«Амок»

Небольшой голландский военный корабль «Саардам» приближался с юга к Зондскому проливу. С левой стороны – Суматра, с правой – Ява постепенно приближались все больше и больше, как бы намереваясь совершенно загородить проход.

– Убрать паруса! Больше пара! – приказал капитан.

«Саардам» вмещал две тысячи тонн груза и мог идти как с помощью ветра, так и под парами. В открытом море судно пользовалось парусами, но теперь, в узком проливе, где ветер каждую минуту менял направление, они только мешали. А ближе к вечеру и вообще наступил штиль.

– Значит, завтра утром будем в Батавии[1], – сказал лейтенант Брэнд. – Осталось всего двести миль.

– Да, но узким проливом идти в ночное время не очень приятно, – нахмурился капитан.

– Ничего! – весело ответил Брэнд. – Мы, можно сказать, уже дома, дорогу знаем. Верно, старик? – обратился он к боцману Гузу, который, стоя рядом, сосал свою неразлучную трубку.

Боцман вынул трубку изо рта, сплюнул в море:

– Завяжите мне глаза, – проворчал он, – и я все равно проведу вас в Батавию.

Честно говоря, и сам капитан знал, что никакой опасности быть не может. Сказал же он это лишь по привычке, как и полагается ответственному хозяину, который обязан предусмотреть все.

«Саардам» вез в Батавию оружие: сотню пулеметов, тысяч тридцать винтовок да соответствующее количество других военных припасов. Четыре орудия и шестьдесят человек команды были у него на борту на случай нападения. Однако об опасности не думало даже само начальство: ну кто мог угрожать государственному военному кораблю в море? Не те ли вон несчастные подневольные рыбаки, в утлых своих челнах снующие неподалеку? Подобная мысль и в голову никому не могла прийти в начале 1926 года.

Половина команды судна состояла из туземцев, набранных с разных островов и вымуштрованных не хуже, чем голландцы. Тут были парни с Суматры, с Борнео, с Целебеса, но большинство – с острова Ява. Одетые в военную форму, они не очень отличались от белых; разве только тем, что цвет кожи был у них более желтым или темным.