Поднявшаяся в лагере суматоха и шум дождя, уже потоком лившего по сухим листьям кровли шалаша, разбудили стройного, молодого человека, спавшего на деревянной койке. Он с трудом приподнялся, опираясь на локоть. В помещении было темно, поэтому он выглянул из двери со вставленной проволочной сеткой, но снаружи тоже был темно. Джон Никсон — так звали молодого человека — раздвинул рукой москитьеру, висевшую вокруг койки и встал. Шатаясь, он подошел к двери и распахнул ажурную сетку. Сначала посмотрел в сторону барака, где находился склад собранного каучука. Ворота барака были заперты. Полунагие индейцы молча суетились у шалашей, в которых, видимо, спрятались от бури их жены и дети.
— Аукони! — слегка хриплым голосом позвал Джон Никсон.
— Син сеньор![5] — ответил индеец, подходя к порогу хижины.
— Где капангос?[6] — спросил Никсон.
— Они ужинают у себя в бараке, — ответил индеец. Никсон насупил брови. Наемные надсмотрщики хороши только тогда, когда стоишь над ними с нагайкой. После минутного молчания Никсон спросил:
— Все ли серингеро[7] вернулись из сельвы? Скоро разразится гроза!..
— Вернулись все, каучук уложен в складе, — ответил Аукони, предводитель группы индейцев племени сюбео, собиравших каучуковый латекс[8] для компании[9] «Никсон-Риу-Путу-майо».
— Ты уже раздал продовольственные пайки?
— Син, сеньор, а сейчас я прикажу подать вам ужин, — ответил Аукони.
— К черту ужин! — вспыхнул Никсон. Марш отсюда!
На спокойном, как у каменного изваяния, лице индейца не дрогнул ни один мускул. Он только бросил испытующий взгляд на своего начальника. Убедился, что белый опять пил. После краткого размышления индеец сказал:
— Сеньор Уилсон ушел, злые люди близко, не пей больше…
Комментарии к книге «Томек у истоков Амазонки», Альфред Шклярский
Всего 0 комментариев