«Наследники Фауста (СИ)»

Мне дали ночь проплакать с нею,

А утром отняли, злодеи,

И говорят, — мои дела,

Сама-де в лес ее снесла…

Доброй девице не следует слишком долго спать поутру. Виной, несомненно, моя нечистая кровь: размышления, приходящие вечером, текут столь складно, что гонят усталость, летом же светает рано, и оттого сон короток. Впрочем, лето лучше зимы. Когда солнце покидает знак Близнецов, все сущее на земле засыпает поздно и просыпается до колоколов, и меня тоже не мучила сонливость.

Наряд мой прост — не из многого приходится выбирать. Чулки, заштопанные вчера, проживут еще неделю, платье чисто, фартук… фартук есть фартук. Сбегав к колодцу по воду, водой же и запила краюху хлеба. Тут бы и уйти, но день начался несчастливо.

Не успела я выйти в сени, на лестничке послышались шаги. Благодетельница спускалась из спальни. То ли ночь была нехороша, то ли кошка разбудила не в пору, но мое пожелание доброго утра осталось без ответа. Я скромно смотрела в пол, на чисто подметенные доски. Я и не глядя наизусть знала ее лицо, худое и обрюзглое вместе. Глаза у тетушки Лизбет отекали так, что казались треугольными под складками век. Корни гладко причесанных волос ровно на палец виднелись из-под чепца.

Да, я принесла воды. И дров, чтобы Амальхен не надрываться. И крыльцо обмела. Я не спрашивала, могу ли я идти.

— Притащишь под фартуком, к порогу моему не подойдешь, — привычно сказала благодетельница.

— Господин Майер — порядочный человек, тетушка Лизбет, — привычно сказала я, не поднимая взгляда.

— Что такое «порядочный человек»? Я тебя знаю, вот оно как. Тебя, потаскушкину дочь. От гулящей… Стой и слушай! (Я и не думала двигаться с места или перебивать.) От гулящей не родится честная, а только и родится такая беспутная, как ты. Грех познается по плодам, которые он приносит. Монастырь будет лучшим исходом для тебя…