«Так хочет бог!»

В ранних электричках нет ничего интересного. Что может быть привлекательного в усталых дачниках, старушках, страдающих бессонницей, гастрбайтерах, стремящихся попасть в город до того, как полусонные патрули выползут на свой ежедневный промысел? Их судьбы тусклы, мысли серы, а физиономии обыденны…

Вова-Паровоз, окинув взглядом очередной вагон, лениво шествовал дальше, почти не обращая внимания на убогих обитателей потертых скамей. Собаки везли один и тот же контингент, и Вова с друзьями всегда находили себе занятие.

Себя они гордо именовали "санитарами".

Трое таджиков, невесть как попавшие в электричку, без лишних уговоров поделились своим нехитрым "скарбом". Парочка молдаван в замызганных куртках со следами краски на лопатообразных ладонях, немного пошумев и пожаловавшись на жизнь, скинулась. Дела шли своим чередом, пока Гвоздь, безбашенный малолетка с залитыми пивом и безнаказанностью глазами, не заприметил в углу крашенного "узбека".

Если бы Вова мог предвидеть будущее, он бы, конечно, увел команду. Но таким талантом двадцатилетний предводитель ячейки самопровозглашенного "истинно русского общества" не обладал…

– Ну, чуркоган, ты приехал…

Двое мужчин, сидевших на соседних местах и тихо переговаривавшихся, удивленно подняли головы.

Один – двадцатипятилетний, поджарый, с обветренным и загорелым дочерна лицом. Второй – с яркими восточными чертами, скуластый, уже немолодой, но тоже подтянутый, с нехарактерными для его лица светлыми волосами. Оба были одеты в дешевые китайские рубашки, новые турецкие джинсы и польские кроссовки. Скромные холщовые рюкзаки у ног могли принадлежать кому угодно – от туристов до менеджеров низшего звена, выезжавших за город на "подышать".

"Санитары" прошли бы мимо, если бы ушлый Гвоздь не заприметил на руке пожилого явно недешевый массивный серебряный перстень и золотой браслет. Это в корне поменяло отношение к путникам.

– Чё, голубки, добро пожаловать в Рас-с-сию!

Сидящий у окна двадцатипятилетний "курортник" скептически прищурился.