«Катрин Блюм»

Вчера я услышал от тебя, дитя мое:

— Милый папа, у тебя мало таких книг, как «Консьянс».

На что я ответил:

— Приказывай, ты ведь знаешь, я сделаю все, что ты захочешь. Объясни, какую книгу мне написать, и ты ее получишь.

И вот какое последовало объяснение:

— Ну, мне бы хотелось прочитать какую-нибудь историю твоей юности, одну из маленьких, мало кому известных драм, случившихся под сенью огромных деревьев того прекрасного леса, таинственные чащи которого сделали тебя мечтателем, а меланхолический шепот — поэтом. Пусть это будет одно из тех событий, о каких ты иногда рассказываешь нам в семейном кругу, чтобы отдохнуть от своих длинных романтических эпопей. По-твоему, эти события не стоят того, чтобы их записывать. А я люблю твой край; неведомый мне, он предстает передо мной в твоих воспоминаниях словно пейзаж, который видят во сне!

— О, я тоже люблю его, мой славный уголок, мою милую деревню, ибо это, конечно же, деревня, хотя она гордо именует себя городком и даже городом. Я так люблю его, что могу утомить, но не вас, друзья мои, а тех, кто к нему равнодушен. Для меня Виллер-Котре то же, что для моего старого Рускони его Кольмар. Для него Кольмар — главное место на земле, ось, вокруг которой вращается земной шар и вся Вселенная! Всеми своими знакомствами он обязан Кольмару.

Каррель! «Где вы познакомились с Каррелем, Рускони?» — «Мы участвовали с ним в заговоре в Кольмаре в 1821 году».

Тальма́! «Где вы познакомились с Тальма́, Рускони?» — «Я видел его игру в Кольмаре в 1816 году».

Наполеон! «Где вы познакомились с Наполеоном, Рускони?» — «Я встречал его, когда он проезжал через Кольмар в 1808 году».

Для Рускони все начинается с Кольмара. А для меня все начинается с Виллер-Котре.

Но только у Рускони есть одно преимущество передо мной, хотя, может, это вовсе не преимущество, а недостаток: он родился не в Кольмаре, а в Мантуе, главном городе герцогства, на родине Вергилия и Сорделло, в то время как я родился в Виллер-Котре.