«Грот афалины»

Слухи подтвердились: Султан Муту (чтоб ему жить еще лет сто и все сто раком ползать!) продал их остров, их любимый Биргус, американцам за полмиллиона долларов. Говорят, будто султану не хватило денег на новые ножны для криса-кинжала. А ножны не простые — отлитые из золота и украшенные бриллиантами. Такой крис — символ Верховной власти. Похожие крисы есть только у раджи его Величества Верховного Правителя Малайзии и у брунейского султана. Далеко Малайзия и Бруней, не одна тысяча километров до них. Кое-кто называет другую причину продажи острова: Муту любит устраивать пышные шествия и представления, ему очень нравится, когда несут его расцвеченные портреты, водят по улицам двух купленных для таких торжеств белых слонов. Так и не удивительно, что казна стала пустой!

Люди сидели под баньяном, Деревом Собраний. Пришли даже женщины и дети, хотя прежде их никогда сюда не пускали. Младенцы и годовалые малыши были у матерей на руках, сосали грудь и зыркали глазенками на окружающих. По-настоящему, то разве полагается сидеть здесь женщинам и детям? Здесь только старейшим мужчинам разрешалось мудро морщить лбы и чесать затылки.

Снова и снова заставляли ходоков рассказывать все, как было на Главном острове, в Свийттауне, как их приняли в султанском дворце, что говорили. Ни староста Ганеш, ни дед Амос, ни дядюшка Амат ничего не могли добавить к своему рассказу. Все казалось чудовищным, невероятным, люди просто теряли дар речи. Совсем недавно английская королева подарила архипелагу самостоятельность. Создали султанат, архипелагом начал управлять султан, а не английский губернатор. Но разве же для того султан получил власть, чтобы распродавать архипелаг по частям?! Хоть и много в нем островов с атоллами и атолльчиками, не одна сотня наберется, но куда же деваться людям?

Янг чувствовал на своих голых плечах жаркое дыхание матери, она гладила его по голове, успокаивала. А как ты успокоишься, если вся молодежь волнуется? Стоят юноши и девушки, подпирая спинами корни-стволы баньяна, и гудят, гудят…