«Золотой фараон»

В густом, тумане скрыто то, что некогда происходило на египетской земле.

Имена многих фараонов, тысячу лет тому назад властвовавших в стране на Ниле, хорошо известны.

Иероглифы, высеченные на камнях храмов и гробниц, вещают об их деяниях.

Ветхие от старости свитки папирусов раскрыли исследователям свои тайны.

Стоит ли мне, в таком случае рассказывать об истории, происшедшей много веков назад в гробнице фараона Тутанхамона?

Тем более что туман рассеивается.

Но фантазия рисует мне грабителей, обшаривающих в ночной темноте гробницу фараона.

Я слышу, что они говорят, наблюдаю за их нечестивой работой и могу поведать вам…

Менафт, камнерез, трусил. Только что завыл шакал.

Менафт полз последним в цепочке грабителей, своих товарищей, пробиравшихся во тьме Долины царей. Сзади его уже никто не прикрывал. Он содрогался при мысли о том, что из темноты на него может броситься страж мертвых — бог Анубис.

Камнерез был свидетелем того, как жрецы несли деревянное изваяние бога к гробнице фараона Тутанхамона. Анубис был изображен в образе собаки с головой длинноухого шакала. Его тело покрывала блестящая черная смола. Бог лежал на позолоченном постаменте и смотрел угрожающе.

Жрецы поставили Анубиса у входа в сокровищницу гробницы. Там он должен отныне охранять мертвого царя, которому предстояло стать богом Осирисом в загробном мире.

От скалистых гор, где днем немилосердно палило солнце, веял знойный ветерок. И все же Менафт дрожал. Он еще крепче зажал под мышкой плетеную сетку с бронзовыми инструментами и подтянул повыше сползавшую набедренную повязку. Камнерез мог бы теперь спокойно спать в своей глинобитной хижине на берегу Нила. И он раскаивался в том, что позволил Сейтахту, столяру царских мастерских, уговорить себя на этот опасный набег.

Бесценные сокровища скрывала гробница фараона. Но как собирался Сейтахт сбыть с рук награбленные драгоценности? И если бы ему удалось, как он говорил, обменять их через некое высокопоставленное лицо на сосуды, полные масла и вина, зерно или скот, такое неожиданное богатство столяра или каменотеса должно было бы сразу броситься в глаза.