«Похождения валета треф»

У самого выезда из Парижа близ заставы Фоссэ-Монмартр стоял небольшой домик, утопавший в купе густых деревьев и окруженный садом. Этот дом принадлежал прежде старому канонику собора Богородицы и после его смерти был куплен какой-то дамой в трауре, которая зажила там строго замкнутой жизнью. Была ли она молода или стара, красива или дурна, оплакивала ли она мужа или скорбела об изменнике — этого не знал никто, а слуга и горничная, составлявшие весь штат прислуги, не считали нужным просветить относительно этого любопытных соседей.

Ближайшими соседями к домику были королевская ферма «Гранж-Бательер» и кабачок «Добрые католики». В остальных домиках, прихотливо разбросанных среди пустырей, жили по преимуществу мелкие буржуа из числа тех, которые удаляются на покой, наторговав или нажив спекуляциями небольшую ренту. Иначе говоря, все это был болтливый народ, любящий посплетничать и вечно сующий нос в чужие дела.

Арендатором королевской фермы был мэтр Перришон, получивший дворянский патент от короля Франциска, который пожаловал ему сорокалетнюю аренду фермы. Это был высокий старик, которому гордая поступь и длинная седая борода придавали в высшей степени благородный вид. Перришон любил почет и очень гордился своим званием королевского арендатора: титулы были его слабым местом.

Хозяином кабачка «Добрые католики» был подозрительный тип, по имени Летурно. Его погреб был настолько же хорош, насколько плоха его репутация. Единственным слугой в кабачке был громадный детина, отличавшийся силой Геркулеса и скромным соображением. Звали его Пандриль.

Кабатчик Летурно не раз пытался выспросить у слуг таинственной дамы в трауре относительно их хозяйки, но служанка всегда обходила кабачок «Добрые католики» подальше, а слуга Вильгельм, если и заходил туда иной раз за вином, никогда не говорил лишнего слова, не относящегося к делу, за которым он пришел. Так же молчалива была и служанка, когда ходила на рынок за провизией, и Вильгельм, когда он заходил к Перришону на ферму за рыбой или птицей.