«По пути Ориона»

Данилкин Евгений По пути Ориона

Предисловие

"Я стояла на высоком утёсе, как мне казалось, на самом краю Дириуса*, где внизу с шумом бился о камни океан, а впереди была бескрайняя водная гладь. Я смотрела в даль и думала о том, что там, за горизонтом? Я, как заворожённая смотрела на эту тонкую грань, за которую так хотелось заглянуть. Я не помню, сколько я стояла, разглядывая горизонт, как вдруг, заметила одинокий парус, который медленно приближался к берегу.

Странным мне показался приближающийся корабль. Это скорее была лодка с дюжиной весел по бокам и мачтой посередине. До этого я таких судов не видела и, конечно же, любопытство завладело мною и я поспешила вниз, туда, куда подходило странное судно.

Оказавшись на пологом песчаном берегу, на который раз за разом накатывались с шумом волны, я остановилось. Корабль был уже здесь. Одетые в кожаные доспехи люди, прибывшие на нём, выталкивали его на берег. Один из них, высокий, широкоплечий, с густой бородой мужчина, подбежал ко мне и спросил:

— Где мы?

Сначала я его испугалась, отпрянула назад, но, заглянув в его грустные, усталые глаза, почувствовала какую-то обречённость.

— Южное побережье Ториона. — Ответила я и постаралась проследить за глазами мужчины. Тот опустил взгляд на песок. Помолчал немного, а потом упал на колени и ударил кулаками по песку:

— Проклятье! — Вскричал он и поднял лицо к небу. — Где дом!? Где он!?

Надо сказать, я очень смутилась, видя такое поведение чужака, но набралась смелости спросить:

— А вы откуда прибыли?

Мужчина снова посмотрел на меня. Встал, и подойдя к тени одинокого ветвистого дерева, что росло в глубине берега, присел под ним. Потом снова посмотрел на меня и махнув рукой, позвал меня.

— Мы прибыли из далека. — Начал он свой рассказ, как только я присела возле него. — Возвращаясь с войны, мы потеряли путь домой. Мы блуждаем по морю, видим диковинные острова, страны, теряем братьев своих, но никак не можем попасть домой. — Он снова ударил кулаком по песку.

— Но там, откуда вы появились, край земли. Там царит зло! — Осторожно сказала я, не желая вызвать очередной порыв гнева у собеседника.

— Зло? — Переспросил он.

*Дириус- Мир, в котором происходят события, описанные в книге.

— Да! Легенды гласят, что твари, живущие на скалах, охраняют вход в никуда!

— В никуда? — Удивился он.

Я покивала в ответ головой.

— Через них невозможно пройти. — Продолжила я.

— Я знаю, о ком ты говоришь. — Ответил на это мужчина. — На огромных соседних скалах живут два существа. Одно, выпивает всю воду, другое поедает моряков. — Я, открыв рот, кивала головой. — Между скалами узкий пролив, через который я и прибыл. Из ниоткуда! — Мужчина заулыбался.

— Не может быть! — Я не могла поверить в сказанное им. Неужели за краем земли, есть ещё земли? Неизвестные земли! Сейчас, всё то, что было единственно верным, то, что мне доказывали много лет, рушилось. Привычный Дириус становился неизвестным. Его тайны, которые, как я считала, давно уже открыты, внезапно поманили меня к себе. — Вы должны мне всё рассказать. — Потребовала я.

— Долго рассказывать. — Вставая, ответил мужчина. — Мы и так потеряли много времени, чтобы тратить его на пустые рассказы.

— Тогда, возьмите меня с собой! — Не унималась я.

— Ты право шутишь? — Рассмеялся чужестранец. — Не женское это дело! Сиди дома, стирай, да ужин мужу готовь! — С этими словами он встал и направился к своей лодке, отдав приказ к отплытию.

В тот момент мне хотелось плакать, кричать от отчаянья. Я впервые пожалела, что родилась женщиной. Как мне хотелось заглянуть за скалы, пройти через тот пролив и увидеть другой мир. Но чужаки не обращали на меня никакого внимания, собираясь продолжить свой путь.

Вскоре, их лодка уже качалась на волнах, а незнакомец, имени которого я так и не спросила, махал мне на прощанье рукой.

В тот момент я твёрдо решила побывать там- в "неизвестных землях"!

— Я обязательно увижу те земли, что спрятались за скалами и никакие чудовища не остановят меня. Властители Дириуса*, дайте мне сил! — Твердила я, глядя, как уходит за горизонт лодка с мужественными путешественниками.

Волны океана так же бились он камни, ветер трепал моё платье и я снова вглядывалась в горизонт, стоя на том же утёсе, но уже не на краю земли, а у границы неизвестности."

Из книги "У границы неизвестности" Ялионы Зинды.

*Властители Дириуса- Боги.

1 Находка

Дверь в мгновенье распахнулась, и из неё выскочил мальчуган. Конец учебного года, последний звонок, свобода: эти мысли мелькнули в голове Ориона при " вылете" из двери. Перед ним был длинный, ещё пустой коридор бакалеи*. Оглушающий шум с бешеной скоростью наполнил пространство учебных залов и коридоров. "Ура" волной захлестнула Ориона и он, поддерживая этот шум, что есть мощи, закричал: "свобода"!

— Наверное, это и есть счастье?! — сказал он через две минуты после выхода из бакалеи.

ИЗ ДОСЬЕ НА О?РИОНА ХЬЮДИ:

Родился17драу**2888 г.

Окончил второй курс географического отделения.

Уравновешен, ответственен, рассудителен, дружелюбен с окружающими, общителен с друзьями.

Часто изучает географические карты. Мечтает открыть новые земли.

— Да нет, счастье-это, когда закинешь учебную сумку в угол и пойдёшь гулять до ночи, зная, что завтра спать можно даже до восьми часов. — Возразил ему Ентри, который бежал за ним следом и кричал "ура" так громко, что у самого уши заложило.

ИЗ ДОСЬЕ НА Е?НТРИ ПАУЛ:

Родился 24 алекрина*** 2888 г.

Окончил второй курс географического отделения.

Вспыльчив, любознателен, ответственен. Любит гулять. Трудно находит общий язык с женским полом.

— Но почему только до восьми? — Спросил Орион, уже успевший отойти от первых эмоций каникул.

— Больше не дадут. Мать скажет: "Ентри вставай, солнце уже высоко, не гоже будущему путешественнику долго спать " и тут добавит: " Иди, набери воды " или ещё что-то в этом духе. — При этих словах Ентри глубоко вздохнул, как будто осознал всю безысходность своей жизни.

------------------------------------------------------

*Бакалея- Учебное учреждение, дающее начальное профессиональное образование. Программа обучения рассчитана на пять лет обучения(пять курсов).

**Драу- ноябрь.

***Алекрин- январь.

— Да ладно, не хнычь. — Подбодрил друга Орион, похлопав того по спине. — Мы сегодня собираемся в лес идти, собирать пчел. Ты пойдешь?

— Да, только поем.

Сакил был городом самым, что ни наесть сельским: маленькие, частные домики с приусадебным участком, отличающиеся друг от друга в основном цветом и расположением веранд. Вдалеке, на окраине, виднелись скотные дворы, за которыми были огромные пастбища, и маленькая речушка, где особенно летом было много ребятни. За рекой стоял лес, о котором ходили всякие страшные легенды.

Друзья медленно брели по дороге, обсуждая последние дни учёбы и свои планы на лето. Старые, мягкие туфли Ориона запылились, белая рубаха начала промокать от пота (солнце нещадно палило с самого утра), и только слабый ветерок, да тень от редких деревьев ещё как-то спасали от зноя. Очень хотелось пить, Ентри даже снял свою любимую жилетку, которую носил на голое тело и, оставшись в широких, серых брюках с Орионом поспешил домой, поняв, что уже опаздывает.

— Ты вернулся? — Спросила мать Ентри, как только тот переступил порог.

— Мама, я поем и пойду с ребятами в лес. Можно?

— Хорошо, только не неси в дом мусор, как ты любишь. А то в последний раз я у тебя в комнате корзинку этого мусора собрала.

Ентри быстро поел, точнее, проглотил, пирожки с картошкой, запил всё это молоком и выбежал во двор.

Времени было, часа два по полудню и солнце всё так же палило. Измождённые люди прятались в тенях деревьев и обливались водой, хотя сказать, что они не привыкли к такой погоде нельзя: палящее солнце здесь большую часть года, сменяясь редкими ливнями.

К месту встречи Ентри пришёл первым, потом подтянулся Орион с соседом Макомом и с постоянно играющим на флейте Торонтом. Они с шумом подходили к Ентри: Маком что-то бойко рассказывал Ориону, а музыку Торонта можно было услышать шагов за триста. Также шумно поприветствовав ожидавшего их мальчика, друзья погрузились в лодку и уже через пять минут подгребали к противоположному берегу.

— Ентри, ты хоть сетку на лицо взял? — Спросил Торонт, отнеся флейту ото рта.

— Нет, а зачем? Я же знаю, что у Ориона есть запасная.

Действительно, у Ориона всегда была запасная сетка и перчатки. Он то знал, что кто-нибудь из друзей, точно забудут их и поэтому брал запасные с собой. Мальчик не одобрительно посмотрел на улыбающегося в ответ друга и покачал головой.

— С тобой каши не сваришь.

Сбор пчёл был любимым развлечением друзей. Они часто ходили в лес и собирали их для дедушки Скорта, который мучился с радикулитом.

Зайдя в лес, ребята сразу ощутили пугающую прохладу, и только флейта Торонта отгоняла неприятные мысли. У самого края он был настолько густой, что кроме мощных ветвей, да темноты на восемь ярдов вперёд не было ничего видно. Казалось, что лес предупреждает и прогоняет не званных гостей, но, пройдя в глубь ещё шагов сто, ребята оказались на поляне освещенной лучами солнца, и всем стало спокойней.

— Сколько раз заходил в лес, а привыкнуть не могу. Эй, Ентри, ты, наверное, струсил, когда зашёл в лес!? — Посмеялся над товарищем Маком и стал прыгать вокруг него с нелепыми гримасами на лице, издавая звуки типа" у-у "или " а-а-а". Тем временем Ентри, тоже не остался в долгу. Он славился в кругу друзей мастером гримас, и тут же продемонстрировал это. Казалось, что весёлый смех и крики ребят, распугали все злые духи в лесу, о которых ходило так много легенд.

— А знаете, лет десять назад, — начал одну из историй Ентри:- Двое ребят зашли в лес и не вернулись. Говорят их, съел людоед, обитавший далеко в глуши…

— Да? Зато я точно знаю, — перебил его Маком:- почему люди не заходят в лес больше чем на пять часов. В лесу водиться злой дух, который усыпляет и потом забирает к себе души. Вот почему ночью так много шума и шорохов в лесу.

После таких рассказов ребятам самим стало не по себе, к тому же они зашли достаточно далеко, но пчёлы попадались крайне редко. Они притихли, и стали оглядываться по сторонам, прислушиваясь к малейшему шороху.

— Что-то нет здесь пчёл, хотя зашли мы и так далеко, давайте повернём домой. — Забеспокоился Орион, и было почему: солнечная поляна уже давно осталась позади, а время неумолимо шло к вечеру. Лес становился темнее, воздух тяжелее, тишина пугала ребят и тропинок становилось всё меньше и меньше.

— Надо повернуть направо, Мы с братом были там, в прошлом году и пчёл там видимо, не видимо. — Сказал Маком, делая руками большой круг при словах: " видимо, не видимо".

— Нет, пойдёмте лучше домой. — Не унимался Орион.

— Испугался!? Так иди домой, а мы идём за пчёлами. — Поставил точку в споре Маком, и вся компания свернула с тропы.

Прошло ещё минут пятнадцать, когда все окончательно поняли: решение повернуть направо, было ошибочным. Солнце практически не было видно, через ветви деревьев было очень трудно пройти, подлесок всегда путался под ногами, так что каждый из ребят падал почти каждую минуту и к тому же откуда не возьмись, появилось болото. Противоположной стороны его видно не было, настолько оно было большое. Какой-то тропы не наблюдалось и кое-где трава, поглощённая водой окрашивала её в тёмно-зелёный цвет.

— Вот болото пройдём и выйдем на тропу. — Поддерживал друзей Маком.

Болото всё не кончалось, нервы у всех были напряжены, флейта Торонта давно молчала. Мох как мокрая губка сжимался под тяжестью ног и заливал каждый след путников водой, издавая при этом хлюпающие звуки. Это звучание, не считая кваканье лягушек, да редкий крик вспорхнувшей, испуганной птицы, всё, что сопровождало их. Тишина напрягала, неизвестность пугала.

— Этот лес и вправду заколдован! — Начал поддаваться панике Торонт.

— Странно, сколько раз были в этом лесу, ни разу не блуждали, а тут на тебе. — Размышлял в слух Орион. — Если мы зашли с юга, потом свернули на восток и блуждаем около четырёх часов, то самое время…

Внезапно воздух содрогнулся от истошного вопля Ентри. Чёрный ворон сорвался с ветки и с громким карканьем умчался в высь. Усталые друзья рванулись к стоящему в шагах двадцати от них другу, что смотрел в воду.

— Что, что случилось?

— Здесь…Человек…Мёртвый! — Вопил Ентри, не сводя глаз с трупа.

— Тихо, тихо, успокойся. — Пытался успокоить друга Орион.

— Сколько был в этом лесу, ни разу не видел здесь трупа. — Высказал своё удивление Маком.

— Ты и болото-то это в жизни не видел. — Злобно ответил ему Орион и неожиданно для всех принялся вытаскивать труп из воды.

— Ты что? Совсем спятил, что ли?

Но Орион не ответил, продолжая попытки вытащить труп.

— И как он сюда попал? — Спросил Маком.

— По морю приплыл, на большом корабле. — Опять злобно съязвил Орион, явно не довольный бездействием товарищей, но те даже смотреть на изуродованное временем тело боялись.

Первым отошел от шока Ентри. Он схватился за ужасно холодную руку мертвеца, боясь только, что она развалиться у него в руках, этого он не вынесет. Первые две попытки не к чему не привели. Лежавшее на животе тело они смогли только перевернуть, что ещё больше шокировало присутствующих: глаз уже не было, местами свисала кожа, и просматривался череп, внутри которого ползали черви, на клочках бывшей бороды роились мухи. Ентри закричал от увиденной им картины, тошнота подкатила к горлу, помутилось в глазах, понимая, что он может сейчас упасть в обморок, мальчик отвернулся.

— Мама, мне плохо. — Обхватив голову руками, Маком присел и зажмурил глаза.

— Фу, ну и вонь. — Зажав нос, произнёс Орион, но вновь продолжил вытаскивать тело. Он старался не смотреть на него, дышать как можно реже, сосредотачиваясь на рывке. Запах тлена наполнил местность, заползал через нос в лёгкие. Вся одежда пропахла зловонью.

— Смотрите, на руке татуировка! — Сдерживая приступ тошноты и, тыча пальцем на руку трупа, крикнул Ентри.

На левой кисти мертвеца, еле заметно, виднелась татуировка в виде черепа. Под ней мало разборчивые черточки, видимо продолжение рисунка.

— Далена ар лукир*. — Произнёс Орион.

— Что?

— Здесь было написано "Далена ар лукир". Это пират, я читал, что они делали себе такие татуировки. Только после этого ритуального обряда тебя принимали в пираты, а до того — просто разбойник. — Пояснил Орион.

— Но пираты и так разбойники! — Возмутился объяснением Ориона Маком.

— Это для тебя, а для них самих, они благородные покорители океана и балласт справедливости. — Закончил Орион.

— Так я не понял? Он что и в правду прикатил на корабле сюда? — Спросил Торонт, тем самым, вызвав негодование Ентри.

— Да, по нашей речке, через лес, прямиком в это болото!

Наконец Ориону удалось достать правую руку из воды, точнее, что от неё осталось. Кисть благодаря тому, что находилась в воде, сохранилась не плохо, если только не считать синеватого оттенка. Она была твёрдой и холодной как камень. Каково же было их удивление, когда они увидели, что в ней пират сжимал бутылку, необычного, конусного вида с широким горлышком. Цвет её тоже был не обычен. Он менял

------------------------------------------------------

* "Далена ар лукир"- "свобода и деньги". Пиратский девиз

свой цвет под разными углами. Покойник сжимал её с такой силой, что Ентри, собравший всё своё мужество с трудом смог освободить её.

— Да бросьте вы его. — Чуть не плача сказал Маком, но Ентри было не до него: не мог же он оставить без внимания такую находку. Его уже не смущало присутствие мёртвого тело, не сгущающиеся сумерки, не требования друзей идти назад.

— Интересно, что это за бутылка? Красивая! Надо взять.

— Берите что хотите, только пойдёмте домой. — Не унимался Маком.

— Но мы не можем его так оставить. — Показывая на труп, возмутился Орион.

— Ты сейчас всё равно ничего не сделаешь. Завтра позовём на помощь. — Убедил Маком.

Ребята постояли ещё немного, обдумывая правильность принятого решения и затем быстрым шагом, переходящим на бег направились домой. Они даже забыли, что потеряли дорогу и блуждали до встречи с мертвецом. Теперь они шли, не разбирая пути на юго-запад, ведомые Орионом. Солнце уже почти село за горизонт, темнота накрыла лес, и друзья, помня о страшных легендах, о духах и людоедах, уже неслись " сломя голову" через заросли травы, низкие ветви деревьев которые казалось, специально опустились и теперь хлестали путников, что есть силы. Макома и Торонта бил озноб, Орион, чувствуя всю свою ответственность за вывод друзей из леса, держался изо всех сил, чтобы не поддаться панике, ведь он и сам не знал, куда им идти, ну если только теоретически. И только один Ентри поспешал за друзьями, ещё пытаясь разглядеть любопытную бутыль. Он несколько раз спотыкался, падал, но уверенно держал дорогую находку. Только одно огорчало его: было темно, и в лесу на расстояние вытянутой руки уже ничего не было видно.

" Где, где он? "- шептал себе под нос Орион, по его подсчётам они давно уже должны были выбраться, но лес всё не кончался. " Неужели не туда? "- промелькнула страшная мысль в голове мальчика, и как будто прочитавший его мысли, Торонт застонал:

— Мы заблудились, мы все пропадём.

— Заблудились мы уже давно, но не пропали пока. — Пытаясь подбодрить того, ответил Орион. — Лучше сыграй что-нибудь.

Торонт, позабывший со страха о своей флейте, достал её из-за пояса и попытался сыграть. Руки дрожали, в горле пересохло, от переживания он позабыл все мелодии, которые знал. Мальчик опустил инструмент и жалобно промямлил:

— Я не могу.

Паника уже готова была захлестнуть всех, как вдруг вдалеке промелькнул слабый свет. " Луна "- подумал Орион, но через секунду огонёк ещё раз мелькнул. Нет, это точно не луна. Орион, вскинув руки вверх и крикнув: " Пришли!", рванулся с новой силой вперёд, остальные, уже не надеявшиеся услышать это волшебное для них слово, ринулись за ним. Мгновенно ликование сменило страх. Через пару шагов вспыхнул вдалеке ещё один огонёк, потом ещё и ещё. Как звезды надежды загорались они для ребят, которые уже не надеялись их увидеть. Вот уже виднелся блеск воды, отражающийся от луны, и вот, наконец, последний строй деревьев остался за спиной. Они вышли в шагах двадцати от своей лодки, но увидеть её в темноте не было возможности и Ентри, не долго думая, ещё сильнее сжав находку в руке, нырнул в воду. " Как хорошо!" — подумал он, вынырнув на поверхность. Вода как парное молоко, нагретое за жаркий день, ласкала его тело, и усталые руки отказывались грести, он расслабился, закатил глаза, и уже было, предался блаженству, но оклик друзей привёл пловца в чувства, и он спешно добрался до противоположного берега. Найти лодку в такой темноте тоже было не легко, и только случайно споткнувшись о верёвку, державшую одну из них, Ентри улыбнулась удача.

Бегом, добравшись до дому, мальчик тихо, чтобы не заметила мать его находку, прокрался в свою комнату. Спрятав её под подушку, он поддался чувству голода и вышел на кухню, где, так же как и днём стояла мама. Плотно отужинав, уже сил на что-либо у него не осталось, и еле добредя до постели, Ентри плюхнулся на подушку и уснул.

2 За и против

— Ентри, вставай! Солнце уже высоко. — Первые слова, что услышал Ентри на утро. На самом деле солнце было ещё не так высоко, и часы показывали начало девятого, но мать Ентри Тризольдина вовсю готовила на кухне.

— Сынок, сбегай к молочнику, купи творог.

— Всю жизнь бегаю к этому молочнику, и почему только я? — Поворчал спросонья Ентри, но всё же заставил себя встать с кровати. Всё его тело гудело, исцарапанные руки ныли, ноги " налились свинцом " и не хотели двигаться. Память медленно, но верно вернулась к нему, и перед глазами всплыли картины вчерашнего вечера. Ентри передёрнуло. И только тут вспомнив о лесной находке, он заглянул под подушку, она была там. Силы тут же вернулись к нему.

— Ентри, ты скоро? — Послышалось из кухни.

— Эх! — вскрикнул тот. — Никакой личной жизни! — И спрятал бутыль за пазуху.

Выскочив из комнаты, он боком, чтоб не заметила мать его находку, прошмыгнул на улицу. Утренняя прохлада живительно отразилась на Ентри: он сладко потянулся, поправил причёску и, находясь в приподнятом настроении, не вспоминая о вчерашней прогулке по лесу, направился к молочнику.

Хозяин молочной лавки знал семейство Паулов очень давно, когда Тризольдина — мать Ентри, сама была девочкой, и сейчас, увидев мальчика, он улыбнулся во весь рот, расставив широко руки. готовясь заточить того в свои объятья.

— Здравствуйте, мастер Ориктол! — поклонился Ентри. — Я за творогом.

— Здравствуй, здравствуй Ентри. — Протяжно пропел тот, доставая из-за прилавка уже приготовленный для мальчика продукт. — Творог сегодня на славу, одно объедение! — Посудина, очень похожая на большую миску, оказалась достаточно тяжёлой, так что Ентри с трудом удержал её двумя руками.

— Как же я это понесу?

— Молча. — Ответил молочник и после недолгой паузы добавил:- Руками.

Ответ явно не ободрил мальчика, Ентри с неописуемой гримасой на лице, чтоб Ориктол понял, как ему тяжело, повернулся к двери.

— Всего доброго мастер.

— Всего доброго. Не надорвись.

Что-то, бормоча себе под нос, Паул вышел во двор и направился домой, но тут он вновь вспомнил о находке и свернул к Ориону.

Дом того находился неподалёку от молочной лавки. Небольшой, обшитый доской дом с маленькой летней кухней ничем не выделялся от остальных, такой же невысокий забор, маленький огородик, за которым со всей любовью ухаживала мать Ориона. Собака Хьюди залаяла при приближении гостья. Лохматое существо хоть и знала хорошо Ентри, но не могла не оповестить хозяев о посетителе.

— Кто там? — Добрый голос мамы Ориона скорее не спрашивал, а приглашал.

— Это Ентри. Орион дома?

— Ентри, а где же ему быть? Вчера вернулся поздно, весь бледный, усталый. Где вы были?

Гость тихонько открыл калитку, чтоб не спугнуть, дремлющую после удачно выполненного задания об оповещении, в прохладной тени, собаку. Пройдя по выложенной камнем тропинке, он поднялся на крыльцо, которая спряталась от солнца под виноградными лозами.

— Заходи и разбуди этого лежебоку.

Глухие удары в дверь заставили Ориона встать и открыть. Сонное лицо и непричёсанные волосы хозяина комнаты производили неизгладимое впечатление. Ентри от увиденного чуть не рассмеялся.

— Тебе что, не спиться? — приоткрыв слегка глаза, и дивясь такому раннему гостю, спросил Орион.

— Да ладно тебе, хватит дрыхнуть. — Не дожидаясь приглашения, Ентри прошёл в комнату. На удивление, комната Ориона была, по мнению гостя, чистейшей. Только смятая постель немного портила всю картину, так как в его собственной, трудно было застать порядок.

— Ты чего в такую рань? — Протирая глаза, спросил Орион.

— Ни чего себе рань. Время за девять перевалило.

— О, блеск! — Орион всплеснул руками и плюхнулся на постель. — Тебе чего надо?

Ентри подошёл вплотную к Ориону, и одним движением руки достал бутыль.

— Здорово. — Без всякого энтузиазма, видя знакомую вещь, изрёк Орион.

— Как ты думаешь, там, что-нибудь есть? — Пытаясь вскрыть находку, спросил Ентри.

— Не знаю. — Так же монотонно ответил Орион.

— Ты знаешь, если мертвец так сжимал её, то явно дорожил ею. А что самое ценное для пирата? — Обосновал свои домыслы Ентри.

— Ром или водка. Алкоголиком был. — Всё также без энтузиазма, чтобы лишь от него отстали и дали ещё немного поспать, ответил Орион, но Ентри это не остановило.

Увидев, что его ответ не принёс результата Орион, уронил голову на подушку и закрыл глаза, пытаясь вновь заснуть.

Тем временем гость не оставлял попытки вытащить пробку: он и по дну бил, и тряс её, и зубами пытался, тщетно.

— Ты не хочешь помочь вскрыть её? — наконец обратился к уже почти спящему Ориону Ентри.

Тот приоткрыл один глаз, посмотрел на грязный, но не повреждённый даже временем темный сосуд, неожиданно согласился.

— Ладно, давай сюда.

Друг довольный скорой помощью, протянул дорогую бутылку Ориону. Тот бережно, двумя руками принял его, подержал немного и в одно мгновенье, так что даже Ентри не успел ахнуть, ударил об пол. Звон битого стекла наполнил комнату.

— Ты что, сдурел? — Завопил Ентри, готовый чуть ли не с кулаками наброситься на друга.

— Я её вскрыл. — Как не в чём не бывало, пожав плечами, ответил Орион.

Ентри сопя и дуясь на друга, подскочил к остаткам бутылки, от неё осталось лишь горлышка с пробкой, да горсть осколков.

— Что ты наделал? — Продолжая разгребать осколки, вопил гость. Но вдруг голос его затих, руки застыли, Ентри немного испугано посмотрел на Ориона. — Здесь что-то есть. — Он по лучше разгрёб осколки и извлёк оттуда клочок бумаги.

— И что это? — Спросил Орион, расправляя сырую, мятую, потрепанную временем и влагой бумажку.

Перед ними оказался листок, разделённый несколькими клеточками, с непонятными, еле заметными полосами, которые пересекались с такими же странными стрелками и знаками. Надписи и цифры уже нельзя было разобрать, они были размыты водой. Часть жирной линии исчезло, но было понятно её направление: петляя по листку, переползая через разные полосы, остановилась в верхнем правом углу бумажки, в том месте, где красовался маленький крестик.

— И что это? — Задал тот же вопрос Ентри, тупя взгляд на бумажку.

— Ты меня спрашиваешь? — Удивился Орион. — Это твоя находка, тебе надо бы это знать.

— Почему это мне? Ты завёл в лес, разбил бутыль, а теперь говоришь, что я должен знать.

Поняв, что спорить бесполезно, Орион замолчал.

— Что молчишь? — Не унимался Ентри.

Орион по-прежнему молчал. Уставившись в листок, он пытался что-то там высмотреть. Ентри тоже замолчал, не понимая в чём дело, и что нашёл (или пытается найти) там Орион, но так же уставился в бумажку. Вдруг Хьюди вскочил как ошпаренный, подбежал к шкафу, и начал рыться в книгах и картах.

— Ты чего, двинулся? — Крутя у виска и наблюдая за действиями Ориона, произнёс Ентри.

Тот не обращая внимания на присутствующего друга, продолжал копаться в шкафу. Наконец, найдя какие-то свёрнутые в трубочку бумаги, он вскрикнул:

— Нашёл!

— Что нашёл, то?

Орион подлетел к столу, бросив на него обвязанные нитками с сильно потрёпанными краями, пожелтевшие от времени бумаги, которые оказались картами и стал лихорадочно рыться в них, то, отбрасывая в сторону, то внимательно вглядываясь и сравнивая с листком. Наконец после долгого поиска он воскликнул:

— Вот она!

— Совсем спятил, что ли? Кто она?

— Смотри. — Начал объяснять Орион. — Бумажка, которую мы нашли…

— Я нашёл.

— Хорошо. Бумажка, которую ты нашёл — карта. Вот видишь, очертания береговой линии, вот линия меридиана. — Орион показывал на еле заметные линии. — Понял?

— Угу. — Кивнул головой Ентри, правда, с трудом понимая, в чём тут дело.

— Карта, карта сокровищ!

При этих словах Ентри приободрился: он вытянулся, встряхнул головой, сделал умный вид и переспросил:

— Сокровищ говоришь? — После чего внимательно присмотрелся к карте.

— Да, сокровищ, вот эта линяя, что петляет, путь к кладу, а вот маленький крестик — это и есть клад.

— Отлично! И где находиться этот клад?

— Ну, судя по очертаниям — это остров Стригинил. — Вновь изумил своими знаниями Орион. Он часто сидел за географическими картами, изучая их, и мечтая над ними. Мечтая о новых открытиях, о землях которых нет ещё на картах, и даже о том зловещем не изведанном острове, которого все так боятся. Вот и сейчас стоя у развёрнутых карт и держа в руках клочок бумажки, он вертел их, сверяя вновь и вновь.

— А ты уверен в этом? — Боясь спугнуть мысль Ориона, шепотом спросил Ентри.

— Почти. Очертания смыты, но обрывки очень схожи. — Улыбаясь, Орион ещё раз взглядом обвёл лежавшую перед ним карту.

— И что нам теперь делать? — спросил Ентри и тут же задал другой:- Идти за кладом?

— Не идти, а плыть. — Поправил его Орион. — Остров Стригинил находиться на северо-востоке от нас, и принадлежит государству Радир, до него плыть месяц, а то и больше. — Орион вновь выдал энциклопедические данные, чем сам был доволен по уши. Редко удается блеснуть знаниями, да ещё разгадать такую сложную головоломку. Сияющий, он одобрительно кивнул в сторону Ентри, который стоя у стола, пытаясь собраться с мыслями.

— Здорово! Мы поплывём за кладом. — Придя в себя, воскликнул Ентри. Ориона, который всегда долго и основательно обдумывал свои решения, взвешивая все "за" и "против", удивила быстрота принятого другом вывода. У него и в мыслях не было ничего такого. Решиться на такую афёру он не мог.

— Чего? Даже не думай.

— Чего не думай-то, мы на карту просто так смотреть будем?

— А деньги у тебя есть?

— Зачем?

— Что бы плыть на Стригинил, надо добраться до Ливуда и купить билет на корабль. — Пытаясь образумить друга, сказал Орион, но тот стоял на своём.

— Ничего, я собрал за год немного. — Не унимался Ентри. Его слова заставили Ориона вновь задуматься: с одной стороны он не мог подвергнуть и себя и друга такой опасности, а с другой стороны где-то в глубине души ему и самому хотелось этого, но почему-то, он отгонял эти мысли прочь. Орион молчал, уткнувшись в карту, несколько раз обвёл взглядом границы Стригинила. Сейчас ему не верилось, что они решаться на это: просто так собраться и, доверившись какой-то еле уцелевшей карте, на которой трудно что- либо прочитать, плыть неизвестно куда, неизвестно зачем?

Стояла гробовая тишина, казалось, время замедлило свой бег, давая немного подумать мальчику. Ентри же в это время наблюдал за другом, боясь произнести хотя бы слово. Он обошёл вокруг стола, взглянул на карту из-за плеча Ориона, также тихо вернулся на место, и глубоко вздохнув, поправил свою жилетку и продолжил ждать хоть какого-то результата. Раздумья Ориона затянулись. Друг, ожидавший какого-либо слова от него, начал нервничал, он ещё трижды поправил жилетку, пытаясь обратить внимание на себя, походил по комнате, маяча перед Орионом, наконец, не выдержал:

— И долго ты будешь молчать? — Ответа не последовало. — Ты что оглох? — С этими словами он сильно потопал ногами по полу, разбавив тем самым тишину, пытаясь достучаться до Ориона. Наконец, тот поднял голову, тяжёлый взгляд его ни мог сказать ничего хорошего. Пришедший к нему гость ожидал ответа как приговора:

— Ну?

— Это безумие. — Как топор палача обрубили все надежды Ентри. Холодный пот выступил на лице, обреченный он опустил голову, уже готовый заплакать, но, собравшись с силами, стиснул зубы и процедил:

— Я не буду сидеть, сложа руки. — И выбежал из комнаты. Орион, пытаясь остановить его, выбежал следом, но Ентри "слетел" с крыльца, сильно хлопнул калиткой и скрылся за углом. В тот момент он даже не вспомнил о твороге, который нёс домой. Ориону пришлось схватить тяжёлый сосуд с собой и перейти на бег, чтобы догнать друга.

— Ентри, не злись. Пойми, это нереально. Как ты собираешься оказаться в Ливуде, попасть на корабль, достичь Стригинила, пройти пол острова, выкопать клад, если правда он там ещё есть, и вернуться обратно? — Орион говорил, пытаясь бегом, таща с собой его же творог, догнать обиженного мальчика и убедить его, но тот не обращал никакого внимания на него, быстрым шагом удалялся прочь. Пыль от прошедшего только что стада дибунов* уже оседала на дороге, но дышать было тяжело, но Ентри не обращал и на это внимания, а закрыв лицо руками, продолжал удаляться прочь, по длинной утрамбованной за многие годы дибунами дороге, которая вела прямо к речке, за которой стоял и всё так же угрожающе шумел своей листвой лес. Орион испугавшийся, что тот идёт именно туда, рванулся за ним, чуть не сбив нескольких прохожих. Он уже хотел оставить свой ношу, но его ответственность, не дала ему это сделать.

— Ентри подожди! — Наконец мальчик внял просьбе догоняющего, остановился под кроной большого дерева, которая спасала похожих от палящего солнца, у пустующей скамейки. Он повернулся к Ориону и его взгляд показал всю решимость действовать. Разозлённый словами друга, всё также стискивая зубы, он сел на землю и с твёрдостью в голосе произнёс:

— Ты готов вечерами сидеть и вспоминать, как нашёл карту, но, боясь большого расстояния, струсил, остался дома, не воспользовался данным шансом? Потом через много лет будешь рассказывать друзьям как оказался трусом, и только догадываться, что мог разбогатеть или хотя бы увидеть другие страны. Эх ты, путешественник!

Орион вновь молчал. На сей раз, молчание не затянулось как в доме, через пару секунд уже мягким и спокойным голосом сказал:

— У нас нет ни плана, ни денег. — Услышав более мягкие нотки в голосе друга, Ентри оживился:

— Нет плана — надо его придумать, денег у меня немного есть, насобирал за год, так что этого, возможно, хватит до Ливуда. — Ентри вытер пот с лица, немного успокоился и уже умоляюще произнёс:

— Орион, поехали, а.

Дворовая скамейка, прятавшаяся под кроной этого дерева, единственная кто мог услышать осторожное шептание двух мальчиков:

*Дибуны- животные серого цвета, с виду напоминающие коров, только крупнее в полтора раза, без рог и с сплюснутой мордой. Дают сладковатое молоко и нежнейшее мясо.

— Да, я тебе говорю, нечего бояться, ты уже большой, чтоб принимать такие серьёзные решения. Деньги у нас есть, немного правда, но на дорогу хватит. — Убедительно шептал тот, что пониже.

— Но это не игра. Карту мы нашли, точнее, забрали у убитого пирата, который неизвестно, сколько пролежал там. Это всё может плохо кончиться. — Осторожничал другой.

— Не бойся! Родителям скажем, что отправляемся в летнюю экспедицию с ребятами из Ливуда, проверять никто не будет.

— Тебе говорили, что обманывать не хорошо.

— Ой, ой, ой, какой честный, а сидеть всю жизнь в этом городке и только мечтать о разных странах — это хорошо? Ты как хочешь, а я отправляюсь! Завтра!

Блеф. Оба мальчика понимали, что никто из них в одиночку не справится, не осмелиться, и соответственно ни куда не поедет, но упорство первого, наконец, принесло свои плоды: высокий парень с родинкой на щеке, долго не решался. Он пытался до конца сопротивляться напору друга, но всё слабее и слабее. Разум его бунтовал, остерегал об опасности, но сердце хотело приключений, путешествий, даже может быть и тех же самых опасностей. Внутри его всё кипело, он никогда не принимал таких ответственных решений, но всё же он вымучено произнёс фразу, которая впоследствии изменила всю их жизнь:

— Хорошо… Едем.

— И куда это мы собрались? — Вопрос прозвучал так неожиданно, что друзья вздрогнули. Подняв головы, они увидели симпатичную, белокурую с голубыми глазами девочку.

ИЗ ДОСЬЕ НА МАРИА? ЗИНДА:

Родилась 1 гилена* 2888 г.

Окончила второй курс гуманитарного и математического отделений. Умна, высокомерна и горда, любознательна, со сверстниками держит себя сдержанно, за что имеет мало друзей. Любит много читать, пишет стихи.

Она стояла перед ребятами в своём излюбленном длинном, салатном платье, с ярким кружевным поясом, в туфельках тёмно- коричневого цвета, которые как считала девочка, приносили ей удачу. Суеверной она себя не считала, как и многие учённые Дириуса, была прагматичной, но как говорила ей бабушка: "Слабости есть у всех, их не надо

*Гилена- май

стесняться, их надо преодолевать", но кажется, эта слабость нравилась Мариа и избавляться от неё она не собиралась, так же как от своих двух длинных косичек в которые она постоянно заплетала светлые волосы.

Её появление явно не развеселило друзей, кого-кого, но её они совсем не желали видеть, особенно сейчас, когда решается судьба карты, да их судьба тоже.

— Орион, Ентри, какая встреча. Так куда мы собрались? — усмехнулась, поставив руки в бока, спросила Мариа.

— А ты чего подслушиваешь? — Вспылил Ентри, который был раздосадован тем, что девчонка не дала ему насладиться радостью по случаю победы.

— Ребята из Ливуда собрались с экспедицией на Стригинил и нас зовут с собой… — Начал было Орион, но Мариа лишь усмехнулась в ответ:

— Конечно, без вас они не справятся. Два прогульщика и хулигана им ой как нужны. — Продолжила ехидничать Мариа. — Решили из дома сбежать?

Ентри медленно закипал, он сжал кулаки, стиснул зубы, даже волосы его чуть приподнялись. Он сдерживал себя из последних сил, компания девчонки его не радовало, и как хищник, готовый наброситься на жертву в любой момент, прошипел:

— Не твоего ума дела. — Красный от злости он вскочил со скамейки и направился прочь, поодаль эмоционально размахивая руками. Орион посидел немного, поглядел то на Мариа, то на уходящего Ентри, словно размышляя с кем остаться, и выбрав компанию мальчика, побежал догонять друга, оставив девочку в одиночестве.

— Ну и ладно. Я всё равно узнаю, что вы там задумали. — Она плюхнулась на скамейку, на которой только что сидели ребята, опустила голову, разглядывая, как копошатся в земле маленькие насекомые.

Нет ни друзей, ни подруг, одна, совсем одна, она сидела под кроной дерева и грустно рассматривала травинки и песчинки, по которым пробирался такой же одинокий муравей. " Вот так же и я бреду одна, нет у меня никого, но почему, почему со мной никто не дружит. Ведь я умна и воспитана, а может надо быть другой…"- так она думала, пока легкий ветерок не выдул из её светлой головки дурные мысли. На смену им пришли другие, с которыми девочка приободрилась, присела на корточки, и схватив тоненькую палочку, начала царапать на земле слова:

И что нам надо в этой жизни?

Наверно, только счастья чуть,

Да хоть немножечко удачи

И может быть найдется суть.

Свежий ветер пусть выметает,

Из головы плохую мысль.

И только он наверно знает,

Как изгонять из сердца грусть.

"Сильнее быть" — девиз таков мой,

И слабости не сдамся я.

Быть может в даль скорей умчаться,

Где ждёт, где ждёт любовь меня?

После таких строк настроение девочки улучшилось, она улыбнулась, приятный, прохладный ветерок, вновь обдул её личико, встрепав чёлку. Мариа хватала воздух ртом, чтобы насладиться данной ей прохладой. Казалось лёгкому ветерку, тоже понравилась эта игра, он раз за разом накатывал на неё, отдавая свою свежесть. В тот момент ничего не могло побеспокоить и расстроить её, она поднялась и побежала по широкой дороге, потом свернула в переулок, который находился в тени деревьев и утопал в зелени. Это было одно из редких мест в городе, где практически всегда была тень, для многих долгожданная, прохладная, утоляющая зной. Здесь ветерок опять напомнил о себе, встрепав верхушки деревьев, тем самым, вызвав взрыв эмоций у Мариа. Она взвизгнула, вскинула руки вверх, скинула свои туфли, и побежала по сочной, ещё наполненной утренней свежестью траве, чувствуя, как земля придаёт ей силы. К её сожалению переулок быстро закончился, и яркие лучи солнца вновь ударили ей в глаза. На открытом пространстве можно было разглядеть всю северную часть города, его маленькие, деревянные домики с хозяйственными постройками, огромные пастбища за ними, и главное- большое, залитое вездесущим солнцем, возвышающаяся над остальными постройками поместье бабушки Мариа. Оно было большое и отличалось архитектурой от остальных зданий, трёхэтажной, из камня и мрамора, с красной, черепичной крышей, стало одним из достопримечательностей этого маленького городка, как в принципе и её хозяйка- Ялиона Зинда. Да, да, Мариа была её единствённой и любимой внучкой. И сейчас она, стоя у ворот, встречала девочку со своей запоминающейся, детской улыбкой, громко крича ей на встречу:

— Мариа, девочка, скорей. Беги быстрей- обед стынет!

Внучка, услышав голос бабушки, устремилась к дому с новой силой. Она неслась по узенькой тропинке, не редко спотыкаясь о кочки, но всё также стремительно двигалась к дому. Наконец, она оказалась в объятьях Ялионы.

День близился к окончанию, когда Мариа, сидя в кустах, следила за действиями Ориона и Ентри: они вновь сидели на той же скамейке, что-то обсуждали, махали руками, но уже намного тише, чем утром и осторожней, всё чаще посматривая по сторонам. Их слова девочка не могла разобрать, это её очень злило, но она не выдавала себя, сидя в засаде.

— Надо быть осторожнее с этой Мариа. — Предупредил Ентри, покрутив голову по сторонам и убедившись, что рядом нет ни одной живой души, перешёл на шёпот. — Она мне не нравиться.

— Да ладно ты. Лучше давай подумаем, что возьмём с собой в дорогу и что скажем родителям? — Голос Ориона звучал более уверенно, он не оглядывался по сторонам как друг, а просто уставился на обрывки слов, начертанных на земле. Их почти не было видно, толстый слой пыли накрыл их, а ветер затёр их песком, но всё же обрывки строк были видны, и Орион пытался расшифровать их. Ентри же не обращал внимания ни на какие надписи, он был сосредоточен только на одном- путешествии.

— Возьмем самое необходимое. — Продолжал он. — Еда на первое время- это не проблема, запасную одежду захватим. У меня 100 лукир*. Повозка до Ливуда стоит двадцать, билет на корабль около шестидесяти, остаётся ещё на развлечения.

— На развлечения? Ты едешь развлекаться? — Возмутился Орион, но чуть успокоившись, продолжил. — Достать сто лукир- не проблема, но хватит ли этого на всё время.

— Зато когда найдём клад, заживём! — воскликнул Ентри, забыв об осторожности и тут же открыл рот в изумлении.

— Так значит клад! — Выпрыгивая из-за кустов, довольная собой, воскликнула Мариа. Она так долго ждала этого момента, перенося укусы комаров, жужжание мух, и другие неудобства которые пришлось ей перенести сидя в кустах, и вот, наконец, торжествуя, гордая собой, высоко подняв голову, она триумфально появилась из-за кустов. Эх, здесь явно не хватало фанфар и оглушительных аплодисментов. Жаль только, Ентри не оценил этого выхода, злость волной накатилась на него, и он во всё горло заорал:

— Да как ты смеешь следить за нами?! Да я тебе сейчас! — Он вскочил со скамейки и ринулся на девочку с кулаками, но Орион его вовремя остановил.

------------------------------------------------

*Лукир- Денежная единица, распространенная во всём Дириусе.

— Ентри, успокойся! — Он схватил за руку друга и обращаясь к Мариа, произнёс:- Да, мы отправляемся в путешествие. И что с того? Твоя бабушка сама много путешествовала, я сам читал её работы.

— Да, все читали, но это не факт что она была там, а ещё какой-то чудак, неизвестно откуда. — Пытаясь обидеть Мариа, и тем самым избавиться от неё сказал Ентри, но не тут то было.

— Нет, она действительно встречалась с ним, они очень долго беседовали, обменивались наблюдениями, жаль, что все бояться "неизвестных земель". — Встала на защиту бабушки Мариа.

— А мне кажется, что она всё выдумала. Всё это- ерунда! — Не унимался Ентри, и это принесло свои плоды: девочка сжала губки, чуть сузила глазки, развернулась и ушла прочь. Выдержать присутствие дрянного мальчишки она больше не могла, тем более, она узнала всё что хотела, да и узнать больше ей точно уже не удастся. — Вот так надо разговаривать с девчонками! — Видя свою победу, торжествуя, произнёс Ентри.

— Ладно, герой, пошли по домам. Надо ещё собраться, продумать всё до мелочей, выспаться. Встречаемся в шесть. — На этом друзья расстались, разбредаясь в разные стороны, ещё не зная, что их ждёт впереди, какие преграды им стоит пройти, и что потерять, а что найти. Сейчас они просто шли, каждый в свою сторону, смутно представляя свой завтрашний день. Орион тихо брёл по дороге, опустив голову, и как ни странно не думая, ни о чём, он просто наслаждался тишиной, прохладой, в этот закатный час. Так незаметно он дошёл до дома, где было всё так знакомо, так уютно. Даже свет из окна гостиной согревал теплотой и снимал усталость, внезапно напавшей на него. Мысль о правильности принятого им решения вновь настигла его, он пытался её прогнать, но она не хотела уходить. Он молча зашёл за калитку, собака завиляла хвостом при виде хозяина. Орион легонько приподнял уголки губ, изображая улыбку, погладил пса по спине и также молча, как тень проник в дом. Ужин ждавший его на столе не вызвал у него радостных чувств, пройдя мимо кухни он прямиком направился к себе в комнату.

Ентри был так взволнован, что не мог никак уснуть. Сначала он собрал все необходимые вещи в дорогу, которые заняли у него рюкзак и большую сумку. Он взял три комплекта белья, не считая парадно-выходного костюма, тарелки, ложки, еды примерно на пять дней. Потом он положил ещё книгу, чтобы читать, когда будет скучно, затем сломанную лопату, чтобы выкапывать клад, шкатулку со стеклянными осколками, разбитую подзорную трубу и много другой всячины. После всей этой процедуры он ещё раз проверил содержимое сумок, сходил на кухню, посмотреть, как идёт подготовка к завтрашней отправки. Тризольдина по-прежнему была там и корпела над едой. Она с лёгкостью отпустила сына в экспедицию, считая, что практика её сыну не помешает, тем более с Орионом, которому она доверяла. И так, после всех этих процедур Ентри ещё раз попытался уснуть, но после часа бесполезного перекатывания с бока на бок, он взял тисвулир* и заиграл колыбельную:

Ночь успокоит всё кругом,

Это спокойствие перед сном.

Колыбельную дождь споёт,

Страх с души в миг уйдёт.

Город спит, простившись с днём,

Сны блуждают тихо в нём,

Я не знаю что со мной-

Наслаждаюсь тишиной.

Месяц- стражник наших снов,

Тихо бродит между звезд.

Ветра музыка несется,

В город снов, что стоит в ночи,

За пределами мечты.

Утро ночь сменить готова,

И заря стучит в окно,

Я не знаю что со мной-

Наслаждаюсь тишиной.

Я был птицей, я был ветром,

Я был ангелом небес.

Я был камнем, Я был зверем,

Я был эхом, но лишь во сне.

В детстве они с мамой всегда играли её, и сейчас воспоминания нахлынули на него. Ентри вспомнил о предстоящей разлуке с родными и чуть не заплакал. Лишь под утро, когда первый луч солнца готовился появиться из-за горизонта, когда запели первые петухи, Ентри Паул задремал.

В отличии от друга, Орион был значительно спокойнее. Он смирился

--------------------------------------------------

*Тисвулир- музыкальный инструмент, очень напоминает гитару, с восемью струнами и 35 ладами.

с тем, что ехать ему придется, хотя мысли о правильности принятого

решения, о смене своей позиции под напором Ентри, долго не давали покоя, но как человек давший обещание, он не мог поступить теперь иначе, пусть даже потом он пожалеет об этом. В необходимые вещи поместились в один походный рюкзак, и теперь дожидались своего времени у двери. Расправив постель, Орион ещё и ещё обдумывал план их путешествия, пытаясь предотвратить опасности. Он несколько раз в голове прошёл весь предполагаемый маршрут и убедившись, что план удачен, улёгся спать. Уже лёжа он мысленно обвёл границы Стригинила, и вдруг вспомнил о мёртвом пирате, которого они оставили в лесу, так и не позвав никого на помощь. Да, и кого из них можно было заставить ещё раз зайти на это болото? Если даже они точно знали, где оно находиться, то, ни за какие сокровища они туда бы не пошли. Маком и Торонт до сих пор не могут прийти в себя: весь день они просидели по домам, боясь показаться на улицу, их бил озноб, повсюду мерещились мертвецы, и в ушах гудел зловещий лес. Конечно, о находке им ни Орион, ни Ентри не сказали, да и всё равно они бы не поверили. Так размышляя о случившимся, остановив свой взгляд на карте, Орион уснул.

3 В путь

Часы показывали пять пятьдесят утра, когда Ентри сладко потягиваясь, приоткрыв глаза, проснулся. Когда сон пришёл к нему, он не помнил, но что очень поздно- это точно. Он медленно, неохотно посмотрел на часы- пять пятьдесят одна. Секундная пауза… Ентри как ошпаренный вскочил с кровати и стал метаться по комнате, не сразу сообразив, где находятся его вещи. Носки он нашёл под кроватью и на стуле, там же, на стуле, были брюки, вывернутые наизнанку, так что мальчик не сразу смог влезть в них, и только любимая жилетка лежала на своём обычном месте- на полу, у левой, передней ножки стола. Пять пятьдесят три утра. Паул " вылетел" из комнаты, на ходу надевая жилетку, и пытаясь попасть в башмаки, надо сказать на редкость удачно. Завязывать шнурки времени не было и крича: " Мама, я опаздываю, скорей!", он ворвался на кухню. Тризольдина, как не в чём не бывало пекла пирожки с картошкой и поглядев через плечо на сына, заявила:

— Не гоже будущему путешественнику так долго спать. Есть то наверно не будешь?

На это Ентри отрицательно покачал головой.

— Ладно, тогда возьми с собой в дорогу. — После чего положила несколько пирожков в итак набитую до упора сумку и, поцеловав сына, сказала:- Иди, да будет удача с тобой рядом.

Пять пятьдесят шесть утра. Ентри выскочил на улицу. Город ещё спал: только редкие горожане шли, смотря себе под ноги. Молочник пробежал мимо открывать свою лавку, где-то вдалеке, за городом раздавались звуки рожка — это пастух вывел скот на пастбище. Енти глубоко вздохнул и волоча за собой тяжёлую сумку и пытаясь надеть на ходу рюкзак, поспешил на площадь, где его уже ждал Орион.

Шесть часов пробили городские часы на здании охранников. Орион стоящий прямо под ними, закрыл уши руками от громких ударов. Он уже несколько минут взволновано всматривался в сторону, откуда должен был появиться Ентри. Вот уже кучер запряг олиткопов* и подкатил повозку к площади.

— Эй, малец, ты куда-то едешь? Тогда садись, а то мы скоро тронемся.

Орион направился к повозке, поворачивая голову в сторону, где должен появиться Ентри. Странно, почему он направился к повозке, ведь без друга он ехать не хотел и не собирался? Шаг за шагом он приближался к ней, медленно, надеясь, что друг его появиться, но с каждой секундой надежда таяла. Остальные пассажиры уже заняли свои места, а мальчик с рюкзаком за спиной медлит. Кучер начал нервничать, он что-то бурчал себе под нос, время от времени поглядывая на часы.

— Стойте, подождите! — крики вдалеке так обрадовали Ориона, что он рванул на встречу. " Ентри, ура, давай быстрее!". Ручки у сумки Ентри порвались, хотя и были очень мощными. Часть продуктов мальчик потерял по дороге, так как сумка была настолько переполнена, что даже не закрывалась. Но это уже не волновало друзей, главное они вместе, вместе начинают свой путь. Орион подхватил сумку и помог другу забраться в повозку.

— Ну наконец-то. — Протянул кучер и направил олиткопов в путь. Колёса повозки, чуть поскрипывая, вывернули с площади на дорогу, и друзья отправились в путешествие, проезжая весь свой родной город.

— Фу, еле успел. — Снимая рюкзак, сказал Ентри.

— Да, я тоже начал волноваться. — Ответил Орион, оглядывая пассажиров повозки. Их было не много: вначале повозки расположилась какая-то бабушка, уже успевшая разложить свои вещи, смотрела в окно. Ближе, на противоположной стороне мать с ребёнком весело

----------------------------------------------------------

*Олиткопы- крупные, очень выносливые животные с вытянутыми, остроугольными мордами, с длинными, мохнатыми и мощными лапами. На первый взгляд немного неуклюжие, переваливающиеся с боку на бок, но при этом развивающие большую скорость. Издают звуки, напоминающие пение канарейки.

рассматривали какую-то книжицу, иногда поглядывая в окно. Какая-то девушка возле них, в тёмной кофте, сидела, отвернувшись от ребят, укрывая голову тёмно-синим платком. Наконец, в конце повозки расположился рыбак, весь пропахший рыбой, с большой поклажей. Лицо, покрытое густой бородой смотрело на противоположную стену и взгляд его не сходил с неё. Орион с интересом стал наблюдать за мужчиной, тот по-прежнему не сводил взгляда со стены, видимо долгие часы наблюдений за водой приучили его к такой выдержке. " Интересно, куда он едет?" — Подумал Орион. — " Наверное, на Гаутин, больше некуда". Тем временем по городу катилась повозка, которая представляла собой маленький деревянный вагончик с дверцей по середине и с деревянными лавками внутри. Вырезанные в стенках окошки были большими и давали не только свет, но и необходимую прохладу, так как они не стеклились и многие ребятишки с удовольствием высовывались в них и хватали ртом воздух, и так были счастливы, что казалось, что им больше ничего не надо. Это был самый популярный и доступный транспорт.

Ентри наблюдал за городом. Словно прощаясь с мальчиком, Сакил открывал перед ним новые, не замеченные ранее места, что очень удивило Паула. Он всматривался в улочки, в дома, пытаясь найти что-то незнакомое для своего глаза и запомнить навсегда. Даже родная улочка казалась ему какой-то другой. Высунувшись из повозки, он смотрел назад, стремясь ещё раз, хоть в последний, увидеть её, запомнить такой, какая она предстала перед ним сейчас. Но олиткопы увозили его всё дальше и дальше. Вот показалась окраина города, на глазах у Ентри навернулись слёзы, и он, собрав всю свою волю " в кулак" чтоб не заплакать, не показать Ориону свою слабость и не повернуть назад. Тем более в повозке были взрослые, что они могли бы подумать? Так вагончик выкатился из родного Сакила и попал на зелённые, сочные луга, где паслись дибуны. Животные были последними, кто проводил ребят в путешествие своим нестройным, но в этот момент таким родным рёвом. Эмоции переполняли Ентри, он высунулся по пояс в окошко и помахал им на прощанье.

— Кому ты машешь? — С любопытством, поглядывая назад, спросил Орион.

— Да так, никому. — Ответ ещё больше озадачил Ориона, и с недоуменьем глядя на друга, он сделал такое выражение лица, что его гримасе позавидовал бы и сам Ентри.

Когда город совсем скрылся из виду, Ентри уселся на место, только сейчас почувствовав усталость от утренней пробежки. В повозке было ещё достаточно тихо, так что можно было услышать, как разговаривает кучер с олиткопоми. Это выглядело несколько забавно: на короткие фразы человека те отвечали фырканьем и пением, что вызывало улыбки и смех на лицах пассажиров.

— Ну, вот и началось наше путешествие! — Объявил Ентри, живо представляя перед глазами непременно удачный исход своей компании, как они дойдут до клада, достанут его с большой глубины, и заживут…

Тем временем Орион переключил свой взор на одинокую девушку сидящую рядом с ними. "Странная какая-то"- подумал мальчик — " в такую жаркую погоду укуталась как будто замёрзла. Ни с кем не разговаривает, ни на кого не смотрит". Девушка действительно сидела, не двигалась и не смотрела по сторонам, как будто боится чего-то, или прячется от кого-то. Юноша поймал себя на мысли, что девушка ему кого-то напоминает, но только кого, сейчас он вспомнить не мог, да и не зачем это было. Орион заставил себя перевести взгляд с загадочной девушки на сидящих чуть дальше молоденькую мать с ребёнком. Те весело высунувшись из окна, навстречу ветру, предались его ласкам в этот утренний час. Глядя на них, настроение Ориона приподнялось, ему тоже захотелось высунуть лицо на встречу ветру, смеясь, открыв широко рот, насладиться прохладой. Олиткопы набирали скорость. Столетний дуб на окраине луга, могучий и строгий проводил ребят шелестом своей листвы.

— Ентри, смотри. Помнишь, как мы мечтали залезть на его макушку и увидеть весь мир? Ну что ж, на него мы не залезли, но весь мир… — В голосе Ориона был и восторг, и испуг одновременно. Ентри же продолжал мечтать:

— Мы доберёмся до Стригинила, выкопаем золото, и будем жить… — он мечтательно закатил глаза, но до боли знакомый голос опустил его на землю:

— Значит, на Стригинил собрались, да? — Странная девушка в тёмном платке стояла перед ними и с ехидной улыбкой смотрела, как улыбка сходит с лица Ентри. — Значит, клад свой найти решили, прекрасно!

Минутная пауза нависла над юношами. " Вот кого она напоминала"- пронеслось в голове Ориона. Девушка стояла, не скрывая своего восторга по поводу внезапного и эффектного своего появления.

— Мариа, ты, что тут делаешь? — Не веря своим глазам, спросил Орион.

— Мне тоже не чуждо ничего земного, и я решила ехать с вами. Можно?

— Нет! — Немного отойдя от шока, завопил Ентри. — Убирайся отсюда, ищейка… — Но, увидев косые взгляды других пассажиров на себе, перешёл на более тихий и спокойный тон:- И куда ты собралась? Без денег, без еды, без вещей.

— Ну, я же не знала, куда вы собрались. Только твердите: " клад, клад". — Стала оправдываться Мариа, но легче от этого никому не стало.

— Ты выйдешь на первой же остановке и отправишься домой. — Продолжал негодовать Ентри.

— Да сейчас, разбежался!

Это был кушак холодной воды для Ентри, он обречённо опустил голову, обхватил её руками и сказал:

— Это провал!

— Ладно, провал! Можно подумать я вам обуза! — Не унималась Мариа. — Кстати, я поумнее некоторых.

— Хватит вам уже ругаться! — Орион обвёл взглядом всех пассажиров, которые косо глядели на друзей, сделал паузу, вновь обдумывая своё решение. Ентри, явно не желавший снова ждать решения Ориона, глядел на девушку исподлобья и тихо ругался. В его словах доставалось, как не странно, и Ориону за то, что тот не усмотрел её и позволил ей пробраться в транспорт. Орион же по-прежнему молчал, он отвернулся к окну и смотрел на пробегающие мимо луга, прерывающиеся редкими рощами. Вряд ли он всё это замечал, он думал. Долго и напряжённо. Мариа присела рядом с ним на скамеечке с чувством выполненного долга, поправила своё платье, стряхнула пыль с любимых туфелек, сложила руки на груди и чтоб вновь поиздеваться над Ентри, что доставляло ей не мало удовольствия, изрекла:

— Поворчи, поворчи. Может легче станет?

Красный от злости Ентри сжался, стиснул зубы так, что они заскрипели и стараясь не кричать, со страшной гримасой разъяренного человека процедил сквозь зубы:

— Дура!

Даже Мариа не ожидала такого от мальчишки, она замерла, открыв рот и пытаясь побольше заглотнуть воздуха, чтоб ответить на оскорбление, но тут очнулся Орион. Обратив наконец внимание на красивый, яркий ковёр удаляющихся назад лугов, он вздохнув, толи от усталости, толи от безысходности и почти шёпотом, так, что ребятам пришлось пригнуться к нему, произнёс: — Обратно уже никто не поедет, надо теперь держаться вместе. До Ливуда денег хватит, а на корабль…

— Если нет денег, их надо заработать! — Воскликнула Мариа, чем заставила в очередной раз схватиться Ентри за голову.

— Тише ты. — Прошипел тот, и через небольшую паузу трагично протянул:- Где, где и кто будет зарабатывать эти деньги?

— Во-первых, дорогой Ентри, — начала развивать свою мысль Мариа — Ливуд, город большой, рабочих мест в нём хватит. Во-вторых, мы не малые дети, и каждый из нас хоть что-то да умеет. — И сделав паузу, завершила- Хотя за Ентри я не уверенна.

При этих словах Паул поднял голову и посмотрел на Мариа. В его глазах было столько боли и злости, что Мариа немного испугалась.

— Да, делать нам больше нечего. — Подвёл черту Орион. — Решено, едем до Ливуда, а там будем искать какой-то выход.

Поняв, что остался в меньшинстве, Ентри насупился и отвернулся от друзей. Те тоже молчали. В этом молчании повозка подкатила к своей первой остановке- маленькому городку Трик.

Этот городишка, находившийся в семидесяти милях от Сакила ни чем не прельщал путешественников: на его центральной площади было всего три дома, немного покосившиеся, с потускневшей, кое-где облупившейся краской. Позади по кругу стояли маленькие домишки со скотными дворами. Трик напомнил ребятам их родной город, такой же маленький, невзрачный. Единственной особенностью Трик были его дороги. Они были очень широкими. Их специально сделали для дибунов. Пастухи часто гонят их через весь город, и чтобы животные не довились, дороги сделали такими.

В то время, пока друзья разглядывали главную площадь города, всё так же молча, редко бросая на друг друга взгляды, кучер напоил олиткопов и с их громким пением выкатил на центр площади. Надо сказать, пассажиры были рады возвращению в повозку: в этот утренний час солнце уже начинало припекать, и находиться под палящем солнцем ни кому не хотелось. В то время как в ней было свежо и прохладно.

Так, после получасового обитания в городе Трик, и ожидания под палящим солнцем друзья тронулись в путь дальше.

Молчание ребят продолжалось. Каждый из них занимался своим делом: Орион в очередной раз вглядывался в географическую карту, уточняя их путь. Ентри сидел, пытаясь прочитать хоть страницу из книги, которую взял с собой, но мурлыканье Мариа не давало сосредоточиться. Он пытался закрыть уши руками, но это не помогало. Мученья мальчика усилились, когда к пению девочки присоединился ещё один голос, потом включился тисвулир в руках молодого человека, севшего в Трике. Ентри отбросил книгу, понимая, что почитать ему уже не дадут, насупившись, отвернулся к окну. Уже сидячий напротив рыбак вступил со своим денинором*, неизвестно откуда появившийся в его руках, аккуратно вплетая в мелодию свои ноты. Ентри задумался, зачем этому рыбаку, на рыбалке нужен музыкальный инструмент? Но долго рассуждать об этом он не стал. Музыка плыла сначала неспешно, плавно, забираясь в каждый уголок повозки. Хор становился всё больше и мощнее. Мелодия всё нарастала и нарастала, как волна, как ураган, готовая поглотить всех. Орион, долго сидевший в стороне от действия посмотрел на Ентри, который качал головой в такт и постукивал по скамейке и тут же присоединился к нему. Они, ритмично стуча по скамейке и притопывая ногами, создали импровизированную секцию ударных, и оркестр продолжал звучать. Шум, смех зародились и твёрдо укрепились в повозке. Музыка то затихала, то взрывалась салютом звуков. Даже если все останавливались, кто от усталости, кто от неточно вставленной ноты, находился один, который продолжал и заставлял других вновь вступать. Бабушка скромно сидевшая впереди вагончика, смеялась как ребёнок. И после десятиминутного томления, наконец, собралась и пустилась в пляс, тем самым, удивив многих и вызвав одобрительный смех. Она выплясывала так, что пол вагончика дрожал, а кучер время от времени заглядывал внутрь убедиться, что тот не провалился. Примеру бабушки поддались ещё двое, потом ещё и ещё. В основном люди севшие в Трике, а их было не мало. Даже олиткопы подпевали музыкантам, часто не попадая, но это ни кого не смущало, теперь, когда каждый пытался ловко вставить ноты в музыкальную паутину или выполнить красивое движение. Уже ничто не тревожило пассажиров, ни солнце, подбирающееся к зениту, ни приближающийся обед. Но часа через час-полтора, сила музыки плавно, незаметно начала ослабевать так же, как и зародилась. Всё что осталось после этого концерта, весёлый смех, сопровождавший всех без исключения. Настроение Ентри тоже улучшилось: он довольно улыбался, выдавая немного нелепые шутки и подталкивая Ориона в бок, подбадривая того. Хотя настроение того было тоже на высоте, но на каждую шутку друга он заливался смехом, так как будто слышал её в первый раз.

Тем временем повозка катилась по лугам, уже залитых солнцем, в которых вольно гулял ветер, и огромный букет запахов наполнял воздух. Блаженство, гармония с природой, как хотелось, чтобы они продолжались вечно, но…. Сначала чувство голода напомнило о себе, потом назойливые мухи не давали покоя, и наконец, вскоре Ентри вспомнил —--------------------------------------------

*Денинор- музыкальный инструмент, похожий на шкатулку со множеством струн. Звук извлекают с помощью узенькой палочки, ударяя по струнам.

о присутствии Мариа, и это опять убрало улыбку с его лица. Он вновь

сел за книгу, которую не удалось прочесть перед представлением, но

теперь всё желание читать пропало. В голове начали проскальзывать

мысли о безнадёжности их предприятия, что с Мариа их ожидает крах. Внутри его снова всё забушевало, закипело, от злости он стиснул зубы, и чтобы не выдать свои чувства отвернулся к окну, навстречу ветру, который тут же встрепал его волосы.

Только, наверное, Ориона ничего в данный момент не могло волновать кроме своих карт. Он снова и снова вглядывался в их контуры, пытаясь увидеть что-то новое, но нового ничего не появлялось. Так повозка катила друзей через сочные луга, густые, тёмные леса, такие же, как в окрестностях Сакила, а может и ещё страшнее. Проезжая мимо них и Орион, и Ентри жмурились, отворачивались в сторону, боясь заглянуть в глубину леса и увидеть мёртвого пирата, или ещё кого-нибудь. Не знающая всей истории Мариа весело хихикала над ними, заставляя их взглянуть в окно. Только выезжая на солнечное место, ребята успокаивались, и вновь занимались своими делами, как будто ничего и не было. Вот так и застал их вечер: Ентри, сидевшего и размышлявшего о будущем, надо сказать несколько мрачном, Ориона, которого не возможно было оторвать от карт, и Мариа которая болтала со всеми, время от времени бросая шуточки в адрес Ентри.

Завернув за очередной поворот, олиткопы оказались на небольшом пригорке, на котором в быстро темнеющем небе, были видны ещё далёкие огоньки города Гаутин. Было уже темно, когда повозка выехала на центральную площадь города. В этой темноте было трудно что-либо разглядеть, но острый, освежающий запах моря и лёгкий бриз дружелюбно встретил путешественников. Молодой человек довольно интеллигентного вида со своеобразным фонарем, который представлял собой свечку под стеклянным колпаком, в руках, пригласил пассажиров в гостиницу, стоящую здесь же на площади.

— Здесь вы поужинаете, отдохнёте, и завтра отправитесь в путь.

Конечно ни Орион, ни Ентри не знали, ни о гостинице, ни об ужине в ней, но твёрдой походкой и с желанием поскорее оказаться на мягкой кровати, направились внутрь.

Зайдя с тёмной улицу в холл, ребята зажмурили глаза от яркого света. Наверное, сотню свечей освещали это помещение, отчего было очень светло и безумно жарко. Они располагались повсюду: на столиках, на подоконниках, на лестнице ведущей на второй этаж, и даже с потолка свисала огромная люстра с множеством свечей. Задрав голову и разглядывая эту красоту, Орион попытался посчитать свечи, но сбился на двадцать третьей. В этом свете казалось большой, яркий, красный ковёр который лежал в центре холла от парадных дверей до стойки регистрации, и от огромных, облачённых резной, кованой оправой окон до лестницы тоже светился. Стены были белого цвета, обрамлённые красивым, позолоченным орнаментом по всей их длине, который обрывался только на большом, почти с рост Ентри, камине. Он точно врос в стены, обнесенный по контуру фресками, рассказывающими о великой войне с хумами. Пока большинство пассажиров толпились у регистрационной стойки, друзья крутили головами по сторонам, разглядывая эту красоту. Когда они увидят что-нибудь подобное? В их родном Сакиле таких зданий никогда не было, а выезжать дальше пастбищ им не удавалось.

— Я слышала, что этим окнам более ста пятидесяти лет! — Показывая на окна, поднимающиеся под самый потолок и занимающие целую стену сказала Мариа. — А эти свечи способны гореть по месяцу, и если их все поменять, то это займёт целый день.

Из рассказов бабушки она, конечно, много узнавала, но, увидев это своими глазами, она тоже была поражена, только не показывала виду, чтобы Ентри не засмеял её. Когда у стойки стало поспокойней, кто отправился в номер, кто подышать приятным, вечерним, морским воздухом, ребята осмелились подойти к человеку, который встречал их. Молодой человек с сияющими зелёнными глазами, в черном костюме, чисто выбритый, и с длинными вьющимися волосами увидев юных путешественников улыбнулся, обнажив свои белоснежные зубы, и произнёс приятным, чуть ли не поющим голосом:

— Чем могу быть обязан?

— Нам бы номер. — Робко, боясь разозлить, или расстроить чем-то собеседника произнес Орион.

— Отлично! — Воскликнул тот, и немного смутившись выплеска своих эмоций, уже спокойней спросил:- Ваша фамилия?

— Хьюди.

Полистав в своём журнале, и не найдя ничего похожего на такую фамилию, он ещё раз переспросил, но результат оказался прежним.

— Вас к сожалению нет в списке, а все комнаты заняты, могу только предложить общие койки внизу. — Показывая куда-то на пол, произнёс молодой человек, при этом улыбка с его лица не исчезала не на секунду.

— Где это внизу? — Переспросил Ентри, явно не довольный тем, что им не предоставили номер, с чистым бельём, едой, мягкими, удобными кроватями и всё в том же духе.

— Внизу. — Уточнил служащий гостиницы, с улыбкой на лице. — Под полом, в подвальном помещении. Всего пять лукир.

Ответ смутил Ентри, он хотел закатить скандал по поводу издевательства над ним и его друзьями, в его голове начал созревать даже план штурма на крайний случай, когда они ворвутся в одну из комнат и закроются там до утра, но каково же было его удивление, когда Орион отчитав пять лукир, положил их на стол.

— Я прошу прощения, пять лукир за одну койку.

— Что? Такие деньги, за что? За дырявый матрас, храп под ухо и бег мышей под ногами? — Начал возмущаться Ентри, всё настойчивей склоняясь к плану захвата.

— Я очень сожалею, но ни чего не могу больше для вас сделать.

Пока Ентри пытался спорить с вечно улыбающимся служащим, Орион так же молча достал деньги и положил их на стол. Ентри резко замолчал. В этом молчании человек за стойкой сгрёб деньги в ящик, взял свой фонарь и пригласил гостей следовать за ним. Путь был не долгим: после того как они пересекли холл и свернув под большую лестницу, которая вела на второй этаж, ребята, ведомые служащим оказались у тёмной лестницы ведущей куда-то вниз. Теперь только свечка в колбе освещала им дорогу. Через десять ступеней вниз, лестница повернула направо и ещё через несколько привела путников к покосившейся двери, из-за которой виднелся тусклый, едва заметный свет. Улыбающийся человек, вдобавок ещё и певший по пути, до того вывел Ентри, что тот хотел закричать и наброситься на него с кулаками, но не успел. Остановившись перед закрытой дверью, провожатый повернулся к новым постояльцам и легким движением руки толкнул дверь. При открытой двери света не прибавилось, было всё также темно, можно было разглядеть только кровати, и силуэты людей на них, да и то с трудом.

Картина предстала перед гостями не очень приятная: даже в таких потёмках наблюдался беспорядок, грязь. Уже почти погасшие свечки с трудом могли осветить в метрах двух от себя. Под ногами друзей хлюпала вода, пахла сыростью и табаком. Маленькие окошки под потолком с разбитыми стёклами были идеальными условиями для сквозняка, ветер так и гулял меж коек. Найти пустующее место тоже было проблемой, трудно было разглядеть в полумраке что-либо и Ориону приходилось сначала ощупывать руками, а потом аккуратно садиться на кровать. Так они прошли до середины подвала, где-то справа закашлял старик, прямо перед ними скрипнула кровать. Несколько раз Орион, шедший впереди, спотыкался о чьи-то вещи, вызывая тем самым ворчания присутствующих. Где-то у противоположной выходу стороне их ожидала первая удача, Орион аккуратно, даже нежно, нащупал свободное место. Он тут же усадил туда Мариа, рядом, буквально через две койки он нащупал ещё одну. Сквозняк здесь был очень сильным, наверное, по этому не кто не спешил занимать здесь места, почти у самой стены, под окнами, но было принято решение поиски прекратить. Кровати были старые, сильно скрипели и спать на них не было никакого желания. Тем более ребята, отдав Мариа одну из кроватей, вдвоём уселись на другую. Пошевелиться они боялись, чтобы не разбудить соседей скрипом, которые и без того ворчали и ругались на них. Так прислонившись друг к другу, они попытались отдохнуть. Вскоре затекла шея у Ентри, он пытаясь её размять наделал скрипом не мало шума. Угрожающие ругательства заставили его как мышку затаиться. Мариа напротив воспользовавшись тем, что была отведена целая кровать, улеглась на ней и попыталась уснуть. Но резкий запах сырости и сквозняк, пробирающий всё сильнее и сильней, не давали ей расслабиться. Так ребята промучились примерно до середины ночи. Когда сон взял таки своё. Мариа укрывшись старым, прохудившимся толи от времени, толи от мышей, которых здесь было и в правду много, одеялом, уснула первой. Орион тоже не выдержал и опустил голову на подушку, которая хоть и дурно пахла смесью алкоголя, табака и пота, но дала ему расслабиться. Тут же он уснул. Дольше всех маялся Ентри. Он то вставал, то садился обратно, разгоняя вокруг себя мышей ногами. "Мерзкие твари, как я вас ненавижу"- приговаривал он, на что хвостатые отвечали дружным писком. Но сдался и он. Изможденный, он свалился без сил на колени Ориона. После того как Ентри уснул, бородатый мужчина на соседней койке с облегчением вздохнул:

— Наконец-то угомонился, а то бродит, кроватью скрипит каждую минуту… Мышей гоняет. Что они ему сделали, эти мыши?

Забегая вперёд, надо сказать, что выспаться нормально соседу так и не удалось: Ентри даже во сне не успокаивался, крутился, переворачиваясь с боку на бок, махал руками, разгоняя мышей и кричал на них. Но как и у всего, у этой тяжёлой для путешественников ночи был конец.

Проснулся Ентри от непонятных звуков, где-то снаружи. Толи крик, толи плачь. Открыв глаза Паул огляделся, в первых лучах солнца которые пробивались сквозь маленькие оконца можно было, наконец, разглядеть их ночлег. Помещение оказалось достаточно большим, более ста коек разделённых между собой узкими проходами были почти все заняты. Постояльцы в основном были бродяги, в рванье и не умытые, которые с трудом могли нагрести денег даже на такую кровать. Каменные стены, покрытые грибком, все в трещинах, освещались свечами, по две с каждой стороны. К утру некоторые из них погасли, но это не изменило увиденной картины. На полу мышей уже не было видно, но их присутствие ощущалось. Сырость, из-за которой было трудно дышать, заставила мальчика встать и тут же оказаться в воде. Его ботинки промокли, но разбудивший его шум манил к окну. Хоть оно и находилось на высоте полутора Ентри, он приблизился к стене. Только здесь он понял, что добраться до разбитого окна ему не удастся. Развернувшись, разгоняя воду ногами Паул начал пробираться к выходу. Минуя ряды коек, чьих-то вещей, стараясь не разбудить никого, он достигнул противоположной стены, налёг на покосившуюся дверь и отворил её. На лестнице ведущей наверх было ещё темнее, ни факела, ни свечки не было, и только рассчитывая на память и своё чутьё Ентри начал осторожно двигаться вперёд. Удача была на его стороне: споткнувшись всего три раза, мальчик достиг ярко освещённого холла. Тишина, гуляющая в зале, встретила его и чтоб не нарушить её, он выскочил на улицу. Только здесь Ентри увидел виновников его пробуждения — это были чайки. Они кружили над крышами домов, над площадью. Казалось, чайки находились везде. И вблизи на площади, и вдалеке, где отражалось в первых лучах солнца море. Выйдя на улицу, путешественник заметил, что Гаутин был очень красивым городом. Огромная площадь с фонтаном по середине была ограждена красивыми белокаменными домами со всех сторон, но стоило только Ентри зайти за них, как ему открылись маленькие улочки, расходящиеся в разные стороны с множеством трактиров и баров. С возвышенности, на которой находилась площадь, город выглядел как лабиринт, но все улочки вели к одному- к морю. Куда не взгляни, в первых солнечных лучах блистало оно с множеством кораблей с большими белыми парусами, и маленькими рыболовными лодками.

— Нравиться? — Приятный голос заставил вздрогнуть Ентри и обернуться. Перед ним стоял улыбающийся, но уже как-то по-другому, подобрее, служащий гостиницы. Мальчик немного смутился, но мужчина, подмигнув, одобрительно кивнул ему.

— Я знаю, ты злишься на меня, но это моя работа. — И через непродолжительную паузу добавил:- Ты не обижаешься?

Что на это мог ответить юноша? Он опустил головы и помотал ей:

— Нет.

Ответ удовлетворил мужчину, он потрепал Ентри по голове, и прижав того по-дружески к себе произнёс:

— Вот и хорошо… — и обернувшись к городу, сменил тему. — Да, красив наш город. Особенно отсюда, с Кристной возвышенности.

— Я и не знал, что бывают такие города. — Согласился Ентри. — Всегда считал что морской город обязательно должен быть с множеством рыбаков, пиратов, с тёмными, грязными улицами… И всё в таком духе.

— Я рад, что тебе понравился Гаутин. Действительно пиратов у нас нет, да и мусор убирается постоянно. Мы любим свой город. — Он замолчал, видимо, давая мальчику насытиться пейзажем. Через минуту мужчина продолжил:

— Кстати, у города очень грустная история. Даже песни складывают по ней. Хочешь спою одну из них?

Ентри одобрительно кивнул и жмурясь от солнца прошёл на площадь где было тихо и только шум фонтана нарушал тишину. Они присели и мужчина взял в руки припрятанный видимо по этому случаю тисвулир. Прикрыв глаза, он взял первый аккорд и тихим, глубоким голосом запел:

Это было в те времена,

Когда ценилась сила меча

И между армиями добра и зла

Велась священная война.

Когда чужие, злые хумы,

Пиратов предки, пророки смуты,

Теснили в глубь земель войска,

И шли вперёд дорогой зла.

Тогда он — третий сын Бастина,

Встал на защиты всего мира.

Собрал он войско, храбрее нет,

Чтоб дать разбойникам ответ.

" О, Гаутин!" — одни твердили.

"Их больше!" — смерть они сулили.

Кристна твердила заодно-

"Не отпущу я в бой его".

Но Гаутин любовь не слышит,

Он только злобой к хумам душит,

А дева юная храбра:

В доспехах в строй встаёт она.

Не долго войску ждать осталось,

Отваге вера улыбалась.

И на пригорке, средь равнин

Разбил свой лагерь Гаутин.

И ночью дева вновь решилась,

Остановить бойца явилась.

К нему в шатёр, доспехи прочь.

Не помогла ей даже ночь.

"В три раза войско меньше ваше.

Ведь жить с любимой смерти краше.

Отступим, милый Гаутин,

Уйдём, и войско сохраним".

"Нет, замолчи. Мой меч, копьё,

Лишь остановят это зло.

Ты отвернись от поля боя.

На это будет моя воля".

О, возразить Кристна не смела.

Заря. Меч обнажён, стрела запела.

И в бой срывается отряд,

А дева в след бросает взгляд.

Лишь пять бойцов остались с нею,

И плача шепчет: "Смотреть не смею".

И отвернувшись, слышит бой,

Как Гаутин кричит злу: "Стой"!

Внизу огонь пылает. Страшно.

И Гаутин бьётся отважно.

Кристна стоит спиной к войне

И слёзы дарит той земле.

И ручейки девичьих слёз

Сбегали вниз, в низину грёз,

Где превратились в водоём.

О, сколько скорби было в нём.

Пять дней ждала она ответа,

Лишь песнь меча звучала где-то.

Но всё стихало, и она

Спустилась вниз, в воду вошла.

Исчезла в море слёз она,

Млада красавица Кристна.

Но слышать можно средь равнин,

Как море шепчет: " Гаутин".

Мужчина замолчал. Молчал и Ентри. Какое-то успокоение обволокло его, не давая потревожить внешними проблемами. Мальчик сидел, нежно улыбаясь, не зная чему: толи утреннему солнцу, толи красивой песне. Горожанин, всё также улыбаясь, взглянул на него. И только сейчас очнувшись, Ентри изрёк:

— Красивая легенда…Но что стало с Гаутином?

— Гаутин мужественно сражался с врагом. Хумы долго не могли сломить сопротивление его войска, понесли огромные потери, но силы были слишком не равны и на пятый день Гаутин погиб. Хумы после этого боя стали настолько слабы, что в следующем сражении потерпели сокрушительное поражение.

Солнце уже показалось из-за крыш домов, озарив на четверть площадь своим светом. Мужчина, вспомнив о своих обязанностях, поторопился внутрь, Ентри последовал за ним. Правда, спускаться в этот жуткий подвал ему не очень то хотелось и он остался в холле, рассматривая высокую, резную решётку на окне. Но рассматривать долго ему не пришлось: через пару минут из-за лестницы появились Орион и Мариа. Не причесанные, не выспавшиеся, они выглядели, на взгляд Ентри, очень смешно, к тому же его тяжёлая сумка, которую они захватили вместе со своими вещами, и которую волок Орион за собой по полу, придавала ещё более комичное зрелище.

— Вы уже встали? — Воскликнул Ентри, почувствовав радость видеть не только Ориона, но и Мариа.

— А где тебя носит? Мы стали волноваться. — Вопрошающе посмотрела на него Мариа, поставив руки в бока. Орион всё также молча отпустил его тяжёлую сумку, и подтолкнул ногой к хозяину.

Через несколько минут ребята стояли уже у фонтана, греясь под ещё не палящими, но уже слегка пригревающими лучами солнца. Уже знакомый служащий гостинице, обходил постояльцев, которые вновь собирались в дорогу, расспрашивая о проведённом времени, шутил и давал какие-то советы. С таким же вопросом он подошёл и к ребятам, которые решили промолчать в ответ, только Ентри посмотрев на загадочно улыбающегося мужчину, произнёс:

— Хорошо.

С веселым пением олиткопов, под скрип колёс повозка появилась на площади. Пассажиры, не торопясь, весело, задорно смеясь и шутя, занимали места. Вот только Орион и Мариа опустив голову пробрались на места и заняв поудобнее положение, закрыли глаза. Ентри немного загрустил, когда повозка тронулась, съехала с Кристной возвышенности, и покатилась прочь от города, который он так и не посмотрел, не узнал, город который хранит в себе множество тайн, легенд и событий. Даже красивый пейзаж, открывшийся сразу за городом, не поднял настроение мальчику. Сочные, зелёные луга, залитые солнечным светом, иногда разрывали их маленькие речушки, деревья, звенящие на ветру, и птицы щебечущие везде. Их галдёж заглушал даже разговоры в повозке, это притом, что народу ещё прибавилось. Солнце, которое бежало вместе с повозкой то вдруг исчезало за деревьями, то также неожиданно выскакивало, ослепляя глаза.

Ориона ничего это не занимало. От самого Гаутина он сидел с опущенной головой и дремал, часто просыпаясь от шума и тряски. Что-то бормоча себе под нос и разминая шею, чтоб не затекла, принимал первоначальное положение и опять засыпал. Мариа, которая, первоначально последовала примеру Ориона и уселась с опущенной головой рядом с ним, задремать так и не смогла. Слишком неудобные для сна были скамейки: узкие и жёсткие. Ночью, хоть и была ей отведена целая кровать, и поспала она побольше чем ребята, но сырость и вонь дали о себе знать. Юное тело, казалось, постарело на два десятка лет, тяжесть в ногах, головная боль, ночной запах, который впитался в каждый сантиметр одежды. Желание девочки хоть здесь выспаться не сбылось. Она посидела немного с опущенной головой, потом почувствовала что шея стала затекать, затем что она вообще неудобно сидит, и наконец, девушка вспомнила, что утром даже не причесалась. Эта мысль пересилила и головную боль и дурной запах. "Как же мне быть? Я не могу так? Мои волосы стали сухими и безжизненными. Как будто солома на голове… Ужас, я даже не умылась". В голове засело одно: где найти воду и расчёску. Со второй проблем не было, пошарив в сумке, Мариа отыскала нужный предмет. С первой было куда труднее. Покрутив по сторонам головой в поисках бесцветной жидкости и не найдя ничего подобного, девушка готова была уже выскочить из повозки и устремиться к первому же водоёму, но вдруг взор её остановился на тихо сидящем и немного грустном Ентри.

— Ентри, ты о чём задумался? — Начала издалека Мариа и получила ожидаемый ответ.

— Не твоего ума дела. Что пристала?

— Ну что ты такой грубый? Хоть улыбнулся раз. — В ответ мальчик что-то буркнул, но Мариа не разобрала.

— Слушай, а у тебя, случайно, нет водички. Я сегодня даже не умылась.

— Да? Я даже не заметил. — Ентри продолжал бубнить себе под нос, не поднимая головы, так не разу и не взглянув на спутницу. — Скоро будет остановка, там умоешься.

— Спасибо Ентри, ты настоящий друг. — Негодуя таким ответом, сказала Мариа, но Ентри и здесь не остался в долгу.

— Смотри не утони.

Девочка покраснела от злости, но решив прекратить словесную перепалку, отвернулась от мальчишки и принялась за свои волосы. Но чувство обиды не отпускало её, она то и дело поворачивалась к Ентри, желая что-то сказать, но не найдя нужных слов опять отворачивалась. Кипя от злости она резко рвала расчёской запутанные волосы, тем самым причиняя себе боль, от чего злилась ещё больше.

— Такой чудный день, такие хорошие каникулы, а ты всё готов испортить. — Наконец высказала Мариа, на что Ентри так же монотонно, не поднимая головы, ответил:

— Подожди, вот доедем до Лувуда, ты забудешь о каникулах.

— Ентри. — Чуть ли не крикнула девочка, тем самым не только заставила вздрогнуть и всё-таки посмотреть на неё мальчика, но и проснуться Ориона. — Ну что ты всё бубнишь? Ну доберёмся мы до Ливуда, добудем денег, если они тебя так волнуют.

— Да, волнуют! — взорвался Ентри. Он уже не обращая внимания на посторонних, продолжил:- Если бы не ты, мы бы спокойно достали билеты на корабль и проблем бы не знали…

— Ентри, успокойся! — Обе спорящие стороны вдруг вспомнили об Орионе, и разом перевели взгляды на него. Заспанный, взъерошенный, с полуоткрытыми глазами он выглядел очень комично, но смеяться никому не хотелось. Всегда спокойный Орион, не выдержал и это настораживало. — Не порть настроение другим. Лучше перебери вещи, да запрячь карту подальше.

При слове "карта", Ентри метнул взгляд на Мариа и схватился за рюкзак. Потом медленно, изучая обстановку, как будто выискивая шпиона, осмотрел пассажиров. Те продолжали заниматься каждый своим делом, не обращая внимания на ребят.

— Недоверие, Ентри, дурной знак. — Произнесла Мариа и отвернулась в сторону, продолжать расчесывать свои волосы.

Этот разговор явно испортил и без того плохое настроение ребят. До вечера они молчали, занимались каждый своим делом. Мариа вскоре наконец умылась, почувствовала себя свежее, но недоверие со стороны Ентри не давало ей покоя. Тот же в свою очередь просидел с опущенной головой, снова и снова ловя себя на мысли о безысходности их мероприятия. Он несколько раз перебрал вещи, перепрятал карту, так что в конце сам запутался куда её положил. Орион спал, его тело устало на неудобной скамейке, назойливые мухи время от времени заставляли мальчика махать руками и просыпаться при этом, но он снова засыпал. К вечеру окончательно проснувшийся, но так и не отдохнувший, с ноющим телом и разболевшейся головой он предстал перед друзьями.

День катился к закату, когда вдалеке вспыхнули огоньки, множество огоньков. Это Ливуд встречал гостей. В повозке началось движение. Пассажиры начали собирать вещи, прощаться друг с другом, обмениваться последними пожеланиями, зная, что выйдя из повозки они разбредутся кто куда и вряд ли уже встретятся. Друзья поглядывали на приближающие огоньки, в которых можно было разглядеть очертания первых домов. Они уже давно собрали свои вещи и теперь сидели и посматривали то на суетящихся пассажиров, то на приближающиеся огоньки, дожидаясь остановки.

4 Первая ночь в Ливуде

— Ну что будем делать дальше? — Спросила Мариа, когда они оставили повозку. На большой, круглой площади, освещённой по окружности фонарями, троица стояла и оглядывалась по сторонам в этом, как им сейчас казалось, забытом всеми месте и не знала, что ей делать и куда идти.

— Пойдемте в гостиницу. — Предложила Мариа, на что тут же получила ответ Ентри.

— Да! А может и деньги у тебя есть?

— Ентри прав. Деньги надо беречь. — Согласился с другом Орион, чем вызвал улыбку на лице спутника. — Предлагаю, найти где-нибудь, какую-нибудь скамейку, переночевать, хуже чем в Гаутине я думаю не будет, а завтра с утра пойти искать работу.

Несмотря на позднее время, на улицах города народу было достаточно. В основном это были моряки и военные. Так что найти укромное место ребятам было не легко. После часового блуждания по улице и рассматривания витрин с красивыми вывесками успевшие устать ребята зашли в тихий, плохо освещённый парк, где были слышны только щебетание птиц, да отдалённый лай собак. В поиске ночлега у путешественников разыгрался аппетит, и благо, у них не было хоть с этим проблем. Ентри набрал её столько, что можно было питаться неделю, а то и больше. Довольные таким обстоятельством ребята, плотно поужинали, улеглись прямо на траву, и, прижавшись друг другу, предались сну.

— Прохладно. — Пожаловалась Мариа.

Мальчики обняли её с двух сторон, подложив под головы сумки. Так было значительно теплее, хотя холодный ветер с моря пробирался под одежду и забирал драгоценное тепло. Нагретая за день трава успела остыть и не могла помочь путникам. Но наевшиеся до сыта странники не сильно пугались промозглого ветра, сон брал своё, и один за одним они уснули.

Шуршание травы и непонятное бормотание где-то рядом, разбудили ребят. Вздрогнув и очнувшись от то сна, они подняли головы, но в полной темноте ничего не было видно, шаги приближались. Друзья вскочили на ноги, встретить незнакомца. Казалось, они только легли, а их уже будят таким не хорошим способом. Вдруг в метрах пяти от них вспыхнул факел, осветив троицу.

— Эй, кто здесь шляется? — Спросил страшный, неприятно грубый голос, и шаги стали приближаться.

Лицо незнакомца трудно было разглядеть, свет от факела с трудом доставал до него. На полностью заросшем бородой лице блестели узенькие контуры глаз. Незнакомец приблизился почти в плотную. Теперь можно было разглядеть и лицо, и одежду, точнее то, что осталось от неё. Оборванные лохмотья висели на нем как на пугале, он и сам чем-то смахивал на него. Грязный, без обуви, дурно пахнущий тип видимо в данный момент наслаждался страхом, который испытывали дети, глядя на него. Страх и отвращение.

— Кто вы? — Спросил бородач, приблизив факел к лицам спутников. Жар от пламени обжог ресницы Мариа, что вызвало противный хохот недруга. Разозлённый таким гостеприимством Орион, смог первым перебороть в себе страх и также резко ответить.

— А вы кто такой?

— Ах ты, щенок. Дерзить вздумал. — Неприятель, раздосадованный смелостью детишек, схватил Ориона за рубаху. — Значит, разлёгся в моём парке, не заплатил, и туда же? — В глазах недруга можно было заметить смятение. С одной стороны злость на непрошеных гостей, с другой боязнь их же. Страх. что незнакомцы окажут сопротивление, которому он не сможет противостоять, сдерживало его. Видя, что дети приходят в себя от его внезапного нападения, он продолжал, но не так напористо. — Давай деньги.

— Не дадим мы вам денег, у нас нет.

Такой ответ явно не входил в планы бородача. Он смутился и чуть отступил.

— Так вы бездомные… Ну раз вам нечем платить, тогда я возьму за ночлег эту сумку… — Как молния он схватил поклажу Ентри и рванул прочь. Разгневанный таким поворотом событий, с криком: " отдай!", мальчик помчался за вором. Он не думал в тот момент, что в сумке были практически все запасы еды, воды, а самое главное — карта. Дерзость, с которой была украдена она, до безумия разозлила Ентри и сейчас его заботило только одно — догнать и отобрать. Удача на этот раз была с ним. Через несколько метров он догнал противника и в прыжке ухватился его за шею. Только сейчас юноша оценил мощь неприятеля, повиснув у него на шее, он не смог его сбить с ног, а только замедлил бег. Правда, подоспевшие Орион и Мариа как хищники вцепились в мужчину и повалили его. Тот не сопротивлялся, он упал в траву и затих. Вырвав у него из рук украденное, Ентри услышал толи писк, толи слабое завывание. Он нагнулся. Нет, он уже не боялся, он чувствовал себя победителем, он торжествовал. Приблизившись к голове побеждённого, он прислушался.

— Плачет? — Удивление у него на лице увидеть нельзя было из-за темноты. — Он плачет. — Жалость затмило всё, и чувство победы, и злость к неприятелю. Все замолчали. Тихие всхлипывания взрослого мужчины казалось, оглушали. Ребята стояли, молча, не зная, что делать и как поступить в данной ситуации. Здоровый мужчина плачет, получив отпор от подростков. Что это- проявление слабости и страха или призрение к самому себе, не сумевшему справиться даже с ними? Хотелось заткнуть уши и убежать, но Орион поступил иначе. Он не стал успокаивать плачущего, подбадривать его. Тихо присев рядом, достал из кармана пятнадцать лукир и положил их рядом с человеком. Ентри не отговаривал на сей раз его, он вынул из сумки большой ломоть хлеба, сыра и положил возле бедолаги маленький сосуд с соком. Оставаться здесь они больше не могли. Молча собрав остатки поклажи, они направились прочь. Опустив головы и размышляя о случившемся, они не заметили, как оказались на освещённой фонарями улице. Ночные прохожие, наполнившие улицу не обращали внимания на юных путников, а лишь заняты были своими делами и какое им было дело до них. Одни весело горланили песни, еле удерживая в руке бутыль, другие спешили побыстрее добраться до дому и скрыться в нём до утра. Остановившись перед яркой вывески бара ребята решили зайти и собравшись с мыслями обсудить дальнейшие действия.

Воздух в помещении был спёртым, клубы табачного дыма окутали все столики и стойку бара, у которой было много народу и все что-то кричали и требовали. Ребята несмело шагнули вперёд. Дверь за ними захлопнулась. Громкий звон колокола, висевшего над входом, оповестил собравшихся о появлении новых гостей. К счастью для друзей, никто не обратил на них никакого внимания. Тут же их чуть не сбил с ног достаточно пьяный моряк с бутылкой в руке и сильно ругавшийся.

— Эй! Что вы тут путаетесь под ногами… — И пробормотав ещё что-то скрылся за спинами.

Ребята прижались к стене и наблюдали за всем происходящим. В таком заведении они редко бывали. В родном " Весёлом балагане" можно было встретить выпившего, но не такое множество. Даже на праздники было меньше пьяных, чем здесь ночью.

— Вот это да. — Трагично произнёс Ентри. Почему-то эта картина его не удивила как спутников. Только разочаровала. Им так и не удалось найти тихое место. Точно не здесь. В этом оре трудно было что-либо расслышать, даже свой голос терялся где-то в глубине шума, но следующий возглас отчётливо прорвался до ушей друзей.

— Ба! И кто это к нам пожаловал? — Молоденький матрос в форме. ловко вскочил на стол и также сноровисто перепрыгнул на другой, затем на третий, пока не оказался на последнем, перед ребятами. Он был уже сильно пьян и Орион подивился, как тот ещё может вообще передвигаться? Но человек в форме приблизился вплотную к путникам и невыносимый запах спиртного ударил им в нос.

— Юная красавица, как я рад видеть вас в этом прекрасном заведении. — Нагнувшись с высоты своего огромного роста к Мариа, посмотрел ей в лицо. Дурацкая улыбка обнажила его рот, с жёлтыми, гнилыми зубами, которых и так было не много. Мариа попыталась отвернуться, от невыносимого запаха алкоголя сопровождающего мужчину, но тот недовольный таким поведением девочки, сильно сжал её нижнюю челюсть и повернул голову обратно.

— Смотри мне в лицо. — Приказал матрос.

— Ещё раз её тронешь, и я вцеплюсь тебе в горло. — Прошипел стоящий рядом с Мариа Ентри. Не замечавший до этого спутников юной красавицы мужчина, сделал гримасу удивления на лице и повернул голову к мальчику.

— И кто тут что-то пропищал? — Чувствуя своё превосходство, матрос усмехнулся, достал сигарету, неспешно, демонстративно, подкурил её и пустил дым в лицо Ентри, отчего тот собрал все свои силы, чтобы не закашлять.

— Ты что, её брат?

— Нет… Друг!

От этих слов матрос засмеялся таким глубоким смехом, что казалось, сотряслись стены.

— Друг!? — Переспросил тот. — Ну-ка, уйди отсюда, друг.

Сильным рывком он оттолкнул Ентри, да так что тот отлетел к двери и упал на пол. После, убедившись что соперник испытал боль, усмехнулся, схватил Мариа за руку, так что та вскрикнула, повернулся к барной стойке.

— Какое вино пред… прее… п…предо…пред…по…чи…таете? — Он наконец смог выговорить слово, смотря при этом на девочку абсолютно стеклянными глазами. Складывалось впечатление, что он вот-вот рухнет на пол, но он стоял, шатался, но стоял. Разум его помутился, память решила, видимо уже поспать вместо хозяина и на некоторое время он даже забыл где он и что он тут делает, но Мариа, которая в очередной раз попыталась освободить руку, напомнила ему о своём присутствие. Непонимающим взглядом он посмотрел вниз на девочку.

— Ты кто? — Задал он неожиданный для новой спутницы вопрос. Она удивилась такому повороту событий и расширив глаза хотела что-нибудь ответить, но не знала что. Не дожидаясь ответа, он задал другой. — Выпить хочешь? — Не понимая, кто перед ним стоит, он не разбирая что, влил в себя содержимое кружки с соседнего стола.

Ответить юная путешественница вновь не успела. Орион схватил моряка за ногу, что вдвойне удивило того. " А это кто ещё? Что ему надо? "- подумал мужчина, потрясся головой, пытаясь разбудить память. Он дёрнул ногой пару раз, безрезультатно. Ещё больше удивившись тому обстоятельству, что юнец и не собирается отпускать его, и явно что-то хочет от него, но что он не помнит, стал лихорадочно трясти ногой. Как только не упал? Это действие не прошло не замеченным большинством посетителей и гул в баре стих.

— Ах ты, щенок? — Пытаясь сбросить с ноги мальчишку, прошипел матрос, но тут Ентри, как и обещал, вцепился в горло врагу, что заставило ослабить того хватку и вырваться Мариа. Явно не ожидая такого, пьяный впал в ярость. Он с силой сдёрнул с себя Ентри и бросил его на пол. Мощным рывком освободил ногу и нагнулся над новой жертвой. Его глаза покраснели, пальцы сжались в кулак, лицо приняло звериный облик. Орион видел перед собой зверя. Остановить его было уже не возможно. Пьяный не понимал что делает, он видел жертву, которую надо уничтожить. Бар затих окончательно, все наблюдали за происходящим, но никто не решался заступиться за ребят. Вдруг тишину в помещении нарушил звон битого стекла и матрос рухнул ничком на пол. Орион, уже было приготовившийся к самому худшему, облегчённо вздохнул. За ним в клубах табачного дыма стояла Мариа, с одним горлышком от бутылки. Звон завис в воздухе.

— Ах ты маленькая… — Произнёс кто-то у стойки, наверное дружок матроса, и ринулся к девочке, но путь ему преградил сильный удар в челюсть. В другой части бара снова послышался звон битой посуды и треск дерева. Гул с новой силой взорвал воздух. Звуки битого стекла, ругательства и крики устрашения оповестили собравшихся о начале драки. Путешественники, вовремя разобравшись в сложившийся ситуации, бегом выскочили на улицу. Резкая тишина окутала ребят и спокойный свет фонарей немного успокоил их, только шум бушующей потасовки за спиной заставил быстрее убраться отсюда.

Пробежав два квартала, они свернули в какой-то переулок. Запыхавшийся и обессиленный от бурной ночи Орион упал. Упал он на что-то мягкое, хотя и жутко пахнущее. В полной темноте понять, где они находятся, было невозможно, они не видели друг друга, но разбирать не сил, не желания, у них не было. Ентри и Мариа последовали примеру Ориона и плюхнулись рядом с ним. Тишина, опять тишина окружила ребят. Долгожданная, но такая обманчивая тишь вновь прибывала с ними. Она ни чем не напоминала о случившимся. Полукруглый месяц, да лёгкий бриз убаюкивали их. Дрожащие от приключений ребята постепенно успокоились, улеглись поудобнее и незаметно уснули. Этой ночью уже ничто не беспокоило детский сон.

5 Замок Лавариона

Жужжание назойливых мух, роем летавшими над ними и всё тот же неприятный запах, точнее сказать вонь, заставили ребят проснуться. Солнце только-только бросила свои первые лучи на улицы Ливуда, но до " спальни" друзей они ещё не добрались. Оглянувшись по сторонам, отгоняя мух Мариа с удивлением, и в то же время с отвращением, разглядела их ночлег: огромный деревянный ящик для помоев был давно переполнен, сетки с мусором горой окружали его и невыносимая вонь от всего этого дополняла картину.

— Фу, это же помойка!

Девочка вскочила с лежанки, которой оказалась мешок с гнилой картошкой и груда запачканных донельзя кусков ткани, завязанных в узлы. Понюхав свою одежду, Мариа зажала нос, резкий запах тухлых, гнилых овощей вкрался в каждый кусочек её платья.

— Я бы не стал так грубо отзываться об этом месте. — С этими словами из-за противоположной стороны кучи появилась грязная, с взъерошинными волосами, голова. Лицо заросло длинной, густой бородой. В пучине давно не знающей расчёски шевелюры, поблёскивали грустные, какие-то неподдельно добрые глаза. Человек поднялся во весь рост, потянулся, выпрямился и перед друзьями пристал здоровый мужчина в оборванном тряпье, без обуви, но с книгой в руке. Ентри сразу вспомнил о ночном воре, они были похожи очень, но только книга меняла впечатление.

— Вы кто? — Спросил Орион. Тоже вспоминая ночные приключения, он начал вновь готовиться к худшему.

— Да вы не бойтесь. — Мужчина перебрался на сторону к друзьям и попытался приблизиться к ним, но те отступили.

— Я, Поял Орозид, и это мой дом. — Он торжественно, даже гордо, обвел рукой помойку.

— Вы нищий?

— О нет. — Засмеялся Поял. — Я ем три раза в день, сплю на сухой, мягкой постели, читаю книги и не когда не клянчил у прохожих деньги. Разве я нищий?

— Но тогда кто вы?

— Я, человек улицы. Улица всегда была моим домом.

— Значит вы — бродяга. — Подвела итог своим догадкам Мариа.

— Если хочешь, пусть будет так, но и это не совсем правильно. — Поял замолчал, чтоб через секунду перейти к другой теме. — Но, что вы тут делаете? Я вижу вы не местные.

— Мы из Сакила.

— Сакил. Славный городишка, как-то заходил туда, пару лет назад. Но что трое ребят из Сакила делают в этом городе?

— Мы путешествуем… — Ответила Мариа, прежде чем её отдёрнул Ентри. Это не прошло мимо взгляда Пояла. Он слегка прищурился, выдержал опять небольшую паузу и снова заговорил:

— Вы что-то скрываете?

— Нет, ничуть. — Решила продолжить Мариа. — Просто у нас закончились деньги, а нам надо купить билеты.

— Куда? — Тут же поинтересовался Поял.

— Домой! — Так же резко ответил Ентри.

— Ну деньги. — Опять спокойным, растянутым голосом заговорил бродяга. — В этом городе есть уйма способов заработать их, но ещё больше потерять. Хотите совет?

— Да! — Почти одновременно ответили ребята.

— Идите в замок мастера Лавариона. Это очень богатый человек. Пол города работает на него, вы наверняка найдёте там работу. Но будьте осторожны, он очень коварный человек, да ещё и его "правая рука", от того никуда не скрыться, он знает всё.

— Спасибо большое. — Опять хором ответили ребята.

— А не хотите ли поесть? — Опять решил сменить тему Поял. Он скрылся за кучей мусора и через некоторое время появился с едой: слегка подгнивший помидор, заплесневевшая корка хлеба и кусок ветчины. Увидев такое лакомство, путешественники дружно отказались и поспешили удалиться.

Выскочив из переулка, Орион почувствовал тепло раннего солнца. Ему сразу же захотелось спать. Ночь, проведённая на свалке, не придала сил и не дала отдохнуть юному организму. Сейчас, окутанный теплом, он дал себе на мгновение расслабиться и почувствовать усталость. Голова немного кружилась, но взяв себя "в руки", он поборол чувство утомления, а точнее постарался забыть о нём, отогнать мысль об устали.

— Странный какой-то. — Удивился и слегка пожал плечами Орион. — Как вы думаете, ему стоит верить?

— Думаю, да! — Поднявший голову Ентри смотрел в даль. В лучах утреннего солнца поблёскивали высокие макушки огромного замка, поднимающегося на возвышенности, чуть западнее города. Отсюда, снизу, он казался жутковатым: серые стены и резные решётки на окнах. Высокие, остроугольные башни замка, упирающиеся в небо, предавали ещё более мрачный вид.

— Да, его трудно не заметить. — Не отводя взгляд от сумрачного строения, произнёс Орион.

Видя не радужное настроение друзей, при виде замка, Мариа решила подбодрить их.

— Зато не надо спрашивать ни у кого путь. — Но это не помогло. Каждый из них прокручивал в голове свои будущие действия. Они стояли ещё минут пять, размышляя, прикидывая, что им делать дальше, каждый ожидая, когда же кто-то из них сделает первый шаг. Его сделала Мариа.

— Ну что встали? Пошли?

Сделав первый, робкий, нетвёрдый шаг она дала знак мальчикам двигаться за ней. Те с неохотой поплелись следом. Шли медленно, не торопясь, пытаясь рассмотреть город. Его узкие, выбитые камнем улочки, очень похожие друг на друга, протекали мимо глаз путешественников не оставляя в памяти ни каких отпечатков. Серый, с однотипными домами город, днём представлял собой невзрачное зрелище, но поздним вечером, когда солнце заходит за горизонт, вспыхивают яркие огни вывесок и витрин, наступает время гулянок и выпивки. Город преображается. А пока, в этот утренний час, жизнь в нём проходит тихо, умеренно. Ремесленники начали открывать свои лавки, которых в Ливуде было множество. Пока ещё редкие прохожие шли мимо ребят, смотря себе под ноги, озабоченные своими проблемами. Путешественники двигались прямо на север, время от времени поднимая головы, посмотреть где находиться замок. Хоть он и был виден с каждой улочки, но идти до него достаточно не просто. Выйдя за черту города, оставив позади домики с черепичными крышами, которые хорошо скрывали от солнечного света, друзья попали на зелённые луга. Яркое солнце царило здесь во всю. Росы уже почти не было, золотистый оттенок покрыл травы, и красиво поблёскивал на них. После тенистых улиц, оказавшись на лугах, ребятам показалось что они очутились в другом мире, светлом и радостном, но в очередной раз подняв головы, они увидели мрачный, мистический, замок. Тяжело вздохнув, Ентри двинулся дальше.

— Ну почему? Почему мы должны идти туда, куда идти не хотим? Разве нет другого способа заработать несколько лукир?

— Если ты знаешь, скажи? — Поспешила ответить Мариа. — Что страшного в том, что мы идём в этот замок? — Ответа на этот вопрос не последовало. Никто из них не знал что страшного, но каждый предчувствовал беду. Уж очень жутковато выглядел он, даже в солнечном свете.

Оказавшись в золотистых лугах, троица не обнаружила ни одной дороги или хотя бы тропинки, которая вела бы к замку. Внутри Ентри вспыхнула надежда, что они повернут обратно, но, увы, было принято решение двигаться прямо на север к горе. Пройдя через сочные луга, они упёрлись в подножье горы. Хоть она и не была настолько крутой, но восхождение далось ребятам с трудом. Сразу с началом восхождения их встретили полоса густых, с сухими ветками, деревьев. Все исцарапанные, побитые ветвями они приложили не мало сил, чтоб преодолеть эту преграду, но после неё их встретила не глубокая, но сильным течением речушка. Попытка найти брод не увенчалась успехом. В тенистых дебрях высоких деревьев она весело журчала, не давала шанса путешественникам преодолеть себя. Орион несмело шагнул в холодную воду. Боль молниеносно пронзила его. Исцарапанные ноги невозможно было держать в воде. От нестерпимой боли он выскочил из воды, боль, щипавшая раны не спеша, отступила. Но другого выхода не было. Собравшись с силами, стиснув зубы, Орион вновь шагнул в прохладную воду. Быстрое течение сбивало с ног и хоть речка и не была широкой, мальчик несколько раз падал, цепляясь за скользкие камни, вставал и снова двигался. Раны привыкли к воде, ноги просто гудели, но острой боли уже не было. Наконец, весь сырой он добрался до противоположного берега. Следом пошёл Ентри. Готовый к боли он попытался прыгать по редким камням, но уже на втором поскользнулся и с размаху плюхнулся в воду. Поняв, что сухим ему уже не выбраться, он бросился на противоположную сторону, не обращая внимания на боль. Мариа долго не могла собраться с силами. Наконец, после долгих раздумий она шагнула в воду и тут же издала истошный крик, от которого и Орион, и Ентри, заткнули уши. Вопль каким-то образом заглушил боль. Сделав ещё неуверенный шаг, она тут же была сбита течением, что немедля вызвало новый ор. Окружавшие их птицы рванули с мест. Наверное, живые существа, если они были в округе, с испугу разбежались, чаща вздрогнула. На противоположном берегу мальчики, знаками успокаивали девочку, но тщетно. Поняв, что подняться ей не удается, она на четвереньках, не прекращая вопить, продвигалась к противоположному берегу. В конце концов, Мариа добралась до друзей. Вытащив её из воды Ентри с горяча погрозил ей кулаком.

— Что ты орёшь?

— А что, нельзя? — Спокойно, как не в чём не бывало, ответила та.

Впереди их ожидала светлая поляна, а за ней виднелись опять заросли, а ещё дальше пики замка. Они уже ближе, но всё же ещё далеко. Обсохнув и подкрепившись, они продолжили восхождение. Преодолев очередные гущи, они, наконец, выбрались на открытое пространство, вдалеке уже виднелся красивый, резной забор, огораживающий территорию замка. Вообще, замком, как крепостью, это здание назвать было трудно, не было здесь ни защитной стены с опускающимся мостом, ни рвов по периметру. Только мощные, высокие стены, окрашенные в серый цвет, придавали грозность строению.

Троица подошла к замку с торца. Вся мощь и царственность дома предстала перед ними. Задрав голову, смотря на огромные башни замка, которые упирались в облака, Орион поймал себя на мысли, что, сколько же тайн могут хранить эти стены.

Отсюда, с горы, на которой располагался замок Лавариона, город был как на ладони. Узкие улочки всё так же находились в тени. На западе красовалось море с множеством кораблей. Такое количество никто из ребят некогда не видел. На одном из них они продолжат путь.

Вдруг Ентри, вспомнив, зачем они здесь, ринулся вокруг здания к воротам. Его намеренья были серьёзными. Не сомневаясь ни на секунду, он позвонил в колокольчик. Уверенность друга передалась другим. Звон от колокольчика неожиданно раздался на первом, потом на втором, поднимаясь, всё выше и выше. Растаял он где-то под куполами башен. Друзья затаили дыхание. Через несколько минут, когда Ентри уже хотел позвонить ещё раз, массивная дверь замка отворилась и на выбитой из красного камня дорожке, появился пожилой, седовласый мужчина во фраке.

— Я могу чем-нибудь помочь? — Слегка наклонившись вперёд, спросил тот, подойдя к воротам.

— Мы к мастеру Лавариону. По поводу работы. — Немного робко сказал Ентри.

Осмотрев детей с ног до головы и обратно, мужчина слегка ухмыльнулся и всё так же монотонно изрёк:

— Мастер Лаварион, в данный момент, на работу не принимает. — При этом взгляд мужчины смотрел в даль, поверх голов ребят.

— А вы, простите, кто? — Немного обидевшись поведением человека из замка, спросил Ентри.

— Уайз Парилик- дворецкий замка Лавариона. — Выпрямившись и послав свой взор ещё дальше, гордо заявил тот.

— Хм. Не гоже нам с дворецким разговаривать. Мы пришли к мастеру Лавариону. — Не успокоился Ентри, и для убедительности двинулся вперёд.

Такого напора от себя Ентри и сам не ожидал, внутри у него всё дрожало от страха. Каждый волосок на его теле напрягся, но обида на не гостеприимство дворецкого перебороло всё. Парилик, явно не ожидавший такой дерзости от гостей, на мгновенье оторопел: его взгляд наконец-то остановился на лицах путешественников, рот слегка приоткрылся, но, придя в себя и попытавшись оставить свой голос монотонным, произнёс:

— Как вас представить?

Видя свою победу, Ентри расцвёл, улыбка расплылась на его лице, он выпрямился, перекинулся взглядами с друзьями и сделав более важный вид, отрапортовал:

— Ентри Паул с друзьями!

Дворецкий тут же еле заметно поклонился и удалился за огромной дверью замка, оставив ребят за воротами. Дрожь не отпускала их. Даже героически державшейся Ентри заметив, как трясутся его руки, поспешил спрятать их. Подбадривая себя и своих спутников, он всё причитал:

— Вот как надо с ними. А то всё сюсю-мусю.

Но Орион с Мариа вряд ли слушали его, все их мысли были об одном. Их взор уже должен был продырявить дверь замка. С того момента как дворецкий покинул их, прошло несколько минут, но для них они казались вечностью. Где, где тот, кто должен решить судьбу путешествия. " Да" или "нет" — это всё что интересовало Ориона сейчас. " Нет, скорее всего, нет. Да кто мы такие, зачем мы нужны ему, этому старому, жирному, с лысиной старику?" — Так думала Мариа, стоя за воротами, вздрагивая в ожидании. Наконец дверь отворилась и за ней появился уже знакомый дворецкий. Он быстро подошёл к воротам, впустил ребят во двор и сказал, показывая на открытую дверь:

— Мастер Лаварион ждёт вас.

Проходя по красной дорожке, напряжение, которое сковало лица ребят, сменилось улыбками, чтобы уже за дверью, в огромном холле снова охватить их.

— Прошу за мной. — Пригласил Парилик.

Он быстрыми шагами преодолел холл. Друзья поспешили за ним, пытаясь на ходу разглядеть помещение. Внутри оно было тоже немного мрачное, как и снаружи. Мраморный, мозаичный пол, насыщенный тёмно-серым цветом, отдавал холодом. На потолке было выложено панно, изображающее охоту на дичь. Кто изображён на нём, ребята не знали, но почему-то решили для себя, что это и есть мастер Лаварион. В лёгких доспехах, на горте* восседал высокий, пожилой мужчина. Его строгое, сосредоточенное лицо, с глубоко посаженными глазами, с явно выраженными скулами и с длинными, седыми волосами, развивающимися на ветру, смотрело ввысь. На скаку он натягивал в очередной раз тетиву, целясь в небо, где одна меткая стрела уже пронзила жертву. По стенам, между факелами расположились охотничьи трофеи.

Света было мало, только большие окна в богатой серебряной оправе достаточно пропускали его, но когда наступали сумерки, холл должно было быть становиться тёмным и таинственным. Парилик добрался до огромной лестницы, которая вела на второй этаж и расходилась по сторонам, но на третьем вновь соединялась. Бесчисленное количество ступеней сначала преодолевались с лёгкостью. Друзья, поспешая за дворецким, перепрыгивали через одну, но приближаясь к третьему этажу ноги устали и Парилик стал останавливаться и подгонять троицу. Поднявшись на третий этаж, они на минуту встали, чем незамедлительно воспользовались ребята. Чуть отдышавшись, через короткую паузу, они помчались дальше за дворецким. Тот прошёл в длинный коридор, по стенам которого горело множество свечей. Казалось, коридору не было конца, он тянулся и тянулся. Орион с надеждой вглядывался в даль, пытаясь увидеть окончание этого узкого, длинного и как весь замок, мрачного коридора. Вдруг Парилик резко свернул вправо и начал подниматься по ещё одной лестнице, не такой широкой, но тоже уходившей в неизвестность. Не снижая скорости, дворецкий "взлетел" по ступеням и оказался в просторной комнате. Только она была наполнена ярким светом. Покрытая дорогим ковром, с

*Горт- Животное, очень напоминает лошадь, только без хвоста и гривы. Морда менее вытянута с длинными ушами, находящимися на уровне глаз и свисающие примерно на локоть человека.

большими окнами (не такими как в холле, но всё же), с красивым орнаментом на стенах, она действительно выглядела комнатой богатого человека. Даже дышать здесь было легче. Уайз Парилик не остановился и в ней. Он десятью шагами преодолел её и очутился у резной, из красного дерева двери. В ответ на глухой стук в дверь послышался голос:

— Да, да, войдите.

Перед ребятами распахнулась дверь.

Друзья вздрогнули от волнения, когда дворецкий подтолкнул их внутрь.

Первое что бросилось в глаза ребятам — это большой, из того же красного дерева, стол. Только потом ребята обратили внимание, насколько просторная была комната. Огромные, плотные шторы, прикрывавшие окна и пропускали только слабый свет, несмотря на яркое солнце снаружи. С левой стороны от двери находились шкафы с немалой библиотекой. Две гигантские картины, рассказывающие о славной охоте хозяина, с расписными рамами. занимали большую часть противоположной стены. Между ними красовался щит, с каким- то гербом и длинный, двуручный меч, с извилистым лезвием. Всё остальное пространство занимали свечи. Но даже они не могли осветить дальний угол, в котором ничего нельзя было разглядеть, а именно оттуда послышался всё тот же голос:

— Я вас приветствую и внимательно слушаю. Кто из вас Ентри Паул?

При этих словах ребята отступили и упёрлись в дверь. Они может и хотели убежать, да некуда. Слабое блеяние слетело с уст Ентри:

— Я.

— Так, так. И какое у вас ко мне дело?

Орион, видя оторопевшее состояние друга, решил идти до конца.

— Нам нужна работа и нам посоветовали обратиться к вам.

— Интересно, кто это посоветовал? — С этими слова из угла вышел усатый мужчина средних лет, в костюме который прекрасно сидел на нём, с трубкой во рту, которая, однако, была не забита.

ИЗ ДОСЬЕ НА СЕМИОНА ЛАВАРИОНА:

Родился 3 галеара*2852 г.

Получил образование в военной видалее** Ториона. Первые деньги заработал на продаже рабов. Очень корыстен, скуп. Прекрасный дипломат. К своим работникам холоден, часто жесто

*галеара- март

**видалея- высшее учебное заведение.

Он бросил резкий взгляд на ребят и его глаза сверкнули каким-то дьявольским огоньком. " Не он"! — вспоминая мозаику в холле, разочарованно заметила Мариа.

— Один местный житель. — Продолжил Орион.

— Вы знаете?.. — Семион всё так же смотрел на мальчика грозным, суровым взглядом. — Простите, как вас?

— Орион. — Уверенно и звонко ответил тот, что придало и другим уверенности.

— Вы знаете, Орион? — продолжил Лаварион. — У меня очень много работников, но в основном они рабы. Им не надо платить, кстати, на что, как я понимаю, рассчитываете вы. Три раза в день кусок хлеба, вода, да похлёбка для поддержания сил и всё. Вопрос, — здесь он сделал демонстративную паузу, чтоб все приготовились к важному продолжению:- Зачем мне нанимать вас, когда у меня есть рабы?

Видимо, этот вопрос сразил и мужественно державшегося Ориона. Он потупил взор и уставился в пол, остальные попытались спрятаться за его спиной. Одно желание было у них в голове: — Убежать.

Видя своё превосходство, Семион улыбнулся, так, что улыбка отразилась только в уголках губ и продолжил:

— И, с вашего позволения, я задам ещё один вопрос. Зачем детям нужна работа?

В ответ тишина.

— Давайте рассуждать логически. — Лаварион торжествовал видя угнетённые лица друзей. — Вы местные ребята, которые захотели подзаработать? Но все местные знают, что я беру на работу только взрослых, здоровых людей или покупаю рабов. Другое, вы приехали откуда-то или сбежали, и вам срочно нужны деньги. Конечно, куда податься? К самому богатому человеку города!

— Мы не требуем большой зарплаты. — Решив хоть как-то парировать нападки Лавариона, еле слышно промямлил Орион, но это вызвало только смех последнего.

— Требуем? Вы требуете? — Смех, такой страшный, как из глубины спрятанного зла, бушевал в кабинете. Ребята ещё сильнее вжались в дверь, но она не выпускала их наружу. И даже когда Лаварион прекратил смеяться, эхо отдавалось где-то в углах комнаты. — Вы просите! — И опять смягчив голос, продолжил:- Скажите, что делают трое детей, в чужом городе, без денег?

— Мы направляемся в экспедицию с местными ребятами, но у нас закончились деньги… — Начал было рассказывать выдуманную легенду Орион.

— Почему-то, я вам не верю, дорогой Орион. — Перебил его Лаварион. — Не верю! Во-первых, в каждой экспедиции есть старший, который может решить какие либо проблемы, но вы обратились ко мне. Во-вторых, собирая в экспедицию, родители должны были позаботиться о материальном обеспечении детей, если те не сбежали. — После этих слов Семион бросил резкий взгляд на детей, надеясь именно сейчас найти ответ на свои вопросы, но друзья молчали. Прижавшись к друг другу, дрожа от волнения, уставившись на напольный ковёр, боясь даже мельком встретиться взглядами с хозяином кабинета. Ентри был подавлен тем, как легко была раскрыта выдуманная им история про экспедицию, и он в очередной раз ужаснулся могуществу и силе Лавариона. Он чувствовал себя перед ним маленьким и глупеньким щенком, с которым играют в своё удовольствие.

— Тем не менее, вы, как я полагаю, ни чего другого мне сказать не хотите? — Продолжал Лаварион. В ответ он не услышал ни звука.

— Ладно, я помогу вам. — Такой поворот событий явно оживил ребят. Они переглянулись, и на лице появились хоть какие-то признаки улыбки.

— Подождите меня за дверью.

Ребята развернулись и дверь распахнулась. На пороге их уже ждал дворецкий, было такое ощущение что он и не покидал этого места.

— Позови мне Дика! — Обратившись к Парилику, произнёс Семион.

Через пару минут, в кабинет зашёл высокий молодой человек, одетый в белоснежную рубаху с кожаной жилеткой поверх, в высоких остроугольных сапогах и с длинным кинжалом на поясе. Он бросил беглый изучающий взгляд на ребят и скрылся за дверью. Те в свою очередь, не обратили ни какого внимания на прохожего. Они почти отошли от шока, который им пришлось пережить и о чём-то шептались у окна, смотря из него на город, находившийся внизу, на порт, с его причалами у которых ютились красивые корабли, с белыми парусами и с прекрасными фресками на бортах.

— Заходи, заходи. — Пригласил к столу молодого человека Лаварион. Тот сделал несколько больших шагов в своих кожаных сапогах и присел на стул.

ИЗ ДОСЬЕ НА ДИКИНА САРАЛЛОНА:

Родился 4 мойзе* 2878 г.

Сын верховного судьи Ториона.

Главный помощник Семиона Лавариона. Получил образование в военной видалее Ториона. Участник рыцарских турниров. Характер мягкий. Рассудителен и уравновешен. Суров к трусам и предателям.

*мойзе- сентябрь

— Видел ребят за дверью? — Начал Семион. Одобрительный кивок собеседника, позволил ему продолжить. — Они ищут работу. — Улыбка всплыла на устах Дика, он то понимал, что глупо просить работу у Лавариона- он скуп как последний скряга, и ничего не делает просто так. — И я им дам её. — Гримаса удивления сменила улыбку на лице Сараллона. Он выкатил нижнюю губу вперёд, опустил взгляд на пол и наконец произнёс:

— Зачем?

— Эти дети что-то скрывают. Я хочу это выяснить. Они не местные, и это явно не конечный их пункт назначения, коль они хотят заработать деньги, а если так, то они что-то натворили или хотят натворить. Что-то мне подсказывает, что они здесь не спроста.

— Странно… Если они скрываются, то зачем им устраиваться на работу, где их быстрее найдут.

— Не знаю, но так или иначе твоя задача, следить за каждым их шагом. Попытайся узнать у них как можно больше. Сейчас пусть отдохнут, успокоятся…

— Я управляющий, а не ищейка. — Оскорбился Дикин. — Просите Тарауна, как не как, начальник охраны города.

— Я думаю, мои распоряжения не обсуждаются. Позови их.

Недовольный Дик встал и поскрипывая своими сапогами и большими шагами достиг двери. Распахнув её, он так же молча, одним жестом, позвал ребят зайти. Те медленно, не спеша, пересекли порог и остановились. Лаварион, сидевший за столом, поднял голову и со скупой улыбкой произнёс:

— Ну что, как я и обещал, я дам вам работу. Должен сказать, работа будет тяжёлой, но она того стоит. Жить как я понимаю вам негде, поэтому жить вы будете здесь, в служебном корпусе. Всё ясно. — Дождавшись дружного ответа " да!" от ребят, легко махнув рукой в сторону двери, изрёк: — Идите. Уайз распорядится о ванне и ужине для вас.

Не успели путешественники обернуться, как дверь перед ними распахнулась и за ней опять оказался Парилик.

— Проводи их в комнаты, накорми, и проследи, чтоб они рано легли спать. Завтра тяжёлый день.

Друзья последовали за дворецким, а Дик остался внимать последние указания Лавариона:

— Высокого, направишь к Фуку. Тот, кого хочешь, разговорит. Девчонку и другого, на стройку. И постарайся, чтоб они не встречались вместе. Ты всё понял?

Молчаливый кивок головой удовлетворил Лавариона. Он улыбнулся и махнул в очередной раз рукой в сторону двери:

— Ступай.

Дорога в комнаты лежала уже через хорошо освещённый коридор, в конце которого друзья свернули направо к широкой лестнице ведущей вверх и вниз. Парилик посмотрел сначала наверх, потом остановил свой взгляд на ребятах.

— Это лестница служебного корпуса. — Пояснил дворецкий. — Выше четвертого этажа поднимать нельзя.

— Почему? — спросил Ентри, на что получил ёмкий ответ.

— По кочану.

Стало ясно, что вопросы задавать не стоит. Ентри затих. Его не интересовали не исписанные какими-то иероглифами стены, Не одинокие двери, чуть заметные на фоне стен, тускло освещённые редкими факелами, он просто поспешал за дворецким, всё глубже и глубже уходя в свои думы о происходящем. Дворецкий же быстрым шагом уже спускался вниз, переходя через пару коридоров и выходя к новой лестнице. Он петлял, как будто пытался запутать следы и уводил ребят в глубину замка. На некоторых коридорах не было даже никакого освещения. Но ведущий уверенно проходил через мрак, открывая иногда запертые двери, он вновь оказывался в освещённом зале. Они преодолевали их с такой скоростью, что разглядеть ребятам огромные помещения толком не удавалось. Распахнув двери в один из таких залов, Парилик поскользнулся и чуть не упал на глянцевом полу. Воспользовавшись этим замешательством, Орион смог остановиться и оглядеться. Залитый солнцем зал был огромен, как три двора в Сакиле. Блестевший на свету мраморный пол напоминал больше озёрную гладь, которую не мог поколебать ветер. Стены, окрашенные подстать полу в нежно-голубой цвет, были разрезаны по периметру круглыми, белоснежными колонами. На миг Ориону показалось, что даже небо находиться ниже потолка, куда и устремились колоны. Прекрасная лепнина на нём тоже очаровывала. Она обрамляла его смыкающимися окружностями, в центре каждой из которой находилось по люстре. Середина потолка полностью была отдана огромной люстре, по контуру которой находились небольшие, свивающиеся сосульки из гипса. Они так виртуозно разбрасывали тени в разные стороны, что придавало ещё более привлекательный вид потолку. Больше разглядеть что-либо Орион не успел: Парилик помчался дальше. " Какие шторы"! — Восхищённо про себя воскликнула Мариа, бросив беглый взгляд на большие во всю стену окна. Их прикрывали лёгкие, шёлковые ткани жёлтоватого оттенка с красочными кисточками на ламбрекенах.

Наконец, спустившись по лестнице на этаж ниже, голос дворецкого немножко ехидно спросил:

— Устали?

Только здесь Ентри заметил, что они стоят в ещё одном коридоре, опять в мрачном и узком. Перед ними находилась дверь, низкая, но очень массивная. Парилик налёг на неё и она с неохотой поддалась. Комната, разделённая на две части чем-то вроде простыни была наполнена паром. Он был не очень густой, но пот проступил на спине Ориона тут же. По сравнению с огромными залами, которые преодолели путники, эта комнатка казалась собачьей конурой с низким, бревенчатым потолком. Щели в нём были забиты просмоленными тряпками. Крохотные окошки в оштукатуренных стенах запотели и не давали нужного света, но пять масленых фонаря удачно справлялись с этой задачей. И только одно ласкало глаз Ентри в этой комнатушки — это две бочки с поднимающимся из них паром. За той самой ширмой находилась ещё одна купель, которую он заметил не сразу. После приключений в Гаутине и этой ночью, им этого и не хватало. Понежиться в горячей воде, смыть все эти неприятные запахи помойки, которые преследовали их целый день, что даже Парилик намекал им на это, вот о чём мечтала Мариа.

— Здесь вы помоетесь, переоденетесь и я отведу вас в комнаты. — Объявил дворецкий, перед тем как закрыть тугую дверь.

Ребята остались одни, окутанные сухим, душистым паром. Мариа шагнула за простынь и задёрнула её. Теперь юноши могли видеть только её силуэт. Они хихикнули, не над Мариа, а от удачного стечения обстоятельств и принялись раздеваться. Вода и в правду заставила расслабиться мышцам. Вспомнив ледяную речушку. Ентри передёрнуло, он поглубже опустился в воду и постарался вовсю насладиться этим мгновением. Орион натирал волосы мылом и с головой окунался в воду, после чего с визгом выныривал, обрушивая на пол брызги воды.

— А она ничего. — Услышал вдруг Орион и обернувшись к другу, увидел как тот наблюдает за силуэтом девушки. В отличие от ребят, Мариа мылась спокойно, тщательно натирая тело мочалкой, стараясь смыть с себя всю накопившуюся грязь и запах.

— Ентри, ты дурак!?

Обидевшись на слова друга, Ентри отвёл взгляд от девушки и исчез в бочке. К сожалению, вода постепенно остывала. Не имея огня, ребята не могли её нагреть вновь и им пришлось вылезти. С чистым бельём проблема была только у Мариа, так что ей пришлось надеть старое, а вот ребята теперь благоухали. Ентри не мог не заметить девушке, что если бы она не следила за ними и никуда бы не поехала, то сейчас бы была чистой и нежилась под виноградом, скрываясь от палящего солнца.

— Ентри, не вороши прошлое. — Отдёрнул его Орион и чуть нагнувшись к спутникам произнёс:- Должен заметить, что мастер Лаварион не просто так дал нам работу. Он что-то подозревает и нам надо быть настороже. — Сделав паузу и оглянувшись по сторонам, будто их кто-то мог подслушивать, ещё осторожнее изрёк:- Главное, не оставляйте никогда важное.

Ентри удивился от сказанного другом, Орион никогда так загадочно не говорил, но положив руку на сумку одобрительно кивнул. Орион в ответ улыбнулся. Мариа хотела было спросить, о чём идёт речь, но дверь медленно отворилась и в ней появилось худощавое лицо Парилика.

— С лёгким паром! — Голос звучал также монотонно, как и всегда, он выпустил ребят из купальни и направился к основной лестнице. Ентри на это глубоко вздохнул и поспешил в погоню за ним. Пройдя длинный коридор и свернув влево, они оказались в холле со знакомой мозаикой на полу и снова начали подниматься на верхние этажи. На сей раз, достигнув третьего этажа они свернули на право и преодолев несколько коротких коридоров остановились в ещё одном, длинном и широком, с мрачными, потемневшими толи от времени, толи от копоти стенами с редкими дверьми находившимися друг против друга.

— Вам сюда. — Отворив одну из дверей, сказал Парилик.

Путешественники дружно шагнули внутрь.

— Не тебе. — Положив руку на плечо Ориона, произнёс дворецкий. — Тебе на другой этаж.

Удивление мальчика было очевидным.

— Почему?

Парилик расплылся в широчайшей улыбке, как будто он так долго ждал этого вопроса:

— По кочану.

С этим ответом он захлопнул дверь за уже вошедшими Ентри и Мариа и подтолкнул Ориона к лестнице.

— Вот тебе и дела. — Произнесла Мариа, оглядывая маленькую комнатку с двумя кроватями, со столом меж ними и небольшим окном выходящим на соседнюю башню.

— И что дальше? — Плюхнувшись на кровать и обхватив голову руками, спросил Ентри.

— Не знаю? — пожала плечами Мариа. — Посмотрим.

Конечно, комната была лучшим их местом ночлега за последние три дня, но почему-то это обстоятельство не очень радовало друзей. Они распаковали вещи и улеглись на скрипучие кровати, желая хоть как-то расслабиться и забыть о неприятной потере друга, но вскоре опять появился дворецкий, готовый проводить их на кухню.

Она находилась в самом конце коридора, не большая, с деревянной мебелью и тусклым светом ещё больше укрепляла угнетающее настроение. Два повара, очень похожих на северных жителей Аделонса: такой же маленький еле видимый нос, остроугольные уши и белоснежная кожа, что для здешних жителей редкость, кропотали над огнём и не обращали ни какого внимания на гостей.

— Накормить! — Прозвучавший приказ показал, что и Парилик здесь тоже имеет власть.

В туже минуту на столе, который стоял в самом центре кухни, появились запечённая рыба, рис и квас.

— Это ваш ужин. — Приказной тон Парилика не угас, а наоборот стал ещё суровее. — Ешьте, силы вам ещё понадобятся. — С этими словам он улыбнулся и вышел вон. В этой улыбке ничего благожелательного не наблюдалось, что ещё больше насторожило Мариа.

Друзья сели и стали молчаливо, не спеша копаться в рисе. Есть после разговора с Лаварионом не хотелось, но понимая, что до утра они ничего не получат, Мариа проглотила кусочек рыбы. Блюдо оказалось отменным. Рыба просто растаяла во рту. Ентри распробовав приготовленный для них ужин, вовсю налегал на рис, запивая, причмокивая квасом. Мариа всё также медленно ковырялась с едой, уткнувшись в свою тарелку.

— Ты чего молчишь? — Поинтересовался Ентри, подняв себе настроение ужином. После нескольких секунд молчания он всё-таки услышал голос Мариа:

— Странно, почему они поселили нас на разных этажах? Возможно, они бояться нас? Возможно Орион был прав? Вряд ли. Такой человек как Лаварион, по-моемому, ничего не боится. Хотят узнать о кладе?..

— Тихо ты. — Перебил её Ентри. — Тихо. Здесь кругом уши. — И убедившись, что их не кто не слышит, шепотом продолжил:

— Это тоже бесполезно. Никто из нас им ничего не расскажет.

— Ты так думаешь? А этот, высокий в сапогах. Помнишь, утром, бродяга сказал, что это страшный человек. Бежать, бежать, но куда. И деньги нам нужны.

Ентри хотел было снова напомнить Мариа из-за кого они оказались в таком сложном положении, но вовремя остановился, решив не обострять ситуацию.

— Не надо паники. Я счита… — Не успел Ентри договорить, как дверь на кухню открылась и на пороге появился высокий, с длинными, вьющимися волосами молодой человек, с большой чёрной шляпой в руках. Другая рука сжимала рукоятку кинжала, что не могло остаться не замеченным. Ентри напрягся, он конечно же узнал его, того, кто был там, в кабинете. Увидев смятение ребят, человек отпустил клинок, улыбнулся широкой улыбкой и обратился к ужинающим.

— Приятного аппетита! Вкусный ужин?

Получив в ответ несмелые кивки, продолжил:

— Я Дикин Сараллон. Управляющий делами мастера Лавариона.

Увидев недоброжелательные взгляды в свой адрес, Дик подошёл и сел за стол.

— Вы явно не настроены разговаривать. А зря. Вы знаете для чего оставил вас Лаварион? Нет? Он считает вас преступниками. И если вы не будете мне доверять, то вас или сдадут стражникам, или замучают работой, как рабов. Подумайте.

Ребята, опустив взгляды на стол, молчали. Управляющий пристально посмотрел на ребят. Он словно гипнотизировал их взглядом и друзья чувствовали его на себе. Он давил на них и Ентри хотелось убежать отсюда, лишь бы этот взгляд не мучил его. Сжавшись, ребята по-прежнему молчали, уже боясь заговорить. Убедившись, что разговор сегодня не удастся, Дикин, глубоко вздохнув встал из-за стола и скрылся за дверью. Их короткая встреча окончательно испортило настроение Мариа. Молчание продолжало царить за столом. Наконец Ентри нарушил его:

— Как ты думаешь, ему можно доверять? — Ответ не заставил себя ждать:

— Нет конечно. Возможно, он говорит правду и нас в чём-то подозревают, но где гарантия, что он нам поможет. Он заодно с Лаварионом. Он нас хочет запугать, чтоб мы дрожали от страха и делали все, что они хотят.

Здесь дверь в очередной раз отворилась и в ней появился уже Парилик:

— Уже поели? Время ложиться спать.

Ентри хотел ответить ему, что они не хотят, но удручающее настроение после сказанного Сараллоном отбило всякую охоту говорить с кем- то ещё и поспешив за дворецким они скоро добрались до своей комнаты и закрылись в ней.

В провал их дела Орион не мог поверить даже тогда, когда дверь за его друзьями захлопнулась, а ему пришлось подниматься на этаж выше, в другую комнату. Да и комната желала быть лучше. По габаритам она ничем не уступала покоям друзей, но беспорядок, в котором она находилась, удручал. Хозяин помещения, видимо мало находиться в ней, иначе, чем можно было объяснить густой слой пыли на мебели, да духоту, которая не давала дышать. Здесь видно не проветривали очень давно.

— Будешь жить вместе с Фуком. Это здешний мельник. — Выражение Парилика можно было расценить как приказ, настолько грубым стал его голос, от былой мягкости и монотонности не осталось и следа.

Спорить и протестовать Орион не стал. " Ещё мне неряхи не хватало по соседству"- подумал он и плюхнулся на кровать, которая ознаменовало это противным скрипом. Но вот вид из окна комнаты был отменный. Сейчас, вечером, когда солнце клонилась к закату, оно смотрело прямо в маленькое оконце, оттуда, куда море уходило в никуда, где не видно земли. Там на безграничных просторах воды таяли последние её лучи, а огромный оранжевый диск прятался за узкой полоской между небом и морем. Берег утопал в закате. В его безмятежности и таинственной тишине. Казалось даже птицы, галдевшие весь день, притихли, вслушиваясь в шум прибоя. Этой красотой любовался Орион и не заметил, как пришло время ужина. Пунктуальный Парилик ровно в семь часов вечера постучался в дверь и пригласил следовать за ним. Орион сел есть в той же столовой что и друзья, но позднее, когда те вернулись в свою комнату. И долго не задерживаясь на кухне, стараясь побыстрее принять пищу, вернулся в комнату. Уж больно жутковато выглядели коридоры замка вечером. Сосед так и не появлялся.

6 Работа

Раннее солнце не успело разбудить Ориона, это сделал дворецкий, настойчиво постучав в дверь. Привыкший спать подольше, мальчик не сразу сообразил, где он находиться, но память медленно вернулась к нему и он открыл дверь. Заспанный, в муках пытающийся раскрыть глаза юноша, пристал перед взором Парилика. Надо сказать, тот чуть не рассмеялся, увидев это, но в связи со своим воспитанием, не дал ни какого повода усомниться в своём безразличии.

— Завтрак уже ждёт. — Смотря куда-то в даль, монотонно произнёс он, развернулся и удалился прочь по коридору. Орион толи не слышал дворецкого, толи решил его не слушать, упал на кровать и уснул. Казалось, он только прилёг на минутку, а в дверь опять постучали. Раздосадованный тем обстоятельством, что ему не дают поспать, разозлённый мальчик опять отворил её. Перед ним вновь стоял Парилик. На этот раз оскорбленная гримаса Ориона вдобавок с взъерошенной шевелюрой и на половину открывшимися глазами, заставила улыбнуться даже того. Правда, испугавшись сам своей улыбки, дворецкий быстро принял равнодушный вид.

— Завтрак вы пропустили. Если через десять минут вас не увидят внизу, в холле, вас лишат ужина.

— Сколько время? — Спросил Орион, ещё не очень понимая, что от него хотят.

— Пять часов семь минут. — Не задумываясь, ответил Парилик.

Ответ шокировал мальчика. Даже в бадалею он вставал позже. " Этот дворецкий вообще не ложиться спать что ли"- промелькнуло в голове у Ориона, глядя на бодрый, здоровый вид Парилика. Делать нечего, натянув штаны, он последовал за ним.

Безмятежный сон Ентри снова нарушили чайки, практически тут же в дверь постучались. Мариа, которую разбудил незваный гость, вскочила и громко, чуть ли не крича, приказала Ентри:

— Не открывай.

Мальчик от неожиданности вздрогнул.

— Что случилось?

— Я не причёсана.

— Тьфу ты, я то думал…

Он и не думал слушать девушку. Медленно, потирая глаза, он открыл дверь, чем вызвал к себе негодующее внимание Мариа. Всё тот же Парилик пригласил их на завтрак, от чего никто не собирался отказываться. Кухня, дорогу до которой ребята уже запомнили, ждала их с готовым завтраком на столе, на котором были приготовлены две порции рисовой каши с кувшином сока посредине. Ни Ентри, ни Мариа не вспомнили, что им сегодня на работу. Они благодушно поели, отмечая умение здешних поваров и уже было, собрались назад, как дорогу им преградил Дик.

— Доброе утро! — Его громкий голос оглушил ребят. — Готовы работать?

— Работать? — Переспросил Ентри и тут же вспомнив, почему они здесь, произнёс: — А! Работать!

" Какая работа. У меня каникулы, а я работать должен. Блин, куда я попал, зачем это всё. Сидел бы сейчас дома, загорал, а здесь…"- думал Ентри, спускаясь по широкой лестнице вниз за Сараллоном. Остановившись посреди огромного холла Дик нагнулся к Мариа и шёпотом сказал:

— Подождём ещё кое-кого.

Таинственность, с которой сказал это Сараллон, настораживала. Но через минуты три всё стало ясно, когда на лестнице появился дворецкий и плетущийся за ним Орион.

Несказанное чувство радости накатилось на Ентри. Он громкими выкриками " Орион!" встретил друга и тут же заточил в свои объятья. Тот в свою очередь кивнул сонной головой и опустил её на плечо Паулу.

— Нам пора. — Поторопил Дик.

На улице первые лучи только-только озарили макушки башен. Роса приятно освежала ноги. Орион припал к траве и умылся росой. Сон начал отступать. Утренняя прохлада бодрила путников. Прекрасный пейзаж моря, в котором утопал рассвет, радовал глаз, но подольше полюбоваться им не удалось.

— Скорей. — Снова поторопил Дик.

Явно нехотя, путешественники последовали за ним в фаэтон, запряженный двумя олиткопами и вскоре обдуваемые ветерком, который снова убаюкал Ориона, выехали за пределы замка.

С парадного входа, откуда стартовали новоиспечённые работники, дорогу не было видно, но стоило перейти на другую сторону замка, как взору открывался чудесный вид: высокий, зеленеющий лес, разрезанный дорогой, доходил до самого моря и резко обрывался. Дальше царствовала вода.

Повозка двигалась не спеша, по дороге выбитой камнем, по сторонам которой находился лес. Не такой густой, как в родном Сакиле, но и он заставил Ентри прижаться к Мариа. В памяти ещё были свежи воспоминания о найденной карте. Орион беззаботно дремал. Утреннее солнце слабо пробиралось через листву и в фаэтоне, обдуваемом лёгким ветерком было свежо и прохладно. В эти жаркие дни редко можно было насладиться прохладой и поэтому, друзья предались этому блаженству. Кроме Ориона, тот всё так же безмятежно спал.

Дорога стала резко сворачивать вправо и олиткопы с радостным пением миновали лес и оказались в широком поле, вдалеке которого, у края дороги, виднелась мельница. Солнце, которое уже оторвалось от горизонта и начинало припекать, так же резко вынырнуло из-за листвы и ударило в глаза. От неожиданного света проснулся и Орион. Он оглянулся по сторонам и не увидев ничего интересного улёгся опять.

— Ну, вам здесь нравиться? — Решил нарушить тишину Дик. — Вы первый раз здесь?

— Да! — Ответил Ентри, пытаясь не сболтнуть чего лишнего.

— А вы сами откуда?

— Ваше любопытство настораживает. Зачем вам знать? — Немного грубовато парировал Ентри.

— Да, с вами опасно иметь дело Ентри. — Усмехнулся Дик и на лице появилась широкая и добрая улыбка. Глаза его сверкнули каким-то ласковым теплом, что непременно заметила Мариа.

— А вы кто такой, Дик? Говорят вы очень злой и жестокий. — Эти слова насмешили Сараллона.

— Интересно, кто это говорит? Ты же видишь, я не кусаюсь и не кричу. На самом деле я белый и пушистый.

Но эти слова не успокоили Ентри. Он так же смотрел на Дика исподлобья и что-то бурчал себе под нос.

Наконец повозка достигла старой, деревянной мельницы. Огромные её лопасти внушали. Они медленно, неторопливо двигались, повинуясь ветру и проходили круг за кругом из-за дня в день, из года в год.

У ворот их встречал смуглый мужчина, с копной русых волос, которые давно не причёсывали. В одних брюках, которые напоминали шаровары, такие же широкие у бёдер и сужающиеся к голени, и без обуви, он широко улыбался и с распростёртыми объятьями подошёл к Дику:

— Мастер Сараллон! Вы опять не спали ночь? У вас мешки под глазами, побольше чем эти с мукой. — Он махнул рукой в сторону мельницы. — Дик, мальчик, надо заставлять себя спать, а то сердце, нервы. — Человек так задорно смеялся и подпрыгивал вокруг управляющего, что ребята немного удивились. От этого действия проснулся, наконец, и Орион. Он изумлённо поглядел на чокнутого мельника, тряхнул головой, чтобы окончательно проснуться и сошёл с повозки. Увидев проснувшегося спутника Сараллона, человек мигом оказался около того и потрепав его шевелюру, рассмеялся ещё громче.

— Это пугало мне в поле поставим?

Не сразу сообразивший Орион, хотел было ответить, но его опередил Дик.

— Фук, прекрати! — Его голос зазвучал по-другому. Мягкий и тихий голос сменился жестким и приказным тоном. Друзья даже вздрогнули: " Вот он, настоящий Сараллон."

ИЗ ДОСЬЕ НА ФУКА АРУБАТУРА:

Родился 7 алекрина 2863 г.

Местом рождения был остров Силик.

Характер весёлый. Болтлив и надоедлив. С 5 лет учился клоунаде и шутовству. Был шутом при дворе короля Кира- Самбеура. Считает что слёзы- удел слабых. Тщеславен.

Видя не довольство Дика, Фук решил не испытывать судьбу и бросив небрежный взгляд на остальных спросил:

— А это кто?

В ответ Сараллон подвёл к нему обиженного Ориона:

— Он будет работать с тобой. Смотри за ним в оба.

— В оба чего? — Не удержался от вопроса Фук.

— В оба глаза.

— У меня левый глаз плохо видит, а если он попадётся именно под него и я его провороню?

Явно не довольный последней шуткой мельника Дик сплюнул в траву, повернулся к повозке, награждённый всё тем же задорным смехом.

Оставив Ориона с Фуком, друзья отправились дальше. Мельница оставалось всё дальше и дальше позади и вскоре вовсе скрылась из виду. Ребята угрюмо молчали, разочарованные новой потерей друга. Да ещё тот сумасшедший, с которым остался Орион. Только снова ставший спокойным голос Дика, певший какую-то песню, не давал слезам выйти наружу:

Моя дорога вьётся лентой,

Куда-то в даль меня ведёт

И в темноту смотрю с надеждой

Эх, что там, знать бы наперёд.

Вот поворот прошёл я снова,

Меня удача не покинь.

Молю тебя, как раб безвольный.

Любовь, придай мне новых сил…

Его голос был тихим и глубоким. Внезапно Мариа поймала себя на мысли, что уже не думает о грустном расставании с Орионом, о том, что все их планы рушатся как карточный домик, а просто наслаждается пением Сараллона и страх медленно покидает её.

Ветерок слегка поигрывал листвой, олиткопы медленно плелись, опустив морды, казалось, тоже затаив дыхание, слушали Дика. Тот прикрыв глаза продолжал петь, а ребята тихонько покачиваясь в фаэтоне, подпевали ему. Олиткопы добрались до подножья холма, на вершине которого виднелся забор, из-за которого доносились удары молота и топора.

— Нам туда. — Указал на вершину Дик.

— А что это?

— Это? Скотный двор, в стадии строительства. Здесь вы будете работать.

Сараллон направил олиткопов влево по тропинке и они стали неторопливо подниматься, оставляя холм справа. Дорожка, заросшая травой, показывало на то, что ей очень редко пользовались. Ентри еле различал её, но олиткопы шли уверенно по знакомому пути. Вскоре перед ними встал массивный, бревенчатый забор, в котором, на первый взгляд не было ворот, но после требования Сараллона, несколько брёвен зашевелились и перед ними открылся большой двор.

Повозка въехала на территорию. Гул стоял от ударов молота, запах извести вперемешку с пылью, которая стояла столбом, заставляли глубоко дышать. От этого с непривычки у Мариа закружилась голова.

— Возьмите. — Протягивая платки ребятам произнёс Дик. — Будет легче.

Полуобнаженные мужчины с жадностью смотрели на вновь прибывших. Их усталые, изможденные лица, несмотря на ранний час, вызывали жалость. Видно было, что они работали всю ночь, а то и больше. Множество глаз провожали гостей, надеясь, что кто-нибудь бросит им кусок хлеба или фляжку с водой. По периметру всего двора располагались охранники, которые бдели за измотанными работой рабами. Вдалеке располагались палатки для охраны. Там же, чуть в стороне от палаток, была огороженная забором территория. Как выяснилось позже, это было не что иное, как загон для рабов. За забором они спали прямо на голой земле, без одеял и подушек. Там же была и кухня.

Строительство было в самом разгаре. Фундамент и части стен уже стояли. Ентри насчитал шесть строящихся деревянных зданий, предназначенных для скота, со стойлами и загоном. Чуть позади, возводилось каменное строение, трёхэтажное, правда, третий этаж только-только возводился. Повозка неспешно подкатила к тем самым палаткам для охраны. Из одной из них вышел человек с суровым выражением лица. Плётка в его руках придавала ещё более устрашающий вид.

Несмотря на утро, стояла духота, да ещё вперемешку с пылью и потом, она становилась невыносимой. Мужчина с неразлучной плетью, как только Сараллон остановил олиткопов, предложил тому освежиться.

— Вот, принимай пополнение! — Указав на ребят, сказал Дик.

— И куда я их? У меня своих хватает, а ещё эти салаги.

— Казар! — Уже приказным тоном сказал Дик и отвел того в сторону.

Они о чём-то шептались и их разговор изредка прерывался косыми взглядами в сторону ребят, которые только и мечтали упасть в ледяную воду и остаться там хоть на час. Закончив разговор, мужчины подошли к детям и Казар произнёс, еле сдерживая улыбку:

— Милости просим.

Дик, похлопал по плечу Ентри, запрыгнул в фаэтон и отправился прочь.

— Желаю удачи!

Повозка также неспешно покатилась в обратный путь. Когда ворота за ней закрылась, лицо Казара стало прежним: суровым, без всякого намёка на улыбку. Он свёл брови, ударил плетью о землю, чем поднял клуб пыли.

— Чего встали? Пошли за мной. — Голос Казара звучал ещё суровее, чем выглядело лицо. Поднимая всё новые клубы пыли своими сандалиями, он направился на стройплощадку, похлопывая плёткой по песку. Ентри и Мариа как под гипнозом следовали за ним. Казар шёл быстро, черпая сандалиями песок, так что ребята за ним еле успевали. Вдруг, идущий впереди остановился перед каким-то охранником.

— Этого на стену. — Вытолкнув Ентри вперёд, произнёс Казар.

Охранник молча взял разочарованного потерей последнего спутника, пусть им и была Мариа, мальчика за плечо и повёл к строящемуся каменному зданию.

— Ну что? Теперь ты.

Эти слова напугали Мариа. Что ей делать в этой ситуации она не знала. Она чувствовала себя маленькой, слабенькой девочкой, которая попала в злые руки. Ей хотелось заплакать, молить о пощаде, но собрав все свои силы, она последовала за Казаром.

Тот вернулся к палаткам и пройдя их строй зашёл в последнюю. Внутри она была просторней, чем казалось снаружи. В ней на коврах отдыхали двое из охраны. Вооружённые мечами и плётками, в лёгких доспехах, которые защищали только лишь грудь, да колени они наслаждались прохладой и свежестью утреннего чая.

— Опять чай!? Кто за кухней следит? — С недовольным видом Казар погрозил кулаком отдыхающим, чем заставил тех встать и выйти из палатки. Уже четвёрка продолжила путь. Правда не долог он был. Преодолев ещё с метров двадцати, они оказались перед высоким забором из сухих веток, за которым сидело около десяти человек. Большой котёл в центре дал понять, что это и была кухня. Один из охранников снял замок с калитки и Казар с дьявольской улыбкой на устах втолкнул туда Мариа. Тогда девочка впервые увидела улыбающееся лицо Казара и это ещё больше напугало её: круглое, загорелое, украшенное глубоким шрамом от виска до верхней губы физиономия, постоянно суровое, без малейшего намёка на чувства. Теперь картину добавляли редкие, желтые зубы, которые обнажил прораб.

— Знакомься. — С этими словами он закрыл дверцу и отправился в обратный путь.

Вид у людей внутри был жутковат. Боясь поднять голову, чтоб посмотреть на вновь прибывшую, они также смотря вниз занимались своими делами. У большинства не было одежды, обмотав себя тряпками они так и корпели, кто над котлом, кто над посудой. Мариа аккуратно, боясь задеть кого-нибудь, пробралась к котлу и только здесь была окликнута кем-то:

— Эй, ты! Куда пошла? Ступай посуду мыть. — Оглянувшись, она увидела одного из двух охранников, которые почивали в палатке. На сей раз он грыз спелое, сочное яблоко, аппетитно причмокивая, зарождая у многих чувство зависти и ненависти.

Мариа хотела было спросить, куда точнее ей идти, но, увидев грозный вид человека, похлёстывающего плёткой, решила, что не стоит ещё более его злить. Оглянувшись по сторонам, она увидела бочки с водой, возле груды грязной посуды и робко сделав шаг, поглядела на следящего за ней охранника.

— Туда? — Показав пальцем на бочки, спросила Мариа.

— Угу. — Покивал головой охранник. И обращаясь к остальным, крикнул: — Чего встали? За работы, скоты!

Медленный темп немного увеличился, испуганная таким гостеприимством Мариа тоже принялась за работы. Взяв первую жирную тарелку, она опустила её в бочку и скользкая посудина сразу же выскочила у неё из рук и ушла на дно. К радости девочки не кто этого не заметил и она быстренько ухватилась за другую, сильнее сжимая её в руках. Ещё отрадно было то, что вода не успела нагреться и оставалась прохладной, хотя жир с неё смывался с трудом.

Оказавшись внутри недостроенного здания Ентри, который ни разу не был на стройке и даже не представлял, как это делается, растерялся. Какие-то деревянные брёвна, связанные между собой, создавали ярусы с настилами, по которым ходили люди. На земле мешали какую-то вязкую массу и поднимали её на верёвке, туда же наверх. Вереница рабов, начинающаяся где-то за стеной проходила мимо Ентри и поднималась опять же наверх, неся один за другим камни. Мальчик хотел было встать в вереницу, но охранник, который привёл его, удержал за плечо.

— По лесам ты ещё побегаешь. А пока, иди, известь меси. — И развернул его в сторону интенсивно мешающих, непонятную Ентри массу.

" Хватит с меня лесов, набегался. Да и где тут лес то он нашёл?" — пронеслось в голове у мальчика и удовлетворенный тем, что его не отправили в лес, направился к группе мужчин мешающих кашу и безжалостно льющих в неё воду.

Те, заметив приближающегося мальчика, напряглись, огляделись по сторонам и только когда увидели одобрительный знак охранника, поприветствовали новичка.

— И что мне делать? — Первое что спросил Ентри, получив ковш с водой.

Работяги переглянулись.

— Ты что? Вот это известь. Её гасить надо.

— Гасить? Кого?

Строители покачали головами. Чтобы не навлечь немилость охраны они выхватили ковш и вылили содержимое в известь, из-за чего та зашипела и выпустила клубы пара.

Оставшийся в стороне Ентри оскорбился из-за своей ненужности. Он ещё некоторое время поглядел на процесс гашения и вновь подошёл к работающим. На сей раз он знал, что делать и хоть робко, но начал лить в известь воду. Вскоре, он как заправский строитель готовил известь, добавлял глину и подсыпать пепел.

Чем выше поднималось солнце, тем тяжелее становилось работать. Вода у Мариа нагрелась и уже не спасала своей прохладой. Руки от жесткой воды сморщились, а грязная посуда не убывала. Пекло начало затуманивать разум. На открытом месте негде было спрятаться от него и духота пробуждалась и становилось всё трудней и трудней дышать. Только охранникам было всё нипочём: они беззаботно лежали под навесом, попивая свой чай и рассказывая друг другу смешные истории, когда невольный люд падал от изнеможения. Падал, но вставал под ударами плетей и продолжал работать за корку хлеба и стакан воды.

Протянув кое-как до обеда, Мариа облегчённо вздохнула. Грязная посуда закончилась, появились новые бочки с водой, с проточной, прохладной, которая дала новые силы девочки, но ненадолго. После того как пообедала охрана, работы ей прибавилось и утренняя куча сейчас ей казалось лёгкой разминкой. Солнце стояло в зените, голова гудела от жары, уставшие руки отказывались браться за тарелки. Она присела, прислонившись к холодной бочке, но всёвидящий глаз охранника увидел это и громкий, ужасный, противный оклик заставил её встать. Слёзы отчаянья появились на лице. Мариа плакала и не могла остановиться. Она плакала тихо, чтобы не навлечь беду, со злобой хватая посуду и как будто мстя ей, натирала её песком, а слёзы смачивали его снова и снова. Состояние девочки заметили многие, но одни не могли помочь, другие не хотели. Так она стояла, чуть слышно всхлипывая, натирая посуду ужасно ноющими руками и сочувствуя рабам, которые не один месяц так работают. Вдруг, её плачь затих, она прислушалась и услышала какой-то гул на стройке. " Ентри!" — Молнией пронеслось в голове. Один из охранников, которые следили за кухней, рванулся туда и работа на несколько секунд встала. Мариа припала к забору: там, вдалеке, скопление измотанных людей, собравшихся над кем-то в кучку, пытались разогнать несколько охранников, но удары плетей и кулаков мало помогали. Шатающиеся рабы не хотели расходиться и только появление Казара заставило толпу расступиться. Там в песке лежал человек, похоже, просящий помощи, но никто его не трогал. Прораб отдал какие-то указания, после чего двое охранников схватили бедолагу и потащили куда-то.

— Куда они его? — Спросила Мариа, но никто ей не ответил.

— Эй, раззявы. За работу. — Приказ из-за забора заставил вновь застучать топору, усилиться огню и закипеть воде.

К середине дня известь начала разъедать руки Ентри. По сравнению с Мариа, ему повезло: он находился в тени строящийся стены, но пыль, царившая везде, делала их условия равными. Исходившее тепло от извести уже не пугало его как вначале, но тоже делало своё злое дело: глаза от этого покраснели и заслезились. Довольные своим помощником строители доверяли ему всё новые и новые задания. Готовя раствор, он ещё успевал приносить воды и пепел из-за холма. Именно там каждый день разжигали большой костер, чтобы золы было вдоволь и стены стояли столетиями. Довольный своими успехами, Ентри не обращал внимания на кровоточащие раны и кружащуюся от духоты голову, а бегал, пытаясь везде быть полезным. В цепочке он передавал камни, тяжёлые, такие, что он чуть ли не падал вместе с ним и поняв, что только тормозит процесс, поднялся на самый верх стены.

— Вот это да! — Произнёс он. Здесь стоя на лесах, на недостроенной стене он мог увидеть просторы этой земли. Зеленеющие луга уходили за горизонт, иногда нарушая своё царство редкими деревцами. На востоке, перебегая с холма на холм, колыша траву, резвился ветерок. Множество цветов предстали перед его взором. Их разноцветный ковёр спускался с одной возвышенности и появлялся на другой и так уходил он в даль, где встречался с небом и где был ещё прекрасней. Запах этих цветов не могла перебить никакая известь. Но голубая гладь моря, купающаяся в лучах солнца, приворожила смотрящего. Тихое, неторопливо бросающее свои волны на берег оно заставляло Ентри постараться заглянуть чуть дальше, за горизонт, забыться и не вспоминать не о чём плохом, оно успокаивало. Мальчик глубоко вздохнул этот воздух: смесь полевых цветов с влажной, солёной прохладой, пришедшей вместе с лёгким бризом. " Не поворачивайся"- промелькнуло в голове. Ентри очнулся от этой красоты и услышал гул за спиной. Пытаясь запомнить этот момент навсегда, он ещё раз взглянул на могущественную красоту этих мест… и повернулся. Рядом с ним никого не было, с высоты третьего этажа он узрел собирающуюся толпу и спешащих туда же охранников. Со всех ног он рванул вниз, обгоняя впередиидущих, сбивал опустошённые сосуды, спотыкаясь о брошенные кем-то камни. Остановившись у стены, в метрах десяти от толпы он не мог понять, что случилось. Разозленные охранники не послушанием рабов, беспощадно хлыстали их, но это не приносило большого результата. Те как скалы стояли над кем-то и не собирались расходиться. Удары по спинам, рукам и ногам они принимали безропотно и охранники, пытавшиеся разогнать толпу, ещё более разозленные своими безрезультатными действиями, обрушили очередной град, ещё более сильных ударов. Гул стал стихать по мере приближения Казара. Сжимая от злости плеть в руке, так, что та покраснела, торопливо приблизился к толпе. Только тогда люди разошлись, создав коридор, в конце которого лежал человек: исхудавший, залитый потом, пытавшийся подняться, но безрезультатно. Силы покинули его, на всё что он был способен- это протягивая кому-то руку, просить воды и помощи, но никто не стал ему помогать: одни боялись наказания, другим это не нужно было. Стражникам было всё равно: один упал, на его место встанет другой. Ударив пару раз плетью кого-то из толпы, Казар подошёл к бедняге вплотную, так, что его тень спрятала того голову от палящего солнца.

— Спасите… Пить… — Чуть слыша промолвил раб.

— Встать можешь? — Строго вопросил Казар.

Человек, собравшись с последними силами, сделал ещё одну попытку. Опёрся на руки, но тут же рухнул в пыль.

— Понятно… Унесите его. — Приказал Казар и двое охранников, под гул негодования, схватили беспомощного под руки и поволокли куда-то прочь со стройки.

Под звуки плетей все вернулись на свои места. Работа продолжилась, но какое-то чувство беспокойства пленило Ентри. Небывалая тишина накрыла стройплощадку. На вопросы мальчика о будущем бедолаги и куда его понесли, каждый отводил взгляд и молчал.

Правду он узнал случайно. Замешивая очередную порцию раствора, Ентри побежал за холм набрать золы. Огонь разгорелся большой, видно было, что его разожгли недавно. Жар, исходивший от него был не сравним со странным запахом стоящим вокруг. Этот запах он ощущал и утром, но теперь он в раз десять был сильнее.

— Фу. Что за запах? — Спросил Ентри у стоящего неподалёку охранника. На что получил как всегда короткий и грубый ответ:

— Набирай золу и пошёл прочь.

Ентри этот запах напомнил приготовляемую мамой дичь, когда та опаливала её на костре. Что ещё мог вспомнить мальчик не знакомый с дикими законами рабовладения? Набрать золу было не так легко: злые языки пламени кусали и не подпускали к себе, от этого жара у Ентри закружилась голова и он отступил.

— Ну что, ни как? — Усмехнулся наблюдавший за этим охранник. Эти слова в конец рассердили Ентри, он стиснул зубы и вновь шагнул к огню. Теперь он действовал более осторожно. Подкравшись с краю, закрывая одной рукой лицо, чтоб пламя не сильно обжигало его, он молниеносно черпнул по золе сосудом и нагрёб первую горсть. На удачу подул ветерок и погнал языки пламени в другую сторону. Не медля ни секунды Ентри схватил в одну руки посудину, в другую какую-то палку нащупанную на краю костра и не поворачиваясь к нему лицом загрёб ещё немного. Не дожидаясь мести пламени, он бросился от него прочь.

Только когда прибежав обратно, к строителям, он выпустил из рук помогавшую палку и застонав от боли, обхватил обожженную руку. В этот момент без сожаления на него нельзя было смотреть. Слёзы выступили на глазах, а боль не хотела отпускать. Рука покраснела и покрылась волдырями. Но почему-то никто не помогал ему. Вокруг воцарилось молчание. Лишь когда он сам опустил больную руку в только что принесённую, прохладную воду и боль немного отступила, мальчик заметил, что на него ни кто не обращает внимания. Всех заинтересовала палка, пронесённая им с костра. Оскорбленный безжалостностью работающих, он подбежал и схватил, чтобы выбросить её, но замер. Пепел укутавший её, слетел вместе с пылью и песком и она приобретя странный беловато-жёлтый оттенок и округлую форму уже не походила на то, что принёс Ентри.

— А! — Как ошпаренный отскочил он, бросив палку в песок. — Это кость! — Завизжал Ентри.

Стоявшие рядом потупили взор. Поняв, что здесь что-то не так, мальчик бросился к одному из них, но тот отвернувшись, промолчал.

— Откуда это? — Тыча пальцем на кость, спросил Ентри. Ответа не последовало. Только один из готовящих раствор вместе с ним, высокий, бородатый мужчина, усталой походкой отвёл его в сторону.

— Это Бругуилтинс. Бедняга упавший без сил.

— Как это?

— Рабовладельцев не очень заботит жизнь узников. Упал и не смог встать — умри. Такие рабы им не нужны.

— Но неужели нельзя дать ему немного отдохнуть?

— Зачем? Вместо усталого и больного сразу встанет молодой и сильный.

— Но сжигать…

— Тихо. В этом и заключается самое страшное. Чтобы стены крепко стояли нужен прах. Вся эта зола, что ты подсыпал в раствор- прах. Каждый день… — Раб замолчал. Ентри смотрел на него с большими ошарашенными глазами, стоя как вкопанный, не слыша даже команды охраны. Он медленно перевёл взгляд на эти стены: " Кругом прах. Смерть возводит их". Озноб пробил его, обида, а с ней и ярость охватили мальчика. Он дрожал на палящем солнце, но сжимая кулаки набирался злости. Ещё мгновение и Ентри ринулся к охраннику.

— Куда? — Видя приближающегося юнца, спросил страж. Ответа не последовало. Охранник принял боевую стойку, но нападавший схватил камень и швырнул в него, ещё и ещё. На счастье стражника он ни разу не попал.

— Прекратить! — Где-то из далека раздался громогласный голос. Действие остановилось. Прикрывая рукой глаза от солнца, Ентри разглядывал знакомые черты. Фигура приближалась. Увидевшие её первыми рабы вновь принялись за работу, чтобы не вызвать гнев идущего. Защищающийся охранник вытянулся по стойке " смирно".

— Сараллон. — Прошептал Ентри. Какая-то радость встречи закралась в него и разбавила злость.

— Что случилось? — Приблизившись, спросил Дик.

— Они… Они сжигают людей! — Закричал Ентри, но вдруг затих. — Ты ведь знаешь? Ты обо всём знаешь! — Злость вновь нахлынула на него, но уже была обращена она к Сараллону. Он, выдававший себя за друга, желавший помочь, всё знал, а может и сам отдавал эти указания.

— Ентри, иди к повозке. — Голос Дика был невозмутимо спокойным, от него даже отдавало холодом. Мальчик послушался. Опустив голову, он побрёл в даль, откуда пришёл Дик.

Опустошение внутри чувствовал Ентри. Мир, такой чистый и красивый исчез и на его месте возник чёрный, безжалостный, начинённый ложью и предательством. Он молча брёл, размышляя о роли Дика в этой истории, но не найдя ему никакого оправдания, ещё больше разозлился на него. Болевшая рука напомнила о себе. Боль жгла её всё сильнее и сильней и на какое-то время она заставила забыть и о Дике. Наконец показалась повозка, красовавшаяся в конце палаток и одинокая девочка, которая небрежно присела на краешек и опустила голову. Радость от встречи должна была бы вылиться в крепкие объятия или ещё что-то в этом духе, но костёр и боль, которую причинил он мальчику, отбросили веселье на второй план.

— Здравствуй. — Резко, злостно приветствовал её Ентри. И бросив взгляд на неё, увидел уставшую и измотанную девушку. Волосы, слипшиеся от пота напоминали солому, руки сморщились от жёсткой воды и сильно ныли, от солнцепёка, голова кружилась и клонило ко сну и взгляд который встретил Ентри, кроме жалости и сострадания ничего не вызывал. Задавать какие-то вопросы ей было бесполезно и мальчик присев рядом, принял такую же позу что и попутчица. Тишину, которая окружила их, нарушали только щебетание птиц, да внезапно прозвучавший голос Сараллона:

— Ну что, поехали домой! — Он звучал снова тихо и мягко, как будто ничего не произошло.

Это удивило Ентри, он ждал каких-то оправдательных речей от Дика, просьбы о прощении, но тот молча направил олиткопов в обратный путь. Дорога назад казалась длиннее, хотя Ентри уже узнавал знакомые по утренней поездке места. Молчание нагнетало обстановку. Первым не выдержал Ентри:

— Я думал ты что-нибудь скажешь?

— А что я должен тебе сказать? — Не поворачиваясь к собеседнику, продолжая следить за дорогой, спросил Дик.

— Ты же знал, что там сжигают людей. — От этих слов вздрогнула и насторожилась дремавшая Мариа.

— Многие считают, что я могу всё. — С грустью в голосе произнёс Сараллон. — Но нет, всё не так уж просто. Здесь, на стройке, заправляет всем Казар. Его действия Лаварион считает правильными. И если он так считает, то я бессилен.

— Но это… Как…Живых в огонь.

— У Казара есть выражение: " Кто упав в песок не стремиться подняться, тот не чувствует жизни".

— Бругуилтинс чувствовал… Он просто устал. Ему надо было только отдохнуть.

— Казар — палач. Ему доставляет удовольствие видеть смерть.

— Но неужели вы, Дикин Сараллон, ничего не можете сделать? — включилась в разговор Мариа.

— Увы. Иногда не всё зависит от меня. Да и доверия ко мне немного. Правда? — Он резко повернулся и посмотрел на Ентри. Тот не ожидая встретить взгляд Дика, вздрогнул. Слегка улыбнувшись, Сараллон вновь принявшись следить за дорогой, продолжил:

— Даже вы мне не очень доверяете, а жаль.

— Мы тебя не знаем. — Чуть слышно буркнул Ентри.

— Всем помочь нельзя, а кому реально, тот её отвергает. Странно, не правда ли?

Тем временем повозка выкатилась в знакомое, по-прежнему залитое солнцем поле, вдалеке которого стояла мельница.

— Орион. — Тихо прошептала Мариа.

Когда утром повозка с Диком, Ентри и Мариа скрылась в густой листве леса, мужчина хлопнул Ориона по плечу:

— Эй, человек, давай знакомиться? Я Фук- мельник. — И протянул ему руку. Напарник представился. Впрочем, как только юноша решил поприветствовать рукопожатием, мужчина отдёрнул её и залился задорным хохотом. — Не спи, Орион! — Видя, что его великолепные шутки не производят на нового партнёра никакого впечатления, замолчал, но не надолго.

— Ну что, давай за работу! Вон мешки, вон мука, насыпал, унёс, насыпал, унёс. Понял? А я пойду, позагораю. — И не дав Ориону вставить хоть одно слово, развернулся к нему спиной и изрёк:

— Не спорь со мной. — Вновь его фраза закончилась хохотом.

Ошарашенный таким обстоятельством Хьюди часто заморгал и набравшись смелости спросил:

— А что в это время будешь делать ты?

— Пить, курить, хочешь спою…тебе. — Улыбка расползлась на лице Фука. — Ладно, садись, работа не убежит, мука не растает.

Такой поворот событий более устраивал Ориона. Он сел на траву возле мельницы и подставил лицо солнцу.

— Ты откуда, и что здесь забыл? — Начал расспрашивать Фук.

— Из Сакила, с друзьями путешествуем.

Фук упал в траву, подложив руки под голову.

— А что работать потянуло? С деньгами трудно? Так здесь много не заработаешь.

Орион пожал плечами:

— Посмотрим.

— Чего смотреть, чего смотреть, давай за работу, путешественник.

— Да я только сел. — Возмутился Орион.

— Только сел? Да ты сидишь и ничего не делаешь с самого утра. Ты хоть один мешок в сарай занёс? — И увидев отрицательное покачивание головой Ориона, продолжил:- Нет? Так вставай и за работу. — С этими словами он заставил мальчика подняться и направиться к мельнице, сам же Фук остался лежать на траве, закинув нога на ногу, пожевывая травинку. Бросая косые взгляды на залитое солнцем поле, где блаженствовал Фук, юноша "закипал". Обида подкатывалась к горлу, но не привыкший спорить со старшими, Орион вздохнул и принялся за первый мешок. Мешок оказался достаточно тяжёлым, подросток вцепился в него обоими руками, кряхтя и издавая непонятные звуки, пытался поднять. Не вышло.

— А ты его тащи за собой. Волоком. — Упивавшийся отдыхом, Фук внимательно наблюдал, как работает напарник. Но его голос явно разозлил Ориона. Тот сдвинул брови, вжал голову в плечи, повернулся в сторону, где всё так же непринуждённо, прикрыв глаза, грелся на солнышке Арубатур.

— Эй, а не пора ли заняться делом и помочь мне?

— Нет, не хочется. У меня сегодня аллергия на работу.

Мальчик, еле сдерживая свою злость, стиснув зубы, направился быстрым шагом в поле. Тень, закрывшая перед Фуком солнце, заставило его приподняться.

— Э! Что за дела?

Перед ним, как скала стояла фигура Ориона. Пнув по ноге мельника, путешественник выплеснул всю злость в крике:

— А ну вставай, лежебока! Поднимай свои костыли и бегом работать!

Фук не заставил себя ждать, медленно, ворча, он стал подниматься под пристальным взглядом Ориона, который, казалось, сейчас сгорит от своей ярости.

— И что так кричать, что кричать? Ветер дует, мельница работает, жизнь прекрасна, но тут появляется крутой парень из Сакила, которому неизвестно что надо в этих местах, и кричит, кричит. — И обернувшись к идущему сзади Ориону, продолжил свою недовольную речь:

— И вообще, что значит костыли? Я что, похож на инвалида?..

— На умственного. — Съязвил Орион.

— Не груби старшим. Я же сказал, что у меня аллергия- болезнь такая.

— Мы её вылечим: хватай мешок спереди, а я сзади помогу.

Общими усилиями, мельники, к вечеру уставшие и белые от муки, перенесли в сарай все мешки и приготовили новые для отправки в город. Фук не переставал выдавать свои шуточки, которые изрядно надоели Ориону и когда он увидел вдалеке знакомые фигуры друзей, облегчённо вздохнул.

Повозка медленно подкатила к мельнице и с неё спрыгнул усталый, но довольный встрече Ентри. Мысли об огне не отпускали его, да и больная рука не переставала напоминать о себе. Улыбнувшись широкой улыбкой, он обнял друга, с которым не виделся, казалось много лет.

— Ну, как вы тут? — Не отпуская поводья, спросил Дик. Он говорил спокойно, безо всякого чувства вины, как будто не было разговора с Ентри и его обвинений. Лицо не выдавало никаких смущений и беспокойства, он не прятал глаза, а смотрел прямо на друзей.

— Лучше всех! — Ответил Фук, потрепав волосы Ориону, из-за чего над головой того поднялось белое облачко от муки. — Парнишка — высший сорт. Только с чувством юмора не важно.

— Я не сомневался. С твоим-то явно не сравниться. — Усмехнулся Дик.

Освободившись от объятий Ентри, Орион подошёл к Мариа, сидевшей молча, еле поднимая голову и награждая вялой улыбкой друзей в последних часах царствования солнца, которое вот-вот должно было скрыться за верхушками деревьев и кидая оттуда свои лучи, уйти и оставить мельницу и друзей под присмотром ночи.

— Ты выглядишь не важно. — Орион взял её ноющие кисти рук в свои ладони. Девочка закрыла глаза и в закатном свете озарилось её лицо, юное, нежное и такое красивое в этот тёплый, летний вечер.

— Орион! — Окликнул его Дик. — Быстро умываться и в путь. Фук, ты едешь с нами.

— Как с нами? — Возмутился Орион, явно не желая находиться рядом с этим шутом. — Его место на мельнице. Её нельзя оставлять.

— Дружище! Твоя забота о моей мельнице меня трогает до глубины души. — Пытаясь выдавить слезу, выговорил Фук. Потом подскочил к нему и улыбаясь во все зубы, похлопал мальчика по спине. — Но ты так ко мне привязался, как я к тебе, что расставание будет подобно зубной боли, нам так не хватает друг друга. Вспомни, как мы дружно работали. Солнце жарило, пекло, но мы не остановились ни на секунду. Когда у тебя не получалось или не было сил, я бежал на помощь. Мы одна семья…

— Я убью его. — Прошипел Орион, запрыгнув в повозку, уже не слушая героическую речь Фука о дружбе, верности и о его беспредельной помощи мальчику.

— Садитесь быстрее. Нам надо успеть до темноты. — Поторопил Фука и Ентри Дик.

Когда все уселись и получили очередную порцию шуток от мельника, повозка скрылась в сумерках, направляясь к загадочному и жутковатому замку Лавариона.

Уже знакомая дорога вынырнула из леса и сделав крюк вправо, стало приближаться к замку. В сумерках его пики уже были не видны, да и сам замок тихо погружался в темноту. Только редкие окна, наполненные светом, говорили о жизни в нём. Друзья как зачарованные смотрели на грозный и могущественный дом, как будто видят его в первый раз. Даже Арубатур замолчал, когда Дик стал приближать олиткопов к воротам.

Вдруг на верхнем этаже, или на чердаке (в потёмках трудно было разобрать) вспыхнул и погас свет.

— Что это? — Дёргая за рукав Дика и показывая пальцем наверх, спросил Ентри.

— Где?

— Вон там, наверху.

— Не знаю? Может служанка, но в любом случае тебе лучше там не появляться. С тебя на сегодня хватит.

В это время в доме раздался звонок колокольчика и слуга открыв дверь, выпустил наружу яркий свет. Быстрыми шагами он подошёл к резным воротам и поприветствовав Сараллона, открыл их. Повозка медленно, немного неуклюже, вкатилась на территорию замка, которая уже была охвачена тьмой.

В загадочном окне вновь вспыхнул и погас свет, как будто кто-то бродил со свечкой: то подступал, то отступал. Ентри задрав голову, наблюдал за происходящим, чем заинтересовал Мариа.

— Давайте быстрее в дом, а то поздно уже. — Поторопил друзей Дик.

В доме ещё царил свет, свечи не давали холлу погрузиться во мрак. Преодолев его быстрыми шагами Дик поднялся по знакомой лестнице на второй этаж, где встретил монотонное выражение лица Парилика.

— Как прошёл день?

— Лучше некуда. — Чуть слышно пробурчал Ентри, недовольный новой встречей с дворецким. На лицах Мариа и Ориона радости тоже не было видно. И только Фук напротив, расплылся в улыбке и с распростёртыми объятьями ринулся к ошарашенному от его вида Парилику.

— Сколько лет, сколько зим? Я уже забыл, как ты выглядишь, Уайз. Как здоровье? Как дети?

— У меня нет детей.

— А, ну да, где же найдёшь любовь, здесь, среди каменных стен. Бедняга. — Изрёк мельник и заточил дворецкого в объятья.

— Фук, прекрати. Отстань от меня. — С трудом проговорил Парилик, пытаясь вырваться из тисков Арубатура. Его спал Дик. Схватив мельника за плечо он командным голосом, глубоким и жестким, приказал ему прекратить и смягчив тон обратился к ребятам:

— Здесь мы с вами расстанемся, до завтра. Уайз проводит вас по комнатам. Спокойной ночи! Да, и не забудьте поужинать, я распоряжусь, чтобы вам приготовили. — С этими словами он исчез в длинном и тёмном коридоре, освещенном редкими масляными лампами, где ещё какое-то время эхо хранило стук его шагов.

Парилик вновь помчался своей быстрой походкой по коридорам и лестницам, мимо картин, оружия и факелов и Орион поймал себя на мысли, что он опять не может разглядеть их, снова он торопиться куда-то в неизвестность, да ещё в придачу с чокнутым клоуном.

Наконец Ентри и Мариа оказались в своей комнате, а Ориона ждал ещё один неприятный сюрприз: хозяином комнаты, в которой он ночевал- был Арубатур. Фук был счастлив, как всегда. Он тут же показал мальчику каждый уголок комнаты, и пропел ещё не одну дифирамбу их дружбе.

— Фу, я устала. — Плюхнувшись на кровать, сказала Мариа. Незамедлительно её примеру последовал Ентри. К их сожалению отдых длился не долго: через несколько минут в дверь постучал Парилик и пригласил на ужин.

— Скажите, а что за свет я видел на верхнем этаже сегодня вечером? — Решил поинтересоваться запретной темой Ентри, но ничего внятного в ответ не получил:

— Свет? На верхнем этаже? Мало кому надо было подняться на верхний этаж.

— Но свет был странным: будто кто-то бродил там. — Не унимался Ентри.

— Возможно служанка поднималась за тряпками или садовник искал свои ножницы. Он всегда их ищет. В любом случае ваше любопытство меня не радует. Вам следует находиться в комнате, пока вас не позовут или не зайдут за вами. Ясно? — Ответ не заставил себя долго ждать.

— Ясно. — Недовольно пробурчал Ентри, опустив голову.

Остановившись у знакомой двери, он толкнул её и Мариа с Ентри оказались в той же кухне, где те же повара молча вглядывались в бурлящую бездну кастрюль. Они сели за уже накрытый стол и только здесь нашли в себе силы рассказать друг другу о прошедшем дне. Ели не спеша, благо никто не торопил, даже повара куда-то ушли и только допив последнюю кружку кваса и убедившись что наелись досыта, они вышли из-за стола. Тут же в дверях их встретил молодой человек в мятой униформе и попросил следовать за ним. Чувство преследования обострилось и поглядывая по сторонам, заглядывая за каждый угол, вглядываясь в темноту, прислушиваясь к каждому шороху, они прошли до комнаты и легли спать.

7 Тайна замка Лаварион

Большие, старинные часы на первом этаже, пробили полночь. В пустых коридорах их удары разносились с такой силой, что разбудили непривыкших к их звуку Мариа и Ентри. Часы били два раза в день: в полночь и в полдень и их прекрасный, низкий перезвон уже более ста лет наполняет пространства этого замка. Итак, вздрогнув от неожиданного удара часов, Ентри подскочил, за ним проснулась и Мариа. Она всё так же не важно себя чувствовала и сейчас, разбуженная посреди ночи, еле смогла поднять голову с подушки.

— Что это? — Спросил Ентри.

— Просто часы. — Вяло, спросонья, не открывая глаз, ответила Мариа.

— Сейчас — просто часы. Вечером — свет наверху. Что-то странное здесь происходит. — В ту же секунду на память пришёл огонь, сжирающий людей и кость в его руках. Его передёрнуло.

— Ентри, давай спать.

— Не время спать! — Отошедший от то сна он не унимался. — Что это за свет? Почему нам там нельзя появляться? — Он вскочил с кровати и уже через пару секунд был в брюках и жилетке, с которой не расставался.

— Ты куда? — Насторожилась Мариа. Предчувсвие подсказывало, что поспать ей вряд ли удастся.

— Пока другие спят, мы должны действовать. Наверх. Ты со мной?

Одобрения это у Мариа не вызвало, но она молча, приложив не мало усилий, чтобы подняться с постели, начала неспешно одеваться. В свою очередь это злило Ентри: ему не терпелось выйти за дверь и подняться наверх, увидеть что там, а может найти сокровища. " Попалась же мне попутчица, не позавидуешь. Я мог уже сходить туда и обратно, пока она здесь одевается". — Думал мальчик в то время, когда Мариа пыталась попасть в рукав. Наконец она оделась, но желания идти ей это не прибавило. Прыгающий возле неё Ентри торопил, пытаясь окончательно разбудить девочку.

Как ни странно, дверь в комнаты была не заперта, но её скрип, казалось, разбудит полдома. Ентри, зажмурившись, отворил её до конца. Медленно скрипучий звук рассеялся по дому. Вновь воцарилась тишина. Подсвечник в одной руке, пустой канделябр в другой, так он выглядел очень забавно, но не для него самого и не в тот момент. За ним на цыпочках кралась Мариа, время от времени оглядываясь назад. Чувство, что за ними следят, не отпускало её, но в кромешной темноте, что оставалась у них за спинами, ничего нельзя было увидеть. Добравшись до основной лестницы Ентри взглянул на нижние этажи, и убедившись, что там никого нет и лишь факелы освещают ночные, тихие и тем самым наполненные страхом, длинные коридоры. Он перевёл взгляд на Мариа. Её лицо, при тусклом свете свечи, не выдавало никаких эмоций, она тихо следовала за ним, не проронив ни слова, пытаясь вглядеться вместе с ним в пустоту. Поднявшись этажа три, лестница привела к очередному узенькому коридору, длиной не более десяти метров, в конце которого горел факел и начинались ещё одни ступени, которые опять уводили куда-то вверх. Правда, поднимались они не высоко и вскоре упёрлись в дубовую дверь, освещённую по обеим сторонам фонарями. Непонятная надпись на ней была очень старой, выцветшей, так что её было трудно прочитать. Ентри приблизил свечу к надписи, но ничего понять не смог.

— Дай я! — Выхватив подсвечник у Ентри, Мариа приблизилась вплотную к двери и пытаясь нащупать надпись, стала водить ладонью по дверному полотну.

— Тут что-то… "Не входить, не стучать…"

— Да, не густо. — Ентри был раздосадован этим обстоятельством. Пройдя по тёмным коридорам, поднявшись по крутым лестницам их остановила какая-то дверь. Обида завладела им, обида и злость.

— Нет! — Он от злости стукнул в дверь ногой, и всё-таки приняв своё поражение, развернулся. Противный скрип раздался у него за спиной. Мариа раскрыв рот смотрела на дверь. Застыв на мгновенье, Ентри обернулся. Холодный и зловещий ветерок потрепал ребятам волосы и погасил свечку. За дверью было темно, тишина зазвенела в ушах. Ентри собравшись силами, сняв со стены фонарь, вошёл внутрь. Бледный свет от фонаря не мог осветить достаточно большую комнату, и всё что увидели ребята — это разбросанную деревянную мебель в виду стульев и бумажный мусор на полу. За заколоченными окнами сияла луна, подавая дополнительный свет в помещение. Сегодня она была большая, почти полная и так захватила внимание Мариа, что та чуть отстала от Ентри. Девушка следила за ней, как та грозно и мрачно нависла над окнами, так близко она была к ней. Казалось, сделай несколько шагов по небу, и ты сможешь дотронуться до неё. Но через шаг луна спряталась за досками, которые закрывали окна. Мариа очнулась и, боясь оглядеться по сторонам, чтоб не увидеть что-нибудь страшное в этой темноте, приблизилась к фонарю. Они шли медленно, аккуратно пробираясь к центру. Взявшись за руки, не делая лишних шагов, друзья скользили по полу, натыкаясь на разбросанные стулья и бумагу. После чего останавливались и прислушивались к тишине. Её разбавляли лишь шелест листвы, да приглушённый шум прибоя. Девочка слышала, как стучит её сердце: всё быстрее и быстрее, сильней и сильней. Сколько они прошли, определить было трудно, да и куда они идут, никто из них не знал. Наконец фонарь смог еле-еле осветить противоположную сторону комнаты, слабый свет прошёлся по пустой стене и остановился на ещё одной, менее массивной, чем первая двери. Как не всматривался Ентри, разглядеть её ему не удавалось. Дверь как дверь, окрашенная в белый цвет, немного покосившаяся от времени. Он сделал к ней шаг. Вдруг в тусклом свете луны промелькнуло что-то, совсем рядом, ветерок обдул их лица. Друзья вздрогнули и затаили дыхание. Мальчик сильнее сжал подсвечник и прижал к себе Мариа. Пытаясь увидеть в темноте хоть что-нибудь, ребята медленно обернулись кругом и попятились назад. В этот момент, первая дверь, с уже знакомым скрипом, медленно закрылась. Отступать было некуда. Это произошло за несколько секунд, но для пленников этой комнаты казалось, прошла вечность, вся жизнь пролетела перед глазами Ентри. Он уже пожалел, что проснулся этой ночью и проник сюда. " Поглоти зло эти часы" — мысленно выругался он, вспомнив, кто нарушил его сон. Тишина висела в воздухе, помогая панике подчинить к себе ребят. Первой не выдержала Мариа: она закричала что было сил и рванула к белой, покосившейся двери и схватившись за ручку, распахнула её. Комната, в которую попала она, была меньше, но освещена лучше. Мариа замерла, она медленно обвела комнату взглядом. Оштукатуренные известью стены и потолок были поглощены паутиной, которая как-то странно блестела на свету. Длинные двухэтажные полки по противоположным сторонам заставлены были черепами, под которыми в цепях болталось несколько скелетов. По всему полу, даже с краю у стен были сложены гробы. Один большой, резной, был облокочен на стену в центре, прямо напротив двери. В вырезанном из цельного куска дуба, находилось тело молодой женщины, закутанное в саван. Её белое лицо было наполнено покоем. Мариа не знала что делать, она уже не знала жива ли, паника охватила девочку, дрожа как осенний лист она взглядом искала выход, тщетно. Про находившуюся дверь позади себя она забыла, мысли проносились в голове, в основном о смерти, но сделать шаг к спасению она не могла. Какая-то сила держала её здесь, не давая даже подумать о побеге. Она смотрела на лицо умершей, пытаясь привести мысли в порядок и ожидая продолжения. Оно не заставило себя ждать. Покойница распахнула глаза и холодный, пронзительный взгляд уставился на девочку. Мариа вздрогнула и зажмурилась. Боль пронзила её. Странная боль. Никогда прежде не приходилось ей испытывать её. Кисти рук начало покалывать, как будто тысячу иголок воткнули в их и так всё выше и выше. Невыносимая боль добралась до локтей и начала зарождаться в пальцах ног. " Вот он холод"! — Промелькнуло в голове у Мариа.

— Здравствуй. — Холод чувствовался даже в голосе покойницы. Скелеты зашевелились, дёргая руками и пытаясь встать, оживлённо гремя цепями, словно приветствовали хозяйку. Огонь от факелов, висящих по одному на каждой стене, затрепетался. Мариа от страха боялась крикнуть, позвать на помощь, она смотрела на хозяйку как кролик на удава, ожидая новых действий. Боль завладела ногами и шевелить губами становилось всё трудней. Холодный взгляд всё также пронзал её. Внезапно девочка ощутила холодное прикосновение ещё чего-то. Она подняла голову. С потолка множество пауков, каждый из которых мог легко поместиться на маленькой ладошке Мариа и покрытые шёрсткой белого оттенка, спускались к её голове образуя большое кружево из паутины. Это была такая же паутина, что и на стенах. Она обжигала холодом. Часть её волос уже были поглощены ею. Это оживило девочку и заставило хоть как-то действовать. Она стряхнула с волос паутину, чем вызвало негодующее пощёлкивание и клацанье создателей и сделала шаг назад. Сзади оказалась стена, в которую вжалась девочка. Только здесь она обратила внимание, что пол усеян всё теми же пауками. Белое множество направлялось медленно, но уверенно к ней. Первые уже добрались до её ног и оставляя кристаллики льда вместо следов карабкались по ноге. Но Мариа это не ощущала, поглощенные холодом ноги не чувствовали ничего, но отвращение от насекомых заставило тряхнуть ногами и сбросить первую партию захватчиков. После чего, удачный удар ногой отбросил ещё одну волну наступавших. В это время появился ещё один. Человек?! Закутанный в чёрный плащ с капюшоном незнакомец вошёл в туже дверь, в которую вбежала гостья, оставив её открытой и повернулся в сторону Мариа. Его появление заставило вновь зашуметь цепи. Лицо не было видно, лишь красные, зловещие глаза светились в пустоте. Девочка ещё сильнее вжалась в стену, боясь произнести хоть один звук. Чёрный человек остановился, будто прислушиваясь и обдумывая план действий. Мариа уже не заботили пауки, карабкающиеся по её телу и белая паутина, которая вот-вот покроет её глаза, только желание выбраться отсюда и жить, не давало ей сдаться. Она, наконец, сделала пару несмелых шагов к выходу, надеясь, что её не заметят. Новое клацанье пауков и смех хозяйки, который сотряс стены и отогнал наступавших, убили эту надежду. Вновь появившийся зашевелился. Тихо рыча он сделал шаг к гостье. Мариа, находясь в шоке, под оглушительный смех из гроба, что было сил, оттолкнула неприятеля и выскочила в дверь. Сама не поняв, откуда у неё оказалось столько силы, девочка рванула к выходу. Только здесь она позволила себе закричать. Спотыкаясь о разбросанный мусор, она прорывалась к выходу. Бежала по памяти, до конца не уверенная, что спасение именно там. Враг тяжёлыми, широкими шагами ринулся вдогонку. На счастье девочки дверь в коридор вовремя отворилась с таким же скрипом, но ознаменовавшим спасение. Достигнув заветной цели, Мариа рухнула схваченной за ногу неприятелем. Дикий вопль раздался из юных уст, она, махая руками, пыталась ухватиться за что-нибудь, но сила врага потащила её внутрь. Мариа с новой силой закричала, а чьи-то руки схватили её за запястья. Перед глазами появилась знакомая фигура Ентри. Упёршись ногами в порог, он тщетно пытался спасти девушку. Силы были явно не равны, неприятель продолжал тащить её внутрь. Спасительная хватка ослабла. "Это конец"- подумала юная путешественница, когда дверь оказывалась всё дальше от неё, а холодная, мёртвая хватка тащила пленницу назад. Вдруг, перед Мариа промелькнул знакомый канделябр. Через мгновенье несколько глухих ударов и дикий рёв раздался за её спиной. От этого звука Мариа заткнула уши и зажмурилась. Противник выпустил ногу. " Бежать! Бежать!" — слышалось у неё в голове. С криками она выскочила за дверь, за ней появился бледный спаситель, который затворил эту чудовищную дверь. Пелена стояла перед глазами Мариа, она плакала и не могла успокоиться. Озноб колотил её. Сидя на холодном полу, девочка попыталась осмыслить случившееся, и в очередной раз содрогнулась. Не прекращая плакать, она подняла голову и увидела перед собой такого же испуганного Ентри.

— Пошли скорей отсюда. — Он рванул девочку за руку и они помчались " сломя голову" вниз по коридорам и лестницам. Перед глазами Мариа стоял черный силуэт, в ушах слышался его рык и чудилось, что за спиной несётся тот, с красными глазами, у которого нет лица, нет имени, нет породы. Тот, который несёт ужас и страх всем, кого встретит на пути.

Ребята вбежали в свою спальню и не медля ни секунды взялись за оборону. Они подпёрли дверь столом, который стоял не далеко, вооружились уже двумя канделябрами и замерли. Сон конечно прошёл, да и просто закрыть глаза они боялись. Сразу виделись красные глаза монстра. Прошло пару минут, но никто не штурмовал дверь, тишина. Она пугала не меньше. Казалось, даже время остановилось в ожидании. Новая волна паники подступала к Ентри, на Мариа тоже было страшно смотреть: она плохо понимала что происходит, дрожала, так что зубы стучали, руки, немного отошедшие от боли, влажные от растаявшего льда, тряслись и не могли удержать подсвечник и тот с грохотом упал на пол.

— А! — Завопили оба и запрыгнули на кровать. Опять тишина. Слышен шум моря, оно умиротворенно, неспешно выбрасывает свои волны не берег и разбивает о причал. Оно вновь успокаивало. Страх бушевал в ребятах, но уже каждый понимал, что самое страшное позади. Они, сидя на кровати, прижавшись друг к другу, слушали музыку моря и своего дыхания. Только под утро, когда солнце задумало выглянуть из-за горизонта, они уснули, также обнявшись и не выпуская из рук спасительный канделябр.

Разбудили их громкие удары в дверь. Ентри вскочил, позабыв о сне и припал к столу, охраняющему дверь от нападения.

— Откройте! Вы что там делаете? — Требовал голос за дверью, жесткий с едва заметными нотками удивления. Этот голос Ентри конечно же узнал, но обычно он звучал более монотонно. Парилик! Мальчик облегчённо вздохнул, он был рад услышать дворецкого, но дверь открывать не спешил. Он бросил взгляд на Мариа, которая привстала на кровати и с испуганными глазами смотрела на дверь. Потом перевёл его на окно, где яркое солнце начинало только вставать, озирая первыми лучами макушки замка. Спали они, как предположил Ентри, всего час- полтора, не больше. Новая серия ударов заставили мальчика осторожно подойти к двери и тихим, с опаской тоном задать уже не нужный вопрос:

— Кто там? — Он прекрасно знал кто стоит за дверью, но осторожность решил не помешает.

— Что значит кто? — Раздался удивлённый голос. — Открывайте немедленно, вам пора на работу.

Ентри решил подчиниться. Он с трудом отодвинул стол, вспомнив с какой лёгкостью это ему удалось ночью, и схватив всё тот же канделябр, дёрнул за ручку. Даже Парилик не смог скрыть удивления, при виде лохматого мальчика с боевым оскалом и замахнувшимся подсвечником, это не то что вчера, с сонным лицом и еле открывающимися глазами. Опешившее лицо дворецкого вытянулось и глаза расширились. Но, правда, через несколько мгновений он пришёл в себя и вновь монотонным голосом изрёк:

— Перемены на лицо. Но ваша воинственность меня настораживает.

— Моя воинственность спасла нам жизни. — Пытаясь пригладить растрёпанные волосы, грозно сказал Ентри, словно пытаясь поставить это в укор Парилику.

— На вас кто-то напал? — Спросил дворецкий, всем видом показывая, что его это не интересует.

— Я думаю, вам известно, кто! — Крикнул Ентри вдогонку удаляющемуся человеку. — Кто, или что обитает на чердаке? Что за чудище скрывается под крышей этого дома? — Эти слова заставили остановиться Парилика. Он медленно развернулся и поглядел на стоящих в дверях бледных и уставших ребят, у которых до сих пор тряслись руки и перед глазами стоял чёрный враг. Стараясь не выдать своего волнения, дворецкий нервно потирая ладони, возразил:

— С чего вы решили, что здесь обитает какое-то чудище?

Он вновь развернулся и ещё быстрее помчался по коридору. Бежавший с боку Ентри сначала заметил, что они направляются не на кухню, а в противоположную сторону. А потом что в поведении дворецкого что-то изменилось. Таким он его ещё не видел. Всегда спокойный, уверенный в себе, сейчас он стремился очень быстро куда-то попасть и при этом старался скрыть своё беспокойство. На вопросы мальчика он не отвечал, он просто игнорировал его, уставившись в пол он поспешая куда-то, всё также потирая руки и покусывая губы.

— Мы видели его. Ужасного, чёрного с красными глазами… — Вдруг Парилик резко остановился, так что Мариа чуть не врезалась в него, нагнулся к Ентри, приложив палец к губам и шепотом произнёс:

— Тихо. Не тревожьте стены.

После он снова выпрямился и помчался вперёд. Казалось он уже бежал, так быстр был его шаг. Он глубоко дышал и что-то шептал себе под нос. Иногда он оглядывался, бросая на отстающих ребят пронзительный взгляд, но темп не снижал. Остановился он только у большой двери, окованную железом и, провернув пару раз ключом, открыл её и впустил туда ребят.

— Входите и ждите меня. — В его голосе звучал приказ. Первый раз он что-либо приказал им, но ослушаться на сей раз, никто из них не решился. Дверь закрылась и всё тот же ключ заставил замок сработать. Мариа оглядела очередную комнату замка, которая мало чем отличалась от кабинета Лавариона: такая же мебель, те же плотные шторы на окнах, лишь оружейных трофеев было больше, в принципе, они занимали всё пустое пространство, оставив только левую стену для камина, над которым красовался герб семейства. Он представлял собой прямоугольник, алого цвета. Его углы были чуть сглажены. Прикрывал его большой, двуручный меч, выступавший за границы прямоугольника. На эфесе красовалась голова война в шлеме, того кто изображён на полу в холле, а лезвие, прикрытое щитом с буквой `Л" пронзало белую ленту. На стенах Ентри мог увидеть пару арбалетов, большой ассортимент секир и конечно мечи, которых здесь было большое множество.

— Что нас ещё ждёт? — Произнёс Ентри, принявшись изучать мечи и луки из разных стран, некоторые уже только своим видом указывали на могущество своих хозяев. Раньше он не очень любил рассказы об оружии, его не интересовало военное дело, но сейчас он был покорен этой красотой и искусством мастеров.

Наконец щёлкнул замок и дверь в очередной раз открылась. На пороге стоял не сильно отдохнувший Орион и не унывающий Фук. Он весь прошедший вечер не унимался, рассказывая соседу разные смешные, на его взгляд, истории. Его рот ни закрывался не на минуту, от этого голова Ориона разболелась. Он хотел уснуть, но Фук его будил новой порцией шуток. Орион не ругался, это было бесполезно, он хотел уйти, но некуда. Так он промучился да полночи, когда, наконец, силы покинули даже Фука. Он отпустил последнюю шутку, сам же над ней хихикнул и улёгся спать. Только тогда Орион многозначительно выдохнул и укутавшись в одеяло задремал.

— Друзья мои! — Начал свою речь Фук. Орион шлёпнул ладонью себе по лбу и покачал головой:

— Началось.

Мельник продолжал:

— Что же вы тут делаете, в этой тёмной и ужасной комнате? Солнце уже высоко, сияет и приглашает нас загорать, а вы…

— Фук, замолчи! — Отдёрнул его Орион. Видно было, как злость закипала в нём, но это принесло свои результаты. После чего мальчик продолжил, обращаясь к девушке:- Мариа, что случилось? На тебе лица нет.

С этими словами Ентри усмехнулся и ответил за спутницу:

— Лица нет на чёрном человеке, которого мы видели сегодня ночью.

Фук вздрогнул и замер. Его вечная улыбка сошла с уст:

— У-У-У. — Протянул он и замолчал, пряча лицо в темноте.

— Фук, ты что-то знаешь? — Орион пытался посмотреть на лицо мельника, но тот поглубже шагнул в темноту.

— Нет ничего, почти ничего… Это страшно, очень страшно… Он. Он убьёт нас… — Его несвязную речь остановил щелкнувший замок. В комнату вбежал бледный и испуганный Дик. Он единственный кто не пытался скрыть своё беспокойство. Глаза, обезумевшие от страха говорили о многом. Даже он — Дикин Сараллон боялся. Его левая рука сжимала рукоять кинжала, да так что побелели костяшки пальцев. Правая, придерживала меч в серебряных ножнах, готовая в любой момент освободить его из них. Никогда ребята не видели этот меч, пока они здесь, он его не надевал. Но теперь, видимо угроза действительно была серьёзной. Такой вид Дика напугал присутствующих, но более их испугал его голос: резкий, нервный, готовый растерзать на месте.

— Как. Как вы добрались до него? — Взгляд управляющего испепелял ребят. Мариа и Ентри потупили взор. — Вы понимаете, что вы наделали? Вы разозлили его… — Дик остановился на полуслове.

— Да кого. Кого мы разозлили? — Чуть не завизжал Ентри. Он устал что его все пугают, а рассказать в чём дело не могут. — Кто он, кого мы должны бояться.

— Не время вам это знать. — Дик убавил свой пыл. Глубоко вздохнул, закинул назад волосы и ещё раз оглядев ребят, более мягким голосом сказал:- Все живо в кабинет мастера Лавариона. — Ребята не заставили себя ждать. Их и так уже достаточно напугали, даже Орион не понимающий в чём дело, начал испуганно оглядываться по сторонам, сам не зная кого он должен там увидеть.

— Фук! Ты с нами. — Прозвучал приказ Сараллона и недовольный мельник вышел из тени.

— А стоит? — Взгляд Дика ответил за хозяина.

Фук поспешал вперёд, как ни странно молча и сосредоточенно. За ним опустив головы, чувствуя себя виноватыми, следовали ребята. Орион боялся спросить, в чём дело, но понимал, что оно очень серьёзное. Он молча глядел то на Ентри, то на Мариа, пытаясь по выражению их лиц, что-нибудь узнать. Но те шли, потупив взор, лица их были напряжены и каждый, по-видимому, был погружён в свои мысли. Идти пришлось на сей раз не далеко, всего несколько метров по коридору, через большой, но тёмный зал, потом по лестнице вверх и вот они уже оказались у массивной двери из красного дерева, где их уже ждал Сараллон. Сейчас он выглядел более уверенно. Белоснежная рубаха была заправлена в брюки, в руках появилась шляпа из кожи дибуна и лицо не вызывало такого беспокойства как несколько минут назад. Он чуть заметно приклонил голову, поприветствовав ребят и открыл дверь.

8 Побег

Они вошли в тёмную, большую комнату, которая была кабинетом мастера Лавариона. После последнего посещения в ней ничего не изменилось. Всё так же душно и темно. Только свечи дающий кабинету свет, стали значительно меньше. Лаварион сидел за рабочим столом и солнце, которое уже на половину поднялось над горизонтом, пробираясь меж штор, еле освещало его лицо. С первого взгляда оно было спокойным, что придало уверенности друзьям. Он сидел, внимательно изучая какой-то журнал и при виде вошедших, махнул рукой, приглашая входить.

— Мастер Лаварион. У меня неприятная новость. — Начал Дик, догадываясь о том, что Семион и так всё знает.

— Да что ты!? — Голос Лавариона был грубым и раздражённым, не таким как в прошлый раз и уж тем более точная противоположность выражению лица. Правда и то начало на глазах меняться. Брови чуть опустились, почти встретились на переносице. От этого глаза сузились, готовясь испепелить окружающее. Скулы напряглись от стиснутых зубов. Всё лицо порозовело, но этого, благо, ребятам увидеть не удалось из-за нехватки света. Друзья снова прижались друг другу и приблизились к двери. Фук держался за спиной Дикина, поближе к ребятам, молчал и очень хотел, чтоб его не заметили. Дик, как и все опустил голову, но вёл себя уверенно, слушая грубый тон Лавариона, раздумывая о сложившемся положении и надеясь, что именно Семион подскажет выход из складывающейся ситуации. Но молчание затянулось и пронзительный взгляд Лавариона "сверлил" ребят.

— Ентри и Мариа видели его. — Нарушил вновь тишину Дик.

— Видели? Его? — Лаварион привстал и его тень накрыла стоящих у двери. — Объясните Паул, как человек появившийся здесь всего два дня назад, умудрился попасть в такую историю? — После последовала очередная пауза. Лаварион смотрел на Ентри, ждал от него ответа, но Ентри молчал и жался в дверь как загнанный в угол испуганный зверёк. За него вновь ответ держал Саралон:

— Мальчик очень испуган. Их надо спрятать, увезти подальше от него. Вы знаете, что может произойти.

— Уже произошло, Дик! Уже произошло. — Лаварион сел, обхватив голову руками. — От него не скрыться. Как можно скрыться от кошмарного сна, от боли, от смерти? Они потревожили его покой и шансов у них нет. Уж я это знаю…

— Но мы не можем бросить их на произвол судьбы! — Вдруг "вспыхнул" Дик. До этого спокойная, рассудительная речь тихо текла из его уст, но теперь она превратилась в бурлящую реку.

— Почему? — Лаварион наоборот, старался говорить спокойно, показывая всем видом, что ему безразлична дальнейшая судьба друзей. — Они наёмные рабочие. Пусть отправляются на работу и зарабатывают деньги. Ведь они за этим здесь? — Он вновь взял паузу, обведя глазами присутствующих. — Я не намерен приносить ни каких жертв ради любопытства кого-то.

Этот диалог вверг в шок путешественников. Они по-прежнему молчали, бросая взгляды то на Лавариона, то на Сараллона. Они мало понимали, о чём идёт речь, но им было страшно, так как, в этой, в тёмной, освещённой гаснущими свечами комнате, решали их судьбы. Не они сами, а два человека, как за партией в шахматы. Молчал и Фук. Он давно пожалел, что оказался здесь и теперь ушёл глубоко в тень и о нём забыли.

— Но они дети! — Не унимался Дикин, уже "закипая".

— Я сказал, нет! — Взорвался Лаварион. Он вскочил со стула и ударил по столу. Лицо исказилось в ярости. От его выкрика все вздрогнули. Пламя свеч задрожало, а стены, забывшие такие страшные споры, загудели. — Эти дети скрывают ещё одну тайну, тайну о своём появлении здесь. Что значит: " Не оставляйте никогда важное"? Что молчите?

Ребята замялись на месте, конечно слова эти они вспомнили, но как о них узнал Лаварион? Ответить им что-то надо, но что? Они переглядывались друг на друга, но ответа так и не последовало.

— Не спроста вы здесь. Рано или поздно я узнаю о ваших планах, а пока вы останетесь здесь и пусть вас поглотит страх, и пусть вас преследует смерть. Вы останетесь здесь и будете работать, пока последний из вас, кто останется в живых, не будет просить пощады и не расскажет мне обо всём, но будет уже поздно. — Лаварион кричал, не скрывая своего негодования.

— Одумайтесь Семион! Не время думать о том, что они скрывают, их надо спасать. — В голосе Дика прозвучали нотки отчаянья.

— Пока в своём доме решения принимать буду я. Сегодня же отправить их в ночлежку для рабов, без вещей. Не давать есть три дня и не подпускать к дому. Я не хочу, чтобы они привлекли сюда зло. — Лаварион говорил нервно, отрывисто.

— Но зло уже здесь. — Парировал Дик.

— Вон отсюда! — Как смертный приговор прозвучали эти слова и застыли в ушах присутствующих. Ребята повернулись к выходу, Сараллон не шелохнулся. Он стоял, пронзая взглядом пол, волосы опустились вниз и закрыли его лицо. Двери, наконец, открылись и появился Парилик. Юные путешественники хотели было выйти вон, как приказал Лаварион, но…

В ту же секунду Дик, одним прыжком оказался у стола Лавариона с приставленным к его горлу кинжалом. Всё произошло так молниеносно, что никто ничего не понял. Семион как сидел, так и остался сидеть, не предпринимая ни каких усилий освободиться. Дети замерли, они не знали, что им делать: бежать или помогать Дику?

— Фук, уводи ребят! — Не отводя клинок от горла противника, скомандовал Сараллон и все тут же вспомнили о существовании Арубатура. Мельник надеявшийся остаться не замеченным, вздрогнул и повернулся в сторону Дика. Ему так не хотелось быть втянутым в эту историю.

— Почему я? Я не могу. Меня схватят и отдадут ему. Почему как что, сразу я?..

— Фук! — Крик Дикина заставил того замолчать и направиться к открытой двери. — Даже не думай! — Обращаясь уже к Парилику, надев шляпу и оголив ножны, взглядом показал ему на свой меч и тот отступил от двери, позволив мельнику и ребятам выйти вон.

Оставшись наедине с пленником своего клинка, Дик посмотрел в самую глубь его глаз, в которых таилась злость и переведя взгляд на кончик лезвия сказал:

— Простите мастер Лаварион. У меня нет другого выхода, но их надо спасти. — Сараллон смотрел с жалостью на противника, осознавая в это мгновение, что его собственная судьба делает крутой поворот, в эти секунды. Он несколько раз хотел отставить клинок, просто разжать пальцы и всё. Эта мысль всё с новой и новой силой набегала, но хватку он не расслаблял.

— Ты понимаешь, что ты делаешь? Ты понимаешь, что ты перечишь мне, тем самым обрекаешь себя на смерть. И никто, даже твой всемогущий отец не спасёт тебя от тюрьмы и казни. Ты это понимаешь? — Кинжал в руках Сараллона задрожал. — Вам всё равно не уйти далеко, везде мои люди. Не тебе это объяснять. — Лаварион не боялся, голос его звучал снова твёрдо и спокойно, он был разъярён предательством своего помощника, но умело скрывал это, пытаясь заставить засомневаться в правильности своих действий Сараллона. Он видел, как сомнения гложут того. Мысли вихрем носились в голове у Сараллона. Он обрекал себя на беду, или даже на смерть, спасая детей. Неизвестных детей, появившихся неоткуда и направляющихся в никуда. Скрывающие тайну и открывшие тайну страшнее собственной. Но он принял решение и отступать поздно. Он стоял, угрожая клинком человеку, которому он служил верой и правдой, человеку могущественному и вездесущему. С одной стороны его карьера рушиться, опасность встала за спиной, с другой, трое, которые не о чём не подозревая, потревожили ту самую опасность и которые ждут от него помощи. Проявить безразличие и отдать их преследующей смерти, он не мог. Он не сможет простить себя, никогда. Он понимал это.

— Я понимаю. — С этими словами Дик отскочил от Лавариона, бросив на того прощальный взгляд. Взгляд уверенного в себе человека и скрылся за дверью.

— Не ошибись. — Прошептал Семион, но Дик его уже не слышал. Он бежал по лестнице вниз, к стоящим в холле Фуку и ребятам. Напуганные происходящим, они всё так молча стояли, опустив головы и даже вялые подбадривания Фука не приносили ни какого результата.

— На задний двор! — Сбегая с последних ступеней, выкрикнул Дик, чем заставил засуетиться ребят. Вздох облегчение слетел с их уст. Наконец-то он появился, единственный кто им решил помочь, но и тот которого они должны бояться.

— Что я делаю? Что я делаю? — Тараторил Фук. — Мастер Лаварион поймает меня и повесит на моей мельнице.

Пятеро беглецов оббежали замок с правой стороны и оказались на заднем дворе, где находился загон для скота. Большой, бревенчатый, сарай стоял чуть поодаль. Странно что Ентри не видел это строение раньше, но тут же он поймал себя на мысли, что и так уже многое увидел, чего видеть не надо было. Уже запряженные олиткопы весёлым пением поприветствовали хозяина, но Дик промчался мимо их к сараю, отчего животные стали ещё пуще заливаться. Чистота и свежесть, с которой встретились в помещении ребята, их приятно удивила. Широкий проход, по сторонам которого тихо, похлопывая ушами и чуть пофыркивая стояли в загонах горты, был пуст.

— Берите любых и за мной! — Скомандовал Сараллон. Он действовал быстро, не обращая никакого внимания на недовольство Арубатура и ребят.

— Но не легче взять олиткопов, они уже запряжены? — Через недолгое молчание заговорил Ентри. Он не боялся ездить без седла. Живя в сельском городишке, этому научишься быстро, да и гортов он любил больше олиткопов, но он подумал о Мариа, как она справиться с неосёдланным животным.

— Путь нам предстоит долгий и опасный. — Выводя из стойла горта, ответил Дик. — А на олиткопе верхом слишком трясёт.

Это уж точно. Ентри знал это не понаслышке. Переваливающиеся с боку на бок олиткопы набирая скорость начинают трясти так, что только держись, в этом отношении горты — сама аккуратность.

— Нам надо забрать вещи! — Спохватился Орион. — Мы не можем без них.

— Да ты я вижу действительно жить не хочешь? — Сидящий на спине животного Дик, чуть нагнулся к Ориону. — Забудь о них. Теперь они не твои.

— Но там есть нечто важное!

— А, так всё-таки есть что-то важное. — Протянул Сараллон, но решения своего не изменил. — Мне очень жаль Орион, но скоро Лавариону станет известна ваша тайна.

— Главное, никогда не оставляй важное. Твои слова Орион. — Похлопав себя по животу, улыбаясь, сказал Ентри и ловко запрыгнул на горта. Как не странно животное сразу же подчинилось.

— Она у тебя! — Засмеялся Орион и вскочив на горта, рванул за стартовавшим Диком.

Сараллон понимал, что времени у них нет. Лаварион вот-вот отправит погоню за ними. Сейчас бы вырваться за территорию замка, там шансов у них больше. На заднем дворе они задержались не больше трёх минут, но этого достаточно, чтоб Лаварион принял меры. И рассуждать о происходящем, искать правду в поступках, было некогда. Мосты назад сожжены, они беглецы. Беглецы от Лавариона, от судьбы и от смерти. Поднимая столбы пыли, отряд устремился к задним воротам замка, о которых даже Арубатур не знал и смотрел на них с большим удивлением:

— Дик ты их вчера сделал?

— Им более ста лет, Фук!

Как не странно, ворота они преодолели без проблем. Толи Лаварион замешкался, толи он специально выпустил их из замка, но так или иначе они оказались за воротами.

Никто из беглецов не оглянулся и не увидел стоящего у окна третьего этажа хозяина замка и наблюдавшего за действиями Дика и людей уходившими за ним. Он выглядел вполне спокойно, не нервничал, по крайне мере внешне и размышлял о дальнейших действиях. Он не спешил, он был уверен в себе. Даже человек знающий город очень хорошо, не мог выбраться из него незамеченным, потому что этот город Лавариона.

— Принесите мне их вещи и отдайте указания Тарауну о поимке Дикина Сараллона. — Не отводя глаз от окна, распорядился Семион. Стоявший в дверях Парилик, приподнял кончики губ, обозначая улыбку и поклонившись удалился.

— Ты поплатишься за всё. — Процедил сквозь зубы Лаварион, только сейчас дав злобе чуть показаться снаружи.

Отряд не сбавляя скорости, спешил по направлению к городу. Там, как считал Дик, у них есть шанс. И только на первых улочках Сараллон позволил остановить гортов. Ноги от этой скачки болели, даже у такого наездника как Ентри. Он обхватив шею животного, крепко прижимал ноги к телу горта, тем самым удерживая равновесие.

— Нам надо разделиться. Лаварион будет нас искать и поэтому врозь у нас будет больше шансов. Встретимся в порту, у первого причала.

— Но в порту нас будут искать в первую очередь. — Слова Ориона Сараллон проигнорировал.

— Вы с Фуком отправляйтесь в порт и забронируйте места на первый же корабль. — Сказал Дик. Услышав, что ему снова предстоит следовать с Арубатуром, Орион вовсе упал духом, но спорить с уже бывшим управляющим не стал. — Я с остальными попробую раздобыть еды и одежду.

— Может нам уйти по суши? — Смело предложил Фук, на что получил резкий ответ:

— По суше нельзя. На каждой миле будут выстроены посты. Не появляться на дороге не получиться, а в порт прокрасться незамеченными проще. Там всегда много народу, а осмотреть все корабли они не в состоянии. Они приходят и уходят каждые полчаса.

Ответ Дика удовлетворил спутников. Все решили придерживаться плана Сараллона.

Солнце уже выглядывало из-за верхушек черепичных крыш и приятно грело спину, лёгкий ветерок обдувал волосы и всё было бы хорошо для Ентри, если не погоня за ним и его друзьями. Орион и Фук не спеша скрылись на соседней улочке, а Дик направился вместе с ним и Мариа в противоположном направлении. Они тоже не спешили, двигаясь по полупустым переулкам, осматриваясь по сторонам и отворачиваясь от встречных. Дик понимал, охота началась и делать неосторожные шаги опасно. Троица молчала. Ентри и Мариа погрузились в свои мысли, они мало понимали что произошло и что их ожидает. Сараллон напряжённо всматривался вперёд, резко бросая взгляд на соседние улочки. Казалось, он просчитывает каждый шаг горта, так медленно и осторожно шло животное. Петляя по закоулкам, ребята уже не имели представления в какой части города они находятся и только Дик вёл их уверенно и осторожно. Остановился он только у маленького трактирчика, на вывеске красовался запечённый куриный окорок и надпись приглашающая зайти в "Жареный цыпленок". Он находился где-то в подвале. Узенькие ступеньки вели вниз, где горел одинокий фонарь. Ентри огляделся по сторонам. Было абсолютно безлюдно. Узенький переулочек, вымощенный камнем, находился по-видимому на окраине. Трактир был единственным общественным местом на этой улочке, а все остальные дома с потускневшими и покосившимися дверями были прибежищем рабочего люда. Грязь, скопившаяся под стенами домов не убиралась очень давно, отчего запах стоял не из приятных. Сразу в памяти Мариа всплыла ночь на мусорке. Тень ещё царила здесь, солнце появлялось только ближе к обеду, и картина вырисовывалась удручающая. Ентри смотрел по сторонам, на проходящие мимо соседние улочки, ожидая появления от туда охранников. Тем временем Дик спешился и зашёл внутрь. В полутемном помещении было душно, но пахло приятно жареной курятиной. Если бы Ентри зашёл с Диком то неприметно оценил этот запах, к тому же сегодня они ничего не ели. Мухи, кружившие возле столов, казалось тоже наслаждались приятным запахом и не думали разлетаться при приближении чужака. Дик присел у крайнего столика спиной к выходу и рукой позвал хозяина. Из-за стойки вышел находившийся в полусонном состоянии после ночной пирушки в его заведении лысоватый толстячок, в грязном, залитом жиром переднике и потирая об него руки сел за столик к гостю. Они говорили не громко и не долго, перекинувшись парами фраз, один за одним встали и направились в подсобное помещение, откуда через пару минут Сараллон вышел, неся две большие корзины.

Ентри продолжал наблюдать за соседними улицами, хотя и сам не понимал зачем. Если вдруг появятся охранники, то куда им скрыться и что им говорить? Этого он не знал. Дик никаких указаний не давал. Так он крутил головой от одной улочки к другой и считал секунды до появления Дика. Какая-то тень появилась на улице справа. Ентри напрягся толкая в бок Мариа. Тень застыла, застыли ребята. Закричать и позвать на помощь Дика нельзя, его сразу схватят и он не поможет Ориону. Надо действовать самим. Тень нарастала. Мариа спешилась и прижалась к холодной стене. Вдруг, боль тут же пронзила её и перед глазами встало бледное лицо покойницы, а в ушах зазвенели цепи и оглушительный смех из гроба. Она присела и закрыла уши руками. Зажмурилась от боли, но та не отпускала. Ентри спрыгнув, подбежал к ней. Та бледная, сжавшись от боли дрожала, прислонившись к стене. Мальчик помог ей подняться и боль сразу же, медленно, стала отпускать девушку. Мариа по-прежнему дрожала, но мышцы потихоньку стали расслабляться.

— Кто такие и что тут делаете? — Грозный командный голос донёсся до Ентри. Он поднял голову и увидел высоко восседающего на горте мужчину в белом плаще, подпоясанном кожаным ремнём с которого свисал достаточно внушительный меч. Шлем защищающий голову был увенчан белым пером, что колыхалось на ветру. За спиной Ентри разглядел ещё двоих. Один из них демонстративно обнажил меч, показывая тем самым свою мощь.

— Отвечайте, кто такие? — Повторился вопрос. Ентри выпрямился, бросив взгляд на дверь трактира.

— Наш хозяин направил нас в трактир, за курицей. — Пролепетал Ентри. В голове крутилась мысль: " Только не выходи".

— Почему гортов трое? Где ещё один?

— В трактире. Нас направил хозяин…

— Какой хозяин? — Переходя на крик, недовольный ответами мальчишки, спросил охранник. Ентри вздрогнул, чем заставил улыбнуться вопрошающего.

— Мастер Лаварион.

Имя заставило убавить свой пыл охранника. Голос его смягчился, он нагнулся к парочке и продолжил допрос:

— У мастера Лавариона сбежало несколько работников. Не вы ли это? — Охранник выпрямился в седле и принял более внушительный вид.

— Нет. Сбежал Сараллон с какими-то малолетками. — Не задумываясь ответил Ентри. Быстрота ответа немного смутила охранников.

— А почему горты не запряжены?

— Хозяин наказал… За непослушание… Убежали из замка и гортов прихватили. Загулялись и опоздали. Сначала хозяин приказал не покидать территорию замка месяц, но сегодня смиловался и разрешил ехать, но гортов не запрягать. Чтоб ноги болели и впредь далеко не убегали. Справедлив наш хозяин… — Ентри сам не понимал, что он говорит и откуда это всё придумал, но видел что это действует и охранники по-видимому верят его лжи. Мариа смотрела, выпучив глаза и поддакивала Ентри, хотя мало понимала суть его слов, боль отняла много сил, да и страх затмил разум. Но Ентри держался молодцом, его слова были убедительны, а монолог об их наказании растрогал, кажется даже охранников.

Краем глаза Ентри увидел поднимающего из трактира Дика. Сердце ёкнуло. Показать каким-нибудь жестом об опасности он не мог, так как охранники следили за каждым его движением и чтобы привлечь его внимание, резко сменил тему и повысил голос.

— Мастер Лаварион отправил вас на поиски Сараллона?.. — Дик остановился в дверях и сделал шаг назад. — А нас за любимой им курятиной, снять стресс. Трактирщик задолжал ему уйму денег и теперь расплачивается товаром.

— Вам придется проследовать с нами. — Сказал главный охранник и повернул горта. Ентри с Мариа застыли. Все усилия мальчика были напрасны. Он опустил голову и подошёл к своему горту, но после недолгой паузы резко поднял голову, уверенность в нём опять ожила, показывая, что он не намерен сдаваться.

— Нас ждёт хозяин. Он и так зол, а если мы задержимся, плетей нам не избежать. — Охранник остановился и грозно посмотрел на детей, Ентри продолжал:

— И нам надо дождаться друга.

— Хаар! Посмотри, что там за друг. — Охранник с обнажённым мечом, спрыгнул с животного и быстрым шагом проследовал внутрь. Он вышел через пару минут с жареной курицей в руках, жадно откусывая кусок мяса. Жир аппетитно стекал по подбородку, отчего в животе у Ентри заурчало.

— Хороший трактирщик. — Усмехнулся разведчик. — Сказал, всегда рад помочь охранникам и всучил курицу.

— Болван, а их друга ты видел?

— Да, оборванец наложил в корзину столько курицы, что еле поднял. Я у него спросил, зачем? Он ответил приказ мастера Лавариона.

— Видимо эти не врут. Поехали отсюда. Только время теряем. — Подвёл черту под допросом главный охранник и направил горта прочь из переулка.

После того как они скрылись, Ентри облегчённо вздохнул, посмотрев на бледную Мариа, которая немного отошла от холодившей её боли, но так же широко раскрыв глаза, смотрела на мальчика. Она не могла поверить, что Ентри способен на такую ложь, но именно она их спасла. Из двери вновь появился Дик. Он оглядел внимательно улицу, молча запрыгнул на горта и подал знак спутникам трогаться.

— Спасибо друг! — Обращаясь уже к вышедшему провожать трактирщику, сказал Дик. — Но постарайся быстрее уйти из города. Тебя видел только один, поэтому уйти тебе будет не сложно. В Торионе найдёшь гостиницу " Усталый скиталец", скажешь, что от меня. Тебе помогут. Спасибо за всё и уходи скорее. — Последние слова он говорил уже на скаку и через миг скрылся за углом, за ним поспешали Ентри и Мариа.

Лаварион сидел за своим рабочим столом и разглядывал рубашку, которую достал из сумки, принесённую Париликом. Он обшарил все сумки сбежавших гостей, но ничего ценного он не нашёл, не считая сломанную подзорную трубу, да пару карт. Правда, карты заинтересовали его больше всего. Линии нарисованные на одной из них обозначали путь из Ливуда на Стригинил, но именно в эту экспедицию собирались беглецы. "Неужто они говорили правду" — эта мысль не давала покоя Лавариону. Он искал тайну, но пока ничего похожего на неё, не нашёл. Но он знал, где искать. " Что-то важное они держат при себе"- осенило Семиона. Оперев голову на левую руку, он размышлял, что могут скрывать трое юнцов, но главное, что предпримет Сараллон, чтоб исчезнуть из города. " Вряд ли он посмеет сунуться в порт, там слишком много охранников, чтоб пройти незамеченным. Его личность хорошо известна и это его минус. А чтобы попасть на Стригинил, им он понадобиться. Уйти лесом? Как далеко? Портов более на побережье нет. Что же ты предпримешь Дикин? Куда направишься?" Он всё больше погружался в свои думы и надеялся, что сейчас приведут Дика и остальных беглецов и он устроит над ними страшный суд. Он даже придумал наказание для каждого, но вестей о поимке сбежавших не было. Семион снова и снова перебирал сумки, но ничего не находил. Если бы он знал, что он ищет, но этот вопрос мучил его с новой силой. Карты… Что же может быть интересного на Стригиниле и зачем туда посылать экспедицию? Одни только вопросы, пока только одни вопросы.

— Что это? — Поинтересовался Ентри, как только они завернули за угол от трактира. Внутри его всё бушевало, всплеск адреналина, который он получил, прогнал и усталость, и голод. Руки тряслись и в голове он снова и снова прокручивал разговор с охранниками, но большого удовольствия ему это не приносило. Лишь бы не сказал чего лишнего, но так или иначе Дик с ними, да и они не под стражей. Постепенно гордость за свой героический поступок поглотила все остальные чувства.

— Еда. — Спокойно ответил Дик. Он вел себя абсолютно уверенно, как будто ничего не произошло. Ентри это даже немного оскорбило. Дикин вёл горта так же осторожно и после минутного молчания, наконец, изрёк:

— Спасибо Ентри. — Мальчик расцвёл. В конце концов, Сараллон поблагодарил его. — Но трактирщика жалко: хороший человек, а мы его подвели.

— Но как охранник тебя не нашёл. Когда он зашёл внутрь, я подумал- это конец…

— Я спрятался в подсобке, а подмастерье сыграл по твоему сценарию, роль третьего.

Мариа восседала на горте и пыталась вслушаться в разговор, но собственное состояние заботило её больше. Голова кружилась, озноб временами пробивал её, тошнота подкатывалась к горлу, она еле держала равновесие, несмотря на то, что животное под ней шло медленно и аккуратно.

— Что с ней? — Спросил Дик. Вопрос адресовался Ентри, Мариа тревожить он не хотел.

— Она соскочила с горта и ей стала плохо.

— Странно.

— Страшно. Мне страшно. Она не отпускает меня, он всегда где-то рядом. — Шептала Мариа. Ентри подумал, что это бред и только Дик видимо понял в чём дело и его вид стал более суровым.

— Нам надо поспешать. В порт. — Скомандовал он и прибавил ход, но не надолго. Видя, что Мариа отстаёт, он снова снизил скорость и попросил Ентри придерживать её.

— Я знаю, что ты не рад мне, ты меня не любишь, но раз мы попали в такую переделку, то нам надо держаться вместе. Орион- друг, знай я тебя никогда не брошу, не оставлю ни на минуту… Орион, Орион где ты? Орион.

Сейчас единственное что хотел попутчик Фука, это заткнуть или отрезать себе уши, чтоб не слышать этот голос. Но он продолжал звучать и звучать, и ничто не могло остановить этот фейерверк звуков. Орион воспользовавшись моментом скрывался от него на соседних улочках, но не надолго. Фук нашёл его и с новым всплеском эмоций возрадовался новой встречи. Голова у Ориона была как чугунная, он следовал за мельником, проклиная тот день, когда они встретились. Через несколько кварталов их глаза резанула блестящая на солнце полоса, которая с каждым метром увеличивалась и увеличивалась. Вдали показались мачты. Сколько их было, Орион сосчитать не мог. Множество флагов развевалось на ветру. Крик чаек заглушал всё, кроме голоса Фука.

Порт. С первыми причалами встречного люда прибавилось. Охранники шныряли туда сюда, но на парочку не обращали ни какого внимания.

— Надо спешиться. — Сказал Фук. После долгой, бесполезной болтовни, это было действительно разумно. — Так больше шансов остаться не замеченными.

Попутчикам пришлось снова вернуться поглубже в город и отпустить гортов. Оставлять их рядом с портом было опасно, клеймо замка Лавариона беглецов быстро выдаст. Обратно путь лежал уже пешком, что для Ориона было и хорошо. Размять затёкшие ноги ему давно уже хотелось. Фук, к счастью, учуяв близость опасности, стал более осторожен. Идти решили по главной улице, чтоб не вызвать подозрения. Второй поход в порт задался не легко: пробираться через толпу спешащих туда и обратно людей оказалось не легко, да ещё охранники на гортах чуть не давили народ, выискивая в толпе беглецов. Повозки с грузами притесняли к стенам домов, расчищая себе дорогу. Фук и Орион держали друг друга за руки, чтоб не потеряться, но несколько раз их рассоединили. Поддавшись воле толпы, Ориона понесло к причалам, он несколько раз чуть не упал, но впереди спешащие не дали ему это сделать. Фук следовал за ним, пытаясь не потерять его из виду и перекричать толпу, чтобы мальчик слышал его, но вскоре они всё же потеряли друг друга из виду.

Толпа вынесла Ориона к большому со спущенными, белоснежными парусами кораблю, судя по флагу, принадлежавшему торговой компании из Кира. Орион огляделся. На самом причале народу было не так много, он весь рассредоточился по всему порту, не видно было и Фука. Наконец-то он избавился от назойливого мельника, но радости это почему-то Ориону не принесло. Наоборот, страх, что он остался один охватил его. Это была не паника, просто Орион почувствовал, что без болтовни Фука ему как-то неуютно. Что делать теперь? Искать место на корабле, но на каком? На этом? Взор Ориона вновь остановился на большом красавце из Кира. Суета, царившая на нём не порадовала его, множество мужчин таскали бочки, мешки, бегали, толкались и при этом не забывали ругаться. Парочка выпивших матросов остановились возле мальчика.

— Хочешь помочь? — Поинтересовался один.

Орион промолчал и отошёл в сторону. Один раз с пьяным матросом они уже встретились, повторения ему не очень то хотелось. Решив обойти несколько причалов, Орион тронулся в путь по набережной дороге. Набеги волн доставали и досюда, отчего камни были мокрыми и скользкими. Он брёл, разглядывая корабли и лодки, военные и промышленные. "А может здесь есть и пираты? Вряд ли". Мощь кораблей приводила в восторг мальчика. На одном из них он отправиться дальше и пусть Ентри натворил что-то страшное, их путешествие, кажется, приобретает положительный характер. Множество чаек, кружившие над причалами, галдели пуще Фука. Орион, остановившийся на минуту понаблюдать за ними, заметил, как они камнем бросались в воду и через секунду взлетали с добычей в клюве.

— Ты чего застрял на пути? — Потревожил наблюдения Ориона бородач в заляпанной рубахе с закатанными рукавами, который нёс корзину с рыбой. Запах от него был не выносимый и мальчик, чтоб не задерживать того, отпрыгнул в сторону и угодил прямо в лужу с помоями. Хохот раздался за спиной Ориона. Стоявший в дверях огромного роста человек в переднике, держал пустую кастрюлю и хохотал во всё горло.

— Ты чего, не видишь куда идёшь? — При этом человек продолжал смеяться. — Зайди. Я дам тебе вытереться.

Орион посмотрел на крыльцо, на котором качалась деревянная вывеска "бар " Дикий причал"". "Ничего страшного если зайти в бар не будет. Да к тому же расспрошу об отходящих вскоре кораблях". — Подумал Орион и прошмыгнул внутрь.

Внутри у Ориона сложилось такое впечатление, что здесь он уже был, только мебель переставили по-другому. Полутёмное помещение с приоткрытыми меленькими, узкими окнами, откуда поступал свет и свежий морской воздух. Правда, последний не мог вытеснить спёртый запах табака и рома. Пустые бутылки валялись на полу возле осколков стекла и мусора, рядом со своими хозяевами. Остатки стоячих на ногах посетителей, стараясь удержать в руках почти допитые бутыли вина и сжимая в зубах трубки, пытались выбраться на свет. У некоторых это получалось. Грязные столики спешно вытирали за посетителями две полные женщины в серых передниках, но болтающийся вокруг них мужчина не давал им покоя. Что-то знакомое в нём было, но что? Рубаха, широкие брюки, голос, фразами доносившийся до Ориона? Всё это в придачу с его поведением и хохотом.

— Фук! — Окликнул мужчину Орион. Тот тут же обернулся и широченная улыбка засияла на его лице.

— Орион, друг! Я думал, потерял тебя навсегда. — Он обнял мальчика и обращаясь к двум женщинам, сказал:- Это мой друг! Лучший друг!

— Интересно, он такой же дурак как и ты? — Спросила одна из женщин, от чего Орион смутился, а стоящий за стойкой, высокий мужчина вновь залился смехом.

Фук посадил Ориона за ближайший столик, под которым лежало тело мужчины, сжимающего пустой бутыль. Мальчика передёрнуло. Уж очень оно напоминало пирата на болоте.

— Пить что будете? — Уже знакомый мужчина без всякого энтузиазма подошёл к столику.

— Чай пожалуйста. — Попросил Орион, чем вызвал новую волну смеха.

— Чай?! Какой чай, сынок? Пиво, вино, черудея*, но никакого чая или воды.

— Эй, отстань. Не надо нам ничего. Мы сейчас уже уходим. Лучше помоги этому бедолаге. — Вступился за Ориона Фук. Он легонько пнул лежачего без сознания человека и обратился шёпотом к собеседнику:- По поводу корабля ты не беспокойся. Все переговоры я беру на себя. Я знаю как надо говорить. К тому же мне знакомы все капитаны бывавшие здесь… Ну, или почти все. Ты просто стой за спиной и слушай.

Орион только и делал, что слушал Фука. Бармен тем временем играючи поднял лежачего под столом человека и потряс его. Тот открыл левый глаз, второй прикрывала чёрная повязка. Мальчик осмотрел бедолагу, красная рубаха с длинным рукавом оказалась без пуговиц, со странной, такого же цвета повязкой на запястье, а серые мешкообразные штаны были залиты какой-то жидкостью. Верёвка, которая служила ему ремнём, развязалась, так что брюки съехали с бедер и не падали только благодаря тому, что хозяин широко расставил ноги.

— Очнись Сайморол! — Нещадно тряс бедолагу бармен. — Время погрузки. Сайморол, очнись.

____________________________________________________-

*Черудея- крепкий спиртной напиток, изготовляемый и солода, низкого качества.

ИЗ ДОСЬЕ НА САЙМОРОЛА:

Дата рождения не известна (не помнит сам)

Родителей нет. Воспитывался в уличной банде " чёрные сердца".

Любит выпить, редко трезвеет. С восьми лет покоряет моря.

Характер мягкий.

Сайморол очнулся, подтянул штаны и пытаясь вспомнить где он находиться, сначала посмотрел на пустую бутыль в руке, потом на бармена, который по-прежнему держал его в своих объятьях, потом на окно.

— Что? — Голос его звучал хрипло и натянуто. Он освободился от поддержки и покачиваясь устремился к барной стойке.

— " Империя" отходит. — Перегородив путь Сайморолу, ответил бармен.

— Куда? — Не понимая, что от него хотят и почему его не пускают к стойке, снова вопросил только что проснувшийся.

— На Стригинил кажется ты говорил. — Бармен, которому надоело отталкивать прорывавшегося к стойке человека, подхватил его и выволок на крыльцо. Яркое солнце ударило в глаз Сайморолу и тот закрыл рукой лицо.

Ориона как молнией ударило. Он сгорбился за столом и затих.

— Что с тобой? — Поинтересовался Фук, видя скрюченное тело спутника.

— Стригинил, Стригинил… — Бормотал Орион, не обращая внимания на Арубатура.

— Эй, друг! — Не унимался Фук. — Ты голос потерял или опьянел от здешнего запаха?

— Нам надо с ним, на его корабль. — Наконец внятно изрёк Орион.

— Зачем? Этот бродяга не может служить на хорошем судне. Мы можем пойти и договориться о комфортабельных каютах, обеде на верхней палубе и приятном времяпрепровождении. — К своему сожалению, Фук договаривал в спину Ориону, который поднялся и направился к моряку. Тот, предавшись солнечному теплу, распластался на крыльце, похрюкивая и явно не куда не торопясь.

Орион склонился над блаженствующим человеком и попытался его поднять, на что получил невнятные ругательства и отмашки руками. Поняв, что поднять того, не так уж и просто, мальчик вернулся в бар и взял две пустые пинтавые кружки, вышел обратно. Фук и бармен с интересом наблюдали за продолжением. Продолжение оказалось не долгим: Орион перешагнув через бессознательно лежавшее тело, отправился в даль, по направлению к морю. Он вернулся через минуту, держав в руках полные кружки солёной воды. Фук его уже поджидал на крыльце, уговаривая бедолагу очнуться и встать. Увидев возвращающегося мальчика, он отошёл в сторонку и продолжил наблюдать. Орион вылил одну за одной кружки на голову спящего и это дало свой эффект. Моряк оперся на руки, без резких движений поднял голову.

— Грубо… — Глядя на мальчугана, произнёс Сайморол. Голос его по-прежнему хрипел.

— Я слышал вы отправляетесь на Стригинил? Возьмите нас с собой. — При слове "нас", Фук насторожился, вжал голову в плечи и огляделся по сторонам, пытаясь найти ещё кого-нибудь.

— Стригинил? — Вымолвил Сайморол, вытирая мокрое лицо. — Видимо да, я отправляюсь на Стригинил. Мне тоже так сказали. — Орион помог наконец ему подняться. Одноглазому стало значительно лучше. Координация более-менее наладилась, он потянулся и спустился с крыльца. — Тьма морская, какой сегодня день! — Орион не понял, что это было- вопрос или доброжелательное восклицание.

Сайморол остановился на короткое время, вновь наслаждаясь теплом утреннего солнца и направился прочь от бара к причалам.

— А мы? — Окликнул его Орион. Моряк оглянулся, разглядывая стоящих сзади людей, потом скривил в недоумении лицо и сказал:

— А вы кто такие?

— У-у-у! — протянул Фук и поняв, что мальчику без его помощи не обойтись, решил взять переговоры в свои руки. — Что значит: " Кто мы такие"? Это кто ты такой? У тебя десять раз спросили разрешения, принять участия в плавании, а ты спрашиваешь: " Кто вы такие"? Если бы ты знал, кто мы такие, то постеснялся задавать этот вопрос. Ты знаешь, откуда прибыл этот человек? Нет. Сакил! Это название тебе что-нибудь говорит? Нет? Так что же ты спрашиваешь? Или ты не видишь, кто здесь стоит? Ты у каждого спрашиваешь это, или увидел нас и подумал: "А не спросить ли у них кто они такие"? — Фук даже не заметил как перешёл на крик, но спохватившись, подошёл вплотную к собеседнику и пожалел об этом. — Фу, как от тебя несёт. Пожалуй Карелистник* сможет, освежить твоё дыхание. Парень, не пей так много. Печень одна. О, да ты ещё и куришь. Тебе мама не говорила, что курить вредно? Нет? Так знай, курить вредно? В общем, надо за зубами следить. — Сайморол стоял как вкопанный, даже не моргая. Его ещё не опохмелившийся мозг не мог обработать столько информации. К фейерверку слов из уст Фука он ещё не привык. — Ты чего, опять уснул?

-----------------------------------------

*Карелистник- кустарник с сильным мятным вкусом.

Или ослеп на глаз? — С этими словами Фук помахал перед лицом

моряка рукой и не заметив никакой реакции, принялся его трясти. — Эй!-

От тряски, голова Сайморола сильно заболела, он схватился за неё и присел на корточки, но не восстановившаяся ещё координация движений, заставила его приземлиться на пятую точку. — Наконец-то ты очнулся! — Как ни в чём небывало продолжил Арубатур свою речь. Он поднял и развернул одноглазого по направлению к причалам, показав Ориону рукой следовать за ними. — Так, где ты говоришь находиться твой корабль? Там? Отлично!

Время шло и улочки города начали наполняться народом. Даже на маленьких, отдалённых от центра, встречались спешащие куда-то или просто прогуливающиеся, правда, последних было меньшинство. Дик с попутчиками продвигался не спеша, сворачивая с одной улочки на другую, но, как заметил Ентри, картина города от этого не менялась. Он считал, что они проехали весь город, вдоль и поперёк, но черепичные крыши и вымощенные камнем улочки встречались везде. Сараллон медленно, со стороны могло показаться лениво, продвигался вперёд, он то понимал, что риск велик, с каждой минутой их шансы уменьшаются. Правда, у них был один большой козырь: у города не было городской стены, когда-то это была маленькая, рыбачья деревушка, а после того как та разрослась и превратилась в город, стену возводить не стали. Да и толкучки в городских воротах никто не хотел, и покинуть Ливуд можно с любой улочки на окраине, но окружали его лес, море и высокая "гора памяти", путь к которой окажется для любого не лёгким. Это Дик знал и оставил его как запасной план. Им надо в порт, как можно быстрее и незаметнее.

В порт вели четыре дороги. Широкая, центральная улица всегда и днём, и ночью была полна. По ней доставляли грузы, провизию, она вела к главным воротам порта. Другая, шла по соседству и в час пик на ней так же нельзя было протолкнуться. Остальные две заходили с севера и юга. Они были узенькими, петляющими, не пересекались с другими улочками. С каменными домами по обеим сторонам, вставшими как стена и только пройдя по ним с минут двадцать, заворачивая то за один угол, то за другой, можно было заметить вдалеке блеск моря. Другого пути в порт не было. Дик не сомневался, что посты уже выставлены, охранники осматривают каждого, возможно и грузы. "Затеряться в толпе или попытаться проскочить с севера"? — размышлял Сараллон, не забывая заглядывать на соседние улочки, чтоб не попасть в засаду. Пока они заходили с севера, но здесь было меньше людей и любой конвой их мог заметить, зато скрыться от погони Дику представлялось здесь легче. Но было и ещё одно… Мариа чувствовала себя по-прежнему не важно, она храбрилась, но Дик видел, что туман стоит перед её глазами. Как уйти от погони с ней?

— Ентри. Ты должен разведать путь. Если там засада, сразу назад. Смотри в оба. — Сказал Дик, отправляя мальчика вперёд. Сам же остался с Мариа ждать. Дальше петлять нельзя: длинная улица не встречалась ни с одним переулком. Уйти просто так от погони им, вряд ли удастся, поэтому осторожность превыше всего.

Ентри вёл горта спокойно, внимательно посматривая по сторонам, но взгляд его всегда упирался в непрерывную стену домов. " Лабиринт какой-то"- думал мальчик, заворачивая за очередной угол. Море было где-то рядом, он это чувствовал, его аромат становился всё сильней, вот-вот оно появиться, но тогда, когда ленточка его блеснула над горизонтом, её закрыли три фигуры в белых плащах. Ентри остановился и хотел было повернуть назад, но охранники жестом позвали его. Ещё раз разговаривать с охранниками ему не хотелось. У него не хватит фантазии наврать на сей раз. Он ударил в бока горта и тот, свистнув, помчался прочь. Ентри обхватив его шею зажмурился, его спасение теперь зависело только от этого животного, от его скорости и выносливости. Охранники как коршуны бросились в погоню. Обнажив лук, один из них выпустил стрелу, мимо. Ентри вжался в горта. Он и не думал, что в него будут стрелять. Предвидя это, он вряд ли стал удирать. " Как всё далеко зашло"! — Пронеслось в голове у Ентри. Ещё одна стрела просвистела над ним, он услышал как та "пропела" чуть выше его головы. Поворот. Горт Ентри входил в него лучше, что давало ему отрываться от погони. Гортов охранников заносило и наездникам было не легко удержаться в седле, но на прямой они вновь догоняли. "Вперёд, вперёд"- шептал Ентри на ухо горту. То, поддавшись встречному ветру, развевалось, прикрывая голову седока. Стук копыт стоял в ушах мальчика, он уже не слышал приказов преследователей- остановиться. Вперёд и только вперёд! Очередная стрела просвистела мимо и застряла в стене. Он чувствовал, как мышцы напряглись донельзя и не только у него, но и у горта. Тот свистел, прикладывая все силы, чтоб уйти от погони. Вновь просвистела стрела, на сей раз справа. Последний поворот. Вот и Дик с Мариа. Они, завидев скачущего галопом Ентри, засуетились, поспешив свернуть в первый же переулок. Ентри вихрем проследовав туда. Охранников опять занесло на повороте, они с трудом удержались в сёдлах, и на время мальчишку из вида потеряли. Благо, переулок переходил в ещё один, а затем через маленькую улочку дорога выходила на центральную. Это позволило мальчику скрыться от погони.

— Дорога в порт отрезана. — Отрапортовал Ентри, как только догнал остальных и перешёл на более медленный темп.

— Надо искать другой путь. — Ответил сосредоточенный Дик. Какого-то либо беспокойства на его лице не было, в отличии от Ентри. Внешне он выглядел вполне спокойно, несмотря на то, что они недавно ушли от погони. — Охранники знают, что мы где-то рядом. Посты непременно усилят. В порт, по-видимому, не пробраться. Попробуем выбраться лесом.

Ентри тяжело вздохнул. " Когда же это всё кончиться"- Подумал он. Если бы он знал тогда, что всё только начинается. Мариа молча смотрела на спутников, вяло улыбаясь и в первый раз пожелавшая вернуться домой.

— А как же Орион? — Спохватился вдруг Ентри.

— Будем надеяться, Орион выберется. Фук ему поможет.

— Да, в этом можно не сомневаться. — С иронией ответил Ентри.

— Нам надо спешить! Охранники рядом. — Сказал Дик и направил своего горта через переулок, на соседнюю улочку.

Теперь он спешил, но осторожность не покинула его, действия стали резче, быстрее, команды короткими. До окраины города было не далеко, всего четыре квартала. Возвышающаяся гора, к которой направлялись беглецы, была хорошо видна. Они вновь свернули на малолюдную улочку, потом проскочили в переулок, который встретил их прохладной тенью и тишиной. Только эхо от ударов копыт звучало за их спинами. Мариа обернулась, сзади никого, только каменная стена домов провожала их в долгий путь. Охранники им не встречались, толи они искали их в порту, толи Дик искусно проводил их по каменным лабиринтам. Потайными путями они, наконец, выбрались к северной окраине города. Дик огляделся по сторонам: на западе виднелось море с множеством мачт и галдежом чаек, сзади прятавшаяся в тени мрачная, серая улочка, на востоке главная дорога в город была полна народу. Толпа продвигалась медленно, часто останавливаясь. Только Дик заметил, чуть подальше по дороге, белые одеяния охранников. Те внимательно всматривались в поток идущих, выхватывая оттуда кого-то. Они находились далеко и не обращали ни какого внимания на троицу, продвигающуюся на север, в лес.

Лес находился прямо перед беглецами, он резко поднимался вверх, укутывая зеленью склоны мохнатой горы, на вершине которой красовался огромный камень. Это снизу он казался простым камнем, на самом деле — это был памятник воинам давних эпох, сохранившийся до сих пор.

— Нам надо спешить. — Поторопил Дикин.

Он скоро направился в деревья, оставаясь не замеченным со стороны дороги. Ребята, уставшие от скачки, от преследования, с болящими конечностями, последовали за ним. Им было всё равно куда ехать, лишь бы поскорей остановиться и отдохнуть. Но об отдыхе сейчас не могло идти и речи. Они медленно стали подниматься в крутой подъём. Тропы видно не было, но Дик уверенно проходил меж деревьев и кустарников, ведя за собой спутников. Густой лес неодобрительно встретил чужаков шелестом листву и потрескиванием ветвей. Ентри вздрогнул, вспоминая родной лес около Сакила, но уверенность Дика передалась ему, не надолго. Идти было не удобно, торчащие корни и низкие ветви не давали пройти гортам, поэтому, вскоре путники спешились, что вызвало одобрительные возгласы юных путешественников. Гортов пришлось отпустить, они только придавали в данной ситуации больше проблем, чем помогали.

— Не расслабляйтесь. Мы ещё не далеко ушли. — Предупредил Дик, увидев как Ентри присел на траву, ожидая привала.

Однако пешим подниматься пришлось тоже не легко. Дик пару раз выхватывал из ножен меч, чтобы расчистить путь, но предупреждающий толи стон, толи рёв леса, заставлял его прятать того обратно. Ентри напряжённо посматривал вверх, на кроны деревьев, которые возносились так высоко, что казалось доставали до неба. В эти минуты мальчик чувствовал себя беспомощной, маленькой букашкой, что забрела в чужой дом. Одно радовало Ентри, здесь было свежо и прохладно. Солнце слабо пробивалось сквозь деревья и оставляло лес в царстве теней. Но это не помешало поту выступить наружу. Шаг за шагом движения становились медленнее и тяжелее. Редкие камни, выныривающие из травы, предательски ускользали из-под ног и с шумом скатывались вниз по склону, останавливая путь беглецов. Они ушли не так далеко и их могли услышать на дороге, Дик это понимал, но ни чего сделать не мог. Троица затаила дыхание. Они вслушивались в каждый звук. Звучал только лес, могущественно и строго, редко вплетая в свою песнь щебетание птичек. Звуков погони не слышно. Опять подъём. Он выматывал всех. Мариа уже не понимала что делает, её мозг отключился, перед глазами вновь встала пелена и голова кружилась с каждым шагом всё сильней. Она падала, вставала, спотыкалась о корень, опять вставала. Состояние её вновь ухудшилось, прохлада плохо влияла не неё, но она не знала почему. Она в очередной раз упала и теперь подняться сил уже небыло. Мариа скатилась по склону вниз, остановленная только торчащей корягой, которая прекратила её падение.

— Ещё немного. — Подбадривал её Ентри, но сам уже в это не верил. Подъёму не было конца.

Дик оторвался на метров десять, не поддаваясь усталости, он карабкался всё выше и выше. Наконец крутизна склона уменьшилось. Лес стал реже, как будто разрешил путникам подняться на вершину, пройдя все испытания. И вправду, через несколько десятков шагов солнце вновь врезалось в глаза Дику и раздвинул ветви деревьев, он оказался на поляне, на самой макушке горы. Обрадовавшись такому обстоятельству, Ентри бегом преодолел последние метры подъёма и свалился, как только достиг высоты. Свежий ветерок нагоняя прохладу обдул его, смахнув капли пота с его лица.

В отличие от леса, в порту уже вовсю палило солнце. Держа под руки ещё мало что понимающего Сайморола, Фук и Орион пришли к большому кораблю.

— Что это? — Изумлённо спросил Орион.

Сайморол поднял голову и тут же опустил её обратно.

— Это?.. " Империя", кажется.

— Друг, ты не можешь узнать свой корабль? — Спросил Фук, ещё раз пожалев, что они связались с этим бродягой.

— Я? Да я " Империю" узнаю из тысячи! — Возмутился Сайморол. Он сделал несколько шагов по бревенчатому причалу. — Это она!

Перед ними стояло большое судно. Как догадался Орион — военное. Три его мачты возвышались над ним, где на первой мальчик заметил человека стоящего в какой-то бочке. Длинное, с четырьмя палубами, с тараном на носу и стреломётами по бортам, оно наверное наводило ужас на неприятеля, но Ориона оно покорило. Более красивого и благородного корабля он не видел, даже на картинках. Множество грузчиков копошились вокруг его и на нём. Кто таскал мешки, кто толкал бочки. В этом гаме нельзя было что-либо разобрать, но Сайморол усердно, приложив ладони "лодочкой" к губам, орал во всё горло:

— Капитан! Капитан!

Кто его мог услышать в этом шуме? Но откуда-то издалека троица услышала ответ. Все повернули головы туда, где слышался голос. С капитанского мостика на них смотрели два человека. Отсюда, снизу, они казались крошечными, но стоило одному из них спуститься на палубу пониже, как Орион оценил внушительные размеры того.

— Сайморол, ты как всегда пьян. — Облокотившись на борт, сказал только что спустившийся.

— Капитан, у меня были причины. — Начал оправдываться моряк.

— У тебя всегда причины. — Голос капитана был подстать его стану — могущий, глубокий. Именно таким представлял голос капитана Орион. — Кто это с тобой? — С вопросом капитан выпрямился. Орион смотрел на него не спуская глаз: высокий, примерно на полторы головы выше мальчика, с густыми, чёрными усами и шляпой с красным пером. Китель, наброшенный на плечи напоминал форму офицера митирманского флота: синий, с пятью поперечными полосками, вышитых золотыми нитями и пурпурными пуговицами. Погон на плечах, правда, не было и звание, в каком состоял капитан, было не ясно.

Сайморол пожал плечами в ответ:

— Хотят плыть с нами, кажется. — В этом Сайморол сам был не уверен.

Капитана это не смутило. Он даже бровью не повёл:

— А вы знаете маршрут?

— Я слышал, что вы отправляетесь на Стригинил. — Вступил в разговор Орион, при этом сделал шаг вперёд. Капитан долго смотрел на всех троих, словно изучая их мысли, но потом приказал Сайморолу подняться с гостями на борт и захватить по пути по ящику с черудеей.

Ящики оказались не из лёгких. Орион трижды чуть не уронил его, отчего внутри у Сайморола всё передёрнуло. Широкий трап не был пуст не на секунду и уворачиваясь от встречных, толкаясь с остальными грузчиками, они пробрались на борт. Видно было, что Сайморолу это было не впервой и от этой толкотни он получал невообразимое удовольствие. С огоньком в глазах он ругался, пинал мешающих, грозил кулаком остальным, подбадривая и поторапливая. Поднявшись на палубу, они оказались лицом к лицу с капитаном. Вблизи он был ещё могущественней. Его лицо, было с ярко выраженными скулами и широким, четырёхугольным подбородком, а глаза, пристально смотрящие на гостей и Сайморола, светились огнём страсти и бесстрашия.

— Итак. Вам надо на Стригинил… Зачем? — Спросил их капитан. Орион ожидал этот вопрос и ответ давно подготовил:

— На Стригиниле у меня дедушка, он болен артритом и плохо ходит. Мне надо ему помочь.

— Мне очень жаль твоего деда. — Озвучил сочувствия капитан. — А откуда вам знать маршрут данного корабля? — При этом большие, зелёные глаза капитана сузились и взгляд пронзил ещё глубже.

— Сайморол сказал. — Ответил Орион. — Мы его встретили в "Диком причале".

— Сайморол никогда не умел держать язык за зубами. — Взгляд капитана не добро посмотрел на своего подчинённого. — Ладно, люди мне нужны. — Он снова пронзил взглядом гостей. — Что вы умеете делать? — В ответ Орион пожал плечами, Фук, прячась за его спиной, предпочёл отвернуться в сторону. — Хорошо. — Капитан выдержал паузу и убедившись, что его все внимательно слушают, продолжил:- Ты будешь юнгой. — Он ткнул Ориона пальцем. — А ты! — Грозно продолжил капитан, обращаясь к Фуку. — Посудомойкой на камбуз.

Глаза у Фука при этом забегали и он немедля возмутился:

— Как… Я… Вы не имеете права! Я не могу… У меня нежная кожа! Я очень боюсь воды!

Его возмущение на капитана никак не повлияло.

— За борт его! — Громко скомандовал он и к нему поспешили пара матросов в некогда белых, грязных рубахах, с такими же, как и у Сайморола длинными рукавами и с повязками на запястье.

— Хорошо! — Тут же согласился мельник. — Посудомойка, так посудомойка. Прекрасная работа- посудомойка! Подумаешь, большое дело: сиди себе на камбузе, да мой посуду. Солнце, духота, мухи летают и жужжат, а крысы! Крысы так и норовят укусить тебя. Прекрасно!

Капитан одобрительно кивнул.

— Вот и отлично. — Он улыбнулся, но его улыбку было трудно разглядеть под густыми усами. — Добро пожаловать на " Империю"! Меня зовут Крикс. Капитан Крикс!

ИЗ ДОСЬЕ НА ДУИЛЕРА КРИКСА:

Родился 17 алекрина 2860 г. в знатной семье военачальника армии Митирманс.

В2880 г. принят в морскую видалею Бимеликса и с отличаем окончил её.

После окончания поступил на военную службу. Награждён за отвагу и храбрость.

При загадочных обстоятельствах в 2896 г. уволен из армии.

Характер сложный. Очень требователен, к жестокости не склонен. Умён, смел.

Он повернулся к Сайморолу.

— Я хочу, чтоб вы занялись делом. — Кому адресовалась просьба Орион не понял, но капитан продолжил:- Трюмы к двум часам должны быть полны. Вы поняли? — С этими словами он стал удаляться от троицы, но остановившись в десяти шагах от них, обернулся:- Вечером я хотел бы отужинать с вами.

В ответ Орион кивнул головой и отправился за Сайморолом.

На трапе по-прежнему было полно народу. Постояв у него с минуту, Сайморол направился вдоль борта с явным чувством гордости. Что с ним гости не понимали, а тот подошёл к грот-мачте и остановившись, обернулся. Фук вздрогнул, увидев счастливое лицо Сайморола.

— Ну что друзья, перед вами " Империя"! — Он оглядел судно с распростертыми объятьями, желая, наверное, обнять его, но это было не возможно. Он продолжил:- Военное судно Кира. Пятьдесят метров длиной, двенадцать шириной. четыре палубы, оружейная палуба- наша гордость: пятьдесят пеалосов*. Там. — Он показал наверх, куда вели два трапа. — Квартердек** или капитанский мостик.

Они тронулись дальше.

— Сайморол! — Окликнул его знакомый голос капитана. — Я что сказал делать?

— Капитан! Я просто показываю корабль. — Но поняв, что Крикса это не убедило, опять подошёл к внешнему трапу и толкнув пару грузчиков в спину, вступил на него.

На сей раз Ориону и Фуку пришлось таскать мешки с продуктами. Сколько их было погружено на судно, Орион сказать не мог, но что кормить команду из сорока человек месяца три, можно было — это точно. Спиртного было ещё больше. Подниматься по трапу было по-прежнему не легко. Он оставался одним, и толкучка на нём не уменьшалась. Поднявшись на борт, Орион не очень-то спешил обратно, боясь быть сброшенным в воду. Только в пространство достаточно большое он рисковал встать, но это было редко. Фук и вовсе спустился в камбуз и раскладывал там мешки с продуктами. Это было по крайне мере безопасней, чем бегать по трапу. В минуты, когда на трап было не протолкнуться, Орион с удовольствием осматривал судно. Он никогда не задумывался о кораблях, а ведь именно на них путешественники делают открытия. Мальчик даже, набравшись смелости, взобрался по вантам*** к рее, откуда открывался прекрасный пейзаж красующегося в лучах солнца города и моря, с одной стороны врезающегося в камни, а с другой, уходящего за горизонт, туда, где так мечтал побывать Орион.

— Заканчивай погрузку! — Раздался грубый голос с капитанского мостика

-----------------------------------------------

*Пеалос- Большой лук, заряжался металлическими, в два сантиметра диаметром, гарпунными стрелами. Дальность полёта- до 30 метров. При этом способен сильно повредить обшивку судна. Один из основных, на ряду с катапультами, видов вооружения кораблей.

**Квартердек- Палуба второй кормовой надстройки. Самая верхняя палуба корабля.

***Ванты-снасти стоячего такелажа, которыми укрепляются мачты.

и только сейчас Орион заметил маленького, неприметного мужчину с

косынкой на голове и с трубкой в зубах.

— О, это старый Буй, Помощник капитана. — Пояснил Сайморол, оказавшийся неожиданно рядом с Орионом. — Пойдём, скоро команда к отходу.

Мальчик снова двинулся за моряком, разглядывая корабль. Перешагнув через несколько натянутых тросов, он обратил внимание на то, что они держат: метательная машина.

— Это катапульта. — Пояснил Сайморол, увидев любопытство Ориона. — Надеюсь, ты увидишь её в действии.

Мальчика при этих словах передёрнуло. Он понимал, что это военное судно, но не на войну же оно направляется. Где тогда военные? Он хотел спросить: куда же они выступают? Но Сайморол отошёл далеко, а кричать вдогонку Орион не хотел.

Он вновь поднялся повыше по выбленкам*, чтоб разглядеть красоты моря и окрестности. Замок Лавариона мрачно стоял вдалеке, серый, печальный, он даже отсюда вызывал чувство страха. Что там сейчас происходит? Но он выбрался оттуда, пусть и не получив чего хотел. Хотя, он же попал на судно, идущее тем же курсом и все тревоги остались там, в замке Лавариона, как в страшном сне. Он перевёл взгляд на корабль. Капитан молча прогуливался по главной палубе**, рассматривая, как подготовлена " Империя" к отплытию. Отсюда, сверху, всё казалось таким маленьким и ничтожным, даже капитан представлялся Ориону не страшнее муравья. От этого смех пробрал его и он расхохотался во всё горло. Вот только трое солдат в белых плащах, заставили его замолчать и насторожиться. Они уверенным шагом подошли к Криксу и разговаривали с ним, держа правые руки на эфесе мечей. Что они говорили, Орион расслышать не мог, хотя те говорили не тихо, но только отдельные звуки доносились до него, к тому же шум прибоя и крики чаек значительно заглушали разговор. Капитан отвечал им уверенно, в его поведении не было не тени сомнения, впрочем, как и всегда. После общения с Криксом они обошли судно, не забыв заглянуть в трюм и сошли на берег. Капитан Крикс ещё раз осмотрел палубу и остановил взгляд на стоящем под реем мальчике. Орион, вздрогнул, ощутив глубину взгляда, но после того как капитан улыбнулся, мальчику стало лучше.

Фуку, по сравнению с Орионом разглядывать корабль времени не было. Его завалили мешками, ящиками, бочками. Местный кок Янир не очень то хотел разгребать всё это и мельнику пришлось расставлять

________________________________________________________________

*Выбленки- тросы, исполняющие роль ступеней для подъёма к реям

**Главная палуба- Верхняя, непрерывная палуба корабля. На неё устанавливали настройки на корме- Ахтердек; Квартердек и на носу-бак.

всё по местам самому. Это оказалось не так уж и легко. Фук, не

знающий для чего тот или иной мешок, действовал медленно и рассудительно, на сколько это возможно. Но вскоре, усидчивости у него не хватило и ящики рассовывались по всем пустым углам.

— Построить команду! — Услышал Фук приказ капитана. " Интересно, я уже в команде"? — промелькнуло в голове Арубатура, но решив закончить с сортировкой, из камбуза не показался.

Тем временем сорок членов команды, с Орионом вместе, не считая капитана, его помощника, сумасшедшего, который так и не спустился с верхушки мачты и конечно же Фука, выстроилась в шеренгу по левому борту. Эти ребята, почему-то, мальчику не понравились и он не знал из-за чего. Может грязные и потные были. Несмотря на такую жару, все были в рубахах с длинным рукавом и с обязательной повязкой на запястье. " Это наверное какой-нибудь обычай"- подумал Орион разглядывая партнёров по команде. Все как один загорелые до черноты, жутко пахнущие, как будто на них вылили по ведру помоев, стояли и ждали капитана. Через пару минут появился и он.

— Друзья мои! — Начал речь Крикс и последние шептания в строю затихли. — Мы не первый раз покидаем причал этого чудесного города, на встречу новым приключениям. Знаю, наш путь будет труден и опасен, но я верю, что мы ещё вернёмся сюда и пропустим не по одной бутылочке чурудеи. — Шеренга наполнилась одобрительными возгласами. Крикс продолжил. — Мы все верим в наше дело! Дело, которое принесло и ещё принесёт нам славу и богатство. Мы не боимся погибнуть в пучине океана или от клинка врага, потому что знаем, наша храбрость и мужество поможет нам и на сей раз. Ура!

— Ура! — Ответил ему строй.

Орион немного не понял слов капитана. "При чём тут храбрость и клинок врага? Сначала Сайморол, потом капитан. Они направляются на Стригинил, но для чего? Войны сейчас никакой нет, только лишь с пиратами стычки, может о них говорит капитан. От этих пиратов никакой спокойной жизни. Раз так, я готов расправиться с одной или двумя бандами этих негодяев".

— В путь! — Скомандовал Крикс.

— В путь! — Вновь ответила ему шеренга. С этими словами строй рассыпался, каждый побежал выполнять команды капитана.

— Орион. Орион. — Послышался откуда-то из-за мачты голос Фука. — Иди сюда.

Мальчик неохотно, но подошёл.

— Орион, в какой путь? А как же остальные? Как же Дикин, Ентри, Мариа? — Фук был не на шутку взволнован. Таким Орион его ещё не видел, от чего сам смутился.

— Что ты предлагаешь, Фук? Бежать их искать? Где? Прошло уже много времени чтобы им появиться. Нам надо уходить самим.

— Но если их поймали, то нам нечего бояться. Ловят их, а не нас. Они для нас обуза. — Эти слова разозлили спокойного Ориона. Он не мог слышать, что Ентри — обуза.

— Я не знаю, от чего мы все бежим, но знаю куда. А ты наоборот. Так что давай держаться вместе и мы не пропадём. — Только сейчас Орион осознал, что дальше ему надо идти вместе с этим невыносимым Фуком. Он ужаснулся, но это лучше, чем бежать неизвестно от чего и прятаться неизвестно где. Здесь он чувствовал себя в полной безопасности и ни какой Лаварион не сможет его тут достать. — Я за них спокоен. С ними Дик, он им поможет.

Разговор, как считал Орион, был исчерпан. Он повернулся по направлению к капитанскому мостику, пытаясь уяснить хоть какой-нибудь приказ капитана Крикса.

— Эй, на марсе. Доложить обстановку!

Приказ относился именно тому, кто восседал на макушке мачты.

— Это наш старина марсианин. Его глаза лучше всякой подзорной трубы. Только вот беда: он боится спускаться. Четыре года назад забрался по пьяни, протрезвел, а спуститься боится. Ест и спит там. Совсем одичал, но ему там нравиться. — Пояснил Сайморол, который вновь оказался рядом.

Капитан, получив положительный ответ сверху, оглядел команду. С минуту он молчал, слушая ветер, отстраняясь от посторонних звуков порта. Потом громко, так что эхом отдалось в дальних уголках корабля, скомандовал:

— Поднять якорь. Отдать швартовые! — Тут же несколько моряков засуетились по правому борту и через несколько минут корабль уже покачивался на прибрежной волне.

— Поднять паруса! — Этот приказ вызвал более бурные эмоции команды. Одобрительные выкрики окатили судно.

Стоя на вершине горы, обдуваемый ветром, Ентри смотрел на море, которое блистало в лучах солнца и манило к себе, но путь его и его друзей шёл в сторону от него. Правда, мальчик не знал, куда точно лежит его путь. Похоже, не знал и Дик. Он сидел на траве возле каменного монумента, в виде куполообразного шлема, с заостренным верхом. Уйти лесом как можно подальше из города — была его первоочередная задача. Теперь добраться до ближайшей деревни, добыть гортов, а что дальше? Куда бежать дальше? Ответа на этот вопрос у него пока не было. Сейчас хотелось только капельку отдохнуть и дать хоть немного восстановить силы бледнеющей всё сильней с каждым часом Мариа. Она лежала без движения, тяжело дыша. Ветерок по-ребячески обдувал её личико. В другом бы положении она предалась бы ласкам и задорно смеялась назло стоящей вокруг тишине. Сейчас же она не могла поднять даже головы, лишь лёгкую улыбку родили её губы, но для Ентри и это было хорошо.

— Тебе легче? — Спросил он у девушки. Голос его звучал нежно и заботливо, что ещё раз вызвало улыбку на лице Мариа. Она качнула головой и попыталась встать. Ентри, видя, как тяжело ей это дается, подхватил её под руки и поднял. Порыв ветра окатил их прохладой, Мариа покачнулась, но на ногах удержалась.

— Идите сюда! — Позвал их Дик. Он стоял у памятника, глядя на него. Справа от шлема, в ещё одном камне был выбит щит, на котором была надпись:

Здесь кровь плыла и звон мечей

Всё заглушал и крик и стон.

С тех пор прошло немало лет,

Но навсегда осталась боль.

И время зализала раны

Могилы предков заросли,

Но на века оставит память

Осколки прошлых тех побед.

Щит был чуть меньше шлема и своей тенью прикрывал вырытый водоём. Он был небольшим, всего пару метров длиной, но глубокий. Чистая, прозрачная его вода, открывала красоты дна, светившегося золотыми бликами.

— Это светлая вода. Попробуй её и тебе станет легче. — Предложил Дик Мариа, но той пить совсем не хотелось. Ентри наоборот с энтузиазмом принял это предложение и опустил голову в воду. Она оказалась пресной и чуть прохладной.

Живительная сила воды на самом деле дала эффект. Ентри ободрился и усталость как рукой сняло. Он зачерпнул в ладони её и поднёс Мариа, та пригубила. Вода действительно оказалась приятной на вкус. Пока девушка вставала и подходила к водоёму, Ентри уже плескался в нём и визжал, как будто никогда не видел воды. Дик широко улыбался, смотря на его ребячество, но в воду не полез, он был занят приготовлением обеда, поздним, но долгожданным.

Тишина в коридорах замка Лавариона могла испугать кого угодно, но не Семиона. Он ждал вестей. Новости о поимке беглецов не было и это его пугало. Как Дик мог выбраться из города, кишащего охранниками? Он прислушивался к шагам, вот-вот послышаться шаги Парилика и тот принесет, наконец, известие о поимке….Но в коридоре была тишина. Тишина начала бесить его. Большая редкость — Семион был в бешенстве. Он сбросил просматриваемые бумаги и книги на пол и ударил по столу.

— Где ты? Куда ты мог подеваться? — Лаварион рычал, глаза свирепые от злости, смотрели в никуда. В полутьме комнаты они светились не слабее свечей. Глубокими вздохами он попытался успокоиться, немного удалось, но руки ещё тряслись от приступа. Наконец, в дверь постучались, Лаварион замер в ожидании. Парилик, отворивший дверь, впустил в кабинет Тарауна — командующего охранной Ливуда.

— Ну что!? — Чуть не криком спросил Лаварион, видя не радостное лицо офицера.

Его состояние вновь вышло из-под контроля, он сжался, чтоб не сорваться.

— Их нигде нет. Мы наткнулись на одного из них, на севере, но он ушёл от погони.

— Это был Сараллон?

— Нет, какой-то мальчишка в кожаной жилетке. Он скакал как ветер, не боясь даже стрел…

— Как какой-то мальчишка мог уйти от лучших воинов Ливуда?

Тараун потупил взор.

— Мы перекрыли все дороги, порт просматривается тщательно.

— Прошло более пяти часов. — Не унимался Лаварион. — За это время с дюжины кораблей вышли из порта.

— Все отходящие суда проверены, осмотрены все трюмы и палубы. Им негде скрыться.

— Тогда где они? — Лаварион сделал глубокий вздох и попытался расслабиться, восстанавливая уравновешенность. — Ладно. Если они выбрались из города, куда бы подались?

— Я думаю… — Осмелился вмешаться в раздумья Семиона Тараун. — Они постараются уйти в столицу, ища защиту у судьи.

— Нет. К отцу Дик не пойдёт. Ставить его под удар?..

— Тогда в Радир.

Лаварион подвинул к себе карты Ориона. "Стригинил манит их к себе, но какой путь они выберут?".

— Отошлите несколько своих людей на границу. Будем ждать их там.

Тараун поклонился в ответ и собрался выйти.

— И прочешите окрестности. Особенно север. Лес до "горы памяти" и прилегающие деревушки.

Тараун вновь поклонился и поспешил удалиться.

— Странно, я знаю, где ты будешь, но как туда попадёшь?.. — Проговорил Лаварион в пустоту. Он принял поражение в битве, но война только началась. Козыри свои он не торопился открывать.

Напившись и отобедав Мариа стало лучше. Лицо посвежело, румянец появился на щеках и улыбка стала более радужной.

— Как здесь хорошо! — Она вздохнула свежий воздух полной грудью и опьянённая этим, улеглась на траву. Болезнь отступила и девушка вспоминала о ней как о страшном сне. Даже воспоминания о ночной встрече улетучились куда-то и настроение её приободрилось. — Так и осталась бы здесь.

— Не время! — Быстро сказал Дик, собрав остатки обеда и устраивая поклажу.

— Ну хоть немного можно отдохнуть? — Закапризничал Ентри. — Мы выбрались из города, поднялись в гору… Мы устали в конце концов!

Спорить с Диком было бесполезно. Он молча, не обращая внимания на высказывания Ентри, готовился выступать. Поняв это, мальчик разочарованно вздохнул, разведя руками.

— Надо торопиться! Охранники ещё у нас на "хвосте". До ночи нам надо уйти как можно дальше. И это в ваших интересах. — Ребята с ним уже не спорили. Также молча, как и ведущий, повернулись в последний раз к городу, который по-прежнему наслаждался солнцем. Взглянули на него с вершины горы и развернулись.

Дик проведя взглядом границы города, остановил его на необъятных просторах моря, открывавшихся в высоты горы. Оно играло в лучах солнца, покачивая на своих волнах корабль с белоснежными парусами, покидающий порт.

— Прощай. Быть может, ещё встретимся. — Сказал Дикин и развернулся навстречу новым приключениям.

9 "Империя" и мастер Дуко

Тонкой полоской береговая линия оставалась позади "Империи". Орион, стоя на пертах* под реем мог ещё наблюдать её. Она становилась всё тоньше и тоньше, и чувство неуверенности в своих силах, охватило мальчика. До этого момента, он мечтал отправиться на корабле в путешествие, но теперь наблюдал за тающим берегом вдали

*Перты- веревки, подвешенные наслаби под реями. на них становятся люди, для работы с парусами.

с сожалением. Ветер трепетал его волосы и Орион, тщетно пыта помочь Сайморолу завязать один из хитроумных морских узлов, вскоре

и вовсе оставил это занятие и неотрывно стал глядеть на берег. Он шёл к неизвестности навстречу, видя, как исчезает за горизонтом последний оплот его уверенности. Что будет дальше?

Сайморол увидев трудолюбие юнги, тихо выругался и обратился к нему:

— Тебя что-то беспокоит? Это твоё первое плаванье? — Орион кивнул в ответ. Ему хотелось поговорить с кем-то и хорошо, что моряк заговорил первым. — Тогда всё понятно. Ты боишься. Я угадал? — Орион улыбнулся и вновь кивнул. — Ладно, давай спускайся, я уже всё сделал. Поскорее бы уже берег скрылся.

— И что будет?

— Увидишь. Наверное.

Слова Сайморола насторожили мальчика в очередной раз: " Куда же я попал? Одни тайны". Он обернулся к берегу. Большой камень на верхушке горы с одной стороны и замок Лавариона с другой, как маяки поднимались над городом, который уже исчез из вида. Орион пытался вспомнить его тенистые, узенькие улочки, большой, шумный порт, запомнить его таким, но взор опять упал на замок. Мрачный, нагонявший тревогу даже из далека, встревожил в памяти мгновения страшного разговора в кабинете Лавариона. Порыв ветра привёл Ориона в чувства. Надувшиеся паруса относили судно всё дальше и дальше. На главной палубе ровным счётом ничего не происходило, каждый, спрятавшись от взгляда капитана, занимался чем-то. Кто копошился на носу у бушприта*, кто-то драил безжалостно палубу, а кто-то и вовсе спрятавшись от солнца и глаз капитана бездельничал в тени. Увидев Ориона, Крикс улыбнулся, но через секунду опять наблюдал в подзорную трубу как скрывается земля за горизонтом. Когда макушка замка скрылась из вида, движение на корабле оживилось, матросы стали бегать по палубе, вскарабкиваться на реи и настроение у всех было приподнятое. Все приготовились и ждали чего-то, ждал и Орион. Он ничего не понимал, что происходит, а спросить, у кого-нибудь боялся.

В отличии от своего спутника, Фуку долго ждать не пришлось. Как только корабль поднял паруса, на камбузе закипела работа. Началась она с выпитой коком бутылочки черудеи. Тот не забыл и о Арубатуре, плеснув ему в кружку этой жидкости. Отказываться Фук не стал, вспомнив при этом почему-то поговорку: "Черудея- лучший друг

*Бушприт- Горизонтальная или наклонная мачта, на носу судна.

пирата"! От этих слов его самого передёрнуло, а кок расхохотавшись

во всё горло, подлил помощнику ещё. И на сей раз, Арубатур не стал отказываться и после выпитой ещё по одной кружке, он и кок стал

закадычными друзьями. Под пенье песни о чёрном пирате, который

забыл дорогу домой, они принялись чистить картофель. Правда, в основном чистил Фук, а кок беззаботно горланил песни, время от времени опрокидывая внутрь любимую жидкость.

— Свет! Куда я попал? — Прошептал Фук. Он. не поднимая головы, чистил картофель, пытаясь подпевать неизвестные мелодии песен. Впервые у него не нашлось места для шуток. Когда горизонт поглотил сушу, картошка была сварена, а последние куски мяса поджаривались на сковороде. Несмотря на большое количество выпитого, кок держался на ногах уверенно и посмеиваясь над неуклюжим помощником, ловко переворачивал мясо на сковороде.

— Тихо! — Пронеслось над судном. — Капитан говорить будет!

Тишина накрыла корабль. Даже на камбузе оборвалась очередная песня о храбром пирате. Все были готовы слушать капитана.

Он строго осмотрел команду, затем выпрямился, поправил китель и сказал, так, что звук сотряс воздух и испугал царствующую тишину, заняв её место. Эхо отнесло его слова в каждый уголок судна, от кормы до носа.

— Друзья, я скажу одно! — Он сделал паузу. Пауза затянулась, давая ему насладиться нетерпением команды. — Свобода!

"Ура!!!" — Сотрясло судно, кто-то стал плясать, кто-то стал обниматься. Одно Орион понял: произошло что-то важное, то, чего моряки ждали очень долго.

Спуск с горы оказался не менее сложным. Лес с этой стороны был намного реже и солнце палило беспощадно. Высокие травы путались в ногах, заставляя путников не единожды упасть и скатываться вниз на несколько метров. Обливаясь потом, Ентри вспоминал прохладную воду на вершине горы, но Мариа переносила эту жару на удивление легко. Прохлада лесов на неё действовали не лучшим образом, но почему, она не знала. Пока её самочувствие не вызывало особых опасений, она спешила пройти как можно больше, уйти подальше от Ливуда. Дикин, поспешавший впереди, оглядывался назад, на верхушку горы, не появилась ли там погоня, но вершины уже видно не было и значит, охранники не близко. Это немного успокаивало Дика. Ему удалось выиграть первый раунд, выбраться из города незамеченным, но он не сомневался, что гору рано или поздно будут прочёсывать и надо убраться подальше от неё. И они шли и шли вниз, где у подножья горы их ждала маленькая, но густая рощица. В её тени прятался ручеёк, журчание которого можно было услышать даже со склона и у всей троицы было сейчас желание поскорей добраться до него. Они спешили, но в спешке ноги снова запутывались в траве и как подкошенные путники падали наземь. Ентри ругался, от простого бурчания он перешёл чуть ли не на крик и как его не успокаивал Дик, мальчик не унимался. На просьбы утихомирить свой пыл, Ентри ещё больше злился и пинал, обвиняя во всех их бедах, траву.

Наконец тень рощицы укутала их. Холодная вода ручья утолила жажду и смыла пот. Весёлое щебетание птиц, прячущихся от солнца в ветвях деревьев, снова умиротворило Ентри. Он упал возле ручья, раскинув широко руки, прикрыл глаза, глубоко вздохнул и произнёс:

— Всё! Никуда далее.

У Дика на этот счёт были другие соображения. Идти, бежать и прятаться. Поэтому, отдых их был не долгим. Ентри снова принялся бурчать по поводу беспрерывного бегства.

После рощи они попали на залитый солнцем луг. Яркий свет ударил им в глаза, хоть солнце и находилось за спинами путешественников. Трава здесь была выше, чем на склоне, она достигала плеч спутников и это не могло не радовать Дика. Увидеть их с дороги было трудно и поэтому, можно было продолжать путь не оглядываясь по сторонам. Но и луг закончился, подойдя к границе леса. Это уже был не тот лес, что на склонах горы. Сейчас он был густой, дремучий. Тень, таившаяся в нём, переходила во мрак после нескольких метров. Даже палящее солнце не могло побороть темноту леса. Путники вошли в него. Торчащие корни деревьев было трудно разглядеть, те предательски прятались в земле и только споткнувшимся путникам напоминали о себе. Теперь о спешке Дикин не думал. Осторожность и внимательность завладели им. Ребята шли за ним как мышки, стараясь не отставать ни на шаг. Усталость вновь охватила Мариа. Она опустив голову, чуть сгорбилась и так продолжала путь. Пропустив девушку вперёд, Ентри не сводил с неё глаз, от чего раз за разом спотыкался о корни. Лес становился всё глуше. Тропинок в нём не было и это настораживало мальчика. Лес находился не так далеко от города, но люди сюда видимо не ходили. Ветви деревьев смыкались всё плотнее, заставляя останавливаться, а то и вовсе поворачивать в сторону. Ентри поднял голову. Солнце видно не было, даже её вездесущие лучи не могли пробраться сквозь густые кроны деревьев. Паника подкралась к нему. Он боялся заблудиться. Однажды Ентри заплутал и это ни к чему хорошему не привело. Вдруг его передёрнуло, он вспомнил о карте и судорожно стал шарить в потайном кармане своей жилетки. Она там. Маленький, мятый клочок бумаги, из-за которого он попал в эту передрягу. Ему захотелось всё бросить и повернуть назад. Но поглядев себе за спину и вся охота тотчас пропала. Темнота следила за ними меж ветвей и пугала не меньше чем неизвестность. Он прибавил шагу, пригибаясь под ветвями, догоняя Сараллона. Дик шёл медленно, осторожно переступая через торчащие корни и раздвигая низкие ветви. Он, как и ребята, дороги не знал, куда их выведет лес и выведет вообще, не ведал. Но где-то за лесом должна быть деревня с кузницей и маленькой гостиницей. Он помнил это и шёл твёрдо на север, не подавая ни тени сомнения. Несколько раз он был в ней, но тогда он ехал верхом и по дороге. Тогда путь занимал не более часа. Теперь они бродили по лесу более трёх часов и близости какого-нибудь жилья видно не было. Если они не успеют до вечера выйти, тогда ночевать придется прямо здесь. Охранники их вряд ли найдут, но у них был ещё один враг. Ещё более сильный, более злобный. Он может найти их где угодно. Сама темнота служила ему. Эта мысль ускорила шаг Дика, а с ним и остальных. Идти по-прежнему было тяжело. Низкие ветви смыкались всё плотнее и плотнее, возводя перед путниками забор, да и кусты бургачара* путались в ногах. " Надо же, выбрались из города, так нет, взяли и заблудились в лесу. Следопыты". — Мысленно негодовал Ентри. Но его недовольство прошли, как только впереди промелькнул солнечный свет. Снова он радостно встречал выбравшихся из леса путешественников.

Деревня находилась сразу после леса. Её крайние домики можно было увидеть, не преодолев последние его преграды. Из-за массивных ветвей красовались покатые крыши с печными трубами. Лес затрещал и загудел, как только путники покинули его. Толи ветер гулял по ветвям и листве, толи духи леса провожали гостей, прошедших все испытания. Так или иначе, маленькая, невзрачная деревушка, встала перед ними. Гостиницу было найти не трудно. Широкое, двухэтажное здание выделялось на фоне неказистых домиков жителей деревни. Она находилась прямо возле дороги и это единственное, что смущало Дикина. По дороге должны были шнырять ищейки Лавариона и хозяина гостиницы могли оповестить об их возможном появлении. Другое дело- кузница. Она находилась на другой окраине деревни и до троицы отчётливо доносились удары молота. Кузнеца Дуко знала вся округа, в том числе и Сараллон. Он был не беден, имел скот и олиткопов. Обратиться к нему было бы надёжней. И беглецы тронулись обходить деревню. Они вновь зашли в лес, но тот уже не препятствовал им. Не

*Бургачар- невысокий, густой, хвойный кустарник, растущий в тенистых местах и на склонах гор. Цветёт раз в пять лет и имеет ярко-синие цветы.

теряя из виду крайние домики, они достаточно легко преодолели деревню и вышли к ограде, за которой, у подлеска стоял оштукатурен- ный сарай, с дымившейся на крыше трубой. Окон не было и свет в помещение давал огонь из горна. Дик окликнул хозяина, но из-за ударов молота он и сам не надеялся, что его кто-нибудь услышит. Однако из распахнутой двери кузнецы появилась чёрная голова какого-то юноши. Он был не старше Ентри, но физически намного превосходил его. Выйдя на солнце, он не одобрительно посмотрел на странников и задал ожидаемый вопрос:

— Кто такие? — Его мускулы на солнце выглядели ещё более устрашающе, сжатые кулаки походили больше на молоты, чем на руки. Хотя Мариа это покорило. Она смотрела на выпачканного сажей юношу раскрыв рот, после расплывшегося в улыбке.

— Мы к мастеру Дуко. — Выкрикнул Дикин юноше. Тот подошёл к воротам и встал от странников на расстоянии вытянутой руки.

— Мастер Дуко занят. У вас заказ?

— Нет, мы по личному делу.

Выпачканный юноша стоял с минуту, рассматривая гостей, но посчитав, что они, по-видимому, никакой опасности не несут, впустил их. В кузнице было жарко и душно, несмотря на распахнутые ворота. Из-за грохота молота, Ентри не слышал собственного голоса и только когда встретивший их юноша сообщил кузнецу об их приходе, тишина резко появилась, лишь угли потрескивали в горне.

— Приветствую тебя, мастер Дуко! — Поклонился Дикин. Мариа и Ентри последовали его примеру.

— А я тебя знаю. Ты управляющий Лавариона!? — По интонации голоса Дуко нельзя было понять, толи рад кузнец, толи нет. Дикин вновь одобрительно поклонился. — Что тебе надо здесь? — На сей раз, раздражение в голосе дало понять — хозяин кузницы не очень-то рад видеть гостей.

— Нам нужны олиткопы. — Ответил Дик, как будто не слышал раздражение Дуко.

— Я слышал, тебя ищут? Что-то не поделили с Лаварионом? Поглоти его зло.

— Это длинная история.

— Ты пришёл просить олиткопов, но не говоришь зачем?..

Невысокого роста кузнец подошёл вплотную к Сараллону и посмотрел тому в глаза. Только уверенность излучали они. Дик даже немного улыбнулся, когда Дуко чуть отступил назад. Руки кузнеца, в которых, казалось, находилась мощь двух олиткопов, по-прежнему сжимали молот и не собирались его отпускать. Он подошёл к наковальне и долго смотрел на неё, видимо надеясь, что она подскажет ему что-нибудь.

— Я не хочу вмешиваться в ваши дела с Лаварионом. Вы, скорее всего не поделили лукиры, а я почему-то должен помогать тебе. Ты знаешь, что тебя ищут? По всем дорогам выставлены посты.

— Мы уйдём лесом.

— Лесом?! Тогда олиткопы вам не помощники.

— Но что нам делать? Подскажи. Ты знаешь эти места.

Дуко неумело состроил гримасу удивления, потом, наконец, положил молот и направившись к воротам, расхохотался.

— Почему я? Ты мне не друг, не родственник. Скажи, почему я тебе должен помогать?

— Хотя бы потому, что не очень-то жалуешь Лавариона.

Кузнец вышел на улицу и остановился у ворот кузницы. Остальные гурьбой подошли к выходу, но помещения не покинули.

— Это не повод помогать его "правой руке", который как трус бежит от наказания.

Сараллон молчал. Ему нечего было сказать на это. Он бежал, бежал от наказания и это была правда. Опустив голову, он вышел из кузницы и направился прочь.

— Он спас нас! — Вступилась за Дика Мариа. — Он бежит из-за нас. И не смейте называть его трусом.

Дуко осмотрел девушку с ног до головы, как будто только сейчас её увидел.

— Экая выскочка. Тебя послушать, так Сараллона лучше нет. — Дуко хотел смутить этим Мариа, но взгляд той был как никогда твёрд и суров. Даже могучий кузнец почувствовал себя как-то неуверенно. Он потупил взор и крикнул удаляющемуся Дику. — Постой! — Выдержав после этого небольшую паузу и убедившись, что Сараллон остановился, сказал остальным: — Пойдёмте в дом.

Дом кузнеца находился неподалёку от кузницы. Своей ухоженностью и убранством он сильно выделялся на фоне остальных домиков. Резные двери и подстать им ставни на окнах, недавно обновленная краска на стенах, так что запах её ещё не до конца растаял в воздухе и чистота, с которой встречала их обитель кузнеца, вызывало уважение к хозяину. И как он мог справляться со всем этим, без жены или горничной, один с подмастерьем? Внутри все стены были увешаны оружием, печь, как и обеденный стол, была окована железом с виртуозно исполненным орнаментом. Чистота, в которой благоухал дом, немного смутила гостей, но хозяин объяснил, усаживаясь за стол и подовая знак рукой подмастерье, пронести что-то:

— Мы с Хию редко здесь бываем. Всё работаем и работаем. Так что парень с уборкой справляется легко. — И увидев, что Хию принёс ему нужный свёрток, сменил тему. — Ну, и куда вы намерены направиться?

— Для начала в Радир. — Ответил Дик, всё ещё державший обиду на кузнеца, за его резкие слова в свой адрес. Но он понимал, что спасаться надо и старался побороть в себе это чувство. — Там Лаварион не достанет.

— Хм… Не уверен в этом, да ну ладно… — Кузнец развернул свёрток, которым оказалась карта Ториона и ткнул пальцем рядом с рекой Донтир. — Я не охотник и места эти знаю не очень, но точно могу сказать, что до реки Донтир- лес. Не такой густой как местный, но всё же… Охранники по нему шнырять не будут, но и вам прогулка окажется не лёгкой. Деревень встречается не много, не то, что по дороге. После реки- горы, до самой границы. Там вовсе никто не живёт. Постоянный, промозглый ветер и холод вам там не союзники. — Он многозначительно замолчал, наблюдая за реакцией гостей. Ентри и Мариа выглядели более или менее спокойно. Они мало вникали в происходящее и не знали всей опасности. Для них это было летнее приключение и не более. Дик наморщив лоб и оперевшись локтем об стол, обдумывал дальнейшие их действия в сложившейся ситуации.

— До ночи мы доберёмся до ближайшего ночлега?

— Если пойдёте обратно в Ливуд. Заночуете у меня, а с рассветом тронетесь в путь.

Такого Сараллон от кузнеца не ожидал. Он уважительно поклонился ему и ещё раз посмотрел на карту.

— Я буду в кузнице. Пошли Хию. — Дуко взял подмастерье за плечо и они удалились из дома, оставив гостей одних.

" Идти с олиткопами по дороге — хорошо, но спрятаться в лесу вряд ли удастся. Идти по лесу пешком- далеко, да и еды может не хватить. К тому же, Мариа чувствует себя не важно". — Рассуждал Дик. Впервые он чувствовал не решительность в своих действиях, его нутро разделилось как будто надвое. Обе части страстно склоняли в свою сторону, идти лесом- безопасно, идти по дороге- быстро. Что выбрать? Дикин обдумывал этот вопрос и не заметил, как деревню накрыли сумерки, свет в окнах домов зажёгся один за одним. И только жильё кузнеца оставалось не тронутым светом. Сам же кузнец издавал удары молотом в своей кузнице и по-видимому, проблемы беглецов его мало волновали. Только ровные, идущие в ритм удары молота, насыщали вечернюю тишину. Ентри слушал: то одиночный удар, то двойной, опять одиночный… " Это музыка"! — Подумал мальчик и сам не заметил, как стал постукивать в такт кузнецу. Вдруг в песнь влился свист гортов. Ентри удивился тому, как удачно они попали в эту музыку металла. " Откуда горты"? — Спохватился Ентри, вскочив на ноги. Резкая боль усталых ног, напомнила о долгом сегодняшнем походе, но мальчик не обратил на это ни какого внимания. Он прислушивался к звукам на улице, но ничего кроме грохота молота не слышно. Ентри немного успокоился, присев на край кровати, он посмотрел на спокойное выражение лица Мариа, которая лежала смотря в потолок и игнорируя происходящее.

— Это просто горты. — Не отрывая взгляда от потолка, произнесла она. В эту минуту Ентри позавидовал спокойствию спутницы. Дик тревожно смотрел в окно, пытаясь в сгущающейся темноте разглядеть кого-нибудь, но тщетно. Его рука сжимала меч, готовая в любую минуту пустить его в дело, на лбу проступил пот, который Дик молниеносно смахнул, продолжая наблюдать за окном. Тишина. Даже ветер не колыхал листву и тени не качались по земле и только удары молота как набат звучали над деревней.

— Хозяин! — Раздалось с обратной стороны дома. Теперь даже Мариа вздрогнула и вскочила с кровати, прижавшись к Ентри. Дик обнажив кинжал, подошёл к двери. Замочная щель давала достаточно обзора, чтобы видеть, как два факела освещают белые наряды всадников. Сараллон прислушался, хотя и гости, и хозяева, говорили достаточно громко.

Из кузницы вышел, бурча под нос ругательства в адрес поздних гостей, Хию и задав тот же вопрос что и несколькими часами раньше, встретил гостей.

— Нам надо осмотреть дом!

Теперь удары в кузнице прекратились и на встречу дерзким гостям вышел Дуко, вытирая руки о фартук.

— С чего это я должен пускать в дом незваных гостей?

— Эй, кузнец! Ты не видишь с кем разговариваешь?

— Я вижу трёх болванов, которые своими мечами пугают мирных крестьян.

Такой наглости охранники не ожидали. Начальствующий отпрянул назад, приоткрыв рот от изумления. Некоторое время он не знал что делать, но придя в себя в бешенстве вскричал:

— Да я тебя в тюрьму! Будешь крыс в подземелье подковывать. — Располагающиеся за главным охранником освободили мечи из ножен и направили их в сторону кузнеца. — Ты предатель! Скрываешь опасных преступников! — От услышанного внутри Дика похолодело, последняя надежда, что охранники появились здесь не из-за них, умерла. Немного смутился и стоящий под лезвиями мечей Дуко. Но, решив не отступать, продолжил в том же духе:

— Я не намерен пускать тех, кто верит всяким сплетням.

— Уйди с дороги деревенщина, а иначе мы атакуем и завтра ты встретишь под землёй.

Более сопротивляться кузнец не мог, дать отпор, значит, накликать на себя беду, или того хуже — смерть. Он отступил. Довольный своей победой охранник въехал за ворота. Спешившись, визитёры осмотрели кузницу и убедившись что в нёй никого нет, двинулись к дому. Дик отпрянул от двери и несколькими шагами достиг обеденного стола. Мариа и Ентри затаились под столом как мышки. Дикин по-прежнему сжимал кинжал, учащенно дыша и не сводя глаз с дверей. На пороге послышались шаги. Мариа и Ентри переглядывались, каждый ожидая друг от друга какого-то решения. Медлить нельзя. Сараллон не найдя другого выхода аккуратно, чтобы не скрипнула не одна половица, подкрался к окну и открыл его. Вечерняя прохлада окатила его лицо и прорвалась в помещение. Дальнейшие действия объяснять ребятам не пришлось. Ентри сиганул в окно как кошка, не раздумывая, какая высота и что находиться под окном. Об этом он подумал, только когда приземлился в колючие кусты шиповника. " Не кричи"! — вскричал его внутренний голос и мальчик, тихо ругаясь, мня под собой ветки, стал выбираться из кустарника. Зря он надеялся что его не услышат, треск ветвей выдал беглеца. Охранники молнией слетели с крыльца и помчались на противоположную сторону дома, где хрустели ветви шиповника. Мариа, наблюдавшая из окна за манёврами нерадивого спутника, ахнула и зажмурилась, ожидая худшее. Их план побега с треском провалился, а другого даже Сараллон за считанные секунды до их поимки не придумает. Но на счастье путников, входная дверь распахнула и на пороге, зовя к себе, появился Дуко, которого охранники благополучно забыли, бросившись за беглецом. Удача вновь улыбнулась им. Дик и Мариа видели перед собой только дверной проём и друг за другом выбежали на улицу. Хию уже ожидал их у калитки.

В ожидании добычи, обнажив мечи, охранники сломя головы бежали к месту где рос шиповник, но остановившись у открытого окна, они не обнаружили никого под ним. Взмах меча и первые ветки упали на траву, ещё один и новая порция скошенных ветвей упала. Разозлённые неудачей охранники, рубили все, что видели перед глазами. Под горячую руку попал даже цветник и близко растущая малина. Кузнец, видя происходящее и хоть как-то спасти свой сад, появился перед охранниками со словами:

— Это мой кот наверно шалит.

Бешенный от злости главный охранник вцепился в грудь Дуко, крича тому прямо на ухо:

— Ты издеваешься над нами? Какой кот? Трава примята так, как будто здесь дибун ходил.

— У меня большой кот. — Как не в чём не бывало, парировал Дуко.

Поняв, что найти здесь уже никого не удастся, охранник отпустил кузнеца и вложил меч в ножны. Молча, бросив беглый взгляд на окрестные деревья, он проследовал в дом, остальные за ним.

Сидевший за соседней сливой Ентри перевёл дух. Он думал, что вот-вот будет схвачен, но охранники не догадались осмотреть весь сад. Теперь он наблюдал как охранники уходят и тенью стал пробираться поближе к кузнице, где он сможет разглядеть крыльцо. Напряжённо он вслушивался в звуки, но кроме пения сверчков ничего слышно не было. Добравшись до кузницы, он затаился за задней стеной. Он ждал, что в любой момент раздадутся звуки металла и завяжется драка, но время шло, а в доме стояла тишина. "Не ужели их поймали"- эту мысль мальчик гнал прочь, но она всё настойчивей забиралась в голову. Через минуту трое людей в белых плащах высказывая угрозы в адрес хозяин, вышли из дома и оседлав гортов, удалились прочь. Опять тишина, нарушаемая пением сверчков, да воем разбуженных собак, завладела пространством. Выйти из убежища Ентри не решался, наблюдая как Хию смотрел на дорогу, толи, ища кого-то, толи, проверяя насколько далеко убрались охранники. Дуко поправив рукой причёску, если ею можно назвать копну чёрных, как уголь волос, с проступившей на висках сединой, торчащих в разные стороны, зашёл в кузницу. Удары за стеной возобновились. Только минут через десять Ентри решился выйти из убежища и тихо, чтоб его не кто не мог увидеть и услышать, заглянул внутрь.

— А, вот и ты! — Кузнец повернулся в сторону торчащей из-за угла головы мальчика, тот даже не успел осмотреться, замер в изумлении. В этом грохоте он думал, что останется незамеченным долго, а тут на тебе. — Ну, заходи, заходи. — Настроение кузнеца было приподнятое, он широко улыбался беглецу, подмигнув, когда тот испуганно посмотрел на него. Он по-прежнему не выпускал из рук молот и клещи, приняв их, наверное, за продолжение рук. — Как настроение?

— Хорошо. А где Дик? — Испуганно произнёс Ентри, он ещё до конца не соображал, что произошло и как ему удалось остаться не схваченным.

— Хию как раз пытается их найти. Хорошо что всё обошлось. Видимо за ваши головы назначено не мало лукир, коль вас сдали местные, а может в деревне завелись нахлебники зла?

— Но почему?

— О, хороший вопрос. — Кузнец вновь взялся за работу, вставляя слова в промежутки между ударами. — Это… У тебя… Надо спросить. — Ответа у Ентри не было, он действительно не знал, почему они бегут и это злило его всё больше и больше.

Огонь в горне пылал пуще прежнего, разгоняя сгущающуюся тьму. Ентри стоял, не зная что делать теперь и что сказать. Спросить совета у мастера Дуко? Тот казался ему надёжным человеком. Он несмело подошёл к наковальне, наблюдая как из грубой болванки, рождается тонкий и длинный клинок.

— Для кого это? — Вопросил мальчик, увидев рождение приносящего смерть оружия.

— Для тебя. С такой погоней только ногами не справится. — Ентри опешил, зачем ему оружие, когда он просто путешествует.

— Но я не когда не держал в руках оружие.

— Ничего малый, Сараллон тебя научит. Не даром, он один из лучших рыцарей Дириуса.

— Кто? Дик? — В ответ кузнец кивнул головой. Ентри не мог поверить, что он ввязался в историю, в которой ему придется защищаться и убивать, да ещё рядом с настоящим рыцарем. Он занервничал, в голове всплыли картины поля боя, с лежащими в лужах крови солдатами, окровавленный меч, пронзающий плоть и крики, стоны… Его передёрнуло. Настоящие в виде кузнеца, издающего удары молотом, вернулось к нему. Он смотрел на свой будущий меч как зачарованный. Уверенные удары Дуко молотом выбивали искры из металла, который всё больше и больше принимал форму меча. Ентри не знал что ему делать, убежать, отказаться от него или принять как данное и научившись им владеть, бить врага. Но какого? Дуко опустил клещи, державшие заготовку, в бочку с холодной водой, стоявшую в полутора метрах от наковальни. Клубы дыма поднялись над бочкой, сопровождающиеся шипением. Мальчик неожиданно почувствовал как жарко в кузнице и сам захотел окунуть голову в бочку, но поборов в себе это желание, продолжил смотреть за действиями мастера, творящего его будущий меч.

В эту минуту вошёл Хию, за ним Дик, ведущий перепуганную Мариа. Бледная, дрожащая от страха, прижавшись к Сараллону, она шла, всхлипывая, вытирая слёзы с лица, чтобы их не заметили другие. Наверное, только сейчас она поняла, насколько опасно мероприятие, в котором она участвует по собственной воле. Опустив голову, она плелась рядом с Диком, отказываясь этому верить, но реальность не щадила грёзы девушки. Бежать, скрываться- это то, что теперь им предстоит и это ещё больше удручало её. Только когда она увидела целого и здорового Ентри, чуть успокоилась, прекратила всхлипывать, наградила спутника вялой улыбкой и отступила от Дика.

— Ну, всё хорошо, что хорошо кончается! — Увидел остальных беглецов, громко провозгласил Ентри, решив этим как-то подбодрить Мариа.

— Всё ещё далеко не заканчивается, Ентри. — Сказал ему на это Дик, тем самым, нарушив шаткое успокоение Мариа. — Сейчас нам лучше поспать, успокоиться, забыть о случившемся. Всё что было сегодня- прошло, завтра с солнцем нам надо тронуться дальше, новые испытания не пройти если бояться прошлого. — Насчёт отдыха все согласились. Находиться гостям в кузнице теперь причин не было и они, пригибаясь к траве, чтоб не заметил чужой глаз, пробрались в дом. Лунный свет был единственным источником света для гостей дома, но и при этом тусклом свете можно было разглядеть решительное настроение Дикина. Кажется, он принял решение по поводу продолжения пути.

— Ентри, укрой Мариа потеплее. Ей нельзя терять тепло. Холод может её убить. — Сараллон говорил быстро и сомнения в том, что он не шутит, не у кого не было. Ентри видел в этой полутьме, как светились решимостью его глаза. Он укутал Мариа в одеяло, так, что та с трудом могла пошевелить руками и уложив на кровать укрыл ещё одним.

— Жарко. — Пожаловалась Мариа.

— Жарко, не холодно. — Тут же парировал Ентри и усевшись рядом склонил голову на грудь.

— Спустить флаг! — Команда и этот приказ командира приняла на "ура".

"Спустить флаг? Зачем? Чем им этот не нравиться?" — Подумал Орион, немного испуганно посматривая, как матросы спускают флаг Митирманса. Один из моряков, маленький, толстый мужчина, с проплешиной на голове, продемонстрировал мальчику свой оскал из редких зубов и сорвал красную рубаху со своего тела, обнажив татуированную грудь. Орион ахнул. Это была целая галерея. На животе красовалась полная карта Дириуса, выше корабль, похожий на " Империю" преодолевает высокие волны. На левом плече солнце поднималось из-за моря, а на другом полная луна, окружённая звёздами, бросает на гладь моря своё свечение. Моряк с гордостью продемонстрировал юнге нательные рисунки и похлопав того по плечу, сказал:

— Теперь заживём!

Мальчик не сразу разобрал увиденный рисунок на запястье моряка. В глазах Ориона помутнело, голова закружилась. Только через несколько секунд, стопор прошёл, сменившись страхом и отчаяньем. До боли знакомый, рисунок пронзил разум Ориона молнией, заставив вспомнить то, что вспоминать не хотелось. "ДИЛЕНА АР ЛУКИР". Орион попятился назад, до конца не веря в увиденное, он оглядывался по сторонам, ища глазами Сайморола, который должен был всё объяснить. "Может этот пират случайно здесь? Но он даже не прячется, танцует, веселиться. Пираты! Нет, Сайморол не мог так нас обмануть, не мог". Мысли лихорадочно проносились в голове юнги. Он по-прежнему пятился назад и не заметил, как споткнулся о трос, чем вызвал смех команды. От этого его передёрнуло: "Пираты смеются надо мной. Я как мышка, загнанная в мышеловку, а эти издеваются". Обида на команду неожиданно сменилось злостью. Орион сам не знал, откуда вспыхнуло это чувство, но он готов был броситься на любого, кто подойдёт к нему. Юнга вскочил на ноги и оглядел всех присутствующих на палубе. " Поглоти их зло"! Пираты смеялись, обнимались, предлагая друг другу выпить. Их мало интересовала злость, таившаяся внутри Ориона, они вышли на охоту, с надеждой, с верой и уверенностью в своих силах. Глядя на них, Орион ощутил свою беспомощность, вспыхнувшая злость куда-то испарилась, вновь оставив страх царить над мальчиком. Ему хотелось заплакать, видя рядом разбойников и бандитов, раздевшимися по пояс, обнажив великую татуировку пиратской братии. Они хохотали, заливая в себя алкоголь и орали страшный гимн:

Мы не чтим здесь никого.

Может мы звери, да ну и что?

Знайте в нас злость от волков,

Хищников храбрость, свобода ветров!

Да, мы стали морю сынами.

Да, мы теперь короли в океане.

Чёрный парус предвестник беды,

Спасайтесь трусы от страшной судьбы.

Мы пираты- царим в океане.

Храбрые войны, бесстрашны в атаке.

Да, мы пускаем на дно корабли.

Не знают скуки наши мечи.

Орион не осмеливался верить в происходящее. Бравая команда "Империи" в считанные минуты превратилась в танцующих и пьющих пиратов. " Это сон. Это Сон". — Твердил Орион, но кошмар продолжался. Веселье на палубах было в самом разгаре, команда не жалея черудеи, употребляла её и только юнга, скромно прижавшись к левому борту, как запуганный котёнок, взирал на всё это. От взора капитана это не могло пройти незамеченным. Он жестом приказал Ориону подойти, когда тот посмотрел на него. Мальчик вскочил и бросился бежать, куда-нибудь, только подальше отсюда. Но откуда-то взявшиеся сильные, мужские руки, подхватили его и поволокли к капитану. Сопротивлялся Орион до последнего. Он брыкался, упирался, пока не оказался перед капитаном.

— Ты чего так испугался?

— Я с пиратами ничего общего не имею! — Набравшись смелости, заявил Орион.

— Правда? А как же корабль? Ведь ты делишь его с ними. Так же как и это место возле меня. Ты занял место пирата. И заметь, по своей воле. Тебя сюда никто не звал, ты сам явился. Хочешь ты или нет, на данный момент ты никто иной, как пират.

— Нет. — Страх опять куда-то исчез, теперь только обида. что его называют пиратом, управляла Орионом. Видя неуёмность юноши, капитан Крикс нагнулся к нему и тихо на ухо сказал:

— Ты ищешь свою выгоду пробравшись на судно и мне всё равно, в чём она заключается, но я помогаю тебе и будь добр, заплатить за это.

Мальчик сник. В чём-то капитан был прав: Орион искал свою выгоду, он, как и пираты стремился к сокровищам, но он некогда не думал, что из-за этого стремления, сам станет пиратом.

— Тебя никто не тронет. — Продолжал Крикс. — Ни тебя, ни твоего друга. Вас доставят на Стригинил.

Этого как раз и не хватало Ориону. Он боялся пиратов, даже от одного упоминания о них, холодок пробегал по коже, а тут он оказался в их окружении. Обещание капитана немного успокоили его. Теперь надо вести себя как можно тише и через неделю он покинет этот корабль и забудет о его существовании как о кошмарном сне.

Замученный нестройным пением пьяного кока, Фук укладывал оставшийся в мешке картофель на место под разделочным столом. Шум на палубе он воспринял ничто другое, как новое построение и объяснение нового маршрута. Кок вновь исчез. Оставшись один, Арубатур, несколько раз выругался в адрес безответственного повара корабля, который только пил и гулял где-то. Громогласное пение на главной палубе заставило и новоиспечённого помощника кока выглянуть из трюма. Обнимающиеся и горланящие люди показались ему или слишком пьяными, или впавшими в детство. Кругом творилось беспредельное веселье. Праздник — стихия Фука, но ему почему-то весело не было. Он с несвойственной ему осторожностью огляделся вокруг, но кроме выплясывающих ног моряков, не увидел ничего настораживающего. " Ну здесь по крайне мере веселей чем у Лавариона… Вот это и пугает". — Промелькнуло в голове Фука, которой он по-прежнему крутил, разглядывая непонятное веселье на корабле. Устремив взгляд на мачты, он тоже не нашёл ответа. Те же паруса, тот же попутный ветер, отгоняющий судно от берега, тот же… Флаг! На вершине фок- мачты* развевалась черная материя с черепом в центре. Арубатур зажмурился и потряс головой, не поверив своим глазам. Но картина после этого не изменилась. Чёрный флаг красовался на флагштоке, а матросы танцевали под ним, как перед идолом. Фук, понимая, что панический страх сейчас накроет его с головой, стал суетливо искать какой-нибудь выход с этого корабля. " Прыгнуть в воду и плыть к берегу". — Первое что пришло ему на ум. "Интересно, а далеко до берега? Глубоко наверное… Орион". Вспомнив о бедном мальчике, он стал искать его, но тот на глаза Фуку не попадался. Находиться по шею в трюме стало бесполезно и он выбрался из своего убежища и тут же попал в объятия орущего песни и заливающего внутрь себя черудею, приятеля-кока.

— Свобода! Мы свободны! Нет этого города с его порядками, не надо прятаться, боясь, что тебя арестуют, когда узнают что ты пират.

Арубатур отскочил от него как от больного чумой, с широко распахнутыми глазами он аккуратно пробирался по правому борту, шарахаясь каждого на своём пути. Страх накрывал его, а Ориона нигде не было. Он не знал что делать, за что и ругал себя.

— Тихо! — Раздалось прямо над ним. Он тут же задрал голову. В вечереющем небе, в лучах закатного солнца, стоял капитан, выглядевший в этом ракурсе ещё могущественней и страшнее. Рядом с ним стоял мальчик, которого держал за плечо Крикс.

— Тихо! — Прозвучало ещё раз. Гром мог позавидовать силе этого голоса. — Веселье всё впереди! Работа — вот что от нас требуется сейчас. Работа, усталость, иногда разочарование, только с ними прибудет слава. Я знаю каждого из вас как храброго война, но нетерпение может победить даже великих солдат. Наш путь ещё далёк, так давайте не будем сейчас ублажать удачу, кабы она, насытившись, не отвернулась от нас в нужный час. " Империя" с нами и наш флаг виден издали, наводя страх на чужаков, но добыча не уйдёт от нас. А когда мы напоим кровью палубы неприятеля, мы отпразднуем победу. А сейчас, любимцы фортуны, за работу! Одобрительные возгласы проводили и эту речь капитана. Все члены команды разбрелись по местам и воцарилось затишье. Трудно было поверить,

----------------------------------------------------

*Фок-мачта- Мачта, ближняя к носу корабля.

что несколько минут назад здесь громыхали песни и рекой лилась черудея. Только у правого борта, в пяти метрах от Арубатура, двое обнаженных по пояс моряков, натягивая такелаж, допевали последний куплет пиратского гимна. Фук стоял как вкопанный, смотря снизу вверх на капитана, по-прежнему державшего юнгу за плечо. Хлопав глазами, широко раскрыв рот, он не понимал, что происходит. " Орион специально заманил меня на корабль, чтоб сдать пиратам, а теперь, по- дружески общается с капитаном, наверное желая получить выкуп"? Хотя мальчик не проронил ни слова. Он неподвижно стоял, глядя на плещущиеся за бортом волны. Его суровый вид ничего радужного не выдавал. Твёрдый, не сходящий с волн взгляд и выпрямившаяся осанка, могла напомнить молодого капитана Крикса и именно эта схожесть с главным пиратом, пугала Фука. Он очнулся от своих мыслей в тот момент, когда Орион увидев его и освободившись от капитанской хватки, позвал его. Но Арубатур боялся иметь дело с кем-либо на этом корабле, тем более с предателем. Он поспешно прошмыгнул в трюм с продуктами, не отзываясь на позывы Ориона.

Сжавшись калачиком, Фук сидел в тёмном углу, наблюдая, как парочка крыс резвится на мешке с рисом и ждал когда за ним придут. Рано или поздно его найдут, выведут на палубу и будут издеваться, а потом выбросят как ненужную вещь. Взрослый мужчина боялся как мальчишка, предвидя, что время его шуток прошло, он смерено ждал своей участи. Время шло, а за ним никто не шёл. Крысы успели прогрызть мешок, не обращая никакого внимания на сидевшего в углу человека. Их глазки как маленькие жемчужины скрывались в рисе, а потом неожиданно вспыхивали в темноте. Даже вставший и подошедший ближе Фук, не мог спугнуть грызунов. Те. как хозяева судна, осмотрелись вокруг и нырнули в рис.

Песнопенья на палубе теперь были не слышны, только команды старпома, да редкая ругань матросов. Похоже, до Фука никому дела не было. Только где-то вдалеке, в шуме ветра и поскрипывающего дерева, можно было расслышать крики кока Янира в адрес безмозглого, пропащего с камбуза помощника.

— Фук, Фук, где ты? Чтоб тебе черудеи не досталось! Духи моря забрали тебя что ли? Фук!

Арубатур понял: лучше ему показаться, чтоб лишний раз не злить пиратов и собравшись с силами, глубоко вздохнув, он показал голову наружу. Сумерки начали накрывать судно, так что он не сразу разглядел стоящего перед ним кока. Кое-где зажгли фонари, но в основном, темнота окружала вокруг. Вдали не было нечего видно, только из пустоты доносились удары волн о борт корабля. Сверху, справа, слева, ничего, лишь чернеющая даль, которой не было конца. Три одиноких звезды, вспыхнувших на небе, разбавляли пугающую Фука пустоту. Он пригляделся, с трудом разглядев силуэт кока.

— Янир- это ты? — Осторожно задал вопрос Арубатур, на что получил грубый, положительный ответ. — Янир, ты что горланишь? Я проверял запасы. Путь длинный, еды может не хватить.

— Я об этом позабочусь. Твоё дело за огнём следить, да продукты таскать. — Недовольно высказал на это кок. — Иди, тебя капитан ждёт. Он у себя в каюте.

Внутри Арубатура ёкнуло. Сердце "ушло в пятки", по спине пробежал холодок и тело покрылось мурашками.

— Зачем я ему?

— Ужинать с тобой хочет. — Рассмеялся кок и пошёл прочь. Его шутку Фук не оценил и обречённо повернулся в сторону квартердека, просчитывая свои шансы выжить.

Каюта капитана представляла собой большую комнату, с высоким потолком, на котором красовались три люстры. Множество свечей освещали пространство достаточно хорошо, по крайне мере, надпись обрамляющую края красной скатерти, застилавшей круглый стол, Фук прочитать смог: " Миеза тока"*. После темнеющего дня, попасть в освещённую каюту, было хоть и неожиданно, но приятно. Массивная дверь с двумя узкими застеклёнными отверстиями вверху, закрылась за гостем и тот несмело шагнул вперёд. Скрип половицы наполнил пространство. Медленно, протяжно, раздался противный звук, нарушив гегемонию тишины. Капитан был не один. Стоявший на фоне огромного окна, шириной во всю стену и высотой достигавшего верхнего орнамента под потолком, оставляя нижнюю часть стены комоду с тремя канделябрами на пять свечей, он пригласил гостя присесть между сидевшего справа старпома Буйя и склонившего голову Ориона. Отказываться Фук и не думал. Мало того, что его минуты сочтены, так он был весьма голоден, а умирать голодным как-то не хотелось. Тем более, стол изобиловал вкуснятиной. Он и не заметил, как Янир в промежутках между распитием черудеи, приготовил всё это, да ещё накрыл на стол. Копченое мясо дибуна, мёд, варёный картофель, рис, рыба, яблоки, виноград, всё это нагоняло и без того разыгравшийся аппетит.

— Фук! Угощайтесь, не стесняйтесь! — Протягивая Арубатуру тарелку с нарезанным сыром, предложил капитан. Что значит стесняться, Фук не знал и поэтому, в отличие от Ориона, не притронувшемуся к своей тарелке, с жадностью проглотил первый кусок солонины.

----------------------------------------------------------

*Миеза тока- Пир во славу!

— Вот и хорошо. — Немного смутившись звериным аппетитом гостя, Крикс оторвал веточку винограда и неспешно стал отправлять в рот по одной ягодке. — Я собрал вас здесь, чтоб обсудить некоторые дела. Они касаются вас Орион и Фук и нас с Буйем. — Крикс обошёл стол вокруг, наблюдая за каждым из присутствующих, за их реакцией, но только старпом, оставив тарелку, посмотрел на капитана. Орион продолжал смотреть в пол, следя как в половую щель пытается забраться муха, а Фук, не отрываясь поглощал пищу, начисто забыв о своей скорой кончине.

— Первое, хотелось поближе познакомиться с гостями " Империи" и уточнить их маршрут. — Он вновь замолчал. Пауза затянулась. Ориону надо было что-то отвечать, Фук и не думал вступать в разговор, уплетая со стола пищу, а отмалчиваться, потупив взор, более нельзя.

— Я, Орион Хьюди. Из Сакила. Держу путь на Стригинил к своему дедушке, который болен… артритом.

— Я это уже слышал. Больше ничего не хотите добавить? — Мальчик не поднимая головы, помотал ею. — Хорошо, а вы Фук? О вас мы почти ничего не знаем.

Только сейчас Арубатур замер, не донеся очередной кусок мяса до рта. Что отвечать ему он не знал и с надеждой пялясь на Ориона, ждал помощи. Но тот и сам испуганно хлопал глазами, наградив, наконец, Фука своим взглядом. Легенды для Фука у него не было, а теперь придумать её будет сложно. Арубатуру ничего не оставалось, как говорить правду.

— Я мельник из Ливуда. Сопровождаю Ориона.

— Зачем?

Фук не нашёл ничего лучшего как пожать плечами.

— Замечательно! — Воскликнул капитан, разведя широко руками. — Вы просто так оставили свою мельницу и пустились за этим юнцом? — Фук молчал. Он вдруг осознал, что и вправду не знает, зачем следует за Орионом.

— Это мой дядя. — Спас незавидное положение Орион.

— Дядя? Так что же вы молчите Фук?

Фук опять пожал плечами. Он решил молчать и впредь, чтоб не ляпнуть чего лишнего. Лучше поесть, попить и послушать, что скажет капитан.

— Родственники спешат на Стригинил. А почему именно на" Империи"? — Продолжил допрос Крикс.

— А почему не на ней? — Сам не ожидая, парировал вопрос капитана Фук, набивая рот рисом. Правда, ответ ему самому понравился и отвечать в этом же духе, было бы не плохо. — Хорошее судно, прекрасная команда, отличный капитан.

Лестные слова Арубатура не произвели на капитана впечатления, вид его стал суровее. Видно было, что время шуток прошло и обмен любезностями здесь ни к чему.

— В порту искали беглецов. У меня есть подозрения, что одни из них вы.

— Почему мы? Мало кто мог сбежать? — Нервозность в ответе Ориона сыграла не добрую шутку с ним. Это не прошло незамеченным мимо капитана.

— Ты нервничаешь Орион. Это не добрый знак. — Крикс пронзающим взглядом посмотрел на мальчика. Тот, подняв голову, вздрогнул от сверлящих глаз капитана. — Так зачем вы сбежали от Лавариона.

За этот неполный день, что Орион не видел Семиона, он стал забывать эту фамилию, но та, как тень, преследовала его, не убежать, не спрятаться…

Орион молчал, Фук оставив кусок мяса в тарелке, озирался по сторонам, пытаясь найти в присутствующих союзников или на худой конец свободный путь к отступлению. Но союзников кроме склонившего голову и сопевшего Ориона, по-видимому, у него не было, а единственный выход был за его спиной закрыт.

— Интересно. На рабов вы не похожи. Может воры? Но тогда не стал бы вам помогать Сараллон. Знаете, на моём корабле половина команды беглые воры и мошенники, но вот что странно, никому из них, никогда не помогал управляющий делами Лавариона, отец которого верховный судья. — Капитан Крикс склонился над Орионом и тень его коршуном нависла над жертвой. Мальчик боялся взглянуть на могущественного капитана, тем более говорить с ним, но капитан продолжал, ожидая от Ориона ответа:- Так где же мастер Сараллон? Пойман или бросил вас? — Орион понимал: лгать капитану, себе дороже. Он не сдал их в порту, хотя мог получить за это награду, обещал доставить их на Стригинил, в целости и сохранности, так что Криксу, по-видимому, можно было доверять. По крайне мере кому, если не ему?

— Я прибыл в Ливуд с двумя друзьями. За ними и охотится Лаварион. Сараллон наверное с ними, а мы здесь случайно.

— Исчерпывающий ответ. — Сыронизировал Крикс. — И зачем Лавариону гнаться за твоими друзьями и почему они ушли без вас?

— Я не знаю. Я правда не знаю. Они остались в городе, а мы нашли в порту "Империю" и решили уйти на ней. Тем более, мне надо на Стригинил.

— А твой дядя?

— Дядя? Ах дядя! — Орион бросил беглый взгляд на Арубатура, который изумлённо смотрел на присутствующих, наивно показывая всем своим видом, что не понимает о чём идёт речь. — Дядя как раз работал на Лавариона. Мельником.

Капитан чинно проследовал из одного угла каюты в другой, проглотив при этом несколько ягод винограда, потом обратно, остановившись посреди пути, взглянув на своего помощника и получив от того одобрительный кивок, сказал:

— Хорошо. Допустим, я вам поверил. В вашей истории много тёмных пятен, но это не моё дело. Но у меня для вас ещё одна новость…

Орион, только успокоившись тем, что капитан поверил им и прекратил свой допрос, снова напрягся, но уже твёрдо смотрел на капитана, не пряча взгляд под столом. Арубатуру тоже это всё надоело. Он наелся до отвала и хотел спать, тем более, убивать его, по-видимому, никто не собирается. Но ещё одна новость от капитана, уже чересчур.

— А может мы оставим этот разговор на потом. До Стригинила эта новость подождёт? — Широко зевнув, спросил Фук, полностью успокоившись и начисто забыв, что находится на пиратском корабле.

— " Империя" лежит курсом на Гариопей!

Для Фука это ровным счётом ничего не значило. Что на Стригинил, что в Гариопей, разницы для него никакой, но вот Орион мгновенно поменялся в лице. Строгое, напряжённое, оно мгновенно сменилось на унылое и обречённое. Удивление и разочарование одновременно высветились на нём.

— Но как? Вы обещали доставить нас на Стригинил.

— Я своё обещание выполню, но чуть позже. Наш путь ещё далёк и нам необходимо пополнить провизию. А если вам не угодно, можете сойти.

Улыбка расплылась по лицу капитана. Под густыми усами её трудно было заметить, но морщинки вокруг глаз выдали её. Буй вёл себя более бесцеремонно. Он захохотал во всё горло, заливая в себя пиво и чавкая, жевал кусок мяса.

— Но для тебя Орион есть и хорошая новость. Ты я вижу малый образованный, читать, писать умеешь, поэтому назначаю тебя корабельным клерком. Смотри, какая у тебя карьера. Днём был просто юнга, а к вечеру — корабельный клерк.

Орион плохо представлял, что за должность такая — корабельный клерк, но ничего хорошего от неё он не ждал. Ни каких эмоций эта новость у Ориона не вызвала, опустошение после предыдущей ещё не прошло, а надежды на удачное завершение путешествия таяли.

— Все свободны! — Крикс, наконец, уселся за стол и положил в тарелку последний кусок солонины, оставленный Фуком.

Ориона и Арубатура дважды просить не пришлось. Они быстро встали из-за стола и вышли вон. Старпом, дожевав кусок, вытер руки о скатерть и всё так же хохоча, тоже последовал за ними, на укутанную густыми сумерками палубу, где ветер трепал волосы и надувал паруса, а запах солёной воды и свечение проснувшейся луны, на усыпанном звёздами небе, нагоняли воспоминания о былых победах и славе великой " Империи".

10 Охота началась

Тёмный коридор замка освещали только два факела, откидывая на стены тени державших их людей. Глухие шаги отдавались эхом где-то сзади, в кромешной темноте, где свет факела не мог осветить что-либо. Разбуженная тишина незваными гостями таяла под быстрыми шагами идущих.

— Вы уверенны в том, что делаете?.. — Голос человека был тих, боясь спугнуть тишину и окружавший их мрак, он резко замолчал, оглядываясь по сторонам, но свет факела натыкался только на голые, грубо оштукатуренные стены коридора, оглянуться назад не позволял страх.

— Да, я уверен! — В отличие от вопроса, ответ звучал действительно уверенно и громко, так громко, что сонные стены сотряслись и эхо умчалось разносить последние слова куда-то далеко, в дальние уголки коридоров, где лежит до сих пор годами не тронутая пыль. — Я не намерен жертвовать собой, из-за глупых и необдуманных поступков детей.

— Но вы уверенны, что он нас не тронет?

— Не уверен, но он пойдёт на запах. Запах жертвы погонит его. Её страх, её холод… Он помнит их.

Коридор врезался в лестницу поднимающуюся вверх. Массивная, дубовая дверь встретила их после подъёма. Оба человека остановились. Неуверенность на лицах нельзя было разглядеть, но она чувствовалась в каждом движении. Никто из них не решался толкнуть дверь, они стояли раздумывая и уверенность, с которой стремился один из них, мгновенно куда-то испарилась. Он несколько раз подносил руку к двери, но снова и снова опускал её.

— Его надо освободить. — Твердил он себе. — Если хочешь жить, отвори дверь.

После нескольких минут нерешительности, он отключил разум и закрыв глаза, толкнул дверь. Та, с тем же противным, зловещим скрипом, открылась. Неизвестность за дверью встретила гостей лёгкой прохладой.

— Идём Уайз. — Показывая на приоткрытую дверь, сказал один, но другой отступил, даже побоявшись посмотреть в чернеющий дверной проём.

— Нет уж, мастер Лаварион, без меня.

Отказ дворецкого немного смутил Семиона, но кто-то должен был это сделать. Собравшись с духом, он шагнул в пустоту. Огонь факела осветил часть комнаты. После появления здесь Мариа мало что изменилось: те же стулья и бумага, разбросанные по полу, те же заколоченные окна и та же луна, подсматривающая за происходящим в щели меж досок. Лаварион выставил факел вперёд, освещая себе путь, но дальше двух шагов он не сделал.

— Иди! Путь свободен! Иди и найди тех, кто потревожил твой покой! Слышишь!? Иди! — Семион сам вздрогнул от своего голоса, отражённого от стен и эхом повисшим над ним.

Он огляделся, вокруг никого не было, ни одного движения, ни одного шороха в ответ. Дверь на противоположной стороне по-прежнему была закрыта и ни чем не напоминала о происшедшем прошлой ночью.

— Иди! Дверь открыта! — Повторил Лаварион и прислушавшись замер. В ответ опять тишина. Она пугала больше чем страшный вой или вспыхнувшие вдруг красные глаза, но ничего этого не было. Оставшийся снаружи Парилик зажал уши руками, вжался в холодную стену и только стонал. Лаварион сделал шаг назад. Повернуться к выходу он боялся, поэтому шёл задом, ожидая, что вот-вот дверь за спиной закроется и он окажется в ловушке. Ещё шаг. Секунду Семион вновь прислушивался. Тишина. Ещё шаг и он окажется снаружи и останется только ждать. Ждать когда чёрное существо покинет эту комнату, в поисках потревожившей его жертвы. Холодная от пота спина коснулась двери, от неожиданного прикосновения Лаварион вздрогнул, но осознав что это, ещё раз обвёл факелом пустоту, выскочил прочь.

— Не закрывай… Сегодня начнётся охота! — Он посмотрел на испуганного Парилика и вяло улыбнулся. Эти слова воодушевления у дворецкого не вызвали и он, дрожавший от страха и холода, побрёл обратно за Лаварионом. Порыв ветра, неизвестно откуда взявшийся, обдул их сзади и ни это ли был ответ Семиону? Парилик обернулся, озирая полуоткрытую дверь, за которой таилось нечто, что начало свою охоту. Дворецкого ещё раз передёрнуло и он, отвернувшись, поспешил за Лаварионом вниз по лестнице.

Полночь ознаменовалось ударами старых часов. Лаварион вздрогнул и открыл глаза. Он сидел за своим рабочим столом и сон застал его там. Опустив голову на бумаги, небрежно разложенные на столе и подложив под неё руки, он дремал, ожидая ночи. Ожидая того, чего боялся и в тоже время желал — начала охоты. Он выпустил зверя, теперь тому ничего не может помешать найти жертву. Семион приподнял голову и потрясся ею, прогоняя сон, взглянул в окно. Серая луна, окружённая множеством звёзд, смотрела на него и ждала, как и он сам, чего-то страшного. Но чего? Лаварион не знал, как поведёт себя хозяин тёмной комнаты, но что ему нужны именно беглецы — это точно. Он встал, прошёл к дальней стороне комнаты, где погасло несколько свечей и неспешно оживив их, вернулся к столу.

Вдруг, пронизывающий звериный вой наполнил коридоры замка. Даже Лаварион, который ожидал что-то подобное, вздрогнул и вжался в стену, стараясь скрыться в темноте. Ещё один вой. Протяжный, свирепый, словно целая стая волков в один миг завыла и бросилась в погоню. Семион слышал быстрые, тяжёлые шаги, которые быстро приближались. Сердце Лавариона готово было выскочить из груди, руки тряслись, а разум, обезумевший от страха, отказывался принимать какие- либо решения. Стихло. Спокойствие медленно возвращалось в кабинет. Лаварион присел, обхватив голову руками. Внутри его всё тряслось. Страх! Как он велик и могуч. Семион с ужасом, вспомнил предыдущие секунды, но повторный вой, совсем близко, в нескольких шагах от двери, заставил вновь сжаться и заткнуть уши. Вой и рык одновременно, вперемешку с быстрыми шагами, отдавались в его голове. Семион приготовился к худшему: дверь откроется и войдёт он, тот, кто бродит по пустым коридорам замка. Но шаги удалялись и вой раздался пару раз уже на нижних этажах. Лаварион выпрямился, поправляя волосы, прилипшие от пота ко лбу и попробовав глубоким дыханием успокоиться, взглянул в окно. Темнота скрывала вырвавшегося на свободу хищника. Огромная луна, тихо висевшая над окном, не могла осветить чёрные его одеяния. Лавариону только оставалось надеяться, что вой более не нарушит покой этих стен. Семион сел, дрожавшие руки отказывались слушаться и он ругал себя за это. Сон улетучился. Лаварион не хотел вспоминать о происшедшем, но мысли предательски лезли в голову. Он гнал их прочь, но вновь и вновь вздрагивал, вспоминая страшный вой.

Темнота вокруг Мариа была настолько густой, что нельзя было разглядеть, где она находиться. Не было видно не рук, не ног. Даже когда ей казалось, что она подносит руку к глазам, мрак не давал её увидеть. Она попыталась прислушаться, но только шум стоял в ушах. Непонятный, похожий на ветер, который не стихает не на миг. " У-у-у"- гудело в голове. "Где я"? — Подумалось ей и как будто в ответ, по лицу хлестнула ветка. Мариа вскрикнула, и тут же ещё одна задела левую щёку. Лес! Тёмный, непроходимый лес. Мариа пыталась повернуть голову назад, но словно чужая воля не позволяла ей это сделать. Она даже не могла закрыть лицо руками и защититься от ударов.

Вдруг, появился ещё один звук, более знакомый. Шуршание, будто кто-то шёл по траве, изредка ломая под собой сухие ветки. Мариа не могла посмотреть вниз, но поняла- это идёт она. Куда? Зачем? Девушка приложила усилия остановиться, но не тут то было. Она шла не по своей воле и скорость всё увеличивалась и увеличивалась. Мариа чувствовала что бежит. Ветви нещадно били её по лицу. Ноги цеплялись за торчащие из земли коряги. Но она не могла упасть. Хотела, но не могла. " Я так быстро никогда не бегала". — Подумалось ей, когда она перестала чувствовать под ногами землю. Она летела, неслась навстречу чему-то. Темнота не выдавала свои тайны и только холод становился всё сильнее и сильней. Мариа не могла пошевелить губами, веки стали тяжёлыми, но закрыть глаза тоже не получалось. Холод, начинавшийся как лёгкая прохлада, завладел её телом. В кромешной темноте, впереди что-то сверкнуло. Какой-то алый огонёк, мелькнул вдалеке и исчез. " Огонь! Тепло!" — Обрадовалась Мариа. Кристаллики льда щипали её щёки, а она всё летела, ведомая неизвестной силой. Красный огонёк вновь вспыхнул, но на сей раз не исчез, а начал приближаться с невероятной скоростью. Вот их стало уже два, рядышком друг от друга. Глаза… Тут же Мариа вспомнила о страшной комнате, о её хозяине, о холоде. Она закричала, но не звука не вырвалось наружу. Два красных глаза смотрели в упор на неё. Глухой рык заполнил сознание. " Нет"!..

Мариа рванулась чего было сил и откинув одеяло села на кровать.

— Сон? Сон! — Внутри Мариа всё тряслось. Сердце, бешено стучавшее так, что отдавалось в висках, медленно успокаивалось. Девушка смахнула со лба пот и снова плюхнулась на подушку. В комнате никого не было. Раннее солнце только-только осветило макушки домов и утренняя тишина не могла не радовать её. Осознание того, что всё произошло во сне, а не наяву, подняло ей настроение. Девушка хихикнула, постыдив себя за слабость во сне:-"Трусиха". Меж тем в комнату вошёл Дик. Его походку она не спутает не с чьей. Широкими, уверенными шагами, он преодолел расстояние от двери до стола и обернувшись к Мариа, улыбнулся и поприветствовал её:

— Доброе утро! Вставай, умывайся. Хию сейчас накроет на стол.

Рассказать о сне девушка не захотела. Да и что такого было в этом сне?

— А где Ентри?

— Там… — Махнул рукой в сторону кузницы Дик. — Примеряет новый наряд.

Впрочем, Ентри долго ждать не пришлось. Вместе с кузнецом он зашёл в дверь, откинув назад жилетку, тем самым, демонстрируя новый предмет одежды. Кожаный ремень чуть сползал на бёдра. Левая рука Ентри плавно переместилась на рукоять, спрятанного в деревянные, обшитые кожей и окованные железом ножны, меча. Дуко, по-отцовски похлопал мальчика по плечу, попросив показать его подарок и тот, не скрывая своей радости, достал меч. Ночная неуверенность, по поводу этого подарка прошла, как только в его руках оказался он, подчёркивающий мощь хозяина. Меч блеснул в первых лучах солнца. Свет прошёлся по его граням и спрятался за гардой. Прямой и тонкий, он смотрелся в руках Ентри, как какой-то символ совершенства и свободы.

— Смотри Ентри, этот меч прослужит тебе долго, если мысли твои будут чисты, а сердце храброе. Я сделал его лёгким и острым, твёрдым и прочным. Он должен стать частью тебя. — Кузнец смотрел Ентри прямо в глаза, ища там силу и храбрость мальчика. Уверенность в том, что его детище послужит на благо хозяину.

Дикин медленно, будто зачарованный, взял оружие в руки и разрезал им пару раз воздух. Меч и вправду оказался очень лёгким, одинаково тонкий, практически по всей ширине и отлично сбалансирован.

— Отличный меч. — Вернув его хозяину, оценил Дик. — Легкий как ветер, но твёрдый как камень.

— Лентибр!.. — Воскликнул Ентри. — Я назову его Лентибр- ветер дующий в "долине плачущих камней"!

— Отлично! — Восторженно закричала Мариа, захлопав при этом в ладоши. Остальные одобрительно кивнули. После чего Дуко, решивший, что на этом церемония вручения должна быть завершена, пригласил всех на завтрак.

Завтрак, к сожалению ребят, не затянулся. Пару ломтиков хлеба, да молоко. Дальше задерживаться нельзя. Ночное появление охранников, заставляло беглецов действовать быстро и решительно. Но подарок кузнеца явно притупил осторожность Ентри, он любовался им, тренируясь в умении доставать его из ножен, чем стал раздражать Дика.

— Это тебе не игрушка. — При этом Дикин сильно сжал эфес своего меча. — Это оружие. Страшное и опасное. — Но слова Сараллона остались только словами. Наконец, когда первые селяне стали прохаживаться по дороге, кто в поле, кто на пастбище, троица покинула хозяйство мастера Дуко. Быстро, стараясь остаться не замеченными, пересекли дорогу и достигли подлеска и чтобы не терять из виду дорогу, двинулись на север. План Сараллона был и прост и труден одновременно. Идти строго на север, как минимум до реки Донтир, на дорогу стараться не выходить, но пробираться по лесу и ночевать под открытым небом. Пока у ребят были силы, Дик спешил, не редко переходя на бег, а настроение остальных, видя продолжающееся бегство, ухудшалось с каждым шагом. Остановок почти не было, только на обед, но короткий. Ентри начал ворчать себе под нос, явно недовольный происходящим. Радовало лишь то, что в очередной жаркий день, листва скрывала их от солнца и лесная прохлада экономила силы. Так они прошли целый день, двигаясь на север, удаляясь от Ливуда по бесконечному, тёмному лесу. Дремучим он и в правду не был, но подъёмы и спуски к вечеру вымотали Мариа и она желала только упасть и лежать. Дик подгонял спутников, стараясь добраться к ночи до ближайшей деревни, но сумерки сгущались очень быстро и вскоре лес накрыла темнота. Жилища по близости видно не было, поэтому троица ушла в глубь леса, чтобы не видно было огня с дороги и остановились на ночлег. Большая, старая ель, как нельзя лучше оказалась прибежищем для путешественников. Широкие, лохматые ветви опускались почти до земли, образовывая близ ствола пространство, где спутники изготовили лежаки. Густая хвоя защищала от ветра и несмотря на внешнюю низость ветвей, под ними, у ствола, легко могли сидеть и Мариа, и Ентри. Дикин остался снаружи, охранять покой ребят и поддерживать огонь. Настроение перед первым лесным ночлегом было не из лучших, никто не хотел спать на земле и почти под открытым небом.

— Тебе не холодно? — Спросил Дик, укутывая Мариа в одеяло.

— Пока нет.

— Тебе нельзя мёрзнуть. Ентри прижмись к ней. — Эта просьба оскорбила мальчика. С чего это он должен прижиматься к ней. Правда, ночью в парке они уже спали прижавшись друг к другу, но это тогда… Эх, спорить с Диком всё равно бесполезно. Ентри неохотно лег возле Мариа, что вызвало лёгкую улыбку на лице девушки.

Лёжа на настиле из еловых веток, прикрытых шерстяным одеялом и укрытая ещё одним таким же, да ещё под боком сопел Ентри, Мариа чувствовала себя если не королевой, то принцессой точно. Мальчик, как ему и было велено, прижимался к спутнице, но, скорее из-за того, что замёрз сам. Уж больно интенсивно он натягивал на себя одеяло и без конца кутался в нём.

Тем временем на небо высыпали звёзды и Дикин не заметил сам, как стал их считать. Странное занятие- считать звёзды. Ты смотришь на них, пока не затекла шея, пытаясь охватить всё небо, но сбиваешься где-то около ста, и всё равно, каждый раз начинаешь сначала, зная, что всё же не удастся их пересчитать.

Небольшой костерок тихо потрескивал, глухой звук филина, раз за разом нарушал тишину и лёгкий ветерок, наконец, убаюкал Дикина.

Сколько он проспал, Сараллон не знал. Минуту, час? Вокруг всё было по-прежнему, но что-то неладное творилось на сердце. Он заглянул под ель. Ребята не просыпались, Ентри сжавшись в клубочек, лежал возле Мариа, а девушка тихо спала и спокойствие замерло на её лице. Дикин вернулся к костру. Ветер усилился. Языки пламени бросались в разные стороны всё с новой и новой силой. Быстро холодало. Несвойственно для этих мест. Вдруг Дик ощутил, как молчит лес. Молчали деревья, молчал филин. Даже ветер вдруг замер, не решаясь нарушить эту тишину. Гробовое молчание. Вместо этого слабо нарастающее щёлканье. Сараллон напряг зрение, но в темноте ничего не было видно. Он подбросил в огонь хворост. Щёлканье стало настолько сильным, что не надо было прислушиваться. Вот-вот хранитель странного звука появиться у костра. Дик подскочил к ели. Мариа всё также без движения лежала на еловой лежанке, но лицо её выражала боль и страх.

— Мариа проснись! — Дикин безрезультатно тряс девушку за плечо, она побледневшая лежала как в коме, открывая рот в попытке закричать, но ни звука не было слышно. Проснулся лишь Ентри. Он, съёжившись спросонья, не понимал что происходит, но по состоянию Дика понял- что-то серьёзное.

— Ентри! Разбуди её. — Крикнул Сараллон и с этим выскочил из-под ели.

Поляна перед елью была покрыта белым инеем, который наступал на ночлег беглецов. Слабый костерок тускнел. Сараллон выхватил из костра палено и осветил землю. Множество паучков белого цвета надвигались на него, оставляя вместо следов кристаллики льда.

— Мариа проснись! — Что было сил крикнул Дикин и это был крик отчаянья. Ни меч, ни другое оружие не в силах было остановить их. Островком не захваченный ими оставался костёр, пламя которого как могло, отгоняло от себя белую гвардию. Но и он слабел.

— Мариа проснись! — Кричал Дикин, отгоняя факелом новые и новые волны захватчиков. Из под ели появился только испуганный Ентри, но увидев сражающегося с армией белых пауков Сараллона, выхватил свой Лентибр и бросился на помощь. Правда, после первого насаженного на клинок паука, мальчик понял, что перед толпой мохнатых, белых насекомых, меч ему вряд ли поможет, и остановился в растерянности. Увидев прибывшего на помощь Ентри, Дикин всучил ему факел, а сам бросился под ель и через несколько секунд вынес оттуда бледную, дрожащую от холода и страха Мариа.

— Уходим! — Крикнул он отважно бьющемуся Ентри и тот, чиркая по земле факелом, бросился за Диком. Белая орда, видя отступающих врагов, злобно заклацала и пустилась в погоню.

Бег у Дика не получался, предательские корни и ветки в темноте словно сами бросались ему под ноги, он остановился, дожидаясь догоняющего Ентри. Зловещее щелканье не отставала. Теперь мальчик, с факелом в руке, вёл маленький отряд прочь из леса, на дорогу. Из двух зол они выбрали наименьшее. Ночью, охранники вряд ли будут прочёсывать её, а уйти от преследователей будет легче. Но как только Ентри и Дикин убыстряли шаг, шум паучьей гвардии нарастал, нагоняя беглецов и предел их скорости никто не знал. Но самой неприятное было то, что факел угасал и минут через десять должен был вовсе затухнуть. Ентри, понимая это, спешил и уже не разбирая пути, пробирался к дороге, Дик с Мариа на руках за ним. Она всё также была бледна и дрожала. Сараллон всю дорогу умолял её проснуться, но словно какая-то злая сила держала её. Наконец, последний ряд деревьев остался позади и перед беглецами открылся огромный луг с неширокой дорогой, по которой, ветерок гонял клубы пыли. Бежать на север. Это всё, что сейчас могли сделать путники. Факел погас, что ознаменовалось всплеском клацанья за спиной. Теперь путь им освещала лишь луна, да звёзды, но белой армии за спиной видно не было. Сколько точно они пробежали, Ентри не знал, не меньше трёх миль, когда розовая полоска над горизонтом ознаменовала рассвет. Измождённый бегом Ентри, уже давно спотыкаясь, старался просто быстро идти, да и Дик устал не меньше, без остановки неся бледную Мариа, но виду не показывал, дабы не похоронить последний оплот надежды у Ентри на спасенье. Щелканье за спиной стихло. Беглецы остановились и аккуратно положив Мариа на траву, сами рухнули рядом.

— А-а! — Истошный крик заставил Дика и Ентри молниеносно подскочить и обнажить мечи. Мариа вскочила на ноги и обхватив голову руками, остановилась как статуя. Она вся тряслась, так, что зуб на зуб не попадал, но начав осознавать, что реальность снова вернула её к себе, медленно успокаивалась. Ентри, сам не ожидая от себя, заплакал и обнял девушку. Она было холодна как труп, но всё же живая.

Истинные хозяева корабля- крысы, своим шуршанием и писком могли разбудить кого угодно, да ещё и храп соседей по трюму и вовсе не давал заснуть Ориону. Барахтаясь в неудобном гамаке, он обдумывал дальнейшие свои действия. События происходили явно не по его сценарию. Карты у него не было, на Стригинил, он если и попадёт, то нескоро и что он там будет делать, неизвестно. Пойти и рассказать всё капитану и пусть он высадит его на берег, пока он не сильно удалился от дома. Отправиться на поиски Ентри, но куда? Кто знает, что стало с остальными? Может и карты у них уже нет и сокровища давно выкопали, а он по своей глупости, подвергает себя опасности. Мысли так и лезли в голову, но плана дальнейших действий у Ориона не появилось. В конце концов, под утро, с разболевшейся от бессонной ночи головой, мальчик решил: "пусть будет, как будет, всё равно ничего не вернуть, лишь бы самому вернуться домой и побыстрее".

Первые лучи солнца уже пробивались сквозь решётку под потолком трюма. Корабельный плотник сделал первые удары топором, что-то латая на грот-стеньге*. Орион измученный бессонной ночью, наконец задремал, но ненадолго. В трюме появился Янир, шумно выругался в адрес Фука и подойдя к спящему мельнику, перевернул гамак. Арубатур глухо, как мешок с картошкой, рухнул на пол.

— Эй, дрыхля! Кто посуду за тебя мыть будет? Ужинал с капитаном? Теперь иди мой.

Фук не сразу понял, что произошло и почему он оказался на полу и что это кок на него кричит? Он не нашёл ничего другого, как сказать в ответ:

— Доброе Утро!

— Вставай лежебока! — Закричал кок и пнул мельника в бок. После этого, Арубатур окончательно проснулся, подскочил и поспешил на камбуз. Довольный Янир вышел следом.

Посуды оказалось не просто много, а чересчур много. С вечера её никто не мыл и нагроможденная, она занимала два стола и пол, возле бочки с водой. Теперь Фуку было чем заняться ближайшие часы. Он покорно подошёл к бочке и взял первую тарелку.

— Картошку перебери. Там крысы хозяйничали. — Послышалось из двери. Фук повернулся, готовый ответить наглецу, а там с двумя полными мешками, стоял кок. Он и слушать нечего не хотел, просто оставил мешки у выхода и удалился. На Арубатура накатилось отчаянье, но только на секунду. Дальше ему надо было что-то предпринять…

Спящего Ориона растолкали, когда на палубах вовсю кипела работа. Сайморол, стоящий пред мальчиком, улыбался всеми оставшимися зубами, что, однако, не воодушевило мальчика.

*Грот-стеньга-Продолжение второй (центральной) судовой мачты(грот-мачты).

— Орион! Сколько спать-то можно? Вставай, тебя капитан зовёт! — Говоря это, Сайморол всё также глупо улыбался и часто моргал глазом. Орион, широко зевнув, сполз с гамака и поплёлся наружу, за пиратом.

Выйдя на палубу, мальчик удивился, что он так долго спал и его никто не будил. Вся команда была на ногах и уж точно больше часа. Смирно, чуть кланяясь, Орион поздоровался с каждым, кто встретился на пути, в ответ бормотание, лукавый взгляд и редко когда дружеский поклон. Остановившись у каюты капитана, Сайморол и Орион встали, перевести дух и вошли.

— Спасибо Сайморол. Ты свободен. — Голос Крикса был спокоен, но сосредоточен. Провожатый кивнул головой и вышел, оставив Ориона наедине с капитаном. Каюта капитана сейчас была светла и без помощи свечей. Огромные окна свободно пропускали дневной свет в помещение. Со стола исчезла скатерть и на нём были навалены разные бумаги.

— Заходи Орион. Присаживайся. — Спокойный голос Крикса настораживал мальчика, он ждал какого-то подвоха. Зачем тот позвал его? Не спросить же о здоровье. Орион послушался и присел возле наваленных бумаг. — Как я говорил вчера вечером, я назначаю тебя корабельным клерком. Знаешь что это такое? — В ответ капитан увидел отрицательное мотание головой. — Видишь эти бумаги? Это и есть твоя работа. Ты должен вести всю документацию " Империи".

Мальчик удивлённо посмотрел на капитана. Он только вчера оказался на корабле, а ему уже доверили документацию. Видя такую реакцию новоиспечённого клерка, Дуилер улыбнулся и продолжил:

— Ну, для начала разгреби здесь. Я думаю, на сегодня тебе хватит.

Орион посмотрел на кучу журналов и бумаг. Перспектива удручала. В этой библиотеке можно было просидеть неделю и задохнуться книжной пылью. Крикс, не выдавая своего удовольствия, что озадачил Ориона, вышел из каюты и вскоре, его голос можно было услышать на главной палубе " Империи".

Орион, оставшись в одиночестве, оглядел каюту и остановил свой взор на кипе бумаг. Тяжело вздохнув, он снял с верхушки первый листок:

"

24 гилена 2898 г.

Благополучное прибытие "Империи" в Гариопей омрачилось потерей Бруи- бородача. Он исчез как только спустился на берег. Славный моряк, сильный и храбрый. Дальше без него в Икорон через Сикил… Славная будет охота. Кировская каравелла " Поаледа" должна выйти в Ливуд с подарками для короля на день рождения, мы её будем ждать… Эта каравелла быстрее " Империи", но кто способен уйти от стреломётов нашего корабля…"

Текст обрывался несколько раз, а в концовку и вовсе нельзя было прочитать, она была съедена огнём. Орион отложил её в сторону и взял следующую бумагу.

Он старался вчитываться в каждое предложение, но вскоре от изобилия не понятных терминов и имён в голове, всё перепуталось и дело пошло быстрее.

Приказы — в одну стопку, письма — в другую, страницы корабельного журнала — в третью, карты — в четвёртую, остальное — в пятую. Он уже не вчитывался в текст, достаточно прочесть начальные строки и в стопку. Глаза начали болеть, Орион всё чаще и чаще вставал и прохаживался по каюте капитана, разглядывая её. Если в начале эта работа приносила ему хоть какое-то удовлетворение, роясь в истории корабля, то теперь он устал и смотреть не мог на эти записи.

Шло дело к вечеру, когда Орион добрался до последнего журнала:

"

Бортовой журнал галеона " Империя" 2897–2900 гг."

Орион перевернул титульный лист. Размытые водой чернила уже нельзя было прочесть. Старый переплёт плохо держал страницы, те давно нарушили свой порядок, повреждённые водой и временем. " Сколько же пережил этот журнал, коль так выглядит"? — Подумал Орион, пытаясь найти хоть одну сохранившуюся запись, но кроме обрывков ничего не было. Видя конец своей работы, мальчик решил повнимательней почитать его и где-то в середине ему улыбнулась удача:

"

6 алекрина 2898 г.

Странные дела творятся, штиль третьи сутки. На борту вот- вот начнутся волнения. Я видел этот пролив- страшно. Голые скалы и чудища по обоим берегам, огромные и страшные, словно всё зло собрано в них, но океан тих. Почему? Зачем вообще я послушался Бруи — бородача…"

Через страницу Орион прочёл:

"

7 алекрина 2898 г.

Пусть Бруи возмущается, я не буду жертвовать кораблём и командой. Я отдал приказ повернуть. Шторм нанёс много повреждений " Империи", а мы ещё не подошли близко. Да поглоти зло эти легенды старого Бруи и его карту…"

Орион застыл. И здесь карта. Карта пирата. Нет, не может быть. Мальчик помотал головой и отбросил последние рукописи на стол. Книга глухо ударилась о деревянную столешницу и рассыпалась. Разочарованию Ориона не было предела. Всё, когда работа была сделана, надо было рассыпаться этим записям. Ворча, клерк, поднял со стола журнал, позволив выскользнуть из него оставшимся страницам и поспешно стал сгребать их в кучу. Работа долго времени не заняла и Орион, довольный проделанной работой развернулся, чтобы выйти на палубу. Сзади он обнаружил ещё два, одиноко лежащих листа. Клерк небрежно поднял их, они неплохо сохранились, бумага ещё крепкая, а записи чёткие.

"

30 неуро* 2897 г.

Бессонная ночь была. Странная добыча досталась нам сегодня. Пустой корабль, набитый шёлком и медью. Он словно ждал нас. Когда мы стали грузить добычу, он вдруг вспыхнул и сгорел как лучина. Мы еле смогли спастись. Странно, в команде идут слухи о проклятье…

31 неуро 2897 г.

Шкатулка, взятая со сгоревшего корабля, ничего особого в себе не хранила, но чёрный Сай говорит, что как только её убрали с пустого корабля, тот вспыхнул. Глупости? "

Второй листок хранил чертёж или схему, сразу Орион не понял. Только когда он присмотрелся, увидел, что это была карта, но чего. Она ему что-то напоминала, чем-то она была знакома ему. Конечно, когда ты сидишь над картами столько времени, любая из них покажется тебе знакомой. Но Орион чувствовал что эта, особенная, важная для него. " Карта Ториона? Местности Сакила? Северных берегов Аделонса и гор Скопиры?". Память не хотела выдавать свои тайны, как он не вспоминал. И вдруг его осенило:

— Карта. — Прошептал он. — Это наша карта. — Правда, эта карта сохранилась куда лучше, чем найденная ими на болоте. Чёткая береговая линия, разборчивые линии и может по этому, Орион сразу не узнал её. Мальчик сначала обрадовался дорогой находке, которая вновь вернулась к нему и лишь через минуту, он задался вопросом- что она делает на пиратском корабле? Орион держал её в руках и смотрел на неё, т как на что-то загадочное и великое, не отрывая глаз и заострив на нём всё своё внимание.

-------------------------------------------------

*Неуро- октябрь

— Что это тебя так заинтересовало? — Вопрос прозвучал так неожиданно, что Орион вздрогнул и посмотрел на выход. У распахнутой двери, освещённый со спины закатным солнцем, стоял капитан. Орион молниеносно спрятал листок за спиной, в надежде, что Крикс не заметил. Увы. Капитан молча подошёл и резким рывком вырвал его из рук мальчика.

— Странно, чем это заинтересовала тебя эта карта? Я думал, карты побережья Радира или Митирманса куда более интересны?

Орион молчал, опустив голову, словно провинившийся ребёнок.

— Что молчишь? Опять ты от меня что-то скрываешь? — Голос Дуилера становился настойчивым.

— Нет. Просто странная карта какая-то.

— И чем же она странная?

— Просто черточки какие-то, линии.

— Это старая карта. В ней нет ничего занимательного. — Крикс решил сменить тему и посмотрев на возвышающиеся стопки бумаг над столом, изрёк:- Молодец! Ты сегодня отлично поработал. Не зря я назначил тебя клерком, а то от моих безграмотных головорезов нет никакой пользы, а я не успеваю… Молодец. На сегодня достаточно… Иди.

Орион положил карту в стопку с остальными и поспешил удалиться.

Вечер брал своё, погружая солнечный диск всё глубже за горизонт. Соленый воздух стал ещё насыщенней, после проведённого дня за бумагами и вместе с порывистым ветром, был приятным продолжением дня для Ориона. Мальчик стоял на палубе, прижавшись к борту и смотрел, как " Империя" разрубала своим бортом воду, отбрасывая от себя убегающие в даль волны.

— Нравиться? — Орион посмотрел направо. Возле него стоял одноглазый Сайморол. Он по-отцовски улыбнулся мальчику и вздохнув поглубже воздух, замолчал, наблюдая за волнами.

— Сай, расскажи мне о карте? — Неожиданно спросил Орион.

— Какой карте?

— Карте Бруи- бородача.

— Странно, что ты заинтересовался этим.

— Просто я разбирал сегодня бумаги и наткнулся на неё. Загадочная история.

— Да нет в ней ничего загадочного. Просто сказки.

— Сказки?

— Да сказки, легенды и ничего другого.

— И всё же?

Видя неуёмный интерес новоиспечённого клерка и ощущая неудержимое желание с кем-нибудь поговорить, пират огляделся по сторонам и придвинулся ближе к собеседнику.

— Однажды, лет пять назад, осенью, ещё стояли тёплые деньки, хотя океан остывал, Марсианин… — Произнеся прозвище пирата, Сай направил взор высоко, на самый пик фок-мачты, туда, где безвылазно сидел наблюдатель. — Он ещё тогда с нами был, заметил судно, оно дрейфовало. Утро было, туман, а он таки заметил… Мы высадились на него. Обычно мы берём корабли на абордаж, а тут тихо…

— А где это было?

— Эй, малый, не перебивай… Ишь ты, что за привычка старших перебивать? Так вот, было это в южной части океана, в милях ста от побережья Ториона. Тихо было, корабль набит медью и никого. Я удивился, даже испугался. Все обрадовались такой добычи, стали хватать всё, что плохо лежит, а я и Бруи пробрались в каюты. Всё разбросано, постели не заправлены. В общем, что-то произошло с командой и внезапно. А на столе, прям по середине, стоит шкатулка. Целехонька, значит, как специально кем-то оставлена. Бородач взял её, давай открывать, а она закрыта, ну он её и прихватил. И вот, как только мы перенесли шкатулку на" Империю", странный корабль вспыхнул ни с того, ни сего. Я говорю капитану, что это призраки, не может судно само по себе сгореть. Я ему говорил, что шкатулка, заколдована, а он только смеётся. — Чёрный Сай посмотрел на Ориона ища в собеседнике понимания. Мальчик слушал его внимательно, стараясь не пропустить не слова. Это понравилось Сайморолу, он продолжил:

— Шкатулку открыли, а там…тьфу… носовой платок и карта. Эка добыча. На следующий день взбесился Бруи- бородач. Кричал: " Я знаю, что это за карта" Как он говорил, что в "неизвестных землях" находятся бесчисленные сокровища. Он много слышал от бродяг, что там, куда проход охраняют чудища, один герой живёт и сберегает сокровища. Блин, как будто их оттуда кто-нибудь сможет взять… Так вот, наверно от нечего делать, тот, что живёт там, страж этот, нарисовал карту и отправил к нам. Что-то вроде игры. Кто храбрый, попробуй, доберись до сокровищ.

— А что дальше?

— Что дальше, что дальше… Э… О чём это я? А, так вот, этот Бруи — дурак, уговорил капитана, что нам под силу будет туда попасть, мол крепче " Империи" судна не найти. Капитан согласился… Мы всё обрадовались, богатство само шло к нам в руки. Спешили, не терпелось нам… И вот добрались мы до земель, зима уж была, благо в тех краях тепло всегда, добрались значит, и бац… штиль, хоть сам в паруса дуй. В подзорную трубу побережье уж видно, а добраться до него… шиш. Я однажды взглянул одним глазком, в трубу то, — зрелище жуткое. Две скалы, меж ними узкий пролив, там дальше бухта. На одной, высокой, так, что вершина пряталась в тучах — чудище с множеством голов, на собачьи похожи, на другой- чудище ещё по страшней. Я зароптал. Марсианин, так тот от страху трясся так, что черудея не помогала. Два дня мы стояли, не ветерка, страшный лай и визг слушали, побелели со страху, а потом… Потом ещё страшнее…

— Что страшнее?

— Океан обмельчал, можно дно было увидеть. Чуть на мели не застряли. Нас понесло к скалам, с такой силой, с какой " Империя" в жизни не ходила. Паника на корабле. Я сам видел, своими глазами, как встало чудище с собачьими головами, а ног у неё столько, что со счёту сбиться можно. Ротики свои открывает, обед значит почуяла, а зубов то… в шесть рядов не меньше. И тут нас как отбросило назад, да ещё с большей силой, паруса разорвало в клочья, кто не держался, так сразу за борт. Где там спастись уж? Волна метров тридцать, накрыла с головой, бизань-мачту* сломало, бушприт с корнем вырвало. И снова стихло. Сильно кричал на Бруи капитан, а тот на своём, мол, сокровища ждут. Да какие сокровища, самим в живых остаться и повернули обратно. Бруи негодовал сильно, говорил не остановиться на этом, всё равно доберётся до них, да его никто уже не слушал…

— И всё?!

— Тебе что, мало? Тебя бы туда.

Разочарование и неопределённость бушевали внутри Ориона. "Сокровища, сокровища… Покорители океана, искатели приключений… Не долго гнались за богатством, смельчаки".

— А причём тут остров Стригинил? — Неожиданный вопрос застал Сайя врасплох. Он не знал что ответить, удивление и непонимание застыли на его лице. Он рассказывал о жутком проливе, а этот мальчуган о Стригиниле спрашивает.

— А при чём здесь Стригинил?

Орион замолк на минуту.

— На карте остров Стригинил.

— Слышишь? Я карты не видел, но не думаю, что капитан не знает географии. Стригинил в другой стороне, ты что, думаешь, это была шутка такая?

— Нет, нет… — Орион, видя рассерженное состояние рассказчика,

------------------------------------------------

*Бизань-мачта- Третья мачта корабля. Ближняя к корме.

поспешил удалиться. Вызвать гнев любого из пирата- опасно, а союзников на корабле у него не было, за исключением, наверное Арубатура.

О Фуке Орион вспомнил вовремя, тот как раз в это время, довольный, поглощая яблоко, поднимался на палубу, мурлыкая под нос какую-то мелодию. Утренняя работа видно не испортило его настроения, он, по- видимому совсем освоившись в пиратской компании, стал как и прежде шутить со встретившимися на палубе, выдавая острые шути в их адрес. Орион, увидев эту картину, удивился. Утро для мельника начиналось не так радужно, припомнив, как грубо его разбудил кок.

— Фук! — Крикнул он и Арубатур, расплывшись в улыбке, раскинул руки, встретил друга. — Фук, что происходит?

— Орион, старина! Я рад тебя видеть. Целый день ты где-то пропадал. Это бумажная работа тебя испортит. Ты даже не обедал.

— Я не хочу, спасибо! А ты как?

— Я как видишь, радуюсь жизни. Знаешь, везде есть положительные стороны.

— Но как, тебя отправили на камбуз рано и ты, нельзя сказать, что был счастлив?

— Пойдём дружище, пройдёмся по кораблю, где можно найти столько достойнейших людей, на чью честь и слово ещё можно положиться. — Вторую часть речи он говорил громко, чтобы его могли услышать большинство находящихся на верхних палубах, но радужных эмоций у тех это не вызвало. Косые взгляды и ехидные улыбки — это всё, что заметил на их лицах Орион. Он напрягся. Вызвать такие взгляды у пиратов на их корабле- сумасшествие, не меньше. Фук наоборот сиял, его широкая улыбка не сходила с лица и отойдя поближе к носу судна, они остановились у бушприта.

— Главное, никогда не терять веры. Запомни Орион. — Это вступление Арубатура вызвало лишь вздох разочарования мальчика. Он понял, что снова его ожидает- фейерверк бесполезных слов и выражений, смысл которых, уловить сложно, да ещё после рабочего дня, но Арубатур начал связный рассказ своего сегодняшнего дня: — Утром зашёл я на камбуз, а там, посуды, горы, ещё картофель перебирать. Ну всё, думаю, до конца дня не разгрести, да ещё после обеда посуды прибавиться, да ещё коку помогать надо. Что делать? Я на палубу вышел, а там… Парочка в кости играет. Бездельничают значит. Ну, меня и осенило. Помощники мне нужны были, да и развеяться перед работой на свежем воздухе не мешало. Я к ним. " Во что играете"?

Отвечают: " В бак дайс*". Ху, думаю, игра не сложная, сыграю. Они: "

На что играть будешь"? Ну, я тут и говорю: " Две ночные вахты и помывки главной палубы, против работы на камбузе".

— А если проиграть? — Перебил Орион. Лицо Фука недовольно вытянулось и скривилось.

— А что я мог ещё поставить? У меня ничего нет.

— Так не играл бы. — Эти слова Ориона вызвали не поддельное возмущение Арубатура:

— Как не играл бы? Ты что? — Фук замолчал, наблюдая, как надувается блинд** и через некоторую паузу продолжил:- Так вот, они долго сомневались, справлюсь ли я, две ночи не спать, да ещё днём работать, но я был настойчив. В общем, сели. У меня сразу- малый бак и бак, представляешь. Ну те: " не может быть… Не честно… Давай ещё, нам надо отыграться". Отыграться? Не вопрос. Они ставят двадцать лукир. Народ подтянулся, интересно. Играем. У одного- очко, у другого- ещё одно, малый бак, ещё два очка… У меня — бак. Они в бешенстве, а что делать, проиграли, так проиграли. Они пошли на камбуз чистить, а ко мне ещё один: " сыграем"? Не вопрос. Играем на двадцать лукир, для начала. Играем: игровое очко- один. У него сразу малый бак, очко, два очка, ещё очко, я не робею, тут бросаю- две единицы, тройка. Ещё бросаю- три двойки- "малый бак" значит. Третий раз бросаю- три единицы- бак. Реванш. Он снова проигрывает и тут подсаживаются трое: Малыш Крац, Мапус- кувалда и Янир. Предлагают ставку- ящик черудеи и двадцать лукир. Ну, я тут думаю: " была не была" и говорю: " недельную ночную вахту, сорок лукир, против отдыха до прихода в Гариопей". Они согласились. Короче, у них я выиграл через три хода. И всё, я свободен и немного богат, хожу, наслаждаюсь жизнью…

— А не боишься, что тебе мстить будут?

— А что мне бояться, я выиграл в честной игре, у честных людей, которые держат своё слово.

— А если капитан узнает, почему ты ничего не делаешь?

— Ты предлагаешь и его обыграть?

— Да нет, ничего я не предлагаю. Просто будь осторожней. — С этими словами Орион направился на камбуз, где два бедолаги отрабатывали свой проигрыш и жаждали реванша, найти, чем поужинать и потом обдумать услышанное сегодня.

-----------------------------------------------------

*Бак-дайс- популярная пиратская игра. Играется тремя костями. Задача- выбросить заранее загаданное число. Одна кость с загаданным числом- 1балл. Две кости-2 балла. Три не загаданных числа(малый бак)- 5 баллов. Три загаданных числа(бак)- 15 баллов. Игра идёт до 15 баллов.

**Блинд- Прямой парус на бушприте.

— Они не плохие люди! И с ними можно ужиться, только надо найти своё место среди них! — Крикнул Арубатур в след уходящему Ориону и порыв ветра подхватил эти слова и отнёс куда-то вверх, где надувался марсель* фок-мачты.

11 Легенда тайной комнаты

Рассветало. Дикин, Мариа и Ентри медленно плелись по узкой, чуть заросшей дороге, через цветущий луг, но все прелести цветов не могли поднять им настроения. Ентри чувствовал, как дрожат и подкашиваются его ноги, он сгорбился и, шаркая по земле, поднимал клубы пыли. Время от времени он поглядывал на Мариа, та молчала. Она дрожала от холода и страха. Ентри не хотел сейчас расспрашивать её, почему она не просыпалась и что ей снилось, но ещё одной такой погони он не выдержит. Даже Дикин сдавался усталости, бессонная ночь и побег от нашествия белой армии, дали о себе знать. Он затруднялся сказать, долго ли до ближайшей деревни, но отдых им нужен обязательно. Да и обсудить многое надо. Находиться на дороге было опасно, но Ентри наотрез отказался зайти в лес. Предстояло идти аккуратно, чтоб не попадаться на глаза охранникам, благо в широком лугу, дорога просматривалась очень далеко и в утренний час на ней было безлюдно. " Значит до деревни далеко". — Подумал Дикин и эта мысль не придала ему сил. Где-то вдалеке, на западе, за кронами деревьев, поблёскивало море, с востока, грозно смотрел на путников лес и только впереди, луг уходил за горизонт и уводил тонкой ленточкой дорогу. Наконец, солнце появилось из-за верхушек леса и пейзаж луга стал ещё более красивым, но до него странникам не было никакого дела. Мариа и Ентри плелись, смотря себе под ноги, а Сараллон взирал вперёд, пытаясь увидеть там признаки жилища.

— Всё! Хватит! Я больше не могу. — Плюхнувшись на дорогу, вскричал Ентри. — Неужели мы не можем отдохнуть немного. Давайте хотя бы в траве спрячемся, нас никто не увидит.

Дикин понял, что в этой ситуации заставить ребят сделать хоть шаг, будет сложно.

— Ладно. — Согласился он. — Давайте свернём с дороги и позавтракаем.

При слове "позавтракаем", Ентри взвизгнул от радости. Еды было не много, большинство поклажи осталось у ели. Из вещей, только два шерстяных одеяла, в которые была завёрнута Мариа, а из еды- две фляжки с водой, копчёная курица, несколько картофелин и хлеб, это

*Марсель- Второй снизу парус грот-мачты.

всё, что успел схватить с собой Дик. Уйдя поглубже в луговые заросли, путники уселись. Усталость сразу же, с ещё большей силой, набросилась на них. Ноги потяжелели, будто стали чугунными, "ватные" руки, еле удерживали фляги с водой, но путники отдыхали, развалившись в траве и только сейчас прислушавшись к песне утра. Ентри не мог поверить, что несколько часов назад они бежали от погони. В этом клочке мира, наполненном благоуханием луговых цветов и перекрёстными песнями птиц, казалось ничего и никогда не может произойти плохого.

— Дик. — Прервал молчание Ентри, решив, что пришло время разобраться в случившемся. — А что это было ночью? — Вместе с Ентри на Сараллона смотрели и глаза Мариа, она тоже хотела знать, что же случилось с ними, пока она спала.

— Я не знаю! — Почему-то этот ответ и ожидал услышать Ентри.

— А кто как не ты, даст нам ответы, хоть на какие-нибудь вопросы? — В ответ Дик пожал плечами. — А…

— Тихо! — Резко прервал его Дикин и слегка привстал, чтобы увидеть дорогу. Свист олиткопа становился всё ближе и ближе. Одинокая телега, гружённая под завязку свежескошенной травой, появилась на дороге. Коренастый мужичок, в холщёвой рубахе, сидевший на ней, пел какую-то песню, но до Дика доносились только отдельные фразы. "Обычный крестьянин может быть приятным попутчиком, а может…"- О плохом Сараллон сейчас думать не хотел, он устал бояться и не долго думая, поспешил к дороге. Неожиданно выскочив на неё, он не на шутку испугал олиткопа и его хозяина. Животное нервно засвистело и дёрнулось в сторону. Крестьянину пришлось приложить не мало сил, чтоб остановить его и успокоить.

— Откуда вы взялись? Зачем пугаете животное? — Негодующе вопросил мужчина. Дикин, свойственной ему воспитанностью, поклонился и извинился. Крестьянин, увидев такую картину, подобрел: редко когда неплохо одетый и видно, что не бедный человек, будет кланяться простому работяге, да ещё просить прощение за беспокойство.

— Куда путь держите в столь ранний час, уважаемый? — Продолжал Дик, не меняя добродушного тона.

— Куда уж ранний то?.. — Крестьянин замолчал, увидев ещё двух путников, присоединившихся к молодому человеку. Неодобрительная мимика лица показала, что он не очень рад видеть ещё одних бродяг и настороженно спросил:- Что вы хотите?

— Далеко до ближайшей деревни? И не могли вы нас подвести, если вам по пути? — Дик старался смотреть крестьянину прямо в глаза, но тот всё время отводил их в сторону.

— До деревни не далеко, но у меня нет для вас места. Идите пешком и через час придёте в Оувер, а если хотите, следом едет мой зять Проканим с инструментом, может он вас и подвезёт, если есть чем заплатить.

Дикин посмотрел в даль на дорогу, где и вправду олиткоп поднимал клубы пыли и при этом весело заливался. Крестьянин тронулся в путь дальше, изредка посматривая назад на странных путешественников.

Следующая за ним повозка остановилась перед путниками. В ней находился молодой человек, рыжий, улыбающийся и всё время подмигивающий, в основном Мариа.

— До деревни не подвезёте?

— Ха, до деревни? — Молодой человек залился смехом. Ентри тут же вспомнил Фука с его нелепыми шутками и беспричинным смехом, а с ним и Ориона. — А платить чем будете?

Дикин на шаг отступил, рыская в кармане, но оставшиеся у него деньги не стоило тратить на поездку в телеге и он посмотрел на крестьянина, выпрямился и твёрдо ответил, что им не чем платить.

— Ха, отлично. Садитесь, подвезу!

Поступок человека удивил Дика и он, подивившись крестьянину, поспешил усадить Мариа и сел сам.

— Куда путь держите? — Спросил крестьянин, весело посвистывая в унисон олиткопа.

— На север. — Стараясь быть не многословным, ответил Дикин.

— Понятно. Не хотите говорить? Ну и зря, здесь некого бояться. — На это Сараллон просто промолчал и до деревни Оувер разговор не возобновлялся.

Деревня представляла собой десяток разбросанных по холму, ни чем не отличающихся, чуть покосившихся домиков с приусадебными участками. Внизу у подножья холма стояла маленькая таверна. Дела видимо у неё шли не очень хорошо, видя не приглядный её вид: несколько ступенек крыльца проломились, краска фасада давно нуждалась в замене, дым из трубы еле был виден, что говорило о немногочисленных посетителях. Внутри, дневной свет освещал только первые к окну столы, остальное помещение освещалось фонарями и факелами, большинство из которых были погашены. Небольшие, деревянные столики на четыре персоны находились на приличном расстоянии друг от друга и от бара, выбор в котором был минимален. Странников встретил невысокий, лысоватый мужчина в грязном переднике и очень радостный появлению первых посетителей.

— Здравствуйте дорогие гости! Что будете заказывать? — Улыбка сошла с лица мужчины, когда Дик отрицательно покачал головой.

— С вашего позволения мы просто посидим. — Омрачённый ответом мужчина в переднике, указал на пустующие столы и предложил садиться.

— Может хотя бы пива… — Но увидев довольно юных путников исправился:- Или кваса? Денёк ожидается жаркий.

— Кваса можно. — Согласился Сараллон, решив, что сидеть просто так — подозрительно. Бармен оживился, он быстро скрылся за стойкой и через минуты три, пока друзья усаживались, принёс три пинтавые кружки, прохладного, хлебного кваса.

Дикин посмотрел сначала на Ентри, потом на Мариа. У обоих не было никаких эмоций на лице, только усталость. Мариа смотрела на стол, разглядывая не убранные крошки после последних посетителей, Ентри вжав шею в плечи, надувшись как индюк, смотрел в маленькое окно, на залитую солнцем траву и не обращал внимания на Дика. Сараллон, хотевший что-то сказать, не нашёл подходящих слов чтоб начать и только глубоко вздохнул и поправил свою шляпу.

— Может ты скажешь, что это было ночью? — Нарушил молчание Ентри, глотнув кваса из кружки. Дик вновь вздохнул и перевёл взгляд на Мариа.

— А может, ты нам расскажешь? — Вопрос застал девушку врасплох. Она подняла голову и посмотрела на спутников, те ждали ответа. — Что ты видела во сне?

— Пустоту… Ветер, потом холод и глаза. Красные глаза… — Мариа зажмурилась от воспоминаний и замолчала.

— Это был он? — Снова спросил Дик. Его голос был спокоен, как будто он знал о сне и в ответ девушка качнула головой.

— Да кто он? Что здесь происходит? — Негодовал Ентри, еле сдерживая себя, чтоб не перейти на крик и бросив быстрый взгляд на бармена, уставился на Дика, ожидая ответа.

— Ладно. — Согласился Дикин. — Вам лучше всё знать. От этого ведь зависит ваше будущее, но и я хочу знать вашу тайну. Договорились?

Ентри молчал. Выдать тайну, рассказать о карте и быть может предать тем самым Ориона? Он колебался, но так он не узнает правды о враге, от которого они бегут. Принять такое решение ему было трудно, он старался взвесить все за и против, и, решив, что Дикин всё равно будет идти с ним до Стригинила и рано или поздно узнает о сокровищах, нерешительно, но согласился.

— Вот и хорошо! — Сараллон вяло улыбнулся. — Эх, даже не знаю с чего начать?

— Начни с начала.

— Однажды, я тогда ещё не работал на Лавариона, во время одной из военных компании, Семион купил у Радирского воеводы нескольких рабов из Аделонса. Гордый народец, живший у подножья Скопир, долго сдерживал осаду, но всё же был повержен и пленных распродавали. Лаварион воспользовался этим и приобрёл кучку. А воевода говорит, мол, возьми этого старика- колдуна, почти задаром и подводит седовласого, сморщенного, сгорбившегося старца. Естественно, Семион сказал, что не к чему ему этот полутруп. А воевода на своём: " Может судьбу тебе твою расскажет, или на ярмарках для потех будет выступать". Лаварион долго отнекивался, а потом согласился, да и цену за него просили- гроши… Всю обратную дорогу старец молчал, сидел в клетке, закатив глаза. И вот за день до прибытия не выдержал Лаварион и потребовал, чтоб старик показал своё уменье. Тогда тот взял ладонь Семиона, поднял голову вверх, и сверкнула гроза, и ударил гром. Чистое небо, ни тучки, ни капли дождя не упало, просто гроза. Старик как будто уснул сидя, а потом, резко очнулся и говорит: " Отпусти меня, беда у тебя будет…" Семион в ответ рассмеялся: " На ярмарках тебе цены не будет". Старец продолжал: " Жену твою заберу и заботиться о себе заставлю". Лаварион смеялся всю оставшуюся дорогу. А вы, наверное и не знали, что у Семиона была жена? Молодая, красивая, статная. Время шло, старец сидел в яме, шептал что-то, махал иногда руками. Его выпускали по выходным, чтоб отвести на площадь, людям показывать. Он имел успех, многое что предсказывал, сбывалось. Лаварион даже испугался, что провидец правду сказал и отобьет у него любящую жену. Так прошло месяца три и вдруг жена Лавариона — Омовелия заболела. Лекари не чего не могли сделать, ей становилось всё хуже и хуже. От отчаянья Семион пошёл к старцу и стоя на краю ямы, потребовал рассказать, как помочь жене. " Я приду завтра на закате и подниму её с постели"- Ответил старик. — " Но дай мне кусок хлеба, стакан молока и отпусти". Лаварион рассердился, что старец торгуется, сбросил в яму лишь паука свисавшего с решётки ямы и ушёл прочь. Ночью Омовелия умерла. На завтра, когда солнце зашло за горизонт в спальне у кровати Омовелии, где лежала женщина, укутанная в саван и где сидел Семион, появился странный человек. Он появился не откуда, без шума, Лаварион вздрогнул, увидев чёрные его одеяния. Его лицо скрывала тень и лишь на мгновение, оно открыло лицо старца. " Я пришёл, как обещал". — Сказал он. И тут же Омовелия открыла глаза, но они были стеклянными, встала и направилась к старцу. Она не шла, плыла. Её ноги не касались пола. Семион обрадовался, хотел обнять её, но она отпрянула от него. " Теперь она моя!" — Сказал старик. — "Она принадлежит мне. Ты сделал большую ошибку и скоро, тоже будешь принадлежать мне, я сделаю твою смерть мучительной". Лаварион закричал на старика, но тут же почувствовал, как коченеют конечности и мутнеет перед глазами. " Ты её уже видишь? Видишь смерть?" — Спросил старец, его голос звучал как никогда могущественно, от бессильного старика ничего не осталось. Перед ним стоял высокий, сильный, одетый в чёрные одеяния человек. Семион взмолился о пощаде и воскресить его жену, но мольбы были тщетны.

" Ты можешь спасти себя, если хочешь"? — Семион качнул головой и на это раздался ужасный смех Омовелии. Лаварион закричал от ужаса и заткнул уши, холод при этом пробрался до костей. " Я останусь здесь, на верху, оттуда ближе к властителям Дириуса. Ты, каждый день будешь приносить хлеб и молоко, и никто, слышишь никто, не смеет тревожить наш покой, иначе смерть им. Я останусь до тех пор, пока ты не сдашься мне… Почувствуй себя в яме…". После этого чёрный силуэт и Омовелия исчезли. Из-за дня в день Семион приносил к двери хлеб и молоко, оставлял там, чуть приоткрывая её и быстро спускался вниз. Лаварион сначала наблюдал за ней, прислушивался. Но никакого движения там не было. Тогда он приказал нескольким рабам войти туда, сам остался на лестнице. Стены комнаты сотряслись, с них посыпалась штукатурка, по коридорам замка пронеслись истошные крики и всё, больше их никто не видел. В кабинете Семиона разбросало все бумаги, погасли свечи и письменный стол оказался перевёрнутым и отброшенным к входной двери. Ночью Лаварион впал в кому, из которой вышел через два дня. После чего он окончательно смирился со своей участью.

— Но откуда ты это знаешь? — Спросил, увлечённый рассказом Дикина, Ентри.

— Что сам узнал, что Парилик, что сам Лаварион рассказали. Я много сидел за книгами, пытаясь узнать, что же за старик это был и выяснил: В одной из пещер Скопир жил мудрец, разговаривал с духами и властителями Дириуса. Легенда гласит, что один из его учеников отрёкся от учителя и ушёл на север Скопир и поселился на скалах Серой горы. Его прозвали "Повелителем теней". Когда он, подняв руки, на краю горы, обращался к небу, тучи вокруг его сгущались и гроза отвечала ему, на землю падала огромная тень, которая медленно расползалась в стороны. Люди говорили, что это его слуги разбредаются по Дириусу. Во время той войны войска Радира заняли Серую гору, но нашли там только больного старика, который ни как не походил на " Повелителя теней". Как писали летописцы: "… Это был ожидающий смерти старец, всё время бормотавший что-то и просивший хлеба, он еле передвигался, его посох сгорел в огне, руки тряслись толи от страха, толи от холода. Люди чуждались его, как больного чумой и боялись даже посмотреть на него…"

— Но что же произошло ночью?

— Охота началась, дорогой Ентри! Он ищет жертву и найдя, старается схватить…

— Я не могла не кричать, не шевелиться. Взгляд не отпускал меня. — Чуть ли не со стоном сказала Мариа.

— Днём он слаб, но ночью он практически всесилен. Темнота его стихия. Он ищет жертву по запаху, точнее по холоду. Он чует её, когда та холодна.

— Но Мариа только спала, она в не его мире, она жива. — Непонимающе негодовал Ентри.

— Сон очень похож на смерть.

— Но что он хочет? — Не успокаивался Ентри.

— Трудно сказать, также трудно, как найти спасение от него.

Эти слова повергли Мариа в шок. Она думала, что уж Дикин найдёт выход, а он сам находился в тупике. Значит, спасения нет, значит, она обречена.

— Но почему он отпускает меня? — Вдруг громко спросила Мариа, подскочив на стуле. Косой взгляд бармена поймал её на этом.

— Не знаю Мариа, но значит, есть и у него слабые места, а пока ты не должна терять тепло и быть сильнее.

— Легко сказать: " Сильнее быть"! — Потупила взор Мариа.

— Но всё же, куда мы двигаемся, точнее, куда вы направлялись до встречи со мной? — Дикин сменил резко тему разговора и все обратили внимание на поникшего Ентри. Пришла его очередь рассказывать, что ему не очень то хотелось. Он поёрзал на стуле, отпил кваса и стараясь оттянуть время, начал выговаривать не членораздельные звуки: " Эээ", "Ааа", " Ну"… Пока грозный взгляд Сараллона, не дал ему понять, что время шуток и недоговорок прошло.

— Мы с Орионом нашли бутыль на болоте, в ней была карта. Карта Стригинила. На карте показано, где спрятаны сокровища. — Его рассказ был краток, но информативен.

— И всё? — Дик даже не старался скрыть удивления. — Вы погнались за сотни миль из-за какой-то карты?

— Не просто карты… Карты сокровищ! — Обиделся Ентри.

— Но почему ты так уверен в этом?

— На ней нарисован путь и отмечено то место.

— Покажи её. — Просьба Дика насторожила мальчика, более того, она его напугала. Он отодвинул стул, чтоб легче было сорваться с места, в случаи нападения, прижал рукой потайной карман жилетки и неуверенно, косясь на уставившегося Сараллона, отрицательно покачал головой.

— Ты не доверяешь мне?

— Нет. — Резко ответил Ентри и сам подивился вспыхнувшей в нём уверенности. — И почему я должен тебе доверять? Да, ты вывел нас из города, да, ты спас от Лавариона, но мы не достаточно знакомы. Слишком много причин у меня не доверять тебе. Первая- ты помощник Лавариона, вторая- о тебе не лестные слова говорит люд. Карта ведёт нас на Стригинил и этого достаточно, чтоб выбрать тебе свой путь.

— Твои слова и огорчают и радуют меня. Ты не доверяешь мне, что ж, на то твоя воля, но ты сейчас говорил как мужчина, взрослый и храбрый. Да, я считаю безрассудно бросаться сломя голову за сокровищами, полагаясь только карте из бутылки, да и то, наверное, плохо сохранившейся. За вами гонится теперь враг. Сильный и страшный, и первоочередная задача- спастись от него, а уж потом думать о сокровищах. Но в любом случае наш путь един.

Ентри успокоился. Дикин не стал требовать карту и тем лучше для всех. Только сейчас мальчик заметил, как медленно, побелевшие от напряжения пальцы, разжимают рукоятку Лентибра. Дальше все молчали, медленно попивая оставшийся квас и обдумывая каждый свои действия, хотя последнее слово, конечно, будет за Диком.

За окном солнце поднялось достаточно высоко и выходить на улицу большого желания не было. В таверне было прохладно и темно, так что их сразу было трудно заметить и они чувствовали себя более или менее безопасно. Но время шло и оставаться здесь больше нельзя было.

— Уважаемый! — Вдруг обратился к бармену Дик. — Куда ведёт эта дорога?

Трактирщик нервно засуетился, подошёл к столику гостей и не забывая добродушно улыбаться, ответил:

— Никуда… Раньше она вела к реке Донтир, но с тех пор как жизнь стала покидать те края и дорога к ней заросла, конечный её путь здесь.

— Уважаемый! Я мы можем купить здесь гортов?

Трактирщик тут же расцвёл. От радости, которую он с трудом мог скрыть, стал большими глотками хватить воздух, размахивать руками и заикаясь говорить:

— Ко…Ко…Конечно. У меня есть три прекрасных горта. Сильные, выносливые, лучше не найдёте…

— Сколько? — Вопрос резко оборвал рекламу животных.

— Сто лукир. — Трактирщик опустил голову, чтоб не видеть реакции гостей, но Сараллон не одной мышцей не пошевелил. Звон монет, заставил трактирщика поднять голову и вновь оживиться.

— Эй, Опавимелин, подготовь для дорогих гостей гортов.

Троица вышла на крыльцо когда редкое облачко закрыло солнце и свежее дуновение ветра, потрепав им волосы, принесло лёгкую прохладу, в этот очередной, знойный день. Глубоко вздохнув свежий воздух, Ентри потянулся и направился на задний двор, где их дожидались горты. Остальные двигались за ним молча, но какое-то чувство свободы, легкости, чувствовали они. Толи от свежего ветерка, толи от груза догадок, которым пришёл конец. Даже Дикин, в этот момент был удовлетворён рассказом Ентри, хотя ничего собственно сказано не было, но теперь он знает, куда стремятся дети, но знает ли это Лаварион?

После зловещей ночи, когда тёмное создание покинуло пределы замка, страх, тенью засел в нём. Лаварион не покидал своего кабинета, гадая, где Сараллон и как быстро найдёт их хищник? Поиски в окрестностях Ливуда ни к чему не привели, но на сей раз, это не удивило Семиона. Сараллон мог раствориться в лесах и уйти подальше. От отправленного на границу отряда охранников, вестей не было, они были где-то на пол пути, но и Дикин не мог так быстро добраться до неё. Найденные горты Лавариона, на которых удрали беглецы, на северной окраине города, наводили на мысли, что именно туда и ушли сбежавшие, а может Сараллон путал следы. Да и животных было всего трое, что говорило о том, или они разделились, или двоих взяли с собой. Семион сидел за столом, высчитывал ходы, свои и беглецов, стараясь, глядя на карты, понять их мысли и действия. На север вела одна дорога, оживлённая, ведущая прямиком к границе. Со стороны океана лес, с другой- поселенья крестьян. Охранники прочёсывают каждый дом, но их нигде не было. Наводка, что они в доме кузнеца не оправдалась, но Семион чувствовал, что они были где-то рядом, но вновь им удалось уйти. Уйти лесом, но этот путь труден и если они спешат, то не пойдут по нему. Эти мысли не давали покоя ему, о делах он забыл и не занимался ими вторые сутки. Парилик не беспокоил его, умело взяв управление домом в свои руки и отправляя деловых гостей восвояси. Только для Тарауна дверь была открыта, с новостями его ждали всегда. Но вошедший офицер в кабинет, никаких утешительных известий не принёс.

— Прочесаны окрестности города ещё раз, как и приказано, акцентировали внимание на северном направлении.

— И что?

— Нечего. Брошенные на поимку люди ищут и день, и ночь, ещё один отряд скоро будет на границе, но ни каких результатов.

— Значит плохо ищут, или задействуйте ещё больше сил.

— Больше нельзя. Охрана города и так ослаблена.

— Но они мне нужны! — Спокойный по началу, Лаварион стал снова срываться, чувствуя свою беспомощность, но главному офицеру охранников, на это стало всё равно. Он, выпрямившийся по стойке смирно, рапортовал об операции по поимке и не обращал внимания на истерический крик Семиона.

— Я не могу направить на поимку больше людей… Есть предложение, прочесать старую дорогу. Если их нет на главной, то они, скорее всего, ушли по старой дороге, хотя это глупо. — Лавариона как молнией поразило. Конечно, как он мог забыть о заброшенной дороге? Её давно не указывают на картах, но в старые времена, она была очень оживлённой.

— Срочно отправьте туда людей. Они там, я чувствую.

— Уже отправили. Небольшой отряд выступил ещё вчера днём, скоро у нас будут первые новости.

— Надеюсь хорошие. — Лаварион расслабился и улыбнулся, впервые за несколько дней. Он и в правду чувствовал, что находиться на верном пути, на пути справедливости и мести.

— Уайз! Приготовь мне обед, а ужином, отметим поимку беглецов.

Тараун неумело улыбнулся, но его суровое, военное лицо, мягче от этого не стало. Он поклонился Лавариону и удалился прочь, оставив Семиона наедине с новой надеждой на удачу.

Опустелая, почти заросшая дорога, пролегавшая через луга, и как говорил трактирщик, дальше Оувера по которой никто не забирался, была как нельзя кстати, для тех, кто скрывался от охранников. Ночью, Ентри, бежавший впереди на дорогу, видимо сбился с пути и вышел не на ту, и к счастью. Кто мог помнить ещё о старой, заброшенной дороге?

Погода в этот день не могла не радовать. Облака всё чаще и чаще закрывали солнце и жара не изматывала. Приятный ветерок, гулявший в высокой траве, играл с путниками, набрасываясь на них и тут же отступая. Ентри радовался спавшей жаре и поддавшись пению птиц и игривому ветру, восседая на горте, ехал закрыв глаза и представлял себя рыцарем Ториона, памятуя о свисавшем на портупеи мече. Ни о какой погоне он не думал, она была где-то позади, где-то там, в прошлом, где-то в сумрачном сне. Ему не нужны были даже сокровища, за которыми он отправился, только наслаждение жизнью и прекрасным днём, запахом диких цветов и приволью лугов. Но всё когда-нибудь заканчивается, так и просторы луга постепенно сменились тенистыми рощами, а потом и вовсе, еле заметная дорога, местами пропадающая, вошла в лес.

Желания ещё раз входить в лес, ни у Ентри, ни к Мариа не было. Приключений в лесах с них хватило, но уговаривать Дикина, свернуть и обойти его, были бесполезны.

— Кто знает, на сколько растянулся этот лес? Нам не время петлять из-за ваших прихотей. — Спокойно, уверенно сказал им Дик.

— Тогда скажи, куда мы бежим? — Негодую, вопросил Ентри. — Если от чёрного существа не убежать, не скрыться, то зачем мы спешим?

— Ентри, не забывай, охранники идут у нас по следу, мы беглецы и мы должны их опережать. — Казалось, ничто не может выбить Сараллона из колеи.

— Зачем мы вообще покинули замок?!.

— Зачем вы вообще полезли в эту комнату?! — Ентри таки нашёл, чем разозлить Дика, заставив того резко повысить тон голоса. Ребята застыли, чуть открыв рот: все те дни, что Сараллон с ними, он редко менял интонацию в голосе, всегда спокойный, сосредоточенный, вселяющий уверенность, а тут он кричал. Ентри это показалось страшнее чудища из комнаты, с которым он сражался. После этого перечить Дику ребята просто боялись. Они смирно тронулись за Сараллоном вперёд, в сомкнутые кронами деревья.

12 Цена ошибки

Противный запах в трюме становился к каждым днём всё сильней и сильней. Смесь пота, морской соли и подпортившихся продуктов, порой вызывала рвоту. В начале пути зловонье не чувствовалось, но теперь, на пятые сутки, запах постепенно усиливался. Спасение от него было только на палубе, но испепеляющая жара подстерегала там. Новоиспечённый корабельный клерк " Империи" был завален работой. Постоянные подсчёты продовольствия и убытков от крыс, составление различных списков, ведение судового журнала и другая разная писанина. Да ещё кто-нибудь попросит письмо написать или завещание, хотя завещать пиратам практически нечего было. Кроме зловония в трюмах, пришла ещё одна напасть, о которой все знали и к которой тщательно готовились, кроме Ориона и Фука- питьевая вода быстро портилась. Надо сказать Арубатур, который наслаждался бездельем на корабле, вообще был крайне удивлён, что кроме черудеи, пираты употребляют воду. Но, так или иначе, на "Империи" была введена строжайшая экономия воды, два литра воды в день на человека. Следить за этим поручили Ориону. В связи с проблемой с водой, Ориону оказалось труднее всего, он на дух не переносил черудею, которая хоть как-то могла заменить воду, но экономия касалась всех. В дикую жару, когда с палуб бежать хотелось и укрыться в теньке, алкоголь употреблялся с ещё большей скоростью, что не могло не сказаться на самочувствии людей. Как ни странно, самой приятной работой становился труд на реях и марсах. Свежий ветер, там он был сильнее, прогонял противный запах и сдувал пот, принося маломальскую прохладу, паруса не редко скрывали от солнца, да и всё видящий Марсианин, мог рассказать очередную байку про пиратов. К вечеру, когда жара спадала, а раскалённый, сухой воздух, медленно разбавлял морской бриз и короткие волны нежно, убаюкивая, бились о борт корабля, в меняемом состоянии, из членов команды, оставалась не много. Последние, из тех, кто не сдался на милость огненной воды, крепили на ночь такелаж и зажигали фонари. Вот только тогда Орион мог спокойно постоять у кормы, вдыхая соленый воздух океана, держа в руках судовой журнал, с не аккуратно вложенными в него бумагами и углубится в мысли и воспоминания. Но нахлынувшую грусть разгонит, как всегда, откуда-то взявшийся Фук. Сегодня он целый день разгуливал по палубе, не стесняясь косых взглядов команды, раздаривая свои глупые шутки каждому, досталось несколько раз и капитану. В общем Арубатур освоился, осмелел. Не редко набирался наглости подсказывать старым, морским волкам, как надо крепить такелаж или опускать бизань*. За это он, естественно, награждался ругательствами и быстро скрывался из виду.

Сейчас он предстал перед Орионом, держав Сайморола под руку. Чёрный Сай был практически без сознания и не имея возможности самостоятельно передвигаться, из-за чрезмерного употребления алкоголя, беспомощно облокотился на плечо Фука.

— Эй друг! Чего грустишь?! — Этот голос Орион мог узнать из тысячи, узнать и содрогнуться. Более надоедливого и пустословного человека, мальчик никогда не встречал. Целый день он старался не встречаться с бездельничающим Арубатуром, но теперь этот шут добрался и до него. — О-о. Орион. — Заплетающимся языком протянул Сай. Вот, от вида кого нельзя было сдержать улыбку, так это от Сайморола. Висевший на плече Фука, он абсолютно не ориентировался в

*Бизань- Косой парус на бизань-мачте.

пространстве. Он постоянно мотал помятым, опухшим лицом, будто пытаясь вернуться к реальности, но каждый раз хватался за голову с многострадальным, вызывающим сочувствие и жалость возгласом: "ой". Его заплывшийглаз, был не больше бусинки и открыть его удавалось титаническими усилиями. Иногда, когда веко закрывалось, Сайморол придерживал его пальцем, но и поднести руку точно к глазу не всегда удавалось. Тогда раздавался вздох разочарования и обессиленная голова падала на грудь, чтоб через некоторое время вновь повторить попытку осознать своё местонахождение.

— Как прошёл день, Фук? — Спросил Орион, скорее, наверное, чтоб сказать просто что-нибудь, из вежливости. Проведённый Арубатуром день его мало волновал, но и отвечать на вопрос, по поводу своего настроения, ему не очень то хотелось. Фуку же палец в рот не клади, дай рассказать что-нибудь.

— О замечательно! Утром выпил стаканчик черудеи, потом погулял по палубе, пока солнце не поднялось высоко. Рассмотрел катапульту, да… Потом помог Гору заплести оплётку, потом поговорил с Кувалдой… Слушай, он кажется злиться на меня? Странно, за что?..

— Фук… — Перебил его Орион. — Извини, я сильно устал. Я пойду спать.

— Ну ладно. — Огорчённый потерей последнего слушателя, Фук, глубоко вздохнул, поправил висевшего на нём Сайморола и потащил его в трюм. Правда, сам в трюме не остался. Этой ночью он предпочёл ночевать на палубе, дабы не вдыхать противный запах, пронизывающий все внутренние помещения корабля.

Ночь выдалась тёплая. "Империя" покачиваясь на волнах, быстро убаюкала Арубатура, он даже не успел помечтать о чём-нибудь, как отключился.

Проснулся он от нестерпимой боли в руках, они затекли и запястья жгло, словно их связали верёвкой. Какого же было его удивление, когда открыв глаза, он увидел ночное, тёмное, с множеством звёзд, небо, так близко, совсем рядом и не обнаружил под ногами ни палубу, ни землю. Он висел. Подвязанный за руки к рее, он начал дёргать ногами и кричать, чтобы привлечь внимание, но в темноте, его никто не видел. Необычное место ночлега удивило самого Фука. " Лунатик я что ли"? — подумал он, но так или иначе ночной ветерок обдувал его и болтаясь под реей, он не прекращал попытки освободиться. Когда солнце выпустило первые лучи из-за горизонта, Арубатур был первый, кто их увидел. Своих рук он не чувствовал, плечи ужасно болели и прекрасные минуты пробуждения солнца, его не радовали. А тем временем, розовый горизонт краснел и отбрасывая лучи на водную гладь, образовывал золотистую дорогу на воде. Над морем появился краешек жёлтого диска, осветивший висевшего Арубатура. А Фук, измождённый ужасной болью в руках, склонив голову к груди, ждал своей смерти и с каждой минутой желал её всё больше и больше.

Первым кто заприметил Арубатура, был корабельный плотник Друир. Висевший под реей человек его ни как не удивил. Он, как будто не замечая его, прошёл мачту и только потом запрокинув голову вверх, спросил:

— Ну, как висится?

— Да ничего. Вид красивый. — Ответом подивился сам Фук. Вместо того чтоб просить о помощи, его язык и здесь решил сострить.

— Ну-ну. — Всё что на это сказал Друир и только после того как Арубатур увидел, что помощь уходит, закричал:

— Эй! Сними меня отсюда! Помоги мне! — Плотник только этого и ждал. Он торжественно повернулся, расплывшись в улыбке и щурясь от утреннего солнца, сказал:

— А что я буду иметь с этого?

— А что ты хочешь?

— Ты скостишь весь мой долг и остальных тоже.

— Нет! Я не могу. Я честно выиграл… — Договаривал он уже в спину уходящему плотнику. Перспектива висеть Фука не радовала. — Эй! Хорошо, хорошо. Я согласен!

Тут же из трюма показались ещё три головы. Они ловко, как кошки, взобрались по вантам к рее и стоя на пертах, схватили обессиленного Фука. В руках одного мелькнул тесак, другие рванули Арубатура наверх и через секунду он уже шатаясь стоял на пертах, не чувствуя рук и ног. Голова его кружилась и спуститься на палубу тоже была проблема для него, но с помощью спасителей ему это удалось и наконец, достигнув более менее устойчивого основания, Фук рухнул без сил и тут же был окачен ведром холодной, морской воды. Правда, сил это ему не придало. И поняв, что человек сегодня не трудоспособен, его отнесли в трюм и уложили в гамак. Арубатуру теперь было наплевать на вонь в трюме, на вынужденное прощение всего долга команды, он лежал. Пусть его руки страшно болели, но он не висел.

К тому времени, когда Фука сняли с реи, половина команды уже проснулась и отметила прощение долга, радостной песней и непременно кружкой черудеи. К тому же, у многих сильно болела голова после вчерашнего, а может и позавчерашнего, у большинства она каждый день по утрам болела и поэтому, напиток был как нельзя кстати. Орион, проснувшийся от бурной радости команды, незамедлительно выскочил на палубу, но причины веселья уже не обнаружил. Его отнесли вниз.

— Что за причина радости? — Спросил Орион у первого, кто стоял ближе всего. Им оказался Сайморол, уже проспавшийся, но по-прежнему опухший и с жутко болевшей головой. Чёрный Сай тоже задолжал Арубатуру немного и ему тоже было чему радоваться, хотя и без того, пара кружек черудеи были бы его.

— Твоего дядю… Того… К рее и баста.

— Фука? — Орион хоть и недолюбливал бывшего мельника, но сейчас жалость пересилило всё. — Где он?

— В трюме, наверное, встать не может.

— Его били? Он жив?

— Конечно жив, через пару дней оклемается и за работу. Долг то пришлось скостить, полностью.

Орион не заметно отдалился от ликующей толпы и попытался незаметно проскочить к Фуку, но его путь преградил капитан Крикс.

— Ты куда? — Его вопрос спугнул Ориона, который не ожидал его увидеть.

— Да так… Посчитать запасы хотел.

— Ложь. — Грозные ноты в голосе капитана, заставили Ориона отступить на шаг и замереть. — Думаешь, я не знаю, что твой так называемый дядя, отлынивал от работы. — Голос его смягчился, но Ориону от этого было не легче. — Он поступил опрометчиво. Он настроил против себя команду и это его ошибка. Он может хороший игрок, но слава властителям Дириуса, что он не кормит рыб в это чудное утро. Запомни Орион, не иди ни когда против команды. Даже я это не смею…

— Капитан, не ужели вы никогда не шли против желания команды?

— Никогда. Пираты не щадят тех, кто против них.

— А когда Бруи- бородач показал вам карту, команда тоже была за?.. — Орион и сам не понял, почему он вспомнил об этом, но слово не поймаешь.

— Странно, ты опять вспомнил эту карту. Она не даёт тебе покоя? — Крикс сделал паузу, размышляя о чём-то. — Давай встретимся за обедом и поговорим, у меня тоже есть к тебе вопросы. — С этими словами капитан освободил дорогу Ориону и тот медленно, раздумывая над словами Крикса, побрёл к Фуку.

Арубатур лежал в гамаке и стонал. Нельзя сказать, что ему было ужасно больно, хотя боль присутствовала, но притупилась и была не так уж не выносима, просто Фук тем самым хотел привлечь внимание кого-нибудь и выдавить жалость к себе.

Да и обида, за вынужденную потерю приза, давала о себе знать. Внутри Фук проклинал пиратов, которые не могут держать своё слово и сподобились на такой "грязный" поступок. Он то, честный игрок, обыграл полкоманды, а те, не могут принять поражение достойно. Пираты, одним словом. Размышляя над этим, Фука захлестнула неуёмная ярость и чувство мести. Он твёрдо решил- отомстить, он ещё не знал как, но жестоко. " Одному трудно справиться, нужны союзники. Но кто? Все против меня. Ничего, время есть, я переманю на свою сторону многих. Подниму бунт, свергну капитан, уничтожу всех, кто меня повесил". — Думал Фук и вновь застонал, чтобы поймать одного из будущих друзей.

Орион как раз застал Арубатура стонущим и беспрерывно потирающим запястья своих рук. Он был первый, кто откликнулся на стоны Фука и подошёл. При виде подошедшего Ориона, потерпевший сразу же замолчал и уставился на мальчика, как будто первый раз его видит.

— Чего тебе? — Неожиданный вопрос Арубатура, застал врасплох Ориона. Фук говорил испуганно, опасаясь нового подвоха и Орион сначала пожал плечами, не найдя нужных слов в ответ, но потом сказал:

— Помочь пришёл. Ты не рад?

— Помочь? — Арубатур отвернулся от Ориона на бок. — Где ты был ночью, когда мне нужна была помощь?

— Спал. — Спокойно, ни чувствую за собой никакой вины, сказал Орион.

Арубатур словно и не слышал его ответа, он продолжал свой монолог:

— Меня связали, подвесили на рее, а ты даже не побеспокоился о друге. Я ждал, когда ты придёшь, когда поможешь мне, а ты спокойно спал. Сколько раз я спасал твою жизнь, а когда мне понадобилась помощь, он спал…

Орион попытался вспомнить, когда Арубатур спасал его, но как не старался, припомнить не мог. Тем временем, Фук не на шутку разошёлся: позабыв о боли, он эмоционально махал руками, приподнявшись в гамаке, говорил и говорил, о роли дружбы в жизни, о важности иметь надёжных друзей:

— … Ты даже не побеспокоился где я, почему не ночую в трюме. Тебя это не волновало, нет… Да?

Орион давно потерял суть разговора и не понимающе кивнул головой. Зря. Арубатура это ещё больше подхлестнуло и он с новой силой, продолжил:

— Вот! В этом вся твоя сущность. Ты только притворяешься другом, но такой друг, ещё хуже врага…

Наконец Орион понял, что Фука не остановить и надо побыстрее удалиться, дабы не загружать свои мозги пустой болтовней.

— Фук, я ухожу.

— Что? Только пришёл и уже уходишь. Как? Друзья так не поступают…

Концовку Орион уже не слышал, он поспешно покинул больного и поднялся на палубу. Писанина, подсчёты, рапорты, ждали его и он снова углубился в работу. В этот день он ещё раз спустился к Фуку, но тот не стал с ним разговаривать, лежал, надувшись, смотря в потолок. Орион даже попросил прощения, правда, не зная за что, так чтобы Фук успокоился, но тот снова промолчал. По-видимому, утром было сказано всё.

Весь в заботах Орион бегал по кораблю, из трюмов к капитану, от капитана к Буйю, от того ещё куда-нибудь и всё считал, записывал, опять считал, опять записывал. Такое рвение к работе и доскональный подсчёт провизии, стали не нравиться некоторым членам команды. Кок Янир, недовольный тем, что клерк каждый день считает продукты и старательно записывает употребление воды, несколько раз угрожал Ориону, но тот не внимал угрозам пирата, чувствуя за собой доверие и защиту капитана. С этим трудно было поспорить. Орион выполнял все поручения Крикса, у него не было ни одной ошибки, в общем, лучше клерка на "Империи" не было. Но над ним нависал меч и могла ждать участь Фука, а то и того хуже. В тёмном углу и капитан не поможет. После происшествия с Арубатуром, Орион это живо представлял, стал осторожнее.

Время шло к обеду и в очередном путешествии из трюма на капитанский мостик, Орион вспомнил о предложении капитана пообедать у него в каюте. " Что капитан хочет ещё узнать"? — Но его мысли перебил оклик Крикса. Он как раз спускался к Ориону, пригласить на обед.

— Орион, как дела с провизией?

— Хорошо, до Гариопея хватит, но поганые крысы делают своё дело. Мы теряем десять кило картошки и риса в среднем в день и…

— С расчётами я знаком не хуже тебя. — Перебил его Крикс. — В Гариопее надо загрузиться под завязку. Будем пополнять команду.

— Зачем? — Смелый вопрос. Раньше Орион даже подумать, спросить у капитана такое боялся, но за эти дни, что он работает непосредственно под его началом, после рапортов, отчётов и своих высказываний по тому или иному вопросу, он осмелел. В ответ Крикс только улыбнулся, скрытой усами улыбкой и предложил пройти в каюту и поговорить.

Войдя в каюту, Орион отчётливо вспомнил панику, которая охватила его в первое посещение этого места. Теперь он уверенными шагами приблизился к накрытому столу и сел. Поистине, человек привыкает ко всему.

— Я хотел бы поговорить с тобой о карте. — Начал капитан, по привычке не севший, а ставший расхаживать из угла в угол, смотря себе под ноги и изредка бросая взгляды на собеседника. — Она почему-то тебя очень интересует. Может ты с ней встречался?

Орион съёжился и побелел. Времени на раздумья у него не было и затянувшаяся пауза, не осталась не замеченной Криксом.

— Нет. — Наконец вытянул мальчик. — Просто странная история: Безлюдный корабль, штиль и неожиданно начавшийся сумасшедший шторм, чудовища охраняющие остров…

— О! Да ты и вправду не плохо владеешь информацией.

— Я читал в судовом журнале.

— Знаешь Орион, я хочу быть с тобой откровенен. История этой карты принесла не мало бед мне и " Империи", оставшиеся с тех пор члены команды стараются не говорить о ней, но тут появляешься ты и расспрашиваешь о ней. Когда я увидел тебя с ней в руках, твоё лицо выдавало страх и мне показалось, что с ней ты знаком. Сегодня ты опять спросил о ней. Что происходит?

— Ничего капитан! Просто странная история с множеством не понятного.

— Тогда я хочу сжечь её… — С этими словами Крикс достал из кармана кителя лист бумаги и поднёс его к свечке. При этом, он смотрел на Ориона, на его реакцию. Тот сидел не шелохнувшись. — Чтобы завершить её историю.

Правый нижний краешек карты вспыхнул. Орион смотрел на это, как на казнь своей надежды. Последнее, с помощью чего он мог бы добраться до цели, сгорает. Ентри с картой исчез, а эта благополучно сгорит и оставит Ориона без шансов на успех.

— Не надо! — Выкрикнул Орион и замолчал. Крикс тут же погасил ещё не сильно разгоревшееся пламя. — Зачем уничтожать то, с чем связано столько приключений?

— С ней связаны только беды.

— Но всё же, я не вижу повода её сжигать.

— Орион скажи, что тебя связывает с ней?

Мальчик вздохнул. Выбора у него не было, да и Крикс пробовал найти по ней сокровища и рисковать ещё раз вряд ли будет, предоставив это Ориону. Он решил рассказать капитану всё, всё-таки он её не украл, не убил ни кого, просто нашёл и поддался искушению.

— Я слушаю Орион, твоя тайна не покинет этих стен. Я хочу знать, что это за карта и откуда ты её знаешь?

— В лесу, возле Сакила, мы нашли мёртвого пирата с бутылкой в руке. В бутылке была старая, потрёпанная карта. Я, с другом, решили отправиться на поиски. Добравшись до Ливуда, у нас кончились деньги и мы устроились работать к мастеру Лавароину, но Ентри- мой друг, что-то сделал не хорошее и нас хотели наказать, но Дик вступился за нас и мы бежали. В городе мы разделились и я случайно узнал, что вы направляетесь на Стригинил и думаю там встретиться с остальными.

— И всё? — Разочарование поглотило Крикса. Он сел за стол, бросив несчастную бумажку Ориону. — А зачем же тебе на Стригинил надо?

Орион в изумлении вытянул лицо. Он ни как не мог ожидать, что капитан задаст этот вопрос. Человек, который разбирается в географии, не может задавать такой вопрос.

— Так карта же.

— Ну и что карта.

— Эта карта Стригинила. — Усмехнулся Орион, неожиданно догадавшись о слабости капитана в картографии. Капитан же, молча встал, подошёл к комоду и достал оттуда свёрток бумаг и также небрежно как карту, бросил их на стол и всё так же молча, снова сел.

— Что это? — Спросил Орион.

— Это карта Стригинила.

Орион развернул свёрток. Капитан не обманул, Орион тут же узнал очертания острова.

— Узнаёшь?

"Глупый вопрос". — Подумал Орион, он то и не узнает Стригинил.

— Ну, а теперь сравни с картой.

Орион неожиданно почувствовал подвох, он медленно подвинул к себе обгорелую бумагу и взглянул на неё ещё раз. Увидев её чёрточки и линии, мальчик ощутил какую-то теплоту, родную вещь, напоминавшую о доме. И вроде бы в ней всё было правильно, и вроде бы всё те же линии и стрелки, но что-то не то. Может, лучше сохранившийся экземпляр, с более чёткой береговой линией, давал другие ощущения. Орион не знал, но карта казалась немного не похожей на ту, что нашли они в лесу. По крайне мере, она действительно не очень совпадала с очертаниями Стригинила. Нет, сходство было, то не точное.

— Ну что, разницу видишь? — Поинтересовался Крикс.

— Ничего не понимаю. Это не та карта!

— Правда? А как выглядел тот пират, которого вы нашли в лесу?

— Трудно сказать. Тела было испорчено временем. Ну, крепкий, не очень высокий, по крайне мере ниже вас, с бородой…

— С бородой? — Кажется, Крикс ждал, когда Орион это скажет. А может, это был Бруи-бородач? Не знаешь? Дело в том, что когда я приказал повернуть корабль назад, Бруи очень расстроился, он кричал, называл меня трусом, но со временем успокоился и однажды в разговоре он упомянул имя Ялионы Зинды. Знаешь такую? — Орион одобрительно кивнул головой. — Она же в Сакиле живет, верно? Так вот, он хотел просить у неё помощи, чтоб она рассказала о тех местах, помогла собрать команду. Он исчез в Гариопее, с тех пор я его не видел, но не исключаю, что он поспешил в твои родные края, вот только добрался ли.

— Но та карта, была более схожа со Стригинилом.

— Но ты же сказал, что она была старая. Ты не мог ошибиться?

Орион пожал плечами. Ошибиться, вот это да! Он, человек, который половину свободного времени сидит за картами и ошибиться?

— Эта карта точная копия той. Бруи сам лично срисовывал её, на случай, если что-то станет с оригиналом.

— Береговая линия была сильно размыта. — Засомневался в своей правоте Орион.

— Карты "неизвестных земель" нет, и ты мог сравнивать только со знакомыми картами и более схож с ней Стригинил, но он только схож, не более. С размытой береговой линией ошибиться может даже опытный картограф и принял видимое за действительность.

— Но почему вы уверенны, что это не Стригинил?

— Смотри. Северные границы практически схожи, мелкие детали не в счёт, но восточное побережье совпадает куда меньше.

Капитан был прав. Ориона как холодной водой облили. Он выпрямил спину, затаил дыхание и замер. Холод пробежал по спине, а затем его бросило в пот. Сейчас он, наконец, осознал значение своей ошибки. Всю дорогу они шли не в том направлении, а Ентри и сейчас движется. Они опрометчиво отправились совсем в другую сторону. Если бы Орион знал, что на самом деле было изображено на карте, он не в жизнь не отправился в путь и даже Ентри не уговорил бы его. Из-за него, Ентри и Мариа попали в переделку в замке, и из-за него, они бежали и теперь блуждают где-то, да это ещё в лучшем случае. Перед глазами помутнело, голова Ориона закружилась и он упал на пол.

13 Крепость Трад

Лес был старый, древние деревья возвышались над головами путешественников, переплетая свои ветви между собой. Больших зарослей бургачара или других кустарников было мало, из земли торчали или массивные корни, или молоденькие деревца, стремящиеся ввысь, к вершинам своих собратьев. Пробивающиеся лучи солнца, сквозь кроны деревьев, освещали путь между стволами деревьев, но когда диск прятался за облако, лес тут же погружался во мрак и становилось немного жутковато. А ещё птица, какая-нибудь, вспорхнет и сердце замирает, а пальцы Ентри, тут же впиваются в эфес меча. Странные звуки сопровождали странников, словно ветви потрескивали и странный гул, но со временем друзья привыкли и уже не обращали внимания на них. Тем временем начинался подъём, не резко, медленно, так, что сначала трудно было заметить, но со временем, подъём становился всё круче, а вершины его не было видно. Восседая на гортах, путь преодолевался, конечно же легче, чем пешком, но в длинном подъёме устали и животные, и Дик остановился на привал. Ентри был крайне удивлён этому обстоятельству: они проехали не так уж много, а уже остановились. " Дик гортов больше жалеет, чем нас". — Подумал он, но спорить с Сараллоном не стал, потому что и сам был рад отдохнуть. Расположились меж корнями большого дуба, растущего прямо на склоне. Он был не таким высоким как остальные, но зато очень широким. Горты, радуясь остановке, пофыркивая, неподалёку пощипывали низенькую травку, метя по земле длинными ушами. Из людей есть никто не хотел, поэтому они просто улеглись у корней и предались тишине.

Странный гул леса, вновь завладел их вниманием, Ентри настороженно перебирал пальцами рукоять Лентибра, расслабиться ему не удавалось. Этот звук пробуждал в памяти не приятные моменты: страшную комнату, ночное нападение пауков. Его передёрнуло и он встал.

— Долго нам ещё идти? — Нарушил он молчание. Вопрос само собой адресовался Дикину. Понял это и тот. Сараллон по привычке выкатил нижнюю губу вперёд и пожал плечам.

— Лес тянется до Донтира. Ходу дня три. Деревушек скорее всего не предвидеться. — Голос его звучал как-то безразлично, что не очень понравилось Ентри.

— И что же нам теперь делать?

— Идти вперёд.

— Но Мариа не может ночевать в лесу.

— А где она может ночевать? — С этими словами, раздражительные нотки, снова появились в голосе Дика. Ентри прекратил начинающийся спор и посмотрел на Мариа. Девушка спокойно лежала под корнем, укутавшись в пару одеял и молча смотрела в небо. Выглядела она довольно бодро и опасений за её здоровья ни у Дика, ни у Ентри не возникало. Тем временем, Дик продолжил, более спокойным тоном:

— Сон- её враг. Будь она в лесу или в тёплой пастели ОН найдёт её. Идти не меньше трёх суток и ночевать нам предстоит, хотим мы этого или нет. Где-то не далеко должна быть крепость, заброшенная правда, но для ночлега она подойдёт. Там и заночуем сегодня, если дойдём.

— Но как быть с Марией? — Не унимался Ентри.

— Её оружие- сила воли. Только она одна может сопротивляться ему. Только от неё зависит, покориться она ему или нет. Мы ничего не можем для неё сделать.

Дик не скрывал свои слова от Мариа, она их прекрасно слышала, но в очередной раз промолчала. Внутри её всё бушевало. И обида, и ненависть. Мысленно она уже готовилась к очередной схватке с чёрным существом, видя перед собой красные глаза. Сейчас она пыталась заглянуть вглубь их, но дрогнула и зажмурившись, вскочила на ноги.

— Пора ехать. — Тихо, устало произнесла она. И вновь запряжённые горты начали подъем.

Восхождение продолжалось, уже вечерело и солнце неуклонно катилось к горизонту. Горты шли вверх, метр за метром, преодолевая торчащие из земли корни и камни. Земля стала рыхлой, копыта животных начали вязнуть в ней и восхождение значительно замедлилось. Сзади, лес находился уже существенно ниже, только кроны пройденных деревьев достигали высоты, на которой находились путники. Ентри обратил внимание, что разглядеть внизу что-то уже трудно, темнота брала своё, а вершины этой возвышености не было видно. Теперь он понял слова Дика: " Если дойдём"… Мальчику это напомнило восхождение на "гору памяти", только там было светло и они значительно спешили, правда, спешить, наверное, им надо и сейчас. Сараллон спешился и приказал остальным оставаться в седле.

— Я пойду на разведку. Чтобы не стало, не спускайтесь вниз, а если я не появлюсь через полчаса, отправляйтесь на восток. — С этими словами Дикин скрылся в темноте, оставив Ентри и Мариа вглядываться во тьму и прислушиваться к шорохам и непрекращающемуся гулу.

К счастью, Сараллон вернулся минут через пятнадцать. Вершина горы оказалось после пятидесяти метров рыхлой, песчаной земли. На её вершине, чуть в стороне, находились каменные постройки: осыпающаяся от битв и времени башня, окружённая стеной, также почти до основания порушенной. Дик, направился прямиком к башне и остановился недалеко от её основания, у одной из внутренних стен и уже в окружении камней снова спешился. Остальные последовали его примеру. Ентри заметил, как быстро сгущались сумерки, попытки найти хворост у него не увенчались успехом, он всё время спотыкался в потёмках о камни и падал. Благо, у Дика дела продвигались значительно лучше, по возвращению Ентри, маленький костёр уже разгорался и освещал добродушное лицо Мариа. Ентри подошёл и огляделся. Полуразрушенные стены окружали их в кольцо. Справа, ещё можно было разглядеть разбитую вершину башни, но и она постепенно уходила во тьму. В центре, не далеко от костра, находилось что-то вроде колодца, широкого и пустого. Сколько камушков не бросил туда Ентри, всплеска воды он не услышал, только грозный возглас за спиной:

— Прекрати! Тихо. — Дик не на шутку заволновался, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к тишине. Раздосадованный Ентри присел у костра.

— Что это за руины?

— Пограничная крепость Трад. Оберегала границы Градилуна во времена Большой войны*. Легенда гласит, что однажды утром страшный, истошный вопль раздался над крепостью и густой голубоватый туман, окутав её, разрушил внешнюю стену и крепость без боя сдалась. Хотя до этого войны храбро защищались в течение трёх лет.

— Странно как-то. — Шёпотом произнесла Мариа. — Из тумана никто не вышел живым. Боя не было, а стены превратились в руины. Я читала про эту историю.

— Да и вообще, бессмысленная была война. — Вороша золу в костре, сказал Дик. — Воевали друг с другом, каждый против каждого, лишь бы ухватить кусок земли и рабов побольше пленить. — Сараллон замолчал, рассматривая, отбрасывающие на каменный пол тени стены. — Градилуну не повезло. Он только оборонялся, а его как раненого зверя разрывали на куски… — Дик поник, опустив голову на грудь, он словно чувствовал свою вину за гибель некогда могучего государства.

Тем временем появилась бледная луна и на чёрном, небесном ковре вспыхнуло множество звёзд. Мариа вдруг осознала, что близится очередной ночной кошмар, в котором ей надо будет вновь сразиться с неприятелем. " Спать и сражаться. Хм, смешно". — Подумалось ей. Но тело её уже всё напряглось, холодный пот пробежал по спине и мелкая дрожь от волнения, поглотила её.

— Волнуешься? — Неожиданно задал вопрос Дик. Он смотрел на девушку как никогда тепло, по-отцовски даже, хотя был всего на десять лет старше, он бы рад разделить муки сна с ней, но не мог. И за то, что ничем не может помочь ей, он тоже ощущал свою вину.

— Да, но я справлюсь. — Ответила Мариа и поняв, что время пришло, пошла укладываться стать.

— А если не спать? — Вдруг встрепенулся Ентри. — Если побороть себя и не спать?

*Большая война- Война началась около 2400 года, велась множественными племенами и государствами за разделение мира, длилась более двадцати лет и закончилась крахом Градилунской империи и разделом её земель.

— Ентри, на долго тебя хватит? Спать надо. Да и только там можно остановить врага.

Ентри снова поник. Он впервые, после начала путешествия, оставляет Мариа один на один с противником и ни чем не сможет ей помочь. Эта беспомощность озлобила мальчика. Он стиснул зубы, вскочил на ноги и с размаху пнул кучку хвороста. Та разлетелась в разные стороны и прикрылась ночной тьмой.

— Неужели нет другого выхода? — Ентри подошёл к колодцу и взглянул в его пропасть. — Даже у этого колодца есть дно, есть основа, сколько глубоким он не был, у него есть конец.

— Но чтобы достичь дна, тебе нужны силы. — Ответил Дик. — Мариа тоже может дойти до конца, но и ей нужны силы.

Ентри немного остыл, ещё раз взглянув в нутро колодца, он отступил и присел обратно к костру.

— За меня не волнуйтесь, я справлюсь. — Нежный, безмятежный голос Мариа звучал как надежда, как новый прилив сил, не для неё, для них, мужчин, которые ни чем не смогут помочь в новой битве. Дик и Ентри повернулись к Мариа. Её юное личико освещали отблески костра и в этой полутьме, оно казалось таким прекрасным, что Ентри чуть не заплакал, вспомнив, каким оно было прошлой ночью. Мариа улыбнулась.

— Всё будет хорошо.

Подвинув одеяла ближе к костру, она легла, наблюдая. как языки пламени срываються к небу и исчезают в нём, оставляя еле видный дымок. Она глубоко вздохнула, поправила одеяла и закрыла глаза. Дик и Ентри молчали, погрузившись, каждый в свои раздумья, но те неразрывно были связаны с Мариа.

Прошёл час. Мариа уже спокойно спала, Ентри дремал сидя у костра, а Дик снова любовался ночным небом, иногда поглядывая на девушку. Разрушенные стены защищали от ветра, отчего у костра становилось ещё теплее. Дика это не могло не радовать, он снова подбросил в огонь хворост и тот продолжил отдавать своё тепло. Сараллон чувствовал, что засыпает и как мог, боролся с этим. Он встал, походил возле костра, подошёл к стенам, спрятанные тенью. Те хранили холод и ужас древних лет. Прохлада камней привела Дика в чувства, сон отступил, но не надолго. Вскоре, сон взял своё: Дик, сидя на камне, у костра и сжимая свой меч, уснул. Ни шорох, ни редкая птица, не нарушали их сон. Ентри часто просыпался: затёкшая шея от неудобного сиденья болела и мальчик, слегка размяв её, снова засыпал, но последить за Мариа он не забывал. Девушка по-прежнему безмятежно спала, воцарившийся покой украсил и без того красивое лицо.

Дик проснулся тогда, когда слабые язычки пламени, цепляясь за угли и золу, доживали последние минуты. Сараллон бросил молниеносный взгляд на Мариа, сон девушки не нарушался ни на мгновенье. Успокоившись, Дик подбросил в костёр хворост и тот радостно потрескивая, разгорелся вновь. Уже светало. Темнота, чуть отступив, позволила узреть место, где ночевали друзья. Широкая, круглая площадь, выбитая камнем и окружённая каменными стенами с колодцем в центре, раньше, наверное, являлась одним из бастионов Трада. Теперь по всюду разбросаны камни и фрагменты стен. Наружной стены практически не было, она была разрушена почти до основания, Расположенная в центре крепости башня, тоже была очень повреждена: её стены разрезали трещины, верхняя часть её и вовсе отсутствовала, а сама она покосилась от времени. Жалкое зрелище. Дик встал и подошёл к колодцу, его глубина и вправду пугала и восхищала. Впрочем, сыростью не пахло и Сараллон пришёл к выводу: или он давно иссяк, или это вовсе не колодец. Его мыслям помешал развиться Ентри, который, проснувшись, окликнул Дикина.

— Эй, Дик! Ты что-то там увидел?

— Доброе утро, Ентри! Как спалось?

Мальчик, размяв шею в очередной раз, взглянул на Мариа.

— Она не просыпалась?

— Кажется нет.

— Ну что ж, хорошо.

Ентри потянулся, осматривая окрестность и остановив взгляд на башне, спросил:

— Ты уже был там?

Дик удивился такому вопросу.

— Ты думаешь, мы для этого сюда пришли?

— Нет, но коль мы уже здесь… Неужели мы туда не сходим…

— А что ты там хочешь увидеть? Скелеты и обломки оружия?

— Ну, нет… А может мы разгадает тайну голубого тумана?!

Дик в ответ только вздохнул и покачал головой, словно от безысходности.

Покамест Ентри и Дикин вели этот спор, рассвет озарил башню и ознаменовал пробуждение Мариа. Девушка действительно выспалась и чувствовала себя очень бодро. Только прохладный утренний воздух, придавал слабое головокружение, но на это Мариа не обращала внимание.

— Как спалось? — Почти одновременно спросили Дик и Ентри.

— Спасибо, хорошо. Странно, но мне ничего сегодня не снилось, ни красные глаза, ни чудовище, ни какой другой ужас… Мне вообще ничего не снилось.

— Ну что ж, это уже не плохо. — Констатировал Дикин.

— Может ты победила его прошлой ночью? — Спросил Ентри, но посмотрел почему-то на Сараллона.

— Может быть, может быть. — Погружённый в свои мысли, произнёс Дик, но словно очнувшись подскочил к костру. — Давайте завтракать.

Предложение было принято на "ура". День начинался как нельзя лучше и хорошо позавтракать было бы для него лучшим продолжением. Продовольствия оставалось не много, но копченая курица, которую предполагалось растянуть на два дня, было съедена тут же и безо всякого сожаления.

— Мариа, после завтрака мы идём в башню, ты с нами? — Спросил Ентри, откусывая очередной кусок. Жадность, с которой он это делал, нагоняла аппетит и на остальных. Сочное, белое мясо, само таяло во рту, он причмокивая облизывал губы и снова вгрызался в дичь. Ентри не обращал внимание на реакцию Дика по поводу его предложения, для него вопрос был решён уже давно и никто не мог его изменить.

— Странно, я впервые об этом слышу. — Сказал Дик, отложив на минуту свой кусок. — И кто же решил идти туда?

Ответил Ентри как ни в чём не бывало, не отрываясь от трапезы и не желая слышать никаких возражений. — Я! Ночь прошла тихо, быть может, чёрного чудища больше нет, почему бы ни потратить часок на интересную экскурсию.

— Экскурсию? Брожение по руинам, между останками воинов и грудами искореженного оружия, ты называешь экскурсией? — Дик явно был недоволен бестактным поведением Ентри, но тот продолжал в том же духе:

— Но здесь, снаружи, ничего этого нет. Да вы и сами говорили, что странное было дело. Неужели вам самим не хочется заглянуть внутрь и приоткрыть завесу тайны. — В надежде на поддержку, он посмотрел на Мариа, та тихонько сидела, отщипывая кусочки мяса и смотрела на огонь. В спорах между Ентри и Диком, мальчик часто искал у неё содействия, но она, как и сейчас молча прятала взгляд, дабы не обидеть ни того, ни другого, но на сей раз Ентри был настойчив:- Мариа как ты думаешь? — Девушке ничего не оставалось, как согласиться.

— Я думаю, ничего страшного не будет, если мы прогуляемся там, Дик. — Её большие, карие глаза с мольбой смотрели на Сараллона. Дик сплюнул, выругался, еле шевеля губами, но согласился под напором ребят.

— Ладно, только быстро и осторожно, строение старое и не надёжное.

— Мы зайдём чуть дальше входа. — Радостный Ентри не скрывал своего торжества по поводу согласия Дика. Теперь юноша поспешал с завтраком, ему очень не терпелось зайти внутрь этой башни.

Выйдя из стен бастиона, путники увидели удручающие руины внешней стены, за которыми просматривалась пустынная поляна. Где-то внизу, на склонах горы, росли деревья, но здесь не было ни травинки, только рыхлая земля вперемешку с песком. Через столько лет здесь по-прежнему не росла трава, не виднелись даже маломальские побеги, земля словно сохранила этот клочок земли как памятник страшных, давно прошедших битв. Троица свернула вправо, обойдя большой фрагмент стены и оказалась на площади у ворот башни. Участок был не такой большой как бастион, практически заваленный камнями, оставив только узкую тропинку к башне.

— Держитесь за мной! — Скомандовал Дик и осторожной походкой направился к входу. Но осторожностью обладал только он. Ентри скакал по камням, сражаясь с вымышленными противниками, Мариа разглядывала руины и чуть отставая, догоняла Дика. Вход в башню представлял собой примерно полутораметровой шириной арку, некогда имеющую ворота. Теперь от них осталась одна кованая петля. Входной проём был наполовину завален. Из-под камней виднелась только верхняя часть арки, впрочем, преодолеть завал большого труда не составило и после преграды, путники оказались в полутёмном, хотя утренние лучи пробивались из всех щелей и окон, круглом холле, по стенам которого, поднимались вверх две лестницы. Среди этих руин, лестницы сохранились очень даже неплохо. Второй ярус, куда вели ступени, представлял собой балкон, выступающий далеко от стен, но что было в его глубине, снизу было не разглядеть. Недалеко от входа в разные стороны уводили ещё одни арки, только значительно меньших размеров. Похоже, они вели в коридоры, но проверить это, Дик не решался. Впрочем, это вообще было не то, что он ждал увидеть: вместо разбитого оружия, остатков воинов и разбросанных камней, он обнаружил чистое помещение, на полу которого не лежал ни один воин или камень, только вековая пыль. Сравни наружным стенам, внутренние постройки почти не пострадали и выглядели достаточно крепкими.

— Ау! — Крикнул Ентри и эхо понесло звук во все уголки башни, а её отражение от стен было настолько мощным, что сам Ентри уши заткнул.

— Тихо ты. — Шикнул Дик, но и его слова подхватило эхо и разбило о стены. — Всё посмотрели? На выход. — Теперь Сараллон говорил ещё тише, дабы не пугать тишину башни. Ентри отвечал также, но самоуверенные нотки в голосе, продолжали звучать.

— Ну да, мы только зашли. Мы не были наверху, не зашли туда. — Мальчик пальцем показал на арку, уводящую в тёмный коридор, но этот недочёт он решил тут же исправить и шагнул за неё. Через мгновение темнота коридора скрыла его.

Ентри ощутил прохладное дуновение ветра и заплесневелый запах. Он осторожно сделал ещё несколько шагов в темноте. Дальше шагнуть он побоялся и поспешил назад к друзьям. Дик, ожидавший быстрого возвращения Ентри, даже не шелохнулся с места.

— Темно там. — Констатировал Паул.

Дик постарался выразить удивление на лице.

— Да ты что?

— Без факела не пройти. — Продолжал Ентри.

— И нечего там делать.

— Ну пойдемте, поднимемся хоть наверх. — Вдруг сказала Мариа, стоявшая до этого в стороне.

Ентри, как всегда, долго уговаривать не надо было. Он бегом преодолел расстояние до лестницы и запрыгнул сразу на третью ступень. Дик и Мариа медленно последовали за ним. Угнаться за мальчиком они не пытались, да и бесполезно это было. Юноша вбежал на второй этаж и скрылся в глубине балкона. Галерея, в которой он оказался, была очень низкой, его голова чуть-чуть не задевала потолок, а ведь Ентри не выделялся большим ростом, и мальчик интуитивно стал пригибаться, уходя всё глубже и глубже. Вскоре потолок позволил выпрямиться, Ентри оказался в коридоре, из которого уводила лестница вверх и вниз. Стоя у выбитого в стене оконного проёма, с высоты второго этажа, он мог созерцать всю поляну перед крепостью.

— Сюда! — крикнул Ентри, вспомнив о своих спутниках. Долго ждать их не пришлось, сильно пригибаясь в коридоре, появился сначала Дик, а потом и Мариа.

— Ну и куда теперь? — Спросил Сараллон, намекая на то, что надо возвращаться, но Ентри был уже на лестнице и поднимался вверх.

Выше оказалось ещё один зал, освещённый лучше всех, так как потолка над ним не было и дневной свет проникал в него без труда. Здесь и обрывалась лестница.

— И всё? — Удручённо спросил Ентри. Ему-то хотелось увидеть больше, найти какой-нибудь потайной ход, сохранившееся оружие, а тут голые стены, да пыль времён. Явно разочарованный, он отправился спускаться вниз. Сойдя на второй этаж, он почему-то не остановился в коридоре, чтоб уйти знакомым путём, а шагнул на ступени, ведущие дальше вниз. Лестница сильно петляла, освещаясь редкими оконцами, но темнота, отчего-то, не сгущалась над ней. Ентри четно пытался найти этот источник света. Наконец, они спустились в длинный коридор, уходивший куда-то влево. Здесь окон и вовсе не было, не было ни факелов, ни единой заметной трещины в стене, откуда мог исходить свет, но коридор освещался, немного бледно, но кончик Лентибра, Ентри отчётливо видел. " Сам воздух светиться? А может, я привык к темноте"? — Промелькнуло в голове у Ентри.

— Вы видите свет? — Решил спросить он у спутников, ожидая хихиканье за спиной, но в ответ услышал напряжённый голос Мариа:

— Да.

Ентри, сам не понимая, почему обнажил меч и сжал его двумя руками.

— Ты со светом им будешь драться? — Услышал он за спиной и обернувшись, сам испугался, как хорошо мог видеть лицо Сараллона, а ведь тот был в метрах трёх от него. Тем временем как напряжение возрастало, коридор плавно перешёл в другой. В узкий, но высокий, с заваленными, каменными плитами углублениями в стенах, расположенных в четыре горизонтальных ряда. От него отходило ещё несколько таких же коридоров. Вдруг, пройдя ещё немного, Ентри, осознав случившееся, остановился.

— Это лабиринт. — Он обернулся к Мариа и Дику. От непоколебимой уверенности ни осталось и следа, страх и отчаянье выражало его лицо.

— Доигрались. — Протянул Сараллон. — Я как чувствовал, что что-то не так. — Ребята с надеждой смотрели на него и он понимал, что теперь ему предстоит выводить их отсюда и как можно быстрее, пока отчаянье полностью не завладело ими. — Это не что иное, как катакомбы- место погребения солдат.

— И что нам теперь делать? — Спросила Мариа, ещё не совсем осознав возникшую проблему.

— Выходить быстрее отсюда. — Ответил ей Сараллон, повернувшись и направившись в обратном направлении. Остальные поторопились за ним, но пройдя с десяток ярдов, они остановились у раздвоенного коридора и поняли, что путь назад будет не так уж лёгок.

— Ты знаешь куда идти, Ентри. — Спросил Дик в надежде, что юноша вспомнит откуда они пришли.

— А я то откуда могу знать? — Почему-то, ответа вроде этого и ждал Сараллон. Оставалось только гадать. Недолго думая, Дикин свернул влево. Он спешил, благо, невесть откуда взявшийся свет, освещал путь. Он освещал все коридоры, только потолок катакомб, оставался под властью мрака. Поспешая, Ентри успевал заметить надписи и рисунки на плитах, что закрывали углубления. Большинство из них прочесть мальчик не мог: старый язык Градилуна он не знал, да и времени на остановку теперь не было, но могущество и таинственность этих стен, почувствовал всем телом. Дик снова свернул влево, потом вправо. Коридоры казалось, размножались с огромной скоростью. Остановившись на секунду, Дикин увидел перед собой четыре новых коридора и всё новые и новые гробницы солдат.

— Жутковато как-то. — Испуганно сказала Мариа.

— А может нам метки оставлять? — Предложил Ентри, но пока он сам ещё не придумал чем.

— Молодец Ентри, молодец! — Раздосадовано всплеснул руками Дик. И суровым взглядом посмотрев на юношу, процедил: — Раньше метки ставить надо было! — Дик отвернулся, чтобы успокоиться. Что они окончательно заблудились, поняли уже все и скрывать это, смысла не было. Впереди, как впрочем и сзади, длинные коридоры и никакого намёка на выход.

Дикин тронулся дальше, переходя на бег, он сам того не желая, демонстрировал свою не уверенность, страх, а с ним и паника стали овладевать и Мариа, а вскоре и Ентри. Они оба спешили за Сараллоном, боясь потерять его из виду и остаться совсем брошенными в этих катакомбах. Надежда, если она и оставалась, то связана у ребят была только с Диком, а тот заходил всё глубже и глубже в лабиринт. Такое впечатление сложилось у всех троих, но никто из них не мог ответить, почему им так казалось. Становилось значительно светлее, но этот свет, больше пугал путников, чем подбадривал. Воздух вокруг становился более влажным и несвежим, какое-то странное чувства присутствия ещё кого-то, не отпускало их. Дик снова остановился.

— Гробницы здесь более древние. — Шёпотом произнёс он, с осторожностью посмотрев на ребят, потом за их спины. Смахнув рукой пыль, с каменной надписи одной из гробниц на первом ярусе, он подозвал Мариа поближе и показал на какие-то цифры: " 3 3 2378". — Это дата захоронения. Это произошло задолго до Большой войны, понимаете? — Мариа и Ентри неуверенно качнули головами, Дик продолжил:- Когда мы зашли в катакомбы, гробницы были датированы годами куда более поздними… Мы заходим всё глубже и глубже. — Сараллон снова бросил взгляд вперёд, но ничего кроме стен коридора не увидел.

— И что нам теперь делать? — Спросил Ентри, как всегда адресовав его Дику. Тот, помолчав с несколько секунд, шагнул вперёд.

— Смотрите! — Вдруг закричала Мариа. Её крик оглушил. Тишина вздрогнула и эхо разнесло звук по коридорам. С потолка слегка осыпался песок, а Ентри заткнув уши, смотрел на гробницы, ожидая, что из них повстают покойники, разбуженные этим воплем.

Девушка смотрела вниз, себе под ноги и только сейчас Дик заметил еле-еле стелющийся по полу туман. Оседавшая пелена, медленно окутывала ноги. Сараллон внезапно осознал, что являлось причиной света. Туман под ногами светился ярче дюжины факелов и оседавший пар придавал ему всё больше и больше яркости.

— Быстрее. — Скомандовал Дик, но его шёпот ребята не услышали и только, увидев как Сараллон рванул вперёд, догадались, что им было сказано и устремились за вожатым.

Троица металась по коридорам, уже давно не разбирая дорог. Туман небыстро, но сгущался, обретая страшный, для путников, голубоватый оттенок. Ужас поглотил Мариа, она бежала и дрожала как осенний лист, всхлипывая и бормоча себе что-то под нос. Чем мог навредить туман им они не знали, но, памятуя старые легенды, уж точно ничего хорошего ждать не приходилось. Холодные, серые стены по сторонам узких коридоров, да влажный воздух, которым было трудно дышать- это всё, чем были окружены путники. На усиливающийся свет они не хотели обращать внимание, но тот, время от времени, заставлял их это делать. Дик уже давно не останавливался, перебегая из коридора в коридор, но ничего нового перед его глазами не вставало. Уставшие от беготни ребята, еле поспевали за ним, всё чаще спотыкались и падали, но боясь быть поглощенными туманом, вскакивали и неслись пуще прежнего. Тем временем, голубая пелена сгущалась под ногами блуждавших. Ентри уже и не верилось что они смогут выбраться отсюда. Он снова мысленно ругался на Дика, который пошёл на поводу у него и повёл их в башню, на Мариа которая помогла уговорить Сараллона: " Могла бы и промолчать. Всегда молчала, а здесь на тебе…", но неожиданно его мысли оборвались.

Завернув за очередной поворот, Дик, не поверивший своим глазам, очутился в огромном зале, по кругу обнесенный колоннами, за которыми продолжались, или начинались коридоры. Отсюда они расходились в разные стороны и густой туман растекался по ним. Голубая дымка застилала и весь пол в зале, его под пеленой видно не было, впрочем, как заметил Дик, и ног путников. Они стояли на границе одного из коридоров и зала, потолок которого, уходил куда-то высоко вверх. Дик, застыв, наблюдал как медленно, царственно, туман занимал пространства зала и коридора. Что им дальше делать, очутившись в самом сердце зла, поглотившего ни одну сотню солдат, он не знал. Идти назад и блуждать ещё неизвестно сколько времени или продолжать идти вперёд, через зал и надеяться на скорое освобождение?

— Я теперь понимаю, почему чёрное существо не посетило сегодня Мариа. — Шепнул Дик и не дожидаясь вопросов продолжил:- Он боится этого зла. Даже он боится его и не заходит на его территорию. — Его слова уверенности Мариа и Ентри не придали, они бы закричали и убежали отсюда, если бы Сараллон не удержал их за руки. Он постоял ещё немного, наблюдая за покоившимся туманом и неожиданно поймал себя на вопросе: "Почему туман так низко стелиться, от пола не поднимаясь выше колен…"? Но, стараясь не думать об этом, вдруг шагнул вперёд, к центру зала. Ребята, увидевшие движение Дика, решили не отставать и шагнули за ним. Ни Ентри, ни Мариа не задумывались в тот момент, что с ними может стать, зайди они в туман. Они скорее интуитивно шагнули за ведущим, даже не задумываясь чтоб остаться. Через пару шагов Сараллон ощутил под ногами ступени и стал опускаться глубже и глубже в туман. Словно обволоченный пеной, он ощутил непонятное состояние: пол под ногами исчезал, но он продолжал двигаться вниз, не падая, а по-прежнему шагая. Дым сдавливал слегка грудь, словно придерживая его, он чувствовал себя свободным, способным взлететь, способным вырваться из объятий тумана, но он всё спускался вниз. Сараллон попробовал плыть, думая, что это неизвестная форма воды, но это ему не удалось, туман не позволял это. Он медленно приближался к центру зала, опускаясь, всё ниже и ниже. Дикин резко посмотрел назад: идущие следом Мариа и Ентри, переполняемые восторженными эмоциями, глубокими глотками хватали воздух и погружались за ним в туман. Это пугало Дика, но он уже ничего не мог сделать, туман подчинил их себе. Уже голова Дикина стала утопать в тумане и неожиданно перед его глазами, не разборчиво, размыто, стал проявляться какой-то пейзаж: залитый солнечным светом луг, за которым находятся скалы и на их границе встречаются свет и тьма. Сараллон хорошо видел эту границу. " Вот так и приходит смерть". — Промелькнуло в голове у Дика, но он не боялся, такая смерть его манила, ни страха, ни боли она не несла, а только блаженство свободы и безмятежности. Она заставила забыть обо всём и наслаждаться этим моментом. Теперь, чем глубже он погружался, тем чётче становилась картина перед его глазами, яснее вырисовывались детали. Между зеленеющим лугом и темнеющими камнями, был обрыв, резкий и именно там, над бездной, встречались день и ночь. Через минуту Сараллон, а за ним и Мариа с Ентри исчезли в тумане.

14 Погоня, погоня…

Дорога, пролегающая по просторам лугов, давно не помнила такого интенсивного движения по ней. Пыль вновь поднималась из-под копыт гортов. Пятеро наездников, в белой форме, спешили по ней и топот копыт уже слышался в Оувере. Завидев приближающихся странников, трактирщик возблагодарил эти дни, за прошлых и вновь прибывающих посетителей. Его не смущало то, что эта пятёрка имела уж очень грозный вид и точно не была простыми путешественниками. Когда перед крыльцом трактира остановились горты и высокий, сверкающий доспехами человек подошёл к вышедшему встречать трактирщику, тот с сияющим лицом поклонился им и торжественно произнёс:

— Добро пожаловать дорогие гости! — Его слова спешившийся пропустил мимо ушей и бесцеремонно отодвинув того в сторону, прошёл внутрь. Он вышел через минуту и грозным видом посмотрел на трактирщика. У того улыбка с лица тут же пропала.

— Кто-нибудь подозрительный был тут? — Задал вопрос охранник, продолжая смотреть на трактирщика в упор.

— Когда? — Хозяин таверны ничего лучшего сказать не нашёл. Гнев охранника тут же обрушился на того: военный стиснул зубы, так, что они заскрипели и схватил бедолагу за грудки.

— Недавно был здесь кто-нибудь чужой?

— Да. Было трое. — Испуганно, чуть заикаясь, ответил трактирщик.

— Где они?

— Уехали, купили гортов и уехали.

— Когда и куда?

— Вчера, ближе к полднику. Кажется, к реке Донтир направились.

— Какой дорогой?

Тут трактирщик задумался, он не понимающе смотрел на охранника, видев, в его глазах злость, но с ответом тянул.

— Я спрашиваю, какой дорогой они поехали? — Охранник интенсивно потряс мужчину за грудки.

— Так это… Никакой!

— ?!

— Дальше Оувера нет никакой дороги.

Ответ явно раздосадовал охранника, но он, наконец, отпустил трактирщика, сошёл с крыльца и подошёл к горту.

— Может пивка? — Услышал он осторожный голос за спиной, но ничего не ответив, сел на горта.

— Реун! Отправляйся гонцом в Ливуд, остальные за мной. Если поспешим, сможем их догнать. Следы от гортов ещё свежие, хорошо видны.

Молодой охранник Реун, на вид не намного старше Ориона и Ентри, не долго думая, развернул горта и помчался в обратный путь. Скорость, с которой продолжили путь остальные, была не меньше. Так оставляя клубы пыли за собой, охранники разъехались, оставив одного, не понимающего что произошло, трактирщика. Тот ещё долго смотрел в след удаляющимся воинам, хлопая глазами, искренне пытаясь понять, что же от него хотели?

Погоня достаточно быстро добралась до леса, в котором скрылись беглецы. Следы гортов в лугах просматривались и в правды очень хорошо, но возле леса четвёрка охранников остановилась, следов появления здесь человека видно не было.

— Им некуда больше идти! Но в лесу они могут легко скрыться, а рыскать в глуши мы вечно не можем… Значит так! Встать шеренгой на расстоянии пятнадцати метров, чтоб не терять из виду флангового… И поспешим. Я чувствую они рядом.

Отряд преодолел первые деревья и очутился в старом лесу, который с первых шагов чужаков, затрещал и загудел. Даже листья деревьев зашелестели на сей раз как-то зловеще, прогоняя путников. Да и те рады бы выйти из него, но приказ гнал их вперёд. Остановившись на секунды, они продолжили путь, стараясь не обращать внимание на нерадушный приём.

В полутёмном лесу, землю рассмотреть было сложно, да ещё восседая на горте, приходилось всматриваться, свисая с животного. Большой пользы от этого не было, охранники продолжали свой путь, но никаких следов беглецов увидеть не могли. Толи те аккуратно двигались, толи лес не выдавал секреты.

Вскоре наблюдательность воинов притупилась, они повысили скорости и надежды на то, что найдутся знаки пребывания беглецов здесь, таяли. Охранники всё реже присматривались к земле, а больше глядели в даль, надеясь, что увидят спины преследуемых, но время шло, а шансов на успех становилось всё меньше и меньше, как вдруг, один из охранников радостно вскричал:

— Нашёл!

Остальных долго ждать не пришлось. Охранник стоял на склоне, у старого кряжистого дуба, что распустил свои низкие ветви широко по склону. У корней дерева земля была примята и это было отчётливо видно.

— Видимо здесь у них был привал. Хорошо, значит мы идём верной дорогой.

Это известие явно прибавило сил и уверенности охранникам, они ещё больше прибавили скорость, галопом несясь по лесу, веря, что вот-вот настигнут троицу. Их не смущало даже то, что примятая земля остыла, показывая, что привал был давно, скорее всего вчера, а за это время беглецы могли уйти на десятки километров вперёд. Уверенность в том, что они были здесь и путь воинов правильный, гнал их в погоню. Даже достаточно крутой подъём не мог сломить в них эту уверенность. Ближе к вечеру, когда солнце всё ближе приближалось к горизонту, а её лучи, всё слабее пробивались сквозь кроны деревьев, уже изрядно усталые горты охранников взобрались на вершину склона, где среди песков стояла разбитая крепость, полуразрушенная башня которой ловила последние лучи солнца.

— Старая крепость Трад! Какое зло их суда привело? — Процедил начальник охранников, выражая недовольство своего появления здесь. — Легенды гласят о страшном зле, обитающем в этой крепости.

Четвёрка подъехала к разрушенной крепостной стене и аккуратно, с опаской, направила гортов дальше, к башне. Копыта животных звонко зацокали по каменистой площади и казалось этот звон может разбудить всю нечисть вокруг. Командир жестом приказал спешиться и дальше двигаться как можно тише.

— Осмотрим территорию. Если они были здесь, то точно оставили какие-то следы.

Долго искать не пришлось. Зайдя за стены правого бастиона, они обнаружили спокойно переминающихся на месте гортов, затушенный костер и провизию беглецов, но самих их видно не было.

— Странно куда они делись? Не продолжили же они путь без вещей и животных?

— Видимо, они где-то здесь? За гортами они точно вернуться.

— Обследовать территорию и ближайшие заросли, пока солнце не село. Ночью оставаться здесь опасно.

Охранники разбрелись в разные стороны, но сколько они не бродили по крепости и склонам холма, больше следов беглецов не нашли.

— Придётся идти в башню. — Скомандовал военачальник. — Далеко не заходить. Приготовить факела.

Как не хотелось им пробираться в башню и как не силён был страх, но четверо воинов, вооружённые факелами и обнажёнными мечами, вошли внутрь.

Осветив каменный пол, прямо у выхода нашлись доказательства того, что беглецы были здесь. Покрытый густой пылью пол, выдавал свежие следы и проследить их не было никакой проблемы, они вели вверх и вправо, в туннель.

— Неужели они здесь исчезли? — Прошептал один из охранников.

— Не говори ерунды, неужели ты поверил в старые легенды?

— Да как тут не поверишь? Назад следы не ведут… Они не вышли отсюда.

Остальные молча попятились к выходу, дабы побыстрее выбраться наружу. Размахивая факелами, ожидая нападения неизвестного противника, они бегом выскочили на улицу и не тратя ни секунды, оседлали гортов. Последним из башни вышел командующий. Он старался не подавать виду что боится, но внутри его всё трепетало от страха. Как мог спокойней он подошёл к остальным.

— Вы чего испугались? Рассказов бедняков, которыми они пугают непослушных детишек? А если они вышли через потайной выход и наблюдают, смеясь за вами?

— Мы обследовали окрестности, нет здесь потайного выхода. Задний ход завален, наверху, куда ведут следы, выхода точно нет. Куда они могли подеваться?

Внимательность подчиненных немного обрадовала военачальника, они заметили то, на что он и не догадался обратить внимания. Он военный человек и привык иметь дело с врагом лицом к лицу, а не читать по следам как следопыт, но так или иначе, с остальными стоило было согласиться.

Темнело. Находиться поблизости со злом из легенд, желания никакого не было, а беглецов они не обнаружили. Параллельно с тем, как садилось солнце, роптание воинов усиливались. Страх быть поглощёнными туманом, наконец, прогнал их из крепости и прихватив провизию беглецов и гортов, они поспешили удалиться.

— Всё, возвращаемся! Кто знает, что стало с ними? Может они и ушли пешком, что вряд ли, и тогда они могут спрятаться в любом дупле, за любой веткой и найти их будет очень сложно, хоть скорость их не велика. Или они пропали здесь, к тому же, если учесть, что они ночевали в крепости и зашли зачем-то в башню, зловещий туман поглотил их и тогда они исчезли навсегда и найти их можно только на том свете.

С этими словами всё согласились, искать на том свете приказа не было и с чувством выполненного долга, охранники повернули гортов в обратный путь.

Солнечный день, который принёс в Ливуд очередную жару, от которой дышать на улицах города было трудно, должен был доставить и ожидаемые с нетерпением известия о беглецах. Семион немного успокоившись с тех пор как узнал о заброшенной дороге, вновь принялся за работу, к тому же дел, за время его депрессии, накопилось выше крыши и как не старался Парилик, справиться со всеми ими не мог. Теперь Лаварион работал, оставляя мысли о беглецах на втором плане, но время от времени они будоражили его ум и он, вновь бросал взгляд на дверь. Семион ждал известий от Тарауна, он не сомневался что желанных. Он уже мечтал, как отметит поимку беглецов на ярмарке в Кишурмахе, приглашение куда он уже получил. Ярмарка в Кишурмахе была одна из крупнейших и посетить её было большой честью. Лаварион не только посещал её, а и активно участвовал в торгах. После неё, его доход возрастал очень значительно и пропустить на сей раз, даже из-за сложившихся проблем, он не собирался. Также он получил приглашение на крупный рыцарский турнир на имя Сараллона и было бы, кстати, сообщить о предательстве одного из лучших рыцарей Ториона, ударив при этом по самолюбию верховного судьи государства, друзьями с которым они, мягко говоря, не были. Уж больно часто судья допекал своим законом Семиона, а тот не редко выходил за его рамки, из-за чего их отношения стали сильно натянуты.

Он мечтал привезти голову Дика на турнир и бросить её к ногам победителя, но это было бы просто великолепно. Пока Тараун не спешил с вестями и мысли о беглецах вновь завладели Семионом. Он пытался прогнать их и заняться делами, но каждый шум на нижних этажах заставлял их вернуться.

Тараун появился после полудня, в компании высокого, могучего охранника.

— Мастер Лаварион, это капитан Страл… У нас есть некоторая информация…

Лаварион с нетерпением привстал со стула и опёрся об стол руками.

— Надеюсь радостная?

— Как сказать.

Ответ Тарауна не обрадовал Семиона. Он сделал недовольный вид и вышел из-за стола. Тараун продолжил:

— Найти беглецов не удалось, но мы нашли вот это… — Он достал из-за спины вещи путников и протянул их Лавариону.

— Ну и что? — с нетерпением спросил Семион. Дальше в разговор вступил Страл:

— Мы нашли трёх гортов и эти вещи в крепости Трад…

Лаварион прошёлся по кабинету, обдумывая сказанное капитаном и остановившись, потребовал продолжения.

— Поиски прилегающих окрестностей ни к чему не привели, они исчезли.

— Вы уверенны в этом?

— Разговоры об этой крепости ходят жуткие, оставаться на ночь там может привезти к беде. Да и продолжить путь по лесу без гортов, тем более без еды и вещей, бросив их у костра, зачем? Обнаруженные следы потерялись в башне, из неё они точно не выходили.

— Я прекрасно знаю легенды Трада, но неужели вы думаете, что я поверю в эти сказки? Неужели я поверю, что они исчезли?

Офицеры молчали. Им тоже с трудом верилось, что Лаварион поверит в это, но больше сказать им не чего было.

— И почему три горта? Беглецов было пять.

— Мне трудно сказать… — Продолжил Страл. — Но трактирщик в одной из деревень тоже утверждал, что их было трое.

— Так где же ещё двое? Ушли разными дорогами? Но если мы допустим, что трое исчезли в крепости, то где остальные.

Охранники вновь молчали. Они гнались за одними, а оказывается есть и ещё двое.

— Ладно, я благодарю вас за службу. Вознаграждение вы получите завтра. — Лаварион был разочарован. Нельзя сказать, что он был в бешенстве, но охота его не сильно обрадовала. Тел беглецов он не увидел, но вещи оставленные ими говорили о многом. "Пропасть в Траде- не слишком ли просто"? — Промелькнуло в голове Лавариона, но погоню продолжать было бессмысленно, следы беглецов окончательно затерялись в крепости.

— Мастер Лаварион. Позвольте мне убрать дополнительный конвой с границы?

— Да, но пусть докладывают обо всех подозрительных.

— Но без документов им всё равно не пройти, их остановят при первом же досмотре, тем более ярмарка приближается.

— Тоже самое, вы говорили и когда искали в Ливуде… Да, кстати, о ярмарке… — Взбодрился Лаварион, он скорым шагом подошёл к рабочему столу и взяв какую-то бумагу, протянул её Тарауну. Это оказалось приглашение на ярмарку. — Я хочу, чтобы вы сопровождали меня, Тараун.

— Это будет честь для меня, мастер Лаварион.

С этими словами офицеры синхронно поклонились и покинули кабинет, оставив Семиона одного со своими мыслями. К его сожалению, разговор сильно его не обрадовал, Сараллон не так то прост, чтоб пропасть в крепости, но даже если они погибли, удовлетворения ему это не принесло. Он жаждал собственными руками расправиться с беглецами, а это за него сделал какой-то туман. Опустошение внутри Семиона не проходило долго, он пытался занять себя работой, но и это пользы не принесло, он попытался развеяться фехтованием, но сосредоточиться не получалось и он оставил и эту затею. Только под вечер, когда молоденькие, полуобнажённые рабыни, в одном из залов оттанцевали приватные танцы для него, он немного развеялся и забыл о пропавших беглецах.

15 Впадина серой Каплари

Орион очнулся и поднял веки. Низкий потолок трюма, врезался в глаза и зловонный запах резко ударил в нос. Толи от запаха, толи от потери сознания, голова беспрерывно болела. Орион повернул её на бок. В соседнем гамаке лежал человек и наблюдал за мальчиком, он ждал когда тот проснётся и наконец, дождавшись, сказал:

— Что, проснулся? С предателем тоже разделались? Я тут лежу целый день, а он только с утра зашёл сказать, что когда надо мной издевались, он спал. Вот ты и поплатился за всё… Тебя тоже подвесили или искупали в океане? Что молчишь? Стыдно? Вот, пусть тебе совестно будет…

" Только Фука мне не хватало. Что других мест не было, положили к нему поближе?" — Подумалось Ориону и он отвернул голову в противоположную сторону.

— Отворачиваешься? Поздно скрывать своё бесстыжее лицо…

— Фук! — Крикнул Орион и слабость сразу усилилась, голова закружилась и он прикрыл глаза. Арубатур тут же прервал своё отчитывание. — Фук прекрати… — Большее сказать, у Ориона не было сил. Арубатур бурча, недовольно повернулся на противоположный бок, потирая запястья рук. К этому моменту его собственное состояние было удовлетворительное: плечи уже не болели, кисти рук ещё ныли, но боль стала более-менее терпимой, только голова по-прежнему слегка кружилась, но это могло быть и от запаха, царившего в трюме. Фук несколько раз пытался встать, но ноги пока подкашивались и он тут же валился на гамак, но уверенность в своих силах он чувствовал с каждым часом всё больше и больше.

— Ладно, Орион, что с тобой случилось? — Поинтересовался Фук, вновь повернувшись к мальчику. Злобы или обиды на него, он не держал, просто ему сказать что-то надо было, а что, Арубатур не знал и не нашёл ничего лучшего, как вновь постыдить больного.

— Фук. — Протянул жалобно Орион. — Я совершил страшную ошибку, которая может стоить не одной жизни.

— Ого! Круто! — Любопытство Арубатура закипело, он приподнял голову и неуклюже оперся на локоть. Однако продолжения не последовало. Фук подождал с минуту, покрутив головой по сторонам и не выдержав, спросил:- Ну и что дальше?

— Ничего Фук, ничего. — Всё в том же тоне протянул Орион. — Я не знаю, что делать и к чему теперь стремиться?

— Эй, друг, ты говоришь загадками?

— Фук, нам уже не надо на Стригинил.

— Да!? Что твой дедушка умер?

— Какой дедушка, Фук?

— Ты что, головой ударился? Дедушка, что живёт на Стригиниле, он ещё болеет артритом.

Орион молчал, раздумывая, издевается над ним Арубатур или всерьёз говорит, но, так и не поняв, повернулся на бок и сказал:

— Я его выдумал.

Арубатур, увидев, что Орион завершил разговор, опустил голову на подушку и уставился в потолок:

— Ну тогда действительно не зачем плыть на Стригинил.

Фук потерял счёт времени. Он не знал, который сейчас час, день или уже вечер. Большую часть дня он проспал и проснувшись однажды, увидал лежавшего без сознания по соседству Ориона. Пусть Арубатур и стыдил мальчика, но в тот момент он не на шутку испугался за него. Бледное и не подвижное тело, встревожило в голове самые страшные мысли. Сейчас Фук был снова спокоен, видя, что Орион пришёл в себя и лишь злоба на команду корабля, засела внутри и зудела, как болячка.

Тем временем, по-видимому, стало вечереть. Это Фук понял по наполняемости трюма пьяными, еле передвигающимися, а то и вовсе не способными на это, матросами. Тот, кто мог держаться на ногах, бросали их в гамаки и уходили за новыми. Так происходило практически каждый вечер, перед сном. Это зрелище не пробуждало в Арубатуре никакого оптимизма- ну кого из них, он мог взять в союзники? На "Империи" не пили только капитан и Орион, но против одного Фук собирался идти войной, а другого, он не мог подвергать такой опасности. И кто остаётся?.. Рядом с ним рухнуло ещё одно тело. Оно упало в гамак как бревно, не способное даже выставить руки при падении. Практически стеклянный глаз смотрел прямо на Фука, но не видел его, да и тот резко, в одно мгновение закрылся.

— Сайморол. — Протянул Фук, словно это было не имя, а диагноз, причём страшный.

Страдающей головной болью, слабый от обморока, Орион уже спал и ругательства моряков и их бесконечные брожение по трюму, ему были не помеха, а вот Фуку было не до сна. Теперь он боялся уснуть в присутствии пиратов. Он боялся вновь быть повешенным на рее. Хотя пиратам до него дела не было никакого. Многие из них спали, а те кто ещё бродил в полутьме трюма, не обращали на него никакого внимания, но Фук всё же боялся. Его презрительный взгляд медленно озирал находящихся в трюме, но сопротивляться сну долго он не мог и как он не боролся с ним, примерно через час он уснул, под громкий протяжный храп пиратов. Была уже середина ночи и тусклые свечи медленно гасли, погружая трюмы "Империи" во мрак.

Орион беспокойно ворочался, во сне махая руками, словно отгоняя от себя неприятеля. В эту минуту на него было больно смотреть: лицо, итак бледное, сейчас и вовсе стало мертвецки белым, не скрывая пронизывающей боли. На лбу появились капельки пота, он часто жмурился, боясь, что-то увидеть, но видимо видел…

Как же Орион был рад, почувствовав твёрдую землю под ногами, после недельного пребывания на корабле, при постоянной качке, голова его слегка кружилась, но это не смущало его, он был на земле. Маленькая рощица, в которой он находился, прекрасно скрывала от солнца, которое, как смог понять Орион, было в зените. Деревца, находящиеся друг от друга так, что между ними легко могли пройти пару человек, убаюкивающее звенели листвой и слабый ветерок приятно обдувал лицо. За рощей проглядывалась залитая солнцем поляна, большая, похоже, это был луг, но почему-то, Орион туда не стремился. Что-то не пускало его туда, толи не желание выходить на солнце, толи осторожность в неизвестной местности. " Где я?" — подумалось ему и оглянувшись по сторонам, он не узрел ничего опасного, наоборот, безостановочное щебетание птиц и благоухание диких цветов, постепенно притупляли внимательность. И вот, наконец, осмелев окончательно и рассмотрев все прилегающие к его местонахождению деревья, он направился к поляне. Сделав несколько робких шагов и услышав только одобрительный шелест вокруг, он остановился, чтобы рвануть на поляну, но только он пробежал пару метров, картина на поляне несколько изменилась: Солнце убавило свою яркость, словно зашло за тучи, именно так и подумал сначала Орион, но, сделав ещё два шага, он понял, что солнце тускнеет с каждым его шагом. Цветущие цветы прямо на глазах теряли свою красоту, увядая, так же с каждым приближающимся шагом, да и просто трава стала куда-то пропадать, оставляя вместо себя голые камни. Слабый бриз всё крепчал и крепчал, против ветра уже было сложно двигаться и Орион боялся это делать, но человеческое любопытство толкало его вперёд. Он снова сделал шаг, картина вновь изменилась: Солнца уже практически не было видно, увядшие цветы уносило куда-то ветром, а на каменистой местности не осталось ни единой травинки. Ориону оставалось сделать ещё несколько шагов, чтобы выбраться на некогда сияющую поляну и он решил не обращать внимание на меняющуюся картину и преодолеть это расстояние зарыв глаза. Зажмурившись, он выскочил на поляну и тут же еле удержался на ногах от резкого порыва ветра. Это заставило открыть глаза. Пейзаж, открывшийся ему, мог заставить Ориона закричать, но тот только открыл рот для крика, остальное не позволил сделать новый порыв ветра. Свисающие над головой тяжёлые тучи, окутали всё небо, Орион не мог поверить, что несколько шагов назад здесь светило солнце и зеленела трава. Теперь зелени не было и намёка, голые камни, по которым гулял ветер и всё. Юноша посмотрел назад, но рощицы за ним не было, всё те же камни и ветер. Эта каменистая местность было довольно прямой, только где-то вдалеке она резко обрывалась и дальше была пустота. Орион стоял на пронизывающем ветре, пытаясь понять, что он тут делает и вообще что это? Решив подойти поближе к обрыву, он сделал три нелёгких шага и остановился под напором урагана. Вдруг, пронзительный вопль с неба, заставил его поднять голову, но в тёмных тучах разглядеть что-либо было сложно. Орион заметил только какую-то тень, несущуюся по небу, и мчалась она прямо к мальчику. Орион застыл. Чёрное существо, чернее сажи и безлунной ночи вместе взятых, парило по небу, распластав по ветру широченные крылья, которые способны накрыть половину Сакила, каждое. Головы у неё толи не было, толи просто не видно, но звук, издающийся существом, приводил в ужас и Орион инстинктивно заткнул уши. Мальчик, как заворожённый наблюдал за ним, как то приближалось, как летело в его сторону, но убежать или спрятаться у него и мысли не промелькнуло. Тень пролетела над ним, ознаменовав это очередным пронзительным криком. Как не чудилась Ориону большая скорость существа, мимо него оно проследовало очень медленно, могущественно, торжественно, демонстрируя своё превосходство. Головы и в правду не было, она плавно перетекало в туловище, в очень плоское, росбовидное, которое, в свою очередь, также плавно, завершалось длинным хвостом, который, казалось, болтался безвольно на ветру. Размах крыльев действительно восхищал и пугал одновременно, они также сросшиеся с телом и могли накрыть, наверное, не одну милю. Чудище не взмахнуло ими ни разу, всё это время, поддавшись ветру, парило по небу. Но Ориона сейчас пугало не это, а то, что несло существо под собой, или в лапах, или в когтях, этого было не видно — это три человеческих тела, видимо находившиеся без сознания, так как они не шевелились и не пытались спастись.

Существо пролетело мимо Ориона в сторону обрыва, над которым сбросила свои жертвы и умчалась дальше, за горизонт, в последний раз издав оглушающий крик, от которого мальчик заткнул уши и присел. "Что это было?" — пронеслось в голове, но он не мог ответить себе на этот вопрос. Опомнившись, Орион вновь предпринял попытку добраться до обрыва, но ветер неугомонно препятствовал этому. Орион в действительности не понимал, зачем ему туда надо, но стремился достичь того места, где начиналось невидимое его глазу. Его гнало опять любопытство и никакая осторожность ему не помеха, только ветер, что не давал сделать и шагу. Но неожиданно для него, неизведанное, по-видимому, само шло к нему. Над обрывом появились какие-то фигуры, словно поднимались по дороге и даже усиливающийся ветер, их не беспокоил. Три человеческие фигуры медленно приближались к Ориону. "Это они"- прошептал он, узнав в приближающихся, жертв летающей твари. Тем временем, троица медленно брела по камням, еле перебирая ногами, но, несмотря на ураган, их бедное, холщёвое одевание, не тревожилось на ветру. Они выглядели усталыми, обречёнными. Несмотря на такую непогоду, все трое были босиком, но и это, по-видимому, их не тревожило. Они медленно, опустив головы, приближались к Ориону. Подойдя на близкое расстояние, юноша заметил, что среди них была девушка со светло- русыми волосами, очень похожая…

— Мариа! — Что есть мочи закричал Орион, но ветер заглотнул — его звук. Троица всё приближалась и у мальчика не было никаких сомнений в том, что это Дик, Ентри и Мариа. Наконец, те приблизились вплотную к нему и остановившись, впервые подняли головы и посмотрели на него. Только усталость и обречённость были написаны на их лицах, больше никаких эмоций. Орион обнял их всех вместе, но те, недовольно отпрянули от него.

— Как я рад вас видеть живыми и здоровым! — Воскликнул Орион, на что, тихий, доносящийся откуда-то изнутри Дика, голос, ответил:

— Живыми? — Странно, но Орион видел, что Дик не открывал рта, голос звучал из груди, глухой и низкий.

— Ентри, ты сохранил карту? — Обратился Орион к другу, но тот неотрывно смотрел на него и не давал ответа. — Что с вами? — заподозрив не ладное, спросил юноша.

— Зачем нам карта? — Наконец ответил Ентри, но как и Дик, рта не открыл, его голос звучал как и Дика — изнутри. — Теперь она не нужна.

— Так ты знаешь, что это карта не Стригинила? Я ошибся, мы не туда направлялись.

Жуткий смех раздался над камнями и даже ветер не мог его заглушить. Мариа с ненавистью посмотрела на Ориона и тот испугался её взгляда.

— Значит, наши смерти напрасны? — Ориона как молнией ударило.

— Смерти?.. Вы мертвы?.. Но, но где мы?

— Ты ещё жив. — Ответил голос Дика. — Ты спишь, но мы…

— Мы рисковали, шли, преодолевая препятствия, но не туда. А ведь ты утверждал, что карта верна. — Голос Ентри звучал спокойно, что на него не похоже, но Орион на это уже не обращал внимание.

— Это карта и в правду сокровищ, только они находятся не на Стригиниле, а в "неизвестных землях", которые охраняют свирепые чудища.

— Нам теперь всё равно. Мёртвым клады не нужны.

— Нет, нет! — не верил Орион. — Этого не может быть. Где я?

— Проще говоря, в мире мертвых.

— Что это за чудище, что несло вас? — По-прежнему не верил Орион. Точнее он не хотел верить, но правда была так реальна.

— Смерть. — Ентри ответил так спокойно, что Ориону показался смысл этого слова ещё страшнее.

— Но как? Этого не может быть!

— Может Орион, может. Ты потерял друзей, остался один из-за ошибки. Ты однажды повёл себя неосмотрительно и вот мы все здесь, но пока ты можешь вернуться, мы нет.

— Нет! — Вновь закричал Орион, но уже от отчаянья. Он, наконец, осознал к чему привела его безалаберность и вернуть всё назад не возможно. — Нет, я не верю!

Дикин посмотрел в даль за спину Ориона и его монотонный голос произнёс:

— Вставай. " Империя" в опасности, спаси хоть их.

— Нет. — Кричал Орион, мотая головой и вдруг, с ужасом остановился. — Откуда ты знаешь про "Империю".

— Вставай. Близиться впадина серой Каплари.

Орион не успел ничего более спросить, его понесло от друзей назад, в рощу, что вновь дружелюбно шелестела листвой, а вдали появилась залитая солнцем поляна. В этот миг его друзья исчезли.

— Вставай. Близиться впадина серой Каплари.

Орион, весь в поту, вскочил с гамака. Такой прыти не ожидал от больного Крикс, стоящий перед ним. Орион не меньше был удивлён появлению капитана в трюме, в ночлежке простой матросни.

— Капитан?! Что вы тут делаете?

— Тихо Орион. Тихо. — Капитан приложил палец к губам и шикнул. — Ты резв для больного, даже чересчур.

— Мне приснился страшный сон… Зачем меня разбудили?

— Скоро подойдём близко к впадине серой Каплари. Я хочу, чтобы ты это увидел.

— Зачем?

— Тихо Орион. — Опять приложил палец к губам капитан. — Не разбуди команду. Зачем?.. Огромная скорбь прошлого таиться там. Десятки кораблей покоятся на дне и ещё столько же на мели вокруг неё. Тысячи моряков оставили свою жизнь и всё это в одном месте.

— Я читал об этом месте и немного помню её историю. Только зачем я должен это видеть? — До конца не понимая слов капитана, спросил Орион.

Крикс пожал вдруг плечами.

— Не знаю, но я думаю, тебе будет любопытно увидеть одно из чудовищных мест в мире и хоть чуть-чуть ощутить то, что тебя могло ждать, направься ты в "неизвестные земли", за кладом.

— Ну ладно. — Согласился Орион, но энтузиазма это у него не вызвало. — Но это место не так опасно, как пишут в книгах?

— Теперь нет. — С этими словами Крикс направился на палубу, Орион шаркая ногами, зевая и потирая глаза, поплёлся за ним.

Глубокая ночь царила снаружи. Уже не полная, но достаточно большая луна, хорошо освещала чёрную, пугающую гладь океана, а высыпавшиеся на небо тысячи звёзд, дополняли этот свет ещё большим сиянием. Капитан достал откуда-то фонарь и зажёг его, чем спугнул сгущающуюся вокруг них темноту.

— Смотри! — Сказал он Ориону.

Дуилер свесился с борта, выставив вперёд фонарь и Орион, пристально стал всматриваться в пустоту, пытаясь неизвестно что увидеть.

Через минут десять пристального всматривания, глаза Ориона устали и он отступил от борта.

— Что я должен увидеть? — Потирая усталые глаза, спросил Орион. — И почему это место, такое страшное, а мы направляемся к нему?

— Ну, мы не к нему направляемся, а мимо его, так как, другого пути в Гариопей нет, а к тому же серую Каплари не видели лет шесть или того больше… Говорят, она нападает только на тех, кто боится будущего и жаждет вернуться в прошлое, но это лишь выдумки. Лично я множество раз проходил мимо впадины, но ни намёка на Каплари не было.

— Но кто или что это Каплари?

— Большая, огромная змея, тёмно-серого цвета. Она может переломить целый корабль и никакой гарпун ей не страшен.

Тем временем, сверху послышался голос марсианина:

— Капитан! Впадина серой Каплари! Там справа!

Крикс снова осветил темноту и глазам Ориона открылась немного жутковатая картина: по окружности с полмили, стояли разбитые корабли, но не смотря на то, что повреждения их были значительны, они находились на поверхности и Ориону это показалось немного странным. Сломанные мачты, переломанные корпуса, не считая порванных парусов, всё это рисовало удручающую картину. Корабли замыкали круг, в центре которого, казалось, ничто не может поколебать безмятежность океанской глади.

— Впадина серой Каплари. — Прошептал на ухо Ориону Крикс.

— Но почему корабли стоят по кругу и не тонут? — Поинтересовался Орион. Его голос звучал громко и звонко, словно пренебрегая опасностью.

— Вокруг впадины находиться мель и если на неё сядешь, всё, суши вёсла.

— Странно как-то. — Сказал Орион, осматривал место погибших кораблей. Какое величие несли они и какую встретили смерть. В голове Ориона живо всплыли картины их гибели: крики моряков, треск дерева и мрачная, бушующая океанская вода, поглощает всё новые и новые тела моряков и как покидает их последняя надежда. Ориона передёрнуло. Сейчас здесь было тихо, казалась, зло спало, если оно ещё осталось в этом месте, но когда-то здесь происходили страшные события. Он молча наблюдал за брошенными, перекошенными кораблями, судьба которых оказалась такой жестокой. Каждый из них мог рассказать не одну ужасную историю о гибели и безнадёжных попытках спасения из страшного места, что завлекало, а потом хоронило всю команду. " Перакатта"*- прочитал на борту одного из кораблей Орион. "Вот как бывает, непобеждённый, наверное, прошедший не один шторм, победивший не в одном бою, покоиться теперь на мели, со сломанным бушпритом и спущенным флагом. Непобеждённый побеждён". — Размышлял Орион, пока " Империя" медленно проходила мимо этого кладбища кораблей. Мальчику стало как-то тоскливо, он вспомнил ночной сон, это место напомнило ему друзей и

*Перакатта- Непобеждённый

то непонятное место, в котором они находились. " Эх, если бы всё вернуть назад. Если бы выбросить проклятую бутылку и остаться дома, нежиться на солнышке, на берегу речки".

Внезапно, его внимание привлекло ничем вроде не примечательное судно. Две его мачты были сломаны, а в правом борту красовалась большая пробоина. Корабль медленно стал скатываться назад, издавая при этом глухой скрип и вскоре ушёл под воду, оставив на поверхности обломки мачт. Ничего странного в этом Орион не заметил, мало какой дырявый и гнилой корабль, рассыпаясь, уходит под воду, вокруг оставалось спокойно, правда, гладь в центре окружности задрожала и появился слабый, еле заметный гул. Крикс, в отличии от мальчика встревожился и пристально вглядывался в темноту, освещая её фонарём.

— Что? Что случилось? — Забеспокоился Орион, увидев такую тревожность капитана.

— Не знаю Орион, не знаю. — Он по-прежнему вглядывался в сумрак и Орион последовал его примеру, но ничего опасного не увидел, пока…

Из места, окружённого по кругу мелью, откуда-то из глубины, поднялась волна. Это произошло внезапно, капитан и Орион даже не поняли, откуда она взялась, но высокая, метров в десять высотой, направилась на "Империю" с огромной скоростью. Крикс и Орион успели только схватиться за ванты и тем самым спастись от свирепой силы волны. Вал обрушился на "Империю" и накренил её почти параллельно воде. Но та устояла и если не считая порванного марселя, осталась без повреждений. Второй волны не последовало, наоборот, всё снова стихло и только место, где родился вал, бурлило, словно кипело.

Орион, только что окатанный водой и сбитый волной с ног, с испугу кричал, сам не понимая заче, м он схватился за рукав капитана "мёртвой" хваткой и не видя ничего вокруг, сжимал руку Крикса всё сильнее и сильнее. Дуилер, не обращая внимание на боль, причиняющую Орионом, тоже кричал, но его уверенный голос гремел над впадиной как вызов на бой.

— Свистать всех наверх! Полундра!

Тут же прозвучал корабельный колокол и членов команды долго ждать не пришлось, от удара волны спящих не осталось.

Крикс с силой дёрнул Ориона, освободив свою руку и устремился на капитанский мостик, по пути отдавая команды. Орион, боясь остаться без защиты, поспешил за ним.

— Капитан, что случилось?

— Не знаю пока, но ничего хорошего. — Крикс даже не бросил на Ориона взгляд, ответив ему, он поднялся по трапу к Бую и скомандовал: — Паруса по ветру!

Бурлящая вода снова успокоилась, но только на мгновение. После, из центра начала подниматься вода, поглотив с десяток кораблей и внезапно рухнув вниз, разбилась о мель, раскинув в разные стороны волны, не такие как предыдущая, но тоже достаточно большие. Дальше океанская гладь словно провалилась, образовав жёлоб, из которого появилась змеиная голова, а за ней и туловище.

— Каплари! — Послышались вопли моряков. Это были крики отчаянья.

Тем временем, огромная змея нырнула недалеко от "Империи", ударив по глади хвостом и появилась прямо у борта корабля. Некоторые моряки, побросав канаты, бросились бежать, когда змея поднялась над "Империей". Мало кто из моряков видел живьём Каплари, да ещё так близко, но разглядывать желания ни у кого не было. Открыв широко рот, животное, обнажила большие, мощные зубы. Они были настолько длинные и острые, что челюсти до конца не смыкались. Её тёмно- серое, пятнистое тело было сильно сплюснуто, что не очень-то походило на змею.

— Да это же мурена! — Вскричал Дуилер, но легче от этого никому не стало, да и сейчас никого не интересовало кто это. Каплари немного возвышалась над мачтами и марсианин, чудом удержавшийся от удара волны, мог разглядеть её в деталях. Он смотрел прямо в её стеклянные глаза. Она на секунду заглянула в его. Эта секунда для марсианина показалась вечностью. Он боялся отвести взгляд и наверное, если бы у него был выбор, между взглядом Каплари и спуском с марса, он выбрал второе, но сейчас он ждал действия от чудища. Та долго жать не заставила, нырнув под корабль, она появилась с другого борта и разорвала часть вант.

— Приготовить катапульту! — Кричал капитан. — Зажечь стрелы!

В ту же минуту из портов* появились горящие стрелы. Они были на порядок больше чем обычные, для стрельбы из лука, эти больше походили на укороченные копья. Стреляли ими из пеалоса, который находился в горизонтальном состоянии и держался на треноге. Тетиву натягивали двое, а третий укладывал стрелу. Огненные стрелы одновременно осветили темноту над океанской гладью и устремились в мурену. Их огонь поддержала катапульта, заряженная большим огненным комком. Он был изготовлен из камня, обнесён деревом и завёрнут в просмоленную парусину. Но комок пролетел чуть левее от головы Каплари. Стрелы пеалосов, причинили чудищу сильную боль и

*Порты- Герметично закрываемые люки в бортах, служащий для грузовых работ, а так же, для стрельбы из пеалосов.

та, не ожидав такого отпора, извиваясь от ожогов, скрылась под водой, дав команде перевести не надолго дух. Бой на этом не закончилось, но именно в этой передышке Орион догадался о причине появления Каплари.

— Капитан! Помните, вы говорили на кого нападает Каплари?

Крикс, занятый руководством команды, не сразу понял вопроса Ориона, да и времени на разговоры не было.

— Орион, мальчик мой, сейчас не время на разговоры. Эта проклятая мурена сейчас наброситься на нас и мы должны дать ей отпор.

— Вы сказали, что Каплари нападает только на тех, кто не верит в будущее.

— Да, да Орион, именно так я и сказал.

— Значит если избавиться от того, кто боится будущего, она отступит?

Тут капитан посмотрел на Ориона.

— Ты на что намекаешь?

— Это я боюсь будущего. Я не знаю, что мне делать, я направил друзей ложным путём и они погибли. Это я хочу вернуться назад.

— Нет, ты не в своём уме…

Сильнейший удар о борт заставил их прекратить разговор. Орион отлетел на несколько метров и ударился о противоположный борт. Послышался треск дерева, но судно выдержало и это нападение. Орион понимал, что теперь он должен действовать. Только теперь, он осознал слова, которые говорил ему Дикин: " Спаси хоть их". Теперь то он точно понимал их значение. Он должен погибнуть, чтобы спасти корабль. Очередной удар откинул "Империю" ближе к мели, спасло её от пробоины только то, что удар был не прямым и мурена скорее подбросила судно, но сесть на мель грозило неминуемой гибелью. Повисший на вантах Орион, понимал, что медлить нельзя и воспользовавшись очередной паузой, взобрался повыше к рее и крикнул:

— Я здесь! — Вряд ли, в этом гаме, его кто-то услышал, на него даже никто не обращал внимания, но мурена вынырнула из воды и возвысившись над марсианином, заставив того закричать и зажмуриться, застыла.

— Я здесь! — Повторил Орион. Теперь его голос услышали многие и он, не дожидаясь продолжения, бросился в океан. Мурена, медленно и не так агрессивно опустилась под воду. Стихло. Тишина звенела, никто не проронил ни слова и только выбравшийся на палубу Фук, до этого прятавшийся в трюме и боявшийся даже узнать, что происходит с наружи, сейчас еле держался на ногах и хватался за любой крепко стоящий предмет, перевёл на себя внимание команды.

— А что тут было?

Измотанные страхом и боем моряки, ничего не ответили в ответ, а только склонили головы и разбрелись в разные стороны. " Империя" на всех парусах удалялась от впадины серой Каплари.

16 Тайна погибших кораблей

Вода оказалась не тёплой. Судорогой, конечно, не сводило, но и с температурой в родной речушке Ориона, не сравниться. Вынырнув на поверхность воды, мальчик лихорадочно стал глотать воздух, хлопая руками по воде, привлекая внимание. Кого? Каплари медленно исчезла под водой и возможно, направлялась к нему, а "Империя", удалялась от него и даже не пытаясь спасти корабельного клерка. Пираты отставших не ждут. Орион, поняв, что помощи ждать неоткуда, поспешил к кораблям, которые громоздились над поверхностью и пусть, они на мели и пусть, они никогда не выйдут в поход, но это не вода и Каплари, возможно, там его не достанет. Вспомнив тут о Каплари, Орион огляделся, пытаясь увидеть её. Мурены нигде не было, но решив не испытывать судьбу, продолжил движение к ближайшему судну. Достигнув, наконец, пробитого борта недавно разглядываемого им корабля " Перакатта", он почувствовал какое-то движение за спиной, но, чувствуя себя более-менее в безопасности, не придал этому большого значения. " Мало какая рыбешка тут плавает"- подумал Орион, а за ним вода забурлила и поднялись волны. Для корабля они были бы незначительны, но для человека, находившегося в воде, они могли привести к худшему. Орион заметил их слишком поздно, его накрыло с головой и ударив об борт, затащило в пробоину. Нахлебавшегося воды мальчика, выплеснуло на песок, который находился в трюме судна. Испугавшийся Орион сначала не обратил внимания на него, он только смотрел в океан, откуда поднималась могущественная Каплари. Теперь шансов у юноши было очень мало. Он отполз от воды, зажмурившись, зажал голову коленями и приготовился сдаться на милость победителю. Каплари безмолвно мотала головой, толи, пугая кого-то, толи, готовясь к трапезе, толи, искала что-то. За высокой деревянной стеной, Ориона было не видно, но она чувствовала его и через мгновение перешла в нападение. Мощный удар и борт треснул в двух местах. Треск дерева привёл мальчика в чувство и вскочив на ноги, он побежал по тёмному трюму, ища выход на палубу. За спиной он услышал ещё удар. Корабль съехал чуть назад и Орион не удержавшись на ногах, рухнул на песок, который до сих пор был у него под ногами. Этим песком были забиты все трюмы корабля. Мальчик затаился, никакого движения не было и со стороны Каплари, она или выжидала, или отступила. Орион, медленно, стараясь даже редко дышать, ползком пробирался по трюму на верхнюю палубу, почему-то считая, что там найдёт спасенье. Наконец вдалеке заблистал лунный свет и юноша остановился, чтобы перевести дух, но именно в этом свете появилась знакомая и страшная голова Каплари. Вся она проникнуть в трюм не могла и дверной проём протиснулось только часть головы, точнее, её пасть. Она звонко щёлкнула зубами, длинными и острыми. Даже в этом сумраке можно было разглядеть их размеры, но и без того мальчик был ошарашен новым появлением мурены. Он замер в лежачем состоянии, накрыв голову руками и снова приготовился к смерти. Каплари чувствовала его, она стремилась к нему и Орион понимал, что ничем не может ей помешать. Новый удар послышался недалеко от его головы и на месте дверного проёма возникла огромная, в четыре ярда, дыра и теперь голова мурены вся проникла в трюм. Туловище чудища находилось большинством в воде, но оно было настолько велико, что голова могла проникнуть в трюмы, хоть и не недолго. Ведь это была рыба и без воды долго находиться не могла. Орион чувствовал присутствие чудища, но даже посмотреть на неё боялся. " Я хочу жить, я хочу жить…"- нашёптывал Орион и поймал себя на мысли, что это желание было намного сильнее, чем желание всё вернуть назад. " Я должен жить, я должен всё изменить…" Каплари остановилась, немного покрутила головой и наконец покинула корабль, также неожиданно как и появилась.

Мальчик дрожал как осенний лист, всё ещё боясь поднять голову и сделать какое-то ещё движение. Он плакал, всхлипывая и тычась в песок, чтоб его не услышали извне. Немного погодя, так и не рискнув двинуться, Орион уснул. Правда, очнувшись ото сна, Орион не понял, долго ли он спал или нет и спал ли вообще. Вокруг него внешне ничего не изменилось, всё те же сумерки, всё тот же песок и постоянная сырость в воздухе. Окружающие его водоросли, которые обвязали дерево корабля, дурно пахли и тем самым, ещё больше удручали картину. Орион привстал и ощутил насколько тяжела стала его сырая одежда, она тянула к земле, а не до конца восстановившийся мальчик, слабо сопротивлялся этому. Он снова упал в песок. Только теперь он осознал странность этого песка: на вкус он был не таким как обычный, какой-то привкус метала, был в нём. Этот песок был значительно плотнее и Орион не вяз в нём. Он снова встал и направился к разбитому дверному проёму, от трапа остались только брусья, переломанные в трёх местах. Подняться по нему не было ни какой возможности. Орион стоял, подняв голову и смотрел, как наверху, в дверном проёме, рождался новый рассвет. "Какая длинная была ночь". — Промелькнуло в голове у Ориона и глубоко вздохнув, он вновь собрался с силами и принялся искать новый выход из трюма. Трещины меж обшивкой корабля уже пропускали свет в трюмы и в нём стало немного лучше видно, но мрачная картина разбитого судна не изменилась. Орион направлялся назад, оттуда, откуда он приполз, спасаясь от Каплари. Вода хлюпала у него под ногами, а лежащий везде песок приобрёл лунный оттенок в первых солнечных лучах. Что-то знакомое виделось в этом песке, но зацикливаться на этом Орион не стал, он жаждал выбраться на палубу и как можно быстрее. Замкнутое пространство трюма его пугало, он боялся, что вновь появиться Каплари и тогда пощады точно не жди. Добравшись до пробоины, через которую он попал внутрь, мальчик заметил, что вода в трюме медленно, но прибывает. Дыра на половину было погружена под водой, когда ночью, вода еле переползала через неё. " Прилив"- Подумал Орион, но чувствуя как корабль неуверенно стоит, качаясь от несильных ударов волн, поспешил его покинуть. Вода сейчас показалась ему ещё холоднее, чем ночью, но обращать на такие мелочи внимание, было некогда. Преодолев пробоину, он к своему удивлению, встретил небольшую группы маленьких, ярко-жёлтых с синеющими плавниками рыбёшек. Те метнулись в рассыпную, завидев его. Орион улыбнулся, увидев в прозрачной воде целый мир, яркий, красивый, со своими порядками и законами. Такой красоты он нигде ещё не видел. Юноша вдруг испытал не преодолимое желание нырнуть глубоко, рассмотреть всё хорошенько…, но вдруг вспомнил причину, по которой он находиться в воде и снова сник. Всплыв, Орион опять не обнаружил никакого пути на палубу, но сдаваться он не собирался и оплыв корабль, ему, наконец, улыбнулась удача. С другого борта был свешен канат, словно кто-то сбросил его для Ориона, но мальчику даже не могло прийти на ум, что здесь кто-то обитает кроме Каплари и других рыб. Кто мог жить в этом ужасном месте, по соседству с чудищем и погибшими кораблями? Обрадованный Орион не задумываясь поднялся по канату на палубу " Перакатта".

Главная палуба корабля оказалась очень свободной, широкая, она не имела никаких надстроек. Ахтердек*, наверное, был разбит при встрече с Каплари и сейчас, то, что от него осталось, возвышалось не больше чем на пол-ярда над главной палубой. Настил главной палубы сиял пробоинами, через которые виднелись фрагменты оружейной палубы. Заглянув туда, Орион, насчитал не более пяти пеалосов по

*Ахтердек- Палуба первой кормовой надстройки. Выше устанавливался квартердек.

каждой стороне. " Да, с "Империей" не сравниться. В бою та в считанные минуты потопила бы его"- Справедливо заметил Орион. Действительно, против пятидесяти пеалосов корабля капитана Крикса, сравнится мало кто мог. Ванты и другой такелаж судна или отсутствовал, или повреждён настолько, что никакому ремонту не подлежал. Из двух матч "Перакатты" осталась только грот-мачта, передняя разбита до основания, хотя руслени* были в хорошем состоянии, да и бушприт был целёхонек. Обрывки парусов тряпками развевались на ветру, который так вольно гулял по палубам этого непобеждённого когда-то корабля.

Орион глубоко вздохнул, безутешно взирая на эту картину и подойдя к борту корабля, он вновь осознал всю скорбь этого кладбища. Опираясь на перила борта, он видел как десятки судов, больших и маленьких, застыли в печали с пробитыми бортами и переломанными мачтами, здесь, посреди открытого океана, но не в состоянии даже двинуться, беспомощно лежа на боку. Он слышал, как они стонут, моля властителей Дириуса дать им шанс покинуть это место. Он чувствовал их боль. "За что? За что они наказаны? За безвольность людей, которые побоялись будущего?"… Тут Орион опустил голову, найдя в "безвольных людях" себя и ему стало стыдно. Он отвернулся, чтоб не видеть это место, но с другой стороны пейзаж был тот же. Мальчик, еле сдерживая слёзы, сел, обхватив голову руками. Что дальше ему делать он не знал, но точно не сдаваться.

— Опа. И кто это захватил мой корабль?

Орион вздрогнув, подскочил и посмотрел в сторону, откуда донёсся голос. Недалеко от него стоял не высокий мужчина, весь заросший, одетый в лохмотья, но гордо взирающий на Ориона. Мальчик почему-то сразу же вспомнил бродягу, повстречавшегося им на помойке, но тот был повыше. Человек стоял, воткнув руки в бока и демонстративно притопывал ногой.

— Вы кто? — Спросил Орион, испуганно, явно не ожидая увидеть здесь кого-либо.

— Я капитан Хасли- Правитель этих мест. А ты кто такой?

Мальчик брезгливо обвёл капитана взглядом. Тот больше походил на нищего, чем на правителя, но сейчас любой человек для него был в радость. Вдвоём будет легче, тем более, если он выжил здесь, то и Ориону удастся.

— Я Орион. Рад с вами познакомиться.

Правда, радости у капитана Хасли не видно было.

*Руслени- мощные балки по наружным бортам парусного судна, расположенные на уровне верхней палубы против мачт. Служат для разноса вант.

— Ты что тут делаешь? — Но не дав ответить, продолжил сам:- Ты с ночного корабля?.. Повезло!.. Каплари теряет хватку. Годиков десять назад вашему кораблю было бы не уйти… Достаточно одного удара…

Орион продолжал смотреть на него, прикрывая ладонью глаза. Он хотел бы что-нибудь спросить, но не знал что, уж больно неожиданно появился капитан. Хасли твёрдым, командным голосом продолжал задавать вопросы:

— Как назывался корабль? Кто капитан? Кем служил?

Орион торопливо постарался ответить:

— Корабль назывался" Империя". Капитан Крикс, а служил я корабельным клерком. — Ответил мальчик и добавил:- Это моё первое плаванье.

— И последнее! — Рассмеялся Хасли. Его голос зазвучал так злобно, что Орион снова собрал всю силу, чтоб не заплакать. Увидев это, капитан смягчился.

— Не хнычь! Ты живой и это главное. — И через какую-то паузу задал назревающий вопрос:- Есть хочешь?

Орион, не думавший ещё о том, как добыть пищу, был приятно удивлён такому вопросу. Есть действительно хотелось очень и он интенсивно затряс головой в знак согласия.

— Пошли! — Скомандовал капитан и направился к борту, откуда свисал трос.

К сожалению Ориона, ему опять пришлось спускаться в воду. Его одежда только-только начала подсыхать, а тут опять надо плыть, но это было минутное разочарование, предвкушение завтрака перебарывало остальные чувства. Плыли они не долго, через три судна, громоздившихся друг на друге, Хасли добрался до маленькой шхуны. Видимых повреждений у неё видно не было, ни пробоин, ни трещин, все детали корабля казались справными. Было ощущение, что корабль вовсе не стоит на мели, а в любой момент готов поднять якорь и тронутся в путь.

— Добро пожаловать на " Колету"*. — Громко и торжественно произнёс капитан и указал мальчику на забортный трап.

Забравшись на борт "Колеты", Орион вдруг подумал, что не так всё плохо в этом месте. Есть добротный корабль, еда… Солнце приятно припекало, снова высушивая одежду и всё бы ничего, но он был вдали от друзей, дома и даже " Империи". Мальчику вновь сгрустнулось, но Орион старался не подавать виду.

— Ну, пойдём завтракать. — Сказал Хасли, приглашая мальчика на камбуз.

Как ни странно, но и камбуз был в полном порядке. Полный арсенал

*Колета- Бегущая на рассвете

кастрюль, сковородок, ножей, ложек и всё в такой чистоте, что даже

Янир мог позавидовать этому. Единственное что огорчило Ориона, это то, что на корабле не было никаких запасов пищи, даже соль и ту Хасли не нашёл. Тем не менее на завтрак гостю было приготовлена рыба (Хасли не сказал какая, а Орион слабо разбирался в них), зажаренная в водорослях и варённые поллы*, но без соли они были не очень вкусны.

— Извини, с водой напряжёнка. Дождя давно не было, а запасы с кораблей практически закончились. Хватает только на то, чтоб сварить пищу. Хотя эту же воду и можешь попить.

Взглянув на мутную, голубого оттенка воду с плавающими в ней отходами поллов, Орион отказался, сославшись на то, что пить-то вовсе не хочется.

— Ничего, ничего, скоро привыкнешь. — Усмехнувшись, сказал Хасли. — От жары можешь спрятаться в трюме, но знай, ничего оттуда брать не разрешается, даже палку, даже камень.

Орион согласился и поблагодарив за завтрак, вышел на палубу, рассмотреть повнимательней корабль. По какой причине он застрял здесь? Как мог заметить Орион, дерево корабля было довольно крепким, ни пробоины, ни переломанных рангоутов**. "Если оно село на мель, то в прилив можно попытаться сойти с неё. Корабль маленький, должно получиться". — Размышлял мальчик и воодушевлённый удачной мыслью, вновь побежал к Хасли. Тот молча намывал посуду, погружённый в свои мысли и появление на камбузе Ориона, заставило его вздрогнуть.

— Капитан Хасли, скажите, а в чём причина поломки "Колеты", почему она здесь? — Неуверенно, робко задал Орион.

Повернувшийся к нему лицом мужчина, наоборот, вёл себя уверенно и скрывать от мальчика, по-видимому, ничего не собирался.

— Хм, потому что она села на мель.

— Но вы не пробовали уйти с неё в прилив?

— Зачем? — Вот этот ответ Орион никак не ожидал услышать. На это он смог только пожать плечами. Видя такое недоумение мальчика, Хасли продолжил: — Зачем? Что плохого в этом месте? Еда есть, вода с перебоями, но тоже бывает. Тишина, покой, нет этого городского гама и уродский, пьяных морд. Что плохого в этом месте? Зачем надо отсюда бежать, когда ты здесь сам себе хозяин?

— Но как же свобода? Вы же моряк, а моряк не может без свободы, без

*Поллы- Очень похожи на креветок, только в полтора раза крупнее и с более жёстким мясом голубого цвета.

**Рангоут- Общее название всех надпалубных конструкций для крепления такелажа(мачты, реи, бушприт)

океанских просторов.

— Выйди на палубу сынок и ты увидишь эти просторы. Скажи, а что такое свобода?

Орион задумался. Он так часто слышал и говорил это слово, но никогда не вникал в его суть.

— Ну, это когда делаешь что хочешь.

Хасли улыбнулся, услышав такую трактовку слова.

— А что ты хочешь сейчас?

— Ну, наверное, для начала обсохнуть и отдохнуть. — Ответил всё также неуверенно Орион.

Хасли снова усмехнулся:

— Ну, так иди, обсохни и отдохни. Чем тебе не свобода.

Орион потупил взор и направился восвояси, на палубу, нежиться в ещё не палящих лучах солнца.

Лёгкий бриз обдувал его ещё мокрые волосы и тишина вокруг убаюкивала. Орион с упоением наслаждался ею. Впервые за несколько дней нет надоедливого голоса Фука, пьяных и дурно пахнущих матросов, суеты по поводу корабельной писанины, сейчас он просто лежал на палубе "Колеты" и отдыхал. Ему всё больше и больше нравилось здесь. Тишина и покой окружали впадину, а под охраной Каплари ни какого дерзкого нападения бояться не приходилось. Мурена, по-видимому, опять ушла в свою впадину спать и её появления Орион уже не так опасался. Он, за короткое время пребывания в этом месте, свыкся с таким соседством. Его ничто не могло потревожить извне. Он словно спрятался от всего мира. Плохие воспоминания о погибших друзьях он старался гнать прочь, сейчас ему обязательно надо взять паузу и всё обдумать. Взвесить все "за" и " против" и принять решение. Какое? Не знал и сам Орион. Он оттягивал его принятие, говоря себе, что торопиться теперь некуда.

— Ну что? Наслаждаешься свободой? — Услышал позади себя Орион. Он точно знал кто это, но всё равно подскочил на ноги и развернулся в сторону спрашивающего. Напоминание о свободе заставило Ориона замяться на месте. — Тебе уже нравиться здесь?

— Нравиться. — Ответил Орион. — Но не настолько, чтоб остаться здесь надолго.

После этого последовала затянувшаяся пауза. Каждый из них хотел сказать что-то, но не решался. Наконец, мальчик осмелел и задал так мучивший его вопрос:

— Капитан Хасли, а как вы сюда попали?

Хасли молчал, обдумывая свой ответ. По-видимому, у него было много тайн, чтоб раскрывать их Ориону, но проигнорировать вопрос было бы ещё хуже.

— Приплыл.

— На чём? — Не унимался мальчик. Ответ капитана ещё более подхлестнул его любопытство.

Хасли вновь выдержал паузу.

— На "Колете". — И предвидя очередной вопрос мальчика, продолжил:- И не спрашивай меня — зачем? Я правитель этих мест, это моё место.

— Но почему Каплари не трогает вас?

— Потому что, я не боюсь будущего. В отличии от тебя. Думаешь, я не знаю, что Каплари гонялась за тобой? Я не ведаю, что с тобой приключилось, если ты не хочешь продолжать жить, но Каплари чувствует это.

— Почему? Я хочу жить.

— Если ты не веришь в будущее и живёшь прошлым, то ты мёртв.

Орион насупился и замолчал, ему нечего было на это ответить.

— Ладно, пошли на охоту. — Сменил тему капитан, чтоб не беспокоить разум мальчика страшными нравоучениями.

На охоту идти долго не пришлось, до борта шхуны. Дальше Хасли недолго думая, сиганул в воду и не успевший даже ахнуть Орион, наблюдал за ним уже сверху вниз. Вынырнувший из воды счастливый капитан, жестом показал мальчику следовать его примеру и тот, уже успевший высохнуть, опять прыгнул в океан.

— Сильно не греби, рыбу распугаешь. Следи внимательней, если не уверен, что рыба съедобна, охоться на менее примечательных, яркий окрас опасен.

Орион чётко усвоил правило, но лишь одно его смущало:

— А чем ловить?

— Руками!

Процесс охоты был очень прост: подплываешь к жертве и хватаешь её, но для Ориона сначала подплыть незаметно было проблемой, ну а поймать что-либо кроме водорослей и вовсе невозможно. Вскоре он распугал всех рыб вокруг себя и если бы Хасли не отплыл от него на порядочное расстояние, то остались бы они без обеда и ужина. Капитан ловко справился за двоих, сразу не очень-то надеясь на мальчика и через час бесполезного бултыхания в воде, Орион забрался на палубу "Колеты". От своей беспомощности, настроение у него упало, но удовлетворённый удачной охотой Хасли, подбадривал его как мог.

— Ничего, первый раз ни у кого не получается. Я неделю не мог ничего поймать, благо запасы были… Скоро и у тебя получится, а сейчас обсыхай, я пойду, погуляю, проверю территорию. Может ещё кто-то здесь затерялся?

— А с вами можно?

Просьба не вызвала одобрения у капитана, желания идти с кем-то у него не было и он слегка скривился, сослался на то, что хочет побыть один. Орион согласился с этим и лёг на палубу, в очередной раз высушивать одежду.

Вернулся Хасли к самому обеду, когда Орион спустился в трюм, прячась от палящего солнца. Мальчик уже стал волноваться о капитане, его прогулка затянулась, близился обед, а пища ещё не приготовлена. Орион и рад бы приготовить что-нибудь, но не знал даже с какого края подойти к рыбе и решил дождаться капитана и доверить ему процесс приготовления. Воротился тот усталым и промокшим. Видно было, что проплыл он много, наверное, даже всё впадину вокруг. Несмотря на усталость, настроение капитана не ухудшилось, он по-прежнему улыбался Ориону и пригласил поучаствовать в приготовлении обеда.

Блюда мало чем отличались от завтрака, не было только варённых поллов, и Орион немного ужаснулся мысли, что это ему продеться есть каждый день на завтрак, обед и ужин, но вот Хасли это, по-видимому, не смущало. Он присвистывая корпел над сковородкой, вдыхая запахи запёкшихся водорослей, от которых Ориона воротило, но голод взял своё. Не солённая рыба и неприятно пахнущие водоросли были поглощены в считанные минуты и набив свой желудок Орион забыл о скудности еды, которая ожидала его.

— Вечером мы приготовим праздничный ужин, в честь твоего появления здесь.

"Праздничный ужин"- это звучало для Ориона обнадёживающе, значит, в меню Хасли были и другие блюда.

За приготовление ужина Хасли принялся сразу после обеда. Орион даже подумал, что этот человек никогда не отдыхает. Сначала гулял полдня, теперь в океан нырнул за ужином. Видимо, не съеденной за обедом рыбы, для капитана было не достаточно на ужин и он нырял и нырял, собирая в сетку какие-то деликатесы. Мальчик искренне хотел ему помочь, но он боялся снова распугать всю живность в окрестности, а Хасли уверенно справлялся и без него. Через два часа он взобрался на борт шхуны с полной сеткой каких-то ползучих, извивающихся и клацающих жителей океана. Хасли поднял сетку над головой, демонстрируя свой улов и скоренько скрылся на камбузе. Ориону даже зайти на него было запрещено. Такая секретность, ещё больше разыграло его любопытство, но делать было нечего и мальчик побрёл гулять по кораблю. Солнце вовсю пекло, так, что на палубу выходить было не охота, пришлось ходить по трюму, в котором кроме пустых, рваных мешков ничего не осталось. Видно было, что когда-то трюмы "Колеты" были забиты до отказа. И сколько же времени она здесь находиться, что все запасы иссякли? Добравшись до офицерских кают, Орион заглянул в первую из них. Густая пыль, накрывшая редкую мебель и тускло пробивающийся луч света через крохотное окошко, обитали в ней. Там давно никто не жил, в неё кажется, никто даже не заходил. Орион также не стал задерживаться в ней, а проследовал в соседнюю. Здесь было больше интересного: сама каюта была побольше, светлее и ухоженней. Мальчик сразу догадался, что именно здесь обитает Хасли и соблазн узнать о нём побольше, победил Ориона. Стараясь не шуметь, мальчик, на цыпочках проник внутрь. Круглый стол у окна был пуст, смятая постель возле него тоже не заинтересовала Хьюди. Только содержимое ящиков комода привлекло внимание посетителя. В верхнем, лежал журнал с какими-то подсчётами. Орион с уже профессиональным любопытством пролистал его. На первой странице он прочёл:

"Реунт"

медь- 1600 фунтов;

Холст-589фунтов;

Шёлк-200фунтов (309 фунтов пропало)

Картофель-251 фунтов(148 пропало)

Дальше всё это перечёркнуто и кратко подписано:

Затонуло.

Остальные страницы журнала содержали примерно тоже самое. Корявый подчерк с трудом читался, но Орион понял, что это ни что иное, как списки хранящегося на погибших кораблях. Список внушал. Среди прочего добра там имелось не мало драгоценностей. Орион не мог подчитать сколько, но их названия встречались частенько. Положив журнал на место, мальчик открыл второй ящик. В нём кроме белья ничего не было, а вот в последнем ящике Орион обнаружил карты. Они были скручены в свёртки и содержали подробные морские пути. Большинство лежало через впадину серой Каплари. Видимо, Хасли тщательно изучал это место. На одной из карт он увидел путь к "неизвестным землям", правда, он обрывался в проливе меж двух скал. Теперь Орион не сильно заострил своё внимание на нём. Почему-то он чувствовал, что там он не будет никогда, что они слишком далеко и недосягаемы. Его больше интересовали карты здешних мест. Как и говорил капитан Крикс, впадина находилась на единственном пути следования в Гариопей, но как читал Орион в книгах, в тот город заходили только пираты, законопослушным морякам там делать было нечего. "Если корабли бывают здесь, то они могут подобрать его и доставить хоть и Гариопей".-Сообразил Орион, " но почему Хасли не уходит отсюда? Неужели ему и вправду нравиться среди разбитых кораблей?". Вспомнив о Хасли, Орион решил поторопиться подняться на палубу, чтоб капитан не искал его. Приведя каюту в первоначальный вид, он поспешил из трюма.

Приготовление ужина близилось к концу, когда Орион появился у камбуза. Довольный чем-то Хасли, встретил его добродушной улыбкой, которая пробивалась из-за густой бороды, и предложил отужинать на открытом воздухе. К вечеру жара спала и прогретый за день воздух, совместно с лёгким ветерком, делали погоду в вечерний час блаженной. Первые сумерки накрыли впадину и вот-вот должно было стемнеть, когда на палубе, наконец, появился стол и угощения. Темнело в тех местах быстро и Хасли пришлось зажечь свечи, чтоб Орион мог разглядеть приготовленные им блюда. Юноша же, не славившийся гурманом, не мог по достоинству оценить вид и изыск кушанья. Для него на столе лежали всё та же рыба в водорослях, какие-то моллюски, ещё что-то из растений, знакомые уже поллы и несколько яств не разбери из чего.

— Ну, прошу к столу, дорогой гость! — Торжественно дал сигнал к ужину Хасли. — Для начала советую попробовать "Морской" салат.

Орион которому есть вовсе не хотелось, всё же принял предложение капитана и попробовал салат. Надо сказать, что слова Хасли не разошлись с делом. Салат и вправду оказался вкусным, даже без соли и мальчик незамедлительно выказал своё удовольствие.

— О! Это моя находка. Немного слиды*, два- три листа водолипа**, грамм сто рати***, а главное, мясо морской звезды.

Зря Хасли рассказал рецепт салата, от услышанного Ориону стало не по себе и рвота подкатила к горлу, но он сдержался. После, аппетит был отбит полностью. Орион сидел и ковырял вилкой основное блюдо и глядел, как капитан с удовольствием уплетает свою стряпню. Бросая скорый взгляд на свою тарелку, он даже боялся подумать, что за еда лежит перед ним.

*Слиды- Низкорослые водоросли желтоватого цвета, очень солённые на вкус, растущие на мелководье.

**Водолип- Растение бурого цвета, растущее на дне, с большим, до полуметра в диаметре листами. Цветёт редко, раз в пять лет. Цветы ядовиты.

***Рат- Отходы жизнедеятельности беярати- крупной хищной рыбы, ядовитой и её укус опасен для человека, но переваренная в её желудке пища становиться мягкой и кисловатой на вкус.

— Что не ешь? — Поинтересовался Хасли, заметив недовольное лицо мальчика.

— Я не голоден.

— Не нравиться еда? — Спросил капитан, словно не слышал ответа Ориона перед этим. — Ты просто не привык к ней.

— Честно говоря, капитан Хасли, я и не хочу привыкать. Я намерен покинуть это место на первом же судне. — Ориону не очень нравилось, как Хасли твердил, что надо привыкнуть к еде, охоте. Мальчик и не думал привыкать ко всему этому, он желал другого…

Капитан пристально посмотрел на него. По его выражению лица было не понятно, огорчён он этими словами или удивлён. Пауза затягивалась, Хасли что-то обдумывал, наконец, он положил вилку на тарелку и протяжно сказал:

— Хорошо. — Капитан, дожевав кусок рыбы, продолжил:- Ты можешь уйти, уплыть куда глаза глядят, но я дам тебе выбор… — Он снова замолчал, но теперь ожидая реакции Ориона, та не заставила себя долго ждать:

— Какой выбор? — Любопытство мальчика заиграло внутри. "В этом глухом месте у меня есть ещё и выбор? Есть рыбу или не есть? Охотиться или не охотиться?" — Подумал Орион, ожидая ответа моряка. Тот по-прежнему молчал, а потом резко, так, что юноша вздрогнул, выпалил:

— Богатство или бедность!

Орион сделал не понимающее выражение лица и хоть, в темноте вечернего неба его было трудно разглядеть, но Хасли почувствовал это.

— Ты думаешь, зачем я здесь? Здесь несметные богатства. Большинство кораблей набиты драгоценностями.

Мальчик равнодушно молчал. Его даже постигло слабое разочарование, по поводу выбора. Он ждал чего другого. Ему просто не верилось в сказанное капитаном.

— Ты мне не веришь?! — Снова догадался Хасли. Он наверное ждал возгласов типа "не может быть!" или "мы богаты!", но мальчик молчал и это оскорбило капитана. Сначала он даже подумал, что тот его не услышал, но после того как Орион тихо, без энтузиазма, дабы не обидеть вопрошающего, ответил: — "Верю", Хасли глубоко вздохнул и продолжил:

— Когда я был молод, примерно таким как ты, я служил юнгой на одном из торговых судов. Тогда я заинтересовался этим местом, я думал, что если здесь столько разбилось кораблей, то почему никто не хочет исследовать их. Это стала моя навязчивая идея- обследовать каждый здешний корабль. Я мечтал найти сокровища, узнать уймы тайн. Время шло, я терпел унижения и боль, и всё ради этого. Наконец мне улыбнулась удача и я попал на " Колету". Уговорив команду, мы легли курсом на впадину, но чем ближе подходили, тем больше роптали моряки. Недалеко отсюда "Колета" встала на якорь, капитан хотел понаблюдать сначала издалека, но когда увидел Каплари, приказал повернуть. Я не мог с этим смериться и с тремя членами команды захватил корабль. — Хасли перевёл дух. В этой паузе Орион успел спросить:

— А как вы захватили судно?

Бородатый человек усмехнулся и коротко ответил:

— Убил капитана. — После он вновь взял паузу, но не надолго. — Не желавших идти дальше мы погрузили на шлюпки и они остались ждать своей участи в открытом океане. Кого-то спасли проходившие мимо суда, кто-то умер без еды и воды, а кто-то просто сошёл с ума от зноя. Мы же, аккуратно, чтоб не сесть на мель, остановились здесь. Я нашёл полные трюмы богатств, столько, сколько не имеют все короли вместе взятые…

— А что стало с вашими товарищами?

— Хм… Алчность погубила их. Каждый из них хотел побыстрей набить трюмы "Колеты" и сбежать. Каждый подозревал каждого, каждый следил за каждым, каждый ненавидел каждого. Вскоре я понял, что к хорошему это не приведёт и отказался от своей части, уйдя с корабля. Я скитался по этим развалинам, ведя свой список припасов. Не только сокровищ, но и еды. Через неделю я вернулся, а последний из них умирал от гангрены. Чтобы избавиться от конкурента, его бросили в саму впадину, а там дом Каплари и никто не смеет туда показываться, быть ты трижды смел и силён. Казалось, ему повезло, он чудом выбрался оттуда, но Каплари его всё-таки ранила. Так я остался один, но я не жалею, нет. Я богат и ты можешь.

— Странно всё это как-то. — Подозрения не отпускали Ориона.

— Что тебе кажется странным?

— Во-первых, почему же до вас никто здесь не был? Неужели никто не мог догадаться о набитых трюмах кораблей. Второе, почему же вы остались здесь, обыскав все суда и присвоив сокровища?

— Во-первых, — стал не торопясь, размеренно отвечать Хасли, — Все бояться этого места, даже после того как Каплари долго спала, близко подходить ни у кого желания не было. Пусть эти богатства будут умножены на три, страх сильнее. К тому же, зачем рисковать, когда не уверен. Ведь никто точно не знает, если здесь что-нибудь среди этих обломков или нет. Знаем только ты и я. А отвечая на твой второй вопрос, я скажу вот что. Там, в остальном мире, даже с деньгами ты будешь рабом. Ты будешь бояться за них, ты будешь бояться за себя. Нет там чести и справедливости, у людей нет совести. Они жадные и завистливые.

— Но зачем вам здесь деньги. Здесь то оно никому не нужно?

— Это моя мечта. Когда-то я жаждал оказаться здесь, ещё не подозревая о таких богатствах, теперь я хочу спасти их.

— Кого? — Спросил Орион, внезапно осознав, что, наконец, он верит в то, что говорит Хасли. Капитан же посмотрел на еле видные очертания лица Ориона и не увидев в темноте его глаз, опустил голову и устало сказал:

— Сокровища. Корабли гниют, разрушаются, уходят под воду, а с ними и их содержимое. Почти каждый месяц я теряю какую-то часть…

— Но вы же так потеряете всё, сидя здесь безвылазно.

— Хватит нравоучений, мальчишка! — Заорал Хасли и в темноте это было так неожиданно, что Ориону показалось, будто монстр поглотил капитана и кричит вместо него. От тихого, спокойного голоса Хасли не осталось ни следа, Юноша сжался как мышка и затих. Чуть успокоившись, капитан встал и еле различая Ориона в темноте, взял его за руку и повёл вниз.

— Извини. Я немного устал, пора спать.

Хасли привёл мальчика к уже знакомым каютам и предложил располагаться в меньшей. Орион спорить не стал, он молча прошёл к кровати и не раздеваясь улёгся спать.

17 Пленник золотого хранилища

Казалось, Орион только прилёг, а открыв глаза, увидел, как дневной свет пробивается сквозь маленькое окошко в каюту. Усталость и пережитое за последние дни, дали о себе знать. Он спал как "убитый" и только скрип половиц возле его каюты смог разбудить его, в уже не ранний час. Наконец Орион чувствовал себя выспавшимся. Нет тебе надоедливого Фука, ни зловонии, сводившей с ума. Действительно юноша чувствовал себя прекрасно. Орион потянулся, встал и подойдя к двери каюты, распахнул её. Разбудивший его скрип создавал Хасли, ходивший по трюму в поисках чего-то. Увидев мальчика, он улыбнулся, поприветствовав своего гостя, но поиски не прекратил.

— А что вы ищите? — Поинтересовался Орион.

— Да пытаюсь соль найти. Когда-то я снёс её всю сюда, но видимо действительно запасы иссякли. Ну ничего, и без соли проживём. — Махнув рукой сказал капитан и оторвавшись от этого занятия, пригласил Ориона в свою каюту.

После вчерашнего посещения её Орионом, ничего существенного в ней не изменилось, может только журнал, что был в ящике, лежал теперь на столе, возле кровати.

— Вот смотри, соли должно ещё быть с пяти килограмм, но их нет. — Тыча пальцем в страницу журнала, сказал Хасли.

Орион заглянул в журнал и под названием "Колета" увидел внушительный список провизии.

— Это полный список хранящегося на каждом из кораблей. — Пояснил Хасли. Орион на это только угукнул. Он видел, как листая журнал, у капитана горели глаза, казалось, он часами мог рассматривать его, в принципе, так частенько и случалось.

— Ты, кажется, на "Перакатте" был? — Хасли ещё перебрал несколько страниц и найдя что искал, показал Ориону.

"Перакатта"

Картофель- 300фунтов (сгнила)

Балитон* -5тонн.

— Ну что, впечатляет? Бродя по её трюму, ты наверное и не думал, какое богатство у тебя под ногами? — Произнёс довольный Хасли. Орион теперь понял, что напоминал ему тот песок, но сокровища не вскружили ему голову. Может потому что, ещё не осознал, может потому что, было всё равно? — И это только малая часть. — Подытожил капитан.

Он видел, что Орион не высказывает большого интереса к сокровищам и это его по-прежнему злило, он и сам не знал почему. С одной стороны для него это было и к лучшему- не будет претендовать на куш, но с другой, пугало- не может нормальный человек не интересоваться таким богатством. Так или иначе, он решил узнать как можно больше о мальчике.

— Скажи Орион, а зачем Каплари гонялась за тобой? — Начал расспрашивать Хасли.

— Мои друзья погибли по моей вине. — Орион опустил голову, вспомнив о Ентри и остальных. Злость на самого себя внезапно нахлынула на него…

— Эй, эй, прекрати! — Закричал Хасли, словно увидел страшное воплощение зла. Орион очнулся от мыслей и посмотрел на капитана.

— Слышишь? Океан забурлил. Это Каплари поднимается из впадины.

*Балитон- Драгоценные мелкозернистые камни(песок). Белый, полупрозрачный, с серебристым оттенком. Обладает большой плотностью и твёрдостью.

Ты опять хочешь вернуться назад? Здесь не смей. Иначе несдобровать не мне, и тем более, не тебе. — Хасли замолчал, прислушиваясь к океану. Всё стихло, вода успокоилась и видимо Каплари снова ушла глубоко. — А как погибли твои друзья?

— Не знаю. — Угрюмо ответил Орион. — Мне приснился сон, что они в долине смерти, разговаривают со мной.

— Ба! — Рассмеялся капитан. — И ты поверил в сон.

— Но они сказали мне о впадине серой Каплари. — Оправдывался Орион, увидев такую реакцию Хасли.

— Сон, просто вымысел твоего ума. Ты сам его придумал и я полагаю, нет никаких причин верить в гибель друзей и терять надежду из-за кошмарного сна. Даже глазам иногда нельзя верить, тем более снам.

Орион не знал почему, но слова Хасли кардинально подействовали на него. Он внезапно почувствовал себя простодушным ребёнком, который легко поверил сказкам. Ему стало стыдно за своё поведение, за свою слабость, но теперь, невообразимое желание жить, бороться и двигаться к цели сменили их. Он выпрямился, подняв гордо голову и сжав от злости на самого себя кулаки, тихо сказал:

— Спасибо.

Хасли больше сейчас и не надо было, он дал мальчишке веру, а с ней и твёрдость духа, а Орион вышел из каюты, поднялся на палубу и взглянул на горизонт, где, как он считал, ждало его будущее.

Какая-то лёгкость властвовала над Орионом целый день, он был весел и бодр. Даже неудача на охоте не испортила настроения, а когда Хасли предложил прогуляться по их царству, он незамедлительно согласился, хотя и не представлял, насколько сложна эта гулянка. Точнее это было похоже на заплывы, от одного судна к другому и только возле одного из лежащих на боку брига, Орион смог ощутить под ногами дно. Он встал и вода достигла только его груди, правда, ноги тут же стало засасывать в песок, так что, долго постоять не пришлось. Хасли, вооружившись знакомым журналом, держал его в зубах, чтоб тот не намок и двигался только ему известному пути, под перебитыми мачтами, погружёнными на половину в воду, резко свернув вправо, оказывается, чтоб не запутаться в сетке, невесть зная откуда взявшейся, потом налево, демонстративно постучав по килю, мрачно торчавшему из воды. Орион, считавший себя не плохим пловцом, еле успевал за манёврами капитана и когда они наконец выбрались на одну из пробитых палубу некогда грозного галиона, смог перевезти дух.

— Ну, что тут у нас? " Прит"… Еды нет… Золотых монет — полторы тонны, меди — полтонны. — Читал в журнале Хасли и позвав Ориона спустился в трюм. Только при виде желтоватого металла, на котором играли солнечные лучи, Орион осознал всю его силу притяжения. Он потерял дар речи и на добродушный смех капитана, увидевшего опешивший вид юноши, не мог ничего ответить. Он только подошел к горе золота, возвышающейся до потолка трюма и осторожно прикоснулся пальчиком к одной монете. Он думал, что золото исчезнет, но этого не произошло, оно так же сияло на солнце. Мальчик зачерпнул горсть монет и подбросил. Те со сладким уху звоном, звякнули об пол.

— Не может быть. — Прошептал Орион. Наконец Хасли услышал это от него, он тоже был счастлив и смеялся как ребёнком вместе с юношей, который купался в золотых монетах. Столько золота Орион никогда не видел, он даже не мечтал о таком богатстве. Он стремился на Стригинил за богатством, а оно вот, в его руках.

— Ну что, ощутил себя счастливым? — Спросил Хасли, поднимаясь из трюма.

— Наверное, да, но почему вы не хотите перевезти его на землю?

— Я боюсь земли. — Ответил капитан и спустился в воду, чтобы дальше продолжить проверку. Слова Хасли Орион не понял, но продолжать разговор пока не решился.

В ходе обследования, Орион узнал, что ещё на шести судах находятся золото, балитон, серебро, медь, и другие ценности. В общем, более 13 тонн сокровищ. Теперь он обдумывал, как уговорить Хасли отправить часть сокровищ на землю, ведь капитан категорически этого не хотел, а оставаться здесь Орион и не думал. Он твёрдо решил, что при первом же проходящем корабле уплывёт и не важно куда он будет направляться. Ошибкой мальчика было то, что этого он не скрывал от Хасли, а тот сразу мрачнел после таких слов и погружался в себя. Но кораблей не наблюдалось и это заставляло нервничать Ориона. Он жаждал побыстрее покинуть это место и продолжить путь, теперь для поиска друзей, но время шло, а спасительных парусов всё не было.

На пятые сутки пребывания у впадины, мальчик, наконец, заметил на горизонте макушки мачт. Это произошло сразу после того, как они вернулись с очередного осмотра, который уже начал надоедать Ориону. Он не понимал, зачем надо каждый день оплывать все корабли и сверяться с журналом и ответы Хасли, что во всём должен быть контроль, его не удовлетворяли. И вот, наконец, спасительное судно замаячило вдали. Орион без раздумья бросился к мачте и проворно взобрался на рею, чтоб дать сигнал кораблю. Хасли, увидев такое, бросился вниз и через пару минут появился на палубе с арбалетом в руках.

— Эй, Орион! — Крикнул он юноше и дождавшись когда тот обратит на него внимания, направил на него оружие: — Спускайся!

Орион не понимал в чём дело, но шутить с оружием не стал, а также быстро спустился вниз.

— Орион, я не хочу, чтобы ты это делал. — Не опуская арбалет, сказал Хасли подходящему мальчику.

— Что не делал? — Удивлённо пожал плечами тот.

— Звал на помощь и покидал это место.

— Но почему? Если вы не хотите, то и я должен здесь сидеть?

— Потому что, ты сразу же разболтаешь всем о золоте и скоро здесь людей будет больше, чем рыбы в океане. Тебе нельзя покидать это место.

Орион молча раздумывал над сказанным и смотрел, как приближается корабль с белыми парусами и надеждой на спасение.

— Ну, а если я откажусь и уплыву? — Спросил Орион, догадываясь, что ответ будет не обнадёживающим.

— Я тебя убью. — Хасли говорил это спокойно, словно приходилось этим заниматься большую часть жизни, но Ориона слова повергли в шок. Его грозились избить, наказать, оставить без сладкого и гулянки, но чтоб убить. Орион не мог поверить, что Хасли способен на такое, но после того как капитан погрозил арбалетом, мальчик сник.

Он ещё не раз пытался убедить Хасли в том, что тайна не будет раскрыта, но капитан сильно дорожил своим домом, чтоб пускать сюда ещё кого-нибудь.

— Зачем я тогда вам нужен? — В отчаянии спросил Орион.

— Чтоб помогать. — Ответил Хасли. — Но больше нам никто не нужен.

— Вы говорите: " спасать, спасать", а почему не перенести на "Колету" всё и спокойно жить?

— Мальчик мой, если загрузить на этот корабль всё золото и балитон, то он тут же завязнет в этой мели навсегда.

— Но если вы никуда не хотите плыть, зачем вам корабль? — Орион действительно хотел понять причины такого поведения капитана, но пока не мог, сколько не расспрашивал Хасли. Тот уверенно отвечал, словно на каждый вопрос у него был заготовлен ответ.

— Путь для отступления всегда должен быть, а вдруг появятся причины покинуть это место, а не на чем. Видишь ли, Каплари стара и что будет с этим местом после её смерти, неизвестно.

— Просто она не будет нападать на корабли. — Логично заметил Орион.

— Нет, не так всё просто. Каплари хранитель, если хочешь, талисман. Она даёт энергию и жизнь.

— Какую энергию? Какую жизнь? — После слов Хасли, Орион убедился, что тот сбрендил, но капитан продолжал говорить:

— Все эти корабли не идут на дно, только потому, что их держит Каплари, но если она умрёт, они уйдут под воду.

— Я думал, что они не тонут потому, что стоят на мелководье?! — Гневно заметил Орион, но Хасли только отмахнулся:

— Нет, ты ничего не понимаешь.

Так или иначе, Орион твёрдо решил бежать с "Колеты", на приближающийся корабль, ведь такого шанса больше может и не быть, да и задерживаться долго он не мог, ему надо было искать друзей. Видимо это понимал и Хасли, который следил за юношей и старался не отпускать его от себя. Теперь их маленькая компания разделилась. Один прятался от проплывающего корабля, другой — пытался всячески подать им знак. Хасли почти всё время просидел в каюте, не выпуская оттуда и Ориона, а тот, глядел в окно на проходящий мимо корабль. Тот был уже рядом, Орион уже мог прочитать его название: " Драулерок*", мог рассмотреть силуэты моряков, которые наблюдают за кладбищем, но как он не хотел попасть к ним, сделать ничего не мог. Хасли, видя упадочное состояние юноши, причитал:

— Ничего, ты всё поймёшь. — Это ещё больше злило Ориона, и он, красный от злости, готов было набросить на капитана, благо арбалет стоял вдалеке. Ещё минута и ярость Ориону залила глаза, он стиснул зубы так, что те заскрипели и кинулся на капитана. Тот не сразу понял, что происходит и пришёл в себя, когда Орион проворачивал ключ в замочной скважине. Мальчик успел сорвать его с шеи капитана и подбежать к двери. Теперь Хасли не знал, толи бежать за Орионом, толи хвататься за оружие. Он выбрал второе, что позволило беглецу покинуть каюту и направиться на палубу. " Прыгать за борт!" — Думал на ходу Орион. " Но капитан явно сильнее в плавании. Только захочет он гнаться за мной или просто выпустит стрелу. Интересно, какой он стрелок?". Пока мысли мальчика пролетали в голове, он выскочил на палубу и направлялся к борту. Хасли сам того не зная, ответил на вопрос Ориона. Стрела просвистела чуть выше левого плеча Ориона и тот, возблагодарил властителей Дириуса, за промах. Теперь у него было ещё немного времени в запасе, пока Хасли перезаряжал арбалет. Он не раздумывая сиганул в океан, но к его сожалению, через считанные секунды капитан последовал за ним. Шансы на спасение таяли. Только схоронится под водой, рассчитывая на то, что преследователь не заметит, но долго не дышать Орион не мог. Оставалось лишь хитрить, но юноша от страху ничего не мог придумать, только, как

*Драулерок- Путь проложенный мечтой.

звать на помощь. Он вынырнул, схватить воздуха, но капитана на поверхности не увидел, видимо, тот искал его под водой. Орион ринулся обратно на " Колету", надеясь там получить преимущество высоты, да и арбалет должен быть там. Как ни странно, Хасли всё не появлялся и мальчик уже засомневался, стоит ли ему вообще торопиться. Через мгновение он понял- стоит. Как хищник, в метрах десяти от него, вынырнул со страшным оскалом Хасли и бросился за беглецом. Страх придал мальчику ещё больше сил и у спасительного троса, поднимающегося на палубы он был первым, но плавательный рывок отнял у него много сил, руки ослабели и подняться по канату было очень тяжело. Хасли был уже рядом, из воды пытаясь схватить ногу Ориона, но тот отбивался ногами как мог и стиснув зубы, карабкался по канату. Наконец, спасительный трос привёл его на палубу и обессилевший Орион, еле держась на ногах, поспешил к валявшемуся на палубе арбалету, но к его сожалению стрел при нём не оказалось, а где их брать, он не знал. Надежда на спасение угасала. На борт поднялся торжествующий Хасли, понимающий своё превосходство.

— Ну что Орион, вот и всё. — Вытирая с лица капельки воды, сказал Хасли. — Смотри, твой корабль уходит в даль и не подберёт уже тебя, а сердить меня не надо было, нам вместе здесь жить. Как же я могу тебе доверять?

Орион глубоко дышал, отводя глаза от взгляда Хасли. Теперь бежать было действительно некуда, только как обратно в океан. Да и корабль, на который так стремился Орион, удалялся и опустошенный неудачей мальчик сел на корточки и поник головой от безысходности. Хасли, чувствуя себя победителем, не собирался смиловаться над ним. Он медленно, степенно, подошёл к беглецу и рванув его за руку, поволок за собой. Орион не успевал подняться на ноги, так и тащился за Хасли как мешок с картошкой. Рука сильно ныла от железной хватки капитана, но просьбы мальчика отпустить, не дали никакого результата. Притащив юношу к мачте, Хасли достал из кармана просмоленную, витую верёвку и привязал больное запястье и к её основанию. Пронизывающая боль обожгла Ориона, он вскричал от неё, но это вызвало только усмешку на лице капитана.

— Ты сам выбрал свою участь. Теперь ты не гость и не помощник. Ты пленник и раб. — Провозгласил приговор Хасли и посмотрев ещё раз на лицо Ориона, которое выражало боль и жалость, стал удаляться, оставляя мальчика одного с пронзающей болью и обидой, под безоблачным небом, с которого сходило солнце.

Оставшись один, Орион заплакал. Не от боли, а от своей беспомощности. Как ни странно, боль его волновала меньше, чем постигшая неудача, но немного успокоившись, он принялся раздумывать над следующим планом побега. Он должен быть более основательным и результативным. С этими мыслями он встретил закат и тёмно-синий, почти чёрный, ковёр вечернего неба, с выкатившейся на него луной успокоил его и проводил ко сну.

Убаюкивающий ветерок обдувал усталое лицо юноши всю ночь и Ориону снился дом, мама, с которой он не виделся уже около месяца, родная речушка, в которой барахтались они с Ентри день напролёт и ничего страшного и беспокойного не было в этом сне. Поэтому когда Орион проснулся, он слегка удивился своему местонахождению и верёвке на руке. Только когда разум окончательно очнулся от то сна, в него снова ворвалась реальность и Орион огорчённо вздохнул и встал, чтоб рука не так сильно ныла. Практически сразу появился Хасли, который принёс завтрак своему пленнику, но отвязывать того не стал, не смотря на все просьбы. Однако, после завтрака, Орион всё же был освобождён, но только для того, чтобы на камбузе вымыть посуду, а капитан тем временем удалился обходить владения.

Запертый на камбузе Орион, решил действовать. Несмотря на то, что дверь была заперта, в помещении был ещё и иллюминатор, через который мальчик мог пролезть. Двойное стекло хоть и было очень толстым, но после пятого удара топором оно поддалось. Теперь путь к свободе был открыт. Ориону надо было спешить, дабы уйти до прихода Хасли. Он всё спланировал, правда, не очень рассчитывал на такую скорую удачу. Прежде всего, надо было схорониться в каком-нибудь корабле, где капитан его не найдёт, а с появлением нового судна, постараться уйти на нём. Чтоб не поднимать много шума, Орион спустился по канату в воду и еле гребя, отправился в противоположную маршруту Хасли сторону. Ему самому не верилось в такое быстрое и лёгкое освобождение, но он старался заглушить чувство радости в себе и продолжать побег. За несколько обходов с капитаном, Орион почти точно знал каждый корабль и содержимое его. Выбор пал на близ стоящий " Ломар*". Его так назвал сам Хасли, потому, что никаких табличек с названием, никаких корабельных бумаг, он не нашел, а для своего списка обозначение судна должно быть. Впрочем, этот корабль был один из трёх, которым капитан Хасли дал имена, остальных безымянных он обозначал цифрами. Итак "Ломар" представлял собой перебитый пополам галеон, очертания такого судна уже хорошо были знакомы Ориону, снизу, он казался крупнее "

* Ломар- Растущий на земле.

Империи", но на самом деле, вооружение "Ломара" было куда скуднее, да и палубы было всего три, но это мало волновало мальчика. Он спешил скрыться в расщелине корабля и затаиться там. Несмотря на то, что корабль практически был разломан пополам, целым оставалась только нижняя часть судна, вместе с килем, воды в него набралось не так уж и много. Затоплен был только трюм, все постройки выше главной палубы оказались почти неповреждёнными, не считая нескольких пробитых дверей и повсеместно выбитого стекла. Теперь Ориону надо было тихо сидеть и ждать проходящего судна. Он надеялся, что это произойдёт довольно быстро, иначе ему грозил голод. Припасов на корабле не было, а ловить юноша так и не научился, да и опасность была, быть замеченным Хасли, но продержаться без еды дня два, Орион готов был, на большее хватит ли сил, он не знал.

Тем временем страшный, звериный рёв прозвучал с "Колеты", Орион затаил дыхание, он понял, что Хасли вернулся с обхода и теперь охота на него началась.

— Орион! Вернись! Я всё равно тебя найду, рано или поздно! — Кричал с борта корабля капитан, надеясь, что беглец его услышит, а тот не только слышал его, но и видел. Ориона трясло от страха. Он боялся быть снова схваченным и тогда в живых его точно не оставит Хасли. Поглубже спрятавшись за трапом ведущего на квартердек, Орион не выпускал из виду охотника и слова того пульсом отдавались в висках.

Сердце юноши застучало быстрее, когда Хасли исчез из его поля зрения. Неизвестность пугала Ориона ещё больше. Не было слышно ни криков, ни шагов, ни какого другого движения со стороны " Колеты". Да ещё это беспощадно палящее солнце заставило мальчика прятаться внутри верхней пристройки, что отрезало какие либо пути к отступлению. Но видимо Хасли выжидал и никаких решительных мер не предпринимал. Орион так и не услыхал с корабля противника никакого движения и под вечер, карабкаясь по вертикально наклонённому полу галеона, при расколе кормовая часть судно примерно на пятнадцать градусов отклонилась назад, выбрался опять наружу. Там же, за трапом, он и решил заночевать. Шансов, что Хасли пойдёт искать ночью было мало, да и в темноте увидеть что либо, было сложно, а фонарь Орион мог заметить ещё из далека. Единственное, что немного смущало Ориона, это пробудившееся чувство голода. Прошло всего пол дня, а голод давал о себе знать. Что будет дальше, Орион боялся и подумать, возможно, придется выйти на охоту, но об этом он не хотел пока думать. Но чем ближе приближалась ночь, тем сильнее вся его сущность сконцентрировалась в желудке. Урчание внутри не давали уснуть и Орион решился спуститься в воду.

В ночной воде не видно было даже собственных рук, говорить о живности не приходилось. В этой охоте мальчик довольствовался лишь солёнными листьями слиды, но это растение притупило чувство голода. Немного успокоив желудок Орион, наконец, вернулся к трапу и уснул, но не надолго. Инстинкт самосохранения будил его очень часто и взгляд молниеносно бросался на "Колету", но с её стороны никакого движения по-прежнему не было.

Светало, Орион видел, как желтый диск солнца пробился из-за горизонта и выбросил на океанскую гладь свои первые, робкие лучи. Вода окрасилась в золотистый цвет, образовав дорожку к солнечному диску, который рос и рос над горизонтом, освещая небо и прогоняя с него последние, задержавшиеся звёзды. Такой красоты Орион раньше не видел, или не замечал, или просто не понимал этой прелести. Облако, что старались скрыть рассвет, тоже приняли бордовый оттенок и от того казались более грозными. Рассвет. Орион понимал, что эти минуты он будет помнить до конца жизни и мысли о спасении ушли на второй план. Он забыл обо всём и только красота этого утреннего часа завлекло его всего и только остановить время и наслаждаться этим пейзажем хотелось ему сейчас. Но время неумолимо шло вперед, солнце поднялось достаточно высоко, напомнив Ориону обыденную картину каждодневного утра. Тяжёлые, суровые мысли, наполненные проблемами и страхом, вновь завладели им, оставив красоту рассвета прятаться где-то в памяти.

Орион встал, размять мышцы, но молниеносно сел, увидев на палубе "Колеты" Хасли. Тот готовился идти на охоту и со стороны казалось, что бегство пленника его вовсе не беспокоит, но подойдя близко к борту он осмотрел океанские просторы, набрал с лёгкие воздуха и крикнул в никуда:

— Орион! Ты ещё не желаешь вернуться, смерившись с мыслью, что не уйти отсюда никуда!

Орион, как и накануне весь сжался, услышав голос капитана, но заставил себя не поддаваться панике. Хасли же ещё немного посмотрел по сторонам и прыгнул в воду. Нахождение в такой близости от противника беспокоила Ориона, но предпринимать какие-то действия он боялся и Хасли казалось, чувствует его страх и ведёт себя уверенно, вынуждая юношу сдаться панике и затем сдаться и ему. И правда, у Ориона было два, даже три врага: Хасли, паника и голод. Третий пока не сильно досаждал мальчику, но это пока. Это знал Орион, это понимал и Хасли.

Вернувшись на корабль со славным уловом, капитан, ещё раз осмотрел окрестности и крикнул:

— Орион! Есть не хочешь? А то приходи…

Орион сглотнул слюну. Хоть еда у Хасли не была лакомством, но и её сейчас он не прочь был съесть. Желудок пока не ныл, но чувствовал себя юноша как-то неуютно, он ощущал неприятную пустоту в животе, но сопротивляться голоду был вполне способен.

После рыбалки Орион надеялся, что капитан долго, до обеда, с "Колеты" не уйдёт, занявшись приготовлением еды. Поэтому он мог проскользнуть в какую-нибудь каюту и отдохнуть. От сидячего положения, и ноги, и спина затекли и им необходима была разминка. Каждую, из трёх офицерских кают, мальчик нашёл в удручающем состоянии. От некогда богатых убранств остались только разорванные в клочья шторы и переломанные стулья. Ни столов, ни кроватей Орион не нашёл. Богатая отделка покоробилась и выцвела. И в голове у него промелькнула мысль сменить убежище, найти что-нибудь годное для ночлега, но её он быстро прогнал, расположившись на трёх более- менее крепких стульях. По вытянутым ногам, боль из колен ушла к ступням, принеся всему телу долгожданное расслабление. Впрочем, лежал Орион не долго, ему нельзя было пропустить момент, когда Хасли пойдёт на обход. Скорее всего, он заглянет и сюда, поэтому, Ориону надо было найти место, где он мог схорониться. Это место мальчик нашёл здесь же, в той же каюте где и отдыхал. Переломанная половица открывала небольшое пространство подполом, между лагами. Может, там был когда-то тайник, ибо пространство было достаточно глубоким, чтобы там мог поместиться и Орион, чем он незамедлительно воспользовался. В щелях между досок каюта просматривалась вся, а вот прячущегося заметить было практически невозможно, это не могло не радовать. Вряд ли Хасли мог догадаться, где прячется беглец. Теперь, в случае опасности, Орион мог смело нырять туда, а пока мальчик снова лёг на стулья, прислушиваясь к каждому шороху, готовый в любой момент прыгнуть подпол. Конечно, от такого отдыха сильно не отдохнёшь, но какая-то уверенность у Ориона появилась.

К счастью юноши, в тот день, воспользоваться своим тайником ему не пришлось. Хасли действительно вышел на поиски беглеца, но тщательно обследовал только правую часть кладбища, совсем немного не дойдя до "Ломара".

На следующий день он всё-таки нарушил спокойствие Ориона и шагнул на его прибежище. Странному хлюпанью воды возле корабля, мальчик не придал значения, мало какая рыба задела борт, или усилившийся ветер бил волны об него, но вот скрип половиц, тихий, едва заметный уху, заставил его молниеносно встать на ноги и аккуратно разложить по комнате стулья. Он боялся одного, что какая-нибудь половица предательски скрипнет у него под ногами и выдаст его, но обошлось. Застыв, вновь прислушиваясь, он, на сей раз ничего не услышал, но рисковать не решился и пролез подпол. Холод и сырость хоть и хранились здесь, но такому соседству Орион не был против, ведь на кону была его свобода. Какие-то букашки и пауки ползали по нему, щекоча ему лицо и руки. Через несколько минут проведённых там он готов был уже выйти из убежища, как в проломанном дверном полотне он заметил фигуру капитана. Крик ужаса чуть не вырвался из него, но он сдержался, зажмурив глаза. Ему хотелось заткнуть нос руками, чтоб не так было слышно его дыхание, но руки лежали вдоль туловища и согнуть их не было возможности. Хасли шагнул внутрь. Продирающийся луч света, освещал центр комнаты, но до тайника Ориона не доставал. Капитан осмотрел каюту. Пустая, без мебели, не считая разбросанных стульев, она не вызвала у Хасли ни какого подозрения и не задерживаясь в ней, он проследовал дальше. Орион перевёл дух, но покидать убежище не спешил. Около часа он пролежал не шевелясь, меж сырых лаг пола и только когда почувствовал, что его конечности начали неметь, а тело прозябло, решил выбраться оттуда. Шагов Хасли к тому времени давно не было слышно и юноша отважился выбраться на палубу, разведать обстановку.

Уже высоко поднявшееся солнце приятно пригрело голову Ориона, который вытянул её из-за двери в поисках неприятеля. Того негде не было видно, но круги на воде близ одного из разбитых корпусов, дали понять, что он недавно забрался на него. Это не могло не радовать мальчика, то судно находилось достаточно далеко и заметить его оттуда, было не просто. Орион облегчённо вздохнул. В отличии от него, Хасли вздыхал от разочарования. Он начал терять надежду на поимку беглеца, возвращаясь на "Колету", он всё чаще выкрикивал в пустоту ругательства в адрес юноши, но тишина откликалась только эхом.

Шли пятые сутки как Орион сбежал от Хасли. Так долго мальчик не рассчитывал скрываться, но спасительного корабля на горизонте не появлялось. От голода он уже плохо соображал и несколько раз задумывался вернуться к Хасли, который не останавливался в его поиске. Пищей для мальчика были только надоевшие, вызывавшие приступы рвоты водоросли, которыми он питался по ночам. Днём выходить на охоту он боялся.

После обеда, когда капитан ушёл на очередные поиски, Орион предпринял отчаянную попытку пробраться на "Колету" и поесть, но его вылазка закончилась ничем. Палуба "Колеты" была посыпана каким-то порошком и пройти незамеченным по ней, было невозможно. Отчаяние накрыло юношу и спустившись в воду, он плача пытался схватить какую-нибудь живность, но ловкости ему опять не хватило. Он злился на самого себя и сам того не желая наделал столько шума, что Хасли незамедлительно его услышал. Находясь на приличном расстоянии друг от друга, они одновременно застыли, вслушиваясь в тишину и потом рванулись с места. Орион на "Ламар", Хасли к "Колете". В голове у каждого засела мысль: "только успеть!". Добравшись да цели первым, Орион нырнул в пролом корпуса в тот момент, когда из-за другого судна появился тяжело дышавший Хасли. Его отчаянью не было предела. Он кричал, был кулаками по воде и проклинал Ориона в очередной раз. Мальчик же лежал на нижней, полузатопленной палубе и дрожал. Его голова сильно кружилась, он пытался встать, но силы покидали его. Последний рывок на "Ламар" отнял их много. Он лежал, дрожа от голода и наблюдал за каким-то насекомым, медленно карабкающимся по деревянной обшивке корабля и у него возникло непреодолимое желание съесть его. Он сам испугался этой мысли, но желудок требовал еду. Дрожащими руками он взял насекомое и положил в рот. Жевать он побоялся и собрав во рту побольше слюны, проглотил. Орион почувствовал как в глотке защекотало и преодолев пищевод, бухнулось в желудок. Его разум до конца сопротивлялся этой пище, но желудок принял с удовольствием. Мальчик ругал себя за слабость, за неспособность прокормить себя, но в тоже время поймал себя на мысли, что такой еды, как он только что съел, здесь достаточно.

Прошло ещё пару дней. Орион в основном лежал в каюте с проломным полом и только изредка поднимался на палубу, прилагая при этом титанические усилия. После каждого такого восхождения он падал и лежал, не шевелясь около получаса. Его разум помутнел, мысли только о еде, и побеге он вспоминал всё реже и реже. Его лицо, выражающее боль и муку потемнело и постарело лет на двадцать, только глаза ещё излучали огонёк, но и тот постепенно гас.

Сейчас Орион не знал, толи он спал, толи терял сознание, но громкий голос Хасли с палубы "Колеты" привёл его в чувства:

— Эй, Орион, где ты? Давай вылезай из норы. Смотри твоё спасение на горизонте. Ты видишь корабль? Орион, где ты?

"Корабль"- пронеслось в голове мальчика. Это заставило его мобилизовать последние силы. Он поднялся со стульев и чуть пошатываясь, появился на палубе. Орион напрочь забыл об осторожности, он даже не подумал, что слова Хасли могли оказаться просто ложью, юноша глазами искал спасительный корабль, но прежде чем взгляд остановился на белеющих вдалеке парусах, до его ушей донеслись слова:

— Вот и ты! Орион, как же близко ты был! — Хасли по настоящему был рад увидев непослушного ребёнка. Весь гнев, что находился внутри, готов был выплеснутся наружу и раздавить мальчика. Увидев шатающего Орион, капитан мысленно выбирал наказание для него, а за время поиска беглеца, их придумано было десятки. Изголодавшийся Орион, не сразу взял в толк кто это говорил, но адреналин взбудоражил кровь, как только он увидел торжествующего Хасли. Юноша даже не понял, откуда взялись дополнительные силы в нём, но инстинкт самосохранения погнал его по трапу на квартердек. Он отчаянно стал махать руками, в надежде, что его кто-то заметит, но спасительное судно было ещё слишком далеко. Ещё больше разозлённый таким поведением мальчика Хасли, ринулся в воду, дабы догнать наглеца и наказать. Ориону оставалось только прятаться, так как в погоне капитан настиг бы его. Сбежав обратно по трапу, он вбежал в спасавшую его каюту и юркнул подпол. Через считанные минуты рассвирепевший Хасли ударом ноги вышиб дверь и сжимая кулаки, шагнул внутрь.

— Ну, где ты Орион? Где ты прячешься? — Капитан не мог себе представить, что мальчик снова рядом, он смотрит на него. Хасли не знал, что проломанные половицы, кроме пауков и червей, под собой таят того, за которым он охотиться уже неделю. И вновь не увидев ничего кроме разбросанных стульев, капитан удалился. Больше прятаться нельзя. Рано или поздно Хасли найдёт мальчика и Орион решил действовать. Он вылез из убежища и слыша как Хасли ругается, удаляясь всё дальше и дальше, выбрался на палубу. Пока преследователь был внутри "Ламара", Орион "мышкой" пробрался на другой, недалеко находившийся корабль. Мальчика радовало то, что голод отступил на второй план, а спасительный парусник подходил всё ближе и ближе, но как подать сигнал, чтоб его заметили? Единственное что придумал Хьюди, это развести костёр, но спички были только на " Колете" и поэтому юноша, не долго думая, снова выбрался из убежища. Он легко мог определить где Хасли, так как тот кричал с "Ламара", круша на нём всё, что попадётся под руку. Значит, у Ориона был шанс и он решился им воспользоваться. Тихо, стараясь не создавать много шума, он заплыл за "Колету" и огибал её до подъёмного каната под водой, на случай, если Хасли будет наблюдать за ней, но тот был занят поисками, и это помогало мальчику. Как можно быстрее взобравшись по канату, хотя ему это снова далось не легко, Орион прямиком направился на камбуз. Проблем с деревом не было, но как разжечь его. Всё дерево было сырое и гореть не хотело, даже в этот жаркий день, а тех запасов, что были у Хасли, явно не хватало. Тем временем проходящий мимо корабль всё приближался и его палубы Орион уже мог разглядеть. Отчаянье на миг захватило его, но только на миг. Через секунду у него родился новый план и выскочив на палубы "Колеты", уже не обращая внимание на Хасли, он поспешил к вантам грот-мачты с поленом в руке. Ползать по вантам ему было не привыкать, это занятие даже нравилось Ориону и как опытный матрос, взобравшись на марс, он зажёг сигнал, в виде горящего палена. От голода у него кружилась голова, но юноша держался из последних сил. Сколько осталось этих сил, Орион не знал. Он стоял подняв руку вверх, дрожа от напряжения и не сводя глаз с проходящего корабля и всё шепча по нос: "Пожалуйста, пожалуйста…". Он позабыл о существовании Хасли, всё его существо было приковано к кораблю. Наконец, на борту того началась беготня и ударил корабельный колокол. Ах, как приятен был его звон для Ориона, он закричал от счастья и привлёк к себе внимание не только с борта парусника, но и "Ламара". Хасли прибыл на "Колету" раньше, чем Орион успел спуститься с мачты и словно раненый зверь рвался отомстить, но и юноша теперь не собирался отступать.

— Спускайся щенок! — Выпалил разъяренный Хасли.

— Я всё равно убегу, никто меня не остановит! — Ответил ему Орион, пытавшийся держаться молодцом, но чувствовавший, что силы покидают его.

— Не убежишь!

На это Орион отвечать не стал, а просто сиганул в воду. Здесь на мелководье с такой высоты прыгать было опасно, но Ориону ничего другого не оставалось. Он надеялся, что спасатели отправят за ним шлюпку, но те медлили, они боялись Каплари, так что добираться до них надо было Ориону самому. Сильно ушибив ноги при прыжке и разодрав колени в кровь, он стал грести в сторону парусника, что было сил, а сил было не много. Понимая это, Хасли бросился за ним и настиг бы его через две-три минуты, если мальчик бы не взобрался на одно из последних судов, стоящих в кольце разбитых кораблей. В беге Орион не сильно уступал капитану и пробежав по разбитому трюму, затаился недалеко от борта, в котором сияла на половину в воде пробоина. Через пару минут появился Хасли, но на сей раз он не стал задерживаться на корабле, а прямиком проследовал к пробоине, рассчитывая, что Орион ушёл туда. На это и надеялся юноша. Выиграв ещё немного времени, он поспешил в другой конец судна и выбрался на палубу. Хасли, тем временем, поняв, что Орион вновь ускользнул, направился обратно, на недавно покинутый корабль, а мальчик оставлял его уже с другой стороны. Теперь Орион проплывал от судна к судну под водой, стараясь быть не замеченным и делая маленькие передышки на них, шёл параллельно спасительного парусника. Он чувствовал, что Хасли потерял его, но слишком надеяться на это было рано, ведь это дом капитана и он знает здесь каждый уголок. Но, так или иначе, а Орион нырнул в океан, покидая последнее прибежище перед своим спасением, а Хасли рядом не наблюдалось. До парусника оставалось около ста метров и Орион собравшись с последним оплотом своих сил, плыл, уже не оглядываясь назад, всё ослабевая и ослабевая. В его глазах опять помутнело, руки отказывались грести и он понимал, что не движется вперёд.

— Помогите! — Крикнул он, но воздух сковало в груди и у него вышло что-то вроде кашля.

— Не кто тебе уже не поможет, дружок. — Орион вздрогнул от неожиданности и справа от себя увидел скалящегося Хасли. Тот схватил крепкой рукой за голову мальчика и окунул в воду, но удар в живот заставил его ослабить хватку и позволил вынырнуть Ориону. Хасли снова набросился на юношу, уже с обнажённым ножом в руке, но Орион вновь, как уж извернулся и скрылся под водой, надеясь там найти спасенье от неприятеля. Но тот как акула чувствовал запах крови и настиг в очередной раз Ориона и схватил того со спины за горло, занёс нож перед ударом. Мальчик сопротивлялся как мог и его удар локтём в правый бок вновь принёс ему удачу, он освободился и тут же ударил Хасли кулаком в лицо, но удар вышел хилым и вреда большого капитану не причинил. Хасли злился, отчаянному сопротивлению. Всю эту дуэль, скорее всего, видели с парусника, но вмешиваться не спешили. Может боялись, может ждали развязки, а Орион только на них и надеялся, понимая, что самому против капитана ему не выстоять. Он пытался отбиваться ногами, но Хасли ловко схватил за одну из них и снова занёс нож, но и на сей раз Орион смог свободной ногой отбить атаку и погрузиться глубжу под воду. Немного потеряв ориентацию после удара, капитан оглядывался в поиске мальчишки, но тот решил контратаковать. Он вынырнул из воды прямо перед Хасли и выбил нож. От неожиданности капитан отпрянул, позволив Ориону завладеть тонущим оружием. Теперь мальчик был вооружён, но как правильно распорядиться ножом он не знал, а в конец разъяренный капитан вновь набросился на него. Одной рукой он схватил юношу за руку, которая сжимала нож, а другой принялся душить. Чувствуя огромное превосходство капитана, Орион предпринял последнюю попытку вырваться и дёрнулся от противника, но тот резко рванул его на себя, не давая оторваться. Орион врезался в тело капитана. Вдруг глаза Хасли застыли и лицо свело судорогой. Из-за рта тонкой струйкой потекла кровь и он распластал по воде руки. Орион не понимающе смотрел на него, а тело Хасли всё поднялось на поверхность воды. Орион не очень понимал, что произошло, но воспользовавшись не нападением Хасли, устремился к паруснику, откуда казалось всё команда наблюдала их поединок.

18 Гариопей

До Гариопея оставалось не более четырёх суток, когда " Империя" встретилась с Каплари. После этого на судне каждому было как-то не по себе. Тишина и угрюмые лица завладели им. Как не пытался Буй подбодрить команду, но матросы встречали его призывы косыми взглядами и бурчанием. Не потому, что они потеряли одного из команды, Орион был новеньким даже для довольно нового состава "Империи", они видели то, что спало достаточно долго и не тревожило проходившие мимо суда. То, что поднялось из легенд и показало им всю свою мощь. Зло впадины по-прежнему мерещилось многим и те, со страхом и видным не хотением подходили к бортам. Само судно с честью выдержало натиск Каплари и те повреждения, что оно получило, были не смертельны и залатаны Друиром и другими матросами. До Гариопея волноваться за корабль не стоило, но атмосфера на "Империи" от этого лучше не стала. Проходя мимо матросов, Крикс частенько замечал как те шушукаются меж собой и косятся на него, что ещё больше выводило того из себя. Капитан не находил себе места, чувствуя себя виноватым в гибели Ориона, да ещё надоедливый и поправившийся Фук скулил о потере лучшего друга и неоднозначно намекал всем о вине Крикса. Капитан пытался пресекать любые разговоры такого плана, но Арубатур не унимался даже в ночное время.

Фук начал действовать. Кто бы мог распознать в шуте лидера, готового повести за собой людей, но Арубатур завлекал своими разговорами всё больше и больше из числа команды. Ведь оратор из него был искусный. Происшествие у впадины заставило команду прислушиваться к его словам, в которых он обвинял капитана во всех тяжких:

— Кто повёл судно этим путём? Кто заставил приблизиться к впадине, так, что чудище учуяло жертву? Сколько лет корабли там ходили и никто не встречался с Каплари. Так почему именно мы? У капитана тайный сговор со злом. Не исключено, что он продал ему наши души и получил за это не малые деньги. Почему он вдруг поменял курс и направил "Империю" в Гариопей, для набора команды. Он давно всё знал и только храбрость бедного Ориона Хьюди спутала его карты…. — После этих слов он опускал голову и начинал всхлипывать, некоторые следовали его примеру. Через пару дней он возвёл Ориона в ранг героя и большинство команды не сомневалось в том, что мальчик спас судно. На капитана стали недоброжелательно смотреть, а Фук наслаждался своими успехами и готовил новую атаку- захват судна.

До прихода в Гариопей оставалось чуть больше суток. Чувствуя приближение порта, команда, наконец воодушевилась. Моряки начали с прежней интенсивностью работать и разговоры о случае у впадины как-то уступил место пересудам о женщинах, выпивке и о твёрдой земле, на которую они вскоре с благополучием сойдут. Фук никогда не был в Гариопее, но был наслышан о пиратском городе, где кроме разбойников нет никого. Теперь и слова Арубатура мало кому были интересны. Некоторые, уже забыли страх, что овладел ими у впадины, другие, уже сочиняли свои легенды о том случае, чтоб взахлёб рассказывать в какой-нибудь пивнушке, третьи, кто в конец испугались увиденного и затем рассказов Фука, решили побыстрее смыться с этого проклятого корабля. Фук понял, что теперь его шансы на победу резко уменьшились и надо ждать нового шанса. Новой осечки Крикса, которая точно уже приведёт к смене капитана, но вот как долго её ждать, Фук не знал. Он затаился, нет, он остался таким же шумным, как и прежде, но тему разговоров сменил кардинально. Он снова корпел на камбузе, натирая посуду и чистя овощи, распевал с коком пиратские песни и чувствовал себя своим среди этих волков, которых он вскоре поведёт за собой.

Гариопей! "Империя" заходила в бухту через пролив в скалах. Он был не широким, приблизительно чуть больше ста ярдов, но глубоким. Даже раньше, в эпоху расцвета пиратства, гружённые драгоценностями корабли могли легко пройти через него, тем более сейчас, когда добычи стали реже и скуднее. Между скалами были построены массивные, железные ворота, которые закрывались в случае опасности, а на верху, прямо под пиками скал, на крепких канатах мостилась остроконечная решётка, которая могла рухнуть вниз, как только будут перебиты канаты и раздавить любой корабль. Но такое случалось лишь дважды, когда сначала король Митирманса направил армию чтоб разбить притон пиратов, а затем, через тридцать лет и за двадцать четыре года до сего момента объединенные армии Ториона, Митирманса и Радира направили три эскадры кораблей для уничтожения города, но и им не удалось этого. Потерпев такое сокрушительное поражение, государства, перестали досаждать городу и охотились на пиратов у себя в портах или в открытом океане. Из-за этого пиратские корабли заходили в чужой порт под другим флагом и меняли его только когда с берега их было не видно. Вообще Гариопей, который сто три года назад облюбовали пираты, выдерживал атаки очень часто, но никогда не сдавался. Окруженный с трёх сторон горами, он и сам словно был высечен в скале. Глубокая бухта, защищённая узким проливом, не позволяла чужакам быстро проникнуть в город и поэтому, пираты всегда чувствовали себя здесь в безопасности.

Проходила "Империя" пролив утром, но веселье на корабле началось ещё с ночи. Пираты всегда шумно и весело отмечали приход в родной порт. Теперь, главное аккуратно пройти пролив и пришвартоваться к причалу. Иногда, после бурных ночей, это становилось очень сложно, но Крикс заставил каждого моряка из команды облиться тремя вёдрами морской воды и это подействовало- судно шло уверенно, проверенным курсом.

Фук смотрел на огромные створы по обеим сторонам пролива и удивлялся их могуществу. От каждой тянулось по четыре толстых, металлических, витых каната прямо к скалам, где накручивались на огромные барабаны. Их винтообразные узоры отображали волны, отходящие от центра к краям створ. Арубатур наблюдал как судно медленно, поскрипывая на волнах, проходило мимо этой мощи. Пытаясь выяснить высоту этих ворот, он задрал голову и ахнул, затаив дыхание. Пики решётки громоздились прямо над ним, и казалось, вот-вот рухнут вниз и разобьют корабль в щепки. Он боялся дыхнут вплоть до того, как корма "Империи" прошла под ними. Фук выдохнул. Бухта за проливом оказалась не такая уж и маленькая. Напоминающая овал, она могла вместить в себя с десятки два кораблей, которые укрывала от ненужных взоров с океана. Со стороны города в воду уходило семь причалов, причём два из них, как понял Фук, были для судоремонтных работ.

В этот ранний час Арубатур не видел ни какой суеты на причалах, свойственной для портовых городов, всё было тихо и размеренно.

— Почему так тихо? — Поинтересовался Фук.

— Хм… — Усмехнулся оказавшийся рядом Сайморол, стирая с лица капли облившей его воды. — Утро же! Все спят.

У причалов стояло всего пять судов, не такие большие как "Империя", но по словам Сайморола не менее легендарных.

— Готовиться к швартовке! — Крикнул Крикс и команда разбежалась кто куда. Вдруг и чёрный Сай куда-то испарился. Фук тоже было метнулся в сторону, но осознав, что не знает что делать, остановился. На берегу ему предстояло заняться пополнением продовольствия вместе с Яниром и он решил разыскать кока, чтоб впоследствии его не потерять. Впрочем, это оказалось не сложно, кок сидел на камбузе и поглощал черудею.

Тишину городского утра нарушала лишь швартовая бригада, что суетилась на причале. Большого движения даже в порту не было. Таковым было практически каждое утро Гариопея. Раньше, в добрые для пиратства времена, в порту работа кипела как в муравейнике, не останавливаясь не на минуту. Гавань Гариопейского порта часто не могла вместить все корабли и тем приходилось бросать якорь неподалёку в бухте. Отгрузка, погрузка не прекращалась. Теперь приход любого из кораблей- событие.

Пока "Империя" швартовалась, Фук старался получше разглядеть город. Широкий, стоящий на сваях пирс вдавался в воду на пять сотен шагов, не меньше. Дальше, словно врезался в скалу, сам порт, с его всевозможными строениями и постройками для погрузки, с множеством различных блоков. Чтоб попасть в город, надо было пройти всю территорию порта по его ширине, а это около полумили, наполненного криками чаек и запахом дёгтя и пеньки, резко бьющего в нос, но для настоящего моряка, он был ароматней любых духов. Арубатур таким не был. Он взирал на город, зажав нос, чем вызвал недоброжелательно косые взгляды. Дальше порт упирался в огромную городскую стены, высотой в полторы " Империи" вместе с её мачтами. В стене находилось десять арок, как насчитал Фук, четыре широких, для грузов и шесть узких, не шире метра, для пеших. Но все, кроме одной широкой арки, были закрыты решётками. За стеной, всё выше и выше поднимался город, ярус за ярусом и венчался башней, со смотровой площадкой наверху. В ней находился высший совет. Главный законодательный и судебный орган города. В него входило семеро прославленных капитанов, но так как совет собирался редко, по причине отсутствия того или иного капитана, в их отсутствие рядовыми вопросами занимался выбранный ими человек- судья. Задней стороны города не было, её заменяла скала и каждая улочка упиралась в неё. Сами же улочки на верху были не широкими, и соединялись переулками и проходами, но чем ниже, тем улицы становились шире с множеством таверн и различных питейных заведений. Все увеселительные мероприятия проходили внизу, а до верхних этажей города доносился только гул праздника. На верху был спальный район. Тихий и безмятежный. Завсегдатаи баров редко там бывали, они просто не могли туда добраться, слишком круто и высоко находились эти улочки. Город так и был разбит на четыре района: "башня", "тихий город", город или Гариопей и порт.

Разгрузка "Империи" прошла достаточно быстро. Уже к полудню весь экипаж был на берегу, отпущенный в отгул до завтрашнего вечера, кроме "марсианина", тот по обыкновения остался на верху мачты. Правда, известие об увольнении, веселья многим не принесло. Денег у большинства не было даже на выпивку, а проводить ночь в "тихом районе" не сильно привлекало.

Фук в компании Янира, малыша Краца и Мапуса- кувалды, отправился в город. Завтра им предстояло заняться провизией судна и они решили держаться вместе, чтоб с утра не искать друг друга. Тем более Янир был при деньгах, да и Мапус был не совсем на мели. Компания преодолела городские ворота, когда город потихоньку начал оживать. На улицах начали появляться люди, часто никуда не спешащие, медленно переваливающиеся с ноги на ногу. Бары в большинстве своём были ещё закрыты, но в тех, что открылись, народ уже поправлял здоровье очередным стаканом черудеи или кружкой пива. Братия пиратов зашла в неподалёку стоящий трактир, низенький, с десятком столов внутри, расположенных по стенам. Спёртый воздух табака и пота должен, наверное, был отгонять посетителей, но в этот ранний час половина столиков была уже занята. Тёмное и грязное помещение казалось никогда не проветривалось и не убиралось, но маленькая, полная женщина средних лет в грязном переднике, что мела веником в середине зала, опровергала это.

— Ба, кто появился!? Янир! — разведя руки в стороны, она словно хотела обнять четвёрку, но присмотревшись, установила их в бока и презрительно посмотрела. — Ты зачем этого коротышку привёл? — Она по прежнему обращалась к коку, но речь вела о невысоком, худощавом, с мелко закрученными волосами на голове парне, всего на несколько лет старше Ориона, в простой белой рубахе и серых шароварах- Краце. — Он мне столько должен, что в век не расплатиться.

Крац опустил голову и пират, который был итак на голову ниже Арубатура, теперь выглядел ещё меньше и еле стал заметен за широкими спинами остальных.

— Не кипятись Дирилонна! Сегодня я плачу. — Сказал Янир, твёрдой поступью проходя к столику. По пути он поздоровался практически с каждым в таверне, а Крац, всё также опустив голову, засеменил за стол. Видимо, он должен был не только Дирилонне.

Тем временем, чем выше поднималось солнце, так полнее начали наполняться улицы города. Уличный шум всё сильнее стал прослушиваться в трактире. Где-то неподалёку, примерно кварталом выше, заработал кузнец. Удары о наковальню были четкими, ритмичными и заставляли некоторых из посетителей схватиться за больную голову. От спёртого воздуха Фуку становилось не по себе, тем более, табачный дым ещё больше его сгущал. Он вышел наружу.

Широкая улица, в три повозки шириной, уже была наполнена людьми. Лавочники, крестьяне тут же продавали всякую разность. Трубки для курения, тут же травы и отвары, сапоги и шляпы и рядом молоко и мясо. Арубатур посмотрел на соседнюю улочку, картина не изменилась. Повозки с продуктами и разной утварью, мельтешили туда сюда, заставляя прохожих прижиматься к стене. Всё как в любом большом портовом городе, но Фука смущало одна деталь- столько калек он не видел нигде, но почему? Каждый третий из встречных был без глаза, руки, ноги или ещё чего-нибудь. У Арубатура они вызывали и жалость и отвращение.

— Чего стоишь, прохлаждаешься? — Неожиданный голос отвлёк Фука от улицы. От неожиданности он вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял ещё один калека, загорелый и улыбающийся. Он прикрыв рукой свой единственный глаз, прищуриваясь на солнце. От его вида Фук снова вздрогнул, но, узнав в нём Сайморола, успокоился и ответил:

— Да мы тут… это… с Яниром.

— У вас лукир много? — Резко, неожиданно, подавшись вперёд, так, что Фук в очередной раз вздрогнул, спросил Сай и не дожидаясь ответа, нырнул внутрь.

Когда Арубатур зашёл обратно в трактир, Сайморол уже сидел обняв широкоплечего Мапуса. Он заливал в себя черудею, громко крича какую-то песню, ожидая, что ему кто-то будет подпевать. Но видимо остальные ещё не совсем дошли до кондиции. Хотя долго ждать не пришлось. Фук был удивлён, что пираты знают столько песен и сказаний и очень не дурны в музицировании, если не считать Сайя, который хоть и горланил громче всех, но в ноты, как говориться, и не целился. К вечеру песнями и гулом наполнились все злачные заведения города.

Фук не знал, сколько он выпил и сколько было времени, но рухнул он сразу после Сайморола немного опередив Янира. Молодой Крац уже с час как выпуская слюни из-за рта, подложив руки под голову, спал. Держался из их компании только Мапус. Употребив не одну бутыль черудеи, он был трезв и охотно общался с одной из девиц.

Открыв глаза, Орион увидел обнесённый деревянными рейками потолок, с низко спускающейся люстрой. Попытавшись приподняться, он ощутил резкую боль в правом боку. От этого он застонал и снова опустился на подушку. Комната, в которой он находился, была не очень просторной. Одноместная койка с одной стороны и комод с другой, оставляли узкий проход посреди комнаты, застеленный ковровой дорожкой. Над кроватью находилось небольшое, круглое, плотно закрытое окно. Орион чувствовал, как во рту вязало. Его желудок уже не ныл. Видимо он был наполнен жидкостью, отчего внутри булькало, но чувство голода не прошло. Он попытался вспомнить что произошло, но всё обрывалось на борьбе с Хасли.

— Эй, кто-нибудь! — крикнул Орион, в надежде что его услышат. По поскрипыванию на волнах дерева и легкой качке, он понимал, что находиться на корабле. Скорее всего, его всё-таки подобрали…

Дверь тихонько скрипнула и в каюту зашла высокая женщина и длинными, вьющимися волосами. Её голову покрывала шляпа, из кожи орниса*, которую она сняла при входе. Её брюки, плотно облегали вокруг бёдер, чем подчёркивали её стройную фигуру. Белая, накрахмаленная блузка была заправлена в брюки и подпоясана кожаным, портупейным ремнём, с которого свисал полуторный меч. Она широко улыбнулась лежачему, обнажив белые, как снег, зубы и шагнула вперёд. Орион заметил, как до блеска начищены были её ботфорты. Женщина аккуратно присела на край кровати и Орион почувствовал нежный аромат, исходящий от неё.

— Ну, и как мы себя чувствуем? — Её голос звучал звонко, словно журчал ручеек. Орион улыбнулся. — Ну и хорошо! Она поправила волосы, что упали на лицо и встала, развернувшись к выходу. Орион вновь вдохнул её аромат и прогоняя мысли о её красоте, уже у выхода, остановил её вопросом:

— Простите, а могу я поговорить с капитаном?

Женщина остановилась и обернулась к юноше с такой же улыбкой, с которой зашла.

— Вас обязательно пригласят. А сейчас вам надо поесть и отдохнуть.

*Орнис- хищник северных лесов Аделанса, обитающий у подножья Скопир. Имеет бирюзово — алый окрас и цепкие длинные когти. Передвигается прыжками на коротких лапах и развивает большую скорость. Его короткошёрстная, с торчащими остроугольными ушами морда сплюснута и кажется бесполезно болтается на длинной с полутора метров длиной шее, но во время охоты именно резким движением шеи она ловит жертву.

— Она вышла из каюты, а Орион опустил голову на подушку, всё ещё ощущая её запах. Довольно быстро принесли поесть. Несмотря на то, что Орион давно не ел, жидкость в желудке притупило чувство голода, но вкусить солонину и жареный картофель он не отказался. Невысокий моряк с протезом вместо правой ноги, бросил беглый взгляд на юношу, слегка усмехнувшись, когда принёс еду. Скорее всего, он был коком и Орион не удержался чтоб не спросить о женщине, посетившей его.

— Простите, вы не скажете, кто эта женщина, что была у меня?

Кок ещё раз усмехнулся. Он долго молчал, накладывая в тарелку картошку, Ориону даже показалось, что тот не услышал вопроса, но потом кратко сказал:

— Хранительница!

Орион удивлённо захлопал глазами. "Хранительница? На другие корабли женщин вообще не пускают, а тут на тебе, сразу хранительница. Врачеватель какой-нибудь? Да, точно"! — Мысленно утвердил её статус мальчик. И снова спросил уже покидающего его кока:

— А когда я смогу встретиться с капитаном?

Ответ так же был краток:

— Скоро.

Моряк ушёл, оставив Ориона наедине со своими мыслями. Юноша даже не заметил как уснул.

Утром Фук проснулся и осознал, что находиться на улице под стеной какого-то дома, в каком-то переулке, где до противоположного здания можно было рукой достать. Мысль о том, что он ночевал как какой-нибудь бродяга, его испугала и заставила подняться. На его груди лежала нога Сайморола, который валялся, раскинув широко руки и причмокивая во сне. Оказывается, они были здесь не одни. С десяток моряков спали здесь, вдалеке от главных улиц. Арубатур вскочил на ноги. "Где я"? — Пронеслось в голове, но соседство чёрного Сая, немного успокоило его, к тому же, под телом бессознательно лежащего мужчины, он заметил лицо малыша Краца. Ни Янира, ни Мапуса- кувалды не было. Фук потряс головой и резкая, пронизывающая мозг боль, стёрла последние обрывки памяти о вчерашнем вечере. Проснувшийся Крац застонал, ощущая видимо такую же боль что и Арубатур. Фук, не ощущая силы в руках, попытался вызволить того из-под тяжёлого тела моряка, но справиться смог только тогда, когда пошатывающийся на ногах Сайморол перевернул лежащего сверху. Обнявшись, троица решила вернуться в трактир и попытаться по фрагментам вспомнить всё. Солнце ещё не бросило свои лучи на улицы города. Из-за высоких гор и городской стены, оно появлялось поздно, почти, когда была в зените, поэтому, утренняя прохлада благоприятно действовала на пиратов. Оказалось, они спали на заднем дворе. Им пришлось только обойти дом. Остановившись возле главного входа в трактир, они безрезультатно пытались вспомнить, тот ли он, но решив, что разницы всё равно нет никакой, гурьбой зашли внутрь.

Темнота сразу бросилась им в глаза и Сайморол отпрянул назад, споткнувшись при этом и чуть не упав на пороге. Чуть попривыкнув к темноте, они разглядели зал. Широкие, не длинные столы стояли торцом к стене, окружив себя пятью стульями. Залитый чем-то пол прилипал к ногам, а в воздухе стоял уже знакомый запах алкоголя, табака и пота. От этой смеси в воздухе, Краца чуть не вырвало, да и Фука в горле как будто наждаком провели. Какая-то парочка, сидевшая за дальним столиком, завидев стоящих в дверях, замахала руками, приглашая к себе. Троица, не выпуская друг друга из объятий, подошла. За столом, потягивая пиво из деревянных кружек, сидели Янир и кувалда. Они то выглядели бодро и громко смеялись над пришедшими, но для тех, ничего кроме нескольких глотков пива не надо было и они с жадностью поглощали напиток, терпя насмешки товарищей. Прейдя в достойное состояние, моряки могли взяться за работу.

Пополнение провизией корабль- самое ответственное дело. Из списков, которые составлял Орион, можно было легко высчитать нужное количество, но Янир и так знал, сколько чего надо. Других он брал для помощи. Торговаться утром на рынке, дело бессмысленное и пусть кок был постоянным покупателем, вечером перед закрытием он мог сторговаться на ещё меньшие деньги. Но такого количества к вечеру могло и не быть, поэтому пираты с "Империи" отправились спозаранку, чтоб к обеду всё закупить. Некоторые деньги Янир прогулял и теперь надеялся на своё умение торговаться, на старые знакомства и на грозный вид Мапуса, но это, в крайнем случае. Иначе лукир могло и не хватить. Внушительный список Янира пугал Фука. Как они собирались утащить пятьсот кило картошки или триста кило риса. Представив это, Арубатур снова вздрогнул.

Тем временем, с трудом преодолевая крутой подъём к рыночной площади, Янир то и дело останавливался у мимо стоящих лавочников и приценивался, хотя прекрасно знал, что чем ближе к рынку, тем дешевле. В этот утренний час на рыночной площади суетились в основном только продавцы, расставляя свой товар. Многие, завидев Янира, здоровались и обнимались с ним.

Рынок располагался на площади, прямо над первым ярусом города, если не считать порт. К нему тянулась широкая, мощенная камнем дорога, что бесконечно виляя поднималась к нему. По всей длине дороги располагались крестьяне, предлагая свой товар и можно было купить у них все то же самое, что и на рынке, только дороже. Впрочем, не редко опаздывающие к отходу моряки, не чурались этого и покупали у порта нужный товар уже вдвое, а то и втрое дороже.

Площадь, находившаяся на выступе в скале, была круглая и товарные ряды тоже располагались по окружности, в пять кругов, только в центре ряды стояли строем, разделённые узким проходом. Первый круг был отдан оружейникам, с их всевозможными ножами, мечами, луками, пращами и другим оружием. Второй ряд отдан под доспехи. Любые тяжёлые и лёгкие. Шлемы, кольчуги, панцири, толсто-кожаные куртки, разные рукавицы и другая амуниция. В третьем ряду торговали портные и сапожники, предлагая свой товар, а дальше от запахов пряностей голову кружило. Не надо было объезжать весь Дириус, чтоб найти пряности того или иного края, всё было здесь. В последнем ряду, торговали овощами и фруктами, в центре — мясом.

Янир, не глядя по сторонам, направился в центр, где стояли повозки с провизией. Он выбирал тщательно, медленно и скрупулезно, так, что остальные плелись за ним, рассматривая от безделья товар. С некоторыми кок торговался, некоторых проходил, не обращая внимания, но видя такое, Фук понял- к обеду не управиться.

Управились ближе к вечеру. Янир обошёл рынок три раза по кругу. У бедного Краца под конец просто заплетались ноги и у всех в горле пересохло, так, что язык присох к нёбе. Злость товарищей на кока всё нарастала. Они таскались за ним без дела на солнцепёке, от чего голова снова загудела и закружилась. Оказалось в итоге, что таскать им ничего не пришлось, вся провизия была погружена на телеги и спокойно дожидалась отправки в порт. С чувством выполненного долга, Янир, довольно улыбаясь, направился на "Империю", остальные зашагали за ним. Они шёпотом переговаривались меж собой, ругаясь на кока.

— Янир, ты зачем нас с собой взял? — Не выдержал Фук. Его голова кружилась, а тошнота уже давно подобралась к горлу и глубокими глотками он хватал воздух, чтоб остановить её, но она не отступала.

— За компанию. — Довольно ответил Янир. — Я думал, дольше провозимся, а управились в два счёта. — Крац жалобно посмотрел ему в спину. Его ноги вновь подкосились и Мапусу пришлось его подхватить за руки, чтоб тот не упал. В горле пересохло и он уже не первый час мечтал о холодной кружке пива. Впрочем, не он один. Четвёрка, шедшая за коком, до последнего надеялась, что тот заскочит в какой-нибудь бар и угостит их живительным напитком, но тот целенаправленно двигался в порт, на сбор. Уже у самых городских ворот, когда не осталось надежд на угощение, Фук, что плёлся еле волоча ноги, уронив голову на грудь, прорычал и тихо, чем-то напоминая стон умирающего, изрёк:

— Палач у виселицы и то милосерднее. — Но на Янира это не подействовало.

Взойдя на корабль, квинтет пиратов увидел своих боевых товарищей большинством в беспамятном состоянии. Буй, ворча и ругаясь, обливал их водой, но это мало помогало, а капитан молча взирал на происходящее, с безразличным выражением лица.

— Капитан, провизия закуплена и завтра утром будет в порту. — Отрапортовал Янир, косясь на беспомощных пиратов на главной палубе.

— Молодец кок, но нам придётся задержаться. Погрузку следует отложить дней на десять. Нашлись серьёзные повреждения в корпусе. — По виду капитан был раздосадован этим обстоятельством. Глаза смотрели в пол, словно что-то искали там, губы сильно сжались, а мощные скулы стали ещё более выражены. Такой вид капитана никогда не нравился членам команды, но Янир не стал его тревожить, а тихо отошёл, так, что Крикс этого даже не заметил. Новые выходные никогда не навредят коку, тем более, со своей работой он справился и со спокойной совестью мог пойти отметить это. Мапус, Фук, Сайморол и Крац увязались за ним в новой надежде на кружку пива. Их вахта приходилась только на ночь послезавтра и до того момента, пока у Янира были деньги, можно было наслаждаться жизнью.

Как провёл этот вечер Арубатур вспомнить снова не смог, но проснулся на утро в том же переулке.

Под вечер, когда в круглое оконце уже не поступал дневной свет, за Орионом пришли. Он недавно проснулся и чувствовал себя бодрее. Случившиеся у впадины, сейчас казалось страшным сном и ему не терпелось развеять эти воспоминания. Молодой матрос, не старше Ориона с детским, веснушечным лицом, пригласил его следовать за ним. "Наверное юнга". — Подумал Орион, рассматривая бедный наряд моряка, правда и его убранства желало быть лучше. За время похода оно изрядно потрепалось. Одевшись, Орион проследовал за матросом по трапу наверх, на палубу, но в тёмном свете сумерек разглядеть её основательно не удалось. Проникнув внутрь ахтердека, они оказались возле трёх двухстворчатых дверей обнесённые рейкой. Одну из них распахнул матрос и сделав шаг внутрь выпрямился в струнку.

— Капитан, ваш приказ выполнен. — И тут же сделав кивок головой, развернулся и вышел вон. У дверей остался один Орион.

В каюте капитана была тоже низковато, отчего юноша понял, что судно помельче, чем "Империя". По противоположным стенам громоздились заставленные книгами шкафы. В центре на красно-голубом ковре стоял массивный красного оттенка стол с орнаментом по краям. За ним, в глубине комнаты, куда еле доходил свет одинокой потолочной люстры, стояла кровать с мятой, не заправленной постелью. На ней сидел человек в белой рубахе и с длинными волосами. Его лицо скрывала тень, но Орион почувствовал, как тот пристально смотрит на него. Кроме них в каюте никого не было. Человек, посидев с минуту в молчании, поднялся и медленно вышел к свету. Орион ахнул и затряс головой. Перед ним стояла женщина, та, что была у него днём. Орион отступил на шаг и чуть заикаясь, спросил:

— А где капитан?

Звонкий, как колокольчик смех, наполнил каюту. Орион смутился, а женщина подошла к нему практически вплотную и от неё повеяло тем же дурманным ароматом, что и днём. Она было ростом с Ориона и смотрела ему прямо в глаза, читая все его мысли. В глазах мальчика читалось только смятение и робость, он закрыл их. Женщина шагнула ещё ближе к мальчику и её грудь коснулась его тела. Орион вздрогнул и отступил на пол шага, упершись в дверь. Она словно кошка игралась с мышкой, испытывая юношу, дразнясь и смеясь над ним одновременно.

— Я капитан. — Наконец шепотом, на ушко произнесла женщина и резким движением обернулась и отошла к столу. Орион облегчённо выдохнул. — Меня зовут Оливия Тар и я хочу знать, как вы оказались в океане, рядом с Каплари. — Её голос звучал намного строже, от той игривости и безмятежности не осталось ни следа. Она по-прежнему смотрела на Ориона, но лучезарная улыбка куда-то пропала, глаза сузились, слегка сдвинув брови.

Орион стоял как вкопанный, бормоча что-то себе под нос.

— Вы были на корабле? Как он назывался?

— "И-Империя"-Заикаясь сказал юноша, робка подняв на капитана глаза. Брови Оливии поднялись, выдав её удивление. Орион сразу понял, что название судна ей знакомо.

— Как зовут капитана? — Её голос по-прежнему звучал сурово, не очень сочетаясь с внешностью капитана.

— Крикс…Капитан Крикс. — Быстро ответил Орион, не очень то желая злить своей медлительностью женщину.

— Дуилер!?

— Вы его знаете? — У Ориона от сердца отлегло. Когда капитан смягчила голос. Знакомство с Криксом могло быть козырем в его руках, если, правда, он ничего плохого не сделал Оливии. Но видя расцветшую на её лице улыбку, у него появилась надежда, что имя капитана его спасёт.

— Как он? — Вопрос немного удивил юношу. Скорее не сам вопрос, а интонация, с которой он был задан. Тепло, по-матерински, любя.

— Хорошо…Правда, я его не видел больше недели. — Орион окончательно успокоился, в глубине себя смеясь над тем, что он её испугался. "Такой женщиной можно только любоваться". -Он встряхнул головой, выбросив из головы глупые мысли.

— Садись. — Оливия похлопала по стулу рядом с собой, приглашая присесть. — Тебе много чего есть мне рассказать.

Ориона снова захватила робость. Находиться с этой женщиной рядом, он не мог не дрожа. Он медленно присел, положив ладони на колени и чуть покачивая телом, ожидая новых приказов от капитана.

— Есть хочешь? — Голос звучал уже по приятельски, словно обращение шло к брату или хорошему знакомому. Орион пожал плечами, но Оливия уже звонила в колокольчик, вызывая матроса.

Ел Орион мало, скромно отламывая кусочки от курицы и баранины. Он неуютно мялся на стуле, рассказывая о Криксе и случае с Каплари. Оливия слушала, загадочно улыбаясь, не сводя с рассказчика глаз. Под конец ужина, Орион к этому попривык, ему даже нравилось, что он смог обратить на себя внимание капитана, но долго смотреть на неё он всё-таки стеснялся. Их разговор затянулся до глубокой ночи. Оливия всё также расспрашивала о Криксе и "Империи" и Орион отвечал, тщательно подбирая слова, чтоб не проговориться о прошлой цели его путешествия и главное, о сокровищах Хасли, но покидать компанию капитана ему почему-то не хотелось. Ему пришлось подчинить только когда Оливия встала, сладко потянувшись и сказала:

— Ладно, иди спать. Завтра в Гариопей придем.

От этих слов у Ориона отвисла челюсть, он снова что-то невнятно залепетал:

— Как в Гариопей?

— Так. — Оливия снова засмеялась колокольчиком. — Ты спал три дня.

Ошарашенный таким известием, Орион еле открыл дверь, запутавшись в направлении открывания и выскочив на палубу, издал громкий, ликующий крик.

19 Илирон и степь разбитых сердец

С каждым шагом туман рассеивался. Его власть над телом ослабевала и вскоре он вовсе исчез. Сараллон обернулся на ребят, те всё ещё улыбающиеся широченными улыбками, закатив от удовольствия глаза, стояли прямо за ним. Их глуповатый от счастья вид, вызвал и у Дика улыбку. " Неужели и у меня был такой вид?". — Подумалось ему. Тем временем, ребята пришли в себя и оглядываясь по сторонам, изучали местность.

Они стояли у обрыва, на огромном зелёном ковре, впереди которого была темнеющая пропасть. Границ поля Дик не видел, они прятались где-то за горизонтом. Ни рощица, ни ручеёк, не нарушили целостности и ровности ковра, лишь в стороне, в двухстах шагах от них, находился валун, сужающийся к вершине.

— Где мы? — Потревожил молчание Ентри, раскрыв рот, озираясь по сторонам. Ему вдруг захотелось обратно в туман, чтоб тот его укутал и обласкал.

Мариа попав на твёрдую землю, чуть пошатывалась, но так же как и юноша, разглядывала зелённую площадь.

— Наверное, это и есть место, где обитает смерть. — Она говорила тихо, стараясь не нарушать гармонию звуков — шептания ветра и голоса колыхающейся травы.

В отличие от спутников, Сараллон смотрел прямо, за обрыв, где возвышались грозные, спрятанные тьмой скалы. Их верхушки уходили за сгустившиеся над горами тучи. Они то и прятали камни в тени. Как мог заметить Дик, никакой переправы через пропасть не было, значит, люди по ту сторону обрыва не жили.

Несмотря на свинцовые тучи над горами и пропастью, на равнине с густой, но не высокой, закрывающей лишь стопы путников травой, вовсю светило солнце. Но изнывающей жары не было, видимо высокое расположение места, на котором находились путники, обдуваемое ветром, давало о себе знать.

Наконец Сараллон решил сделать шаг, первый по твёрдой земле. Он шагнул аккуратно, проверяя прочность земли носком и почувствовав вскоре уверенность, подошёл вплотную к обрыву. Равнина здесь обрывалась очень резко, словно была кем-то обрезана. Отвесный склон её опускался на мили две-три вниз, к бурлящей, пенной реке. Её шум слабым эхом доносился до ушей путников. Противоположный берег реки монолитным камнем вздымался перед троицей.

— Странное место? — Пожав плечами, сказал, точнее, констатировал Ентри. — здесь вовсю солнце светит, а там… — Он махнул рукой на другую сторону пропасти. — Ни единого лучика. Здесь трава кругом, а там хоть корешок какой.

— Да, а ты думал туман тебя домой приведёт, или к твоим сокровищам? — Язвительно спросила Мариа, за что была награждена пристальным, недоброжелательным взглядом мальчика.

Пока ребята обменивались мнениями по поводу этого места, Сараллон твёрдой поступью направлялся к камню, что одинёшенько прерывал травяной покров равнины. С каждым шагом Дику виделось что-то странное в этом камне. Он не мог понять что, но чувство необычности наполняло его. Широкий у основания и плавно сужающийся к вершине, он поднимался над поверхностью примерно на три фута и походил на грубой формы пирамиду. Сам камень темно-серого цвета, разрезала, начиная примерно от середины, прямая, белая полоса уходящая в землю. Только подойдя к камню вплотную, Дикин понял, в чём его необычность: перед ним сидел человек с узенькой, длиной, седой бородкой и пиковым капюшоном на голове. От неожиданности, увидеть здесь человека, у Сараллона челюсть чуть отвисла, но осознав это, он захлопнул её и принял более собранный и строгий вид, не забыв взяться за эфес меча.

— Кто вы? — Его вопрос заставил оживиться камень и к нему повернулось старое, морщинистое лицо, с узенькими, как щёлочки, глазами и маленькими, тонкими губками. Бледный, больной цвет лица, хорошо сочетался с его редкой бородой. Старик молча разглядывал Дика, тяжело дыша, издавая хрипловатые звуки. — Назовите своё имя! — Не унимался Сараллон, приняв боевую стойку и сжав рукоять меча.

— Давно я не встречал здесь скитальцев. — Голос старика был ужасно скрипуч, он словно не обращал на слова Дика никакого внимания. Что-то ещё странное было в старце, Дикин долго не мог понять что, но наконец его озарило- у старика не было зрачков. Его узенькие глазки были белы как снег.

— Вы слепой? — Спросил Сараллон, тут же подивился своей дерзости.

— Хм. Да, я не вижу глазами… — Старик многозначительно замолчал.

Подошедшие Мариа и Ентри, как и Дик минутой назад, застыли разинув рот, а старик тем временем, опираясь, на невесть откуда появившийся посох, встал, но выше от этого с виду не стал. По-прежнему не обращал на гостей никакого внимания, словно их не было в помине, он поплёлся по краю обрыва в даль.

Он шёл уверенно, будто его вёл кто-то. Сараллон, оскорбленный таким гостеприимством, в три шага настиг старика и резко развернул его за плечо, обнажая другой рукой меч. Вдруг, глаза старика расширились и залились красным цветом. Мариа узнала их, зажмурилась и зажав голову руками, издала отчаянный вопль. Красный цвет глаз, словно они были залиты кровью, постепенно багровел и из глазниц вырвался огонь. Сараллон как подкошенный рухнул на колени, сам не заметя, как обнажил меч и уже стоя на коленях, замахивался им. Но его рубящий удар отразил посох старика. Отпор был настолько мощным, что Дик елё удержал оружие в руках, упав вместе с ним на землю. Все остановились, замерли. Глаза старика остыли, приняв свой нормальный полузакрытый вид.

— Кто же вы!? — Вскричал Дик. Такого отпора он не получал даже на турнирах, а тут какой-то старик, да ещё слепой.

— Зови меня Илирон. — Проскрипел старец и продолжил свой путь.

— Илирон? Вы сказали Илирон? — Вопрошающе кричал ему в след Дик.

— Кто такой Илирон? — Спросил Ентри. По тому, как глаза Сараллона расширились при этом имени, как он засиял от счастья, юноша понял, что имя ему известно.

— Могущественный маг. Учитель "Повелителя теней". — Услыхав это, Мариа вздрогнула, вытирая слёзы со щёк и насторожилась. — Это единственный человек кто нам может помочь остановить чёрное существо.

— Но я думал, мы от него оторвались? — Не очень то веря в сказанное, пробормотал Ентри.

— Оторвались, не значит избавились. — Укоризненно посмотрев на юношу, произнёс Дик. — Я думал нам надо будет идти до самых Скопир к нему, а он здесь… — Дик резко замолчал и обведя спутников удивлённым взглядом, выкатив по привычке нижнюю губу вперёд и через короткую паузу, изрёк:- А где мы?

Ответы мог дать только старик, который по-прежнему плёлся по краю обрыва в даль. Путники как один бросились его догонять.

Маг медленно, склонив голову, семенил в даль и догнать его особого труда не составляло. Тот, как и прежде, не обращал на уже сопровождающих никакого внимания, продолжал идти, тихо бормоча какие-то слова себе под нос.

— Мастер Илирон! Нам нужна ваша помощь. — Следуя за магом, сказал Дик. Ответа не последовало. — Вы знаете того, кого зовут "Повелитель теней"? — Ответа снова не было. Сараллон глубоко вздохнул. Ентри кусал нетерпеливо губы, всплёскивая руками при каждом не дождавшемся ответе.

Мариа шла и рассматривала не меняющийся пейзаж, было такое ощущение, что они шли по кругу. Она уже не надеялась увидеть что-то другое кроме травы и тёмных камней за пропастью.

— Куда мы идём? — Наконец решилась спросить она и услышала долгожданный, скрипучий голос в ответ. Правда, ответ не внёс ясности идущим следом:

— Иду я, а вы плетётесь за мной как собачьи хвосты.

Оскорбление от старика все как один молча стерпели, не собираясь отставать от старца, но вопросов больше не задавали.

Шли они около часа, по ровной равнине и ни разу пейзаж не изменился. Илирон не спеша, опираясь на посох, семенил ногами. Другие, значительно замедлив шаг, шли за ним. От такой ходьбы, ноги ещё больше болели, чем после бега. Ентри начал терять контроль. Он постоянно вздыхал, останавливался, отпуская подальше остальных и потом широкими, быстрыми шагами догонял, потом снова отставал. Наконец чаша терпения юноши переполнилась. Он встал на пути старца, с грозным видом схватившись за Лентибр.

— Отвечай старик, куда мы идём?

Старец, в конце концов, поднял голову в сторону преградившего ему дорогу. Глаза его игриво блестели и Ентри чувствовал подвох в действиях старика.

— Устал идти? — спросил старик, наконец, выпрямившись и поправив балахон. Ентри кивнул. — Ладно, встань за мной. — Ентри тут же подчинился.

Маг развёл руки и сделал в воздухе ими круг. Потом выпрямил их перед собой, ладонями вперёд и стоящие за ним заметили, как зашевелился воздух. Он колыхался будто на ветру, но только в определённом прямоугольнике, похожем на дверной проём. Илирон первым шагнул в этот прямоугольник и исчез в нём. Мариа ахнула, Дик не долго думая, шагнул за ним, а следом поспешили Мариа и Ентри.

Как только последний из путников перешагнул через порог странной двери, она исчёзла, словно не было её. Только вот зелённая, залитая светом равнина пропала и все стояли в тёмной и сырой пещере. Илирон повернулся к гостям. В темноте пещеры его нельзя было разглядеть, но его глаза как фонарики светились белым светом. Ентри посмотрел на Мариа, её лицо еле-еле просматривалось в темноте, но вдалеке юноша видел ещё один источник света — выход из пещеры. "Значит, мы не глубоко зашли". — Обрадовался он, вспоминая блуждания в ужасных катакомбах. Вдруг вспыхнул огонь. Мариа взвизгнула, когда маг хлопнул в ладоши и в них заиграли огненные языки. Наконец пещера осветилась и Ентри увидел, что она не очень большая. До выхода было шагов тридцать. Только выход тот представлял собой узкую расщелину в камне, через которую даже младенец не пролезет. Они же стояли в узком коридоре, у самого окончания пещеры и почти касались головами потолка.

— Что же вы хотите? — Нарушил молчание маг. Он сел на голые камни, возле огня, положив ладони на колени тыльной стороной и закрыл глаза.

— Сначала скажите, что это за место? — Стараясь придать голосу более властные нотки, спросил Дикин.

— Это пещера. — Не открывая глаз, ответил маг. — Что вы хотите?

Сараллон потоптался немного на месте и снова заговорил:

— Тот, кого называют "Повелитель теней" гонится за нами.

В свете огня, на лице Илирона можно было увидеть равнодушие. Он даже бровью не повёл при этих словах и выдержав мучительную для беглецов паузу, кратко изрёк:

— Ну и что?

Ентри взорвался. Покраснев от злости, он сжал кулаки так, что побелели костяшки. Тяжело дыша через нос, он казалось вот-вот наброситься на старика. Стискивая зубы, он вдруг закричал, так, что эхо оглушило находящихся в пещере. Все заткнули уши, кроме мага. Тот всё так же сидел на полу, со спокойным, умиротворённым выражением лица.

— Вы научили его всему! Вы знаете, как его остановить!

— А тебя, учили кричать на старцев? — Голос мага звучал тихо, но скрипучесть куда-то пропала.

— Нет. — Словно извиняясь, ответил юноша.

— Нет?.. А ты умеешь.

Молчание на время накрыло присутствующих. Первым заговорил опять маг.

— От него трудно избавиться. Его надо победить в себе. Перестать бояться его и тогда он будет уязвим.

— Но как его не боятся, когда его красные глаза словно сжигают тебя изнутри? — Мариа заплакала, вспомнив недавние сны.

— А вы не можете помочь? — аккуратно, боясь оскорбить старца, спросил Дик. — Ведь она только девочка, ей одной не справиться.

— Она человек, а человеку многое под силу. — Илирон распахнул глаза, его пустые глазные яблоки будто прожигали Дика взглядом. — Если победит душу, победит и тело.

— Но я слышал, что нет оружия, которым можно его убить. — Сказал Дик, на что старец тут же парировал:

— У людей нет. — Вновь молчание. — Ещё будучи моим учеником, он был силён и с каждым днём его силы росли. Я чувствовал, что скоро он будет могущественней меня и ему нравилась властвовать. Всё дальше и дальше он отходил от моего учения, а вскоре и вовсе бросил занятия, но он точно знает, чего стоит опасаться, это знает каждый маг.

— Чего! — В один голос вскричали путники.

— Акинака! Кинжал способный убить магию. Сжечь её внутри любого…

— Но где его взять? — Скоропалительно спросил Ентри и привлёк к себе тяжёлый, осуждающий взгляд мага.

— Я знаю где его взять. Я сам его спрятал.

— От кого? — спросил Дик, но Илирон уже ждал этого вопроса и продолжил говорить, не слушая его.

— От Трияда… "Повелителя теней". — Послышался испуганный вздох Мариа. — Когда он стал таким же сильным как я, он решил избавиться от меня и переманить учеников на свою сторону. Мне пришлось его спрятать.

— Но почему вы не убили его сами? — Спросила Мариа. Илирон глубоко вздохнул, снова прикрыв глаза и продолжил:

— Маг не может воспользоваться им, иначе он сам может пострадать.

— Так где же он сейчас? — Нетерпеливо задал вопрос Сараллон.

— Я удивлён вашему стремлению воспользоваться им. Путь к нему труден и не каждый отважиться на него.

— Но у нас нет другого выхода. — Нетерпение в голосе Дика подхлёстывало и Ентри. Он перебирал пальцами по рукояти меча и нервно кусал губы.

— Боюсь что нет. — Констатировал маг, убедив окончательно путников в необходимости найти кинжал. Каждый из них уже решил для себя это и пусть путь будет труден и долог. Маг молчал, погрузившись в себя, но нетерпение Ентри снова нарушило тишину.

— Мастер, скажите, где Акинак?

Илирон вздрогнув, очнулся. Белые глазницы вспыхнули.

— В "неизвестных землях".

Звуки разочарования пронеслись по пещере. "Трудный путь ещё не означает, что надо идти туда, куда попасть невозможно". — Подумал Ентри, но тут же другая мысль, летящая вдогонку, обнадёжила. — "Но как то Илирон спрятал его там, значит туда можно попасть. Хотя, это же Илирон".

— Мастер Илирон, а как нам попасть туда? — Спросил Дик, не оставляя надежды, что маг им поможет до конца.

— Путей много, какой выберите вы, я не знаю.

— Но в землях тех никто не был? — Продолжал искать помощи у старца Сараллон.

— Правда!? — Оживился маг, повернув голову на Мариа, но через секунду снова принял покойное состояние. — Она знает путь.

Мариа вздрогнула, Ентри и Дик не сводили глаз с неё, ожидая от девушки слов. Они действительно ждали, что она скажет им, как туда попасть, но та испуганно мотала головой.

— Нет, я не знаю. Я читала работы бабушки и всё…

— Что писала Ялиона? — Спросил Ентри, до этого скептически относясь к её работам.

— Побережье, сплошные скалы. Перейти их не возможно, слишком отвесны они. Проникнуть вглубь можно только через небольшой пролив, вход в который узок и охраняется двумя чудищами.

— То есть попасть туда можно только на корабле? — Подвёл своеобразный итог рассказу Мариа Дикин. — Но как попасть на корабль?

Ентри, вдруг ощутил себя снова в начале пути. С чего всё начиналось. Он столько прошёл, а оказался вновь у начала, эта мысль стала угнетать. Он стоял сейчас как когда-то, размышляя над вопросом " Как попасть на корабль"? Тогда было решено добраться до порта и купить билет, но что сейчас?

Озвучив свои мысли, в ответ он получил возражение Дика.

— Нет, не получиться. Во-первых, мы не знаем где находимся, во-вторых, у нас нет денег на корабль, в- третьих, никто туда не направит судно.

— Да. — Подтвердила Мариа. — Бабушка несколько раз собирала экспедицию, но все отказывались, все боялись.

— Если никто не хочет вести свой корабль к "неизвестным землям", тогда судно должны вести мы. — Улыбаясь найденному, наконец, выходу, сказал Ентри. Остальные посмотрели на него как на умалишенного. Это смутило юношу и он поник.

— Ты что-нибудь смыслишь в судовождении? — Вопросил Дик, зная на вопрос ответ. — Я тоже?

— Я говорю о том, что надо собрать денег и купить корабль. — Обидевшись, пробурчал Ентри. Его слова показались ещё более безрассудными, чем прежде.

— Ты знаешь, сколько стоит самое захудалое судно? — усмехнулся Сараллон. — Мы до конца жизни не накопим.

Вдруг оживился старец, глазницы которого вспыхнули белым светом. В этом обсуждении, о нём все забыли, а он тихонько сидел на голом, каменном полу, что-то бормоча под нос. Он закряхтел, толи усаживаясь по удобнее, толи пытаясь встать, потом с минуту копошился в своем правом рукаве и достал оттуда пергамент и протянул Сараллону. Удивлённый появлением пергамента, Дикин аккуратно взял его, стараясь сильно не сжимать и развернул.

" Мастер Дикин Сараллон, рыцарь Ториона- Грайс,

защитник дома Сараллонов!

Приглашаем вас, принять участие в рыцарском турнире

в городе Кишурмах.

Ваша доблесть и отвага, мы надеемся, станет украшением нашего турнира, где соберутся лучшие из лучших со всего Дириуса.

Надеемся на ваше присутствие!"

— Турнир в Кишурмахе! Как я мог забыть! — Сараллон радостным криком, нарушил тишину пещеры.

— И ты получишь за это деньги? — Радостное известие испортил своим вопросом Ентри. Дик убрал улыбку с лица и спрятал приглашение за пазуху.

— Но у меня нет доспехов, оружия. До Кишурмаха не весть сколько.

После этих слов встал Илирон и опираясь на посох, подошёл к узкой расщелине в камнях, через которую пробивался солнечный свет. Остальные, как завороженные, наблюдали за ним. Маг развёл руки и камни, грохоча, обвалились, образовав проход достаточный, чтоб выбраться на уже знакомую равнину. Видимо уже попривыкнув к фокусам мага, это действие большого удивления не вызвало и после того как пыль от обвала осела, путники двинулись наружу за старцем.

Пейзаж у обрыва и за ним ни изменился, как ни желала этого Мариа. Всё также светило солнце, не достигая противоположной стороны пропасти, также низкая трава, еле колыхалась от ветра и маленький слепой старик, опять поплёлся в даль по краю обрыва.

Мариа рыкнула от злости, сжимая кулаки, но всё же, снова последовала за магом.

— Мастер, скажите, что это за место? — Спросила она, настигнув старца. Она ждала или молчания в ответ, или замысловатых слов.

— Кто-то называет краем земли, а кто-то — "степью разбитых сердец". То и другое — правда. — Илирон замолчал, зародив в голове девушки ещё больше вопросов, но вдруг пейзаж резко изменился:

Мариа не заметила, как скалы слева от неё закончились, сменившись маленькой рощицей. Пропасть превратилась в небольшой овражек, по которому тёк, весело журча, ручеёк. Степь перестала ровно стелиться по земле, а пологим спуском спускалась в долину, вдали которой красовался своими башнями город. Широкая дорога к нему была вся заполнена людьми и повозками, это живая цепь длилась с милю, а потом скрывалась за холмом. Вокруг города был вырыт большой ров, наполненный водой и народ заходил в город по мосту, что на цепях опускался со стены. Девушка обернулась, желая увидеть, как закончился предыдущий пейзаж, но за её спиной не было ни намёка на скалы, пропасть и низкорослую равнину.

Ентри стоял и мало что понимал в происходящем. Что за город? Что за люди, спешащие в него? И что они втроём, да ещё со странным стариком, тут делают? Только одно слово, которое прохрипел Илирон, поставило всё по своим местам и указало дальнейший путь спутникам:

— Кишурмах.

В тот же момент старик испарился в воздухе.

20 Кишурмах

Лаварион стоял с факелом в руке у дубовой двери. Долго не решался толи постучать, толи открыть её. Он то подносил руку к ней, то также неуверенно убирал. Ему припомнилось предыдущее появление его здесь. Он также неуверенно стоял перед дверью, но если тогда его вынуждала необходимость, то теперь, он пришёл сам, по своей воли. Наконец дверь скрипнула и знакомая прохлада встретила его, встрепав аккуратно причесанные волосы. Семион шагнул внутрь, стараясь держаться уверенно. Сейчас комната предстала в более освещённом состоянии. Дневной свет из-за заколоченных окон пробирался внутрь и освещал достаточно хорошо.

Квадратная комната, с низким, побелённым потолком, по контуру увенчанным орнаментом из гипса, в виде лозы винограда. В центре, на потолке, скульптурный узор окольцовывал крюк, на котором когда-то висела люстра. Краска на стенах выцвела, потрескалась, а в углах отслоилась и висела пластами. Окрашенный дощатый пол, по которому валялись стулья, кресла и перевёрнутый стол, выглядел достаточно крепким: не скрипел и не проминался под тяжестью человека. Три удлиненных, стрельчатых окна были разбиты и заколочены, сохраняя мелкие фрагменты многокрасочного витража.

Лаварион быстрым шагом преодолел помещение и остановился возле белой двери с таким же белым, широким наличником. Здесь он долго не размышлял, дёрнув за ручку, распахнул дверь.

Повеяло холодом, так что Семиона передёрнуло, но отступать от своего плана он, кажется, не собирался. Зайдя внутрь, он специально оставил открытой дверь, чтоб иметь возможность к быстрому отступлению. Здесь Лаварион был впервые, не смотря на то, что он всё-таки был у себя дома, эту комнату он разглядывал как гость. Его внимание привлёк дубовый, резной гроб и его хозяйка. Больше ничего не интересовало его здесь. Для уверенности он снял со стены ещё один факел, но продержав его с минуту, швырнул на пол. Раздался звон цепей. Его рука побелела от холода и только освободившись от факела, медленно, покалывая, приходила в норму. Кости скелетов затрещали, когда женщина в гробу открыла глаза. Семион отпрянул. Широко раскрытые, стеклянные глаза смотрели на него не моргая.

— Омовелия. — Прошептал Семион.

Пустой взгляд её всё так же смотрел на него. Бело-синее лицо не выражало никаких чувств, ни злобы, ни радости.

— Омелия, это я! — Громкие слова Лавариона нарушили родившуюся тишину и снова зашумели цепи, оглушающим звоном ударив по ушам.

— Здравствуй. — Монотонный, холодный тон Омовелии заставил цепи ещё сильнее загреметь. Скелеты словно в экстазе приветствовали её, вскинув кости рук вверх и застучав по полу.

— Омовелия, прости! Омовелия, я не хочу тебя терять! — Голос Лавариона дрожал, в глазах блеснули слёзы, первая капля которых скатываясь по щеке, замерзла, больно защипав. Мужчина вскрикнул, отдирая каплю.

Женщина открыла широко рот и оттуда раздался грудной, загробный смех. Звук был грубый, глухой, словно кто-то внутри смеялся за неё. Словно весь ужас её бытия вырывался наружу. Скелеты снова забились в экстазе. Лаварион сделал было шаг вперёд, но тут же отступил, услышав усиливающиеся клацанье и осветив пол комнаты увидел бело-шёрстных паучков, спешащих к нему откуда-то из-под гроба Омовелии.

— Омовелия вернись! — Вскричал он, понимая, что времени у него осталось не много.

В ответ всё тот же пронизывающий насквозь взгляд. Лаварион отступил к выходу, водя факелом по полу, сдерживая наступление паучков. Последний взгляд Семион бросил на женщину в саване и увидев всё тот же покой на лице, пятясь назад, покинул комнату. Больше сдерживать натиск он не мог, тем более пауки плели узоры уже над его головой.

Он захлопнул дверь и бегом пересёк проходную комнату, выскочив в коридор. Его глаза слезились и щёки обжигали соленые капли. Он знал, это была последняя надежда вернуть жену. Последний шанс видеть её. В эту минуту разбилась мечта о возрождении Омовелии.

— Уайз! Всё готово к отбытию? — Спустившись с верхнего этажа в холл и найдя там Парилика, спросил Семион. Он только-только вытер последние слёзы, но ещё влажные, покрасневшие глаза выдавали его.

— Да мастер Лаварион. Всё готово. — Дворецкий конечно же заметил странное состояние хозяина и чуть погодя осмелился спросить:- С вами всё нормально?

Лаварион встряхнулся и стараясь не смотреть в сторону Парилика, бегло ответил:

— Да, всё хорошо. — И скоро направился в кабинет.

Экипаж Лавариона и его сопровождение ждали у ворот замка. Его свита насчитывала двадцать пять человек. Среди них были и слуги и охрана. Ещё его личный нотариус Берилор Стерн, новый управляющий делами — Казар, офицер охранников- капитан Страл и командующий охраной Ливуда- Тараун. Слуги стояли за повозкой с провизией, а все остальные восседали на гортах, лишь Стерн сидел в экипаже запряженном тремя олиткопами, и с нетерпением ждали Семиона. Вскоре, приведя себя в порядок и успокоившись, он появился и они тронулись со двора. Впереди ехали два охранника, в панцирях, надетых поверх белых плащей. Поножи защищали голень, сандалии из толстой сыромятной кожи- ступни. Наручи обхватывали руки охранников и голову прикрывал куполообразный шлем с заострённым верхом и с белым пером на макушке. Впрочем, так выглядел каждый из охранников, включая ехавших в середине колонны, за крытой повозкой с Семионом и нотариусом, офицеров. Дальше шли телеги с провизией, по бокам которых бежали рабы. Замыкали шествие ещё двое охранников с небольшими, круглыми щитами на боку и с полными колчанами стрел за спиной. Колонна двигалась не спешно, рассчитывая за дней десять добраться до Кишурмаха, прямо к началу ярмарки.

Спустившись с пригорка, троица направилась к дороге, по которой, нескончаемым потоком двигались люди. Город снизу казался ещё более большим, огромным, таким, каким и должна быть столица.

Кушурмах, расположенный прямо на берегу Зирона, стоял в Радирской долине, хотя большую часть государства занимали горы. Обнесённый тремя рядами городской стеной, которые возвышались друг над другом, он являлся практически не преступной крепостью. Пестрота улиц не могла не радовать глаз приезжего, мало в каких городах увидишь многообразие архитектурных стилей и радужность раскраски ремесленных лавок, вывесок и уличных флагов. Широкие улицы вымощены были брусчаткой, по обеим сторонам — тротуары.

Дик вёл спутников за собой, протискиваясь меж людей, пробираясь к воротам города. Где-то справа, где поблёскивала спокойная гладь Зирона, он увидел ещё один людской поток, там была ещё одна дорога. В эти дни, перед ярмаркой, народу в городе прибавилось очень. Все гостиницы были забиты, несмотря на подскочившее в три раза проживание. Простые горожане, тоже предоставляли ночлег и многие этим зарабатывали на жизнь, но не такой комфортабельный. Городские ворота с трудом пропускали этот поток и часто возникали пробки. Иногда человеку, особенно с повозкой, приходилось полдня добираться до ворот, но Дику и ребятам повезло, они ловко пробрались по краю дороги до городской стены, а потом, воспользовавшись остановкой телеги с множеством глиняных горшков, у которой треснула передняя ось и застопорившимся движением, просочились в ворота.

Городская стена, со всеми рядами и промежутками меж ними, была шириной с четверть мили, сразу за которой расположилась базарная площадь. На ней тоже нельзя было протолкнуться и Сараллон приказал держаться за руки, чтоб не потерять друг друга. Только преодолев площадь и оказавшись на просторной улице, они расцепили руки.

— И куда нам? — Спросил Ентри, глядя на Дика.

— Не знаю. — Ответил Дикин, оглядывая тротуары улицы, по которому рекой двигались люди.

Рядом остановился молодой крестьянин, внимательно рассматривая вновь прибывших.

— Ночлег не нужен? — Спросил он.

— Сколько? — Ответным вопросом встретил его Ентри. Он сам не понял, зачем спросил, денег у них не было вообще. Молодой человек задумался ненадолго и почесав затылок сказал:

— Ну не знаю, смотря что хотите… От двадцати лукир, но это на сеновале.

Ентри присвистнул.

— А дешевле?

Молодой человек усмехнулся, ещё раз изучив путников с ног до головы и удаляясь сказал:

— Дешевле только в Суфе.

Ентри хотел было спросить вдогонку, где это, но решил что это лишне.

— Пойдёмте. — Вдруг сказал Сараллон и тронулся по улице вперёд. — Тут недалеко живёт друг моего отца. Может он нам поможет? — Ребята, услышав, что в Кишурмахе есть друзья, обрадовались и зашагали за Сараллоном.

Недалеко для Дикина — это три квартала на юг, пять на запад, ещё через один на юг, на площадь, затем свернуть направо, пройти по улице пять домов, перейти по мосту через маленькую речку, приток Зирона, проследовать через три квартала на запад и наконец… Вот оно- недалеко. Уставший Ентри, по окончанию маршрута, высказал всё что он о нём думает и его "недалеко". Хоть улицы в городе были все выложены брусчаткой и ходить по ним, одно удовольствие, но пробираться через людские потоки, заполонившие тротуары, было делом не легким. К тому же, различные повозки двигались по улицам в разных направлениях и могли сбить кого угодно, ненароком сошедших с тротуара, а таких было не мало. Но по началу и Ентри и Мариа, радостно скакали за Диком, смеясь и рассматривая всё по сторонам. Когда ещё окажешься в столице, да ещё за границей. Они пытались ухватить глазами всё. Ближе к площади их настроение подпортилось, они едва поспешали за Сараллоном, бросая беглый взгляд на витражи зданий и повсеместно вывешенные флажки и вымпела в связи с предстоящей ярмаркой. Продравшись сквозь толпу на площади, Ентри чуть не потерял жилетку и с ней карту. Зло на Сараллона уже завладело им и дальше, еле передвигая ногами, он шёл, поникнув головой и бурчал под нос. Мариа тоже смотрела вниз, на свои запылённые темно-коричневые туфельки и просила пить. Жара среди камней ещё больше изнуряла, хотя спасительные облака закрывали солнце частенько.

Они стояли у ворот усадьбы, чуть в стороне расположившейся от улицы. Гул города здесь стихал и в растущих за воротами деревьях, можно было расслышать щебетание птиц, где-то за стеной журчала вода. Из-за стены виднелся только третий этаж, но и этого было достаточно, чтоб Ентри смог понять: "Хозяин далеко не беден".

Дик ударил в ворота и голос с той стороны словно приветствуя, спросил:

— Кто там!

Мариа вспомнила Парилика, хотя этот голос не был столь надменен.

— Дикин Сараллон к мастеру Паорстониуту! — Не менее торжественно ответил Дик.

— Паосто…чего? — Спросил Ентри, но сильная рука Дика уже вталкивали его в ворота. Человек, открыл калитку сразу и поклонившись впустил гостей. Видимо, он хорошо знал Дика.

Трёхэтажный особняк, отделанный по углам колоннами, сверху и снизу которые были украшены витиеватыми декоративными узорами. Окна особняка были вытянуты, отчего здание казалось более высоким. Над входом в здание расположился большой картуш* на котором был изображён семейный герб — меч воткнутый в камень, на котором сидит орёл, широко расправив крылья. Он был обрамлен алой лентой, на которой были слова: "даверо итоло гор"**.

*Картуш- Архитектурный элемент. полуразвёрнутый свиток.

**Даверо итоло гор- честь рождает героя!

По обеим сторонам входа красовались горельефы орлов. Но больше всего Мариа и Ентри привлёк фонтан, стоявший перед входом. Три обнажённые женщины сидели вполоборота на камнях и смотрели ввысь. Их руки соединялись в центре над головами и держали большой шар, из которого било множество струй воды, в разные стороны. Путники продолжали идти по утрамбованной, щебневой дорожке, которую и разрезал фонтан и наконец, поднявшись по ступеням оказались на крыльце особняка.

Как только они поднялись по ступеням, к ним на встречу вышел плотный, даже немного полный, седовласый мужчина, с глубоко посаженными глазами, отчего брови словно свисали над ними и высоким лбом. Седая шевелюра, была достаточно густой, чтоб заметить залысины. Грозный, откуда-то из глубины взгляд осмотрел гостей. Потом мужчина прищурился, от чего глаз и вовсе не стало видно и расплылся в широкой, обнажающей белоснежный ряд зубов, улыбке и обнял Дика.

— Дикин, мальчик! — И тут же приказал слуге проводить гостей и приготовить обед.

Ентри зашёл внутрь и не произвольно крикнул в пустом зале.

— У-у! — Эхо разнесло звук по огромному, удлиненному залу, разделённого колоннами на три нефа*. На каждой колоне висело по четыре факела. Сейчас они не горели, отчего в помещении было немного мрачновато. Мебели не было вообще, зато прохлада внутри освежала. Мраморный, малахитового цвета пол был холодным, чувствовалось, как холодок исходит от него. По стенам крайних нефов, между колонн, красовались высокие куполообразные двери, достигавшие хоров**. На них выводила широкая, укрытая желто-зелённым ковром лестница.

Слуга, пройдя ползала, свернул на право и открыл дверь со словами.

— Я прошу подождать здесь, в музыкальной комнате. Я распоряжусь о комнатах и обеде.

Против никто не был. Слуга удалился, оставив гостей одних. Ентри тут же бросился к Китону*** и взял до бемоль. Он видел его в бадалее, но никогда серьёзно на нём не играл. Впрочем, после трёх беспорядочно взятых аккорда, его вежливо попросили прекратить. Тогда он переключился на любимый тисвулир и комнату наполнил мягкий тенор Ентри:

*Неф- Часть помещения, разделённого колоннами.

**Хор-Балкон внутри здания.

***Китон- Музыкальный инструмент, очень схожий с клавесином.

Для счастья мне, кусочек неба,

Да птицей сделайте меня!

Летать я буду в нём свободно

И озирать всё свысока.

Эта песнь была популярна в Торионе, её пели и крестьяне, ремесленники, знать и сам король любил её слушать. Поэтому, не удивительно, что дальше песнь подхватил баритон Дика:

Для радости, пусть песня льётся,

Мотив весёлый пусть звучит.

Я буду петь её повсюду,

Чтоб от тоски себя лечить.

Мариа весело засмеялась и продолжила:

Для денег мне кошель побольше,

Да чтоб монеты в нём всегда,

Звенели, слух лаская нежно,

Но чтоб не портили меня.

Дальше, вступил снова Ентри:

А для любви, красотку мне бы.

Да чтобы скромная была.

Стирать, готовить, чтоб умела,

Иначе, не нужна она.

Юноша оборвал песнь, залившись задорным смехом. Мариа насупившись посмотрела на Ентри. Ей никогда не нравился этот куплет, она считала, что он унижает достоинства женщины. Мариа когда-то переделала его на свой лад и девушки в Сакиле часто пели именно её вариант.

— Ой как смешно, Ентри. — Подразнила она мальчика, состроив гримасу на лице, но по поводу гримас, Ентри был мастак и тут же ответил Мариа нелепо скорчив рожицу. На что получил краткий, но ёмкий ответ девушки: — Дурак.

Обед был приготовлен быстро и пересекши знакомый уже зал, они попали в большой зал, в центре которого стоял длинный стол с множеством с высокими спинками стульев. Обед был сытный: мясо, фрукты, красное и розовое вина, но ребята предпочли им квас. Несколько дней Ентри так не наедался и после такой трапезы он вышел на свежий воздух, посидеть у фонтана. Он даже немного замерз от прохлады мраморного пола и тепло солнца его усладило. Мариа тоже подойдя к фонтану, поёжилась от холода, но он теперь дурно на неё не влиял, она чувствовала себя хорошо, тем более после вкусного обеда.

Они сидели, брызгаясь в друг друга водой из фонтана и не заметили, как перед ними оказались хозяин в светло-сером, бархатном халате и Дик. Хозяин усмехнулся:

— Знаете как называется фонтан? — Его голос звучал бодро, по- отцовски тепло. — Жизнь! — Он указал на белый шар над головами обнажённых тел. — Женщины- это то, на чём держится жизнь. Они символизируют и любовь и красоту, без них нет жизни. — Он постоял немного, глядя на фонтан, а потом повернул Дика к стоящим в тени небольшого садика скамейкам и увёл его к ним.

Меж листвы, солнечные луча строили причудливые узоры и щебетание птиц, порой заглушало разговор двух людей. Они сидели на белой скамейке, сначала наслаждаясь пеньем птиц и шелестом листвы, а потом размеренно хозяин начал разговор:

— Ну Дик, ты чего так рано? Нет ни Семиона с тобой, ни отца? Какие-то дети только?

Сараллон смотрел в даль, где у фонтана играли Ентри и Мариа.

— Я скрываюсь с ними от Лавариона.

Мужчина в халате еле сдержал своё удивление:

— И пришёл сюда?

— Я прибыл на турнир.

— Но Семион тоже будет здесь и ты думаешь он тебя не найдёт? Да на демонстрации шлемов тебя схватят и отдадут на растерзание Семиону.

Дикин по-прежнему смотрел в даль, не выражая никаких эмоций.

— Я должен учувствовать в турнире. Должен Минот!

Минот долго смотрел на Дика, пытаясь просверлить того взглядом и потом снова заговорил:

— Ты мне должен всё рассказать.

Дикин не сопротивлялся, медленно начал свою речь:

— Эти ребята устроились к Лавариону чтобы заработать, но попали в неприятную ситуацию. Семион хотел их сурово наказать, я их защитил и бежал с ними. За нами послана погоня, но пока нам везёт.

— И давно ты в бегах?

— Четыре или пять дней.

У Минота расширились глаза, он не скрывал теперь своё удивление.

— Ты шутишь? За это время ты до границы добрался бы едва ли. — Он смотрел пристально на Дика, ожидая каких-то объяснений, но тот молчал. — Не знаю о чём ты думаешь, прячась здесь? Ты прибыл на турнир, но где твой конь, твои доспехи? Тебя не допустят к участию без оружия. — Минот сделал паузу, опустив голову и тихо продолжил: — Ты знаешь, я друг твоей семьи, но я знатный человек и дорожу репутацией. Семион мой партнёр, у нас множество обязательств друг перед другом. Я бы рад тебе помочь, но ты совершишь безумный поступок оставшись в городе. Я дам тебе денег и провизии, и ты уйдёшь, покинешь город.

— Большего мне не надо. — С этими словами Сараллон встал и направился к ребятам.

Через час с небольшим они стояли за воротами особняка.

В полных сумах было еды примерно на десять дней. Денег, чтобы оплатить жильё на время турнира тоже теперь хватало, но что-то не радостно было на душе Дика. Он понимал, что без доспех его на турнир не пустят, а сделать их- дорого. Для этого тех денег не хватит.

— Ну и куда мы? — Спросил Ентри, не довольный быстрым уходом из особняка.

— В Суфу. — Ответил Дик и направился вперёд по улице.

— А где это? — Спросила Мариа.

— Недалеко. — Ответил Сараллон и услышал за спиной разочарованный возглас Ентри: "О-о-о!".

Суфа- маленькая деревушка, расположенная поблизости к городской стене Кишурмаха, на берегу Зирона. Таких как она, здесь было с десяток, обнесенных заострённым, бревенчатым забором. В каждой маленький трактир, не выделяющийся оригинальным строением и с десятка два дворов. Нужную деревню путники нашли только по вывеске на входных воротах в неё. Это время, время ярмарки, было золотое для жителей деревень. Оно могло принести иногда и годовой доход семье, взявшей постояльцев, поэтому за чужаками внимательно следили и старались заманить на свой двор. На каждом углу кто-то предлагал жильё, порой даже дерясь с конкурентами.

Чтобы дойти до неё, Дику и ребятам пришлось преодолеть полгорода, до противоположной его стены. Как оказалось, здесь, с южной части стены, входов в город было больше и людской поток менее интенсивен. За городскими воротами простиралась несколько дорог, которые в метрах трёхстах от стены соединялись в одну. В широкую, в пять повозок, утрамбованную дорогу, по сторонам которой и начинались деревеньки.

Прибытие новеньких в Суфе встречено было одобрительно. Местные рассматривали их с ног до головы, в уме оценивая их капитал. Благородный вид Сараллона вызывал двусмысленные улыбки прохожих. Мариа было как-то не по себе от пристальных взглядов крестьян и она старалась не смотреть на них, дабы не встретиться взглядами.

Сараллон твёрдой походкой шёл прямиком к трактиру и как только он переступил порог общей залы, наполовину заполненной местным людом, гам в ней прекратился и десятки глаз впились в троицу. Мариа вздрогнув, вцепилась в рукав Сараллона.

— Комната не нужна? — Раздался голос из залы.

Ребята разом посмотрели на Дика, но тот покачал головой:

— Нет, не надо. — Но подойдя к хозяину трактира, стоящего за барной стойкой тихо шепнул:- Комнату для нас с юношей и ещё для девушки. — Трактирщик удовлетворённо кивнул и удалился. Сараллон специально не хотел чтобы его слышали, дабы не поднимать шумиху и споров в зале. Оскорбление местных, по поводу отказа им, могло сыграть плохую шутку с ними. Но когда один из служащих взял их вещи, косых взглядов избежать не удалось.

Путники сели в уголке, разглядывая залу с массивными балками на потолке и поскрипывающим полом. Сидели молча. Ребята смотрели на Дика, а тот углубился в свои мысли. В глубине залы громкие, мужские голоса обсуждали предыдущую партию в кости, слышался стук кружек, ставящихся на стол. На улице, дневное затишье нарушали только птичий галдёж, да изредка свистящие олиткопы. Где-то вдалеке, на окраине деревеньки, звучал молот, ударяющийся о наковальню.

— Кузнец! — Вскрикнул Дик, чем снова привлёк на себя внимание. Некоторые посетители перешепнулись. Он и сам смутился от своего выкрика. Быстрыми движениями он поднялся из-за стола и вышел из трактира, ребята поспешили за ним.

— Ты куда это рванул? — Догоняя Сараллона, крикнул Ентри. Мариа подбежала следом.

— Мне нужны доспехи и оружие.

— Но у нас вряд ли хватит денег. — На быстром шагу заметил юноша. Дик и не думал останавливаться, он широко шагал, так что Мариа приходилось бегом догонять его.

— Надо попробовать. Ведь ты собрался купить корабль. Чтоб купить корабль, надо победить на турнире. Чтобы победить на турнире, надо на него попасть. Чтобы на него попасть…

— Ладно, ладно, не продолжай. Я всё понял. — Согласился юноша, стараясь не отставать за Диком.

Как оказалось, кузницы в деревне не было. Она находилась за забором, на берегу Зирона, там, где дорога вплотную подходила к нему. На вопросы о кузнеце, местные жители то молчали, пряча лица, то махали рукой, чтобы от них отстали. В общем, Ентри понял, что кузнеца не очень жаловали здесь. И это было, по меньшей мере, странно.

Они повернули обратно. Первые сумерки накрыли деревню. Ентри ужасно надоело ходить туда сюда, да ещё по пыльной, грунтовой дороге, от которой он весь был в пыли. Вдруг ему ужасно захотелось принять ванну, такую как у Лавариона. "Хоть что-то там было хорошее". — Промелькнуло в голове Ентри.

Покинув деревню, они встретили ещё двоих крестьян, которые не преминули предложить им жильё. Особенно настырен был последний, парнишка, в простой, холщёвой рубахе, который хватал Сараллона за руки и сбросил цену до десяти лукир. Только когда Дик погрозил ему, ухватившись за эфес меча, тот отстал. Наконец, у поблёскивающей в сумерках гладью реки, они увидели кузницу.

21 Элифер

Кузница представляла собой широкое кирпичное здание, с шиферной, покатой крышей. Из трубы шёл лёгкий дым, ударов молота уже не было слышно. Кузнец закончил работу, но внутри горел ещё свет, извещая, что там кто-то есть. За кузницей, через маленькую тропинку стоял ещё один дом. В сгущающейся тьме его трудно было рассмотреть, но по наличию резных ставень на окнах, можно было предположить, что это дом кузнеца. Свет в доме не горел, значит, кузнец был ещё в кузнеце. Дик постучал в ворота. К его удивлению, ответил ему усталый, женский голос. Сараллон вошёл внутрь. Жар тут же окатил его, хотя огонь в горне затухал. Молодая, лишь на несколько лет старше ребят, девушка, в серой, прикрывающей золотистые волосы косынке, смотрела на него. Её лицо, на котором поблёскивали капельки пота, было выпачкано сажей, но даже через эту грязь Дикин заметил прекрасные черты её лица.

— Простите дева, где мне найти мастера? — Тихо спросил Сараллон, не сводя глаз с девушки.

— Что у вас? — Голос девы звучал немного грубо, но в нём прослушивались нежные нотки, которые она видимо, пыталась спрятать. Дик выпрямился, услышав такой тон девушки, окинул взглядом кузницу и сказал:

— Мне нужен мастер.

Видно было, как это оскорбило девушку, она сбросила косынку, освободив густые, вьющиеся по плечам волосы и выскочила из кузницы, при выходе толкнув Дика плечом. Она удалилась в ночь и через минуту в доме вспыхнул свет.

— Эй, Дик. А если это и есть кузнец? — Шёпотом спросил Ентри, после того как они с минут пятнадцать прождали безрезультатно кузнеца.

— Ты что. — Огрызнулся Дик. — Разве может девчонка быть кузнецом? Да она даже молот не поднимет.

Они прождали ещё немного и наконец у Дика лопнуло терпение. Он широкой, быстрой походкой направился к дому, ругаясь себе под нос и в тишине раздались тяжёлые удары о дверь. Ребята как раз успели подбежать к Сараллону, когда дверь отварилась, выпустив в темноту яркий свет. Мариа зажмурилась от бросившегося в глаза света. Перед ними стояла та же девушка, только умытая, от чего её красота, наконец, прояснилась.

— И долго вы ждали кузнеца? — Неожиданно встретила она вопросом гостей, словно ожидала их. Её улыбка спряталась в уголках губ.

— Мне срочно нужен кузнец! — Сурово сказал Дик, видя как девица издевается над ним.

— А может поговорите со мной? — Её голос звучал намного мягче, чем в кузнице и личико расплылось в улыбке. Сараллон хотел сказать ещё что-то, но его перебила Мариа. Выйдя из-за спины Дика, она тихо, скромно спросила:

— Кузнец- это вы?

Девушка ещё шире улыбнулась и кивнула головой.

— Меня зовут Элифер. Какое у вас ко мне дело?

ИЗ ДОСЬЕ НА ЭЛИФЕР БАРИЕТ:

Родилась 12 неуро 2885года.

Научилась кузнечному делу у отца.

Трудолюбива, всецело преданна работе. Прекрасно владеет оружием. Очень решительна и смела.

Дик стоял раскрыв рот, не шевелясь и отойдя от шока, смог вымолвить:

— Простите… — Он отступил от двери, а через несколько секунд развернулся и поспешил назад, в деревню. Ентри, крича ему в след, бросился за ним. На пороге осталась одна Мариа.

— Ну, входи. — Пригласила гостью в дом Элифер. — Чай будешь?

Мариа незамедлительно вошла. Через сени виднелась жилая комната, куда и прошла гостья. В камине пылал огонь, освещая комнату, дополняли освещение два канделябра на шесть свечей. Комната была не большая, с невысоким побелённым потолком. Дальше комната переходила ещё в одно помещение, занавешенное шторой.

— А вы всегда так с гостями? — Усевшись на стул, возле маленького столика, на четыре персоны, спросила Мариа.

— Как так? — Элифер уже готовила за шторой чай.

— С порога чай предлагаете.

— Нет, гостей у меня мало бывает… — Хозяйка появилась с чашками в руках и поставила их на стол. — Так что вы хотели?

— Мастер Сараллон должен участвовать в турнире, но у него нет ни доспех, ни оружия. — Мариа отпила чая. Он был достаточно крепким и бодрящим.

— Хм, должен? — Элифер посмотрела на гостью. — И сколько он готов платить?

Мариа пожала плечами и поставила чашку на стол.

— У него нет денег.

Мариа в глубине души ожидала какой-нибудь усмешки кузнеца и Элифер оправдала её ожидания, она громко рассмеялась, так, что огоньки свечей задрожали.

— На что же вы надеетесь?

Мариа снова пожала плечами и опустила голову. Ей хотелось заплакать и комок подкатил к горлу, но вдруг Элифер замолчала, разглядывая гостью и сказала:

— Знаешь, на днях сон у меня был: Старик приснился, маленький такой, в балахоне, с бородкой такой реденькой. Сидит он значит в какой-то пещере, костёр перед ним пылает, большой, а напротив его, за костром, я стаю, в руке меч гнутый, зазубренный весь, будто не отделан вовсе и говорит старик: " Если хочешь мастерство Джорга познать, осыпь златом того, кто в тебе нуждается". На меня смотрит, а глаза белые, белые…Я вздрогнула от взгляда и проснулась.

— А кто такой Джорга? — Спросила Мариа, узнав описанного Элифер старика и поверив в значимость этого сна.

— Ты что? — Удивилась Элифер. — Джорга- великий мастер кузнечного дела. Он… он- волшебник. — Кузнец не находила слов для восхищения. — Он сотворил Акинак.

Мариа замерла, большими глазами смотрев на Элифер.

— Акинак?

— Да. — Продолжала говорить Элифер. — Магический меч, способный остановить любую магию.

Мариа оживилась, её глазки заблестели.

— А вы можете сотворить Акинак?

— Ты что? Нет конечно. Джорга унёс в могилу тайну мастерства и никто не в силах её разгадать, а Акинак вообще мало кто видел.

Гостья расстроилась, она опустила взор и насупилась.

— А как же слова Илирона?

Элифер насторожилась, Мариа тоже напряглась, осознав свою ошибку. Они обе посмотрели в глаза друг другу и кузнец тихо, словно боясь спугнуть собеседницу, спросила:

— Кого?

Дальше скрывать Мариа было бесполезно и она аккуратно, чтоб не сболтнуть ещё чего лишнего сказала:

— Я тоже знаю немного эту историю. По описанию маленький старик- Илирон- маг спрятавший Акинак. — Элифер не моргая, смотрела на свечи, будто искала в пламени свечи ответ и еле шевеля губами произнесла:

— Огонь всемогущий… "Осыпь златом того, кто в тебе нуждается"…Так я и думала, это вы!? Вы во мне нуждаетесь! — Кузнец встала, нервно покусывая губы, прошлась по комнате, а потом резко схватила Мариа за плечи и подняла её. Сколько силы было в её руках! Гостья даже не поняла ничего, как оказалась на ногах. Элифер уже стояла в дверях.

— Пойдём к этому мастеру… Как его?

— Сараллону. — Подсказала Мариа.

— Да к нему. Нам надо серьёзно поговорить.

Дик шёл очень быстро, почти бежал в темноте, которая успела накрыть деревню. Он не мог простить себя за такую ошибку, за грубое общение с мастером. Стыд за своё поведение поглотил его. Пусть он нуждался в кузнеце, но к этой девушке- кузнецу он ни шагу. Ентри выкрикивая имя Сараллона, бежал, догоняя его. Дику не очень хотелось с кем-то разговаривать, он хотел убежать, спрятаться где-нибудь, спрятаться и скрыть свой стыд, но его гордость пересилила и он сбавил скорость. В конце концов Ентри догнал его. Мальчик посмотрел на Дика, но ничего не сказал. Он также опустил голову и они вдвоём поплелись в трактир.

Народу в трактире прибавилось. Табачный дым занавесил всю общую залу. Посетители были в основном мужчины, которые обсуждали последние новости за кружечкой пива и партией в кости. На Ентри и Дика никто не обратил внимания. Постояльцев разбирали за час, два и после интерес к ним, как к денежным вложениям, прекращался. Дик и Ентри медленно, словно после утомительной работы, поднялись на второй этаж и тут же оказались у комнаты. Она была не большая с двумя кроватями по стенам и столом у большого квадратного окна. Дик тут же плюхнулся на кровать с возгласом:

— Стыд-то какой!

Ентри копошась в суме, ища что-нибудь перекусить, решил поддержать Дикина.

— Да ладно, а что она не могла сказать, мол, да я — кузнец? И вопросов бы больше не было.

Но на это Сараллон ничего не сказал. Он молча лежал на кровати, заложив руки за голову и смотрел в дощатый, покрашенный белой краской потолок. Разговор возобновить никто из них не решился.

Не сильные удары в дверь, разбудили Дика. Он задремал пока размышлял о происшедшем. Ентри, жевавший яблоко, остановился и с опаской посмотрел на дверь. Через паузу послышались ещё стуки в дверь и тоненький голос Мариа.

— А, явилась, не запылилась. Входи предательница! — Сказал Ентри, откусив кусок яблока. Он готовил словесную атаку на девушку, о том какая она друг, если не ушла с друзьями, но, увидев в дверях кузнеца, застыл, позабыв обо всём. Челюсть непроизвольно отвисла, выпустив из-за рта яблочный сок.

— Что вы тут делаете? — Подскочил на кровати Дик, но Элифер не ожидая приглашения, прошла и села на стул, возле кровати Дика. Она смотрела прямо в глаза Сараллона, словно взглядом пытаясь заставить его рассказать все известные ему тайны. Дик взгляд и не думал отводить. Так они смотрели в глаза друг другу с минуту, которая казалась никогда не кончиться, проверяя стойкость и уверенность сидячего напротив. Первой не выдержала Мариа. Затянувшуюся паузу она прервала словами:

— Она всё знает! — Дик и Элифер перебросили взоры на Мариа, к ним прибавился и Ентри, который принялся буравить девушку глазами. — Она знает о Илироне и Акинаке.

— Да, нам надо серьёзно поговорить. — Элифер встала и вышла на центр комнаты. — Я готова помочь вам, но хочу знать, зачем вам учувствовать в турнире и откуда вам известно о Акинаке.

— Я не хочу вас оскорбить, о, юная дева. — Дик сидел на кровати и недоверчиво смотрел на гостью. — Но я не знаю чем вы нам можете помочь, тем более вам не зачем знать, зачем мне учувствовать в турнире.

Элифер поставила руки в боки и строго посмотрела ни Дика. У Ентри от этого взгляда сердце в пятки ушло, он подумал, что она наброситься на Дика и нещадно его побьёт. "Они стоят друг друга". — Пронеслось у него в голове.

— Да! — Воскликнула Элифер. — То есть, вы, без оружия, без доспех, должны выступать на турнире и погибнуть. Такое ваше предназначение? — После чего её голос смягчился, руки опустились и на лице появилась улыбка. Такая добрая, приветливая. — Я пришла не ругаться, я пришла помочь. — От теплоты слов Ентри отпустила скованность. Элифер села на кровать к Дику и положила руки на колени. — Я думаю, мы нужны друг другу. Я думаю, этот старик специально свёл нас вместе.

— Зачем мы вам? — Голос Дикина тоже смягчился.

— Я хочу познать тайну Акинака, а вы к нему имеете какое-то отношение. Мне всё равно какое, но я знаю, что если помогу вам, то приближусь к его разгадке. Итак… — Она снова оживилась, подскочила с кровати и подошла к Ентри. Тот вздрогнул и застыл, боясь даже вздохнуть. Элифер усмехнулась, взглянув на него и продолжила:- Вам нужны доспехи. Для какого боя? — Не дождавшись ответа Дика, она стала мыслить вслух:- Для гортного у вас нет животного, да и хороший лэнс* достать трудно. Так? — Она посмотрела на Дика, тот, опустив голову, молчал. — Хорошо. — Продолжила она. — Для битвы на мечах доспехи легкие нужны, как и для элютрека**, но горт всё же нужен. Групповой бой вы не потяните- опять таки же горта у вас нет, да и доспехи посерьёзнее нужны. С булавой, тоже проблема. Я- кузнец и деревянное оружие не делаю, правда есть у меня одна, от отца осталась, но…

— Вы хорошо разбираетесь в турнирных боях. — Искренне похвалил Элифер Дик. — Да, я выберу меч, булаву и элютрек, если вы готовы взяться за мои доспехи.

Элифер улыбнулась.

— Но у меня не хватит денег вам заплатить. — И это не смутило кузнеца.

— Ваша победа и постижение мастерства Джорга- создателя Акинака, станет для меня наградой.

— Но есть ещё одна проблема. — Дик вздохнул. — У меня нет с собой семейного герба, а без него я не могу представлять честь семьи и выступать под своим именем.

— Это для вас так важно? — Удивилась Элифер.

— Выступать безликим рыцарем? Честь моей семьи, достоинство моего дома не может позволить выступать "без лица". Я- Грайс, защитник дома Сараллонов!

Элифер удивлённо повела бровями.

— Много наслышана о вас, рыцарь Грайс, но я не думаю, что сейчас вас это должно останавливать. Я хочу чтобы мы приступили к работе, завтра с утра…и лучше чтобы вы перебрались ко мне. Дом у меня маленький, но работа пойдёт быстрее, если все вместе возьмемся. Да и сэкономить на другие нужды сможете, глядишь и горта приобретёте.

*Лэнс- Длинное рыцарское копьё.

**Элютрек- Поединок за удержание некой позиции.

После этого Элифер поклонилась и вышла из комнаты, оставив её в гробовом молчании. Ентри и Мариа молчали, потому что нечего было сказать, Дик потому что раздумывал о роли девушки-кузнеца в этой истории. Наконец, он забрался с ногами на кровать, вновь заложив руки за голову и произнёс:

— Давайте спать. Завтра много работы.

Ребята переглянулись, поймав на лице друг друга улыбки и весело засмеялись.

22 Старые знакомые и новый выбор

Ориона переполняли чувства, когда судно проходило через пролив в бухту Гариопея. Он стоял за спиной капитана и старался рассматривать скалы по краям пролива, но взгляд всё снова и снова останавливался на Оливии. Даже не видя её лица, Орион любовался красотой женщины. Изысканность её фигуры привлекало его всё больше и больше. Он старался отогнать мысли о ней, но те постоянно возвращались. " Ты что никогда женщин не видел?" — Говорил сам себе Орион и тут же отвечал: " Таких нет". Он считал себя больным, видя как остальные мужчины в команде и не смотрят в её сторону, только он не мог оторвать от неё взгляда. " Лишь бы она не заметила". Но Оливия если и замечала, то вознаграждала юноша лёгкой улыбкой, отчего Орион краснел и отводил взгляд.

Медленно её судно подходило к пристани. Орион вглядывался в стоящие на якоре суда, надеясь увидеть среди них "Империю". Прошло больше двух недель как он покинул её, а столько стоять в порту Крикс не будет, даже знай он, что Орион жив, но юноша надеялся. Надежды покинули юношу, когда в семи судах, что стояли в порту, он не разглядел "Империю". Это огорчило Ориона и немного Оливию. Видимо, она тоже жаждала увидеть здесь корабль Крикса. " Странно, ей то что надо от Крикса"? — Подумал Орион, разглядывая капитана и заметив как улыбка на секунду сошла с её лица.

Крики чаек заглушали команды капитана Оливии, в порту в это время разгружалось рыбацкое судно. Вокруг него кроме чаек, суетилось множество матросов и портовых рабочих и приход судна под руководством женщины, вызвал малый интерес. Лишь швартовая команда в числе пяти человек, ставила на причал её судно. Сойдя на берег, команда разбрелась кто куда, Орион решил остаться с Оливией. С ней он не потеряется, да и знакомый капитан под рукой всегда кстати. Они медленно, прогулочным шагом, шли по пирсу, молчали и осматривали порт. С рыболовецкого корабля поднимали ещё одну порцию рыбы и чайки снова подняли галдёж.

— Ну что, пойдем, опрокинем по кружечке, в честь прихода? — Улыбнувшись, спросила Оливия у чуть отставшего Ориона. Тот ни когда не употреблял алкоголь, но отказать капитану у него язык не повернулся. Он пожал плечами и промолчал. — Молчание, знак согласия. Пошли!

Они прибавили ход. В Гариопее было около пяти часов вечера и народу в городе прибавилось. По улице слонялись в основном пьяные мужчины, часто калеки и девушки, вызывающе одеты. Но все мимо кого проходили капитан и Орион, косились на них и иногда кто-то смелый присвистывал. Юноше было неудобно в этой обстановке. Он понимал, что все смотрят на Оливию, а её сопровождение никого не интересовало, но улыбочки на лицах прохожих задевали его. Капитан шла, невозмутимо улыбаясь и кивала какому-нибудь прохожему в приветствие. Из повсюду расположенных баров доносились песни, вперемешку с руганью, на крыльцах стояли матросы, покачиваясь и смоля папиросы, некоторые пытались выяснить отношения. Пустые бутылки валялись повсюду и Орион постоянно спотыкался о них. У одного из трактиров, что находился неподалёку от порта, всего в трёх кварталах от городских ворот, рассматривая улицы города, грязные и с въевшимся в камни запахом моря, с пьяными лицами повсеместно, которые или пристают к женщинам или дерутся или пьют алкоголь, Орион остановился. Угнетающую картину улицы добавлял ползущий моряк, одетый в камзол на рубаху, которая когда-то была белая, но теперь потемнела, с рваными рукавами. Он ложился посреди мостовой и через некоторое время, набравшись сил, вновь вставал на четвереньки и продолжал путь. Орион отвёл от него взгляд, когда тот улёгся в лужу, в переулке. Юноша продолжил было путь за Оливией, но не заметил лежащего перед крыльцом трактира человека и споткнувшись завалился рядом.

— … Она, значит, выскакивает из воды, здоровая, выше мачт и об борт, хрясть, я на палубу повалился. Потом вижу, наши из пиалосов по ней… Она скрылась. Тишина гробовая стоит, даже ряби на воде нет. Потом удар, сильный такой, дерево затрещало… Всё думаю баста, конец, а тут малец наш на мачту взобрался и сиганул в воду и всё… — Дальше Орион не услышал из-за громкого гула поднявшегося в трактире. Юноша, видя, что Оливия подходит к нему, встал, отряхнулся и почему-то шёпотом её сказал:

— Я на минуточку зайду.

Вряд ли капитан его услышала, но держать Ориона не стала, а зашла за ним.

Общая зала была полна народу. Большинство из них столпилось у столика в центре, образовав круг. Орион не долго думая стал пробираться к нему, расталкивая людей на пути, Оливия за ним. Преодолев последний ряд людей возле стола, он увидел небольшого человека, склонившегося над кружкой черудеи и загадочно пялясь на неё.

— Сайморол! — Голос Ориона прозвучал как гром, все обернулись на юношу, а мужчина за столиком отпил жидкости и тихо изрёк:

— Вот так же громко звучал голос Ориона, когда он падал в пасть Каплари.

— Сайморол, это я! — Человек дёрнулся на голос, его опухшее лицо с маленьким, заплывшим глазиком и чёрной накладкой, остановило взгляд на юноше.

— Старею. Раньше призраки не чудились…

— Сайморол, где капитан Крикс? — Радость Ориона переполняла. Сейчас он даже рад был увидеть пьяного Сайя, но на вопрос тот не ответил. Он опустил голову на стол и уснул.

Оливия, оказавшаяся возле Ориона, взяла его за плечи и вывела из круга и посадила за последний свободный столик, правда под которым лежал кто-то. Юноша был раздосадован, не полученным ответом. "Но Сай проснётся и всё расскажет, "Империя" всё ещё здесь". — Утешал себя Орион, пока Оливия не принесла две кружки пива.

— Капитан Крикс здесь! — сказал Орион громко, преодолевая гул в зале, как только капитан Оливия поставила кружки на стол.

— Отлично! Завтра мы его найдём. — Спокойствие, с которым говорила она, смутило юношу. Он видел, как Оливия стремилась в порт, и как она расстроилась, не увидев в нём "Империю". А теперь она холодна или делает вид? Ему то хотелось бежать рыскать везде, опрашивать прохожих, лишь бы встретить Крикса, а она?..

— За приход! — Произнесла тост капитан, Орион тоже поднял кружку и глотнул. Горький вкус заставил его сморщится, Оливия, видя это, рассмеялась. — Ты никогда не пробовал пива?! Надо же.

Орион потупил взор, обидевшись насмешки Оливии. Тишина нависла над их столиком. Капитан хотела как-то разрядить обстановку, но не могла найти подходящих слов. Она потягивала пиво и смотрела в зал, по которому разбрелись когда-то столпившиеся у столика чёрного Сайя люди. Веселье в зале нарастало с каждой минутой. За столиком справа от них раздался грубый бас, завывающий какую-то песню. К нему подключилось ещё несколько. Из другой стороны зала пробивались звуки спора, по поводу "костей", кажется медленно перерастающего в драку.

— Как вы познакомились с Криксом? — Нарушил, наконец, молчание Орион. Ему и самому было тошно молча сидеть и слушать брань и фальшивое пение.

— О! Мы с Дуилером старые друзья. — Оживилась Оливия, но их только что начатый разговор прервал мужчина, ввалившийся в трактир с двумя полуобнажёнными девицами под руки. Одобрительные возгласы встретили его. Он медленно проходил зал, останавливаясь у каждого столика, здороваясь со всеми сидящими за ним, выдавая шутливые реплики, после чего столик взрывался смехом. У столика Сайморола он остановился подольше. Мужчина потряс моряка и убедившись, что тот без чувств, он присел рядом, усадив на колени девиц, наградив тех поцелуями. Орион посмотрел на него, голос незнакомца казался ему очень знаком, но за фигурами девиц лица его видно не было.

— Эй, Сай! Пить будешь? — Расталкивая спящего, спросил тот, голос его скрипел, будто в горле всё пересохло, но в этом голосе было что-то близкое, доброе. Орион ёрзал. Ему казалось, что мозги сейчас закипят, так усердно он старался вспомнить этот голос.

Мужчина тем временем встал, оставив девушек одних и прошёл к соседнему столику. Приглушённый свет в трактире с табачной пеленой, опять спрятали его лицо от взгляда Ориона. Юноша уже начинал сердиться, стуча себя по голове и заставляя вспомнить. Оливия сидела молча, нежно улыбалась, глядя на мальчика. Тот мучался, тщетно пытаясь вспомнить голос, крутившейся у него в голове. Такой знакомый, очень знакомый. Он уже хотел вскочить с места и подойти к незнакомцу, но представив эту картину, почему-то передумал. Голова заболела от напряжения. Орион опустил её и замкнулся в себе, напрягая память и перебирая в уме лица, которым мог принадлежать этот голос.

— Ба! Какая женщина зашла в нашу гавань! — Голос прозвучал совсем близко. Орион подскочил на стуле и поднял голову. Перед ним стоял смуглый мужчина средних лет, в кожаной куртке с бежевыми вставками, с портупеей через плечо и чёрных брюках с золотыми лампасами по бокам. Он широко улыбался, отчего у кончиков глаз образовались морщинки.

— Фук? — Удивление Ориона тут же сменилось облегчением. В голове прояснилось, от решённой задачи. Сначала пришла радость оттого, что он узнал незнакомца. Топом уже досада, что это был Фук.

Арубатур смутившись, посмотрел на мальчика, которого по началу и не заметил.

— Орион! Мальчик мой! — Он кричал так громко, что в трактире все смолкли, направив свои взгляды на них. — Ты жив! — Фук поднял Ориона и обнял. — Друзья мои! — Арубатур уже обращался ко всем находящимся в трактире. — Это тот самый Орион! Он жив!

Зал взорвался торжествующимися возгласами. "Ура" окатило трактир несколько раз. Оливия сидевшая и наблюдавшая за происходящим, была немного удивлена и смущена такой популярностью её спутника. Правда и тот, смущенно пытался вырваться из объятий Фука и сесть за стол или, что ещё лучше, сбежать отсюда. Когда крики стихли, каждый из присутствующих, кто был ещё в состоянии ходить и более-менее ясно выражать мысли, подходили к столику, где теперь сидели Орион, Оливия и Фук и знакомились, поздравляли, восхищались героизмом юноши.

— Я и не знала, что ты так здесь популярен? — Улыбнувшись, сказала Оливия.

— О, история Ориона рассказывается на каждом углу. Он — герой, спасший корабль от неминуемой гибели. — Возгордился юношей Фук.

— Да уж, герой. — Пробурчал Орион, которому популярность уже надоела за те несколько минут, что он в ней купается.

— Дева, мы с вами не знакомы? — Обратился Арубатур к Оливии. — Я, Фук Арубатур- лучший друг Ориона.

— Оливия Тар. — Представилась девушка, сделав приветственный кивок головой.

— Очень приятно. Вы по делам в Гариопее? — Фук смотрел на Оливию не отводя глаз, об Орионе он не надолго забыл.

— Да, нам нужен капитан Крикс. — Оливия держалась естественно, будто не замечая пристального взгляда Фука.

— Крикс? Зачем? В Гариопее есть мужчины и получше. — Фук при этом выпрямил плечи и сделал горделивый вид. Оливия наградила его лёгкой улыбочкой и отпила из кружки.

— Фук, а откуда такой наряд? — Поинтересовался Орион, когда шумиха по поводу его возвращения утихла.

— Орион, мальчик мой, ты же знаешь, Фук Арубатур нигде и никогда не пропадёт. — Юноша молчал, он понимал, что это была только увертюра и Фук через непродолжительную паузу продолжил, как только убедился что его слушают. — Мы пришли в Гариопей, а денег то ни у кого нет. Ну, только у Янира, на провизию… А тут ещё этот Крикс, мол задержаться надо, со шпен… шпонга… шпангоутами что-то. Придумал же — шпангоуты. Что такое — шпангоуты?.. Иной раз и не выговорить.

— Ребра корабля. К ним обшивка крепиться. — Пояснила Оливия, глотнув из кружки, продолжая слушать.

— О, дева, да вы разбираетесь в кораблестроении? Может, ещё в чём-то просветите? — Фук подмигнул ей и замолчал, чтоб собраться с мыслями и продолжить:- Задержаться на недели две. А лукир то, шиш. Даже не выпить. Ну, думаю, не пропадать же. Зашёл в первый же бар, в кости поиграть, хоть на обед разбогатеть. Орион, мне так начало везти! Везёт и везёт… Короче и на обед теперь и на ужин… Вот одёжу прикупил… Гля… — Арубатур выдвинул из-за спины, висящие на портупее украшенные чеканкой ножны и извлёк из них кинжал. Длинный, узкий, обоюдоострый клинок, с богато отделанной балитоном рукояткой, нанесённого в виде ветвистого рисунка. — Еле сторговался. Ну как?

Орион пожал плечами и сказал:

— Впечатляет.

— Так что я не горюю. — Продолжил Фук. — Выпивка, еда, девочки каждый день… Орион слушай… — Он махнул рукой двум его спутницам, чтоб те подошли. — А ты не желаешь? Смотри, какие красотки.

Орион заёрзал на стуле, пряча глаза от приближающих женщин. Он чувствовал, как лицо наполняется кровью и начинает "гореть".

— Нет, не надо. — Скоро ответил юноша и отпил из своей кружки, пряча за ней глаза. Он еле сдержался, чтоб снова не съёжиться от горького вкуса пива.

— Ну, как знаешь. А то я тут такое местечко знаю. — Арубатур посмотрел на девиц подошедших к ним и хлопнув их по ниже спины, отпустил восвояси.

— А где "Империя", на причале я её не видел? — Продолжил разговор Орион, как только девицы отошли.

— Конечно не видел. Она в дальнем доке стоит. Завтра, послезавтра на воду спустят.

— А где я Крикса могу найти? — Включилась в разговор Оливия.

— Слушай, зачем тебе этот Крикс? Он не достоин тебя, он…

— Где Дуилер Крикс? — Улыбка сошла с лица Оливии, брови сдвинулись, глаза грозно зыркнули на Фука, тот даже вздрогнул.

— В гостинице " Тихая гавань". — Ответил Арубатур, решив не испытывать судьбу.

— Отлично! Простите, но я вас должна покинуть. — Оливия тут же встала и направилась к выходу. Орион только этого и ждал, он тоже вскочил и поспешил за капитаном. Хоть он и встретил Сайморола, Фука, но глупые разговоры о женщинах его не прельщали. Он выскочил на улицу, окутанную сумерками, с зажженными фонарями и пьяными людьми, бродившими по ней.

Двигаясь по петляющей, поднимающейся всё выше и выше дороге, Орион заметил, как изменился город. От шумных вечеринок доносились только отрывки. Народу на улице поубавилось, его почти не было. Один или два прохожих встретились на пути и всё. Широкие улицы сузились так, что одинокая повозка едва проехала бы. Ни баров, ни трактиров здесь не было, только тихие, жилые дома и гостиницы, коих в Гариопее было предостаточно.

Оливия и Орион поднимались, ярус за ярусом преодолевая город. " Тихая гавань" была уже не далеко, как говорила Оливия, в трёх кварталах от них, но дорога становилась всё круче и круче и подъём замедлялся. Тишина, в которой слышалось дыхание моря, с её накатывающимися на берег волнами, нагоняла сон. К тому же фонарей на улицах уже не было и дорогу освещали только факелы на крыльцах и тусклые фонари над вывесками.

Но "Тихая гавань" освещалась фонарями со всех сторон, так что мимо её пройти было сложно. Двухэтажное, из красного кирпича, с облагороженными рустами между ними, оно было словно маяк в "тихом городе". Широкие, трёхстворчатые окна, в большинстве своём были темны, но внутри, на первом этаже из-за сине-жёлтого витража вырывался свет. Крыльцо, с двумя колоннами по бокам была тоже освещена будто днём. Над самой входной дверью висела большая вывеска: "Тихая гавань". Действительно, было тихо, и снаружи и внутри.

Оливия аккуратно открыла дверь. Та негромко скрипнув, открылась и раздался звук колокольчика, который ознаменовал приход посетителей. Общая зала, была большой и хорошо освещённой. На каждом столе, накрытом синей, бархатной скатертью, стоял канделябр на три свечи, на стенах по всему кругу расположились факелы. Высокий камин из того же красного кирпича, окрашенный странными кругообразными узорами, был затушен, но тепло и света всё равно хватало.

— Нам нужны комнаты. — Сказала Оливия, когда к ним подошёл низкий, худощавый мужчина с тоненькими усиками и с пенсне на кончике носа. — И ещё, мы ищем Дуилера Крикса. В каком он номере?

Мужчина положил на стойку два однобородых ключа и изрёк:

— В двенадцатом. — Он учтиво поклонился и скрылся за шторой, в подсобном помещении.

Оливия взяла ключи и поспешила наверх, Орион последовал за ней.

Стук в дверь заставил Дуилера встать из-за стола, на котором были разложены карты и листы бумаги. Работы на "Империи" оказалось очень много и последние две бессонные ночи давали о себе знать: глаза своевольно закрывались, и ноги не хотели слушаться, постоянно подгибались и усаживали хозяина отдохнуть. Кажется и сейчас Крикс задремал над картами, но глухие удары в дверь его разбудили. Потерев глаза, он подошёл к двери и открыл её. Высокая девушка застыла на пороге и свет из коридора приятно играл в её вьющихся волосах.

— Здравствуй Дуилер! — Журчанием ручейка раздался её нежный голос. Крикс оторопел, глаза широко расширились, а челюсть под густыми усами отнялась.

— Здравствуй. — Дуилер думал, что спит и ему сниться сон, и для уверенности помотал головой, но сон не пропал. Девушка, загадочно улыбаясь, стояла в дверях и смотрела на него. — Оливия ты? — Раздался задорный смех девушки и Крикс тоже улыбнулся, но его улыбка выглядела смущённо, еле приподняв кончики ус.

— Ты рад меня видеть? — Спросили Оливия. По её виду можно было сказать, что она то просто счастлива. Её глаза сверками в полутёмной комнате с одинокой свечкой на столе, улыбка не сходила с уст, а щёки налились розовым румянцем.

— Оливия! — Только сейчас Крикс осознал, что это не сон и заточил девушку в объятья.

— Дуилер, не спеши. — Освободившись из объятий, теперь и сияющего капитана, произнесла Оливия. — У меня для тебя ещё сюрприз. — Она игриво, прищурив глаз, посмотрела на Дуилера и потом, видя его недоумение, торжественно продолжила:- Герой, мужественно и самоотверженность которого не знает границ… — Она снова сделала паузу, следя за реакцией Крикса, но тот по-прежнему стоял в догадках. — Человек, спасший целый корабль… Орион!

Дуилер отшатнулся, когда в свете коридорных фонарей появился высокий юноша, с родинкой на правой щеке и растрепанными волосами.

— Орион?! — Юноша подошёл к Оливии и улыбнулся. — Как же? Ты же погиб…

— О да, эту историю о геройски погибшем юноше мы уже не раз слышали. — Перебила его Оливия и, наконец, прошла в комнату. Дуилер на мгновение заметавшийся у двери, подскочил к столу и подвинул ей стул. — Ну, Дуилер, как ты тут без нас? Мы слышали "Империи" ребрышки посчитали. — Она старалась держаться хладнокровно, не показывать чувств, но Орион заметил, как сияют её глаза, как по ней пробегает дрожь от переизбытка чувств. Дав только волю своим чувствам, она наброситься ни капитана и расцелует его, но она держалась невозмутимой.

— Да, но завтра уже на воду спускаем… Оливия сколько же мы не виделись? — Он снова обнял её и поцеловал в шею.

На Ориона нахлынула ревность. Он даже сжал кулаки и отвёл взгляд от них. " Брось, она не принадлежит тебе. Злится тут не на кого"- твердил он себе, но легче от этого не стало.

— Простите. — Опустив голову, сказал Орион. Дуилер и Оливия снова обратили на него внимания. — Я пойду спать, слишком устал.

— Да, иди Орион. Завтра мы обязательно пообщаемся. — Произнёс Крикс. Орион развернулся и вышел за дверь, заметив в последний миг, как сомкнулись губы Дуилера и Оливии.

Злость захлестнула Ориона и не хотела отпускать. Он ходил по комнате взад, вперёд и сжимал кулаки, так что костяшки белели. Спать он не хотел, а убежал из комнаты Крикса только потому, что не мог видеть их ласк. " Я ей никто, никто"- твердил он себе, заставляя успокоиться и выбросить Оливию из головы. Он плюхнулся на кровать, смотря на звёздное небо в окне и прислушиваясь к морскому прибою, который, успокоил, наконец, его. Юноша даже не заметил, как уснул.

Проснулся Орион рано. Небо только-только окрасилось в багровый цвет, а солнечные лучи отбросили на улицы города длинные тени. Юноша уснул одетым, не расправляя кровать и осознание этого медленно пришло к нему. Тут же на память пришёл вчерашний приступ ревности. Теперь он вспоминал поцелуй Крикса и Оливии спокойно, даже с иронией.

Выйдя в коридор, который, в отличие от вчерашнего вечера, был полутёмным, он направился вниз, в общую залу. Она оказалась безлюдна. Настенные факелы затушены, стулья задвинуты за столы и в этом полумраке казалось, что такое состояние залы — вечно. Настенные часы показывали без трёх пять. Орион присел за первый же столик, что стоял у лестницы и подперев рукой подбородок, посмотрел в окно, но за сине-желтым витражом мало что было видно, только крыльцо с яркими фонарями. Юноша сам не заметил как углубился в себя, слушая в тишине крики чаек и прибоя.

— Орион? Ты что здесь спал? — Орион вздрогнул и бросил взгляд на часы. Семь тринадцать. Переведя взгляд на лестницу, с которой послышался голос, он увидел спускающихся Оливию и Дуилера. Они оба сияли от счастья, широко улыбаясь, отчего и Орион вяло улыбнулся, и приближались к нему, обнявшись за талии. " Они были вместе?" — Пронеслось в голове у Ориона и судорогой отдалось на лице. " Нет. Он просто встретил её в коридоре". Парочка подошла к нему и на него посмотрели такие тёплые, наполненные нежностью и любовью глаза Оливии. На Крикса он не смотрел и поэтому его глаз не видел, хотя те тоже были залиты нежностью, такой, на какую способен только строгий, суровый капитан корабля. Страшные мысли о проведенной ими вместе ночи улетучились. "Нет. Она не могла изменить"- Успокоил себя Орион, но тут же внутренний голос вскричал: " Изменить? Кому? Тебе? Да ты кто такой ей? Мальчишка, подобранный в океане и всё!". Орион вздохнув опустил голову, понимая, что он и вправду ей никто и для ревности причин нет. "Причин нет, а ревность есть".

— Орион тебе не здоровиться? Ты выглядишь как-то?.. — Забеспокоилась Оливия, видя грустный вид юноши. Она присела рядом и приложила ладонь к его лбу. Прохлада её руки прошибла Ориона. Он встрепенулся и поспешил оправдаться:

— Нет, нет, я просто спустился сюда, да уснул. Всё нормально.

— Ну и отлично. — Сказал Дуилер, подзывая к себе появившегося гостиничного служащего. — Оливия мне всё рассказала о тебе. Я восхищен твоим мужеством. Не знал что у меня такой смелый клерк. — Крикс рассмеялся, но вскоре принял более серьёзный вид и продолжил:- Я знаю, на Стригинил теперь тебе не надо, но от дома ты вдалеке. Чтобы добраться до него, тебе надо снова сесть на корабль идущий в туже сторону…

— К чему вы клоните капитан Крикс? — Перебил его Орион. Голос его звучал твёрдо и решительно, совсем не так как привык слышать Дуилер. Сейчас он слышал мужчину.

— "Империя" уходит в северные воды и я предлагаю тебе идти на ней. Я набираю новую команду и преследую новые цели.

— Вы хотите, чтоб я шёл дальше, к Стригинилу? — Твёрдость в голосе Ориона приятно удивляла Крикса, он усмехнулся и продолжил:

— Я готов высадить тебя на востоке Ториона, у границы. Я считаю тебя своим человеком, после того как ты отвёл угрозу от моего корабля, ты это подтвердил и я дорожу преданными, храбрыми людьми…

Принесли чай. Высокий, молодой человек в фартуке бросил беглый взгляд на троицу и удалился. Теперь заговорил Орион.

— Я попал на "Империю" случайно и никак не собирался, да и не собираюсь становиться пиратом. — Улыбка с лица Оливии тут же пропала, Дуилер тяжело вздохнул и опустил голову. — Там, у впадины, я спасал друзей и никак не вас и ваш корабль. И вообще, страшно представить ваши "новые цели"- Юноша замолчал, сам испугавшись своей прямоты в разговоре с когда-то самым страшным для себя пиратом. Молчал и Крикс, пристально смотря на Ориона, пытаясь измерить честность его слов. Одно понял капитан — Орион вернулся другим.

— Я не привык уговаривать. Не буду и теперь. Выбор за тобой, но без денег путь домой будет сложен. Скажи Орион, как ты хочешь добраться через океан и весь Торион домой, без денег? — Крикс выложил козыри. Орион потупил взор, осознавая правоту сказанного. — Я не прошу убивать и грабить. Я просто хочу помочь тебе вернуться домой. "Империя"- твой шанс вернуться. — Наступила пауза. Орион обдумывал сказанное ему. " Пусть я доберусь до Ториона, но где взять средства добраться домой. Без Ентри, без Мариа? Рассказать их родным всю правду о том, что я повёл их ложным путём и они погибли? Лучше самому погибнуть… Остаться в Гариопее? Нет, долго среди пиратов я не вынесу. Крикс прав, выбраться отсюда можно только на корабле, а кроме пиратских, сюда мало кто заходит. Да и будут ли те брать неизвестно кого, да ещё из этого города. Остаётся "Империя".

— Я согласен, но по высадке я должен получить сто лукир, на первое время. — Мало кто ставил условие Криксу, а тут мальчишка, которого он хочет доставить на родную землю. Дуилер усмехнулся и грозно посмотрел на юношу. Орион смотрел всё также твердо на капитана, но внутри его всё клокотало. Взор Крикса испепелял его уверенность. Юноша уже был готов смягчить требование, но Дуилер тут произнёс:

— Я согласен.

Орион облегчённо вздохнул, заметив, что и Оливию отпустило напряжение.

— Допивайте чай и в порт. Надо заняться командой. — Крикс встал, поправил портупею и вышел на крыльцо. Оставшиеся одни Оливия и Орион поймали взгляды друг друга. "Нет, она не могла изменить"!

23 "Империя" снова в строю

До порта добирались пешком, не спеша, спускаясь из "тихого города" в утренние, опустевшие нижние ярусы Гариопея. Шли молча, наслаждаясь тишиной и лёгким бризом с моря, приносившего с собой крики чаек и запах дёгтя. Тенистые улочки города, петляя между собой, наконец, вывели их к городским воротам, за которыми был порт.

Док, в котором находилась "Империя" был последним, прямо у скал и представлял собой большую, бетонную камеру с затвором. Большое судно, сидя на опорах дока, выглядело беспомощно, болезненно, словно рыба на суше. У Ориона тут же вспыхнула жалость к кораблю, пусть и пиратскому. Радовало одно, сегодня его спустят на воду.

Крикс, оставив Оливию и Ориона у входа, подошёл к толстому мужчине, который еле передвигался из-за своей полноты, и принялся что-то обсуждать с ним.

— Скоро мы расстанемся. — Неожиданно сказала Оливия, оставшись наедине с юношей. Орион посмотрел на неё, на её вечно улыбающееся лицо и чуть не расплакался, осознав это. Комок подкатил к горлу и он отвернулся. — Вы с Дуилером уйдёте на север, я с командой на юг и встретимся ли вновь? — Она, загрустив, опустила взор и спрятала на минуту улыбку, но Орион этого не видел, стараясь не заплакать он смотрел на причалы, на едва виднеющийся отсюда пролив.

— Оливия. Я хотел бы уйти с вами. — Вдруг нарушил создавшееся молчание юноша. Улыбка снова вспыхнула на лице Оливии.

— Орион! Во мне пиратская кровь и тебе не место рядом со мной.

— Но Крикс тоже пират! — Орион, наконец, развернулся к Оливии и на его лице вновь заиграла решительность, разбавленная гневом.

— В моей команде полторы дюжины мужиков и они смотрят на меня не так как ты. Для них я просто капитан. Я не хочу разбить тебе сердце Орион. — Она говорила без смущения, спокойно, улыбка по-прежнему не сходила с её уст, а глаза нежно ласкали взглядом юношу.

— Но вы уже разбили его. — Оливия на мгновение приподняла брови, подивившись услышанному. Потом, сделав паузу, рассмеялась, ввергнув Ориона в краску.

— Орион!.. — Договорить ей помешал Крикс, вернувшийся из дока с радостной вестью: " "Империя" готова к спуску".

— Теперь у нас ещё одно дело, даже может быть поважнее. — Крикс посмотрел на краснеющего Ориона. — Набор команды. — Он выдержал излюбленную паузу, после чего продолжил:- Пойдёмте в " Штурвал", на просмотр.

— Только без меня, Дуилер. Я должна заняться своими делами. — Скоренько отреклась Оливия и поспешила прочь по причалу. Расстроенные этим обстоятельством и Крикс и Орион, потупив взоры, медленно направились в находящийся не далеко трактир " Штурвал".

Несмотря на утро, а в Гариопее было около десяти, народу в "Штурвале" было под завязку. Шушуканье и шептания в общей зале, в основном сводились к предстоящим выборам в команду Крикса и появлению чудом выжившего Ориона. Желающих посмотреть на героя было не меньше, чем стремящихся в команду и они надеялись самолично лицезреть, ставшего легендарным, юношу. Как только в дверном проёме появилась фигура Крикса, в зале воцарилась тишина. Он медленно обвёл взглядом присутствующих и скорым шагом проследовал за пустующий столик в центре зала. За ним скромно ковылял Орион, опустив голову и боясь посмотреть на заполонивших трактир пиратов, но он чувствовал, как те пожирают его взглядами, кто с восхищением, кто с призрением. Он слышал, как вокруг снова зашептались и до его ушей доносились обрывки: " Это Орион"… " Надо же, совсем сопляк"… " С Каплари дрался и победил"… Орион уселся по левую руку от капитана, по-прежнему не поднимая головы, взглядом уткнувшись в стол. Он даже не заметил, как перед ним оказались чернила, перо и пергамент. По правую руку от капитана подсел Буй. Только теперь юноша позволил поднять взор и посмотреть на старпома. Тот по обыкновению презрительно посмотрел на него. За тот поход от Ливуда до впадины, Орион не раз видел этот недоверчивый взгляд и теперь принял его как само собой разумеющееся. Буй лёгким кивком головы поприветствовал возрождённого клерка и крикнул в толпу:

— В очередь вставай!

Посетители трактира сразу разделились на две части. Одни построились в шеренгу, другие заняли пустующие столики и места в баре, но за происходящим следили внимательно.

Набор новичков был не редкостью в Гариопее, но такой масштабный… Обычно, пополнение на корабле происходило по рекомендации, без просмотров и траты времени. Какой-нибудь из членов команды приводил родственника или друга и его брали в команду под поручительство приведшего, пока новичок не докажет свою состоятельность. Редко кто приходил сам, скрываясь от правосудия или ради наживы. Крикс же набирал почти полкоманды новичков. Многие терзались вопросом: "Куда ему столько матросов?", но лично у капитана спрашивать побаивались. Оставалось только наблюдать и догадываться самим. Кто-то пустил слух, что с появлением Ориона, Дуилер пойдёт охотой на Каплари. Кто-то утверждал, что Крикс готовит большую охоту на торговые корабли Радира и Ториона, но это были лишь догадки.

— Зовут как? — Грубо спросил Буй у первого стоящего в строю. Грязный, бородатый мужчина, с сильнейшим перегаром, склонив голову, пробурчал: " Элор Догер". Крикс исподлобья посмотрел на него. Дождавшись, когда перо в руке Ориона закончит выводить имя кандидата, изрёк:

— Слишком стар! — И снова опустил взор.

Второй на очереди был не менее чумазый, белокурый молодой парень, с трубкой во рту, что скалил почерневшие зубы. Он был первым принятым на судно.

Очередь шла быстро, через два-три вопроса моряка или принимали или нет. Вновь принятые были в основном средних лет, крепкие мужчины, многие из которых были известны и Буйю и Дуилеру, не сильно покалеченные, отсутствие пару пальцев и хромоты в счёт не бралось, знающие судовождение и технику абордажа. В итоге, через полтора часа, новобранцы, выстроившееся в шеренгу, в центре зала, у столика капитана, ждали первого приказа Крикса. Капитан широкими шагами, поправляя синий китель, наброшенный на плечи, обошёл шеренгу и остановившись в её конце произнёс:

— Друзья! Вы приняты в славную команду "Империи". Многие из вас слышали об этом корабле, а теперь, я надеюсь, ваш героизм и отвага принесут ей ещё большую славу, а вам богатства. — После этих слов по строю пронеслись радужные высказывания и Крикс, подняв руку вверх, заставил строй смолкнуть. — Сбор сегодня в шестнадцать часов. Отход рано утром. — Закончив речь, Крикс направился было прочь из трактира, но звонкий юношеский голос остановил его:

— Но завтра понедельник!

Дуилер резко развернулся и посмотрел на сказавшего. Определить его было не трудно: из всех новобранцев юноша был один. Белобрысый, босой парень даже не пытался скрыться от взора капитана, не отводя глаз, он ехидно улыбался Криксу.

— Имя!? — Грозный голос капитана, заставил вздрогнуть стоящих рядом с юношей в строю. Но молодой даже глазом не повёл.

— Баркли Гуид, капитан! — Юноша, наконец, вытащил из-за рта трубку и широко улыбнулся.

— А ты смел, Баркли Гуид. — Капитан похлопал по плечу юношу и резко ударил кулаком в лицо. — Но никогда не перечь капитану! — Баркли рухнул на пол, вытирая струившуюся из носа кровь, испуганно смотря на капитана. — Ясно! — Юноша в ответ закивал головой. После этого Крикс, в компании Буйя и Ориона вышли из " Штурвала".

Было видно, как капитан спешил куда-то. Может и из-за этого просмотр был столь скоротечен. Крикс быстро шёл по вымощенной улице, направляясь в порт. Он чуть наклонил тело вперёд, а лицо было сосредоточенно и не один мускул не шевелился на нём. Он даже не слышал высказываний Буйя по поводу через чур жестокого отношения к новичку. Тот торопился за капитаном и говорил ему в след, но вскоре прекратил свои попытки обратить на себя внимание Крикса и махнув рукой, отстал, свернув в ближайший бар. Не отставал только Орион. Он и сам спешил в порт, желая разыскать там Оливию и закончить их прерванный разговор, но даже со своей быстрой походкой, он еле поспевал за капитаном. Дуилер чуть не переходя на бег, преодолел одни из городских ворот, даже не замечая Ориона. Тот был немного и рад этому: не будет вопросов, зачем ему в порт и корабль Оливии. Но какого же было его удивление и разочарование, когда Крикс стремительно стал приближаться именно к судну Оливии. Юноша отстал, наблюдая за происходящим со стороны.

Оливия Тар стояла у ближнего борта главной палубы и интенсивно размахивая руками, отдавала приказы. Её матросы, как заведённые носились по палубам, травили такелаж и грузили провиант. Лучезарная улыбка теперь пропала с её лица, а её место заняла строгая и озабоченная мимика. Она полностью была поглощена своей работой и от этого для Ориона становилась ещё прекрасней. Издалека он наблюдал, как развеваются на ветру её густые, каштановые волосы и как этот же ветер обдувал её, прижимая к телу белоснежную рубаху, подчёркивая стройность её фигуры и грацию бюста. Орион любовался ею раскрыв рот, потеряв на время из поля зрения Крикса, но вскоре тот дал о себе знать. Окликнув с причала капитана Тара, он заставил её обернуться и вновь засверкать своей привычной, нежной улыбкой. Орион подкрался ближе, чтобы можно было расслышать все, о чём они говорят. В суете, царящей на пирсе, это особой сложности не составило, юноша спрятался за кучей тюков, сразу за спиной Дуилера. Он видел, как Оливия задорно залилась смехом и поспешила спуститься к Криксу. Ориона снова охватила ревность, он еле-еле сдержался, чтоб не выскочить из засады и не ударить Крикса.

— Ты что тут делаешь? — Удивлённо спросила Оливия, спустившись на пирс. Ориону казалось, что её звонкий голосок заглушал весь шум на причале, так отчётливо он его слышал.

— Я соскучился. Прошло пару часов, а я уже соскучился. — Крикс явно сильно волновался. Орион никогда не видел его таким. Он дрожал и мялся как мальчишка, взяв в свои руки ладонь Оливии и поцеловав её.

— Дуилер, до этого мы не виделись больше двух лет и ты терпел, а сейчас… — Улыбка снова не сходила с её уст, её забавляло такое состояние Крикса и, наконец, она рассмеялась звонким, как журчание ручейка, голосом. — Дуилер, ты ведёшь себя как мальчишка.

— Оливия, я не хочу с тобой расставаться и… — Пауза повисла над ними, Дуилер потупил взор, толи, стыдясь, толи, боясь говорить дальше, но собравшись с духом, продолжил:- Выходи за меня. — Последние слова он произнёс как-то тихо, Орион еле расслышал, но осознав сказанное, обмяк, усевшись на бревенчатый настил, за тюками. Перед глазами всё плыло как в тумане, горечь поражения отдавалось где-то в сердце гулкими ударами. Мысли лихорадочно метались в голове, призывая убежать, скрыться в толпе и никогда не встречаться ни с Криксом, ни с Оливией. Последняя мысль была прыгнуть в воду или сорваться со скалы, но тут вспомнив о Каплари его пробило током и он пришёл в себя. " Я должен верить в будущее, иначе Каплари достанет меня и здесь". Собравшись с мыслями и силами, он вновь высунулся из засады и прислушался. Оливия и Крикс молчали. Улыбка на лице Оливии стала какой-то застенчивой и скромной, уголки рта то приподнимались, то снова опускались.

— Дуилер… У меня свои обязательства перед командой, как и у тебя. Скоро ты уйдёшь на север, я на юг и всё… Через сколько мы снова свидимся и свидимся ли вообще? За тобой охотятся королевский флот Митирманса, военные командиры спят и видят, как получат злато за твою голову, а я сидеть и ждать твоего возращения не могу. Вспомни, как шесть лет назад молодой офицер Митирманского флота спас юную деву в океане и узнав, что она пират, не сдал властям, чем и поплатился. Вспомни, чем она отплатила ему… Она сбежала в первом же порту, подведя офицера под трибунал. Но вот через год, они случайно встречаются, у них вспыхивают чувства, но ночью, она снова сбегает от него. Они бороздят океан вдали друг от друга и встречаются снова только через пару лет. Вместе они были не больше недели, затем она снова сбегает от него и уходит в море. И вот теперь они снова встретились, но вскоре опять разойдутся, пойдут каждый своей дорогой. Так зачем им связывать себя узами брака, если вместе они не будут. Их всегда разделяет море.

— Пусть мы расстанемся, но я буду знать, что меня ждёт любимая женщина и это придаст мне сил. Я всегда буду спешить в родной порт.

— Где твой родной порт, Дуилер? Гариопей? Куда ты заходишь на неделю, пополнить провиант? Наши судьбы похожи: они обе отданы морю. Никому и ничему другому. — С этими словами Оливия развернулась и направилась на свой корабль.

" Она сказала ему: "нет""? — Раздумывал об услышанном Орион и не знал, радоваться этому или огорчаться. С одной стороны, она отказала Криксу, а с другой, его то шансы ещё меньше. В раздумьях он не заметил, как мимо него прошёл угрюмый Крикс, опустивший голову, удаляющийся по пирсу в сторону доков. Выскочив из засады, Орион рванулся было к Оливии, но остановился, осознав, что ему нечего ей сказать, свой ответ по поводу его пребывания на её судне она дала, его чувства к ней ей, кажется, тоже известны. Так юноша и остановился, наблюдая за женщиной с пирса, запрокинув голову вверх. Он словно созерцал богиню, купающуюся в солнечных лучах, царицу которой готов был отдать всё, если она попросит.

До сбора на "Империи" Орион скрывался в "тихом городе", в тени одного из трёх городских парков. Оттуда открывался красивый вид на мощные и угрюмые стены башни. На её смотровой площадке он заметил силуэт человека, но его лица видно не было. Время до четырёх вечера юноша проводил в раздумьях, о будущем, о Оливии, но всё представлялось очень смутно и расплывчато. От этих мыслей голова его заболела и под одним из парковых деревьев, на травке, он задремал, но, проснувшись, почувствовал себя отдохнувшим и в прекрасном настроении. Дурные мысли улетучились, воспоминания об Оливии, которые будоражили кровь, притупились. Чтобы не терять бодрость духа, Орион помчался по улочкам вниз, обдуваемый ветром и наполняющий тело прохладой.

Несмотря на то, что Орион спешил, на построение он чуть не опоздал. Вся команда, включая новичков, стояла в строю возле дока, внутри которого возвышалась "Империя". Капитан только-только начал свою речь, когда к строю подбежал запыхавшийся Орион. Примерно сто пятьдесят пар глаз впились в него, по строю пошёл шёпоток, кто не видел ещё Ориона, а это в основном из старого состава, смотрели на него, выпучив глаза. Хотя история о его воскрешение облетела Гариопей с ещё большей скоростью, чем спасение им "Империи". Капитан Крикс недовольно сдвинул брови и резко кивнул Ориону в сторону строя, призывая того встать. После он продолжил речь, одну из тех, что юноша не раз уже слышал, о славе пиратов, о подвигах, что их ждут и улыбке фортуны. После торжественных слов, под ликование команды в доке открыли затворы и вода ринулась внутрь, поднимаясь всё выше и выше, достигнув вскоре киля "Империи". Когда судно снова встало на воду и вышло из дока, радость на лице Дуилера Крикса скрыть ничем нельзя было. Он сиял от счастья, чувствуя под ногами покачивающуюся палубу. " Оливия была права, его судьба отдана морю". — Видя веселящегося Крикса, вспомнил слова капитана Тана, Орион. Теперь "Империя" стояла у пирса, забросив несколько трапов на борт. Юноша видел, как засуетился всё ещё смеющийся капитан, Янир громко закричал на грузчиков, тащивших мешки с провизией, давно уже им запасённой. Начиналась погрузка. На судно покатились бочки, стали подниматься тюки, сумы, мешки и ящики разных размеров. Вся команда разбежалась в разных направлениях. Кто спустился в трюмы, кто сошел на берег подавать поклажу, только Дуилер и Буй стояли на капитанском мостике, да марсианин, по-прежнему восседал на пике фок-стеньги. Даже во время ремонта он не покидал своего поста, так и жил на марсе всё это время. Новичков это может и удивляло, как удивляло это и Ориона когда-то, но старожилы " Империи" уже привыкли к этому и не обращали на вперёдсмотрящего ни какого внимания. Не видно было и Фука. Он важно появился к сбору, в сопровождении двух пассий, гордо чеканя шаг новенькими до блеска начищенными сапогами, в лёгкой, кожаной куртке, отделанной золотыми нитями и бахромой. К висевшему на портупее кинжалу присоединился узкий меч в металлических ножнах, с богато украшенной рукоятью. Он громко кричал во славу " Империи", когда ту спускали на воду, а затем пропал. Снова поговорить с ним Ориону не удалось, а ведь он хотел спросить у него совета. Как не казалось юноше это глупым, но он хотел от Арубатура именно совета. Больше посоветоваться по поводу своего будущего ему не с кем было. Орион выглядывал Фука везде, но в поле зрения тот не попадал, да и в той беготне, разглядеть кого-то либо было сложно.

Появился Арубатур опять с гордо поднятой головой, когда над Гариопеем стали сгущаться сумерки, а погрузка была в самом разгаре. Он быстрым шагом проследовал на палубу корабля, распихивая по дороге грузчиков и отдавая им разного рода указания и не обращая никакого внимания ни на коллег, ни на капитана, тут же поспешил к Ориону. Хотя юноше и казалось, что найти его, кому либо, будет сложно, он находился в трюме, тщетно пытаясь вести учёт провизий, но Фук его вообще не искал, а прямо проследовал внутрь корабля. Снующиеся туда-сюда грузчики и постоянно поступающие мешки и тюки, то и дело сбивали Ориона и он окончательно сбился когда знакомый голос окликнул его. Юноша вздрогнул, тут же узнав его и подивившись тому, как он его не мог вспомнить в трактире?

— Орион, мальчик мой! — Юноша обернулся и улицезрел сияющего Фука, стоящего в пяти шагах от него с распростёртыми объятьями. — Рад тебя видеть!

— Я тоже! — Бегло ответил Орион, стараясь не сбиться с подсчета, но тщетно.

— Я тебе кое-что принёс, смотри. — Он достал из-за пазухи, закрученные в портупею деревянные, оклеенные грубой кожей ножны, из которых торчала деревянная рукоять. — Знаешь что это? — Арубатур понимал, что Орион отрицательно ответит и поэтому, присвистнув, продолжил:- О-о! Торговец мне сказал что этот меч- Акинак. Меч способный убить магию. Я сначала не поверил, ведь он пропал давным-давно, но торговец убедил меня за тридцать лукир. — Он достал меч из ножен.

Перед Орионом предстал короткий меч, треугольный с плавно сходящимися к острию лезвиями. Металл клинка немного потемнел, но его заточка, как утверждал Арубатур, была на высоком уровне.

— Тридцать лукир? За это? Тебе что денег некуда девать? — Закричал Орион, сам не зная почему. Видимо из-за нехватки у него денег или из-за не получающейся работы, тем не менее, с гневным лицом он высказал всё, что думает об этом Акинаке.

— Тебе не понравилось? — С горечью в голосе сказал Фук. — А я так старался тебе угодить. Я так скучал без тебя. — Ориону показалось, что Арубатур плачет. Он говорил так искренне, что юноше в миг стало стыдно за свои слова.

— Да нет, нет, Фук… Он хорош… Просто тридцать лукир? — Поспешил оправдаться Орион и Арубатур тут же воспрянул духом.

— Орион, это пустяки. Тридцать лукир- это разве деньги? Держи, я думаю, он принесёт тебе удачу. — Фук торжественно протянул ему меч и убедившись, что Орион его взял, развернулся и поспешил прочь.

— Ты куда?

— Отдыхать!

Удивление Ориона не знало границ. Он ведал, что Фук со странностями, но чтоб отлынивать от погрузки? Куда только капитан смотрит?

— Ты не боишься, что тебя снова накажут?

— Орион, мальчик мой! — Арубатур остановился и медленно повернулся к юноше. — Надо учиться на ошибках. За пятьдесят лукир простой бродяга в этом городе готов работать два дня без отдыху, а я капитану привёл шестерых. Триста лукир и ты отдыхаешь.

— Фук? Откуда такие деньги? — Удивление Ориона всё возрастало. В его отсутствие Арубатур точно преобразился. Новый наряд, деньги, женщины, все, о чём он только мечтал.

— Орион, мальчик мой! Удача сопутствует сильнейшему. — С этими словами он снова развернулся и поспешил на палубу.

Погрузка продолжалась до поздней ночи. Уставшие грузчики еле передвигали ноги, сон подступал и его всё труднее было прогнать. В свете фонарей, что зажглись на "Империи" и в порту, пейзаж резко менялся. Гариопей внизу сверкал множеством огней и гирлянд, "тихий город" спал, погрузившись в темноту, только приглушённый свет гостиниц разбавлял черноту, но на вершине города, на его башне сверкал огонь, яркий, освещающий весь верхний ярус города. Он как звезда, как маяк, светился в ночи, охраняя город и его жителей, как стяг, ознаменовывал неприступность и свободу Гариопея. Движение по пирсу спало, как не старался Буй подгонять грузчиков, эффективности в этом было мало. Тем не менее, в три часа ночи, в полусонном состоянии, команда закончила погрузку. Сходить с "Империи" ни у кого, ни сил, ни желания не было. Капитан назначил отход на раннее утро и покидать корабль на три-четыре часа резона не было, тем более, всем хотелось спать и многие укладывались прямо на палубе корабля.

Впрочем, с первыми лучами солнца, что осветили океанскую гладь, видневшуюся за проливом, громкий, низкий голос Буйя ознаменовал подъём и спавшие всего ничего моряки, бурча и потирая глаза, медленно, но верно, встали на ноги. Настроение портилось ещё и тем, что был понедельник, но капитан настаивал на отходе.

— Мне плевать на всякого рода суеверия! Мы не слабаки, чтобы верить в эту чушь! Мы отходим сегодня! — Кричал он на высказывания по поводу дурного знака "выходить в море в понедельник". По кораблю пошли шушуканья о проклятии и тут же вспомнились встреча с Каплари и слова Арубатура, о связи капитана со злом. Фук от этого гусём ходил и подтверждал свои слова, натаскивая потихонечку новичков против капитана. Новички стали немного роптать, косо поглядывая на капитана, но тот был не приклонен. Даже его правая рука- Буй, не смог его уговорить. В итоге, в семь часов утра, "Империя" покинула бухту Гариопея и направилась на север. Капитан Крикс был занят проходом через узкий пролив и не мог видеть того, что наблюдал стоя на квартердеке Орион. Дуилер, вообще старался не смотреть назад, на порт с его пирсами и возвышающийся за ним город. На пирсе стояла одинокая женщина и смотрела вслед уходящему судну, стояла молча и не двигалась. Орион, конечно, узнал её и обрадовавшись тому, что снова смог увидеть Оливию, замахал ей с кормы. Женщина ответила ему тем же и потом резко развернулась, закрыв лицо руками и поспешила прочь.

" Вот и всё! Может я в последний раз вижу её? Да, определённо в последний". — Пронеслось в голове Ориона. В этот момент ему стало жаль, что он не мог увидеть той лучезарной улыбки Оливии, а наоборот, кажется, заставил её плакать. " Значит, у неё есть какие-то чувства, значит, она тоже любит! Меня или капитана? Всё равно, я не хочу знать". Орион поспешил вниз по трапу на главную палубу, чтоб через минуту взбираться по вантам на рею и наслаждаться попутным ветром, встрепавшим его волосы. "Империя" снова была в строю, она снова уходила в поход и снова с ним, с корабельным клерком Орионом Хьюди.

24 На пороге турнира

Как и было договорено, Дик, Ентри и Мариа перебрались в маленький, но удобный домик Элифер. Кровать отдана была Мариа и Элифер, впрочем, хозяйка спала в эти дни мало. Она усердно трудилась над доспехами Дика и из кузницы её было не вытащить. За это время её кожа значительно погрубела, а на лице появилось множество угорьков, но всё равно они не могли испортить её красоты и привлекательности. Мужчины ночевали на полу, укутавшись в пару пледов, но и им много спать не приходилось. Дикин учащенно тренировался на заднем дворе, беря в спарринг партнеры Ентри. Правда, в юноше достойного противника он не находил и больше оттачивал мастерство с представляемым противником. Ентри же, с большим удовольствием помогал кузнецу в кузнице, стараясь запомнить некоторые не хитрые операции. Вскоре он смело помогал Оливии в осадке и вытяжке.

На сэкономленные деньги Дикину удалось достать неплохого горта и приобрести для него кое-какие доспехи. Правда, немного потемневшие и потёртые от времени, но после того как над ними поколдовала Элифер, они приняли более-менее достойный вид.

Через неделю непрерывного труда, доспехи почти были готовы, оставался лишь шлем, на который Дик хотел набить семейный герб в виде полуовального, заострённого на конце щита со стоящим на его фоне тигром на задних лапах и смотрящего на права. Передние лапы животного должны были лежать на эфесе большого, с его роста, мече, опущенного вниз, а щит пересекаться двумя лентами, которые обвивали корону над ним. Такая чеканка могла занять не один день, а времени оставалось совсем ничего. Элифер хотело было отказаться от этой работы, но Сараллон выдвинул чуть ли не ультиматум: или он выступает с гербом семьи, или он вообще не идёт на турнир. Спорить с ним никто не стал. Элифер и Ентри засели в кузнице, из которой стали слышны не сильные удары молотка и зубила.

Для участия в турнире оставалось одна малость: представить приглашение Дикина. Для этого надо было явиться во дворец Заторона, прокуратора города и предоставить для утверждения участника пригласительное письмо.

Дикин поглубже натянул капюшон плаща, так, чтоб его лицо трудно было разглядеть и направился с письмом. В город уже съехалось достаточно гостей и была большая опасность был рассекреченным. Хорошо б, если Лавариона ещё нет в Кишурмахе и новость о побеге не пришла в столицу Радира, но даже так, присутствие на турнире Дика представлялось опасным предприятием. Сараллон и сам плохо представлял свои действия на турнире, после того как Лаварион узнает о его присутствии. Или его схватят сразу, или дадут закончить турнир и потом схватят. Так или иначе, дальнейшее представлялось очень пасмурным, но решение было принято давно и менять его Дикин не собирался: он будет участвовать в турнире и для этого нёс письмо к судье.

Размышления о будущем немного отвлекли его и он на минуту потерял бдительность. Капюшон сполз с головы, из-за подола показалась рукоять меча, но Сараллон быстро осознал свою ошибку и поспешил снова укутаться в плащ. Он сутулился и пытался поменять походку, чтобы ещё менее быть похожим на того рыцаря, письмо которого он нёс. Окраинные улочки ещё оставались полупустыми, но ближе к центру, народ значительно увеличивался. Казалось его поток не прекращался и ночью. Впрочем, для Сараллона это было на руку, затеряться в толпе он желал как никогда.

Дворец, к которому шёл Дикин был в самом центре города, с огромной площадью перед собой и с десятком фонтанов. Широкие, высокие ступени к фасаду здания, могло показаться были бесконечны и Дик медленно, стараясь ещё больше сутулиться, поднимался и поднимался. Где-то на сто тридцатой ступени появилось крыльцо замка. Высокое, с колоннами по бокам и широкой, окованной дверью оно предстало пред Сараллоном. Он остановился около него, переводя дух. По-прежнему кутаясь в плащ, словно озябший путник, хотя на улице было жарко, Дик, довольно надолго задержался перед дверью и заставил обратить на себя косые взгляды прогуливающихся мимо пар. Наконец, тяжёлая дверь отварилась и мужчина натянув поглубже капюшон, вошёл.

Большой зал, пол которого был выложен мраморной крошкой, а голубые, гладкие стены поднимались высоко, высоко, встретил его тишиной и прохладой. Два длинных ряда колонн тянулись к ступеням, где на возвышающейся площадке, за столом сидел писарь. Тот бросил ленивый взгляд на вновь пришедшего и снова уткнулся в бумаги. Работы у него на кануне ярмарки было предостаточно и несмотря на утреннее время, вид у него казался усталым. Дик, увидев, что в зале кроме них никого нет, выпрямился и отбросил подол плаща назад, оголив ножны меча. Капюшон он всё-таки снимать не стал, об осторожности забывать не стоит. Быстрым шагом он пересёк зал и впрыгнув через ступени на площадку к столу, протянул письмо. Писарь, снова лениво поглядел сначала на бумагу, потом на посыльного и словно не замечая присутствие чужака, занялся писаниной.

— Рыцарь Грайс, защитник дома Сараллонов, принимает приглашение на турнир! — Торжественно провозгласил Дикин и его слова эхом разнеслись по залу. Писарь на это только обречённо вздохнул, взял какой-то листок бумаги и принялся писать. Сараллон спокойно ждал. Наконец писарь, не поднимая взгляда и продолжая писать, спросил:

— В каких видах будет участвовать?

Дик также торжественно произнёс:

— Меч, элютрек, булава.

Писарь продолжил писать и через минуту вручил Дику грамоту на участие в турнире. Тот, сделав слабый кивок головой, принял свёрток.

В тот момент, когда Сараллон разворачивался и сходил со ступеней, входная дверь раскрылась и в зале появились двое военных Ториона, за ними, ещё двое богато одетых человека и проследовали к писарю. Дикин вздрогнул, увидев военных Ториона и спрятавшись поглубже в плащ, незамедлительно поспешил выйти. Он посторонился офицеров и стараясь не встречаться с ними взглядами, шёл ближе к колоннам, когда те чинно вышагивали по центру зала. Звуки их шагов эхом разносились по залу. Четвёрка словно не замечала завёрнутого в плащ человека и уверенно продвигалась к писарю, который в свою очередь даже не взглянул на них. Поравнявшись с уходящим, один из следующих позади военных остановился и впился взглядом на спешащего прочь человека.

— Стой! — Последовал приказ и внутри Дика ёкнуло. Он остановился, весь дрожа от напряжения и сжимая эфес меча. — Ты местный?

Дик не поворачиваясь к пришедшим, помотал головой.

— Нет, мой хозяин прибыл издалека. — Он говорил твёрдо, даже не давая повода усомниться спрашивающему, что он его боится.

— Как зовут твоего хозяина? — Не унимался человек.

— Имя его достаточно известно и разглашать о его присутствии здесь я бы не хотел.

— Хм. Видно твой хозяин слишком балует тебя, коль ты так дерзок.

— Простите мастер, я очень спешу. Хозяин будет рассержен не скорым моим возвращением. — Дик и не собирался дожидаться разрешения выйти, он толкнул дверь и юркнул на улицу. Четверка, усмехнувшись дерзости слуги, поднялась по ступеням и вперёд вышел тот, что разговаривал с Сараллоном, невысокий мужчина с посидевшими по вискам волосами и бросил на стол свёрток бумаги.

— Семион Лаварион принял приглашение на ярмарку.

Писарь молча взял свёрток, прочёл его и вписал имя Лавариона во внушительный список.

— Рад вас приветствовать в Кишурмахе, мастер Лаварион! — На приветствие писаря, Семион ответил еле заметным кивком головы и люди также чинно направились к выходу, но сойдя со ступеней, Лаварион вдруг развернулся и спросил:

— Кто хозяин этого невежи, что мы встретили?

Писарь снова не поднял на вопрос головы и не прекращая писать, ответил:

— Не знаю. Он принёс ответ на приглашение в рыцарском турнире.

— Значит он слуга рыцаря?

— Да, Гейс… Пайс…

— Грайс!? — Лаварион сам испугался, произнеся это имя.

— Да, точно, Грайс! — Писарь, наконец, оживился и поднял взгляд на Семиона. Тот был бледен как труп, руки дрожали, а челюсть немного отвисла. Мысли метались в голове и он не мог остановиться на какой-то определённой. Только через несколько секунд оцепенения, он рванулся к выходу, но выскочив на крыльцо, человека в плаще уже нигде не было видно.

— Что Тараун, исчез в Траде? — Лаварион был в гневе. Красный от злости, он кричал на всю площадь и проходящие, спешили пройти их побыстрее, дабы случайно не попасть под горячую руку. — Дикин Сараллон только что был у нас под носом, я разговаривал с ним и он ушёл, опять ушёл! — Семион потихоньку стал успокаиваться. Отвернувшись от офицера Торионской армии, он широкими шагами стал расхаживать по крыльцу, приводя мысли в порядок. — Я говорил, что Дикина не так просто уничтожить, не так просто… Но он здесь, рядом. Значит, прибыл на турнир. На что он надеется? Думает я не узнаю о его присутствии? И зачем он прибыл под своим рыцарским именем? — Семион снова поспешил назад в зал к писарю, остальные проследовали за ним.

— Требуется арестовать рыцаря Грайс, так как он преступник. Он укрывает беглецов и сам угрожал расправой. — Требования Лавариона писарь воспринял спокойно, медленно подняв голову на него и отложив перо в сторону, сложил руки на краю стола. Через небольшую паузу, дождавшись, когда Лаварион немного успокоиться, стал медленно, рассудительно говорить:

— Арестовывать рыцаря Грайс причин нет. Предоставленные обвинения не являются доказательством его виновности. Если преступление и было совершенно, но на территории Ториона, то ваши требования здесь не имеют никакой силы, по крайне мере до окончания ярмарки. По всем вопросам можете обратиться к верховному судье города. Второй этаж. — Писарь показал пальцем на лестницу справа. Эти слова ещё больше разозлили Семиона, но идти к судье он не торопился, вместо этого он поспешил прочь из замка, обдумывая свои дальнейшие действия. Вдруг, ему стало легко от того, что он нашёл Дика. Мысль о том, что теперь он самолично сможет расправиться с ним, грела душу.

"Лаварион здесь, он уже здесь"! — засело в голове Дика, пока он бежал прочь от замка, стараясь скорее затеряться в толпе. Он знал, что Семион скоро узнает о его нахождении в Кишурмахе, но это рано или поздно всё равно должно было произойти.

Спрятавшись в уличном потоке, Сараллон немного успокоился и сбавил скорость. Только сейчас он заметил, что его рука до сих пор сжимает меч, так, что костяшки пальцев побелели. Дикин тщетно пытался найти выход из сложившийся ситуации, он просчитывал в голове все ходы, свои и Лавариона, но всё сводилось к тому, что свободным ему отсюда не выбраться. "Хорошо б, чтоб ребята не были схвачены, а то всё эта беготня напрасна". — Размышлял Дик и не заметил, как оказался вне уличного потока, в одном из переулков. Дикин оглянулся, шумная улица осталась за спиной, впереди в узком проёме меж домов, виднелась залитая солнцем ещё одна, не такая широкая и людная как позади, улочка. Сараллон настороженно, натянув посильнее капюшон, вышел на неё. Прохожие не обращали на него никакого внимания и это давало какую-то надежду. Дик, скоренько зашагал по спускающейся чуть вниз улочке, полупустой и оттого тихой. Он шёл быстро, иногда оглядываясь по сторонам, но никакого намёка на погоню видно не было. Скоро дорога далась резко вправо и улица значительно расширилась, но людей больше на ней не стало. По узеньким тротуарам всё также медленно, не торопясь, двигалось с десяток человек, которых обгонял быстрым шагом, слегка переходя на бег, высокий человек, закутанный в чёрный плащ. Со стороны это могло показаться странным, видеть в такой солнечный день, человека в плаще, благо Дик, сбросил, наконец, капюшон. Чем дальше он уходил от замка, тем спокойнее становилось его состояние. Бешено метавшиеся в голове мысли, более-менее упорядочились и первой среди них, встала мысль: " добраться до Элифер и сосредоточиться на турнире, постараться не думать о Семионе и победить. Быть может, победитель получит снисхождение и помилование". Это была ещё одна причина во чтобы не стало побеждать.

Вдали показалась городская стена, значит, до дома Элифер осталось немного. Суета на улицах возросла, даже на той, по которой шёл Дик. Кареты с различными гербами на боках, сновались туда-сюда и люди на улице прижимались к домам, дабы не попасть под лапы олиткопов. Дик сначала с испугом озирался на обгоняющие его экипажи, но со временем попривык и вскоре даже не поднимал головы на них. Кареты, одна за одной, обгоняли его, пока одна из них не остановилась чуть впереди Сараллона. Дик остановился, напряжённо сжимая меч под плащом. Гербов на карете он не разглядел, но ничего хорошего ждать не приходилось, раз экипаж остановился рядом с ним, да ещё, после того как он встретил Лавариона. Из кареты вышел высокий седовласый мужчина, с такой же седой и густой бородой, в мантии алого цвета, с фиолетовыми прожилками. Дик, бросил на мужчину беглый взгляд исподлобья и заметил в его чертах что-то знакомое и доброе.

— Дикин? — Вышедший мужчина, видимо и сам был удивлён такой встрече. Странно ещё, как он узнал Сараллона. Дикин в свою очередь поднял голову на человека и легкая улыбка всплыла на его лице.

— Отец!

Двое мужчин обнялись. Вид у человека в мантии был такой, что казалось, он сейчас заплачет, глаза заблестели, борода слегка затряслась, но высокий чин не позволял ему проявлять такого рода чувства. Он, обняв Дикина за плечи, провёл того в просторный экипаж, который снова тронулся в путь.

Внутрь кареты пробивался дневной свет, отчего в экипаже было светло, но прохладно. Дик, наконец, решил снять плащ.

— Странное одеяние для рыцаря Грайс? — Обратив внимание на поношенный плащ Дика, произнёс отец. Впрочем, слова прозвучали как усмешка в адрес сына, не больше. Сараллон — младший потупил взор и тихо, чуть ли не шепча, ответил:

— Так одеваются люди, такие же как ты и я. — Эти слова верховный судья Ториона пропустил мимо ушей.

— Ты на турнир? Где остановился?

— За городом я остановился. — Дик, по-прежнему говорил, не поднимая головы, словно стеснялся или чувствовал себя виноватым.

— За городом?.. У тебя что нет денег?! — Сараллон — старший подался вперёд и навис над телом Дикина. — У тебя проблемы и как я понимаю большие? Да? — На это Дикин только вздохнул. Проницательность отца ему была известна уже давно. Ещё в детстве ему с трудом удавалось скрывать мелкие шалости и пакости. — Ну, рассказывай, что приключилось!? — Сараллон — старший медленно отклонился назад и облокотившись на спинку мягкого, кожаного диванчика в карете, принялся слушать. Дик долго молчал, не зная с чего начать и начать ли вообще, но после повторного, уже более грозного требования, всё же заговорил:

— Я увёл от Лавариона несколько вольнонаёмных и теперь он преследует меня и обвиняет в воровстве.

— Зачем увёл? — Вопрос прозвучал так, что Дикину на мгновение показалось, что с ним разговаривает не отец, а верховный судья.

— Они видели того, кого видеть нельзя.

— Ты не считаешь Дикин, что это их проблемы. — Сараллон — старший закинул нога на ногу и продолжил слушать сына.

— Отец, это дети. Им нет ещё и пятнадцати.

— Значит ты теперь не только защитник дома Сараллонов!? Зачем ты здесь? — Теперь у Дика не было сомнений: с ним разговаривал судья, а не отец. Строгий, немного грубоватый голос и пристальный взгляд, Дикин не раз видел его на судах, что вёл его отец.

— Прибыл на турнир.

— Да! Рыцарь Грайс- преступник! Ты понимаешь, какой это позор и для тебя и для всей семьи. На что ты надеешься? Что Лаварион не узнает что ты здесь?

— Боюсь, он уже знает.

Нависло молчание. Олиткопы подкатили кареты к большому, залитому солнечным светом особняку, который оказался резиденцией верховного судьи Ториона на время ярмарки и рыцарского турнира.

— Ладно, пошли… — Сказал отец, подтолкнув Дика к воротам особняка. — Я думаю, мы сможем что-то решить.

Решать стали после плотного обеда, в беседке, под кроной ветвистой яблони.

— Если ты говоришь, что Лаварион знает о твоём присутствии здесь, то прятаться тебе не стоит. — Размышлял вслух Сараллон — старший. — Он скорее всего уже потребовал твоей поимки и раз ты на свободе, ему отказали.

— Но прошло немного времени, стражники, может как раз сейчас меня ищут.

— Если стражники Ториона, то да, а местные, и палец о палец не ударят в канун ярмарки. У них и так дел выше крыши, ещё гоняться за преступником Ториона, а Лаварион не посмеет тронуть рыцаря Грайс, иначе ему самому плохо будет.

— То есть ты хочешь сказать, что мне опасаться нечего? — Дик и вправду поверил в это.

— Нечего… — Пробурчал отец. — Во-первых, тебе может и нет, но ты, я как понял, не один. Твои спутники в большой опасности. Во-вторых, после ярмарки, когда закончится турнир, на тебя набросятся как коршуны и достанется всем: и тебе, и мне, и всему Ториону. Представляешь новость: рыцарь Грайс из Ториона- преступник. Пока ты нужен как "звезда" на турнире, тебя не тронут, даже будут охранять наверное, но после, они рады будут разоблачить эту "звезду" и съесть с потрохами.

— Ну, а если я выиграю турнир? — Дик лихорадочно искал выход, он чувствовал, что кто ему и сможет помочь, пусть даже и советом, так это его отец.

— Ты действительно на это надеешься? — Отец усмехнулся, что незамедлительно обидело Дика. — Твой шанс один из двадцати. Сюда съехались очень серьёзные бойцы, но даже если тебе повезёт… — Сараллон — старший, опустил голову и затянул с паузой. — Я знаю точно одно — за тобой будут пристально наблюдать, слова Лавариона вряд ли будут незамечены, а значит, они как шакалы будут ждать подходящего момента, чтоб наброситься и приз ты можешь не получить, или его с позором отберут у тебя.

— А если я исчезну сразу после победы? — После этих слов отец оживился, но эта реакция была связана с возмущением.

— Как? Как ты исчезнешь? В воздухе испаришься, что ли? Пойми, теперь тебе и шагу не дадут сделать без слежки.

— Я всё-таки попробую! — Решительности Дика мог позавидовать любой герой. Он встал и гордый, уверенный взгляд, возродился и смотрел вдаль, в будущее. Кажется, Дик снова знал что делать.

— Лучше бы ты ничего этого не делал, но ладно, время покажет, кто был прав. — Сараллон тоже встал и обнял Дика. — Встретимся завтра, на демонстрации шлемов? — Дикин кивнул и только сейчас заметил в руке отца, размером с ладонь, медный, отчеканенный герб семьи. — Прикрепи его на шлем. — Произнёс Отец. — Я хочу, чтобы все знали: Грайс — настоящий защитник дома Сараллонов и не прячется от врагов. — Они снова обнялись и Дик двинулся к воротам, поддавшись усилившемуся ветру, по свежее скошенной траве, от которой исходил дурманящий медовый запах к экипажу, что уже поджидал его.

Вечерело. Сумерки сгущались не так быстро как в том же Ливуде, но улицы освещались уже первыми фонарями. В бесконечном людском галдеже, город, даже вечером, утопал. Народ не покидал главных улиц и площадей города даже ночью. Дик, ехал в карете, оббитой внутри тёмно-фиолетовым бархатом, сидя на удобном кожаном диванчике, ещё один напротив, теперь был пуст. Он раздумывал над словами отца, о родившейся, по его мнению, надежде и реальной опасности. Он отстранился от происходящего, полностью погрузившись в себя, не замечая не людей, остающихся где-то позади, не укутанные сумерками дома, которые старательно разгонял свет фонарей. Городская стена была рядом, она уже нависала над экипажем Сараллона, а значит, скоро он преодолеет южные ворота Кишурмаха и доберётся до дома Элифер.

Вдруг экипаж остановился, не доехав метров тридцати до ворот. Дик, очнувшись от мыслей, тут же схватился за меч. С наружи слышались какие-то голоса, но разобрать о чём идёт речь, он не мог. Наконец, дверца в карете открылась и в неё сел человек. В сгущающейся тьме, Сараллон не мог разглядеть его лица, но всё-таки заставил сделать невозмутимое лицо и показаться спокойным.

— Вы кто? — Голос Дика звучал очень грозно, но на вошедшего он не подействовал.

— Капитан Битолл, стажа Кишурмаха. Вы едите в экипаже верховного судьи Ториона, кто вы?

Дик испуганно метнул взгляд на ещё двух солдат, чьи силуэты снаружи прикрывали темнота.

— Я — рыцарь Грайс, защитник дома Сараллонов.

— С какой целью покидаете город?

— Хочу прогуляться. А что за допрос? — Капитан словно ожидал возмущения Дика и не дав тому договорить, начал отвечать.

— На время ярмарки ведётся полный учёт прибывших и отбывших из города.

— Но я намерен часто покидать город, люблю, знаете отдохнуть от городской суеты.

— Понимаю. — Капитан подался на выход и задержавшись в дверях сказал: — Каждое ваше прибытие и отбытие из города будет фиксироваться, рыцарь Грайс. Желаю удачи на турнире.

Солдат вышел, захлопнув за собой дверцу и экипаж тронулся было вперёд, но Дик тут же догадался, что возвращение экипажа без него, очень заинтересует охрану и приказал кучеру остановиться. Выйдя из кареты, он сделал лёгкий поклон, адресованный охранникам и приказал экипажу поворачивать обратно.

— Я прогуляюсь один.

Кучер возражать не стал и тут же повернул олиткопов. Охрана у ворот пошепталась, глядя на человека в чёрном плаще, но препятствовать ему никак не стала.

Наконец, Дик, покинул Кишурмах и вдали уже видел огоньки Суфы. Грунтовая, утрамбованная лапами олиткопов и ногами человека дорога, была темна и пуста. Людской гул остался там, за городской стеной, здесь же слышалось пение птиц и вдалеке, выше по течению, шумный бег вод Зирона. Слева залаяла собака, учуяв чужака, чуть впереди, громкие голоса, на пороге трактира оборвали тишину, но всё это, не могло оборвать того спокойствия, которое царило в воздухе. Внутри Дика было как то лёгко, ему хотелось смеяться и петь, отчего он и сам не знал, просто ему было хорошо.

Он шёл не спеша, поднимая своими сапогами не большие клубы пыли, что тут же оседали за его спиной.

Вот и Суфа, до дома Элифер осталось немного. Он уже слышал удары молота, редкие и не такие чёткие как всегда, но знал, что его ждут и верят в его успех на турнире, который начинался завтра демонстрацией шлемов и большим балом. Он раскрыл ладонь и посмотрел на семейный герб, что поблёскивал в свете появившейся луны. Герб, он же талисман, с ним, а значит, надежды возрастают. Дело, которое они задумали, сначала казалось безрассудным, но с каждым днём они всё уверенней приближаются к цели. "Они"- это не только тройка беглецов, Дик чувствовал, что кто-то свыше ведёт их, может Илирон, может Акинак зовёт их, Дик не знал, но чувствовал: какая-то сила помогает им.

25 Демонстрация шлемов

Ночной пейзаж был скуден как никогда. Темнота кругом и только лёгкий ветерок и журчание воды говорило о том, что Мариа стояла на берегу реки или ручья. В небе не было ни звёзд, ни луны, да и разобрать где заканчивается небо и начинается земля, было невозможно, всё накрыла кромешная темнота. Мариа сделала шаг назад и наткнулась на камень, рядом она нащупала ещё несколько. " Значит это гора!" — Подумалось ей, но уверенна она не была. Мариа снова выпрямилась, словно ожидая какого-то продолжения. С минуту ничего не было, а потом вверху появилось какое-то свечение. Оно быстро приближалось прямо к Мариа, освещая пространство вокруг себя. Наконец, девушка могла увидеть, что стоит на одном из склонов горы, вокруг неё возвышались ещё несколько пиков, а чуть ниже её бежал ручей, маленький, такой, что можно было легко перешагнуть его. Свет ударился о камни в метрах десяти от неё и погас. Мариа вздрогнула, когда бесшумно свечение вспыхнуло и погасло, спустившись на землю. Подойдя поближе, аккуратно ощупывая камни под ногами, она заметила меж камней, тусклый огонёк красного цвета. Поднеся к нему руку и почувствовав пронзающий её холод, отступила. Меж тем огонёк набирал силу и разгорался всё сильнее и сильнее. Вот он уже разделился на два, пылающих совсем рядом огонька. В размерах они уже не увеличивались, но сила, с которой светили, возрастила с каждой секундой. Мариа ахнула, вспомнив в этих огнях глаза чёрного существа. Ужас, а вместе с ним и холод, пронзили её, огоньки поднялись вверх и остановились чуть выше девушки. Она попятилась было назад, но тут же споткнулась о лежащий под ногами камень и упала. Чувствуя его дыхание, бесшумное и холодное, Мариа смотрела на него, точнее на два красных огонька и не двигалась, она забыла даже дышать и всё её нутро подчинилось им. Они жадно рассматривали её и, наконец, двинулись вперёд. Мариа нащупав камень подходящего для броска размера, бросила в существо, но он пролетел сквозь него, чуть пониже глаз и не причинил тому никакого беспокойства. Девушка предприняла попытку встать и убежать, но как только она развернулась, то уткнулась в невидимую стену, которая не позволяла ей двигаться дальше. Как она не старалась, ноги дальше не шли, кулаки проваливались в пустоту после ударов, но ни шага вперёд она не сделала. Холодное дыхание приблизилось, и кожу Мариа стало покалывать от холода, а пальцы рук с трудом двигались. Девушка помнила, что ей надо сопротивляться ему как угодно. Собрав последние силы и волю, она резко развернулась и попробовала ударить врага, но рука рассекла воздух. Почувствовав внутри себя ярость, Мариа забыв о страхе, бросилась на существо и попыталась вцепиться ему в глаза, но и теперь её руки прошли сквозь красные огоньки, почувствовав только нестерпимую, прокалывающую насквозь боль. Мариа вскричала, а глаза врага вспыхнули, осветив покрытый инеем склон горы и окованный льдом ручеёк и исчезли.

Мариа открыла глаза и увидела перед собой улыбающееся лицо Элифер.

— Что страшный сон приснился? Ты кричала во сне.

— А где Дик? — Мариа медленно сползла с кровати, приводя мысли в порядок и пошатывающейся походкой, шаркая по полу, направилась из дома.

— Мариа оденься, сегодня ночью резко похолодало. — Сказала вслед Мариа Элифер, но та словно не слышала, вышла на крыльцо и вдохнула свежесть прохладного утра. Из её рта вывалился пар, а тело покрылось мурашками.

Где-то за Зироном поднималось солнце. В его первых лучах, на заднем дворе, блистал меч Дикина. Сараллон занимался фехтованием и видимо уже долго: его рубаха промокло от пота, даже в это прохладное утро. Мариа подбежала к нему и завидев девушку, Дик опустил меч.

— Я снова видела его. — Шепотом сказала Мариа, только подойдя к Дику.

— Я думала, что он отстал от меня, а он снова появился. — Мариа дала свободу чувствам и заплакала. Дик прижал её к груди и погладил по голове.

— Ничего, ничего. Скоро всё закончиться.

— Я пыталась его ударить, но его словно не было там. Глаза горели, а его самого не было.

— Значит, ты сопротивлялась ему? Ты молодец! — Дик обхватил Мариа за плечи и поцеловал в лоб. — Теперь он знает, что ты сильна.

Оттого что враг знает, что она сильна, Мариа легче не стало, она по-прежнему живо ощущала его холодное дыхание, а боль в руках только недавно стала притупляться от отходившего окоченения. Она повернулась к дому и уже через минуту съёжившись, дрожала под одеялом, боясь закрыть глаза и увидеть красные огоньки, пылающие в темноте.

Этого дня ждали многие. Кто-то, для того чтобы хорошенько разбогатеть, кто-то поглядеть на лучших рыцарей, а кто-то просто, одеть лучший наряд и покрасоваться на многолюдных площадях. Нельзя сказать, что Кишурмах до и после ярмарки бывает пуст, но такого скопления народу ни в какой другой праздник не увидишь. Только во время ярмарки этот город становился, наверное, самым многолюдным в Дириусе. Правда, такого рода ярмарка проводилась и в Икороне, но теперь Кир занят войной за часть земель Таврона, которые когда-то принадлежали ему и тамошняя ярмарка стала не так популярна. Ну, наверное, не для различного рода рабовладельцев, которые как коршуны слетаются туда за новыми партиями рабов. Всё же эту ярмарку ждут с того дня, как она заканчивается, ровно год.

Торжества по случаю открытия начались с полудня, хотя официальное открытие было запланировано на вечер. Крестьяне и простые ремесленники, горланили песни на занимающих ими площадях и доблестные охранники не пытались их разогнать. Так, оккупировав рыночные ряды, площади на окраинах города, простой люд, с песнями и плясками и конечно, с немалым количеством спиртного, принялся отмечать начало ярмарки. Люди побогаче, ближе к вечеру засели в трактирах и барах с той же целью- отметить начало ярмарки. Привилегированные, или как их называли здесь — приглашённые, собрались во дворце Зиторона, сразу после того, как на площади перед дворцом фейерверком, наконец, таки была открыта ярмарка, на грандиозный бал и неотъемлемую часть рыцарского турнира, своеобразное его открытие- демонстрация шлемов.

Каждый из прибывших рыцарей нёс в правой руке свой шлем, после чего в главном зале торжества он устанавливал его на специально отведённое место, некий обрамлённый бархатом постамент. Таких пьедесталов было ровно по количеству участников турнира. В итоге шлемы, выставленные в полукруг, красовались перед всеми своей яркостью и пышностью. Вокруг них ходили, любовались, а затем дамы выбирали самый красивый и это была первая победа на турнире, не официальная, но очень почётная.

Появляться или не появляться на этом мероприятии у Дикина вопроса не стояло. Он должен там присутствовать, дабы таковы были традиции и не уважение к ним могли резко пошатнуть шансы на победу. Вопрос стоял, в чём идти? Пышных одежд у него не было, да и денег практически не осталось. Пришлось идти в том, что было: в посеревшей от времени и грязи когда-то белоснежной рубахе и кожаной жилетке, в таких же чёрных, кожаных штанах, единственных, что позволил себе приобрести Сараллон и уже стоптавшихся, но по-прежнему почищенных до блеска, сапогах. В итоге, по словам Ентри, Дик шел на бал, чтобы посмешить народ. Но самое главное, что шлем был в полном порядке. Отполированный, с отчеканенным гербом на правом боку и прикреплённым на левом, гербом, подаренным отцом. Шлем, конечно, был добротный, но на демонстрации шлемов победить ему не суждено.

Это понял Дикин когда прибыв во дворец и предъявив пригласительное письмо, прошёл в церемониальный зал. Он шёл гордо, держа на вытянутой руке, блестевший в свете многочисленных свечей свой шлем и не обращал на косые взгляды присутствующих и ухмылки в свой адрес, когда его прибытие объявили. Глазами он высматривал только одного- Лавариона, но не найдя того, немного успокоился.

Широкие, резные, украшенные золотом и балитоном двери, медленно открылись перед ним. Под аплодисменты собравшихся, он вошёл в церемониальный зал. Тот был пуст, в центре его, в полукруг были построены постаменты, за которыми установили канделябры, чтобы в свете свечей, шлемы выглядели ещё более грациозно. Шлемов пока было выставлено чуть больше половины, но уже шлем Дика уступал им в помпезности и напыщенности. Яркое оперенье на макушках, разукрашенные во всевозможные цвета, некоторые изготовленные из драгоценных металлов они сияли в свете свечей, не уступая ни пяди грациозности друг другу. Скудно украшенный шлем рыцаря Грайса, резко выделялся своей скромностью. " Петушиный строй". — Пронеслось в голове Дика, когда он устанавливал шлем на постамент. " Можно подумать эти перья помогут им выиграть"?

Установив свой шлем на пьедестале, он поспешно вышел в соседний зал, где собирались гости бала. Блеск драгоценностей и ярких нарядов собравшихся, ударил в глаза Дику. Он хотел было где-то спрятаться от посторонних глаз, но, выйдя из дверей, тут же попал в объятья молодой женщины в шикарном платье, обнажающее её плечи.

— Рыцарь Грайс! Рада снова видеть вас на турнире. В том году вы запомнились своей доблестью и отвагой. Позвольте мне познакомить вас с моей дочерью. — Она жестом показала куда-то в толпу и оттуда появилась юная девушка, в платье розового цвета, обшитое золотой нитью и бисером. — Это Силема, моя дочь. Ей уже пятнадцать…

— Очень рад. — Тихо произнёс Дик и поцеловал Силене руку. Впрочем, та не очень была рада знакомству с бедно одетым рыцарем. Её куда больше прельщали разговоры и кокетство с благородным рыцарем Радира- Туритом. Кстати, с одним из победителем прошлого турнира. Дик тоже не хотел долго задерживаться в обществе с дамами и попытался галантно улизнуть от них, но не тут то было. Женщина преградила ему путь рукой и приблизилась к нему вплотную. Насыщенный запах духов резко ударил в нос и Дикин чуть заметно отшатнулся.

— Меня зовут Лиоретта. Я ваша страстная поклонница. — С этими словами она ещё сильнее прижалась к Дику. — Я буду болеть за вас и надеюсь, вы отплатите взаимностью. — Она протянула Дику шёлковый платок, который теперь должен быть у него на доспехах или оружии, дабы не обидеть поклонницу. Правда, он мог обидеть её и нацепив украшение ещё и другой почитательницы. Дик с благодарностью взял платок, сам не зная зачем и раскланявшись, поспешил удалиться, услышав напоследок адресованный другим женщинам, стоящим рядом, голос Лиореты: " Вот увидите, это будущий победитель"!

Отойдя шагов на пять, Дика оглушили фанфары, приветствующие очередного гостя. Им оказался ещё один рыцарь- митирманский рыцарь Лиобур, грозный воин и свирепый человек. Не редко бои с его участие заканчивались летальным исходом. Для него турнир был продолжением войны, а не простое спортивное соревнование. Он спускался по гостевой лестнице с суровым выражение лица, злобно осматривая всех присутствующих и нес на вытянутой руке чёрный шлем с гребнем на макушке и возвышающейся на коротком стержне над ним звездой. Он молча проследовал в соседний зал и установил шлем на своё место. Среди гостей нависла пауза, которая вскоре перешла в обсуждение вновь прибывшего. Дик продолжил путь в дальний угол, но трубы предательски протрубили начало бала и в писклявом женском ликовании вступил оркестр, открылись двери в очередном зале, в раза два больше двух соседних и освещённом ещё лучше. Пять огромных канделябра свисали над залом, отчего в помещении было светло, но жарко. Толпа гостей ринулась на танцпол, неся Дика туда же не по его воле. Преодолев двери в зал, толпа рассеялась, дав Сараллону свободу. Тот не преминул ею воспользоваться. Выбравшись обратно, из шумного танцевального зала, который назывался " большой изумрудный зал", правда, ничего изумрудного в нём не осталось, напоролся на одну семейную чету, которая радостно приветствовала Дика, хотя и смущённо косясь на его наряд. Шумное веселье и топот каблуков слышался позади, оркестр играл быстрый вальс, а танцующие пары кружились в центре зала, звонко смеясь, заглушая смехом гул, стоящих по стенам гостей и обсуждающих ту или иную тему. В парадном зале, откуда перебрались гости, стало свободней, хотя людей и там было предостаточно. Дик старался как можно быстрее скрыться с глаз присутствующих, но его популярность играла против него. Не пройдя и десяти шагов к гостевой лестнице, его остановили две женщины, совсем юных, в платьях с глубоким декольте и так быстро щебечущих, что Дик их еле понимал.

— Рыцарь Грайс, как вы симпатичны. За доспехами вас трудно разглядеть, вашу красоту… — Щебетала женщины маленького роста, с кругленьким личиком и большими голубыми глазами, такими, что можно было утонуть в них, если бы Дик заглянул в них, но он смотрел поверх их голов и скоро, учтиво отвечал им.

— Я думал турниры это не показ мод, как вы думаете и на них надо показывать свою силу и ловкость, а не красоту и напыщенность.

Ответ немного смутил женщин, но они вскоре снова перешли в наступление. Одна из них приблизилась к Сараллону и встав нацыпочки, сказала ему на ушко:

— Я покорена вашим талантом воина. Не хотите скрасить вечер перед турниром? — Она посмотрела на Дика, при этом, кокетливо похлопав глазками и вложила в его руку брошь. Этого Дикин и боялся. Уже одно подаренное украшение у него было, но опыт подсказывал, что подарок лучше взять, так как во время турнира подарившая видит в основном только своё украшение, а в случае чего можно сослаться на некий элемент декорирования доспех. Хотя до этого лучше не доводить.

— Я очень польщён, но перед турниром хотелось бы выспаться…

— Так кто вам мешает? У меня сон ваш будет здоров и крепок. — Женщина уже говорила в полный голос, не стесняясь посторонних ушей, но Дик уклонившись от продолжения разговора, извинился и поспешил в сторону, где заметил отца и мастера Паорстониута. Он с облегчением вздохнул, когда освободился из объятий юных дев и даже не взял брошь.

— Дикин! — Воскликнул Сараллон-старший, как только увидел приближающегося к ним Дика. Минот тоже поприветствовал юного Сараллона. — Ну, как ты чувствуешь себя на пороге турнира?

— Хорошо отец, спасибо. — Ответил Дик, ища глазами Лавариона, который уже должен появиться.

— Его ещё нет. — Видя бегающие зрачки Дика, сказал Минот. — Мы сами его ждём. — Над троицей нависла пауза, которую никто из них нарушать не хотел. Смелость нарушить её взял на себя Сараллон-старший.

— Турнир обещает быть грандиозным. Такие мастера собрались, ух…

— Ну… — Протянул Минот. — Сильнее нашего Грайса вряд ли найдётся! — Все натянуто засмеялись. Напряжение возрастало с каждой минутой и вот, как приговор прозвучали очередные фанфары и на лестнице появился Семион, в окружении своей свиты. На его прибытие вышли посмотреть даже из изумрудного зала, аплодисменты заглушали звуки оркестра. Спустившись с лестницы, Лаварион мило здоровался с каждым, награждая тех улыбкой и рукопожатием. Деловые партнеры тут же пытались завести разговор о делах, но Семион отнекивался и твердил, что дела подождут дозавтра. Воспользовавшись тем, что Лаварион занял внимание большинства собравшихся, Минот тихо отошёл от Саралонов, дабы не портить мнение о себе. Семион проходя ряды встречающих его, наконец, добрался и до Минота.

— Семион! Рад тебя видеть в здравии!

— Минет! Друг! Я тоже тебя рад видеть. Как твои дела? Идут в гору? Я готов заключит несколько сделок, выгодных и тебе и мне… — Семион отвёл взгляд от Минота и заметил стоящих в стороне Сараллонов. Ответ Паорстониута он пропустил мимо ушей. Его нутро наполнилось гневом почти моментально и от дружелюбной улыбки не осталось не следа.

— Что Дикин, прибежал просить помощи у папочки! — Выкрикнул Семион, не доходя до Сараллонов. — Думаешь, папочка спасёт тебя! — Гул в зале разом стих. Лаварион подошёл к Сараллонам и ехидно улыбаясь, продолжил. Остальные слушали их, но звуки оркестра часто заглушали слова, так что смысла разговора многие не поняли. — Вот мы и встретились, Дикин Сараллон. Ты удирал от меня как заяц, но я всё- таки нашёл тебя. Интересно, твой папочка знает, что ты преступник? Ты рассказал ему, что украл у меня работников?..

— Семион, не кипятись! — Прервал его Сараллон — старший. — Это были вольнонаёмники, а значит, тебе не принадлежат.

— Ну конечно, отец будет защищать сына до конца, но смотри, как бы и тебе не потесниться на троне, или вовсе не слететь с него.

Собравшиеся в зале встали плотным кольцо, прислушиваясь к разговору. Завтра весь Кишурмах будет судачить, что рыцарь Грайс- преступник. Эта новость будет просто сногсшибательна. Поэтому каждый пытался ухватить каждое слово из разговора, но удалось это лишь стоящим рядом.

— Я хочу, чтобы все знали… — Лаварион сделал короткую паузу и на радость собравшихся, громко заявил: — Рыцарь Грайс, защитник дома Сараллонов- вор и трус!

Зал ахнул. В этот момент, даже оркестр прекратил играть и все собравшиеся обескуражено застыли.

— Ваше заявление очень серьёзно, мастер Лаварион! — Внимание гостей теперь занял появившийся незаметно, без пышности и объявления, мужчина, в пунцовой мантии и в сверкающей, в ярком свете дворцовых люстр, короне. " Король Друвар"! — Волной прокатилось по залу. Наконец, с гостевой лестницы спустился средних лет мужчина, с длинными волнистыми волосами, зачесанными назад. Его осанка была величава и голова гордо смотрела прямо, не обращая внимание на низкие поклоны вокруг себя. Лицо ещё не изрезано старческими морщинами, седина не тронула висков, у Друвара на лице не было никакой растительности, присущая королевскому роду и только усталые глаза, смотревшие из-за полузакрытых век, говорили о не лёгкой судьбе короля. Он взошёл на престол в возрасте двадцати лет, когда его отец Летсир V умер от полученных ран в битве при Наораге с армией Тукомеров, что служили королю Аделанса. Это было тринадцать лет назад. Молодого, неопытного, склонного к развлечениям и женщинам, и не как не готового к правлению Друвара, по первой много критиковали, даже хотели лишить трона, готовили несколько покушений, которые провалились. Но вскоре, Друвар прослыл как строгий и справедливый правитель, отчего врагов у него скорее прибавилось, чем наоборот. Его так же критикуют, теперь за лояльное отношение к беднякам и среднему классу и повышенных налогов для знати.

Друвар в сопровождении двух своих слуг, что шли чуть позади, подошёл к Сараллонам и Лавариону и дождавшись от них почтенных поклонов, повторил:

— Ваше заявление очень серьёзно, мастер Лаварион. — Молчание в залах давило на присутствующих. Оркестр так и не вступил вновь и танцы на время прекратились. Теперь собравшимся было не до танцев. Обвинение в адрес Грайса вышло на первое место и его ещё долго будет обсуждать каждый, кто был здесь. — Вы обвиняете приглашённого рыцаря Грайса в воровстве!? — Продолжил король, своим обычным, грозным, сотрясающим воздух, голосом. Даже когда Друвар бывает в благодушном настроении, у слушающих, мурашки по телу бегают, от его голоса. — У вас есть доказательства?

— Он увёл у меня работников… — Начал Лаварион, но уже не так уверенно. Властность короля Радира давила на него.

— У вас есть доказательства?

— Пока нет, но они будут.

— Мастер Лаварион, да будет вам известно, что на земле Радира нельзя обвинять человека без доказательств. Тем более, приглашённого гостя, тем более, в большом знатном обществе, тем более, в доме уважаемого Зиторона. — Семион потупил взор, как мальчишка, которому высказывают за проделки. Друвар смотрел сверху вниз на Лавариона, не дёрнув ни одной мышцей лица и продолжал: — В противном случае, вы будете лишены пригласительного письма и привилегий на ярмарке. — Он замолчал и готовый уже пройти дальше, произнёс:- В последствии, ваши обвинения можете предоставить мастеру Сараллону. — С этими словами король прошёл дальше, в глубину зала и показал жестом, что оркестр может продолжить праздник. Сам же вскоре скрылся за дверьми церемониального зала. Собравшиеся, потихоньку оживились и в зале медленно, по нарастающей, поднялся прежний гул. Вступили духовые и женщины бросились танцевать, уводя за собой своих кавалеров.

Лаварион поднял голову и злобно посмотрел на Сараллонов, которые, не скрывали своей радости по поводу слов короля.

— Ты ещё заплатишь, за всё. Теперь следи за своей тенью и прислушивайся к своему дыханию. — Он быстро покинул праздник, но спокойней от этого Дику не стало. Он тоже был бы рад покинуть бал, но любознательные особы, которые и посещают в основном такие праздники ради слухов и сплетен, не могли упустить такой удачи. Они оккупировали Дика и его отца, но те молчали. Через несколько минут, поняв, что от Сараллонов ничего не добиться, интерес к ним стал пропадать и плотное кольцо интересующихся стало постепенно таять. Им оставалось только самим догадываться, что же такое сотворил Дик, если его работодатель обвинил его в воровстве и трусости. Ещё на балу были выдвинуты мнения, что Дик убил дюжину невинных рабов, что бывший управляющий украл деньги, чтобы прибыть на турнир и что Дикин решив завладеть состоянием Семиона, подослал к нему убийц. Причём, каждый из рассказывающих, обязательно ссылался на то, что услышал это от самого Дика или Семиона.

Дождавшись момента, когда интерес к его персоне спадёт, Дик поспешил быстро и незаметно удалиться, но женщины в декольтируемых платьях опять преградили ему путь. Задорно хихикая, они встали в пол-оборота на пути Дика и не прекращая улыбаться, сверлили взглядами Сараллона- младшего. Пауза затянулась. Дик нервно топтался на месте, не понимая, что от него хотят.

— Что? — Вопрос рыцаря заставил оживиться одну из них. Она встала прямо перед Диком и тот поймал себя на мысли, что от одного неверного движения, её грудь может выскочить из платья, отчего моментально покраснел.

— Рыцарь Грайс! Вы становитесь всё популярней и популярней. — Улыбка не сходила с лица женщины, она как будто нарочно чуть выгнула спину, дабы продемонстрировать все прелести бюста. Дик моментально опустил голову.

— Не понимаю, о чём вы?

Обе женщины задорно рассмеялись.

— Я хочу знать о вас всё. В особенности, о том тёмном деле с Лаварионом. — Наконец, улыбка сошла с лица женщины и пред Сараллоном предстал деловой человек, напористый и не любящий проигрывать. Её глаза сузились, готовые метнуть в Дика молниями, а губы сжались. — Я готова платить.

— Я не понимаю о чём вы? — Дик, поняв, что его ставят в тупик, из которого просто так не выбраться, поспешил удалиться от женщин, при этом, не очень вежливо оттолкнув обоих и поднялся по гостевой лестнице. Казалось, что его исчезновение мало кто заметил, но в кулуарах дворца его имя стало на слуху.

Поднявшись по лестнице, Дик, оказался в полутемном мраморном зале, где приятно веяло прохладой и где народу было не мало. Правда, в основном это были слуги. Дик же прибыл без сопровождения, без экипажа, верхом на горте, которого прикупил для турнира. Горта звали Ролк. По приказу Дика, животное подвели к воротам дворца быстро, что не могло не радовать Сараллона. Он вышел на улицу вечернего, празднующего Кишурмаха. Со всех сторон слышались звуки музыки, громкий ор гуляющих, разбавляемый резкими припадками смеха. Менестрели и другие бродячие артисты уже работали во всю. Ярмарка и для них было золотой жилой. Справа от дворца Дик слышал, как поёт тенором менестрель, рассказывая историю славных побед прославленного в прошлом рыцаря Кларгота- хранителя чёрных стрел, слева, вспыхивало пламя огня, выпускающееся из-за рта эквилибриста шагающего по канату, натянутого через улицу.

Дик сел на горта и направил его по окраине города, чтобы не застрять в толпе празднующих. Его мысли были о встрече с Лаварионом и только это объясняет то, что он не заметил как от дворца за ним следовала тень. Бесшумно и незаметно она скользила за гортом Дика, который, медленно шёл по полупустой улочке, неподалёку от городской стены. Редкие фонари на окраине помогали слежке, Дик погруженный в свои мысли, сгорбившись, восседал на животном, изредка поглядывая вперёд. Он резко почувствовал себя уставшим, ноги гудели, а голова своевольно опускалась на грудь. В приемлемой тишине, которую разбавлял шум праздника, доносившийся с соседних улиц, Дик вспомнил громыхающие звуки оркестра и ор собравшихся на бал. Непроизвольно его передёрнуло. Горт остановился на пересечении двух улиц, справа, вдалеке слышался шум толпы. Дик хотел было направиться прямо, но странные шорохи оттуда заставили его свернуть влево. Улица стала более светлой, но также безлюдной. Редкие магазинчики и лавки были закрыты, а гулянья протекали на соседних улицах. Дик чётко не представлял правильность своего пути, скорее он поддался воле Ролка, который рано или поздно выведет его к южным воротам Кишурмаха.

Вдруг, Дика встревожил слабый скрежет железа. Он остановился и прислушался. Впереди, на пустующей улице, появилась тень всадника. Свет фонаря не доставал до него, поэтому, кто это, Дикин не знал. Дик интуитивно прижался к голове Ролка, нежно почесывая его свисающие уши и вовремя. В месте, где мгновение назад была голова Дика, просвистела стрела и застряла в стене очередной ремесленнической лавки. Сараллон вжался в горта и, нащупав кинжал на поясе, обнажил его. Прямо перед глазами горта пролетела ещё одна стрела. Ролк испугавшись, издал робкий рёв и рванул на всадника. Дик видел, как тот обнажил меч и приготовился к удару. Проскочить мимо него вряд ли представлялось возможным, он занимал полдороги, а мечом, легко мог достать до узкого тротуара. Ролк приближался к нему. Теперь всадника можно было разглядеть. Впрочем, кроме отражающих свет фонаря доспех, ничего увидеть нельзя было. Никаких обозначений принадлежности воина Дик не заметил. Позади всадника, откуда были выпущены стрелы, он заметил ещё одно движение. Некий низкорослый человек, закутанный в чёрный плащ, выпустил вдогонку ещё одну стрелу, которая застряла в брусчатке, перед гортом и уже держал наготове следующую стрелу. Всадник вытянул правую руку в сторону и замахнулся для удара. Всё произошло молниеносно. Приблизившись на расстояние удара, Дик скатился на левый бок животного и меч противника рассёк воздух прям над его правым плечом. Оказавшись чуть позади врага, Дикин воткнул ему кинжал в шею, не защищённую бармицей и тот с хрипом, обмякнув, свалился наземь. Тут же просвистела ещё одна стрела, но и она проследовала чуть выше головы Дика. Сараллон, не дожидаясь следующей, метнул уже запачканный кровью кинжал в сторону, откуда была пущена стрела. Предсмертный крик и звук падающего лука, послышались сразу же. Дик, не теряя ни секунды, спешился и бросился к поверженному человеку в плаще. Тот лежал, закатив глаза, а из груди торчала рукоять Сараллоновского кинжала.

— Лаварион. — Прошептал Дик и скоро оседлав Ролка, рванул на оживлённые улицы Кишурмаха. Дорога к дому Элифер пусть будет и дольше, зато безопасней.

26 Турнир

О произошедшем Дик никому не сказал. Вернувшись к Элифер, он тут же лёг спать и не просыпался до утра. В отличие от него, Мариа спать боялась и прогоняла сон как могла. До середины ночи она вместе с Элифер начищали доспехи, а потом пила крепкий чай, чтоб не уснуть, но под утро, когда над горизонтом появились первые лучи рассвета, она уснула.

Турнир начинался в девять утра, поэтому Дикин проснулся около шести. Дел было по горло: надо было одеться, забрать шлем из дворца Зиторона, да ещё и прибыть на турнир на некоторое время раньше. На всё это уходит часа два, не меньше. К тому же Ентри постоянно крутился под ногами, спрашивая Дика о правилах турнира и о его поведение в том или ином случае. Ентри был оруженосцем рыцаря Грайс. Он впервые ехал на турнир и сразу в качестве оруженосца.

Как не странно, рыцарский турнир проходил вне городской стены, а сразу за ней, чуть западнее города. Поэтому отмечаться постоянно у городских ворот Сараллону — младшему не было надобности. В самом же городе закипела ярмарочная жизнь, но на часы боёв и она затихала.

Итак, рыцарский турнир проходил на поле, окружённом трибунами. Центральные, предназначались для знати, а боковые, для тех, кто способен был купить билет. Остальные пробирались как могли. Поле было прямоугольное, засыпанное песком. Для каждой разновидности турнира оно готовилось отдельно, только пять щитов висевших на дальней стороне поля были постоянным атрибутом.

Перед поединками каждый из выступающих бил в щит определённого цвета, дабы подтвердить намерения выступать в том или ином виде. Приглашённые рыцари заранее уведомляли о видах, в которых они будут участвовать и заблаговременно расставлялись по турнирной сетке. То есть, два приглашённых рыцаря не могли встретиться в первом же раунде, по крайне мере, это случалось очень редко. А дальше всё просто: победитель боя, встречался с победителем другого боя и так далее, пока не останется двое в финале. Победитель награждался в каждой дисциплине.

По традиции, турнир начинался с боёв на булавах.

Все двадцать приглашённых рыцаря и ещё с сорок, пожелавших проверить свои силы и заплатившие по пятьдесят лукир для участия, выстроились перед главной трибуной, чтобы услышать торжественную речь Друвара. Ентри остался с Элифер и Мариа в шатре, в шагах двухстах от трибун. Над шатром возвышался герб Сараллонов и имя рыцаря. Таких шатров было множество, для каждого рыцаря и поэтому местные называли это место "городом шатров".

— Друзья! — Зазвучал торжественно голос Друвара перед строем рыцарей, облачённых в различного рода доспехи. Один и вовсе был защищён только кожаной курткой и головным убором вроде шишака. Впрочем, за свою безопасность рыцарь отвечал сам. — Вот и настал тот день, когда мы начинаем очередной турнир! Турнир смелости, силы и ловкости! Я хочу пожелать каждому победы и жду от вас честной битвы!

Ударил гонг и строй рыцарей рассыпался. Грайс и другие привилегированные рыцари ушли готовиться к боям, а остальные, по очереди, били в щиты, в основном в красный, символизирующий пеший бой на булавах.

Бой на булавах проходил в квадрате пятьдесят на пятьдесят шагов и заключался в том, чтобы нанести сопернику три точных удара. Время боя было не ограничено, но первые раунды, как правило, были скоротечны. До боя Грайса прошло уже четыре и все они длились не больше пяти минут. На турнире в Кишурмахе, в этом состязании использование щитов запрещалось, в отличие от поединков на мечах и обороняться приходилось только булавой. Поэтому, каждый рыцарь должен был показать всю свою ловкость и реакцию, дабы не пропустить удар.

И вот глашатай объявил выход рыцаря Грайса. Против него вышел даже вовсе не рыцарь, а сын зажиточного ремесленника, молодой парень, с огромным желанием победить, издающий злобный рык и нетерпеливо рвущийся в бой.

Под оглушительные аплодисменты трибун, на поле появился Ентри. Он шёл и с первых рядов было видно как у него дрожат колени. Юноша опустил голову, чтобы не видеть всю эту толпу, ревущую и жаждущую зрелища. За ним появился и Грайс. Его отполированные доспехи блестели на солнце, как и украшенный гербовыми рисунками большой шлем с забралом. В руке он повёртывал старую, подаренную Элифер булаву. Ентри молча встал за одним из флажков, показывающих границу площадки, а бойцы, сделав лёгкий поклоны друг другу, встали в середине.

Зиторон взмахнул алым платком и раздался гонг. Грайс сразу отпрыгнул назад и приготовился к обороне. Его соперник, тут же ринувшийся в бой, рассёк воздух на уровне груди, в дюймах пяти от Дика. Сараллон, отклоняясь назад, врезал забывшего об обороне соперника булавой по шлему и тот, слетев, выкатился за пределы площадки. Молодой парень рухнул наземь, выронив своё оружие. Оруженосцы бедняги подняли его, но продолжать поединок он был не в состоянии. Так первый бой на турнире рыцаря Грайса продлился секунды. Да и это хорошо. Дик не успел устать и спариться, а значит, сохранил силы для следующего боя.

В шалаше, Грайса уже встречали Элифер и Мариа. Сияющий Ентри вбежал в неё и переполняемый радостью, словно они уже выиграли турнир, объявил:

— Встречайте, будущий победитель турнира, неповторимый рыцарь Грайс! — Под смех собравшихся, снимая на ходу шлем, вошёл Дик. Он рад был видеть хорошее настроение в своём лагере, это давало ещё больше сил для следующего боя.

Следующий бой ожидал его только вечером. Большое количество участников заставило провести следующий раунд под вечер, когда дневная жара спадёт и находиться в железе будет легче. Впрочем, днём турнир не прекращался. В это время он проводился для тех, у кого не было средств заплатить за участие в главных боях. Участники из бедных сословий соревновались в метании топора, стрельбы из лука и борьбы. Награды за эти дисциплины были не большие, поэтому у рыцарей интереса не вызывали.

Следующий раунд выпало открывать именно Грайсу, который шесть часов провёл в шатре, тренируясь на множестве мух, разгоняя их булавой. Его соперник снова был не из привилегированных, но державшийся на площадке намного достойней первого противника. В духоте летнего воздуха, сражаться стало трудней, но Грайс закончил бой победителем, нанеся последний точный удар сопернику в грудь. Трибуны взревели. Один из любимцев публики снова победил, хотя не все приветствовали эту победу. По возвращению к шатру, Дик обнаружил букет соломы, лежащего на пороге. Это означало некое оскорбление в адрес получателя. Чаще всего таким методом пользовались женщины, обиженные на кого-то или разочарованные в ком-то.

— От кого это? — Спросил Дик одного из охранников, стоящих в оцеплении "города шатров". Посторонний, без ведома рыцаря пробраться сюда не мог, а послание мог принести только кто-то из охраны.

— Женщина какая-то. Злая была. Всучила мне веник и приказала вам передать. Я думал, загрызёт меня, так зубами скрипела.

Находившаяся в шатре Элифер отрицала причастность к букету, но кто ещё мог преподнести его? Дик мысленно стал перебирать всех женщин, кого встречал и с которыми разговаривал. Сначала он подумал на двух особ, с которыми он немного грубо обошёлся, но потом, вспомнив о шёлковом платке, подаренного ему, его осенило.

— Как же её звали? — Вслух подумал Дик, после чего был награждён косыми взглядами Элифер и Мариа. — Нет, это не то что вы думаете. — Стал оправдываться Дикин.

— И что же мы думаем? — Поинтересовалась Мариа, чем заставила взять паузу перед ответом Дика.

— Ну, не знаю…

Шатёр вновь наполнил смех, в основном женский, но и Ентри с Диком плакать не хотелось.

Уже в шесть часов вечера, когда в списке претендентов осталось всего шестнадцать участников, начался третий раунд. В него прошли почти все привилегированные, если не считать рыцаря в сером шлеме, без герба и других геральдических знаков, который не поднимал забрала и молчал. По трибунам пошёл слух, что он и не дышит вовсе. Что это само зло и биться с ним выпало Грайсу.

Солнце было уже низко, еле-еле выглядывая из-за западной трибуны, на которой располагался король, прокуратор Кишурмаха Зиторон и другая знать. Дик взглядом нашёл отца, который с суровым выражением лица следил за поединками. Соперники сошлись в центре. Ентри обвёл взглядом двух оруженосцев серого рыцаря, стоящих за противоположными флажками и сам не зная почему, сжал эфес Лентибра в руке, словно ему предстояло схватиться с ними. Грайс, в отличии от своего оруженосца выглядел спокойно. Он старался заглянуть через забрало соперника, но не смог. Тот стоял как камень, Дик и вправду не слышал его дыхания, хотя стоял очень близко.

Взмах платка и раздался гонг. Соперники не ринулись в атаку, а выжидая разошлись в стороны. Серый рыцарь держал булаву двумя руками на уровне пояса, Грайс же перебирал по её основанию, опустив вниз, но вскоре и он поднял оружие, медленно шагая по кругу, не сводя глаз с соперника. Первым пошёл в наступление серый, но Грайс ловко увернулся и удар прошёл мимо. Он выжидал ошибки соперника, а тот предпочитал действовать. Снова бросился серый в атаку и снова Дик отпрыгнув в сторону, блокировав удар и тут же ударил оружием в бок противника. Гонг. 1:0. Бой возобновился. Безымянный рыцарь снова ринулся в атаку, но удар отбила булава Грайса, последовал ещё один удар соперника, но Дик снова отбил натиск и отскочил назад. Серый занял центр площадки, Дик кружил вокруг него и, наконец, решившись на атаку, бросился на противника. Послышался треск дерева и в песок упали щепки. Дик заметил, как треснула его единственная булава. Теперь надо быть аккуратней и бить наверняка. Грайс снова замахнулся, показывая всем видом, что будет наносить удар слева, но неожиданно, ткнул соперника в грудь. Тот, готовый уже к отражению бокового удара, такого явно не ожидал. 2:0. Теперь серый спешил, бросаясь в бой как лев, не задумываясь об обороне. Он теснил Грайса к границе площадке, а тот успевал только уворачиваться, но на долго его соперника не хватило. От частых взмахов оружием, силы его покинули и остановившись в одной из своих атак, он пропустил третий удар по корпусу.

Вернувшись в шатёр, Дик, впервые за день почувствовал себя уставшим. Благо на сегодня боёв он больше не проводил. Теперь соперники оставались куда серьёзнее и прибыв в дом Элифер, Дик лёг спать.

На утро бои возобновились и были куда зрелищней и продолжительней. В четвёртом раунде Грайсу достался молодой рыцарь Бкорт, уроженец Бимелина. Быстрый, ловкий. Булава в его руках просто летала.

Выходили оба рыцаря под бурные овации трибун. Ентри уже осмелел и шёл гордо подняв голову, но на трибуны старался не смотреть. Соперники стали в центре. Сараллон впервые ощутил скудность своих доспех. Бкорт весь блестел, на груди красовался рубин, а наручи были украшены балитоном, но зато защита Дика была на удивление легка и позволяла свободно маневрировать. Элифер и впрямь была искусным мастером.

Бой начался. Бкорт тут же крест на крест разрезал воздух перед Грайсом и мощный поток воздуха окатил лицо Дика. Он отошёл к краю площадки, уступив сопернику центр, а сам медленно расхаживал по площадке, следя за Бкортом. Наконец, тот ринулся в атаку и Грайсу пришлось отбиваться булавой, но движения противника были настолько быстры и напористы, что он таки пропустил удар в правый бок. Ентри зажмурился от негодования, но поделать пока ничего не мог, поединок продолжился. Дик понимал, что соперник серьёзный и на чужих ошибках этот бой не выиграть. Надо атаковать самому. Бкорт встал в стойку, выставив перед собой оружие и ожидая наступления Грайса. Тот, сделав шаг вперёд и нанеся не сильный удар по булаве соперника, тут же присел, на мгновение выпав из поля зрения Бкорта, но и этого было достаточно, чтобы неожиданно выпрыгнуть и нанести удар так, что забрало противника слетело с защёлки. Тот так ничего не понял, когда сильнейший удар снизу заставил рухнуть его на землю. Потеряв немного ориентацию, Бкорт, сразу после возобновления поединка, пропустил ещё один удар в шлем и после чего Зиторон остановил бой. Бкорт еле стоял на ногах и явно не соображал что происходит. Грайсу оставалось только два боя для победы, но именно в пятом раунде он и проиграл в том году.

Как и в том году, его соперником стал рыцарь Радира- Турит. Высокий, статный мужчина, чертовски хорош собой, отчего отбоя от женщин у него не было. Поэтому и не удивительно, что прошедшую демонстрацию шлемов выиграл он и был награждён сиреневым платком, обшитым серебром и золотом, который и красовался на макушке его шлема, вместо голубовато-салатного пера. Впрочем, тренировки он частенько заменял прогулками в женском обществе, отчего немного растерял прошлогоднюю форму.

Он с лёгкостью и грацией отбивал удары Грайса и нехотя атаковал сам. Только после того как Дику удалось вывернуться и нанести точный удар, Турит взялся за дело. От первого же серьёзного удара, что отразил Дик, его булава дала ещё большую трещину. Теперь Грайс жался к границе, стараясь больше уворачиваться от ударов, чем парировать их. В одной из атак Турита, которой он очень увлёкся, Дику удалось таки, отскочив в сторону, ударить в бок. Удар был не сильным, Турит еле почувствовал его, но точным. Вздох разочарования пронёсся по трибунам. Женские вопли подбадривали Турита и гнали в атаку. Тот чувствуя поддержку трибун, как тайфун набросился на Грайса и оттесняя того в угол площадки, нанёс ему сокрушительный удар в грудь. Булавой Дик предпочёл не защищаться, а принял удар на себя. Защита хоть и смягчила удар, но сила его была настолько сильной, что Грайс отлетел на метров пять. Ентри тут же помчался к нему.

— Дик, ты как? — Помогая подняться, спросил Ентри.

— Нормально. — Прохрипел Дикин и вошёл в площадку.

Новая мощная атака противника заставила Грайса отступить к краю и не смотря на отчаянные попытки увернуться от удара, он всё же получил его по затылку. Удар оказался не таким сильным, как предыдущий, но и он заставил присесть на одно колено Дика. Ничья. Трибуны неистовствовали. В их шуме даже не было слышно гонга, возобновление боя Дик определил только по взмаху платка Зиторона и тут же бросился на Турита. Тот не подозревая, что бой снова начался, стоял, выставив вперёд булаву, и ждал гонга. Грайс воспользовавшись неготовностью соперника, оттолкнул его булаву в сторону и нанёс удар по шлему противника. Бой объявили законченным, несмотря на возмущения Турита и большей части трибун. Соперник Грайса рвался в бой, готовый отомстить Дику, его даже пришлось оттаскивать в сторону. Грайс же, под свист трибун, вышел из площадки и направился к себе в шатёр. Грудь сильно болела, сделать поворот в сторону было трудно, а вечером Дику предстояло продемонстрировать всю свою силу. Его соперником по финалу будет Лиобур. Об этом рыцаре говорили много, как о его силе, так и о его свирепости. Облачённый во всё чёрное, он кроме злости и равнодушия не проявлял никаких чувств. Грайсу в прошлом несколько раз доставалось от него, а теперь Дик был и ранен.

Сняв доспехи, Элифер обнаружила на теле Дика здоровый синяк, который болел от любого прикосновения. Различные мази, которыми запаслась она, не ослабляли боль, по крайне мере быстро. Булава Дика тоже представляла жалкую картину. Глубокая трещина проходила практически вдоль её и после первого же приличного удара могла развалиться. В щель залили смолу и затянули верёвками. От этого она стала значительно тяжелее, но чуть прочнее. Оставалось только решить проблему со здоровьем Дика.

— Ентри! — Корпев над раной Дика, подозвала мальчика Элифер. — Тебе надо сходить в лес, он здесь не далеко, взойдешь на пригорок и увидишь. Принести из него листья чуки.

У юноши глаза округлились, когда он услышал, что ему надо идти в лес, да ещё одному.

— Я не могу, я не знаю как он выглядит.

— Длинный такой лист, розовый, с оранжевым оттенком, его не заметить нельзя. — Элифер не дала снова заговорить Ентри, подтолкнув его к выходу.

Юноша, глубоко вздохнув, вышел и медленно побрёл на пригорок. Он старался не думать о злосчастном болоте, о пирате, о бутылке, но поднявшись на возвышенность и увидев темнеющий лес справа от себя, все эти картины стеной встали перед глазами. Испугавшись, он сделал несколько шагов назад, но вспомнив о Дике, мужественно шагнул к нему. Он старался воспринимать лес как большое скопление деревьев и всё, но память будоражило сознание страшными картинами прошлого. Остановившись на границе леса, юноша, заглянул в него, но кроме первых рядов деревьев всё скрывала темнота. Набравшись смелости, Ентри вошёл в лес.

Тот встретил его приветливо, освежающая тень немного успокоила. Ентри сделал ещё с десяток осторожных шагов и совсем освоился. Теперь он мог слушать щебетание птиц и наслаждаться запахами цветов и растений, окружающих его, но чуки, нигде не было видно. Надо было двигаться вперёд, через бурелом. Поваленные деревья плотной стеной преграждали путь и Ентри пришлось не мало сил потратить, чтобы преодолеть их. Дальше лес стал гуще и почему-то без единой тропы. Юноша оглянулся назад, светлая полоса еле пробивалась через деревья. Ентри снова стало как-то не по себе, но поворачивать назад он себе не мог позволить. Робко сделав шаг вперёд, он остановился, прислушался. Ещё шаг и ещё. Ентри пробирался между деревьев, не разбирая направления, глазами выискивая розовые листки. Ему казалось, он шёл прямо, но на самом деле он делал большой крен влево. Ентри зашёл уже достаточно далеко, но никаких признаков чуки не было. Лес по-прежнему плотно смыкался перед ним, через густые кроны деревьев солнце пробивалось с трудом. Ентри прошёл ещё немного вперёд и, наконец, боясь заблудиться, повернул назад. Но пройдя достаточно в обратном направление, ни бурелома, ни просвета не было видно. Он уже с час блуждал в лесу и пора бы уже выйти из него, но дебри не заканчивались. Ентри начинало трясти, паника волной накатывалась на него, его крики о помощи разбивало эхо о кроны деревьев и ни какого ответа не слышалось. Юноша готов был заплакать от отчаянья, поиски чуки ушли на второй план, он лихорадочно всматривался в даль, пытаясь разглядеть просвет. Ентри перешёл на бег, отчего стал часто спотыкаться об торчавшие корни и ветки. Так споткнувшись в очередной раз, он упал и скатился в небольшой овраг, разодрав брючину и получив пару ссадин. Количество деревьев в овраге резко уменьшилось, зато высокая трава, поднимающаяся по пояс, укрыла землю. Где-то в центре журчал ручеёк, а чуть в стороне от него были набросано несколько камней. Один среди них сильно выделялся размерами. Сам не зная почему, Ентри направился к нему и не заметив ручья, замочил ноги. Выругавшись на ручей, он подошёл к камням. Что-то знакомое было в большом камне, Ентри знал, очень знакомое.

— Илирон? — Тихо спросил он у камня, словно боясь его потревожить. Тот зашевелился и приподнял голову. — Илирон, что вы тут делаете? — Ентри по настоящему был счастлив встретить мага. Тот, не ответив на вопрос молодого человека, достал из рукава несколько длинных, узких листьев розового цвета и протянул их юноше. — Спасибо Илирон! Но… — Что-то ещё спросить Ентри не успел, он исчез. Не Илирон. Ентри. Он и глазом не успел моргнуть, как яркий солнечный свет ударил ему в глаза. Юноша не понимая ничего, зажмурился. Только открыв глаза и развернувшись, он увидел Кишурмах и "город шатров" перед ним. Ентри стоял на том самом пригорке, с которого ушёл в лес, а в руках сжимал пять листков чуки.

— Ты что так долго? — Негодующе спросила Элифер Ентри, когда тот зашёл в шатёр. Его вид ничего хорошего сказать не мог, но в руках были листья Чуки, а это самое главное.

— Я Илирона видел! — Чуть ли не завопил Паул, считая, что эта новость подбодрит друзей, но кроме скудного вопроса Дика: " Ну и что"? — реакции никакой не было. До начала финала оставалось чуть больше двух часов, а рана Дика не давала ему покоя. Элифер выхватив листья чуки из рук Ентри, тут же принялась их мять в руке. Что сила в её руках есть, сомневаться не приходилось, поэтому никто не удивился, когда через пару минут в её руке вместо длинных листьев оказалась кашица розового цвета и издающая слишком неприятный запах. Ентри зажал нос, а Элифер, вместо того чтоб поскорей избавиться от неё, взялась ещё её и пережёвывать. Увидев, как Элифер кладёт кашицу в рот, Ентри чуть не вырвало. Он стрелой выскочил из шатра, через пару секунд к нему присоединилась Мариа. Наверное и Дик очень хотел быть в тот момент с ними, но ему пришлось терпеть и дальше. Пережевав кашу из листьев, она достала из-за рта ту же кашицу, но из которой пошел пар, словно она её подогрела. Причём зловонье от неё усилилось. Дальше эта смесь погрузилась на синяк Дика, издав характерное шипение. Кожу на груди стало стягивать и щипать. В принципе было терпимо, но вот запах. Дик держался как мог. Его голова кружилась, приступ тошноты несколько раз обострялся, но он чувствовал, как боль в груди слабеет. Через час боль позволяла ему поворачивать тело, слабо напоминая о себе.

Ровно в пять часов вечера гонг пригласил рыцарей на финал. Трибуны, переполненные зрителями, гудели как пчелиный рой. Первым появился Лиобур. В окружении троих своих слуг, что несли флаги с изображением его семейного герба, облачённый во всё чёрное вышагивал гигант. Трибуны неистово приветствовали его. На появление Грайса они отреагировали больше свистом. Зрители так и не смерились с поражением их любимца. Выглядел Дик вполне здоровым, только резкие движения причиняли лёгкую боль. Булава вызывала больше опасений, хоть смола и склеила её, но она по-прежнему была не надёжной. Бойцы встали лицом к лицу в центре площадки. Трибуны стихли, но на несколько секунд. Как только прозвучал гонг, они взорвались с новой силой. Лиобур, словно дюжина олиткопов рванулся вперёд, Грайс еле успел отскочить в сторону, но на этом натиск громилы не закончился. Он, размахивая своей булавой, наступал, загоняя Грайса в угол площадки. Трибуны подбадривали его, но Дик просто чудом смог увернуться и вырваться на центр. Пытаясь как-то запутать противника, Грайс раскачивался в разные стороны, замахиваясь оружием, то слева, то справа. Лиобур, как скола был прямолинеен и на уловки Дика не поддавался. Сильнейший удар сверху Грайс с трудом блокировал, присев на одно колено. Удары сыпались один за другим, Лиобур словно гвозди забивал кувалдой, но к счастью Грайса, булава пока справлялась с натиском. Дик старался больше двигаться, но находящийся в центре соперник, держал всё под контролем. Наконец, новая серия ударов принесла очко Лиобуру. Тот попал таки по руке Грайса и трибуны взорвались ликованием. Но как только бой возобновился, Дик ловко присел перед противником, заставив того неуклюже наклониться и пробил того в правый бок. Трибуны снова взорвались. Видимо Лиобур после этого просто озверел. Его рык доносился и до трибун, когда он ринулся в атаку, но Грайс уже нашёл его слабое место. Лиобур махал булавой, словно она была из пуха сделана, не подпуская к себе соперника. Грайс метался в разные стороны, стараясь хоть как-то достать противника. Пот заливал глаза, дышать становилось всё трудней и трудней, он чувствовал, что силы медленно его покидают. Вот уже Лиобур, отбив его атаку, пошёл в наступление и тремя могучими ударами заставил Грайса пропустить второй удар. В это мгновение сердце у Ентри ёкнуло. Один удар и всё, их надежды на удачный исход компании рухнут. Было видно как тяжело Грайсу. После удара он еле поднялся, правда, всё-таки без помощи Ентри. Снова гонг. Лиобур чувствуя близость победы, сразу же пошёл в атаку. Дик этого и дожидался. Отскочив в сторону, он нанёс удар, пока соперник разворачивался в его сторону. Лиобур взревел, сбросив шлем на землю. В его глазах была только ненависть к сопернику и больше ничего. Для каждого из них оставался последний удар. Трибуны стихли. Гонг. Теперь Лиобур не ринулся в атаку, а встал как вкопанный, размахивая булавой. Видимо он решил закончить бой одним ударом. Грайс же искал лазейку, куда он смог бы нырнуть и нанести неожиданный удар. Так они стояли с минуту, никто не хотел атаковать. Наконец Грайс бросился на соперника. Тот закрутил оружием над головой и с устрашающим рёвом готовился нанести этот один единственный удар. Он был такой силой, что мог кого-нибудь другого и по колено в землю вогнать, но не Грайса. Подняв свою булаву над головой, он отбил удар, при этом его оружие рассыпалось в щепки, и врезался в Лиобура. Тот от удара и под тяжестью своих доспех упал на спину и оказался не способным подняться. Оставшейся частью булавы, которая находилась в руках Грайса и больше походила на короткий обрубок палки, Дик, легонько коснулся шлема противника и под взорвавшиеся вновь ликованием трибуны, прозвучал гонг.

Ентри сперва не понял, что произошло, но когда осознал случившееся, набросился на Грайса, крича во всё горло: " Ура"! На площадку полетели цветы и монеты. Обливающийся потом Грайс снял свой шлем и решил помочь подняться Лиобуру, но тут же получил резкий отказ от помощи.

— Рыцарь Грайс, защитник дома Сараллонов, победитель битвы на булавах! — Провозгласил глашатай и Дик в обнимку с Ентри подошёл к центральной трибуне, где в специальной ложе, под козырьком, восседала королевская чета и Зиторон.

Прокуратор встал и поприветствовав трибуны поклоном, обратился к Дику:

— Вы доблестный, мужественный воин. Продемонстрировав нам свою ловкость и отличное владение оружием, вы по праву заслужили победу сегодня… — Он сделал паузу, обведя взглядом трибуны и снова остановив взгляд на Дике и его оруженосце, стоящего рядом. — Внимание! Рыцарь Грайс, защитник дома Сараллонов награждается четырьмястами монетами и пятью олиткопами.

Приз богат был как никогда. Дик примерно знал, что ему ожидать в качестве приза, но чтоб четыреста монет, да ещё и олиткопы тянувшие на столько же. Но больше всех радовался Ентри. Он прыгал, кричал и всячески восхвалял Дика.

У "города шатров" победителя встречала большая делегация. Знать и простой люд желали как можно ближе оказаться с победителем. Ентри только сейчас осознал, как ему повезло. Простолюдины шумно приветствовали Грайса, пытаясь дотянуться до него, пощупать. Знать держалась более сдержанно, награждая Дика учтивыми поклонами. Первым встретил его Сараллон- старший. Он крепко обнял сына и заявил:

— Вот он, король рыцарей!

Толпа громогласно зааплодировала. Дик с трудом пробирался сквозь её, высказывая благодарности за поддержку. В последнем ряду собравшихся, он заметил знакомое лицо Лавариона, который ехидно ухмылялся, глядя на победителя. Дик, проскочил мимо его, даже не бросив косого взгляда. Ентри же, следовавший за ним, напротив, остановился перед Семионом и сдвинув брови, процедил сквозь зубы:

— Мы всё равно его победим.

Мало кто мог понять слова сказанные оруженосцем Грайса, но Лавариона они заставили убрать ухмылку. " Они не бегут от него, они дерутся с ним"?

Наконец, вырвавшись из объятий поклонников, Дик скрылся в своём шатре, где тут же попал в объятья Элифер и Мариа.

Награждение победителя проходило на площади, перед дворцом Зиторона. На крыльце дворца были выставлены флаги Радира, Ториона и вымпел с гербом Сараллонов. Зрители заняли всю площадь. Некоторые оккупировали фонтаны, чтобы лучше видеть церемонию.

Под звуки фанфар, из дверей замка появился Зиторон и подождав пока крики толпы смолкнут, затянул торжественную речь о том как интересны были поединки на булавах, сколько эмоций было выплеснуто на трибунах, как турнир проходил в прошлом и как вырос его статус теперь и наконец, в конце речи он сказал:

— …Любые соревнования заканчиваются и в конце их всегда рождается победитель. Встречайте, победитель нынешнего Кишурмахского турнира в боях на булавах, защитник дома Сараллонов, рыцарь Грайс!

Под ликующие овации собравшихся, которые заглушали только звуки фанфар из дверей замка появился в тех же боевых доспехах Дик, в сопровождении отца. Низко поклонившись публике, он принял из рук Зиторона шкатулку и поднял над головой. Собравшиеся, снова утопили в овациях Дика. Грайс опустил шкатулку и тут же какая-то сила выбила её у него из рук. Дик даже не успел понять, что произошло, шкатулка упала на крыльцо и из неё высыпалось часть приза. В толпе народа поднялась паника. Люди старались быстрее убежать, толкая друг друга. Некоторые падали и не могли уже подняться. Крики о помощи слышались то тут, то там. Охранники дворца тщетно пытались успокоить толпу. Дик, схватил шкатулку и только сейчас увидел торчавшую из неё стрелу. Это же увидел и Сараллон- старший, он сразу прикрыв голову сына, завёл того за дверь.

— Это уже второй раз. — Сказал Дик, видя как толпа в рассыпную бежит с площади. — Мне кажется, это Лаварион держит своё слово. — Не успел он это произнести, как в конце мраморного зала появился Семион и неспешно проследовал к выходу.

Остановившись перед Сараллонами, он снова ехидно улыбнулся, увидав испуганное состояние тех и сказал:

— Рад вас видеть в здравии. Хороший был бой. Жаль, я болел за Лиобура.

Дик промолчал, наградив Лавариона свирепым взглядом. Тот, никак не отреагировав на него, вышел на крыльцо. Ситуация на площади уже успокаивалась, паника стихла, но оставшиеся всё равно поспешно покидали её.

27 Ночная встреча с врагом

Лаварион шёл по узёнькой улочке Кишурмаха и размышлял о нападении на Дикина. " А он везунчик"! — Подумал он, но ни радости, ни сожаления по этому поводу не почувствовал. Мысль просто так же моментально как появилась, исчезла. На её место пришли воспоминания того, как юные беглецы появились у него в доме, испуганные, боявшиеся сделать лишнее движение. " Мы всё равно победим его"! — Тут же вспомнились недавние слова Ентри. " Он изменился". — Заметил про себя Семион. " Стал более уверенным в себе. Сначала молчал передо мной, а теперь глядите-ка, " мы победим его"! Интересно, каким образом этот мальчишка собрался побеждать того, которому даже мне пришлось подчиниться? Может и вправду они знают способ как его победить. Ведь должен быть способ! Ну почему эта ребятня всё время от меня что-то скрывает"?

Улочка вывела его к шумному, цирковому аттракциону, у которого собралось не мало зевак, но Семион до него не дошёл, а свернул прямо перед ним в стоящий рядом трактир " Весёлые дни". Шум, гам, царившие в зале, видимо не очень смущали Семиона. Бесцеремонно расталкивая стоящих на его пути, он подошёл к барной стойке и почти сразу же к нему присоединился человек в чёрном плаще.

— Я разочарован Бтор… — Сказал Лаварион, даже не думая посмотреть на примкнувшего к нему. — Я думал вы стрелок получше… — Семион говорил без эмоций, словно ему было всё равно, попал тот или нет. — Но я дам вам шанс реабилитироваться. — Только сейчас он посмотрел на виноватое лицо слушающего его и подозвал к себе трактирщика. Через минуту на стойке появилась бумага и чернила. Что-то быстро начиркав на бумаге, Лаварион свернул её и передал человеку в плаще.

— Найдёте где остановился Сараллон- младший и передадите ему. До ночи.

Человеку в плаще повторять второй раз не пришлось, он тут же спрятал письмо в рукав и удалился. Долго искать место жительства Дика ему не придётся, он уже два дня следит за ним и местонахождение дома Элифер знает отлично.

Дик только вернулся с награждения, которая радости ему не принесла. Как выяснилось, в давке на площади погибло трое и в их смертях он винил себя. Та стрела предназначалась ему, в этом он был уверен.

Увидев такое состояние Дика, ни Элифер, ни Мариа докучать вопросами его не стали, зато Ентри ни как не хотел оставлять Дика в покое. Как только тот переступил порог, он набросился на него с вопросами.

— Э! А где деньги? — Не дождавшись ответа, он ухватил Дикина за руку и более грозно повторил. — Я тебя спрашиваю, где деньги? Четыреста лукир. — На просьбу отстать, Ентри пуще прежнего завёлся. — Тебя чуть не арестовали и конечно же никакого приза не дали, или его украли по дороге. Что же мы то с тобой не пошли. " Там опасно, опасно там"! Кричал нам, а сам приз то не уберёг, а может, ты его спрятал и нам…

— Ентри, замолчи! — Раздался крик Дика и Ентри встал как вкопанный, даже стук в дверь не растормошил его.

Дик только успел с помощью Элифер снять поножи и сесть на кровать.

— Кто это может быть? — Спросила у остальных Элифер и сама же предположила:- Может заказ какой-нибудь или Дика поклонницы?

Но на пороге стоял закутанный в чёрный плащ человек. По протянутой к кузнецу большой, мускулистой руке, Элифер поняла, что это был мужчина. Он молча протянул девушке свиток и развернувшись исчез в

поздних сумерках. " Дикину Сараллону" прочла она на свитке.

— Ну вот. Уже выкуп за приз требуют. — Возмутился Ентри, на что получил таки внятный ответ по поводу нахождения денег:

— Я его у отца оставил. Так будет надёжней.

— И олиткопов отдал? — Удивился Ентри.

— И их. — Коротко ответил Дик и развернул протянутый ему свёрток.

" Дикин Сараллон!

Во избежания дальнейших недоразумений и жертв, предлагаю обсудить дальнейшие ваши планы. В противном случае, ваше местонахождение известно и для вас не безопасно.

Сегодня в двенадцать ночи. Трактир "Весёлые дни"

Семион Лаварион"

— Я с тобой пойду. — Тут же объявил Ентри. — А то ты ещё что-нибудь профукаешь.

Дик хотел было спросить, что же он до этого профукал, но сдержался.

— Это опасно Ентри. Это может быть ловушкой. — Но Ентри было уже не удержать.

— Ты всегда говоришь " опасно, опасно", можно подумать раньше мы опасности не подвергались. Между прочим, если ты забыл, в меня стреляли даже… Два раза. — Повисло молчание, которое снова нарушил Ентри:- Тем более это не самое безопасное теперь место.

— Слушай, ну ты прям как Фук. Болтаешь не остановить. — Улыбнулся Дик. Напоминание об Арубатуре заставило всех, кроме Элифер вспомнить и Ориона. Молчание снова нависло в воздухе.

Часы показывали около одиннадцати вечера, когда Дик и Ентри вышли из дома. Идя на встречу, они вооружились основательно. Помимо личных мечей, Дик припрятал в сапогах по ножу и прихватил ещё свой любимый кинжал, который несколько дней назад спас ему жизнь. Ентри тоже прихватил с собой нож, из немалого арсенала Элифер, которая смогла за считанные часы превратить дом в крепость. Окна закрыли ставнями и положили по луку перед каждым. Сама Элифер вооружилась двумя тонкими, чуть выгнутыми мечами, а Мариа достался арбалет, который раньше она в глаза не видела, не то чтобы стрелять, но, получив небольшой урок от кузнеца, уверенно сжала его в руках. Дверь подпёрли тяжёлыми чурбанами и столом. Так что за их безопасность Дик был более-менее спокоен.

Зря Лаварион рассчитывал, что ночью народу в трактире уменьшиться. Его если и не стало больше, то точно не убавилось. Он занял столик в углу, откуда хорошо просматривалась входная дверь и разглядывая тающую пену в кружке с пивом, принялся ждать парламентёра. Большие часы в зале пробили полночь. "Что-то Сараллон задерживается."- промелькнуло в голове Лавариона, он уже стал подумывать о запасном варианте, когда входная дверь заведения распахнулась.

В дверях стояли двое. Они чем-то были похожи: оба в начищенных сапогах и в кожаных жилетках, правда у одного под ней была белая рубаха, а у другого, голое тело, оба опоясаны портупейными ремнями и синхронно держали руки на эфесах своих мечей. Тот, что пониже и с более округлым лицом, сурово озирал трактир, решительно готовый к действиям. Лаварион легко ухмыльнулся, увидев двоих и подал им знак подойти. Оба синхронно, делая широкие шаги, направились к столику.

— Дикин, ты опять с охраной? — Обнажив под усами белоснежные зубы, сыронизировал Семион.

На это Дик промолчал. Он сел за стол и сложил на груди руки в замок, показывая всем телом свою уверенность, посмотрел на Лавариона. Ентри проделал то же самое.

— Зачем позвал? — Резко спросил Дик, но грубость собеседника ни сколько не смутила Семиона. Он так же ехидно улыбался и взглядом рассматривал то одного, то другого. " Ух ты, как грозно они выглядят. А Дик его кое-чему научил"- Подумал Семион, остановив взгляд на Ентри. Тот, понимая, что его пристально рассматривают, немного стушевался и его храбрость дала сбой, он ссутулился и спрятал руки под стол.

— У тебя к нам дело? — Снова спросил Дикин, видя как Лаварион испытывает Ентри.

— А то ты не знаешь! — Всплеснул руками Лаварион. Такое необычное проявление эмоций существенно сдала его позиции. Дик понял, что и он нервничает. — Вы… — Лаварион акцентировал внимание на Ентри. — Потревожили того, кого не надо было. Столько лет всё было спокойно, но появились вы и разгневали его. — Семион разнервничался. Его ехидство пропало, а лицо приобрело суровый вид. — Теперь только убив вас, он сможет успокоиться и не причинять никому более зла.

— Мы будем сражаться с ним. — Негодующе процедил сквозь зубы Ентри, дабы показать, что он не боится слов Лавариона. Семион ждал этого ответа. Он облокотился на спинку стула и отхлебнул из кружки.

— Как? Как ты, юнец, будешь с ним драться?

Ентри очень захотелось рассказать о Акинаке, но он вовремя сдержался.

— Мы знаем как. — Только и сказал он.

— Семион поверь… — Начал Дик. — Шанс его победить есть и от этого зависит не только их и моя судьбы, но может и в первую очередь твоя.

— Что? — Недоумённо протянул Семион.

— Не надо скрывать, что ты зависишь от него. Твоя жена в его власти и твоя жизнь принадлежит ему.

Лаварион опустив голову, молчал, будто соглашаясь с Диком.

— Она уже не моя… Она уже не моя… — Тихо произнёс Семион, но его видимо никто не услышал.

— Дай нам шанс спасти и твою, и наши судьбы. — Продолжал Дик, он видел, как тает уверенность Лавариона. — Не преграждай нам путь.

Семион положил локти на стол и задумался, постукивая пальцами по столешнице. " Дик говорит уверенно, значить они и вправду знают способ, а если нет. Если нет, он убьёт их! Хорошо, а если они просто блефуют и таким образом хотят удрать от меня. Тогда я не должен их отпускать". — Размышлял про себя Лаварион, а Дик и Ентри не сводили с него глаз. " Но если я остановлю их, то этот, как они говорят, последний шанс пропадёт".

— Я хочу знать, что за шанс, о котором вы говорите. — Наконец заговорил Семион.

Дикин улыбнулся, видя, что их разговор повернул в нужное русло.

— Извини, но этого мы не можем тебе сказать.

— А если вы просто дурачите меня? — Опасения Семиона по поводу блефа возрастали.

— Клятвы рыцаря Грайса будет достаточно?

— Под именем Грайс, скрывается человек, который уже один раз меня предал. — Резко заметил Лаварион и Сараллон на секунду отвёл глаза.

— Какие гарантии вы хотите? — Вдруг вступил Ентри. О нём, кажется, забыли и Лаварион, немного удивленно приподняв брови, перевёл взгляд на него.

— Тебя и твою подружку. Пусть Дикин воспользуется этим шансом, без вас.

— Это бесполезно. — Опять заговорил Дик. — Он идёт за ними, они служат как приманка. — Эти слова оскорбили Ентри, он косо посмотрел на Дика, но промолчал.

— Тогда… — Семион снова отпил из кружки. — Я жду, когда вы мне поведаете о том, как победить его.

Дикин и Ентри переглянулись и Сараллон сказал:

— Есть меч, который может его убить.

— Откуда такая уверенность?

— Люди подсказали.

— Странно, простолюдины знают, как сражаться с чёрными существами?

— Но это шанс, мы знаем, где он находиться и готовы воспользоваться им.

— И где же он находиться? — Тут же поинтересовался Семион, пристально посмотрев на Дикина.

— Этого мы не можем сказать.

— Но почему? Почему я должен верить вам? — Не унимался Лаварион.

— Потому что, мы можем спасти твою судьбу и смерть. Потому что, от этого зависит твоя свобода.

Резкий довод сокрушил Семиона. На это ответить ему было нечего. Он так хотел освободиться от этого кошмара на верхнем этаже, что в глубине себя жаждал, чтоб Дик воспользовался этим шансом.

— Если от этого, как ты говоришь, зависит моя судьба, тогда… — Семион сделал паузу, разглядывая ждущих от него ответа собеседником и наслаждаясь их нетерпением. — Я иду с вами!

Такого ответа не ждал никто. У Ентри от неожиданности отвисла челюсть, Дик отпрянул назад, не веря в сказанное.

— Что?.. — Спросил он, но не закончил вопрос.

На улице раздался колокол. Глухие удары сигнализировали о поданной тревоге. В зале засуетился люд и часть высыпалась на улицу.

— Что это? — Испуганно спросил Ентри.

— Кто-то тревогу поднял. — Ответил ему Дик, но удары больше не повторились. Дикин видел, как по улице быстро проследовало несколько охранников и всё стихло. Где-то вдалеке снова заиграла музыка и послышались голоса. Выскочившие на улицу посетители вернулись внутрь. Всё пришло в норму, но какой-то осадок, какая-то неуверенность осталась. Парламентёры даже забыли, на чём они остановились и теперь, не решаясь начать снова разговор, смотрели друг на друга, словно читая мысли каждого.

Входная дверь резко распахнулась и на пороге появились возбуждённые, испачканные сажей и землёй Элифер и Мариа. Кузнец сильно, до побелевших костяшек сжимала свои почерневшие клинки, а Мариа, в надорванном и местами подгоревшем платьице, пряталась за её спиной.

— Это ты! — Как только увидев девушек, вскричал Ентри и в один момент вскочил со стула и обнажив Лентибр поднёс его к груди Семиона. — Ты выманил нас сюда, а сам подослал людей к дому Элифер?

Видя серьёзность намерений юноши, Лаварион поднял руки вверх и спасительно посмотрел на Дика. Тот был встревожен не меньше, но голос прозвучал уравновешенно.

— Ентри, опусти меч. — Ентри послушался.

Как только Дик и Ентри вышли из дома, Элифер наглухо закрыла за ними дверь и погасила свет. Внутреннее напряжение всё нарастало, Мариа места себе не находила, прохаживаясь по комнате туда-сюда, не выпуская из рук арбалет.

— Чаю хочешь? — Поинтересовалась Элифер, уже протягивая чашку с напитком. — Успокойся, всё будет хорошо.

Несмотря на успокоительные речи, Мариа чувствовала внутри себя какую-то опасность. Она не могла объяснить своё чувство, скорее оно было интуитивным. Несмотря на выпитый горячий чай, её неожиданно забил озноб и пальцы почувствовали холод. В тёмном помещении, где светом являлось лишь тусклое свечение одинокой свечи, ей становилось всё хуже. Страх и холод становились сильнее. Первый забрался в сердце, второй захватил тело. Видя, что Мариа становиться всё хуже и хуже, Элифер решилась зажечь свечи и растопить камин.

Осветивший помещение свет свечей, открыл перед Элифер странную картину: окна были покрыты инеем и это в разгар лета, бело-голубой покрывало медленно наступало, накрывая пол и потолок у окна. Входная дверь тоже была покрыта кристалликами льда, который непрерывно пробирался в глубь дома.

— Это он. — Прошептала Мариа и спряталась за Элифер.

Снаружи послышалось клацанье. Оно нарастало и слышалось со всех сторон. В щель между ставнями можно было наблюдать какое- движение, словно рой мух облепил их.

— Что это? — Поинтересовалась Элифер и это было любопытство, не испуг. Она ожидала нападения хорошо вооружённых людей, а тут какие-то ползучие твари.

— Слуги чёрного, что гонится за нами. Их тысячи, их оружие холод. Нам с ними не справиться.

Перед глазами Мариа всплыла картина той таинственной комнаты. Вдруг она почувствовала холодное прикосновение к голове, но вскинув её вверх, увидела только чистый бревенчатый потолок.

— Слушайте, с вами не соскучишься! — Хихикнула Элифер и придвинула Мариа к камину. Огонь в нём разгорался и дров для его поддержания было пока достаточно, а значит, надежда на удачную оборону у них оставалась.

Элифер собрала в охапку с окон луки, что уже покрыл иней, обмазала по периметру пол жидкой смолой и придвинувшись поближе к камину, выстроила перед собой все свечи что были в доме и приготовилась к нападению.

Мохнатые воины по одному пробирались сквозь щели меж ставень и заполняли пространство между дощатыми створками и стеклом. Элифер передёрнуло от увиденного ею такого множества ползучих тварей. Мариа закрыв лицо руками, плакала. Холод вблизи огня ослабел, но решимости это девушке не придало, в отличии от наступающих.

Раздался отчётливый треск стекла, оно уже не выдерживало давления со стороны насекомых.

Через минуту первое стекло сдалось и в комнату посыпались маленькие, белошёрстные паучки.

— Ну всё, началось. — Констатировала Элифер, сильнее сжимая в руках свои мечи.

Мариа завизжала, услышав звон битого стекла и вжалась в стенку камина, но, почувствовав резкую, обжигающую боль, тут же отскочила к Элифер. Видя непоколебимую уверенность кузнеца, Мариа попыталась взять себя в руки и схватив арбалет, приготовилась к бою.

Первая волна наступающих, завязла в липкой смоле. И как бы рьяно они не рвались вперёд, силы высвободиться у них не хватало. Лопнуло ещё одно стекло. Наступление хлынуло уже и справой стороны. Через секунды сдалось и последнее стекло.

Смола эффективно сдерживала наступление, но следующие за первыми, перебираясь по их тельцам, сантиметр за сантиметром продвигались вперёд.

Элифер, перейдя границу свечей, рубила ряды пауков мечами, но наступающая волна не стихала.

— Элифер, сверху! — Завизжала Мариа.

Только сейчас кузнец заметила, что наступление пошло и по потолку и продвинулось гораздо дальше чем внизу. Элифер снова отступила за свечи.

Наступление по полу тоже преодолело смолянистое препятствие. Пауки быстрее бросились в атаку. Элифер понимала, что долго оборону им не сдержать. Наступление пошло и через дымоход, но пламя огня пока успешно справлялось с ним.

— Поджигай стрелы! — Закричала Элифер Мариа, хотя та и находилась рядом, клацанье атакующих заглушал их голоса.

Раздался щелчок и горящая стрела угодила прямо в громоздящую кучу пауков, завязнувших в смоле. Пламя огня тут же вспыхнуло и в оглушающем клацанье запахло палёным. Мариа вошла в азарт, новая стрела заставило вспыхнуть пол у правого окна. Элифер тем временем сдерживала натиск с потолка. В отличии от Мариа, которая готова уже была спались весь дом дотла, ей удачно обороняться получалось плохо. Первые пауки уже спускались к голове Мариа и Элифер только и успевала обрезать их паутину и отпинывать насекомых за свечи.

Огонь от стрел перебросился на стены, но и он не мог остановить наступление ползучей армии. Движение их существенно замедлилось, но они упрямо наступали, сгорая в огне и издавая истошное клацанье и шипение. Но и девушкам долго находиться в доме нельзя было. Пламя огня поднималось всё выше, перебросилось на потолок и на время наступление прекратилось, но ядовитый дым резал глаза и стало тяжело дышать. Отбив атаку одной напасти, теперь им надо было спасаться от другой.

— За мной! — Наконец прозвучал приказ Элифер и кузнец ринулась через огонь к окну.

Мариа даже не думала отставать. Страх остаться здесь одной, превозмогал боязнь сгореть. Девушка, закрыв глаза рванула за Элифер. Огонь обдал её лицо жаром и в тот же момент она вывалилась из окна. Сильная рука тут же поставила её на ноги. В нос ударил острый запах обгоревших волос, но внимание на это Мариа не обращала. Она испуганно завизжала, когда заметила, что стоит на куче пауков и те копошатся на её любимых тёмно-коричневых туфельках. Весь участок перед домом кузнеца был усеян мохнатыми насекомыми, не тронутой оставалась только кузницу. Пауки, казалось, появлялись из неоткуда и шли в наступление на охваченный огнём дом. Дальше медлить нельзя.

Элифер, пробивая им дорогу, махала своими мечами с такой скоростью, что Мариа с трудом могла разглядеть их, но не они, а стремительность, с которой они двигались, спасала их. Они бежали прямо по спинкам пауков, под ногами раздавался противный треск раздавленных телец, но это только подгоняло девушек. Одиночные пауки, которые смогли зацепиться за беглянок, больно пощипывая, начали плести свою паутину. Холод от них стал пробираться всё глубже и глубже, заставляя движение беглецов замедлиться. Благо, к тому времени Элифер и Мариа успели преодолеть усыпанную пауками землю.

Видя, как армия захватчиков повернула в их сторону и ускорило наступление, Элифер сбив добрую половину прицепившихся с Мариа, приказала той бежать в кузницу и разжечь горн и держать там оборону. Мариа не задавая никаких вопросов, тут же рванула к воротам кузницы. Элифер последовала за ней, но быстрее обычного шага двигаться уже не получалось. Пауки, жадно пощёлкивая, оккупировали её ступни и продвигались вверх по телу.

Мариа повезло, возле горна оказалось масло, поэтому, смазанные им паленья, вспыхнули быстро.

В воротах появилась Элифер. Её ноги почти все были в паутине и она, еле передвигая ими, как могла, сбивала с себя мохнатых тварей. Видя такое, Мариа, вытащила первое же попавшее палено из горна и поспешила на помощь. Элифер уже остановилась в воротах и нападавшие, рекой хлынули на неё. Они захватили её по пояс, когда с отчаянным криком, который был больше похож на устрашающий рык, Мариа пламенем сбила часть пауков и силой втащила внутрь кузницы Элифер. Чиркая по полу паленом, девушка отчаянно защищала кузнеца, отбивая поток наступающих. Собрав все оставшиеся силы Элифер ползком пробиралась к огню. Пауки жадно щипали её тело, один добрался до волос, но кузнец не сдавалась и оторвавшись от сдерживаемого Мариа потока наступающих, двигалась к горну. Ледяная паутина завладела ещё большим участком её тела. Её пальцы, сжимающие мечи, посинели и не двигались. Острая боль пронзала их, но Элифер была уже возле огня. Мариа отступив к ней, обдала её тело пламенем и паутина, шипя, превращаясь в капельки воды, освободила значительную часть тела. Теперь пальцы ожили и могли держать горящее палено и отбиваться. Вскоре Элифер полностью освободилась от паутины, но девушки снова были загнаны в угол. На Мариа напало отчаянье, она, отмахиваясь от пауков, плакала, не успевая утереть слёзы и те падая на пол превращались в кристаллики льда. Кузнец окунула свои мечи в масле и подожгла их. Те вспыхнули ярким огнём, обжигая своим жаром.

— Вперёд! — Скомандовала Элифер.

Мариа вооружившись самодельными факелами наспех сделанные из поленьев, устремилась за Элифер на паучью армию к выходу. Водя по полу факелами и мечами, они расчищали себе путь, но сразу же за ними ряды пауков смыкались и устремлялись в погоню. Выбравшись за ворота кузницы, Элифер с сожаление заметила, что её дом охвачен пламенем, а кузница с крышей поглощена мерзкими насекомыми. Она беглым взглядом оглядела дорогу и часть видневшихся из-за забора домов Суфы, ища хоть какой-то помощи, но люди даже видя как полыхает дом кузнеца, не покинули свои убежища. Слишком не благодушно относились к девушке-кузнецу в деревне, часто называя её " ведьмой" или " исчадием зла" и посчитав, что властители Дириуса карают её, вмешиваться в их суд не собирались.

Прорвавшись к дороге Элифер и Мариа наконец смогли оставить чуть позади мохнатое войско, но то лишь отстало, но ни как не думало сдаваться. Перегородив часть дороги ещё горящими паленьями, они бросились в Кишурмах. Впрочем, факелы преследование почти не задержали и пауки практически настигли беглянок у городских ворот.

Молодой офицер охраны, резко подскочил к запертым воротам когда раздались быстрые, глухие удары с обратной стороны. Он даже не посмотрел на стражника, стоящего на сторожевой башне, впрочем, тот, в этот поздний час, мирно спал на посту.

— Именем короля! Откройте! — Услышал он и вздрогнув, выпрямился в струнку.

Удары не прекращались.

— Именем короля! Скорее! — Женский крик звучал отчаянно, теряя надежду.

Офицер посмотрел в смотровую щель и опешивши отпрянул, помотав головой. Надеясь, что, то, было просто видение, он снова приник к щели, но картина не изменилась.

На дороге, перед городскими воротами, какая-то женщина, ловко управляясь горящими мечами, которые постепенно гасли, отбивалась от огромного полчища насекомых, другая, без передышки колотила кулаками по воротам.

— Скорее откройте! — Закричала она, увидев, как смотровая щель открылась. — Тревога!

"Тревога", оказалось очень эффективным оружием, которое вывело офицера из оцепенения. Он тут же встряхнулся и отскочив от ворот, завопил во всё горло довольно высоким голосом: — Тревога! — Раздался глухой удар сигнального колокола. Охранник, собрался было бежать и сам куда-то, но новые удары с той стороны ворот, его остановили.

— Нам срочно к королю! Откройте, если не хотите лишиться своего звания!

Эти слова повлияли на охранника, тот суетливо заметался на месте и наконец отдал приказ поднять ворота. Женщины тут же вбежали и без каких-то объяснений удалились, оставив потерянного охранника одного перед армией пауков. Тот выпучив глаза, видя перед собой множество насекомых, которые надвигались, заорал и махая лихорадочно руками, упал и зажмурился. Мохнатые пауки, не дойдя метра до ворот, вдруг дались в рассыпную и за считанные секунды исчезли в просторах поля.

Прибывшие по тревоге солдаты, не увидели ничего подозрительного и обвинили молодого офицера в сумасшествии и злоупотреблении алкоголем.

Элифер стремительно подошла к столику, за которым сидели Дик и Лаварион. Ентри уже стоял перед ними, злобно смотря на Семиона. За ней засеменила испуганная Мариа.

— Я и не знала что вы такие заядлые натуралисты. — Сказала Элифер, почувствовав себя немного в безопасности и ослабив хватку мечей. — Насекомые просто без ума от вас! — Непонимание читалось на лицах мужчин. Объяснения последовали от Мариа:

— Пауки… Те самые…

Дикин тут же оказался на ногах. Не понимал в происходящем ничего только Лаварион. Он оглядывал каждого из четверых непонимающим взглядом, но ответов на свои вопросы не находил.

— Где они? — Спросил Дик.

— Мы оторвались от них у городской стены.

— Мне кто-нибудь может объяснить, что за "те самые пауки"? — Семион продолжал сидеть за столом, но напряжение остальных передалось и ему.

— Долго рассказывать… — Отмахнулся Дик. — Нам надо спешить!

Он быстро сорвался с места и направился к выходу, остальные последовали за ним. Лаварион глотнув из кружки, пожав плечами, двинулся следом.

На улице празднества продолжались. Шумные компании людей бродили по улицам или наблюдали за беспрерывными аттракционами. Дик оглянулся по сторонам. Никакой паники в связи с тревогой не было. " Видимо охранники прогнали их"- Подумал Дикин.

— Значит он рядом? — Обратился он к Мариа, словно она точно знает ответ, но та только пожала плечами. — Нам надо уходить!

— Но как же план? — Возмутился Ентри. — У нас не хватает средств!

— Прекратите говорить загадками? — Не сдержался Семион и перешёл на крик. — Не забывайте, я иду с вами, куда бы вы ни направлялись, а значит, вам лучше мне всё рассказать.

Мариа устало присела на корточки, Элифер наконец заложила мечи за пояс и пристально посмотрела на Дика.

— Между прочим, мой дом сгорел, и я, тоже хочу знать по чьей вине.

Лаварион чуть раздвинув усы и прищурив глаза, посмотрел на девушку. Она заметила его выражение лица, напоминающую улыбку и одобрительно кивнула.

— Поспешим! — Проговорил Дик. — По пути я всё расскажу.

— Но всё-таки, куда мы поспешим? — Снова спросил Лаварион.

— К моему отцу. — Ответил Дик. — Нам нужны горты, да и деньги не помешают.

— Дикин Сараллон. — Теперь уже широко заулыбался Семион. — Ты наверно забыл, кто перед тобой стоит? — Все переглянулись когда Лаварион величественно зашёл внутрь трактира, жестом показывая остальным следовать за ним.

Дик, Ентри, Мариа и Элифер сидели за тем же столом, что и минуты раньше и молча наблюдали, как Семион разговаривает с трактирщиком, а тот в свою очередь импульсивно отдаёт команды своим работникам. Те, то скрывались в подсобке, то снова появлялись в зале и сказав что-то трактирщику снова исчезали. Так прошло больше пятнадцати минут, а компания оставалась на месте. Ентри начал нервничать и ёрзая на стуле, бурчать в адрес Лавариона оскорбления, но тот даже не смотрел в их сторону, а по-прежнему мило общался с трактирщиком.

Дик всё время посматривал на дверь, ожидая появления пауков, но неожиданно в ней появились трое охранников Ториона во главе с Тарауном. Увидев беглецов, командующий охраной Ливуда напрягся и положив руку на эфес меча, остановился. Дикин тоже вскочил со стула, нащупал рукоять кинжала и при первом же движении солдат готов был пустить его в дело. " Лаварион специально тянул время, чтобы подоспела подмога"! — Промелькнуло в голове Дика. " Ну что ж, на сей раз, он обхитрил нас, хитрый лис, но просто так я не сдамся и первым будет он"! — Сараллон бросил свирепый взгляд на Лавариона, который по-прежнему не обращал на них внимания, он даже не заметил, как появились солдаты Ториона.

— Какая встреча, Дикин Сараллон! — Воскликнул Тараун, опустив руку с клинка, но остальные сильно сжимали рукояти, готовые в любую секунду обнажить их.

— Тараун! — Раздался голос Лавариона. — Тараун, они со мной!

Дик облегчённо вздохнул и сел, Ентри непонимающе уставился на Лавариона, который, снова как не бывало, повернулся к трактирщику и продолжил беседовать с ним. Тараун с компанией прошли в другой конец зала, искоса поглядывая на Дика с товарищами.

— Неужто он и вправду за нас? — Удивлённо прошептал Ентри.

— А что, симпатичный мужчина. — Сказала на это Элифер, повергнув Ентри в ещё больший шок. Ей-то было всё равно, на какой стороне он был до этого, главное сейчас он им помогает.

Наконец, Семион покинул трактирщика и подошёл к остальным.

— Ну вот и всё, я обо всё договорился! Идёмте!

Через пятнадцать минут все пятеро сидели на гортах, с провизией на пять дней, с тёплыми одеялами и запасным бельём.

— Итак, куда мы направляемся?! — Семион наслаждался восхищёнными лицами остальных.

— Подальше отсюда! — Ответил Дик и пустил горта рысью.

Все остальные устремились за ним, к северным воротам Кишурмаха, к тем, через которые они когда-то вошли в него.

— Ентри… — Шепотом спросила едущего по соседству юношу Мариа. — А ты и вправду считаешь, что мастер Лаварион теперь за нас?

— А кто его знает? — Пожал плечами Ентри.

Через полчаса они покинули город и направились по пустующей дороге к горам Скопир.

28 Остров Ланл

Попутный ветер гнал "Империю" всё быстрее и быстрее и она легко скользила по водам океана, направляясь на север. Для чего? Это знал только капитан Крикс и может быть старпом Буй, отчего роль бунтаря Арубатура возрастала. Он разделил команду судна на две части: на тех, кто верил ему и тех, кто доверял капитану. Причём, первых было значительно больше. Уже через неделю, разрыв между командой был заметен не вооружённым взглядом. Приказы капитана воспринимались с косыми взорами и неохотой, отчего Фук, довольно ухмылялся и продолжал натаскивать команду против капитана каждый удобный момент.

— Неделю мы идём неизвестно куда и он, кажется, не собирается раскрывать свои карты, а ведь мы одна команда. — Говорил Арубатур поздним вечером, когда лишние уши спали, в дальнем углу грузового трюма, сидя на мешках с рисом и разглядывая лица слушающих. Около двадцати пар глаз жадно смотрели на него и слушали революционные речи Фука. — Он и мы на одном корабле, мы вместе, хочет он этого или нет, а мы как скот идём туда, куда он нас ведёт. Сначала впадина серой Каплари, чудом выжили. Теперь опять неизвестно куда и снова мы не знаем зачем. Скажите мне, когда вас набирали в команду, вам сказали, зачем вас так много? — Арубатур восклицающим взглядом обвёл слушающих. — Я скажу то, что много раз говорил: Крикс имеет свои планы, а мы только оружие в его руках… Кому это может понравиться? — Послышались бормотания и недовольные сопения. Арубатур, чувствуя, что эти люди готовы идти за ним, улыбнулся, едва пошевелив краешками губ и продолжил:- Я предлагаю- завтра же заставить Крикса рассказать нам о своих планах и решить хотим ли мы идти с ним.

— Но он нам может солгать! — Послышался возглас из темноты. Белеющая шевелюра выдала хозяина. Баркли Гуид тоже затаил на капитана обиду за тот удар по лицу в трактире.

— Правильно! — Подтвердил Фук. — Этому человеку солгать ничего не стоит. Значит, мы должны выбрать нового капитана, того, кто смог бы нас вести и не скрывал от нас ничего. — Его уши обласкали одобрительные возгласы, но они быстро угасли, дабы не разбудить оставшихся верных капитану. — Чтобы он слушал предложения команды и не считал себя властителем Дириуса. — Он замолчал, использую любимую, испытывающую паузу капитана и, видя блестевшие глаза пиратов, продолжил:- Скажите, кто мог бы занять место капитана! — Он уже готов был утонуть в восклицаниях своего имени, но пауза почему-то затянулась. Команда не спешила высказывать свои предложения. — Ну, неужели среди нас нет никого достойного! — Поторопил с предложениями Фук.

— Может Буй или Янир!? — Послышался робкий голос из первых рядов. Фук опешил, не услышав своего имени. Злость готова была выплеснуться наружу, но он сумел сдержаться и снова принять спокойное выражение лица, впрочем, его трудно было разглядеть при свете одинокой свечи.

— Буй, до кончиков волос предан капитану. — Сказал Фук, ещё ожидая услышать свою кандидатуру. — Нам нужен тот, кто мог бы внимать нашим словам.

— Предлагаю Фука Арубатура! — Послышался голос Баркли. " Наконец-то!" — Пронеслось в голове у Фука. Очередные одобрительные возгласы подтвердили его кандидатуру.

— Ну, раз больше кандидатов нет… — Поспешил закончить выборы Фук. — На этом и порешим! — Он снова сделал многозначительную паузу и потом, гордо поднялся с мешков и выступил с короткой речью: — Спасибо за оказанное доверие! Теперь мы хозяева "Империи" и ни какой Крикс не сможет приказывать нам. Завтра же я передам ему письмо от команды, с требованиями передать командование новому капитану. На сегодня прошу расходиться. — Пираты высказывая свои мысли друг другу, побрели к выходу и прячась в темноте, тихо, чтобы не разбудить не нужных людей, проследовали на ночлег. Последним у гамаков появился сияющий Фук.

— Вот и всё Дуилер Крикс. Вот и всё. — Прошептал он, но лежащий рядом Орион не спал и услышал его слова.

— Что всё, Фук? — Не преминул поинтересоваться Орион.

— Орион, мальчик мой! — Шёпотом воскликнул Арубатур. — Сегодня знаменательный день. Сегодня команда выбрала меня капитаном!

— Что! — Громко вскликнул Орион, отчего, после, послышались не доброжелательные бормотания в его адрес. Он тут же убавил голос. — Тебя выбрали капитаном? — Удовлетворённое кивание головой Фука показало, что он не ослышался. — Зачем? — Вопрос немного оскорбил бывшего мельника.

— Как зачем! У капитана не должно быть тайн от команды. Капитан должен быть вместе с ней…

— Но Крикс рядом и ему доверяют.

— Не все, Орион. Не все.

— Только те, кому ты мозги промыл.

— Как? Как ты можешь говорить такое, Орион? Я думал ты друг?.. А ты?.. Ты против меня! Ты встал на сторону Крикса!? — Глаза Фука сверкнули стальным светом. Даже в темноте трюма, Орион не мог не заметить это. Да ещё и улыбка Фука, она сошла с лица. Такого Арубатура Орион ещё не видел. Грозный, спрятав своё веселье поглубже, он выставил вперёд свою целеустремлённость и жажду править. Его брови нависли над глазами, скулы ещё сильнее стали выделяться, а губы злостно сжались. — Теперь ты против меня, а значит ты враг, а значит, ты обречён. — После этих страшных слов он отвернулся и улёгся на гамак.

Тишина снова поглотила трюм, если не считать сильного храпа справа от Ориона. " Фук и вправду решил пойти против капитана? Как всё это далеко зашло. А может это и к лучшему? Не будет Крикса и путь к Оливии будет свободен, я смогу вернуться к ней и покорить её сердце. Да даже если и не покорить, то быть всегда рядом… Поглоти меня зло, что я делаю? Неужели я готов ради Оливии, убить человека? Нет, это чересчур. Я должен предупредить капитана! Я должен".

С этими мыслями Орион поднялся и стараясь не шуметь, пробрался к выходу на палубу.

Луна ярко освещала палубу и порыв ветра, встрепав волосы и рубаху клерка, наполнил паруса. Орион медленно, на цыпочках, пробирался к каюте капитана, прячась от глаз стоящих на вахте моряков. Он отдавал себе отчёт в происходящем. Он понимал, что на "Империи" происходит что-то не ладное, что-то, что может привести к беде и к жертвам. Он старался прогнать страшные мысли, а сосредоточиться на скрытном проникновении в каюту капитана, но те всё лезли и лезли в голову. Преодолев катапульту, под ногой предательски скрипнула доска и Орион замер, настороженно вслушиваясь в шум океана. Кроме ударов волн о борт корабля ничего не было слышно. У трапа на квартердек безмятежно спал малыш Крац. Наконец Орион остановился у двери каюты капитана и осмотрелся по сторонам. Слежки видно не было. Глухие удары в дверь заставили вздрогнуть самого Ориона, но ответа не последовало. Тогда он более настойчиво пробарабанил по двери, только после послышалось движение внутри.

— Капитан, это я — Орион! Откройте!

Дверь медленно открылась и сонное лицо капитана, освещённое тускло горевшей свечкой, выглянуло из-за неё.

— Орион? Ты что тут делаешь?

Орион, хотел было войти внутрь и уже толкнул дверь, как позади вспыхнули факелы и рядом с ним оказался Фук.

— Так, так, так… Среди нас появился предатель! Я так и знал. — Он сверлил взглядом Ориона, а тот, понимая, что отнекиваться смысла нет, просто опустил голову и уставился в пол.

— Потрудитесь объяснить Фук, что тут происходит? — Неожиданно появившиеся факелы, напрочь прогнали сон капитана. Фук же важно подойдя к двери каюты, чинно распахнул её и не обращая никакого внимания на Крикса, проследовал внутрь. Остальные прибывшие с ним пираты, столпились у двери, но в каюту капитана проходить побаивались.

— Дуилер Крикс! — Громко, торжественно начал Арубатур. — На собрании команды принято решение избрать нового капитана! Не желание прислушиваться к словам команды и принятие, понятных только ему решений, бывшим капитаном "Империи", заставило нас принять такое решение. — Фук сел за стол, закинув, нога на ногу.

— И кто же ваш новый капитан? Неужто вы Фук? — В голосе капитана не было ни страха, ни возмущения, только какая-то сатирическая усмешка в адрес Фука, но тот словно её не заметил.

— По крайне мере, я избранный капитан… Большинством! А вы — Крикс, никогда не считались с командой.

— Послушайте, капитан Арубатур!.. — После этих слов капитана, за порогом послышались шушуканья. — Сколько мы с вами знакомы? Месяц? Или меньше?.. Так как вы можете говорить, что я никогда не считался с командой, если вы сами в этой команде чуть больше большинства?

Фук держался невозмутимым, хотя внутри его всё бушевало.

— Мы пережили с вами слишком много, чтобы узнать вас получше. Узнать и насторожиться!

— Отчего же? — Капитан Крикс держался тоже спокойно, ему до сих пор не верилось, что его заменили этим клоуном и проходимцем, которого при первой встречи он хотел выбросить за борт. Тогда он этого не сделал, к чему это привело?

— Сначала, неожиданная смена курса. Потом, странное появление Каплари. Затем, не понятное никому пополнение команды и спешка ухода из Гариопея. И кстати, никто до сих пор не знает наш маршрут.

— Почему никто? Знаю я, знает мой помощник Буй. Орион тоже знает. — Дуилер повернулся к клерку, который стоял в дверях, перед гурьбой пиратов. — Наверное, вы просто не хотели знать? Ну, кто действительно не в курсе, сообщаю, что мы идём в северные воды океана, на охоту. Ваш новый капитан… — Он уже обращался к толпившимся морякам. — Наверное знает, что в Радире прошла ярмарка и торговцы повезут домой множество драгоценностей. Так куда нам идти, если не туда? — Этот вопрос заставил зароптать пиратов и это не мог заметить Фук, поспешивший вернуть себе инициативу.

— Но любой пират знает, что чем больше команда, тем меньше доля. — Пираты закивали головой на это. — Раньше "Империя" охотилась почти вдвое меньшей командой и всегда возвращалась со славой, сейчас же нас гораздо больше. Неужели, для того чтобы сражаться с судёнышком толстосума, нужен такой отряд?

Дуилер в ответ рассмеялся, повергнув половину находящихся в шок и после снова обратился к пиратам, по-прежнему стоя спиной к Фуку, напрочь игнорируя его:

— Ваш капитан, наверное, долго плавал и знает, что "Империя" славный пиратский корабль и что за ним охотятся буквально все армии Дириуса. Он, конечно же знает, что на севере идёт война и океанские просторы просто кишат кораблями Абеланса, да и в самом Тавроне не спокойно и его корабли всё время на посту. Я понимаю, что ваш новый капитан, старый моряк и прекрасно разбирается в судостроении, поэтому он то понимает, что от быстроходных шхун и флейтов ему не уйти и придётся принимать бой, где "Империи" то нет равных. И ваш доблестный капитан, проверенный не в одном бою, знает, что при абордаже каждый пират на вес золота.

— Чушь! — Сорвался Арубатур. — Мощь пеалосов сокрушит любого, кто подойдёт на расстояние выстрела!..

— Если это будет не эскадра митирманского флота, идущая по следу "Империи". — Парировал Крикс. — Впрочем, если вы, друзья мои, не уверенны в своём капитане, то может быть, я продолжу вести вас к славе и награде? — Дуилер решил сделать контрудар по самолюбию Арубатура и судя по неуверенности команды, ему это удалось.

— Он лжёт! Арестовать его! — Вскочив со стула, закричал Фук, но команда нерешительно переминалась на месте. "Это провал!" — Пронеслось в голове Фука.

— Я дам Фук тебе шанс самому покинуть корабль. — Тихо сказал Дуилер, видя ошарашенное лицо Арубатура. — Иди. Тебя не тронут… Пока.

Такого унижения Фук стерпеть не мог. Ярость алой краской выступила на лице и не задерживаясь в каюте более, он быстрым шагом, распихнув моряков у двери, удалился.

— Давайте спать. Мы все многое пережили сегодня. — Сказал Крикс и пираты, медленно побрели восвояси. У двери остался только Орион.

— Что будет с Фуком? — Спросил он капитана, как только последний пират покинул их.

Крикс молча прошёл к кровати и улёгся на неё, заложив руки под голову.

— Пока не знаю. Но наказание будет и суровое. Иди спать.

Крикс повернулся на бок и Орион понял, что продолжения разговора не будет.

Светало. Бордовый рассвет окрасил горизонт и бросил первый луч на океанскую гладь, когда Орион поднялся на палубу и остановился перед только что проснувшимся Крацом. Тот, продрав глаза и увидев перед собой корабельного клерка, в первых лучах нового дня, на мгновение представил перед собой властителя Дириуса, испускающего от себя свет и испуганно подскочил. Только потом он осознал, что это живой человек и отмахнулся.

— Орион, блин, ты чего не спишь? Случилось что?

— Уже нет… — Кратко ответил Орион и подумал: " как хорошо, что кто-то из команды не видел этого позора Фука".

Чувствовалось, что "Империя" уходит всё северней и северней. Дневная жара потихоньку спало, но было по-прежнему тепло. Ветра усилились, но это было на радость пиратам, скорость их судна увеличилась и оно "летело" по волнам.

Орион всё утро, до обеда, старался найти Фука, но тот забился в какой-то тёмный угол и не показывался ни кому на глаза. То, что произошло сегодня ночью, потрясло "Империю" и каждый из членов команды уже успел высказаться по этому поводу товарищам. Работы с утра не получилось, разговоры о не получившемся бунте вышли на первый план и как не старался Буй гонять матросню, у него мало что выходило. Дерзости и поспешности Фука подивились даже Сайморол и Янир, которые поверить не могли, что Арубатур, способен на такое, но впрочем, принятые ими на грудь две бутылки черудеи, позволили им поверить в это и огорчиться участи Фука, которая его ожидает.

На обед Арубатур тоже не явился, хотя его хотели видеть многие, как главного героя последних событий, хоть и отрицательного. У команды, какой-то неприязни к нему не было, затаённой обиды никто на него не держал. Большинство считало его выходку, неудачной шуткой паяца, не больше, но шутка оказалась слишком неудачной. Как ни странно, Крикс, тоже считал это шуткой, может потому, что ему легко удалось навести порядок и серьёзных проблем бунт не принёс, но наказать Фука он должен был, как не просил его Орион.

— Не подчинение должно караться, иначе на корабле начнётся такое, что этот бунт покажется юмористическим спектаклем. — Твёрдо отвечал он Ориону на все его просьбы и тот понимал, что наказания не избежать, но какого. На это Дуилер молчал. Пропустит бедолагу под килем или оставит с крысами на неделю? Гадали многие, но приказ об отклонении от курса, заставил предположить, что Крикс задумал нечто другое. Уже вечером, когда солнечный диск должен был вот-вот коснутся горизонта, марсианин заорал во всё горло: "земля!".

— Найдите и приведите сюда капитана Арубатура. — Приказал Крикс. В его усталом голосе звучали нотки сожаления, но своего решения он и не думал менять.

Несколько человек скрылись в трюме, на палубе в это время стала собираться вся команда. В три шеренги выстроился строй, переминаясь с ноги на ногу, ворча и чуть пошатываясь от качки и алкоголя.

Наконец, через минут десять из трюма появился Фук в сопровождении Сайморола и Краца. Он шёл опустив голову, но не потому что ему было стыдно, а потому что злость на всех захватила его и он сжал до скрипа зубы и не глядя на эти лица, вызывавшие в нём отвращение, проклинал их про себя. Пройдя через строй, он остановился перед капитаном и только теперь посмотрел исподлобья на него.

— Фук Арубатур! Человек, поднявший бунт на корабле и провозгласивший себя капитаном "Империи"! — Начал свою речь Крикс. — Я быть может должен был бы вас казнить или отдать на съедение крысам, но я назначаю вас новым правителем острова Ланл. — Старые пираты, на это заулыбались, молодые, удивлённо смотрели на капитана. Тот продолжал:- Прошу приступить к своим обязанностям немедля. Ваши вещи останутся на корабле, в знак вашего уважения к нам. — Наконец строй взорвался смехом и Сайморол подтолкнул Фука к борту.

— Да, не повезло тебе. — Похлопал он по плечу Арубатура. — Больше двух месяцев, говорят, никто не выдерживал…

— Я доберусь ещё до него… — Шепнул он Сайю, когда его вытолкнули за борт на висячий трап. Фук медленно спускался в воду, уже не смотря вверх и только слыша смех и неблагоприятные пожелания. Примерно в полумиле от судна виднелась земля, как понял Арубатур это и был остров Ланл. С виду зелённый и совсем безобидный.

Как только Фук спустился в воду и поплыл к берегу, с борта послышался несмолкаемый ор. Пираты подгоняли Фука, отчего тот ещё больше злился и готов был порвать каждого, кто встретился бы ему, но сейчас ему надо было бороться с волнами и не утонуть, чтобы вновь вернуть и мстить. " Мстить, мстить"- твердил Фук, обдумывая момент, как он вернётся на "Империю" и заставит всех их пасть к своим ногам.

Проплыв половину расстояния Фук почувствовал, как силы стали покидать его. В этот момент он пожалел, что не стал ни завтракать, ни обедать. "Империя" подняла якорь и теперь уходила прочь, оставляя Фука одного в водной стихии и тот, продолжал продвигаться к берегу, хотя это уже походило на беспорядочное барахтанье в воде. Он перекатывался с волны на волну и еле-еле продвигался вперёд. Сейчас его заботило одно: остаться наплаву и не захлебнуться. Солёная вода заливала уши и нос, руки стали ватными и не хотели слушаться, в глазах помутнело. До берега оставалось чуть-чуть. Арубатур чувствовал, как волны толкают его к суше, и поддался им. Наконец, его ноги почувствовали вязкий ил под собой, но, попытавшись опереться на них, он упал и прибрежные волны вытолкнули его на влажный песок. Ощутив твёрдую землю под собой, Фук тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Очередная волна окатила его, но он не шевелился, сил подняться, и сделать хоть один шаг, у него не было.

Темнело. Сумерки сгущались и ближе двух метров видно ничего не было. Арубатур заметил только песчаную береговую линию, дальше всё скрывала темнота. Снова океанская волна набросилась на него и тут Фук ощутил, что начинает замерзать, а ведь ещё была не ночь и земля не успела остыть. Он сделал титаническое усилие и выполз на сухой песок и перевернулся на спину. Тепло от песка чуть расслабило его тело, но прохладный ветер с севера, довольно быстро прогнал его. Фук посмотрел на далёкое небо с его множеством звёзд, с таким множеством, что сосчитать их не представлялось возможным, но почему-то он не находил луны. Видимо, она была где-то низко, ближе к горизонту, но Арубатура сейчас мало интересовало, где именно. Переживания всё ещё бушевали в нём, но, поддавшись усталости, он уснул. Спал он прямо на песке, под открытым небом, обдуваемый вольными ветрами, под несмолкаемый шум прибоя.

Проснулся Фук рано. Первые лучи рассвета, только-только осветили землю. Руки и ноги гудели, но даже, несмотря на это, Арубатур чувствовал, как силы вернулись к нему. Наконец, он смог подняться и оглядеться.

Не широкая, всего метров десять, береговая линия упиралась в лесок. Не большой, Фук мог разглядеть через него поднимающиеся вверх камни, образовывая скалу, которая и высилась над островом. Камни были покрыты чем-то зелёным, толи мхом, толи травой, меж которых пробивались редкие деревца. Всё, этот скудный пейзаж удручал Арубатура, но он сдаваться и не собирался. Сделав свой первый шаг в своих владениях, он твёрдо решил обследовать сегодня весь остров и найти место для жилищи.

Он побрёл по берегу, стараясь внимательно рассмотреть всё вокруг себя, но ранний рассвет давал не так уж много света, чтобы как следует вглядеться в глубину леса. Всматриваясь в темноту меж деревьев, он неожиданно споткнулся обо что-то. В песке лежали какие-то палки, овальные и серые. Только очистив их от песка, Фук ужаснулся, поняв, что это не что иное, как скелет человека. Тут же на ум пришли слова Сайморола по поводу невезенья. Арубатур с ужасом перешагнул его и, не отрывая глаз от находки, попятился задом дальше, но через десять шагов вновь споткнулся и завалился на ещё один скелет. Теперь к ужасу присоединилась паника. Фук рванул бегом по берегу, теперь замечая всё новые и новые скелеты. Он не понимал, что с ними произошло и почему их никто не хоронил, но и врагу не хотел пожелать такой же участи. Остановился он только у лежавшего на границе песка и леса валуна и присев под него, перевёл дух. " Что здесь произошло? Кто эти люди и почему они мертвы?". — Размышлял Фук, но ответов не находил, одни вопросы и их становилось всё больше и больше. Поднявшись, он снова огляделся. Рассвет набирал силу, и свет освещал всё лучше и лучше. Пейзаж изменился только в одном направлении: лес углубился и стал гуще, но в него Фук почему-то заходить побаивался. Он двинулся дальше по берегу и тут же, с другой стороны валуна, заметил человека. В первый момент Арубатур взорвался восторгом и бросился к нему. Человек сидел, облокотившись на камень и вытянув ноги вперёд. Голова свесилась на левое плечо, а руки висели по швам. Подойдя вплотную к нему, Фука как молнией ударило. Открытые стеклянные глаза, говорили о том, что этот человек мёртв. Видимо он умер недавно, коль его тело ещё не повредило не солнце, не насекомые. Это был пират, у Арубатура сомнений в этом не было. Характерная татуировки на запястье видна была очень хорошо. " Наверное, его тоже сослали сюда за провинность? А что если этот остров- тюрьма? Что если сюда ссылают всякого, кто провинился? Но неужели никто не смог спастись?" — Мысли вихрем проносились в голове Фука и, глядя на очередной труп, всё твёрже и твёрже решил сражаться за жизнь и не в коем случае не повторить их судьбу. Фук побрёл дальше. Примерно через два часа он вернулся на то место, откуда начал обследование. Скелетов и трупов он больше не находил, но тех, кого он нашёл, он непременно решил предать земле, тем самым, он будет сильно отличаться от своих предшественников, которые заботились только о своей шкуре и мирились с присутствием мертвецов по соседству. " В конце концов, я правитель этого острова!" — Решил Фук.

Теперь обследование должно перейти в лес. В самый важный, стратегический участок острова, с его ловушками и подарками, а что тех и других будет предостаточно, Арубатур просто не сомневался.

Как только Фук перешагнул границу леса, его встретил оголтелый шелест листвы. С берега он тоже слышался, но там его заглушали звуки прибоя. Здесь же он попал в царство леса, и его музыка окружила его и подчинила себе. Он наслаждался этим шелестом, и приятная прохлада ублажала его. Только нарастающее чувство голода портило всю картину. Это заставляло его выискивать какие-либо плоды под ногами и на деревьях, но красные плоды валявшиеся кругом, почему-то не вызывали у него доверия. Они были сморщенными, с чёрными вкраплениями, вдобавок, подняв несколько из них, он узрел множества червей под ними. Так что, он постарался найти ещё что-то съедобное, но ничего не было. Впрочем, если бы Фук разбирался в ботанике, он бы непременно узнал бы в этих плодах- чолераб, вполне съедобную и питательную ягоду. Только от неё сильно вяжет во рту. Но Фук рыскал по лесу, позабыв об осторожности, выискивая пропитание. Дойдя до громоздящихся камней, он, наконец, обнаружил

редкий кустик Райма* и с жадностью поглотил несколько ягод, после чего сжался от кислого вкуса. Сильно утолить голод ему не удалось, и он обречённо побрёл по лесу дальше, не теряя из виду береговую линию.

Чем дальше Арубатур уходил от места высадки, тем лес становился гуще. Иной раз ветви деревьев так переплетались, что Фуку приходилось обходить их, но в глубь он так и не решался зайти. Полоска моря постоянно была у него слева. Усталость снова стала брать своё, голод усугубил её и Фук сорвал таки с дерева чолераб и надкусил его. Плод оказался ещё не созревшим, отчего у него язык онемел и на секунду он подумал, что это конец, но в глазах не мутнело, голова не кружилась, а в желудке, наконец, что-то ощущалось. Через минуты две и язык пришёл в норму, и радостный Фук тут же слопал ещё пару ягод. Язык снова онемел, губы не могли пошевелиться, но Арубатур, наконец, был сыт и на эти мелочи внимания не обращал. " А тут не так уж и плохо!" — Подумалось Фуку, когда он наелся, прислушался к пению птиц и приятному шелесту листвы. Теперь обследование проходило более разборчиво, но кроме непроходимых дебрей ничего интересного он не обнаружил и вскоре вышел к морю, как раз у того камня, где некогда отдыхал и где по-прежнему сидел мёртвый пират. Увидев труп, Фук вдруг поник, почувствовав острый приступ одиночества. Он не разговаривал ни с кем второй день и это для него было чересчур. Впрочем, болтать с мёртвыми тоже было делом не нормальным. Вспомнив о разбросанных скелетах по берегу, он вернулся в лес с желанием вырыть могилу, но чем? Найдя подходящее место, под большим деревом, размашистая крона которого высилась высоко над головой и образовывала постоянную тень на земле, и воткнул в почву сломанную ветку. Та легко вошла вглубь почти на полметра.

— Мягкая… — Констатировал Фук и принялся грести руками землю, изредка помогая себе колом, выточенным из толстой ветки. Та поддавалась на удивление легко, и даже корни дерева оставались где-то в стороне. Но даже при этом землекопные работы заняли у него не один час, а руки после этого были чернее сажи и пальцы ужасно болели. В итоге, яма получилась около двух ярдов в глубину. К этому времени, солнце, стало опускаться за горизонт, и желудок снова дал о себе знать. Пришлось работы остановить и вернуться на берег, захватив по дороге несколько плодов чолераба.

Вернувшись к камню, у которого Фук решил и заночевать, он схватил

*Райм- Лесная ягода, очень похожа на землянику, только бежевого цвета и чуть покрупнее. На вкус кислая с привкусом горчинки.

холодного соседа и поволок в лес. Находиться с ним рядом было как- то не по себе. Мёртвый оказался достаточно тяжёлым и Фук прикладывал все силы, чтобы сдвинуть его с места. Тужась, рывками, он продвигался вперёд, таща за собой пирата. Одежда на мертвеце цепляясь за ветки и кустарники рвалась, оставляя свои лоскуты на них, а руки Арубатура покрылись алыми царапинами. Наконец, достигнув ямы, Фук бросил тело на землю и, стараясь не смотреть на бледное лицо, пошарил у него в карманах. Ничего нужного там он не обнаружил. Всего монету в один лукир, завёрнутую в свёрток горсть земли и маленькую книжицу с записями. Как догадался Фук, это был дневник. Корявые буквы, начирканные углями и нумерация дней на каждой странице, больше Фук ничего разглядеть не смог в сгущающихся сумерках. Он вернулся на берег и спрятавшись от ветра за камнем улёгся, съев пару ягод чолераба.

На небе высыпались первые звёзды. Арубатур загрустил, вспомнив Ориона и время в Гариопее. "Сколько я выдержу здесь? Сколько дней я смогу терпеть одиночество и голод?"

Сон в эту ночь перебивали разные мысли, в основном печальные, но их Фук старался прогнать. " У всего должно быть что-то положительное". — Мысленно успокаивал он себя. " Вот здесь, нет тебе этой корабельной вони и в горле застревающей черудеи. Свежий воздух и тишина". Он посмотрел на океан, где собиралась ненастье. Ветер с огромной скоростью гнал на берег высокие волны и те, набрасывались на песок, всё ближе и ближе подбираясь к камню Арубатура. Фук, приняв порцию крепкого ветра, снова спрятался за камень. Тот хоть как-то мог защитить от него, но всё равно ураган доставал Фука снова и снова. Арубатур сжался калачиком, сохраняя последнее тепло в себе, но и то, медленно выдувал ветер. Фук постарался отвлечься от холода и ветра, закрыл глаза и вспомнил первую встречу с Орионом, тот залитый солнцем луг и дурманящим ароматом цветов. Стало чуточку теплее. " Увижу ли вновь тот луг? Увижу ли я Ориона?". — Вновь взгрустнулось Фуку. Он уже и не помнил, когда в последний раз испытывал это чувство. Будучи актёром по призванию, он никогда не позволял себе печалиться, считая, что это удел слабых. " Ну что ж, у сильных, тоже могут быть минуты слабости". — Оправдывался мысленно Фук. " У сильных?!. Какой же из меня сильный? Я второй день без еды и крова, только плачу себе в жилетку и пухну от голода!" — Вдруг разозлился на себя Фук. Он резко открыл глаза и увидел, что чернота ночи чуть рассеялась, а ещё через некоторое время на водной глади появилась золотистая дорожка. Ветер немного стих, но всё равно был способен сильно раскачивать ветви деревьев.

Фук твёрдо был намерен продолжить сегодня хоронить умерших и разыскать более удобное место для ночлега, а также какие-то запасы пресной воды и еды, кроме плодов чолераба. Сложив взятые у мёртвого пирата вещи под камнем, он снова побрёл по берегу, сопротивляясь ветру, собирать скелеты. Если бы ему кто-то мог сказать раньше, что он будет таскать остатки людей, он бы точно не поверил, такое и в страшном сне ему бы не приснилось, но реальность оказалась куда суровее.

Скелеты так просто взять не удавалось, кости распадались в руках и их приходилось собирать в охапку и скидывать в могилу. Фук старался не думать, что они когда-то были людьми, живыми и весёлыми, для него сейчас это были просто округлившиеся, сероватые палки. Отвращение прошло после двух первых собранных скелетов, дальше он действовал машинально. Собрав, наконец, всех остовов в могилу, он быстро закидал её землёй и сверху привалил камнем. Потом постоял с минуту и направился вглубь леса.

Дебри леса становились непроходимые. Бурелом путал ноги, и обойти его не удавалось. Воспользовавшись своим мечом, который остался при нём, он расчищал себе дорогу и пробирался всё глубже.

Наконец, преодолев чащобу, он попал в более редкий лес. Ветви уже не так переплетались меж собой и между деревьев можно было пройти. Чуть поодаль Фук заметил какое-то скопление ветвей у голых камней и подойдя ближе, на свою радость, обнаружил, не что иное, как хижину. Правую стену её заменял крутой склон скалы, левую — парусина, изрядно обветшавшая и сияющая множеством дыр. Задняя стена и крыша были из хвороста, сплетённого меж собой. Внутри, кроме накиданных наземь широких листов ничего не было.

Впервые, пребывая на этом острове, Фук возрадовался как ребёнок. Он прыгал, кричал, топал ногами и не мог поверить, что ему так повезло. Но радость подпортил ещё один найденный за хижиной труп. Выглядел он ужасно и Фук не выдержал такой картины, его стошнило. Роившийся рой мух и других насекомых кишели на обглоданном скелете. Остатки плоти свисали кусками, а некоторые валялись неподалёку. Фук отвернулся и убежал отсюда. " Да, к такому даже прикасаться страшно, не то чтобы хоронить". — Промелькнуло у него в голове, когда он стремя голову бежал назад на берег. " Но хижина! Неужели из-за этого надо бросить её? Но жить рядом с этим, невозможно. Надо строить её в другом месте, ведь я знаю как".

Выскочив из леса, в его глаза ударил солнечный свет и он зажмурился. Ветер стих окончательно и солнце приятно припекало. Камень, ставший уже родным, находился в тридцати шагах от него. Вновь вернувшись к нему, он вдруг вспомнил о брошюрке, взятой у пирата. Усевшись поудобнее, он открыл её. Первые страницы прочитать было невозможно, сажу размыло дождём. Дальше страницы были не в лучшем состоянии. Пролистывая книжицу, страница за страницей, Арубатур, тщетно старался прочитать написанное и уже разочаровавшись в ней, хотел отбросить, но, в конце концов, наткнулся на более менее внятные надписи:

" Бежать… Птицы… Кажется, пронесло, укусов не видно, но провизия…"

Дальше прочитать снова нельзя было. Он пролистнул ещё несколько страниц:

" Дни мои сочтены. Проклятые птицы укусили таки меня. Тело всё жжёт, хочется пить. Хоть глоток воды… Дождей давно нет…"

Фук пролистал ещё несколько страниц и остановился на последней записи в книге:

" Иду на берег. Может там какой-нибудь корабль будет. Кружиться голова, в глазах темнеет, тело всё крутит и бьёт озноб. Это конец, я это знаю… Надеялся, что не повторю, участь остальных, но нет. Проклятые птицы, проклятый остров…

Ноги отказываться идти. Пить, как хочется…

Терял сознание, снова пришёл в себя… Надежды нет".

Фук закрыл книгу, ощутив в себе опустошение. " Он тоже верил, что выживет… Проклятые птицы?". Арубатур поднял голову вверх. Чистое небо и редкие облачка были над ним, никаких птиц. Фук встряхнулся, стараясь привести мысли в порядок и начать работы по выживанию на острове. Книжицу он оставил при себе, решив продолжать её до последнего.

Место постройки нового дома, было выбрано недалеко от его высадки, там, где лес редкий и от скалы видна вода. Сложив поплотнее стену из камней, благо их хватало, он принялся возводить ещё одну. Большое количество камня, позволило ему построить и ещё одну стену из него. Трудность была лишь в том, что скреплять камни было нечем и приходилось выкладывать их пирамидой. Зато, даже сильный ураган не смог бы разрушить их. Работа шла медленно, голод наступал, а плоды чолераба уже вставали поперёк горла, но другой еды пока не было. Выстроив две стены, Фук сел под них, измождённый работой и жаждой. Вяжущие во рту ягоды чолераба усугубляли желание пить, но запасов пресной воды Фук пока не нашёл. В память пришли строчки из книжищи пирата: " Хоть глоток… Дождей давно не было". "Значит на острове нет ни ручья, ни озерца, надо ждать дождя"- Догадался Фук и это не радовало его. Он уже и не мог припомнить, когда видел последний дождь. Сорвав, сблизь растущего дерева пару листьев, он разжевал их и почувствовал сок, немного горьковатый и его было ничтожно мало. Фук принялся продолжать работу. Решив и третью стену построить из камня, он всё выше и выше стал подниматься по склону скалы, который оказался достаточно пологим. Зелённый мох, что рос прямо на камнях, тоже оказался хорошим материалом. Им Арубатур затыкал все щели в стенах и выкладывал пол. К концу дня, третья стена была возведена и удовлетворённый Фук рухнул без сил.

"Империя" уходила прочь от острова Ланл, от бултыхающегося в воде Фука. Орион, стоящий на корме, всматривался в океанские воды, где боролся за жизнь Арубатур и на зеленеющий остров, куда сослали беднягу. Вдруг, ему захотелось плакать, от обиды на самого себя. За то, что он не заступился за Фука, за то, что он предал его. Он резко отвернулся от водной глади и словно вернулся в реальность. Перед ним стояли Крикс и Буй и вглядывались в противоположную даль. На корабле, как ни чём небывало продолжалась работа и на секунду Ориону показалась, что это шутка, розыгрыш. Что Фук сейчас поднимется на палубу и они все дружно зальются задорным смехом. " Нет, Фук далеко от нас, один, и всё это серьёзно, чтобы казаться шуткой"- Злая мысль в голове Ориона убила такую светлую надежду.

— Мы за ним вернёмся? — Неожиданно спросил Орион, но Дуилер даже не повернулся в его сторону, холодно ответил:

— Не уверен, что он нас дождется!

29 У подножья Скопир

— Становиться холоднее. — Заметила Мариа, укладываясь спать между двух камней, в поле, откуда простирался вид на несколько миль вперёд. Уже при дневном свете можно было разглядеть Скопиры. Пятый день в пути проходил, а неприятностей и встреч с пауками чёрного существа не было. Даже сны Мариа не тревожил враг. Это радовало всех, кроме Дика. Он считал, что это есть ни что иное, как затишье перед бурей. Что скоро тот, кого называли "повелителем теней", объявиться и доставит им неприятности.

Мариа укрыли двумя одеялами, одно положили вместо матраса. Все эти ночи её сон охраняла Элифер, вызвавшаяся быть личным телохранителем девушки. Хотя она мало представляла, чем сможет помочь Мариа во сне, но согревала её как могла. За огнём следил Дик, иногда его сменял Ентри, только Лаварион вёл себя немного беспечно. Он ощущал себя как в туристическом походе, где за всё заплачено и к опасениям спутников относился скептически. Правда, и те не очень доверяли Семиону. Мысленно Лаварион уже стал подозревать, что его обманули и увозят подальше, чтобы помощь не подоспела. Что нет никакого способа избавиться от чёрного существа, а он наивно поверил. " И почему я им поверил и не взял с собой охрану?" — Всё чаще и чаще рассуждал Семион, но Сараллон вёл их на восток к Скопирам, как и обещал. Лаварион догадывался, что они направляются на Стригинил, он практически в этом не сомневался, а значит, они не свернули с пути и это немного успокаивало Лавариона.

Семион посильнее натянул на себя одеяло и улёгся спать. Возле костра было тепло, и даже ветер, дующий с северо-запада, не сильно тревожил. Он посмотрел в сторону, где когда-то виднелись пики Скопир, словно ощущая какую-то опасность и закрыл глаза. У костра остались только Дикин и Ентри. Они молчали, погружённые каждый в свои мысли, всматриваясь в языки пламени. Тишина, которая сопровождала их, не давала Дику расслабиться. Хотя, он и сам то уже не помнил, когда в последний раз расслаблялся.

По полю прошёлся ветерок, колыша траву, он побеспокоил пламя костра. Языки пламени задрожали и пустились в разные стороны. От этого очнулся Ентри. Он немного поёжился, хотя холодно совсем не было, и посмотрел на Дика. Лицо того не вызывало ни каких эмоций, он бессознательно смотрел на огонь и кажется не моргал.

— О чём думаешь? — Спросил Ентри и Дикин наконец очнулся. Он вздрогнул и перевёл взгляд на юношу.

— Да так, не о чём. Просто спокойно как-то.

— Ну и хорошо.

— Конечно хорошо, Ентри… Иди, ложись, завтра думаю, доберёмся до гор.

Ентри и сам думал о сне. Ветер к тому же приятно убаюкивал. Он уже машинально сжал эфес Лентибра и пошёл укладываться, оставив Дика одного, наедине со своими мыслями.

Не успел Ентри лечь поудобнее, как неожиданно вздрогнула Мариа. В ту же секунду сидя над ней, оказались Элифер и Дик. Лицо девушки по-прежнему было спокойным и по истечению нескольких минут ничто не нарушало его покой. Элифер облегчённо вздохнула. Дик снова приблизился к костру.

— Как ты думаешь, у нас есть шанс? — Спросила Элифер, чувствуя, что сон её испарился. Сидевший спиной Дик, так же смотря на огонь, ответил:

— Шанс есть всегда.

Элифер подсела к огню, по правую руку от Дика и тоже посмотрела на огонь, но ёё взгляд изредка перебрасывался на Дика.

— Скажи, почему ты здесь? Почему ты с ними? — Вдруг задала вопрос Элифер. Дик молчал, толи обдумывал ответ, толи не хотел отвечать, но через паузу ответил таки:

— Потому что, я должен быть здесь, с ними. Я, их последняя надежда…

— Но ты сам не уверен в своих силах. — Дик посмотрел на Элифер. В её то глазах горел огонёк и лицо пылало уверенностью. — Ты нагрузил на себя слишком много ответственности. Ты устал и это видно. Тебе надо отдохнуть, поспать и отвлечься.

Дикин понимал, что в словах Элифер есть доля правды. Усталость свинцом сидела на плечах, глаза, от бессонных ночей слипались сами собой, но он не мог себе позволить ни минуты расслабленности.

— Иди, поспи хоть не много. За трое суток ты почти не спал, так нельзя. Элифер чуть ли не за руки подняла Дика, впрочем, тот не сопротивлялся, и уложила на своё место, возле Мариа. Тепло постели приятно окутало Дикина. Он некоторое время ещё попытался сопротивляться сну, дабы не оставлять Элифер в одиночестве, но вскоре сдался.

Обведя взглядом спящих спутников, Элифер легонько улыбнулась. Заняв место Дика у костра, она обнажила свои мечи и воткнула их в землю возле себя. Отражение огня красиво плясало на их лезвиях, а жар его обдавал лицо кузнеца, навевая воспоминания о кузнице и потерянном доме.

С рассветом отряд снова отправился в путь. Лёгкий завтрак приободрил всех. Больше всех веселилась Мариа. Укутанная в тёплое одеяло, она восседала на горте и радовалась припекающему солнцу. Её сон так и не тревожил враг, холод давно не пробирал и голова была ясна. Ещё одна спокойно проведённая ночь придала уверенности и притупила бдительность у самых молодых. Их смех и крики могли разбудить кого угодно на расстоянии полумили, тем более, в таящей опасность тишине, этим утром. Отряд скоро отправился дальше. Беззаботные подростки, веселясь и дурачась в седлах, оторвались от остальной троицы на метров сто. Никогда до этого, Ентри и Мариа не игрались так задорно, до этого они вообще не игрались вместе. Утихомирить их не удавалось ни Дику, ни Элифер. Лаварион и вовсе не обращал на них ни какого внимания и погрузившись в себя, следовал за остальными.

Как только солнце стало припекать, Мариа сняла с себя одеяло и продолжила ехать впереди маленького отряда. С ней рядом был Ентри, уже немного успокоившийся и изредка поглядывающий по сторонам. Скопиры были всё ближе и ближе. Их снежные пики, царственно глядели из-под облаков на путников и Ентри при мысли, что им придется проходить меж ними, становилось слегка неуютно. Ветер усилился, но в очередной жаркий денёк это было только кстати.

Хотя такого зноя как в Ливуде и его окрестностях давно не было, это и понятно: отряд уходил всё дальше на север. Скопиры стеной вставали перед ними с севера и востока. Пейзаж не менялся второй день: широкие поля, перебегающие через небольшие холмы и редкие лесочки, и грозные склоны впереди. И эти склоны становились всё ближе и всё могущественнее. Иногда Мариа становилось жутковато, но чувствуя себя хорошо, она находила в себе силы отвлечься от этой картины.

После обеда, когда солнце осталась у них за спиной, преодолев очередной холм, они оказались возле маленькой деревушки в десяток домов. Она находилась в низине, прямо у подножья гор и дымящиеся трубы домов говорили о жизни в ней.

— Удача снова с нами! — Воскликнул Дик и пустил горта вниз, к деревни. Остальные двинулись за ним.

Местные жители, завидев чужаков издали, скрылись в своих домах. Путники въехали в пустующую деревню. На улице, кроме бродячих собак никого встретить нельзя было. Такой приём не мог не настораживать. Дик ухватился за рукоять меча, Ентри не преминул последовать его примеру. Мариа заметила, как в соседнем окне задернулась занавеска. Какая-то собака на цепи, завидев чужаков, зарычала.

Подъехав к захудалому трактиру, с покосившимся крыльцом, гости деревни поднялись по скрипучим деревянным ступеням и вошли внутрь. Небольшая зала, всего на четыре стола, тускло освещалась небольшими канделябрами. Из-за закрытых ставень еле-еле пробивался солнечный свет и падал на залитые пивом столы, от которых веяло солодом и хмелем. Как и на улице, в трактире было пусто. Даже трактирщика не было.

— Эй, есть кто-нибудь! — Крикнул Лаварион. Его голос прозвучал громко и грозно. Пламя свечей дернулось в стороны. Ответа не последовало. Лаварион подошёл к бару, глухие удары его сапок были единственными звуками, которые слышали путники. — Эй, милейший! — Крикнул он по направлению к подсобке. Наконец, там послышалось какое-то шуршание, звук подающих ящиков и звон битого стекла. Ещё через некоторое время появился пухленький мужчина, с испуганными, кругленькими, как бусинки, глазами и всё время мнущий кончик своего фартука.

— Здравствуй милейший! — Поприветствовал того Лаварион. Мужчина, часто кланяясь, поторопился выйти из-за стойки. — Нам бы поесть чего-нибудь, да поспать.

Трактирщик, не прекращая кланяться, поспешил накрывать на стол. При этом руки его не прекращались трястись.

— Вы чем-то напуганы? — Поинтересовалась Мариа, но в ответ трактирщик замотал головой и продолжил накрывать на стол.

Как только на стол было всё накрыто, он снова исчез в подсобке. Удивлённые таким гостеприимством гости уселись за стол и принялись есть. Опаска принуждала их аккуратно отнестись к трапезе. Такой недобродушный приём, заставлял прислушиваться к любому звуку и наблюдать за любым движением. И вскоре, от их ушей не ушёл гул, поднимающийся на улице и всё нарастающий, вскоре он перерос в чётко выраженные шаги множества людей. Не успел Дик вскочить и обнажить меч, как в зале появилась толпа крестьян, вооружённая топорами и вилами, направленных в их сторону.

— Кто вы такие? — Послышался голос из первого ряда. Это говорил лысоватый мужчина, сжимающий в руках вилы. Он старался говорить твёрдо, но весь его вид говорил о том, что он, как и многие остальные, боялся. Вилы в руках подрагивали, взгляд бегал из стороны в стороны и не мог остановиться, тело чуть подалось вперёд, но в любой момент готово было отпрянуть.

— Мы пришли с миром! — Вышел вперёд Семион и рукой показал Дику спрятать меч. Заложив оружие в ножны, Дик отошёл на шаг назад, предоставив заняться парламентёрством Лавариону. По толпе прошёл шёпот и крестьяне тоже частично опустили оружие. — Вам нечего бояться! Мы не причиним вам вреда! Нам надо только еды и ночлега. Мы заплатим.

После слов "мы заплатив", ситуация в корне поменялась. Оружие со стороны местных жителей было полностью опущено. Некоторые из них сели за свободные столики, некоторые просто ушли. Появился даже трактирщик и выглядел он более уверенно. Лысоватый мужчина, сделав шаг вперёд, сказал:

— И куда же вы направляетесь? — Опаска в его голосе ещё звучала, но Семион расценивал её больше как любопытство.

— В Аланир! — Громко ответил Дик. Лавариона как молния пробила. " В Аланир? Зачем? Если им надо на Стригинил, то надо идти на север!". В голове Семиона были одни вопросы и ни одного ответа.

По залу прошлось протяжное "у-у", олицетворяющая толи трудность плана, толи его безнадёжность.

— Через Скопиры? — Вновь поинтересовался мужчина.

— Да! — Твёрдо ответил Дик. — И нам нужен проводник. — Но обведя взглядом затаившийся зал, он не нашёл желающих.

— Путь через горы лежит южнее. Примерно девяносто миль на юг. Здесь же дорога плохая, часто обвалы, а в это время года лавины сходят.

— Девяносто миль? — Удивлённо воскликнул Ентри. — Да это три дня пути, по прямой, без привала.

— Неужели здесь нельзя пройти? — Спросил Лаварион, отойдя от шока, но, видя как крестьяне потупили взоры, понял, что ответ будет отрицательным. Тогда он решил использовать проверенный способ убеждения. — Мы хорошо наградим проводника. — Но энтузиазма и это вызвало не у многих. " Странно, раньше это действовало безотказно". — Удивился про себя Семион.

— Дорога есть, хоть и плохая, но есть… — Начал говорить лысый, чуть подумав. — Но дикари, обитающие в горах, не пропустят никого.

— Что за дикари? — Вопрос Семиона уже ожидал крестьянин.

— Неизвестно откуда взявшиеся. Говорят, от голода они могут напасть на деревню и опустошить пару дворов. Их не много, больше десяти никто не видел, но убить их трудно. Мы раньше пытались охотиться на них, устраивали засады, но они впятером убивали дюжину здоровых мужиков. Топор тупиться об их доспехи, да кажется это и не доспехи вовсе, а шкуры, в которых они с головой, только стопы, огромные, в две моих, голые. Так по снегу и бегают босиком…

— А на вашу деревню они нападали? — Перебил рассказчика Дик. Ему с трудом верилось в существование этих дикарей.

— На нас нет, но на соседнюю, пару раз…

Ответ ещё больше усилил его неверие.

— А кто-нибудь из вас, их видел?

— Я видел, издалека, но мне хватило.

Наступило молчание, которое через минуту нарушил Дик.

— Я готов освободить вас от этих дикарей, но мне нужен проводник. — Его героическую речь никто всерьёз не воспринял.

— Мастер, сколько уже было таких смельчаков как вы!?

— Я даю вам шанс. Вы можете продолжать жить в страхе дальше, прятаться как мыши по домам, а можете, поверив мне, дать сами себе надежду. Если на одном из пиков Скопир не загорится огонь в течении пяти дней, значит я проиграл…

— Конечно, не загорится! Там дров нет! — Послышалось из дальнего угла и зал наполнился хохотом, но лысый крестьянин, подняв руку вверх, заставил его оборваться. Над залой нависла пауза. В ней можно было расслышать дыхание присутствующих. Наконец, лысоватый крестьянин нарушил её:

— Я не хочу спрашивать, зачем вам это, я просто хочу дать своей семье спокойное будущее. Я вам поверю и проведу вас, но за двести лукир.

— Двести лукир? — Взорвался Ентри. — Это грабёж. — Но его недовольство оборвал спокойный голос Лавариона.

— Мы согласны.

Крестьянин даже немного смутился таким быстрым согласием и про себя пожалел, что не запросил больше.

Теперь в деревне к гостям относились как к героям, как к спасителям, хотя в благоприятный исход этого мероприятия мало кто верил.

Гостей поселили у трактирщика, который оказался достаточно весёлым и болтливым человеком. Он говорил и говорил без остановки, так что у Лавариона и Дика головы заболели к ночи. Им и Ентри отдали одну комнату, в другой спали Мариа и Элифер, третью и последнюю занял сам трактирщик с семьёй.

Выход наметили на семь утра, поэтому всё поклажу готовили с вечера. Участие в сборе небольшого отряда приняла, чуть ли не вся деревня и каждый говорил напутственные слова и желал удачи.

— Слушай Дик, ты и вправду думаешь, что победишь этих дикарей? — Настороженность Ентри была понятна: Дикин согласился, не посовещавшись с остальными, а по описанию крестьян, они были далеко не мальчиками.

— Сараллон, раньше я не наблюдал за тобой такой беспечности. — Поспешил высказать своё недовольство решением Дика Семион. — Ладно ты, а мы за что страдать будем? И вообще, куда мы идём?

— Мы?! Семион, ты сказал "мы"!? С каких пор тебя заботим "мы"? — С иронизировал Дик, второго вопроса он словно и не услышал. — Я почти уверен, что дикари не так страшны или их и вовсе нет.

— Кого тогда бояться эти люди? — Ввязался в дискуссию Семион, но Дик улёгся на кровать и повернувшись к окну, дал понять, что продолжать её не собирается.

— Они боятся предрассудков. — Всё что сказал на это Дик и после в комнате воцарилась тишина. Но ни Лаварион, ни Ентри не засыпали, ворочаясь в кроватях, и размышляли, каждый о своей участи при попытке восхождения к пикам Скопир. Семион снова и снова пытался разгадать замысел Сараллона, его дальнейший путь, но Аланир был далеко южнее Стригинила и Лаварион не как не мог понять: зачем им делать такой крюк? Уже ночь накрыла деревню, а он всё размышлял и гадал.

В соседней комнате, где ночевали Элифер и Мариа, тоже сохранялась тишина. Мариа, снова была напряжена, как и всегда, как только время подходило ко сну. Тревога за очередные сновидения долго не давали уснуть, но к середине ночи Мариа сдалась и уснула. В деревне уже давно погасли все огни, в окнах домов видно было только отражение луны, на которую то и дело взвоет какая-нибудь собака.

Элифер проснулась от какого-то шороха и посмотрела на Мариа. Девушка, только-только задремала, откинув от себя одеяло и то сползло на пол. Вновь укрыв девушку, Элифер заметила, как та вздрогнула, но сразу же приняла покойное состояние. Кузнец улыбнулась, увидев такое безмятежное и юное лицо Мариа, и вспомнила своё, не такое уж давнее юношество. Приятные воспоминания чуть отогнали сон и Элифер, уставившись в окно, вспомнила свой дом, кузницу, как её обучал отец и почти отрешилась от реальности.

Буквально через минуту, Элифер вернулась к действительности и повернулась к своей кровати, но краем глаза заметила лицо Мариа. От спокойствия не осталось ни следа. Твёрдость и уверенность на нём вдруг сменялись болью и страхом. Элифер тут же поняла, что это именно то, от чего она вызвалась её защищать и тут же принялась будить Мариа. Холодное тело девушки было подчинено сну и как не пыталась Элифер, возвратиться к реальности не могла. Кузнец хлестала её по щекам, старалась приподнять ей веки, но всё тщетно.

— Дик! — На её отчаянный крик в комнату ворвались Дикин, Ентри и Семион. За ними поспешил пробраться в комнату и трактирщик, но его любезно попросили остаться за дверью.

Увидев состояние Мариа, Дик медленно наклонился над ней и шепнул на ухо:

— Не сдавайся, ты справишься.

Лицо Мариа снова демонстрировало решимость. Она что-то забормотала во сне и замотала головой. Через секунду она проснулась.

Мариа стояла в темноте, в той же, что и в предыдущие сны, облачённая во что-то тяжёлое. Она чувствовала, как её грудь слегка сдавило, а лицо прикрыто со всех сторон и, ощупав себя, поняла, что это доспехи. На поясе девушка обнаружила меч. Она сделала шаг, но тот дался ей нелегко: тяжёлые поножи стесняли движения. " Зачем это мне?". — Подумала Мариа и в этот момент яркая вспышка света сверкнула перед ней и растаяла в темноте. Но почему-то она чувствовала, что во тьме кто-то есть, что кто-то наблюдает за ней. Мариа прислушалась, тишина. Только собственное дыхание, пробиваясь через опущенное забрало, посвистывало.

— Я ждал тебя. — Вдруг из темноты, прямо перед ней, прозвучал глухой, шипящий шепот и вспыхнули два красных огонька. Дальше объяснять Мариа, кто это, надобности не было. Она отступила на шаг и ухватилась за меч. — Ты хорошо прячешься и быстро бегаешь. — Снова зашипел голос. Огоньки чуть приблизились и Мариа наполовину обнажила меч. Она знала, что воспользуется по назначению им вряд ли, знал это и противник, издав смех, больше напоминающий гром. Мариа сжалась внутри доспех, но снаружи это было не заметно. Хотя её враг чувствовал. — Ты боишься?! Это хорошо. Я люблю, когда меня бояться.

— Я не боюсь! — Выкрикнула в ответ Мариа, но тело её всё дрожало от страха.

Огоньки ещё ближе приблизились, Мариа отступила ещё на шаг и упёрлась в стену. Дальше отступать было некуда, и она резко освободила меч из ножен. Тот сверкнул голубым огоньком и осветил клочок земли под ногами Мариа. Он был не длинным, не больше трёх футов, узким и лезвие его украшено витиеватая ветвь. " Акинак!". — Промелькнуло в голове Мариа. Снова раздался смех противника.

— Наивная, ты думаешь, что так легко добудешь этот кинжал и убьёшь меня? Сразись со мной. — С этими словами перед ней предстал чёрный рыцарь, сжимающий перед собой, широкий, двуручный меч.

По телу Мариа пробежал холодок, но она шагнула вперёд и размахнувшись, нанесла удар. Удар был слабым и без труда был отбит. При этом сама Мариа отступила на несколько шагов и снова упёрлась в стену. Она видела через забрало, как противник замахнулся над её головой и собрав все силы в ноги отскочила в сторону. Меч врага выбил искры из каменной стены.

" Не сдавайся, ты справишься". — Услышала Мариа теплый голос внутри себя.

— Я не боюсь тебя! — Закричала девушка и размахнувшись нанесла удар, но меч рассёк воздух и она рухнула на колени. Чёрного рыцаря нигде не было.

Мариа сидела на кровати, в объятьях Дика и дрожала. Только дрожь эта была не от страха, а от злости. Она, стиснув зубы, издавала звуки, больше напоминающие рычание.

— Ты молодец, молодец. — Успокаивал её Дик. Остальные стояли возле и молчали.

В деревне зажигались первые огни. Сгустившийся туман укрыл деревню и видно было, как по её улицам плавно двигаются его клубы. Окно в комнате Элифер и Мариа запотело и протерев его Ентри узрел за ним только седую пелену, через которую пробиваться одинокие огоньки соседних домов.

Послышалось, как трактирщик засуетился с завтраком внизу, в основной зале. Он, не меньше самих гостей, напугался странного крика из женской комнаты и дал себе зарок, не иметь больше с ними никаких дел. Ему не терпелось выдворить их со своего крыльца и снова зажить тихо и спокойно. Появление пятёрки гостей, он встретил подхалимской улыбкой и протерев фартуком стол, пригласил их сесть.

— Как спалось? — Любезно полюбопытствовал он, хотя его это вовсе не интересовало, он и так знал, что полночи они точно не спали.

— Спасибо, хорошо. — Так же любезно ответила Элифер.

Трактирщик, всё так же улыбаясь, удалился, оставив гостей одних. Но недолго их утренняя трапеза продолжалась без посторонних. Минут через пять в трактир спешно вошёл вчерашний лысоватый крестьянин. Он в охапку держал тёплые вещи и зайдя внутрь, кучей уложил на свободный стол.

— Вы уже встали?! Это хорошо! Скоро в путь. Я тут тёплые вещи принёс, кафтаны, плащи. В горах может быть холодно.

Он постоял ещё немного и понимая, что ему сказать больше нечего, вышел.

Отзавтракав не спеша, благо время позволяло, путники сложили свои пожитки и простившись с трактирщиком вышли на улицу. Туман рассеивался, хотя прохлада чувствовалась в воздухе. Их горты уже ждали хозяев, а около животных столпился люд. Любопытствующих посмотреть на новых спасателей их деревни, набралось практически всё население. Хотя немногие из них верили в удачный исход, к тому же, среди спасителей было и две женщины и пусть одна из них вооружена, но рассчитывать на многое они не могли. Шепот среди собравшихся по этому поводу донесся и до Элифер. На это она заулыбалась широкой улыбкой и вскочила на горта. Затем, вытащила из-за пояса свои мечи и красивыми, кругообразными движениями несколько раз рассекла воздух. По толпе пробежал вздох удивления. Элифер рассмеялась и заложила мечи обратно.

Подъехавший к ним проводник, одетый в кожаную куртку, меховая подкладка была свёрнута за спиной, протянул каждому по два металлических крюка.

— Это когти. — Пояснил он. — В ледниках без них делать нечего.

Ентри заметил, что и проводник вооружился не слабо. Кроме большого топора с лезвием в виде полумесяца, за спиной виднелся полный стрел колчан, а с правого бока горта свисал лук. Ентри посмотрел на своё вооружение. Кроме Лентибра ничего и ему страстно захотелось заполучить ещё какое-то оружие, чтоб не отставать от крестьянина. Впрочем, у Мариа вообще оружия не было, а Семион был вооружен только посохом. На радость Ентри, кто-то из толпы протянул ему лук не большой, самодельный и тряпичный колчан с десятком стрел. Юноша с благодарностью его принял.

Прозвучали последние пожелания и отряд тронулся в путь.

3 °Cкопиры

Ещё и деревня не скрылась из виду, как начался подъем. Тропа, по которой вёл проводник, как выяснилось, его звали Дулав, была еле заметна и лежала меж камней. Растительности на этой стороне склона практически не было, лишь одинокие деревца, да кое где из-под камней пробирающиеся кусты бургачара. По всей видимости, недавно здесь был камнепад: камни беспорядочно валялись у самого подножья горы, не редко заваливая путь. Приходилось обходить и снова возвращаться на тропу.

Ентри, который никогда не был в горах, чувствовал себя не уютно. Солнце до сих пор не появилось, хотя где-нибудь на равнине светило бы во всю, камни, то и дело выскакивали из-под ног и скатывались вниз. Ентри припомнил гору памяти, возле Ливуда, подъём на неё тоже был не лёгким, но там хоть что-то росло. Дулав всё время просил быть аккуратней, дабы скатывающиеся вниз камни легко могли создать обвал, а результат того может быть очень плачевным.

— Пять лет назад, на севере, в милях пятидесяти отсюда, произошёл обвал, завалил деревню и перегородил реку. Русло реки иссохло и оставило без воды ещё пять деревень, из которых ушёл человек. — Рассказал проводник, чтобы путники были осторожнее.

Чем выше поднимался отряд, тем сильнее завывал ветер. Порой, в порывах, он пробирался до костей и вскоре Ентри не выдержал и накинул тёплый плащ. Ближайший выступ, где будет привал, и о котором твердил Дулав, всё не появлялся, а подъём становился всё круче и круче. Вверх юноша смотреть вообще боялся: гладкие склоны гор, словно их кто-то специально полировал, с узкими расщелинами, свисали над ним, а дальше только небо, голубое, с быстро бегущими по нему облаками. Ентри уже удивлялся, как они вообще могут двигаться по этому склону, ведь тропы он не видел, но проводник уверенно продвигался вперёд и вскоре вывел их к выступу.

Он представлял собой небольшую, чуть покатую часть склона, усеянную разного размера камнями и где вольно разгуливал ветер. Выше склон был не таким крутым и дорога по нему просматривалась отчётливо. Даже растительности там прибавилось.

Разведя костёр из прихваченных с собой дров, они нагрели чай. На холодном ветру он был кстати. Одевшись потеплее, они двинулись дальше. На сегодня оставалось дойти до одинокой рощицы, растущей почти на самом гребне хребта, где было решено заночевать.

Ентри посмотрел вниз. В долине, пред подножьем горы, виднелись маленькие крыши деревни. " Уже полдня идём, а поднялись на метров сто, не больше". — Негодовал он. Но, так или иначе, восхождение продолжилось.

Тропа превратилась в дорогу, по которой свободно можно пройти по двое. Петляя по склону горы, заходя, то справа, то слева, она медленно поднималась к гребню. " Кто только прокладывал её? Наверное, специально петлял, чтобы люди не смогли дойти до конца"? — Ворчал Ентри.

Ветер дул то в спину, то в лицо. То, чуть стихая, то, набрасываясь с новой силой. Поднялись ещё немного. Начинало потихоньку темнеть. Виднеющиеся отсюда пики Скопир, посерели, а камни стали отбрасывать удлинённые тени. Снова свернули за склон, и… Очередное огорчение принёс завал. Груда камней завалила дорогу и преградила путь.

— Я поднимусь и узнаю, что впереди. Ждите меня здесь! — Дулав, ловко вскарабкался по камням и стоя на вершине завала, всматривался в даль.

— Ну что там?! — Крикнул Ентри и эхо разнесло его голос по склону, разбив о гребень. Горы задрожали, заставив насторожиться путников. Ентри осознал опрометчивость своего поступка, а спустившийся немедленно проводник, наградил его лёгким подзатыльником.

— Впереди чисто. Внизу долина Зирона, а значит, нам осталось немного.

Слова проводника согревали не меньше плащей. Аккуратно перебравшись через завал, им открылась прекраснейшая картина: Вдалеке, между двух хребтов, виднелся один из пиков Скопир. Лёд на его макушке, сверкал в вечернем солнце. Сам пик был похож на звериный клык, пытающийся пронзить небо. Ниже, его разрезала глубокая расщелина, из которой текла узенькая полоска воды и водопадом бросалась в зеленеющую долину, некий оазис посреди камней. Дальше, прямо под склоном, где стояли странники, река спокойным, безмятежным движением несла свои воды вниз, на юг. Солнечный диск, который путники увидели впервые за этот день, медленно опускался за горный хребет, придавая долине золотистый окрас. Голые хребты побагровели и даже ветер, казалось, не хотел мешать любоваться им этим пейзажам.

— Это Зирон. — Сказал проводник, показывая на речушку текущую в долине.

— Кто бы мог подумать, что грозный и полноводный Зирон начинается с такой спокойной речушки? — Поразился Ентри. В этот момент он впервые за всё путешествие возрадовался, что отправился в путь. — " Где и когда я увижу такую красоту?".

Как не хотелось, но путь надо было продолжать. До рощицы оставалось совсем немного. Видя цель, Дулав заспешил, к тому же солнце вот-вот зайдёт за горизонт. Усталые путники, в душе ругаясь на проводника, за его взвинченный темп, поспешили за ним. Только Ентри молчать не собирался.

— Дулав, а нельзя было спешить, когда у нас силы были?

Проводник промолчал на это, завернув за склон. Теперь склон значительно расширился и стал пологим. До рощицы оставалось не больше трёхсот шагов по прямой.

— Пришли. — Констатировал Дулав, остановившись и дождавшись отстающих. Последним появился, тяжело дыша, Ентри. Он тут же рухнул, и слышать не хотел о продолжении пути, даже о каких-то трёхстах шагах. Только увидев, что остальные уже вошли в рощу, он поднялся и бегом отправился догонять их.

Редкие, тоненькие деревца не могли защитить от ветра путников. Поэтому, было решено остановиться у камней, на самой границе рощи. До гребня хребта было рукой подать и ветер всё сильнее завывал, особенно, это стало заметно ночью, когда солнце не давало тепла, а камни, хранившие холод, только помогали ему. Большинство тёплых вещей было отдано Мариа. В них её одели, ими укрыли и их же подстелили под неё. Так что Мариа была единственная, кто не страдал от холода. Языки костра метались на ветру в разные стороны. Огонь то задувало, то он снова вспыхивал красно-жёлтым цветом.

Путники жались друг к другу, чтобы не замёрзнуть и почти всю ночь не спали. Проснувшееся солнце застало их на ногах. Ентри прыгал, интенсивно размахивал руками, чтобы согреться и думать не хотел, что на гребне их ждёт. Дулав успокаивал, что на той стороне хребта, должно быть поспокойней. Ждать этого пришлось не долго. Позавтракав на скорую руки, сложив на гортов поклажу, отряд отправился в путь дальше. Мариа, несмотря на то, что теплее всех была одета, чувствовала слабость и лёгкий озноб. Пришлось посадить её на горта и поклажу нёс Дик. Горная дорога уже через час подняла их на гребень хребта. Ветер здесь был такой силы, что порой не давал сделать и шага, но отряд настойчиво шёл на восток. Небо было так низко над головами путников, что казалось ещё немного подняться выше и можно достать его рукой, а ведь это был не самый высокий хребет. За ним уже красовался очередной, который стоило пройти отряду, ещё выше, со снежной шапкой на гребне, а ещё дальше, перевал между двумя пиками Скопир, после чего, как говорил Дулав, можно будет увидеть океан. "Правда, дикари, вряд ли дадут так просто дойти туда". Дикари! О них не вспоминали весь вчерашний день, и Дик уже подумал, что их и вправду нет, но тут, на гребне хребта, Дулав показал место, где их в последний раз видели. Ентри с ужасом представил, что в таких тяжёлых условиях им ещё придётся и драться с чудищами. " Лучше бы прошли лишних девяносто миль". — Негодовал Ентри, но отряд так или иначе шёл здесь и шёл к месту обитания дикарей.

Вниз дорога пошла уже и с большим наклоном. Камни чаще и чаще выскакивали из-под ног, но ветер действительно ослабел, и появилось больше растительности. Вот уже и солнце стала приятно припекать и спуск пошёл веселее. К обеду отряд оказался в долине, заваленной камнями. Практически все камни были влажными, но не ручейка, тем более речки меж ними не видно было.

— Долина плачущих камней! — Обвёл руками пространство меж двух хребтов Дулав.

Долина была узкая, но длинная, уходящая в даль, за горизонт. Ентри прикоснулся руками до камней и ощутил влажность и прохладу. Дик глубоко вздохнул и почувствовал влажный и чистый воздух. Промчался ветерок, но встрепав волосы путникам, умчался дальше.

— Лентибр. — Прошептал как заклинание, тихо и осторожно Ентри, посмотрев при этом на свой меч. Думал ли он, когда нарекал подарок мастера Дуко, что будет, стоят здесь и почувствует того, чьим именем назвал меч. Непонятные ему чувства переполняли его. Радость, восхищение, вместе с волнением. Он чувствовал себя на краю света, куда добрался только он, даже не мечтал, но добрался.

Но надо было идти дальше. Ентри взгрустнулось, оттого, что надо было покидать эту долину и снова карабкаться по склону вверх. Дулав повёл их дальше. Всё ближе и ближе они подходили к дикарям и может от этого проводник спешил? Или он просто хотел поскорей закончить с этим делом и вернуться домой? Он то и дело предостерегал путников и просил их быть внимательней. По его словам, дикари могли следить за ними и напасть в самый не подходящий момент. Его слова подействовали незамедлительно. Дик уже не опускал руку с эфеса меча, Элифер предоставив Ентри вести её горта, обнажила свои мечи и поглядывала по сторонам. Юноша тоже выглядел напряжённо, но поводья, за которые он вёл гортов, не давали ему, как следует, подготовиться к обороне. Мариа, с болезненным видом восседала на горте, погружённая в себя и только Семион, внешне выглядел вполне спокойно, он молча шел, замыкая колонну, опираясь на свой посох, не переставая думать: " Куда мы идём"? Сколько он не пытался узнать их путь от Аланира, все молчали.

Несмотря на стихший ветер и вполне благоприятную погоду, подъём проходил тяжело. Лес на этом склоне, хоть и был небольшим и редким, но довольно старым. Деревья поднимались высоко в небо, а длинные корни расползались по земле и прятались в почву чуть ли не в метрах трёх от дерева. Тем удивительнее становилось то, что с десяток мощных деревьев валялись на земле, их словно выкорчёвывали вместе с корнями, и преграждали путь. Горты, всё чаще упирались и не хотели идти дальше.

— Дикари где-то рядом. — Сказал Дулав и сбросил поклажу. — Заночуем здесь.

Сумерки, хоть и наступали, но было достаточно не поздно.

— С дикарями в темноте лучше не встречаться. Они видят в ночи хорошо и к тому же проворны как лисы. Дождёмся утра и продолжим путь. — Объяснил Дулав. Спорить с ним никто не стал.

Караулить стали по двое, кроме Мариа, которая с этим была не согласно, но грозный голос Дика прозвучал приказом и ей пришлось подчиниться. Она улеглась на подготовленную из курток постель и отвернулась от костра. Ентри слышал, как она всхлипывает, но успокаивать не решился. Юноша решил побороть в себе жалость, ожидая схватки с врагом. Он просто заткнул уши и отвернулся к огню. " Дикари никого не жалеют и я должен быть беспощадным, должен…"- Твердил он себе. Ентри не заметил, как лес накрыла темнота и теперь, только свет от костра освещал ближайшее от него пространство. Юноша обернулся и увидел спящих Дика и Элифер, меж ними тихо посапывала Мариа. Дулав в стороне возился с гортами, а с ним рядом, у костра, оказался Семион.

— Слушай Ентри… — Начал разговор Лаварион. — Мы с тобой так и не говорили с тех пор как вышли из Кишурмаха. А ведь нам есть, что рассказать друг другу. — Ентри демонстративно отвернулся. — Сердишься на меня? Твоё право. Только это существо, хранит тайну моего прошлого, а вы его потревожили. Тебе трудно понять, ты не можешь встать на моё место, ты многого не знаешь…

— Знаю. Дик рассказал нам вашу тайну.

— Дик?.. Рассказал?..

— Да. И про старика, которого вы голодом морили и про вашу жену Омовелию. — Ентри посмотрел на Семиона. Тот был растерян и глупо выпучив глаза, смотрел на юношу. " Никакой жалости… Быть беспощадным". — Вихрем пронеслось в голове у Ентри. — И знаете, что я вам на это скажу!? Во всём виновата ваша жадность. Ни я, ни Мариа, ни кто — то другой, только вы…

— А ну замолчи, мальчишка! — Прошипел Лаварион. Ентри вздрогнул.

В тишине леса послышалось уханье совы. Семион прислушивался к тишине, сжимая свой посох. Ентри тоже прислушался, но ничего кроме шелеста листвы не услышал. Наконец и Лаварион расслабился. Он словно и не слышал то, что говорил ему Ентри, просто положил посох и уставился на костёр. Через минуту он снова заговорил:

— Ты знаешь, куда мы идём?

— Знаю, в Аланир. — Ответил ему Ентри.

— А дальше? — Семион напрягся, ожидая долгожданного ответа.

— А дальше, — Ентри сделал паузу и посмотрел на Лавариона, тот уже жадно испепелял его взглядом, — Куда судьба заведёт.

В глубине себя, Семион ожидал похожего ответа и не выдавая своей вскипевшей ярости, отвернулся опять к костру и стараясь более спокойным голосом продолжить разговор, произнёс:

— Понятно, но…

К ним подошёл Дулав, подбросил в огонь хворост, постоял немного, смотря как пламя жадно сжирает сухие ветки и направился спать. У костра снова воцарилась тишина. Семион не решался снова начинать разговор, да и Ентри не очень-то и хотелось разговаривать с ним.

Через час юноша начал клевать носом. Ночь к тому времени вовсю царила в лесу и даже редко спавший Дикин поддался чарам сна. Только Лаварион, сидевший у костра, не спал. Семион был насторожен. Что-то не нравилось ему в этой лесной тишине. Он и сам не мог понять что? Всё тот же ветер, играющий листвой, всё то же уханье одинокой совы, но он словно чувствовал присутствие кого-то, словно кто-то следит за ними. Лаварион осмотрелся, но в непроглядной темноте ничего не увидел. Ентри уже сдался окончательно сну. Семион накинул на него плащ и подкинул в костер хвороста. Снова заухала сова. Из ветвей выпорхнула какая-то птица, испуганная чем-то. Или кем-то? Семион встал и ухватился за свой посох. Ветер стих и воцарилась звенящая в ушах тишина. Семиону стало как-то не по себе. Сам не зная почему, больше интуитивно, он резко развернулся и рассёк посохом воздух. На его удивление, посох ударился обо что-то твёрдое и только тогда Лаварион увидел, как на землю, в полутора метре от него упало мохнатое тело, схватившись, толи руками, толи лапами за голову.

Лаварион отступил к костру. Теперь он чётко слышал шаги справа. Тяжёлые, от которых дрожала земля. Противник несся на него, разведя руки в сторону. В тусклом свете костра, Семион разглядел человеческие черты в этом, на голову выше его теле. Противник, переваливаясь с бока на бок бежал, готовый просто снести Лавариона, но тот ловко увернулся и громила завалился в костёр. Тут же запахло палёной шерстью. Истошный рёв заставил проснувшегося Ентри заткнуть уши. Через секунду у Семиона стояли и Дик, и Элифер. Дикин преграждал путь дикарям к гортам и Мариа, Элифер прикрывала рукой Ентри. Дулав стоял за ними с луком на изготовке. Наступила пауза. В темноте ночи, неприятелей трудно было разглядеть. Огромные, двухметровые люди, покрытые густой шерстью и вооружённые дубинами переминались на месте. Они, желавшие атаковать внезапно, получили отпор и теперь, не зная истиной силы противника, медлили. Хотя численное превосходство было на их стороне. Семеро против пяти.

Чуть в стороне от головы Дика просвистела стрела, выпущенная Дулавом. Шестеро против пяти. Разъярённые таким обстоятельством, дикари рванулись в атаку. Один из них просто раскидал Дика и Семиона по сторонам. Элифер, под натиском отступила за костёр и еле отбивалась от ударов дикаря. Ей помогал Ентри, который, прячась у неё за спиной, исподтишка колол врага Лентибром, тем самым, сковывая его действия. Отброшенные в стороны Сараллон и Лаварион, тоже отчаянно отбивающиеся от дикарей, отступали. Дикин отходил в глубь леса, всё дальше от лагеря, защищаясь от двух противников. Меч еле сдерживал удары дикарей и Дик чувствовал, что силы его на исходе. Семион, на удивление Ентри, искусно владея посохом, отбивался более эффективно, нанеся пару точных ударов по голове противников. Он стянул на себя троих, дабы освободить Дулава от них и позволить тому воспользоваться луком и стрелами, но сдержать натиск и ему удавалось с трудом. Он отступал к Элифер, которая была уже у спящей Мариа.

— Мариа, проснись! — Завопил Ентри, видя, как её лицо всё скривилось от боли, но он и сам понимал, что это бесполезно.

— Разбуди её и бегите! — Приказал Семион, оказавшийся уже рядом с ними. Пот струйками сочился по его лицу, огибая усы и капая с подбородка.

Вдруг, дикари замешкались. Семион и сам слышал настороживший врагов звук, который волной надвигался прямо на них, но не предавал этому никакого значения. Теперь, когда дикари и не думали наступать, а застыли, переглядываясь между собой, словно ожидая чего-то плохого, Лаварион опустил посох и вслушался в нарастающее щелканье.

— Мне это что-то напоминает. — Осторожно произнесла Элифер, словно боясь спугнуть противника. Ентри, прекрасно понимающий, что это за звук, хотел было ответить ей, но тот уже раздался на поляне, перед костром. У Элифер дух перехватило. Море беленьких пауков, высыпалось на поле боя и захватило ближайших к ним двух дикарей. Те беспомощно брыкались и изворачивались, пока пауки ползли по ним и путали их в паутину.

Из леса выбежал Дик и, не говоря не слова, схватил Мариа и бросился к гортам. Семион рванул следом, прихватив с собой несколько тёплых вещей. Остальные последовали их примеру.

Две жертвы пауков, немного сдержали их наступление. Белошёрстные, облепили их и вскоре тела бедолаг превратились в ледяные холмы. Те уже не брыкались, не рычали, а просто лежали, заточенные в ледяную паутину. Оглушительное клацанье — это последнее, что слышали путники, стремительно покидая поляну.

Мариа очутилась в знакомой комнате. Она не сразу узнала её. Сначала она подивилась тому, что прикована цепями к стене, отчего запястья её ныли. Только спустя несколько секунд, она узнала в комнате, ту самую, на верхнем этаже замка Лавариона. " Это сон!?" — Мысленно спросила она у себя, хотя, какая для неё была разница. Но если это был сон, то впервые в нём присутствовал свет и впервые, она была прикована. Мариа обвела комнату взглядом. После её посещения, здесь ничего не изменилось. Всё те же сложенные гробы, всё те же черепа и та же бледная женщина в саване.

— Омовелия! — Крикнула Мариа и её тело обожгла боль. Она молнией пронзила её и девушка, изогнув спину, беспомощно повисла на цепях.

Скелеты забренчали цепями и Омовелия открыла глаза. Её взгляд был таким же пустым и холодным. Мариа боялась смотреть на неё, она боялась пошевелиться или издать звук, страх перед болью подчинил её к себе. На лице Омовелии появилось что-то вроде улыбки. Еле заметной, лишь кончики губ едва-едва приподнялись к верху.

Мариа, наконец, заставила себя посмотреть на женщину, но увидела перед собой, в чёрном плаще, мужчину, который пристально смотрел на неё.

— Это сон. — Прорычала Мариа и её снова пронзила боль. Девушка вскрикнула и заплакала. Оглушительный смех потряс комнату. Мариа хотела закрыть уши, но оковы не давали ей это сделать. Красные огоньки глаз пристально смотрели на неё, словно старались проникнуть в её нутро.

— Это просто сон и я тебя!.. — Закричала Мариа, уже ожидая очередной порции боли и та, не замедлила себя ждать. В голове девушки пронеслась вся её жизнь. Такая короткая и беспечная. Мариа испуганно вздрогнула, посчитав, что это её конец. Она была готова сдаться, смиренно принять свою участь, лишь бы продлить себе жизнь. В картины детства проник голос: " Страх- какое противоречивое чувство? Оно спасает от гибели, но от него хотят избавиться. Почему? Чтобы тот, кто умеет управлять им, не превратил тебя в раба. Это и слабость и сила. Для кого как. Для тебя слабость. Ты боишься, а значит ты рабыня. Моя! Навсегда! Твои попытки убежать, равны нулю. Надежда найти волшебный меч- утопия. Подчинись мне и я освобожу тебя от боли. Ты же знаешь, тебе не скрыться от меня, не перехитрить и не опередить".

Мариа терзалась в борьбе с самой собой. Одна половина её готова была подчиниться чёрному хозяину, освободиться от бегства, холода, боли, другая твердила, что это лишь сон, что до сих пор он их не поймал, а значит, он не так уж могуч.

Мужчина, в чёрном одеянии, внимательно следил за ней. Он следил за каждым её движением, за каждым дернувшимся нервом на лице.

— Это сон. — Прошептала устало Мариа, чем незамедлительно разгневала мужчину. Мариа зажмурилась, ожидая порцию боли и та, с рёвом чёрного человека, пронзила её. Она вся сжилась, стиснув до скрипа зубы и открыла глаза.

Мариа восседала на горте и ехала в слабо разбавленной темноте куда-то. " Это сон?" — Граница между сном и явью для неё стерлась и она не знала уже чему верить. Рядом с её гортом шёл Дик. Он старался бежать, но получалось только быстро идти. Мариа подняла взгляд на небо. Оно только-только побагровело.

— Ты проснулась! — Оживился Ентри.

— Куда мы спешим? — Спросила Мариа и все, как один, посмотрели на неё. Лаварион даже подумал, как ей повезло, что она проспала и не видела этот кошмар.

— Пауки снова напали. — Коротко ответил Дикин. — Как ты себя чувствуешь?

Чувствовала себя Мариа сносно: спросонья немного замёрзла, да внутри пульсировала тупая боль, в остальном, всё было не плохо.

— Он знает о каждом нашем шаге. — Опустив голову и уставившись на свивающиеся уши горта, сказала девушка. — Он знает об Акинаке…

— Он просто испытывает тебя. — Дикин резко остановился и обернувшись к Мариа, пристально посмотрел на неё. — Верь мне. Он видит, что ты не сдаешься, он слабеет с каждой вашей встречей.

Мариа хотела бы верить Дику, но внутри её, надежда на удачное окончание похода, таяла. Она старалась не думать о плохом, но мысль, о том, что он всё видит и всё знает, как заноза сидела в голове. Её передёрнуло.

Они опять бежали. Преследующих клацающих звуков слышно не было и Дулав, вновь ведущий отряд, предложил устроить не большой привал, перевести дух и собраться с мыслями.

— Мы зашли немного на север. До вершины около суток ходьбы, но там надо будет снова повернуть на юг, чтоб выйти к перевалу. Надеюсь, дикари испугались и не тронут нас.

— Дикари?! Вы видели дикарей? — Взбудоражено, слезая с горта, спросила Мариа.

— Да. — Поспешил ответить ей Ентри. — Здоровые такие. Дик еле с ними справлялся, а мы с Элифер: одного так, другого так… Я Лентибром ещё одного… — Ентри размахивая мечом, прыгал вокруг дерева, возбуждённо ведя свой рассказ, правда, из которого Мариа ничего не понимала. Зато других, повествование Ентри очень позабавило и рассмешило. — …А потом появились они. Как на двоих дикарей набросятся и тут же те рухнули в паутине. Другие стоят как вкопанные, а мы, ноги в руки и бежать.

— Вообще-то я подумал, что это ваши союзники. — Сказал Дулав. — А потом вы как рванули… Вообще кто это?

— Эх, Дулав, лучше тебе этого не знать. — Похлопал по плечу проводника Дик. — Давай позавтракаем и продолжим путь.

Никто против завтрака не был. Хотя и есть не очень-то хотелось. Они молча, без энтузиазма, развели не большой костёр и вскипятили воду. Ели тоже молча, каждый погружённый в свои мысли и даже разбрелись от костра на приличное расстояние, позабыв на время об осторожности. Примерно через час они продолжили восхождение.

Угрюмое настроение в отряде передалось и скорости. Она снизилась донельзя. Дулав всё чаще останавливался, поджидая спутников. Те же и старались ускорить шаг, но через сотню ярдов, он снова замедлялся. Проводник начинал злиться, высказывать свои недовольства, утверждая, что если сегодня не преодолеть гребень этого хребта, то будет очень плохо.

— Не забывайте, здесь дикари водятся, да и ваши знакомые, я думаю, тоже просто так не пропали!

Эти слова подхлестнули путников. Конечно, никто не хотел встречаться ни с дикарями, ни с пауками. Почти уснувшие от медленной ходьбы горты, снова поспешили вперёд, за хозяевами.

Только-только закончился лес и путники вновь оказались на голых камнях, где вольно гулял ветер. Задача быстрого преодоления гребня затруднялась ещё и крутостью скалы. В лесу подъем был еле заметен, пологий, он не приносил больших трудностей с восхождением, но здесь, на скалах, уклон стал значительно заметнее.

Уже хорошо просматривался занесённый снегом гребень. Он сверкал в солнечном свете, который, кстати, не очень-то и согревал. Путники укутались во всё тёплое одеяние, конечно, большее из него было отдано Мариа. Тепло она теперь ощущала, но вот движения были скованы, так, что сделать шаг или пошевелить рукой было сложно. В другой ситуации её можно было поднять на смех, но сейчас всем было не до этого — начинался сложный подъём.

Тропа в скалах, была ещё старее, чем дорога на тех склонах горы. Эту и Дулав не сразу нашёл. Остальные, просто повиновались опытности проводника. При первых шагах по тропе, мелкие камушки посыпались вниз и отряд остановился. Сильный порыв ветра обдал их, так, что Ентри отступил на несколько шагов, а его горт и вовсе чуть не рухнул в бездну.

— Будьте осторожны! — Предупредил Дулав. — Идите след в след!

Потихоньку, борясь с ветром, отряд тронулся дальше. Уже и Дулав понимал, что добраться до гребня сегодня им вряд ли удастся. И если даже удастся, то спустится с него, точно будет невозможным, а ночевать в снегах, под открытым небом ему не представлялось возможным.

Шаг за шагом отряд продвигался вперёд, всё выше и выше. Солнце, прятавшееся за облака, выглядывало редко и не могло уже согреть путников. Суровость погоды, сочеталось с напряжением на лицах людей. Они молчали, вглядываясь в следы шедшего впереди и редко поднимали головы вверх, на заснеженный гребень хребта.

Уже после полудня, преодолев очередной каменный завал, отряд поднялся в чашеобразное углубление, где и ветер был тише и подъём дальше шёл более отлогим.

— Ага! — Обрадовался проводник. — Я, кажется, знаю, где мы!

Подошедший к нему Ентри, пожал плечами, не понимая радости Дулава, сказал:

— Я тоже знаю… В горах Скопир.

— Нет. — Улыбка проводника немного даже смутила юношу.

— Нет?

— То есть да, ты прав… Это кар Зутеормин*. В двух верстах к югу- кар Мерормин**. Я думал мы зашли дальше к северу.

— А что это за место? — Поинтересовалась Элифер, разглядывая широкую чашеобразную площадку, где было так тихо и спокойно.

— Это горный кар, так их называют. По легенде на их месте лежали большие камни, но, посчитав себя могущественными не меньше скалы, отделились и рухнули вниз. Ударившись о землю, они раскололись на мельчайшие кусочки и превратились в песок.

— Красиво здесь. — Произнесла Элифер, подойдя к краю кара и посмотрев в даль, где красовались снежные шапки пиков Скопир. Необъятный простор неба, на краю которого стояла она, придавал сладкий вкус свободы. Элифер хотелось расправить руки и полететь, поддавшись ветру. Она видела внизу некогда могучие гребни Скопир, которые когда-то казались не преодолимыми, а сейчас она смотрела на них сверху вниз.

Что-то нежное и мокрое коснулось её щеки. Она вздрогнула и отступила. На её погрубевших, но по-прежнему красивых руках лежала пара снежинок, которые через мгновение превратились в капельки воды.

— Снег. — Шепнула Элифер, боясь спугнуть подающих снежинок. Она обернулась к остальным. Площадка уже была укрыта тонким слоем снега, Ентри и Мариа, задорно смеясь, ловили снежинки ртом, а мужчины смотрели на них, застенчиво улыбаясь.

— Надо же, снег летом?

— Дальше, снега будет столько, что он ещё надоест. — Произнёс Дулав, показывая всем, что надо продолжить путь. — Мы пойдём на юг, к Мерормину. Там заночуем. — Спорить никто не стал.

Покинув северный кар, путники снова почувствовали на себе силу ветра. Он был таким злым, что порой не давал сделать и шагу, приходилось останавливаться и пережидать.

— Ветер юго-западный! Перейдём на ту сторону склона, он должен стихнуть! — Стараясь перекричать ветер, орал Дулав, дабы подбодрить и поторопить отряд. Те же, и рады бы побыстрее укрыться от ветра, но не могли. Мариа и вовсе чуть не сорвалась, только Семион ловким движением руки, успел схватить её за капюшон плаща.

Наконец, ветер немного стих, позволив отряду медленно, но продвигаться. Снег, как и говорил Дулав, уже не радовал их, бросаясь в лицо

*Зутеормин- Северный привал.

**Мерормин- Южный привал

и залетая за шиворот, он приносил одни неудобства, но и он вместе с ветром угомонился. Словно проверив путников на прочность, они дали возможность продолжить тем путь. Правда, как только Лаварион, шедший последним, завернул за спасительный поворот, ветер с ещё большей силой рванулся на них, но разбился о камни.

Как оказалось, они завернули в одну из множества расщелин Скопир. Ветра тут практически не было, он бушевал снаружи. Здесь слышался только его гул. Расщелина была глубокой. Небо узкой полосой виднелось где-то высоко-высоко. Тёмное, свинцовое, оно даже в этой узкой щели виделась страшным и угнетающим.

— Такие заряды редкость в это время. — Всматриваясь в глубь расщелины, сказал Дулав. — Я думаю к завтрашнему утру погода успокоиться.

— Ты предлагаешь ждать до завтра? — Поинтересовался Дик, стряхивая с плеч снег.

— В горах спешить не к чему. Переждём непогоду здесь. — Ответил проводник, сбрасывая с горта поклажу.

— Нам некогда ждать. — Возмутился Ентри. — А если погода не измениться?

— Тогда прошу наружу. — Спокойно, не обращая внимания на возмущения Ентри, сказал Дулав. Юноша тут же замолк.

Расщелина была узкой, в ширину не больше двух метров, но сухой. Это тоже не могло не радовать. Обычно в расселинах Скопир полно воды, а тут даже сапоги не хлюпают. Сбросив поклажу, Дулав и Дик отправились на разведку. Длина расщелины им была не известна и что таила в себе её темнота, тоже оставалось загадкой. Оставшийся в небольшом количестве хворост, решено было беречь, поэтому пройти глубоко внутрь без огня, мужчинам так и не удалось. Слабый свет сверху, не давал полного представления о расщелине, но они не увидели ничего вызывающего опасность. Вскоре они вернулись к остальным. Те уже спустили поклажу и разложила хворост для костра. Хотя огонь вспыхнул только около полуночи, когда большинство уже плохо справлялось со сном и холодом.

Тишина, которая сопровождала ночь, настораживала. Дик, как всегда, видел в этом опасность, к тому же даже ветер стих и его гул не был слышен снаружи. Он то и дела поглядывал на Мариа, та спокойно спала в объятиях Элифер. И всё было тихо и спокойно, но это и не давало покоя Дику. Он уже привык, что в самый не подходящий момент их поджидает опасность и готов в любой момент воспользоваться оружием. Ночь для него тянулась долго, он уже давно дожидался луча рассвета, но того всё не было. Впрочем, и неприятностей эта ночь и не принесла, к тому же ветер действительно стих и небо сменило свой окрас со свинцового на голубой.

Чистый воздух, который вдохнул по утру Ентри, одурманил и вскружил голову, придав юноше прилив сил. Тот рассмеялся и собрав в комок снег с камня, пустил того в небо.

— Надо поторапливаться! — Сказал Дулав, резкими движениями укрепляя сумы на гортах. — Сегодня надо перевалить через гребень. Дров у нас не осталось, а леса не появиться довольно долго.

— Дулав, не торопи. — Отмахнувшись от проводника рукой, сказал Ентри. — Смотри, какая красота, какой воздух. Этот воздух больного вылечит, а ты всё быстрей и быстрей…

— Дулав прав! — Вступился за проводника Дикин. — Мы не свежим воздухом пришли дышать. Ентри, собирайся.

Сараллону Ентри перечить не стал. Опустив голову, он вошёл в ущелье и нехотя закинул свои сумы на горта.

— Вперёд! — Скомандовал Дулав и отряд двинулся дальше, по заснеженному склону горы, направляясь на юг. Солнце уже светило во всю, но тепла давало мало. От отражающегося от снега света, глаза болели, и Ентри практически не отпускал ладонь от то лба, прикрывая как козырьком глаза. Благо ещё ветра практически не было, и видимость была хорошая.

Двигались быстро, единственное, что останавливало путников, это скользкие от снега камни. Ноги скользили по ним и надо было быть очень аккуратными. Но уже к полудню, Дулав заметил Мерормин.

— Отлично! Скоро доберёмся до перевала.

Но для того, чтобы забраться на южный кар, отряду пришлось сделать крюк и обойти лишнею милю, обогнув склон и зайдя с другой стороны. Южнее, снега практически не было, скорее всего, он успел растаять, но мокрые камни и сырые ветки бургачара, говорили о его недавнем пребывании.

Мерормин, практически ни чем не отличался от своего северного соседа. Такая же большая чашка, по которой, правда, ветер гулял, будь здоров. Если бы Дулав не был так уверен, что это и есть Мерормин, то можно было подумать, что они вернулись обратно.

— Останавливаться не будем. — Бегло сказал проводник, как только Ентри и Мариа присели на землю и вытянули, уже успевшие устать, ноги. — Ветер усиливается, надо спешить.

По обыкновению, Ентри пробурчал что-то не лестное в адрес проводника, но послушался.

Покинув кар, они вышли на вполне сносную тропу, по которой, было видно, часто ходят. Хорошо утрамбованная и очищенная от камнепадов. И всё бы ничего, если бы проводник вновь не насторожился.

— Этой тропой давно никто не пользуется. По крайне мере из людей, так точно.

— Ты хочешь сказать, что это дикари чистят эту дорогу? — Поинтересовался Дикин, хотя ответ Дулава он мог предугадать. Тот одобрительно покачал головой. Больше говорить ничего не надо было. Дик и Элифер в тоже мгновение обнажили мечи и вышли вперёд. Оказаться на тропе дикарей ничего хорошего не предвещало. И пусть дикари потерпели поражение в драке, но это могло и не спугнуть их, а наоборот, разозлить.

Дик и Элифер шли в метрах десяти впереди отряда, Дулав держал лук в руках, готовый в любой момент вложить в него стрелу. Гортов вели Мариа и Ентри. Лаварион замыкал колонну, напряжённо сжимая посох. Каждый крутой поворот, заставлял отряд останавливаться и пускать вперёд разведчика. Практически всегда им был Дик, но раз за разом он возвращался с хорошими вестями: " никого из дикарей на тропе нет".

Толи, они и вправду испугались и ушли из этих мест, толи, попрятались от прошедшей пурги, но следов дикарей видно не было.

Уже показался перевал, меж двух заснеженных хребтов горы. Оставалось обогнуть один склон и свернуть немного вправо.

— Дойдём до Лакерпа*, дальше только спуск. — Сказал Дулав, стараясь подбодрить остальных. Но остальные и так были настроены по-боевому. Только чувство голода портило боевой настрой. С утра никто из них не ел. У них даже привала не было. Разводить огонь было не из чего, а есть холодную еду не хотелось. Но, в то время как отряд только начал обходить очередной склон хребта, голод так прихватил, что все дружно согласились поесть и холодную еду. Конечно, холодные котлеты и картошку есть было не приятно, но в желудках перестало урчать и это было главное. Теперь и шаг ускорился, и уверенность в силах появилась. Оставалось сделать ещё немного усилий и они доберутся до перевала. Ентри уже и не верил, что они смогут это, уж слишком тяжёлым и долгим показался ему подъём. Они уже позабыли об опасности нападения дикарей, они видели только перевал и спешили к нему.

Вот и склон остался позади, теперь четверть мили вправо по каменистой долине и нырнуть в ущелье, через которое перевал. Чувствуя близость цели, отряд бежал, благо, ноги не тонули в гальке,

*Лакерпа- Лохматое ущелье

которой была усыпана долина. Свисающие горы над долиной, тоже не внушали большого доверия, поэтому каждый из отряда хотел побыстрее достичь перевала. Дулав бежал и постоянно оглядывался по сторонам. Почему-то Мариа решила, что это не добрый знак. Чутьё Дулава ещё никогда не подводило. Он опасался только тогда, когда действительно было опасно, в остальное время он был само спокойствие. Она тоже взглядом пробежала по макушкам высившихся хребтов, ничего, кроме прячущихся за них облаков. Но проводник подгонял остальных и сам прибавил скорость. Где-то с вершины скатился камень, устроив небольшой камнепад. Ентри остановился, пытаясь увидеть причину камнепада, но сильная рука Лавариона толкнула его вперёд.

— Не время останавливаться…

Дикин первым забежал в ущелье, остальные отстали не намного. Когда-то по нему текла река, которая сейчас превратилась в мелкий ручеёк. Крутые, скалистые склоны, заросшие бургачаром, нависали над ущельем. Само ущелье уходило вправо и, как говорил Дулав, было не длиннее мили.

— Отличное место для засады. — Изрёк Дик, сжал сильнее меч в руках.

— Ты думаешь, мы в западне? — Спросила Элифер, рассматривая верхушки склонов.

— Надеюсь, что нет.

— Да что же это?! — Возмутился, всплеснув руками Лаварион. — Убегаем от одних, прибегаем к другим. Мы спешили в это ущелье, как к спасению и на тебе.

— Не паникуй раньше времени. — Ответил на это Сараллон и двинулся вперёд.

Лук Дулава, с вложенной стрелой, беспрерывно смотрел вверх, на склоны ущелья. Даже Ентри, впервые достал подаренный в деревне лук и повесил за спину колчан. Дик шёл впереди, медленно, осторожно делая каждый шаг, напряжённо всматриваясь вперёд. Элифер нервно поигрывала мечами, шла следом за ним.

Напряжение возрастало. Мариа, державшая гортов хотела кричать от ожидания чего-то плохого, но только слезинки блеснули в глазах.

Тишина, ни птиц, ни ветра. Сама природа замерла в ожидании чего-то. Даже само солнце скрылось за тучку, словно прячась от опасности.

Лаварион, шедший последним, обернулся. Начало ущелья было ещё близко, хотя он был уверен, что прошли они не меньше двухсот ярдов. Он выругался про себя. Это ожидание его тоже выводило из себя, для него лучше бы сразу сразиться с дюжиной дикарей или других тварей, чем идти, еле перебирая ногами и гадать, нападёт на них кто-нибудь или нет.

Начался поворот. Дик стал жаться к левой стороне, чтобы не выпустить из виду остальных. Впереди блеснуло голубое небо. Сараллона обдал лёгкий ветерок и не надолго снял напряжение. Точнее, спрятал в своей прохладе. Дик сделал очередной шаг. Напряжение вернулось, но, видя конец перевала, он поверил, что всё обойдётся. Поверили и другие. Мариа наконец чуть расслабилась и улыбнулась, увидев безоблачное небо в узкой щёлке между склонами. Лаварион снова обернулся, начало ущелья скрылось из виду, за поворотом.

— Надо сказать, дикарей на этом перевале никто не видел. — Вдруг сказал Дулав. От неожиданно произнесённых слов Элифер и Ентри вздрогнули. — Так далеко они никогда не забирались.

— Это радует. — Прошептал Ентри, оглядывал склоны ущелья. Он толи увидел, а скорее всего, ему показалась, промелькнувшая тень. Чтобы не сеять лишний раз панику, он промолчал, но пристально осмотрелся. Какая-то ворона лишь выпорхнула из куста бургачара, заставив горсть мелких камушков скатиться со склона. Её карканье ещё с минуту эхом гуляло по ущелью.

— Тьфу ты. Летают тут разные. — Сплюнул Ентри и снова поднял взгляд наверх. Тень снова мелькнула на верхушке склона. Теперь он был в этом уверен. — Там кто-то есть! — Заорал он, да так, что не только его спутники вздрогнули, но и скалы. Но как не старался, больше тени он увидеть не мог.

— Ентри, ты так больше не пугай. — Попросил Дик, улыбнувшись, посмотрев на насупившегося юношу.

— Там была тень. Я точно видел. — Обиделся Ентри.

— Может зверь, какой? — Предположил Дулав. — Их тут много бродит.

— Ага… — Поспешил подтвердить предположение проводника Ентри. — На двух ногах.

Пока они высказывали свои предположения, Дикин отошёл метров на двадцать вперёд. Пришлось его догонять. Дик стоял под огромным бревном, соединяющим противоположные склоны ущелья и был ни чем иным как мостом.

— О! мы прошли ровно середину ущелья. — Пояснил проводник. — Это бревно лежит ещё с тех пор, когда мой дед был мальчиком. Кто его завалил и для чего, неизвестно.

— Понятно для чего… — Высказался Ентри. — Чтобы перейти с одного склона на другой.

— Но там нет ни тропы…

— Хватит гадать! — Оборвал речь Дулава Дик. — Надо идти дальше.

Но только он обернулся и сделал шаг, как дорогу ему перегородил большое, лохматое существо. Из-за его спины вышло ещё двое.

— Ну, наконец-то! — Выдохнул Лаварион. — Я уже устал бояться.

Ентри отступивший к нему, не понял смысл его слов, но сейчас вдаваться в детали, времени не было. За его спиной раздался страшный рык, сотрясший скалы не меньше чем его недавний крик. Ентри отпрыгнул от испуга и развернулся. За Лаварионом, опираясь на массивные дубинки, стояло ещё два существа.

— Опа!.. — Семион медленно отступил к остальным, не спуская глаз с парочки стоящей за ним. — Вот так влипли.

Трое перегородивших путь впереди, пошли в наступление. Как обычно, вперевалочку, сейчас не торопясь, держа дубинки на плечах. Дулав натянул тетиву, Ентри тут же повторил его действия.

— Целься в шею, глаз и нос. По-другому их шкуру не пробить.

" Легко сказать целься в шею. Я лук не держал месяца три… Ещё руки трясутся…". — Мысли метались в голове юноши и лук в его руках дрожал, не способный найти цель.

Мариа, прижалась к скале, отведя с собой гортов, схватила камень и сейчас выискивала жертву. Таких великанов она никогда не видела, но с ней было четверо взрослых, да ещё и Ентри с Лентибром, поэтому в хороший исход она и не сомневалась. Чуть подкидывая камень в руке, она запустила его в ближайшего от неё великана и угодила ему прямо в нос. Такого точного попадания она не ожидала от себя. Она весело подпрыгнула, захлопав в ладоши и было, схватила новый камень, как оторопела. Разозлённый великан пошёл в наступление на своего обидчика, легко, не прикладывая особых усилий, он оттолкнул в сторону преградившего ему путь Лавариона, так, что тот отлетел и ударился о противоположный склон ущелья. Мариа завизжала, испугав по-видимому нападавшего, но так или иначе, тот на секунду остановился и в это время получил стрелою в глаз. Рёв заставил заткнуть уши всех. Плохо было и то, что Дулав, выпустивший стрелу, только ранил противника и разозлил того донельзя. Тот, с чернеющей пустотой вместо глаза, бросился вперёд, не разбирая чужих и своих, размахивая дубиной. Кончик дубины прошёл перед самым носом Ентри, поспешившим вжаться в скалы и коснулся кончиков волос Элифер, которая только и успела припасть к земле и окунуть лицо в прохладную воду ручья. От великана досталось только своему. Тот огрел одного из наступающих спереди так, что голова у того откинулась назад и он рухнул. Раненый же убежал дальше, круша дубиной камни и пугая рёвом зверей и птиц. Теперь ярость накрыла и остальных. Они разом взревели и ринулись в атаку. Оторопевший от бегущего на него дикаря, Ентри зажмурился и выпустил стрелу. Та пролетела в стороне от головы наступающего и застряла в скале. Первый натиск противника принял на себя Дик, но от удара дикаря он рухнул наземь, схватившись за запястье правой руки. Его меч, принявший удар, лежал рядом и гудел. Дикарь словно и не заметил Дикина, он продолжал наступать на юношу. Ентри принялся убегать от нападающего, но тут же чуть не попал под удар другого великана. Тот махал дубиной, стараясь попасть по Семиону, но Лаварион, несмотря на сильную боль в левом боку от удара об скалу, ловко уворачивался и бил врага своим посохом. Снова стрела просвистела над головой Ентри и угодила в руку дикаря. На её укол тот не обратил никакого внимания. Ентри отступил к Мариа, у которой уже находилась Элифер. Видя неизбежность боя, юноша стиснул зубы, придавая своему лицу более устрашающий вид, и освободил из ножен Лентибр. Дикарь остановился перед троицей, разглядывая противников. Элифер пыталась отвести врага от ребят, но тому, по-видимому, нужен был Ентри. Мариа швырнула камень великану в лицо, но тот легко отбил его толи рукой, толи лапой, но через мгновение уже не узрел перед собой Ентри. Юноша, выкрав момент, юркнул дикарю за спину и подпрыгнув, вскарабкался ему на спину. Дикарь замахал руками, стараясь согнать того с себя, но юноша вцепился в его шерсть, не собираясь слезать. От запаха шерсти его тошнило, желудок выворачивало, но он, ещё сильнее вцепился за шерсть врага и ухватился за широкую шею. Только теперь он нащупал на горле, тонкий, защищённый тонкой кожицей промежуток тела, некую границу меж двух панцирей. " Вот почему им в шею целить надо". — Промелькнуло в голове Ентри и он, сам не понимая почему, машинально, отрекшись от всех мыслей, полоснул Лентибром дикаря по горлу. Тонкая кожица великана окрасилась в грязно-зелёный цвет. Дикарь захрипел и закатил глаза. Его туша закачалась. Ентри успел спрыгнуть с него, прежде чем тот рухнул на землю. Подергавшись в конвульсиях ещё немного, дикарь затих и обмяк. Ентри и сам не понял, что произошло, только с лезвия его меча капала противная зелёная жидкость.

Оставшиеся вдвоём дикари подались чуть назад и тут одного из них настигла стрела Дулава, тот ничком рухнул. Последний, бросил свою дубину и убежал.

— Я думаю, время подать победный сигнал, а Дулав! — Медленно поднимаясь, по-прежнему держась за больное запястье, сказал Дик. Ущелье накрыл смех.

— Ну, ты Ентри даёшь! — Похлопал по плечу юношу Дулав. — До тебя никому, даже нескольким здоровым мужикам не удавалась завалить дикаря, а ты один это смог. — Ентри смущённо затоптался на месте. — Ладно, давайте поторопимся в путь. — Вновь заторопил проводник остальных. — Мы потеряли не мало времени, да и сейчас стервятники появятся, на ужин.

— Надо же. — Устало опираясь на посох и держась за больной бок, сказал Семион. — Я и не думал, что нам удастся выбраться отсюда. А мы, только победив, опять бежим. Зачем, от кого?

— От ночи и холода. — Кратко ответил ему проводник.

Несмотря на победу, отряд оружие не спрятал. Они так же держали его на изготовке. Но до конца перевала дикари так и не появились. Дойдя до края ущелья, Дик узрел тонкую полосу океана, далеко, прямо на горизонте. Перед ним город, с множеством деревень, а ещё ближе склоны Скопир, которые становились всё ниже и ниже и, наконец, переходили в зелёную равнину.

— Ну что же, переход близок. Аланир у нас под ногами. — Сказал Дулав.

— Сколько до него? — Поинтересовался Дик. Он рассчитывал, что город окажется ближе.

— Не больше двух дней. Правда… — Дулав с улыбкой оглядел спутников. — С вашими приключениями и за три можем не добраться.

— Главное добраться! — Широко улыбаясь, ответила ему Элифер.

С другой стороны хребта, дорога была добротной, пусть и сильно петляющей, но достаточно широкой, в некоторых местах даже с перилами.

Спуск действительно шёл быстро. Вниз идти было значительно легче, да и ветер стих и теперь только слегка обдувал. Ледники Скопир, так и остались выше, на пиках гор. Когти, которые приготовил Дулав, не пригодились и Ентри не скрывал по этому поводу своё удовольствие. Уж очень не хотелось ему карабкаться по льду, да ещё при таком ветре, какой был. Тем более снег они застали и, как он считал, всё равно будет, что рассказать друзьям и Ориону, если он жив.

Небольшой лесок, на склоне Скопир, где решено было заночевать, был ещё достаточно далеко, а день уже клонился к своему окончанию.

— Надо спешить! Если до сумерек не добраться до него, будет туго. — Вновь поторапливал Дулав. Каждый это понимал и без его слов, и они спешили, как могли, но наступление сумерек обогнать не могли. Те стремительно сгущались и вскоре, темнота опустилась на Скопиры. До леса оставалось совсем немного, не больше полумили.

— Обвяжитесь верёвкой! — Приказал проводник, еле разглядывая лица стоящих рядом. — Нам осталось немного, поэтому дойдём в темноте, только будьте осторожными ещё пуще прежнего.

Встав во главе колоны, Дулав осторожно ощупал ногой дорогу. Посох Лавариона, был хорошим помощников в распознавании пути. Простукивая дорогу впереди себя, проводник аккуратно, мелкими шагами продвигался вперёд. Остальные, держась за руки, шли за ним. Они старались разглядеть шаги впередиидущего, но темнота проглатывала их и приходилось рассчитывать на своё чутьё. Труднее всего было с гортами. Животным было не объяснить, что двигаться надо осторожно и по возможности не подходить к краю дороги. Те, толи боялись темноты, толи пугались посторонних звуков, которыми полнились горы ночью, но так или иначе, они нервно топтались позади Семиона и медленный темп людей их явно не устраивал. Лавариону приходилось кроме того что следить за движениями идущей впереди Мариа, но ещё и подтягивать к скалам гортов, но те никак не хотели идти в ряд. Послышалось падение камней и ржание испуганного горта. Верёвка натянулась и Семион, ухватившись за неё, замер. Замерли и другие. Тишина. Только звук разбивающихся камней и крик встревоженной птицы.

— Ещё немного. Осталось не больше трёхсот метров и мы спустимся в долину. — Подбодрил Дулав и снова осторожно, ощупывая каждый сантиметр пути, продолжил движение. Горты тоже с опаской стали жаться к скалам, боясь свалиться в пропасть. Вскоре все ощутили траву под ногами вперемешку с камнями, деревья, низкие ветви которых путались в ногах и приятный шелест листвы.

— Мы пришли! — Крикнул торжествующе Дулав. — Теперь можно расслабиться.

Расслабиться- это то, чего все ждали весь день. Сколько сегодня было!? Всё и вспоминать не хотелось. Ентри, напрягший память, вздрогнул и поёжился.

— Надо хворост набрать. — Сказал Дик, но на его слова никто не обратил внимания, никто не хотел вставать и делать какие-то шаги. Пришлось Сараллону самому собирать хворост, правда, вскоре Дулав и Лаварион присоединились к нему.

Вернувшись, они обнаружили девушек и Ентри спящими. Разведя небольшой костер, он подогрели чай и жадными глотками испили его. Внутри Дика тепло медленно распространилось по всему телу и сейчас приятно пульсировало на кончиках пальцев. Тепло костра обдало тело и сон вихрем набросился на него. Сопротивляться он не мог. Склонив голову на бок, он медленно облокотился на камень позади себя и уснул.

— Видимо, часовым быть мне. — Изрёк Семион, видя, как и Дулав сдаётся чарам сна. Лаварион и сам хотел спать, но нельзя же было оставлять лагерь без охраны. Семион припал к хранящему холод камню, стараясь прогнать сон и на время ему это удалось, но не надолго. Вскоре сон снова стал подбираться к нему и Лаварион стал расхаживать вокруг лагеря, дабы не уснуть. Веки сами уже опускались и Семион не мог их поднять. Пришлось вновь припасть к камню. К большому валуну, что стоял чуть поодаль, в пяти шагах от лагеря. Почему Лаварион направился к нему, он и сам не знал. У костра лежало с десяток камней, но он направился к тому, пиковидному, в метр высотой. Какого же было его удивление, когда вместо твёрдого и холодного, он ощутил что-то мягкое и тёплое. Сон тут же исчез и веки поднялись и теперь Семион даже моргать забыл.

— Что это? — Прошептал Лаварион.

Камень поднялся и перед ним, в слабо освещающем светом костра пространстве, возник старик с узкой, длинной и седой бородой.

— Кто ты? — Встревожено спросил Лаварион, отступив на пару шагов, размышляя поднимать ему тревогу или нет.

— Здравствуй Семион. — Проскрипел старик. — Ты был отважен в бою сегодня.

Семион молча смотрел на старика. Тот смотрел на него.

— Кто ты? — Повторил вопрос Лаварион.

Старик снова присел, издавая кряхтящие звуки и, наконец, после продолжительной паузы, ответил:

— Ну, наверное, я тот, кто привёл тебя сюда. Тот, кто указал тебе путь.

Лаварин не понимающе помотал головой.

— Семион, у тебя свой путь. Дик и ребята идут своим, ты идёшь своим. Сейчас ваши пути пересеклись, но пришло время вам расстаться.

— Но я не знаю, куда мне надо?

— Разве?.. А не проклятье ли гонит тебя? — Старик замолчал, опустил голову, словно уснул. Прошла примерно минута. Томимый тишиной, Лаварион боязливо потряс старика за плечо и тот резко, так, что Семион отпрыгнул в сторону от неожиданности, оживился. — Ребят ведёт страх, Дикина благородство, Элифер- любовь, а тебя Семион, мне кажется, ведёт злость.

— Почему?

— Злость на самого себя. За то, что не смог спасти жену, хотя у тебя был отличный шанс. Освободи старца, накорми, и он спас бы её, но ты этого не сделал. Ты смиренно служил ему, боясь сделать что-то против его воли. Ты видел, как дети борются против него и в глубине души возненавидел себя за немощь перед ним…

— Да кто ты? — Вскричал Семион. Он чувствовал, что старик говорил то, что он себе боялся сказать.

— Не бойся, Семион… — Старец встал и направился в глубь леса. — Идём со мной.

— Зачем? — Спросил Лаварион, но старик, не ответив, продолжил идти. Опять не зная почему, Лаварион пошёл за ним, словно не видимая сила вела его, он хотел остановиться, повернуть назад, но не мог.

Они прошли ярдов тридцать, под ногами стал сгущать туман. Он стелился по земле, бледно-голубоватыми клубами. Тусклое сияние от него озарило Семиона.

— Куда мы идём? — Испуганно спросил Лаварион. Старец молчал. Туман сгущался и стал таким плотным, что Семион мог ощущать его. Он напоминал ему желе. Вот он уже чувствует, как тот, окутав его, чуть придавливая на грудь. Погружавшись в туман с головой, Лаварион увидел расплывчатую картину перед собой. Странный старик пропал, а впереди открывался залитый солнечным светом пейзаж. Зелёный ковёр поляны лежал впереди и чем ближе он подходил к нему, тем чётче и ярче становился пейзаж. Через считанные секунды Семион Лаварион исчез из леса, а туман, окутавший его, испарился.

31 Аланир

— Лаварион пропал! — Ентри, проснувшийся первым, уже успел обойти окрестности лагеря в поисках Семиона и убедившись, что того нет, поднял тревогу. — Я обыскал всё вокруг. Его вещи здесь, а его нет. — Впопыхах объяснил Ентри Дику, пока тот застёгивал портупейный ремень.

Огонь костра зачах давно, от него шёл лёгкий дымок и угли успели поостыть. По словам Дулава, после того как его перестали поддерживать, прошло не меньше двух часов.

Первым на розыски бросился Дик. Несмотря на то, что Ентри не раз обошёл окрестности лагеря, Дикин решил осмотреть всё сам. Ничего примечательного он найти не смог, словно Семион испарился.

Более спокойно действовал Дулав. Он молча вышел на опушку леса, с которой открывался перевал и дорога, по которой они шли, пристально осмотрел весь склон и вернулся в лагерь.

— В горы он не ушёл. Дорога туда одна и она пуста. За это время до перевала не добраться. Если это дикари, то они к равнине точно не пойдут, с добычей они всегда домой возвращаются. — Все молча смотрели на Дулава, ожидая от него продолжения, но тот тоже молчал.

— Ну, куда он делся? — Вскричала Мариа.

— Простите меня… — Снова заговорил Дулав. Все с ожиданием обратили взоры к нему. Он со свойственным ему спокойствием в голосе продолжил:- Но мне кажется, ваш друг сбежал. Дикари одного бы не захватили, поубивали бы всех. Насекомые, от воспоминания которых кровь в венах стынет до сих пор, и которые, как вы говорите, вам не союзники, издают такие звуки, что их слышно за триста шагов…

— А если бы это какой-то зверь? — Перебила рассуждения проводника Мариа.

— Зверь бы оставил следы. Тем более, местное зверьё боится огня.

— Но зачем ему сбегать?! — Ентри был больше рассержен, чем расстроен. Если так, то Лаварион бросил их в самый не подходящий момент. " Карта"! — Молнией пронеслось в голове юноши. Его рука проникла в глубь плаща и нащупала потайной карман жилетки. Карта была на месте. Ентри облегчённо выдохнул, но слышал ещё с минуту, как бешено стучит его сердце.

— Исчезновение Семиона значительно осложняет наши дела. — Стал говорить Сараллон. — У нас нет денег, не только на корабль, но и чтоб расплатиться с тобой, Дулав.

— Точно, то-то он так быстро согласился с Дулавом. Обычно у него лишний лукир не выпросишь, а тут… Он ещё тогда знал, что бросит нас. Ему просто надо было Скопиры перейти. — Ентри теперь и не сомневался, что Лаварион предал их и сбежал.

— Дулав! — Снова заговорил Дик. — Ты выполнил свою работу отлично, поэтому возьми гортов, одежду и клятву мою, что я выплачу тебе всё сполна.

Проводник потупил взор. Не на это он рассчитывал в конце пути, но Дик с товарищами победили дикарей, а это, то, что они обещали. шесть гортов- это тоже не мало. Дулав пожал руку Сараллону и молча стал собираться в путь. Остальные неподвижно следили за ним.

— Вам в Аланир не надо уже? — Повернувшись к смотрящим на него, спросил проводник. В его голосе звучал и вопрос, и приглашение.

Появление улыбок на их лицах, показало, что его приглашение принято.

Солнечный день благоприятствовал походу. На склонах гор, куда путники уже въехали верхом на гортах, только-только покинув лес, наконец, вновь запахло летом. Солнце снова стало ласково припекать, что позволило сбросить с себя часть теплых вещей. Настроение исчезновением Лавариона, конечно было испорченно, тем более, что теперь представлялось практически бесполезными все их усилия по пересечению Скопир и драк с дикарями. В отряде об этом молчали, хотя в мыслях каждый из них, кроме Дулава, обдумывал их теперешнее пребывание в Аланире. Ентри пытался несколько раз завести об этом разговор, но поникшие головы и молчание каждый раз были ему ответом.

Их дорога шла через горные гребни, которые становились всё ниже и ниже, а седловины меж ними, становились шире. Равнина с гребней хребта просматривалась всё чётче, а с ней и близлежащие к Аланиру деревеньки зрительно росли. Отряд уже не спешил, трижды останавливаясь на привалы и плотно обедал. За весь день они перекинулись парой слов и только старавшаяся бодриться Элифер пыталась растормошить остальных шутками и задорным смехом. Но в лучшем случае ей отвечали вялыми улыбками, а чаще просто отворачивались от неё. Понимая настроения спутников, она скоро замолкала и вновь воцарялась давившее на всех молчание.

Спустившись к вечеру в предгорье, где растительности значительно прибавилось, они остановились на ночлег, в небольшом лесу, у подножья очередной сопки.

Безмолвие давило не меньше чем отсутствие Лавариона. Каждый хотел высказаться, выплеснуть накопившееся в себе, но, видя удручающее настроение остальных, разговор так и не начинал. Наконец, первым не выдержал как всегда импульсивный Ентри.

— Да что же это! — Он заорал так, что вздрогнули кроны деревьев. — Да кто этот Лаварион, что мы так убиваемся? Мы полпути без него прошли и ничего!

— Да! — Живо поддержала юношу Элифер, обрадовавшись ещё и тому, что хоть кто-то заговорил, но остальные только угрюмо, исподлобья посмотрели на них. Ентри снова затих, сникла и Элифер.

— У нас нет средств продолжить путь. — Тихо сказал Дик.

— Когда мы бежали из Ливуда, у нас тоже не было средств, а мы вот где! — Ентри возбуждённо кричал и остановить его теперь было трудно. — Я не думаю, что нам надо завладеть кораблём, достаточно попасть на него, а там…

Дулав, услышав, наконец, о дальнейших планах путешественников, невольно открыл рот. " "Завладеть кораблём!" — ух ты! Это пираты сухопутные что ли? Или у них денег, девать некуда, а со мной расплатиться не могут? Неспроста к ним нечисть всякая липнет."- Размышляя над словами Ентри, он машинально поджал под себя ноги и обхватил руками колени. — " Странные они какие-то, поскорее с ними расстаться".

К тому времени, Ентри выплеснувший свои эмоции, успокоился и сейчас снова молча сидел у костра и смотрел на его пламя. Мариа, молчавшая весь день, неспешно укладывалась спать, хотя сна не было "не в одном глазу", но ей очень хотелось, чтоб этот день побыстрее закончился. Она мучительно пыталась уснуть полночи, но, как и все, ворочалась на уложенных на землю плащах, в очередной раз обдумывая случившееся.

Дик, с вечера оставшийся на "часах", до утра так и не разбудил Дулава, который должен был его сменить. Сон обходил его стороной, а он этим не очень то расстроился. Да и проводник, в отличии от остальных не очень то беспокоился их будущим и пропажей Семиона, и всю ночь спокойно проспал у костра.

На утро моральное состояние отряда значительно улучшилось. Первое, что сделали в отряде, конечно после плотного завтрака, это сели в круг, обсудить дальнейшие планы, но в присутствии Дулава, разговор не шёл. Может, не доверяли и ему, а может всё-таки не отошли от вчерашнего. Хотя по участившимся улыбкам на лицах и мурлыканью Мариа этого нельзя было сказать. Впрочем, у Мариа была и другая причина для хорошего настроения: этой ночью чёрное существо не беспокоил её сон.

— Ну, что теперь делать будем? — Начал Дик, но все молчали. — Какие будут предложения?

— Предложение одно- добраться до Аланира, а там, что-нибудь решим. — Угрюмо высказал Ентри, при этом как-то подозрительно посмотрел на проводника. Тот тоже ответил недоверчивым взглядом. Для него они все были странные, после того как он узнал, что они корабль захватить хотят, он вообще их бояться стал. Остальным сказать было нечего. В действительности Ентри был прав: первое, надо добраться до города. В принципе, на этом, утренний разговор закончился. В отряде быстро собрали пожитки и взгромоздились на гортов.

— Сегодня должен быть последний день перехода. — Заявил Дулав. — Вечером будете ночевать в гостинице… — Но вспомнив, что у них нет денег, добавил:- Или ещё где-нибудь.

— Будем…Ночевать. — Попыталась поострее съязвить Элифер проводнику.

— Хватит! — Грозно сказал Дик. Ентри давненько что-то не слышал этого командного голоса Дикина. Он даже вздрогнул. — Давайте трогаться.

Отряд тронулся, огибая справа сопку по длинной с пологими склонами лощине. Тенистая долина тянулась между округлыми вершинами, которые, одна за другой уменьшались. Уже к полудню, когда солнце встало в зените, пятеро всадников выехали на зеленеющую равнину, в середине которой раскинулась небольшая рощица.

Несколько дней не согревающее их солнце, в равнине, где от него было трудно скрыться, быстро надоело, хотя по-прежнему, такой жары как в Ливуде здесь не было. Последние тёплые вещи были сброшены и Ентри вновь остался только в своей излюбленной жилетке.

На равнине, Аланир и прилежащие к нему деревеньки на время пропали с горизонта, но только на время. Как только путники оставили позади рощу, в которой останавливались на привал, белокаменные башни городской стены вновь показались над горизонтом.

— Считай прибыли! — Крикнул Дулав и пустил горта галопом. Остальные поспешили за ним. Уже чувствовался морской воздух с ностальгическим для Дикина солоноватым привкусом. Он столько лет вдыхал его, что сейчас этот запах напомнил ему Ливуд и всё хорошее, что связано с тем городом.

Они быстро приближались. Вот-вот их встретят первые деревушки. Солнце, находившееся где-то у них за спинами, освещало скудные убранства деревенских домов и западные сторожевые башни Аланира.

Ещё пятнадцать минут в седле и путешественники поравнялись с первыми домиками. В основном, они были низенькими, с малым количеством окон, в основном по одному с каждой стороны. Бревенчатые стены, редко где покрашенные, в основном только просмоленные, с сильно покатыми, гонтовыми, чердачными крышами. Кое где просматривались жилища побольше, из свежего сруба, с большими окнами, но их было, один, два, на всё деревню. Дворовых построек тоже виднелось не много, по захудалому сараю на двор, да и то не везде.

В воздухе к солености прибавился запах рыбы. От этого запаха голова Мариа немного закружилась, она чуть заметно, чтобы не обидеть местное население, заткнула нос. Впрочем, местные, не очень то интересовались прибытием чужаков. Все встречные на пути люди куда-то спешили или, опустив взгляды, занимались своими делами. В основном они были связаны с рыбой. Кто-то её носил, кто-то шкерил, кто-то солил, кто-то вялил, но все, все до единого, были заняты рыбой.

— Они больные что ли? — Прошептал, наклонившись поближе к Дику, Ентри. — Они кроме рыбы что-нибудь видели?

Словно ему в ответ на дворе одного из домиков, появился босой старик, сгорбившийся, с длиной бородой и дрожащими руками, но на удивление ловко стал вязать натянутую через весь двор сеть. Ентри, удивлённо выпучил глаза и отвернулся.

Они проезжали мимо деревень, которые словно переходили из одной в другую, с теми же домиками и людьми, занятых рыбой и сами не заметили, как перед ними, через трёхметровый ров, встала городская стена Аланира.

Ближайшие городские ворота находились на севере, в двухстах ярдах от них. Дорога к ним была пуста. Ну, не совсем пуста, две полупустые телеги, скрепя, катились по ней из города и одинокий старик, в длинном, до лодыжек, холщёвом платье, подпоясанном верёвкой, плёлся по ней в город, опираясь на посох. Путники пристроились за ним, но скоро, из-за очень медленного темпа движения, им пришлось его обогнать, отчего были награждены презрительным взглядом, и въехать в ворота города.

Как ни странно, за кирпичной стеной, из каменных построек, была только гостиница, но зато в три этажа, широкая, с большими стрельчатыми окнами и ярко-оранжевой черепичной крышей. Остальные дома, мало чем отличались от построек вне городской стены. Улицы города представляли собой мостики через всякого рода ручьи и канавки. Весь город был в настилах и мостках, хотя крупной реки видно не было. Слякоть на земле, которой в городе было, хоть отбавляй, липла к ногам, отчего обувь приходила очень быстро в негодность. Может и поэтому обутых в городе можно встретить редко. Любимые туфельки Мариа, которые она сняла только в горах, а на равнине вновь одела, превратились в два комка грязи, не успела она дойти до гостиницы.

— Это рыбачий город. — Пояснил Дулав, но Элифер и Ентри явно не довольствовались этим.

— И что? Такая грязь во всех рыбацких городах?

Дулав немного удивился и не понимающе посмотрел на Ентри.

— Ентри, если я не ошибаюсь, ты будущий географ? Тебе ли не знать о Аланире?

Ентри наморщился и в поиске ответа посмотрел на Мариа. Та укоризненно бросила на него взгляд и сказала:

— Аланир- порт на восточном берегу океана. С запада укрыт горами Скопир. Стоит в русле подземной реки Чартим, воды которой по весне частично выходят наружу…

— Но сейчас не весна. — Возмутился Ентри, но быстро замолчал, поняв, что и эту причину он должен знать.

— Нет, воду на поверхности, они заточили в канавы, но земля здесь всё равно сильно увлажненная. — Продолжил доклад Дулав.

— Но почему за стеной сухо? — Поинтересовалась Элифер.

— Там река глубже под землёй, а здесь она почти на поверхности. Вон, копни с полметра и можно купаться. — Продолжил Дулав.

— Нашли же место, город возвести. Повсюду вода, грязь, ноги всегда промокшие. Так и заболеть не долго. — Громко высказался юноша, но Дик похлопав его по плечу, с улыбкой сказал:

— Зато, вода чистейшая, лечебная и заход в бухту удобен.

На этом познавательные рассказы о городе закончились и странники зашли в холл гостиницы. Первое, что предложил им седовласый, в годах, служащий, стоящий у дверей- переобуться, протягивая посетителям кожаные тапочки.

— Вашу обувь почистят и высушат. — Сказал он, но Ентри, сам не ожидая от себя такой резкости, ответил:

— Не успеют… — И видя изумлённый вид служащего, более спокойно добавил:- У нас на это денег нет.

— Это не дорого.

— Всё равно.

— Тогда почистите сами. — Не унимался служащий. — В уличной обуви нельзя!

Спорить было бесполезно и путники вышли на крыльцо.

— Ну, пришло время решать! — Чуть протяжно, сказал Дикин. — Что будем делать дальше?

— Ясно что! — Быстро ответил Ентри, подивившись заданному вопросу. — Искать подходящее судно.

— А дальше? — Пристально уставившись на Ентри, спросил Дик, но и на это у юноши был ответ:

— В "неизвестные земли" плыть!

У Дулава глаза расширились, а зрачки увеличились вдвое от услышанного. Чуть подавшись назад, он почувствовал, как по телу пробежали мурашки.

— Вы явно сумасшедшие. — Прошептал он, чураясь встречных взглядов спутников.

— На то есть причины. — Пояснила ему Мариа. Проводник пришёл немного в себя и, оглядев медленно присутствующих, быстрым шагом, изредка переходя на бег, потащил четвёрку в близ лежащий бар.

В баре было темно, светило всего две масляных лампы, но зато в него впускали без сменной обуви. Грязь под ногами, местами присохла к полу, но в целом было не так грязно. Несколько столиков по стенам, вымытые, правда без скатертей, да ну и ладно, в Кишурмахе не везде они есть, с составленными на середине четырьмя пивными кружками, были пусты. В центре находилась стойка, между двух деревянных опор. Все стены были завешены всякого рода рыбацкими трофеями, а с потолка свисала, местами порванная сеть, видимо тоже для украшения.

Дулав спешно прошёл к пустующему столику, над которым красовалось чучело узкой, с метр длиной, рыбы, с мелкими, но острыми зубами. Остальные, бегло осмотрев пустую залу бара, присели рядом.

На стол брякнулось несколько монет и бар наполнил одинокий, немного нервный выкрик Дулава:

— Пива, всем!

Мариа, тихо, чуть застенчиво, прошептала проводнику:

— Я не пью.

— Не повезло. — Ответил тот, безразлично уставившись на стол. Он дождался, когда бармен принёс пять кружек пива и обведя взглядом четвёрку безумцев, спросил:

— Кто вы! — Элифер и Дик переглянулись, не зная, что ответить на это, но как всегда их опередил Ентри:

— Люди!

Элифер, широко улыбнувшись, услышав ответ юноши, лишь добавила:

— Логично.

Дулав явно не ожидал такого ответа и услышав его, на время потерял ход мыслей. Ему понадобилось с минуту, чтобы собраться с ними. В это время повеселившиеся над ответом Ентри Элифер и Дик отпили из кружек. Юноша, не снимая с лица угрюмую гримасу, чтобы показаться посерьёзнее, тоже пригубил из кружки. Горечь пива почувствовалось во рту, но чтобы не выглядеть смешно в глазах спутников, он глубоко вздохнул и проглотил. Жидкость обожгла слегка горло, Ентри весь напрягся, от горького вкуса лицо скривилось, но он успел склонить голову к груди, чтобы этого никто не видел и поднял её только тогда, когда лицо приобрело прежний, угрюмый вид. К тому времени Дулав мог продолжать.

— Меня интересует, зачем вам в "неизвестные земли"? Нормальный человек и говорить об этом боится, а вы сами, по своей воле туда… Я не задавал вам раньше вопросов, откуда вы и куда, но, видя как неприятности идут за вами, мне становиться страшно.

— Ну! — Вытянул Дик. — Неприятности то ваши, шли…

— А пауки? А странные сны девочки? А исчезновение Семиона? Всё это не спроста. Я прошу только об одном- не накликайте беду на мою деревню. Зачем только вы появились у нас?!

— Дулав, ты не бойся нас. — Стал успокаивать проводника Дик. — Мы обычные путешественники, собираем экспедицию к "неизвестным землям". Исследовать их будем.

— Ага, путешественники! — Скептически покачал головой Дулав. — Так я вам и поверил! Вон она… — Проводник кивнув в сторону Элифер, на секунду замолчал, осознав своё не этичное поведение, но потом снова продолжил: — Мечами владеет не хуже любого воина. Да и рыцарю, что, поединки надоели, коль он путешествовать решил?

Сараллон не знал что ответить. Вместо него вступила Мариа. Её звонкий голосок звучал успокаивающе:

— Мастер Дулав. Нет никаких поводов нам не верить.

Нагнувшись над столом, проводник приблизился к Мариа и прошептал: — Да поводов хоть отбавляй. — Он как удав посмотрел на девушку, ища в её глазах какие-то зацепки и не найдя их, вернулся в прежнее положение и продолжил:- Какой корабль вы хотите здесь найти? Дырявую ладейку, которая затонет не отчалив? Зачем вы здесь, ведь не за кораблём же?

Ентри насупился пуще прежнего.

— А почему нет? Это же порт и судов здесь предостаточно.

Дулав вновь отпрянул. Он уже и не знал, говорят они правду или просто издеваются над ним?

— Скоро торговцы с Кишурманской ярмарки будут отходить на своих судах. — Добавил Дик.

После этих слов, Дулав окончательно убедился в безумии этих людей.

— Торгаши будут прибывать в Ленапон, а не сюда.

— В Аланире дешевле корабли и купить здесь проще. — Ответил на это Дик.

— Ха, рыбацкое судёнышко? Да! Но нормальных судов вы будете ждать с неделю, не меньше. — Дулав наконец увидел опустошение на лицах собеседников. В глубине себя он торжествовал, но жалость, присущая ему, отодвинула торжество на второй план, он смягчил голос:- Нет, может вам повезёт и в порту стоит достойный вас бриг, но не уверен. Говорил я вам, дорога южнее, глядишь и в Ленапоне уже были бы. Ну, теперь дня четыре потеряете и то если верхом, но я с вами не пойду и гортов, как и договаривались заберу.

— Но раньше в Аланире судов было не меньше, чем в Ленапоне? — Подивился Дик.

— Я же говорил- дикари! Зачем рисковать, если есть путь через Ленапон, дольше, зато безопаснее.

— Что же теперь делать? — Чуть ли не плача прошептала Мариа. Дулав на это уверенно, голосом победителя ответил:

— Ждать. Или идти в Ленапон. Хотя без денег… — Он допил своё пиво и встал из-за стола. — Я должен с вами проститься, мне пора. Вечереет, мне нужно в путь.

— Обратно? — Спросил Дик, хотя это его сейчас не волновало.

— Да. Возьму обоз какой-нибудь с охраной, чтоб не страшно было и в горы. Да, за дикарей, отдельное спасибо. Если торговля через нашу деревню возобновиться, то заживём. — Он ещё раз попрощался с путешественниками и удалился, оставив тех молча сидеть за столом.

— И что тебя понесло в Аланир? — Пробурчал Ентри.

— Не ссорьтесь. — Тут же отреагировала на бурчание юноши Элифер. — Денег всё равно нет. Надо не ругаться, а думать.

— А может, пойдём в порт, осмотримся. — Предложила Мариа, видя поникшее настроение спутников.

— Верно! — Поддержала её Элифер, стараясь улыбаться, хотя ей это не очень то хотелось. — Не вечно же тут сидеть. — Она помогла подняться Сараллону, который сейчас плохо ориентировался в пространстве и только выйдя на улицу, смог немного прийти в чувства.

— Это я виноват. Это я вас привёл сюда. Я должен был знать. — Дик схватился за голову и закричал, спугнув присевших на крыше окрестных домов чаек. Немногочисленные прохожие стали сторониться четвёрку, некоторые, крутя у виска.

— Ладно тебе убиваться. — Подбадривала Дика Элифер. — Пошли, прогуляемся.

Ентри, был зол на Сараллона не меньше, чем тот сам на себя, ему хотелось высказать тому всё, что он о нём думает, но видя состояние того, молчал, но предложение Элифер, переполнило его.

— По грязи гулять. Да мы не только без денег, но и без обуви останемся!

— Ентри прекрати ворчать! — Грозный голос Элифер, как по голове обухом ударил Ентри. " Она умеет сердиться"? — Пронеслось у него в голове. Он опустил голову и бредя за Мариа, по дощатому тротуару, стал лишь бурчать себе под нос.

Найти порт в рыбацком городе, большого труда не составляло. Улочка, по которой они шли, прямиком вывела их к нему.

Здесь, солёный воздух с добавлением привкуса рыбы, чувствовался ещё сильнее. Море было не такое голубое, как в Ливуде, оно было темно-серое. Может от наступающих сумерек, а может, все северные воды так суровы на цвет. Спутники вышли на бревенчатый пирс. Кораблей в порту действительно оказалось мало, да и то, мелкие рыбацкие судёнышки и лодки. На дальнем причале шла разгрузка захудалого одномачтового судёнышка и вся возня в порту была в той стороне. Ближе всего к четвёрке, находился одинокий рыбак, что конопатил щели пенькой, на судне, пришвартованного у причала напротив.

— Да. — Протянул Ентри, осматривая пустоту порта. — И что дальше?

— Ждать. — Робко ответила Мариа, словно уже чувствуя, как взорвётся Ентри, но тот ответил на удивление спокойно:

— Сколько? Неделю, две?

— А если с рыбаками до того же Ленапона дойти? — Предложила Элифер.

— Денег у нас нет. — Разочарованно вздохнул Ентри. — Тем более, если мы с Диком за матросов сможем сойти, то женщин на корабль не под каким предлогом. Тут даже деньги могут не помочь.

— Скажите. — Вдруг заговорил Дикин. — Сколько может стоить мой меч?

Девушки ахнули, услышав это, а Ентри, хоть и по телу прокатился холодок от услышанного вопроса Сараллона, ведь меч для него святое, вида взволнованности не падал. Он, только скрывая своё смятение, демонстративно махнул рукой на Сараллона.

— Нормально он стоит, но кому он нужен здесь? Они видят рыбу, слышат рыбу, вдыхают рыбу, говорят о рыбе, думают о рыбе, видят сны о рыбе…

— Ясно, ясно! — Перебил его Дик. Элифер зажгла улыбку на своём лице и спросила Дика:

— А у тебя рыбы нет? — Все заулыбались, отчего пессимистическое настроение чуть улучшилось.

— Ладно. — Заговорила вновь Элифер. — Я предлагаю найти место для ночлега, а завтра с утра постараемся с рыбаками выйти в море.

— Действительно, я устал уже. — Одобрил предложение кузнеца Ентри. Мариа и Дик тоже согласились.

Место решено было искать за пределами города. От этой слякоти под ногами у Мариа и Ентри начиналась хандра, поэтому, выйдя через южные ворота города, они пошли по дороге через освещённые свечами и масляными лампами окна деревень.

На западе по-прежнему тянулись хребты Скопир, но равнина стала значительно меньше и холмистее. Дорога лентой вилась и уходила в даль, теряясь в темноте.

Местные жители, встречающиеся на пути четвёрки, неодобрительно бросали взгляды им вслед. Им странно видеть было здесь чужаков, пешими, вооруженными, бродившими по деревням в темное время суток. И конечно, попытки напроситься на ночлег, в какой-нибудь двор, не увенчались успехом. Пришлось свернуть с дороги и скрыться от людских глаз в небольшой роще, за холмом. Теперь не с дороги, тем более из окон домов, их нельзя было увидеть, но спать на земле, без тёплых вещей, тоже не хотелось. Особенно волновало состояние Мариа. Как только её тело чувствует холод, её самочувствие ухудшается по-прежнему. Правда, от Ливуда они далеко и сила холода немного дала слабину, но и Мариа давно не спала на голой земле и без одеяла.

Дик и Ентри быстро развели костёр, который значительно обогрел путешественников. Скудный запас продуктов, что оставил им Дулав, поглотили за ужином, оставив на завтрак только по куску хлеба, да по кружке чая. Каждый старался бодрствовать, дабы не терять тепло тела, но как назло, в эту ночь безумно хотелось спать. Мариа, которой не спиться по полночи, сейчас беспомощно клевала носом, сидя в объятьях Дика. Ентри бегал вокруг костра, размахивая руками и дёргая ногами в каком-то, только ему понятном танце. На самом деле он так согревался, потому что, кожаная жилетка не спасала от ночной прохлады, а больше одеть было нечего. Элифер наблюдала за ним и улыбалась, видя безумные движения танца.

Мариа уснула. Элифер тоже склонив голову на плечо Сараллона, беззаботно посапывала. Дикин потёр глаза, борясь со сном. Пошевелиться он не мог, боясь разбудить спутниц, отчего спина затекла. Интенсивно боролся со сном только Ентри. Он уже немного вспотел и это только радовало его. Голова от беготни немного кружилась, он понимал, что надолго его не хватит. И правда, через минут десять он угомонился и присел, стирая пот со лба. Уже спал и Дик. Ентри подкинул хворост в огонь, отчего языки пламени взметнулись ввысь. Тихая ночь, только деревенские собаки подвывали изредка, да одинокие выкрики людей в деревне сопровождали её тишину. Поёжилась Элифер, ещё сильнее прижавшись к Дику. Тот открыл глаза и посмотрел на спящую слева кузнеца. Чуть поразмяв застоявшиеся мышцы спины, он снова облокотился на ствол небольшой берёзы. Ентри, чувствуя, что сон снова подбирается к нему, встал, но голова закружилась и он решил не продолжать свои танцы. Скоро и его склонил сон.

Мариа открыла глаза. В темном небе, где сияло множество звёзд и тусклый свет луны скрывали кроны деревьев, она разглядела спящего Дика, ещё дальше, прижавшись к Сараллону спала Элифер. Костёр тускло догорал, отбрасывая свой свет на лицо спящего за ним Ентри. Мариа аккуратно, чтоб не разбудить остальных, поднялась, дабы подбросить хворосту в огонь, но тот внезапно застыл. Языки пламени не просто перестали метаться в разные стороны, они превратились в одно мгновение в лёд. Бело-голубой, тускло поблёскивая в свете луны. Холод добрался и до девушки. Её волосы покрылись инеем, а пальцы не способны оказались двигаться. Из открытого от удивления рта, повалил густой пар, но казалось холод, овладел лишь ею и костром. Лес вокруг также благоухал зеленью и её спутники мирно спали не тронутые инеем. Да и пар от их дыхания не был заметен. Мариа подула в озябшие ладони, но согреть их не удавалось. Она огляделась по сторонам. Всё вокруг оставалось как и прежде: спокойным, не тронутым странным морозом, даже крики чаек не стихли. Мариа сделала шаг к костру и вдруг перед ней возникла чёрная фигура. Тут же раздался глухой, низкий смех, который оглушил девушку, но как ни странно, не разбудил её спутников. Никто из них даже не пошевельнулся. На мгновение ей показалось, что они мертвы, но плечи Элифер чуть приподнимались при вздохе, а значит, они просто спали.

— Они спят! Пока! — Раздался глухой голос и из-под капюшона сверкнули два красных огонька. — Что испугалась? Молодец! Я люблю когда боятся. — Мариа молчала. Она не знала что ответить, все её чувства противник и так знает. — Я пришёл за тобой! Я устал ждать.

Мариа отступила и споткнулась о вытянутую ногу Дика.

— Это сон! Ты не можешь меня убить! — Закричала Мариа, в надежде, что Сараллон проснётся.

— Почему нет?

Мариа почувствовала, как мороз ещё сильнее овладел ею. Она уже не могла шевелить губами, а в кончиках пальцем стало нестерпимо покалывать.

— Ты чувствуешь боль? Так сон ли это? А если сон, то проснись.

Мариа заметила, что лес вокруг покрылся лёгким инеем, листва пожухла, а местами опала. Девушка, отчаявшись найти у друзей поддержку, рванулась к деревне, но преодолев не больше десяти ярдов, чуть не уткнулась в чёрное существо.

— Ты куда?

Мариа рванула в обратную сторону, но и там её встретил чёрный маг. Холод ещё больше овладел ею, она беспомощно присела у некогда спасительного костра и облокотившись на него, закрыла глаза. Её дыхание всё затихало и затихало. Перед глазами предстала бурлящая река, с очень крутыми берегами. С одной это были скалы, которые возвышались до облаков, с другой высокий обрыв. Где-то наверху, над обрывом светило ярко солнце, но его лучи не доставали до чёрных вод реки, по которой двигалась Мариа. Почему-то она знала, что это она.

На верхушке холма вспыхнул свет. Яркий, нежно-голубой. Он стал стремительно приближаться к лагерю, что был скован холодом. Чёрный маг, не успевший как следует насладиться своей победой, ошарашено посмотрел на приближающийся свет и закрыв левой рукой глаза, выставил ладонь правой руки вперёд. Белый свет из ладони помчался на незваного гостя, оставляя за собой кристаллики льда. Встретились два ярких света у подножья холма, в метрах десяти от спящих Дика и Элифер. От громкого хлопка содрогнулась земля. Но ни путники не проснулись, ни даже собаки в деревне не залаяли. У ледяного костра, к которому прислонилась Мариа, оказалось две фигуры. Первая, уже знакомая, высокая, завёрнутая в черный плащ. Другая, значительно меньше, фигура достаточно сутулившегося, старого человека. Он опирался на посох, который в эту ночную пору светился голубым светом.

— Илирон! Ты что тут делаешь! — Злобно воскликнул человек в чёрном.

— Трияд! Отпусти девушку! Зачем она тебе? Лишь ради прихоти. — Голос Илирона звучал напористо. Красные огоньки черного существа вспыхнули, словно готовые вырваться наружу. На Илирона хлынула волна белого света, путь которой преградил его посох. Свет обогнул старика и испарился в ночи. Трияд был этим сильно разгневав. Он выпустил ещё одну волну, но и та не достигла цели. Илирон дотронулся до Мариа и та вздрогнула, но глаза не открыла. Страшный рык, прогремел в воздухе и на поляну высыпалось множество паучков с белой шерстью.

— Илирон, ты думал, что так легко справишься со мной? Девчонка моя, а тебе я оставлю мальчишку. Кстати, он тоже достоин смерти.

Армия паучков направилась на старика, но тот ударил посохом о землю и голубой свет стеной встал перед нею. Два мага оказались в круге, в который никто не мог проникнуть и выйти из него тоже не мог. Пауки громоздились у световой стены, но помочь хозяину ничем не могли. Волна белого света ещё раз обрушилась на Илирона. Его посох загудел, но с ударом справился. Сам маг отступил на пару шагов от удара.

— Ай море думегу! — Вскричал Илирон и комок голубого света понёсся на Трияда, но вытянутая вперёд рука мага, остановила его движение.

— Твоя сила тает, старик. — Прорычал Трияд, бросив в Илирона лёдяной ком, который упал перед тем и заточил в лёд его посох и правую руку, но не надолго. Через секунды, лед растаял, замочив подол плаща. — Думаешь, я не знаю, кто надоумил их идти за кинжалом? — Чёрный маг снова зарычал, его глаза расширились, пылая алым огнём. Сила стены, окружавшей их ослабевала, но и Мариа приходила в чувства, она нервно подрагивала во сне и изредка взмахивала руками.

— Забрав девушку, ты не завоюешь мира. — Шагнув вперёд, произнёс Илирон.

— А ты хочешь помочь мне в этом?

Илирон бросил в Траяда голубой светящийся шаг, который чёрный маг с трудом смог остановить. Шар был пущен с такой силой, что Траяд отступил на несколько шагов и упал на землю. Повторный светящийся шар, готовый сокрушить противника Илирона, просто прожёг землю. Траяда и его пауков не было видно. Костёр вспыхнул снова, шипя и выпуская в небо густые клубы дыма. Илирон, также неожиданно, как появился, исчез.

32 Новая надежда

Когда Ентри открыл глаза, оказалось, что Мариа спит рядом с ним. Юноша не придал этому большого значения: " Может, ночью перебралась поближе к костру?". Окрестности леса, выглядели не по-летнему вяло: осыпавшаяся листва укрыла всю землю, та, что осталась на ветках, побагровела. Трава, которая ещё вчера благоухала своей свежестью, сейчас припала к земле и потеряла цвет. В воздухе, не смотря на яркое небо, веяло холодом, так, что Ентри передёрнуло. Зато костёр по-прежнему горел, отдавая своё тепло путникам. Обойдя костёр вокруг, он вдруг заметил клочок выжженной земли, которого уж точно вчера не было. Ентри присел, изучая выжженный круг на земле, но причину его появления здесь найти не мог. " Наверно звезда с неба упала". — Решил он.

Постепенно проснулись Дик, Элифер и последней очнулась и подскочила Мариа. Она испуганно осмотрелась и увидев рядом своих друзей, чуть успокоилась.

За скудным завтраком она рассказала им, что произошло ночью, до момента, когда холод окончательно завладел ею и она закрыла глаза. Что произошло дальше, она не знала и объяснить выжженный круг на земле не могла.

— Неужели это правда и мы ничего не почувствовали? — Подивилась Элифер. — И почему, если он был так близок к победе, отступил?

— Видимо, Мариа опять оказалась сильнее. — Усмехнулся Дик.

— Да уж, сильнее. — Ещё раз рассматривая лес, произнесла Мариа.

Выйдя к деревне, на дорогу, путники заметили и здесь следы ночного присутствия мороза. Трава по обочине дороги припала к земле и несмотря на то, что солнце приятно припекало, подниматься не спешила. Стёкла в домах запотели и хозяйки в большинстве домах протирали свои окна, искоса поглядывая на четверых путников, шатающихся туда сюда со вчерашнего вечера. Заметив не добрые взгляды местных, друзья, решили побыстрее добраться до города и обосноваться в порту.

Ближе к городу, природа, наконец, изменилась. Точнее, стала прежней: яркая, сочная трава, звенящая на ветру зелёная листва, не тронуты были холодом. Сила чёрного мага не достала до них. Слякоть, не скованная льдом, опять стала хлюпать под ногами, и это единственное, что могло расстраивать в здешней природе. Ентри по этому поводу заметил, что сейчас он лучше на лёд под ногами согласился бы, чем на это месиво. Но Мариа, при воспоминании ночного кошмара, поникла и почувствовала себя не хорошо. Какой-то холод затаился внутри её и причинял боль. Он жёг в груди, так, что порой больно было вздохнуть, но она молчала, дабы не расстраивать спутников. Голова её стала кружиться и она ухватилась за руку Ентри, чтоб не упасть.

— Тебе плохо? — Поинтересовался юноша.

Мариа вяло улыбнулась и ответила:

— Нет, ничего.

Дик, видя не важное состояние Мариа, промолчал, но шагу прибавил. Остальные поспешили было за ним, но Мариа вскоре остановилась. Её ноги подкашивались, отказываясь идти, а перед глазами всё поплыло. Через секунду она потеряла сознание.

— Её к лекарю надо! — Закричал Ентри, понимая, что вряд ли лекарь ей поможет. Сараллон подхватил её на руки и поспешил в порт. Он и сам смутно представлял, что им теперь делать и Мариа своим состоянием ещё более усугубила положение. Одно он точно знал- это результат ночного холода.

Прижав холодную Мариа к груди, он чувствовал, как лихорадочно бьётся её сердце и дрожит её тело. Дикин спешил, сам не зная почему, но он спешил в порт, словно там будет спасенье. Уже издали можно было заметить более оживлённую жизнь в порту, по сравнению со вчерашним днём. Сараллон вбежал в порт и чуть не столкнулся с парочкой рыбаков, бурно обсуждающих какую-то тему и торопящихся к дальнему причалу. Тот причал из города было не видно, а ведь именно там вовсю кипела работа. Толпы грузчиков сновали туда сюда, ведя погрузку на большой галеон, прибывший в Аланир ночью. Такую удачу упускать было нельзя. " Хвала властителям Дириуса!". — Мысленно возрадовался Дикин и поспешил к кораблю, пробираясь через толпу рыбаков и простых зевак, что просто-напросто пришли поглазеть на большой корабль, коих не было в этих местах с год, а то и больше.

Разглядев у одного из трапов, невысокого, коренастого, мужчину в красном кителе с продольными, золотыми полосками на рукавах и перекинутой через плечо портупеей, что руководил погрузкой, Дикин обратился к нему, стараясь перекричать гул вокруг корабля.

— Нам нужен капитан. Это вы?

— Я. Что вам нужно? — Капитан говорил быстро и громко, так, что, не напрягая голосовых связок, его голос звучал громче всех остальных звуков. В связи с этим у Ентри мелькнула мысль: " Если он закричит, то перепонки лопнут, наверное".

— Мы бы хотели устроиться на корабль. — Снова заговорил Дик, сильнее прижав к груди холодную Мариа, впрочем, холод стал не таким ледяным.

— Она больна? — Грозно посмотрев на девушку, спросил капитан. Сараллон помотал головой.

— Нет, она просто спит.

Капитан ещё раз внимательно оглядел нанимающихся. Высокий и крепкий мужчина ему понравился, но девчонка на его руках, была вовсе не зачем. Мальчишка вполне мог сойти за юнгу, а вот молодая женщина… Капитан остановил свой взгляд на Элифер, разглядывая её с ног до головы. Такое изучение своего тела не очень понравилась кузнецу и она демонстративно поставила руки в бока и грубо заметила:

— Капитан, я бы не советовала долго любоваться мной. Вы не в моём вкусе.

Капитан резко перебросил взгляд на Дика и заговорил:

— Этот вопрос вам надо решать с новым владельцем корабля. Он сам лично набирает команду, но будьте осторожны, странный он какой-то.

— Странный? — Переспросил Дик.

— Да странный. Приказал зайти в этот порт, мол за провизией. О маршруте молчит, говорит: " Потом, потом"… — Капитан, заметив, что погрузка снизила скорость, вновь громким голосом стал подгонять грузчиков, к Сараллону и компании более не обращался, словно не замечал их. Те постояли с минуту у трапа и решили отойти в менее людное место, тем более, что Мариа приходила в себя.

Четвёрка расположилась на окраине порта, откуда хорошо проглядывался прибывший галеон и прилегающий к ним причал. Бледная Мариа, открыв глаза, молчала, разглядывая спутников с какой-то нежностью и лёгкой улыбкой, словно не видела их с неделю. На вопросы о самочувствии она кратко отвечала: "ничего" и куталась в теплом плаще. Озноб её немного пробивал, но катившееся к зениту солнце, прогоняла его своим теплом. К обеду состояние Мариа пришло в норму. Правда, чувство голода усилилось. Надежда на галеон и на его хозяина медленно таяла. Тот так и не появился. Сараллон уже начал обдумывать план, на случай, если на корабль им не пробраться, но ничего придумать не мог. В итоге, он твёрдо решил пробраться на корабль, любой ценой, даже если даже его владелец не появиться или не возьмёт их.

К тому времени как солнце начало прятаться за верхушки Скопир, друзья и думать не о чём не могли, как только о еде. Ентри уже машинально сорвав травинку, разжевал её, отчего почувствовал горький вкус во рту. Он скривился и выплюнул "еду".

— Давайте подождём немного и пойдём поедим. — Предложил Дик.

— Хо, у тебя есть деньги?! — Сыронизировал Ентри.

— Свой меч заложу. — Твёрдо ответил Дик, так, чтобы никто его отговаривать не посмел. Никто и не посмел.

Погрузка на корабле тем временем шла своим чередом, с самого раннего утра трюмы набивали едой, водой. Провизии, как заметил Дик, было много, значит, путь галеона не близок. Странно было одно, сам капитан не знал маршрут своего судна, где это видано-то.

Друзья, подождав ещё с полчаса, направились к причалу в надежде застать таки странного хозяина корабля. Возможно, чувство голода притупило их зрение и они пропустили момент, как тот вернулся.

Завидев странников издали, капитан галеона подозвал к себе одного из матросов и отдав ему приказ, отправил на корабль. Подошедшие путники с надеждой поглядели на него.

— Ну?!

Капитан ещё раз осмотрел нанимающихся, лукаво улыбнулся Элифер и сказал:

— Я рассказал хозяину о вас и он хочет с вами встретиться. Так что, поднимайтесь на борт, Марип вас проводит.

Марип был молодой, совсем юный матросик, с белокурой шевелюрой, обнажённый по пояс. От загара его торс был шоколадного цвета, а круглое лицо было усыпано веснушками.

Приятная новость воодушевила путников. Они даже не задались вопросом, что рассказал о них капитан и почему ими так заинтересовался хозяин судна.

Поднявшись на борт, кивком головы их поприветствовал Марип и получив приветствие в ответ, направился, обходя толкающихся на палубе грузчиков, к квартердеку, где по его словам ждал их хозяин. По дороге Дик старательно расспрашивал матроса о новом хозяине судна, но тот только жал плечами. Всё что удалось узнать, это то, что он купил корабль всего пару дней назад в Ленатопе и зачем-то приказал направить на погрузку в Аланир, объясняя это тем, что здесь это и проще и дешевле сделать.

— Это и правда. — Заметил матросик, остановившись у каюты хозяина. — Как работают быстро здесь, в Ленатопе не за что не дождешься и провизия здесь дешевле — это точно.

Матрос постучался и открыл дверь.

Выйдя из голубого тумана, Лаварион оказался на зеленеющей равнине, в траве которой резвился ветерок, убегающий куда-то в даль. Впереди чернел обрыв, за которым присматривались страшные скалы, укрытые сумраком. Ветерок поиграл в ногах Семиона и поспешил дальше. Лаварион осмотрелся. Он только что был в ночном лесу, а теперь, солнце стояло в зените и не было ни намёка на темноту. По крайне мере до обрыва.

— Где я? — Шепнул Семион, но ветер неожиданно подхватил его слова и разнёс по всей равнине: " Где я?.. Где я?.. Где я?..".

— "Степь разбитых сердец". — Послышался скрипучий голос за спиной, Лаварион оглянулся. За ним стоял сгорбившийся Илирон и смотрел на него своими белыми глазами.

— Почему разбитых?

— Потому что многие мечты рушатся здесь.

— И мои?

— Твои?.. Не знаю.

Илирон побрёл в даль, тяжело опираясь на свой посох, Семион засеменил за ним.

— Куда мы? — Пройдя несколько десятков шагов, наконец, спросил он. Илирон долго молчал, но потом ответил:

— Судьбе навстречу.

Что этим хотел сказать старец, Лаварион не понял, но спрашивать того, о чём-либо ёще не решился. Так они шли, вдоль обрыва, где внизу шумела река, оббивая свои воды о пороги. Темнота на той стороне обрыва, гипнотически манила взгляд Лавариона, но как тот не вглядывался в неё, кроме камней увидеть ничего не мог.

— Скажите, ведь не просто так я здесь? — Спросил Семион, почувствовав, как манящая тьма давит на него. — Не зря я покинул лес?

— Не зря… Не зря… — Лаварион ждал продолжения, но маг снова замолк. Он медленно плёлся в даль, туда, куда только ему известно и Семиону только оставалось следовать за ним.

— Когда же мы придём?! — Уже начал негодовать Лаварион. Они уже с полчаса шли не останавливаясь, а пейзаж не менялся, словно они шли по кругу, или каким-то образом и вовсе стояли на месте. Илирон проигнорировал его вопрос. Лишь пройдя ещё немного, он глубоко вздохнул и остановился. Лаварион в надежде остановился тоже.

— Какие же вы не терпеливые, люди. — Изрёк маг, сделав руками в воздухе круг и ударил посохом об землю. Земля вздрогнула, но картина при этом не изменилась. Семион покачал головой и снова поплёлся за Илироном в даль, но уже через сотню шагов он заметил впереди сопку, из-за которой виднелись сторожевые башни.

— Город? — Подивился Лаварион. — Что за город?

Маг молча плёлся к сопке и на вопросы мужчины отвечать не собирался. Только на удивление Семиона, легко взобравшись на возвышенность, с которой открылся вид на белокаменный порт, он ответил на вопрос Лавариона:

— Ленапон. Тебе сюда… Дальше ты решишь свою судьбу сам.

Семион, не отрываясь смотрел на мага, стараясь понять смысл его слов и причину по которой он здесь. Тот, опустив голову на грудь, вдруг резко поднял её и на Семиона уставились два белых глаза. От неожиданности Лаварион вздрогнул.

— Я дам тебе совет: пусть говорит сердце и смолкнет разум.

Эти слова ещё больше напутали в мыслях Семиона. Он хотел было спросить у мага ещё что-то, но того уже не было. Казалось, Лаварион глаз с него не сводил, но не заметил, как Илирон исчез. Оставшись в одиночестве, Семион постоял с минуту, обдумывая слова мага и потом, видимо приняв решение, быстро направился к городским воротам.

Дневной свет, пробивающийся через окна каюты, бросился в глаза путникам, как только дверь перед ними открылась. Солнце светило прямо в каюту, отчего помещение было заполнено ярким светом. Разглядеть детали, жмурясь от солнца, было сложно, но главное, человек, который их ждал, был здесь и стоя у окна, любовался океанским пейзажем. Невысокий рост, широкие плечи и поредевшие волосы на затылке сильно напоминали кого-то. У Ентри только успела промелькнуть мысль о знакомом силуэте, как человек повернулся к гостям.

— Семион?! — Разом выпалили путники.

Человек, стоя у широкого окна, держа под густыми усами пустую курительную трубку, чуть прищурил глаза.

— Вы меня не потеряли?

Дикин медленно прошёл к столу и присел на стул.

— Ничего не понимаю! — Помотал он головой. — Как ты тут оказался?

Семион, улыбаясь, подошёл к Сараллону, похлопал того по плечу и проследовал к остальным, которые стояли на пороге.

— Долго рассказывать Дик.

— Но как же корабль? — Спросил Ентри. — Откуда он?

— Я думал капитан вам рассказал.

— Простите меня. — Отойдя от шока, заговорила Элифер, широкой поступью, не свойственной девушке, пройдя к широкому окну каюты, где недавно стоял Лаварион. — Но капитан и сам ничего не знает. Он даже не знает курс своего корабля…

— Хм. — Усмехнулся Лаварион. — Я тоже не знаю.

— Странно это как-то. — Тихо произнесла Мариа, разглядывая бревенчатый потолок каюты.

— Ничего странного! — Семион закрыл дверь в каюту, отчего гам доносившийся с палубы стих и подошёл комоду, что стоял неподалёку от круглого стола, за которым сидел Дикин, лицо которого выдавала его усталость. — В Ленапоне я прикупил этот галеон, зная, что нам нужен корабль. Проблема в том, что вы шли, как я понимаю, не совсем туда и вот я здесь.

— В Ленапоне? — Отвернувшись от окна, спросила Элифер. Этот вопрос был на устах и остальных, но она задала его первой. — За два дня добраться до Ленатопа?

— Чудеса случаются! — Ответил на это Семион и дабы прервать расспросы, сменил тему:- Вы наверное есть хотите?! Сейчас вас накормят и мы с вами продолжим наш разговор.

Каюту наполнил звук колокольчика и в дверях появился уже знакомый матрос Марип. Друзья хотели задать ещё кучу вопросов Лавариону, но чувство голода напомнило о себе и утолить его хотелось ещё больше. Тем более, что разговор Семион намеривался продолжить.

Марип провёл их практически через весь корабль и Ентри почувствовал мощь этого судна. Три палубы, причём средняя была полностью отдана метательным машинам, которых юноша насчитал по десять с каждого борта. Пройдя мимо них, группа поднялась на главную палубу и быстро скрылись в баке*. Среди плотницкой, шкиперской и других грузовых помещений, оказалась и маленькая столовая. С единственным прибитым с полу столом и пятью чурбанами. Они тоже были прикреплены к полу. Дощатый потолок был настолько низок, что высокому Дику пришлось немного пригнуться, чтобы не удариться об него. В нос ударил резкий запах смолы. Видимо дерево недавно смолили. От этого запаха желудок Мариа сжался, а голова закружилась. Даже открытое маленькое окошко под потолком, не могло проветрить помещение как следует. Ентри сел на чурбан и дотянувшись до стола, положил на него локти. Марип исчез, чтоб через несколько минут принести обед. К тому времени к запаху смолы привыкли. Пареный рис и чуть жестковатые куски говядины были

*Бак- Надстройка в носовой оконечности судна, в которой размещены служебные помещения.

съедены с аппетитом. И пусть рис был не солёным, а мясо трудно пережёвывалось. Они ели, первый раз за сегодня, а это главное. Запив всё это тёплой водой, они, наконец, решили обсудить произошедшее.

— Как я понял, Лаварион купил этот корабль и прибыл за нами? — Начал Сараллон, дожёвывая последний кусок мяса. — Право, это на него не похоже. Нет, что корабль он купить мог — это да, но чтобы вернуться?

— Ты не очень то доверяешь ему, а зря. — Вступилась за Семиона Элифер, встав с чурбана и положив руки на рукояти своих мечей. — Я ему верю! И даже если у него не добрые намеренья, у нас шансов попасть на корабль были ничтожны… Да и накормил нас.

— Да уж накормил! — Демонстративно отодвинув от себя миску, сказал Ентри.

— Зачем мы ему? — Задал вопрос Дикин и сам на него стал отвечать. — Он не знает того, чего знаем мы, но чего.

— Пути! — Догадалась Мариа. — Не капитан, не он не знают, куда им плыть!

— Точно. — Подтвердил Сараллон. — И для этого он прибыл за нами.

— А у меня другой вопрос — каким образом он попал в Ленатон? — Глядя на открытое окошко, спросила Элифер. Мариа и на это дала ответ:

— Он же сказал, что чудеса встречаются. Может, он добрался до Ленатопа так же, как мы до Кишурмаха, а?

— Если так, то путешествие становиться всё интересней! — Вставая из-за стола, изрёк Дикин.

— Да уж, интересней. — Пробурчал Ентри и потом громко заявил:- Ты ему скажи, куда мы направляемся и я посмотрю, что он на это скажет, а может и вовсе в трюме закроет и в Ливуд доставит.

— Хватит гадать. Ясно одно: без Лавариона и его корабля, нам не справиться. Мы будем держаться вместе и крайне внимательны… — Договорить Сараллон не успел, в столовую зашёл Марип.

Отобедав, когда время подходило к ужину, путники вышли на главную палубу, где к тому времени интенсивность движения значительно снизилась, а лёгкий бриз, после запаха смолы, казался ещё более свежим, и осмотрелись. Ентри, который до этого никогда не был на корабле, разглядывал мачты и реи разинув рот, Мариа же всё это мало интересовало. Ей хотелось прилечь и проспать до утра, а то и больше. Самочувствие её было не важным и дурной запах смолы только усугубил его, а теперь на палубе её начинало знобить, хотя холодно не было.

Погрузка на корабль только-только закончилась и в трюм спустились последние мешки с провизией. Матросы сразу куда-то исчезли, отчего на палубе оказалось не больше десятка человек, включая Дика, Ентри, Элифер и Мариа, а так же их проводника — Марипа. На палубе резко как-то стихло, но ненадолго. После минутного затишья послышался громогласный голос капитана:

— Марип, ты чего прохлаждаешься? — Спросил он, отчего матрос целенаправленно шедший к офицерским каютам, вздрогнул.

— Выполняю приказ мастера Лавариона.

— Кто здесь капитан? Я или Лаварион? — Было видно, что капитан не очень-то рад новому хозяину судна.

— Не кипятитесь Одрилон! — Послышался голос Семиона. Он как раз поднимался на палубу и услышал высказывание капитана. — Эти люди не просто пассажиры и я попрошу относиться к ним подобающе.

Капитан Одрилон ответил учтивым кивком головы.

— Идёмте со мной. — Позвал гостей Лаварион и снова скрылся за дверью. Те поспешили за ним.

Семион вернулся в свою каюту и дождавшись когда Ентри последним зайдёт в неё, закрыл за ним дверь. Гости остановились в центре помещения, не решаясь делать лишние движения и с опаской наблюдали за действиями Лавариона. Тот выглядел вполне спокойно. Подойдя к комоду, в котором оказался бар с пятью винными бутылками, он налил из одной себе в кубок и пригласил присоединиться остальным. Те резко отказались.

— Ну, как хотите. — Ответил на это Семион и плотно закрыв бутылку, поставил её обратно в бар. — Нам надо серьёзно поговорить. — Он осмотрел собравшихся. Те, не отрывая взглядов, смотрели на него.

Закрыв бар, он отпил из кубка и пригласил гостей сесть.

— Расслабьтесь вы. Вам пора бы начать мне доверять. Ведь мы делаем общее дело и у нас общие планы, не так ли?

Гости медленно расселись по стульям вокруг стола.

— Я добыл для вас корабль, я не бросил вас, как вам, наверное, казалось, но у меня есть вопрос. Пока один: куда мы должны направиться?

Гости молчали. Каждый задаваясь одним и тем же вопросом: можно ли доверять Лавариону. Тот испепелял их взглядом и ждал ответа.

— Вам нужен был корабль, я вам его достал, но корабль не может выйти в море, не зная курс. — Поторапливал с ответом Семион.

Наконец, Дик аккуратно сказал:

— Нам надо на юг.

Лаварион подождал ещё немного продолжения, но поняв, что его не будет, спросил:

— На юг? И это всё? А точнее вы не могли бы сказать мастер Сараллон? — Гости молчали. — Я понимаю, что вы боитесь. Тайна пути, есть ваш козырь, возможно последний. Вы боитесь, что если я узнаю его, то вас схвачу и спрячу в тюрьму. Глупо! Я же сказал, что у нас одна цель, а без этой девочки… — он остановил свой взгляд на побледневшей Мариа, — как я понимаю плану не сбыться. И стоило мне идти с вами через Скопиры, чтобы здесь заманить в западню. Поверьте, я мог это сделать намного раньше.

Настало молчание. В тишине слышалось доносившиеся с палубы команды капитана и редкая ругань матросов в трюмах.

— Нам надо в "Неизвестные земли". — Наконец сказал Дик. Ентри весь сжался и хотел наброситься за это на мужчину с кулаками, но сдержался.

Выражение лица Семиона практически не изменилось. Он только приподнял брови, отпивая из кубка.

— Вот как?! — После продолжительной паузы, которая давила на всех присутствующих, заговорил Лаварион. — Знаете, я ожидал другой маршрут. Я почти был в нём уверен, но вы меня ошарашили. Почему туда?

Сараллон решил, что скрывать от Лавариона что либо смысла нет и вновь заговорил:

— Там спрятан волшебный меч. — Он ждал, что Семион рассмеется на это, но Лаварион серьёзно посмотрел на него и спросил:

— Ты в этом уверен?

— Конечно нет. Трудно быть уверенным в том чего не делал, но это единственный шанс.

— Это больше напоминает авантюру, в которой я выкладываю сумасшедшие деньги и трачу драгоценное время.

— Акинак там! — Вступила в разговор Элифер. — Я чувствую это.

— Да, это конечно многое объясняет. — Всплеснул руками Семион. Его лицо порозовело, а глаза заблестели. Злость наполняло его, но он старался сдержать эмоции.

— По крайне мере, это лучше, чем сидеть и ждать… — Снова заговорил Дик, но его прервал Семион:

— Да, идти смерти навстречу лучше.

Их разговор, перешедший в словесную перепалку стих. Молчание снова нависло и своей тяжестью давило на каждого из присутствующих. Чувствуя недосказанность и не ясность дальнейших действий, Лаварион снова заговорил, но уже более спокойно, не забыв пригубить из кубка:

— На что вы надеялись, собираясь на эту авантюру?

— На удачу. — Парировал его ответ Дикин. — Ведь были те, кто там побывал. Почему мы не сможем?

— Ух ты, герой! Ты видимо Зинды начитался.

— Теперь ты знаешь наши планы. Так или иначе, с тобой или без тебя, мы пойдём к "Неизвестным землям". — Решил поставить точку их дискуссии Сараллон.

— И сгинуть там! — Выкрикнул Семион, после чего успокоился и тихо добавил:- Хотя именно этого я когда-то хотел. — Он сделал паузу. Его гости встали, собираясь уйти, но не решались это сделать. Лаварион пронзительным взглядом обвёл их и допив из кубка, устало сказал:- Мне надо подумать. Вас проводят по каютам.

Оставшись в одиночестве, Лаварион обернулся к окну и заметил, что над Аланиром повисли сумерки. Он долго смотрел на океан, воды которого темнели и через пару часов готовы были окраситься в чёрный цвет и пустить по себе светло-серую дорожку. Минуты шли, а Лаварион не шевелился, словно уснул стоя. Прошёл час, на корабле зажглись фонари, а каюта хозяина тонула в темноте. Семион заложив руки за спину, стоял и смотрел в одну точку, туда, где последние лучи солнца скрывались за горами и только когда бледное сияние луны проникло в его каюту, Лаварион очнулся и отошёл от окна. Налив себе в кубок вина, он принялся расхаживать по каюте. Даже глубоко за полночь из-за двери его каюты можно было услышать скрип половиц.

Перед рассветом Лаварион выбрался на палубу. Утренняя прохлада чуть взбодрила его. Он облокотился на борт и посмотрел в чернеющую глубину океана.

— Мастеру что-то угодно. — Неожиданный вопрос заставил Семиона резко обернуться. Перед ним стоял босой, одетый в грязные, запачканные смолой и мазутом брюки, бородатый матрос.

— Вахтенный, пригласи ко мне капитана. — Приказал Лаварион и опять отвернулся к океану.

Матрос поклонился и скоро скрылся в квартердеке. Семион, тем временем, снова принялся расхаживать, теперь по палубе, вдоль борта.

Заспанный капитан Одрилон, был явно не рад такому раннему пробуждению. С погрузочными делами он лёг спать за полночь и проспал не более трёх часов, но как бы он не думал о хозяине его судна, приказ был приказ.

— Мастер Лаварион! Вы меня звали!? — Перед Семионом предстал в полном капитанском обмундировании человек, вытянувшийся по стойке "смирно". Лаварион не мог не оценить такую военную выправку капитана.

— Доброе утро, Рюбир!

Капитан ответил молчаливым кивком головы.

— Простите, что так рано поднял вас, но у меня для вас важная информация, связанная с нашим дальнейшим маршрутом.

— Я весь во внимании. — Ответил капитан, вытянувшись при этом опять по стойке "смирно".

— Одрилон, расслабьтесь, вы же не в армии. — Капитан только после этих слов позволил себе приблизиться к Семиону и как он облокотиться на борт. Лаварион, немного помолчал, поглядывая на гладь воды и произнёс:- Я намерен следовать к "Неизвестным землям".

Капитан подался назад, услышав такое.

— Вы с ума сошли? Я не буду рисковать кораблём и командой.

— Так я и думал. — Голос Лавариона звучал спокойно, без всяких резких нот. Он по-прежнему смотрел на воду, тем самым, успокаивая себя. — Я хочу, чтобы вы сообщили об этом команде и те, кто не согласен, пусть покинут корабль до обеда. Что же касается вас… — Семион наконец оторвал взгляд от воды и перекинул его на капитана, — я намерен просить вас следовать со мной и поднять вам жалование.

Одрилон смущённо опустил голову и сказал:

— В любом случае я не могу покинуть корабль.

— Вот и отлично! — Похлопал по плечу капитана, сказал Лаварион и облегчённо вздохнув, словно пудовый камень слетел с плеч, направился к себе в каюту.

33. Навстречу неизвестности

Утро на корабле выдалось шумным. Проснувшись, Мариа первым делом выглянула за дверь каюты, из-за которой доносились голоса моряков. Те бойко обсуждали что-то, обмениваясь мнением. В основном, они недоброжелательно ругались, вспоминая при этом нечистую силу. Девочка вышла за дверь. В узком коридорчике её чуть не сбил с ног здоровенный моряк, который бросил на неё презрительный взгляд и поспешил на палубу с какой-то сумой. Решив, что на главной палубе будет поспокойней, она последовала за ним.

Оказалось, что палуба была заполнена матросами, которые махали руками, ругались и только небольшая часть угрюмо стояла по бортам. Удивилась Мариа и тому, что не малая часть команды в спешке покидала судно.

— Мариа! — Донеслось до её ушей из толпы. Она лихорадочно пыталась поймать в толпе знакомое лицо, но там мелькали только грязные, загорелые лица моряков. — Мариа! — Повторился голос и за локоть её схватила рука Ентри.

— Ентри! — Обрадовалась Мариа. — Что происходит?

— Не знаю? Они смотрят на меня как на врага. Я думаю, нам лучше подождать в каютах. — Но не успели они развернуться, как их остановила мужская рука, что легла им на плечи. Ребята вздрогнули и медленно повернулись.

— Доброе утро! — Быстро проговорил находящийся за ними Лаварион и не меняя своего сурового выражения лица, подтолкнул их вперёд. — Бегом ко мне в каюту, нам надо поговорить. — Ребята подчинились.

Зайдя в каюту Семиона, которую казалось, покинули несколько минут назад, они обнаружили там и Дика, и Элифер. Лаварион, следовавший за ними, быстро прикрыл за собой дверь и не откладывая дела в долгий ящик, заговорил, стремительно подходя к бару:

— Я принял ваше решение отправиться в "Неизвестные земли", но с некоторыми условиями. — Остальные вопросительно молчали. — Во- первых, каждый из вас должен дать клятву, что не замышляет никаких деяний у меня за спиной. — Он посмотрел на собравшихся. Из них только Сараллон кивнул головой в знак согласия, но и этого Лавариону было достаточно. — Во-вторых, в случае удачи нашей экспедиции, я должен быть назначен губернатором новых земель, а значит, они будут названы моим именем или по моему усмотрению и главное, все, что находиться на той территории, будет принадлежать мне. — Он снова посмотрел на своих гостей. Те снова молчали. Так далеко они даже не заглядывали, да и выбирать им сейчас особенно не приходилось. Дикин снова кивнул. — Отлично! Тогда, отходим после обеда.

— Может стоит объявить команде о маршруте?! — Заговорил Дик, но Лаварион резко его оборвал:

— Уже… Я отдаю себе отчёт в том, что корабль покинет не малая часть команды. Придётся набирать на стороне, в каком-нибудь порту. Думаю в Гариопее.

В словах Семиона, Дик ощутил всю серьёзность его намерений, но заход в Гариопей для него казался чересчур.

— Но почему там?

— Кто может быть безумней пирата! Тем более если речь идёт деньгах, о больших деньгах.

Спорить с этим было бессмысленно.

— Теперь я хотел узнать от вас, что-нибудь о маршруте: как лучше идти, с какой стороны зайти. Наверняка вы собирали какую-то информацию… — Каюта наполнилась молчанием. Лаварион понял о бесполезности вопроса. — М- да, не густо. Будем надеяться на опыт Одрилона.

Лаварион резко обернулся к бару, словно вспомнив о чём-то и скоро наполнил пять кубков вином.

— Я предлагаю выпить за успех нашего дела!

— Я не пью. — Заметив, что один из кубков предназначен для неё, сообщила Мариа. Семион на это поднял её бокал и протянул ей.

— Мариа, я тоже не пью.

Раздался глухой звук чокающихся кубков. Мариа пригубила из бокала и почувствовала сладко-кислый вкус на губах. Ентри, решивший показать себя настоящим мужчиной, залпом выпил содержимое кубка, отчего тут же закружилась голова и затуманились мысли, которые метались в его голове. Внутреннее напряжение, которое не отпускало его со вчерашнего вечера, наконец, пропало, а его место пришла воздушная лёгкость.

— Ну что ж. — Поставив свой пустой кубок на стол, сказал Лаварион. До Ентри его слова доходили откуда-то из далека, почувствовав это непривычное ощущение, юноша заулыбался. На его лицо выплыла широкая, глуповатая улыбка. Заметив её, Элифер готова была рассмеяться, но сдержалась, выдав только лёгкую усмешку. Лаварион продолжил: — Я думаю, пора выйти к команде.

Этим утром он выглядел уверенным в себе человеком, каждое его движение, каждое слово, показывало решительность хозяина. Твёрдой поступью он прошёл до двери и резким движением распахнул её. Другие последовали за ним на палубу. Ентри сделав шаг, покачнулся, почувствовав неуверенность в ногах и уже следующий шаг он делал более аккуратно. Тут Элифер не выдержала и потрепав юношу по его шевелюре подтолкнула того к выходу.

— Иди, алкоголик!

Ентри смущённо посмотрел на неё и пробурчав что-то себе под нос, вышел из каюты Лавариона.

Страсти к тому времени на главной палубе стихли. Построенная по приказу Лавариона команда, значительно поредела, хотя её две шеренги и выглядели внушительно, по длине занимая всю главную палубу. Семион в сопровождении капитана обошёл строй, Дик, Ентри, Элифер и Мариа, остались в стороне.

— Я надеюсь, вам уже сообщили наш маршрут?! — Торжественно произнёс Лаварион, остановившись у трапа на бак, так, чтобы его голос услышали на краях шеренг. По невнятному гулу, прошедшему по строю, стало понятно, что планы Лавариона им известны. Семион продолжил:- Так вот, каждому оставшемуся на корабле, я поднимаю жалование вдвое… — Он замолчал, ожидая, когда пройдёт волна одобрения по строю. — Но я требую от вас смелости и мужества. Мало кто знает, что нас ждёт, но кто боится, пусть уйдёт сейчас! — Строй не шелохнулся. — Тогда по местам!

Последние слова Лавариона продублировал Одрилон и только после его слов, команда разошлась.

Пока команда во главе с Одрилоном готовилась к отходу, Лаварион и его гости дожидались в каютах, причём каждый в своей. Мариа с Элифер была выделена одна каюта на двоих, впрочем, как и Ентри с Диком. Эти помещения, находившиеся на ахтердеке, были копией друг друга и конечно уступали по размеру каюте Лавариона. Обшитые узкой рейкой стены, по большей части были пусты. К ним были придвинуты только две кровати, друг против друга, да шкаф, расположенный справа от широкого, но низкого окна. На не большом, с метр в ширину, столе, возле него, стоял канделябр на пять свечей и это было всё освещение каюты. Но никто из пассажиров галеона не жаловался, а наоборот, был в предвкушении плаванья. Единственное, Мариа чувствовала себя не очень хорошо. Её знобило и лёгкая пелена периодически вставала перед глазами. По возвращению с палубы, она молча легла на кровать и наблюдала за парящими в небе, за окном чайками. От предложения Элифер выпить чаю, она отказалась, да и сама кузнец, плохо представляла себе, где его можно взять. Она пока не знала где камбуз и кто из этой загорелой, с головы до пят и пропахшей дёгтем команды, кок. Она хотела было разведать это и даже выбралась на главную палубу, чтобы пройти в столовую, в которой они обедали вчера, но… Матросы на палубе, занятые делом, несколько раз чуть не пришибли девушку и награждая её проклятьями, прогоняли прочь. Другие, в основном помоложе, наоборот, заняли всё своё внимание ею, отчего один из них чуть не упал в не закрытый рустером* люк. Видя это, капитан, сдерживая в себе крик, попросил Элифер покинуть палубу и та скоро подчинилась, дав себе зарок, без причины вообще не выходить из каюты.

Лаварион, всё оставшееся утро, был погружён в карты, вычисляя курс корабля, изредка вызывая к себе Одрилона, который, во время третьего вызова, осмелился намекнуть хозяину судна, что курс к "неизвестным землям" его личная забота и Лавариону этим заниматься не надо. Это чуть охладило Семиона, но от карт он не отступил, вплоть до обеда, на который он пригласил пассажиров своего судна.

— Должен вам сообщить, что путь к землям займёт у нас не меньше месяца, если мы будем идти без остановок. — Сказал Семион, как только гости расселись за столом. — Впрочем, численность команды меня устраивает, а значит заход в Гариопей, необязателен.

*Рустер- Решетчатая крышка люка

— Хорошо. Это радует. — Ответила на его слова Элифер, как раз очистив от скорлупы яйцо.

Более Лаварион не стал отвлекать гостей от трапезы и сам присоединился к ним. Варёная картошка, приправленная различными специями, вкус некоторых из которых Ентри и не знал, оказалась рассыпчатой и буквально таяла во рту. Говядина, на сей раз, получилась сочной и легко пережёвывалась. Элифер по достоинству оценила мастерство местного кока и ещё сильнее захотела с ним познакомиться. Корзина с фруктами, что занимала центральное место на столе, тоже выглядела аппетитно, но опустошить её полностью, не хватило ни сил, ни места в желудке. Вино на сей раз, было предложено только взрослым, хотя Ентри ожидал, что нальют и ему, но Семион налил ему только морковный сок. Юноша слегка огорчился, что его отделили от взрослых, но звон корабельного колокола заставил забыть об обиде и поспешить на палубу.

— Снимаемся! Отдать швартовы! Оставить шпринг! — Командовал Одрилон. — Убрать трап! Отдать последний конец!

Ентри смотрел на работу команды, стараясь ничего не пропустить. Пусть ничего из сказанного капитаном он не понял, но такой слаженной работы кого-либо, он не видел.

— От мест отойти!

Ентри заметил, что их галеон медленно отходит от причала, на котором собралось не мало люда, провожая их в долгий и трудный путь. Ему почему-то стало как-то грустно, что он покидает берег. Нет, страшно ему не было, он просто не знал, чего боятся? Просто снова неизвестность, которая ему уже надоела. Как ему хотелось вернуться в родной Сакил, купаться в речушке, не думая ни о каком акинаке и чёрном существе, но реальность была суровее. Их галеон со спящими, пока ещё плохо надутыми парусами, удалялся от берега, постепенно набирая скорость. Ентри припал к борту, рассматривая, как корабль разрезает водную гладь.

— Нравиться? — Спросил его, незаметно подошедший Дик. Ентри на это только гукнул. — Не хочешь на рею забраться?

Ентри посмотрел на улыбающегося Сараллона как на умалишенного.

— Ты что, там же высоко.

— Да ладно тебе, не бойся. — Дик подтолкнул юношу к вантам и сам первый начал взбираться по ним. Ентри робко последовал за Сараллоном. Его ноги частенько путались в выбленках и заметив, что ему становиться не по себе от качки, Ентри поспешил спуститься. Дик испугавшийся за мальчика, тоже вернулся. У Ентри начала сильно кружиться голова и ноги подгибались, словно ватными были. Желудок выворачивало на изнанку и он пару раз переваливался через борт, чтоб стошнить.

— Э, брат! — Снова заулыбался Дик. — Мы не успели отойти, а у тебя уже морская болезнь обнаружилась. А что ты будешь в шторм делать, если такой качки выдержать не можешь? — Позеленевший Ентри, молча держался за голову, боясь отойти от борта.

— Да ничего, привыкнет! — Дик и Ентри вдруг заметили рядом Элифер, которая, всё же решилась выйти снова на палубу и сейчас немного тренировалась в фехтовании, сделав несколько выпадов с мечами. — Жаль только, продукты зря перевёл за обедом! — Они вместе с Диком рассмеялись, на что Ентри разозлился и поспешил покинуть их.

— Как ты думаешь, у нас получиться? — Спросил Сараллон кузнеца, как только Ентри покинул палубу. Элифер спрятала свои мечи, на которые насторожено косилась пол команды и встала рядом с Диком у борта.

— Я верю.

Как и минуты раньше Ентри, она стала наблюдать за волнами, что бились о борт корабля и редкие брызги доставали до неё и щекотали лицо. Она молчала, молчал и Дик, он хотел сказать что-нибудь, чтобы поддержать разговор, но не знал что именно, поэтому молчание затянулось. Наконец, Элифер, оторвав взгляд от воды, перебросила его на уже полные паруса грот-мачты и глубоко вздохнув, стала удаляться от Дика.

— Пойду, посмотрю как Мариа!

Оставшись в одиночестве, Дикин думал, что мысли о путешествии нахлынут на него, но вместо этого, его разум заполнили шум моря и крики провожающих их чаек. Какое-то успокоение и расслабленность почувствовал он. Свежий ветер с севера, обдавал лицо, прогоняя усталость и тревогу и как Сараллон хотел чтоб это состояние не проходило, но вечно стоять, поддавшись ветру не будешь и Дик вобрав в лёгкие его прохладу, как и его друзья, покинул палубу.

Вернувшись в свою каюту, он обнаружил лежащего и стонущего на кровати Ентри. Тому совсем было худо. Его полоскало уже одной желчью и он с трудом мог поднять голову.

— Спасите. — Жалобно протянул юноша и Дик понял, что надо принимать меры по лечению этой болезни.

Так как на корабле лекаря не было, Дикин не нашёл ничего лучшего как обратиться непосредственно к капитану. Искать того долго не пришлось. Одрилон хмуро всматривался по курсу корабля, стоя на квартердеке.

— Капитан! — Оборвал его мысли Дик. Одрилон тяжело вздохнул и взглянул на стоящего по середине трапа Сараллона. — Капитан! Там Ентри, мальчику, что прибыл со мной, плохо. Скорее всего, это морская болезнь.

Одрилон искренно удивился, приподняв высоко брови.

— И что? Я должен каждому на корабле микстуры давать?

— Но я думал, что вы знаете способ?

Капитан снова глубоко вздохнул.

— Ладно, я сейчас спущусь.

Через пару минут он уже сидел перед страдающим Ентри и щупал его живот. Со знанием дела осмотрев бедолагу, он встал и собираясь выйти сказал:

— Ничего страшного. Дайте ему сухого рису, смешенного с яичной скорлупой и пусть запьёт это черудеей.

— Капитан, вы уверены? — Дику от ингредиентов лекарства, самому стало не по себе. — А без спиртного никак?

— Если хочет поправиться, то никак. — С этими словами капитан покинул каюту и снова занял свой пост рядом с рулевым.

В голове Ентри сразу прояснилось, только услышал он о сухом рисе и скорлупе, которую он вообще был не уверен, что есть можно. Но делать нечего, Дик отправился на камбуз за "лекарством".

Пожилой, одноглазый кок, с рыжей бородой, в глубине которой где-то прятался рот, ничего удивительного в просьбе Дика не заметил, только с черудеей расставаться не очень то хотел.

— А без неё не обойдётесь? — С надеждой спросил он, на что Дик резко, выхватив бутыль из его рук, ответил:

— Капитан сказал, что никак.

После этого Дик скорее поспешил спасать друга.

Лекарство было таким сухим, что слюны не хватало, чтоб его разжевать. Дик, попробовав чуть-чуть, только посочувствовал Ентри и протянул ему миску с растолчённой в ней скорлупой. Ентри сглотнул слюну и зачерпнул ложкой первую порцию и положил её в рот, тут же залпом залил в себя четверть стакана черудею. Напиток сразу обжёг полость рта и глаза юноши казалось готовы вылезти из орбит, от его обжигающей силы. Ентри хотел уже было выплюнуть лекарство, но Дик вовремя успел заткнуть его рот рукой. Мучаясь, юноша проглотил таки рис и скорлупу, но на вторую порцию не решился. Через минуту его состояние ещё больше ухудшилось. Перед глазами всё бешено кружилось, а рвота участилось, так что Ентри не отходил от тазика. Через час изнеможенный юноша уснул. Он проспал ужин и вечерний чай и проснулся только когда Дик стал укладываться спать, вполне здоровый и голодный.

Через несколько дней морского путешествия, Ентри уже уверенно взбирался по вантам, правда, только до первой реи. Головокружения и тошнота его уже не беспокоили и ноги уверенно держали его при качке.

— Скажите капитан, в чём секрет лекарства, того, что вы мне дали? — Спросил однажды Ентри. Ответ Одрилона его смутил.

— Да не в чём. Тебе надо было просто отлежаться.

— Зачем же вы дали мне этот рис?

— Да я просто представил твоё лицо, когда ты будешь его жевать, запивая всё это черудеей. — Капитан весело рассмеялся, а Ентри от обиды быстро сбежал с квартердека и спрятался в каюте. Впрочем, обида скоро прошла и юноша вновь стал бегать по кораблю туда-сюда, стараясь не пропустить ничего интересного.

Пока Ентри дни напролёт следил за работой матросов, Мариа сидела в каюте и наблюдала за океанским пейзажем. На палубу она выбиралась крайне редко, только чтобы проветриться. Чаще всего компанию ей составляла Элифер, следившая за каждым шагом девушки и не отпускавшая её от себя надолго. Такое пристальное внимание и радовало и злило Мариа. С одной стороны, она никогда не была в одиночестве, а с другой, даже когда хотелось побыть одной, это не удавалось.

Дикина тоже было практически не заметно. Он дни напролёт сидел за картами и книгами, особенно над работами Ялионы Зинды, стараясь хоть в теории быть готовым к опасностям. С Лаварионом он разговаривал мало, да и как-то он заметил, что разговаривать им не о чем. Раньше они вели беседы о работе, но теперь она их не объединяла и их встречи проходили в кратких высказываниях и тишине. В итоге, действия его и других пассажиров, Ентри был, наверное, не в счёт, сводились к одному: не мешать капитану и команде. Лаварион старался держаться этого же правила, что не могло не радовать капитана. Он уверенно вёл свой галеон на юг, не встречая на пути препятствий. Не было не шторма, ни штиля, лишь свежий, попутный ветер, надувал все паруса корабля и приближал их к неизвестности.

34 Битва за жизнь

"Уже неделю я нахожусь на Лансе.

Дождей до сих пор нет, правда, с пресной водой проблема кое-как решена, но зной уморил. Приходиться от него прятаться в лесу или в хижине.

Вчера, ранним утром снова рыбачил. Опять не удачно.

Пришлось питаться чолерабом, эти ягоды в горле застревают, так надоели.

Ловушки, расставленные в лесу, ещё не сработали, но надежда не покидает меня.

Проклятых птиц ещё не обнаружил, хотя вечером заметил какую-то пёструю птицу, размерами с чайку. Раньше её здесь не было. Сегодня пойду, понаблюдаю за ней повнимательней. Интересно, их есть можно?"

Арубатур закончил очередную страницу дневника и отложил его в сторону.

За неделю, что он провёл на острове, Фук немного освоился. Построенная хижина, хоть и была узкой и не благоустроенной, но от ветра защищала отлично. Широкие, у основания до полутора метров, пирамидного типа стены, возвышались на два метра в высоту, что позволяло Арубатуру стоять в ней в полный рост. Крышу он сделал из толстых веток деревьев, накрытых широкими листьями нарвала* и сплетённым между собой хворостом. Листья нарвала играли огромную роль в его быту. Не дожидаясь дождей, Фук стал собирать с их листьев росу, которой по утру было предостаточно, тем самым, обеспечив себя мизерным, но запасом питьевой воды. Каждое утро его начиналось с обхода леса. Он аккуратно, стараясь не пролить ни капли, сливал воду в тарелочку, сделанную из коры, а затем в яму, обложенную всё теми же листьями нарвала. Литр за утро он собирал, но чтобы приготовить еду, этого было мало. Поэтому, он стал подниматься на гору и выжимать влагу из мха, но её было ничтожно мало, к тому же, сор с камней и из мха, попадал в неё. Зато вид с вершины горы был изумителен. Фук давно не наблюдал такой красоты. Овальный остров, своим песчаным берегом, уходил медленно в голубую гладь океана и дальше тот безраздельно царствовал до горизонта, где встречался с белоснежными облаками. Одно огорчало Фука: ни одного корабля видно не было, но отчаиваться он не собирался. Практически на самой вершине горы он разложил большой сигнальный костёр.

Главное, ему удалось добыть огонь. Это произошло на четвёртый день и он, как мальчишка, прыгал от радости, возле метающихся в

*Нарвал- широколистный, низкорослый кустарник, листья достигают площади до квадратного метра, растёт в сухих, тенистых местах, но встречается и в горах. Листья и корни не съедобны. Цветёт раз в пять лет, мелкими, розово-голубыми цветочками

разные стороны, ещё слабых язычков огня. Помогла ему сухая, жаркая погода. Сухая листва и кора деревьев, смогли загореться от иск, что Фук высекал из камня. Правда, руки после двух дней непрекращающихся попыток болели, так, что он не мог их поднять. С едой дела обстояли хуже. Основной едой оставались плоды чолераба. Арубатур хоть и ходил на рыбалку, стараясь поймать какую-нибудь рыбёшку острой палкой и сделал копья для метения в птиц, пользы ему это приносило мало. Он смог даже соорудить ловушки для дичи и грызунов, в виде клеток, но в них никто не попадался, да и сам Арубатур был не уверен, что сможет умертвить добычу и правильно её приготовить. Иногда он пробовал коренья и ягоды неизвестных ему растений, но, толи они были горькими, толи, после них начинало слегка лихорадить, но так или иначе, в дальнейшем Фук в пищу их не использовал.

Итак, Арубатур закончил страницу и направился в лес, проверить ловушки и внимательно понаблюдать за новым обитателем леса: пёстрой птичкой, которая так его заинтересовала вечером.

Ловушки, как он и ожидал, оказались пусты, но дивных птиц прибавилось значительно. Вместо одной, что он встретил вчера, сегодня на дереве высиживало не меньше двух десятков. Они порхали с ветки на ветку, издавая трезвонящие звуки. Арубатур, спрятавшись за широкий ствол соседнего дерева, стал наблюдать. Словно ощутив постороннего, птицы притихли. "Испугались"? — Промелькнуло в голове Арубатура, но дальнейшее поведение птиц, говорило обратное. Стая птиц резко замолчала, прижав свои головы к туловищу, и наступила тишина, в которой Фук не слышал даже шелеста листвы и ранее бесконечное щебетание других птиц. Вдруг, одна из птиц вспорхнула с дерева и покружив под кроной, опустилась на ветку, прямо над Арубатуром и её чёрные, как зёрнышки глазки, уставились на Фука. Правитель острова, наконец, мог, как следует разглядеть эту чудную птичку. Небольшая головка синего цвета, но в стае Фук замечал и красного и даже зелёного, держалась на сильно вытянутой шее, которая тоже была окрашена цветными кольцами. Её тельце, больше напоминающее яйцо, сильно вытянутое к концу, было багрового цвета, с различными оттенками, впрочем, остальные, так же могли отличаться по цвету. Крылья, которые имели размах не меньше полуметра, переливались всевозможными цветами, опять таки же у каждой был свой, неповторимый. Больше всего насторожили Арубатура мощный, загнутый на конце клюв и не большие когтистые лапы. " Вряд ли с такими когтями она может быть безобидной"- логично рассудил Фур и попятился назад, под пристальным взором птички. Заметив, что человек отступает, пернатая часто замахала крыльями и издала что-то вроде треска. Не зная почему, интуитивно, увидев, как остальная стая направилась в его направлении, Арубатур метнул в пока одинокую птичку копье и угодил ей в грудь, та ничком свалилась с ветки. Фук не успев возрадоваться меткому попаданию, схватил добычу и рванул к хижине. Отряд птиц устремился за ним. Теперь у Арубатура практически не было сомнений, что это именно те птицы, что убили его предшественника, но почему-то не о том, как спастись он думал сейчас, а о вкусе их мяса, сжимая в руке дичь. Только вихрем вбежав в хижину, он остановился. " Что дальше"? Что можно ожидать от этих птиц и как защищаться? Вопросы заняли весь разум, но ответов у Арубатура не было. Он аккуратно выглянул наружу. Птичья стая расселась на ветках близ лежащих деревьев и молча наблюдала за хижиной. Фук решил выйти из убежища. На его появление, птицы никак не отреагировали, словно его не было. Фук набрался уверенности и подкинул в огонь хворост. Он следил одним глазом за действиями птиц, те молча сидели на ветвях деревьев и выглядели вполне спокойно и непринуждённо. Их спокойствие и бездействие, убаюкало и осторожность Фука. Он уже начал их воспринимать как красивых соседей, свистом общаясь с ними, но те или не понимали, или не имели ни какого желания с ним общаться. Даже когда Фук ушёл к морю, никто из стаи не поднялся в воздух и не полетел за ним, все обосновались у его хижины и покидать это место не думали.

Рыбалка Фука прошла опять не совсем удачно. Впрочем, две мелкие рыбёшки, что плавали на мелководье, он поймал, но набольшее, он оказался не способен.

Приготовление обеда не заставило себя ждать. Распотрошив рыбок, он к сожалению заметил, что мяса в них мало, но зато костей, хоть отбавляй. Пришлось взяться за дичь. Но как только Фук начал ощипывать птицу, её собратья напряглись и начали издавать громкие трескучие звуки, которые Фук уже слышал в лесу. Поняв опрометчивость своего поступка, Арубатур отбросил птицу в сторону, но это уже не помогло. Первая из птиц коршуном бросилась на него и пролетела прямо у него над головой, благо Фук успел припасть к земле и прикрыть голову руками. Об этих птицах он знал одно, они смертельно кусают. Атака ещё нескольких птиц, не заставила себя ждать. Фук, видя такой поворот вещей, решил отступить к хижине и там держать оборону. Хижина легко защищала от налётчиков с трёх сторон, поэтому Фуку оставалось только следить за входом. В это время, птичий отряд немного успокоился и расселся по ветвям, дав передышку и Фуку. Он успел передвинуть костёр вплотную к хижине, и перенести в неё весь запас вооружения — это четыре копья и с десяток пик поменьше. Ещё успел собрать немного камней для обороны. Только с водой дело было туго. Яма с ней находилась поодаль хижины и перенести её возможности не было. Начерпав из неё воды, сколько поместилось в тарелочку, Фук, под пристальными взглядами птиц, вернулся в хижину. Тем временем, птицы, одна за другой, оккупировали полянку возле хижины, где недавно горел костёр. Правда, к бывшему месту костра захватчики не приближались, толи боялись тепла, толи дыма, тонкой струйкой сходящего от него. Самые смелые из них вспорхнули на крышу хижины. Видя наглость пернатых, Фук осмелился швырнуть в них камень. Издав трезвонящие крики, птицы отступили и осмелились перейти в атаку только под вечер. Голод к тому времени, тоже напомнил Фуку о себе и тому пришлось перекусить оставшимися рыбешками. Не наевшись, Арубатур предпринял попытку выйти из хижины и набрать чолераба, но в это время птицы перешли в наступление. Первые, завидев появившегося Фука метнулись на него и тот только успел убрать голову в дом. Вторая волна атаковала непосредственно вход и тут, два брошенных в них камня, уже не помогли Арубатуру. Пришлось отмахиваться пикой, но к счастью, птицы не задели его. Новое нападение Фук встретил уже с горящёй головёшкой в руках. Огонь успешно отбил нападение и заставил птиц отступить на деревья. Теперь Фук знал чем защищаться от них и вооружившись факелом, приступил к оборонительным действиям. Он смог произвести вылазку в лес, под непрерывными взглядами крылатых. Они летали по лесу за ним и только горящий факел сдерживал их от нападения. К ночи, запасов чолераба хватало на три дня, если не экономить. Перед своей крепостью Фук разложил, хворост, запас которого, занял большую часть хижины, чтобы создать огненную стену и сдержать наступление. Приготовления к обороне закончились далеко за полночь. К этому времени птицы смолкли, а некоторые из них покинули свои места. Фук разместившись у входа, перед которым потрескивая горел костёр, уснул и так крепко, что проснулся утром и заметил, что костёр почти погас, а птицы смотрели на него сидя на крыше его хижины. Фук подскочил как ошпаренный и подбросил в огонь хворост, тот вяло начал обгладывать его и расти. Большая часть птиц отступила, а оставшиеся Фук решил каким-то образом убить. Но брошенные в них камни, только спугнули их и заставили взлететь.

" Вот и птички пожаловали. Что же им надо? Мстят за убитого сородича или просто питаться человечиной? Ничего, просто так им меня не взять, огонь мне поможет. Я даже поймал себя на мысли, что их не боюсь, наоборот я хочу сразиться с ними, какая-то непонятная ярость полнит меня. Хочу отомстить им за всё и за всех. Лишь бы эта ярость не перешла в безумие"

Душное утро, говорило о том, что день предстоит быть жарким. Причём, жарким во всех смыслах. Фук твёрдо решил дать пернатым бой и прогнать их со своей территории. Он только ждал нового нападения и тот был предпринят птицами, как только Фук вышел из хижины и отдалился от неё на приличное расстояние. Даже горящий факел не спугнул их. Арубатур вздрогнул и опешив на мгновение, рванул к хижине, успев поджёчь хворост. Тот разделил птичий отряд на двое: на тех, кто оказался за огненной стеной и тех, кто был ещё перед ней. Оставшиеся пернатые, трезвоня, вернулись на ветки, а вот те, кто оказались ближе к хижине, беспокойно заметались, не сразу сообразив куда лететь. Они уже не помышляли о нападении, чем воспользовался Фук. В птиц полетели камни, два из них достигли цели. Они перебили птицам крылья и те рухнули на землю и тут же получили копья в грудь. Теперь на обед еда была, но Арубатуру этого было мало. Почувствовав вкус победы, он сам ринулся в атаку и вооружившись факелом и мечом, приблизился к оккупированным деревьям. Раздались угрожающие, трескучие звуки, но Фука остановить они уже не могли. Обдав огнём нижние ветки, он заставил птиц отступить выше, к самым макушкам крон. Массированный обстрел камнями кроны деревьев, принёс к обеду ещё несколько голов, остальным пришлось улететь. Ликованию Фука не было предела. Теперь он чувствовал себя по настоящему правителем, человеком, который может всё.

К вечеру птицы вернулись и их следующий налёт был куда яростней предыдущих. Огненная стена остановить их уже не могла. Они, одна за другой, пикировали на Фука и тот, героически отбивался от них мечом, прячась под крышей хижины. Понимая, что такой напор ему не сдержать, а отступать не куда, Фука на мгновение накрыла паника. Он, крича от страха, бросил в костёр охапку хвороста, рассчитывая, что тот хоть как то остановит нападавших, но вместо огня, к его ужасу, к небу стали подниматься густые клубы дыма, а ветер предательски погнал его ещё и внутрь хижины, отчего тот в считанные секунды окутал её и глаза Фука заслезились. У Арубатура другого выбора не было, как покинуть свой дом. Высунув лицо наружу и глотнув свежего воздуха, Арубатур краешком глаза заметил около пяти мёртвых птиц возле костра, остальной отряд кружил в небе перед хижиной.

— Дым! Нужен дым! — Закричал Фук и с дрожащими руками плеснул воду во вновь разгоревшийся костёр. Тот зло зашипел и выпустил в небо несколько клубов дыма. Птицы дались в разные стороны, но через минуту снова стаей кружили над Фуком. Арубатур достал из стен куски мха, которым он заделывал щели меж камней и бросил их в огонь. Дым усилился. Птицы отступили и снова расселись по веткам. Теперь в костёр шла листва, трава. Спереди хижины, хворост заменили свежее срубленные ветви деревьев и сорванная трава. Немного изменив оружие, Фук перевёл дух. Листья нарвала упали в огонь и создали дымовую завесу, от которой Фук закашлял, а из глаз полились слёзы. Птицы снова встревожено взметнулись вверх.

— Ага! Боитесь!? — Закричал Фук птицам, разведя костёр ближе к деревьям, а потом ещё ближе. К ночи он окружил себя дымовой завесой, которую птицы так и не решились преодолеть. Но как только, посреди ночи дым по кругу начал рассеиваться, пернатые снова напали. Действовали они теперь с опаской, держась от хижины Фука на расстоянии и по одному пикируя на правителя Ланса. Арубатур, принявший оборону у костра, при помощи дыма, который не щадил ни птиц, ни его, заползая в глаза и нос, разрезал воздух мечом. Трудность теперь состояла в том, что в тёмном небе, даже освещенном огнём, птиц было плохо видно. Фук их мог разглядеть только тогда, когда те были в полуметре от него. Арубатур чувствовал, как рука устала махать мечом. Ещё чуть-чуть и он вообще не сможет поднять его.

Вдруг со стороны океана он заметил свет. Присмотрелся. Темнота наполняла даль и ничего в своё царство не пускала, но Фук был уверен, что видел свет. Позабыв о налётчиках, вооружившись факелом и мечём, он рванул на берег. Свет! Снова сквозь тьму пробился тусклый свет. Сомненья не было: там кто-то есть. " Нет, на гору! Сигнал, подать сигнал!"! — озарило Фука и он резко сменил направление. Преследующие его птицы, не отступали. " На горе они меня настигнут". — Снова осенило Фука и он снова устремился к берегу. Свет немного приблизился. Выскочив на берег, Фук запрыгал с факелом в руке, не забывая отбиваться от птиц. Он кричал, не понятно от чего, толи от злости, толи от счастья, скорее всего и от того и от другого.

— Эй, я здесь! — Орал Фук, бегая по берегу и отбиваясь от птиц. На его счастье, пернатые, по-видимому, тоже устали от затянувшейся битвы с жертвой и атаковали скорее по инерции. В основном, они кружили над Фуком и следили за его действиями. А тот прыгал и орал в океан, видя своё спасение.

35 Выжить, чтобы умереть

— Какая чудная ночь. — Тихо произнесла Элифер, стоя у правого борта судна и держась одной рукой за ванты грот-мачты. — Дикин, а ты любишь ночь?

Сараллон, стоящий рядом и смотрящий на звёзды, переспросил:

— В каком смысле?

— В смысле её успокоения и красоты.

— А-а. Раньше да, теперь она настораживает. Слишком много тайн таит в себе ночь, слишком много зла может прятаться в ней.

— И всё же она красива.

— Хм, у каждого свои понятия о красоте. — Дик усмехнулся и Элифер почувствовав его усмешку, легонько толкнула в плечо.

— Эй, не смейся, я серьёзно говорю.

— Кто бы сомневался. — Расхохотался Дикин и его смех наполнил пространство палубы. Один из вахтенных косо посмотрел на веселящихся в ночи пассажиров и отвернулся, пробурчав что-то себе под нос. А те, заливались весёлым смехом, бегая, как дети по палубе друг за другом. Несколько раз, споткнувшись о такелаж, Дик решил убежать от кузнеца поднявшись к реи и вскочил на ванты, но к его удивлению, Элифер отступать не собиралась и настигла Сараллона, как только тот взобрался на марс на топе грот-мачты.

— Попался! — Закричала Элифер, залезая в корзину, в которой находился Дик и тут же оказалась в его объятьях.

Дикин смотрел на неё улыбающиеся лицо, на её отчего-то грустные глаза и сахарные губы, которые так хотелось поцеловать, но он не смел.

— Как близко луна. — Прошептал он. — Звезды, кажется, светят ярче…

Его слова оборвала Элифер, которая нежно прикоснулась своими губами к его устам и через мгновение они соединились в страстном поцелуе. Лишь луна и звёзды наблюдали за сладострастными поцелуями, пока, вдруг, огромная тень не накрыла всё небо. Только на его окраине, там, где оно должно встречаться с океаном, просматривались тускло светящиеся звёзды.

— Что это? — Испуганно прошептала Элифер. — Я чувствую, как тень опускается.

Сараллон перемахнул через стенку корзины и поспешно спустился на палубу, за ним Элифер. Тень коснулась макушек брам-стеньг. Ударил корабельный колокол. В это же время, небольшая часть огромной нависшей тени, стремительно спустилась на палубу. Перед Сараллоном и Элифер предстал высокий мужчина в чёрном одеянии и накинутым на голову капюшоном.

— Извините, что прервал вас. — Произнёс глубоким голосом человек.

На палубу высыпалась большая часть команды и оторопев остановилась за спиной Сараллона. Из каюты выскочил Лаварион и остановившись около Дика, испуганно отпрянул. Это вызвало смех непрошенного гостя, который был настолько сильным и страшным, что некоторые закрыли уши.

— Здравствуй Семион. И ты решил меня убить? Хо! А не боишься смерти? — Он сделал шаг вперёд и Лаварион, в ужасе отступил ещё. — Боишься! Так отдай мне девчонку! — Семион словно в беспамятстве, с широко раскрытыми глазами, смотрел на одетого в чёрное мужчину и мотал головой. — Нет? Зря! — Глаза человека засверкали красными огоньками. Он вытянул руку, ладонью вперёд и тут же Лаварион упал на палубу, корчась от боли. — Подумай ещё раз.

Семион и готов был сдаться, и показать, где скрыта Мариа, но боль сковала его движения. Сильно выгибая от боли спину, он дёргал в конвульсии руками и ногами. Видя, что Лаварион слабеет, Дик вытащил меч из ножен и замахнулся на неприятеля, но вдруг ощутил, как меч потяжелел. Через секунду он рухнул на палубу, словно в нём было не меньше трёх пудов.

— На кого меч поднял? — Прорычал гость и вытолкнул перед собой руки. От сильного удара в грудь, Дик отлетел на несколько метров назад и упал. — Где девчонка?

— Я здесь! — Звонкий голос Мариа, раздался из-за спин моряков и они смиренно расступились перед ней. Девушка шла, высоко подняв голову, сжимая от злости кулаки и с призрением смотрела на своего врага.

— Ха, ха, ха! А ты смелая, но глупая. — Сказал человек в чёрном и сделал шаг навстречу Мариа.

— Стой! — За спиной гостя раздался голос Ентри. — Тебе нужна не она, а я. Это я победил тебя, там в комнате…

Маг резко развернулся и зарычал. Чуть поодаль стоял юноша и смотрел на него исподлобья. Такой дерзости маг не ожидал и решив для начала разделаться с мальчишкой, сверкнул глазами. В следующую секунду, он молнией приблизился к Ентри и заглянул ему в лицо. Юноша вздрогнул от неожиданности, но старался не показывать своего страха, хотя чёрный маг чувствовал его в нём.

— Ты боишься! Так зачем встаёшь на моём пути? Твоя жизнь мне не нужна, пока. Иди!

— А ты боишься?! — Закричал ему в лицо Ентри. Он и сам не знал зачем кричит, просто хотелось заглушить страх внутри себя. Стиснув зубы, он вытащил Лентибр и не задумываясь нанёс колющий удар. Маг успел отскочить от юноши, но тот наступал, рассекая воздух мечом.

— Глупец! — Вскричал маг и его глаза вновь сверкнули. Ентри крикнул от боли и выронил меч. От сильного удара в грудь он отлетел к баку и ударился об его дверь. Та треснула. Ентри затих.

Видя обездвиженное тело друга, злость захлестнула Мариа. Девушка не могла простить себе, того, что из-за неё страдают дорогие ей люди. Она стиснула зубы, её глаза залились кровью, а пальцы сжались в кулаки так, что побелели костяшки.

— А-а-а! Закричала она и рванула на противника. Прежде чем тот успел развернуться и понять в чём дело, она вцепилась ему в лицо. Странное ощущение. Никогда до этого она не чувствовала его: что-то вроде сгустившейся пустоты. Её руки проникли в чёрную глубину под капюшоном, но ничего твёрдого нащупать не могли. Она могла ощущать какое-то давление на руки, но в тоже время, там ничего не было. Красные огоньки глаз вспыхнули на мгновение, ослепив её и руки обожгла острая, пронзающая боль. Мариа отчаянно закричала, но остановиться уже не могла. Она била по пустоте, которая была вместо лица, но кулаки проваливались в темноту. Старалась схватить эти проклятые красные глаза, но те были где-то далеко, она не могла до них достать.

Вдруг тень над кораблём рассеялась, а с ней исчез и маг. Мариа застонала и рухнула на палубу. Перед глазами всё кружилось и последнее что она увидела- свои почерневшие руки. Через мгновение она потеряла сознание.

Очнулась Мариа только через два дня. Руки ныли от боли, но чернота с них немного сошла. Сила в них пока не вернулась, Мариа с трудом могла приподнять их, разговора о том, чтоб сжат в кулак, вообще не было.

— Что с Ентри? — Первое, что спросила Мариа, когда очнулась. Не покидавшая её Элифер нежно улыбнулась и погладила её по голове.

— Жив твой герой. Даже не одного ребра не сломал, так, одни ушибы. Какой-то вонючей мазью его мажут, так Дик на палубе ночи проводит.

Мариа заулыбалась. " Все живы"! — Порадовалась она и попыталась приподняться, но тут же упала.

— Лежи. Я покормлю тебя. — Поправив одеяло Мариа, сказала Элифер и поднесла ложку с супом к её рту. Суп оказался горячим и наваристым. После него Мариа почувствовала прилив сил, но пока их было ничтожно мало. Ей понадобилось ещё пару дней, чтобы крепко встать на ноги и первым делом она навестила Ентри.

Как и говорила Элифер, каюта Ентри и Дика вся провоняла неприятным, выкручивающим желудок наизнанку, запахом, но юноша находился в ней, словно не ощущая его. Его самочувствие было куда лучше её. Боли его не мучили, синяки практически сошли, только в кистях рук присутствовала несильная, тупая боль.

— Ентри! Как ты! — радостно заговорила Мариа, только переступила порог мужской каюты и увидела перед окном юношу.

— Мариа! — Ентри подскочил к девушке и обнял её. Правда, через мгновение, осознал безрассудство своего поступка и сконфузившись, отступил. Мариа тоже смущённо заулыбалась. — Я слышал рассказ о твоём подвиге. Как ты вцепилась в лицо этому… — Ентри вернулся к окну и присел за стол.

— Ты тоже был молодец! — Поспешила похвалить юношу Мариа и присела рядом. Ентри опустил голову и угрюмо сказал:

— Нет, я боялся, я дрожал как осенний лист. Какой же я молодец?

Мариа на это улыбнулась и погладила его по голове.

— Боится всякий, но не всякий может переступить через страх.

Ентри приподнял голову и настороженно посмотрел на девушку. " Она говорит как взрослая. Как Дик или Илирон. Она учит меня жизни, надо же, дожил".

— А что мне оставалось делать? Я не мог тебя бросить, ведь я мужчина. — Пролепетал Ентри, так, что Мариа еле услышала его слова, особенно последние.

— Да, ты настоящий мужчина. — Подтвердила она и рассмеялась, Ентри на это насупился и отвернулся в сторону. — Да ладно тебе. Хватит дуться. Пошли, погуляем. — Она схватила юношу за руку и потащила на палубу, впрочем, тот против не был.

Солнечный день приближался к вечеру, отчего становилось свежее. Сильный ветер, сопровождавший корабль, как мог разгонял зной и сейчас, когда солнце давно уже скрывалось за облаками, ему это успешно удавалось. Моряки, как всегда сновались туда сюда, то натягивая, то ослабляя такелаж. Кто-то драил палубы, кто-то, стоя на пертах, мастерил на реях, в общем, работа кипела как всегда.

Решив не мешать матросам, которых на главной палубе было и так много, к тому же были открыты несколько люков, упасть в которые не очень-то хотелось, ребята решили постоять на ахтердеке, где было посвободнее. Выше, у трапа на квартердеке, отвернувшись к борту, стояли Одрилон и Лаварион. После того события, что произошло на корабле, ребята впервые увидели Семиона. Он был не здорово бледен и его военная выправка куда-то исчезла. Плечи сутулились, а круглое лицо опало, но главное, Ентри заметил, что на висках прибавилось седых волос, точнее виски полностью стали седыми. Двое мужчин разговаривали между собой, Одрилон был явно возмущён и теперь не сдерживал эмоции, хотя понимал, что не надо бы двум матросам стоящих у штурвала слышать их, но внутри его всё кипело.

— Я не знаю, откуда вы взялись мастер Лаварион, но что зло пришло с вами, это точно. Я не спрашивал вас, для чего вам сдались "неизвестные земли" и кто эти пассажиры ваши? Но всё становиться слишком опасно.

— Я вас и команду предупреждал об опасности, да и вы Одрилон должны были это понимать. — Лаварион отвечал тихо, с каким-то хрипом в голосе.

— Да, но мы ещё за сотни миль от них… Что это за зло спустилось с неба? Откуда он знает вас и ваших друзей? И для чего ему эта девочка?

— Слишком много вопросов. Я не могу вам на них ответить.

— Тогда я буду вынужден повернуть корабль.

— Не думал я, что вам ведан страх… Если вы отступите, мне придётся вас уволить.

Капитан Одрилон глубоко вздохнул, стараясь успокоиться и помолчав немного, более спокойно заговорил:

— Среди матросов шепчутся о проклятии, я боюсь, что они могут поднять бунт и тогда, до цели вы не доберётесь уж точно.

— Капитан, вы же не хуже меня знаете, что делать с бунтарями… Ещё в Аланире я предупредил каждого о маршруте. Ведь я не думаю, что о тех местах кто-нибудь из них не знал. И что теперь?

— Тогда зло было далеко. Многие думали, что вы не решитесь и свернёте в Ливуд или в другой порт. Никто не знал, что зло настигнет нас так быстро, а если он появиться ещё и перебьет всю команду?

— Значит, они умрут героями! — Лаварион решительно развернулся и только сейчас заметил ребят, стоявших внизу у трапа. Он понял, что они слышали их разговор, оттого может, и смотрели на Лавариона внимательно, вытаращив глаза, и дабы не слышать никаких вопросов ещё и от них, быстро проследовал мимо и скрылся в каюте. Одрилон, наградил их злым, испепеляющим, презрительным взглядом и вернулся к штурвалу.

— Вот и нажили очередного врага. — Прошептал Ентри на ухо Мариа и ребята тоже скоренько покинули палубу.

До ужина они просидели в каюте у Мариа, разговаривая, вспоминая Сакил и Ориона, которого всё чаще называли в прошедшем времени. Когда-то страстные неприятели, сейчас весело болтали, обмениваясь своими впечатлениями и мыслями. " Надо же, ещё пару месяцев назад, я её видеть не мог, а сейчас что? Что это за тепло внутри меня, когда она рядом?" — Подумал Ентри, глядя на большие, голубые глаза Мариа. Как только они встретились взглядами, юноша отчего-то вздрогнул и отвернул взор на окно. Мариа смущённо улыбнулась и поспешила занять создавшуюся паузу очередным воспоминанием.

Ужин провели в каюте Лавариона, где отмечали выздоровление Мариа. Лаварион несколько раз начинал разговор о дальнейших их действиях, но каждый раз встречал молчание присутствующих. Свернуть они не имели права, да и даже если бы свернули, то не было гарантии, что чёрный маг не вернётся за Мариа, а с корабля, как известно не сбежишь. Это понимал и Лаварион, но в тоже время он знал, что при новом появлении мага, легко им не будет. Успокаивало одно, прошло четыре дня, а потерпевший поражение маг, с реваншем не спешил, значит, он тоже побаивается. Так праздничный ужин прошёл в основном в тишине. Каждый из них, занятый своими мыслями и тарелкой, разговаривать не хотел. Через час ужин закончился, но выйдя на палубу ахтердека, компания попала в окружение матросов, Одрилона при этом видно не было.

— Что вам угодно! — Обратился к команде Лаварион, по рядам которой пробежали робкий шепот. Наконец, один из моряков вышел вперёд и заговорил:

— Мы требуем, чтобы вы покинули корабль! — Это был высокий, одетый в одни, когда-то, светло-серые штаны, с многодневной щетиной мужчина, лет тридцати. Его голос был твёрд, но Элифер видела в его глазах смятение.

— Это бунт? — Спросил Лаварион и заулыбался. Он тоже испугался в этот момент, понимая, что команда может захватить корабль и умертвить их.

— Мы не хотим идти к смерти!.. Вы принесли проклятье на корабль!.. Мы все погибнем из-за вас!.. — Раздались голоса из толпы и команда взяла в кольцо Лавариона и его гостей. Элифер, видя не завидное их положение, обнажила мечи, ни у Дика, ни у Ентри оружия с собой не было. Наступило молчание. Затишье, во время которого каждый ещё мог отступить, но один из матросов не выдержал и вооружённый большим изогнутым ножом напал на Элифер и тут же рухнул, получив удар в живот.

— Отставить! — Раздался голос капитана с квартердека и остановил нападение команды. — Прекратить, или я вздёрну каждого, кто до них дотронется. — Команда отступила. — Не думал я, что у меня в команде столько трусов! Не мастер Лаварион ли сказал вам маршрут корабля, ни он ли повысил вам жалованье? А вы, при виде человека в чёрном, с которым сражалась безоружная девчонка, готовы избавиться от них. Трусы! — По рядам команды опять побежали шептания и матросы переглядываясь, медленно, но стали расходиться. Лавариона гордость взяла за Мариа. Ведь Одрилон был прав, она одна из сотни вооружённых, кто не испугался. Команда разошлась, оставив лежать на палубе, мёртвое тело моряка, но вскоре его отдали океану и конфликт на этом был исчерпан.

Стоявшие на вахте моряки ещё долго обсуждали произошедшее, в трюме тоже слышались шептания, но всё сводилось к тому, что капитан на стороне Лавариона и не намерен менять курс. По разговорам команда разделилась надвое, кто был за капитана и продолжения пути и кто за убийство пассажиров и захвата корабля, но дальнейшее не сулило ни того, ни другого.

Тишину ночи нарушали только шум океана и ветра, трепещущего паруса. Вахтенные на баке уже мирно дремали, прислонившись к противоположным бортам, не обращая внимания ни на свет фонарей, светящих чуть ли не в глаза, ни на не летнюю прохладу. Стоящие у штурвала матросы заметили, как из их ртов повалил пар, а руки легонько покалывало. Рулевые переглянулись и сильнее вгляделись в темную даль, прямо по курсу. Холод крепчал. Палуба квартердека покрылась инеем, а лёгкая морская рубаха уже не спасала от пробирающего морозца. Разбуженный капитан тщетно старался понять что-то в происходящем, ведь они шли на юг, где, по сути, должно быть теплее, но реальность показывала обратное. Он взглянул на компас, тот показывал не отклоненное движение их на юг. "Странно". — Подумал Одрилон и решил понаблюдать за этим явлением.

Прошло ещё с минут пять, мороз не слабел, но и не крепчал. Волны океана стихли, водная гладь покрылась зябью. Звёзды на небе, помутнели и скрылись за каким-то большим облаком. Капитаном овладело какое-то нехорошее предчувствие. Он смотрел то на небо, то на воду. Облако двигалось достаточно быстро, быстрее, чем остальные, к тому же низко. Казалось, топы брам-стеньг* касались его. Вода окончательно "встала", хотя ветер надувал по-прежнему полные паруса.

— Свистать всех наверх! — Скомандовал капитан, видя, как быстро пропадают звёзды и луна. Он, конечно, вспомнил огромную тень, накрывшая его судно недавно, но странного щёлканья и треска, что доносились сейчас в районе бушприта, не было и это его немного успокоило. " Это не чёрный маг". — Пронеслось у него в голове.

*Топ брам-стеньги- верхушка мачты

Ночную тишину разбудил набат корабельного колокола. В это же время, с бака донеслись отчаянные крики, что на секунды заглушили нарастающие щёлканья. Одрилон вздрогнул от истошного крика. Сбежав на главную палубу, он только здесь увидел сползающееся с бака, белое покрывало.

— Что это? — Прошептал он и неожиданно получил ответ из-за спины.

— Это пауки мага. — Раздался голос Сараллона. — Они замораживают всё на своём пути.

— Как с ними справиться? — Одрилон неотрывно смотрел на наступающую армию, в глубине которой, на баке, он заметил два ледяных бугорка по бортам.

— Я не знаю. — Ответил Дик и потянул капитана назад. — Их останавливает огонь, да и то ненадолго.

Капитан и не думал отступать. Откинув руку Сараллона с плеча, он сделал шаг навстречу белому полчищу.

— А плавать они умеют? — Спросил он, но ответа не получил, Дик отступил и занял оборону в шагах десяти от Одрилона. — Несите парусину и мешки! — Никто из команды не понимал намеренья капитана, но без вопросов бросились выполнять приказ.

Одрилон сбросил с себя китель и его тело обдало морозной прохладой, но он не обращал на неё никакого внимания.

— Остальные ко мне! — Все кто остался на верхних палубах, робко, но приблизились к капитану. Белые пауки подошли почти вплотную к ногам Одрилона. Тот, расправив китель в руках, зачерпнул часть паучков, они даже через ткань обжигали его холодом, и вытряхнул за борт.

— Пауков за борт! — Скомандовал он и команда разом с устрашающими криками, снимая с себя рубахи, банданы и ежась слегка от мороза, бросились на врага. Пауки сильно обжигали руки, которые скоро не способны были сжимать ткань. Приходилось отогреваться в каюте Лавариона, у камина. Если наверху удавалось как-то сдерживать наступление, то в трюме защитникам приходилось сложнее. Пауки прорывались и по полу и по потолку. К тому же сбрасывать их в воду можно было только через порты в бортах, поэтому их в основном топтали и стучали по ним тяжёлыми чурбанами и мяли тяжёлыми бочками, но отступить пришлось. Большие куски парусины, которыми зачерпывали по сотни пауков, на главной палубе, сдерживали их наступление, но те полезли из люков, окружая защитников и отрезая им путь к отступлению.

— Вода замерзает! — Выкрикнул Ентри, только что сбросив очередную порцию пауков.

Только теперь, матросы заметили, что их корабль стоит, словно на мели. Ветер надувал полные паруса, но судно не двинулось не на метр. Выглянув за борт, Одрилон с ужасом узрел лед, сковавший его корабль. Пауки, попавшие за борт, заморозили воду, а новые выброшенные с корабля, упрямо возвращались на него и сейчас все борта галеона побелели от них.

Оборонявшиеся отступили за грот-мачту, на ахтердек. Сдерживать натиск стало легче. Здесь ещё пауки не лезли через люки, которые плотно задраили, оставив открытый на квартердеке. Защитники нижних палуб, героически сдерживали наступление пауков, но постепенно отступали к корме.

— Троог* сюда! — Закричал капитан и из трюма появились несколько вёдер со смесью. — Троог в воду! Поджигай!

Густая, темная жидкость, разлитая по льду, вспыхнула жёлто-алым пламенем. Раздались громкие щёлканья и лёд стал растапливаться. Пропитанные троогом стрелы, запускали подальше вперёд и это дало свои плоды: корабль, медленно, но двинулся вперёд.

Из люка на квартердеке появились измождённые защитники трюмов. Это был сигнал к отступлению на верхнюю пристройку. Из более сотни обороняющихся, оставалось не больше пятидесяти, в первых рядах которых, вместе с капитаном стояли Дик, Элифер, Ентри и Мариа.

Рядовые матросы не раз высказывали предложения выдать пассажиров паукам, но капитан твёрдо отвечал отказом, утверждая, что пауки не отступят, а отважных защитников просто так терять им нельзя. На лицах матросов читалось обречённость, но Одрилон, своими призывами сохранял в них веру. Он снова и снова своими кличами, возвращал в строй того или иного моряка, готового сдаться и вдыхал в него новую веру.

Тем временем, корабль вышел из ледяных владений. Пауков уже за борт не выбрасывали, дабы те не сковали корабль вновь. Их просто сбрасывали на нижние палубы, но те, выползая из всех щелей, захватывали всё новые и новые жертвы, превращая их в ледяные статуи, облачённые в белую паутину.

— Покинуть корабль! — Приказал Одрилон.

Пауки ползли отовсюду, занимая каждый клочок тросов, каждую выбленку, каждый сантиметр парусов. Главная палуба и бак уже полностью были белы, без единого темного пятнышка. Белые

*Троог- смесь из смолы, серы и нефти, горящий даже в воде. Греческий огонь

захватчики, ползя, друг по другу, волной набрасывались на квартердек, спускались по паутине с бизань-мачты прямо на головы защитникам. Корабль был обречён, это понимал каждый, но продолжал сопротивляться.

— Нам нужны шлюпки! Отходите к ним, кто может! — Кричал Одрилон, из последних сил отбивая атаки пауков. Он уже не чувствовал пальцев рук, его тело покрылось лёгким инеем, но злость, ярость не давала ему отступить.

Часть команды стали пробираться к шлюпкам, что находились по бортам галеона. Окунув мечи в тоог, Элифер, подожгла их и с десятком матросов стала пробираться к правому борту. Дик со скрученной, горящей, пропитанной тоогом парусиной, вёл за собой Ентри и Мариа. Добравшись до тросов держащих шлюпки, Сараллон перерезал их и одна шлюпка шлёпнулась в воду. В неё тут же полетели стрелы и горящие предметы, дабы умертвить пауков, кишащих в ней. Как только огонь перешёл на дерево, Дик не долго думая, сиганул в воду и стал пушить пожар. Ещё пятеро смелых, последовали за ним. Элифер, у другого борта, расчищала коридор к лодке с большими потерями в отряде. Пауки спускались к ним на головы и пронзающие, душераздирающие крики замерзающих, наполняли квартердек. Наконец и она достигла шлюпки и оставшись втроём: она, Марип и ещё один пожилой, разукрашенный наколками моряк, нырнули в шлюпку, наполненную белыми, мохнатыми насекомыми. Со стороны это казалось безумством, самовольно пойти в самую гущу нападавших, но, топча с противным треском и обжигая огнём, под щёлканья и шипение пауков, они постепенно освободили шлюпку и обрезав тросы держащие её, прыгнули в воду. Через секунды на чёрную, водную гладь упала и шлюпка.

— Всем покинуть корабль! — Приказал Одрилон и оставшиеся защитника бросились за борт. С капитаном осталось только пару матросов и Лаварион, который удерживал свободный коридор, расчищая его огнём. — Уходите! — Крикнул Одрилон оставшимся. Корабль был уже полностью под властью пауков. Свободным оставался только узкий коридорчик, который удерживал Семион.

— А вы? — Отбрасывая всё новые и новые волны захватчиков, спросил Лаварион.

— Я останусь на корабле! Уходите! — Капитан с матросами стояли спина к спине, с замершими руками, потеряв какую либо надежду на спасение корабля, но не потеряв честь.

— Одрилон! Корабль не спасти! — Крикнул Лаварион, видя, как уменьшается удерживаемый им коридор.

— Я не покину свой корабль! К тому же у меня свои счёты с ними! Они умрут вместе со мной!

Он толкнул, по колено захваченной пауками ногой, бочку с оставшимся в ней тоогом и разбил масляный фонарь на корме.

— Идите, больше ждать нельзя!

Остававшиеся с ним матросы, уже обездвижено стояли, окутанные белой паутиной. Лаварион видел, как один из них, жадно глотал воздух, уже не способный издать звук. Ужас в его глазах заставила Семиона отвернуться. Почувствовав, как по его ноге поползли захватчика, а до волос прикоснулось что-то холодное, он заставил себя перевалиться через борт и упасть в воду. Капитан, смотрел, как по нему ползут мохнатые пауки, заплетая его ноги своей паутиной. Нестерпимая, колющая тысячами иголок боль, пронзила его тело. Он стиснул зубы и выронил фонарь. Палуба взялась огнём.

Оказавшийся в холодной воде Лаварион быстро направился к ближайшей шлюпке Элифер. Он боялся, что пауки поспешат за ним, но к счастью, насекомые добровольно в воду не лезли. Попав в неё, они просто превращались в кристаллик льда и плавали без каких-то направленных движений. Этих кристалликов Семион заметил слишком много, некоторые из них превращались в куски льда, но, оттолкнув от себя несколько льдин, он понял, что они, кроме обжигающего холода, ничего в себе не таят. Наконец, он добрался до шлюпки и как только его затащили внутрь, матросы стали интенсивно грести от горящего галеона, назад, где горел тоог на воде, дабы оградить себя огнём от пауков. Шлюпка Сараллона двигалась туда же.

Огонь на корабле перебросился на мачты. Со шлюпок, выжившие видели стоящего у вант бизань- мачты, заточённого в белую паутину, Одрилона. Он, гордо подняв голову, смотрел им вслед, а огонь за его спиной съедал корабль, а вместе с ним и его захватчиков. Те оглушительно клацали, щёлкали, испаряясь в пламени. Через минуту лицо капитана, скрылось в белой, ледяной паутине.

Огонь перешёл на нижние палубы, где раздался ещё сильнее.

Спасшиеся матросы с горечью наблюдали, как погибает их корабль. Кто-то из них кричал, кто-то плакал, а кто-то, замкнувшись в себе, до конца не верил в своё спасение. Шлюпки удалялись от галеона, который уже дал крен и носом начал уходить под воду. Такого большинство матросов видеть не могли, они просто отвернулись и с гневом в глазах смотрели на горизонт, где только-только зарождался день. Из более сотни, их осталось двенадцать, измотанных боем и страхом людей, которые видели ужас смерти, чувствовали обжигающий холод и верили, когда надежда почти умерла.

Примерно через час, галеон залёг на правый борт и ушёл под воду.

— Прощай капитан Одрилон. — Прошептал Сараллон и огляделся. Справа от шлюпок догорал тоог, оставшиеся льдинки на воде, постепенно таяли, под лучами поднимающего на востоке солнца. Дику хотелось бы возрадоваться прекрасному пейзажу, в котором, гладкая водная гладь, окрашенная в розовый цвет, тянулась в даль, врезаясь в поднимающийся солнечный диск, но на сердце его была скорбь. Память будоражила сознание ночным боем, истошными криками замерзающих и взглядом победителя погибающего капитана. Печаль съедала его, как и всех остальных, сидящих в шлюпках, что оказались посреди океана, без еды, питья. Им оставалось только надеяться на милость океана и на скорую встречу с кораблём.

— Выжили, чтобы умереть. — Тихо пробурчал Марип.

— Вера, это всё что у нас есть, а значит, мы будем цепляться за неё до последнего. — Ответила ему Элифер и Марип мужественным взглядом посмотрел на неё.

36 Рождение новой надежды

Вот уже третьи сутки зной изнурял спасшихся на шлюпках. Солнечный диск над головой, от которого негде было спрятаться, сводил с ума. Голод только усугублял не завидное положение оставшихся в живых. Надежда на то, что их скоро подберёт какой-нибудь корабль, коих после ярмарки в Кишурмахе, здесь должно быть предостаточно, не оправдалась. На горизонте не было видно не единого паруса. Панические настроения усилились еще и после смерти одного матроса, от обезвоживания организма. Кто-то хватался за вёсла и начинал грести неизвестно куда, кто-то начал метаться по шлюпке, моля властителей Дириуса о спасении. Больны были и ещё трое. Их обильно смачивали водой, но их самочувствие с каждым часом ухудшалось. Их ноги часто сводило судорогой, они были белы как покойники и жалобно просили пить. Мариа уже не могла слушать их стоны, она плакала, уткнувшись в плечо Дику, осознавая, что ничем не может им помочь. Сараллон мужественно держался, стараясь подбадривать остальных и ежеминутно, с надеждой, вглядывался в горизонт.

К вечеру умерло ещё двое. Паники в шлюпках уже не было. Оставшиеся, смирились со своей участью и расположившись в полулежащем положении, дожидались своего конца. У каждого кружилась голова и слабость в теле не позволяла делать каких-то движение. Лихорадка началась и у Ентри. Он находился в полуобморочном состоянии, постоянно мотая в бреду головой.

— Долго он не протянет. — Констатировал Дик и по привычке осмотрел горизонт. Багровые краски вечера не давали надежд на спасение.

— Мы все здесь подохнем! — Закричал Марип. — И всё из-за вас! Какое зло вас принесло на корабль!..

— Марип, замолчи. — Вытянула из себя Элифер. — Не трать силы.

Марип, сжимая от злости зубы, обречённо махнул руками в сторону Лавариона и сел, но тут же подскочил и уставился в даль.

— Там что-то есть! Хвала властителям Дириуса, там что-то есть! — Он прыгал в лодке, забыв о мучавших его головокружениях и слабости. Быть может, ему показалось, что в последних лучах солнца что-то блеснуло, какая-то вспышка, но он, томясь ожиданием, забыв моргать, смотрел на юго-восток. Остальные, у кого остались силы встать, тоже обратили свои взгляды туда же.

Казалось, прошла вечность, пока вспышка повторилась, а через минуты, на горизонте появилась стеньга мачты с былым парусом. Ликование молниеносно накрыло шлюпки. Все обнимались и восхваляли властителей Дириуса, пока, в покидающем их свете дня, на горизонте рос корабль, большой и красивый.

Дик и Семион сели на вёсла и стали грести в сторону спасения, вторая шлюпка последовала за ними. Корабль приближался. Элифер, стоя на корме второй шлюпки, интенсивно махала руками, чтобы привлечь внимание на корабле и тот, к счастью находящихся в шлюпках, шёл к ним навстречу.

— Странно, у него нет флага. — Забеспокоился Лаварион, но какая для остальных была разница, есть или нет у корабля флага, главное, чтобы там была вода и еда. — Это пираты! — Закричал Семион и начал грести в обратную сторону, от чего шлюпку повернуло на девяносто градусов. Ликование спало. Ещё неизвестно что было бы лучше, умереть от голода и жажды, или от меча грязного пирата?

В шлюпках, настороженно смотрели на приблизившийся к ним корабль, команда которого, наверное, в полном составе высыпавшаяся на палубы, наблюдала за беднягами в шлюпках. У Мариа сразу же проявилось какое-то отвращение к этим, потным, обнажённым по пояс мужчинам, не брившимся с неделю и изуродовавшим своё тело наколками. Всякое желание попадать в их компанию у неё пропало, но головокружение напомнило о еде и девушка смиренно позволила сильным, волосатым рукам с традиционной пиратской татуировкой, поднять себя на борт.

Первого кого увидела Мариа на палубе корабля, это маленького роста, в смешных мешкообразных штанах, подпоясанных простой верёвкой мужчину, с чёрной повязкой на правом глазу, поверх грязной, запачканной жиром и смолой банданы. Он по-хозяйски осмотрел Мариа с ног до головы и поставив руки в боки, сказал:

— Сейчас вас накормят и напоят. Дальше капитан решит, что с вами делать.

— Я хочу поговорить с капитаном сейчас. — Запротестовал Лаварион, но мужчина с усмешкой ответил.

— Ты на ногах стоять научись, а то скопытишься перед капитаном. Что тогда делать? — Вокруг послышался смех пиратов и спасённых увели с палубы.

Мужчина важно поправил повязку и посмотрел на океан, окрашенный уже тёмными красками.

Ужин был как нельзя кстати, но Ентри и ещё двое матросов, не могли самостоятельно принимать пищу. Сперва их напоили горячим, сладким чаем, а уж потом, когда какие-то силы вернулись к ним, стали кормить с ложки рыбьим супом. Самочувствие Ентри начало постепенно улучшаться.

После супа силы прибавились у всех. Дик и Семион уже уверенно могли стоять на ногах и здраво мыслить, чтобы вступить в переговоры с капитаном. Элифер хотелось отправиться с ними, но больным сейчас она была нужнее. Мариа, просто хотелось спать.

Всех спасённых, кроме женщин, определили в трюм к основной команде. Элифер и Мариа приготовили отдельную каюту, чему они сильно удивились, но уже знакомый пират, с повязкой на глазу, объяснил, что капитан уважает женщин и никак не может позволить спать им с командой.

Пусть каюта была небольшой, но в ней имелся камин и её чистота снова приятно удивила женщин, в мужском коллективе редко можно было встретить такую чистоту и порядок. Окно во всю стену, позволяли хорошо проветривать каюту и не мучаться всеми зловоньями, что царили в трюмах, а кушетки достаточно удобными, чтобы Мариа тут же провалилась в сон. Прохлада ночного океанского воздуха наполняла помещение и сон Мариа становился всё глубже и приятнее. Она причмокивала во сне, улыбаясь, куталась в одеяло и не просыпалась до позднего утра. Элифер в это время была с больными, которых до выздоровления поместили в одном из помещений ахтердека. Это была и не каюта, но и не подсобка. Сплошь оббитая деревом, квадратная, без окон, только вентиляционный люк присутствовал под потолком, с одной единственной кроватью и матрасом, набитым соломой, которую, судя по запаху, давно надо было поменять. Но здесь было посвежее, чем в трюме и тише. Элифер расположила больных на полу, подстелив под них сложенную в несколько раз парусину. Матроса, которого лихорадило уже второй день и чьё состояние было хуже всех, разместили на кровати. Он уже с час не приходил в себя. Бледный, обильно покрытый капельками пота, будучи в бреду, сейчас он затих. Элифер вздрогнула и аккуратно потрогала его лоб, он всё ещё был горячим.

— Хвала небу, он жив. — Прошептала она и подсела к Ентри. Самочувствие того не внушало опасение. Дыхание ровное, жар прошёл. Чуть потный, юноша сейчас спал, набираясь сил. Элифер широко улыбнулась, видя, как боль сошла с его лица и лихорадка отступила.

Сараллон и Лаварион направлялись в каюту капитана. Их ещё преследовала слабость, голова слегка кружилась, но прилив сил они чувствовали, отчего держали ровную осанку и гордо поднятую голову.

Зайдя в большую, хорошо освещённую с потолка каюту, мужчины встали, показав двум находившимся в ней пиратам, всю свою выправку. За столом сидел высокий мужчина, с усами, погуще чем у Лавариона, в наброшенном на себя прямом, синем кителе с золотыми пуговицами и полосами, идущих от них к бокам и другой- пониже, покруглее, в грязной безрукавке и серой бандане.

— Проходите, садитесь. — Предложил мужчина в синем кителе. — Сейчас, подождём клерка… Выпить не хотите?

— Нет, спасибо. — Резко ответил Семион. — Мы бы хотели знать, где находимся?

— В северных водах Радира. — Спокойно ответил мужчина.

— Не смешно. — Грозно, не приятельски заметил Лаварион. — С кем имею честь?

Мужчина встал и хотел было представиться, но в это время в дверь постучались и в каюту вошёл молодой человек, высокий, с выгоревшими на солнце когда-то русыми волосами, с совсем юным, не изрезанным морщинами, продолговатым лицом и родинкой на правой щеке.

— Капитан Крикс!.. — Закрывая за собой дверь, заговорил он и обернувшись к присутствующим, замер, разинув рот.

— Орион? Орион! — Как мальчишка, радостно закричал Дик и бросился к юноше. Тот, не понимая, что происходит, стоял, хлопая глазами и не выказывая никаких эмоций. — Орион? Как ты здесь оказался? Где Фук?

— О, да я полагаю, вам известен этот юноша и его дядя? Да, мастер Лаварион? — Обернувшись к Семиону, спросил капитан. Лаварион и не ожидал, что пират знает его, но это его меньше волновало. На первом месте была встреча с Орионом, которого, даже его друзья считали погибшим.

Наконец и корабельный клерк пришёл в себя, он присел за стол, не отрывая взгляда от Дика и Лавариона. В его голове метались мысли и он не как не мог собрать их в одно целое. В то время как по кораблю прозвучала команда " человек за бортом", он сидел с кипой бумаг в трюме и считал очередные продовольственные потери и как он не хотел посмотреть, что там происходит наверху, оторваться от счёта не мог. Потом он высчитывал, норму пресной воды и так, принятие на борт потерпевших бедствие, прошло без него и тут, на тебе. " Но почему Сараллон с Лаварионом? Где Ентри, Мариа?" — Пронеслось в голове у Ориона и он тут же подумал о худшем.

— Помниться мне, — снова заговорил Крикс, — Когда мы в последний раз были в Ливуде, вы, мастер Лаварион, охотились за мастером Сараллоном, за Орионом и его друзьями? Теперь странно видеть вас вместе?

— Теперь у нас общие интересы. — Ответил Семион и подошёл к Ориону. Тот поднял на него глаза и их взгляды встретились. Твёрдый и решительный Семиона и усталый и обречённый Ориона.

— Что с Ентри? — Словно уже зная ответ, спросил Орион.

— Всё нормально. Приболел, правда, немного. — Ответил ему Дик, не скрывая своей радости по поводу этой встречи. Орион тоже вдруг преобразился. На его лице вспыхнула улыбка и он вскочил со стула.

— Его можно увидеть? — Спросил он, смотря при этом на Лавариона, но ответил ему всё же Крикс:

— Погоди немного. Нам надо решить некоторые дела. Что там с запасом воды?

Орион понял, что это второстепенный вопрос, так, чтобы перейти затем к основным, но ответил:

— Учитывая экономичное употребление воды, её запасов хватит на месяц, если не протухнет.

— Хорошо. Ну а теперь мастер Лаварион мы хотим услышать вашу историю.

Семион сел на стул, возле стола и заговорил:

— Корабль, на котором мы шли, потерпел кораблекрушение. Капитан погиб, выжили только двенадцать человек, впоследствии умерло ещё трое.

— Пираты напали? — Поинтересовался тихо сидевший доселе Буй.

— Что-то вроде того.

Крикс встал и пройдясь по каюте взад-вперёд, остановился и посмотрел на Лавариона, затем на Сараллона, на Ориона и заговорил:

— Все вы не спроста друг за другом, бегаете, прячетесь. Мастер Лаварион, я хотел бы заметить, что вам скрывать что-то от нас не зачем. Ваш путь нам известен и должен заметить, скорее всего, он неверен.

На лицах собравшихся появилось недоумение. Крикс продолжил:

— Я имею в виду карту. Вы же за ней охотитесь, не так ли?

— Карта? — Переспросил Семион. — Я не знаю не о какой карте?

— Куда же вы следовали? — Спросил Крикс, искреннее удивление Лавариона по поводу карты, сконфузило и его. Он то был уверен, что Семион стремиться за сокровищами карты.

— Я не могу вам об этом сказать. — Встав со стула, сказал Семион и поклонился, желая проститься с капитаном.

— Зря мастер Лаварион. Вы на моём судне и будем считать вас пленниками. Я всё равно, рано или поздно, узнаю всё. Не от вас, так от ваших спутников. — Дуилер, учтиво кивнул головой Лавариону и тот поспешил выйти, за ним Семион. Орион остался в каюте.

— Ну, и что ты думаешь? — Спросил его капитан, как только пленники вышли.

— Я могу поговорить с Ентри и всё узнать.

— Ты уверен, что он тебе всё расскажет?

— Но я его лучший друг!

— Ты пират, Орион. — Сказал Дуилер и отвернулся к окну. Старпом встал и поспешил покинуть каюту, скоро за ним вышел и Орион.

Снаружи было уже темно, палубу "Империи" освещали десятки фонарей, в свете которых, лица вахтенных выглядели ещё суровее. Как только Орион появился на палубе, к нему подлетел Сайморол, с расспросом:

— Ну, кто они такие?

Орион усталым взглядом посмотрел на круглое, казавшееся, из-за сильно поднятой брови и приоткрытого, улыбающегося рта, немного глуповатым, лицо Сайя и опустив голову, ответил:

— Мастер Лаварион, из Ливуда.

— А-а! А кто это?

— Что за глупый вопрос Сайморол? — Отчего-то рассердился на пирата Орион. — Ты опять пьян?

— Нет, ну выпил, конечно! А как же? — Удивился вопросу Сай. — Мне они сразу не понравились.

— Они? Сколько их было? — Оживился Орион.

— А кто их знает? Я не считал. Да, две бабы с ними! Да, одна постарше, такая вся стройная, упругая. Руки сильные, как у мужика и с мечами… Двумя!.. О! — У Сайя не хватило длины рук, чтоб показать длину мечей.

— А вторая?

— Вторая? Да девчонка совсем.

— А парень с ними был, моего возраста?

— Был. Больной правда, да вроде в себя приходит сейчас.

— Где он?

— В лечебке… Ну, там… — Сайморол махнул рукой в сторону ахтердека. Больше разговаривать Орион с ним не стал. Он поспешил внутрь и через пару минут распахнул дверь помещения, где лежали больные, чем напугал Элифер, которая только-только задремала, сидя на полу и склонив голову на кровать.

— Здравствуйте. — Быстро поздоровался с ней Орион и увидев на полу спящего Ентри, подбежал к нему. — Ентри, ты жив! — На радостях закричал он, после чего девушка сделала ему замечание:

— Молодой человек, я не знаю, кто вы такой, но прошу не кричать, вы можете разбудить больных.

Но Орион её уже не слушал, он потряс Ентри за плечи и тот медленно открыл глаза.

— Ентри, Это я!

Больной не сразу понял, кто стоит перед ним, но когда понял, молча, не издав ни звука, крепко обнял друга и расплакался. Слёзы потекли и из глаз Ориона. Он уже не помнил, когда в последний раз плакал, наверное, в раннем-раннем детстве, но стыдно за эти слёзы ему не было, он просто был счастлив.

— Как романтично. — С некоторой издёвкой в голосе, сказала Элифер и поднялась на ноги. Орион и Ентри освободили друг друга из объятий и поспешно вытирали слёзы и покрасневшие глаза.

— Откуда ты здесь?! — Не сдерживая эмоции, кричал Ентри, чем окончательно разбудил больных. Даже матрос на кровати пришёл в себя. Впрочем, его состояние тоже улучшалось, взгляд прояснился и бледность немного спала.

— Я здесь корабельным клерком служу! — Орион тоже кричал в ответ, хотя их и шёпотом все прекрасно бы услышали.

— А что это? — С крика Ентри перешёл на более спокойные звуки.

— Документацией занимаюсь. — Уже совсем спокойно ответил Орион и заметив разбуженных, перешёл на шёпот, впрочем, поняв, что остальные безвозвратно потеряли сон, снова заговорил в голос. — Как ты? Говорят, болеешь?

— Ерунда. Завтра встану.

Орион заметил неприятельский взгляд Элифер и испугавшись возможной ссоры с вооружённой женщиной, поспешил встать.

— Отлично! Тогда завтра и поговорим. — Ориону совсем не хотелось уходить. Не для этого он ворвался в лечебницу и разбудил Ентри, но посмотрев ещё раз на Элифер и увидев вновь её пронзительный взгляд и сложенные на груди руки, поспешил удалиться.

В то время, пока Орион был в лечебнице, а затем укладывался спать, на баке, опёршись на борт, стояли две фигуры и, казалось, беспрерывно вглядывались в тёмные воды океана. Тусклый свет фонарей гладил им спины, а ветер трепал их одежды и выхватывал слова из их разговора и топил в воде.

— Что делать будем, Дик? — Глухим голосом спросил Семион, ища поддержки в собеседнике. Тот пожал плечами, выкатив, по обыкновению нижнюю губу, долго молчал, затем, наконец, глубоко вздохнул и начал говорить:

— Ясно одно, нам надо на юг. Иначе, зачем всё это. Но как я понимаю, нас везут обратно, на север.

— Да, но что ты предлагаешь? — Голос Лавариона оживился.

— Да ничего… У нас три варианта. Первый: смириться и уйти восвояси. Второй: высадиться, в каком-нибудь порту и снова взять корабль и начать заново. И третий: повернуть этот на юг, в принципе, этот самый быстрый и реально выполнимый.

— Каким образом выполнимый? Захватить корабль? Это безумие, здесь за сотню вооружённых пиратов.

— Ну, можно уговорить капитана изменить маршрут. Например, заплатить ему.

— А что ты ему скажешь по поводу нового курса. Да только при словах "неизвестные земли", он задрожит от страха и выбросит нас за борт, как приспешников зла.

Дик пристально посмотрел на Лавариона, тот, ощутив его взгляд на себе, тоже поднял голову и взглянул в глаза собеседнику. Зрачки того сверкали бледно-белым светом.

— А что капитан говорил о неправильности нашего маршрута? — Смотря в глаза Лавариона, спросил Дик, но сам продолжил, обратив свой взгляд опять к воде. — Орион ему видимо что-то рассказал.

— Может не случайно он на север движется, может мы и вправду, не туда следуем? Но причём здесь карта?

Сараллон, хоть и знал о карте, но с Лаварионом делиться пока не желал.

— Я считаю, надо объясниться с капитаном и если он не примет наше предложение, требовать высадки в ближайшем порту. — Заявил Дикин и резко развернулся, получив порцию прохладного ветра в лицо.

— А какое у тебя может быть предложение? Ты пойдёшь к нему и скажешь, чтоб он развернул корабль к "неизвестным землям", по пути к которым, на него могут напасть стаи белых, мохнатых пауков, во главе с чёрным существом?! — Лаварион чуть разозлившись, повысил голос.

— Другого выхода я пока не вижу. К тому же, не от нас, так от Ентри или Мариа он всё узнает… Думаю узнает. — Сказав это, Дик не торопясь спустился с бака на главную палубу, а ещё через минуту проник в трюм, где уже вовсю царил храп и дурманящее голову зловонье.

— Орион, ты спишь? — Найдя среди спящих молодого клерка, шепотом спросил Дик. Юноша тут же открыл глаза и заулыбался. — Ну, рассказывай как ты тут? — Орион вылез из гамака, зажег свечу и отошёл в сторону от спящих.

— Я, хорошо.

— А где Фук? — Тут Орион потупил взгляд.

— Я не знаю что с ним. Три дня назад его высадили на одном из островов, за поднятие бунта.

— Фук поднял бунт? С ума сойти. Мы его должны вернуть. — Дик искренне улыбался, слушая о проделках Арубатура. Он себе плохо представлял сложность выживания на острове, поэтому был уверен, что Фук жив и здоров и это не больше чем развлечение для него.

— Не знаю? Я просил капитана, но он…

— Слушай, Орион, скажи, а что капитан говорил о карте и неверном маршруте? — Сараллон аккуратно произносил слова, при этом, не сводя глаз с Ориона, следя за его реакцией. Орион напрягся, не зная, что ответить, но Дикин ему помог:- О сокровищах на Стригиниле я знаю, но знаешь ли ты что-то ещё?

Орион вздохнул.

— Нет на Стригиниле сокровищ. Я ошибся.

— Так куда следует этот корабль?

— На охоту, в северные воды.

— А почему ты уверен, что нет на Стригиниле сокровищ?

— То была карта " неизвестных земель". — Ответил Орион, махнув обречённо рукой, отчего пламя свечи встрепенулось и чуть не погасло. У Дика, от этих слов юноши, челюсть отвисла, он хотел что-то сказать, но язык словно онемел. Лишь через продолжительную паузу, в которой его мысли пришли в порядок, он смог вымолвить:

— Карта "неизвестных земель"? Откуда ты знаешь?

Орион посмотрел на Дика, не понимая его удивления и вяло, нехотя принялся рассказывать историю Бруи — бородача. Они разговаривали до утра. Орион рассказывал, Дик слушал, обдумывая планы по убеждению капитана повернуть корабль.

37 Держим курс на…

Утро для Ориона наступило довольно поздно. Когда он проснулся, на "Империи" во всю "кипела" работа. В трюме, лежащим в гамаке, был только он один, даже ни Лавариона, ни Сараллона не было, впрочем, Орион не был уверен, что они вообще ложились спать. Поняв, что так он может пропустить завтрак, а с ним контроль использования питьевой воды, юноша вскочил и поспешил на камбуз. Янир только-только пожарил рыбу и готовился приготавливать чай. Выдав ему определённое количество литров, Орион уже по привычке пошёл проверять рис и картофель, которые за ночь могли испортить вездесущие крысы и каково же было его удивление, когда в пищевом отсеке он нашёл капитана.

— Капитан? Что вы тут…

— Долго спишь Орион! — Голос Дуилера был суровым, явно он был чем-то расстроен.

— Простите. — Тихо пробурчал Орион и опустил голову.

— Мне сказали, что ты всю ночь болтал с этим… спасённым?

— Да, но это мой друг. — Возмутился Орион.

— И что же сказал тебе друг?

— Ничего.

— А ты ему?

— Ничего.

— То есть, молчали всю ночь? Ну, хорошо. — С этими словами капитан недоверчиво посмотрел на Ориона и удалился из трюма, но и Орион уже не о каких либо подсчётах думать не мог. "И откуда он узнал о ночном разговоре"? — Подумал юноша, рассерженный таким недоверием капитана к нему и к его друзьям. Через минуту, выплеснув всю свою злость на мешках картошки, он тоже направился на верхние палубы.

По обыкновению, солнечное, летнее утро сопровождал усилившийся в этих местах ветер. Он по-прежнему дул с севера, отчего судно шло бейдевиндом*. Это значительно снизило скорость "Империи", но торопиться пиратам, куда либо не было надобности, поэтому они продолжали работать в прежнем режиме, дожидаясь смены ветра.

Поздоровавшись со всеми, кто был на палубе и на реях грот-мачты, Орион вдруг заметил на баке Лавариона, Сараллона и ту строгую молодую женщину из лечебницы. Те о чём-то переговаривались, встав

*Бейдевинд- курс парусного судна при встречно-боковом ветре

в круг и оглядывались, чтобы убедиться, что их никто не слышит. Орион поспешил к ним. С испорченным капитаном настроением, он решил, что картошки одной досталось мало и приняв суровое выражение лица, вооружившись своим записным журналом и карандашом, сухо извинился и оглядев исподлобья каждого из троих, заговорил, чиркая что-то в журнале:

— Мне нужны ваши имена и цель прибытия на "Империю"!? — Как он хотел выплеснуть злость на ком-то. И почему в жертву он выбрал женщину из лечебницы? Наверное, она немного грубо говорила с ним — корабельным клерком " Империи", с не последним человеком на корабле.

— Орион? А то ты не знаешь наши имена? — Улыбаясь, с умиротворением в голосе, спросил Дик. Злость Ориона спала тут же. — Ну, если только вы не знакомы? — Сараллон повернулся к Элифер и нежно взял её за запястье. — Это Элифер!

Орион смущенно посмотрел на женщину, он чувствовал, как горят его щёки и хотел куда-нибудь скрыться, спрятать своё смущение, но просто так убежать не смел, иначе его не поймут.

— Здравствуйте. — Пробурчал он и погрузился в писанину. Он и сам то не знал, что ему надо писать, поэтому просто чиркал в журнале для вида непонятные даже ему самому слова, боясь поднять на троицу взгляд. Наконец он изрёк:- Хорошо. — И поспешил убраться отсюда, но только развернувшись к трапу, его остановил голос Лавариона:

— Орион, а ты не знаешь где капитан? Нам с ним надо поговорить.

— Нет. — Кратко ответил Орион и сбежал вниз.

Впрочем, долго искать капитана не пришлось. Орион уткнулся носом в его грудь, как только спустился с бака.

— Вы искали меня? — Поинтересовался Крикс. — Интересно зачем?

— У нас к вам разговор. — Ответил ему Лаварион.

— Ну, тогда прошу ко мне в каюту. — И обращаясь уже к Ориону, добавил:- И тебя тоже.

— Но у меня много работы. — Постарался отказаться Орион.

— Успеешь. — Спокойно ответил на это Дуилер и размеренно направился к себе, остальные последовали за ним, в том числе и Орион, угрюмо сгорбив спину.

Солнечные лучи били прямо в большое окно каюты, отчего она была залита приятным золотистым светом. Канделябры и люстры были затушены, резная кровать Крикса аккуратно заправлена, а на столе красовалась корзина с фруктами. Ориона опять накрыл гнев. " Надо же, команда и яблоко не попробовала, а он тут жирует"! — Возмутился про себя клерк. В памяти вспыхнули воспоминания об Оливии и его главном конкуренте в борьбе за её сердце. Орион стиснул зубы и сжал кулаки. Его лицо опять наполнилось красной краской и он поспешил сесть за стол и спрятать его, прикрыв руками.

Увидев немного дерзкое поведение своего клерка, севшего без приглашения за стол в капитанской каюте, Крикс скривил недобродушную гримасу и пригласил присесть остальных. Те приняли приглашение и расселись за круглым столом.

— Итак, я слушаю вас. — Начал Крикс, по обыкновению заняв место в центре каюты. Гости с ответом не торопились, переглядываясь, решая видимо, с чего начать. Только Ориона это мало занимало, ему их разговоры были не очень-то интересны. Лучше встретиться с Ентри, который уже, наверное, проснулся и ищет его.

— Мы бы хотели узнать, каким курсом идёт ваше судно? — Заговорил Дик, на что получил неожиданный ответ:

— А вам каким надо?

Сараллон не ждал такого поворота, но решил вести разговор в прежнем русле.

— Хотелось бы определиться. Что вы знаете о карте?

— Всё! — Тут же ответил Дуилер, не сводя взгляда с собеседника. Метавшиеся в голове того мысли, явно мешали ему вести уверенно беседу. Перед каждой фразой он обдумывал слова, делая паузы и это выдавало его нерешительность. — Я знаю зачем дети прибыли к мастеру Лавариону и куда собирались направляться дальше.

— Но почему они бежали, вам известно?

— Зная любовь мастера Лавариона к деньгам, могу предположить, что пробовали получить свою зарплату, а их хотели превратить в рабов. Иначе, зачем Дикин Сараллон, справедливый рыцарь Грайс, решил помогать им? У меня только вопрос — почему вы вместе сейчас?

Это были лишь догадки капитана. "Значит, всей правды он не знает, наверное, и Орион тоже". — Пронеслось в голове Сараллона и он легонько улыбнулся, обнаружив ещё один козырь в своих руках.

— Наши планы куда более глобальны и вы об этом догадываетесь, не так ли? — Дикин полностью освоился и его взгляд смотрел прямо на капитана, а слова, говорились с уверенностью в голосе.

Крикс сверлил взглядом улыбающуюся физиономию Сараллона и также как и он, коварно улыбался. В этом собеседнике он нашёл серьёзного соперника.

— И каковы же ваши планы?

— Исследование "неизвестных земель". — Сараллон сделал паузу и увидев расплывшееся в широкой улыбке лицо Крикса, её даже усы не могли скрыть, продолжил:- Мы знаем, что вы были там и кто если не вы, способны нам помочь. Орион услышав цель Сараллона, медленно открыл лицо и разинув рот, выпучил на него глаза.

— И вы за сокровищами погнались! И вам свойственна алчность! — Крикс всплеснул руками и подойдя к столу взял большое, зелёное яблоко. — Тогда должен вас заверить, что туда попасть невозможно!

— Нас это не остановит.

— Даже так? — Капитан пристально посмотрел на присутствующих и откусил кусок яблока. Сок струйкой побежал по его мощному, квадратному подбородку и стал капать на ковёр. — Тогда причина не в деньгах!? — Проницательности капитана Лаварион отдал должное, Сараллон в подтверждение его слов кивнул.

— Совсем не в деньгах. — Дик сделал паузу, в которой капитан испепелил его взглядом. Молчать Сараллону теперь смысла не было, но и всё рассказать, было бы безумием. — В мире есть зло, смерть которого спрятана в "неизвестных землях".

— Ну, это зло мне не мешает, а может и наоборот… — Крикс откусил ещё кусок яблока.

— Пока не мешает. Со временем оно может поглотить каждого.

— А вас, я думаю, уже поглотило. — Капитан рассмеялся, а Сараллон потупив взор, размышлял о дальнейшем плане убеждения.

— Зря смеётесь, капитан. Вы видели, как люди кричат, замерзая в секунды? Как холод пробирается внутрь тебя и ты уже не можешь шевелиться и только страх и отчаянье выражает твоё лицо? Нет? А мы видели! И если бы и вы бы это увидели, то смеяться вам бы не хотелось. — Сараллон нанёс, как ему казалось, контрудар. Крикс замолчал, сжимая в своей большой ладони огрызок яблока. В разговор вступил Лаварион:

— Мы деловые люди, поэтому, коль там есть какие-то богатства, о которых я, право, не знаю, предлагаю сделку. Вы направляете свой корабль к "неизвестным землям" и получаете половину всех сокровищ. — Семион был уверен, что деньги сломят капитана, но не тут то было.

— Вряд ли они мне понадобятся на том свете.

— Но обогатитесь больше, чем в этой охоте. Я был в Кишурмахе. Сделки в этом году не такие крупные, чем раньше. Рабов на продаже всё меньше, из Аделанса практически ни кого не было, а прибывшие из Кира, бояться перевозить крупные ценности по воде. Делают это или с хорошей охраной, или мелкими партиями. Так что, ваша охота будет не завидной. Подумайте.

— Однажды меня уже сманивали идти к "неизвестным землям" и я чуть не потерял корабль.

— Но на те деньги можно купить флотилию, эскадру. Я скажу так… — При этих словах Лаварион встал, показывая всем видом важность сказанного:- С вами, или без вас, в "неизвестные земли" мы отправимся, но когда вам не достанется ни лукира, не обижайтесь. Наши намеренья серьёзны, будьте уверенны. В случае вашего отказа, прошу за определённую плату высадить нас в ближайшем порту. Честь имею. — Семион закончил свою речь, развернулся в последовал к двери, Элифер, Орион и Дик зашагали за ним.

— Дайте мне подумать, до завтра! — У порога остановил их голос Крикса. Лаварион, учтиво поклонился и вышел. — Орион, останься! — Дуилер остановил клерка, когда тот только занёс ногу через порог. — Пригласи Буйя и сам возвращайся, да и Сайморола захвати с собой! Поспеши.

Собрались пираты через пятнадцать минут, в той же каюте капитана. Крикс словно и не двигался с места, он так же стоял в центре, правда, в его руке появился уже виноград. Буй как всегда не многословно сел за стол, раскинув бесцёремонно локти. Следом вбежал, запыхавшийся слегка, с взъерошенной шевелюрой Орион и за ним зашёл, волнительно рассматривая каюту капитана, Сай. Для чего его позвал Дуилер, он даже не догадывался, но ничего хорошего не ожидал.

— Друзья! — Заговорил Дуилер. За этот день Орион его уже наслушался вдоволь, и вот тебе, снова. — Я собрал вас на совещание!

" С каких это пор капитан со мной хочет совещаться"? — Встревожился Сайморол и вжался в стул.

— От наших вчера спасённых, поступило предложение, следовать к "неизвестным землям". Конечно, нам предложены золотые горы, но мы знаем, что было в прошлый раз. Поэтому, я собрал самых верных мне людей и хочу спросить их. Начнём с Ориона!

Орион вздрогнул, услышав своё имя и оглядев сидячих рядом Буйя и Сайморола, начал говорить:

— Ну, мне трудно, что-либо советовать, ведь я там не был. Какие трудности могут ожидать, я не знаю… Но если мастер Лаварион так целеустремлён и с ним Ентри, то может, они знают, как туда попасть. Тем более, они вовсе не за драгоценностями туда стремятся, там есть что-то важнее их. — Орион замолчал, склонив голову и уставился в стол.

— Мы все герои, пока не видим смерть! — Заговорил Буй. Его голос глубокий и громкий, напоминал раскаты грома. Стены каюты, казалось, загудели от его слов, ну люстры, так точно закачались. Хотя, это могла быть всего лишь качка. — Тьма морская поглоти эти сокровища. Что единственный путь в эти земли лежит через пролив, мы и так знаем и не думаю, что у Лавариона хватит сил справиться с теми чудищами. Лучше на корабле, чем на золотом морском дне.

— Ясно. — Сказал Крикс и обратил свой взор на хлопающего глазом Сайморола. — Может, ты снимешь повязку, Сай. Здесь все свои.

— Нет, это мой, как его… Ну, этот… Образ! Так я более суров. — Ответил Сай, гладя чёрную ткань на глазу.

— Ну ладно, говори ты своё мнение.

Сай поёрзал на стуле, прокашлялся и бросив взгляд на капитана, начал свою речь.

— Ну, я не знаю. Сокровища "неизвестных земель" заманчивы, но охрана уж слишком сильна… Хотя, в прошлый раз мы так и не попробовали…

— Мы не успели попробовать! — Перебил его Буй. — Если ты помнишь, нам бушприт с корнем вырвало.

— А вдруг, эти твари уже сдохли. Не вечны же они. К тому же чем они питаются, если туда и близко не кто не подходит? Я бы рискнул, наверное.

— А помнишь впадину серой Каплари? Как ты там рискнул, ох, как ты там рискнул. — Покачивая головой, ехидно заметил Буй.

— Это от неожиданности. — Попытался оправдаться Саймрол.

— Хватит! — В каюте тут же стихло, только гул эха таял в углах. Крикс строго, исподлобья, осмотрел всех собравшихся и принял прежнее, спокойное выражение лица, прошёл туда-сюда по каюте и снова заговорил:- Мне интересно, что больше денег может интересовать Лавариона? Орион, я хочу поговорить с твоими друзьями.

— Вряд ли они скажут что-то. — Снова сказал Буй, столько слов Орион не слышал от него за всё время похода. — Если они с Лаварионом заодно, то они будут молчать как рыбы.

— И даже другу не скажут? — Крикс вопросительно посмотрел на Ориона.

— Я что, должен выпытывать у друзей? — Спросил клерк, поняв, что Дуилер имеет в виду его.

— Ну, если они тебе друзья, то сами всё расскажут. — Сделал пояснение Крикс и плюхнул ветку винограда обратно в корзину. — Все свободны!

Буй и Сайморол поспешно удалились, Орион же замедлив шаг, обернулся, взглянув на капитана и спросил:

— А если я откажусь расспрашивать?

— Тогда за твоё будущее я не ручаюсь. — Спокойно ответил Крикс, вглядываясь в океанский пейзаж за окном.

Орион вышел из каюты капитана опустошённый и не знающий что ему делать. " Допрашивать Ентри- это предательство, но ему надо туда, а капитан против. Но то, что скрывает Ентри, не факт, что заставит Дуилера сменить курс"… — Мысли Ориона оборвал знакомый голос друга.

— Орион! Я тебя повсюду ищу. Ты где был! — Ентри выглядел вполне здоровым, лёгкая бледность, да усталость в ногах, это всё, что оставила ему болезнь.

— Привет. — Приветствие Ориона прозвучало без энтузиазма.

— Что-то случилось?

— Нет, всё хорошо.

— Ну, пойдём, мне столько надо тебе рассказать! — Ентри схватил руку Ориона под мышку и потащил его в трюм, где могло быть меньше всего народу. Остановились они близ носа, в одном из пищевых отсеков, там, где утром Орион встретил капитана. — Рассказывай, как ты здесь оказался?

Рассказ Орион много времени не занял, он в общих чертах рассказал о том, как попал на "Империю", как стал клерком и куда делся Фук. О происшествии у впадины, он решил умолчать.

— Здорово! — Прошептал Ентри и похваставшись весящим на поясе Лентибром, рассказал историю его происхождения.

— Но как Лаварион оказался с вами и кто это строгая женщина?

— Долго рассказывать. Ну, Элифер- это кузнец, она делала доспехи Дику, а Лаварион вроде бы сам решил избавиться от того кто жил у него на верхнем этаже.

— Да что же оно? Или он? — Орион искренне не понимал, что такого сделали его друзья, что Лаварион готов их придать смерти и о чём он до сих пор ничего не знает.

— Долго рассказывать. — Опять сказал Ентри, махнув рукой. — Главное, это существо гонится за нами и это он потопил корабль, на котором мы плыли. А оружие против него храниться в "неизвестных землях", представляешь.

— А-а.

— Теперь нам надо как-то попасть туда, а то всё… — Ентри замолчал, услышав, что кто-то спускается к ним и поторопился встать с мешка картошки.

— Орион, это ты! — Прозвучал хрипловатый голос.

— Да, Сайморол, это я! — Ответил Орион и поспешил с Ентри на верхнюю палубу.

— Как ты думаешь, — спросил Ентри, как только они поднялись из трюма на главную палубу, — капитан согласиться доставить нас к землям?

— Не знаю Ентри, не знаю. — Задумчиво ответил Орион.

Он отлично осознавал, что его друзьям грозит опасность и что капитан может дать им надежду. Но ему смутно представлялось, каким образом они готовы победить это существо. С другой стороны, Ентри говорил об этом с такой лёгкостью и уверенностью, словно это муху прихлопнуть и его уверенность внушала оптимизм и Ориону.

— Извини Ентри, мне надо бежать. Работы много. — Орион положил руку на плечо друга и дождавшись понимающего одобрительного кивка, поспешил на квартердек, где находился капитан и Буй. Ориону и не хотелось выдавать тайну Ентри, но он чувствовал, что только он может убедить капитана повернуть и считал себя обязанным это сделать.

— Ну, как дела?! — Такими словами встретил клерка капитан. Орион отвёл его в сторонку, дабы не слышал его слова рулевой.

— В землях, кроме драгоценностей, таиться оружие способное сокрушить зло, что преследует их. Мы должны помочь.

— Орион, если оно преследует их, тогда оно будет преследовать и нас. Нам лучше тогда избавиться от них, не так ли?

Ответ капитана ошеломил Ориона. Крикс собирался убить его друзей и юноша не сомневался, припомнив Фука, что он это сделает. Волна гнева нахлынула на Ориона и поглотила его всего.

— Трус! — Сжав кулаки, выкрикнул Орион. На его смелое заявление и рулевой и Буй повернулись к ним. С реи на бизань-мачте, ещё трое матросов услышав такое в адрес капитана, замерли и неотрывно ждали продолжение. Продолжением, был сильный удар в челюсть, от которого Орион отлетел на метра три и упал на палубу.

— Не смей, щенок. — Злобно процедил сквозь стиснутые зубы капитан.

Орион вытер струйку крови, струящуюся из разбитой губы и встав на ноги, исподлобья, презрительно, посмотрел на Крикса.

— Вы можете меня ударить ещё, но от своих слов я не отступлюсь. Вы капитан Крикс- трус!

Дуилер зарычал, сжимая что есть силы кулаки, но ударить Ориона больше не посмел.

— Буй! — Закричал он, хотя старпом стоял прямо у него за спиной. — Построить команду, живо!

Тут же матросы стали собираться на ахтердеке. Несмотря на быстрый сбор, большинство уже знала о происшествии. Впрочем, большая часть команды была уверенна, что Ориону, человеку-герою, человеку, который бился с Каплари, позволено всё и даже грубить капитану. Через десять минут команда была построена. Даже Янир, покинул камбуз, чтобы понаблюдать за дальнейшими событиями. На всеобщий сбор пришли и недавно спасённые. Здесь Мариа, наконец, вновь увидела Ориона. Он стоял на верхней ступени трапа, ведущего на квартердек и держась одной рукой за перила, другой вытирал струящуюся из губы кровь. Его взгляд, озирающий строй команды сверху вниз, был суров и юноша был уверен, что поступает правильно. В конце концов, это он показал неверный путь и именно он винил себя в происходящем. Сколько раз он хотел всё вернуть, забыть о карте и не соваться в тот лес, но теперь он мог только помочь друзьям добраться до цели. Мариа видела уже не высокого мальчика, что беззаботно бегал по улицам и дёргал её за косы. Перед ней стоял мужчина, стройный, уверенный в себе. Строгость, ещё более украшала его, он стоял, не обращая на происходящее вокруг никакого внимания, он стоял и пронзал капитана пристальным взглядом.

— Храбрые моряки доблестной " Империи"! Друзья мои! У нас не может быть недосказанности и тайн друг от друга. Недавно, меня обвинили отдалении от вас, что я принимаю решения сам, без вашего ведома. Я вам доказал правильность своих решений. Теперь меня обвинили в трусости! — Крикс подождал пока по строю пробегутся шепотки и наступит молчание. — Почему!? Потому что, я хочу сохранить корабль и ваши жизни. Нас хотят заманить в " неизвестные земли" большими деньгам и теперь, я хочу, чтобы вы сами приняли решение.

— Демократия, будь она не ладна. — Сплюнув, пробурчал Буй.

— Деньги! Что же нам ещё нужно!? — Послышалось из строя.

— Да если мне отвесят пять сотен лукир, я и пешком до них дойти готов!

— Молчать! — Заорал Буй и строй стих. Его боялись не меньше капитана, ему даже Орион боялся перечить. — Пусть выйдет тот, кто был там! — В строю никто не пошевелился. — Я был возле и мне хватило сполна. Мы потеряли пол команды, остальные чудом ушли. Это вы сейчас смелые, но, подойдя ближе, вы забудете и о деньгах, и смелости. Ваше желание будет одно — убраться поскорей оттуда!

— Многие из нас гибнут в боях, но они знают, ради чего они гибнут. И если нам будет суждено там погибнуть, наши смерти будут не напрасны! — Слова молодого Баркли Гуита одобрительно поддержал строй. Этот выскочка никогда не нравился Криксу и сейчас, услышав его слова, он тихо выругался и обратился к команде:

— Эти люди! — Дуилер показал на стоявших кучкой, позади капитана, недавно спасённых. Сотни глаз уставились на них. Смотрел и Орион. " Они все живы"! — Возрадовался он и улыбнулся, встретив взгляд Мариа. — Бегут от зла, а значит, находясь здесь, могут накликать беду и на нас. Спастись они могут только в землях, и их стремление туда понятно. Понятно стремление Ориона помочь им, коль они его друзья, но нужно ли это нам. Может мы и храбры до безумия… — Крикс прервал речь, обратив свой взгляд на неожиданно возникший туман. Даже Марсианин, со своей верхушки заметил его только что.

— Капитан!..

— Вижу! — Крикнул в ответ Крикс и припал к борту. — Все по местам!

Туман сгущался быстро. Его густые клубы имели слабо-голубой оттенок.

— Что за… Рулевой, лево руля! — Крикнул Крикс, подозрительно вглядываясь в нарастающий туман. Стало понятно, что судну его не обойти, это марево, словно само двигалось на " Империю" и было уже в метрах тридцати от них. — Не к добру. — Прошептал Крикс и поспешил к штурвалу. Рядовые пираты, стояли как зачарованные и смотрели на это чудо. Голубые клубы дыма парили над водой, а прорезающие их лучи света блестели всеми цветами радуги, окрасив водную гладь в нежно оранжевый цвет, с розовыми прояснениями.

Лаварион, конечно же узнал этот туман и внутри себя возрадовался ему. Сараллон тоже догадался о его происхождении и попросил капитана доверять ему и идти прямым курсом на него.

— Что-то меня это всё настораживает. Но если вы знаете в чём дело, тогда скажите.

— Уверяю вас, плохого этот туман не принесёт.

— Уверяю вас, Сараллон, я знаю легенды о странном голубом тумане и в них от него, ничего хорошего не ждали.

— А вы ждите капитан! Ждите! — Дик скоро сбежал с квартердека и ухватившись за ванты грот-мачты высунулся за борт.

"Империя" медленно входила в туман. Голубая дымка погружала корабль в себя, окутывая каждого матроса каким-то непонятным успокоением и лёгкостью. Дик вытянув руку, постарался потрогать дым, но тот проходил сквозь пальцы, даря ладони тепло. Дик задорно рассмеялся.

Наконец, впереди появился просвет. Туман начал рассеиваться и появилось прежнее, голубовато-чёрное море. Семион, снова увидев впереди море, немного расстроился. Право, он рассчитывал увидеть что-то большее, чем безграничные просторы океана.

Вскоре, галеон вышел из тумана, который испарился сразу же за кормой.

— И что это было? — Крича спросил капитан у Сараллона. Дик, в ответ лишь улыбался и оклик марсианина через пару минут, его нисколько не удивил.

— Земля капитан! Земля!

— Спасибо Илирон. — Глядя на небо, прошептал Дик и припал как и все к борту.

Зелёный ковер низкорослой травы, как и всегда благоухал в "степи разбитых сердец". Кажется, солнце, никогда здесь не заходит за горизонт или за какое либо облачко. Зато, через обрыв оно также никогда и не доставало. Ветер, всё также игриво трепал траву, устремляясь в даль и столь же скоро возвращался. И всё казалось было как всегда, но…

Илирон, раньше недвижно сидячий, погружённый толи в медитацию, толи в сон, сейчас стоял, опираясь на посох и тревожно вглядывался в горизонт. Даже скорее не всматривался, так как он был слеп, а не шевелясь стоял с напряжённым выражением лица, повернув голову к западу, откуда, медленно, еле заметно вырастала тень, пока больше похожая на тучку.

— Я тебя ждал, Трияд. — Скрипучим голосом прошептал маг и выпрямился во весь свой незначительный рост.

Тень ускорила движение. Трава потемнела и ветерок где-то спрятался, словно трепеща под могучестью нарастающей тьмы. Уже скоро и солнце скрылось за ней, обозначая себя лишь бледным пятном. Теперь некогда залитая солнечным светом степь, погрузилась во мрак, так же как и её каменистые соседи, расположенные через обрыв.

Тень нависла над головой Илирона. Тот не шелохнулся, оставаясь стоять и смотреть по-прежнему в даль, откуда появилась тьма. Он словно выжидал чего-то, не предпринимая ни каких действий. Остановилась и тень. С минуту над степью не было никакого движения и вдруг, из тьмы молниеносно спустился белый, светящийся шар и ударившись об землю, обратился в человека, облачённого в чёрный плащ.

— Здравствуй Триад. — Тихо, спокойно сказал Илирон, по-прежнему не шевелясь, он даже не удосужился повернуть голову в сторону чёрного мага.

— Не могу пожелать тебе того же Илирон! — Глухим, глубоким голосом ответил тот. — Ибо в ближайшее время ты умрёшь. — Слова Триада не произвели на Илирона никакого впечатления, он был по-прежнему спокоен и не движим.

— Жаль, что ты так воинственно настроен, мой ученик

— Ученик давно перерос учителя, а тот встаёт у него на пути, мешая творить справедливость на земле.

— В чём же справедливость Триад?

— Каждый должен получить по заслугам… Начнём с тебя! — Триад выставил ладони вперёд и из них вырвалось два белых, светящихся шара, таких же, что выпустила тень. Они устремились на Илирона, но тот уверенно выставил вперёд посох, и те разбились об него. Но Триад на этом атаку не закончил, выпустив в противника ещё две пары светящихся шаров, но и те разбил посох Илирона. Усталость и неимоверное напряжение прояснились на изрезанном морщинами лице мага, он отступил на шаг назад и разведя руки в стороны, ударил посохом об землю.

— Гайса алупир бор!

После его слов земля задрожала и разошлась в обе стороны прямо под Триадом, образовав внушительную трещину. Тот, не успев ничего предпринять, провалился в пустоту и земля сразу же вернулась в своё нормальное состояние. Триад исчез. Илирон устало смахнул пот со лба, опёрся на посох. Он понимал, что соперник так просто не сдастся, но передышка ему была необходима. Вскоре, чёрный маг вырвался из плена и облик его завис над пропастью. Рука Триада сжимала большой меч с извилистым лезвием, а красные огоньки глаз пылали яростью. С полминуты он с ненавистью смотрел на Илирона, а затем рванулся на него. Триад не касался травы, он летел, замахнувшись мечом для удара. И удар был настолько сильным, что отразивший его посох, загудел и выпал из рук мага, но Илирон взмахнув руками, заставил Триада замереть в воздухе и вновь схватить посох, с помощью которого, он смог отбросить противника на сотню метров.

— Всё Илирон! Пришёл твой конец! — Прокричал Триад и из тени посыпалось множество пауков. Они с таким неистовством ринулись на врага, что Илирон, еле успел выставить преграду, какую-то невидимую стену, за которой копошились, громоздясь друг на друга паучки. Но и она не выдержала, когда в неё Триад метнул несколько своих светящихся шаров. Пауки снова устремились на Илирона, но тот выжег их первые ряды огнём, который не гас, а шёл по полчищу белых пауков и сжигал их одним за одним. Стремительное продвижение пауков, затормозилось. Тогда вперёд вышел их хозяин. Теперь он предстал в виде рыцаря, облачённого в чёрные доспехи. Пауки за его спиной куда-то сразу исчезли.

— Ну что, устал старик? — Прогремело над степью. На это Илирон выпрямился и выставил вперёд свой посох. Длинная, ничем с виду не привлекательная палка мага, сейчас переливалась голубовато-белым светом. — Ну, давай, покажи, на что ты ещё способен? — Прорычал Триад.

Илирон шагнул вперёд, покрепче ухватившись за посох. Триад тоже приблизился и вот, они уже встали на расстоянии удара друг от друга.

— Боишься? — Спросил чёрный маг.

— Нет. — Спокойно ответил Илирон. Хотя и без ответа Триад знал, что это правда.

Он размахнулся и нанёс удар сверху, потом справа, потом опять сверху, но все они с какой-то, с несопоставимой возрасту Илирона лёгкостью, были отбиты. Триад отступил, чтобы бросить в атаку светящиеся шары, а с неба, спустить тень, которая окутала Илирона. Разбить шары он ещё успел, но избавиться от сети тьмы, которая на него было наброшена, не успел. Он обдавал её огнём, прорубал молниями, но она всё сильнее затягивалась на нём. Наконец, Илирон, припав на колено, ударил посохом о землю и исчез, чтобы через секунду появиться за спиной Триада и пронзить его голубым свечением посоха. Чёрный маг истошно закричал и рухнул на колени, выгибая от боли спину. Затем упал на траву и превратившись в тень, испарился.

Илирон, остался сидеть на земле, опираясь на свой посох. Его попытки встать не увенчались успехом. Его голова безвольно склонилась к груди, руки по-старчески дрожали. Редкая, седая борода, казалось, ещё сильнее поредела, а тело приобрело смертельную бледность. Он на минуту замер, собираясь с силами и предпринял очередную попытку встать, но, чуть приподнявшись, снова рухнул на колени. Кряхтя и кашляя, он поднял голову к небу, в котором снова засияло солнце и ударил посох о землю.

— Это конец… Спешите…

Затем он снова склонил голову к груди и застыл. Его руки, трясущиеся минуту назад, замерли, крепко сжимая посох. Тот так и остался стоять вертикально земле. Слабый, голубоватый дымок, который трудно было заметить, если только очень сильно приглядеться, тонкой струйкой стал подниматься над Илироном и подхваченный задорным ветерком, унёсся с ним в даль. Тело мага больше никогда не двинулось с места, превратившись в холодный камень, оно так и осталось сидеть у края обрыва, заковав в свои объятья волшебный посох. А через минуту, небо над степью закрыли тучи и пролился дождь, впервые за сотни лет.

38 "Глеут"

"Корабль, корабль"! — Билось в голове Фука. Пёстрые птицы снова пошли в наступление, как только их жертва нырнула в воду. Длинные, изогнутые клювы, вонзались в водную гладь, стараясь достать Арубатура.

— Эй! Я здесь! — Фук плыл, мало заботясь о безопасности. Его спасение было вот, совсем рядом. Корабль приближался, его белые паруса уже хорошо просматривались в свете только что рождённого утра.

Заметив над головой устремившуюся на него птицу, Фук нырнул поглубже и клюв нападавшей, врезавшись в воду, чуть-чуть не достал его. Проплыв под водой с несколько метров, Арубатур вынырнул. Пернатые, видимо потерявшие его из виду, остались немного позади, но скоро снова настигли мужчину. Для Фука было хорошо и то, что чем дальше он удалялся в океан, тем меньше преследователей двигалось за ним. Теперь, когда он отдалился от берега на добрые метров пятьдесят, в погоне за ним осталось всего лишь три птички, постоянно кружащие над ним.

Корабль тем временем продолжал свой путь, медленно, но проходил мимо. Может, они не заметили Фука, тем более что его решение броситься в воду, где заметить человека в темной воде было сложно, было преждевременно, а может, зная предназначение этого острова, боялись брать с него кого-либо? Так или иначе, судно проходило мимо и Арубатура накрыла паника. Он остановился и со всей силы ударил по воде кулаками, отчего преследователи метнулись в разные стороны. Фук кричал и плакал, он своей безысходности и как он сейчас осознал, скорой смерти.

— Я здесь! Эй! — Уже не веря в то, что его услышат, в истерике кричал Фук. Он снова рванул к кораблю, с серьёзными намереньями вплавь догнать его. Птицы отступили, но и силы Фука были не беспредельны. Внезапно он понял, что обратно доплыть сил у него не хватит, да и вперёд грести получалось всё труднее. — Эй, я здесь. — Уже в полголоса, обессилено сказал Фук. Услышать его мог только он сам, но в это время на судне ударил колокол и матросы стали спускать шлюпку. " Слава властителям…"- Сказал про себя Фук, не почувствовал при этом никакой радости, только усталость и нестерпимую боль в руках. Он распластался на воде и в таком виде его подобрали на шлюпке.

Фук Арубатур был практически в бессознательном состоянии, когда его подняли на борт корабля. Его голова кружилась и ноги не хотели держать, он то и дело падал и сильные руки моряков снова и снова подхватывали его.

— Капитан! Человек доставлен, вот он! — Один из моряков отрапортовал о спасении Фука, как раз в тот момент, когда Арубатур пришёл в себя. Перед ним стояла высокая, стройная женщина, в плотно облегающих бёдра брюках и в бирюзово-алой шляпе.

— Здравствуйте, Фук Арубатур! Добро пожаловать на борт шхуны "Глеут"* — Звонким, полного оптимизма голосом, она поприветствовала спасённого. Фуку было не до веселья. Он опустил голову и повис на руках державших его. Спасённый даже не смог показать своё удивление тем, что она его знает. — При последней встрече вы выглядели

*Глеут- Ветер дующий у побережья Янколерских островов.

куда жизнерадостней… — Видя, что Фук не в состоянии отвечать на её вопросы, капитан развернулась к корме и приказала одному из матросов:- Накормить и уложить спать, пусть поспит с пару суток.

Тут же Фука уволокли под руки вниз, где влили кружку черудеи, дабы Арубатур как-то пришёл в себя. Фук поперхнулся, но после выпитого, несмотря на усилившееся головокружение, смог, наконец, осознать, что произошло: его спасли! После этого он окончательно потерял сознание. И как его не старались разбудить и накормить, он спал, иногда бормоча себе под нос что-то, иногда махал руками отбиваясь от птиц и кричал при этом разные ругательства. Некоторые моряки, слышавшие это, не могли понять, в чей адрес эта брань, пару человек всерьёз восприняло их в свой. Фук проспал до позднего вечера и открыв после этого глаза, был приятно удивлён ждавшим его ужином. Правда, картофель и чай остыли, так как, они были сначала завтраком, потом обедом и вот, дожили до ужина. Но всё ж, после недельного употребления чолераба, отведать картошки было для него пиршеством. С жадностью поглотив еду, он только сейчас ощутил насколько пуст его желудок. Пища провалилась куда-то в пустоту, после чего в животе Арубатура зажурчало, но сытости он так и не ощутил. Фук снова лёг, заметив, что в таком положении его голова кружиться меньше и с этой мыслью снова уснул.

Утром его не смогла разбудить не беготня моряков, не крики на палубе. Он проснулся когда на главной палубе воцарилось минутное затишье, затем послышались команды женщины, но они были краткими и что обозначали, Фук не понимал. Да и зачем ему это надо было? Не обнаружив у своего гамака еды, Арубатур немного расстроился, но почувствовав себя более сносно, решил выбраться на палубу. Его ноги окрепли, хотя усталость свинцом громоздилась на стопах, голова пришла в нормальное состояние, только голод и слабость в руках ещё были с ним.

Достаточно высоко поднявшееся солнце, резко ударило в глаза. Фук закрыл их руками, в щелки между пальцев заметил, как весь экипаж корабля столпился у правого борта. К тому времени шум на палубе усилился, многие моряки эмоционально кричали, грозя мечами морю, словно готовясь рвануться в атаку, другие молча, напряжённо всматривались в даль. Одеяние их тоже ничего хорошего не сулило. Вместо редких, лёгких рубах, команда теперь поголовно была одета в кирасы и плотные кожаные куртки. У многих имелись угрожающе разукрашенные шлема, в рисунках которых преобладали чёрный и красные цвета.

Пробравшись к борту, Фук увидел в метрах ста от них бригантину, которую они стремительно догоняли. Не понимание происходящего овладело Арубатуром: спасшие его матросы так не адекватно воспринимали этот корабль, что Фуку стало как-то не по себе.

— Что здесь происходит! — Спросил он стоящего рядом. Маленький, наголову ниже и без того не высокого Арубатура, мужчина, кричавший при этом громче всех и размахивающий над головой мечом, оскорбительно посмотрел на Фука.

— А, это ты!? Добыча идёт к нам в руки. Сейчас мы позабавимся! — При этом он так угрожающе скривил гримасу, что Арубатур чуть шарахнулся от него в сторону, к тому же воняло от злобного человека так, что в пору было нос затыкать. Впрочем, к такому запаху от моряков Фук уже привык.

" Пираты!" — Пронеслось в голове Фука. Оглядев бегло членов экипажа, большинство из которых имели сейчас такие же свирепые лица, что и у его собеседника, вызывавшие страх даже у Фука, хотя ему ничего не угрожало. " Определённо пираты! В океане не ужели нет никого кроме них? Я спасся от одних, попал к другим. Да ещё их капитан… Женщина! Дожили! Пиратами командует баба… Хотя, что-то знакомое в ней есть, да и меня она откуда-то знает?". Наконец Фук вспомнил, что женщина-капитан обращалась вчера к нему по имени, значит, каким-то образом они были знакомы, но каким? Арубатур выбрался из толпы, которая не прекращала ликовать по поводу приближающейся битвы и поднялся к капитану на мостик.

— Потрудитесь объяснить, что тут происходит? — Гневно выпалил Фук. Улыбающаяся капитан ласково посмотрела на него и вся его злость куда-то испарилась. Фук открыл было рот, чтобы сказать ещё что-то, но не найдя подходящих слов, так и замер. Его заворожили волосы капитана, блестевшие на солнце и голос, который успокаивал, журча как весенний ручей.

— С выздоровлением Фук! Я рада вас приветствовать на этом судне.

Фук потеряв ход мыслей, покрутился на месте и заметив становящейся всё ближе и ближе бригантину, снова заговорил:

— Я как понимаю, мы с вами знакомы, капитан?

— А вы забыли? Ну да, куда же вам запоминать каждую, разговаривающую с вами? Вы же вполне состоятельны и имеете оглушительный успех у девиц Гариопея!

Арубатур хлопая ресницами, не понимающе смотрел на женщину, а ту, по-видимому, это очень забавляло. Она задорно расхохоталась, забыл на время о приближающейся битве. В этот момент можно было подумать, что сражения для неё обычное дело, которым она занимается чуть ли не каждый день, что она вовсе не волнуется по этому поводу, но на самом деле было не так. Внутри капитана нарастало волнение и улыбка позволяло ей просто спрятать это напряжение, тем самым придать уверенности своей команде. Она смотрела на Арубатура, но краешками глаз не выпускала из виду бригантину, та становилась всё ближе и ближе. Понимая, что разговор с Фуком надо на время отложить, положила ему руку на плечо и сказала:

— Оливия Тар! Я была с Орионом, когда вы его встретили в Гариопее. — И тут же посмотрев в подзорную трубу, скомандовала: — Готовить крюки и кошки!

Впрочем, приказ был несколько запоздалый: различные крючья, разных размеров появились в руках пиратов задолго до приказа.

Оливия задумчиво продолжала вглядываться в подзорную трубу и шептать себе под нос:- Поглоти меня океан, он пуст… пуст…

Арубатур понял, что теперь капитану не до него. Он хотел было спуститься вниз, но Оливия резко оторвалась от трубы и обратилась к нему, с натугой украсив своё лицо улыбкой:

— Если хотите, можете остаться здесь.

Фуку этого вовсе не хотелось. Может пираты вместе с капитаном и были безумны, но Арубатур, в отличии от них, боялся битвы и хотел укрыться где-нибудь, чтоб не попасться под горячую руку воюющих. Он потоптался на месте, обдумывая оправдания в отказ, но увидев твердость во взгляде капитана, опустил голову. Рядом с ней он не мог показать свой страх и согласился, хотя сильно жалел об этом. Он остался чуть за спиной Оливии, стараясь держаться уверенно, но чувствовал, как трясутся его ноги. Как он не старался успокоиться, те тряслись всё сильней, благо этого никто не видел, так считал Фук.

— Да не тряситесь вы! Мои парни бравые воины, да и добыча не серьёзная, чтобы её защищали яростно. — Спокойней от этих слов Арубатуру не стало. — Да и похоже защищать её не кому. Что-то не нравиться мне это.

— Простите капитан, что именно вам не нравиться? — Трусливо спросил Фук. Он и так боялся предстоящего боя, а тут ещё и капитану самой что-то не нравилось.

— Бригантина достаточно быстрое судно, но мы его с лёгкостью догоняем. Оно просто легло на дрейф и движение на корабле не видно. Одно из двух- или это засада, или нам просто не с кем будет драться.

Легче Фуку не стало. Он почему-то был уверен, что битвы не избежать, что их просто поджидают, чтоб перебить как собак, что в засаде их ждёт войско вдвое, а то и втрое превосходящее их. В памяти всплыли слова Крикса, о том, что в северных водах идёт охота на пиратов и от этого Арубатуру вовсе стало худо. Он отступил от капитана на шаг и схватившись за голову, прошептал:

— Мы пропали. Стоило ли спасаться, чтоб погибнуть?

— Прекратите истерику Фук Арубатур! — Грозно потребовала капитан. — Вы же мужчина.

Фук сразу замолк и встал поближе к ней, стараясь держать ровный, гордый стан.

Устрашающие призывы, придать каждого морскому дну, на главной палубе усиливались, по мере приближения к врагу. Кто-то, самый нетерпеливый выпустил несколько стрел, которые застряли в борту нагнанного корабля. Остальные, продолжали махать топорами, мушкелями, саблями, тесаками и лёгкими, прямыми мечами, свирепо, с ожесточением, глядя на жертву.

Пираты, наконец, настигли бригантину и довольно легко поравнялись с ней. Судно по-прежнему казалось пустым, никого на корабле заметно не было, оно лежало в дрейфе и не показывало признаков жизни. Оглушительные, устрашающие крики пиратов стихли. Непонимание происходящего выражали их лица. Их никто не атаковал, никто не готовился к обороне. На бригантине даже не было абордажной сетки, натянутой вдоль бортов и мешавшей при нападении. Какой-то разочарованно лёгкой оказалась добыча.

— Спустить абордажные мосты!

Три шиповатых на конце мостика, сломав фальшборт бригантины вонзились шипами в палубу. Всё ещё ожидая атаки обороняющихся, спрятавшихся где-то в засаде, нападавшие медлили с проникновением на захваченный корабль. Но по истечению трёх минут, вместо ссыпающихся на них стрел и копий, тишина. Первые пираты, аккуратно проникли на пустое судно, осмотрев внимательно верхние палубы, спустились в трюм, но и там никого не заметили. Тогда и остальные последовали за ними, даже и Фук оживился, увидев, насколько дружелюбно встречала их бригантина, и поспешил на её борт. Оливия, останавливать его не стала.

Оказавшись на борту двухмачтового корабля, Фук первым делом прислушался, но кроме выкриков пиратов и их топанья, ничего не услышал. Он медленно прошёлся по палубе, остановившись у грот-мачты, наблюдая, как пираты с жадностью выносят с корабля всё более-менее ценное. Они забирали и парусину, и доски, посуду, плотницкий инструмент. Всякую мелось, которая, наверное, им и не пригодиться никогда, но ведь это было бесплатно. Видя, как пираты бесцеремонно орудуют на корабле, Фук тоже решил присвоить что-нибудь, на память, о первом его захваченном судне. Первым делом он направился в каюты, пока остальные орудовали в трюмах, освобождая их от провизии и незначительных запасов мехов. Кают оказалось всего две, но просторных. В одной был полный беспорядок: стулья и тяжёлый, дубовый стол были перевёрнуты, постельное бельё разбросано по полу, из которого было вырвано пару досок. В другой, уже находилось двое пиратов, которые переворачивали всё верх дном, ища золото и другие драгоценности, но, переворошив всё вокруг и не добыв ничего интересного, они, тихо ругаясь, вышли, оставив помещения для Фука. Право, после них чем-то разбогатеть возможности не представлялось. Пираты искусно обыскивали каждый сантиметр судна.

Осмотрев оставленную ему каюту, Фук обречённо вздохнул и пройдя к перевернутому в центре помещения дубовому столу, подняв лежавший рядом стул, сел. Взгляд Арубатура снова и снова осматривал стены каюты. Резко перебросив его на потолок, он заметил, что пираты сняли даже люстру с потолка, на месте которой красовался металлический крюк. В полном бардаке, среди валявшихся стульев, простыней, разбитого у окна шкафа и содранной частями деревянной обшивки стен, он заметил, что на полу валялось несколько бумаг. Для пиратов, которые видимо, не умели читать, они никакой ценности не имели, но вот любопытство Фука заставило его припасть к ним. Большинство из них были просто письма, ещё одна часть листков были чертежи и карты маршрутов, в них и Фук ничего не понимал, но вот под этой грудой листков он обнаружил свёрнутую в трубочку бумагу. Печати на ней не было, но нить, которой она была связана, была определённо из балитона. Как пираты не заметили такое? Фук, возрадовавшись хоть какой-то стоящей находке, пусть всего лишь верёвочке, но из балитона. Развернув её Фук, узрел карту. Он ахнул, осознав это. Бегло осмотрев остальные бумаги и не заметив в них больше ничего интересного, поспешил покинуть бригантину. Он скоро выскочил из каюты и пряча за пазуху карту, бегом преодолев главную палубу, вскочил на абордажный мостик, чуть не столкнув с него одного из пиратов, несущего на свой корабль охапку постельного белья. Получив порцию ругательства в свой адрес, Арубатур пробежал по мостику и спрыгнул обратно на борт пиратского корабля.

Тут же за его спиной зазвучали отчаянные крики и из трюма повалил чёрный дым. Фук испугавшись отчаянных криков, обернулся. Пираты, кто как мог, покидали внутренние строения судна, а за ними, обгладывая дерево, вырывался огонь. Кто бежал по мосту, кто перепрыгивал с борта на борт, благо расстояние между ними было не больше двух метров, кто просто сигал в воду. Арубатур отошёл подальше от борта, сжимая карту за пазухой.

— Что же это. — Испуганно прошептал Фук, осознавая свою причастность к случившемуся. Свою и карты. Он посильнее прижал её к телу и поспешил к капитану, изредка бросая испуганный взгляд на горящий корабль. Прошло всего пять минут, после начала пожара, а бригантина полностью была под властью огня. Пираты только и успели, поднять мосты, один пришлось перерубить, и отойти от горящего судна.

— Морское зло хотело покарать нас! То судно проклято! — Кричали пираты, от их бравады перед абордажем не осталось и следа. Страх и растерянность выражали теперь их лица. Они молча смотрели, как сгорает судно, которое вспыхнуло так неожиданно. Хотя, каждый из них понимал, что корабль, сам по себе загореться не может, поэтому, вскоре был найден "крайний". Молодой пират, который и бриться ещё не начинал, с русой копной волос и маленькими, как бусинки, постоянно бегающими глазками, был обвинён в умышленном поджоге, так как был рядом с плотницким отсеком и получил от коллег несколько сильных тумаков. Он робко вжался в борт, испуганно глядя на приближающуюся к нему группу пиратов, закрывая лицо руками и было бы ему совсем плохо, если бы, своё слово не сказала капитан:

— Прекратить! — Громкий, жесткий женский голос раздался с квартердека. Сейчас с трудом верилось в то, что этот голосок может журчать как ручей. Команда остановилась. — Я не позволю самоуправство на корабле! Разойтись!

Крепкие мужики, не издав ни звука протеста, тут же стали разбредаться кто куда. Молодой пират, в мыслях поблагодарив капитана за его спасение, бегом метнулся к руслени и через считанные секунды очутился на пертах грот-реи, подальше от злобных взглядов остальных пиратов.

Оливия смотрела, как расходиться команда со своего капитанского мостика, но её разум был занят другим. С озадаченным выражением лица, бурча себе под нос:

— Что-то всё это слишком знакомо?..

— Капитан! — Прервал её Фук, держа перед собой добытую карту. — Я нашёл её на сгоревшем корабле. Вы знаете, что это?

Капитан косо посмотрела на листок в руках Фука и не выдав никаких эмоций, снова направила свой взгляд на главную палубу, где квартет матросов драили её.

— Теперь мне всё ясно. — Изрекла Оливия, но бодрости в её голосе не прибавилось, а Арубатур, воодушевлённый добычей, продолжал:

— Сдаётся мне, это карта сокровищ! Так что куш пополам, ведь я нашёл её. — Оливия с какой-то вымученной улыбкой посмотрела на него и устало спросила:

— Фук, а вы знаете, где они находятся?

— Да где бы то ни было. Ведь не деньги ли главное для пирата?

— Когда-то, известный вам капитан Крикс, рассказывал мне о карте сокровищ, спрятанных в "неизвестных землях". Так вот, её нашли точно так же.

— Отлично, теперь мы знаем, куда нам следовать, но не думайте капитан, что из-за того, что вы знаете путь, я уменьшу свою долю.

— Если вы вообще доберётесь до неё! "Империя" чуть не погибла, куда нам то?!

— Я не пойму вашего пессимизма? Где же пиратская доблесть? Каждый пират готов к любым приключениям и готов отдать жизнь за сотню лукир!

Оливия опустила голову и тихо, так что Фук еле её расслышал, сказала:

— Может вы и правы. Нет смысла гнаться по просторам океана за ним, глушить в себе зов свободы. В северных водах нам нечего делать и если уж мы решили идти на юг, так тому и быть. Тем более нам дан шанс.

О чём говорила капитан, Фук не понял. За кем она собиралась гоняться и тем более, зачем ей глушить в себе зов свободы? Но она таки согласилась идти к сокровищам и это для Арубатура было главным.

Оливия подняла гордо голову, выпрямилась и озирая тех кто был на главной палубе, сверху вниз, громко скомандовала:

— Мы держим курс на юг! Нас ждут несметные богатства!

Ликование оглушило Фука и поддавшись восторженной радости команды, он, как и все закричал во всё горло: "Ура"!

"Глеут" шёл на юг уже больше недели. Скорость его была настолько велика, что Фук ожидал увидеть землю со дня на день и заверения Оливия по поводу не скорого прибытия, его не смущали. За неделю, он освоился, полностью отошёл от пребывания на острове Ланс и его опасных обитателей, познакомился с каждым из членов команды и большинству успел надоесть, и, что ещё было скверно для пиратов, выгреб половину содержимого их, и без того не полных, кошельков в "кости".

— Ничего ребята! — Твердил он постоянно. — Добудем сокровища, разбогатеем…

Фук не скрывал ни от кого о наличии у него карты. Его условия по поводу дележа тоже были известны всем. Арубатур снова, как и на "Империи", доверял каждому и считал каждого из пиратов "Глеута" другом и не замечал косых взглядов за спиной и язвительных улыбок. Его спасало только то, что карту пока никто не видел и найти её не могли, поэтому Арубатур им ещё был нужен, хотя через неделю после захвата бригантины, некоторые заговорили о вымышленности карты и что её в помине нет. Арубатур на такие вопросы отшучивался и смеялся в лицо вопрошающему. Итак, Фук снова, сам того не желая, нажил себе врагов, которые только ждали момента, обнаружить карту Фука.

— Мастер Арубатур! — На исходе восьмого дня пути, обратилась Оливия к Фуку, когда спускалась с капитанского мостика на главную палубу и заметила там Арубатура, рассказывавшего очередную смешную, как он считал, историю уставшему за время вахты матросу, который не знал куда деться от Фука. Когда же Арубатура окликнула Оливия, он, выдохнув с облегчением, поспешил скрыться из виду. — Мастер Арубатур! Мне надо с вами поговорить.

— И я догадываюсь о чём! — Видимо, у Фука было прекрасное настроение. Он не говорил, а пел, при этом пританцовывая нелепый танец. — Знайте, моя доля останется без изменения. Знаю, вам это не очень то нравиться, но что делать? Я деловой человек…

— Слишком деловой, коль кричите о карте, что у вас есть, каждую минуту. Всякая корабельная крыса знает о ней. Вы не боитесь за свою жизнь?

— С теми деньгами, что меня ждут… нет! — Фук смотрел в лицо Оливии и улыбался, показав все свои зубы. Его вид был настолько придурковат в тот момент, что старающаяся говорить серьёзно капитан, сама усмехнулась.

— Вы Фук, или дурак, или затеяли что-то безумное! — С этими словами Оливия повернулась и направилась к себе в каюту, оставив Арубатура смотреть ей в след. Его улыбка как-то медленно сползла с лица после слов капитана. " Нет, ничего безумного я вроде не затеваю… Так я что — дурак!? Она назвала меня дураком!? Меня, человека нашедшего карту- дураком!?" — Негодовал про себя Фук. Он оскорбился за такие слова, но по-прежнему искренне не понимал причину, по которой ему их сказали.

Темнело. Корабельные фонари вспыхнули и осветили стоящую у полубака фигуру Арубатура. Он, поддавшись попутному ветру, всматривался в чернеющую даль, в надежде увидеть землю. Ему не терпелось добыть сокровища и доказать всем, что он стоит многого. Он мысленно представлял, как встретит где-нибудь на грязной улочке Гариопея Крикса, пьяного, валяющегося под забором и торжественно бросит ему с десяток лукир и тот дрожащими руками будет подбирать их и бросаться в ноги ему, благодарствуя за милость. Как достигнет уровня Лавариона и будет с ним говорить на равных, а Сараллон будет работать на него, наверное курьером, Фук точно ещё не придумал. Конечно, немного он даст Ориону и тот, купив корабль, назовет его в честь Фука. Галеон " Фук Арубатур"- звучит! Он напишет о своих приключениях и его произведением будут зачитываться все, от мала до велика, о нём будут говорить все!..

Мечты так завлекли его, что он чуть не перевалился за борт, но вернувшись в реальность, встряхнулся и отправился вниз.

— Эй, Арубатур, погоди минутку! — Грубый мужской голос, чуть хрипловатый и басистый остановил его. Фук вздрогнул, услышав его за спиной, но обернувшись в темноте трюма никого не увидел. Только когда на него в упор посмотрело пара глаз, которые он тоже еле узрел, Фук шарахнулся в сторону и замер. Вспыхнула пламя свечи и к счастью Арубатура, он узнал Дертапа- "железная рука". Хороший парень, как считал Фук, хороший собеседник, хорошо слушает. И пусть в его маленькой голове, которая держалась на квадратном теле, прям на плечах, мозгов водилось меньше среднего, Фуку он нравился. Его сильные руки нащупали Арубатура в полутьме и неожиданно схватили за грудки. Фуку это естественно не понравилось и он хотел было уйти и не разговаривать с грубияном, но вдруг не ощутил пола под собой и понял, что идти ему собственно-то и не куда, он просто висит. Ужасный перегар из-за рта Дертапа обдал его и Фук зажал нос рукой.

— Эй, Железная рука, я хотел просить тебя поставить меня на место. — На это Фук услышал непонятное, протяжное "ы-ы" и ощутил новый аромат из-за рта Дертапа.

— Мы с друзьями хотели посмотреть твою карту, так, просто из-за любопытства. — Только сейчас Фук заметил за его спиной ещё троих.

— Зачем? — Испуганно спросил Арубатур, продолжая висеть на руках Дертапа.

— Я же сказал, просто так. Интересно нам.

— Для начала поставь меня! — Закричал Фук, желая таким образом надавить на пирата и тот, нехотя, но поставил Арубатура. Фук осмелел, ощутив более-менее твёрдость под ногами. — Ты, грязный сын дибунов, что за грубость позволил ты себе? — Такому поэтическому высказыванию Фук позавидовал сам себе, но Дертап в поэзии ничего не смыслил и через мгновение Арубатур ощутил на себе правильность данного пирату прозвища. От удара в челюсть он отлетел на добрые метров десять и оседлал мирно храпящего в гамаке пирата, от которого узнал про себя много интересного. Рот Фука наполнился какой-то жидкостью. Сплюнув её, пострадавший понял, что это кровь, с ней же из-за рта выпало два зуба. Фук, стиснув оставшиеся, исподлобья посмотрел на обидчика. Тот отчего-то смущённо смотрел в пол, покусывая нижнюю губу. Его руки-шпалы висели по швам, сжимая огромные кулаки. Увидев их, Арубатур решил простить обидчика и поднявшись на ноги, поспешил прочь от него.

" Карту им подавай. Ишь, чего захотели? Может и сокровища притащить сюда и вручить на подносе?" — Негодовал Фук, стоя снова возле полубака у правого борта, потирая ушибленную челюсть. " Ничего, я вам ещё покажу". Спускаться вновь вниз он боялся, поэтому расположился здесь же, благо, ночь была тёплая и даже сильный ветер, не остужал тело. Накрывшись куском парусины, Арубатур устроился прямо на палубе у перил трапа, что вёл на полубак и тут же уснул.

Ему показалось, что он и не поспал вовсе, когда его разбудил крик марсового. "Капитан!" — Раздалось с марса фок-мачты. Арубатур тут же представил себе марсианина с "Империи", но это был не он. Фук подскочил, узрев, что уже рассвело и работа на "Глеуте" уже кипела.

— Капитан, корабль с правого борта!

Фук бегом прильнул к борту и заметил впереди большой, с белыми парусами корабль. На ум снова пришла "Империя".

— Вижу Тер! — Звонко ответила Оливия, которая, к удивлению растерянного Фука уже была на своём мостике. Он бросился к ней и вбежав по трапу, тут же был награждён лучезарной улыбкой:

— Доброе утро мастер Арубатур!

— Какое доброе? — Возмутился Фук, всплеснув руками. — Ваши дикари избили меня сегодня ночью. Это не слыханно!

— И что?

— Как и что?

— Да, и что вы хотите от меня, чтобы я их наказала, розгами или плетью?

Фук потупил взор.

— О чём вы думали, когда болтали им о карте? Думали, они на руках вас будут носить?

Фук молчал. Он, наконец, кажется стал понимать ошибочность своих разговоров о карте. Оливия, видя жалкий вид Арубатура, который сейчас больше походил на провинившегося ребёнка, мявшегося на месте и опустивший взгляд в палубу, перевела взгляд на корабль впереди.

— Переложить руль вправо! — скомандовала она рулевому. — Общий сбор!

Корабельный колокол ударил в набат. Из всех люков и дверей на главную палубу высыпали моряки. Несмотря на свою бесшабашность, дисциплину на корабле пираты соблюдали отменно. Буквально через три минуты команда была вся выстроена в три шеренги. Разновозрастная, полуобнажённая, дурнопахнущая и щурящаяся от солнца команда, следила за каждым шагом выхаживающей перед ними капитана.

— Каждый из вас видит впереди галеон! — Она остановилась, расставив ноги на ширину плеч и держа руки за спиной, продолжила:- Корабль, несущий наши деньги! Так возьмем своё! — В ответ команда оглушила торжествующим "ура!", тряся над головами мечами. — По местам! Приготовить крюки и кошки!

Фук осторожно укрылся за трапом на квартердек, пряча голову в плечи, не очень-то желая попадаться на глаза бегающим по палубе пиратам. " Может и этот будет пустой?" — успокаивал себя Фук, видя как легко "Глеут" догоняет галеон, но буквально через секунды, пеалосы того выпустили стрелы в преследователей. Одна из них, удачно застряла в трапе, в двух дюймах над головой Арубатура. Закричав от страха, Фук выскочил из укрытия и не зная куда ему теперь скрыться, стал носиться по палубе, на удивление жаждущих боя пиратов. Лишь сильный рывок Железной руки, привёл Фука в чувства. Дертап схватив Арубатура за шиворот, с необычайной лёгкостью поднял его и поставил к борту, рядом с собой.

— Ещё раз такое… — Фук, отошедший от паники, злобно посмотрел на пирата. — Ещё раз… Только один раз… И я…Я… за себя не отвечаю! — Впрочем, на его угрозы Железная рука никакого внимания не обращал. Он напряжённо вглядывался в приближающийся галеон, как на том готовились к обороне. Он был так близко, что это можно было увидеть не вооружённым глазом. До боя оставалось чуть больше корпуса.

— Пеалосы к бою! — Скомандовала Оливия. Капитан была уверенна в себе как никогда. Она стояла на квартердеке, гордо подняв голову и безотрывно глядя в подзорную трубу. Было видно как на галеоне готовились к бою, заряжая пеалосы и разбирая оружие. Её же пираты, грозя неприятелю мечами, кричали ругательства, стараясь таким образом устрашить противника. Но единственно кого им это точно удалось- это был Фук. Он снова спрятался, в помещении полубака и зажавшись в дальнем углу, дрожал, затыкая уши руками, дабы не слышать ора пиратов.

Снова послышался треск дерева. Галеон выпустил очередную порцию стрел из пеалосов и сломал часть фальшборта. К тому времени корабли почти поравнялись и храбрые пираты "Глеута", глядя на бесстрашные лица обороняющихся, кричали проклятья, ожидая, когда капитан отдаст приказ к штурму. Их глаза сверкали, а руки с нетерпением сжимали оружие.

Галеон выглядел достаточно богатым: с новыми белоснежными парусами, с роскошными фресками на корме, с тремя балконами, с богато одетыми офицерами в камзолы, с нашивками из балитона. Но главное, у него была сильная осадка, что говорило о его большой загруженности. Вопрос только чем? Тем не менее, добыча обещала быть богатой.

Корабли поравнялись бортами. Теперь и Оливия облачилась в кирасы и водрузила на голову шлем-морион с гребнем на тулье и поднимающимися вверх полями. В этом одеянии капитан выглядела ещё более грозно, несмотря на всю свою женственность.

— Из пеалосов по главной палубе… Стрелять!

Из портов "Глеута" вырвались стрелы, больше напоминающие укороченные копья, с треском ломая борта и палубы противника. В ответ градом стрел отметились лучники галеона и команда Оливии понесла первые потери. Четверо из пиратов замертво рухнули на палубу со стрелами в груди. Это только ещё больше разозлило нападавших.

— Спустить абордажные мосты! — Прокричала Оливия, так, что её голос был слышен в этом гаме звуков от трескающегося дерева, ругани моряков и криков от боли. Капитан освободила свой меч из ножен и подняла его над головой. — В атаку!

Её пираты только этого и ждали. Сразив часть обороняющихся ответной порцией стрел, они стали атаковать галеон. Из-за сильного завала борта брать на абордаж судно, было сложно и пиратам это стоило не мало сил и крови. На галеоне защищались мужественно, несмотря на значительные потери среди лучников, но массированный обстрел из луков со стороны нападающих сделал своё дело. Защитники галеона потеряли четверть своей команды, которая все же пока превосходила пиратскую в полтора раза. Воспользовавшись перестроением в рядах лучников галеона, первая часть пиратов смогла пробраться на корабль и ринулась в рукопашную, вторая долго ждать себя не заставила. Через небольшое время на "Глеуте" осталось около десяти пиратов, капитан и затаившийся в помещениях полубака Фук.

Уже с десять минут как на галеоне шла резня. Пираты теснили защитников к квартердеку, где бесстрашно орудовал мечом Железная рука. Дертап разбрасывал солдат галеона в разные стороны, а их мечи просто ломались и выпадали из рук после его ударов. Но, несмотря на удачное проведение боя, потери среди пиратов были не малыми. Оливия понимала, что захватить галеон малой кровью не удастся, но всё же, каждый упавший пират был ей как нож по сердцу. Оставшиеся с ней, обстреливали галеон из луков. Она же, всматривалась в картину боя через свою подзорную трубу, негодую по поводу ярости защищающихся.

— Где Арубатур!? — Вдруг спросила она, не заметив на поле боя Фука, у корабельного плотника, который выпускал стрелу за стрелой и так удачно, что сразил уже с дюжины противников.

— А кто его знает!? Последний раз его видели прятавшегося у полубака!

Оливия, сама не понимала почему в такой час она вдруг вспомнила о Фуке, но быстро сбежав с квартердека, пригибаясь над главной палубой, чтобы не попасть под свистящие над головой стрелы, отворила дверь в полубак.

Фук весь сжался, услышав, как дверь отворилась. "Это или солдаты галеона, перебив всю команду "Глеута" ищут оставшихся в живых для повешенья, или пираты ищут его, чтобы забрать карту и убить". Так или иначе, будущее его выглядело безнадёжным.

— Фук Арубатур! Где вы!? — Послышался голос Оливии. Он показался Фуку каким-то добрым, спокойным. Он хотел отозваться, но прежде дверь в его убежище открылась и в помещение вошла Оливия. В доспехах Арубатур не сразу её узнал.

— Что вы тут делаете? — Голос капитана снова стал грозным и Фук вновь вжался в стену.

— П-п-рячусь. — Заикаясь ответил Фук.

Оливия, быстро подошла к нему практически в плотную и заглянула в глаза, Фук вздрогнул.

— Ты трус! Когда мои парни бьются с врагом, ты прячешься как корабельная крыса!

— Попрошу меня не оскорблять. — Скромно попросил Фук, пряча глаза от взглядов капитана. Оскорблять Оливия его больше не стала, но вместо этого Фук получил чувствительный удар в, и без того, больную челюсть. Тонкая струйка крови покатилась по его подбородку.

— Бегом на палубу! — Приказала капитан.

— Я вам не пират и не надо мной командовать. — Теперь Фук старался держаться от Оливии поодаль, не желая получить ещё один удар.

— Фук, ты давно пират, коль оказался на пиратском корабле.

— Не по своей воле.

— Гнаться за богатством так ты первый, а как добыть его в бою, так ты не пират!? — Больше Оливия его слушать не стала. Она ловким прыжком подскочила к нему и схватив за шиворот, толкнула по направлению к двери. — Бегом на палубу! — Поторопила она Фука, наградив пинком. Очередное унижение Арубатур стерпел и обругав про себя капитана, пригибаясь, выбрался на главную палубу и сразу же чуть не угодил под стрелу, та просвистела прямо над ним. Следом появилась Оливия.

— Мастер Лойдорит! Выдайте мастеру Арубатуру оружие!

Корабельный плотник, уложивший к тому моменту около двадцати солдат галеона и получивший два ранения в ногу и руку, злобно посмотрел на трусливо пригибающегося над палубой Фука. Выполняя приказ капитана он бросил к его ногам свою саблю, с широким, зазубренным лезвием, загнутым на конце.

— Вперёд! На абордаж! — Прокричала Оливия, подтолкнув Фука к мостику.

Тот, под презрительными взглядами пиратов, встал и аккуратно поднялся на мостик. " Нет, я понимаю, героизм проявлять, когда тебе угрожает опасность, но идти на смерть из-за того, что ты попал к пиратам и значит сам пират?..". Боясь упасть в воду он медленно, скользя по мостику, перебирался на галеон и тут же из-за своей медлительности, чуть не получил стрелу в голову, к его счастью она повредила только мочку уха. Негодуя, Оливия, следовавшая за ним, толкнула сильно его в спину и остаток мостика Фук пробежал и спрыгнул на палубу галеона, где бой был в самом разгаре.

Не успел Арубатур очутиться на галеоне, как на него тут же напал молодой офицер в бирюзовом мундире, с нашивками из балитона на груди и расшитыми бархатом эполетами. Фук успел только зажмуриться, заметив занесённый над ним меч, но тут офицер рухнул замертво.

— Не отходите от меня далеко! — Видя не состоятельность Фука как воина, обречённо сказала Оливия. Арубатур подчинился, прячась за спиной капитана, которая ловко орудовала мечом, одолевая одного за другим противников, пробиралась на квартердек. Фуку же доставались только раненые, желавшие нанести удар в спину, но не имевшие на это должной силы.

На ахтердеке, не далеко от бизань-мачты, захватив всю корму и тесня неприятеля к левому борту, дрались несколько пиратов во главе с Дертапом. Сильно раненый в руку, но довольный славной дракой, Железная рука поприветствовал капитана и прибывшего с ней Фука и снова принялся сокрушать противников своими могучими ударами, при этом что-то мурлыча себе под нос.

— Где офицерский состав галеона? — Спросила Оливия и увидев, что Дертап показывает на решётчатый люк под ногами, поспешила открыть его. Фук постояв немного в недоумении, решил ей помочь. Отбросив рустер, они проникли внутрь галеона и тут же попали в окружение пяти высоких мужчин в бирюзовых мундирах.

— Мне нужен капитан! — Крикнула Оливия, сомкнувшись с Фуком спина к спине. Меч одного из офицеров уткнулся в её грудь, но уверенность на лице Оливии никуда не исчезла. Она ловко отбила лезвие неприятельского меча в сторону и кинжалом, оказавшимся в её левой руке, пронзила мужчину в живот. Офицер захрипел и упал. Оставшиеся вчетвером атаковали Оливию и Фука и если Арубатур, еле успел отбить два выпада противников, то капитан тремя молниеносными ударами сразила ещё одного офицера.

— Мне нужен капитан! — Повторила она, как только троица отступила. — Я хочу вступить в переговоры.

— Мы не ведём переговоры с пиратами!

— Тогда вы понесёте большие потери.

Трое офицеров вновь ринулись в наступление, дождавшись подмоги в лице десятка солдат. Капитану и Фуку пришлось отступать по трюму, отбиваясь от острых клинков противников. Быстрыми выпадами Оливия смогла сразить ещё троих врагов, но к тому времени она и Арубатур были загнаны в угол одного из многочисленных отсеков галеона. Фук отбивался как мог, неистово махал саблей, по большей части рассекая воздух. Капитан действовала собрано, нанося точные удары кинжалом и отбиваясь мечом, но силы были не равны. Поняв, что женщина не рядовой пират, на её поимку были брошены не малые силы, дабы пленить её. Фук, уже плохо ориентируясь в пространстве, размахивал саблей, перед глазами всё смешалось, мундиры, лица солдат, их мечи. Его страх улетучился давно, теперь только ярость и азарт накрыли его с головой. Он не обращал внимания ни на пот, что заливал глаза, не на кровоточащие раны на руке и в области правого бока, он бился за свою жизнь. Сейчас он никого не обвинял, ни капитана, что вытащила его из укрытия, ни Дертапа, что указал им на трюм, сейчас ему угрожала смерть, а значит, именно сейчас надо проявлять героизм, и он его проявлял не в меньшей степени, чем в борьбе с пернатыми налётчиками с острова Ланс. Капитан с видимой лёгкостью растравлялась с противниками, но на самом деле и её силы подходили к концу. Она уже несколько раз пропустила выпады солдат и получила уколы в руку и бедро. От уколов в корпус её пока защищали кирасы, но её рука всё чаще опускала меч, а сама она останавливалась перевести дух. Спасло их только подоспевшая помощь в лице Дертапа и дюжины верных ей людей, что окружили атаковавших её и заставили сдаться.

Выбравшись на ахтердек, где были выстроены все оставшиеся в живых из команды галеона, Оливия, прихрамывая на левую ногу и держась за раненый локоть руки, осмотрела пленных. Их осталось не больше тридцати человек, среди которых был найден и капитан.

— Капитан! Ваш корабль конфискован со всем имеющимся имуществом! — Ликование пронеслось по рядам пиратов, но поднятая вверх рука капитана, заставила их замолчать. — Всем кто хочет, я предлагаю присоединиться к моей команде, остальным предоставляю шлюпки и океанский простор. — В правилах Оливии не было убивать пленных и сжигать их суда, как это делали многие другие. Как гласил закон "Глеута"- "Пиратство ради жизни, а не жизнь ради пиратства". Фук кстати, долго не мог понять смысл этого высказывания и только сейчас, когда Оливия вознамерилась отпустить всех пленных, понял, что капитан Тар благородна, если это слово вообще можно применить к пирату.

Из тридцати членов команды галеона к пиратам подалось всего пятеро, остальные решили воспользоваться мизерным шансом добраться до берега на шлюпках или быть подобранными другим судном. Единственным кого принудительно оставили пираты, это был корабельный врач галеона- мастер Дитерм Гакюд. Для него было много работы, в первую очередь самой Оливии нужна была помощь. В замен на лечение, Гакюду было дано слово высадить того в первом же порту, в который зайдут пираты, правда, когда это произойдёт ему не сказали, а по расчетам капитана, должно это произойти, ой как не скоро.

Оливия Тар осталась на галеоне, командиром на "Глеуте" стал Дертап. Всех раненых перенесли на галеон, продовольственные припасы собрали на " Глеуте". Богатства, которыми был гружён галеон, а это- полтонны шёлка, около этого и табаку, немного меди и с три тонны мехов, полностью остались здесь же, на галеоне. Конечно, это не то на что рассчитывала Оливия, но тоже улов был не плох, а главное, ей достался добротный корабль, без сильных повреждений.

— "Дитер лайс"*. — Прочитал на борту галеона Фук. Он только сейчас узнал, как называется корабль, который они взяли на абордаж. "Они!?" — Пронеслось в голове Фука. "Наверное, капитан права — я стал пиратом и от этого никуда не деться." Арубатур помотал головой и поспешил в каюту к капитану, где её лечил Гакюд.

*Дитер лайс- Свечение северной звезды

Фук остался с ней на галеоне и заслужив уважение остальных героизмом в битве, стал чуть ли не правой рукой Оливии. Он всегда и везде был с ней, ухаживал за ней, перебинтовывал и самолично следил за приёмом ею лекарств, пока флотилия из двух кораблей Оливии Тар двигалась на юг к несметным сокровищам, что их ожидали.

39 У скал

В дали от "Империи" виднелась небольшая чёрная полоска с двумя огромными пиками по центру. Они были настолько большими, что их верхушки прятались за сгустившиеся над ними тучи. В остальном, черная полоса, которая тянулась по всему горизонту и только где-то на его краях скрывались за океан, ничего дурного в себе не таила.

Дуилер Крикс молча смотрел в подзорную трубу, рассматривая преграду на своём пути. Его лицо казалась спокойным, но сердце в груди бешено билось, а мысли лихорадочно метались в голове. " Опять я здесь!.. Властители Дириуса испытывают меня, или карают?.. Мы обречены!.."

— О чём вы думаете, капитан? — Окликнул Дуилера бодрый голос Дика. Крикс медленно отвёл взгляд от трубы и обернулся. Сараллон стоял в трёх шагах от него и не скрывал своей улыбки:- Кажется, кто-то сделал выбор за вас?

Слова Дика взбесили капитана, но волну ярости он смог сдержать, лишь сжав до боли пальцы в кулаки и метнув на Сараллона презрительный взгляд.

— Не обольщайтесь, я намерен, повернут корабль! — Он скорым шагом преодолел расстояние до трапа на ахтердек и вбежал к грот-мачте, где смог привести мысли в порядок и почувствовать, как медленно сдуваются паруса. Ветер, который попутно дул им весь путь, сейчас покидает их, словно сам боится этих мест. — Злу морскому на обед это место! — Прорычал капитан, ударив кулаками по балюстраде.

Таявшую силу ветра не заметить нельзя было, но это единственное, что расстраивало большую часть команды. Она вся находилась на верхних палубах и смотрела на чернеющую на горизонте землю, кое кто из моряков воодушевлённо, размахивая руками, рассказывал о планах по растрате будущих денег, другие, немного настороженно, рассматривали скалы, ища тот легендарный пролив меж ними, считая себя уже избранными, ибо немногим довелось быть здесь. Хотя те, кому волею судьбы пришлось побывать в этих местах во второй раз, оптимизма не выказывали. Марсианин сел в своей бочке, прижавшись к её стенке и напряжённо, испуганно, не сводил глаз с береговой линии. Сайморол, обитал на камбузе, воспользовавшись отсутствием кока, опустошал вторую бутыль черудеи, стараясь тем самым притупить воспоминания о первом своём пребывании здесь. Эмоциональней всех вёл себя Буй. Он ходил по палубам и ругал новичков за их напыщенное мужество и безрассудство.

— Вы бы ближе подошли, а то за столько миль до смерти уже добычу делите! Я на вас попозже посмотрю! — Громко кричал старпом, стараясь заставить пиратов работать и ему это удалось. Команда нехотя, но разошлась по местам, оставив на главной палубе только Лавариона, Дика, Элифер, Ориона с Ентри и Мариа.

— Ну, вот мы почти и добрались. — Изрёк Дик, обведя взглядом присутствующих и остановив его вновь на скалах. — Что делать дальше будем?

Ентри пожал плечами, уставившись на фальшборт корабля и тихо, так, что его слова едва-едва не съедал шум океана и говор моряков, сказал:

— Для начала надо проникнуть за скалы, а там и видно будет, ведь если верить капитану, это не так просто сделать…

— Точнее, невозможно. — Дополнила Мариа, обречённо вздохнув при этом.

— А вот отчаиваться не надо! — Громко, бодро сказал Семион. — Посмотрите на них… — Он кивнул в сторону снующихся туда-сюда пиратов, что с нетерпением посматривали вперёд, на так медленно приближающиеся скалы и не скрывая хорошее настроение, подбадривали друг друга. — Они верят в себя, будем и мы верить!

— Они веселы потому, что не знают чего ожидать. — Задумчиво ответила на это Элифер, смотря на четвёрку задорно смеющихся пиратов у бака.

— Но мы тоже не знаем. — Всё так же бодро сказал Лаварион. Он конечно лукавил, говоря что и они не знают чего ожидать. Им лично было прочитано не мало работ Зинды и он прекрасно знал, что может произойти, но старался держаться по уверенней и других подбадривал как мог.

Тем временем, темнота очень быстро накрыла корабль. Ентри даже не заметил сумерек, а на небе уже вовсю сияли звёзды. В Сакиле темнело тоже быстро, но не так… Стихло. На реях сразу прекратилась работа, голоса моряков утихли, вспыхнули корабельные фонари, но даже в этой тишине не слышалось ни плеска воды, ни ласкающих звуков трепещущих парусов на ветру. Ентри как-то стало жутковато в этой звенящей тишине, и если бы не Сайморол, который, наконец, затмил воспоминания о первом своём пребывании здесь черудеей и не начал горланить песни, стараясь выползти на главную палубу, то юношей бы овладела паника и он, закричав, убежал бы прятаться в трюме.

Какой сегодня день?

Зачем нам это знать!

Когда волна о борт

И ветер в парусах!..

Кричал Сайморол, даже не стараясь попадать в ноты. Он и раньше не отличался отменным слухом, но сейчас он превзошёл сам себя. Услышав это, Мариа поспешила заткнуть уши и удалиться в каюту, Элифер незамедлительно последовала за ней. Остальные, поняв, что при таком пении, разговор не получиться, постепенно разошлись, остались только Орион и Ентри.

— Ну что Ентри, тебе страшно? — Спросил Орион, выкроив время в паузе между песнями Сайя.

— Немножко… — Ответил было Ентри, как его слова затмила новая песнь Сайморола. К огорчению ребят он их заметил и теперь, приблизившись к ним, кричал ещё громче, желая, чтобы те его поддержали:

На рассвете встану рано

И взгляну я на бушприт,

А за ним лишь гладь морская,

Как прекрасен этот вид!

— Сайморол, иди спать! — Стараясь перекричать пирата, заорал Орион, но тот только одобрительно кивал в ответ и начинал кричать ещё громче. Тогда палубу пришлось покинуть ребятам. Они спустились в трюм, в носовой части корабля, но даже сюда доносились крики Сайморола, правда, достаточно глухие.

— Как ты думаешь, Орион, мы вернёмся домой? — Вдруг заговорил Ентри и в его голосе зазвучали нотки отчаянья.

— Ты что Ентри, конечно! — Схватив друга за плечи, ответил Орион, при этом, немного потрясся того.

— Я устал. — Казалось, что Ентри вот-вот заплачет. — Ты не представляешь, что такое бежать от кого-то или от чего-то день за днём и оглядываться назад. Превозмогать холод, усталость, жажду и страх… — Ентри резко замолчал. Он вспомнил их переход через Скопиры и битву с дикарями, от этого его передёрнуло, словно он вновь ощутил пронизывающий ветер гор. Орион обнял его и тихо прошептал:

— Всё будет хорошо, верь мне.

Дальше разговор не клеился. Орион вспомнил родной Сакил, залитый солнцем, веселящихся друзей, что плескались в речке, но мысли всё время возвращались в реальность, на границу "неизвестных земель". Ентри тоже не поддерживал разговор, всё больше углубившись в думы. Уже и свечка, расплавившись, погасла и темнота окончательно спрятала их от посторонних глаз и только писк вездесущих крыс, то тут, то там нарушал тишину. Ребята незаметно для себя уснули.

Тонкий солнечный луч, найдя лазейку, проник в трюм "Империи" и ударил прямо в глаз Ентри. Юноша спросонья отодвинулся с его пути и принялся продолжать сон, как прямо у уха услышал прерывистый писк. С трудом открыв глаза, в полумраке трюма он заметил нагло ползающих по нему трёх крыс. Последующий вопль Ентри разбудил, кажется всех членов команды, кто ещё спал. Орион подскочил как ошпаренный, не понимая в происходящем ничего. Ентри стоял перед ним, дрожал и лихорадочно отряхивался, ругая на чём свет стоит этот корабль, капитана и Ориона. Крысы к тому времени все разбежались и только несколько прогрызенных мешков картошки, говорило об их недавнем присутствии. Выяснив что произошло, корабельный клерк ничего лучше не нашёл как рассмеяться, добродушно похлопав Ентри по плечу. Злость того исчезла и он, поддавшись задорному смеху друга, тоже рассмеялся.

Выбравшись на главную палубу, друзья сразу бросили свои взгляды на горизонт, где такой же тонкой линией чернели скалы. За ночь они не приблизились к ним не на дюйм. Паруса также безжизненно болтались на мачтах, а водная гладь, лежавшая за бортом, была покрыта лишь лёгкой рябью,

— Орион, что случилась, я слышал крик в трюме? — Окликнул друзей капитан Крикс, который уже находился на своём мостике и через подзорную трубу изучал берег.

— Ничего страшного капитан, Ентри крыс испугался! — Ответил клерк и Дуилер на это понимающе покивал головой. — Что видно капитан?

— Ничего страшного мастер Орион! — Не отрываясь от трубы, ответил Крикс. На самом деле Дуилер с раннего утра наблюдал, как на одной из гор началось движение. Медленное, из далека еле заметное, но пугающее взор. Крикс видел, как часть скалы, раскачиваясь, плавно сползает вниз к воде. Можно было подумать, что это какого-то вида камнепад, или огромная глыба отделилась от скалы, но к сожалению Дуилера, он то знал что это. Точнее кто. Гигантское существо, такого же черного окраса как и камни, качая своей небольшой, по личным пропорциям, головой, на длиннющей шее, спускалось к воде. Дуилер знал чего стоит ожидать, но следил за существом как зачарованный. Раздался рёв, который до корабля донёсся не слабее раската грома. На "Империи" все остановились и уставились на горизонт, правда, без оптики ничего толком увидеть не могли, только почувствовали через минуту с небольшим.

Сначала был толчок, после которого корабль медленно двинулся к скалам и вскоре остановился. После второго, который повторился минуты через три, кто не держался, повалился на палубу, а " Империя", всё также со спущенными парусами, разгоняясь, снова двинулась к берегу. Не успев остановиться, судно опять дёрнуло и то уже неслось к берегу с огромной скоростью не останавливаясь. "Империя" никогда не считалась скоростным кораблём, но тут даже самая быстроходная шхуна могла позавидовать.

Некоторые из моряков начали носиться по палубам, осознавая, что без злых сил здесь не обошлось, в поисках спасенья. Остальные, ухватившись за перила, ступени и за всё что крепко держалось, будто зачарованные смотрели, как "Империя" неслась к скалам.

Тем временем, толчки ощущались всё сильнее, нескольких человек выбросило за борт и их участь была решена. Об их спасении не было и речи, каждый ещё сильнее цеплялся за крепко прикреплённые детали корабля и заботился лишь о том, как самому не угодить в морскую пучину.

Орион и Ентри, успели ухватиться за ступеньки трапа и только это им помогло не оказаться за бортом. Оба обезумевши, кричали, но в общем оре, их голоса терялись. Ентри зажмурил глаза, желая только, чтобы это всё прекратилось, эта сумасшедшая тряска и невозможно большая скорость " Империи". Корабль начало кидать то влево, то вправо, как бумажный кораблик, не способный справиться с бурным течением реки. Только "Империя" была не бумажной, а вместо реки был необъятный океан, воды которого каким-то магическим образом тянуло к берегу. Орион видел как быстро приближаются скалы, уже не вооружённым взглядом можно было разглядеть пролив меж двух пиков, куда устремилась вода, а вместе с ней их корабль и… О ужас…

Громадное существо, темно-серого цвета, такого, что еле отличишь от камней, благо её шерсть лоснилась на солнце, легло, поджало под себя четыре массивные лапы, каждая из которых могла с лёгкостью расплющить под собой с дюжину "Империй". Опустив свою вытянутую морду в воду и похлопывая по камням узеньким, коротким, всего с полноги, хвостиком, глотками осушало океан. После каждого глотка океан значительно мельчал и чудище немного неуклюже сползало ниже и делала очередной глоток.

Орион, видя эту картину, дрожа от страха, ещё сильнее вцепился в трап, успев уже пожалеть о своём присутствии здесь. Ентри всё это время не прекращал, зажмурившись орать. Но, к сожалению, это было ещё не самое худшее…

После того, как корабль побросало то влево, то вправо, он окончательно дал крен на правый борт и выбросил с палубы добрую дюжину моряков. От их отчаянного крика хотелось закрыть уши, но отпускать спасительные борта и перила никто не желал. Бедолаг провожали скорбным взглядом и выкриками имён вослед. Теперь и Орион ясно почувствовал неминуемую гибель. Его руки ослабли и со следующим толчком его обязательно выбросит за борт. Правда, однажды он уже побывал вне корабля. Юноша вдруг вспомнил Каплари, но мурена, по сравнению с этим чудищем, казалась безобидной рыбкой. По крайне мере, она не выпивала воду в таких количествах, со всем его содержимым и от неё были шансы спастись, сейчас Орион оных не находил.

Новый рывок оторвал Ориона от спасительной ступени и тот пролетев добрый десяток ярдов ударился спиной о борт. "Империю" потащило по дну, но распоров донный ил килем и нижней частью правого борта, судно замерло. Чудище встало, стоя она выглядело ещё страшнее: её лапы как столбы подняли высоко тело, даже статуя короля Днариуса в Бимелине, высотой в сто три метра, могла легко поместиться под ними, а длинная шея и вовсе подняло голову к середине скалы. Издав оглушающий рев, зверюга отступила от воды и сотрясая скалы, стало подниматься к макушке пика, но преодолев пол пути, разместилась на склоне и замерло.

Рёв ещё некоторое время стоял в ушах моряков. Ентри, который даже не заметил, как отбросило вперёд Ориона, услышав этот рёв, испуганно затих, ещё сильнее вцепившись в спасительную ступеньку, но вскоре всё стихло. Тишина пугала не меньше громкого звука чудища, но минуты через три, первые смельчаки из числа тех, кто прятался в трюмах, появились на палубах. Среди них были и Дик с Лаварионом, который держался за разбитый лоб. Понемногу и остальные стали робко отходить от бортов и такелажа.

Все испуганно переглядывались, не понимая, что произошло. Пейзаж за бортом ещё более настраивал на пессимистический лад. "Империя" лежала на боку, прямо на дне. Вокруг неё валялись обломки кораблей, костей и немногочисленные рыбёшки барахтающихся в мелкой воде, которая сейчас была не выше щиколотки.

— Буй! Определить потери! — Оживился Крикс, его голос отчётливо выделялся из всеобщего бормотания.

Буй только-только поднялся из трюма и даже не успел выругаться, как снова спустился обратно.

Орион, державшийся за затылок, медленно поднялся. От удара спина и голова сильно болели, перед глазами немного кружилось, но к Дику и Семион, чуть шатаясь, он подойти смог.

— Вы видали это!? — Подбежав к друзьям, закричал Ентри. Было не понятно, толи он закричал от восторга, толи от страха, но по блеску в глазах, Орион понял, что его друг, наверное, единственный, кто счастлив, оказаться здесь. "Может, именно о таких опасных приключениях он мечтал"?

Остальные как-то скупо выражали свои эмоции, правда, из трюмов доносились отборные ругательства Буйя, но на главной палубе больше все шептались и бормотали.

— Ну что ж, до пролива рукой подать… — Вытирая со лба кровь, изрёк Лаварион. — Но корабль на мели. Пойдём в брод?

— Забавно это будет выглядеть. — Усмехнулся Дик, живо представив себе эту картину: около сотни моряков, гурьбой, идут по дну океана и собирают руками рыбу.

— Не, я никогда не видел такой скорости… — Продолжал делиться своими впечатлениями Ентри, но его прервал громкие ругательства Буйя, появившегося на главной палубе. Он тащил за шиворот Сайморола, который был в невменяемом состоянии и сам передвигаться не мог, за ними появились Мариа и Элифер. Кузнец, обняв испуганную Мариа, озиралась по сторонам, ожидая очередных неприятностей, но заметив друзей, немного расслабилась и поспешила по наклонной палубе к ним.

— Как вы? — Этим вопросом их встретил Дик.

— Нормально, только Мариа сильно испугалась. Хорошо, что за кровать ухватиться успела, а то неизвестно что могло стать… Там так трясло.

Мариа подняла на друзей испуганные, заплаканные глаза и сильнее прижалась к Элифер.

— Мариа, не бойся, всё позади. — Подбодрил её Орион, но Крикс быстро проходящий мимо, вдруг резко остановился и уставился на компанию.

— Я бы так не утверждал. — Капитан дождался, когда все шестеро обратят на него свои взоры и продолжил:- Самое страшное нас ещё ожидает. — И тут же отдал приказ:- Спустить паруса! Убрать брам-стеньги! Оба якоря к отдаче!

— Капитан! Мы же на мели, зачем якоря? — Спросил удивлённо Ентри, но его вопрос капитан проигнорировал, поспешив на квартердек, лишь бросив на юношу пронзительный взгляд.

Я вольно странствую по морю.

Морской простор, вот мой удел…

Послышалась нестройное пение Сайморола, благодушно распластавшегося на палубе.

— Я ему поражаюсь… — Шёпотом изрёк Ентри, глядя на спокойствие пирата.

Сайморолу действительно всё было нипочем. Опустошив четыре бутылки черудеи, он сейчас и не помнил о трепке, которую задало им чудовище, точнее он не понял, что это было. В то время он находился в пищевом трюме, среди мешков с рисом и картофелем и в один момент удачно упав меж ними, застрял и благополучно переждал качку. Там то его и нашёл Буй и очень сильно ругался. Ентри смотрел, как чёрный Сай нежится на солнышке и немного завидовал его безучастности к происходящему на корабле. Ему было наплевать на страшное чудище выпивающее океан, на её ужасающий вид, впрочем, одного раза увидеть ему, по-видимому, было достаточно. Сайморол щурясь от солнца, попытался встать, но, поднявшись на четвереньки, безнадёжно рухнул и пополз обратно в трюм, горланя песни и выдавая ругательства в адрес Буйя, который вытащил его наверх.

Тем временем, капитан и старпом эмоционально разговаривая на квартердеке, то и дело торопили матросов с выполнением работ. Похоже, они и вправду ждали чего-то. Малообразованные моряки надеялись, что потеряв с два десятка пиратов, они прошли испытание и теперь им надо только пройти каким то образом пролив и всё. Лаварион, знающий хорошо легенды об этом проливе, всё же тоже надеялся, что чудище выполнило свою миссию и больше не потревожит их, а её сосед пока и вовсе не появлялся, но напряженность капитана и его помощника заставляли наполниться ещё большей тревогой и его.

Крикс орал на матросов, которые не до конца отошли от кошмара, чтобы они поторапливались выполнять приказы. Буй, чуть ли не плетью подгонял бедолаг, но вскоре паруса были убраны, якоря по обоим бортам чуть погрузились в ил.

— Всем в трюм! Задраить люки! — Крикс спешил, нервно поглядывая на скалы, ему уже и подзорная труба не нужна была, горы просматривались хорошо и невооружённым взглядом. После осушения океана прошло чуть больше часа. Пока на левой скале потревожившее их чудище мирно возлежало на камнях, вселяя надежду в моряков, что всё обойдётся, но капитан Крикс в это, по-видимому, не верил. — Вахтенным занять места!

Пока все члены команды, кроме вахтенных, спускались в трюм, Крикс жестом подозвал к себе Ориона и обняв его по-отцовски, сказал:

— Ты вероятно не знаешь, что нас ожидает и это наверно хорошо… — Видно было, как Дуилеру трудно было говорить, он с трудом находил слова и делал длительные паузы. Раньше Орион его такого не видел.

— Орион, ты отличный моряк, прекрасный человек. Даже такое отвратное общество как это, не сломило тебя, а значит у тебя большое будущее…

— О чём вы, капитан!

— Я остаюсь наверху, быть может, нам повезёт и на этот раз нас не разнесёт в щепки, но в случае чего на тебе корабельный журнал, знай это и храни его… Шансов мало, но я хочу, если ты выживешь, найди Оливию… — При упоминании этого имени Орион напрягся и покрылся мурашками, Крикс заметив неестественное состояние клерка, улыбнулся, но его улыбка спряталась за густыми усами. — Найди Оливию и будь с ней рядом, она тебе поможет… Иди! — Дуилер подтолкнул Ориона к люку. Сделав пару шагов, юноша обернулся, чтобы взглянуть на капитана. Отчего-то ему хотелось плакать, комок подкатил к горлу и он его тщетно пытался сглотнуть. На фоне чистого, голубого неба, стоял Дуилер Крикс, в своем любимом синем кителе, сжимая в руке подзорную трубу. Его лицо выражало уверенность, а глаза блестели грустью, хотя это могли быть и слёзы. Он молча смотрел на Ориона и его усы чуть приподнялись от улыбки.

— Иди. — Сказал он и отвернулся к скалам.

Орион неспешно спустился в трюм и за ним люк закрылся. Все люки вахтенные накрыли водонепроницаемым брезентом и экипаж "Империи" остался ожидать. Кто смерти, кто чуда.

40 Удар судьбы

Внизу, в трюмах, давила тишина, разбавляемая лишь похрапыванием Сайморола. Находившиеся на нижних палубах, затаив дыхание, вслушивались в звуки снаружи, но там, кроме громких, чётких команд капитана и топанья босых ног моряков, ничего слышно не было. Голос Крикса звучал по- прежнему твёрдо и Ориону он внушал уверенность на успех. После того как "Империя" села на мель прошло около двух часов, а казалось, миновала вечность. Ожидание чего-то неизвестного пугало и даже мужественный Буй изрядно нервничал, прохаживаясь быстрым шагом по трюмам и бурча себе под нос. Его глаза бегали туда-сюда и не могли остановиться на чём-то определённом. Прохаживаясь по трюмам, он бросал злые, пронизывающие взгляды на всякого, кого встречал на пути, словно каждый из них был повинен в случившимся.

— Я старый моряк и знаю устав!.. — Во сне заорал Сайморол в тот момент, когда старпом проходил мимо. Стоявший неподалеку Ентри от неожиданности вздрогнул и шарахнулся в сторону.

— Нажрался… — Процедил сквозь зубы Буй и сильно пнул Сайя в бок. Тот только пискнул и пробурчав во сне, повернулся на другой бок и захрапел с новой силой. — Всем крепко привязать всю утварь! — Прокомандовал Буй. — Сильнее привязать все мешки и бочки и ради попутного ветра в паруса, укрепить пеалосы, чтоб даже перевернув корабль вверх дном, они не двинулись с места!

Все кто находился в трюмах, бросились выполнять приказ старпома, даже сидевшая до этого как мышка в уголке Мариа, поспешила за Элифер, вооружившись мотком пеньковой верёвки.

Кузнец следовала за Орионом, который, в свою очередь, спешил в продовольственный отсек, ибо, как он считал, содержимое в нём было самым дорогим на корабле. Не зря он каждое утро и вечер пересчитывал эти мешки и ящики и уже мог закрытыми глазами сказать, где что лежит, и считал своим долгом спасать именно это.

— Плотнее складывайте! — командовал он пятью матросами, что пришли с ним. — Чтоб не один мешок не порвался и ящик не разбился!

Мариа смотрела в приглушённом свете трюма на грозного Ориона, который казалось готов, был разорвать каждого, кто ослушается его. Его голос, некогда спокойный и рассудительный, превратился в резкий и громкий, из глаз пропал тот задорный огонёк, которым он так увлекал её, хотя признаться в этом, она боялась. Да он даже не пропал, а превратился в пламя жёсткости, а может и озлобленности. Мариа не сомневалось, что Орион не задумываясь сейчас способен ударить человека, коль тот сделает что-то не так. Рядом с ней, вжавшись в перегородку и так же испуганно глядя на друга, стоял Ентри. Он, как и Мариа не мог узнать Ориона, который предстал пред ними, взрослым, самостоятельным человеком, способным управлять и поэтому сейчас Ентри чувствовал себя несмышленым, маленьким мальчиком, перед каким-то дяденькой, который сильнее и умнее его.

— Ентри! — Вдруг окликнул его Орион, но голос того звучал спокойнее, привычней. — Может поможешь? — Юноша на это только кивнул головой и подбежал к другу.

— А нам что делать? — Спросила Элифер, на что получила быстрый ответ клерка:

— Снимайте верхние ящики и ставьте на палубу!

Легко сказать, да трудно сделать. Ящики оказались просто неподъёмными и после нескольких попыток, сдвинуть хоть один, всё закончилось тем, что ящик рухнул на палубу. У Ориона сердце кровью облилось, но он смолчал, бросил на Элифер и Мариа укоризненный взгляд и попросил женщин оставить эту затею. Те торопливо отошли в сторонку, но через несколько минут, на равнее со всеми, таскали мешки с провиантом. Несколько раз к ним в отсек заходил Буй, высказав несколько дежурных фраз и поторопив работников, удалялся.

Орион не знал, сколько времени у них заняла эта работа, но с чувством выполненного долго он доложил Бую о проделанной работе одним из первых. Остальные ещё крепили пеалосы и привязывали вещи, которые при качке могли сорваться и навредить людям.

Как только последний пеалос был прикреплён, последовал новый приказ старпома, казавшийся молодым, неопытным пиратам, безумным:

— Всем держаться крепко! Руками, зубами! Тех, кто не уверен в силах, привязать!

Моряки переглянулись, ну кто признается в слабости рук и попросит себя привязать, но Дик долго не раздумывая, схватил Ентри с Мариа и поволок к степсу* грот-мачты. Ентри попытался вырваться, но хватка Дика была сильна.

— Ты что делаешь!? — Запротестовал Ентри.

— Поверь, так будет лучше. — Ответил Сараллон, усаживая подростков спиной к мачте. Почему-то Ентри возмущался не долго, видимо понимая, что это всё серьёзно. Дик начал обматывать ствол грот-мачты верёвкой, виток за витком, пока не удостоверился, что Мариа и Ентри привязаны надёжно. Затем заложил за головы по подушке, чтобы те не разбили головы и отошёл. После, их примеру последовали ещё несколько человек. И наступила опять тишина в ожидании.

— Дик так связал, что я рук не чувствую. Интересно, когда нас развяжут? — Пожаловалась Мариа рядом сидящему Ентри, на что тот пессимистично заметил:

— Если вообще развяжут…

После этих слов Мариа совсем сникла, Ентри только мог слышать тихие всхлипы за спиной. Он хотел как-то подбодрить девушку, но не находил нужных слов, впрочем, та и сама быстро успокоилась.

Уже с получаса ничего не происходило. "Империя" всё так же лежала на боку, зловещие толчки не чувствовались, да и голос Крикса наверху затих, словно в ожидании чего-то. Впрочем, ожидал не только он один. Это ожидание сводило с ума, хотелось кричать, плакать, вырваться на палубу и посмотреть, что же там происходит. И только Сайморол беззаботно посапывал во сне, привязанный к массивному брусу. Некоторые из членов команды даже завидовали ему.

*Степс- деревянное или металлическое гнездо на киле, в которое ставится мачта.

— Марсианина забыли… — Прошептал Орион, оказавшись рядом с Буйем.

— Ну что ж, лучше могилы ему не найти. — Угрюмо ответил старпом и опустил голову.

— Внимание! Всем по местам! — Послышался голос капитана, а за ним и спешная беготня по главной палубе.

Внизу все насторожились. Мариа зажмурилась, Ентри вжался в мачту

и упёрся как мог ногами в палубу. Прошло ещё пять минут, за которые

большая часть команды вспомнила всё свою жизнь и решила в случае удачного исхода начать всё сначала, а некоторые просто простились с ней.

Нарастающий шум бегущей воды становился всё ближе. Все как один вцепились во что-то надёжно закреплённое. Кто-то закричал, его крик поддержало ещё несколько человек. И…Удар!

"Империю" толкнуло, протащило по дну и поставило на воду.

По трюмам пронесся вздох облегчения. Сила этого удара ожидался куда сильнее. Крикс и Буй рассчитывали, что он если не разнесёт судно в щепки, то пробоину оставит, не залатать, но "Империя" вопреки всему снова была на плаву.

— Видимо, кто-то не хочет, чтобы мы здесь погибли! — Закричал на радостях Буй и его клич поддержала вся команда. Орион радостного Буйя не видел-то никогда и даже по этому мог предположить, что с ними произошло очередное чудо.

Впрочем, радоваться долго не пришлось. Через три минуты корабль тряхнуло так, что людей подбросило вверх со страшной силой и тут же всё стихло. Дик, который и держался-то не слабо, отлетел на ярдов десять, ударившись о переборку отсека, сломал в ней несколько досок. К счастью сам сильно не пострадал. После этой атаки воды, все притихли, ощутив всю её мощь, а может ещё и не всю.

Не успела команда перевести дух, как очередной удар обрушился на судно. С ним огромная волна накрыла "Империю". Корабль бросило влево, потом вправо. Подняло на огромный вал и швырнуло в глубину волны. Даже в шуме криков и бушующей воды слышался треск дерева, но " Империя" держалась, правда, без жертв в трюме не обошлось. Тряска при отступлении воды, сейчас казалась что-то вроде разминки. Многим матросам не хватало сил удержаться и их отбрасывало в сторону и со страшной силой била о борта и палубы корабля. Уже семеро после этого не смогли встать.

Ориону некоторого рода повезло. Сейчас он держался вместе с Буйем, рассчитывая, что тот-то не даст ему пропасть, по этой причине с ними держалась и Элифер. Буй опоясал их и себя верёвкой, одной на троих и прикрепил её конец за тимберс*. Теперь оставалось только вцепиться в деревянный столб и держаться, что было сил. Но, в третьей атаке, руки Элифер, ослабленные тряской, разомкнулись и её отбросило в глубь трюма. За собой она потащила и Ориона, который за считанные секунды успел попрощаться с жизнью. Каких сил стоило Буйю удержаться за спасительный брус- неизвестно, но ругался он громко и долго, пока очередная тряска не закончилась. Короткая верёвка не дала Элифер сильно удалиться от старпома и удариться о борт или какой-нибудь твёрдый предмет. Она всего лишь упала на палубу и немного скользнула по ней. Тут же за ней рухнул Орион, но Буй, обложив их крепкими словами, подтащил к себе.

Опять стихло. В тишине отчётливо слышался непрекращающийся треск дерева. Все находящиеся в трюме, затаив дыхание, вслушивались в эти пугающие звуки. Даже Сайморол затих. Проспавшись, он, наконец, осознал, что происходит и вцепился со всех сил в брус, к которому был привязан. От тряски его мутило, кружилась голова, руки тряслись, но он, стиснув зубы и дрожа, толи от страха, толи от похмельного синдрома, не смел отпустить брус.

После небольшой передышки "Империю" вновь подбросило вверх, а затем сразу вниз, накренило на левый борт и снова подняло на гребень волны. Этого Сай уже не выдержал. Содержимое его желудка вырвалось наружу и окатило пару околокричащих моряков. К удивлению Ентри, тех это никак не смутило, они только с большей силой начали кричать.

— Трусы. — Процедил сквозь зубы Буй, глядя на орущих моряков. Впрочем, остальные мужественно держали удар судьбы, ну если не считать маленькой Мариа, которая не переставала плакать. В один момент у неё в глазах потемнело и на мгновение ей показались красные огоньки, и чужой, глухой голос в её голове зашипел: "Боишься? Я чувствую, ты боишься. Жди меня, я дам насытиться этим тварям, а потом приду за тобой. Не долго ждать осталось…"

Голос исчез, вернув Мариа в реальность. Её начал бить озноб, в голове лихорадочно метались мысли и хотелось убежать отсюда, но некуда.

— Буй! Вода! — Послышалось из глубины. Голос доносился из носовой части корабля.

*Тимберс- Брус в деревянном судостроении.

— Сильная течь!? — Выкрикнул старпом в темноту, понимая, что отвязаться от тимберса, подобно самоубийству.

— Пока нет, но ещё одного удара она не выдер!..

Слова оборвал сильнейший удар в левый борт. Судно легло на правый и на четверть корпуса погрузилось в воду. Фок-мачта со зловещим скрипом и треском переломилась и теперь, плавала в воде, держась вантами у борта "Империи". Это и спасло корабль: облегчив свой вес, он смог вернуть остойчивость. Опять стихло. Только шум, пробивающийся внутрь воды наполнял тишину.

Буй выждав не долгую паузу, перерубил верёвку, державшую его, Ориона и Элифер у тимберса и бросился к пробоине. Орион устремился за ним, успев при этом остановить поспешившую туда же Элифер.

— Это не женское дело. Лучше помогите раненым. — С этими словами он удалился в темноту.

Кузнец на это немного оскорбилась, но, осознав, что забота о раненых не менее важное занятие, поспешила к рядом лежащему бородатому мужчине, держащемуся за разбитый затылок. Кровь струилась меж пальцев, капала на палубу, а бинтов и других медикаментов у женщины не было. Моряк был бледен он потери крови и долго протянуть не мог.

— Мне нужны бинты, чистые простыни, лекарства! — Закричала Элифер, но на её призыв откликнулись немногие. Сараллон первым рванул на поиски медикаментов, за ним отправились ещё несколько человек. С ними хотел пойти и Ентри, но самостоятельно отвязаться от мачты он не мог.

— Эй, помогите мне! Развяжите нас! — Но его словно никто не слышал. Кто был занят поисками лекарств, кто заделывал течь, а кто всё ещё испуганно вжимался в борта и держался за различные закреплённые детали трюма.

— Интересно, как там капитан Крикс. — Прошептала Мариа. Она старалась забыть то, что сказал ей голос, переключить свои мысли на что-то другое, но в голове раз за разом повторялось: " Я дам насытиться тварям и приду за тобой…". Её передёрнуло. — Что-то тихо наверху.

После того как команда "Империи" спустилась в трюмы, наверху осталось только восемь человек, не считая капитана. Оставалось только ждать. Крикс, стоя на квартердеке, не выпускал из рук подзорную трубу, безотрывно следя за движениями на скале. На соседнюю скалу он внимания не обращал, чудище которое должно было там находиться, ещё не разу не показалось и не потревожило их. Возможно, её там и не было, но капитану от этого легче не становилось.

Моряки, что остались с капитаном на верху, заложив все люки в трюмы брезентом, тоже напряжённо остановились, всматриваясь на скалы.

— Почему мы не доберёмся до скал в брод? Там воды-то по щиколотку! — Недоумевал малыш — Крац, который оказался одним из штормовой бригады. Остальные начали ему поддакивать, но Дуилер резко прервал их возмущения.

— Кто хочет, пусть идёт! Может, успеете дойти. Не завязните в иле и выживите на голых скалах, по соседству с этими зверьками!

— Но мы на мели капитан, что нам делать? Чего мы ждём? — Не унимался Крац, к слову, который раньше не был замечен в бунтарстве и не смел перечить Криксу.

— Вода ушла, но скоро она вернется. — Ответил на это Дуилер.

— Если она придёт с такой же силой, что и ушла… "Империю" в щепки разнесёт! — Нервно закричал Крац.

— Не надо паники! — Повысил голос и Дуилер, чем заставил стихнуть моряков. — Вы все не раз были в передрягах, ни один шторм пережили, так что же сейчас трясётесь как зайцы?! Если нам суждено погибнуть, то мы погибнем героями, и о нас будут слагать легенды. Напомню, когда-то вы уже похоронили Ориона, а он воскрес. Я верю, удача не покинет нас! А сейчас, за работу!.. — Он снова посмотрел в подзорную трубу, серое чудище еле-еле приподнялось, обрушив под собой несколько камней в мелкую воду.

— Капитан! — Послышалось с верху фок-мачты.

— Вижу! — В ответ крикнул Крикс и тут же отпрянул от подзорной трубу и метнул взгляд на переднюю мачту. — Марсианин, ты, что там делаешь? Почему не в трюме? — На это вперёдсмотрящий только пожал плечами.

Раздался громкий, глухой рёв, словно раскат грома.

— Внимание! Всем по местам! — Закричал капитан. Моряки, забывши страх, бросились к рангоутам. В глазах Краца кипела ярость, злость на стихию, с которой он теперь жаждал сразиться и конечно победить.

Вцепившись в борта, мачты, балюстраду, моряки на верхних палубах, затаив дыхание, следили за действиями чудища. Та снова встала на высокие лапы и медленно, неуклюже, стало сползать вниз. Через считанные минуты, подобравшись к мелководью, оно чуть отклонилось назад, словно делая глубоких вдох и резко опустило пасть на ил, обнажив узкие, острые зубы. Из пасти вырвалось волна. Она быстро стала приближаться к кораблю с большой скоростью и огромным шумом.

Крац вцепился в балюстраду ахтердека и заорал, словно старался перекричать шум приближающейся волны, но тот только нарастал. Было слышно, как закричали находящиеся в трюмах. Малыш зажмурился и… удар… Его рвануло к грот-мачте, от неожиданного толчка он распахнул глаза. Сила воды тащила "Империю" по илу, а перед взором всё тряслось и только небо, которое смог разглядеть он, было безмятежно голубым. Крац снова закричал что было силы и зажмурился. Через секунды всё стихло. Перед глазами предстала уже наполненное водой пространство. Водная гладь поблёскивала на солнце. "Империя" благополучно покачивалась на воде, а остальные моряки осторожно отходили от рангоутов с ликующими криками: "Ура"!

— Слава властителям Дириуса. — Прошептал Крац и посмотрел на верхнюю пристройку корабля.

На квартердеке стоял капитан Крикс с довольным выражением лица и осматривал палубы "Империи". Заметив на себе взгляд Краца, он по-дружески подмигнул ему и снова посмотрел на скалы. Чудище тем временем готовила очередной выпуск воды. Оно снова приподняло морду, делая вдох и с размаху уронило её в воду.

Этот удар был намного сильнее первого. Огромный вал обрушился на корабль и резко поднял его на гребень, но, ослабив свою силу, плавно спустил с него. Палубу корабля залило пенной водой и сбило с ног всех, кто был наверху.

— Крепче держаться! — Закричал капитан, поднимаясь с колен, только что сбитый ударом волны, но сам еле услышал свой голос. В шуме воды тонули и крики моряков, троих из них волна забрала с собой. Они находились ближе всех к носу судна и первыми ощутили всю силу безумствующей воды. Волна достала и до марса фок-мачты, умыв отважного вперёдсмотрящего, а тот, по обыкновению сел, прижавшись к стенке своей бочки и шепча какие-то слова себе под нос, смотрел в даль. Многие моряки ему завидовали иногда, что он может видеть то, что другим, внизу не увидеть, но сейчас на его месте мало кто хотел оказаться, ведь он то лучше всех видел весь ужас происходящего. Близость чернеющих скал, гигантскую, пугающую своими размерами тушу чудовища и огромные волны, накатывающиеся на бедную "Империю".

Крикс к сожалению понимал, что это далеко не конец и что его судну предстоит выдержать не один удар. В голове метались мысли, стараясь найти выход по спасению корабля и команды, он лихорадочно искал взглядом решение, но не находил. Его подзорную трубу унесла волна и наблюдать за происходящим на скале приходилось не вооружённым взглядом, но и так можно легко увидеть, как чудище снова приподняла голову и через несколько секунд опустила её на поверхность воды. Из пасти на корабль понеслась волна. Дуилер не мог точно сказать её размеры, раньше с такими он не сталкивался, но две "Империи" под ней поместились бы с лёгкостью. Даже всего его мужества, которого у него было в изобилии, не хватало, чтобы не зажмуриться от страха. Крики отчаянья наполнили судно. Чудовищная волна, ударив в нос корабля, подхватила его и играючи подняла на гребень. Цепи якорей, вытянулись в струнку, но не дали кораблю до конца поддаться силе стихии. "Империя" тут же рухнула вниз, попала под очередной удар волны, пришедший в правый борт, а затем и в левый. Бушприт разнесло в щепки, обшивка судна трещала, часть такелаже беспомощно болталась на рангоутах, а на верхних палубах больше не слышались голоса. Зверь со скалы дал снова передышку.

Крикс, обессилевший от борьбы, посмотрел на главную палубу, там кроме морской воды ничего не двигалось.

— Есть кто живой! — Испуганно закричал капитан. Перед началом стихии он понимал, что без жертв не обойтись. Он даже с трудом верил, что корабль сможет выдержать и первый удар, но сейчас, когда он остался один, ему стало жутко. Вода забрала тех, с кем он бороздил океан, с кем-то дольше, с кем-то нет, с кем он сроднился, перенося все невзгоды морской жизни, и вот теперь он один, один перед стихией и огромным чудовищным животным. Он потерял тех, кто ему доверял, веря, что он спасёт их и корабль. Дуилер в этот момент стал осознавать, что ни то, ни другое ему не удается. Нос судна был сильно повреждён, бушприт был разбит, фок-мачта дала сильную трещину, обшивка тоже без повреждений не осталось, да и людей, кто мог бы управлять "Империей" сейчас не осталось. Он вытер с лица капли воды и со злостью ударил по треснувшей балюстраде. — Поглоти зло эти скалы!

— Капитан! Не кричите так уж! — С ахтердека ответил Крац. Его шаровары прилипли к телу, рубаха была разорвана в клочья, а светлые вьющиеся волосы приобрели алый оттенок от крови. С последней волной его отбросило к трапу на квартердек и ударившись головой об него, он на время потерял сознание. Поэтому его голова сильно болела, руки дрожали от усталости, а ноги и вовсе не могли держать его тело. Так он ползком и добрался до грот-мачты, к которой был привязан. — Не хватало, чтобы вы ещё паниковали.

— Крац, ты жив!?

— Нет, капитан, я умер. — Решил сострить Крац.

— Как ты?

— Лучше всех. — С трудом поднимаясь, опираясь на мачту, с иронией ответил моряк.

Силы обоих были на исходе. Речи, а каком-то управлении судном не было, оно было отдано на милость стихии.

Крац успев подняться, схватиться за перила и бросить взгляд на марс фок-мачты, где, кажется, ещё был марсианин и новая волна накрыла корабль. Она сбила с ног моряка, врезалась в штурвал, подняла судно, швырнула вниз, накренила на левый борт, снова подбросила. Крац, отлетев к квартердеку, ударился о дверь и затих. Из его головы струйкой текла кровь, окрашивая пенную воду в алый цвет.

Реи первой мачты были разбиты, на грот-мачте удручающе болтались ещё две, но "Империя" держалась на плаву, несмотря ни на что, вопреки всему.

Дуилер оказался отброшенным волной к корме. Он изрядно наглотался воды и при падении сильно ударился об палубу, поэтому голова кружилась, а ноги не хотели держать тело. Лёжа на палубе, Крикс медленно, тяжело поднял голову. Перед глазами всё плыло, он не мог различить детали пейзажа, всё было серым, и только луч солнца пробивался сквозь эту угрюмую картину. Дуилер опустил голову.

— Я жив. — Прошептал он и постарался встать, но в руках уже не было сил. Всё тело болело, вместо выдоха из груди вырывался хриплый свист, а со лба стекала багровая, жидкость- смесь крови и воды.

" Дуилер! Вставай! Ради меня, ради тех, кого ты любишь"! — Капитан открыл глаза и узрел размытые очертания Оливии. Она светилась ярче солнечного света, в белом платье, улыбающаяся и протягивающая руки к нему. Он тоже протянул было руку к ней, но тут же обессиленная, она упала на палубу.

— Оливия, это конец. Я знаю, смерть моя близка…

— "Дуилер! Вставай!" — Капитан поднял голову и посмотрел на пустынные палубы корабля. Перед глазами, наконец, пропала пелена и ясность происходящего сокрушила ещё больше: шансов у "Империи" практически не осталось. Ось штурвал была переломлена, а значит, управлять кораблём было уже невозможно. Дуилер стиснул зубы и повернул голову туда, где должна была стоять Оливия, но её силуэт пропал. Хотя голос всё ещё звучал в голове Крика: "Дуилер! Вставай!".

Собравшись с последними силами, капитан титаническими усилиями смог встать и пошатываясь, добраться до штурвала. Ухватившись за него, он гордо поднял голову и взгляд устремился навстречу очередной приближающейся волне.

Удар в левый борт и Дуилер узрел, как судно стремительно погружается в воду правым бортом и с треском валиться фок-мачта. Это последнее что он увидел. Волна, пройдясь по палубам "Империи" захватила его с собой.

Оливия проснулась в поту. Подскочив с постели, она не сразу сообразила, где находиться, но реальность медленно вернулось в её сознание.

— Вы плохо спали капитан. — Спокойным голосом заметил Фук, который был в каюте капитана уже с получаса. При приглушённом свете помещения он не торопливо готовил очередную порцию лекарств, которые должна была принять Оливия.

— Мне как-то не хорошо. — Голос капитана хрипел.

— Раны болят?

— Нет, сердце… Что-то как-то неспокойно мне.

— Я бы вам посоветовал выпить черудеи, но вам нельзя. Остается, как-то развлечься. — Фук ловко пожонглировал оказавшимися под рукой пузырьками с микстурами, но улыбку на лице капитана не вызвал.

— Что-то произошло. Что-то плохое. Что-то… — Оливия снова легла и прикрыла глаза. Из-за опущенных век, медленно, обжигая её щеки, выкатилась слеза.

41. Без "Империи"

В трюме Буй, Орион и другие моряки уже с полчаса тщетно пытались залатать пробоину. Она оказалась намного больше, чем думалось сначала, к тому же вода начала просачиваться и из других мест.

— Орион! — Прокричал старпом, хотя клерк был в двух шагах от него. — Поднимайся наверх, готовь шлюпки, если они остались, если нет, тогда плоты строй. Долго мы не продержимся.

Юноша тут же рванул наверх, забыв уже об опасности очередной атаки волны, за ним побежали ещё несколько человек. С трудом освободив люк от рустера, который был заделан брезентом и парусиной, Орион выбрался на главную палубу.

Необычная тишина и вода под ногами встретили его наверху. Юноша с ужасом оглянулся: рангоуты были разбиты, оборванные канаты болтались на перебитых реях, от фок-мачты осталось не больше полутора метра и никого.

— Капитан! — Крикнул Орион, в ответ тишина. — Есть кто!? — Опять тишина. Он рванул на корму, поскользнувшись пару раз, через ступеньку преодолел трап и только здесь, у разбитой двери квартердека, обнаружил тело Краца.

— Крац! Крац! Как ты? — Тот молчал. Орион подскочил к нему, схватил за руку, та была ещё тёплой, но пальцы успели остыть, чуть приоткрытые глаза закатились, а голова склонилась на левое плечо. Осознав, что "малышу" уже не помочь, Орион встал и толкнул разбитую дверь квартердека. Коридор в нём, по щиколотку был в воде, но дальше, в каюты она не прошла. "На тебе корабельный журнал… Храни его". — Вспомнил слова капитана Орион и осторожно приблизился к каюте капитана. К его удивлению, она была не заперта. Разбросанная мебель и бумаги, на сей раз, ничуть не удивили клерка, именно это он и рассчитывал увидеть, но вот журнала нигде не было. Он ещё раз обследовал каюту и переворошил разбросанные карты и бумаги и, в конце концов, уткнулся в комод у стены. Он был закрыт.

— Орион! — В каюту капитана забежал Мапус, сжимая в руках топор. Его вид был растерянным и напуганным. Тело чуть сгорбилось, всегда громогласный голос сейчас значительно притих, взгляд метался по комнате, словно ища кого-то. — Орион, никого нет! Никого, даже капитана. Его нет, Орион… — Мапус паниковал, было видно, как дрожит топор в его руке.

Орион напротив, понимая, что в отсутствии капитана, на него возложено ещё больше обязательств, держался более уверенно, хотя внутри всё клокотало.

— Мапус, без паники. — Твёрдо сказал Орион. Он даже чуть прикрикнул на моряка, чтобы тот хоть как-то взял себя в руки. — Сейчас ты должен открыть ящик комода и достать корабельный журнал. Ты слышишь?

— Но это комод капитана. Я не…

— Ты должен разбить ящик комода и достать корабельный журнал. — Голос Ориона зазвучал ещё твёрже и заставил Мапуса подчиниться, хотя перед комодом он снова остановился и посмотрел на Ориона. Тот одобрительно кивнул, и топор пирата врезался в дерево комода.

Ящик поддался с четвёртого удара. Как и ожидал Орион, именно в нём скрывался журнал. Юноша быстро достал его и открыл последнюю запись. Она принадлежала руке капитана, но подчерк был немного корявый, словно тот спешил и сильно нервничал:

"7 ренра(апреля)2902 г.

Кажется, это последний день "Империи".

Мы сели на мель у "Неизвестных земель" и сейчас ожидаем прилива.

Чудище, извергающее воду, вот-вот спуститься и мощь воды одним ударом может разбить судно. Надежд мало, но паники на корабле нет. Все моряки-герои. Большинство спустилось в трюм, наверху осталась только штормовая бригада и я(капитан Дуилер Крикс).

Мы опять так близки к землям, сулящих богатства и опять на грани смерти. Но на сей раз, я чувствую, это конец, я вижу смерть, я слышу её дыхание.

Оливия, прости, что тебя любил!"

На этом запись оборвалась. Орион медленно закрыл журнал и склонил голову, Мапус, не понимая, что происходит, всё же последовал его примеру.

Через минуту, понимая что медлить нельзя, сжимая журнал в руке, Орион поспешил на главную палубу, Мапус за ним. Внутри юноши всё кипело. Смешались и злость, и жалость, и обида и печаль, но внешне он держался по-прежнему уверенно и твёрдо, так, что Мапус был убеждён, что его нервы из канатов. " Не зря он победил саму Каплари. Да с этим малым мы не пропадём!" — подумал пират, смотря сверху вниз, с высоты своего большого роста, на впередиидущего Ориона. Эти мысли взбодрили его и на некоторое время он позабыл, что корабль получил сильные повреждения и потерял капитана.

За то короткое время, что Орион был в капитанской каюте, на главной палубе появилось значительное число моряков, но все недоумённо, робко переглядывались, не зная, что им дело. Увидев это, Орион сравнил их со стадом дибунов, что без пастуха не способны двигаться в правильном направлении.

— Что встали?! — Рявкнул Орион. Взрослые, мускулистые мужики, чуть дались назад, услышав клерка. — "Империя" дала течь. На воду все имеющиеся шлюпки!

— Орион. — Послышался из толпы голос Сайморола. — Так нет шлюпок. Все, того…тютю. — Толпа одобрительно загудела.

— Значить стройте плоты! Рубите мачты, разбирайте палубы! Только быстро, времени нет.

— Ты что, головой об борт ударился? Поглоти тебя зло, Орион, это же "Империя"! Её нельзя разбирать! — Возмутился Сайморол, но юноша тут же парировал:

— А рядом с тобой люди, каждый из которых хочет жить. И каждый из нас приложит все силы, чтобы выжить! Разбирай палубы! — Орион направился в трюмы, поинтересоваться, как идут дела по заделки течи, напоследок приказав шедшему следом Мапусу:- Мапус, присмотри, чтобы поживей плоты вязали.

Моряк резко остановился и глядя на спину спускающемуся вниз клерку, выпалил:

— Слушаюсь, капитан Орион!

Все кто слышал это, на секунду остановили работы.

— Это кто ж его выбрал?! — Возмутился молодой Баркли Гуит.

— Я! — Тут же ответил на это Мапус и расправил свои могучие плечи, приблизился к моряку. — А ты что, не согласен?

Баркли лишь пожал плечами:

— Да нет. — И вернулся к работе.

На нижней палубе воды уже значительно прибавилось, а Орион отсутствовал на больше двадцати минут. " Остались считанные часы"- пронеслось в голове юноши. " "Империя" погибает"! Осознав это, он помчался к Буйю, в надежде помочь, но там было и так не мало людей, более сильных и опытных, которые не могли справиться с водой. Она поступала и с правого и с левого борта. Где-то била струёй, где-то еле просачивалась и моряки, спешно ставили заплатки, но тщетно. Видимо внешняя обшивка корабля сильно пострадала. Ориону казалось, что судно уже дало крен к носу, так как Буй был по колено в воде, а он, стоя в десяти метрах от него, замочил всего полголени.

— Ты что тут делаешь? — Рявкнул Буй, заметив юношу.

— Помощь нужна?

— Без сопливых… Где капитан?

Орион сделал паузу.

— Нет капитана. — У старпома ни один нерв не дёрнулся на лице. Можно было подумать, что он просто не услышал Ориона, но на самом деле, он его прекрасно слышал, просто он ожидал этого ответа, он чувствовал это.

— Готовь команду покинуть корабль. Через два-три часа вода трюмы зальёт окончательно.

Больше Ориону говорить ничего не надо было. Слова Буйя прозвучали как приговор. Уж если он не в силах спасти "Империю", то это конец.

Орион поспешил в отсеки с провизией, прихватив нескольких моряков во главе с коком Яниром.

— Провизию наверх, срочно, пока возможно что-либо спасти. В первую очередь воду.

Отдав очередной приказ, новоиспечённый капитан, поспешил на главную палубу, чтобы лично принять участие в постройке плотов. Пробежав по трюму, он даже не заметил Лавариона, отвязывающего от мачты Ентри и Мариа, и только уткнувшись в грудь Дика, остановился.

— Куда спешишь, Орион? — Поинтересовался тот. — Даже друзей не замечаешь. — Только тут Орион обернулся и увидел Ентри и Мариа, которые, как-то жалобно смотрели на него.

— Некогда! Не сейчас! — Только ответил Орион, покидая друзей, но остановившись, решил вернуться. — Дик, пойдёшь со мной. Мастер Лаварион- вы тоже. Мариа и Ентри- займитесь ранеными. — Дальше он и не собирался слушать вопросы, тем более отвечать на них. Он снова устремился к корме, отдавая всё новые и новые приказы. Лаварион и Сараллон переглянувшись, последовали за ним.

— Смотрите-ка, какой командир нашёлся. — Обиженно сказала Мариа, когда Орион, вместе с Диком и Лаварионом покинули их.

— Да не дуйся ты на него. — Ответил ей Ентри. — Ему не легче нашего. Пойдём лучше, Элифер поможем.

Наверху, работа шла полным ходом. Вновь появившийся на главной палубе Орион, заметил, что первый плот практически был собран. Рассчитанный человек на десять, он был собран из сломанных рей и обшивки фальшборта и на первый взгляд выглядел ненадёжным, но Сайморол заверил, что никакие шторма ему не страшны.

— Ну, если только морское зло не проснётся и не натравит такой же, какой мы только что пережили.

Орион улыбнулся, почему-то, на сей раз, поверив словам пирата и мысленно отстранившись от происходящего, оглядел палубы корабля и остановил свой взгляд на скалах. Чудовище, извергающее воду, мирно возлежало на склоне горы, чуть-чуть не добравшись до низких облаков. Её тело медленно приподнималось при вздохе и с глухим гулом опускалось, кажется, оно спало, но сколько оно проспит Орион сказать не мог. Взгляд перебросился на соседнюю скалу. На ней по- прежнему было тихо и сосед чудища так и не появлялся, хотя и Крикс, и Буй, и Сайморол, утверждали, что он ни сколько не безопасней и Ориону с трудом верилось, что им повезёт не встретиться с ним. Сейчас на этой скале он мог разглядеть вход в пещеру, где-то там высоко, под облаками, прямо напротив спящего чудища на соседней скале, но она пугала только своими огромными размерами. Орион отвернулся и посмотрел на огрызок фок-мачты.

— Бедный Марсианин. — Тихо произнёс он.

— Что? — Переспросил Сайморол.

— Ничего… Давайте быстрее работать!

Прошло ещё два часа. С каждой минутой чувствовалось как "Империя" уходит под воду. Уже большинство из тех, кто латал течь, появились наверху, осознав бесполезность спасения корабля. Трюмы практически были заполнены водой и в них оставалось не больше десяти человек. Буй пытался отсрочить гибель судна, а Янир в спешном порядке старался спасти оставшийся провиант. Кстати, вопреки словам Ориона, первым делом спасать питьевую воду, сначала на главной палубе появилось пять ящиков черудеи, за что Янир выслушал малоприятные слова в свой адрес, но всё же когда вода подступила к пищевым отсекам, и питьевая вода, и рис, и картофель были уже на верху, вот только хлеб, муку, да фрукты залило солённой водой, но это было уже малая часть провизии. К тому же удалось спасти несколько десятков метров парусины, тёплые одеяла, медикаменты, оружие и в итоге Орион остался доволен работой Янира.

Если после шторма верхние палубы претерпели значительные изменения, то сейчас их и вовсе было не узнать: на двух оставшихся мачтах отсутствовали реи и стеньги, не было фальшбортов, трапов на квартердек. Ванты и перты были срезаны. Вся балюстрада, все двери пошли на строительство плотов. Деревянный настил палуб тоже частично был разобран, но в итоге шесть плотов были готовы.

— Плоты на воду! — Скомандовал Орион, он уже уверенно себя чувствовал в роли капитана, да и никто из команды не противился этому. Только Ентри и Мариа было как-то не по себе. Они теперь и не знали как обращаться к своему другу, толи капитан, толи по-прежнему Орион, толи и вовсе стараться избегать разговоров с новым капитаном пиратской команды. — Распределить провизию по плотам!

Пираты носились по палубе, выполняя приказы Ориона, плоты, удерживаемые у борта "Империи" канатами быстро начали наполняться мешками, ящиками и бочками. Провизии оказалось так много, что часть пришлось оставить на корабле, иначе она грозила занять большую часть плота и утяжелить его.

— Команда, по плотам! Первые женщины! — Снова скомандовал Орион. Его голос даже стал по капитанскому твёрд и громогласен. Даже нотки грубости звучали в нём и это очень беспокоило Мариа. Она испуганно смотрела на друга и вспоминала того общительного, высокого, русоволосого паренька, который занудничал по поводу географии и мечтал о путешествиях на берегу приятно журчащей речки. Теперь перед ней другой Орион: взрослый не по годам, без того мечтательного огонька в глазах и без той беззаботной улыбки. Сейчас он стал чужим. Она склонила голову к груди, чувствуя, как комок подкатил к горлу и из глаз вот-вот выкатятся слёзы и побрела к борту.

В тот момент, когда Мариа только коснулась площадки плота, из трюма, весь сырой и зверски усталый, появился Буй и ещё двое.

— Поспешите! Трюмы в воде! — Выкрикнул он и сел у люка. — У нас не больше часа!

" Империя" уже дала значительный крен к носу. Он уже был заметен и неопытному моряку.

— Ускорить посадку! — Скомандовал Орион и усталый Буй медленно поднял голову и посмотрел на юношу. Пираты слушались его не пререкаясь и это удивило старого моряка. Даже ему приходилось слышать в свой адрес бурчание и ругательства за спиной, а здесь моряки выполняли команды даже не наградив Ориона косыми взглядами, а ведь он моложе почти каждого из них и на много. "Видимо авторитет Ориона делает своё дело"- Подумал Буй и собрав последние силы, поднялся и чуть пошатываясь, подошёл к юноше.

— Ты отлично справился с задачей. — Он по-отцовски похлопал Ориона по плечу. Корабельный клерк никогда не видел таким старпома, таким сентиментальным. Ему всегда казалась, что тот твёрже камня, но сейчас перед ним стоял усталый, постаревший за сутки на десяток лет человек, с опустошённым взглядом и тихим голосом говорил: — Я горжусь тобой. Мы с Дуилером воспитали отличного капитана…

— Но я не смогу! Какой из меня капитан? Я не в кораблестроении, не в навигации не силён…

— Ты силён духом, капитан Орион Хьюди! — старпом небрежно улыбнулся и снова похлопал по плечу юношу и направился к плотам.

"Империя" коснулась гальюном морской поверхности, вода затапливала уже оружейную палубу и все моряки чувствовали и видели, как их корабль медленно погружался под воду. Кто-то из тех, кто был на плотах, не мог сдержать слёзы, кто-то, отвернувшись, старался отрешенно смотреть в морскую даль, а Сайморол и Мапус со злостью сжав кулаки, смотрели на скалы и их взгляды полные ненависти, выражали всю ярость, кипевшую у них внутри. Им не терпелось преодолеть этот пролив и доказать, в первую очередь самим себе, что их жертвы были не напрасны.

Штевень* корабля показался над водой. Это означало конец. Бак судна ушёл под воду и на главной палубе оставалось только трое: Дикин, старпом Буй и Орион. Дик, ждал, когда все перейдут на плоты, чтобы обрубить концы. Буй и Орион осматривая жалкое состояние некогда великих палуб, которые видели прекрасные красоты всего Дириуса, ужас океанских штормов, победные ликования и трудные будни моряков, прощались с кораблём, который соединил вместе не одну судьбу, который был сам судьбой. Его восхваляли, им восхищались, за него умирали. Теперь и он, спася несколько десятков жизни, умирал, тихо и медленно.

Орион сжимая в руках корабельный журнал, плакал и это видели все. Он и не пытался скрыть слёзы, ибо плакал не только он. Слёзы многих поблёскивали на щёках и даже Буй, опустив голову, нет-нет, да

*Штевень(ахтерштевень) — кормовой брус, вертикально установленный на киль.

проводил пальцем под глазами.

— Пора. — Тихо произнёс Дик.

— Прощай "Империя"! — Громко сказал Буй, его голос дрожал, он делал длительные паузы, подбирая нужные слова. — Твоё величие не забудут наши потомки… Они не забудут и тех, кто был с тобой и погиб за тебя… Они не забудут капитана Дуилера Крикса, мы не дадим забыть его. Он всегда будет с нами, как и ты… Много лет мы были вместе, но пришло время… Когда-нибудь, рано или поздно, эта учесть постигнет каждого из нас и он умрёт…Но многие желали бы такой смерти… Великой смерти! — Буй замолчал и направился к плотам, под его ногами уже хлюпала вода, но он не спешил, делая последние шаги по палубе, потом остановился и не оборачиваясь, спустился на последний, стоящий у борта корабля плот. За ним, чуть погодя, последовал Орион.

Наконец, обрубив последний удерживающий у "Империи" плот канат, судно покинул и Дик. Молчание нависло над всеми плотами. Корабль наполовину погрузился под воду, жалостно, обречённо задрав штевень.

Через полчаса галеон "Империя" полностью ушёл под воду.

42. Пролив

— Что встали?! — Гаркнул Буй на моряков, рассредоточенных по плотам и смотрящих на место, где пару минут назад скрылась под водой "Империя". Его голос снова стал твёрд и громогласен, словно это не он недавно не находил слов, прощаясь с кораблем, вытирая скупые слёзы. — Вы тут навечно решили остаться?! Мы потеряли корабль, но у нас осталось самое дорогое- наши жизни! Большинство из вас сами выбрали этот путь к богатству и славе, так вперёд!

Плоты медленно двинулись к проливу, до которого оставалось совсем немного. Тонкая лента воды между скалами уже виднелась и казалась так легко достижимой, но с каждым метром, приближающим их к ней, скалы пугающе нависали над ними и становилось жутковато. Разговоры на плотах прекратились, моряки с опаской гребли к проливу, настороженно озираясь по сторонам. Лаварион и Дик не сводили глаз с пещеры в правой скале, но из неё так никто не появился. Орион, открыв корабельный журнал, дрожащей рукой писал, отчего запись получалась корявой.

7 рента 2902 г.

Сегодня погиб капитан Крикс, Судно, получив множество пробоин, затонуло. Из команды осталось около шестидесяти человек. Движемся к "неизвестным землям" на плотах. Командование взяли на себя старпом Буй и клерк Орион Хьюди.

Быстро нацарапав в журнале, он захлопнул его и также как Дик и Семион, уставился на скалу. Зверь, извергающий воду, их пока не беспокоил, он мирно лежал на своей горе, а вот его сосед пугал. Скорее не он сам, а его долгое отсутствие, ведь за то время, что моряки провели у "неизвестных земель", он так и не появился. Большинство считали, что его просто нет, но те, кто хорошо был знаком с писаниями Зинды, с опаской ждали его.

— Держитесь ближе к левой скале! — Крикнул Лаварион впереди движущимся плотам, когда те уже подходили к проливу. Он и в правду был таким узким, что неизвестно прошла бы "Империя" по нему. Проход в бухту Гариопея казалось, был в полтора раза шире. Первый плот, которым управлял Сайморол, достиг границы скал и пират, чтобы увидеть одним из первых, что там впереди, подался вперёд, вытянув как мог шею и приподнял повязку. Мариа, которая была на этом же плоту, с ужасом увидела, что одноглазый пират прекрасно видит двумя глазами.

— Мастер Сайморол, у вас второй глаз появился! — Отстранившись назад, испуганно сообщила девушка, на что моряк абсолютно спокойно ответил:

— Да, это просто чудо! — И снова уставился вперёд. Что имел в виду Сайморол, Мариа так и не поняла, но близость скал легко переключила её внимание на них.

Они были настолько велики, что девушка сильно задрав голову, могла еле-еле разглядеть, в дымке облаков тело животного, потрепавшего их корабль. Тёмно-серые камни, до которых она могла уже дотянуться, были по обыкновению холодны и склизки, но вокруг их царил какой-то магический страх. Может из-за того, что солнце катилось к закату, а горы и вовсе закрывали собой его свет, толи гул от спящего чудища усилился так, что некоторые уши затыкали, толи это неизвестность, в которую они вступали одними из первыми, пугала и заставляла дрожать их тела? А может, они дрожали из-за неизвестно откуда взявшегося холода, который постепенно пробирал каждого?

— Я думал, что на юге должно быть теплее. — Прошептал на ухо Дику Ентри и поёжившись укутался в одеяло.

— До боли знакомый холод. — Ответил Дикин и выкрикнул вперёд. — Мариа, ты как!? — Именно в этот момент Мариа упала без сознания.

Это случилось тогда, когда плот Сайморола вошёл в пролив. Тут же с правой скалы послышался толи рёв, толи лай, посыпались мелкие камни, а с неба, которое затянула большая синевато-серая туча, на первый плот посыпались белые пауки. От таких неожиданных гостей Сайморол заорал как оголтелый и сиганул в воду, за ним последовали ещё двое. Встречу гостей взяла на себя Элифер, мигом обнажив свои мечи.

— Перенесите Мариа на другой плот! — Крикнула кузнец Сайморолу, который испуганно таращился на неё из воды и проклинал себя за трусость. — Не бойтесь, они в воду не полезут!

— А кто боится?! — Стараясь залезть на плот, обиженно спросил Сайморол.

Тем временем, из пещеры показалось две собачьи головы, на длиннющих шеях, через секунды, ещё три. На плотах началась паника, ор моряков заглушал приказы Буйя, многие прыгали в воду и старались в плавь добраться до скал. Из-за безумства пиратов два плота перевернулись и вся находившаяся на них провизия, ушла на дно. Никто из них даже не смотрел на впереди идущий плот, на котором окружённая белошёрстными пауками, билась Элифер и ещё четверо моряков. Сайморол в это время стаскивал Мариа в воду, чтобы доставить к Дику.

Наконец, из пещеры показалось шестая голова и овальное туловище нового чудища. Её шеи были настолько длинными, что она могла легко достать до воды прямо с края пещеры, не делая лишних шагов. Впрочем, так она и сделала. Первая собачья морда, распахнув широко пасть, приблизилась к воде и видевшие её близко моряки издали истошные крики. Ентри, находившийся чуть в стороне, тоже закричал, увидев это. Наверное, это было самое страшное, что он вообще мог представить. Мохнатая морда, оскалив свои огромные клыки, которых юноша успел насчитать три ряда, с хрипом и лаем, ухнула в воду и через мгновение в её пасти дёргался человек, через секунду он обмяк и исчез за её зубами. Ентри чуть не вырвало, он закрыл руками лицо и отвернулся. За первой собачьей головой последовали в воду и вторая, и третья, и каждая с уловом. Люди метались в воде, ища спасение, но собачьи головы способны были достать их где угодно. Даже прятаться под водой было бесполезно. Чудище и там находило свои жертвы. Идущий последним плот Ориона прижался к левой скале, ища у её камней спасение. Собачьи головы к ней не приближались, находя достаточно еды и у своих берегов. К счастью путешественников, головы быстро насытились и убрались обратно к себе в пещеру. Как мог насчитать Орион, отряд потерял не меньше шестнадцати человек.

Пока новое чудище трапезничала, белые пауки захватили плот и вынудили обороняющихся броситься в воду. Элифер, помнив бой в открытом океане, где погиб капитан Одрилон, рассчитывала, что пауки в воде их не тронут, но те, захватив плот, посыпались в воду, один за одним превращаясь в кристаллики льда. Они настырно, ползя по друг другу, приближались к обороняющимся, заставив тех отступить к последнему плоту, который только-только достиг пролива.

— Нам нужен огонь! — Крикнул Дик Буйю. Тот находился на том же плоту, что и сам Сараллон, но из-за панического ора моряков, слышал его плохо.

— Где ж его взять?

— Не знаю, но лёд по-другому не растопить!

— Значит, его надо обойти!

Тем временем к плоту подплыли Сайморол с Мариа и Элифер. Чёрный Сай даже не поверил своим глазам, что им удалось и от пауков уйти и в пасти чудищу не попасть. В тот момент он возблагодарил всех властителей Дириуса и пообещал если выживет начать жить по-новому: не пиратствовать, завести семью, бросить пить… Впрочем, тут же он осознал, что с последним пунктом, он погорячился. Мариа по-прежнему была без сознания, её лицо было бледным и спокойным. Кузнец выглядела очень усталой, она еле взобралась на плот и тут же села.

Кто-то из моряков попытался встать на лёд, образованный пауками, но тут же был поглощён ими, успев издать только отчаянный крик.

Теперь, когда и одно и другое чудища сделав своё чёрное дело, удалились отдыхать, для моряков осталась одна проблема в виде белых, мохнатых пауков, которые заморозили всю ширину пролива и надвигались к оставшимся в живых морякам.

— Можно попробовать пройти по скалам. Там ещё нет пауков, а чудища пока отдыхают. — Предложил Орион. Он сейчас лихорадочно обдумывал варианты спасения, но ничего действенного на ум не приходило.

— Как только ты коснешься камней, пауки направятся за тобой и ты вряд ли их опередишь. — Отвергла это предложение Элифер.

— Тогда мы сразимся с ними! — Вдруг выкрикнул Ентри и ухватился за эфес своего меча. — Я верю, Лентибр не даст мне пропасть!

— Ты обезумел? — Охладил пыл юноши Лаварион.

— Почему же? — Вступился за друга Орион. — Слава любит безумных. — И подойдя к Ентри, вытащил из ножен свой меч. — Мой Акинак с тобой!

Плот накрыла продолжительная тишина.

— Твой меч — Акинак? — Настороженно, словно боясь спугнуть услышанное, спросил Дик.

— Ну да. — Ответил Орион, немного удивившись такой реакцией Сараллона. — Вроде так.

— Откуда он у тебя?

— Фук подарил.

Дик, аккуратно взял меч в свои руки. Старый, потемневший меч с деревянной рукоятью, право ничем не прельщал, кроме как своим названием.

— Что-то не очень он похож на волшебный. — Скептически сказал Дик, разрезав им воздух.

— Волшебный, не волшебный, а дюжину этих тварей, умертвит! — Обиженно воскликнул Орион, выхватив меч из рук Сараллона.

— Дюжина, это мало. Да ну ладно, делать больше нечего. — Ответил ему Дик, вынеся вперёд свой, длинный, блестевший даже в этих сумерках, что накрыли их в проливе, меч. По сравнению с ним, Акинак Ориона выглядел как старая игрушка, пролежавшая на чердаке несколько лет.

— Погодите вы, герои! — Остановил приготовившихся к битве Лаварион. — Если нельзя преодолеть их по воде, тогда может, возможно, под водой. Коль пауки бояться воды, то думаю, в её глубь они не пойдут.

— Отличная мысль! — Согласилась Элифер и тут же прыгнула в воду. Никто даже не ожидал от неё такой резвости. Секунду назад она устало склонила голову на грудь и еле двигала руками, а тут, вскочила и в воду. — Надо спешить, пока эти насекомые не заняли весь пролив. — С этими словами она исчезла под водой.

— И что же мы ждём! — Воскликнул Буй. — Где это видано, чтобы баба шла впереди отважных пиратов!?

Моряки один за другим погрузились в воду и последовали за кузнецом.

— А что с Мариа делать? — Вдруг спросил Ентри. Остальные как-то забыли о спящей девушке, пока спорили и искали выход. — Она точно под водой не проплывёт.

— Не волнуйся. Я о ней позабочусь. — Ответил ему Дик и нежно взял её на руки.

Он был последним, кто покинул плот. Через несколько секунд белая армия захватила и его.

У плывшей первой Элифер очень быстро кончились силы. Слишком много она отдала их, отбиваясь от пауков. Она практически перестала грести и постепенно погружалась всё глубже под воду и если бы не подоспевший Буй, могла окончательно уйти в океанскую бездну.

Замысел Лавариона был верен. Пауки плавали только на поверхности и в глубь не проникали, так что оставшимся в живых оставалось преодолеть с полсотни метров, чтобы перехитрить пауков и того, кто стоит за ними.

Все плыли ровно, экономя силы и воздух в лёгких. Дик, обхватив Мариа, зажал ей рот и нос, рассчитывая, что у той хватит воздуха, но уже когда ледяной покров пролива практически был пройден, девушка начала задыхаться, барахтаться, стараясь освободиться от объятий Дика. При этом она по-прежнему спала. Сараллон тут же припал ртом к её рту и вдохнул в неё последний свой воздух. После чего поспешил всплыть. На его счастье пауки уже остались позади, всё также громоздясь друг на друга и захватывая новые участки воды и нижние части скал, на одной из которых просыпалось, оглушая своим рёвом окрестности и сотрясая камни, осушающее океан чудище. Как только Сараллон появился на поверхности, пауки тут же развернули своё наступательное движение в его сторону и теперь ни ему, ни кому другому медлить нельзя было. Он, собрав последние силы в руках, ринулся грести к сияющему в трёх сотнях метров от него концу пролива. Дальше уже виднелось солнце, опускающееся или только поднимающееся над горизонтом и густая дымка над водой. Остальные всплывшие, поспешили за ним.

Никто не оглядывался. Ентри спиной чуял, как чудище спускается со скалы, он слышал её шаги, слышал, как дрожат горы, он так же ощущал холодной приближение пауков, отчего начинал грести, что было сил. Впрочем, мохнатые насекомые двигались нисколько не медленнее. Их клацанье и щёлканье за спиной нарастало вместе с рёвом зверя, спускающегося к воде. Часть пауков, движущихся по камням, уже обогнала плывущих и самоотверженно уходила в воду, пытаясь любым образом достать беглецов. Буй, помогавший плыть обессиленной Элифер, значительно начал отставать от своих. Пауки белой волной достигали его, холод от них пробирал до костей. Старпом уже чувствовал больные покалывания на спине, а вскоре и на голове. Заглотнув побольше воздуха, он снова нырнул, потащив за собой Элифер. Достигшие их было пауки, тут же превратились в кусочки льда и остались на поверхности, остальные яростно бросились догонять основную группу беглецов. Причём их скорость увеличилась и они скоро начали настигать других моряков и захватывать их в ледяной плен. Ентри слышал, как за спиной отчаянно кричали люди, он хотел заткнуть уши, чтоб не слышать этого, но страх тоже попасть в ледяной плен, гнал его вперёд. Правда, после нескольких мощных гребков, руки потяжелели, силы стремительно покидали его, товарищи один за другим начали обгонять его, спасая свои жизни. И вдруг, какая-то сила потащила его под воду, он истошно закричал, но сопротивляться сил уже не было. " Вот и конец!" — Пронеслось в голове юноши. Он успел только схватить глоток воздуха и погрузился в воду.

Над головой водная гладь покрылась льдом, холод усилился и под водой. Ентри никогда не купался зимой, но почему-то решил, что вода сейчас не теплее. Через мгновения поняв, что он ещё жив, ибо пауки его не укутали своей паутиной, юноша посмотрел по сторонам и тут же, в полуметре от себя увидел Семиона, который одобрительно смотрел на него, забавно надув щёки. Теперь им надо было двигаться под водой, столько, насколько хватит воздуха. К удивлению Ентри, Лаварион направился не дальше по проливу, а обратно к его началу. Возмущению юноши, не было предела. Он хотел накричать даже на Семиона, за его безрассудство, но только смог активно помахать руками, и схватить мужчину на ногу, но тот своего решения не изменил. "Может он стороны перепутал"? — Подумал Ентри и поспешил остановить удаляющегося от него Лавариона.

Несмотря на своё безумство, план Лавариона снова был удачлив. Именно так поступили и Буй с Элифер. Они тоже направились к началу пролива, откуда паучья армия уже ушла, оставив после себя ледяную корку. Была только одна проблема, монстр, пьющий воду уже практически спустился и вот-вот начнёт осушать океан.

Увидел это громадное существо, Ентри чуть сознание не потерял. Кто-то боится только описания этого чудища, только размеры его заставляют моряков забыть путь сюда, а он, ещё почти мальчик, видит его в метрах от себя и все ранние описания чудища, что он слышал, меркнут по сравнению с увиденным.

— Давайте поспешим! У нас не больше трёх минут! — Закричал Лаварион и ринулся к скале, прямо к чудищу.

— Мастер Лаварион, вы что задумали? — Встревожено спросил Ентри. " Он головой тронулся"! — От этой мысли юноша шарахнулся в сторону.

— В воде у нас нет шансов! На скале будет безопасней!

Буй, Элифер и Ентри, не уверенно, но последовали за ним.

Семион вскарабкался на первые, возвышающиеся над океанской гладью камни и тут же ловко увернувшись от падающей в воду морды чудища, запрыгнул на скалу, прямо перед её передней лапой. Перед его глазами встал большой коготь животного, который оказался чуть больше его роста. Семион аккуратно отошёл от него, дабы ненароком он его не задел и посмотрел наверх скалы, где в дымке облаков прятался кончик хвоста чудища. От каждого движения, от каждого вздоха твари камни гудели, некоторые падали вниз, но Лаварион удачно уворачивался от них. " Где остальные? Где пират и Ентри?" — гадал Семион, неотрывно следя за движениями чудища и за падениями камней. На ум приходили самые ужасные мысли, что их раздавило или пауки настигли, но если не так… Если не так, то он не мог уйти и оставить их. Семион поймал себя на мысли, что с несколько недель назад он бы и не раздумывал над тем, остаться или уйти, тем более спасать пирата и беглого работника.

Его мысли прервал выплывающий из-за головы чудища Буй с остальными. Увидев их, на лице Семиона появилась улыбка, которую он пытался неудачно скрыть.

— Наконец-то! Я уже переживать стал. — Помогая взобраться на скалы Элифер, произнёс Лаварион, стараясь выглядеть более сурово.

— Вот эта тварь! Таких размером!.. Я со страху чуть не посидел! — Эмоционально, размахивая руками, кричал Ентри, как только выбрался на камни, но даже его крик еле пробивался сквозь хрип зверя и шум воды, которая начала стремительно исчезать внутри чудища. С первым глотком, скалы задрожали ещё сильнее, камни с их вершин посыпались один за другим.

— Бежим! — Закричал Ентри, но рука Лавариона схватила его и подтащила ближе к телу чудища.

— Здесь будет безопасней! — Ентри смотрел на Лавариона обезумевшими глазами.

— Мастер Лаварион, вы спятили!? — На это Семион ничего не ответил, а лишь прижал к себе юношу и встал за всё тот же коготь животного.

Сделав первый глоток, чудище чуть помялось на месте, устраиваясь поудобнее. Ентри закричал и хотел убежать, когда над его головой взмыла лапа животного, но к его счастью, их не задела, медленно опустившись на тоже место. Державший его Лаварион улыбнулся и потрепал его по голове, когда тело чудища снова застыло. Он старался выглядеть спокойно, но Ентри чувствовал как напряжено его тело, как слегка трясутся его руки.

Снова загудели камни, снова зашипела, засвистела вода. Гул стоял такой, что уши закладывало, да ещё бесконечно падающие камни, от которых благо пока защищала лапа животного, от которого, в свою очередь, исходил зловонный запах, вызывавший приступы тошноты. Ентри вдруг припомнилось, что он на каникулах, что, по сути, должен отдыхать, загорать и купаться. " Отличное место для отдыха: с одной стороны падающие камни, с другой, неизвестно куда исчезающая вода, да и сосед лучше некуда, воняет, и, так и норовит придавить своей малюсенькой такой лапкой…"

Ход его мыслей нарушил именно тот сосед, который на время прекратил пить, встал и направился ниже по скале, ближе к воде. Теперь медлить было нельзя. Буй, а за ним Ентри, Элифер и Лаварион, бросились бежать от него. Падающие камни теперь пугали меньше, чем движение чудища. Камни под ногами дрожали, да и сами ноги от страха и усталости подкашивались.

— Эти камни когда-нибудь перестанут падать?! На верху их не может быть бесконечное количество! — Возмущался Ентри, то и дело, спотыкаясь о них.

Перед третьим глотком всё стихло. Чудище затаило дыхание, скала замерла. Квартету бегущих этого и не доставало. Они бросились бежать пуще прежнего, перепрыгивая через камни, иногда переползая через них, но тишина была не долгой. В ушах снова засвистело и загудело. Они теперь бежали не оглядываясь, противоположный край скалы уже был различим. Он их манил к себе, там они рассчитывали на безопасность, хотя никто из них не был там и не мог точно знать, что их ждёт, но почему-то им казалось, что там лучше.

Камнепад тем временем уменьшился, но отдельные глыбы все-таки срывались с вершин. Путники удалялись всё дальше от чудища и начали ощущать себя всё более спокойно. Их движения стали более сконцентрированы и аккуратны. Бег сменился шагом.

— Я предлагаю укрыться за тем камнем и переждать! — Предложил Лаварион, указывая на широкую глыбу у границы воды. Несмотря на возмущения Ентри, это предложение было принято, всё-таки падающие камни ещё несли в себе опасность, а до конца пролива было ещё идти и идти.

Уместившись за камнем, все как один посмотрели на тело чудища, которое спустилось ещё ниже к воде и снова стало пить.

— Воистину исчадие зла. — Тихо сказал Буй, словно сам боялся сказанного.

Камнепад почти прекратился. Ещё только пару камней, ударившись об укрывающую их глыбу, разлетелись в разные стороны. Вскоре и чудище, утолив жажду, отступило от воды. Ентри с облегчением выдохнул, рассчитывая, что на этом их неприятности закончились, но как только зверюга стала подниматься выше по скале, земля вновь задрожала и камни снова посыпались вниз. С каждым шагом чудовища, камни начинали гудеть и этот гул, эхо разносило во все дали.

— Оно скоро остановиться! — Перекрикивая этот гул, крикнул Лаварион, видя угрюмое состояние Ентри. — Высоко оно подниматься не будет!

— Ага! Вы это тому милому зверьку скажите! — Скептически посмотрев на Семиона, ответил Ентри, но как только через пару минут животное улеглось на склоне скалы и камни прекратили свой гул и падение, юноша тут же воспрянул духом и первым выскочил из убежища, устремившись вперёд. Теперь до края скалы оставалось не больше трёхсот шагов и Ентри был уверен, что никто и ничто им не помешает добраться туда. Он бежал, перепрыгивая через камни, иногда спотыкаясь и падая, но быстро вставал и продолжал бежать. Остальные с трудом поспевали за ним, да и следовали они более аккуратно, озираясь по сторонам и вслушиваясь в тишину, нависшую над проливом. Противоположный край скалы приближался, за ним уже можно было разглядеть какую-то лагуну и рассеивающийся над ней туман.

43. Куда идти?

Мариа стояла на вершине какой-то горы. Ветры, пугающие своей силой, обдували её со всех сторон, но холода от них она не ощущала. Он сидел в ней, где-то в груди, пульсируя, разбегаясь по всему телу. Её передёрнуло. Под ней, землю закрывали белые облака, клубы которых нежно касались её ног. Выше, над её головой, уже громоздились свинцовые тучи, которые, казалось, вот-вот рухнут на неё. Грань между сном и явью для неё окончательно стёрлась. Всё выглядело так реалистично. Камни, на которых она стояла, дрожали, один за другим срывались вниз и исчезали в белой дымке облаков. Гул, наполнивший всё пространство, не прекращался ни на секунду.

— Где я? — Прошептала Мариа, но сама не услышала своих слов. С минуту назад она плыла на плоту через пролив и неожиданно оказалась здесь. — Вот они "Неизвестные земли"! — Стараясь лучше рассмотреть место своего нахождения, воскликнула Мариа.

Небольшая каменистая площадка, на которой она стояла, по краям резко уходила вниз. Дальше её окружали облака. Только вдалеке, в дымке виднелось что-то чёрное, похожее на ещё один пик горы, но Мариа была не уверенна. Девушка не знала, что ей теперь делать, оказавшись одной на обдуваемой ветрами площадке. Она сделала шаг, но он дался ей с трудом. Порывы ветра упорно мешали двигаться. Дойдя до края вершины, туда, где гора резко уходила вниз, Мариа посмотрела вниз, стараясь заглянуть в глубину облаков, но там, кроме бледной пелены, ничего видно не было.

— Я рад тебя видеть. — Голос за её спиной прозвучал как гром. Мариа от страха присела и медленно повернулась.

Она узрела высокую фигуру в чёрном плаще и в наброшенном на голову капюшоне, так что из-под него светились только два алых огонька глаз. Поняв кто перед ней, Мариа открыв рот для крика, ползком подалась было назад, но дальше был только крутой склон. "Не бояться! Не бояться!" — твердила она себе, но внутри её всё дрожало. Чёрный маг раздался глубоким смехом. Камни затряслись ещё сильнее.

— Ты безумней, чем я думал! Ты действительно веришь, что можешь победить меня!? Ну что ж, давай сразимся. Здесь, только ты и я, и больше никого. И Илирон теперь тебе не поможет. — Маг отошёл на пару шагов и вытянул правую руку вперёд. — Вставай!

Мариа не хотела подчиняться магу, но какая-то посторонняя сила заставила её встать.

— Я вижу ты без оружия? Где же Акинак? Где же этот волшебный меч, которым мне все грозят?

Внутри Мариа начала закипать ярость. Она по-прежнему боялась мага, но ненависть к нему брала своё.

— Я, справляясь и без него! — Сквозь стиснутые зубы процедила Мариа и ринулась на мага, но сделать больше шага ей не удалось. Она словно упёрлась в невидимую стену, которая не пускала её дальше. Глаза мага ярко вспыхнули и он подошёл к Мариа вплотную.

— Я хочу заглянуть тебе в глаза. Увидеть твой страх перед смертью.

Тут же голова девушки закружилась, она начала задыхаться, словно десятки пальцев сдавили ей горло. Сознание начало растворяться перед глазами. Смех мага снова разразился над вершиной:- Ужас! Как я люблю его наблюдать. Такой дикий, заставляющий терять рассудок!

Чёрная пелена нависла перед взглядом Мариа. Она чувствовала, как уходит в себя, как голос мага растворяется снаружи, как спокойствие и безразличие сменяют бунтующую ярость и непокорность в ней. Она в последний раз попыталась вернуться в сознание, освободить шею от удушающих пальцев, но скоро оставила попытки и подчинилась власти мага.

— Трияд! Не гоже великому магу биться с беззащитной девчонкой! — Этих слов, раздавшихся за спиной чёрного мага, Мариа уже не слышала, она плыла по реке с крутыми берегами, поднимающимися высоко вверх. Затем, вдруг резко оказалась в знакомой уже комнате замка Лавариона, прикованной цепями к стене, а через секунду теплота, непонятно откуда взявшаяся, обожгла её грудь и она вернулась на вершину горы.

Чёрный маг стоял спиной к ней, а в шагах десяти от него находился высокий, широкоплечий, седовласый и с такой же белой бородой, спускающейся до груди, мужчина, облачённый в металлические латы, поверх кожаной куртки. Сзади его развевался на ветру чёрный плащ с красной каймой. Несмотря на свой воинственный вид, ни меча, ни лука у него не видно было. Он стоял, гордо смотря на мага и во взгляде, читалось о его не меньшей силе и величии.

— А! Кларгот! Хранитель чёрных стрел! — Произнёс чёрный маг. — Давно я тебя не видел. С тех пор как ты выпустил последнюю свою стрелу.

— Зачем пришёл, Трияд. — Голос Кларгота звучал спокойно и уверенно.

— У меня дела здесь.

— Дела!? С девчонкой драться?

— Не твоё это дело.

— Трияд, я не позволю тебе хозяйничать в этих землях. Оставь девочку и прикажи своим паукам отступить. — При этих словах, глаза Трияда вспыхнули от гнева.

— Мне от тебя и от твоей земли ничего не надо, только девчонка эта- моя. Она побеспокоила мои покои, она нарушила границу. — Чёрный маг начал срываться на крик. Мариа показалось, что его фигура стала ниже, сутулившейся и похудевшей, а может, она так выглядела на фоне мощного Кларгота, который словно врос в камни своими ногами, прикрытыми поножами.

— Ты тоже нарушил границу и что? — Теперь голос Кларгота зазвучал суровее. — Ты пришёл сюда с жаждой смерти, Трияд. Охотясь на беззащитную девочку, наслаждаясь её страхом. Какого наказания заслуживаешь ты?

Трияд в ответ молчал. Из-под чёрного одеяния звучал грозный рык, вместо дыхания. Чёрный маг и Кларгот испепеляли друг друга взглядами, после чего, Трияд издал оглушительный рёв и испарился. Кларгот, в глазах которого просматривалась какая-то тайная печаль, посмотрел на Мариа.

— Иди Мариа, тебя ждут.

Девочка сразу не поняла, куда ей надо было идти, но в другую же секунду очутилась на песчаном берегу, на руках Дикина.

— Она очнулась!

Мариа открыла глаза и увидела склонившегося над ней Дикина. Он был весь мокрый, капли с его волос капали ей на лицо, но никакого внимания на них она не обращала. Мариа устало улыбалась. Она была счастлива оказаться снова возле него и в другой раз бы запрыгала на радостях или повисла у него на шее, но сейчас она была слишком слаба.

— Мариа, как ты? — Шёпотом спросил Дик, тепло от его дыхания обожгло девушку. Она глубоко вздохнула и кивнула головой.

Приподнявшись, Мариа осмотрелась. Она находилась на песчаном берегу какой-то лагуны, который расходился в разные стороны и терялся за горизонтом. Грозные скалы были рядом. Они высились из-под обмелевшей воды примерно в полумиле от неё и всё также пугали взор.

— Где мы? — Тихо спросила Мариа.

— В "Неизвестных землях", наверное. — Девушка обернулась на голос и увидела за спиной Сайморола. Рядом находился Орион, что-то чиркающий в чудом сохранившемся корабельном журнале и ещё трое пиратов. Они также сидели с поникшими головами на песчаном берегу, который далеко уходил в сушу и врезался в шумящий листвой и трелью птиц лес.

— А где остальные?

— Это все. — Ответил Дик и отвернулся от Мариа.

— Как все?! Шестеро из шестидесяти? А где Элифер, Ентри? — Мариа отказывалась верить в услышанное.

— С тобой семь. — Ответил ей Сайморол, сделав глоток из неизвестно откуда взятой бутыли черудеи.

Мариа медленно обвела взглядом оставшихся в живых: Сайморол, Янир, Мапус, Орион, Баркли Гуит и Дик. Осознание того, что больше никого в живых нет, заставило её заплакать. Утешать её никто не стал.

— Пусть поплачет. Ей станет легче. — Сказал Дик и отошёл в сторону. Каждый из них в эту минуту вспоминал лица погибших, тех, с кем они прошли не малый путь, кому повезло меньше их, и они не добрались до "неизвестных земель". Орион, конечно, вспомнил Ентри и родной Сакил, Янир и Мапус — капитана Крикса и гибель "Империи", а Сайморол вспомнил, что в его руках бутыль черудеи и незамедлительно глотнул из неё.

— И что дальше? — Вдруг нарушил воцарившееся молчание Орион. — Вот мы и в "Неизвестных землях", что дальше делать будем? — Все по-прежнему молчали.

— Давайте осмотрим местность, может здесь есть ещё кто-нибудь? — Предложил Баркли.

— Думаешь здесь есть люди? — Сделав ещё глоток черудеи, спросил Сайморол.

— Ну не сидеть же здесь всё время. Хотя бы поесть что-нибудь найти. — Насчёт еды Баркли напомнил кстати. В животах давно урчало, но страх и битва за жизнь, отодвинули голод на второй план, теперь он вновь всё сильнее напоминал о себе.

— Надо разделиться. — Предложил Орион. Он встал и посмотрел на скалы, потом обернулся к лесу и замер на полуслове. Со стороны леса, вдалеке, к ним приближалась фигура человека.

— Капитан… — Мапус, тоже заметивший незнакомца, испуганно посмотрел на Ориона. — Капитан, кто это? — Кувалда, уставший от разного рода сюрпризов и знакомств, напрягся. Орион, вспомнивший, что он является новоиспечённым капитаном, а значит, вроде как, старшим из оставшихся, сделал два шага вперёд и обнажил меч.

— Кажется, я его знаю. — Сказала Мариа и шесть пар глаз уставились на неё. К ним приближался тот седой мужчина, в латах, что разговаривал с чёрным магом на горе. — Он спас меня… Кажется, его зовут Кларгот…

— Кажется, кажется… — Сайморол раздосадовано сплюнул в песок. Следом упала опустошённая бутыль.

— Хранитель чёрных стрел… Чёрный маг его так назвал. — Продолжила Мариа.

— Хранитель чёрных стрел? Ты уверенна? — Переспросил Дик. Всем показалось, что ему известно это имя. Теперь вопросительные взгляды остановились на Сараллоне, но тот ничего не ответив, встал возле Ориона и припал на одно колено. Изумлённые его действием спутники, последовали его примеру.

— Встань Дикин Сараллон, рыцарь Грайс- защитник дома Сараллонов. — Произнёс приблизившийся к ним воин. Дик тут же подчинился и поднялся с колена.

— Я рад приветствовать величественного воина Дириуса- Кларгота!

— Встаньте все! — Голос воина раскатом прошёлся по побережью.

Орион встал и посмотрел на мужчину. Их взгляды встретились. Гордый, твёрдый взгляд Кларгота и усталый, но не покорный взор Ориона.

— Скажите, зачем вы пришли сюда, странники? — Хранитель обвёл их взглядом.

— Мастер Кларгот! — Дик учтиво сделал кивок головой. — Мы ищем защиты от чёрного мага- Повелителя теней.

— И только? — Хранитель пронзил Дика взглядом.

— Мастер Илирон сказал, что здесь мы сможем отыскать магический клинок- Акинак. Только с его помощью можно бороться с Повелителем теней.

— Я знаю Илирона и знаю где Акинак, но… — Кларгот снова обвёл взглядом путников.-…Но, чем вы готовы пожертвовать ради клинка?

— Но разве мы малым заплатили, разве мало людей погибло ради того, чтобы мы были здесь? — Возмутился Орион, но пристальный взгляд хранителя быстро охладил его пыл.

— Алчность многих гнала сюда, жажда наживы. Согласись капитан, многие и не думали спасать кого-то. Деньги манили их сюда.

Орион потупил взор. Как ни крути, Кларгот был прав. Никто из пиратов и не думал о спасении Мариа, только несметные богатства, которые сулили им легенды, заставили их прибыть сюда. Только из-за них они гибли и терпели боль.

Кларгот подошёл вплотную к Ориону.

— Так зачем вы пришли сюда, капитан!?

Орион молчал, боясь взглянуть на хранителя. Он чувствовал, как трясется его тело, а по спине бежит холодок.

— Скажите мне о ваших истинных планах, капитан Орион! — Голос Кларгота зазвучал более грозно, отчего юноша вздрогнул и отступил на шаг. Хранитель по-прежнему прожигал его взглядом и ждал ответа.

— Мы пришли спасти Мариа. — Наконец найдя в себе силы, Орион посмотрел на хранителя и сразу же почувствовал себя уверенней. — Наша истинная задача добыть магический меч и защитить Мариа!

— Меня радует ваш ответ, капитан. — Кларгот улыбнулся. Мариа впервые смогла заметить улыбку на его серьёзном, грозном лице. — И вы готовы пожертвовать всем ради этого?

Орион лихорадочно искал подвох в вопросе хранителя: "Что он может забрать у нас кроме жизни"?

— Всем, кроме жизней! — Резко ответил Орион. — Смертей и так было много.

— Смертей действительно было много, но бываю и чудесные воскрешения. — Кларгот вновь пронзил Ориона взглядом. Тот молча смотрел в ответ. — Только верить надо капитан, верить. Когда всё против тебя, когда шансов нет, вера поможет победить. — Хранитель вновь замолчал. Молчали остальные. Пираты не могли найти смысла в сказанном этим воином. Их больше волновали сокровища и скорейшее прибытие к ним, и пусть Орион говорит о чём угодно, и Мапусу, и Яниру, а с ними и Сайморолу, нужны были деньги.

— Оглянитесь! — Вдруг сказал хранитель. Все тут же повернулись к скалам. С их стороны, по обмелевшему морскому дну к ним приближались четыре человека. Они брели, еле поднимая ноги, чуть пошатываясь от усталости, стирая с лиц капельки воды и пота. Женщина, оказавшаяся среди них, опершись на плечо одного из мужчин, махала им рукой.

— Элифер? Элифер! — Закричал Дикин и бросился им навстречу. Остальные последовали его примеру, только рванувшегося было Ориона, остановил Кларгот.

— Вера поможет победить! — Повторил хранитель и улыбнулся. Орион, одобрительно кивнув головой, улыбнулся в ответ и помчался в объятья друзей.

Ентри, первым попавший в объятия Ориона, выглядел очень усталым, но счастливым. Ноги его дрожали после похода по трясущимся камням и засасывающего ильного дна моря, его слегка бил озноб после пережитого, но он был с друзьями, в "неизвестных землях", там, где не был ещё никто и куда, казалось невозможно попасть.

Они все обнимались, ликовали по поводу неожиданной встречи и даже, некогда суровый Буй сиял широченной улыбкой, обнимался со всеми и поднял на руки Мариа.

— Мы в "неизвестных землях"! — Кричал он, покачивая на руках Мариа. — Сокровища ждут нас, они уже рядом!

— Да, мы богаты! — Вторил ему Сайморол.

Они радовались, не замечая седовласого мужчину облачённого в доспехи на берегу, что смотрел на них, не отрывая глаз. Только когда весь отряд вышел на берег из воды, что еле доставала им по щиколотку, Лаварион остановился, уставившись на хранителя.

— Я рад вашей встрече! — Сказал Кларгот. — Теперь вы вместе и медлить вам нельзя. Враг копит силы и скоро нападёт. — С этими словами хранитель развернулся и последовал прочь от них.

— Но куда нам идти?! — Крикнул ему в след Орион. Кларгот не поворачиваясь, ответил:

— Пусть Ентри покажет вам!

Ентри недоумённо посмотрел на спутников, те на него.

— Ну, давай, выкладывай. — Потребовал Сайморол, чуть приблизившись к юноше.

— Но я не знаю.

— Знаешь ты всё! — Вступил Янир. Его глаза свирепо посмотрели на Ентри. Тело пирата напряглось. — Сам хочешь всё золото прибрать, не делясь!? — Сквозь зубы процедил Янир.

— Я не знаю пути. — Ентри не на шутку испугался, видя приближающихся к нему двух пиратов.

— Прекратите! — Заорал Орион и Янир с Сайморолом, от его крика чуть шарахнулись в сторону. — Вы не успели от смерти оторваться и начали грызться из-за денег! Вспомните, в первую очередь мы пришли спасти Мариа!

— Да плевать мы хотели на эту девчонку! — Встал на сторону своих старших коллег Баркли. — Мы её почти не знаем. Для чего нам её спасать?

— Для того, что мы должны это сделать! — Не унимался и Орион.

— Да кто ты такой, чтобы говорить, что мы должны сделать? — Баркли презрительно посмотрел на Ориона. Тогда в словесную перепалку вступил Буй.

— Эй, малыш! — Рявкнул он на Баркли Гуита. — Задрай-ка люк, а не то я сделаю пару пробоин. А ты пацан… — Он повернулся к Ентри. — Оглядись, вспомни…

— Но мне нечего вспоминать, я здесь, как и вы, впервые.

— Так почему же именно ты должен показать нам путь?

— Я не знаю.

— Не знаю, не знаю! — Вновь взорвался Баркли и подозрительно оглядев когда-то спасённых ими в океане, продолжил:- Да вы просто хотите использовать нас! Мы помогли вам добраться сюда, а теперь, конечно, мы вам не нужны. Зачем с нами делиться? — Он тут же вскочил и подошёл к Яниру и Сайморолу. Молодой пират "кипел" от ярости, его пальцы, сжатые в кулаки, тряслись, а стиснутые зубы заскрипели. Янир тоже напряжённо смотрел на остальных, выделяя для себя союзников и врагов.

— Кувалда! — Он остановил свой взгляд на Мапусе. — Ты с нами? — Могучий пират потупил взгляд и что-то невнятно забурчал себе под нос. — Мапус? — Вновь обратился к нему Янир. — Ты же не оставишь пиратскую братию? — Мапус опустив голову, медленно побрёл в сторону пиратов.

— Мапус, стой! — Громогласный приказ Ориона заставил пирата остановиться. — Я приказываю тебе вернуться!

— Мапус! Ты же не будешь слушать какого-то мальчишку!? — Не унимался Янир, чувствую, что Кувалда колеблется.

— Я, капитан галеона "Империя", Орион Хьюди, приказываю тебе вернуться! — Орион говорил уверенно, твёрдо смотрев на широкую спину Мапуса.

— Да нет "Империи"! Нет её! Благодаря вам она погибла и капитан погиб вместе с ней! — Закричал Баркли, вспомнив, как погибал их корабль. — И ты теперь Орион никто, тебя даже корабельным клерком не назвать!

— "Империя" жива до тех пор, пока жив её последний моряк и если ты, Мапус, моряк "Империи", ты не встанешь на сторону похоронивших её! — Орион от напряжения сжал корабельный журнал в руке, ожидая действия Мапуса. Тот по-прежнему стоял, склонив голову к груди и молчал. Неожиданно вместо него к пиратам подошла Элифер, ещё не уверенно держась на ногах, чуть пошатываясь, но грозно смотря на троицу. Те почувствовали себя как-то не уютно и замялись на месте, храбрился только молодой Баркли, с издёвкой улыбаясь кузнецу в ответ.

— Вы, жалкое подобие тех, кто называет себя морскими хищниками! Тех, с кем вас стыдно поставить в один ряд под стягом пиратства! Вы…

— Ты что женщина здесь раскудахталась? — Прервал её речь Баркли и тут же получил чувствительный удар локтём в челюсть, отчего повалился на песок.

— Ого!.. — Воскликнул Сайморол, но увидев метнувшийся в свою сторону пронзительный взгляд Элифер, отступил на шаг назад и замолчал от греха подальше.

— Итак! — Элифер продолжила как не в чём не бывала, она даже не обращала внимание на лежавшего под её ногами Баркли и державшегося за свою челюсть. — Если вы действительно считаете себя пиратами, то прекратите своё нытье и подчинитесь капитану Ориону и я вам обещаю, в случае обнаружения какого либо рода драгоценностей, вам предоставят долю не меньшую моей!

— Пусть пообещает капитан! — Потребовал Янир.

Орион чувствовал себя немного не по себе. Ему было не удобно, что за него заступилась женщина, хоть и такая боевая как Элифер, но он не колеблясь, заявил:

— Я обещаю, что каждый из вас получит долю не меньше моей!

— А если вы сбежите от нас!

— Отряд будет держаться всегда вместе, обещаю.

— Ха, я тоже обещаю, что стану королём Кира или Таврона! — Поднимаясь с песка, ответил на это Баркли Гуит, держась за больную челюсть.

— А я обещаю, что вздёрну тебя на первом суку, если не перестанешь торговаться! — Сказал Буй, сделав твёрдый шаг к Баркли, тот, испугавшись, шарахнулся в сторону.

На этом конфликт был улажен и оставалось только выбрать путь, по которому надо было куда-то идти.

— Ну что, пацан, вспомнил? — Буй вновь обратился к сидящему на песке Ентри, тот испуганно посмотрел на пирата.

— Нет… Я не знаю пути!

— Опять двадцать пять. — Всплеснул руками Баркли и подошёл к Ентри. — Слушай, мелочь (правда, сам Баркли был всего на год старше Ентри), тот бородатый сказал: "Ентри покажет…". Ну так давай, того… показывай, пробоину тебе в корму.

Ентри как молнией ударило. "Показывай"! Он засунул руку в глубь жилетки и вытащил оттуда рваный, измятый клочок бумаги.

— И что это? — Скептически спросил Баркли.

— Карта "Неизвестных земель"! — Ответил Орион, который, наконец, тоже догадался, что именно должен был показать спутникам Ентри.

Карта со времени, когда Орион её увидел впервые в Сакиле, поистрепалась ещё больше. Линии размылись, цифры практически стёрлись, более-менее отчётливо проявлялся крестик, где-то в центре карты, да начало пунктирной линии, некогда ведущей к нему.

— Надо же, из-за этого клочка бумаги всё началось. — Прошептал Семион, разглядывая, как и все карту. — Из-за этого клочка столько людей погибло.

— Карта плохо сохранилась, но всё равно, цель ясна. Она ждёт нас там! — Орион вытянул руку по направлению к лесу, высоченные деревья которого грозно темнели вдали. — Ну что ж, как я понимаю, путь будет не близким! — Сказал Дик и первым шагнул к лесу.

44. Лесной поход

Лесная прохлада воодушевила путников сразу. Они разглядывали лес, пытаясь выхватить из его пейзажа что-то для каждого из них интересное, не редко останавливаясь, разглядывая яркие цветы, коих было в изобилии. Массивные деревья, в основном дубы и буки, кроны которых поднимались высоко-высоко к небу, а стволы невозможно было объять руками, немыми стражами следили за каждым шагом путешественников, скорее заботливо, чем грозно свисая свои ветви над ними. Трава тоже была высока, легко доставая до колен путников, а кое-где и выше, значительно затрудняла путь. Она закрывала практически всё пространство земли. В ней утопали корни деревьев, низкорослые цветы и кустарники. Не редко из неё, прямо перед путешественниками с трелью и щебетанием выпархивали встревоженные присутствием чужаков птички. Многочисленные яркие цветы, разбавляли несметную зелень, отчего лес становился ещё краше и нарядней. От его яркого убранства пестрило в глазах, а в тандеме с переливающимися трелями птиц, на душе становилось как-то радостно и спокойно. Разногласия в отряде прекратились, Ентри даже забыл для чего они здесь, заворожено наблюдая за жизнью леса, с жадностью вдыхая свежий, прохладный воздух здешних мест, дурманящий разум. Он поймал себя на мысли, что ни один лес по ту сторону скал не может сравниться с этим. Те были мрачными, отпугивающими, не говоря уж о пуще возле Сакила, в которую он зарёкся заходить. Правда, через пару часов такой прогулки, вид леса, который никак не менялся, приелся и скорость похода увеличилась.

Естественно, никакой тропинки спутники найти и не мечтали, поэтому шли строго на юго-восток, ориентируясь по солнцу, которое бежало впереди их, прячась за ветвистыми кронами деревьев. Сколько им предстояло идти, никто не знал, но каждый верил, что скоро они придут к цели. Каждый к своей. Кто к заветному магическому кинжалу, кто к несметным сокровищам. Даже, несмотря на то, что споры прекратились, каждый держался ближе к союзникам.

Впереди шёл Дик, стараясь получше принимать траву, упрощая движение остальным, следом шли Ентри и Мариа, за ними — Элифер, спиной ощущая недовольные взгляды пиратов. Баркли, как привязанный держался возле Янира, перешёптываясь с ним и бросая на остальных косые взгляды. С ними рядом поначалу был и Сайморол, но потом он отстал, разглядывая лес и размышляя как успокоить разболевшуюся голову. Раньше эту проблему он бы решил просто, с помощью черудеи, но здесь спасительного напитка не было и это удручало Сайя.

Замыкали отряд Орион, Семион, Мапус и Буй. Они держались в двух шагах друг от друга и были заняты своими мыслями. Орион размышлял о своём будущем, как он вернётся в Сакил, а главное каким. Он чувствовал, что сильно изменился, возможно, в не лучшую сторону, но изменился. Он размышлял о своём будущем как капитана "Империи", и наконец, он думал о будущем Оливии. "Где она? Что с ней?". Перед его взором встал её образ, когда она стояла на борту своего корабля, а ветер трепал её шелковистые волосы и она улыбалась… Орион вдруг очнулся от воспоминаний, когда его толкнули в спину. За ним стоял Лаварион.

— Орион, я хотел бы спросить о сокровищах, которые вы успели поделить.

— Мастер Лаварион, никто не знает, если вообще здесь сокровища.

— Легенды гласят…

— Они всего лишь легенды.

— Но всё же. Я, как понимаю, у вас есть план дележа. Я хотел бы его знать.

Орион на это усмехнулся.

— У нас план один: помочь Мариа.

— Тогда что вы обещали пиратам? — Услышав эти слова, Янир и Баркли остановились и приблизились к Ориону.

— Я обещал, что в случае обнаружения клада, получу прибыль не больше их. Мне всё равно, сколько получат другие.

— Так вот оно что! — Взорвался Баркли. — А вдруг тебе деньги не нужны? Ты получишь лишь пену морскую, соответственно, столько же получим и мы! А всё заберёт вот этот?.. — Он показал на Лавариона, — И этот? — Кивнул в сторону Дика.

— Баркли, ты опять за своё? — Ориону искренне надоело это недоверие пиратов.

— Не опять, а снова! — Не унимался Гуит. — Отдайте нам карту и кто первый придёт к цели, тот будет вправе распорядиться деньгами как хочет. И обид не будет!

— Мы не можем разделиться! По одиночке мы пропадём! — Вступил в разговор Дик.

— Баркли верно говорит, — встал на сторону молодого пирата Янир. — И я пойду с ним.

— И я! — Вдруг подал голос, молчавший всю дорогу Мапус.

— Сайморол! И ты тоже хочешь уйти с ними? — Спросил пирата Орион. Тот, мучаясь от головной боли и ища способ похмелиться, поморщился и сел в траву.

— Мне бы выпить, а то голова болит.

— Сай! Ты не ответил мне! — Сайморол долго молчал, обхватив голову руками, потом исподлобья посмотрев на Ориона, ответил:

— Я пират!

Наступила продолжительная пауза. Орион смотрел на мучавшегося от похмелья Сайя, догадавшись, что означают его слова, и осознавая, какой выбор остается сделать и ему.

— Тогда я пойду с вами! — Вдруг сказал Орион и эти слова опешили всех.

— Орион, ты не можешь покинуть отряд, мы объединились не для того, чтобы расстаться. — Стал отговаривать его Дик.

— Я не могу оставить тех, кто избрал меня капитаном!

Дик хотел сказать что-то в ответ, но промолчал, понимая, что Орион прав. Через продолжительную паузу он произнёс:

— Воля ваша.

Отряд вновь разделился. С одной стороны, на тропе остались: Дик, Ентри, Мариа, Семион и Элифер, и с другой, сошедшие с неё: Орион, Мапус, Янир, Баркли, Сайморол и вынужденный, как и капитан, присоединиться к ним старпом Буй.

— Отлично! Отдайте нам карту! — Протянул руку к Ентри Янир. Юноша медлил.

— Ентри, отдай им карту. В конце концов, они рисковали жизнями ради нас.

Ентри медленно достал из жилетки мятый клочок бумаги и протянул её Яниру.

— Прощайте! — Крикнул кок, пряча карту за пазуху и удаляясь прочь. Остальная пиратская братия двинулась за ним и вскоре скрылась за деревьями.

На глазах Мариа навернулись слёзы, она словно не замечая их, смотрела вслед уходящему Ориону, а тот ни разу не обернулся.

— Мы ещё обязательно встретимся. — Успокаивая Мариа, говорил Дик и он искренне в это верил. Сколько уже случалось у них на пути, но они каждый раз выбирались из передряг.

Поредевший отряд, двинулся дальше. Путники ещё некоторое время непроизвольно посматривали направо, ища за деревьями отделившихся от них, но те уже не появлялись.

— Послушайте! — Видя удручённые лица своих спутников, сказал Дик. — Мы большую часть пути прошли без них и без Ориона. Они сделали свой выбор, так пусть им сопутствует удача. В конце концов, мы уже не мало теряли на пути, но наша цель осталась неизменной, так давайте поспешим к ней. — Героические слова Сараллона мало повлияли на остальных. Они также удручённо продолжали путь, в особенности это можно было сказать о Мариа и Ентри, которые вновь расстались со своим другом. Только после полудня, когда солнце оказалось у них справа за спинами, жизнь в отряде повеселела. Мариа и Ентри начали общаться и улыбаться на различного рода подбадривания Дика и Элифер. Вечером, когда леса чуть коснулись сумерки, отряд остановился на первый за день привал. Как это было не удивительно, сильной усталости не ощущалась, даже у Элифер, которая на берегу еле двигалась. Лес придал ей значительно сил. Есть особо тоже не хотелось, в прочем и нечего было. Никаких плодов, вызывавших аппетит, на их пути не встретилось, ни озерка, ни болотца, тоже не было, только трава по колено, да деревья.

— Вы уверенны, что мы идём верным путём? — Забеспокоился Лаварион.

— Конечно нет. — Как ни в чём не бывало, ответил ему Дик. — Мы здесь впервые. Ни троп, ни дорог здесь нет…

— Зря мы им карту отдали. — Сожалея, произнёс Семион. — А вдруг, они раньше нас придут и заберут всё?

— Тогда надо было идти с ними. — Спокойно на это ответил Дик.

— Вам я доверяю больше, но меня пугает то, что лес не меняется. Мы прошли целый день, а словно идём по кругу.

— Да, это странно, но мы изменить ничего не можем. Давайте отдохнём и завтра двинемся дальше.

— Но ещё рано, мы до темноты можем пройти пару миль. — Возмутился на предложение Дика Семион.

— Мне надо разведать окрестности, вдруг найду воду или еду.

— Я пойду с тобой! — Тут же вызвался Ентри, который не мог не воспользоваться возможностью рассмотреть получше местность. Дик против не был.

В разведке, ничего нового увидеть не пришлось. Они лишь добыли несколько приятно пахнущих шоколадом орехов, с ладонь Дика размером и принесли их к остальным. На вкус плот оказался тоже ничего: сладкий и питательный. Только светло-розовой мякоти внутри скорлупы, которую можно было есть, оказалось не так много, как хотелось и теми плодами, что принесли Дик и Ентри сильно не наелись. Пришлось идти за второй порцией. К тому времени сумерки прочно завладели лесом и о продолжении похода речи не стояло. Костер развести было нечем, поэтому ночевать легли под большим деревом, подложив под себя листву и траву. Укрывались самыми большими листьями, которые удалось найти, но они способны были прикрыть лишь треть тела. Как всегда Мариа утеплили лучше всего. Её уложили меж корней дерева, обложив место её ночлега большим количеством листвы, которая приятно пахла и нагоняла сон. Укрыли её целой охапкой листьев, под которыми она еле могла пошевелиться. С краю от неё легла Элифер, с другого Ентри, Семион лёг чуть в стороне, а Дик остался в карауле. Но ночная тьма оказалась такой непроглядной, что на расстоянии вытянутой руки ничего видно не было. Дику приходилось только настороженно прислушиваться к ночным голосам леса, но ночь прошла спокойно.

По утру Мариа проснулась вполне отдохнувшей. Ночная прохлада не тронула её и это было главное. Элифер, несмотря на то, что всю ночь ей в бок давил корень дерева, тоже находилась в хорошем расположении духа. Лишь Дик, уснувший только под утро, когда его сменил Семион, выспался плохо, но утренняя роса, которая в лесу была в изобилии, привела и его в чувства.

Весь наступивший день отряд провёл в пути, подкрепляясь уже знакомыми орехами. Пейзаж леса не менялся. Это стало угнетать и Дика, ему всё больше казалось, что они ходят по кругу. Ни одного овражка или наполненной солнечным светом поляны, ни одного ручейка или холмика. Правда, к вечеру эти самые холмы стали встречаться чаще и всё выше. На земле стали появляться травянистые проплешины, прибавилось камней. Очередная ночь застала их у склона одного из холмов.

Отделившись от остального отряда, пираты, бегом и скачками, стремительно продвигались вперёд. Воодушевление от приобретения заветной карты, гнало Янира и Баркли к цели, так, что остальные еле поспевали за ними. Сайморол бежал, державшись руками за больную голову и уже успел пожалеть, что пошёл за бунтовщиками. "Раздери шторм этого Янира! Те хоть шли медленно, а эти несутся как олиткопы!".

— Янир! — Крикнул впереди бегущему пирату Орион. — Давай-ка помедленнее, Сайморол отстал!

— Пятеро одного не ждут!

— И сокровища нас ждать не будут! — Вторил ему Баркли. — Или вы верите тем, что им богатства не к чем?

— В любом случае, нам надо экономить силы. — Настаивал Орион.

— Эй, Орион, силы тебе понадобятся, когда ты будешь тащить сокровища на своём горбу. — Сказал Янир и двинулся дальше, не думая снижать скорость. Он с каждой преодоленной милей верил, что вот ещё чуть-чуть и их ждут богатства, но за милей была другая, третья, четвёртая… К вечеру, силы пиратов иссякли. Измождённый бегом Янир припал к дереву, рядом упал Баркли.

— Пить. — Простонал он.

— Где ж взять пить? — Задыхаясь, ответил ему Янир. — Кажется, нас заманили в ловушку. Не спроста они так легко расстались с картой.

— Ты думаешь? — Напряжённо спросил Баркли.

— Сам подумай, что это за лес, где нет ни ручейка, ни болотца, трава выше колена и миля за милей ничего не меняется? Всё это не спроста. Завтра дадим немного вправо. Может там нам повезёт? — Гуит, в знак согласия, кивнул головой.

— Вы оба обезумели, что ли?! Нам надо быть аккуратнее в этих местах! — В очередной раз постарался образумить их Орион. — Раз у нас есть карта, так давайте держаться её маршрута.

— На этой карте всё равно ничего не видно и ничего страшного, если мы двинемся чуть западней. — Сказал на это Баркли.

— Слушай Орион! Если ты чего-то боишься. То оставался бы с теми неудачниками! — Огрызнулся Янир.

Орион на это решил промолчать, дабы не нагнетать и без того напряженность между пиратами. Он отошёл к соседнему дереву и прислонившись к нему, раскрыл корабельный журнал и быстрым подчерком написал:

" 8 рента 2902 г.

Мы в "Неизвестных землях"! Споры по поводу сокровищ не умолкают. Оставшиеся в живых одиннадцать человек разделились и движутся разными путями. Кок Янир и матрос Баркли, кажется, готовы перегрызть любому горло, ради этих сокровищ, которых никто ещё не видел. Ситуация выходит из под контроля…"

Он резко остановился и захлопнул журнал, почувствовав рядом кого-то. Этим "кто-то" оказался Буй, который по — отцовски, с несвойственной ему нежностью, похлопал Ориона по плечу.

— Ничего капитан, этот шторм мы переживём. Давай ляжем спать, а завтра посмотрим, что будет.

Нельзя сказать, что эти слова успокоили Ориона, но придали ему больше уверенности. В ответ он устало чуть улыбнулся и кивнул головой:

— Обязательно переживём.

Не успели пираты отделиться от остальных, как поругались между собой. Теперь Янир и Баркли, которые в каждом видели конкурента, желающего заполучить сокровища, не поделившись с ними, отстранились и общались только между собой. Они всё чаще косо поглядывали на Ориона и Буйя, видя в них главных противников и уже начали обдумывать планы по их устранению. Ни Мапус, тем более ни Сайморол опасности для них не представляли, наоборот, те должны были впоследствии помочь им доставить сокровища. И Янира не смущало, что корабля у них нет и что к скалам ни одно судно не подходит, тем более за них, он был уверен, что, заполучив богатства, он сможет на плоту, вплавь, но добраться до Ториона. Баркли, наслушавшись старшего пирата, думал так же. Мысли о несметных богатствах затмили их воспоминания о проливе, где они потеряли большую половину команды. Оба пирата предвкушали завтрашнее обнаружение драгоценностей. Они уже видели, как купаются в балитоне, прикрывая глаза от блеска золота. Как наполняют карманы лукирами, радостно танцуя в золотых доспехах властителей Дириуса. Они мечтали, мечтали и не заметили, как на лес спустилась ночь, вручив Ориона, Буйя, Мапуса и Сайморола власти сна. Уже под утро, когда макушки крон, только-только побагровели, Янир и Баркли, тоже не заметно для себя уснули.

Казалось, не успел Баркли прикрыть глаза, как его разбудили. Природа вокруг вновь окрасилась пестрыми красками с преобладанием зелёного, птицы весело щебетали и Гуит широко зевнув, припал к прохладной земле, дабы прогнать сон. Он чувствовал себя не выспавшимся, уставшим, но мысль он долгожданных сокровищах, торопила его вперёд. Быстро собравшись и позавтракав какими-то ягодами, растущими у их ночлега, пираты двинулись в путь.

Шли уже не так быстро как вчера. Сказывались бессонная ночь Янира с Баркли, да голод, который всё сильнее напоминал о себе. По пути пираты срывали различные ягоды, плоды, чтобы хоть как-то утолить голод, но это чувство быстро возвращалось. К тому же от некоторых плодов, першило в горле и очень хотелось пить, а вода так и не встречалась на пути. Янир уже начинал злиться, кричать и ругать на чём свет стоит этот лес, которых с каждой милей не менял своих очертаний.

— Мы ходим по кругу! — Говорил Янир. — Толку, что мы дали вправо? Мы попали в ловушку как безмозглые рыбёшки.

— Янир, во-первых, если бы мы шли по кругу, то вышли бы на свою же тропу, а впереди нас никакой тропы нет. — Старался здраво размышлять Орион. — Значить мы идём вперёд, прокладывая сами себе дорогу. Во-вторых, я пока не заметил ни одной ловушки или хотя бы знака, сбившего нас с пути. Так что давайте успокоимся, отдохнём и продолжим путь.

— Такими темпами те нас обгонять и оставят нам лишь кукиш! — Торопил остальных Баркли, но на его слова мало кто обращал внимания. Большинству эта беготня уж очень надоела. Ноги гудели от бесконечной ходьбы через заросли травы, хотелось есть и пить, и легенды о сокровищах уже сильно их не вдохновляли. Сайморол вообще считал, что раз они единственные в "Неизвестных землях", то и спешить никуда не надо, а если другая часть отряда успеет раньше к ним, то поделиться по справедливости, ну или на худой конец, они их просто убьют.

— Ладно, если вы так хотите, можете отдохнуть, а я пойду, разведаю окрестности. — Сказал Янир.

— Янир, будь осторожней и возьми с собой кого-нибудь. — Ответил ему Орион.

Янир на это лишь усмехнулся.

— Неужели ты думаешь, пацан, что я, переживший не один десяток штормов, избороздившись весь океан вдоль и поперёк, заблужусь в лесу? — Орион промолчал, не обращая внимания на высокопарные слова кока. — Как ни будь без сопливых управлюсь! — Сказал напоследок Янир и последовал в западном направлении в глубь леса, приминая под ногами траву.

Оставшиеся, распластались под кроной высокого, ветвистого дуба, прячась от катящегося к зениту солнечного диска, наслаждаясь подаренной лесом прохладой. По-прежнему очень хотелось пить, особенно Сайморолу, который то и дело пожёвывал траву, стараясь добыть из неё хоть какой-то сок. К его унынию, сок чаще всего оказывался горьким, ещё больше раздирающим горло. Единственной отрадой был ветерок, приятно обдувающий потные тела пиратов. Сай жадно глотал его. Прикрыв глаза, он вновь ощущал себя на палубе "Империи", под парусами, что трепещутся, лаская слух, но почти тут же реальность возвращала его обратно в лес. Он уже стал ненавидеть твёрдую землю под ногами, эту высокую траву, пёстрые цветы и могучие деревья, окружающие их повсюду. Ему не хватало моря и от этого ему становилось ещё тяжелее. По морю горевал и Мапус, но его думы больше были связаны с противостоянием в отряде. Он до сих пор не мог решиться принять сторону кого-либо. С одной стороны, он был согласен с Яниром и Баркли, которые спешили к сокровищам, но с другой, он понимал и капитана, который призывал быть более осторожными. " Если принять сторону Янира- предать выбранного мной капитана. Если пойти за Орионом- предать друзей"! Мапус был в замешательстве. Осунувшийся вид и бегающий туда-сюда взгляд, сильно выдавали его нерешимость, которой, в отличии от него, пылал молодой Баркли Гуит. Даже когда Янир оставил его одного против Ориона и Буйя, он злобно поглядывал на них, раз за разом твердя, что им надо поторапливаться. Он весь кипел от нетерпения, вскакивал, подгоняя остальных, потом, чуть успокоившись, снова усаживался под дерево, бормоча себе под нос недовольства по поводу затянувшегося привала. Его даже не волновало то, что Янир слишком задерживается. Через полчаса, проведённых в тени дерева, Орион забил тревогу, по поводу отсутствия Янира.

— Он уже должен был вернуться!

— Да что ты паникуешь?! — Возражал ему Баркли. — Янир- опытный моряк, он не пропадёт.

— За это время можно было пару раз осмотреть окрестности и вернуться. Надо его искать.

— Да что он, юнга что ли!?

— Орион прав! — Сказал своё веское слово Буй. — Сайморол и Баркли останутся здесь, остальные двинутся на поиски.

— Вот уж нет! — Воскликнул Баркли. — Тогда я тоже пойду.

— Хорошо! — Согласился Буй. — С Сайем останется Мапус.

Теперь со старпомом никто спорить не стал.

Двигаясь по рослой траве, высоко поднимая ноги, Янир выглядел со стороны немного смешно и глуповато, но ему самому было не до смеха. Он злился, что они до сих пор не могут добраться до цели, что второй день бредут не знамо куда, но больше всего он злился на то, что ничего изменить не может. " Чего худого, Баркли перестанет мне доверять и я потеряю союзника, единственного, кто предан мне и готов идти за мной. Пусть он немного глуповат и несдержан, но он верит мне, а значит, будет со мной до конца. По крайней мере, пока он нужен. Остальные-то ладно, смотрят на клерка со старпомом как кролики на удава и трясутся перед ними. С ними ухи то не сваришь. Они и поделиться с этими сухопутными могут, а то глядишь и вовсе весь куш им отдать". Он быстро двигался, бормоча ругательства в адрес Ориона и Буйя, мотая головой по сторонам, в надежде найти что-то новое в пейзаже леса, но снова пёстрые цветы, проглядывающие меж вездесущей травы, да высоченные деревья кругом. Единственное, что прибавилось к описанию леса, к сожалению Янира, это надоедливая мошкара, которой стало значительно больше. Если в начале лесного похода редко встречались комары, мухи…, то сейчас, их и подобных им, было хоть отбавляй. Они то и дело залетали в уши и нос, некоторые сильно кусались, но Янир упрямо шёл вперёд.

Быстрый темп похода давал о себе знать. Янир глубоко дышал, отчего часто заглатывал мошкару. Воздух с хрипом всё чаще вырывался из груди. Его ноги, не привыкшие так много ходить по твёрдой земле, стали ватными и сильно болели. Пират не редко останавливался, переводя дух и вслушиваясь в голоса леса. Он не рассчитывал услышать что-то, кроме шелеста листвы и бесконечных трелей птиц и жужжания мух, но удача на сей раз улыбнулась ему: слева он отчётливо расслышал журчание воды. Не поверив своим ушам, он вновь прислушался и возликовал. Журчание ему не послышалось. Сломя голову Янир бросился на этот звук и через прыжков двадцать, оказался на склоне взгорья, внизу которого, в узкой, но длинной долине, что уходила на запад, меж двух небольших возвышенностей, протекал ручей. Он задорно журчал и переливался в редких лучах солнца, что пробивались сквозь нависшие над долиной кроны деревьев. Это были уже не дубы, как в лесу, а папоротники, которые не уступали им в размерах. Кок словно попал в другой мир. Какая-то приятная, убаюкивающая тишина царила над долиной и для Янира, в ушах которого до сих пор звенела неуёмная птичья трель, она была как нельзя кстати. Травы в долине тоже не было, по берегам ручья вместо неё из земли торчали странные, большие, ярко-салатного цвета бутоны, которые словно дышали, чуть размыкая свои три лепестка, а потом снова смыкая их в центре своей чаши. Янир поспешил спуститься в долину. Его переполняло ликование, он кричал, смеялся, вскидывая руки вверх, веря, что цель их близка.

Тишина в долине действительно была звенящей, нарушало его только тонкой жужжание мошкары, которой и здесь было в изобилии. Остальные звуки леса, словно не могли добраться до этого чудесного места. Они таяли где-то на склонах наконец-то появившихся холмов, по крайне мере Янир ничего кроме журчания ручейка и звукового сопровождения мошкары не слышал. В другой раз может это и насторожило бы опытного моряка, но сейчас он был счастлив увидеть и испить проточной, холодной воды, которая взбодрила не хуже черудеи.

Напившись вдоволь, он решил повнимательней рассмотреть занятные цветы, находившиеся на береге ручья. Благо ими была усыпана вся земля, оставляя свободными лишь узенькие тропинки между ними. Как ни пытался Янир найти ствол растений, оного обнаружить не удалось. Большая чаша, формой походившая на тыквы, которую не возможно было обхватить руками, словно была прибита к влажной земле. Ярко-салатные лепестки с точной периодичностью размыкались и смыкались, и ничто не нарушало этого цикла. Янир аккуратно потрогал чашу. Она оказалась твёрдой, словно дерево. Пират постучал по ней и раздался глухой, пустотелый звук. " Значит внутри ничего нет"! — Констатировал моряк, обойдя вокруг цветок. Соседний тоже оказался пустотелым, как и ещё три, которые проверил Янир. Потом он решил брызнуть на цветок воды, но никаких изменений с растением не произошло. Не уняв своего любопытства, кок, медленно подвёл ладонь к центру чаши, где размыкаются лепестки и оттуда, в воздух вырвалась пыльца. Ярко-розового цвета, она безумно красиво поблёскивая, разлетелась по долине и частью растворилась, частью осела на землю, на воду и другие цветы. Только вот запах протухшего мяса, вырвавшегося вместе с ней, заставил Янира отступить на шаг и зажать нос, но как только запах улетучился, он вновь подступил, поглощённый любопытством, желая как-то заглянуть внутрь бутона. Он снова поднёс к центру руку, а потом склонился и сам. Бутон медленно стал раскрываться, сопровождаемый противным запахом. Он всё сильнее распускал свои лепестки. Янир уже мог увидеть внутри чаши ещё несколько лепестков, коричневато-зелёного цвета с розовыми вкраплениями, меньших размеров, чем снаружи, от которых и исходил жуткий запах. Янир затаил дыхание.

Дальше он даже не понял, что произошло. Внутренние лепестки раскрылись молниеносно, открыв чернеющее пустое пространство и Янир потерял сознание.

Проследить путь по которому двигался Янир, труда не составляло. Примятая трава легко его выдавала, но всё равно Орион осторожничал, ощупывая землю под ногами, чуть ли не перед каждым шагом и оглядываясь по сторонам. Баркли естественно это раздражало, он то рвался вперёд, быстрее найти Янира, хотя был уверен, что с ним ничего не случилось.

— Орион, слушай, Янир здесь прошёл, значит и мы пройдём. Что ты как улитка ползёшь!

— Кто-то из нас, кажется, боялся ловушек, вроде бы расставленных для нас. Что осмелел теперь?

— Но Янир то здесь прошёл, что нам-то бояться?

— То-то мы его найти не можем! — Всплеснул руками Орион и замер, вслушиваясь в лесной гомон. — Вода!

— Точно! — Подтвердил Баркли, на секунду прислушавшись и рванул к склону холма.

Основную часть долины, где протекал ручей, скрывали от глаз путников листья папоротника. Виднелась только часть ручья, да странные цветы, но и этого было достаточно, чтобы троица поспешила туда.

Первое, что они сделали, это припали к ручью, жадно глотая леденящую горло воду. Только напившись вдоволь, они окинули взглядом долину и замерли, увидев, как из одного раскрытого цветка торчали ноги, всё остальное тело было погружено в цветок. Конечности барахтались в воздухе, видимо стараясь освободиться, но безрезультатно. Тело медленно погружалось в цветок, постепенно смыкающего свои лепестки. Орион обомлел, увидев такое. Его нижняя челюсть отвисла, а глаза заметно расширились, выказывая удивление. Вид Баркли и Буйя отличался не больше.

— Это Янир? — Прошептал стоящим по соседству Баркли, но Орион не понял, был это вопрос или утверждение. — Янир! — Закричал молодой пират и бросился к цветку. Орион хотел было его задержать, но тот ловко отдёрнул руку и поспешил на помощь.

Не долго раздумывая, он ухватился за ноги Янира и попытался его вытащить, но тот не поддался. Баркли предпринял ещё одну попытку, затем ещё одну, но Янир медленно уходил вглубь цветка. Даже подоспевшие на спасение Буй и Орион не могли помочь вытащить бедолагу.

К ужасу Ориона, он понял, что Янир их слышит, отвечая им подёргиванием ног, но голоса его не было слышно, скорее он и сказать ничего не мог, но что он жив, сомнения не было.

Поняв это, они с ещё большим упорством принялись вытаскивать пирата, но всё четно. Больше того, соседние бутоны, тоже начали распускаться, выпуская в воздух ярко-розовую пыльцу в сопровождении противного запаха. Их лепестки заняли всё свободное место в долине, отрезав путь Ориону и его спутникам. Теперь пиратам и их капитану надо было думать и о том, как выбраться из долины. Янир уже по колено утонул в цветке. Пираты уже отчаялись его спасти, а тут теперь и им самим угрожала опасность. Правда, они ещё не знали какая, но что от этих ярко-салатных бутонов ничего хорошего ждать не приходилось, так это точно.

Баркли аккуратно попробовал пододвинуть один из лепестков ногой, но тот не поддался. Он оказался твёрдым, как скорлупа ореха. Тогда Орион, единственный у кого было оружие, ткнул лепесток своим Акинаком, но тот только еле заметную вмятину оставил.

Чёрные пустоты внутри бутонов пугали пленников долины и не давали сосредоточиться. Янир всё глубже погружался в чашу и пусть остальные не прекращали попытки его спасти, они становились всё реже и неубедительны. Да и сам бедолага видимо потерял надежду на спасение. Его ноги уже не дергались как прежде, не двигаясь, торчали из цветка. Орион хотелось кричать от отчаянья, видя, как у них на глазах погибает их товарищ, а они ничего сделать не могут, но он держался из последних сил, чтобы это не сделать, дабы не родилась паника.

Первым не выдержал Баркли. Толи от зловонного запаха, наполнившего всю долину, которая сводила с ума, толи от назойливой мошкары, облепившей их, или оттого, что от Янира над бутоном остались торчать только ступни и Гуит осознал скорую его гибель, пират закричал. Его отчаянный крик наполнил всю долину и ближайшие склоны холмов. Баркли сделал последнюю отчаянную попытку вытащить кока, ухватившись за ступни того, но участь того была предрешена. Тогда молодой пират ринулся обратно к склону холма, с которого они спустились в долину, стараясь перепрыгивать через распустившиеся бутоны. Через два из них ему удалось. На третьем он толи поскользнулся, толи споткнулся, успев ухватиться за твёрдый лепесток. Его тут же стало засасывать вглубь цветка и он вновь отчаянно закричал, сильнее ухватившись за край лепестка. Он старался вылезти из бутона, но сила, с которой его тянуло вниз, была намного сильнее. Постепенно пальцы его уцепившиеся за спасительный лепесток, стали разжиматься.

Орион и Буй, стоявшие в стороне не знали, что им предпринять. Они отчаянно топтались на месте, лихорадочно ища выход по спасению Баркли, но даже добраться до него было опасно. Они видели, к чему привело безумие Гуита и рисковать также не могли.

Тем временем пальцы Баркли разжились и над долиной раздался дикий крик молодого пирата. Крик несущий в себе всю безнадёжность и ужас его положения.

— Спасите! Сделайте что-нибудь! — Умоляюще вопил он, но его товарищи метались у бутона, поглотившего Янира и не знали, что им предпринять.

— Я тону! Спасите!

Ор Баркли ещё больше сводил с ума Ориона и Буйя, они сами кричали и ругались, глядя как погибает их спутник, но не могли и шага сделать к нему.

Гуит уже по пояс увяз в чёрной пустоте цветка, но не оставлял надежды на спасение, упираясь руками о твёрдые лепестки. Глядеть на это было не возможно. Орион отчаявшийся найти выход, заплакал и отвернулся. Потом резко развернулся, зачерпнул горсть земли под ногами и бросил в одну из чернеющих пустот.

Неожиданно бутон захлопнулся. На лицах пленников зародилась надежда. Они разом замолчали и набрав ещё по горсти земли, бросили их в ближайшие разинутые пасти бутонов. Те так же быстро захлопнулись. Баркли возликовал, словно его уже спасли, но увязнувшего по грудь пирата, наконец добравшимся до него товарищам, вытащить уже было не суждено. Они тянули его за руки, кидали в пустоту землю, тыкали мечом, всё безрезультатно. Сам Баркли осознал это, когда из закрывающегося цветка осталась торчать лишь его голова и поднятые вверх руки. Слёзы градом катились по его щекам, он всхлипывал, вместе с ним всхлипывал и Орион. Буйю тоже видимо было тяжело это видеть и он отвернулся.

— Как не хочется умирать. Я ещё так молод… За что Властители Дириуса наказывают меня? За что? Я никому не причинил зла. Никого не убил, никого не обокрал. Я в пираты то пошёл, чтобы океан увидеть. За что? — Баркли замолчал, сглотнув слюну, посмотрел на Ориона. — Будешь в Одилале, это в Кире, найди Лаваталию Гуит… Это моя мама… Скажи ей, что я её люблю…Скажи… — Рот Баркли скрылся в пустоте и теперь на Ориона смотрели большие, карие глаза, наполненные страхом, отчаяньем и унынием.

— Я обязательно найду её, обещаю. — Прошептал Орион, в этот момент он вспомнил свою маму. О ней он вспоминал часто, но сейчас она как никогда отчётливо стояла перед глазами и печально смотрела на Ориона. Юноша нутром ощутил, как томиться она в ожидании его. Как изо дня в день смотрит в даль, надеясь увидеть там сына, возвращающегося якобы из экспедиции. " Зачем я ей солгал? Сейчас бы сидел у себя в комнате и пил бы горячий чай. Так нет, понесло меня и она, наверное, места себе не находит. Конечно, на все каникулы сын куда-то пропал…". Баркли прикрыл глаза. Из них по-прежнему текли слёзы, но не Орион, не Буй, уже не могли смотреть на это. Баркли Гуит не издал больше ни звука. Через пару минут лепестки цветка сомкнулись и они остались вдвоём, тихо оплакивая Янира и Баркли.

Первым пришёл в себя старпом.

— Надо спешить Орион! Ещё не хватало, чтобы кто-нибудь из нас здесь пропал! Давай-ка выбираться отсюда, да побыстрее!

Орион спорить не стал, до спасительного холма оставалось три цветка, в середины которых тут же было набросано земли, отчего они быстро сомкнули свои лепестки. Буй и Орион помчались из долины со всех ног и остановились только на вершине холма, где их вновь ждала высокая трава и не прекращающийся перезвон птиц.

45. Конец пути

— Вы куда пропали?! — Возмутился Сайморол, когда вернулись Орион и Буй. Его даже не смутило, что с ними нет ни Янира, ни Баркли и что лица вернувшихся были нездорово бледны и встревожены. — Вы воду принесли?

— Надо уходить! Быстро! — Сказал Буй и поспешил, чуть ли не бегом, по высокой траве, дальше на юг.

— Капитан, что случилось? — Спросил Мапус, видя, как трясутся у Ориона руки.

— Уходим! Бегом! — Скомандовал Орион и помчался вслед за старпомом.

— Опять бежим. — Гневно заметил Сайморол, которого и без беготни одолевала жажда и жутко болела голова. Естественно он отстал, но остальные так были заняты бегством, что о Чёрном Сайе попросту забыли. Через милю, его уже было не разглядеть за высокими деревьями и когда Буй и следовавшие за ним остановились, чтобы перевести дух, Сайморол не откликался даже на их крики.

— Разрази гром, этого пьяницу! — Вскричал Буй. — Не мог же он с тропы сойти?

— Надо идти ему навстречу, может случилось что? — Высказал предложение Орион. Буй резко посмотрел на него, полным гневом взглядом.

— Да лучше бы что-нибудь случилось! Мы убегаем оттуда, а теперь надо вернуться?

— Ну не бросать же его?! Мы и так двоих потеряли. — Услышав эти слова, Мапус как-то напрягся, но спрашивать ничего не стал.

— Сай! Пробоину тебе в корму. — Снова позвал пирата Буй. На их удачу, тот, наконец, отозвался и скоро появился из-за деревьев. — Наконец-то наш скороход появился!

Сайморол тяжело дышал и еле держался на ногах. Подойдя к пиратам, он просто упал в траву.

— Ну и что теперь делать будем? — Видя состояние Сайя, спросил у уйя Орион, словно старпом уж точно знал на это ответ. Тот не заставил себя долго ждать.

— Да бросить его здесь и идти дальше!

— Мы уже бросили двоих! — Перед глазами Ориона встал образ Баркли, молящего помочь.

— Вы что им глотки вскрыли? — Задыхаясь, из травы спросил Сай.

— Не совсем глотки и не совсем мы! — Резко ответил ему Буй. — А на твоём месте, я бы так долго не лежал на земле.

Сайморол насторожился и поспешил подняться на ноги.

— Да что случилось?

— Лучше тебе не знать. Мы видели это и с нас хватит. Теперь нам надо побыстрее двигаться и желательно к Сараллону и Лавариону. Если они ещё живы? — Сказал Буй и вновь двинулся вперёд. Теперь он не бежал, а быстро шёл, но Сайморолу от этого легче не было. Он изо всех сил старался поспевать за ним, подгоняемый сзади Орионом, но с каждым десятком ярдов отставал.

Пейзаж леса вновь стал привычным: высокая трава, вперемешку с цветами и кустарниками, да высокие деревья. Как ни странно, эта уже привычная картина леса немного умиротворила путников. Не наблюдая зловещих цветов Буй с Орионом чуть успокоились. Теперь Буй, останавливался чаще, поджидая остальных, отвешивая Сайморолу порции ругательств и оглядываясь по сторонам. У Ориона не так сильно стали трястись руки, да и сам он, кажется, стал приходить в себя, хотя частенько тряс головой, вспоминая чудовищную гибель моряков.

Буй вёл отряд теперь левее выбранного раннее маршрута. Он действительно хотел соединиться с отрядом Дика, но и сам в это с трудом верил, ведь искать их в лесу, тем более в таком как этот, это утопия, но так или иначе, карта вела их на юго-восток и Буй, как ему казалось, держался этого направления.

На стоны и просьбы Сайморола уже не обращали внимания. Хотя все тоже устали и хотели пить, различные ягоды и плоды к тому же не могли утолить голод. Они двигались за старпомом, правда, изрядно замедлив темп. Наконец, ближе к вечеру, Сайморол рухнул в траву и затих.

— Он дальше не двинется! — Констатировал Орион, поспешивший присесть около пирата.

— Ладно! Уже начинает вечереть, так что заночуем здесь, но с утра побежим как олиткопы. — Согласился Буй и все возрадовались этому.

— Ужина не будет? — Спросил, уткнувшись лицом в землю Сайморол. На что Буй привычно грубо ответил:

— Если хочешь, съешь свою никчемную, потную повязку, может, подавишься и избавишь нас от свого скулежа.

Сайморол исподлобья посмотрел на Буйя и снова уткнулся в землю и практически сразу уснул. Измотанный в этот день Орион тоже уснул рано, разместившись прямо на голой земле, возле Сайморола и даже громкий храп пирата не смог побеспокоить его этой ночью. Буй, оставив часовым Мапуса, лёг возле Ориона, раздумывая об их дальнейшем пути, но и им быстро овладел сон. Сразу за ним уснул на часах и Мапус.

Орион проснулся рано, когда лес прибывал в темноте, а макушки деревьев только-только запылали в первых лучах рассвета. Орион чувствовал себя отвратительно. Он замёрз, ноги сильно гудели после вчерашней беготни, а желудок урчал, требуя еды. Юноша поёжился, оглядел остальных и только сейчас заметил, что Буй тоже не спал, а интенсивно будил Мапуса, награждая его ругательствами. Причём ругался он шёпотом, чтобы не разбудить остальных и со стороны это выглядело забавно.

— Эй, Мапус, зараза. У тебя шкант* вместо мозгов что ли? Я тебя лично на шпиль намотаю, а ну вставай.

Кувалда на это что-то бурчал во сне и отмахивался руками, но как только Буй увидел, что Орион проснулся, заговорил во весь свой командный голос и ему, видимо, было плевать, что Сайморол ещё спал.

— А ну дрыхля, вставай! Ты, потомок дибунов! — Закричал он и кулаком вмазал Мапусу по лицу. Естественно, тот тут же открыл глаза и испуганно, не понимая что происходит, уставился на Буйя. — Ты что галс** потерял, коробка вонючих костей? Ты как посмел в карауле уснуть?! Ах ты портовая крыса! — Тут Буй схватил Мапуса за грудки и начал трясти и это несмотря на то, что Кувалда в полтора раза был больше. — А если бы нам всем выпустили кишки, а если бы появились те цветочки, что слопали Янира и Баркли… — Тут Буй замолчал, сообразив, что сболтнул лишнего и отпустил Мапуса, но тот продолжал испуганно смотреть на старпома.

— Простите, а что за цветы? — Робко спросил проснувшийся Сайморол, но в ответ получил очередную порцию ругательств от Буйя, узнав о себе много нового.

— Значит так! — Выругавшись на пирата, громко произнёс Буй, так что его могли услышать за милю в округе. — Сейчас каждый поищет чем можно почавкать по утру, а через четверть часа в путь и кто не поест, пусть пеняет на себя… Ничьи сопли утирать не будем, кто заскулит- язык вырвем, кто отстанет- тот отстанет! Всё ясно!

Сайморол, Мапус и Орион в ответ закачали головой и разбрелись в разные стороны, поедать ягоды и коренья. За отведённые пятнадцать минут, наесться, они так и не смогли и поникшими уже было тронулись в путь, как на глаза Ориона попались орехи, с которыми ранее уже познакомился другой отряд. Вот после них-то, каждый почувствовал себя значительно лучше. Главное, они наелись и утолили немного жажду. У Сайморола даже головные боли прошли и до полудня он

*шкант- пробка в деревянной бочке

**Галс- курс по ветру

уверенно поспевал за Буйем, пока четвёрка не перевалила через наконец-то появившийся холм, за которым оказался ещё один, а за тем, виднелся ещё. Трава начала редеть, всё больше камней попадалось под ногами, о которые, то и дело пираты спотыкались. Появились хвойные деревья. Остальные деревья значительно поредели и их кроны предоставляли больше пространства для проникновения в лес солнечного света. Это ещё больше порадовало пиратов. Наконец-то пейзаж изменился. А значит, конец пути близок.

Передохнув немного у подножья очередной возвышенности и обменявшись впечатлениями, пираты двинулись дальше, решив до вечера не останавливаться. Сайморол, чувствуя близость цели, окрылено рвался вперёд, не редко поторапливая впередиидущего Буйя.

Незаметно, холмы переросли в горный склон, на котором высокую траву заменили лишайники и кустарники, растущие меж камней. Дубы и буки больше не попадались, их место заняли хвойные деревья с желтоватой и красноватой древесиной, от которых исходил приятный, душистый запах, но и они стали всё реже встречаться, когда путники поднялись ещё выше.

К вечеру, когда солнце только коснулось горизонта, пираты остановились на ночлег. Теперь кроме камней и лишайников на склоне, кустов багульника, и колышущихся на ветру зарослей мятлика, ничего не было. Редко когда их компанию разбавляло редкое хвойное дерево. Вот именно у такого дерева расположились путешественники. Костёр развести было не чем, а ветер здесь обдувал со всех сторон. Пришлось навалить по сторонам побольше камней, чтобы те хоть как-то защитили от ветра. Надо сказать, после этого Ориону стало значительно теплее, но вездесущий ветер всё же сделал своё чёрное дело: по утру все продрогли. Мапус стучал зубами и дрожал так, что Сайморол утверждал, что слышит его эхо, хотя сам трясся не меньше его.

— Ничего! Сейчас начнём подниматься, согреетесь в раз! — Успокоил их Орион, те в ответ только трясли головами, интенсивно растирая тело.

Почему-то Орион был уверен, что они должны именно подниматься по склону, а не обходить или спускаться с него. Он был убеждён, что их цель на вершине горы, подъём на которую, по её пологому склону, предстоял долгим и тугим, ибо вершину эту ещё видно не было. В двухстах шагах выше от них, склон круто, по откосу, ярдов на семь поднимался вверх, а потом снова становился отлогим, но это уже никого не пугало. Теперь главное было добраться до сокровищ или до Акинака, в мыслях Сайморол был согласен и на это, ведь его тоже можно было продать. Орион и Буй даже немного начали забывать о страшной гибели Янира и Баркли, спеша по тягучему склону горы.

Когда солнце только-только начало припекать, отряд добрался до откоса. Попробовав обойти его, Орион и товарищи поняли, что он намного длинней, чем им казалось и теперь оставалось только взбираться по нему, благо каменистые выступы на нём имелись. Первым полез Орион. Он высчитывал каждый шаг, каждое движение. Тщательно ощупывал камень, за который собирался зацепиться. Несколько раз его нога срывалась с округлых камней, заставляя стоявших внизу ахать, но Орион продолжал подниматься, медленно и осторожно. Наконец, вспотевший, с трясущимися от напряжения руками и ногами, он оставил позади последний выступ и поднялся на крутизну, ознаменовав это вскинутыми вверх руками. За ним начал взбираться Сайморол. Подъём ему давался тяжело. Он практически не ощущал силы в руках. Часто не способный подтянуться, ругался, зло поглядывая на Ориона, который подбадривал его сверху. Но и он, заливаясь потом и хрипя, поднялся наверх. Мапус и Буй как самые сильные из собравшихся, поднялись без лишних проблем.

Теперь склон стал снова покатым, вдали которого, наконец-то стала просматриваться каменистая, остроконечная макушка горы. До неё было примерно две мили, по крайней мере так считал Буй.

Чуть передохнув, четвёрка опять тронулась в путь. Растительности здесь почти не было. На камнях по-прежнему рос лишайник, меж камней пробивался мятлик и первоцвет. То там, то здесь торчали кусты вереска и багульника, которые беспощадно трепал порывистый ветер. Его порывы заставляли останавливаться отряд и пережидать. Так что хоть вершина и была видна, но скоро добраться до неё не получалось. За прошедший день она приблизилась не значительно. Пираты хотели продолжать путь и ночью, но усталость взяла своё и они остановились, когда уже совсем стемнело. Скоро расположившись меж камней, чтобы хоть как-то укрыться от пробирающего на сквозь ветра, не поевши, они завалились спать. Правда, в эту ночь спал только Сайморол, остальные, продрогнув на ветру, прижавшись к друг другу, до утра грелись за одним из валунов. Сон их сморил только под утра, когда уже пора было продолжать путь. Выспавшийся Сайморол очень ругался на них, когда те широко зевая и потирая сонные глаза, никак не хотели просыпаться. Он уже подумывал о том, чтобы пойти одному, но не осмелился. Так, сев под тем же валунов, бурча и косо поглядывая на спутников, он принялся ждать, когда они соизволят проснуться. Зато когда остальные, наконец, выспались и отдохнули, скорость похода значительно ускорилась и даже продолжающий буянить крепкий ветер, не мог их теперь остановить. Только чувство голода всё чаще напоминало о себе. Те спасительные орехи из лесу закончились, а на камнях нечего питательного не росло. Не встречались здесь ни птицы, не звери.

Вообще Орион уже не раз задумывался о том, что они не встретили на своём пути, в лесу, ни одного животного. И это в благоухающем, нетронутом человеком лесу? Птиц было хоть отбавляй, а вот зверей…ну только те бутоны, поедающие людей. Орион не понимал, почему так происходит, но факт оставался фактом.

Но, вернёмся к еде. Так вот, ни живности, ни растительности… и пиратам оставалось только быстрее добраться до вершины, в надежде, что там их ждёт все, что они пожелают. Теперь они говорили не о деньгах и сокровищах, а в большей степени о еде и питье.

Они спешили и наверное к вечеру добрались бы до неё, если бы не седовласый мужчина в доспехах, который появился с правой стороны склона. Орион удовлетворённо выдохнул.

— Ну, наконец-то! — Пробурчал Сайморол, живо ощутив в этот момент конец пути.

— Я рад приветствовать вас снова! — Произнёс Кларгот, подходя к пиратам, те в ответ закивали головами:

— Мы тоже рады…

— Я вижу, вас стало значительно меньше? Не утруждайте себя объяснениями, я всё знаю. Разные цели преследовали вы, поэтому и разделились. Одних позвала алчность, других- верность друзьям…

— Не надо нравоучений! — Грубо ответил Кларготу Буй. Тот даже бровью не повёл, словно и не слышал старпома.

— Каждый из вас хотел найти здесь самое ценное, самое сокровенное, но что для вас самое ценное? — Кларгот медленно обвёл взглядом четвёрку и остановил его на Буйе.

— Нам нужны сокровища! — Резко ответил тот. — У нас была карта, ведущая к ним. Мы все её видели.

— Ах, карта! — Громкий, раскатистый смех наполнил склон. — Карта со сгоревшего корабля?

— Да. — Буй почувствовал в словах и смехе мага какой-то подвох и насторожился.

— А разве карта указывает путь к сокровищам?

— ???

— Здесь есть более ценное!

— Акинак?

— Самперилы! Придёт время и вы увидите их и оно придёт скоро.

— А как же деньги, сокровища о которых ходят легенды? Разве все жертвы были напрасны? Разве зря погибла "Империя"? — Возмутился Сайморол, но Кларгот всё так же спокойно смотрел на него своими тёмными, глубоко посаженными глазами, словно и не слушая его.

— Сокровища?! А разве о них ты думаешь сейчас? Разве сейчас они помогут утолить твой голод? — В ответ Сайморол опустил голову. Маг словно читал его мысли, в которых он ел сочное мясо дибунов, запивая крепким вином и черудеей. — Скажи Сайморол, разве ты сейчас в них нуждаешься? Молчишь? Тебе, как и остальным, хочется есть, а не купаться в роскоши!

— Да! Да! Я хочу есть! — Взорвался эмоциями Сай, но тут же успокоившись, добавил:- И кружку черудеи.

— Хорошо. — Всё так же спокойно говорил Кларгот. Он словно был не подвластен эмоциям. Не одна мышца, не один нерв не дрогнул у него при разговоре с пиратами. — В полумиле отсюда, справа по склону будет пещера. Там вы найдёте то, в чём нуждаетесь!

С этими словами Кларгот двинулся прочь от пиратов.

— А что нам делать дальше? — Крикнул ему в след Орион, но маг не ответил, продолжая удаляться от них.

Четвёрка ещё с минуту постояла на месте, а потом двинулась к пещере, как сказал маг. Никто из них ещё не верил в то, что здесь нет сокровищ, к которым они так стремились. Ради которых погибли их друзья, Баркли и Янир. Их разум не хотел в это верить, убеждая пиратов в том, что старик не ведает что говорит. Хотя насчёт пещеры он не обманул.

Как и сказал Кларгот, в полумиле восточнее от них, где склон становился значительно круче и ещё каменистей, находилась не большая пещера. Низкий вход заставлял проникать в неё на четвереньках, да и внутри встать в полный рост не удавалось. Зато содержимое пещеры привело пиратов в восторг. Неизвестно чему бы они больше радовались: драгоценностям или еде, которой была наполнена пещера. На вертеле, над небольшим костерком находился окорок дибуна, с которого аппетитно капал жир, точь-в-точь как мечтал Сайморол. Рядом с костром, лежали разные фрукты, хлеб и несколько бутылок вина. Восторженные пираты жадно набросились на еду. Даже воспитанный Орион, пренебрег хорошими манерами, зубами вцепившись в окорок.

Они ели и пили, смеялись и пели песни, а после, опустошив все запасы еды, один за другим уснули. И сон их был таким крепким, таким сладким, каким не был со времён выхода из Гариопея.

Дик и компания уже два дня поднимались по склону горы. Ощущение того, что Акинак где-то рядом, подгоняло их. Чёрный маг не тревожил Мариа, отчего путники могли предположить, что он копит силы для последнего боя, где даже Илирон и Кларгот могут не помочь. "Лишь бы успеть найти Акинак"! — Эта мысль не давала покоя Мариа и гнала её вперёд. Она ещё надеялась, что Кларгот поможет им хотя бы в поиске меча, ведь он-то знает, где его искать. В пути она много рассуждала о том, почему этот воин просто не отдал им Акинак, а отправил в долгий путь, в котором они потеряли столько драгоценного времени? Почему он защитил её на скале, но не захотел помочь в "Неизвестных землях"? И этих почему, становилось всё больше и больше.

— Дик, откуда ты знаешь про Кларгота? — Наконец решила приоткрыть завесу тайны Кларгота Мариа.

— Да по-моему, эту легенду все знают.

— Какую легенду? — При этом вопросе Мариа, Дик остановился, удивлённым взглядом обвёл спутников и поняв, что кроме него и Лавариона эту легенду действительно никто не знает, медленно двинулся дальше, начиная свой рассказ:

— Есть легенда о стрелах, которые способны были разрушать города. Силы одной стрелы был достаточно, чтобы половину Скопир превратить в песок. "Легенда о чёрных стрелах". Их изготовили великие маги, давно, когда Дириус был ещё молод, когда Илирон ходил у них в учениках. Они изготовили их, чтобы противостоять злу, которое несли люди. Племена людей воевали меж собой, грызлись за каждый клочок земли, убивали и унижали друг друга, не редко только из прихоти. Тогда великие маги принесли в Дириус чёрные стрелы, которые карали тех, кто нападал на подобных себе и сжигал соседние земли. И мир вскоре был восстановлен. И пусть люди жили в страхе перед стрелами, но они жили в мире между собой.

Но энергия этих стрел была настолько велика, что каждый, кто прикасался к ним, молниеносно превращался в пепел. И тогда маги нашли одного молодого, смелого воина, который кроме них, был способен управлять этой энергией и посветили его в хранители чёрных стрел. Это был высокий, статный юноша, обладающий не человеческой силой- это был Кларгот. Маги вручили ему большой, покрытый баллитоном лук, серебряный колчан, наполненный чёрными стрелами и приказали охранять мир в Дириусе.

С тех пор Кларгот участвовал в тысячах боях, в сотнях войнах на стороне защищающихся, наводя ужас на противника. Одно только его появление в стане врага, заставляло недругов в панике бежать с поля боя. Вот так хрупкий мир держался на его могучих плечах.

Прошло много лет, столетия. Кларгот ходил по всему Дириусу, охраняя мир и покой, пока однажды он разом не выпустил в небо все свои стрелы, сломал лук и ушёл неизвестно куда.

— Но почему он так сделал? — Спросила Мариа.

— Видимо у него всегда было с головой что-то. — Предположил Ентри и тут же весь сжался, увидев вдалеке могучую фигуру Кларгота. — Я пошутил. — Изрядно струхнув, шёпотом промямлил он.

— Надеюсь, мы закончили свой путь. — Радостно произнёс Лаварион, уже порядочно уставший от похода.

Дик, так же как и на берегу, припал на одно колено, приветствую Кларгота, остальные последовали его примеру.

— Я тоже рад снова видеть вас, встаньте! Время битвы приближается. Ваш враг готов к атаке. Когда-то, своему другу Илирону я обещал, что каждый, кто придёт сюда за помощью получит её…

— Вы поможете победить Чёрного мага? — Радостно закричала Мариа, не заметив, что перебила самого Кларгота. Тот на её дерзкую выходку только улыбнулся и продолжил:

— Нет, когда-то я носил смерть в колчане и теперь я дал себе клятву, что от моей руки не пострадает ни одно живое существо…

— Поэтому вы пришли сюда? — Снова перебила его Мариа и виновато опустила голову.

— Ты очень торопишься юная дева! Вы пришли за магическим кинжалом и скоро вы его добудете, но не ждите, что в битве я вам помогу. Вы должны будете рассчитывать сами на себя и только на себя.

— И даже Илирон не сможет нам помочь?

После этого вопроса, Кларгот погрустнел, его грозный вид стал мягче и печальней. Наступило молчание, долгое, после которого Кларгот снова принял подобающий великому воину суровый вид и указывая рукой на восток, сказал:

— На востоке, вы попадёте в расщелину, которая приведёт вас к пещере. Там вы найдёте то, что ищите. И спешите, враг уже готов.

Путники, глядя на него, медленно тронулись в путь, туда, куда указывала рука воина. Вскоре он снова исчез за камнями. Лаварион недовольно покачал головой:

— Нет, это ещё далеко не конец.

— Этот Кларгот как указатель какой-то. Появиться на секунду, укажет сторону куда идти и исчезнет. Нет чтобы взял, да отдал нам Акинак, мол, нате, деритесь, только не сломайте. — Возмутился Ентри, но его гневную речь никто не поддержал.

Теперь они шли быстрее и молча, хотя Мариа томилась вопросами о Кларготе, она не смела их задавать погружённому в свои думы Дику. Семион тоже не очень жаждал отвечать на них. Так они и шли по камням горного склона, где кроме редких колосьев мятлика не было уже никакой растительности.

Расщелина, к которой их отправил Кларгот, находилась в ярдах пятидесяти выше от них, там, где склон резко становился крутым и скалистым. Она так удачно маскировалась в камнях, что путники непременно прошли бы мимо неё, если бы Элифер не заметила странную, темнеющую в серых камнях трещину. Только добравшись поближе, они смогли распознать в ней узкую расщелину, в которую еле мог протиснуться ребёнок, да и тот боком. У Дика и Лавариона шансов преодолеть её не было никаких. Оставалось только отправить внутрь Ентри и Мариа и надеяться, что "Повелитель теней" не будет их поджидать там.

Ентри, обнажив свой Лентибр, первым шагнул в расщелину. Прижимаясь к холодным камням, он медленно пробирался глубже и глубже. Дно расщелины было такое узкое, что двигаться по нему надо было на носочках и то, это не всегда удавалось. Ноги Ентри то и дело застревали меж камней и он применял не мало усилий, чтобы освободить их. Высокие стены расщелины уходили куда-то высоко, где голубое небо виднелось не широкой полоской. Ентри было жутковато смотреть вверх, где громоздились огромные каменные глыбы, выказывая своё могущество над ним. Мариа вообще не сводила глаз с Ентри, стараясь следовать шаг в шаг за ним. Пару раз и она спотыкалась и валилась то вперёд, то назад, издавая при этом короткий, испуганный крик, которого было достаточно, чтобы камни начинали зловеще гудеть и сверху сыпать на них песок. В эти моменты сердце у Ентри замирало, он весь сжимался, зажмурившись от страха и обхватив голову руками, но им везло. Через минуты всё стихало и они продолжали движение. Скоро им повезло ещё раз: расщелина стала расширяться, ребята могли двигаться во всю ширину плеч, а затем врезалась в арочный проём в скале. Причём этот полукруг был настолько правильной формы, что у Ентри не было сомнений — здесь поработал человек. Они, оглядываясь по сторонам, шагнули в чернеющуюся пустоту арки.

Ентри надеялся, что в пещере он сразу сможет обнаружить кинжал, что тот будет где-то недалеко от входа, но зайдя внутрь его ждало разочарование: пещера разделялась на три узких коридора, в которых тоже блуждала темнота.

— И что мы будем делать? — Спросила Мариа, вспомнив при этом их путешествие в катакомбах Трада.

— Не знаю. — Шёпотом ответил ей Ентри, пытаясь разглядеть что-нибудь в этой темноте.

Они ещё постояли немного перед входами в коридоры, пытаясь угадать правильный, затем Мариа медленно подошла к левому проходу и заглянула в него. Неприятной сыростью и зловещей прохладой несло из него. Девушка поспешно отошла от него.

— Ты что пытаешься по запаху определить где Акинак? — Удивился Ентри.

— Нет. Просто я подумала, что раз мне так нужен этот меч, то моя интуиция подскажет к нему путь…

— Да уж. Что это твоя интуиция раньше молчала? Лучше бы она кричала, когда ты в комнату ту заходила, или когда из Сакила собралась.

— Прекрати Ентри. Ты опять за старое? — С этими словами она подошла к центральному входу. За ним было тихо и, судя по запаху, сухо. Она даже ощутила какое-то непонятное тепло оттуда.

— Ну что нанюхала? — Язвительно спросил Ентри. Мариа ничего не ответила, а молча перешла к правому коридору. Из него уже значительно ощущалось тепло и даже, было как-то светлее, чем в других коридорах.

— Мне кажется нам сюда. — Показывая на правый коридор, сказала Мариа.

— Кажется? Это почему?

— Не знаю. Интуиция подсказывает.

— Ох уж эта интуиция. А больше доводов нет?

— Там тепло. Чёрный маг любит холод, а значит в тепло не пойдёт, наверное.

— Железная логика. Ладно, пойдём туда. — Сказал Ентри и выставив вперёд Лентибр, шагнул в коридор.

В коридоре действительно было тепло и чем дальше они проходили по нему, тем становилось всё теплее и теплее. Тщательно ощупывая стены узкого прохода, Ентри медленно продвигался вперёд. Мариа положив руку ему на плечо, двигалась за ним. Коридор сильно петлял, уводя их то вправо, то влево, но сколько не двигались ребята, Ентри всё больше осознавал причастность человека к этому коридору. Уж больно гладкими были стены и пол. На них не было ни одного выступа, ни одной выбоины, даже ни одной щёлки или трещинки Ентри не нащупал. К тому же, коридор тускло-тускло, но освещён был каким-то серым светом. Света было очень мало, но Лентибр, вытянутый в руке, разглядеть Ентри мог.

— Наверное, впереди окно или какой-нибудь проём. — Предположил Ентри.

Они преодолели правый поворот, потом прошли с двадцать шагов и свернули влево и тут остановились. Теперь свет усилился. Ентри мог разглядеть свои ноги и бледно-голубой дым окутавший их. Юноша вздрогнул. Безусловно, он догадался, что это за дым, отчего его накрыло двоякое чувство. С одной стороны- он обрадовался, обнаружив помощь Илирона, но с другой стороны- хватило с него магии с лихвой и снова встретиться с ней, желания большого не было. Мариа наоборот, радовалась как ребёнок- хлопала в ладоши и прыгала от счастья.

Дальше идти было куда легче. По крайней мере, было видно тоннель, по которому они шли. Свет, конечно, не доходил до его сводов, но стены и укутанный пока ещё не густым туманом пол, разглядеть можно было. Тёмно-серого цвета с голубым от тумана отливом стены, высились высоко над путниками и исчезали в непроглядной тьме. Пол был ровным, гладким, без единой щербинки. Теперь Ентри был уверен- здесь работали люди. "Но если здесь до нас никого почти не было, то кто мог построить всё это?". — Задался вопросом Юноша, но опустив взор на пол и увидев сгущающийся туман под ногами, сам ответил на свой вопрос:

— Илирон.

Он тут же вспомнил, что именно Илирон спрятал Акинак и не исключено, что он и поставил Кларгота охранять его. Конечно, лучше защиты не найти. "Значит, Илирон серьёзно боялся, что Акинаком могут воспользоваться не те, кому надо? Интересно, а мы те?".

Задумавшись, Ентри и не заметил, как ускорил шаг. Он чуть ли не перешёл на бег, когда его окликнула Мариа. Спохватившись, он остановился перед очередным поворотом вправо. Туман плотно уже накрыл пол и спрятал его стопы. В коридоре стало светло так, что, наконец, и своды тоннеля озарились. Ентри мог хорошо разглядеть и Мариа, которая стояла в пяти шагах от него и коридор, наполненный голубым светом у неё за спиной. Он повернулся вперёд. Из-за поворота, куда им предстояло вступить, вываливался яркий свет. Словно полуденный, солнечный, но с голубым отливом. Ентри поторопил Мариа взяться за него и резко шагнул за поворот.

От яркого света резануло глаза. Ентри зажмурился и прикрыл лицо рукой. Мариа от боли вскрикнула и этот звук эхом поднялся высоко над ребятами и ещё долго звучал под сводами. Огромный, овальный зал с низким, в две ступени, постаментом у дальней стены предстал пред ними. Пол весь был под властью тумана. Стены, такие же темно-серые, как и в коридоре, ещё сильнее возвышались над головами ребят, где до сих пор слышалось гудение эха. Ентри несмело шагнул в зал. Эхо, сопровождающее его шаги в коридоре, вновь гулко разнеслось по залу, но скоро растворилось у дальней стены, там, где возвышался постамент.

— Там, кажется что-то есть. — Шепнул Ентри Мариа.

— Есть… есть… есть… есть… — Тут же повторило эхо.

— Наверное Акинак. — Ответила девушка, приблизившись к Ентри. Зловещее эхо подхватило и её слова, разбив их о дальнюю стену. Своды зала загудели. Мариа испугавшись, остановилась и зажмурилась.

— Давай быстрее. — Поторопил её Ентри, которого уже было не остановить. Его уже не смущало ни эхо, ни голубой туман, клубящийся по полу и медленно поднимающийся над ним. Он видел цель, к которой так долго шёл. Цель, до которой было с десяток шагов и ничто его не могло уже остановить. Правда, сделав пару шагов, Ентри заметил как при каждом его шаге, туман поднимался всё выше и выше. Он повернулся к Мариа и удостоверившись в том, что и она это заметила, прошептал:

— Как я махну рукой, беги к постаменту.

Эти слова Ентри ещё больше напугали её, она чуть не заплакала от страха, но времени на это у неё не хватило. Только её глаза наполнились слезами, Ентри махнул рукой. Весь страх улетучился в миг. Мариа рванула к постаменту со всех ног, не смея отстать от Ентри. Дымка поднималась и поднималась с каждым их шагом. Мариа закричала на бегу, но это был яростный крик. В ушах всё свистело от эха и топота их ног. Туман поглотил их по шею, когда Ентри споткнувшись о ступеньку, рухнул на постамент. Тут же на него впрыгнула Мариа.

Как ни странно, тумана над постаментом не было. Он высокой стеной стоял вокруг него, но поглотить пьедестал не смел. Ребята, поняв это, с облегчением выдохнули и огляделись.

Они стояли на небольшой, прямоугольной, мраморной площадке, возвышающейся над полом на две невысокие ступеньки. Площадка вся была покрыта большим слоем песка и пыли. Кроме этого на ней ничего видно не было.

— И что мы так сюда спешили!? — Расстроился Ентри. — Я то был уверен, что Акинак здесь.

— Да не расстраивайся ты так, Ентри. — Присев на постаменте, утешила друга Мариа. — Может… — Девушка замолчала, смахнув слой песка.

Под ним пульсировал какой-то бледный свет. Мариа смахнув ещё немного песка, аккуратно дотронулась до огонька. Он отдавал приятным теплом.

— Я кажется, нашла. — Прошептала Мариа и медленно достала из песка портупею с коротким мечом на ней, заточенным в ножны. Руки её задрожали. Она осознавала, что сейчас держит. Вещь, к которой они стремились, ради которой прошли не малый путь, наполненный опасностями и смертями. Она осознавала, что они совершили, наверное, невозможное и от этого ей хотелось плакать. — Наконец-то.

Она держала в руках Акинак. Кожаная портупея того была прошита светлыми нитями баллитона, которые продолжали свой витиеватый рисунок и на ножнах, меж драгоценных камней, которыми сплошь был покрыт чехол меча. Золотые накладки украшали наконечник и устье ножен, плавно перетекая на гарду, а вот рукоять меча и навершие были из полированной, с розовым отливом кости, украшенной тиснёным рисунком орниса и инкрустированной бронзой и баллитоном.

— Дай посмотреть. — Восхищённо прошептал Ентри и взял Акинак в руки. — Вот он! — С этими словами он выдвинул плотно сидящий в ножнах клинок. Тот тут же заблистал, переливаясь в свете голубой дымки. Светлый метал, украшен был орнаментом витиеватой формы. Рисунок, петляя, спускался по лезвию к заострённому концу.

— Ух ты! Здорово! — Вновь восхитился мечом Ентри и не удержался от соблазна рассечь им воздух. От взмаха руки воздух загудел, а клинок меча зазвенел, игриво переливаясь в свете тумана.

— Красивый! — Произнесла Мариа, осторожно погладив гарду в виде переломленного надвое овала.

— Ладно! — Наконец оправился от восхищения Ентри. — Что дальше делать будем?

— Не знаю. Обратно идти?

— Обратно? — Ентри посмотрел на возвышающуюся над ними голубую стену тумана. — Ты думаешь, другого выхода нет?

Мариа пожала плечами. Ентри скривил гримасу и развернулся.

— Не отставай. Иди прямо за мной. Поняла?

Мариа кивнула головой в ответ, но отвернувшийся от неё Ентри этого не увидел. Он постоял немного на краю пьедестала, набираясь смелости, и резко шагнул в туман, в котором тут же исчез. Мариа испугавшись, взвизгнула, но ещё больше перепугавшись остаться одной, тут же пустилась за другом.

46. Двое против одного

Заходя в туман, Ентри почти был уверен, что они окажутся в "степи разбитых сердец". Каково же было его удивление, когда он очутился на скале, над которой висели тяжёлые, свинцовые тучи, а ветра опережая друг друга, обдували их с Мариа со всех сторон.

Оказавшись на скале, Мариа сразу вспомнила последнюю свою встречу с чёрным магом. Так же над скалой висели тучи, так же неистово обдували её ветра, но внизу, под дымкой низких, слоистых облаков проглядывалась залитая солнечным светом, укрытая зелёным, цветущим ковром, земля. От скалы её отделяла бездна, которая пугала своей чернеющей пропастью.

— Это "степь разбитых сердец"!? — Толи воскликнула, толи удивилась Мариа.

— Мне от этого не легче. — Еле удержавшись на ногах от очередного порыва ветра, ответил Ентри.

— Это "степь разбитых сердец", только с другой стороны. Помнишь скалы через обрыв от неё… Значит Илирон рядом, он нам поможет! — От радости Мариа обняла пробурчавшего что-то ей в ответ Ентри и запрыгала, хлопая в ладоши.

— Не уверен, что Илирон будет в силах вам помочь! — Эти слова как гром раскатились над скалой. С неба, медленно, величественно спустился воин, облачённый в чёрные доспехи.

— Чёрный маг? — Удивился Ентри, никогда не видевший его в таком обличии.

Раздался громогласный хохот, от которого Мариа зажмурилась и закрыла уши руками.

— Ты очень догадлив, юнец! — Трияд снова рассмеялся, от чего камни под ногами задрожали.

Ентри выхватил из ножен Лентибр и выставил его вперёд. Находящийся у него за пазухой Акинак он использовать не решился.

— Не подходи, а то хуже будет. — Пригрозил он магу.

— Не буду. — Ответил ему Трияд и пристально посмотрел на юношу. Через секунды тот, обожженный холодом, выронил Лентибр из рук и отступил на шаг. Теперь маг перенёс свой взгляд на Мариа. Та сжалась, чувствуя, как холодеют её конечности. Голова её начала кружиться, разум помутился и перед глазами встала бледная пелена. — Ты принадлежишь мне! Ты моя! — Эти слова доносились до Мариа откуда-то из далека, каким-то эхом.

— Отстань от неё! — Закричал Ентри, подскочив к своему мечу и схватив его. Рукоять Лентибра ещё была покрыта инеем и дымилась от холода. Трияд метнул злобный взгляд на юношу и тот, взвизгнув, рухнул на камни.

— Иди ко мне! — Снова обратился маг к Мариа. Девушка сделала пару шагов к нему на встречу и остановилась. — Иди ко мне! — Повторил маг. Мариа застонав от боли, сделала ещё шаг. Внутри себя она неистово боролась, сопротивлялась силе мага, но та была значительно сильнее.

Очнувшийся Ентри, воспользовавшись тем, что Трияд переключился на Мариа, со всей злости швырнул в него попавшийся под руку камень и угодил прямо в грудь. Камень звонко ударился о доспех, застав чёрного мага врасплох. Тут же Ентри запустил в Трияда ещё и ещё камень. Подскочив к Лентибру, сразу же, пока маг не опомнился, рванулся на него, но через три шага и криком боли упал без сознания, прямо перед Мариа. Этот дерзкий шаг позволил Мариа чуть прийти в себя и хоть перед глазами ещё висела пелена, разум освободился от чар мага. Закричав от злости, девушка припала к лежавшему около неё Ентри и выхватила наконец Акинак.

Трияд незаметно, но вздрогнул. Мариа окончательно освободилась от его чар и теперь стояла в пяти ярдах от него, чуть согнувшись, со злым оскалом, смотря на него исподлобья с такой ненавистью, что маг застыл в нерешимости. Её волосы трепались на ветру, одеяние, перепачканное и местами порванное, прилипло к телу, лицо исказилось яростью, кисти рук немного тряслись от напряжения, но сжимали Акинак, направив его на Трияда. Тот стоял в растерянности.

— Боишься? — Прорычала Мариа. — Правильно делаешь!

Трияд отступил на шаг и подняв руки вверх, произнёс какое-то заклинание и резко направил их на Мариа.

С неба, над магом дождём посыпались белошёрстные пауки и рекой ринулись на девушку.

— Посмотрим, что ты скажешь на это!

Бежать было не куда. Белая река пауков неумолимо надвигалась, а Мариа тщетно пыталась найти выход. С трудом поднявшийся Ентри, пошатываясь, попробовал мечом отогнать нападавших, но всё бесполезно, ребята отступили к пропасти.

— Ентри, что делать?! — Отчаянно закричала Мариа, надеясь, что Ентри не даст им пропасть, но тот бездействовал.

Первые пауки уже ползли по ногам, поднимаясь всё выше. Холод нестерпимо обжигал их тела, рассудок вновь помутнел. Ентри хотел закричать, но сил на крик у него не осталось, он уже по грудь был в паутине. Мариа отчаявшись, прокричала:

— Оставь нас! — Воткнула Акинак в землю, прямо в середину паучьей реки.

Вдруг мир, ветер, воздух, время- замерли. На мгновение. Через которое паучья река взорвалась ярко-белым огнём и исчезла. Даже пауки, которые были на ребятах, пропали вместе со своей смертельной паутиной.

Мир медленно пришёл в норму. Снова задули ветра, всё сильней и сильней, набирая прежнюю силу, воздух неспешно наполнился прохладой. Мариа опешивши, стояла, пытаясь понять, что произошло.

— Это Акинак, он ведь убивает магию! — Закричал Ентри и почувствовав неоспоримое преимущество над магом, с устрашающим кличем бросился на него, но тут же был отброшен назад ударной волной.

Трияд был в бешенстве.

— Не торопись, щенок! Я вас как букашек ногтём раздавлю! — Прорычал маг и выпустил на ребят белый светящийся шар. Мариа выставила на его пути Акинак и шар взорвался соприкоснувшись с ним, но и Мариа, не ожидая такой силы удара, отбросило назад, так, что она только успела ухватиться за острый край камня, чтобы не упасть с обрыва. Волшебный меч при этом выпал у неё из рук и теперь лежал меж камней. Трияд в следующее мгновение был уже у него, но взять его в руки не решался.

— Давай возьми его! — Крикнул ему Ентри. — И тогда взорвешься, как и твоя проклятая магия!

Трияд метнул на него яростный взгляд, потом посмотрел на Мариа и вскинув руки вверх, произнёс:

— Лепушим вар лепи!

С неба, мощный световой поток ударил в Акинак, образовав над ним густую дымку, переливающуюся всевозможными цветами. Скалы загудели и задрожали. Ентри как подкошенный упал на камни, Мариа ухватилась двумя руками за спасительный камень и зажмурилась, мечтая только пережить этот кошмар. Скалу трясло, но Трияд стоял не шелохнувшись, ожидая когда рассеется дым. Он по-прежнему кипел от злости, от своего страха перед клинком. Наверное, это было впервые, когда он сам боялся, когда он чувствовал свою слабость перед противником, пусть и неодушевлённым.

Дым медленно начал рассеиваться. Трияд нервно старался поскорей увидеть что-либо под ним. Он уже забыл и о Мариа, и о Ентри. Теперь они ему не нужны были, у него был враг посерьёзнее, чем дерзкие юнцы.

Воспользовавшись этой сосредоточенностью чёрного мага на Акинаке, Ентри поднялся с камней и подобрал ещё холодный Лентибр. Трияд сделал вид, что его не заметил, но как только юноша попытался приблизиться к нему, выставил в его направлении руку и Ентри, крикнув от обжигающей боли, рухнул на камни.

Наконец и разноцветная дымка рассеялась. За ней по-прежнему лежал Акинак. Ударивший в него световой поток практически не навредил ему, лишь клинок чуть потемнел. Красные глаза мага яростно вспыхнули, а тонкие пальцы машинально сжались в кулаки.

Свирепый взгляд мага переметнулся на Мариа. Бушующие огнём глаза испепеляя смотрели на девушку. Той стало плохо. Голова закружилась, пронзительный холод овладел ею и кончики пальцев нестерпимо стали покалывать, но кричать она не могла, из открытого рта вырывались только клубы пара. Обессиленные пальцы стали соскальзывать со спасительного камня и девушка начала скатываться в пропасть, но маг не позволил ей упасть и невидимой силой втащил её на скалу.

— Возьми его! — Приказал Трияд Мариа. Девушка послушно встала и подошла к мечу. Перед глазами Мариа всё кружилось, она старалась сопротивляться воле Трияда, но её собственное тело не слушалось её. Пару раз она отдёрнула руку от Акинака, но маг был настойчив, повторил свой приказ. В конце концов, она медленно подняла меч и протянула его Трияду.

— Убей его! — Крикнул ей Ентри, но Мариа его не слышала, она была под властью Трияда.

— Убей мальчишку! — Приказал Трияд и Мариа тут же повернулась в сторону Ентри.

— Мариа опомнись! — Кричал Ентри, сам не веря, что сможет этим остановить девушку. Он, чуть пошатываясь от ветра и глухо отдающейся по всему телу боли, встал, обхватив Лентибр двумя руками, и выставил его вперёд. — Мариа, ты не можешь меня убить, ибо не за этим ты здесь! — Девушка на мгновение остановилась, но снова стала приближаться к Ентри. Юноша отскочил было в сторону, но и Мариа сменила направление и в двух шагах от Ентри занесла меч. Трияд при этом затаил дыхание. "Сейчас она убьёт щенка и нам уже никто не помешает. Под моей властью она будет управлять Акинаком и я стану всемогущим, уничтожив остальную магию! Сейчас всё свершиться!".

Ентри отбросив в сторону свой меч, вцепился в запястья Мариа, но силы у девушки прибавилось значительно. В принципе, Ентри никогда не мерился с ней силой, но вряд ли какая-нибудь девушка, четырнадцати лет, сможет без видимых проблем откинуть парня на несколько метров. Очутившись меж камней, сильно ушибленный Ентри не сразу смог подняться, а Мариа с ледяным выражением лица, продолжила своё наступление на него.

Оказавшись на краю скалы, Ентри понимал, что бежать теперь ему не куда: сзади обрыв, впереди обезумевшая Мариа и даже Лентибр лежал в стороне, оставив хозяина без какой-то либо надежды.

Мариа медленно приближалась. Ентри бросил беглый взгляд на стоящего за ней Трияда, принявшего свой обычный наряд- чёрный балахон с капюшоном. Куда и когда исчезли доспехи, Ентри не знал, да и не до этого ему было.

— Мариа, ты меня слышишь? — Тихо спросил он у приближающегося противника. На лице девушки не дёрнулся ни один нерв. — Скажи что ты всё та же Мариа? — Голос Ентри усилился. — Скажи мне! — Требовал юноша.

— Зря стараешься гаденыш! Прими свою смерть и не мешай нам править миром! — Трияд разразился глубоким смехом, от которого снова задрожали камни.

— Не для того я прошёл столько миль, чтоб погибнуть от рук друга! — Крикнул ему в ответ Ентри, но ветер разорвал его слова и кусками сбросил в бездну. До мага долетело только: "…нуть от… друга!" и прежде чем Трияд успел ответить ему, юноша с криком ринулся на Мариа и с разбегу толкнул её. От толчка девушка споткнулась о камень и упала, выронив при этом меч. Ентри сам не поверил в такую удачу, чуть оторопел, но спохватившись подскочил к Акинаку.

— Отбери у него меч и убей! — Закричал ошарашенный Трияд, чуть отшагнув назад.

Теперь ситуация перевернулась с ног на голову. Уже торжествующий чёрный маг, ссутулившись, боязливо поглядывал на кончик клинка в руках Ентри, а юноша со всей злостью сжимал его, твёрдо намериваясь покончить с магом. Только у того был ещё союзник в битве- Мариа.

Девушка неистово бросилась на Ентри отбирать меч и юноша только успел, повернувшись к ней, что-то выкрикнуть. После они оба упали на камни и замерли. Замер и Трияд. Казалось замер и ветер. Так прошло несколько секунд. После чего со стоном пошевелился Ентри. Мариа по-прежнему лежала ничком.

— Мариа! Мариа! — Трогая недвижное тело девушки, твердил Ентри. Верить, что она погибла он не хотел, но перевернув её тело на спину, закричал от отчаянья. Акинак по рукоять торчал в правом боку Мариа, а стеклянные глаза смотрели в одну точку, хотя крови из раны не было и былое леденящее тело, заметно потеплело. Но она была мертва и в этом Ентри убеждать не надо было.

Злость на весь мир, на себя, взявшего её с собой, на магию, которая заставила пройти их этот путь, волной накрыла юношу. Мысли метались в голове, у него не получалось собрать их в цепочку, только месть внутри его жаждала крови, жаждала много крови.

Он резко встал, повернулся к магу и рыча от ярости, направился к нему, по пути подобрав Лентибр. Трияд стоял, как не в чём не бывало. Мальчишка без магического клинка его не пугал и как только тот подошёл к нему на расстояние меча, выставил руку вперёд и Ентри отбросило назад, к бездыханному телу Мариа. Ентри настойчиво повторил попытку, но вновь подойти к магу вплотную ему не удалось.

— Пора кончать с вами! — Прорычал Трияд и Ентри какая-то невидимая сила приподняла в воздухе и с силой швырнула к краю пропасти и не дав юноше прийти в себя, тут же ударила несколько раз о камни, а потом запустила к ногам Трияда. Ентри истекая кровью и потом, хрипел, стараясь приподняться на руках, но силы покидали его.

— После такого не живут. А ты молодец, жизнь любишь! — Похвалил Трияд свою жертву и пнул его в живот, так, что Ентри отбросило к камням, где лежала Мариа. Ентри затих.

— Жаль, что такое веселье закончилось. — Сказал Трияд, медленно подходя к жертвам. — Вы отчаянно боролись за жизнь, прошли столько… но… жаль. — Он склонился над Ентри, тот чуть заметно, но дышал. Трияд искренне удивился живучести юнца, но добивать не стал, решив продлить его страдания. К Мариа подходить не стал, близость Акинака всё же его пугала, но что-то смутило его в ней. Он не понял точно что, но что-то было в ней не так. Он отошёл от лежавших рядом ребят, заметив, как красиво застыли их тела. " Даже смерть они встретили рядом!".

Подойдя к краю скалы, за которым неистово бежала река, спотыкаясь о множество порогов, а ещё дальше, через пелену облаков, проглядывалась залитая солнцем степь. Трияд по обыкновению стал вслушиваться в голоса ветров, которые, перебивая друг друга, шептали ему. Их голоса мог слышать и понимать только Трияд. Даже его учителю- Илинору, это не всегда удавалось. Маг поднял руки вверх, прикрыл глаза и стал шептать ветрам в ответ, абсолютно отстраняясь от внешнего мира. Он искал ответ на вопрос- как победить силу Акинака. Всезнающие ветра ему нашёптывали, срывались в неизвестность, снова возвращались, принося новые и новые тайны Акинака.

Голос Трияда то шептал, то говорил громче, то и вовсе громогласно гремел над пропастью, но неожиданно маг оборвал свою речь. Только сейчас он осознал, что смутило его в мёртвой Мариа: её тело вместо бледно-синего оттенка, порозовело, некогда стеклянные глаза прикрыли веки и если бы не торчащая из неё рукоять меча, можно было подумать, что она спит.

— Разрази гром! Акинак убивает только магию!.. — Трияд резко развернулся к своим жертвам.

Истекающий кровью Ентри, тяжело дыша, сидел перед Мариа, спиной к Трияду.

— Какой живучий щенок! — Выкрикнул маг и в ту же секунду оказался рядом с Ентри. — Ты меня начинаешь раздражать! — Трияд хотел было пнуть ногой юношу и занёс уже ногу, но тот с отчаянным криком вытащил Акинак из тела Мариа, девушка выгнув спину и с гримасой боли на лице отдала меч, и развернувшись, со всей оставшейся силы воткнул его в Трияда.

Ветер замер, вокруг них образовался вакуум, так что Ентри нечем было дышать и он как рыба на суше открывал рот чтоб глотнуть воздух, но безрезультатно. Ещё мгновенье и…

Сильный удар, похожий на разряд тока отбросил Ентри и тот упал к ногам Мариа. Алые глаза мага вспыхнули и пылали огнём некоторое время, а затем стали гаснуть. Маг стоял не двигаясь, расставив руки в стороны, а из-под балахона, тонкими струйками стал подниматься дым и по мере затухания огненных глаз, он усиливался. Через пару минут глаза мага погасли, дым прекратился и Трияд рухнул на землю.

Ентри не верил, что смог убить магию Трияда, но понимал, что произошло что-то важное, коль могущественный маг лежит около него. Ни ликования, ни гнева он не испытывал, только опустошение внутри себя. Опустошение и боль, которая пронизывала всё его тело. Его волосы, вперемешку с вязкой кровью прилипли ко лбу. Кровь струйками стекала по лицу к подбородку и жирными каплями бросалась вниз, на камни. Дыхание с хрипом вырывалось из груди, которая превратилась в один большой синяк, с множеством царапин и порезов.

Ентри ещё раз посмотрел на обездвиженное тело Трияда, стер кровь с лица и подполз к Мариа.

— Мариа, всё кончено! Слышишь? Всё… — Острая боль в правом боку заставила его замолчать. Он ухватился за больное место и снова бросил взгляд на лежащего мага, боясь, что тот очнётся. — Мариа, я не могу тебя потерять! Мариа, ты слышишь? Ты нужна мне!

На нежно-розовое лицо Мариа упала слеза, за ней капля крови и ещё одна слеза. Ентри сдерживал слёзы как мог, вытирал глаза рукой, но те катились и катились по щекам.

— Что же мне теперь делать? Что я скажу твоей бабушке? — Ентри уже не мог сопротивляться чувствам и заревел навзрыд, уронив голову на грудь Мариа.

— Иногда и герои плачут. — Прозвучал голос за спиной Ентри.

Юноша вздрогнул и обернулся. За ним стоял привычно одетый в доспехи Кларгот. Ентри вытер глаза и попытался встать, но резкая боль в правом боку заставила остановиться. Тем временем, хранитель чёрных стрел подошёл к телу Трияда и нашёптывая, склонился над ним. Под чёрным капюшоном, наконец, проявилось лицо: худое, дряхлое, изрезанное морщинами, меж который еле просматривался маленький рот с тонкими губами и такой же крошечный нос. Кларгот резко вырвал Акинак из тела мага и тот широко открыв большие, чёрного цвета глаза, взревел.

— Теперь ты никому не причинишь зла, ибо магия твоя уничтожена. — Произнёс как приговор Кларгот. Очнувшийся маг поджал колени и пряча лицо от взгляда Кларгота, испуганно жался к камням. Сейчас он вызывал только сочувствие, этот маленький, худой старец с испуганными глазами и дрожащими от страха руками. — Встань Трияд! — Бывший маг, захныкав как младенец, попятился назад, кутаясь в балахон. — Встань Трияд! — Повторил Кларгот. Трияд замотал головой, закрыв руками лицо. — Ты отправишься туда, откуда пришёл, на северные склоны Скопир и отныне не применишь никогда магию. — Трияд услышав это, зарычал и резко выставил вперёд ладони. Его руки задрожали от напряжения, губы сжались, а большие глаза сузились до маленьких, еле заметных щёлочек, но на лице Клоргота выплыла только ироническая улыбка. Поняв, что он и вправду потерял свою силу, Трияд закричал, подняв руки к небу.

— Трияд, тебе пора! — Произнёс Кларгот, соединив перед собой ладони. Тут же Трияд снова заревел и испарился в воздухе. Оставшиеся от него тонкие струйки дыма, тут же были подхвачены ветрами и развеяны над скалами.

Кларгот проводил Трияда взглядом и повернулся к Ентри. Тот, по-прежнему уныло опустив головы на грудь, сидел рядом с Мариа.

— Я убил Мариа.

— Не вини себя, ты сделал всё правильно!

— Я убил её! Что же тут правильного?! — Закричал Ентри, но боль в груди заставила его сжаться и замолчать.

— Вы победили Трияда. Его магия теперь не причинит зла и это главное. — Кларгот говорил спокойно, хотя даже так его голос звучал громогласно.

— Да мне плевать на Трияда и на вашу магию. — В голове Ентри промелькнула мысль бросить в раздражающего его своим спокойствием и невозмутимостью хранителя камень, но он сдержался. — Вы, маги, мните себя чуть ли не властителями Дириуса, всё знаете, всё умеете. Скажите, почему тогда вы не можете сами разобраться со своей магией, а вовлекаете в свою битву простых людей, которые гибнут, страдают?.. — Ентри снова замолчал. Острая боль пронзила грудь и он припал к камню.

— Магия есть в каждом. У кого-то её больше, у кого-то меньше, но она есть.

— Интересно, где она у меня?

— Твоя магия- это вера и любовь Ентри!

— Ни вера, ни любовь теперь не исцелят Мариа.

— Прислушайся к сердцу!

— Какому сердцу?

— А когда захочешь покинуть скалу, скажи: " Атапиро"! — После, Кларгот стал исчезать в воздухе.

— Какому сердцу? Почему вы всегда говорите загадками? Что, что я должен теперь делать? — Закричал Ентри, но хранитель ему не ответил.

Юноша остался один на скале. Мариа лежала на камнях за его спиной, всё так же безмятежно прикрыв глаза, с лёгким румянцем на щеках. В это мгновенье, когда Ентри повернулся к ней, она показалась ему ещё прекрасней, чем при жизни. Он постарался ухватить этот момент, запомнить её такой, покоившуюся на камнях, под свинцовыми тучами, на распутье восьми ветров, такую живую, но мёртвую.

— Прощай Мариа. — Прошептал Ентри и наклонился над ней. — Жаль, что я не могу вернуть всё обратно. Жаль, что этой, моей магии так ничтожно мало. — Он прикоснулся в поцелуе ко лбу Мариа и теплота её тела обожгла его. Юноша замер. Словно ток пронёсся по его телу. По спине пронеслись мурашки, а острая боль отдалась в груди. Ентри осторожно поднёс руку к телу Мариа и медленно, пугливо прикоснулся к ней. Тепло никуда не исчезло, оно снова обожгло Ентри. "Прислушайся к сердцу!" — Вспомнились слова Кларгота и юноша, не обращая внимания на боль, припал к груди Мариа. Глухой стук словно оглушил его. Не поверив услышанному, он стал ждать нового удара и пауза для него тянулась длиннее вечности. Снова удар, ещё и ещё.

Ентри на радостях подпрыгнул, но тут же сжался калачиком от боли.

— Мариа! Мариа! Ты жива! Очнись! — Кричал Ентри, расталкивая девушку. Он тряс её, шлёпал по щекам и наконец, она открыла глаза. Медленно обведя взглядом небо и скалы, она остановила его на окровавленном, но сияющем от счастья Ентри.

— Мариа, ты жива. — Прошептал он и из его глаз покатились слёзы. Он вытирал их и смеялся. Он растёр по всему лицу кровь и выглядел от этого ещё более страшно, его грудь беспрерывно болела, он еле держался на ногах, голова кружилась, но он был счастлив. Счастлива была и Мариа. Она встала и обняла его за шею, отчего оба чуть не упали, и поцеловала.

— Я хочу домой. — Прошептала Мариа Ентри на ухо, держа его в своих объятьях.

— Атапиро! — Прокричал Ентри.

47. Самперилы

Сколько проспал Орион, трудно было сказать. Он спал крепко и даже холодный, каменный пол не был ему помехой. Проснулся он, чувствуя себя абсолютно выспавшимся. И первая мысль проснувшегося юноши была о Ентри, Мариа и остальных. Ему как-то стало стыдно, что он вчера даже не вспомнил о них, он ел, пил, веселился, а они неизвестно где блуждали, голодные, уставшие. "Ещё чего худого встретились с этими хищными растеньями". — От этой мысли Ориона передёрнуло. Он постарался прогнать плохие мысли из головы, встряхнув ею, и огляделся. Его спутники безмятежно спали, тихо похрапывая во сне. Мапус свернувшись калачиком, прижавшись к стене пещеры, Буй чинно развалился прямо у вертела, костёр погас, но от него ещё исходило тепло, Сай спал за его спиной, обняв обеими руками пустую бутыль из-под вина. "Наверное, они получили то, что хотели". — Подумал Орион и выполз из пещеры.

Солнечный свет ударил по привыкшим к темноте глазам и Орион тут же зажмурился. Солнце катилось уже к закату, а значит, он спал не меньше суток, для себя непривычно долго, по крайне мере в последние полтора месяца. Ветер, свободно гуляющий по склону горы, прогнал последние признаки сна и Орион вздохнул полной грудью чистый, горный воздух.

— Наслаждаешься!? — Неожиданно раздался голос в стороне. Орион резко повернулся на него и прикрывая глаза от света заходящего солнца, разглядел залитые золотым светом доспехи Кларгота.

— Добрый вечер! — Орион благовоспитанно поклонился.

— Ты хорошо воспитан для пирата! — Усмехнулся хранитель, Орион потупил взгляд. — Знаю, знаю! Ведь ты не считаешь себя пиратом! Забавно, капитан пиратов- не пират!

— Это произошло случайно. — Пробурчал Орион.

— Ладно Орион, никто тебя не винит, более того, для многих ты стал легендой… — Кларгот замолчал. Из пещеры появилась сонное лицо Сайморола с его маленькими, словно бусинки глазками, а за ним из пещеры вылезли Мапус и Буй. Кларгот медленно оглядел всех четверых своим грозным, испепеляющим взглядом и продолжил:- Вы доблестно дошли до конца пути. На нём были и боль, и слабость, и страх, и подвиги. Пришло время закончить его.

— Ну, наконец-то! — Всплеснул руками Сай. Кларгот надвинув брови, неодобрительно посмотрел на него. Сайморол струхнув, замолчал, спрятавшись за спиной Мапуса.

— Следуйте за мной! — Приказал Кларгот и развернувшись, последовал по склону, пираты поспешили за ним. Надо сказать, спешить им приходилось очень, дабы поспеть за хранителем. Тот в своих тяжёлых доспехах двигался с такой скоростью, что отдохнувшие моряки, налегке и бегом еле за ним поспевали. Через полчаса этого марш-броска, Сайморол стал отставать, его ноги стали заплетаться, он всё чаще стал спотыкаться о камни, пот ручьями лил с него.

— Э, как тебя там! Нельзя ли по медленнее?.. — Кларгот на это ничего не ответил и скорость не снизил. Раздосадованный Сай вновь помчался за ним.

Через полтора часа такого бега по камням, которые всё сильнее скрывала темнота, перепрыгивая через различного рода расщелины, спускаясь и вновь поднимаясь по склону, отряд, ведомый Кларготом завернул за очередной поворот и остановился. В ярдах десяти от них, у отвесной части склона, стояли люди, прикрытые сгущающейся темнотой, но представлять их спешащим за хранителем, смысла не было.

— Вот так встреча! — Раскинув руки в стороны прокричал Дик.

— И мы безумно рады вас видеть. — Прошипел Сайморол, вытирая пот с лица и добавил:- Кажется, зло преследует нас повсюду?

Пираты и вправду не очень-то радовались встрече. Не для того они разделились, чтоб, в конце концов, вновь встретиться с теми, кто привёл за собой зло на "Империю", из-за которых погибла и она, и капитан Крикс, и большая часть команды. С теми, кому не сильно то они доверяли и ушли от которых в надежде самим найти сокровища и не делиться с ними. Хотя Буй впоследствии и вел пиратов к ним, желая вновь соединиться, чтобы не погибнуть по одиночке, но теперь, когда они встретились, радости не было и у него. Единственный кто был счастлив этой встрече- это Орион. Он рванул к Дику и остальным в объятья и пусть с ними не было ни Ентри, ни Мариа.

— Как я рад вас видеть! — Прокричал он очутившись в объятьях Дикина. — Как вы? Как Ентри?

— Орион! Мы тоже рады тебя видеть! — Подойдя к обнявшимся мужчинам, сказала Элифер.

— А где Ентри и Мариа? — Наконец Орион заметил отсутствие своих друзей.

— Они зашли в расщелину и пропали. — Сказал Дик, указывая на узкую, чернеющуюся трещину в камнях. — Их нет уже достаточно давно.

— Как нет? Как вы вообще отпустили их одних? — Негодовал Орион и Дику нечего было ему ответить.

— Не вини их, Орион. — Вступился за них Кларгот. — У них не было другого выбора. Они лишь спутники. Дальше Мариа и Ентри должны были идти одни.

— Но с ними всё хорошо!? — Нетерпеливо спросил Орион.

— Хм. Дальнейший путь их труден и опасен, но я уверен в силе твоих друзей!

Таким ответом Орион удовлетворён не был. Он поник головой, отошёл в сторону и присел на камень, спиной к остальным. Наступила тишина, нарушаемая свистящим в ушах ветром. В единении с быстро сгущающейся тьмой она давила на каждого. Каждый хотел заговорить, разогнать эту тишину, но не решался, оставляя право первого слова за Орионом, но молчал и он.

— У каждого из вас свой путь! — Наконец нарушил молчание Кларгот. Его по обыкновению громогласный голос растворил царящую тишину, так что задрожали камни. Вздрогнувший Мапус, шарахнулся в сторону и споткнувшись завалился меж камней. — Каждый из вас не случайно оказался здесь…

— Конечно не случайно! — Крикнул Орион и резко встал. — Скажите Кларгот, откуда появилась карта этих земель, откуда взялся пустующий корабль, который вспыхнул как коробок спичек? Кто словно заманивал нас сюда? — Орион приблизился к Кларготу вплотную и попытался заглянуть ему в глаза, но темнота уже хорошо их скрывала. Хранитель спокойно смотрел в ответ.

— Я!

Орион почему-то ожидал, что хранитель так ответит, но всё же сказанное Кларготом шокировало его. Он отпрянул назад, потеряв ход мыслей, и отбросил взгляд на пиратов, силуэты которых виднелись за спиной хранителя.

— Вы хотите спросить для чего? — Также умиротворённо продолжил Кларгот. — Чтобы найти достойнейшего попасть сюда!

— Для чего? — Чуть ли не хором спросили присутствующие.

Кларгот улыбнулся, заметив такое нетерпение собравшихся, но в сгустившихся сумерках его лица практически было не видно.

— Чтобы увидеть сокровище, чудо Дириуса!

Радости Сайморола не было предела. Он затанцевал на месте, вскинув руки вверх:

— Сокровища!!! Я так и знал!

— Но почему только увидеть? — Спросил Орион и этот вопрос был как обухом по голове Сайя. Он сразу сник, заподозрив не ладное.

— Потому что они не имеют ценности! Они бесценны!

— Кларгот, вы нас заинтриговали. — Произнёс в темноте Лаварион.

— Скоро вы всё увидите. — Ответил ему хранитель.

— Не хотите ли вы сказать, — вступил в разговор Буй, — Что эти сокровища мы не сможем взять с собой?

— Нет!

Сайморол присел на корточки и застонал. Сейчас рухнули его мечты и надежды. Рухнуло всё, что тянуло его сюда, что помогало пройти все испытания.

— Но тогда для чего эта карта, корабль? — Раздраженно спросил Орион, ощущая сейчас себя, как мышка в клетке, которую заманили кусочком сыра.

— Я подумал, неправильно, что люди не могут увидеть эту красоту, это чудо! Тогда я решил спрятать карты на трёх кораблях и оставить их в открытом море.

— И решили вовлечь всех нас в свою игру?! — Орион не на шутку разозлился. — А теперь Ентри и Мариа могут погибнуть из-за вас!

— Твои друзья шли своим путем, не блеск золота и балитона манил их. Они дрались за жизнь. Половину из вас именно алчность гнала сюда, но и они прошли все испытания и теперь стоят в этом месте, в этот час.

— Но неужели это стоит стольких жизней!? — Не унимался Орион.

— Эти жизни отданы во спасение твоих друзей. И я верю, что они всегда будут жить в вашей памяти… Но хватит слов! Посмотрите на небо!

Чёрное, беспросветное небо порозовело, отдаваясь серебряным светом и с каждой секундой становилось всё светлее и светлее. Склон горы, на которой стояли путешественники, озарилось ярким светом. Небосклон, переливаясь из розового в голубой, бирюзовый, желтый, опять в розовый и становилось всё светлее и светлее.

— Что это? — Шёпотом спросил Орион, но Кларгот его услышал.

— Самперилы!

Орион хотел переспросить, но в этот момент с неба, медленно, кружась, посыпались сверкающие яркими, сочными цветами огоньки. Они летели медленно, и их становилось всё больше и больше. Они часто разделялись из одного на несколько, некоторые гасли, не успев вспыхнуть, но их количество увеличивалось и они спускались всё ниже и ниже.

Орион чувствовал какое-то блаженство, умиротворение, глядя на них, да не только он один. Секунды счастья ощущали все. Сайморол рухнул на колени и протянул к небу руки, хохоча как ребёнок. Мапус как зачарованный, смотрел на небо, ощущая приятную теплоту внутри себя. Элифер застыла в изумлении, не смея оторвать взгляда от неба.

Самперилы по-прежнему спускались с неба переливаясь из цвета в цвет, отдавая стоящим на склоне внутреннее тепло и блаженство. Они часто взрывались в небе на множество огоньков, осыпая землю серебряной пылью, которая тут же таяла. В эти моменты и Орион, и Дик, и остальные, почувствовали восторг, всплеск чувств, которые не могли удержать в себе. Они дружно закричали и засмеялись. Вспышка непередаваемого счастья поглотила их всех.

— Орион, подставь ладонь. — Тихо попросил Кларгот и юноша робко вытянул руку вперёд.

Первые самперилы достигли его руки и медленно коснулись её. Огоньки были похожи на капельки воды, переливающиеся всевозможными цветами. Они приземлились на ладонь Ориона, наградив его теплом, которое тут же пробежало по всему телу. Вспухнув на его ладони ярким светом, они медленно стали гаснуть, заставив Ориона заплакать. Скорбь засела в груди, комок подкатил к горлу, не давая как следует вдохнуть. Самперилы тем временем погасли и испарились, но на их место упали новые.

— Орион ты видишь рождение и смерть, ты чувствуешь радость и скорбь и всё это за считанные минуты. Самперилы помогают осознать многое. Они помогают понять, что раньше не поддавалось пониманию.

Орион зачарованно смотрел на спускающиеся самперилы, обнаруживая в себе всё новые и новые чувства. Он не понимал, что с ним происходит, он то смеялся, то плакал, не в состоянии унять свои чувства.

Но всё когда-нибудь заканчивается. Последние самперилы опустились на землю и погасли. Небо потемнело, склон горы снова погрузился во тьму, словно ничего и не происходило. Дикая печаль накрыла каждого из путешественников. Им хотелось вернуть последние минуты назад, повторить всё то, что с ними произошло, но, самперилы погасли, не оставив и следа.

— Когда они появятся вновь? — Спросил Орион стоящего за его спиной Кларгота.

— Не скоро. — С грустью в голосе ответил тот. — Родятся две новые луны, после чего солнце зайдёт за горизонт столько же раз, сколько шагов ты сделаешь до поворота и тогда, они придут снова.

— Всё понятно. — С иронией заметил Сай. Он уже успел подняться с колен и постыдить самого себя за происшедшее. Сайморол не мог понять, что это с ним произошло, почему он не мог совладать с собой, хотя и был абсолютно трезв. Но и он как бы себя не стыдил за слабость, жаждал повторить всё снова. Его мысли, его виденье мира перевернулись с ног на голову. Теперь он не мог точно ответить, что для него важнее: богатства, к которым он так стремился, или те ощущения, та теплота, та нежность, которые он испытал здесь на склоне.

Кларгот словно прочитав его мысли, сказал:

— Я знаю, что каждый из вас сегодня открыл что-то новое для себя. Надеюсь, это достойная награда за пройденный вами путь? Равноценная замена золоту и баллитону, которые вы искали? Если нет, — Кларгот сделал паузу, обведя взглядом собравшихся, будто он мог видеть их лица в этой кромешной темноте ночи, — что ж, ищите их в ваших землях. Капитан Хьюди, я думаю, вам поможет. — После он наклонился к Ориону и шепнул ему на ухо:- Ты же помнишь Каплари?

Орион ничего не ответил. О Каплари и о Хасли он давно не вспоминал и уж точно не жаждал вернуться туда. Его передёрнуло, как только он вспомнил последнюю его встречу с Хасли, его обездвиженное тело на поверхности воды и как он бежал от него.

— Я признателен вам Кларгот, за такой подарок! — Заговорил Дик, припав перед хранителем на колено. — Мы до конца дней своих не забудем эти минуты.

— Встань Грайс- рыцарь Ториона- защитник дома Сараллонов. Твоему мужеству может позавидовать каждый. Ты не раз смотрел смерти в глаза, спасая жизни, находил выход из безвыходных ситуаций. Ты помогал людям не прося ничего в замен, ведя их к цели. Что ж, теперь Ентри и Мариа закончат свой путь сами, ты же должен гордиться собой, как я горжусь тобой!

— Мы им можем как-то помочь? — Орион молящим взглядом смотрел на Кларгота, но это видел только хранитель.

— Им уже не нужна помощь!

Орион хотел уже было спросить, что это значит, как вдруг склон горы осветился бледно-голубым светом и на его краю показались две фигуры. Одна придерживала вторую под руку, чуть подсев под её тяжестью.

— Ентри! Мариа!

Первым на встречу друзьям рванул Орион, за ним Буй и остальные.

Мариа широко улыбаясь, опустила Ентри на землю и тот, не поднимая головы, плюхнулся на колени.

— Я не верю своим глазам, это вы?! — Подбежавший к ним Орион, обнял Мариа и долго не отпускал её. От неё исходило тепло, которое напомнило ему тепло самперилов и снова с ним так не хотелось расставаться.

— Что с Ентри? — Испуганно спросил Дикин, подбежавший к ребятам.

— Он ранен!

Дик приподнял склонившуюся на грудь голову Ентри и испугался увиденному. Он и раньше видел кровь, раны, но тогда это были враги или соперники, а здесь друг, с которым он прошёл ни одну милю и пережил не одно испытание. Его сердце бешено заколотилось, он быстро пощупал пульс юноши и немного успокоился. Кровь пульсировала ровно и чётко.

— Он жив!

Все склонились над Ентри. Он медленно открыл глаза и вяло улыбнулся.

— Вы все здесь. — Прошептал он.

— Ентри, мы здесь. Мы с тобой. — Ответил ему Дик. — Как ты?

— Лучше всех, если не заметил.

— Ну, чувство юмора точно не пострадало! — Констатировал Дик.

— Мы бились с НИМ. — Сказала Мариа. Молчание тут же накрыло собравшихся. Все ждали продолжения. — Я не знаю, что произошло. Я потеряла сознание, а когда очнулась, он уже был такой, а этого не было.

— Ты ничего не помнишь?

— Отрывки какие-то. Помню, боролось сама с собой, помню рыцаря в доспехах, помню тепло от падающих с неба звёзд, которое согревало меня.

Ентри обессилено лежал на руках Сараллон, тяжело дышал и осматривал всех окруживших его. В ушах свистело и слова Мариа до него долетали отрывками. Боль пронзала всё тело и терпеть её становилось всё трудней и трудней. Выдыхал он с хрипом, который иногда сменялся кашлем и тогда, терпеть боль было не возможно. Ентри крича от боли, выгибал спину и забрасывал назад израненную голову. Его руки тряслись, ноги не чувствовали силы.

— Мариа, вспомни, что произошло с Ентри!? — Чуть ли не приказал Дик, но девушка замотала головой:

— Я ничего не помню. — Ей вдруг захотелось плакать, от того, что она ничем не может помочь Ентри, которому становилось всё хуже и хуже.

— Его надо спасать! Элифер, у тебя остались какие-нибудь лекарства? — По Дику было видно, что он в растерянности. Он и сам не знал, как помочь Ентри.

— Откуда? Всё в проливе осталось! — Обречённо ответила Элифер.

— Он не может умереть! — Закричал Орион, скорее от отчаянья, но вдруг вдалеке заметил тусклый силуэт Кларгота, наблюдавшего за ними. — Кларгот, вы же можете помочь! Вы же знаете, как ему помочь!

Хранитель медленно приблизился к ним и посмотрел на лежащего Ентри.

— Он плох. — Только и сказал хранитель.

— Это мы и без вас знаем. — Грубо ответил ему Орион. — Скажите, что нам делать?

— Вы все прошли этот путь, но дорога жизни никем из вас не пройдена до конца. С неё не свернуть, не повернуть назад, только судьба знает, когда она закончиться!

— Блин, опять какие-то загадки, недомолвки. — Возмутился Сай. — Э, слышь, ты скажи, что нам делать и всё!

Кларгот ничуть не обиделся на такие слова, по крайне мере внешне. Он снова посмотрел на Ентри и сказал:

— Поспешить домой!

— А как же Ентри?

— Здесь ему не помочь!

— Но пока мы доберёмся до дому! Возможно не один месяц пройдёт! — Сказал Дик, вытирая кровь с лица бледного Ентри.

— Есть более быстрый путь, не так ли Мариа?! — Спросил Кларгот и Орион поймал себя на мысли, что видит лицо хранителя, уже начало светать и в первых лучах рассвета он видит фигуры и остальных. " Как-то рано светает, недавно только был закат".

Мариа опустила взгляд на свои ноги, помолчала немного, затем подняла его на Кларгота и неуверенно, боязливо ответила, хотя, наверное, спросила:

— Через пещеру?

Кларгот улыбнулся и кивнул головой.

— Постойте! — Крикнул Дик. — Если вы говорите о той расщелине, — он кивнул головой в сторону скалистого склона, — но через неё только ребёнок и пролезет, а как остальные?

— Идите за мной! — Громко сказал Кларгот и двинулся в сторону расщелины. Остальные гурьбой тронулись за ним. Дик поспешил поднять Ентри на руки и аккуратно, высчитывая каждый шаг, чтобы не растрясти раненного, последовать за всеми.

Все ждали от Кларгота нового чуда, ждали, что он сейчас спасёт Ентри и всех разом переправит домой. Кларгот и сам понимал, что от него этого ждут.

Он быстро подошёл к расщелине и встал к неё лицом. Он стоял с три минуты молча и неподвижно. У Сайморола терпение не хватало столько ждать. Он уже начал чертыхаться, как хранитель неожиданно поднял руки вверх, а затем направил их в сторону расщелины. Сайморол испугавшись замер. Пауза снова растянулась на минуты три, после которой Кларгот медленно стал разводить руки в стороны. Вместе с этим с грохотом стала расширяться расщелина. У Сайя челюсть тут и отвисла, да не только у него, Лаварион, Мапус, и Мариа одновременно с ним открыли рты.

Кларгот разводил руки медленно с видимым напряжением, но скалы всё же ему подчинялись. Вскоре расщелина расширилась достаточно, чтобы в ней мог пройти человек и хранитель опустил руки.

— Теперь вам путь открыт! Дальше Мариа знает путь. Идите, да будет удача с вами!

— Но мастер, почему вы не могли это сделать раньше? Тогда, возможно с Ентри было бы всё хорошо? — Спросил Дикин у отходящего в сторону хранителя.

— Рыцарь Грайс- защитник дома Сараллонов, я же сказал это был их бой и только их. Ты сделал для них всё что мог. Теперь поспеши домой. И не вини себя ни за что. Твоё благородство ещё послужит людям.

Дик понимающе кивнул головой и направился в проход, за ним Мариа и Лаварион, но их остановил у входа Кларгот.

— Мариа, подойди. — Позвал хранитель девушку к себе. Та подбежала и с нескрываемым ожиданием встала перед ним. — Ты молодец, ты прошла этот тяжёлый путь, пронесла боль и холод в себе. Ты выдержала ночные кошмары, которые пусть и казались тебе сном. Ты молодец! Теперь иди и продолжай жить, как ты умеешь. Я верю, у тебя будет всё хорошо! Иди, и храни Ентри!

Мариа, сияя от счастья, отошла и зашла в каменный проход. Следом за ней к Кларготу подошёл Лаварион. В отличии от девушки он был хмур и прятал взгляд от хранителя.

— Я рад Семион, что ты всё понял и помог ребятам. Ведь ты помог и себе. Нет, Омовелию ты не вернёшь, но страх тайной комнаты не будет тебя преследовать теперь. Ты получил самый большой урок из всех и я надеюсь, он не прошёл даром. Я надеюсь, ты понял, что эти земли не могут принадлежать тебе как губернатору и ты не попытаешься делать на этом деньги! Иди, тебя ждут друзья!

Лаварион такой же хмурый и сосредоточенный направился от хранителя внутрь расщелины, а свою очередь ждала уже Элифер.

— Элифер, прекрасное создание. Ты не получила желаемое, хотя твоё желание было самым мирным- ты хотела учиться. Хотела познать мастерство Джорга. Я не могу подарить тебе Акинак, но ты этого и не желала. Ты мечтала лишь увидеть клинок. Так вот он! — В руках Кларгота, неизвестно откуда появился Акинак. Он торжественно протянул его Элифер, а та с восхищением, дрожащими руками дотронулась до него и аккуратно взяла в руки.

— Так вот он какой, Акинак- великое творение Джорга. — Элифер смотрела на него с упоением. Изучая каждый завиток его декора, каждый сантиметр лезвия. — Какой лёгкий, какой острый, как сбалансирован… — Элифер хотела любоваться им ещё и ещё, но Кларгот попросил его обратно и кузнец спорить не стала. Она сейчас действительно была счастлива: она видела, она держала в руках идеал, совершенство кузнечного ремесла.

— Я верю, теперь ты достигнешь ещё больших высот своего ремесла, а теперь иди!

— Спасибо, мастер Кларгот! Спасибо за всё! — Элифер поклонилась хранителю и поспешила к ожидающим её в каменном проходе друзьям. С Кларготом остались только пираты. Он позвал Буйя и Мапуса и те безо всякой робости подошли к нему.

— Я хочу сказать только одно: в жизни, даже пирата, деньги решают не всё. Если вы считаете, что я не прав, что ж, у вас есть капитан. Идите!

Нельзя сказать, что Буй и Мапус поняли всё из выше сказанного, но что они покинут эти земли без гроша в кармане, это было для них фактом. Как ни странно, ни тот, ни другой сильно этому не расстроились. Каждый из них этой ночью решил изменить свою жизнь кардинально и покончить с пиратством. К тому же, кажется, снова гибельный пролив им преодолевать не придется, а жизнь ещё никогда дороже денег не была.

— Орион! Капитан Орион Хьюди! — Торжественно проговорил Кларгот. У Ориона мурашки от этих слов пробежали по коже. — Сейчас трудно увидеть в тебе того скромного парнишку из Сакила, теперь ты капитан!

Я думаю твои славные дни ещё впереди, а значит, поспеши навстречу им. Надеюсь Мапус и Буй разделят с тобой и победы и поражения. Иди и храни журнал!

Орион только сейчас вспомнил о бортовом журнале "Империи" который хранил за пазухой и нащупав его, улыбнулся Кларготу и побежал к товарищам.

Следом за ним к Кларготу подошёл Сай. Скромно так, тихо подошёл.

— Сайморол, иди! — Только и сказал Кларгот. Сай удивился.

— Чё и всё! Со всеми болтал тут, а я, иди?

— Тебя ничто не исправит. Тут бессильна даже магия! Знай лишь, что властители Дириуса следят за тобой всегда, иди.

Сай обиженно отошёл от Кларгота, неодобрительно покосился на него и зашёл в расщелину.

Дальше путешественники двинулись к пещере, вереницей, один за другим. Молча, обдумывая сказанное каждому Кларготом. Ентри стонал от боли на руках Дикина, его начал одолевать озноб, тело покрылось потом.

— Надо торопиться. — Сказал Дик, тихо, чтобы не разбудить сонные горы. — Мариа, показывай путь.

Девушка тут же вышла вперёд и быстрыми шагами последовала к пещере, затем к правому коридору в ней.

Ощупывая одной рукой стену коридора, она и темноте двигалась быстро, помня, насколько гладкий был здесь пол. Остальные, полагаясь на Мариа, шли за ней.

Наконец, первые клубы голубой думки окутали их ноги и слегка осветили пространство. Отряд ещё больше увеличил скорость. Мариа уже переходила на бег, она торопилась покинуть эти земли, торопилась попасть домой. " Наконец-то домой"! — Мысленно ликовала она, раз за разом оглядываясь на раненного Ентри. Тот по-прежнему глубоко дышал и стонал от боли.

Мариа уже сбилась со счёты, сколько поворотов они прошли, но по усилившемуся освещению и количеству дыма, понимала, что зал рядом. И через два поворота, он предстал пред ними.

Голубой дым, после последнего посещения зала Мариа, снова улёгся, лаская пол своим покрывалом. Мрачные стены загудели, услышав шаги чужаков. Дикин поднёс Ентри к дымке и чуть погодя положил его в туман. Ентри вновь глубоко вздохнул, но уже без хрипа. Его взгляд прояснился, раны на голове переставали кровоточить и юноша улыбнулся.

— Я знал, что это тебе поможет. — Прошептал Дик, но стены загудели сильнее. Сайморол насторожился, услышав злой гул стен и поторопил остальных:

— Я бы поспешил убраться отсюда. — Откуда-то сверху, из-под сводов зала посыпался песок, стены гудели не прекращая, не суля ничего хорошего путникам.

— Да, ты прав. — Согласился с ним Дик и снова поднял Ентри на руки. Тот выглядел лучше. Он, конечно, не выздоровел и раны его не затянулись окончательно, но дыхание стало ровным, а боль значительно утихла.

Сараллон сделал твёрдый шаг в туман и дымка, зловеще забурлила по всему залу. Дик насторожившись, остановился. Замерла и дымка. Тогда Дикин сделал осторожные шаги вглубь зала и туман снова зашевелился, поднимаясь при этом вверх. Теперь останавливать Дику смысла не было. Он делал новый и новый шаг, погружаясь всё глубже и глубже в туман. Остальные, даже Мариа, которая уже была здесь, немного робко двигались за ним.

Шаг, ещё шаг, ещё один и Дик, с Ентри на руках, скрылся с головой в тумане, через несколько секунд, идущий последним Буй тоже погрузился в туман, ещё не зная где они окажутся, когда выйдут из него.

48. Встреча в океане

" Глеут" разрезая волны океана, двигался на юг, но не так быстро как это хотелось Дертапу. " Дитер лайс" значительно отставал от него, в ввиду свой загруженности и не быстроходности. Впереди идущему судну приходилось замедлять скорость, дабы два корабля держались вместе. Дертап несколько раз заводил разговор о том, чтобы отправить галеон в Гариопей, а на юг идти на "Глеуте", но Тар стояла на своём.

— Идти двумя кораблями, надёжней. " Дитер лайс" крепкий корабль и к тому же хорошо вооружён. В случае нападения на "Глеут" поможет отбить атаку. Там, куда мы идём, "Глеут" может не противостоять стихии, у галеона есть шанс… — Обосновывала вновь и вновь Оливия, остужая пыл Дертапа. Тот соглашался, но через день, устав от медленного хода "Глеута", снова заводил этот разговор и Оливия снова ему отвечала отказом.

" Дитер лайс" сейчас шёл приблизительно в полумиле от впередиидущего корабля, гонимый ветром, на всех парусах, но "Глеуту" опять пришлось снижать скорость, чтобы сократить их расстояние.

Оливия Тар стояла на квартердеке и смотрела на безбрежный горизонт, где только-только зародился рассвет, окрасив небо и облака, розовыми и багровыми красками. Её волосы трепал ветер, бросая их ей на лицо, которое одолевали беспокойство и печаль. Её глаза наполняла грусть, от которой становилось всё больней и больней.

— Опять грустите, капитан?! — Громкий, бодрящий голос Фука, оторвал её от своих дум.

— Что ты хотел, Фук? — С усталостью в голосе, спросила Оливия.

— Хотел пригласить вас на утреннее микстуропитие! — Улыбаясь и щурясь от первых лучей солнца, ответил Фук.

Оливия проигнорировала его приглашение. Она неотрывно смотрела вдаль, надеясь увидеть там что-то.

— Капитан, вы меня слышите?

— Фук, ты как мамка, честное слово! — Вдруг крикнула она на Арубатура. В её глазах вспыхнул гнев, но тут же угас. Она ещё раз бросила взгляд на горизонт и медленно направилась к себе в каюту. За ней, с улыбкой до ушей, направился Фук.

— Фук, ты бы знал, как мне тяжело. Сердце щемит. Хочется забыться, уснуть, напиться. Я не знаю, что происходит.

— Капитан, вам надо успокоиться, выпить лекарство. — С какой-то нежностью в голосе, которой раньше никогда не было, ответил ей Фук.

— Ты это говоришь из-за дня в день. — Сказала Оливия и плюхнулась на кровать. — Что-то с Дуилером…

— Ха, да что с ним может случиться? С ним Орион! А этот парень в воде не тонет, в огне не горит. Будь спок капитан, с ними всё нормально.

— Хотелось бы верить. — Оливия легла, прикрыв глаза, стараясь отстраниться от своих мыслей.

— Капитан. — Окликнул её Фук. — Лекарство пить будите?

— Как ты мне надоел со своими лекарствами, Фук! Ты бы знал. — Оливия посмотрела на улыбающегося Арубатура, словно он сейчас услышал похвалу в свой адрес и глубоко вздохнула. " От этого не отвяжешься"- Пронеслось в голове капитана. — Ладно, давай свою отраву. — Поднимаясь с кровати, произнесла Оливия.

— Должен вам заметить капитан, что этой "отравой", как вы соизволили выразиться, вы должны быть благодарны мастеру Гакюду. Я же просто исполняю приказ… — Фук, открыл было рот для продолжения своего очередного феерического монолога, но в дверь каюты постучались.

— Да, войдите!

В двери показался маленький, толстенький матрос, на коротких ножках, весь исколотый наколками. Его благородный пивной живот, доставлял ему не мало хлопот при ходьбе, а грязные, измазанные мазутом брюки, так и норовили свалиться с него. Он бочком протиснулся внутрь каюты, сопя и обливаясь потом.

— Что тебе Рекам?! — Строго спросила Оливия. По виду Рекама было видно, что он чем-то взволнован.

— Капитан, там…там… это…лучше вам самой, это… посмотреть. — Было видно, как у Рекама дрожат от волнения руки. Он часто хлопал маленькими, спрятавшимися над чуть обвисшими щеками, глазками, отчего тут же заставил засмеяться Фука.

— Ну, ты филин! — Расхохотался Арубатур. — Рекам! Ты бы на свою физиономию посмотрел бы сейчас!

Матроса это естественно оскорбило и он опустил голову и буркнул в ответ:

— На себя посмотри.

— Ладно Рекам, что произошло? — Оливия уже поднялась с кровати и подошла к своему матросу.

— Капитан, пойдёмте! Сами всё увидите! — Быстро ответил Рекам и поспешил протиснуться обратно в дверь. Оливия ринулась за ним. Фук, поняв, что происходит что-то серьёзное, убрал улыбку с лица и последовал следом.

Рекам, переваливаясь с боку на бок, торопясь, прошёл ярдов пятнадцать и остановился, переводя дух. Оливия "пролетела" мимо него, только кинув фразу матросу:

— Худеть тебе надо.

За ней важно проследовал Фук, бросив на пирата высокомерный взгляд.

— Что тут у вас?! — Крикнула Оливия, только появившись на палубе.

Все члены команды, кто был на верхних палубах, прильнули к левому борту и смотрели на океан. Оливия не замедлила присоединиться к ним, а с ней и Фук.

Буквально в ста ярдах от них, по воде стелилась дымка. Она занимала не большое пространство, посреди тёмно-синих волн, под ярким солнцем и практически безоблачным небом. К тому же дымка имела светло-голубой оттенок.

— Капитан, что это? — Настороженно спросил Фук.

— Не знаю, но лучше держаться от него подальше. — Ответила капитан и в этот момент вода, прикрытая туманом, забурлила и пелена вдруг вспыхнула ярким белым светом и снова улеглась.

От вспышки глаза моряков больно резануло. Фук шарахнулся в сторону и поторопился убраться с палубы.

— Что-то мне не хочется испытывать судьбу. — Пробурчал он и попятился в трюм, но не успел он добраться до трапа, как с марса фок-мачты закричал матрос:

— Человек за бортом! — И тут же ударил корабельный колокол.

Мог бы Орион, Дик и остальные, представить, где они окажутся, выйдя из тумана. Орион думал, что они окажутся где-то в Ливуде, Дик ожидал очутиться в "Степи разбитых сердец", Мариа вообще мечтала попасть домой, в объятья своей бабушки. Но каково же было их удивление, когда после твёрдого пола пещеры, они очутились… в воде! Прямо посреди океана. Сайморол, напугавшись, так и вовсе заорал во всё горло:

— Спасите!

Орион со злости ударил его в плечо и рявкнул:

— А ну замолчи!

Сай сразу смолк, ещё больше испугавшись гнева Ориона.

— Смотрите! — Крикнула тут Элифер и вместе с её словами, раздался удар колокола. — Корабль!

Рядом с ними находился большой корабль, команда которого с изумлением смотрела на них. Находившиеся в воде, с не меньшим удивлением смотрели на моряков.

— Это " Империя"! — Воскликнул Сай, увидев приближающийся галеон.

— Опомнись дурень! — С привычной грубостью в голосе, ответил ему Буй. — Она погибла у нас на глазах! Да и этот галеон меньше " Империи"!

— А вдруг воскресла? — Тешил себя надеждой Сай.

— Да, вместе с командой? — Снова рявкнул Буй.

— Значит… Это призрак! Корабль- призрак! — Снова завопил Сай и одним тумаком его теперь, было не успокоить.

Тем временем, с галеона в сторону компании были сброшены спасательные круги и верёвки. Сай до последнего не хотел хвататься за них, но Буй был настойчив. Получив не мало высказываний в свой адрес, подкреплённые тычками, Сайморол всё же ухватился за круг и через считанные минуты уже поднимался на борт галеона.

— Буй! Хвала властителям Дириуса! Это ты!? — Оливия не скрывая своих чувств, бросилась к Буйю и обняла его. Смущенный моряк покраснел от такого, но робко обнял капитана. Стоящего возле Буйя Ориона, капитан Тар даже не заметила или не хотела заметить, что сильно оскорбило юношу. Он и не знал, радоваться ему этой встрече или нет. Раньше он без сомнения бросился бы к ней и поцеловал, не смотря ни на что и ни на кого, но сейчас она обрадовалась Бую, а не ему. Он считал этот жест капитана- предательством его чувств. " А ведь это не Крикс, а его старпом". — Негодовал Орион. Он склонил голову, чтобы никто не заметил его ревности и красного от злости лица. Он яростно стиснул зубы и кулаки, отчего костяшки пальцев побелели. Остальные же просто радовались своему спасению.

Оливия освободила Буйя из объятий, рассматривая его с ног до головы сияющими от счастья глазами.

— Буй, как вы тут оказались!? Где Дуилер?!

Буй опустил взгляд. Спасённые за ним, проделали тоже самое. Над палубой нависло молчание, которое резануло по сердцу Оливии не хуже ножа.

— Капитан Дуилер Крикс, погиб. — Набравшись мужества, объявил Буй. Он видел не мало смертей на своём веку и привык к ним, но сейчас ему было особенно тяжело.

Оливия вздрогнула, услышав это, потом отступила чуть назад и замотав головой прошептала:

— Нет, этого не может быть. Не может быть.

— Мы были у "Неизвестных земель", когда это случилось. " Империя" погибла вместе с ним. Теперь у нас новый капитан.

— Кто? — Отстраненно, безразлично спросила Оливия.

— Капитан Орион Хьюди!

Оливия резко очнулась от своих дум и только сейчас посмотрела на спасённых. Орион, собрав всю свою волю, твёрдым взглядом смотрел на Оливию, пытаясь заглянуть ей в глаза. Они были полны слёз.

— Капитан Орион Хьюди. — Иронически произнесла Оливия и резко устремилась с палубы, дабы никто не видел, как она плачет. Остальные остались на своих местах. Только через продолжительную паузу, моряки галеона стали расходиться по своим местам.

Фук, испугавшись яркой вспышки на море, поторопился скрыться в трюмах, точнее в каюте капитана, где ощущал себя более уютно. Здесь было его любимое кресло с резной, высокой спинкой и бархатным подлокотником, в котором он любил сиживать и разговаривать с капитаном о том, о сём. Здесь был прекрасный резной балкон, за широким окном, на котором он любил, предавшись ветру, смотреть на безбрежный горизонт, за который прятались облака, уходя в неизвестность. И, наконец, здесь было посвежее, чем где либо на корабле и Фук старался, как можно чаще бывать здесь.

Сейчас он налив себе в бокал вина, сидел в кресле, прислушиваясь к шума за дверью, но там было как-то непривычно тихо. Он всё сильней и сильней вслушивался, но кроме скрипа дерева и бьющихся о борт волн, ничего слышно не было. Он встал, прошёлся по каюте туда-сюда и хотел уже было сесть на место, как дверь распахнулась и в неё вбежала, плачущая капитан. Фук обомлел.

— Вон отсюда! — Закричала Оливия и плюхнулась на кровать, уткнувшись в подушку.

— Вам плохо, капитан? — Робко спросил Фук.

— Вон отсюда! — Вновь крикнула Оливия, но от Арубатура так просто никто не избавлялся.

Фук осмелел, увидев здравствующую капитана, по-хозяйски поставил бокал на стол и подойдя к кровати Оливии, сказал:

— Капитан, в виду вашей не способности в данной ситуации отвечать за свои поступки, я, как человек слова и давший таково быть вам всегда полезен, не намерен в настоящий момент покинуть эту каюту и оставить вас… — Фук, наслаждаясь своим красноречием и не заметил, как Оливия молниеносно вскочила с кровати, обнажила свой кинжал и приставила его к горлу Арубатура. Её опухшие от слёз глаза, яростно глядели на Фука и тот, испугавшись такой не бывалой злости капитана, вздрогнул и отступил назад.

— Я сказала, вон отсюда! — Крик капитана оглушил Фука и он незамедлительно бросился к двери, оставив, наконец, Оливию в одиночестве.

— Странно, что она могла выпить, чтоб так рассердиться и заплакать? — Вслух размышлял Фук, выходя на ахтердек. — Право слово, я её никогда не видел такой?

— Фук?! — Арубатур огляделся по сторонам, в поисках позвавшего его.

— Фук! — Тот же голос, более уверенно вновь позвал его. Он доносился снизу, с главной палубы и Арубатур, опёршись на балюстраду, посмотрел вниз и тут же шарахнулся с испуга назад, к середине ахтердека.

— Поглоти их зло! Мастер Лаварион с Буем и Мапусом. Откуда они здесь взялись? — Запаниковал Фук. — Властители Дириуса и Орион с ними за одно!

Орион, забыв на время об Оливии, не скрывая своей радости увидеть Фука живым и здоровым, вбежал на ахтердек.

— Фук, неужели это ты?! — За Орионом у трапа показались Дик, Буй и остальные. Элифер отправилась с Ентри в лазарет к мастеру Гакюду, организованный им в одной из кают.

— Не подходи, ты за одно с ними! — Испуганный Фук медленно пятился назад, исподлобья озирая Ориона и стоящих у него за спиной. " Хорошо, что хоть Крикса с ними нет". — Промелькнуло в голове Фука. — А где этот Крикс, что сам не захотел придти?

— Фук, успокойся, мы не причиним тебе зла. Мы рады тебя видеть живым и здоровым. А капитан Крикс, к сожалению, погиб. — Спокойный голос Орион, благоприятно подействовал на Фука, тот остановился, выпрямился и гордо поднял голову.

— Погиб говоришь? Как это его угораздило? — В голосе Арубатура не было ни нотки сожаления.

— Ох, Фук, если бы ты знал, где мы были и что пережили? — Орион, наконец, подошёл к Фуку и обнял его. — Как ты сам?

— Замечательно, если не считать, что я потерял все свои сбережения и чуть не погиб на том острове.

— Правду говорят, такие как Фук не тонут. — Прошептал Сай на ухо Буйю. Тот в ответ одобрительно качнул головой.

— Ладно. — Фук освободился от объятий Ориона. — Говорите, зачем вы здесь? — Его голос по-прежнему был груб и недоволен.

Орион замялся, не зная, что ответить Фуку. Молчали и остальные.

— Что молчите? Зачем вы здесь? — Повторил вопрос Фук, вспомнив, что он приближённый к капитану, а значит должен знать всё, что твориться на этом корабле.

— Долго рассказывать. — Не найдя ничего лучшего, ответил Орион.

— Ничего, мы не торопимся! — Вдруг послышался голос Оливии. Она стояла за спиной Фука, как и прежде стройна, горда и только чуть покрасневшие глаза, выдавали её недавние слёзы. — Я предлагаю пройти ко мне в каюту и спокойно поговорить. У меня предчувствие, что вы здесь не спроста. Я права, капитан Хьюди? — Она бросила на Ориона жёсткий, стальной взгляд, от которого у него мурашки пробежали по коже. Он в ответ кивнул головой, стараясь ни каким образом не показывать своё волнение и робость перед Оливией. — Фук, распорядись, чтоб нам принесли что-нибудь поесть и присоединяйся. — С этими словами капитан Тар развернулась и направилась к себе в каюту. Недавно спасённые, гурьбой двинулись за ней.

Оливия дождалась, когда её гости займут удобные для себя места и внимательно осмотрела каждого. Те, в свою очередь, за исключением Мапуса и Сайморола, неотрывно смотрели на неё. Эти двое чувствовали себя не уютно, ощущая на себе взгляд капитана, и как они предполагали, недружелюбный. Они мялись на месте, опустив головы вниз и желали поскорее убраться из этой каюты.

Молчание затянулось. Никто из присутствующих не решался первым завести разговор. Оливия по-прежнему сверлила взглядом каждого, словно пытаясь узнать всё без слов, но тут в каюту вбежал Фук. Он так спешил сюда, чтобы не пропустить ничего, что запыхался и некоторое время приходил в себя.

— Ну, что там у вас? — Бесцеремонно, запыхавшись, спросил он у собравшихся. — Рассказывайте, как вы сюда попали? — Оливия сейчас позавидовала непосредственности Фука и чуть заметно улыбнувшись, глядя на запыхавшегося гостя, снова перевела взгляд на Ориона.

— Теперь все в сборе. Я хочу знать вашу историю.

— Да, я тоже хочу знать! — Поспешил вставить своё слово Фук и приблизился поближе к капитану.

Орион, поймав на себе взгляд капитана, понимал, что молчать смысла нет. Он глубоко вздохнул и вдруг осознал, что не знает с чего начать. Он столько раз рассказывал, с чего начиналась их история, что теперь решил упустить это, да и Оливии, как он думал, это будет не интересно.

— Мы были у "неизвестных земель", когда судно попало в страшный шторм. Капитан погиб, сражаясь со стихией. "Империя" получив множество пробоин, затонуло…

— И что вас понесло к "неизвестным землям"? — Гневно спросила Оливия, и отошла к окну. Было видно, что она очень нервничает. Её движения стали суетливы, руки тряслись и она не могла это скрыть от посторонних.

— Мы ожидали найти там сокровища. — Ответил на это Орион. Про Акинак он решил умолчать.

— И что? — С нетерпением спросил Фук.

— Мы потеряли практически всю команду, но попали в "неизвестные земли"! — Фук ахнул, услышав это. " Всё, Орион и здесь меня обогнал. Не видать мне богатств теперь". — Да, мы были там! Но никаких сокровищ там нет!

— Как нет! — Вскричал Фук. — А карта!?

— Какая карта? — Первым успел спросить Лаварион. Остальные с интересом уставились на Фука.

В дверь каюты постучались и внутрь вошёл кок и ещё два матроса с фруктами и жареным мясом. Составив всё на стол, они поспешно удалились, но молчание, воцарившееся с их приходом, не отпускало.

— О какой карте идёт речь? — Повторил вопрос Дик, словно не понимал о чём идёт речь.

— Кажется, зря я позволила остаться Фуку. — Сказала Оливия. Её голос звучал, как ни странно, тихо и спокойно. — Скажите, как вам удалось пройти через пролив и как вы оттуда выбрались? — Решила сменить тему капитан.

— В проливе мы потеряли много моряков, очень много. Обратно нас отправил Кларгот- хранитель тех мест. — Ответил Орион.

— Так это он, наверное, и присвоил себе все денежки. — Вновь взорвался Фук.

— Э-э, тебе же сказали, нет там ничего. — Грубый голос Буйя, остудил пыл Арубатура. — Или ты думаешь, мы не искали?

— То есть, смерть Дуилера была напрасной? — Оливия Тар поникла головой и вышла на балкон. Озорной ветер тут же встрепал её волосы и смахнул выкатившиеся из глаз слёзы.

— Капитан! — Вновь заговорил Фук, как только Оливия вернулась с балкона. — Не верьте им, они просто не хотят, чтоб кто-нибудь ещё побывал там.

— Если вы серьёзно хотите пройти через этот проклятый пролив, сначала попрощайтесь с жизнью, ибо потом будет поздно. — С привычной грубостью в голосе, сказал Буй. — Капитан Крикс погиб не напрасно, он погиб ради того, чтобы никто не совершал этого безумства, чтобы оградить редких безумцев от бессмысленной смерти.

— Это просто слова! Лично я им не верю! — Снова завопил Фук, нервно сжимая кулаки.

— Фук, остынь! — Прикрикнула на него Оливия и её голос снова стал тихим и спокойным, немного грустным и усталым. — Я вижу, что вы что-то не договариваете. Во-первых, просто так Дуилер не сунулся бы туда снова, тем более в планах его был поход на север. Во-вторых, некий Кларгот, для чего-то там находиться и что-то охраняет. И в третьих, карта, которая была у Крикса, которая, не скрою, есть и у нас, на что-то указывает и именно в "неизвестных землях" и я думаю, вы знаете, на что именно указывает эта карта!

Орион искренне позавидовал такой проницательности Оливии. " От неё трудно, что-либо утаить". — Промелькнуло в голове Ориона.

— Ну что ж, я предлагаю вам отведать мяса и фруктов, и, наконец, рассказать мне всё! — Оливия села в излюбленное кресло Фука, заложив нога за ногу и пристально посмотрела на Ориона. Тот немного робко сел за стол и оторвал кусок мяса. — И так, я жду!

Орион обречённо посмотрел на капитана и начал более подробный рассказ. Он рассказал, как встретились с Ентри, Мариа и остальными, как попали в странный туман, который вывел их к "неизвестным землям", о шторме, о чудищах на скалах, о Акинаке и Кларготе, о Самперилах и странной пещере, через которую они попали в океан, где и подобрала их Оливия.

Капитан слушала задумчиво, иногда кивая, что-то переспрашивала, уточняла и к концу рассказа картина для неё была чёткой и понятной. Она обвела взглядом вернувшихся из "неизвестных земель", печальными, но от того не менее красивыми, серыми глазами. Оливия смогла сейчас, глядя на них, измученных не лёгким путём, изрядно похудевших, в истрепавшихся одеждах, живо представить, что ожидает её корабли у скал. Она встала, снова вышла на балкон, постояла немного и вернулась в каюту. Остальные пристально наблюдали за ней. Они даже есть перестали.

— Вы ждёте от меня что-то? — Спросила капитан, увидев на себе взгляды собравшихся.

— Мы ждём вашего решения, капитан. — Ответил ей Дик.

— Какого решения?

— Идти на смерть или нет!

— Тогда ответьте, мастер Сараллон, я потеряла то, ради чего жила последнее время. Так для чего теперь жить? Мои ребята живут ради денег и роскоши. Фук- мечтой прославиться. А я? Я бежала от любви, чтобы сохранить свободу, а оказалось, любовь заковала меня в кандалы. Она как палач не знающий жалости… — В глазах Оливии блеснули слёзы и она сразу же отвернулась.

— Я не думаю, что правильно жить прошлым. — Опустив взгляд на пол, ответил Дик. Ему было тяжело осознавать, что эта сильная женщина, плачет. — Мы все теряем друзей и любимых, но продолжаем жить и помнить о них. Время- лучший лекарь.

— Когда-то, я тоже так думала. — Стараясь удержать твёрдость в голосе, ответила Оливия и замолчала. — Я выполню вашу просьбу и поверну свои корабли к Ливуду. — После продолжительной паузы сказала она.

Фук тут же вскочил с места и "подлетел" к капитану с видом оскорбленного и испуганного одновременно человека, но не успел он и слово сказать, как капитан продолжила тихим, усталым голосом:

— После мы отправимся к "неизвестным землям", попытаем судьбу. Может властители Дириуса будут и к нам благосклонны и позволят очутиться за скалами. Если нет, то винить мы будем только себя! А сейчас уйдите, я хочу побыть одной!

Все, соблюдая молчание, встали из-за стола, побросав недоеденное мясо и гурьбой, двинулись к выходу. Фук, хотел было задержаться, но Буй, с привычной ему грубостью, схватил того за шиворот и выволочил за дверь.

В наступившей тишине можно было расслышать тихие всхлипывания Оливии, которая упала на кровать и уткнулась лицом в подушку.

Покинув каюту капитана, Дик, Лаварион, Орион и Мариа, решили проведать больного Ентри, с которым по-прежнему нянчилась Элифер и корабельный доктор Гакюд.

Его состояние не намного, но улучшилось, благодаря мазям доктора.

— Ну, как тут наш больной!? — Громко, раскинув руки в стороны, произнёс Дик, не успев зайти в каюту.

— Мне уже лучше. — Ответил Ентри. Боль в груди притупилась, в руках появилась наконец сила и он чуть приподнялся, завидев друзей. — Доктор сказал, что через недельку смогу встать.

— Да, этот парень в рубашке родился! — Заговорил с короткой бородкой мужчина, в синем камзоле. — Уж не знаю, что с ним приключилось, но когда я его увидел, думал: " Не жилец", а у него только два ребра сломано, да сотрясение не большое, внутренние органы вроде не пострадали. Конечно, надо ещё анализы проверить, но думаю, всё хорошо с ним будет. — Высокий мужчина, средних лет, с моноклем на серебряной цепочке, который он спрятал в правый нагрудный карман, учтиво поклонился и развернулся к выходу.

— Спасибо вам, мастер Гакюд! — Поблагодарил мужчину Дик.

— Да не за что. Это моя работа.

— Странно, как такой благородный человек оказался среди пиратов? — Спросил вдруг Лаварион. Доктор резко посмотрел на него и подойдя ближе, ответил:

— Но ведь и вы не очень на пиратов похожи, а тоже здесь. Для меня нет разницы, пират или царских кровей, бедняк или богач, мы все люди. — С этими словами он резко развернулся и вышел за дверь.

— Что говорит капитан? Мы скоро дома будем? — Спросил Ентри, опускаясь на подушку.

— Скоро Ентри, скоро. — Успокоил друга Орион. — Ты поспи, тебе спать надо, а мы пойдём, хорошо?

Ентри кивнул головой, чувствуя как слабость и головокружение, медленно овладевают им. Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Гости поспешили выйти, дабы не беспокоить больного.

— Что, добились своего? — Прорычал Фук Ориону и друзьям, как только те появились на главной палубе. — Вы, приспешники зла, зачем появились вы здесь? — Он был в гневе. Его зубы были до того стиснуты, что скрипели, тело дрожало от злости. — Я шёл к своей цели, к своим сокровищам! Если бы не вы, скоро я был бы богат!

— Если бы не мы, ты бы скоро был бы мёртв! — Также резко ответил ему Лаварион. — Ты как был Фук дураком, так дураком видимо и помрёшь!

После этих слов, Арубатур, обалдевши, чуть дался назад. Такого обращения к себе он явно не ожидал. Злость мгновенно сменилась растерянностью. Глаза расширились, рот своевольно приоткрылся, придав Фуку придурковый вид.

— Фук! — Орион по-дружески положил руку на плечо Арубатура. — Мы не хотим лишать тебя никаких сокровищ и наград, но там, куда ты хочешь попасть их нет и врать тебе у меня нет резона. Ведь мы друзья. — Орион протянул Фуку руку для рукопожатия, тот, косясь на остальных, медленно протянул свою в ответ. — Мёртвым сокровища ни к чему, а живым у тебя ещё будет шанс.

Фук застыл на время, его взгляд безотрывно смотрел на Ориона, но какой-то пустой, без всяких эмоций. Он сжимал руку юноши всё сильней и сильней, как вдруг отскочил в сторону, закрыл руками лицо и заплакал.

— Вы похоронили последние мои надежды. Ещё немного и я бы прославился на весь Дириус. Что же мне теперь делать? Возвращаться на мельницу и целыми днями таскать мешки с мукой?

— Зачем? — Лаварион провёл рукой по седым волосам. — Я, кажется, дал тебе свободу? Ты же теперь вольнонаёмник и сам решил остаться на мельнице. Если хочешь, по прибытию в Ливуд мы обсудим твоё дальнейшее место работы.

— Да!? — Фук закатился чуть ли не навзрыд. — Я ведь ничего больше не умею!

Орион не мог понять, искренен ли Фук или снова искусно играет? " Если он паясничает, то действительно отличный актёр".

— Да не плачь ты Фук, что ты как девчонка? — Не выдержал слушать завывания Арубатура Орион, при этом его взгляд остановился на Мариа. У девушки слёзы Фука ничего кроме отвращения к нему не вызвали. Она смотрела на него с призрением за эти слёзы и злость всё сильней и сильней накатывалась волнами на неё.

— Ты же, кажется, раньше артистом был? — Снова обратился к Фуку Орион. Тот хныкая, потирая глаза, отвечал:

— Да кому нужны сейчас артисты, менестрели?

— Всем нужны! Такие как ты, всем нужны! — Орион старался подбодрить Арубатура, но это получалось как-то не очень. — Ты расскажи всем о наших приключениях, ведь тебе и придумывать ничего не надо будет.

Фук тут же воспрял духом. Глаза его засверкали, на лице проявилась улыбка.

— Орион, ты прав! О, как ты прав мой друг! Никто не в силах будет придумать то, что я пережил. Я расскажу, я всем расскажу! О, как ты прав Орион! — Фук обнял юношу и долго не отпускал его, затем запрыгал вокруг него, подхватил на руки близ стоящую Мариа, покружил её немного и не переставая восхвалять Ориона, убежал в трюм.

— Ну, теперь можно облегчённо вздохнуть. — Сказал Семион, как только Арубатур скрылся в темноте трюма. — Я как-то стал отвыкать от его выходок. Надеюсь, он и вправду на мельнице не останется, а уйдёт менестрелем в столицу.

— Поживём, увидим. — Ответил ему Дик, наблюдая как солнце, пронзая облака своими лучами, топило их в океане, прямо над бушпритом "Дитер лайса".

49. Домой или опять расставания

Волны океана беспечно омывали борт галеона, который приближался к берегам Ториона. Мариа зачарованно смотрела на их стремительный бег от "Дитер лайса", погрузившись в воспоминания. Ей вдруг вспомнилось, с чего всё начиналось: скамейка, на которой сидели Орион и Ентри, обсуждая путешествие; повозка, что увезла их в Ливуд. Вспоминая это, она улыбалась, словно в памяти всплыли безобидные шалости давно минувших лет, хотя с момента тех событий прошло не больше трёх месяцев.

— О чём задумалась? — Мариа очнулась от воспоминаний и увидела рядом стоящего Ориона.

— О нас. — С грустью в голосе призналась Мариа. — Скажи Орион, что теперь будет с нами?

— Что будет? Как и прежде!

— Ты думаешь? Разве может остаться как и прежде, после всего, что мы пережили? Неужели ты сможешь спокойно жить, познав столько тайн, став капитаном? Неужели тебя не будет манить море, которого в Сакиле нет? Неужели тебе не захочется испытать все те чувства, которые ты испытал в путешествии?

Орион немного задумался.

— Знаешь Мариа, — ответил он, — в этом путешествии я испытывал в основном боль и горечь от потерь и теперь, врагу этого не пожелаю. Единственное о чём я жалею, так это о Самперилах, жаль, что их нельзя взять с собой, испытать вновь те чувства и особо жаль, что я их больше никогда не увижу.

— Никогда ни говори никогда! — Мариа заглянула Ориону в глаза, полные грусти и усталости. — Я тоже буду скучать по ним. Я понимаю, моя жизнь изменилась навсегда и не знаю, радоваться этому или огорчаться.

— Конечно радоваться! Мы домой возвращаемся! — Орион дружески похлопал Мариа по плечу и поспешил на корму к группе матросов во главе с Буйем, оставив её одну, скучать у борта.

Мариа сейчас впервые за это путешествие поймала себя на мысли, что не хочет домой, она не хочет возвращаться к прежней жизни, в маленьком городишке Сакиле, словно в клетке. Её сердце жаждало новых приключений и открытий, но она всё же возвращалась домой. Она столько раз молила властителей Дириуса отправить её домой, столько раз мечтала она об этом, а сейчас, когда он так близок, она готова была сбежать с корабля. "Может это страх перед неизвестным"? — Подумала Мариа. "Ведь я не знаю, что ждёт меня в Сакиле? Хотя почему не знаю? Учёба, бабушка, вечерний час со сладкими лепёшками, тишина и покой! А надо ли мне всё это? Не знаю!". Она посмотрела на кучевое облако, что заслонило солнце, резко принеся с ветром приятную прохладу, отступила от борта.

— Не знаю. — Вслух повторила Мариа.

Ветер пробежал по палубам корабля, озорно встрепав волосы и одежду Мариа. Она развернулась, ещё раз взглянула на небо, которое заволокло огромными, белоснежными облаками, вздохнула и направилась к себе в каюту.

— Земля! — Выкрик с марса фор-стеньги заставил вздрогнуть Мариа. Она резко обернулась, мурашки пробежали по её спине, сердце заколотилось, заглушая шум воды. — Земля! Прямо по курсу!

Мариа бросилась обратно к борту и свесившись с него, уставилась вперёд. На горизонте, меж выплывавших из него облаков, появилась чуть заметный краешек земли.

Команда галеона как по приказу высыпала на палубы, даже больной Ентри, через небольшой промежуток времени, появился снаружи. Бледный, чуть пошатывающийся от слабости и дурманящего свежего воздуха, он, облокотившись на дверь, глубоко вздохнув морской воздух, прошептал:

— Дома.

Земля медленно, но приближалась. Зеленеющие склоны горы всё отчётливей проявлялась на небосклоне. Не далеко от неё, так же как и прежде, сурово упираясь своими пиками в небо, встречал мореплавателей замок Лаварион. Пока его грандиозность оценить трудно было, сейчас он казался не больше спичечной коробки и легко мог поместиться на ладони, но каждый кто хоть раз бывал в Ливуде, знал- громадней и грознее этого здания нет во всем Торионе. Знал это и его владелец, Семион Лаварион, который смотрел на него с радостным чувством человека возвращающегося домой. Внутри его всё клокотало, он хотел прыгать от радости, но статус, высокое положение в обществе, не позволяло ему сделать это. Он старался подавить в себе эти чувства, но радующиеся моряки только подхлёстывали его кричать вместе с ними. Только сейчас он ощутил конец их опасного приключения, финал всех неприятностей и злоключений. Семион повис на вантах, выгибаясь вперёд, спеша скорее увидеть порт Ливуда с его многочисленными кораблями и чайками. Последние уже начали кружить над головами моряков, докучая их своими криками, но эти крики были такими родными и от них хотелось только кричать, прыгать и петь, что Сайморол незамедлительно начал:

Наш корабль назло врагам, возвращается домой!

Через бури и туман, возвращается домой!

Большая часть команды тут же подхватила:

Ой-ла-ла! Ой-ла-ла!

Возвращаемся домой!

Дальше продолжил опять один Сайморол, несмотря на его безумно не стройный голос, ему аплодировали и пританцовывали вместе с ним в такт песне.

Наш корабль спешит вперёд, возвращается домой!

Он на полных парусах, возвращается домой!

Опять грянул хор:

Ой-ла-ла! Ой-ла-ла!

Возвращаемся домой!

На впереди идущем "Глеуте" судя по крикам и дружеским приветствиям, тоже праздновали возвращение домой, несмотря на то, что их нынешний капитан настойчиво требовал продолжать поход. Но малочисленность команды и скудный запас провизии, вынудили и его согласится следовать в Ливуд.

На "Глеуте" тоже горланили песни, плясали и всматривались вперёд, негодуя о медленном приближении земли. Всем не терпелось пришвартоваться, хотя нынешний поход был далеко не самым долгим, но улов пиратов в виде галеона "Дитер лайс" с его содержимым, мешал им спокойно жить. Большинству из команды хотелось поскорей сойти на берег и весело спустить свою долю на выпивку, карты и женщин, чтобы через неделю вернуться на борт в полной нищете и отправится снова в океан на разбой. К сожалению, многие из команд "Глеута" и "Дитер лайс" видели в этом смысл жизни.

Орион смотрел на всех этих людей и ему стало почему-то их безумно жаль. Кроме моря и баров они не видели жизни. Они радуются кружке черудеи и пятаку в кармане. Им больше ничего не надо от жизни. Он смотрел как полуобнажённые, разукрашенные наколками моряки, плясали как дети, горланили песни, заливая в себя порции черудеи.

" Как мало им надо от жизни?". — Мысленно подивился Орион. " А может, так и надо?".

Орион ещё раз бросил взгляд на приближающийся замок Лавариона, который теперь не вызывал у него никаких чувств. Уже не было у него того панического страха перед ним, той неуверенности как раньше. Сейчас он видел перед собой большое здание и ничего более. С замка он перевёл взгляд на палубы "Дитер лайса", на которых продолжали танцевать люди и безжалостно губить мозг своим пением Сайморол. Его голос, конечно же, тонул в оре, но он усердно старался перекричать их всех и это, к сожаленью, у него иногда получалось.

Итак, Орион обвёл веселящиеся палубы корабля и остановил свой взор на квартердеке, где, ухватившись за ванты бизань-мачты, предавшись озорному ветру, в одиночестве стояла Оливия Тар. Её лицо, как и всегда в последнее время выражало печаль, стройный некогда стан, сутулился под гнётом усталости и бремени скорби, но её красота от этого стала ещё совершенней. Те морщинки появившиеся на лице только подчеркивали её. Большие, серые глаза, наполненные грустью, ещё больше привораживали Ориона. Он медленно, осторожно, словно боясь спугнуть капитана, подошёл к ней. Оливия неотрывно смотрела на возрастающий вдалеке клочок земли.

— Капитан. — Кротко окликнул её Орион. Та вздрогнула, очнулась от своих мыслей, повернулась вполоборота и посмотрела на юношу. — Капитан, я хотел просить вас… — Орион опустил взгляд на палубу, так как не мог выдержать ответного испепеляющего взора Оливии. — Я хотел просить…

— Смелее. Смелее, капитан Хьюди — Устало произнесла Оливия.

— Прошу, не называйте меня так.

— Хорошо. Что ты хотел, Орион? — В этом тихом, печальном голосе капитана, послышались холодные нотки.

Орион поднял на неё взгляд, она в свою очередь снова обратила свой взор вперёд и не обращала на юношу никакого внимания. Орион глубоко вздохнул, собираясь с духом и через секундную паузу сказал:

— Позвольте мне остаться с вами.

На лице капитана не дёрнулся ни один нерв.

— Зачем?

— Я хочу быть рядом с вами.

Оливия вдруг опустила голову, а потом резко посмотрела на Ориона. От её взгляда он даже вздрогнул.

— Орион. Мне понятны твои намерения, мне ясны твои чувства, но пойми, твоя юношеская влюблённость ни к чему хорошему не приведёт. Ты красив, привлекателен, у тебя будет не мало женщин…

— Не надо разговаривать со мной как с ребёнком! — Вдруг вспылил Орион. Он со злостью стиснул зубы и свирепым взглядом посмотрел на Оливию. Та на это только улыбнулась, заставив юношу умерить свой гнев. Капитан взяла его за плечи и глядя ему в лицо, продолжила:

— Ты давно не ребёнок. Но тебе надо продолжать жить! Что ты приобретешь, оставшись здесь? Мозоли, пару наколок, обгоревшую кожу и множество ран?

— Вас! Я приобрету вас! — Чуть ли не шёпотом сказал Орион. — Я люблю вас, Оливия! — Он даже не ожидал, что скажет это ей в лицо. Он сам испугался, услышав сказанное собой, но Оливия лишь нежно улыбнулась и обняла Ориона. Юноша, уткнувшись ей в плечо, не видел, как слёзы выкатились из её глаз. — Я не могу без вас, Оливия! Позвольте мне остаться с вами!

— Орион, мальчик мой. Ты делаешь мне больно. Ты будоражишь воспоминания о Дуилере. Я пытаюсь отогнать их, забыть, но ты снова и снова напоминаешь мне о нём. — Оливия освободила его от объятий, приложила ладони к его щекам и Орион увидел её слёзы. Она даже не пыталась их скрывать. Их глаза смотрели друг на друга и Орион понял, теперь им нечего скрывать друг от друга. — Прошу тебя, Орион, не делай мне больно. Уйди, забудь…

— Когда-то, что-то подобное вы говорили и это не принесло вас счастья. Неужели вы снова повторите ту же ошибку? — Теперь Орион говорил твёрдо, уверенный в своих чувствах и силе. Оливия на это отвернулась к борту и холодно ответила:

— Орион, уйди.

Юноша не посмел ослушаться. Он, опустив взор, развернулся и направился к трапу, ведущему на нижние палубы, а Оливия ещё долго стояла, глотая слёзы, смотря на приближающийся Ливуд.

Настроение команды было приподнятое. Корабли флотилии входили в порт Ливуда под флагами Кира и моряки в предвкушении вечернего пира работали быстро и слаженно.

Вот и "Глеут" начал швартовку. Некоторые из команды галеона немного позавидовали друзьям с первого корабля, так как те первыми спустятся на берег.

Суета на верхних палубах заставила Ентри, Лавариона, Мариа и Элифер, скрыться внизу, в каюте. Орион и Дикин остались на верху, помогать швартоваться.

— Разнести концы! — Послышался громкий приказ Оливии. Мариа вздрогнула и села на стул. В каюте все молчали. Ентри лежал на кровати, смотря в потолок. Элифер сидела возле него, положив руки на эфесы своих мечей. Лаварион как маятник расхаживал туда-сюда, раздумывая над чем-то.

Наверху по-прежнему продолжалась беготня, крики, скрип такелажа. Несмотря на то, что путешественники прибывали домой, какого либо ликования по этому поводу у них не было. Больше наверное усталость, которая всё сильней стала ощущаться в конце. В каюте также хозяйничала тишина, каждый был погружён в свои мысли и глядя на остальных, разговор никто заводить не решался.

— Отдать швартовы! — Послышалось на верху.

— Вот и всё! Прибыли. — Констатировал Семион.

— Ага! — Подтвердил Ентри, и на этом зародившийся было разговор, угас.

Сумерки только-только опустились на порт Ливуда. Облака рассеялись, ветер притих. Свежесть с соленым привкусом пришёдшая с моря и такая редкая в здешних местах прохлада, заставляли наслаждаться этим вечером находившихся на ахтердеке Дика, Ориона, Ентри, Семиона, Мариа, Элифер, Фука, Буйя, Сайморола и Мапуса. В общем, всех тех, кого связало это путешествие.

— Ну что, пришло время прощаться? — Нежно улыбаясь, с искренним сожалением на лице, сказала Оливия. — Желаю вам всем удачи! Быть может, когда-нибудь ещё свидимся.

— Если позволите, — сказал Лаварион, — я хотел бы пригласить всех к себе, отметить наше возвращение. Капитан, вас тоже. — Собравшиеся уставились на Оливию, ожидая от неё ответа.

Капитан снова нежно улыбнулась и сказала:

— Прошу меня извинить, но меня ждут дела. Как-нибудь в другой раз.

Эти слова как ножом по сердцу Ориона резанули. Он надеялся, что капитан ещё доставит удовольствие хоть вечер побыть с ней, но увы, кажется, последние минуты их встречи исчезают, после им суждено будет расстаться и скорее всего навсегда. Это Орион очень живо осознал.

— Я тоже откажусь. — Проговорил Буй. — Не привык я к званным ужинам, мне столик в каком-нибудь кабачке милее, да и капитану Тар надо помочь. Времени мало, скоро в Гариопей двинемся.

— Сайморол, Мапус, а вы?

Могучий Мапус на это стыдливо опустил взгляд на палубу и прикусил нижнюю губу. Сайморол закачал головой:

— Нет! Мы с Мапусом решили в "Галсе" посидеть. Там должно быть много знакомых сегодня. С вами то мы виделись из-за дня в день и ничего нового не увидим и не узнаем, а с ними пару месяцев, а то и больше не видались. Так что в другой раз.

— Ты думаешь, будет другой раз? — Спросила Мариа, на что незамедлительно получила решительный ответ Сайя:

— Конечно! Не последний же день живём!

— Хотелось бы верить. — Печально произнесла Мариа.

— Что-то ты хмурая, подруга. Что печалишься? — Фук похлопал девушку по плечу. — С тобой пока ещё Фук Арубатур, а значит, нет повода для грусти!

— Вот поэтому и не стоит идти с ними. — Шепнул тут же на ухо Мапусу Сайморол. — По-моемому, с ним нет повода для веселья. От этого Фука голова болит сильнее, чем от черудеи.

— Ну что ж. — Громко сказал Семион. — Думаю, не стоит устраивать долгих расставаний! Мне было приятно прожить это время со всеми с вами. Вы помогли мне многое осознать и переосмыслить. Да сопутствует вам всем удача!

Он попрощался с каждым кто оставался на корабле рукопожатием и направился к трапу. За ним двинулись Дик с Элифер. Чуть погодя Ентри с Мариа. Орион долго не решался развернуться. Он старался запомнить последние мгновения, когда он видит Оливию и как мог, продлевал их.

— Прощай Орион. — Тихо произнесла Оливия, обхватив его за плечи. — Я верю, у тебя большое будущее. О тебе будет говорить весь Дириус, капитан Орион Хьюди!

В последних её словах уже не было той издёвки как раньше, сейчас она произнесла "капитан Орион Хьюди" гордо и величественно. Ориону отчего-то захотелось вдруг заплакать, комок подкатил к горлу и глаза наполнились слезами. Он резко отвернулся и потёр глаза.

— Я знаю, тебе сейчас тяжело, но и мне не легче. Так будет лучше для всех…

— Оливия, я хотел вам отдать вот это… — Орион повернулся, его глаза покраснели и он старался не смотреть на капитана, ибо стеснялся своих слёз. Он достал из-за пазухи тетрадь в кожаном переплёте. — Я хочу, чтобы она хранилась у вас!

Оливия медленно взяла тетрадь в руки.

Корабельный журнал галеона "Империя"

— Ты всё это время хранил его?

— Да. Теперь я хочу, чтобы вы хранили его. Последние слова капитана Крикса в нём адресованы вам.

Оливия дрожащими руками, быстро, нервно, открыла журнал. Перелистнув несколько последних страниц написанных рукой Ориона, она, наконец, нашла последнюю запись Крикса:

"7 ренра(апреля)2902 г.

Кажется, это последний день "Империи".

Мы сели на мель у "Неизвестных земель" и сейчас ожидаем прилива.

Чудище, извергающее воду, вот-вот спуститься и мощь воды одним ударом может разбить судно. Надежд мало, но паники на корабле нет. Все моряки-герои. Большинство спустилось в трюм, наверху осталась только штормовая бригада и я(капитан Дуилер Крикс).

Мы опять так близки от земель, сулящих богатства и опять на грани смерти. Но на сей раз, я чувствую, это конец, я вижу смерть, я слышу её дыхание.

Оливия, прости, что тебя любил!"

Оливия молча прочла запись, закрыла журнал и посмотрела на Ориона.

— Спасибо тебе, Орион. Я буду хранить его как память о Дуилере и о тебе.

Орион посмотрел ей в ответ и взгляды их пересеклись. " Сейчас! Или сейчас, или никогда!". — Пронеслось в голове Ориона и он резко развернулся и быстрым шагом поспешил с корабля. Как же ему хотелось обернуться, вернуться к Оливии, но он шаг за шагом удалялся от неё. Он чувствовал её взгляд на себе, чувствовал, как слёзы опять выкатились из глаз, но настойчиво шёл с корабля, не оборачиваясь.

Оливия настойчиво смотрела в след уходящему Ориону и задавала себе вопрос: правильно ли она поступает? Правильно ли, что отпускает его? Сейчас она колебалась, боялась совершить опять ошибку, оттолкнув от себя человека любящего её. " Позови его! Останови его и он останется с тобой! Только позови его!". — Билось в голове Оливии, но она молча провожала Ориона, пока тот не сошёл на берег. К борту чтобы помахать друзьям на прощанье она так и не подошла, а склонив голову, спустилась к себе в каюту и открыла корабельный журнал "Империи". Долго в каюте горела одинокая свеча, бросая тусклый свет на страницы журнала.

— Как больно, когда надежда умирает не последней. Дуилер, прости меня! — Прошептала она и от её слов вздрогнула свеча на столе и погасла.

50. Снова дома и в гостях

Добираться до замка Лавариона долго не пришлось. Нужды задерживаться в порту у путешественников не было и они, наняв у ворот порта двоих извозчиков, погрузились в их повозки и тронулись в путь, туда, откуда, по большому счёту, и началось их приключение.

В первой ехал сам Лаварион, Дик и Элифер, которая осматривала в уже сгустившихся сумерках город.

— Ты в Ливуде первый раз? — Спросил Семион.

— Да! — Ответила Элифер. — Мой отец был здесь несколько раз, а я кроме Кишурбаха нигде не была.

— Ну, Кишурбах- это столица! Ливуду до него далеко.

— Нет, почему, здесь тоже красиво.

Дик поглядел на улочку, по которой они сейчас проезжали: узенькая, с плотной стеной одноэтажных каменных домов, с маленькими оконцами, редко за которыми горел свет и с одинаковыми, черепичными крышами. Если бы не вывески над входами, то можно было легко запутаться в них.

— Ты наверное просто льстишь? — Улыбнулся Дикин.

Элифер на это ничего не ответила, а молча продолжила рассматривать проезжаемые ими улочки и переулки.

Во второй повозке ехали ребята и вежливо выпровоженный из первой Фук. Ребята ему тоже не очень были рады, но деваться им было некуда.

— Э-ге-гей! Встречай своих героев Ливуд! — Крикнул Арубатур как только повозка тронулась с места. Его крик напугал бродячих собак, рыскающих у ворот порта в поисках пропитания, те, поскуливая, ринулись в рассыпную и редких прохожих, которые посмотрели на повозки с большим изумлением. Извозчик, от неожиданного крика вздрогнул, обернулся и посмотрев пристально на Арубатура, покрутил пальцем у виска. — Что такие кислые, друзья! Мы вернулись! Все ваши злоключение закончились! — Продолжал кричать Фук.

Орион осознав, что Арубатура уже не остановить, обречённо обхватил голову руками, желая побыстрей добраться до замка. Вообще-то по дороге он хотел поговорить с друзьями. О дальнейших планах, о впечатлениях, о дороге до Сакила, но с Арубатуром это виделось невозможным. Придётся отложить разговор до следующего удобного случая, а сейчас набравшись терпения, слушать лучезарные речи Фука Арубатура.

— Я долго думал, мечтал об этом дне, минуте, когда я, со своими друзьями, торжественно проследую по улицам Ливуда! — Продолжал свою громкую, торжественную речь Арубатур, пугая проходящих мимо горожан. — Какие преграды строила нам судьба, но мы преодолели их и вот мы здесь! Встречай своих героев Ливуд! — Извозчик значительно прибавил ход, желая побыстрее доставить пассажиров на место и избавиться от Фука. Вот уже повозка с ликующим и размахивающим руками Фуком и удрученными его спутниками, пронеслась мимо первого экипажа и исчезла за углом. Только голос Арубатура доносился до ушей Дика в тишине вечернего, засыпающего города.

Наконец, повозка с ребятами и Арубатуром, остановилась у ворот замка. Запряжённый в неё олиткоп, нежно просвистел, видимо от усталости, слишком большую скорость ему пришлось развить, дабы быстрее доставить пассажиров к замку.

Арубатур, с не скрывающимся восторгом, слегка повизгивая, подскочил к резной ограде замка и ударил в колокольчик, в тот самый, в который несколько месяцев назад ударил и Ентри. Ребята неспешно вышли из повозки и встали за спиной Фука.

Ентри почувствовал, как дрожат от волнения у него колени. Прошло минуты три, а из замка так никто не появился. Вот уже и второй экипаж подкатил к воротам.

— Там что все уснули?! — Крикнул Фук и настойчиво позвонил в колокольчик.

Наконец, дверь замка открылась, выпустив наружу пучок яркого света. Вышедший из двери человек быстрыми шагами преодолел зелёный газон, как всегда находящийся отличном состоянии, по дорожке из красного камня и подходя к воротам немного надменно спросил:

— Вы по какому вопросу?

Голос Уайза Парилика Ентри мог узнать из тысячи. Хоть юноша к дворецкому относился с недоверием и немного недолюбливал того, но вновь услышать его холодный, лишённый всяких эмоций голос, был рад.

— Уайз, дружище, ты что, не узнаешь старых друзей?

Парилик шарахнулся чуть назад. Поднёс к лицу масляный фонарь и вгляделся в темноту, где стояли нежданные гости. Его лицо, освещённое фонарём, выказывало растерянность и испуг. Видимо, он узнал по голосу Фука, и это его не обрадовало. Он встал в нерешительности, не зная открывать им или нет и пауза неприлично затянулась.

— Уайз! Ты чего испугался!? Это мастер Лаварион, открывай! — Послышался из-за ворот голос Семиона. Парилик тут же пришёл в себя и в три шага достиг ворот и открыл дверь.

Первым в ворота зашёл Семион, за ним остальные. Парилик на них внимания практически не обращал, возможно, он не совсем понимал или не рассмотрел кто они.

— Мастер Лаварион! Как я рад вас видеть! Я уж думаю, что-то вы задерживаетесь в Кишурмахе… С вами гости?

— Уайз! Ты чё? Какие гости, это же я- Фук! — Арубатур тут же заточил испуганного Парилика в объятья.

— Да Уайз, — усмехнулся Лаварион, — они со мной! Сходи на кухню, распорядись по поводу ужина.

Парилик, освободившись от объятий Арубатура, мигом исчез в доме, пока Семион со своими гостями, неспешно, прогулочным шагом, шли по дорожке.

Ничего нового для путников, за исключением Элифер, в доме Лавариона не появилось. Мрачный холл также как и всегда встречал их светом нескольких факелов. Длинные тени от них дрожали, переходя со стен на потолок. В большие, в серебряных рамах окна уже заглядывала темнота.

Семион не задерживаясь, проследовал к лестнице, но голос Элифер остановил его:

— А кто это? На потолке!

Лаварион оглянулся, посмотрел на панно выложенное наверху.

— Это мой отец! Треус Лаварион!

— Красиво! — Констатировала Элифер и продолжая разглядывать помещение, медленно двинулась к лестнице.

— Потом мы попросим Дика и он проведёт экскурсию тебе. Дикин, ты ещё не забыл где что? — Семион лукаво посмотрел на Дика и улыбнулся. — А сейчас давайте отпразднуем возвращение.

С этими словами Семион направился по лестнице на верхние этажи в один из залов замка. Остальные бодро поспешили за ним, только Арубатур немного замешкался, разглядывая холл когда-то спешно покинутого замка, но и он вскоре догнал спутников.

Зал казался ничем иным как столовой с большим прямоугольным столом и массивными стульями с резными, высокими спинками. Высокие полуовальные окна, выходящие на океан, в дневное время пропускали много солнечного света, но сейчас, когда ночь подступила к ним, зал освещали множество свечей на столе. Из мебели в зале был ещё деревянный комод на всю противоположную стену, с кованными элементами декора в виде вьющихся виноградных лоз по краям. В нём было две небольшие дверцы по краям, остальное место занимали отсеки для винных бутылок, которые все были заняты.

Лаварион быстро подошёл к бару и достал, казалось, первую попавшуюся бутылку. На самом деле в ней оказалось красное сухое вино из долины Лаял, что не далеко от Бимелина 2797 года.

— Моё любимое вино! — откупоривая бутылку, произнёс Семион. — Я уверен, вам понравиться.

Действительно, вкус вина был волшебный. Бархатистый, насыщенный с ароматом красных фруктов. Мариа осторожно понюхала содержимое бокала, потом коснулась кончиком языка, затем пригубила, почувствовав богатый букет вкуса и только после сделала значительный глоток.

После глотка у неё слегка закружилась голова, тело приятно расслабилось, а во рту ещё долго чувствовалось нежное послевкусие.

Не одной ей понравилось вино. Ентри жадно допил из своего бокала и, пренебрегая этикетом, хотел было попросить добавки, но тут появился Парилик и пригласил гостей к столу.

К удивлению Ентри, большой зал, который он принял за столовую, оказался не совсем ею. Столовая оказалась рядом, за соседней дверью.

Эта столовая была в полтора раза больше, с огромным полуовальным столом, с резными, витиеватыми ножками из красного дерева и подстать им деревянными, обтянутыми кожей орниса, креслами. По краям комнаты находилось ещё два стола такой же формы, но в два раза короче. Мрачные, отделанные тёмно-красной с золотыми вкраплениями тканью, стены, были подстать мебели и только большой камин в противоположном от входа углу, резко выделялся светлым цветом своего фасада и ажурной ковкой на нём.

Главный стол изобиловал вкусностями. Усаженный за стол Ентри, как-то сразу растерялся в количестве тарелок, ножей, вилок, разложенных перед ним. Растерянный вид он обнаружил и на лицах Элифер и Мариа. Те скромно сидели, сложа руки на коленях. Орион, внимательно следил за Лаварионом, и старался повторять все его движения. Уверенно чувствовали себя за столом только Семион и Дикин. Они то были привычны к таким ужинам и множеству приборов. Да, ну и конечно, не потерялся за столом Фук. Не успев усесться, он по — хозяйски взял со стола бутылку красного вина и с характерным звуком вытащил пробку.

— Давайте выпьем друзья! Давайте выпьем за то, что мы все вместе, в этом прекрасном замке, этого прекрасного человека!

Налив себе в кубок, он залпом осушил его. Затем вытер рот рукавом и распластавшись над столом, испачкавшись в соусе, дотянулся таки до жареного поросенка и жадно оторвал кусок от него. Остальным оставалось лишь молча наблюдать за бесцеремонными действиями Арубатура. Он продолжал есть, не обращая на остальных никакого внимания, чавкая, облизывая пальцы, по которым тёк жир.

После этой картины у Ентри как-то аппетит пропал и он вяло ковырялся в стоящем перед ним салате, коса поглядывая на Фука, который, к сожалению присутствующих, начал ещё и петь, причём непременно с набитым ртом. Ох, и не повезло сидящему рядом Ориону. В своей тарелке он вскоре мог обнаружить, недожёванные кусочки поросёнка, мелкие листья салата и слюни Фука. Ориону как-то стало не по себе. Он отложил вилку в сторону и отклонился в сторону от Арубатура, а тот продолжал напевать песни и растягиваться над столом, доставая очередной деликатес.

— Фук, чем собираешься заняться теперь? — Спросил Семион, пристально смотря на Фука. — На мельницу ведь не вернешься, наверное? — Робкая надежда звучала в его голосе.

Фук, делая очередную вылазку на противоположный край стола, пренебрегая прислугой, покачал головой.

— Нет, хватит. В столицу пойду. У Дикина там отец, думаю, он мне поможет.

Дикин удивлённо посмотрел на Арубарура и выкатил нижнюю губу вперёд.

— И чем он должен тебе помочь? — Спросил Дик.

— Деньгами, знакомствами… Чем помогают. Я думаю, другу своего сына он не откажет.

— Думаю, не откажет. — Обречённо произнёс Семион, перенеся сочувствующий взгляд на Дикина. Тот опустил голову. — Ну что ж, удерживать тебя не стану. — Продолжил Лаварион уже бодрым голосом. — Даже денег дам на первое время.

— Спасибо мастер Лаврион! — Чавкая, сказал Фук.

— Ну а ты Дикин, вернуться не хочешь? — Адресовал Семион свой вопрос сидящему по правую руку от него молодому человеку.

— Право ещё не думал об этом. Последние события заставили меня посмотреть на жизнь по-иному…

— И не только тебя. Я не мог представить, что жизненные взгляды могут так резко измениться. Жизненные ценности поменялись и всем нам теперь надо обдумать дальнейшую свою судьбу. — Лаварион посмотрел на Мариа, вспомнив, сколько неприятностей преподнесла эта девочка и как теперь он ей благодарен за этот поворот судьбы. — А вы ребята вернётесь к себе в Сакил и продолжите учиться?

— Да, другого выбора у нас нет. — Пожал плечами Орион.

— Выбор есть всегда Орион, только правильный бывает один. — Ответил на это Лаварион и перевёл взгляд на Элифер.

— Я не знаю что дальше. — Не дожидаясь вопроса, ответила кузнец. — Дом и кузница мои сгорели. Возвращаться мне не куда, да и незачем. Так что придется начинать всё сначала.

— Не беспокойся! В Ливуде такие кузнецы как ты на вес золота, а в золоте я знаю толк. — Улыбнулся Лаварион. — Организуешь своё кузнечное дело здесь, денег я тебе дам, если что, Дикин поможет.

— Спасибо! — Поблагодарила Элифер. — Я с радостью приму ваше предложение.

— Вот и отлично! Я смотрю, глядя на Фука все наелись? Давайте укладываться спать?

— Как это? Я ещё не доел! — Возмутился было Арубатур, но его уже никто не слушал. За окном царила ночь и усталость постепенно брала своё. Возражать против постели никто более не собирался и Парилик развёл гостей по приготовленным комнатам.

Ребятам достались более просторные и уютные комнаты, чем раньше, каждому своя, но рассматривать как следует их, ни сил, ни желания не было. Только успев раздеться и залезть под одеяло, они почти одновременно тут же уснули.

Ентри спал долго. Даже громкие крики чаек не могли разбудить его. И проснувшись, он чувствовал, что не выспался, усталость как кандалы висела на ногах, в остальном, он чувствовал себя хорошо. Боль слегка отдавалась в груди, но юноша на неё не обращал внимания. Он, потирая глаза, потянулся, встал с постели и раздвинул плотные шторы, скрывающие комнату от солнечных лучей, бивших прямо в окно. Ентри зажмурился и вернулся к кровати одеваться.

Как только он вышел из комнаты, ему сразу же встретился Дик с Элифер, которые мило общались, гуляя по замку.

— Привет! — В один голос поздоровались они.

— Здрасте! — Буркнул Ентри и побрёл в глубь коридора, откуда они вчера пришли к комнатам.

— Ты не заблудишься? — Крикнул в спину юноши Дик.

— Не дождёшься. — Опять пробурчал Ентри.

По коридорам и лестницам Ентри пробродил, наверное, с час, пытаясь выйти к столовой или к кабинету мастера Лавариона. Но коридор переходил в новый, лестницы, с несметным количеством ступеней, вообще непонятно куда уводили.

— Эй! Кто-нибудь! — С отчаянья крикнул Ентри и очень удивился, услышав прямо за своей спиной голос Парилика.

— Не кричите молодой человек. Что вы хотели?

Ентри удивленно смотрел на дворецкого, появившегося неизвестно откуда и смотрящего не на него, а уже привычно, в неизвестную даль, чуть повыше его головы.

— А где мастер Лаварион? — Не нашёл ничего другого спросить Ентри, на что получил чёткий ответ.

— Мастер Лаварион у себя в кабинете имеет разговор с Мариа.

— Какой разговор?

— Простите, не имею привычки подслушивать.

Ентри молча развернулся и побрёл дальше по коридору, забыв даже спросить Парилика о том, как выйти отсюда, но к счастью, слова дворецкого догнали юношу.

— Кабинет мастера Лавариона, по коридору направо, по лестнице на этаж выше и через зал направо, по коридору прямо и налево.

Ентри хотел сказать "спасибо" дворецкому, но в место этого с языка сорвалось: " Я знаю!".

До двери кабинета Лавариона Ентри добрался нельзя сказать, что без приключений, поплутать ему всё-таки пришлось, но не так долго.

Подойдя к резной, массивной двери Ентри прислушался. Из-за неё доносился голос Мариа. Юноша не стал вслушиваться в слова, а тут же постучал в дверь, тем самым, прервав речь девушки.

— Войдите! — Послышался голос Семиона и Ентри потянул дверь на себя и заглянул внутрь.

— Здрасте! — Поприветствовал он находящихся в кабинете, а там кроме Лавариона и Мариа был ещё и Орион. Те ответили молчаливыми кивками, после чего Семион продолжил прерванный разговор:

— Мариа! Почему ты не можешь успокоиться? Всё кончено, вы победили его, сегодня после обеда я прикажу подать вам экипаж, и вы отправитесь домой.

— Но разве вам самому не интересно, что стало там? — Голос Мариа звучал непривычно напористо.

— Нет, не интересно.

— А может вы боитесь?

— Может и боюсь, но только за вас. Мало вам досталось? И хочу заметить, потому что вы не послушались в прошлый раз.

— А если мы не послушаемся и в этот раз? — Это как ультиматум Мариа, после которого Семион развёл руками.

— Властители Дириуса, почему вы такие упрямые?

— Простите, а о чём речь? — Наконец решил вступить в разговор Ентри, но его словно никто не услышал. Семион продолжал:

— А вы не боитесь, что всё начнётся сначала. А что если вы не убили его или убили, да не того? А если причина не в нём?

— Но нельзя постоянно бояться. — Не унималась Мариа. — Надо проверить эту комнату, чтобы развеять все сомнения.

Ентри услышав это ахнул и замер, открыв рот, потом спохватился и выпалил:

— Я не пойду! Мало мне одного раза?!

— Ну, хоть один здравомыслящий нашёлся. — Выдохнул Лаварион.

— А мы пойдём! — Сказала как отрезала Мариа и посмотрев с призрением на Ентри, добавила:- Мне одного раза было мало, я ещё хочу. — Ентри стыдливо спрятал взгляд от глаз Мариа. — Я думаю, так будет лучше для всех, или вы снова продолжите жить в страхе перед той комнатой?

— Ладно! — Сдался, наконец, Семион. — Мы сходим туда. В последний раз. После я прикажу замуровать вход и тогда, никто не сможет не зайти, не выйти оттуда.

— Договорились! — Улыбнулась Мариа, ощущая свою победу. — Ну что, тогда пойдём?

— Ну ладно, пойдём. — Ответил Семион и направился к выходу. Остальные двинулись за ним.

Оказавшись плечом к плечу с Ентри, Мариа толкнула его в бок, ещё раз злобно посмотрела на него и шепнула:

— Трус… — На что юноша, не задумываясь, выпалил:

— Сама такая!

По мере приближения к злосчастной комнате, героические настроения Мариа постепенно улетучивались и это несмотря на то, что Ентри захватил свой Лентибр, а Орион псевдоАкинак. К тому же сопровождать их взялись вооружённый, в прямом смысле "до зубов", Дикин, так как, застёгивая на ходу портупейный ремень, держал в зубах небольшой кинжал и Элифер с парой своих незаменимых мечей.

Лаварион шёл первым, сжимая в руке горящий факел. Его лицо было сосредоточенным, выражающее уверенность, но внутри всё клокотало и кипело от нерешимости. Несколько раз он хотел остановиться, развернуться и уйти назад, но собрав все силы в кулак, он продолжал идти и идти к тайной комнате, правда, дойдя до её двери, первым зайти так и не решился. Это сделал Дикин. Он с противным скрипом, от которого у Ентри холодок прошёл по телу, открыл дверь и гуляющий там ветер обдал его своей прохладой.

— Начало не впечатлило. — Сказал Дик и зашёл в комнату, остальные, гурьбой, ринулись за ним.

Солнечные лучи, пробиваясь сквозь доски на окнах, достаточно хорошо могли осветить комнату. Краска на стенах давно пожухла, потрескалась, местами отвалилась, оголив под собой серую штукатурку. Несколько разбитых стульев валялись на полу, вместе с перевёрнутым, без двух ножек столом и парой кресел с порванной на них кожей. Меж них валялись порванные листы бумаги, щепки и хлебные крошки. И всё это было приправлено густым слоем пыли.

— Жутко как-то. — Прошептал Орион. Говорить в полный голос он почему-то боялся.

На противоположной от входа стене, покосившаяся, белая дверь с облупившейся на ней краской, была сейчас плотно закрыта. Мариа смотрела на неё и чувствовала, как её начинает бить озноб. Как холодеют пальцы, а перед глазами встала пелена.

— Мариа, тебе плохо? — Увидев бледное лицо девушки, забеспокоился Ентри.

— Нет, всё хорошо. — Ответила та и сделала неуверенный шаг к двери.

Дик, шедший впереди, остановился у белой двери, посмотрел на присутствующих, словно ожидая от них приказа войти и резко дёрнул за ручку. Мариа, сама того не желая, взвизгнула и дёрнулась назад. Дверь открылась.

Некогда хорошо освещенное помещение, было погружено в кромешную темноту. За дверью буквально ничего не было видно и Дику пришлось, выставив вперёд факел, зайти внутрь. Остальные, жавшись к друг другу, испуганно зашли за ним.

Свет от факела скользнул по стенам, на которых уже пустовали некогда заставленные черепами полки, окутанные вездесущей пылью. Факел осветил другую стену, но и на ней ничего не оказалось, лишь на полу всё также были сложены гробы, среди которых выделялся резной из дуба, тот самый, что некогда стоял у стены.

Дальше нервы у Мариа не выдержали. Завопив во всё горло, она выскочила из комнаты и убежала в коридор, где ещё некоторое время её крик отдавался эхом.

В гробу, крышку которого глазами найти не удалось, лежала Омовелия. Её бледное, холодное лицо ещё больше посинело, кожа на лице сморщилось и состарилась, волосы значительно поредели, превратив тем самым молодую женщину в старуху.

— Омовелия! — Воскликнул Семион и припал к гробу.

— Чары чёрного мага оставили её. — Сказал Дик. — Кажется, он действительно покинул это место.

Семион резко посмотрел на Дикина.

— Он оставил её мне!

— Семион, она мертва! Её надо придать земле.

— Да… Земле… — Лаварион снова посмотрел на мёртвое лицо жены. — Я хочу побыть с ней.

Повторять более не надо было. Орион, Ентри, Элифер и Дикин, один за одним покинули комнату, оставив с Лаварионом факел, который освещал его и дубовый гроб Омовелии.

Семион долго смотрел на бело-синее лицо женщины, гладил её холодное тело и молчал. Так он просидел с полчаса, пока Дикин снова не потревожил их уединение.

— Семион! Нам пора уходить!

Лаварион поцеловал жену в лоб и встал, держа её за руку.

— Прощай Омовелия! Надеюсь тебе сейчас легче чем мне.

Он аккуратно сложил её руки на груди и быстро, чтобы не поддаться желанию остаться, вышел. Дик снял со стены факел и закрыл дверь, оставив за ней гроб Омовелии и кромешную тьму.

— Дик! О похоронах распорядись немедленно! — Приказным тоном сказал Семион, быстро преодолевая первую комнату и выходя за дверь в коридор. Его голос сейчас звучал как и прежде- решительно, требовательно, без всякого шанса на возражения. Дик хотел было ему напомнить, что он у него, уже или пока, не работает и распоряжения давать не в его компетенции, но решил промолчать.

Лаварион быстро спускался по ступеням на нижние этажи, так, что остальные за ним еле поспевали и вскоре, ни сказал никому ни слова, закрылся у себя в кабинете.

— Вот так, так. — Протяжно произнёс Дик. — Что ж, надо бы похоронами заняться, а вы, — он посмотрел на ребят и Элифер — найдите Мариа, успокойте её и отдохните сами. — С этими словами Сараллон поспешил на поиски Парилика, оставив гостей одних.

Выскочив из комнаты, Мариа промчалась по коридорам, крича и заливаясь слезами. Перед глазами стояло бледное лицо Омовелии. Оно то старело, то вновь молодело, то сменялось багровыми глазами чёрного мага. От страха она бежала, не разбирая дороги, но путь её к основной лестнице, на удивление, был скоротечен, словно какая-то светлая сила вела её.

Оказавшись, наконец, в знакомом для себя месте, девушка остановилась и отдышалась. Она уже немного смогла успокоиться, прекратила кричать и плакать, только глубокие всхлипывания, да красные от слёз глаза, выдавали недавнюю истерику.

— Ты чего так орёшь? — Услышала Мариа с нижнего пролёта голос Арубатура. Она очень обрадовалась, услышав знакомый голос, пусть и Фука. Девушка сделала несколько глубоких вздохов, чтобы выровнять дыхание. — Я уж думал, что случилось? Сам испугался. — Арубатур поднялся на полпролёта к Мариа. — Где все? Опять вино пьют? Да, этот алкоголь до добра не доведёт. Не гоже молодым людям столько пить. — Фук поднялся ещё выше, не обращая внимания на заплаканное лицо Мариа, продолжал:- Вспомни бедного Сайморола. До чего его черудея довела? Парень вообще сбрендил, спятил, съехал с катушек, умом чиканулся. Вот, не надо с него пример брать. Берите хотя бы с меня! А что? Красив, умен, не пью, между прочим. Мечта, а не мужчина. Ты это…Подумай, Мариа!..

— Фук! — Злобно крикнула Мариа и Арубатур резко замолчал. — Мы были в тайной комнате.

— В тайной комнате? — Фук быстро преодолел последние ступени, разделяющие его с Мариа. — Что вас туда понесло? Вы что, пьяны были? Вы как и Сай, чиканулись от черудеи? Вы отдавали себе отчёт, что вы могли погибнуть? Вы поступили неосмотрительно и безрассудно! А почему меня не позвали? А, ещё друзья называются! Я думал…

— Фук! — Ещё громче крикнула Мариа и имя мельника долго эхом пошло бродить по коридорам замка. — Она там!

— Кто она?

— Омовелия!

Фук сделал непонимающую гримасу на лице и осторожно, чтоб не вызвать новый крик Мариа, спросил:

— Ну и что?

Осторожность не помогла. Мариа снова крикнула, сильнее прежнего, отправив снова эхо гулять по замку.

— Фук! — И тут же замолчала.

"И в правду, ну и что? Омовелия там, но чёрного мага вроде там не было. Так что получается, я испугалась мертвеца? Да, но её лицо…"- размышляла Мариа и перед глазами вновь всплыло бледное лицо Омовелии. Девушка вздрогнула, потрясла головой, прогнав пугающий образ мёртвой женщины.

— Может ты и прав. — Тихо сказала Мариа.

— Я всегда прав! — Расплылся в улыбке Фук. — Если бы чаще слушали меня…

— Я пойду в свою комнату, отдохну. — Устало, уже не обращая внимания на слова Фука, сказала Мариа.

— Я тебя провожу? — Тут же предложил Фук. — Проводить такую девушку, будет подарком для меня! Солнечным лучом в пасмурном бытие этого дня! Красочной радугой на небе…

— Фук, просто помолчи. — Прервала его искромётную речь Мариа. — Твоё молчание- бесценный подарок для меня.

Фук немного расстроился, что его попросили замолчать. Ведь он был готов осыпать девушку ещё дюжиной комплиментов, но раз она его попросила, он сделал над собой усилие и замолчал. Ему мучительно хотелось поговорить, рассказать что-нибудь, но он молчал всю дорогу от лестницы до комнаты Мариа этажом выше.

— Спасибо Фук. — Тихо поблагодарила его Мариа.

— Всегда пожалуйста! Нет ничего прекрасней, чем гулять с тобой! — Рассыпался вновь в комплиментах Фук, но Мариа не обращая на них никакого внимания, скрылась за дверью комнаты.

Закрыв за собой дверь, Мариа тут же плюхнулась на кровать. Закрыть глаза она боялась. Перед закрытым взором вновь и вновь представали лицо Омовелии и глаза чёрного мага. Девушка вскочила с кровати и чтоб как-то развеять воспоминания о них, встала у окна, наблюдая за очередным будничным днём Ливуда.

Она долго стояла у окна, разглядывая улочки и площади Ливуда, представший перед ней весь как на ладони, его порт, со множеством судов, кстати, корабль Оливии она так и не нашла.

Через несколько минут к ней присоединились Ентри и Орион. Обеспокоенные самочувствием Мариа, они навестили её сразу, как только попрощались с Диком. Настроение Мариа этот визит значительно поднял и уже все вместе они задорно смеялись, глядя на рощицу между Ливудом и холмом, на котором стоит замок, вспоминая её бурную речушку, ту самую, в водах которой поневоле им пришлось искупаться. Мариа быстро смогла забыть о страшной комнате, о Омовелии, хотя подготовка к похоронам шла полным ходом. Несмотря на то, что Семион обещал отправить ребят домой вечером, гостить им придётся до следующего дня и присутствовать на погребении, но сейчас они и думать не хотели о грустном. В их памяти всплывали красивые и забавные моменты их путешествия: вечерний пейзаж в Скопирах у истока Зирона; Долина плачущих камней; Ранний восход солнца в океане и конечно Самперилы. Ребята не могли забыть их, их чарующее падение, заставляющее пережить непередаваемые чувства. Мариа чуть всплакнула, вспомнив, как они нежно ложились ей на ладонь и медленно гасли.

Ребята разговаривали и разговаривали, не заметив, как подкрался вечер и Ливуд внизу накрыли быстро сгущающиеся сумерки. То там, то здесь стали вспыхивать фонари и факелы. Людская суета постепенно сходила на нет, и только в порту продолжались работы по погрузке и разгрузке кораблей. Сейчас, в сезон, она была круглосуточной.

Вот и Орион с Ентри засобирались уходить, но увидев как Мариа сникла, решили посидеть ещё немного, потом ещё немного и потом ещё чуть-чуть. Они сидели, разговаривали, делились впечатлениями и воспоминаниями, словно не виделись очень давно. Но когда за время путешествия они могли ещё так спокойно посидеть в комнате, посмеяться от души и не боятся очередной погони или нападения врагов?

Старинные часы пробили полночь. Ентри и Мариа вздрогнули, разом припомнив тот злополучный бой, разбудивший Ентри в ту роковую ночь.

— Хочешь, мы останемся здесь? — Вдруг спросил Орион.

Мариа словно только этого и ждала, моментально заулыбавшись и замотав головой.

— Тогда давайте ложиться спать. Кровать большая, мы на ней легко втроём поместимся. Завтра тяжёлый день. — Продолжил Орион.

— Завтра домой. — Добавил Ентри.

Ребята быстро улеглись, желая, чтобы поскорее наступило утро, но уснуть в ту ночь, они так и не смогли. Они проговорили до утра, находя всё новые и новые темы для беседы. Сон сморил их только под утро, когда первые солнечные лучи показались над горизонтом, образовав на водной глади океана золотистую дорожку.

51. Назад к схватке!

На утро замок Лавариона был погружён в траур. В его и без того мрачный облик, добавились чёрные флаги над куполами и длинные полотна чёрной ткани, свисающие из-под крыш, по всей высоте здания.

Не многочисленная похоронная процессия покинула замок рано, ребята успели только проснуться, разбуженные Париликом, одеться и спуститься вниз. Кроме них к месту погребения отправились Семион, Дик и Элифер. Парилик остался готовиться к поминальному обеду. Фука просто с собой не взяли, побоявшись его "острого" языка. Его даже не разбудили и постарались покинуть замок до его пробуждения.

Атмосфера на семейном кладбище Лаварионов, что находилось на обрыве у моря, в миле на запад от замка, была угнетающей. Даже дышалось здесь с трудом, хотя воздух был свеж и наполнен морской прохладой. Погода словно скорбела вместе с ними. Солнце спряталось за серые, грозящие дождём тучи, ветер усилился, порывами набрасываясь на пришедших проститься с Омовелией, трепал их одежды, но они не обращали на его дерзость никакого внимания, а склонив головы молча стояли и слушали речь Семиона.

Лаварион, стоя у открытого гроба своей жены, говорил громко, величественно, хотя слова ему довались с трудом. Он следил за своим голосом, чтоб тот не сорвался на плачь и говорил о том, как Омовелия была прекрасна при жизни, сколько ей досталось после её и что, наконец, она обрела покой. Он говорил, делая значительные паузы, каждый раз подбирая слова. Остальные молчали. Трудно было говорить в эти минуты. Да и надо ли?

После речи Семиона, гроб заколотили и предали земле. Так Омовелия Лаварион обрела покой. Наконец, через десять лет после смерти.

Вся обратная дорога прошла в молчании. Только у резных ворот замка, Лаварион подошёл к ребятам и тихо, с хрипотцой в голосе, сказал:

— Вам пора собираться. После обеда я распоряжусь о экипаже для вас.

В этот тяжёлый, траурный день, лучшей новости для ребят найти было трудно. Они не показали виду, но внутри у каждого заиграли радостные чувства скорого возвращения домой. Они бросились собирать свои немногочисленные вещи прямо из холла, и теперь время до отъезда для них еле ползло.

Ентри, собравшийся за считанные минуты, облачённый в излюбленную жилетку, поверх белой рубахи, с портупеей через плечо, на которой красовался Лентибр, с нетерпением ждал обеда, расхаживая по комнате, то и дело поправляя меч.

Орион и Мариа вели себя более сдержанно, хотя тоже считали минуты и не знали чем себя занять.

Поминальный обед, который собственно ничем не отличался от обычного, прошел в основном в молчании. И это благодаря тому, что на нём вновь не присутствовал Фук. Арубатура просто не пустили в столовую, закрыв его в библиотеке Лавариона. На удивление, Фук вёл себя там тихо, по крайней мере, из-за двери его голоса слышно не было.

Итак, обед проходил в молчании. В начале краткую речь произнёс Семион, после чего всё склонились над своими тарелками, не очень-то желая нарушать безмолвие.

Ребята в ожидании отъезда, места себе не находили. Ёрзали на стульях и так спешили покончить с пищей, что часто глотали её, не пережёвывая.

— Я смотрю, вы очень спешите? — Заметил Лаварион. От его громогласного голоса, ребята вздрогнули, но увидев на его лице лёгкую, еле заметную под густыми усами, улыбку, первую за сегодняшний день, немного успокоились. — Ну что ж, я немедленно прикажу подготовить для вас экипаж, думаю, через час вы сможете отправиться домой.

— Это очень любезно с вашей стороны, мастер Лаварион. — Поблагодарил в ответ Орион. И уже не скрывающие своих улыбок, ребята переглянулись. Семион обиды за их радостные лица в этот печальный для него самого день, не держал. Он понимал, что после долгого и опасного путешествия им хочется домой, увидеть родных и близких, поделиться с ними своими впечатлениями и наконец, снова жить своей прежней, беззаботной жизнью, и их радость по этому поводу не могла затмить никакая скорбь.

Семион Лаварион оказался довольно щедрым, предоставив ребятам крытую, резную карету бело-перламутрового цвета с золотыми вкраплениями и дверцей отделанной баллитоном. Даже Дикин, знавший Лавариона не один год, подивился небывалой для Семиона щедростью. Ребята были счастливы, хотя виду старались не показывать, дабы не оскорбить щедрого хозяина замка, в этот траурный день.

— Ну, удачи вам! — Пожелал Дик ребятам, обняв каждого по очереди. — Будет время, заеду навестить вас.

— Я тоже. — Добавила Элифер. — Хотя сейчас свободного времени не предвидится. Новая кузница займёт много сил и времени. Так что, если что, давайте сами как-нибудь.

— Мы постараемся! — Ответила на это Мариа.

— Да уж, постарайтесь. Не забывайте старых друзей! — Сказал Фук, которого присутствующие увидели первый раз за сегодняшний день. Арубатур замолчал и все в ожидании посмотрели на него, когда он продолжит свою, по обыкновению, пламенную, эмоциональную речь. Но Фук молчал.

— Фук, с тобой всё в порядке? — Не выдержал и спросил Орион.

— Да, а что?

— Ничего.

Все ещё раз подозрительно глянули на Арубатура и Семион, обняв каждого из ребят, произнёс:

— Ну что ж, вам пора! Я хотел вам сказать спасибо. За смелость, за стойкость, за преданность, за то, что вы заставили меня бороться и посмотреть на жизнь по-другому. А теперь вам действительно пора. Садитесь и пусть олиткопы домчат вам до дому. Я не прощаюсь, мы ещё встретимся, обязательно. Через месяц, год, два, десять, но встретимся. Знаете, я много думал о нашем путешествии, о смерти, о погибших, о том, каким чудом мы все пережили все эти передряги и понял- кому-то надо, чтобы мы жили, для чего-то мы ещё нужны, а значит, нам, всем нам, предстоит совершить дела, быть может ещё более важные, о которых ещё сложат песни и легенды. Значит, мы ещё обязательно встретимся!

От этой речи Семиона, Мариа заплакала, бросившись ему в объятия.

— Я обещаю, мастер Лаварион, обещаю! — Вытирая слёзы, сказала она.

— Хорошо. — Погладил Мариа Семион. — А теперь садись в карету и пусть ваш путь домой будет скор и безопасен. Ступай.

Мариа села в карету и олиткопы тронулись с места, медленно удаляя ребят от ворот замка, перед которыми продолжали махать им в след друзья.

Мариа вытерла слёзы и отвернулась от окна. Олиткопы набирая скорость, спускались к Ливуду.

— Наверное, завтра дома будем. — Предположил Ентри. — Интересно, где ночь проведём? В Гаутине?

— Почему нет? — Ответил Орион и добавил:- Только теперь на нормальной кровати.

Ребята рассмеялись, вспомнив подвал гостиницы в Гаутине. Настроение у них было приподнятое, несмотря на тяжёлое, скорбное утро. Они шутили, смеялись и солнце подстать их настроению, выскочило из-за туч и провожало экипаж, забрасывая внутрь кареты, через окно, свои лучи.

Тем временем, ребята уже ехали по улочкам Ливуда, разглядывая прохожих и дома. Ентри чувствовал себя чрезвычайно гордо, представляя, как завидуют ему прохожие. Орион просто смотрел на улицу, на людей, которые проходили мимо: парочка охранников, бондарь, кативший перед собой только что изготовленную бочку, перегородив тем самым весь тротуар, человек, чуть сутулившийся, укутанный в чёрный плащ, с накинутым на голову капюшоном, словно прячась от кого-то, спешным шагом идущий навстречу карете. Поравнявшись с ней, он неожиданно сбросил капюшон и пристально посмотрел на пронёсшийся мимо экипаж. Его лицо почему-то показалось Ориону до боли знакомым. Он не успел рассмотреть его, но что-то знакомое в нём было, но юноша не мог понять что. Хотя, может просто показалось. Так или иначе, о незнакомце он быстро забыл и уже наблюдал, как олиткопы покинули город и выехали в цветочные поля, наполненные многокрасочной палитрой цветов и дурманящим ароматом.

— Интересно, что скажет мама, увидев Лентибр? — Вслух подумал Ентри, на что Орион тут же ответил:

— По шее даст. За то, что долго не появлялся и не давал о себе знать.

— Интересно, как это я мог появиться и каким образом мог дать о себе знать? Если бы она только знала, в какое опасное путешествие мы пережили?..

— И за это тоже по шее!

— А я думаю, она обнимет, поцелует… Ну потом отругает конечно за вашу долгую экспедицию на Стригинил. — Сказала Мариа.

— Да, Стригинил- это оказывается очень далеко. — Заметил Орион и ребята снова дружно расхохотались.

Так за разговорами и смехом, они добрались до Гаутина и остановились на площади у уже знакомой гостиницы.

Уже знакомый молодой человек за гостиничной стойкой широко заулыбался, увидев ребят. Те дружно заулыбались в ответ.

— Добрый вечер. — Поприветствовал гостей служащий гостиницы. — Чем могу вам помочь?

— Вы меня не помните? — Вдруг спросил Ентри. Молодой человек пристально посмотрел на него. — Вы мне пели песню о Гаутине, не помните?

— Кажется припоминаю. — Молодой человек заулыбался ещё сильнее. — Так чем могу помочь.

— Нам нужна комната. — Сказал Орион.

— На сколько персон?

— На троих.

— Отлично… — Кратко ответил служащий гостиницы, посмотрел в регистрационный журнал и вновь обратился к ребятам: — Комната N23, на втором этаже. С вас 30 лукир.

Ентри снова как и тогда хотел возмутиться дороговизне ночлега, но Орион опередил его, положив на стол отчитанную сумму. Теперь с деньгами у них было всё в порядке. Мастер Лаварион щедро наградил их сотней лукир каждого и Орион жалеть их был не намерен.

— Отлично отдохнуть! — Отдавая ключ от комнаты, пожелал служащий гостиницы.

Нельзя сказать, что номер был царский, но три койки, находившиеся в нём, оставляли достаточно пространства и для стола с тремя стульями и для двух мягких, кожаных кресел. Вид из окна выходил на площадь и шумящий на ней фонтан. К сожалению, город скрывали окружающие площадь строения, но Ентри этому не сильно расстроился. Присев на кровать, он вдруг почувствовал себя уставшим. Тряска в карете дала о себе знать, да предыдущая ночь выдалась почти бессонной, поэтому друзья захотели побыстрее улечься спать и выспаться перед домом.

— Последняя ночь. — Закрывая глаза, лёжа на подушке, сказал Ентри.

— Да, не вериться, завтра будем дома. — Сладко зевнув, произнесла Мариа.

Оба скоро уже спали, оставив Ориона наедине со своими мыслями. Сон предательски покинул его и он ворочался в пастели, вспоминая своё путешествие. Перед глазами всплывало лицо капитана Крикса, Сайморола, Оливии. Вспомнился наполненный отчаяньем и ужасом предсмертный взгляд Баркли. Потом опять перед глазами предстал стройный стан Оливии. Она нежно смотрела на него и легонько улыбалась.

Орион встал и подошёл к окну. На улице было темно. Только два фонаря на крыльце гостиницы немного рассеивали эту темноту.

Вдруг, меж фонарей прошмыгнул внутрь силуэт человека. Орион снова почувствовал его каким-то знакомым, но не стал тревожить этим память, а лёг опять в кровать, с очередной попыткой уснуть. И это ему почти удалось, он успел отключиться, как неожиданно в дверь глухо постучали.

Очнувшийся Орион, осторожно встал, зажёг свечку и подошёл к двери.

— Кто там? — Тихо спросил он. Дабы не разбудить спящих друзей.

— Мне нужен Орион Хьюди! — Послышался грубый мужской голос за дверью. Орион даже не подумал, откуда тот знает его имя, открыл дверь.

Тусклый свет одинокой свечки осветил морщинистое лицо не высокого мужчины. Его глубоко впалые глаза блестели в тусклом свете, а рот обнажил свирепый оскал. Глядя на человека, Орион вспомнил прохожего в Ливуде, кутавшегося в плащ и пристально наблюдающего за их каретой. Это был он. Снова его лицо показалось юноши до боли знакомым.

— Не ждал меня!? — Рявкнул мужчина и выволок Ориона из комнаты.

— Кто вы? Что вам нужно? — Орион не на шутку испугался, увидев озлобленного чем-то человека.

— Что, не узнаёшь щенок? — Стиснув зубы, произнёс мужчина и поднёс свечу Ориона ближе к своему лицу. Орион, вглядевшись в черты его лица, вздрогнул и отпрянул назад.

— Капитан Хасли?

Его трудно было узнать из-за отсутствия густой бороды, Орион догадался лишь по глазам, которые испепеляли гневом.

— Узнал гаденыш! Думал избавился от меня? А нет, я искал тебя, долго искал. — В руках Хасли появился нож. — Всем успел разболтать о сокровищах Каплари?

— Капитан Хасли, я молчал. — Старался успокоить ночного гостя Орион.

— Лжёшь! Снова лжёшь!

— Я говорю правду! — Орион тщетно пытался освободиться от хватки Хасли, но тот держал на сей раз очень крепко.

— Зачем же ты сбежал? Чтобы ограбить меня? Не сейчас, так потом? — Хасли, глядя на Ориона безумствующими глазами, занёс нож для удара, как почувствовал холодный, острый метал, прижатый к его горлу.

— Бросьте нож и отпустите Ориона! — Хасли посмотрел за спину Ориона и увидел Ентри, приставившего Лентибр к его горлу. — Я не знаю кто вы, но лучше вам опустить оружие.

Хасли медленно опустил нож и ослабил сватку Ориона. Юноша незамедлительно вырвался и отскочил за спину Ентри.

— Что щенок, с охраной ходишь? Боишься? — Процедил сквозь зубы Хасли.

— Уходите! — Грозно прикрикнул Ентри и Хасли развернулся и сделал пару шагов прочь, но тут же резко развернулся и коршуном бросился на Ентри, выбив меч из его рук. Юноша даже не успел понять, что произошло, как оказался на полу. Пальцы Хасли сдавливали его горло и сопротивляться он уже не мог. Хасли свирепо смотрел ему в глаза, всё сильнее сжимая горло.

— Не трогай его! — Завопил Орион и ударил Хасли ногой. Удар пришёлся прямо в нижнюю челюсть, после чего, капитан ослабил хватку и повалился на бок. Орион же бросился помогать Ентри подняться. Тот уже с трудом дышал, жадно глотая воздух.

— Ентри вставай! — Кричал Орион, поднимая друга, но раньше поднялся Хасли. В его руке вновь сверкнул нож.

Видя, что Хасли вновь пошёл в наступление, Орион схватил Лентибр, лежавший возле его ног и приготовился к схватке. Хасли злобно скалясь, оттеснял его от комнаты к выходу на основную лестницу, перед которым коридор резко поворачивал налево, надеясь загнать его в угол.

Орион отступал, сжимая двумя руками Лентибр перед собой и не сводил глаз с Хасли, боясь пропустить его атаку. Капитан долго тянуть с ней не стал и резко сделал выпад вперёд, стараясь пронзить Ориона, но тот отбил его удар. Звон метала наполнил коридор.

Орион почувствовал спиной холодную стену, а значит отступать больше было не куда. Увидев что противник упёрся в стену, Хасли злобно улыбнулся и разрезал кинжалом воздух перед Орионом. Юноша вздрогнул и по спине скатились капельки пота.

— Давай покончим с этим. — Сказал Хасли и нанёс рубящий удар, но Орион удачно блокировал его Лентибром, что рассердило Хасли ещё больше.

— Ах ты, щенок! — Воскликнул он и ринулся было на Ориона, но тут на его голову, сзади, с силой обрушился массивный стул. Хасли покачнулся и закатив глаза, рухнул на пол.

— Я его не убила? — Испуганно спросила Мариа, оказавшись перед взором Ориона. Она дрожащими руками схватилась за голову и заплакала, глядя на неподвижное тело Хасли. Орион с опаской склонился над телом и приложился ухом к груди. Послышались медленные, гулкие удары сердца.

— Он жив! Просто без сознания. — Констатировал он.

— Я думаю, его связать надо. — Предложил Ентри, поглаживая свою шею, на которой образовался большой синяк.

— Давайте сообщим служащему, пусть он охранникам его сдаст. — Выдвинул своё предложение Орион и тут же направился к основной лестнице.

— А если он очнётся? — Остановил его Ентри.

— Хорошо, давайте его в комнате закроем. Оттуда он не сбежит: дверь крепкая, а в окно со второго этажа я бы не прыгал.

Идея всем показалась удачная и забрав из комнаты все свои вещи, так как возвращаться туда они не собирались, они принялись перетаскивать тело Хасли в комнату.

Капитан оказался не очень тяжёлым человеком. Ребята быстро справились с его телом, оттащив в комнату и закрыв её на ключ. Теперь можно было перевести дух и спустится в холл.

В холле было по-прежнему светло и жарко и это несмотря на то, что была глубокая ночь. Орион, а за ним Ентри с Мариа, осторожно спускались по главной лестнице на первый этаж. Было тихо, Орион даже слышал напряжённое дыхание за спиной.

Служащего, который по обыкновению должен был стоять за регистрационной стойкой, не было. Почему-то это насторожило Ориона, хотя молодой человек мог и выйти куда-нибудь. Ребята спустились в холл и огляделись.

— Эй, есть кто-нибудь? — Крикнул Ентри и холл тут же наполнился эхом и гулом. Ответа не последовало.

Орион подошел к стойке. Регистрационный журнал лежал на ней, открытый прямо на странице с именем Ориона, впрочем, она была последней заполненной.

— Он уснул что ли? — Негодовал Ентри, желая побыстрее передать закрытого в комнате охранникам. Он подошёл к Ориону, внимательно посмотрел на журнал, словно пытаясь найти в нём ответ, заглянул за стойку и замер.

— Он там. — Шёпотом произнёс Ентри. Стоящий рядом Орион с трудом разобрал его слова.

— Кто?

— Ну, этот, служащий… Он лежит.

Орион заглянул за стойку. Молодой человек лежал на животе и не шевелился. Юноша тут же оказался возле него.

— Что с ним? — Так же шёпотом спросил Ентри, словно боясь спугнуть кого-нибудь.

Орион осторожно перевернул тело. В груди служащего была глубокая, колотая рана. Кровь запачкала его рубаху и пол.

— Он ранен! Ему доктор нужен! — Закричал Орион, обнаружив, что сердце раненого, медленно, но бьётся.

Ентри говорить больше ничего не надо было. Он тут же отскочил от стойки и выбежал из гостиницы, в царящую на улице темноту и сняв один из факелов на крыльце, помчался по улицам с криком: " Помогите!", в надежде наткнуться на пост охранников или на кого-нибудь, кто мог бы помочь раненому.

— Ему кровотечение надо остановить! — Крикнула Мариа, подбегая к раненому, на ходу разрывая подол своего платья. — Зажми рану крепко! — Мариа протянула Ориону кусок ткани.

Орион приложил ткань к ране. Она за считанные секунды окрасилась в красный цвет.

— Не останавливается! — В отчаянии закричал Орион.

Он боялся своей беспомощности, той беспомощности, с которой он наблюдал, как умирает Баркли. Он снова чувствовал, как смерть забирает лежащего у него на руках и снова ничем ей помешать не мог.

— Держи! — Крикнула в ответ Мариа, пытаясь найти хоть какие-нибудь медикаменты.

Веки служащего вздрогнули, по лицу пробежала судорога. Он на секунду открыл наполненные болью глаза и простонав, снова прикрыл их.

Тем временем, Мариа принесла кувшин с водой и приказала Ориону рвать свою рубаху. Юноша даже не думал ослушался, пологая, что Мариа знает что делать. Хотя, надо сказать, сама Мариа, смутно представляла дальнейшие свои действия. Вспомнив лишь слова своей бабушки, о том, что при ранении главное остановить кровь. Что делать дальше, она не знала и действовала полагаясь на свою интуицию. Интуиция ей подсказывала, что рану надо промыть, чтоб избежать заражения, чем она и занялась, отодвинув Ориона в сторону. Голова её кружилась, тошнота подступила к горлу, руки дрожали, но лицо выражало твёрдую решимость. Она старалась не смотреть не на рану, не на раненого, дабы самой не упасть без чувств. Мариа постоянно что-то тихо говорила, подбадривая раненого, хоть как-то уменьшить его страдания. Опять таки же, так подсказывала ей её интуиция.

Раненый окончательно пришёл в себя, тяжело дышал, срываясь на храп и постоянно смотрел на Мариа, как на последнюю надежду, умоляя взглядом не отдавать его в руки смерти. Девушка чувствовала этот взгляд и от этого ей становилось ещё тяжелее. Слёзы готовы были вот-вот хлынуть из глаз, но она сдерживала их как могла, не смея показать свою слабость.

Наконец в холл вбежал запыхавшийся Ентри с тремя охранниками.

— Раненый там! — Показывая пальцем на регистрационную стойку, с порога крикнул юноша. — А этот, на втором этаже, в нашей комнате. Мы его там закрыли.

Двое охранников устремились на второй этаж, а ещё один, по лычкам на мундире Орион понял, что это был офицер, подбежал к раненому.

— Как он? — Громко, командирским голосом спросил офицер.

— Кровотечение вроде бы приостановилось. — Ответила Мариа. — Но он по-прежнему слаб.

— Хорошо! Теперь о нём позаботимся мы. Скоро и доктор подъедет. Он его осмотрит. А вам я объявляю благодарность, за спасение человека и поимку преступника. Ну что там? — Спросил он у двух охранников, спускающихся с основной лестницы.

— В комнате его нет! В окно видимо выпрыгнул. — Ответил один из охранников.

— Со второго этажа? — Не удержался, гневно спросил Ентри.

— Видимо да. Окно открыто.

— Ничего, мы его обязательно найдём. — Попытался успокоить ребят офицер.

— Да, если он раньше не найдёт меня. — Пробурчал Орион и вышел на улицу. За ним последовал Ентри и испачканная в крови Мариа.

— Я не знаю кто это и что он хотел от тебя, но Орион, знай, мы всегда будем рядом и защитим тебя! — Сказал Ентри, стоя за спиной Ориона, положив ему руку на плечо.

— Спасибо ребята! — Обернувшись, ответил Орион и обнял друзей. — Давайте поскорей уедем отсюда. Утро уже наступает.

Мариа посмотрела на восток. Алый свет окрасил горизонт, начиная новый, последний день их путешествия.

52. Последняя

Ребята торопились покинуть город. Лишь дождавшись доктора, который уверил их, что жизни служащего гостиницы нечего не угрожает, они попросили приготовить карету.

Друзья изрядно нервничали, особенно Орион, по поводу Хасли. Он так и ожидал, что тот выскочит из-за угла и набросится на него, ему везде мерещился его силуэт.

" Ладно, Орион"- Говорил он себе. " Он же не знает, где ты живёшь, так что вернешься домой и там он тебя не найдёт. Да, но нашёл же он меня здесь, значит, рано или поздно найдёт и в Сакиле". От этой мысли, Ориону становилось особенно не по себе: мурашки прокатились по телу, сердце бешено застучало, отдаваясь в висках. Заверения охранников, что они обязательно найдут этого преступника, как-то слабо утешали. Орион ещё раз огляделся по сторонам, ища глазами Хасли и быстро юркнул в карету. Олиткопы тронулись с места. Задорно посвистывая, они обогнули площадь и вскоре покинули город.

Мысли о том, что до дома оставались считанные километры, конечно приободрял ребят, но такого веселья как на кануне, не было.

Ентри молча, уткнувшись в пол, разглядывал ползающую по нему букашку. Мариа, только сейчас начала осознавать, что произошло ночью. Перед её глазами предстали лицо раненого и кровь, много крови, на полу, на руках… Мариа передёрнуло. Она снова пришла "в себя", в реальность, где за стенами кареты благоухали цветы, весело свистели олиткопы и они возвращались домой. Мариа заметила, что её колотит озноб. Она попыталась успокоиться, подумать о доме, но тщетно.

— Ентри, обними меня. — Попросила Мариа. Юноша, вздрогнул, услышав просьбу, отвёл взгляд от пола и посмотрел на Мариа. Несколько месяцев назад, он бы недовольно бы завопил, оскорбил бы девушку, услышав её, но сейчас, он молча подсел к Мариа и обнял её. Девушка прижалось к нему, положив поудобней голову к нему на плечо и медленно, уже слегка успокоившись, предалась чарам сна.

Орион же, в это время, смотрел в окно кареты, также, не проронив не звука. Он всё выглядывал Хасли, но того нигде не было. Это ещё больше заставляло нервничать юношу. Он больше был бы рад новой схватке с ним, чем этой неизвестности и ожидания. Он всё размышлял: для чего Хасли охотиться за ним? Для чего он покинул "Впадину серой Каплари", оставив без внимания свои богатства? Вопросов было много, но ответов на них Орион не находил, только домыслы.

Наконец, на горизонте показался Трик. Этот маленький городок, сильно напоминающий Сакил и находившийся в трёх-четырёх часах езды от него, снова заставил улыбнуться путешественников. Они почувствовали запах дома. Чувство страха и нервозность куда-то улетучились, Орион впервые за день забыл о Хасли и разглядывал, не родные, но так похожие пастбища и дворики. Он представил, как сегодня встретит маму, обнимет её крепко-крепко и долго не будет её отпускать. Ориону вдруг захотелось заплакать, но он только подставил лицо ветру, который тут же смахнул с щеки скупую слезу и подсушил глаза.

— Ну что, следующая остановка- дом! — Крикнул Орион друзьям, поспешив запрыгнуть в карету, как только Олиткопы были напоены и готовы продолжать путь.

— Да! — В один голос крикнули Ентри и Мариа, и задорно смеясь, поспешили за Орионом.

Теперь они не могли усидеть спокойно на месте. Они ёрзали, выглядывали в окно, стараясь увидеть знакомые пейзажи. Им не терпелось в Сакил, после такого опасного путешествия.

— Представляете, мы снова дома! Я уже и поверить не мог! — Восторженно сказал Ентри. — Столько произошло за это время! Как там мама? Друзья? Про нас наверное и забыли?

— Тебя-то забудешь! — Ответила Мариа, задорно засмеявшись и подтолкнув Ентри в бок.

Возвращаемся мы к дому,

Все преграды позади.

Запела тонким голоском Мариа, но тут же, два более низких голоса ребят, подхватили слова:

И знакомый свет в окошке,

Уже светит впереди.

Пусть мы странствовали долго,

Повидав полно чудес,

Но возвращаемся мы к дому,

Нет прекрасней родных мест!

Как красивы здесь рассветы,

Не найти таких не где,

И что лучше нету дома,

Мы поём теперь везде!

Пели они дружно песню, и пусть эта песня моряков, возвращающихся к родному берегу, слова её очень подходили и в этой ситуации.

Уже опустились сумерки. Ребята продолжали по очереди выглядывать из окна кареты, поглядывая вперёд, дабы, наконец, увидеть родные окрестности Сакила.

— Вон, вон дуб старый! — Закричал Ентри, подзывая к окну друзей. Мариа, увидев его, завизжала от счастья, олиткопы, словно вторя ей, засвистели и прибавили скорости.

— Слава властителям Дириуса! Мы дома! — Сказал Ентри. Теперь ребят от окна было не отогнать. Они смотрели уже на знакомые луга, пастбища, в которые Ентри и Орион не редко убегали, играли в них и мечтали.

Вот и свет Сакила появился на горизонте. В сумерках, очертания города трудно было разобрать, но ребята, затаив дыхание, смотрели на приближающие огни родного города. Вскоре карета достигла окрестностей города. Малочисленные прохожие, с удивлением и изумлением смотрели на богато украшенную карету, которых в этих местах и не было очень давно. Тем более что в ней ехали, махающие и кричащие приветствия, местные ребята.

— Ну, завтра весь Сакил о нас говорить будет! — Засмеялся Ентри, видя опешившие взгляды горожан.

Олиткопы остановились на площади. Орион первый вышел из кареты, подошёл к кучеру и поблагодарил его:

— Спасибо вам! Мастеру Лавариону, большой привет! И Дику с Элифер! И Фуку! Скажите, что добрались хорошо.

Ентри вышел следом, гордо расправив плечи, поправив на поясе Лентибр. За ним выпрыгнула из кареты Мариа и тут же глубоко вдохнула воздух родного Сакила.

— Свершилось. — Тихо сказала она.

Тем временем, на площади появилось не мало любопытствующих, из тех, кто ещё не спал, или кого успели разбудить. Конечно, им же очень было интересно: откуда у ребят, отправившихся в учебную экспедицию на Стригинил, оружие и такая богатая карета с личным кучером. Любопытствующие, медленно, с какой-то опаской, подходили к площади, поглазеть, на заметно изменившихся, возмужавших ребят.

— Здрасте всем! — Громко сказал Ентри, кивнул при этом головой.

Не дружное бормотание достались ему в ответ.

— Вот мы и дома! — Продолжил он, но эти слова были встречены молчанием. — Ну, тогда мы пойдём?!

Друзья, под пристальными взглядами, направились с площади по улице, которая вела к дому Ентри. Они жадно разглядывали дворы, деревья, которые казались им новыми, чем-то изменившимися. Даже сгустившиеся сумерки, в которых трудно было увидеть, на расстоянии десяти ярдов, не могли умерить их любопытство. Они вглядывались в темноту, пытаясь увидеть что-нибудь знакомое.

— Твой дом, Ентри. — С грустью в голосе сказал Орион. — Давай…Маме привет, завтра увидимся.

Ентри бросился к Ориону и обнял его. К их объятию присоединилась и Мариа. Ребята так долго стояли, не смея разъединиться.

— Друзья! Вы помните, что сказал мастер Лаварион? Нам сохранили жизнь для чего-то более важного. Значит, нас ещё ждут приключения. Значит, мы должны держать вместе, быть едины! — Сказал Орион и освободившись от объятий друзей, добавил:- Я уверен в этом.

Ентри снова тепло попрощался с друзьями и глубоко вздохнув, открыл калитку своего дома. На кухне привычно горел свет. Ентри вдруг показалось, что он и не уезжал никуда, словно он только вернулся с прогулки. Юноша осторожно открыл дверь в дом, на цыпочках проследовал на кухню, обходя поскрипывающие половицы, чтобы не спугнуть скрипом родителей и остановившись в дверях, тихо сказал:

— Здравствуй мама.

Стоящая спиной к нему Тризольдина, вздрогнула и медленно повернулась. На глазах навернулись слёзы и подбежав к сыну, она крепко обняла его.

— Наконец-то ты вернулся.

По дороге домой, Мариа долго думала. Стоит ли рассказывать бабушке о их приключениях, о "неизвестных землях". Ей очень хотелось поделиться с ней впечатлениями, но это может заставить бабушку нервничать, а этого Мариа позволить не могла. Так раздумывая над этим, она шла по узёнькой тропинке, к дому бабушке, который уже показал свой свет вдалеке. Девушка прибавила ходу. " Наверное, чай пьёт". — Подумала Мариа, приближаясь к воротам.

Звонкий звук колокольчика на воротах наполнил, казалось всю округу. Мариа ещё и ещё ударила в него, с нетерпением ожидая, когда ворота откроются.

— Кто там? — Послышался бодренький голос Ялионы. Мариа хихикнула, обрадовавшись, наконец услышать этот родной голос и крикнула в ответ:

— Та, которую вы долго ждали!

Ялиона поспешно отворила ворота и заточила Мариа в объятья.

— Где ты была! Слава Властителям Дириуса, ты жива!

— Бабуля! Мне столько тебе нужно рассказать! Недели не хватит!

Ялиона, провожая девушку в дом, на это сказала:

— У нас годы впереди!

Орион, оставшись в одиночестве, огляделся по сторонам, вспомнив снова о Хасли. Сейчас ему не хотелось думать о нём, он, наконец вернулся домой и радость по этому поводу переполняла его. Но чувство опасности, заставило его оглядеться. А улице было тихо. Мимо прошел знакомый молочник. Пристально, с любопытством осмотревший вернувшегося Ориона, не забыв при этом поздороваться. Юноша поприветствовал того в ответ и бегом направился к дому. Ему уже не терпелось оказаться в своей комнате, в своей постели.

Орион подбежал к своему забору. Собака за ним грозно залаяла, потом, видимо распознав пришельца, заскулила, срываясь с цепи. Орион зашёл во двор и обнял пса. Тот, облизав хозяина, вилял хвостом и повизгивал от радости.

— Я дома, дома. — Глядя собаку, приговаривал Орион.

Собака снова на радостях залаяла, прыгая вокруг хозяина.

— Орион! — Услышал юноша за спиной радостный голос матери. — Где же ты пропадали?

Орион обнял маму, которая начала плакать на плече сына и под неутомимые визгни пса, сказал:

— Я дома! Дома!

Эпилог!

Орион шёл по залитой солнечным светом улице, к скамейке, на которой его уже ждали, взявшись за руки Ентри и Мариа. Прошёл почти год, с того момента, как они отправились в путешествие. В жизни Ориона мало что изменилось, Он так же учится, закончил уже третий курс, гуляет, сидит над картами и вспоминает прошлогоднее приключение.

С момента прибытия, о ребятах говорили много, и хорошее и плохое. Они стали героями, разбавив монотонный ритм жизни Сакила. Появились слухи, которые сами ребята без улыбки слушать не могли, о том, что они были в гостях у Властителей Дириуса и те их щедро наградили, о том, что они вплавь, добирались со Стригинила, так как их корабль захватили и сожгли пираты. Много историй за год можно было услышать в окрестностях Сакила.

— Привет влюблённые! — Крикнул Орион, подходя к скамейке. Ентри и Мариа смущённо покраснели. — Как дела?

— Ты это спрашивал полчаса назад, после занятий. Нормально дела, вот гуляем после учёбы. — Ответил Ентри.

— А у меня для вас новость! — Весело сказал Орион, ожидая увидеть любопытствующие глаза друзей. — Письмо!

— Из Ливуда? — С явным нетерпением спросила Мариа.

— Да!

— И что там?

Орион быстро вскрыл конверт, ему и самому не терпелось его прочитать.

Здравствуйте мои дорогие друзья!

Выпала минутка и я решил написать вам письмо. К сожалению свободного времени мало, сейчас ночь и я, сидя за столом, в компании одинокой свечи и пера, борясь с усталостью, пишу вам эти строки.

У нас с Элифер всё по- старому. Новая кузница отнимает много сил и времени, так что в этом году к вам приехать не удастся. Ну, мы знали, на что идём! Заказов много, Элифер взяла на работу ещё двоих кузнецов, ночует порой в кузнице и кажется безумно счастлива. Недавно виделся с мастером Дуко, очень мило пообщались, хотел пригласить его работать с Элифер, но он отказался, сказал, что и в его кузнице дел хватает. Спрашивал про Ентри и Лентибр. Я сказал, что всё хорошо, берегут и охраняют друг друга.

Кстати, как у вас дела? Учитесь? Орион ты не передумал идти на флот? Я горжусь тобой. Пытался найти капитана Тар, но слухи ходят, что она где-то на севере пиратствует.

Да, Фук разыскал Сайморола и Буйя! Вы же знаете, что Фук теперь большой человек- писатель! Догадался же написать о нашем приключении! Теперь в лучах славы купается, как и хотел. Так вот Сайморол в Гариопее обитает, к сожалению, спивается окончательно, а Буй работает зам. начальника порта в Бимелине! Что с Мапусом не знаю.

Мастер Лаварион после похорон, здоровьем слабоват стал, снова болеет. Исхудал, побледнел. Лекари говорят-нервы. Нужен ему покой, так что и его делами заниматься приходиться. Всем рабам он вольную дал, да я кажется, об этом писал, теперь вольнонаёмники работают.

Орион, преступник из Гаутина так и не объявился? Думаю, что если за год не напомнил о себе, значит и не появиться. Не переживай, с тобой твои друзья, а вместе вы сила! Вы это уже доказали не раз!

Горю желанием вас всех увидеть и обнять!

Привет вам от Элифер и Семиона!

На веки ваш друг: Дикин Сараллон- Рыцарь Грайс- Защитник дома Сараллонов!"

Орион свернул письмо и положил её обратно в конверт. Он обязательно перечитает его не один раз, запомнит наизусть и вечерами будет вспоминать эти строки. Так было и с предыдущими письмами, так будет и с этим.

Орион посмотрел на мило улыбающихся, сидящих в обнимку Ентри и Мариа. Улыбнулся им, щурясь от солнца и сказал:

— Ну что друзья, вместе мы сила?

На что Ентри тут же ответил:

— Даже не сомневайся!

Оглавление

Данилкин Евгений По пути Ориона

Предисловие

1 Находка

2 За и против

3 В путь

4 Первая ночь в Ливуде

5 Замок Лавариона

6 Работа

7 Тайна замка Лаварион

8 Побег

9 "Империя" и мастер Дуко

10 Охота началась

11 Легенда тайной комнаты

12 Цена ошибки

13 Крепость Трад

14 Погоня, погоня…

15 Впадина серой Каплари

16 Тайна погибших кораблей

17 Пленник золотого хранилища

18 Гариопей

19 Илирон и степь разбитых сердец

20 Кишурмах

21 Элифер

22 Старые знакомые и новый выбор

23 "Империя" снова в строю

24 На пороге турнира

25 Демонстрация шлемов

26 Турнир

27 Ночная встреча с врагом

28 Остров Ланл

29 У подножья Скопир

3 °Cкопиры

31 Аланир

32 Новая надежда

33. Навстречу неизвестности

34 Битва за жизнь

35 Выжить, чтобы умереть

36 Рождение новой надежды

37 Держим курс на…

38 "Глеут"

39 У скал

40 Удар судьбы

41. Без "Империи"

42. Пролив

43. Куда идти?

44. Лесной поход

45. Конец пути

46. Двое против одного

47. Самперилы

48. Встреча в океане

49. Домой или опять расставания

50. Снова дома и в гостях

51. Назад к схватке!

52. Последняя

Эпилог!

Реклама на сайте