, что будущих литераторов волнуют общечеловеческие темы: отношение к Родине и жизни, к любви и дружбе, что они пытаются найти свою дорогу от прошлого к будущему, думают, как улучшить настоящее.

Ярким примером для сегодняшних школьников стала жизнь Евгения Абалакова – патриота России, участника Великой Отечественной войны, знаменитого альпиниста, художника. Фильм, рассказывающий об этом замечательном человеке, вызвал искренний интерес присутствовавших, независимо от их возраста, а проникновенные выступления заслуженного деятеля искусств России Валерия Поволяева и сына Евгения Михайловича, тоже альпиниста и художника Алексея Абалакова, никого не оставили равнодушным.

Особую атмосферу происходившему придали живописные полотна отца и сына Абалаковых, украшавшие стены ЦДРИ, и небольшой концерт заслуженной артистки России Любови Исаевой и виртуоза-гитариста Юрия Нугманова.

Виталий Макатровский

Фейк-парад

Фейк-парад

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев / Фейсбука

Захар ГУСТОМЫСЛОВ

Теги: фельетон

Четверть россиян верят, что Солнце вращается вокруг Земли. По крайней мере, так заявил ВЦИОМ после своего опроса.

Что ж, может, кто-то и верит. Земля каждый день твердью под ногами, а Солнце то всходит, то заходит. Но поверить в эти данные ещё труднее. По итогам переписи, у нас 90% сознательного населения имеют среднее образование и выше, так что в курсе дела насчёт Солнечной системы.

То ли социологи проводили свои исследования в детсадах, где ещё не говорят о космологии, то ли в домах престарелых среди жертв болезни Альц­геймера, то ли респонденты просто издеваются над социологами. Может, просто социологи «достали» народ?

В общем, похоже на некий фейк, как, например, нашумевшая новость о встрече Владимира Путина и Дональда Трампа в одном из швейцарских спа-центров. На деле оказалось, что это и не новость вовсе, а часть рекламной кампании американо-немецкого фильма «Лекарство от здоровья» о снадобье, от которого люди заболевают ещё сильнее. Для раскрутки фильма был создан специальный сайт, а также куча информагентств по распространения таких вот фейковых новостей.

Дезинформация стала страшным оружием. Как показали журналистские расследования, в Бразилии популярность ложных сообщений превысила охват аудитории правдивыми новостями. Такая же картина и в ряде других стран. По данным экспертов Би-би-си, из пяти самых популярных по числу репостов сообщений три оказались ложными. Понятно, что придумать можно интересней, чем есть в жизни.

Раз уж нельзя теперь ничему верить, то можно выдвинуть ещё одну гипотезу: ВЦИОМ решил запустить результаты опроса о Земле и Солнце тоже как фейк, но в научных целях. По крайней мере, руководитель ВЦИОМ Валерий Фёдоров обещал в своём мониторинге изучать, как быстро разнеслась новость и как была воспринята массами.

Но возникает простой вопрос: а будет ли после этого вообще кто-нибудь верить результатам опросов? Причём неважно, правдиво ли сообщение ВЦИОМ или это лишь вымысел ради науки.

Фотошип

Фотошип

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

Находящиеся в следственных изоляторах бывшие высокопоставленные лица Вячеслав Гейзер, Никита Белых, Александр Хорошавин, Игорь Пушкарёв занимаются спортом, йогой, осваивают новые кулинарные рецепты и ПЕРЕЧИТЫВАЮТ КЛАССИКУ.

Вам рекомендации и указания

Глупо давать, господа, –

Но от «Преступления и наказания»

Точно не будет вреда.

Аристарх Зоилов-II

Всё могут короли!

Всё могут короли!

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

Валерий Тарасенко

Владимир Солдатов

Мам, а мам!..

Мам, а мам!..

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев / Цветы жизни

Хозяинова Наталья

– Мам, а мам! Что сейчас?

– Утро, малыш.

– А какое оно, утро-то?

– Утро как утро, обычное. Папа твой скоро на работу уйдёт.

– А-а... У меня что, папа есть?

– Ну а как же! У всех есть, и у тебя есть.

– Мам, а братик у меня есть?

– Нет, малыш, нет у тебя братика. Зато сестричка есть, большая уже, в садик ходит. Вот родишься – увидишь.

– А когда?

– Да скоро, скоро уже.

– Мам, а мам! А давай сегодня!

– Нет! Как доктор посчитал, так и будет.

– Ма-а-ам! Сегодня!

– Не мамкай! Тоже мне, птица Говорун! Из животика ещё не выбрался, а командуешь. Замолчи и спи!

– Мам, а у меня уже зубы есть. Один или два...

– Испугать хочешь? Не выдумывай!

– Буду! Буду выдумывать! А назовите меня Александр Сергеевич. В честь Пуш­кина.

– Что-о-о?! Почему это Сергеевич? Ты Викторович! Папу твоего Витя зовут!

– Значит, Пушкин в пролёте...

– И ладно! Ты у нас Юрой будешь. Всё! Давай спи, Юрий Викторович.

– Мам, а я писателем стану.

– Ага! В памперс. Годик. Может, два. Потом пройдёт. У всех проходит, и у тебя пройдёт.

– Нет, мама, я ручкой буду писАтель.

– Ну, это потом. Ты же мальчик: в ручку взял – и попИсал.

– Да я не про это, мама!.. Или нет, я лучше юмористом стану. Буду людей смешить...

– Верю-верю! Меня уже насмешил! Прямо животик надорвала, даже больно.

– Нет, мам. Это я ногами. Мам, а мам, а как тут выходить? Не видно же ничего. Куда мне? Сюда?

– Ай! Ой! Больно!

– Значит, не сюда? А куда? Туда?

– Ой! Ай!

– Но ведь больше-то некуда. Тогда, сюда.

– Ай! О-о-о-о... Витя-а-а-а! Начина-ается!..

Шекспир в авторитете

Шекспир в авторитете

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев / Классическая классика

Викторов Юрий

Сосед-профессор из шестой квартиры

Такую книжку дал мне – будь здоров!

Крутую вещь писателя Шекспира,

Известного у них, профессоров.

Два дома было в городе Верона,

Друг дружку не любили – просто жуть!

Но беспределить не было резона,

Так, иногда побьют кого-нибудь.

Но ведь любовь бал правит в человеке,

Её ничто не может превозмочь!

И Ромка, юный шалопай Монтекки,

Запал на Юльку, Капулетти дочь.

Пацан, похоже, сдуру выпив лишку,

Так накосячил – мама, не скучай!

Пырнул ножом соседского парнишку,

А тот вдруг, раз – и помер невзначай.

А это был братан его любимой,

Но Ромка, автор зуб даёт, не знал!

Ведь если знал бы, то прошёл бы мимо,

Ну, на крайняк, немного б попинал.

И Ромка с Юлькой вмиг попали в сети

Понятий чести, воплей в унисон,

И поняли они, что им не светит

Законный брак и в загсе Мендельсон.

А дальше там – интриги и афера,

И чисто детективные дела,

Фиктивный яд, могильная пещера…

Донцова б много за сюжет дала!

Была, короче, там любовь до гроба,

Но спрессовал влюблённых груз проблем,

И в результате померли все оба,

Обои, в смысле, и причём совсем!

И мало, что зазря погибли дети,

Шекспир ещё наслал на всех чуму…

Нет повести печальнее на свете,

Ну разве только повесть про Муму…

Шекспир, короче, он гигант, в натуре,

Умел давить на жалость старикан!

И я за приобщение к культуре

Пойду налью профессору стакан!

Горячая десятка анекдотов

Горячая десятка анекдотовпо версии «Клуба ДС»

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

* * *

– Дорогой, я, кажется, беременна.

– Да ты что?! Как это?! Не может быть!

– С первым тебя апреля!

– Катя, ну ты даёшь! Разве можно так шутить?! Так и до инфаркта довести недолго…

– Как ты меня назвал?! Ну-ка повтори! Кто такая Катя?!

– С первым апреля, Люсь!..

* * *

– Нет, всё-таки Корней Чуковский – гениальный поэт! Только гений способен срифмовать «Одеяло убежало, // Улетела простыня» не так, как это сделал бы каждый, не так, как напрашивается, – а вполне нормативными словами.

* * *

Свой старенький, видавший виды жигулёнок он ласково называл «хламборгини».

* * *

– Он разбудил во мне женщину.

– Ещё бы! С таким будильником!..

* * *

– Не понимаю: в получении взятки обвиняют только одного, а арестовали всех депутатов от его партии.

– Боятся, что вся партия бракованная.

* * *

– Девушка, какой у вас телефон?

– «Самсунг».

– Нет, я имею в виду номер.

– Федеральный.

– Нет, цифры, цифры-то какие?!

– Арабские.

* * *

– Время разбрасывать камни и время собирать камни… Как редко мы вдумываемся в сакральный смысл этих биб­лейских слов!..

– Петрович, кончай трындеть! Бери лопату, сейчас ещё три куба щебня привезут.

* * *

– Мы так давно женаты, что жена может договаривать мои фразы. Больше того, она придумывает ещё и начало. Ну и в середине от себя добавляет что-нибудь.

* * *

– Ты будешь удивлена, но ты у меня первая…

– Слушай, хорош уже разговаривать со своей группой крови!

* * *

– По статистике у 85% людей плохо с арифметикой. К счастью, я принадлежу к оставшимся двадцати пяти.

Светлана Безродная: объяснение в любви

Светлана Безродная: объяснение в любвиВыпуск 8 (17)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Событие

Обуховская Людмила

Очаровательный «Вивальди-оркестр» и его руководитель Светлана Безродная

Теги: Вивальди-оркестр , Светлана Безродная

В Крыму прошли концерты Государственного академического „Вивальди-оркестра“

Создатель, художественный руководитель известного на весь мир «Вивальди-оркестра», скрипачка, дирижёр, народная артистка России – человек эмоцио­нальный, не умеющий и не считающий нужным скрывать свои чувства, которые переполняют душу.

– Наши выступления перед крымчанами – это низкий поклон их мужеству и стойкости, – призналась Светлана Борисовна. – Это наше восхищение вами, наш восторг по поводу совершившегося по воле народа воссоединения любимого, исторически принадлежавшего России полуострова с Родиной.

Я счастлива от того, что мы снова, и теперь уже навсегда, вместе. Уверена, что вы, как и я, считаете своими, идущими от сердца, слова Петра Ильича Чайковского: «Я страстно люблю Россию». Мы с вами должны держаться вместе, в этом наша сила, которая преодолеет все трудности и невзгоды, как это было не раз в сложные для страны времена, когда народ собирался и побеждал заклятых врагов.

Все шесть концертов прославленного коллектива прошли в переполненных залах Академического русского драматического театра, Ялтинского театра имени А.П. Чехова и Севастопольского центра культуры и искусств. Обе программы – «Нам есть чем гордиться» и «Нам есть что любить» приняты, что называется, на ура. Потому что в них музыка, поднимавшая в бой и на ратный труд. Победные марши и мелодичные вальсы, песни 20–50-х годов, любимые в прошлые века и в нынешнем, о чём свидетельствует зрительская аудитория, в которой люди не только старшего и среднего поколений, но и молодёжь.

В песенной программе приняли участие известные вокалисты, актёры театра и кино Наталья Рожкова, Александр Скляр, Анатолий Журавлёв, Сергей Маховиков, Андрей Рапопорт, Валерий Кучеренко, Светлана и Сергей Полянские.

– Может быть, кому-то названия концертов вначале показались излишне пафосными, но это не так,– считает Светлана Безродная. – Старинные марши и вальсы прошли огонь, воду и медные трубы в прямом, а не в переносном смысле. – Когда в 1812 году в одном из боёв с французами погибли почти все расчёты, вперёд пошли музыканты военного оркестра, подняв оставшихся в живых солдат в последний бой, и враг был смят. Русский народ всегда был примером героизма и самоотверженности. Я хочу не только играть для своего народа, но и переживать всё, что происходит с нами. Это моя позиция. Я значусь в трёх «чёрных списках», запрещающих въезд на Украину. Но меня это нисколько не трогает.

У культуры и искусства нет границ. Уверена, что и на Украине много людей, которые слушают и смотрят записи наших концертов, на которых мы исполняем не только классические, но и эстрадные произведения. Русская эстрада тридцатых-сороковых-пятидесятых годов до сих пор остаётся непревзойдённой. Драгоценная россыпь удивительных мелодий – мостик нашей генетической памяти, объединяющий людей разных поколений и национальностей, дающий ощущение общности народа.

– «Вивальди-оркестр» исполняет музыку, которая отражает ход истории, – добавляет продюсер, заместитель художественного руководителя коллектива Ростислав Чёрный. – Старинные марши и вальсы звучали до революции, во время Гражданской войны, по разные стороны барьера – их исполняли оркестры и Красной Армии, и Белой. Эта музыка звучала в годы Отечественной войны и после неё. Светлана Безродная в одном из интервью сказала: «Русская культура должна идти в мир, она всегда обогащала мир, надеюсь, она его когда-нибудь спасёт.

Я приветствую коллег, которые едут за рубеж и несут это слово туда, за океаны, за моря. Но для себя избрала другой путь – я сегодня хочу работать только для своего народа». И вот уже больше двух лет выступаем в разных уголках страны. В Крым приехали после турне по Сибири. Впереди тур по Поволжью, затем отправимся на северо-запад, в Питерский регион.

Струнный «Вивальди-оркестр» первым стал исполнять музыку, которая раньше звучала только в исполнении духовых оркестров. И воспринимается это слушателями с восторгом и благодарностью за новые акценты, раздвигающие привычные рамки, дополняющие тонкими нюансами знакомые мелодии. Ведущий крымские программы солист оркестра Сергей Полянский дополнил музыку проникновенными словами о безымянных и известных авторах бессмертных сочинений, рассказами о том, когда созданы произведения, в какие моменты они звучали. Конечно, много из того, что мы услышали, звучало и в других концертах, но впервые музыкальные произведения были объединены драматургическим стержнем на крымских сценах.

Заключительное произведение программы «Нам есть чем гордиться» – марш «Прощание славянки», написанный в 1912 году штаб-трубачом кавалерийского полка Василием Агапкиным, – зрители слушали стоя.

– Другого мы от крымчан и не ожидали, – растроганно сказала Светлана Безродная. – Здесь мы чувствуем себя как дома. Так было и в первый приезд год назад, и на этот раз. Благодарны двум патриотам, русским мужикам, как я их называю, которые нам помогли принимать слушателей по пригласительным билетам, а не купленным в кассе. Мы счастливы, что можем расцветить вашу жизнь музыкой, прошедшей испытание временем, вошедшей в души и сердца людей. Музыка – оружие сильнее пушек. Надеюсь, что у нас будет ещё много встреч с крымчанами, мечтаем привезти спектакли, программы, посвящённые творчеству великого русского композитора Петра Ильича Чайковского, триптих «Бал и его маски», в котором звучит музыка Чайковского, Глинки, Шостаковича, Прокофьева, Хренникова, Хачатуряна.

Поэты пишут, поэты помнят

Поэты пишут, поэты помнятВыпуск 8 (17)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Крым фестивальный

Конкурсанты из г. Александрова Галина Кипренко и Юрий Иватько с супругой

Фото: Елена Ермакова

Теги: «ЯЛОС-2017» , фестиваль

Каждому стихотворцу есть что сказать о времени и о себе

В Ялтинском доме-музее Антона Павловича Чехова, на Белой даче, состоялось открытие VI Международного музыкально-поэтического фестиваля «ЯЛОС-2017». Он посвящён Всемирному дню поэзии и памяти замечательного русского поэта, недавно ушедшего из жизни, Льва Болдова.

Организаторы фестиваля – Ялтинский литературно-общественный Союз «ЯЛОС», Крымское отделение Союза Российских писателей, Дом-музей Антона Павловича Чехова в Ялте, при поддержке администрации города Ялты.

В этом году география участников расширилась, а главное – с каждым годом становится всё больше молодёжи. Именно к этому и стремятся организаторы фестиваля.

Писатели, авторы-исполнители и композиторы из России, Беларуси, Молдовы, Казахстана, Украины, Ирландии, Израиля приняли участие в конкурсной программе. Всего 127 конкурсантов из 48 городов.

Торжественное открытие поручили ялтинской детской театральной студии «Импровизация», руководителю студии члену Союза театральных деятелей РФ, заслуженному работнику культуры РК Светлане Кравцовой.

Торжественная часть несколько затянулась, очень многие друзья фестиваля стремились выразить своё отношение к поэтическому форуму и огромную признательность всем участникам. Фестиваль открыл заслуженный деятель искусств Республики Крым, дважды лауреат литературной премии РК, лауреат многих литературных премий, президент фестиваля Вячеслав Егиазаров. Он сказал:

– Наш фестиваль всегда будет проходить в дни празднования воссоединения Крыма с Россией. Крымская весна цветёт и ликует на всей территории нашей исторической родины – России и нашей малой родины – Крыма.

Все эти годы нашим кредо и девизом были слова великого русского поэта Анны Андреевны Ахматовой:

…Не страшно под пулями мёртвыми лечь,

Не горько остаться без крова,

И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

Свободным и чистым тебя пронесём,

И внукам дадим, и от плена спасём

Навеки.

У каждого из нас есть что сказать о себе, о своей стране, о своём веке. И как из цветной мозаики складывается цельная картина, так и мы все в конце концов создаём цельное представление о нашем поколении, о прошлых поколениях, о будущем. Поэзия, как никакое другое искусство, позволяет показать не только технические победы современности, но и тонкое движение души человеческой во всех её проявлениях. В счастье. В горе. В мечтах и свершениях. В падениях и взлётах. И всё это языком поэзии. Не зря же древние считали поэзию самой главной из литератур. Я от всего сердца желаю успехов всем участникам нашего музыкально-поэтического фестиваля «ЯЛОС-2017».

В заключительном концерте приняли участие лучшие поэты и музыканты, авторы-исполнители: Владимир Грачёв (Севастополь); Юрий Бондарь (Симферополь); юная Нина Лернер (Евпатория); Татьяна Альбрехт (Москва); Вера Суханова (Смоленск); Владимир Ларионов (Судак); Владимир Ульянич (Новороссийск); Анна Фуникова (Электросталь Московской обл.) и многие другие.

Всем участникам фестиваля были вручены подарки.

С уверенностью можно сказать, что фестиваль выполнил свою задачу. Высокие оценки получены заслуженно. Достойно выступили молодые поэты. Фестиваль – это обретение опыта, преодоление робости, общение с единомышленниками. Ялта вдохновляет на творчество, и я уверена, что новые впечатления дадут импульс созданию новых замечательных стихов и песен.

Татьяна Парусникова, 

председатель жюри фестиваля

ИТОГИ

Первое место было присуждено Марку Луцкому (Израиль); второе – Ирине Воздвиженской (Ялта) и Татьяне Нуралиевой (Саки); третье – Любови Федяниной и Владлену Люстину (Ялта).

Приз от администрации города Ялты «Крымская весна» был вручён Анжеле Беленко (Ялта). Приз вручила депутат ялтинского городского совета Ирина Алексеева.

Приз зрительских симпатий и Гран-при фестиваля присуждён Юрию Иватько из города Александрова Владимирской области.

Лучшим композитором признан Александр Чибизов (Донецк).

Лучшим автором-исполнителем – Наталия Коноплина (Ялта).

Лучшими исполнителями авторской песни признаны юная Анна Байда (Евпатория) и Наталья Прищепа (Севастополь).

В Коктебель, к Гумилёву

В Коктебель, к ГумилёвуВыпуск 8 (17)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Крым фестивальный

Секретарь правления Союза писателей России Владимир Сорокин

Теги: «Коктебельская весна – 2017» , фестиваль

Фестиваль завершился бардовским марафоном

В Центральной библиотеке Рес­публики Крым состоялось торжественное открытие XII Международного Гумилёвского поэтического фестиваля «Коктебельская весна – 2017», приуроченного ко дню рождения Николая Гумилёва.

Фестиваль организовала Крымская республиканская универсальная научная библиотека им. И.Я. Франко при поддержке Министерства культуры Рес­публики Крым.

Мероприятие открылось выступлением ансамбля скрипачей Симферопольского музыкального училища имени П. И. Чайковского под руководством заслуженного работника культуры Республики Крым Нины Ушаковой.

Инициатор и бессменный вдохновитель фестиваля, заслуженный деятель искусств АР Крым, крымский поэт Вячеслав Ложко рассказал о поэтическом конкурсе для учащихся общеобразовательных школ, который даёт возможность молодым талантам заявить о себе.

Все выступающие отметили значение фестиваля в культурной жизни полуострова и подчеркнули его важность для развития крымской литературы.

Здесь же состоялось награждение лауреатов Всероссийской литературной премии им. Н. С. Гумилёва: Александра Боброва (Москва), Сергея Сенина (Санкт-Петербург), Леонида Дьяченко (Севастополь), Елены Эмировой (Симферополь). За вклад в развитие культуры и в связи с проведением XII Международного Гумилёвского поэтического фестиваля «Коктебельская весна – 2017» почётной грамотой Министерства культуры Рес­публики Крым был награжден Вячеслав Ложко, благодарностью министра культуры Республики Крым отмечен секретарь правления Союза писателей России Владимир Сорокин.

Дополнили открытие книжная выставка «Силуэты Серебряного века», виртуальная литературная галерея «Ещё не раз вы вспомните меня» и виртуальная выставка «Серебряный век русской поэзии», подготовленные специалистами библиотеки.

В тот же день торжественные мероприятия XII Международного Гумилёвского поэтического фестиваля «Коктебельская весна – 2017» продолжились в посёлке Коктебель. По доброй традиции участники фестиваля возложили цветы к памятнику Н.С. Гумилёву, прозвучали приветственные и поздравительные речи представителей органов власти Феодосии и Коктебеля.

В Коктебельском доме культуры «Юбилейный» в рамках фестиваля прошёл поэтический и бардовский марафон «Я каждого счастливым сделать волен», в котором приняли участие победители школьного поэтического конкурса, посвящённого поэту; лауреаты Всероссийской литературной премии им. Н.С. Гумилёва 2017 года из Москвы, Санкт-Петербурга, Севастополя; поэты из разных уголков Крыма, а также из Горловки и Одессы.

В день рождения Гумилёва участники фестиваля, члены Союза писателей России Татьяна Воронина, Николай Ильченко и Александр Федосеев выступили в Музее Александра Грина в Феодосии.

Все участники и гости отметили дружескую творческую атмосферу мероприятия, высказали значимость его проведения в деле сохранения культуры Коктебеля, Крыма и России в целом, поблагодарили организаторов за уникальную возможность встречи и общения в живописнейшем уголке Крымской земли.

По материалам сайта 

библиотеки им. И.Я. Франко

Светает. И в моей душе рассвет

Светает. И в моей душе рассветВыпуск 8 (17)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Стихи по кругу

Теги: Крым , поэзия

Валерий Мухин

Валерий Петрович Мухин – поэт и художник, член Союза художников России и Регионального отделения Союза писателей Республики Крым. Лауреат литературной премии им. А.П. Чехова. Издал свое­образный диптих «Душа в радуге» и «Радуга в душе», а также книгу «Голгофа сердца» (поэма и афоризмы). Пуб­ликовался в периодических изданиях. Живёт в Ялте.

* * *

Светает. И в моей душе рассвет.

На краешке сознанья тонкий лучик

встречает чувства грозовые тучи,

но к сердцу для него преграды нет.

Молчу и внемлю тишине небес,

где лишь слегка дрожат Вселенной струны,

где ночи лик над морем полнолунный

ещё в рассветной дымке не исчез.

Увлёкшись предрассветною игрой,

волнуется душа. Её невнятный лепет

скользит по глади дум, и сердца трепет

тревожит спящих слов пчелиный рой.

Но нет, не тронет суета сует.

Для лучика в душе надежда, вера,

готовая к преображенью сфера.

Светает. Скоро… Близится рассвет.

Татьяна Халаева

Татьяна Ивановна Халаева – поэт, член Союза писателей-маринистов Крыма, Союза творческой интеллигенции Севастополя. Автор поэтического сборника «Молекула любви» и детской книги стихов «Угол, который живёт на улице». Лауреат крымских фестивалей. Живёт в Севастополе.

Утро

Тугой струной натянут горизонт.

Ветра избрали берега иные.

Вплетает солнце в голубой озон

Лучи, как будто нити золотые.

Парит над морем парус вдалеке,

Причудливые скалы дремлют тихо...

И утро, как искусная портниха,

Кроит их тени на сыром песке.

Всеволод Тишков

Всеволод Тишков – поэт, член Союза писателей России, автор более чем десяти поэтических сборников: «Сын Земли», «Талисман», «Стихи к картинам...», «Зачарованный мир», «Потомки Калева», «Северный бисер», «Моя Киммерия», «Вестники» и др. Родился и живёт в Севастополе.

Отблески будущего

Рассыпающимся громом,

Сном серебряных полей

Прозвучал над отчим домом

Трубный голос журавлей.

В небесах они курлычут,

В златотканых небесах,

Будто вечность чью-то кличут

У бессмертья на часах.

Грёз мерцающие нити,

Сны узорчатые звёзд

Вьются рунами событий,

Создают ажурный мост.

Так откуда ж этот голос

В предрассветной тишине?

На полях созревший колос

Об ином прошепчет мне:

Как до зори-зоряницы

Дочерями глубины

В небо канули зарницы,

В беспредельность влюблены.

Пётр Макуха

Пётр Макуха – поэт, автор поэтических сборников «Слышу колокол» (1997), «Время стихов» (2013), участник коллективных сборников, изданных в Москве, Симферополе, Ялте. Живёт в Ялте.

* * *

Где солёный Левант разливает ковыльные волны,

Где до первого снега над степью висят миражи,

Повелитель и франт, поклонения вечно достойный,

Зацветает лалель*.

И жар-птица вполнеба кружит.

В этой радуге снов, в озарении дивного цвета,

Где земля, как мольберт, бирюзой небеса налиты,

Хороводят цветы, светлозорою лирой воспеты,

Дети дикого поля, творения чьей-то мечты.

Просыпается день, расправляя рассвета ресницы.

Светел воздух, и звуков палитра чиста.

В заповедном краю, где лалели живут и жар-птицы,

Есть ещё не такие места…

___________

* Лалель – дикий крымский тюльпан.

Сергей Юхин

Сергей Юхин – поэт, прозаик, публицист, автор книг «Операция выборы», «Мёртвый Крым» и «Имя твоё». Обладатель нескольких международных литературных премий.

* * *

Надо мной захлопнулась вода.

Боже мой, какая ерунда –

Быть прозрачным и светить во тьме,

Гневается кофе на плите,

Телевизор дышит за стеной

То рекламой, то опять – войной,

Грустно просыпаться в пустоте

И лететь в Пьяченцу за латте,

И сидеть без дела у окна,

Я один. И ты всегда одна.

Нет стихов и денег на кальян.

В этом мире есть один изъян –

Ты не куришь, я в дыму всегда.

Надо мной захлопнулась вода.

Марина Матвеева

Марина Матвеева – поэт, член Союза писателей России, Южнорусского союза писателей (ЮРСП). Автор шести книг, а также литературный критик, публицист, журналист, редактор, культурный обозреватель. Лауреат международных и крымских конкурсов поэзии и критики. Участник крымских поэтических групп «ДжеНиМа», «Крыманьонцы», «Фаэты». Координатор творческого проекта «Web-притяжение крымской поэзии и Бардовский видеомост». Поэт-путешественник, «творческая география» – от Львова до Урала и Сибири. С вечным возвращением в Крым. Живёт в Симферополе.

* * * 

Если верится, то горит.

Если кажется, то поплюй.

Никогда мне не говори:

«Да, я тоже тебя люблю».

Да не тоже. А только да.

Вот не тоже, а раньше всех.

И не тоже. А коль беда,

не высчитывай, чей тут грех.

Не считайся, кто виноват

(Если плохо мне – то не я).

Ох, не бойся: не убивать

надо всех тут… А чешуя

и шершава, и тяжела,

не для жизни она, не для

кожи девичьей. Нитролак

не впитает сама Земля –

чужероден ей. И вбирать

невозможно его дотла.

Тоже. Тожище. Боже Ра!

Где надела, там и сняла.

Где сняла, надевай опять,

не поправив смещённых сил.

«Тоже» можно и так понять:

кто-то лака и не носил.

И не знает, каков процент

едкой химии в чистоте,

просветлённости… и венце

типа царственном. Знают те,

кто проеден им до костей,

но и выжил – уже таким,

биокиборгом на кресте,

всеми тожищами любим

тоже. Тожества тожество

то же. Туже. И не тужи.

Кто – тебя или ты – кого

да собою заставит жить…

Я не стану верить-вязать.

Человек – замок, а не ключ.

Просто дай мне разок сказать:

«Да, я тоже тебя люблю».

Елена Осминкина

Елена Осминкина – поэт, публицист, литературный критик, член Союза писателей России. Автор шести поэтических книг. Лауреат Всероссийской литературной премии им. Н. Гумилёва и литературной Пушкинской премии (Крым). Живёт в Симферополе.

* * *

Застывшая рука

с потухшей сигаретой,

небритая щека,

а в окна рвётся лето,

но зов его теперь

нам кажется ненужным.

Ты открываешь дверь,

молчанье не нарушив.

Глаза твои пусты,

ударилось о стены

холодное «прости»

душевною изменой.

Ты попадаешь в круг,

не глядя, не внимая.

Кричу, слабею – вдруг…

щека твоя родная.

Склоняюсь я к плечу:

ты мирно спишь в покое.

Счастливая, шепчу:

«Приснится же такое!»

Серая мышка

Серая мышкаВыпуск 8 (17)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Рассказ

Теги: Крым , проза

Виктор Лановенко

Лановенко Виктор Александрович – прозаик, член Союза писателей России. Родился в Севастополе в 1945 году. Окончил Севастопольский приборостроительный институт. Работал на Камчатке. Печатался в журналах «Дальний Восток», «Радуга», «Изящная словесность» (СПб), «Личности» (Киев), «Роман-газета». Пьеса «Когда я была мужчиной» шла в драмтеатре Петропавловска-Камчатского в течение шести лет. Лауреат конкурсов «Евразия» (Екатеринбург) и «Согласование времён» (Франкфурт-на-Майне). С 2002 года живёт в Севастополе.

Гриша Осадчий с детства мечтал стать писателем. В школе завёл тетрадь. Коленкоровый переплёт, 96 листов. Пока физичка толковала правило буравчика, Гриша, заслонившись от соседа плечом, строчил очередной эпизод романа. От волнения у юного автора потели ладони, на лице выступали алые пятна.

Но жизненные обстоятельства сложились так, что Гриша разминулся с институтом имени Горького, а поступил в местный техникум, где выучился на наладчика токарных станков. Потом – завод «Металлист». На заводе было спокойно – оклад, работа в две смены. Токарные станки ломались редко, поэтому Осадчий много писал, укрывшись в инструментальной кладовой. Особенно хорошо писалось в ночную смену. И вскоре гостеприимная кладовщица Зоя сделалась его женой.

Несколько рассказов Грише удалось тиснуть в областную газету и в альманах «Околица». Его хвалили. Даже слух прошёл о возможном принятии в Союз писателей. Был, правда, казус в его творческой биографии. Однажды Гришу пригласили на форум молодых писателей. Он купил галстук и поехал в Москву. В столице состоялась встреча с живым классиком. Мэтр делился тайнами литературного мастерства и удостоил прочтения один Гришин опус.

– На хрена тебе этот геморрой? – поинтересовался классик, возвращая рассказ. – В нашем болоте под названием «Отечественная литература» подобного дерьма – во! – он провёл ладонью над копной седых волос. – Займись, сынок, бизнесом. Открой булочную или мастерскую швейных машинок. По вечерам пей «Клинское» и смотри футбол. У тебя, кроме молодости, ничего нет. Я бы с удовольствием с тобой поменялся, – классик дохнул на Гришу коньяком и, с трудом нагнувшись, ущипнул за попу юную поэтессу из города Тольятти.

Гриша классику не поверил. Вернувшись домой, вытащил калькулятор и просчитал параметры успешного романа. Учел текущую конъюнктуру, требования рынка, спрогнозировал модные тенденции. И в той же инструментальной кладовой за полгода выкроил остросюжетный роман по стандартным европейским лекалам, прошедшим проверку временем. Пальнул этим романом по всем книжным издательствам, как из установки «Град», и затаился. Стал ждать.

Надежды его не обманули. Один за другим редакторы выказывали интерес к Гришиному детищу. Затевалась обнадёживающая переписка, шлифовались условия. Порой всплывало чарующее слово «договор», обозначались суммы гонораров, варьировались проценты роялти. Но всякий раз эти тонкие ниточки обрывались. То закрывалась нужная серия, то увольнялся главный редактор, то само издательство растворялось, как дым. Но однажды пришло обидное предложение, от которого Гриша мог отказаться. Мог, но не стал. Возможно, повлиял оглушительный статус издательства. Осадчего приглашали стать литературным рабом. Нет, конечно, слова были приличные. Зарплату гарантировали достойную и регулярную, как пенсия полковника. Не исключали карьерный рост и выход в самостоятельное плавание. Со временем.

Испытательный срок Осадчий проскочил на ура. Заказы посыпались, как листья осенью. Грише сбрасывали синопсис романа, пять страничек готового текста, чтобы прочувствовать общий стиль будущей книжки и предлагали написать несколько глав. На первых порах Гриша немножко паниковал под завалами расхожих сюжетов и картонных героев. Его торопили. Он не успевал. Пытался разнообразить характеры персонажей, разукрасить пейзаж и поставить следствие после причины. Однажды проснулся и понял – всё. Больше он не потянет. К чёрту конвейер. Мы не рабы.

Но мудрая Зоя приласкала Гришу и выложила перед мужем калькуляцию семейного бюджета.

– Через год мы купим трёшку в новом доме, ­– поведала Зоя. – Через полтора ты будешь ездить на «ауди-4», если выкроишь время сдать на права. А через три года... Ты присядь, Гриша, присядь. Через три мы купим дачу на берегу моря.

Художник Адольф Скотаренко

Гриша немедленно уволился с завода «Металлист». Купил четыре флакона «Новопассита» и выгородил уголок в коридоре, куда не могли сунуться ни теща, ни доченька Лиза, ни жена Зоя. Спустя полгода он так насобачился писать, что получил прибавку к жалованью. Теперь халтура, так он называл литературное рабство, отнимала в день часа три, а то и меньше. Гриша штамповал главы очередного романа, как будто семечки щелкал. Ловил себя на том, что получает злорадное удовольствие, наблюдая, как раскручивают писателя N, на которого пашет команда. Модные литераторы приходят и уходят, а такие, как Гриша, остаются. Потому что вечны.

Осадчий, конечно, знал, где-то живут талантливые, настоящие писатели. Но то был параллельный мир, с которым его путь не пересекался. Мир литературных премий, толстых журналов, заумной критики. Иногда в руки попадал «Новый мир» или «Знамя». Гриша листал журналы, в надежде обнаружить глыбу вроде «Анны Карениной» или «Мертвых душ». Не находил. Зевая, ронял журналы с дивана. Пытался написать что-то своё, настоящее. Но вместо глубины получалась какая-то плесень, болотная ряска. Зато халтура стала приносить удовлетворение почти физиологическое, каждый день с девяти до одиннадцати. В те дни Гриша записал в дневнике следующее: «Настоящий писатель – самый несчастный человек на планете. Он выдавливает рассказ из себя любимого, как пасту из опустевшего тюбика. Перелопачивает горы справочного материала, беседует с людьми в поликлиниках, шатается по выставкам и музыкальным салонам, но в конце концов запирается в чулане и клещами вытаскивает из сердца нужные слова. Из слов плетёт рисунок. Результат ещё далеко-далеко, ещё не ясно, что получится в итоге и получится ли вообще, но писатель пашет вовсю. Каждый день с утра до вечера он горбатится над страницами, теряет аппетит и смысл жизни. Порой ему хочется намылить верёвку или уйти в запой. Но остановиться писатель не может. Он обречён плести эти чёртовы словесные узелки в надежде получить рисунок неземной красоты. Что тут скажешь? Работа, во-первых, бабская. Во-вторых, идиотская. Потому что рисунок всегда получается земной, заурядный. Никому не нужный.

Иное дело – литературный раб. Я свободен, я счастлив».

Слова, разумеется, были предвзятые и не совсем искренние. За грубой дидактикой пряталась зависть к тем, кто сеет разумное, доброе, вечное. Как бы там ни было, предсказания Зои исполнились день в день. А дачу купили и того раньше. Да какую дачу! Черное море плескалось сразу за вольером, где какали курочки. Гришин кабинет на втором этаже выходил на балкон с коваными перилами. В восемь вечера Гриша опускался в плетёное кресло и, потягивая «Шардоне», наблюдал, как солнце проваливается в море.

Но была одна маленькая досада. В гостиной, под камином, завелась мышка. Маленькая, серая, но исключительно вредная. Выползала из норки при женщинах. Завидев её, тёща, жена и доченька Лиза орали благим матом и сигали на стол. В конце концов Грише поставили задачу – извести серую сволочь. Осадчий вспомнил технические навыки и замастырил мышеловку пятого поколения. Той же ночью мышка попалась. Была она крохотной и жалкой. Гриша держал её за хвостик и думал, как бы так замочить зверя, чтобы не брать на душу лишний грех. И вдруг мышка заговорила человеческим голосом: «Не губи меня, добрый молодец. Я исполню твоё заветное желание». Будучи человеком вменяемым, Гриша решил, что перебрал вечером «Шардоне». Но мышь опять за свое: исполню, – говорит, – клянусь честью грызуна. Тут Гриша вспомнил золотую рыбку, что вела беседы с безвольным старым хрычом у самого синего моря, и подумал: почему нет?

– Хочу стать гениальным писателем, – ляпнул Гриша. – Как Лев Толстой.

– Заметано, – согласилась мышка и сдриснула под камин.

Утром следующего дня Гриша полил помидоры и поднялся в кабинет отрабатывать халтуру. Про мышку решил – приснилось. Бегло пробежал синопсис. В главе, которую предстояло сляпать за пару часов, было два персонажа, мужчина и женщина. Гриша размял пальцы и ударил по клавишам...

– Гриша! Гриш! – позвала жена. Он поднял голову, но не сразу врубился, где находится. – Что с тобой? – удивилась Зоя. – Уже два часа. Пора обедать.

Два? Выходит, он провёл за компьютером пять часов. Пролетели, как миг. Гриша перечитал написанное и почувствовал, как в груди что-то завибрировало, будто заработало второе сердце невпопад с первым. Перед ним был не текст, как обычно, а кусок живой клокочущей жизни. Оттуда пахло дождём, раздавались эротические стоны, тарахтел трамвай, накатывали волны любви и страдания обманутой женщины, горло щемило от заведомой лжи, которую искусно плёл мужчина, хотелось крикнуть: спасайся, родная, он погубит тебя! Гриша не мог поверить, что эту жизнь сотворил он. Разве он Бог? Осмотрел свои руки, заглянул в зеркало. Всё по-прежнему. Но внутри его, в голове и в груди, как будто убрали перегородки и вместо близких давящих стен открылись такие просторы, в которые страшно было заглядывать. Он видел людей. Всех вместе и каждого в отдельности. Они влюблялись и предавали, строили небоскребы и крушили города, умирали во славу отечества и писали подметные письма.

Целую неделю Гриша переписывал эту главу. Дважды ему звонил редактор. Торопил. Книга писателя N должна появиться на прилавках в конце месяца, а в сентябре её повезут на книжную ярмарку в Лейпциг. Наконец, глава была отправлена. В тот же вечер позвонил Главный:

– Старик, ты чего накарябал?

– Не понравилось? – осторожно спросил Гриша.

– Жуть египетская! Вернее, тьма! Словарный запас у нашего читателя – двести слов. А у тебя четыре тысячи. И что? Со словарём прикажешь читать?

– Но...

– Срочно переделать! До утра!

Главный звонил ещё трижды. Потом перестал звонить. Потом платить.

Прошло два года. Гриша написал настоящий роман. В издательствах его долго мурыжили, соглашались – да, разумеется, штука грандиозная, но для нас чересчур грандиозная. Извините. Другие ссылались на то, что вещь получилась невиданная, определить её жанр невозможно, потому что в мире нет подобных аналогов. А без аналогов – извините.

Наступили трудные времена. «Ауди-4» продали. Тёща, жена и доченька Лиза перебрались в городскую квартиру. Шикарную дачу обменяли. Жене Зое достались деньги, а Грише – строительный вагончик и полторы сотки степи.

За зиму Осадчий написал второй настоящий роман, а в мае отправился на почту, потому что компьютера в вагончике не было. Да и света тоже. Роман лежал в пакете от селитры и оттягивал руку. Гриша шёл медленно и думал о серой мышке, об этой маленькой чертовке. Если бы встретил сейчас, о чём просил бы? Было уже темно. Вместо почты он оказался на берегу моря. Гриша разделся, аккуратно сложил одежду, придавил романом. Вошёл в воду. Плавал он хорошо, с удовольствием. Вскоре исчезли огни города. А он всё плыл и плыл. Гриша помнил Мартина Идена и знал точно, сколько надо плыть, чтоб не было возможности вернуться.

Мелкий случай

Мелкий случайВыпуск 8 (17)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Рассказ

Теги: Крым , проза

Наталья Ищенко

Наталья Васильевна Ищенко – прозаик, член Союза писателей России, председатель правления Союза русских писателей Восточного Крыма, редактор журнала «Литературная Феодосия», дипломант Международной премии им. Великого князя Юрия Долгорукова, лауреат премии им. Н. Гумилёва, крымских фестивалей «Чеховская осень» и «Боспорские агоны». Публиковалась в журналах «Наш современник», «Москва», «Аврора», «Чайка», «День и Ночь», «Литературная Феодосия» и др. Живёт в Феодосии.

После записи в студии кабельного телевидения передачи о феодосийской поэтессе я попрощалась с героиней литературной встречи и направилась к ближайшей автобусной остановке. Мои ноги, в босоножках на высоких каблуках, осторожно ступали по разбитому тротуару, а глаза старательно сканировали его, помогая сохранять равновесие при ходьбе по убитому годами и дождями асфальту. Такое уже бывало со мной, когда я со всего маху бухалась на асфальт, угодив ногой в яму или трещину. А всё по причине непреодолимого желания отключиться от окружающей суеты и полюбоваться бездонными крымскими небесами, причудливыми облаками, мирно плывущими в неведомые дали. В такие мгновения я обычно успокаивалась, отпускала свои стрессы, словно заглядывала в вечность, и она в ответ рождала в душе мягкое, тёплое чувство, как будто меня, как в детстве, кто-то нежно погладил по голове.

Но вернёмся, наконец, к «случаю». Рядом со мной энергично простучала каблучками молодая блондинка. Я увидела, как она на ходу достала из кармана сумки мобильный телефон и принялась набирать нужный номер на клавиатуре. Я же, продолжая внимательно «изучать» горбатый тротуар, краем глаза вдруг заметила на нём сотенную купюру. Я сразу связала эту сотню с прошедшей мимо женщиной, так как бумажная денежка ещё покачивалась на асфальте, как после падения. Сотня не такая уж мелкая купюра, на неё можно прожить целый день, если быть экономным. Я обернулась и увидела, что женщина не успела уйти далеко и была в пределах досягаемости для моего голоса.

– Женщина, – громко крикнула я. – Женщина, вы потеряли сто рублей.

Она не услышала меня, продолжая с кем-то оживлённо разговаривать по телефону.

– Женщина, – ещё громче закричала я и махнула рукой, желая привлечь её внимание. Какие-то старушки, беседовавшие неподалеку, услышали мои призывы, обращённые к разговорчивой даме, и тоже окликнули её.

Тут блондинка услышала мои крики, заметила валяющуюся на асфальте беспризорную купюру и направилась к ней. Мне не хотелось поднимать чужие деньги, поэтому я спокойно ждала, когда блондинка сама поднимет сотню.

Но пока я кричала и размахивала руками, привлекая внимание рассеянной дамочки, потерянную купюру приметила и низенькая бабулька, тащившая с базара две тяжёлые авоськи. Она быстро оценила ситуацию, проворно юркнула к сотне и, не раздумывая, опустила свой груз прямо на неё. Я поняла замысел старушки: кошёлками прикрыть купюру, а потом, поднимая свои сумки, незаметно забрать и деньги. Пойди, доказывай потом, что бумажка не её. Меня как-то покоробило от такой алчности пожилого человека. Ведь она не была голодной, её сумки были полны еды.

– Бабушка, уберите свои сумки с чужой сотни, – решительно потребовала я. – Она не ваша. Вон её хозяйка, – и я указала на приближающуюся к нам женщину.

Фото: Фёдор Евгеньев

Старуха свирепо глянула на меня и, нехотя, подняла со сторублёвки свой груз. Этим взглядом она выдала себя, и мои подозрения в том, что её действия были намеренными, подтвердились. В это время блондинка, смущённо улыбаясь, подняла свою купюру и поблагодарила меня. А я, глядя на неё, подумала: кто знает, может быть, это были её последние сто рублей до зарплаты. В жизни всякое бывает. Я помню, ещё в советские времена, найдя в кармане случайно завалявшиеся там три рубля, я смогла приготовить хороший обед для приехавшей в гости мамы. Деньги никогда не бывают лишними. Ни для кого!

Всё произошло очень быстро, мелькнуло, как кадр киноленты. Да и что это было, подумалось мне? Просто мелкий житейский случай, на который не стоило и обращать внимания, но я вдруг ощутила всю глубину этой ситуации.

Не бывает в жизни мелочей. Ведь эта старушка наверняка чья-то мать или бабушка. И каких же она воспитала детей? Что рассказывает внукам о грехе кражи, о нечестном отношении к другим людям. Продолжая неторопливо шагать по тротуару, я размышляла над этим случаем. Иногда полезно задуматься глубоко. В жизни всем людям по судьбе даются различные испытания – деньгами ли, любовью, предательством или ложью. И как важно для человека не поддаться искушению, не только из-за боязни грядущей расплаты за грех, но просто ради чистоты собственной души.

„Славьте Господа трубами!“

„Славьте Господа трубами!“Выпуск 8 (17)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / А музыка звучит

Тарасенко Дмитрий

Сегодня в Ливадийском органе уже 5200 труб, каждая даёт новый тембр

Теги: Крым , история , краеведение

Дмитрий Николаевич Тарасенко – поэт, прозаик, известный крымский краевед, член Союза писателей России, автор нескольких путеводителей по Крыму. Живёт в Севастополе.

Этот очерк мне хочется начать с воспоминаний десятилетней давности, когда я работал в одной из симферопольских школ. Первую весеннюю экскурсию на Южный берег мы решили посвятить цветущему Ливадийскому парку и органному залу. С нашей стороны это был некий вызов подросткам, которые бравировали своим уличным воспитанием. Не ботанический сад, не зоо­парк, не подвесная дорога, а именно концерт органной музыки! Выдержат?

Школьники выходили из автобуса, кривясь и похохатывая, но уже в дверях зала вдруг присмирели. Тёплая раскраска огромного, во всю стену, органа, сочетание строгости и праздничной лёгкости загипнотизировали детские души ещё до начала концерта. Места для зрителей заняли тихонько, даже друг с дружкой не перешёптываясь.

Никакой эпитет, самый возвышенный и цветистый, не будет преувеличением в отношении органа. Человечеству не известны ни имя изобретателя, ни точная дата появления на земле этого божественного музыкального инструмента. Его историю, очень приблизительную, можно исчислять ещё от свирели, которую древние греки изображали в руках лесного божества Пана. В «книге книг» Библии, в Ветхом Завете сказано: «Славьте Господа трубами». Имелись в виду, конечно, не одинокие пастушьи свирели, а собранные вместе разновеликие трубы, голос которых – чистый, звонкий, тревожный и властный – собирал бы единоверцев, зарождал в душе настрой высокий и трепетный, направлял мысли и взоры к Небу.

Русский музыкальный критик В. Стасов писал об органе: «У него одного существуют те потрясающие звуки, те громы, тот величественный, будто говорящий из вечности голос, которого выражение невозможно никакому другому инструменту, никакому оркестру». Церковная (или, как теперь говорят, духовная) музыка оглушает и приводит в смятение. Но разве не замышлялась она так, чтобы слушать и покоряться власти Всевышнего? Это потом уже двадцатый век наслоился на предыдущие, дозволив землянам вступать в беседу с Тем, Кого надлежало только почитать в трепете.

Нечто вроде органа было у древних греков и римлян. Изображение инструмента нашли на монете или жетоне времён Нерона. С VII века орган становится неизменным атрибутом храма в католическом богослужении. Но не только кантаты и оратории, не только трудные и малопонятные для дилетанта фуги Баха можно исполнять на этом божественном инструменте, но и, например, оперу К. Глюка «Орфей и Эвридика» – мелодии нежные, романтические. Даже стилизованный под народную музыку «Голос труб» звучит в Ливадийским органном зале!

Слушаешь – и начинает казаться, что мелодии останавливают время, задерживают проблески детства и лучшие минуты юности, воскрешают времена тревог и очарований, мягко врачуют чёрные дыры утрат. Заполнив пустоту зала, творение ломает аскетические рамки и разливается в живом, грешном межчеловеческом пространстве, чтобы захватить нас и повести своими лабиринтами.

Проводником в эту бесконечность и её открывателем явился современный музыкант Владимир Анатольевич Хромченко. Он окончил Таллинскую музыкальную академию и переехал в Ялту, мечтая и здесь играть на инструменте, которому посвятил жизнь. Но не было в городе органа! Предложили рояль…Что оставалось делать поклоннику ни с чем не сопоставимой музыки? Переучиться, смириться, успокоиться? Или замыслить невозможное? «Смей быть великим!» Музыкант выписывает из-за границы литературу с чертежами и расчётами, вычисляет и проектирует инструмент, о котором мечтал. Для его создания нужно быть не только музыкантом высшего класса, но и математиком, физиком, инженером, на все руки мастером и непременно – дипломатом. Иначе не сможешь убедить власти в реальности своего замысла и в пользе конечного результата.

Первые два инструмента Владимир Анатольевич построил в Ялтинской музыкальной школе и в Армянской церкви, причём работал в одиночку. Получилось. Поверили. Здесь, в бывшем Ливадийском клубе, который ещё раньше служил электростанцией царского дворца, неугомонный умелец создал новый инструмент, в ту пору самый большой на территории Украины. Работал уже не один, возглавил целое производство, в котором каждый участник понимал, что современный мир не ведал подобного! Даже в Прибалтике с её католическими костёлами существуют только сборочно-реставрационные мастерские для работы с готовыми деталями. Но производятся эти детали только в западных фирмах.

В тот год Ливадийский орган состоял из 4600 труб, треть которых была выточена из древесины местных пород – кипариса, кедра, секвойи, фисташки. По оценкам мировых специалистов, эти трубы «славят Господа» лучше, звучнее, чем фирменные…

А вот крымский писатель Владимир Зайцев, послушав эту музыку, отозвался с ещё большим восторгом: «Живой голос органа, властный и могучий, вещал один из самых своих величественных хоралов – Органную токкату и фугу ре минор Баха. Я потерял состояние обывателя, покоящегося на земной тверди. Я превратился в эфир. Я парил над трубами, извергающимися лавиной звуков, и над человеком-магом, крошечным живым приложением, колдующим над пультом ревущей махины. Я вошёл в состояние Творца, осознавшего вдруг, что сотворил Он из глупой глины подобного Себе всё-таки не зря, ибо подобный, пройдя греховные сонмы, сумел настигнуть Его в совершенстве. И я чувствовал, как вошедший в меня Демиург был готов разрыдаться от счастья. Вулкан беззащитной печали растерзывал мою грудь, душил горло, жёг кровь и больно стискивал сосуды: никаких сил не было выслушивать минорные трезвучия многотрубного чудовища.

Торжественно и упоённо, власть ликуя, металась под потолочными сводами Полигимния, и я видел мерцающие в свете ажурных люстр её эфирные крылья».

Сегодня в Ливадийском органе уже 5200 труб, и в подвальной мастерской постоянно работают специалисты: строгают доски, вытачивают новые деревянные трубы, паяют металлические. Каждая даёт новый тембр, хотя в принципе даже орган на 400–500 труб в зале с хорошей акустикой (что чрезвычайно важно!) – это очень сильный инструмент. Чтобы испробовать на нём все возможные сочетания звуков, надо играть непрерывно несколько сотен лет! Поэтому, начиная от какого-то минимального предела, количество труб и регистров уже не так важно, однако чем их всё-таки больше, тем свободнее раскрывается в своём мастерстве исполнитель, тем безграничнее музыка и тем она ближе к Небу.

Обслуживать, особенно настраивать, Ливадийский орган – работа ювелирная, потому что надо не только иметь абсолютный слух, но уметь пробираться по узенькому помосту, где, оступясь хотя бы на сантиметр, можно помять сразу несколько труб. И задать мастерам ещё на месяц сверхсрочной работы. Поэтому настройщик органа должен обладать точнейшей координацией движений и… минимальными размерами тела.

Во внутреннем помещении Ливадийского органа остаётся всё меньше места; теперь настройщик вынужден ходить даже не по дорожкам, а по собственным однажды намеченным следам. Но Владимир Анатольевич, как всякий человек, поглощённый идеей, не унимается в работе по усложнению невиданного инструмента. Для него это необходимый выход творческой энергии, потому что пока не получается воплощение другой идеи – строительства органа в Симферополе. Не хватает, видно, дипломатии. Да и средств у города мало, как всегда. Но главное, как мне кажется, – не хватает среди городского руководства единомышленников.

…С тихим восторгом прослушали дети концерт, будто испили нектар и проникли в таинства, о которых не подозревали до этой экскурсии. И гром небесный, и тихая весенняя капель – всё прозвучало для них в это воскресенье, всё золотым пластом отложилось в памяти.

О родина скорбящих…

О родина скорбящих…Выпуск 8 (17)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Поэзия

Теги: Крым , поэзия

Александр Капусткин

Александр Сергеевич Капусткин – поэт, член Союза писателей России. Публиковался в периодических изданиях «Детвора» (г. Владимир), в областных газетах Владимирской области и русском литературном журнале «Жемчужина» (Австралия). Инициатор установки во Владимирской области монументальных объектов, посвящённых увековечению памяти М.М. Сперанского, П.И. Багратиона, И.С. Шмелёва, А.И. Солженицына, В.С. Высоцкого и др. Историк, юрист, заместитель директора по развитию Государственного музея-заповедника «Херсонес Таврический». Родился во Владимире, в настоящее время живёт в Севастополе.

Памяти Иосифа Бродского

А где-то в Венеции стылой

Венецианская кошка

Похожа на кошку в России

И на поэта немножко.

Гуляет по камням вдоль пирса,

Как будто по невским гранитам

Гуляют ожившие сфинксы,

Похожие на пиитов.

И что-то мурлычет нервно,

Почувствовав непогоду,

Но будет прохлада верная,

Похожая на свободу.

И будет волна настойчиво

Врезаться в гранит до времени,

Царапая неразборчиво

Похожее на стихотворение.

А чайка летит бессмысленно

От берега вдаль до берега,

Туда, где прощались с листьями

Блокноты сродни с деревьями.

Туда, где автобус-бочечка

Его сохранил дыхание

На стёклах, прогретых строчкою,

Похожею на прощание.

А кошке не надо премии,

Ей хватит мостов и лунности.

Венеция – сердце времени,

И часто – влюблённость юности.

Но сердце, стучать замаявшись,

Осталось навечно спето,

На Божьем колечке камешком

Застыла судьба поэта.

* * *

Ночью пришли… В дверь постучали.

Он открыл. Ворвались бесцеремонно.

Да, собственно говоря, их ждали…

Их ждали… Их ждали все поимённо.

Велели взять вещи и с ними идти,

Он взял чемодан

(чемодан стоял наготове).

Это его сосед научил… Лет пяти

Мальчик смотрел на него и хмурил брови.

Мать сказала ему: «Посмотри,

Твой дорогой шутник дошутился».

Мальчик смотрел и вдруг крикнул:

«Замри!

Мама, замри, у тебя глаз прохудился,

Из него капает, как из крана, вода,

Где мы найдём мастера среди ночи?!»

Уводили его, что-то сказав насчёт суда,

Быстрого суда, без проволочек.

Он спокойно бесшумно надел пальто,

И только рука

со старой помятой кепкой

Дрожала и выдавала его,

Он боялся даже смотреть на стенку.

Он попрощался, мальчишке отдал

Как лучшему другу хранить его скрипку.

Мальчик о ней так долго мечтал,

Так долго просил,

а теперь не отыскал улыбку.

Он отыскал только тревогу и боль,

Понял, что больше со скрипачом

встретиться им не придётся.

Мальчик просил его взять с собой,

И маму, и деда,

когда тот с дежурства вернётся.

Грустно смотрел на мальчишку он

И говорил: «Не спеши, не надо».

Те, что пришли, вытолкали его вон,

Вон – на дорогу земного ада.

* * *

Однажды мужчина приехал в Москву.

На вокзале вышел из вагона,

Но не отыскал улыбку.

Он вспомнил маму, вспомнил его,

шутника, ночь далёкую ту

И чуть не выронил из рук скрипку.

* * *

Она всё ждала письма от сына,

Зная, что такое «десять без переписки»,

Она никого ни о чём не просила,

Угощала соседа-мальчишку ириской,

Уходила дежурить в госпиталь через день,

Бегала, как все, тушить зажигалки,

Вязала носки для фронта, как тень

Худая брала на карточки пайки.

Держала ещё довоенного скворца,

Собирала ему упавшие со стола крошки,

Он ей благодарно сообщал, что весна…

Весна пришла!

А она утирала слезу ладошкой.

Скворец не врал, и весна пришла,

А скоро пришла вместе с ней и Победа,

Возвращалась домой большая страна,

Очнувшаяся от военного бреда.

Она всё ждала… Только надо жить!

Обязательно жить!

Обязательно для кого-то!

Мальчик в детском доме сказал ей:

«Давай дружить!»

И стало ей радостно отчего-то.

* * *

В Донском сегодня тихо и спокойно,

В Донском кружит осенняя листва,

Как хорошо,

что есть в Первопрестольной

Исконные, заветные места.

Здесь каждый шаг

наполнится молитвой,

Здесь отдохнёт душа от суеты,

Укроются листвою, как накидкой,

Голгофки, обелиски и кресты.

Всё дышит верой и былой Россией,

В донской земле сыскали свой приют

Историки, писатели, святые,

Что нас спасали и ещё спасут.

В углу трещит, гудит свечной заводик,

Свой важный труд

насельники вершат,

Мне видится – отходит пароходик,

Как от больного грешная душа.

Они ушли… Они вернулись прахом,

Но мысли их, заветы живы в нас.

Нетленными мощами патриарха

Вернётся Русь, настанет светлый час.

Так говорят: кто ищет, тот обрящет,

Ищу тебя, не ведая времён,

Страна моя, о Родина скорбящих,

Иду к тебе Донским монастырём.

Калёный уголёк в ладонях бога

Калёный уголёк в ладонях богаВыпуск 8 (17)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Поэзия

Теги: Крым , поэзия

Любовь Василенко

Любовь Василенко – поэт, член Регионального Союза писателей Респуб­лики Крым. Публикации в изданиях «У Времени на юру», «Брега Тавриды», «Литературный Крым», «Лицом к лицу», «Отражение» (Донецк), «Киевская Гринландия», «Песни Южной Руси» (Киев); «Эолова арфа» (Москва), «Литературная газета» (Москва), в интернет-журналах «Пролог», «Кольцо-А». Живёт в Керчи (Крым).

* * *

Когда щебечут птицы

вразброд и невпопад,

с гармонией той слиться бы

и превратиться в сад! –

расхристанных регистров

органный звукоряд,

где певчие меж листьев,

как яблоки висят...

Душой своей незрячей,

помятой, как гармонь, –

пронзённых светлым плачем

блаженных тех не тронь!

Когда они рыдают,

срывая счастье в крик, –

кто знает? – Бог весть знает –

за что нам – этот миг...

* * *

Квашня и глина.

Мёртвый перегной.

Простая грязь.

Подножная подлога.

А ты почуй,

прижавшись к ней щекой

тот ропот

внутренний,

тот непокой;

всё, чем так дорога

её дорога.

Натоптыши коры

из края в край,

тем пролежням

под пластырем асфальта,

не зарасти,

хоть в гипс ты закатай...

Она ни в чём,

ни в чём не виновата.

Она сносила нас,

мы ей малы.

Смотри: ей тесно,

туго там, внутри,

под нами...

Мы продали её

из-под полы.

И судный день явился,

как цунами.

Он не спешит.

Он смотрит между век

приспущенного неба,

карантинно

сканируя утробину души,

беременную демоном

тротила.

Здесь кровохлёбка

нефтяной смолы

безлична злом во злато;

остальное –

лишь бредни СМИ,

лишь хроника войны,

лишь клиника страны,

и паранойя...

Земля у ног,

ты Феникса зола.

Калёный уголёк

в ладонях Бога.

Вновь расцветая,

Не попомни зла,

чтоб нам пожить

хотя б ещё немного.

* * *

А этот куст,

а этот куст –

престольно чужд,

бомжацки пуст.

Живой

дырявый абажур

на остановке

между урн –

он сам себя

в кулак зажал.

Скорёженно

ежовый шар.

А в том сцеплении

когтей,

за повиликою

ветвей –

янтарный отблеск

фонарей,

как лунный свет

души моей.

* * *

А веришь?

Я будто стала

выше

без пьедестала.

Скользкого,

как маргарин.

Ведь,

что ни сотвори, –

того добра отпечаток

(что без боксёрских перчаток

с улыбкой

выходит на ринг,

и –

«глюпости»

говорит) –

из-под любого слоя

золота наносного

светится инородно,

юродиво

и не модно.

А мне

просто легче стало

без когтей горностая,

что с чужого плеча

душу давил

урча.

Да не о том всё речь.

Мне повезло сберечь…

Я о любви:

лови! –

простенький

мой

наив.

„Пастушья городская пастораль...“

„Пастушья городская пастораль...“Выпуск 8 (17)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Поэзия

Теги: Крым , поэзия

Татьяна Шорохова

Морской прибой

Здесь никогда не бывает покоя и тишины.

Волны отмечены общей судьбою – первой волны.

Пены кисейной подвижный орнамент выткан не в ряд.

Мелкие камешки над валунами в небо летят.

В брызгах солёных, в области риска – дерзки лучи.

В них расцветают цветы тамариска и алычи.

Грохот и шорох, шелест и шёпот – песни волны –

в напоминанье былого потопа людям даны.

И в восхищенье, и в ликованье, в дар за труды –

безостановочное колыханье крайней воды.

В марте на море не наглядеться, и в сотый раз

падает радость с уровня сердца к уровню глаз.

Осколок детства

То чмокаю сладко, то губы кривлю,

пыхчу деловито носом,

нектар добывая, подобно шмелю,

из чашечек медоносов.

Я, каждый цветок различая на вкус,

певучим пронизана ладом

и с травами, где муравьём копошусь,

и с оперённым садом.

О луч ударяясь, сверчит тишина,

и бабочка знает хуже,

чем я, непрочтённые письмена,

что рядом ползут и кружат.

Мой рай в колыбельных ладонях тепла

цветаст, бесконечен, сочен.

И я не ребёнок. Я просто пчела.

И мне это нравится очень.

Предназначение слова

Не только для услады слуха! –

в стихах слова –

ладьи для переправы ДУХА

в мир ВЕЩЕСТВА.

* * *

И жмот – подаст, и жулик – не обманет,

и, может быть, бесстыдным стыдно станет

в последний день, в последний миг Земли,

но будет поздно, будет слишком поздно,

когда сорвутся и погаснут звёзды,

и всех настигнет огненный прилив.

Ну а пока без толку и без меры

везде снуют наложницы Венеры,

и рад им жулик, да и жмот охоч.

И пьяно спит утопленный в стакане,

и девочка вскрывает вены в ванне,

хотя счастливой быть совсем не прочь.

Чего не встретишь по дороге в люди!

И потому неброско сердце любит

Того, Кто стал среди земных стихий

и этим жмотам, жуликам и прочим,

и этим девкам – юным и не очень –

за покаянье отпустил грехи.

Букашка

С делами рядом – шито-крытыми, –

на небо глядючи в упор,

лежит букашка, мной убитая.

Лежит, как смертный приговор.

И для меня всего ужаснее,

что я имею дело к ней:

– Зачем ты вылезла, несчастная,

навстречу лютости моей?

Ты безымянная, безличная! –

шепчу, но подступает страх.

И дело вроде бы обычное

вселенский приняло размах.

За право – с лёгкостью расправиться –

в мои пределы входит смерть.

И начинает сердце каяться

и о содеянном жалеть.

С изящными, в разводах, крыльями –

созданье Бога – не моя, –

букашка, ты зачем явилась мне

на хрупкой грани бытия?

Зачем с тобою будем квиты мы

у запредельности кончин?..

В томах, с делами не закрытыми,

на это есть ответ один:

по тельцу с тонкими полосками

меня выводишь ты на свет,

чтоб поняла я, смертоносная,

что дело не в букашке. Нет…

* * *

Не смотри на меня, двуликую, –

дожилась, и любовь – лиха мне! –

обовью тебя повиликою,

придавлю тебя серым камнем.

Я кажусь тебе птицей белою,

высоко над землёй парящей,

но несчастным тебя я сделаю,

коли встретишься с настоящей.

Обойди стороной мудрёную,

чтоб не стала тебе постылой…

Примириться с непримирённою

даже ангелу не под силу!

Что же снова, почти растерянно,

ты ласкаешься к сердцу взглядом?

…Знаешь, к боли моей немереной

прикасаться тебе не надо.

* * *

До смерти буду удивляться

способности – залюбоваться.

Крымский март

Снега переиначились в ручьи,

и наледи избавились от пут.

Под первыми цветками алычи

последние подснежники цветут.

И почка, что таранит семена,

на ветках уцелевшие зимой,

уже не сомневается – она

должна забыть про зимний свой покой.

Мне возле растревоженных кустов

и почками напичканных дерев

так странно ощущать себя листом,

что не слетел со всеми в ноябре.

Так странно под живучестью небес,

у прошлого, утратившего вид,

догадываться – новой жизни всплеск

о Вечности мне что-то говорит.

Погаснет снег…

Погаснет снег и… выпадет миндаль

из надоевших зимних сновидений.

Пастушья городская пастораль

потащит из тоскливых настроений

южан, уже уставших от зимы

(для северян – ну, просто смехотворной!).

Проснётся в душах тяга – в небо взмыть,

покажется самой себе просторной!

…Иду по пятнам мокрым и сухим –

по шкуре леопардовой асфальта –

и властвует весна, как серафим

в ему подвластных огненных базальтах.

Одета в сногсшибательный наряд,

который каждый год бывает к месту,

на пир она скликает всех, кто рад

её приходу в образе невесты.

А на пиру весны не надо яств:

здесь нежная отважность первоцветов

от муки избавляет без лекарств

души закоченевшие сюжеты.

Всех без разбора светом обдаёт –

Весне на свете ничего не жалко!

…Ах, как февраль, ах, как миндаль цветёт!

Как покоряет крымскою закалкой,

когда в цветенья раннего разбег

нисходит с неба неуместный снег!

Херсонесская лира

Херсонесская лираВыпуск 8 (17)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Литераторские мостки

Теги: литературная жизнь

Государственный историко-археологический музей-заповедник «Херсонес Таврический» и Севастопольское региональное отделение Союза писателей России разработали совместный проект: литературный салон «Херсонесская лира». Презентация и открытие литературного салона «Херсонесская лира» состоится 29 апреля в Византийском дворике музея-­заповедника «Херсонес Таврический».

Литературный салон – традиционное собрание творческих людей. Это место встречи поэтов, писателей, драматургов, учёных, музыкантов, художников, актёров, которым есть что представить обществу. В литературном салоне собирались, как правило, и любители искусства, способные воспринять высокое творчество своих современников.

Традиционно в рамках литературного салона демонстрировались и обсуждались новые произведения поэзии и прозы, публикации в периодических изданиях, изданные книги. Учёные представляли свои открытия и научные труды. Композиторы – произведения музыкального искусства. Исполнители украшали встречи участников салона пением, актёры – художественным чтением, любители искусства нередко устраивали выставки одной картины или альбома графических работ. Постоянными участниками салона были литературные критики и искусствоведы.

В Севастополе давно назрела необходимость собираться вместе тем, кто профессионально работает на поприще литературы, в научной области, а также в сферах музыкального, изобразительного, театрального, кинематографического искусства.

Замечательно, что именно Музей-заповедник «Херсонес Таврический» предоставляет свою площадку для литературного салона, который будет проводиться регулярно в последнюю субботу каждого месяца.

Татьяна Бузунова

Оглавление

Школа капитализма? Справедливости ради Краски праздников Русские – стержень народа Фотоглас № 16 Воля и сплочённость Не всё решается наверху Невидимки революции Почём килограмм человеческого достоинства? Владимир, сын Ивана Интернет убивает чтение Литинформбюро № 16 Мечта о земле обетованной Дорогу второму тому! Правды мучительный зов Жить и помнить – привычное дело Вокруг „Модерна“ Неформат для „Золотой маски“, Высокий творческий горизонт Фонд кино: между прибылью и вечностью Испуганный паровоз Курорты, которые мы потеряли Путь к гармонии На пороге мировой перестройки Звуки тишины Девять стихов от музыканта Закон с чёткими гарантиями Безупречно верные „Алмаз“ и „Альфа“ родятся заново Библиотека во времени и пространстве Свистун Холопьев Наш Баженов Перекличка поколений Фейк-парад Фотошип Всё могут короли! Мам, а мам!.. Шекспир в авторитете Горячая десятка анекдотов Светлана Безродная: объяснение в любви Поэты пишут, поэты помнят В Коктебель, к Гумилёву Светает. И в моей душе рассвет Серая мышка Мелкий случай „Славьте Господа трубами!“ О родина скорбящих… Калёный уголёк в ладонях бога „Пастушья городская пастораль...“ Херсонесская лира Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg