«У последней границы»

Сильным духом мужчинам и женщинам Аляски посвящаю я свой труд.

Капитан Райфл поседел и состарился на службе Пароходной компании Аляски, но тем не менее не утратил с годами юношеского пыла. В его душе не умерла любовь ко всему романтичному, и огонь, зажженный отважными приключениями, общением с сильными людьми и жизнью в величественной стране, не погас у него в крови. Он сохранил способность замечать все живописное, чувствовать трепет перед необычайным, а порою живые воспоминания так ярко вставали перед мысленным взором капитана, что в его представлении стиралась грань между вчера и сегодня; и вновь Аляска становилась тогда юной, и опять она заставляла весь мир трепетать своим диким призывом ко всем, у кого хватало мужества идти бороться за обладание ее сокровищами, — жить или умереть.

В этот вечер, находясь под впечатлением ритмичного покачивания палубы парохода под ногами и очарования желтой луны, поднимавшейся из-за массивов гор Аляски, капитан почувствовал себя во власти какого-то странного одиночества. Он лаконично произнес:

— Это Аляска.

Девушка, стоявшая рядом с ним у перил, не обернулась и не сразу ответила. Благодаря трепетному свету луны, капитан мог различить ее тонко очерченный, словно камея, профиль, и при этом свете ее глаза казались бездонными и полными скрытого огня. Рот был слегка приоткрыт, а тонкая фигура казалась напряженной, когда девушка смотрела на волшебную игру лунного света, превращавшего хребты гор в зубчатые замки, над которыми покоились, подобно колыхающимся занавескам, мягкие серые облака.

Наконец она повернулась к нему и закивала головою:

— Да, Аляска, — сказала она.

Старому капитану послышалась легкая дрожь в ее голосе.

— Ваша Аляска, капитан Райфл!

Сквозь прозрачный ночной воздух до них донесся отдаленный гул, напоминавший глухой раскат грома.

Мэри Стэндиш уже раньше два раза слышала этот звук. Она обратилась к капитану:

— Что это такое? Не может быть, чтобы буря, — при такой ясной луне и при таком чистом небе!