Нам потом преподаватель по облицовочным материалам на уроках рассказывал, что правильная женщина даёт на третьем свидании, а на первом даёт только блядь, вот.
Правда, не знаю, кто кому отдался, если уж быть до конца честным. Бегали мы под вечер по полю с подсолнухами, вроде как в салочки играли. И я вроде как упал, а она оказалась на мне, тоже вроде бы случайно. И говорит: «Попался?», а сама хвать меня за хуй, из треников его вынула и ловко так в себя запихнула. Я потом долгими вечерами не раз анализировал этот момент и понял, что в тот вечер она пришла на свидание без трусов.
Скачет на мне и приговаривает с придыханием: «А хых, знаешь ты хых, Серёжка хых, что от онанизма, хых можно ослепнуть, хи-хи хыхых?». А мне уже пофиг всё стало, слышу плохо, мало чего соображаю, сказать ничего не могу, но ебу не останавливаюсь, благо догадался подрочить перед рандеву. Ох и славно я ей сарафан обвафлил в тот вечер, — вот он где бля космос, вот она тайна мироздания, ебитская сила!
Этот праздник плоти и души продолжался около недели, где мы тока не еблись: в сарае, в лесу, в поле, в реке, даже на дереве, причём, Маша оказалась жутко ненасытной девчонкой, она же научила меня позе 69 и много чему ещё…
И вот однажды говорит она мне грустно так и не совсем понятно, сбиваясь через каждое слово:
— А вот мог бы ты, ради любимого человека, на всё пойти? Знаешь, как у Достоевского, тварь или не тварь. Вот ты мою сестру видел? Знаешь, как она страдает. Тебе это сложно понять… Она до пяти лет была нормальной, как я, а потом с ней чего-то случилось. Это же не жизнь, а мучение сплошное. Вот мог бы ты её… это… таво… ради меня?
Ну думаю, пиздец, ёбанулась что ли? То есть не думаю, а так прямо и говорю, хотя до этого случая матом перед Машей не ругался:
— Ну вас всех на хуй с вашим Достоевским, я может и тварь, но убивать никого не стану.
Она повеселела и говорит:
Комментарии к книге «Преступление и наказание», Алексей Павлович Ильин
Всего 0 комментариев