«Харальд Поттер. Огнём и сталью (СИ)»

Ким Сергей Александрович Харальд Поттер. Огнём и сталью

Глава 1. Начало пути.

Конец июля на юго-западе Англии в этом году выдался на редкость жарким и засушливым. Оттого сейчас эта старая деревенька, спрятавшаяся между двумя грядами холмов, казалась абсолютно пустынной и безжизненной…

Впрочем, это было не так уж далеко от истины.

В последнюю войну она стала целью многочисленных рейдов тёмных магов, а в ставший легендарным Хэллоуин 1981-го так и вовсе – полем битвы для одного из самых знаменитых сражений в истории современной магической Великобритании.

Ведь именно здесь почти десять лет назад окончил свой земной путь величайший тёмный волшебник столетия – Волдеморт.

И до того не слишком густонаселённая деревня практически полностью вымерла после этого события… Нет, в ту ночь погибли лишь трое человек, считая самого Тёмного Лорда (а впрочем, можно ли его было называть человеком?..), а большая часть населения разъехалась уже позже.

Но кое-кто всё-таки остался в этой деревушке-мемориале, состоявшей как будто бы только из кладбища, небольшой часовни и старых ветхих домов.

Невысокий коротко стриженный чёрноволосый мальчишка с живым и любознательным взглядом ярко-зелёных глаз сейчас занимался достаточно странным, на первый взгляд, действием – расставлял на старом деревянном столе стеклянные бутылки. Закончив с ними, он круто развернулся на сто восемьдесят градусов и чётким шагом зашагал прочь, звонко считая вслух.

– Раз. Два. Три…

Одет он был, кстати, несколько необычно – болотного цвета лёгкая куртка и брюки с широкими накладными карманами, крепкие туристические ботинки и камуфляжной расцветки кепи. Через плечо была переброшена лямка небольшой сумки, а на поясе покачивалась тяжёлая потёртая фляга.

– Одиннадцать. Двенадцать. Тринадцать…

А вот мальчик как раз-таки находил этот наряд не странным, а на редкость удобным и для пробежек, и для рейдов по местным лесам и сопкам, и для рыбалки с охотой. Несмотря на то, что ему только сегодня исполнилось одиннадцать лет выглядел он немного постарше – подтянутый, загорелый, с чёткими и уверенными движениями.

– Восемнадцать. Девятнадцать. Двадцать!

Паренёк резко наклонился, подхватывая лежащую на земле пневматическую винтовку, вскидывая её к плечу и быстро поворачиваясь назад.

Щелчок, и одна из бутылок разлетается на части. Мальчик уверенным движением переломил ствол спортивного оружия, заряжая извлечённой из кармана пулькой, возвратил ствол на место. Прицелиться – и ещё одна мишень поражена.

Наверное, всё-таки свой день рождения справлять было положено несколько иначе… Но юный Харальд предпочитал именно такие развлечения.

Да, это был тот самый знаменитый на всю Европу Мальчик-Который-Выжил – Гарри Поттер. Или как он сам предпочитал себя называть – Харальд. В честь последнего короля викингов, о котором ему иногда рассказывал отец.

Разумеется, приёмный. Потому как настоящие родители Поттера погибли десять лет назад, пытаясь защитить своего ребёнка от Тёмного Лорда.

Естественно, безуспешно. Куда было двадцатилетним чародеям совладать с самым сильным магом Британии, не считая легендарного Дамблдора?

Впрочем, что не удалось сделать им, как и всем боевикам Министерства Магии, то получилось у первым прибывшего на место ужасной трагедии молодому наёмнику из Аврората. Да, великий и ужасный лорд Волдеморт оказался повержен совсем ещё юным парнем, который впоследствии взял на себя заботу о воспитании маленького Гарри. И что самое удивительное – приёмный отец Поттера не был магом…

Расправившись со всеми стеклянными жертвами, Харальд радостно ухмыльнулся и, небрежно закинув винтовку за плечо, бодро зашагал к стоящему неподалеку дому – скоро должен был уже вернуться отец.

Нет, Поттер прекрасно знал, что Виктор – не его родной отец, как и то, что стало с его родителями, но… Настоящий отец как-то не вызывал у него особого трепета, в отличие от той же матери, погибшей ради него и даровавшей Гарри особую магическую защиту, которая и спасла его от непростительного заклятья.

Другое дело – Виктор.

Его Харальд искренне уважал и любил, и отлично понимал, что не будь его вряд ли бы он стал тем, кто он есть. Отец не был магом, но вот уже десять лет состоял на службе в Аврорате и считался одним из лучших истребителей тёмных волшебников. Вообще-то то, чем владел Виктор на магию как раз очень походило, причём не иначе как на боевую магию высших порядков… Но вот в остальном он явно был даже хуже, чем сквиб – кое-какое волшебство у Виктора получалось только лишь с помощью его монструозной волшебной палочки, сделанную в виде трости. Увы, но тот приснопамятный бой с Волдемортом дорого обошёлся молодому наёмнику – в бою он повредил правую ногу и гортань, а также лишился правого глаза и левой руки. Не говоря уже о более мелких шрамах и ожогах.

Виктор иногда со смехом рассказывал, что из-за всего этого его часто сравнивали с другим знаменитым аврором – Аластором Грюмом. У того тоже была куча шрамов, не хватало глаза и ноги, которые заменяли магомеханические протезы. Точно такими же пользовался и Виктор, и поэтому мало уступал в бою другим волшебникам…

Но не это было главным для Харальда.

А главным для юного волшебника было то, что жутковато выглядящий аврор его искренне любил и заботился словно о родном сыне. Виктор не мог научить Поттера магии, но зато этим занимались регулярно приглашаемые в дом друзья и знакомые опекуна. Так что уже в свои одиннадцать лет Харальд знал намного больше, чем обычный первокурсник Хогвартса – единственной магической школы Великобритании.

Виктор, кстати, был крайне невысокого мнения об этой школе, и по его собственным же словам охотнее отправил Харальда в немецкий Визенберг, болгарский Дурмстранг или русский Китеж, но увы…

Особенно раздражало опекуна система образования, начисто игнорирующая все науки обычных людей, которых в Англии презрительно именовали магглами. Это прозвище, Виктор, кстати люто ненавидел и внушил то же отвращение и своему приёмному сыну. И это несмотря на то, что Харальд получал великолепное домашнее образование, включая и уроки этикета и аристократизма.

Сам Виктор был большим знатоком маггловских наук, имел поистине энциклопедические знания, разбирался в механике и технике, и свободно разговаривал на четырёх языках. Всему этому он старался обучить и Гарри…

"Не Гарри, а Харальд", – мысленно поправил сам себя мальчик. Имя, которым его называли в детстве ему категорически не нравилось, зато его скандинавский вариант Поттеру очень даже нравился. Историей он интересовался с самых ранних лет, а его самыми верными и, к сожалению, единственными друзьями стали книги из обширной отцовской библиотеки. Нет, Поттер не был необщительным или нелюдимым ребёнком, но просто в округе не было других детей, с кем он мог бы дружить.

Поэтому приходилось учиться вести себя как взрослый и общаться исключительно со взрослыми – сослуживцами и немногочисленными друзьями отца. Впрочем, такие друзья были даже интереснее обычный детей, как считал юный волшебник. С ними можно было ездить на отцовском джипе на рыбалку и охоту, беседовать и спорить о заклятьях, артефактах и эликсирах… И даже стрелять из настоящих винтовок и пистолетов!

Как и свой отец, Харальд искренне не понимал презрения чародеев ко всему неволшебному. И даже то, скольких приспешников Тёмного Лорда Виктор за эти годы отправил на тот свет с помощью своего меча и пары пистолетов дела не меняло.

Зато Поттера его опекун обучил почти как самого настоящего юного солдата. Отец не любил говорить о своём прошлом, но он явно был когда-то солдатом человеческой армии. Причём, чуть ли не спецназовцем – столько он знал и умел всего. Рукопашный бой и фехтование, стрельба, тактика и даже некоторые познания в минно-взрывном деле… Впрочем, совсем уж суперкрутым бойцом он не был, а уж вырастить такового из Харальда тоже пока что не вышло…

Хотя порой обучение было очень и очень тяжёлым, а Виктор начинал проявлять чуть ли не садистские наклонности… Но Поттер никогда не жаловался и тем паче не плакал, оставив слёзы где-то в детстве. Чтобы встать даже после изнуряющего марш-броска или учебного спарринга с отцом, обычно требовалось лишь вспомнить своё Предназначение.

Виктор никогда не скрывал от сына, что в стране его считают чуть ли не Избранным, победившим самого ужасного террориста в истории современной магической Британии, на счету банды которого были сотни жизней магов и тысячи обычных людей.

Харальд не знал, откуда его отец знает столько всего, поэтому уже давно вынес для себя вердикт, что Виктор – пророк. Иначе все его слова объяснить было попросту трудно, а вариант с сумасшествием категорически не подходил.

А словам отца Харальд верил, хотя от его рассказов и вставали дыбом волосы…

Да, Волдеморт повержен… Но не убит. И он вернётся, очень скоро вернётся. Развяжет новую гражданскую войну, но главной целью изберёт некоего Гарольда Поттера, как повинного, по его мнению, во всех бедах тёмного чародея.

Мальчику ещё не было и десяти лет, когда отец с совершенно равнодушным видом рассказывал ему события будущего… Не ярко и в красках, как было бы при бреде психа, а скучно и серо, будто зачитывал хронику уже произошедших событиях.

"Лучший друг твоего отца – Сириус Блэк. Его обвинили в том, что он выдал место укрытия твоей семьи Волдеморту, тем самым предав их. А затем убил своего друга и одновременно друга Джеймса – Питера Петтигрю. Ну и дюжину обычных людей заодно. За все эти прегрешения был пожизненно помещён в Азкабан, где и пребывает поныне. Но можешь не пугаться – Сириус был оклеветан и полностью невиновен, а истинный предатель – этот недоделанный крысомаг ублюдок Пидер. Над освобождением Сириуса я уже давно работаю, но задача эта не проще, чем если бы он сидел в Алькатрасе… Над Веришь мне, сын, или считаешь, что твой батя спятил?"

Харальд верил. Каким-то шестым чувством он знал, Виктор ему не врёт.

И поэтому когда речь заходила о том, как можно будет уничтожить вроде бы бессмертного Волдеморта, особого отчаянья не было. Да, хоркруксы собрать будет непросто, а уничтожить их и того труднее, но если знаешь что они из себя представляют и где находятся миссия переходила из разряда "невыполнимых" в категорию "трудных".

"Но всё это не сейчас, сын," – говорил Виктор. – "Да, на первом курсе ты столкнёшься с одной из частиц души Волдеморта, но убить его будет под силу даже одиннадцатилетнему ребёнку. Если он, конечно, Харальд сын Виктора."

Это одновременно пугало и жутко льстило, но отец никогда не относился к Поттеру как к ребёнку. Уже с самого детства Харальд знал, что совсем скоро его ожидает битва не на жизнь, а на смерть. Из которой он при должном усердии и старании может выйти победителем, героем и просто сильным магом.

"Война – двигатель прогресса…", – иногда задумчиво ронял Виктор, сидя вечером перед зажжённым камином с сигаретой в зубах. – "Там, где в обычной жизни тебе требовались бы годы, чтобы стать настоящим бойцом, здесь будет достаточно просто уцелеть в нескольких битвах…"

После этого отец обычно любил приводить в пример снайперов Второй Мировой. Немцы готовили каждого бойца долго и тщательно, выпуская на фронт только уже хорошо подготовленного охотника на людей. Русские же обычно собирали сотню лучших стрелков в подразделении и учили их прямо в боях. Отсев был, конечно же, жесточайший, но зато в итоге появлялся натуральный крысиный тигр – безжалостный и смертельно опасный боец, который жрал врагов на обед десятками и сотнями.

О своей собственной смерти Харальд пока что задумывался очень мало, живя по тому же принципу, что и отец – "ты уже мёртв, поэтому смерти можешь не бояться, хотя и рисковать напрасно тоже не надо". Слава, награды и геройские почести его тоже не прельщали – несмотря на то, что в Англии Харальду пели исключительно дифирамбы, юный Поттер относился к этому крайне скептически. Ничего это его не интересовало… Или даже если и интересовало, то крайне слабо.

Самой его главной мечтой было стать великим воином – сильным, умным и храбрым. Таким, чтобы им мог гордиться его отец…

Победить Волдеморта и шайку его жополизов?

Трудно. Но не фатально.

Зато итогом победы будет спокойствие целой страны, а ведь это сама по себе немалая награда…

Но самым главным, по словам отца, чего можно было достигнуть на этой войне – обрести верных друзей и свою любовь. Тех, кто будет готов умереть за тебя. Тех, за кого ты сам без колебания отдашь свою жизнь…

Харальд Поттер шагал в сторону дома, проводив взглядом большую серую сову. Сегодня ему исполнилось одиннадцать лет, и несмотря на все свои знания оставался мальчишкой, чьими любимыми книгами были приключенческие и рыцарские романы…

***

– Я дома! – жизнерадостно оповестил Харальд, заходя внутрь особняка Поттеров, восстановленного руками его приёмного отца. То, что Виктор уже вернулся из города, мальчик уже понял по стоящему перед гаражом чёрному отцовскому "лэнд роверу".

Заметив какое-то движение слева, Харальд шустро отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от чьей-то руки, а затем попытался оперативно выйти из зоны поражения.

"В бегстве нет ничего постыдного, сын, если тебе не нужно стоять в бою насмерть. Если есть возможность, то действуй по тактике "бей-беги".

Впрочем, далеко Харальду уйти не удалось, потому как его с хриплым смехом сграбастали за шиворот и заключили в крепкие объятья.

– Ну, отец! – тут же запротестовал Поттер.

– Да брось, Викинг! – Виктор со смехом взъерошил короткие волосы сына. – Дай хоть немного с тобой понянчиться, а то же ты у меня сегодня совсем взрослый стал!

Викингом Поттера он называл вначале исключительно в насмешку, когда тот упрямо начинал твердить, что Гарри – лошарское имя, а Харальд – это почти то же самое, но круче.

"Какой же из тебя викинг? – необидно хохотал Виктор. – Маленький и чёрненький, а они были высокие и светлые. Тоже мне викинг!"

– Отец!

– Ладно, ладно… – добродушно усмехаясь, аврор выпустил сына из объятий. – Чем без меня занимался?

– Пробежался, потренировался, пострелял по бутылкам, а теперь собираюсь принять душ и почитать! – бодро отрапортовал Харальд.

– Молодец, – слегка устало улыбнулся опекун, откидывая с лица длинную прядь волос.

Поттер в который раз поразился, насколько ведь, по сути, молод его приёмный отец – ему, по его собственным словам, едва минуло тридцать лет… Но столько ему никто и никогда не давал, глядя на длинные седые волосы и неподвижную правую половину лица, с широкой чёрной повязкой на глазу. Когда-то туда прилетело одно из страшных проклятий Волдеморта, из-за чего Виктор навсегда стал калекой.

Но для мальчика отец всё равно был самым лучшим на свете.

Виктор с извечной кривой ухмылкой засунул руку в широкий карман длинного чёрного плаща, который он предпочитал традиционным мантиям.

– Угадай, что у меня там?

– Подарок на мой день рождения, – моментально выдал Харальд.

– Почти. Лови!

Мальчик ловко поймал брошенный в него тяжёлый конверт, перевернул его и прочитал:

"Мистеру Г. Поттеру, графство Дорсет, деревня Годрикс Холоу, улица Серебряная, дом четыре"

Пергамент. Изумрудные чернила. Каллиграфический почерк.

– Оно самое? – спокойно произнёс Харальд.

– Да, сын. Твой путь начинается.

Поттер неторопливо вскрыл конверт и так прекрасно зная, что будет внутри – всё это отец уже рассказывал ему и не раз.

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА "ХОГВАРТС"

Директор: Альбус Дамблдор

(Кавалер ордена Мерлина I степени,

Великий волш., Верх. чародей, Президент

Международной конфед. магов)

Дорогой мистер Поттер!

Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства "Хогвартс". Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.

Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.

Искренне Ваша,

Минерва МакГонагалл, заместитель директора

Всё это Харальд прочитал вслух Виктору, который к этому времени уже скинул плащ, расстегнул чёрную с золотым шитьём рубашку, снял с себя перевязь с двумя пистолетами и с видимым удовольствием растянулся в любимом кресле. Поттер по окончанию чтения вводной части, оперативно переместился поближе к отцу, усевшись на подоконник.

– Вот и первые фигуранты. Дамблдор и МакГонагалл. Что можешь о них сказать?

– Альбус Дамблдор. Директор чародейской школы "Хогвартс", верховный чародей Великобритании et cetera. Носит маску доброго и простодушного светлого волшебника. но на самом деле расчётливый и циничный политик. Без промедления пожертвует даже детскими жизнями ради эфемерного "общего блага", как он его понимает. По некоторым данным – сильнейший маг этого столетия во всём Старом Свете. Крайне сильный легилимент – поэтому в его присутствии нельзя думать чересчур "вольно". При попадании в его кабинет для каких-либо бесед категорически не рекомендуется есть или пить что-либо из предложенного директором.

– Жаль, что я так и не смог найти кого-нибудь, кто смог бы тебя научить окклюменции… – вздохнул Виктор. – Впрочем, в твои годы это всё равно практически невозможно… Ладно, продолжай.

– Минерва МакГонагалл. Декан факультета Грифиндор, преподаватель трансфигурации. Честная и сильная волшебница. Анимаг, звероформа – полосатая кошка. Условно союзна.

Всё это Харальд отбарабанил будто бы какой-нибудь урок. Впрочем, в некоторой степени это было правдой, ибо примерно с год назад Виктор начал заочно знакомиться сына с теми, кто в будущем может повлиять на его судьбу.

– Gutt. Что там дальше в письме?

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА "ХОГВАРТС"

Студентам-первокурсникам требуется:

Три простых рабочих мантии (черных).

Одна пара защитных перчаток (из кожи дракона или аналогичного по свойствам материала).

Один зимний плащ (черный, застежки серебряные).

Пожалуйста, не забудьте, что на одежду должны быть нашиты бирки с именем и фамилией студента.

– Бирочки, мать их так… – проворчал аврор. – Бирочки, клеймения и по-любому строевые смотры будут устраивать – всё прямо как в нашей доблестной и легендарной…

– Ненавижу мантии, – заявил Харальд.

– Ничего, это же всего лишь верхняя одежда… Обычную на всякий случай тоже возьмёшь. Плюс бельё, носков несколько пар…

– Отец, да знаю я, что брать! Не маленький уже!

– Конечно, конечно, – улыбнулся Виктор. – Дальше, если мне не изменяет память, должен быть список литературы…

– Так точно, сэр!

Книги

Каждому студенту полагается иметь следующие книги:

"Курсическая книга заговоров и заклинаний" (первый курс). Миранда Гуссокл

"История магии". Батильда Бэгшот

"Теория магии". Адальберт Уоффлинг

"Пособие по трансфигурации для начинающих". Эмерик Свитч

"Тысяча магических растений и грибов". Филлида Спора

"Магические отвары и зелья". Жиг Мышьякофф

"Фантастические звери: места обитания". Ньют Саламандер

"Темные силы: пособие по самозащите". Квентин Тримбл

– Я это всё в прошлом году прочитал, – с некоторой обидой произнёс Харальд.

– Ничего, перечитаешь, освежишь память… Ты со вторым курсом уже покончил или ещё нет?

– На трансфигурации застрял – уж больно сложная… Но к концу лета обязательно разберусь, отец!

– Естественно, – шелестяще рассмеялся аврор. – Это ведь не алгебра и физика, эти знания реально пригодятся при выживании. Так что никогда не ленись изучать колдовские науки. Только историю магии отправь по маршруту сидов – лесом, полем да торфяником. На первом курсе – самый тупой предмет.

Также полагается иметь:

1 волшебную палочку,

1 котел (оловянный, стандартный размер N 2),

1 комплект стеклянных или хрустальных флаконов,

1 телескоп,

1 медные весы.

Всё это у Харальда уже было давно заготовлено, даже палочка с которой он упражнялся: редкий и мощный экземпляр – ливанский кедр и зубы песчаного дракона. Но он знал, что отец уже давно хотел приобрести для него ещё одну палочку. И почему-то непременно перед школой и у знаменитого на всю Британию мастера Олливандера.

Но отцу, разумеется, было виднее.

Студенты также могут привезти с собой сову, или кошку, или жабу.

Жаб или крыс в качестве своих питомцев Поттер даже и в кошмарах не рассматривал. Никого из троицы домашних котов тоже уже давно было решено не брать, потому как Амадей, Людвиг и Антонио дальние переезды не любили, да и мороки со своенравными котярами было бы преизрядно. Несмотря на суровый характер и вид солдата до мозга костей Виктор был ярым кошатником, обожающим этих представителей усато-полосатой породы. Привил он эту любовь и сыну, поэтому домашних любимцев с собой брать было просто жалко – мало ли что в школе могло приключиться…

Первоначально по планам отца и сына, Харальд должен был взять с собой сову для оперативной связи в условиях плотных наведённых магических помех в районе укрепрайона "Хогвартс", но затем было решено поддаться на последнюю моду колдунов из министерского Отдела Тайн – использовать почтовых воронов.

НАПОМИНАЕМ РОДИТЕЛЯМ, ЧТО ПЕРВОКУРСНИКАМ НЕ ПОЛОЖЕНО ИМЕТЬ СОБСТВЕННЫЕ МЕТЛЫ.

– Твой отец был ловцом гриффиндорской сборной по квиддичу и летал просто отлично, – заметил Виктор.

– Тупой спорт, – поморщился Харальд. – Никогда мне не нравился. А ведь ещё и биатлон на Олимпиаде этой зимой не посмотрю – в этом Хогвартсе электроника ведь не работает…

– Ничего, я запишу на видео – посмотришь, как летом на каникулы приедешь. Но метла тебе, кстати, пригодится…

– Да я помню… Вот только как получить разрешение на её пользование?

Виктор ухмыльнулся.

– Поверь, сын, есть способы… Заметил, кстати, что списка запрещённых предметов не прилагается?

– Ага, – ухмыльнулся в ответ Харальд. – А значит многие милые моему сердцу штучки можно будет взять беспрепятственно…

– Кстати, – аврор поднялся из кресла, прошёл к столу на котором лежал небольшой ящик, взял его и торжественно вручил сыну. – Поздравляю с одиннадцатилетием Гарольд Поттер!

Мальчик нетерпеливо рванул обёрточную бумагу, чувствуя как сердце начинает биться чаще… Неужели?..

– Отец, ты самый лучший! – радостно воскликнул Харальд, повисая у Виктора на шее.

– Да ладно, ладно… – добродушно прогудел аврор. – Просто я чокнутый психопат и маньяк, заботящийся о безопасности своего сына…

В небольшой коробке до поры до времени мирно лежал боевой пистолет "Вальтер ППК" и две упаковки патронов.

Глава 2. Шопинг как таковой.

Всё оставшееся время отец усиленно подготавливал Харальда к учёбе в Хогвартсе. Правда, странная это была учёба… Ни тебе заклинаний, ни рецептов, ни уравнений…

Зато Виктор с немыслимой осведомлённостью выдавал данные на многих и многих людей, находящихся в школе. Всё о преподавателях. Всё о студентах. Кто может стать другом, кто – врагом. Кто робок, кто труслив, кто храбр без меры, кто может предать. Как с кем себя вести – с кем делать упор, что Харальд является наследником древнего и богатого аристократического рода Поттеров. Или с кем наоборот не прикрываться никакими масками и вести себя как можно более естественно. У кого какие сильные стороны и какие слабые, от кого какую пользу можно извлечь, а с кем просто повеселиться… И даже об особенностях тараканов в некоторых головах аврор был прекрасно осведомлён.

Главным же стало то, что в этом году одна из частей души Волдеморта, вселившаяся в некоего профессора Квирелла начнёт охоту за легендарным философским камнем.

– Я бы с превеликой радостью удавил этого ущербного заику собственными руками, но я не маг, поэтому частичку души Волди уничтожить не смогу, – заявил как-то Виктор. – Раскрываться ни перед кем мне нельзя, я и так в Аврорате держусь на честном матерном слове и кое-каких связях… Плюс к этому фиолетовая свинья под названием Квирелл почти не вылезает из Школы, а я туда попасть так просто не могу.

Впервые выбрался Харальд и в Лондон – в знаменитый Косой переулок о котором так много читал. В городах обычных людей он бывал и раньше, а вот от магического мира отец его старался всячески изолировать… В разумных пределах. И уже сейчас Харальд вынужден был признать, что это, вероятнее всего, было самым правильным решением.

…Вход в переулок находился в известном, в узких кругах, баре "Дырявый котёл".

Видимо, эти круги были ну просто очень узкими, потому как рекомый бар выглядел как нереально дешёвая забегаловка для лондонских бомжей. Если бы отец не указал на него, Харальд бы его даже не заметил. Проходящие мимо люди на бар тоже не смотрели. Их взгляды скользили с большого книжного на магазин компакт-дисков, а бар, находившийся между этими магазинами, они, похоже, вовсе не замечали. У мальчика возникло стойкое чувство, что так оно и было, и повинны были в этом какие-то мощные маскирующие чары…

Изнутри бар тоже был не в лучшем состоянии – очень тёмный и обшарпанный, а в воздухе висел запах каких-то диковинных благовоний…

– Эй, чупакабры дискретные! – ласково обратился Виктор к сидящим прямо около входа двум мужчинам затрапезной наружности, курящих кальян. – Я вам, дятлам, сколько раз говорил – опять увижу, что шмаль долбите здесь – руки вырву, в жопу вставлю и скажу, что так и было?

– Гляди, гляди, Джонни! Мерлин… – глупо хихикнув, выдал один из курильщиков, тыкая пальцем в широко ухмыляющегося аврора.

– Да где же Мерлин, если это Парацельс? – не согласился его собеседник.

Уже через минут несогласный покинул помещения, выдернутый сильной авроровской рукой из-за столика. Следом за ним последовал и его товарищ, от испуга грохнувшийся под стол и попытавшийся уползти из бара на четвереньках. Ускорение ему придала нога, обутая в тяжёлый армейский ботинок.

Несколько пожилых женщин, сидевших в углу и пивших вино из маленьких стаканчиков, дружно со смехом отсалютовали Виктору. Тот фиглярски поклонился и подошёл к стойке, где маленький человечек в цилиндре разговаривал со старым лысым барменом, похожим на нахмурившийся грецкий орех.

– Том, когда ты уже этих двух корнеплодов перестанешь сюда пускать? – ухмыльнувшись, поздоровался за руку с барменом аврор.

– А я и не пускаю, – казалось, что этот "орех" не может сморщиться больше… Но после его ухмылки Харальд понял, что казалось. – Просто сова на хвосте новость принесла, что ты к нам сегодня заявишься – вот я и решил устроить себе маленькое развлечение.

– Что за сова? – моментально навострил уши Виктор. – И какого филина она суёт свой клюв туда, куда не надо?

– Да брось ты, Норд! А то я не знаю, что твоему сыну этим летом одиннадцать исполнилось, а сегодня начало недели скидок на учебные товары? Харальд, да?

– Так точно, сэр! – браво отрапортовал мальчик, вытягиваясь по струнке. – Рад знакомству, сэр!

– Ох ты ж, борода Мерлина, два Норда – это уже батальон! – рассмеялся бармен.

– Ладно, бывай, Том, – ещё раз пожал ему руку аврор. – Ещё заглянем!

Отец и сын вышли из заднего выхода бара в маленький двор, со всех сторон окруженный стенами. Здесь не было ничего, кроме мусорной урны и нескольких сорняков.

– Норд? – выразительно поднял бровь юный волшебник.

– Мало кто знает, что мой сын Харальд Норд – на самом деле знаменитый Гарри Поттер.

– Обожаю сюрпризы, – хихикнул мальчик.

– Ага, просто офигенный сюрприз мы этим магикам зловредным приготовили… Так, три вверх… Два в сторону… Оп!

Виктор трижды стукнул по выбранному кирпичу набалдашником своей трости. Кирпич, до которого он дотронулся, задрожал, потом задергался, в середине у него появилась маленькая дырка, которая быстро начала расти. Через секунду перед ними была арка, достаточно большая, чтобы сквозь нее мог пройти Хагрид. За аркой начиналась мощенная булыжником извилистая улица.

– Добро пожаловать в Косой переулок, – произнёс аврор.

Харальд пожалел, что у него не десять глаз. Пока они шли вверх по улице, он вертел головой, пытаясь увидеть все сразу: магазины, выставленные перед ними товары, людей, делающих покупки…

Ярко светило солнце, отражаясь в котлах, выставленных перед ближайшим к ним магазином. "Котлы. Все размеры. Медь, бронза, олово, серебро. Самопомешивающиеся и разборные" – гласила висевшая над ними табличка.

– Готов прозакладывать собственное посмертие, если я как-то не видел в этом пункте приёма металлолома настоящий советский армейский котелок… – хмыкнул Виктор. – Чёрт, надо было купить на память…

Из мрачного на вид магазина доносилось тихое уханье. "Торговый центр "Совы". Неясыти обыкновенные, сипухи, ушастые и полярные совы".

– С Леонардом поговорил – завтра он мне даст двух воронов. Один будет твой.

– Отец, а разве почтовые вороны – это не исключительная привилегия тайнознатцев?

– Это не привилегия, а банальная экономия, – хмыкнул Виктор. – Ворон – не сова, прокормить его дешевле и проще, чем мышеедную птичку.

Несколько мальчишек примерно возраста Харальда прижались носами к другой витрине, разглядывая выставленные в ней метлы.

– …Смотри, смотри! Новая модель – "Нимбус-2000"! Самая быстрая…

Поттер скептически хмыкнул. Видимо, эта пацанва ничего не знает о советских истребителях МиГ-31, развивающих скорость до трёх махов, о которых рассказывал отец… Он вообще был величайшим знатоком человеческой боевой техники и оружия, поэтому после его рассказов истории о заклинаниях массового поражения как-то блекли на фоне даже самой простенькой системы залпового огня…

– Дааа… Косой переулок – это почти что английский Арбат… – задумчиво уронил странную фразу Виктор.

Харальду всё-таки приходилось признавать, что временами он не понимает о чём говорит отец. И дело было вовсе не в том, что он частенько перемежал свою речь словами из разных языков, не говоря уже о виртуозной ругани. Просто чувствовалось, что в своей жизни Виктор Норд побывал в самых разных местах… Судя по его виду, у него в жилах текла изрядная доля азиатской крови, немало времени он прожил в СССР и Германии (какой-то из двух), а осел вот в Великобритании…

Интересно, кстати, а что такое Арбат? Спросить? Да нет, тут, пожалуй, и самому догадаться можно – наверняка такая же улица с магическими товарами в какой-нибудь другой стране…

Вообще Косой переулок оказался на редкость оживлённым местом, что было неудивительно, ведь он являлся настоящей торговой Меккой всей магической Англии… А сейчас ещё и вдобавок началась последняя неделя августа с традиционными распродажами для школьников. И никогда ещё Харальд не видел одновременно столько своих сверстников – как мальчишек, так и девчонок… Последние его вполне ожидаемо заинтересовали, потому как о взаимоотношениях с противоположным полом он с отцом всё прояснил уже давно…

Несколько удивило Харальда только то, все его сверстники вели себя… Ну, как несерьёзно что ли… Впрочем, как раз-таки его неестественное спокойствие и показное равнодушие ко всему происходящему были более странной вещью. Но Поттер как-то с самого детства принял то, что он – будущий солдат, а значит и вести себя должен соответственно…

– В банк сегодня не пойдём, – объявил Виктор. – "Гринготс" – это конечно не проклятый "Сбербанк", но очередей сегодня явно будет хватать… А на карманные расходы я тебе денег в дорогу дам. Только смотри, не просади всё сразу!

– Отец, как можно! – оскорбился Харальд.

Вообще-то мальчик знал, что его настоящие родители оставили ему неплохое состояние, так что, по идее, он мог расти в роскоши… А вот Виктор был категорически иного мнения – и сам старался лишний раз деньги сына не тратить, и ему соответственно не позволял… Правда как-то отец всё-таки, по его же признанию, изрядно потратился, вложившись в какие-то американские компании… Какие – он из вредности не говорил, а только хихикал, брал из вазы с фруктами яблоко, надкусывал его и вставал около окна.

– Значит так, Викинг, сейчас я на какое-то время смотаю в Лютный переулок – кое-чем закуплюсь, а ты пока иди пока вооон в ту лавку и подбери мантий на свой вкус. Только не спрашивай у них камуфляжные! Я спрашивал – у них нет.

Харальд посмеялся над штукой, выдержанной в традиционном стиле отца и направился в сторону магазина с вывеской "Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни". Про прогулку вместе с отцом в Лютный переулок он даже и не заикался, прекрасно представляя, что это за место. Натуральный кусочек чёрного рынка, сдобренного самой тёмной магией в сердце Лондона. Даже самым подготовленным первокурсникам туда заходить не рекомендовалось, ибо было чревато… В таких вещах Харальд предпочитал отцу доверять, потому как никогда по пустякам он его не предостерегал.

Всё ещё слегка посмеиваясь Поттер зашёл в лавку и практически сразу же наткнулся на его хозяйку. Мадам Малкин оказалась приземистой улыбающейся волшебницей, одетой в розовато-лиловые одежды.

– Едем учиться в Хогвартс? – спросила она прежде, чем Харальд успел объяснить ей цель своего визита. – Ты пришел как раз по адресу! У меня тут как раз еще один клиент тоже к школе готовится…

В глубине магазина на высоком табурете стоял бледный мальчик с тонкими чертами лица и платинового цвета волосами, а вторая волшебница крутилась вокруг него, подгоняя по росту длинные черные одежды. Мадам Малкин поставила рядом с ним ещё один табурет и пригласила Поттера встать на него.

В голове Харальда при взгляде на белоголового тут же промелькнули слова отца:

"Мелкий, бледный, худосочный. Натурально хорёк. Увидишь, знай – это Драко Малфой, та ещё гнида… В будущем. Сейчас его, возможно, ещё есть шанс перевоспитать. Потенциальный кандидат в Упивающиеся смертью. Главный загон – на чистоте крови и аристократизме. Будешь с ним общаться, тоже дави на аристократизм. Ты хоть и полукровка, но зато наследник рода Поттеров. А значит более знатный, чем это кунье недоразумение"

– Стандартный набор, юноша? – обратилась к Поттеру мадам Малкин.

– Да, три повседневные мантии… Ну, и давайте ещё одну парадную.

– Цвет, фасон, материал?

– Давайте классику. Шёлковую… В чёрно-серебристой гамме.

– Вас поняла, юный сэр, сейчас предоставим.

– Привет! – обратился к Харальду бледный мальчик. – Тоже в Хогвартс?

– Разумеется, – хмыкнул Поттер. – Куда ж ещё?

Драко в ответ тоже хмыкнул.

– И то верно. Мой отец сейчас покупает мне учебники, а мать смотрит волшебные палочки, – сообщил беловолосый. Он говорил как-то очень устало, специально растягивая слова. – А потом потащу их посмотреть гоночные метлы. Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую… А потом как-нибудь тайком пронесу ее в школу… А у тебя, кстати, есть своя собственная метла?

– Пока нет, но думаю прикупить для статуса, – небрежно бросил Харальд, лихорадочно соображая как же всё-таки строить свою модель поведения с Малфоем. – Хотя мы с отцом не особо любим квиддич… Но порядок превыше всего.

– Хорошо сказано, – прицокнул языком Драко. – А мне нравится играть, да и получается это у меня здорово… Отец говорит, что будет преступлением, если меня не возьмут в сборную факультета, и я тебе скажу – я с ним согласен. Ты уже знаешь, на каком будешь факультете?

– Думаю, что это будет, скорее всего, Гриффиндор. Большая часть моих предков училась именно там.

– Понятно, – приязни в голосе Малфоя тут же значительно поубавилось. – Факультет безмозглых отморозков, пляшущих под дудку Дамблдора… Хотя, вообще-то никто заранее не знает где окажется – это уже там решат, но я знаю, что я буду в Слизерине, вся моя семья там была. Впрочем, даже Гриффиндор – всё равно лучше чем Хаффлпафф…

– Большое заблуждение, сэр, – подражаю говору Драко, ехидно возразил Харальд. – Какая разница на каком факультете будет человек? Иногда соратник в чужом стане – это даже лучше, чем рядом с тобой.

Малфои. Слизерин. Потомственные Упивающиеся. Взывать к чувствам дружбы и любви – бесполезно, придётся заставить взглянуть с прагматичной стороны.

– Хм, возможно ты и прав… – задумчиво протянул беловолосый. – Кстати, я тебя что-то не знаю. Судя по речи – ты потомок какого-то аристократического рода, но я что-то не припомню тебя ни на одном из наших званных вечеров…

– Гарольд Джеймс Поттер, – подпустив в голос льда, чопорно представил Харальд. – Единственный наследник рода Поттеров.

– Ты – Поттер? – самым натуральным образом выпучил глаза Драко. – Не может быть!

– Да, на лбу это у меня не написано, и… – мальчик почт жалостливо посмотрел на собеседника. – Не нарушайте вы уже настолько этикет, сэр – представьтесь… В конце-концов я же представился, так что теперь твоя очередь.

Лицо Малфоя стремительно пошло красными пятнами. Увы, но Харальд был прав на сто двадцать процентов – Драко за минувший разговор нарушил уйму норм классического этикета магической аристократии, начиная даже с элементарно "с кем имею честь?", с которого надлежало начинать все беседы между дворянами…

– Драко Люциус Малфой, – отрывисто произнёс беловолосый, в пику своей недавней манере речи, резко кивнул и протянул руку.

Харальд с некоторой мстительностью сжал её так, что мальчик аж скривился.

– А вот когда с любезностями покончено, можно и поговорить как два обычных однокурсника, – ухмыльнулся Поттер. – Признаться, я думал, что уж у тебя-то, Драко, подобные манеры будут вплавлены в мозги, не то что у меня…

– Никогда не думал, что Гарри Поттер – это кто-то вроде тебя, – мрачно произнёс Малфой, сверля взглядом собеседника и украдкой растирая руку.

– То есть?

– Отец всегда говорил, что Гарри Поттер – это паршивый ублюдок с грязной кровью…

– Знаешь, что за такие слова можно получить вызов на дуэль до смерти? – максимально ледяным тоном произнёс Харальд.

– Знаю, – неожиданно огрызнулся Драко. – И что? Вызовешь на дуэль меня или моего отца? Так он любого в порошок сотрёт…

– Я бы посмотрел, как он пытается стереть в порошок моего отца, – искренне произнёс Поттер. – Это было бы очень познавательно…

Поймав непонимающий взгляд беловолосого, он уточнил:

– Приёмного отца, разумеется.

– Разумеется, это какой-нибудь маггл?

– Сколько желчи, Малфой… – слегка поморщился Харальд. – С такими манерами ты точно когда-нибудь допрыгаешься до дуэли насмерть… А мой приёмный отец – аврор четвёртого ранга Виктор Норд.

Беловолосый поперхнулся.

– Безумец Данте?

Отец действительно любил напевать строчку из какой-то песни, а потом пояснял, что это "Божественная комедия" Данте Алигьери. Хотя Харальду он со смехом объяснял, что на самом деле всё из-за седых волос, длинного плаща, меча и пары пистолетов. Правда, как это было связанно Поттер искренне не понимал, списывая всё на странноватый даже по меркам Британии юмор Норда.

– Ну… Так лучшего палача Аврората тоже называют.

Малфой дёрнулся.

– Разве авроры – палачи?

– Мне больше нравится определение "истребители зла", – тактично заметил Харальд. – Я бы хотел стать таким же бойцом, что и он…

– Для главной надежды светлых сил ты говоришь очень странно, – хмыкнул Драко.

– Деление магов на светлых и тёмных – чушь, – повторил слова отца Харальд. – Есть только сила и те, кто этой силы лишён.

После этого Малфой как-то шибко сильно задумался и разговор сам собой угас. Поттер забрал покупки и вышел из магазина, где его уже дожидался отец, с задумчивым видом провожающий взглядом какую-то группу волшебников.

– Всё купил? – поинтересовался Виктор.

Харальд похлопал по объёмистым бумажным пакетам, перевязанным бечёвкой, у себя под мышкой.

– Добро. Пошли к Олливандеру теперь.

Магазин по продаже волшебных палочек находился в маленьком обшарпанном здании. С некогда золотых букв "Семейство Олливандер – производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры" давно уже облетела позолота. В пыльной витрине на выцветшей фиолетовой подушке лежала одна-единственная палочка.

Когда они вошли внутрь, где-то в глубине магазина зазвенел колокольчик. Помещение было крошечным и абсолютно пустым, если не считать одного длинного тонконогого стула, на который уселся Виктор в ожидании хозяина. Харальд почувствовал себя немного странно – словно он попал в библиотеку, в которой были очень строгие правила. Мальчик рассматривал тысячи узеньких коробочек, выстроившихся вдоль стен от пола до потолка. Правда кое-где виднелись и более объёмистые упаковки, в которых, похоже, находились самые настоящие посохи..

– Добрый день, – послышался тихий голос.

Харальда слегка вздрогнул от неожиданности и мысленно обругал себя за потерю бдительности.

Перед мальчиком стоял пожилой человек, появившийся откуда-то из-за стеллажа. От его больших, почти бесцветных глаз исходило странное, прямо-таки лунное свечение, прорезавшее магазинный полумрак.

– День добрый, сэр, – вежливо поприветствовал хозяина Поттер.

– О, да, – старичок покивал головой. – Да, да… Я так и думал, что скоро увижу вас, мистер Поттер… У вас глаза, как у вашей матери. Кажется, только вчера она была у меня, покупала свою первую палочку. Десять дюймов с четвертью, элегантная, гибкая, сделанная из ивы, сердцевина – волосы единорога. Прекрасная палочка для волшебницы.

Мистер Олливандер приблизился к Харальду почти вплотную. Мальчик подавил непроизвольное желание отвернуться или просто моргнуть – от взгляда этих серебристых глаз ему стало не по себе.

– А вот твой отец предпочел палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов. Тоже очень гибкая. Чуть более мощная, чем у твоей матери, и великолепно подходящая для превращений. Да, я сказал, что твой отец предпочел эту палочку, но это не совсем так. Разумеется, не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника…

Мистер Олливандер слегка улыбнулся и перевёл на сидящего со скучающим видом Виктора. Его улыбка сразу же стало более широкой.

– О! Эксклюзивный клиент! Мистер Норд, немодный нынче волшебный жезл, сделан в виде трости, сорок дюймов, дуб, сухожилие дракона.

– Да, ещё раз спасибо за работу, герр Олливандер, – кивнул аврор. – Даже такой сквиб как я смог с её помощью выдать хотя бы простенький "люмос".

– Так, теперь вы, мистер Поттер, – задумчиво протянул мистер Олливандер, переводя взгляд на Харальда. – Дайте-ка мне подумать…

Он вытащил из кармана длинную металлическую линейку.

– Какой рукой вы держите палочку?

– Я правша.

– Вытяните руку. Вот так.

Старичок начал измерять правую руку Харальда. Сначала расстояние от плеча до пальцев, затем расстояние от запястья до локтя, затем от плеча до пола, от колена до подмышки, и еще зачем-то измерил окружность головы. Мистер Олливандер отошел к полкам и снимает с них одну коробочку за другой, а линейка тем времен сама собой продолжала измерения.

– Достаточно, – произнёс Олливандер, и линейка упала на пол. – Что ж, мистер Поттер, для начала попробуем эту. Бук и сердце дракона. Девять дюймов. Очень красивая и удобная. Возьмите ее и взмахните.

Харальд взял палочку в правую руку и несколько раз махнул ей, будто бы проверяя баланс у кинжала, но мистер Олливандер практически тут же вырвал ее из его руки.

– Эта не подходит, возьмем следующую. Клен и перо феникса. Семь дюймов. Очень хлесткая. Пробуйте.

Поттер едва успел поднять палочку, как она вновь оказалась в руках мистера Олливандера.

– Нет, нет, берите эту – эбен и шерсть единорога, восемь с половиной дюймов, очень пружинистая. Давайте, давайте, попробуйте ее.

Харальд пробовал. И снова пробовал. И еще раз попробовал. Он никак не мог понять, чего ждет мистер Олливандер. Гора опробованных палочек, складываемых мастер-артефактором на стул, становилась все выше и выше. Но мистера Олливандера это почему-то вовсе не утомляло, а, наоборот, ужасно радовало. Чем больше коробочек он снимал с полок, тем счастливее выглядел.

– А вы необычный клиент, мистер Поттер, не так ли? Прямо как ваш опекун – ему я тоже не сразу смог подобрать нужное сочетание… Не волнуйтесь, где-то здесь у меня лежит то, что вам нужно… А кстати… Действительно, почему бы и нет? Конечно, сочетание очень необычное – остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, очень гибкая прекрасная палочка.

Харальд взял палочку, которую протягивал ему мистер Олливандер. И внезапно пальцы его потеплели. Он поднял палочку над головой, со свистом опустил ее вниз, разрезая пыльный воздух, и из палочки вырвались красные и золотые искры, яркие, как фейерверк, и их отсветы заплясали на стенах. Что-то подобное он испытал когда-то, когда впервые взял в руки свою старую палочку, но не так ярко.

– О, великолепно! Хмм… А ведь это крайне любопытно… Да, это действительно то, что надо, это просто прекрасно. Очень любопытно… Чрезвычайно любопытно…

Мистер Олливандер уложил палочку обратно в коробку и начал упаковывать ее в коричневую бумагу, продолжая бормотать:

– Любопытно… очень любопытно…

– Простите, сэр, – поинтересовался Харальд. – Что именно кажется вам любопытным?

Мистер Олливандер уставился на Поттера своими выцветшими глазами.

– Видите ли, мистер Поттер, я помню каждую палочку, которую продал. Все до единой. Внутри вашей палочки – перо феникса, я вам уже сказал. Так вот, обычно феникс за свой цикл отдает только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он дал сразу два. Поэтому мне представляется весьма любопытным, что эта палочка выбрала вас, потому что ее сестра, которой досталось второе перо того феникса… Что ж, зачем от вас скрывать – ее сестра принадлежала Тёмному Лорду. Да, тринадцать с половиной дюймов, тис… Странная вещь – судьба. Я ведь вам говорил, что палочка выбирает волшебника, а не наоборот? Так что думаю, что мы должны ждать от вас больших свершений, мистер Поттер. Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть сотворил много великих дел – да, ужасных, но все же великих…

– Отец, – после долго молчания произнёс Харальд, когда они вышли из магазина и отдалились на приличное расстояние. – Все эти палочки, то, что я умею говорить на парселтанге… Не означает ли это, что я могу стать таким же, как Волдеморт?

– Не думаю, сын, – спокойно ответил Норд. – Волдеморт был отличным тактиком, но никудышным стратегом. Он не понимал, что силой можно захватить власть, но не получится её удержать…

– Отец, но я ведь совсем не о том!

– Я тебя отлично понял, Гарри. Да, в каждом из нас таится что-то… что-то тёмное. Не просто способность плести самые чёрные и страшные заклинания. А готовность применять их на невинных. Я палач, сын. Палач, но не убийца. Я уничтожаю погань и мразь магического мира, но никогда и пальцем не тронул детей или родственников врагов, если они мне не угрожали. Это кодекс чести… клана Норд. Все эти Упиванцы… Они творили однозначное зло. Чистое и незамутнённое. Просто потому что им это нравилось, как нравилась власть над более слабыми. А я тебе говорю – это они были самыми настоящими слабаками. Истинно сильный всегда может позволить себе доброту, потому что быть добрым – гораздо сложнее, чем злым. Гораздо, сын. Постарайся запомнить это и понять.

Харальд накрепко запомнил тогда слова отца. И потом часто размышлял о них.

Глава 3. Мы поедем, мы помчимся…

Тридцать первого августа Харальд проснулся в пять часов и уже не смог заснуть – слишком уж он был взволнован в предвкушении поездки в Хогвартс. Несмотря на ранний час отца уже не было – он уже где-то мотался по Лондону по своим аврорским делам. Комнату на втором этаже "Дырявого котла" они сняли два дня назад, чтобы без проблем добраться до вокзала Кингс-Кросс. Увы, но из Годрикс Холлоу путь до Лондона был неблизкий, так что приехать пораньше и немного пожить в гостинице – было наилучшим вариантом.

Харальд встал и надел свой неизменный костюм защитного цвета, в котором всегда лазал по лесам и сопкам вокруг родного города. Как ему рассказывал отец, в мантию переодеваться придётся в поезде, а прибывать на вокзал придётся в обычной человеческой одежде.

За истекший месяц Поттер основательно изучил личности людей с которыми ему придётся вскоре встретиться и внимательно проштудировал весь курс школьной литературы. В принципе, ничего нового он для себя там не нашёл, поэтому вместе с комплектом учебников в одну из спортивных сумок был упакован и личный книжный запас Харальда. Среди книг по зельеварению, заклинаниям и трансфигурации затесалось и несколько художественных произведений – "Властелин Колец", "Одиссея капитана Блада", "Таинственный остров", "Затерянный мир", "Хроники Хокмуна" и ещё кое-что по мелочам.

В другие сумки были упакована одежда – мантии и обычная человеческая, обувь, смены белья. Где-то внутри этого вороха был надёжно запрятан небольшой ящик с "вальтером", который отец наказал применять только в случае исключительной угрозы для жизни – своей или чьей-либо. Да и Харальд сам прекрасно понимал, что боевое оружие – это вовсе не игрушки и им баловаться не стоит.

Где-то там же лежала запасная волшебная палочка к которой Поттер привык ещё с детства и набор метательных ножей, который отец подарил ему на десятилетие. Изменив своим традициям мальчик оставил при себе лишь пару клинков – чисто для хозяйственных нужд. В другой сумке было аккуратно упаковано нечто, гордо именуемое Харальдом "набором юного диверсанта" – ингредиенты для простеньких взрывчатых зелий, ёмкости для импровизированных гранат, плотно закрытая бутылка с самопальным напалмом, инструменты, проволока, скотчи, гвозди и прочее по мелочи.

Честно говоря, Харальд не думал, что извечная тяга что-нибудь взорвать или поджечь будет уместна в школе, где будут возможны человеческие жертвы, но отец давно приучил Поттера жить по принципу "мало ли что?".

Сонно каркнув на левое плечо мальчика уселся огромный ворон, заставив Харальда слегка покачнуться. Мальчик немедленно потянулся к висящему на поясе мешочку с наложенными чарами холода, где лежали небольшие кусочки мяса, и протянул угощение Хугину.

Отец действительно привёз пару огромных умных воронов, которых Харальд немедленно окрестил Хугином и Мунином в честь птиц скандинавского бога Одина. Насколько понял мальчик эта парочка не пришлась ко двору в Отделе Тайн из-за своих размером – они элементарно не везде пролезали.

Поттеровский Хугин сразу же облюбовал плечо мальчика в качестве насеста, что в первый раз кончилась несколько плачевно, когда острые когти ворона с лёгкостью пропороли и одежду, и кожу Харальда. Впрочем, он не обиделся, а немного залечив раны, просто приладил к своей куртке на плечо толстую кожаную нашлёпку. Также ворон получил на одну из лап металлическое кольцо со стилизованными под рунический шрифт буквами HP – как собственность наследника рода Поттеров.

Сам наследник тоже был окольцован фамильной печаткой главы рода с гербом Поттеров – палочки и меча на фоне треугольного щита. Кольцо раньше принадлежало Джеймсу, а теперь его носил его сын. Впрочем, в права главы рода Харальд раньше четырнадцати лет вступить не мог ни при каких случаях, поэтому до этого возраста никакого свободного распоряжения финансами и имуществом ему не полагалось. Всё только через опекуна, который, впрочем, тоже не мог оперировать слишком уж большими суммами.

А денег у Поттеров хватало с избытком. Плюс ещё стоило учитывать то, что Харальд являлся и единственным наследником Сириуса Блэка, который был представителем одного из самых древнейших и богатейших родов Британии.

Мальчик был в курсе всего, но к собственном богатству он относился крайне прохладно. Всё, что ему было необходимо в наличие имелось, а остальное – ненужные излишества. И пусть в его распоряжении было ещё три фамильных особняка, дом у мальчика был всё-таки один – восстановленный после ночи 1981 года летний домик Поттеров.

***

На вокзале "Кингс Кросс" Норд и Поттер были ровно в десять тридцать. Перегрузив вещи из багажника джипа на тележку, они двинулись к барьеру-проходу на платформу 9 и 3/4. Отец уверенно прошёл прямо сквозь него, будто бы через пустое место. Немного помешкав и собравшись с духом, за ним последовал и Харальд.

Он находился на забитой людьми платформе, у которой стоял паровоз алого цвета – не просто электровоз, а самый настоящий паровоз. Надпись на табло гласила: "Хогвартс-экспресс: 11.00". Харальд оглянулся назад и увидел, что билетная касса исчезла, а на ее месте находится арка с коваными железными воротами и табличкой: "Платформа номер девять и три четверти".

Над головами собравшихся на платформе людей плыли извергаемые паровозом клубы дыма, а под ногами шмыгали разноцветные кошки. До Гарри доносились голоса, скрип тяжелых чемоданов и недовольное уханье переговаривавшихся друг с другом сов.

Первые несколько вагонов уже были битком набиты школьниками. Они высовывались из окон, чтобы поговорить напоследок с родителями, или сражались за свободные места. Поттер с отцом двинулся дальше, заглядывая в окна вагонов в поисках свободного местечка.

– Бабушка, я снова потерял жабу, – растерянно произнёс круглолицый мальчик, мимо которого прошёл Харальд.

– О, Невилл… – тяжело вздохнула пожилая женщина с царственной осанкой и в хоть и скромном, но элегантном наряде.

"Лонгботтом," – мелькнуло в голове Поттера. – "Сын авроров, доведённых до безумия пытками. Воспитывается бабушкой. Нерешителен и застенчив. На уроках зельеварения КАТЕГОРИЧЕСКИ запрещается приближаться к нему во время варки эликсиров во избежание увечий и травм. Запоминать рецепты зелий, демонстрирующих наибольший поражающий эффект. Потенциальный гриффиндорец и извечная мишень для насмешек профессора Снейпа."

Через несколько метров дорогу Харальду и Виктору преградила толпа, сгрудившаяся вокруг кудрявого темнокожего мальчика.

– Ну покажи, Ли, – громко просили несколько голосов. – Ну давай, чего ты…

Кудрявый приподнял крышку коробки, которую держал в руках, и все стоявшие вокруг него отпрянули с криками ужаса. Поттер успел заметить, что из коробки высунулась длинная волосатая лапа, похожая на паучью.

Харальд продолжал протискиваться сквозь толпу и наконец нашел пустое купе. Совместными усилиями они с Виктором загрузили все вещи мальчика внутрь.

– Ну, что, сын, приключения начинаются? – улыбнулся Норд, правда, из-за неподвижной правой стороны лица, скрытой длинной и широкой прядью волос серебристого цвета, это было больше похоже на зловещую ухмылку.

– Так точно, сэр! – бодро отрапортовал Харальд.

– Что ж… Тогда вперёд, сын, и не подведи честь Поттеров, Нордов и Британской короны! – наигранно-патетически воскликнул Виктор.

Аврор крепко обнял Харальда, и у мальчика на мгновение кольнуло сердце – впервые он расстаётся с отцом так надолго, уезжая в совершенно непонятное и местами даже опасное место…

– Ничего не бойся, у тебя всё получится – я верю, – тихонько произнёс Норд, выпуская сына из объятий.

– Конечно, отец, – совершенно несолидно для самого себя же шмыгнул носом мальчик.

– Выше нос, боец! В крайнем случае вызывай артиллерийский огонь дивизиона "Виктор Норд" – приеду и вместе намотаем всех на гусеницы!

– Конечно… папа.

Аврор на прощанье крепко пожал сыну руку и закуривая на ходу излюбленный "лаки страйк" побрёл к выходу. Харальд печально вздохнул вслед уходящему отцу, и вновь принял свой извечный невозмутимый вид. Хрипло каркнув на плечо мальчика приземлился, спикировал свалившийся откуда-то сверху Хугин. На Поттера заоборачивались, косясь на его птицу, и он поспешил скрыться в своём купе, дабы не привлекать к себе лишнего внимания.

Приземлившись на сиденье и сгрузив ворона на стол, по которому он с важным видом начал прохаживаться, Харальд задумался, бросив короткий взгляд на циферблат наручных часов.

До отбытия ещё минут двадцать… Чем бы занять себя в это время? Читать не хотелось совершенно, можно было послушать музыку… Можно было, если бы Харальд взял с собой плеер, но он этого делать не стал – всё равно в Хогвартсе электроника не работала, так что следовало отвыкать…

Пришлось остановиться на варианте – просто высунуться в окно и глазеть на штурмующих поезд школяров. Рядом пристроился Хугин и, косясь умным глазом на проходящих мимо бескрылых двуногих, что-то ехидно ворчал на своём вороньем языке.

– Шикарная зверюга.

– А почему не сова?

Двое долговязых близнецов в мятой поношенной одежде, с огненно-рыжими шевелюрами и взглядами "чего бы ещё такого сотворить?" появились перед купе словно бы из ниоткуда.

"Рыжие близнецы. Фред и Джордж Уизли. Подрастающая надежда международного терроризма и величайшие знатоки по части волшебных приколов. Первое правило при общении с ними – НИКОГДА не есть ничего из их рук, если не хочешь превратиться в канарейку или покрыться щупальцами. Второе правило – НИКОГДА не забывать первое правило."

– Сова – это не стильно, – задумчиво ответил Харальд.

Близнецы переглянулись.

– Парень знает, что есть стиль.

– Это стильно.

– Новобранцы Хогвартса не так просты…

– …какими кажутся на первый взгляд.

– Это радует.

– Это радует!

– Может быть…

– …мы сможем…

– …передать наши знания молодёжи! – пафосно воскликнули рыжие в один голос.

Рассмеявшись, Харальд выше из купе, решив познакомиться с близнецами Уизли поближе. На плечо мальчика моментально взгромоздился Хугин, с любопытством взирая на парней.

– А вы прикольные. Как догадались, что я в первый раз в Хогвартсе? – поинтересовался Поттер.

– Юный чародей… – снисходительно начал один из рыжих.

– …Хогвартс не так уж и велик.

– А у нас отличная память.

– А тебя мы там ещё не видели.

– А мы бы тебя запомнили.

– А уж твою зверюгу и подавно.

– Это ведь не сова.

– Если на тебя спикирует ворон – это страшнее.

– И прикольнее.

– Стиль.

– Стиль!

– Фред Уизли, – представился первый близнец, протягивая руку.

– Джордж Уизли, – представился второй.

– А, может быть, наоборот! – хором заявили парни.

– Мы сегодня ещё не решили…

– Точнее, уже и сами не помним…

– Гарольд Поттер, но лучше – просто Харальд, – в свою очередь представился мальчик.

– Ух ты!

– Вау!

Глаза Уизли аж заблестели.

– Ты правда Гарри Поттер?

– Настоящий Гарри Поттер?

– Да, что-то вроде того, – отмахнулся Харальд. – А что, меня действительно считают знаменитостью?

– Очешуеть! Парень, ты из какого леса выполз?

– Ты же самый известный человек среди магов Британии!

– И не только Британии.

– Мда… – почесал затылок мальчик. – Похоже, это будет непросто…

Хугин сочувственно каркнул.

– Етить, мы познакомились с самим Гарри Поттером… Это стиль, брат Фред.

– Стиль, брат Джордж. Отметим?

– Так у нас с собой только конфеты…

– Ну, давай хотя бы по конфетке… Харальд, будешь?

– Неа, спасибо, – ухмыльнулся Поттер. – Не обижайтесь, парни, но я не хочу, чтобы у меня отросли слоновьи уши или ослиный хвост.

Близнецы слегка погрустнели.

– Тебе Джордан уже проболтался, да?

– Кстати, слоновьи уши – это концептуально…

– Но будет непросто…

– В любом случае – спасибо, Харальд!

– Приятно было познакомиться! Извини, нам уже надо бежать!

– Ага…

Ещё немного побродив снаружи, Харальд вернулся в купе. Кроме близнецов Уизли никто не проявил особого интереса к Поттеру… Хотя, может быть, всё дело было в том, что одинокий хмурый парень в полувоенной одежде и огромным вороном на плече не слишком настраивал на диалог…

Поезд двинулся с места и начал набирать скорость. Резкий поворот и платформа пропадает из вида. За окном замелькали дома. Харальд ощутил прилив волнения. Он знал, что его жизнь сейчас круто меняется и впереди предстоит множество испытаний, но Поттер был не из тех, кто всё время оглядывается назад. Отец с самого рождения готовил его к магической войне, так что подводить его было категорически нельзя.

Мальчик вздохнув, погладил ворона и достал из широко кармана куртки небольшой чёрный томик с золотистым крестом на обложке. Харальда в минуты волнения всегда успокаивало чтение Откровений Иоанна Богослова и картины Апокалипсиса…

Дверь в купе приоткрылась и внутрь заглянул один рыжий пацан.

Мельком брошенного взгляда хватило Поттеру, чтобы идентифицировать личность прибывшего.

"На первом курсе с тобой на факультете будут учиться четверо братьев Уизли. Самый старший – Персиваль, староста и зануда. Двое средних – близнец Фред и Джордж. Младший – Рональд, твой однокурсник… В целом дружелюбен, спокоен и надёжен, но туповат. Любит бездельничать и квиддичать – вот и весь его спектр интересов. Статья за тунеядство по нему так и плачет. Никаким талантами кроме игры в шахматы вроде бы не обладает… Так что готовься заранее – будет много тебе завидовать по любому поводу."

– Здесь свободно? – спросил долговязый рыжий парень, указывая на сиденье напротив. – В других вообще сесть некуда.

Харальд в словах Рона засомневался, но всё-таки кивнул, и Уизли быстро уселся. Он украдкой покосился на Поттера, но тут же перевел взгляд, делая вид, что его очень интересует пейзаж за окном. Аккуратист Харальд заметил, что лицо Рона отличается изрядной чумазостью, но решил тактично промолчать.

– Эй, Рон! – окликнули его заглянувшие в купе близнецы. – Мы пойдем. Там Ли Джордан едет в двух вагонах от нас, он с собой гигантского тарантула везет.

Уизли-младший ощутимо вздрогнули кое-как выдавил:

– Да, идите, конечно.

"Патологически боится пауков."

– Ещё раз привет, Харальд, – синхронно улыбнулись близнецы. – До встречи в школе!

– До встречи, – почти одновременно произнесли Рон и Поттер.

– А ты действительно Гарри Поттер? – выпалил вдруг Уизли, и сразу стало понятно, что его распирало от желания задать этот вопрос. Вероятнее всего, он ради этого и подсел в купе Харальда, хотя в вагоне была куча свободных мест.

Поттер кивнул и, не отрываясь от Нового Завета, произнёс:

– Я предпочитаю, чтобы меня называли Харальдом, а не Гарри.

– Ух ты, а я уж подумал, что это очередная шутка Фреда и Джорджа… – выдохнул Рон.

Мальчик захлопнул книгу и убрал её в карман – читать больше не хотелось, а вот просто поболтать было бы занятно…

– Слушай… – протянул Уизли. – А у тебя не осталось там… Ну, шрама, может быть…

– Неа. Непростительное заклятье типа "Авада Кедавра" не оставляет внешних повреждений… Кажется, именно этим меня и пытались ликвидировать.

– Ааа… ты это помнишь?

– Конечно нет, мне же всего год был с небольшим.

– Совсем ничего не помнишь? – судя по голосу, Рон надеялся на обратное. – Ну вообще ничего?

– Я помню лишь много зеленого света, и все.

– Ух ты, – Рон зачарованно уставился на Харальда.

Поттер с тоской подумал, что отец был кругом прав и излишнее внимание действительно крайне раздражает. Припомнив подходящую фразу из богатого лексикона Виктора, он решил, что сейчас она будет более чем уместна:

– Ну, вот что ты так на меня смотришь? На мне узоров нет и цветы не растут.

Уизли густо покраснел и поспешно отвернулся. Это показалось Харальду забавным, но в то же время он ощутил некоторый стыд за своё поведение. В конце-концов отец всегда говорил, что корчить сноба-аристократа стоит исключительно перед слизеринцами…

– Эй, Рон! Не обижайся – я просто пошутил, – примирительно произнёс Поттер. – Просто мне неловко от такого внимания – я такому не привык.

– А ты что жил где-то за границей? Хотя нет, там про тебя тоже слышали…

– Нет, я жил там же где вырос и где мой отец победил Волдеморта.

Рон отпрянул от него, вцепившись в сиденье.

– Ты чего? – удивился Харальд.

– Ты назвал по имени Ты-Знаешь-Кого! – в голосе Уизли звучали испуг и уважение. – Я-то думал, что кто-кто, но ты…

– Я вовсе не пытался казаться храбрецом, – пояснил Поттер. – Просто отец говорил, что бояться всего лишь имени Тёмного Лорда – глупо. Поверь, это звучало очень убедительно от того, кто победил Волдеморта.

– Подожди-подожди! – замахал руками Рон. – Но разве Сам-Знаешь-Кто не умер, когда в него попало его заклинание, отразившееся от тебя? А твои родители не погибли ещё до этого?

– Заклинания от меня отразилось, но Волдеморта это не убило. Его добил аврор, прибывший на место битвы и потом воспитывавший меня.

– Круто…

– В этом всём мало крутого, – недобро сощурился Харальд. – Этот ублюдок убил моих родителей и тяжело искалечил приёмного отца. А ещё меня всегда бесило, что первым и ЕДИНСТВЕННЫМ, решившимся тогда вступить в бой оказался не какой-нибудь Дамблдор, а молодой наёмник, которому я был вообще никто.

– И-извини… – ошаршенный подобной тирадой, отпрянул от Поттера Рон.

Мальчик на минуту прикрыл глаза, а потом вновь открыл их, но теперь в них уже не плескалась ледяная ярость.

– Тебе не за что извиняться, Рональд… Я ведь не ошибся, ты – Рональд Уизли?

– Да, точно. А как ты догадался?

– Ну, я просто увидел тебя на вокзале с тремя своими братьями и родителями… – слукавил Харальд. – И я узнал мистера Артура, который иногда бывал у нас дома.

– На самом деле у меня не трое, а пятеро братьев, – невесело произнёс Рон. – Я шестой. И мне теперь придется сделать все, чтобы оказаться лучше, чем они. Билл был лучшим учеником школы, Чарли играл в квиддич и был капитаном команды… А Перси вот стал старостой. Фред и Джордж, конечно, занимаются всякой ерундой, но у них хорошие отметки, и их все любят. А теперь все ждут от меня, что я буду учиться не хуже братьев. Но даже если так и будет, это ничего не даст, ведь я самый младший. Значит, мне надо стать лучше, чем они, а я не думаю, что у меня это получится. К тому же когда у тебя пять братьев, тебе никогда не достается ничего нового. Вот я и еду в школу со всем старым – форма мне досталась от Билла, волшебная палочка от Чарли, а крыса от Перси.

Рон запустил руку во внутренний карман куртки и вытащил оттуда жирную серую крысу, которая безмятежно спала.

– Ее зовут Короста, и она абсолютно бесполезная – спит целыми днями. Отец подарил Перси сову, когда узнал, что тот будет старостой, и я тоже хотел сову, но у них нет де… я хотел сказать, что вместо этого получил крысу.

У Рона покраснели уши. Казалось, он решил, что сказал много лишнего, поэтому замолчал и стал смотреть в окно. Поттер же решил немного разговорить своего попутчика.

С некоторым удивлением Харальд понял, что его жизнь действительно немного ненормально по меркам обычного ребёнка. Пускай даже и волшебника. Несмотря ни на что, Поттер искренне считал, что все дети так и развлекаются – учатся драться, стрелять и взрывать. Ходят в недельные походы в лес с одним только ножом, охотятся и рыбачат без применения магии, и вообще чуть ли не голыми руками…

Отец иногда шутил, что воспитывает практически магического Джона Коннора. Харальду это имя казалось знакомым, но вот где он мог его слышать – что-то не вспоминалось…

Пока Уизли и Поттер болтали, поезд выехал из Лондона и сейчас несся мимо полей и лугов, на которых паслись коровы и овцы. Примерно в половине первого из тамбура донесся стук, а затем в купе заглянула улыбающаяся женщина с ямочкой на подбородке.

– Хотите чем-нибудь перекусить, ребята?

У Рона покраснели уши, и он пробормотал что-то насчет того, что прихватил с собой сэндвичи. Харальд также не проявил особого интереса к товарам, потому как там был преимущественно сладости.

Увы, но Поттер сладкое не слишком любил из-за манеры отца отучать его есть что-либо в больших количествах методом "клин клином вышибают". Поэтому сожрав как-то в один присест почти килограмм шоколада, Харальд заработал лёгкую аллергию и невозможность есть сладкое в больших количествах. Примерно такая же история обстояла и с попыткой курения – тогда мальчика хватило ровно на четыре сигареты, выкуренные под присмотром Виктора. После этого курить Поттеру резко перехотелось.

Местность за окном резко изменилась. На смену возделанным полям пришли леса, реки и зеленые холмы…

Кто-то постучал в дверь купе. На пороге появился круглолицый мальчик, мимо которого Харальд проходил, когда шел по платформе. Выглядел он так, словно собирался вот-вот расплакаться.

– Извините, – сказал мальчик. – Вы тут не видели жабу?

Рон и Харальд дружно покачали головами, и мальчик начал причитать.

– Я потерял ее! Она вечно от меня убегает!

– Она найдется, – заверил его Поттер. – Ищи её в тёмных и сырых местах. Рекомендую осмотреть туалет.

– Спасибо за совет! – круглолицый заметно повеселел и унёсся куда-то прочь.

"Помогая людям, давай им советы, если они действительно в чём-либо нуждаются. Не навязывайся, но и снобом не будь – тебе, как правило, это не будет ничего стоить, а лишний рейтинг и уважение никогда не помешают. Рейтинг не из разряда "он был младенцем, но его не смог убить Тёмный Лорд", а в стиле "крутой чувак – много чего знает и умеет". Отличия есть, поверь мне".

– Не пойму, чего он так волнуется, – Уизли пожал плечами. – Если бы я вез с собой жабу, я бы потерял ее еще на платформе. Хотя моя крыса немногим лучше жабы, так что не мне об этом говорить.

Крыса по-прежнему спала, уютно устроившись у Рона за пазухой.

– Может, она давно умерла, а может, и спит – разницы никакой. Выглядит одинаково, – с отвращением проговорил рыжий. – Вчера я пытался ее заколдовать, чтобы она стала желтого цвета – я подумал, что так она будет выглядеть поинтереснее,. Но ничего не получилось. Я тебе сейчас покажу, смотри…

Харальд предпочёл бы сейчас понаблюдать за применением какого-нибудь рубящего или режущего заклинания с соответствующей для размеров крысы поражающей силы. Чтобы не сразу сдохла.

Рон порылся в своем чемодане и вытащил оттуда потрепанного вида волшебную палочку. Она была выщерблена в нескольких местах, а на конце поблескивало что-то белое.

– Шерсть единорога почти вылезла наружу, – смущенно заметил Рон. – Итак…

Не успел он поднять палочку, как дверь купе снова открылась. На этот раз на пороге появилась девочка с длинными густыми каштановыми волосами, уже переодевшаяся в школьную форму.

– Никто не видел жабу? Невилл ее потерял, а я помогаю ему ее искать, – заявила девочка прямо-таки начальственным тоном.

"Гермиона Грейнджер. Родители – простые люди, вроде бы стоматологи. Ходячая энциклопедия, активистка и ревнительница правил. Обитает преимущественно в библиотеке. Из-за своих мозгов с трудом сходится с людьми, потому как зубрилка. Ещё один наглядный тебе пример будет, как себя вести не надо. Гриффиндорка и этим всё сказано – потенциальный союзник."

– Он здесь уже был, и мы ему сказали, что не видели, – ответил Рон, но девочка, кажется, его не слушала. Её внимание было приковано к волшебной палочке в руках Уизли.

– О, колдуем? Любопытно будет посмотреть, – с этими словами она опустилась на свободное сиденье.

Рон заметно занервничал.

– Э-э-э… – нерешительно протянул он. – Ну ладно…

Он прокашлялся и снова поднял палочку:

– Жирная глупая крыса, перекрасься ты в желтый цвет и стань такой же, как масло, как яркий солнечный свет.

Он помахал палочкой, но ничего не произошло. Короста по-прежнему оставалась серой и все так же безмятежно спала.

Харальд хрюкнул, пытаясь подавить приступ хохота. Девочка с каштановыми волосами тоже улыбнулась.

– Ты уверен, что это правильное заклинание? – поинтересовалась она. – Что-то оно не действует, ты не заметил? А я тут взяла из книг несколько простых заклинаний, чтобы немного попрактиковаться, и всё получилось. В моей семье нет волшебников, я была так ужасно удивлена, когда получила письмо из Хогвартса… Я имею в виду, приятно удивлена, ведь это лучшая школа волшебства в мире. И конечно, я уже выучила наизусть все наши учебники – надеюсь, что этого будет достаточно для того, чтобы учиться лучше всех. Да, кстати, меня зовут Гермиона Грейнджер, а вас?

Поттер подивился, как Грейнджер умудрилась за столь короткий промежуток времени вывалить на них столько информации… Впрочем, несмотря на скорость речи, приближающуюся к скорострельности штурмовой винтовки, Харальд всё-таки уловил смысл сказанного и вновь с трудом подавил приступ хохота. Выучила все учебники, ну надо же!..

– Я – Рон Уизли, – пробормотал несколько растерянный рыжий.

– Гарольд Поттер, но лучше просто Харальд, – представился мальчик, поднимаясь с места и склоняясь в лёгком поклоне.

"Гвозди слизеринских змеюк аристократизмом направо и налево – спеси это с них посбивает. Будут лишний раз залупаться – набей морду паре-тройке самых тупых и бесполезных, а с остальными установили нейтралитет. Время от времени демонстрируй аристократизм и для гриффиндорцев – должны оценить."

– Ты тот самый Поттер? – Грейнджер слегка порозовела, но её взгляд стал очень внимательным. – Можешь не сомневаться, я все о тебе знаю. Я купила несколько книг, которых не было в списке, просто для дополнительного чтения, и твое имя упоминается в "Современной истории магии", и в "Взлёте и упадке Темных искусств", и в "Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке".

– Первые две книги – ещё туда-сюда, а вот последний опус мне не понравился, – поморщился Харальд. – Там среди значимых открытий упоминалось изобретение краски для волос особо длительного действия…

– Ты тоже читал все эти книги? – удивилась девочка.

– Было дело, – неопределённо дёрнул плечом Поттер. Отец находил все эти книги забавными, а вот Харальд нет – ему больше нравился Муркок и военный справочник "Джейн".

– Хм… А вы, кстати, ещё не знаете на каких факультетах будете учиться? Я уже кое-что разузнала, и хочется верить, что я буду в Гриффиндоре. Похоже, это лучший вариант. Я слышала, что сам Дамблдор когда-то учился на этом факультете. Кстати, думаю, что попасть в Рэйвенкло тоже было бы неплохо… Ладно, пойду дальше помогать Невиллу. А вы двое лучше переоденьтесь, я думаю, мы уже скоро приедем.

– Мда, – хмыкнул Поттер. – Такое ощущение, что наши ответы ей и не требовалось, а хотелось просто покомандовать…

– Не знаю, на каком я буду факультете, но надеюсь, мы с ней окажемся на разных, – пробормотал Рон, засовывая волшебную палочку обратно в чемодан и провожая взглядом уходящую девчонку. – Блин, ничего у меня не вышло, и все из-за этого глупого заклятия. А ведь Джордж меня уверял, что оно сработает, а теперь мне кажется, что он сам его придумал, чтобы надо мной подшутить…

– Кстати, на каком факультете учатся твои братья? – спросил Харальд проформы ради.

– Гриффиндор, – Уизли снова погрустнев. – Мама и папа тоже там были. Не знаю, что будет, если я попаду на какой-нибудь другой. Неплохо было бы попасть в Рэйвенкло, но не представляю, что будет, если меня определят в Слизерин…

– А твои старшие братья, которые уже кончили школу – они чем сейчас занимаются?

– Чарли – в Румынии, изучает драконов, а Билл работает на банк "Гринготтс" и уехал в Африку по их делам. – пояснил Рон. – Ты слышал о "Гринготсе"? А что там на днях случилось, слышал? "Пророк" писал, что кто-то пытался ограбить сверхсекретный сейф.

Харальд об этом читал. А также, благодаря отцу знал, что именно там хранится.

– В самом деле? – выказал "интерес" Поттер. – И что случилось с грабителями?

– А ничего. Вот почему об этом так много писали. Их не поймали, представляешь? Папа говорит, что наверняка это был сильный темный волшебник, иначе бы ему не удалось пробраться в "Гринготс" и залезть в сейф, а потом выйти оттуда целым и невредимым. Но самое странное, что грабители ничего не похитили. Конечно, все боятся, что за этим стоит Ты-Знаешь-Кто.

И ведь они правы, чёрт побери…

– А ты, кстати, за какую команду болеешь?

– Ну, не сказать, чтобы особо болел… Но мы с отцом обычно болели за "Манчестер Юнайтед".

– Эээ… – Рон выглядел удивлённым. – Я вообще-то про нашу – британскую лигу квиддича… А это что – какая-то канадская или австралийская команда?

– Ах, квидич… – рассмеялся Поттер. – Я просто думал, что ты говоришь про футбол… А квиддич я не люблю.

Примерно следующие полчаса были потрачены на выяснение того, что это за зверь такой – "ногомяч", и почему Харальду не нравится квиддич. Точнее всё сводилось к тому, что "Но почему тебе он не нравится???"

Жаркий спор оказался прерван, когда дверь купе снова открылась. Но это уже был не потерявший жабу Невилл и не всезнайка Гермионы Грейнджер. В купе вошли трое мальчишек, среди которых был Малфой-младший и двое крепких пацанов его возраста, с лицами особо не обезображенными интеллектом. Вроде бы по описаниям это были Крэбб и Гойл.

– Гарри Поттер, – с порога заявил Драко. – Я хотел бы прояснить кое-какие моменты.

– Начнём с того, что я предпочитаю обращение "Харальд", – деланно-равнодушно заметил Поттер.

– Поттер, ты явно рос вдали от большого мира. Но скоро ты скоро узнаешь, что в Британии есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных. Тебе ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Я помогу тебе во всем разобраться.

Он протянул руку для рукопожатия, но Харальд сделал вид, что этого не заметил.

– Я как-нибудь и сам разберусь, Малфой, – холодно уронил Поттер, смеряя белоголового максимально мерзким и презрительным взглядом, на который только был способен. – И предложение покровительства с твоей стороны смотрится, право слово, смешно…

Драко начал стремительно покрываться пятнами, становясь похожим на леопарда. Если только бывают бело-красные леопарды.

Рон закашлялся, не слишком удачно пытаясь скрыть смех. Малфой бросил на него испепеляющий взгляд.

– Тебе это кажется смешным, не так ли? Даже не буду спрашивать, как тебя зовут. Мой отец рассказал мне, что если видишь рыжего и веснушчатого мальчишку, значит, он из семьи Уизли. Семьи, в которой больше детей, чем могут себе позволить их родители.

Выдав эту убийственную отповедь, Драко снова повернулся к Харальду:

– На твоем месте я был бы поосторожнее, Поттер, – медленно произнес беловолосый. – Если ты не будешь повежливее, то закончишь, как твои родители. Они, как и ты, не знали, что для них хорошо, а что плохо. Если ты будешь общаться с отребьем вроде…

"Если твой авторитет достаточно велик – оскорбления слабаков можно проигнорировать. Если же нет – они должны ответить за них!"

Уизли даже не успел понять, что произошло – сам он только вскочил на ноги, дрожа от ярости, а Поттер был уже прямо около мерзкой троицы.

Упитанный и широкоплечий Крэбб был неприлично медлителен. Поэтому получил последовательно удар ногой в колено, кулаком левой руки в печень и локтём по затылку. Долговязый и длиннорукий Гойл успел даже провести что-то вроде бездарной атаки, но получил под дых и в челюсть, после чего присоединился к своему лежащему на полу товарищу.

Малфой не успел ничего сообразить, а оба его телохранителя оказались переведены из положение "работает" в положение "отключено на фиг". А затем Поттер с самым флегматичным видом засветил ему в глаз что есть силы так, что юный аристократ вылетел из купе со скоростью пули. Следом за ним вылетели Крэбб и Гойл, а вот Драко наоборот оказался вновь втянут в злополучное купе.

Швырнув надоедливого хорька на свободное сиденье, Харальд наконец перевёл участившееся дыхание.

Малфой, немного пришедший в себя, попытался встать, но тут же получил грубый и болезненный тычок в грудь.

– Я не позволял тебе встать, червяк, – голос Харальда ожёг словно кнут. Казалось невероятным, как у мальчишки может быть настолько злой и холодный голос, напоминающий змеиное шипение.

– Запомни, Малфой. Ещё раз будешь доставать меня своей тупостью – буду бить долго и неаккуратно. Возможно, даже ногами. Захочешь просто поговорить – я всегда открыт для конструктивного диалога, твою мать. А будешь опять нести чушь про свою "просветительскую" деятельность и аристократию – вызову на дуэль, а после победы заставлю принести вассальную присягу. Всё понял? Тогда свободен.

Красный будто варёный рак Драко поспешил убраться прочь.

Харальд пару минут тяжёлым взглядом побуравил дверь в купе, а затем с самым мрачным видом уселся на своё место.

– Это… – к Уизли похоже только сейчас вернулся дар речи. – Это было офигенно!

– Это было глупо, – буркнул Поттер. – Не стоило наживать себе лишних врагов ещё даже не приехав в школу. Тем более что никто из них драться толком и не умел, так что победа очень сомнительна. А Малфой явно не из тех, кто спускает подобные оскорбления… А, плевать! Чему быть – того не миновать.

На лице Рона отражалось явное непонимание слов Харальда.

– Что тут у вас происходит? – произнесла появившаяся на пороге купе будто из ниоткуда Гермиона.

– Да, блин, у нас сегодня день открытых дверей, что ли? – раздражённо бросил Поттер. – Что ты у нас опять забыла, Грейнджер?

Девочка слегка опешила от таких слов, но сразу же попыталась взять себя в руки. И обиду выдавал только лишь немного дрожащий голос.

– Вообще-то я хотела, сказать вам, что мы уже почти приехали и вам пора бы переодеться в школьную форму. Но увидев, что из вашего купе то вылетают, то залетают какие-то мальчики, решила узнать что происходит.

– Спасибо за заботу и информацию, но это было всего лишь маленькое недоразумение, – тон Харальда был спокоен, но в нём отчётливо слышалось "вали отсюда".

– Ну, и молодцы, чего уж там. Еще не доехали до школы, а уж попали в неприятную историю!

– Да, да, мы поняли, – Рон то ли осознанно, то ли нет скопировал интонации Поттера. – Может быть, ты выйдешь и дашь нам переодеться?

– Разумеется. Я вообще-то зашла к вам просто потому, что во всех вагонах жуткая суета, все ведут себя как маленькие дети и носятся по коридорам, – Гермиона презрительно хмыкнула, как бы говоря, что не одобряет такого поведения. – А у тебя, между прочим, грязь на носу, ты знаешь?

И ушла с гордо поднятой головой.

Рон проводил ее свирепым взглядом, а Поттер мрачно уставился в окно. За окном, там, где высились горы и тянулись бесконечные леса, начало темнеть, а небо стало темно-фиолетовым. Поезд замедлил ход.

– Хреновое начало, – изрёк Харальд. – Эта Грейнджер хоть и та ещё командирша, но обидел я её зря…

– Вообще-то она могла бы и пройти мимо, не встревая в чужие разборки, – довольно резонно заметил Уизли.

– Тоже верно… Мда. Ладно, давай переодеваться.

Глава 4. Добро пожаловать в Хогвартс

Харальд и Рон начали одевать школьную форму. И это было отнюдь не одна только мантия – комплект включал в себя чёрный джемпер без рукавов и с глубоким вырезом, чёрные брюки, белую рубашку и чёрный галстук.

Тем временем откуда-то сверху нарисовался продремавший всю дорогу Хугин и по-хозяйски уставился на плечо Поттера. Пришлось в срочном порядке переставлять кожаную нашлёпку с куртки на мантию и красить её в чёрный цвет, чтобы не особо выделялась.

– Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут, – из старых хриплых динамиков по вагонам разнесся громкий голос машиниста. – Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно.

Бесценный багаж Поттеру оставлять было очень жаль. Но сделать это пришлось, потому как сам он всё явно бы не дотащил до замка ни в каком случае. А заклинание транспортировки багажа у Харальда пока что получалось отвратительно.

Поезд все сбавлял и сбавлял скорость и, наконец, остановился. В коридоре возникла жуткая толчея, но через несколько минут мальчик все-таки оказался на неосвещенной маленькой платформе. На улице было холодно, и он слегка поежился. Затем над головами стоявших на платформе ребят закачалась большая лампа, и Харальд услышал низкий рыкающий голос:

– Первокурсники! Первокурсники, все сюда!

Над морем детских голов возвышалось лицо гиганта с длинными чёрными волосами и до самых глаз заросшего бородой.

"Рубеус Хагрид. Полувеликан. Лесничий Хогвартса. Не особо умён, но силён, добродушен и всецело предан Директору."

– Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!

Поскальзываясь и спотыкаясь, они шли вслед за Хагридом по узкой дорожке, резко уходящей вниз. Их окружала такая плотная темнота, что Харальду показалось, будто они пробираются сквозь лесную чащу. Все разговоры стихли, и они шли почти в полной тишине, только Невилл, тот мальчик, который все время терял свою жабу, пару раз чихнул. После того, как Поттер третий раз подряд споткнулся и едва не полетел на землю, терпению его пришёл конец, и он, коротко выругавшись, достал волшебную палочку, засветив магический огонёк. Вокруг него мгновенно образовалась небольшая толпа. В общей массе первокурсников засветилось ещё несколько "люмосов".

– Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! – крикнул Хагрид, не оборачиваясь. – Так, осторожно! Все сюда!

– О-о-о! – вырвался дружный, восхищенный возглас.

Они стояли на берегу большого черного озера. А на другой его стороне, на вершине высокой скалы, стоял гигантский замок с башенками и бойницами, а его огромные окна отражали свет усыпавших небо звезд.

– По четыре человека в одну лодку, не больше, – скомандовал Хагрид, указывая на целую флотилию маленьких лодочек, качающихся у берега.

Харальд и Рон оказались в одной лодке с Гермионой и Невиллом. Грейнджер сразу же от них отвернулась, а её спина выражала прямо-таки космическое презрение к новообращённым нарушителям дисциплины. Лонгботомм же напротив горячо поблагодарил Поттера за помощь в поимке жабы-беглянки – Тревор был выловлен аккурат около туалета.

– Расселись? – прокричал Хагрид, у которого была личная лодка, выделявшаяся словно линкор среди эсминцев. – Тогда вперед!

Флотилия двинулась, лодки заскользили по гладкому как стекло озеру. Все молчали, не сводя глаз с огромного замка. Чем ближе они подплывали к утесу, на котором он стоял, тем больше он возвышался над ними.

– Пригнитесь! – зычно крикнул Хагрид, когда они подплыли к утесу.

Все наклонили головы, и лодки оказались в зарослях плюща, который скрывал огромную расщелину. Миновав заросли, они попали в темный туннель, который, судя по всему, заканчивался прямо под замком, и вскоре причалили к подземной пристани и высадились на камни.

– Эй, ты! – крикнул Хагрид, обращаясь к Невиллу. Великан осматривал пустые лодки и, видимо, что-то заметил. – Это твоя жаба?

– Ой, Тревор! – радостно завопил Невилл, протягивая руки и прижимая к себе свою жабу.

– Да тут не в амфибии дело, по ходу… – мрачно прокомментировал ситуацию Поттер.

Хагрид повел их наверх по каменной лестнице, освещая дорогу огромной лампой. Вскоре все оказались на влажной от росы лужайке у подножия замка. Еще один лестничный пролет – и теперь они стояли перед огромной дубовой дверью.

– Все здесь? – поинтересовался Хагрид. – Эй, ты не потерял еще жабу?

Убедившись, что всё в порядке, лесничий поднял свой огромный кулак и трижды постучал в дверь замка.

Ворота распахнулись. За ними стояла высокая черноволосая волшебница лет сорока в изумрудно-зеленых одеждах и в остроконечной шляпе. Лицо ее было очень строгим, и Харальд сразу подумал, что с такой лучше не спорить и вообще от нее лучше держаться подальше.

– Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, – сообщил ей великан.

– Спасибо, Хагрид, – кивнула ему волшебница. – Я их забираю.

Она повернулась и пошла вперед, приказав первокурсникам следовать за ней. Они оказались в огромном зале – размером с футбольное поле пожалуй. На каменных стенах горели факелы, потолок терялся где-то вверху, а красивая мраморная лестница вела на верхние этажи.

Первокурсники шли вслед за профессором МакГонагалл по вымощенному булыжником полу, восторженно оглядываясь по сторонам. Более-менее спокойный и равнодушный вид изо всех сил пытался сохранить только Поттер, пытаясь доказать в первую очередь самому себе, что он уже не просто маленький восторженный ребёнок…

Неплохая попытка для одиннадцатилетнего мальчишки, верно?

Проходя мимо закрытой двери справа, Харальд услышал шум сотен голосов – должно быть, там уже собралась вся школа. Но профессор МакГонагалл вела их совсем не туда, а в маленький пустой зальчик. Толпе первокурсников тут было тесно, и они сгрудились, дыша друг другу в затылок и беспокойно оглядываясь.

– Добро пожаловать в Хогвартс, – наконец поприветствовала их профессор МакГонагалл. – Скоро начнется банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор – очень серьезная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьей. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведенной для вашего факультета. Факультетов в школе четыре – Гриффиндор, Хаффлпафф, Рэйвенкло и Слизерин. У каждого из них есть своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение распорядка очки будут вычитаться. В конце года факультет, набравший больше очков, побеждает в соревновании между факультетами – это огромная честь. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи. Церемония отбора начнется через несколько минут в присутствии всей школы. А пока у вас есть немного времени, так что я советую вам собраться с мыслями.

Ее глаза задержались на мантии Невилла, которая сбилась так, что застежка оказалась под левым ухом, а потом на грязном носу Рона.

– Я вернусь сюда, когда все будут готовы к встрече с вами, – сообщила профессор МакГонагалл и пошла к двери. Перед тем как выйти, она обернулась. – Пожалуйста, ведите себя тихо.

– А как будет проходить этот отбор? – подал голос кто-то из девчонок.

– Наверное, нам придется пройти через какие-то испытания, – произнёс Рон. – Мой брат сказал, что это очень больно, но я думаю, что он, как всегда, шутил.

Последнюю фразу он, правда, произнёс крайне неуверенно.

– А мне брат говорил, что там нужно просто победить тролля…

– Рехнулся? Тролля и не каждому взрослому волшебнику завалить под силу!

"Тролль? Завалить? Это же ведь очень просто – крупнокалиберный пулемёт, гранатомёт или при достаточном умении – хорошее охотничье ружьё крупного калибра", – механически подумал Харальд, ощущая некоторое волнение. Разумеется, он как и многие новички знал, что ничего страшного в распределении нет, но…

Всё-таки было несколько боязно.

Грейнджер, которая стояла рядом с Поттером, шепотом рассказывала всем вокруг о том, какие заклинания она уже выучила, и вслух гадала, какое из них ей понадобится на церемонии отбора. Харальд решил, что в случае чего она просто взорвёт мозг своим противникам бесконечной словарной очередью…

Внезапно воздух прорезали истошные крики, и Харальд даже чуть не подпрыгнул от неожиданности.

Через противоположную от двери стену в комнату просачивались призраки – их было, наверное, около двадцати. Жемчужно-белые, полупрозрачные, они скользили по комнате, переговариваясь между собой и, кажется, вовсе не замечая первокурсников или делая вид, что не замечают. Судя по всему, они спорили.

– А я вам говорю, что надо забыть о его прегрешениях и простить его, – произнес один из них, похожий на маленького толстого монаха. – Я считаю, что мы просто обязаны дать ему еще один шанс…

– Мой дорогой Проповедник, разве мы не предоставили Пивзу больше шансов, чем он того заслужил? – отвечал ему призрак в трико, старомодном камзоле и круглом пышном воротнике. – Он позорит и оскорбляет нас, и, на мой взгляд, он, по сути, никогда и не был призраком…

"На призраков, в принципе, начхать. Хотя лучше особо не ссориться и поддерживать дружеские отношение. Тем более что для этого требуется всего лишь не хамить. Исключение – мелкий говнюк Пивз. Гаси его всем чем сможешь."

На случай появление Пивза Харальд предусмотрительно заготовил рогатку с запасом свинцовых снарядов, на которых выцарапал подсмотренные в одной книге рунные комбинации. Такие заряды, по идее, могли быть чувствительны даже для бестелесного духа… Жаль, что подходящих заклинаний незапредельной сложности пока что выучить не получалось.

Призрак в трико и круглом пышном воротнике замолчал и уставился на первокурсников, словно только что их заметил.

– Эй, а вы что здесь делаете?

– У нас конгресс жертв насильственного заражения коклюшем, – мрачно произнёс Харальд, который от волнения начал постепенно изводиться.

Несколько человек истерически хихикнуло.

– Да это же новые ученики! – воскликнул Толстый Проповедник, улыбаясь собравшимся. – Ждете отбора, я полагаю? Надеюсь, вы попадете в Хаффлпафф! Мой любимый факультет, знаете ли, я сам там когда-то учился…

– Все отсюда, – произнес строгий голос. – Церемония отбора сейчас начнется.

Это вернулась профессор МакГонагалл. Она строго посмотрела на привидения, и те поспешно начали просачиваться сквозь стену и исчезать одно за другим.

– Выстройтесь в колонну, – скомандовала профессор, обращаясь к первокурсникам. – И идите за мной.

Харальд дисциплинировано встал за мальчиком со светлыми волосами, за ним встал Рон, и они вышли из маленького зала, пересекли помещение, в котором уже побывали при входе в замок, и, пройдя через двойные двери, оказались в Большом зале.

Он был освещен тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики. Столы были заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели. Профессор МакГонагалл подвела первокурсников к этому столу и приказала им повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам.

Перед Харальдом были сотни лиц, бледневших в полутьме, словно неяркие лампы. Среди старшекурсников то здесь, то там мелькали отливающие серебром расплывчатые силуэты привидений. Поттер посмотрел вверх и увидел над собой бархатный черный потолок, усыпанный звездами.

– Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, – прошептала оказавшаяся рядом Гермиона. – Я вычитала это в "Истории Хогвартса".

– А заколдовало его сама Ровена Рэйвенкло. Мне можешь этого не рассказывать, Грейнджер – я тоже читал "Историю Хогвартса".

Профессор МакГонагалл поставила перед шеренгой первокурсников самый обычный на вид табурет и положила на сиденье остроконечную Волшебную шляпу. Шляпа была вся в заплатках, потертая и ужасно грязная. Он огляделся, заметив, что все собравшиеся неотрывно смотрят на Шляпу, и тоже начал внимательно ее разглядывать. На несколько секунд в зале воцарилась полная тишина. А затем Шляпа шевельнулась. В следующее мгновение в ней появилась дыра, напоминающая рот, и она запела.

– Так себе хит, – прокомментировал песню Харальд. – "Непрощённого" с ним сравнивать некорректно будет.

12 августа этого как раз вышел новый альбом любимой отцовской "Металлики", и эту песню Поттер мог, кажется, слушать бесконечно – настолько она ему понравилась.

Как только песня закончилась, весь зал единодушно зааплодировал. Шляпа поклонилась всем четырем столам. Рот ее исчез, она замолчала и замерла.

– Значит, каждому из нас нужно будет всего лишь ее примерить? – прошептал Рон. – Я убью этого вруна Фреда!

Профессор МакГонагалл шагнула вперед, в руках она держала длинный свиток пергамента.

– Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, – произнесла она. – Начнем. Аббот, Ханна!

Девочка с белыми косичками и порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла Шляпу и села. Шляпа, судя по всему, была большого размера, потому что, оказавшись на голове Ханны, закрыла не только лоб, но даже ее глаза. А через мгновение…

– ХАФФЛПАФФ! – громко крикнула Шляпа.

И в тот же момент одежда девочки начала удивительное превращение. Её чёрный галстук сменил окраску на полосатую чёрно-жёлтую, а подбой мантии из чёрного также стал жёлтого цвета.

Те, кто сидел за крайним правым столом, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к этому столу и уселась на свободное место. Гарри заметил, что крутившийся у стола Толстый Проповедник приветливо помахал ей рукой.

– Боунс, Сьюзен!

– ХАФФЛПАФФ! – снова закричала Шляпа, и Сьюзен поспешно засеменила к своему столу, заняв место рядом с Ханной.

– Бут, Терри!

– РЭЙВЕНКЛО!

Теперь зааплодировали за вторым столом слева, несколько старшекурсников встали со своих мест, чтобы пожать руку присоединившемуся к ним Терри.

Мэнди Броклхерст тоже отправилась за стол факультета Рэйвенкло, а симпатичная блондинка Лаванда Браун стала первым новым членом факультета Гриффиндор. Крайний слева стол взорвался приветственными криками, и Поттер увидел среди кричавших рыжих близнецов.

– Финч-Флетчли, Джастин!

– ХАФФЛПАФФ!

Харальд заметил, что иногда Шляпа, едва оказавшись на голове очередного первокурсника или первокурсницы, практически молниеносно называла факультет, а иногда она задумывалась. Так, Симус Финниган – светловолосый мальчик, стоявший в шеренге перед Гарри, просидел на табурете почти минуту, пока Шляпа не отправила его за стол Гриффиндора.

"Решение Шляпы – ерунда. Если ты крепко настоишь на своём – она отправит тебя куда ты хочешь. Так что просись в Гриффиндор – самый отмороженный факультет. Из его состава легче лёгкого будет навербовать бойцов"

– Грейнджер, Гермиона!

Услышав свое имя, девочка чуть ли не бегом рванулась к табурету и в мгновение ока надела на голову Шляпу.

– ГРИФФИНДОР! – выкрикнула Шляпа.

Рон застонал – видимо, несмотря на все свои сомнения, он верил, что попадет туда же, где были его братья, а учиться вместе с настырной и всезнающей Гермионой ему явно не хотелось.

Когда вызвали Невилла Лонгботтома, тот умудрился споткнуться и упасть, даже не дойдя до табурета. Шляпа серьезно задумалась, прежде чем выкрикнуть "ГРИФФИНДОР". Мальчик, услышав свой вердикт, вскочил со стула и бросился к столу, за которым сидели ученики факультета, забыв снять Шляпу. Весь зал оглушительно захохотал, а спохватившийся Невилл развернулся и побежал обратно, чтобы вручить Шляпу следующей по списку – Мораг МакДугал.

Когда вызвали Малфоя, он вышел из шеренги с ужасно важным видом, и его мечта осуществилась в мгновение ока – Шляпа, едва коснувшись его головы, тут же заорала:

– СЛИЗЕРИН!

"Чем хорош Слизерин? Там ты научишься плести интриги и станешь неплохим теневым стратегом. И заодно выбьешь почву из-под ног возродившегося Волдеморта, завербовав потенциальное пополнение Упивающихся. Впрочем, минус перевешивает эти достоинства – Слизерин традиционно враждует с остальными факультетами и является сборищем одиночек. Никакой командной работы, что печально. А в нашем деле одиночки долго не живут…"

Малфой присоединился к своим друзьям Крэббу и Гойлу, ранее отобранным на тот же факультет, и выглядел необычайно довольным собой.

Не прошедших отбор первокурсников оставалось все меньше.

Мун, Нотт, Паркинсон, девочки-близнецы Патил, затем Салли-Энн Перкс и, наконец…

– Поттер, Гарольд!

Поттер сделал шаг вперед, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шепотом.

– Леди и джентльмены… – пробормотал себе под нос Харальд. – И дети, да… Мой выход – встречайте прогрессивную надежду всего волшебного мира…

– Она сказала Поттер?

– Тот самый Поттер?

Последнее, что увидел Харальд, прежде чем Шляпа упала ему на глаза, был огромный зал, заполненный людьми, каждый из которых подался вперед, чтобы получше разглядеть его. А затем перед глазами встала черная стена.

– Любопытно, очень любопытно… – задумчиво произнес прямо ему в ухо тихий голос. – Непростой вопрос. Очень непростой. Много смелости – это я вижу. И ум весьма неплох. И таланта хватает – о да, это так… И имеется весьма похвальное желание проявить себя… И способы, предполагаемые для достижения поставленных целей весьма и весьма… Мдааа… Так куда мне тебя определить?

"Мне на Гриффиндор, пожалуйста. Очень нужно", – чётко подумал Харальд.

– Ты уверен? Знаешь, ты можешь стать великим – у тебя есть все задатки… Я это вижу… А Слизерин поможет тебе достичь невероятного величия самым простым путём – это несомненно…

"Волдеморт тоже, наверное, это слышал и повёлся. Но в итоге очень плохо кончил из-за дурной репутации и факультета в том числе. Думаю, ему было бы гораздо затруднительнее податься в Тёмные Лорды будучи в Гриффиндоре. Я же думаю стать лучшим в этой стране более прогрессивными методами, чем дешёвый террор".

Тихий шелестящий смех.

– О, да, я вновь не ошиблась и ты, юный чародей – истинный слизеринец! Настолько хитрый и стремящийся к величию, что даже желающий для этого попасть на другой факультет… Салазар был бы тобой доволен, да… Что ж, юный чародей… Если ты так в этом уверен… ГРИФФИНДОР!

Харальду показалось, что Шляпа выкрикнула этот вердикт куда громче, чем предыдущие. Он снял Шляпу и, стараясь не выказывать ни малейшего волнения, пошел к своему столу. Рыжий староста Перси вскочил со своего стула, схватил руку Поттера и начал ее трясти, а близнецы Фред и Джордж в это время вопили во весь голос:

– С нами Поттер! С нами Поттер!

– Да Поттер с вами, парни, – хмыкнул Харальд.

Пожав руки всем желающим, мальчик плюхнулся на свободный стул, оказавшись как раз напротив призрака в трико, которого он видел перед началом церемонии. Призрак похлопал его по руке – показалось, что Поттер сунул руку в ведро с ледяной водой.

Теперь он наконец получил возможность увидеть главный стол, за которым сидели учителя. В самом углу сидел Хагрид, в центре стола стоял большой золотой стул, напоминавший трон, на котором восседал Альбус Дамблдор. Серебряные волосы и борода, небесно-голубого цвета берет и мантия расшитая блёстками – директор Хогвартса смотрелся стильно. Был здесь и профессор Квиринус Квирелл – ещё совсем молодой парень с болезненно-бледным лицом. На его голове красовался большой фиолетовый тюрбан, а сам он был одет в чёрно-фиолетовую мантию. При взгляде на Квирелла, Харальд почувствовал, что у него начинает болеть голова.

"А на затылке у него рожа нашего дражайшего Тёмного Лорда. Интересно, жрёт эта свинота тоже в два рыла?.."

Среди других преподавателей оказались преподаватель трансфигурации Минерва МакГонагалл, зельевар Северус Снейп ("чёрная мантия, бледная рожа, нечёсанная чёрная грива – он тебя сразу невзлюбит"), преподаватель заклинаний Филеас Флитвик ("коротышка с короткими тёмными волосами и смуглым лицом") и ещё несколько дам, которые, видимо, преподавали гербологию, маггловеденье, нумерологию, рунную магию и астрономию…

Церемония подходила к концу, оставалось всего трое первокурсников. Лайзу Турпин зачислили в Рэйвенкло, и теперь пришла очередь Рона. Харальд видел, что тот даже позеленел от страха, но уже через секунду Шляпа громко завопила:

– ГРИФФИНДОР!

– Отлично, Рон, просто превосходно, – с важным видом похвалил его Перси Уизли, когда его брат наконец с облегчением плюхнулся за стол.

Профессор МакГонагалл скатала свой свиток и вынесла из зала Волшебную шляпу.

Харальд посмотрел на стоявшую перед ним пустую золотую тарелку – желудок требовательно урчал. Мальчик с тоской взглянул на поднимающегося со своего трона Дамблдора – вот наверняка же сейчас загнёт какую-нибудь длиннющую речь, только после которой и удастся нормально поесть…

Директор поднялся со своего трона и широко развел руки. На его лице играла лучезарная улыбка. У него был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы.

– Добро пожаловать! – произнес он. – Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо!

Дамблдор сел на свое место. Зал разразился радостными криками и аплодисментами. Харальд от удивления даже рот приоткрыл, но тут же его захлопнул и присоединился к общим овациям.

– А он что – немного ненормальный? – неуверенно спросил Рон, обращаясь к сидевшему слева от него Перси.

– Ненормальный? – переспросил Уизли. – Он гений! Лучший волшебник в мире! Но, в общем, ты прав, он немного сумасшедший.

– И я начинаю склоняться к мысли, что это просто здорово, – заявил Поттер бросаясь в лобовую атаку на появившиеся на блюдах яства.

А что там было? А всё! Ростбиф, жареный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, вареная картошка, жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, горох, морковь, мясные подливки, кетчуп и непонятно как и зачем здесь оказавшиеся мятные леденцы…

Харальд положил в свою тарелку всего понемногу (за исключением мятных леденцов) и накинулся на еду. Она была просто великолепной.

Когда все наелись… В смысле съели столько, сколько смогли съесть, тарелки вдруг опустели, снова став идеально чистыми и так ярко заблестев в пламени свечей, словно на них и не было никакой еды. Но буквально через мгновение на них появилось сладкое. Мороженое всех мыслимых видов, яблочные пироги, фруктовые торты, шоколадные эклеры и пончики с джемом, бисквиты, клубника, желе, рисовые пудинги…

Поттер грустно взглянул на десерт. Сегодня даже его извечная нелюбовь к сладкому давала трещину… Тут Харальд прислушался к тому, о чем говорили сидевшие слева от него Перси и Гермиона. Впрочем, он мог бы догадаться – Грейнджер, естественно, говорила о занятиях.

– Я так надеюсь, что мы начнем заниматься прямо сейчас. Нам столько всего предстоит выучить. Лично меня больше всего интересует трансфигурация… Вы понимаете, искусство превращать что-либо во что-либо другое. Хотя, конечно, это считается очень сложным делом.

Уизли с умным видом кивал в ответ.

– На многое не рассчитывай пока что. Вы начнете с мелочей, будете превращать спички в иголки, примерно так… Ну, и естественно занятия начнутся только завтра.

– Какая жалость!

Харальд печально взглянул на зубрилу опытного и зубрилу начинающего. Такой ненормальной тяги к учёбе за Поттером никогда не водилось – он предпочитал учить или читать только то, что ему было интересно.

"Не дай Бог в такого же превращусь…" – зябко поёжился мальчик.

В его понимании учёба выглядела как разучивание какого-нибудь полубоевого заклятья и испытание его в полевых условиях. Или не заклятья, а зелья или самодельной бомбы…

Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли.

– Гхм! – громко прокашлялся Дамблдор. – Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом…

Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли.

– По просьбе мистера Филча – нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить волшебство на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу – они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Хуч. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.

"Не знаю точно, где будет спрятан философский камень, но на его местонахождение укажет сам директор. Что-то вроде "кто не хочет умереть мучительной смертью, тот не должен соваться туда-то"."

– А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн! – жизнерадостно воскликнул Дамблдор.

Директор встряхнул своей палочкой, словно прогонял севшую на ее конец муху. Из палочки вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на повисшие в воздухе слова.

– Каждый поет на свой любимый мотив, – сообщил Дамблдор. – Итак, начали!

Когда Харальд увидел текст гимна, его перекосило так, будто он сожрал целиком сырой лимон.

По мнению мальчика такой гимн подходил только школе умственно отсталых, поэтому он, хмыкнув, начал с каменным лицом петь "Боже, храни Королеву". Всё равно никто этого даже и не заметил, потому как это была самая натуральная музыкальная порнография – каждый пел, как хотел, кто тихо, кто громко, кто весело, кто грустно, кто медленно, кто быстро. И естественно, все закончили петь в разное время. Все уже замолчали, а близнецы Уизли все еще продолжали петь школьный гимн – медленно и торжественно, словно похоронный марш. Дамблдор начал дирижировать, взмахивая своей палочкой, а когда они наконец допели, именно он хлопал громче всех.

– О, музыка! – воскликнул он, вытирая глаза: похоже, Дамблдор прослезился от умиления. – Ее волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь… А теперь всем спать! Рысью – марш!

Первокурсники, возглавляемые Перси, прошли мимо еще болтающих за своими столами старшекурсников, вышли из Большого зала и начали подниматься вверх по мраморной лестнице. Путь оказался неблизкий – Уизли всё вёл и вёл молодое пополнение, уже дважды проведя их через потайные двери – одна пряталась за раздвижными панелями, а вторая скрывалась за свисающим с потолка длинным гобеленом. Харальд время от времени бросал слегка снисходительные взгляды на остальных своих однокурсников – в отличие от них, он не зевал и не жаловался, пусть даже и вполголоса, на усталость и долгий путь. Отец его от такого уже давным-давно отучил, за что Поттер ему был искренне благодарен.

Внезапно Перси подал знак остановиться. Шедший в числе первых Харальд удивлением понял, что причиной остановки является пара висящих в воздухе костылей.

Как только Уизли сделал шаг вперед, костыли угрожающе развернулись в его сторону и начали атаковать. Но они не ударяли, а останавливались в нескольких сантиметрах, как бы говоря, что он должен уйти.

– Это Пивз, наш полтергейст, – шепнул Перси, обернувшись к первокурсникам. А потом повысил голос. – Пивз, покажись!

Ответом ему послужил протяжный и довольно неприличный звук – в лучшем случае похожий на звук воздуха, выходящего из воздушного шара.

– Ты хочешь, чтобы я пошел к Кровавому Барону и рассказал ему, что здесь происходит?

Послышался хлопок, и в воздухе появился маленький человечек с неприятными черными глазками и большим ртом, одетый в старинный малиново-красный камзол, а на его шее красовался ярко-жёлтый галстук-бабочка. Он висел, скрестив ноги, между полом и потолком, и делал вид, что опирается на костыли, которые ему явно не были нужны.

– Иди отсюда, Пивз, иначе Барон об этом узнает, я не шучу! – резким тоном произнес Уизли, но он явно не являлся авторитетом для полтергейста.

– О-о-о-о! – протянул он, злорадно хихикнув. – Маленькие первокурснички! Сейчас мы повеселимся!

Как только Харальд понял, кто перед ним – он осторожно и медленно, чтобы не вызвать подозрений у вредного призрака засунул руку за пазуху, потихоньку доставая своё секретно антипивзовское оружие…

Полтергейст перекувыркнулся в воздухе и с улюлюканьем, попытался спикировать на первокурсников, направляя перед собой костыли.

Но это у него не получилось.

Со словами "Битву за Британию мы уже выиграли", Харальд засветил из рогатки прямо в лоб полтергейсту. Свинцовый снаряд с выцарапанными рунами явно пришёлся не по духу Пивзу, потому как он, матерно ругаясь, впечатался в стену, исчезнув в ней.

– Будь я проклят! – ошарашенно воскликнул Перси. – Мало кому удаётся совладать с этим летающим катаклизмом! Чем это ты его, Поттер? Уж точно не простым камнем – на призраков они не действуют.

– Секрет фирмы, сын мой, – ухмыльнулся Харальд, пряча рогатку. – И это ещё фигня – вот было бы у меня протонное ружьё…

Это было мечтой Поттера с самого детства – мощное и компактное плазменное оружие. В списке наиболее желанного оружия оно стояло аккурат после тактического ядерного заряда.

– Хм, ну ладно… Вот только вам, первокурсники, этого негодяя следует остерегаться – он даже нас, старост, не слушается…

– Так он и не должен никого слушаться, – глаза Поттера подозрительно блеснули в полумраке. – Он должен бояться.

Перси не нашёлся, что ответить на столь странное заявление, поэтому группа под его предводительством просто продолжила путь. Наконец после нескольких поворотов они вышли в небольшой коридор, который кончался глухой стеной, на которой висел портрет очень толстой женщины в платье из розового шелка. Разумеется, как и любой портрет в Хогвартсе, она была живой.

– Пароль? – строго спросила женщина.

– Капут драконис, – ответил Перси, и портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене.

Все пробрались сквозь нее самостоятельно, только неуклюжего Невилла пришлось подталкивать. Общая гостиная Гриффиндора оказалась уютной круглой комнатой, заставленной креслами, диванами и разнокалиберными столиками.

Перси показал девочкам дверь в их спальню, мальчики вошли в другую дверь. Они поднялись по винтовой лестнице – очевидно, комната находилась в одной из небольших башенок, и, наконец, оказались в спальне. Здесь стояли пять больших кроватей с пологами на четырех столбиках, закрытые темно-красными бархатными шторами. Постели уже были заботливо расстелены. Все, кроме достаточно бодрого Харальда, оказались слишком утомлены, чтобы о чем-то разговаривать, поэтому молча натянули пижамы и забрались под одеяла. Пижаму проигнорировал только Поттер, предпочтя спать в своих домашних трусах и чёрной футболке с британским гербом и надписью "Бог и моё право".

Но улёгся мальчик только после того, как убедился, что все его сумки находятся под его кроватью в целости и сохранности.

Глава 5. Рекогносцировка

Проснулся Харальд раньше всех – когда ещё не было и семи, если верить наручным часам. А не верить им Поттер основания не видел – его отец знал толк не только в оружии, но и в хороших часах. Естественно, механических, потому как другие в Хогвартсе просто не работали бы.

Хотелось подольше поваляться в постели, но мальчик привычно подавил вредный и слюнтяйский позыв. Первым делом немного размявшись и сделав традиционную зарядку, Поттер достал из одной из своих сумок элементы личной гигиены и начал обследовать территорию на предмет нахождения умывальной комнаты.

Такая вскоре нашлась, а наличие привычного вида раковин, душевой кабинки и клозетов искренне обрадовали Харальда, потому как он был в курсе, как с этим обстояли дела в обычных замках…

Как узнал мальчик ещё с вечера, начало занятий было в девять часов, за полчаса до этого – общий завтрак в Большом зале, но в восемь ноль-ноль был назначен общий сбор для первокурсников в гостиной Гриффиндор для вводного инструктажа.

Короче, у Харальда в запасе были ещё целых полчаса, потому как все он все элементы утреннего моциона уже сделал, а вот все остальные обитатели спальни только начали шевелиться.

Свободное время мальчик посвятил первичному разбору вещей, дабы с самого начала отобрать самое необходимое. Так, тетради и учебники в одну сторону, художественную литературу и внеклассное чтение – в другую, благо прямо около кровати имеется вполне себе книжная полка. Ящик с пистолетом затолкаем поглубже в сумку с одеждой – на самый чёрный день… А вот метательные ножи можно особо и не прятать – может это ножики такие перочинные, ага?

Кстати, о перьях.

Так как и сам Виктор Норд так и не научился нормально писать с помощью настоящих перьев и чернил, то и своего приёмного сына этому искусству научить не смог. Поэтому злорадно усмехаясь, Харальд запихнул в перо подрезанный по размеру стержень от шариковой ручки. Что бы ещё с собой взять в первый учебный день? Раскладной нож прицепим на пояс – мало ли вдруг пригодится, швейцарский многофункциональный – в карман брюк, надетых под мантию. Палочку – во внутренний карман мантии, запасную – прицепить к голени. Сумку с учебниками и тетрадями для уроков соберём позже – когда будет расписание занятий…

Всё взял? Вроде бы всё. Сегодня проведём рекогносцировку, а там дальше видно будет – чем ещё удастся развлечься…

Тем временем потихоньку начали просыпаться соседи Поттера, с руганью вырубая заботливо взведённые с вечера механические будильники. А были это Рональд Уизли, Невилл Лонгботтом, Симус Финиган и Дин Томас. На большее, чем назвать свои имена у них сил вчера элементарно не хватило.

– Аааоооууу… – сонно зевая, поприветствовал Поттера продравший глаза Рон и добавил уже более членораздельно. – Доброе утро, Харальд. А ты чего так рано проснулся-то?

– Привычка, – пожал плечами мальчик. – Да я и так сегодня что-то слишком увлёкся и на полчаса позже обычного встал.

– Сурово. Это из-за твоего приёмного отца?

– Ага. Он сам спит мало и другим не даёт. Ты бы одевался, кстати, а то нам уже через двадцать минут надо быть в Гостиной.

– Точно! Один момент…

***

Соседи Харальда так и норовили затупить на ровном месте и пропустить сбор, так что мальчику пришлось чуть ли не пинать остальных, дабы все и всё успели.

Так или иначе, но к восьми часам первокурсники-таки собрались в Гостиной, где Перси коротко проинструктировал их относительно поведения в школе, некоторых хитростях и особенностях жизни в ней, ну и немного относительно распорядка дня.

Итак, каждый день в 8:30 все обычно собираются в Большом зале на общий завтрак – кто не пришёл, может с чистой совестью устраивать спящие голодовки. С девяти до двенадцати – три урока с переменами по десять минут, чтобы успеть перейти из класса в класс. С двенадцати до часа – обед, затем до пяти вечера – опять занятия. В семь часов общий ужин, и, в принципе, ложись спать, когда захочешь. Но после девяти лучше из Гостиной выходить не рекомендуется, дабы не быть сцапанным школьным завхозом Филчем. Что ещё? Первую неделю новобранцев по кабинетам будет водить или сам Перси, или кто-нибудь из старшекурсников, дабы никто не заблудился, ибо в совершенно безумной планировке Хогвартса это было легче лёгкого. На уроках вести себя тихо, на переменах – в принципе, тоже. Не орать, не бегать без толку, НЕ ДРАТЬСЯ, НЕ УСТРАИВАТЬ МАГИЧЕСКИЕ ДУЭЛИ.

– Ходить строем, взгляда не поднимать, – прокомментировал Харальд. – Шаг влево, шаг вправо приравнивается к побегу. Прыжок на месте – попытка улететь.

– Всё сказал, Поттер? – нахмурился Перси. – Тогда ещё немного послушай меня – за все ваши проступки отвечать будет весь факультет. Между факультетами идёт официальное соревнование – за хорошие знания и дисциплину баллы начисляются, за нарушения – снимаются. Каждое ваше баловство будет отражаться не только на вас одном, но и на ваших товарищах. Понятно? И ещё – никаких конфликтов между собой. Гриффиндор – одна большая дружная семья. Если у кого-то возникнут проблемы – будем решать все вместе. Ах да… И постарайтесь лишний раз не задевать слизеринцев – у нас тут с ними маленькая война уже который год идёт… Но пока что вроде бы удалось установить нейтралитет.

"Который вряд ли продержится с моим приходом", – мрачно подумал Харальд. – "Учитывая, как здорово я вчера врезал Малфою и компании противостояние выходит на новый виток…"

Несмотря ни на что, Поттер был всё-таки очень неконфликтным ребёнком… Хотя и порой крайне неспокойным. Особенно, если он испытывал своё очередное изобретение минно-взрывного характера.

***

В первый день первокурсникам повезло – им давали время на адаптацию и особо не напрягали занятиями. Состоялись только вводные лекции по гербологии, заклинаниям и истории магии. Отец вновь оказался прав, и последний предмет был самым занудным и тоскливым, наверное, из-за того, что его вёл совершенно индифферентный ко всему происходящему профессор Катберт Бинс – тощий маленький старичок с лысиной, козлиной бородкой и старомодных очках.

Между прочим, призрак.

Первое его появление прямо сквозь школьную доску сопровождалось истошным визгом представительниц прекрасной половины первого курса факультетов Гриффиндор и Хаффлпафф, всё ещё слишком остро реагирующих на приведения. А Харальд Поттер лишь чудом успел не выстрелить из верной "протонной" рогатки, с которой теперь не расставался.

Впрочем, Бинс на это никак не отреагировал на всеобщее возбуждение, а монотонно забубнил что-то из курса общей истории магии. Что конкретно он там бубнил, Харальд так и не понял, да и не особо пытался – уж что-то, а историю – и магическую, и обычных людей – он знал на отлично. Конечно, не так глубоко, как его отец, но вполне достаточно для школьного курса.

Подавляющая часть мужского населения очень скоро начала клевать носом или внаглую посапывать на партах, конспектировали лекцию лишь несколько самых упёртых личностей, несомненной предводительницей которой была мисс Грейнджер. Бросив на лихорадочно строчащую девочку, перо которой так и брызгало кляксами, Поттер достал из сумки учебник зельеварения за второй курс и углубился в чтение – ему хотелось отыскать более эффективный состав самовоспламеняющегося эликсира…

Следующим уроком была гербология, где приятная добродушная женщина, представившаяся профессором Спраут, рассказала кое-что интересное о магических растениях. Никогда раньше особо не интересовавшийся данной темой Харальд слушал лекцию крайне внимательно и сделал вывод, что в отличие от истории этот предмет ему, в принципе, нравится. Особо заинтересовало мальчика упоминание о хищных растениях, некоторые из которых были опасны даже для опытных магов.

– А вот это – дракена канадская, – предъявила первокурсникам Спраут жутковатого вида маленький кустик в цветочном горшочке. Усики, маленькие лианы, мечевидные листья, листья, как у венериной мухоловки и метёлка небольших сиреневых цветочков. – Полуразумное хищное растение. Исключительно опасное… при достижении взрослого состояния. Но это, по сути, ещё детёныш и его вы можете не бояться – главное обращайтесь с ним аккуратно. В принципе, при умелом подходе может быть не только отличным домашним питомцем, но и даже защитником. У него есть ловчие лианы, листья-ловушки, выделяющие кислоту, острые как бритва рубящие листья, а цветы выделяют усыпляющий дурман… Причём в случае чего, дракена может спокойно выкопаться из земли и переместиться на некоторое расстояние.

Харальд мысленно представил живую изгородь из таких милашек в качестве первой линии обороны охраняемого объекта… Картина была просто великолепная.

– Какая прелесть, – заявил Поттер, глядя влюблённым взглядом на хищный сорняк, отчего окружающие посмотрели на него как на ненормального. – Хочу.

…Последним занятием в первый день оказались заклинания.

Ну, с этим у Харальда проблем не возникло – на первом уроке проходили простейшее заклинание левитации, которое у него иногда выходило даже в невербальной форме. Впрочем, со скучающим видом взмахнувший палочкой Поттер, поднявший перо в воздух с первого же раза вызвал лютую зависть у доброй половины гриффиндорцев и рэйвенкловцев, вместе с которыми проходили чары.

Не сумевшая проделать то же самое Грейнджер едва не впала в отчаянье, но попытки с пятой у неё всё получилось, просто девочка слишком уж волновалась. Ещё одна потенциальная жертва психоаналитика – Симус Финиган, расстроенный неудачей умудрился доколдоваться до того, что его перо просто вспыхнуло и взорвалось. Если бы Харальд не знал простенького воспламеняющего заклинания – обязательно попробовал бы воспроизвести действия ирландца…

***

Второй день оказался немного потруднее – кроме очередной бессмысленной и беспощадной истории магии, вместе с хаффлпаффовцами прошла сдвоенная трансфигурация.

Без шуток сложный, но крайне важный предмет. да и преподаватель соответствующий – такого лучше не злить, даже учитывая, что МакГонагалл – декан Гриффиндора. К сожалению (или к счастью?) заместитель директора обладала обострённым чувством справедливости, так что в случае проступков со стороны гриффиндорцев кары были даже страшнее, чем для остальных. С такой лучше не связываться.

Умная, но строгая, МакГонагалл произнесла очень суровую речь, как только первокурсники в первый раз пришли на ее урок и расселись по местам.

– Трансфигурация – один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе, – заявила она. – Любое нарушение дисциплины на моих уроках – и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Я вас предупредила.

После такой речи большинству стало немного не по себе. Затем профессор МакГонагалл перешла к практике и превратила свой стол в свинью, а потом обратно в стол. Большая часть первокурсников впечатлилась и начала изнывать от желания поскорее начать практиковаться самим… Правда, все вскоре поняли, что научиться превращать предметы мебели в животных они смогут еще очень нескоро.

Попытка Харальда проделать такой трюк полгода назад стоила ему разодранных брюк, поцарапанной задницы, прокушенного ботинка и пятикилометрового кросса по пересечённой местности, после того как он попытался трансфигурировать журнальный столик в мышь. Увы, но закон сохранения массы при превращениях первого уровня никто не отменял, так что скоро за Поттером гонялась мегамышь размером с упитанного поросёнка. А так как колдовал юный волшебник ещё весьма хреново, то и превращение получилось неидеальным. Ладно бы ещё столик был деревянный, так нет же – Виктор Норд любит всё высокотехнологичное и современное, поэтому мышь была с изрядной долей металла и небьющегося силикатного стекла в организме…

МакГонагал, похоже, вполне представляла способности своих новых учеников и издеваться не стала, дав в качестве задания превращение спички в иголку. К концу первого урока, кроме как у Харальда, спичка изменилась только у Грейнджер – слегка заострилась и стала серебристого цвета, за что девочка заработала десять баллов в актив факультета.

Поттер же, превративший спичку в иголку полностью, на втором уроке откровенно заскучал, и, изрядно попотев, от нечего делать трансфигурировал в иголки весь коробок "учебных" спичек, которые им выдали на уроке. А затем попытался увеличить одну из иголок до размером метательной стрелки…

Так как он сидел на самом заднем ряду и забарикадировался от остального мира учебниками, тетрадями и свитками, его работы поначалу никто не видел. А всё внимание МакГонагалл было уделено усердно пыхтящей над спичкой Грейнджер.

– Слушай, Харальд, а у тебя что-нибудь по…

Один из поставленных стоймя учебников с грохотом упал на парту, открывая обалдевшему Уизли, которые сидел впереди, беспорядочно воткнутые в столешницу толстые иголки и сосредоточенно колдующего Поттера, который был полностью сосредоточен на изготовлении вожделенно метательной стрелки… Толку с этого было, правда, мало, потому как слабые знания транфигурации не позволяли Харальду держать предмет в изменённом состоянии дольше тридцати минут, но если уж он загорался какой-нибудь, пусть даже и совершенно идиотской идеей, его было уже не остановить…

– Что там у вас за шум, Поттер?

Рядом с мальчиком словно бы из-под земли появилась МакГонагалл. Правда, уже через секунду строгость на её лице сменилась искренним удивлением.

– Что вы делаете, Поттер?

Харальд моментально подскочил, на ходу соображая, что же отвечать.

"Тренируюсь в создании холодного оружия, профессор".

Нет, так не пойдёт… Ещё спросит зачем это нужно и придётся отвечать, что для совершенствования навыков убийцы…

– Закрепляю изученный материал, профессор.

– Очень похвально, Поттер. Для первокурсника вы справились с заданием просто отлично.

Харальд ощутил на себе испепеляющий взгляд Грейнджер и незаметно для преподавательницы подмигнул Гермионе.

– Мне просто нравится трансфигурация, – скромно соврал Поттер.

– В таком случае буду рада видеть вас по средам и пятницам на дополнительных занятиях.

Упс… Харальд понял, что сказал лишнего – дополнительные занятия его вовсе не радовали.

А впрочем…

– Почту за честь, профессор, – слегка поклонился мальчик.

– Садитесь, Поттер. Двадцать баллов за отлично выполненную работу.

***

К концу недели стало ясно, что на первом курсе Гриффиндора установился своеобразный статус-кво.

Двумя лучшими учениками по общему мнению были признаны Поттер и Грейнджер, только Харальд в отличие от Гермионы принципиально ничего не учил, а просто обладал хорошей памятью и форой в обучении, многое изучив ещё до прихода в школу. Плюс к тому вокруг него уже потихоньку начал складываться ореол умного, но ленивого раздолбая с мрачноватым юмором. Правда, всё дело было в том, что Харальд элементарно присматривался и обживался… И иногда от скуки чем-нибудь развлекал себя на уроках, вроде заклинаний и формул трансфигурации другим пока что недоступных.

Впрочем делалось всё это без задней мысли и абсолютно непреднамеренно. Да и в отличие от Грейнджер на вопросы учителей, не заданных напрямую ему, Харальд предпочитал отмалчиваться и не рваться вперёд.

"Тех, кто идёт впереди, в бою убьют первыми. Но если больше некому, иногда приходится идти первым".

Правда, Грейнджер явно воспринимало всё это как покушение на её титул единственной и неповторимой королевы знаний. Но, если честно, на это Харальду уже было начхать – манера девочки чуть что сразу командовать и лезть со своими знаниями куда её не просят иногда раздражала Поттера.

А в остальном всё было нормально.

Многие с нетерпением ждали урока профессора Квиррелла по защите от Темных искусств, однако его занятия скорее напоминали юмористическое шоу, чем что-то серьезное. Его кабинет насквозь пропах чесноком, которым, как все уверяли, Квиррелл надеялся отпугнуть вампира, которого встретил в Румынии. Профессор очень боялся, что тот вот-вот явится в Хогвартс, чтобы с ним разобраться. Тюрбан на голове Квиррелла тоже не прибавлял его занятиям серьезности. Профессор уверял, что этот тюрбан ему подарил один африканский принц, которому он помог избавиться от очень опасного зомби. Но по-настоящему никто не верил в эту историю. Во-первых, потому, что, когда Симус Финниган спросил, как Квиррелл победил зомби, профессор покраснел и начал говорить о погоде. А во-вторых, потому, что тюрбан как-то странно пах, а близнецы Уизли уверяли всех, что это не подарок африканского принца, а просто мера предосторожности. По их словам, под одеждой Квиррелл был весь обвешан дольками чеснока, и в тюрбане его тоже был спрятан чеснок, поскольку профессор, боясь вампиров, желал быть полностью защищенным. И даже спал в том, в чем ходил по школе, – чтобы вампир не застал его врасплох, и поэтому был столь мят и неряшлив…

Разумеется, Харальд знал истинную причину всего этого балагана, о чём недвусмысленно напоминала дикая головная боль, временами появляющаяся при приближении к Квиреллу.

Так что пока все остальные упражнялись в остроумии в увлекательном соревновании "осмей тюрбаноголового", Харальд глядя на Квирелла с некой отстранённой ненавистью придумывал ему разнообразные казни – от магических до обычных. Фантазия у Поттера была богатая, а нервы крепкие, поэтому его мыслям позавидовал бы любой серийный убийца.

А как прикажете ещё относиться к тому, кто носит в себе частичку души Волдеморта? Маньяк, садист и неудачник, как самое главное пугало магической Британии за последние полвека – просто великолепно… Нет, если уж и менять что-то в обществе, то явно не террором… Точнее, не таким террором. Впрочем, об этом можно будет задуматься, когда будет уничтожен последний хоркрукс Тёмного Лорда…

Если магическим террористом номер один в Британии был Волдеморт, то в Хогвартсе все лавры пожинал гадёныш Пивз, действующий своими мелкими подлянками на нервы Поттеру. Что, с учётом небывалого унижения полтергейста перед молодняком в день приезда, вылилось в небольшую войну между Харальдом и Пивзом. Привыкший постоянно доставать всех подряд полтергейст решил взяться за Поттера всерьёз…

На стороне привидения были бессмертие, неуязвимость для большинства видов оружия и магии, и невероятно мерзкий характер. Харальд мог противопоставить ему неплохие бойцовские навыки (по меркам подростка), хорошие знания и богатую фантазию.

Война велась с переменным успехом – не всегда Поттер успевал увернуться от какой-нибудь брошенной вещи и не всегда Пивзу удавалось избежать метко пущенного снаряда. Проявив творческое мышление, мальчик постоянно экспериментировал с набором рун на снарядах, добиваясь максимального результата. Последней разработкой британского военно-магического комплекса считалась партия снарядов, собранных Харальдом буквально на коленке из всякого хлама вроде скорлупы от грецкого ореха, скотча и жвачки. Жевательная резина переводилась в полужидкое состояние, заливалась в скорлупу, который заклеивался скотчем.

Первые два ореха, гордо поименованные Харальдом снарядами "рапира" класса земля-воздух, протекли в кармане брюк, заставив с матами сразу на трёх языках искать в книгах наиболее эффективные чистящие заклинания. Но зато всего один такой снаряд, попавший в Пивза, уделал полтергейста от макушки до пяток.

Пока призрак улетал прочь, Поттер успел узнать от него пару новых непечатных выражений.

Вечером того же дня Харальд не удержался и на одной из лестниц запулил "рапирой" по идущему снизу Крэббу. Наблюдение из уютной ниши в стене и вопли, напоминающие вопли раненого лося, доказали, что ореховое оружие эффективно и против живых.

Всё это вызвало у гриффиндорцев-старшекурсников неподдельное веселье, у однокурсников – уважение, потому что мало кто мог потягать с Пивзом на равных, ну и, разумеется, зубовный скрежет у Мисс Идеальное Соблюдение Школьных Правил.

Харальд, конечно, признавал, что всё это просто ребячество, но на полноценное заклинание, способное разрушать эктоплазматическую сущность приведений, у него пока что не хватало ни сил, ни знаний. Зато очень любопытным было то, что против нематериальных призраков неплохо работал даже обычный "стиморол", несколько упаковок которого Поттер взял с собой в школу. Он прилипал и доставлял неудобство, что уже было само по себе крайне занятно…

Следующим по степени вредности для учеников после Пивза в коридорах Хогвартса был завхоз Филч. Старик с вредным характером и любимой кошкой, связанной со своим хозяином чуть ли не мистической силой, был одним из главных ужасов первокурсников. Появляющийся из ниоткуда и возникающий на местах разнообразных правонарушений он немедленно хватал провинившихся и тащил их к деканам или преподавателям. И постоянно сетовал на то, что ему запретили заковывать первокурсников в кандалы и запирать в подвалы. Причём Филча не удавалось ни разжалобить, ни уговорить, ни запугать – он был совершенно непреклонен и непрошибаем.

Естественно, его за это почти все сразу же невзлюбили, как и его серую кошку с хитрой острой мордочкой – миссис Норрис. Закон был просто железный – если при кошке совершалось правонарушение, через пару минут на этом месте появлялся и сам Филч.

Одним из немногих, кто не испытывал к завхозу ненависти, был Харальд. Работа отца приучила его к тому, что стражей порядка редко когда любят. Поэтому Поттер старался просто лишний раз не попадаться на глаза Филчу, дабы не нарываться.

Впрочем, один раз Харальд ему всё же попался.

В тот раз гриффиндорцы отчего-то так и не дождались никого из старшекурсников и вынуждены были выдвинуться самостоятельно. Увы, но в замке все они ещё ориентировались крайне отвратительно, даже Поттер, всегда плохо сдававший отцу ориентирование на местности. Вела всех, естественно, Грейнджер… Точнее пыталась вести, а не просто возглавлять толпу. Харальд же занимал привычное место в авангарде, готовясь в случае чего как всегда отогнать Пивза или первым принять на себя удар. Его грызла совесть, что первым может нарваться на неприятности кто-нибудь из его неопытных товарищей. Да и отсиживаться за их спинами было элементарно стыдно.

До Харальда не сразу дошло, что они зашли в тот самый запретный для всех коридор, о котором в своё время говорил Дамблдор, а когда дошло, то уже было несколько поздно…

Появившийся из-за угла Филч буквально просиял, увидев такое количество нарушителей, и радостно рявкнул:

– Студентам находиться здесь запрещено!

Затем он попытался схватить первых попавшихся школьников, видимо, заключив, что всех не поймает, но и парочка – тоже неплохо. Как и говорил Виктор Норд, под удар попал авангард, но если Поттер от захвата увернулся, то Грейнджер и Лонгботтому не повезло, и они оказались в цепких лапах завхоза. Остальные храбрые гриффиндорцы резво сделали ноги, бросившись в рассыпную.

– Ну, всё, сейчас я вас отведу к МакГонагалл,и вы у меня попляшете… – с кривой усмешкой произнёс Филч.

Впрочем, Поттер думал на этот счёт совершенно иное и решил соответствовать менталитету своего нового факультета – то есть быть храбрым и не бросать в беде товарищей.

– Насилуют!!!

Истошный вопль в исполнении Харальда заставил оцепенеть как завхоза, так и Грейнджер с Невиллом. Чем Поттер не замедлил воспользоваться, схватив своих товарищей за руки и развив максимальную скорость, отрываясь от возможного преследования.

Спустя пару минут они переводили дух уже достаточно далеко от места происшествия. И если Лонгботтом Харальда смущённо, но горячо поблагодарил, то от Гермионы мальчик выслушал очередную отповедь:

– Поттер, тебе должно быть стыдно! – с ходу заявила отличница. – Разве так можно себя вести? Ты ещё и недели не проучился, а уже стал законченным хулиганом!

– Извини, Пай-девочка, – ухмыльнулся в ответ Харальд. – Мне очень стыдно, что я избавил тебя от визита в кабинет мисс МакГи в качестве нарушителя.

Грейнджер слегка порозовела, но воинственного настроя не потеряла.

– Я – невиновна, так что мне бояться было нечего!

– Это ты перед МакГи так бы оправдывалась. Только вряд ли бы у тебя чего получилось…

– Профессор МакГонагалл – умна и справедлива, и разобралась бы с этим недоразумением! И прекратить называть её МакГи!

– У меня аллергия на длинные слова, – безмятежно почесал кончик носа Харальд. – Словосочетание дезоксирибонуклеиновая кислота три года учил, например…

– Лучше бы ты три лишних года поучился хорошим манерам! – рявкнула Гермиона и с гордо поднятой головой удалилась прочь.

– А…почему она так рассердилась? – неуверенно произнёс Невилл. – Ты же действительно нас спас…

– Пай-девочка, просто не в духе от того, что её застали за нарушением школьных правил, – ухмыльнулся Харальд. – Какой стыд, а?

***

Вскоре единственным, что мог прочитать Харальд во взоре Грейнджер, когда она бросала на него взгляды была НЕНАВИСТЬ. Много ненависти, буквально тонны её. Наверное, во многом из-за того, что хлёсткое "Пай-девочка" накрепко приклеилось к Гермионе.

Впрочем, Поттер и в ус не дул, во-первых потому что у него не было усов, а во-вторых, потому что с головой погрузился в изучение замка, как места проживания в будущие семь лет. В этом его всячески поддерживали его соседи по комнате, как и все мальчишки обожающие где-нибудь лазить и что-нибудь делать.

Это был уже небезызвестный уже Рональд Уизли, который оказался вполне неплохим парнем. Хоть он и показал себя не слишком успешным учеником, но мозги у него определённо имелись, если судить по жесточайшим битвам в шахматы между ним и Поттером, где общий счёт был с небольшим перевесом в пользу Уизли. Главным же недостатком Рона была просто-таки чудовищная лень, нелюбовь к чтению и физкультуре, что Харальд надеялся со временем исправить.

Вторым был Дин Томас – темнокожий паренёк-полукровка, до этого лета не подозревавший о своём магическом происхождении. В нём Харальд чувствовал некоторое родство, потому как и Поттер вырос в отрыве от магического общества и с ним можно было поговорить о знакомых книгах и фильмах.

Третьим оказался ещё один полукровка – светловолосый ирландец Симус Финиган. Он тоже сошёлся с Поттером на почве интереса ко всему немагическому, так как хоть его мать и была чистокровной ведьмой, отец был обычным полицейским. Правда он категорически не разделял прохлады Харальда к квиддичу и мог часами болтать с Роном на тему магического спорта.

Последним в команде оказался уже успевший прославиться своей робостью и неуклюжестью Невилл Лонгботтом. Из-за своей стеснительности он плохо сходился с людьми, поэтому был взят под опеку лично Харальдом, крайне возмущённый тем, что у таких героических родителей вырос такой сын. Впрочем, своего знания Поттер старался лишний раз не афишировать.

Шефство над первокурсниками, естественно, взяли близнецы-Уизли, потому как моментально почуяли родственные деструктивные души. Персиваль долго распинался и увещевал, что Фред и Джордж – плохая компания для прилежных и дисциплинированных учеников, чем добился совершенно нулевого результата. Увы, но гриффиндорский староста особого уважения не вызывал. Что неявно показывал и Харальд, на кого первокурсники и ориентировались.

Перси чуял, кто может изменить ситуацию, но Поттер был абсолютно неуправляем. А то, что лёгкое презрение к школьным правилам и пренебрежение дисциплиной компенсировалось отличными знаниями и успеваемостью снимало с Харальда большинство вопросов.

В первые же дни мальчику стала видна причина по которой многие чистокровные волшебники презирали тех, кто родился в семьях обычных людей. Те, чьими родителями были маги к моменту поступления в школу уже немного умели обращаться с волшебными палочками и знали пару-тройку простеньких заклинаний, поэтому они превосходили на начальном этапе магглорождённых. А в будущем этот же стереотип, основанный на детских впечатлениях только рос и креп, укрепляя фундамент вражды между ними и чистокровными чародеями.

Такой магический нацизм всегда искренне возмущал и Поттера, и его приёмного отца.

"Чёртовы аристократы слишком зарвались. Если бы эти имбецилы учили маггловскую историю, то знали бы, что обычно это кончается крестьянскими бунтами, сожженными поместьями и развешенными по уличным фонарям дворянами".

Слава Мерлину, что пока что яркие появления магонацизма обходили Поттера стороной, а то он явно бы не удержался от хлёсткого и эмоционального ответа. Его, как полукровку, это особенно задевало. Да ещё и сказывалась бешеная нетерпимость Виктора Норда к любым проявлениям расовой или классовой сегрегации, которая передалась и его подопечному.

"Террор Тёмного Лорда был агрессией вырождающейся аристократии по отношению ко всем остальным. Но эти "все остальные" повели себя, как самое настоящее стадо и стерпели первые удары, а затем оказались в плену собственного страха. Эти кретины не поняли, что светлая магия и христианские ценности неприменимы на войне за выживание. Им надо было утопить мятеж в крови – ответить Упивающимся таким террором, чтобы они ссались и пищали по углам своих замков".

Харальд с отцом всегда соглашался, потому как тот говорил разумные, хотя иногда и жестокие вещи. И хоть Виктор и был аврором, он предпочитал вольную охоту и приучил Поттера в первую очередь полагаться только на себя и не прощать чужих ударов.

"Помяни моё слово, сын. Тёмный Лорд возродится ещё более сильным и ужасным, чем раньше. А эти овцы снова будут жалобно блеять и добровольно идти на бойню, плача от жалости к самим себе. Я, наверное, один из многих, кто мог бы задавить возвращение этого фундаменталиста ещё в зародыше… Но не хочу этого делать. Нарыв надо вскрывать, а не пытаться излечить бесполезными мазями и припарками. Волдеморт вернётся и захватит власть, сокрушив Министерство. И тогда ты покажешь этому змеелюбу, что такое настоящий мятеж и террор".

***

С волнением Харальд ждал предмета, который по словам отца был одним из самых важных. Да и преподаватель у него будет своеобразный…

"Северус Снейп… Это я тебе скажу – личность. Упивающийся Смертью и одновременно один из самых преданных Дамблдору людей. Великолепный зельевар с отвратительным характером и тяжёлой жизнью. Циничен и беспощаден ко всем и даже к себе, но… Чёрт, как сложно-то… Он непростой человек, сын – во всех отношениях непростой. И он тебя уже изначально почти ненавидит, потому что ты – сын Джеймса Поттера, его школьного врага. Но одновременно ты – сын Лили Эванс, женщины, которую он любил всю свою жизнь, поэтому он будет тебя защищать. Ненавидеть, но защищать. И знаешь… Я опять не смогу дать тебе совет, как себя с ним вести… Потому что просто не знаю. В этом наша с тобой сила и наша с тобой слабость, сын – мы заперлись в Годрикс Холлоу, долгие одиннадцать лет собирая информацию и знания. Но мы плохо представляем, как ими распорядиться, потому что ты – ещё почти ребёнок, а я всего лишь тупорылый штурмовик".

Харальд во многом был умнее своих сверстников. Наверное, из-за воспитания и того, что отец с самого рождения готовил его к чему-то значимому и великому. Не просто причитая, что Поттер – Избранный, а заставляя в первую очередь взрослеть.

Наверное, это получилось.

Харальд шёл на первый свой урок у профессора Снейпа словно на тяжёлую битву, зная, что это будет так же трудно. Но у него была цель сделать этого человека своим союзником, и ради этого он был готов на многое. Снейп ненавидит Джеймса Поттера? Что ж, придётся ему в этом не перечить, благо что особого пиетета к своему биологическому отцу мальчик не испытывал. Снейп требователен и погружён в свою науку? Отлично, ведь Харальд и сам любил готовить эликсиры.

Мальчик, знал, что первое и даже двадцать первое впечатление о мрачном зельеваре будет ошибочно. И то, что это будет очень тяжёлый в общении человек. Но слова отца и его искренне уважение к Снейпу значили гораздо больше, чем личные впечатления Харальда.

***

Кабинет Снейпа находился в одном из подземелий. Тут было холодно – куда холоднее, чем в самом замке, и, наверное, несколько жутковато. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные, да и сама лаборатория больше напоминала пыточные застенки, чем учебную аудиторию.

Впрочем, такие мелочи мало волновали Харальда. Его с самого детства учили уничтожать ничтожные страхи и преодолевать значимые, смело глядя им в лицо. Темноты и таящихся под кроватью монстров мальчик перестал бояться в три года. Высоты – в четыре. А ещё через три года понял, что смерть – не самое ужасное, что может приключиться с человеком.

…Снейп в класс буквально влетел, на сто двадцать процентов соответствуя бытующему среди студентов прозвищу зельевара – Летучая мышь подземелий.

Как и все учителя, он начал занятие с того, что открыл журнал и начал проводить перекличку. И, как и почти все, остановился, дойдя до фамилии Поттер.

– О, да, – негромко произнес он. – Гарольд Поттер. Наша новая знаменитость.

Малфой и его друзья – Крэбб и Гойл издевательски захихикали, прикрыв лица ладонями. Зельеварение сегодня проходили совместно со слизеринцами.

Закончив знакомство с классом, Снейп обвел аудиторию внимательным взглядом. Его глаза были черны, холодны и пусты, и почему-то напоминали оружейные дула.

– Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку.

Снейп говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово, и Харальд мысленно это одобрил. Он знал, что для того, чтобы тебя слушали нельзя кричать – нужно было сделать так, чтобы тебя действительно слушали. А Снейп это делать явно умел – как и профессор МакГонагалл, он обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. И как и на уроках трансфигурации, здесь никто не отваживался перешептываться или заниматься посторонними делами.

– Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, – продолжил Снейп. – Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… О, да… Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой саму смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.

После этой короткой речи царившая в курсе тишина стала абсолютной. Грейнджер нетерпеливо заерзала на стуле – судя по ее виду, ей не терпелось доказать, что уж ее никак нельзя отнести к стаду болванов. Харальд начал мысленно перебирать всё, что он знал о изготовлении зелий…

– Поттер! – неожиданно произнес Снейп.

– Я, сэр! – с готовностью подскочил с места мальчик, вытягиваясь по струнке и преданно поедая глазами профессора.

– Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

В воздух немедленно взвилась рука Грейнджер.

– Получится эликсир живой смерти, сэр! – без запинки ответил Харальд. – Одно из самых простых и сильных усыпляющих зелий, сэр!

Лицо Снейпа было непроницаемо.

Харальд заставил себя не отводить взгляд и смотреть прямо в эти холодные глаза, взирающие на него с равнодушной беспощадностью двухорудийной корабельной башни

– А если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?

– В вашем хранилище, сэр! – по классу пронеслись неуверенные смешки. – Но изначально безоаровый камень – это образование из плотно свалянных волос или волокон растений в желудке или кишечнике жвачных животных, лошадей, кошек, реже свиней и собак, иногда человека. Чаще всего для алхимических целей используются камни из желудков крупного и мелкого рогатого скота.

Профессор выслушал эту мини-лекцию с совершенно равнодушным видом. Харальд начал беспокоиться.

– Ясно, – саркастическим тоном произнёс Снейп. – Тогда… В чём разница между волчьей отравой и… Впрочем, я уже убедился, что мистер Поттер добросовестно прочитал "Тысячу волшебных растений и минералов". И, наверное, даже всю первую главу. Вот только если он или кто-то ещё думает, что книги – это всё, то глубоко заблуждается. Особенно, если он прочитал всего лишь одну книгу. Верно, Поттер?

Смешки в классе чуть громче, но теперь их источник сместился в сторону слизеринцев.

– Сэр! Так точно, сэр! – бодро ответил Харальд.

"Иногда полезно косить под идиота или безумца – Дамблдор наглядный тому пример…"

– Вам нравится паясничать, Поттер? – раздражённо произнёс профессор. – Или вам настолько хочется блеснуть своими куцыми знаниями? Что ж, я тогда дам вам шанс отличиться, Поттер. Назовите мне перечень ингредиентов для приготовления "Слёз чёрного лебедя".

Снейп торжествующе посмотрел на притихшего мальчика.

– То-то же, По…

– "Слёзы чёрного лебедя" – один из самых сильных и опасных лечебных эликсиров, но в то же время и один из самых простых в приготовлении, – глухим голосом начал Харальд. – В его состав входят…

Профессор выслушал перечень из двух дюжин пунктов с абсолютно каменным лицом.

– Можете садиться, Поттер.

И всё. Ни похвалы, ни баллов в награду.

Грейнджер с искренним негодованием и громадным изумлением обернулась на наглого выскочку-Поттера, который откуда-то знал то, о чём она даже не слышала. Но неожиданно весь её детский гнев улетучился когда она встретилась взглядом с мальчиком – в зелёных глазах царили жуткая и безбрежная пустота и холод, которого не бывает во взглядах детей.

Снейп разбил учеников на пары и дал им задание приготовить простейшее зелье для исцеления от фурункулов. Он кружил по классу, шурша своей длинной черной мантией, и следил, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы. Время от времени он останавливал свой взгляд на нечеловечески-спокойном Поттере, который работал в паре с Уизли.

За два урока Снейп раскритиковал всех, кроме него и Малфоя, которому, очевидно, симпатизировал. В тот момент, когда профессор призвал всех полюбоваться, как Драко варит рогатых слизняков, темница вдруг наполнилась ядовито-зеленым дымом и шипением, почти сразу же перекрытым истошным воплем.

Невилл каким-то образом умудрился растопить котел Симуса, и тот превратился в огромную бесформенную кляксу, а зелье, которое они готовили в котле, начало с шипением разъедать каменный пол. Лонгботтом, которого самую малость окатило брызгами выплеснувшего зелья, громко стонал – закатанные по локоть рукава мантии открывали предплечья, покрытые чудовищными ожогами.

– Идиот! – прорычал Снейп.

Профессор в мгновении ока оказался рядом с пострадавшим, а в его руке словно бы из ниоткуда материализовалась волшебная палочка, которой он начал в ураганном темпе выписывать какие-то замысловатые пассы. После того, как кровотечения остановились, а ожоги были немного подлечены, Снейп одним движением палочки убрал ставшим смертельно опасным зелье.

– Ты что, добавил в зелье иглы дикообраза? – угрожающе произнёс профессор.

Лонгботтом слабо кивнул.

– Кретин! Их же даже не было в рецепте! Минус десять очков Гриффиндору! И уведите его с глаз моих долой… в больничное крыло.

Проводить Невилла вызвалась неугомонная Грейнджер. Харальд меланхолично достал из кармана небольшую книжечку и быстро чиркнул пару строк: "Зелье от фурункулов. На первом часу варки добавить иглы дикообраза. Получим неплохое ОВ кожно-нарывного действия".

Ещё через час, когда все приготовили и сдали свои зелья и получили внушающее ужас по объёму задание на дом, ученики начали покидать столь негостеприимную и опасную лабораторию.

– Поттер, останьтесь, – безэмоционально произнёс Снейп, когда Харальд уже подходил к выходу. – На два слова.

– Я, сэр, – мальчик подошёл к сидящему за учительским столом профессору, который внимательно смотрел на него.

– "Слёзы чёрного лебедя", Поттер. Откуда вы знаете его состав? Его нет ни в одном из школьных учебниках… Да и в открытой литературе – тоже.

Харальд на мгновение закрыл глаза.

– Да, сэр. Это специальный, так называемый боевой эликсир, используемый Авроратом. Я узнал его рецепт от своего отца.

– Ваш отец мёртв, Поттер, – проскрежетал Снейп.

– От своего приёмного отца, – уточнил Харальд и добавил. – Он – аврор.

– Нда? – саркастически приподнял бровь зельевар. – И что же побудило вас запомнить не слишком простой рецепт? Только не врите мне, что из сугубо академического интереса.

Поттер вновь прикрыл глаза, мысленно возвращаясь к одному из самых страшных воспоминаний детства.

– Состав непростой, но зато эликсир быстро готовится – всего десять минут…

– А причём тут время, Поттер?

– Четыре года назад мне пришлось собственноручно приготовить его, – ровным тоном произнёс Харальд. – Когда мой отец прыгнул порталом к нам домой с разрубленной грудью и истекающий кровью, я вылил на рану весь запас лечебных эликсиров… Но она была нанесена каким-то магическим оружием. И я не смог ни с кем связаться, чтобы запросить помощь. Поэтому сделал всё сам. Сэр.

Тогда мальчик в последний раз плакал. Над телом умирающего отца он понял, что есть вещи гораздо хуже собственной смерти… Например, смерть самого дорого тебе человека. Спасение нашлось в тоненьком блокноте, который был в числе прочих учебных пособий Харальда, где кривоватым подчерком Виктора были записаны некоторые редкие заклинания и эликсиры. В числе которых были и "слёзы", способные при оперативном вмешательстве залечить даже почти смертельную рану, но без должного ритуала превращающиеся в опаснейший яд.

Конечно потом личный запас самых убойных эликсиров Виктора, был перемещён в место, доступное его приёмному сыну и в следующие разы, когда аврор приползал домой, истекая кровью, паники у Харальда уже почти не было. Зато каждый такой раз он словно бы старел лет на пять, понимая, что такое жизнь на грани.

– Я вас больше не задерживаю, Поттер, – Снейп пару минут вглядывался в непроницаемое лицо первокурсника, а затем отвернулся, открывая классный журнал.

– Разрешите идти, сэр?

– Да-да, идите уже, Поттер… – раздражённо отмахнулся профессор.

И уже в дверях его догнало ещё более раздражённое ворчание Снейпа:

– Десять баллов Гриффиндору, Поттер.

Глава 6. Вопиющие падение дисциплины на лице

…Момент был захватывающий – ушедший из Форт Челленджер Мелоун понял, что поблизости находится громадный хищный мегалозавр…

– Поттер, к тебе есть пара вопросов.

Вот что за день, а? Только это настырной и самопровозглашённой командирши и не хватало…

– Ну, чего тебе, Грейнджер? – с лёгким раздражением поинтересовался Харальда, нехотя отрываясь от "Затерянного мира" сэра Артура Конан-Дойля.

– "Слёзы чёрного лебедя". Где ты о них прочитал, – стоявшая около диванчика Гермиона имела самый серьёзный и сосредоточенный вид. – Я ради интереса пробежалась по библиотеке, но нигде нет упоминания об этом эликсире.

– Что прямо-таки нигде? – Поттер неосознанно скопировал едкий тон Снейпа. – Ни в одной книге?

– В Запретной секции я, естественно, не смотрела. Но и у тебя туда доступа нет.

– Грейнджер, много будешь знать – скоро состаришься, – ответил одной из любимых присказок отца Харальд.

– Что за чушь! Поттер, тебе что жалко, что ли сказать?

– Зелье, о котором идёт речь, имеет класс Б и является крайне опасным эликсиром. Я перечислил компоненты, но не сказал, как его нужно готовить.

"И это хорошо, потому что это вовсе не сложно – главное найти пару редких ингредиентов".

– Но мне интересно! – воскликнула девочка.

– Любопытство кошку сгубило, – буркнул Поттер, вновь утыкаясь в книгу.

– Нет, Гарольд Поттер, мне интересно откуда вы знаете потенциально смертоносные вещи! – Грейнджер попыталась вырвать книг из рук Харальда и вновь завладеть его вниманием.

Не вышло – хватка у Поттера оказалась цепкой. Впрочем, его внимание Гермиона вновь привлекла.

Мальчик с печальным вздохом захлопнул книгу, встал с диванчика и взглянул на Грейнджер. Та сейчас пыталась напустить на себя максимальной строгий и грозный вид, а-ля мисс МакГи, но выходило это у неё не слишком хорошо.

– Дорогая, мой отец – аврор, – несколько устало заявил Харальд, перекладывая "Затерянный мир" в левую руку. – И в его руках любой предмет становился потенциально смертоносной – например, книга. Ею можно ударить человека по горлу, перешибив кадык…

Он слегка взмахнул левой рукой, и Грейнджер ожидаемо проследила взглядом за томом…

Отточенное долгими тренировками движение – и в правой руке Поттера возник небольшой метательный нож.

– …а можно просто отвлечь внимание, и сделать ножом вообще что угодно.

Гермиона испуганно ойкнула, наблюдая, как Харальд убирает нож обратно, но почти сразу же вновь обрела серьёзный вид.

– Поттер, ты псих! Зачем тебе нож? Ты же можешь им кого-нибудь поранить!

– Пока что я им ранил только яблоки, – честно признался гриффиндорец, хитро подмигнув Грейнджер. – Или это намёк? Учти, Пай-девочка, мои услуги как наёмного убийцы стоят недёшево…

– Не называй меня Пай-девочкой!

– Да-да-да, – согласно покивал Поттер. – И ты меня тоже называй Харальдом.

Девочка возмущённо фыркнула и, круто развернувшись, ушла прочь.

Довольно хихикающий Поттер вновь уселся на облюбованное место.

– Х-харальд, можно… Можно тебя попросить? – вновь отвлекли мальчика. На этот раз это оказался Невилл.

Поттер за секунду закатил глаза, но тут же любезно улыбнулся мнущемуся от смущения соседу. Невилл был Харальду симпатичен, да он и просто вызывал у него жалость и сочуствие.

– Да, что такое?

– Харальд, можешь помочь мне с эссе по зельеварению? – единым духом выпалил Лонгботтом.

– Да запросто, – своё домашнее задание Поттер уже выполнил. – А почему я? Мог бы и к Грейнджер подойти.

– Уж больно она… – Невилл неопределённо помахал рукой. – Строгая, что ли… Чего-то мне боязно к ней подходить лишний раз…

– Нда? А по-моему она была бы только рада очередной заблудшей душе, желающей припасть к источнику истинной мудрости… – пафосная фраза вызвала у Лонгботтома робкую улыбку. – Ладно, чего там у тебя?

– … Харальд… – несмело начал Невилл, спустя некоторое время.

– Да?

– "Слёзы чёрного лебедя"… Это ведь боевой эликсир авроров?

– И дались вам всем эти "слёзы"… Отец у меня аврор. Приёмный отец. Невилл, ты за неделю, наверное, уже десятый, кому я это рассказываю!

– П-прости…

– А за что ты извиняешься? – удивился Харальд. – Хотя… Так, подожди-ка…

Поттер, которому в голову взбрела очередная слегка безумная мысль вышел на середину гостиной, громкой откашлялся, привлекая общее мнение, и начал:

– Джентльмены! И леди. Вам юный товарищ просит уделить ему минуточку драгоценного времени.

Гриффиндорцы с интересом обернулись к мальчику с коротким ёжиком тёмных волос.

– Во избежание дальнейших расспросов, заявляю сразу. Я – Гарольд Поттер, пафосно обзываемый нашей славной прессой, не иначе как Мальчик-Который-Выжил. Мне эта слава не нужнее, чем дракону розовый бантик на хвосте, поэтому зовите меня просто Харальдом.

– ОК, просто Харальд! – подал голос один из близнецов Уизли.

– Благодарю. Далее. Нет, я не помню, как победил Тёмного Лорда – мне тогда был всего год. Всё, что мне известно о той битве – он убил моих родителей и попытался прикончить меня. Но тут что-то пошло не так, а потом на место сражения прибыл мой приёмный отец – аврор Виктор Норд, который и добил Вы-Знаете-Кого. Он же меня воспитывал и учил, поэтому я вроде бы в числе тех, кто учится более-менее успешно.

– Если это более-менее, то у меня тогда просто отвратительно.

– Симус, ты несправедлив к себе. Твои огненные заклинания – великолепны.

– Так у меня что ни колдовство, всё огненное выходит…

– Это дело техники. Джентльмены! И леди. Спасибо за внимание – ваш юный товарищ закончил свою речь и просит не сильно его обижать.

Поттер изобразил самую милую улыбку и выразительно похлопал ресницами.

В гостиной послышались лёгкие смешки и сдержанные аплодисменты.

Харальд плюхнулся на диван – обратно к нерешительно улыбающемуся Невиллу. Рядом приземлился ухмыляющийся Рон с коробкой волшебных шахмат под мышкой.

– Неплохая речь, Ральд. Не даёт покоя слава Дамблдора?

– Ещё бы, – ненатурально вздохнул Поттер. – Статус главы Визенгамота позволяет ему носить мантию с такими офигенными блёстками…

***

Выходные пролетели незаметно. Были сделаны домашние задания, мальчики вдоволь побездельничали… Ну, не считая Поттера, разумеется. Его активная и деятельная натура лентяйства почти не переносила, поэтому субботу и воскресенье он провёл, рыская по всей школе – продолжал изучение местности. Совершил заодно несколько рейдов в местную библиотеку – там оказались кое-какие любопытные книги по магическим искусствам – несмотря на все старания Виктора библиотека у них дома была хоть и хорошая, но маленькая. А большая часть ценных экземпляров из семейной библиотеки Поттеров погибла в пожаре Хэллоуинского сражения.

Впрочем, если Харальд совершал на книгохранилище лишь периодические набеги, Грейнджер в библиотеке почти поселилась. А потом и в гостиной не расставалась с очередным крупнокалиберным томом. И периодически бросала взгляды, полные негодования и укоризны, на несущегося куда-нибудь с товарищами Поттера. Его девочка рассматривала чуть ли не как личный вызов себе и всей школьной дисциплине.

А Харальд тем временем потихоньку знакомился с местностью и с местным населением – как с Гриффиндора, так и с других факультетов. Рэйвенкло и Хаффлпафф, то есть. Потому как слизеринские змеи традиционно держались в стороне. Время от времени на горизонте мелькала тощая фигура Малфоя сотоварищи, который, однако, теперь старался держаться от Харальда подальше. Что с ним делать Поттер пока что так и не решил – дружить было бы крайне проблематично, а враждовать не хотелось. Так что пришлось в качестве временной меры выбрать вооружённый нейтралитет. А то, что общие занятия факультетов были только по зельеварению лишь облегчало ситуацию – меньше пересекаемся, меньше возможных поводов для конфликтов.

Впрочем, со вторника начинались полеты на метлах, и первокурсникам факультетов Гриффиндор и Слизерин предстояло учиться летать вместе.

– Счастье-то какое… – проворчал по этому поводу Харальд. – Ох уж этот мне всеобщий психоз на тему полётов на уборочном инвентаре…

Даже самая скоростная и навороченная метла мальчика категорически не впечатляла. В прошлом году отец возил его на авиасалон в Фарнборо, и вот это Поттеру действительно понравилось! Французские "миражи-2000", американские "соколы", англо-немецкие "торнадо", русские "флэнкеры" и "фалкрамы" – истребители Харальда весьма впечатляли. И вместо метлы он с большим удовольствием предпочёл бы сесть в кабину сверхзвукового перехватчика…

Вот только на пилотов истребителей в школах не учили и метла в качестве летательного аппарата была на порядки компактнее, удобнее и скрытнее. Оценив это в своё время, Харальд всё же научился неплохо летать на старенькой домашней "комете".

Зато вот кто все уши прожужжал, наверное, всем в школе, так это Малфой. Где был он – там были разговоры о мётлах.

Драко действительно чересчур много говорил о полетах. Он сожалел о том, что первокурсников не берут в сборные факультетов. Он рассказывал длинные хвастливые истории о том, где и как он летал на самых разных метлах. Истории обычно эти заканчивались тем, что Малфой с невероятной ловкостью и в самый последний момент умудрялся ускользнуть от маггловских вертолетов.

Впрочем, Хорёк, как прозвал его Поттер, был не единственным, кто рассуждал на эту тему – послушать Финигана, так тот все свое детство провел на метле. Даже Рон готов был рассказать любому, кто его выслушает, о том, как он однажды взял старую метлу Чарли и чудом избежал столкновения с дельтапланом.

Харальд не верил ни в одну из этих захватывающих историй в силу их абсолютной невероятности. Во-первых – это грубое и наглое нарушение Статута о секретности от тысяча лохматого года. А во-вторых Поттер хоть и признавал, что маг на метле гораздо более подвижнее и манёвреннее человеческих аппаратов, но поверить в то, что белобрысый или рыжий неопознанный летающий объект не сбили зенитным огнём с земли просто не мог.

Квиддич, квиддич…

Из-за квиддича Уизли уже успел чуть ли не подраться с Дином Томасом. Дин обожал футбол, а Рон утверждал, что нет ничего интересного в игре, в которую играют всего одним мячом, а игрокам запрещают летать. На стороне Томаса выступил Поттер, заявив, что в игре, где вся командная работа может быть легко и запросто похерена из-за удачи или неудачи одного-единственного ловца, тоже интересного мало.

Правда, и среди родившихся в семьях волшебников были исключения из этого "квиддичного безумия", как выразился как-то Поттер. Так, например, Невилл признался, что у него в жизни не было метлы, потому что бабушка строго-настрого запрещала ему даже думать о полетах. И Харальд был полностью согласен с этой, без сомнения, мудрой леди – Лонгботтом умудрялся попадать в самые невероятные истории, даже стоя на двух ногах.

Грейнджер, выросшая в семье простых людей, в ожидании предстоящих полетов нервничала не меньше Невилла. Нет, конечно, если бы полетам можно было научиться по учебнику, Гермиона бы уже парила в небесах лучше любой птицы, но это было невозможно. Она уже успела порядком утомить всех гриффиндорцев, по вечерам в гостинной цитируя советы и подсказки начинающим летать, которые почерпнула из библиотечной книги под названием "История квиддича". А когда это достало уже и Поттера, он не выдержал.

– Возьмите метлу в руку… – монотонно читала Грейнджер.

– Метла – это такой продолговатый предмет. С одной стороны у неё сучья. На ней можно сидеть. На ней можно летать. Но всякие извращенцы ею ещё и подметают, – в тон ей начал негромко говорить Харальд.

– Не следует пренебрегать защитной амуницией…

– Оденьте рыцарские доспехи. Земля твёрдая, а вы даже сидите на метле ещё плохо.

По гостиной начали прокатываться лёгкие смешки.

– Позаботьтесь на всякий случай о средствах первой помощи…

– Летайте над лечебницей Сент-Мунго – доспехи вас, скорее всего, не спасут.

– Пусть кто-нибудь из более опытных товарищей страхует вас в воздухе…

– Да, застpахyйтесь – это поможет вашей семье пеpежить гоpе, если и колдомедики вам не помогут.

– Гарольд Поттер! – не выдержала Грейнджер. – Заткнись!

– А волшебное слово? – с невинным видом поинтересовался Харальд.

– Заткнись, пожалуйста!

– Нет, ну я просто не в силах отказать леди, особенно если меня столь куртуазно просят… – с самым серьёзным выражением заявил Поттер. Рядом со смеха покатывались его соседи по комнате, разве что только отчаянно волнующийся Лонгботтом был слегка бледен и абсолютно серьёзен.

На секунду Харальду показалось, что прожигающая в нём дыру своим взглядом, Грейнджер запустит в него книгой. Увы, но обошлось, а ведь девочке было бы и неплохо расслабиться, а то так ведь и заучиться можно в ноль…

– Поттер, по тебе плачет исправительная колония, – заявила Гермиона.

– Распределительная шляпа предложила мне на выбор королевскую военную академию Сандхёрст, тюрьму для малолетних преступников Фелтхем и факультет Гриффиндор, – доверительно сообщил ей Харальд.

– Нда? – насмешливо приподняла бровь девочка. – И что же тебя побудило выбрать именно наш факультет?

– Мне сказали, что тут мои деструктивные наклонности смогут принести пользу обществу.

– Иногда мне хочется тебя убить, Поттер, – в отчаянье закатила глаза Гермиона.

– Тёмный Лорд хотел того же, ага…

– БОЖЕ! Как я его в этом понимаю!

Харальд рассмеялся, пока пышущая яростью Грейнджер мигрировала от него в дальний угол.

– Слушай, Ральд, – Поттер ещё окончательно не решил, нравится ли ему придуманное Уизли прозвище или нет. – А почему ты называешь Ты-Знаешь-Кого Тёмным Лордом?

– Если я буду называть его по имени, то почти никто не поймёт, о ком речь. Если по прозвищу, то девять из десяти здесь присутствующих будут дрожать от страха, – с лёгкой долей презрения произнёс Поттер, подсаживаясь к рыжему. Тот немедленно приготовил свои шахматы к бою. – А все эти глупости вроде Вы-Знаете-Кто… Сами-Знаете-Кто…

– Да нет, суть не в этом, – покачал головой Уизли. – Ты называешь его Тёмным Лордом. А так его звали только Упивающиеся.

– Знаешь, а это интересный момент… – задумался Поттер. – И я сам пока что не знаю, почему всё именно так…

***

Во вторник в три тридцать Харальд и другие первокурсники Гриффиндора торопливым шагом подходили к площадке, где обучали полетам. День был солнечным и ясным, дул легкий ветерок, и трава шуршала под ногами. Ученики дружным строем спускались с холма, направляясь к ровной поляне, которая находилась как можно дальше от Запретного леса, мрачно покачивающего верхушками деревьев.

Первокурсники из Слизерина были уже там – как и двадцать метел, лежавших в ряд на земле. Поттер вспомнил, как близнецы Уизли жаловались на школьные метлы, уверяя, что некоторые из них начинают вибрировать, если на них подняться слишком высоко, а многие всегда забирают влево.

"Учту, в случае чего".

Наконец появилась преподавательница полетов – Роланда Хуч. У нее были короткие седые волосы и желтые глаза, как у ястреба.

– Так, ну и чего все ждут? Начали! – рявкнула она. – Каждый встает напротив метлы – давайте, пошевеливайтесь!

Харальд посмотрел на метлу, напротив которой оказался. Она была довольно старой, и несколько ее прутьев торчали в разные стороны – чисто навскидку, хотя Поттер и не был особым экспертом, это был один из ранних "чистомётов". Если проводить параллели с истребителями людей – метла была ровесником послевоенных "вампиров".

– Вытяните правую руку над метлой! – скомандовала мадам Хуч, встав перед строем. – И скажите: "Вверх!"

– ВВЕРХ! – крикнуло двадцать голосов.

Метла Харальда чётко прыгнула ему в руку но большинству других учеников повезло куда меньше. У Невилла метла не сдвинулась с места, а у Грейнджер почему-то вообще покатилась по земле.

Правда, не мытьём, так катаньем всем первокурсникам в итоге удалось подчинить себе строптивые мётлы.

Хуч показала ученикам, как нужно садиться на метлу, чтобы не соскользнуть с нее в воздухе, и пошла вдоль шеренги, проверяя, насколько правильно они держат свои метлы. Поттер широко ухмыльнулся, когда преподавательница полётов в довольно резких выражениях сообщила Малфою, что он неправильно держит метлу.

– Но я летаю так уже не первый год! – горячо возразил Драко. В его голосе была искренняя обида.

– В таком случае, Малфой, это означает, что вы все эти годы летали неправильно и только чудом не убились.

Беловолосый выслушал всё это уже молча, наверное, поняв, что если продолжить дискуссию, то может выясниться, что он вовсе не такой специалист, каким хотел казаться.

– А теперь, когда я дуну в свой свисток, вы с силой оттолкнетесь от земли, – произнесла Хуч. – Крепко держите метлу, старайтесь, чтобы она была в ровном положении, поднимитесь на метр-полтора, а затем опускайтесь – для этого надо слегка наклониться вперед. Итак, по моему свистку – три, два…

Но Невилл, нервный, дерганый и явно испуганный перспективой остаться на земле в одиночестве, рванулся вверх прежде, чем Хуч успела поднести свисток к губам.

– Фальстарт, – печально произнёс Харальд.

– Стой! Стой, кому говорю! – крикнула Хуч, но Невилл стремительно поднимался вверх. Два метра, четыре, шесть… Харальд увидел бледное лицо Лонгботтома, испуганно смотрящего вниз. Вот он широко раскрывает от ужаса рот, вот он соскользнул с метлы, и…

БУМ! Тело Невилла с неприятным звуком рухнуло на землю. Его метла все еще продолжала подниматься, а потом лениво заскользила по направлению к Запретному лесу и исчезла из виду.

Хуч быстро подбежала к лежащему на траве Лонгботтому. Её лицо было даже белее, чем у Невилла.

– Сломано запястье, – услышал Гарри ее бормотание. Когда преподавательница выпрямилась, ее лицо выражало явное облегчение.

– Вставай! – скомандовала Хуч Невиллу. – Вставай. С тобой все в порядке. Так, студенты. Сейчас я отведу его в больничное крыло, а вы ждите меня и ничего не делайте. Метлы оставьте на земле. Тот, кто в мое отсутствие дотронется до метлы, вылетит из Хогвартса быстрее, чем успеет сказать слово "квиддич". Ну, давай, пошли уже…

Хуч приобняла заплаканного Невилла и повела его в сторону замка. Лонгботтом явственно хромал.

– Травма, игрок выбыл, – прокомментировал Поттер, чувствуя как остальные гриффиндорцы неосознанно кучкуются вокруг него.

– Никакой техники безопасности! – яростно произнесла Гермиона, становясь рядом с Харальдом и полным гнева взглядом провожала уходящих к Больничному крылу Невилла и Хуч. – И так везде! Что за безответственность? Как таким людям вообще можно доверять жизни детей!

– Полностью с тобой согласен, Грейнджер, – кивнул Поттер. – А на той неделе ему едва не сожгло руки кислотой.

– Будь мы в обычной, а не волшебной школе, руководство уже можно было бы засудить! – продолжала распаляться девочка.

– Вот поэтому, наверное, волшебников и так мало, – мрачно произнёс мальчик. – Никакого инстинкта самосохранения и заботы о собственной жизни…

– Это нельзя так оставлять!

– А что ты сделаешь, Грейнджер? Потребуешь денежной компенсации или хотя бы официальных извинений?

– Да хотя бы извинений!

Между тем в кружке слизеринцев началось своё собственное брожение.

– Нет, ну вы видели физиономию это кретина? – так и потешался Драко. – Вот неуклюжий мешок с грязью!

Остальные первокурсники Слизерина присоединились к глумливо хохочущему Малфою. А гриффиндорцы явственно напряглись.

– Заткнись, Малфой, – оборвала беловолосого симпатичная индианка – Парвати, сестра-близнец которой училась на Рэйвенкло.

– Ооо, ты заступаешься за этого придурка Лонгботтома? – скривилась слизеринка Пэнси Паркинсон. – Никогда не думала, что тебе нравятся такие толстые плаксивые мальчишки.

– Опа… Смотрите! – радостно воскликнул Драко, метнувшись вперед и поднимая что-то с земли. – Это же шар-напоминалка толстяка!

В ярких лучах солнца заблестел небольшой хрустальный шарик.

Поттер вспомнил, что этот простенький школьный артефакт недавно прислали Невиллу из дома. Мальчик вышел вперёд, аккуратно оттерев плечами стоящих товарищей.

– Отдай ее мне, Малфой, – спокойно и вежливо произнёс Поттер.

Веселье среди "змей" сразу поутихло – о Харальде уже потихоньку шла слава как о безбашенном и опасном для слизеринцев типе.

Тем не менее Малфой нагло усмехнулся.

– Неа. Я думаю положить ее куда-нибудь, чтобы Лонгботтом потом достал её оттуда… О! Например, на дерево!

– Малфой, я тебя по-хорошему ведь прошу – отдай.

Драко резво вскочил на метлу и взмыл в воздух. Похоже, он не врал насчет того, что действительно умел неплохо летать, и сейчас он легко парил над верхушкой росшего около площадки раскидистого дуба.

– А ты отбери ее у меня, Поттер! – громко предложил он сверху.

– Хана тебе, мелкий недомерок, – процедил сквозь зубы мальчик, хватая метлу…

И с недоумением уставился на чьи-то руки, крепко вцепившиеся в рукоять его метлы. Поднял взгляд…

– Нет, Харальд! – с отчаяньем воскликнула Гермиона. – Мисс Хуч запретила нам это делать! Из-за тебя у Гриффиндора будут неприятности!

Поттер внимательно посмотрел на встревоженную девочку и неожиданно улыбнулся:

– Не беспокойся, Грейнджер – я знаю, что делаю.

Растерявшаяся Гермиона выпустила метлу из рук, и Харальд немедленно взобрался на неё.

– Я только немного взгрею Хорька, и всё – больших никаких нарушений дисциплины… на сегодня.

Резкий толчок ногами, и метла взмывает под крутым углом вверх. Поттер мог скептически относится к самой идее летать на мётлах, но вот процесс ему однозначно нравился. Ему нравилось ощущение полёта, скорости и бездны под собой – это одновременно пугало и завораживало…

Чуть-чуть отклониться назад, ещё чуть больше угол атаки, набрать скорость, чтобы взлететь даже выше Малфоя… И резкое пике вниз, с разворотом и торможением, под одобрительные крики Рона и товарищей, и визги ужаса от девочек.

Поттер как можно более небрежно остановился напротив Драко.

– Какой прекрасный вид открывается отсюда на озеро, мистер Малфой… – не удержавшись, театрально взмахнул левой рукой Харальд, но почти сразу же посерьёзнел. – Давай сюда напоминалку, Малфой. Я не настроен сегодня на конфликты.

Вид у беловолосого был изумлённый. Но это изумление быстро сменилось гримасой злобы.

– Тебе нужна эта стекляшка? – выкрикнул Драко. – Тогда лови!

И со всей силы швырнул напоминалку вниз.

Харальд рванул с места едва ли не раньше, чем Малфой закончил движение. Поттер видел, как переливающийся в лучах солнца хрустальный шар медленно-медленно, словно сквозь тягучее марево летит к земле. Он нагнулся вперед и направил рукоятку метлы вниз, а в следующую секунду вошел в круто пике, бросаясь на перехват. Скорость все увеличивалась, в ушах свистел ветер, заглушая испуганные вопли стоявших внизу первокурсников. Харальду пришлось взять немного правее, потому как его метлу действительно заносило, а вдобавок ещё и появилось нечто вроде флаттера – рукоять начала сильно дрожать.

До земли оставалось не больше десяти футов, когда изо всех сил удерживая ходящую ходуном метлу левой рукой, правую Поттер вскинул вверх, аккуратно хватая шар-напоминалку.

Вложив всю массу тела, он резко затормозил, так, что хвост метлы занесло вперёд, и он чиркнул по траве. Харальд пружинисто спрыгнул на землю, сжимая хрустальный шар в руке и чувствуя, как потерявшая управление метла упала и покатилась.

Стоявшие футах в ста от места его приземления гриффиондорцы восторженно взывали и метнулись к нему.

Поттер короткой мысленной командой (он знал, что орать "ВВЕРХ!" вовсе необязательно) поднял метлу, небрежно закинул её на плечо и, подбрасывая напоминалку на ладони, пошёл к своим товарищам.

"Гриффиндорцам будет нужен лидер. Умный и самый безбашенный из них всех. Так стань им!"

– ГАРОЛЬД ПОТТЕР!

Мальчик замер как вкопанный и медленно обернулся.

Упс… А это плохо…

К нему, развив приличную скорость, бежала профессор МакГонагалл, так что полы её изумрудной мантии развивались за спиной, словно крылья уэльского дракона.

Тяжело дышащая преподавательница с бледным лицом подбежала к Харальду, схватила его за плечи и резко встряхнула.

– Никогда… Никогда за все то время, что я работаю в Хогвартсе… – яростно выдохнула она.

– Мэм! Я виноват, мэм! – тут же рявкнул мальчик, отбрасывая метлу в сторону, пряча напоминалку в карман и вытягиваясь по струнке.

Профессор МакГонагалл осеклась, от волнения ей не хватило воздуха, но очки ее яростно посверкивали на солнце.

– Как вы могли, Поттер… Вы чуть не сломали себе шею…

– Виноват, мэм! Готов понести любое наказание!

Тем временем к ним подбежали остальные первокурсники и наперебой заголосили:

– Это не его вина, профессор!

– Это всё Малфой!

– А Харальд – он просто…

– Довольно, – возвысила голос МакГонагалл. – Поттер, идите за мной.

– Ребята, ни о чём не беспокойтесь – со мной будет всё нормально, – заверил своих товарищей мальчик, пристраиваясь позади идущей широким шагом преподавательнице

Харальд мельком отметил ликующие улыбки на лицах Малфоя и его друзей, и послал в ответ свою – наиболее гнусную и мерзкую, на которую был только способен. А затем, найдя взглядом Драко, выразительно провёл большим пальцем по шее. Улыбки слизеринцев сразу же погасли.

Поттер не сомневался, что его сейчас строго накажут. Возможно, даже очень строго. Но он не сожалел о сделанном, а кара… Что ж, отец научил его, что за все свои поступки нужно уметь отвечать. И он примет любое наказание с истинно рыцарским достоинством.

Они поднялись по ступенькам, ведущим к воротам замка, потом по мраморной лестнице. МакГонагалл все еще молчала. Она резко распахивала одну дверь за другой, быстрым шагом пересекала коридор за коридором, а сосредоточенный Поттер шёл за ней, как верный корабль-мателот. Пункт назначения, ему, правда был неясен, но, наверное, Харальда вели сейчас к директору… Или кто тут занимается всеми правонарушениями студентов?

МакГонагалл резко остановилась напротив одного из кабинетов, потянула на себя дверь и заглянула внутрь.

– Извините, профессор Флитвик, могу я попросить вас кое о чем? Мне нужен Вуд.

Харальда насторожился.

Что это ещё за "вуд", который понадобился МакГи? И не связано ли это с будущими репрессивными мерами? Может, "вуд" – это какой-то пыточный инструмент?

Вуд оказался человеком. Это был высокий крепкий русоволосый парень, который, выйдя из кабинета, непонимающе посмотрел на профессора и Поттера.

– Идите за мной, вы оба, – приказала МакГонагалл, и они пошли за ней по коридору. Вуд и Харальд непонимающе переглянулись и последовали за проффесором.

МакГи завела их в кабинет, в котором не было никого, кроме Пивза, с усердием выводившего на доске замысловатую матерную фразу.

– Вон отсюда, Пивз! – рявкнула профессор.

Полтергейст буквально подпрыгнул в воздухе, бросил мел и пулей вылетел из класса, бормоча себе под нос ругательства – с МакГи он благоразумно не связывался. Профессор сделала короткий жест, и дверь захлопнулась словно бы сама по себе.

– Оливер, я нашла вам ловца.

Озадаченное выражение на лице Вуда сменилось восторгом.

– Вы это серьезно, профессор?

– Абсолютно, – заверила его профессор МакГонагалл. – Поттер… Этот маленький негодяй… В жизни не видела ничего подобного!

Харальд стоял чуть в сторонке, скромно потупив взгляд.

– Поттер, покажите напоминалку.

– Есть, мэм. – повиновался мальчик.

– Он поймал эту штуку, спикировав с высоты примерно ста футов, – кивнула МакГи на хрустальный шарик в руке Харальда. – Почти у самой земли, едва на расшибившись в лепёшку. И даже не упал с метлы – даже Чарли Уизли бы так не смог! Так всё было, Поттер?

– Так точно, мэм!

У Вуда был такой вид, словно все его мечты каким-то чудесным образом осуществились.

– В квиддич играешь, Поттер? – спросил Оливер. Глаза его начали разгораться каким-то безумным огнём.

– Нет. Да и вообще квиддич не особо люблю…

– Шутишь, что ли? Как можно не любить квиддич?

Харальд посмотрел в полные фанатизма серые глаза Вуда и поспешил согласиться – он по себе знал, что сумасшедшим нельзя перечить.

– Для ловца он идеально сложен, – заключил Оливер, обойдя вокруг Поттера и внимательно его рассмотрев. – Лёгкий, быстрый и достаточно крепкий. Надо будет только раздобыть ему приличную метлу – хотя бы на уровне шестого "чистомёта".

– Я могу написать домой – отец купит мне любую метлу, какую потребуется, – предложил Харальд.

– ОК, замётано!

– Я сегодня же поговорю с Дамблдором и попробую убедить его сделать исключение из правил и разрешить первокурснику играть за сборную, – произнесла МакГонагалл. – Нам нужна более сильная команда, чем в прошлом году. Слизерин буквально растоптал нас в последнем матче… Я потом несколько недель не могла заставить себя посмотреть в глаза Северусу!

– Профессор, я уверен, что в этом году у нас всё получится! – горячо заверил её Вуд.

– Очень надеюсь на это, Оливер.

Поттер грустно посмотрел на них.

"Фанатики. Чёртовы фанатики. Прямо как футбольные фанаты".

МакГонагалл сурово уставилась на Гарри поверх очков.

– И учтите, Поттер, если я услышу, что вы недостаточно упорно тренируетесь, я могу передумать и наложить на вас серьезное взыскание за то, что вы натворили, – профессор неожиданно улыбнулась. – Кстати, ваш отец просто потрясающе играл в квиддич, Поттер. И сейчас он гордился бы вам.

– Да, мэм. Разумеется, мэм, – сухо произнёс Харальд.

Глава 7. Лунатизм – вещь заразная

Когда Поттер вернулся в гостиную, его сразу же обступила толпа первокурсников.

– Харальд, ну что?

– Как там?

– Тебя сильно наказали?

– Из школы не выгнали?

– Тебя сам директор ругал или только МакГонагалл?

– Наказан я сурово, друзья мои… – печально вздохнул Харальд. – В качестве дисциплинарной меры меня приговорили вступить в факультетскую сборную по квиддичу ловцом…

Повисла тишина.

– Харальд, брось ты уже свои шуточки – мы же серьёзно! – с самым суровым видом произнёс Симус.

– Так и я серьёзно. У меня отняли часы свободного времени ради тренировок. Я очень огорчён.

– Борода Мерлина! – схватился за голову Рон. – На твоём месте должен быть я!!!

– Накосячишь на глазах МакГи – может и будешь, – ухмыльнулся Мальчик-Который-Выжил.

– Слушай… – медленно произнёс Финиган. – Так ты ведь, получается, самый молодой ловец в Хогвартсе за последние сто лет…

– Веришь или нет, Симус, но мне на это вообще плевать…

– Я смотрю ты доволен, Поттер, что нарушил кучу правил, чуть не погиб и ещё и ушёл от наказания.

Харальд с тоской посмотрел на стоящую чуть в сторонке от остальных Гермиону, которая скрестила руки на груди и с возмущением смотрела на него.

– Ты, наверное, не поверишь, Грейнджер, но ни капельки не рад.

– Естественно не поверю. Этот Малфой тебя спровоцировал, а ты и был рад.

– Грейнджер, он же всё-таки заступился за Невилла, – не согласилась Лаванда Браун.

– Он всех нас оскорблял, а мы должны были просто утереться и стерпеть? – поддержал её Дин Томас.

– Но ведь это же был не выход!

– Грейнджер, я поражаюсь твоей жестокости, – хмыкнул Поттер. – Хотя разбить морду Малфою прямо там же было бы конечно намного лучше…

Гермиона круто развернулась и пошла прочь.

– Опять обиделась, – расстроился Харальд. – Вот как с ней общаться вообще, а?

– Ральд, у неё просто на тебя аллергия, – хихикнул Рон.

– Не обращай внимания на эту зубрилку, Харальд – ты молодец, – произнесла Парвати.

– Верно! Этим слизеринцам нельзя давать спуску! – Финиган был настроен крайне воинственно. – А эта Грейнджер… Только и может, что в своих книжках копаться, да командовать!

– Эй! Я тоже читать, между прочим, люблю! – не согласился Поттер.

– Но ты же так не задаёшься? – резонно заметил Уизли. – Хотя знаешь и умеешь больше неё.

– Ну… может быть…

***

Ужин проходил как обычно. Вот только Харальд внимательно высматривал среди школьников лицо Драко, чтобы, возможно, немножко подпортить его лощённую аристократическую харю… Ага, а вот и он… О! И даже идёт сюда? Чудесно! Мышка сама идёт в ловушку…

– Последний школьный ужин, Поттер? – с издевкой спросил Малфой, благоразумно оставаясь за спиной своих телохранителей. – Уже покидаешь нас? Во сколько у тебя поезд?

Сидевшие поблизости гриффиндорцы бросили выжидательные взгляды на Харальда.

Поттер мило улыбнулся и внезапно резко выбросил правую руку вперёд.

"Рапира" глухо стукнулась о лоб Драко, распадаясь на две половинки и… И всё. За главным столом было слишком много учителей, поэтому Поттер решил ограничиться учебным, а не боевым снарядом.

– Считай это официальным вызовом на дуэль, Малфой, – скучающим тоном произнёс Харальд, небрежно поигрывая непонятно когда извлечённым метательным ножиком. – Сегодня в полночь, в Зале Наград. Или вся школа узнает, что ты бесчестная, но главное – трусливая тварь, которой можно плюнуть в лицо.

– Я уничтожу тебя, Поттер, – прошипел Драко. – Я принимаю вызов! Это будет дуэль волшебников. Только волшебные палочки – никаких кулаков, понял?

– Принимается. Рональд!

– Да?

– Будешь моим секундантом?

– Почту за честь.

– Я возьму Крэбба, – заявил Малфой. – До встречи, Поттер.

Когда белобрысый отошёл на приличное расстояние, Уизли вполголоса поинтересовался:

– Ральд, Хорёк ведь из семьи потомственных тёмных волшебников. Ты не опасаешься, что он применит что-нибудь из черномагических заклинаний?

– Тогда я ему и кое-что из аврорского арсенала покажу, – Харальд немного подумал и добавил. – А потом сломаю ему нос и пару пальцев.

Внезапно мальчик почувствовал на себе чей-то взгляд.

Перед ними стояла Гермиона.

– Может дашь нам спокойно поесть, Грейнджер? – многозначительно произнес Рон.

Девочка пропустила его вопрос мимо ушей, пристально смотря на Харальда.

– Поттер, я тут случайно услышала о чём ты говорил с Малфоем

– Бьюсь об заклад, что не случайно, – ехидно вставил Уизли.

– …и хочу тебе сказать, что ты не имеешь права бродить ночью по школе. Если тебя поймают… А тебя обязательно поймают. И тогда Гриффиндор получит штрафные очки, а ты уже так просто не отделаешься как в прошлый раз.

– Честь факультета превыше баллов, – слегка напыщенно ответил Харальд.

– Это эгоизм, Поттер, – заявила девочка.

– Возможно. В любом случае это только моё дело.

– До свидания, – вновь многозначительно произнёс Рон.

***

Лёжа в кровати, Харальд поймал себя на мысли, что столько нарушений школьных всего за один день – это, конечно, перебор… Но с другой стороны это так весело, чёрт побери!

Мальчик бросил взгляд на светящийся в темноте циферблат наручных часов с которыми почти никогда не расставался.

– Полдвенадцатого, Рон. Пора. Не стоит огорчать мистера Малфоя опозданием.

– Думаешь, Хорёк всё-таки придёт?

– Конечно. Проигрыш на дуэли – вещь ещё не смертельная… в нашем случае. А вот в случае неявки Драко знает, что "сладкая" жизнь ему будет обеспечена. Я же его тогда с грязью смешаю.

Уизли вооружился волшебной палочкой, что вкупе с его школьной пижамой смотрелось несколько комично. Харальд же предпочёл шорты, любимую футболку и лёгкие кеды – оптимальный набор для скоростной манеры боя к которой он уже привык.

Приятели на цыпочках вышли из спальни, спустились по лестнице и оказались в Общей гостиной Гриффиндора. В камине все еще мерцало несколько углей. Их свет превращал стоявшие в комнате кресла в зловещие горбатые черные тени. Они уже почти добрались до выхода, когда из ближайшего кресла до них донесся голос:

– В последний раз говорю тебе, Поттер – откажись от своей затеи.

Вспыхнула лампа. В кресле сидела Гермиона в пижаме и хмуро смотрела на парней.

– Ты что тут делаешь? – прошипел Рон. – Немедленно иди спать, Грейнджер!

– Я подумывала рассказать обо всём твоему брату, Уизли. Он – староста, он бы положил этому конец… Но я всё же промолчала.

– Очень любезно с твоей стороны, Грейнджер, – буркнул Поттер. – Спасибо, что не сдала нас, хотя и могла. "МИ-6. Дверной звонок не работает – стучать по телефону". Пошли, Рон.

Однако Гермиона не собиралась так легко сдаваться. Они уже стояли в коридоре, когда она вылезла из дыры вслед за ними и зашипела, как рассерженная кошка.

– Два самодовольных кретина! Вы не думаете о нашем факультете, вы думаете только о себе! А вот я не хочу, чтобы Слизерин снова выиграл соревнования между факультетами!

– Дались тебе эти баллы, Грейнджер! – не выдержал Харальд. – Это же просто тупое соревнование!

– Ты эгоист и позёр, Поттер!

– А ты зануда, Грейнджер!

– Хорошо, но я вас предупредила. И когда завтра вы двое будете сидеть в кабинете МакГонаалл, вспомните о том, что я вам говорила…

Гермиона, не договорив, повернулась к портрету Полной Дамы, чтобы сказать ей пароль и вернуться обратно, но обнаружила, что картина пуста. Дама ушла к кому-то в гости, а значит, Грейнджер не могла вернуться в башню Гриффиндора. Для того чтобы выйти из спальни, пароль был не нужен, для этого надо было просто отодвинуть портрет, но войти в башню без пароля и уж тем более без разрешения строгой стражницы, которой надо было сообщить этот пароль, было невозможно.

– Всё из-за вас, идиоты, – горестно прошептала Гермиона. – И что же мне теперь делать?

– Ни фига. Сама виновата, – возразил Рон. – Вот сама теперь и расхлёбывай. Всё, нам пора.

Но они даже не успели дойти до конца коридора, когда Гермиона нагнала их.

– Я иду с вами, – заявила она.

– Исключено, – в один голос заявили Поттер и Уизли.

– А вы предлагаете мне просто стоять здесь и ждать, пока меня не схватит Филч? – ядовито осведомилась девочка. – А вот если он поймает нас троих, я честно ему скажу, что пыталась вас отговорить, а вы это подтвердите, и тогда мне ничего не сделают.

– Ну и кто из нас больший эгоист, а, Грейнджер? – усмехнулся Харальд. – Ладно, пошли уже…

– Ральд, ну зачем она нам нужна? – возмутился рыжий.

– Отставить разговоры, Рон. Гриффиндорцы своих не бросают.

Они на цыпочках неслись по коридорам, расчерченным на квадраты полосками света, падающего из высоких окон. Перед каждым поворотом Харальд думал о том, что сейчас главное – не прозевать появление Филча или его верного пушистого миньона. Впрочем, пока что полуночникам везло, и на их пути никого не попадалось. Последний поворот, лестница, и вот он – третий этаж и искомый Зал Наград. Малфоя и Крэбба тут еще не было, так что они пришли первыми.

Комнату заливал лунный свет. Хрустальные ящики сверкали в лучах лунного света. Кубки, щиты с гербами, таблички и статуэтки отливали в темноте серебром и золотом. Ребята двинулись вдоль стены, не сводя глаз с дверей, находящихся в противоположных концах комнаты. Харальд предусмотрительно держал палочку в руках, на тот случай, если Хорёк решит играть не по правилам и нападёт из-за угла – с него станется. Но всё обошлось- хмурый Драко и Крэбб, одетые в пижамы, появились без каких-либо подлостей.

– Опаздываем, мистер Малфой, – выразительно постучал согнутым пальцем по циферблату Харальд.

– Чуть на Норрис в темноте случайно не наступил, – признался Драко и тут же сощурил глаза, увидев Гермиону. – А это ещё что такое?

– Да я вот сегодня так за ужином нажрался, что боюсь мое тело в случае твоей победы, Малфой, один человек не донесёт… – съехидничал Поттер.

– Как знаешь, – насмешливо фыркнул Драко. – Что по условиям?

– Давай не будет драться до смерти или крови, – предложил Харальд. – Выигрывает тот, кто уложит противника на пол и сам останется на ногах.

– Годится. Начинаем?

Поттер и Малфой встали друг напротив друга на расстоянии примерно пяти метров и коротко кивнули друг другу. Драко встал как заправский бреттер – заложив левую руку за спину и вытянув правую с зажатой в ней палочкой. Харальд же предпочёл более современную стойку – ноги слегка согнуты, корпус наклонён чуть вперёд, рука с палочкой направлена в пол.

– На счёт три, – произнёс Рон. – Раз… Два… Три!

– Риктусемпра! – тут же воскликнул Малфой, делая короткий взмах палочкой.

Вот только Харальд с началом дуэли тут же кувырком ушёл влево и выдал классическую связку щит-удар, приняв на защиту ещё одну одно малфоевское заклинание и быстро оглушив его классическим "ступефаем".

"Чародеи выдумали кучу всяких заклинаний, но в бою стоит применять лишь самые быстрые, простые и эффективные. Никаких долгих и красивых баталий. Драка должны быть максимально короткой и минимально опасной."

Оглушённый Драко отлетел в угол и замер там без движения.

– Иппон, – скривил губы в усмешке Харальд.

– Стоп! – крикнул Рон. – Дуэль прекращена.

Поттер коротко отсалютовал в стиле авроров в сторону Драко и пошёл к нему, убедиться, что всё в порядке. А Малфоя тем временем пытался привести в себя Крэбб, тряся и хлопая по щекам. Увы, но "ступефай" у Харальда всегда был на удивлении силён, поэтому все усилия здоровяка пропадали втуне.

– Отойди, – скомандовал Поттер, наклоняясь над беловолосым и взмахивая палочкой. – Сурге!

Малфой тут же открыл глаза и застонал:

– Ох ты ж, мать твою… Как же голова раскалывается… Поттер… Какого демона, Поттер?

– Ты проиграл, Малфой. Не покалечился? Я хоть бил вполсилы, но всё равно…

– Это называется вполсилы? – возмутился Драко, поднимаясь с пола и кривясь от боли.

– Мяу.

Все первокурсники резко повернулись к входу. В ночном полумраке поблёскивали два изумрудных глаза. И к сожалению, это были не глаза Харальда.

– Кис-кис-кис… – нерешительно произнесла Гермиона.

– Мрры.

– Киса, не выдавай, а? – ласково попросил Харальд. – Не выдашь?

– Кыш отсюда, тварь! – замахнулся Уизли.

– Мяу! – возмущённая кошка сразу же испарилась.

– Норрис, что там такое? Нарушители? – чуткий слух Поттера уловил где-то в коридоре далёкий голос школьного завхоза.

– Рон, ты идиот! – рявкнул Харальд. – Тебя нельзя брать на дипломатические переговоры – я же почти с ней договорился!

– Какие переговоры – линять надо! – воскликнул Драко.

Все пятеро школьников резво выбежали из Зала и рванули по галерее, не оглядываясь назад и не зная, преследует ли их Филч. Они влетели в раскрытую дверь, чудом не разбившись о дверной косяк, свернули направо, пробежали по коридору, а затем прыжками преодолели следующий коридор. Харальд, самый спокойный и рассудительный из всех, бежал первым, правда, не особо понимая в темноте, где они находятся и куда он ведет своих спутников. Ребята проскочили сквозь гобелен и оказались в потайном проходе. Пробежали по нему до конца и остановились около кабинета, в котором проходили уроки по заклинаниям.

– Так… Вроде бы оторвались… – резюмировал Поттер, пока все переводили дух.

– Я… тебе… говорила… – выдохнула Гермиона, держась обеими руками за грудь. – Я… тебе… говорила…

– Надо вернуться в башню, – произнес Рон. – И как можно быстрее.

– А мне надо срочно в подземелье, – поддакнул Малфой.

– Тогда расходимся, – скомандовал Харальд.

Гриффиндорцы и слизеринцы разделились, и подданые профессора МакГонагал начали пробирать к себе в башню.

Внезапно после очередного поворота они услышали, что кто-то поворачивает дверную ручку, и из ближнего к ним кабинета выплыл Пивз. Он сразу же заметил первокурсников, остановился взглядом на Поттере и на губах полтергейста заиграла коварная усмешка.

Харальд машинально потянулся к лежащей обычно во внутреннем кармане мантии рогатке… И с коротким мысленным проклятьем вспомнил, что на нём сейчас нет мантии.

– Ооо… Шатаетесь по ночам, маленькие первокурснички? Да ещё и во главе со своим обожаемым Поттером? Так, так, так… Как нехорошо, малыши, очень нехорошо… Вас ведь поймают…

– Пивз, лучше пропусти… – угрожающе произнёс Харальд.

– Угрожаешь мне, малыш? – ощерился призрак. – А где же твоё грозное оружие? А позову-ка я, наверное, Филча… Да! Я просто обязан это сделать! Этого требует мой долг!

– Бежим! – рявкнул Поттер, а вслед убегающим гриффиндорцам неслись истошные вопли Пивза.

– УЧЕНИКИ БРОДЯТ ПО ШКОЛЕ! – оглушительно орал полтергейст. – УЧЕНИКИ БРОДЯТ ПО ШКОЛЕ! ОНИ СЕЙЧАС В КОРИДОРЕ ЗАКЛИНАНИЙ!

– Дерьмо! – прорычал Харальд, уткнувшись в запертую дверь в конце коридора.

Где-то уже совсем поблизости раздавались шаги Филча.

– Алохомора!

Поттер взмахнул палочкой, замок заскрежетал, дверь распахнулась, и гриффиндорцы быстро скользнули внутрь, закрыв за собой дверь и прижавшись к ней, чтобы слышать, что происходит в коридоре.

– Куда они побежали, Пивз? – донесся до них голос Филча. – Давай быстрее, я жду.

– Скажи "пожалуйста".

– Не зли меня, Пивз! Итак, куда они побежали?

– Сначала скажи "пожалуйста", или я ничего не знаю, – упорствовал вредный полтергейст.

Его монотонный голос явно выводил Филча из себя.

– Ну ладно – пожалуйста!

– НЕ ЗНАЮ! Ничего не знаю! – радостно заорал Пивз. – Ля-ля-ля! А я тебя предупреждал – раньше надо было говорить "пожалуйста"!

Они услышали, как со свистом унесся куда-то полтергейст и как яростно ругается Филч.

– Так, надо будет дождаться, пока он уйдёт и линять отсюда к чёртовой матери… – прошептал Харальд. – Грейнджер?..

Девочка вот уже минуту или две настойчиво дергала Поттера за руку.

– Ну, чего тебе? – недовольно произнес Харальд, поворачиваясь к ней.

Гермиона молча показала пальцем.

В первую секунду Харальд подумал, что он спит. Однако то, что он увидел, было реальностью, причем кошмарной.

Мальчик понял, что ошибся, думая, что эта дверь ведёт в очередную комнату. Они были не в комнате, а в коридоре. В запретном коридоре на третьем этаже.

Прямо в глаза Харальду смотрел гигантский пес, заполнивший собой весь коридор от пола до потолка – в холке эта тварь была метра два, не меньше. У него было три головы, три пары настороженных глаз, три носа, нервно дергающихся и принюхивающихся к незваным гостям, и три открытых рта с огромными желтыми клыками.

Пока пес сохранял относительное спокойствие и только принюхивался к ним, уставившись на них всеми шестью глазами. Но Харальд знал, что единственная причина, по которой они пока еще живы – это то, что их внезапное появление застало пса врасплох. Но, кажется, до цербера (а это был именно он) уже начало доходить, что произошло. Об этом свидетельствовало напоминающее отдаленные раскаты грома низкое рычание, вырывавшееся из трех пастей.

Рядом издал какой-то сиплый звук Уизли, до предела вжимаясь в дверь, а в левую руку Поттера мёртвой хваткой вцепилась Гермиона.

– Всем стоять, – с нечеловеческим спокойствием произнёс Харальд, ощущая как по лбу прокатилась капля ледяного пота. – Не дёргаться. Не орать. Рон, Грейнджер, медленно открываете дверь и, не поворачиваясь к этой твари спиной, выходите. Я вас прикрою.

– Харальд, а как же ты? – прошептала девочка.

– Делайте, что я говорю, – возвысил голос Поттер, не открывая прямого взгляда от цербера. – Хорошая собачка… Спокойно… Спокойно… Да двигайтесь вы уже, чёрт вас дери!

Рон и Гермиона медленно открыли дверь и начали пятиться. Цербер угрожающе зарычал и начал надвигаться на Харальда.

– Хорошая собачка… Милая… – спокойно произнёс Поттер, хотя по его спине градом лился ледяной пот. – Только я собак не люблю. Люмос солем!

Сорвавшийся с конца палочки столб ослепляющего света, не уступающий по яркости зенитному прожектору, ударил прямо в глаза средней голове цербера, заставив его со скулёжом податься назад.

– Лесус! – света Харальду показалось недостаточно, и он ударил заклинанием, вызывающим короткий, но почти невыносимый визг. А затем мальчик пулей вылетел из коридора, не забыв закрыть за собой заклинанием дверь.

– Делаем ноги, – скомандовал Поттер ждущим его товарищам, и они втроём стремглав бросились к своей башне и не останавливались, пока не оказались на седьмом этаже у портрета Полной Дамы.

– Где это вы были? – спросила та, глядя запыхавшихся первокурсников.

– Мы – лунатики, мы ходим по ночам, – отрезал Поттер. – Откройте дверь, пожалуйста. Пароль – свиной пятачок.

Портрет с ворчанием отъехал в сторону, и гриффиндорцы пробрались сквозь дыру в стене в гостиную и устало повалились в кресла, дрожа от долгого бега и всего пережитого.

– Что они вообще делают? – Рон первым обрел дар речи. – Надо же додуматься до такого – держать в школе такого монстра!

– Забыл, что ли? – произнёс Харальд, которого тоже под конец уже немного утомила вся эта беготня. – Это же запретный коридор. А охранял цербер дверь, над которой стоял.

– Интересно, что там за ней? – полюбопытствовал Уизли.

Гермиона наградила рыжего возмущённым взглядом.

– Рональд Уизли! Только не говори мне, что ты хочешь узнать, что именно!

– Определённо что-то ценное…

– Так, – хлопнул руками по подлокотникам Харальд, прекращая бессмысленный спор. – Достаточно. Что бы это ни было – оно в любом случае тщательно охраняется. И, скорее всего, не от школьников, поэтому туда лезть нельзя. И вообще, уже слишком поздно – давайте спать.

– Разумно, – произнесла Грейнджер. – Впервые хоть что-то разумное за весь этот вечер! Ваши… художества… Нас же всех могли убить! Или, что ещё хуже – выгнать из школы! И только благодаря неслыханному везению, мы всё ещё живы и не исключены. Надеюсь, вы собой довольны. А теперь, если вы не возражаете, я пойду спать.

Гермиона встала, окинула их возмущённым взглядом и направилась в спальню.

Рон смотрел ей вслед с открытым ртом.

– Нет, блин, мы не возражаем! – выдавил он, когда девочка скрылась в темноте. – Нет, ну что она о себе возомнила! Можно подумать, что мы силой тащили ее с собой…

– Ладно, Рон, давай и правда спать…

Забравшись в постель, Харальд начал размышлять о том, что же всё-таки делать с философским камнем… Поймать с ним Квирелла и задержать его с поличным или же превентивно забрать камень, чтобы исключить возможность воскрешения Волдеморта с его помощью?

Но главное – насколько реально будет исполнить любой из этих планов первокурснику с минимальным набором наступательных характеристик.

"У меня маловато огневой мощи – пора разливать напалм по флаконам, вставлять детонаторы и варить по рецепту Лонгботтома кожно-нарывное зелье", – подумал Поттер, перевернулся на бок и уснул.

Глава 8. Схватка

Следующим утром на общем завтраке Гермиона подчёркнуто игнорировала Рона и Харальда, а вот от Малфоя они неожиданно удостоились пусть холодного, но вполне себе приветственного кивка. Чему Поттер был несказанно рад – сориться ни с кем из школы он всё-таки не планировал.

– Кажется, я неплохо стукнул его вчера, – хмыкнул Харальд. – Надо будет его почаще по голове бить.

Тем временем за завтраком в зал как обычно влетели совы, приносящие утреннюю почту. Всеобщее внимание привлекли троица крупных сов, несущих по воздуху длинный сверток. Но только Поттер знал, что именно в нём находится.

Тройка сов заложил широкий вираж и спикировала на Харальда, разжав когти. Мальчику пришлось подпрыгнуть, чтобы перехватить свёрток в воздухе и не дать ему приземлиться на стол, переколотив тарелки и кружки. Не успели трое сов набрать высоту, как появился здоровенный чёрный ворон, с хриплым карканьем швырнувший Поттеру небольшой конверт.

Харальд аккуратно положил свёрток на скамью рядом с собой и вскрыл конверт, где обнаружилась коротенькая записка, написанная на редкость корявым почерком.

Центр – Страннику

Твой запрос на нестандартную экипировку получил – высылаю. "Нимбус-2000" – лучшее, что сейчас есть на рынке. Используй её с умом, хе-хе.

В такой безумной манере письма мог писать только один-единственный человек.

Рон аккуратно ощупал свёрток и авторитетно заявил:

– Это метла! Ты будешь летать на своей, да? Правильно, а то школьные совершенно убогие. Кстати, что за модель?

– "Нимбус-2000", – несколько рассеянно ответил Харальд.

– "Нимбус-2000!" – простонал Рон, в его голосе слышалась явственная зависть. – Я такую даже в руках не держал!

– Да успеешь ещё подержать, чего уж там… Так, надо будет пока что её в спальню отнести. Так сказать, во избежание.

***

Наверное, именно из-за постоянной занятости – уроки, домашние задания, а плюс ко всему три тренировки в неделю, Харальд даже и не заметил, как пролетели целых два месяца с тех пор, как он приехал в Хогвартс.

За два месяца он вполне обжился в замке, хотя порой всё-таки скучал по дому. Но здесь учёба скучать не давала – преподаватели, казалось, соревнуются кто же задаст более трудное и объёмное сочинение. Особенно лютовал Снейп от уроков которого выли все первокурсники, кроме слизеринцев, Поттера и Лонгботтома. Своих "змеек" Снейп никогда не трогал и не наказывал, Невилл от него не выл, а натуральным образом рыдал, а вот у Харальда с мрачным зельеваром установились несколько странные отношения. Он так же язвил в его адрес, как и в общении с другими студентами, но если большинство его начинало или ненавидеть, или бояться до ужаса, то Поттер наоборот не выказывал никаких эмоций. Ну, сложный человек – профессор Снейп, так что же теперь поделать? Ну, сволочь он временами, да… Но ведь просто не умеет он по-иному общаться.

Впрочем, до Харальда лишний раз докопаться на зельеварении было сложно. Он всегда строго и точно следовал рецептам и внимательно слушал преподавателя, зная, что при изготовлении опасных химических веществ лучше не заниматься самодеятельностью. Наверное, поэтому Поттер был одним из немногих, кто учился примерно на уровне "выше ожидаемого". Варить зелья ему действительно нравилось, и в этом он прилагал всяческие старания, внимательно слушая Снейпа, почитывая книги по алхимии и записывая за Лонгботтомом наиболее убойные рецепты его зелий массового поражения. Пока что вне конкуренции был модифицированный эликсир от тяжёлых форм гриппа, пробную партию которого Харальд тайком сварил и теперь ласково называл его "плевком в лицо Гааге", но подумывал о более стильном названии вроде "иприт-2" или "лонгботтомий". Это был первый эликсир, который удавалось хранить в обычном стеклянном флаконе. Потребовалось расплавить целых три котла, найденных в одном из неиспользуемых классов, чтобы добиться этого результата, а то Харальд уже было начал всерьёз опасаться, что изобрёл тот самый "абсолютный растворитель"…

Поттер потихоньку втягивался в ритм школьной жизни и находил в ней своё место. Он был одним из первых на заклинаниях, трансфигурации и зельеварении. Он подчёркнуто игнорировал историю магии и не делал ни малейших попыток вникать в эту тягомотину, официально прогуливал занятия по полётам, ходил на тренировки по квиддичу и продолжал понемногу воевать с Пивзом. И решив, что достаточно с него пока что неприятностей, тихо и мирно подыскивал себе интересные заклинания и зелья в школьной библиотеке.

Как-то почти сошёл на нет конфликт с Малфоем, перешедший в фазу холодного нейтралитета. Драко перестал слишком уж сильно задирать гриффиндорцев, начисто отвязался от Харальда и вёл себя достаточно вменяемо. Видать, и правда его неплохо тогда приложило головой о каменный пол. А видя это, и другие слизеринцы особо не лезли к сбившимся под крылом Поттера гриффиндорцев. Вряд ли его можно было назвать лидером – он не был ни всеобщим заводилой, ни душой компании, но к нему всегда обращались за помощью или советом, зная – если сможет, то поможет. Ну, и Харальд просто был восходящей звездой ударной силы Гриффиндора, который в случае чего был готов отстоять честь факультета и с помощью кулаков.

Получивший от отца навыки настоящего рукопашного боя он почти начисто превосходил всех своих потенциальных противников, ведущих сражение, как бы выразился Виктор, в "рабоче-крестьянском стиле". Оставался, правда, вариант навалиться на него массой, но своим поведением Харальд ярко демонстрировал, что честной борьбы он придерживается ровно столько же, сколько её ведёт противник.

"Добро должно быть с кулаками, сын. Просто добрым словом добьёшься меньшего, чем добрым словом и пистолетом".

Единственным человеком, кто явно недолюбливал Поттера была Гермиона Грейнджер. Девочку ужасно возмущала несправедливость, по которой хулиган и потенциальный преступник отлично учится и вообще считается на хорошем счету у гриффиндорцев и преподавателей! И это при его-то отвратительном характере!

Поттер регулярно называл её Пай-девочкой, в ответ же обычно награждался испепеляющими и презрительными взглядами, и выслушивал очередную порцию отповедей. Но он всегда в ответ только нагло ухмылялся и никак не реагировал, чем приводил Грейнджер в ещё большую ярость.

***

Проснувшись утром в канун Хэллоуина, ребята почувствовали запах запеченной тыквы – непременного атрибута этого праздника. Харальд, хоть был достаточно осведомлён об этом празднике, но дома его он никогда не отмечал, потому как у отца был какой-то собственный график праздников и выходных, и Хэллоуин туда не входил.

Да и какой тут может быть праздник, когда десять лет назад в этот день пришли убить тебя и всю твою семью…

Впрочем, для остальных это напротив был день, когда сгинул Волдеморт. Праздник. Со слезами на глазах, как иногда говорил отец. Так что пусть их – радуйтесь, люди…

Если судить по рассказам старшекурсников, в честь праздника сегодня будет мало уроков, а вечером ожидается торжественный праздничный ужин. Но сейчас мальчик, сразу же после окончания занятий пулей понёсся в библиотеку, где давеча раскопал одну любопытную книгу, не предназначенную для выноса из читального зала. Очень любопытный экземпляр оказался – "Охотники на магов. Огонь и сталь", о тех временах, когда обычные люди, ведомые Церковью и её верными бойцами-инквизиторами загнали магов в глубокое подполье, в котором они до сих пор обретаются.

На самом деле это была достаточно крамольная книга, и как она вообще оказалась в школьной библиотеке – было большой тайной. Впрочем, учитывая в каких дремучих дременях огромного книгохранилища Харальд её нашёл… Но экземпляр был однозначно редкий – нынешняя политика Министерства категорически не приветствовала любые упоминания о том, как чародеи убивали людей, а люди охотились на волшебников…

Фактически в Средние века чародеев задавили только числом и при помощи Инквизиции, овладевшей страшным даром – гасить магию. Таких церковников было мало, поэтому их бросали только в самые жаркие и жестокие битвы, предпочитая обычно обходиться численным превосходством. Сколь не был бы силён любой маг, он не сможет уничтожить или нейтрализовать бесконечное число врагов-людей, а в ближнем бою чародеи всегда демонстрировали крайне скромные навыки. Хотя вплоть до семнадцатого века в Хогвартсе в числе обязательных предметов значилось фехтование…

Впрочем, ещё полтысячи лет назад было твёрдо установлено, что лучшее оружие в руках волшебника – нечто, способное упорядочивать и направлять его магическую силу. Палочка, жезл или тяжёлый посох.

Охотники на магов отвечали им добрыми стальными клинками, по иронии судьбы обычно зачарованными и усиленными руническими заклинаниями, и боевыми эликсирами. Только-только появившееся огнестрельное оружие против магов оказалось практически полностью неэффективным – достаточно было даже самого элементарного "игнио", чтобы воспламенить порох.

Хотя современные бездымные смеси, используемые в патронах, подобным заклинаниям поддавались с большим трудом, поэтому вынесенное сотни лет назад презрение волшебников к огнестрельному оружию было очень большим заблуждением. Да, с помощью пистолета не создашь щита, замораживающих или огненных заклинаний, но по эффективности даже примитивный револьвер сопоставим с полицидным вариантом "авады кедавры".

Дальше – больше.

Читая о противостоянии колдунов и обычных людей, Харальд понимал насколько всё изменилось… Почти всё, чем до сих пор используется чародеями было придумано ещё в Средние Века, и по меркам современных людей уже почти не казалось чудом. Полтысячи лет назад один маг стоил войска – сегодня же при хорошем раскладе сравнился бы только максимум с одним хорошо подготовленным спецназовцем. Но это кто-то уровня авроров и отборных головорезов из Упивающихся Смертью – остальные колдуны были не сильнее обычных хорошо подготовленных солдат.

Отсюда вытекал очень неприятный вывод – магическое общество всё ещё существует только лишь благодаря секретности, иначе человечество уже давно подмяло бы его под себя. И всё это глупое, хоть и кровавое позёрство в стиле Волдеморта было опасно в том числе и для него самого. Власть магов над магглами? Очень смешно. "Империо" не наложить на всех нужных людей, "авада кедавра" даже в многолучевом варианте не одолеет тысячи солдат, а против ядерного удара не помогут и хоркруксы…

А ведь и сотни лет назад убить колдуна было не такой уж и серьёзной проблемой – больше хлопот обычно доставляли драконы.

Магам же хватало и гораздо меньшего – несколько дюймов стали в сердце или костёр. Доказано Инквизицией – выжить невозможно. Один из директоров Хогвартса – Джон Йорк (слизеринец, между прочим) был убит неизвестным наёмником-человеком, а последняя из рода Гриффиндор – Жанна Орлеанская, погибла на костре.

Сейчас же ситуация была ещё хуже – развитие огнестрельного оружия привело к тому, что даже в относительно небольших стычках между магами и немагами нельзя было точно предсказать исход сражения. Во время мятежа Волдеморта обе стороны широко использовали обычных людей в качестве пушечного мяса и для выполнения грязных дел, и порой наёмники, даже с промытыми мозгами или под заклятьем "империо", почти не уступали колдунам.

"И Дамблдор, и Волдеморт одинаково недооценивали роль людей в войне колдунов, то время как ещё десятилетия назад было доказано обратное. Два мощнейших государства середины двадцатого века – Советская Россия и Нацистская Германия были созданы магами, которые руками людей расправились со своими противниками. Впрочем, винить Дамби и Волди в этом глупо. Перед Дамблдором стоял нехороший пример его друга юности – Геллерта Грин-де-Вальда, ставшего наставником Гитлера, а Волдеморт просто всегда был заносчивым глупцом. Сильным магом, отличным тактиком и великолепным интриганом, но глупцом, что парадоксально. Но главное то, что сегодня в Британии считанные единицы понимают, что люди на магической войне – это сила, способная склонить чащу весов в нужную сторону. Что будет делать Министерство, когда Тёмный Лорд возродится? Храбро, но глупо бороться с ним, оберегать человеческого премьер-министра и Королеву, и чистить память случайным свидетелям… А поступить-то выгоднее совсем по-другому…"

Война – неизбежна. С этой мыслью юный Поттер свыкся уже давно, поэтому старательно готовился к грядущим битвам. О да, Свет в лице Дамблдора будет уверен, что всё это делается исключительно во славу Добра и против маньяка-Волдеморта… Но мало кто знал, что, если говорить образно, кузнец, которому поручили выковать новый "эскалибур" оказался слишком своевольным, и поэтому меч уже никогда не будет послушным оружием в руках паладина…

"И Тёмный Лорд, и директор – на самом деле непроходимые романтики. Они до сих пор верят, что на свете всё разделено на белое и чёрное, на добро и зло, на свет и тьму… Но с таким восприятием реальности только в шахматы и играть.

Но на самом деле мир – серый. Не хороший и не плохой, а такой, какой есть. Нам хочется верить, что им правит справедливость, но самом деле истинный король мира – сила. Единственный закон и право, который всё время пытаются прикрыть красивыми словами. Но так, где права сила – бессильно право. И вот уже доблестные защитники справедливости-авроры берут в заложники семьи Упивающихся смертью, а самих их пытают и убивают. А в это время Упивающиеся до последней капли крови защищают свои дома, родных и близких…

Чтобы завтра все они в бесконечный раз смогли поменяться ролями.

Сейчас принято считать, что восстание Волдеморта было эпической борьбой Добра и Зла, где, естественно, победили силы света. А на самом деле это была как человеческая Первая мировая – страшная бойня ради интересов политиков.

Дамблдор был воплощением старой силы, классической силы Британии – залогом спокойствия, стабильности… И жуткого консерватизма, доходящего до ретроградства, неприемлющего никаких перемен и реформ. Добро, которое считало не вправе помешать рождению и становлению Зла. Потому что оно, твою мать, Добро! И в тот день, когда оно воспользуется арсеналом Зла, то само станет… Ля-ля-ля, ля-ля-ля. Глупые сказки для альтернативно разумных жителей Венского леса.

И Волдеморт. Тёмная сила, злая сила, и тоже очень старая сила. Её знамя черно как ночь, и не зря его когда-то скопировали анархисты. Сторона Тёмного лорда – анархия и хаос. Чисто разрушение, воплощённое зло. Желание сломать существующий миропорядок, без любых заделов на будущее. А красивые лозунги о чистоте крови стали лишь удобным прикрытием для полукровки, выросшего в сиротском приюте и присвоившего себе звание лорда.

Симпатичные стороны, не правда ли, сын?

И одну из них ты должен будешь выбрать в грядущем противостоянии… Когда идёт война на выживание нельзя остаться в стороне – если ты не с одной из сторон, то против неё…

Нейтралитет? Возможно. Но несколько другой…

Если ни одна из имеющихся сторон тебе не по нраву, от почему бы не создать свою собственную?"

***

Харальд бросил короткий взгляд на часы.

Ого! Что-то поздновато уже- скоро ведь торжественный ужин, а на него опаздывать не стоит… Даже и не заметил, как засиделся-то – за всем этим разбором хитросплетений старинных фраз.

Поттер закрыл книгу, встал, потянулся, вернул том на своё положенное место я двинулся к выходу из библиотеки…

Коротко скользнув по читальному залу мальчик понял, что засиделся здесь не один- за одним из столов, из самой натуральной горы книг торчала чья-то подозрительно знакомая копна каштановых волос.

Немного поколебавшись, Харальд всё-таки решил подойти.

Гермиона Грейнджер с самым печальным выражением лица, не мигая, смотрела в одну точку в книге, будто бы на страницах "Продвинутого курса трансфигурации" она могла найти ответы на величайшие мировые вопросы – кто виноват, что делать и куда всё это послать (список адресов смотри в Приложении 1).

– Извини, что отвлекаю, Грейнджер, но вообще-то скоро ужин, – выразительно прокашлявшись, произнёс Харальд.

– А? Что? – тут же встрепенулась девочка. – А… Сейчас… Подожди меня, Поттер, хорошо?

– Да без проблем.

– …Какая-то ты замученная, Грейнджер, в последнее время… – заметил Харальд, когда они вдвоём вышли из библиотеки.

– Ну, не все же такие таланты, как ты, Поттер, – язвительно ответила Гермиона. – Кому-то приходится всё учить.

– Про талант – это хорошая шутка, – хмыкнул мальчик.

– Нда? А по-моему если кто-то является лучшим студентом на курсе, то это – талант.

– Ааа… Вот оно в чём дело… Знаешь, Грейнджер, это здорово, но всё-таки нет.

– Что нет? – удивилась Гермиона. – Я тебя что-то не понимаю, Поттер…

– Просто я смотрю, что ты достаточно ревниво относишься к тому, что кто-то лучше тебя учится.

– И вовсе нет!

– Ой, мисс Грейнджер, не врите – вы этого совершенно не умеете делать! И вообще, будь спокойней и относись ко всему проще – уверен, что уже к концу года у тебя по всем предметам будет "превосходно", а у меня не больше "выше ожидаемого".

– С чего бы это такая забота обо мне? – прищурилась девочка.

– Ну, мы же вроде бы гриффиндорцы? – показательно "удивился" Харальд. – Все – одна большая дружная семья, заботимся друг о друге…

– Семья… – эхом откликнулась Грейнджер. – Ну да, ну да…

– Это пройдёт, – неожиданно сбросил себя всю напускную весёлость Поттер.

– Пройдёт что?

– Всё. И плохое, и хорошее. И гриффиндорцы перестанут относится к тебе, Грейнджер… так относится.

– Мне вообще-то всё равно, – пробормотала Гермиона.

Харальд знал, что на самом деле ей не всё равно. И что на самом деле Грейнджер очень страдает от того, что с ней почти никто не хочет общаться. Из-за чего? Да из-за знаний и характера. По сути единственным с кем она более-менее постоянно общалась – это был Поттер, если эту грызню можно было назвать полноценным общением.

– Говорю же, мисс Грейнджер, вы не умеете врать, – вновь надел свою излюбленную шутовскую маску мальчик.

– Я тебе поражаюсь, Поттер, – проворчала Гермиона, но уныние в её голосе уже сменилось лёгкой ехидцей и весельем. – С твоими мозгами ты должен был попасть в Рэйвенкло. А твоей изворотливости позавидовал бы любой слизеринец. Но ты всё-таки на Гриффиндоре. Почему?

– Сколько комплиментов за столь короткий промежуток времени… – пробормотал Харальд. – Вот скажи мне, Грейнджер, а как ты сама оказалась в числе "львов"? С твоими-то мозгами ты уж однозначно должна была попасть в Рэйвенкло.

– Так это меня Распределяющая шляпа сюда направила.

– А вот, скажем, этот древний головной убор с зачатками искусственного интеллекта тебе случайно не предлагал два факультета на выбор?

– А ты откуда знаешь? – поразилась Гермиона. – Она что, и тебе…

– Соображаешь, – хмыкнул мальчик. – Вот именно, что и мне. А выбрали мы с тобой свою судьбу, так сказать, уже сами.

– Понятно, – Грейнджер на несколько минут замолчала, видимо, обдумывая услышанное, а затем поинтересовалась. – А что она тебе сказала, когда предложила идти в Рэйвенкло?

– Это был не Рэйвенкло.

– Хаффлпафф?! – поразилась девочка. – Просто поверить не могу!

– И не надо, – хмыкнул Харальд. – Что у нас других факультетов нет, что ли?

– Нет, – категорически замотала головой Гермиона. – Это просто невозможно!

– Отчего же?

– Ты же Гарри Поттер! А из Слизерина всегда выходили чёрные маги!

– А что, великий Гарри Поттер не может быть чёрным магом? – вкрадчиво поинтересовался Харальд.

Грейнджер просто потеряла дар речи от подобного заявления и сейчас глядела на мальчика совершенно безумными глазами.

– Гарри Поттер – то, Гарри Поттер – это… Избранный, Мальчик-Который-Выжил, Главная надежда светлых сил Британии… Ля-ля-ля! А вот моим мнением в этом всём почему-то поинтересоваться забыли, – саркастически заметил Харальд. – Да, меня не прельщают идеи Тёмного Лорда в силу их крайнего идиотизма, но и пешкой в руках доморощенного гроссмейстера Дамблдора я тоже быть не хочу. И вообще. Мой настоящий отец был представителем древнего чистокровного рода, среди которых хватало и чёрных магов, а вот с выпускниками Гриффиндора всегда был напряг. И если бы не моя мать, ещё неизвестно на чьей стороне оказался бы род Поттеров…

– Это мне напомнило одну из теорий, описанных во "Взлёте и падении Тёмных искусств", – пришедшая в себя Грейнджер несмотря ни на что осталась верной себе.

– Какую из?

– Самую безумную, – рассмеялась Гермиона. – Где говорилось, что Тот-Кого-Нельзя-Называть пытался убить тебя, потому что ты был его потенциальным конкурентом и самым могущественным тёмным магом в истории Британии.

Харальд искренне расхохотался.

– Да, мне эта теория тоже всегда нравилась… "В конце останется только один!"

– "А вот и мы – принцы вселенной", – неожиданно пропела Грейнджер. – "Мы здесь – сражаемся, чтобы выжить."

– "Мы пришли, чтобы править вами!", – хихикнув, продолжил Харальд. – "Я бессмертен – во мне кровь королей! У меня нет соперников – нет человека, равного мне! Так возьми же меня с собой в будущее!"

– Хорошая группа.

– Да, мне тоже очень нравится. Отец сказал, что в этом году выходит их последний альбом, и там будет совершенно улётная песня…

– Кстати, заметил, что собственная культура магического мира очень слабо развита? – спросила Грейнджер.

– Ты про музыку, литературу и прочее? Так это же естественно – на всю Британию едва ли тысяч двадцать колдунов наберётся, куда им ещё и этим заниматься… Да и обычные люди в этом плане гораздо продуктивнее и интереснее.

– Это да. Но ведь большая часть чародеев об этом даже не знает! Маги сами себя загнали в вакуум и категорически отвергают все достижения прогресса! Это ведь неправильно!

– Неправильно, – согласился Харальд. – Но что будет, если они всё-таки изменят себе и попытаются адаптироваться к новым условиям?

– Ммм…

– Могу подсказать, Грейнджер. Наука и техника адаптируются к нуждам волшебного мира; чистокровные роды, наступив себе на горло, пытаются жить как… магглы. Министерство руководит всем этим, принимая на себя львиную долю ненависти магов, которые не могут приспособиться к новым условиям. А таких много – таких большинство. Успешно адаптируется только молодёжь, и вот уже назревает классический конфликт между поколениями. На стороне одних – численное превосходство и опыт, на стороне других – молодая и жестокая сила вкупе с безбашенностью молодости.

– Это война, – резюмировала Гермиона. – И поэтому никто не хочет войны, пытаясь искусственно отгородиться от большого мира.

– Именно. Предпочитая вырождение ассимиляции.

Девочка посмотрела на Харальда с уважением.

– Слушай, ты первый мой сверстник, который не только знает такие умные слова, но и к месту их применяет.

– Ерунда, – отмахнулся Поттер. – Просто, наверное, редко у кого есть родители, которые такими словами постоянно разговаривают. Научными терминами и матерными конструкциями, ага…

– Судя по твоим рассказам, твой отец очень странный представитель волшебного мира…

– И не говори, Грейнджер. Его половина Аврората считает психом, а вторая половина – безумцем. Но никому даже и в голову не придёт выгнать его с работы за такие мелочи.

– Он сильный маг? – спросила Гермиона.

– Он никакущий маг. Даже слабее Лонгботтома. Поэтому он действует, как древние охотники на магов.

– Никогда не слышала, чтобы где-то использовали человеческих наёмников…

– И, скорее всего, никогда не услышишь. Это же такая мина под фундамент нашего благородного Министерства, – скривился Харальд. – Все эти, вроде бы как, подвиги времён восстания Тёмного Лорда, когда доблестные авроры в одиночку штурмовали замки Упивающихся Смертью и выходили победителями… А на деле с ними почти всегда был взвод-другой человеческих наёмников. Их же никогда не указывали в отчётах и наградных списках. Их просто не было. А когда наёмники гибли, просто делали отметку "контракт аннулирован". Мой отец единственный из наёмников, официально принятых в Аврорат. И то до сих пор занимается самой грязной работой, вычищая ковены доморощенных сатанистов и низших вампиров…

– Теперь я понимаю, почему Шляпа хотела отправить тебя в Слизерин, – серьёзно заявила Гермиона. – Сам-Знаешь-Кто, наверное, так же ненавидел Министерство и существующие порядки, когда поднимал своё восстание…

– Опасная крамола, Грейнджер, – на губы мальчика вползла кривая усмешка. – Я должен был убить дракона, но не сам становиться им.

– Увы, но драконье золото оказалось проклято. Ты бунтарь, Поттер. Но ничем хорошим это для тебя не кончится, помяни моё слово.

– Кто в молодости не был бунтарём, а в старости не стал консерватором… – начал было Харальд, но тут же осёкся. – Чувствуешь?

– Что чувствуешь? – не поняла Гермиона.

– Смердит чем-то… Мерзким, отвратным… – настороженно повёл носом мальчик, будто бы молодой волк. – Грязные носки, пот и прорвавшаяся канализация…

– Какая ещё кана… Ой, фуууу! Вээээ, ну и вонища!

А вслед за запахом появился звук – низкий рев и шарканье гигантских подошв. В коридоре по которому шли Поттер и Грейнджер, где-то позади обозначилось смутное движение какого-то огромного объекта. Спустя пару секунд, когда он вышел на освещённый участок, стало ясно что это за дрянь.

Это было нечто ужасное примерно пятнадцати футов ростом, с тусклой гранитно-серой кожей, бугристым телом, напоминающим валун, и крошечной лысой головой, больше похожей на кокосовый орех.

Это был тролль.

У него были короткие ноги толщиной с дерево и широкие ступни. Руки у него были намного длиннее ног, и потому гигантская дубина, которую тролль держал в руке, волочилась за ним по полу, а исходивший от него запах мог сразить получше любой дубины.

Монстр остановился, зашевелил ушами, кажется пытаясь принять какое-то решение. Процесс затянулся, потому что мозг у тролля, если судить по размерам головы, был крошечный. Внезапно он уставился своими мелкими буркалами прямо на гриффиндорцев, и с глухим рёвом ускорил шаг, надвигаясь на них.

Грейнджер неожиданно взвизгнула и стремглав бросилась вперёд, метнувшись за угол.

– Стой! Куда? – заорал Харальд, бросаясь вслед за девочкой. Тролль позади них зарычал громче и, походу, ускорил шаг. – Там же!..

– …тупик, – выдохнул мальчик, влетая в единственную дверь в конце коридора, шло вела в один из заброшенных классов. – Грейнджер, какого хрена ты сюда бежала? Надо было отступать в другую сторону!

– Что это за тварь, Поттер? – проигнорировала его вопрос испуганная Гермиона. – И почему она свободно разгуливает по школе?!

– Да тролль это, успокойся ты! И хватит уже орать, а то ещё…

Что "ещё" Грейнджер так и не узнала, потому как в этот момент массивная деревянная дверь, ведущая в класс, разлетелась в щепки под ударом троллечьей дубины. И в образовавшийся проём с злобным рыком начал протискиваться уже и сам тролль.

Харальд схватил находящуюся в ступоре Гермиону и буквально отволок её в самый конец класса – подальше от монстра.

– Сиди здесь, – приказал Поттер. – Я задержу эту тварь, пока не подоспела помощь. Или если получится отвлечь его от входа – беги со всех ног за подмогой. Поняла? Поняла, я спрашиваю?

– Но, Гарри… – нерешительно произнесла Гермиона.

– Потом, Грейнджер! Некогда разговаривать! – рявкнул Харальд, поворачиваясь лицом к противнику и взмахивая палочкой.

Оценка обстановки…

Хреновая. Единственный путь к отступлению отрезан. А тролль уже почти пролез в класс. Помещение маленькое, простора для манёвра недостаточно. Слишком велик шанс попасть под удар.

Оценка противника…

ОЧЕНЬ здоровый.

Теперь Поттер глубоко раскаивался в том, что когда-то считал тролля несложным противником. Несложный он только в том случае, если у тебя под рукой есть гранатомёт, станковый пулемёт или охотничий штуцер слонобойного калибра. Сейчас же у Харальда под рукой была только волшебная палочка, которой при его нынешних силах и способностях нельзя наколдовать ни одного приличного боевого заклинаний. Даже "вальтера" под рукой нет! Хотя… Череп тролля, вероятнее всего, даже из винтовки не взять – чего уж там говорить о малокалиберном карманном пистолете…

Но ведь кроме палочки ещё был и запас на чёрный день, верно?

Тролль почти пролез внутрь класса, но пока что представлял собой великолепную, практически неподвижную мишень, по которой было грехом и позором промахнуться.

Харальд даже не стал пытаться наложить какое-нибудь заклятье на монстра, зная, что его шкуру чары пробивали крайне неохотно, поэтому скользнул за пазуху, нащупывая ряд жёстких кожаных футляров, нацепленных на пояс.

Это было недавней совместной разработкой поттеровской научной мысли и поттеровской же паранойи категории "а вдруг?". В огромном подобии патронташа находили шесть небольших стеклянных флаконов с зажигательными и кожно-нарывными зельями. На ощупь определив кустарную маркировку, Харальд достал химическую и зажигательную гранату, после чего прицельно метнул их в голову тролля.

Флакон с "ипритом-2" разбился прямо о лоб монстра, а через пару секунд класс огласил отчаянный рёв тролля, которому модифицированное антигриппозное зелье разъело половину лица. А вдогонку прилетела ещё и склянка с самодельным "коктейлем Молотова", ударившая тварь в плечо.

Мало что соображающий от боли и ярости объятый пламенем тролль метнулся вперёд, снося всё на своём пути и обрушивая удар дубины на то место, где секунду назад был Поттер. Но Харальд уже метнулся в сторону, перепрыгивая через разбросанные тут и там стулья, и доставая следующую пару снарядов.

Ещё одна "зажигалка" в грудь монстра и вторая – под ноги. Тролль пятится назад, а в классе тем временем занимается пожар. Увы, но дерево оказалось лучшим топливом для огня, чем дублённая шкура монстра – зажигательная смесь из-за малой вязкости выгорала быстрее, чем успевала впитываться в плоть.

Охваченный огнём и ревущий от дикой боли, пробирающей даже малочувствительного гиганта, тролль крушит всё вокруг. В уголке сидит, сжавшаяся в комочек Грейнджер совершенно дикими глазами наблюдающая, как вокруг беснующейся твари кружит Поттер, пустивший в дело свою палочку. Там, где самодельные гранаты прожгли или проплавили шкуру тролля, уязвимость к заклинаниям была гораздо выше. Харальд буквально поливал монстра ураганом режущих, воспламеняющих, ударных и замораживающих заклинаний…

Которые практически не действовали.

Но в арсенале Поттера ещё оставались две кислотные гранаты. Бить по голове? Прожжённая до такой степени, что наружу выглядывал гладкий череп тролля, она явно была не самым уязвимым местом для монстра. Грудь, живот, пах? Уже было подвергнуто воздействию огня, но, похоже, тоже не слишком действенно.

Чёрт, как же тебя прикончить?..

А что если…

Гермиона вскрикнула от ужаса, когда Харальд метнулся прямо навстречу троллю. Мальчик поднырнул под летящую с огромной скоростью дубину, гибким кошачьим прыжком выпрыгнул вверх, оттолкнулся ногой от стоящего поблизости стола и приземлился прямо за спиной тролля, метнув в него два последних заряда, попав точно по коленям чудовища.

Новый вопль ярости и боли, и неожиданно быстрое и резкое движение дубины. Поттер почти увернулся… Но вот именно, что "почти".

Зацепившая самым своим кончиком дубина отшвырнула Харальда прочь. Разломав при приземлении собственным телом деревянную лавку, мальчик почувствовал, как правую ногу прострелило дикой болью в районе ступни. А тролль, не давая ему времени подняться и ретироваться, был уже тут как тут, и вновь замахивался своим оружием.

– Скутум!

Простейшие щитовые чары уберегли Харальда от участи быть расплющенным по полу, но сила удара монстра оказалась такова, что мальчика вместе со всей его защитной магией отшвырнуло назад, едва не размазав об одну из встреченных спиной парт.

Чувствуя, как в глазах темнеет от боли, Поттер неловко поднялся и выпрямился, опёршись свободной левой рукой на стоящий рядом стол.

– Гарри!

– Стоять! – хрипло произнёс Поттер, останавливая метнувшуюся было к нему Гермиону и не сводя глаз с угрожающе наступающего тролля. Который сейчас, правда, не шёл, а скорее полз, потому как кислота разъела ему коленные суставы. – Стой и не двигайся, Грейнджер. Сейчас эта тварь возможно на пару минут отключится… Так что у тебя появится шанс…

– Гарри, а как же ты?!

Но Поттер уже не слушал девочку.

– Что, тролль, думаешь сможешь меня прикончить? – сплюнул кровью Харальд. – Обломись, тварь!

У мальчика оставался последний довод. Волшебство которое у него почти никогда не получалось… Но единственное, что могло сейчас сработать.

Поттер максимально очистил своё сознание, чудовищным усилием воли погасив страх за Грейнджер, страх собственной смерти и просто боязнь страхолюдной твари. Ни мыслей, ни эмоций – абсолютно чистый разум, похожий на кристалл…

И вот из этого кристалла Харальд вылепил острый и длинный клинок, метнув его? свою душу? себя? вперёд, целясь в маленькую башку тролля.

На несколько мгновений мальчику словно бы удалось влезть в голову твари и прочитать все её нехитрые мысли, не превосходящие по масштабу и сложности уровня одноклеточного организма.

Жрать. Есть. Размножаться. Убивать. Убивать! Букашка. Червяк. Плохой. Больно. Раздавить. Раздавить!

Поттер чувствовал, что ещё чуть-чуть и его вышвырнет из разума чудовища, поэтому буквально на последних силах превратил самого себя в оружие, переплавляя собственный страх и ярость в выжигающий разум тролля огонь…

Разрыв контакта был резким, очень резким. Болезненным. Похожим на удар.

Харальд пошатнулся, чувствуя, как подкашиваются ноги и темнеет в глазах, но напоследок взмахнул палочкой, бросая в тролля последнее заклинание:

– Деймос максима!

Вспышка.

Пол стремительно летит навстречу, больно ударяя и выбивая дух из тел. А впереди безжизненной вонючей тушей оседает монстр, заваливаясь на бок и выпуская из рук дубину.

Интерлюдия 1.

Буквально влетевшие в заброшенный класс Снейп и МакГонагалл уже морально готовились к самому худшему, и увидев огромную, исходящую смрадом тушу, ни секунды не колеблясь, зарядили в неё целой кучей оглушающих и парализующих заклинаний… Чтобы секунду спустя понять, что тролль и так лежит неподвижно.

Снейп огляделся по сторонам. В своей жизни зельевар успел много чего повидать, немало на его памяти было и сражений, а представшее перед ним зрелище было ничуть не менее масштабно, чем поле битвы меду аврорами и Упивающимися.

Разнесённая в щепки дверь, разломанная и разбросанная мебель, проломленные чудовищными ударами полы, следы воздействия огня и, кажется, какой-то кислоты. Прямо посередине класса неподвижной горой высилась туша взрослого тролля. Как стало ясно из мельком брошенного мысленного заклятья – мёртвого.

В дальнем углу обнаружился и потенциальный виновник всего этого безобразия – Гарольд Поттер. Без сознания и вообще больше похожий на мертвеца, чем на живого человека. Мальчик лежал на спине с остекленевшим взглядом, но дышал. Лицо окровавлено из рассечённой брови, мантия на груди разорвана, а над ним в лучших традициях рыцарских романов склонилась Грейнджер, нетвёрдой рукой и дрожащим голосом пытающаяся читать какие-то заклинания. Вроде бы даже лечебные. Хотя судя по текущим по щекам девочки слезам, в их эффективности стоило усомниться.

Снейп в пару шагов оказался около Поттера, довольно грубо оттолкнув в сторону Гермиону. Краткого осмотра зельевару оказалось достаточно, чтобы сделать малоутешительный вывод – мальчик жив и даже, в принципе, здоров, и поэтому вновь превращается в ходячую бомбу непредсказуемого действия. Из повреждений было только несколько глубоких царапин и ушибов, подвёрнутая правая нога и… Да, пожалуй, чудовищное нервное истощение…

– Профессор, он жив? – дрожащим голосом спросила Гермиона, которую сейчас пыталась успокоить МакГонагалл, на скорую руку потушив полыхавший в классе огонь.

– Поттера не смог убить Сами-Знаете-Кто, так что у несчастного тролля не были ни единого шанса, – саркастически заметил Снейп, чёткими движениями палочки залечивая раны мальчика.

– Тише, девочка, тише… – успокаивающе проговорила профессор трансфигурации, обнимая всё ещё всхлипывающую Грейнджер. – Всё уже кончилось, всё будет хорошо… Гермиона, можешь сказать, что с вами произошло?

– Я… Мы с Поттером засиделись в библиотеке… – шмыгнула носом девочка. – А потом пошли в башню… Но по пути нам встретился тролль… Я… Я испугалась и побежала, не разбирая дороги, и оказалась в этом классе, а это оказалась ловушка, а тут ещё нас тролль заметил и начал сюда рваться…

– Хорошо, Гермиона, хорошо… И что было дальше?

– Дальше… Дальше Гарри приказал мне сидеть в уголке, а сам стал драться с троллем…

– Истинный гриффиндорец, – хмыкнул Снейп. – Много храбрости, но мало ума – это же надо додуматься в одиннадцать лет пытаться сразиться с троллем!..

– Северус, я бы попросила…

– Всё, уже умолкаю, Минерва.

– Продолжай, Гермиона.

– Ну, в общем, Гарри стал драться с троллем, – продолжила уже несколько успокоившаяся Грейнджер. – Заклинания на него почти не действовали, поэтому он стал бросаться в это чудовище какими-то гранатами…

– Чем?! – в один голос спросили поражённые Снейп и МакГонагалл.

– Эммм… – замялась девочка. – Ну, это такие взрывающиеся снаряды… Маггловское оружие, в общем…

– Гермиона, я прекрасно знаю, что такое граната, – оборвала её волшебница. – Весь вопрос откуда они у Поттера?

– Ну, это были не совсем гранаты… Это были небольшие такие бутылочки… Они разбивались и взрывались…

– Северус!

– Я здесь ни при чём, – на всякий случай открестился зельевар. – Первокурсники сейчас учат самые простые медицинские эликсиры, и только.

– Северус, троллю половину морды расплавило! Я не знаю, болезней при которых нужно поливать голову кислотой!.. Кстати, Гермиона чем Поттер всё-таки свалил эту тварь?

– Я… Я не знаю этого заклятья, – нехотя призналась Грейнджер. – Но звучало оно примерно как "деймос максима"…

– Ужас? – удивился Снейп. – Это ж сколько мощи нужно вложить в такое заклинание, чтобы убить…

– Что вы имеете в виду, Северус?

– То и имею, Минерва. Тролль мёртв.

Зельевар, закончив с лечением, подошёл к мёртвому чудовищу, и, слегка поморщившись от вони, начал выводить замысловатые пассы волшебной палочкой.

– Ребёнок не может убить взрослого тролля, – категорично заявила МакГонагалл. – Это ему не по силам.

– Тем не менее тролль мёртв, – бесстрастно констатировал Снейп. – Причина смерти – остановка сердца. На него наложили мощное заклинание страха, а сначала психическим ударом выжгли весь его скорбный мозг. У него в голове не осталось ничего кроме ужаса, поэтому тролль просто умер. От страха.

– Хотите сказать, Северус, что мальчик нанёс удар такой силы, который сделал бы честь и взрослому боевому магу? Не говорите глупостей!

– Да-да, моё мнение как обычно весьма ценно и ничего не значит. Спасибо, Минерва, – огрызнулся Снейп. – Но запомните – Поттер мне не нравится. И вообще, мне всё не нравится! Кстати, я вас всех предупреждал, если что.

Интерлюдия 2.

Это была круглая, просторная комната, полная еле слышных странных звуков. Множество таинственных серебряных приборов стояло на вращающихся столах. Они жужжали, выпуская небольшие клубы дыма и издавая лёгкий мелодичный перезвон. Стены увешаны портретами мужчин и женщин, которые мирно дремали в красивых рамах. В центре – громадный письменный стол на когтистых лапах, а за ним на полке – потёртая, латаная-перелатаная Волшебная шляпа.

За столом сидел и сам хозяин этого кабинета – профессор Альбус Дамблдор, директор школы магии и волшебства Хогвартс. Поблёскивая серебристой оправой очков-половинок, он с интересом проглядывал свежую газету. Не популярный "Волшебный пророк", а скучный академический "Вестник трансфигурации". Впрочем, Дамблдор и в нём находил что-то весёлое, время от времени добродушно посмеиваясь над наиболее заковыристыми пассажами.

В дверь кабинет постучались, и не дожидаясь разрешения, внутрь вошёл как всегда мрачный и хмурый профессор зельеварения Северус Снейп.

– Вы хотели видеть меня?

– Да, Северус, присаживайтесь, – отложил в сторону газету Альбус и радушно улыбнулся. – Лимонную дольку?

Снейп скривился – традиционная любовь Дамблдора к сладкому его откровенно раздражала.

– Вынужден отказаться, – произнёс зельевар, опускаясь в гостевое кресло. – Что случилось, профессор?

– Да по большому счёту ничего… Я просто хотел выслушать ваше мнение, Северус.

– Какое-нибудь новое зелье или эликсир? – мгновенно оживился декан Слизерина.

– Нет, Северус, – Дамблдор слегка откинулся в кресле. – Я бы хотел узнать ваше мнение о молодом Поттере.

– Молод, невоспитан, небезнадёжен. И отчего-то он мне не нравится, – припечатал Снейп. – Всё, от меня больше ничего не требуется?

– Ммм… Спасибо. А можно поразвёрнутее?

– Профессор, – слегка раздражённо произнёс зельевар. – Во-первых, он не мой студент – спросите лучше Минерву. Во-вторых, чего ради я должен интересоваться каким-то первокурсником?

– Не каждый первокурсник – Гарри Поттер, и не каждый первокурсник способен убить взрослого тролля, – негромко произнёс Дамблдор. – И не каждый первокурсник – сын Лили… Эванс.

Снейп дёрнулся как от удара, его лицо исказилось.

– Причём… причём тут это, профессор?

– Мне важно знать, что вы о нём думаете, Северус. Именно вы.

– Обычный мальчишка, – нехотя начал говорить зельевар. – Неглуп, спокоен, серьёзен. Но судя по словам МакГонагалл у него постоянные проблемы с дисциплиной.

– О, да! – рассмеялся директор. – Из всех первокурсников он самый… любознательный и активный. Слышали, он даже с Пивзом иногда может совладать?

– Нет, не слышал, – ровным тоном произнёс Снейп. – Мне это неинтересно.

– Способный мальчик – весь в отца.

Зельевар скорчил презрительную гримасу.

– Очень надеюсь, что нет. Его отец был хулиганом, эгоистом и крайне безответственной личностью.

– Тогда, может быть, он пошёл в мать?

– Может быть, – ледяным тоном ответил Снейп.

– Северус, – Дамблдор сбросил с себя всё напускное благодушие. – Как вы считаете – он действительно может справиться с уготованным для него заданием?

– Иногда мне кажется, что даже слишком хорошо справится, – саркастически произнёс зельевар.

– Хм. Поясните, Северус.

– Мальчишка умён и силён. Гораздо сильнее своих сверстников и многих старшекурсников. И, как мы сегодня могли наблюдать, он не гнушается средствами имеющими мало общего со светлой магией. Поэтому я предупреждаю – не нужно с ним играть вслепую, если лет через десять или даже раньше мы не хотим получить нового Тёмного Лорда. Хотя…

Снейп саркастически усмехнулся.

– С другой стороны ему всего лишь одиннадцать лет и рано делать хоть какие-нибудь выводы.

– Как бы слишком поздно не стало, – произнёс Альбус. – Теперь я сомневаюсь – настолько ли было хорошей идеей отдать его на воспитание этому аврору…

– Меня это тоже всегда интересовало. Почему всё-таки какой-то безвестный бродяга, а не, скажем, сестра Лили?

– На это… были причины, Северус. Меня вот ещё, что интересует… Ты подвергал его легилименции?

– Профессор! – опешил Снейп. – По-вашему я должен лезть в голову к каждому студенту?

– Повторюсь: не каждый студент – Гарри Поттер.

Зельевар ничего на это не ответил, а лишь молчал с самым мрачным видом. Но наконец он всё-таки выдавил:

– У меня не получилось.

– Ох, старость – не радость… Совсем уже слух неважный стал… – проворчал Дамблдор. – Что вы сказали, Северус? Повторите, пожалуйста – я не расслышал.

– Я сказал, что не смог пробиться в его разум, – раздражённо повторил Снейп.

– Вот как… И почему же? Чья-то наведённая защита?

– Разум мальчишки полностью закрыт чёрной пеленой – поэтому вряд ли кто-то сможет прочитать его.

– Чёрная пелена говорите?

– Да, – мрачно ответит зельевар. – Точно такая же, как у Сами-Знаете-Кого и у…

– Любопытно, очень любопытно…

По лицу Снейпа было ясно, что он не находит в этом ничего любопытного.

– Что ж, большое вам спасибо, Северус. Извините, что побеспокоил вас.

– Не стоит, профессор, – декан Слизерина поднялся с места. – Я могу быть свободен?

– Конечно, Северус.

Зельевар вышел из кабинет, а Дамблдор задумчиво откинулся в кресле, переплетая пальцы.

– Значит так, да? Значит, Вторая ветвь – это всё-таки Лейстренджи?

Глава 9. Скелеты в шкафу

– …Пожалуйста, мой Лорд, только не он! Только не Гарри!

– Прочь с дороги, девчонка! Мне нет до тебя дела – мне нужен только твой щенок!

– Мой Лорд, я сделаю всё что угодно, только пощадите Гарри! Меня! Убейте меня, но только не его!

– Прочь, предательница!

– Нет! Авада Кедавра!

– Ах ты, дрянь! Авада Кедавра!

***

Харальд открыл глаза, ощутив как сердце словно бы сжала чья-то ледяная рука. Мальчик лежал на кровати, заботливо укрытый одеялом и переодетый в школьную пижаму, а судя по характерному запаху, он всё-таки угодил в Больничное крыло.

– Очнулись, юноша?

Около кровати Поттера появилась женщина средних лет, одетая как медсестра… ну, наверное, ещё викторианских времён.

– Да, мэм, – протёр глаза мальчик. – А я долго здесь валяюсь?

– Не валяетесь, а проходите курс лечения, – строго поправила его медсестра. – Вы здесь со вчерашнего вечера, юноша, и раньше завтрашнего дня из лазарета не выйдете. И для того, кто только что перенёс схватку с троллем это ещё совершенно маленький срок.

– Насколько серьёзны мои раны, мэм? – трагическим голосом осведомился Харальд, мысленно перебирая, что же ему всё-таки мог повредить мерзкий монстр. Даже навскидку выходило, что повредить он мог ВСЁ.

– Ушибы, царапины и нервное истощение. Сущие пустяки, в принципе. В общем отдыхайте пока, а если что-нибудь понадобится, то сразу же зовите меня – меня зовут мадам Помфри.

– Да, мэм. Конечно, мэм. Мэм, а могу ли я позвать кого-нибудь из гриффиндорцев, чтобы на время стационара мне принесли почитать пару книг?

– Минерва МакГонагалл приказала никого к вам не пускать… – медсестра улыбнулась. – Кроме вашей подруги. Сейчас я её позову.

Мадам Помфри ушла, а Харальд начал ломать себе голову когда это у него уже появилась кроме друзей ещё и подруга, и почему он об этом ничего не знает? Или же это просто кто-то из его однокурсниц, которая вызвалась помочь раненому с домашними заданиями? В принципе, у Поттера почти со всеми девчонками были вполне дружеские отношения, так что это могла быть кто угодно…

Впрочем, как только мальчик услышал характерный голос с командирскими нотками и увидел густую копну каштановых волос, всё стало предельно ясно. Коварно хихикая, Поттер нацепил наиболее скорбное и печальное выражение, и накрывшись одеялом едва ли не до самых глаз, начал ждать.

Грейнджер, к удивлению Харальда, имела достаточно бледный вид и покрасневшие глаза ("или слишком много над книгами сидит, или по ночам рыдает в подушку" – решил мальчик).

– П-привет, Гарри, – неловко произнесла девочка, явно не зная куда деть свои руки.

– Здраствуй, Гермиона, – замогильным тоном начал Поттер. – Рад, что ты решила меня навестить в этот час…

Девочка явственно побледнела и с потерянным видом села рядом с постелью почти умирающего лебедя.

– Я… Я тут спросила насчёт тебя… Говорят, что завтра тебя выпишут… – не слишком уверенно произнесла Грейнджер, начинающая подозревать что-то нехорошее, глядя на скорбную физиономию Поттера.

– Да… Завтра… Конечно… – эхом откликнулся Харальд. Судя по его тону, завтрашний день был для него последним в жизни. – Эх, как жаль, что многого я в своей жизни не увижу…

На глаза Гермионы навернулись слёзы, и Поттеру стало совестно. Но все моменты, когда она капала ему на мозги, настоятельно требовали отмщения…

– Гарри! Прости меня, Гарри! – Грейнджер натурально разрыдалась и уткнулась лицом в кровать.

– …Индия снова входит в состав Британии на правах доминиона, Королева обзывает Элтона Джона гомосеком и пинками гонит прочь с острова, а фунт падает по отношению к доллару… – Харальд очистил свой голос от ноток умирающего лебедя и наполнил его всегдашней иронией. – Как жаль, что я всего этого никогда не увижу…

Рыдания около его бока быстро прекратились, и на Поттера уставилось заплаканное, но всё-таки симпатичное девичье личико…

Которое в следующее мгновение перекосило яростью.

– Ах ты!..

Небольшой, но остренький кулачок Гермионы со всей силы заехал в бок Харальда, заставив его крякнуть.

– А! Ааатличный удар, Грейнджер! – Поттер, ухмыльнувшись сел в кровати. – Извини, что ты меня не так поняла.

– Гарольд Поттер, ты чудовище! – рявкнула девочка, утирая последние слезинки и скрещивая руки на груди. – Нельзя шутить такими вещами!

– Я чего-то не понял, Грейнджер, или тебе не сказали, что моя жизнь вне опасности и уже завтра меня выписывают? – иронично приподнял бровь Харальд, копируя один из жестов профессора Снейпа. – А всё остальное – уже порождение твоей буйной фантазии.

– Ты не доживёшь до седьмого курса, – пообещала Гермиона. – Я убью тебя раньше.

– Но-но! Все, кто пытались это сделать – плохо кончили. И вообще, откуда столько ненависти, Грейнджер?

– Откуда?! – искренне возмутилась девочка. – Я тут, понимаешь ли, со всей душой, а ты!.. Нет, тебя точно надо было отправить на Слизерин! Так этим всем снобам и было бы надо!

– Да ладно, Грейнджер, не кипятись ты так… – примирительно улыбнулся Харальд. – Я так больше не буду. Честно, не буду больше тебя так подкалывать. Спасибо, что навестила – я действительно был рад. Мир?

Гермиона уставилась на протянутую руку, будто бы это была ядовитая змея, которую ей предлагалось погладить. Впрочем, девочка всё-таки была не особо обидчивой, поэтому всё-таки решилась на заключение мирного договора с безумным Поттером.

– Ладно, мир, – пожала она протянутую руку и, порозовев, добавила. – И… Спасибо тебе, что спас меня.

– Всегда обращайся, Грейнджер.

Девочка слегка поморщилась.

– Знаешь… Зови меня просто Гермионой.

– А Пай-девочкой можно? – тут же поинтересовался Поттер.

– НЕТ.

– Да шучу я, шучу… Ты меня тогда тоже Харальдом зови.

– А мне больше имя Гарри нравится, – ехидно произнесла Грейнджер.

– А мне нет.

– А вот поэтому так и буду тебя звать!

– Вредная ты, Герми… – проворчал Харальд.

– Ты что – страдаешь, если не даешь кому-нибудь прозвище? А, ГАРРИ?

– Ладно, ты – Гермиона, я – Харальд.

– А я-то думала, что ты совсем неуправляем… – иронично взглянула на Харальда девочка. – Ты, кстати, в курсе что тролль твоими стараниями мёртв?

– Опа… Что, правда, что ли?

– Нет, это у меня такой же глупый юмор, как и у тебя, – фыркнула Грейнджер. – Конечно, правда! Разумеется, этот случай попытались оставить в секрете… Поэтому уже вся школа в курсе, что ты убил тролля.

– Харальд Убийца Троллей… – словно бы попробовал на вкус Поттер. – А неплохо…

– Согласно самой распространённой версии – монстр умер от страха…

Мальчик искренне расхохотался.

– Кстати, это правда, – невозмутимо продолжила Гермиона. – Профессор Снейп сказал, что тролль умер от разрыва сердца, а до этого ему выжгли мозг.

Поттер прекратил смеяться и задумчиво потёр лоб.

– Мда… Наверное, я немного перестарался…

– Ничего себе "перестарался"!..

– Про расследование ничего не слышно? – спокойно поинтересовался Харальд. – Всё-таки убийство разумного существа…

– Согласно официальному мнению тролли – неразумны. Расследования не будет – всё списали на необходимую оборону.

– Gutt. Одной проблемой меньше… Теперь осталось решить самую важную…

– И что же это за проблема? – не удержалась и полюбопытствовала Грейнджер.

– Гермиона. Мне тут ещё до завтра валяться… Посодействуй, чтобы мне там пару книг принесли почитать, а? Пожалуйста! – Харальд сделал самый жалобный вид, на который был только способен.

Немного поразмыслив девочка решила, что Поттер – самая настоящая сволочь, которая может кого угодно довести до белого каления… Но, увы, на него просто невозможно было обижаться сколько-нибудь долго.

***

– Смотрю, ты с Пай-девочкой помирился, – заметил Рон, расставляя вместе с Невиллом шахматные фигуры для игры.

– Да мы, собственно говоря, и не ссорились… – флегматично ответил Харальд, целиком и полностью погружённый в написание эссе по трансфигурации.

– То-то вы раньше всё время грызлись, а сейчас так мило и часто беседуете…

– Ну, с ней хотя бы можно на всякие темы поговорить. Кроме квиддича, ага.

– И вообще ты с ней начал проводить очень много времени…

Поттер оторвался от пергамента слегка насмешливо взглянул на Уизли.

– Да ты никак ревнуешь, милорд Рональд?

Сидевшие рядом с Харальдом Томас и Финиган захихикали.

– Что за чушь!

– Фу, Рональд, прааатииивный, – Поттер состроил глазки и чмокнул губами.

Уизли побагровел и поперхнулся – скорее всего, матерными английскими словами. У Дина и Симуса началась истерика, да так, что ирландец упал с кресла.

– Ральд, ты придурок!

– Олух. Пузырь. Остаток. Уловка, – доверительно сообщил Харальд. – Кстати, парни, знаете что будет, если кинуть даже маааленькую бомбочку в унитаз?

– Ммм… Взрыв и много брызг? – предположил рационально мыслящий Лонгботтом.

– Неа, – ухмыльнулся Поттер. – Я тут, кстати, шикарный полигон нашёл для испытаний… Женский туалет на втором этаже. Думаю, что в субботу можно будет…

Свёрнутая в трубу увесистая газета с силой опустилась на голову Харальда.

– Чёрт!

– Поттер, если я услышу, что кто-то взорвал женский туалет, то тебе не поздоровится, – твёрдо заявила Грейнджер, небрежно похлопывая газетой по ладони.

– Да, моя госпожа, – елейным тоном пропел мальчик.

Гермиона в ответ только фыркнула и как обычно ушла с самым гордым видом.

Около дивана словно бы из-под земли выросли близнецы Уизли.

– Мои соболезнования, Ральд.

– Ты ещё не женат…

– …а уже подкаблучник.

– Это грустно.

– Это печально.

Милая улыбка на губах Харальда превратилась в угрожающий оскал.

– Но я ведь действительно не собирался взрывать туалет! – честно признался Поттер и затем добавил. – Только пару унитазов – не больше.

***

– …И конечно же у тебя есть объяснение, Харальд, какого дьявола ты ползаешь около теплицы, – ехидно произнесли позади Поттера.

Мальчик мысленно выругался, выпрямился и, нацепив самую беззаботную улыбку, повернулся к Грейнджер.

– Какая сегодня великолепная погода, Гермиона! – жизнерадостно воскликнул Поттер. – А этот лёгкий свежий ветерок со стороны озера…

– Харальд, не паясничай. Что ты тут делаешь? Да ещё и с мешком за плечом.

– А ты сама что тут делаешь? – решил пойти в контратаку Поттер. – Урок-то ведь уже давно кончился…

– Лично я осталась проконсультироваться с профессором Спраут относительно домашнего задания, – спокойной ответила девочка, скрещивая руки на груди. – И ты так и не ответил на мой вопрос, Поттер.

– Да удобрения я тут… позаимствовал… на время, – признался Мальчик-Которого-Не-Так-То-Легко-Укокошить.

– Фу, Харальд! – скривилась Грейнджер. – Только не вздумай принести навоз в гостиную!

"Сама ты навоз."

– Разумеется, Гермиона!

"С напалмом и химоружием проблем нет, а вот взрывчатку из амиачной селитры придётся ещё изготовить…"

Внезапно мальчик замер и растерял всё своё веселье.

– Слушай, Гермиона, а ты змей боишься?

– Это ещё тут при чём? – не поняла Грейнджер.

– Ммм… Слушай, можешь подойти ко мне поближе? Мне тебе на ушко кое-что надо шепнуть.

– Харальд, ты что несёшь?

И тут Гермиона заподозрила что-то неладное и посмотрела себе под ноги. Прямо около её ног неторопливо ползла небольшая змейка. Девочка взвизгнула и едва ли не одним прыжком оказалась за спиной Поттера.

– Прочь, тварь!!! Харальд, убери её!

"Нехорошая какая-то традиция складывается," – мрачно подумал мальчик. – "Мне теперь её что – постоянно защищать? Зря тогда я это "всегда обращайся" ляпнул…"

Но делать нечего – змею и правда бы надо попросить убраться восвояси, пока кто-нибудь не решил сделать рубленную змеятину при помощи садовой лопаты. Поттер только было открыл рот, чтобы отдать приказ на парселтанге, как с недоумением услышал тихое шипенье:

– Как прикашешь, Кховорящяя…

И змейка начала шустро уползать прочь.

– Стоять. Что ты сейчас сказала?

– Я сказала, чтобы ты её убрал! – Грейнджер крепко вцепилась в плечо Поттера, из-за которого озабоченно высматривала рептилию.

– О, как я ратта! Такая честь! Такая ратость! Срасу тфое Кховорящих!

Мозг Харальда заклинило.

– Так, стоп! Тайм-аут! Тайм-аут!

Мальчик плюхнулся на траву, складывая из ладоней букву "Т".

– Гермиона, ты что, понимаешь, что говорит змея?

– Что за чушь, Харальд? Животные не разговаривают!

Змейка, оскорблённая в лучших чувствах, прошипела что-то огорчённо-невнятное и подползла поближе к Поттеру. Девочка со страхом проводила её взглядом.

– Ага… Значит, не разговаривают… А меня ты сейчас понимаешь?

Некоторая доля самообладания вернулась к Грейнджер и та нашла в себе силы насмешливо фыркнуть:

– Конечно понимаю, Харальд. Ты же не животное… – подумала, добавила. – Мне на это очень хочется надеяться. Потому что временами ты ведёшь себя как настоящая свинья!

– А ничего, что я сейчас говорю с тобой на парселтанге, то есть языке змей?

– Не смешно, Харальд.

– А я и не шучу, Гермиона… Привет, змейка, а как тебя зовут? Меня – Харальд.

То, что он умеет говорить с любыми рептилиями мальчик понял ещё в детстве. И тогда же он был предостережён отцом, что этот сомнительный талант лучше не демонстрировать кому попало. Ведь парселтанг издавна считался исключительной прерогативой тёмных магов и двумя самыми знаменитыми змееустами были Волдеморт и Салазар Слизерин.

– Кховорящщщий окасал феликую честь нетостойной! Имя нетостойной – Фошше. О как ше толко мы штали фашеко фосфращения, Феликий!

– Её зовут Фошше… – поражённо прошептала Грейнджер. И рухнула на траву рядом с Поттером. – Но, Харальд… Ведь парселтанг… Им владели только чёрные маги…

– … и последним из которых был Тёмный Лорд, – закончил фразу мальчик. – "Взлёт и падение Тёмных искусств в ХХ веке", глава "О дарах и проклятьях Зла", страницу и абзац уже не помню.

Грейнджер явственно побледнела, её губы задрожали.

– А у тебя классные скелеты в шкафу, Гермиона, – продолжал изгаляться брюнет, весело поблёскивая нахальными зелёными глазами. – Поголовье змееустов в Британии, оказывается в два раза больше, чем я считал раньше…

– Харальд, нужно об этом рассказать МакГонагалл, – решительно заявила девочка. – Или даже самому директору! Он должен разобраться, почему мы можем понимать змей!

– С ума сошла, что ли? – флегматично осведомился Поттер, поглаживая пальцем змеиную голову. Ужик (точнее, ужиха) счастливо зашипел. – Это ты – рождённая среди простых людей волшебница, сейчас в шоке и ужасе. А представь, что будет, когда вся школа узнает, что Гермиона Грейнджер – змееязычная колдунья. Это же крест на всей твоей дальнейшей жизни… Если ты, конечно, не надумаешь поиграть в пламенную феминистку, свернуть со светлой дороги и провозгласить себя Тёмной Леди.

– Но что тогда делать? – горестно вопросила девочка.

– Молчать, конечно же, – пожал плечами Поттер. – Я же молчу, и всё в порядке.

– Нужно… нужно просмотреть все книги об обладателях парселтанга… Да, просмотреть!

– Можешь не суетиться, в своё время я прочитал кучу всего по этой теме… И нашёл что-то нужное только в школьном учебнике биологии за старшие классы.

– В смысле? – не поняла Грейнджер.

– Да в прямом! Слыхала что-нибудь про рецессивные гены?

– Конечно. У меня же родители – врачи… Стоп. Ты хочешь сказать…

– Ага. Смотри какой у нас расклад… Тысячу лет назад жил самый известный змееуст Старого Света – Салазар Слизерин… А все остальные, владеющие парселтангом, обычно считались его прямыми или косвенными родственниками… Улавливаешь мою мысль, Гермиона?

– Бред. Мои родители – магглы.

– Допустим. А бабушки и дедушки? А прабабушки и прадедушки? Гермиона, за тысячу лет генеалогическое древо Грейнджеров запросто могло подхватить капельку слизеринской крови. И через кучу поколений этот талант проявился у тебя. Между прочим, невероятно редкий талант.

– В гробу я такой талант видала, – буркнула девочка.

– Ищи во всём положительные стороны, Гермиона. Ведь согласно моей теории мы с тобой – дальние-предальние кузены…

– Ужас какой. Это даже ещё хуже, чем иметь в роду тёмных магов.

***

В то утро ничто не предвещало беды. Пятница – последний учебный день на неделе, после которого можно будет с чистой совестью пару дней побездельничать. Для гриффиндорцев этот день обычно омрачался только тем, что приходилось идти на занятия к практически всеми ненавидимому Хозяину Подземелий, в миру более известному как профессор Северус Снейп.

Правда, Харальд всеобщей истерией проникнуться так и не смог, и зельеваром искренне восхищался. Он был мрачным, жестким до жестокости, саркастическим профессионалом до мозга костей. И пока остальные первокурсники его боялись или ненавидели, Поттер с него тихонько фанател. Особенно когда Снейп показывал студентам какие-нибудь редкие зелья, сваренные им лично. Причём, что интересно, среди них были крайне редкие экземпляры, которые без сомнения были боевыми – уж на такие-то Харальд, благодаря отцу, насмотрелся вволю…

В принципе, сегодняшнее зельеварение прошло на удивление спокойно. Лонгботтом даже не взорвал котёл и не создал новое зелье массового поражения (на что Харальд всегда втайне надеялся), а всего лишь получил очередное "отвратительно" за свою работу. Снейп был как всегда хмур, язвителен и вреден, так и норовя в случае любой студенческой провинности разобраться как надо и наказать кого попало… Впрочем, обошлось.

Неприятность случилась когда гриффиндорцы вышли из подземелья.

Прямо в толпу первокурсников врезался какой-то слизеринец года на два старше, несясь куда-то сломя голову и буквально сметая всех на своём пути. Это было бы смешно, если бы не оказалось так грустно. И если Харальд просто получил сильный толчок в плечо, то вот остальные гриффиндорцы буквально разлетелись в стороны, как кегли, снесённые шаром для боулинга. Уж очень крупным и сильным оказался слизеринец.

Правда лично для Поттера это стало значить ещё меньше, чем ничего, когда он увидел, что одна из девчонок с его курса – Мораг, сильно ударилась о стену и рассекла себе бровь до крови.

Увесистая школьная сумка с учебниками оказалась неплохой заменой метательного молота, когда Харальд, предварительно раскрутив над собой, швырнул её вслед слизеринцу. Диковинный метательный снаряд ударил наглеца прямо по затылку, впечатав его мордой в пол. А затем подоспел и взбешённый Харальд.

Его противник оказался года на два старше и килограмм на десять тяжелее, но Поттера это не остановило. Поднимающийся с пола и откровенно не соображающий что к чему слизеринец получил три прямых удара в лицо, которые сломали ему тонкий аристократический нос и вновь опрокинули на каменные плиты коридора.

Выруливший из-за поворота школьный завхоз Филч как раз подоспел к тому моменту, когда Харальд читал лекцию валяющемуся без сознанию парню:

– Вы, милорд, по-моему охренели. Несётесь, будто бы у вас в мэноре пожар или жена рожает. Дороги не разбираете, встречным травмы наносите… Ну зачем же так делать, милорд? Не надо так делать.

Каждая фраза для пущей весомости подкреплялась солидным пинком.

Филч буквально просиял – сегодня был явно его день.

Первым делом он схватил за шкирку Поттера, который, на удивление, даже не сопротивлялся, а затем пнул валяющегося слизеринца.

– Вставай, Пьюси! Хватит притворяться, жалкий симулянт! А ты…

– Поттер, сэр, – вежливо подсказал Харальд, болтаясь в воздухе. Филч оказался на удивлении крепким и сильным для своих лет.

– Ага… – прищурился завхоз, окидывая взглядом одежду мальчика. – Гриффиндор, значит…

Во второй руке оказался сцапанный за мантию пришедший в себя слизеринец, после чего Филч потащил их обоих в неизвестном направлении.

Харальд сейчас являл собой образец христианского покоя и смирения, потому что считал, что бежать после такого поступка – бесчестно. Он наказал негодяя, который нанёс вред его товарищу, а значит это деяние было более чем достойным.

На одной из развилок завхоз встретил Снейпа и поспешил сдать ему слизеринца.

– Что произошло? – поморщился зельевар, с лёгким презрением разглядывая расквашенную физиономию Пьюси.

– Твой студент, Северус, разбил стекло в галерее на втором этаже, – хрипло доложил Филч. – А потом пытался убежать от меня.

– Носом он его, что ли, разбил? – саркастически поинтересовался Снейп.

– Нет, это он слишком быстро бежал, – ухмыльнулся завхоз.

– Ладно, разберёмся, Аргус. Давай сюда это чудовище.

Дальше Харальд до кабинета МакГонагалл буксировался уже в гордом одиночестве.

– Поттер, да? – хрипло поинтересовался Филч.

– Так точно, сэр.

– Тот самый Поттер? Сын этого лиходея Джеймса?

– Да, Джеймс Поттер – мой биологический отец.

– Не вздумай пойти по его стопам, сынок. Тот ещё хулиган был…

– Вряд ли это будет в моём стиле, – честно признался Поттер.

***

– Леди Минерва, у меня тут ваш студент… – постучавшись, вошёл Филч в кабинет МакГонагалл.

– Добрый день, профессор, – поприветствовал её Харальд, болтаясь в руке завхоза.

– Мерлин всемогущий! – всплеснула руками декан Гриффиндора, вскакивая из-за стола, где заполняла какой-то журнал. – Поттер, опять вы! Что он на этот раз натворил, Аргус?

– Набил морду одному слизеринскому ублюдку, – ухмыльнулся завхоз.

– Аргус, что за выражения!

– Прошу простить, леди Минерва, – слегка поклонился Филч.

– Поттер, вы можете что-нибудь сказать в своё оправдание? – гневно взглянула МакГонагалл на Харальда.

– Сегодня после урока зельеварения первокурсники Гриффиндора поднимались из подземелий. И тут в нас врезался какой-то студент со Слизерина, из-за чего многие мои товарищи упали и получили травмы разной степени тяжести. А студентка МакДугал даже разбила себе бровь до крови. Поэтому я остановил студента со Слизерина, и сказал ему, что он неправ и так делать нехорошо.

– Когда я подошёл, Поттер сломал Пьюси нос… – Филч рассмеялся хриплым каркающим смехом. – Ну да – и говорил, что тот неправ и так делать нехорошо. Говорил и пинал, хе-хе…

– Поттер! – пришла в ужас профессор.

– Он заслужил этого, мэм, – заявил Харальд. – Ещё в своё оправдание хочу заявить, что по просьбе мистера Филча, озвученной в начале года, я не применял магию в коридоре и не имел намерения убить студента Слизерина.

Завхоз продолжал хохотать и искренне веселиться.

– Поттер, – гневно нахмурилась декан. – Я буду вынуждена написать опекуну о вашем поведении и… назначаю неделю отработок у мистера Филча. А также снимаю двадцать баллов с Гриффиндора за столь вопиющее нарушение дисциплины.

– Мэм! Есть, мэм! – бодро гаркнул Харальд, которого, казалось, ни одна из кар ни капельки не испугала.

МакГонагалл сверкнула глазами.

– Свободны, Поттер.

Из кабинета они с завхозом вышли вместе.

– Не любишь слизеринцев, Поттер? – ухмыльнулся Филч.

– Не люблю хамов, сэр, – вежливо ответил Харальд. – Когда мне к вам придти на отработку?

– Дай-ка подумать… А приходи-ка часам к восьми – я как раз в это время начинаю свой обход.

– Хорошо, сэр.

***

Харальд вежливо постучался в неприметную обшарпанную дверь в одном из дальних флигелей Хогвартса.

– Да! – хрипло каркнули изнутри. Мальчик расценил это как приглашение войти.

Внутри оказалась небольшая, но достаточно уютная… пожалуй, каморка. Шкаф с какими-то журналами и тетрадями, вешалка с несколькими потрёпанными, но аккуратными мантиями. Небольшая книжная полка, а рядом ещё одна – со старыми чёрно-белыми колдографиями. Небольшая кровать, стол, два кресла и старый комод. Всё.

За столом обнаружился и завхоз, что-то пишущий в объёмистой книге при тусклом свете керосиновой лампы.

– Сэр! Студент Поттер для отбывания наказания прибыл!

– Ага… Заходи, Поттер, – махнул рукой в сторону кресла с изрядно потёртой и проваливающейся обивкой Филч. – Посиди пока, сейчас я закончу и пойдём…

– Есть, сэр.

Харальд дисциплинированно сел и тотчас же к нему на колени запрыгнула миссис Норрис, моментально свернувшаяся клубком. Мальчик стал гладить и чесать кошку, отчего та начала урчать и задремала.

– Хм… Редко к кому миссис Норрис подходит. А уж чтобы дать себя погладить или ещё чего… – не отрываясь от писанины, буркнул старик. – Эти чертовы ублюдки только и знают, как издеваться над бессловесной тварью…

– Я кошек люблю, сэр. Да и вообще животных… А если б увидел издевательства, то сломал бы уроду руку или ногу.

– Животных он любит, ага… Слыхал, тебя аврор вырастил?

– Да, сэр. Его зовут Норд, Виктор Норд.

– Фамилия вроде бы благородная, но чего-то никого не припомню из этого рода…

– Он наёмник с востока, сэр, – Харальд знал, что о практически полном отсутствии магических способностей отца лучше лишний раз помалкивать.

– Наёмник, ага… Неплохо он, видать, тебя воспитал, раз ты за товарищей тому ублюдку рыло начистил – правильно… Хороший, видать, он аврор – наверняка кто-то из старой гвардии учил, э-эх… Ладно, Поттер, пошли – пора уже.

***

– Блин, я не понимаю, Ральд, на кой ляд ты вообще ходишь на эти тупые отработки! – искренне недоумевал Уизли.

Харальд сотоварищи (а это были все первокурсники-гриффиндорцы) переходил из одного кабинета в другой.

– Я нарушил правила, я понёс заслуженное наказание, – с достоинством ответил Поттер.

– Но ведь ты же Гарольд Поттер!

– Ну. Дальше что?

– Эээ…

– Рональд, – поморщился Харальд. – Ты слишком много внимания уделяешь исключительности. Своей или чьей-либо.

Рон капитально задумался. Впрочем, всё это было вполне ожидаемо. Честно говоря, Харальд находил младшего сына рыжего семейства даже гораздо более умным и сообразительным, чем ожидал увидеть. Зато в наличии была чудовищная лень, поэтому заставлять делать домашнее задание Рона приходилось чуть ли не пинками.

"Уизли? Чудесные люди! Свяжись с ними и ты будешь надёжно окружён любовью и подвергнут заботе. Твоим лучшим другом станет предатель и ничтожество, а в жёны оперативно сосватают Уизли-7 типа Джинни – девицу, с поведением легче водорода и гелия.. И всё, сынок! У тебя появляется огромная рыжая семья, которая до усрачки поддерживает политику Дамблдора и против которых тебе уже не пойти. Так что держи друзей близко, а врагов и потенциальных врагов – ещё ближе!"

– Как ты жесток, Харальд, – ехидно заметила Гермиона, занимая уже привычное место при перемещениях группы гриффиндорцев-первокурсников. Поттер – во главе, она – за левым плечом в качестве персонального демона Мальчика-Который-Почему-То-Не-Помер. – Ты же сейчас Уизли нагрузил такой информацией, что он до Рождества будет думать.

– Эй, ты на что это намекаешь, Пай-девочка?

Грейнджер отточенным движением выхватила из висящей на боку сумки с учебникам свёрнутую в трубку газету и долбанула по чьей-то рыжей башке.

В последнее время девочка вынуждена была несколько пересмотреть свои жизненные приоритеты в пользу большей агрессивности. Как часто говорил Поттер – "добрым словом и пистолетом можно добиться больших результатов, чем просто добрым словом". Гермиона с большой неохотой была вынуждена согласиться с этим сомнительным утверждением.

– Дерьмо Морганы!

"Ежедневный пророк" всегда отличался солидной толщиной и был достаточно убойной штукой.

– Спокойствие, только спокойствие! Без смертоубийств, пожалуйста. Гермиона, тебе не говорили, что ты стала слишком агрессивной?

– Тому, кто усомнится в моём миролюбии и пацифизме, я сломаю нос, – заявила девочка.

– У меня определённо педагогический талант, – почти прослезился Харальд. – Мы только пару недель как активно общаемся, а ты, Гермиона, уже хочешь драться, а не закладывать.

– Поттер, лечись. Острую форму чувства собственного величия вылечить у тебя пока ещё можно. А то скоро придётся подвергнуть тебя карательной психиатрии.

– Анархия! – радостно воскликнул мальчик. – Кузина, вы определённо нравитесь мне такой! Взорвём женский туалет на брудершафт?

Теперь и Харальд получил газетой по голове, но ни капельки не расстроился.

– Кузина?! – тут же оживились две главные сплетницы Гриффиндора – Парвати и Лаванда.

– Все люди братья, – наставительно произнёс Поттер, и покосился на подружек. – Все бабы – сёстры.

На этот раз побить его попытались уже впятером.

Глава 10. Полный стадион – время начинать матч…

– Я убью тебя, Поттер!!!

Харальд увернулся от пущенной подушки и оперативно сменил укрытие.

– Темза, я – Северн! Нахожусь под огнём противника! Запрашиваю эвакуацию!

В мальчика полетела ещё одна подушка.

– Пятьдесят баллов!!!

В полёт отправилась чья-то сумка и увесистая тетрадь.

– Проклятье, сэр! Я уже потерял пятнадцать человек! Где же вертушки?!

Вошедший в гриффиндорскую гостиную капитан факультетской команды по квиддичу – пятикурсник Оливер Вуд застыл на месте, с глубочайшим изумлением взирая на пару первокурсников, носящихся по залу. Одним из них оказался неугомонный Поттер, а вот вторая – вообще-то обычно очень спокойная и культурная отличница Грейнджер. Вуд, конечно, не особо интересовался жизнью новичков, но всё-таки дух факультета обязывал его в случае чего разбираться в проблемах и конфликтах молодёжи…

Всё происходящее явно попадало под определение конфликта. Но все находящиеся в гостиной студенты отчего-то жутко веселились.

Оливер поискал взглядом кого-нибудь, кто мог объяснить ему происходящее, а то он, считай, весь день просидел в библиотеке, где отыскал пару любопытных книг о квиддиче.

Неподалёку обнаружились близнецы Уизли, азартно болеющие за первокурсников:

– Врежь ему, Грейнджер!

– Влево! Уходи влево, Ральд!

Вуд подошёл к Фреду и Джорджу.

– Парни, что происходит?

– ТЫ ВСЁ-ТАКИ ВЗОРВАЛ ЕГО!!!

– Поттер сегодня днём взорвал женский туалет на втором этаже, – давясь от смеха, поведал Фред.

– Пять унитазов вдребезги!

– Туда как раз Хуч шла…

– Её сначала чуть не смыло вырвавшейся волной…

– А потом чуть не затоптали вырвавшиеся оттуда первокурсники-подрывники…

– Она так материлась!

– Говорят, даже в Хогсмиде слышали…

– Отличилось всё наше молодое пополнение.

– Парни, разумеется.

– Но поймали только Поттера.

– Потому что он прикрывал отход.

– Его лично МакГи поймала.

– Она так орала!

– Сняла пятьдесят баллов и назначила ещё неделю отработок у Филча.

– Ещё неделю? – растерянно произнёс Оливер. Похоже, что с квиддичем он очень многое пропустил… – Первокурсникам же больше трёх дней не назначают… За что в прошлый раз схлопотал-то?

– На той неделе он кинул сумкой с учебниками в Пьюси…

– И ведь попал!

– Томас сказал, что футов с двадцати и прямо в голову!

– А потом Ральд сломал Пьюси нос.

– Оливер, не получится с ловцом – бери Поттера охотником.

– Дела… – задумчиво взъерошил себе волосы Вуд. – Это вы его такому научили, хулиганьё?

– Да Мерлин с тобой, Оливер!

– Юный Поттер – талантливый самоучка.

– Хотя ему и недостаёт изящества…

– Сильно недостаёт.

– Но он очень способный кадр.

Вуд задумчиво посмотрел на то, как шатенка таки догнала Харальда и начала ожесточённо лупить его свёрнутой в трубку газетой.

– Я не понял, а что он Грейнджер-то сделал?

– А ничего. Но наша самопровозглашённая королева первого курса и всея знаний изволит гневаться.

– Наверное, обиделась.

– Наверное, она сама хотела взорвать туалет…

– Так надо было просто смирить гордость!

– Верно. Ральд ведь предлагал ей взорвать туалет на брудершафт…

В этот день у Вуда появились первые сомнения, что Поттер в команде – это круто.

***

Девятого ноября в субботу был назначен первый матч в межфакультетском соревновании по квиддичу. Встречались в этот раз непримиримые противники – Слизерин и Гриффиндор. В случае победы гриффы выходили на второе место в школьном чемпионате, что уже было неплохо, учитывая, что последние годы школьный кубок по квиддичу находился в безраздельном владении змей.

Впрочем, на этот раз капитан Вуд был абсолютно уверен в победе. Все его надежды были связаны с секретным оружием Гриффиндора – ловцом по фамилии Поттер. По мнению Оливера, летал парень просто превосходно, но при этом почему-то недолюбливал квиддич сам по себе.

Практически никто не видел, как Харальд тренируется – так решил Вуд, заявивший, что его мастерство надо держать в секрете. Но известие о том, что Поттер стал ловцом в команде Гриффиндора, всё равно просочилось за пределы факультета. В этом деле мальчик грешил на Парвати и Браун, известных своей патологической болтливостью.

Остальные сборные сразу же насторожились.

В квиддиче правила можно нарушить семью сотнями разных способов – и все эти семьсот видов нарушений были отмечены во время матча за звание чемпиона мира в 1473 году. И хотя несчастные случаи со смертельным исходом на поле случались очень редко, известны ситуации, когда посреди матча исчезали рефери, а много месяцев спустя их находили в пустыне Сахара.

Так что кое-кто начал заключать пари, как именно нарушит правила Поттер, а в том, что он их нарушит, сомнений почти ни у кого не было. Магглорождённые склонялись к версии, что Харальд покажет мастер-класс точечно-ковровых бомбардировок или опять кому-нибудь сломает нос.

И вряд ли себе.

***

День, на который был назначен матч, выдался холодным, но солнечным. К одиннадцати часам стадион был забит битком – казалось, здесь собралась вся школа (а, скорее всего, так оно и было). У многих в руках были бинокли. Трибуны были расположены высоко над землей, но тем не менее порой с них сложно было разглядеть то, что происходит в небе.

Гриффиндорцы разместились на одном из самых верхних рядов, притащившись сразу всем факультетом. Не побрезговала придти даже Грейнджер, всегда высказывавшаяся о квиддиче крайне прохладно. Впрочем, после памятной битвы с троллем и ставших более дружескими отношениями с Поттером, Гермиона уже не была такой уж белой вороной на своём факультете. Общались с ней хоть и мало (опасаясь сурового характера), но всё-таки общались. Правда, в основном общался Харальд, который несмотря на своё ужасное поведение парнем был исключительно незлобивым и умным. Но по мере общения с ним Грейнджер с некоторой тревогой начала отмечать изменения и в своём поведении – если раньше в ответ на нарушение дисциплины кем-нибудь из товарищей она бы без зазрений совести настучала старшим, то сейчас вариант самой треснуть виновного казался ей действительно более привлекательным…

Тем временем факультетский возмутитель спокойствия и по совместительству Мальчик-Который-Ещё-Всех-Переживёт сидел в раздевалке вместе с остальными членами команды, натягивая на себя длинную красную спортивную мантию и экипируясь в защитную амуницию, состоящую из перчаток, наручей, наплечников и налокотников. Самого главного – шлемов, им почему-то не полагалось. Или было принято считать, что голова – орган для чародея не такой уж и важный по значимости?..

Как только все закончили, капитан команды прокашлялся, призывая всех соблюдать тишину и привлекая к себе внимание.

– Итак, господа, – произнес он.

– И дамы, – добавила Анжелина Джонсон, темнокожая охотница-третьекурсница.

– И дамы, – согласился Вуд. – Итак, пришел наш час.

– Великий час, – вставил Фред.

– Час, которого мы все давно ждали, – продолжил Джордж.

– Оливер всегда произносит одну и ту же речь, – шепнул Фред, повернувшись к Харальду. – В прошлом году мы тоже были в сборной, так что успели выучить её наизусть.

– Да замолчите вы, – оборвал его Вуд. – Такой сильной сборной, как сейчас, у нас не было много лет. Мы выиграем. Я это знаю.

Он обвел свирепым взглядом всех собравшихся, словно хотел добавить что-то угрожающее, чтобы все усвоили, что будет с ними в случае поражения.

– Слизеринцев после матча будут по кусочкам собирать, Оливер, – заверил Поттер. – А их болельщики устроят коллективное самоубийство от позора.

– Да! – кровожадно оскалился Вуд. – Нам пора. Всем удачи.

– Ральд, неужели ты что-то прихватил из своего арсенала? – вполголоса поинтересовался у Харальда Джордж.

– Только неприкосновенный запас. Но против мирного населения использовать не хочу. Для начала разберёмся, что такое этот ваш квиддич с видом от первого лица…

Судила матч мадам Хуч, одетая в чёрно-белую судейскую мантию. Она стояла в центре поля, держа в руках метлу и ожидая, пока команды выстроятся друг напротив друга.

– Итак, нам нужна красивая и честная игра. От всех и каждого из вас, – заявила она. – А теперь – седлайте свои метлы.

Мадам Хуч с силой дунула в серебряный свисток и взмыла высоко в воздух вместе с четырнадцатью игроками.

Матч начался.

– …И вот квоффл оказывается в руках у Джонсон из Гриффиндора. Эта девушка – великолепный охотник, и, кстати, она, помимо всего прочего, весьма привлекательна…

– ДЖОРДАН! – повысила голос профессор МакГонагалл, специально севшая рядом с комментатором матча Ли Джорданом, приятелем близнецов Уизли. Она прекрасно знала, что Джордана частенько заносит, а потому решила его контролировать.

– Извините, профессор, – поправился тот. – Итак, Анджелина совершает отличный маневр, обводит соперников, точный пас Алисии Спиннет – это находка Оливера Вуда, в прошлом году она была лишь запасной… Снова пас на Джонсон и она устремляется вперед… Вот это полет!.. Она уклоняется от набравшего скорость бладжера… Она прямо перед воротами… Давай, Анджелина!.. Вратарь Блетчли совершает бросок… Промахивается! ГОЛ! Гриффиндор открывает счет!

Аплодисменты болельщиков сборной Гриффиндор и стоны и вой поклонников Слизерин заполнили холодный воздух, своими эмоциями повышая его температуру.

А тем временем над полем парил Харальд, вникая в атмосферу реальной игры, где он больше не был сторонним наблюдателем, а полноправным участником.

– Так, ну, в принципе, расклад понятен… – задумчиво произнёс сам себе Поттер. Снитч он, кстати, уже пару раз замечал, но видя, что ловец Слизерина не дёргается, решил для начала немного поиграть. – Устроить им, что ли мастер-класс Королевских ВВС?

В этот момент он вовремя заметил летящий на него со скоростью артиллерийского снаряда бладжер и уклонился от уподобившегося ядру черного мяча, а заодно от устремившегося за ним Фреда.

– Все нормально, Гарри? – на лету прокричал Уизли и мощным ударом послал бладжер в направлении Маркуса Флинта.

– Всё нормально! – громко крикнул Поттер и уже значительно тише добавил. – Вот так, да? Ну, ладно! "Бог и моё право!"

– Квоффл у капитана сборной Маркуса Флинта, который делает рывок вперед. Флинт взмывает в небо, как орел, сейчас он забросит мяч… НИЧЕГО СЕБЕ!

На троллеподобного Маркуса с диким воем сверху упала молния, заставив его от неожиданности шарахнуться в сторону. А в следующую минуту квоффл из рук зазевавшегося Флинта вырвала Кэти Белл.

– Поттер! – потрясённо выдохнул слизеринец.

– Для тебя – Супермарин "Спитфайр", Флииинт! – пронёсся мимо Харальд.

– С мячом охотник Кэти Белл, она великолепно обводит Пьюси справа, взмывает над полем и… Бросок! ГОЛ! Кэти, я тебя люблю!

– ДЖОРДАН!

– …Но вы только посмотрите, что творит новый ловец Гриффиндора!

В воздухе над игровым полем воцарился практически натуральный хаос, виновником которого было стремительно летающее и дико воющее нечто в гриффиндорской мантии.

Решив, что для начала пусть команда наберёт побольше очков (в турнире была какая-то накопительная система подсчета очков), а для этого охотникам неплохо бы и помочь…

В следующие минут пятнадцать матча основным занятием Харальда было летать и изображать из себя боевую единицу воздушной кавалерии из фильма "Апокалипсис сегодня". Надо сказать, что слизеринцы стали всерьёз опасаться психованного ловца гриффов, который уже чуть было не сбил троих игроков на землю. Пользуясь замешательством противника охотники ало-золотого факультета наколотили в кольца змей уже целую кучу голов, правда Вуд, мягко говоря, удивлён неожиданной тактикой своего "секретного оружия".

– Какого хрена, Поттер?! – достаточно философски выразился капитан команды, он же вратарь, когда мимо него с улюлюканьем пронёсся Харальд.

– Прямо как над Сайгоном! – проорал Мальчик-Который-Живее-Всех-Живых в ответ.

Оливер с тоской понял, что ловец сошёл с ума.

– Нужно признать, что Поттер в очередной раз подтвердил свою репутацию и… Ого! Да он же чуть не врезался во Флинта! Похоже, что слизеринцы находятся в настоящем шоке от поведения противника! Так их, Поттер!

– Джордан, я когда-нибудь заменю вас за чрезмерную пристрастность!

– Хорошо, хорошо, профессор… Итак, мяч у команды Слизерина… Охотник Пьюси уклоняется от бладжера, еще от одного, от третьего… Третий бладжер?! А, нет, это был Поттер… Обводит близнецов Уизли и… Стоп, не снитч ли это?

По толпе зрителей пробежал громкий шепот, Эдриан Пьюси, оглянувшись назад, стал осматривать небо в поисках золотого мячика, который вдруг просвистел мимо его левого уха.

Харальд громко и непечатно выругался, помянув нехорошим словом чрезмерно болтливого комментатора и резко спикировал вниз. Ловец сборной Слизерина Теренс Хиггс тоже увидел снитч. Они оба одновременно устремились к нему, а все охотники застыли в воздухе, забыв о своем мяче и напряженно глядя, как Харальд и Хиггс соревнуются в ловкости и скорости.

Поттер, благодаря более совершенной метле, оказался быстрее, чем Хиггс. Он уже видел стремительно летящий перед ним маленький круглый мячик, видел его трепещущие крылышки и увеличил скорость, пытаясь его догнать. И…

Избежать столкновение с капитаном слизеринцев удалось лишь каким-то чудом. Харальд лишь в самый последний момент вырулив вправо, попутно подрезая ловца змеиного факультета, но момент был упущен – воспользовавшись суматохой, золотой шарик исчез в неизвестном направлении.

Снизу, с трибун, донесся возмущенный рев болельщиков Гриффиндора – Маркус Флинт явно хотел взять Поттера на таран совершенно сознательно. А пытаться воспрепятствовать ловцу в ходе борьбы с другим ловцом за обладанием снитчем было запрещено правилами.

– Нарушение! – орали трибуны.

Хуч свистком остановила игру и, сделав строгое внушение Флинту, назначила свободный удар в сторону ворот Слизерин.

Комментатор Ли Джордан, прекрасно зная, что обязан быть бесстрастным, все же не удержался от того, чтобы обозначить свою позицию.

– Итак, после очевидного, намеренного и потому нечестного, и отвратительного нарушения…

– Джордан! прорычала профессор МакГонагалл.

– Я хотел сказать, – поправился Джордан, – После этого явного и омерзительного запрещенного приема…

– Джордан, я вас предупреждаю…

– Хорошо, хорошо. Итак, Флинт едва не убил ловца команды Гриффиндора Поттера, но, вне всякого сомнения, такое может случиться с каждым, – в словах Джордана сквозила неприкрытая ирония, но тут профессор МакГонагалл ничего не могла с этим поделать. – Гриффиндор исполняет штрафной удар… Мяч у Спиннет, она делает передачу назад… Мяч перехватывает Флинт! А нет, ненадолго – Поттер явно не забыл мерзкого нарушения в его адрес и чуть не сбивает капитана Слизерина на землю… Флинт упускает мяч, тот оказывается у Спиннет… Спиннет делает пас на Белл… Чёрт! Белл получает сильный удар в лицо бладжером, мяч у Слизерина… Пьюси забрасывает мяч.

Болельщики Слизерина дружно аплодировали.

Следующие минут двадцать игры свелись к взаимным голам, но перевес был явно в сторону Гриффиндора. Не в последнюю очередь благодаря явно двинутому ловцу огненного факультета, который занимался на поле чем угодно, но только не искал снитч. Мерзкий орешек, по мнению Харальда, убивал весь смысл командной игры…

Но затем он увидел, как зависший около земли ловец Слизерина настороженно крутит головой. А затем и сам увидел золотистый отблеск позади Хигса.

Медлить явно было больше нельзя – ещё чуть-чуть, и Слизерин победит, что было бы несколько огорчительно… Вот только что же делать? Если прямо так и рвануть за снитчем, Хигс может эту фишку и просечь… Варианты? Хммм…

В общем уже через минуту Поттер во всё горло завывал "Полёт Валькирий" Вагнера и нарезал круги над слизеринским ловцом. А затем резко спикировал на Хигса с диким воплем:

– Доброе утро, Вьетнам!!!

Хигс вполне ожидаемо шуганулся в сторону от ненормального гриффиндорца… Поэтому уже ничего не помешало Харальду догнать и схватить маленький золотой шарик, а затем победно взмыть с ним вверх.

Хуч, заметившая это, сразу же остановила игру, присудив победу Гриффиндору.

– Невероятно, друзья! – радостно вопил Джордан. – Безумный Поттер, похоже, всех наколол и не только поймал снитч, но и помог своим охотникам забить кучу голов! Или это новая тактика старины Оливера? В любом случае Гриффиндор побеждает со счётом 210:40 и выходит на второе место в межфакультетском соревновании!

Гриффиндорские трибуны радостно взвыли, а к Поттеру, вопя что-то маловразумительное, устремились все остальные члены сборной. Харальд же на радостях (выигрывать даже в таком безумном виде спорта оказалось очень даже приятно) заложил пике и отбомбился по игровому полю зажигательным снарядом. Приземлился вокруг полыхающего костра и исполнил нечто вроде победного языческого танца.

Рядом с ним тут же приземлись остальные гриффиндорцы и кинулись устраивать обнимашки. Харальд последовательно увернулся от Фреда и Джорджа, но был пойман всеми тремя охотницами, расцелован в обе щеки, а затем его облапил Оливер.

– Поттер, ты псих!!! – проорал Вуд. – Но ты чертовски крутой псих!!!

– Я знаю, – с достоинством ответил Харальд и с наслаждением вдохнул воздух, наполненный вонью горящей зажигательной смеси. – Чувствуешь чем пахнет, Оливер?

– Победой!!!

– Правильно, сынок, – ухмыльнулся Поттер. – Так пахнет напалм, так пахнет победа.

***

– Мэм!

– Поттер, – МакГонагалл строго взглянула на вошедшего в её кабинет мальчика. – Должна признать, что я считала вас абсолютно неуправляемым и несносным молодым человеком. Все эти ваши драки, взорванный туалет, разбитые окна, постоянная мания что-то поджигать…

– Мэм, – тут же оживился Харальд. – Я внимательно изучил правила квиддича – в них не запрещается поджигать игровое поле после окончания матча…

– Я не только о сегодняшнем дне, – вздохнула женщина. – Впрочем, и о сегодняшнем тоже… Я рада, что вы наконец-то нашли свой путь… не отличающийся особыми разрушениями и жертвами, и пошли по стопам вашего отца, став ловцом гриффиндорской сборной. Спасибо вам за отличную… хоть и несколько безумную игру, Поттер.

– Всегда пожалуйста, мэм! Мэм, разрешите задать вопрос?

– Да, разумеется.

– Закрыла ли моя сегодняшняя игра тогдашнюю провинность или нет? Если нет, то сколько мне нужно ещё отыграть матчей?

– Я, наверное, не совсем вас понимаю, Поттер… – даже немного растерялась МакГонагалл.

– Мэм, мне уже можно уходить из сборной или нужно будет отыграть ещё несколько матчей? – видя искренне изумление профессора, Харальд добавил. – Понимаете, мне, мягко говоря, не слишком нравится квиддич…

– Признаться… я впервые вижу мальчика, которому он бы не нравился квиддич… Но, Поттер…

– Сказать по правде, мэм, я бы не хотел отвлекаться от учёбы на всякие… тренировки и матчи. Так когда я смогу покинуть сборную?

МакГонагалл крепко задумалась.

Гриффиндор уже многие годы не поднимался в общем зачёте по квиддичу выше второго места. И во многом из-за этого уже много лет не брал кубок межфакультетского соревнования. Никаких особых бонусов вообще-то все эти соревнования не давали, но были вопросом престижа. Увы, но Гриффиндор в последнее время не особо блистал ни на спортивном, ни на учебном поприще, поэтому довольная ухмылка уже практически приросла к декану Слизерина, доставляя ему вполне резонный повод для гордости своими студентами – первыми и в учёбе, и в спорте.

И вот, наконец, такой шанс! Невероятно сильная за все последние годы сборная по квиддичу, способное в плане учёбы молодое пополнение (из которых, правда, в жесточайшем минусе был Лонгботтом, но зато одними из лучших учеников во всей школе являлись Поттер и Грейнджер)…

Но вот теперь проблема похуже разбитых носов и взлетевших на воздух унитазов.

Поттер – явно способный ловец, но, увы, не питает ни малейшего интереса к квиддичу. И если он не захочет играть, то приказать ему не получится. А надавить будет крайне сложно… да практически невозможно, чего уж там.

– Гарри… Ты понимаешь, что я не могу приказать тебе играть в сборной…

– Прекрасно понимаю, профессор.

МакГонагалл мрачно уставилась на Харальда, нахально поблескивающего своими ярко-зелёными глазами. Действительно, прямо как у матери…

– Впрочем, если это нужно факультету, то я буду играть вплоть до особых распоряжений, – заявил мальчик.

– Ммм… Хорошо, Поттер. Тогда… может быть, у вас есть какие-нибудь просьбы?

– Если честно, есть одна, мэм, – взгляд Харальда стал немного безумным. – Могу ли я получить доступ в Запретную секцию библиотеки?

Минерва культурно выругалась (не вслух).

Поттер явно назвал свои условия в обмен на своё участие в сборной. С одной стороны ничего особо плохого в этом не было… Но с другой – выдавать Поттеру информацию из Запретной секции было себе дороже. Всё равно что давать обезьяне ящик гранат.

Профессор взглянула в абсолютно честные глаза Харальда и тихонько вздохнула. Факультету был нужен кубок по квиддичу…

***

– Эх, надо было мне тогда за Малфоем лететь! – сокрушался Рон тем же вечером.

– Надо было… – рассеянно соглашался Харальд, изучая сделанные в библиотеке конспекты по мотивам наиболее любопытных книг из Запретной секции, куда он сегодня получил доступ.

– Или мне, – подал голос Симус.

– Или тебе…

– Это несправедливо! Ты же не любишь квиддич!

– Не люблю…

– А почему тогда играешь?

– Меня МакГи попросила.

– МакГонагалл тебя попросила о таком? – усомнилась корпевшая над эссе по трансфигурации за соседним столом Грейнджер.

– А что такого? Попросила. Ну, и я не стал ей отказывать – это же для всего факультета…

– Так уж и для всего?

– Гермиона, ты уже у нас самая фанатичная ревнительница баллов! Очки, что зарабатываются в матчах идут в актив факультетов. Так что обычно кто выигрывает кубок по квиддичу, тот выигрывает и межфакультетское соревнование…

– Можно подумать у нас тут спортивная школа, раз уж неучебные достижения имеют столь высокий вес… – проворчала девочка.

– Действительно неправильно, – флегматично согласился Харальд. – Да и сам квиддич далёк от совершенства – его надо бы модернизировать…

– Хм, и как именно? – заинтересовался Рон.

– Убрать правило, что при поимке снитча игра прекращаетс. И меньше очков за его поимку давать. О! И сделать время игры фиксированным, чтобы по две недели не играли как некоторые идиоты. Изменить для вратаря ограничение по передвижению на поле боя. Добавить двух боковых судей для лучшего фиксирования нарушений. Ввести карточную систему предупреждений и удалений игроков. Ввести градацию ценности голов в зависимости от расстояния с которого был заброшен мяч. Ограничить время нахождения квоффла в руках охотников. Для этого можно установить термодатчик, реагирующий на человеческое тепло, который в случае более чем десятисекундного пребывания мяча в руках подрывает его зарядом Си-4…

– Харальд, ты увлёкся, – Гермиона спустила Поттера с небес на землю. – Ладно – правила из футбола и баскетбола… Но бомбы – это уже перебор!

– Да, на мётлах установить нормальные бомбодержатели и оружейные пилоны проблематично… – невпопад ответил Харальд. – Придётся как в Первую Мировую бомбы вручную бросать, да и из личного оружия перестреливаться…

– Поттер, ты псих!

– Нет, спасибо, Гермиона – я не голоден…

Интерлюдия 3.

– Уровень два. Центр магического правопорядка, – произнёс приятный женский голос и двери лифта открылись.

В холл отдела внутренних дел волшебного мира шагнул очень высокий молодой человек в чёрном кожаном плаще с длинными седыми волосами, закрывающими правую половину лица и очень худым, будто бы измождённым лицом. Он шёл, слегка прихрамывая на левую ногу, из-под полы расстегнутого плаща виднелась рукоять висящего на поясе молодого человека меча. Для непосвящённых это был просто меч, для кое-что понимающих в холодном оружии – японская катана, для экспертов в данном вопросе – офицерский меч син-гунто времён Второй Мировой войны.

Тяжёлые армейские ботинки оставляли на гладком каменном полу грязные разводы, плащ седоволосого тоже был изрядно испачкан чем-то подозрительно бурым, а левую щёку украшало несколько свежих плохо заживших царапин.

Молодой человек дошагал до двери, над которой висела табличка "Аврорат", толкнул её и вошёл в просторное помещение, напоминающее классическое обиталище клерков. Пара десятков отгороженных кабинок с рабочими столами и шкафами для документации, где сейчас работала дюжина волшебников… Ну, как работала? Несколько молодых авроров-стажёров что-то добросовестно надиктовывали самопишущим перьям или просматривали папки с документацией, а вот чародеи постарше откровенно плевали в потолок.

Появление седоволосого они встретили радостным гулом.

– О, Данте!

– Привет, Данте!

– Как прошла охота, старина?

Молодой человек скупо улыбнулся. Аврорам-следователям было явно скучно, потому как никаких громких дел в последнее время не было, поэтому "в поле", то есть на боевых операциях сейчас находились только низшие ступени мракоборцев, для которых всегда хватало работы.

– Это была славная охота, – усмехнулся тот, кого назвали Данте, проходя по залу и мимоходом отвечая на приветствия и рукопожатия. – Семь мерзких и очень шустрых, хотя и беззубых кровососов…

– Беззубые вампиры? – подивился один из авроров.

– Нету у них зубок, – печально подтвердил седоволосый. – А где у нас зубки? А зубки-то – вот они!

Норд с ухмылкой достал из кармана небольшой прозрачный пакетик в котором находилась кучка окровавленных клыков. Похоже что выбитых или вырванных.

– Данте, ты психопат!

– Законный трофей, необлагаемый подоходным налогом.

– Данте, только не вздумай притащить сюда ещё шкуру оборотня!

– Хм… А это отличная идея, Роза! Спасибо!

– Моргана и Мордред!..

В средине нашей жизненной дороги,

Объятый сном, я в тёмный лес вступил,

Путь истинный утратив в час тревоги…

– негромко пропел Данте, проходя к своему эрзац-кабинету и падая в старое продавленное кресло, блаженно вытягивая ноги и закрывая глаза.

Дельце действительно выдалось не из приятных и с этой семьёй вампиров пришлось попотеть. Были бы это высшие – можно было обойтись и без крови, уговорив кровососов перейти на легальный статус с поражением в правах, но зато без риска схлопотать серебряную пулю в башку и осиновый кол в сердце. Но это были тупые упыри – практически полностью безмозглые твари, способные только жрать и плодить себе подобных. Поэтому пришлось немного поиграть в охотника на вампиров Блейда, учинив в тёмных коридорах заброшенного дома маленькую войнушку с применением холодного и огнестрельного оружия.

Войнушка эта обошлась Виктору в разорванную щёку, прокушенную руку и три сломанных ребра. Впрочем, почти всё это уже было залечено с помощью походного набора эликсиров…

Тут взгляд Норда упал на лежащий на столе солидный конверт, подписанный изумрудными чернилами и украшенный печатью Хогвартса. Аврор с интересом взглянул на него, достал из стоящей на столе карандашницы плоскогубцы, аккуратно взял конверт и засунул в нечто, похожее на вычурный дырокол. Правда, на самом деле это был детектор наложенных чар, вылитых зелий и произнесённых проклятий.

Ничего опасного обнаружено не было, поэтому Виктор аккуратно вскрыл конверт, достал письмо и погрузился в чтение.

Совсем скоро аврор начал совершенно несолидно хихикать, а постепенно хихиканье превратилось в откровенный хохот.

Виктор Норд дочитал последние строки гневного письма из Хогвартса, где декан Гриффиндора Минерва МакГонагалл бурно возмущалась убитыми троллями, разбитыми окнами, подожёнными классами и взорванными туалетами, скомкал бумагу и бросил её в мусорную корзину. Достал пачку "лаки страйк", вытащил сигарету, закурил, выпустил в потолок струю дыма и насмешлив пробормотал:

– В оригинале Темный Лорд долбанул Гарри по голове, из-за чего у того образовалась близорукость… А моему обормоту, похоже, прилетело по пятой точке и у него там развилось нехилых размеров шило… – Норд вздохнул. – И еще, похоже, парализовало ягодичный нерв, который должен предупреждать об опасности…

Интерлюдия 4.

Несмотря на ноябрь-месяц на дворе, Виктор сидел в кафе и удовольствием уплетал внушительную порцию клубничного мороженного. Что-что, а сладости в волшебном мире были выше всяческих похвал…

Хозяин кафе – знаменитый Флориан Фортескью за эти годы уже привык к немногословному и мрачновато выглядящему парню в аврорском плаще, который, время от времени заходил к нему. Правда, несмотря на пугающую внешность, Норд был вполне вежлив, умён и начитан, на чём они когда-то и сошлись – на почве интереса к событиям, приведшим к уходу магического мира в подполье… Это нельзя было назвать ни дружбой, ни приятельствованием – скорее это было взаимовыгодное сотрудничество двух заинтересованных людей.

Казалось, что всё внимание седоволосого приковано к вазочке с мороженным, куда он, не отрываясь и практически не моргая, смотрел своим единственным глазом, но это, разумеется, было не так. Излюбленное место Виктора находилось в уголке зала, откуда прекрасно просматривалось само помещение, главный выход и проход на кухню, а также немаленькая часть Косой аллеи.

Поэтом очередного посетителя кафе Норд заметил сразу, да и не заметить его было крайне непросто.

Невысокий крепкий мужчина лет пятидесяти с недлинными светлыми с проседью волосами, иссечённым многочисленными шрамами лицом, обычным карим глазом и вторым – голубым волшебным на специальной перевязи, который безумно и безостановочно вращался во все стороны. Образ дополнялся металлически позвякивающим протезом вместо правой ноги, тяжёлым посохом, увенчанным каким-то зубастым черепом, потёртым серым плащом и курткой из драконьей кожи.

Под все эти приметы подходил только один волшебник во всей Британии – один из лучших авроров Министерства за последние сто лет Аластор "Шизоглаз" Грюм. Ныне в отставке, правда, и занимающийся тренировкой молодого пополнения.

Когда отставной мракоборец подковылял к столику Виктора, тот моментально встал и протянул руку:

– Босс. Каким ветром здесь?

– Норд, – хрипло произнёс Грюм, перекладывая посох в левую руку и отвечая на рукопожатие. – Теряешь сноровку. А если я – это не я?

– Пока я не унюхал запаха твоей настойки на мандрагоре, ты был у меня на прицеле, – ухмыльнулся парень, вновь присаживаясь.

– Флягу можно и с трупа снять, – хмыкнул Аластор, усаживаясь напротив седоволосого.

– А фляга здесь не при чём. Готовая настойка совсем по-другому пахнет, чем когда её варишь. А ты, босс, этим запахом уже по самую макушку провонялся.

– Хе, – осклабился Грюм. – Постоянная бдительность?

– Постоянная, – кивнул Виктор. – Мороженного, босс?

– Шутник какой… Иди над кем-нибудь другим посмейся, пока жив.

– Над Тёмным Лордом уже разок пошутил, только он чего-то юмора не понял…

– Ты всё такой же отморозок, Норд, – ухмыльнулся Аластор.

– Ага, – вздохнул седоволосый. – Как у тебя дела-то, босс?

– Да всё так же – салаг гоняю. Только, что-то уставать я от них начал, Виктор… Наверное, доучу этот выпуск и напишу рапорт об отставке.

– Жаль. Тебя будет не хватать, босс.

– Да брось ты это – "босс", "босс"… – поморщился Грюм. – Я тебе уже сто лет не командир.

– Разумеется, босс. Как прикажете, босс, – с самым серьёзным выражением лица произнёс Виктор.

– Вот негодяй, – хмыкнул Аластор. – Ладно, это было лирическое отступление, мать его так. У меня к тебе будет одна просьба…

Седоволосый выразительно поднял бровь.

– У меня на курсе девчонка одна есть, на второй курс переходит – очень способная…

– Студентка, спортсменка, комсомолка. Наконец она просто красавица… Босс, вы же знаете – у меня тоже хромота, из меня выйдет хреновый шафер…

– Я тебе сейчас по морде дам, – посулил Грюм. – Ты можешь хоть иногда быть серьёзным, Норд?

– А мне серьёзность со страхом ещё в детстве удалили, – безмятежно ответил Виктор.

Старый аврор зарычал.

– Да ладно, босс, я же шучу… Чего от меня-то требуется?

– У них скоро стажировка начнётся. Я её к тебе приставлю – присмотришь за ней, научишь кое-каким премудростям…

– Босс, так я же чистильщик, а не оперативник! – поразился седоволосый. – Я же колдую даже хуже, чем никак! Чему я её научить-то могу? И вообще – я работаю один, без напарников.

– А теперь заткнись и послушай меня, Норд, – вновь зарычал Грюм. – Девчонке ничего выше чистильщика как раз и не светит, а я не хочу чтобы её завалила какая-нибудь мелкопакостная погань на первом же задании!

– В смысле, не светит? Босс, ты же говорил – она способная… Подожди-ка…

– Именно, Норд, именно, – хмуро кивнул Аластор. – Девочку будут давить по полной, поверь мне. Уже давят. Я, конечно, при её выпуске пригрожу собственной отставкой, чтобы девчонку не задвинули куда подальше, но не факт, что ход сработает.

– Полукровка или заслуги семьи? – спокойно поинтересовался Виктор.

– Да всё сразу. Ты же знаешь этого педрилу Скримджера с его заскоками, а тут ему как раз на все мозоли одновременно наступили… Мало того, что у чистокровных на её семейку давний зуб – ещё когда Андромеда за магглорождённого вышла замуж, так ещё и тётка и дядя Нимфадоры сейчас мотают срок в Азкабане по 48-й статье…

Седоволосый подавился мороженными и обалдело посмотрел на старого аврора.

– Погоди, босс, ты хочешь сказать, что эта девчонка…

– Короче, приглядишь за Нимфадорой. Нимфадора Тонкс, запомнил? Ну, всё, Норд, бывай.

Глава 11. Зеркала и растения

В последнее воскресенье ноября мужская половина первого курса Гриффиндор собралась в одном из неиспользуемых классов.

– Опять хочешь что-нибудь показать, Ральд? – полюбопытствовал Симус.

– Можно и так сказать, – неопределённо ответил Поттер, заклинанием запирая дверь и на всякий случай накладывая на комнату простейшие звукоизолирующие чары. От серьёзной прослушки не уберегут, а от случайного уха около замочной скважины будет достаточно…

Мальчик-Который-Выжил солидно прокашлялся.

– Итак, господа, я собрал вас здесь чтобы предложить вам кое-что…

– Что взрываем? – деловито поинтересовался Финиган. Остальные заулыбались, зная извечный бзик Поттера на всём связанном с испытанием всяческих взрывчатых устройств.

– Пока что ничего, – ответил Поттер.

– Тогда что это за предложение?

– Да вот, господа, тут такое дело… На досуге я поразмышлял над некоторыми моментами Восстания Тёмного Лорда и в некоторых местах признал его методы вполне эффективными… Спокойно! Без паники. Его идеи и взгляды я находил, нахожу и буду находить абсолютно идиотскими, как и невероятно маразматическую попытку захватить власть.

– А… что тогда ты имеешь в виду, Ральд? – неуверенно произнёс Невилл.

– Упивающиеся Смертью. Точнее метод их вербовки. На мой взгляд, очень перспективно.

Его весьма и весьма спорное утверждение было встречено гробовым молчанием. Харальд вздохнул.

– Хорошо, парни, объясняю популярно. Мы не богатенькие аристократы с мэнорами и огромными банковскими счетами и кучей влиятельных родственников и знакомых, поэтому считаю, что в будущем нужно рассчитывать только на себя. Предлагаю с сегодняшнего дня держаться вместе и во всём друг другу помогать.

– Так мы же и так друг другу помогаем – мы же все гриффиндорцы… – недоумённо произнёс Лонгботтом.

Харальд вздохнул тяжелее.

– Мой опасный на зельеварениях друг, я говорю кое о чём другом. Считаю, что у всех из нас есть какие-нибудь определённые таланты – кто-то умеет варить зелья, кто-то знает кучу заклинаний, разбирается в травах, хорошо летает, виртуозно врёт или вышивает крестиком… Один из вас после школы станет знаменитым игроком в квиддич, другой поступит на службе в Аврорат, третий станет видным учёным, а четвёртый станет видным криминальным деятелем… Это я так, абстрактно сейчас рассуждаю, если что… Но суть в том, что и после школы неплохо бы поддерживать взаимовыгодные отношения. Короче, предлагаю замутить закрытое и секретное общество.

– А что? Дельное предложение, в принципе, – первым подал голос самый адекватный из всей толпы – Дин. – У благородных такое вроде бы в порядке вещей… Поэтому они так крепко власть держат.

– Да, есть такое дело, – подтвердил Рон. – У нас род-то по идее древний и благородный… только бедный очень.

Поттер тактично промолчал о практически находящихся в его владении особняках и примерно двадцати миллионах галеонов на нескольких счетах. Большая часть, правда была вложена в различные акции, но свободных миллионов пять имелось…

– Только такой вопрос, Ральд, – продолжил Уизли. – А какая-нибудь суперцель будет? Ну, типа, как Сам-Знаешь-Кто власть хотел взять и всех магглорождённых извести…

Поттер озадаченно потёр лоб. Признаться, Рон его порой достаточно сильно удивлял – то своей слабой сообразительностью, то наоборот – способностью выдавать весьма и весьма логичные предложения.

– Ликвидировать дискриминацию магов по признаку рождения… – видя непонимание своих товарищей, Харальд переформулировал. – Чтобы магглорождённых не притесняли. И чистокровных приструнить.

– Разумно, – согласился Томас, выросший вне магического мира.

– Посадить в тюрьму или ещё лучше – перебить всех настоящих Упивающихся Смертью.

– Это правильно, – мрачно нахмурился Невилл, видимо, вспомнив о родителях, доведённых пытками до сумасшествия.

– Ну и захватить власть для воплощения всего этого, считаю, будет нелишним, – будничным тоном закончил Харальд. – Думаю, что я буду прекрасно смотреться в кресле Министра магии.

– Ого!

– Вот тебе и "ого", Рон. У меня и так неплохая поддержка населения, а если, повзрослев, я ещё каких-нибудь громких и хороших дел совершу, то кресло Министра мне в будущем обеспечено. Ты, какой пост хочешь, Рональд? Может быть, главы отдела магического спорта?

Минут десять прошло в оживлённом и весёлом обсуждении желаемых постов и должностей.

– Ну-с, если со вступительной частью покончено… – солидно произнёс Харальд. – В таком случае первое заседание нашего секретного общества объявляю открытым!

Поттера поддержал нестройный радостный гул.

– Итак, для начала озвучу кое-какие моменты, которые я тут себе вкратце набросал…

Мальчик достал из кармана скрученный и свиток и развернул его.

Рон с ужасом уставился на полуметровой длины пергамент.

– Ральд… Ты чего там – книгу, что ли, написал?

– Не обращайте внимания, – отмахнулся Поттер. – Тут три четверти листа – помарки и мои личные заметки.

Верхний край свитка согнулся под собственным весом, демонстрируя гриффиндорцам маловразумительную вязь каракулей Харальда. Строчки шли криво, половина слов была зачёркнута, а кое-где встречались рисунки разной степени печали. Нужно думать, что это были пояснительные рисунки… Хотя с любовью накаляканное нечто, смутно напоминающее человеческую фигуру, с подписью "Волди – жЫвотное", явно несло информацию только своему создателю.

– Итак, во-первых название. Нужно что-то красивое, масштабное, но не идиотское и, что главное – не определяющее нас, как потенциальных захватчиков власти. Поэтому варианты "Пожиратели бурундуков", "Общество осознания Кришны" и "Революционная партия Великобритании", к сожалению, отметаются. Я предлагаю именоваться "Корпусом Альбион". Простенько и со вкусом. Возражения?

Возражений не последовало.

– Отлично. Теперь вкратце о Кодексе Корпуса. Первое правило Корпуса – никому не рассказывать о Корпусе. Второе правило Корпуса – никому не рассказывать о Корпусе…

***

Уже совсем рукой подать было до рождественских каникул, а Харальд всё никак не мог выбраться из бесконечных отработок у Филча, в которых он буквально погряз.

Увы, но даже близнецы Уизли не приносили доселе Хогвартсу таких разрушений. Их проказы были шумными, но в целом не слишком опасными… А вот Харальд взрывал, поджигал и регулярно кого-то бил (за дело, разумеется), явно представляя себя не в школе, а на фронте. Да, он чётко следовал технике безопасности и от его диверсий практически не было пострадавших… Обычно, кроме него самого.

Если бы Поттер был бы иным, то его бы наверняка исключили. Но во-первых, он был Мальчиком-Который-Выжил, а во-вторых он учился практически блестяще. Да, эссе и прочая теория у него обычно оценивались как "выше ожидаемого", но зато почти каждая любая практика была только на "превосходно".

Поэтому Харальд отделывался снятыми баллами (за что регулярно подвергался атакам Грейнджер, иногда даже успешным) и отработками. Филч поначалу рвал и метал, по десять раз на дню обещая сгноить Поттера в подземельях, закованного в кандалы и брошенного в сырую и холодную камеру. Но после недели отработок неожиданно успокоился, видя, что Харальд спокойно убирал за собой все следы диверсий, да и просто не чурался работать подолгу и без сачкований.

А учитывая поистине уникальное отношение Поттера к Филчу на фоне остальных учеников – то есть отсутствие страха, презрения или ненависти, стало вполне объяснимым, что к исходу второй недели между ним и вредным завхозом установился нейтралитет. Практически ничего не способный наколдовать Филч охотно пользовался помощью Харальда и его магии там, где не мог справиться он сам или школьные эльфы-домовики, выполняющие подавляющее большинство хозяйственных работ в Хогвартсе.

И в последние дни Харальд под командой Филча просто совершал вместе с ними обходы, попутно устраняя ремонтными заклинаниями мусор и повреждённые элементы типа разбитых цветочных горшков и оконных стёкол.

Впрочем, Поттеру это было совершенно не в тягость, да ещё и завхоз знал Хогвартс как свои пять пальцев и ему была ведома целая тьма секретных путей и проходов, благодаря чему и мог гоняться за нарушителями школьной дисциплины. Иначе-то было никак, учитывая жуткую хромоту Филча на правую ногу.

– Сущее ты наказание, Поттер, – ворчал старик, пока он, Харальд и серая кошка шли по тёмным коридорам Хогвартса. – Раньше я думал, что близнецы Уизли – худшее, что случалось со школой за последние двадцать лет… Ан нет! Ты и их, и банду дружков твоего отца переплюнул начисто.

– В таком случае, сэр, вы относитесь ко мне ненормально благосклонно, – вежливо произнёс Харальд.

Филч рассмеялся хриплым каркающим смехом.

– В точку, Поттер, в точку! Нравишься ты мне просто, малец.

Ночь.

Тёмный коридор.

Маленький мальчик, старик и подозрительные речи…

"Кислота или огонь?" – мысленно прикинул Харальд, думая, чем в случае чего запулить в завхоза.

– Эти Уизли… Тьфу, позёры! – продолжил тем временем Филч, даже и не подозревая насколько близко он был от смерти или тяжких телесных. – Все эти ихние шуточки – хи-хи, ха-ха, пыщ-пыщ… А переведались бы они с троллем в тёмном уголке – хер бы их вся эта трахомутия спасла. А ты – боец, Поттер. Кем хочешь быть когда вырастешь?

– Аврором, – без колебания ответил мальчик. – Как мой отец.

– Во! Слова не мальчика, но мужа! Я у Аластора спрашивал про твоего Норда – уважает твоего опекуна старый пердун. А это дорого стоит – чтобы заслужить уважением Аластора Грюма нужно быть таким же психом как и он сам.

– Вы… вы знаете Шизоглаза? – не поверил собственным ушам Харальд. Как же! Аврор первого ранга Аластор "Шизоглаз" Грюм – жуткий параноик, один из лучших боевых магов Британии!

– Хе-хе, Поттер, да я знаю этого козла ещё с тех пор, когда он не был Шизоглазом, – криво ухмыльнулся Филч. – Ух, как мы с ним раньше эту черномагическую дрянь по всей Британии гоняли!..

Поттер обескуражено молчал, обдумывая услышанное.

– Не, – наконец выдавил он. – Не может быть. Сэр, вы что были…

– Аврор третьего ранга, – усмешка старика стала гримасой давней застарелой боли. – Два Магических креста, Орден Мерлина четвёртой степени и куча благодарственных грамот, которыми только задницу и подтирать! Думаешь, я всегда был старым маразматиком, у которого на уме только швабры и охота за школярами, сынок?! Я, срань Мерлина, был аврором! Героем, мать твою!

Завхоз остановился, схватил Харальда за плечо и развернул его лицом к себе.

– Знаешь, каково это? – бесцветные глаза старика зажглись опасным безумием. – Когда тебе двадцать пять и перед тобой весь мир и вся жизнь? Когда чёрные маги, завидев тебя, ссутся от страха, а девки пищат от восторга? А знаешь каково это, когда тебе говорят "Сожалею, сэр, но очень редкое и сильное проклятье – магия к вам, скорее всего не вернётся"?! Знаешь каково это – становится ничтожеством? Хуже, чем ничтожеством?! Да куда тебе это понять, сопляк!

Старик выпустил плечо мальчика из захвата и вновь заковылял по коридору.

Харальду пару секунд постоял, приходя в себя от столь неожиданной вспышки эмоций, а затем бросился догонять старика.

– Сэр, простите, что напомнил вам об этом!

– Да тебе-то не за что извиняться, Поттер…- буркнул Филч. – Во всём этом виноват только один кретин, по имени Аргус… Знаешь, Поттер… Хочешь покажу любопытную вещичку?

– Конечно, сэр. А что это за вещичка?

– Если ты парень башковитый, то поймёшь, – ухмыльнулся старик. – Пошли, тут недалеко.

***

У стен заброшенного класса громоздились поставленные одна на другую парты, посреди комнаты лежала перевернутая корзина для бумаг. А вот к противоположной стене был прислонен предмет, выглядевший абсолютно чужеродным в этой комнате. Казалось, его поставили сюда просто для того, чтобы он не мешался в другом месте.

Это было красивое зеркало, высотой до потолка, в золотой раме, украшенной замысловатым орнаментом. Зеркало стояло на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована надпись: "Еиналеж он оциле шавеню авыза копя".

Харальд смотрел в глаза своему отражению… своему, да не совсем.

Это был высокий крепкий парень лет двадцати пяти с короткой стрижкой и ярко-изумрудными глазами – таким мальчик мог стать, когда вырастет. Отражение было облачено в нечто, напоминающее футуристического вида рыцарские доспехи без шлема, которые рисовал маленькому Харальду Виктор.

Сам Норд был рядом – не такой, каким его всегда помнил Поттер. Молодой, улыбающийся – с чёрными, а не седыми волосами, без шрамов, трости и механической руки. Таким он был, наверное, до того как сразился с Тёмным Лордом за Харальда.

А с другой стороны отражения стояла молодая улыбающаяся женщина с ярко-зелёными глазами и длинными рыжими волосами.

Поттеру не было нужно ни секунды, чтобы узнать свою мать.

Горло Харальда словно бы сжала невидимая рука, и он тяжело сглотнул – Поттер понял, что это было за зеркало.

– Когда я смотрю в него, то вижу себя молодым, – негромко произнёс Филч, стоящий позади Харальда. – Молодым и здоровым. На мне снова мантия аврора, а рядом те, кого уже нет на этом свете… Не буду спрашивать, что видишь там ты, Поттер. Но ты, наверное, уже всё понял.

– Большое зеркало Морганы, – негромко произнёс мальчик. – Зеркало Еиналеж. Показывающее то, о чём мы мечтаем и чего нам не хватает больше всего на свете.

– Моргана была настоящей психопаткой. Лишь действительно больной человек мог делать такие артефакты, как она – ни власти, ни знания, ни богатства… Только самое жуткое безумие, которое может вообразить смертный.

– Давайте уйдём отсюда, сэр, – попросил Харальд. – Этот артефакт… Он не тёмный, он просто… плохой.

– Да, конечно, – эхом откликнулся Филч, не отрывая взгляда от зеркальной поверхности. – Ты прав, малыш – он плохой. Потому что сводит с ума даже старика Аргуса… Да, пойдём, отсюда…

***

– Поттер, одну вещь хочу тебе сказать…

– Да, сэр?

– Захочешь ещё чего взорвать – взрывай на здоровье, – хрипло произнёс Филч. – Но всё восстанавливать будешь сам, пока не восстановишь или пока не опухнешь. Или страдай хернёй на улице – пускай у Хагрида башка и задница трещат после педсовета, а не у меня. Смекаешь?

– Так точно, сэр! Смекаю!

– Смотри у меня, Поттер, – хмыкнул завхоз, хлопнув мальчика по плечу. – Всё, свободен – беги в башню, пока Дама ещё на своём посту.

– Доброй ночи, сэр.

– Давай, давай, беги уже, маленький монстр… И, знаешь… Ты заходи, если что… А то про старика уже почти никто и не помнит…

– Обязательно, сэр, – искренне пообещал Харальд.

***

– Дорогие друзья!.. Хм, что-то я задумался… Мои тупоголовые подопечные!

Декан Слизерина был как всегда язвителен и саркастичен.

– Вообще я сегодня хотел уже приступить к лечебным зельям продвинутой первой категории, – вещал зельевар, неторопливо лавируя между учебными местами. – Но, учитывая ваши феерические результаты в деле очистки генофонда человечества от вредных примесей, у меня возникли опасения, что скоро мне будет уже некого учить на первом курсе, ваши учебные часы вычеркнут из расписания и мне понизят жалованье.

Снейп бросил красноречивый взгляд на Невилла, отчего тот сразу же будто съёжился. На прошлом занятии мальчик умудрился в очередной раз сварить нечто безумное, в результате чего пострадал сам Лонгботтом и его напарник Рон. Правда, данную модификацию от Невилла Харальд счёл неперспективной – Поттер так и не смог придумать как использовать в боевых целях приобретение кожей ярко-оранжевого цвета.

– …Поэтому сегодня мы будем варить безобразно простой эликсир под названием "кошачий глаз". Даже всей моей фантазии не хватило измыслить способ превращение этого зелья во что-нибудь опасное. Кстати, хоть кто-нибудь знает, что это за эликсир?

В воздух немедленно взметнулась рука Грейнджер. Как обычно в гордом одиночестве взметнулась.

– Неужели никто не знает? – выразительно поднял бровь Снейп, тоже как обычно игнорируя Гермиону. И немного подумав, произнёс. – Поттер!

– Я, сэр! – моментально подскочил Харальд, в своей излюбленной манере вытягиваясь по стойке "смирно" и преданно поедая начальство глазами.

"Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство."

Норд утверждал, что это сказал великий русский император Питер Первый и не просто сказал, а оформил в виде указа. Но Харальд всегда думал, что отец просто в свойственной ему манере шутит.

Снейп хмуро взглянул на мальчика, мимоходом отметив как всегда лихорадочный взгляд изумрудных глаз. Опасный такой блеск – из разряда "как бы чего замутить".

Несмотря ни на что, зельевар слегка недолюбливал Харальда, а вот почему – и сам не мог толком понять. Нет, по идее, всё было понятно – это же всё-таки был сын проклятого очкарика-Поттера… Но с другой стороны Харальд на Джеймса был абсолютно не похож, а вот зато глаза его были точь в точь как у Лили…

Плюс ко всему Харальд был одним из немногих первокурсников, который демонстрировал хорошие познания в зельеварении и ему, похоже, искренне нравилось это занятие…

Ну и последнее, но немаловажное – мальчик всё-таки был гриффиндорцем.

– Что из себя представляет "кошачий глаз", Поттер?

Поэтому Снейп всё ещё не мог понять, как же ему относиться к Харальду – то ли положительно, то ли отрицательно. Обычно это выливалось в то, что по любому вопросу поднимался Поттер, а его работам уделялось самое пристальное внимание. Увы, но пока что поймать мальчишку на незнании школьной программы не получалось, а с внешкольным материалом Снейп завязал. Это было совсем уж нечестно.

– "Кошачий глаз" – эликсир из так называемого первого боевого триумвирата наряду с "громом" и "маревом", – бодро застрекотал Харальд. – Воздействует на сетчатку глаза, позволяя видеть в темноте. Продолжительность действия – от четверти часа до суток, в зависимости от модели. В числе наиболее характерных признаков – временно изменение зрачка с круглого на вертикальный…

– Достаточно, Поттер, садитесь, – остановил мальчика преподаватель, а затем взял со стола небольшой бутылёк с крышкой, в которую была вделана пипетка. – Всем смотреть сюда – демонстрирую.

Снейп запрокинул голову и чётким движением закапал себе в глаза эликсир. Несколько раз быстро моргнул, достал из складок мантии волшебную палочку и поднёс её к своему лицу.

Неяркое свечение осветило лицо зельевара и стала видно, что зрачки его карих глаз превратились в вертикальные, сжавшись от света в тонкую линию. Класс ожидаемо загудел. Кое-кто из девчонок отреагировал чересчур бурно – уж слишком Снейп в таком виде походил на исполинскую змея с крайне скверным характером.

Профессор погасил свечение и убрал палочку.

– Достаточно полезное зелье и, что немаловажное – несложное в приготовлении и практически безопасное для здоровья. Побочных эффектов практически не даёт, разве что в отдельных случаях после применения может наблюдаться покраснение и резь в глазах. Из минусов – не позволяет видеть в действительно абсолютной темноте, всё вокруг становится чёрно-белым, а периферийное зрение существенно снижается. Говоря доступным для вас языком – вы будете хорошо видеть прямо перед собой, а вот по бокам уже гораздо хуже… Запишите это.

Пока класс послушно скрипел перьями (а кое-кто обманывал "систему" и писал фактически шариковой ручкой), Снейп записал на доске не такой уж и простой рецепт эликсира.

– И в заключении. Зелье на последнем этапе приготовления нужно постоянно мешать. Примерно полчаса. Делать это нужно ТОЛЬКО деревянной ложкой.

– Это из-за того, что металлическая ложка может окислиться и испортить зелье – да, профессор? – не выдержала Гермиона, которая искренне страдала от невозможности продемонстрировать свои знания.

– Нет, Грейнджер, – кисло ответил Снейп. – Это из-за того, что если вы будете полчаса кряду колотить металлическими ложками по котлам у меня отсохнут уши.

***

– …Муху за маму… Муху за папу…

– Харальд, ты уверен в том, что…

– Абсолютно, Невилл. Муху за Королеву Елизавету… Муху за теорию эволюции… Муху, чтобы мы все были здоровы…

– Карр!

– Правильно, Хугин, а теперь мы капнем немножечко этого замечательно эликсира…

Вошедший в мужскую спальню первокурсников Гриффиндора Уизли застал крайне занимательную картину – Поттер и Лонгботтом при поддержке ворона Хугина и жабы Тревора что-то вытворяли с растущим в небольшом цветочном горшочке странным растением.

– Нет, Невилл – он ещё маленький, больше не съест.

– Думаешь?

– Да уверен! У малыша и так отличный аппетит, так что скоро можно будет смело ставить на нём эксперименты…

И тут Рон узнал в этом странном кустике, которому больше бы подошло название "фигзнаетчто вульгарис", лютое растение-убийцу – дракену канадскую.

– Ральд, ты рехнулся! Это же!..

– Спокойствие, Рональд, только спокойствие, – хитро подмигнул Поттер. – Без паники и человеческих жертв, пожалуйста.

– Жертвы будут, – посулил Уизли. – Когда эта дрянь вырастет достаточно большой, чтобы сожрать человека.

– Ну, что ты как маленький, Рон… Ты ещё про помидоров-людоедов с Марса вспомни. Дракена – она же растёт не быстрее человека… А этот кустик ещё совсем маленький – ему от силы месяц.

– Ральд, ну на кой ляд он тебе сдался?!

– Он прикольный, – подумав, заявил Харальд. – Или она. Хотя вернее – оно.

"Прикольная" дракена достигала в высоту сантиметров десять и пока что имела только полдюжины ловчих листов-розеток как у венериной мухоловки. Вот только в отличие от последней хищный кустик явно был более активным и шустрым, судя по постоянно шевелящимся листочкам.

– Если честно, то не слишком, – заметил Уизли. – Судя по рассказу профессора Спраут когда эта малютка вырастет…

– По какому поводу шумим, парни? – поинтересовался Финиган, заходя в спальню.

– Дракена – это Симус, Симус – это дракена, – торжественно произнёс Поттер. – Она вырастет и сожрёт тебя.

Ирландец испуганно икнул.

– Шутка. Блин, да хорош уже трястись, парни! Она же полуразумная – если её соответствующим образом… эээ… выдрессировать, то получится очень симпатичный домашний питомец. Вроде охотничьих гепардов какого-нибудь индийского раджи.

– Ты бы и тигра, наверное, завёл, если можно было бы, – заметил немного отошедший от шока Финиган.

– Или дракона, – добавил Уизли.

– Лучше тигра, – безмятежно ответил Поттер. – Я кошек больше люблю.

– Что-то ЭТО мало походит на кошку.

– Хочу поставить серию экспериментов по получению из дракены… ну, хоть чего-нибудь. В идеале желательно бы – первое в истории боевое растение, но и просто какой-нибудь кошерный мутант сойдёт.

– Ты псих, Ральд, – выдал уже, в принципе, очевидную для всего Хогвартса истину, Рон.

– Ути, моя прелесть… Ещё мушку хочешь? Ай, молодца! Кушай ещё одно тельце насекомого, вымоченное в спецрастворе, монстрик ты эдакий…

– Меня сейчас стошнит, – Уизли перекосило.

– Как же мне тебя назвать-то, чудище? Ммм… О! Придумал! Я буду звать тебя Триффид.

Интерлюдия 5.

– Мистер Норд?..

Разумеется, Виктор почувствовал её сразу же – как только девушка вошла в Аврорат. Но, продолжая играть придуманную роль, спокойно сидел на стуле, отгородившись от всего остального мира газетой…

Которую седоволосый сейчас аккуратно отложил в сторону и внимательно оглядел стоящую перед ним практикантку.

– Стажер Тонкс, я так понимаю…

– Так точно, сэр.

Высокая. Молодая. Симпатичная. Одета в обычную чёрно-красную мантию авроров, разве что на груди пока что ни одной нашивки. Недлинные тёмные волосы собраны в строгий аккуратный хвост. Стоит навытяжку, руки по швам.

– Ваше дело, стажёр.

– Пожалуйста, сэр, – девушка протянула тонкую папку с бумагами.

– Отлично, – произнёс Виктор, углубляясь в чтение документов, и небрежно мотнул головой в сторону стоящего рядом стула. – Присаживайтесь.

Тонкс послушно села… и почти сразу же грохнулась на пол, потому как не отрываясь от личного дела, Норд ударом ноги выбил стул из-под девушки.

– Какого!.. – Нимфадора, сидя на полу, выглядела одновременно ошарашенной и обиженной.

– Правило номер один, – равнодушно произнёс аврор, откладывая папку в сторону. – ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ.

– Но я же была не готова! – возмутилась Тонкс.

– Проблемы негров шерифа не волнуют. В бою ты тоже будешь говорить врагу, что не готова?

– А…

– И сразу же правило номер два – если ты в сознании на момент нападения, то у тебя в руках должно быть оружие. И ты сразу же должна вступить в бой. Ты, кстати, собираешься вставать или нет? Ну, вот… Да садись уже, стажёр!

– Спасибо, я лучше постою, – холодно произнесла Нимфадора, скрещивая руки на груди и бросая на Виктора гневный взгляд.

– Сядьте, стажёр Тонкс, – в голосе седоволосого лязгнул металл. Девушка помедлила, но затем подняла опрокинутый стул и уселась на него, придав лицу максимально гордый и независимый вид.

– Обижаешься? Злишься? Я тебе не нравлюсь? Твоё право, стажёр. Но ты здесь не для того, чтобы я тебе нравился. Ты пришла сюда учиться, как вести себя в бою. И видит Бог, если бы за тебя не попросил Аластор, я бы послал любого, набивающегося ко мне на стажировку.

– Шизоглаз просил за меня? – неподдельно удивилась Тонкс. – А я думала, что он больше всех меня недолюбливает…

Норд нарочито небрежно откинул чёлку с лица, открывая свои шрамы. Причём сделал это левой рукой с которой ради такого случая снял перчатку.

Нимфадора наверняка не смотрела вторую часть "Терминатора", но зрелище пустой глазницы и металлической руки повергло её в натуральный шок. Спохватившись, девушка попыталась пялится не так уж откровенно, но получалось это у неё достаточно скверно.

– Неплохо, верно? – поинтересовался Виктор. – Это наглядная иллюстрация к правилу номер три – несмотря на бдительность, дерьмо всё-таки случается. И обычно это означает, что нужно будет сходу вступать в бой на заведомо невыгодных условиях… Так, насколько я знаю, стажер, ты – метаморф.

Тонкс дёрнулась будто от удара.

– Спокойно! Я не раб предрассудков – мне просто нужно знать, на что ты способна. Так ты метаморф?

– Да, сэр, – девушка либо уже прекратила злиться-обижаться, либо теперь тщательно маскировала свои эмоции. Но последнюю фразу она выговорила с видимым трудом.

– Продемонстрируй.

Нимфадора в мгновение ока сменила цвет своих волос с тёмно-русого на ярко-розовый.

– Экстравагантно и практически бесполезно, – невозмутимо прокомментировал трансформацию Норд. – Но эмо-культура – определённо не наш профиль… Кстати, по-моему, тебе больше подошёл бы красный цвет волос.

– Крас… Сэр? – удивилась девушка.

– Для начала проясним кое-какие моменты… Твой уровень владения огнестрельным оружием?

– Нам в Академии читали курс по маггловскому оружию…

– Понятно. Значит, уровень отвратительный.

– По этому предмету у меня были лучшие оценки на всём потоке, сэр! – возразила Тонкс.

– Круто. Я уже пою и танцую от радости, – Виктор достал из-под плаща два пистолета – тёмный воронёный и серебристый хромированный. – Модель? Ёмкость магазина?

– Ммм… Это полуавтоматические пистолеты… "Уолтер"… Нет, "браун"… Эээ…

– Полуавтоматические пистолеты Браунинг "Хай Пауэр", – скучным тоном произнёс Норд. – Магазин вмещает тринадцать девятимиллиметровых патронов типа "парабеллум".

– Но зачем мне это знать? Я же не маггловский полицейский!

– Тонкс. Ты не маггловский полицейский, а сотрудник Аврората. Твой противник – не просто преступники, а преступники-маги, и вдобавок оборотни и вампиры. В основной своей массе все они очень плохо владеют боевой магией, поэтому охотно пользуются маггловским оружием. И в бою тебе лучше сразу же понять, чем вооружён враг, потому как если у противника будет "хай пауэр", то он сможет сделать тринадцать выстрелов без перезарядки, а если "веблей" – всего шесть. Всё это подскажет тебе наиболее удачный момент для атаки.

– А нам говорили, что, например, "ступефаем" можно заставить сдетонировать сразу все патроны у противника… – неожиданно произнесла Нимфадора.

– Можно, – подтвердил Виктор. – Но это работает только с патронами до сороковых годов выпуска включительно. В современных патронах капсюли обычным "ступефаем" или "инсендио" не подорвать… Что ж, похвально, что в Академии учат хоть чему-то полезному… В таком случае сегодня потренируемся, а уже завтра пойдём в патрулирование. Кстати, стажёр Тонкс, у тебя есть подходящая для рейда одежда?

– Форменная мантия или?..

– Тонкс, – вздохнул Норд. – Ты же молодая красивая девушка…

Нимфадора тут же порозовела от неожиданности.

– …ты что, как старичьё, только мантии и носишь? Не делай мне смешно, стажёр. Джинсы, кроссовки, куртка… Желательно кожаная. А если уж футболка с "Пинк Флойд" найдётся, то вообще классно будет.

– Найдётся, – смущённо произнесла Тонкс. – А… зачем?..

– На рейдах я обычно кошу под рокера, – усмехнулся Виктор. – Обычные люди в случае чего запоминают только мою одежду, а больше ничего. Учитывая, что мне легче убить, чем наложить "обливэйт" – это хорошая маскировка. Так. А теперь, стажёр, пройдёмте-ка в Боевой зал… Мне нужно будет определиться – предстоит ли тебе завтра лёгкая познавательная прогулка или будничный рейд аврора-чистильщика.

Глава 12. Тени прошлого

В начале декабря, проснувшись поутру, школьники обнаружили, что замок укрыт толстым слоем снега, а огромное озеро замерзло. В тот же день близнецы Уизли получили несколько штрафных очков за то, что заколдовали слепленные ими снежки, и те начали летать за профессором Квирреллом, врезаясь ему в затылок. Те немногие совы, которым удалось в то утро пробиться сквозь снежную бурю, чтобы доставить почту в школу, были на грани смерти. И Хагриду пришлось основательно повозиться с ними, прежде чем они снова смогли летать.

Все школьники с нетерпением ждали каникул и уже не могли думать ни о чем другом. Может быть, потому, что в школе было ужасно холодно и всем хотелось разъехаться по теплым уютным домам. Нет, в Общей гостиной Гриффиндора, в спальне и в Большом зале было тепло, потому что ревущее в каминах пламя не угасало ни на минуту. Зато продуваемые сквозняками коридоры обледенели, а окна в промерзших аудиториях дрожали и звенели под ударами ветра, грозя вот-вот вылететь. Потому все школьники оперативно облачились в тяжёлые зимние мантии, шапки, шарфы и тёплые ботинки. Харальд в очередной раз мысленно вознёс хвалу предусмотрительности отца, положившего помимо всего прочего ещё и тёплую одежду в запас, потому как "уставной" комплект зимней одежды был всё-таки холодным.

Впрочем, холод мало мешал детям радоваться первому снегу и устраивать снежные баталии посредством снежков. Правда, и количество подхвативших насморк увеличилось в разы, так что больничное крыло теперь практически всегда было заполнено пациентами.

Но за первым снегом подоспела и пора каникул, так что 16 декабря Поттер уже ехал в купе Хогвартс-Экспресса в Лондон в компании остальных гриффиндорцев-первокурсников. Все без исключения за время учёбы успели крепко соскучиться по дому, поэтому в школе оставались лишь немногочисленные старшекурсники.

Когда поезд вечером прибыл на перрон Кингс-Кросс, тот уже был битком набит родителями детей. Ну, а после остановки и начала выгрузки, разумеется, воздух наполнился радостными визгами и воплями.

– Отец! – несмотря на всю декларируемую серьёзность, Поттер не удержался от того, чтобы не броситься к Норду, возвышающемуся со своими шестью футами и четырьмя дюймами роста над остальной толпой, будто утёс в бушующем море.

– Здорово, сорванец! – Виктор сжал Харальда с неожиданной силой, которой, вроде бы, неоткуда было взяться в худом теле наёмника. – А вырос-то как на казённый харчах!

– Отец, что за глупости!

– Шучу, шучу, – добродушно рассмеялся аврор, выпуская Поттера из объятий. – Ну, как школа? Обстановка, местное население?

– Просто круто! Там столько всего интересного! И предметы тоже интересные, хотя я и многое уже и так знал!

– Не части, боец, – улыбнулся Норд. – Ещё успеем наговориться. Подружился с кем-нибудь?

– С пацанами моего курса – со всеми. Они хорошие, только малясь дремучие… Всему их приходиться учить.

– Например, как взрывать женские туалеты? – Виктор насмешливо приподнял бровь.

– Ну, и это тоже, – не моргнув глазом ответил Харальд. – МакГи грозилась написать тебе гневное письмо…

– И написала. И долго возмущалась в нём по поводу разбитых окон, взорванных туалетов, сломанных носов и так далее, и тому подобное…

– Ммм… Ругаться сильно будешь, отец?

– Неа, только для порядка, – ухмыльнулся Норд. – И проведу пару плановых воспитательных бесед на предмет морального облика строителя прогрессивного магического общества и текущей обстановке на нашем загнивающем Западе…

– Ральд, слушай!.. Ой! Здрасте, – подбежавший Рон тут же стушевался при виде высокого седоволосого мужчины в длинном чёрно-красном плаще, сделанному по типу аврорской мантии.

– Я не ошибусь, если предположу, что вы – Рональд из славного семейства Уизли? – улыбнулся Виктор.

– Э… а… Да, сэр.

– Рон, знакомься – это мой отец о котором я столько рассказывал, Виктор Норд.

– Рад познакомиться, сэр! – таки пришёл в себя рыжий.

– Взаимно, милорд Рональд, взаимно, – правда несмотря на приветливую ухмылку, единственный глаз аврора как-то нехорошо блеснул.

– Ой, отец, давай я тебя с остальными познакомлю!

Харальд начал энергично буксировать отца к месту, где наблюдалась наибольшая концентрация гриффиндорцев-первокурсников.

– Ребята, знакомьтесь! Мой отец – Виктор Норд. А это – Дин, Симус и Невилл.

Поблизости обнаружились и родители ребят.

– Невилл очень хорошо отзывался о вашем сыне, Виктор, – произнесла высокая женщина лет шестидесяти с безупречной осанкой, в строгом тёмно-сером пальто и небольшой шляпке, подавая седоволосому аврору руку. – Рада вас видеть.

– Рад встрече, леди, – Виктор галантно поцеловал руку дамы, перекладывая трость из правой руки в левую. – Как и всегда выглядите вы просто великолепно.

– Ах, оставьте, Виктор, – слегка улыбнулась Августа.

Рядом присутствовали Эшли и Джейкоб Томас – родители Дина, а также Саманта и Патрик Финиган – родители Симуса. Спустя некоторое время подошёл и отец Рона – Артур Уизли.

– Как дела, Артур? – поприветствовал старого знакомого Виктор, пожимая ему руку. – А почему один – где Молли?

Отец Рона был высоким худощавым мужчиной лет сорока пяти с короткими рыжими волосами, уже изрядно подёрнутыми сединой, и одетый в видавший лучшие времена бежевый плащ. И видимо, эти времена приходились на царствование короля Георга Пятого – не раньше.

– Виктор! – искренне обрадовался Артур. – Да вот, Джинни что-то нездоровится, поэтому оставил жёнушку с ней, а сам приехал за Роном. Кстати, хотел с тобой посоветоваться…

– Что такое?

– Да, понимаешь, опять мотор моей колымаги чихает… Может, наведаешься на недельке и посмотришь, а? Я уж в долгу не останусь…

– Ерунду не пори, Артур, конечно загляну. Так, когда я там сменяюсь?.. В среду вроде бы… Ну, вот в четверг тогда и загляну, ОК?

– Виктор, ты мой спаситель! – радостно воскликнул Уизли-старший.

– Харальд, вот ты где! Я уже было подумала, что смотался от меня, даже не попрощавшись, – к Поттеру подошла Гермиона в сопровождении своих родителей. – Пап, мам! А это то самое проклятье Хогвартса о котором я вам писала – знаменитый Гарольд Поттер.

– Мистер Грейнджер, мисс Грейнджер, – чинно раскланялся мальчик. – Рад знакомству.

– Странно… – отец Гермионы оказался немолодым уже крепким высоким мужчиной с короткими русыми волосами и весело поблескивающими карими глазами. – Судя по твоим письмам, Миона, это был сущий демон, а я почему-то вижу перед собой обычного пацана… Привет, Гарольд! Я – Герберт, как ты уже мог заметить – отец этой юной леди.

– Рад знакомству, сэр. Зовите меня Харальдом, если вам будет не сложно.

– Привет, Харальд, я – Джессика, – улыбнулась мать Гермионы – хрупкая сероглазая шатенка.

– Если честно, то я даже удивился, что Миона так быстро нашла себе друзей… – с улыбкой приобнял жену Герберт. – Уж с её-то тяжёлым характером…

– Папа! – возмутилась девочка, но тут же переключила внимание на стоящего рядом высокого мужчину в чёрно-алом плаще и с длинными седыми волосами, закрывающими половину лица. – А вы, наверное, отец Харальда – Виктор Норд, верно?

– Верно, юная леди, – улыбнулся Виктор.

– Харальд очень много о вас рассказывал.

Отец Гермионы окинул фигуру отца Поттера оценивающим взглядом, сразу же подметив несколько странную, но без сомнения, стойку опытного бойца, стоящего хоть и нарочито расслаблено, но явно готового в любой момент взорваться ураганом ударов.

– Герберт, – протянул руку мужчина.

– Виктор, – ответил на рукопожатие Норд. От отца девочки не ускользнул тот факт, что на секунду распахнувшийся плащ седоволосого приоткрыл рукоять тяжёлого пистолета в плечевой кобуре.

– Ого! Виктор, а вы что, из чего-то вроде волшебной армии или полиции?

– Пожалуй, полиции, – слегка улыбнулся аврор. – А у вас намётанный глаз, Герберт.

– Ну, десять лет в Королевском медкорпусе что-то да значат…

– Неплохо… – присвистнул Норд.

Поттер незаметно пихнул локтём Гермиону и яростно прошептал:

– Ты чего не сказала, что у тебя отец такой прикольный дядька?

– А ты не спрашивал! – девочка вернула тычок локтём Поттеру.

– Эй, молодёжь! Хватит там шептаться! Думаю, все уже устали и всем пора по домам!

***

Дальний свет фар "лэнд ровера" выхватывал спящую вечернюю трассу, ведущую из Лондона к Годрикс-Холлоу. Виктор меланхолично вёл джип, тихонько мурлыкая под нос какой-то мотивчик, а рядом с ним сидел Харальд.

– Как обстановка в целом?

– Лучше, чем ожидалось, – вздохнул Поттер. – Уизли – не такое уж и ничтожество, а вполне нормальный парень. Лонгботтом – не такой уж и робкий мямля, он просто люто боится Снейпа. Хотя и Снейп не такой уж и ублюдок, а как профессионал – вообще выше всяческих похвал. Малфой мне враг не больше, чем все другие слизеринцы. А Филч так вообще отличный старикан и, между прочим, бывший аврор!

– Ого! – искренне удивился Норд. – Никогда бы не подумал…

– Как я понял, его как-то особо хитро и хреново прокляли, поэтому он потерял большую часть магических способностей, – мальчик вновь вздохнул, но этот раз уже тяжелее. Старика ему было действительно искренне жалко. – Кажется, он старый приятель Шизоглаза…

– Нехило.

– Угу.

– Что насчёт камня?

– Один раз случайно в том коридоре очутился, да нарвался на цербера – еле ноги унёс, а так меня на него никто не наводит – ни прямо, ни косвенно. Отец, а они там точно хранят философский камень, а не урановую руду? Всё-таки трёхголовые псы – это явная и жестокая мутация… О! Скормить бы Волдеморту немного урана и посмотреть, как он будет светиться от счастья…

Виктор коротко хохотнул и хитро посмотрел на мальчика.

– Кстати, смотрю, ты уже успел завести себе подружку?

Харальд поперхнулся и дикими глазами посмотрел на Норда.

– К-кого?!

– Ну, такая симпатичная шатенка с причёской в анархия-стиле…

– Отец, ты с ума сошёл! Это же Грейнджер!

– Ммм… Это настолько серьёзное заболевание?

– Она… она просто кошмарная!

– Да ты у меня тоже не подарок, – хмыкнул аврор. – Но отчего-то я наблюдал около тебя именно её… Да и писал ты о ней почаще других…

Поттер озадаченно молчал. Норд тоже молчал, но при этом умудрялся делать это невероятно иронично.

– Не, – категорически мотнул головой Харальд. – Просто она единственная из девчонок с кем можно нормально поболтать о всяком таком… ну… Ну, про музыку ту же. Или фильмы. Или книги. Грейнджер ведь только летом узнала, что она – ведьма… Ну и умная она – да…

Мальчик крепко задумался о причинах внезапно напавшего на него косноязычия.

Всё дело в Грейнджер? Хм, пожалуй…

Он что, влюбился в неё? Однозначно нет! Да, она была достаточно симпатичной и умной… Но при этом была просто кошмарной со всей этой нездоровой тягой к зубрёжке, фанатичному следованию правилам и жуткому желанию командовать всеми и всем. И в конце-концов ему нравились брюнетки.

Тогда почему же он действительно проводил с ней достаточно много времени? Хм, ну, пожалуй, из-за общих интересов… Несмотря ни на что, Харальд был всё-таки ближе в обычным людям, чем к волшебникам. Его мало интересовал квиддич или какие-то магические фокусы, зато нравилась астрономия и биология. Ему были неинтересны доморощённые народные ансамбли волшебной Британии, зато нравилась "Металлика" и "Квин". И он любил хорошие фильмы, о которых большая часть детей волшебников даже не имела понятия!

И как ни парадоксально это оказалось, но именно с Грейнджер это получалось обсудить лучше всего…

– И всё равно она кошмарная, – резюмировал Поттер.

Виктор рассмеялся.

– Знаешь, сын, я был лишь немного постарше тебя, когда так же размышлял об одной девушке… Я считал её не просто кошмарной, а настоящим исчадием Ада, которое желательно было бы убить или хотя бы выпороть ремнём в педагогических целях, – улыбка аврора стала печальной. – И если бы мне кто-то сказал, что влюблюсь в неё, то я рассмеялся бы этому идиоту в лицо…

Поттер моментально навострил уши. Отец много рассказывал о магической Британии, о политике, о собственной работе, но практически никогда не рассказывал о том, что было до Хэллоуина 1981-го и кем он был конкретно.

– А… а что было дальше? – произнёс Харальд, видя, что Норд замолчал.

– Ну, потом все называли нас очень красивой парой, – вновь печально улыбнулся Виктор. – Делали ставки, когда я сделаю ей предложение. За место потенциальных подружек невесты чуть ли не битва развернулась…

Мальчик сжался от нехорошего предчувствия. В его голове наконец-то сложились части общей картинки – если у отца была любимая девушка, то что же заставило его пройти полмира, ища смерти на чужой войне? Вряд ли это была жажда денег или славы – ради них в бой с Волдемортом вступили бы лишь конченные идиоты, а Норд таковым никогда не был. Значит, когда-то давно в его жизни случилось нечто страшное…

– Мне почему-то больше не хочется знать, что было дальше, – признался Поттер. – Кажется, там будет что-то плохое и безрадостное…

– И не говори, сын, – безмятежно ответил Виктор. – Собственная смерть меня очень мало обрадовала.

***

Каникулы проходили для Харальда просто чудесно – он снова был дома, а рядом был отец. Они вместе гуляли, играли в снежки, слушали музыку, просто болтали на самые разные темы… Несколько раз ещё перед Рождеством Виктор возил Поттера в Лондон: один раз -прикупить кое-чего по мелочам, а во второй раз – на новейший блокбастер, идущий в кинотеатрах. От второй части "Терминатора" Харальд пришёл в самый настоящий восторг и заявил, что это лучший фильм, что он видел. Норд с ним соглашался и непонятно добавлял, что на его фоне даже какой-то аватар – полное фуфло.

Рождество в Годрикс Холлоу пришло совсем незаметно и его, если честно, никто особо не ждал. У Норда всегда был свой собственный график, где 25 декабря было не особо почитаемой датой и праздновалось лишь постольку поскольку. Главным праздником Виктора и Харальда в это время всегда было наступление Нового Года, когда они в полночь отсчитывали удары старинных напольных часов с бокалами газировки в руках и загадывали желания.

Правда, у аврора была странная привычка отмечать Рождество ещё и 7 января, а также в его календаре имелся загадочный праздник под совершенно безумным названием "Старый Новый Год". Как новый год одновременно может быть старым Поттер, пока был маленьким искренне не понимал, но потом отец объяснил ему про разницу между юлианским и григорианским календарями.

Но для других британцев Рождество наступало именно 25 декабря, поэтому и свои подарки они слали именно к этой дате. Коллеги и знакомые Норда обычно дарили тому книги, зная любовь аврора к чтению, или ножи, которые седоволосый собирал.

Харальду обычно кроме отца подарки дарили только Артур Уизли и Аластор Грюм, с которыми Виктор всегда был в хороших отношениях. Причём, ассортимент подарков всегда был достаточно предсказуем – Уизли дарил какую-нибудь магически усовершенствованную человеческую вещицу, а отставной аврор – очередной защитный артефакт.

Так было и в этот раз. От Артура Поттеру достался небольшой кассетный магнитофон, который мог работать даже в условиях Хогвартса, а вместо батареек использовал самодельный генератор, где топливом служила обычная вода. А от Грюма пришёл небольшой кожаный браслет с металлическими вставками на который был наложены простенькие, но надёжные щитовые чары.

К удивлению и радости Харальда на этот раз ему прислали гораздо больше подарков, которые были от его однокурсников. Девчонки ограничились поздравительными открытками, правда, лично подписанными, а вот пацаны проявили больше фантазии. Дин прислал несколько кассет с фильмами, Симус – оживлённую фигурку лепрекона, Невилл – книгу о хищных растениях, а Рон – карманный набор шахмат. К удивлению Поттера от Гермионы тоже пришла не открытка, а книга. Правда, девочка осталась верна себе и прислала ему "Первую медицинскую помощь" в сопровождении записки:

"Надеюсь, что с помощью этой книги ты сможешь минимизировать вред себе и окружающим."

Харальд посмеялся и решил обязательно поблагодарить отца за своевременно поданную идею, что неплохо было бы послать однокурсникам небольшие подарки. Поэтому девчонкам были отправлены небольшие цветочные букетики с наложенными на них чарами долгой неувядаемости и свежести, Дину был отправлен столь понравившийся ему "Затерянный мир" сэра Артура Конан-Дойля, Симусу – книга об ирландских игроках в квиддич, Невиллу – снова книга о редких магических растениях Британии и Рону тоже – книга с разбором знаменитых шахматных партий. Грейнджер также получила свою долю чтива в виде достаточно редкой книги "Змееусты – демоны или герои?".

Как всегда с ухмылкой говорил Норд – "лучший подарок – это книга".

Но оставался ещё один небольшой бумажный сверток. Харальд поднял его с пола, отметив, что он очень легкий, почти невесомый, и неторопливо развернул его.

Нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свертка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблескивая складками. Поттер подобрал с пола сияющую серебристую ткань. Она была очень странной на ощупь, как будто частично состояла из воды. Мальчик хмыкнул, набросил мантию на плечи и подошёл к большому зеркалу в прихожей.

Лицо его, разумеется, было на месте, но оно как будто бы плавало в воздухе, поскольку тело полностью отсутствовало. Харальд натянул мантию на голову, и его отражение исчезло полностью.

– Значит мантия-невидимка… – задумчиво произнёс Поттер, скидывая практически невесомое покрывало с плеч.

Это была, без сомнения, именно она. Причём очень редкий и безумно дорогой вариант, потому как обладатель мантии полностью пропадал из виду, а не становился смутным прозрачным силуэтом, который при должной зоркости всё-таки можно было разглядеть. Значит, сделана она была с высокой долей вероятности не из пуха чеширской рыси, а из шерсти крайне опасной и редкой гигантской африканской кошки нунды…

Тут Харальд обнаружил, что помимо мантии в свёртке лежала ещё и записка, исписанная мелким каллиграфическим подчерком.

"Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть ее его сыну. Используй ее с умом.

Желаю тебе очень счастливого Рождества"

– С умом, значит, мистер Дамблдор? – хмыкнул Поттер. – Ну, посмотрим, посмотрим…

***

На следующий день Норд до самого вечера был на дежурстве, а когда вернулся, то поразил Харальда до глубины души. Виктор скинул плащ и ботинки, достал из холодильника простоявшую уже невесть сколько лет бутылку виски, принёс из своего кабинета небольшой деревянный ящик, включил новостной канал и уселся перед телевизором. Пьющий виски из горла Виктор был зрелищем не просто редким, а совершенно невозможным – на памяти Поттеру отец люто ненавидел любой алкоголь, предпочитая газировку и натуральные соки.

Искренне недоумевая, что же могло послужить причиной подобного демарша, мальчик подошёл поближе. На журнальном столике перед Нордом в деревянном футляре лежал футуристичного вида серый пистолет с металлической накладкой с иероглифами на рукояти – австрийский Глок-17. А сам аврор хлестал виски, смотрел телевизор и тихонько смеялся, но отчего-то этот смех был не весёлым, а внушающим самый настоящий страх. Харальд непроизвольно прислушался к новостям.

На экране шли кадры из какого-то зала заседания, а в уголке значилось "Москва. СССР".

– …Внимание всего мирового сообщества по-прежнему приковано к событиям, происходящим в СССР. Сегодня лидеры ГКЧП выступили с официальным заявлением о начале операции по подавлению сепаратистских выступлений. В настоящее время советские войска практически во всех республиках перешли к активной фазе действий, а также завершается срок действия ультиматума, предъявленного Латвии, Литве и Эстонии. К границам прибалтийских республик стягиваются большое количество солдат, бронетехники и артиллерии, начата морская блокада. Президент США Джордж Буш уже выступил с резкой критикой действий Временного Правительства СССР и призвал мировую общественность…

– Помнишь, сын, рассказ Брэдберри о раздавленной бабочке? – негромко произнёс Норд со странным выражением лица.

– Конечно, отец, – несколько растерянно ответил Харальд. – А что такое?

– Эффект бабочки… Одна раздавленная бабочка смогла изменить мир… А человек? Что может сделать всего лишь один человек? Или же смерть одного человека? Будет ли то минимально необходимым воздействием, или же время всё-таки эластично?

Мальчик не слишком понимал о чём говорит Виктор, но всё равно попытался поймать нить его рассуждений.

– Ну, если рассуждать, то, наверное, всё-таки жизнь или смерть даже одного человека – это очень важно… Вот, например, Майлз Дайсон не стал продолжать свою работу и уничтожил все материалы, поэтому уже некому было создать "Скайнет"…

– Но ведь в "Кибердайн Системс" наверняка были и другие специалисты, которые могли что-то восстановить? – возразил Виктор.

– Многое, но не всё, – кивнул Поттер. – Так что в любом случае даже если бы Судный день всё-таки произошёл, то уже явно не в 97-м. Тем более у того же Брэдберри все изменения вылились лишь в том, что слегка поменялась орфография да к власти пришёл другой кандидат в президенты. Никаких разумных динозавров вместо людей и мировой карфагенской империи.

– Тоже верно, – Норд прикрыл глаз. – А что если для изменения будущего требуется не просто сделать выбор? Что если для этого требуется убить человека?

– Если этот человек будет виновен в гибели миллионов, то никаких проблем, – уверенно заявил Харальд. Внезапно его кольнуло нехорошее предчувствие…

– Знаешь, сын… Жил на свете один человек, – аврор упёр в сына тяжёлый взгляд. – Не маньяк и не тиран. Просто дурак. Но из-за этого дурака погибла бы великая страна, а много её граждан умерли бы или стали несчастны. Как считаешь, сын, он был достоин смерти?

– Его нельзя было переубедить?

– Нет.

– Значит, достоин.

– Я тоже так решил шесть лет назад, – неприятно рассмеялся Норд, беря в руки "глок". – Сегодня должна была официально прекратить своё существование страна, в которой я родился – Союз Советских Социалистических Республик… А из-за меня история повернула куда-то не туда. Возможно, я стану вторым Принципом и из-за меня начнётся или Вторая Российская Гражданская, или вообще Третья Мировая – это мне уже неведомо… Но знаешь что, сын?

Виктор приблизился в Поттеру.

– Я ни о чём не жалею, – безумно улыбнулся аврор. – Мне и так по совокупности грехов светит Ад, так что одной взятой жизнью больше, одной меньше… Потому что это всё было, как говорит наш дражайший Дамблдор, "ради общего блага". Вот только он считает, что проливать кровь стоит лишь для сохранения существующего порядка. А я считаю, что если всё вокруг прогнило, то лишь на самом краю есть шанс одуматься и всё изменить… Лишь потеряв всё, можно обрести свободу… Лишь когда грянет гром, и содрогнётся время…

– Я давно хотел спросить тебя, отец, – серьёзно произнёс Харальд. – Ты – пророк?

Время войн и катастроф я читал по картам снов,

И на грязных площадях я взывал к толпе.

Но пророк для людей – и колдун, и лицедей

В их глазах я видел страх – страх душой прозреть!

– расхохотавшись, по-русски пропел Норд и сделал большой глоток виски. Закашлялся, перекривился, перевёл дыхание и ответил:

– Пророк? Возможно. Но очень хреновый. Мне было открыто, что МОЖЕТ случится в период с Хэллоуина 81-го по сентябрь 2017-го в мире и с тобой, сын… Нет, там не было для тебя ничего слишком уж плохого – ты бы победил возродившегося Волдеморта, женился, наделал кучу детишек… – Виктор хитро подмигнул. – Вот только я решил, что этого будет маловато, да и было бы неплохо обеспечить тебе более весёлое детство. Да и всем этим террористам спуску давать нельзя…

Аврор ещё что-то говорил и говорил, а потом мирно захрапел в кресле.

Поттер облегчённо вздохнул, принёс одеяло и заботливо укрыл уснувшего отца. Не удержавшись, взял в руки и рассмотрел "глок", а был он изрядно потёртым и поцарапанным – он явно раньше не лежал в ящичке без дела. Иероглифы, увы, ничего не сказали мальчику – если японским разговорным, благодаря отцу, он худо-бедно владел, то вот разбирать эти закорючки так и не научился. Хотя Норд ему как-то и пытался объяснить:

"На самом деле всю эту лабуду легко различить. Если ты видишь иероглиф и думаешь – "округлая закорючка", то это хирагана. Если смотришь и думаешь – "угловатая закорючка", то это катакана. А если думаешь "твою мать, сдохни мой мозг, что это за херня?!"…

То это кандзи. Стопудово."

Вернув пистолет на место, мальчик взял за горлышко практически пустую бутылку (почти литр без закуски в одно рыло!!!) и окинул её задумчивым взглядом.

– Алкоголь – зло, – наконец изрёк Поттер, и потащил бутылку на кухню, чтобы торжественно утилизировать в мусорной корзине.

А по дороге мальчик много думал над всем тем, что сегодня сказал отец.

Считал ли Харальд его чудовищем, убийцей, психопатом или безумцем?

Нет, никем из названных. Поттер знал, что очень многие на словах готовы были уничтожать своих врагов, но когда доходило до дела, то быстро сдувались. И потом закономерно получали новые удары от оставшихся в живых противников…

А всё ведь было очень просто – в спину не сможет ударить только лишь мертвец.

И если был шанс малой кровью предотвратить кровь большую этим шансом стоило непременно воспользоваться. Лучше отрубить гниющую руку, чем ждать пока она погубит весь организм. Если бы кто-то сейчас сказал Харальда, что один тупой и злой человек может разрушить весь его мир, то он бы тоже не колебался. И это было бы не убийством, а казнью.

Ради общего блага.

Знаменитая формула Альбуса Дамблдора…

Но ведь каждый видит это благо по-разному? Для кого-то это всё та же сонная стагнация, для кого власть тьмы и чистокровных… И лишь единицы могут понять, что всё должно зависнуть над бездной и только лишь тогда большинство сможет одуматься и очиститься.

И Виктор Норд был одним из немногих, кто решился пожертвовать собственной совестью ради общего блага.

"Нас не так уж и много, сын. Тех, кто знает, что очистительное пламя новой революции неизбежно. Разложение не может продолжаться бесконечно – однажды наступит миг, когда прошлое уже умрёт, а будущее ещё не родится… И тогда наш мир падёт, чтобы подобно фениксу возродиться из пепла. А идущие в этом огне поведут остальных в СВОЁ будущее.

Дамблдор поднял белый стяг в знак своих, вроде бы, добрых и благородных помыслов. Но это не символ чистоты, а лишь знак бесконечной полярной ночи, в тени которой спит волшебная Британия.

Знамя Волдеморта чёрно как и его поступки. И это символ не милосердной тьмы, что приносит сон и отдых для новых свершений, а мрак чёрной дыры – алчного коллапсара, пожирающего всё и вся.

А есть ещё мы, сын. Те, кто на острие копья, летящего в огонь. И наш флаг – алый, потому что только мы говорим открыто, что новый мир строят, пуская кровь старому. И знаешь что, сын? Мы ведь победим. Мы закопаем всех этих ублюдков и станцуем на их могилах. А знаешь почему? А потому что мы никого не будем жалеть – не себя, ни других. Потому что добро всегда побеждает – а кто победит, тот и будет добром.

Всё просто… О да, всё очень просто! Нет нужды строить из себя паладинов, если мы собираемся устроить тотальную зачистку. Но мы не будет и тупыми садистами, как Упивающиеся Смертью – мы будет не плохими и не хорошими, а такими, кто заставит всех жить, а не существовать.

Мы будем меньшим злом.

О да, нас проклянут! Мы же будем отступниками для всех!

Но знаешь, сын… Как сказал один… хм, генерал: " Пару сотен лет назад отщепенцев -Вашингтона, Джефферсона и Адамса британцы назвали предателями. Теперь их зовут патриотами. С нами будет так же."

Харальд выключил свет на кухне и сел за стол, стоящий около окна. Сложил руки на столе и улёгся на них подбородком, смотря на то, как в темноте тихонько кружатся снежинки, укрывая Годрикс Холлоу пушистым одеялом. На стол запрыгнул один из троицы домашних котов – полосатый Людвиг, и уселся около головы мальчика, тоже смотря в окно.

– Это будет непросто, – произнёс Поттер. – Но это необходимо.

Война была неизбежна. Вот только Харальд не собирался становиться покорной жертвой…

Глава 13. Каникулы

Если уж школьное время летело для Харальда очень быстро, то что говорить о каникулах. Тем более что Виктор своему сыну скучать не давал – тренировки для поддержания формы, книги, фильмы, музыка, найденные где-то аврором новые заклинания и рецепты зелий… Вдобавок ко всему в качестве одного из подарков к новому году, Норд свозил Поттера в танковый музей в Бовингтоне. Естественно, мальчик был просто в восторге! Огромное количество боевых машин от примитивных стальных сараев времён Первой Мировой до новейших "челленджеров". Шикарные павильоны с реконструкциями прорыва обороны танками и панорамами окопов…

Плюс, что немаловажно, в качестве гида был сам Виктор, который мог часами рассказывать об абсолютно любой боевой машине в коллекции, причём, иногда с очень интересными подробностями. Дошло до того, что вокруг аврора собралась стихийная экскурсия, включающая даже работников музея. В конце-концов вряд ли многие из них знали такие тонкости, как то, что советскую самоходку сороковых годов СУ-76 "ласково" называли в Советской Армии "сукой" или "голожопым фердинадом". Или что у тех же русских американский танк М3 "Ли" звался "братской могилой на шестерых". Или что русская БМП тоже расшифровывалась солдатами похоже – "братская могила пехоты".

Отдельной речи от Норда удостоился современный американский танк М1 Абрамс:

– Отличный танк. Главное – высокотехнологичный: вместо автомата заряжания у него установлен негр-качок, забрасывающий в казённик выстрелы. Ведения огня ракетами в нём исторически не предусмотрено. А на хрена оно надо? Да и выглядит сия зверюга (кстати, его так и зовут в войсках – "зверь") впечатляюще. Особенно башня размером с садовый домик. Двигатель отличный – температура выхлопных газов такова, что инфракрасная головка самонаведения видит его даже из космоса. А ещё на этой же струе можно жарить сосиски для хот-догов. Решётки радиаторные тоже классные – после нескольких часов марша экипаж из них пыль кувалдами выбивает, чтобы движок не заглох. А если это будет вулканический пепел и его хотя бы немного смочит водой, то получится неплохой цемент. Также грамотно решён вопрос недостаточной мощности основного двигателя для кручения садового домика с пушкой. Сумрачные американские гении просто прицепили за башней дополнительный дизельный мотор. Из крупнокалиберного пулемёта, кстати, пробивается на раз, а потом начинает полыхать и лужайка вокруг домика. Отличный танк, короче. Наверное потому, их практически никто покупать не собирается, кроме армии США.

Аврору аплодировали все, кто слышал этот вдохновенный монолог.

Зато о "челленджере" Виктор отозвался более благосклоно:

– Нормальная машина. Правда хороша только в обороне, потому как не слишком шустрая. Но неплохо защищена и имеет хорошее и точное орудие. Главное не пытаться устроить с их помощью бодрый танковый набег.

И, похоже, только Харальд обращал внимание на оговорки отца. Потому как он рассказывал, как подбивать "абрамсы" и воюют против друг друга другие танки так, будто бы сам лично всё это видел. Или даже делал.

Но это было просто невозможно, потому как почти всё время за последние десять лет Норд безвылазно сидел в Британии и совершенно точно не мог участвовать в каких-нибудь тайных человеческих войнах с применением новейшей техники…

Впрочем, видимо, кое у кого возникли схожие мысли, раз уж под конец экскурсии один из мужчин всё-таки спросил Виктора:

– Сэр, а вы, наверное, историк или танкист? Просто вы столько всего знаете…

– Боевые машины водил, – усмехнулся Норд. – Хотя вот на танках только несколько раз катался.

Народ понимающее покивал и от странного седоволосого парня отстал, но, судя по некоторым шёпоткам, многие решили, что Виктор воевал на Фолклендах или недавно вернулся из Ирака.

А после танков настал черёд авиации, причём если раньше Поттер был всего лишь зрителем, то на этот раз Норд через каких-то своих знакомых устроил сыну небольшой ознакомительный полёт на самолёте. Правда в качестве пассажира и не на истребителе, а на учебно-тренировочном "Тукано", но и это было круто! Тем более что самолётик был маленький и шустрый, а седоусый дядька-инструктор неплохим лётчиком и показал отличный набор фигур высшего пилотажа.

Так что Харальд был просто счастлив – полёты на самолёте не шли ни в какое сравнение с медленным ползаньем на мётлах.

***

Традиционный же подарок от отца на Новый Год тоже не оставил Харальда равнодушным.

Это был нож. Что-что, а холодное оружие Норд любил и уважал, говоря, что надёжнее средства смертоубийства человечество ещё не придумало.

Хотя, пожалуй, это был даже не нож, а стилет. Семидюймовый обоюдоострый сужающийся к кончику клинок шириной около дюйма, с ярко выраженной гардой и веретеновидной металлической рукоятью.

– "Фейрбейрн-Сайкс", – отрекомендовал оружие Виктор. – Боевой кинжал британских коммандос и американских рейнджеров времён Второй Мировой войны. Настоящий, 41-го года выпуска. Но вся фишка не в этом – посмотри на клеймо, сын.

Харальд вгляделся в лезвие и едва не открыл от удивления рот. Клеймом был треугольный щит со скрещённой волшебной палочкой и мечом – фамильный герб рода Поттеров!

– В ноябре я одного барыгу прижал, и он мне пару нехороших человечков сдал, – ухмыльнувшись, произнёс аврор. – А заодно я его немного "раскулачил", потому как увидел я у этого жука данный клинок.

– Ух ты! – восхищённо воскликнул Харальд, на пробу покрутил клинок в руке. В ладони кинжал лежал как влитой, а баланс и состояние оружие были просто превосходны. – Спасибо, отец!

– Обожди, Викинг, – хмыкнул Норд. – Это же ведь ещё не вся история, верно? Пойдём в библиотеку.

Отец и сын проследовали в семейную библиотеку. Жаль, что ей было далеко не только до монументальных хранилищ дворянских мэноров, но даже и до прежней библиотеки рода Поттеров.

Увы, но славный и древний род, к которому принадлежал Харальд, к настоящему моменту растерял практически всё своё зримое могущество и силу. Оставались немалые финансы, по большей части, вложенные в различные предприятия, как магические, так и нет. Плюс несколько особняков, но ни один из них не являлся полноценным мэнором – просто обычные человеческие особняки, приобретённые в своё владения волшебниками. А истинный Поттер-мэнор вместе с большей частью фамильных артефактов, оружия и книг был уничтожен в 1944-м при очередной атаке немецких крылатых ракет Фау-1. Ходили слухи, что некоторые из снарядов специально наводились на жилища сильных магов, которые наравне с обычными людьми защищали Британию в годы Второй Мировой войны.

Библиотека, на первый взгляд, не производила особого впечатления. Не производила она его и на второй, и даже на двадцать второй взгляд. Обычные книжные стеллажи, от силы тысячи три книг, большая часть из которых была второй половины двадцатого века – так себе библиотека, даже по меркам обычных британцев.

Впрочем, в уголке на специальной подставке лежала одна из немногих фамильных реликвий Поттеров, которую всё-таки удалось сохранить – это был Кодекс рода. Массивный и внушающий почтение фолиант с переплётом из чёрной кожи, похожей на змеиную, но с огромными чешуйками, серебряными уголками, увесистой металлической застёжкой и серебряным же гербом на обложке.

Кодекс рода был мощным артефактом, хотя и не особо редким – такой имелся практически у всех чистокровных волшебных семей Британии, которые насчитывали не менее пары сотен лет истории. Позже мода на Кодексы стала проходить и не все из новых аристократических родов решились сделать себе такие.

Эта книга была фактически полуразумной и САМОСТОЯТЕЛЬНО заносила в себя же всё, с её точки зрения, значимое для рода. Почему-то обычно все Кодексы считали, что на первом месте по значимости стоит история семьи, а различные заклинания и зелья пускай заносят уже сами хозяева.

Харальд любил листать эту огромную книгу с толстыми пергаментовыми страницами, исписанными каллиграфическим подчерком и витиеватым слогом древних времён. И как любой нормальный наследник древнего аристократического рода мог уверенно назвать свою родословную. Не всю, правда, но хотя бы основные моменты.

Например, его родителями были Джеймс и Лили (урождённая – Эванс). Дед и бабка со стороны матери – Стивен и Анна Эванс, на этом линией матери можно было больше не интересоваться. Её родители были стопроцентными неволшебниками, поэтому Лили считалась основательницей собственного рода Эванс в первом поколении.

Со стороны же отца его дедом и бабкой были Ричард и Сабрина Поттер. Причём Сабрина опять-таки была магглорождённой (ну, не подобрать иного термина!) волшебницей в первом поколении. В роду Харальда вообще считалось хорошим тоном жениться на магглорождённых девушках, дабы привносить в семью "свежую кровь"…

– Сначала я думал, что герб Поттеров – это просто случайность, – произнёс Виктор, сосредоточенно листая страницы Кодекса. – Но при проверке мой детектор показал какую-то непонятную магию. Но неопасную. Поэтому я порылся в этом талмуде и в итоге нашёл одну любопытную историю… Вот!

Это были одни из последних заполненных страниц истории рода. От имени "Гарольд Поттер" шла линия к именам "Джеймс Поттер" и "Лили Поттер", от Джеймса линия шла к "Ричарду Поттер" и "Сабрине Поттер", а уже от них к "Чарльзу Поттеру" и "Дариане Поттер". Между прочим, прабабка Харальда по отцовской линии была урождённой Блэк… Но интереснее всего было то, что, у них кроме сына Ричарда и дочерей Мадлен и Виктории, которые все были волшебниками, родился ещё один сын – некто Кристиан Поттер (1915-1952 гг.)

И судя по тому, что его имя было написано красными, а не изумрудными чернилами – Кристан родился сквибом.

Что ж, генетика – великая вещь, и время от времени даже в аристократических волшебных семьях рождаются дети, лишённые магического дара… Это, конечно, печально и для сквибов чародейский мир практически закрыт, поэтому они вынуждены искать своё место в мире людей. Одним из самых благородных дорог в этом плане считалась стезя воина, и немало сквибов служили в рядах армии и флота… Учитывая, годы жизни… эээ… двоюродного прадеда, он наверняка пошёл именно по тропе воина.

– Кристиан Поттер, – торжественно провозгласил Норд. – С отличием окончил Королевскую военную академию в Сандхёрсте, затем служил в Королевской морской пехоте, оттуда попал в 3-й отряд коммандос, участвовал в рейде на Ваагзё в 41-м году, Дьеппской мясорубке в 42-м, операции "Оверлорд" в 44-м, Корейской войне… Где и погиб, к сожалению. Но это так, лирика между делом. Короче, я пробежался по нескольким знакомым историкам и коллекционерам, плюс отнёс кинжал нашим экспертам в Аврорат, и все в один голос заявили – это не серийная штамповка, а ручная работа, замаскированная под… Гм, серийную штамповку. Имеется целый комплекс наложенных чар, чтобы, например, кинжал никогда не выскользнул у тебя из руки, не тупился, не ломался, не ржавел… Не Эскалибур, конечно, но как боевой нож – неплох. Плюс, что немаловажно – он был зачарован именно на члена рода Поттеров, поэтому практически нет никаких сомнений чей именно этот кинжал. Так что, как говорится, владей, сын! И не урони чести рода, ёпта!

– Отец, ты лучший!!! – Харальд моментально повис на Викторе.

– Эх, кто бы мне такие подарки в детстве делал… – усмехнулся Норд, потрепав мальчишку по голове.

***

Когда поступил сигнал о том, что в пределах Годрикс Холлоу кто-то успешно аппарировал, Харальд упражнялся в фехтовальных стойках. Почему-то фехтованию отец его никогда серьёзно не учил, видимо, считая, что мальчик и так достаточно сильно загружен, а без умения полноценно махать мечом в современном мире можно и прожить. Впрочем, на этих каникулах Норда всё-таки удалось "раскулачить" на полноценные уроки и набор учебных мечей. Правда после первых же занятий Поттер несколько приуныл, ибо оказалось, что фехтование – вещь не из простых. И что при его текущих тактико-технических характеристиках наибольшую угрозу в руках мальчика представляет не меч, а пистолет.

Сигнальный огонёк следящего артефакта, замаскированного под настольную лампу, несколько насторожил Поттера, потому как аппарировать сюда было, в принципе, некому. Все потенциальные гости обычно прибывали через каминную сеть, и только после предварительного согласования – любого незванного гостя моментально размазало бы по стенкам дымохода…

Харальд отложил тренировочный меч в сторону и подошёл к небольшому низкому столику со стеклянной крышкой. Нажал несколько клавиш на чём-то вроде селектора, и стол тут же расцветился россыпью разноцветных огоньков, обозначающих оборонительную систему вокруг дома – Норд был конченным параноиком, поэтому любому незваному гостю, а тем паче врагу при вторжении пришлось бы очень туго. Расположение минных полей вокруг дома – вот что одним из первых учил Харальд в своей жизни…

Алая точка появилась на магической карте почти на самой границе антиаппарационной зоны, после чего сразу же потухла. Причём, учитывая то, что если неизвестному было ведомо на каком расстоянии нужно приземлятся, дабы не быть разнесённым на молекулы, значит он, вероятнее всего, не помер и после этого, а надёжно замаскировался.

Далее действия мальчика были уже отработаны – перевести дом в режим обороны, а самому бежать к бункеру.

Виктор Норд мог быть сколь угодно отъявленным психопатом и сушасшедшим, но паранойя его была весьма конструктивна и выливалась, например, в превращении собственного дома в крепость категории Б (штурм которой был сопряжён с большими трудностями). Помимо активных и пассивных минных полей, заграждений, рвов, охранных и сигнализирующих амулетов в эту категорию входило также и внушительное подземное убежище с запасом еды, воды, магического и огнестрельного оружия, а также оборудованного несколькими резервными отнорками.

В дверь вежливо постучались.

Поттер замер. Нарушитель преодолел двадцатиметровую карантинную зону так быстро и без нарушений аж трёх линий обороны? Немыслимо!

В дверь постучали более настойчиво.

Харальд нажал в определённо порядке несколько панелей на тумбочке, стоящей в гостиной и, казалось бы, ложный выдвижной ящик разблокировался и немного выехал вперёд. Мальчик выдвинул его посильнее, достал оттуда небольшой пистолет-пулемёт "скорпион"и меланхолично взвёл затвор.

Бежать было явно бессмысленно, раз противник подошёл уже к самому порогу.

Поттер быстро засел за специально поставленным около входа высоким комодом, в заднюю стенку которого был вделана замаскированная десятимиллиметровая стальная плита.

Из замочной скважины вырвался луч голубовато-зелёного света, замок щёлкнул и тяжёлая, усиленная сталью, дверь начала медленно открываться наружу.

Всё, теперь точно враг – друг не стал бы открывать дверь специальным заклинанием.

В дверном проёме мелькнул чей-то силуэт, и тотчас же проход оказался заблокирован рухнувшей сверху стальной шипастой решёткой, а высунувший из-за комода Харальд без колебаний выпустил короткую очередь в предполагаемого врага.

Но внезапно одно из окон позади Поттера разлетелось мелкими крошками бронестекла и замаскированных под дерево стальных рам, а в гостиную влетел смутный силуэт, кувыркнулся вперёд и поднялся на одно колено.

– Инкарцеро!

Руки Харальда прижало к туловищу, тело оказалось опутано с ног до головы чёрными гладкими тросами, и мальчик, не удержав равновесия, повалился на пол.

– Отец будет ругаться за бронестекло, – весело поблескивая нахальными зелёными глазами, заявил Поттер, лёжа на полу. – И в этот раз у меня почти получилось.

– Норд сам попросил меня проверить твою бдительность на случай непредвиденных ситуаций, – хрипло произнёс Грюм, с некоторым трудом поднимаясь на ноги, опираясь на посох, и пряча в наплечную кобуру старенький, но надёжный револьвер "веблей" Мк-VI. – Неплохо, парень. Для твоего возраста совсем неплохо… Главное, что ты не теряешь бдительности.

– Неплохо… – хмыкнул Поттер, перекатываясь поудобнее. – Попробуйте вломиться в дом любого другого первокурсника, сэр, и посмотрите как он отреагирует… Гарантирую, сэр, максимум, что вас ожидает – заклинание щекотки или сноп искр в лицо.

– Если ты у нас такой умный, то и освобождаться будешь сам, – хрипло рассмеялся старый аврор и начал устранять за собой следы небольшого погрома, восстанавливая окно и убирая мусор в гостиной.

Закончив с приведением жилища двух своих самых преданных учеников в порядок, Грюм вернулся к извивающемуся на полу Харальду. Тот сейчас тщетно пытался дотянуться до своего кинжала командос на поясе.

Естественно у него ничего не выходило.

– Огорчаешь ты меня, мой юный ученик… – хмыкнул Аластор. – О невозможности разрезать путы магические обычно сталью что ты забыл не говори только.

– Я не забыл, – пропыхтел Поттер, старательно выворачивая кисть руки в попытке всё-таки вытащить кинжал. – Но у меня и сталь не простая.

Следующие минут десять попыток мальчика освободиться старый аврор, скептически хмыкая, наблюдал уже из кресла. В конце-концов Харальд всё-таки осознал бессмысленность своих действий и запросил пощады. Грюм назвал свою цену – "тридцаточка" отжиманий от пола. Поттер решил сбить цену…

В итоге сговорились на сорока отжиманиях. Ввиду крайне нелепой попытки торговаться.

– Ну, какие выводы сделал, боец? – поинтересовался аврор, когда и епитимья была отработана, и порядок в доме наведён, и система обороны вновь переведена в дежурный режим работы.

– Надо было всё-таки запираться в бункере, – вздохнул Харальд. – Там бы я даже ядерный удар пережил…

– Верно. А ещё?

– А ещё надо будет перевесить кинжал так, чтобы в следующий раз я мог его вытащить даже связанный.

– Тоже нормальный вывод, – хмыкнул Грюм.

– Сэр, вам, кстати, Аргус Филч привет передавал.

– О! И как там поживает эта старая тощая задница?

– Да, как и все последние годы в роли завхоза… А он что, правда, вместе с вами работал?

– Было такое дело, – кивнул аврор. – Вместе начинали, вместе на задания ходили… А потом ему вишь как не повезло. Это мы тогда Чайна-таун на предмет кое-каких тёмных делишек шерстили… Вот Аргуса какой-то китаец плешивый своим грёбаным заклинанием и приложил. И как мы не бились ни хрена у нас не вышло ему помочь: китайская магия – редкая зараза, и контрзаклятий обычно не имеет. Вот и попал старина Аргус… А куда в то время сквибу было податься? У магглов прижиться старовата уже была эта задница… Вот Дамблдор его в школу и пристроил. Так себе ситуёвина, конечно – но лучше так, чем вообще никак.

– Сэр, а что вы, кстати, думаете о Дамблдоре?

– А с чего такой вопрос-то, а? – покосился на Поттера аврор.

– Ну… так… Просто интересно…

– Просто даже мухи не летают, парень. Давай, колись. От старого маразматика Грюма так просто не отделаешься.

– Да просто отец его недолюбливает, хотя и совсем уж негодяем не находит… А вот в школе его почти все гением считают и чуть ли не молятся на его бороду и блёстки на мантии… А я с ним вообще близко не сталкивался пока что, своему мнения не составил. Вот и… сопоставляю пока что, так сказать.

– Сопоставляет он… – проворчал Аластор. – Вы, Норды, оба какие-то мутные и умные больно… Всё вынюхиваете чего-то, чего-то мутите постоянно… Надо будет вас на заметочку взять за…

– За невосторженный образ мыслей, – шёпотом подсказал Харальд.

– Во! За образ мыслей… Стоп. Ты чего мне тут мозг сурычишь, маленький пакостник? Нет такой статьи!

– А если бы была, то можно было такой классный тоталитарный режим построить, правда?

– Тотали… Да ты издеваешься!

– Как можно, сэр! Только массовые расстрелы спасут Британию!

– И эти министерские крысы ещё меня называют чокнутым шизофреником! – искренне расхохотался Грюм. – Вот они запоют, когда ты вырастешь!

– Кстати, вы не ответили на мой вопрос, сэр, – елейным тоном произнёс Поттер.

– Правильно, парень, надо всегда идти до конца и не дать себя сбить с дороги… Дамблдор? Он один из сильнейших колдунов не только в Британии, а в мире. Отличный боец, великий учёный и неплохой политик. И в это в нём самое паршивое. Потому что эта задница в очках-половинках не любит ни власти, ни славы, ни богатства, а всё делает, как он любит говорить – "ради общего блага". А я тебе так скажу, парень – самые большие беды происходят как раз по вине вот таких вот сраных идеалистов. А Дамблдор вдобавок ещё и жуткий чистоплюй – всегда противился идее мочить всех преступников прямо на месте преступления. И всё время на авроров наезжал, что, дескать, нельзя так жёстко действовать… Праведник, мать его.

– Хм, а отец его почти всегда описывал как беспринципного манипулятора, который ради общего блага может убить или подставить…

– А одно другому не мешает, парень. Этот? Этот может. И так делал уже. Доказательства? Он умный сукин сын, поэтому доказательств никогда не было. И что самое хреновое во всём этом – Дамблдор действительно делает всё во благо других, а не ради себя. Он – грёбаный политик, Гарри, и этим всё сказано. Что я думаю о Дамблдоре? А я о нём вообще стараюсь лишний раз не думать. Хотя… Наверное, он неплохой человек… Где-то в глубине души, хе. Но я его никогда не пойму – он сраный полководец, разыгрывающий комбинации и гамбиты, а я – долбанутый на всю голову штурмовик-отморозок. И поэтому мы с ним по одну сторону баррикад, но никогда не будем друзьями. Смекаешь, парень? Ни-ког-да. Он действует ради общего блага, а я по закону и по совести.

– Понятно, – Харальд сделал лично для себя кое-какие выводы, но не стал кричать об этом во всеуслышанье. – Сэр, а вы всегда действуете по закону? Иногда ведь нельзя не покарать преступника, не став самому преступником…

– Херню не неси, парень. Я же, мать его, страж правосудия! – Грюм широко ухмыльнулся. – Поэтому, когда не могу действовать по закону – действую по совести, пока закон отвернулся и сделал вид, что меня не видит. Смекаешь?

***

В один из последних дней каникул Харальд с Виктором в очередной раз выбрались в Лондон немного прогуляться по магазинам. Вообще, Норд планировал прошвырнуться по различным магическим лавкам, которые находились вне Косой аллеи и Лютного переулка, но Поттер-таки уломал его заглянуть ещё и в книжный магазин. Мальчик всё искал новый том Энн Маккефри, в несвойственной ему манере игнорируя заверения отца, что из Хроник Перна лучше читать только каноничную трилогию, а всё остальное уже будет гораздо менее интересно.

Три магазина уже были прочёсаны, но требуемого романа в них не нашлось. Удача улыбнулась Поттеру только в чётвёртом книжном – "Все Вейры Перна" были успешно найдены на одном из стеллажей, и Харальд, насвистывая что-то беззаботное, направлялся к кассе…

Когда некая личность резко вырулила из-за очередной книжной полки и едва не врезалась в мальчика.

– Ой! Простите! – пискнули из-за стопки книг, которые были в руках у… Судя по голосу – девочки.

Подождите-ка… Девочки?

– Гермиона! – радостно воскликнул Поттер. – Привет!

– Харальд, ты? – удивлённо спросила Грейнджер буквально выглядывая из-за стопки книг в руках. – Ой, а ты что тут делаешь?

– Да я с отцом приехал за покупками и заодно книжку себе прикупил.

– Маккефри? – бросила короткий взгляд на обложку Гермиона. – Хороший автор.

Поттер тоже присмотрелся к корешкам книг в руках девочки, которые образовывали немаленькую такую башню.

– "Биология", "Общая биология", "Генетика"… – вслух прочитал мальчик. – Решила после школы поступить в медколледж?

Гермиона промычала в ответ что-то маловразумительное.

– Хотя нет, – продолжил чтение Харальд. – "Рептилии", "Змеи", "Мир пресмыкающихся"… Решила после школы поступить в ветеринарный медколедж?

– Харальд, ты опять бредишь наяву!

– Между прочим, я тебе подарил одну из лучших книг, посвящённых змееустам, – на короткий миг перестал ёрничать Поттер. – Вряд ли в широком доступе, а тем более в подобной литературе ты найдёшь что-то лучше.

– А?.. А… С-спасибо, Харальд, – Гермиона неожиданно порозовела. – Я даже не ожидала…

– Фигня вопрос, – отмахнулся мальчик и с самым невинным видом положил свой томик на верх стопки в руках Грейнджер.

Девочка даже опешила от такой наглости.

– Ты обалдел, Поттер?

– Есть немного, – Харальд со всё тем же безмятежным выражением лица ловко выдернул из рук Гермионы стопку книг и перехватил всю эту неустойчивую конструкцию поудобнее. – Будешь ещё чего-нибудь брать? Если нет, то я понёс эту макулатуру к кассе.

– Оу… – несколько растерялась шатенка. – Спасибо за помощь, но я бы и сама…

– Конечно сама, конеч-но… Пошли уже.

На подходе к кассе выяснилось, что там уже находятся родители обоих гриффиндорцев, точнее Виктор и мать Гермионы. Джессика держала в руках какую-то книгу и внимательно слушала что-то увлечённо рассказывающего Норда.

– Добрый день, миссис Грейнджер, – чинно поздоровался Поттер.

– Здраствуйте, мистер Норд.

– Приветствую вас, юная леди, – галантно склонил голову аврор.

– Миона! – всплеснула руками Джессика. – Ты уже и Харальда эксплуатируешь?

– Вовсе нет! – возмутилась девочка. – Он сам!

– Знаете, Виктор, она вся в Герберта: если бы родилась мальчиком, то наверняка бы пошла по его стопам – так же любит командовать…

– Мама!

– О, это не такой уж и большой порок, – рассмеялся Норд. – А вы, Джессика, всё-таки попробуйте этот рецепт – весьма советую.

– Знаете, я даже не ожидала, что вы настолько разбираетесь в кулинарии… – улыбнулась мать Гермионы.

– Холостяцкая жизнь, знаете ли. Всё самому приходится делать – и готовить, и даже стирать…

– Отцы-одиночки по нынешним временам – большая редкость.

– Ах, Джессика, это в любые времена редкость!

– Ваша правда, Виктор, – рассмеялась женщина. – А знаете что? Как вы смотрите на то, если я приглашу вас с сыном на ужин?

– Исключительно положительно, мэм! Викинг, ты как?

– А чего я был бы против?

– Ну, вот и чудненько!..

***

– …Ммм! Какая вкуснятина, Джес! Сама готовила?

– Сама. А знаешь кто мне подсказал рецепт этого джема? Вот ни за что не догадаешься! Помнишь отца школьного приятеля Мионы? Седой головорез в чёрно-красном плаще, похожий на рокера?

– Виктор Норд? Помню, помню… Хм, глядя на него я бы никогда не подумал, что он знает как готовить что-то сложнее яичницы с беконом… А где он тебе попался?

– Мы с Мионой сегодня по магазинам пробежались и встретили в книжном Виктора и Харальда. Я их, кстати, пригласила завтра на ужин – надеюсь, ты не против?

– Да нет, конечно. Будет интересно с ним поговорить – как-никак всё-таки настоящий волшебник…

***

– Джессика, – Норд галантно поцеловал женщине руку, а затем обменялся рукопожатием с главой семейства. – Герберт.

Виктор преподнёс матери Гермионы элегантный букет белых роз, а отцу презентовал бутылку коньяка.

Сейчас аврора можно было даже спутать с признанным франтом магической Британии – Люциусом Малфоем. Трость, чёрная шляпа, пальто, брюки и для разнообразия – белый шарф-кашне. Несмотря на обычную небрежность в одежде Норд умел, когда нужно, произвести впечатление.

– Гермиона, – Харальд, старательно копируя отца, преподнёс покрасневшей девочке ещё один букет, правда более скромный.

– Раздевайтесь, джентльмены, проходите, – сделал приглашающий жест Герберт.

Норд и Поттер оказались в одинаковых чёрных шёлковых рубашках с золотистой вышивкой в виде восточных драконов. Вот только у Виктора на поясе под рубашкой отчётливо проступала пистолетная кобура. Заметив недоумённый взгляд Грейнджеров, он пояснил:

– Прошу простить – привычка. Да и служба требует быть постоянно начеку.

– Да нет, всё нормально… – медленно произнёс Герберт. – А что, у вас всё так серьёзно?

– Вполне.

Небольшой домик на окраине Лондона, где жили Грейнджеры, был аккуратным и ухоженным – под стать своим хозяевам.

– Располагайтесь, – махнул рукой Герберт в сторону одного из небольших диванчиков в гостиной, а сам с женой и дочерью устроился напротив. – Ух, ну наконец-то я смогу расспросить кого-нибудь кроме Мионы о волшебном мире!

– Он за каникулы не дал ей ни минуты отдыха, постоянно спрашивая о магии, – рассмеялась Джессика.

– И вовсе не постоянно! – возразил мужчина. – Жалко, что ей запрещено колдовать…

– Да, пап, это очень грустно, – огорчённо произнесла Гермиона. – Я бы могла столько всего сделать за эти недели… Но уж лучше немного потерпеть, чем быть исключённой из школы.

– И то верно, Миона. Виктор, а можете что-нибудь продемонстрировать? Ну, пожалуйста!

– Увы, Герберт, но тут я практически бессилен, – развёл руками аврор. – Я ведь не волшебник, и научиться этому уже не могу.

– Как не волшебник? – удивился мужчина. – Но как же тогда…

– Понимаете, в чём дело, Герберт… Десять лет назад была кульминация невидимой гражданской войны между британскими волшебниками, и тогда… ммм… наблюдался острый недостаток бойцов. Поэтому чародеи начали вербовать на свою сторону обычных людей, вот я и узнал о тайном магическом мире.

– Мистер Норд, а вы можете рассказать об этой войне? – попросила Гермиона. – Всё-таки вы же были одним из её участников…

– Это не слишком интересная история, миледи, – поморщился аврор. – Как и любая гражданская война это было ужасным и трагическим событием… Достаточно взглянуть хотя бы на меня.

– А вы ведь молоды, Виктор, – до Джессики только сейчас дошёл этот факт, который, честно говоря, было непросто рассмотреть за иссечённым шрамами лицом Норда и его седыми волосами. – Моложе нас…

– Мне тридцать пять лет. Не выгляжу на них, правда? И… чтобы потом вы не пугались – покажу сразу. Предупреждаю – зрелище малоприятное.

Аврор откинул длинную чёлку, закрывающую правую сторону лица и заправил её за ухо. Джессика, не сдержавшись, вскрикнула и сжала руку мужа.

Вместо правого глаза седоволосого чернел провал, не прикрытый ничем вроде повязки. От лба через глазницу, щёку и до самого подбородка аврора шёл глубокий шрам, оставленный будто бы саблей. Кожа была покрыта морщинами и казалось искусственной – похоже было на последствия омертвения нервов.

– Ещё раз прошу прощения, но лучше так, чем вы увидели бы это неожиданно, – Норд вернул чёлку на место.

– Ничего себе, – поражённо выдохнул Герберт. – Я, конечно, знал, что всё было достаточно серьёзно, но чтобы так…

– Виктор… А ваша… – неуверенно произнесла Джессика, указывая на затянутую в чёрную кожу перчатки левую руку Норда.

– Покажи им, отец, – Харальд не был бы самим собой, если упустил столь потрясающий шанс разыграть одну из сцен "Терминатора 2" в жизни.

Седоволосый аккуратно стянул перчатку и слегка приподнял рукав. Грейнджеры как загипнотизированные смотрели на металлическую руку, действительно очень напоминающую конечность голливудского киборга.

– Вот же ни хрена себе, твою мать… – ограниченно цензурно удивился Герберт, за что немедленно получил тычок локтём в бок от жены.

– Бомбардировщики "стелс" будут переведены на беспилотный режим, и это даст отличный результат. Затем "Кибердайн Системс" получит заказ на "Скайнет"… – с каменным лицом выдал Норд, но затем не сдержался и усмехнулся. – Извините, пожалуйста, у меня просто такой юмор… Это протез, созданный при помощи магии. Практически полное соответствие натуральной руке, доступны даже операции, требующие мелкой моторики – могу писать (правда не умею, потому как я правша), махать мечом, стрелять. Только на гитаре больше играть не могу.

– У волшебников есть такие технологии? – мысли Герберта, немного пришедшего в себя, потекли в привычном направлении. – Это позволило бы многим инвалидам снова зажить нормальной жизнью…

– К сожалению, волшебники очень консервативны и настойчиво игнорируют достижения прогресса… Обычные магические протезы не слишком превосходят неволшебные, а этот образец изготавливался с помощью моей консультации. Я… эээ… когда-то имел отношение к робототехнике.

– Мистер Норд, а вы всё-таки не могли бы хоть немного рассказать о войне? – вновь попросила девочка. – Я прочитала уйму книг, но, если честно, так и не поняла, почему все так боялись Того-Кого-Нельзя-Называть…

– Ей-Богу, Гермиона, – неожиданно поморщился Виктор. – Ты же родилась в семье, не скованной этим глупым предрассудком. Как можно бояться всего лишь имени? Называй его Волдеморт.

– Кем он вообще был? – поинтересовалась Джессика. – И неужели он в одиночку смог нагнать страху на целую страну?

– Хм, хороший вопрос… – Норд ненадолго задумался. – Ну, наверное, стоит начать с того, что мировое магическое общество, а уж британское в особенности – очень и очень консервативны. Просто до жути. Но прогресс всё-таки влияет и на патриархальный уклад волшебников. Особенно тяжелые удары понесли маги в период двух мировых войн…

– Волшебники тоже воевали? – удивился Герберт. – Если честно, то плохо себе представляю чародея за штурвалом "спитфайра" или за рычагами "валентайна"…

– Разумеется, такого не было. Но в годы войн маги возводили магическую защиту вокруг Королевства, а ударные отряды сражались с колдунами противника. Среди немецкого Чёрного ордена СС было немало магов, знаете ли…

– Поразительно…

– …Но потери среди волшебников были большие. Поэтому один из отделов Министерства магии – своеобразного волшебного правительства, с конца сороковых начал активно искать всех, хоть сколько-нибудь владеющих Даром. До этого хоть и рождение волшебников и волшебниц в семьях обычных людей было не слишком редким явлением, но приглашение на учёбу в колдовские школы получали лишь самые сильные чародеи. Но после мировых войн магов стало очень мало – погибли тысячи лучших представителей древних волшебных родов. И поэтому когда повсюду начали появляться полукровки или рождённые в неволшебных семьях, аристократия решила, что с них достаточно…

– И они не нашли ничего лучше чем начать войну? – поразилась Джессика. – Какой идиотизм!

– Это британская аристократия, миледи, – грустно ответил Виктор. – Некоторые возводят свою родословную к временам, когда их предки вместе с войском Вильгельма Нормандского высаживались на берегах Альбиона… А некоторые – ко временам англо-саксонского вторжения. И тут появляются какие-то безродные выскочки, которые занимают все видные посты – естественно они пришли в ярость.

– Этот Волдеморт – он был каким-то крутым герцогом или графом? – поинтересовался Герберт.

– Пап, никто не знает, кем на самом деле был Тот-Кого… Волдеморт, – наставительно произнесла Гермиона.

– Ошибаетесь, миледи, – весело возразил Виктор. – Просто эта информация была убрана из широкого доступа.

– Его происхождение могло вызвать нежелательные вопросы, верно? Например, бросить тень на его возможных родственников, не поддержавших мятеж? – предположила Джессика.

– Почти угадали. Лорд Волдеморт, он же Том Марволо Реддл был потомком одного из древнейших родов Британии. Кельтской Британии. Но не это было главным, а то, что великий и ужасный Лорд Волдеморт тоже был полукровкой – его отец не был волшебником, мать умерла при родах, а сам воспитывался в обычном сиротской приюте.

– И за ним пошли лучшие аристократы? С трудом верится…

– Изначально аристократия просто подобрала одного из молодых колдунов – умного, сильного, способного, амбициозного и честолюбивого. И что немаловажно – без связей и родственников. И начала ковать из него оружие возмездия чистокровных.

– Но он оказался слишком харизматичным лидером и за ним пошла молодёжь аристократии, а не только такие же изгои, как Волдеморт, – задумчиво произнесла Джессика.

– Верно. И началась война… Хотя, скорее это была "странная война". Поначалу Волдеморта хоть и считали радикалом, но он пользовался большой популярностью. Он и его приспешники вполне открыто устраивали собрания, вели пропаганду… А потом тогдашний министр Магии – Найджелл Смит (рождённый в семье неволшебников, кстати) элементарно испугался и решил прикрыть эту лавочку… Никто уже точно не знает, что именно тогда произошло, но факт остаётся фактом – в декабре 1970 года началось восстание Тёмного Лорда. Кровавое и бессмысленное, как водится. Десять лет Волдеморт и его сподвижники вели террористическую войну с правительством, счёт погибших шёл уже на сотни, что для не столь уж и многочисленной британской магической диаспоры было тяжелейшим ударом… А потом…

– А потом наступил Хэллоуин 1981-го и при попытке убить Гарольда Поттера, Волдеморт умер, – девочка победоносно взглянула на внимательно слушающего отца Харальда.

– Не совсем, Гермиона, – усмехнулся Норд. – К тому времени Тёмный Лорд не был человеком в полном смысле этого слова, поэтому и умереть до конца уже не мог… И когда он, так сказать, в прямом и переносном смысле потерял голову, то кроме тела от него осталось ещё и что-то слабоматериальное. Поэтому я склонен считать, что Волдеморт не умер, а поэтому война ещё не окончена.

В этот момент Харальд подумал о сейфе в глубине бункера под домом в Годрикс Холлоу. И о стеклянной банке, в которой хранилась заспиртованная голова существа, имеющего крайне мало общего с человеком.

Интерлюдия 6.

Дверь сорвало с петель от мощнейшего удара, больше похожего на взрыв, и она, будто снаряд диковинной формы, влетела внутрь помещения, чуть насмерть не зашибив пару человек.

– Тук-тук, ублюдки!

Из-за царящего внутри дома сумрака яркий дневной свет, бивший из дверного проёма, показался не тусклее луча зенитного прожектора. Поэтому по мелькнувшему на его фоне размытому силуэту никто из тех, кто успел среагировать, с первого раза попасть не смог ни заклинанием, ни пулей.

А второго шанса неизвестный вторженец уже просто не дал.

Тень в чёрно-алом плаще подобно электрическому импульсу пронеслась по грязной и захламлённой комнате, щедро раздавая пинки и зуботычины. А следом за первым незваным гостем в дом ворвался ещё один чёрно-алый силуэт, взявший раскиданных по всей комнате жильцов-оборванцев на прицел волшебной палочки.

– Аврорат! – молодым женским голосом рявкнула вторая тень. – Всем оставаться на своих местах!

Первая тень в это время оперативно засекла тайком направляемые в её сторону два старых потёртых револьвера и одну волшебную палочку.

Норд (а это был именно он), резко крутанулся на месте. Полы длинного чёрного с алой каймой плаща взметнулись будто пара крыльев, два "браунинга" в руках Виктора коротко и зло плюнули огнём. В это же время широкая рифлёная подошва армейского ботинка припечатала волшебную палочку вместе с рукой её хозяина к полу. Не особо заботясь о целостности ни палочки, ни пальцев, держащих её, о чём свидетельствовал полный боли крик.

– Тонкс, займись подранками, – коротко скомандовал Виктор, убедившись, что больше угроз нет, пряча пистолеты в кобуры. – Кто ещё попробует рыпнуться – тот тоже получит пулю в ногу или руку. Понятно, уроды?

– Конечно, господин Данте!

– Всё понятно, господин Данте!

– Не извольте беспокоиться, господин Данте!

Лицо седоволосого презрительно скривилось, и он бросил взгляд на колдующую около пары оборванцев стажёра.

– Тонкс?

– Всё в норме, сэр, – коротко отрапортовала девушка, выпрямляясь. – Кровотечения я остановила, кости целы.

– Гут. Пакуй их, стажёр. Что будем им шить?

– Незаконный оборот магического и маггловского оружия, скупка краденного, контрабанда… – Нимфадора замолчала и вопросительно взглянула на своего командира.

– Будут себя плохо вести – повесим на них сопротивление при аресте и ту серию разбойных нападений, – ухмыльнулся Норд. – А то скоро отчёт за квартал сдавать, а на мне эта серия висит. И… Опаньки.

Виктор двумя пальцами аккуратно взял с грязного и обшарпанного стола один из нескольких валяющихся на нём небольших бумажных свёртков. Понюхал, скривился, швырнул обратно и обвёл бешеным взглядом жмущихся по углам преступников:

– А вот это уже конкретный залёт, уроды. Я же чётко говорил, что дурь у себя на земле не потерплю. Говорил же, Хьюго?

Аврор от души пнул одного из задержанных, отчего тот коротко вякнул и попытался отползти подальше.

– Куда рыло намазал, говнюк? Я с тобой разговариваю, плесень!

Высоченный Виктор сложился едва ли не пополам, но легко поднял щуплого лохматого мужичка в старой облезлой мантии в воздух, держа за шиворот одной рукой – силой седоволосый явно обделён не был.

– Высокородный милорд Данте… – заискивающе начал Хьюго, но тут же заткнулся, услышав яростное шипение, исходящее из уст аврора.

– Я не позволял тебе открывать твоего поганого рта, мразь. Ты же был на той сходке, верно? И я тогда чётко всем вашим сказал – я закрываю глаза на многое, но чтобы на моей территории не было беспредела и торговли наркотой. Так или нет?!

– Так! Так, милорд Данте! – торопливо закивал люмпен, стараясь дышать в сторону, чтобы не разозлить грозного стража порядка ещё больше жутким перегаром изо рта. Впрочем, Норд никаких признаков неудобства этим фактом пока что не выражал.

– У вас, уроды, только один выход – вы сдаёте мне всех, кто связан с торговлей гавайской розой на моей земле, и я вам пришью только употребление дури, но не её распространение.

– Милорд, так мы же действительно только…

– Ещё раз ляпнешь что-то без моего разрешения, и я вобью тебе извинения в глотку вместе с зубами. Смекаешь?

– Смекаю, милорд!

– Отлично, – Норд отшвырнул преступника как ставшую ненужной вещь. – Господа уголовники. Сейчас только от вашей доброй воли и желания сотрудничать с представителями власти зависит набор статей, которые я предъявлю оперативникам, а также целостность ваших никчёмных тушек…

***

Тонкс сидела на рассохшихся и гнилых ступенях полуразвалившейся хибары на краю Лондона и, обхватив колени, мрачно смотрела перед собой.

Угар схватки уже давно прошёл и теперь пришлось понимание того, что она только что прошлась по лезвию ножа. Всего лишь второй реальный рейд по злачным местам и сразу же – визит к шайке разбойников. Инвалид-сквиб и первокурсница-стажёрка против десятка матёрых и тёртых жизнью бандитов, у которых были и ножи, и палочки, и револьверы.

Рядом с девушкой на холодное дерево уселся Норд. Какое-то время они оба провели в молчании, а затем седоволосый негромко произнёс:

– Накрыло? Бывает. На, хлебни, – аврор протянул своей напарнице небольшую плоскую фляжку.

Нимфадора механически приняла её, сделала глубокий глоток и тут же глубоко закашлялась от обжегшей горло жидкости.

– Извини, но я все эти ваши ромы и виски не уважаю. Спирт пополам с водой – это ещё мои предки пили перед и после боя.

– Видимо, у ваших предков были стальные глотки, – немного отдышавшись, выдавила стажёр.

– Мои предки взяли штурмом сам Ад, и пламень Преисподней выпарил их кровь, оставив только железо, – спокойно произнёс Норд, но у девушки пробежали мурашки по коже от такого сравнения. И тут же без всякого перехода добавил. – Отличная работа, Тонкс. Из тебя выйдет хороший аврор.

– С-спасибо, сэр…

– Зови меня просто Нордом, стажёр. Или Данте – тоже маска и ничуть не хуже остальных.

– Маска? – не поняла девушка.

– Не бери в голову, – отмахнулся седоволосый, поднимаясь на ноги и глядя куда-то вдаль. – Знаешь, я бы, наверное, пригласил тебя в какой-нибудь ресторан, отметить твою первую боевую операцию, чтобы надраться вдрызг и забыться… если бы ты была парнем. Но нет. А то ты ещё того гляди воспримешь это как жалкое подобие подката… Да, и я ведь совсем забыл поздравить тебя с Рождеством… Но ведь это не беда, верно? Держи, Нимфадора.

Тонкс непонимающе уставилась на словно бы сам собой материализовавшийся в её руках тяжёлый воронёный пистолет – Эбони, один из двух "браунингов" Норда. Всё ещё хранящий тепло рук безумного аврора и пахнущий порохом недавних выстрелов.

– Знаю, что это не лучший подарок, – хмыкнул седоволосый. – Зато он не только красив своей уродливой красотой, но, возможно, этот огонь и сталь однажды сослужат тебе добрую службу.

Виктор достал сигарету, закурил, взглянул в холодной зимнее небо, с которого начали сыпаться мелкие снежинки, поднял воротник повыше и, прихрамывая, зашагал по дороге.

– До завтра, Тонкс, – не оборачиваясь, бросил Норд. – Счастливого Старого Нового Года. Пусть в этом году у нас будет меньше работы. И пусть когда-нибудь наступит мир, где мы будем уже не нужны.

Девушка всё сидела на ступенях, держа в руках пистолет и глядя в спину уходящего аврора, не замечая, как её укрывают летящие из близких небес снежинки.

– Если мы не будем больше нужны этому миру, то зачем он будет нужен нам?..

Глава 14. Роли, которые мы играем

Всё когда-нибудь кончается – и хорошее, и плохое. Кончились и каникулы, и Харальд вновь отправился в школу, встретившись по дороге с приятелями. Все, естественно, жутко обрадовались, потому как уже успели соскучиться друг по другу и начали оживлённо рассказывать кто как провёл каникулы. Естественно, у всех магглорождённых и полукровок темой номер один был выход второго "Терминатора"…

Впрочем, киборги киборгами, а надо было возвращаться к учёбе. Многие, кстати, за время каникул изрядно расслабились и порастеряли и так небогатые местами знания. Поэтому большая часть преподавателей мгновенно озверела и начала лютовать.

Как обычно больше всех буйствовал Снейп. Особенно после того, как в первый же день устроил проверочное занятие.

– Отличная работа, одноклеточные! – проникновенно произнёс зельевар, прогуливаясь по аудитории после оглашения результатов. – Фееричный результат. Двадцать работ, из них – четыре "выше ожидаемо", пять "удовлетворительно", шесть "слабо", одно "отвратительно", и внимание! Четыре "тролля"! ЧЕТЫРЕ!

Декан Слизерина описал замысловатый манёвр и вырос за спиной Уизли, втихаря жующего конфеты. От смачного подзатыльника Рон чуть не впечатался лицом в парту, кулёк с конфетами был конфискован, а Снейп продолжил своё путешествие со сладостями в руках.

– Позвольте вас обрадовать, Уизли – у вас сегодня намечается романтичный вечер, – на ходу бросил зельевар. – Я, вы… и куча грязных котлов. Да, и минус десять баллов с Гриффиндора.

– Вот падла, – тихо выругался Рон, когда декан Слизерина удалился на расстояние.

Ужас Подземелий с невозмутимым выражением лица проследовал к учительской кафедре и уже оттуда бросил уничтожающий взгляд на рыжего.

– Мистер Уизли, – снисходительно бросил Снейп. – Вы даже не представляете насколько мне непросто совмещать в себе сразу три великих звания… Падлы. Садиста. И вашего преподавателя зельеварения. Между прочим, мистер Уизли, ещё минус тридцать очков Гриффиндору. А ваш романтический вечер плавно умножился на шесть. И, надеюсь, умножение вы всё-таки знаете? Хотя, что это я… У вас же наверняка единственные доступные действия – это отнять и поделить. Впрочем, не будет о печальном, а перейдём к очень печальному – работе над ошибками в ваших контрольных…

***

– Здравствуйте, сэр. Разрешите? – Харальд вежливо постучал в дверь каморки школьного завхоза, приоткрыл её и просунул голову внутрь.

– А, Поттер… – прохрипел Филч, размешивая ложкой чай в большой мятой металлической кружке. – Заходи, малец, заходи… Как отдохнул, маленький оболтус?

– Просто отлично, сэр! – с воодушевлением произнёс мальчик, а потом в несвойственной ему манере замялся. – Сэр, извините, что забыл вас поздравить с Рождеством…

– Что? А, Рождество… Забей, парень – я уже и забыл, что такое праздники.

– Ну, я всё-таки решил, что за все неприятности, что я вам доставил, вам нужно обязательно что-то подарить…

Харальд протянул старику потёртую, но элегантную чёрную трость с серебристой рукоятью.

– Только не сочтите это попыткой подкупа, сэр! – поспешил добавить Поттер. – Это просто чтобы хоть немного сгладить свою вину.

Филч с усилием поднялся из-за стола, молча взял протянутую трость и прошёлся взад-вперёд по комнатушке, примеряясь к подарку. Остановился и уставился на мальчика тяжёлым взглядом по-стариковски бесцветных глаз.

– Слишком длинная? – забеспокоился Харальд. – Ею когда-то отец пользовался, а он у меня высокий, хотя в молодости и был поменьше ростом…

– Да нет, Поттер, в самый раз… – скрипуче произнёс бывший аврор. – Знаешь… Спасибо тебе, парень. А мне даже и ответить-то тебе нечем… Есть, конечно, куча занятных конфискованных вещиц, но, извини – это будет против моих правил что-то оттуда снова запустить в свободное хождение по школе…

– Не стоит беспокойства, сэр, – тут же облегчённо утёр пот со лба мальчик. И тут же пристально уставился на стоящий в углу каморки палаш в потёртых чёрных ножнах. – Ух ты, сэр! А что это у вас?

– Не, парень, его я тебе не подарю, – ухмыльнулся Филч, проследив направление взгляда Поттера. – Он, как-никак, именной…

– Сэр, а фехтовать умеете? – в изумрудных глазах заплясали огоньки лёгкого безумия.

– Умею, конечно, в наше время обязательным это уже не было, но считалось хорошим тоном… Никак решил взять пару уроков, малец?

– Я был бы вам безмерно благодарен, сэр, – безумие во взгляде Поттера усилилось. – И предполагая ваши возможные неудобства, я готов всё возместить…

– Ой, лучше заткнись, салага, лучше заткнись… – хрипло прервал мальчика Филч. – Не обижай старика Аргуса. Я тебя кое-чему научу только на одном условии…

– На каком, сэр?

– Когда ты закончишь школу, то вызовешь на дуэль и хорошенько отделаешь какого-нибудь засранца, мнящего себя мастером клинка. Годится?

– Годится, сэр, – Поттер расплылся в невольной улыбке.

***

И вновь полетели недели в Хогвартсе. В принципе, ничего такого, что бы не случалось за предыдущие сотни лет обучения в волшебной школе. Прилежные ученики учились, нерадивые – отращивали "хвосты", преподаватели – преподавали и собирались на собрания…

Слизерин всё так же воевал с Гриффиндором, а Гриффиндор, как ни удивительно, конфликтовал со Слизерином. Но в свете текущей обстановки "горячая" фаза противостояния перешла в "холодную" – и виной этому был Харальд. Как правило, старшекурсники Хогвартса не враждовали между собой открыто, а зрелище о чём-то яростно, но вполне дружелюбно спорящих между собой капитанов команд по квиддичу двух факультетов не было чем-то удивительным. Вуд и Флинт считали друг друга исключительно идеологическими противниками, но уж никак не смертельными врагами.

А вот первые, вторые и третьи курсы факультетов традиционно воевали между собой очень даже активно – вплоть до мордобоя и магических дуэлей. Хотя обычно всё-таки до мордобоя. Но баланс сил нарушился с поступлением в школу мистера Поттера, который и в одиночку-то мог даже третьекурснику надавать по щам, а спустя пару месяцев ещё и довольно неплохо надрессировал своих однокурсников-гриффиндорцев. Мастерами рукопашного боя они, разумеется, не стали, но пару-тройку приёмов всё-таки выучили, да и в команде более-менее уже умели действовать.

В связи с переходом доброй войны в худой, но всё-таки мир, Харальд мысленно поставил себе плюсик. И погрузился уже в "хитросплетение" доморощенных детских интриг из разряда "как бы подставить этих проклятых гриффов"… В основном это выражалось в умении вовремя заметить готовую вот-вот взорваться бомбу-вонючку в коридоре, засечь тихонько нашёптываемое заклинание стреноживания или чесотки, и не пугаться пауков или мышей в сумке с учебниками.

Мышей отчаянно боялась Лаванда Браун, а пауков – Рон Уизли, так что им приходилось быть всё время начеку. Поттеру подкидывать какую-нибудь дрянь даже и не пытались, опасаясь, что он, чего доброго, может прилюдно откусить мыши голову и плюнуть ею в кого-нибудь из предполагаемых обидчиков.

Зря, кстати, опасались, потому как маленьких грызунов Харальд находил до поры до времени вполне себе милыми и забавными. А слухи о его кровожадности были крайне преувеличены, особенно после вдохновенного рассказа мальчика перед уроком защиты от тёмных сил о методах подготовки человеческого спецназа…

Хотя изначально разговор был вовсе не об этом:

– …Хогвартс – самое безопасное место в Британии,- авторитетно заявила Гермиона. – Даже Тёмный Лорд не решился на его штурм во время войны!

Гриффиндорцы и слизеринцы внимательно слушали очередную перепалку двух лучших учеников среди всех первых курсов. Хотя, "змеи" и старательно делали вид, что им это всё глубоко безразлично.

– Самое безопасное место в Британии – бункер CTF 345 в Нортвуде, где находится штаб объединённого командования нашей армии, – возразил Поттер. – А Тёмный Лорд не стал штурмовать Хогвартс только в силу своей тру… эээ… чрезмерной осторожности.

– А что такое бункер? – спросил вечно любопытный Финиган.

– Харальд, да какая тут осторожность? – Гермиона закатила глаза. – Даже целая армия не возьмёт штурмом Хогвартс!

– Дай мне батальон SAS, роту спецназа КГБ, пять танков и я это сделаю, – фанатично блеснули глаза Поттера.

– Бред! Ты хоть знаешь, что такое крепость, защищённая магией?

– Вот как будто ты это знаешь… – проворчал Харальд. – А вот ты знаешь, что такое войска специального назначения? Там такая подготовка!.. Да там один боец сотни обычных солдат стоит!

– Я очень сомневаюсь, что даже SAS-овцы не разбегутся, когда на них обрушатся боевые заклинания, – скептически хмыкнула шатенка.

– Они просто решат, что против них применили какое-то лучевое оружие или распылили галлюциногенный газ. И продолжат выполнение поставленной задачи.

– Нда? А как насчёт монстров?

– Пфе! А как насчёт специальной психологической подготовки? Да они мантикору в ножи возьмут, а потом ещё ею же и поужинают!

– По-моему ты преувеличиваешь способности обычных… ну, пусть не обычных, а хорошо подготовленных солдат.

– Преувеличиваю? – нехорошо прищурился Поттер. – Ну, тогда слушай…

В течении следующего рассказа, Харальд рассказал кое-какие легенды о спецназе. Про то, как кандидат должен отгрызть голову мышке и выпить кровь. Или как рекрут целый год растит кролика или щенка, а в под конец года в качестве экзамена собственноручно убивает его. Или про экзамен выживания, когда курсант должен поймать в лесу зайца и…

Но тут мальчику пришлось в растерянности замолчать, потому что вокруг оказалось неожиданно много любимого слизеринцами цвета.

Все стоящие около него первокурсники явственно позеленели, некоторых чуть ли не тошнило. У большей части девчонок началась истерика, более-менее в руках себя держала только Грейнджер, но было видно, что и она на грани… А вот блондинка Браун с Гриффиндора и брюнетка Гринграсс со Слизерина, позабыв про межфакультетскую вражду, обнявшись, вдохновенно рыдали в голос.

– А ч-что т-тут п-происходит? – растеряно произнёс профессор Квирелл, судорожно тиская в руках свиток с конспектом лекции и потерянно взирая на всё происходящее.

Дети молча и единогласно указали на Поттера. Даже Браун и Гринграсс – не прекращая рыданий.

Харальд попятился, но уткнулся спиной в стену и, воровато стрельнув глазами по сторонам, быстро произнёс:

– Это не я.

Квирелл патетически всплеснул руками и запричитал. Причитания вкупе с заиканием были гремучей смесью.

– В-великий М-Мерлин! П-поттер, н-ну п-почему оп-пять в-вы? П-почему л-любое ч-чрезвычайное п-происшествие в шк-коле т-теперь п-происходит исключит-тельно по в-вашей в-вине?

– Неправда, сэр! – возмутился мальчик. – Умывальную вчера затопило вовсе не по моей вине! Вот позавчера – это да, это я хотел посмотреть какого года выпуска у нас школе водопроводные трубы и…

– П-поттер, – молодой профессор попытался придать себе максимально серьёзный и грозный вид, но вышло это у него не слишком хорошо. – М-минус д-десять б-баллов с Г-гриффиндора и… И п-придёте с-сегодня к-ко мне н-на от-тработку.

– Есть, сэр! Так точно, сэр!

***

К отработкам Харальд уже успел привыкнуть. За свои знания мальчик исправно получал от преподавателей баллы на уроках, но потом их благополучно терял, когда их с него начинали снимать за всяческие проступки. За что регулярно бывал потешно бит Грейнджер и почти с умилением слушал её возмущённые вопли.

А не совершать проступки Поттер физически не мог. Причём, не из-за врождённой вредности, а просто в силу чрезвычайно пытливой и активной натуры. Норд это обычно комментировал одним из своих любимых выражений "такую энергию, да в мирное русло бы".

Так что пока других учителя брали на свои факультативы по чарам, трансфигурации и гербологии, у Харальд был персональный факультатив у завхоза. Но, Филч, в кои-то веки найдя ученика, который не боялся и не презирал, предпочитал большую часть отработок посвящать совместным вечерним обходам замка да рассказам о своей прежней жизни. Да и в последнее время Поттер начал брать у старика уроки фехтования – палашом, несмотря на годы и старые травмы, отставной аврор владел очень даже неплохо.

Так что назначение ему отработок у Филча Поттер, к немалому удивлению преподавателей, вполне себе приветствовал. Но даже умная мисс МакГи или хитрый полугоблин Флитвик в силу инерции мышления так и не перестали отправлять мальчика к завхозу за прегрешения, хотя и чувствовали, что здесь что-то не так. Особенно, когда студент добровольно (!!!) просит об этом. Ну, естественно, в качестве искупления вины за собственный проступок. МакГонагалл, как глава факультета, уже начала составлять характеристики своим подопечным по итогам первого года обучения, и отмечала, что мистер Поттер – очень совестливый молодой человек и при всех его недостатках очень способный и перспективный мальчик. И в будущем он станет хорошим спортсменом, аврором или взломщиком заклинаний…

Впрочем, об этой характеристике Харальд не знал. А МакГи, в свою очередь, не знала, что поттеровская совесть – зверь послушный и дрессированный, и в случае чего молчит и хозяина не грызёт…

Но сегодня безотказный метод не прошёл, и Квирелл посчитал нужным лично принять отработку у провинившегося студента.

Так что после ужина Поттер пришёл к кабинету молодого профессора, который по традиции находился по соседству с кабинетом, в котором проходили занятия по искомому предмету. Мальчик постучал, но не дожидаясь приглашения войти, сразу же толкнул дверь – это была одна из дурных привычек, которых Харальд нахватался у своего приёмного отца.

– Сэр! Студент Поттер для отбывания наказания прибыл! – браво отрапортовал гриффиндорец, быстро окидывая взглядом кабинет преподавателя и осторожно проверяя, под рукой ли у него граната.

Это было результатом почти месячного труда – две почти самые настоящие гранаты. Зажигательные и кислотные снаряды были успешно отправлены в запас после того, как Харальд один раз чуть не поджарил сам себя, а ещё пару раз получил некислый химический ожог.

Но для изготовления гранат сначала потребовалось приготовить более-менее нормальную взрывчатку из стыренной в теплицах профессора Спраут аммиачной селитры, потом найти в закромах Хогвартса списанный дырявый котёл и с помощью трансфигурации превратить один большой котёл в десяток маленьких котлят. Ну, и как венец – печать-детонатор, подсмотренная в одном старом трактате из Запретной секции библиотеки. Точнее, про использование её в качестве детонатора додумался уже Харальд, а изначально это была печать для прожигания дверных замков. При её начертании она начинала активно греться и спустя какое-то время прожигала дверь вместе с замком насквозь. Вообще-то, в той книге были и другие ещё более любопытных схемы, но Поттер смог разобраться только с самыми элементарными.

Посредством метода проб и ошибок, а также такой-то матери мальчик в итоге смог смастерить кое-какое подобие запального механизма, где основную роль играли два совмещающихся кусочка свинца, на которых были нанесены две части печати. Совмещаем, получаем печать, и вуаля! Через пять секунд горячий свинец прожигает разделительную перегородку и добирается до ампулы с зажигательной смесью. Бум! И надпиленный чугунный корпус дробится на кучу осколков, которые, как показало испытание, имеют разлёт около двадцати метров.

Жаль только, что каждая такая граната была поистине шедевром в исполнении одиннадцатилетнего мага-недоросля, и сделать даже один такой снаряд было делом отнюдь нетривиальным…

Впрочем, частный вызов к носителю частички Волдеморта стал вполне весомой причиной экипироваться и гранатами, и пистолетом. Конечно, если бы Тёмный Лорд в теле этого заикающегося недоразумения хотел бы что-нибудь сотворить с Харальдом, он бы уже это сделал. В противном же случае расправа с Поттером или даже несчастный случай с ним, который мог бы привлечь излишнее внимание руководства школы, было крайне нежелательно.

– Проходите, Поттер, – Квирелл, не глядя на мальчика, рассеяно мотнул головой, одной рукой что-то торопливо записывая на пергаменте, а второй щёлкая костяшками допотопных счёт. – Садитесь.

Кабинет был обставлен бедно, но уютно. Много книжных шкафов, заполненных разнокалиберными томами, пара серебристых телескопов-рефракторов, направленных в окно, сейчас занавешенное тяжёлыми шторами. Три письменных стола – за одним сидит сам Квирелл, другой завален исписанными мелким убористым почерком листами пергамента. На третьей лежат скрученные в рулоны огромные листы белоснежного ватмана, а вокруг лежат разнообразные циркули, линейки, транспортиры и карандаши разной степени сточенности.

Преподаватель выглядел даже более замученным, чем обычно – под глазами залегли круги, взгляд был уставший и потухший. Вместо обычной фиолетово-чёрной мантии и фиолетового же тюрбана обнаружились их более простенькие чёрные аналоги, носящие следы многократных починок.

Харальд осторожно подошёл к столу, за которым сидел профессор, по пути прикидывая различные варианты действия в случае возникновения угрозы.

Столы расположены вроде в хаотичном порядке, но на самом деле неплохо блокируют возможность быстро драпануть к двери. Окно наверняка защищено стальной решёткой… Да и если даже и нет, то третий этаж как-никак… Гранаты можно кидать, а можно и прямо в руке подрывать – всё равно вторичный рикошет от толстых каменных стен будет такой, что ой. Точнее, аминь, потому как уцелевших не будет. Единственная надежда на пистолет, получается… Не здорово.

– Почерк нормальный, Поттер? – поинтересовался Квирелл, отрываясь от своих непонятных вычислений и поднимая на мальчика взгляд покрасневших от усталости и недосыпа серых глаз.

– Более-менее, – осторожно ответил Харальд.

– Отлично. Вот учебник за шестой курс, открываете вторую главу и конспектируете третий параграф – мне завтра по нему лекцию читать. А то я – сами видите, ничего не успеваю…

– Понятно… – машинально кивнул гриффиндорец, и только тут до него дошла неправильность ситуации. – Сэр, вы не заикаетесь?

– Угу. Не знали, Поттер? Я заикаюсь только если нахожусь среди большого количества людей. Всё, давайте, приступайте уже – раньше закончите, раньше уйдёте. Это в ваших же интересах.

Первую четверть часа Харальд писал очень медленно, то и дело косясь на Квирелла, то затем понял, что тот действительно всецело поглощён своим занятием и преподавателю сейчас явно не до нападений. Так что в следующие полчаса мальчик практически закончил конспектирование параграфа…

Профессор неожиданно прорычал себе под нос какое-то заковыристое ругательство (явно не на английском языке), яростно скомкал один из листов с расчётами и отправил его в недолгий полёт по направлению к мусорной корзине.

– Немногие вещи способны вывести меня из себя, – буркнул преподаватель в ответ на изумлённый взгляд Поттер. – Но математика в их числе.

Мальчик промолчал в ответ, ограничившись лишь вежливой улыбкой, за которой таилась покрытая ледяным потом спина и лихорадочное запихивание предохранительного стопора в рунический запал гранаты, что лежала сейчас в кармане мантии.

– Так, всё – перерыв, перерыв… – пробормотал Квирелл, разминая затёкшую шею.

– Сэр! А разрешите вопрос?

– Чего тебе, Поттер?

– А над чем это вы так усиленно работаете?

– Магистрскую работу пишу, – устало потёр глаза преподаватель и немного поправил свой тюрбан. И неожиданно остановился взглядом на Харальде. – Кстати, Поттер. Я давно хотел выразить своё недоумение по поводу вашего поведения… Поттер, вы же символ Светлых сил! А судя по вам, скорее уж скажешь, что вы – адепт Хаоса.

– Светлые силы, Тёмные силы, Хаос… – проворчал мальчик. – И все непременно именуются Исключительно С Большой Буквы. Сэр, ну о чём вы, ей-Богу? Мир не цветной и даже не чёрно-белый – он серый. И в нём просто кто-то владеет силой, а кто-то должен ей подчиниться.

– Вот даже так, – молодой чародей искренне удивился. – Поттер, вы что, читали это наинуднейшее лживое "Полное и достовернейшее жизнеописание Сами-Знаете-Кого" за авторством этого ничтожества Роджера Скитера?

На последней слове лицо Квирелла явственно перекривилось

– Ну, вообще-то я бы назвал данный опус несколько иначе – "Избранные моменты жизни Тёмного Лорда. Многие перевраны. Всё равно никто этого не докажет"… А при чём тут данная книга, сэр?

– Так ведь вы, Поттер, только что почти дословно процитировали одну из ранних речей Того-Кого-Нельзя-Называть!

– Я?!

– Вы, Поттер, вы. Кстати, почему вам тоже не понравилась эта мерзкая книга?

– Так она же тупая, – искренне ответил мальчик. – Там же почти всю книгу рассуждает о том, какой Тёмный Лорд был плохой, какое Министерство было хорошее, а реальных фактов – мизер. Кто конкретно поначалу спонсировал Тёмного Лорда, да так, что он из самых низов выбился в высшие круги общества? Почему он, как и орден Упивающихся Смертью, легально существовал почти три года, а потом резко, без всяких прелюдий, объявил войну Министерству? Как он заполучил такую фантастическую силу и уникальные знания?

Несколько секунд Квирелл смотрел на мальчик так, будто бы перед ним материализовался сам Тёмный Лорд собственной тёмной фигурой. Судя по всему, носитель частички души Волдеморта, неизвестной степени сохранности и вменяемости, в данный момент находился в состоянии, близком к шоковому.

Но молодой чародей довольно быстро взял себя в руки и бросил картинный взгляд на большие напольные часы.

– О, что-то уже поздновато… Что ж, Поттер, можете считать свою отработку успешно законченной, – флегматично пробубнил Квирелл, вновь взявшись за перо и пододвигая к себе чистый лист. – И впредь я бы попросил вас вести себя… ну, поспокойнее, что ли… А то довести сразу две группы до истерики – это… Мда. Доброй ночи, Поттер.

– Доброй ночи, профессор, – вежливо попрощался Харальд, пятясь к двери.

И лишь когда мальчик оказался в коридоре и отошёл от кабинета Квирелла на приличное расстояние, то смог облегчённо вздохнуть и вытереть об мантию вспотевшие ладони.

– Вот же нервотрёпка какая… – сам себе пожаловался Поттер. – С этими шпионскими игрищами и нервный срыв недолго заработать. Так. Завтра надо будет что-нибудь для успокоения души поджечь или лучше взорвать. Да, взорвать!..

Впрочем, кое-что всё-таки продолжало беспокоить мальчика – почему-то, несмотря на все опасения, Квирелл ни старался вредить, ни тем паче убить Харальда. И голова в его присутствии ни капельки не болела. И навязчивый чесночный запах глушил вовсе не сладковатую вонь мёртвого тела, а нечто совсем иное…

***

– Так… Давай-ка подымем дневник наблюдений за последний месяц… Что там у нас?

– Первая неделя – десять миллиграмм десятипроцентного раствора винкамина внутрестебельно. Отмечается замедление роста и пожелтение нижних листьев.

– Винкамина больше не наливать.

– …Вторая неделя – пятьдесят миллиграмм полупроцентного раствора подофиллотоксина наружно. Острый кризис, отмирание большей части надземной системы, общее угнетение образца.

– Мда. Мой косяк, чего уж там… Как думаешь, в чём было причина?

– Ммм… Слишком большая дозировка?

– Версия принимается. Попробуем стандартную десятку внутренне… Но только лучше месяца через два. Что там у нас дальше?

– Третья неделя.

– Ага! Там у нас, кажется, было что-то любопытненькое!

– Десять миллиграмм десятипроцентного раствора колхицина внутренне. Первые два дня – острый кризис, побледнение надземной системы, отказ от пищи. День третий – стабилизация. День четвёртый-седьмой – частичная утрата способностей к фотосинтезу, резкое увеличение прожорливости и агрессии.

– Ага! Вот оно! Так и знал, что не нужно мудрить… Ну, что ж, Невилл, в таком случае у нас сегодня по плану очередной опыт с мистером Триффидом!

Харальд азартно потёр руки и дружески хлопнул по плечу слегка улыбнувшегося Лонгботтома.

– Над кем это ты собрался ставить опыты, маленький изверг?

Как обычно в такие моменты, словно бы случайно около дивана не иначе как прямо из воздуха материализовалась Грейнджер. Естественно, со своим классическим прищуром и начальственным тоном, местами напоминающими аналогичные у мисс МакГи.

– Над Триффидом, естественно.

– С какого он факультета?

– А если он будет со Слизерина, ты будешь не против, да? – невинно поинтересовался мальчик. – Или даже сама поучаствуешь?

– Гарольд Поттер! – тут же возмутилась шатенка. – Как ты можешь такое говорить!

– Ммм… С помощью рта. Как и любые другие слова.

– Где тут был свежий номер "Пророка"?.. – многообещающе произнесла девочка, оглядываясь по сторонам.

– А ещё меня называют чрезмерно агрессивным… Гермиона! Да я на растении эксперимент буду проводить!

– И это растение зовут "мистер Триффид"? – скептицизму в голосе Грейнджер позавидовали бы даже матёрые следователи Святой Инквизиции.

– Хочешь – на Библии или Истории Хогвартса поклянусь? – подобный взгляд Харальда его отец со смехом называл "глазами кота из шрека". За долгие годы так и не удалось выяснить, что такое этот загадочный шрек – то ли материал, то ли место, то ли ещё что-то…

Гермиона сурово взглянула на мальчика. Нахмурилась. Вздохнула…

На Поттера решительно не получалось сердиться слишком долго.

– Один вопрос, Харальд…

– Дай угадаю… Зачем?

– Угу.

– Зачем идёт дождь? – глубокомысленно изрёк брюнет, хитро сверкнув глазищами. – Зачем бутерброд падает маслом вниз? Зачем Харальд Поттер делает то, что делает?

Мальчик широко улыбнулся.

– Потому что это естественно, чёрт возьми!

Грейнджер глубоко вздохнула и мысленно досчитала до десяти.

– Ладно взрывы, ладно драки – это уже, в принципе, ожидаемо… Но, мой Бог, что ты решил сделать с бедным растением?! Какой тебе интерес в ботанике?

– Гермиона, помнишь, нам на первом уроке гербологии показывали милашку дракену канадскую?

– Да, – шатенка кивнула. Но тут же её глаза широко расширились. – Нет!

– Да, – безмятежно произнёс Поттер.

– Харальд, это штука внесена в перечь особо опасных растений и животных!

– Глупые перестраховщики.

– Я тебя сейчас придушу!

Невилл, почуял, что сейчас его товарища будут бить. Несильно и неаккуратно, скорее всего, с безвинно пострадавшими, случайно попавшими под горячую руку шатенки. Поэтому поспешил ретироваться куда подальше.

– Эй, полегче, леди! – Харальд на всякий случай отпрыгнул в сторону. – Между прочим общественность тебе не простит, если ты убьёшь Мальчика-Который-Не-Сдох!

– Общественность скажет мне спасибо, если я спасу мир от начинающего террориста и маньяка, – пообещала Грейнджер, обходя диван и пытаясь дотянуться до Поттера. Мальчик же отчего-то настойчиво сохранял дистанцию. – Где этот монстр, Харальд?!

– Он не монстр, Гермиона! Хм… Или оно? Или она?..

– ГДЕ ЭТА ГАДОСТЬ?

– Как ты можешь так говорить! – ненатурально оскорбился Харальд. – Ты ведь даже его не пробовала!

– Так, я иду к Перси, – решительно произнесла шатенка. – Нет, лучше сразу к МакГонагалл!

– Зачем к МакГонагалл? Не надо к МакГонагалл, – вкрадчиво произнёс Поттер. – Гермиона, если ты бы увидела какая это прелесть, то сразу потеряла весь свой деструктивный настрой…

– ОК, мистер садовник, показывай свою прелесть.

– Э… ммм… Может, чуточку попозже?..

– СЕЙЧАС.

– Ладно, ладно…

***

Акуратненький пушистый кустик высотой около фута слегка шевелил разнообразными листочками пёстрого зелёно-сине-жёлтого цвета. Небольшие кисти бело-голубых цветов-колокольчиков с лёгким перезвоном кивали вверх-вниз, а посредине цвета самая настоящая роза. Правда небольшая и почему-то бело-голубого цвета.

– Это дракена? – недоверчиво произнесла девочка, сидя около большого цветочного горшка с потенциально крайне опасным созданием. – Что-то какая-то она… неопасная…

– Так это ж совсем ещё детёныш! – с энтузиазмом воскликнул сидящий рядом Харальд. – Тем более что я пытаюсь вывести мирного домашнего питомца.

– Больше похоже на кучу разных растений, которые засунули в один горшок и магией придали вид псевдоживого существа… Ну-ка, признавайся, Харальд! Ты меня дуришь?

– Как можно, Гермиона! – оскорбился Поттер. – Просто у Триффида после одного из… ммм… экспериментов появилась любопытная особенность – он, так сказать, стал каннибалом…

– Каннибалом?! – ужаснулась шатенка. – Ты хочешь сказать…

– Ну да, он начал поедать растения, то есть себе подобных… Ой, я каннибалом его обозвал, да? Хм… Нет, неудачное сравнение выбрал… Во! Он – вегетарианец!

– А животных он не ест, что ли?

– Насекомых иногда ещё всё-таки поедает, – сообщил мальчик. – Но у него теперь ещё один метод кормёжки появился – я к нему время от времени всякие растения подсаживаю в горшок, а он их потихоньку съедает. И некоторые части начинает повторять у себя. Видишь вот эти листики? Это розовый клевер. А вот это видишь? Это – огурец. А розу видишь? Это я его черенками от роз покормил. И всё это растёт на одном растении! Классно, правда?

– Ну… – замялась девочка. – Да, неплохо… Но…

– Ну, Гермиона! Он с нами уже почти пять месяцев живёт! Ну, с нами же ничего не случилось! Не надо мисс МакГи, а? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!…

– Ладно… – сварливо произнесла Грейнджер. – Не выдам я тебя… Садовод-огородник ты наш.

– Гермиона, ты классная! – Поттер порывисто обнял девочку. – Спасибо-спасибо-спасибо!

– Ммм… Да ладно тебе, Харальд… – смутилась шатенка и покраснела. – Всё, я пойду, а то у меня ещё куча домашних заданий!

– На послезавтра? – понимающе хмыкнул мальчик.

– Н-нет, на послепослезавтра… – несколько рассеяно произнесла Грейнджер, тщетно пытаясь немного поправить вечно растрёпанные волосы. – Тьфу ты! Заболталась уже с тобой совсем! Экспериментируй тут дальше на здоровье.

Поттер проводил девочку доброй улыбкой и смог расслышать, как перед тем как выйти из спальни, Гермиона тихонечко пробормотала себе под нос:

– Харальд и цветоводство… Просто невероятно…

Шатенка вышла и прикрыла за собой дверь. Улыбка Харальда тут же словно бы замёрзла и медленно начала превращаться в оскал.

Поттер повернулся к Триффиду, который непонятно как, но почуяв, что чужие ушли, начал снимать маскировку. Широкие листья аккуратно сложились и прижались поближе к главному стеблю, а взамен распрямились зубастые листья-ловушки, мечевидные оборонительные листья и ловчие усики, некоторые из которых уже напоминали небольшие лианы, густо усеяные огромными острыми шипами.

– Ну, красавчик, Триффид! – показал дракене большой палец Харальд. – Отличное представление – теперь Гермиона будет думать, что ты милый и добрый фикус! Это надо поощрить!

Поттер достал из кармана небольшую деревянную коробочку-пенал, сдвинул крышку и извлёк мышь, которую поутру лично достал из сумки смертельно бледной Лаванды. Замер, озарённый какой-то пришедшей в голову идеей, достал палочку и простеньким заклинанием перекрасил мышь в бледно-жёлтый цвет, схватил за хвост и поднёс к дракене.

– Лимонную мышку, мой мальчик? – проворковал Харальд.

Триффид выдвинул из центра цветка розы три пары кривых шипов и кровожадно ими клацнул.

Очнувшаяся мышь обречённо заорала.

Глава 15. Это уже было

Харальд брёл по колено в снегу, что-то беззаботно насвистывая себе под нос. Низкое зимнее солнце светило ярко, но ни капельки не грело, а лёгкий морозец покалывал лицо и пальцы.

Поттер остановился, приложил козырьком ладонь ко лбу и огляделся по сторонам. Кивнул каким-то своим мыслям, достал из-за пазухи небольшой планшет с зажатым металлической скобой листом бумаги с каким-то чертежом. Подышал на замёрзшие пальцы, торчащие из обрезанных перчаток, и начал что-то набрасывать карандашом.

То, над чем в последнее время работал Харальд, было максимально упрощённой картой окрестностей Хогвартса с разнообразными пометками: где можно поставить минные заграждения, где наилучшие места для установки пулемётов и ракетных установок, наиболее вероятные направления для штурма и так далее. Будущее виделось мальчику ещё весьма смутно, поэтому не исключал, что в один далеко не прекрасный день ему придётся или оборонять школу, или же наоборот – брать её приступом. Так как в магии он был всё-таки ещё большой профан, надежды на то, что Поттеру удалось выявить хотя бы десятую часть магических линий обороны не было. Пока что из всех достижений удалось вычислить примерную границу, в которой будет невозможно аппарировать, а также то, что Хогвартс расположен на каком-то необычайно сильном природном источнике магии. В остальном же всё было очень глухо, так что приходилось думать в рамках игры от обороны и нападения в условиях использования традиционных видов вооружения.

Нужно сказать, что несмотря на сегодняшний мирный вид, Хогвартс явно был построен когда-то как крепость. А все эти застеклённые галереи, широкие окна и парки появились уже позже.

Главная британская школа чародейства и волшебства имела возраст почти в полторы тысячи лет, а то и больше. Официально её история начиналась с того момента, когда четыре ученика самого Мерлина, решили организовать в противовес друидам Инис Мона свою школу магии. Времена тогда были смутные – кельты постепенно проигрывали войну саксам, поэтому Хогвартс был построен не просто как школа, а как крепость.

Пять холмов вблизи небольшого горного озера Лох-Аргейл дали начало сердцу твердыни – четырём башням и общему залу. Все остальные многочисленные постройки пристраивались к школе уже позже, превращая некогда строгий и аскетичный замок в конгломерат разнокалиберных зданий. За сотни лет широкие крепостные рвы превратились в узкие проливы, отделившие Хогвартс от берега, а вот крепостные стены к концу двадцатого века уже не сохранились. Из всего внешнего кольца обороны уцелел только тет-де-пон – предмостное укрепление. Но сам старый каменный мост с подъёмной секцией опять же был перестроен во вполне традиционного вида постройку, по которой все студенты, кроме только поступающих, прибывали в школу в на первый взгляд самоходных каретах. На самом деле они, конечно, были не самоходными, а двигали их магические создания – фестралы. Но для большинства людей они были невидимы – видеть их мог только тот, кто видел чью-то смерть. Человеческую смерть.

По сути, эта дорога была единственным путём, по которому могли двигаться штурмовые отряды, если исключать воздушный и морской десанты. Последний, кстати, казался весьма заманчивым ходом, но единственным местом, пригодным для высадки была относительно небольшая зона, которую можно было легко перекрыть огнём из крепости.

Что-что, а Основатели безопасностью отнюдь не пренебрегали при постройке Хогвартса. Это уже потом, когда угроза штурма школы была переведена в ранг фантастики, началось увлечение красотой и удобством, вылившееся в придание архитектуре замка готического стиля и многочисленных вредных, с точки зрения обороны, построек вроде балконов, широких и многочисленных окон, а также застеклённых галерей.

Сам Харальд в случае чего предпочёл бы воздержаться от открытого штурма Хогвартса и сравнять его с землёй издали. Вся трудность этого плана заключалось в том, что мальчик весьма критически относился к возможности шести- или даже восьмидюймовой артиллерии уничтожить столь монументальное сооружение. Тут требовался или массированный авиационный удар с применением тяжёлых бомб, или тактический ядерный удар…

С другой стороны электроника в радиусе примерно двух-трёх миль от замка работать отказывалась, поэтому был велик шанс того, что в этой зоне "умные" ракеты и бомбы станут дорогими, но бесполезными кусками металла. То же самое касается наиболее современной наземной и воздушной техники, которая могла бы оказать поддержку атакующим.

Невесёлый расклад для атакующих, и очень хороший для обороняющихся. С таким раскладом в случае чего даже школьникам можно будет отбиться от качественно и количественно превосходящего их противника.

Главное – развернуть минные поля, напичкать замок пулемётами и артиллерией… Пулемётные гнёзда, снайперские точки и посты корректировщиков огня – на башни. Буксируемую артиллерию – вокруг замка, миномёты – во внутреннем дворе. И всё тип-топ…

Харальд сделал ещё несколько пометок на самодельной карте и побрёл дальше – сегодняшний рейд вокруг замка вполне можно было считать законченным. Вообще, кое-какие наработки по разрабатываемой теме Поттер начал делать ещё с осени, но требовалось просчитать вариант ещё и на случай зимней войны. Требовалось узнать – где наметаемые сугробы затруднят подходы к замку, а где замерзающие проливы, наоборот, дадут атакующим дополнительные пути для штурма…

Впереди уже виднелся небольшая каменная хижина школьного лесничего – Хагрида, сложенная из массивных камней и больше похожая на маленькую и низенькую крепостную башенку, чем на нормальный дом…

Внезапно одно из небольших окон домика разлетелось обломками рамы и осколками стекла, и наружу пулей вылетела стремительная крылатая тень. Тут же широко распахнулась тяжёлая дверь и на улицу выскочил и сам лесничий.

– Стой!!! Куда?! А ну, назад!!!

Неопознанный летучий объект крики Хагрида нагло проигнорировал и шустро устремился в сторону Запретного леса, постепенно набирая высоту.

Поттер быстро выхватил палочку, мысленно прикинул расстояние, скорость летуна и необходимое упреждение, а затем выпустил из палочки несколько небольших ловчих сетей. Владел данным заклинанием Поттер ещё весьма посредственно – на человека сеть была маловата. Но сейчас подошла идеально.

От двух ловчих сетей неизвестное животное увернулось, но вот от третьей не смогло и, запутавшись в магических путах, рухнуло в снег.

– В яблочко! – искренне обрадовался Поттер и бодро понёсся по снегу к пойманной добыче.

Два десятка метров по колено в снегу оказались довольно серьёзной преградой, но запыхавшийся и усталый мальчик всё равно был доволен удачным выстрелом и теперь стремился побыстрее узнать, кого же это он поймал.

Сначала Харальд думал, что это какая-то птица, но подойдя поближе понял, что ошибся.

Это был маленький – примерно метр в длину, дракон. Судя по тёмно-зелёной чешуе, длинной шее и характерно изогнутой спине – достаточно редкий норвежский горбатый.

– Проклятые двуногие! – тонким детским голоском надрывался дракончик. – Всё равно не удержите, гады! Всё равно сбегу!

Харальд сдвинул чёрную вязанную шапку на лоб и озадаченно почесал затылок.

Он, конечно, слышал, что по некоторым данным знание парселтанга позволяло говорить не только со змеями и ящерицами, но и с драконами, но вообще-то считалось, что это – просто легенда…

– Сожгу! Разорву! – продолжал буйствовать дракончик, пытаясь спалить сеть своим огненным дыханием. Увы, но запасов огнесмеси в ещё плохо развитых огнетворных железах хватило лишь на пару вспышек, которые, впрочем, ни капельки не повредили магическую сеть.

Другое дело, что через минут десять она сама распадётся, а значит – нужно было что-то предпринять…

– Чего орёшь? – осведомился Харальд, переводя дух и уже более медленно подходя к пленнику. – Только силы зря тратишь.

Норвежец моментально затих и повернул голову в сторону Поттера. На мальчика уставился взгляд нечеловеческих глаз янтарно-жёлтого цвета с узким вертикальным зрачком.

– Ты не похож на дракона – ты двуногий и без крыльев. Человек, – после некоторого раздумья пискнул дракончик. – Но ты знаешь Старшую Речь. Кто ты?

– Друг, – заверил норвежца Харальд.

– Если друг, то помоги.

– Я тебе уже помог тем, что уберёг от глупости.

– Чего?!

– Того! На кой ляд ты зимой решился сбежать из места, где тепло и сытно в холодный и опасный лес, а? Ты же дракон! То есть, уже сейчас – весьма мудрое существо! И должен понимать, что такая кроха, как ты, на свободе не выживет.

– Я к маме хочу, – неожиданно поник головой дракончик.

– К маме он хочет… – тут же помрачнел Поттер. – Ну и где твоя мама?

– Не знаю… – печально пискнул норвежец. – Далеко…

– Ну, и как думаешь – сильно она обрадуется, если ты сейчас сгинешь в лесу от холода и голода?

Тем временем по направлению к мальчику и дракону широкими шагами нёсся Хагрид.

– Тебе что – у этого человека плохо было?

– Нет. Он… хороший… Насколько может быть хорошим человек.

– Ну, и живи ты тогда у него – в чём проблема?

Дракончик вздохнул.

– Если не будешь больше пытаться сбежать, то я тебя освобожу, – предложил Харальд. – Иначе мне придётся на какое-то время сделать так, чтобы ты не смог летать.

Разумеется, это был блеф, потому как соответствующего заклинания Поттер не знал, так что мог разве что поломать рептилии крылья. Но этого он бы точно делать не стал.

– Не надо, – хмуро пискнул норвежец. – Клянусь Владыками, не сбегу.

– Что ж… Посмотрим, чего стоят драконьи клятвы.

Харальд аккуратно взял дракончика на руки и взмахом палочки отменил действие заклинания. Летучий зверь оказался неожиданно увесистым, а ещё – очень тёплым. Впрочем, все драконы – теплокровные существа, хотя и рептилии…

– Уф… Ну, спасибо тебе, парень, что Норберта поймал! Подожди-ка… Гарри, ты что ли? – это наконец подоспел Хагрид.

– Так точно, сэр. Ваш зверь?

– Мой, затопчи его кентавр, как есть мой, – радостно закивал лесничий. – И, это… Нечего мне "сэркать" – не дорос я до "сэра". Хагридом просто зови, ага?

– Хорошо, Хагрид. Держите вашего беглеца.

– Вот же мрак… И как с ним быть? Вот постоянно же норовит сбежать! – начал сокрушаться великан, принимая притихшего дракончика. – А в лесу ему сейчас – того, кирдык. Не выживет он там, значится…

– Он больше не сбежит – гарантирую, – уверенно заявил Поттер.

– Да? – с сомнением произнёс Хагрид, на всякий случай аккуратно, но цепко держа дракончика. – Хм, ну, посмотрим… Слышь, Гарри, да я смотрю, ты продрог уже тут. Пошли, я тебя чаем напою, а?

– Хорошо, сэр, – флегматично произнёс Харальд, машинально нащупав рукой в кармане гранату.

Постоянная бдительность, чего уж там…

***

В доме Хагрида Поттер почувствовал себя, как… Первым на ум почему-то пришёл не привычный оборот "Гулливер в стране великанов", а рассказанная в детстве отцом сказка о пришельцах-менвитах, приземлившихся в Долине Оз и поселившихся в замке великана-волшебника Гурикапа.

Лесничий был ростом далеко за два метра, поэтому и всё в его доме было таким же как и он сам – огромным и массивным. Стул, сидя на котором Харальд свободно болтал ногами в воздухе; стол, больше напоминающий огромную плиту, посуда, где вместо кружек были натуральные вёдра, а вместо тарелок – небольшие тазики.

В чём-то это жилище напомнило мальчику каморку школьного завхоза – маленькое, бедное, но по-своему уютное.

Повсюду были развешаны пучки разных трав и кореньев, на стенах висели звериные шкуры, а в углу намётанный взгляд мальчика обнаружил охотничье ружьё-бокфлинт, по калибру больше похожее на двуствольную противотанковую винтовку.

Харальд сидел на стуле, болтал ногами и с любопытством осматривался по сторонам. Хагрид в это время посадил дракончика около печки, а сам достал откуда-то старый и потрёпанный розовый зонтик, подошёл к разбитому окну и, бормоча что-то себе под нос, начал что-то выводить зонтом в воздухе.

От Поттера не укрылся тот факт, что разбитое окно начало постепенно восстанавливаться из прилетающих с улицы обломком и осколков.

– Эта, Гарри… – произнёс лесничий, увидев, что мальчик за ним наблюдает. – Только об этом если что – молчок, ага? А то мне вообще-то колдовать запрещено…

– Без проблем. Только зовите меня, пожалуйста, Харальдом.

– Дык, запросто!..

После ремонтных мероприятий, Хагрид поставил на печку древний медный чайник совершенно необъятных размеров, а затем угостил Харальда чаем с кексами.

Чай Поттеру понравился, потому как был с каким-то травами – ароматный и вкусный. а вот при попытке укусить кекс, зубы мальчика предупреждающе затрещали. Складывалось такое ощущение, что брюнет попытался разгрызть кирпич. Задумчиво уставившись на кулинарный продукт, Харальд решил провести краем кекса по столешнице.

На дереве появилась глубокая царапина. Твердокаменное мегапеченье не пострадало.

– Ух ты! Китайский боевой кекс!

– Он не боевой – он с черникой, – слегка обиделся лесничий.

…Спустя некоторое время Харальд решил прояснить для себя некоторые моменты.

– Хагрид, а ты ведь знаешь, что разведение драконов частными лицами запрещено? – осведомился Поттер, держа двумя руками огроменную глиняную кружку.

– Эээ… Ну, типа, знаю… – тут же смутился великан. – Только я, это… Всегда дракона мечтал завести, во. Ну, вот и…

– Хе, только не говори, что нашёл это яйцо на улице, – усмехнулся Харальд. – Норвежский горбатый – штука редкая и в Британии совершенно точно не водится… Так где ты, говоришь, это яйцо взял?

– Так я, эт самое, не говорил… – слегка растерялся лесничий.

– Да? Хм, ну тогда скажи – какие проблемы?

Логика Поттера явно поставила великана в тупик.

– Да в карты где-то с месяц назад выиграл в Хогсмиде у какого мужика… – бесхитростно ответил Хагрид.

– Фига себе мужики пошли – с яйцами драконьими разгуливают… А ты случайно не знаешь, кто это был?

– Да нет… Я и лица-то его уже не особо помню, потому как в тот вечер был сильно выпим… эээ… голова у меня сильно болела тогда, вот. Помню только, что он меня всё церберов расспрашивал. Такие милые зверушки…

– Очень, – согласился Харальд, мысленно представляя, как сносит этот зверушке головы из полудюймовой винтовки Баррет М82. – Милые. Ага. А что, разве про них мало что известно? Ну, книги там всякие…

– Дык, редкие они по нынешним временам, ага. А уж про ихние привычки вообще мало чего знают. А я одного цербера даже специально для мастера Дамблдора вырастил…

Хагрид неожиданно осёкся.

– Упс… Это я зря, наверное, сказал…

– Почему? – максимально невинно поинтересовался Харальд. – Мне вот тоже стало интересно про церберов что-нибудь узнать… Что они вообще такое? Нет, я помню, что в греческой мифологии это был огромный трёхглавый пёс, охранявший Ад…

– Эээ… Ну да, из Греции они родом, ага. С этого… как его? Крит, во! Или Кипр? Гм… ну, короче, их там ещё давненько вывели для охраны. А это ведь такая зверюга, что ой. Взрослый – размером со слона будет… Ну, маленького такого слона. И три головы, ага. А пасти как у медведя или даже поболее будет. Порода у них – у церберов такая, обычно меньше двух голов не бывает. Сильные, шустрые да умные. И шкура у них очень прочная – стрелой или мечом не взять было. Из ружья только – да и то не всякого. А вот магия его почти не берёт, ага. Даже непростительные заклятья. Поэтому их шибко любили ставить чо-нить охранять. Одна у них только закавыка – как музыку или пение услышат, так сразу в сон их клонит.

– А… ты всё это тому незнакомцу тоже рассказал?

– Ну… – великан задумчиво погладил бороду. – Да. А чо?

– Да ничо, не бери в голову, – отмахнулся Поттер. – Ладно, Хагрид, спасибо за чай, но я, наверное, уже пойду. До свиданья.

– До свиданья, Харальд. будет чего нужно – забегай. Ну и так просто чайку попить – тоже забегай…

***

И был день, и был вечер, и был это вечер воскресенья, когда Харальд сидел со своими однокурсниками в гостиной факультета и писал письмо отцу. Он был не одинок – тем же самым сейчас занимались очень и очень многие из студентов.

Увы, но более надёжных средств связи с внешним миром в Хогвартсе не было – камин в гостиной не был подключен к общебританской системе порталов, радиосвязь надёжно глушилась высоким магическим фоном, да и волшебные средства связи, вроде тех же сквозных зеркал, в условиях школы не работали.

Но помимо всего прочего Поттер использовал это время ещё и для того, чтобы обдумать текущую обстановку.

И подумать было над чем.

Во-первых, по некоторым данным в этом году в Хогвартсе был спрятан легендарный философский камень. А, стремясь вновь обрести нормальное тело, за ним охотился сам Волдеморт, пользуясь в качестве… как там говорил отец?.. пользуясь в качестве аватара профессором Квиреллом.

Во-вторых, предполагаемая система защиты камня была, в принципе, преодолима даже силами первокурсника и в случае чего Харальд мог спокойно отправиться спасать артефакт… Или же красть его, что зависело бы от возможной выгоды в случае успеха того или другого плана.

Но вот этот момент всегда ставился отцом под сомнение.

Рассмотрим всё подробно:

Если в школе действительно спрятан философский камень, то об этом ни в коем случае нельзя было упоминать прямо или косвенно. А также вокруг него следовало возвести такой мощный оборонительный рубеж, чтобы его похитить было не легче, чем обчистить Форт-Нокс.

Но пока что все данные говорили в пользу Варианта Альфа – искомый коридор, охраняющий непонятную дверь цербер и Квирелл…

С другой стороны, а что если всё это делается с целью заманить Волдеморта в какую-нибудь хитроумную ловушку? В таком случае хлипкая оборона тем более исключена, потому как Тёмный Лорд дураком никогда не был и соображать умел. Поэтому весь этот балаган просто обязан был заставить его усомниться в правдивости информации о текущем местонахождении философского камня.

Но, похоже, что дело всё-таки нечисто, потому как на отработке у Квирелла Харальду удалось срисовать некоторые схемы, начертанные на листах пергамента на его столе. И были там ни много ни мало, а кое-какие фигуры начертательного колдовства, применяемые для так называемой осадной магии – взлома чародейской обороны.

А значит что? А значит – в Квирелле действительно сидит огрызок Волдеморта, который уже который месяц занят обстоятельной осадой магической защиты философского камня.

Защита есть? Получается есть. Но, возможно, она рассчитана в первую очередь на противостояние нематериальным сущностям, типа недобитой души Тёмного Лорда, а свистелки и пыхтелки против живых – всего лишь мишура и прикрытие.

Да, опасно играете, мистер Дамблдор, чертовски опасно… Позволяете разгуливать по школе, полной детей, матёрому психопату-террористу… Директор может быть не в курсе? Ха, не делайте мне смешно! Он управляет Хогвартсом десятки лет, и если Дамблдор не знает, чем дышит тут каждый преподаватель и студент, то грош ему цена как стратегу.

И Дамблдор, и Волдеморт – это противники. Но будет опасным заблуждением считать их глупцами – они умны и опасны, о да весьма и весьма умны и опасны! Тридцатипятилетний наёмник и одиннадцатилетний колдун-недоучка против пары самых сильных и умных волшебников Старого Света с полувековым опытом интриг и противостояний. Правда смешно?

Но ещё посмотрим, кто будет смеяться последним…

Харальд вздохнул и начал писать еженедельное письмо домой.

"Границы ключ переломлен пополам…" – вывел он в углу в качестве своеобразного эпиграфа.

В системе разработанных совместно с отцом условных сигналов это означало, что всё идёт по плану.

***

Хорошее начало дня было для Харальда привычным делом. Ну, не любил он хандрить и всё тут! Ещё с детства он крепко заразился примером отца, который был патологическим трудоголиком и постоянно что-то делал, почти не сидя без дела. Поттер не был родным сыном для Виктора, но правду, наверное, говорят, что очень часто приёмные дети даже внешне становятся похожи на новых родителей. А что уж тут говорить о характере…

Норд с сыном всегда был весел и жизнерадостен, не выпуская наружу дурных эмоций, поэтому хорошее настроение для Поттера было обычным состоянием.

Наверное, поэтому когда хандра изредка всё же нападала на мальчика, эти дни были самыми спокойными для Хогвартса. А вот в остальное время в голове Харальда нет-нет, да и проскакивала мысль "а не замутить ли мне чего-нибудь?.." Обычно это кончалось снятыми баллами, выволочкой сначала у МакГи, а потом у Грейнджер и наполненным трудотерапией вечером.

В один из таких дней по расписанию была пара занятий по гербологии совместно с хаффлпаффцами

Сегодня по плану было изучение бессмертника горного – на первый взгляд, крайне невзрачной травки… Если не знать, что эта мелкая травка была способна жить тысячи лет.

Так что не было ничего удивительного, что это растение являлось весьма востребованным компонентом разнообразных зелий. Главное было правильно за ней ухаживать и знать, какие именно его части на что годны и как должны быть собраны.

Многие мальчики откровенно недолюбливали гербологию, считая, что возиться со всякими травками и цветочками – удел девчонок. Впрочем, Харальд не разделял этого мнения, потому как вполне прагматично считал, что лучше вырастить какое-нибудь растение самому, чем платить за него втридорога на рынке.

Студентам, как обычно, выдали рабочие фартуки, дети натянули перчатки, разобрали инструменты и приступили к практической части, предварительно будучи разбитые на пары. Харальду повезло: ему досталась умная и весёлая Сьюзан Боунс – веснушчатая девчушка с длинными русыми волосами.

Между прочим – племянница главы отдела магического правопорядка Амелии Боунс, о которой и Норд, и Грюм всегда отзывались с большим уважением. Если переводить её должность в более привычные аналоги, то Амелия была ни много ни мало, а министром юстиции магического мира.

Неплохо, да?..

А вот Гермионе повезло гораздо меньше – её напарником оказался малоприятный парень по имени Захария Смит. Он и в начале года не показывал особого рвения в учёбе, а после новогодних каникул так и вовсе начал скатываться всё ниже и ниже, хватая "троллей" направо и налево.

Впрочем, лично Поттеру он не нравился за совершенно феерический снобизм, которым мог похвастаться далеко не каждый слизеринец. Неприятной личностью он был, в общем, и Харальд размышлял, что для приведения его в состояние, располагающее к учёбе, Смиту было бы неплохо развеяться и куда-нибудь съездить…

Например, в челюсть.

Так что сейчас Поттер мило болтал со Сьюзан, обсуждая некоторые моменты по учёбе, а одним ухом слушал грызню Смита и Грейнджер. Захария умудрялся делать через задницу абсолютно ЛЮБОЕ действие, что тут же корректировалось Гермионой и сопровождалось пространной нравоучительной лекцией. Хаффлпаффец в ответ огрызался, причём с течением времени всё раздражительнее и злее.

Гулкий колокольный звон, который с помощью магии был слышен в любом месте Хогвартса и означающий окончание занятия, оповестил учеников о том, что последняя пара занятий на сегодня закончена и можно со спокойной совестью идти в замок отдыхать.

Два десятка первокурсников шагали от теплиц к школе по каменной дороге, заботливо очищенной эльфами-домовиками Хогвартса от снега. Но кроме обычных разговоров среди учеников кипели и крайне напряжённые перепалки:

– Смит, если ты не возьмёшься за учёбу, то будешь одним из худшим учеников на потоке! – наставительно вещала Гермиона.

– Отвяжись.

– Неужели тебя прельщает перспектива встать на одну ступень развития с такими непроходимыми тупицами, как, например, Крэбб и Гойл?

– Отвяжись, Грейнджер.

– Мы пришли сюда учиться и получать знания, а не страдать ерундой, как ты это делал в последнее время… – продолжала капать на мозги хаффлпаффца девочка.

Но тут у Смита явно лопнуло терпение. Он остановился и круто развернулся к идущей позади него Гермионе, и со злобой выпалил:

– Знаешь, Грейнджер, выслушивать никчёмные наставление от какой-то поганой грязнокровки – это последнее, о чём я сейчас мечтаю!

Шатенка от неожиданности и обиды замерла на месте, а на её глаза навернулись слёзы.

И тут Захария понял, что хватил лишнего.

Нет, не из-за вида девочки, а от того, что ближайшие к нему ученики буквально разлетелись в стороны и перед ним возник бледный Поттер.

Гриффиндорцу потребовалось три удара, чтобы свалить Смита на холодный камень, а затем одной рукой схватив его за воротник, второй с размеренностью сваезабивочной машины начать превращать лицо хаффлпаффца в подобие стейка с кровью.

Его попытались оттащить, но не смогли. А про парализующие или оглушающие заклинания в панике забыли.

На испуганные крики подоспели возвращающиеся в это самое время с тренировки ребята из гриффиндорской сборной по квиддичу. Вуд и Фред, как ближайшие к месту драки, бросились в буквальном смысле слова отрывать Поттера от валяющегося на камнях студента.

Им удалось оттащить его всего на пару метров, когда Харальд с нечеловеческой силой стряхнул с себя гриффиндорцев, будто медведь вцепившихся в него собак. При том, что Оливеру было пятнадцать лет, Фреду – тринадцать, а Поттеру всего одиннадцать. Вот только именно они полетели в снег, а первокурсник вновь кинулся вперёд.

– Что здесь происходит? Поттер? Поттер! Проклятье! Петрификус тоталус!

Парализованный Харальд свалился на землю, больно ударившись лбом о камни. Но невиданное дело – шипя сквозь зубы и с дрожью во всём теле он пытался ползти вперёд. И у Поттера даже что-то получалось.

Мимо мальчика промелькнула высокая тёмная фигура и наклонилась над валяющимся в луже собственной крови хаффлпаффцем.

Снейп быстро забормотал какие-то заклинания, выписывая замысловатые пассы палочкой над Смитом, останавливая кровь и погружая его в спасительное беспамятство.

– Боунс! Бегом за мадам Помфри! Уизли! Любой. Приведите сюда профессора МакГонагалл. Все остальные – немедленно в замок. Живо, пока я не отправил вас всех на отработки! – быстро раздал приказания зельевар и перешёл к Харальду.

Все вокруг испарились так быстро, будто бы уже умели аппарировать.

Перевернув парализованного Поттера на спину, Снейп поразился невероятно расширившимся зрачкам мальчика, за которыми почти не было видно радужки глаз; его бледному лицу и вырывающемуся сквозь плотно сжатые зубы яростному шипению.

– Поттер! Слышите меня, Поттер? Чёрт!

Декан Слизерина влепил мальчику короткую – без замаха, пощёчину, приводя его в чувство.

Подействовало. Шипение почти сразу же прекратилось, а зрачки вернулись в нормальное состояние.

– Поттер, вы в курсе, что крупно вляпались? Фините икантатем.

Харальд подавил стон от болящих во всём теле мышц, которые за время парализации пребывали в жутком напряжении.

– Пятьдесят баллов с Гриффиндора, Поттер. Неделя отработок лично у меня, – немного отошедший от происходящего Снейп ураганно начал впадать в ярость и сыпать карами. – О чём вы вообще думали, чёрт вас дери?! Вы же могли покалечить Смита! Хотя о чём это я – вам же плевать на других! Вы точно такой же эгоист, как и ваш отец, который никогда не думал о других! Какого чёрта вы – безмозглый идиот, вообще кинулись на Смита?

– Он Грейнджер… обозвал… поганой грязнокровкой… – кое-как выдавил Харальд, отчаянно борясь с немеющими мышцами из-за чего он говорил, как слабоумный.

Снейп моментально осёкся, его правая щека нервно дёрнулась.

– Это не повод превращать обидчиков вашей подружки в подобие свиной отбивной, – к зельевару вернулась обычная холодновато-презрительная манера говорить.

– Она мне не… подружка… И это… не повод, а… причина… сэр…

– По вам плачет Азкабан и каждый из дементоров лично, Поттер, – презрительно поджал губы Снейп. – Плачут и рыдают горькими слезами. Хоть внешне вы не пошли в своего отца, но привычки у вас одни на двоих.

– Почему… вы так говорите, сэр? Вы не… знаете моего отца.

– Если для вас это откровение, Поттер, то я вообще-то учился с ним на одном потоке, – саркастически заметил Снейп.

– А… вы про Джеймса, профессор…

Зельевар, услышавший эти слова, выглядел откровенно ошарашенным.

***

– У вас большие проблемы, Поттер. Очень большие!

МакГонаголл беспрерывно мерила шагами кабинет с самым яростным видом, не глядя на стоящего с абсолютно индифферентным видом Харальда.

– Если Смит пожалуется своим родителям, а они поднимут скандал, то мы будем просто обязаны вас исключить, Поттер. И уж поверьте – никакие прошлые заслуги вас от этого не спасут! Вы это понимаете?

– Понимаю, мэм, – равнодушно ответил мальчик.

– Действительно? А мне кажется, что нет! Вам должно быть стыдно за содеянное, Поттер!

– Да ну, мэм? – броня спокойствия Харальда дала трещину. – Эта падаль кидается оскорблениями, за которые лет сто назад убивали на месте, а я просто ударил его в ответ. И мне должно быть за это стыдно?! Мэм.

МакГонагалл опешила. За свою карьеру в качестве преподавателя она со многим сталкивалась, но это что-то совсем из ряда вон выходящее.

– Да что вы себе позволяете, Поттер! – загремела декан. – Немедленно сбавьте тон!.. И потрудитесь рассказать, что там у вас всё-таки произошло.

– Сегодня у нас была совместная со студентами Хаффлпаффа гербология, – монотонно начал Харальд. – Два урока. Первый – теория, второй практика. Как обычно. На практике нас разбили на пары и дали задание. Студентка Грейнджер и… студент Смит работали вместе. В процессе чего студент Смит совершал запредельное количество ошибок, а студентка Грейнджер его постоянно поправляла. А после занятий высказала ему, что он должен больше заниматься учёбой, а не валять дурака. В ответ на что студент Смит заявил, что, я цитирую: "выслушивать никчёмные наставление от какой-то поганой грязнокровки – это последнее, о чём я сейчас мечтаю!" Дальше я… ммм… немного вышел из себя…

– Поттер, – слегка побледнела МакГонагалл. – Это без сомнения было очень тяжким оскорблением, но вам нужно было не кидаться в драку, а сообщить об этом, например, мне.

– Меня научили драться, а не стучать, мэм.

– Минус пять баллов за дерзость, Поттер. Насколько я поняла, вас никто не оскорблял.

– Ну, знаете, профессор!.. Вообще-то согласно дуэльному кодексу защитить леди от оскорбления должен сопровождающий её мужчина. А учитывая наш возраст, я решил, что дуэль будет напыщенной глупостью и просто набил морду ублюдку.

– Ещё минус пять баллов, Поттер. Продолжайте в том же духе, и Гриффиндор потеряет сегодня все заработанные очки. Я знаю, что профессор Снейп вас уже наказал, а чуть позже добавлю и я. Если вы вообще останетесь в стенах Хогвартса…

МакГонагалл осеклась неожиданно даже для себя, потому что внезапно поняла, что все её угрозы для малолетнего хулигана – это пустой звук. Мальчик был абсолютно спокоен. На секунду Минерве даже показалось, что перед ней не Гарольд Поттер, а…

Женщина поспешно оборвала опасное воспоминание и решила сделать ещё одну попытку воззвать к совести мальчика:

– Поттер, неужели вам ни капельки не стыдно за содеянное? Вы же сломали мистеру Смиту нос и челюсть в двух местах!

– Да, мэм, мне очень жаль…

МакГонагалл мысленно вздохнула про себя с огромным облегчением – мальчик был небезнадёжен…

– …мне очень жаль, что я не выбил все зубы этому гаду.

Мальчик был безнадёжен.

– Поттер! – ужаснулась декан. – Как вы можете такое говорить!

– Сто лет назад мистер Смит за свои поганые слова получил бы боевое заклятье в лицо, а его родителям сказали бы, что он уже давно хотел с собой покончить. Ведь были же прецеденты, мэм?

Женщина крайне подозрительно посмотрела на мальчика.

Минерва МакГонагалл была очень рациональной и прагматичной преподавательницей и колдуньей. И все рассказы о малолетних вундеркиндах всегда считала только выдумками – за всю свою практику она не встретила ни одного подобного примера.

Сейчас же её уверенность пошатнулась – да, этот случай имел место в начале века и был описан в монументальной "Истории Хогвартса"… Но, положа руку на сердце, МакГонагалл могла утверждать, что на любом потоке её читают от силы один-два студента.

И не повезло же нарваться именно на такого студента…

– …А вообще, если поднимется шумиха, то и о словах мистера Смита станет широко известно. Но, если мне не изменяет память, наш глубокоуважаемый министр Фадж всё так же придерживается политики поддержки магглорождённых волшебников… – спокойно продолжал рассуждать Харальд.

В первый момент Минерва подумала, что ослышалась. Но спустя ещё мгновение вместе с шоком пришло понимание – ей и всей школе фактически ставит ультиматум одиннадцатилетний ребёнок. Да, Гарольд Поттер вырос вдали от большого мира, но уже в младенчестве его вес в обществе был огромен. А сейчас он прямо заявил, что готов устроить большой переполох в маленькой магической Британии…

Женщине потребовалась вся её выдержка, чтобы спокойно пройти к столу и сесть за него, наградив мальчика фирменным строгим взглядом. А не, скажем, немедленно, надрать уши паршивцу.

– Вы понимаете, что это звучит как угроза, Поттер? – максимально спокойно произнесла МакГонагалл.

– Понимаю, мэм, – легко согласился Харальд. – Но я не понимаю, мэм, почему мне говорили, что Хогвартс – это лучшая в мире школа волшебства, а на деле тебя тут безнаказанно могут обозвать недочеловеком. Я нахожу этот факт возмутительным, мэм, и буду бороться против подобной сегрегации всеми доступными мне силами и средствами. Мэм.

Минерва мысленно вынуждена была согласиться – её тоже крайне раздражали все эти малолетние выскочки, не имеющие за душой ни знаний, ни таланта, но считающие себя круче всех только потому, что у их родителей есть деньги или громкий титул.

Но как строгий декан факультета она никогда не могла высказать это вслух и была вынуждена держать своё мнение исключительно при себе.

– Поттер, но ведь это не повод…

– Да, это не повод, а очень веская причина, мэм, – неожиданно перебил преподавательницу мальчик и его глаза нехорошо сверкнули. – Моя мать, если вы не помните, мэм, тоже была магглорождённой. И любой выпад с упоминанием "грязной крови" я считаю выпадом против неё, а такого я никогда не прощу. Можете меня отчислить прямо сейчас, но это не изменит моих убеждений. И вообще, у меня такое ощущение, что одиннадцать лет назад Тёмный Лорд всё-таки победил.

– Поттер, успокойтесь! – не на шутку встревожилась МакГонагалл и неожиданно для себя замолчала под холодным взглядом ярко-зелёных глаз.

– Вот за это умирали мои родители, да? – спросил мальчик. – Чтобы все сделали вид, будто ничего не было, а эти недобитые нацисты и дальше травили всех своим ядом?

– Поттер, вы явно, наверное, сильно ударились головой, – спокойно произнесла декан. – Будет лучше, если вы отдохнёте и придёте в себя… А мы продолжим этот разговор как-нибудь позже.

– Как скажете, мэм, – бесцветным тоном произнёс Поттер.

– Иди, Гарри.

– До свиданья, мэм.

Гриффиндорец вышел, а МакГонагалл скрестила на столе руки и опёрлась на них подбородком.

Поттер мог быть сколько угодно хулиганом и дебоширом, но Минерва не могла не признать правоты его слов. Неправильных слов. Невозможных слов для одиннадцатилетнего ребёнка. Не мог он их сказать.

"За что мы сражались?"

Это могли бы спросить Джеймс и Лили Поттеры, Алиса и Фрэнк Лонгботтомы, Эдгар Боунс, Диана и Ральф Симонсы, Кэтрин МакДугал, Марлин и Чарли МакКинноны, Доркас Медоуз и многие, многие другие, кого когда-то учила Минерва…

Это ли мир, за который они воевали? Где Упивающиеся Смертью свободно разгуливают на свободе, а магглорождённые де-факто – всё так же люди второго сорта. Где власть так и осталась в руках древних родов, почти все из которых растеряли остатки былого благородства.

Десять лет назад мы думали, что если исчезнет Тот-Чьё-Имя-Нельзя-Называть, то мир станет лучше. А он оказался всего лишь следствием, а не причиной.

Где же мы ошиблись? Где?

Почему мы хотели построить новый свободный и добрый мир, а в итоге вернулись к тому с чего начинали?

"…мне говорили, что Хогвартс – это лучшая в мире школа, а на деле тебя тут безнаказанно могут обозвать недочеловеком…"

И тут МакГонагалл впервые за долгие годы стало не по себе. Действительно не по себе.

Потому что она вспомнила, что уже однажды слышала эти слова.

Пятьдесят с лишним лет назад.

***

Снейп вёл Харальда по подземельям Хогвартса, освещённых скупым светом магических факелов, способных гореть годами без замены.

Как ни странно, но после сегодняшнего выхода из себя (не до конца понятного даже самому Поттеру), он погрузился в какую-то странную отрешённую меланхолию. Отец называл такое состояние просветлённым пофигизмом.

И ведь правда – сейчас мальчику было почти на всё глубоко наплевать…

– Поттер, если вы где-то витаете, то витайте пониже, – вывел Харальда из задумчивости ядовитый голос зельевара. – А то ещё в свод подземелья врежетесь и получите сотрясение мозга… Ох, запамятовал – в вашем черепе ведь мозгов отродясь не было.

Брюнет меланхолично подумал, что в таком случае у него бы, как у некоторых динозавров, резко поумнел спинной мозг…

– Вы дорогу хоть запоминаете? Запоминайте, запоминайте. А то ближайшую пару недель вы сюда будете частенько заглядывать. Буквально каждый день. И всё время быть для вас бесплатным гидом в мои обязанности не входит.

– Так точно, сэр. Запоминаю.

Спустя некоторое время и ещё несколько поворотов зельевар толкнул одну из дверей и вошёл внутрь какого-то помещения. Насколько понял Харальд, оно было расположено где-то неподалёку от главного класса по зельеварению.

Обстановка помещения состояла из нескольких длинных низких столов, уставленных многочисленными стеклянными сосудами, испачканных в чём-то малоаппетитном. А посреди всего этого великолепия с объёмистым деревянным тазиком и тряпкой в руках обнаружилась краса и гордость Слизерина – Драко Малфой собственной белобрысой персоной. Вид у него был крайне угрюмый – в мытье алхимических ёмкостей явно было мало приятного.

– Не отвлекаю? – участливо поинтересовался у слизеринца его декан. – Легки ли пути вашей тряпки в благородном деле удаления всякой дряни?

Белобрысый наградил зельевара более чем красноречивым взглядом с пожеланием как минимум утопления в этой самой дряни.

– А я вам тут помощника на ближайшую неделю нашёл, Малфой, – продолжал изгаляться Снейп. – Радость какая, правда? Ну, до встречи, мои дорогие недоумки. Удачной работы – я зайду через два часа. И чтоб к моему приходу всё блестело, как блёстки на мантии нашего дражайшего директора… Да! И не вздумайте тут ничего расколотить. Иначе..

Преподаватель развернулся и вышел из комнаты, прошуршав напоследок мантией какую-то очередную колкость вкупе с угрозой, но уже, видимо, на змеином языке.

У Малфоя явно вертелась на языке какое-то малокуртуазное словцо, но он всё-таки решил сдержаться и переключиться на новую жертву – Харальда.

– Какими судьбами, Поттер? – как обычно растягивая слова, с ленцой произнёс слизеринец. – Нечасто можно увидеть тебя на отработках у профессора Снейпа…

– А я вообще не думал, что он слизеринцев хоть как-то наказывает, – немедленно парировал брюнет.

Белобрысый моментально помрачнел.

– Знаешь, Поттер… – судя по выражению лица, слизеринец собирался толкнуть какую-то высокомерную речь, но Харальду сейчас было не до очередных загонов доморощенных аристократов

– Знаю, – оборвал его гриффиндорец. – Поэтому лучше скажи, что делать, чтобы Ужас Подземелий по возвращению не слишком бурчал.

Следующий час прошёл в полном молчании и совместном выдраивании банок от остатков всякой алхимической гадости. Что удивительно – Малфой, несмотря на весь свой снобизм, выполнял принудительные хозработы вполне чётко и без явных попыток сачкования.

Монотонная грязная работа неожиданно настроила Харальда на благостный лад, что было чревато последствиями для всех окружающих. А, собственно, окружающий Малфой к этому же моменту начал отчётливо страдать от скуки. Поэтому нет ничего удивительного, что между мальчиками завелась какая-никакая, а беседа.

– Слышь, Поттер…

– Чего?

– Ты как здесь оказался?

– Стреляли… – ответил одной из присказок отца Харальда.

– Где? – не понял Драко.

– Да по-любому в мире где-нибудь стреляли…

– Ты издеваешься?

– Нет, предаюсь философским размышлениям.

Белобрысый засопел – ему предаваться каким бы то ни было размышлениям не хотелось. Ему было просто скучно.

Наверное, поэтому очередная склянка выскользнула из рук слизеринца и весело самоубилась об каменный пол. Бормоча себе под нос ругательства, Драко наклонился и начал собирать крупные осколки.

– Зараза!..

Острый кусок стекла, будто бритва, легко вспорол левую ладонь мальчика. На пол тут же закапала кровь – не такая уж и голубая, как можно было ожидать, исходя из колоссального снобизма Драко.

Слизеринец скривился от боли и полез другой рукой под мантию за палочкой, лихорадочно вспоминая какое-нибудь простенькое лечебное заклятье. Увы, но целительство никогда не было сильной стороной Малфоя…

– Я бы не советовал этого делать, – буднично произнесли над ухом белобрысого, отчего он едва не подпрыгнул. Драко уже и забыл, что находится в комнате не один.

– Стекло грязное было, могла какая-нибудь дрянь попасть – надо сначала почистить и только потом заживлять.

– Обойдусь как-нибудь без твоих ценных советов, Поттер, – процедил сквозь зубы слизеринец.

– Ну, если хочешь, чтобы у тебя начала гнить рука – то ради Бога, – безмятежно ответил Харальд.

Гнилую руку Малфой себе представлял слабо. Поэтому представил себе гнилое яблоко… И почему-то ему это категорически не понравилось!

– Ладно, Поттер, – сдался Драко. – Чего ты там говорил надо сделать?..

– …Ну, вот, – удовлетворённо произнёс Харальд, после того как закончил. – Но потом всё равно сходи в лазарет.

Малфой удивлённо смотрел на свою ладонь – рана больше не болела и не кровоточила, залепленная несколькими пластырями. Маггловскими пластырями. Но слизеринец отчего-то сейчас не кривился от вещи, сделанной не в мире чародеев.

Драко перевёл взгляд на Харальда. Гриффиндорец, скинувший для удобства мантию, что-то беззаботно насвистывал себе под нос, собирал в небольшую сумочку остро пахнущие медицинским духом всякие колбочки и свёртки.

Как оказалось, мантия скрывала тот факт, что на поясе Поттера была развешана просто тьма всяких разных вещиц в футлярчикам и сумочках. Мини-набор первой медицинской помощи, чехол для волшебной палочки, ещё один для ножа, кажется… Какие-то флаконы, инструменты, ещё какая-то ерунда…

Слизеринец задумчиво нахмурил лоб. Честь наследника рода Малфоев подсказывала мальчику, что нужно поблагодарить Поттера за помощь. Всё-таки он был не последним человеком в волшебном мире и являлся представителем древнего и славного рода. Пусть Поттеры имели дурную привычку брать в жёны магглорождённых, но несмотря на не слишком чистую кровь, они являлись одним из ста сорока трёх высших магических семейств Великобритании. И так же, как Драко когда-нибудь должен будет сесть в кресло представителя рода Малфоев в Сенате, так и Поттер займёт положенное ему место. Ныне пустующее, разумеется.

С другой стороны гриффиндорец был, собственно говоря, гриффиндорцем, а Малфой – слизеринцем. Мир между представителями этих двух факультетов был явлением непрочным…

Хотя, что важнее – несколько эфемерный дух факультета или возможность всё-таки наладить контакт с Поттером? Да, прошлые обиды всё ещё грызли Драко, но хотя бы нейтралитет с его стороны был необходим…

– Это… Поттер…

– Ммм?

– С-спасибо.

– А, ерунда, – отмахнулся Харальд. – Обращайся, если что.

– Учитывая, что ты – гриффиндорец, а я – слизеринец, это будет несколько проблематично, – небрежно бросил белобрысый.

– Ой, я тебя умоляю, Малфой!.. Мне вся эта межфакультетская резьба нужна не сильнее дракона в кровати. Да, это атмосферно, чёрт побери, но создаёт определённые неудобства…

– Да ну? – ухмыльнулся Драко.

– Да чтоб меня Флитвик за пятку укусил!

К сожалению, у слизеринца было неплохое воображение, поэтому он вполне чётко представил себе эту картину. Выглядело это очень весело, поэтому Малфой не сдержался и хихикнул. Но тут же посерьёзнел.

– Слушай, а всё-таки как ты загремел на отработку к Снейпу? Да ещё и на целую неделю… Ты же у нас почти звезда зельеварения…

– Зельеварение тут ни при чём, – объяснил Харальд. – Я тут за драку в общественном месте и причинение телесных повреждений.

– Ааа… – понимающе кивнул Малфой. – Слыхал что-то. Только вроде никто из наших в лазарет не попал…

– "Наших" – это ты про слизеринцев, что ли? Так это был Смит с Хаффлпаффа.

– Ого! А я думал, что ты только нас ненавидишь.

– Здрасте, приехали!.. Во-первых, ненавижу я в этом мире только две вещи – дебилов и пирожки с печенью. Во-вторых, бью я не по факультетскому шеврону, а по морде – кто что заслужил, тот и получает. В-третьих, если бы вы в вашем местном кружке "Гринписа" вели себя повменяемее, я бы с вами может даже и дружил…

– Так, подожди, Поттер, – остановил Харальда мало что понявший Малфой. – Я что-то так и не понял, почему ты поколотил Смита…

– Из-за Грейнджер.

– А, – ухмыльнулся Драко. – Что, не поделили вдвоём эту гр…

Слизеринец осёкся под взглядом нехорошо блеснувших глаз Харальда.

– Малфой, ты уверен, что действительно хочешь произнести это слово? – ледяным тоном произнёс Поттер, небрежно хрустнув костяшками левой руки, сжатой в кулак.

Правая рука мальчика для боя была сейчас не слишком пригодна, потому как сегодня Харальд разбил её чуть ли не в кровь об зубы Смита. Ссадины и ранки, конечно, залечили, но вот опухоль ещё не спала.

– Хочешь знать, почему я отправил Смита в лазарет и немного поработал над его внешностью? Просто сегодня он сегодня при мне назвал Грейнджер поганой грязнокровкой, – последние слова Поттер буквально выплюнул. – Понимаешь, что с его стороны это была огромная, просто огроменная Ошибка на букву "Ощь"?

– Но так ведь она же на самом деле… – пробормотал Драко.

– Грязнокровка? Я предпочитаю старинное – обретённая. Моя мать, например, тоже была обретённой… Но если какой-то дебил ляпнет что-то не то по этой теме, то… Я ведь уже говорил, что ненавижу дебилов?

– Опасный ты человек, Поттер, – слегка прищурился Драко. – С тобой надо или дружить, или воевать насмерть.

– Тогда в поезде ты избрал несколько неверную тактику, – любезно сообщил Харальд. – Такой заход был бы ещё допустим для совершеннолетних представителей нашей аристократии, но мы-то ещё дети, так что нам многое простительно. И это круто! Лет через десять в ответ на оскорбление придётся измысливать непростые способы покарать обидчика, а сейчас дал уроду на башке и опять счастлив!

– Я вот с тебя поражаюсь, Поттер… Ты, вроде как, неплохо ориентируется в правилах нашего этикета, но ведёшь себя как самый настоящий варвар!

– Быть правильным – это скука и конформизм, – поморщился Харальд. – А без всех этих рамок и надуманных ограничений решение любой проблемы становится неизмеримо легче.

– Конфор… Чего? – Драко ни понял ничего из последней тирады Поттера, но зацепился за непонятное слово.

– Потом объясню. Давай лучше по-быстрому разберёмся с этими банками-склянками, пока наш обожаемый профессор не пришёл и не устроил нам утро роялистской казни.

Интерлюдия 7.

За окном кабинета директора школы Хогвартса царила зимняя шотландская ночь, а вот по ту сторону старинного витража в неярком свете магических фонарей сейчас находилось двое людей.

– Минерва, что стряслось такого, что ты попросила о немедленной встрече в этот час? – поинтересовался Дамблдор, поудобнее усаживаясь в кресле. – Какие-то срочные новости?

Про себя директор отметил, что МакГонагалл непривычно возбуждена и явно нервничает. Да и подымать его из постели после полуночи – признак какого-то форс-мажора. Дамблдор знал декана Гриффиндора ещё когда она училась в школе, поэтому мог быть абсолютно уверенным – что-то случилось.

– Н-нет… – МакГонагалл осеклась и тяжело вздохнула. – Да, директор. Случилось.

– Хмм?..

– Поттер.

Старый волшебник добродушно рассмеялся – в последние месяцы одного этого слова было достаточно, чтобы объяснить практически любое чрезвычайное происшествие в школе.

– Ну и что же взорвал или разбил мистер Поттер на этот раз?

Дамблдору мальчик нравился своей неуёмной энергией, умом и безбашенной храбростью. Именно такой человек мог в случае чего принять на себя груз ответственности в виде борьбы с возрождённым Волдемортом…

– На этот раз он избил студента Смита с Хаффлпаффа, – ровным голосом произнесла МакГонагалл.

– Так уж и избил? – усомнился директор.

– У Смита сломан нос, нижняя челюсть в двух местах и выбито несколько зубов. Помфри сказала, что раньше чем через три дня он из лазарета не выйдет.

– Хм… А причина этой драки? Ведь должна же быть какая-то причина?

– Да, причина… Он обозвал однокурсницу Поттера, гм, поганой грязнокровкой… Но не в этом дело, директор!..

– Да нет, Минерва, это наоборот – очень серьёзное дело, – моментально посуровел Дамблдор. – Я столько лет своей жизни положил, чтобы к магглорождённым начали относиться хотя бы чуточку лучше, а тут прямо в школе и такое… Поттер, конечно, поступил чрезмерно жёстко, но и Смиту этого так просто нельзя простить…

– Альбус… – почти умоляюще произнесла МакГонагалл. – Это всё, конечно, очень серьёзно, но я не стала бы будить тебя только из-за этой драки!

– Хм… А из-за чего тогда? Я тебя внимательно слушаю.

– Поттер, – выпалила женщина. – Он начинает меня… настораживать.

– А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, – Дамблдор искренне удивился.

– Альбус, я… Даже не знаю, как это объяснить… Понимаешь, у меня стойкое чувство дежа-вю. Я смотрю на Гарри, слушаю его… И не вижу одиннадцатилетнего мальчика. Точнее, вижу, но не его, а…

– Том, – моментально успокоился старый волшебник. – Ты считаешь, что Гарри похож на Тома.

– Да. Что?! Но откуда!..

– Минерва, – устало произнёс Дамблдор. – Я слишком много времени провёл в Хогвартсе – я стал частью его… Поэтому мало что может укрыться в его стенах от меня. И уж поверь, с самого приезда Гарри сюда, я много наблюдал за ним… Что я узнал за это время? Мальчик умён, храбр, хитёр и часто не по годам рассудителен. У него есть все задатки хорошего лидера – другие охотно идут за ним. А ещё его многое не устраивает в этом мире. В основном – наши политики. И в этом он действительно похож на Волдеморта, когда он ещё не носил этого дурацкого имени. Поэтому на первый взгляд и может показаться, что подрастает новый Тёмный Лорд.

– Но ведь тогда нужно что-то делать! – ахнула МакГонагалл.

– Ну что ты, право слово, Минерва… Ты ведь не разглядела за этими глазами и поступками главного – в отличие от Тома в сердце Гарри нет тьмы и озлобленности. Там, где Волдеморт составил бы хитрый и жестокий план мести врагу, Гарри просто поколотил обидчика и очень скоро обо всём забудет. Вспомни, разве его считают злодеем другие дети? Нет, ведь несмотря ни на что он открыт и добр. Так что не волнуйся, Минерва, в молодости все – бунтари, а в зрелости – консерваторы… Это пройдёт, как проходит всё.

– И всё равно мне неспокойно…

– Ты ведь помнишь Тома, – серьёзно произнёс старик. – Так вспомни получше. Вспомни, каким он был – озлобленным зверёнышем, который ненавидел мир магглов и презирал наш мир за то, что ему пообещали сказку, а затем обманули. Возможно… Возможно, Гарри бы стал таким, если я всё-таки отправил бы его в сиротский приют, как советовали некоторые. Или отдал родственникам его матери… Неприятные и вредные люди, кстати. Если бы он рос у них, это было бы чревато нехорошими последствиями…

– А вместо этого ты, Альбус,, отдал самого Гарри Поттера какому-то бродяге без рода и племени, – проворчала успокоившаяся уже МакГонагалл.

– Да, отдал, – легко согласился Дамблдор. – Потому что просто не мог поступить иначе. Никому нельзя шутить с магическими клятвами.

– Клятвами?

– Джеймс Поттер. Он ведь был ещё жив, когда я аппарировал к их дому. Он видел, как Виктор Норд насмерть схватился с раненым Волдемортом и победил его. И Джеймс попросил Виктора позаботиться о Гарри. Это не было Непреложным Обетом, но не уступало ему по силе, потому как это была просьба человека, стоящего между жизнью и смертью… Да, потом я мог вмешаться – одно моё слово, и судьба Гарри могла быть совершенно иной. Вот только зачем? Куда я мог его отдать – в полный жестокости приют или в семью этих кошмарных Дарслей? Или поручить его человеку, который не побоялся вступить в бой за ребёнка с самим Волдемортом и умер бы за мальчика, если это только было необходимо?

– Но ведь любая семья с радостью приняла бы Гарри как родного сына…

– А ты уверена в этом, Минерва? Ты действительно считаешь, что он бы вырос нормальным ребёнком, а не живым идолом? Мало кто знает о том, кто именно нанёс Тому смертельный удар – Норд сам отказался от своей славы. Но зато вся страна знала, что Волдеморт пал благодаря маленькому мальчику. Его слава пришла к нему раньше, чем он научился ходить… Нет, Минерва, избалованный ребёнок был бы вариантом ничуть не лучшим, чем озлобленный одиночка. Поэтому я считаю – всё нормально и беспокоиться решительно не о чём. Да, у мистера Поттера… ммм… несколько обострённое чувство справедливости и, гм, весьма радикальный модус операнди… Но в остальном он – добрый и отзывчивый мальчик…

– Вашими бы устами, Альбус… – вздохнула МакГонагалл. – А мне это стихийное бедствие ещё семь лет учить, да ещё и приглядывать, как главе факультета… Мне на этой почве недавно даже Северус посочувствовал… Даже Северус!..

– Вот и учите, Минерва. Пусть такой бойкий и способный молодой человек после школы пустит всю свою энергию на благо общество – станет учёным или спортсменом… Хотя, он, кажется, мечтает стать аврором? Что ж, чудесно! Лично я, когда покину пост директора Хогвартса, буду спать намного спокойнее, зная, что мой покой будет охранять столь храбрый юноша…

– Знаешь, Альбус… Спасибо тебе. Вот поговорила сейчас и как-то спокойнее стало…

– Ну, право слово, Минерва… Ты просто навоображала себе всяких ужасов на совершенно пустом месте, и всё. Брось, у нас тут других – более важных проблем хватает… Вот, например, будем возрождать Дуэльный клуб на будущий год или нет? А то мы с Филеасом уже третий месяц спорим… Или вот, вводить ли между завтраком и обедом ещё и ланч…

– Директор!..

– Да, разумеется ты права, Минерва – такие сложные проблемы требуют длительного и всестороннего рассмотрения… Ох, да ты уже зеваешь! А ну-ка немедленно марш спать! Считайте это официальным приказом директора!

– Доброй ночи, сэр, – улыбнувшись, МакГонагалл покинула кабинет Дамблдора.

Оставшись один, старый волшебник тяжело вздохнул и устало потёр глаза:

– Надеюсь, я действительно не повторяю своей ошибки, и ты, Гарри, не станешь новым Тёмным Лордом…

***

Библиотека Хогвартса.

Огромное помещение, вряд ли уступающее по размерам даже Большому Залу. Огромные длинные стеллажи, забитые самыми разными книгами, в которых была собрана мудрость древних времён и современной магической науки.

Казалось, что она была всегда. Как сам Хогвартс. Как горы вокруг Хогвартса. Вечная и неизменная. Ещё один камешек стабильности и постоянства, из которых и состоял этот волшебный замок. Замок, что подобно кораблю плыл сквозь века. Замок – неизменный и вечный.

Она всегда любила библиотеку. Непередаваемое чувство, когда ты снимаешь с полки тяжёлый том и в предвкушении новых знаний открываешь тяжёлый переплёт. Запах древнего пергамента или новенькой типографской краски. Тёмная кожа древних фолиантов, отполированная тысячами прикосновений рук до совершенно особой гладкости. Или яркая обложка новенького томика в котором авторы торопились поделиться вновь открытыми знаниями…

Она всегда любила библиотеку. В общей гостиной всегда было шумно и весело, но ей больше по нраву был тихий шелест страниц и негромкие шаги строгой библиотекарши, приносящей студентам нужные книги. Иногда она даже завидовала этой суровой старой женщине, ведь она владела самой великой сокровищницей, которую только можно было представить…

Мало кто так же воспринимал огромное книгохранилище – здесь не любили задерживаться надолго. Получить нужный том, быстро написать в читательском зале требуемый доклад или конспект, а затем бегом прочь – к свежему воздуху и небу…

Но вот он был таким же, как и она. Он тоже любил библиотеку – пусть по-своему, но любил. Вместо квиддича или прогулок на улице – жадное погружение в бездну знаний… Но не академического, а прагматичного.

Он был на год старше её, да ещё и с не слишком хорошего факультета… Казалось, что может объединить примерную дочь богатых аристократов и бунтаря-полукровку, выросшего без родителей? Оказалось, что это смогли сделать книги…

Насмешливая первая фраза: "Гриффиндорцы интересуются астрологией? Я был о вас лучшего мнения".

Смутиться, огрызнуться в ответ, убирая книгу в сторону: "Обойдусь без твоих советов, змей!".

А ведь он тогда оказался прав – все эти прорицания оказались самым настоящим шарлатанством. Да и не хотелось верить, что ты – не хозяйка своей судьбы, а слепая марионетка в руках всемогущего кукловода. Страшно? Нет, над гриффиндорцами не властен страх!

"Я не боюсь!"

Звёзды и чаинки, как вы можете распоряжаться её судьбой? Она не страшится сама ответить за свои поступки, не кивая в сторону случая.

"Я не боюсь!"

Пламя и гром, спустившиеся с небес на землю. Крики людей и горящие дома. Вой крестов, ввинчивающихся в воздух, поющих реквием человеческим жизням. Страшные дары смерти, чёрным градом падающие с небес. Наверное, она даже в старости сможет отличить по звуку "мессершмитт" от "хейнкеля"…

"Я не боюсь!"

…За первой фразой будет вторая. Ещё одна. И ещё. Пока она не поймёт, что начинает ждать новой встречи и нового обмена немногочисленными фразами с жутковатым слизеринцем. А потом она впервые попробует с ним просто поговорить…

С ним было легко. С ним было интересно. С ним не нужно было носить маски, лезть в чужую душу или открывать свою.

Многие сторонились его, считая злым и жестоким. А он не был ни тем, ни другим – он просто был. Одинокий волк, который не принял стаю. Когда-нибудь в будущем он, возможно, изменится… Скорее всего изменится. И, скорее всего, к худшему.

У неё было всё с самого рождения, он с самого рождения терял то немногое, что имел. Перед ней после школы были открыты любые дороги, для него недоступны были почти все, даже несмотря на блестящие знания и оценки.

Почему? Ответ один – грязная кровь. Не обретённый, за которого уцепится любой знатный род, а мерзкий гибрид почти что двух разных видов…

Ей – восторги учителей знаниям и успехам, уважение других чистокровных, которое её род зарабатывал веками.

Ему – презрение за хоть аккуратно, но заштопанную старую мантию, и род, который растерял всё, включая собственную честь. Его били в прямом и переносном смысле – он отвечал. Всегда отвечал ударом на удар. Когда явным, когда исподтишка, оправдывая собственную факультетскую принадлежность. И он всё больше и больше озлоблялся, а она впервые не знала, что делать, ведь в верных друзьях-книгах не находилось ответа на вопрос "Что делать?". Не находился ответ, и перед её единственным другом всё чётче появлялась единственная дорога, по которой он только и мог пойти после школы.

По тёмной дороге.

– Ты мог убить его, – тихий шёпот, не громче шелеста страниц. Лишь бы не нарушить тишину библиотеки.

– Конечно мог. Но не убил. Потому что не захотел. И он всего лишь переломал ноги, пока катился по лестнице.

– Что ты такое говоришь! – теперь она умеет кричать шёпотом.

– Правду. И я всё больше и больше ненавижу правду. Люди считают правдой только то, что им выгодно. Так что она никому не нужна, ведь ложь намного удобнее.

Он умел улыбаться. Редко и не слишком приятно, но искренне. Где теперь его улыбка? Сколько миль или лет теперь до неё?

– Зачем ты так? Всё будет хорошо…

– Опять ложь. Ничего уже не будет хорошо, ничего…

А ведь он прав – правда действительно слишком неудобна…

Всё будет хорошо… Но даже она сама не верит в то, что говорит. Здесь в замке уютно и безопасно, а в мире властвует зло. Это даже не нужно знать – это можно просто почувствовать. Не хочется смеяться, не хочется шутить – лишь бы только это зло исчезло…

Там, за проливом, поднимает голову сила столь же необоримая, сколько и злая. Лорд Тьмы помнит, где он потерпел первое своё поражение. Кто-то думает, что с ним можно договориться…

Чушь.

Лорд Тьмы ничего не забыл, а значит боевые корабли с чёрными магами, носящими на воротнике две руны, уже близко.

– Скажи, ты боишься войны?

– Нет, конечно!

Снова ложь.

– Лорд Тьмы никогда не сможет победить нас. И уж точно никогда не сможет захватить или уничтожить Хогвартс.

Ты веришь в это? Ты веришь себе?

Взгляд ярко-изумрудных глаз, казалось, добирается до самых глубин души. Но в нём нет злобы или ненависти… Пока нет?.. Зато там есть обречённость гонимого лесного зверя и тусклые сполохи отчаянья. Выбор ещё есть, но на самом деле выбора уже нет.

– Наивная гриффиндорка…

Он смеётся, но в его голосе нет счастья – одна лишь только горечь.

– Когда-то… Когда-то мне говорили, что Хогвартс – это самое безопасное место в Британии. Что это – лучшая в мире школа волшебства… А на деле тебя тут безнаказанно могут обозвать недочеловеком. На каждом шагу напоминая, что у кого-то есть всё, а у кого-то ничего. И что это именно так всё и должно быть. И кто всё это говорит? Ладно бы действительно настоящие аристократы, вроде тебя… Так нет же – это говорят полукровки вроде меня!

– Не слушай их! Пожалуйста, не слушай! Они…

– Они – большинство. Они – большинство вашего мира.

– Нашего.

– Вашего.

– И твоего тоже.

– Нет, не моего. Не моего… Он так и не стал моим.

– Слушай, но ведь ты же не можешь просто так сдаться? Так ведь нельзя! Нужно бороться!

– С кем? С целым миром? Не смеши меня…

– А хоть бы и с целым миром!..

Его улыбка кажется чужой. Но она всё-таки его прежняя улыбка, хотя он и почти разучился улыбаться.

– Узнаю бунтарский дух Гриффиндора…

– А я не узнаю рациональный и хитроумный дух Слизерина! Как можно из-за каких-то отдельных негодяев разочаровываться во всех?

– Никак не можно. Потому что нельзя разочароваться в том, чего никогда не уважал. Мне пообещали сказку, а на самом деле просто переложили в другую канаву с грязью.

– Так нельзя.

– Что нельзя?

– Всё нельзя! Так говорить! Так думать…

– А иначе никак, потому что по одну сторону – я, а по другую – целый мир.

– Мир можно изменить.

– Мир нельзя изменить, наивная гриффиндорка. Его можно лишь уничтожить… Такова судьба.

– Судьба – отличное оправдание для собственной глупости. Но ты ведь не глупец. Измени свою судьбу, Волдеморт!

– Я придумал себе титул, но даже я никогда не буду властен над судьбой. Я – не лорд судеб, Минерва.

***

Минерва МакГонагалл не спит.

Она вообще стала плохо спать в последнее время. Снейп в своей обычной манере зубоскалит на педсоветах, что её лишило сна стихийное бедствие под названием Гарольд Поттер. И ведь он даже не представляет насколько прав…

Те же слова. Те же глаза. Только в них нет злобы и обречённости. Пока нет?..

Поттер – не Реддл. Того на тёмный путь выгнали, этот выбирает войну сам… За лицом и поступками мальчишки, мысли отнюдь не ребёнка. И пока что обида на целый мир ещё не переросла во всепоглощающую ненависть…

Поттер – не Реддл, Реддл – не Поттер…

Теперь это самое частое заклинание декана Гриффиндора. Пусть невербальное, но произносимое всё чаще и чаще. И никакие разговоры с директором не прогонят тревоги. Она сказала, что ей стало легче – МакГонагалл солгала.

Правда действительно мало кому нужна, потому что ложь удобнее…

"Что делать? Где мы ошиблись? Как не допустить этого вновь?.."

Книги всё так же молчат.

Глава 16. Огнём и сталью

Это случалось раньше, это случилось и теперь – в одном из коридоров Хогвартса лицом к лицу встретились самые непримиримые и нетерпимые друг к другу противники. Первокурсники Гриффиндора и Слизерина.

Про них была наслышана уже вся школа.

С одной стороны – Малфой, который в силу знатности и богатства рода, а также немалой доли собственной наглости пользовался безоговорочным авторитетом среди всех первокурсников змеиного факультета и многих чистокровных когтевранцев с это же потока. Неофициально Драко уже называли Слизеринским принцем, да и свита у него имелась неплохая. Тупые, но сильные сквайры Крэбб и Гойл, чьи лица и мозги не были обезображены интеллектом. С ними накоротке была и хоть вполне симпатичная, но мало уступающая этой парочке по габаритам слизеринка Булстроуд. Брюнетки Гринграсс и Паркинсон, каждая из которых, похоже, уже подумывала о звании Слизеринской принцессы. Парочка осторожных и умных советников – Нотт и Забини.

А с другой стороны была звезда ещё большей величины – сам Поттер! Который помимо славы Мальчика-Который-Выжил уже заработал репутацию Того-Кого-Действительно-Мог-Опасаться-Даже-Сами-Знаете-Кто. В принципе, Харальд считался армией в себе и с ним предпочитали не связываться, потому как с головой у него было явно не всё в порядке. С другой стороны он был весел, умён и, в принципе, даже вполне добр. Поэтому у Харальда имелась своя команда, состоящая из его однокурсников-парней. Плюс подружки Патил и Браун, которые использовали Поттер-команду в качестве неиссякаемого источника новостей и сплетен. Ну, и естественно Гермиона Грейнджер – по мнению многих, лучшая ученица в школе и единственная, кто рисковала дать по башке буйному Харальду.

И вот два этих отряда столкнулись нос к носу.

Раньше конфликт разной степени тяжести был бы неизбежен – от усиленного толкания плечами и локтями при проходе на контркурсах до массовой драки разной степени тяжести.

Раньше?..

– Поттер, – привычно растягивая слова, произнёс Драко. На плечах – дорогая мантия, на ногах – недешёвые кожаные туфли, платинового волосы аккуратно подстрижены и зализаны.

– Малфой, – радостно осклабился Харальд. Впрочем, его улыбка уже никого не вводила в заблуждение – кое-кто на собственной шкуре и зубах успел усвоить, что Поттер обычно позитивен. Даже в драке. И как-то охарактеризовал своё поведение следующим образом:

"Меньше негатива, ребята. Бейте и улыбайтесь".

На фоне щеголеватого слизеринца, Харальд смотрелся натуральным варваром. Мантия чистая и аккуратная, но местами виднеются заделанные следы дырок и ожогов. Вместо традиционных туфлей – тяжёлые туристические ботинки, которыми было гораздо больнее пинаться. Всклокоченные короткие чёрные волосы, лихорадочно блестящие зелёные глаза и вечно пораненные руки со сбитыми костяшками. Плюс фирменный аромат поттеровского безумия вокруг.

Безумие отчётливо пахло бензином, химическими реактивами и медицинскими препаратами…

Обе свиты ощутимо напряглись, потому как перепалка их лидеров могла вылиться во что угодно.

– Поттер, завтра зелья… Ты уж проследи за Лонгботтомом, а то мне, в отличие от вас, вовсе не улыбается портить новую мантию. Мне это уже изрядно надоело.

– Без проблем, Малфой, – полуулыбнулся-полуоскалился Харальд. – Только ты за своими приматами тоже присматривай, а то эта пара бегемотов портит мне всё удовольствие от новых опытов.

– Принимается, – сдержанно кивнул Драко. – У вас, кстати, тоже "защиту" на этой неделе отменили?

– Невелика потеря, – хмыкнул Поттер. – Никогда не понимал зачем нам учить эти детские заклинания… Разве только, чтобы противник в бою помер от смеха?

– Могу посоветовать пару хороших книг по боевой магии… – слизеринец был сама любезность. Что было, в принципе, невозможно!

– Аналогично.

– Ну, нет так нет… Успехов на трансфигурации, Поттер.

– Спасибо. И тебе на чарах не облажаться.

Малфой слегка кивнул, подавая сигнал свите, и степенно двинулся дальше, аккуратно обойдя группу гриффиндорцев.

– Идём, ребята – МакГи ждать не любит, – зашагал и Харальд.

Его почти сразу же нагнала стайка однокурсников, а по бокам, словно по мановению волшебной палочки, выросли Грейнджер и Уизли. Рыжий не упускал случая оказаться поближе к Поттеру, потому как уже успел уяснить, что хоть в лучшие друзья к Мальчику-Который-Выжил набиваться бесполезно, но в числе приятелей можно быть. Главное вместе с ним участвовать в различных проделках, да не выглядеть идиотом.

– Лопни мои глаза, Ральд, что это сейчас было? – осведомился Рон.

– Что было? Где было?

– Рональд, если от чрезмерного напряжения мозгов у тебя могут лопнуть глаза, то просто лишний раз не думай, – немедленно вклинилась Гермиона. – То есть веди себя как обычно. Хотя вот мне тоже интересно, почему раньше ты, Харальд, с Малфоем чуть ли не дрался при каждом удобном случае, а теперь так мило беседуете.

– Так я же всю прошлую неделю вместе с ним на отработках у Снейпа был, – безмятежно поведал Поттер. – Ну, от скуки и разговорились с ним… Он, в принципе, не такой уж и плохой парень… Насколько может быть неплохим слизеринский хорёк.

– Мы теперь не воюем со "змеями"? – немедленно полюбопытствовал подошедший Финиган. – Или это такой хитрый тактический ход?

– Да как это можно – не воевать со слизеринскими гадами?! – немедленно возмутился Рон.

– Легко! – Харальд как обычно весел и безмятежен. – Я пересмотрел приоритеты и решил, что воевать со "змеями" нет никакого смысла. И теперь наше противостояние переходит исключительно в идеологическую сферу…

– Я вот иногда что думаю, – серьёзно заявил Рон. – Кто кого из вас покусал, что вы оба так заумно разговариваете – ты Гермиону или Гермиона те… Ай! Дин, ты рехнулся?!

Это просто Томас изловчился и укусил Уизли за руку.

– А это я просто решил проверить теорию укусов, – рассмеялся гриффиндорец. – Если полюбишь футбол – значит теория верна.

– Учитывая, что это Харальд начал говорить заумно, а не Гермиона что-то взрывать, то, получается, кусала именно она, – с улыбкой произнёс Невилл.

– Эй! А, может, лучше меня спросите? Так сказать, из первых рук информация будет…

– Я никого не кусала! Вы все просто психи!

– Гермиона, – вкрадчиво произнёс Поттер. – Не так важно, что тебя окружают психи. Лучше задумайся, а почему тебе комфортно в их обществе?

– Кто сказал, что мне комфортно? – нахмурилась шатенка.

– В противном случае ты бы вместе с остальными девчонками обсуждала что-нибудь другое…

Гермиона непроизвольно прислушалась к тому щебету, что издавали остальные её однокурсницы.

– …Ой, девочки, всё-таки Седрик с Хаффлпаффа такой красавчик!

– …А вот мне вчера Сомерс сказала, что слышала от Эббот, когда она возвращалась с чар, будто Финч-Флетчери сказал Боунс…

Щека Грейнджер отчётливо дёрнулась, и девочка перевела взгляд на скромно улыбающегося Поттера.

– Это ничего не значит.

– Это ничего не значит, – подтвердил Харальд. – И одновременно значит всё. Согласитесь, кузина, что управляемое безумие гораздо веселее серой обыденности?

– Я тебе сколько раз говорила не называть меня кузиной! Если бы у меня был такой родственник, я бы уже повесилась!

– Никогда не понимал склонностей людей к суициду, – доверительно сообщил Поттер Рону, который с ухмылкой наблюдал за очередной перепалкой этой парочки. – Ведь если тебя кто-то бесит, то гораздо конструктивнее прибить именно его, а не убиваться самому, верно?

***

Учебный год кончался, Харальд начинал потихоньку нервничать.

Все попытки поймать профессора Квирелла на чём-то противозаконном проваливались на корню. Он всё так же заикался на уроках, но исправно вёл свой предмет. Пусть и не слишком интересно – в рамках школьной программы, но основные понятия о наиболее опасных магических существах, основных моментах истории тёмных искусств и различных запрещённых заклинаний ученики всё же имели.

Попытки проанализировать вспышки головной боли, которые иногда возникали рядом с Квиреллом, тоже ничего не принесли. Экспериментально было установлено, что подобные приступы бывают и просто при нахождении в некоторых частях замка. Или даже на уроках зельеварения, хотя вот это могло быть и просто из-за общей нервозности и всякой вони в воздухе.

Последний вариант проверки – твёрдо установить, что Квирелл – почти живой мертвец. И лишь присутствие духа Волдеморта в его теле удерживается профессора от рассыпания в прах. По идее, мертвец разной степени оживлённости в первую очередь крайне специфически пах. Можно даже сказать – жутко смердел и нещадно вонял. И никакими заклинаниями или эликсирами этого в принципе не убрать.

Косвенно это подтверждалось тем, что от профессора постоянно пахло чесноком… С другой стороны, а вдруг он просто любит чеснок? Ведь не всё, что рассказывал отец подтвердилось, хотя это и были, в принципе, сущие мелочи. Например, в школе никто и никогда не слышал о приведении по имени Плакса Миртл, а в старом женском туалете на втором этаже не обнаружилось никаких признаков потайных комнат…

Нет, в таком вопросе требовалась абсолютно точная уверенность, что Квирелл одержим. А то застрелишь его, а он потом окажется не при чём и придётся сесть в Азкабан за убийство…

А ведь оттуда так просто не сбежать.

Точнее, случаев самостоятельных побегов оттуда зафиксировано не было. Внешние штурмы с освобождением пленников – сколько угодно, а вот в одиночку оттуда ещё никто не выбирался…

А устраивать открытый штурм тюрьмы очень не хотелось, потому как во-первых для этого не было ни сил, ни средств, а во-вторых после этого пришлось бы перейти на подпольное положение…

Именно из-за этого лучший друг Джеймса – Сириус Блэк всё ещё томился в Азкабане. Несмотря на все усилия Норда, его дело так и не было пересмотрено, за "отсутствием смысла". Доказательства вины Блэка были неопровержимы, плюс наличествовало его чистосердечное признание, данное под веритасерумом.

Побег тоже был маловероятен, потому как Сириус находился на уровне Ноль – отделении для самых опасных преступников, которым высшая мера социальной защиты была заменена на пожизненное заключение под постоянным надзором дементоров – демонических стражей волшебной тюрьмы…

Впрочем, Виктор Норд работал над этим. И горы кодексов магического законодательства вкупе с полулегальными чертежами Азкабана в его кабинете были тому подтверждением. Увы, но Харальду уже давно было объяснено, что его крёстного так просто не вытащить. Самым эффективным было бы, конечно, подойти на ракетном катере со штурмовой группой на борту к тюрьме, прорваться сквозь три оборонительных рубежа, напичканных охранными чарами и стражей, а потом просто свалить, напоследок взорвав в крепости объёмно-детонирующую бомбу…

"Увы, сын, но так нас не поймут. Запад всё-таки. Дикари. Так что будет пробовать вытащить более тихими методами, а в случае чего, когда начнётся горячая фаза, то в первую очередь снесём в море этот Алькатрас-2."

Так что Харальду не оставалось ничего другого, кроме как жить как раньше – посвящая свою жизнь тренировкам и экспериментам, часть которых маскировалась под детские шалости. Заклинания, зелья, руны, подрывные машинки, общая физическая подготовка. Пока большая часть учеников тратила всё свободное время на разную ерунду, Поттер готовился. Почти на грани фанатизма. Он никогда не пробовал в своей жизни алкоголь, но, наверное, это можно было сравнивать с каким-то странным опьянением.

Мальчик всю свою сознательную жизнь неотрывно существовал с мыслью о том, что ему предначертано изменить судьбу целой страны. Но к добру или к худу – это уже было его выбором. Его и только его. Отец никогда не говорил Харальду "это – плохие парни", "это – хорошие" – взамен этого о рассказывал обо всех всё, что знал. Но ВЫБОР доверял сыну.

"Убивать – это ремесло, сын. Заставить убивать или умирать – это искусство."

Время от времени Харальд думал, что однажды, когда его "Корпус Альбион" станет реальной силой, то он запишет сам или попросит отца записать все его мысли. И сделает это кодексом своего ордена. Ибо ещё ни один философ или мыслитель не высказывал ничего такого, что могло бы повергнуть Поттера почти что в священный трепет.

Конечно, каждый мальчишка верит или хочет верить, что его отец – самый лучший в мире. Но Харальд знал абсолютно точно: Виктор Норд – новый пророк философии силы, которая начнёт своё победное шествие по миру именно с Британских островов. Слова отца часто были ужасны и полны жестокости, но то было не жестокость безумца или маньяка, а всего лишь правда. Сила помноженная на несколько своеобразные, но вполне понятные моральные принципы отца давали совершенно убойный результат…

Хотя обычным людям такое, конечно, казалось жутким и кошмарным. Ведь даже среди авроров – людей, постоянно сталкивающих с крайне малоприятными вещами, Норд пользовался уважением и одновременно – опаской. Когда четыре года назад он вместе с боевой группой шёл по следу особо опасной стаи оборотней, то своим примером опроверг общеизвестный факт, что обычный человек в ближнем бою практически беспомощен против вервольфа. А затем почти в одиночку заставил сдаться властям всю стаю. И всего-то и потребовалось, что продемонстрировать оборотням свежеснятую шкуру их вожака…

***

– …К-к м-моему уд-дивлению, Г-грейнджер, оч-чень п-плохо, – сокрушённо покачал головой Квирелл, глядя на то, как Гермиона в очередной раз безуспешно пытается сплести отвергающий щит – не слишком сложное заклинание, способное отразить какую-нибудь простейшую магию низшего порядка. – Н-наверное, я б-буду в-вынужден н-назначить в-вам от-тработку н-на с-сегодняшний в-вечер.

– Но как же так, профессор! – шатенка чуть ли не плакала. – Ещё вчера у меня всё получалось!

Квирелл в ответ лишь пролепетал нечто маловразумительное, а череп Харальда тут же пронзила ослепляющая вспышка боли. Лишь каким-то чудом мальчик сумел не выдать этого, до побелевших костяшек стиснув кулаки под партой и чувствуя, как по лбу скатилась капля ледяного пота.

Вот оно – волдемортоголовый наконец-то сделал ход, ведущий к эндшпилю. Если это не оно, то с Квирелла, наверное, вообще все подозрения придётся снять…

Но каков хитрец – вот чего он дожидался! Отбытия Дамблдора на ежегоднее отчётное заседание комиссии по делам образования в Министерстве – вот чего он ждал весь год! Директор ведь почти никогда не отлучался из Хогвартса более чем на несколько часов, а тут целых два дня… Всё-таки Браун и Патил иногда бывают просто незаменимы в плане получения ценной информации.

…Как Харальд досидел оставшиеся уроки – ведомо лишь одному Мерлину. Зато по прибытии в гостиную, он сразу же забурился в спальню и развёл бурную деятельность.

Перво-наперво нужно было определиться с планом действий. И кого нужно было предупредить в первую очередь. Из взрослых, разумеется. Поттер вполне трезво оценивал свои силы и предпочёл бы лезть самому в пекло лишь в самом крайнем случае.

Кто из преподавателей Хогвартса наиболее силён? Интересный вопрос… Для начала стоило отметить тот факт, что учителя в основной своей массе вообще были волшебниками далеко не первой категории. Настоящие бойцы, как правило, педагогических талантов лишены начисто, так что боевики из школьных преподавателей – те ещё… Исключение – Дамблдор, МакГонагалл, Снейп и Флитвик. С директором всё ясно – сильнейший маг во всей Британии, один из сильнейших в Европе, знаток боевой светлой магии, трансфигурации и алхимии. МакГонагалл – одна из лучших трансфигураторов страны, в прошлом работала в поисковом отряде Гринготтса, специализировавшегося на поиске древних кладов. Флитвик – неоднократный чемпион Британии по магическим дуэлям, великолепно разбирающийся в самых различных чарах…

Ну, и Снейп, конечно – бывший Упивающийся Смертью (а бездари там никогда не водились), несмотря на молодость, очень известный зельевар и вообще спец широкого профиля.

Далее требовалось отсеять кандидатуры – всех же всё равно взбаламутить не получится…

Дамблдор – в отъезде, магия Флитвика – всё же больше дуэльная и отчасти спортивная, МакГи – просто не поверит в историю о том, что кто-то всё-таки решился штурмовать хранилище философского камня…

И как ни парадоксально – самым лучшим вариантом был Снейп. Конечно, он сто процентов окатит презрением и издёвками, но поругается, пошлёт куда подальше и всё-таки пойдёт проверить что к чему. По крайней мере, насколько узнал его Поттер, зельевар поступил бы именно так…

Но тут возникала ещё одна загвоздка – бежать прямо сейчас к кому-нибудь за помощью было нельзя. Слишком велик шанс, что Квирелл что-то пронюхает, заподозрит и свернёт операцию. А даже единственная ложь в исполнении Харальда больно ударит по его авторитету и в следующий раз его слова банально пропустят мимо ушей.

Значит, нужно ловить Квирелла с поличным? Плохо. Очень плохо. Ведь ему зачем-то потребовалась Гермиона, иначе ради чего он бы стал накладывать блокирующие чары на её палочку? Очень мощные чары, кстати, и достаточно редкие… А ведь рисковать Гермионой ой как не хочется… Нечего втягивать в свои разборки посторонних людей.

Так что же – дожидаться, пока тюрбаноголовый совершит что-то плохое, а затем бежать за профессорами и пытаться его схватить? А чем должно быть это что-то плохое – "империо" на Грейнджер или же принесение её в жертву?

Харальд почувствовал, как его кулаки невольно сжались до хруста.

– Уговорил, урод, – пробормотал мальчик себе под нос. – Посмотрим, чего стоит в настоящем деле Харальд Поттер. Сразимся как мужчина с мужчиной.

И решительно взяв перо и кусок пергамента, начал что-то сосредоточенно писать.

***

Ниша в стене невдалеке от кабинета Квирелла оказалась диво как хороша – большая, с удобным сектором обзора и прикрытая старым гобеленом. Вкупе с мантией невидимкой маскировка Поттера в ней приближалась к идеальной.

Решив, что чёрный день воистину настал и пришло время пусть в ход все заготовленные для этого случая запасы, мальчик снарядился как на настоящую войну. Пояс, усиленный лямками, дабы остановить предательское сползание вниз, был снаряжён по последнему слову харальдовской мысли. Два лучших образца осколочных гранат, четыре фляна с зажигательной смесью, двё ёмкости с кислотой, полдюжины бутыльков с лечебными зельями, бензиновая зажигалка, небольшой моток тонкой прочной верёвки, кинжал командос, пара метательных ножей и ещё кое-какая снаряга. Одна волшебная палочка в кобуре, вторая – закреплена на ноге. Ради такого дела был извлечён из закромов даже "вальтер" – ибо если не сейчас, то когда же? И, разумеется, никаких школьных мантий – только лёгкий удобный спортивный костюм и кроссовки.

В таком виде Поттер, конечно, был больше похож на взбесившийся склад или морского пехотинца во время перехода к Порт-Стэнли, но тут мальчик решил, что лучше перебздеть, чем недобдеть.

Вдобавок с собой был взят небольшой пакетик с бутербродами и бутылка с соком, которые тихонько поглощались во время многочасового ожидания.

Караулить Харальд начал пораньше – с шести часов вечера. К семи часам в свой кабинет заявился Квирелл, в течении следующих семидесяти минут он два раза отлучался примерно на пятнадцать минут каждый раз. А ровно к восьми дисциплинировано прибыла Гермиона.

Что всё наконец-то началось, Харальд понял уже спустя десять минут, когда Квирелл и Грейнджер вышли из кабинета вдвоём. Причём, у шатенки был несколько блуждающий взгляд – типичное явление для "импернутого" человека, то есть находящегося под чьим-то магическим контролем. Тюрбаноголовый же сменил своё яркий чёрно-фиолетовый наряд на неброское одеяние коричневатого цвета – подозрительно удобное и не стесняющее на вид действий. Хотя чалму на своей гадкой башке всё-таки оставил ту же самую.

Вскоре троица направилась к тому самому коридору, где за дверью скрывался очень большой пёс-мутант. Квирелл и Гермиона, разумеется, шли впереди, причём профессор время от времени принимался что-то бормотать, когда на горизонте появлялись другие ученики, а Грейнджер в ответ рассеяно кивала.

Поттер же скользил за ними на расстоянии десятка метров, надёжно скрытый мантией-невидимкой. Вообще у мальчика был велик соблазн тихо подкрасться к тюрбаноголовому и выпустить ему в затылок пол-магазина из пистолета, но если философский камень всё-таки был где-то поблизости, это стоило отложить на некоторое время…

Вскоре все трое достигли конечной точки маршрута.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никого поблизости нет, Квирелл достал из-за пазухи небольшую чёрно-золотую шкатулку и вручил её Гермионе, что-то тихонько пробормотав. Девочка молча открыла крышку, и из шкатулки полилась негромкая спокойная мелодия. Поттер сосредоточенно кивнул – да, всё верно, церберы легко засыпают от музыки…

Грейнджер одной рукой с натугой толкнула тяжёлую дверь, держа в другой шкатулку, а затем вошла внутрь. Спустя пару минут за ней последовал Квирелл, а ещё через десять минут к двери подкрался и Харальд. Осторожно заглянув внутрь он не увидел самого главного – крови и растерзанных тел. Вместо этого прямо посреди немаленькой комнаты развалилась огроменная трёхголовая зверюга, мирно посапывающая под мелодию, доносящуюся из стоящей около входа шкатулки. Правда, в исполнении цербера сопение казалось самым настоящим рыком… А ещё эта сволочь совершенно немилосердно воняла псиной.

Достав волшебную палочку, Поттер осторожно обошёл спящего монстра и направился к большой люку в полу около дальней стены.

Тяжёлая деревянная крышка с массивным металлическим кольцом была откинута в сторону, а из глубины провала доносилось какое-то непонятное шуршание.

Харальд знал, что снизу могли быть дьявольские силки – жалкое подобие дракены-Триффида. Но тоже малоприятное плотоядное растение, вообще-то… В очередной раз подивившись прозорливости отца-пророка, мальчик засветил на палочке магический огонёк и заглянул внутрь люка. Переведя свет палочки практически на полный максимум Поттер убедился, что догадка верна, и помещение внизу наполнено шевелящимися лианами розовато-фиолетового цвета. Причём оттуда, куда попадал свет "люмос-максимы" силки начинали довольно резво расползаться – всё-таки они были пещерными жителями и света не выносили. Почти как вампиры, хотя это их и не убивало…

Ухмыльнувшись, Харальд стянул с себя мантию-невидимку и спрятал её за пазухой, сжал покрепче одной рукой палочку, а во вторую взял зажигательный снаряд и, коротко выдохнув, шагнул в черноту провал.

Пролетев где-то пару метров, мальчик упал на что-то мягкое и шевелящееся, и едва не потерял равновесие. Столп света бил прямо над ним – в потолок, поэтому Поттер ощутил, как его руки и ноги пытаются опутать многочисленные живые верёвки. Коротко ругнувшись, Харальд крутанул палочкой над собой, очерчивая световой круг, и силки тут же отпрянули от него, но явно не оставляли попытки схватить столь привлекательную добычу…

Впрочем, явно не в силах какой-то травы, пусть и хищной, было захавать Поттера.

Одна за другой в темноту улетели две склянки с зажигательной смесью, разбрасывая вокруг себя брызги жидкого пламени, и теперь силки начали отползать от страшного пришельца почти что в самой настоящей панике. Всё-таки огня они боялись люто – как и любое живое существо, за исключением шизанутых пироманов-поджигателей.

А тем временем Харальд углядел выход и решительно двинулся к нему, продолжая полосовать пространство по обе стороны от себя потоком света. Чтобы никакой тяпнутой по стеблю настурции-переростку даже и в корень не пришло мысли напасть на Поттера.

За каменной аркой обнаружился длинный коридор, скупо освещённый магическими факелами, способными гореть многие недели и месяцы. Поворот, ещё один поворот, и Харальд вошёл в просторный круглый зал с высоким куполообразным потолком и льющимся из небольших окон высоко наверху потоками света. В противоположном конце помещения виднелась массивная деревянная дверь, обитая местами проржавевшим металлом.

Поттер, опасаясь возможных подвохов, осторожно подошёл к двери.

На стене над ней обнаружилась старая надпись "Будь ты неуспокоившийся дух, иль телом чьим-то завладевший, запомни – хода дальше для тебя не будет".

– Ловушка на злобных духов и им подобных… – пробормотал Харальд, рассматривая дверную ручку. – Занятненько…

Дверная ручка находилась прямо в глотке львиной головы, сделанной из тускло поблёскивающего металла. И у мальчика почему-то не возникло сомнений, что в случае чего данный элемент декора без проблем оттяпает ему руку…

Впрочем как раз ему бояться было нечего – ведь он же не дух и не одержим духом?

Поттер бестрепетно взялся за ручку и потянул на себя неожиданно легко открывшуюся дверь… А затем поспешно отдёрнул руку прочь, потому как стальной лев начал неторопливо, словно бы нехотя, сжимать челюсти.

– Что за…

Надпись на стене полыхнула алым, и дверь начала закрываться. Харальд лишь в самый последний момент успел проскочить внутрь.

– Уфф… – мальчик облегчённо вытер со лба выступивший пот. – Испортилась ваша охранная система… Все транзисторы уже проржавели – менять пора…

Впереди обнаружился ещё один коридор, скупо освещённый факелами. Поворот, ещё один, ещё… Вскоре Харальду пришло на ум, что будь тут вместо прямых ходов развилки и лабиринт – дело было бы худо. А так ещё ничего – терпимо…

Перед ещё одним поворотом Поттер начал постепенно сбавлять шаг, а затем и вовсе остановился, достал из-за пазухи мантию-невидимку и накинул её себе на плечи.

Где-то впереди раздавался громкий лязг и грохот.

– Теперь понятно, зачем тебе нужна была Герми, урод, – пробормотал Харальд, приваливаясь спиной к холодной каменной стене. – Здесь слишком многое было заточено на поимку именно злых духов и одержимых, а не просто людей… Ну, ничего – в таком случае я спокоен за Грейнджер, ведь она тебе очень нужна…

Минуты текли за минутами, Поттер уже устал стоять и опустился на корточки, а лязг и грохот всё не думали прекращаться.

– Это могут быть волшебные шахматы… – буркнул мальчик, проверяя насколько удобно выходят из кобур пистолет и кинжал. – А могут и не быть…

Лишь спустя примерно час шум впереди исчез, а затем, выждав ещё десяток минут для верности, вперёд двинулся и Харальд.

Завернув за угол и пройдя по коридору метров двадцать, Поттер вышел в большой просторный и хорошо освещённый зал… Пол которого был расчерчен подобно громадной чёрно-белой шахматной доске, а всё вокруг устилали куски тяжёлых воронёных и посеребрённых готических доспехов и разнообразное холодное оружие. Целыми были лишь полдюжины фигур – коленопреклонённый высокий рыцарь с пышным плюмажём в воронёных доспехах, склонивший голову и протягивающий на ладонях тяжёлый меч-бастард. Неподалёку от него стоял такой же рыцарь, но в светло-серебристых доспехах и держащий клинок в руках. Рядом находился ещё один воин в нереально-толстых латах и с огромным молотом, а чуть поодаль стояла тройка солдат с копьями, треугольными щитам, в шлемах-саладах и серебристых кольчугах.

– Отличная работа, Квирелл, – ухмыльнулся Поттер. – Ты здорово облегчил мне задачу.

И уверенно зашагал по направлению к находящемуся на противоположной стороне выходу… Позади мальчика раздался какой-то странный лязг и грохот, и он резко обернулся назад.

Стоявшие доселе в полной неподвижности воины неумолимо шагали в сторону Харальда, вскидывая копья и мечи для ударов – и белые солдаты, и чёрный рыцарь.

Поттер попятился и выпалил сначала стандартное оглушающее заклятье, а затем режущее и взрывное. Без какого-либо успеха – на броне рыцарей просто расцвело несколько вспышек, и только-то.

– Плохо дело… – слегка нервно облизнул губы мальчик, протягивая руки к поясу.

Никакого желания бегать от бронированных образин по узким коридорам замка навстречу неизвестно чему у Харальда не было, так что…

Первая склянка разбилась о воронёную кирасу чёрного рыцаря, а запущенная в воздух её товарка разлетелась от удара об шлем-армэ белого рыцаря.

Два мечника прошли ещё несколько шагов, а затем от них по частям начали отваливать отдельные детали доспехов. Под которыми, разумеется, ничего не было, ведь это были просто оживлённые магией големоподобные твари. Кажется, он были неплохо защищены от магии, да и от лёгкого огнестрельного оружия было бы сейчас мало толку, но вот убойный "лонгботтомий-3", с лёгкостью разъел скрепляющие отдельные части доспехов детали.

Вот только вся проблема была в том, что больше кислотных гранат у Харальда не было, а вот ещё четыре голема – были.

Мальчик ещё некоторое время пятился, что-то нащупывая на поясе, а затем шустро развернулся и со всех ног припустил в сторону спасительного выхода, напоследок кинув что-то в сторону наступающих противников.

– Гроссмейстер жертвует ферзя! – на бегу крикнул Поттер, скрывая в каменной арке.

Упавший под ноги набегающим копейщикам металлический кругляш пару раз провернулся на месте, плюнул снопом искр с одного бока и мирно затих.

Чтобы в следующий миг громыхнуть оглушительным взрывом! Град тяжёлых металлических осколков изрешетил трёх големов вместе с доспехами и щитами. А самый удачливый оторвал шлем пехотинцу с молотом, от чего воин, набравший неплохой разгон, отчего-то промахнулся мимо прохода, в котором скрылся маленький чародей, со всего размаху врезался в каменную стену и затих.

А Харальд тем времени нёсся по коридору всё дальше и дальше, понимая, что наделал слишком много шума, и теперь Квирелл непременно что-то заподозрит…

Вновь повороты, вновь старая тяжёлая дверь, но на этот раз, кажется, безо всяких хитромудрых чар на ней…

За дверью обнаружилась комната. И даже не просто комната, а самая натуральная газовая камера!

Его встретил такой отвратительный запах, что если бы он тут же не зажал нос, то, наверняка, потерял бы сознание. От вони у Поттера даже глаза слезились, пока он всматривались в полумрак, царящий в ещё одном просторном зале.

Наконец источник смердячести был найден.

Это был распростёртый на полу огромный тролль – значительно превосходивший по размерам того, которого Поттер прибил на Хэллоуин. Тролль явно был без сознания, а на его голове багровела гигантская шишка.

Мысленно поблагодарив Квирелла ещё раз, Харальд молнией метнулся через зал, вбегая в очередной коридор. Теперь, если инструкции отца и дальше будут сбываться с той же стопроцентной вероятность, то сейчас он должен оказаться в комнате…

Слегка задумавшийся Поттер лишь в последний момент смог укрыться за первой же подвернувшейся колонной.

Зала со стенами пламени и фиалами с зельями не оказалось, вместо него было другое помещение – конечный пункт путешествия.

Просторное помещение, ограждённое со всех сторон ребристыми колоннами. Четыре арки-входа – по одной в каждой из стен. Несколько ступеней, спускающиеся с четырёх сторон к площадке в центре зала, на котором стояли четыре большие золотистые чаши с ярко-алым колдовским огнём на высоких треногах. Огромное зеркало – выше человеческого роста, в массивной деревянной оправе с рунической вязью по периметру, опирающееся на две деревянные когтистые лапы.

И конечно же здесь были двое – молодой парень в фиолетовом тюрбане и коричневом костюме, и девочка с длинными каштановыми волосами, в школьной блузке с ало-золотым галстуком и чёрной юбке.

– Вот же какая задачка-то, Грейнджер… – задумчиво вещал Квирелл, пристально всматриваясь в зеркало Еиналеж. – Я вижу себя с камнем, но в то же время не могу понять, как же мне его всё-таки достать. Старый хрен всё-таки сумел подсунуть мне загадку, которую я не ждал… Как думаешь, Грейнджер, что же мне сделать?

Стоящая рядом с преподавателем Гермиона с отсутствующим видом смотрела в зеркало, будто бы видела там разгадку тайн мироздания.

– Мда, перестарался я что-то с "империо"… – вздохнул тюрбаноголовый. – Никакой от тебя инициативы… А ведь ты же у нас восходящая звезда Хогвартса, а, Грейнджер? Светоч знаний просто… Впрочем… Вдруг нам поможет другая звезда Хогвартса?

В тот же миг все входы в зал перегородили рухнувшие сверху каменные плиты, алый волшебный огонь полыхнул ярче, а Квирелл рывком схватил Гермиону, прижимая её к себе и приставляя кончик палочки к её горлу.

– Выходите уже, мистер Поттер! – насмешливо выкрикнул молодой колдун, в голосе которого сейчас не было ни единого изъяна. – Нам есть о чём поговорить!

Харальд медленно вышел из-за колонны, на ходу сбрасывая мантию-невидимку и поднимая руки вверх.

– Из шерсти нунды? – дружелюбно произнёс Квирелл. – Редкая вещь. Экспеллиармус! Инкарцеро!

Тотчас же палочка Поттера вылетела из его руки и была ловко поймана преподавателям, а в следующий миг гибкие чёрные жгуты моментально обвили торс мальчика от ключиц до середины живота, туго прижав руки по швам.

– Ближе, мистер Поттер, ближе, – скомандовал тюрбаноголовый, отталкивая Гермиону прочь и беря Харальда на прицел. – А вы не так просты, каким кажетесь… Вы давно меня подозревали?

– Не подозревал, – с достоинством ответил брюнет, подходя поближе. – Знал.

– Вот даже так? Занятно, занятно… Впрочем, сейчас я бы хотел сейчас поинтересоваться вашим мнением, мистер Поттер, относительно данного крайне любопытного артефакта…

– Может быть уже хватит ломать комедию, Квирелл? – процедил сквозь зубы Харальд.

– Но-но, юноша! – погрозил пальцем колдун. – Вы же не хотите, чтобы эта девочка в столь юном возрасте испытала все прелести заклинания "круцио"? Не хотите… Вот и будьте тогда хорошим мальчиком, и отвечайте на мои вопросы.

– Хочешь ответов, Квирелл? А как насчёт того, чтобы не валять дурака и предъявить мне харю твоего хозяина?

– Не понял, – похоже, что искренне удивился колдун. – Ты спятил, Поттер? О чём ты вообще?

– Я говорю о духе Волдеморта, который сидит у тебя на затылке и приказывает украсть философский камень – вот о чём! – не выдержал Харальд.

С минуту Квирелл внимательно разглядывал брюнета, а затем… неожиданно зашёлся в приступе громкого хохота.

– Ох, Поттер… Ох, выдумщик… Ну, и фантазия! И надо же было только до такого додуматься! – искренне веселился преподаватель. – Да вам, юноша, романы надо писать – цены бы вам не было!

– Не вижу ничего смешного. Раз так, то почему от тебя разит чесноком за километр, ты никогда не снимаешь тюрбан, сильно изменился за прошлое лето, и у меня болит голова, когда я нахожусь рядом с тобой?

– Мне вот про чеснок особенно понравилось, – подчёркнуто серьёзно произнёс Квирелл. – Очень животрепещущий вопрос, ну просто очень… Да и не у тебя одного от уроков голова раскалывается – половина всех студентов и все преподаватели страдают от такого же. Очень уж нудное занятие, чего тут сделать-то… Впрочем…

Колдун усмехнулся и повернулся к Харальду спиной, впрочем, продолжая зорко наблюдать за ним в зеркале.

– Думаю, что уж вам, мистер Поттер, я могу открыть свой маленький секрет…

Квирелл начал неторопливо разматывать тюрбан на своей голове, пока длинная фиолетовая полоса материи не оказалась на полу.

– Ну как? – насмешливо произнёс преподаватель. – И кто же это у меня там сидит в затылке, а?

Брюнет молча сверлил взглядом голову Квирелла. Отнюдь не лысую и без малейших намёков на присутствие каких-либо нематериальных сущностей – напротив, самую обычную, покрытую криво подстриженными спутанными волосами, некогда носившими русый цвет. А сейчас просто неопределённо грязными.

Но самым главным было то, что лоб колдуна охватывал тонкий простой серебристый обруч с крупным, с грубо обработанным синим камнем в середине, внутри которого время от времени пробегали непонятные тёмные сполохи.

– Диадема Ровены Рэйвенкло, – неестественно спокойно произнёс Харальд.

"Один из хокруксов Волдеморта. Артефакт, в котором заключена частичка души Неназываемого", – а это он вслух говорить уже не стал.

– Десять баллов Гриффиндору, – с улыбкой произнёс Квирелл, слегка поправляя обруч. – Очень приятно видеть столь начитанного юношу… Кстати, вот тебе и объяснение про чеснок – обычная лечебная мазь на его основе. Видишь ли в чём дело… Вот уже почти год я не расстаюсь с диадемой ни на секунду. А тюрбан, скрывающий её, натурально вдавливает обруч мне в кожу, так что появляются довольно болезненные гноящие раны… Почти на все ваши вопросы ведь дал ответы, верно? Ну, кроме "почему так сильно изменился за лето"… Так ведь летом я её и обнаружил. Понятно?

Квирелл раскинул руки в сторону и крутанулся на месте, громко расхохотавшись.

– Волдеморт? Кто это теперь вообще? Волдеморт умер, да здравствует Квирелл! Диадема даёт мне целый океан знаний и сил! А с философским камнем я стану воистину великим, и даже Волдеморт померкнет на моём фоне!

Колдун подскочил к Харальду, больно ухватил того за плечо и подтащил того поближе к волшебному зеркалу.

– Ну же, Поттер! Ты определённо не так прост, как кажешься, – глаза отражающегося в волшебном зеркале преподавателя сейчас полыхали самым настоящим безумием, а его голос превратился почти что в змеиное шипение. – Давай же, помоги мне, и я вознагражу тебя! Что скажешь насчёт перспективы присоединиться ко мне, а? Присоединяйся, Поттер! Я ведь не какой-нибудь злой чёрный маг, а твой добрый учитель!

Квирел коротко хохотнул.

– Нет чёрной и белой магии, – отчеканил Харальд. – Есть лишь сила, те, кого она подчиняет, и те, кто подчиняют её себе.

И теперь было совершенно понятно, что Волдеморт всё-таки завладел его разумом. Пусть и не напрямую, а с помощью хокрукса, но завладел. Скорее всего, в будущем все остатки личности Квирелла исчезнут, а из его тела и кусочка души, заключённого в диадеме, родится тот самый Волдеморт.

– Хватит болтать языком, Поттер, – прошипел колдун, вцепляясь в волосы мальчика и запрокидывая его голову назад. – Помоги мне достать философский камень из этого зеркала! Помоги, Моргана тебя побери!

– Ладно, уговорил, – равнодушно произнёс мальчик, внезапно чем-то невероятно заинтересовавшийся в зеркале, и начал что-то бормотать себе под нос. – Помогу уж… Ага… Значит так, да? А потом вот так… Ещё раз покажи. Ага… Так… Ну, теперь всё понятно…

– Что? Что ты там видишь, Поттер? – жадно прошептал Квирелл, напряжённо вглядываясь в магическое зеркало.

– Смерть, – буднично произнёс мальчик.

Оставлять Харальду его "боевой пояс" со стороны молодого колдуна было очень большой ошибкой – он явно недооценил Поттера. И уж тем более не знал, что мальчик умел учиться на своих ошибках.

Пока Харальд заговаривал зубы своему пленителю, то смог украдкой дотянуться до ножен с кинжалом, которые были подвешены, на первый взгляд, очень неудобно – рукоятью вниз. Зато одного движения большого пальца, отщёлкнувшего предохранительный хлястик, оказалось достаточным, чтобы прохладная металлическая рукоять кинжала скользнула в левую ладонь Поттера.

Рывок, и Харальд сбросил со своего плеча руку Квирелла, в это же время вспарывая кинжалом сковывающие его магические путы. Разрезанные чёрные жгуты упали на каменный пол, тут же рассыпаясь в ничто, а Поттер резко рубанул по правой руке колдуна.

Кинжал британских командос "Файербейн-Сакс" не был предназначен для нанесения рубящих ударов, но всё равно с лёгкостью рассёк внутреннюю сторону запястья, вспоров вены и сухожилия, заставив Квирелла вскрикнуть от боли и выронить волшебную палочку.

– Ах ты!..

Кулак колдуна врезался в скулу Поттера, с лёгкостью опрокинув его на пол. Голову прострелило болью от удара, а затем ещё и от падения на каменный пол. Харальда на секунду как будто бы выключило из реальности; кинжал выскользнул из его ослабевшей руки…

Горло брюнета тут же словно сжало клещами – подскочивший Квирелл схватил его обеими руками. Лицо колдуна было перекошено от ярости, кровь из разрезанного запястья стекала на шею Поттера. Мальчик ощутил, как в глазах начало темнеть, в ушах появился противный высокий звон, а сознание и жизнь готовятся вот-вот покинуть его тело…

Ладонь Харальда нащупала ребристую металлическую рукоять. Его сознание моментально прояснилось, даже боль на какой-то миг отступила…

И мальчик сполна воспользовался этим мгновением.

Направленный нетвёрдой детской рукой кинжал "фэйрбэйрн-сакс", на счету которого были многие десятки взятых жизней и привязка к членам рода Поттер, почти по самую рукоять вошёл в правый бок Квирелла.

Колдун вскрикнул от боли и выпустил шею Харальда из захвата, чем тот не замедлил воспользоваться, оттолкнув врага, по-змеиному вывернувшись и отползая в сторону.

Квирелл упал на колени и трясущейся рукой схватился за торчащий из бока кинжал, но тут же заорал и разжал пальцы, от которых потянулся дымок. В воздухе отчётливо запахло палёной кожей и волосами. Преподаватель вновь схватился за рукоять "файербейна" и, рыча от боли в обжигаемой руке, резко выдернул его из тела и отшвырнул прочь. Костюм Квирелла обагрился его кровью, вытекающей из пробитого бока, но колдун на то и колдун, и по живучести превосходил обычного человека. Вот только…

Вот только Харальд уже успел отползти на пару метров в сторону, вытащить из кобуры "вальтер" и щёлкнуть предохранителям.

Серо-голубые глаза Квирелла встретились с ледяным взглядом Поттера, в котором читалось только одно слово – "сдохни".

Первые две пули прошли мимо – слишком уж сильно трясся пистолет в ослабевших руках Харальда. Третья попала колдуну в правое плечо, слегка развернув его. Четвёртая ударила в левое бедро, пятая вонзилась в живот, шестая – в правую часть груди, опрокинув волшебника на спину.

Мальчик, пошатываясь, медленно поднялся на ноги и заковылял к поверженному противнику. Удивительно, но Квирелл, кажется, был ещё жив, хотя пол вокруг него заливала кровь, а на губах колдуна вспухала алая пена. У него была пробита печень, правое лёгкое, бедренная артерия, разворочены кишки, но он всё ещё был жив! И это нельзя было объяснить несколько большей живучестью магов, по сравнению с обычными людьми.

Глаза Квирелла бешено вращались, а в их глубине самым натуральным образом полыхало тёмное пламя. Но тут его взгляд скрестился со взглядом Харальда, и Поттер неожиданно ощутил, как какая-то злая сила рвётся в его разум.

– Повторяй за мной… – глухо пророкотал колдун, в голосе которого не было почти ничего человеческого. – Аccipite me dominus meus…

– Аccipite me dominus meus, – механически произнёс брюнет, не отрывая словно бы невидящего взгляда от глаз Квирелла.

– Сorpore et anima mea in manibus meis!

– Сorpore… – Харальд моргнул. – Asta la vista, детка.

Поттер резко вскинул пистолет и всадил последнюю пулю в лоб колдуна прямо между глаз. Пол под его затылком расцвёл причудливым алым цветком, а в глазах Квирелла застыло выражение непередаваемого удивления.

– Гипнотизировать он меня решил… – пробормотал мальчик, доставая из рукояти "вальтера" пустой магазин и вставляя новый. Одно движение большим пальцем, и снятый с задержки затвор досылает в ствол патрон. На всякий случай. – Гипнотизировалка ещё не отросла для таких дел…

Харальд, ощущая, что повредил при падении колено, захромал по направлению к лежащей без сознания Гермионе, попутно подобрав свою валяющую на полу палочку. Внезапно он остановился и неторопливо обернулся назад.

Из головы Квирелла начал струиться странный чёрный дым, который начал собираться в здоровенное облако, в глубине которого замелькали непонятные смутные тени.

– Подчинись мне, мальчишка… – порывом ледяной вьюги прошелестел в воздухе жуткий нечеловеческий голос.

– Сейчас, дяденька, только шнурки отутюжу, – буркнул Поттер, снимая с пояса оставшиеся боеприпасы и бестрепетно подходя поближе к кошмарному облаку, которое приняло очертание громадного человеческого черепа, из пасти которого выползало нечто, похожее на змею.

Харальд несколько секунд пристально рассматривал труп колдуна, а затем зеркало Еиналеж, стоящее рядом. А затем дохромал до Квирелла, схватил того за ноги и с натугой подтащил его поближе к артефакту. На чёрное облако мальчик обращал внимания чуть более, чем нисколько.

– Не смей игнорировать меня, червь! Если не ты, то моей новой рабыней станет она! – тёмное дымчатое щупальце метнулось к лежащей без сознания Гермионе.

– Мистер эктоплазматическая сущность, а давайте немного поиграем? – дружелюбно предложил Харальд, разложив около головы Квирелла две зажигательных гранаты и посыпая всё вокруг каким-то серебристым порошком из серого холщового мешочка. Достал раскладной нож, нацарапал какие-то непонятные значки на полу и прямо на коже мертвеца.

После всего этого Поттер подошёл к Зеркалу Морганы, схватился за его оправу и начал раскачивать вперёд-назад.

– Я называю эту игру "Закатай губу-2"!

Зеркало начало медленно падать на труп колдуна, а Харальд в это время быстро швырнул к его телу последнюю оставшуюся гранату и молнией метнулся вперёд, игнорируя боль. Финальный рывок к лежащей на полу Грейнджер, Поттер упал на колени, закрывая тело девочки своим собственным, выбросил руку с палочкой назад и резко выкрикнул:

– Скутум!

В тот же миг невероятно древнее и редкое Зеркало Еиналеж с протяжным скрипом рухнуло на тело Квирелла, а из-под его краёв вылетело целое облако осколков разбившегося зеркала. А в следующую секунду сработал и запал самодельной гранаты, взломав и разнеся на куски древний артефакт. Воздух оказался наполнен ливнем стеклянных, деревянных и каменных осколков; в стороны разлетелись брызги крови и ошмётки плоти. А на месте взрыва заполыхал яростный костёр жёлто-оранжевого пламени. И как завершающий аккорд – пространство пронзила незримая упругая волна, в которой искажались очертания предметов, а эхом ей вторил полный боли и ужаса нечеловеческий крик.

Харальд улыбнулся, хотя по его вискам и катился пот, а рука уже устала держать колдовской щит.

– Напалм, термит, руны разрушения и выброс магической энергии от разрушения мощного артефакта – то что доктор прописал. Минус один хокрукс, Волдеморт.

Глава 17. История начинается

Альбус Дамблдор широкими шагами почти летел к школьному лазарету, полы его серебристой мантии развевались за спиной будто крылья, а ухоженная длинная седая борода воинственно топорщилась.

Несмотря на все меры охраны, вор всё равно смог пройти до самого философского камня. Причём, злодеем оказался тот, кого почти никто не подозревал – тихий и скромный профессор защиты от тёмных искусств. Ставка на то, что в замок попробует пробраться дух Волдеморта или порабощённый им человек всё же не оправдалась. Том доказал, что даже у нематериальной сущности есть такие вещи как разум и инстинкт самосохранения. А вот Квирелл… Конечно, поначалу, директор в чём-то подозревал парня, но узнав, что этим летом в пожаре погибла вся семья, лишь мог дивиться, как этот не отличающийся физической и духовной силой юноша смог вернуться к преподаванию… Осторожные попытки прочитать его разум так же не заставили Альбуса насторожиться – там царил самый настоящий хаос и безумие, кое-как до пор до времени удерживаемые в границах. Да, директор приглядывал за Квиреллом, но тот не демонстрировал никаких поступков, внушающих подозрение, и Дамблдор элементарно расслабился…

"Да, расслабился", – с неудовольствием отметил про себя старый маг. – "Всё же после падения Тома мы все расслабились. Свыклись с мыслью, что война окончена и можно жить как прежде – не оглядываясь в поисках засады и не опасаясь каждую минуту заклятья в спину… Ан, нет! Кажется, пришло время вспомнить старые и совсем недобрые времена".

Как только в Лондон пришло сообщение от Минервы, что кто-то проник в хранилище философского камня, переделанного из старой полосы препятствий для Магического Турнира, Дамблдор тут же сорвался в Хогвартс, тем не менее, не известив официальные власти. Дело-то ведь было частного характера, и камень Альбус прятал по личной просьбе своего давнего приятеля Николаса. Ни Министерство, ни Совет Попечителей такого самоуправства бы не потерпели, потому как такие поступки напрямую касались безопасности учеников.

Так что присутствие министерских инспекторов или авроров в данный момент в школе было бы крайне нежелательно. Проблему нужно было решить своими собственными силами, не вынося на общее обозрение, и желательно было бы решить её как можно скорее… И неплохо было бы разобраться, как же именно здесь замешаны Поттер и Грейнджер, потому как из сбивчивого послания Минервы практически ничего не было понятно.

На входе в Больничное крыло директор с некоторым удивлением заметил Снейпа, напоминающегося сейчас изготовившегося к броску коршуна. Волосы мало того что как и всегда покрыты сальным налётом от различных испарений при варке зелий, так ещё и были натуральным образом всклокочены. Глаза зельевара напряжённо сканировали пространство, явно выражая кого-нибудь медленно убить или зверски замучить, а в его правой руке, скрытой широким рукавом, безошибочно угадывалась волшебная палочка.

Снейп явно намеревался с кем-то драться.

– Северус? – несколько удивлённо произнёс Дамблдор, останавливаясь около мрачного преподавателя. – Почему ты здесь, а не…

– В хранилище работают Минерва и Филеас, – буркнул зельевар. – А я пока что охраняю Грейнджер и Поттера.

– Есть основания считать, что им может угрожать опасность? – спокойной произнёс директор.

– Не исключаю, – дёрнул щекой Снейп. – Хотя, с высокой долей вероятности от них самих может исходить опасность.

– Северус?..

– Там была целая битва, директор. Подробностей пока что ещё нет, но, похоже, что Квирелл взял девчонку в заложницы и пошёл за философским камнем. А Поттер решил выпендриться и остановить его.

– Как самонадеянно, – покачал головой Дамблдор.

– А вот не факт, – саркастически усмехнулся зельевар. – Поттер-то ведь жив и даже вполне здоров, а вот Квирелла теперь нужно в прямом смысле отскребать от пола. Они там всё разгромили, зеркало расколотили, да ещё и пожар устроили. А ещё там было очень много следов тёмной магии – очень тёмной… В общем, Поттер выступил в своём репертуаре.

– Что с камнем?

– Он у мальчишки в кармане… Был. Мы его забрали на всякий случай – теперь он у Минервы.

– Ясно… Спасибо за информацию, Северус, а теперь, пожалуй, нужно будет расспросить Гарри…

– Директор, они сейчас спят, – буркнул Снейп. – Не нужно их беспокоить…

Дамблдор слегка приподнял бровь.

– Мадам Помфри просила, – добавил зельевар.

– Ах, ну если Поппи просила, то тогда разговор с детьми подождёт до утра…

***

– Знаешь… Не в моих правилах убивать детей. Но ты ведь и не ребёнок – ты оружие, которое готовят мне на погибель. Жаль, что твои родители так и не научились выбирать правильные стороны… Твой отец уже наверняка истёк кровью, а скоро следом за ним отправится и твоя мать. А затем и ты. Конечно, есть соблазн взять тебе себе и воспитать лучшего своего ученика, но извини – риск слишком велик. Мне не нужен в будущем такой мститель, так что… Этот мир слишком тесен для нас, Гарольд Поттер. Авада Кедавра!

Ослепительная зелёная вспышка. Свист налетающей смерти.

И внезапно – море золотого света. Тёплого, но сильного – словно бы свет Солнца. И голос. Чей-то совсем ещё молодой голос.

***

На лицо Харальда упал лучик весеннего шотландского солнца, и мальчик поморщился во сне. А затем резко распахнул веки, рывком сел на кровати и настороженно огляделся.

– С добрым утром, Гарри, – добродушно прогудели неподалёку.

Поттер протёр глаза и слегка прищурился. Неподалёку от его кровати на стуле сидел одетый в коричнево-золотую мантию Дамблдор, весело поблёскивая золотой оправой очков-половинок.

– Директор, сэр, – почтительно кивнул мальчик и тут же спохватился. – Что с Гермионой, сэр?

– Не волнуйся, мисс Грейнджер уже оправилась от последствий наложенных на неё чар и сейчас спит волшебным сном. И, думаю, что будет спать до самого вечера.

– Хорошо… Сэр, а с камнем всё в порядке?

– Разумеется. Теперь он надёжно перепрятан.

– Отлично, – облёгчённо перевёл дух Харальд.

– Удивительно, – тихонько рассмеялся Дамблдор. – У тебя в руках было одно из величайших сокровищ в мире – дарующее богатство и долгую жизнь, но ты почему-то не капельки не расстроен его потерей.

– Денег у меня более чем достаточно, – просто ответил Поттер. – А вечная жизнь… Прикол не в том, чтобы жить вечно, сэр, а в том – как навечно остаться самим собой.

– Что ж, значит с последней линией обороны я всё-таки не промахнулся, и камень действительно попал в руки того, кто хотел его получить, но не жаждал воспользоваться. А вот со всем остальным вышло не очень хорошо…

– Как по мне так охрана была очень серьёзной, сэр… Хотя там определённо не хватало растяжек и мин "клеймор".

– Ну, – слегка развёл руками старый маг. – Видимо, недостаточно серьёзной, раз Квирелл всё же смог почти до него добраться… Да и ты тоже, Гарри, смог преодолеть все защитные рубежи.

– Ну, это было не слишком сложно, ведь большую часть защиты разрушил передо мной Квирелл… И прошу вас, сэр, если вас не затруднит, то зовите меня Харальдом.

– Конечно же, Харальд, – улыбнулся Дамблдор. – Разве я могу отказать тебе в такой мелочи? По правде говоря, ты сделал почти невозможное – в одиночку остановил очень сильного тёмного мага… Если тебе тоже нетрудно – можешь рассказать, как это всё случилось?

Харальд, стараясь не смотреть в не по-стариковски ярко-голубые глаза директора дольше пары секунд, начал обстоятельную речь, заготовленную заранее. О том, как ещё в детстве он узнал о том, что в присутствие различных темномагических предметов у него начинается сильная головная боль. Как он впервые за долгое время начал ощущать её, находясь рядом с Квиреллом. Как начал потихоньку следить за ним, собирая информацию. Как не мог найти ни одного твёрдого доказательства, с которым можно было бы пойти ко взрослым и ему бы поверили, а не сочли эту историю обычной детской выдумкой. Как логическим путём понял, что именно может являться целью Квирелла – некий мощный волшебный артефакт. Хотя о том, что это – философский камень, Харальд узнал уже только от самого колдуна-преступника… Как месяц за месяцем пытался вывести его на чистую воду, но у него ничего не получалось. И лишь вчера понял, что пришло время действовать. Ради этого он захватил с собой кое-что из запасов на чёрный день, которые в итоге и спасли Харальда, когда ему пришлось насмерть схватиться с Квиреллом…

Врать Поттера учил лично Норд. Именно учил, заставляя верить в собственную ложь, чтобы не вызвать подозрений. Собеседник мог догадаться, что рассказ местами пестрит недоговорками и преувеличениями, но в целом правдив. Теперь оставалось проверить, сработает ли это с политическим титаном волшебной Британии – Альбусом Дамблдором…

– Признаться, то, что я вчера увидел в том зале было зрелищем не для слабонервных, – покачал головой директор. – Когда профессор Снейп сказал мне, что Квирелла теперь нужно отскребать от пола, я подумал что это такая фигура речи… Кстати, мы нашли у тебя самый настоящий арсенал – ножи, пистолет, различные зелья… Это и было твоим запасом на чёрный день?

– Да, сэр, – честно признался Поттер. – Отец с самого детства учил меня, что в большом мире может быть очень опасно. Особенно для того, кого винят в смерти Волдеморта и кому многие хотели бы отомстить. Так что в таких джунглях выживет лишь самый зубастый хищник.

– Харальд, но ты же понимаешь, что хранить такие вещи в школе – очень опасно? И я просто обязан их у тебя изъять…

– Конечно, сэр. Но к вашему сведению, я хранил всё это у себя с самого начала года и ни разу не пускал в ход просто так. Это должно применяться лишь в случае смертельной опасности мне или ещё кому-нибудь.

– Но всё равно, Харальд, исходящая от всего этого… арсенала опасность слишком велика…

– Сэр, ну ей-Богу! Тогда надо запретить зельеварение из-за того, что идиоты-ученики могут растворить себе руки до костей и квиддич из-за того, что можно упасть с такой высоты и покрасить лужайку в красный цвет!

– Запретить квиддич? Это абсолютно недопустимо, – серьёзным тоном произнёс Дамблдор.

– Сэр, убивает не оружие – убивают люди. В том числе и сами себя. Волшебная палочка не опасна – опасен дурак, у которого она будет в руках.

– Что ж, Харальд… Считай, что ты меня убедил… Кстати, надо будет как-нибудь навестить Виктора и поблагодарить его за то, что не только научил тебя обращаться с оружием, но и что важнее – научил культуре обращения с оружием, – слегка улыбнулся директор, переплетая пальцы перед собой. – Конечно, всё это против правил… Но, думаю, учитывая твоё особое положение в магическом мире, можно будет сделать исключение… Будем считать тебя моим личным резервом среди учеников на случай непредвиденной опасности.

– Благодарю за оказанное доверие, сэр, – сосредоточенно кивнул Поттер, внутренне усмехаясь.

– И вот ещё какой вопрос, Харальд, – сбросил всё напускное веселье Дамблдор. – Что ты думаешь о той диадеме, остатки которой мы обнаружили?

– Я её всё-таки уничтожил? – радостно сверкнул зелёными глазами брюнет.

– Её сильно искорёжило взрывом, а затем здорово оплавило. А почти все наложенные на неё чары оказались разрушены, когда энергия от разрушения Зеркала Еиналеж напитала начертанные тобой руны… Кстати, поздравляю, третий курс изучения как минимум. Но Великий Мерлин, Харальд! Зеркалу Морганы ведь было больше полутора тысяч лет!

– Зато оно вчера знатно послужило делу Света, хотя будь Квирелл не столь неуклюж, то мог бы и не опрокинуть на себя зеркало… Кстати, сэр, вы сейчас ещё больше огорчитесь – та диадема… В общем, это была диадема Ровены Рэйвекло. И думаю, что настоящая. Но в неё явно был заключён какой-то… ммм… злобный неупокоенный дух, который и завладел разумом Квирелла. Эта штука и меня пыталась взять под контроль, но…

– Но? – подхватил Дамблдор.

– Конечно же у неё ничего не вышло, – заявил Поттер. – Квирелл покруче был. Я всадил ему кинжал в печень, но он всё равно пытался применить на меня какое-то своё мерзкое колдунство… Это был достойный враг, я считаю.

И видя, как Дамблдор хмурит густые седые брови, добавил:

– Разумеется, сэр, я не считаю, что это было очень весёлое приключение. Была бы моя воля – я бы постарался его избежать. Но если уж драться, так драться.

– Знаешь, Харальд… Сначала я считал тебя очень похожим на твоего отца… Я имею в виду Джеймса. Все эти шалости и проделки… Но теперь вижу, что заблуждался.

– Естественно, сэр. Я похож только на самого себя и на Виктора Норда, – Поттер ненадолго замолчал, а затем продолжил. – Сэр… А разрешите вопрос? Ведь вся охрана камня была в основном заточена на недопущение именно злобного духа или одержимого, верно?

– И снова верно, мой юный друг. Признаюсь, что больше всего я опасался, что за камнем начнёт охотиться не какой-нибудь обуреваемый алчностью авантюрист вроде Квирелла, а сам Волдеморт.

– Да, ему сейчас бы явно не помешал эликсир бессмертия, – хмыкнул Поттер.

– Ты тоже считаешь, что он не умер в ту ночь? – слегка прищурился Дамблдор.

– А как же иначе, сэр? Насколько я понял, к тому моменту он был уже явно чем-то большим… или наоборот меньшим, чем человек. А такие гады так просто не помирают.

– Вот как… Признаться, редко мне доводилось встречать столь твёрдую решительность, особенно в твоём возрасте…

– Я помню, что сделал Волдеморт, – слегка оскалился Харальд. – И в чём он виновен. Так что, если мы встретимся с ним ещё раз, я буду готов сполна спросить с него за всё.

– Остаётся ему только посочувствовать, – без тени улыбки произнёс Дамблдор, поднимаясь со стула и направляясь к выходу. – Что ж, Харальд, больше не буду тебя утомлять – отдыхай и набирайся сил… Кстати, мы с профессором Снейпом посовещались,… И решили, что твой вчерашний… вечер можно засчитать тебе за сдачу экзаменов по зельеварению и защите от тёмных искусством на оценку "превосходно".

– Здорово! – воодушевился Поттер. – Спасибо, сэр!

– Ох, да не за что… Ну, доброго тебе дня, Харальд.

– Ага. И вам того же, директор!

Как только Дамблдор вышел за дверь, то брюнет сразу же улёгся обратно, моментально стирая со своего лица дежурную улыбку и превращая её в лёгкий оскал.

Директор думает, что так заставит быть ему обязанным и почувствовать симпатию? Что ж, удачи ему…

Удачи им всем. Потому что приходит время Харальда Поттера.

Мальчик вытянул перед собой левую руку, на среднем пальце которой покоился массивный родовой перстень-печатка… Слегка повернул двумя пальцами треугольный геральдический щит с перекрещённым мечом и волшебной палочкой, откидывая его в сторону. Внутри обнаружилось небольшое углубление, где покоились две крупные песчинки ярко-алого цвета, словно бы светящиеся изнутри.

– Жадность – грех… – прошептал Харальд. – Я взял лишь то, что мне действительно требуется…

***

Гермионе снился какой-то кошмар. Там была гигантская дракена несносного Поттера, ожившие рыцарские доспехи на огромной шахматной доске, лев с железной головой, зеркала, огонь, бесконечные коридоры и чьё-то злое хохочущее лицо, у которого вместо глаз были тёмные провалы, в глубине которых полыхало багровое пламя Ада…

Поэтому Грейнджер очень обрадовалась, когда поняла, что проснулась, и ей всё это просто приснилось. В следующий момент её нос учуял гадкий больничный запах, из чего девочка сделала вполне логичный вывод, что по какой-то причине оказалась в школьном лазарете. Учитывая, что все её вчерашние воспоминания заканчивались ровно на том моменте, когда она начала проходить отработку у профессора Квирелла, то, скорее всего, ей стало плохо, она потеряла сознание, и её положили в больничное крыло… Да, наверное, всё именно так и было!..

Гермиона открыла глаза и первое, что она увидела – это была довольно лыбящяяся поцарапанная харя, с подозрительно знакомыми безумными зелёными глазами и вечно всклокоченными чёрными волосами. Умом Грейнджер уже сообразила, что это всего лишь Харальд, но рефлексы оказались сильнее её, поэтому она уже успела испугаться и набрать в лёгкие воздуха, чтобы завизжать погромче…

Впрочем, Поттер успел среагировать и зажать ладонью рот Гермионе.

– Тихо! Не пугаться! Это всего ли… Ай!

Мальчик живо отдёрнул руку и затряс её в воздухе, а затем потрясённо сообщил Грейнджер:

– Ты меня укусила!

– А зачем ты меня напугал? – немедленно перешла в атаку шатенка, принимая сидячее положении. – И вообще, что ты тут делаешь?

– Вообще, я тоже лежу в лазарете, помираю от скуки и поэтому, ждал когда ты проснёшься, чтобы хоть чуточку повеселее было.

– Можешь даже не говорить из-за чего ты сюда попал, – командирским тоном заявила Гермиона, скрещивая руки на груди. – Всё по твоему лицу и так видно. Опять что-то взорвал? Харальд, ты же так когда-нибудь покалечишься!

– Ничего, прорвёмся, – безмятежно отмахнулся Поттер. – Кстати, есть хочешь?

– Не хочу, я только проснулась.

– Может тогда хотя бы яблочко? – брюнет жестом фокусника вытащил из-за спины большое красное яблоко. – При анемии самое то, знаешь ли…

– Анемии? – слегка побледнела Грейнджер.

– Ага. Ты, дорогая моя, уже настолько заучилась, что прямо на отработке у Квирелла в обморок грохнулась… Беречь себя надо, Гермиона! Гулять там, спортом заниматься… Всё, считай, что с сегодняшнего дня и до окончания учебного года начинаю вести за тобой надзор. Ещё раз увижу, что допоздна засиживаешься за уроками, то…

– То – что? – улыбнувшись, слегка наклонила голову в бок Грейнджер, чувствуя, как её настроение стремительно улучшается. Всё-таки Харальд был очень позитивным человеком и заражал этим позитивом буквально всех вокруг.

– Ещё не придумал, но скоро придумаю, – наигранно грозно нахмурился Поттер. – Это будет для тебя что-то очень страшное… Как насчёт – ловить лягушек, жарить их лапки и есть их, а?

– Мимо, мистер, мимо, – рассмеялась Гермиона. – У меня родители мамы – французы, так что таким меня не удивить.

– Тогда как насчёт поедания сырой рыбы? – не растерялся брюнет. – Только не говори, что родители твоего папы – японцы!

– Фу, не люблю суши…

– Ага!.. Значит у нас будет ловля рыбы по-горлумовски!..

***

– Итак, еще один год позади! – радостно провозгласил Дамблдор. – Но перед тем как мы начнем наш последний пир в этом учебном году, я немного побеспокою вас старческим брюзжанием и пустой болтовней. Итак, позади остался отличный учебный год! Я надеюсь, ваши головы немного поумнели по сравнению с тем, какими они были в начале года. Впрочем, впереди у вас все лето для того, чтобы привести их в порядок и полностью опустошить до начала следующего семестра.

Наполненный учениками Большой зал отозвался смехом.

– А сейчас, как я понимаю, мы должны определить, кто выиграл соревнование между факультетами. Начнем с конца. Четвертое место занял факультет Хаффлпафф – триста двенадцать очков. Третье – Когтевран, у них триста пятьдесят два очка. На втором месте… Гриффиндор! Четыреста двадцать шесть очков! А на первом, как и уже семь лет подряд – Слизерин! Четыреста семьдесят два очка!

Стол, за которым сидели слизеринцы, взорвался громкими криками и аплодисментами. Студенты змеиного факультета дружно повскакивали со скамеек и начали громко вопить и обниматься.

– Опять продули, – невесело протянул Рон. – Уже седьмой год подряд не можем кубок взять…

– Не вешать нос, старина! – хлопнул приятеля по плечу Харальд. – Зато это была честная борьба, и они по-честному оказались лучше. Зато будет нам стимул на следующий год показать себя получше!

Харальд тоже вскочил со скамьи, громко свистнул и заорал в сторону слизеринцев:

– Малфой! На следующий год мы вас обязательно уделаем!

– И не надейся, Поттер! – азартно прокричал в ответ белобрысый.

Впереди ещё было объявление результатов экзаменов.

Гермиона, разумеется, стала лучшей ученицей на всём потоке, а вот вторым оказался Харальд лишь чудом не выхвативший "превосходно" по истории магии. Рон, несмотря на всю свою лень и благодаря пинкам Поттера в итоге получил табель всего с тремя "удовлетворительно", чему несказанно обрадовался. Даже Невилл умудрился кое-как сдать экзамены – его хорошая оценка за гербологию компенсировала очень посредственную за зельеварение.

Буквально через несколько минут после объявления результатов экзаменов все спальни опустели, чемоданы были упакованы трудолюбивыми эльфами-домовиками, и ученики вышли за ворота ставшей столь любимой школы волшебства и магии.

Жабу Невилла, кстати, опять еле успели поймать, а то она уже собиралась улизнуть сквозь дырку в стене туалета и затеряться на просторах Хогвартса. Наверное, это была очень гордая и свободолюбивая амфибия, носившая фамилию Дантес, как предположил Харальд. Увы, но Лонгботтом ничего вразумительного на это заявление сделать не смог.

И, разумеется, всем ученикам вручили предупреждения о том, что они не должны прибегать к волшебству на каникулах.

– А мы-то надеялся, что они хоть раз забудут раздать нам эти бумажки, – грустно заметили близнецы Уизли.

Хагрид проводил теперь уже бывших первокурсников к берегу озера и переправил на лодках на ту сторону. Ученики залезли в поезд, болтая и смеясь. За окном дикая природа сменялась ухоженными полями и аккуратными домиками. Они дружно поедали конфеты, проезжая мимо городов обычных людей, а потом не менее дружно сняли с себя мантии и надели самую обычную одежду. И, наконец, поезд подошел к платформе номер девять и три четверти вокзала "Кингс Кросс".

Детям понадобилось немало времени для того, чтобы покинуть платформу. Перед выходом с нее стоял высокий седой, как лунь, старик в форме железнодорожного смотрителя, выпуская их по двое и по трое, чтобы они не привлекли внимание обычных людей. Если бы из сплошной стены вдруг появилась толпа школьников с огромными чемоданами, наверняка был бы большой переполох.

– Ты должен приехать и пожить у нас этим летом, – сказал Рон, пока они стояли в очереди. – Просто непременно.

– Если получится, то лучше будет собраться у меня, – ответил Харальд. – Дом у нас большой, места всем хватит. А вокруг – леса, горы, реки, озёра… Ух! Порыбачим, по лесу погуляем, ерундой пострадаем – у меня там целый полигон…

– Ох уж эти мальчишки, – горестно вздохнула стоящая позади Грейнджер.

– И ты тоже приезжай, Гермиона, – предложил брюнет. – Знаешь, какая у нас библиотека? Не древняя, но зато там столько всего есть…

Шатенка не слишком удачно попыталась скрыть почти что охотничий азарт – когда дело касалось книг, девочка становилась почти невменяемой.

– А ещё, – Харальд наклонился к подруге поближе и вполголоса продолжил. – У нас стоит очень хорошая маскировка, так что если будешь колдовать, то в министерстве этого не засекут…

– Считай, что я уже жду от тебя приглашения приезжать, – тут же выпалила слегка порозовевшая Гермиона.

– Замётано, – улыбнулся Поттер.

– Пока, Харальд! – раздалось несколько голосов.

– До встречи, Поттер! – прокричали еще несколько человек

– Ты знаменит и популярен, – ухмыльнулся Рон.

– Главное, чтобы меня любили за то какой я симпатяга и умничка, а не только за славу, которую я не заработал, – ухмыльнулся в ответ Харальд.

И они прошли через стену навстречу другому миру.

Эпилог.

Госпиталь Сент-Мунго. Лучшее магическое лечебное заведение во всём Соединённом королевстве, и при этом ещё и крупнейшее из всех. За возможность работать здесь выпускники Медицинской академии чуть ли не дрались между собой, потому как сюда брали лишь лучших из лучших… Самое передовое оборудование, самые лучшие методики, самые эффективные зелья, самые компетентные специалисты…

Увы, но никогда не блиставший знаниями во время обучения колдомедик третьей категории Клавдий Лапсус в Сент-Мунго не прорвался. Прощай хорошая зарплата, прощай карьерный рост и продвижение в категориях – вне цеховых объединений это было практически невозможно… Так что Клавдию пришлось вернуться в родной Уэльс и устроиться в маленькую местную клинику и заняться частной практикой.

Сначала он был этим крайне недоволен, потом слегка недоволен, потом смирился, а затем и вовсе посчитал за счастье оказаться в этой глуши. Пока в центральных графствах гремело Восстание Тёмного Лорда, в провинциях жилось гораздо спокойнее. Гораздо.

Сент-Мунго трижды брали штурмом в ходе восстания (да какого там восстания – войны!..), а уж про убитых и раненых среди медперсонала и заикаться не стоило. А вот маленькая клиника "Зелёный Дом" всё так же продолжала свою тихую и скромную работу… Жаль только, что старики одним за другим выходили в отставку, а молодёжь не спешила возвращаться домой. Так что со временем весь персонал клиники стал состоять из одного лишь Лапсуса, которому приходилось переквалифицироваться из терапевта в колдомедика общей практики – практически хрестоматийного сельского врача. Который на все руки мастер и одно из самых значимых лиц в округе… Торопливый стук в окно в любое время дня и года – старый бежевый плащ, мятая шляпа, волшебная палочка да саквояж с зельями всегда под рукой. Что там будет – простуда, роды, ножевое ранение или проклятье? Будет всё…

А потом снова – в небольшой двухэтажный кирпичный коттедж, который и носил громкое имя "Зелёный дом". Кресло, охотничий пёс в ногах, рядом стакан бренди, да книга в руках… По выходным традиционная кружка пива в местном пабе, да, быть может, письмо от детей, живущих в далёком Лондоне, и всё по новой…

Но однажды жизнь Клавдия круто изменилась.

Да, в тот год жизнь всей Британии изменилась, ведь пал никто иной, как сам Тёмный Лорд! Но жизнь Лапсуса разделил на до и после не ужасный, но такой далёкий Сами-Знаете-Кто, а молодой искалеченный парень с седыми волосами и взглядом, от которого стало бы не по себе даже самой Смерти.

Теперь у Клавдия было всё – много денег, любые зелья и ингредиенты, в том числе и запрещённые. Взамен требовалось лишь только хранить молчание и быть личным врачом странного человека с холодным именем и лицом.

Он давал многое, но и требовал немало. Впрочем, за свою жизнь сельского врача Лапсус хорошо научился хранить чужие и свои тайны. Да и, право слово, впервые за долгие десятилетия в нём проснулся тихо дремавший доселе исследовательский азарт. Вряд ли кто-то ещё из его коллег мог столкнуться с такими загадочными и удивительными вещами…

– Всё, Виктор, можете одеваться.

Клавдий оторвал вылезшую из прорези магографа желтоватую бумажную ленту, испещрённую малопонятными для непосвящённых символами и графиками.

Седоволосый встал с кушетки, на которой проводилось сканирование, и подошёл к раскрытому окну. Взял с подоконника мятую белую пачку с красным кругом посередине, зубами вытащил сигарету и отточенным за годы движением подкурил её.

– Что скажете, док? – взгляд Виктора рассеяно блуждал среди деревьев, что были по ту сторону окна. Но Лапсус не обманывал себя – он знал, что это спокойствие обманчиво.

Что он мог сказать? Наверное, для начала стоило бы попросить всё-таки одеться, потому как хоть старый колдомедик и навидался всякого в жизни, но до сих пор не мог смотреть на Норда без содрогания.

Отсечённая по самое плечо левая рука, заменённая серебристо поблёскивающим магомеханическим протезом. Очень сложным, очень дорогим, невероятно редким. Паутина тонких, но невероятно прочных стальных нитей, тянущихся от плеча к гибкой металлической детали, закреплённой поверх позвоночника седоволосого. Не просто примитивный протез, управляемый мыслью, а сделанный с применением вживления контактов непосредственно в спинной мозг артефакт. Чудовищно сложная и чудовищно опасная операция, но результат, похоже, того стоил…

Тело седоволосого было исполосовано многочисленными шрамами, самые крупные из которых до сих пор не заживали. Даже спустя почти десять лет! Один – через лоб, правую щёку и до подбородка. Другой – справа на шее, ещё пара – на груди. Правая нога в районе икры. Колено Норд повредил уже позже того памятного Хэллоуина. Раздробленная правая ступня, нашпигованная металлом вместо небольших костей. Всё в таком состоянии, будто едва-едва зажило. Не человек, а одна сплошная рана.

Кладвий знал, что это – последствия страшных проклятий, после которых обычно не выживали. А Норд выжил. Хотя чёрная магия все эти годы пыталась убить его, сжигая организм. Было настоящим чудом, что, несмотря на это, седоволосый всё ещё жив… А ещё Лапсус знал, что каждая секунда жизни Виктора была наполнена болью. Первый год, когда его состояние было совсем тяжёлым, Норд почти всё время был под действием сильнодействующих обезболивающих – почти что наркотиков. Но потом отказался от них. Добровольно. Сказал, что "если мне больно, значит я всё-таки ещё жив".

Иногда Клавдию казалось, что Норд – и не человек вовсе… А если и человек, то сделан из стали, а вместо души у него – огонь.

– Так что скажете, док? – повторил свой вопрос седоволосый.

Лапсус словно бы очнулся от забытья.

– Могу вас обрадовать, Виктор. Наконец-то есть значительный прогресс. А если бы у вас было ещё немного…

– Я ведь уже сказал…

– Да, да, я помню! Но всё-таки…

– Док.

– Хорошо… Ваши раны наконец-то начали нормально заживать, а опухоли наоборот начали проявлять тенденцию к уменьшению. Если ваш организм сможет выдержать тот же темп, что и все эти годы, то…

– …я не умру? – усмехнулся Норд. – Что ж, это радует… Немного. Хотя моё здоровье меня как раз интересует не слишком сильно. Главное, что с…

– А хотите – посмотрите сами, – неожиданно предложил Клавдий. – Думаю, что даже невооружённым взглядом вы всё поймёте.

– Добро. Ведите меня, мистер Вергилий, – произнёс Виктор, накидывая на голые плечи свой неизменный плащ.

Путь был недолгий – нужная комната была на втором этаже коттеджа. Хотя ни Лапсус, ни Норд не питали любви к лестницам – первый в силу некоторой полноты и возраста, второй из-за плохо зажившего перелома и повреждённого коленного сустава.

…Первое, что бросилось им в глаза, когда они вошли в комнату – домовой эльф Клавдия. Причём практически в буквальном смысле бросилось – маленькое создание натурально подлетело к хозяину, мигом забыв про то, что только что домовик сидел около кровати и что-то мастерил из дерева.

– Хозяин Лапсус!

Виктор никогда не переставал удивляться фанатичной преданности этих созданий. Маленькие худые коротышки – едва ли метрового роста, с несоразмерно большими глазами и острыми оттопыренными ушами, они меньше всего были похожи на нечеловечески красивых эльфов Толкиена. Смуглая кожа, небольшой нос, маленькая нижняя челюсть и некрупная голова вкупе с длинными худыми руками и ногами, одинаково приспособленными что-то хватать, делали домовиков похожими скорее на какую-то побочную ветвь обезьяньего царства.

Даже гоблины выглядели более человечными, да и вели себя совершенно иначе. Гордый и свободолюбивый народ не так уж и давно смог смириться с ролью существ второго сорта. Да и смирился ли?.. А вот домовые эльфы всю свою историю фанатично и преданно служили людям. Настолько фанатично и преданно, что это было даже невероятно…

– Какие-нибудь новости, Рики? – поинтересовался у своего слуги колдомедик.

– Нет, сэр, – печально поникли уши эльфа. – Никаких новостей. Но и хуже госпоже не стало!

– И то хорошо. Молодец, Рики – иди, отдохни немного.

– Спасибо, сэр!

Виктор подошёл к лежащей на кровати женщине. Её руки, верхняя часть туловища и голова, выглядывающие из-под лёгкого лоскутного одеяла были густо опутаны разными проводками и нитями, тянущимися к разнообразной аппаратуре, стоящей в комнате. Что-то из этого явно было последним словом медицинской неволшебной техники, а вот другие – старые допотопные аппараты годов пятидесятых, явно имели магическую начинку.

Длинные рыжие волосы были раскиданы по подушке, их цвет был всё так же тускл и некрасив из-за долгой болезни. Но вот худое и бледное лицо не утратило былой красоты, несмотря на прошедшие годы. И впервые за всё время на щеках женщины появился лёгкий румянец, а ресницы начали время от времени слегка подрагивать.

На секунду сердце Виктора кольнула острая боль, но нет – это была не она… Это женщина была важна для него, но даже и близко не подходила к той, что осталась за миллион лет или миллион километров вдали. В другом времени, мире или, быть может, даже вселенной.

Когда-то он думал, что не умеет любить, но ошибся.

И теперь Виктор знал, что на самом деле он не умеет забывать.

Та, что лежала перед ним не была той, что Норд любил. Нигде и никогда. Она была похожа на неё, но это была не она.

– Как думаете, док, шансы есть? – не поворачивая головы, бросил Виктор через плечо.

– Ну, если не поможет эликсир на основе философского камня, то я даже и не знаю… – развёл руками Лапсус. Старый колдомедик даже не удивился, когда узнал ЧТО именно ему привёз в этот раз Норд. Клавдий уже просто устал удивляться.

– И то верно… – седоволосый не сводил внимательного взгляда с женщины. -Слышишь меня? Ты слишком долго спала – пора возвращаться. Пора возвращаться… Лилиана Поттер.

Ресницы женщины слегка дрогнули.

Оглавление

Глава 1. Начало пути.

Глава 2. Шопинг как таковой.

Глава 3. Мы поедем, мы помчимся…

Глава 4. Добро пожаловать в Хогвартс

Глава 5. Рекогносцировка

Глава 6. Вопиющие падение дисциплины на лице

Глава 7. Лунатизм – вещь заразная

Глава 8. Схватка

Интерлюдия 1.

Интерлюдия 2.

Глава 9. Скелеты в шкафу

Глава 10. Полный стадион – время начинать матч…

Интерлюдия 3.

Интерлюдия 4.

Глава 11. Зеркала и растения

Интерлюдия 5.

Глава 12. Тени прошлого

Глава 13. Каникулы

Интерлюдия 6.

Глава 14. Роли, которые мы играем

Глава 15. Это уже было

Интерлюдия 7.

Глава 16. Огнём и сталью

Глава 17. История начинается

Эпилог. Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg