«Каменотес Нугри»

Около трех тысяч двухсот лет назад, в царствование Рамзеса II, жил в египетской деревушке возле города Фив[1] каменотес, по имени Нугри.

Он был беден, и семья его терпела лишения. Глядя на голодных детей, Нугри нередко спрашивал Кени, своего друга:

– Скажи, почему фараон[2] Рамзес, которого называют добрым богом Египта, не заботится о народе?

Кени задумывался, не зная, что ответить. Беседы с Нугри глубоко волновали его, не давали спокойно спать.

Однажды Нугри и Кени возвращались домой. Африканское солнце жгло невыносимо. Они несли на спинах мешки с продовольствием, выданным на месяц.

– Обмеривают нас, каждый раз недодают хлеба, – жаловался Нугри. – А о масле и говорить нечего. Клянусь Амоном,[3] я не чувствую даже тяжести мешков!..

– Слава богам, что продовольствие выдали нам раньше по случаю праздника, – прервал Кени. – Уже давно голод заглянул в мою хижину. Мать совсем обессилела – лежит…

– Жрецы говорят, что боги повелевают богачам милосердно относиться к беднякам.

– Я думал об этом. Вижу, что богачи забыли богов.

– Они помнят их, когда выгодно.

Кени молчал. Он размышлял о том, как тяжело жить на свете, целый день работать и не иметь ничего.

– Скажи, Нугри, как твой брат? – спросил Кени. – Так и нет от него вестей?

– Вестей нет, и я беспокоюсь. Уж не умер ли он?

Брат Нугри, землекоп, был отправлен два года тому назад к Красному морю на земляные работы. Там тысячи людей рыли большой канал, который должен был соединить Средиземное море с Красным. Начальник, собиравший людей по деревням, утверждал, что работа на канале легкая. «Работать будете посменно, – говорил он, – а спустя два года вернетесь. Взамен вас отправятся другие. Так повелел наш великий фараон Рамзес-Миамун[4] – жизнь, здоровье, сила!»[5] Но два года прошли, шел третий, а известий о брате не было. И Нугри думал: «Ни богам, ни фараону нет никакого дела до бедняков! Рамзес знает одно: строить да строить!»