«Смерть дикаря»

Граф Артов был одною из тех северных натур, одаренных удивительным самообладанием и скрытностью.

Несколько минут он стоял неподвижно, устремив глаза на конверт, который казался ему надписанным рукою его жены. То был действительно растянутый и несколько крупный почерк.

«В этом конверте, — подумал граф, — заключалось письмо к Роллану де Клэ, то есть к человеку, который, по словам графини, преследовал ее своими несносными любезностями и хотел даже пробраться к ней в Гейдельберг, в ее виллу на берегу Неккара».

Граф сейчас же вспомнил о насмешливых взглядах за игорным столом, о победоносном виде Роллана при получении этого письма, о неделикатном ожесточении, с которым он старался обыграть его, об угловатости речи, с которой он принял его благодарность, и, наконец, о поспешности, с какою Фабьен вырвал из его рук письмо и сжег на свече. Последнее-то обстоятельство приняло в глазах графа всю важность открытия. Он сложил конверт вчетверо, хладнокровно положил его в карман и вышел, не обратив внимания на маркиза де Шамери, который казался углубленным в чтение Times.

Но Рокамболь следил за ним, и когда граф ушел, то он посмотрел на часы и пробормотал:

— Теперь полночь, если не случится только чего-нибудь непредвиденного, все идет пока очень хорошо. Баккара, конечно, ждет своего мужа, если только она воротилась от своей сестры. Можно предполагать, что этот барин разразится припадком горячки и, пожалуй, убьет ее без всяких объяснений.

На губах Рокамболя показалась улыбка.

— Эта развязка, — прошептал он, — будет коротка, а вообще самые короткие мелодрамы считаются всегда лучшими… Если же, напротив того, графини еще нет дома, то граф, вероятно, отправится к нему… И тогда выйдет преуморительная история… Ребекка не посмеет нарушить моих приказаний, она, наверное, уехала уже теперь от Роллана, и объяснение его с графом выйдет презабавное.

И Рокамболь опять принялся за чтение Times.

В это время граф Артов мчался во весь опор в улицу Пепиньер. На дворе отеля стоял заложенный купе графини; пар, валивший от лошадей, прикрытых попонами, свидетельствовал, что она только что приехала.

— Давно ли ты здесь? — спросил граф, выходя из фаэтона.

— Ее сиятельство приехали сию минуту, — ответил ему кучер.

Граф молча поднялся по лестнице.