Но иногда… иногда поздней осенью и ранней весной свирепый ветер Чукотки врывается мне в вены и жгучий звон мороза стоит в моих ушах. И тогда время раскрывает свою бездонную пасть, из нее гулко гремит и гремит выстрел, и, сжимаясь и разжимаясь, как стальная пружина, катится по снегу Чукоча в предсмертных конвульсиях. И долго после этого плетутся дни мои, а жена говорит, что у меня глаза больной собаки.
Но вот месяц назад, в марте, мне приснился сон. Я сидел в своей комнате на диване и бездумно наблюдал за тем, как нежный сумрак весеннего вечера сгущался в сиреневый мрак. Вдруг дверь бесшумно растворилась — и вошел… Чукоча, каким он был в три месяца от роду, неумелый и неловкий щенок.
Он прыгнул в кресло напротив меня.
От радости, от счастья, что я вижу его, дыхание у меня перехватило.
— Ты знаешь, я ведь не нарочно оставил тебя в Дальнем, так сложилось.
— Знаю, — молчал Чукоча.
— Я тебя люблю до сих пор, но как вернуть тебя, не знаю. Вернись, прошу тебя. Я погибаю от тоски по тебе.
— Не надо, — молча улыбнулся Чукоча, — оттуда, где я, не возвращаются. Но ты не печалься, я тоже люблю тебя, любовь моя — в тебе. Любовь моя — ты сам.
Скрипнула дверь, и Чукоча растаял в сумерках весеннего вечера.
Оглавление. Реклама на сайте
Комментарии к книге «Чукоча», Владимир Львович Филимонов
Всего 0 комментариев