«Знание-сила, 2000 № 12 (882)»

Знание-сила, 2000 № 12 (882) (fb2) - Знание-сила, 2000 № 12 (882) (Знание-сила, 2000 - 12) 3116K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Журнал «Знание-сила»

Знание – сила, 2000 №12

Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал

№12 (882)

Издается с 1926 года

«ЗНАНИЕ – СИЛА» ЖУРНАЛ, КОТОРЫЙ УМНЫЕ ЛЮДИ ЧИТАЮТ УЖЕ 75 ЛЕТ!

КОЛОНКА РЕДАКТОРА

75 лет

Журналу исполнилось 75 лет. Это радостно. И мы надеемся, что наши читатели отметят в душе своей этот неуловимый, но значительный миг перехода через юбилейный рубеж.

Однако совпало так, что именно в этот момент наше общество – и мы вместе с ним – входим в новую жизнь, причем никто, думаю, не знает, какой она будет. Я имею в виду не рыночную экономику, не перспективы приватизации или деприватизации. Совсем иное.

В прошлые времена журнал не раз менял свою направленность: был изданием для любознательных подростков, для юных техников, после войны – просто научно-популярным журналом широкого профиля. Но уже довольно давно он сложился как издание, рассказывающее о достижениях научной мысли, о человеке и о том мире, в котором он живет. Главную роль в таком самоопределении журнала сыграла Нина Сергеевна Филиппова, которая четверть века была нашим главным редактором.

Но мир становится другим. Не только потому, что религия и атеизм непринужденно соседствуют друг с другом. Но и потому, что в естественных науках возникло поле для сосуществования достаточно разных подходов. Скажем, в космологии можно принять ту точку зрения, что существует одна Вселенная, обладающая одиннадцатью измерениями, а можно – что существует несколько вселенных с привычными нам тремя измерениями.

Новое состояние естественных наук, учение о нестационарных процессах, глобализация финансовых и экономических процессов, широкое распространение компьютерной техники и Интернета, тесная информационная связь различных регионов мира – все это делает мир иным, нежели тот, каким он был еще совсем недавно.

И здесь перед редакцией встает проблема: как отразить этот мир соответствующим образом? В своих размышлениях, публикуемых ниже, Леонид Блехер говорит о том, что главная нынешняя задача – соотнесение. Соотнесение себя и мира, своей точки зрения и чужой, приятие возможности бытия этой чужой точки зрении.

Я считаю, что и будущее страны в известной степени зависит от решения этой задачи. Без этого невозможен переход от жесткой системы «развитого социализма» к демократическому обществу.

И поэтому редакция ищет новые пути для разговора с читателем. Не забывая в то же время и о прежних своих целях, поскольку новое состояние страны, переход к которому она мучительно переживает уже целое десятилетие, может быть эффективным – и экономически, и духовно – лишь в том случае, если будет опираться на современные высокие технологии. Знание – сила! – с удвоенной энергией говорит наше время. Сумеет ли, захочет ли страна пойти по этому пути?

Приближающийся рубеж столетий и тысячелетий изменит психологию восприятия времени, но как за ним продолжатся или переменятся идущие сейчас процессы? Ясно лишь, что высокие технологии и глобальные процессы изменят наш мир не меньше, чем он переменился при переходе из XIX века в XX.

Будем надеяться на лучшее.

С Новым годом, дорогие читатели!

С Новым веком!

С Новым тысячелетием!

Наш юбилей

Говорить о друзьях очень сложно, и все мы предпочитаем этого не делать из вполне понятного целомудрия. Но Блехер – не моя личная собственность, хотя и моя, конечно, тоже; Блехер – собственность журнала, да и я для него больше всего не сама по себе, а воплощение журнала.

Блехер – эталонный читатель. Я понимаю, есть и другие, вовсе на него не похожие, их много, типов читателя журнала «Знание-сила», и я многих из них неплохо себе представляю. Но Блехер – он свой, он стал родным за множество лет нашей дружбы. Он появляется, что-то мне немыслимое быстро-быстро, чуть задыхаясь и захлебываясь, рассказывает, потом убегает куда-то и не очень представляемые мной пространства, порой надолго, но стоит позвонить, позвать на помощь, предложить что-то стоящее…

Он сам примерно такой, каким он описал журнал в нашем разговоре: жадный к любому новому повороту мысли, увлекающийся до захлебывания, никого и ничего не боящийся (в свое время это его качество было особенно востребовано, и он не один год балансировал на грани, каким- то немыслимым образом не теряя при этом благоразумия). Он явный холерик, и журнал наделил своим темпераментом; интересы его простираются на все вокруг, и в этом он тоже вполне созвучен журналу.

Как он «разговаривает» с журналом, так и я часто «разговариваю» с ним, именно к нему мысленно обращаясь в поисках нужной интонации – ведь, на самом деле, нельзя писать в пустоту, не ощущая собеседника рядом с собой. Мне кажется, я обращалась к нему и прежде нашего знакомства, именно таким воображая себе своего читателя, но кто ж теперь скажет, это правда так было или так кажется мне сегодня, после многих лет нашей дружбы.

Одно точно: даже обращаясь к иным читателям, я все равно чувствую его рядом, и мне очень важно, чтобы ему было интересно нас читать, чтобы он тут же помчался кому-то рассказывать, что он у нас вычитал и что думает теперь по этому поводу. Мне становится не по себе, когда номер ему не нравится или статья его раздражает; я могу с ним не соглашаться, но мне все равно не по себе.

Такое вот получилось у нас взаимное признание в любви. Нормальной любви – с приливами и отливами, расставаниями и обязательным возвращением друг к другу, с огромным и трудным совместным делом – созданием журнала.

Ведь читать – это тоже творчество, сегодня вкладываемое в строительство новой культуры, выгораживание и обживание нового культурного пространства, новой интерпретации старых текстов и идей.

Мне без Блехера такую работу не осилить.

Ирина Прусс

Слово о журнале

по случаю его 75-летия сказал нашему корреспонденту наш давний читатель и почитатель, программист, социолог, с некоторых пор наш автор Леонид БЛЕХЕР

Журнал «Знание – сила» с самого начала – а начало это было в моем 8-9 классе, то есть 1964-1965 годах, – был для меня совершенно уникальным, потому что я его воспринимал не как журнал, а как мощное такое письмо-не письмо, рассказ-не рассказ, скажем, послание одного человека. Безусловно, одного человека. Тогда, по манере шестидесятых годов, фамилии авторов печатались такими маленькими буквами, их можно было пропустить, они мне ничего не говорили. Я их воспринимал не как авторов, а как технических работников, которые все это, грубо говоря, перепечатывают без ошибок. Для меня это было важно, потому что у меня появился совершенно удивительный друг.

То, что рассказывалось, складывалось в огромный единый мир. И у меня ушло года полтора-два на обживание в этом структурно очень умно устроенном мире. Он был цельный, это очень важно. Был необычайно яркий. Я до сих пор – прошло 35 лет! – великолепно помню те иллюстрации и фотографии, я их рассматривал снова и снова.

Это был мир человека настолько разнообразного, что он все время, захлебываясь, перескакивал с одного на другое. По моему темпераменту мне это было очень близко, я сам так разговаривал. Сейчас уже я не берусь утверждать, я сам был такой, с такой манерой разговаривать, или журнал показал, что запросто можно перескакивать с одного на другое, потом возвращаться к тому же – и ничего, можно держать одновременно десять тем и все их приводить к какому-то логическому концу. Такими мне вообще запомнились шестидесятые годы: мир стал калейдоскопом, и в каждом стеклышке отражалось все остальное тоже.

Мой друг «Знание – сила» великолепно владел языком, хорошим литературным стилем. Теперь, когда я перечитываю, я уже понимаю, что это просто молодежная проза, что тогда был такой московский стиль, но откуда мне, пацану из Жданова, маленького приазовского городка, тогда было это знать? Я получал это в чистом виде – вот он, текст, смотри.

Думаю, тогда журнал можно было купить. Не помню, чтобы у нас в семье его выписывали, отец выписывал другие веши. А я ежемесячно покупал журнал в киосках, каждый месяц, неукоснительно, никогда не пропуская – я ждал этой ежемесячной встречи.

В 13-14-15 лет меня больше всего интересовал естественный и технический мир, мир земли, мир физики, мир химии. И вот то, что все это рассказывалось великолепным языком, и эта интонация -захлебывающейся жажды рассказать – еще и про это, и еще про это, и про это, и вот сделали еще такое открытие, и смотри, как это интересно, – это порождало ощущения Алисы в Стране чудес. Передо мной разворачивались какие-то бесконечные секреты, которые прямо на моих глазах раскрывались. И на моих глазах, от номера к номеру, этот мир становился все интереснее, красочнее, человек, который его мне преподносил, становился все умнее и сильнее, и было четкое ощущение, что я расту вместе с ним. Это ощущение роста, которое поддерживалось еще моими гормонами, я вот сейчас просто явственно ощутил; полистал журнал тех лет – и вдруг вспомнил мои 15 лет…

Конечно, даже близко все остальное нельзя было ставить. Все остальные журналы были информационными. Функциональными. И только этот журнал был журналом нового мира. Я сформировался, желая быть для других таким же журналом. Я хотел бы быть «Знанием – сила». Так оно и получилось. В моей компании я был всегда человеком исключительно эрудированным. Человеком, который всегда мог перескочить с одного на другое и назад, с очень яркими, образными рассуждениями – фактически это и был журнал «Знание – сила». (Я говорю это в первый раз, я открываю тайну моей жизни, но сейчас мне уже за пятьдесят, и что уже теперь значат эти разоблачения моей юности, чего, вообще-то, бояться – поздно бояться…)

Помню, 1965 год был, по-моему, какой-то совершенно ошеломительный. Потом я уже привык, я уже знал, что мы еще встретимся, через месяц встретимся непременно. Я перечитывал его снова и снова. Я не понимал, зачем это делаю, я и так знал все статьи наизусть. Просто я хотел, чтобы со мной снова так говорили, я хотел снова услышать этот голос. Он меня подкреплял для того, чтобы мне самому так говорить.

«Знание – сила» срывал у меня все защитные механизмы: настолько были симпатичны эта интонации и это ощущение целостности, что у меня не было никакой критики, таким голосом в меня можно было впихнуть все, что угодно, я бы всему поверил сразу и навсегда. Такой открытости, такого доверия безоглядного никакой другой журнал не вызывал.

Можно было рассматривать каждый крошечный текст, три на четыре сантиметра, набранный супермелким шрифтом, в который вбито было очень много, и рядом картинка, ее тоже можно было рассматривать. И вместе они составляли уже не информацию, а знание. Не знание, а понятия. Не понятия, а мировоззрение. Все время шла игра на повышение. Я не получал того, зачем я приходил, я все время получал больше. В этом полная уникальность журнала, не знаю, как в мире, но у нас – точно. И среди современных ему журналов тридцать лет назад, и за все эти тридцать лет такого журнала больше не было. Все остальные в лучшем случае давали то, зачем ты к ним пришел. Это была их честность. А «Знание – сила» не то что обманывал – он всегда был больше меня. Это был удивительный старший товарищ.

Исключительную роль играло, как я сейчас понимаю, художественное оформление журнала. Исключительную! Такое тогда не было принято. Я жил в стороне от культурных течений, не знал, что у вас окопались отовсюду выгнанные художники, я воспринимал, как оно было.

Его невозможно было дочитать до конца, поэтому нельзя выбросить, как можно было выбросить прочитанный другой журнал. А это же картинка, верно? – ну как ее выкинешь?! На нее можно было снова и снова смотреть…

Я тогда научился у журнала, что лучше доверять миру, это очень методологически правильно.

Есть очень сильная связь между моим развитием, изменением и журналом. Четко обозначить эту связь невозможно, потому что я жил – и журнал жил, я менялся – и он менялся. Теперь я не могу сказать, то ли я менялся со временем и по-другому смотрел на журнал, то ли журнал менялся быстрее меня и менял меня. Наверное, одновременно происходило и то, и другое.

Потом я поступил в Ростовский университет, на мехмат. Пошла какая- то другая жизнь, в том числе и культурная, и я, студент, был ее активным участником. Уменьшалось значение информации, но увеличивалась роль высоких этажей: знаний – понятий – мировоззрения.

Сначала меня прежде всего притягивали в журнале математика, кибернетика, физика и химия. Позже заинтересовался психологией: у вас это был тогда Владимир Леви, с которым потом я имел счастье познакомиться, молодой Вадим Ольшанский.

У меня на факультете была кличка «Философ». Философия для математика – смежная наука, не знать ее было просто моветоном, Я не вылезал из университетской библиотеки, там было жутко интересно. Потребовалась выучка журнала, который давал невероятную мощность: можно делать и сделать все, никаких границ не существует. А поскольку я был очень здоровый, я мог работать на форсаже, даже не понимая, что это форсаж. Журнал давал мне пример такой мощности – он ведь оставался для меня одним человеком.

А в конце 60-х годов начался мой переход к социальным наукам – наукам, которые связывают людей, не рассматривают их изолированно, как, например, психология. Социальная психология, социология, история. Страшно интересным оказалось все, что касалось отражения одних людей в других.

Я был редактором факультетской скандальной газеты «Сигма». Все, кто учился тогда на ростовском мехмате, вспоминают ее с содроганием. Нас регулярно выгоняли из комсомола, потом брали назад; мы публиковали, например, Бродского, который тогда уже был в эмиграции. Газету я пытался делать так, как сделан журнал «Знание – сила». И не стеснялся исключительным варварством: мы оформляли газету, вырезая рисунки из журнала. Мы делали маленькие тексты на больших листах, соединяли их с журнальными иллюстрациями и добивались удивительного эффекта. Очень в этом преуспели. Я думаю, нас не выгнали окончательно из университета потому, что преподавателям тоже было страшно интересно, что мы выдумаем в следующий раз. То есть видно, что ребята – дураки последние, в политике ничего не понимают, способны только квартального искупать, к тому же Ростов всегда был веселым городом. Ну, в конце концов из комсомола совсем уж собрались выгнать, но я к тому времени кончал университет и интересы у меня появились другие: самиздат, серьезное. Вот Ростов и был моим переходом к социальной сфере.

Когда же началось мое сознательное гражданское существование, я стал ловить в журнале нотку, которую раньше не ловил: свободу. Раньше я ее не видел, не выделял, она была как бы заплавлена, разлита в текстах, а я воспринимал все целиком. Теперь я стал выделять и искать эту свободу, независимость. сознательное противопоставление вещам либо общепринятым, либо общедиктуемым. И вот тут я увидел авторов – на месте одного человека многих, каждый из которых действовал чуть по-своему.

Тут я как раз отправился в Москву, а Москва – город авторский, город людей, статусов и репутаций. Тебе уже обязательно надо знать, кто это сказал, кто это сделал. Я стал этих людей искать. В Москве найти можно все, что угодно, а я по ростовской привычке ничего и никого не стеснялся, так что тут я и познакомился с Аркадием Стругацким, Юрием Давыдовым, с Владимиром Савченко, с Володей Леви – все это в основном были авторы журнала, и это было совершенно естественно. Я не испытывал ни малейшего неудобства, когда с ними разговаривал, потому что знал, как они говорят, уже к тому времени лет десять. Давыдову я кусками цитировал его книги, потому что в свое время заучил их наизусть.

Нотка свободы, нотка борьбы – тут уже журнал не был одинок и уникален. Была еще, например, «Химия и жизнь» черненковская; правда, для меня там всегда было многовато химии и маловато человека – не гуманитарии даже, а просто человеческой ноты. И наук много, и знаний много, а человек-то один. И все это в нем помещается. И надо, чтобы был журнал, который как зеркало – чтобы в нем все помещалось, как во мне. В этом журнал и в 70-е годы оставался совершенно уникален. Но я уже понимал, что это все усилиями дается. Борьбой.

Я уж не знаю как, но эта борьба стала частью меня и моей жизни.

Мы когда-то встречали восьмидесятые годы, провожали семидесятые, и я всех спрашивал: какие года интереснее – шести- или семидесятые? Большинство отвечало: что за вопрос! Конечно, шестидесятые. Я тогда так не думал и не думаю до сих пор.

Я считаю, что семидесятые – годы стратегического отступления давящей идеологии и идеологического управления страной. Это было еще не паническое бегство, как в восьмидесятые, это было еще стратегическое отступление. Они еще огрызались, и надо было к этому относиться очень серьезно. Надо было брать каждый кусок, понимая, что вот эту высотку ты сегодня занял, завтра тебя собьют с нее, но послезавтра ты ее все равно возьмешь. Год за годом шло все лучше и лучше. Люди менялись, мысли их менялись, привыкали, что можно читать, можно знать. Все стало серьезней. И ставка была очень высока. Это годы побед, настоящих побед, хотя и людей арестовывали, и без конца что-то запрещали…

Журнал стал заточенным на противодействие властям. Нацелен. Сознательно. Выглядело это так: как только оказалось, что идеология не держит страну, она начинает отступать, – журнал шел за ней по пятам, захватывая все, что можно захватить. Я не знал тогда, как это все давалось: опубликовали статью – не опубликовали, кому потом за это врезали (все это составляло, по-видимому, суть деятельности Нины Сергеевны Филипповой) – меня все это не касалось. Я должен был получить номер, который был как боевая сводка, идейная боевая сводка: вот что они здесь сказали, значит, уже можно, уже отвоевано.

Я сейчас вспоминаю статьи Мейена, Яблокова, Любищева – вроде бы эго все в стороне и от борьбы, и от первых шагов к самопознанию: где мы оказались к этому моменту, кто мы теперь такие, куда нам двигаться дальше. Напрямую журнал этим не занимался, напрямую я ответы на эти вопросы искал в других местах. Но ведь все это люди, которые сами были намного шире и глубже своей плановой научной темы, своей плановой научной, формализованной, втиснутой в рамки сугубо научной коммуникации статьи – вот вся эта внутренняя человеческая свобода мысли была одновременно и частью борьбы за свободу вообще, свободу думать за рамками идеологии и за рамками профессиональных ограничений, и одновременно это было вырабатывание языка, способа думать свободно.

Значит, прежде всего свобода – свобода языка, свобода интонации. Никогда я не поверю человеку, который говорит штампованным языком. А второе – это цельность. Одна статья, тема, иллюстрация находила отражение в другой, все они как бы продолжали друг друга. И все были мне интересны. Даже география со своими плавающими плитами, про которые я ничего не понимал, кроме того, что я помру, а они все равно будут плавать, плавать – или не будут, потому что они вообще не плавают, но я и про плиты читал, вынужден был читать, потому что этому человеку, который «Знание – сила», почему-то очень было важно, плавают они или нет. А он все равно старше меня, этому человеку я безусловно и абсолютно доверяю, поэтому я должен это читать – я потом пойму, зачем мне это нужно.

У меня появились другие друзья – кто разберет, виртуальные, реальные, – но этот был все равно, каждый месяц. Две недели после получения я его читал, потом возвращался – как возвращаются к какой-то теме, о которой говорили неделю назад, и он может говорить то же самое, но я уже другой и читаю по-другому. В этом смысле в моих отношениях с журналом ничего не менялось, он оставался таким же, на своем месте.

Он был связан с определенными направлениями моей жизни. Безусловно, то, что я заболел историей, как только приехал в Москву, как только узнал, что, оказывается, существует Историчка, Историческая библиотека, стал там сидеть – все это заслуга только – я подчеркиваю: только журнала «Знание – сила», се исторических авторов, в первую очередь Натана Эйдельмана. Тут проявился один психологический эффект (потом он исчез). Когда я, читая, вдруг что-то понимал – какая-то вспышка в голове происходила, и я как будто впечатывался в то пространство, в котором в этот момент находился. Это была вспышка, только не света, а чего-то другого. И когда я снова в это пространство попадал, я сразу же вспоминал: вот здесь я понял, как обстоит дело! Так вот какие еще были варианты у нашей истории – Новгород; вот кто, на самом деле, был Азеф- Так вот что, на самом деле, происходило…

Так я дошел до философии истории. Дальнейшее движение к социальным наукам проделал уже сам, у журнала, насколько я понимаю, не было возможности этим заниматься, здесь был редут, который сдался одним из самых последних. Но что касается истории…

В моем окружении журнал всегда читали. Так, как я, как мне кажется, никто его не читал, но ведь я не знаю, как это выглядело со стороны, может, еще кто-то читал так же, только я этого не видел. Но, безусловно, он оставался в моем окружении журналом номер 1. Мои диссидентские друзья, мои друзья по работе – это пересекалось процентов на 70 – они все читали все номера «Знание – сила». Я работал программистом, работал во многих странных местах – например, в Вычислительном центре управления Мосгорплодоовощ, потом уже попал в ВЦИОМ и в Фонд «Общественное» мнение. И там, если я, слова не говоря, начинал обсуждать какую-то статью, все сразу понимали, откуда я ее взял.

Конечно, был «Новый мир», но мне мало было «Нового мира», я в другой возрастной группе. Там не было многого из того, что меня интересовало. Я очень люблю все, о чем пишет научно-популярная литература. Как люди придумали пистолет? Или ножницы? Почему? Зачем-то они это делали. А общественно-политические и литературно художественные журналы не занимались материальным миром вообще. Только – редко-редко – экономикой. По большим праздникам. Они человеческой душой занимались. А я человек очень материальный. Нет, конечно, мы читали и «Новый мир», и рвали его из рук тоже…

Семидесятые годы кончились где-то году в 1982-м, потому что уже при Андропове и Черненко начинались странности, как в оркестре, когда меняется музыка настраивают инструменты и возникает странный такой фон.

А потом в России стали происходить события. И тут мой человек, мой друг, с которым я к тому времени знаком был уже двадцать лет. сошел с ума. Было такое ощущение настоящей шизофренической раздвоенности, растроенности – ну, знаете, когда личность расщепляется на несколько разных персонажей чуть ли не с противоположными убеждениями. В одном месте рассказывается что- нибудь о религии, а в другом идет совершенно атеистический материал; в одном месте очень здорово говорится о почвенничестве, а в другом очень сильно оно же лажается, и все это в одном номере. Один человек не может так говорить. А взвешенной концепции для публикации разных точек зрения тоже не было. И нет, кажется, до сих пор. Один раз я это поймал, другой раз поймал – и стал журнала бояться. Полистаю, что-нибудь выберу, а остальное…

Я потерял возможность воспринимать журнал так, как воспринимал его раньше. И тогда моя концепция журнала стала работать против контакта с ним. Я на журнал не обиделся, но, как говорится, стал звонить все реже и реже.

С каждым годом, чем больше всего происходило, тем хуже становились мои контакты с журналом. Журнал раньше был для меня воплощением реальности. Как только перестал быть для меня таковым, я выбрал между журналом и реальностью – реальность. А я такой черно-белый человек, я не могу иначе.

Это я про восьмидесятые, в девяностые опять все пошло на сближение. Я снова время от времени бегаю с журналом, кричу, как там все здорово. Теперь это какой-то другой человек, я не очень его понимаю пока что, но поскольку я уже не питаю прежних надежд, я могу читать статьи – и они все равно интересные. Они глубокие. Там как не было, так и нет откровенной хрени. Мне очень жалко, что он исчез из продажи, я бы точно покупал каждый номер. Выписывать я по некоторым причинам не мог, ездить за каждым номером в редакцию тоже, а в киоске я бы точно покупал, и мне очень обидно, что он исчез из розницы. Я бы снова через 30 лет стал составлять библиотеку журнала «Знание -сила».

Журнал другой, я другой, ощущение реальности другое. «Черная дельта» Найшуля ни для кого не прошла бесследно. (Это когда с людьми что-то происходит, а они сказать об этом не могут, у них языка такого нет, понятий таких нет. Когда скорость изменений в обществе становится выше скорости их осознания.) Если это длится достаточно долгое время, то у людей начинается такое особое полуобморочное состояние. Они привыкают к тому, что вот произойдет что-то, и даже спросить не у кого. И спросить не умеют. И послушать некого. Я бы пошел просто послушал – так ведь не говорит никто. А говоруны вообще непонятно чем занимаются.

Безъязычие прежде всего ударило по говорунам-интеллигентам: во второй половине восьмидесятых они сильно растерялись и отстали. Множество идеологем наслаивалось друг на друга, путалось, не симфония, а какая-то какофония.

Сейчас все стали спокойней и ответственней. Люди как будто решили: я вот эту часть знаю, и я об этом написал, и отвечаю за то, что написал. Я не знаю, как все эти вещи соединить в единый мир, и не берусь все это соединять – но вот за это я ручаюсь, это действительно дубовый стол, я видел, я знаю, я тебе расскажу про это.

Многие другие журналы как-то длят свое физическое существование, но, на самом деле, скончались – как практически все наши толстые литературно-художественные кумиры прежних лет. Я не могу сказать про «Знание – сила», как про них, что это дохлый номер, здесь это не так.

Интонация изменилась, но журнал по-прежнему интересен мне интонацией. Она не идеологическая, но по отношению ко мне – уважительная. Журнал нашел способ говорить о том, что есть, не орудуя, не манипулируя ценностями. Ценности здесь – не рабочий инструмент. Здесь не собираются копаться у меня в мозгах – мне все-таки 50 лет, и я очень не люблю этого. Вот это главное. Иногда у меня возникает иллюзия, что мы с журналом смотрим на одно и то же. Не он смотрит на меня и что-то мне рассказывает, а он смотрит на что-то и я смотрю на то же самое, и я виском его чувствую.

Он мне раньше давал что-то; теперь у меня самого что-то есть – и это уже другие отношения. Мы оба стали богаче, каждый из нас. Дело не в возрасте, а в обществе, в том, что за последние десять лет мы очень многое пережили, и журнал, который хочет с нами со всеми разговаривать, должен учитывать это – что все мы, которым даже 30, 25 лет, очень взрослые люди. Надо по-другому говорить.

Но большего я тоже ничего пока сказать не могу. Это какой-то нулевой этап. Может быть, на этом нулевом этапе потом будет хороший дом. Как-нибудь бы продержаться до того времени.

Нет дискуссии. Разговора нет. Есть монологи. Хорошие, интересные, но мир изменился, я изменился, все мы выросли, повзрослели, и монологов мне мало, мне нужен разговор.

Одну задачу журнал не решает – ее никто не решает, и тот, кто хотя бы начнет ее решать, снимет все сливки. Эта задача – соотнесение. У нас у всех разные точки зрения. Никто не чувствует себя маленьким ребенком в темном лесу. И Алисой в Стране чудес тоже никто себя не чувствует. Поэтому пугать, захлебываясь, рассказывать, какие бывают ужасные рыбки пираньи, не стоит. Другое сейчас актуально: умение соотносить свою точку зрения с иной. Оказалось, пока реализуем себя – все нормально, а как только начинаем договариваться друг с другом – ничего не получается. Мы не умеем говорить друг с другом. У нас горизонтальных связей нет- Это – вся история России. Плюс массовое общество XX века, когда все горизонтальные связи были порушены, заменены вертикалями строго контролируемыми – а это вообще не связи, а фиг знает что. Для настоящих связей слов нету, потому что настоящих связей вроде бы нету – ну, и так далее.

Самая трудная задача, какая только есть – остаться самим собой, приняв другого человека, существование другой точки зрения. Если кто-нибудь найдет ту интонацию, в которой люди смогут, наконец, перейти от монологов к разговору, и при этом не передраться, и не поступаться чем-то очень важным в себе, то на эту интонацию люди начнут слетаться, как вот тот пятнадцатилетний пацан из Жданова на вашу интонацию 65-го года. Я о смене интонации, конечно, говорю как о внешнем выражении глубокой внутренней перестройки: за этим же стоит целый мир, специально устроенный, в котором каждый – не ученик, а участник, такой же строитель, как сосед, им только надо договориться, как вот этот угол лучше поставить, чтобы и целостности здания не нарушить и чтобы жить в нем хотелось. Снова исчез возраст, потому что 25-летний пацан и 50-летний хрен вроде меня – мы все в одной ситуации. Необходимо же договориться: с моим тестем, который был коммунистом, с оголтелым западником – все равно с ним надо договариваться. Вот как это сделать, как я должен относиться к миру, чтобы это включало мнение другого человека?

Что превращает два монолога в диалог? Как люди переходят от бесконечного монолога, с которым рождаются, к настоящему диалогу?

Не знаю.

«ОТ 0 ДО 2000»

Сергей Смирнов

Вновь на грани веков

Очень мы любим разные юбилеи. Ах! 20 веков назад в Палестине родился Иисус Христос! Ох! 10 веков назад князь Владимир крестил Русь! Эх! 300 лет назад царь Петр основал Санкт-Петербург, а Ньютон стал президентом Королевского общества! Ух! 200 лет назад родился Пушкин, а Гаусс написал «Арифметические исследования» – основу современной алгебры! И так далее – хватило бы междометий…

И вот очередной юбилей: сто лет назад Пуанкаре и Гильберт сделали на первых между народных конгрессах два доклада о развитии математики. Оба лидера старались угадать судьбу своей науки в грядущем веке и в меру сил повлиять на развитие международного ученого сообщества. Прошло сто лет: что сбылось, что удалось, что не состоялось? Есть ли смысл делать такие прогнозы впредь? Если да, то почему их не сделал раньше Ньютон или Гaycc? Не потому ли, что сообщество ученых изменяется за один век столь же радикально, как персоны его лидеров?

Например, Ньютон работал в одиночку: он предпочитал диалог с природой беседам с коллегами. Понятно, что он был плохой лектор, хотя очень внимательный слушатель и читатель. Ведь даже зеленый мальчишка или выживающий из ума старик может нечаянно высказать такую мысль, которая заиграет в полную мощь в руках мастера! Именно таким мастерам прядущих поколений Ньютон адресовал скупые намеки и вопросы об основах физики, рассеянные в предисловиях к его книгам. Как передается тяготение от тела к телу? Из каких частиц состоит свет, и почему не удается опровергнуть гипотезу Гюйгенса, будто свет состоит из волн? Какие математические принципы регулируют симметрию природных тел? Все это – новые аксиомы старой физики, которые Ньютону не удалось угадать.

Напротив – вопрос о новых аксиомах и определениях МАТЕМАТИКИ Ньютона совсем не заботил. Зачем строго определять понятия «флюксии» и «флюенты», если и без того ясно, как с ними работать? Если каждую полезную функцию можно изобразить графиком и разложить в степенной ряд, то стоит ли размышлять о том, ПОЧЕМУ это удается? Мир полон увлекательных задач, поставленных Богом или природой; сначала надо их решить, а потом станет ясно, почему они поддаются решению!

Сто лет спустя Гаусс был бы рад рассуждать о науке столь же беспечно и уверенно. Но увы – это не получалось. Удачная попытка построить правильный 17-угольник с помощью комплексных чисел привела к удивительному открытию: НЕВОЗМОЖНО построить правильный 7- или 9-угольник! Значит, в математике есть свои неразрешимые проблемы – вроде вечного двигателя в физике! Доказать их неразрешимость удается, лишь вводя строгие определения удачно выбранных понятий. Таковы в физике сила, энергия и импульс, а в математике – поле и кольцо, группа и векторное пространство.

После осмысления этих вещей выполнимость или невыполнимость многих построений циркулем и линейкой стала простым следствием из делимости размерностей числовых полей; неразрешимость в радикалах уравнений пятой степени следует из отсутствия нормальных подгрупп в группе перестановок длины 5. Напротив – недоказуемость евклидова постулата о параллельных прямых не потребовала новых понятий или определений. Зато понадобились два примера необычно изогнутых поверхностей: сфера и псевдосфера.

Таким путем Гаусс и его наследники (Галуа, Риман, Куммер, Кляйн) открыли с XIX веке своеобразный закон сохранения и превращения научных понятий и законов в новые научные проблемы – или наоборот. Тот и другой процессы требуют высочайшей активности ученых людей. Так, Архимед пытался понять законы движения планет с помощью численных экспериментов и механических моделей. В этом деле великий грек потерпел неудачу: не владея позиционной записью чисел, он тратил слишком много времени на довольно простые расчеты. В XVI веке десятичная запись целых и дробных чисел стала достоянием всех просвещенных европейцев: сразу после этого Кеплер успешно решил астрономическую проблему, над которой бился Архимед.

Тогда же нечаянное техническое чудо – подзорная труба -произвело революцию в наблюдательной астрономии. Галилей открыл спутники Юпитера и заметил вращение Солнца вокруг его оси; Гюйгенс обнаружил кольцо Сатурна и построил точные часы с маятником; и так далее. Очутившись в центре такой революции и активно продолжая ее, Ньютон не имел ни времени, ни охоты задуматься: каковы движущие силы этого стихийного процесса и что делать ученым людям, если он начнет затухать?

Полвека спустя такое затухание стало очевидным фактом и вызвало две разные инстинктивные реакции ученого сообщества. Одни удальцы начали ЭКСПОРТ плодов «механико-математической революции» в сопредельные области естествознания, прежде всего в химию, где азартная охота за новыми элементами переросла в изучение атомов и молекул. Другие энтузиасты увлеклись научным образованием немалого множества просвещенных европейцев. Пусть ВСЕ поймут величие открытий Галилея и Ньютона! Тогда многие захотят им подражать – и, авось, у некоторых счастливцев получится что-нибудь стоящее…

Получилось много всего: от аэростата до гильотины, от паровой машины до государственного культа Разума, от египтологии до электромотора. Все это Гаусс наблюдал своими глазами: многое он испытал на своей шкуре. И решил для себя: в экспорте научной революции он участвует, но в массовом просвещении любителей-полузнаек – нет! Ибо учитель не вправе оставить пробужденных им учеников на произвол судьбы: он должен указать им не только пути, ведущие к открытиям, но и способы избегать дурного воплощения этих открытий. Таких способов Гаусс не нашел. Оттого многие юноши, заразившись от геттингенского мудреца любовью к математике, уезжали доучиваться и работать в Берлин или Париж – туда, где нечаянно сложились тесные ученые содружества.

Их организаторы – Фурье. Якоби, Дирихле – заметно уступали Гауссу и Ньютону калибром своих научных достижений. Но благодаря душевной открытости они стали властителями дум очередного поколения европейских ученых. Благодаря их усилиям обновленное математическое сообщество в XIX веке не отставало от великих успехов физики и химии. Вспомним такие пары научных ровесников, как Фарадей и Риман, Максвелл и Кантор, Кельвин и Вейерштрасе… К концу века на плечах этих гигантов выросли Пуанкаре и Гильберт.

Их обоих обожгла внезапная война 1870 года. Но Гильберт рос в Кенигсберге – столице победившей Пруссии, а Пуанкаре рос в Нанси – на французской земле, захваченной пруссаками. Понятно, что Пуанкаре всю жизнь чурался политики – подобно Ньютону, выросшему в разрухе английской революции, или Гауссу, разоренному войнами Наполеона. Гильберт тоже не увлекся политикой: его увлекла наука. Но для Гильберта математика не стала наркотиком, заслонявшим неприглядную реальность. Он предложил немцам и прочим европейцам иной путь интеллектуальных трудов и побед – не связанных с массовым кровопролитием, но доставляющих не меньшую радость, чем победа на поле боя. Характерно, что наставником Гильберта в педагогической работе стал блестящий немей Кляйн, недавно побежденный и сломленный в честном бою гениальным французом Пуанкаре.

Оба молодых человека одновременно увлеклись прекрасной дамой – теорией функций комплексного переменного. Среди таких функций обнаружились особенно красивые – связанные с геометрией Евклида или Лобачевского общей группой симметрий. Как велико множество этих красавиц? Кто первый найдет все такие функции? Началась изнурительная гонка к желанной цели:

Пуанкаре пришел к финишу первым,

Кляйн отстал и надорвался. Что делать дальше?

Победитель-француз ощутил себя богатырем и отправился на поиски новых богатырских задач в сопредельные сферы: в небесную механику электродинамику и в теорию дифференциальных уравнений. Побежденный немец ощутил предел своих творческих сил и решил стать просветителем – вовлекать в научный поиск новые поколения молодежи. Но Кляйн понимал, что сам он не сумеет довести молодежь до высших вершин науки: это под силу лишь первооткрывателю, который действует скорее живым примером, чем мастерством педагога. Чтобы вырастить дружину гениев, нужно иметь хоть одного гения-самородка. Кляйн следил и ждал. Вскоре он заметил молодого Гильберта и решил: вот мой соратник и наследник!

Подобно Ньютону, Гильберт не был вундеркиндом. Он просто находил огромное удовольствие в размышлениях о науке, постоянно думал о ней и старался решать новые красивые задачи из всех областей математики. Для начала Кляйн решил превратить «вольного охотника» в универсального ученого. По его инициативе Германское математическое общество поручило Гильберту и его друзьям составить доклад о современном состоянии теории чисел – через сто лет после того, как ее преобразил Гаусс. Этот труд вылился в учебник объемом 400 страниц. По ходу дела Гильберт открыл уйму новых фактов, ввел несколько необходимых понятий, доказал ряд давних гипотез, нашел много новых трудных задач для себя и своих коллег. Оценив этот успех, Кляйн принял все меры, чтобы переманить Гильберта из провинциального Кенигсберга в славный Геттинген. Пусть молодой профессор ощутит себя наследником Гаусса – и превзойдет его, сделавшись не только открывателем новых истин, но главою универсальной научной школы!

Этот план удался: в Германии выросла «школа Гильберта», наследниками которой являются все нынешние математики и большинство физиков-теоретиков. Как произошло такое чудо?

Составляя обзор теории чисел, Гильберт понял простую вещь: задачник столь же важен, как учебник? Более того – одно невозможно без другого, потому что труд исследователя состоит в чередовании двух разновидностей работы. То решается новая задача – для этого приходится вводить новые понятия или угадывать необычные сочетания знакомых понятий. То автор пытается соединить ворох новых фактов и объектов в цельное здание – при этом на стыках блоков вспыхивают, как искры, новые задачи.

Каждый исследователь поочередно занимается тем или другим делом, уподобляясь качающемуся маятнику. Учитель же следит за множеством маятников – учеников, своевременно добавляя им энергию в нужной форме: то подбрасывая новые задачи, то излагая новые понятия в форме лекции или главы учебника.

К 38 годам Гильберт стал кумиром молодых математиков Геттингена и задумался над более широкой проблемой: можно ли воспитывать все мировое сообщество ученых? Конечно, можно: вольно или невольно это делает каждый автор нового учебника или монографии, излагающий цельную модель одной из областей науки. Почему нет столь же популярных и глубоких ЗАДАЧНИКОВ по всем ведущим наукам? Это упущение нужно исправить! В 1900 году Гильберт построил свой доклад на Международном математическом конгрессе, как обзор 23 крупных проблем из разных ветвей математики, намечающих возможные направления роста древней науки.

Почти все они родились на стыках бурно развивающихся теорий. Так, норвежец Софус Ли ввел «группы Ли» симметрий физических процессов и дифференциальных уравнений, которые их описывают. Гильберт поставил задачу: классифицировать ВСЕ возможные группы Ли! Сделав это, мы опишем многообразие ВСЕХ возможных физических миров по типам их симметрии – так же, как геометры разобрались во множестве всевозможных кристаллов. Сделав это нелегкое дело, мы сможем заняться ПЕРЕХОДАМИ физического мира от одного типа симметрии к другому. Для этой цели Исайя Шур и его коллеги только что создали новую ветвь алгебры – Теорию Представлений Групп. Пусть на очередном конгрессе они познакомят нас с самыми трудными и важными задачами этой науки! А пока запишем общую проблему: создать аксиоматику всей математической физики…

Ньютон начал эту работу в механике; Лагранж и Гамильтон завершили его труд, выяснив роли действия, энергии и импульса в механической картине мира. Максвелл и Герц перенесли энергетический подход в теорию электричества и магнетизма. Остается математически увязать механику и электромагнетизм между собой и с новинками атомной физики – вроде электронов и рентгеновых лучей. Обновленная математика не имеет права отставать от обновления физики – так же, как было при Кеплере и Ньютоне! Для этого математики должны сделать свое сообщество таким же гибким и динамичным, каким стало сообщество физиков после трудов Фарадея и Максвелла. И конечно, мы должны превзойти физиков в полноте и цельности своей картины мира!

Такую программу действий и целей предложил ученому миру Гильберт в 1900 году Сейчас, сто лет спустя, видно, что программа была выполнена – и даже перевыполнена. Но беда в том, что перевыполнили ее не только математики! И не только ученые люди, заполнившие мир своими сообществами: от школьных кружков до «невидимых колледжей», процветающих в компьютерных сетях…

Столь же проворно и успешно действовали революционеры иного склада: политические и религиозные. Они апеллировали не к разуму профессионалов, а к чувствам толпы; призывали слушателей не к самостоятельным размышлениям, а к простым коллективным действиям, по примеру вождя-волшебника. Обещали не только великое счастье всем, кто уверует в их программу, но и великие бедствия всем несогласным. Эти обещания тоже были перевыполнены. В итоге человечество получило две мировые войны, чехарду разноцветных фашизмов и нацизмов, массовый голод и гражданские войны в «развивающихся» странах, устойчивые людоедские режимы – в странах, «среднеразвитых» по части техники. Наконец, полную атрофию доверия между властью и народом – в «самых развитых» странах современной Земли, которые сто лет назад казались путеводными маяками всего человечества.

Так причудливо воплотилась в XX веке давняя пословица: куда конь с копытом, туда и рак с клешней. К сожалению, гордый конь (сиречь, научное сообщество) не подумал вовремя о том, куда и как двинутся раки (а также щуки и лебеди), вдохновленные его примером, но возбужденные своими проблемами. Вот они и двинулись куда попало – вслед за самыми ловкими демагогами, не обремененными ни научной культурой, ни гражданской совестью. Результаты всем известны; эмоциональная реакция на них очевидна. А какова научная реакция на это природное чудо, нечаянно сотворенное человечеством в XX веке?

Первой реакцией стало появление нового жанра литературы – научной фантастики. Она помогает обывателю свыкнуться с непредсказуемыми социальными последствиями очередных научных открытий и их технических воплощений. Многим любознательным юношам эта литература помогла войти в науку; многие профессиональные ученые выразили в этом жанре те чувства и замыслы, которые им не удалось воплотить в научные теории. И самое главное: фантазируя о чудесах внеземной жизни и разума, писатели незаметно и ненамеренно подготовили читателей к общению с той искусственной жизнью, которую человечество плодит вокруг себя со все большей интенсивностью…

Вспомним, как еще в XVII веке проницательные ученые люди открыли две разновидности «нечеловеческой» жизни на Земле. Для этого Гуку и Левенгуку понадобился линзовый микроскоп, а Гоббсу – «политический телескоп», составленный из привычных универсалий исторической науки. В итоге Левенгук обнаружил вселенную МИКРОорганизмов, процветающих ВНУТРИ человеческого тела, а Гоббс заметил множество МЕГАорганизмов («левиафанов»), подчинивших человечество ИЗВНЕ. Таковы все организации, объединяющие людей: семья, племя, государство, церковь, партия, научное сообщество и т.п. Жить без них люди не умеют – так же, как они не могут жить без микрофлоры в кишечнике (общий вес которой равен весу мозга человека).

А в конце XX века лихие программисты нечаянно создали третий вид искусственной жизни. Он процветает внутри компьютерных сетей и состоит из программ разного уровня сложности: от «текстовых редакторов» до «вирусов». Эти новорожденные малютки сразу же проявили активность, достойную холерного вибриона, вируса гриппа или партии большевиков- Если люди не научатся регулировать размножение и эволюцию новых чудищ, то не все ли равно – который вид искусственной жизни уничтожит на Земле естественный вид разума, и возможно, станет его наследником (как описано в романе С.Лема «Непобедимый»)?

Все эти факты наводят на мысль, что не случайно конец XX века не отмечен такими титанами научной мысли, как конец предыдущего столетия или середина уходящего века. Математики Гильберт и Пуанкаре; физики Гайзенберг и Фейнман; биологи Крик и Ниренберг – все они были волшебниками ВНУТРИ своей науки, но не совершали чудес ВНЕ ее – на стыке с реальностью человеческого бытия. Показателен опыт А.Д. Сахарова – выдающегося физика, который оказался весьма неудачливым пророком в российской политике. Не потому ли, что наука XX века не доросла до решения самых сложных и насущных проблем земной ноосферы и биосферы? А если так, то успеет ли она дорасти до нужной мощи раньше, чем природа сотрет зазнавшийся человеческий разум с лица Земли?

Чего не хватает сейчас для создания общей теории развития самоорганизующихся систем – будь то биоценозы или политические партии? Кажется, не хватает главного: общего представления о возможной структуре такой теории. Ибо ее задачи совсем иные, чем были у лидерских наук XX века: математики и ящерной физики, молекулярной биологии и сравнительной лингвистики. Конечно, и теперь речь идет о моделировании некоего природного процесса, но не с целью ПРЕДСКАЗАТЬ его дальнейший ход (это невозможно, ибо процесс неустойчив), ас целью УПРАВЛЯТЬ ходом процесса путем слабых воздействий извне или изнутри, без полного понимания существа дела. Почти так же действует учитель в школе. Сознавая, что большая часть жизни детей недоступна его вмешательству, он старается за краткий срок урока пленить детское воображение красотою очередной научной модели и придать порядок детской тяге к творчеству, подбросив ученикам очередные задачи – неожиданные, разнообразные и не слишком сложные. И ведь неплохие результаты получаются! Порою удается воспитать ученика более умного, чем учитель. Нечто подобное предстоит сделать ученым XXI века: создать теорию развития самоорганизующихся систем, которая опишет также деятельность своих творцов!

Такое моделирование началось еще в 1970-е годы, когда физики, установив основные факты и законы мира элементарных частиц, вернулись в более близкий, но более сложный мир неустойчивых процессов. Здесь обнаружилась уйма чудес: странные аттракторы в механике, циклические реакции в химии, фрактальные множества в геометрии и т.д. Эти чудеса стали любимыми игрушками многих ученых разного профиля – и пошла удивительная игра, где ансамбль фигур неуклонно расширяется, а свод известных правил растет параллельно с количественным и качественным ростом ансамбля игроков. Ибо каждый участник игры приходит в команду со своей картиной мира!

Программист действует в стиле Ньютона: он строит модель развития мира в форме АЛГОРИТМА некой игры приходных СИЛ. Физик-теоретик старается понять закономерности ИЗМЕНЕНИЙ в этом алгоритме, вызываемых многократными спонтанными скачками в природной ЭНЕРГЕТИКЕ открытой системы – наподобие того (единственного) скачка в дозвездном мире, который принято называть Большим Взрывом Вселенной и в динамике которого физики уже неплохо разобрались. Оказывается, что такие скачки вынуждают открытую систему (например, живое существо или коллектив таких существ) двигаться по необычным траекториям ЭКСТРЕМАЛЬНОГО, но НЕ минимального Действия. Математик небрежно называет их «седлами» и «холмами»; генетик говорит о «доминантных мутациях» в геноме некоторых особей, а социолог – о «пассионариях» в возбужденном человеческом коллективе (который в обычную пору состоит только из «гармоников»).

Кстати, сами участники Игры в Постижение Мира (точнее, их творческие биографии) изображаются в физической модели Игры «седлами» или «холмами»: это обстоятельство помогает физикам и математикам формализовать Игру Исследователи говорят об ИМПУЛЬСНОЙ модели взаимодействия между «холмами», «седлами» и «ямами» Действия, которые все вместе составляют некий ЦИКЛ или даже ГЛАДКОЕ МНОГООБРАЗИЕ (как заметил Анри Пуанкаре в начале XX века). Такое многообразие имеет КАСАТЕЛЬНЫЙ ПУЧОК: СЕЧЕНИЯ этого пучка образуют то силовое поле, которое остается после исчезновения первичных «холмов» и «седел». Оно связывает между собой уцелевшие «ямы» Действия, то есть биографии «гармоников», составляющих успокоившийся коллектив. Именно это поле программист старается представить с помощью алгоритма, регулирующего поведение гармоников.

Каково место Гильберта, Пуанкаре и подобных им лидеров ученого сообщества в такой модели Игры в познание Мира? Легко угадать, что их жизни изображаются «холмами» Действия; открытые ими факты и предложенные ими проблемы суть импульсы или кванты силового поля, связавшего великих учителей с их учениками в симметричный цикл (сиречь, многообразие с касательным пучком) и породившего великую Математику XX века. Сходные поля составили Физику, Биологию, Лингвистику, Экономику и Политику истекшего века. Каждый читатель может сам назвать все «холмы» и многие «седла» этих эволюционных циклов и, возможно, в одном из них он найдет место для своей биографии…

ЗАМЕТКИ ОБОЗРЕВАТЕЛЯ

Александр Волков

Археология: от«белых пятен» к точной науке

«Открыт древний город, ушедший на дно моря в результате землетрясения… В шести километрах от берега Египта, напротив Александрии… Тысячу лет миллионы раз миллионы людей проплывали над целым городом и не видели его…» В разгар туристического сезона-2000 подобные сообщения обошли страницы многих газет и журналов.

На протяжении многих лет историки забывали, что береговая линия, эта граница между двумя стихиями, так же неустойчива, как государственные рубежи. А поскольку люди издавна селились по берегам морей, немало археологических памятников оказалось затоплено. Так, в устье Волги скрылась под водой целая страна – Хазария, представлявшая собой, как писал Л.Н. Гумилев, «прикаспийские Нидерланды». Недавние открытия археологов в Египте лишний раз доказывают, как перспективен поиск следов прошлого под водой.

Еще в 1996 году в акватории Александрии были обнаружены остатки знаменитого Фаросского маяка. Подводный археолог Жан-И в Эмперьер отыскал каменные блоки весом до 75 тонн, обрушившиеся после землетрясений начала VIII и XIV веков. В том же году французский археолог Франк Годдио и его коллеги, проведя под водой около трех с половиной тысяч часов, разведали затонувшую после землетрясений гавань Александрии, а также отдельные кварталы античного города и даже дворец, в котором жила царица Клеопатра.

Наконец, в 2000 году в бухте Абикура, неподалеку от Александрии, тот же Франк Годдио обнаружил руины знаменитого в древности города Каноб, лежавшего в двадцати километрах от Александрии. Когда-то он был связан с ней каналом, по которому сновало множество лодок, то доставляя приезжих, то увозя горожан отдохнуть. Древние авторы не раз описывали великолепие Каноба. «Удивительное зрелище представляет толпа людей, спускающаяся вниз по каналу из Александрии на всенародные празднества, – писал в своей «Географии» Страбон. – Ибо каждый день и каждую ночь народ собирается толпами на лодках, играет на флейтах и предается пляскам». Если до сих пор археологами не был исследован довольно точно описанный город, находившийся близ одного из центров древнего мира, то сколько открытий нас может ждать в других, гораздо менее изученных регионах планеты?

Почему эти затонувшие города так долго оставались неизвестны археологам? За последний миллион лет Нил принес в дельту огромные массы отложений. По подсчетам ученых, толщина их слоя могла бы составить около девятисот метров. После череды подземных толчков эти мягкие пласты осыпались, скрывая городские руины. По мнению участников подводных раскопок, работы в местной бухте хватит лет на пятьдесят. Здесь, у побережья, «лежат сокровища сродни богатствам легендарной Атлантиды». Попробуйте представить себе, что Нью-Йорк вкупе с пригородами опустился на дно моря и был обнаружен лишь через две тысячи лет. Какое раздолье для будущих археологов! Ведь вода великолепно консервирует оказавшиеся в ней предметы. Со временем в древней гавани Александрии можно создать подводный музей, который наверняка станет центром туризма.

(Вообще о привычной историографии образ Александрии меркнет на фоне Рима и Афин, которым посвящено множество книг и статей. А ведь, по последним оценкам экспертов, здесь проживало более миллиона человек. Все пространство города, вытянувшегося на тридцать километров вдоль побережья, было почти сплошь застроено домами, храмами и портовыми сооружениями. Еще путешественник XII века Вениамин Тудельский писал: «Город этот чрезвычайно многолюден, а улицы его так длинны, что кажутся бесконечными». Упадок пришел позднее. Исследование Александрии и ее окрестностей фактически начато сейчас заново.)

Столь же плохо изучено побережье Малой Азии. Очевидно, что в бронзовом веке здесь, помимо Трои, существовал целый ряд торговых центров. Теперь все они погребены под толстыми слоями речных наносов. Чтобы определить расположение древних гаваней и тем более раскопать их, нужно использовать самую современную технику.

Карта Малой Азии бронзового века вообще изобилует «белыми пятнами». Так, один из хеттских царей, бахвалясь, перечисляет девяносто городов, разрушенных им во время карательного похода в западную часть полуострова. Ни один из этих городов пока не удалось идентифицировать.

А ведь многие прославленные ионийские города, по мнению авторитетных историков, зиждутся на более древних руинах. В Эфесе и Милете уже находят подтверждение их словам. Археологи, не обремененные классическими шорами, могут указать в Эгейском регионе немало объектов, достойных изучения. В бронзовом веке громоздят мощные крепостные сооружения на Эгине и Кикладских островах, строят крупные поселения на Лемносе, Лесбосе, Хиосе, Мелосе, создают колонию художников и купцов на острове Санторин. Все эти древние поселения ждут своих археологов. Здесь нужно проводить тщательные раскопки. На нас надвигается бронзовый век!

Людей, живших в Средиземноморье задолго до классической античности, исключая египтян и критян, мы привыкли считать «варварами». По нашим расхожим понятиям, они жили небольшими, замкнутыми общинами, связь между которыми поддерживалась от случая к случаю, нерегулярно. Открытия археологов заставляют нас по-иному взглянуть на общество бронзового века. Мы видим становление крупных территориальных объединений, поддерживавших тесные отношения с отдаленными регионами. Видим расцвет торговли, формирование классового общества. Историкам этой эпохи уже нельзя, как прежде, замыкаться в тесных границах своего региона. Эта эпоха была временем бурного обновления социума, временем изобретений и открытий.

Итак, чем больше мы обнаруживаем фактов бронзового века, тем решительнее должны отбросить наши прежние классические пристрастия. Объявлять Древнюю Грецию колыбелью европейской цивилизации можно с тем же успехом, что и утверждать, будто бы вся европейская культура нового времени обязана своим происхождением, например, Флоренции Медичи. Грубые, топорные раскопки, проведенные искателем Трои Шлиманом и открывателем Крита сэром Артуром Эвансом, стали, несмотря ни на что, счастливым событием в археологии – без «глубоких надрезов», сделанных этими авантюристами от науки, мы не заглянули бы в эпоху бронзового века.

Все чаще свои открытия археологи совершают, используя приборы из арсенала физиков и химиков – представителей точных наук. Эти средства дают новый, мощный стимул к развитию археологии. Она ведь слишком долго оставалась «интуитивной» наукой. Главным действующим лицом в ней был человек, по своему произволу выбиравший, «где мы копаем, где нет». Ученые наугад «стучались в прошлое».

Совсем иное дело, когда у археолога под рукой есть приборы, помогающие «видеть сквозь землю». Возвращаясь к открытию Каноба, стоит отметить, что впервые в практике подводных исследований так широко и на такой большой территории использовались магнитометры. С их помощью был составлен точный план местности, на который нанесены затонувшие строения.

Настоящим парадом достижений археологии стали новые раскопки Трои, начавшиеся в 1988 году под руководством немецкого ученого Манфреда Корфмана. Так, с помощью магнитометра удалось обнаружить рвы, опоясавшие город. Они окаймляли обширную территорию площадью 200 тысяч квадратных метров, тогда как известные прежде руины занимали площадь в десять раз меньше. В этой вновь открытой части Трои лежал Нижний город – скопление глинобитных построек, населенных ремесленниками и другими простолюдинами.

Методы точных наук помогают не только разыскивать памятники древних культур, покоящиеся в земле, но и исследовать их так тщательно, как и не мечталось археологам, например, начала века. Сегодня крупные открытия все чаще делаются не «в поле» с лопатой в руках, а месяцы или даже годы спустя перед монитором компьютера.

Археологи не скупятся на аппаратуру, чтобы проникнуть в прошлое. Лаже радиоуглеродный анализ, казалось бы, незаменимый при датировках памятников последних тысячелетий, подчас вытесняется масс-спектрометрическим анализом, проводимым при помощи ионного ускорителя. Действуя по старинке, ученые безвозвратно теряют часть уникальной находки. Поэтому, имея дело с крохотными образцами, например зубами людей или животных, они все чаше используют дорогостоящий ускоритель.

Чтобы узнать происхождение металлов, а значит, оценить характер торговых отношений далекой эпохи, археологи применяют два метода – нейтронную активацию и изотопный анализ. Ведь у каждого месторождения есть свои «документы» – состав микроэлементов и изотопов. Правда, первому из них не всегда можно доверять. Состав микроэлементов – а его исследуют, облучая образец нейтронами, – меняется при обработке материала, например при его выплавке. Изотопный анализ надежнее. Кстати, во время раскопок в Трое именно он показал, откуда ее жители могли получать олово для выплавки бронзы. Были проверены все известные месторождения в радиусе свыше двух тысяч километров, но лишь оловянный колчедан из далекого Таджикистана был схож с находками из Трои. Вполне возможно, что олово привозили именно оттуда, ведь находят же в Трое лазурит из Афганистана или янтарь из Балтики, столь же отдаленных земель. Торговые трассы со всех сторон света проходили через Трою. В бронзовом веке границы рухнули. Из скудного мирка общины люди попадали в бескрайний мир, совершая путешествия на тысячи километров. Общество пришло в движение.

Изотопный анализ пригодился и биологам. Они определяют содержание углерода С-(3 и С-12 в костях человека, чтобы воссоздать пищевой рацион отдаленных эпох. Так, кости травоядных животных содержат меньше изотопа С-13, чем кости морских животных. Поэтому содержание С-13 в костях людей, питавшихся лишь мясом травоядных животных, ниже. Этот метод достаточно точен. По соотношению изотопов углерода можно даже судить о том, питался человек чаще кукурузой или ячменем.

Изотопный анализ помогает определить и климат далекого прошлого. Тут важно соотношение изотопов О-16 и О-18. Когда вода испаряется, то более легкие атомы кислорода улетучиваются быстрее. «Тучки небесные, вечные странники» содержат в основном их. В теплых морях вода испаряется быстрее. Вот почему в костях рыб, обитающих ближе к экватору, кислорода 0-16 меньше, чем в останках их северных сородичей. Исследуя кости сухопутных животных, можно сделать вывод о том, какова была температура тогдашней питьевой воды.

Итак, новейшая техника позволит археологам XXI века поставить изучение прошлого «на конвейер». Им предстоит детально описать все, что нажито и прожито человечеством, и составить карту археологических сокровищ планеты, столь же полную и точную, как обычная карта Земли. Люди не могут прожить, не оставив свой след в истории, будь то наконечник стрелы, черепок кувшина или фрагмент тазобедренной кости. На заре XX века археологи притязали на открытие давно забытых цивилизаций или хотя бы древнейших городов. На рубеже XXI века их планы в чем-то скромнее, а в чем-то грандиознее. Восстановить всю историю человечества, а для этого отыскать все оставленные людьми артефакты и точнейшим образом изучить их! Чем не задача для археолога? Мы все педантичнее исследуем прошлое. История во всех своих подробностях открывается нашим взорам.

50 лет назад

В Академии наук СССР, в Москве, в одной из больших комнат Отделения биологических наук размещена единственная в своем роде коллекция. За стеклами больших витрин расставлены многочисленные, весьма разнообразные по своему внешнему виду и конструкции микроскопы и лупы, микроскопические препараты и различные вспомогательные инструменты, которыми пользуются при своей работе микроскописты различных специальностей. Эта коллекция демонстрирует историю микроскопа, ход его развития и постепенного совершенствования от первых десятилетий XVIII века до наших дней – от первых микроскопов, принадлежавших в 1725 году в Петербурге Академии наук, до новейших моделей, выпущенных в 1919 году советскими оптическими заводами.

Огромная работа, продолжавшаяся около десяти лет, привела к победе. О.Б. Лепешинская не только убедилась в правильности своих предположений, но и сумела их объективно доказать.

Теперь уже нет никаких сомнений в том, что размножение клеток путем деления – не единственный путь образования тканей в живом организме. Клетки образуются заново, развиваясь из живого вещества, – из протоплазматических масс.

Недавно работа О.Б. Лепешинской, подробно изложенная ею в книге «Происхождение клетки из живого вещества и роль живого вещества в организме», была удостоена Сталинской премии первой степени.

Кандидат исторических наук Даниил Антонович Авдусин в течение двух лет проводит раскопки величайшей в мире курганной группы в деревне Гнездово близ Смоленска. Раскопки гнездовских курганов проводились неоднократно и уже дали многочисленный материал по истории раннего периода Киевской Руси.

Количество курганов в Гнездове исчисляется тысячами, вскрыто более 650 курганов, однако Гнездово до сих пор не может считаться полностью исследованным. Громадное большинство гнездовских курганов относится к X веку. Встречаются курганы IX века, самые же поздние датируются первыми двумя десятилетиями XI века. Основные находки в Гнездове – предметы вооружения и быта: мечи, копья, кольчуги, шлемы, ножи, монеты арабские и византийские, различные украшения, глиняные горшки.

Большинство вещей – местного славянского происхождения.

Гнездовские курганы исключительно важны для изучения Киевской Руси. Их славянский инвентарь позволяет решительно отвергнуть так называемую норманнскую теорию о значении варягов в Древней Руси, согласно которой славяне обязаны своей культурой норманнам

80 лет назад, в 1870 году, скончался известный русский исследователь Аляски Александр Филиппович Кашеваров.

Крупный успех русского исследователя был по заслугам оценен общественностью и печатью. Русское географическое общество опубликовало журнал его путешествия, газета «Санкт-Петербургские ведомости» сообщила в 1845 году своим читателям, что в столицу прибыл отважный исследователь Аляски А.ф. Кашеваров, и в течение месяца печатала отрывки из его дневника. Вскоре Кашеваров составил прекрасный атлас морей, омывающих Восточную Сибирь и Аляску, и издал записки о быте и нравах эскимосов.

Новости Науки

Франция выразила готовность разрешить строительство на своей территории высокотемпературной плазменной установки, предназначенной для технической демонстрации управляемой термоядерной реакции. Установка, которая называется «Интернациональный термоядерный экспериментальный реактор», создается международным консорциумом, куда входит ряд европейских стран, Россия, Канада и Япония.

Результаты современных молекулярно генетических исследований оспариваются представителем королевской фамилии Бурбонов. Человек, полагающий себя праправнуком гильотинированного Людовика XVI, считает, что весной этого года был проведен ДНК-анализ сердца, которое могло принадлежать какому-нибудь другому Габсбургу, близкому родственнику французской королевы, например ее старшему сыну Луи- Жозефу, умершему подростком еще до революции, во время которой его родители были казнены.

Упавший на Землю 18 января этого года древнейший метеорит озера Тэгиш оказался уникальным по своему химическому составу объектом – свидетелем времен формирования Солнечной системы.

Бразильские и американские ученые пришли к выводу, что для того чтобы птица могла научиться петь, она должна иметь особую структуру мозга. Большинство из двадцати трех групп известных птичьих пород могут издавать трели, похожие на пение, но они генетически запрограммированы в их мозгу. Только три группы, включая попугаев, обладают способностью запоминать конкретные мелодии. подражая своим взрослым наставникам и повторяя их в определенном контексте. Эта форма усвоения мелодий очень схожа с тем, как человек учится говорить. Хотя эти три группы птиц не связаны между собой по происхождению, они используют для усвоения пения одни и те же семь структур мозга, которых нет у других пернатых.

Швейцарские ученые установили ряд химических свойств одного из самых тяжелых трансурановых элементов, известных к настоящему времени. Короткоживущий радиоактивный элемент, вошедший в Периодическую систему за номером 107, был впервые синтезирован дубненскими физиками в середине семидесятых годов. Три года назад Международный союз чистой и прикладной химии присвоил 107-му элементу имя «борий» – в честь великого датского физика нашего века Нильса Бора. Исследователи из Бернского университета получили на циклотроне шесть атомов бория-267 и провели с ними несколько химических реакций.

В Институте теоретической и экспериментальной биофизики Российской академии наук создан метод культивирования клеток ядовитой железы гадюки обыкновенной. Яд этой рептилии необходим для фармацевтической промышленности, так как он входит в состав многих противоревматических, антиастматических и спазмолитических препаратов. Получение естественного сырья связано с немалыми трудностями, поскольку гадюки плохо переносят неволю, а их отлов очень опасен. Культуры ткани, выращенные в лаборатории Владислава Голубкова, в течение четырех месяцев ежесуточно дают по три тысячных миллиграмма яда на миллилитр питательной среды. Эксперименты обещают покончить с дефицитом лекарств, для изготовления которых применяется яд гадюки.

Стюарт Уилкинсон построил робота, который способен поглощать пищу с последующим производством необходимой ему для работы энергии. Он представляет собой двенадцати колесный, напоминающий игрушечный железнодорожный состав с вагончиками, каждый из которых наделен определенной функцией. Механизм оборудован биохимическим реактором, в котором бактериальные ферменты разлагают молекулы углеводов. Отходами производства первого робота, который может поддерживать свою активность самостоятельно, являются углекислый газ и вода – ферментативная система бактерий расщепляет глюкозу до этих компонентов; происходящие при этом реакции окисления-восстановления дают необходимые для подзарядки батареек робота электроны.

Рассуждая о сферах применения настоящего плотоядного гастробота в будущем, эксперты выдвигают идею создания робота, питающегося рыбой, для охраны береговой зоны от акул. Но Уилкинсон опасается, что, познав вкус мяса, его детище начнет гоняться и за людьми.

Открыто самое молодое скопление массивных звезд в Млечном Пути, оно содержит около ста объектов, возраст обнаруженного скопления меньше одного миллиона лет. Обнаруженному скоплению, которое находится в двадцати трех тысячах световых лет от Земли, присвоен номер W49.

Американские ученые доказали, что поиски жизни на современном Марсе не приведут к нахождению там жизни. Во всем виноваты супероксидные ионы. Они способны убивать все живое, присутствуя в грунте Марса. А возникли они в результате взаимодействия ультрафиолетового излучения, кислорода и поверхности Марса, на которой отсутствует всякая органика. Так по крайней мере получилось в ходе модельных экспериментов в НАСА.

Впрочем, ученые полагают, что жизнь таким образом уничтожается на поверхности Марса, на глубине вполне возможно найти следы жизни – прошлой или настоящей.

Впервые в мире корова, которая была некоторое время назад клонирована японскими учеными, смогла произвести на свет теленка весом в двадцать шесть килограммов.

Общепринято считать, что прямые предки современного человечества жили в Африке 150 -200 тысяч лет назад. Среди них жили те самые Адам и Ева, чей генетический материал до сих пор присутствует в каждом из нас. Последние работы в этой области были опубликованы биологами из Стэнфорда в журнале «Proceedings of the National Academy of Sciences».

На сей раз исследовалась Y-хромосома, чтобы по ней отследить мужской след в истории человечества. И выяснилось, что предок всех мужчин Земли жил в Африке 50 тысяч лет назад. Это скандально удивительно. Потому что, согласно другим работам, Ева жила в Африке 150 тысяч лет назад.

Спрашивается, а как же мы? С кем и когда нам так долго изменяли? Четкого объяснения этому феномену у ученых нет. Ясно, конечно, что среди генетических предков человека были и женщины, и мужчины. Вот только почему-то наследственные следы одних легко трассируются, а с мужчинами беда. Что-то случилось пятьдесят тысяч лет назад, и генетическая история мужчин началась практически с нуля.

Датские ученые обнаружили во льдах Гренландии совершенно новый вид животного, ранее не известный науке. В настоящий момент в университете Копенгагена заморожена целая колония этих существ. Животное представляет собой пресноводный организм длиной в одну десятую миллиметра. Главной особенностью животного, размножающегося посредством партеногенеза, являются очень сложные по строению челюсти. Ученые назвали найденное животное «Limnognathia maerski» и определили для него новый тип, вошедший в семейство Micrognathozoa, на так называемом дереве царства животных. За последние 100 лет это четвертое неизвестное науке животное, обнаруженное учеными.

Ник Хофман из Университета Ла Тробе в Мельбурне считает, что ландшафт Марса сформирован не потоками воды, а извержениями плотных и очень холодных потоков. По мнению Хофмана, на Марсе последние три с половиной миллиарда лет очень холодно, и жидкой воды там быть не может.

Ученый считает, что Марс избороздили некие «плотные потоки» вроде так называемых пирокластических потоков, состоящих из обломков пород, образовавшихся в результате накопления обломочного материала, выброшенного при извержении вулканов. Протекая с большой скоростью, они вполне могли преодолеть большие расстояния, прочертив на поверхности Красной планеты подобие пересохших речных русел, считает Хофман. Согласно Хофману, взрыв марсианской поверхности мог высвободить жидкий углекислый газ, накопившийся на большой глубине. Выходя из недр планеты под большим давлением, этот газ формировал плотное облако, состоящее из замороженного углекислого газа, то есть сухого льда, из льда обычного – водяного, пыли и обломков пород. Это облако стекало по крутым склонам образовавшегося кратера, формируя безводные каналы.

Группе американских биологов удалось пробудить к жизни дремлющие споры бактерий, живших 250 миллионов лет назад. Эти споры были найдены в капельках жидкости, заключенных внутри соляных кристаллов, которые были извлечены из шестисотметровой скважины, расположенной в штате Нью-Мексико.

Израильские генетики сравнивая геном человека и обезьяны пришли к выводу, что гены, ответственные за ощущения запаха, существенно помогли нам в эволюционной гонке выживания. Умение различать запах ядовитых растений и привлекательный запах особей противоположного пола существенно облегчало жизнь нашим предкам.

В ходе исследования скелета неизвестного мужчины, обнаруженного под собором во Флоренции, выяснилось, что он принадлежат знаменитому средневековому художнику Джотто, который знаменит тем, что основал новое направление в живописи – он первым стал изображать трехмерное пространство и перспективу. Ученые смогли установить, что Джотто, умерший в 1337 году, во время рисования любил держать кисть во рту, хромал и был карликом.

Ученые обнаружили, что уровень мутаций пшеницы неподалеку от Чернобыльской АЭС необычайно высок по сравнению с контрольным, незараженным участком. Юрий Дуброва отмечает, что превышение нормального уровня мутаций в шесть раз не должно было наблюдаться на почвах, которые получили лишь малые дозы облучения и теоретически такая высокая степень мутаций не должна наблюдаться. Возможно, повреждения ДНК в растениях столь незначительны, что система их обнаружения и восстановления в клетке не срабатывает, а это приводит впоследствии к множественным мутациям. Остается пока загадкой, могут ли и как такие малые дозы радиации влиять на человека.

Радиоастрономы из Великобритании и Соединенных Штатов обнаружили в центральной зоне Млечного Пути значительное количество дейтерия. Наличие этого тяжелого изотопа водорода в центре нашей галактики было предсказано лауреатом Нобелевской премии Арно Пензиасом, выводы которого лишь теперь подтвердились прямыми наблюдениями. Согласно современным космологическим представлениям, галактический дейтерий был рожден в первые минуты после Большого взрыва, положившего начало Вселенной.

По информации агентства «ИнформНаука», журнала «Nature», радиостанции «Свобода», радиостанции «Эхо Москвы», ВВС, Ассошиитед Пресс, Рейтер. Ленты. Ру, Делфи.Ру, Иастика Грызуновой, Михаила Висенса

ТЕМА НОМЕРА

Как быть одиноким богом?

Наверняка каждому, даже весьма деловому и трезвомыслящему человеку хоть раз в жизни приходилось задрать голову к звездам и задуматься над вопросом – одиноки ли мы во Вселенной? Многих возникавший время от времени вокруг этой проблемы ажиотаж отталкивал своей наивностью, а порой и откровенным надувательством. Чего стоили, например, дискуссии о палеоконтактах, признания о зачатии детей от инопланетян, появление «человеческого лица» на Марсе или сообщения о регулярной телепатической связи с венерянами! Однако в потоке сенсаций попадались и вполне заслуживающие внимания факты. «Пришелец» с Марса, заброшенный сугубо физическими небесными силами в Антарктиду и содержавший намеки на пусть примитивные, но жизнеспособные формы. Возможность существования под ледовым панцирем Европы – спутника Юпитера – незамерзающих морей и океанов, где, как известно, способна зародиться жизнь. Действительно наблюдавшиеся и четко зафиксированные необычные явления в земной атмосфере, которым пока не найдено объяснение в рамках современной науки. И, под занавес уходящего века, серия блестящих открытий внесолнечных планет – а ведь среди них, не исключено, есть и подобные Земле, и тогда… Нет, тема поисков братьев по разуму вовсе не закрыта. Рискнем утверждать, что в ближайшие годы она приобретет второе дыхание. Но не на уровне массмедийных споров о том, скольких землян похитили «зеленые человечки», а на научных конференциях и симпозиумах, посвященных анализу все новых и новых поступающих из космоса свидетельств. Порукой тому – неослабевающий интерес ученых, пытающихся такие свидетельства добыть и осмыслить.

К разговору об этом увлекательном занятии мы вас и приглашаем.

Рафаил Нудельман

Тридцать три богатыря…

Сейчас самое время подвести промежуточные итоги исследования внесолнечных планет – на данный момент их открыто ровно тридцать три, и чуть позже пушкинскую строчку, наверное, уже нельзя будет использовать. Если же говорить серьезнее, то материал, собранный астрономами, изучающими эти планеты, уже достиг того объема, который позволяет высказать некоторые обобщения, проливающие определенный – новый – свет на давние загадки планетарной астрономии.

Эта часть астрономии изучает закономерности образования планет, и, понятно, ничто так не затрудняет открытие «закономерностей», как необходимость все время оперировать одним-единственным примером. Между тем на протяжении тысячелетий и вплоть до недавних пор наша Солнечная система оставалась именно таким единственным примером планетной семьи. Поэтому можно представить себе возбуждение астрономов при вести об открытии первой внесолнечной планеты, потом еще нескольких, а затем – нескольких десятков последующих.

Первое открытие было сделано в 1995 году, когда Мэйор и Квелоз обнаружили «покачивания» в траектории звезды 51 в созвездии Пегас. Правильно рассудив, что подобные микроотклонения от прямолинейной траектории могут быть вызваны только гравитационным притяжением планеты, обращающейся вокруг этой звезды, они подсчитали, какой должна быть масса и орбита такой невидимой планеты. Искомая масса оказалась больше массы Юпитера – самой большой планеты Солнечной системы, зато орбита, напротив, поразила астрономов своим полным несходством с орбитой Юпитера и других гигантов нашей планетной семьи. В то время как эти газовые гиганты – Юпитер, Сатурн, Уран и Нептун – обращаются вокруг Солнца далеко за орбитами «малых планет» (Меркурия, Венеры, Земли и Марса), новооткрытая внесолнечная планета-гигант обращалась вокруг своей звезды по орбите… Меркурия, на расстоянии всего 0,05 астрономической единицы, это всего 7,5 миллионов километров, то есть в астрономических масштабах практически над самой поверхностью звезды.

Почти тотчас и точно тем же способом была обнаружена и вторая внесолнечная планета, ее открыли Марси и Батлер, которые с этого момента и надолго захватили лидерство в гонке за новыми небесными телами (из тридцати трех планет, открытых на данный момент, на их счету около двух десятков). Затем открытия посыпались как из рога изобилия и стали постепенно разрушать некоторые из давно утвердившихся, привычных представлений планетарной астрономии. Одним из таких фундаментальных представлений был тезис об обязательном, почти круговом характере планетных орбит (в действительности планеты обращаются вокруг Солнца по эллипсам, но эти эллипсы на практике близки к окружностям).

Обязательность таких траекторий проистекала из общепринятых представлений о формировании планет. Считается, что планетная семья, равно как и ее центральная звезда, образуется из первичного газопылевого дисковидного облака, медленно вращающегося вокруг своей оси. Звезда образуется благодаря постепенному стягиванию, сгущению центральной части диска, а планеты – за счет сгущений его наружных кольцевых слоев и последующих многократных соударений и слипаний протопланетных глыб. При этом трение в таком диске обязательно стабилизирует новообразовавшиеся планеты на почти круговых орбитах.

Однако орбиты большинства найденных до сих пор внесолнечных планет (18 из 33) оказались крайне далекими от круговых. Эти планеты (их орбиты, кстати, являются самыми большими из всех обнаруженных) обращаются вокруг своих звезд по весьма вытянутым, резко эллиптическим траекториям, длинная полуось которых почти в два раза больше короткой (у солнечных планет эти полуоси практически одинаковы). В сущности, эти орбиты напоминают не планетные, а кометные. Известно, что кометы потому так редко появляются около Солнца, что движутся по очень вытянутым орбитам, крайние точки которых находятся далеко за орбитами планет-гигантов. Между тем кометы – такие же порождения первичного газопылевого диска, как и сами планеты, и потому должны были бы, на первый взгляд, двигаться по почти круговым орбитам.

Астрономы полагают, что это различие вызвано тем, что кометы были вышвырнуты на свои нынешние вытянутые орбиты в результате гравитационных «толчков», которые они получали от планет, когда подходили к ним слишком близко. Открытие внесолнечных планет, движущихся по резко эллиптическим орбитам, показало, что аналогичные толчки могут получать и сами планеты в результате их гравитационного взаимодействия.

Обсчитывание моделей, в которых две воображаемые планеты образовались слишком близко друг от друга (на расстоянии в несколько астрономических единиц), выявило, что их взаимодействие приведет к тому, что одна из них будет неизбежно отброшена на внешнюю периферию своей системы, тогда как другая столь же неизбежно начнет по спирали приближаться к своей звезде. При таком спиральном движении эта вторая планета обязательно потревожит все прочие планеты системы, более близкие к звезде, и исказит их орбиты. Скорее всего, это и является причиной, по которой большинство внесолнечных планет движется по искаженным, вытянутым орбитам.

Приходится заключить, что нам, в нашей Солнечной системе, еще повезло: наши планеты-гиганты, видимо, образовались в несколько ином расположении. Напомним, однако, что некоторое время назад было показано, что по меньшей мере два околосолнечных гиганта – Нептун и Уран – образовались не на тех орбитах, где находятся сейчас, а были вытолкнуты на них гравитационным воздействием Юпитера и Сатурна. Стало быть, и наша Солнечная система подвержена тем же общим закономерностям, что остальные, она в этом отношении типична.

Повсюду в космосе образование планет и формирование их орбит оказывается хаотическим и катастрофическим процессом: хаотическим в том смысле, что его исход крайне резко зависит от самых ничтожных на первый взгляд изменений в начальных условиях, и катастрофическим, потому что по большей части он сопровождается разрушением уже сложившихся планетных орбит и вышвыриванием малых планет типа Земля (а комет – подавно) за пределы всей системы. Это объясняет происхождение тех «блуждающих в космосе», «бездомных» планет, о которых уже не раз писалось. В одной только нашей галактике, Млечном Пути с его двумястами миллиардами звезд (!) таких бездомных скитальцев могут быть миллиарды.

Нам, однако, посчастливилось: в нашей Солнечной системе хаотические и катастрофические взаимодействия затронули только дальние планеты, газовые гиганты, сдвинув их наружу от места образования, но не оказав разрушительного влияния на малые, более близкие к Солнцу планеты. Более того, все планеты нашей системы, в том числе, конечно, и Земля, сохранили почти круговые орбиты. Для существования жизни на Земле это имело решающее значение: даже если бы наша планета была не то что вышвырнута в космос, но даже просто перешла на сильно вытянутую, кометного типа орбиту, возникновение жизни на ней было бы, пожалуй, невозможно. Видимо, стабильные круговые орбиты, характерные для планет Солнечной системы, весьма не частое явление в космосе. Из-за начальной хаотичности любой планетной системы, то есть резкой зависимости ее будущего от начальных условий, такой «почти идеальный» конечный результат, как в нашей семье планет, требует исключительного сочетания исходных обстоятельств.

Расстояние у казано в астрономических единицах.

Сравнительное расположение планет Солнечной системы и некоторых недавно открытых планет

До сих пор мы говорили только об орбитах. Но у планет есть еще и такая характеристика, как масса, и открытие свыше тридцати внесолнечных планет позволяет ответить на вопрос, является наша Солнечная система типичной или не типичной в этом отношении. Из 33 новооткрытых планет 29 обнаружено около обычных звезд и четыре остальных – вблизи так называемых пульсаров (сверхмассивных «нейтронных» звезд, обладающих крайне быстрым вращением). Если расположить массы этих двадцати девяти планет (измеренные в массах Юпитера) в рамках некой гистограммы, то выявится интересная закономерность. Прежде всего, оказывается, что все новооткрытые планеты в несколько раз массивнее Юпитера. Но это пока лишь кажущаяся закономерность.

Дело в том, что нынешние методы обнаружения чувствительны лишь к достаточно массивным планетам – в три-пять и более масс Юпитера (которые оказывают достаточно сильное гравитационное воздействие на свою звезду, чтобы его заметить). Кроме того, эти методы позволяют легче всего найти планету, время обращения которой вокруг звезды составляет три или менее года (период «покачиваний» звезды относительно ее прямолинейной траектории совпадает с периодом обращения планеты, и при более длительных периодах «покачивания» происходят весьма редко, поэтому обнаружить их труднее). Короче говоря, нынешние методы не позволяют обнаружить планету с массой Нептуна, не говоря уже о планете типа Земли. Но если присмотреться к гистограмме, то видно, что наибольшее число новых планет концентрируется на ней как раз около самых малых значений массы. Иными словами, чем меньше масса искомой планеты, тем больше таких планет – число планет возрастает с уменьшением их массы.

Вот это реальная и крайне важная закономерность. Она говорит, что все доныне открытые внесолнечные планеты – скорее всего, только самые большие из существующих, а значит, можно ожидать, что в каждой из исследованных звездных систем (и в неисследованных, разумеется, тоже) на каждую такую планету-гиганта наверняка приходится несколько менее массивных.

Один из главных первооткрывателей внесолнечных планет, американский астроном Джефф Марси охарактеризовал ту же закономерность несколько иначе: «Это подобно разглядыванию каменистого пляжа с большого расстояния – поначалу видны только самые большие камни, планеты размером с Юпитер и больше. Но потом, приблизившись, то есть вооружившись более мощными методами наблюдения, можно надеяться различить и булыжники поменьше – планеты размером с Сатурн и меньше. Увы, различить планеты размером с Землю мы пока не можем, это было бы то же самое, что увидеть на таком пляже мелкую гальку».

Первые планеты за пределами Солнечной системы обнаружены близ звезды 51 в созвездии Пегаса, звезды 70 в созвездии Девы и звезды 47 в созвездии Большой Медведицы

Эти рассуждения подкрепляют надежду, что открытые доныне внесолнечные планеты около других звезд – лишь самые крупные члены планетных семей, подобных нашей Солнечной системе, то есть содержащих и «малые» планеты. Тем не менее это всего лишь рассуждения, и вплоть до последнего года астрономы не имели никаких прямых доказательств существования планетных семейств. Однако в 1999 году Марси и Батлер обнаружили первую такую семью около солнцеподобной звезды Эпсилон Андромеды, на расстоянии «всего» сорока четырех световых лет от нас.

История этого открытия интересна сама по себе. Первую из трех планет Эпсилон Андромеды астрономы открыли еще в 1996 году. Она оказалась одной из самых маленьких среди всех внесолнечных планет (0,7 массы Юпитера) и поразительно близкой к своей звезде – период ее обращения вокруг нее составляет всего 4,6 дня! Последующие длительные наблюдения позволили установить, что дополнительных планет две: одна с массой вдвое больше Юпитера обращается по очень вытянутой орбите с периодом 241 день, а третья, в четыре раза массивнее Юпитера, расположена еще дальше – она движется вокруг звезды по резко эллиптической орбите с периодом 3,5 года.

Дополнительная важность этого открытия состоит в том, что впервые в одной и той же системе обнаружены планеты двух типов – вращающиеся по практически круговой орбите, но крайне близко к своей звезде, и обращающиеся вокруг звезды по резко вытянутым орбитам, но далеко. До сих пор около каждой звезды обнаруживалась лишь планета одного или, наоборот, другого типа. Оказывается, могут возникать планетные системы, содержащие оба типа планет одновременно. Означает ли это, что и около других, уже обследованных звезд есть такие же системы? Вряд ли. Обследование проводилось очень тщательно, и никакие намеки на дополнительные «покачивания» у других звезд не были обнаружены. Но это не исключает возможности обнаружения таких «смешанных» систем в будущем около других звезд. Если бы в руках исследователей уже была законченная теория образования планетных систем, можно было бы сказать, являются ли такие «смешанные» планетные семьи исключением или правилом. Но такой теории пока нет – как раз поиск и изучение внесолнечных планет должен и может дать материал для ее построения.

В настоящее время такой поиск расширен уже на тысячу солнцеподобных звезд. Вводимые в ближайшее время в строй новые приборы для обнаружения и измерения «покачиваний» (интерферометры) будут обладать такой чувствительностью, что смогут обнаруживать планеты с массой Сатурна или Нептуна. В более отдаленном будущем (между 2006 и 2008 годами) должны быть выведены на орбиту (то есть за пределы помех земной атмосферы) «космические интерферометры», позволяющие обнаруживать даже планеты с массой в пять масс Земли. А на 2010 год запланирован запуск космического исследовательского корабля с приборами, которые смогут напрямую детектировать планеты величиной с Юпитер и Землю. (На нынешний день единственное прямое наблюдение юпитероподобной планеты удалось произвести благодаря ее прохождению – в виде темной точки – перед диском своей звезды; это, кстати, подтверждает, что все планеты, обнаруженные косвенным путем, по «покачиваниям», столь же реальны.) Люди XXI века еще увидят небо в планетах.

P.S. В конце марта нынешнего года Марси и его коллегам Батлеру и Фогту удалось наконец обнаружить давно ожидавшиеся внесолнечные планеты размером и массой с наш Сатурн, что в три-четыре раза меньше Юпитера. Сообщение об этом опубликовало американское Управление космических исследований.

Обнаружение двух новых внесолнечных планет стало возможным благодаря непрерывному усовершенствованию методов регистрации небольших «покачиваний» звезд относительно их прямолинейной траектории, «покачиваний», вызванных гравитационным притяжением планет-спутников. Чем меньше такая планета, тем меньше, разумеется, вызванные ею покачивания. Нынешнее открытие было сделано на основании поистине «микроскопических» отклонений звезды от ее движения – около двенадцати метров в секунду! Это при том, что за эту же секунду звезда пролетает по своему пути несколько километров! Такую высокую точность позволил получить сверхмощный, самый большой в мире телескоп обсерватории Кек, что на острове Мауна-Кеа на Гавайях.

Сообщение означает, что перейден принципиально важный рубеж. Открыт путь к поиску все меньших и меньших планет. И теперь не исключено, что мы еще можем стать свидетелями того, что вблизи далеких звезд будут обнаружены первые землеподобные планеты, то есть небесные тела, способные стать колыбелью жизни.

Озон в поисках инопланетян – не помощник

Известно, что молекулы озона (03 ) образуются при воздействии ультрафиолетового излучения на кислород (02 ). Обычно считалось, что для появления озона в количествах, поддающихся регистрации, на любой планете необходимо присутствие атмосферы, богатой кислородом.

Этой точке зрения противоречат результаты исследований, проведенных Китом Ноллом из Научного института космического телескопа в Балтиморе (штат Мэриленд, США), которые он изложил на конференции Американского астрономического союза.

Ученому удалось обнаружить озон на Ганимеде – одном из крупнейших спутников Юпитера. В спектрограмме, полученной при помощи Космического телескопа имени Хаббла, присутствовал «провал»» в спектре ультрафиолетового излучения, отражаемого поверхностью Ганимеда, что объясняется поглощением этого излучения молекулами озона.

Кислород на Ганимеде, обнаруженный в малых количествах, возникает при расщеплении молекул воды в форме льда высокоэнергетическими частицами, захваченными магнитным полем этого небесного тела.

Хотя в ледяной оболочке Ганимеда кислорода содержится очень мало, почти весь он подвергается воздействию ультрафиолета солнечного происхождения. Это контрастирует с условиями, существующими на Земле, где атмосфера экранирует большую часть газа от ультрафиолетового излучения, так что лишь незначительная его доля превращается в озон.

Идеальным случаем для ученых была бы возможность искать на удаленных планетных системах кислород в его непосредственном проявлении. Однако этот газ с трудом поддается обнаружению, поэтому приходится судить о его присутствии по наличию его производного – озона. Сам же кислород считается почти обязательным условием существования какой-либо формы жизни, по крайней мере в том виде, с каким мы знакомы на Земле.

Из доклада К. Нолла следует, что присутствие озона еще не обязательно означает наличие кислорода, так как озон может образовываться благодаря «вездесущим» во Вселенной льду и ультрафиолетовому излучению. Поиски «инопланетян» становятся еще более сложными.

А, может быть, это инопланетяне?

Астрономы считают, что населенные разумными существами планеты, в принципе, могут находиться около достаточно старых и спокойных звезд, вроде нашего Солнца, возраст которых превышает 3 миллиарда лет, – этого должно хватать на развитие жизни от простейшей до «интеллигентной».

Чтобы ограничить поиск таких миров, астрономы мира участвуют в деле составления каталогов не слишком отдаленных от нас звезд, более или менее отвечающих подобным условиям. И вот недавно участники этого проекта Мануэль Гюдель из Астрономического института имени Пауля Шeppepa в Виллагене (Швейцария), Юрген Шмитт из Института внеземной физики имени Макса Планка в Гаршинге (Германия) и Арнольд Бенц из Федерального технологического института в Цюрихе (Швейцария) сообщили о своем весьма интересном открытии.

Наблюдая четыре «солнцеподобные» звезды, расположенные на расстояниях «всего» от 42 до 101 светового года от нас, они обнаружили, что от них исходит микроволновое излучение, намного превышающее солнечное. Каждую из этих звезд «обследовали» в течение 45 минут, и все это время они «посылали» в пространство радиосигнал частоты, достигающей 8,5 Гигагерц, что считается очень высокой величиной. Именно та частота, на которой шло излучение, используется землянами для целей связи, что и вызвало немалое оживление среди сторонников гипотезы существования развитых внеземных цивилизаций.

Правда, чтобы «авторами» сигналов были разумные существа, следовало бы ожидать, чтобы это излучение было сконцентрировано в значительно более узком диапазоне частот, чем наблюдалось в действительности. Ведь ни один из земных «рукотворных» источников подобного излучения – ни радио, ни телевидение, ни радиолокация, ни спутниковые системы связи – в столь широком диапазоне не работает. У нас для каждой из подобных функций избрана своя узкая полоса частот. Но кто знает?..

Видный специалист в этой области, научный сотрудник Университета штата Вашингтон в Сиэтле (США) Вудраф Салливен, сам инициатор поиска радарных сигналов из других миров, считая разумный источник зафиксированных излучений весьма маловероятным, все же не исключил полностью подобную теоретическую возможность.

Он предполагает, что наблюдаемый эффект, скорее, может быть результатом естественной комбинации некой пульсирующей эмиссии звезд, а не следствием сознательной передачи с какой-нибудь планеты, обращающейся вокруг данной звезды.

Инопланетяне: разговор всерьез

Обычно серьезные ученые уклоняются от разговоров о представителях иных цивилизаций, якобы посещающих (или – посетивших) нашу планету: что рассуждать о том, чего, по всей видимости, нет? В этом ключе работает и мысль научного сотрудника Тулейнского университета в Новом Орлеане (штат Луизиана, США) Фрэнка Типлера.

Он считает, что мы – единственные разумные существа в нашей Галактике, и посещать Землю просто некому. В самом деле: если некая цивилизация задумала бы прислать к нам своих представителей, то, перемещаясь в пространстве с максимально допустимой скоростью, – а эта скорость меньше световой – они потратили бы около 1 миллиона лет. Так как Галактике «от роду» не менее 10 миллиардов лет, а научно подтвержденных свидетельств подобного визита все еще нет, значит, человечество одиноко.

Однако недавно с опровержением подобной точки зрения выступил астроном Айэн Кроуфорд из Лондонского университетского колледжа. Если мы их не видим и не слышим, полагает он, это еще не означает, что они не существуют.

Ведь еще в семидесятых годах была предложена так называемая зоопарковая гипотеза. Согласно ей, «чужаки» сознательно придерживаются политики невмешательства в дела еще только формирующихся цивилизаций, подобных нашей. Они предпочитают просто наблюдать за нашим поведением, оставаясь вне поля зрения человечества, подобно тому, как мы можем это делать в зоопарке.

До сих пор наиболее весомым аргументом против «зоопарка» было то, что общую политику невмешательства невозможно внедрить в условиях множества различнейших цивилизаций, существующих в этом случае в пределах Млечного Пути. Ведь если разум возник где-то в нашей Галактике, то он может (и должен) возникнуть и в тысяче иных ее мест. Как же тогда удается поддерживать единство мыслей и методов на межзвездных просторах, где послание достигает адресата, живущего на другом конце Галактики, через 10 тысяч лет после отправки?

На страницах солиднейшего научного журнала «Куортерли джорнэл оф зе ройал астрономикл сосайети» Айзн Кроуфорд предлагает снять это возражение против «зоопарковой» гипотезы. Он указывает, что, вопреки распространенному мнению, специальная теория относительности Эйнштейна вовсе не полностью запрещает передвижение со скоростями, превышающими световую.

Так, для того чтобы «обогнать» свет, можно было бы использовать гипотетические «кротовые норы» (в западной литературе их обычно называют «червячными ходами») во времени и пространстве. Эти все еще никем не открытые обходные пути позволили бы «срезать углы», укорачивая путь в будущее, а может быть, и в прошлое, физики из весьма известного Калифорнийского технологического института, что в Пасадене (штат Калифорния), Кип Торн и Майкл Моррис, выдвинувшие подобное предложение, кажущееся странноватым, по сей день ждут его аргументированного опровержения.

Подобные «чудеса» не запрещаются ни одним известным покуда законом физики. А следовательно, ими, в принципе, могли бы воспользоваться представители высокоразвитых цивилизаций, если (когда?) им придет в голову взглянуть на нас.

Эта очень странная планета

Прошло немного времени с тех пор, как было с уверенностью доказано существование какой-либо планеты вне Солнечной системы. За эти годы подобные открытия следовали одно за другим. Но то, о чем доложил на заседании Американского астрономического общества в Тусоне (штат Аризона) сотрудник Университета штата Техас в Остине Уильям Кокрейн, является весьма странным…

Планетам «положено» иметь более или менее правильную кольцеобразную орбиту, так как они, очевидно, возникли в ходе столкновений и слипания воедино небольших обломков камня и льда, входивших в состав газопылевого диска, окружающего молодую звезду.

Единственное известное исключение из такого правила, это когда планета настолько велика, что представляет собою скорее коричневый карлик, которому «не удалось» возгореться и стать подлинной звездой. Еще неправильная орбита может встретиться у звезд, образующих парную систему, в которой обе обращаются вокруг общего центра, но это прямо к планетам уже не относится.

И вот теперь У. Кокрейн и независимо от него другой астроном, Джеффри Марси из Сан-Францискского университета штата Калифорния наблюдают планету, двигающуюся вокруг своей звезды по совершенно необычной вытянутой орбите.

Обнаружить ее удалось по «биению» в движении звезды под номером 16 в созвездии Лебедя В. Масса «новичка» примерно в 1,6 раза превышает массу Юпитера. Необычность заключается в том, что ее расстояние от 16-й Лебедя временами составляет «всего» 90 миллионов километров, а временами достигает непомерных 390 миллионов километров. Если бы она обращалась вокруг Солнца, это приводило бы ее то вовнутрь орбиты, близкой к светилу Венеры, то в самый центр далекого пояса астероидов, лежащего между орбитами Марса и Юпитера.

Согласно вычислениям Дж. Марси, эта орбита отличается не только вытянутостью, но и стабильностью. Надо полагать, что неизвестная до сих пор планета «обращается», не сходя с нее, в продолжение большей части жизни своей звезды, составляющей около Б миллиардов лет.

Астрономы теряются в догадках, пытаясь объяснить столь необычное «поведение новичка». Возможно, на эллиптическую орбиту его перебросило мощное тяготение некоего тела, когда- то вторгшегося в эту систему. Есть также вероятность, что тут «виноваты» силы тяготения другой звезды этой же системы, которая особенно сильно влияет на ход здешних событий каждые несколько тысячелетий.

До сих пор никому еще не удавалось наблюдать планету, существующую в системе, где две звезды примерно одинаковой массы обращаются друг вокруг друга.

Астрономы, выслушавшие эти соображения, приняли решение наладить более постоянные исследования столь загадочного явления.

Борис Силкин

Эй, есть там живая душа?..

Парадокс Ферми

Как-то лет сорок с лишним назад в Лос-Аламосе великий Энрико Ферми, обедая с достаточно известными коллегами Эдвардом Теллером, Эмилем Конопинским и Гербертом Йорком, задал им «провокационный» вопрос:

– Если жизнь во Вселенной – дело весьма распространенное, то почему же «их» нигде на Земле так и не видно?

И действительно, на свете существует множество звезд значительно старше нашего Солнца и, если жизнь встречается часто, то она должна бы развиться на планетах, обращающихся вокруг этих звезд, еще за миллиарды лет до того, как на Земле. В таком случае разве не наведались бы на нашу планету или не колонизовали бы ее представители цивилизаций, много превосходящих нас по возрасту? Ведь даже при относительно неспешных средствах космического передвижения всякая цивилизация, склонная заселять новые пространства, распространилась бы всего за какие-нибудь 5 миллионов лет по всей Галактике.

Так впервые прозвучал знаменитый парадокс Ферми, с которого, собственно, и начались подлинно научные дебаты о внеземных проявлениях жизни. Вопрос был поставлен правильно: он отталкивается не от фантастики, а от факта – «пришельцев» вокруг себя мы определенно не видим.

С тех пор тому предложено три хотя и очень широких, но здравых объяснения. Сторонник первого из них Майкл Харт, научный сотрудник НАСА, склонен думать, что отсутствие «чужаков» на Земле убедительно свидетельствует: мы если не первые, то одни из самых первых разумных форм жизни, которые сложились где-либо в нашей Галактике.

Ему вторят зоолог Эрнст Майр из Гарварда и астроном Бенджамин Цукерман из Калифорнийского университета. Они утверждают, что эволюционный путь, ведущий к высшим категориям жизни, куца сложнее, чем думают многие. С тех пор как на Земле появилась жизнь, здесь сформировалось около 50 миллиардов различных видов, и только один из них освоил технику. Такая трудность может встречаться и на иных планетах.

Более умеренного взгляда придерживались астрономы Фрэнк Дрейк из Института SETI в Маунтин-Вью (Калифорния) и Карл Саган из Корнеллского университета. Им решение парадокса Ферми виделось в непомерности межзвездных просторов. В этих условиях куда больше смысла устанавливать радиосвязь, чем летать «в гости» друг к другу, считали они. Межзвездные путешествия и дороги, и сложны для того, чтобы «чужаки» появились завтра же из-за угла.

И наконец, последняя школа, представленная, например, Джоном Боллом, работающим на Хайстекской обсерватории в Уэстфорде, что в штате Массачусетс. Он предлагает гипотезу… «зоопарка». Согласно ей, Земля – нечто вроде природного заповедника среди Галактики. Разумная жизнь существует помимо нас, но ее представители предпочитают не вмешиваться в ход нашего развития.

Может быть, искоса посматривают в нашу сторону издалека, может быть, мы им просто неинтересны или надоели…

Большое ухо Земли настораживается

Округ Покахонтас среди лесов и полей Западной Виргинии дышит сельским покоем. Тем разительней странность высящихся над его соснами, кленами и дубами восьми гигантских чашеобразных антенн, принадлежащих Национальной радиоастрономической обсерватории Грин-Бэнк, где к проблеме инопланетян относятся с полной серьезностью.

Именно здесь в 1960 году молодой радиоастроном Фрэнк Дрейк получил разрешение воспользоваться тридцатиметровой параболической антенной для первого в истории Поиска Внеземного Разума, чья английская аббревиатура SETI уже нам встречалась и еще не раз здесь встретится.

Этот необычный научный проект получил название OZMA в честь волшебницы-принцессы из американских сказок. Именно «сказочных» результатов ожидали тогда астрономы, приступившие к подслушиванию возможных сигналов, если они поступят из района двух сравнительно недалеких от нас звезд – Эпсилон в созвездии Эридана и прославленной В. Высоцким Тау Кита. Увы, ничего так и не прозвучало, хотя в дальнейшем подобных попыток было более семидесяти.

К тому времени, когда Фрэнк Дрейк приступил к поиску, многие ученые уже считали, что условия для возникновения жизни во Вселенной создаются отнюдь нередко. Вычисления самого Дрейка (хотя это, скорее, были квалифицированные догадки) указывали: солнцеподобные звезды с планетами, обладающими водой, могут просто усеивать нашу Галактику. И конечно же, на таких планетах жизнь вполне могла начаться, как она началась на Земле.

Недавние открытия во многом подтверждают предположения Дрейка. В минувшие годы ученые открыли присутствие уже десятков планет около нескольких звезд. В межзвездном пространстве обнаружены сложные органические молекулы, с которых может начаться «конструкция» жизни. Наконец, недавнее утверждение о том, что в метеоре, залетевшем к нам с Марса, заметны следы, оставленные некими примитивными организмами, якобы жившими на Красной планете миллиарды лет назад…

Но мысль о том, что представители разума, населяющие далекие миры, подают нам сигналы, все же вызывает споры среди специалистов.

Случайно или преднамеренно?

Существуют два варианта. Во-первых, источником поступающих к нам сигналов от «братьев по разуму» может служить их не обязательно предназначенная для наших ушей деятельность, приводящая просто к утечке радиоволн. Например, при работе обычной системы связи. Ведь и от нашей Земли, не так уж давно освоившей этот вид коммуникации, во все стороны уходит радиоизлучение, как зыбь от камня, брошенного в пруд. Тут и радиовещание, и телевидение, и работа радаров, как гражданских, так и военных. Все посланные ими в разные стороны излучения уже в течение десятилетий находятся в пути к ближайшим звездам. Кто их там улавливает?..

Конечно, с удалением от источника эти сигналы очень быстро ослабевают, что потребовало бы от инопланетян очень чувствительных приемников – больших, чем любой, имеющийся ныне на Земле. С такими, как сейчас, шансов и у землян услышать инопланетянина, специально к нам не обращающегося, очень мало. Значит, и наши «ловцы» SETI должны вооружаться огромными антеннами.

Другой вариант, если представители далекой цивилизации сами сознательно пытаются обнаружить себе подобных. По мнению Дрейка и его единомышленников, здесь без радио не обойтись. Именно в радиодиапазоне волны обладают способностью преодолевать межзвездные просторы с наименьшими препятствиями, не завися от помех, которым подвержены излучения в инфракрасной и видимой частях спектра.

Наконец, инопланетяне могли бы повысить наши шансы уловить их сигнал тем, что подберут для передачи частоту около 1420 Мегагерц – на ней межзвездные газы, космическая пыль и земная атмосфера создают наименьшие помехи. Все это предлагал Дрейк еще сорок лет назад, все это остается в силе и сегодня.

«Феникс» вылетает из гнезда

Сейчас астрофизики увлечены проектом «Феникс», в котором используются самые чувствительные из существующих приборов, способные принимать пульсирующие сигналы. Правда, переход к новому начинанию был небезболезненным. В течение нескольких лет в Сенате США, который плотно держит в руках завязки от общественной мошны, раздавались влиятельные голоса: «На что мы тратим деньги налогоплательщика? Где результаты?» Результат был один – Фрэнка Дрейка не только осмеяли с высокой трибуны, но и к середине девяностых годов лишили государственных ассигнований.

Пришлось обойтись без них, без НАСА и создать частно-университетский, существующий на «складчину» Институт SETI, главою которого, естественно, стал Дрейк. Благо, нашлись спонсоры, астрономы же ориентируются в фундаментальной науке лучше, чем политики, и свою технику участникам проекта «Феникс» представляют охотно.

Энтузиасты поиска получают доступ к самым мощным радиотелескопам в мире, способным «прощупывать» более тысячи звезд, лежащих в радиусе 150 световых лет от нас. Большое усовершенствование: создан комплекс электронного оборудования, перевозимого на автоприцепе, и его со временем подключают то к одному, то к другому телескопу.

И вот в 1996 году на знаменитом итальянском острове Капри состоялось совещание, одно название которого не так давно можно было бы встретить только на страницах фантастического романа: «Международная конференция по биоастрономии». На ней с докладом о последних достижениях «Феникса» выступила Джилл Тартер, приехавшая для этого из Австралии.

Небо полушария антиподов перестает быть астрономической целиной. Здесь на Парксской обсерватории, что в штате Новый Южный Уэльс, в распоряжении «Феникса» была семидесятиметровая чувствительная антенна, с помощью которой ученые обследовали 202 звезды, обладающие характеристиками, сходными с Солнцем. Инопланетяне не обнаружены, но успех все равно был. Путем сопоставления данных, получаемых от главного телескопа, с информацией, поступающей от меньшего его коллеги, удаленного на 230 километров, удалось четко идентифицировать и отсеять все помехи земного происхождения.

Как говорится, «отсутствие наличия вовсе не означает наличие отсутствия»: послания от инопланетян не поступило, но… Вывод, сделанный из эксперимента, говорит, что в нашей части Галактики чужие сигналы, мощностью сходные с земными радарными, не могут быть частым явлением. А это тоже устанавливает рамки дальнейших поисков.

Тем временем электронную приставку перевезли в новое место и подключили к сорокапятиметровой антенне обсерватории Грин-Бэнк, неподалеку от тех мест, где с меньшей «чашей» начинался когда-то проект SETI. Отсюда ученые прислушивались к звездам до 1998 года. После чего в дело было введено гигантское трехсоттридцати метровое «ухо» обсерватории Аресибо на острове Пуэрто-Рико.

«…Мы обшарим все небо…»

Пока «Феникс» вопрошает звезды поодиночке, участники других подобных проектов «шерстят» все небо подряд. Они ищут мощные, но перемежающиеся сигналы, которые могут «ползти», смешаться по частоте. Главным участником этого эксперимента, получившего имя «Серендип» – от названия таинственной страны в древней персидской сказке, – стал Калифорнийский университет.

Сперва он предоставил всего 100 каналов для поиска; сегодня их число уже достигло 4 миллионов. Но и этот рекорд будет перекрыт, когда первенство перейдет к обсерватории Аресибо» антенна которой сейчас перемонтируется и обновляется, – на это все же нашли 24 миллиона долларов. К этому времени будет готова и новая компьютерная программа, которая поможет составить «вопросник» для всего неба…

Все же признаемся: до анкетирования всех внеземных радарных, широковещательных, телевизионных источников космического излучения еще далеко – мы покалишь «скребем» самую поверхность тайны. Но ведь техника меняется с невиданной скоростью, и кто знает, что ждет человека за горизонтом сего дня?

В Гарварде антенна поменьше – ее размер всего 26 метров, так что чувствительность уступает участникам «Феникса» и «Серендипа». Зато здешняя программа «Бета» может похвастать своим электронным «мозгом», который всего за 16 секунд способен «пролистать» более двух миллиардов частотных каналов. И шумы земного происхождения эта программа тоже умеет отсеивать неплохо.

У «Беты» был предшественник по имени «Мета». Участникам этой программы удалось записать 37 сигналов, которые казались «разумно-внеземными». Но повтора их до сих пор ученые так и не дождались, а происхождение первоначальных представляется недостаточно убедительным. Еще в 1977 году был момент, когда астрофизики Университета штата Огайо были готовы воскликнуть: «Есть!». Тогда из созвездия Стрельца пришел весьма подозрительный сигнал, но и он пропал, прежде чем исследователи успели в нем удостовериться.

Гарвардский физик Пол Хоровитц вместе с Карлом Саганом тогда прозорливо отмстили: большинство этих многозначительных сигналов проистекало от источников, находящихся в плоскости галактики, то есть оттуда, где сконцентрированы звезды и, вероятно, их планеты, а следовательно, и возможные признаки жизни.

Эти ученые свидетельствовали: «Мы не знаем никакого естественного астрофизического процесса, который мог бы взять на себя ответственность за те сигналы с очень уж узким диапазоном, что зафиксированы участниками «Меты». И мы не смогли найти никакой связи между местонахождением их источников и расположением каких-либо необычных астрофизических объектов».

По-научному осторожное высказывание, не правда ли? Но и по научному же четко определяющее границы того, что мы знаем. Был ли это «зов инопланетян»? Как нередко сетовал тот же Карл Саган: «Чрезвычайно важные утверждения требуют чрезвычайно убедительных свидетельств». А тут их нет. Пока нет?..

Сейчас большие надежды возлагаются на предстоящий век, когда развернется проект «Скай». Вообще-то по-английски это означает «Небо», но в данном случае представляет собою аббревиатуру слов «Интерферометрическая сеть площадью в квадратный километр». Это будет мероприятие, в котором примут участие астрофизики ряда стран, готовые соединить в единый огромный наблюдающий за космосом инструмент свои более мелкие чашеобразные антенны.

А неутомимый Фрэнк Дрейк уже мечтает о еще большем: «Хорошо бы соорудить радиотелескоп величиной с Аресибо… на обратной стороне Луны! Ведь это единственное место во всей Солнечной системе, где в небе никогда не появляется наша Земля со всеми ее шумами и радиопомехами…».

Мы одиноки потому, что Вселенная плохо приспособлена для жизни.

Радий Храпко

Живем ли мы в лучшем из миров?

Есть удивительная брешь

В небытии, лазейка меж

Двумя ночами, тьмой

и тьмой.,.

Л. Миллер

Волнующие поиски вселенских братьев по разуму, программы SETI, СЕТI (Search for extraterrestial intelligence, or Communication with extraterrestial intelligence) пока не увенчались успехом, хотя неоднократно подчеркивалось, что наша Вселенная удивительно благоприятна для возникновения и развития жизни. Например, по мнению академика Л.Б. Окуня, «из факта нашего существования следует, что мы не можем не жить в одном из самых лучших из миров». Обычно имеется в виду, что независимые мировые константы, такие, как массы электрона, протона и нейтрона, заряд электрона, постоянная Планка, скорость света, гравитационная постоянная, имеют поразительно благоприятные для жизни значения. В этом находит выражение космологический антропный принцип. Проиллюстрируем его двумя известными примерами.

Первый. Углерод, главный компонент живых организмов, образуется в звездах вследствие термоядерного синтеза из трех ядер атомов гелия, так называемых альфа-частиц. Этот синтез происходит в два этапа. Сначала соединяются только две альфа-частицы, но это соединение энергетически не выгодно. Получающееся ядро изотопа бериллия оказывается неустойчивым и быстро распадается. Только если до распада ему удастся присоединить еще одну альфа-частицу, происходит выделение определенной порции – 7,4 Мэв – энергии и образуется углерод. Однако для того чтобы такой синтез прошел, необходимо как-то «пристроить» выделяющуюся энергию. Иначе три альфа-частицы снова разлетятся, и синтез углерода не состоится со всеми фатальными для жизни последствиями. Поскольку человечество су шествует, известный астрофизик Фред Хойл в 1953 году предсказал наличие у ядра углерода квантового уровня возбуждения с энергией, немного превышающей 7,4 Мэв, который и поглощает выделяющуюся при синтезе энергию. Примерно через неделю после предсказания экспериментаторы Калифорнийского технологического института открыли знаменитый уровень 7,65 Мэв. Кстати, если бы ядро бериллия было устойчивым, углерод успешно синтезировался бы независимо от наличия этого уровня, но термоядерный синтез в звездах протекал бы гораздо быстрее. Звезды практически взрывались бы, вместо того чтобы светить миллиарды лет.

Второй. Протон легче нейтрона на 0,13 процента своей массы, а если бы эта разница составляла 0,05 процента или меньше, то протоны, находящиеся в ядрах атомов, соединились с атомными электронами, и все атомы превратились бы в кучу нейтронов.

Возникает, однако, вопрос. Если в согласии с антропным принципом мировые константы действительно поразительно благоприятны для возникновения жизни, почему же Вселенная не кишит жизнью? Где же все они? Попробуем ответить на этот вопрос.

Действительно, если слегка изменить массы элементарных частиц или, допустим, скорость света, то жизнь скорее всего сделается невозможной. Другими словами, исключительно мала область – назовем ее антропной областью, – в которой могут находиться значения мировых констант, для того чтобы жизнь во вселенной была возможна. Факт заключается в том, что на фоне бесконечного разнообразия всех возможностей исчезающе мала вероятность комбинации значений констант, которая допускает жизнь.

Делая такое высказывание, мы используем идею существования множества вселенных. В самом деле, согласно существующим гипотезам, константы могут произвольно, случайным образом, изменяться в горниле первородного взрыва или коллапса Вселенной при переходе ее к новому циклу расширения. Рассматривается также возможность одновременного (?), параллельного (?) существования различных вселенных. Не исключено, что реализуются еще какие-то варианты множественности вселенных.

Первую возможность предполагал А.Д. Сахаров, вот выдержка из его Нобелевской лекции, прочитанной в Шведской академии наук 10 декабря 1975 года Еленой Боннер: «Я защищаю также космологическую гипотезу, согласно которой космологическое развитие Вселенной повторяется в основных чертах бесконечное число раз. При этом другие цивилизации, в том числе более «удачные», должны существовать бесконечное число раз на «предыдущих» и «последующих» к нашему миру листах Книги Вселенной».

Вторая возможность обсуждается в работах А.Д. Линде. Согласно этой теории, существует ансамбль бесконечного числа вселенных, целая сеть вселенных, каждая из которых на ранней стадии своего расширения порождает бесчисленные дочерние вселенные. И в каждой из них могут реализовываться не только различные физические законы, но и различные числа измерений пространства-времени.

Так вот, исчезающе мала априорная вероятность появления жизни во вселенной, произвольно выбранной из вышеупомянутого ансамбля. Однако нам нет делало априорной вероятности! Все вселенные с законами физики, не подходящими для жизни, нужно скинуть со счета, потому что для жизни безразлично, сколько экземпляров таких вселенных реализовывалось в процессе метаэволюции. Ход времени заметен только в процессе ожидания. Для жизни не безразличны только те вселенные, которые допускают жизнь, в которых жизнь возникает, «антропные вселенные».

Однако очевидно, что среди антропных вселенных будут более, а будут и менее благоприятные для жизни. И если вероятность вселенных, допускающих жизнь, исчезающе мала на фоне всевозможных вселенных, то естественно ожидать, что вероятность особо благоприятных для жизни вселенных будет мала на фоне просто благоприятных и особенно на фоне весьма неблагоприятных вселенных, граничащих со вселенными, не допускающими жизнь.

В таких вселенных, находящихся на грани нежизнеспособности, жизнь должна возникать исключительно редко, только в случае стечения многих благоприятных обстоятельств. Но именно такие вселенные являются наиболее вероятными среди антропных вселенных. Поэтому не следует удивляться, что та Вселенная, в которой мы имеем удовольствие пребывать, так скупа на организацию жизни.

Сказанное можно пояснить примером. Выдающийся астрофизик И.С. Шкловский, обсуждая наше одиночество, писал, в частности: «Практически все звезды типа нашего Солнца входят в состав двойных (или кратных) систем. В таких системах жизнь развиваться не может, так как температура поверхностей находящихся там гипотетических планет должна меняться в недопустимо широких пределах. Похоже на то, что наше Солнце, эта странная одиночная звезда, окруженная семьей планет, скорее всего является исключением в мире звезд».

Наша мысль заключается в том, что наверняка возможно такое изменение констант, которое увеличит процент одиночных звезд во вселенной и сделает жизнь более распространенной. Но такая вселенная была бы менее вероятной, чем наша.

Так что, видимо, нет оснований восхищаться удачными значениями нынешних мировых констант. Судя по нашему одиночеству во Вселенной, они не так уж удачны. И этого следовало ожидать. Следовало ожидать, что мы окажемся в одной из наиболее вероятных антропных вселенных, которая именно в силу этой наибольшей вероятности наихудшим образом приспособлена дня жизни. Мы существуем, и это приятно, но существуем, возможно, в одиночестве, на грани жизни в метавселенском смысле. Новый антропный принцип можно сформулировать так. Наиболее вероятно наблюдать вселенную, в которой жизнь – исключительно редкое явление. Это мы и имеем.

РОЖДЕНИЕ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА

Вячеслав Шупер

Восстание цивилизованных масс

Мои французские друзья больше не отвечают на мои письма. Не отвечают и французские коллеги, которые, в отличие от друзей, даже не знают о моем отношении к войне в Чечне. Бывшая аспирантка прислала толстый пакет газетных материалов о нашей стране, и я поразился единомыслию, царящему во французской прессе. Не правда ли, все это нам до боли знакомо с советской поры? В те далекие времена Запад стремился к диалогу, а советская власть всеми силами старалась заменить его монологом своей пропаганды вкупе со всемерным ограничением контактов. Сейчас ситуация зеркальная – в демократических странах не желают знать нашу точку зрения, хотя варваров можно цивилизовать только путем терпеливого диалога, если, разумеется, нет возможности сделать это огнем и мечом.

Для тех из нас, кто десятилетиями с надеждой смотрел на Запад, это стало переживанием великого интеллектуального предательства. Предательства не только нашей страны, трудно, медленно, непоследовательно, но все же продвигающейся от тоталитаризма к демократии, но прежде всего – своих собственных идеалов. Речь вовсе не о двойных стандартах и даже не о том, что закономерные геополитические интересы США, ЕС и России совпадают, к сожалению, не во всем.

Речь совсем о другом – о том, что политика западных стран в отношении России утратила последовательность и предсказуемость. Она больше не основана на простых, понятных и неуклонно проводимых принципах, каковыми раньше были долгосрочные государственные интересы. Объединенная Европа только говорит, что все ее действия определяются высшими гуманистическими ценностями, а на самом деле ведет себя как взбалмошная и слабовольная особа, даже не пытающаяся критически взглянуть на свою аргументацию, не лишенную изрядной фальши.

Автор этих строк всегда требовал масла вместо пушек и полагал наилучшим способом обеспечения национальной безопасности отказ от внешнеполитических авантюр типа Карибского кризиса или вторжения в Афганистан. Теперь же очевидно всякому, не распрощавшемуся со здравым смыслом, что единственная гарантия того, что Москву не будут бомбить аки Белград в наказание за наши антигуманные действия в Чечне, – это ядерный щит Родины.

Трудно предположить, что мы когда-нибудь забудем этот урок. Еще труднее предположить, что наследники Ришелье, Бисмарка и Черчилля оказались настолько непрофессиональны, что не смогли ни предвидеть случившегося, ни даже осознать масштабы тектонических сдвигов в геополитическом положении России, которые в результате произошли. Они подобны современным алхимикам, готовящим зелье, кое позволяет им успешно воздействовать на массы. Но и у волшебников бывают промашки – то ли зелье не подошло, то ли время и дозы выбраны неудачно, и тогда массы бурным потоком устремляются к своим иррациональным целям, сметая все на своем пути, а демократические политики мелко семенят, поспешая за своим электоратом.

Дело не в том, что мы идеализируем Запад, а в том, что мы слишком «рационализируем» его. Между тем Хосе Ортега-и-Гассет еще в 1930 году предупредил об опасности такого прекраснодушного рационализма, опубликовав классическое «Восстание масс», где и ввел понятие «человек-масса». Это средний человек, который чувствует себя как «все» и не переживает из-за этого. Будучи порождением цивилизации, он воспринимает все блага цивилизации как само собой разумеющееся, естественно данное состояние. Он слишком ленив, чтобы утруждать себя критическим мышлением, да и не всегда способен к нему. Соответственно, он не стремится доказывать свою правоту и не желает признавать чужую. Он прав по определению, как часть массы. Разве современный экологический фундаментализм, насилие на международных экономических форумах или уличные буйства молодежи на родине прав человека – это не восстание масс, менее опасное, чем фашизм и большевизм, но не менее глупое и отвратительное? Разве прижизненный культ «Народной принцессы» и письмо ста тридцати выдающихся интеллектуалов по поводу Чечни – не явления одного порядка? Народным массам нужна своя аристократия, будь то аристократия крови или духа, та, которая идет за ними и угождает им, а не высокомерно стремится вести за собой.

Вопрос не в том, следует ли нам оставаться учениками Запада – другого пути у нас просто нет, а в том, сколь критично нам следует относиться к нему Следует ли нам считать страны Запада олицетворением свободы и справедливости в той мере, в какой эти возвышенные идеи вообще могут иметь реальное воплощение в наше время, или нам следует разделить гражданские и политические права, признав свое позорное отставание, во-первых, и прискорбные упущения на Западе, во-вторых. Разноголосица мнений по Чечне в наших СМИ выгодно отличается от такого единодушия на Западе, какого не удавалось добиться в нашей варварской стране даже во времена тотального глушения западных радиостанций. Массы, ставшие объектом бесчестного манипулирования, теперь сами раскручивают маховик, поддерживая свои СМИ спросом на совершенно определенную информацию.

При желании мы найдем и много других примеров, когда учиться у Запада явно не стоит Степень цивилизованности, по Ортеге, измеряется уважением к закону. Что можно в свете этого сказать о том узаконенном беззаконии, когда организованное меньшинство, будь то шоферы-дальнобойщики или пейзане, безнаказанно парализует нормальную жизнь целой страны, блокируя основные транспортные магистрали? Если труженики моря сжигают старинную ратушу (Ренн, 1994 год), а пролетарии спускают в реку 3000 литров серной кислоты (французские Арденны, 2000 год), разве можно это квалифицировать иначе как безнаказанный терроризм, сотрясающий основы цивилизации?

Нынешний бунт против разума связан не только с глубоким кризисом рационализма, совершенно не нужного широчайшим народным массам, но, возможно, и с глубокой структурной трансформацией мировой экономики, приводящей к резкому увеличению доли занятых на малых предприятиях. Широкие слои трудящихся теряют спокойную работу и обеспеченное будущее в крупных корпорациях, а потому вынуждены самостоятельно или почти самостоятельно пускаться в трудное и опасное плавание по бурному морю мелкого бизнеса. Это создает серьезный психологический дискомфорт и толкает к абсолютно иррациональным действиям, которым подлинно народная власть всегда готова потакать. Впрочем, это ее дело. Нам же имеет смысл рассматривать положение на Западе сквозь призму его проблем, а не наших собственных, что было бы повторением именно той ошибки, которую постоянно делают на Западе в отношении России. Разумеется, становление постиндустриального общества, как и любая глубокая трансформация социальной структуры, не может не быть болезненной для значительных людских масс. Однако наше отечество, где среднемесячная зарплата не достигает и 50 долларов, а состояние инфраструктуры таково, что из международного аэропорта Быково невозможно позвонить в Москву, страдает совсем другими болезнями и нуждается в совсем иных лекарствах.

Пора нам открыто заявить, что система финансирования научных исследований с помощью грантов, к которой у нас относятся с таким пиететом, не обеспечивает ни формирования научного сообщества, ни воспроизводства научных кадров, ни необходимой состязательности в исследовательской работе, а сама процедура их предоставления еще намного менее совершенна, чем традиционные защиты диссертаций. Эта система столь же чудовищно неадекватна сущности фундаментальных исследований, сколь централизованное планирование неадекватно современной экономике.

Методы, прекрасно зарекомендовавшие себя в организации материального (в смысле финансовом, а не вещественно-энергетическом) производства, совершенно бездумно применяются для организации производства духовного, где вообще не применимы финансовые критерии успеха. Совершенно подобно тому, как компании борются за заказы, ученым предоставляется бороться за гранты. Между тем ни в «Боинге», ни в «Дженерал электрик» те, кто занят в НИОКР, не занимаются маркетингом или пиаром. Для этого есть другие люди. Американские же ученые, даже не занимающие руководящих должностей, фактически становятся коммивояжерами при своих темах и тратят на добывание грантов половину своего времени. Это, по собственным словам, на самом деле, скорее всего еще больше.

Рассматриваемая проблема – вовсе не частность, а фундаментальная составляющая нашей культуры, с которой связано и будущее страны. Наше научное наследие – не только выдающиеся открытия, но и демократический дух российской науки, всегда вызывавший восхищение зарубежных ученых. Некритически копируя западные образцы, причем вовсе не те, что действительно достойны подражания, мы отказываемся от поисков более эффективных решений, которые могли бы стать нашим собственным вкладом в развитие цивилизации.

Западная цивилизация- возникла и возмужала благодаря великому принципу личной свободы, соединенной с личной ответственностью. Именно он выделяет человека из массы, и именно с его укоренением в любезном отечестве мы связываем наши надежды на лучшее будущее. Но нелепо столетие за столетием продолжать держаться примитивной линейной модели развития цивилизации и считать, что наше дело – догонять, пока не догоним, особо не разбираясь, в чем именно. Мы тоже готовы считать, что в ущербе здоровью от курения повинны производители сигарет, а в убийствах – производители оружия? Мы готовы завалить наши суды миллиардными исками к производителям кухонных ножей и утюгов? У нас ведь большинство убийств совершается на бытовой почве. Нам было бы правильней признать за широчайшими народными массами цивилизованных стран их законное право на заблуждение, а самим не отделять свободу от ответственности и не готовить последнюю к передаче в музей, подобно штандарту ушедшего в отставку президента.

То, что могут себе позволить богатые и стабильные страны Запада, не может позволить себе Россия. В наших условиях масштабные проявления восстания масс могут стать национальной катастрофой. За примерами не надо ходить далеко. Весной и летом 1998 года рельсовая война шахтеров, добившихся от правительства оплаты чужих долгов и даже вообще не добытого угля, была одним из важнейших факторов экономической катастрофы 17 августа, и дело даже не только в прямых потерях бюджета. Кто станет кредитовать такое правительство? Мягкое, в лучших европейских традициях отношение правительства к шахтерам обернулось тяжелейшим ударом для всего населения страны, а ведь можно представить себе реакцию на Западе, если бы сильное правительство решилось прогнать шахтеров с путей, а кое-кого и отдать под суд. С тех пор народ наш повзрослел и поумнел. Он сделал свой выбор. Но нам нужно не только сильное государство, нужна такая интеллектуальная элита, которая будет не угождать массам, а вести их за собой. Вот воистину масштабный проект для XXI века.

Российский курьер

Нобелевская премия 2000 года по физике присуждена академику Жоресу Ивановичу Алферову за исследования физики гетеропереходов, которые привели к созданию новых приборов микроэлектроники, высокочастотной техники и оптоэлектроники. Одновременно она присуждена Г. Кремеру из Калифорнийского университета и Дж. Килби из фирмы Texas Instruments.

Знание – сила, или Как понимание физики изменяет жизнь людей

Интервью с профессором Александром Юновичем (физический факультет МГУ имени М. В. Ломоносова)

Для понимания сути открытия, сделанного Ж.И. Алферовым, мы обратимся к истории.

Германиевые, а потом и кремниевые диоды и транзисторы были созданы на основе р-n-переходов, то есть границ областей с электронным (n-) и дырочным (р-) типом проводимости, созданных водном и том же полупроводнике путем внесения разных примесей. Ток через эти границы определяется проникновением носителей токов обоих знаков: электронов из n-области в p-область и дырок из p-области в п-область. Выделяемая при этом энергия превращается в германии и кремнии главным образом в тепло.

Законы протекания тока в р-n- переходах были поняты в конце сороковых годов; они стали основой изобретения транзистора (Нобелевская премия В. Шокли, Дж. Бардина, У. Браттейна). Исследователи предсказали открытию и прибору большое будущее и не ошиблись. Сегодня это вычислительная техника, связь, электротехника, автоматизация производства и информационные технологии, то есть все то, что определяет высокую производительность труда, а в конечном счете – экономическое развитие человеческого общества.

По мере развития физики полупроводниковых материалов появилась возможность создать в полупроводнике неоднородность иного вида – неоднородность состава. Границу между двумя полупроводниками с разным составом называют гетеропереходом, то есть неоднородным (по составу) переходом. В такой ситуации потенциальные барьеры для электронов и дырок в гетеропереходах отличаются друг от друга, и при приложении внешнего напряжения ток может определяться проникновением через границу частиц только одного знака, например, электронов.

Реализовать эти эффекты и их следствия удалось прежде всего в полупроводниках на основе соединений элементов III и V групп, например, в арсенида галлия, GaAs. В этих полупроводниках при рекомбинации возбужденных электронно-дырочных пар энергия возбуждения передается в основном квантам света – происходит излучательная рекомбинация. Поэтому развитие физики и технологии гетеропереходов оказалось наиболее важным для приборов оптоэлектроники – для светодиодов, полупроводниковых лазеров и фотоприемников.

Первые патенты на гетеропереходы был получены тем же В. Шокли, а затем Г. Кремером, которые исследовали эту ситуацию в пятидесятые годы теоретически. В начале шестидестых годов в Физико- техническом институте имени А.Ф. Иоффе (ФТИ) была выпущена монография Н.Н. Губанова по теории гетеропереходов. Тогда многие полагали, что физика гетеропереходов останется на уровне идей, что реализовать работающие гетеропереходы не удастся, потому что на границе двух полупроводников с разным составом будет сильно искажаться решетка, будут накапливаться примеси и не будет осуществляться одностороннее проникновение носителей тока через переход.

Тем не менее Ж.И. Алферов начал исследования гетеропереходов на основе соединений элементов III и V групп. Первые попытки оказались неудачными. Тогда были поставлены исследования гетеропереходов системы GaAs- GaAlAs. В этой системе на границе намного меньше искажения ионной решетки, от правильности которой зависит эффективность работы приборов. Была разработана технология выращивания из жидкой фазы, и удалось вырастить идеальные гетеропереходы этой системы. Из них оказалось возможным сделать и полупроводниковые лазеры, и светодиоды. Эти исследования были выполнены на два-три года раньше соответствующих американских и европейских работ (японские исследователи тогда еще не лидировали в научно-технической гонке).

На основе работ группы Ж.И. Алферова были сделаны полупроводниковые лазеры, работающие при комнатной температуре в режиме постоянного тока, сначала инфракрасные, потом красные. Это определило широту их применения. Важный результат научных исследований: было показано, что рекомбинация в этих структурах идет в основном как излучательная. Отсюда следовало, что на их основе могут быть созданы эффективные светодиоды и лазеры.

В начале семидесятых годов ФТИ, в котором работал Ж.И. Алферов, направил его на стажировку в США, в Иллинойский университет, в лабораторию профессора Ника Холоньяка. Он происходил из семьи, эмигрировавшей в Америку с Украины в двадцатых годах, читал научную литературу по-русски и знал работы Алферова. В это время ученые из фирмы «Белл» также сделали гетеропереходы на основе арсенида галлия, и их работы были представлены на золотую медаль Американского физического общества. Заявка попала на отзыв Н. Холоньяку, который написал, что все это очень хорошо, но такие переходы сделал на два-три года раньше Алферов. И медаль была присуждена Ж.И. Алферову. Это признание, по-видимому, оказалось потом очень важным для доказательства его приоритета в Нобелевском комитете.

Другое важное применение гетеропереходов – фотопреобразователи. Если мы хотим создать фотоприемник, прибор, преобразующий излучение в электрический сигнал, то важно, чтобы квант света был поглощен вблизи перехода. В обычном р-n-переходе свет частично поглощается в материале полупроводника. Но если р-n-переход сделать в гетеропереходе, то есть p-область окажется в одном полупроводнике, а n-область – в другом, то можно пропускать свет через полупроводник, прозрачный для этой длины волны (широкозонный), а поглощать его на границе с вторым, непрозрачным (узкозонным). На этом пути были сделаны солнечные элементы с КПД более 25 процентов.

Жорес Иванович Алферов замечателен не только своей физической интуицией и умением довести экспериментальный результат до приборного применения, но и организаторскими способностями, умением собрать группу талантливых молодых людей – теоретиков, экспериментаторов и технологов, которые были увлечены наукой и дружно работают. Его сотрудники – Д.З. Гарбузов, В.М. Андреев, В.И. Корольков, И.Третьяков, В.Б. Халфин, ЕЛ. Портной – получали и Ленинские, и Государственные премии, стали докторами наук и основателями новых, своих направлений.

Важна и та научная школа, из которой произошел сам Алферов. Это – школа ФТИ, созданная Абрамом Федоровичем Иоффе, который сам был учеником К. Рентгена. К. Рентген был первым нобелевским лауреатом по физике в 1901 году; он получил премию за открытие рентгеновских (Х-) лучей, но сам говорил, что его работы по физике кристаллов не менее важны. А.Ф. Иоффе был учеником Рентгена именно в области физики кристаллов. Школа ФТИ известна умением связать науку и ее применения. Это была школа «с высоким квантовым выходом», из нее вышли, например, И.В. Курчатов и Н.Н. Семенов. В семидесятые годы оказалось, что гетеропереходы можно создавать на основе четверных твердых растворов. Это было результатом развития исследований, выполненных Ж.И. Алферовым совместно с сотрудниками Физического института имени П.Н. Лебедева АН и ГИРЕДМЕТа. В этом случае можно одновременно подгонять расстояния между атомами в решетке, чтобы переход был идеальным, и изменять ширину запрещенной зоны так, как это нужно для практических применений.

Вернемся к Нобелевской премии. Почему в ней соединены Ж.И. Алферов и Г. Кремер, понятно. Теоретические исследования второго послужили толчком для развития работ в этой области. Что касается Дж. Килби, тут логика иная. Он предложил делать электронные схемы не из отдельных полупроводниковых приборов – диодов и транзисторов, а создавать их на одной пластине, чипе, предложил методику и технологию создания микросхем. То есть выдвинул и осуществил идею, которая сейчас лежит в основе всей полупроводниковой схемотехники.

Применение гетеропереходов привело к прорывам и в микроэлектронике – на их основе разработаны мощные высокочастотные транзисторы, генераторы, усилители. На них, по существу, держится вся техника высокочастотной радио- и телефонной связи. Оптоэлектроника, в свою очередь, обеспечивает волоконно-оптическую связь. Полупроводниковые лазеры записывают и считывают информацию на компакт- дисках с увеличенной емкостью, у которых плотность хранения информации растет квадратично при уменьшении длины волны лазера.

Работы Алферова – это вершина пирамиды, составленной из большого числа работ и направлений. И есть нечто общее, что объединяет все эти идеи в одно направление – это продвижение человека в создании новых материалов и реализации на их основе все более «тонко и точно» построенных приборов. Работы в этой области - блестящий пример реализации цепочки «наука – технология – техника – внедрение в быт». На этом направлении доходы на много порядков превышают доходы от торговли. Но для успешной деятельности по построению таких цепочек надо много работать и иметь высокий уровень культуры. И не случайно ряд Нобелевских премий присужден по физике полупроводников. Физика полупроводников – это яркий пример того, как знание фундаментальных принципов квантовой теории твердого тела, ясное понимание физических явлений и совершенная технология дают человечеству такую силу, которая изменяет условия жизни людей и общественное сознание.

Мы вымираем, как мамонты *

Здоровья не купишь, без здоровья не родишь *

Богатые путешествуют, бедные рожают *

Стрессовы дети *

Крапленые карты и сказки для детей очень старшего возраста

Альберт Баранов

Депопуляция

В начале восьмидесятых годов со страниц нашего журнала ныне академик Анатолий Вишневский объявил о происходящей в Европе и затронувшей Россию демографической революции: один режим воспроизводства – высокая смертность и высокая рождаемость – сменяется другим – низкая смертность и низкая рождаемость.

Это был как бы ответ природы и социокультурной среды на успехи медицины, санитарии и повышение уровня жизни в развитых странах.

В конце концов рождаемость и смертность должны были прийти в некоторое равновесие, образовав долгое плато. К этому времени ясно объявила о себе закономерность: чем богаче страна, тем, как правило, ниже в ней рождаемость. Но и тем дороже во всех отношениях обходится семье и государству каждый ребенок.

Россия на этом фоне глобальных сдвигов отличалась от своих более благополучных западных соседей одной странностью: рождаемость в ней падала, а вот смертность, на некоторое время существенно упав, начала расти. Сами понимаете, к каким результатам это привело. Широкая публика на все эти открытия не обращала почти никакого внимания – до тех пор, пока она не обнаружила роковой убыли в своих радах и пока это обстоятельство не превратилось в предмет яростной политической спекуляции.

Из кучи неведомо откуда взявшихся фактов и цифр и путанных интерпретаций выползло словечко, разом из биологического термина превратившееся в расхожее понятие: ДЕПОПУЛЯЦИЯ. Оно обрастало мифами и страхами, в которых давно уже пора разобраться.

Это и пытается сделать известный петербургский социолог Альберт Баранов.

Исследование выполнено при поддержке фонда К. и Дж. Макартур.

С 1992 года смертность в России в полтора – два раза превышает рождаемость.

Началась естественная убыль населения, которую не перекрывает даже значительная миграция из бывших республик СССР. В общем, с 1992 по 2000 год население России уменьшилось на четыре миллиона человек. По прогнозу Центра демографии Экологии человека РАН в следующие 20 лет Россия потеряет еще 22 миллиона человек, сократив население до 123 миллионов.

Общество горячо обсуждает, почему рождаемость в России снижается, а смертность растет и к каким социальным последствиям это может привести. Обычно версии поляризуются по таким осям:

1. Причины локальны и ситуативны – Причины универсальны и исторически долговременны.

2. Процессом можно управлять, программировать его. – Процесс высоко инерционный, его можно прогнозировать, но нельзя планировать, к нему нужно адаптироваться, рассчитывая в лучшем случае на небольшую коррекцию.

3. Причины депопуляции в ошибках конкретных государственных правителей – Депопуляция процесс объективный, исторически заданный.

4. Для России низкая рождаемость, ведущая к депопуляции, будет иметь катастрофические последствия. – Депопуляция нежелательна, но не катастрофична; противостоять ей можно.

Версии правого края оси в той или иной мере разделяют большинство демографов, экономистов и социологов.

Версии левого края представляют собой запущенные в общественное сознание политиками и публицистами клише, обрастающие соответственными подтверждениями и обоснованиями. Попробуем в них разобраться.

Ну как рожать при таком здоровье…

В самом деле, рождаемость и смертность, естественно, зависят от состояния здоровья тех, кто рожает и умирает. В России главный ответственный за это – Министерство здравоохранения. В «Государственном докладе о состоянии здоровья населения Российской Федерации в 1997 году» говорится: «Снижение рождаемости … свидетельствует о том, что негативные демографические процессы усиливаются под влиянием социально-экономических и политических факторов, которые обусловливают ухудшение состояния здоровья беременных женщин и рожениц».

В подтверждение приводятся данные: «За последние 5 лет (1992 – 1997) показатели заболевания выросли: женским бесплодием – на 3 проценте, количество осложнений беременности, родов и послеродового периода – на 22 процента, … количество нормальных родов снизилось с 45 процентов в 1992 году до 32 процентов в 1997 году … рост врожденных аномалий развития – на 19 процентов».

Данные о росте бесплодия плохо стыкуются с данными той же системы здравоохранения о том, что за 90-е годы на треть сократилось число абортов – главной причины обретенного во взрослой жизни бесплодия. Впрочем, если эти 3 процента роста считаются не от числа всех женщин, способных рожать, а от числа бесплодных женщин, то речь идет о статистически пренебрежимо малой величине, упоминание о которой в Государственном докладе имеет не информационную, а психологическую цель – поддержать у читателя впечатление, что все ухудшается в последние годы, кроме работы Министерства здравоохранения.

«Осложнение родов и послеродового развития…». Однако за это время в России в среднем на 5 процентов снизилась младенческая смертность.

«Рост врожденных аномалий развития – на 19 процентов» … Однако (за отсутствием данных по России) в Санкт-Петербурге и Ленинградской области тенденция противоположная.

Вот еще пример лукавства в докладе министерства: «По данным официальной медицинской статистики, заболеваемость алкогольными психозами выросла с 1988 по 1994 годы в десять раз (с 5,1 на 100 тысяч населения до 50,0 в 1994 году)… За последующие годы число больных хроническим алкоголизмом, находящихся на учете в наркологических диспансерах, стало заметно уменьшаться: в 1995 году – на 2 процента, в 1996 году – на 16 процентов, в 1997 году – на 21 процент. Число больных хроническим алкоголизмом, находящихся на учете в наркологических диспансерах, уменьшилось за 10 лет почти на 20 процентов». Так уменьшилось или увеличилось?

Начало реформ было тяжелейшим психологическим шоком для большинства. Но уже с 1995 года заметно, как больше и больше людей адаптируются к новым условиям, требующим трезвости, работоспособности, инициативы. Хронический алкоголик просто не выживет. Между прочим, тяжелый психологический шок и двукратное уменьшение реальных доходов после августа 1998 года уже не привели к всплеску «алкогольного забытья»: по данным Горстата Петербурга, число смертей от случайного отравления алкоголем в Санкт-Петербурге после 17 августа 1998 года стало меньше на одну пятую.

Кстати, стоит отметить, что такое восприятие статистических фактов присуще не только Министерству здравоохранения. В советское время Комитет государственной статистики имел официально установленную цель: демонстрировать цифирью преимущества социализма и порочность капитализма. Люди, работающие со статистикой, в основном остались те же. Изменилась действительность, сегодня капитализм в России; поэтому «краснуха» заменена «чернухой» по той же технологии. Социальному исследователю в России сегодня, как и десять лет тому назад, приходится продираться к реальности сквозь «лукавые цифры».

В докладе мы не нашли убедительных аргументов, что болезненность женщин снизила их плодовитость, и что министерство знает, как ее повысить. Рождаемость сократилась вдвое не потому, что часть беременностей закончилась неблагополучно, и не потому даже, что сократилось число беременностей. Причины надо искать вне больницы, вне тела женщины, и до зачатия – в социальных обстоятельствах, в ценностных ориентациях их ближнего окружения и их самих.

У бабушки бывают только внуки

Может, причина депопуляции в возрастной структуре населения? Число стариков в населении увеличилось и показатель смертности, естественно, вырос. Подавляющее большинство среди умерших составляют люди старше 60 лет. Дети сегодня замещают уже не родителей, (как было в традиционном обществе), а дедушек и бабушек.

В современной России до 15 процентов мужчин в возрасте от 19 до 30 лет находятся в воинских казармах или тюрьмах, и это тоже снижает рождаемость. Сократить социальную изоляцию мужчин хотя бы вдвое – одно это могло бы увеличить ее на 5-6 процентов.

Но все-таки никто не считает все это главными причинами снижения рождаемости и депопуляции.

При таких доходах – только детей заводить!

Медики, левые и правые политики, экономисты, подавляющее большинство населения убеждены, что главная причина роста смертности и снижения рождаемости в 90-е годы в России – понижение уровня жизни большинства. «Как можно заводить детей, когда зарплата ниже прожиточного минимума для одного человека!» «Низкая рождаемость является своего рода индикатором материального неблагополучия». «Установленный прожиточный минимум в нашей стране не обеспечивает уровень рождаемости, необходимый даже для простого воспроизводства населения. Его не в состоянии обеспечить и сложившийся средний уровень зарплаты».

Посмотрим, так ли это.

Мы с кандидатом медицинских наук Н.В. Ковалевой (Институт акушерства и гинекологии АМН) опросили в феврале и мае 1999 года 462 роженицы в трех роддомах Петербурга. Как выяснилось, рожают преимущественно бедные, с душевым доходом ниже прожиточного минимума: 29 процентов бедного населения воспроизводит 66,3 процента населения Петербурга, а на 27 процентов людей экономически благополучных пришлось лишь 8 процентов рождений. После августовского шока рождаемость у бедных повысилась, а у обеспеченных – понизилась на треть. Получается, показатель рождаемости не положительно, а отрицательно связан с доходом.

А если дело обстоит так, то обеднение населения, вызванное реформами, должно было бы привести к увеличению рождаемости, а не к ее сокращению. Что и происходит: число рожениц, принявших решение о ребенке до августа 1998 года, меньше, чем принявших такое решение после августа. Не ошибка ли это нашей выборки? Может, мы брали в собеседницы богатых, кому никакой дефолт не страшен? Но у нас не было ни одной роженицы из действительно богатых (по их заявлению) семей: богатые предпочитают рожать в домашних условиях или в клиниках за границей. Только что в Петербурге для них открылся частный роддом. Но число этих семей составляет 2-3 процента в населении и практически не может изменить общую тенденцию. Так что приходится признать: нет, это не скошенность выборки, а наглядное опровержение одного из самых распространенных сегодня мифов.

О том же говорят наши данные о различии в доходах одно-двух-трехдетных семей. В семьях, где родился первенец, средний доход 1154 рубля; в семьях, где новорожденный – второй ребенок, – 925; где новорожденный третий – 604 рубля. Чем больше детей, тем скромнее и жилье как по площади, так и по числу жильцов на одну комнату. Конечно, дети не приносят с собой дохода и, как правило, не улучшают жилищных условий; но, похоже, не дети приводят семью к бедности, а бедность рождает детей.

О том же свидетельствует и международный опыт: экономически развитые страны имеют малодетные семьи, экономически отсталые общества, например африканские, – многодетные семьи. Доля детей в возрасте до 16 лет включительно составляет в населении первых 1/5, а во вторых – половину.

Отрицательная связь между числом детей в семье и доходом была обнаружена еще в конце XIX века. Во второй половине XX века эта закономерность перестала отчетливо проявляться в наиболее развитых странах, где сложился многочисленный средний класс.

Почему же версия: низкий уровень жизни – низкая рождаемость, так распространена сегодня в России? Радикальное переустройство общества пока привело к обеднению большинства. Снижение рождаемости, начавшееся задолго до этих преобразований, продолжалось (о чем никто, кроме специалистов, не знал; с 1913 года демографические показатели фактически не публиковались вплоть до 1988 года). При этом резко возросла смертность мужчин в трудоспособном возрасте, что вместе и вылилось в феномен депопуляции. Совпадение этих процессов в историческом времени легко превращается в массовом сознании в цепь «причина – следствие». Левым политикам такая ситуация оказалась очень выгодной – они могли обвинить реформаторов в геноциде народа.

Профессионалы общественных наук и экономисты-практики тоже оказались без иммунитета против этого поветрия.

Думаю, реалии конца XX века продемонстрировали, что объяснение всех социальных процессов экономическими факторами несостоятельно.

Аппетиты и оторопь – болезни переходного периода

А как связан с рождаемостью момент перепада доходов, переход с одного уровня на другой? Социологическое понятие «депривации» обозначает резкое увеличение дистанции между притязаниями человека и его реальными возможностями. Дистанция может увеличиться с ростом притязаний, потребностей, ожиданий при неизменных доходах – и с падением реальных доходов при неизменности притязаний. Депривация первого рода (стресс, по Г. Селье) обычно стимулирует к действиям необходимым, чтобы удовлетворить новые притязания человека. Депривация второго рода, шоковая (дистресс, по Г. Селье) переключает активность на удовлетворение менее «возвышенных» потребностей, например, сексуальных.

Эта гипотеза требует тщательного анализа; мы можем лишь ее проиллюстрировать. Период «перестройки» 1985-1991 годов можно считать периодом относительной стабильности доходов у всех слоев населения. Вместе с тем это время пробуждения надежд, ожиданий лучшей жизни. Как изменилась рождаемость в Петербурге в этот период? Она снизилась с 14,5 до 9,3 (на тысячу населения).

Следующий период, 1992-1994 годы – резкое ухудшение экономической ситуации, ожидания перемен к лучшему в стране и в личной жизни тоже подросли. Рождаемость продолжает снижаться, но меньшими темпами: с 7,6 до 7,1 промилле.

Годы 1996 – половина 1998 – относительно благополучный период. (В 1998 году сократились площади огородов, на которых горожане выращивали картофель, – свидетельство того, что экономическое положение бедных в 1997 году улучшилось.) Показатель рождаемости удерживается на предельно низком уровне 6,6 промилле.

Как нам кажется, стремительное понижение рождаемости в конце 80- х и первой половине 90-х годов вызвано депривацией как первого рода, повышающей притязания, так и депривацией второго рода – шоком резкого сокращения доступности благ. Причем эффект надежд периода политической «перестройки» 1988 – 1991 годов был сильней и продолжительней, чем эффект шоковой депривации в результате экономических преобразований 1992 – 1998 годов.

В смерти моей прошу винить экономические потрясения

При уменьшении коэффициента рождаемости лишь на три десятых промилле смертность после августа 1998 подскочила на 12 процентов. Если в первой половине 90-х годов рост смертности в основном был задан ростом несчастных случаев, то есть ужесточением силовой борьбы, то теперь – за счет перенапряжений и психических стрессов, заканчивающихся инфарктами и инсультами, а также возрождением болезней, господствовавших в прошлом, – туберкулеза и других инфекционных заболеваний. Произошла историческая деградация структуры заболеваемости и смертности, которую труднее преодолеть, нежели сократить число несчастных случаев. Социальной проблемой остается сверхсмертность мужчин во всех возрастах, начиная с рождения и до 50-летнего возраста. В наиболее активном возрасте смертность мужчин превышает женскую троекратно.

Судя по всему, показатели смертности весьма чувствительны и к уровню жизни, и к ее переменам. Учитывая прогнозы экономистов, которые не обещают взлета российской экономики, по крайней мере ближайшие 15 лет, можно уверенно прогнозировать, что коэффициент смертности на 1000 населения не опустится ниже 12 несколько ближайших десятилетий. Он будет удерживаться выше этой планки сначала под влиянием экономических факторов, а за пределами 2015 года – еще и постарением населения.

Однако не это определяет депопуляцию. Еще пару лет назад казалось, что самое тревожное в российском популяционном кризисе – именно рост смертности. В последнее время все яснее становится, что причины низкой рождаемости более фундаментальны. И, как мы пытались показать, причины эти не столь просты.

Освободившись от расхожих стереотипов мысли, будем разбираться дальше.

От редакции: В следующей статье известный социолог расскажет, почему, как он считает, XXI век будет эпохой депопуляции и в России, и в Европе.

Во всем мире

Мультимедиа – вызов компьютерам

Небывалый рост информации, часто называемый метеорным по скорости и лавинообразности ее создания, характеризуется такими цифрами: за последние пятьдесят лет ее произведено на планете больше, чем за предьщущие пять тысяч лег, и ее количество удваивается каждый год. Такова действительность, и сверхзадача обработать эти «Гималаи» данных во весь рост встает перед творцами компьютеров и программ. К тому же растет многообразие представления информации: фиксируются не только текст, массивы цифр, изображения вплоть до космических снимков, всякого рода графика, включая рукописную, но и звук в большом диапазоне, многочисленные свойства предметов и объектов, включая запахи и так далее, ведь реальный мир многолик и многообразен. Одним словом, нужны мультимедийные системы, обслуживающие легионы пользователей с разными точками зрения на используемую информацию, с индивидуальными вкусами.

Каким компьютерам, каким ЭВМ под силу справиться с этим обилием цифр? Ведь стимул к мультимедийности – общность представления всего и вся в цифровой форме. Дело за «небольшим» – за обработкой.

Американские разработчики компьютеров и вычислительных программ полагают, что такую задачу могут выполнить только компьютеры или ЭВМ с распараллеливанием процессов вычислений. Примерами таких машин в прошлом служили, например, «Крэй» и «Эльбрус». В них одновременно осуществляется работа сразу нескольких вычислительных, поисковых или иных рабочих программ. В условиях лавины информации только им по плечу успевать за будущим.

Измерять на расстоянии

Одна из самых острых проблем, связанных с городским транспортом, – загрязнение воздуха выхлопными газами. Немецкие ученые из фрайбургского Института физической измерительной техники разработали диодный лазер-спектрометр, с помощью которого можно измерять количество содержащейся в выхлопных газах машин окиси углерода прямо с обочины дороги.

Удастся ли раскрыть секрет нетленности?

Еще в 1954 году около пирамиды Хеопса археологи обнаружили в скальных породах две замурованные камеры, возраст которых определен в 4600 лет. В одной из них были найдены отдельные части древнего судна. Позднее его собрали и выставили для обозрения в специально сооруженном с этой целью здании.

Однако недавно обнаружилось, что судно стало подвергаться гниению. Вторая же камера оставалась замурованной. Сегодня вскрыта и она. Ученые исследовали состав содержащегося в ней воздуха, надеясь выяснить секрет сохранности деревянных изделий.

Возможно, это будет способствовать длительному хранению древних музейных экспонатов.

Зачем же на свалку!

Каждый год в Германии выбрасывают 600 тысяч тонн старых покрышек с колес легковых и грузовых машин. Большинство из них сжигают или выбрасывают на свалки. Ученые из Технического университета города Хемница разработали технологию, позволяющую изготавливать из них вторсырье, которое может найти спрос на рынке. Покрышки размалывают и сплавляют с пластмассой – полипропиленом. Полученное таким способом вещество отличается тягучестью, прочностью на разрыв и легко поддается обработке: идеальный материал для автомобиле- и вагоностроительной индустрии.

Нос носу рознь

Британские скотоводы используют много разных способов, чтобы помечать своих овец и коров, – клеймение, татуировку, бирки с фамилией владельца. Новшество в этой области внес Марк Люэллен из Южного Уэльса. Он установил, что отпечатки носов животных, как и пальцев человека, строго индивидуальны. Основанная новатором фирма составляет по заказам потребителей «нососкопические» картотеки домашнего скота. Это гарантирует точность определения владельца заблудившегося или украденного копытного.

Будущий ученый, не навреди Земле!

Почетный профессор физики Лондонского университета, лауреат Нобелевской премии мира 1995 года сэр Джозеф Ротблат в своем ярком одностраничном обращении к молодой смене научного сообщества нации в одном из ведущих британских журналов авторитетно заявил следующее.

Всем «новоиспеченным» выпускникам колледжей и университетов следовало бы открыто сказать при получении диплома о гуманистическом видении предстоящей карьеры, взяв за образец хотя бы клятву Гиппократа у медиков, вступающих в жизнь. Таких торжественных обязательств, по его мнению, составлено предостаточно, но лично ему больше по душе текст, принятый Пагоушской группой обучающихся в США. Вот те слова, при соблюдении которых только-только приоткроются тайны Земли: «Обещаю, что буду трудиться ради лучшего мира на Земле, в котором постараюсь использовать все знания, науку и технологию во благо людям.

Я не направлю полученное мной образование на достижение целей, наносящих вред человеку или окружающей среде.

Обязуюсь всемерно учитывать возможные этические последствия моей непосредственной работы, прежде чем предпринимать реальные действия.

Хотя требования, накладываемые на будущего специалиста, могут быть весьма весомыми, я подписываю эту Декларацию, так как признаю, что первый шаг к дарованному нам миру – эго личная ответственность».

Рука руке рознь

Зарубежные специалисты по хирологии выявили интересную закономерность: обладатели маленьких рук, как правило, имеют склонность к построению больших планов, способность охватить широкий круг явлений. Люди с большими руками склонны к анализу, к мелкой и точной работе. У всех хороших ювелиров большие руки. Женщины с такими руками создают тонкие и нежные рукоделия. Обладатели широких рук более работоспособны и ловки в любом виде деятельности. Зато узкие руки «гарантируют» успех во всем отвлеченном и творческом, например в искусстве.

РАЗМЫШЛЕНИЯ У КНИЖНОЙ ПОЛКИ

Виктор Мальков

Четыре плюс четыре

Вышли в свет первые тома документального издания «Атомный проект СССР» [1]

Дискуссия на тему «Советское атомное оружие», оживленно и порой излишне пристрастно идет в отечественной и зарубежной прессе и научной литературе. Те, кто следят за ней, хорошо понимают, что появление основательной источниковой базы было бы делом принципиальной важности для реконструкции подлинной истории создания советского атомного оружия.

Сегодня такая база появилась, и можно говорить о качественном скачке. Историческая наука обогатилась двумя книгами из серии документов по истории советского атомного проекта (1938-1956 годы), осуществляемой в соответствии с Указом Президента РФ от 17 февраля 1995 года. Имея в виду грандиозность проекта, его специфику и научно-познавательную важность, трудно представить себе, что дело вообще могло сдвинуться с места, не будь у него такого влиятельного спонсора, тем более что мы хорошо знаем о ведомственном сепаратизме и клановых интересах отдельных групп специалистов, просто чиновничьей номенклатуры, а самое главное – о культе секретности, традиционно присущем самой «закрытой» отрасли производства вооружений.

Уже то, чем мы сегодня располагаем, несмотря на незавершенность серии, позволяет говорить о прорыве в области знания, где и общепризнанные лидеры – американцы и англичане – не могут похвастаться чрезмерной открытостью. По крайней мере, никто, никогда и ничего не слышал о публикациях наших коллег по истории атомного шпионажа в обоих направлениях, о роли военных ведомств в определении приоритетов атомной политики или обо всех деталях подготовки водородного оружия, включая слежение за продвижением советских исследований со стороны западных спецслужб. Наивно полагать, что это попросту никого не интересовало. Шла «холодная война», и мониторинг достижений противника в области атомных вооружений был поставлен на широкую ногу.

Но вернемся к вышедшим томам. По различным причинам они начали выходить в свет не строго «по порядку», том за томом, но это не мешает уже сейчас составить достаточно впечатляющую картину тяжелейшего (на пределе возможностей) восхождения советского ВПК к вершине, которую был в состоянии взять тогда только американский научно-промышленный циклоп. Речь идет о самой трудной младенческой поре советского атомного проекта (САП) и той драматической, отягощенной вненаучными влияниями позднего сталинизма фазе, которая предшествовала успешному испытанию первой советской атомной бомбы 29 августа 1949 года под Семипалатинском.

Благодаря фигуре умолчания, хронически сохранявшейся в нашей стране многие десятилетия, эта тема обросла легендами и околонаучной эссеистикой в духе исторического фольклора, так популярного сегодня. Масскультурное сознание прониклось особым доверием к телевизионным расследованиям и ток-шоуменам с их постчернобыльским гипернигилизмом, всезнайством и неподражаемым апломбом. В этой связи нельзя не выразить удовлетворения от того, что по множеству ключевых проблем новое издание фактически ставит плотный заслон фантазиям и спекуляциям неофитов.

Мы остановимся на некоторых из них. И начать следует, по-видимому, с опровержения расхожего тезиса в отношении опустошения интеллектуального и научно-технического потенциала страны в 30-е годы.

А. Иоффе. 1924 год

И. Курчатов. 1924 год

Конечно, нелегко себе представить научный прогресс в обстановке массовых политических репрессий и гонений в пору расцвета сталинского культа и вакханалии «вредительства!». Но если прислушаться к академику П.Л. Капице, ядерная физика в СССР к началу 30-х годов переживала период юношеского энтузиазма, самоопределения, интенсивного поиска и параллельно существующего кричащего дефицита во всем – кадрах, материальном обеспечении, творческой раскованности. Его собственная позиция отражала эту внутреннюю раздвоенность, неоднозначность идущих процессов, их противоречивый характер и скептицизм[2]. Именно в это время на передовые позиции в ядерной физике выдвигается могучая фигура И.В. Курчатова. Рядом с ним работают Ю.Б. Харитон, Я.Б. Зельдович. Но тогда же идут под расстрел талантливые ученые Б.М. Гессен, М.П. Бронштейн; брошен в тюрьму Л.Д. Ландау. Факторов торможения было предостаточно (в том числе, как об этом говорил сам Капица, прежде всего «плохое наследство», а также конфликт поколений в физике)[3], и тем не менее А. Иоффе, И. Курчатов, А. Алиханов, Л. Арцимович, Я. Френкель, Я. Хургин и другие сотрудники Ленинградского физико-технического института в начале марта 1938 года поставили на правительственном уровне вопрос об экспериментальной базе ядерных исследований. «Атомное ядро, – писали они, – стало одной из центральных проблем естествознания».

Символично, что этот документ, отосланный в СНК СССР на имя В.М. Молотова, открывает первую книгу документальной серии. Создание постоянной Комиссии по атомному ядру при Физико-математическом отделении АН СССР (конец ноября 1938 года), письмо Президиума Академии наук в СНК СССР «Об организации работ по изучению атомного ядра в Союзе» от 28 января 1939 года, доклад И.В. Курчатова «О проблеме урана» в феврале 1940 и записка В.И. Вернадского, А.Е. Ферсмана и В. Г. Хлопина заместителю председателя правительства Н.А. Булганину «О техническом использовании внутриатомной энергии» от 12 июля 1940 – все это свидетельства прорыва отечественной исследовательской мысли в зону, еще вчера безоговорочно относимую к научной фантастике или «идеалистическим вывертам». До широкомасштабного осуществления всех идей и предложений было еще очень далеко (помешали война, синдром неверия в практическое применение внутриядерной энергии, а также, не в последнюю очередь, внутриакадемические склоки), но первые важные самостоятельные шаги, выходящие за рамки чистого подражательства и в чем-то сопоставимые с историей рождения атомных проектов в других странах, уже были сделаны. Для некоторых, добавим, – с риском для жизни или ценою самой жизни.

В этой же плоскости лежат приводимые в первой книге серии интереснейшие документы, связанные с заявкой молодых сотрудников Харьковского физико-технического института В. Маслова и В. Шпинеля (от 17 октября 1940 года) «Об использовании урана в качестве взрывоопасного и отравляющего вещества», адресованной в Бюро изобретений Народного комиссариата обороны СССР. В этой заявке изложена была идея создания «урановой бомбы, достаточной для разрушения таких городов, как Лондон или Берлин». Реальный исторический контекст подсказывает нам нечто существенное из области тогдашнего менталитета советских людей, будь они «лириками или физиками»: они ждали любого сюрприза от Запада в целом, не делая различий между германским нацизмом и британским империализмом. Но исключительно интересно то, что заявка Маслова и Шпинеля появилась всего лишь чуть позднее (и конечно же, вне всякой связи) знаменитого меморандума немецких физиков-эмигрантов Отто Фриша и Рудольфа Пайерлса, представленного в марте 1940 года правительству Англии и говорящего о реальной возможности создания «супербомбы, основанной на ядерной цепной реакции в уране». Заявку харьковских физиков положили под сукно, сочтя несвоевременной или малообоснованной, а вот меморандум Фриша и Пайерлса сразу же изменил отношение правительства Его величества к использованию атомной энергии в военных целях.

И Курчатов. 1936 год

И. Курчатову А. Алиханов, В. Фок. 1939 год

Как же нам быть теперь с проросшим на почве фолькс- хистори еще одним популярным стереотипом – представлением о том, что главной созидательной силой советского атомного проекта была научно-техническая разведка? Сейчас мы располагаем относительно полным «корпусом» документов, свидетельствующих об активности и реальном вкладе советских разведчиков. И без них в условиях войны было не обойтись. Говоря об атомном проекте, В.И. Вернадский утверждал, что «нужно было идти теорией, немедленно проверяя ее опытом». Разведка давала этот опыт, сокращая до минимальных пределов связанные с ним издержки, и ее данные позволяли ориентироваться в отношении того, что делается в Германии, США и Англии. И вместе с тем сотни публикуемых документов убедительно доказывают, что разведданные прежде всего помогали преодолеть инерционность мышления, неверие и осторожность. Науку, ученых, талант инженеров и организаторов производства они подменить не могли. Огромное значение они имели и для тех в Кремле, за кем всегда было последнее слово. И кто плюс ко всему был отягощен неосведомленностью пополам с боязнью риска. Решение о форсировании согласно жесткому графику работ знаменитой курчатовской Лаборатории № 2 было принято лишь в конце августа 1943 года после получения в Москве развернутого отчета советских резидентов о разведматериалах из Англии и США от 12 августа 1943 года.

Однако нет ничего удивительного в том, что некоторые ведущие советские ученые-физики (П.Л. Капица, например) настороженно относились к информации, получаемой по каналам разведки из-за рубежа, полагая, что их «дают нам для того, чтобы сбить с правильного пути». Следовательно, можно предположить, что далеко не все вовлеченные в советский атомный проект ученые, специалисты и управленцы до «успешно» проведенных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки полностью полагались на те сведения, которые поступали к ним из источников, близких к спецслужбам. Для государственных же деятелей с их особыми приоритетами, диктуемыми военной обстановкой, вообще вся эта «возня» с извлечением гигантской энергии из микромира выглядела химерой, а для многих представлялась расчетливым распространением дезинформации. Так было не только в нашей стране, но первое время и в США, и в Англии. Характерно, что такой сведущий в области военных технологий политик, как Уинстон Черчилль, ссылаясь на появившиеся в печати сообщения о возможности создания нового «сверхоружия» на базе атомной энергии, писал в августе 1939, что эти легенды подбрасываются в английскую прессу нацистской «пятой колонной» с целью деморализации нации.

Опубликованные материалы, относящиеся уже непосредственно к решающей фазе создания советского атомного оружия (1945-1949 годы), позволяют сделать ряд выводов, которые имеют прямое отношение к вопросу о способности (или готовности) руководства Советского Союза принять на себя риск новой большой войны с применением оружия массового уничтожения. Иными словами – ответить на вопрос, стала ли ближе третья мировая война после того, как сталинское руководство почувствовало себя в силах разрушить американскую монополию на атомное оружие.

Потсдамская конференция 18 июля 1945 года

По логике ряда критиков внешней политики сталинизма, атомное оружие в руках у тоталитарного режима могло только способствовать росту его агрессивности. Но, как видно из документов, здесь не было и не могло быть прямой корреляции. Постановления и распоряжения ГКО, СНК и СМ СССР, относящиеся к атомному проекту СССР, за 1945-1949 годы – прежде всего объективная констатация осознанного отставания Советского Союза в части научно-исследовательских и опытных работ в области «внутриатомной» энергии, отсутствия многих наукоемких производств, составляющих основу атомной промышленности («плохое наследство» по П.Л. Капице), неразвитость сырьевой базы, технологической зависимости (в материальном и опытно-экспериментальном плане) от зарубежных достижений- Организация Специального комитета и Первого главного управления (ПГУ) сразу же после бомбардировки Хиросимы и Нагасаки 20 августа 1945 года суть начало приведения в действие общенационального плана по созданию (с нуля) принципиально новой оборонной отрасли. Планировать блицкриг против мирового империализма, ставя перед собой одновременно такую задачу в полуразрушенной стране, было бы чистым безумием. Третья мировая война неминуемо должна была стать атомной, а к ней Советский Союз был не готов в абсолютном значении.

Более того, документы свидетельствуют, что производство атомных бомб с его колоссальной инфраструктурой вызвало отток высококвалифицированных научных, инженерных, управленческих кадров и рабочей силы из «старых» оборонных отраслей СССР, занятых производством традиционного вооружения, затрудняло маневрирование сырьевыми, технологическими и финансовыми ресурсами. Таким образом, РДС-1 («штрихкод» для первой советской атомной бомбы), еще не родившись, фактически сковала руки сторонникам неограниченного расширения сухопутных сил, ВВС и ВМС. Демобилизация армии, проведенная Сталиным после войны, была связана с этим либо прямо, либо косвенно. Родился, сознаваемый многими, фактор «сдерживания», базирующийся на диспаритете, реально сложившемся в области новейшего оружия массового уничтожения. Одна сторона успела использовать его в условиях войны, вторая – мысленно могла примерять на себе его эффективность, степень неприемлемого урона. Совершенно очевидно, что военные тревоги 1945-1950 годов могли оказаться более острыми и болезненными, не будь этого фактора сдерживания.

Опубликованные документы проясняют и связанный с предыдущими рассуждениями вопрос о сроках преодоления отставания СССР от Америки в области создания атомной бомбы и накопления атомного оружия. Первоначальные наметки в отношении РДС-1 и РДС-2 (первой и второй советских атомных бомб) оказались невыполнимыми. Согласно планам, к концу 1949 СССР должен был иметь три атомные бомбы. Словесная контригра с заявлениями об овладении секретом атомной бомбы, предпринятая советской дипломатией уже в конце 1945, хотя и грозила обернуться конфузом, но вместе с тем свидетельствовала о трезвом подходе Кремля к изменившемуся характеру войны в ядерный век и к вопросу о шансах СССР вести силовое противоборство с Америкой.

Ю. Харитон у макета первой атомной бомбы

Простые факты говорят сами за себя. Только весной 1949 года в СССР было намечено строительство сборочного завода мощностью 20 атомных бомб в год. Между тем по плану «Дропшот» (1949) США готовы были сбросить уже десятки атомных бомб на 200 городов СССР К середине 1950 запас атомных бомб в США составлял 300 единиц. Осознание Кремлем величины неприемлемого урона в случае военной конфронтации с Америкой было отражено в особых распоряжениях СМ СССР (конец октября 1949) о выработке Министерством вооруженных сил СССР методов защиты войск и населения «в условиях возможного применения атомного оружия». Что мог противопоставить Советский Союз массированному атомному удару по промышленным городам страны? Ничего, кроме подземных бомбоубежищ с примитивными средствами радиационной безопасности, хотя в известном сообщении ТАСС от 25 сентября 1949 года и было сказано, что СССР имеет в «своем распоряжении» атомное оружие с 1947 года.

В США известие об испытании советской плутониевой бомбы (Джо-1) под Семипалатинском 29 августа 1949 года было воспринято, как гром среди ясного неба. Президент Г. Трумэн полагал, что «эти азиаты» долго не смогут освоить новейшие технологии, необходимые для производства атомных бомб. Говорили о взорвавшемся реакторе. Но паники не было. Всем было ясно, что у Советского Союза не было и не могло быть еще долго никаких запасов готовых к использованию атомных боеприпасов. Существовала также уверенность, что Кремль не имеет и долго еще не будет иметь средств доставки оружия нового поколения – стратегических бомбардировщиков, баллистических ракет, способных нести ядерный заряд и реально «достать» территорию США. И в самом деле, Сталин не был озабочен этой проблемой вплоть до 1948 года. И только к этому времени появляются первые планы приспособления бомбардировщиков Пе-8 и Ту-4 для бомбометания атомными бомбами.

О своевременности и несвоевременности всех этих распоряжений (хотя любые другие сроки были нереальны) лучше всего судить, сопоставляя с приготовлениями другой стороны в пору, когда союзнические отношения еще сохранялись просто в силу непрекращения действия соответствующих международно-правовых актов и соглашений периода Второй мировой войны. Москве уже в сентябре 1945 стало известно о демонстрационном межконтинентальном перелете трех американских «летающих крепостей», бомбардировщиков Б-29 (аналогов «Энолы Гей», сбросившей атомную бомбу на Хиросиму) с аэродрома на Хоккайдо до военно-воздушной базы в Чикаго. Об этом писали все ведущие американские газеты, некоторые из них делали откровенные намеки на то, что этот перелет имел задачу произвести устрашающий эффект на потенциального противника. Командором перелета был генерал Куртис Ле Мей, ковровыми бомбардировками разрушивший весной 1945 года десятки японских городов, включая Токио.

Но что скорее всего Москве не было известно, так это то, что с участием командования ВВС США еще раньше, в августе 1945, специально для руководителя американского атомного проекта генерала Лесли Гровса был подготовлен секретный документ, имеющий выразительное название «Стратегическая карта некоторых промышленных районов России и Маньчжурии». Документ был датирован 30 августа 1945 года и содержал перечень крупнейших городов Советского Союза и Маньчжурии, с указанием их географического расположения, сведений о населении, промышленном потенциале в масштабе национальной экономики и указаниями первоочередных целей для воздушного поражения. Среди «помеченных» значились «15 ключевых городов» – Москва, Баку, Новосибирск, Горький, Свердловск, Челябинск, Омск, Куйбышев, Казань, Саратов, Молотов, Магнитогорск, Грозный, Сталинск (скорее всего это Сталино). Нижний Тагил. В приложении приводился расчет количества атомных бомб, требуемых для уничтожения каждого из этих городов, с учетом имеющегося опыта Хиросимы и Нагасаки. Требуемое число атомных бомб для Москвы и Ленинграда, согласно прикидкам,было одинаковым – по шесть штук на каждую из столиц[4].

А. Сахаров, И. Курчатов. 1959 год

Нам ничего неизвестно (по крайней мере из публикуемых материалов) о чем-то подобном в расчетах советского руководства. Вообще Сталин с видимой осторожностью относился к вопросу о привлечении военных к планированию атомной стратегии. О придании ей наступательного характера вообще речи не было. Косвенно об этом можно судить по тому, что на единственном (кроме приема И.В. Курчатова Сталиным 25 января 1946) совещании с 1945 по 1953 годы у Сталина по «атомным делам» 9 января 1947 не присутствовал ни один из военных деятелей. Их не было ни в списке №1 (лиц, подлежащих приглашению по всем вопросам), ни в списке № 2 (лиц, приглашаемых на совещание по отдельным вопросам). Из членов Политбюро присутствовали Молотов, Берия, Маленков, Вознесенский. Даже пользовавшийся тогда особым расположением Сталина Н.А. Булганин, занимавший пост первого заместителя министра обороны (вскоре стал министром вооруженных сил), отсутствовал в списках приглашенных. Необязательным (а скорее всего и бесполезным) Сталин посчитал и присутствие Ворошилова, входившего в состав Политбюро. Одним словом, военных «просили не беспокоиться».

Мотивацию Сталина в «атомном вопросе» так до конца, конечно же, не удастся выяснить. Публикуемые документы, однако, дают возможность подобрать к ней что-то вроде зонда, позволяющего, по крайней мере, выдвигать версии или опровергать их. Так, мы оказываемся чуть ближе к разгадке семипалатинского испытания на «полигоне № 2».

И. Бор. 1961 год

Дело в том, что Сталин уклонился от письменного визирования решения об испытании. Проект постановления СМ СССР «Об испытании атомной бомбы» от 26 августа 1949 года им не был утвержден, хотя вопрос обсуждался в ЦК, и все дальнейшие мероприятия шли своим чередом согласно пунктам этого проекта. Подпись председателя СМ была, но следов руки Сталина на документе нет. Обратим внимание и на то, что никакого специального сообщения о проведенном испытании сделано тоже не было.

Могут быть предложены различные объяснения этой странной забывчивости и промедления: боязнь фиаско и увековечения в истории своего имени в связи с ним; обычная манера Сталина предоставить исполнителям сполна расплатиться за риск принятого им решения; желание никак не связывать сроками руки ученым в исключительно деликатном деле испытания нового оружия и некоторые другие.

В качестве основной, думаю, может быть выдвинута следующая гипотеза: Сталину казалось важным продолжать мистифицировать противника и союзников, создавая впечатление, что СССР уже ряд лет имеет в своем распоряжении атомное оружие, продолжает его накапливать и, следовательно, не уступает американцам, по сути дела, ни в чем. Ссылка на заявление Молотова от 6 ноября 1947 года, содержавшаяся в сообщении ТАСС от 25 сентября 1949 года, подтверждает стремление советского руководства и, разумеется, лично Сталина не дать противнику извлечь пропагандистскую выгоду из саморазоблачений Кремля. Советские люди и весь остальной мир должны были знать, что его, Сталина, слова не расходятся с делами, оборонная мощь страны неуклонно и планомерно возрастает. Следуя этому сценарию, Сталин вел себя явно нестандартно, всячески демонстрируя, что в конце августа 1949 ничего необычного не произошло. Западу надлежало всего на всего убедиться, что игра в «догоним и перегоним» давно закончилась, а социалистической науке и экономике по плечу любые задачи. Психологически это был довольно точно по-восточному рассчитанный ход: Вашингтон хотели отучить раз и навсегда думать о своем абсолютном технологическом превосходстве и приучить к мысли, что СССР способен нанести сокрушительный удар.

Грандиозный успех 29 августа 1949 года (испытание советской атомной бомбы под Семипалатинском) был начисто лишен традиционного советского пафоса – не было праздничных рапортов и публичных торжеств. Все было выполнено в будничном тоне, без всякого эпатажа и игры мускулами. «Специальное задание правительства» было выполнено, исключительные заслуги перед Родиной в деле решения «проблемы использования атомной энергии» большой группой ученых и работников промышленности отмечены постановлением СМ СССР о награждениях с грифом «Сов. секретно». Нигде, ни в одном из документов, как бы венчающих все усилия, нет и следов нагнетания атомного психоза, патриотического фанфаронства и шапкозакидательства. Все чисто по-деловому, предельно лаконично и сухо.

Грубо говоря, лабораторная (подготовительная) стадия атомного проекта СССР заняла четыре года и приходится на время войны. Активная фаза создания атомной промышленности и работа над атомной бомбой относятся уже к эпохе после Хиросимы. 1945-1949 годы – это еще четыре напряженнейших года самоотверженного, на пределе сил, труда. В памяти встает замечательный фильм «Девять дней одного года». Так вот, если отвлечься от профессиональной стороны сюжета – это фильм о человеческих характерах, одержимых одной великой целью. Издание, о котором здесь идет речь, – документальное подтверждение правдивости этих характеров, талантливо угаданных и нарисованных Михаилом Роммом.

В предисловии к первой части первого тома всей документальной серии, написанном одним из участников САП Л. Феоктистовым, справедливо сказано, что увидевшие свет материалы по истории советской атомной бомбы напоминают «захватывающий добротный детектив». Можно было бы добавить – по-шекспировски монументальный.

В заключение нам осталось сказать, что в сложной и трудоемкой работе над уже вышедшими книгами документальной серии по истории САП принимало участие большое число научных учреждений – Российская академия наук, Администрация Президента Российской Федерации, Министерство обороны РФ, Служба внешней разведки, Росархив и некоторые другие. Основная тяжесть работы легла на два научных учреждения – Государственный научный центр РФ «Физико-энергетический институт» имени академика А.И. Лейпунского и Российский федеративный центр «Всероссийский научно-исследовательский институт экспериментальной физики».

Особо должна быть отмечена работа составителей – Л.И. Кудиновой, Г.С. Синицыной, Н.М. Осиповой (т. I, ч.1) и Г.А. Гончарова, П.П. Максименко, В.П. Феодоритова (т. И, кн. I).

НОВЫЙ ГУТЕНБЕРГ

Людмила Щекотова

Бронтозавр! Опусти головку!

…И ПОРАЗМЫСЛИВ НАД ИДЕЕЙ УПОДОБЛЕНИЯ сверхдлинного хвоста пастушескому бичу, пришел к неизбежному выводу, что для начала следовало бы узнать побольше о бичах… Но где эксперту по компьютерной математике, проживающему в Сиэтле, раздобыть столь экзотическую информацию? Впрочем, Internet и на сей раз оправдал репутацию неистощимого кладезя самых разнообразных сведений, в том числе и о людях, питающих пылкий интерес к бичам, кнутам, хлыстам и нагайкам: в массе своей они явно не были ни математиками, ни палеонтологами.

Выяснилось, что доныне практикующих на Североамериканском континенте мастеров бичеплетения можно без труда пересчитать по пальцам, но самый лучший специалист, по счастью, также проживает в Сиэтле. Рекомендующие его WWW-сайты все как один предупреждали: друг, придумай какую-нибудь приличную историю, а иначе старый хрыч нипочем не продаст тебе бича!

Последовав благому совету, он вдумчиво сконструировал легенду об изучении первоначал западной культуры на территории Соединенных Штатов, однако патриотическая заготовка сразу вылетела у него из головы, стоило лишь умельцу сурово вопросить: а для каких таких целей городскому хлыщу понадобилось честное орудие сельского труда? И ничего не оставалось, кроме как бухнуть напрямик: ДЛЯ ДИНОЗАВРОВ!

Старик взглянул на визитера не без сожаления: перед ним стоял не просто гнусный, но и самый глупый на свете извращенец, не способный даже сплести правдоподобную байку. Потом мастер гневно запыхтел, и неизвестно, чем могла закончиться эта история, кабы не молодой парень, быстро и бесшумно явившийся в магазинчик из задних жилых комнат,

– Привет, Натан, – весело сказал тот. – А ты, дедуля, успокойся! Он не врет про динозавров, я знаю. Мы вместе работаем у Гейтса…

НАТАН МИРВОЛЬД завершил школьный курс наук к 14 годам, в 23 защитил докторскую по теоретической физике в Принстоне, а еще через три года основал компанию по производству программного обеспечения, которая вскорости была на корню откуплена Биллом Гейтсом. Разобравшись с удачным приобретением, последний незамедлительно предложил бывшему конкуренту поработать на Microsoft… Так что ныне, в свои 39, блестящий (по всеобщему мнению) и на редкость разносторонний (по мнению коллег) математик Мирвольд занимает пост главного технолога компании, снабжая хитромудрого Гейтса ценными советами касательно дальнейших путей развития компьютерного дела.

При всем при том Натан никогда не забывал о динозаврах… Его наивное детское увлечение со временем не только не угасло, но переросло в драматическую интеллектуальную проблему. «Эти животные настолько отличны от современных по анатомии и размерам, а об образе их жизни так мало известно, что вокруг любой гипотезы, основанной на обычной экстраполяции, разворачиваются самые ожесточенные дебаты!»

В конце концов, отважившись внести собственную лепту в пресловутые «динодебаты», Мирвольд вступает в электронную переписку с канадским палеонтологом Филом Кьюри из Royal Tyrell Museum of Paleontology, и в процессе обмена мнениями, затянувшегося на несколько лет, вызревает рациональная мысль: а не попытаться ли разрешить кое-какие спорные проблемы с помощью компьютерного моделирования? В качестве объектов такого моделирования Мирвольд и Кьюри в дружном согласии выбирают завроподов…

ВСЕ ВИДЫ И РАЗНОВИДНОСТИ подотряда Sauropoda питались растительностью, передвигались на четырех ногах и имели сходное анатомическое строение: удлиненное массивное тело на толстых столбообразных конечностях, маленькую головку на очень долгой шее, а в придачу – изумительно длинный и массивный хвост с замечательно тонким концом.

Все пять семейств этого подотряда могли похвастать чрезвычайно крупными размерами, ну а диплодоки, брахиозавры и апатозавры (ранее именуемые бронтозаврами) – вообще самые грандиозные зверюги, которых когда-либо носила Земля: длина отдельных экземпляров, согласно новейшим данным, достигала 40 метров, а вес – примерно 100 тонн.

Еще совсем недавно специалисты по биомеханике (изучающей механические свойства живых тканей и организма в целом, а также механические явления, происходящие при движении, дыхании, кровообращении и т.д.) никак не могли рационально объяснить «парадокс завроподов» – а что уж говорить об ученых прошлого века? Палеонтологам, впервые раскопавшим в Европе и Северной Америке останки «библейских чудищ», и в голову прийти не могло, чтобы этакие махины способны были передвигаться по земле. Так что на протяжении многих десятилетий гигантский завропод почитался вялой, неповоротливой тушей, почти полностью погруженной в какой-нибудь водоем или болото, где милосердный закон Архимеда облегчал невыносимую тяжесть его существования.

ПОЛНОСТЬЮ РАЗРУШИЛИ ЭТОТ ОБРАЗ длинные цепочки следов, найденных на суше в середине нашего столетия… Как оказалось, отпечатки ног гигантских динозавров крайне редко сопровождаются метками от кончика хвоста, не говоря уж о борозде волочения: а стало быть, они без труда несли свои массивные хвосты параллельно земле! Словом, к 1970-м полностью сформировалось новое представление о завроподах как о подвижных мускулистых существах, и палеонтологическим музеям пришлось срочно выправлять осанку колоссальных скелетов: могучие хвосты заняли горизонтальное, а длинные шеи – на манер жирафьих – почти вертикальное положение.

Кое-какие радикалы под идейным руководством известного ниспровергателя замшелых истин Роберта Бэккера пошли еще дальше, утверждая, что завроподы могли стоять на задних ногах, используя хвост в качестве третьей опоры: весьма удобная позиция для обкусывания деревьев на высоте пяти этажей, не правда ли? Бэккеровская концепция резкого, ловкого и грациозного зверя выглядела на редкость привлекательной, и неудивительно, что Стивен Спилберг принял ее за аксиому в своем «Парке юрского периода». Но науке-то требуются доказательства…

И теперь, когда компьютеры без труда обсчитывают не только детали машин, но и висячие мосты, пикирующие бомбардировщики и что угодно, в принципе нет никакой необходимости сочинять специальную программу, ну скажем, для завроподова хвоста: вполне достаточно купить продвинутую инженерную!

Натан Мирвольд так и поступил.

ОН ЗАДУМЧИВО ШЕВЕЛЬНУЛ РУКОЯТЬЮ, и его удачное приобретение (12 футов искусно переплетенных волокон, добрая ручная работа!) с сухой элегантностью продемонстрировало полное согласие с законами Ньютона… А как, собственно, ведет себя бегущая по бичу волна?

Во-первых, она сохраняет свою энергию (за вычетом той малости, что расходуется на борьбу с силой трения), во-вторых, постепенно ускоряется (поскольку означенное изделие заметно сужается к концу). Так вот, на тонком кончике 3,6-метрового плетеного шнура скорость волны достигает примерно 1260 километров в час, или 350 метров в секунду, что превышает скорость звука. А следовательно, хлесткий щелчок бича – не что иное, как акустический «взрыв» при преодолении звукового барьера!

Совершив это маленькое открытие, Мирвольд занялся отладкой готовой инженерной программы, пока не убедился, что та вполне аккуратно имитирует поведение бича. А затем отправился в Питтсбург, где в Музее естественной истории экспонирован хвост Apatosaurus Loiusae, один из самых сохранных в мире. Там он произвел необходимые замеры (длина объекта составила 12,5 метров) и подсчитал, что живой вес питтсбургского хвоста тянул примерно на 1300 килограммов.

Слишком много.

Такую массу нипочем не разогнать до сверхзвука! А впрочем… Ведь распределена-то она неравномерно? Ровно половина приходится на первые четыре фута хвоста, а на последние четыре – всего-то грамм триста.

СОРОКАФУТОВЫЙ ХВОСТ ИЗВИВАЛСЯ в компьютере… Устройство позвонков вполне позволяло апатозавру изгибать его в местах сочленений под углом в 30 градусов, но чтобы ублаготворить консерваторов, Мирвольд смоделировал и более жесткий вариант, способный искривляться максимум на 9 градусов. Методично опробовав всевозможные модели, исследователь убедился: весьма небольшой энергии достаточно, дабы вывести на сверхзвуковую скорость кончик его хвоста!

Великолепно. Стало быть, апатозавр и впрямь мог использовать массивную «пятую конечность» на манер бича. Остается лишь один вопрос: а зачем это было ему нужно?!

Натан никогда не воспринимал всерьез популярную идею, будто бы травоядные горы живого мяса имели обыкновение отбиваться от кровожадных хищников могучими хвостами. В самом деле, при ударе хвостом энергия высвобождается преимущественно на самом его конце, однако сия часть завроподова тела настолько, без преувеличения говоря, нежна (у апатозавра, к примеру, диаметр завершающей пары метров не превышает садового шланга для поливки цветов), что тот скорее нанесет вред себе, чем противнику. Правда, недооценивать мощь таких ударов тоже не стоит: при «щелчке» хвостом энергии выделяется в 2 тысячи раз больше, чем при ударе пастушеского бича, а сила звука при этом превышает 200 дБ (для сравнения: болевой порог человеческого восприятия – около 120 дБ, шум взлетающего реактивного самолета на расстоянии 5 метров – 140 дБ).

ПУШЕЧНЫЙ ЗАЛП, оглашающий мезозойские равнины на многие мили вокруг!

И чтобы этакий экстравагантный трюк пропадал задаром?

Но нет, конечно, не война. Любовь! – заключил Натан Мирвольд. «Всяческие диковинки наподобие павлиньего хвоста или оленьих рогов животные приобретают по большей части благодаря половому отбору» – замечает он. Что до гигантских завроподов, то серьезное сражение из-за самки почти наверняка могло завершиться фатальным исходом по крайней мере для одного из соперников, а вот бескровная «акустическая дуэль» объективно способствовала сохранению вида.

Для проверки этой оригинальной гипотезы, собственно, следует сравнить последние хвостовые позвонки самцов и самок, и если у первых они окажутся заметно поврежденными… Но, как вы уже догадались, определение пола динозавра по его скелету – одна из тех проклятых проблем, что вызывают наиболее ожесточенные дебаты.

ЗАЙТИ С ДРУГОГО КОНЦА ЗАВРОПОДА выпало Кенту Стивенсу из Орегонского университета… А началось все с того, что ученый решил слегка развеяться и отправился в кино. Дело было в 1993-м, фильм оказался «Парком юрского периода», и Стивенс чрезвычайно заинтересовался тираннозавром: будучи специалистом по визуальному восприятию трехмерного пространства, он сразу обратил внимание на глаза хищника, направленные вперед и обеспечивающие своему хозяину прекрасное стереоскопическое зрение.

«Я даже начал серьезное исследование зрительных возможностей хищных динозавров, – признается он. – У некоторых видов, как я выяснил, поля обеих глаз перекрываются не хуже, чем у кошек, так что эти звери были великолепными преследователями, свободно ориентирующимися во всех трех измерениях. У других видов зрительные поля перекрываются слабо, а такие хищники могли воспринимать глубину пространства лишь на близком расстоянии и, судя по всему, поджидали жертву в засаде».

Тут следует отметить, что Стивенс ко всему прочему недурной программист, поскольку ему часто приходится использовать в своих экспериментах трехмерную компьютерную графику. И в один прекрасный день он решил показать студентам, как слепить специализированное программное обеспечение, что называется, из подручных материалов. А так как его ученые мозги были забиты динозаврами… то и сотворил он узкоспециализированную программу, моделирующую их скелеты! А если учесть, что к тому времени Кент успел подружиться с Майклом Пэрришем – палеонтологом из Университета Северного Иллинойса…

ЭТО НАСТОЯЩАЯ НАУЧНАЯ БОМБА! – воскликнул восхищенный Майкл, сразу же узрев в творении друга многообещающие перспективы. Дело в том, что докторскую степень Пэрриш получил за исследование биомеханики кое-каких вымерших видов крокодилоподобных рептилий, и эти гады были достаточно малы, чтобы вручную подгонять друг к другу окаменевшие кости с целью определить их естественное положение и диапазон подвижности. Однако с гигантскими завроподами подобный фокус никак не пройдет, ибо для одной лишь бедренной кости понадобится бригада крепких ребят и лебедка в придачу… А вот с помощью стивенсовскои программы титанические костные останки можно крутить как угодно, более того, компьютер способен даже исправить их форму, искаженную миллионолетним пребыванием в земле.

В общем, для начала Стивенс с Пэрришем решили выяснить: а какие, собственно, штуки могли проделывать завроподы своими многометровыми шеями?

ПО БАЗОВОЙ АРХИТЕКТУРЕ позвонки динозавров весьма схожи с аналогичными костями современных млекопитающих, и хотя тонкие анатомические подробности, без сомнения, чрезвычайно любопытны, мы сразу перейдем к главному предмету нашего интереса, то бишь к ЗИГАПОФИЗАМ. Этим мудреным словечком обозначают специфические костные отростки, расположенные на передних и задних частях позвонков: задняя зигапофиза предыдущего позвонка нависает над передней зигапофизой последующего, и так далее до самого конца, причем каждая пара соседствующих отростков заключена в заполненную жидкостью капсулу наподобие той, что обнимает наш шарнирный плечевой сустав.

Именно эти невзрачные выросты и ограничивают гибкость шеи и спинного хребта животного, прижимаясь друг к другу при некоторых поворотах позвоночника и препятствуя тем самым дальнейшему движению. К примеру, шея верблюда весьма подвижна, поскольку сидящие на высоких ножках зигапофизы относительно редко вступают в тесный контакт. А вот у гиппопотама эти отростки толстые и плотно прижаты друг к другу, но зато его массивная шея, при всей неповоротливости, прекрасно выдерживает тяжесть огромной головы.

В этом смысле завроподы гораздо ближе к верблюду, чем к гиппопотаму, однако при детальном рассмотрении выясняется, что формы зигапофизов у разных их видов удивительно разнообразны. А ведь даже крошечные различия в строении этих отростков могут радикальнейшим образом сказаться на подвижности шеи!

В ТЕЧЕНИЕ ДВУХ ЛЕТ Стивенс и Пэрриш регулярно посещали музеи США и Европы, чтобы собрать по возможности полные данные касательно позвонков завроподов. Болтаясь в подвесной люльке и ползая в пыли запасников на коленях, они снимали по нескольку дюжин измерений для каждой косточки. Вернувшись из такой экспедиции в Орегон, Стивенс немедленно скармливал добытые цифры компьютеру – и заставлял его строить динозавров!

Программа определила естественное положение шеи для разных завроподов, вычислив те позиции позвонков, когда между спаренными отростками устанавливается максимальное соответствие. Затем Стивенс принялся испытывать эти шеи на гибкость, перемещая их в разные стороны от «нейтральной позиции», насколько позволяли зигапофизы: последние в конце концов либо плотно прижимались друг к другу, либо расходились уж слишком широко, рискуя повредить удерживающую их капсулу.

ПОЛУЧЕННЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ИЗУМИЛИ экспериментаторов: невзирая на большое внешнее сходство, биомеханика разных видов оказалась совершенно различной!

Апатозавр способен поднять голову на пять с лишком метров выше нейтрального положения, а вправо или влево она отклоняется метра примерно на четыре. Этому завроподу совсем не требовалось зеркальце заднего вида, чтобы обозреть собственный хвост, ибо свою пятиметровую шею он мог согнуть практически пополам, в виде буквы U… А при желании – и придать ей направленную вперед S-образную форму!

Шея диплодока, несмотря на шестиметровую длину, была значительно менее подвижной: голову он мог поднимать примерно на 3,7 метров, а отклонять в сторону – всего на два с небольшим.

Когда на американском Западе были найдены останки рекордного 24,5-метрового брахиозавра, его стали изображать с гордо поднятой, на манер жирафа, головой… Модель Стивенса показала, что на подобный подвиг брахиозавр совершенно не способен: в нормальном положении его девятиметровая шея составляет с горизонталью угол в 20 градусов, так что голова возвышается над землей примерно на 5,5 метров, а отклоняется вправо или влево всего на 2,75 метра.

БИОМЕХАНИЧЕСКОЕ РАЗНООБРАЗИЕ, вполне вероятно, объясняет «экологическую загадку» завроподов, которая состоит в том, что этих животных было слишком много для растительноядных такого размера. 150 миллионов лет назад на месте Национального мемориала динозавров в штате Юта жили бок о бок четыре различных вида завроподов, и с точки зрения эколога это примерно то же, как если бы в африканской саванне проживал не один, а четыре вида слонов одновременно, при том что величина каждой особи вдесятеро превосходит обычную.

Невозможно даже представить, чтобы все они могли прокормиться без поголовного вымирания какого-то вида (а то и двух-трех) либо постепенной специализации на различных пищевых ресурсах! Но если диапазон мобильности головы (и рта) у разных видов завпроподов не вполне совпадает, то мезозойская экосистема совершенно естественно разделяется на несколько пищевых «этажей».

Самые странные результаты компьютер выдал Стивенсу в итоге исследований максимального наклона шеи. У брахиозавра, как оказалось, голова на полтора метра не доставала до земли, так что у бедняги наверняка были те же проблемы с питьем, что у современного жирафа. Жираф, кстати, выходит из затруднительного положения, расставив пошире длинные ноги, а вот что делал брахиозавр, никто толком не знает.

У апатозавра и диплодока с питьем был полный порядок, ибо у каждого из них голова могла опуститься… на 1,8 метра ниже уровня почвы! Выходит, старые палеонтологи были не так уж не правы, утверждая, что эти колоссы питались водяными растениями? Получается, они вполне могли этим заниматься, даже находясь не в воде, а на берегу?

И НАКОНЕЦ, СЕНСАЦИЯ: гигантские завроподы действительно могли стоять на задних ногах с опорой на хвост, как утверждал Бэккер! По крайней мере, никакие законы биомеханики тому не противоречат. Возникает, правда, сакраментальный вопрос: а зачем им это было нужно?..

Вопрос остается открытым! Возможно, мы когда-нибудь получим ответ, и он покажется нам не менее странным, чем акустические битвы на 40-футовых хвостах…

НО ЧТО МЫ ВООБЩЕ ЗНАЕМ О ДИНОЗАВРАХ?!

Будьте здоровы!

И хорошее настроение не покинет больше вас…

Итальянские производители табака приняли во внимание тот факт, что запах мелиссы, кориандра и душицы благотворно влияет на настроение человека. Одна из фабрик по производству сигар уже выпустила пробную партию с ароматом мелиссы.

Исследования показали, что у семидесяти процентов тестируемых нормализовалось кровяное давление и повысилась сопротивляемость к стрессам.

Так полезна или вредна соль?

Как известно, люди, любящие все «солененькое», попадают в группу тех, кто рискует заработать гипертонию и атеросклероз. Американские медики разработали даже специальную бессолевую диету для гипертоников. Но оказалось, что после долгих мучений от безвкусной пресной пищи лишь у некоторых больных удалось понизить давление, да и то на три процента. В результате исследований ученые пришли к выводу, что отнюдь не соль является причиной скачков давления. Это заболевание набирает обороты с возрастом. И еще никем не доказано, что если не потреблять соль в молодости, то это предотвратит проблемы с давлением в будущем.

Конечно, мы поглощаем соли больше, чем того требует наш организм, и каждый мог бы безболезненно сократить ее потребление. Но вообще отказываться от нее нельзя, натрий и хлор важные питательные вещества, которые помогают поддерживать равновесие жидкости в организме.

Выстрел в сердце

Новую технологию лечения затрудненного сердечного кровообращения разработали врачи кардиологического центра в немецком городе Франкфурте. Теперь не нужна длительная операция под общим наркозом. Пациенту лазерными выстрелами пробивается в сердечном мускуле новый канал диаметром в миллиметр. Вокруг него возникают новые маленькие сосуды, и кровь снова течет беспрепятственно.

Взглянуть по-новому

Новое зрительное восприятие обещает немецкий ученый Иозеф Билле тем, кто будет носить контактные линзы, изготавливаемые им по индивидуальному заказу. Руководитель гейдельбергского Института прикладной физики уверяет, что его суперлинзы не только исправляют изъяны зрения, но и повышают зрительную способность здоровых людей. Для этого он обмеряет глаза специальным сенсором с недостижимой ранее точностью. Его техника позволяет выявить и компенсировать все деформации роговицы и хрусталика. Благодаря уникальным линзам зрение улучшается по крайней мере в пять раз. На решение такой проблемы, как прилипание линз к глазному яблоку, Билле отводит себе еще два года.

Не просто украшение

В английском городе Бирмингеме были обследованы две группы больных с заболеванием суставов – артритом. Пациенты одной группы носили на пальце обручальное кольцо, а другой группы – не носили. Двухлетние наблюдения показали: суставы пальца, на котором надето золотое кольцо, разрушались примерно в три раза меньше, чем остальные.

Особого открытия исследователи не сделали. Почему именно так действует золото, до сих пор неизвестно. Известно лишь, что этот металл уже не одно тысячелетие используется для лечения артритов.

Выпив водки, почистите зубы

Никотин и алкоголь подстерегают ваши зубы с утра до вечера. Такую «антирекламу» двум пагубным пристрастиям человечества сделали ученые – дантисты из университета Осаки.

Курение пагубно сказывается на кровообращении в деснах. У подверженных этой привычке риск подхватить какое-нибудь заболевание полости рта вдвое выше, чем у некурящих.

Что же касается спиртного, то хотя само по себе оно не разрушает зубы, но бьет исподтишка. «Заливший за воротник» чаще всего не удосуживается почистить зубы, погружаясь в тяжелый сон без этой полезной процедуры.

Что-то с памятью моей стало…

Группа американских исследователей из Медицинского центра в Ньюкасле под руководством Элен Пери, изучающая болезнь Альцгеймера, основным симптомом которой является потеря памяти, установила, что масло шалфея значительно замедляет этот процесс. Ученые экспериментально подтвердили то, что было известно еще в XVII столетии травнику Джону Гепарду, утверждавшему, что «шалфей помогает при ослаблении ума и памяти, восстанавливая их за короткое время».

Белок против вируса

Американские специалисты, применив метод генной инженерии, синтезировали белок, напоминающий природный альфа-интерферон, который является беспощадным борцом с вирусом, вызывающим такое грозное заболевание печени, как гепатит С.

Лекарство от тоски

Издавна известный людям зверобой оказался, согласно последним исследованиям английских медиков, мощным антидепрессантом. Он великолепно борется с подавленным настроением, отвращением к действительности, беспокойством и нервозностью.

Согласно данным престижного и авторитетного «Британского медицинского журнала», зверобой помогает снять подавленное настроение в восьми – десяти случаях из ста.

Следите за глазами!

По сообщению газеты «Prince George Citizen», сегодня в Канаде более двух тысяч больных глаукомой, но только половина из них знает, что они больны. А ведь эта болезнь – основная причина слепоты. Почему же больные вовремя не обращаются к врачу? Да потому, что их вроде бы ничего не беспокоит Они свободно читают, могут управлять машиной и делать многое другое. Ничего не болит! Но все это… до поры до времени.

Обычно эта болезнь развивается у пожилых людей старше пятидесяти лет, чаще всего имеющих наследственное предрасположение к ней и высокое глазное давление. Так что следите за своими глазами! Ранняя диагностика заболевания и вовремя начатое лечение – путь к спасению зрения.

Что с тобой, хозяин?

Ученые установили, что собаки чувствуют приближение инфарктов и инсультов у своих хозяев. За десять – пятнадцать минут до приступа пес начинает проявлять беспокойство, лает и тычется носом в своего хозяина. Исследователи считают, что наши четвероногие любимцы ощущают любое серьезное ухудшение состояния здоровья, но, к сожалению, мы еще не научились понимать собачьи предостережения. А жаль!..

ЧЕЛОВЕК ПЕРЕХОДНОГО ПЕРИОДА

Маргарита Жамкочьян

Конец социализации или новые стратегии успеха

С концом века совпало еще одно изменение – кончилась эпоха социализации, когда успеха можно было достичь только через усвоение общинных или коллективных ценностей и пренебрежение своими собственными – личными. В результате подобной социализации складывалась личность, у которой общее преобладало над личным. Очень грубо можно сказать, что до революции это общее было общинным, сословным, после революции стало коллективистским. Коллектив стал богом. Как сказано Ницше: «Некогда бог был человеком, ныне становится даже толпою». Конечно, это обеспечивало определенные рамки общественной морали, которых большинство добровольно или вынужденно придерживалось.

Из всех качеств личности важнейшим для нас являлась Зависимость. Зависимость от внешней (чей-то) оценки, от чувства долга, от чувства вины и т.п.. Воспитание зависимости в школах, детских садах, больницах, тюрьмах, производственных коллективах превратилось в настоящее искусство, и воплотилось в литературе и кинематографе соцреализма.

Стратегии успеха были просты и доступны массам: разделяй предложенные коллективистские и групповые ценности и защищай их, не взирая на собственные чувства. Все, что нужно сделать, это броситься в общий поток и плыть по течению, в котором все расписано наперед. Энергетически это один из самых легких способов жить. Теперь этому наступил конец.

Первое, что почувствовали люди, когда социализация как средство достижения успеха кончилась, – огромная тяжесть ответственности за свою жизнь. Отсюда жалобы и стремление переложить эту ответственность на государство, на правительство.

Еще один признак наступления новой эпохи – бросающееся всем в глаза падение общественной морали, легкость, с которой переступаются нормы общежития. Рамки-то рухнули, исчезли, а собственных рамок еще нет, и откуда им взяться? Оборотная сторона коллективистской морали – отказ от себя, неумение считаться со своими чувствами.

Наконец, все социологические исследования показывают, что молодые люди рассчитывают в основном на самих себя, а главным фактором успеха называют собственную настойчивость и целеустремленность.

Какова же теперь стратегия успеха – после конца социализации?

«Настойчивость итоги»

В знаменитых экспериментах Б. Скиннера успех изучался на крысах, бегающих в лабиринте. Когда более или менее стало ясно, от каких факторов он зависит, студентам Скиннера захотелось сравнить поведение крысы с поведением человека. Построили лабиринт с высокими стенками, положили в центр пятидолларовую бумажку (в 30-е годы это были неплохие деньги для добровольцев-испытуемых). У крысы в ее лабиринте лежал кусочек пахучего сыра. Оказалось, что, вопреки ожиданиям, скорость обучаемости человека не намного превосходит крысиную. Различия были статистически незначимы. Но вот из одного лабиринта убрали сыр, а из другого – пятидолларовую бумажку, – и различия не замедлили сказаться. После двух-трех ходок крысы перестали ходить в лабиринт, а человек продолжал и продолжал настойчиво стремиться к… чему? К успеху? По воспоминаниям бывших студентов, добровольцы вечерами тайком проникали в здание и бегали по лабиринту.

Однажды пережитый успех заставляет воспроизводить его снова и снова, даже если он не приносит видимой пользы. Так часто бывает опасен ранний успех – он закрепляет одну-единственную стратегию, которая воспроизводится, хотя меняются обстоятельства, меняется сам человек, и давно забрали пятидолларовую бумажку.

Приведем еще один малоизвестный тест: испытуемому предлагают поднять ногу как можно выше и держать ее как можно дольше. Тест дурацкий, и, конечно, ногу можно опустить, когда захочется, но часть людей изо всех сил держат ногу на весу, стараясь добиться успеха. Тест получил условное название «Настойчивость ноги». Подобная настойчивость в простых и бессмысленных задачах характерна для тех, у кого мотивация достижения высока, а средства (интеллектуальные и социальные навыки) – недостаточны.

Стратегии успеха

Наметились две основные независимые стратегии успеха – достижение через кооперацию и через конкуренцию. По мнению некоторых политологов, исторический период «индивидуалистических» типов успеха к нашему времени в основном исчерпан. Им на смену приходит время «кооперационной» модели успеха (в социально-профессиональном смысле). А еще, как заметили те же политологи, современной культуре общества свойственен страх успеха, за этим страхом стоит нежелание соревноваться.

Итак, мы фактически имеем одну стратегическую ось успеха: кооперация – конкуренция, причем смещение к правому полюсу есть современная тенденция, которая проявляется в корпоративности. Россия, видимо, тоже начала движение в ту же сторону.

Любопытно, что, люди, достигшие успеха в девяностых годах, с той или иной степенью отчетливости пытаются сказать о существовании внутренних критериев успеха: от ощущения праведности (Д. Гранин. Этика успеха. Выпуск 3, 1994) до «призванности», ощущения типа «То, что я делаю, – это мое» (Э. Памфилова. Этика успеха. Выпуск 3, 1994). Очевидно, что этот поиск «своего» – стратегия личного успеха, но не стратегия индивидуалистическая, конкурентная. Что это – реликтовый или традиционный русский путь?

Конечно, «американская модель» звериного индивидуализма давно уже не американская, если вообще когда-либо была таковой, но новые тенденции в стремлении к успеху далеко не всегда совпадают и с «корпоративной» моделью.

Американский ученый Д. Янкелович после специальных исследований, проведенных в семидесятые-восьмидесятые годы, заявил, что американцы в последнее время все чаше стремятся не к победе в конкуренции, не к карьере, а к самореализации. Оказалось, что ради интересной творческой работы, работы по душе они готовы жертвовать материальным благополучием, социальным положением, домом, квартирой и даже семьей (!). Готовы часто менять работу, чтобы найти свое, работу по сердцу, по призванию. Обратите внимание: в цену, которую они готовы за это платить, входит незыблемая и высшая ценность самосознания Америки – семья. Готовность жертвовать семьей ради поиска своего призвания была воспринята в Америке восьмидесятых как сенсация.

Впрочем, что я все об американцах… В начале перестройки мы создали Российский Открытый университет романтического и идеалистического (он был бесплатным) топка, чтобы дать всем желающим возможность получить образование по душе у лучших профессоров и специалистов Москвы. В результате мы провели грандиозный, хотя и не очень чистый, эксперимент. Университет был завален десятками тысяч писем. К нам пошли сумасшедшие, обездоленные, инвалиды, заключенные (целыми камерами), а также карьеристы (за московскими дипломами), и все, не получившие в свое время гуманитарное образование, и все, жаждущие высказаться и быть услышанными. Но чаще всего встречались письма с таким содержанием: «Помогите понять: чего я хочу».

Вот модальное письмо: «Мне 33-45 лет. Я поменял(а) множество работ (или, наоборот, всю жизнь проработал(а) на одном месте, не зная, зачем), но ни одна не принесла удовлетворения. Вдруг я понял(а), что ничего не знаю о себе, не знаю, на что я способен(на). Надеюсь, что вы поможете мне понять себя».

Стало невозможно добиваться успеха или воображать его, используя старые стратегии. Никакая «настойчивость ноги» не могла спасти. Как нам кажется, кроме стратегической оси «Кооперация – Конкуренция» просматривается еще одна, с условными обозначениями одного из полюсов: «Внутренняя гармония (согласие с сами собой)». Первая стратегия в пределе означает совпадение с самим собой, уподобление самому себе, стремление к внутренней гармонии, тогда как вторая – более известная – есть уподобление группе, в пределе – совпадение со всеми, стремление ощутить себя таким, как все.

Эти две стратегии определяются фундаментальными процессами, которые психологи обозначают как «индивидуализация» и «социализация».

Социализация и индивидуализация как стратегии успеха

Теперь нам надо ответить на два обязательных вопроса.

1. Не сводится ли предложенная стратегическая ось к предыдущей? Не совпадает ли, например, стремление быть как другие со стратегией кооперации?

2. Нельзя ли, наоборот, расширить полюса кооперации – конкуренции? В таком случае ось «Социализация – Индивидуализация» вберет в себя всякое социальное и индивидуальное достижительство и окажется просто обобщением предыдущей оси.

Попытаемся показать, что на оба вопроса следует ответить «нет». Действительно, социальные «концы» подозрительно напоминают друг друга. Трудно было бы доказать существенность их различия, если бы не путаница в понимании индивидуального полюса. Неповторимость, непохожесть на других всякой индивидуальности осознанно или подсознательно всегда имеется в виду в рассуждениях об индивидуальном успехе. Но личностная неповторимость – даже не основное в теории индивидуальности. И не только в теории, но и в языке. Слово «индивидуальность» образовано от латинского «индивид» – неделимый (то же, что на греческом – атом), а вовсе не «отличный от других». Лингвистическая подсказка говорит скорее о целостности, о необходимой взаимосвязанности внутренних элементов, как в атоме.

В русском языке со словом индивидуальность ассоциируются слова «своеобразный», «самобытный». Сплошь и рядом их употребляют как синонимы непохожести на других, но семантика и этих привычных слов совершенно иная. «Свой образ» – целостный образ себя, «самобытие» – самим собою быть. Современная теория индивидуальности трактует ее не как непохожесть на других, а как похожесть на самого себя. А становление и успешное развитие индивидуальности в этой теории есть сближение, взаимозависимость разнородных и разноуровневых характеристик, образующих жесткую структуру, что в конце концов и приводит к созданию собственного стиля личности. Далеко не всем это удается.

Тоска по внутренней целостности и гармонии, на наш взгляд, действительно явление постсовременной эпохи: подобная целостность перестает быть достоянием творческой элиты, а становится массовым побуждением к поиску и возможному успеху. Начиная с пятидесятых годов понятия самореализации, конгруэнтности, жизненного пути, введенные А. Маслоу, К. Роджерсом, В. Франклом и другими новыми гуманистами, задают цели и средства массового обучения и самообучения: как состояться, ка к стать самим собой.

«Самим собою быть или самим собою быть довольным» – альтернатива Пер Понта. Непохожесть на других или похожесть на самого себя – это расхождение, как мы видим, совсем не безразлично к проблеме личного успеха. Индивидуальные «концы» двух стратегических осей не только не сходятся, но часто находятся в конфликтных отношениях: чем больше личных успехов-побед, тем меньше личностная гармония, личностный успех. Но, вообще говоря, возможны и синергические отношения, когда они усиливают друг друга, что позволяет предположить независимость, ортогональность двух стратегических осей.

Если это верно, мы получаем четыре квадранта, образованные данными осями, и, соответственно, четыре типа смешанных стратегий. Например, кооперативность социализованного типа (1) как в японских корпорациях-семьях (кстати, судя по исследованиям известного американского психолога Hazwl Markus, в Японии не удается обнаружить классический конформизм), и кооперативность свободных и уникальных личностей (2), которые, тем не менее, не находятся в остро конкурентных отношениях, потому что стремятся к внутреннему, а не к внешнему успеху. Возможно, именно такая кооперативность считается постсовременной тенденцией.

Другие два типа смешанных стратегий (3 и 4) скорее можно найти в этносоциологии, например, в описанных Маргарет Мид типах социализации на Самоа и в племени манос. В первом случае успешное выживание обеспечивается тем, что каждый лично принимает и глубоко воспринимает обычаи, традиции, нормы и ценности сообщества на Самоа; это приводит к удивительной похожести членов общества друг на друга и к необыкновенной дружелюбности как к своим, так и к чужим. Во втором – мальчики приходят в общество взрослых через тесную связь с отцами, начиная с самого раннего детства; в результате очень сильная индивидуализация мужчин племени с высокой агрессивностью и конкурентностью. Интересно, что все манос очень непохожи друг на друга и внешне.

Новая эпоха?

Искомой гармонии как личностного переживания можно добиться и через слияние с «похожими на меня», и путем индивидуации, понимаемой не как выделение из массы, а как поиск «самости» (self, selbst), по терминологии К. Юнга. В России в далеком и недалеком прошлом первый путь к успеху не просто преобладал, но был основным для подавляющего большинства. Это была основная стратегия, и именно в этом смысле социализация кончилась. Она больше не приносит успеха, не приносит и переживания успеха («я со всеми»).

Социализация «кончилась» не сегодня и даже не вчера. Кульминацией ее как стратегии успеха стали знаменитые шестидесятые годы. Поразительное по масштабу уподобление единым ценностям, нормам этическим и эстетическим, одновременное зарождение и стремительное распространение коммунарских движений, литературно-политических журналов с огромными тиражами, авторской песни и т.д. – но одновременно борьба с мещанством, пошлостью, установление на всей территории культурно-нравственной монополии. Все это оборачивалось апофеозом честной бедности, навязыванием высоких эстетических критериев. По всем критериям – торжество социализации над индивидуацией.

Теперь вспомним о … «настойчивости ноги». Если нет собственного потенциала или он не так высок, как задается общей планкой, есть резон поднять ногу вместе со всеми и держать ее как можно дольше, хотя остальные уже давно ее опустили. И приходят по ночам, и снова бегают в лабиринте, и снова ищут то, чего там давно нет. Хороший пример – судьба «романтического» политика первых лет перестройки Э. Памфиловой. Она не понимает, почему не получается сейчас то, что получалось Шлет назад.

Социализация как высшая стратегия успеха стала отказывать уже в семидесятые годы. На тотально-обобщенных ценностях продолжали настаивать как интеллигенция, так и государство: хотя каждая сторона настаивала на своем, каждая стремилась сделать «свое» тотальным. Практически невозможно стало эффективно уподоблять себя другим. По отношению к тотальным нормам в диссидентах оказались массы – не потому, что им хотелось эти нормы нарушить, а потому, что не нарушать их было невозможно. Мне приходилось писать об этом на материале школьной социализации, где это было доведено до абсурда (М.С. Жамкочьян. Чего же мы хотим от школы на самом деле? – «Знание – сила», 1992, № 4). В замечательно точном фильме «Полеты во сне и наяву» человек вытолкнут в диссиденты со всех сторон (из семьи, из заведенного порядка, из интеллигентского окружения). Что-то вроде кошмара: просыпаешься утром, все похожи, а ты не похож!

Откат в сторону другого полюса – индивидуации – начался тихим замиранием внутри себя, замуровыванием, отказом от поиска смысла в бессмысленном, новым ощущением себя вне интеллигентского контекста, ориентацией не на внешнюю оценку, а на внутренний голос. Это – Венедикт Ерофеев с его «Москва – Петушки», Кира Муратова, начиная с «Долгих проводов», Людмила Петрушевская, это целый мир замурованных в себе людей. Но с них начинался конец социализации, и именно здесь мы попадаем в русло движения постсовременной цивилизации – к индивидуации.

И надо сказать, что на частном уровне это уже хорошо осознано. Люди довольно четко формулируют то, что они хотят: «Почувствовать себя», «Почувствовать свою значимость», «Полноценно жить и чувствовать». Вы почувствовали, какое слово становится ключевым?

Андрей Никонов

Могила Одина

Мифология и геология

Знакомо ли вам имя Одина? Нет? Даже не интересуясь специально историей и культурой Скандинавии и временем варягов, вы, вероятно, вспомните песнь варяжского гостя из оперы «Садко» Н.А. Римского-Корсакова: «О скалы грозные дробясь, стремятся с ревом волны… велик наш бог Один…»

Боюсь, что знания об этом божестве для большинства из нас тем и ограничиваются. До недавнего времени автор в этом отношении не составлял исключения – до тех пор, пока не заинтересовался всерьез одним из островков в Балтийском море, примечательным ныне тем, что он необитаем, в недавнем прошлом – тем, что входил в число секретных объектов, а еще ранее – лишь тем, что ничем особенным не отличался.

Однако, оказывается, вот уже скоро 1000 лет над ним витает дух великого божества. Odensholm – островок Одина, верховного бога древних скандинавов: согласно легендам, именно здесь находится его могила.

Жизнь и гибель божества

Что за странность?

На огромной территории Скандинавии – от Исландии (бог Один и известен в значительной мере из исландских саг) до Лапландии (где он получил воплощение в шаманских культах) не нашлось места для могилы верховного божества помимо малоизвестного островка на Балтике? Да подобных островов там, будь то в шхерах Швеции и Норвегии или в Аландском архипелаге в Ботническом заливе, десятки и сотни. Тем не менее могилу Одина связывают именно с этим. Очевидно, для этого должны быть весьма веские причины. Разгадать их частично помогают история и филология.

О смерти узнать легче, зная о жизни (пусть и мифической). В скандинавских наскальных изображениях эпохи бронзы эквивалента Одину еще не существует, надписи с именем Одина появляются в различных местах Балтийского мира в VI-VIII веках. Следы верований в бога Одина сохранились в названиях водоемов и гор Скандинавии. Превращение Одина в верховного бога связывают с укреплением военных союзов и значимости военных дружин, поэтому он и стал богом войны. Ему приписывают и верховную мудрость, и покровительство скальдам, знание рун и преданий. Множество славных деяний при его участии описывается в исландских сагах – «Старшей Эдде» и «Младшей Эдде». Примечательны указания на то, что Один участвовал в поднятии земли – ну, кто же, как не великан и не верховное божество, мог вывести такую громадную тяжесть из-под воды?

Для нашего сюжета наиболее важны последние эпизоды жизненного пути Одина. На этот счет в скандинавской мифологии имеется особое сказание – Рагнарек, повествующее о гибели богов (а значит, и всего мира). Гибель богов следует за последней их битвой с хтоническими чудовищами (как видим, и богам приходится бороться с чудовищами, и как ни всесильны боги, и они бывают обречены на гибель).

Солнце «чернеет», звезды падают с неба, земля сотрясается, гудит и дрожит мировой ясень, вода заливает землю. Предшествуют ли все эти природные неистовства последней битве богов (как в «Прорицании вельвы») или следуют за ней (как в «Младшей Эдде»), для нас не столь значимо. Важно, что они с ней неразрывно связаны. Связаны мировые катаклизмы и гибель богов. А что же еще могло одолеть всесильных?

Однако когда же это происходит?

Согласно средневековой традиции, королевские роды Дании и Британии ведут свое происхождение от богов, в частности от Одина. Так, автор начала XIII века Саксон Грамматик в «Деяниях датчан» уже представляет Одина одним из древнейших королей. К XII веку относят сход со сцены Одина, деяния его сыновей. Соответственно, можно и «похоронить» Одина примерно к этому времени.

Но почему именно на острове Оденсхольме? В скандинавском регионе и тем более в Исландии много запоминающихся «божественных» мест (недаром и сохранила их топонимика). Нет – по-видимому, могила Одина должна была быть если не затерянной и забытой, то далекой и загадочной для потомков.

Удаленный и одиночный остров в море для этого вполне подходит. И почему бы и здесь не довериться топонимике: «Оденсхольм» – островок Одина. Но дальнейших свидетельств, пожалуй, филология представить не сможет. Тут приходится обратиться к палеогеографии и геологии.

Поднимающийся из глубин

Что же представляет собой остров, куда предки скандинавов помешали могилу Одина? Чем примечателен этот кусочек суши в природном отношении? Какие ландшафтные признаки могли бы выделять его в качестве могилы Одина – верховного бога, обладавшего необычайным могуществом?

Может быть, это остаток вулкана? Или какое-то нагромождение диковинных скал с острыми вершинами и глубокими пропастями? Или хотя бы торчащий над морской поверхностью причудливого вида утес?

Нет, нет и нет!

Это всего лишь небольшой островок площадью около восьми квадратных километров, безлесный, ныне не обитаемый, по большей части занятый галечными береговыми валами и мелководными лагунными озерами. Никаких экзотических ландшафтных мотивов. Никаких поражающих воображение скалистых выступов или иных монументальных природных образований. Хоть бы какой-то метеоритный кратер, как на соседних островах Эстонского архипелага…

Но, может быть, тысячелетия тому назад остров выглядел существенно иначе, и по его нынешнему виду обманчиво судить о его облике в прошлом? В том-то и дело, что как раз представить, каким был остров тысячу-полторы тысячи лет тому назад, очень несложно. История его возникновения путем постепенного поднятия из вод Балтики «записана» в покрывающих остров береговых валах и насчитывает она едва ли более 2,5 тысяч лет, когда скальная спина его начала подниматься над гулявшими над ней морскими волнами в виде отмели. Тысячелетие тому назад это был даже не остров, а островок всего несколько километров в поперечнике, окруженный банками и мелководьями, над которыми он возвышался всего на 3-4 метра. И вот сюда-то. на этот неприметный, невыразительный клочок суши в 8-10 километрах от материка современной Эстонии древние скандинавы поместили могилу своего верховного бога? Это кажется невероятным, необъяснимым. Единственное, что на первый взгляд могло бы быть истолковано в пользу легендарных верований, так это нахождение островка на пути древних датчан в Балтике. Ведь именно датчанами основан в XII веке Таллин («датский город»). Да еще неприметность и удаленность островка от мест деятельности самого Одина и местообитания вознесших его на свой Олимп жителей Южной Скандинавии вместе с Данией и Исландией.

Трудно признать все это достаточным, чтобы считать сказание о могиле Одина здесь имеющим реальные основания. Или же придется допустить, что мифология в данном случае, как и, по-видимому, во многих других, не более чем мифология.

Кажется, мы зашли в тупик в попытке соединить детали мифа с географической реальностью, и писать более не о чем. Однако, коль скоро было начало, должно быть и продолжение. И возникло оно (пока, правда, лишь в одной голове) еще до того, как автор узнал о том, что остров Осмуссаар (а именно так уже много веков называется остров, о котором идет речь) – это бывший Оденсхольм, могила бога Одина.

Четверть века тому назад

И тут надо вернуться ровно на четверть века назад. Именно тогда, в конце 1976 года, не только автор, но и большинство жителей скандинавских стран и их соседи узнали о существовании острова Осмуссаар. С 1940 года он входил в пограничную зону СССР, гражданского населения на нем практически не было, а использовался остров как военный форпост на западных рубежах державы. И если что-то об острове после Отечественной войны и стало известно, так это беспримерный героизм морского гарнизона острова, который глубокой осенью 1941 года в течение шести недель защищал остров, сражаясь против во много раз превосходящих сил противника и значительно позже того, как немцы овладели материковой частью Эстонии.

Двадцать пять лет тому назад название острова вдруг замелькало на страницах советских и зарубежных газет в связи с тем, что вблизи его берегов произошло сейсмическое событие. Весьма умеренное по силе и не вызвавшее разрушений, оно, наверное, осталось бы незамеченным, но были причины, которые этому препятствовали.

Зарубежные газеты, в первую очередь шведские, объявили, что Советский Союз произвел на Балтике подводный атомный взрыв. Опровержения советской стороны не помогали: слишком велики были страх перед мощью атомного колосса и недоверие к нему. Действовала и вульгарная логика: в той части Балтики никогда прежде землетрясений не отмечалось. Помогли финские сейсмологи. Тщательно обработав записи близких сейсмических станций, они легко удостоверились в чисто природном характере события. Отголоски «атомной» версии до сих пор витают в Эстонии, хотя совместными усилиями международного сообщества сейсмологов этот вопрос давно выяснен окончательно.

Ну, случилось землетрясение около острова и что из того следует для нашего сюжета? Если хотите, ничего. Если хотите, напротив, нечто важное, хотя и не решающее.

Мы помним, что, согласно мифам, битва богов с хтоническими существами и победа последних сопровождались грозными стихийными событиями, землетрясениями и затоплением суши (цунами?) в том числе. Сам сюжет битвы и гибели богов навеян – порожден именно подобными апокалиптическими для наших предков природными событиями.

Слабого землетрясения, подобного Осмуссаарскому 1976 года, тут явно недостаточно. Но до 1976 года никому и в голову бы не пришло обсуждать вообще возможность проявления здесь земных катаклизмов. Ныне ситуация, если прислушаться к владеющим новыми знаниями специалистам, совсем иная. С каждым годом все надежнее подтверждается проявление в прошлом в разных частях Скандинавии, и в восточной Балтике в частности, сильнейших сейсмических событий. В Швеции, например, во многих местах сильные землетрясения оставили явные следы на скалах после того, как люди бронзового века (1800 г. до н.э. – 500 г. н.э.) избороздили их поверхности своими рисунками (петроглифами). Почему подобные события не могли иметь место и у берегов современной Эстонии и Финляндии? Но это, так сказать, теоретическая основа, некая абстрактная возможность допущения земных переворотов в регионе в целом и на острове.

Для серьезной научной гипотезы о связи могилы Одина (в верованиях древних скандинавов) с островом Оденсхольм этого недостаточно. Нужны конкретные геологические (палеогеографические) указания. И, представьте, таковые имеются!

От рассуждений к фактам

Хотя всерьез с этой точки зрения остров Осмуссаар до сих пор не изучен, некоторые основания могут быть приведены.

Бывшая пограничная и потому закрытая, зона понемногу приоткрывает свои природные особенности. Ныне достаточно взять подробную батиметричесую карту побережья (а такие карты есть в открытой продаже в обычных книжных магазинах – дожили!), чтобы распознать рядом с островом Осмуссаар и параллельно ему с востока очень крутой и протяженный, совершенно не характерный для остальной части Балтики подводный склон-уступ высотой до 60-80 метров. Образно говоря, этот уступ у острова – не что иное, как сейсмический шрам, след на земле (на дне моря) мощнейших землетрясений, которые не могли не потрясать до основания и массив соседствующего острова, даже тогда, когда он таковым еще не являлся.

И тут землетрясение 1976 года, оказывается, имеет, несмотря на свою вполне умеренную силу, принципиальное значение. Шведский сейсмолог Р. Слунга (в отличие от шведских журналистов, он с самого начала не сомневался в том, что речь идет о естественном землетрясении, а не о взрыве атомного заряда) установил механизм этого землетрясения по параметрам сейсмических записей. Иными словами. Осмуссаарское землетрясение 1976 года возникло не случайно и не в случайном месте, оно свидетельствует, как теперь ясно, о развитии сейсмотектонической структуры на дне моря в непосредственной близости к острову и в наше время. По существу, это событие можно и нужно рассматривать в качестве уменьшенной модели прежних не сравнимых с ним по масштабам сейсмических событий, в этой структуре рождавшихся.

Но и на самом острове остались следы древних событий – надо только суметь их различить в расположении береговых валов, окаймляющих его. Они содержат указания на разыгравшуюся здесь когда-то драму. Во всяком случае, на взгляд автора (впрочем, и во всем сюжете сквозит именно видение автора).

Специально этими валами пока никто не занимался, никто их не картировал, не прослеживал (не сделал этого пока и автор). А свой взгляд, однако, имеет. Можно сказать – верхоглядство, а можно определить как взгляд сверху. С самолета. Имеются и соответствующие снимки. Такое многого стоит: можно долго ползать по земле и не увидеть того, что бросается в глаза при взгляде с расстояния.

Эти следы без некоего геологического переворота не объяснишь. Суша и море на периферии этого клочка земли, мирно уживавшиеся тысячелетия, вдруг во внезапной вражде исказили лицо мирного островка, и потом начался какой-то новый этап их сосуществования. Он продолжается и до сих пор, словно бы ничего и не было Было! Великий (для малого островка) переворот разразился внезапно, быстро прошел, и его геологическая жизнь спокойно потекла снова – как прежде.

Великое землетрясение встряхнуло остров и воды зыбучие вокруг так, как на памяти многих поколений до того и после не бывало. Однако неужели сильное землетрясение не оставило более следов? Вероятно, масштабные следы ждут исследователей на прилежащем к острову с востока крутом подводном склоне. Как говорится, концы в воду, а точнее – начала под водой.

Одна из крупнейших рунических надписей

Остаются вопросы

Во-первых, вопрос хронологии. Следы в системе валов, о чем я говорил, по предварительным оценкам возникли около середины 2,5-тысячелетней истории существования острова, то есть, вероятно, в веке XII.

В начале XIII века Один и другие боги этого пантеона уже предстают королями. Один как персонаж верований и мифов скончался раньше. Островок, где разыгралась, скорее всего в XII веке, природная драма, находился на краю тогдашней ойкумены древних датчан. Удивительно ли, что они и погребли верховного бога там, где природный катаклизм, скорее всего на глазах древних датских мореплавателей в их пути на восток, создал подобающий просцениум для битвы богов и хтонических чудовищ в рушащемся в падающем в хаос мире.

Великий бог Один мирно спит уже восемь столетий на земле, попеременно считавшейся датской, шведской, немецкой, эстонской, русской – и, наконец, снова эстонской. А дух его, от национальности свободный, витает над продолжающим неостановимо подниматься островом. Да ведь этому сам Один – воитель и земли подниматель, и положил начало.

Обычно популярные сюжеты и очерки следуют за научными исследованиями и законченными разработками. Во всяком случае, так до сих пор происходило у автора. Этот сюжет, однако, появился в обратной последовательности. Научная работа на острове только еще предстоит. Но теперь, если не успею сам, ее могут продолжить другие…

Второе рождение

С декабря этого года в Интернете начинает работу сайт нашего журнала по адресу: -sila.ru .

Не прошло и двух лет с того момента, когда в голове одного из сотрудников нашей редакции родилась безумная идея сделать сайт журнала «Знание – сила» в Интернете. Безумная, потому что на тот момент не было ни денег, ни других возможностей осуществить этот проект. И только после беседы с Артемием Лебедевым стало понятно, что сайт может быть. Лучший дизайнер русского Интернета дал надежду и не оставлял ее на протяжении всего этого времени.

С его помощью нам довелось осознать и воплотить в жизнь два нехитрых постулата:

доступ к статьям из свежего журнала на сайте должен быть бесплатным (полная версия журнала представлена на сайте, начиная с 1998 года);

и на сайте, кроме текстов журнала, должно быть что-нибудь еще.

С большими трудностями и метаниями нам удалось в конце концов сформировать «дополнительные» рубрики на сайте. Пожалуй, первым назову раздел, который не будет дублировать журнал.

Так уж получилось, что я на протяжении года вел колонку «Наука» в Интернет-газете VESTI.RU – / . Опыт и некоторые навыки, которые я там приобрел, хотел бы перенести на наш сайт и вести ежедневную колонку «Новости науки». В ней будут свежайшие новости науки с комментариями и интервью ученых.

Сайт устроен так, что, заходя каждый день на него, вы будете каждый раз находить что-нибудь новое. Сможете прочитать выпуск новостей и свежую статью из журнала, узнать, что в этот день произошло в науке за прошедшие годы, проголосовать за десятку из ста пятидесяти самых знаменитых ученых двух тысячелетий.

Далее, при подготовке сайта впервые за долгое время был поднят архив журнала, начиная с момента его основания -1926 года.

И вот что получилось: отсканированы и выложены на сайт все обложки «Знание – сила» за 75 лет. Создан раздел, в котором помещены работы всех знаменитых наших оформителей, среди которых – Эрнст Неизвестный и Илья Кабаков. Есть и довольно обширный уголок, где представлены самые значительные работы Виктора Бреля.

Это изобразительная коллекция, есть и текстовая.

Она разбита на три раздела: «Золотые публикации», «Проекты», «Люди «ЗС». В них собраны статьи за все 75 лет существования журнала, предварительно рассортированные по названным отделам. Конечно, разделение вполне условное, но на то и существуют в Интернете ссылки, чтобы «перекрестить» тексты. Порекомендовал бы обратить внимание на статьи К. Циолковского, жены полярника Георгия Седова и участника экспедиции Кулика – самой первой экспедиции к месту падения Тунгусского метеорита.

Рекомендации даны и в разделе нашего сайта под названием «Вещицы». Там собраны рецензии на книги, видеофильмы, телепрограммы, СД-диски. Конечно, он будет постоянно обновляться.

Теперь рискну употребить загадочное слово «интерактивность». Проще говоря, на сайте предусмотрены многочисленные возможности оставить свое мнение. В разделе «Общение» вы можете поспорить о том, был ли Шекспир реальной исторической личностью, насколько справедливы выводы академика Фоменко. А известный писатель и историк, по совместительству разведчик Виктор Суворов задает в своем форуме вопросы читателям и готов вступить в дискуссию по поводу своих книг. Конечно, есть и гостевая книга, где вы сможете оставить свои замечания или комментарии.

Общение между нами может вылиться во вполне приятные для вас формы. Каждую неделю на сайте будут задаваться вопросы, правильно ответив на которые, вы сможете выиграть подписку на наш журнал и другие ценные призы.

Впрочем, подписаться можно теперь и через Интернет. Можете заполнить подписной бланк, оплатить который вы сможете или на почте, или в Сбербанке. А для наших иностранных читателей предусмотрена возможность подписки с помощью кредитной карты.

Так что приглашаем вас к нам в гости по адресу: -sila.ru .

Будем вам рады.

Никита Максимов

СКЕПТИК

Александр Волков

Стоит ли покупать мобильный телефон?

Так вот, не верьте, когда вам говорят, что мобильные телефоны вредны, и не верьте, когда скажут, что никакого вреда от них нет. Истина состоит в том, что это пока никому не известно.

«Огонек», 12/2000

А, правда, что известно ученым о мобильных телефонах? Опасны ли они, как порой нашептывают слухи, или же нет? Принято считать, что однозначный вывод сделать пока трудно. Телефоны появились не так давно, чтобы мы могли судить о том, какой вред можем нанести себе, пользуясь «мобильником» на протяжении многих лет. К тому же фирмы, занятые их выпуском и продажей, слишком заинтересованы в удобных для себя результатах. Неужели у ученых нет никакого мнения по этому поводу?

Мнение первое: вздох разочарования

Есть это мнение, есть. Правда, в поисках «окончательного диагноза» ученые готовы скрыться за завесой секретности. Их тайна кажется слишком мрачной, чтобы ее приоткрывать. Их подозрения проскальзывают в том перечне вопросов, которые они задают больным.

В США, Германии, Франции и других западных странах к пациентам, у которых обнаружена опухоль головного мозга, наведываются интервьюеры. Их интересует, пользовался ли больной мобильным телефоном. И если да, то как часто. Данный опрос проводится по поручению Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ). В медицинских кругах зародилось жуткое подозрение. Быть может, электромагнитные сигналы, излучаемые «мобильником», вызывают рак?

Если подозрение обосновано, холодок на душе почувствуют более четырехсот миллионов человек. Именно столько жителей нашей планеты уже приобрели мобильный телефон. В Германии, например, таковых 35 миллионов человек; в Финляндии – 65 процентов населения страны. Этим удобным вещицам принадлежит будущее. А как же быть со смертоносными лучами?

Если «мобильники» причиняют хоть малейший вред здоровью людей, «жертвы будут исчисляться тысячами» – отмечают представители ВОЗ. Вот почему медики с таким пристрастием допрашивают больных, пытаясь понять, не появляются ли раковые опухоли из-за пристрастия к телефону, который всегда с тобой. Под наблюдение взяты более двенадцати тысяч человек в странах ЕС и США. Это – крупнейший проект такого рода. Его результаты можно будет подвести лишь в ближайшие три-пять лет. Именно тогда, полагают врачи, станет ясно: во благо ли нам дан мобильный телефон, или его звонкие трели, подобно сигаретному дыму, исподволь уносят здоровье и в нижней строке дисплея должна неизменно гореть надпись: «Минздрав предупреждает: вы причиняете ущерб своему здоровью!»

Пока же некоторые специалисты не устают бить тревогу: пользование подобными телефонами до добра не доводит. Ведь это – мощные источники электромагнитного излучения. Они подавляют иммунитет человека, ухудшают память, нарушают сон, вызывают головную боль, провоцируют появление злокачественных опухолей.

Мнение второе: надежда

Однако ни одно из этих громогласных заявлений не подтвердилось. Вопреки наветам злопыхателей и люди целы, и телефоны исправны. Конечно, раковые болезни продолжают уносить свою «жатву», но были ли телефоны причиной ранней смерти тех или иных больных, так и не удалось выяснить, хотя на подобную тему проведено уже около четырех-пяти тысяч исследований.

Так, в Швеции велось наблюдение за шестью сотнями подопытных персон, постоянно звонивших по «мобильнику». Частота заболеваний раком в этой «фокусной группе» была примерно такой же, как и в другой группе, где обходились без телефонов. Однако и этот эксперимент не успокоил скептиков.

Сотрудники Лундского университета (Швеция) провели почти пятьсот опытов с крысами, по шестнадцать часов кряду облучая их электромагнитными волнами. Итог опыта был неожиданным. Умертвив подопытных зверьков и изучив их мозговую ткань, они убедились, что в 35 процентах случаев (170 крыс из 481) в мозг животного проник альбумин – протеин, который обычно циркулирует лишь в крови. А вот в головном мозге крыс, которых не подвергали вредному опыту, альбумин содержался лишь в 17 процентах случаев.

Давно известно, что существует определенный «барьер», мешающий веществам, содержащимся в крови, проникать в головной мозг. Очевидно, под действием электромагнитных волн этот «барьер» стал более проницаемым. «Впрочем, мы не знаем, опасно ли для крыс присутствие альбумина в головном мозге» – признался один из участников опыта.

Конечно, результаты опыта нельзя механически переносить на человека. «Клиническое значение его сомнительно» – признаются шведские ученые. Их немецкие коллеги тоже не усматривают в этом никаких «ощутимых вредных последствий» для здоровья-человека.

Исследования, проведенные в Гейдельбергском университете, даже ставят под вопрос работу шведских ученых. Повышенное содержание альбумина в головном мозге было обнаружено лишь при облучении животных лучами высокой интенсивности.

Очевидно, вещества проникают из крови в мозг лишь тогда, когда лучи настолько сильны, что буквально «поджаривают» мозг крысы словно в микроволновой печи. Но это-то как раз и не грозит человеку, купившему себе переносной телефон. Его мозг разогревается не сильнее, чем от меховой шапки, которую нахлобучили на голову. Миллионы россиян носят подобные шапки зимой, более опасаясь простудить голову, чем заработать опухоль мозга.

Во время телефонного разговора температура на поверхности мозга повышается не более чем на 0,1 градусов – даже если болтать часами. Внутри мозга ткань почти не нагревается. «Полученные данные не подтверждают мнение о том, что разговоры по мобильному телефону вредят здоровью человека», – таков осторожный вывод немецких физиков.

Впрочем, идет ли речь о мобильных телефонах или о падении метеорита, ученые не могут исключать «крохотный процент риска», как бы мал он ни казался. Абсолютную надежность, помнится, гарантировали лишь советские сберкассы – и то до поры, до времени.

Мнение третье: подвох может ждать везде

И все же авторитетные специалисты повторяют, что излучение мобильных телефонов надо свести к минимуму. Подобные заявления не только пробуждают страх у обывателей, но и служат коренным интересам научной касты. Пока «мобильники» – пусть на словах – внушают людям некоторую опасность, деньги на исследования будут по-прежнему выделяться.

Однако проблема тут, пожалуй, не медицинская, а психологическая. Мы не видим электромагнитные лучи, не слышим их, не ощущаем. Они недоступны нашим чувствам, и именно это сеет в людях страхи.

На самом деле, ничего страшного в мобильных телефонах нет. Большинство их работает в диапазонах 900/1800 МГц. Нашему здоровью это не вредит. Куда опаснее, если человек, звоня по «мобильнику», забывает, где он и что он делает. Поданным журнала «New England Journal of Medicine», у водителей, пользующихся телефоном, шансы попасть в аварию в четыре раза выше, чем у тех, кто смотрит на дорогу. Стоит всего на секунду отвлечься, разогнавшись до 100 километров в час, и ваша машина будет ехать вслепую 20 метров. По статистике, только в Германии в 1998 году погибли сорок автолюбителей, говоривших в дороге по «мобильнику».

Известны случаи, когда в самолете срабатывала пожарная тревога только из-за того, что пассажиры звонили в опасной близости от сигнализации. Электромагнитные волны, излучаемые телефоном, могут сказаться и на работе других приборов, ведь самолет напичкан электроникой. Так, они могут глушить радиосигналы наземных станций слежения.

Порой нарушается режим работы домашних приборов, например, стиральной машины. «Мобильник» срабатывает как пульт. Случайный звонок может вывести из строя искусственный стимулятор сердца, переключить больничную автоматику и даже снизить температуру в инкубаторе для новорожденных. В разгар криминальных войн в Москве от звонка «мобильника» взрывались самодельные бомбы.

Впрочем, все эти инциденты очень редки. Десятки тысяч жителей Москвы спокойно пользуются «мобильниками» без всяких последствий для окружающих. Тысячи авиапассажиров болтают по телефону в салоне самолета – и тоже без вреда- Однако по мере того, как мобильные телефоны все настойчивее входят в нашу жизнь, количество подобных казусов – и безобидных, и неприятных – будет все нарастать. Впрочем, мы уже убедились, что для нашего здоровья никакого вреда нет. От этой любимой молодежной (и не очень) игрушки страдают только машины.

Курс на Испанию

В Сызрани состоялся 37-й открытый чемпионат России по вертолетному спорту. Состязания прошли на аэродроме Военного авиационного института «Троекуровка». Сильнейшие пилоты и штурманы винтокрылых машин из Самары, Москвы, Витебска и других городов съехались сюда, чтобы померяться силами. Параллельно с розыгрышем медалей проводился отбор кандидатов на место в сборной России для участия в предстоящем мировом первенстве, которое пройдет в Испании летом 2001 года.

Программа соревнований полностью соответствовала программе мирового первенства. Летчики выполнили полет на точность прибытия по времени на аэродром и сброс груза, полет на точность и точную посадку, упражнения по навигации и слалому. И в командном, и в личном первенстве лучшим был экипаж ЦСК ВВС из Самары в составе Владимира Зябликова и Владимира Гладченко.

Чемпионат впервые проводился так поздно – обычно он проходит в августе, но тогда его организаторы не нашли денег. Дорогим вертолетный спорт называют неспроста – один час полета на вертолете стоит от 250 до 600 долларов. На этот раз чемпионат поддержала нефтяная компания «ЮКОС», которая не только спонсировала соревнования, но и выделила спортсменам столь необходимый керосин с высоким октановым числом, который производится на Сызранском нефтеперерабатывающем заводе компании.

В настоящий момент российский вертолетный спорт находится на очень высоком уровне, – сказала вице-президент Международной вертолетной комиссии ФАИ Ирина Грушина. – Но вся беда в том, что средний возраст летчиков сборной около 40 лет. Они отличные пилоты и продержатся еще лет пять-десять. Однако молодежи практически нет, смену взять негде. Раньше активно работали аэроклубы ДОСААФ, государство выделяло средства для подготовки молодых спортсменов. Сейчас государственное финансирование почти полностью прекращено, и мы можем рассчитывать только на помощь спонсоров.

Проведенный в нынешнем году чемпионат дал возможность российским спортсменам налетать необходимое количество часов для подготовки к первенству мира в Испании, на котором наши пилоты рассчитывают завоевать все золотые награды.

РАССКАЗЫ О ЖИВОТНЫХ, И НЕ ТОЛЬКО О НИХ

Наталия Ефремова

Я обслуживала эфиопского павиана

Ябеда – живой интерес к происходящему и готовность в любой момент громко заверещать.

И тогда я впервые узнал, когда задал своему пану учителю вопрос, как это он во всех случаях бывает прав: «Почему это вы все так знаете ?» Он ответил, выпрямившись: «Потому, что я обслуживал английского короля».

«Короля, – всплеснул я руками, – пана короля, вы обслуживали… английского короля?» И он спокойно кивнул.

Богумил Грабал

Приматология как отрасль человековедения?

Рыжий орангутан вполне дружелюбен. Для приветственного рукопожатия он протягивает нижнюю губу: она у него вроде пятой конечности. Гамадрил, служивший у древних египтян воплощением бога Тота, честен и благороден. Если вы вторглись в его владения и таращите глаза на его семейство (что возмутительно), он трижды сделает замечание: вскинет брови, хлопнет ладонью («Кто в доме хозяин?!») и сделает ложный выпад. То есть даст возможность подумать и убраться. Только после этого он будет вас грызть и бить, причем выберет места, не опасные для жизни, – зад или лопатку. Японские макаки любят зимой катать снеговики, а когда промерзнут, залезают в горячие источники и парятся. Однажды посетитель московского зоопарка через зазор между стеклами угостил орангутаншу печеньем, смоченным в коньяке. С тех пор прошло два года. Время от времени она с надеждой подходит туда. Ворошит гвоздиком. Не покажется ли приятный кавалер?

Поведение приматов – не только интересная наука. Это еще и эффективная психотерапия, обостряющая вкус к жизни. Современные психологи все чаще рекомендуют анималотерапию – общение с животными как способ избавиться от стресса. Мне довелось это почувствовать, проводя наблюдения за приматами в зоопарке и в питомнике, где они живут в больших вольерах.

Надо сказать, что мы больше привыкли слышать об обезьянах в контексте их сходства с человеком: как поразительно (или отвратительно) они похожи на нас. Эти эмоции привели ко многим субъективным представлениям. Под давлением негодующей общественности когда-то был даже упразднен отряд Primates, введенный Карлом Линнеем, и почти сотню лет ученые относили человека к самостоятельному отряду. Ничего удивительного. Словом «приматы» в католической церкви в то время назывались высшие чины – архиепископы. Применять это ими по отношению к раскрепощенным обезьянам было весьма опрометчиво.

Однако эти страсти давно ушли в прошлое. Изменились и Земля, и люди. Сегодня в приматах стараются увидеть не наших родичей, а просто удивительных существ. Среди млекопитающих приматы отличаются самой яркой окраской и самым сложным и причудливым поведением. Кроме того, это исчезающий мир, большинство приматов находятся под угрозой вымирания и нуждаются в нашей защите.

Приматология возникла как область антропологии, ставя перед собой задачу изучить происхождение человека, доказать его родство с животными. Этот подход давно уже потерял актуальность. Современная приматология большое внимание уделяет поведению, его разнообразным формам, особенно в аспекте социальной жизни. Долгое время социальность считалась прерогативой человека. Но ведь другие приматы не менее социальны: более трети ресурсов времени и сил они затрачивают на общение друг с другом. Обезьяны привыкли постоянно созерцать своих близких, а желательно и тех, кто в соседнем помещении. В неволе без этой возможности у них развивается депрессия.

Одно из перспективных направлений – гендерные исследования, в частности специфика мужских и женских социальных ролей. У человека разница между ними во многом обусловлена культурой: в некоторых обществах занятия мужчин и женщин резко различны, для других (к которым относится и урбанизированная Европа) характерны стирание границ и мода «унисекс». Но какова разница в гендерном поведении человека per se – сама по себе, без наслоения культуры? Оказывается, меньше, чем у большинства приматов.

Несмотря на славную внешность, этот молодой господин не пользуется успехом у дамочек – ранг пока мелковат.

Вообще наличие двух полов – непростая загадка биологии. Уже на заре эволюции возникли две формы существования простейших организмов: мужская – подвижная и многочисленная, и женская – неподвижная, снабженная запасом питания. Это было необходимо для выживания. В дальнейшем наличие двух полов приносило то убытки, и тогда диморфизм уменьшался или появлялся, скажем, партеногенез, то выгоды, тогда межполовые различия возрастали.

Мы любим поспорить, кто нужнее – мужчины или женщины, кто является «сильным полом». Но природа в отношении человека этот спор уже решила: в естественных условиях для выживания популяции роль полов была примерно одинакова. Для сравнения: у гнездовых птиц» например, гораздо существеннее роль самок.

Однако у обезьян выживание группы чаще зависит от самцов. Особенно от вожака, чьи ошибки ведут к гибели многих особей. Ответственность превращает его во властное существо, окруженное ореолом восхищения и беспрекословного подчинения. Он регулирует даже воспроизводство группы. У орангутанов альфа-самец одним своим присутствием создает такой стресс, что тестикулы подчиненных самцов втягиваются в туловище и перестают вырабатывать сперматозоиды. Поговорим подробнее о социальной группе приматов.

Табель о рангах

Хорошо известно, что в обезьяньем обществе каждая особь имеет некий ранг в установленной иерархии. Оказывается, эта пирамида держится усилиями подчиненных. То есть доминант отличается независимыми действиями, а подчиненные чаше действуют с оглядкой на старшего. Они словно получают удовольствие от подчинения, что не лишено биологического смысла, ведь четкая иерархия – залог дисциплины, а следовательно, безопасности. Помимо рангов существует и ряд социальных ролей («воспитатели», «тетки», «стражи», «производители» и т.д.). Выполнение более важной роли может и не сопровождаться повышением ранга. Это напоминает систему чинов и должностей у военных: иной полковник может начальствовать над генералом.

Чем выше установленный ранг, тем выше его обладатель должен взгромоздиться наяву. Обычно вожак забирается на пригорок и поглядывает по сторонам – следит за порядком. Такой же смысл вкладывается и в понятие «высокое положение» у людей. Даже когда детеныш обезьяны вспрыгивает во время игры на камень, товарищи уважительно отступают в сторону. Наши дети (особенно стремящиеся к лидерству) тоже стараются залезть повыше и продемонстрировать это. Часто ребенок всего лишь опирается о высокий предмет – и его ранг неосознанно повышается. Любимого воспитателя дети окружают и теребят за рукава (и пищат в ухо) – обычно это лидирующие девочки.

На периферии группы располагаются стражи. Обычно это старые холостяки. За ними легче всего наблюдать, поскольку они не прячутся (и чаще других рискуют встретить хищника). В неволе внешней опасности нет, и работа стражей становится ненужной, но они все равно добросовестно обходят периметр вольера и следят за тем, что происходит за сеткой. Если у соседей какой-нибудь скандал, страж потявкивает, призывая остальных посмотреть «сериал».

Кстати, за нами обезьяны тоже наблюдают. Если страж решит, что опасности нет, сбегаются любопытные дети и гроздьями повисают на решетке. За ними подбегают «ябеды». Это молодые самки с противным характером, которые провоцируют конфликты. Внешне симпатичные. Голос точно как у девчонок- ябед. Такие особы любят с пронзительным криком бежать к старшему самцу, показывая на обидчика. Им же самим обычно и достается. Впрочем, на воле ябеды нужны: они оповещают об опасности, являясь «младшими стражами». Наблюдатели пытаются вступить с вами в контакт. Подразнить. Потрогать шнурки. Отскочить, поймав взгляд.

Итак, не одни мы изучаем этологию – наблюдение ведется обоюдно. Если обезьян не хватает, в качестве объекта можно взять самих приматологов. Так, методичные японские ученые пришли к выводу, что женщины-наблюдатели лучше распознают поведение самок и что большой процент среди них вовлечен в эту область своими мужьями-зоологами. Эти факты вполне соответствуют и моему личному опыту.

Осторожно, злая собака

Вопреки кажущейся свирепости, обезьяны в естественных условиях избегают драк. Их поведение напоминает пикник большого семейства, где временами ворчат и отвешивают подзатыльники, но все друг друга любят. Пока молодежь прыгает и скачет, взрослые предпочитают отдохнуть в удобной позе. Самые главные павианы лежат на спине, задрав ноги и обхватив пятки. Вероятно, обезьянья йога. Чем старше особь, тем лучше движения. Если молодые напоминают неуклюжих собачек, то у старых появляется необыкновенная грация. Наиболее царственная походка у вожака – неторопливая и мощная. Павианы много занимаются любовью. Пятнадцать садок в день. В общем, делают, что хотят.

Клыки некоторых приматов крупнее, чем у леопарда. Однако они вовсе не задаются целью калечить своих ближних. Напротив, можно сказать, что хорошо воспитанные обезьяны понимают друг друга «с полуслова» и избегают телесных наказаний. Часто достаточно одного взгляда. Здесь срабатывает важный закон агрессии, полезный для выживания группы, который Конрад Лоренц сформулировал так: «Лучше демонстрация угрозы, чем прямое нападение».

Для того чтобы погасить агрессию, приматы используют «буферы» – дружелюбные действия (главное из которых – подставить зад). Жертва нападения может помчаться с жалобой к старшему или, наоборот, прижать к себе детеныша, что обезоруживает нападающего. Еще одно средство общения и буфер агрессии – груминг, или взаимное обыскивание. Приматологи уделяют странно много внимания пресловутому грумингу. Подумаешь, ищут блох! Однако обезьяны копошатся другу друга в шерсти не из гигиенических соображений – это словно неторопливая беседа, выражение симпатии, способ приветствия. Элементы груминга сохранились и у нас как ритуалы взаимного обыскивания, принятые у многих племен, а также манера поправлять воротник или снимать соринку с плеча дорогого человека. Ученые полагают, что груминг ведет свое происхождение от сосательных движений детеныша при контакте с матерью, а затем становится опосредованным – через кисть или видоизменяется в поцелуй.

Вот случай, поясняющий значение груминга. Супруга одного важного павиана по фамилии Обрубок поддалась минутной страсти и уединилась с молодым красавцем. Муж настиг неверную и подверг ее примерному наказанию: схватил за загривок, прижал к земле, укусил за лопатку, в то время как та с громким верещанием вымаливала прощение. Куда там! Павиан демонстративно отвернулся и ушел. Два часа она скулила и преследовала Обрубка, пытаясь получить порцию груминга в знак прощения, в то время как супруг обиженно отворачивался и уходил.

Почему же самка не могла успокоиться? За этой драмой кроются определенные поведенческие механизмы. Если супруга альфа-самца внезапно теряет его поддержку, ее статус, прежде очень высокий, колеблется. В случае «развода» ранг может резко упасть: ей придется самой пробивать себе место в иерархии группы. Окружающие ждут завершения ситуации. В нашем случае Обрубок поостыл и простил самку следующим действием: небрежно щипнул ее и сам подставил бок, то есть разрешил груминговать. В больших группах вокруг вожака теснятся сразу несколько приближенных дам, и он как будто нежится в массажном салоне.

Чем выше ранг, тем больше проявляется территориальное поведение. Лидер норовит дотронуться до всех предметов, подчеркивая обладание. Он также много работает над внешностью и выглядит самым ухоженным. Дело в том, что внешность у приматов (как и у других животных) лучше всего сигнализирует: «Мое место». По одежке встречают. Кстати, человеческую одежду обезьяны очень уважают. Прекрасный подарок для них – шляпа или старый жилет. Пощеголять денек-другой и постепенно обнову съесть… Одежда является предметом зависти, особенно их изумляет наша способность менять гардероб. Чтобы сделать новую одежду на старом друге более знакомой, ее стараются пометить мочой. Подобное мечение играет важную роль в жизни животных. Помеченный индивидуальным запахом объект, будь то территория, детеныш или гнездо, переходит в собственность. В зоопарке, когда утром клетки моют, обезьян выгоняют в «зал ожидания», находящийся точно над служебным коридором. Ради этой минуты обезьяны терпят всю ночь, ибо здесь они весьма метко приветствуют струями проходящих по коридору электриков и сантехников: свой человек пошел.

У птиц роль метки часто выполняет хорошо заметный помет. Внесите ручного сокола в помещение, он сразу сделает белую кляксу: «Мое место». У людей есть похожее стремление наводнить новое помещение своим запахом, раскидать вещи, расставить повсюду ненужные сувениры – «мещанские штучки». Точно так же грудные дети (и щенки) метят тех. кто их взял на руки. Это все территориальное поведение. Метками «мое место» являются и кучи мусора, которые у нас принято оставлять на границе «культурной» и «дикой» среды, например на месте пикника или на окраине города- Такова неосознанная реакция отчуждения от природы, которая преодолевается по мере развития общества.

Все дети похожи Эта угловатость означает: «Не тронь меня. Я маленький»

Друзья и любовники

Известно, что у приматов любовные действия (то есть элементы репродуктивного поведения) становятся социальным языком, средством коммуникации. Непристойные с нашей точки зрения покрывание и подставление зада означают всего лишь: «А ну не смей!» и «Мое почтение…» Реликты этих сигналов сохранились у человека.

На фоне обыденных контактов у обезьян бывают и бурные страсти, и измены. Семья павианов – гарем из нескольких самок. Впрочем, они относятся друг к другу дружелюбно, вместе нянчат детей. Бывает, что самки уподобляются детенышам и выпрашивают у партнеров подачки. Сильный самец поступает по-иному: если заметит, что кто-то схватил вкусное, догоняет и отбирает. Одной лапой прижимает к земле, другой выковыривает кусок из защечного мешка.

Дружеские отношения связывают не только брачных партнеров, но и подростков, изгнанных из семьи на периферию группы. Когда они вырастают, становятся грозной силой. Интересно, что на защиту от внешних врагов они выступают «по должности» – стражи и вожак, а при внутренних конфликтах поддержку оказывают «по дружбе». Самки-супруги в мужские дела не вмешиваются, кроме тех случаев, когда непорядок кажется им вопиющим. Так, в одной вольере макак резусов образовался дамский кружок, причем мужские роли выполняли три сильнейшие самки. Когда через год к ним подсадили пару самцов, «амазонки» задали чужакам трепку. Однако соседи «по фамилии» Толстух из нормальной – разнополой – группы вмешались, стали вопить и трясти сетку. Причем к порядку призывали не только мужи, но и их спутницы. В результате «амазонки» переключились на внешний конфликт, и мужская гордость новичков пострадала не слишком сильно.

Превращение в «амазонок» – явление закономерное. Оказывается, если в неволе длительное время приматы живут однополой группой, часть особей начинает выполнять функции противоположного пола. Вероятно, для нормального существования группе необходим некий баланс полов, при нарушении которого автоматически действуют механизмы регуляции. В том числе и у людей. Например, в местах заключения представители одного пола начинают выполнять мужские и женские роли, что порой принимает уродливые и жестокие формы. Расслоение на два псевдопола наблюдается и у детей при раздельном обучении и проживании. Срабатывают какие-то пока не известные психологические механизмы. На эту тему было много споров, обучать мальчиков и девочек раздельно или вместе; и я могу поддержать обе стороны. Как родитель и приматолог я предпочту совместное обучение. Но как преподавателю мне гораздо удобнее работать с однополыми группами. Меньше хихикают.

Приматы милы и дружелюбны. Маленькая самочка мандрилла, за которой я ухаживала в зоопарке, узнает меня, даже спустя год после расставания – а ведь она видит ежедневно тысячи лиц. Впрочем, на фотографии – это не мы с ней.

Родители и дети

У беременных и кормящих самок ранг становится выше. Во время родов большую помощь оказывают «тетки» – взрослые самки, не имеющие в данный момент маленьких детей. Никого не пускают. Массируют. Достают детеныша, если роды трудные.

Детеныши павиана – чудесные существа. Ко всеобщему изумлению, вдруг оказывается, что на брюхе самки висит черный задохлик с большой головой, напоминающий альфа-героя телесериала. Он становится всеобщим любимцем. Молодые самки хотят его подержать, дети подергать за хвост и узнать, что это такое. Низкоранговые мамки свое чадо усиленно опекают и заслоняют, словно боятся сглаза. «Генеральши» спокойнее и позволяют другим играть с малышом. В конце концов, детеныша у матери похищает молодежь. С ним играют, как с живой куклой. Возят на спине. Маленьких самочек часто утаскивают и нежно опекают подростки-самцы. Когда они вырастают, становятся брачными партнерами.

Обезьяньи детки постоянно играют в подвижные игры – догонялки, чехарду, боксируют, обожают отбирать друг у друга предметы и вертеть их. Лучшая забава – грохотать. Спускаться по лестнице и бренчать железкой. Желательно перед зрителями. По сути, это расширение естественных возможностей – издавать звуки. Малыши катаются на качелях – чужих хвостах. Вообще для детей хвост – игрушка, тогда как для взрослых – визитная карточка: чем выше он поднят, тем выше ранг.

Предметные игры в особом почете. Зоопарки даже закупают для обезьян простые безопасные игрушки. Однако век игрушки недолог Подобно младенцам, обезьянки, когда наиграются, норовят полученный подарок схряпать. Интересная книга, мелки для рисования, кукла – все будет испробовано на зуб. Нас это огорчает (особенно велики разрушения, если обезьянку заводят дома), но в природе это вполне оправданное действие: поиграть и съесть.

В первый год жизни при любой опасности маленький павиан ищет защиты у матери. Затем, став подростком, поступает в «скаутский лагерь», или, выражаясь научным языком, в маргинальную страту ювенильных особей, которые мало спят и слоняются. Примыкают к стражам. Уходят из стада. Чаще других гибнут.

Назад, к людям

Сразу после Приматологического центра я отправилась в летний лагерь, где рассказывала детям о поведении животных. Первое время глаз, наметанный на составлении этологических матриц, улавливал мельчайшие жесты, изобличающие окружающих. Надо сказать, что внешняя активность живых существ (которую, собственно, и изучает этология) стала ключом к расшифровке языка невербального общения, что взяла на вооружение практическая психология. Сегодня всякий классный менеджер или эксперт по кадрам обучен распознавать жесты собеседника и вообще «язык умолчаний».

Даже недолгая практика этологических наблюдений превращает обыденные встречи с людьми в весьма пестрый материал: кинг-конги и тарзаны есть в каждом из нас. Как оказывается, много информации передают неосознанные реакции – ужимки, движения глаз, перемещения. Особенно у детей, которые не стараются контролировать свои реакции. Первое время окружающие жаловались, что только и слышат от меня: поднятые плечи – знак фрустрации, руки скрестил – что-то утаивает, за ухо себя потрогал – значит, интересуется вон той девчонкой…

Маленькие дети (да еще и предоставленные сами себе) отличаются поведением от других приматов незначительно, всего лишь как близкие виды, а не как земля и небо. Но чем старше, тем меньше природного и больше культурного. Работа педагога облегчается, если осознаешь, что дети – тоже живые существа, причем из отряда Primates! Так же метят территорию – плевками, кулаками и криком. Общение друг с другом происходит почти невербально – через движения, прикосновения, шум и предметы (а точнее, сокровища). Проходят четыре стадии эволюции, когда познают окружающий мир: младшие – ртом, средние – пальцами, еще постарше – глазами, а первый отряд – ушами. Во время занятия командир не может усидеть на месте: сажаешь его, а он вскакивает, сам того не замечая, ведь лидер должен быть наверху. Встречаются такие же, как у павианов, подростки-ябеды, у них даже стереотип движения похож. Демонстрирую, как гамадрил делает выпал лапой, маленькие слушатели отшатываются, а затем смущенно хмыкают. Показываю похлопывание по плечу – довольно улыбаются. Часто недоверчиво или удивленно спрашивают: «Откуда вы все так знаете?» Это я-то? Целый год стряпала эфиопскому павиану!

…Возьмите 5 кг творога, смешайте с 20 яйцами в тазу; добавьте пачку Бэбипапы, полбанки Ням-Няма, много отрубей, 5 ложек меду, изюм, курагу, финики, манку по вкусу. Размешайте и выпекайте в духовом шкафу. Запеканку охладить и намазать жидким витамином с апельсиновым вкусом. Зелень пучком. Сбоку положить курицу или кальмаров, пять мадагаскарских тараканов или сверчков. Подавать два раза в неделю всем обезьянам.

Понемногу о многом

Зеленый дом

Зеленый лес – это естественно. Зеленый луг – тоже понятно. Зеленый дом… Покрашен, что ли? Да нет. Просто сегодня в ряде стран это – экологические тенденции в градостроительстве.

Практически почти каждый дом при желании и, конечно, при умении можно озеленить. Причем так, что по соседству не будет двух домов, оформленных одинаково. Этому помогут зеленый плющ, дикий виноград, садовый жасмин и самые разные цветы на подоконниках и балконах.

Зелень… Ах, как нужна она летом в задыхающемся от бетона и кирпича городе! А ведь больше зелени – больше птиц, больше птиц – больше радости. И если хорошенько подумать, может быть, действительно следует больше уделять внимания озеленению домов?

А городу тяжело: трубы заводов и фабрик, выхлопные газы автомобилей, отопительные системы – все это в избытке выбрасывает вредные вещества. Летом в городе температура на несколько градусов выше, чем в пригороде. В городских районах по сравнению с пригородом выпадает на 30 процентов больше осадков, а зимой – на 100 процентов больше вредных туманов.

Но, оказывается, по мнению специалистов, даже пять процентов озелененных наклонных и плоских поверхностей зданий уже значительно оздоровляют климат города. Растения на стенах домов улучшают и теплозащитные, и шумозащитные свойства зданий. Во всяком случае, так считают в Германии, где озеленению домов уделяется самое серьезное внимание. А что если попробовать и у нас?

Сказ про то, как самозваный король самозваного императора признал

Осенью 1721 года при венском дворе императора Карла VI узнали о том, что Петр I, царь Московии, провозглашен императором. Во всем Петр привык идти напролом, он не желал считаться ни с кем, и вот теперь его стали именовать «кесарем всех россов», «императором», «отцом отечества» и, кроме того, «Великим».

Известие о том, что Петр присвоил себе титул императора, произвело эффект разорвавшейся бомбы не только в Вене. Вся Европа была поражена. Московское царство считалось дальней окраиной Европы. Его столица Москва была столь удалена от Запада, что там мало что знали о ней. Теперь же Московия внезапно решила стать великой европейской державой, и даже столица ее была перенесена в Санкт-Петербург, специально построенный Петром.

Претензии российского монарха были не совсем беспочвенными. Он чувствовал себя наследником византийских императоров. В 1472 году, через девятнадцать лет после падения Константинополя и гибели Восточной Римской империи, Иван III стал пользоваться византийской государственной печатью, поелику женился на племяннице последнего константинопольского императора Софье Палеолог. На этом и основывал свои притязания Петр.

Но в Вене не признали титул, внезапно перенятый Петром, решившим исполнять обязанности императора. Не признал его и Версаль, так же поступили Англия и Испания. Однако Петр Великий не смутился: когда- нибудь политическая обстановка изменится, и его противники один за другим поспешат признать его.

И вот «один уже поспешил» – прусский монарх Фридрих Вильгельм I, «фельдфебель на троне». Он немедля посчитал Петра императором, чей титул никакому сомнению не подлежит и никакой обидной приставки «и.о.» носить не должен. Фридрих-Вильгельм не собирался ссориться с Россией. К тому же ему хотелось, чтобы у венского императора появился соперник. Быть может, на его поведении сказалось еще одно обстоятельство: он хорошо помнил, что и сам стал королем не так давно.

Пруссия стала королевством всего двадцать лет назад. В 1701 году курфюрст Фридрих III Бранденбургский, отец «фельдфебеля на троне», был коронован в Кенигсберге. Однако новый королевский титул был действителен лишь на территории тогдашней Пруссии, а не в Бранденбурге, политическом центре владений Фридриха. Тогдашняя же Пруссия лежала за пределами Священной Римской империи – позднее ее стали называть Восточной Пруссией. Лишь там курфюрст Бранденбургский с позволения императора мог именовать себя королем. Он был, так сказать, «королем в Пруссии», а не «прусским королем».

Однако эта традиция, на которую опирался император Леопольд I Габсбург, стремительно уходила в прошлое. Вскоре название «Пруссия» распространилось и на Бранденбург, «король в Пруссии» превратился в «прусского короля», «короля всея Пруссии». Так королевская корона с черного входа вкатилась в империю. С коронами, как с деньгами: всего через пару лет никто не спросит, откуда они взялись. «Самозванство» российского и прусского монархов скоро забылось. Остались лишь их исторические деяния.

НЕИЗВЕСТНЫЕ СТРАНИЦЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ

Андрей Еременко: «Я с одобрения товарища Сталина избил несколько командиров корпусов, а одному проломил голову».

Георгий Жуков: «Все семьи сдавшихся врагу будут расстреляны»

Борис Соколов

Сталин и его генералы: перекличка из двух углов

Среди тысяч своих генералов Сталин особо выделял некоторых, внимательно следил за их деятельностью, рассчитывая в будущем выдвинуть на более высокие посты. И к поступавшим на них доносам относился снисходительно, не давая делу хода. Вот прислал 14 августа 1941 года член Военного Совета Центрального фронта глава коммунистов Белоруссии Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко телеграмму с жалобой на командующего фронтом Михаила Григорьевича Ефремова: «Считаю абсолютно необходимым доложить Вам о следующем: Кузнецов (предшественник Ефремова на посту командующего фронтом. – Б. С.), будучи комфронта, все время был связан с командармами, командирами корпусов и дивизий. Всегда точно знал обстановку на каждый момент. Малейшее шевеление частей противника становилось известно и вызывало контрмеры. В штаб беспрерывно звонили с фронта. Кузнецов считал до каждого орудия и до каждой сотни человек. Люди работали с огромным напряжением, к ним предъявлялись большие требования, хотя часто в невероятно грубой форме. Пишу это не для того, чтобы оправдать Кузнецова, а для того, чтобы показать, товарищ Сталин, что делается сейчас. В штабах, несмотря на усложняющуюся обстановку, наступило успокоение. Стали нормально, а то и больше спать и ничего не знать. Звонки почти прекратились. Руководство переведено, главным образом, на бумагу и поспевает в хвосте событиям. Положение на фронте перестает чувствоваться, а поток необоснованных хвастливых заявлений увеличивается. Если раньше даже действия разведывательных групп противника становились известными в ближайших штабах армий и фронта, то теперь, например, в ночь на 13-е августа 117-я дивизия, почти без причин, за ночь убежала с фронта на 30 километров, в результате чего противник занял Довск и Корму, что фронту стало известно об этом только в 11 часов утра. Штаб 21-й армии и не узнал бы о бегстве целой дивизии, если бы она не наперла на штаб армии.

Товарищ Сталин, глубоко чувствуя свою ответственность, заявляю, что с Ефремовым не выйдет дело. Он хвастун и лгун, я это могу доказать. Сейчас дело с руководством стало в несколько раз хуже, и это все чувствуют. Даже командиры, страдавшие от невероятной грубости Кузнецова, между собой говорят, что с Кузнецовым было тяжело работать, но воевать можно было уверенно.

Я просил Мехлиса передать Вам, что назначение Ефремова будет ошибкой, и вносил кандидатуру Еременко. Конечно, независимо от информации, сделаем все возможное для помощи Ефремову в улучшении руководства».

Сталин Пономаренко не поверил и 15 августа ответил ему довольно резко: «Вашу шифровку об Ефремове получил. Ваше поведение непонятно. Почему Вы молчали, когда снимали Кузнецова. Теперь же, всего через несколько дней после назначения Ефремова, Вы сразу определили, что он лгун, хвастун и что у него ничего не выйдет. Вы член Военного Совета, а не наблюдатель, и обязаны добиться повышения требовательности к командирам армий и дивизий со стороны т. Ефремова, добиться непрерывной связи с армиями, дивизиями, знать оперативную обстановку и своевременно реагировать на нее. Вы обязаны и имеете возможность заставить Ефремова работать по-настоящему.

Предлагаю Вам начистоту объясниться с Ефремовым по существу содержания Вашей шифровки, с которой я знакомлю Ефремова, и добиться того, чтобы фронтовая работа шла по- большевистски. К Вашему сведению сообщаю, что в ЦК имеются очень благоприятные отзывы об Ефремове таких товарищей, как Ворошилов и Микоян. Я уже не говорю о том, что Мехлис, ездивший для проверки, тоже хорошо отозвался о Ефремове».

И в тот же день Сталин направил телеграмму Ефремову: «Я получил от Пономаренко шифровку, где он плохо отзывается о Вашей работе и думает, что Вы не сумеете руководить фронтом, так как Вы не требовательны к своим подчиненным и не умеете их подтягивать, когда этого требует обстановка. Прошу Вас лично объясниться с Пономаренко и принять решительные меры к исправлению недостатков, имеющихся в Вашей работе»[5].

Микоян хорошо знал Ефремова по гражданской войне в Закавказье. В 1920 году Михаил Григорьевич на бронепоезде первым ворвался в Баку. Ворошилов же в 38-м поручился за Ефремова, когда рассматривался вопрос о его возможном аресте. С тех пор Сталин Ефремову полностью доверял.

Если же вдуматься в суть жалобы Пономаренко, то ее вздорность видна невооруженным глазом. Что страшного в том, что новый командующий фронтом разрешил работникам штаба спать столько, сколько положено?

Все равно на бессонную голову они много не наработают и толковых планов не составят. И что плохого, если из штабов армий и даже дивизий перестали звонить в штаб фронта по пустякам, получив больше самостоятельности в решении многих вопросов? Надо ли, в конце концов, докладывать командованию фронта о действиях каждой неприятельской разведгруппы? К тому же Ефремов командовал фронтом всего несколько дней и никак не мог отвечать за ошибки предшественника. А Федор Исидорович Кузнецов, с которым, по мнению Пономаренко, можно было «уверенно воевать», после Центрального фронта отправился командовать 51-й Отдельной армией в Крыму, однако не спас ее от разгрома и в начале ноября был смещен со своего поста за полную потерю управления войсками во время беспорядочного отступления от Перекопа. Вряд ли наследие, оставленное им Ефремову, было лучше крымского.

Однако в итоге Ефремов во главе Центрального фронта пробыл всего несколько дней. Вскоре сам этот фронт был ликвидирован, и его войска вошли в состав Брянского фронта, которым стал командовать рекомендованный Пономаренко А.И. Еременко. Андрей Иванович тоже пользовался благосклонностью Сталина, но с Ефремовым сработаться не смог из-за своей приверженности к «кулачному воспитанию» подчиненных. Об этом очень красноречиво свидетельствует жалоба, направленная Сталину 19 сентября 1941 года членом Военного Совета 13-й армии секретарем ЦК Компартии Белоруссии Ганенко: «Находясь на передовой линии фронта истекшей ночью, я с генералом Ефремовым вернулись в опергруппу штата армии для разработки приказа о наступлении. Сюда прибыли командующий фронтом Еременко с членом Военного Совета Мазеповым, при них разыгралась следующая сиена: Еременко, не спросив ни о чем, начал упрекать Военный Совет в трусости и предательстве Родины, на мои замечания, что бросать такие тяжелые обвинения не следует. Еременко бросился на меня с кулаками и несколько раз ударил по лицу, угрожал расстрелом. Я заявил – расстрелять он может, но унижать достоинство коммуниста и депутата Верховного Совета он не имеет права. Тогда Еременко вынул маузер (пошел навстречу пожеланиям подчиненного – чтобы без унижений. – Б. С.), но вмешательство Ефремова помешало ему произвести выстрел. После того он стал угрожать расстрелом Ефремову. На протяжении всей этой безобразной сцены Еременко истерически выкрикивал ругательства, несколько остыв, Еременко стал хвастать, что он, якобы с одобрения Сталина, избил несколько командиров корпусов, а одному разбил голову. Сев за стол ужинать, Еременко заставлял пить с ним водку Ефремова, а когда последний отказался, с ругательством стал кричать, что Ефремов к нему в оппозиции и быть у него заместителем больше не может, тем более что он не может бить в морду командиров соединений- Прошу принять Ваше решение»[6].

Иосиф Виссарионович ограничился тем, что затребовал от Еременко объяснения, направив ему текст жалобы Ганенко, и оставил командующего фронтом на своем посту. Ефремов же отправился формировать новую 33-ю армию. Через каких-нибудь две недели после инцидента с Ганенко войска Брянского фронта были разгромлены в ходе генерального наступления вермахта на Москву. Так что «подтягивание подчиненных» с помощью битья и угроз расстрелом Еременко не помогло. А вот насчет того, что он бил генералов по морде с одобрения Сталина, Андрей Иванович, похоже, не соврал.

По утверждению Хрущева, Верховный Главнокомандующий мордобой генералов поощрял (хотя сам никогда не дрался): «Сам Сталин, когда ему докладывал о чем-либо какой-нибудь командир, часто приговаривал: «А вы ему морду набили? Морду ему набить, морду!» Одним словом, набить морду подчиненному тогда считалось геройством (хотя, наверное, истинным геройством следовало бы считать обратный случай: когда подчиненный в ответ на оскорбление бьет морду начальнику; но таких случаев история Красной армии что-то не знает. – Б. С.). И били!» И далее Никита Сергеевич, возможно, описывает как раз случай с членом Военного Совета 13-й армии: «Потом уже я узнал, что однажды Еременко ударил даже члена Военного Совета. Я ему потом говорил: « – Андрей Иванович, ну как же вы позволили себе ударить? Вы ведь генерал, командующий. И вы ударили члена Военного Совета?!» «Знаете ли, – отвечает, – такая обстановка была». «Какая бы ни была обстановка, есть и другие средства объясняться с членом Военного Совета, нежели вести кулачные бои». Он опять объяснил, что сложилась тяжелая обстановка. Надо было срочно прислать снаряды, он приехал по этому вопросу, а член Военного Совета сидит и играет в шахматы. Я говорю Еременко: «Ну, не знаю. Если он играл в шахматы в такое трудное время, это, конечно, нехорошо, но ударить его – не украшение для командующего, да и вообще для человека»…»[7].

Интересно, что сам Еременко позднее, в 43-м, в дневниковой записи жаловался на грубость Жукова: «Жуков, этот узурпатор и грубиян, относился ко мне очень плохо, просто не по-человечески. Он всех топтал на своем пути, но мне доставалось больше других. Не мог мне простить, что я нет-нет, да и скажу о его недостатках в ЦК или Верховному Главнокомандующему. Я обязан был это сделать, как командующий войсками, отвечающий за порученный участок работы, и как коммунист. Мне от Жукова за это попадало. Я с товарищем Жуковым уже работал, знаю его как облупленного. Это человек страшный и недалекий. Высшей марки карьерист…»[8]. Собственную грубость Андрей Иванович, очевидно, и за грубость не считал и о том, сколь страшен он сам для подчиненных, даже не задумывался.

Ефремов же, бывший прапорщик царской армии, ни разу не позволивший себе рукоприкладства по отношению к подчиненным и старавшийся воевать не числом, а умением и ценивший солдатские жизни, среди генералов Красной армии был белой вороной. В начале февраля 1942 года вместе с ударной группой 33-й армии он, по вине Жукова, попал в окружение под Вязьмой и, не желая попасть в плен, в апреле 42-го застрелился, продержавшись в котле на один день дольше, чем Паулюс в Сталинграде. Покровительство Сталина не уберегло Ефремова от гибели. И только в наши дни Михаилу Григорьевичу было посмертно присвоено звание Героя России. Вполне заслуженно.

А вот культ Жукова, пышным цветом расцветший в России, свидетельствует о нравственном нездоровьи общества. Георгий Константинович не только был чемпионом по мордобою среди советских генералов и маршалов, но и в жестокости порой превосходил самого Сталина. Вот шифрограмма № 4976, посланная 28 сентября 1941 года командующим Ленинградским фронтом Жуковым армиям фронта и Балтийскому флоту: «Разъяснить всему личному составу, что все семьи славшихся врагу будут расстреляны и по возвращении из плена они также будут все расстреляны»[9]. По сравнению с этим продиктованный Сталиным печально знаменитый приказ № 270 от 16 августа 1941 года (под ним, кстати сказать, есть и жуковская подпись) выглядит недопустимо либеральным. Ведь там семьи пленных красноармейцев предписывалось только «лишать государственной помощи и поддержки» и ничего не говорилось о том, что уцелевших в плену будут расстреливать[10]. И, думаю, Жуков не остановился бы перед проведением своих обещаний в жизнь, хотя на практике они способны были только деморализовать красноармейцев и позднее привести их под власовские знамена[11]. А ведь расстрел всех членов семьи означал казнь и грудных младенцев. Но «мальчики кровавые» в глазах Георгия Константиновича не стояли, когда в 1956 году, в пору «оттепели», он лицемерно сокрушался в беседе с Константином Симоновым о судьбе советских пленных: «Трусы, конечно, были, но как можно думать так о нескольких миллионах попавших в плен солдат и офицеров той армии, которая все-таки остановила и разбила немцев. Что же, они были другими людьми, чем те, которые потом вошли в Берлин? Были из другого теста, хуже, трусливей? Как можно требовать огульного презрения ко всем, кто попал в плен в результате всех постигавших нас в начале войны катастроф?..»[12].

Могут возразить: да, Жуков был жесток, но без него, без этой жестокости мы бы не победили. Что ж, давайте на мгновение представим, что во Второй мировой войне победила бы Германия. И вот спустя десятилетия в Рейхе уже не нацистский режим, а какой-то другой, более либеральный. И германские историки рассуждают примерно так: без диктатуры Гитлера, без «окончательного решения еврейского вопроса», без «превентивного» нападения на другие страны (а то бы они, мол, на нас напали), без расстрелов заложников, репрессий против мирных жителей, без истребления пленных мы бы не победили, так давайте же принимать и все это, раз мы гордимся нашей Великой Победой. «Бред» – наверняка скажут наши читатели. Но разве не напоминают этого отношение многих людей к победе в Великой Отечественной войне. Ведь очень многие историки, политики и рядовые обыватели рассуждают примерно так же: мы все-таки победили, уничтожили германский фашизм, распространили советское господство на пол-Европы и на треть Азии. Поэтому не надо вспоминать о захвате восточной Польши и Бессарабии, республик Прибалтики и Северной Буковины, об агрессии против Финляндии и «наказанных народах», о расстреле поляков в Катыни, о людоедских приказах по отношению к собственным военнослужащим, попавшим в плен, о том, что Красная армия с такими полководцами, как Жуков и Еременко, Конев и Рокоссовский, завалила врага трупами. Нет, нельзя ставить памятники Жукову, а тем более равнять его со Святым Георгием.

ВОКРУГ РУССКОГО ПРЕСТОЛА

Татьяна Панова

Пора, пора, уж подан яд…

Миновала середина XVI столетия. Наполнение времени, суть происходящих событий оставались все те же, что и прежде, – яростная борьба за власть, и не было ничего, что остановило бы в этой борьбе. Традиционно принято считать, что правление Ивана IV, грозного царя – один из самых кровавых периодов в жизни русского государства. Наверное, так оно и есть, но давайте попробуем найти хотя бы несколько десятилетий в средневековой Руси, когда бы не было жестоких междоусобиц князей, набегов золотоордынцев или литовцев, войн за территории и торговые пути, страшных «моров»-эпидемий и, наконец, борьбы группировок за великокняжеское или царское благоволение, сопровождаемых казнями, убийствами и отравлениями. Вряд ли мы найдем такое время в нашей истории. Да и не только в нашей – в этом отношении мы мало чем отличались от других государств Европы.

При московском дворе одним из последних династических споров был конфликт между Иваном IV и семьей его дяди, старицкого князя Андрея Ивановича, погибшего в тюрьме в 1536 году. Жена Андрея Ивановича Евфросиния и их единственный сын Владимир, пережив периоды благоволения и опал, погибли в октябре 1569 года «нужною смертью» – так называли тогда смерть насильственную. Пискаревский летописец сохранил на своих страницах довольно подробный рассказ об обстоятельствах гибели Владимира Старицкого, прямо называя способ его устранения – отравление: «опоил зельем, и со княгинею и з дочерью болшею». Удельный князь был убит вместе со второю женою и дочерью от этого брака – дети от первого были пощажены. Вторая жена Владимира Андреевича была родственницей князя Курбского, а хорошо известно, как ненавидел Грозный Курбского и с каким злорадством, где мог, мстил ему.

Ликвидируя своего двоюродного брата и его близких, Иван IV, видимо, считал, что наносит упреждающий удар. В записках иностранцев есть упоминание о якобы готовившемся Владимиром Старицким заговоре и что хотел он извести всю царскую семью именно ядом, для чего подкупил (за 50 рублей!) одного из царских поваров. Так ли было на самом деле, историки не установили, но доподлинно известно, что царь Иван Васильевич для умерщвления удельного князя и его семьи выбрал яд, хотя экспериментально проверить причину гибели Старицких сегодня довольно сложно – останки самого Владимира Андреевича недоступны, а погребения его жены и дочери сохранились плохо.

В средневековье, а мы ведем речь о XVI веке, позднем средневековье, яды были уже очень хорошо известны в России, и случаев их применения, видимо, насчитывалось немало. Конечно, не всегда упоминания об этом попадали на страницы письменных источников, но кое-что попадало. До нас, например, дошел один занятный документ, свидетельствующий о роли ядов весьма откровенно. Это «Соборное определение о четвертом браке царя Иоанна Васильевича» от 29 апреля 1572 года. Царь был вынужден в тот год подать прошение церковным властям с просьбой разрешить ему четвертый брак, и перед отцами церкви встала непростая задача. Как быть? На Руси даже третий брак в средневековье не считался законным. И хотя Иван Васильевич «на соборе извещался и прощения просил, и бил челом и молил …о разрешении», ему пришлось дать серьезное обоснование своей просьбе. И что же это за обоснование? Он откровенно пишет об обстоятельствах смерти своих первых трех жен, отравленных, по его мнению, врагами и злыми людьми.«… И отравами царицу Анастасию изведоша» – это о первой жене. Брак с Марией Темрюковной также, как считал царь, был прерван в результате насильственной ее смерти: «…И такоже вражиим злокозньством отравлена бысть». Третий брак и вообще стал фарсом, поскольку занемогшая перед свадьбой Марфа Васильевна Собакина скончалась через две недели после бракосочетания, так и не став фактически царской женой. «… И тако ей отраву злую учиниша … толико быша с ним царица Марфа две недели и преставися, понеже девства не разрешил третьего брака».

Вполне может показаться, что царь специально сгущает краски, описывая свои неудачи в семейной жизни. Но это отнюдь не так. Сегодня мы знаем, что подозрения его в отношении причины смерти Анастасии Романовны, первой супруги, подтвердила экспертиза 1995 года («Знание – сила», 1998, № 7). Об остальных двух случаях сказать определенно пока нельзя, так как исследования еще не закончены, но вряд ли кого-то удивит, если слова Грозного подтвердятся…

А теперь о событиях 18 марта 1584 года. Смерть Ивана Грозного вызвала в Москве массу пересудов. Слухи о том, что Борис Годунов и Богдан Вельский были к этому причастны, появились и упорно циркулировали в народе, попав в записки иностранных послов и путешественников. Причин смерти называли много и разных. И одной из них, конечно, считали отравление. Были и другие версии – англичанин Горсей считал, что Иван IV был удушен ближними людьми, другой иноземец, Боус, писал о смерти от «пресыщения», какою только – не сказал. Исаак Масса называет участником преступления Богдана Вельского: «Богдан Вельский, бывший … в милости, подал ему прописанное доктором Иоаганном Эйлофом питье, бросив в него яд в то время, когда подносил царю, отчего он вскоре умер». Но характерна заключительная фраза, свидетельствующая о значительной доли сомнений автора записок: «Так ли это было, известно одному богу».

Обилие разных версий, неопределенность и неуверенность некоторых высказываний вызывали недоумение и заставляли серьезных исследователей очень осторожно делать выводы.

Казалось бы, точку в спорах о причине смерти Ивана IV должны поставить исследования его останков. В 1963 году во время изучения архитектурной истории Архангельского собора Кремля появилась такая возможность; были вскрыты три могилы в дьяконнике этого храма – захоронения Ивана IV и двух его сыновей – царевича Ивана и царя Федора. Именно благодаря этому событию известный советский антрополог М.М. Герасимов реконструировал скульптурные портреты Грозного и Федора, и в шестидесятые годы их довольно часто публиковали в печати. Основной же задачей было установление причины смерти царя Ивана Васильевича. Сразу скажем, что предположение об удушении царя руками отпадает, так как шитовидный хрящ гортани сохранился хорошо. Но ведь есть и другие способы удушения (подушкой, например), которые не должны затрагивать этот хрящ.

Очень решительно отмел М.М. Герасимов заключения некоторых слишком ретивых авторов о том, что Иван IV примерно с 1565 года (около двадцати лет) болел сифилисом. Этим же недугом (и с того же времени!) якобы страдал и его старший сын Иван. Авторов этой идеи даже не остановил возраст мальчика – ему тогда было всего 10 лет! Ни на костях скелета, ни на черепе Ивана Васильевича и его сына следов венерических заболеваний нет, а они должны были бы быть, если бы они действительно болели сифилисом. Дискуссию по этому поводу вызвало значительное количество ртути, обнаруженное экспертом-химиком в останках царя Ивана IV и царевича Ивана. И не только ртути.

Но прежде чем анализировать данные экспертиз, напомним читателю, что в организме человека совершенно естественным образом присутствуют многие химические элементы, и он накапливает их за свою жизнь. Есть среди них и мышьяк, ртуть, сурьма, свинец, медь. В печени естественное содержание мышьяка составляет от 0,01 до 0.07 мг, а ртути до 0,02 мг. В почках мышьяка от 0,01 до 0,08 мг, а ртути до 0,04 мг.

У Ивана IV зафиксировано большое количество ртути – до 1,3 мг и мышьяка до 0,15 мг. Примерно то же и у царевича Ивана. Ртути много – до 1,3 мг, а мышьяка даже больше, чем у отца, – до 0,26 мг. Эти-то цифры и породили массу несуразных идей о неприличных болезнях, следов которых, как уже говорилось, не найдено. Кроме того, и у отца, и у сына в организмах очень много свинца и меди, особенно у царя Ивана.

По поводу большого количества ртути и мышьяка (значительно выше фонового содержания!) можно строить только догадки. Внезапность смерти Ивана IV, отмеченная многими, вряд ли свидетельствует об отравлении.

Есть смутные указания, что царь Иван Васильевич (а возможно, и его старший сын), боясь отравления, приучал свой организм к ядам, принимая их маленькими дозами. Это вполне реально, учитывая данные экспертиз; количество ртути в организмах отца и сына одинаково, а по мышьяку лишь небольшое расхождение. Хроническое отравление не успело свести в могилу царевича Ивана – это сделал его отец своею собственной рукой.

Итак, исследования экспертов-химиков особой ясности в вопрос о причинах смерти царя Ивана IV не внесли, а лишь добавили еще одну версию – сердечный приступ, об этом писал М.М. Герасимов. Состояние организма царевича Ивана и вовсе стало загадкой – умер от удара по голове, нанесенного отцом, но стоял на грани гибели от хронического отравления мышьяком и ртутью.

Но мы ни слова не сказали еще о царе Федоре Ивановиче, другом сыне грозного государя. Умер он 7 января 1598 года после недолгой болезни и был поспешно похоронен рядом с отцом и братом в дьяконнике Архангельского собора. Важно, что условия залегания останков всех троих были одинаковыми и по времени очень близкими. И вот что выявили эксперты-химики. У царя Федора количество ртути в организме было не столь значительным (до 0,3 мг), хотя тоже намного превышало естественный фон, сурьмы и меди не было вовсе, но в достаточной степени присутствовал свинец, как и у царевича Ивана. А вот мышьяк превышал все нормы в десять раз! Стоит отметить, что материалы экспертиз публиковались, и не один раз, однако в основном антропологами. К сожалению, грамотной интерпретации данные химических исследований тогда не получили. Больше всего внимания, естественно, уделялось сведениям, связанным с личностью царя Ивана IV. Но вот – десятикратное превышение нормы выявлено у царя Федора по костным останкам, и думаю, причина его смерти совершенно очевидна.

Интересно, что и в письменных источниках об отравлении царя Федора Ивановича, последнего в роде Калиты, сохранилось довольно много свидетельств, хотя историки на это как-то не обращали внимания. Быть может, их успокоили выводы экспертов о том, что яд в останках Федора не обнаружен? Весьма уверенно писал об отравлении в своих записках голландский купец Исаак Масса, живший в Москве в 1601-1609 и 1612-1634 годах: «Федор Иванович внезапно заболел и умер 5 января 1598 года. Я твердо убежден в том, что Борис ускорил его смерть при содействии и по просьбе своей жены, желавшей скорее стать царицею, и многие московиты разделяли мое мнение». Между прочим, женою Бориса Годунова была Мария, дочь печально известного Малюты Скуратова (Григория Лукьяновича Бельского). Летописные своды также занесли имя этой женщины на свои страницы, описывая события конца XV] – начала XVII веков, в том числе и 1598 года.

В одной из псковских летописей, в рассказе о судьбе юного полководца князя М.В.Скопина-Шуйского, получил весьма жесткую оценку Малюта Скуратов. Не менее отрицательно и однозначно оценили роль в русской истории и дочерей Малюты: «Сего злаго плода и лютаго варвара злые и отрасли». А жена Годунова прямо названа отравительницей Федора Ивановича: «… Бе сестра Борисовы жены Годуновы, иже отравою окорми праведнаго царя Феодора».

Годуновых считал виновниками смерти Федора I и дьяк Иван Тимофеев, автор «Временника» – важнейшего источника по истории России середины XVI – начала XVII веков. Для Ивана Тимофеева Борис Федорович – раб, отравивший своего господина.

В «Истории государства Российского» Н. Карамзин приводит выписки из некоторых летописных сводов с такими предположениями: «Глаголют же неции, яко прият смерть от Государь царь от Борисова злохитоства, от смертоноснаго зелия». Причем в одном из источников было даже сказано, что царь Федор «изнемогал 12 дней».

Хорошо известно, как закончили свою жизнь члены семьи Бориса Годунова. Сам он неожиданно скончался, едва успев благословить на царство юного сына Федора. Немей Конрад Бусов в своей хронике событий 1584-1613 годов записал, что Борис сам лишил себя жизни, «приняв яд». Об этом же упоминают в своих записках Августин Мейерберг и Яков Рейтенфельс. Шестнадцатилетний сын Годунова Федор и его жена Мария погибли несколько месяцев спустя в результате боярского заговора, они были задушены. Мечты дочери Малюты Скуратова достичь высшей власти сбылись, но ненадолго, а смерть ее была ужасной – «но по заслугам ты и кару понесла, которую в тиши другим уготовляла».

Исследования останков паря Бориса не проводились (вся семья похоронена на территории Троице-Сергиевой лавры), и не выяснено, почему он так внезапно скончался – сам ли принял яд или был отравлен другими, как записано у Петра Петрея, или причина его смерти была иной, и может быть вполне естественной.

Последний случай, о котором стоит упомянуть. В 1610 году умер молодой полководец князь М.В. Скопин-Шуйский. Все историки сошлись на том, что это классический пример устранения талантливого и весьма популярного в народе человека завистливыми родственниками, один из которых занимал русский престол, и не очень в тот исторический момент прочно. Анализ письменных источников, повествующих о событиях Смутного времени, дает поразительные результаты – подавляющая их часть включает подробный рассказ о смерти князя Михаила и называет поименно участников заговора против него и место действия. К двадцати трем годам князь М.В. Скопин-Шуйский становится видным военачальником; руководимые им русские войска одержали ряд важных и крупных побед в битвах с польскими интервентами и Лжедмитрием II (успел он подавить и большое крестьянское восстание). Победы сделали князя Михаила кумиром народа; о юноше все чаще говорили как о претенденте на царский престол. И его родные дяди – царь Василий Шуйский, его брат Дмитрий Иванович, бездарный и завистливый, увидели в этом угрозу своему положению и благополучию.

В марте 1610 года полки князя Михаила Васильевича вступили в столицу, встреченные восторженным народом. Вскоре молодой полководец провел рядом с городом учения своей армии, и все хвалили его мудрость и храбрость. Он был весел и счастлив, жизнь, так ослепительно начавшаяся, вся впереди. Мог ли он предполагать, что участь его, талантливого представителя рода Шуйских, уже предрешена?

Все разрешилось на крестинах в доме князя Воротынского 23 апреля 1610 года. И главной участницей заговора стала Екатерина Григорьевна Шуйская, жена брата Дмитрия Ивановича, еще одна «достойная» дочь Малюты Скуратова-Бельского: «Сия же злая дияволя советница, яко мед на языке ношаше, а в сердце меч скова, и пронзе праведнаго и храброго мужа, прииде к нему с лестию, нося чашу меду с отравою. Он же незлобивый не чая в ней злаго совета по сродству, взем чашу и испить ю».

Отравить молодого Скопина-Шуйского было непросто – он не притрагивался к вину, ел с общего стола, но могли он отказаться от чаши меда, предлагаемой кумой и родственницей? В тот же час ему стало плохо. Одни источники пишут, что у князя пошла носом кровь, он ослабел и был унесен с пира. Другие добавляют, что «пустися руда из носа и из рта».

Так был устранен с исторической сцены князь М.В. Скопин-Шуйский, что, впрочем, ненамного продлило агонию власти в стране – через два года царь Василий Шуйский и его родня власть утратят и закончат свои дни в польском плену.

Исследование останков молодого воителя было проведено в 1963 году, когда вскрывали захоронения царя Ивана IV и его сыновей, так как похоронен князь Михаил в приделе Архангельского собора в Кремле. Ученые зафиксировали отсутствие в останках этого человека сурьмы, свинца и меди. И лишь мышьяка и ртути оказалось столько, что вопрос о причине смерти князя Михаила решился сам собою. Итак, выявленная в останках Скопина-Шуйского доза этого яда, несомненно, подтверждает многочисленные свидетельства документов о причине его гибели. Кроме того, вполне возможно, что в случаях с царем Федором и князем Михаилом использовали и комбинированные яды, их применение также хорошо известно в истории.

События, последовавшие за смертью князя Михаила, были для страны фатальными и драматичными. Только с утверждением на русском престоле новой династии Романовых прекратилась борьба за власть с бессмысленной чехардой самозванцев и боярских заговоров, доносов, предательств, убийств и отравлений. Время правления царей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича привело к укреплению царской власти в стране, посягательства на жизнь первых лиц в государстве прекратились. И даже последовавшие после смерти Алексея Михайловича события с напряженной борьбой за власть его детей от разных браков, обошлись без «зелья».

Умер Игорь Николаевич Галкин.

Очень давний автор нашего журнала и очень большой наш друг. Он начинал печататься в далеких теперь семидесятых, и возможно, старые наши читатели помнят его публикации о Байкальском рифте, о его любимице Луне, о тектонике плит.

Он был разносторонне талантливым человеком, что не редкость, но обладал одним редким талантом – талантом дружбы. Его дружественность, его отзывчивость, его умение всегда оказаться рядом – редкий дар.

Молодость Игоря пала на шестидесятые годы с их романтикой оттепели, с Политехническим и Антарктидой, в которой он зимовал и которую воспел в своих песнях. Таким он и оставался. Таким и будет в нашей памяти – с гитарой и шпагой, готовый всегда поддержать, откликнуться и спеть. Прошай, Игорь.

Игорь Андреев

Нарвский конфуз

В нашем сознании в связи с Нарвой, с Северной войной в целом, 300-летний юбилей которой мы будем отмечать аж до 2021 года, существует множество больших и малых мифов и стереотипов. Возникли они в разных обстоятельствах и по разному поводу, но почти всегда призваны были тешить наше национальное сознание, то есть там, где горько, – подслащивать и оправдывать, а где успешно – преувеличивать и превозносить. Поскольку почти всегда в основе подобных стереотипов присутствует неточность, искажение и даже ложь – они опасны. Опасны для действительного познания прошлого.

Опасны и для настоящего, легко превращая то, что справедливо может быть предметом гордости, в самую худшую форму национального самосознания – в гордыню.

Как это было

8 августа 1700 гола в Москву пришло известие о подписании мира с Турцией. Петр мог вздохнуть с облегчением: он получал долгожданную свободу, чтобы вместе с союзниками обрушиться на шведов. Царь еще не ведал, что по злой иронии судьбы в тот же самый день число его союзников сократилось ровно вдвое. 8 августа датский король Фредерик IV, спасая свою беззащитную столицу, принужден был подписать под диктовку Карла XII условия Травентальского мира и выйти из войны. Впрочем, едва ли это печальное известие могло остановить Петра: жребий был давно брошен, осталось только перейти Рубикон. 19 августа была объявлена война Швеции. 22 ав1уста царь покинул Москву, а 24 в поход выступила и вся армия. В последовательности этих дат – Петровское пренебрежение традициями, когда отправлявшийся в поход царь торжественно покидал столицу вместе с дворовым полком. Но царь давно уже подчинялся логике дел, а не логике традиции. К тому же он просто сгорал от нетерпения скорее начать войну, и возня с переговорами в Константинополе была ему как нож к горлу. Едва этот нож оставили – он кинулся в войну.

Петра не смущало, что он начал военную кампанию осенью, когда, по обыкновению, было принято сворачивать военные действия и отводить войска на зимние квартиры. Здесь – не одно нетерпение, а и расчет: царь не собирался отставать от своих союзников в разделе шведских владений в Прибалтике. И хотя договор с Августом ограничивал его притязания Ижорской землей и Карелией, он хорошо знал способ перекраивать соглашения – взятыми и не отданными назад городами. Но еще лучше об этом было известно союзникам-соперникам. «Вы хорошо знаете, как хлопотали мы о том, чтоб отвратить его (Петра. – И.А.) от Нарвы», – писал саксонцам лифляндец Паткуль, прогнозируя еще в начале сентября все возможные последствия царского упрямства – со взятием Нарвы Петр мог двигаться на Ревель, Дерпт и, хуже всего, – на Ригу. «Поневоле станешь бояться, имея дело с таким государем, вспомнив об его силах и о всех его движениях», – продолжал Паткуль, совершенно точно повторяя в этом своем «невольном страхе» опасения, обуревавшие короля Августа. Отговорить от осады Нарвы Петра даже верткому Паткулю не удалось. Он смирился «из опасения, чтоб не раздражать его», но не отказался от интриг, чтобы в будущем «таким образом охранить право короля».

Основной удар должен был наноситься по Нарве. Ее взятие обеспечивало фланг русских войск, которым предстояло действовать в Ингрии. Под Нарву должны были сойтись армии в 63 тысячи человек, большую часть которых составляли регулярные солдатские полки.

22 сентября передовые части русских подошли к стенам Нарвы. К началу октября к крепости подтянулись полки Адама Вейде (более 11 тысяч человек) и Автомона Головина (14 тысяч человек). Войска тотчас занялись фортификационными работами: стали устанавливать батареи, рыть траншеи и ров с расчетом не только осады Нарвы, но и отражения попыток ее освобождения извне. В конце октября ударили по Нарве из орудий. Здесь выяснилось, что «бросание бомб» – занятие небезопасное и, что обидно, – малоэффективное. Оказалось, что порох был низкого качества и едва докидывал ядра до крепости; что недостаточный калибр орудий, особенно «верховых», не приводил к желаемому разрушению бастионов; что люди, наконец, плохо выучены, а некрепкие орудийные станки окончательно разбиты не неприятелем – дурной дорогой. К середине ноября из-за недостатка пороха обстрел прекратился. Надо было выуживать обозы из осенней хляби и гнать их в лагерь. К этому прибавились еще две тревожные новости, от которых царским генералам приходилось озабоченно морщить лбы. Первая новость: Август, единственный союзник Петра, снял осаду Риги и отошел на зимние квартиры. Вторая: Карл XII, одолев жесткие осенние шторма, все же высадился в Пернау (Пярну). Из этого следовало, что не имея возможности сразиться с польским королем, Карл, возможно, вознамерится схватиться с царем Петром.

26 октября навстречу королю был послан Б.П. Шереметев с дворянским ополчением – около 5 тысяч человек. Он должен был дойти до Везенберга и разведать намерения противника. Шереметев углубился на 120 верст, Везенберг занять не успел и отошел к деревне Пертц. Здесь он столкнулся со шведским разведывательным отрядом. Шереметев разбил его, получив от пленных подтверждение о движении короля с тридцатитысячной армией к Нарве, и поспешно отступил к дефиле между болотами у Пагаиоки, в 40 верстах от Нарвы. Оправдываясь перед царем, он писал, что отошел «не для боязни, для лучшей целости и для промыслу над неприятели». На самом деле, Шереметев пятился все время к Нарве из-за сильного опасения столкнуться с главными силами шведов. Но 16 ноября шведы неожиданным ударом сбили заставы Бориса Петровича у Пагаиоки, и тогда Шереметев, к великому удивлению и радости Карла XII, в ночь на 17 ноября без боя оставил эту сильнейшую позицию и побежал к нарвекому лагерю.

Бесспорно, Шереметев действовал из рук вон плохо. Он не оседлал единственную дорогу в тех местах, где шведы не имели возможности обойти его, не разрушил даже переправы и мосты. Отступая конным, не оторвался от пешего противника. Неожиданно появившись под Нарвой рано утром 18 ноября, он сообщил о приближении короля, который и вправду объявился… уже вечером!

Однако не один Шереметев был виновен в том, что на протяжении 150 верст от Пярну до Нарвы, где были как минимум три труднопреодолимые переправы, не удалось задержать неприятеля. Его не подкрепили ни пехотой, ни легкой артиллерией. А по тогдашним установкам он не только с дворянской конницей, но и с регулярной кавалерией не мог долго препятствовать наступлению пехоты. Наконец, сам царь, зная о нерасторопности тяжелого на подъем Бориса Петровича, не дал ему четких указаний.

Сильно усугубил положение войск отъезд царя в Новгород в ночь на 18 ноября. Вступивший в командование войсками герцог де Кроа ни в коей степени не мог заменить его. Все строгие наставления царя своим генералам, офицерам и даже солдатам слушаться нового главнокомандующего «яко самому его царскому величеству под тем же артиклом», не могли достигнуть своей цели. Вообще, эпизод с «арцухом фон Кроем» на первый взгляд кажется совершенно непонятным. Зачем Петру нужен был этот генерал «цесарской службы», успевший за 49 лет службы четырежды поменять своих «хозяев»? Но кого еще мог поставить во главе войска Петр? Патрик Гордон совсем не ко времени сошел в могилу. Следом за ним последовал Лефорт. Из живых остался Федор Головин, до того получивший звание генерал-адмирала, а с началом войны со шведами ставший генерал-фельдмаршалом. Но этот опытный дипломат фельдмаршалом был липовым. Это прекрасно было известно Петру. Не случайно, покидая войска, царь взял с собой Головина: со своими знаниями и способностями генерал-фельдмаршал нужен был ему не на поле сражения, где от него было мало проку, а за столом переговоров с королем Августом.

Сам Петр ни по своему скромному чину капитана, ни по принципиальным соображениям, на должность главнокомандующего не претендовал. Да и оставляя вместе с Головиным армию, он в любом случае должен был искать нового главнокомандующего. Де Кроа показался ему для этого самой подходящей фигурой: он еще в Амстердаме, напрашиваясь на русскую службу; выложил перед Петром рекомендательные письма, подписанные самим императором. В них герцог – «храбрый», «опытный генерал», который обязательно «снискает новую славу под знаменами Русскими». Что же еше было нужно?

Даже постоянные смены «хозяев», которые современные авторы вольно или невольно ставят незадачливому полководцу в упрек, были для XVI11 столетия делом обычным. Знаменитый герцог Мальборо, которого незадолго до Полтавы безуспешно пытались переманить на русскую службу, начинал свою громкую карьеру под началом французского маршала Тюренна и удостоился похвалы самого Людовика XIV. Это, однако, не помешало ему в последующем воевать против французов и отравлять своими победами последние годы жизни «короля-солниа». Так что послужной список де Кроа не только не смущал царя, а, напротив, служил доказательством профессионализма и востребованности военачальника.

В Нарву де Кроа прибыл как представитель Августа Сильного с заданием уговорить царя прислать королю под Ригу в помошь 20 тысяч человек. Уговоры ни к чему не привели. Зато Кроа как нельзя кстати оказался под рукой, когда царь решил оставить войско. Перед самым отъездом в Новгород царь призвал его к себе и объявил о назначении главнокомандующим. Герцог был изумлен, он отказывался, «отговариваясь недавним прибытием в армию» и незнанием языка. Петр возражения не принял и настоял на своем. Разумеется, знай, что произойдет через сутки, де Кроа был бы куда настойчивее. Но все опасения перевесила надежда, что сил и времени хватит, чтобы отсидеться за одними укреплениями и взять другие. Не случайно представитель Августа при царе барон Лангет в тот же день написал: «Я надеюсь, что теперь, когда герцог де Кроа получил полную власть, дела у нас примут другой оборот, ибо у него кончились вино и водка. Лишенный своей стихии, он, вне всякого сомнения, удвоит усилия для того, чтобы прорваться к винным погребам коменданта».

Вечером 18 ноября, в виду появления неприятеля у Нарвы, новый главнокомандующий собрал свой первый и последний военный совет. Известно, что на нем Шереметев высказался за то, чтобы выйти из-за укреплений в поле и дать противнику сражение. Однако возобладала другая точка зрения: остаться на месте и под прикрытием рогаток, валов и рвов встретить противника. Это было в глазах большинства полководцев много предпочтительнее рискованных сражений. Их по возможности избегали, «припасая» на крайний случай. Главнокомандующий и генералы действовали как обычные военачальники. И просчитались, потому что имели дело с военачальником необычным.

Карл XII, который по тогдашним понятиям был обязан дать отдых своим уставшим полкам, предпочел нападение. Такое решение им было принято, едва измученные штормом солдаты сползли по шатким трапам с кораблей. По приказу короля 12 ноября, в самое ненастье, они выступили в поход, оставив обозы и навьючив на себя продовольствие и боеприпасы. Да и как отдыхать в этих условиях. Как отдыхать, не имея возможности обогреть и накормить солдат (ночь в канун сражения многие солдаты провели стоя)? И опасно было. Имея такие незначительные силы, медлить, давая противнику прийти в себя и собраться с духом, значило сильно рисковать. Оставалось одно – нападать. Но главное – внезапное нападение, прочно взятая инициатива, навязанная противнику воля были излюбленными приемами борьбы короля Карла и одновременно принципами шведского военного искусства.

Какими силами король располагал? В нашей литературе обычно завышают численность шведов – «приятнее знать», что победа была одержана пятнадцати-двадцатитысячной или даже тридцатитысячной армией. Но Карл, на самом деле, в лучшем случае имел сил ровно вдвое меньше. Марш-бросок обессилил полки. Появились больные и отставшие. На последней перед сражением ночевке собралось 8430 человек.

Сражение началось в 11 часов утра перестрелкой, продолжавшейся до 2 часов дня. Карл надеялся выманить русских в поле, однако те предпочли остаться за непрерывными земляными укреплениями в семь верст длиной и девять футов высотой с деревянными надолбами и глубоким рвом в придачу. Понятно, что при таком построении и пассивной тактике численное преимущество теряло свое значение. Резерва совершенно не было, а маневрировать вдоль фронта, ввиду тесноты между внешней и внутренней линиями, было невозможно. Да и не было для этого навыка и опытности. Поэтому собранные в кулак шведы могли попытаться проткнуть растянутые линии где угодно. Но это означало, что измученным, почти вчетверо уступающим по численности шведским солдатам придется сначала штурмовать укрепления русских. Но Карл не устрашился трудностей. Было приказано готовиться к штурму.

Около 2 часов в небо взлетели сигнальные ракеты. Их трудно было разглядеть: неожиданно потемнело, над Нарвой нависли низкие облака и поднялась настоящая вьюга. Раздались голоса, призывающие отложить штурм. Но Карл уже увидел все выгоды от непогоды. «Нет, нам пурга метет в спину, а неприятелю – в лицо». Король оказался прав: встречные залпы легли выше наступающих. Шведы методично шли вперед. Надо представить, какое воздействие оказывали на необстрелянных новобранцев выныривавшие как привидения из снежной мглы. Казалось, шведы заговоренные, их не берут ни ядра, ни пули.

Рвы были заброшены фашинами. Шведы вскарабкались на валы и обрушились на солдат. «Резня была страшной» – вспоминали впоследствии шведские офицеры.

Разорвав в двух местах оборонительную линию, шведы последовательно стали расширять прорыв, разворачиваясь на север и юг.

С этого момента всякое превосходство в силах утратило свое значение. Фронт превратился в глубину построения. Боевой порядок рассыпался. Солдатам ничего не оставалось, как стоять и умирать или очертя голову бежать. И войска побежали. Первыми, в центре, – стрельцы Трубецкого, затем подались назад солдаты дивизии Головина. Не устояли и дворянские сотни Шереметева. Без боя (!), обгоняя друг друга, всадники в беспорядке устремились к реке. В холодных водах Наровы утонули около тысячи человек. Так бесславно завершило свою историю поместное ополчение, сыгравшее столь важную роль в отечественной истории! Позднее Карл признавался, что «смелый маневр» Шереметева для него был манной небесной: «Я ничего так не боялся, как русской кавалерии, чтоб она сзади не наступала, однако ж они мне такую любовь сделали, что назад чрез реку на лошадях переплыли».

Солдаты бежали с криками: «Немцы нас предали!». «Они бежали как стадо. Полки перемешивались друг с другом так, что и двадцать человек с трудом можно было поставить в строй», – так писал очевидец, один из иностранных офицеров. Большая часть беглецов устремилась к мосту. Под тяжестью бегущих понтонный мост просел и разломился, сбросив десятки людей в ледяную воду.

История умалчивает, насколько упорен был де Кроа в попытках организовать сопротивление. Зато доподлинно известно, что очень скоро он отправился отдавать свою шпагу королю. Вопреки расхожим утверждениям, Карл XII вовсе не принимал радушно главнокомандующего. Герцог был взят под «жестокий арест». В отличие от современников, готовых обвинить де Кроа в измене и трусости, царь Петр был снисходительнее. Узнав о смерти фельдмаршала в 1702 году, он сказал; «Сердечно жаль мне доброго старика. Поистине умный и опытный был полководец. Вверив ему команду двумя неделями раньше, я бы не потерпел поражения под Нарвой».

Но не все поддались панике. На правом фланге семеновпы и преображенцы, наскоро соорудив заграждения из телег, подвод и рогаток, дружно отбивались от наседавших шведов. На левом фланге остались нетронутыми полки Вейде и главный из них – Лефортов полк.

Его возникновение восходит к середине столетия, когда в Москве появились два так называемых выборных солдатских полка. По комплектации, обучению и организации они приближались к полкам регулярной армии. Выборные полки участвовали в русско-польской войне 1654-1667 годов и в подавлении народных выступлений. Но особенно они отличились в первую русско-турецкую войну. Командовал Первым выборным полком один из первых русских генералов Агей Шепелев. Полк участвовал в Крымских и Азовских походах Последний командир полка был Франц Лефорт. Отсюда и последнее название полка – Лефортов. Неудивительно, что с таким славным боевым прошлым полк не поддался панике и устоял. Это позволило Вейде развернуть полки своей дивизии фронтом на север.

Сумерки прекратили сражение. Несмотря на одержанную победу, в шведском лагере не без опасения ждали возобновления сражения: по самым приблизительным подсчетам, у русских сохранились еще силы, вдвое превышающие армию Карла. Поэтому готовность русских генералов, князя Якова Долгорукова, Автомона Головина и Ивана Бутурлина, капитулировать на правом фланге, была признана лучшим выходом из положения. Условия были тяжелые. Весь «большой наряд» и припасы доставались победителю. Русские полки с оружием и знаменами уходили восвояси. Карл утвердил условия договора, о чем и было объявлено в девятом часу приехавшим в шведский лагерь русским генералам. При этом было сделано все, чтобы рано утром поскорее вывести семеновцев и преображенцев на другой берег Наровы. Для этого к мосту даже прислали саперов. Поспешность была вполне объяснима: победители опасались, что Вейде, который отказывался капитулировать, перейдет в наступление и прижмет их к шести батальонам гвардии.

Но появившиеся русские генералы уговорили Вейде прекратить сопротивление. Однако, в отличие от преображенцев и семеновнев. его «генеральство» не было пропущено на правый берег Наровы. Полки были окружены и разоружены.

Пленение дивизии Вейде в отечественной литературе обычно представляют как вероломное нарушение шведами договора. Шведы находили свое объяснение: о свободном проходе договаривались лишь относительно войск, воюющих на правом фланге. Найден был предлог, чтобы пленить также весь генералитет и высшее офицерство. Было объявлено, что русские пытались тайно вывести казну и тем самым первые нарушили условия капитуляции. С.М. Соловьев считает, что в договоре ничего об этом не было сказано. Разночтение, видимо, в трактовке – входит ли казна в понятие имущество, которое должны были оставить русские победителям, или нет? Во всяком случае, шведы без всяких оговорок посчитали, что входит. Зато ясно, что прежде всего двигало Карлом, приказавшим задержать офицеров: Россия с ее людскими ресурсами могла достаточно быстро восполнить потери в солдатах. Но где быстро найти грамотных офицеров, тем более старших?

Утро 20 ноября стало для шведов утром оглушительной победы. Она сделалась еще более весомой, когда стало ясно, во что обошлось сражение победителям и побежденным. Дисциплинированные шведы точно исчислили свои потери, пленных и трофеи. Они потеряли убитыми 31 офицера и 646 солдат. 1205 человек были ранены. В плен к ним попали 79 генералов и офицеров. 145 орудий, доставшихся победителю, ставили перед ним приятную, но хлопотную проблему – как перевезти и содержать столь огромный трофейный артиллерийский парк. Потери русских войск исчислялись приблизительно так: 6-8 тысяч человек убитыми и ранеными. Около 23 тысяч вырвались к своим.

Нарвская катастрофа сильно повредила престижу Петра и России. В центральной Европе, особенно в протестантских странах, Нарва была воспринята как должное: шведы показали варварам-московитам их истинное место. Шум стоял такой, что Карл XII превращался в миф, в образ непобедимого «короля- героя», нового Александра Македонского.

После Нарвы особенно доставалось русским послам-министрам, затесненным и осмеянным. Неудивительно, что молили царя поскорее добыть хоть какую-то победу: «Хотя и вечный мир учиним, а вечный стыд чем загладить? Непременно нужна нашему государю хотя малая виктория». Эти победы очень скоро пришли, но впечатление от Нарвы, по сути, до самой Полтавы перевешивало их. Удачи Петра воспринимались как досадное недоразумение.

Случайность или закономерность?

Нарвское поражение в книгах, в учебниках преподносится очень своеобразно. Оно вроде бы было неизбежно, имея в виду отсталость Московского государства в начале Северной войны, и в то же время – случайно, коша перечисляются конкретные причины катастрофы. Здесь и злая ноябрьская погода, хлеставшая мокрым снегом в лицо, и несвоевременный отъезд Петра из-под Нарвы; и поголовное предательство иностранных офицеров. Бесспорно, многое можно отнести к случайностям. Но в том-то и беда, что, сложившись вместе, они лишь усугубили общую слабость и неподготовленность русской армии, в частности, и всей страны в целом к войне с таким противником.

Победа шведов закономерна. Хотя бы потому, что тоже сложилась… из мелочей, но таких, которые оттачивались и пригонялись друг к другу очень долгое время; «мелочей», требовавших образованности и опытности офицеров, обученных до автоматизма солдат, умеющих неудержимо и энергично атаковать. Победа была неизбежной, потому что в такой армии барабаны четко подавали сигналы, посыльные быстро разносили приказы, солдаты не теряли строй, а офицеры в любой ситуации знали, что надо делать. Отлаженная система управления армией превращала ее в совершенный механизм.

Но и этого мало. Нужна была – и была – вера, скрепленная протестантской суровостью и непоколебимой уверенностью в силе шведского штыка и полководческой мудрости короля-мальчишки. Все – от Карла до последнего солдата – верили, что «Господь никому не позволит пасть в бою, покуда не придет его час». Потому могли в ожидании атаки терпеливо стоять в строю под огнем, не страшась кровавых просек от ядер, или решать судьбу сражения в яростной штыковой схватке, на которую из тогдашних европейских армий мало кто был способен. Такое состояние воинского духа и военного дела нельзя было ни купить, ни создать в одночасье. Оно складывалось исподволь, из прошлых побед цементировалось традициями и отношением к армии. Оно обеспечивалось, наконец, общим уровнем развития страны с ее четырьмя университетами, городами, мануфактурами, грамотным и трудолюбивым населением, которое при ничтожной численности в полтора миллиона стало строить империю.

Что могли всему этому противопоставить под Нарвой русские? Необстрелянную армию, в которой лишь три полка успели понюхать порох? Доморощенных офицеров, которые, сколько не меняй и не переставляй, были плохи? Не случайно же появилось горькое признание Петра, отказавшегося менять одного неученого командира полка на другого (даже «немца»): «Князь Никита (Репнин) такой же, как и другие: ничего не знают». Позднее Петр сумел точно охарактеризовать состояние своего войска как «младенческое», а умение воевать и управлять войсками – воинское искусство – «ниже вида». Отсюда не приходилось удивляться, что «такому старому, обученному и практикованному войску над таким неискусным сыскать викторию» было совершенно естественно. Да и силы духа, которая в иные времена помогала даже плохо обученным русским воинам выстоять и победить, 19 ноября 1700 года не было.

Но значение первой Нарвы не только в том, что она засвидетельствовала отсталость страны. Это обшее положение едва ли устраивало самих участников «нарвской конфузии». Куда важнее было понять меру этой отсталости. Оказалось, что она почти безмерна. С известными оговорками можно утверждать, что Нарва перечеркнула почти все прежние реформаторские усилия, продемонстрировав их поверхность и ограниченность. Нарва поставила вопрос о системности реформ. На первый взгляд, это звучит несколько парадоксально: нет ничего более конвульсивного и хаотичного, чем петровские усилия восстановить боеспособность армии после Нарвы. Царь метался по стране, судорожно выискивая денег, людей, вооружение, продовольствие, припасы. Но сделать это прежними способами, к каким прибегали его отец или старший брат, уже не мог. Ставить новые заплаты на старое обветшавшее платье не было никакой возможности. Именно с этого времени реформы стали приобретать всеохватный характер. Разумеется, в границах двух неизменяемых величин – крепостничества и самодержавия.

Если, по определению С.М. Соловьева, «неудача – проба гения», то Петр оказался гением самой высшей пробы. Оказалось, что для него – чем хуже, тем лучше. Широко известна оценка Петром Нарвы: «Когда мы сие несчастие (или, лучше сказать, счастие) под Нарвой получили, то неволя леность отогнала и к трудолюбию и искусству день и ночь прилежать принудила и войну с опасением и искусством велела». Можно, конечно, несколько усомниться в соответствии этой оценки истинному самочувствию Петра в ноябре 1700 года – сделана она после Полтавы и Гангута, в обстановке победоносного завершения войны. Но вот письмо, вышедшее из-под его руки десять дней спустя после страшной катастрофы. Оно адресовано Б.П. Шереметеву, единственному более или менее опытному генералу, оставшемуся в окружении царя. Остальные были, как мы помним, под крепким караулом у Карла XII. Царь пишет: «Не годится при несчастий всего лишаться» и далее приказывает идти воевать у неприятеля «дальний места». Исследователи обычно обрашают внимание именно на это петровское стремление разорить базы противника. Но между тем интереснее начало. Петру важнее всего «при несчастии» не потерять волю к борьбе и силу духа, ведь это и значит – «всего лишаться». Остальное – следствие.

Петр, кажется, впервые с такой полнотой в нашей истории показал, что может сделать человек. В самом деле, мог ли кто представить в начале столетия, что ему удастся поднять после Нарвы эту тяжелую и неподвижную, навечно закованную в ледяной панцирь страну? Даже современники, жившие в эпоху героев, а не масс, а значит, привыкшие связывать все перемены именно с героями, были заворожены свершенным. Петр не только для нашей, но и для европейской истории превратился в богатыря, хотя и сильно «испорченного» склонностью к варварству и деспотизму.

Но посленарвский урок Петра еще и в том, что он раскрыл современникам и потомкам, на что способна эта страна. «Народ собрался в дорогу. Ждали только вождя». Эти завораживающие строки С.М. Соловьева, характеризующие предпетровскую Россию, на самом деле, очень далеки от действительного ее состояния в канун реформ. Народ вовсе никуда не собрался. Осознание необходимости перемен и поверхностное знакомство с европейской культурой затронули лишь тонкую прослойку российской элиты. Царь понуканием и криком поднял страну в дорогу. Нарва, Петербург, Лесная, Полтава, Прут, Гангут, Гренгам – вот «станции» на этой «Владимирке» российской истории. Итоги оказались впечатляющими. Но куда могли прийти эта страна и этот народ, если бы он в своей истории хотя бы раз в действительности сам захотел собраться в дорогу и пошел по ней?

ОТ 0 К 2000

Сергей Смирнов

Наши вопросы – ваши ответы

1

Какие новые понятия ввел в физику Фарадей?

2

Какие важные элементы своей таблицы Менделеев НЕ смог предсказать – и почему?

3

Почему Менделеев не стал нобелевским лауреатом?

4

Кто из физиков XIX века впервые наблюдал электроны и протоны, хотя не понял их суть? В каких опытах это происходило?

5

Кто из физиков, когда и как объяснил голубой цвет неба?

6

Что такое энтропия? Кто из физиков ввел это понятие, и зачем оно понадобилось?

7

В чем состоит гипотеза о «тепловой смерти» Вселенной? Кто ее предложил, кто и как ее оспаривал?

Ответы на задачи № 11

1. Казанский университет был создан в 1804 году – в первые годы правления Александра I, когда многие просвещенные россияне ожидали долгой эры либерализма. Вскоре в Казань приехали многие профессора из разных университетов Германии и Франции. В итоге казанские студенты ненадолго оказались ближе всех прочих россиян к переднему краю мировой науки. В такой обстановке юный талант имел наибольшие шансы вырасти в гения. Кроме Лобачевского, в Казани выросли тогда астроном Симонов и химик Зинин.

2. Это открытие сделал Георг Кантор около 1880 года. Перед этим он доказал счетность множества рациональных чисел – и теперь пытался доказать, что множество действительных чисел тоже счетно. После многих неудач Кантор подумал, что его гипотеза, возможно, не верна. Приняв противоположную гипотезу, Кантор вскоре нашел ее доказательство «от противного»: по любой последовательности действительных чисел он сумел построить еще одно число, не входящее в эту последовательность. Так было положено начало Общей Теории Множеств, в которой существует бесконечное семейство множеств разных «мощностей».

3. Это – Аксиома Выбора. Она нужна для доказательства эквивалентности двух определений непрерывной функции: «по Кеши» (через пределы числовых последовательностей) и «по !ейне» (на Эпсилон-Дельта языке). Этот факт был впервые замечен Кантором при создании Общей Теории Множеств.

Первым, кто ощутил научную потребность в Аксиоме Выбора, был французский схоласт, ректор Сорбонны в XIV веке Жан Буридан. Его «Парадокс о голодном осле» основан на невозможности выбора ОДНОГО объекта из совокупности МНОГИХ, но НЕ РАЗЛИЧИМЫХ между собой объектов.

4. Самые знаменитые учебники этой эпохи – курсы геометрии (Монжа и Лежандра), математического анализа и небесной механики (Лагранжа и Лапласа), химии (Фуркруа и Бертолле), теории чисел (Лежандра). По ним изучали свою профессию математики Галуа и Лиувилль; астроном Леверъе; физики Карно, Пуассон, Ампер и Френель; химик Пайен (открыватель целлюлозы).

5. Первыми заметили эту разницу Дальтон, Пруст и Гей-Люссак – в процессе выяснения состава солей, жидкостей и газов, образуемых при химических реакциях между сложными веществами или между чистыми элементами. Полную ясность в этот запутанный вопрос внес Авогадро в 1811 году. Но ему не сразу поверили; полное признание атомно-молекулярной модели вещества наступило лишь в 1850-е годы.

6. Измерить длину световых волн впервые сумел Томас Юнг в 1803 году – на основе наблюдения дифракции и интерференции световых волн. Сравнивая скорости света в воздухе и в стекле, Юнг угадал, что свет состоит из ПОПЕРЕЧНЫХ волн. Он не пытался увязать этот факт с какой-либо моделью «эфира», то есть вакуума.

Позднее Юнг увлекся проблемой дешифровки египетских иероглифов. Он добился интересных начальных результатов, но затем оставил это дело, ибо содержание дешифрованных текстов (религиозные формулы) показалось физику не интересным.

7. Инфракрасное излучение Солнца случайно обнаружил астроном Вильям 1ершель в 1800 году, когда он пытался измерить температуру, до которой нагревают термометр лучи разных цветов. Через год Риттер открыл ультрафиолетовые лучи, наблюдая иное их действие: разложение солей серебра солнечным светом.

8. Первое научное открытие в палеонтологии сделал Жорж Кювье. В 1796 году он описал мамонта – ископаемого зверя, которого пришлось признать особым вымершим биологическим ВИДОМ в знакомом РОДЕ слонов.

Второе важное открытие в этой сфере также сделал Кювье. В 1812 году он описал по ископаемым костям летающего ящера – птеродактиля. Так был открыт особый вымерший ОТРЯД в знакомом КЛАССЕ ящеров.

Но Кювье не сумел угадать за новыми ископаемыми ТАКСОНАМИ животных или растений особые исчезнувшие ФАУНЫ и ФЛОРЫ былых времен. Первый такой объект (фауну ДИНОЗАВРОВ) открыл в 1840-е годы Ричард Оуэн – по итогам раскопок в Северной Америке. Он нашел простой способ отличать ископаемых ящеров от млекопитающих: по строению их зубов.

9. В этом споре не было явного победителя, потому что оба споршика создавали лишь отдельные блоки цельной модели биоэволюции. Так, Кювье заметил огромную роль природных «катастроф» в разрушении биоценозов, исчезновении отдельных видов и появлении других видов в новых эконишах. Ламарк удачно описал внутривидовую дифференциацию вида в условиях эколопического прессинга – явный путь к возникновению новых видов. Но Кювье переоценил значение экологических катастроф в СИНТЕЗЕ новой биосферы: она не возникает заново, из неживой природы, а лишь по-новому активирует различные разделы древнего генофонда. Ламарк тоже не догадался о существовании ГЕНОТИПА живых организмов – неуправляемого «руля» или «тормоза» той эволюции, «двигатель» которой он усердно искал.

10. В начале кайнозоя (эоцен, олигоцен, миоцен) на Земле жили самые разнообразные млекопитающие. Среди них были копытные с зубами, как у хищников; звери с копытами на задних лапах и с когтями – на передних; встречались и иные чудища, которых Кювье считал «невозможными», ибо они противоречили Принципам Сравнительной Анатомии. Видимо, каждая эпоха в развитии крупных биотаксонов подчиняется СВОИМ ограничениям биологического разнообразия; Кювье открыл законы, присущие лишь концу кайнозоя (плейстоцену и голоцену).

Ответы на вопросы № 12-2000

1. Фарадей обладал мощным геометрическим воображением и был упорным экспериментатором – но математическим расчетам он доверял с осторожностью. По этой причине Фарадей ввел в электрофизику только три новых понятия: ИОНЫ (плавающие в растворе электролита), ВАЛЕНТНОСТЬ ионов и СИЛОВЫЕ ЛИНИИ магнитного поля.

2. Менделеев НЕ смог предсказать существование БЛАГОРОДНЫХ ГАЗОВ: гелия, неона, аргона, ксенона, криптона. Химики долго не замечали их, потому что следили только за продуктами реакций – а благородные газы участвуют в реакциях только при особых условиях (это было обнаружено лишь в конце XX века).

3. Открытие Менделеева было сделано за 30 лет до присуждения первых Нобелевских премий. К 1900 году прелесть новизны исчезла, а живых классиков было много, они могли подождать своей очереди. Если бы Менделеев не умер в 1907 году, а дожил до появления физической модели атома Резерфорда-Бора и до ее проверки в опытах Мозли, он наверняка получил бы премию.

Заметим, что перед 1907 годом Нобелевские премии по химии получали авторы НЕДАВНИХ ярких открытий: Муассан (за выделение фтора), Рамзай (за открытие благородных газов) и т.п.

4. Наблюдать электроны удалось тогда, когда электрический ток был пропущен через вакуум (точнее – через очень разреженный газ), где ток принял форму «катодных лучей». Это впервые удалось Хитторфу в 1869 году; вскоре его превзошли Крукс и Гольдштейн (1875). Гольдштейну удалось в 1886 году впервые наблюдать встречный ток протонов сквозь электролампу – он назвал их «канальными лучами» вместо более удачного имени: «анодные лучи».

5. Голубой цвет неба долго не удавалось объяснить ни поглощением, ни отражением световых волн различной длины. Истинную причину этого эффекта – рассеяние света на пылинках определенного размера – угадал Тиндел (1869) и математически доказал Рэлей (1873). При этом Рэлей открыл закон: мера рассеяния света пропорциональна ЧЕТВЕРТОЙ степени его частоты. Например, синий свет рассеивается в 16 раз сильнее, чем красный свет (со ВДВОЕ большей длиной волн), оттого небо кажется нам синим.

6. Открытие закона сохранения полной энергии в замкнутой системе в 1840-е годы вызвало особый интерес к закономерностям ПЕРЕХОДА этой энергии из одной формы в другую. Вильям Томсон заметил, что энергия, содержащаяся в замкнутой системе, «деградирует», то есть уменьшаются неоднородности в распределении этой энергии внутри системы. В 1850 году Рудольф Клаузиус нашел удобное физическое выражение для «качества энергии» в тепловой системе: это отношение количества теплоты в системе к ее абсолютной температуре. Эту дробь, монотонно убывающую в любой замкнутой системе, Клаузиус назвал ЭНТРОПИЕЙ. Позднее Больцман нашел статистическое определение энтропии и осмыслил ее как меру «беспорядка» в системе.

7. Гипотеза о «тепловой смерти» Вселенной (то есть о неизбежном вырождении всех иных форм энергии в теплоту) появилась в 1850-е годы – после того как Клаузиус определил понятие энтропии физической системы и доказал, что в замкнутой системе энтропия никогда не убывает. В 1870-е годы Больцман строго доказал неизбежность этого явления в любой замкнутой механической системе, хотя время достижения «тепловой смерти» может быть колоссальным.

Все наблюдаемые нами «негэнтропийные» процессы УСЛОЖНЕНИЯ при- ¦ родных структур и ПОВЫШЕНИЯ плотности свободной энергии протекают ЛОКАЛЬНО – и компенсируются более быстрым возрастанием энтропии на периферии нашего мира. Поэтому конечная деградация Вселенной к равномерно нагретому однородному газу представляется неизбежной. Впрочем, эта картина усложняется при включении КВАНТОВЫХ эффектов, открытых в XX веке. Например, атом водорода не может «деградировать» – если не деградирует путем какого-то {заспала протон. Это, кажется, возможно; но теоретическая физика еще не достигла полного понимания таких явлений.

Мозаика

У Макса и Милли нет алиби

Суд Нижней Саксонии приговорил к бессрочному домашнему аресту кота Макса и кошку Милли. А все за то, что эти милые создания, живущие в семье 45-летней школьной учительницы из Люнебурга, во время прогулок точили когти о принадлежащий соседу новенький спортивный кабриолет «порше». Они регулярно забирались на сиденье автомобиля с открытым верхом, оставляя там свои следы.

Ответчица пыталась уверить суд в том, что в машине резвились посторонние кошки. Однако владелец «порше», вооружившись видеокамерой, устроил в кустах засаду и добыл неопровержимые доказательства вины именно соседских мурлык. В итоге суд обязал учительницу держать своих любимцев на почтительном расстоянии от автомобиля. В противном случае будет выписан штраф на три тысячи марок.

Как появились чипсы

Дело было в конце прошлого века. Один американец зашел в ресторанчик перекусить. Хозяином этого заведения был индеец Джордж Крам. «Любовь» белых американцев к чернокожим и краснокожим всем известна. Вот и решил посетитель покуражиться – заявил официанту, что ломтики жареного картофеля слишком толстые, потому и плохо прожарены. Крам не остался в долгу, нарезал привереде картошку тончайшими ломтиками, даже стружкой – так, чтобы вилкой не подцепить.

Но, к изумлению индейца, блюдо клиенту понравилось. Новинку включили в меню. Так родились чипсы. Позже их стали фасовать в пакетики, и разлетелось лакомство по всему свету!

Все началось с вантуза

Однажды у больного- сердечника остановилось сердце. Жена вызвала «скорую помощь», но решила не сидеть без дела в ожидании медиков: она схватила вантуз для прокачки раковин и начала им «прокачивать» сердце мужа. И сердце забилось! Позже, когда еще раз случилось такое же несчастье, сын больного с помощью вантуза опять вернул сердце к жизни. Этим заинтересовались медики; американец Кит Лури разработал специальное устройство по принципу вантуза – кардионасос, к которому и прибегают в экстренных случаях. Кардионасос работает со скоростью 80 нажатий в минуту и стимулирует коронарные артерии, заменяя ручной массаж.

Всем хочется иметь свою Фудзи

Гора Фудзи – главная горная вершина Японии. Ее высота – 3776 метров.

Не Эверест, конечно, но все же… Фудзи очень популярна в Японии. Ее можно увидеть во многих местах и на многих предметах: на вывесках магазинов, ресторанов, на стенах общественных бань, на чашках, тарелках, копилках, почтовых марках, открытках и даже на обертках туалетной бумаги.

Фудзи – любовь каждого японца. И поэтому нет ничего удивительного в том, что в Японии, в горных районах, можно встретить еще 111 вершин с этим названием! Всем хочется иметь свою Фудзи.

1

*Атомный проект СССР Документы и материалы / Под общей ред. .Л.Д.Рябева Т. I. 1938-1945. Ч 1. М.. «Наука-Фиэматлит», 1998; Атомный проект СССР. Документы и материалы / Под обшей ред. Л.Д.Рябева. Т II. Атомная бомба. 1945-1954. Кн. 1. Москва-Саров. «Наука-Физматлит», 1999.

(обратно)

2

1 См. Капица П Л. Научные труды. Наука и современное общество. – М., 1998 -С.98 107.

(обратно)

3

2 Там же. С.26.

(обратно)

4

4 Rhodes, Richard. Dark Sun. The Making of the Hydrogen Bomd. – New York. 1996, – P. 23, 24.

(обратно)

5

1 Все документы цитируются по: РГАСПИ. ф. 558, оп. 11 (Фонд И В. Сталина), д. 59, л.л. 19- 21.

(обратно)

6

2 Там же, лл. 52-53.

(обратно)

7

3 Хрущев Н.О Мемуары // Вопросы исто- ' рии. – 1990. – № 11-12. – С. 91-92.

(обратно)

8

4 Еременко А.И. Военный дневник // Военно-исторический журнал (ВИЖ). – 1994. – № 5. – С. 19-20 / Запись от 19 января 1943 года.

(обратно)

9

5 РГАСПИ, ф. 83 (Фонд Г.М. Маленкова), on. 1, д. 18, л. 18-19.

(обратно)

10

6 Скрытая правда войны; 1941 год / Сост. П.Н. Кнышевского, О.Ю. Васильевой и др. – М.: Русская книга, 1992. – С. 257-258.

(обратно)

11

7 После приказа № 270 последовала катастрофа под Киевом, когда в плен попало более 660 тысяч бойцов и командиров. Столько же сдалось немцам под Вязьмой, уже после появления жуковской шифровки № 4976. Да и в 42-м году число советских пленных превысило 1650 тысяч человек, причем захвачены они были в основном в течение 6 месяцев, с мая по октябрь. Грозные приказы никак не уменьшали число сдавшихся в плен.

(обратно)

12

8 Симонов К.М. К биографии Г.К. Жукова// Маршал Жуков. Каким мы его помним. 2-е изд. – М.: Политиздат, 1989. – С. 90.

(обратно)

Оглавление

75 лет

Наш юбилей

Слово о журнале

Вновь на грани веков

Археология: от«белых пятен» к точной науке

50 лет назад

Новости Науки

Как быть одиноким богом?

Тридцать три богатыря…

Эй, есть там живая душа?..

Живем ли мы в лучшем из миров?

Восстание цивилизованных масс

Российский курьер

Интервью с профессором Александром Юновичем (физический факультет МГУ имени М. В. Ломоносова)

Депопуляция

Во всем мире

Четыре плюс четыре

Бронтозавр! Опусти головку!

Будьте здоровы!

Конец социализации или новые стратегии успеха

Могила Одина

Стоит ли покупать мобильный телефон?

Курс на Испанию

Я обслуживала эфиопского павиана

Понемногу о многом

Сталин и его генералы: перекличка из двух углов

Пора, пора, уж подан яд…

Умер Игорь Николаевич Галкин.

Нарвский конфуз

Наши вопросы – ваши ответы

Ответы на задачи № 11

Ответы на вопросы № 12-2000

Мозаика Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg