«Жила Комстока»

Посвящается Джозефу и Ширли Вершба

Все началось с мечты, с мечты, которая обернулась кошмаром. Началось в крытой соломой хижине с полом из плитняка и запахом жареной рыбы; мать ставила на стол голубые тарелки, отец сидел возле огня, а за окном бесновался ветер, и дождь хлестал в ставни. Началось это в Корнуолле, в Англии, в 1849 году, когда они слушали, как завывает налетевшая с моря буря и шипит огонь, когда случайные капли дождя попадают на него через дымоход.

Тогда Том Тревэллион и сказал:

— Мэри, мы едем в Америку.

Мать застыла на месте с голубой тарелкой в руках, уставившись на отца.

— Мы едем в Калифорнию, на золотые прииски, — повторил он. — Нечего нашему сыну делать на здешних рудниках. Сегодня я наконец принял решение. — Том наклонился и, вытряхивая из трубки пепел, постучал ею о край очага. — Завтра отправляемся в Гануоллоу.

— А что, разве там есть золотые прииски?

— Да. Такие же, как у нас были прежде оловянные, пока не появились глубинные подземные разработки. Туда и взрослому-то мужчине незачем соваться, не то что парнишке. Ты только посмотри на него! Год проторчал в рудниках, и весь румянец земля съела. Такой был чудный мальчик, когда рыбачил, загорелый, румяный. Нет, Мэри, не надо мне этого. Не будет наш сын жить, прячась от солнца, как я.

— Но как же мы сумеем, Том?

— Я отложил немного… Этого, правда, недостаточно, но все же хоть что-то. И потом, мы сначала отправимся в Гануоллоу берегом моря, побудем там несколько дней.

— В Гануоллоу? О-ох! — Тут она догадалась, что муж говорит о сокровищах. — Но это же пустая затея. Многие уже пробовали, причем некоторые потратили на это не один год.

— Да. Но я кое-что разузнал… Немало дней и ночей провел я у старого Трегора. Старику долго не протянуть, и он это прекрасно знает. Он всегда любил меня, Мэри…

— Они с твоим дедом вместе ходили в море и тоже пробовали.