«Литературная Газета, 6527 (№ 39/2015)»

Литературная Газета, 6527 (№ 39/2015) (fb2) - Литературная Газета, 6527 (№ 39/2015) 1452K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Литературная Газета

«Фуд Сити» или «Пищеград»?

«Фуд Сити» или «Пищеград»?

Политика / Первая полоса

Теги: Россия , политика , экономика

А ведь их уже миллионы – россиян, которые чуть что, обязательно сошлются на американскую или европейскую практику. К любой теме у них найдётся волшебная иллюстрация чужого превосходства, магический аргумент «а вот в Америке», «а вот в Европе»…

С конца 80-х нас приучали к этой логике – считать что-либо зарубежное заведомо прогрессивным, а всякое своё – априори отсталым. Какие молодцы англичане: умываются холодной водой, заткнув раковину пробкой! А мы, олухи, льём горячую, не думая об исчерпаемости водных ресурсов и стоимости ма­зута. Тогда ещё не был известен термин «конкурентное преимущество», но уже стало очевидно: у нас таковых не может быть по определению. Хотя вся система народного хозяйства построена на дешёвом электричестве и копеечных энергоносителях, это не может быть правильно, потому что в Америке по-другому.

Три копейки за трамвай – недопустимо. Посмотрите, сколько платят за проезд жители швейцарского кантона Шафф­хаузен. Стоимость квартплаты следует повысить ради вашего же блага и перспективы походить на просвещённую Францию. Бесплатная медицина? На это у нас есть поговорка, заимствованная у мудрых американцев, про сыр и мышеловку. Проблемы с законностью проистекают у нас оттого, что в России не распространилось Магдебургское право. Советское образование, воспроизводящее рабов, необходимо реформировать с помощью Болонской системы.

Да, и ещё. Что-то нужно делать с кириллицей. Она, безусловно, по природе своей архаична, тогда как латиница выглядит презентабельнее и, главное, понятна культурному европейцу. Следует последовательно бороться с русскими названиями в повседневной жизни. Поначалу «Ереван Plaza» и «Vegas на Каширке» не будут казаться органичными, но со временем народ обязательно привыкнет.

В СМИ сейчас проходит шумная рекламная кампания по продаже фешенебельных апартаментов жилого комплекса Fellini (г. Геленджик). Такой европоцентричный креатив родился у маркетологов не случайно. По всей видимости, они полагают, что Феллини – это нечто буржуазное (ведь у него есть картина «Сладкая жизнь»). Правда, в этом фильме благополучный отец благородного семейства убивает своих маленьких детей, страшась ожидающего их буржуазного будущего, но это, согласитесь, детали.

И смешно, и грустно, когда узнаёшь, что наводить порядок в сфере московской торговли овощами в Москве призван агрокластер «Фуд Сити». Не лучше ли звучало бы, например, «Пищеград»? И неужели крупному государственному чиновнику, крайне позитивно оценившему первый агрокластер, некому было подсказать, если он сам не понимает,что лучше говорить по-русски, без ненужных англицизмов?

Образ сказочной Европы, благоденствующей Америки с таким энтузиазмом укоренялся в России последние четверть века, что нынешняя риторика об импортозамещении кажется неуклюжей и запо­здалой. Во всяком случае, желать товарного импортозамещения, мягко говоря, наивно, покуда этот же процесс не коснётся мировоззрения граждан России.

Пока центральные стеллажи московских книжных магазинов занимает Айн Рэнд со всеми её многочисленными либертарианскими манифестами, странно ожидать от российских чиновников поддержки отечественных производителей. Пока центральные каналы ТВ паразитируют на западных франшизах, тиражируют западные ценности, западные символы, западные интонации, не стоит ждать от зрителя патриотического порыва «покупать отечественное». Пока центральным событием российского кинопроката становится очередной американский блокбастер, не рассчитывайте, что фраза «а вот на Западе» станет восприниматься как пошлая безвкусица. Если даже запретить эту фразу законодательно, англофилы с галломанами обязательно выкрутятся. Когда по Красной площади будет маршировать русский военный оркестр, наверняка ведь услышим что-нибудь укоризненное: а вот в Индии делают барабаны из человеческих черепов.

Продолжение темы на стр. 2, 3

«Золотой Дельвиг»: четвёртый сезон

«Золотой Дельвиг»: четвёртый сезон

Литература / Первая полоса / Класс премиум

Теги: Премия имени Антона Дельвига

«Литературная газета» объявляет о начале нового сезона конкурса на соискание премии «За верность Слову и Отечеству» имени первого редактора «ЛГ» Антона Дельвига.

Премия имени первого редактора «ЛГ» Антона Дельвига «За верность Слову и Отечеству» учреждена как ежегодная российская общенациональная премия 1 октября 2012 года. Премия вручается в январе – в честь основания «Литературной газеты» Александром Пушкиным и Антоном Дельвигом в 1830 году.

Цель премии – профессиональное признание и поддержка литераторов, чьи книги и публикации продолжают и приумножают лучшие традиции и ценности классической русской, многонациональной советской и российской литературы, являют высокий уровень мастерства, сохраняют и развивают русский литературный язык, полно и самобытно отражают процессы, происходящие в обществе, способствуют укреплению и процветанию Отечества.

Премия присуждается решением жюри на основании заключений экспертов и личного ознакомления с номинированными произведениями. Жюри и корпус экспертов формируются и обновляются ежегодно редколлегией «ЛГ». Члены жюри и эксперты не имеют права на соискание премии.

На конкурс представляются книги на русском языке, которые изданы с января 2014 года по октябрь 2015 года.

Номинировать книги на премию имени Дельвига могут творческие союзы, включая отделения в субъектах Российской Федерации, фонды, чья деятельность связана с культурой, кафедры литературы высших учебных заведений, литературно-художественные периодические издания, а также издательства.

Произведения, написанные на языках народов России, представляются в художественном переводе на русский язык. В случае присуждения премии литератору, пишущему на на­циональном языке, её денежный эквивалент делится между автором и переводчиком в равных долях. На конкурс может быть представлено не более двух позиций от одного издательства или организации.

В 2015 году приём книг (произведений), выдвигаемых на соискание премии, осуществляется с 15 октября до 15 декабря по адресу: 109028, Москва, Хохловский переулок, дом 10, строение 6. Редакция «Литературной газеты», с пометкой «На конкурс».

Письмо-выдвижение носит произвольный, свободный характер. В нём приводится краткая характеристика выдвигаемой книги.

Кроме того, сообщаются данные о выдвигающей организации с указанием адреса и контактных телефонов.

Основные данные о соискателе: место и время рождения, писательский стаж, главные изданные книги, а также домашний адрес и телефоны.

Письмо-выдвижение направляется в редакцию «ЛГ» с приложением двух экземпляров выдвигаемой книги.

Конкурсное жюри не проводит открытое рецензирование выдвинутых произведений и не входит в переписку с выдвигающими организациями и авторами-соискателями. Произведения, представленные на конкурс, не возвращаются. Электронные варианты не рассматриваются.

(Просим учесть особенности работы почты и не отправлять произведения на конкурс за несколько дней до конечной даты приёма работ соискателей.)

Встали с колен

Встали с колен

Политика / Первая полоса / Актуально

Проханов Александр

Фото: ИТАР-ТАСС

Теги: Россия , политика , экономика

Наши фронтовые бомбардировщики и истребители совершают боевые налёты на ИГИЛ в Сирии. Это операция мощная, сложная, опасная и стратегическая. Она стала возможной для России лишь благодаря развитию и укреплению нашей государственности. Ещё два-три года назад такое вряд ли было возможно. Подобные операции под силу только развитой стране, которая в своём становлении и укреплении прошла ряд очень мощных этапов.

За это время произошли обновление и модернизация нашего оборонно-промышленного комплекса. Он уже в состоянии строить суперсамолёты и супероружие. Моё посещение авиационных заводов в Новосибирске, Иркутске, Комсомольске-на-Амуре убедило меня, что мы обладаем совершенными предприятиями, которые выпускают лучшие в мире самолёты. Моё посещение оборонных заводов, производящих боеприпасы, убедило меня, что мы обновили и продолжаем обновлять выпуск современного сверхточного оружия, начиная с ракет «воздух-воздух», «земля-земля», «море-море» и так далее. Значит, мы теперь страна совершенного оружейного производства.

За это время мы почти завершили реформу армии, создали военную организацию, способную осуществлять такого рода операции. Ведь действия в Сирии – это вовсе не полигонная операция. Это переброска самолётов, доставка боеприпасов, это система разведки, система космической разведки, укрепление корпуса морских пехотинцев, создание боевой группировки. И многое другое. В целом это проблемы невероятной сложности управления.

На меня незабываемое впечатление произвело посещение центра управления войсками Министерства обороны, когда я видел в огромных залах, как мерцают огромные экраны, вернее, полиэкраны, и на твоих глазах словно бы разворачиваются все процессы, происходящие в войсках, в режиме реального времени. Это картины происходящего в армии вплоть до отдельных казарм, развёртывания войск в каких-то укрепрайонах, бомбардировок в Сирии, – то есть ежесекундно отслеживается ситуация в нашей воздушно-космической группировке.

За это время страна сумела окончательно сформулировать свой национальный интерес. Мы понимаем, почему мы туда пришли. Мы понимаем, что поддержание законного правительства Сирии Башара Асада, разгром ИГИЛа – это задача первостепенной русской важности. Мы сражаемся за рубежи обороны нашего Кавказа, Поволжья, близкой Средней Азии. Мы считаем на полном основании, что им угрожают, что им угрожает ИГИЛ. И мы не хотим собственной на­циональной катастрофы.

У нас создалась за это время блистательная дипломатия. Лавров сплотил вокруг себя высококлассных специалистов и переговорщиков. И с их помощью, их усилиями и благодаря его, Лаврова, неукротимой энергии за это время удалось сделать невероятное. Удалось создать коалицию – Иран, Сирия, Россия, а дальше, рядом, Египет, а ещё дальше – Китай. И, кроме того, нейтрализовать и войти в соглашение с другой, контр-, украинско-­американской коалицией, но по сути американской. Хотя дело ведь доходило уже чуть ли не до военных столкновений. Наша дипломатия смогла это учесть, осмыслить, предпринять точные шаги и сделать всё блистательно – сплотить свою коалицию и добиться хотя бы относительного нейтралитета соперничающей с нами коалиции.

Наше государство обеспечило консолидацию общества. Посмотрите, налицо санкции, нехватки, дороговизна, очень сложное положение народа. Но несмотря на это, народ вокруг сирийской проблемы не растерялся, не ожесточился, а, наоборот, консолидировался. Люди и в деревнях, и в городах объединены этим глубинным, не показушным пониманием государственной идеи, государственного дела.

Не могу не сказать, что наше государство оказалось достаточно крепким, накопило социальные резервы, чтобы не подавлять оппозицию. Вот началась боевая операция, по сути, война – с большими рисками, с рисками потерь самолётов, лётного состава, и это вызывает огромное информационное противодействие. Либеральные круги, по существу, ополчились против этой государственной задачи. Так вот государство не подавляет их, считая, что у страны хватает социальных резервов и доверия людей, чтобы эти оппозиционеры могли высказывать пусть даже антигосударственную точку зрения. И их никто не собирается в связи с этим прихлопнуть.

Очень важно, и это тоже подтверждает операция в Сирии, которая проводится в мусульманском мире, что наше общество приняло идею концепции державы – многонационального российского государства, вернувшись к имперским, державным представлениям о нашей стране. Стране, где вместе живут православные, мусульмане, иудеи. Где открываются огромные мечети, возводятся новые храмы. Этот православно-мусульманский и иудейский союз, не могу этого не сказать, обеспечил нам возможность проведения операции в мусульманской среде. Не было бы этого, удары по мусульманским радикалам получили бы немедленную детонацию в наших мусульманских радикальных слоях.

За это время Россия, подстреленная в 1991 году, раненая и во многом ослепшая, опять сумела нащупать своё родовое мессианство. Она сформулировала концепцию сближения мировых консервативных, как мы говорим, ценностей, общечеловеческих представлений о роде людском. Россия опять стала лидером сближения начал христианской религии и всех более молодых религиозных верований. И в этом смысле, сражаясь сейчас за национальные интересы в этом районе, мы тем самым получаем возможность удержать сознание народа, нашей нации на высоком мировом мессианском уровне.

Наконец, лидер у нас есть, который готов свои идеи отстаивать на таких сложных исторических временных рубежах самым достойным образом, поскольку Россия для него, как он сам сказал, это не проект, а судьба.

Всё это в совокупности определяет нашу способность вести операцию. Она будет окончена. Надеюсь и уверен, что будет окончена с победой. И тогда перед Россией встанет задача перехода на новый цивилизационный уровень. Я хочу, чтобы в следующий критический и драматический период в России стали появляться новые нобелевские лауреаты во всех сферах.

Боль за империю

Боль за империю

Книжный ряд / Первая полоса / Книга недели

Теги: Новелла Матвеева , Мой караван

Новелла Матвеева. Мой караван. – М.: Этерна, 2015. – 174 с. – 1000 экз.

Такая нынче эпоха: поэты, известные не одному поколению, ставшие народными авторами (когда народ поёт песни, не зная, кто их написал), поэты – символы романтики – начинают писать по-иному.

Название книги – «Мой караван» – не выбивается из привычного творчества Новеллы Матвеевой. Серебристый голосок, певший про Солнечного зайчика, страну Дельфинию, развесёлых цыган, может петь и про караван.

Собственно, книга и начинается со старых добрых стихов, памятных всем. Тех самых, с которых и начиналась слава Новеллы в 60-е годы (кстати, само понятие «шестидесятники» пошло в мир с её лёгкой руки) и которые знали и пели практически все – от студентов до колхозников.

Но от года к году, от даты к дате, стоящих под стихами, мы видим, как меняется взгляд автора и как меняются его стихи. Они становятся жёстче, резче – и вызывают некую оторопь. Вот это написала Новелла Матвеева? Но оторопь сменяет искренне уважение и понимание – да, это написала именно Новелла Матвеева.

Книга интересно составлена: после первых знаменитых стихов идёт смешение дат – 60-е годы соседствуют с 90-ми, в чём-то перекликаясь, в чём-то противореча друг другу.

Попытка читателя найти смысл в таком противопоставлении дарит неожиданные ракурсы и аллюзии. Но, пожалуй, самые неожиданные тексты посвящены всё-таки 90-м годам, и видно, какой болью отзывается в душе поэта гибель империи.

Интересно, что одно из стихотворений называется «Все войны – это войны за пространство» и не имеет точной даты. Подписано оно так: «Разные годы». Очевидно, что эта тема много лет волновала Новеллу Матвееву, и поэтесса возвращалась к ней вновь и вновь.

Не слишком чист – кто хвалит супостата.

Не слишком здрав – кто редко слезы льёт.

Не слишком мудр – кто расточает злато.

Но лишь дурак пространство раздаёт!

Контролёры собачьи

Контролёры собачьи

Политика / События и мнения / Письма с еврозоны

Славин Алексей

Отдых на берегу Рейна

Фото: РИА «Новости»

Теги: Евросоюз , экономика , политика

Когда речь заходит о налогах, то европейцы выдрессированы таким образом, что шутят на эту тему лишь в двух случаях: или после полной их уплаты, или, наоборот, после удачного от них уклонения.

А то ведь как случается где-нибудь на брюссельщине или амстердамщине: прирежет сосед соседа – по пьянке иль нанюхавшись чего-нибудь улётного – и как существо невменяемое, а потому безответное, получает честно свой пятерик и не парится.

А иной утаит чисто случайно от обложения где-нибудь на Кайманах всего-то тыщ двести – и на тебе: десятка. Обидно. Хотя мера, несомненно, дисциплинирующая.

В гонке многообразных способов выбивания госмзды в мировые лидеры в последнее время, без сомнения, выбивается знаменитый город Кёльн. Здесь не только давно берут налог с проституток, которые, как искренне считают фискальные органы, относятся к налоговой декларации с тем же трепетом и той же любовью, как геи и лесбиянки к свидетельству о браке, не только обложили подневно-подушной податью всех прибывающих в гостиницы от мала до велика, но и начали настоящую облаву на незарегистрированных, а значит, ещё не обложенных налогом собак.

Дабы выявить четвероногих уклонистов и взыскать налог, местные службисты смело идут на межвидовый лексический обмен, то есть общаются с собаками на понятном им языке. А потому, если вы наткнулись в подъезде на человека, который лает, скулит или рычит, то знайте: перед вами не псих, сбежавший из дурдома, а реальный государственный служащий при исполнении. И именно ему поручено отыскивать по всему городу собак, владельцы которых не спешат их регистрировать, дабы избежать соответствующего налога на своего питомца. А потому не торопитесь вызывать психиатричку.

Технология наезда такова: сперва собачий следопыт звонит во все двери, прислушиваясь, не раздастся ли после этого радостный собачий лай: мол, гость в дом... Если же всё тихо, но имеется «обоснованное» подозрение о наличии незарегистрированного «друга человека» (например, жалоба соседа, информация из питомника или наводка рьяного ветеринара), то тогда служебно-разыскной налоговик начинает издавать вышеописанные звуки, надеясь, что имеющиеся в подъезде собаки примут дядю-следопыта за своего заблудившегося сородича и ответят на его зов на понятном ему языке.

Для столь нестандартного рода деятельности городская налоговая служба даже увеличила свой штат, приняв в свои ряды несколько бывших безработных (интересно, какие качества стали определяющими при приёме на работу: пол, тембр голоса, музыкальный слух, чревовещательские способности, выносливость, небрезгливость, кусачесть?).

Налоговики утверждают, что собаковеды-разведчики пришлись к их двору и что городская казна от нововведения изрядно выиграла. Фискальные надзиратели отрапортовали: количество зарегистрированных в городе бобиков и рексов за три года выросло на шесть тысяч. С точки зрения бабла – немало.

Считайте сами: на территории земли Северный Рейн – Вестфалия, к коей относится Кёльн, с одного пса причитается от 48 до 156 евро, с двух – от 140 до 624 и от 240 до 1404 евро – с трёх.

Впрочем, сама суть налога, его размер и столь странный разброс ставок возбуждают сильные защитные инстинкты у собаколюбивых сограждан.

И они начинают бороться против налогового беспредела. Так, некий юрист, хозяин малюсенького йоркширского терьера, который не способен объесть даже мышку, дошёл в протестах аж до Страсбургского суда по правам человека.

Свой иск он обосновывал тем, что травля финорганами неучтённого, но вполне одомашненного зверья является, по сути, «дискриминацией их владельцев» и препятствует «самореализации» миллионов любителей животных, в первую очередь малоимущих семей с детьми и пожилых людей с небольшой пенсией. Истец требует полной отмены налога на собак, который, кстати, в Германии ежегодно пополняет казну на 300 миллионов евро.

Местные власти, как видим, напротив, желают ещё больше закрутить налоговые гайки и за счёт скрывающихся от налогообложения псов-нелегалов пополнить казённый карман. Для этого и введена идиотическая должность «собачьего контролёра».

Но и этого мало: речь теперь идёт о заключении договоров с частными фирмами, которые и будут искать злоумышленных зверей. Причём не только по домам, но и на улицах. Обнаружить нарушителя можно, например, увидев, что собака не имеет гербовой марки, которую, как нательный крест, обязана носить постоянно.

Самое интересное при всём этом, что никто не обязан впускать в дом чужаков, кроме как полицейских с ордером. Или отвечать на вопросы какого-нибудь уличного гуляки, пусть он даже при этом рычит, как собака Баскервилей. А уж если задавать вопросы несовершеннолетним типа: «Где ты подобрал собачку, мальчик, чья?», – то в момент под статью о педофилии можно загреметь.

А нынче выдвинута и такая плодо­творная идея: привлекать к поиску неучтённых животных свежеприбывших мигрантов, среди которых, как известно, тьма-тмущая считает собак «нечистыми» созданиями. Вот вам и мотивация, и своего рода «самоокупаемость» одновременно.

Итак, государственная политика ясна: собака – это роскошь. Даже если вы подобрали бездомного пса – платите. Ибо, как известно, всякая инициатива наказуема. Особенно гуманная.

А потому: если гуманизм наносит материальный ущерб «великому социальному государству», пусть даже воображаемый, – тем хуже для гуманизма.

Так что остаётся только выть.

Предвидения Данилевского

Предвидения Данилевского

Политика / События и мнения / Наследие

Теги: Россия , Европа , славяне

Николай Яковлевич Данилевский (1822–1885), известный естествоиспытатель, философ, культуролог, социолог, в книге «Россия и Европа» пришёл к выводу, что нет понятия «общечеловеческой цивилизации». 

Сразу по выходу книги, как и после её переизданий другом писателя Н. Страховым, она вызывала горячие дискуссии, многие пытались оспорить выводы автора. В том числе и то, что историческую миссию России он видел в заботе о сохранении и развитии славянского культурно-исторического типа. Западная Европа враждебна России и славянству, считал он, поэтому необходимо крепить солидарность славянских народов в борьбе со стремлением Запада уничтожить, подчинить или ассимилировать славян.

Время показывает, что выводы Данилевского были обоснованными и дальновидными. Подтверждений множество, в том числе в недавней истории. Весной 1999 года произошли трагические события, по сути, агрессия блока НАТО против Югославии, которая проходила под предлогом защиты интересов косовских албанцев, их якобы истребляли сербские военные. В результате страна южных славян распалась, а Россия тогда мало что смогла противопоставить этому. Марш на Приштину и разворот самолёта Примаковым над Атлантикой – два ярких, но ничего, по существу, не решивших эпизода. Та миссия, о которой писал Данилевский, не была выполнена. А Запад на долгие годы уверился, что можно идти дальше, подчиняя и ослабляя Россию.

Давление на Белоруссию, её экономическая блокада, всякого рода санкции, как и попытки рассорить с Россией, – действия и политика из того же ряда. Как и майданные революции на Украине. Если первая попытка переформатирования страны не дала нужного результата, то вторая, даже путём незаконного свержения правительства В. Януковича, принесла на Украину гражданскую войну, хаос, а славянскому братству – новые глубокие трещины. При этом во всём обвиняли и обвиняют Россию, развязав тотальную войну на мировом информационном пространстве. Но Россия уже другая.

После недавнего выступления президента Владимира Путина на сессии ООН, рукопожатий с Бараком Обамой и их продолжительной беседы, после встречи «Нормандской четвёрки» в Париже может показаться, что наступил какой-то перелом, что Запад, признавая, что без России не решить, например, проблем сирийского кризиса, отойдёт от политики диктата. Что Запад и прежде всего США начнут считаться с многополярностью мира, его цивилизационным разноцветьем. Возможно, к этому придём. Но пока это, скорее всего, лишь иллюзия.

Буквально на днях Б. Обама заявил: «Речь не идёт о противостоянии между Соединёнными Штатами и Россией». И добавил, что США хотят, чтобы Россия была «успешной». Но тут же сказал, что её текущие действия в Сирии идут вразрез с американской стратегией, назвав их «рецептом катастрофы». Дескать, российские авиаудары могут привести к тому, что «Исламское государство» станет только сильнее.

Иными словами, стратегия Запада в отношении России как форпоста славянского мира сохраняется.

Николай Данилевский кагегорично заявлял, что Европа не только нечто нам чуждое, но даже враждебное, что её интересы не только не могут быть нашими интересами, но в большинстве случаев прямо им противоположны.

С той поры мир изменился, стал более сложным и взаимоувязанным, но не менее противоречивым, а в чём-то и неизменным. Поэтому о предсказаниях великого мыслителя стоит помнить.

Сергей ВОЛОДИН

Умиротворители и кидала из Незалежной

Умиротворители и кидала из Незалежной

Колумнисты ЛГ / Очевидец

Неменский Олег

Фото: ИТАР-ТАСС

Теги: Россия , Европа , Украина

Парижские переговоры в рамках «нормандского формата» окончились фактически ничем. Да от них и не ожидали каких-то серьёзных подвижек. Саботирование минского процесса со стороны Киева является продуманным курсом, и вряд ли Париж и Берлин, и уж тем более Москва могут заставить его изменить свою политику. Но формально соглашения пока не убиты, так что можно ещё помучиться.

Главный вопрос переговоров – проведение выборов в ДНР и ЛНР. Россия пошла на огромную уступку: фактически дала согласие на отмену выборов, уже назначенных на 18 октября и 1 ноября. Прежде они были намечены именно на эти даты вследствие открытого отказа Киева от реализации всех тех мер, которые должны были привести к проведению данных выборов одновременно со всей Украиной и по украинским законам. Но теперь Порошенко, чтобы не смущать и, как говорится, не подставлять европейских коллег, согласился вновь сделать вид, что хочет выполнить эти соглашения. И несмотря на то что совсем недавно он чётко заявил о недопустимости продления срока действия «Минска-2», он всё-таки дал согласие на перенос их исполнения на следующий год. Теоретически это необходимо, чтобы подготовить выборы в республиках согласно с украинскими законами, и тогда наиболее вероятной датой оказывается 21 февраля. Но это всё лишь в теории.

Надо особо отметить, что народные республики продемонстрировали максимально конструктивный настрой – они готовы к переносу выборов. Однако отмашки на это пока не дано. Киев должен сделать реальные шаги по выполнению минского «комплекса мер», в первую очередь по амнистии и по настоящему закреплению особого статуса Донбасса в Конституции. Недовольное согласие на это Порошенко – кажется, главное, что могут записать себе в плюс Меркель и Олланд.

Всё это выглядит как попытка реанимации безнадёжно затухающего процесса. Собственно, нет никакого ответа на вопрос: почему Киев вдруг начнёт выполнять Минские соглашения? Устранена ли причина, по которой он их упорно не выполнял прежде? Ясно, что нет. Главное, что Украина по-прежнему отказывается идти на прямые переговоры («консультации») с ЛНР и ДНР, а без этого и выполнение обязательств по «Минску» просто невозможно.

Уже целый год Россия с партнёрами по «нормандскому формату» пытается протолкнуть «минский процесс», то есть, по сути, впихнуть Донбасс назад на Украину, пусть и на определённых условиях. Но Киев упорно этому сопротивляется – ему это просто не надо. У нынешней Украины идеальные «националистические» границы – без русского Крыма и «антиукраинского» Донбасса, причём без его территориально меньшей части. Такое положение позволяет сделать русскоязычную часть страны безнадёжно уступающей по своему электоральному весу украинской, а пророссийские настроения объявлять антигосударственными, предательскими, и на том основании жёстко их подавлять. Прежний политический маятник между востоком и западом страны ликвидирован однозначной победой западной части, и восток как побеждённый лишён своего голоса и каких-либо надежд на удовлетворение культурных и политических потребностей.

Призрак большой Новороссии растаял, а автономистское движение всего юго-востока съёжилось до отчаянного сопротивления маленьких приграничных «народных республик», жизнь в которых скорее всего никогда не сможет стать привлекательным образцом для других частей Украины. При этом Украина громогласно заявляет, что ведёт войну с Россией за всю западную цивилизацию! Зачем это менять? Зачем Киеву принимать обратно ожесточённо ненавидящее его население, восстанавливать разрушенную им же самим землю? Украина превратилась в воюющую крепость, а в неё хотят ввести троянского коня, причём ещё и заставить считаться с его враждебными обитателями, принять их как своих, ввести в свой парламент! Нет, в Киеве нет желающих исполнять весь этот план.

Официальная Украина вынуждена играть в дурачка, заявляя о своей приверженности Минским соглашениям, чтобы не подводить европейских партнёров. Когда весь проект будет окончательно остановлен, это будет означать довольно болезненный провал Берлина и Парижа. А ведь у них надо ещё денег просить и других преференций.

Однако у Киева есть поддержка в лице США – они тоже не заинтересованы в умиротворении Украины. На вопрос: «Где в нормандском формате США?» – ответ очевиден: США представлены Порошенко. Именно это позволяет президенту Украины так нехотя соглашаться с нажимом европейских коллег, а потом давать обратный ход, вновь ничего не выполнять. Для Киева главное – максимально затягивать время, а что там дальше – будущее покажет. Украинские власти сейчас живут двухмесячными стратегиями. Пока в Европе надеются на выполнения Минских соглашений, Киев имеет шансы на выклянчивание новых денег.

Но реального компромисса нет и не будет. Так, уже после парижских переговоров председатель Луганской (украинской) военно-гражданской администрации Георгий Тука предложил обустроить в Донбассе «полноценную границу с жесточайшим контролем». А сам Порошенко 4 октября заявил, что передача границы с Россией под контроль Украины должна состояться «перед принятием изменений в Конституцию», что в очередной раз переворачивает ту последовательность, которая прописана в Минских соглашениях. То есть фактически Киев вновь отказался от их выполнения сразу же после завершения парижской встречи. В военное время трудно играть в поддавки.

Фотоглас № 39

Фотоглас № 39

Фотоглас / События и мнения

Фото: РИА «Новости»

Иностранные инвестиции – и зло, и благо

Иностранные инвестиции – и зло, и благоХотя пока, увы, это чаще всего инструмент ослабления России

Политика / Новейшая история / Политэкономия

Антонов Михаил

Не хуже швейцарских выходят сыры из сыродельни семейного предприятия «Николаев и сыновья» в Крымском районе Краснодарского края

Фото: ИТАР-ТАСС

Теги: Россия , политика , экономика

Как это часто бывало, я выступаю против мейнстрима господствующей экономической мысли. Уже 25 лет говорят о необходимости привлечения иностранных инвестиций. Премьер Медведев убеждён: «Цель большинства правительств – привлечение инвестиций».

Он считает, что если приток прямых иностранных инвестиций (ПИИ) падает, это говорит о неэффективности власти. Главы регионов вступили в соревнование, заманивая к себе толстосумов. Проводят за границей презентации, дорогостоящие выставки и пр. Особо активны либеральные экономисты.

При этом, видимо, никто всерьёз не анализировал, зачем зарубежному инвестору вкладывать деньги в нашу экономику.

Очевидно, он жаждет заработать, считая, что прибыль от вложений в России выше, чем где-либо. Инвестору важно и завоевание российского внутреннего рынка. При этом, например, автомобиль иностранного бренда, произведённый в Калуге, останется иностранным, зато будет продан у нас без уплаты ввозных пошлин и потому станет более конкурентоспособным, что, по ходу дела, послужит удушению нерасторопного российского товаропроизводителя. Иностранный инвестор часто в выигрыше, продавая продукцию в России даже дешевле себестоимости. Ведь устранив российского конкурента, он станет монополистом у нас и может, взвинтив цены, потом с лихвой возместить убытки.

То есть ПИИ нередко служат установлению контроля над экономикой страны, их привлекающей. Именно приток в предреволюционную Россию инвестиций из-за рубежа, особенно после реформ Сергея Витте, привёл к тому, что львиная доля почти всех отраслей нашего хозяйства оказалась под контролем (управлением) иностранного капитала. О превращении России в фактическую колонию западного капитала писали Сергей Кара-Мурза, Борис Кагарлицкий и другие авторы.

Инвестор нередко получает у нас прибыль бóльшую, чем в другом месте, за счёт налоговых послаблений или благоприятных свойств объекта вложения капитала (например, высокого содержания полезного ископаемого в месторождении). Но ещё чаще за счёт дешёвой «туземной» рабочей силы. Если он приглашает специалиста из своей страны, то платит ему гораздо больше, чем «туземцу», выполняющему ту же работу, в чём убедились наши работники на нефтегазовых месторождениях Сахалина. Инвестор заинтересован не в повышении, а в понижении зарплаты и в целом уровня жизни в колонизуемой стране.

А что движет теми, кто привлекает инвестиции из-за рубежа? Увы, нередко желание получить деньги, причём не в кредит, а более лёгким способом – распродавая страну. Страна-заёмщик, встав на ноги, может кредит вернуть (как РФ при Владимире Путине расплатилась по неподъёмным, казалось бы, внешним долгам), а инвестиции же в какой-либо объект дают право собственности на него. И тогда собственник будет увозить к себе прибыль из года в год. Можно вспомнить, с каким трудом удалось заставить международный концерн, разрабатывающий нефтегазовые месторождения на Сахалине (и так, что Россия ещё осталась в должниках), уступить контрольный пакет акций Газпрому. Лишь перспектива суда и гигантского штрафа за вред природе острова заставила инвесторов сдаться, но они выторговали «отступные» – 6 миллиардов долларов!

Кроме денег чиновники, привлекающие инвестиции, рассчитывают получить доступ к новейшим технологиям. И тут, увы, как правило, эти расчёты не оправдываются. Инвестор может принести с собой новейшую на момент сделки технологию, но обычно втайне разрабатывает технологию более совершенную. Отсюда ещё не самый оптимистичный вывод: чрезмерная опора на иностранные инвестиции – залог перманентного технологического отставания твоей страны.

Это столь очевидные вещи, что их даже неудобно повторять, русская наука давно в этом разобралась.

Дмитрий Менделеев ратовал не просто за индустриализацию тогда ещё в основном сельскохозяйственной России – за неё выступали и российские фабриканты, и государственная власть, уповавшие на иностранные инвестиции (от них всем что-то перепадало). Для Менделеева важно было, чтобы промышленность России была русской, а не иностранной. Чтобы русский мужик, освободившись от угнетения помещиками, не попал в кабалу к западным промышленникам и финансовым магнатам. Но где учёному было выстоять против могущественных сил, желавших привлечь зарубежные капиталы?!

В итоге в Донбассе возникла русская металлургия, принадлежащая… англичанину Юзу, который построил металлургический комбинат в Юзовке (нынешнем Донецке). В Баку хозяевами российской нефти были Нобели, Ротшильды и Рокфеллеры. Ведь мало качать нефть, надо иметь нефтеналивной флот, распоряжаться ситуацией на бирже, где ведётся мировая торговля нефтью. Ничего этого Россия не имела. Менделеев предложил построить нефтепровод, который позволил бы перекачивать нефть из Баку в порты Чёрного моря, откуда морским путём она могла попасть в любой порт. Начала Россия строить и железные дороги (откладывать уже было нельзя по соображениям обороны, опыт Крымской войны был печален). Но не озаботилась созданием собственной металлургии и отечественного транспортного машиностроения. И тогда пришлось рельсы, паровозы, вагоны закупать за границей. С каждого рубля прибыли на капитал, вложенный в дороги, русским промышленникам доставалось 4 копейки, а остальное уходило за рубеж. Преимуществами знаменитого Транссиба также воспользовался прежде всего иностранный капитал, чтобы попасть на рынки Китая и Японии. В итоге почти до нуля снизилась роль существовавшей почти 300 лет знаменитой Ирбитской ярмарки (мирового значения).

Апологеты царской России любят говорить о высоких темпах роста её экономики перед революцией, но забывают добавить, что чем выше были темпы, тем больше российская экономика принадлежала иностранцам. При этом разрыв в величине дохода на душу населения в России и в развитых странах Запада по мере роста нашей экономики не сокращался, а увеличивался.

Наиболее ярко пагубность курса на привлечение иностранных инвестиций показал выдающийся русский экономист Александр Нечволодов в книге «От разорения к достатку» (СПб., 1906). Вот две цитаты:

«Привлечение иностранных капиталов в Государство сводится: к эксплуатации этими капиталами отечественных богатств и рабочих рук страны, а затем и вывоза за границу золота, приобретённого в стране за продажу продуктов производства. При этом общее благосостояние местности, где возникают крупные капиталистические производства, обязательно понижается…»

И далее:

«…мы уплачиваем иностранцам в каждые 6 1/2 лет дань, равную по величине колоссальной контрибуции, уплаченной Францией своей победительнице Германии».

Но ведь на иностранные инвестиции Сталин провёл индустриализацию СССР? И Китай, ещё полвека назад отсталый, превратился в страну со второй экономикой, да и США прилагают усилия, чтобы капиталы текли к ним?

Ну, Сталину, считается, повезло, он использовал неповторимый шанс – Великую депрессию, поразившую Запад. Мировой финансовый капитал при соучастии ведущих американских банков (для обогащения немногих ценой разорения миллионов людей) развязал неслыханный экономический кризис. То, что он (как и многие другие) был рукотворным, очевидно, ибо магнаты, в интересах которых была затеяна авантюра, знали о ней и могли заранее принять меры для спасения своих капиталов. В обстановке, когда даже крупнейшие монополии оказались под угрозой разорения из-за отсутствия рынков сбыта, они ухватились, как за шанс на спасение, за советские заказы. Причём предложили новейшие технологии. СССР закупал целые заводы, на него работали лучшие конструкторы Запада, возведением предприятий руководили американские и европейские инженеры, инструкторами наших рабочих выступали их квалифицированные западные коллеги.

Устроители всемирной беды не предполагали, что ею так умело воспользуется СССР, который они тогда не особо брали в расчёт. Потом они наверняка пожалели, но СССР уже стал второй индустриальной страной в мире и первой в Европе.

Есть, мне кажется, более основательное истолкование этого феномена. Ждать пользы можно только от инвестора, который стремится обогатиться, вкладываясь в потенциально перспективный проект. При отсутствии такового только сумасшедший будет что-то инвестировать, с капиталами в таком случае могут прийти лишь откровенные проходимцы или несостоятельные бизнесмены. Сама идея во что бы то ни стало найти инвестора или ждать его («создать инвестиционный климат») в чём-то нелепа. Великая страна не должна уподобляться девице лёгкого поведения, которая готова за деньги принять любую позу. Надо начинать реализовывать масштабные программы, нужные стране, и инвесторы прилетят, как мошкара на свет.

Сталин, надо признать, мастерски использовал противоречия между двумя кланами в мире финансового капитала. Сталинский СССР, выражаясь современным языком, «создан Рокфеллерами в противовес Ротшильдам». Но не Рокфеллеры стали инициаторами и вдохновителями индустриализации в СССР. Первично опять же дело. Партия большевиков взяла на индустриализацию курс, а банкиры поддержали его финансами.

Какое бы из этих объяснений мы ни приняли, надо понимать: такой шанс для России больше не повторится.

Пример Китая не во всём показателен. Его первичная индустриализация была проведена силами советских специалистов (я 15 лет работал вместе с бывшим их руководителем И.В. Ковалёвым, который знал все тайны этой «операции»). СССР был разорён войной и испытывал острую нужду во всём, но Сталин откликнулся на просьбу Мао Цзэдуна и оказал всестороннюю помощь Китаю, считая, если наши страны заключат союз, это станет гарантией их безопасности. После смерти Сталина братские отношения между нами были порушены по вине ряда советских руководителей, дело дошло до военных столкновений на границе, чем Запад и воспользовался. В частности, в Китай потекли иностранные инвестиции – яркий пример влияния геополитики на политику в сфере инвестиций.

Нынешнее китайское правительство пытается привлекать только нужные ему инвестиции. Хотя такой идеальный вариант – из области фантастики, ибо где привлечение инвестиций, там неизбежны проблемы. Возникла, скажем, проблема «тайванизации Китая». Это когда бизнес с Тайваня через инвестиции прибирает к рукам экономику континентального Китая. Капитал, пытающийся проникнуть в Китай извне, через бывшие колонии Запада Гонконг и Макао, создаёт не только экономические, но и политические проблемы, чему недавно мир был свидетелем. И вообще опыт Китая – пока ещё неясно, «чудо» это или не вполне удавшийся эксперимент. Китай, кстати, не открыл всю свою территорию для иностранных товаропроизводителей – есть несколько зон в прибрежных провинциях, ограждённых от остальных регионов. Разница в уровне жизни там и в китайских мегаполисах, с одной стороны, и в сельской глубинке – с другой, колоссальная. Так что не надо преувеличений! В целом картина развития Китая – не пример для России.

Ну а Штатам привлекать капиталы нетрудно, поскольку у них в распоряжении печатный станок, изготавливающий мировую резервную валюту. Чего у нас нет и не будет.

Почти все остальные страны, рассчитывавшие разбогатеть, привлекая инвестиции со стороны, оказались в долговой кабале, даже выплатив несколько раз в виде процентов полученные извне средства. Аргентина в 2001 году была доведена либеральными реформаторами до самого крупного в мировой истории дефолта. Он сопровождался банкротством предприятий и банков, массовой безработицей, голодными бунтами, грабежами. Но даже после этого финансовые стервятники продолжают терзать страну (кстати, наши либералы рекомендовали привлечь в Россию в качестве консультанта министра финансов Аргентины Доминго Кавалло, который и довёл её до дефолта).

Как осуществляются иностранные инвестиции в РФ? По-разному. Например, одни транснациональные компании (ТНК) построили у нас заводы. Другие обогатились в ходе «бандитской приватизации». Третьи сотрудничают с птицефабриками или мясокомбинатами, которые считаются российскими, хотя всё оборудование там импортное. Способов много – результат обычно один. И разговоры об импортозамещении остаются разговорами, ибо даже бройлерные яйца, семена и технологии возделывания картофеля и пр. – практически во всех отраслях – мы получаем по импорту (см. статью Александра Калинина «Чужим умом» в «ЛГ», № 27, 2015).

Что дало РФ привлечение инвестиций? Главное – потеря 85–90 процентов нашего внутреннего рынка (причём с 2000 года эта доля существенно возросла), об этом писали профессора Валентин Касатонов, Михаил Делягин и др. Интернет-ресурс AdMe.ru утверждает: «Практически всё, что вы покупаете в магазинах, производится силами 10 транснациональных корпораций. Mars или Snickers, Sprite или Fanta, Jakobs или Maxwell – что бы вы ни выбрали, прибыль пойдёт в одни руки» . Из приведённой там схемы компаний видно, насколько малоэффективны наши контрсанкции. Да, многие европейские фермеры потеряют наш рынок, но ТНК санкции, по сути, не затронули. Каждая из них производит товары и торгует в 100 и более странах, и их продукция, запрещённая к ввозу к нам из одной страны, замещается их же продукцией из другой.

При этом потеря нами внутреннего рынка означает удушение отечественного производства. Если преобладающая часть нужных России металлорежущих станков, тракторов и комбайнов зарубежные, то, естественно, у нас нет своего машиностроения – ни общего, ни сельскохозяйственного. И так во всём. А как же обеспечивать независимость и суверенитет страны, не имея на передовом уровне развития базовых отраслей?

Кроме того, потеря внутреннего рынка ведёт к снижению уровня жизни людей и выкачиванию из России капиталов, необходимых для развития. Если товар изготовлен за рубежом, то зарплата работников остаётся там же. Если он изготовлен на предприятии инвестора у нас, то зарплату получают российские работники. Что же касается прибыли, она (за исключением налогов) уходит в страну инвестора. И вот на развитие почти не остаётся средств. Значит, надо признать, что пока ещё народ РФ в значительной мере работает не на себя, не на развитие родной страны, а на чужого дядю. Эта картина маскируется использованием показателя ВВП (валового внутреннего продукта, учитывающего всё, что производится у нас), а не ВНП (валового национального продукта, учитывающего только отечественное производство).

Сейчас у России сложное положение. И пока приходится держаться за иностранных инвесторов во избежание роста безработицы, обострения других проблем. Но главное – политические причины. Ведь если крупные иностранные компании, вопреки санкциям, остаются в России или даже приходят в неё, это показывает, что изоляция нашей страны – это миф.

Весь мир пытается разгадать загадку: почему Россия хлопочет о привлечении капиталов из-за рубежа, а многие доморощенные олигархи не желают вкладывать деньги в экономику своей страны и выводят их? И всё-таки, похоже, подход к ПИИ меняется. Россия, например, пригрозила Франции, что в случае, если та не предоставит удовлетворяющие нас условия компенсации по сделке насчёт вертолётоносцев «Мистраль», мы рассмотрим вопрос о национализации французских активов у себя. Был приведён длинный список французских компаний – инвесторов в российскую экономику. Конфликт был разрешён. В Госдуме говорят о возможности национализации активов США в России.

Итожа, подчеркну: единственный путь привлечения иностранных инвестиций с пользой, а не во вред, – это осуществление программы, нацеленной на устойчивое повышение нашей экономической мощи. Но её разработка возможна лишь силами государства. Иначе случаи удачного привлечения ПИИ будут исключениями, а не правилом. И пока Россия уповает на привлечение иностранных инвестиций без осмысленной программы движения, путь самостоятельного развития, прогресса, как и повышения жизненного уровня людей, остаётся под большим вопросом.

Секрет притяжения

Секрет притяжения

Литература / Литература / Редактор у диктофона

Ермакова Анастасия

Теги: литературный процесс

«ЛГ»-досье

Елена Пиетиляйнен – главный редактор журнала «Север». Автор поэтических книг «Оттаявший свет» (1998), «Время дождей» (2003), «Предощущение» (2010), «Ниточка вечности» (2012) и книг для детей «Большими шагами» (2011), «Кто живёт в лесу и в доме?» (2011), «Счастливый случай» (2014).

Стихи публиковались в российских литературных журналах, в газетах «Российский писатель», «Литературная Россия», в «Литературной газете», в сборниках и альманахах.

В 2009 году стала лауреатом Международного поэтического конкурса «Золотое перо», проводимого Правительством Москвы, в 2011-м – лауреатом Международного конкурса имени Н. Рубцова «Звезда полей» и Международного поэтического конкурса «Душа и слово». Лауреат премии Президента Российской Федерации в области образования и науки (1996), победитель всероссийского этапа конкурса «Учитель года России» (1996). Награждена медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени за заслуги в развитии средств массовой информации и многолетнюю плодотворную работу. В 2013 году удостоена медали Союза писателей Беларуси «За великий вклад в литературу». В 2014 году за высокие творческие достижения и деятельность во благо Российского Отечества награждена медалью «Русская звезда» имени Ф.И. Тютчева, учреждённой Литературным фондом России «Дорога жизни». Также в 2014 году приказом министра культуры РФ удостоена медали имени М.Ю. Лермонтова за издание легендарного Всероссийского альманаха «День поэзии».

Кандидат педагогических наук, заслуженный учитель Республики Карелия. Председатель Карельского регионального отделения Союза писателей России. Член Совета по культуре при главе Республики Карелия.

– Елена Евгеньевна, журналу «Север» исполняется 75 лет. Какие славные вехи вы бы отметили в его истории?

– Журнал «Север» имеет богатую историю, которая и сегодня является предметом нашей гордости.

В 1940 году в Карелии был создан литературный журнал «На рубеже», представлявший творчество местных авторов. С 1965 года, при главном редакторе Д.Я. Гусарове, журнал становится меж­областным, его учредителями выступили регионы Северо-Запада России, тогда же он получил название «Север». Именно в «Севере» в январском номере 1966 года впервые была опубликована повесть «Привычное дело» Василия Белова, ранее отвергнутая столичными журналами. В эти же годы «Север» познакомил читателей с повестями «Наш комбат» Даниила Гранина, «Осударева дорога» Михаила Пришвина, поэзией Н. Рубцова, О. Фокиной и целой плеядой «тихих лириков», составивших славу русской литературы. Корневые традиции «Севера» – деревенская и военная проза, духовно-нравственные ценности и патриотизм.

В 2001 году, при главном редакторе С.А. Панкратове, «Север» поменял своё оформление – стал цветным «толстым» журналом в 240 страниц. Помимо внешних преобразований «Север» продолжал открывать новые имена.

– Вы возглавляете журнал, если я не ошибаюсь, с 2007 года. Что нового удалось привнести в это славное издание?

– Я всегда понимала, что журнал не может жить былыми заслугами. Поэтому, сохраняя традиции, «Север» обновился содержательно: расширилась тематическая палитра журнала и за счёт новых рубрик, и за счёт новых авторских имён. Кроме того, время диктует свои условия, в силу которых с 2008 года редакция журнала «Север» получила новую организационно-правовую форму автономного учреждения. Поэтому сегодня, чтобы получить какую-то государственную поддержку, мало говорить о значимости литературного журнала – необходимо предъявлять результаты и прежде всего высокий читательский спрос. Журнал ради журнала никто финансировать не будет. В течение последних пяти лет «Север» на конкурсной основе входит в «Золотой фонд прессы» России, в 2011 году журнал был удостоен медали имени Александра Невского «За вклад в развитие русской литературы», в 2012-м стал победителем конкурса «Золотой лотос» за сохранение духовности и культуры России, лауреатом Всероссийского конкурса «Стратегия успеха» за лучший опыт организации подписных кампаний. Сегодня «Север» выписывают и читают во многих регионах России и за рубежом. Но эти результаты даются ценой невероятного, напряжённого труда.

– Две проблемы – малочисленности тиражей и трудности с распространением – сегодня общие для всех «толстых» журналов. Как «Север» живёт в этой трудной, практически неразрешимой ситуации?

– Действительно, солидный читательский спрос на «Север» сегодня существует не «благодаря», а «вопреки» современным общероссийским тенденциям снижения тиражей печатных изданий. И дело не только в том, что разрушены централизованные системы их реализации, но и в доступности интернет-версий. Кстати, электронную версию «Севера» читают в десятки раз больше, чем бумажный вариант. И у «Севера» один из самых высоких индексов цитируемости в интернете среди всех литературных изданий, что подтверждает факт востребованности журнала. А достигаются эти результаты трудоёмким, кропотливым трудом. Все эти годы и по сей день я провожу по 15–20 выступлений в месяц с презентацией «Севера» в самых разных читательских аудиториях по городам и весям Карелии и России. Сегодня даже очень хорошую литературу надо умело предлагать взыскательному читателю.

– Проблема нечитающего поколения стоит довольно остро. На эту тему ведутся многочисленные дискуссии, проводятся круглые столы, а молодёжь и школьники в основной своей массе по-прежнему не читают. Как изменить сложившуюся ситуацию?

– Я бы не сказала, что поколение нечитающее. Оно избирательно читающее. Читают не все, и читают далеко не всё. Литература становится элитарным занятием, как это всегда было на Западе или в Америке.

Но понимаю, что своего читателя нужно растить с детства. Ведь привыкая к чему-либо в детстве, человек тянется к этому и в зрелые годы. Поэтому с 2007 года в «Севере» появилась и литература для детей и юношества, благодаря чему журнал стали выписывать школьные библиотеки, покупать семьи. Другое дело, что хорошей детской литературы, как и всего хорошего, мало, приходится выискивать авторов, а порой и заказывать им произведения.

В целях продвижения «Севера» в молодёжную среду помимо многочисленных творческих встреч в школах мы готовим методические рекомендации по использованию публикаций журнала в образовательном процессе. По признанию учителей, они никогда не слышали, чтобы, кроме «Севера», этим занимался ещё какой-нибудь литературный журнал. Возможно, эта идея явилась продолжением моей предыдущей профессиональной деятельности.

– Да, известно, что вы – заслуженный учитель, кандидат педагогических наук, победитель конкурса «Учитель года России», хотя литература всегда была ещё одной вашей стезей, и ваш приход в «Север» не случаен.

То, что в журнале печатались классики, – факт общеизвестный. Есть ли среди современных авторов по-настоящему талантливые? Активно ли пишет молодёжь? Есть ли для начинающих авторов какие-то конкурсы, премии?

– В литературе всегда должна быть свежая струя, чтобы словесность не превратилась в болото. Поэтому с целью выявления и поддержки молодых авторов уже в течение семи лет мы проводим литературный конкурс «Северная звезда», в котором принимают участие сотни поэтов и прозаиков из разных регионов России и из-за рубежа. Работы всех финалистов публикуются на сайте «Севера», а работы лауреатов – и в печатном журнале. Талантливая молодёжь, конечно, есть. Значит, у русской литературы есть будущее.

– Как проходит Год литературы в Карелии? Решены ли какие-то серьёзные проблемы именно в вашем регионе? Меняет этот год что-то кардинально или всё делается лишь «для галочки»?

– Я думаю, что ни один «именной» год кардинально ничего нигде не меняет. Я сторонник системной работы. То, что проводилось системно в течение ряда лет, осуществляется и в Год литературы в Карелии. Издаются за бюджетный счёт книги на конкурсной основе, вручаются региональные премии писателям за достойный вклад в культуру Карелии. С 2012 года осуществилась моя давняя мечта – учредить литературную премию журнала «Север» за лучшие публикации года в разных номинациях: прозе, поэзии, публицистике, детской литературе. Удивительно и отрадно, что меценатами выступили физические лица – губернатор Карелии Александр Худилайнен, председатель Законодательного собрания Владимир Семёнов, сенаторы от Карелии Сергей Катанандов и Владимир Фёдоров, которые пожертвовали свои личные средства в премиальный фонд. Эту премию мы вручали и в Год литературы.

Пожалуй, относительно новым явилось повышенное внимание системы образования Карелии к своим писателям, что тоже радует.

– Как бы вы в целом оценили нынешний литпроцесс? Обозначьте его узкие места и перспективы. Что в целом можно сказать о русской литературе XXI века?

– Основная функция журнала – отражать современный литературный процесс. По моим наблюдениям, это живой поток, в котором смешаны и стремительная сила чистой животворной воды, и немало мусора, плывущего по течению. Сегодня нет цензуры, поэтому некого упрекать в том, что кого-то «зажали», что-то не пустили к читателю. С другой стороны, читатель порой не способен сам ориентироваться в этом разномастном море книжной продукции – ведь красиво издать и выложить на прилавок можно всё, в том числе и «мусор». Наткнувшись, и не единожды, случайно на красиво упакованные поделки, читатель решит, что литературы больше нет. Не в этом ли причина снижения массового интереса к чтению? Поэтому советую читателям обратить своё внимание на литературные журналы, где осуществляется профессиональный отбор рукописей. Если говорить о содержательном аспекте, то, как мне кажется, из литературы исчез герой-созидатель, человек труда. Это вовсе не означает тоску по ушедшим «производственным» романам, но вся наша жизнь – это труд, интеллектуальный, духовный или физический, а успешный человек – прежде всего труженик. Причём сами труженики из жизни не исчезли, но они почему-то стали неинтересны писателю.

А может, писатели таких героев в жизни просто не видят. Именно так ответил мне один очень известный современный писатель на мой вопрос о том, почему в его произведениях нет созидателей.

Честно скажу, что радуют поэты. Пишется много хороших стихов, и порой удивляешься, откуда в таком значительном количестве современных текстов берутся свежие образы, новые интонации. А может, к поэзии я сама как поэт более внимательна, поэтому и замечаю больше. Но даже эти наблюдения позволяют говорить о перспективах русской литературы. Ведь чем всегда привлекала русская литература? Своим интересом к человеку прежде всего. Как утверждал ещё Ф.М. Достоевский, «литература существует для смягчения нравов». Как только литература отворачивается от человека, от неё отворачивается читатель.

А пока читатель узнаёт себя в литературном произведении и находит ответы на вопросы собственной жизни, литература всегда будет его притягивать. Думаю, что именно в этом и секрет притяжения журнала «Север».

Беседу вела Анастасия ЕРМАКОВА

«ЛГ» поздравляет журнал «Север» и его главного редактора Елену Пиетиляйнен с юбилеем этого славного издания и желает процветания, творческой наполненности, терпения в противостоянии трудностям времени и долгого плодотворного существования!

Образы войны и победы

Образы войны и победыОб одном стихотворении Георгия Иванова

Литература / Литература / Классики

Смирнов Владимир

Художник Юрий АННЕНКОВ

Теги: литература , критика , литературоведение

Русская поэзия ХХ века, советская поэзия достойно и мощно воплотили трагические образы войны, Родины, народа, солдатской судьбы, поражений и побед. Это создания Ахматовой и Пастернака, Исаковского и Твардовского, Симонова и Суркова, Ошанина и Долматовского, Смелякова и Фатьянова, Берггольц и Друниной, Наровчатова и Старшинова, Гудзенко и Недогонова, Кульчицкого и Когана, Майорова и Отрады, Слуцкого и Самойлова, Межирова и Винокурова, Тарковского, Ваншенкина, Тряпкина, Соколова, Юрия Кузнецова… Даже самое значительное трудно перечислить. Это в нашей памяти по сей день, а в большом времени объемлется гениальным образом Жуковского – «певец во стане русских воинов». И воплощено на родном языке, на родной земле, под родным небом.

Но была в ту пору и другая Россия, на чужбине, – эмигранты, изгнанники, «классовые враги». Большей частью эти люди, именитые и простые, старые и молодые, и в годы войны оставались противниками советского строя. Но их истерзанные сердца были с «вечной родиной». Русская эмиграция тогда с честью исполнила патриотический долг (хотя, к сожалению, были и редкие явления иного порядка). Эмигранты сражались в партизанских отрядах, участвовали в движении Сопротивления, помогали советским военнопленным. Силой духа и творчества способствовали победе.

Дневниковая запись Ивана Бунина, март 1945 года: «Пишу под радио из Москвы – под «советский гимн». Только что говорили Лондон и Америка о нынешнем дне как об историческом – «о последней битве с Германией», о громадном наступлении на неё… О решительном последнем шаге к победе. Помоги, Бог!» И подобных свидетельств (как они жили тогда, чем жили) множество. В том числе поэтических. Порой дерзко-несговорчивых и неправедных в самом существенном. Тому пример – стихотворение Владимира Набокова, написанное в Америке в 1944 году:

Каким бы полотном батальным ни являлась

советская сусальнейшая Русь,

какой бы жалостью душа ни наполнялась,

не поклонюсь, не примирюсь

со всею мерзостью, жестокостью и скукой

немого рабства – нет, о, нет,

ещё я духом жив, ещё не сыт разлукой,

увольте, я ещё поэт.

Ярко, искренне, но сколько гордыни и снобической спеси, неуместной пред лицом того, что происходило в родной стране...

А вот что писал в своей замечательной книге «На французской земле» (она посвящена участию в движении Сопротивления русских и советских людей) Гайто Газданов: «Они были самыми разными по происхождению: офицеры, моряки, люди, принадлежавшие к русской аристократии. Они прожили десятки лет вне родины, о которой имели теперь самое приблизительное представление; но оказалось, что национальное чувство было в них сильнее всего, и ради него они были готовы жертвовать собой, не ожидая от этого ни награды, ни даже признательности. Между ними и советскими людьми не было ничего общего – кроме этого, самого сильного ощущения: и те и другие родились и выросли в России. И вот за то, что, казалось, должно было представляться эмигрантам как какой-то исторический мираж, за это непередаваемое и неумирающее видение своей родины они тоже шли на риск Бухенвальда или расстрела» . Такова природа таинственного единения русских людей, «взаимное пожатие руки» (слова Г. Иванова).

В 1982 году, почти через четверть века после кончины Георгия Владимировича Иванова (1894–1958), в третьем номере эмигрантского журнала «Континент», тогда выходившего в Париже, были напечатаны три неизвестных стихотворения поэта. И среди них – «На взятие Берлина русскими». В предисловии к публикации друг Иванова, парижский литератор и журналист Кирилл Померанцев рассказал: «На взятие Берлина русскими» было написано в мае 1945 года и записано мною после того, как Георгий Иванов мне его прочитал. Стихотворение отражает иллюзии относительно наступившего тождества СССР и России, которые у Г. Иванова были весьма кратковременны (как показывают другие его стихи). Вероятно, поэтому он даже не послал это стихотворение ни в один журнал» .

Действительно, для «стопроцентного белогвардейца», как называл себя поэт (и таким оставался до конца дней), вещь эта поразительна и странна. Он был твёрд и последователен в своих политических убеждениях, бескомпромиссных по отношению к большевизму и советской власти («силуэты чёрных всадников с красным знаменем позора», «Россия тридцать лет живёт в тюрьме… и лишь на Колыме и Соловках Россия та, что будет жить в веках», «и ничему не возродиться ни под серпом, ни под орлом»). Эйфория нашей победы, захлестнувшая русскую эмиграцию, не затронула Иванова. Малейших уступок деспотии он не прощал даже таким близким людям, как Бунин и Г. Адамович. Писал об этом, не заботясь о собственной репутации и последствиях:

Я за войну, за интервенцию,

Я за царя, хоть мертвеца.

Российскую интеллигенцию

Я презираю до конца.

Всё так, всё верно, но «На взятие Берлина русскими» столь значительно, прекрасно-возвышенно, высокоправдиво, что объяснить его иллюзиями или случайностью просто-напросто невозможно. «Орфический», как говорила Зинаида Гиппиус, дар Георгия Иванова позволял ему слышать, чувствовать, видеть и воплощать нечто, чему нет названия и для чего поэзия пришла в мир. И как в этой лирической пьесе звучны одическая поступь Державина («На взятие Измаила», «На победы в Италии», «На переход Альпийских гор»), гул великих строк Пушкина, Лермонтова, Блока!

Неумолимое время отнимало у поэта год за годом. Но всё явственней для него становились грандиозные образы родины, русского солдата и великой победы в мае 1945 года:

Над облаками и веками

Бессмертной музыки хвала –

Россия русскими руками

Себя спасла и мир спасла.

Сияет солнце, вьётся знамя,

И те же вещие слова:

«Ребята, не Москва ль за нами?»

Нет, много больше, чем Москва!

Владимир СМИРНОВ

Лауреатами стали:

Лауреатами стали:

Литература / Литература / Знай наших!

Теги: литературный процесс

Вручены премии Центрального федерального округа в области литературы и искусства 2014 года

Воронежская область

Деркачёва Светлана Анатольевна (директор) и коллектив государственного бюджетного учреждения культуры Воронежской области «Воронежский областной литературный музей им. И.С. Никитина», за вклад в развитие культуры и музейного дела Воронежской области

Тамбовская область

Никольский Михаил Викторович (директор) и коллектив муниципального бюджетного образовательного учреждения дополнительного образования детей «Детская художественная школа № 2 прикладного и декоративного искусства имени В.Д. Поленова», за возрождение, сохранение и развитие прикладного и декоративного искусства

Самородин Дмитрий Александрович (директор) и коллектив Тамбовского областного государственного автономного учреждения культуры «Историко-культурный музейный комплекс «Усадьба Асеевых», за просветительскую деятельность в сфере культуры, популяризацию объектов культурного наследия Тамбовской области

Ивановская область

Рыжикова Наталья Александровна – заведующая отделом государственного бюджетного учреждения Ивановской области «Ивановский областной художественный музей», за разработку и реализацию выставочного проекта «Палех – достояние России»

Белянина Елена Фёдоровна – заведующая реставрационной мастерской государственного бюджетного учреждения Ивановской области «Ивановский областной художественный музей», за разработку и реализацию выставочного проекта «Палех – достояние России»

Конорев Сергей Владимирович – директор государственного бюджетного учреждения Ивановской области «Ивановский государственный историко-краеведческий музей имени Д.Г. Бурылина», за разработку и реализацию выставочного проекта «Палех – достояние России»

Калужская область

Акимов Олег Владимирович – основатель и художественный руководитель Международного музыкального фестиваля «Мир гитары», за популяризацию гитарного искусства, создание и организацию ежегодного Международного музыкального фестиваля «Мир гитары»

Ярославская область

Горошников Виталий Владимирович – главный редактор регионального издательского проекта «Библиотека ярославской семьи», за создание и реализацию просветительского издательского проекта «Библиотека ярославской семьи»

Москва

Замшев Максим Адольфович – заместитель главного редактора «Литературной газеты», за создание талантливых произведений литературы

Авторы лучших творческих проектов регионов округа

Воронежская область

Дремачёва Светлана Владимировна – арт-директор государственного бюджетного учреждения культуры Воронежской области «Воронежский государственный театр кукол имени В.А. Вольховского», за создание театрального проекта «Малышкина сцена» для детей от 2 до 5 лет

Владимирская область

Гребнева Татьяна Вячеславовна – художник, за создание эскизов декораций и костюмов для театрализованных представлений Государственного вокально-хореографического ансамбля «Русь» им. М.Н. Фирсова

Московская область

Егорова Елена Николаевна – руководитель литературного объединения «Угреша», за создание детского творческого благотворительного проекта «Наш юный Лермонтов», посвящённого 200-летию со дня рождения поэта

Липецкая область

Коллектив бюджетного учреждения культуры «Театр танца «Казаки России» – за создание вокально-хореографического спектакля «Донская легенда»

Поздравляем всех лауреатов и желаем им доброго здоровья и творческих свершений!

Нравоучения Фёдора Глинки

Нравоучения Фёдора Глинки

Литература / Литература / Мировая словесность: взгляд из ХХI века

Коровин Владимир

Фёдор Глинка. Портрет художника В. Иванова

Теги: литература , литературоведение , критика

В русской литературе XIX века есть произведения, остававшиеся неопубликованными и практически неизвестными вплоть до нашего времени, причём некоторые из них могли бы заинтересовать именно читателей XXI века. В новой публикации из цикла «Мировая словесность: взгляд из XXI века» речь идёт об одном из таких произведений. Это поэма одного из крупнейших поэтов пушкинской поры Ф.Н. Глинки «Видение Макария Великого». О ней рассказывает доцент филологического факультета МГУ В.Л. Коровин, специалист по истории русской литературы XVIII–XIX вв., впервые опубликовавший эту поэму в 2013 г. в сборнике, посвящённом памяти выдающегося учёного, блестящего педагога и писателя, профессора филологического факультета МГУ Алексея Михайловича Пескова (1953–2009) («А.М.П. Памяти А.М. Пескова». – М.: РГГУ, 2013).

175 лет назад, в 1840 г., была написана одна довольно странная и не­обычная для своего времени поэма. Она не была тогда опубликована и вплоть до нашего XXI века оставалась практически неизвестной. Её автор – Фёдор Николаевич Глинка (1786–1880), старший современник Пушкина, переживший даже Некрасова, участник и историк войн с Наполеоном, один из руководителей декабристского «Союза благоденствия», автор некогда знаменитых «Писем русского офицера», самобытный лирик, отличавшийся глубокой религиозностью, о котором Пушкин однажды заметил, что он «изо всех наших поэтов… может быть, самый оригинальный» (в рецензии на его первую поэму «Карелия», 1830). Сборники прозаических и стихотворных сочинений Фёдора Глинки в советское время выходили неоднократно, в том числе в серии «Библиотека поэта», он присутствует почти во всех антологиях поэзии пушкинской поры, так что забытым и малоизвестным автором его не назовёшь. Главные поэтические произведения Глинки – «Иов. Свободное подражание священной Книге Иова» и громадная евангельская эпопея «Таинственная капля» – после его кончины никогда, к сожалению, полностью не переиздавались, но в своё время имели некоторый успех и всегда были хоть как-то известны, по крайней мере историкам русской литературы. Глинка называл эти поэмы «религиозными» и следовал, хоть и вполне свое­образно, по стопам классиков жанра – Дж. Мильтона и Ф.-Г. Клопштока (автора эпопеи «Мессия»). Поэма же, о которой здесь пойдёт речь, написана в другом роде, хотя тоже проникнута религиозными идеями, в данном случае – эсхатологическими.

Поэма называется «Видение Макария Великого». В 1841 г. Глинка пытался её напечатать (в начинавшемся тогда консервативном журнале «Москвитянин»), в 1847 и 1848 гг. дополнял и переделывал, но в итоге поэма так и осталась в рукописи. Единственный авторизованный список поэмы находится в Российском государственном архиве литературы и искусств (РГАЛИ). Первым на неё, кажется, обратил внимание В.П. Зверев, посвятивший ей раздел в своей монографии «Фёдор Глинка – русский духовный писатель» (М.: Пашков дом, 2002). Полный текст поэмы (1104 стиха с обширным прозаическим предисловием Глинки) был опубликован совсем недавно автором этих строк в сборнике «А.М.П. Памяти А.М. Пес­кова» (М.: РГГУ, 2013).

Речь в поэме идёт ни много ни мало «о человечестве – и судьбах человека» (эти слова вынесены в эпиграф), о тех временах, когда бесы будут приходить к людям не для того, чтобы их искушать, а чтобы у них учиться. В прологе – видоизменённый эпизод из жития преподобного Макария Египетского (IV в.), который однажды узрел беса, идущего с мешком, полным лакомств, для уловления нерадивых монахов. Остальное – плод поэтического вымысла и раздумий самого Глинки, длинная речь беса, принуждённого открыть Макарию то, что написано «у сатаны в тайных книгах» о будущем человечества. В 39 параграфах «вертлявое существо» говорит об успехах науки и техники, сопровождаемых всесторонними изменениями в укладе жизни человечества – в общественных и семейных отношениях, в языке, мышлении, литературных вкусах и т.д. Рассказ беса внешне беспорядочен (что мотивируется свойствами говорящего), но, в общем-то, постепенно переходит от описания преимущественно внешних изменений в жизни людей (технические новшества, социальное устройство, экономика и т.п.) к преимущественно внутренним изменениям (недоверчивость, насмешливость, оскудение любви, тоска, тяга к самоубийству и т.д.). В итоге, конечно, падение нравственности, полная утрата веры, сатанинская гордыня, само­обожествление и гибель «будущих великих человечков». Макарий, выслушав предсказания беса, возвращается к молитве в нерушимой тишине египетской пустыни. Упования святого духовидца обращены не к будущему человечества, а к тому, что находится за пределами его земной истории.

Глинка, кажется, немного стеснялся этой поэмы, говоря, что она «немного старообрядческая», выступает «навстречу всем принятым мнениям» и написана «без всех туалетных прикрас художественности, в суровом домашнем холсте и с какою-то апокалипсическою сумрачностью». Её идейный пафос – как будто в обличении технократической европейской цивилизации и в особенности безверия и новых политических и философских учений, свидетельствующих о её глубоком духовном кризисе. В 1840-х гг. этот пафос могли понять многие соотечественники Глинки, в особенности из близкого ему круга «Москвитянина». Однако критике европейской цивилизации он в качестве конструктивного начала в поэме противопоставил только апокалипсические ожидания, а не утверждение, например, «русских начал», нередко им в других случаях защищаемых. Его поэма – не полемическое выступление против Европы или «западников» из числа русских журналистов, а нравоучительное сочинение, обращённое к современникам и потомкам. При этом думал он, конечно, о своём времени и вряд ли претендовал на роль прорицателя.

С определённой точки зрения «Видение Макария Великого» может показаться обскурантистским произведением, т.е. попросту враждующим с современностью и прогрессом только по той причине, что это современность и прогресс. Глинку как будто пугают все непривычные вещи, все приметы наступающей новой эпохи – железная дорога, запущенная в России в 1837 г., фотография, получившая у нас известность в 1839 г., электрический телеграф, механизация труда, экономика как наука, банковское дело, новые методы в медицине и литературные моды и т.д.

Вот как начинается речь беса:

У сатаны читал я в тайных книгах,

Что на земле настанет дивный век,

Когда, умом водимый, человек

Постигнет все искусства и науки:

Он сочинит убийственный снаряд,

Вздыхающий огнём и ураганом

Перед лицем неисчислимых полчищ.

Но хитростью он больше удивит:

Он птицею без крыльев полетит,

Без парусов на кораблях помчится

И без коней поедет в колесницах;

<…>

И на морях нырять, как рыба, станет,

И по волнам в сандалиях пойдёт,

И, тонущий в разврате, в топях жизни,

Неутопим останется в морях!

А вот почти наудачу выбранные фрагменты о новых средствах связи, экономической науке и банковском деле, которые станут обычны для людей:

На воздухе и под землёй снаряды

Перенесут их суетную мысль,

Передадут желанья тех людей

Через моря и горы и пространства…

И полетит невидимым гонцом

Из града в град их мысль быстрее птицы,

И часто целая судьба народа

От одного вещателя к другому

Перелетит над головой народа

Иль под его ногами проползёт,

А он своей судьбы и не заметит!..

* * *

И Божий гром уловит человек,

И молнию с пути ея сведёт…

И будет сам бросать ручные громы

И города, и флоты разгромлять;

А между тем, хвастливый разрушитель,

Утонет весь он в замыслах торговых –

И сделает науку из торгов;

И в барыше его вся будет радость…

* * *

И роскошь-змей во всю свою длину

Обхватит их и, в три кольца, кругом

Опутает, сожмёт и станет мучить,

И вымучит последние достатки…

<…>

И будут все бездонными ларями;

И будет век тот – век долгов и ссуды :

Обман с приманкой лака да полуды!

Как видно, поэта волнуют не сами эти явления, а выражающееся в них или поощряемое ими нравственное состояние людей, которое его как раз и пугает.

Исчезнет всё, что прежде веселило; –

Пойдут везде суды да пересуды;

Всему пойдёт и смотр, и пересмотр,

И, на свои всё меряя лишь мерки,

Во всё утратит веру человек

В те времена не Веры , а проверки !..

Предания все будут попраны,

И станут все чего-то лишены!..

И – недовольные и роптуны,

Нападчики, задиры, крикуны –

Начнут на всё и хмуриться, и дуться,

И подо всё подкапываться злостно; –

Зато тогда никто уж и ничто

Не усладит их горький желчи…

Даже достойные человека занятия, по Глинке, окажутся сомнительными, потому что мотивация для них будет недостойной. Например, занятия историей и труды по изданию энциклопедий, даже вполне добросовестные.

И будущность закроется от них; –

И ринутся они терзать былое,

Раскапывать прошедшего архив,

Судить людей давно отживших. Дерзко

Подписывать усопшим приговор.

Расшитые предания страницы,

По-своему, догадкой подновя,

Они сошьют иглой ума с желаньем

Всё выцедить и выжать, и издать

Стеснённое издание былого.

Но это всё одной корысти ради,

А истину возьмут лишь за предлог!..

Особенное возмущение Глинки, естественно, вызывают новые литературные вкусы:

Во все свои писания тогда

Внесут они ужасные картины

И страшные об ужасах рассказы,

Чтоб шевелить чувствилища души

И возмущать бесперерывно душу:

Каких тогда неистовств не опишут! –

Каких уродств и скаредностей гнусных…

<…>

Разврат семей, разврат из таин ночи,

Всё выведут с усмешкой на показ,

Чтоб молодёжь прочла все тайны жизни

Ещё у самого порога жизни

И, потеряв на будущность надежду,

<…>

Сидела бы, как путник при пути,

Едва покинувший свой отчий дом

И уж кругом обокрадённый ворами!..

В сущности, «Видение Макария Великого» представляет собой ряд нравоописательных очерков самого общего характера, которые с успехом могут быть применены и к его времени, и к будущему, о котором он думал с тревогой, т.е., например, к нашему XXI веку. Вот ещё несколько цитат, о которых предоставляю судить читателю, насколько современно они звучат сегодня.

* * *

И жён краса уже не тронет их,

Тех юношей надменно-недоступных,

Всё знающих, готовых всё решить; –

И опостылят им семейны узы,

Возненавидят брак: он им прискучит!

Неволею союз тот назовут

И кинутся в раздолье жизни вольной –

В цветущие безбрачия болота…

<…>

Тогда семьи значенье уцелеет

Лишь у одной волчицы по лесам…

Они своих детёнышей законных

По-прежнему стеречь и защищать

С самопреданностью, с любовью станут;

А человек – учением надменный, –

Сломив завет венчального кольца,

В ловницы жён пойдёт минутным гостем,

Без имени супруга и отца…

* * *

Развыкнутся все навыки и свычки

И разнародятся народы… И

Смешение – стихией общей будет:

Смешение одежд, поверий, нравов;

И станут все – не он , не ты , а что-то ,

И назовут общественностью это,

Хоть общего не будет ничего…

* * *

И будет век – сердитый этот век –

Век лютости и кислой остроты,

Век судорог общественных и смут!..

И сеючи на нивах жизни ветер,

Сторицею пожнут с них жатву бурь!..

* * *

Испортят весь порядок букваря,

И, в быт людей введя свой дух опасной,

Всяк, к первенству любовию горя,

Захочет быть отборной буквой гласной ;

И, поругав безгласных и согласных –

(Всегда уступчивых, всегда бесстрастных) –

Все станут гласными . Все закричат,

И криками наполнится земля…

Никто тогда уже не будет слушать,

И всякий станет только говорить!

И будут тех времён пречудных люди

Многоглагольны все, но скудодельны!..

В предисловии Глинка обращался к читателям, говоря о себе в третьем лице как об авторе этой «сумрачной» поэмы: «Не называйте его ни раскольником , ни старовером. Он просто наблюдатель , и если рисунки и очерки, им выставленные, затронут вашу любовь к какому бы то ни было времени и порядку вещей , то сознайтесь, что, видно, они – эти очерки – верны с подлинником : иначе вы не обратили бы на них внимания!»

Сталинская Алигерица

Сталинская АлигерицаИсполнилось 100 лет со дня рождения Маргариты Алигер

Литература / Литература / Век

Замшев Максим

Теги: Маргарита Алигер

Но когда в петле ты задыхалась,

я верёвку с горла сорвала.

Может, я затем жива осталась,

чтобы ты в стихах не умерла.

Эти строки из поэмы Маргариты Алигер «Зоя» будут трогать все поколения наших людей. Таких поэтических произведений, запечатлевших и обессмертивших великие подвиги, не так много даже в нашей, щедрой на воспевание героизма литературе. Алигер (урождённая Зейлигер) родилась за два года до 1917-го, перетряхнувшего Россию с такой силой, что проследить то, что в итоге получилось, долгое время никому не удавалось. Её детство и отрочество протекли в Одессе, переживавшей то белых, то красных и в итоге ставшей солнечно-советской во всех противоречиях ранней большевистской эстетики.

В 1931 году юная Алигер приезжает в Москву. А с 1934-го учится в Литературном институте. В первой половине 30-х она много общается с поэтами юной советской поры, строки которых наполнены сладостными ощущениями новой реальности. Это во многом опередило её абсолютно советский литературный путь. Поэтесса вписывалась в новую историю русской литературы идеально, что называется, без зазора, и смотрелась в ней органично до самой своей кончины в первом постсоветском году. Алигер в зрелые годы пользовалась немалым влиянием. К ней прислушивались и считали её авторитетом. В литературе она действительно разбиралась прекрасно, будучи и талантливым стихотворцем, и умной проницательной женщиной. В её стихах, как к ним не относись, есть примеры безукоризненного сочетания формы и содержания:

Подживает рана ножевая.

Поболит нет-нет, а всё не так.

Подживает, подавая знак:

– Подымайся!

Время!

Ты – живая!

Обращаюсь к ране ножевой,

в долготу моих ночей и дней:

– Что мне делать на земле, живой?

А она в ответ:

– Тебе видней.

Это написано в 1989 году, за два года до смерти. В этих стихах знающий хоть немного о судьбе Алигер почувствует ту многоплановость, о которой сейчас не очень любят говорить пытающиеся изобразить советскую эпоху одномерной и примитивной. Известно, что Ахматова называла Алигер Алигерицей. Некоторые сейчас пытаются придать этому чуть ли не уничижительный тон. Но есть свидетельства тому, что отношения между двумя поэтессами были весьма уважительными. А статья Алигер об Ахматовой, вышедшая вскоре после кончины Анны Андреевны, – едва ли не лучшее из того, что написано об авторе «Чёток» и «Реквиема». Скорей всего, в слово «Алигерица» Ахматова вкладывала свою симпатию к твёрдому, волевому, несгибаемому, как у хищницы, характеру Маргариты Иосифоны. Хотя точно этого никто не скажет. Время не всегда всё расставляет на свои места быстро…

Сказать, что на долю Алигер выпало много испытаний – значит ничего не сказать. Перед войной умер её маленький сын, рождённый в браке с композитором Константином Макаровым. От таких трагедий далеко не все женщины оправляются. Сама Маргарита Иосифовна вот как вспоминала о том периоде своей жизни: «Писала я тогда мало и всё что-то не то, что-то очень неотчётливое и неорганичное. И вот тогда меня постигло несчастье, страшнее которого ничего не могло быть, – после долгой тяжёлой болезни умер мой маленький сын. Горе, потрясшее меня, перевернув мою душу, открыло в ней, видимо, новые источники жизненной и творческой энергии, и меня словно что-то швырнуло в работу. Это была бессознательная форма самозащиты, потому что работа, и только она, могла меня поддержать и спасти в то время…»

Константин Макаров погиб в первые месяцы войны, оставив несколько песен на стихи супруги. Судьба двух дочерей Алигер также сложилась несчастливо. Старшая, Таня, рано умерла от рака крови, а младшая в 1991 году скончалась в Лондоне. Многие склоняются к версии, что это было самоубийство. Две дочери и мать теперь покоятся рядом на Переделкинском кладбище.

В начале 1942 года в «Правде» появился очерк знаменитого военного корреспондента Петра Лидова «Таня» о Зое Космодемьянской, называвшей себя на фашистском допросе Таней. Этот очерк потряс многих. Среди них была и Маргарита Алигер. Обратимся снова к её воспоминаниям:

«В работе я порой чувствовала себя ровесницей Зои, но порой вспоминала, что я старше и больше знаю жизнь, и сложности её, и радости её, те, которые Зоя уже не узнает, и становилось мучительно жаль её, жаль по-взрослому, почти по-матерински. Работала я самозабвенно, и работа очень помогала мне в трудное лето 1942 года. Но конец работы не только не стал для меня радостью, но, наоборот, вверг меня на некоторое время в сложное и тяжёлое душевное состояние. Мне не скоро стало ясно, что и гибель Зои я пережила почти физически…»

За поэму «Зоя» Алигер была удостоена Сталинской премии. Иные потом упорно тиражировали версию, что после этого Алигер стала одним из столпов сталинской пропаганды. А какой ещё может быть пропаганда в годы войны? Разве она не должна воспевать подвиги? И почему стихи о героях надо называть сталинской пропагандой, а не просто отнести к взлёту патриотического сознания, который испытывал советский народ в годы войны?

Она погибла в результате нелепейшего несчастного случая – падения в глубокую яму около своей переделкинской дачи. Я не берусь предположить, как бы Алигер перенесла проклятые девяностые. Нашла бы она, в своё время спорившая с Хрущёвым, в себе силы возразить новым разрушителям России… У каждого, а особенно у тех, кто близко знал её, есть свой ответ. Но это, в конце концов, теперь не так важно. Её строки всегда будут интересны тем, кто хочет изучать литературу не в рамках уродливых идеологических клише любого происхождения, а в настоящем её объёме и значении.

Ушедшим – память и свеча...

Ушедшим – память и свеча...Публикация посвящена 70-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. и Году литературы в России.

Литература / Литературная карта России / Свет Великой Победы

Теги: современная поэзия , Великая Отечественная война

В подборке представлены поэтические произведения брянских авторов – членов Союза писателей России.

Брянская областная общественная писательская организация Союза писателей России, являющаяся одной из старейших в стране, насчитывает в настоящее время 40 членов Союза писателей России, более 300 человек являются участниками областного литературного объединения. Редакционным советом организации выпускается альманах «Литературный Брянск». Проза и поэзия брянских писателей публиковались во многих журналах и альманахах России и стран ближнего зарубежья, таких как «Наш современник», «Москва», «Юность», «Дружба народов», «Литературная учёба», «Молодая гвардия», «Воин России», «Родная Ладога» (Санкт-Петербург), «Двина» (Архангельск), «Огни Кузбасса» (Кемерово), «Отчий край» (Волгоград), «Подъём» (Воронеж), «Всемирная литература» (Минск), «Белая вежа» (Минск), «Радуга» (Киев), в еженедельниках «Литературная газета», «Литературная Россия» и многих других центральных и региональных изданиях.

Людмила АШЕКО,

член Союза писателей России с 2003 года.

Автор пяти поэтических книг: «Взгляд» (1982), «Так и живу» (2001), «Под вечным небом» (2003), «Дыхание жизни» (2008), «Код жизни» (2015), трёх книг прозы: «Свет месяца» (2002), «Дачный сезон» (2012), «Время цветения» (2013), соавтор четырёх коллективных сборников стихов, прозы, драматургии.

Более 10 лет руководила семинаром прозы Брянского областного литературного объединения при Брянской областной общественной писательской организации Союза писателей России.

ЧАСЫ ПОБЕДЫ

Прощаясь, мать его перекрестила –

Шёл на войну. В победу верил сын,

И чтоб скорей победа наступила.

Он починил и запустил часы.

…А в эту ночь часы остановились –

Вдруг перестали ходики стучать.

Она вскочила и за грудь схватилась,

Как пулю в сердце получила мать.

Холодное присутствие металла

Ей долгий месяц не давало спать.

Она ещё жила. Ждала, но знала.

Что ей уже сыночка не обнять:

Нет больше на земле её ребёнка,

Его сожгла безжалостно война!

Ну, вот и прилетела похоронка.

Часы молчали. Стыла тишина.

Она не вскрикнула, не зарыдала,

Чуть различая буквы скорбных слов.

Вздохнула горестно, шатаясь, встала

И запустила маятник часов.

Валентин ДИНАБУРГСКИЙ,

ветеран Великой Отечественной вой­ны. Первое стихотворение опубликовал в «Брянском рабочем» в 1938 году.

В 1971 году был принят в Союз писателей СССР.

За большой вклад в развитие культуры, сохранение исторического и культурного наследия награждён медалью «За вклад в наследие народов России».

В 2005 году В.Д. Динабургскому присвоено звание «Почётный гражданин города Брянска».

* * *

Что есть окоп под Старой Руссой?

По пояс ржавая вода,

И «юнкерсы» заходят курсом

На наши юные года!

И падаешь невольно в жижу,

сдержав в груди

холодный крик.

И вот поток торфяно-рыжий

врывается за воротник!

А бомбы, сотрясая души,

крушат траншеи и песок.

А наши думы лишь о суше –

и чтоб резвился костерок!

Чтоб нам просохнуть

и согреться,

переобуться, а потом...

Потом – хоть что!

Хоть пуля в сердце,

но только чтобы на сухом.

ДОСРОЧНО СЕДЕЛИ СОЛДАТЫ

Седина –

это вовсе не блеклость волос.

Это – внутреннее состояние.

Тусклый свет – от свинцовых гроз,

от потерь,

от утрат,

от страданий.

Седина –

это зрелость и твёрдость души,

через годы с боями прошедшей,

где берут города

и сдают этажи,

где рождаются,

гибнут надежды!

Седина –

это как ордена:

знак победы

и боль утраты.

Когда в огне

задыхалась страна,

досрочно седели

солдаты.

Клавдия АСЕЕВА,

член Союза писателей России с 1998 года, член Союза журналистов с 1982 года.

Автор четырёх поэтических книг – «Шестое чувство» (1996), «Осенний дневник» (1999), «Потому что живу» (2004), «Увидимся весной» (2013). Стихи переводились на белорусский и украинский языки.

* * *

«26 их было, 26…»

С. Есенин

«Их было только двадцать восемь,

И все погибли под Москвой…»

(Из песни)

На месте боя выросла часовня

Молитвами и павших, и живых.

Стоит она под обветшалой кровлей

Под сенью тополей сторожевых.

Стоит она, души отдохновенье,

Открытая и другу, и врагу.

Лишь приложись к кресту – и на мгновенье

Услышишь звон на дальнем берегу.

Колокола из позабытых вёсен

Рыдают над ушедшими по тьму.

Их было двадцать шесть

иль двадцать восемь –

Известно только Богу одному.

Он принял их, спасающих Россию.

Он принял их, простив нам все грехи…

Глаза в глаза – смотрю на небо синее,

В глаза былых и будущих стихий.

НА ПАРТИЗАНСКОЙ ПОЛЯНЕ

Меж сосен высоких дорога лежит.

Поляну в лесу обелиск сторожит.

Здесь, грустную память о прошлом храня,

Далёкое эхо окликнет меня.

И вздрогнет нежданно вокруг тишина,

И сердце зайдётся – неужто война?..

Владимир СОРОЧКИН,

член Союза писателей России с 1996 года, председатель Брянской областной общественной писательской организации с 2007 года, секретарь Союза писателей России.

Брянские волки

Аркадию Курдикову

Ушедшие поэты…

Стали строже

С годами лица их и судеб миг.

Поснов, Денисов, Козырев…

Но кто же

Из них дороже?..

Холодок по коже

Проходит, лишь подумаю о них…

Стихи их были – точно – с кулаками,

С клыками даже – от избытка сил

И от любви, копящейся веками…

Не зря в романе «брянскими волками»,

Любя их, Юрий Фатнев окрестил.

Они до жизни были очень хватки,

Ложь не терпя, не ластясь ко двору…

Ты знал все их ухватки и повадки,

Знал цену дружбе – с этим – всё в порядке –

Знал – как никто – свой в стае и в миру.

Просты в быту, но в творчестве – велики,

Они прошли по жизненной меже

Красиво, трудно, в лёгком кураже…

Благодаря тебе живут их лики,

Их голоса звучат в твоей душе.

Поэт, как волк, охотится ночами

На строчки, устремляясь к небесам,

Один, в своём неведомом начале.

Они ушли, а волки измельчали –

Не те уже волчата, знаешь сам.

Пред творчеством твоим снимаю шляпу.

И серым братьям отдавая долг,

Пойдём и мы – в их стаю, по этапу –

Когда-то – по невидимому трапу…

Позволь пожать твою большую лапу,

Мой милый друг – последний Брянский волк!

Алексей КОРНЕЕВ,

член Союза писателей России с 2013 года.

Стихи публиковались в региональной прессе, журналах «Пересвет», «Литературный Брянск», литературном альманахе «Боян».

Автор книги «Мой костёр» (2012).

КAМОЗИН

Чтоб скорей была Победа наша

И воскрес из пепла отчий дом,

В небеса взлетел Камозин Паша,

Брянский парень, лёгкий на подъём.

На пути к золотозвёздной славе

В тех боях жестоких, на распыл,

Сохранял его апостол Павел,

Помогал архангел Михаил.

Дух Героя, верного Победе,

В нас живёт, бессмертный с давних пор.

Без опаски пусть летит и едет

Добрый друг и деловой партнёр.

Мы, конечно, всех желаем в гости,

Но не забываем и о том, –

Где-то на закате точит когти

Чёрный хищник, натовский «фантом».

Мастер на убийство и насилье,

Нагл и безнаказан...

Но уже! –

Распластав стремительные крылья,

Опалив бетон, на форсаже

Он взлетает, беспощадно-грозен,

Защитить родных просторов ширь,

Павел свет-Михайлович КАМОЗИН,

Поднебесный русский богатырь!

Я ВИЖУ...

Я вижу неба синего кусок

В окне, перегороженном ветвями.

Тяну прохладный кислый чуть квасок.

Курю, дымок пускаю завитками.

И лень мне шевельнуться без нужды,

И в море мыслей тихий час отлива.

И вот такой – я враг любой вражды

И друг всему, что добро и лениво.

Уютен дом... Но тяжела земля,

В которую фундаментом он врезан.

Там, за рекой, окрестные поля

Война пахала боевым железом.

А здесь, недалеко, овражный склон

Болит полузасыпанными рвами.

Здесь били по захваченным в полон

Без риска поплатиться головами.

Вели колонну улицей пустой

В ту сторону, где кровь заката рдела...

С невыносимо-скорбною тоской

Им вслед старуха у ворот глядела.

О мира неизбывная печаль!

Ты стольким русским женщинам знакома...

Сказал один тихонько: «Мать, прощай...»

Как будто сына повели от дома!

...Я вижу ров и вырытый песок,

Мне не хватает воздуха и неба.

В последний раз пульсирует висок,

Жизнь за чертой абсурдна, 

смерть нелепа...

я вижу не во сне, а наяву,

Как вновь и вновь на солнечной планете

Встают под автоматами ко рву

Другой земли непокорённой дети.

Хрипит о чём-то хмурый командир

В солдатские оглохнувшие уши,

И падают прошитые до дыр!

И гаснет мир. И отлетают души...

Я вижу неба синего кусок.

Мир надо мною светел и высок.

Я вижу...

Галина КАРТАШОВА,

член Союза писателей России.

Автор книг стихотворений «Закон всемирного совпадения» (2002), «Стрела» (2013).

* * *

Павлу Прагину

Провинция зависшая –

Одни и те же лица,

И время, как прокисшая

Болотная водица.

Что вечером случается –

Наутро повторится.

Провинция – печатница:

Размножены страницы.

Провинция… Здесь есть всегда

Причина отравиться,

А может быть, повеситься

Иль попросту напиться.

Все улицы исхожены,

Загажены, разбиты,

Как близнецы похожи и

Как мертвецы забыты.

За клубом – скверик с Лениным,

Универмаг, больница.

Но в каждом поколении

Пророки и провидцы.

На всяк шесток наверчено

Проектов и амбиций.

Провинция – проверщица

Всех: кто на что годится.

Здесь всё преувеличено

И выпукло, как линза, –

Скупое безразличие

Оставлено столицам.

Ведь тайнам негде спрятаться

В домах-малоэтажках,

Где всяк другому брат, сестра,

Сосед иль однокашник.

Здесь всё прозрачно, словно как

У Бога на ладони.

Слоёный профиль облака

В росе зеркальной тонет.

Берёзы спорят с клёнами

В берестяной беседе,

Под ивою спелёнутой

Паук считает сети.

И вечность в миг спрессована,

И кажется, что это –

Особенно весомая

Причина быть поэтом.

Как послушанье высшее

Озноб твоих прозрений,

Провинция, зависшая

В молитвенном паренье.

Юрий КРАВЦОВ,

член Союза писателей России с 2001 года.

Автор восьми поэтических сборников. Лауреат областной премии им. А.К. Толстого «Серебряная лира» (2012), премии им. Н.И. Рыленкова.

ТИХАЯ ВЕЧНОСТЬ

Вот она, тихая вечность:

Крест, купола, облака.

С ними плывут в бесконечность

Дни, и года, и века.

Птицы летят вереницей,

Стебли колышет вода,

Где и когда возродится

То, что ушло в никуда?

Просто, а может, непросто

С этой проститься рекой?

Но от села до погоста

Можно подать рукой.

Крест и святые лики,

Тополь – седой старожил…

Россыпи земляники

Между просевших могил.

Здесь что ни шаг, то тайна –

Корни, цветы, глинозём…

В мир мы явились случайно,

Так же случайно уйдём.

Виктор ВОЛОДИН,

член Союза писателей России (2009), член Международного союза писателей и мастеров искусств (Украина), член Союза писателей Союзного государства (2015), член правления Брянской областной писательской организации.

Автор трёх поэтических сборников: «Человек с улицы» (2007), «Веди» (2009), «После дождя» (2015). Стихи переводились на украинский и белорусский языки.

В Овстуге

Когда сдувает ветер тучи

И гонит их стада за лес,

Наш бывший барин – Фёдор Тютчев –

Глядит на нас из-за небес.

На план сегодняшней усадьбы,

На свой гранитный силуэт,

На эпизоды платной свадьбы…

На то, как мученик поэт,

Пока не вышедший из тела,

Другому люду не в пример,

Весь день шатается без дела –

Всё ищет с рифмою размер.

А стихоплётчик, впав в гордыню

И не смекнув, откуда звон,

С апломбом скажет, что и ныне

Таланты есть, но гений – он!

Гостинец

А случались порой чудеса

За полями-долами, за тыном,

Где густые темнели леса:

Там дарила гостинцев для сына

Дорогой моей мамке лиса.

А ютилась она под рябиной,

И была у неё и коса,

Как у матушки, чудо-краса

Под гребёночкой из магазина.

И когда подъезжала машина,

Я к калитке бежал через сад.

Как сезам, открывалась кабина,

Мне вручалась с грибами корзина –

От полуторки пахло бензином

И резиною от колеса.

А потом в колею, на песок

Через борт опускалась плетуха

В ароматах груздёвого духа.

В ней, в тряпице, лежала краюха

И нарезанный сальца кусок.

И хватало на всех от пайка

Сладких корочек с ломтиком сала.

Мать смеялась и рот утирала

Мне, счастливому, ситцем платка...

Елена ЛЕОНОВА,

член Союза писателей России (2014), Международного Союза писателей и мастеров искусств (2013), Союза писателей Союзного государства (2015).

Ко Дню города Брянска. 17 сентября

Я о войне читала только в книжках.

Раскрасит осень клёны в сентябре,

Дождями загрустив о тех мальчишках,

Что так недолго жили на земле.

Осины светят из осенней дали,

По-мирному леса обожжены,

Но чудится мне едкий запах гари,

Какой бывает только у войны…

Оркестр играет, как заворожённый,

Как будто ноты людям говорят,

Что помнит Брянск, из пепла возрождённый,

С войны не возвратившихся солдат.

По площади проходят ветераны,

Им дарят дети трепетно цветы,

Летит под ноги лёгкий лист багряный,

И полон день спасённой красоты.

Овстуг

Здравствуй, приветливый Овстуг,

Вновь мы вернулись к тебе.

Здесь так легко и так просто

Думать о русской судьбе.

Здесь на просторах широких,

Там, где звенит тишина,

Тютчева лучшие строки

Вновь вспоминаются нам.

День захлестнёт своей синью,

Церковь прольёт благодать.

Я помолюсь за Россию,

Чтоб её сердцем понять.

Наталья МИШИНА,

член Союза писателей России с 2014 года, член Союза писателей Союзного государства с 2015 года.

Поиски героя

Молчат могилы, и молчат архивы,

И в небе звёзды меркнут сгоряча.

Медали, ордена – для тех, кто живы,

А всем ушедшим – память и свеча…

Но где же ты, наш дедушка и дядя?

Куда летел? Чей выполнял приказ?

Быть может, ты, с небес устало глядя,

Волнуешься и молишься за нас?

Где смертью неминуемой дышали

Извечным льдом покрытые хребты,

Там сталинские соколы летали,

Возможно, среди первых был и ты…

…А там уже невидимы границы…

Полёты в вечность выше всех путей.

Настанет день – придём мы поклониться

К могиле неоплаканной твоей…

Пластилиновый аэродром

Мальчишки снова лепят самолёты,

У нас уже не дом – аэродром!

Из пластилина детские работы

Рождаются, как строки под пером.

Любимый авиационный остров

Вдруг вдохновил на тёплые слова.

Есть «киттихаук», «хэррикейн» и «бостон»,

И даже сделан транспортный Ли-2.

Ребята, помня прадеда-пилота,

Читают сами книги о войне.

И снова лепят, лепят самолёты

В домашней и уютной тишине.

Вся техника стоит рядами близко,

Есть бомбы под крылом – громить врага…

Блестят в Сибири звёзды обелисков,

Оплакивает лётчиков тайга.

Не суждено Руси кому-то сдаться,

Но и для счастья время не пришло…

Смотри, как отпечатки тонких пальцев

Впитало стреловидное крыло!

И как интуитивно ли, с расчётом

Углы атаки мастерски точны?!

Но я желаю техникам-пилотам:

Дай бог вам никогда не знать войны!

Ирина ПЕНЮКОВА,

член Союза писателей с 2014 года.

Литературный дебют состоялся в 1990 году. Стихи публиковались в областной периодике, коллективных сборниках, литературных альманахах Москвы, Брянска, Чернигова, Курска, Орла, Смоленска; в региональных изданиях, центральной печати.

* * *

Трагизм аскета. Доблесть муравья.

Ракеты в тундре. Города в пустыне.

Сексот. Сиблаг. Расстрельная статья.

Рулетка русских… О, живущий ныне,

Не вздумай скорбью время оскорбить

За ясность сильных – право быть собою,

И робость слабых – право просто быть.

О, многоликость, спаянная болью!

То будет после – зимняя Москва,

След на щетине – снега иль рыданья?

В казённом бланке высохнут слова –

И чья-то жизнь сольётся с ожиданьем

В один стальной бетховенский аккорд,

В гудящий гимн отчаянной надежде…

Нет! Правоты, хрипящей из аорт,

Наперекор уверенным! Но прежде

Во времена обманной тишины,

Что разделяет обе Мировые,

Пусть старый мир спокойно смотрит сны,

А в том саду, где все ещё живые

По вечерам, гася огарки слов,

Скрипит игла в разбитом патефоне.

Там обжигают крылья о стекло

И остаются пятнами в плафоне.

Виктор ХОЛИН,

член Союза писателей России с 2013 года, член секции композиторов-любителей при Брянском областном методическом центре «Народное творчество».

Автор поэтических книг «Два солнца» (2007), «Русское счастье» (2009) и «Заклеймённые свободой» (2014), «Прости им всё, святая Русь» (2014).

На кургане воинской славы

Здесь до неба близко-близко,

И огонь – душа живая –

Рвётся к плитам обелиска,

До багровых звёзд взлетая.

И не молкнут птичьи стоны,

И горит неугасимо

Свет, над миром вознесённый,

Как страны спасённой имя.

Русская правда

В годы бед и насилий,

В годы смертных боёв

Были правдой России

Причитания вдов.

Но сгорали закаты,

А рассветы цвели,

И шагали солдаты

По просторам земли.

И когда мы вершили

Справедливую месть,

Были правдой России

Наша совесть и честь.

Романтизм житейских черт

Романтизм житейских черт

Литература / Литература / Колесо обозрения

Замшев Максим

Теги: Александр Купер , Таймери , Надея , Не мой день

Александр Купер.Таймери. – М.: Время, 2015. – 190 с. – 1000 экз.

Надея. – М.: Время, 2015. – 1000 экз.

Не мой день. – М.: Художественная литература, 2015. – 384 с. – 1000 экз.

Проза Александра Купера ворвалась в современный литературный контекст довольно неожиданно, существовала в нём непредсказуемо и, найдя свою нишу, заняла её прочно и комфортно. В текущем году Купер порадовал своих поклонников новыми книгами. Ну что же! Наведём на них наш объектив и попробуем разобраться, что за явление перед нами. Сразу скажу, что, на мой взгляд, сила творческого метода Купера в том, что его реализм лишён даже минимального намёка на художественную условность, призванную упростить и адаптировать для читателя описываемые события. Это реализм, нацеленный на пристальность, на пересиливание унылости открывающихся картин и замены их на нечто эксклюзивное, по-новому рассмотренное, и только под этим взглядом обретающее настоящие качества. В изобретательности Купер иногда даже соревнуется с самой реальностью, не обращая никакого внимания на не бесспорный камертон ныне модной документальности, а подчас и псевдодокументальности.

Роман «Не мой день», выпущенный издательством «Художественная литература» в этом году, – это объёмное и полифоническое повествование, населённое весьма узнаваемыми, но в то же время загадочными персонажами. Сюжет довольно прихотлив. В его основе события, происходящие в небольшом подмосковном городке Зачекинске, в результате постсоветской чехарды превратившегося в площадку для выгона бандитских группировок, коррумпированных милиционеров, деклассировавшихся и социально шалящих интеллигентов. Главных героев – бывших школьных учителей интеллигентов Купера и Карлова – волны вседозволенности вынесли на берег полного отсутствия самоидентификации, и они принялись судорожно обустраиваться на этом дикарском берегу. Пересказывать все приключения героев нет резона. Ведь они не столько формируют сюжет, сколько создают авторскую картину мира – объективную, динамическую, увлекательную и в то же время отталкивающую. Надо сказать, что события автор разворачивает мастерски. Постепенно, как пазл, фрагмент за фрагментом, складывается вселенная этого романа. И несмотря на то что в ней заправляют бандиты и представители сомнительной богемы, она не лишена авантюрной привлекательности. Купер с настойчивостью психологиста пытается докопаться до того, как обычные подмосковные мальчики становятся авторитетами криминального разлива и как школьные учителя превращаются в картёжников и продавцов крайне сомнительного гуманитарного продукта не менее сомнительным покупателям. (По сюжету Купер и Карлуша держат крайне успешный сайт стихотворной матерщины.) К прямым выводам на сей счёт автор читателей не подводит, но в их сердцах рождаются скорее жалость и сострадание, нежели ненависть и отвращение. Особый колорит тексту придают глухонемые красавицы героини, также ставшие частью криминального мира, но всё же находящиеся в поисках своей человеческой сути, несмотря на предлагаемую бесчеловечную обстановку. Этот приём можно назвать выдающейся авторской находкой, придающей роману объём и особую литературную органичность. Он отсылает нас к классике XIX века, особенно в части её страдательной актуальности и внимания к тем, кто выпадает из социальной парадигмы. Но если героини прошлого мучились от унижений, то нынешние берутся… за оружие. Здесь есть над чем поразмышлять читателю, любящему непредсказуемые аллюзии. Не мы такие – жизнь такая… Подмена себя настоящего на себя приспособившегося – больная тема для Купера. Он изучает её в романе подробно и со всех сторон. И полное сходство имени героя и творческого псевдонима автора – это попытка саморазоблачения человека, встретившего катаклизмы девяностых в возрасте ранней зрелости. Отмечу, что в этом саморазоблачении есть и ненавязчивая симпатичная ирония, создающая нужную для понимания замысла атмосферу.

Одной из главных композиционных скреп романа является съёмочная площадка, где американцы снимают кино о русской жизни. На этой площадке много чего творится – лирического, страшного, анекдотического, нелепого. Но что бы на ней ни творилось, в ней зашита основная метафора романа. Наша жизнь – кино? Кино, снятое американцами? Или навязанная американцами быль? И почему мы оказались такими, что нам так легко смогли что-то навязать? Эти вопросы, далеко не единственные из затрагиваемых автором, долго не позволяют забыть его текст. Герои и коллизии оставляют в памяти ощутимые следы... А это неотъемлемое качество серьёзной и зрелой прозы.

Творческие ракурсы Александра Купера разнообразны. Он не замыкается на одном удачном сочетании приёмов, постоянно ища новые формы выражения. «Надея» – это кинороман с курсивом, хором и оркестром. Жанровая характеристика не только довольно оригинальная, но и настраивающая на определённый лад. Я уже писал, что и в романе «Не мой день» кинематографическая тема занимает немалое смысловое место. Но там это реальное, происходящее в самой сюжетной гуще и съёмки. А в «Надее» автор балансирует между изобразительной прозой, киносценарием, пьесой. В этом синтезе он ищет момент сделать невозможное возможным, увидеть время не линейным, а чувственно объёмным и исторически одновременным. Для этого действие первой серии (именно так называются у Купера части) помещается в старую усадьбу с длинной и прихотливой историей, где тени способны оживать. Это деревенский дом молодой телеведущей Надежды (Надеи), влюблённой в пожилого представительного нефтяника Юрия и желающей уединиться с ним в этом в уютном сельском гнёздышке. Тогда там появляется загадочный и угрюмый старик… Вскоре выясняется, что старик – это отец героини, которого все считали пропавшим пять лет назад и даже не удосужились удостовериться, жив он или нет, пока тот пребывал в больнице для умалишённых (старик болен амнезией). Это событие щемящей и дисгармонирующей нотой обнажает всю изнанку проржавевшей жизни современных городских жителей. Перед нами разворачивается ретроспективная история семьи во всей её трагической цельности и в то же время разрозненности. Автор создаёт живописные, зримые картины происходящего, оставаясь верным жанру киноромана. Читатель также узнаёт, что когда-то в этом доме бывали знаменитые люди, в жизни которых кипели такие же нешуточные страсти. А принадлежала усадьба Михаилу Бакунину, знаменитому революционеру-анархисту. Время от времени автор рисует картины появления героев, заставляя воображение читателя работать на полную мощь. Куперу удаётся создать яркие образы. В первую очередь это Надея – современная женщина, мечтающая о женском счастье в его чистоте, но вынужденная в итоге принять правила игры и искать это счастье не на виду, а в потаённых углах. Это, с одной стороны, сильный, с другой – как часто бывает в жизни – колеблющийся характер, часто делающий выбор в пользу удобства, а не правды. Юрий, немолодой возлюбленный Надеи, – человек сформировавшийся и внешне успешный, но сам не знающий, как близко от него дышит иная, неблагополучная жизнь. И конечно же, Кирилл Вязов, тот самый старик, профессор-лингвист, никому не нужный и в то же время всем необходимый. Вторая часть (серия) киноромана посвящена ему и его любви. Именно из-за этой любви он ушёл от жены и в итоге потерялся, в прямом и переносном смысле. Здесь становится понятно, почему в подзаголовке Купер обозначает в жанровых характеристиках неведомое «с курсивом». Курсивом выделены дневники профессора и дневники его подруги. Купер так умело их стилизует, что абсолютно веришь в интимность и первородность этих записей. Ведь чаще всего человек бывает самим собой, когда его никто не видит, а пишет полную правду, когда уверен, что её никто не прочтёт: «Наташа устаёт ездить в метро, устаёт не от давки, а от людей. я хорошо её понимаю. с нами всеми что-то случилось… ненависть и гордыня овладела людьми. А была ли она мудрость народ».

Фактически это роман об изнанке каждого человека, которая в любой момент может вывернуться наружу и стать подлинным лицом. И вовсе не обязательно эта изнанка хуже всем известного, нескрываемого облика. «Надея» – это скерцо на чёрных клавишах, своеобразная литературная пентатоника, где каждый звук-кадр ожидает того, что кто-то вот-вот соскользнёт и возьмёт белую клавишу, нарушив стерильное чередование тонов. В романе много лирических печальных станиц, он насыщен и психологическими ходами, и достоверными деталями. Тема предательства – ключевая, но решается она не в лоб, а с большой долей деликатности. Купер словно утверждает: мир так сложен и многообразен, что познать его можно, только пытаясь правильно пристроить каждое обстоятельство в свою жизнь, как игрушку на новогоднюю ёлку. Тем, кто пытается жизнь изменить и сломать, почти никогда не удаётся её познать. И когда на участке Вязовых появляются бурильщики, мечтающие напасть на «семейную скважину», в итоге на неё нападающие, дом вскоре сгорает. В этом много литературоцентричных отсылок, одна из них (самая явная) – к чеховскому «Вишнёвому саду». Роман не только постоянно улетает в прошлое, не стесняясь любых расстояний (от юности героев до бакунинских времён), но и оставляет за собой открытое пространство. Ведь ни одна история не кончается навсегда. Она лишь освобождает место для новой. И каждая новая будет в итоге рассказывать о зыбкости человеческого счастья.

В повести «Таймери», так же, как и «Надея», увидевшей свет в издательстве «Время», Купер отдаёт дань жанру философской притчи. Сам автор в предисловии признаётся, что повесть была написана по заказу английского издателя. Но рискну предположить, что писатель далеко вышел за рамки привычной англосаксонской традиции. Главный герой, названный по авторской воле Димичелом, – олигарх, который бежит из благоустроенного мира и поселяется где-то в суровых краях. Место и время действия весьма условны. Автора интересует не точность деталей, а верность подтекста, верность линии борьбы, которую человек ведёт с самим собой, причём это второе «я», которое необходимо победить, выражается в самых разных обличиях. В «Таймери» оно становится сильной и опасной рыбой. Герой сталкивается с ней, оказавшись с возлюбленной и сыном в глухом месте, на маленьком таёжной реке, где нет ни цивилизации, ни возможности с кем-либо связаться. Борьба его ждёт нешуточная. Из всей прозы Купера эта повесть самая символически зашифрованная, но зашифрованность эта не ложно глубокомысленная, а захватывающая, изобилующая резкими поворотами. Северные пейзажи выписаны без банальностей и клише, с глубоким знанием взаимного притяжения человека и природы.

Купер – несомненный романтик. Его волнует категория особенного. Это особенное он ищет, создаёт, исследует, восхищается им, как живописец пробует найти для него нужные краски, как кинематографист смотрит на него с разных ракурсов. Он не встаёт в позу судьи, поскольку понимает бренность всего земного и особенно человеческой жизни. Рассказанные им истории диковинные, но на них нет ни малейшего следа искусственности. Он преодолел стеснение перед жизнью, и выяснилось, что когда глаза открыты широко и ясно, даже существующие в реальности мерзости в твоём окоёме теряют весь свой омерзительный запал. Его романтизм реалистичен, он бьётся с угловатым натурализмом за гибкую стройность гармонии житейских черт. И побеждает в преображении…

Проза Александра Купера – это проза сложившегося писателя, внёсшего в литературную палитру нашего времени важнейший мазок, плотный, заметный и богатый на оттенки. Купер избегает схематичности, не стремится встроиться в формат, текст для него – это поле для бесконечного поиска смыслов. И в этом поиске – главный смысл его прозы.

Наследие революционеров

Наследие революционеров

Литература / Литература / Форум

Галкина Валерия

Теги: литературный процесс

В Институте мировой литературы РАН и Московском педагогическом государственном университете прошла Международная конференция «Русская литература XX века и революция 1917 года», приуроченная к 120-летию Всеволода Иванова.

В мероприятии приняли участие филологи, учёные, культурологи, лингвисты и краеведы из 11 городов России, а также из Индии, Казахстана и Литвы – в целом более 70 учёных.

В рамках конференции было проведено четыре пленарных заседания, прошёл показ документального фильма о писателе и состоялась презентация «ивановских» изданий: «Тайное тайных» (серия «Литературные памятники») и «Неизвестный Всеволод Иванов». Последнее включает в себя ранее неопубликованные произведения писателя, найденные в семейном и музейных архивах, а также в архивах РГБ.

Кроме того, был анонсирован выход новосибирского издания «Тайного тайных», в котором будут опубликованы неизвестные ранее письма Иванова.

В день открытия конференции состоялась также встреча с почётным членом оргкомитета, академиком РАН Вячеславом Ивановым – сыном писателя. Он выступил с воспоминаниями об отце и чтением его стихов.

Важнейшим вопросом пленарного заседания стал вопрос сохранения наследия одного из первых писателей русской революции. На протяжении всего мероприятия проходил сбор подписей в защиту уникальной библиотеки имени В. Иванова, которую планируют превратить в медиацентр.

Помимо творчества самого Всеволода Иванова на конференции рассматривалось творчество крупнейших русских поэтов и писателей XX века: А. Блока, С. Есенина, В. Маяковского, М. Горького, А. Платонова, Е. Замятина и др. Основной задачей конференции, по сути, стала очередная попытка осмысления революции 1917 года как политического и культурного явления русской жизни.

Ещё раз о «Весьма странной книге»

Ещё раз о «Весьма странной книге»

Литература / Литература / Возвращаясь к напечатанному

Теги: литературный процесс

Уважаемая редакция «Литературной газеты»!

Преподаватели и сотрудники библиотечно-информационного факультета Санкт-Петербургского государственного института культуры потрясены публикацией в вашей газете (№ 31, 29 июля – 4 августа 2015 г.) материала, порочащего честь и достоинство выпускника нашего факультета, многолетнего сотрудника нашего института, долгие годы – директора Библиотеки Российской академии наук Валерия Павловича Леонова.

В.П. Леонов относится к редкой категории людей, нашедших и реализовавших своё призвание, это человек, преданный Книге и Библиотеке. Наш факультет связывает с ним многолетнее сотрудничество и дружба. Несмотря на свою чрезвычайную занятость на посту директора крупнейшей академической библиотеки России, весьма активную общественную работу, Валерий Павлович всегда откликается на предложения, исходящие от библиотечно-информационного факультета, будь то участие в научно-практических конференциях, лекции для студентов или встречи со студентами и преподавателями факультета.

Научные труды доктора педагогических наук, профессора В.П. Леонова стали ярким событием в научной среде и активно используются в учебном процессе. Его выступления всегда глубоко профессиональны и имеют высокий гуманистический накал, прививают студентам любовь к библиотечной профессии. Каждая открытая лекция, которую Валерий Павлович готовит специально для наших студентов, несёт в себе не только новое научное знание, но и обладает воспитательным действием, являясь образцом академической лекции.

Валерий Павлович трепетно хранит память о своих учителях, рассказывает студентам об истории факультета, передаёт в дар музею института книги и документы, связанные с историей библиотечной профессии.

Глубоко уважая профессора В.П. Леонова как учёного, человека чести, преданного своему делу, мы возмущены опубликованным в вашей газете материалом. Надеемся, что редакция найдёт возможным донести наше мнение до своих читателей и ещё раз выражаем своё уважение и поддержку Валерию Павловичу Леонову.

А.С. ТУРГАЕВ,

ректор Санкт-Петербургского государственного института культуры, доктор исторических наук, профессор;

В.В. БРЕЖНЕВА,

декан библиотечно-информационного факультета, доктор педагогических наук, профессор

Письмо, которое мы печатаем, не единственное, полученное «ЛГ» после публикации Ренэ Герра «Весьма странная книга». Свои возражения прислал писатель Михаил Кураев, 12-страничный текст которого подписан так: «Житель блокадного Ленинграда, кавалер ордена Дружбы». Заслуженный деятель науки России, профессор Аркадий Соколов обратился с открытым (и тоже достаточно объёмным) письмом к известному французскому слависту. О чём мы информируем наших читателей.

Радость первооткрытий

Радость первооткрытийПослесловие к Большому фестивалю РНО

Искусство / Искусство / Событие

Фото: Пресс-служба РНО

Теги: искусство , музыка

Одним из главных музыкальных событий сентября в Москве стал Большой фестиваль Российского национального оркестра. В этом году он прошёл в седьмой раз и был посвящён 25-летию оркестра.

Так ли уж часто случается в действительности, чтобы совсем ещё юный музыкант уже в ранней молодости достиг выдающихся успехов в своей профессии? В 16 лет Михаил Плетнёв стал лауреатом Международного юношеского фортепианного конкурса в Париже. Затем судьба привела его в Московскую государственную консерваторию имени П.И. Чайковского, где он обучался с 1974 по 1979 год в классе профессора Якова Флиера, а после его смерти – в классе профессора Льва Власенко (у него же в 1981 году окончил аспирантуру). В 1977 году Плетнёв стал победителем Всесоюзного конкурса пианистов в Ленинграде, а в 1978-м – обладателем первой премии и золотой медали VI Международного конкурса имени П.И. Чайковского.

Были ли в то время пианисты, равные Плетнёву? Конечно, были и сейчас есть одарённые музыканты, на первый взгляд не уступающие ему в технике и умении извлекать из рояля всё богатство красок. Однако с течением времени всё более становится ясным, что Плетнёв уникален и неповторим.

Плетнёв-пианист выступал на лучших сценах мира с сольными программами, а также вместе с известными филармоническими оркестрами Берлина, Лондона, Мюнхена, Израиля, Чехии, с симфоническими оркестрами Сан-Франциско, Питтсбурга, Берлина, Национальным оркестром Франции и многими другими.

В 1980 году Михаил Плетнёв дебютировал как дирижёр. Его приход к дирижированию был закономерен. Прав был Генрих Нейгауз, когда-то справедливо заметивший, что большому пианисту в какой-то момент становится тесно в рамках только лишь одной музыкантской деятельности и появляется потребность выхода за её пределы – в педагогику, сочинительство, дирижирование, просветительство… Именно так случилось и с Плетнёвым, открывшим перед слушателями ещё одну грань своего феноменального дарования. Сегодня уже для всех очевидно, что Плетнёв не только выдающийся пианист, но и дирижёр. Взлёт его дирижёрской карьеры пришёлся на 90-е годы, когда музыкант основал Российский национальный оркестр (1990). Плетнёву было тогда 33 года – «возраст Христа». Возможно, это просто совпадение, но возникает уверенность, что так оно и должно было случиться. Подобно великим дирижёрам прошлых лет М. Плетнёв за четверть века выработал собственное неповторимое звучание оркестра. Под его руководством РНО быстро вошёл, согласно международным рейтингам, в двадцатку лучших оркестров мира.

Помимо руководства РНО Плетнёв выступает в качестве приглашённого дирижёра с такими ведущими музыкальными коллективами, как Королевский оркестр Консертгебау, Токийский филармонический оркестр, Лондонский филармонический оркестр, симфонический оркестр Бирмингема, филармонический оркестр Лос-Анджелеса, симфонический оркестр NHK, Малеровский камерный оркестр.

В первом фестивале, прошедшем в сентябре 2009 года, под управлением Михаила Плетнёва состоялось концертное исполнение оперы В.А. Моцарта «Волшебная флейта», в 2010-м публике было представлено концертное исполнение оперы Дж. Россини «Золушка», одной из кульминаций четвёртого фестиваля стало исполнение оперы П. Чайковского «Евгений Онегин». В сентябре прошлого года в Зале Чайковского под управлением маэстро прозвучала «Майская ночь» с участием известных российских и зарубежных солистов.

Большой фестиваль – один из титульных проектов Российского национального оркестра, ежегодно в течение вот уже шести лет открывающий сезон коллектива в столице серией ярких концертов с участием звёзд мирового исполнительского искусства, восходящих талантов и признанных мастеров оперы. Большой фестиваль стал первым в истории современной России фестивалем, фокусирующим внимание слушателей на творчестве одного оркестра, которому по силам представить разнообразную палитру жанров и стилей. За шесть прошедших фестивалей его программы включали концертное исполнение лучших опер русского и западноевропейского репертуара, программы симфонической и камерной музыки, блистательные оперные гала, синтетические проекты, объединяющие в себе музыку и слово, хореографические постановки, вечера джаза, грандиозные представления лучших образцов кантатно-ораториального жанра с участием сводных хоров и лучших солистов.

Первый же Большой фестиваль, прошедший в сентябре 2009 года, завоевал любовь публики и признание критиков, высоко оценивших высочайший художественный уровень концертных программ и мастерство артистов. Программа нынешнего, Седьмого Большого фестиваля РНО также была подобрана с редкой изобретательностью и вкусом. Слушателей в очередной раз порадовали встречи с выдающимися солистами-инструменталистами. Так, знаменитая скрипачка Виктория Муллова, много лет не выступавшая в Москве, на этот раз вместе со своим ансамблем представила программу «Страдивари в Рио», в которой прозвучала бразильская музыка в обработке для скрипки и ансамбля. Среди других звёздных участников фестиваля – известный испанский валторнист Хавьер Боне, известный во всём мире как крупнейший специалист в области исторического исполнительства на натуральной валторне, а также солист, в совершенстве владеющий всеми возможностями современного инструмента.

Ценителям оперы в концертном исполнении также был приготовлен великолепный подарок – оперой Дж. Россини «Семирамида» дирижировал знаменитый «россиниевский гуру» Альберто Дзедда (Италия). Прославленный знаток и интерпретатор творчества Россини, Дзедда глубоко понимает и тонко чувствует самую сущность музыки великого итальянского композитора в его трактовке, предстающей в своей первозданной прекрасной чистоте. Кажется, что и сам облик маэстро очень располагает к себе не только музыкантов оркестра и хора (Академии хорового искусства имени Виктора Попова), но и солистов, вдруг неожиданно по-новому раскрывающихся. Особенно хочется отметить в этом отношении исполнителей главных партий (Семирамиды, Арзаче и Идрено) – Саломе Джикию (сопрано, Грузия), Вардуи Абрамян (меццо-сопрано, Армения) и Сергея Романовского (тенор), и в артистическом, и в вокальном отношении создавших яркие запоминающиеся образы и характеры.

В рамках программы русской музыки прозвучала опера Н. Римского-Корсакова «Кащей Бессмертный», свою выдающуюся по глубине прочтения интерпретацию которой представил на суд публики Михаил Плетнёв. Бесспорно, что русская классика всегда была и остаётся для Плетнёва родной стихией. Он как никто другой чувствует воплощаемый в музыке великими русскими композиторами духовный мир русского человека, передаваемый им с неподдельной искренностью и обжигающей эмоциональностью. Невозможно прямо-таки физически не ощутить сильнейшую творческую энергию, которую излучают его руки. Звучание оркестра Плетнёва отличали идеальная фразировка, динамизм интерпретации, гармоничное сочетание симфонических и вокальных элементов театрального действия. И оркестр, и все солисты – Михаил Губский (тенор, Кащей Бессмертный), Анастасия Москвина (сопрано, Республика Беларусь, Царевна Ненаглядная Краса), Борис Дьяков (баритон, Иван-королевич), Ксения Вязникова (меццо-сопрано, Кащеевна) и Дмитрий Скориков (бас, Буря-богатырь) – были в этот вечер, что называется, на высоте. Каждый из них продемонстрировал великолепный синтез владения голосом, его выразительными возможностями, дикцией, отношением к спетому слову и в целом к содержанию исполняемого, а также незаурядный артистизм.

К восторгу публики, Михаил Плетнёв дважды в течение фестиваля выступил также в качестве пианиста. Он блистательно исполнил скрябинский Концерт для фортепиано с оркестром в собственной редакции, а на закрытии фестиваля в его исполнении прозвучал знаменитый Концерт № 2 для фортепиано с оркестром С. Рахманинова. За дирижёрским пультом РНО в эти два вечера стоял Хобарт Эрл – американский дирижёр, с 1991 года возглавивший Национальный Одесский симфонический оркестр, который под его руководством вышел на международный уровень.

Играя на рояле, Плетнёв буквально творит чудеса. Его игру не спутаешь ни с чьей другой. Невозможно описать словами, в чём заключается свое­образие и неповторимость исполнительской манеры музыканта. Но каждый, кто его слышал, уверена, согласится, что его игра абсолютно совершенна. Справедливости ради отметим, что Плетнёв в большей степени интроверт, нежели экстраверт в творчестве. В своих внешних проявлениях он очень строг и вместе с тем прост в той большой и мудрой простоте, свойственной лишь истинно великим художникам. Рояль Плетнёва звучит как оркестр, настолько поистине бесконечное разнообразие тембровых красок он способен извлекать из этого инструмента, у него всегда богатого обертонами, буквально завораживающего.

В своей дирижёрской ипостаси Плетнёв предстаёт не просто блистательным интерпретатором музыки, но подлинным художником-творцом. Магией своего искусства Плетнёв-дирижёр создаёт особую для каждого произведения атмосферу. Яркий темперамент, мощь интеллекта, сильная организующая воля счастливо сочетаются в его дирижёрском облике с всегда превосходным знанием партитуры, великолепной дирижёрской техникой и огромной культурой исполнения. Кроме того, будучи ещё и композитором, Плетнёв совершенно по-другому, нежели просто дирижёры, слышит музыку. Поэтому каждое выступление Плетнева-дирижёра незабываемо и ни с чем не сравнимо.

В своём многогранном искусстве Михаил Плетнёв всегда является первооткрывателем. Он никогда не идёт проторёнными дорогами и никогда не боится рисковать, стремясь открывать для слушателей новое. И за эту радость первооткрытий мы должны быть благодарны этому гениальному музыканту и руководимому им Российскому национальному оркестру, встреч с которым так ждёшь всегда.

Ирина НОВИЧКОВА

Прекрасная эпоха, до востребования

Прекрасная эпоха, до востребования

Искусство / Искусство / В прокате

Пешкова Виктория

Теги: искусство , кинематограф

На экраны вышел фильм Станислава Говорухина «Конец прекрасной эпохи», в основу которого легли рассказы Сергея Довлатова из сборника «Компромисс». Однако это не дословное перенесение на экран едкой довлатовской прозы. И не авторская реминисценция на тему «как хорошо мы плохо жили». Это «телеграмма» товарищам потомкам. Сдержанная. Лаконичная. Точная. Как и должно быть.

Чёрно-белая придуманная история выплывает из асфальтово-серой кинохроники. Автомобиль с Гагариным скользит через людское ликующее море. Играет литыми колосьями нива, трепещет чешуйчатым рыбьим серебром переполненный трал. Ван Клиберн извлекает из рояля бурю звуков, и разбрасывает букеты ослепительно неземная Лиз Тейлор. Кипят тугими искрами мартены, гудят прокатные станы. Читают в Политехническом свои стихи Ахмадулина и Евтушенко. Перебирает струны Окуджава. Никита Сергеевич мечет громы и молнии праведного гнева в стенах Манежа. «Конец прекрасной эпохи». И не так уж и важно, откуда перекочевала на киноэкран фатальная эта строчка – из заголовка льдистого стихотворения Бродского, известного многим, или из названия скромной рецензии Довлатова на вышедшую в Штатах книжку о советской литературе между 1953 и 1968 годами, ведомой в основном специалистам. Потому что в этом путешествии во времени ни Бродский, ни Довлатов для Говорухина не проводники, а спутники, ведь он сам из обитателей той эпохи.

Сценарий для своей картины Говорухин писал сам. Опирался не только на довлатовские рассказы и записные книжки, но и на личные воспоминания: есть у Станислава Сергеевича и собственный, достаточно обширный журналистский опыт, в том числе и в «Советской культуре», где партийная дисциплина, думается, покруче была, чем в увековеченной Довлатовым «Советской Эстонии». Там тоже быстро учили, в каком порядке надо перечислять страны мира в газетной заметке, – в алфавитном или политически грамотном. Правда, письма «дорогому Никите Сергеевичу» писали в редакцию не доярки-ударницы, а передовики-библиотекари. Так что смысла нет придирчиво разбирать, что в переплетающихся на экране историях от Довлатова, а что от Говорухина. Андрей Лентулов, главный герой фильма, – это и не портрет писателя, и не автопортрет режиссёра, что, разумеется, не облегчало задачу актёра Ивана Колесникова. Такую судьбу (при весьма ограниченном наборе вариаций) мог получить «в награду» за бескомпромиссность практически каждый небесталанно владеющий пером.

То, что картина вызвала неоднозначную реакцию, неудивительно. Тем не менее безупречность кадра признают даже те, кто фильм в целом принимает в штыки. Документальная точность в мельчайших деталях, будь то натурная съёмка на улочках Таллина или павильоны с редакционными или жилыми интерьерами. Чёткая графика. Ничего лишнего. Только то, что работает на атмосферу эпохи. Оператор Геннадий Карюк лобовых приёмов не любит, предпочитает плавные, но неожиданные ракурсы.

Столь же лаконично и сдержанно работают говорухинские актёры. Свою Марину Светлана Ходченкова лепит, как Снежную королеву. Подлинное горе в мыльносериальных эффектах не нуждается. Её героине под сорок – жизнь надо устраивать, детей рожать. А избранник, как она выражается, – «жаворонок»: «ни адреса нет, ни имущества, ни цели, ни глубоких привязанностей». И Лентулов (спасибо, хоть голову не морочит!) своей «жавороночьей» природы не скрывает: пока мне хорошо – я здесь, надоест – уйду. Вот такая любовь. С любовью в этой картине всё вообще так фатально и неприкрыто безысходно (одна только сцена в бане с провинциальной журналисточкой чего стоит), что человеку с некрепкими нервами недолго и в депрессию впасть.

Фотокор Жбанков, забулдыга в энной степени, в подаче Фёдора Добронравова вызывает порой гораздо больше симпатий, чем сверхталантливый Лентулов. Главред Туронок у Бориса Каморзина – негодяй, и совсем не такой застенчивый, каким он выведен у Довлатова. Филигранен в нюансах любимец советского зрителя Лембит Ульфсак в роли писателя-диссидента, при обыске у которого и погорела лентуловская (сиречь довлатовская, история имела место быть в действительности) рукопись, сама по себе никакой особой крамолы не содержавшая.

А ключ ко всему, происходящему на экране, режиссёр вручил персонажу Сергея Гармаша, даром что тот и присутствует-то там всего несколько минут. Капитан милиции, начальник райотдела, заприметив у задержанного за дебош в ресторане Лентулова книжечку «Граней», замаскированную под томик Чехова, произносит фразу фактически пророческую: «Дайте нам свободу, мы вмиг друг другу горло перегрызём». И далее в нескольких штрихах (вот он, высший актёрский пилотаж) концентрирует идею, ради которой, возьмём на себя смелость предположить, и затевалась эта картина: «Вы кричите на кухнях – дайте свободу. А что такое свобода? Осознанная необходимость – осознание того, что можно и что нельзя, а не то, что твоя левая нога захотела».

«Конец прекрасной эпохи» – внятное авторское высказывание, строящееся на том, что ужасное и прекрасное в той эпохе сплавились настолько, что разделить этот конгломерат на фракции не получится, сколько ни старайся. Да, была цензура. Да, не печатали умных, талантливых, прозорливых. Их пропесочивали, прорабатывали, исключали и даже отправляли в места не столь отдалённые. В лучшем (худшем?) случае выдворяли из страны. Но они всё равно писали, оплачивая написанное страданиями близких, слезами и кровью собственной судьбы. И перед глазами у них были примеры предшественников – Достоевского, Лермонтова, Пушкина, Радищева. Продолжать? Думается, не обязательно. И созданное такой дорогой ценой оставалось тем, кто приходил в мир после них, в эпохи, которые принято считать не столь ужасными, несмотря на то, что и прекрасными их язык назвать почему-то не поворачивается…

Сам режиссёр не устаёт повторять, что дальнейшая судьба картины не особенно его тревожит. Это не снобизм. Это трезвая оценка ситуации. Имеющий глаза – увидит. Имеющий уши – услышит. Обладающий собственным достоинством и чувством юмора – оценит и рассмеётся. Таких не будет много. Потому что в кино сегодня ходят в основном малограмотные подростки, не умеющие по большому счёту ни читать, ни писать, и ничем, кроме голливудских блокбастеров, не интересующихся. Зритель, не разучившийся думать, кино сейчас не жалует, и когда начнёт жаловать – вопрос риторический. Телепоказ, который вроде предполагается на исходе года, поклонников картине, конечно же, добавит, но кардинально, увы, расклад не изменит. Интересно было бы отследить число скачиваний в интернете, а потом проанализировать, кто кому и по каким соображениям этот фильм рекомендовал, нашёлся бы беспристрастный и бескомпромиссный киновед, чтобы такого сизифова труда не убоялся… Впрочем, если бы таковой и нашёлся, то желающих обвинить его в необъективности – причём как с «той», так и с «этой» стороны – было бы более чем достаточно.

Говорухин это знает. Но не снимать не может. И счёл, вероятно, что лучший выход в такой ситуации – запустить фильм в будущее, адресовать тем, кто увидит его через 10–20–30 лет. До востребования.

«Антиубежище» Марка Бруммунда

«Антиубежище» Марка Бруммунда

Искусство / Искусство / Киномеханика

Фото: фото автора

Теги: искусство , кинематограф

Послевоенная Германия всегда обстоятельно занималась обсуждением и осуждением своего нацистского прошлого. И по сей день россиянина может застать врасплох вопрос немецкого собеседника: «Как вы относитесь к нам, ведь мы же воевали?» И если в России немцев вряд ли кто ещё воспринимает в контексте «бывший враг», то в Германии историческая память и чувство вины достаточно сильны. Разоблачением тёмных сторон прошлого активно занимается немецкий кинематограф. В начале 1980-х бурное обсуждение вызвал фильм «Белая роза» режиссёра Михаэля Ферхевена. Финальные титры, сообщавшие о том, что ни один из нацистских судей, выносивших смертные приговоры участникам немецкого Сопротивления, спустя десятилетия не только не был наказан, но и продолжал вершить правосудие в послевоенной ФРГ, взорвали общественное мнение. Последовало решение конституционного суда и признание нацистской фемиды преступной. Фильм «Академия смерти» режиссёра Денниса Ганзеля в 2004 году всколыхнул Германию, неприятно поразив немцев тем фактом, что выпускники элитного учебного заведения «НАПОЛА», созданного Гитлером в 1943 году для «воспитания будущих гауляйтеров столиц поверженной Европы», оказывается, в XXI веке занимают высокие посты и считаются цветом нации.

И вот – новая кинематографическая бомба: «Фрайштатт». Фильм Марка Бруммунда назван по имени населённого пункта, где разворачиваются омерзительнейшие события, являющиеся, увы, тоже фактом недавней немецкой истории. Учебные заведения – интернаты, созданные для воспитания подростков из неблагополучных или неполных семей, – оказались неким гибридом трудового концентрационного лагеря и «зоны», где в воспитателях не осталось ничего человеческого. Кинолента, вышедшая этим летом на экраны Германии, вскрыла ещё один застарелый нарыв. «Фрайштатт» собрал ряд призов ещё на стадии сценария, а теперь получает отклики потрясённых зрителей по всему миру.

Российская премьера картины с участием ведущих актёров Александра Хельда и Анны Буллард-Вернер (на снимке) прошла в рамках Дней немецкой культуры в Оренбурге. Такой кинопоказ – многолетняя традиция оренбуржцев, отдающих в сентябрьские дни дань памяти земляку, герою мюнхенской антифашистской группы «Белая роза» Александру Шморелю, казнённому в 1943 году по решению нацистского суда, того самого, чьи судьи продолжали выносить приговоры и в послевоенной Западной Германии. Тема сопротивления – вот главный принцип подбора художественных фильмов к этим памятным дням. Поэтому Оренбург стал первым российским городом, где демонстрировались «НАПОЛА» (впоследствии в российском прокате «Академия смерти»), «Волна» («Эксперимент-2») и вот теперь «Фрайштатт», уже переименованный для англоязычной ауди­тории в «Убежище».

К слову сказать, назвать убежищем католический интернат во Фрайштатте язык не поворачивается. И использование каторжного труда подростков на торфяных заготовках – не самое страшное в этой картине. Куда как страшнее отработанная годами система подавления воли «воспитателями», система превращения людей в рабов. И ещё чудовищнее поведение матери, отправляющей своего ребёнка в заведомый ад. Сопротивление подростков системе, лежащее в основе сюжета, закономерно, оно внушает зрителю надежду на справедливость этого мира, но молох неумолим, он растаптывает неокрепшие души, сюжет делает новый виток, и… всё начинается сначала.

Несмотря на свою тяжесть, психологическая драма Марка Бруммунда была хорошо принята российским зрителем – пока ещё на языке оригинала. Сам показ и приезд в Оренбург исполнителей стал возможным благодаря поддержке посольства Германии в России, теперь всё дело за мировым прокатчиком картины – компанией «Плуто Фильм», которой можно лишь пожелать сделать «Фрайштатт» доступным для широкого российского зрителя.

Игорь ХРАМОВ, Оренбург

Вокруг расстрела поляков

Вокруг расстрела поляков

Политика / Обозрение / Из почты главного редактора

Теги: Вторая Мировая война

Москва, 22 сентября 2015 года

Господину  Юрию Михайловичу Полякову

Главному редактору  «Литературной газеты»

В 34 номере «Литературной газеты» от 2 сентября с.г. было опубликовано интервью с доктором исторических наук Алексеем Плотниковым по катынскому вопросу. Кроме собственного комментария А. Плотникова в тексте приводится интерпретация фактов, несоответствующая историческим знаниям.

Основная идея интервью – сказать российскому читателю, что катынский расстрел был совершён немцами, польская же сторона игнорирует любые в этом отношении «доказательства». Отсутствует объяснение, почему тысячи поляков, потерявших в результате этого преступления своих близких (среди них есть известные в мире люди, как Анджей Вайда), могли бы быть заинтересованы в том, чтобы скрывать правду, которая непосредственно их касается.

Как историк, доктор Плотников не объясняет, каким образом тысячи «интернированных» польских солдат оказались на территории СССР в 1939 году, зато он выдвигает курьёзное обвинение, будто бы польское эмигрантское правительство «сделало их военнопленными», объявив в декабре 1939 года войну Советскому Союзу. Упомянутая им «Анжерская декларация» не объявляла войну с СССР – в ней констатировался лишь факт, что Советский Союз в сентябре 1939 года совершил неспровоцированную агрессию против Польши, с которой его связывал договор о ненападении и в сговоре немцами занял восточные территории Речи Посполитой, взяв в плен тысячи польских солдат. Значительная часть из них успела принять участие в боях с немцами (львовский гарнизон продолжительное время выдерживал немецкую осаду, город был передан Советской Армии при условии отпуска домой солдат и офицеров – условие было нарушено советской стороной). 17 сентября 1939 г., после вхождения советских войск на территорию Польши, польское Главное командование издало приказ не вступать в бои с ними, вооружённые схватки возникали в основном в тот момент, когда красноармейцы атаковали либо пытались разоружать польские отряды.

Факт расстрела польских офицеров и солдат НКВД был подтверждён источниками и многими советскими историками. Доктор Плотников повторяет версию так называемой «комиссии Бурденко», которая представила «доказательства», призванные обвинить в содеянном подразделения немецкого тыла, которые размещались в районе Катыни в 1941 г. Доклад Бурденко многократно подвергался анализу. Его ценность наилучшим образом определяет тот факт, что при попытке включить катынский расстрел в обвинительный акт нюрнбергского процесса на основании «доказательств», Международный трибунал счёл их «недостаточными», что на дипломатическом языке было равносильно их полной недостоверности.

В интервью повторяется старый аргумент о пистолетах «Вальтер» как «доказательстве» того, что преступление совершили немцы. Факт продажи немецкого оружия в годы оживлённого сотрудничества между Германией и СССР многократно документировался в трудах российских авторов, это касается также пистолетов «Вальтер ППК» калибра 7,65 мм, производимых в Германии с 1929 года и боеприпасов к ним. И в начале 30-х годов, и в период тёплых отношений между Москвой и Берлином в 1939–1941 гг. такие поставки осуществлялись.

Доктор Плотников придерживается мнения, что в советских архивах не обнаружены ни приговоры суда, ни протоколы об исполнении расстрела, что в таком правовом государстве, каким был в 40-ые годы СССР было бы недопустимо. Дискуссия на тему законности сталинской системы не ставится нами как цель, однако хотелось бы отметить, что до сих пор часть катынских документов, находящихся в российских архивах, недоступна историкам; в статье не говорится также об уничтожении в 1959 году персональных дел польских офицеров (т.н. записка Шелепина, опубликованная ещё в советское время).

Хотелось бы также напомнить, что в 1991 году перед российскими военными прокурорами официальные показания по делу о расстреле польских военнопленных во внутренней тюрьме НКВД в г. Калинине (Твери) дал Дмитрий Токарев, в 1940 г. начальник Областного управления НКВД, назвав, в частности, имена непосредственных исполнителей.

Доктор Плотников пытается приуменьшить вопрос убитых в Калинине, похороненных на кладбище в Медное. Однако он не отрицает, что там покоятся польские воины, под сомнение ставится их число. Исходя из того, что немецкая армия ни минуты не была в Медное, вывод напрашивается однозначный.

Оскорбительным для всех поляков следует считать упрёк господина Плотникова, якобы в Польше обходят молчанием гитлеровские преступления и не чтят памяти жертв нацистских зверств.

Уважаемый господин Редактор,

«Литературную газету» в Польше помнят, ибо на ее страницах было сделано многое для выяснения «белых пятен» новейшей истории, также тех, которое относятся к советско-польским отношениям. Понятно, что задача СМИ – освещать разные точки зрения, но все же поражает факт размещения апологии сталинского режима, причинившего столько зла самим россиянам. Поляки никогда не обвиняли сегодняшней России за катынский расстрел, они лишь добиваются того, чтобы правду о нем, как это было на протяжении десятилетий, не фальсифицировали.

Просим опубликовать данный комментарий на страницах «Литературной газеты».

Мирослав ЧЕЩЛИК, заместитель Посла Республики Польша в Российской Федерации

ОТ «ЛГ»:

Публикуя это письмо заместителя посла без купюр, «ЛГ» хотела бы отметить, что в Польше, других странах Запада, как и на сегодняшней Украине, на словах допуская освещение в СМИ разных точек зрения, пытаются представить Россию так, будто у нас не схожие друг с другом оценки тех или иных событий и явлений, если они есть, можно высказать разве что на кухне. В действительности это не так. Скажем, в оценке катынской трагедии точка зрения ряда наших авторов идёт вразрез не только с польской позицией, но и с официальной российской. Как известно, 26 ноября 2010 года Государственная Дума РФ приняла заявление «О Катынской трагедии и её жертвах», определив происшедшее как «преступ­ление сталинского режима». При этом, кстати, голосование парламентариев по этому документу было далеко не единодушным. В том же году тогдашний президент России Д. Медведев сказал: «Катынская трагедия – это следствие преступления И. Сталина и ряда его приспешников». Были принесены извинения польской стороне. Но как тогда, так и теперь многие отечественные политики и исследователи считают, что расставлены не все точки над «i». И обосновывают это рядом весомых доказательств и фактов. Говорят о необходимости более полного и объективного расследования. Кроме того, как отмечается и в письме М. Чещлика, до сих пор по Катыни раскрыты не все документы. Так почему же, ратуя в других случаях за плюрализм мнений и открытость, в этом вопросе польской стороне так сильно не нравится, что есть мнение, отличное от польского и от российского официального, некогда принятого?

«ЛГ» намерена при необходимости возвращаться к этой теме.

«Большой художник и благороднейшей души человек»

«Большой художник и благороднейшей души человек»

Искусство / Обозрение / Штрих-код

В.А. Серов. Портрет Г.Л. Гиршман. 1907. Государственная Третьяковская галерея

Теги: искусство , скульптура , живопись

Замечательная музейная традиция – организация монографических выставок, посвящённых выдающимся художникам. К юбилейной дате Валентина Александровича Серова (1865–1911) основные держатели его произведений – Русский музей и Третьяковская галерея – приурочили масштабные выставочные проекты: «Серов не портретист» (ГРМ, 5 марта – 14 июня 2015) и «Валентин Серов. К 150-летию со дня рождения» (ГТГ, 7 октября 2015 – 17 января 2016). Автор «ЛГ», главный редактор журнала «Русское искусство» Елена Бехтиева побеседовала с куратором выставки в Третьяковской галерее, заместителем заведующего отделом живописи второй половины XIX – начала XX века О.Д. Атрощенко и заведующей отделом графики И.В. Шумановой.

– Первые слова, как водится, при разговоре о двух выставках, посвящённых одной персоналии, – о разнице между ними. В чём она заключается, прежде всего – в концепции?

О.Д. Да, правильно, самое главное – разные концепции, поэтому и выставки – совершенно разные. Но сразу мне хотелось бы сказать, что с Серовым не так все просто, как могло бы показаться на первый взгляд. Мы знаем, что он один из любимейших художников знатоков и широкой публики, о нем написано очень много книг, самые крупные искусствоведы занимались исследованием его творчества. Серову, в отличие от Коровина, повезло и с персональными выставками: они устраивались достаточно часто, начиная с первой, организованной И.Э. Грабарем в 1914 году, и далее – на протяжении всего ХХ века. И каждый раз перед исследователем и экспозиционером встает сложный вопрос: как показать Серова? Как по-новому рассказать об этом великом художнике, любая сторона деятельности которого уже освещена?

Памятна выставка «Валентин Серов в Русском музее» 2005 года. Сейчас наши коллеги показали «Серов не портретист». Запоминающейся была выставка 1991 года, когда только открылась после реконструкции Третьяковская галерея, и у нее появился Инженерный корпус. Многие произведения на той выставке современный зритель увидел впервые, в том числе и царский портрет Николая II.

Е.В. Позволю некоторую ремарку, чтобы обозначить, насколько важным было тогда «появление» на людях русского императора. Включение портрета Николая II в выставочную экспозицию – отрадная примета нового времени, пересмотревшего запреты прошлого. Главный хранитель Третьяковской галереи в ту пору Лидия Ивановна Ромашкова рассказывала историю, как долгое время прятали, а когда-то спасали императорский портрет. В 20-е годы на волне борьбы с «эксплуататорским режимом» пришла директива «изъять из употребления» все изображения царской фамилии. Какую смелость и изобретательность проявили тогда музейщики, чтобы сохранить серовский портрет, то пряча его в бумагу или марлевую ткань, то заставляя другими картинами! Будет ли эта работа на нынешней выставке? Что сегодня ценят в ней искусствоведы?

О.Д. Наверное то же, что ценил Грабарь, говоря, что более проникновенного официального портрета он в своей жизни не видел. Поражает не только композиция, но и то, как Серов трактует царя. Ведь многие портреты подобного жанра писались на фоне эффектных, блестящих интерьеров, и этот, казалось, не должен бы составить исключение, поскольку создавался в дворцовых апартаментах. Однако никаких парадных деталей мы не видим, да они здесь и не нужны. Главный акцент художник делает на лице, а если сказать точнее – на взгляде Николая II. Этот открытый взгляд пронизан любовью и готовностью идти на жертву, что подтвердит история. Серов, при всем его неоднозначном, как мы знаем, отношении к царской семье, смог увидеть то, что было скрыто от современников, свое предчувствие судьбы, грядущей трагедии России… Конечно, портрет Николая II будет на нынешней выставке. Он имеет историческое и художественное значение, очень показателен для Серова – «самого проникновенного художника человеческого лица», по мнению современников.

Известно, что император много времени потратил на позирование, дал 16 сеансов, в течение которых Серов успел похлопотать и о журнале «Мир искусства», и о С.И. Мамонтове. Издание получило субсидию, а Савва Иванович был освобожден из тюрьмы, где несправедливо оказался, и переведен под домашний арест. С портретом Николая II «в тужурке» связана и другая интересная история. Валентин Александрович, закончив его, был не совсем удовлетворен работой и захотел сделать «более живое» повторение. Для этого на загрунтованный холст нанес светочувствительный слой (фотоэмульсия), затем спроецировал негатив (по принципу фотопечати), послуживший основой для второго варианта портрета и уже по фотоизображению Серов закончил работу маслом. И вот этим вариантом владеет Третьяковская галерея. Его-то и сберегали в запаснике музея, каким долгое время служил храм Святителя Николая в Толмачах. Когда-то портрет был найден в папке у художника Матэ, с которым Серов дружил и в мастерской которого в Петербурге часто работал. Первый портрет – нам, конечно, уже трудно судить о том, какой он был, – погиб во время революции.

- И все-таки, что сегодня ставит во главу угла Третьяковская галерея, когда через 100 лет после первой персональной выставки гениального Серова (и множества других последовавших за ней) готовит новую экспозицию?

О.Д. Мы остановились на следующем варианте: решили показать нашему зрителю высочайшие творческие достижения художника – его шедевры и в живописи, и в графике. Причем, не придерживаясь строгой хронологии, но все равно как-то следуя ей, мы распределили произведения по разделам, которые помогают представить творческий путь Серова и его интересы: увлечение импрессионизмом, глубинное, по словам И.Э. Грабаря, «постижение характера» модели, поиски нового живописно-пластического языка, воплотившегося в портретах эпохи модерна. В отдельные циклы собраны портреты рода Юсуповых и царской династии Романовых.

Выставку открывает знаменитая картина «Девочка с персиками» (1887, ГТГ), размещенная в начале диагональной экспозиционной оси. В конце ее представлен написанный в манере фовистов яркий и декоративный «Портрет И.А. Морозова» (1910, ГТГ), что позволило сразу обозначить вектор творческого развития художника. На эту же ось выведены большие парадные портреты мастера, создавшие ему славу первого портретиста России. Среди них — «Портрет М.Н. Ермоловой» (1905, ГТГ), «Портрет княгини З.Н. Юсуповой» (1900–1902, ГРМ), «Портрет княгини О.К. Орловой» (1911, ГРМ).

Нам хотелось обратить внимание на процесс постоянного творческого поиска художника и постоянного стремления к самосовершенствованию, что на выставке можно наглядно продемонстрировать и через портретную тему (от «Девочки с персиками» до И.А. Морозова), и тему моделей (от академических штудий до Иды Рубинштейн), и так далее.

Мы хотим показать, как за столь короткое время изменилось искусство Серова. И действительно, когда вот так охватываешь его творчество, становится ясно, что он был близок и передвижникам, и мастерам «Мира искусства», и членам Союза русских художников. Представители этих объединений между собой находились в некоем постоянном диалоге: «Кому принадлежит Серов?», и каждому хотелось перетянуть его на свою сторону.

- Персональная выставка всегда несет информацию о творческой эволюции художника и вехах его жизненного пути. А потому следующий вопрос – в развитие темы «Усадьбы и судьбы», которой мы посвятили предыдущий номер журнала. Какая из усадеб – подмосковное Абрамцево, тверское Домотканово, финское Ино – в большей степени оказала влияние на судьбу и творческую биографию Серова?

О.Д . Помимо Верочки Мамонтовой, известной всем как «Девочка с персиками», Серов пишет целую серию портретов обитателей Абрамцева: владельца усадьбы Саввы Ивановича Мамонтова, его жены Елизаветы Григорьевны, их детей. С ними художник обрел семью, тепло домашнего очага. В письме к Елизавете Григорьевне читаем: «Я люблю Вас с тех самых пор, как Вас увидел в первый раз десятилетним мальчиком, когда лежа больным думал, отчего у Вас такое хорошее лицо". В письме к невесте, Ольге Федоровне, Серов пишет, как он любит Мамонтову и поясняет: «Ну так, как можно любить мать». Валентин Александрович остался без отца в шесть лет, его мать – шестидесятница по своим убеждениям, была одержима идеей общественного служения, хотела просвещать людей, сама написала несколько опер, была неплохой пианисткой. Серов очень уважал ее деятельную, талантливую натуру, но домашнего тепла не получил. Вероятно, на какие-то стороны творчества художника подействовало пребывание в гостеприимной мамонтовской семье и в их усадебном доме. Здесь написан и один из первых пейзажей – замечательная «Зима в Абрамцеве. Церковь». Очень маленькая работа, но подлинная жемчужина в серовском наследии.

Живя в Домотканове, художник открыл для себя поэзию деревенского пейзажа. Казалось бы, современник Серова Левитан уже показал подлинную «красоту, а не красоты» родной природы, вывел пейзаж на уровень философского осмысления. Малявин даже считал, что Левитан поставил точку, и все, что можно было сделать в пейзаже, уже случилось. И вдруг – «Октябрь. Домотканово» Серова, работа 1895 года. Очень простая композиция: сидит мальчик, что-то мастерит; вокруг по сжатому полю – разбежавшиеся лошадки, пасущееся стадо. Вроде бы обычный, ничем не примечательный вид, и колорит несколько однообразный – охристо-коричневый, свойственный русской природе. Невольно задаешь вопрос, что могло привлечь художника, о чем написано? Но, когда смотришь на эту работу, понимаешь, что Серов сумел изобразить то, что и словами выразить невозможно: особое, глубинное, чувство любви к природе и русской деревне.

- И к своему родному, что тоже очень важно!

О.Д. К родному, да, к родному! Серов очень любил путешествовать по Европе, любил жить за границей, но практически не писал западных пейзажей. Он изображает в основном нашу русскую деревню, поэтому Грабарь называет его «крестьянский Серов». И для художников «Союза» в этом случае (он внес свежую струю и указал им перспективу в творческом развитии) Серов всегда оставался кумиром, даже когда вместе с петербургской группой в 1910 году вышел из состава СРХ. Безусловно, соединение жанра с пейзажем – тоже веяние времени, которое в искусстве Серова аккумулировалось в превосходной степени и стало таким ярким примером для других живописцев.

Домотканово, принадлежавшее Владимиру Дмитриевичу Дервизу, связано еще и с обретением друзьями-художниками семейного счастья. Но если портрет Надежды Яковлевны Дервиз с ребенком на руках Серов писал на протяжении двух лет в моменты своих нечастых приездов, то портрет Ольги Федоровны Серовой (урожденной Трубниковой) был создан быстро, на одном дыхании, с особой теплотой и любовью, когда семья постоянно жила в Домотканове. На этом пленэрном портрете, названном «Летом», художник запечатлел очень дорогого ему человека, сумевшего создать тот домашний уют, к которому Валентин Александрович стремился. Их семейная счастливая жизнь продлится 22 года до внезапной смерти художника. В облике Ольги Федоровны мы видим неподдельную доброту, скромность и легкую грусть, быть может, оттого, что лето коротко и вот-вот растает в красках, смешанных с солнцем. В эту пору она ожидает третьего ребенка (всего их будет шестеро). Двое детей, играющие на лужайке, изображены на дальнем плане. Картина интересна и по композиции с типичным для этого времени приемом фрагментарености, где срезанная часть – это угол дома, вернее, школы, в которой Серовы жили в Домотканове.

Небольшой участок земли в финском поселке Ино Серов приобретает по совету Матэ и строит небольшой двухэтажный дом с мастерской. Пишет там своих детей в матросских костюмчиках на берегу залива, прекрасные пейзажи, «Купание лошади» и… как будто совершенно другое приоткрывает… В «Купании лошади» буквально пульсирует жизнь: ощущается и соленость моря, и шум волны, и реальность искристых морских брызг. Здесь он использует совершенно иные живописные приемы: пастозно положена краска, активен цвет, рельефом выглядит фактура картины. И абсолютно в другой манере, и в другой тематике, новой для художника – мифологии – рождается в Ино целая серия работ: варианты «Одиссея и Навзикаи» и «Похищения Европы». Эти станковые картины словно превратились в панно, монументальности которых способствовала и техника исполнения – темпера, почти забытая в начале XX века, но наиболее соответствующая стенописи. Обратившись к греческой архаике, Серов нашел не просто новый изобразительный язык, а вариант нового стиля.

Поэтому все эти три географических места: и Абрамцево, и Домотканово, и Ино – были для художника очень важны. Здесь создавались его шедевры.

- Константин Коровин вспоминал о своем друге-художнике: «Серов был лучшим рисовальщиком нашего времени. В живописи главным образом он всегда ставил в основу рисунок и форму. Он не был увлечен красками и всегда говорил, что можно написать и черно, но что от этого не теряется художественное впечатление…» Какие произведения из многообразного тематического диапазона мастера являются наиболее показательными в этом смысле?

О.Д. Это портрет Ермоловой («Русское искусство», № 2/2015. – Ред. ), Лосевой (написан практически в одном тоне). Портрет Михаила Абрамовича Морозова мы к выставке отреставрировали, вернее, сняли старое лаковое загрязнение, впитавшее в себя вековую пыль, и произошло настоящее чудо. Вдруг во всей полноте и нюансах открылся изумительный серовский черный цвет. Мы наконец-то увидели фактуру на одежде портретируемого, о чем в свое время писали журналисты. Мы увидели, как засиял фон. Так написать мог только большой мастер. Конечно же, Серов был блистательным колористом, имел «совершенный глаз», глубоко чувствовал и понимал красоту.

Все его работы написаны в сдержанной, но изысканно-благородной гамме тонов. Какой глубины и разнообразия коричневого цвета Серов добивается в «Портрете А. Мазини» или «Портрете Ф. Таманьо» , как по-рембрандтовски благородно эта гамма зазвучала в «Портрете М.К. Олив», как помогает она всякий раз передавать то жизненную силу, то трепетность образов. Сколь сложна в его картинах нюансировка белого цвета, наполненного различными цветными рефлексами, а порой внутренним свечением, как на сугробах снега в раннем пейзаже «Зима в Абрамцеве» или в белой кофточке О.Ф. Трубниковой, невесты Серова, в картине «У окна», в воротничке В.О. Гиршмана.

Мы были потрясены, когда стали исследовать в отделе экспертизы картину «У окна» где, казалось бы, цвет проявляется только в кусте сирени. Под микроскопом и сильном освещении вдруг открылись сложнейшие красочные замесы, которые позволили передать тонкую игру в градациях тонов – коричневых, белых, зеленых. Коровин имел свои представления о цветовом диапазоне: он брал буйством красок. И это для художника было важно, потому что подобное красочное многообразие отражало суть его мировоззрения и философии жизни. А у Серова все совсем по-другому. Но, тем не менее, они оба величайшие колористы, только у Серова иная ипостась одного и того же таланта – способности остро чувствовать и понимать цвет. И потому, когда мы говорим о произведениях, которые написаны «черно», понимаем, откуда идет Серов, откуда он вырастает. Это прежде всего Веласкес и старые европейские мастера, которых Валентин Александрович очень хорошо знал и любил и с искусством которых познакомился еще в раннем детстве. Известно, что он сначала путешествовал с родителями, потом постоянно передвигался по Европе с матерью, наконец, самостоятельные поездки. И вот такое образование, полученное на прекрасных образцах мирового искусства, конечно же, сыграло значительную роль, но самым главным был его талант, который самой природой заложен изначально.

- Известно, как много внимания уже в академическое время Серов уделял модели, и как писал С.П. Яремич, «своей страсти к изучению человеческого тела художник не изменил до конца жизни». Предвосхищая зрительский интерес, задам вопрос: Серова увлекал исключительно творческий процесс и некая установленная для самого себя (учитывая высокую требовательность мастера) программа постижения человеческой натуры? Или его обнаженные – свидетельства каких-то жизненных коллизий?

О.Д. Серова невозможно назвать богемной личностью. Его отличала целомудренность во всем и в том числе во время работы с моделью. Понимая, какую неловкость может испытать позируемая, он даже запрещал кому бы то ни было заходить во время сеансов в учебную мастерскую в Московском училище живописи и ваяния, где он преподавал. Нина Яковлевна Симонович, двоюродная сестра Валентина Александровича, вспоминает, как тихо они с мужем (Иван Семенович Ефимов – Ред. ) должны были вести себя, работая над занавесом к «Шехерезаде» по соседству с тем помещением, где позировала обнаженной Ида Рубинштейн, чтобы никоим образом себя не обозначить, не смутить своим присутствием модель. Работа с обнаженной натурой – это исключительно творческий процесс. И потом он так трогательно относился к Ольге Федоровне…. Можно сказать приблизительно тоже относительно Генриетты Леопольдовны Гиршман, которую он любил как модель и как человека, многократно писал ее портреты, причем всегда по-разному, но никогда обнаженной. Более того, не желая беспокоить благородную даму, он отрабатывал положение фигуры и поворот головы на натурщице. Последний портрет – овальный, в технике пастели, начат в 1911 году, когда Серов, желая поддержать Генриетту Леопольдовну в трудную минуту после смерти дочери, предложил ей позировать, и во время сеанса возвышенно сказал: «Чем я не Рафаэль, а Вы не Мадонна!»

- Ирина Викторовна, обращаясь к графической части коллекции Серова в Третьяковской галерее, сопоставляя ее с аналогичной в Русском музее, о чем Вам в первую очередь хотелось бы сказать в связи с предстоящей выставкой?

И. В. Серовская коллекция у нас превосходная! Она сформировалась на основе московских коллекций, которые поступили в Третьяковскую галерею после национализации, а следовательно включает произведения, уже прошедшие отбор коллекционеров. Понятно, что современники художника, его знакомые собирали лучшее, самое известное. Так что у нас работы в основном экспозиционные. К тому же нашей коллекцией занимался И.Э. Грабарь, который являлся главным биографом Серова и, безусловно, отбирал с позиций знатока рисунка. В Русском музее принцип комплектования был немножко другой, поэтому там очень много и рабочих материалов, что чрезвычайно интересно для выставки. Друг без друга наши музеи в выставке такого крупного художника, как Серов, обойтись не могут. Сложность проекта состояла в том, чтобы договориться Русскому музею и Третьяковской галерее провести две полноценные выставки как в Петербурге, так и в Москве, понимая, что срок экспонирования графики ограничен. Этим объясняется, что не все произведения, которые мы хотели бы показать у себя после завершения выставки «Серов не портретист», могут быть представлены публике – от чего-то пришлось отказаться.

- Покажет ли Третьяковская галерея в своих стенах ей же принадлежащий эскиз «Коронация», которым восторгался Грабарь как лучшим украшением остроуховского собрания и который экспонировался в Русском музее, вызывая всеобщее внимание? Предполагаете ли Вы какой-то особый принцип выстраивания графической части выставочной экспозиции?

И.В. Будут представлены сразу три произведения, посвященные коронации Николая II: из Третьяковской галереи, Русского музея и Художественного музея Республики Беларусь. Собранные вместе они дают интересный пример поэтапной разработки художником одного сюжета. Что касается экспозиции, то мы отобрали произведения, в которых Серов решает некую общую художественную задачу. Это выставка вариаций. Мы стремимся показать не только масштаб и художественное обаяние Серова, но и его чрезвычайную чуткость к материалу и технике. В каждой технике, будь то акварель, пастель или рисунок углем, или карандашный рисунок, создается какая-то особая группа произведений, где разрабатывается общая пластическая задача. Например, карандашный рисунок стремится к лаконичности, пастель или даже угольный рисунок, подцвеченный пастелью, – это у Серова какая-то пограничная техника между живописью и графикой, где одновременно используется выразительность линий и выразительность цвета. Акварель – это целая группа портретов и этюдов натурщиц, где разрабатывается подвижная фактура, где художник стремится передать изменчивое состояние модели. То есть здесь решалась совершенно другая портретная задача, чем, например, в графических угольных портретах. Вот мы пытаемся построить выставку по таким темам, пластическим, в первую очередь, художественным темам.

- Если я правильно поняла, Ваша задача показать Серова как последователем традиционной реалистической системы, так и новатором, «искателем истины» не только по части содержания, но и формы?

И.В. Да, для Серова, уже как художника ХХ века, технические особенности, пластическая составляющая, выразительность были сутью и содержанием произведений. То есть в каких-то работах – до Кандинского, до беспредметности совсем чуть-чуть.

- Не слишком ли это неожиданная, даже авангардная мысль?

И.В. До беспредметности – чуть-чуть, это не в смысле абстракции, а в смысле осознания сути художественного произведения, когда сюжетом является собственно искусство, собственно пластика, язык произведения. И в этом смысле разница между Серовым и художниками следующего поколения минимальна.

Очень интересна (практически это выход в беспредметность) пастельная большая работа «Пушкин в полях», которую мы впервые покажем публике. Чрезвычайно красивая вещь, с тонким видением цвета, переходом от серого к коричневому, градацией тонов, смешением техник, и очень лаконичная. Если не знать, что изображен Пушкин, абсолютно воспринимается в контексте серовских деревенских пейзажей.

- «Пушкин в полях» – единственная работа на литературную тему или в Год литературы Вы не устоите и, отвечая общему настроению (Русский музей сделал это очень внушительно), представите Серова и как книжного иллюстратора? Чего стоят одни басни Крылова и посвященные им анималистические рисунки, а также любопытное свидетельство современников о художнике: «Зоологические сады манили его так же, как картинные галереи»!

И.В. Мы взяли крупный модуль в организации выставочного пространства, чтобы было понятно, сколь динамично развивался художник. Иллюстрации к басням Крылова в 2011 году (тогда только отреставрированные) были показаны на выставке «Линия жизни», где мы подробно исследовали графику Серова, сопоставляли рисунки и офорты к басням. На нынешней выставке офортам, к сожалению, просто не нашлось места. Но мы попытались издать басни отдельной книжкой, то есть воплотить замысел, который не был осуществлен Серовым. Оказалось, что очень сложно. Черно-белая графика в воспроизведении по обычной схеме не передает прелести оригинальных рисунков. Значит, нужно факсимильное издание, какая-то особая тонкость в оформлении, может быть, цветные фоны, что-то очень изысканное и, соответственно, дорогостоящее.

- Если при сегодняшних технических возможностях сложно добиться высокого качества воспроизведения, что же говорить о печатной продукции столетней давности. Вспоминается один из курьезов творческой биографии Серова, связанный с гравированием двух известных работ «Октябрь. Домотканово» и «Баба с лошадью». Этот заказ поступил художнику от редакции журнала «Мир искусства», желавшей привлечь внимание к своему изданию, распространяемому по подписке. Мне, как издателю «Русского искусства», озабоченной сегодня теми же проблемами, понятны слова Степана Яремича: «На “Бабу с лошадью” не нашлось и десяти подписчиков». Как Вы это прокомментируете?

И.В. Серова очень трудно репродуцировать, каждый раз в воспроизведении он все-таки не так прекрасен, как в реальности. Даже при современных методах печати работы В.А. Серова очень часто проигрывают при публикации, поэтому сейчас мы бьемся над выставочным каталогом, стремясь максимально соотнести оригинал и его печатное повторение.

Мы призываем зрителя прийти на выставку и получить наслаждение от искусства, а не от информации о нем. Видеть картинку в Интернете – не значит прочувствовать ее, это лишь информация. Эмоциональное воздействие художественного произведения происходит при непосредственном контакте со зрителем! Серов чрезвычайно обогащает созерцанием своих произведений. И вот к наслаждению от Серова мы и призываем зрителя.

- На такой духоподъемной фразе можно было бы завершить разговор, но мы не затронули очень важный, самый большеформатный экспонат выставки – занавес к балету «Шехерезада». Расскажите, пожалуйста, об этом уникальном произведении Серова и о его грядущем путешествии из Петербурга в Москву.

И.В. Да, это будет, действительно, большое событие – привоз такого огромного занавеса, размером 5,5 на 8 метров, исполненного темперой. Ведь долгое время занавес никто не видел, в 2005 году он экспонировался в Русском музее, но с тех пор прошло достаточно времени, а в Москве мы показываем его впервые. Конечно, особой задачей для нас будет перевезти занавес, который находится в квартире Ростроповича на Дворцовой набережной (в этом месте очень узкой). Причем выносить уникальный экспонат планируется не по лестнице (пролеты не позволяют с ним развернуться), а через балкон, красивый и оберегаемый владельцами. Нам придется положиться на мастерство реставраторов Третьяковской галереи, на мастерство транспортировщиков, возможно, даже договариваться с властями Петербурга о перекрытии дорожного движения. Необходимо содействие со всех сторон, и мы сейчас очень стараемся, но боимся загадывать. Заведующий отделом реставрации Андрей Иванович Голубейко очень воодушевлен этой сложнейшей технической задачей со сборно-разборным валом. Было сделано несколько вариантов конструкций, это большой технический труд, я бы даже сказала, труд изобретателя. Мы специально ездили несколько раз в Петербург, обмеряли занавес, репетировали вынос. Это будет революционная транспортировка! Но нам совершенно необходим столь уникальный экспонат. Занавес дает возможность внушительно представить отдельный раздел выставки, посвященный театральным работам Серова. Они, безусловно, очень важны в его творчестве. Родители художника – ведущие музыканты своей эпохи. Серов рос и воспитывался в атмосфере театра, ставшего неотъемлемой частью его жизни. Это и абрамцевские театральные постановки, в которых Валентин Александрович участвовал постоянно, это и «Юдифь» – спектакль, оформленный по опере отца в 1907 году в Большом театре (эскизы декораций мы тоже показываем на выставке), и «Шехерезада», конечно. Занавес был написан Серовым в 1911 году по заказу Дягилева для Русских сезонов в Париже и поражает тем, как художник смог персидскую миниатюру воплотить во фресковом масштабе. И даже самые маленькие перовые эскизы Серова к занавесу балета «Шехерезада» выдерживают любое увеличение, а значит, в них заложен огромный монументальный потенциал.

Этот занавес важен, потому что он – единственный реализованный проект из всех масштабных замыслов Серова последних лет и может показать движение к большому стилю, к воплощению идей модерна. Ведь вся выставка построена таким образом, чтобы зритель представил эволюцию художника, поэтому занавес – кульминация выставки.

- Благодарю за интересный разговор и ту гигантскую работу, которую осуществляют музейные сотрудники при подготовке столь масштабных выставочных проектов. Пусть радуется зритель и торжествует искусство!

Опасная трясина

Опасная трясина«Измены» на канале ТНТ

ТелевЕдение / Телеведение / Телесериал

Кондрашов Александр

Теги: "Измены" , Перельман , Лядова , Спилберг , "Эхо Москвы" , "Кавказская пленница"

Донесли

О сериале «Измены» мы писали ещё до премьеры. Нельзя было не откликнуться на агрессивную рекламную кампанию и газетные анонсы типа «Невероятная история молодой женщины, живущей с мужем и тремя любовниками, которая учит свою подругу, ни разу не изменявшую своему мужу, как правильно это делать». Такого рода реклама показалась автору заметки «Обучение разврату» актрисе и драматургу Елене Скороходовой, («ЛГ», № 35) возмутительной: « Конечно, «прежде чем возмущаться, надо посмотреть» – скажут мне. И снова приведут в пример нечитанного, но осуждаемого Пастернака. Я понимаю, что супружеская измена сама по себе является предметом художественного творчества, потому что основой любой драматургии является конфликт… Но важно рассказывать о нём так, чтобы не пропагандировать порок, не втягивать в него аудиторию 16+. Анна Каренина, например, бросилась под поезд. Хотя не только финал важен в таких историях. Если в конце порнографического фильма расстрелять его участников, это не сделает данное кино пособием по целомудрию…»

За «Измены» тут же вступились дамы приятные во всех отношениях с «Эха Москвы», они обвинили нас в том, что это «спланированная рецензия» и «легальный публичный донос»! Оставим без комментариев их неспланированный выплеск и перейдём к рассмотрению сериала по существу. Легально и публично донесём до читателей своё мнение уже не о мерзости рекламы, а о собственно рекламируемом «продукте».

Он сделан по заказу ТНТ, видимо, с целью обогатить канал прорывным контентом. Такого сериала на нём ещё не было. Всякое было, но такого... С отличным актёрским ансамблем (потому он, собственно и привлёк внимание многих) – здесь заняты и известные, и очень хорошие артисты. Режиссёр тоже не хухры-мухры – Вадим Перельман, американец украинского происхождения, он работал когда-то под началом самого Спилберга, а в России снял масштабный и бессмысленный сериал «Пепел». Бюджет «Измен» тоже немалый, в чём повинен главный продюсер ТНТ Александр Дурелайн. Сценарий писала тоже продюсер канала – Дарья Грацевич, а было ей тогда 28 лет, как она призналась в одном из интервью. Но об этом позже.

Вписались

«Измены» вполне соответствуют формату отвязного молодёжного канала. Внутренняя реклама передач ТНТ («Камеди Клаб-Вумен-Баттл», «Универ», «Дом-2»…), врывавшаяся в художественную ткань повествования, ничуть не портила сериал. Обсценная лексика и запиканный мат (в таком количестве, что подчас трудно понять, что персонажи имеют в виду) тоже роднили «Измены» с каналом.

Несмотря на многочисленные «легальные публичные доносы» (например, в «ЛГ» ещё семь лет назад в статье «Некому сказать «цыц!»), обвинения в растлении молодого поколения и даже обращения в суд – с могущественным холдингом «Газпром-медиа», куда входят ещё НТВ и «Эхо Москвы», судиться бессмысленно – ТНТ продолжает окормлять молодёжь. Учит жрать и ржать, трахаться и с..ть на всё. Ноу-хау канала – высмеивание не порока, а добродетели, стратегическая задача – открыть как можно шире окна Овертона и рубить бабло в безбожно раздвинутых рамках. В идеале дозволено должно быть всё.

Сейчас очень сложная политико-экономическая ситуации, Россия противостоит одновременно терроризму и либеральной экспансии, главные федеральные каналы твердят о патриотизме, национальных интересах, «консолидации здоровых сил», а на ТНТ... – «Измены».

Первые серии потрачены на то, чтобы как можно лучше подать дизайнера Асю (Елена Лядова), «понять и простить» её. Муж у Аси убогий врач ухо-горло-нос, который предпочитает сексу с женой компьютерные игры и даже не замечает, что его младший брат шумно развлекается с подружкой на его супружеском ложе. Ася упрекает мужа в том, что этим занимается его брат с кем попало, а не он с ней. Вместо того чтобы тотчас исправить ошибку, муж что-то мямлит... Ну как такому не изменить? Тем более с Никитой Михалковым. Так схулиганила сценаристка, наградив первого любовника Аси, гаишника, столь звонким именем. Никита (Денис Шведов) и впрямь всем хорош (и умный, и обаятельный, и сексуально неутомимый), да ещё разруливает все ДТП, в которые регулярно попадает Ася.

Перепихнуться с начальником на работе (Михаил Трухин) – дело тоже простительное, когда муж такое чмо, а гаишник не всегда под рукой. Ну и наконец кто из дам бальзаковского возраста тайно не мечтает об одноразовом (а дальше как пойдёт) сексе с юным, белокурым и сказочно богатым принцем? Вячеслав Чепурченко впервые появился на российском экране в «Молодой гвардии», там он сыграл Олега Кошевого, здесь же совсем другой сериал, тут не рискуют своей жизнью, а манипулируют чужими.

Любовников трое, причём единовременно, а не поочередно, как у приличных дам. Непродвинутых в этом смысле. Куда более манкая одноклассница Аси Даша – как раз такая, но и её желание сходить налево вполне объяснимо. Муж-бизнесмен (Евгений Стычкин) – лысый, маленький, въедливый, циничный эгоцентрик (в сериале все мужчины истеричны и чересчур инфантильны – даром что сценарий писала молодая женщина). Он достал, надоел, к тому же Даша от него четыре года не может забеременеть. Ну и как такому не наставить рога? Но вот беда, ей это очень трудно даётся, она никак не может перебороть себя – Асины наставления входят в противоречие с воспитанием Дашиной мамаши (отличная работа Ольги Хохловой).

Первая половина сериала разыграна как мелко нашинкованный на эпизоды фарс. Все актёры с видимым удовольствием участвуют в этом комичном гротескном калейдоскопе. Особенно хороша Глафира Тарханова в роли пугливой богатенькой красотки, ещё не совсем потерявшей совесть. Неожиданный в острохарактерной роли трусливого бабника-ортодонта Павел Майков (в сериале упоминается его Пчёла из «Бригады»). Убедительны и «голос «России» Александр Клюквин в роли олигарха, и Кирилл Кяро, играющий обманутого, но любящего мужа, он вызывает сочувствие, особенно когда добывает ствол. Единственной, кому в сериале неуютно, это, как ни странно главной героине.

Есть в образе талантливой актрисы Елены Лядовой что-то доброкачественное, серьёзное. Она – не про «трахаться». Трудно поверить, что её героиня, время от времени говорящая хоть и циничные, но справедливые слова о нашем времени, совершает такие глупые поступки и подвигает к глупостям свою подругу. Да и где юная сценаристка подглядела такой характер? Что-то подобное случается в богемных кругах в пору молодёжного «активного поиска», а не в среде взрослых ухо-горло-носов и строительных дизайнеров. Лядова в сериале более похожа на битую жизнью деревенскую бабу, чем на разбитную даму полусвета. Но приходится мириться с тем, что сценаристка видит русских мужчин только сильно пьющими, а женщин – ещё и гулящими. «Нехай клевещуть»?

В «Географе», который пропил глобус, и в «Левиафане», который чуть не получил Оскара, измены героинь Лядовой можно было понять – мужья конченые алкаши, а здесь? И поражает то, что она, в отличие от подруги, ничуть не заморачивается по поводу того, что у неё нет детей. Женщине-то сильно за тридцать.

Лядова замечательно сыграла в «Елене» Звягинцева. Несчастную, обманутую мачехой дочь богатого буржуа, «гнилое семя». Её очень жалко. А тут кому сострадать? Чему? Дурацкой бабьей распущенности, тотальному пофигизму, который она демонстрирует в тренде канала ТНТ?

Засосали

«Если тебе изменила жена, радуйся, что она изменила тебе, а не Отечеству». Эта фраза Человека без селезёнки (один из псевдонимов 25-летнего Чехова) вырвана из контекста его юмористического наставления покушающимся на самоубийство. В сериале покушаются и на убийство.

Вторая, драматическая, часть «Измен» не похожа на первую «стенд-апную», состоящую из параллельно развивающихся анекдотических приключений Аси и Даши. Шутки кончились, героев как будто подменили. Оказалось, что все мужчины и некоторые женщины (во второй части зазвучали гомосексуальные мотивы) самозабвенно любят Асю. В это тоже трудно поверить – на инфернальницу Настасью Филипповну и на соблазнительную Грушеньку, которую, кстати, Лядова играла в сериале «Братья Карамазовы», героиня «Измен» не тянет, однако актёры всерьёз играют любовь к ней, очень стараются, и им сочувствуешь. Ася наконец испытывает что-то вроде мук совести – она-то хотела сохранить семью, ей было очень комфортно и с мужем, и с любовниками, о которых он, вот беда, узнал. Она страдает. Но не оттого, что изменила, предала, а оттого, что правда всплыла. «Правильно сделал Раскольников, что убил старуху, жаль, что попался».

В финале нет ничего ни от «Преступления и наказания», ни от «Анны Карениной», которые (хвала Минобру и ЕГЭ!) вряд ли известны целевой аудитории ТНТ. Есть экшен с мордобоем, сексом, погонями и похищениями. Елена Скороходова слишком хорошо думала о создателях сериала. У них даже заряженное ружьё не стреляет, а что вместо катарсиса? Пошлейший хеппи-энд.

Асе наконец удаётся сбежать от похитившего её ревнивого начальника, который, между прочим, так любит, что хочет на ней жениться. Но героиня под мяукующий англоязычный саундтрек улетает на мотоцикле в светлую даль. С Никитой Михалковым. Поверить в то, что этот мент надолго свяжет свою половую жизнь с, пардон, сильно поистрепавшейся, неверной и вздорной бабёнкой, а не с молодой какой-нибудь девицей, которая точно не наставит рога, трудно. Но хэппи-энд так хэппи-энд. Да ещё с перспективой на продолжение «Измен». Не исключено, что в новом сезоне мы обнаружим Асю в турецком борделе.

Подведём итог. «Измены» – хорошо сыгранный, весьма изобретательно снятый (сериал обогнал по рейтингу федеральные каналы) и абсолютно аморальный сериал. Вредный. Мальчики 16+, не обольщайтесь, девочки не дождутся вас из армии, ведь изменять – это так увлекательно и абсолютно безопасно, даже если кроме вас у неё ещё трое хахалей.

А что же наши радиоактивные обвинительницы, которых тошнит от слов «патриотизм», «семейные ценности», «духовные скрепы» и «национальные интересы России»? Им «Измены» понравились, они их... «засосали» (да, так и выразились)! Опасная трясина... Кондуктор, нажми на тормоза.

Процесс пошёл

Процесс пошёл

ТелевЕдение / Телеведение / Телесезон

Морозов Сергей

Теги: канал "Звезда"

Когда говорят о том, что наше телевидение политизировано, ошибаются. Да, пропаганды прибавилось. Но пропаганда – низовой уровень работы с политическим сознанием. Да и с сознанием ли? Апеллируя к чувствам, а не к сознанию, она способна добиться лишь кратковременного эффекта. На всякую пропаганду всегда найдётся другая пропаганда. Сейчас, в новых политических условиях, когда схватка пропагандистских машин как никогда ожесточённа, важно раскрыть её суть простому человеку. Нужно продемонстрировать идущее противостояние во всей возможной полноте не только для того, чтобы напомнить о политике как о непрекращающейся борьбе, в которую вовлечены все, но и для того, чтобы правильно расставить акценты, пробудить понимание того, что за абстрактными политическими интересами стоят важные вещи – судьба страны, будущее каждого гражданина.

Кредо нового телесезона канала « Звезда », провозглашённое Алексеем Пимановым («актуальность, аналитичность, влияние»), как и линейка новых ток-шоу («Особая статья», «Поступок» и «Процесс»), которые канал предложил зрителям, соответствуют этим задачам.

Картина нынешнего идеологического противостояния наглядно развёрнута в программах «Процесс» и «Особая статья», где обсуждение строится вокруг наиболее острых общественных дискуссий текущей недели. «Поступок» стоит особняком, задача данного ток-шоу – не прямая, а заочная дискуссия с теми, кто считает, что мы живём во времена, в которых нет места герою. В выпуске «Процесса», посвящённом дискуссии об исторической правде, звучал упрёк в нелюбопытстве общественности к случаям несомненного, не искажённого художественным вымыслом и идеологической разнарядкой, героизма. «Поступок» отыскивает подобные примеры не в прошлом, а в настоящем. Такова передача о Сергее Рыбникове, сумевшем выполнить свой долг пилота и предотвратить при падении боевого самолёта гибель многих мирных жителей.

Однако при всём благородстве замысла приходится констатировать, что «Поступок» – пока лишь правильная и хорошая задумка. Создателям программы ещё не удалось найти верный угол зрения, верную интонацию и адекватную форму повествования, которые позволили бы программе не просто рассказать о случившемся, а вызвать у телезрителей высокий эмоциональный порыв.

«Процессу» , который ведут писатель Сергей Шаргунов и журналист Николай Петров , и «Особой статье» (ведущий Алексей Гудошников ) намного проще. Сама живость обсуждения, дискуссионный раж оппонентов задают динамику.

Примечательно, что в центре внимания новых передач телеканала «Звезда» оказалась одна общая тема – тема политической мифологии. В то время как новое развлекательное шоу «Не факт!» пробует «на зуб» мифы и представления житейского характера, «Процесс» и «Особая статья» пытаются разобраться в мифах, порождённых политической борьбой и идеологией.

Занятие это непростое. Хотя бы потому, что миф трудно просто взять и изъять из действительности. Собрать информацию, поднять архивы – и готово. Новые сведения и факты не отменяют мифа, они зачастую конструируют новый. Мифология героического подвига подменяется мифом безгеройности. Мифы, стереотипы создают излишне упрощённую, подчас искажённую картину реальности, но они же помогают ориентироваться в жизни, выступают как позитивное начало, вдохновляющее на деятельность и творчество. В «Процессе» в ходе обсуждения борьба с мифом и за миф переплетается в единое целое. Николай Петров, в первом выпуске программы выступавший с позиций разрушителя советских исторических мифов о Великой Отечественной войне, во втором, посвящённом оценке 90-х, сам создаёт волшебную сказку о них как о времени, благословенном с точки зрения свобод и возможностей. То же происходит и с Сергеем Шаргуновым, который проделывает обратный путь от защитника мифов к их ниспровергателю с позиции фактов.

В итоге перед зрителем предстаёт не просто схватка двух мнений, двух идеологических противников, ему открывается противоречивость современного общественного сознания, отпавшего от правды, запутавшегося в ложной дилемме, чему следовать – мифологии эмпирических данных или мифологии абстрактных смыслов. Спор журналистки Дарьи Асламовой с режиссёром, продюсером Феликсом Шультессом и журналистом, политологом Джульетто Кьезой в ток-шоу «Особая статья» о проблеме мигрантов в Европу в этом смысле показателен. На одной чаше весов – эмпирические свидетельства европейской стороны, догматическая убеждённость в том, что не следует заглядывать в завтрашний день, ведь «ещё ничего не случилось», на другой – игнорирующий демографические реалии сегодняшнего дня абстрактный образ ещё не наступившего катастрофического будущего.

Общество не может стоять на заблуждении, пусть и искреннем, на обмане, пусть и из благих побуждений. Но оно не может исходить и из мелких истин, надстраиваемых над отдельными фактами, раздуваемых затем в большую ложь, в куриную слепоту вечного диссидентского мышления. Абстрактными принципами в самом деле не пообедаешь. Но и беспринципно добытый хлеб рано или поздно встанет поперёк горла. Мы это прочувствовали на себе. Но так и не смогли отыскать, как всё сопрягается в настоящую, а не приватизированную кем-то там по политическим пристрастиям тотальную правду, в понимание задач, стоящих перед обществом, осознание своего места в нём, своей ответственности. Спор о мифах – это стремление к правде. «Размышления продолжаются, это нормально», – как верно подметил Сергей Шаргунов. Процесс пошёл.

Вслух о нафталине

Вслух о нафталине

ТелевЕдение / Телеведение / Литература в ящике

Бобров Александр

Теги: телевидение , литература

Наше телевидение в редчайших (особенно для Года литературы) поэтических программах умеет представить удивительным образом Россию страной контрастов почище Африки: в жизни одно, на экране другое. Вот, например, передача «Вслух» (производство ATV), которую финансирует Роспечать на канале «Культура», устами манерного ведущего в шёлковой жилетке Александра Гаврилова задалась вопросом: «Куда бежит поэт?» В анонсе сослались, понятно, на Пушкина: «Александр Сергеевич первым в русской литературе задал тему «бегства поэта»: в деревню, в глушь, в путешествие, в ссылку. От чего бежит поэт? Чего ищет? Что даёт его поэтическому таланту обретение иной прописки и реальности?» Ну, в такую-то ссылку, как у Пушкина, а то и посуровее, и Радищева отправляли, и Державина. Но мне было любопытно глянуть, кто ответит на неуместно кокетливо поставленный вопрос в наше противоречивое время.

Салонно вещали поэты избранного круга, седые и молодые эстеты и постмодернисты. Поразительное дело: накануне 120-летия вечного скитальца Есенина или 100-летия лучшего поэта-корреспондента Симонова с его фронтовыми дорогами нам навязывают давние стихи преуспевающего киносценариста Юрия Арабова, который знает, куда «бежать»: от кинофестиваля в Венеции до Дома творчества. И бывшего дерзкого поэта Владимира Алейникова из «Смога» (общества молодых гениев 60-х). Арабов читал витиеватые стихи из книги «Автостоп», который я подписывал в печать ещё в «Советском писателе» (1991). А погрузневший Алейников, имеющий дом в Коктебеле, – и вовсе стихи 1964 года:

Когда в провинции болеют тополя,

И свет погас, и форточку открыли,

Я буду жить, где провода в полях

И ласточек надломленные крылья…

Тем ласточкам – ровно полвека! За это время в России многие провода оборваны, крылья и у людей надломлены, любимый Крым стал российским, а на западных границах идёт гражданская война. Ни строчечки хоть у мэтров, хоть у двух дежурных скучноватых молодых.

Как много поэтов побывало на Украине, которые поведали о кошмаре и горе, – позови их, Гаврилов, хоть для контраста, для драматургии программы, стряхни нафталин, покажи, что есть другие тематика и эстетика! Нет, Арабов поучает дебютантов: «Не очень понравилась работа с языком. Поэзия – как наука, есть высшие достижения – Мандельштам, потом Бродский. Мне этой традиции не хватает…» Как раз ею, но омертвелой, и была пронизана программа, как и следующая – «не/женские стихи», где цитировали только Бродского и Мандельштама. Скука смертная с кружащимся задним фоном и лампочками вполнакала да сменой жилетки у Гаврилова: «Я очень рад, что разговор получился». С чего взял и по какому праву? У немцев есть хорошая поговорка: «Табакерка не должна чихать», то есть пусть другие чихнут и похвалят, понюхав сей заплесневевший, сделанный на ATV табачок. Очень жаль, что любимый интеллигенцией канал его приобретает. И многомиллионная аудитория «Культуры» вынуждена смотреть на поэзию даже не глазами длинноволосого ведущего, а руководителя ATV Анатолия Малкина, и потому настоящая современная русская поэзия в программе «Вслух» остаётся безмолвной.

Спор о духовности

Спор о духовности

ТелевЕдение / Телеведение / А вы смотрели?

Теги: Канал «ТВЦ»

Мы про бездуховность Запада в своё время много наслушались. Включаешь «Международную панораму» с Александром Бовиным – и сразу про бездуховность. Открываешь газету «За рубежом» – и тут она. Очень много у Запада бездуховности. Нынче, после долгого перерыва, отношение к Западу такое же. Обсудить, как это получилось, гниёт ли Запад, и как у нас самих с этим дело обстоит, собрались в программе «Право голоса» на ТВЦ. Берег левый, берег правый. С одной стороны – почётный оппозиционер Владимир Рыжков и прочие адвокаты Запада. С противоположной – Иосиф Дискин, Павел Святенков и другие защитники русской духовности.

Позиция Рыжкова и его сторонников не удивила. Привычные аргументы в пользу Запада, в которых духовность сводится к политкорректности, а показатели её исчисляются количеством пандусов для походов простых американцев в церковь. Позабавил Давид Шнейдеров с рассуждениями о высокодуховности американского кинематографа. Ну да, добро там побеждает. Как пират Левассёр в «Капитане Бладе» Сабатини, только шматы мяса по закоулочкам летят. Но главное открытие сделал Павел Святенков: по-настоящему бездуховной страной был СССР, морали там не было, только теперь мы возвращаемся на столбовую нравственную консервативную дорогу цивилизации. Рассуждают ли те же американцы – «при республиканцах страна была бездуховной»? Вряд ли. Но у нас оплёвывание своего прошлого – дело вполне обычное, этим занимаются и вроде бы патриоты нашей страны. Поэтому, глядя на итоги спора о том, кто бездуховнее, приходишь к выводу: победила дружба.

Виктор БЫСТРОВ

Пошлая волна

Пошлая волна

ТелевЕдение / Телеведение / А вы смотрели?

Теги: телевидение , культура , Новая волна

Фестиваль «Новая волна» давно потерял свою свежесть, напор, смысл, наконец. Особенно это продемонстрировал воскресный вечер выступлений членов жюри, от которого публика, по замыслу, должна была попадать, впасть в транс. А я, не выключивший телевизор, вообще не мог себе представить, что эстрадная песня сможет так стремительно деградировать. Даже по голосам: Филипп Киркоров и Ани Лорак открывали вечер громко, без вокала, мяукающими голосами пели абракадабру с названием «Гимн уходящим мечтам». А потом вышла Валерия, которая ещё хоть как-то держит уровень, и запела невообразимое, прости господи: « Отпусти мою ты душу, / Как дым, меня ты душишь, / А я, а я разбиваю сердце…»

Кто всё это варганит-пишет в стране великих поэтов-песенников – Фатьянова, Матусовского, Бокова? И тут же – врезался анонс фильма о Кристалинской, которая пела Поэзию. И полилась обрывочно песня на стихи Евгения Евтушенко: «А снег идёт…». Ну ведь есть контраст, напоминание, что недавно ещё были песни! Куда они делись? Неужели вся жизнь рыночной России не соотносится с истинной песней или ТВ не может искать островки противостояния – новые таланты, которые могут задавать уровень и смысл? Да, видимо, не хочет, иллюстрация этому – ведущие, братья Верники, которые тоже сама пошлость и банальность…

А.Б.

Музыкой созданные шедевры

Музыкой созданные шедеврыВыпуск 3

Спецпроекты ЛГ / Азербайджан - жемчужина Турана / Азербайджанская ашугская поэзия

Эльчин Мамедов. Иллюстрация к «Книге отца нашего Горгуда»

Теги: Азербайджанская ашугская поэзия

Отечественные и зарубежные фольклористы справедливо отмечают, что фольклор – устное народное художественное творчество – возник в глубине веков как предыскусство, для которого характерны коллективность творческого процесса, традиционность, нефиксированные формы передачи образцов от поколения к поколению, многожанровость и вариативность. Он неразрывно связан с бытом, обычаями народов и занимает самостоятельное место в истории искусства. Этническое своеобразие, богатство региональных и локальных стилевых форм наблюдаются в пределах каждого национального фольклора. Многообразие фольклорного наследия, созданного разными народами, обогащает, подобно прекрасной мозаике, уникальную духовную мировую сокровищницу.

Азербайджанский фольклор содержит множество богатых, разнообразных жанров поэтических и прозаических произведений, отличающихся высокими художественными достоинствами. Характерная особенность азербайджанского фольклора – обилие поэтических форм. Все виды народных песен, баяты, колыбельные, плачи создавались в стихах. Даже загадки, скороговорки, считалки, небылицы, поговорки и пословицы нередко представлены в рифмованной форме. Большое место занимают стихи и в составе таких, казалось бы, прозаических жанров, как эпос – дастан – и народная драма.

Основным размером азербайджанского народного стихосложения является силлабический принцип: определённое количество слогов в каждой стихотворной строке. Возникновению силлабической метрики способствовали фонетические особенности языка: так как на азербайджанском языке все гласные произносятся одинаково чётко, ударные и безударные гласные почти не дифференцируются. Другой важной предпосылкой формирования силлабической метрики явилась и специфика слога в языке – в большинстве случаев слог строится из двух согласных и одной гласной либо из одной гласной и согласной, и слог является верной единицей для определения размера стихотворной строки. Самыми распространёнными размерами народного стиха являются семи-, восьми- и одиннадцатисложные формы.

Для более древнего периода азербайджанской фольклорной поэзии были характерны и неравносложные строки. Это явление наблюдается в образно-поэтических фрагментах героического эпоса «Книга отца нашего Горгуда». Однако разнобой в количестве слогов в строке сглаживался музыкальным сопровождением гопуза (древний трёхструнный щипковый музыкальный инструмент тюркских народов), и на слух эта разница не ощущалась.

Кроме равносложности стихотворных строк в строфе большую роль в азербайджанской народной поэзии играет ритмика стиха. Она обусловливается определёнными повторяющимися вариантами сочетания слогов, разделённых словоразделами. Как правило, строка делится на две или три группы слогов, и между ними образуется ритмическая пауза. Пауза не разделяет слово, а наступает после слова или словосочетания. В этой ритмической структуре ударение имеет второстепенное, вспомогательное значение и совпадает с концом слова в ритмической группе, подчёркивая границы словораздела. Пауза, наступающая вслед за этим ударением, каждый раз на определённом месте создаёт ритмичность звучания строк в строфе.

В поэтике азербайджанской народной поэзии рифма имеет немаловажное значение. Академик В.М. Жирмунский (1891–1971), говоря о роли рифмы в поэзии тюркских народов, точно подметил, что «рифма как звуковой повтор, несущий организующую функцию в метрической композиции стихотворения, имеет важное значение в народной поэзии тюркских народов и возник из ритмико-синтактического параллелизма…».

Мировое фольклорное наследие на протяжении долгих веков своего бытования в основном не было текстуально закреплено и дошло до наших современников благодаря человеческой памяти. Оно передавалось из поколения в поколение, то обедняясь, то обогащаясь, – в зависимости от дара пересказчика, от его умения сохранить в памяти подробности сюжета, красочные поэтические образы, отточенность и выразительность языковых средств. В этом неоценимая заслуга принадлежит народным сказителям, профессиональным хранителям и популяризаторам бесценных духовных богатств устного народного творчества. В древности таких людей в Азербайджане называли шаманами, варсагами, яншагами, озанами, а начиная с XVI века стали называть ашугами.

«Ашуг» происходит от древнетюркского слова «ашиг», означающего «влюблённый». По сути, ашугская поэзия – это поэзия о влюблённых и для влюблённых. Её основную характерную тематику составляет воспевание божественно-земной любви, женской красоты, неповторимой прелести родной природы.

Как правило, ашуги слагали свои стихи в устной форме в самых традиционных жанрах народной поэзии: гошма, герайлы, теджнис, мухаммас, баяты – и пели их, сопровождая игрой на сазе. В ашугской музыке насчитывается 72 основные мелодии, и каждая стихотворная форма исполняется под определённую мелодию. Таким образом, эти стихи годами редактируются, отшлифовываются музыкой, и в результате создаются безупречные поэтические шедевры. Поистине в классической ашугской поэзии невозможно найти ни одного стихотворения с каким-либо открытым или скрытым изъяном: в этих поэтических образцах не только каждое слово, словосочетание, но даже каждый слог, каждый звук и пауза, каждый интонационный нюанс и ударение мастерски обработаны в мельчайших деталях на недосягаемом уровне.

Ашугская поэзия не только создавалась в устной форме, но и передавалась веками из уст в уста. Большинство произведений ашугской поэзии имеет конкретных авторов – своих сочинителей, слагателей. В смысле авторства ашугскую поэзию можно смело квалифицировать как форму письменной литературы, но она, как все основные фольклорные жанры, передаётся из поколения в поколение устным путём. Поэтому её справедливо считают уникальным явлением, связующим звеном, прочным поэтическим мостиком, переходным жанром между фольклором и письменной литературой.

Азербайджанское ашугское творчество является синкретическим видом искусства, вбирающим в себя различные стороны художественной деятельности – поэзию, музыку, танец, актёрскую игру, мастерство сказительства; и оно оставило неизгладимый след в истории развития образно-художественного мышления народа, а также в формировании национального менталитета. Профессиональные ашуги были непременными участниками свадеб, народных праздников и разнообразных торжественных мероприятий. Репертуар ашугов составляли различные любовно-лирические песни – свои или принадлежащие другим ашугам. Обязательной частью программы выступления ашугов было исполнение эпических сказаний, героических или любовно-романтических эпосов. Рассказы чередовались с пением под разные ашугские мелодии. По этому поводу уместно было бы вспомнить интересное наблюдение великого демократа-просветителя, основоположника азербайджанской периодической печати Гасан бека Зардаби (1842–1907): «Когда люди на свадьбах слушают ашугов, они забывают обо всём на свете, их внимание целиком и полностью приковано к ашугскому искусству. После каждой свадьбы несколько дней ребята на улицах повторяют слова песен, услышанных от ашугов, и при этом живо и горячо подправляют ошибки друг друга…»

Азербайджанские профессиональные ашуги канонически разделяются на две группы: ашуги-исполнители и творческие ашуги-мастера. В отличие от ашугов-исполнителей творческие ашуги-мастера не только выступали с чужими песнями, но и сами, сочиняя, исполняли свои оригинальные произведения. Часто слагали и новые сказания с новыми песнями. Ещё они создавали собственные сказания-дастаны, рождённые в результате публичных состязаний. Несомненная заслуга как ашугов-исполнителей, так и творческих ашугов-мастеров – в создании и распространении народного дастанного творчества.

У классических ашугов игра саза всегда сопровождалась национальным инструментом балабаном (язычковый деревянный духовой музыкальный инструмент с двойной тростью).

Надо заметить, что среди представителей классической ашугской поэзии было немало ярких женских имён. Одна из них – ашуг Басти – представлена в данной подборке.

В азербайджанской классической ашугской поэзии насчитывается более ста значимых творческих ашугов-мастеров. И сегодня в Азербайджане живёт немало прекрасных ашугов-исполнителей, десятки творческих ашугов-мастеров достойно продолжают традиции своих великих наставников. Отрадно, что в 2009 году искусство азербайджанских ашугов было включено в репрезентативный список Нематериального культурного наследия ЮНЕСКО, и это было справедливым, объективным мировым признанием одной из неповторимых духовных ценностей нашего народа.

Гениальный азербайджанский литературный памятник VII века героический эпос «Книга отца нашего Горгуда» отображает военную и мирную жизнь огузских племён, их быт и общественные отношения, обычаи и верования. Легенды наряду с глобальными историческими противостояниями, связанными со становлением границ своего и чужого, то есть формированием определённого культурного пространства, слиты в одну художественную целостность – в цикл, который состоит из предисловия и 12 песен. Это история не только о межплеменной вражде и героических победах над врагами, но и о духовности, где доисламская идеология патриархально-родового общества скрещивается с новорождённым мусульманством. Согласно народным преданиям, отец Горгуд был великим озаном, современником и приятелем пророка Мухаммеда. По легенде, жил он намного дольше, чем сам пророк, а точнее – 295 лет.

Ашуги всегда были любимцами народа, и поэтому их поэзия веками передавалась из поколения в поколение, благодаря чему она сохранилась до наших дней. Не зря ашугскую поэзию издревле называют садом любви и мудрости, ибо в ней отразилась реальная жизнь народа: его трудовые будни и торжественные дни, горести и радости, борьба и мечты о лучшей жизни, его падения и взлёты, приобретения и потери, одним словом, история развития народа – история любви и мудрости народа.

Итак, вниманию читателей «ЛГ» предлагаем целиком «Предисловие» из эпоса «Книги отца нашего Горгуда» – кладезя мудрости гениального мудреца-озана отца Горгуда – и избранные образцы поэтического наследия десяти наиболее ярких фигур: Ашуг Абдулла, Деллек Мурад, Шаир Самед, Ашуг Раджаб, Ашуг Басти, Ашуг Гурбан Агдабанлы, Ашуг Гусейн Бозалганлы, Хайят Мирза, Шаир Чобан Афган, Ашуг Шамшир, а также семи непревзойдённых мастеров, представляющих вершины ашугской поэзии: Ашуг Гурбани, Ашуг Аббас Туфарганлы, Сары Ашуг, Хасте Гасым, Ашуг Алы, Ашуг Алескер, Ашуг Молла Джума.

Иса ГАБИББЕЙЛИ, академик НАНА Абузар БАГИРОВ, писатель, литературовед

Сад любви и мудрости

Сад любви и мудростиВыпуск 3

Спецпроекты ЛГ / Азербайджан - жемчужина Турана / Азербайджанская ашугская поэзия

Теги: Азербайджанская ашугская поэзия

Книга отца нашего Горгуда

Предисловие

Бисмиллах Иррахман Иррахим!

Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного!

Близко ко времени посланника Божьего, пророка Мухаммеда, из племени Баят вышел некий мужчина по имени Горгуд ата, Горгуд деде – отец Горгуд. Этот мужчина был мудрейшим предсказателем огузов: что сказывал, всё сбывалось. О неведомом будущем разные вести вещал. Всевышний вселял в его душу вдохновение…

Отец Горгуд говорил: «В последние времена ханство вернётся к роду Гайы, никто его не отнимет у них; до наступления Страшного суда как есть, так и будут проживать». О ком говорил отец Горгуд, те были потомки Османа… И ещё много подобных слов он сказывал.

Деде Горгуд разрешал трудные дела народа огузов. Чтобы ни случалось, не рассказав отцу Горгуду, ничего не делали. Что он повелевал, принимали, по его слову всё исполняли…

Ещё Деде Горгуд так воспевал:

Пока «Аллах-Аллах» не скажешь, не наладятся дела.

Всемогущий Аллах не даст – не разбогатеет человек.

Если не предопределено, раб Божий не попадёт в беду.

Пока не наступит смертный час, никто не умрёт.

Умерший человек не оживёт, улетевшая душа назад не вернётся.

У джигита добра наберётся хоть до вершины Большой горы, а он ещё соберёт-накопит, а ведь ему больше доли своей не съесть.

Как ни разольются воды, им море не наполнить.

Гордеца в его гордыне Господь не полюбит.

У слишком возомнившего о себе богатству не бывать.

Как ни воспитывай чужого сына, родным не стать, – когда вырастет, бросит и уйдёт, ни разу не вспомнит.

Из пепла холму не бывать, зятю сыном не стать.

На голову чёрного осла хоть накинь узду, мулом не станет.

На служанку хоть надень нарядное платье, госпожою не станет.

Какими бы хлопьями ни выпал снег, ему до весны не лежать.

Цветущему зелёному лужку до осени не остаться.

Ветхий хлопок тканью не станет.

Заклятый враг другом не станет.

Коня не погонишь – пути не пройдёшь.

Без ударов чёрного булатного меча в сражении не победить.

Если человек не проявит щедрость, то не прославит своё имя.

Без примера матери дочь наставления не поймёт.

Без примера отца сын угощения не устроит.

Сын – питомец отца, единое око очей его.

Если сын умный, огонь в его очаге.

Сыну что делать, если после смерти отца не осталось добра.

А что проку в отцовском добре, если в голове ума нету …

Да хранит Вас Бог, хан мой, от злобы неразумного человека. Отец наш Горгуд ещё сказывал:

На быстром ходу подлый воин на кавказского коня не вскочит, если вскочит, лучше бы не вскакивал!

Острый разящий меч лучше бы сломался, чем наносил удары в руках подлых негодяев!

Для умеющего биться джигита не только меча со стрелой, но и одной дубины достаточно.

Большим домам, в которые не приходят гости, лучше бы обрушиться.

Чем расти горьким травам, которые не ест конь, лучше бы не вырасти.

Чем течь горьким водам, которые не пьёт человек, лучше бы не течь.

Имя отца своего не прославляющему непутёвому сыну чем выйти из спинного хребта отца и войти в чрево матери, лучше бы не явиться – не родиться.

Для прославления отцовского имени умный сын лучше.

Лживому слову, чем на этом свете быть, лучше не быть.

Правдивым людям лучше бы жить трижды по тридцать и ещё полных десять лет.

Жить бы вам десять раз по тридцать и ещё полных десять лет. Да не на­шлёт на Вас Бог беды, да будет неизменно могущество Ваше, хан мой!

Деде Горгуд и ещё мудрые слова говорил, посмотрим, хан мой, что он говорил:

Где пастбища, бродя повсюду, косуля найдёт.

Луга дальних мест кулан постигнет.

Следы разных дорог верблюд поймёт.

Запах семи долин лис вынюхает.

Ночью откочёвывание каравана жаворонок почувствует.

От кого родился сын, мать знает.

Нрав храбреца под ним конь ведает.

Груз тяжёлых нош мул потянет.

У кого ссадина, тот от боли и ноет.

За дурную голову мозг пострадает.

Взяв гопуз, из края в край, от бека к беку, идёт озан.

Кто из мужей отважен, кто не годен, знает озан.

Пусть перед вами играет-поёт озан.

Да отвратит блуждающую беду Творец, хан мой, хээй!

Деде Горгуд ещё сказывал, послушаем, хан мой, что он сказывал:

Если, раскрыв уста, стану славить, Аллаху над нами слава!

Другу Бога, главе веры Мухаммеду слава!

Молитву совершающему по правую руку Мухаммеда, Абубакру Сид­дику слава!

Начинающее последнюю часть Корана слово «амма» прекрасно!

Коли по слогам правильно читать, «Я син» превосходно!

Ударами меча вере дорогу проложившему Али – царю мужей – хвала!

Сыновьям Али, внукам пророка, погибшим в степях Кербелы от рук приверженцев Йезида, двум братьям-мученикам хвала!

Написанное, по порядку расположенное, ниспосланное Божие учение – Коран совершенный!

Руководившему учёными, составившими единый текст Корана, а все остальные варианты предавшего огню, сыну Аффана Осману хвала!

В низком месте построенный дом Божий – Мекка славна!

В Мекку ушедшие здоровыми и благополучно вернувшиеся, верой переполненные паломники славны!

День Воскресения мёртвых – пятница славна!

Читаемая в пятницу хутба славна!

Прислушивающейся-внемлющей хутбе общине слава!

На минарете муэдзину, читающему молитву, слава!

Согнув колени, вместе сидящим законным супругам слава.

Поседевшему от времени отцу слава.

Досыта своим белым молоком своего ребёнка вскормившей матери слава.

Гарцуя, на дорогу вступивший верблюд громадный славен.

Брат любимой славен.

Возле высокого дома установленный шатёр новобрачным – прекрасен.

Длинные кисточки и помпоны этого шатра прекрасны.

Сын прекрасен! Сыну слава!

Несравненному создателю мира сего, Аллаху Всевышнему, слава!

Бог в вышине, кого я восславляю, пусть будет милостив и поможет нам, хан мой, хээй!

Ещё со слов Деде Горгуда сказал озан:

Женщины бывают четырёх образцов: одни – опора своего дома, другие – набивающие свой живот, третьи – опозорившие свой род, четвёртые – что ни на есть самые скверные.

Опора своего дома – эта та женщина, которая, когда из степи-пустыни в дом гость приходит, а мужа не окажется дома, она гостя накормит, напоит, проявит заботу-внимание и проводит. Эти из породы Айши и Фатимы, хан мой! Пусть такие нарожают детей. К Вашему очагу пусть придёт такая женщина.

Следующая, набивающая свой живот, – та женщина, которая до зари встанет с места, не умывая ни рук, ни лица, хватанёт девять лепёшек и один горшок простокваши, набивая рот, ест досыта, ударяя рукой себе по бедру, выговаривает: «Чтобы дому этому разрушиться! С тех пор как я вышла замуж, в моём желудке не было сытости, на моём лице не было улыбки, моя нога не видела башмака, моё лицо – яшмака». Ещё скажет: «Ах, что было бы, если бы умер мой муж, а я за другого вышла бы. Он, может, окажется лучше, чем я ожидала». Такие пусть, хан мой, останутся бесплодными. К Вашему очагу пусть не придёт такая женщина.

Следующая, опозорившая свой род, – та женщина, которая встанет спозаранку со своего места, не умываясь, слоняется по стойбищу из конца в конец. Где сплетничает, где подслушивает, до полудня гуляет, после полудня домой приходит. Увидит, что шкодливый пёс со здоровенным телёнком весь дом перевернули вверх дном; её дом как будто превратился в курятник, в хлев. Она начинает звать соседей: «Етер! Зулейха! Зибейда! Урувейда-джан, гыз-джан! Паша! Айна Мелек! Гутлу Мелек! Умирать-пропадать не пошла, всё равно спать сюда возвращаюсь. Что случилось бы, если за моим домом чуточку присмотрели бы? Как говорится, право соседа – право Бога». У таких, хан мой, пусть никогда не появятся дети. К Вашему очагу пусть такого рода женщина не придёт.

Теперь о последней, что ни на есть самой скверной женщине. Когда муж находится дома, из степей-пустынь благовоспитанный гость явится, и муж скажет ей: «Встань, принеси хлеб, поедим, гость тоже поест. Испечённый хлеб не вечно хранится, его нужно съесть». Жена ответит: «В этом доме, чтоб ему развалиться, ни муки, ни сита нет. И верблюд с мельницы не явился, а явится, что принесёт, пусть на задницу мою свалится», – говорит и шлёпает себя по ягодицам. Отворачивается, к мужу задом поворачивается.

Тысячи слов ей говори – ни одному не внемлет, а слова мужа мимо ушей пропустит. Эти из рода ослицы пророка Ноя. И от таких, хан мой, пусть Аллах Вас бережёт! Пусть к Вашему очагу такая женщина ни­когда не придёт!

Перевод академика В.В. Бартольда  в новой редакции Абузара Багирова

Сад любви и мудрости - 2

Сад любви и мудрости - 2Выпуск 3

Спецпроекты ЛГ / Азербайджан - жемчужина Турана / Азербайджанская ашугская поэзия

Теги: Азербайджанская ашугская поэзия

Юный ашуг с сазом

Ашуг ГУРБАНИ

(1470–1550)

Ашуг ГУРБАНИ

(1470–1550)

ФИАЛКИ

Так принято, прекрасная пери,

Срывают раннею весной фиалки,

Букет рукою белой набери –

Украсят ворот расписной фиалки.

Они сначала в небесах росли,

Их ангелы собрали для земли,

Да жаль, что так немного донесли –

Наперечёт передо мной фиалки.

Ты не казни разлукой Гурбани,

Он, безутешный, горбится, взгляни.

Не от разлуки ль гнутся и они –

Прямой не встретить ни одной фиалки!

ТЕБЯ

Как плавно, как славно идёшь, Салатын!

Невежды словами заденут тебя.

Старайся не слишком бросаться в глаза –

Дурными глазами заденут тебя.

Поляною снежною выглядишь ты,

Хребты заслоняли тебя, как щиты,

А ныне в низину сошла с высоты –

Тут солнце с ветрами заденут тебя.

Ты наглухо кофту свою застегни,

А косы повыше в узлы затяни,

А то до земли достигают они

И, пыльные, сами заденут тебя.

СКАЗАЛА ОНА

Сказал я: – Красавица, есть разговор…

– Пустое изрёк ты, – сказала она.

Сказал я: – Ты только взгляни на меня.

– Смешной дурачок ты! – сказала она.

Сказал я: – Отдать тебе очи готов.

Сказала: – Не надо мне диких цветов.

Сказал я: – Ты – наша, и небо – наш кров.

– Пошёл бы прилёг ты, – сказала она.

Сказал я: – Ты стала моею бедой.

Сказала: – Любовь твоя схожа с водой.

Сказал я: – Состарился я, молодой.

– От правды далёк ты, – сказала она.

Сказал я: – Забудешь – не вынесу мук.

Сказала: – Мне помнить тебя недосуг.

Сказал я: – В огне Гурбани твой ашуг.

– Слепой мотылёк ты, – сказала она.

ЖЕЛАЮ

Красавицам на свете нет числа –

Я выбрать подходящую желаю,

Орлицу нравом, возрастом – дитя,

Навстречу мне летящую желаю.

Певучий голос спутницы моей

Быть должен исцеленьем от скорбей.

Пусть греет руки на груди своей,

Стыдливую, изящную желаю.

Как маковое зёрнышко, черна,

Меня дурманить родинка должна.

Лучистую, как солнце и луна,

Мне одному светящую желаю.

Я умоляю – прекрати мятеж,

И без того я стал тупей невежд.

Утешь меня, пожалуйста, утешь.

Я так тебя, манящую, желаю!

ТРЕПЕЩУТ

Я плачу, я рыдаю день и ночь,

Потоки горьких слёз моих трепещут,

Весною изнывают соловьи,

И розы, призывая их, трепещут.

У женщин есть два взгорка, два холма,

Душистых, словно дыньки-шамама,

Они лишают нас, мужчин, ума

И, как птенцы, в руках мужских трепещут.

Венчает слава тех, что помнят честь,

Что могут сердце по глазам прочесть

И помогают, сколько силы есть,

С тобой при виде ран твоих трепещут.

Меня сумеет только та увлечь,

Что может имя доброе беречь.

От ежедневных задушевных встреч

Сердца сильнее у двоих трепещут.

Есть поцелуй, сулящий забытьё,

Но раньше губ твоих к лицу её

Дыханье прикасается твоё,

И локоны её в тот миг трепещут.

НЕ ОТДАМ ТЕБЯ

Я даже собственной душе бессмертной,

Как посторонней, не отдам тебя.

Не только за цветник иль сад, но даже

За рай земной я не отдам тебя.

Ты, милая, в горах подобна лани,

В степях же ты прекрасна по-джейраньи,

За всё, что есть в богатом Дагестане,

Я, восхищённый, не отдам тебя.

Из-за любви приму любую рану,

Пусть не слезами – кровью плакать стану,

Но и царю-пророку Сулейману

За трон с короной не отдам тебя.

ЛИКУЕТ

Пусть в этом мире первые цветы,

Что только распускаются, ликуют!

Пусть ветры, что на кудри щеголих

Ватагою бросаются, ликуют!

Пусть на озёра синие скорей

Слетятся стаи белых лебедей!

Пусть юноши и девушки смелей

Друг дружке откликаются, ликуют!

Кто видел сад любви, тот знает сам:

Не сосчитать плодов запретных там.

Пусть руки, что к загадочным плодам

Свободно прикасаются, ликуют!

Ашуг Аббас ТУФАРГАНЛЫ

(1570–1645)

НЕ ОБИДЕЛАСЬ

Выходишь на свиданье – так пройди,

Чтоб на тебя дорога не обиделась.

Целуйся так, чтоб не болел язык,

И нёбо, ради бога, не обиделось.

В саду весеннем ожидаю я,

Приди ко мне, любимая моя,

Но не вспугни случайно соловья,

Чтоб роза у порога не обиделась.

Ты превосходишь всех красой своей,

Пусть над тобой кружится соловей…

Не вей рассветный ветерок, не вей,

Чтоб чёлка-недотрога не обиделась.

Настанет и для хмурых светлый час,

Подруга вспомнит, навестит и нас,

Так гостью обними тогда, Аббас,

Чтоб не нашла предлога, не обиделась.

ПЕРИ

Ты, словно солнце, озаряешь кряжи,

Вставая утром у ручья, Пери.

Кто обо мне тебе дурное скажет,

Того ужалит пусть змея, Пери!

Служить тебе прилежно сердце радо,

Отваживать и гнать меня не надо,

Мне горько, но мне сахар – не услада,

Твоих гранатов жажду я, Пери.

Возьми сурьму, пускай бровям пристанет,

Скрути чалму, пускай кудрям пристанет,

Мой стих пускай твоим ушам пристанет,

Дочь гурии, Пери, моя Пери!

НЕ НАДО

Лицо любимой, как луна,

С ним учинять затей не надо,

Тому, кто губы целовал,

Ни мёда, ни сластей не надо.

Ложь не к лицу обоим нам –

Я верю ей и верен сам.

Где слово нерушимо, там

Расписок-векселей не надо.

Душа родная нас поймёт,

Не вынуждая нас, поймёт,

Сама, страдая, нас поймёт,

Намёков ей давать не надо.

ПОРА

И вот наступили весенние дни,

Тюльпаны в горах заалели – пора.

Душистые розы в саду расцвели,

Птенцы-соловьи осмелели – пора.

Теперь бы остаться с тобою вдвоём

Нам в домике скромном, укромном твоём,

Дала б ты мне чашу с весёлым вином,

Отведать вина, в самом деле, пора!

Уткнуться б в колени твои головой,

Постель приготовь, колыбельную спой,

Малышка моя, колыхаться с тобой

Аббасу в одной колыбели пора.

ЛЮБИМАЯ

Давно я покинул родные края,

Устал одиноко скитаться, любимая!

Влюблённые пары встречаю порой,

И мне бы с тобой миловаться, любимая!

Мы тайно с тобою друг другу клялись,

Да, видно, иную таила ты мысль.

За весть от тебя я отдам свою жизнь –

Сильнее нельзя стосковаться, любимая.

По белому свету блуждаю, скорбя,

Я целую вечность не видел тебя.

Не ведаю, чем я обидел тебя, –

Не мог я с тобой столковаться, любимая.

Вздыхаю о веке коротком земном,

И родину я вспоминаю, и дом.

Сперва бы тебя повстречать, а потом

Согласен я с жизнью расстаться, любимая.

НЕ НРАВИТСЯ

Какое время! До чего мы дожили:

Вороне сокол молодой не нравится,

Родитель – сыну, мать – родимой дочери,

Свекровь – невестке золотой не нравится.

Одним в пустыне тернии колючие,

Другим – ковры и розы наилучшие,

Одним по нраву даже бязь линючая,

Другим атлас и шёлк с парчой не нравятся.

Один всегда в труде, не знает праздности,

Другому – развлечения да радости,

Одним бы хлеба безо всякой разности,

Другим же чистый мёд густой не нравится.

Одних людей встречай приветом, ласкою,

Другим же из глазниц глаза вытаскивай.

Позор тебе, Аббасу Туфарганскому,

Такой ашуг – карге седой не нравится!

Не останется

Разойдись, туман! Идёт весна.

Снег лежать беспечно не останется,

Жизнь подобна женщине, что нам

Верной безупречно не останется.

Славен чернобровыми наш край.

Где же птица счастья – угадай!

Мир наш – это караван-сарай,

В нём никто навечно не останется.

Нелегко пустынею идти,

И, однако, ты, Аббас, учти:

В том, кто сбился с верного пути,

Прямоты сердечной не останется.

Сары АШУГ

(1605–1645)

* * *

Я – ашуг, добудь огня,

Так нам не раздуть огня.

Попади, судьба, мне в руки –

Изведу, как ты – меня.

* * *

Я – ашуг, попал в тиски,

Кто-то мне сдавил виски.

Я построил дом из горя,

А ограду – из тоски.

* * *

Я – ашуг, я петь не рад

На такой печальный лад:

Нет ни роз, ни соловья –

Пропадёт пускай и сад!

* * *

Я – ашуг, в груди огонь,

Воет взаперти огонь.

Я сказал: «Посторонись!»

Не сказал: «Войди в огонь!»

* * *

Я – ашуг, родник – не мой,

Камни, озорник, не мой.

Всё, что скажут, очи скажут, –

У меня язык немой.

* * *

Я – на солнце, ты – в тени,

В тень меня перетяни.

Казнь единожды вершат,

Ежечасно не казни.

* * *

Я – ашуг, летит пыльца

И на лань, и на ловца.

Волосам своим скажи,

Пусть отпрянут от лица.

* * *

Я – ашуг, дружу с весной.

Жемчуг дружит с глубиной.

На земле красавиц много,

Привяжусь душой к одной.

* * *

Я – ашуг, тружусь весной,

Сад возделываю свой.

В летний зной придёт подруга –

Отдохнёт в тени густой.

* * *

Я – ашуг, беду проспят,

Грозную звезду проспят.

За любовь к весенней розе

Соловей в саду распят.

* * *

Я – ашуг, давай споём

Потихонечку вдвоём,

Мне б гостить зимою – в доме,

А весной – в саду твоём.

* * *

Дайте птице поклевать.

После будем кольцевать.

Чмокать в щёку – мало проку,

Надо в губы целовать.

* * *

Я – ашуг, мой взгляд угас,

Наступает смертный час.

Мы бы сами не расстались –

Разлучили силой нас.

* * *

Лекарь лечит, я пою,

С песней легче, я пою.

Горы не дают увидеть

Мне любимую мою.

* * *

Я – ашуг, пою давно,

Грусть ношу свою давно,

Что белянка, что смуглянка –

Если любишь, всё равно.

* * *

Я – ашуг, не устою,

Я до срока устаю.

Тот, кто дружит с негодяем,

Половинит жизнь свою.

* * *

Я – ашуг, в любом кругу

Это вслух сказать могу:

Лучше пусть погибнет сад,

Чем достанется врагу!

* * *

Звонкий голос у меня,

Тонкий волос у меня.

День иной столетью равен,

Год иной не стоит дня.

* * *

Сад лелея и храня,

Не терял ашуг ни дня.

Иногда в саду зелёном

Вспоминайте и меня.

Ашуг АБДУЛЛА

(1635–1712)

ПРОШЛА

Уснул я сном мертвецким, не иначе,

Проснулся – надо мной весна прошла.

Вокруг любимой было сорок спутниц,

С фиалками в руках она прошла.

Печаль моя, как дымка, не растает,

Наоборот – лавиной нарастает,

Над ловчим проплыла лебёдок стая,

Да слишком поздно тяжесть сна прошла.

Не может больше Абдулла крепиться,

Его любимая исчезла, словно птица.

Никто с моей прекрасной не сравнится,

Она такая в мир одна пришла.

ЖЕЛАЕТ

Твоя неотразима красота –

Такая, будто ослепить желает.

Обиженное сердце приласкай,

Оно смириться, уступить желает.

Рассветным ветрам дуть, не перестать,

На тонком стане поясу блистать,

Тот, кто влюблён, готов и нищим стать,

Кто не влюблён – добро копить желает.

Явился в гости к милой Абдулла,

Его волна смущенья обдала.

Мне чашу дай – не то сгорю дотла,

Душа хотя б глоток отпить желает.

БАГРЯНЫЙ

Слетелись в сад весенний соловьи –

Воспряли розы, стал цветник багряным.

Любимая румянцем залилась,

Стал потому и воротник багряным.

Что над водою? Облака плывут

Иль лебеди летят плескаться тут?

По-юношески вспыхнул старый пруд

И от смущенья стал родник багряным.

Я у любимой побывал – и вот

Теперь она проведать нас идёт.

И путь от поворота до ворот

Готовно под ковром поник багряным.

Должно быть, от волненья и любви

Огонь растёкся у тебя в крови.

Так покраснели родники твои,

Что подбородок стал на миг багряным.

Я – Абдулла, покорный однолюб,

И в обхожденье ласков, а не груб.

А тут как будто вырвали мне зуб

И, заплетаясь, стал язык багряным.

Сад любви и мудрости - 3

Сад любви и мудрости - 3Выпуск 3

Спецпроекты ЛГ / Азербайджан - жемчужина Турана / Азербайджанская ашугская поэзия

Теги: Азербайджанская ашугская поэзия

Хастэ ГАСЫМ

(1702–1785)

СТАЛА

Ступай, ступай, я прокляну тебя,

Чтоб раньше срока ты каргою стала,

Чтоб ты не знала радости вовек.

Всё тот же я, а ты другою стала.

Чтоб ты с красой простилась навсегда,

Чтоб ты, взглянув на ту, что молода,

От зависти сгорала и стыда,

Чтоб кожа у тебя трухою стала.

О добрых речь иную поведу.

Умру, чтоб отвести от них беду.

Цветам бы не расти в твоём саду,

Чтоб ты бесплодной и сухою стала.

Чтоб муженёк почил беспечно твой

И чтоб вскочил, ужаленный змеёй.

Чтоб, как шальной, предсмертный поднял вой,

Чтоб ты от воплей тех глухою стала.

Больной Гасым не сводит глаз с пути,

Томится, как невольник, взаперти.

Когда б решилась ты к нему зайти,

Тогда б совсем прекрасной стала.

УВИДЕЛ

Я через кладбище прошёл,

Могилам нет числа – увидел.

В кромешной тьме, безбрежной тьме

Погребены тела – увидел.

У одного из мертвецов

Черней греха теперь лицо,

Корысть его в конце концов

В могилу и свела – увидел.

Не счесть безглазых черепов,

Нет одинаково зубов

У юношей и стариков.

Такие-то дела, увидел.

Несчастным, кто попал туда,

Лежать до Страшного суда,

Печать молчанья, немота,

На их уста легла – увидел.

Нет ни ночей для них, ни дней,

Удел один – лежи и тлей.

Там расплодились червь и змей,

Где прежде жизнь цвела – увидел.

Смотрю: живые пьют-едят

Иль о возвышенном твердят,

Хастэ Гасым, тоской объят –

Я слишком много зла увидел.

МЕНЯ

Я и зимой крепился, и весною,

Разлука летом разожгла меня.

Возьми перо, записывай за мною,

Скорее, иль обступит мгла меня!

Где клад, там и змея. А что же дальше?

Мне клада твоего коснуться дай же,

Я руку не отдёрну, если даже

Кольнёт змея из-за угла меня!

Тот не умрёт, кто понял вкус граната,

Отчаянно вторгаясь в куст граната.

И я вкусил нектар из уст граната,

Но яростно язвит игла меня.

Казнить Гасыма хочешь беспощадно,

Расправы не отсрочишь беспощадно,

Лежачего ты топчешь беспощадно,

А пощадить бы ты могла меня!

СВЕТЛО

Желанная свиданий избегает,

А сердцу только с ней одной светло,

На подбородке родинка мигает,

И мне от той звезды земной светло.

Поблекла радость за межой печали,

Беспечным не понять чужой печали.

С подругой, что верна в любой печали,

Весной и летом, и зимой светло.

Струится ровный свет вокруг любимой,

Отрадна даже смерть от рук любимой.

Сверкают и колчан, и лук любимой,

И от стрелы, как луч прямой, светло.

ГОВОРЯТ

Из камня, если камень одинок,

Не возвести строенья, – говорят.

Купцом назвался – развяжи мешок,

Открой на погляденье, – говорят.

Растить умелых птиц – удел ловца,

Знаток поймёт достоинства кольца.

О сыне, что продолжил труд отца, –

Достоин уваженья, – говорят.

Такого сада мне не надо, нет,

Айвы не видно и граната нет.

Есть слава у тебя, да злата нет, –

Стрела без оперенья, – говорят.

Гасым, когда желают с похвалой

Сказать о ком-то, дескать, удалой,

Сперва о том, что пир задал горой,

Вот это угощенье! – говорят.

БУДЕТ

Неужто я безвременно уйду?

А дом мой под чьим призором будет?

А баяты – жемчужины мои,

Неужто им забвенье скорым будет?

Нет матери, чтоб толком обрядить,

Нет спутницы, чтоб стоном проводить,

Нет брата, чтоб могилу оградить,

Кто причитать за мною хором будет?

Вся близкая родня моя мертва,

Из погребений выросла трава,

Кто за мои заступится права,

О боже, что со мною, хворым, будет?

Стал тесным для меня привольный свет,

Я ухожу, а кто придёт вослед?

Вперёд меня ушёл мой сын Ахмед.

Мой скорбный тополь мне укором будет.

Устал Гасым, измаялся и сник.

Могильщики спешат, не взыщешь с них!

А что с моим собраньем ценных книг

И с письменным моим прибором будет?

Деллек МУРАД

(1705–1788)

ЛУЧШЕ

Окажешься в собранье незнакомом –

Обдумывай любое слово лучше.

Пусть о тебе твой собеседник скажет:

«Он брата моего родного лучше».

Как старику приличествует посох,

Так молодцу – учтивость при расспросах.

Родителя ославит отпрыск-олух,

Уйти бездетным для иного лучше.

Гостей ли ожидаешь посещенья –

И рис, и масло есть для угощенья.

Иного б не случилось упущенья –

Приветливость питья и плова лучше.

НЕ ЗАВИСИТ

Моленье, боже, у меня одно:

Пусть добрый от дурного не зависит.

Из житницы своей пошли зерно –

Пусть щедрый от скупого не зависит.

Всевышний, огради людей от зла,

Дурное слово ранит как стрела.

Измена брата брату тяжела –

Пусть брат родной от брата не зависит.

На трусов мост не ступят смельчаки,

Уж лучше камнем пасть на дно реки.

У каждого из нас по две руки –

Пусть правая от левой не зависит.

Нам завещали мудрых слов запас

Те стихотворцы, что пришли до нас.

Пускай вовеки ни один мой глаз

От моего же глаза не зависит.

Дэллек Мурад, правдива речь твоя,

Пускай её услышат все края.

Пускай добычей станет воронья,

Но пусть отец от сына не зависит.

МОЖЕТ СТАТЬ

Я – богатей: не счесть моих скорбей.

Несчастья, значит, кладом могут стать?

Конца и края нет беде моей,

Моё лекарство ядом может стать.

Скирда большая, хоть и высока,

Малейшего боится ветерка.

Скалу берёт не каждая кирка

И не любой Фархадом может стать.

Дервиш в лохмотья кутаться привык,

Выходит в люди умный ученик.

Приятели обходят горемык,

Какой предатель братом может стать?

В саду рассветном ветер голубой,

Я необычной наделён судьбой.

Людей не счесть вокруг, да не любой

Цирюльником Мурадом может стать.

Шаир САМЕД

(1724–1799)

НЕПРИЛИЧНО

Увидишь – люди тайну берегут,

Узнать её стремиться – неприлично.

Когда глаза с глазами говорят,

Меж ними становиться неприлично.

На возглас друга отзовись скорей,

Врага словцом презрительным убей.

Смеяться хочешь – рассмеши людей,

Иначе веселиться – неприлично.

Ты изреченья мудрых изложи,

Хитросплетений избегай и лжи.

Служить желаешь – одному служи,

Перед любым стелиться – неприлично.

От совершенства остаюсь далёк,

Своих жемчужин так и не извлёк.

Где ощутил однажды холодок,

Там снова заявиться – неприлично.

ДВА АНГЕЛА

Два ангела, слева и справа, витают,

Они наблюдают за каждым из нас.

Дурные и добрые наши поступки

Заносят в скрижали, что скрыты от глаз.

Кто мир покидает с пустыми руками,

Тот каяться горестно будет веками.

Давильным надгробный становится камень

Для тех, кто при жизни в бесславье погряз.

Сполна получает Самед воздаянье,

И в этом – приятелей благодеянье.

Звучат повсеместно мои назиданья,

Моя правота подтвердится не раз.

НЕ ОСТАНЕТСЯ

Садовничай сто лет, и всё ж тебе

Навеки сад с плодами не достанется.

В конце концов ни тела, ни души,

Измученных трудами, не останется.

Сегодня траур не успеешь снять,

А завтра опечалишься опять.

Душистых дынь, таящих благодать,

Что ты взрастил рядами, не останется.

Сто силачей осилишь, сто борцов,

Построишь сто хоромин, сто дворцов,

Лишь в яме упокоишься в конце концов,

И даже комнатушки не достанется.

Сто тысяч раз, медлителен иль скор,

Пройдёшь везде, куда хватает взор,

Тебе, однако, ни долин, ни гор,

Что ты покрыл следами, не достанется.

Проходишь ты, не слушаешь, Самед,

Возвысься хоть горой, сойдёшь на нет,

Истлеешь – не останется примет,

Костей, и тех, с годами не останется.

Перевод Владимира КАФАРОВА

Ашуг АЛЫ

(1800–1911)

ВРЕМЯ

Край на край идёт войною.

Травля, смерть, глухое время.

Приспособились к застою.

Смуты, бунт – лихое время.

Понимающего – душат.

Поднимающего – рушат.

Ну и время! Надо б хуже,

Да и так плохое время.

Заплати за прегрешенья,

Поднеси за поношенья.

Барышей круговращенье

Получать с лихвою – время.

Все стреляют, каждый встречный.

Сам себе ты – друг сердечный.

В список павших бесконечный

Превратилось злое время.

Не в вопросе безответном,

Что творится в мире этом…

Жалок я в усилье тщетном

Изменить такое время.

КРАСАВИЦЫ НАШЕГО КРАЯ

На красавиц в крае нашем

Глянешь – глаз не отведёшь,

Ростом, статью – нету краше,

Губы – губ не оторвёшь.

Ветку клонит плод медовый,

Гору плен томит ледовый.

Раз из рук любви бедовой

Чашу взял – до дна допьёшь.

Скажешь слово – нет прощенья.

Здесь, в краю, где кровь и мщенье,

Нет моей любви спасенья,

Рот народу не заткнёшь.

Юных лет моих волненье,

Друг сердечный – в отдаленье…

Вся она – благословенье,

Нет другой, и не найдёшь.

Не ищи конца в начале,

Все осталось за плечами.

Без границ мои печали,

Их вовеки не сочтёшь.

БУДУ ЖДАТЬ

Кто это там идёт, такая пава?

Пока не назовётся, буду ждать.

Стоять и ждать имеет всякий право,

Покуда не вернётся, буду ждать.

След, по росе оставленный, виднее,

Я на чужое посягать не смею,

Но я бы на коленях полз за нею.

Уж сколько там придётся, буду ждать.

Ах, карий глаз! Ох, острая ресница!

Мы все уйдём, ничто не возвратится.

Терпенья столько, что легко томиться.

Покуда сердце бьётся, буду ждать.

Секутся кудри от тоски по милой,

О милая, прекрасная, помилуй!

Цветком, воскресшим над моей могилой,

Пока не свял под солнцем, буду ждать,

Алы я, изнывая и страдая,

Печали сея, скорби пожиная

И океан слезами наполняя,

Пока не перельётся, буду ждать.

ВЕРЕНИЦА СЛОВ

Судьба была ко мне несправедлива.

За годы бед день счастья – весь улов.

Жизнь – благодать, но вся моя нажива –

На саван бязь, обнова из обнов!

В курильне грёз я сном не забывался

И с подлецами разными не знался,

Богатством никогда я не прельщался.

Амбар соблазнов запер на засов.

Всю юность от злословия страдавший

И день-деньской спины не разгибавший,

Ни близких, ни чужих не обижавший,

Я, видит бог, жил праведней богов.

Да, вольной птицей, где хочу, летаю.

У знающих спрошу, чего не знаю,

Чем больше добрых дел я совершаю,

Тем больше во сто крат злых языков.

Уходят все: добро и зло творящий,

И на пуху, и на соломе спящий.

Что приобрёл я в жизни настоящей?

И что оставлю? Вереницу слов…

СТАРОСТЬ

Я не знаю, как подкралась,

Где меня подстерегла

Неожиданная старость,

Иссушила, извела.

Подкосила, не спросила.

Развалила все дела,

Силушки былой лишила,

Словно сетью оплела.

Старость – старая кручина,

Не огонь и не зола.

Не дитя и не мужчина,

Нет добра в ней, нет и зла.

Поседел – заголосила,

Причитая надо мной,

Всенародно огласила,

Мол, седой, совсем седой.

Старость всё терпеть принудит.

И жена, и вся родня

Мною брезгует и судит

За беспомощность меня.

Старость – сидень в уголке.

Встать хочу, но только встану –

Застилает очи мрак.

Вспоминать былое стану,

Не припомню, что и как.

Бью в досаде по коленке,

Сам себе уже не рад.

Что чужие? Внуки-детки

Даже слушать не хотят.

Старость кожу иссушила,

Старость – в сердце холода,

Старость зубы искрошила,

Нет ни пользы, ни вреда.

У себя спросить осталось,

Что ответит сам Алы?

Что же делать, если старость,

Старость с ног до головы?

Скоро ярмарка, сказали,

Жди, ценителя найдёшь.

Все глядели, да не взяли,

С чем пришёл, с тем и уйдёшь.

Старость – старая кручина,

Не огонь и не зола.

Не дитя и не мужчина,

нет добра в ней, нет и зла.

ПОМИРАЮ

Исцели, я жду ответа,

От напасти помираю.

Губ медовых дай отведать,

Я без сласти помираю.

Что со мной, спросить бы гоже.

Моё горе с морем схоже.

В мире нет другой такой же.

Мир, от страсти помираю.

Светоч мой, моя лампада,

Сердцу так нужна отрада.

Мне других врачей не надо.

Без участья помираю.

Перевод Аллы АХУНДОВОЙ

Ашуг РАДЖАБ

(1812–1887)

ЧТО ЖЕ ЭТО!

Грудь мою пронзить желая,

Мечет стрелы дорогая,

Я смиряюсь, полагая:

Это – щедрости примета.

Милая не мелочится:

Человека – не вещицы –

Ей совсем не жаль лишиться –

Коль не щедрость, что же это!

Блеску нового наряда,

И тому душа не рада,

День, когда расстаться надо,

Я концом считаю света.

Прекрати, душа, роптанье,

Не стереть предначертанья!

В мудром слове – сочетанье

И совета, и завета.

Заставлять в ногах валяться –

Можно ль этак забавляться!

Заноситься, похваляться –

Не к лицу мужчине это.

МЕНЯ

Дай избавленье или же убей,

Но только не казни тоской меня.

Без состраданья к участи моей

Изводишь мукой нелюдской меня.

Спугнули соловья и он притих,

А сыч на розу смотрит, как жених…

Пришли мне горстку снега с гор своих,

Умерь мученья, успокой меня.

Сгорать, как мотыльку, досталось мне

В огне любви – немыслимом огне.

И кто со мною станет наравне,

Оспорит тут какой ашуг меня!

Всегда скорблю, не ведаю утех,

А в чём, скажи, вина моя, иль грех?

Рукою нежной мир ласкает всех,

Карает же стальной рукой меня.

Отвратней вод застойных жизнь моя,

Не знала дней достойных жизнь моя,

Прошла в слезах да стонах жизнь моя,

Хотя бы взгляда удостой меня.

РАЗЛУЧИТСЯ

И брови, и глаза твои манят –

Как можно мне с тобою разлучиться?

Соприкасаться косам не давай –

Пускай одна с другою разлучится!

Я сжалиться любимую просил,

Извёлся, изнемог, лишился сил.

Злодей, что погубить меня решил,

Пусть с верою святою разлучится!

Любовь не уберёг, себя не спас,

С любимою расстался в скорбный час.

Желаю тем, что разлучили нас,

И с домом, и семьёю разлучиться!

Раджаб не знает ни ночей, ни дней,

Поёт и заклинает всё сильней.

Чтоб Негодяю с Гурией моей,

Как прежде, дорогою разлучиться.

Сад любви и мудрости - 4

Сад любви и мудрости - 4Выпуск 3

Спецпроекты ЛГ / Азербайджан - жемчужина Турана / Азербайджанская ашугская поэзия

Теги: Азербайджанская ашугская поэзия

Ашуг АЛЕСКЕР

(1821–1926)

ПОДХОДИТ

Как плавно, как славно идёшь, Салатын,

Хмельная походка дороге подходит,

Сверкает одежда шитьём золотым,

Монисто тебе, недотроге, подходит.

Цветастая шаль и платок расписной,

Случайный прохожий, встречаясь с тобой,

Мгновенно теряет и ум, и покой, 

Объятый невольной тревогой подходит.

Мы бед, причинённых тобой, не сочтём,

Есть ямочка на подбородке твоём,

И родинка есть небольшая на нём,

И ямочке той неглубокой подходит.

Черны твои кудри, черны и густы,

Самшитовы руки, белы и чисты,

Изящным, как ты, тонкостанным, как ты,

Серебряный пояс широкий подходит.

По-ангельски кротко – прекрасен твой лик,

И рот у тебя, как бутон, невелик,

В букете – фиалка, тюльпан, базилик,

Подобное яблокощёкой подходит.

НЕ ПЛЯШЕТ

Красавицы, есть просьба у меня:

Пусть милая, скажите ей, не пляшет.

Ей, молодой, охота поплясать,

Но пусть среди чужих людей не пляшет.

Пусть меньше будет распрей и скорбей,

Пусть каждый будет с ровнею своей,

Над розой пусть кружится соловей,

Пусть рядом с розой сыч-злодей не пляшет!

Мне красоту изустно восхвалять,

Язык – моё перо, а грудь – тетрадь.

Нет больше сил, устал я петь-играть,

А твой гранат в горсти моей не пляшет!

КОСЫ ТВОИ

Тебя не обижу – послушай меня,

Чернеют, красавица, косы твои,

В пристрастье к очам твоим серым виня,

Со мною расправятся косы твои.

Ты тоже несчастна, как я разглядел,

Разбитое сердце, печальный удел.

Такой соколицей сарыч завладел,

Теперь не избавятся косы твои.

Я, странник влюблённый, пою от души.

Рассыпались косы – скорей причеши.

И тело, и грудь у тебя хороши,

Но больше мне нравятся косы твои.

Я УВИДЕЛ

Я шёл, дорога вывела к ручью.

И что же на поляне я увидел?

Лежит и стонет, и трепещет лань,

И раны бедной лани я увидел.

Глазами водит, дышит всё слабей –

Не пощадил её стрелок-злодей,

И сердце он пробил навылет ей,

И смерть в глубокой ране я увидел.

Такую рану поздно зашивать,

Мне водопадом грозно бушевать,

С дитём навеки расставалась мать,

И это расставанье я увидел.

НЕ ОБИЖУСЬ

Захочешь – казни или в рабство возьми,

Послушен я воле твоей – не обижусь.

Я в степи уйду, как Меджнун, от любви,

Убить пожелаешь – убей, не обижусь.

Желтея, как воск, я томлюсь до зари,

Ты только улыбкой меня одари.

А после мой дом развали, разори,

Добра моего не жалей, не обижусь.

Влюблённый ашуг Алескер – это я,

Краса чернобровая – гибель моя.

В могилу меня положи у ручья.

Ходи по груди моей, не обижусь.

Я НАШЁЛ

Тоскою запиваю грусть мою –

Такое угощенье я нашёл.

Скупаю муки, горе продаю –

Пути обогащенья я нашёл.

В разлуке не тужить я не могу,

Ни умереть, ни жить я не могу,

Тебе, любовь, служить я не могу –

Винюсь, чтобы прощенье я нашёл.

Не мучь разлукой снова, пощади,

Уж места нет живого, погляди,

Не поминай былого, подожди,

В чём было упущенье, я нашёл.

Теперь скорей бы ярмарка, скорей,

Я там бы показался средь людей

С невиданной жемчужиной моей,

Что всем на восхищенье я нашёл.

НЕ ГРЕХ

Вино запретил мусульманам пророк,

Но с горького горя упиться – не грех.

Для друга смертелен малейший попрёк,

С врагами на брань не скупиться – не грех.

Мужской неразрывен до смерти союз,

Но если приятель – изменник и трус,

Башку отщепенца сменяй на арбуз,

От ложных друзей отступиться – не грех.

Я многое в жизни с годами постиг:

Бывает, что сердце – одно у двоих.

Тогда, хоть весь мир восстаёт против них,

Встречаться в тиши и любиться – не грех.

Ашуг БАСТИ

(1843–1936)

ПОТЕМНЕЛА

Холодные ветры стучат в мою дверь,

И светлая доля моя потемнела.

В горах моих тьма поселилась теперь,

И небо во мраке, во тьме без предела.

Измучило время лихое меня,

И суд, и управа – капкан, западня.

Мишенью для стрел, мотыльком для огня

Душа моя стала, витая несмело.

Душистые дыни похитил злодей

И дерево жизни лишилось ветвей.

Свирель не поёт, не лепечет ручей,

Убит Ханчобан, и Басти помертвела.

Тускнеет и вянет надежда моя,

Пожизненный траур – одежда моя.

Вселенная стала тюрьмою, а я –

Невольницей в ней без души и без тела.

ЗАЖИВО СГОРЕЛА

Стрела любви расщеплена,

Свеча души моей истлела.

На землю рухнул сокол мой,

Что в небесах не знал предела.

Была иною жизнь моя,

Да извела судьба-змея,

Навек рассталась с милым я

И навсегда осиротела.

Судьба захочет извести –

Никто не сможет нас спасти.

И если спросят: что с Басти?

Скажите: заживо сгорела.

Я ПРИШЛА

Вместо белых облаков

Туча тёмная пришла,

В междугорье ночевать

Мгла бездомная пришла.

Что творится – не поймёшь!

Грянул гром, полился дождь,

И прошла по сердцу дрожь,

Будто молния прошла.

Ханчобану моему

Вдвое хуже одному,

И к печальному холму

Я безмолвная пришла.

Там зарыт, где был убит,

Ты, любимый мой джигит,

Не узнал, кто здесь стоит,

И не вспомнил? Я пришла.

Ашуг Молла ДЖУМА

(1850–1925)

Пуговки

Любимая выходит на прогулку –

Я вижу: суть её наряда – пуговки,

Блестите вы, одна с другой сливаясь,

И я не отрываю взгляда, пуговки.

Сияньем вашим многие смутились,

Вы на груди и шее приютились,

И сами в песню эту превратились,

Мне даже сочинять не надо, пуговки.

Мне поясом бы стать в соседстве с вами,

Мы с вами тайно б столковались сами.

Как много вас! И между знатоками

Любая драгоценней клада, пуговки.

СОХРАНЮ

Ты нанесла мне рану – я прямую

Улику преступленья сохраню.

Не думай, что она умрёт со мною,

Она избегнет тленья – сохраню.

Уже устали и сова, и филин,

Но я остановить свой крик бессилен.

И слёзы, будто сгустки из давилен,

До светопреставленья сохраню.

И в судный день, призвав тебя к ответу,

Молла Джума предъявит рану эту.

Любой ценой убийственную мету

Во имя искупленья сохраню.

КАК РАССТАТЬСЯ?

О боже правый, что за наказанье!

С такою тонкостанной как расстаться?

Я, сбитый с толку, потерял сознанье –

С такою долгожданной как расстаться?

Лукаво смотрит и ступает смело,

Как будто топчет душу мне и тело.

А как кольцо на пальце заблестело!

С такою осиянной как расстаться!

Джума, печальным быть мне очень тяжко,

О горе не трубить мне очень тяжко.

Желанную любить мне очень тяжко,

И всё ж, с такой желанной как расстаться?

ИЩИТЕ

Друзья, на помощь! Родичи, на помощь!

Спасенье от моих скорбей ищите!

Мне птица счастья шлёт одни несчастья,

А где её гнездо? Скорей ищите!

Есть люди, что на хитрости готовы,

Для петухов и то найдут подковы.

Молла с ахундом нынче бестолковы,

Истоки правды для людей ищите!

Безумен я, где прок в моём совете?

Я крикну, что горю, – добавят нефти.

Я погибаю – тело после смерти

Вы рядом с суженой моей ищите!

ОДИН ИЛИ ДВА

Хорошего друга нельзя обижать –

Друзей настоящих один или два.

Из множества тех, что помянут меня,

Найдётся скорбящих один или два.

Ты – лампа, а я – ободок жестяной,

Я – твой соловей, разлучённый с весной.

Какое несчастье случилось со мной –

В понятье входящих один или два.

Бровям твоим чёрным нужна ли сурьма?

Нужна ли нам распря – подумай сама!

Не каждому тайну доверит Джума,

Молчанье хранящих – один или два.

СОЛОВЕЙ

Встречай весну, очнись от зимней дрёмы

И покажись скорее, соловей!

Как много дружб нарушено! Споёшься ль

Ты с розою своею, соловей?

Что голос показать тебе мешает?

Утрата ближних нас всего лишает,

И если траур петь не разрешает,

Я очень сожалею, соловей!

Молла Джума Салахзаде судьбою –

И болью, и любовью схож с тобою.

Что стоны! Их-то я и сам удвою –

Ты спой повеселее, соловей!

ФИАЛКИ

Я что сказал обидного тебе?

Я попросту жалею вслух фиалки.

Не обращай внимания, срывай

И собирай, как вешний пух, фиалки.

Весною на лужайках каждый год

Фиалочно-девичий хоровод:

Фиалка запах девушки вберёт,

А девушка впитает дух фиалки.

Красавицам блистать пришла пора,

Повсюду благодать – пришла пора.

Уж розам расцветать пришла пора –

Увы, сойдут на нет вокруг фиалки.

Ашуг Гурбан АГДАБАНЛЫ

(1859–1925)

ОТНЫНЕ

Страшили пятьдесят, а пережил –

И к ста годам не испугать отныне.

Душа моя, в бушующих морях

Ныряльщицей должна ты стать отныне.

Подходят злыми полчищами дни,

Как в крепость, в душу ломятся они,

И если осени весна сродни,

То лучше ей не наступать отныне.

Я соколицу выпустил из рук,

Мне вновь не расцвести, я – жёлтый луг.

Не вижу Сервиназ нигде вокруг,

Мне в поисках её рыдать отныне.

НЕТ!

Послушай, госпожа моя, послушай,

Тут ни крупицы нет обмана, нет!

Я рану показал – врачи сказали:

«Неизлечима эта рана, нет!»

Мне без любимой жизни нет на свете,

Но как же прекратить мученья эти?

Наверно, избавленье только в смерти,

Хотя она и нежеланна, нет!

Сумеет с этим справиться недугом

Лишь тот, то нас соединит друг с другом.

При жизни я готов к твоим услугам,

А вдруг очнёшься: нет Гурбана, нет!

ПОТЕРЯЛ

Нечаянно лицо твоё увидел

И ум, как говорится, потерял.

Не только ум, но жизнь свою и веру

Я из-за светлолицей потерял.

Блажен, кто, видя солнце на рассвете,

Молитву сотворит в минуты эти,

Ты – тоже солнце, я тебя заметил

И случай помолиться потерял.

Стоял Гурбан, внезапно онемевший…

Напрасно утешенье: «Нос не вешай».

Погибнуть лучше, чем прослыть невежей –

Такую соколицу потерял!

Ашуг Гусейн БОЗАЛГАНЛЫ

(1860–1941)

СЕГОДНЯ

У красавиц празднество опять,

Что за чудо предо мной сегодня!

Как сомкнулись брови – не разъять,

А лицо сравню с луной сегодня!

Светится дорога, свет кругом,

И в наряде, схожем с цветником,

Милая вошла в наш скромный дом –

Не молчи, мой саз родной, сегодня!

Помирился с той, которой мил,

С нею хлеб впервые преломил.

Я, Гусейн, воскликну на весь мир:

Это – праздник наш двойной сегодня!

ИЛИ НЕТ

Сказал бы я неучу слово одно,

Да кто его знает: поймёт или нет…

Пусть вашими будут чертоги, а нам

Хотя бы чердак отойдёт или нет?

Стремится отец наставлять хорошо,

Как сыну конём управлять хорошо.

Охотнику надо стрелять хорошо,

А счастье решит: попадёт или нет.

Боюсь я: садовник-умелец умрёт,

А в сад самовольно пришелец войдёт

И лучшую гроздь как владелец сорвёт –

Обида весь сад обожжёт или нет?

НЕ МОЖЕТ

Купчишке не показывай товар,

Которому цены он дать не может.

Скакун не подведёт, хотя и стар,

На нет сойти былая стать не может.

Вдали темнеют взгорья, погляди,

А я седею с горя – погляди.

Медь потускнеет, сколько не луди,

Как золото, она блистать не может.

Живу с моею совестью в ладу

И речь по справедливости веду.

Когда имён достойных нет в роду,

И отпрыск именитым стать не может.

Шаир Чобан АФГАН

(1866–1924)

ПРИШЁЛ

Я получил приятное письмо,

Привет любви и дружбы знак пришёл.

Да, я отвык от радости давно,

Мой чёрный день – не помню, как пришёл.

В горах – ручьи, фиалки – благодать,

А мне пора настала увядать.

Того, что было, вновь не увидать –

И в душу, как в ущелье, мрак пришёл.

Афгана горе жжёт всё горячей.

Простор земной, простор бескрайний – чей?

А если создан мир для богачей,

То почему в него бедняк пришёл?

Красавица

Какая поступь, а какие косы!

Мне волосок один продай, красавица!

Я подставляю грудь свою мишенью –

Ты копьями в меня кидай, красавица!

Молитесь Богу за её здоровье,

За белизну её и полнокровье.

Пусть будет соколицею в гнездовье!

Какую муку хочешь дай, красавица!

Но не замучь Афгана в одночасье,

Казнить невинных – тёмное пристрастье,

А если ты прикрикнешь: убирайся!

Пусть разорится весь ваш край, красавица!

ЛЮБИМАЯ

До светлого я дожил дня,

Добро пожаловать, любимая!

Ты снова вспомнила меня,

Добро пожаловать, любимая!

Присядь с дороги, отдохни,

Широкий пояс расстегни.

Давай былые вспомним дни,

Добро пожаловать, любимая!

Родные извещу края:

Пусть на исходе жизнь моя –

Тебя дождался всё же я,

Добро пожаловать, любимая!

ЗАБУДЬ АФГАНА

Как быстро ты забыла все, ханум,

Зачем ты уколола в грудь Афгана?

Сама же позвала, и я пришёл,

Да, видно, был никчёмен путь Афгана.

Когда такая пред немым вильнёт,

Заговорить пытается и тот,

Стыда ни капли, похоть так и прёт –

Смогла красотка обмануть Афгана.

Тебе отныне веры никакой.

Что за божба в развалине пустой!

Ослицам в самый раз жеребчик твой,

Взбесилась ты, оставь – забудь Афгана.

НЕ РАССЕРДИТСЯ ЛЬ?

Пируйте, веселитесь, господа!

Тот, кто в нужде весь век, не рассердится ль?

У вас шафранный плов – у нас бурда,

Кто даже хлеб забыл, не рассердится ль?

Шелка и шубы бурые у вас,

Зовётся кожа шкурою у нас,

У нас рабыни, гурии у вас,

Промолвить вслух – богач не рассердится ль?

Неправильно устроен этот свет,

И сердцу моему покоя нет.

Афган, не сосчитать народных бед –

Разумный человек не рассердится ль?

Хайят МИРЗА

(1885–1922)

ЗЛОБНАЯ СУДЬБА

В мечтах я сад растил и сторожил,

И ждал нетерпеливо урожая.

Обнёс я сад оградой из огня,

Сгорал садовник, ягод ожидая.

Я возле родника замедлил шаг,

Поныне смех подруг звучит в ушах.

У троп оленьих пропадал в горах,

Лань изловить напрасно полагая.

Из края в край, то горный, то степной,

Иду-бреду, забыл я путь домой.

И злобная судьба не сладила со мной –

В невольники взяла любовь слепая.

НЕ РАЗЛУЧАЙ

О небо, я прошу тебя:

Ты снег с горой не разлучай,

А также с розой соловья,

Гранат с айвой не разлучай.

Лукавый взгляд и лёгкий смех –

Я больших и не жду утех.

С надеждой никого из тех,

Кто слаб душой, не разлучай.

Любить кудрявую трудней,

Ведь каждый локон будто змей,

И всё же с милою моей,

С моей судьбой не разлучай.

МЕНЯ

Злодейка, что подругой притворялась,

С чинаром вровень ставила меня.

Священным называла минаретом

И то и дело славила меня.

Я с целым миром был готов сразиться,

Чтобы с тобой ещё тесней сродниться,

Теперь могу с покойником сравниться –

Ты до того ослабила меня.

Я сразу одряхлел, как в страшной сказке,

Я – пленный франк, невольник африканский,

Я – чёрный раб, а ты – сатрап заправский,

Надеть ярмо заставила меня.

Со мною локоны твои играли,

Пьянящий мускус свой в меня втирали.

Давно ль я спал с тобою, не вчера ли –

Сегодня ты оставила меня.

Ашуг ШАМШИР

(1893–1980)

НЕ ПОЙМЁТ

Невежда бессердечный не поймёт,

Ничуть не облегчит твоих мучений,

Наоборот, узнает – осмеёт,

И станет твой удел ещё плачевней.

Больного самодур не навестит,

А если и придёт, так навредит,

Сам дьявол у него в душе сидит

И тычет из-под всяких облачений.

Двуличные торгуют каждый миг,

В роду, в крови предательство у них,

Не привечай, а отгоняй таких,

Избавишься от лишних огорчений.

Шамшир, стократно повтори урок,

Усвой его, запомни назубок.

Ты завтра извлечёшь великий прок

Из нынешних бесед и поучений.

ПРИХОДЯТ

Зима прошла, весна в горах, весна,

Туманы погостить у нас приходят,

На праздничных эйлагах к родникам

Красавицы, лаская глаз, приходят.

Тепло повсюду солнцу слать пора,

Цветам лугов коврами стать пора,

Птенцам орлов орлами стать пора,

Приходит их заветный час, приходит!

Шамшир, а что творится там, в пути?

Чем ждать, я лучше был бы сам в пути!

Свирель – помощница стадам в пути,

Чабан придёт, как всякий раз приходит.

ЖЕЛАЙ

Желай народу новостей отрадных,

Цветам расти, земле цвести желай,

Обзавестись конями безлошадным,

Бескрылым крылья обрести желай.

Сдержись, когда обида пустякова.

Не мямли, не хихикай безголово.

Произнеси достойно два-три слова,

По самой сути речь вести желай.

Будь человеком, помни – рядом люди,

Шамшир тебя за мягкость не осудит.

Не помышляй ни о малейшем худе,

А только благо принести желай.

НЕ ЗАДЕРЖИТСЯ

Не обижайте, девушки, меня,

Слеза, что заблестела, не удержится.

Без красоты не проживу и дня,

Душа уйдёт из тела, не задержится.

Некстати навалилась тяжесть лет,

И спел бы, и сыграл, да мочи нет.

Прохожая, увидев, что я сед,

Не вспыхнет оробело, не задержится.

Слыл удальцом и я давным-давно,

И возвратить былого не дано.

И солнце, если клонится оно,

Хотя б и захотело, не задержится.

НАДО

Никчёмные смеются над людьми,

А им смеяться над собою надо.

Того, кто принародно чушь несёт,

Остановить ценой любою надо.

Веди себя скромней со знатоком,

Оставь ужимки, не вертись волчком.

Сперва подумай – говори потом,

В беседе быть учтивым вдвое надо.

У мастера учиться с малых лет –

Прямая это польза, а не вред.

Ашуг ли ты, учёный, иль поэт –

Составить имя не худое надо.

Ничтожных ради не старайся, брат,

Достойных ради не считай затрат.

Владеешь кладом – доставай и клад.

Достоинство велит мужское – надо!

Перевод Владимира КАФАРОВА

Как я был врагом перестройки

Как я был врагом перестройки

Литература / Портфель ЛГ

Поляков Юрий

Ирина Муравьёва и Леонид Эйдлин

Фото: ИТАР-ТАСС

Теги: эссе , Юрий Поляков

Попробую выразить ощущения, какие испытывает средней неизвестности литератор, внезапно прославившийся. Вообразите ничем не выдающуюся, скучно обыкновенную даму. И вот однажды она, невостребованно задремав в одинокой постели, просыпается ослепительной красавицей. Подруги в отчаянье озирают её скрипичную талию, переходящую в виолончельные бёдра, и плачут дома перед зеркалом. А мужчины, вчера едва замечавшие простушку, теперь с мольбой заглядывают в её глаза и с томительным зовом смотрят ей вслед. Комплименты, цветы, в глазах рябит от предлагаемых рук и сердец… Вообразили?

Тогда продолжим наш рассказ.

ВЕТЕР ПЕРЕМЕН

Нечто подобное случилось и со мной после выхода в январе 1985-го в «Юности» моей первой повести «ЧП районного масштаба». Так бывает, молодой автор своим творческим жалом вдруг попадает точнёхонько в некий общественный нерв, не обнаруженный почему-то опытными литературными иглоукалывателями. И вся читающая страна, как Иоланта, содрогается в коллективном прозрении: «Ах! Где были наши глаза?» На почти ежедневных встречах с читателями я чувствовал себя чуть ли не пророком, от которого ждут, по крайней мере, объяснения смысла жизни и политических прогнозов на ближайшие лет сто. Сначала я, конечно, робел, но потом ударился в оптимистическое визионерство. Мне верили, а число граждан, желающих немедленно со мной выпить, неумолимо росло, угрожая здоровью.

Как-то в начале 1986 года я пришёл в наше литературное министерство – Союз писателей СССР, расположенный в «доме Ростовых» на улице Воровского (теперь Поварская). Мне надо было оформить документы для заграничной командировки, о чём прежде даже не мечталось, а тут вдруг позвали в Болгарию! Иду и вижу: мне навстречу по узкому коридору, подобно тугому поршню, движется второй человек в СП СССР Юрий Николаевич Верченко. Он был настолько толст, что на самолёт ему брали два билета: в одном кресле не помещался. В коридоре разойтись с ним можно было, лишь нырнув в какой-нибудь кабинет. Что я и собирался сделать. Но этот прежде едва замечавший меня литературный генерал остановился, хитро улыбаясь, поманил пальцем-сарделькой и спросил:

– Знаешь уже?

– Что, простите?

– Не знаешь? Тогда слушай: вчера Михаил Сергеевич хвалил твоё «ЧП» на Политбюро. Сказал: побольше бы нам таких. Понял? Только не зазнавайся!

– Ну что вы! – Я замотал головой, изображая послушное смущение, которое так нравится начальству.

– Ладно, ладно, скромник! – Он глянул на меня с внимательной усмешкой раскройщика судеб.

Потом не раз я встречал в жизни этот примерочный взгляд начальства, выбирающего очередного кандидата на выдвижение. Меня двинули в 86-м, избрав сразу секретарём Московской писательской организации и СП РСФСР, а также членом правления СП СССР. Теперь, когда литературное сообщество превратилось в нечто среднее между профсоюзом бомжей и клубом вольных графоманов, понять степень моего возвышения трудновато. Чтобы люди, забывшие или по молодости лет не знающие номенклатурных раскладов, поняли, о чём речь, могу дать подсказку. Представьте: вы сразу стали членом совета директоров Газпрома, Роснефти и Сбербанка. Одновременно! Так понятнее? Остаётся добавить: в те далёкие годы известный писатель занимал в кремлёвской табели о рангах очень высокое положение. А как же! Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин, Брежнев – все писали книги. Ныне это место в прейскуранте начальственного благоволения отдано медальным спортс­менам, энергичным инвалидам-колясочникам и ночным мотоциклистам, прикрепившим к рогатому рулю наш триколор.

Когда перед съездом писателей СССР обсуждали новый состав высшего органа – секретариата, мудрый Георгий Мокеевич Марков, увидав в списке и мою фамилию, спросил: «Вы что, совсем хотите парню жизнь испортить?» И меня гуманно понизили – переместили в правление, а то бы я впервые в истории стал трижды секретарём. Но и без того мой вертикальный взлёт вызвал сдержанное негодование коллег и даже эпиграммы:

Гляжу с тоской на Полякова Юру

Писуч, активен, на лицо хорош.

Вошёл, он, словно лом, в литературу.

Куда ещё ты, комсомолец, прёшь!

Неведомый зоил обыграл известные стихи Ми­хаила Светлова про «комсомол шестидесятых лет»:

И скажет космос: «Кончилось пространство,

Куда ещё ты, комсомолец, прёшь!»

Центонная стихотворная сатира была и тогда в моде, просто никому не приходило в голову делать из этого профессию. Обиду и раздражение коллег понять можно: многие за право войти в какое-нибудь занюханное правление без устали интриговали, суетились, выполняли соцзаказы и гнули партийную линию так, что в конце концов сломали. К примеру, прозаик и главный редактор журнала «Октябрь» Анатолий Ананьев, не найдя своей фамилии в списке будущих секретарей, упал в обморок и оставался без сознания, пока ему не шепнули, мол, вставай, дурашка, – вписали тебя куда следует. А тут какого-то молокососа после первой же повестушки буквально опутали литературными лампасами с ног до головы. Обидно, да?

Тем временем в стране набирала силу перестройка. Мало кто понимал, что это такое. Просто помолодели лица вождей, в мае и ноябре восходивших на трибуну мавзолея, хотя остальное пока было по-прежнему: кролики шли – бобры стояли. Но в журналах нет-нет да появлялись запрещённые прежде сочинения вроде «Котлована» и «Собачьего сердца» или статьи о недостатках социализма, одолев которые, мы окажемся не в коммунизме, конечно, а в новом дивном мире, подозрительно напоминающем ароматно гниющий капитализм. Одним из первых на эту тему в статье «Авансы и долги» высказался бывший зять Хрущёва, экономист и писатель Николай Шмелёв. Когда я с ним знакомился, на меня пахнуло дорогим вирджинским табаком. По тем временам верный признак принадлежности к выездной элите. Люди стали раскованнее, говорливее, смелее. То, о чём раньше бурчали на кухнях, теперь можно было услышать в трамвае и даже на партийном собрании. А переимчивые эстрадники уже пели о «ветре перемен», не подозревая по своему невежеству, что, сея ветер, можно пожать бурю и даже цунами.

Воплощённым символом этих перемен был, конечно, генсек Горбачёв. После своих предшественников, похожих на мумии, ожившие по важной государственной надобности, он выглядел почти юношей, говорил быстро, без бумажки, даже бормотал, улыбался и всюду таскал за собой жену Раису Максимовну, похожую на районную прокуроршу, одевшуюся для похода в облдрамтеатр. Конечно, опытные люди, пережившие не одну кремлёвскую метлу – и железную, и кукурузную, – вслушиваясь в жизнерадостный клёкот нового лидера, качали головами, не понимая, о чём, собственно, он токует и куда ведёт. Но большинству было наплевать. Народ и в самом деле застоялся, хотел перемен. А тех, кто пережил настоящие перемены, сиречь революцию, и знал, что это такое – радикальное изменение уклада, оставалось уже совсем немного. Они пытались предостеречь, тот же Молотов, но кто же слушает пенсионеров, даже выдающихся? Жизнь страны оказалась в руках Манилова, окончившего высшую партийную школу и прочитавшего под одеялом пару диссидентских книжек.

Шёл, как я уже сказал, 1986 год. До настоящей, «хлестнувшей за предел» свободы было ещё далеко. Ещё песочили на парткоме коммуниста О., пытавшегося из Польши ввезти в СССР видеокассеты с эротическими фильмами, необходимыми, как поведал он, чистосердечно разоружившись перед партией, для сочинения интимных сцен в новом романе. Ещё сажали за антисоветскую пропаганду и чтение «Посева». Ещё военная цензура упорно, раз за разом, снимала из подписного номера «Юности» мою повесть «Сто дней до приказа», но в шелесте алых знамён уже появилась усталость – так трепещут осенние листья перед тем, как опасть.

Легендарный Евгений Габрилович (РИА "Новости")

ВЕЛИКИЙ ГАБР

Вдруг позвонил режиссёр Леонид Эйдлин и сообщил, что меня хочет видеть Герой Социалистического Труда Евгений Иосифович Габрилович. Я опешил: что понадобилось от молодого писателя живому классику, автору «Машеньки» и «Коммуниста»? Так, вероятно, ошалел бы изобретатель РШУ (рогатки школьной усовершенствованной), вызванный для знакомства творцом АКМ (автомата Калашникова модернизированного). Я помчался и с трудом нашёл Дом ветеранов кино (ДВК) на Нежинской улице, где мэтр обитал после смерти жены, всю жизнь продержавшей его даже не в ежовых, а в дикообразных рукавицах. Матвеевское в ту пору ещё не сообщалось с Можайским шоссе, отделённым от трассы огромным оврагом, на дне которого виднелись покосившиеся сараи и квадратики городских огородов с синими завивающимися кочанами капусты.

ДВК построили, выгородив участок на краю ближней сталинской дачи. Символично, что создатели великого советского кинематографа доживали свой бурный век в угодьях вождя, сделавшего «электротеатр» важнейшим из искусств, жёстко, надёжно и умело впрягшего синематограф в бронетелегу Советской державы. По чистым коридорам бродили знаменитые тени. На стенах висели застеклённые рисунки Эйзенштейна и Юткевича. Устроен ДВК был по последнему слову медицины и геронтологии, являя образец суперсовременной богадельни. Даже вход был оборудован пандусом для колясочников. Это полвека-то назад! Вообще, должен заметить, верхушка советской творческой и научно-технической интеллигенции умела взбить вокруг себя особый кокон комфорта, почти невероятный в условиях советского бытового аскетизма. Удобства эти нельзя было купить, а только выслужить у власти. Возможно, так оно и правильно. Если государственный муж может купить всё что хочется, зачем ему государство вместе с косоруким народом? Именно такие мысли посещают меня, когда я вижу в телевизоре иных нынешних министров.

Габрилович обитал в однокомнатной квартирке, заполненной книгами и старинными фотографиями. Широкую лоджию затеняли ветвями подросшие деревья. На столе стояла портативная пишущая машинка – вполне обычная, кажется, «Рейнметалл». Печатал мастер медленно, точно каждый раз заново отыскивал нужную букву на клавиатуре. А вот у Юлиана Семёнова, записного плейбоя советской литературы, помню, была крошечная, в две ладони, «Колибри» с перепаянным за большие деньги русским шрифтом. Отправляясь в командировку, отец Штирлица по особому разрешению выкупал полностью купе и весь путь, иногда многодневный, оглашал вагон непрерывным щёлком вполне законной машинки для печатанья денег.

Великий Габр был уже стар, скрючен, ходил с трудом, страдая ногами, но ум его кипел замыслами. Удивительно работоспособное поколение! Иногда мне кажется, талантливые люди, погибшие в Германскую, Гражданскую и Отечественную войны, сгинувшие в классовых, политических, партийных и религиозных разборках, удивительным образом передали уцелевшим свои нерастраченные жизненные и творческие силы. Возможно, существует такая ещё не разгаданная наукой закономерность, и когда в нынешних фильмах про «те ещё времена» советских энтузиастов изображают мятущимися доходягами, мне просто смешно. Не надо свою бледную немочь и душевную плесень приписывать предыдущим поколениям. Они были другими.

Сказав пару добрых слов о моей нашумевшей повести «ЧП районного масштаба», Евгений Иосифович предложил написать с ним в соавторстве оригинальный сценарий. О чём? Вы будете смеяться – о партии, точнее, о хорошем человеке, попавшем в номенклатуру. «Какая ерунда!» – воскликнет читатель, привыкший смотреть на «совок» с «хазаново-жванецким» прищуром. А вот и не ерунда! Писателей советской эпохи проблема коммуниста во власти волновала не меньше, чем вопрос престолонаследия – литераторов шекспировского круга. От личных качеств людей во власти жизнь зависит всегда. И совсем не важно, что у них в кармане – партбилет или жалованная грамота…

Конечно же, я с радостью согласился. Ещё бы – работать вместе с Великим Габром! О таком даже не мечталось! Кто не видел легендарную ленту «Коммунист» и не ронял слёзы, сострадая заведующему колхозным складом Евгению Урбанскому, застреленному ревнивым кулаком! Все смотрели и все роняли. Ставить будущую картину должен был талантливый Леонид Эйдлин, работавший до того вторым режиссёром с Сергеем Юткевичем на фильме «Ленин в Париже». Продолжительная творческая командировка в капстрану и шейный шёлковый платок придавали ему европейский вид, но судьба Отечества при этом его искренне волновала; в частности, беспокоило, что в Переделкино, где он с семьёй снимал на лето дачу Нади Леже (теперь там Зураб Церетели), перестали ходить молочницы из соседней деревни. Кстати, как-то недавно мне позвонил поэт Евгений Евтушенко и потребовал, чтобы я, пользуясь близостью к Путину, восстановил в нашем писательском посёлке почтовое отделение, как было при треклятой советской власти, а то теперь приглашения на посольские приёмы приходят к автору «Братской ГЭС» с непоправимым опозданием. Что и говорить: поэт всегда с людьми!

Габрилович сразу предупредил: героем фильма, точнее, героиней будет молодая привлекательная дама. Его вообще в качестве объекта художественного исследования больше интересовали женщины, мужчин он считал слишком простоватыми и малоинтересными для искусства объектами. Нашу героиню изначально должна была играть прогремевшая в фильмах «Карнавал» и «Москва слезам не верит» актриса Ирина Муравьёва, по совместительству жена Леонида Эйдлина. Дело в киношном мире обычное. Достаточно вспомнить Орлову и Александрова. Я, кстати, не против семейственности в искусстве, если в брачных объятиях соединяются талантливые люди, а вместе с фамильным сходством и дачей в Мамонтовке дети наследуют ещё и дар. Но талант, увы, не передаётся половым путём ни супругу в постели, ни младенцу в утробе. Творец распоряжается своими «искрами божьими» наподобие лотерейных выигрышей. Но об этом как-то подзабыли, и нынешнее российское искусство напоминает мне диспансер, где природа отдыхает на потомках. Бывают, конечно, исключения, но они редки, как уссурийские тигры.

Итак, я купил путёвку в ДВК, и мы сели за работу. Господи, что за жизнь! Отменное питание, прогулки по цветущим аллеям, а вечерами показывают недублированные западные фильмы или отечественные ленты «с полки» – из спецхрана Госкино. Сюжет сложился быстро. Мы попросту взяли его из жизни, тогда действительно во власть стали двигать новых людей, чем-то себя проявивших. Вспомните хотя бы мои два с половиной писательских секретарства. Впрочем, подобные коллизии и ранее были типичны для «производственного» ответвления нашей литературы. На эту тему писали и снимали многие, но безусловным лидером был драматург Александр Гельман, умевший неприязнь к социализму облечь в остросюжетную борьбу за чистоту идеалов, овеянных вдумчивым советским оптимизмом. Платили, кстати, за это хорошо. Надо заметить, ВКП(б) – КПСС любила советоваться с творческой прослойкой о видах на урожай и путях развития бесклассового общества. А вот тех, кто затеял шоковые реформы в 1990-е, мнение простонародья, включая литераторов, вообще не интересовало. Эпохе первичного капиталистического хапка художественные подтексты с двойными кодами оказались без надобности, и автор «Премии» исчез из искусства, оставив нам в отместку сына – галериста Марата Гельмана.

Окончание в следующем номере

Фестиваль не для жюри

Фестиваль не для жюри

Искусство / Портфель ЛГ / Пригласительный билет

Теги: искусство , театр , Юрий Поляков

С 1 по 17 ноября 2015 года в Москве пройдёт Международный фестиваль современной русской драмы «Смотрины», организованный при поддержке Министерства культуры РФ и Департамента культуры Правительства Москвы.

Он будет посвящён творчеству Юрия Полякова – известного прозаика и публициста, лауреата государственных премий, обладателя «Хрустальной розы Виктора Розова». Дебютировав в качестве драматурга в конце 80-х, Юрий Поляков сегодня является одним из самых востребованных авторов. «Смотрины» («Контрольный выстрел»), «Хомо эректус», «Левая грудь Афродиты», «Женщины без границ», «Одноклассники», «Как боги» – эти и другие пьесы идут в Москве, в России, СНГ и дальнем зарубежье, занимая прочное место в репертуарах театров и собирая полные залы.

Так сложилось, что в нынешней российской театральной реальности отечественная драматургия достаточно чётко делится на два вектора. Драматургия постмодерна существует преимущественно в режиме эксперимента – лабораторных эскизов, «поисковой» сцены, следуя столь милой западному театру стратегии деконструкции бытия. Она востребована фестивалями «современной пьесы» как российскими, так и зарубежными, активно раскручивается СМИ, пребывая, что называется, в тренде. Драматургам, хранящим верность традициям русского психологического театра, в него не попасть. Не секрет, что определённая часть театральной общественности старается их в лучшем случае не замечать, игнорируя тем самым интересы значительной части публики, предпочитающей видеть на сцене не маргиналов, упивающихся своей инаковостью, а персонажей одной с ней группы крови – одолеваемых теми же заботами и страстями. «Смотрины», которые, будем надеяться, станут регулярными, намерены восстановить нарушенный баланс сил, предоставив таким драматургам площадку для развёрнутого художественного высказывания.

Фестиваль сознательно отказался от принципа состязательности, предполагающего формирование некой «табели о рангах». Любая попытка ранжирования достаточно субъективна. Как показывает практика, независимо от масштаба и художественной позиции фестиваля, решение даже самого компетентного жюри вызывает больше возражений разной степени аргументированности, чем чистосердечного одобрения. Можно составить весьма внушительный список постановок, увенчанных лауреатскими лаврами, в том числе национального масштаба, которые только в фестивальном пространстве и существуют, годами кочуя с одного театрального форума на другой. С афиши родного театра они исчезают за сезон-два.

«Смотрины» делают ставку на спектакли, занимающие прочное положение в репертуаре своих театров, нашедшие искренний отклик у зрителя. Свои постановки представят МХАТ им. Горького, ЦАТРА и Московский театр сатиры, Белгородский академический театр им. Щепкина, Кировский областной театр драмы, Нижегородский драматический театр им. Горького, Пензенский театр драмы им. Луначарского. Среди зарубежных гостей – Городской театр из венгерского Кечкемета, Ереванский русский театр драмы им. К.С. Станиславского, Южно-Казахстанский областной русский драматический театр (г. Шымкент, Казахстан). Целый ряд театров присоединится к фестивалю в дистанционном формате. Волгоградский «НЭТ» и самарский «СамАрт», театры «На Васильевском» и Балтийского флота, Тульский академический театр драмы и творческий центр «Жаворонки» из Московской области,Владикавказский русский драматический театр им. Вахтангова, Иркутский драматический театр им. Охлопкова, Хабаровский краевой театр драмы будут играть спектакли по пьесам Юрия Полякова на своих площадках.

Специально для фестиваля «Смотрины» актёры расформированного недавно тетра имени Рубена Симонова сыграют в 564-й и, увы, последний, раз спектакль «Козлёнок в молоке», многие годы пользовавшийся неизменной любовью публики. В рамках фестиваля пройдут открытые репетиции новых постановок по произведениям Юрия Полякова: в новом сезоне Театр сатиры готовит к постановке «Чемоданчик», а театр «Модерн» – пьесу «Женщины без границ».

Церемония открытия Международного фестиваля русской драмы «Смотрины» пройдёт 1 ноября 2015 г. на сцене МХАТа им. Горького и завершится показом спектакля «Как боги». Закроется фестиваль 17 ноября на сцене Московского академического театра сатиры спектаклем «Хомо эректус».

ТАЙНА ЧЕТВЁРТОЙ ПЛАНЕТЫ

ТАЙНА ЧЕТВЁРТОЙ ПЛАНЕТЫ

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев / ФейсБука

Захар ГУСТОМЫСЛОВ

Теги: юмористические миниатюры

На прошлой неделе учёные НАСА сделали эпохальное сообщение: на Марсе есть жидкая вода. Якобы некие специфичные формы рельефа об этом неопровержимо свидетельствуют. Ну не совсем, конечно, вода (она в марсианских условиях просто не может существовать), а сильно концентрированный рассол. Интернет, как водится, разразился комментариями.

По словам заведующего отделом ядерной планетологии Института космических исследований РАН Игоря Митрофанова, о существовании воды на Красной планете, которая иногда выходит на поверхность, российские учёные знали уже 10–15 лет. Надо же, знали – и молчали! Неужели тоже государственная тайна?

Интересна версия председателя Комитета Госдумы по образованию Вячеслава Никонова. Он предположил, что «известием о наличии воды на Марсе США стремились перебить выступление президента РФ Владимира Путина с трибуны Генассамблеи ООН». Ну, это просто специфический юмор такой у политиков. Им простительно.

А вот предположение о том, что неожиданный интерес к Марсу проплачен создателями фильма «Марсианин», выглядит на удивление правдоподобным. Фильм этот вот-вот выйдет на наши экраны, и лишняя реклама ему явно не повредит. Приятного просмотра!

ТОВАРИЩ, ВЕРЬ!..

ТОВАРИЩ, ВЕРЬ!..

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев / Пламенные революционеры «Клуба ДС»

Добрынин Андрей

Теги: ироническая поэзия

По издательствам авторы ходят,

Но у них ничего не выходит.

То есть время от времени их издают,

Но вот денег нигде не дают.

По издательствам авторы ходят,

Но до них всё никак не доходит,

Что издатель – не друг, не помощник, а враг,

И горазд лишь на тысячи врак.

Труд художника – каторга, жизнь – кутерьма,

И издатель об этом наслышан весьма,

Но от жалости он беспредельно далёк,

Ибо любит лишь свой кошелёк.

Он твердит: «Вздорожала бумага!

До банкротства осталось полшага!» –

Сам же ездит кутить в Акапулько,

Вот такая занятная мулька.

Но подходит к финалу издателей век,

На расправу ведь крут трудовой человек,

Скоро встанет художников масса

На борьбу против вражьего класса.

Будет автор цениться тогда не за стиль,

Не за искренность чувства и прочую гиль,

А за верность руки и прицела,

То есть за настоящее дело.

Коль издателя жирного выследишь ты,

И завалишь его, и доставишь в кусты,

Где друзья тебя ждут с нетерпением, –

Лишь тогда назовут тебя гением.

Альтернативный словарь

Альтернативный словарь

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

Теги: юмористические заметки

Пустыня – допитая бутылка.

Отлучник – крем от загара.

Непоседа – старушка без единого седого волоса.

Жаргон – огнемёт.

Оскома – зимняя спячка у ос.

Шовинизм – предмет на курсах кройки и шитья.

Кашемир – торжественный обед на мирных переговорах.

Бурлеск – набор для зимней рыбалки.

Присядка – небольшой тюремный срок.

Порося – утренняя пробежка.

Гангстер – индийская стерлядь.

Горшок – впечатление от Кавказа, Памира, Альп.

Ушица – у-шу для начинающих.

Антиной и Антиох – два древнегреческих друга-оптимиста.

Павел ТЕРЁХИН

Капсула

Капсула

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев / Дас ист фантастиш

Теги: юмористические миниатюры

Пролетая окраиной Солнечной системы, инопланетный звездолёт сбросил капсулу – герметичную сферу диаметром десять метров.

Через 90 лет эта капсула должна была упасть на Солнце. Однако не прошло и половины этого срока, как она случайно попала в гравитационную сеть космического тральщика «КТ-19».

Капитан тральщика приказал обследовать непонятный объект. Его поверхность оказалась идеально гладкой – ни сварных швов, ни деталей крепления. Никаких надписей и рисунков тоже не было.

О находке было доложено на Землю. Космический совет при ООН разрешил доставить капсулу на околоземную орбиту. Для исследования.

На одной из орбитальных станций был построен специальный ангар. Капсулу бережно поместили туда и подвергли просвечиванию, простукиванию, прощупыванию и нейтринной спектроскопии. Результат был нулевым: содержимое и назначение капсулы оставались абсолютно неясными.

Человечество заволновалось. Собрались многочисленные эксперты. Посыпались мнения.

– Это послание инопланетного разума! – заявил первый эксперт.

– Это спутник-шпион! – отмёл его доводы второй.

– Это бомба, которая взорвёт Солнце! – шокировал всех третий.

Устав спорить, эксперты решили вскрыть капсулу. С соблюдением всех мер предосторожности разрезали сверхмощным лазером – и… зажав носы, ринулись вон.

Капсула содержала инопланетные продукты жизнедеятельности.

Владимир БЛАГОВ , САМАРА

Унылая пора, очей очарованье

Унылая пора, очей очарованье

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

Владимир СОЛДАТОВ

Теги: карикатура

Валерий ТАРАСЕНКО

Зоостишия

Зоостишия

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

Теги: ироническая поэзия

  

Летела саранча,

От голода урча.

  

Себя прекрасно чувствуют гиены,

Хотя не соблюдают гигиены.

  

Решили овцы: «Пора нам

Вернуться к нашим баранам».

  

Бычок бодался без мотива.

Рога – его преРОГАтива.

  

Не был принят в Щукинку налим.

И пошёл он, солнышком палим.

  

Отчего грустны гиппопотамы?

Похудеть не в силах их мадамы.

  

«Надо делиться!» – сказала амёба.

И отхватила кусок у микроба.

  

Жираф, хоть прятался в траншее,

А всё же получил по шее.

  

Подчинённых главный шмель

Подгоняет криком «Шнель!»

  

Весной бушует хор лягушек,

Которые сошли с катушек.

  

В умении дразнить гусей

Мы впереди планеты всей.

Владимир ВОРОНКОВ , ИТАЛИЯ  

Несколько признаков того, что вы интеллигент

Несколько признаков того, что вы интеллигент

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев / Ликбез "Клуба ДС"

Теги: юмористические заметки

n Вы пишете слово «интеллигент» не более чем с одной ошибкой.

♦ Если когда-то на людях у вас расстегнулась ширинка, вы помните об этом всю жизнь.

♦ Когда вы материтесь, люди удивлённо затихают.

♦  Во всех очередях вы обычно последний.

♦ Вы никогда не скажете про женщину: «Как была дура дурой, так ею и осталась». Вы скажете: «Время над ней не властно».

♦  Вас трудно представить за рулём «лендкрузера» или «бентли».

♦  Вы редко используете туалетную бумагу в качестве носового платка.

♦ Вы никогда не бываете довольны президентом, за которого сами же и проголосовали.

Вадим ЗВЕРЕВ

Клуб Любителей Афоризмов

Клуб Любителей Афоризмов

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

ЗавКЛАФом Николай КАЗАКОВ* / kazakov-aforizm@mail.ru

Теги: юмор

ИМЕНИННИКУМ

Мысли известных людей, родившихся в этом месяце

2 октября

Граучо МАРКС, американский киноактёр

Телевидение делает нас образованнее. При виде включённого телевизора я ухожу в соседнюю комнату и принимаюсь за чтение.

3 октября

Сергей ЕСЕНИН , поэт

Жизнь – обман с чарующей тоскою.

8 октября

Марина ЦВЕТАЕВА , поэт

Женщины говорят о любви и молчат о любовниках, мужчины – обратно.

13 октября

Ив МОНТАН, французский актёр и певец

Мужчина может иметь два, от силы три любовных романа на стороне, пока он женат. Больше – это уже обман.

18 октября

Генрих КЛЕЙСТ, немецкий писатель

Весёлые люди делают больше глупостей, чем грустные, но грустные делают большие глупости.

22 октября

Иван БУНИН, писатель, поэт, лауреат Нобелевской премии

Больше всех рискует тот, кто никогда не рискует.

29 октября

Жан ЖИРОДУ, французский писатель

Все верные женщины одинаковы. Они думают только о своей верности и никогда о своих мужьях.

АФОРИС

Иван АНЧУКОВ, ВОРОНЕЖ

ПЕРСОНА ГРАТА

Любовь с первого взгляда иногда заканчивается на втором слове.

Конец света – как Париж: увидеть и умереть!

Мордобитие в присутствии судьи – уже не драка, а спорт.

Чем больше счастья накуёшь, тем тяжелее с ним жить.

Трус не столько тот, кто испугался и убежал, сколько тот, кто остался и согласился.

Парадокс: с рогами муж, а пасти надо жену.

Увы, жизнь ничем иным не кончается.

Сергей СИДОРОВ,  Москва

БРАТ ТАЛАНТА

Чем лучше варит голова, тем меньше в ней каши.

Николай ЕРМАКОВ,  Москва

Многие люди готовы сдвинуть горы, лишь бы не пахать.

Алексей КУВЫКИН,  Нижний Новгород

Эшелоны власти… А ведь вполне можно обойтись несколькими вагонами.

Анатолий СЕРАФОНОВ,  Можайск, Московская область

Сила и ум не пропорциональны ни прямо, ни обратно.

Дмитрий ТИНИН,  посёлок Удельная, Московская область

Рядовым мошенником может оказаться и генерал.

Владимир ШЕСТАКОВ,  Кременчуг, Украина

Защитник красоты

Защитник красоты

Книжный ряд

Теги: Тонино Гуэрра , Уйти , как прийти

Тонино Гуэрра. Уйти, как прийти. К 95-летию мастера (составление, перевод, предисловие, комментарии Лоры Гуэрры). – М.: Бослен, 2015. – 304 с.: ил. – 2000 экз.

Эта прекрасно изданная книга – хороший подарок для всех, кто ценит настоящее поэтическое слово. Как и для тех, кто любит настоящее кино, построенное на полноценных сценариях, оригинальную живопись и мозаичные работы, а ещё – яркие воспоминания о людях, которые оставили большой след в искусстве, например, о Федерико Феллини, Андрее Тарковском или Сергее Параджанове. А ещё – самобытную драматургию или короткие философские новеллы…

А всё потому, что эта книга связана с именем человека, который органично сочетал в своём творчестве и жизни всё вышеперечисленное. И ещё многое.

Таким человеком был Тонино Гуэрра.

Мне посчастливилось общаться с мастером в Москве и у него дома в Италии. Думаю, он бы не согласился со словами из предисловия к этой книге, написанного его женой, соратницей, переводчицей его произведений на русский язык Лорой Гуэрра, которая, как она замечает, надеется, что ей «довелось донести до русского читателя поэзию последнего гуманиста нашего времени моего мужа Тонино Гуэрры».

Тонино, думаю, не считал себя последним гуманистом, иначе бы он просто не творил фактически до последнего дня своей жизни, ибо как можно творить, если знаешь, что гуманизм, человеколюбие на тебе кончаются и кому тогда всё это нужно? Но Тонино бы простил Лоре это преувеличение, поскольку дорожил своей русской супругой, женщиной с «глазами-блюдцами» или «сибирским котищем», как отзывался о ней один из великих итальянских кинематографистов после того как Тонино вывез её из Москвы ещё в советские времена и стал знакомить с друзьями. Тонино, будучи жёстким и требовательным к себе и своим трудам, был чрезвычайно доброжелателен, внимателен и даже нежен со своими близкими, друзьями и гостями своего дома и своих произведений.

Да и верил он, что не всё в мире людском потеряно, иначе бы не говорил в последние дни: «Я буду полезен потом, когда человечеству станут нужны сказки, а детство вновь обретёт фантазию, отнятую интернетом».

Он был великим мастером слова. Одних сценариев написал более чем к ста фильмам. Можно, конечно, написать и пятьсот, и, видно, это кому-то удалось или удастся. Но среди его сценариев – «Брак по-итальянски», «Красная пустыня», «Казанова», «Забриски-пойнт», «Подсолнухи», «Амаркорд», «Ностальгия», «Джинджер и Фред»… Иному сценаристу хватило бы и двух-трёх подобных, чтобы считать себя великим или даже гением, а Тонино так о себе не думал, хотя и цену себе знал. Он работал и работал, боясь лишь одного – чтобы мысли его куда-то не улетучились в большое пространство. Ищи-свищи их потом! В его доме в Пеннабилли комнаты были небольшими, а любимый кабинет почти что крохотным, и когда я спросил его, почему такая теснотища, он и ответил словами о своих летучих мыслях и идеях, которые неохота терять.

Да, он был мудрецом и энциклопедистом, к тому же он был и просто рукастым человеком, который мог придумать дверь с врезанным в неё кленовым листком из другой древесины и сам это смастерить, а потом все станут удивляться: и могло же прий­ти такое в голову! А мозаичный фонтан – ковёр-самолёт, который кажется парящим над землёй?! Это его фантазия! Его рисунки-наброски! Потом его с любовью соорудят в маленьком прибрежном городишке Червия, а не где-нибудь в центре Милана, забитом туристами.

Он хотел, чтобы красиво было везде, во всём и всем. И в этом смысле он всегда был и оставался большим ребёнком, который верит в добро и чудеса.

И других призывал верить и стремиться к хорошему, светлому, хотя вообще-то он был не пафосным, не патетичным, простым, как всякий по-настоящему великий человек, будь он физик, авиаконструктор, писатель или режиссёр-постановщик. Да кто угодно, хоть пчеловод или водитель троллейбуса.

Это уже на закате пребывания в этом мире он напутствовал мэров городов, лежащих вдоль русла его любимой реки Мареккьи: «Должны держаться вместе, поскольку вместе легче защищать красоту».

Вот такая была его забота. Он был защитником красоты, доброты и порядочности. В этом смысле, да, он редкая уходящая порода людей, для которых красота, особенно красота души, помыслов и поступков, дороже денег.

А ещё он очень любил Россию, где часто бывал, любил русских.

Его не стало три года назад. Но кажется, что распахнётся дверь с кленовым листом, войдёт седо­власый, красивый Тонино и певуче-мягко пригласит прогуляться по созданному им «Саду забытых фруктов». Кто ж откажется?

Владимир СУХОМЛИНОВ

Оглавление

«Фуд Сити» или «Пищеград»? «Золотой Дельвиг»: четвёртый сезон Встали с колен Боль за империю Контролёры собачьи Предвидения Данилевского Умиротворители и кидала из Незалежной Фотоглас № 39 Иностранные инвестиции – и зло, и благо Секрет притяжения Образы войны и победы Лауреатами стали: Нравоучения Фёдора Глинки Сталинская Алигерица Ушедшим – память и свеча... Романтизм житейских черт Наследие революционеров Ещё раз о «Весьма странной книге» Радость первооткрытий Прекрасная эпоха, до востребования «Антиубежище» Марка Бруммунда Вокруг расстрела поляков «Большой художник и благороднейшей души человек» Опасная трясина Процесс пошёл Вслух о нафталине Спор о духовности Пошлая волна Музыкой созданные шедевры Сад любви и мудрости Сад любви и мудрости - 2 Сад любви и мудрости - 3 Сад любви и мудрости - 4 Как я был врагом перестройки Фестиваль не для жюри ТАЙНА ЧЕТВЁРТОЙ ПЛАНЕТЫ ТОВАРИЩ, ВЕРЬ!.. Альтернативный словарь Капсула Унылая пора, очей очарованье Зоостишия Несколько признаков того, что вы интеллигент Клуб Любителей Афоризмов Защитник красоты Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg