«В глуши таёжной (сборник)»

В глуши таёжной (сборник) (fb2) - В глуши таёжной (сборник) 16052K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Николаевич Пискунов

Александр Пискунов В глуши таёжной

© Пискунов А. Н., наследники, 2016

© Меркер А. Ф., предисловие, 2016

© Беляева Н. В., Сибгатуллин Р. З., Ухова Н. Л., приложение, 2016

* * *

Сохранил красоту для других

«Охранять природу – значит охранять Родину», так утверждал успевший «прихватить» ВОВ и войну с Японией Александр Николаевич Пискунов. И, защищая природу, он охранял Родину не менее яростно, чем в боях или в стычках с бандитами. «Писал и пишу об охране природы» – отвечал он на раздражение начальников его активной природоохранной деятельностью. И создавались автором не только обличающие вредителей природы статьи, но и увлекательнейшие повествования о растительном и животном мире Урала, о путешествиях в различные уголки России, вызывающие восхищение искренним и непосредственным восприятием красоты мира.

Тысячи заметок и очерков, публикуемых на протяжении многих лет различными журналами и газетами, написал натуралист Александр Пискунов.

Его произведения, порой весёлые и задорные, порой задумчивые и даже мрачноватые, наполнены глубокой любовью к природе родного для автора уральского края и тревогой за её состояние.

«Мы с тобою лишь часть красоты мирозданья,

Уходя, сохрани красоту для других» – так напутствовал он своих внуков.

И сам в своих произведениях сохранил для нас Красоту Природы.

Наши издания произведений Александра Пискунова основаны на очерках и рассказах об уральской природе, созданных автором за много лет писательской деятельности, многие из которых впервые выходят в книжном формате.

Книга «В глуши таёжной» включает в себя очерки о Висимском заповеднике, в котором автор проработал десять лет, и посвящается 45-летию заповедника, отмечаемому в 2016 году.

В подготовке издания неоценимую помощь оказали дочери Александра Николаевича – Елена Пискунова и Светлана Катана, без огромного труда которых по разборке архива автора, подготовке текстовых и фотоматериалов осуществить его было бы невозможно.

Благодарим всех, кто принимал участие в работе над сборником и помог ему выйти в свет.

Особую признательность выражаем:

Назарову Владимиру Поликарповичу, журналисту, фотографу и другу Александра Николаевича, по инициативе которого большая часть очерков опубликована на сайте «Экосистема», за пропаганду творчества автора, предоставленные фотографии и материалы из личного архива, моральную и информационную поддержку нашего издания;

Меркеру Александру Фёдоровичу за предисловие к книге; научным сотрудникам Висимского государственного природного биосферного заповедника Наталье Вадимовне Беляевой, Рустаму Зинатовичу Сибгатуллину и Надежде Леонидовне Уховой за предоставленные фотографии и статью о заповеднике;

Вурдовой Ирине Фёдоровне, Захарову Владимиру Анатольевичу, Исакову Павлу Анатольевичу, Мещерягиной Светлане Галимзяновне, Попову Евгению Анатольевичу, Сварбову Петру Дмитриевичу за предоставленные фотоматериалы.

Информационную поддержку изданию оказали:

Боголюбов Александр Сергеевич, Экологический Центр «Экосистема», г. Москва;

Подгорнова Элла Анатольевна, г. Новоуральск;

Чеботаева Марина Валерьевна, проект «Наш Урал», г. Екатеринбург;

Ярославцева Наталья Николаевна, Российская межрегиональная общественная организация Клуба ЮНЕСКО «Содружество павленковских библиотек», г. Киров.

Сергей Чумаков,директор Уральского провинциального издательства

Александр Николаевич Пискунов (1927–2009)

Александр Пискунов родился 27 октября 1927 года в городе Невьянске Свердловской области. Будучи ребёнком, автор книги проявлял огромный интерес к живой природе. Встречи с белками, бурундуками, рябчиками и утками были для него радостным откровением. В возрасте двенадцати лет Александр Николаевич пристрастился к ружейной охоте, благодаря которой он знакомился с природой родного края. В четырнадцать лет Александр пошёл работать на Невьянский цементный завод слесарем. Шла война. Работать приходилось по 10–12 часов в сутки без выходных.

В 1944 году, в возрасте семнадцати лет, был призван в армию. Зимой 1944–45 года проходил военную подготовку в военных лагерях. Летом 1945 года принимал участие в знаменитом пешем переходе по безлюдным и безводным степям Монголии и форсировании горного хребта Большой Хинган, участвовал в боевых действиях против японцев. После окончания боевых действий в Китае проходил службу в Северной Корее, откуда для продолжения службы был направлен в Германию. За успехи в воинской службе получил офицерское звание. Позже проходил службу в Туркмении, в Центральной России, Крыму и Западной Сибири.

Проходя воинскую службу в разных частях страны, уделял большое внимание изучению природы края. После ухода в запас (1961 г.) выбрал местом своего постоянного жительства город Верхний Тагил, где по направлению Кировградского горкома КПСС получил путевку для работы в ОВД г. Кировграда. Прошёл путь от участкового инспектора до начальника Верхнетагильского ГОМ. Работая в органах милиции, уделял много времени борьбе с браконьерством и охране природы.

После увольнения на заслуженный отдых работал лесником, а затем инспектором по охране природы в Висимском государственном заповеднике. Вёл активную пропаганду охраны природы, писал статьи, читал лекции, участвовал в рейдах по задержанию нарушителей. Неоднократно избирался депутатом Кировградского и Верхнетагильского городских Советов, где возглавлял постоянные депутатские комиссии по охране природы. По его инициативе впервые в стране была создана районная экологическая милиция. За время работы в заповеднике стал подготовленным натуралистом.

Проработав десять лет в заповеднике, по просьбе общественности был назначен на должность директора Верхнетагильского краеведческого музея, в создании которого принимал активное участие. По его инициативе в музее был создан отдел природы, большинство экспонатов которого изготовлено А. Н. Пискуновым. Здесь читались лекции о природе родного края, работал кружок по краеведению, писались статьи о природе.

В 1991 г. принял участие в конкурсе им. А. Н. Формозова в Москве, где его материалам было присуждено второе место по стране. Был Почётным членом Уральского орнитологического общества, членом Уральского экологического союза. До последних дней своей жизни вёл постоянную рубрику «Вопросы натуралисту» в газете «Уральский рабочий», которая пользовалась популярностью у читателей, за что был награждён медалью «За добросовестный вклад в развитие журналистики Среднего Урала».

Сотрудничал с журналами «Веси», «Уральский следопыт», с газетами «Областная газета», «Ключ Земли» и др.

Щедрый сердцем природолюб!

Имя Александра Николаевича Пискунова широко известно краеведам Свердловской области и читателям различных областных изданий, в которых до последних дней жизни он печатал свои рассказы и отвечал на вопросы своих многочисленных поклонников.

Страстный любитель природы, Александр Николаевич был и её ревностным хранителем. Он не просто любил природу (таких людей много) – он её изучал, он её знал. Совершая многокилометровые походы по своему краю, он в своём дневнике фиксировал следы животных, их повадки, интересные и загадочные явления в жизни растений. Уже дома за письменным столом эти его путевые заметки превращались в удивительные рассказы о природе Среднего Урала. Своими знаниями и наблюдениями Александр Николаевич щедро делился на страницах различных газет и журналов Свердловской области. Его публикации неизменно вызывали живой интерес как среди взрослых, так и среди школьников. «Летописцем уральской природы», – называли мы его в своём учительском кругу. Для нас – уральских учителей биологии – Александр Николаевич Пискунов был настоящей экологической находкой, нашим верным помощником, так как и мы, и наши ученики всегда с нетерпением ожидали газеты с живыми рассказами А. Н. Пискунова об уральской природе.

Александра Николаевича интересовала не только природа Среднего Урала. Он свято и бережно относился и к истории своего края, к его народу с его самобытными обычаями.

Не будучи верующим человеком, Александр Николаевич, тем не менее, выступил в прессе с предложением о признании старообрядческого кладбища в окрестностях старого уральского города Верхний Тагил как исторического захоронения, приравненного к памятнику истории Среднего Урала. В этом проявилось его глубокое уважение к предкам, к истории своего края. Он с уважением относился к людям, не обращая внимания на то, какой веры придерживается тот или иной человек, лишь бы эта вера не умаляла достоинства человека, уважала бы душевные чувства другого.

«Мой Бог – это моя совесть, которая всегда подскажет, как я обязан поступить в той или иной ситуации», – писал мне Александр Николаевич в одном из своих последних писем. И за свою долгую жизнь от этого своего принципа он старался не отступать.

Я надеюсь, что настоящий сборник искренних рассказов Александра Николаевича Пискунова найдёт своего любознательного читателя.

Александр Меркер,

действительный член Русского Географического общества

Под пологом первобытного леса

Более десяти лет служил я инспектором по охране природы в Висимском государственном биосферном заповеднике, что на Среднем Урале, проводя много времени в избушке под пологом первобытного леса. В течение нескольких тысяч лет этот участок леса никогда не вырубался и не горел. Такой лес даёт наглядное представление о том, какими наши леса были до активной эксплуатации их человеком.

Здесь на площади в несколько тысяч гектар нельзя было встретить ни одной берёзы. Не было здесь и сосняков. У большинства наших граждан само понятие о первобытном лесе неизменно ассоциируется с непроходимыми дебрями. А между тем, это далеко не так. Горные первобытные леса Урала довольно светлы и легко проходимы. Огромные ели, пихты и кедры образуют кроны высоко над землёй и растут сравнительно далеко друг от друга, что даёт возможность хорошего обзора под пологом леса.

Конечно, из-за недостатка света возобновление леса здесь идёт очень медленно. Подрост из пихты и ели довольно редок и имеет угнетённый вид. И только там, где под напором ветра упало несколько крупных деревьев, возникают небольшие участки, хорошо освещаемые солнечными лучами. Растущий на таких участках подрост сразу оживает и быстро идёт в рост. Особенно такой лес кажется светлым в зимнюю пору, когда налипший на ветках деревьев снег прижимает их к стволам.

Несмотря на это, лучи низкого зимнего солнца во многих местах вообще не касаются приземного слоя до самой весны. Здесь царит какой-то особый, торжественный полумрак. Мне нравилось ходить по такому лесу в лунные зимние ночи, когда свет луны проникает через пространства между деревьями и, падая на снег, окрашивается в яркий красноватый цвет. И тогда кажется, что повсюду в темноте ельников полыхают костры.

Здесь на западном склоне водораздельного кряжа глубина снежного покрова нередко достигает метра и более. При такой толщине снега почва под ним никогда не промерзает, что благоприятно сказывается на зимовке растений и организмов, населяющих лесную подстилку. Благодаря этой особенности, медведи, обитающие на восточном склоне хребта, идут на зимовку сюда.

А. Пискунов в заповеднике. Фото из архива автора

Идущие с запада на восток циклоны оставляют над хребтом значительную часть своих осадков. Поэтому леса здесь никогда не испытывают засухи. В то же время, благодаря тому, что эти леса произрастают на склонах гор, здесь никогда не бывает и переувлажнения почвы, но влаги достаточно для образования плотного мохового покрова. По берегам горных ручьёв здесь много видов сфагнума. Известно, что мох впитывает и хранит огромное количество влаги. Это было одной из причин высокой пожарной устойчивости такого леса. Попадая под полог первобытного леса летом, удивляешься обилию крупномерных папоротников: кочедыжников, страусоперов и щитовников. Находясь в зарослях таких папоротников, начинаешь представлять себя в джунглях тропического леса, и только стройные стволы хвойных деревьев напоминают тебе, что это не джунгли тропиков, а леса Урала. Кедровая сосна иногда достигает здесь огромных размеров. Я знал кедр, в нижней части которого находилось дупло, медведи использовали его как берлогу. Спасаясь от дождя, однажды я забрался в пустотелый ствол упавшего кедра, где мог нормально сидеть.

Всё это говорит о том, что эти растения нашли здесь самые благоприятные условия обитания. Кажется странным тот факт, что обычная сосна в таких условиях не растёт. Обыкновенная сосна очень светолюбива и возобновляться может только на открытых местах – гарях и вырубках. На заповедной территории и её охранной зоне много пожарищ и вырубок, но и там сосна не произрастает. Это объясняется тем, что сеянцы сосны обыкновенной очень восприимчивы к грибковым заболеваниям, а это случается главным образом в местах, где глубина снежного покрова превышает 50 см и более. Поэтому сеянцы сосны, попадая под очень глубокий снег, погибают.

Участок первобытного леса, находящийся на возвышенности под названием Липовый Сутук, благодаря инверсии воздуха находится в полосе максимального теплообеспечения или, как говорят учёные, температурного максимума. Благодаря этим условиям здесь произрастает липа мелколистная и ильм шероховатый – остатки некогда произраставших здесь широколиственных лесов из дуба, лещины и клёна.

В самом нижнем ярусе леса здесь растут теплолюбивые виды: грушанка, круглолистка, седмичник европейский и другие неморальные виды.

Первобытные леса богаты лишайниками, особенно теми, что произрастают на стволах деревьев. Здесь особенно много пармелий, которые в дождливую и пасмурную погоду светятся нежным зеленоватым цветом. Ещё не так давно в этих лесах обильно произрастали такие лишайники, как уснея бородатая, а также кладонии, которых в народе называют оленьим мохом. Однако, из-за сернистых выбросов промышленных предприятий эти лишайники почти полностью деградировали. Только изредка ещё можно встретить небольшие куртинки кладоний. А уснея бородатая, что произрастает на ветках деревьев, достигает здесь длины всего в несколько сантиметров, тогда как в лесах, где чистая атмосфера, она может достигать длины метра и более.

А. Пискунов в заповеднике. Фото из архива автора

Особый интерес для натуралиста представляет собой животный мир заповедного леса. В основном в таких лесах обитают виды животных, тесно связанных с отдельными видами растительности кормовыми отношениями. Особенностями такого леса является и то, что численность его обитателей сильно колеблется в зависимости от урожая семян кедра и особенно ели. В годы, богатые урожаем кедровых орехов, здесь наблюдается большое оживление. Повсюду кричат кедровки, растаскивая и пряча орехи в лесной подстилке. Белки и мышевидные грызуны также занимаются заготовкой орехов впрок. Лакомиться орехами приходят сюда и медведи. Этим приходится ждать, когда шишка упадёт на землю. Однако, роль кедровых орехов в наших лесах не так велика, как семян ели. В зимы, богатые урожаем еловых семян, лес кишит клестами-еловиками. Даже прилетают сюда клесты с севера – белокрылые. Стайки лесных синичек и поползней собирают с поверхности снега опавшие крылатки. Это же делают кедровки, рябчики и даже глухари. Под покровом ночи этим же занимаются и мышевидные грызуны, за которыми охотятся совы – неясыти, мохноногие и воробьиные сычики. Днём же еловые шишки неустанно разгрызают, добывая семена, белки, разбивают пёстрые и трёхпалые дятлы. Охотятся за белками и мышевидными грызунами куницы, колонки, горностаи и ласки. Сочная хвоя молодых пихточек привлекает сюда стада лосей, за которыми заходят сюда стаи волков, а по опушкам лесного массива живут зайцы-беляки, на которых охотятся рыси. В годы, неурожайные семенами хвойных растений, жизнь здесь заметно замирает. Лишь изредка можно услышать постукивание дятлов, да видеть кочующую по лесу стайку буроголовых гаичек. В поисках хороших кормовых мест откочевали в другие места белки, кедровки и стаи клестов. Следом за ними ушли куницы и улетели совы. И только в годы мышиной «напасти» снег под деревьями разрисован следами куниц, горностаев и ласок. Не улетают тогда и совы. Мышиные урожаи позволяют многим хищникам безбедно пережить суровое время года.

Заповедные просторы. Вид с наблюдательной вышки на горе Большой Сутук на гору Долгую. Фото из архива автора

Автор, более десяти лет работая в заповеднике под пологом первобытного леса, имел много интересных встреч с разными его обитателями. Память сохранила многие из этих встреч, с которыми хочется поделиться с читателем.

След человека

Человек окружён ореолом страха и недоверия. Где бы он ни находился: в лесу, на озере, в тундре или в пустыне – повсюду излучаемая им опасность заставляет всё живое бежать от него, как от огня. Даже оставленный человеком след вызывает у некоторых животных панический страх.

Вчера утром проложил я лыжню через эти поляны. Ночью эта лыжня преградила путь пробегавшей здесь по своим лисьим делам лисичке. Приблизившись к самой лыжне, она так и не решилась перепрыгнуть её. Вернувшись по своим следам назад, лиса стала искать переход в другом месте. Семь раз приближалась она к лыжне, но преодолеть страх перед ней так и не смогла. Каким же страшным должен показаться ей человек, если даже след его вызывает у неё панический ужас?

Конечно, не все звери боятся следов человека. Зайцы, например, даже любят пробежаться по утоптанному лыжами снегу. Не очень боятся лыжни и лоси. При очень глубоких снегах лоси даже любят отдыхать на лыжне. Забавный случай приключился у меня с лосями во время работы в Висимском заповеднике. Спускаясь по крутому склону горы, увидел отдыхавших на лыжне четырёх, уже сбросивших рога, лосей. При моём приближении животные поднялись и побежали вниз по склону прямо по лыжне. Очень глубокий снег мешал им двигаться быстро. Несмотря на торможение палками, я вплотную приблизился к бегущему последним молодому лосю, что даже мог бы запрыгнуть ему на спину. Чтобы избежать столкновения, я выпрыгнул из лыжни и зарылся в снег. Повернув в мою сторону головы, остановились и лоси. Тяжело дыша, они наблюдали за тем, как я барахтался в сугробе. Через несколько секунд звери, утопая в глубоком снегу, цепочкой скрылись в лесу.

Очень своеобразно ведёт себя при встрече с лыжнёй лесная куница. Пересекая её, она не забывает оставить на лыжне свою «визитную карточку», видимо, давая понять, что место это уже занято.

Довольно раздражённо ведут при встрече свежих следов человека медведи. За время существования заповедника здесь было отмечено три случая нападения медведей на сотрудников заповедника. Обошлось без тяжких последствий, поскольку во всех случаях медведь рассматривал человека не как жертву, а как соперника, которому полагалась небольшая трёпка.

Не раз было, когда медведь ходил по моим следам. Однако от серьёзного разговора он всегда уклонялся. Проходя по границе заповедника, медведи не упускают возможности давать оплеухи установленным здесь пограничным столбам. Иногда они свирепеют и грызут эти раскрашенные «под зебру» столбы, усматривая в них посягательство на свою территориальную целостность. Однажды при ревизии обходов мы обнаружили, что верхушка одного из столбов оказалась погрызена медведем. Забраться по гладкому столбу к его верхушке можно было только по лестнице. Медведей же высотой почти в пять метров в природе не существует. Мы удивлённо гадали, каким образом медведь мог повредить верхушку столба. Всё оказалось до банального просто. Весной у столба долго сохранялся огромный сугроб, которым и воспользовался медведь. Волки, подобно лисам, также боятся свежих следов человека. А вот для росомахи хождение по следам охотников стало частью её экологической ниши. Хождение по путикам охотников-промысловиков, где она поедает приманки и попавшую в капканы добычу, помогает ей выжить. След человека страшен не всем.

Медведи висимского заповедника

Конечно, встречи с медведями были у меня задолго до работы в заповеднике. Будучи страстным охотником, я во время своих скитаний по лесу довольно часто встречал следы медведей, разрытые ими норы грызунов, поломанные деревца и т. д. Имели место и непосредственные встречи с этим хищным зверем.

Некурящий медведь

В молодости я, как и все мои ровесники, пристрастился к курению. Со временем это стало сказываться на моём здоровье. Я стал всё чаще и чаще болеть. Врачи посоветовали незамедлительно избавиться от вредной привычки – бросить курить. Вместо того, чтобы сконцентрировать свою волю и сразу отказаться от курения, я стал тогда прибегать к полумерам, которые не могли способствовать полному отказу от курева. Так, уходя в свободное время на охоту, я умышленно оставлял дома папиросы. В то же время, при встрече в угодьях с охотниками, просил у них закурить, мотивируя это тем, что свои папиросы я забыл дома.

Фото В. Сысоева

Один случай произошёл в один из ноябрьских морозных дней. С вечера прошёл густой рыхлый снег, а к утру сильно подморозило. Из дому я вышел, когда было ещё темно, и до рассвета успел преодолеть более шести километров. Снежный покров был плотный и мало мешал движению.

В призрачном свете предрассветных сумерек, увидел я впереди на лесной дороге свежие следы, как мне показалось человека в валенках. Решив, что с ним можно будет и покурить, я ускорил шаг, намереваясь догнать «незнакомца». В одном месте на обочине дороги «охотник» долго топтался у куста рябины, на котором ещё сохранились несколько гроздьев ягод. «Ягоды собирал», – подумал я. Тут же я решил, что по возвращению домой тоже надо будет набрать этих ягод. Потом след свернул на большую поляну и углубился в лесной массив. При приближении к опушке леса я услышал впереди треск от сломанного деревца. Я был убежден, что незнакомый «охотник» и там собирает ягоды рябины. Нас разделяла стена мелких ёлочек, за которыми находился тот, кого я догонял. Боясь, что мое внезапное вторжение к нему через кусты может вызвать у него чувство преследования, я предупредительно крикнул: «Мужик, а закурить у вас есть?». В ответ раздался медвежий рёв и тут же послышался треск сучьев от убегающего зверя. Поняв, что медведь попался некурящий, я снова вернулся к дороге, причём времени на это потратил значительно меньше, чем тогда, когда шёл по следу.

Уже днём, после хождения по лесу, я вернулся на то место, где состоялась моя встреча с медведем. Оказалось, что зверь находился всего в двадцати шагах от меня. Медведь сломал деревце рябины толщиной с руку, украшенное гроздьями красных ягод, но позавтракать так и не успел. Все гроздья этого дерева я собрал в рюкзак и принёс домой. Детям я сказал, что это подарок им от медведя. Дети с удовольствием ели эти сочные, тронутые морозом, ягоды и хвалили мишку за подарок.

Медведь и рябчик

У каждого охотника и любителя природы есть своё любимое место в лесу, которое он навещает особенно часто. Было такое место и у меня. Находилось оно на склоне Лубной горы, что в восьми километрах от города Верхнего Тагила. Мне нравились здесь высокие кедры, пихты и ели, с густым подростом из ёлочек, черёмухи и папоротников. Здесь царил дух какой-то особой дикости и первобытного состояния природы.

Обычно я отдыхал здесь у ствола огромной лиственницы, в кроне которой я неоднократно добывал красавцев глухарей, прилетавших сюда кормиться её хвоей. Удобно усевшись средь выступавших из земли корней дерева, я часами наблюдал за поведением обитателей этого леса. Вот мелькнула в траве рыжая шубка белочки, несущей во рту пучок сухой травы, необходимой для утепления гнезда. А вот откуда-то взялся воробьиный сычик – сова размером со снегиря.

Присев на торчащую из земли корягу, сычик выделывает уморительные движения и пучит на меня большие, жёлтого цвета глаза. Сычик никак не может понять, что это за чучело притаилось у ствола дерева. Он улетел, так ничего и не поняв. Однажды я увидел в стороне промелькнувший силуэт крупной совы. Я негромко похлопал в ладони, имитируя хлопанье крыльев крупной птицы, и замер в ожидании. Через несколько минут сова уже сидела в десяти шагах от меня.

Это была одна из самых крупных наших сов – бородатая неясыть. Прищурив глаза и направив в мою сторону своё «лицо», испещрённое тёмного цвета кругами, сова внимательно меня изучает. Её слух позволяет слышать биение моего сердца. Убедившись в том, что я для неё не съедобен, она улетела. Взмахи её огромных широких крыльев не издали ни малейшего звука.

С помощью специального пищика я подманивал здесь к себе рябчиков. Добытые рябчики не являлись моей главной добычей. Главное на охоте для меня было общение с природой и возможность понимать её таинства.

На мои коварные свисты не раз прибегала куница, а однажды явилась даже сама Патрикеевна. Лисичка пробежала буквально в метре от моих вытянутых ног. Я решил, что это какая-то больная, утратившая обоняние и зрение особь. Оказалось, не так. Вечером я сбил прилетевшего на лиственницу глухаря, который упал где-то рядом с деревом. Стало темно, и я решил отложить поиски до утра. Утром я довольно быстро нашёл свой трофей, от которого остались только крылья, лапки да хвост. Ночью лисичка быстро разыскала убитую птицу и хорошо подкрепилась.

Здесь, на этом участке горной тайги, и произошла моя очередная встреча с медведем.

Вторая декада сентября выдалась очень сухой и тёплой. На всём лежала печать какой-то особой неизбежной покорности. Заняв своё любимое место, я стал имитировать свисты рябчиков, подражая свисту то самочки, то самца. Стояла удивительная тишина и было слышно, как рябчики отвечают на мои свисты. Метрах в тридцати от меня находилась густая куртинка ёлочек, за которой периодически было слышно какое-то сопение и хруст веток. Конечно, там лоси, а рябчики слышат все эти шорохи и не летят. Да, это было время лосиной любви. Мне довольно часто приходилось видеть здесь этих лесных красавцев и даже наблюдать столкновение между самцами. Однако лоси для меня особого интереса не представляли. Моими трофеями всегда были птицы.

В ожидании рябчиков, я закрыл глаза, и, кажется, даже вздремнул. Громкое хлопанье крыльев заставило меня очнуться. Я увидел, что рябчик находится от меня на расстоянии всего двух метров. Поднимая и опуская хохолок на головке, петушок несколько раз издал призывный свист. Я боялся пошевелиться. Стоило мне только пошевелиться, как он тут же бы улетел. Я ждал, когда он удалится на нужное для стрельбы расстояние. Вот он вспорхнул и уселся на ветку у ёлочек, за которыми перед этим я слышал сопение. Вскинув ружьё, я выстрелил. Почти одновременно с выстрелом раздался громкий медвежий рёв. Ожидая нападения, я выхватил из грудного кармана пулевые патроны и вставил их в патронник ружья.

Выждав несколько минут, я поднял убитого рябчика, и осторожно обошёл куртинку ёлочек, за которой обнаружил буквально вспаханную когтями медведя небольшую полянку. Оказалось, что здесь находилась колония полёвок, у которых имелись приготовленные к зиме запасы провизии, состоявшие из обрезков каких-то растений. Медведь уничтожил запасы полёвок, а заодно и ловил их самих. Мой выстрел он воспринял как покушение на его жизнь. Нельзя исключить и того, что в него могли попасть дробинки от моего заряда, так как медведь мог находиться на линии выстрела.

Эта встреча с медведем была для меня самой интересной из всех встреч с обитателями этого леса. Правда, я не жалею, что эта встреча не была визуальной.

Сладкоежка

Ранним сентябрьским утром, проходя по лесной дороге на склоне горы Малиновая, услышал я впереди громкую нецензурную брань. Ускорив шаг, увидел стоящий на дороге мотоцикл и согнутую фигуру мужчины. Приблизившись, узнал в нём одного из жителей Верхнего Тагила, занимавшегося бортничеством. На мой вопрос, что заставило его так возмутиться, он ответил: «Как не закричать, вы только посмотрите, что натворил этот гад!», – показывая на помятое ведро и куски кожаного, сплетенного из тонких полосок, ремня.

Мужчина стал рассказывать мне о том, что ещё вчера он побывал в этом месте, где спрятал в кустах своё ведро с мёдом и ремень, при помощи которого он удерживается на стволе дерева, когда поднимается по нему к бортям. Приехав сюда на мотоцикле за мёдом, он обнаружил, что ночью сюда приходил медведь, который съел ведро мёда и сильно помял эмалированное ведро. Этого ему показалось мало, и он стал жевать необходимый для подъёма на деревья ремень. Не заметив этого, пчеловод, надев когти и опоясав ствол дерева, полез к ещё одной борти, что висела поблизости от дороги. На высоте около трёх метров повреждённый медведем ремень лопнул, и пчеловод шлёпнулся на землю, повредив ногу. В этот момент он и выразил свое возмущение не совсем приличным образом. Всё могло оказаться намного хуже, если бы он упал с большей высоты. Хорошо ещё и то, что медведь не нашёл второе ведро, которое было спрятано в другом месте.

Сняв с ног железные когти, с помощью которых поднимаются по гладким стволам деревьев, он достал из люльки мотоцикла кусок сотового мёда и предложил его мне. Сначала я вежливо отказался, но пчеловод стал уверять, что у них существует поверье, что в день выемки мёда он должен угостить им первого встретившегося ему в лесу человека. Он искренне верил, что постигшая его неприятность связана именно с невыполнением этого поверья. Вчера, когда мёд был уже спрятан, он встретил здесь незнакомого охотника, угощать которого не стал, боясь открыть ему место спрятанного мёда. Боясь навлечь на пчеловода ещё больших неприятностей, я принял подарок и пошёл дальше. Поблагодарив пчеловода за угощенье, я свернул с дороги и стал подниматься по крутому, заросшему лесом склону горы Малиновая. Удалившись от места происшествия приблизительно на километр, я присел на валежину и, достав из рюкзака завёрнутый в пленку кусок мёда, приступил к трапезе. День был тёплым и тихим. Сотовый мёд показался мне очень вкусным, и я искренне позавидовал медведю, съевшему его ведро. Поднимаясь с валежины, я громко чихнул. В этот момент одна поваленная ёлочка, находившаяся от меня метрах в сорока, кажется, взорвалась. Её густая, ещё не успевшая пожелтеть, хвоя взметнулась вверх и я увидел убегающего медведя, который огромными прыжками побежал вверх по склону. Осмотрев место, где отдыхал медведь, я обнаружил хорошо заметную лёжку, прикрытую сверху поломанной упавшими деревьями елью. Здесь, под прикрытием еловых веток, и отдыхал косолапый сластёна, пока я не нарушил его покой. Наевшись мёда, медведь даже не слышал, что недалеко от него находится человек. Такое бывает редко.

Косолапые дегустаторы

Хорошо известно пристрастие медведей к сладкому. Чтобы отведать мёда, медведь не побоится подвергнуть себя нападению пчёл. Русское слово «медведь» означает «ведающий где мёд». И всё же я не знал, что медведи обладают довольно тонким вкусом. Однажды, проходя по лесной дороге, увидел я множество поломанных мишкой деревьев рябины. Откусив всего одну-две грозди рябиновых ягод, медведь бросал деревце и ломал новое. Я пробовал на вкус ягоды с этих рябинок и убедился, что все они имеют горький привкус. Но вот на одном деревце рябины медведь съел почти все ягоды. Проверив эти ягоды на вкус, я убедился, что они имеют приятный кисло-сладкий вкус. Я с удовольствием съел все оставшиеся здесь после косолапого ягоды. Отличались они и цветом. Оказалось, что медведь не просто ломал деревца, а искал наиболее вкусные ягоды.

В начале лета на одном из участков леса обнаружил я множество поломанных медведями молодых осинок. Я никак не мог понять, что заставило животное ломать стволы деревьев. Так же как и с рябиной, медведь срывал всего несколько листьев с вершины деревца и бросал его. Теперь стало ясно, что и здесь медведи дегустировали листья осины, которыми они в это время года питаются. Ясно стало и то, что заставило косолапых дегустаторов сломать так много деревцев. Дело в том, что все осинки из этой куртинки являются сёстрами, так как происходят от одного материнского корня. Значит, все деревца этого клона близнецы, обладавшие одинаковыми вкусовыми качествами. Осиновые клоны хорошо различаются по цвету коры. У одних деревьев кора бывает серо-зелёного цвета, а у других заметно более зелёная. Это признак того, что хлорофилла в ней больше.

Поэтому распускание листьев у них происходит в разные сроки. Раньше всех появится листва у деревцев с зелёной корой. Не зная различий между клонами осин, медведи в поисках деревьев с более вкусной листвой бессмысленно уничтожают много подроста осины.

Медвежьи метки

Многие птицы и звери, заняв участок для обитания и гнездования, ревниво охраняют его от вторжения конкурентов. Птицы тоже занимают участки в основном для обустройства гнёзд и после завершения гнездования уже теряют к нему интерес. Среди млекопитающих свои постоянные территории для обитания имеют в основном те виды, которые ведут хищнический образ жизни, либо те, что заняли этот участок для зимовки. Главную роль здесь играют кормовые отношения. Белки, например, заняв участок леса для зимовки, ревностно охраняют его от особей своего вида. То же самое можно сказать о бобрах, которые, заняв определённый участок реки, также охраняют его. Представители куньих – куницы, хорьки, горностаи, ласки, норки, выдры и барсуки – границы своих владений метят особыми пахучими веществами анальных желез. Волки и лисы границы своих владений также отмечают особыми мочевыми точками, подкрепляя эти, предназначенные для обоняния конкурентов, метки ещё и визуальными метками. Для этого они на отдельных участках своих границ царапают лапами почву и разрывают снег.

Почти также поступают и медведи. На границах занятого им участка леса медведь старается оставить как можно больше следов, подтверждающих принадлежность участка только ему. С этой целью он царапает кору отдельных деревьев, трётся о них спиной, оставляя запахи своего тела. Особенно часто медведи маркируют границы участка, сдирая кору на отдельных, хорошо заметных деревьях. Для этой цели лучше всего подходит кора пихты, как наиболее мягкая. Такая свежая метка видна издалека. С помощью меток медведи стремятся оградить свои владения не только от особей своего вида, но даже от человека, которого эти звери иногда рассматривают как своего конкурента. Наблюдая за поведением этих животных на территории Висимского государственного заповедника, что на Среднем Урале, обратил я внимание, как болезненно воспринимают звери появление на их территории пограничных столбов на границах заповедника и его охранной зоны.

Видимо, медведи рассматривают эти столбы, как посягательство на их территориальную целостность. Раскрашенные «под зебру» столбы вызывают у них раздражение. Проходя около таких столбов, медведь не упускает случая дать ему оплеуху. Отчего на поверхности столбов остаются грязные следы от лап и когтей. Иногда медведи пытаются вырвать столб и оттащить его в сторону. В этом случае звери катаются по нему, как по поверженному сопернику. Иногда медведь в бешенстве начинает грызть такой столб. Особенно косолапые бывают неравнодушны к пограничным столбам в начале их появления. Позже привыкают, но полностью примириться с ними не могут.

Жарким июньским днём, проходя по границе заповедника, услышал я громкий звук, похожий на звук от упавшего дерева. Звуки исходили со стороны зарастающей вырубки. Осмотревшись, я продолжил путь. Но стоило мне сделать всего несколько шагов, как послышалось медвежье рявканье и шелест раздвигаемых медвежьим телом кустов. Это заставило меня остановиться. Замер и медведь, успевший сделать в мою сторону несколько прыжков. Заросли кипрея и вейника мешали мне хорошо рассмотреть затаившегося зверя. Выждав, я пошёл дальше. И снова медведь сделал в мою сторону несколько прыжков. Зверь стремился напугать меня и заставить спасаться бегством, за которым неминуемо началось бы преследование. Нельзя сказать, что я совсем не испугался этих угроз. Однако, вместо того, чтобы побежать, я схватил увесистый булыжник и с силой ударил им по выступавшему из почвы валуну, громко при этом рявкнув. Наступила тишина. Взяв в руки камни и постукивая ими, медленно пошёл дальше. Зверь уже не пытался пугать меня. И только когда я удалился на несколько десятков метров от места встречи, я услышал позади себя недовольное ворчание. Наверное, это означало: «Шляются тут всякие». Приблизительно через час после этого я с камнями в руках шёл обратно, но медведя здесь уже не было, а поблизости от того места, где мы встретились, виднелась свежая метка. Зверь содрал кору со ствола пихты. Метка красноречиво говорила: «Моё!». Несмотря на эти предостережения я продолжал ходить по этой тропе, а в конце сентября того же года мне выпал случай отомстить косолапому за испытанное чувство страха.

Я появился на этом участке ранним утром, когда солнце ещё не взошло и травы покрывал иней. Несколько лет назад на этом участке уже зарастающей вырубки был сильный пожар. Нам удалось тогда локализовать пожар только с помощью бульдозеров, проделавших вокруг возгорания широкую минерализованную полосу. Сейчас, лишённая травяного покрова, глинистая почва хорошо сохраняла все следы проходивших по ней животных. Это и побудило начать обход своего участка с этой полосы. Выходя из-за поворота, я увидел стоявших на полосе лосиху и лосёнка. Вытянув шею, лосиха испуганно смотрела в сторону завалов из остатков растительности и дёрна, обрамлявших полосу с двух сторон. По поведению лосихи было видно, что её что-то сильно беспокоит за внешним обрамлением этой полосы. Спрятавшись в одном из внутренних завалов, я стал наблюдать за поведением лосихи. Вот она испуганно фыркнула и побежала в мою сторону. Вместе с ней бежал и лосёнок. Пробежав мимо меня, лосиха остановилась и стала снова смотреть туда, откуда чувствовалась угроза. Нетрудно было понять, что там, за обрамляющими полосу завалами, таится какая-то опасность. Это может быть охотящийся за лосихой браконьер, медведь или волки. Это побудило меня заменить в стволах ружья дробовые патроны на пулевые. Вскоре из-за завалов, клохча, выпорхнула тетёрка, что ещё раз подтвердило мою догадку – там опасность. Вскоре я заметил там какое-то движение, и в одном из просветов появилась огромная башка медведя. Он был от меня на расстоянии тридцати-двадцати пяти метров. Высунув в просвет голову зверь внимательно смотрел туда, куда только что убежали лоси. Будучи готовым к любому исходу, я громко кашляю. В ответ раздался короткий громоподобный рёв, который эхом прокатился по спящему ещё лесу. Зверь беззвучно исчез. Таким путем я отомстил своему обидчику, напугав и испортив ему охоту. Конечно, медведя интересовала не лосиха, а лосёнок, которого он вполне мог догнать на короткой дистанции.

Мишкин трофей

Солнечным сентябрьским утром проходя по границе заповедника заметил я скопление воронов на одном из участков примыкающей к заповеднику вырубки. Такое скопление этих птиц бывает только тогда, когда они обнаруживают труп крупного зверя. Наблюдая в бинокль за птицами, я заметил, что вороны то дружно опускаются на землю, то так же дружно поднимаются в воздух. Нетрудно было понять, что их постоянно вспугивает кто-то. Решив, что там волки загрызли лося, я смело пошёл на встречу с ними, имея при себе только полевой бинокль. Подходя к месту происшествия, увидел я в колее старой лесной дороги свежий след крупного медведя. Я хорошо понимал, что, защищая свою добычу, медведь способен напасть и на человека. Такой случай у нас уже имел место. В то же время, мне очень хотелось узнать, что там случилось.

Громко разговаривая сам с собой, я создавал видимость приближения к месту происшествия группы людей. Судя по тому, что вороны снова стали опускаться, можно было понять, что медведь удалился от своей жертвы. Конечно, отказаться от добычи он не сможет, а будет пережидать в зарослях высоких трав, когда люди покинут это место. Все произошло именно так. При моем приближении в воздух поднялись вороны, которые и указали мне, где находится жертва медведя.

А вот и мишкин трофей. Это довольно крупный лось с тремя отростками на оленьего типа рогах. Задняя часть туши прикрыта клочьями сухой травы и комьями дерна. Медведь прячет свой трофей от надоедливых птиц. На груди и горле лося зияют большие раны, из которых сочится кровь. Вокруг трупа поломаны все кустарники, а почва изрыта. Не так просто медведю удалось совладеть с такой добычей. Трагедия произошла сегодня ночью. Медведь подкараулил проходившего по тропе лося и оседлал его. В период гона эти звери утрачивают обычную осторожность и часто становятся жертвами волков и медведей.

Осмотрев медвежий трофей, я осторожно удалился. Обрадованные моим уходом вороны тут же стали слетаться к трупу лося, чтобы успеть «урвать» кусочек мяса. Это увидел медведь и быстро возвратился к своей добыче. Не долго воронам пришлось пировать. Я видел, как вороны, вспугнутые хозяином тайги, дружно взлетели. Косолапый будет ревностно сторожить свою жертву, дожидаясь, когда мясо начнет издавать характерный для разложения запах. Для медведя это самое лучшее блюдо. Всего через два или три дня, я снова посетил место гибели лося. Вороны уже улетели, не оказалось там и медведя. Вокруг были разбросаны обглоданные кости лося и клочья шерсти. Оказалось, что постоянные крики воронов привлекли сюда стаю волков, с которыми медведь «поделился» своим трофеем.

Любопытный медведь

Ясным апрельским утром шёл я по дороге, обрамляющей северную границу Висимского государственного заповедника, вдоль которой проложен водовод, предназначенный для подачи воды из Сулёмского водохранилища в Кировград. Снег с проезжей части дороги уже стаял, и чёрная лента дороги была далеко видна на белом фоне сохранившегося снежного покрова на перелесках и вырубках. Слева от дороги высокой стеной тянулся лес заповедной территории. Обнаружил тропу, ведущую от дороги в кв. 46 заповедника, где находится уютное зимовье, в котором я не раз ночевал и укрывался от непогоды. Чтобы попасть в зимовье, мне предстояло преодолеть около 400 метров плохо проторенной тропы в глубоком снегу. Поэтому, следуя по тропе, я всё своё внимание сосредотачивал только на ней, осторожно вступая в углубления, оставленные сапогами пешеходов, побывавших здесь ранее.

Добравшись до зимовья, растопил печку и вскипятил чай. Однако, напарник, с которым мы должны были контролировать дорогу по водоводу, так и не появился. Подождав около часа, я решил вернуться на водовод и контролировать там движение транспортных средств в одиночку. При выходе из зимовья тропа проходит через небольшую полянку, окружённую ёлками и густым подростом. При выходе на эту полянку я вновь всё своё внимание уделял тропе, избегая зачерпнуть снег в сапоги. Уже на середине полянки я поднял голову и увидел, как впереди между ёлочками мелькнула тёмная туша крупного зверя. Решив, что это лось, я неторопливо пошёл дальше.

К большому удивлению я обнаружил здесь свежий след крупного медведя, который пересёк тропу и шёл в сторону дороги. Так как медведь пошёл к дороге под углом, да ещё по глубокому снегу, я решил, что ещё успею увидеть его на водоводе и, спотыкаясь, побежал к дороге. Медведь прибежал к дороге раньше меня, оставив поперёк её проезжей части полосу свежего снега. Я тут же вернулся к зимовью и приступил к изучению поведения медведя по его следам. Оказалось, что ещё тогда, когда я свернул с дороги в сторону зимовья, он шёл поблизости от меня, постоянно сокращая расстояние между нами. К моменту подхода к зимовью он был от меня на расстоянии около пятидесяти метров.

Последовать за мною в зимовье он «постеснялся» и стал ждать моего возвращения на улицу. Он несколько раз обошёл зимовье, иногда поднимаясь на задние лапы и прислушиваясь к доносившимся из зимовья звукам. Его не пугал дым от очага и стук топора, которым я колол дрова в тамбуре. К моменту моего выхода из зимовья, медведь находился в зарослях ёлочек справа от тропы. При моём приближении он приблизился к тропе, по которой я шёл. Стоило мне поднять голову раньше, и я увидел бы его в десяти метрах перед собой. Однако, вместо того, чтобы напасть на меня, медведь бросился обратно в кусты, пересёк тропу и побежал в сторону дороги. Что же заставило медведя преследовать меня, более часа выжидать моего выхода из зимовки, а потом трусливо убегать? Простым любопытством объяснить это нельзя. Тем более в эту пору, когда медведи испытывают сильный голод. Видимо, он просто не сумел преодолеть страх перед человеком, который смело пошёл в его сторону. В то время мы ещё мало знали этих опасных зверей и постоянно проявляли по отношению к ним легкомыслие. По этой причине я и побежал к водоводу на новую встречу с косолапым, не имея при себе никакого оружия. Вскоре нам пришлось изменить представление об этом звере. Кстати, одним из пострадавших от встречи с медведем оказался и мой напарник, которого я тогда так и не дождался. Только это произошло через несколько лет от описываемого мною события, поблизости от этого места.

Власть мёда

Однажды довелось мне побывать в гостях у своего земляка А. Г. Селедкова, проживающего в г. Лучегорске Приморского края. В целях лучшего ознакомления с природой этого края, мне предложили пожить на пасеке Пожарского промхоза, расположенной на берегу таёжной реки, впадающей в Бикин, берущей свое начало в горах Сихотэ-Алиня. Пасека представляла из себя многочисленные ряды ульев, окружённых металлическими, вбитыми в землю, трубками. В нижней части такой трубы имелся вырез, в который вставляется холостой ружейный патрон. В верхней же части такой трубы находится металлический штырь с бойком, удерживаемым специальной чекой, закрепленной к растяжке из проволоки. При натяжении растяжки, вырывалась чека и гремел выстрел, сопровождаемый яркой вспышкой света.

Все эти хитроумные приспособления предназначались для отпугивания медведей, которые постоянно пытаются прорваться к ульям. Со слов работников пасеки, встречались такие животные, которые, несмотря на выстрелы, шли на рывок и похищали ульи с мёдом. Таких нахалов приходилось отстреливать. Здесь повсюду слышалось гудение пчёл и ощущался запах мёда. Замечательная природа Приморья оставила у меня неизгладимые впечатления. Я впервые увидел здесь огромных бабочек-махаонов Маака, мягкотелых черепах, широкоротов и амурских полозов. Не осталось без внимания и поведение дальневосточных медведей. Каждую ночь мы просыпались от грохота выстрелов. Это стреляли пытавшиеся пробраться к ульям мишки. После каждого такого сигнала пасечники выбегали на улицу и стреляли из ружей. Наступала тишина, которая часто вновь нарушалась выстрелами. Потерпев неудачу в одном месте, медведь искал возможности проникнуть к ульям в другом. Такой оказалась власть мёда.

Нечто подобное произошло и у нас в северо-восточном секторе охранной зоны Висимского заповедника, где среди обширных вырубок находилась крупная пасека Черноисточинского лесхоза. Пасеку обнаружил один из медведей, который утащил в кусты улей и неплохо закусил. На другую ночь медведь поступил точно так же. Это продолжалось более недели.

Чтобы отпугнуть животное, пасечники стреляли из ружей, били молотком по куску рельса, включали фары автомобиля и подавали звуковые сигналы. На медведя набрасывались собаки, но ничто не останавливало вкусившего мёд зверя. Кто-то придумал установить по периметру пасек пустые ульи, наивно полагая, что это поможет обмануть медведя. Ущерб от этого стал только больше. Обнаружив пустой улей, медведь разбивал его и шёл дальше. Руководство леспромхоза обратилось к руководству заповедника с просьбой разрешить отстрел этого зверя. По согласованию с областным Управлением охотхозяйства такое разрешение было получено. Медведя отстреляли, а из его шкуры сделали чучело, которое сейчас находится в отделе природы музея г. Кировграда. Признаюсь, что мне было жаль этого мишку, как иногда бывает жаль пристрастившегося к наркотикам человека.

Нападение медведей

Всё, написанное здесь ранее о медведях, может породить у читателя неверное представление об этом хищнике, как о безопасном для человека звере. Это не совсем верное представление. За время моей работы в Висимском государственном заповеднике из пяти человек инспекторов по его охране, которым приходилось чаще всего быть в угодьях, трое подверглись нападению медведей, получив при этом разной степени тяжести травмы.

Первым пострадал от нападения хищника сотрудник заповедника. Он обнаружил в своём обходе труп убитого медведем лося, рога которого ему приглянулись. Для большей безопасности Сомов пригласил с собой своего брата, с которым они решили вырубить рога из черепа лося. При подходе к месту происшествия Сомов и его брат увидели сидевшего около трупа медведя. Испугавшись, они бросились бежать, чем спровоцировали животное на преследование. Внимание зверя, видимо, привлёк висевший на Сомове рюкзак красного цвета. Обогнав бежавшего позади брата, медведь догнал Сомова и сбил с ног. Громко рыча, зверь укусил Сомова сначала в область голени, а потом бедра. Положение спас брат потерпевшего, который, подбежав к медведю, стал громко кричать и размахивать руками. Это подействовало. Оставив поверженного противника, медведь стремительно убежал. Брат помог потерпевшему добраться до зимовья, а потом до больницы. Больной несколько дней находился на излечении. Сообщение о нападении медведя заставило руководство заповедника принимать срочные меры по ликвидации этого зверя. На месте происшествия был устроен лабаз, на котором несколько суток дежурили охотники. Однако, медведь, будто чувствуя возможность возмездия за свой поступок, к трупу лося больше не вернулся.

В июне следующего года нападению медведя подвергся ещё один сотрудник заповедника. Это был инспектор по охране природы Глазун. Надо сказать, что этот сотрудник упорно искал встречи с косолапыми, намереваясь заснять их на плёнку киноаппарата, который постоянно носил с собою. В день нападения мы работали с ним в юго-западной части заповедника. Окончив работу, я собрался домой в Верхний Тагил, а Глазун пояснил мне, что пойдет по дороге в посёлок Карпушиха, где он проживал. Ему придётся караулить медведей на одной из медвежьих троп, чтобы попытаться заснять их. «Вот уже имею несколько десятков встреч с медведями, а заснять их всё не могу. То слишком темно, то встреча была слишком неожиданно, а то очень уж скоротечно. Вообще, я уже настолько привык к этим встречам, что они не вызывают у меня никаких эмоций», – сетовал инспектор. Оставив напарника в заповеднике, я ушёл домой. Утром мне позвонили и сообщили, что Глазун подвергся нападению медведя и в тяжёлом состоянии лежит в больнице. Оказалось, что после моего ухода, Глазун прямиком ушёл в охранную зону заповедника, где стал караулить появления животных у их тропы. Первой по тропе торопливо пробежала медведица, за которой гнался самец. Схватив киноаппарат, Глазун направил его в сторону медведей. Это не понравилось хозяину тайги и он, подбежав к инспектору, ударом лапы выбил у него из рук аппарат, повредив его. Сбив человека с ног, медведь отвесил ему несколько оплеух, после чего стал догонять подругу, но увидев, что человек поднялся на ноги, вернулся и снова сбил его с ног. Закрывая лицо руками, Глазун подставил их медведю, который зубами раздробил ему все кости пальцев обеих рук. Порвал когтями губу и сломал несколько ребер. Выждав, когда медведь ушёл, Глазун добрался до дороги, где был подобран проходящим автомобилем и доставлен в больницу. Заснять медведей ему так и не удалось, а вот эмоций было больше чем надо. Потерпевший больше года был на больничном.

Весной следующего года нападению медведя подвергся ещё один сотрудник заповедника – Олег Заржевский. Совместно с напарником шли они по зарастающей вырубке в охранной зоне заповедника в поисках сброшенных здесь зимою лосями рогов. Проходя через густые еловые заросли, Олег услышал позади себя какое-то сопение и, оглянувшись, увидел бегущего к нему медведя. Испугавшись, бросился бежать, но тут был сбит догнавшим его хищником. Медведь успел укусить его в область бедра. Обернувшись, Олег увидел убегавшего от него зверя. В рюкзаке у напарника нашлась фляжка с водкой, которой и обработали немного кровоточащую рану. Часть водки – для обретения душевного спокойствия, как выразился напарник, Олег принял вовнутрь. Обретя это «спокойствие» минут через тридцать после события, Олег начал орать на весь лес, угрожая медведю всякими карами. Не могу сказать, слышал ли эти угрозы Топтыгин, вот только прибывшая к месту происшествия карательная экспедиция с обученными на охоту за медведями собаками, не нашла даже следов хищника. Недалеко от места события среди ёлочек осталась только его берлога. Как и в случае с Сомовым, медведь после нападения постарался удалиться как можно дальше от этого места.

Интересно отметить, что во всех случаях нападения медведей на человека, они никогда не рассматривали человека как жертву для поедания. В всех случаях человек рассматривался только как соперник, которому следует дать хорошую трёпку. Только этим и можно объяснить тот факт, что все нападения закончились без тяжких последствий.

Волки

На протяжении всей истории человечества волки и люди всегда жили рядом. Эти хищники всегда представляли опасность для человека. Они нападали на домашний скот, а иногда и на человека. А потому люди всегда стремились уничтожать этих хищников всеми способами и средствами. Волков травили ядами, убивали из ружей, ловили в капканы и петли и т. д. В последние годы против волков стали применять самолёты и вертолёты, снегоходы и т. д. Несмотря на все эти меры, волки продолжают жить. Правда, во многих странах Западной Европы волков уже давно нет, но там мало и условий для их жизни. Волки очень пластичны и живут в самых разнообразных климатических условиях. Они обитают в тайге и в тундре, в степях и в пустынях, в городах и болотах.

Известен случай, когда пара волков в течение почти двух лет жила в центре Москвы. Конечно, попали они туда по вине человека, но, будучи выброшенными на улицу ещё щенками, смогли приспособиться к жизни в городе. Они ловили крыс, а позже бездомных собак и кошек. Люди даже не подозревали, что рядом с ними живут эти опасные хищники.

Волки приспособлены к охоте на крупных копытных животных, но питаются не только мясом этих животных. Они ловят мышей и крыс, зайцев и белок, лягушек и ящериц. В годы пиковой численности мышевидных грызунов волки в значительной мере питаются ими, чем приносят определённую пользу лесному хозяйству. Учёные, изучая жизнь этих хищников, давно пришли к выводу, что волки пожирают, в первую очередь, больных и слабых животных. Волки исторически являлись регуляторами численности многих охотничье-промысловых животных. Роль волков, как регуляторов численности и селекционеров, в биоценозах неоспорима.

Однако, в связи с тем, что в сеть отношений между хищниками и жертвой вторгся человек, возникла необходимость регуляции численности самих волков. Это значит, что численность волков в охотничье-промысловых хозяйствах должна постоянно контролироваться. О полной ликвидации волка в нашей стране не может быть и речи.

Часто спрашивают: – опасен ли волк для человека? В годы Великой Отечественной войны, когда преследование волков почти полностью прекратилось, численность их сильно возросла. Волки стали испытывать недостаток пищи. Голод и отсутствие страха перед человеком способствовали нападению волков на человека, главным образом на детей. В Кировской, Костромской и Волгоградской областях было официально зарегистрировано более двух десятков случаев гибели детей от волков. Конечно, в этом промысле специализировались только отдельные особи. После окончания Великой Отечественной войны, когда вновь началось преследование волков, случаи нападения волков на человека стали очень редкими.

Надо заметить, что волка, перед которым человек всегда испытывал страх, окружал ореол сказочного персонажа, где волк всегда играл роль носителя зла. И это не только в сказках. Можно нередко слышать жуткие истории о нападениях стай волков на людей. Способствуют этому и СМИ, которые очень нуждаются в сенсациях. На деле же при проверках все эти слухи ничем не подтверждаются.

И всё же волк представляет опасность для человека. Особенно опасны больные бешенством звери, которые утрачивают страх перед человеком. В первую очередь уничтожаться должны те звери, которые охотятся на собак и заходят в населённые пункты.

Надо сказать, что будучи ребенком, я часто слышал от взрослых страшные истории, связанные с этими хищниками. Естественно, я очень боялся встречи с волками. Позже у меня было несколько встреч с этими зверями.

Однажды мы шли с мамой по тропе, пересекающей широкое заснеженное поле. К нам подбежала шедшая навстречу незнакомая женщина, которая испуганно повторяла: «Волки! Волки!», – показывая в сторону опушки леса. Там, на расстоянии около трёхсот метров от нас, цепочкой по полю трусили четыре волка. Два волка бежали впереди, а остальные на некотором расстоянии бежали позади. Звери не обращали на нас никакого внимания. Несмотря на это мы были сильно испуганы. Выждав, когда волки скрылись в лесу, мы продолжили путь. Мне на всю жизнь запомнилось это заснеженное поле, по которому бежит стая волков. Это была пора волчьих свадеб.

Вторая встреча с волком произошла у меня летом, когда я ловил рыбу удочкой на одной из заводей речки Шуралки. Спрятавшись в кустах, я внимательно наблюдал за поплавком.

Моё внимание привлёк плеск воды на противоположном берегу речки, где я увидел пьющего воду зверя. Страх парализовал меня. Но вот волк развернулся и скрылся в кустах! Выждав, я схватил удочку и быстро ретировался. Все последующие дни я буквально жил только этим видением, рассказывая об этой встрече каждому встречному.

Иногда волки резали овец у наших соседей, таскали собак, а однажды наш сосед застрелил матёрого волка, забравшегося к нему во двор. Это в нашем посёлке было большое событие! Мы несколько раз прибегали посмотреть на этого страшного хищника.

В начале Великой Отечественной войны в нашем посёлке проживала эвакуированная из Москвы жена известного летчика-испытателя Коккинаки. Учитывая важность этой персоны, руководство завода выдавало ей талоны на получение пары литров молока в подсобном хозяйстве завода. Эта экзотическая тогда для нас дама в сопровождении не менее экзотической болонки ежедневно ходила на подсобное хозяйство за молоком. Однажды, когда жена Коккинаки возвращалась с подсобного хозяйства домой, из кустов выскочил волк и схватив прижавшуюся к ногам хозяйки болонку, быстро исчез. По следу волка тут же пошли охотники, но ничего, кроме нескольких клочьев собачьей шерсти, не нашли.

Встреча с волками была у меня и в зрелом возрасте. Это произошло на обширной заснеженной вырубке недалеко от села Чоркины Борки Тамбовской области, где я охотился на зайцев. Находясь на лишённой растительности возвышенности, увидел я бегущее через вырубку стадо из четырёх лосей, которых преследовали два волка. Утопая в глубоком снегу, волки стремились догнать лосей. Убегая от волков, лоси сделали полукруг и я увидел, как наперерез им бросились ещё два волка, которым удалось приблизиться к лосям на расстояние 40 метров. К этому времени лоси пробежали недалеко от меня и скрылись в лесу. Волки же, заметив меня, остановились вдалеке. Несмотря на большое расстояние, я сделал по ним пару выстрелов, и они разбежались. Так я впервые стал свидетелем охоты волков на лосей.

В 1983 г., после моего увольнения из милиции на заслуженный отдых, меня посетил директор Висимского государственного заповедника А. С. Мишин, который предложил мне работу в заповеднике. Лес всегда привлекал меня. Иногда я мечтал даже о жизни в лесу, где бы мог наедине наблюдать жизнь обитателей леса. Такая возможность представилась, и я дал согласие.

Мои знакомые и коллеги по работе недоумевали, как мог человек, имеющий звание подполковника и диплом юриста, известность и уважение в обществе, дать согласие на работу в должности лесника. Поэтому большую часть своего времени я проводил здесь, в лесу. Общение с природоведами, изучение живой природы заповедника, наблюдения за поведением животных в естественных условиях помогали моему формированию, как натуралиста.

Теперь мои встречи с волками стали носить регулярный характер. Я постепенно обменивался со своими товарищами по работе сведениями о встрече с волками и их поведении. Вели учёт этих хищников по их следам и учёт задранных ими лосей. Собираемые мною первичные научные данные по флоре и фауне заповедника всегда получали самую высокую оценку у научного персонала заповедника.

Люди и волки

В одном из номеров «Нашей городской газеты» промелькнуло сообщение председателя Кировградского общества охотников и рыболовов Г. А. Полимонова об увеличении численности волков в угодьях территории. Сообщение вызвало много кривотолков. В основном, читатели задают вопросы: «Опасны ли волки для людей и можно ли ходить в лес?» Эти вопросы и подтолкнули меня рассказать о своих встречах с волками, которых у меня было довольно много.

Фото из архива автора

Ещё в далёком детстве мы с матерью, проходя по полю, увидели бегущую к нам стаю волков. Мы замерли, боясь пошевелиться. Волчья «свадьба» прошла в нескольких десятках метрах от нас, не причинив никакого вреда. В другой раз я рыбачил на лесной речке и видел, как на берег выбежал волк. Утолив жажду, волк скрылся. Особенно часто я встречался с волками, работая в Висимском государственном заповеднике. Иногда мне приходилось в одиночку ходить по ночному лесу и слышать вой волков.

Однажды в конце зимы я в течение дня тропил по следам «свадебную процессию» волков. Пара матёрых, сопровождаемая прибылыми и переярками, появилась в моём обходе. Не имея при себе никакого оружия, я стал преследовать волчью стаю. Неоднократно волки ложились на лёжку, но моё появление каждый раз заставляло их спасаться бегством. Как-то тёмной августовской ночью, проходя по лесной дороге, услышал я треск ломаемых приближающимся лосем веток. Тёмная туша лося промелькнула в непосредственной близости от меня. Следом за ним с рычанием, храпом и повизгиванием серыми тенями промелькнули волки.

Жарким июльским полднем отдыхал я однажды на берегу лесного ручья. Внимание привлекло шлёпанье по воде. Приподнявшись, увидел, как из русла ручья на дорогу вышли три довольно крупных волчонка. Отряхнувшись, зверёныши стали отдыхать на дороге. Нас разделяло расстояние в двадцать метров. Налюбовавшись, я встал. Вскочили на ноги и волчата, повернув в мою сторону мордочки. В этот момент рядом из кустов донёсся короткий, но громкий рык, заставивший волчат скрыться.

Морозным мартовским утром, проходя на лыжах по лесной дороге, услышал я доносившиеся со стороны громкие крики воронов – признак того, что где-то там может находиться погибший лось. Сменив направление, я стал осторожно приближаться к месту возможной трагедии. Слой свежего снега, покрывавший крепкий наст, позволял двигаться совершенно бесшумно. При моём приближении в воздух поднялась стая воронов. Тут же увидел останки съеденного волками лося. Впереди за кустами заметил торчавший из-под снега серый предмет, который принял за мёртвого лосёнка. Приблизившись метров на пятнадцать, понял, что это волк. Зверь лежал спиною ко мне, лениво грызя лосиную лопатку. Я наблюдал за ним из-за куртинки небольших ёлочек, искренне жалея, что не имел с собою ружья. Прошло несколько секунд, и волк, озираясь, вскочил. Я видел, как дыбом поднялась шерсть на его загривке, видел испуганный взгляд его сверкающих глаз. Ещё секунда, и зверь распластался над снегом в сильном, размашистом беге. Он показался мне очень красивым. Эта картина запомнилась на всю жизнь.

Был и такой случай, когда мне, имитируя волчий вой, удалось подманить волков на близкое расстояние. Двумя выстрелами я тяжело ранил одного из них. Пытаясь добить зверя, я бросился к нему, лихорадочно ища в карманах патроны, которых не оказалось. Перед встречей с волками я выложил патроны в рюкзак, оставив его в кустах. Подбежав к волку, я пытался ударить его прикладом по голове. Увернувшись, волк убежал в кусты. Из-за халатности желанный трофей был потерян.

У меня было много и других встреч с волками, перечислить которые нет возможности. Судя по моему опыту, волки не представляют для человека опасности. В области ежегодно фиксируется несколько тысяч визуальных контактов человека с волками, однако достоверных фактов нападения волков на человека нет. Известно, что во время войны в северных районах европейской части России было отмечено более десятка случаев гибели детей от волков. Это были волки-людоеды, специализирующиеся на охоте за детьми.

В наших условиях опасность могут представлять волки, больные бешенством. Переносчиками этой болезни являются лисы, численность которых значительно выросла. В южных районах области были отмечены случаи заболевания лис бешенством. Впрочем, не меньшую опасность могут представлять и бродячие собаки. В результате резкого снижения численности лося волки лишаются привычной кормовой базы, а это заставляет их приближаться к посёлкам, посещать мусорные свалки и охотиться на собак. В современных условиях больше приходится бояться не волка, а человека. Наверное, не случайно перед входом в один из европейских зоопарков висит большое зеркало, надпись над которым гласит: «Вы смотрите на самого страшного зверя в мире».

По волчьей тропе

Холодным ноябрьским днём, при подходе к своему зимовью, обнаружил я волчью тропу, идущую из глубины лесного массива в сторону вырубки, что на южной границе заповедника. Было видно, что по тропе прошло много зверей. Тропа прошла в десяти метрах от зимовья и снова углубилась в лес. Сняв тяжёлый рюкзак, я с ружьём в руках пошёл следом за волками по их тропе, чтобы узнать цель их визита в мой обход.

Ближе к опушке волки рассредоточились и веером разбежались в разные стороны. Начался поиск часто отдыхавших здесь лосей. Вскоре им удалось обнаружить находившихся на лёжке лосиху с лосёнком-сеголетком и стая начала гон. Спасаясь от волков, лоси выбежали на обширную вырубку. Идя по следу стаи, обнаружил я на снегу клочья лосиной шерсти и брызги крови. Продолжая тропление, наткнулся я на труп убитого волками лосёнка.

Снег вокруг него был утрамбован волчьими лапами и окрашен кровью, в стороне, метрах в пятидесяти от места происшествия, стояла лосиха, которая внимательно смотрела в мою сторону. Наверное, мать лосёнка была свидетелем жуткой расправы над её отпрыском. В тот момент всего в десяти метрах от меня из зарослей травы выскочил волк и стал стремительно убегать. В момент, когда хищник перепрыгнул через толстую валежину, я выстрелил по нему мелкой дробью. Схватив себя зубами за зад, волк опрометью побежал дальше. При втором выстреле мне пришлось сделать промах, так как мешали высокие и густые куртины вейника. В этот момент я увидел, как из зарослей травы выскакивали волки и стремительно удирали.

Мне особенно запомнился очень крупный волк, который показался мне огромным. Видимо, это и был вожак стаи. Всего в стае было около семи зверей. Выстрелы заставили убежать и лосиху. Осмотрев след раненого мною волка, я убедился, что мелкая дробь не смогла причинить ему большого вреда. Убегал он также резво, как и другие хищники, хотя на снегу, где он пробегал, виднелись капельки крови.

Следуя по гонной тропе, я не мог предположить, что смогу увидеть волков, так как хорошо знал их осторожность, а потому ружьё зарядил мелкой дробью. Осмотрев лосёнка, я пришёл к выводу, что волки в первую очередь разорвали ему живот и стали пожирать его внутренности! На бедре и в области горла зияли огромные раны. Утолив голод, волки тут устроили лёжку.

Перевернув лосёнка на другой бок, я убедился, что здесь следов волчьих зубов почти нет. Зная, что волки к своему трофею уже не вернутся, я достал нож и нарезал более двадцати кг чистого мяса, которое тогда было в большом дефиците. Занятый этой работой, я услышал, как в стороне прозвучал короткий, но басовитый вой. Матёрый объявил сбор стаи. Лосиное мясо для лучшей сохранности от мышей я поместил в закрытый металлический бачок и пользовался им зимой. Волки так и не подходили к своей добыче.

Утром я вновь обнаружил свежие следы этой стаи, на той самой тропе, по которой они прошли около зимовья. Остатки лосёнка достались вездесущим воронам, которые уже вечером в большом количестве кормились на волчьем трофее.

Из всей этой истории меня больше всего поразило то, что волки допустили такую неосторожность, подпустив меня к себе вплотную, хотя в будущем я ещё встречусь с таким поведением волков. Интерес представляет и тот факт, что, потеряв лосёнка, лосиха вернулась к месту гибели своего сына и, подвергая себя опасности, видимо ещё ждала, что детёныш вернётся. Впрочем, имея достаточно пищи, волки не обращали на неё никакого внимания.

На волчьем концерте

Тёплым августовским вечером совместно с сотрудником заповедника А. Галкиным пошли мы в охранную зону заповедника, чтобы послушать волков, которые в эту пору нередко нарушали тишину своим воем. И вот мы на примыкающей к заповеднику огромной зарастающей вырубке, где не раз слышали вой волчьей стаи. Заняв удобные для наблюдения места, приблизительно в сотне метров друг от друга, мы стали ждать.

Повсюду чувствовалось приближение осени. Уже пожухли покрывающие вырубку заросли вейников и кипрея, а в кронах берёз появились первые жёлтые пряди осени. В лучах заходящего солнца призывно светились кроваво-красные ягоды шиповника.

Тишину вечера нарушил громкий треск ломаемых веток. Это в сотне метров от меня подошедший медведь стал ломать толстые ветки черёмухи, чтобы добраться до её ягод. Присутствие медведя не входило в репертуар волчьего концерта, и я почувствовал опасение, что косолапый может испортить нам этот вечер. Самого медведя мне не было видно, хотя на фоне черёмухового куста несколько раз мелькнула голова и лапа. Зато хорошо было видно, как трясутся ветви куста, когда медведь наклонял и ломал их.

В это самое время раздался протяжный вой, который эхом отразился от дальнейшей стены леса. Это при помощи стекла для керосиновой лампы провабил Анатолий, подражая волчьему вою.

После этого медведь бесследно исчез, а через несколько минут послышался ответный вой из дальнего угла вырубки. Это отвечала волчица. Следующий звук, похожий на вой волка, издал я. И снова мы услышали ответный вой волчицы. Волчица шла на сближение. Солнце зашло за горизонт, и долину Сакалья, откуда подавала сигнал волчица, закрыл туман. Убедившись, что мы не спешим к ней на встречу, волчица снова пошла на сближение. К сожалению, стало темнеть и визуального контакта с этим хищником ждать не приходилось.

Вскоре за моей спиной, где вдоль опушки леса идет тропа, послышался топот прибежавших сюда волчат. А через несколько минут тишину нарушили переливные голоса волчьего выводка. «Чтобы побывать на таком концерте в Канаде, например, туристы платят большие деньги, а тут бесплатно можно слушать сколько угодно», – подумал я. Когда же недалеко начинали выть одновременно несколько молодых волков, я чувствовал, как по моей спине пробегает холодок.

Вой волка непроизвольно вызывает у человека неприятное чувство. Не трудно представить, как воспринимали этот вой наши далёкие предки. В моих руках было заряженное ружьё, но волков мне не было видно, а стрелять на звуки и шорохи я не стал. Желая подманить волков к себе, Анатолий сделал попытку провабить, но голос его сорвался и вместо заунывного воя, раздалось мажорное хрюканье. Находившаяся поблизости от Анатолия волчица, испуганно скуля, бросилась бежать. Я хорошо слышал её скуление и шорох сухой травы в двух-трёх десятках метров от меня. Удрала и волчья молодёжь.

В наступившей тишине было слышно, как далеко около Шайтанской дороги басовито завывал матёрый. Так в тот вечер закончился волчий концерт в охранной зоне Висимского заповедника.

Волчья идиллия

Солнечным мартовским утром шёл я на лыжах через юго-восточный сектор охранной зоны заповедника. Вот уже несколько дней стояла ясная, но морозная погода, способствовавшая образованию на поверхности снега крепкого наста, который покрыл небольшой слой свежевыпавшего снега. Это позволяло двигаться легко и бесшумно.

Внимание привлекли гортанные крики воронов, которые кружили в стороне над деревьями. Эти чёрные вестники смерти ведут себя так тогда, когда обнаружат чей-то труп. Сменив направление движения, я торопливо пошёл к месту скопления этих птиц.

Преодолев большую лесную поляну, я приблизился к куртинке ёлочек, за которой виднелась ещё одна, меньшего размера поляна. В этот момент, слева от меня в воздух с криками поднялось около двух десятков этих чёрных птиц. Взглянув в ту сторону, я увидел, что на снегу темнело ещё что-то, что принял за убитого волками лосёнка, которого я и решил осмотреть. К моему огромному удивлению, я понял, что вижу не лосёнка, а лежащего на снегу волка.

Волк лежал ко мне задом, лениво грызя лосиную лопатку. Он был всего в десяти-пятнадцати метрах от меня, и я мысленно проклинал себя за то, что не взял с собой ружьё. В течение нескольких минут я внимательно рассматривал лежащего передо мною хищника. Но вот волк вскочил и, повернувшись, уставился в мою сторону. В течение нескольких секунд мы смотрели в глаза друг другу. Я видел, как поднимается шерсть на загривке зверя. Мгновение и волк распластался в быстром размашистом беге. Он был прекрасен. И эта картина с бегущим по снегу зверем навсегда останется в моей памяти.

Осмотрев место вокруг погибшего лося, убедился, что стая состояла из трёх взрослых волков. К моему приходу один из волков отдыхал на придавленной снегом копне сена, с видом на крутой склон горы Малиновая. Видимо, он первым обнаружил моё приближение и, оставив на лёжке увесистый кусок мяса, незаметно удрал. Ещё один волк отдыхал под ёлочкой, поблизости от их трофея. По всей видимости, в его обязанности входила охрана мяса от назойливых птиц. Увидев меня ещё на подходе, он тоже сбежал, что позволило воронам тут же спуститься к мясу.

Благодаря крепкому насту, способному хорошо удерживать волков, добыть лося, который проваливался в глубоком снегу, большой трудности волкам не представлялось. Добыв лося, они в течение нескольких дней предавались безмятежному отдыху, пока моё появление не прервало этой идиллии.

Интерес представляет тот факт, что этот очень осторожный и чуткий зверь позволил мне приблизиться к нему на такое близкое расстояние. Конечно, этому способствовали постоянные крики воронов. Ещё находясь на месте события, услышал я в той стороне, куда убежал допустивший оплошку волк, короткий призывной вой. Это вожак стаи подал сигнал сбора.

После моего ухода волки вернулись к своему трофею. Проходя здесь через несколько дней, я не обнаружил ни воронов, ни волков. А там, где валялась туша лося, на припорошенной поверхности темнело немного клочьев лосиной шерсти.

На волчьей охоте

Собственно, это даже и охотой назвать нельзя, так как встреча с волками, где я применил оружие, носила чисто случайный характер. Сотрудники заповедника не раз устраивали облавные охоты на волков, но я всегда уклонялся от этого по самым разным предлогам. В этот же раз я шёл из г. В. Тагил в своё зимовье, расположенное в квартале 84 заповедника.

Это было дождливым октябрьским вечером. Приблизительно всего в тридцати минутах ходьбы до зимовья я решил отдохнуть под густой кроной ели у примыкающей к лесному массиву вырубки. Далее мне предстояло следовать по тропе, поросшей высокой и мокрой травой. Поэтому я собрал все находившиеся в карманах ружейные патроны и, сложив их в пластиковый пакет, спрятал в рюкзак. До наступления темноты оставалось около часа. Отдохнув, я, от нечего делать, сложив рупором ладони, издал протяжный, похожий на волчий, вой.

Когда я собрался уже уходить, недалеко от меня раздался громкий крик кедровки. Кедровка, как и сорока, увидев в лесу крупного хищника или человека, стремится своими криками сообщить об этом другим. Крик повторился, и я решил повременить с уходом. Не прошло и пяти минут, как в той стороне, где кричала кедровка, я заметил голову неторопливо шедшего в мою сторону волка. Опустив голову, зверь внимательно изучал запахи тропы, видимо в поисках следов того, кто издал здесь призывный вой. Следом за вожаком из травы виднелись спины ещё двух или трёх хищников. Азарт охотника заставил меня испытать сильное волнение, ведь я был уверен, что охота будет удачной.

Я обратил внимание, что на фоне жухлой травы волки были малозаметны. Цвет их шерсти удивительно был похож на цвет пожелтевшей травы. Когда шедший впереди волк приблизился на 25-30 метров, я вскинул ружьё и произвёл выстрел. Хватая зубами поражённый картечью бок и свирепо рыча, зверь стал быстро кружиться. По этой причине я допустил промах из другого ствола. Вместо того, чтобы перезарядить ружьё, я выскочил из укрытия и вплотную подбежал к раненому волку, торопливо ища в карманах патроны.

Поняв, что патроны находятся в оставленном в укрытии рюкзаке, я решил добить зверя прикладом ружья. Зверь уклонился от удара и метнулся в кусты, где продолжал скулить и рычать. Быстро вернувшись к укрытию и достав патроны, снова побежал туда, где оставил волка. Однако, теперь всё было тихо. Решив, что волк мог погибнуть, я начал поиски. Вскоре стемнело, и пошёл дождь. Это заставило меня спешить к зимовью. Я ругал себя за допущенные промахи, но надеялся, что утром я смогу разыскать свой трофей.

Однако, и утром поиски оказались безрезультатными. Я решил, что волк либо погиб от ран, либо оправился и будет продолжать жить, на что я надеялся больше. И всё же волк этот погиб. Как я узнал, его заметил охотник, проезжавший на автомобиле по дороге недалеко от этого места. Волк был сильно ослаблен и не в состоянии убежать. Так закончилась неудачей моя охота на волка, где я, как охотник, показал себя не с лучшей своей стороны.

У волчьего логова

Ещё в начале июня, находясь на вырубке, примыкающей к заповеднику с юга, поблизости от Сакальи, обнаружил я в траве хорошо заметную волчью тропу. Здесь тропа упиралась в небольшой, впадающий в Сакалью ручей, на берегу которого имелось много волчьих следов. Значит, волки часто приходили сюда на водопой. Чтобы узнать, откуда они ходили, я решил проверить тропу в обратную сторону. Не прошёл я полсотни метров, как тропа привела меня к складу брёвен, «забытому» лесорубами, под которыми ясно просматривался лаз, ведущий под нагромождение подгнившей древесины.

Внимание привлекла находящаяся перед лазом площадка диаметром около четырёх метров, основательно утоптанная волчьими лапами, на которой не росла даже трава. Видимо здесь, в отсутствие родителей, играли волчата. Осмотреть скрытое под толстым слоем брёвен логово не было никакой возможности, так как для этого пришлось бы разбросать тяжёлые брёвна. Недалеко от логова я обнаружил множество волчьих экскрементов, содержащих волосы лосей, но каких-либо костных остатков здесь не имелось.

Довольный тем, что мне удалось разыскать волчье логово, я ушёл. Через несколько дней я вновь пришёл к логову, в надежде увидеть волков. Однако, здесь даже не оказалось свежих следов этих хищников. Видимо волки, зная о том, что их логово обнаружено, увели отсюда своих, уже подросших, волчат в другое место.

Через пару недель после этого я шёл по Шайтанской дороге, приблизительно в 1,5 км от волчьего логова. Транспорт по этой дороге уже не ходил, так как во время весеннего паводка она во многих местах оказалась размытой талыми водами. При подходе к ручью Берёзовый, также впадающем в Сакалью, обратил внимание на обилие здесь волчьих следов и экскрементов.

Достигнув ручья, пересекающего дорогу, я удобно устроился на лежащем на обочине дороги бревне и стал отдыхать. Меня со всех сторон укрывала высокая трава, а стоявшие рядом деревья создавали хорошую тень. Вскоре послышалось какое-то шлёпанье. Кто-то большой приближался в мою сторону по ручью, громко шлёпая лапами по воде. Меня беспокоила возможность появления медведицы с медвежонком, следы которых я там видел.

Приподняв над травой голову, я к большему удивлению увидел рядом с собой трёх волчат, лежащих на проезжей части дороги. Их шерсть была мокрой. Один из щенков поднялся и пытался схватить зубами кружившего над ним овода. Через несколько минут волчата поднялись и медленно пошли по дороге. Это были волки-подростки: большеголовые и длинноногие, как мне показалось, с непомерно длинными ушами и тонкими хвостами, что придавало им потешный вид. Метрах в сорока от меня волчата снова легли на дорогу. Выждав, я встал и начал рассматривать их через окуляры бинокля. Увидев меня, волчата поднялись на ноги и дружно уставились на меня мордами. Кончики их поднятых ушей ещё свисали. Я медленно направился в их сторону, но волчата продолжали стоять. Было видно, что, впервые увидев человека, они не испытывают к нему никакого страха. В их поведении сложно было видеть только любопытство. Не прошёл я и десяти метров, как слева от дороги послышался грозный рык, после которого волчат с дороги словно сдуло ветром.

В августе, в той стороне, где произошла эта встреча, я нередко с наступлением темноты слышал их «песни». Однажды, когда на землю лёг первый снежный покров, эта троица, потерявшись или отстав от родителей, обнаружив тропу, прибежала ночью прямо к зимовью в квартале 84 заповедника, в котором в это время сладко спал один из научных сотрудников. Подбежав к зимовью и увидев незнакомое сооружение, волки растерялись и дружно завыли. Услышав под окнами душераздирающий волчий вой, испуганный сотрудник схватил палку и стал бить ею по ведру, чем, в свою очередь, напугал волков. Поведение волков нетрудно было узнать по оставленным ими следам на свежей пороше.

Встреча в ночи

Однажды, солнечным майским утром проходя по дороге, идущей по склону Макаровой горы, вспоминал я того человека, именем которой названа эта гора. Лет сорок назад на вершине этой не очень высокой горы находилась база Косулинского леспромхоза, при которой Макар работал сторожем. Израсходовав все ресурсы ближайших лесов, леспромхоз перебрался в другой район. Макар остался без работы, но полюбившегося места не оставил. Жил в оставленной ему, в качестве наследства от лесхоза, избушке. Бил кедровую шишку, собирал ягоды малины и грибы, реализуя добычу в Верхнем Тагиле. Потом стал пасти здесь телят, которых приводили к нему тагильчане. После откорма хозяева забирали своих бычков и тёлочек, а Макар получал вознаграждение.

Так и жил этот отбившийся от общества человек. К старости Макар перебрался к родственникам в город, где вскоре умер. Я хорошо знал этого угрюмого, но тихого человека. В истории географии немало названий гор, рек и озер, получивших названия по имени простых людей.

В день, когда я проходил по этой дороге, обильно цвела черёмуха, наполняя воздух ароматом своих цветов. Чётко отбивал рулады певчий дрозд, приглашая обитателей леса «пить чай», звонко свистели зяблики. Но вот на дорогу выскочил заяц и быстро заковылял в мою сторону. Я замер, боясь пошевелиться. Когда заяц приблизился на расстояние нескольких метров, то остановился и, поднявшись на задние лапки, стал внимательно меня рассматривать. Он потешно шевелил ушами, но никак не мог понять, что это за чучело перед ним стоит на дороге. Я пошевелился, и заяц стрелой метнулся в кусты.

Не успел я пошевелиться, как на дорогу, в том самом месте, где появился заяц, выскочил волк. Сначала он хотел было бежать по заячьему следу, но, заметив меня, спрятался за кустиком, откуда стал наблюдать за мною. Я не шевелился, рассматривая зверя в бинокль. Это был крупный волк, на тёмной шкуре которого висели более светлые лохмотья зимней шерсти. Это придавало зверю не очень опрятный вид. Волк тоже не мог понять, что это там появилось на дороге. Он вышел из-за куста и стал внимательно смотреть в мою сторону. В этот момент я резко поднял руку, и волк исчез.

Было нетрудно понять, что матёрый рыскал по своим угодьям, чтобы добыть корм для волчат. Позже мне представился случай познакомиться и с его потомством.

Это было уже в конце августа. Когда я шёл по этой дороге, то из-за её поворота навстречу мне выбежала пара волчат. Испугавшись, они заскулили и бросились в кусты. Оказалось, что волчата прибегали утолить жажду на одной из луж, где остались их следы и помутнение воды.

Следующая встреча с семьёй этого матёрого произошла у меня уже поздней осенью. Обстоятельства заставили меня следовать этой дорогой тёмной ночью. Ночь была очень тихой, и ничто не предвещало ничего необычного. Но тут я услышал в стороне от дороги громкий треск ветвей и топот копыт бегущего лося. Период гона лосей ещё не закончился, и я подумал, что лось ломится в моём направлении, услышав шорох моих шагов. Я замер, пытаясь не издавать никаких звуков. Я видел, как недалеко от меня мелькнула через дорогу тёмная туша зверя. И почти тут же следом за ним через дорогу серыми тенями замелькали фигуры преследовавших лося волков. Хрипло рыча и взвизгивая, волчья стая шла по следу спасавшегося от неё лося. Выждав, когда звуки преследования стихли, я продолжил свой путь.

Надо сказать, что эта встреча в ночи вызывала у меня неприятное чувство опасности, ведь я не имел при себе никакого оружия. Конечно, даже разъяренная преследованием, стая не могла напасть на меня. За время работы в заповеднике было много других визуальных контактов с волками, но все они были менее впечатлительны, чем те, которые я описал.

На волчьей свадьбе

Февральским солнечным днём, находясь на территории Висимского заповедника, обнаружил я свежую волчью тропу, проложенную стаей волков в моём обходе. А так как февраль – это пора волчьих свадеб, то у меня не было сомнения в том, что тропу проложила свадебная процессия. Гон – особый период в жизни животных, когда их поведение резко меняется. Мне приходилось наблюдать «мордобой» на заячьих свадьбах, видеть брачные турниры тетеревов, слушать «шёпот» любви глухарей, быть свидетелем лосиных потасовок, но я никогда не был на волчьих свадьбах. Поэтому, забыв обо всех своих делах, я незамедлительно пошёл по волчьей тропе, хотя у меня не было при себе никакого оружия.

Тропление животных по их следам даёт натуралисту возможность лучше понять поведение животного. Вот и теперь, двигаясь по волчьей тропе, я внимательно рассматриваю следы зверей, оставленные на снегу совсем недавно. Судя по ним, стая состояла из двух матёрых волков и волчицы, двух переярков и трёх прибылых, как называют охотники молодых волков, которым ещё нет и года. Переярки же – это волки, которым более года, но ещё не достигшие половой зрелости. Семь волков – это уже довольно крупная стая.

Стаи с большим числом волков – большая редкость. Поэтому разговоры о волчьих стаях, в которых насчитывались десятки волков, это не более, чем байки. Волки живут семьями, а поэтому они очень ревниво относятся к появлению в их охотничьих угодьях чужаков. К тому же, в период гона вожак стаи никого не подпускает к волчице, даже своих повзрослевших детей.

Вот и теперь молодёжь тащится за родителями на значительном расстоянии. Приближаться к влюблённым родителям нельзя. Вот и площадка, где родители занимались любовными играми, а остальные члены семьи внимательно следили за ними с расстояния около 50 метров. Вскоре волк и волчица устроили лёжку в снегу, а остальные тоже легли на отдых, в отдалении от них. Причём, трое молодых легли рядышком, а те, что постарше – немного в стороне от них.

Моё появление не очень напугало волков. Поднявшись с лёжки, они, не торопясь, отправились дальше. Оторвавшись от меня на значительное расстояние, стая наткнулась на отдыхающего лося. Не успел лось пробежать и двух десятков метров, как один из переярков догнал его и выхватил из шкуры лося большой клок шерсти. Но инициатива этого волка не была поддержана другими членами семейства. И он был вынужден вернуться и занять своё место на тропе.

Волнение, которое испытывали младшие члены семьи при виде любовных игр родителей, было выше, чем охота. Молодые волки никак не могли понять, почему их родители отгоняют их от себя. Они не могли знать, что с этого момента им придётся жить самостоятельно, что матёрые скоро уединятся и будут вести скрытный образ жизни. Молодые уже подросли и уже могут постоять за себя. Теперь вожаком стаи станет кто-то из переярков.

В течение всего дня до позднего вечера шёл я по следу стаи, пришлось три раза поднимать волков с лёжки, но увидеть их так не удалось. Волки успевали обнаружить моё приближение и своевременно уходить. Тропление помогло мне лучше понять семейные отношения волчьей стае.

Волки, во́роны и лоси

Надо сказать, что волки и во́роны – это члены одной разбойничьей шайки, где вороны играют роль пособников злодейских нападений волков на лосей. Обычно каждую стаю волков в зимний период постоянно сопровождает несколько воронов, которые, совершая облёт охотничьих угодий волков, обнаруживают лосей и выводят к ним волчью стаю. Обычно, обнаружив лосей, вороны без труда находят волков и, совершая челночные полёты между волками и лосями, дают понять хищникам, в каком правлении следует искать жертву. При этом птицы призывно кричат.

Есть вероятность того, что волки хорошо разбираются в издаваемых воронами звуках. Звуковой спектр воронов очень богат. Эти птицы способны не только каркать и крумкать, но и курлыкать по-журавлиному, и даже издавать звуки, похожие на ауканье заблудившихся людей, а также на звук натянутой струны. Следуя в указанном воронами направлении, волки легко находят лосей. Воронам же после удачной охоты достаются объедки с барского стола серых помещиков.

Часто волки охотятся ночами, когда вороны спят и не могут корректировать поведение волков. В этом случае утром птицы находят волков и никогда не оставляют их без своего контроля. Конечно, не все вороны занимаются обслуживанием крупных хищников. Большинство из них выполняют роль санитаров, разыскивая трупы погибших животных, активно посещая мусорные свалки вблизи населенных пунктов и т. д. Мне не раз приходилось находить погибших от волков лосей, руководствуясь громкими криками воронов.

Однажды, находясь в своём зимовье на территории заповедника, я был разбужен громкими криками воронов, хотя было ещё довольно темно. При выходе из зимовья я увидел более десятка этих птиц, которые в сильном возбуждении метались над вершинами деревьев. Приблизившись к тому месту, которое больше всего привлекало птиц, я обнаружил там кормившихся лосей. Поблизости от лосей имелась проложенная в глубоком снегу тропа, по которой волки приближались к лосям. Моё появление между волками и лосями нарушило планы волков, и они были вынуждены ретироваться по своим же следам. За ними улетели и вороны. После этого лоси в течение нескольких дней паслись поблизости от зимовья, и волки здесь больше не появлялись.

В один из майских дней, подходя к своему зимовью, я обнаружил на тропе свежую шкуру новорожденного лосёнка. Сначала я решил, что это дело рук браконьера, но внимательно осмотрев находку, понял, что лосёнка задрал волк, который сумел аккуратно снять с него шкуру. Решив, что шкурку можно использовать в качестве коврика, я прибил её к стенке зимовья для просушки. Вскоре я увидел, что в том месте где я нашёл шкурку, на дереве сидит ворон. Там оставалась ещё нога лосёнка. Нетрудно было понять, что появился матёрый, чтобы забрать остатки своей добычи. Приблизившись, я успел заметить убегающего с ногой в зубах волка. Шкурку же лосёнка вскоре кто-то украл. Я считаю, что сделать это мог волк.

Лесные встречи

Встречи с сохатыми

В своих блужданиях по лесу я довольно часто встречался с этими крупными парнокопытными. Мне приходилось быть свидетелем и потасовок между ними. Однако, самое близкое знакомство с сохатым у меня произошло во время охоты на рябчиков.

Пробираясь однажды через завалы деревьев, я присел на ствол упавшего дерева, чтобы выждать и начать поднимать рябчиков, имитируя с помощью пищика их свисты. В этот момент послышался громкий хруст сломанных сучьев, и я увидел бегущего в моём направлении лося. Перемахнув через стволы упавших деревьев, лось остановился в пяти-шести метрах от меня. Высоко подняв украшенную рогами голову, сохатый искал того, кто только что пробирался через эти завалы, приняв меня за своего соперника. Зверь находился в такой степени возбуждения, что даже не замечал сидевшего перед ним человека. Медленно поводя головой, он в любой момент был готов броситься в драку.

Желая напугать лося, я совершил непростительную глупость – вскинув ружьё, я громко рявкнул по-медвежьи, быстро поднявшись на ноги. Испуганный лось поднялся на дыбы и, молотя копытами передних ног по воздуху, метнулся в мою сторону. Он пробежал в нескольких метрах от меня, издавая похожие не то на стоны, не то на хрюканье звуки, и скрылся среди деревьев. Какое-то время я находился в состоянии оцепенения, поняв, чем могла обернуться эта глупая шутка!

Позже я неоднократно подманивал к себе ищущих соперников лосей, подражая их стонам в период гона. Обычно, подбежав на несколько десятков метров, лось начинал внимательно рассматривать своего соперника, но, увидев человека, быстро уходил. Работая в заповеднике, я часто специально ходил на их ристалища, чтобы наблюдать за их поведением. Такие места были в долине реки Сакальи, куда на зарастающую вырубку собиралось много лосей. В тихие октябрьские вечера здесь постоянно можно было слышать их стоны, отдалённо похожие на голоса проходивших в стороне людей. Иногда можно было слышать стук рогов сошедшихся в поединке зверей. В период гона сексуально озабоченные быки постоянно передвигались здесь по своим тропам. На отдельных участках они устраивали гонные площадки, где копытами рыли землю. Набрасывались и ломали небольшие деревца, извергали сперму. На таких гонных площадках всегда чувствовался специфический запах. Попав на такую площадку, лосиха, словно заколдованная, начинала ждать своего суженного. В основном, на таких гонных площадках и происходят любовные игры лосей.

Однажды, заняв такую площадку, я стал ждать появления её хозяина. Минут через тридцать я увидел идущего по тропе крупного лося, голову которого украшали огромные, с десятью отростками на каждом, рога. Когда лось приблизился на несколько десятков метров, я издал звук, подражая вою волка. Вместо того, чтобы убежать, лось бросился к своей площадке. Это заставило меня быстро подняться. Увидев человека, сохатый в течение нескольких секунд тупо смотрел в мою сторону, как бы размышляя, как следует действовать дальше. Потом он стал медленно обходить меня по дуге, а затем вышел на тропу и двинулся дальше. В этот момент я снова издал похожий на вой волка звук. И снова лось повернул в мою сторону, и снова мне пришлось позировать перед ним, чтобы заставить его удалиться.

Это убедило меня, что в период гона лоси утрачивают чувство страха и свою природную осторожность, а поэтому чаще, чем в любое другое время года, становятся жертвами волков и медведей. Однако, даже в таком состоянии они продолжают бояться человека. Часто можно читать и слышать, что в период гона лоси становятся опасными для человека. В это верят даже многие натуралисты. Как мне кажется, страх этот навеян рассказами известного писателя-натуралиста В. Бианки, который в своих произведениях опирается на байки охотников.

Наперегонки с сохатыми

Для того, чтобы попасть в своё зимовье в квартале 84 заповедника, мне каждый раз приходилось преодолевать затяжные подъёмы и спуски по просеке, проложенной через гору Шабур. Летом такие переходы особой трудности не представляли, но зимой, когда глубина снежного покрова достигала метра и более, здесь меня часто подстерегали разные неожиданности, особенно, когда лыжня покрывалась коркой льда.

Лось. Фото из архива автора

Однажды, следуя по такой лыжне, я потерял равновесие и упал. Поднимаясь, я увидел, что одна из моих лыжин сначала медленно, а потом всё быстрей и быстрей продолжила путь без меня. «Куда? Стой!» – заорал я, забыв, что имею дело с неодушевлённым предметом. Но, лыжина, подпрыгнув, скрылась за поворотом. Пришлось продолжить путь на одной лыжине. Я постоянно проваливался в снегу и падал. Обнаружилась беглянка в двух сотнях метров ниже по склону. Здесь на повороте она выскочила из лыжни и застряла в кустах. У меня было сильное желание разбить её о дерево, но так как она была мне очень нужна, то я «простил» её.

Об этом происшествии я поделился потом с одним из наших сотрудников. Оказалось, что и он тоже испытал нечто подобное. Только его лыжина удрала здесь, прихватив с собой и валенок, что заставило моего сослуживца догонять её в одних носках. Хорошо ещё, что погода была не очень морозной.

А однажды, при одном таком путешествии из Азии в Европу, меня ожидал более интересный случай. Совершая спуск по склону Шабура, я увидел впереди на моей лыжне четырёх отдыхающих лосей. Увидев меня, лоси быстро поднялись, но вместо того, чтобы освободить лыжню и убежать в лес, они побежали от меня по лыжне. Шестнадцать лосиных копыт превратили лыжню в снежное месиво. Утопая по брюхо в снегу, лоси продолжали бежать по лыжне. Расстояние между нами быстро сокращалось. При желании я легко мог запрыгнуть на спину бегущего последним лося, но я хорошо понимал, чем может закончиться эта шутка. Чтобы избежать столкновения, я выскочил из лыжни и даже намеревался объехать лосей, но мои лыжи глубоко застряли в снегу, и я кувыркнулся головой в снег. Стоило мне упасть, как лоси остановились и, повернув в мою сторону свои большие ушастые головы, с интересом наблюдали за моим барахтаньем в снегу, стараясь понять, что же случилось с их преследователем.

Животные тяжело дышали, хотя пробежали по такому снегу немногим более сотни метров. Передышка длилась не дольше минуты. Но вот вожак стада повернул влево от лыжни и, утопая в снегу, медленно двинулся вглубь лесного массива. Следом за ним потянулись и остальные лоси. Вылезая из снега, я громко смеялся, довольный тем, что мне удалось перегнать лосей. А чтобы снова встать на лыжи, мне сначала пришлось заползти на них. Не раз приходилось читать о том, что глубина снежного покрова не имеет для этих животных никакого значения. Конечно, это не так. При такой глубине снега они кормятся, передвигаясь по уже проложенным ими тропам.

Знакомство

Его тёмную фигуру на фоне покрытых снегом деревьев я увидел издали. Зверь стоял боком, внимательно наблюдая за мной. Встреча с лосями здесь явление обычное, и я, не задерживаясь, продолжал свой путь по заповедному лесу. Однако лось двигался параллельно мне. Он на ходу скусывал молодые побеги рябинок, время от времени посматривая в мою сторону.

Странно, вместо того чтобы броситься в паническое бегство, как делают это все его соплеменники при встрече с человеком, этот начинает явно приближаться ко мне. Расстояние между мною и лосем уже не превышает и пятидесяти шагов. Может быть, зверь и не подозревает о присутствии человека? Я замираю, продолжая наблюдать. Обнаружив, что я «приотстал», сохатый решительно направился в мою сторону. Он остановился всего в десяти шагах от меня, высоко подняв увенчанную раскидистыми рогами горбоносую голову. Я вижу матовый блеск его глаз, вижу, как в лучах зимнего солнца искрятся шерстинки в его чёрной, как смоль, бороде.

В поведении зверя нет никаких признаков агрессивности, как это бывает при подобных встречах в период лосиного гона. Что заставило его приблизиться к человеку? Может быть, инстинкт стадности? Видимо, лось принял меня за пасущегося рядом с ним компаньона, с которым решил познакомиться поближе. Эти лесные отшельники с наступлением зимы всегда сбиваются в небольшие табунки.

Как бы там ни было, он допустил непростительную оплошность. «Давай знакомиться»», – говорю я ему. Лось нервно прядёт ушами, жадно всасывая огромными ноздрями морозный воздух. «Я тебе!» – кричу, сопровождая это громкими хлопками кожаных рукавиц. Резко развернувшись, лесной исполин исчезает с лёгкостью балерины. Видение исчезло, и только следы на снегу ещё могли подтвердить состоявшееся знакомство человека и лося.

Рога и копыта

Знакомясь с экспонатами отдела природы музея, многие посетители особое внимание обращают на рога лося, наивно полагая, что это и есть главное оружие защиты этих патриархов наших лесов от волков и медведей. Такому превратному представлению о назначении лосиных рогов способствуют газетные и журнальные статьи, в которых описываются схватки лося с хищниками. Не раз приходилось видеть даже иллюстрации, где лось своими рогами разбрасывает стаю волков или уже пригвоздил рогами медведя. А как же иначе? Ведь на то и рога, чтобы бодаться!

Разумеется, богатая фантазия таких журналистов и художников ничего общего не имеет с действительностью. Рога лося – это только турнирное оружие в борьбе за обладание самками и очень важное средство естественного отбора. Наиболее физически крупные и сильные особи имеют и более мощные рога, что даёт им больше шансов для продолжения потомства. Молодые, старые и больные самцы имеют слабые рога и практически не допускаются к продолжению рода, так как не выдерживают «экзаменов» на обладание самкою при поединках. Поэтому, судить о возрасте животного по количеству отростков на рогах тоже нельзя. Возраст этих животных определяется по степени стёртости их зубов. Отстреливая зверей с наиболее крупными и красивыми рогами, охотники вольно или невольно сами способствуют деградации лосиного племени.

Сейчас у нас в области, как и везде, практикуется охота на лосей с участием иностранцев, которые платят за это большие деньги. Мясо для иностранцев не представляет никакой ценности. В качестве трофея они ценят только рога. Однако, добыть лося в нашей области с рогами, пригодными для международных выставок охотничьих трофеев, почти невозможно. В соответствии с существующими правилами, участие в выставке могут принимать трофеи, имеющие не менее двадцати отростков на рогах. Поэтому большинство иностранных охотников всё чаще обращают свой взор на Канаду и Скандинавию, где популяция лося менее подвержена охотничьему прессу.

Фото из архива автора

Около десяти лет назад, в момент регуляции численности лося в охранной зоне Висимского заповедника, мне удалось добыть лося с рогами, имеющими 22 отростка. Встречать в нашей местности лосей с большим числом отростков на рогах мне не приходилось. Иногда бывают случаи, когда в силу различных причин рога приобретают уродливую, опасную для других животных форму. Однажды в октябре, в разгар лосиных поединков, был найден труп лося с двумя проникающими ранениями в грудной полости. Вскрытие показало, что эти смертельные травмы зверь получил в поединке с другим лосем, что бывает очень редко. Через несколько дней вблизи того места был найден ещё один труп лося, погибшего от перелома бедра. Один из отростков на его роге имел кинжалообразную форму и достигал длины 50 см. Весь он был покрыт коркой засохшей крови. Рога этого лося-убийцы и теперь хранятся в моей коллекции.

Турнирное назначение лосиных рогов подтверждает и тот факт, что с окончанием гона лоси спешат избавиться от этих тяжёлых украшений. Новые рога появляются летом и к моменту лосиных свадеб уже пригодны для поединков. Боевым же оружием лося являются его копыта передних ног. Ударом копыта лось способен раскроить череп медведю. Это оружие лось применяет только в крайнем случае. Загнанный в угол, и раненый лось может представлять опасность и для человека.

Однажды на лосиной охоте мне удалось подстрелить крупного лося. Будучи уверен в том, что зверь мёртв, я приблизился к нему на слишком близкое расстояние. Внезапно лежащий в кустах зверь быстро вскочил и молотя воздух копытами передних ног, бросился на меня. Пытаясь уклониться от ударов, я попятился, запнулся и стал падать. Уже падая, я успел сделать выстрел. В следующий момент мы оба валялись в снегу. Шедшие следом за мною охотники даже не поняли, что всё-таки произошло. Настолько краток был этот миг. На всю жизнь запомнился оскал лосиных зубов, прижатые к голове уши и мелькающие перед лицом копыта.

Коварная росомаха

Это случилось в конце января ночью, на дороге сообщением село Половинное – Верхний Тагил. На мужчину и женщину неожиданно напал неизвестный зверь, похожий на медвежонка.

Затаившись на обочине, он внезапно выскочил и стал рвать одежду. Они что есть силы отбивались от него сумками. Положение спас появившийся из-за поворота автомобиль, свет фар которого заставил зверя убежать. Пострадавшие наперебой рассказывали водителю, что на них только что напал медвежонок. К счастью, отделались они только испугом, если, конечно, не считать изодранной в клочья одежды.

Утром на место происшествия выехала группа охотников, которая вместо медвежьих следов обнаружила следы росомахи. Следуя по ним, охотники обнаружили задушенную, с отгрызенной головой лисицу. Дальнейшее преследование результатов не дало.

Сам факт нападения этого обычно осторожного зверя на группу людей – уже сенсация. Появление в наших краях росомахи – редкость. Южная граница распространения этого вида проходит почти на три сотни километров к северу от Верхнего Тагила. Правда, росомаха ведёт «бродячий» образ жизни, а потому отдельные особи иногда доходят даже до Южного Урала. Я уже трижды фиксировал появление росомахи в окрестностях нашего города. Но что же заставило её напасть на людей? Скорее всего, голод. Этому сильному и неутомимому хищнику требуется много пищи. Чуть раньше описываемого случая на лыжне, которая проходит через лесной массив, расположенный поблизости от места происшествия, я обнаружил кровь и жалкие остатки от съеденного, по всей видимости, каким-то крупным зверем зайца. Так как следы сильно засыпало снегом, то определить точно, кто мог это сделать, я тогда не смог. Но думаю, конечно, это была она – росомаха.

Росомаха – очень сильный и свирепый хищник, масса которого может достигать тридцати килограммов. Она способна нападать на северных оленей и лосей. Надо сказать, что людям, подвергшимся её нападению, ещё повезло. Стоило хищнице уронить кого-нибудь на землю, она тут же вцепилась бы ему в горло, и тогда последствия могли быть куда более серьёзными, чем порванная одежда. Но почему же потерпевшие приняли её за медвежонка? Думаю, потому, что благодаря короткому туловищу и длинной, свисающей с боков шерсти она действительно походила на косолапого. Возникает ещё один вопрос. Может, это животное больно бешенством? Пожалуй, нет. Данные о заболеваниях бешенством у представителей семейства куньих до сих пор не обнаружены. Такие случаи среди куниц никогда не отмечались. Хотя исключить на сто процентов то, что росомаха не была больна, тоже нельзя.

Кстати. Пару столетий назад росомахи обитали и на Среднем Урале. После исчезновения в наших краях северного оленя исчезли и они. Наверное, нельзя назвать случайным тот факт, что современные ареалы росомахи и северного оленя полностью совпадают.

След росомахи

Каждая зима, как и все другие времена года, имеет свои особенности. Особенностью этой зимы была бескормица и малоснежность. Более двух часов иду я на лыжах по зимнему лесу. Всюду мёртвая тишина, нарушаемая иногда порывами ветра в кронах деревьев. Из-за неурожая семян хвойных нынче не слышно торопливого пересвиста клестов и синиц, дробного стука дятлов и тревожных криков кедровки. По той же причине в лесу нет и белок.

Сразу за городом лесные поляны украшают цепочки лисьих набродов. Чем дальше, тем их становится всё меньше и меньше. Участки леса, контролируемые волками, лисы не посещают, а потому жмутся поближе к жилью. Так и живут, как между «молотом и наковальней». Сейчас, в феврале, у лисиц начинается гон, а поэтому звери часто оставляют на своём пути особые метки, информируя с помощью содержимого желёз своих соплеменников о желании принять участие в продолжении лисьего рода. Вот только из-за голода не все лисы примут участие в размножении. Дело в том, что и их тоже постигла бескормица. Численность мышевидных грызунов в наших лесах сократилась сейчас в десятки и сотни раз. Достигнув в предшествующие годы своей пиковой численности, мышевидные подверглись вымиранию из-за болезней. На грани голодной смерти оказались ласки, горностаи, куницы и норки. Наглядным доказательством этого является почти полное отсутствие следов этих зверьков на поверхности снега. Не видно нынче на лесных полянах «боевых» лунок, оставленных совами при охоте на полёвок. Относительно мало и зайцев – главной добычи рысей. В низине, среди кустиков ивы и зарослей молодых берёзок, меня ждёт приятная неожиданность. Стая чечёток кормится на торчащих из-под снега стеблях лабазника. Птицы усердно выбирают не успевшие осыпаться семена. Это тоже признак бескормицы. Обычно чечётки предпочитают кормиться семечками берёзы и ольхи.

Моё внимание привлекают появившиеся на лыжне следы какого-то крупного зверя. Ба! Это же росомаха! Следы этого экзотического для нашей местности зверя я видел здесь лет 25-30 назад. Росомаха проходила здесь ночью, оставив на лыжне парные отпечатки своих сильных когтистых лап. Откуда появилась у нас росомаха, ареал которой находится значительно севернее? Дело в том, что этот зверь ведёт бродячий образ жизни и в поисках пищи проходит огромные расстояния. Она может забрести в леса Южного Урала и на побережье Карского моря. Любит росомаха ходить по охотничьим тропам, поедать приманки и попавших в ловушки птиц и зверей. Инстинкт слеп. Наша росомаха тоже оказалась верной своей привычке и упорно шла по лыжне, на которой нет никаких ловушек. Более шести километров пробежала она, пока лыжня не вывела её на пригорок, откуда можно наблюдать россыпь электрических огней города. Немного потоптавшись, зверь делает прыжок в сторону и чёрным призраком исчезает в глубине леса.

Хитра ли лисичка?

В детстве мне не пришлось встречаться с лисами, зато удалось прочитать много сказок, изображающих лису как очень хитрое животное. Специально на лисиц я никогда не охотился. Однажды во время воинской службы на юге Туркмении, мне удалось добыть корсака – небольшую степную лисичку. Снятую лисью шкурку я повесил на забор, чтобы она просохла. Не успел и оглянуться, как её стащили собаки и разорвали. Я очень сожалел, что бессмысленно погубил животное.

В другой раз, также находясь на военной службе в Тамбовской области и будучи в командировке в одном из сёл Моршанского района, я узнал от одного лесника, что к его дому каждую ночь наведывается лиса. Спрятавшись в стоге сена я дождался её появления и застрелил. Это был крупный, с превосходным мехом лис, которого я отдал леснику.

После увольнения из армии и проживая в Верхнем Тагиле, я также увлекался охотой. Мне неоднократно приходилось видеть лисиц, но все эти встречи имели место на осенних охотах, когда шкурка лисы не представляла никакой ценности, а поэтому наши встречи имели мирный характер. Я уже писал, что однажды во время охоты на рябчиков лисичка, привлечённая моим свистом, пробежала рядом с моими ногами. Она, кажется, так и не заметила меня, хотя нас разделял ствол упавшего дерева. Я решил, что это больная, утратившая обоняние и зрение особь. Оказалось, что это не так.

На другой день на этом же самом месте мне удалось подстрелить глухаря. Птица упала где-то поблизости. Было темно, и я решил отложить её поиски до утра. Утром я легко нашёл свой трофей, от которого остались только крылья, лапы да хвост. Оказалось, что лисичка нашла его раньше меня и неплохо закусила. Впрочем, я не стал на неё обижаться. Ведь я на её месте поступил бы также.

Вскоре мне пришло понимание того, что и дозволенное убийство остаётся убийством, и я навсегда отказался стрелять в животных. Однако природа, как и прежде, манила и манит меня к себе. С целью изучения численности животных в нашем районе, я стал вести их учёт в зимний период по их следам.

Я обратил внимание на то, что в отличие от других животных, численность лисиц заметно возросла. Надо сказать, что их следы доминируют всюду. Особенно их стало много на окраине города. Объясняется это, в первую очередь, тем, что потребность населения в пушнине резко сократилась. Вышли из моды и лисьи воротники. Кроме того, охота на лис требует определённого мастерства, а специалистов по лисам стало мало. Кроме того, близость человеческого жилья привлекает лис ещё тем, что здесь они избегают встречи с волками, которые не появляются у жилья.

Здесь много свободных от леса участков, на которых обитают мышевидные грызуны. Наблюдая за лисами по их следам, убедился, что хитрости в них не больше, чем у зайцев. На протяжении столетий люди сдирали с них шкурки. Это сделало лис очень осторожными и недоверчивыми к человеку. Даже встретив свежую, оставленную человеком лыжню, лиса боится перепрыгнуть через неё, опасаясь подвоха. Правда, в последнее время некоторые лисички научились не только преодолевать лыжные следы человека, но даже бегать по ним. Их недоверие к человеку постепенно убывает. В одно время я подкармливал одну из лисиц, оставляя ей на определённом месте кухонные отходы, и она постоянно посещала это место.

Известно, что в одном Лондоне лис, пожалуй, больше, чем во всей нашей области. Лисы живут и в Берлине и других городах Западной Европы. Надо сказать, тесный контакт человека с этим зверем опасен заболеванием бешенством. Лисы чаще других животных страдают от этой болезни, а от них могут заражаться собаки и даже человек, ведь больная бешенством лиса утрачивает страх перед человеком и может причинить укусы.

В настоящее время охотничий пресс на пушных зверей определяется экономическими факторами, но придёт время, когда будет действовать фактор нравственный. Ношение натуральных мехов будет считаться безнравственным поступком и будет осуждаться.

Желтодушка

Её короткое, как мгновение, детство прошло в дупле старого дерева, где она росла вместе с двумя куничками-братьями. Она помнила родной запах дупла, вкус материнского молока и тот волнующий миг, когда, впервые выглянув из дупла, она увидела таинственный и огромный мир леса. Мир этот властно манил к себе и, в то же время, пугал.

Однажды, преодолев страх, она впервые выбралась из дупла, следом за своими братьями. Лес поразил её разнообразием звуков и запахов. Бегая среди упавших деревьев, она улавливала и знакомые запахи лесных мышей и полёвок, которых приносила с охоты мать в последнее время. Оказалось, что вся эта пища умела быстро летать и бегать. Инстинкт подсказал ей, как нужно скрадывать и ловить добычу. Неведомая сила влекла её всё дальше от родного гнезда.

Как-то, охотясь за мышами у ствола старой липы, она уловила ни с чем несравнимый запах мёда, который исходил из дупла этого дерева. Завороженная этим запахом куничка осторожно сделала попытку заглянуть в чёрное чрево дупла. В то же мгновение кто-то пребольно укусил её за нос и ухо. Так она впервые познакомилась с пчёлами.

Инстинкт подсказывал ей, что надо избегать встречи с теми, кто значительно больше её. Однажды, пробегая среди густых ёлочек, заметила она мелькнувшую в воздухе тень. В считанные доли секунды куничка скрылась в густой кроне рядом стоявшей ёлки. Огромная, серого цвета птица, облетела вокруг этой ели, уселась на ветке соседней сосны. Куничка навсегда запомнила строгий взгляд жёлтых глаз этого пернатого чудища. Более двух часов провела она среди густых веток ели, дожидаясь, пока глазастая опасность не скрылась из виду.

К осени, когда в кронах осин и берёзок появились первые жёлтые флаги, облюбовала она выдолбленное желной дупло в стволе старой осины, где стала проводить светлое время суток. К этому времени её тёмно-коричневая шубка стала густой и пушистой, а на горле появилось оранжевого цвета пятно. Охотники называют таких куниц желтодушками. Теперь она чувствовала, что может постоять за себя. Её мышцы приобрели силу стальной пружины. Преследуя белок, она, как птица, перелетала с одного дерева на другое. Выпавший снег удивил и напугал её. Почти двое суток не показывалась она из дупла, боясь этого непонятного для неё превращения в природе. Только голод заставил её снова бежать на охоту. Она видела, как остаётся на снегу её след. Инстинкт стал требовать особой осторожности около убежища. Теперь куничка, чтобы попасть в своё логово, приближалась к нему, прыгая по стволам деревьев. Вскоре пришли и морозы, а снежный покров стал очень глубоким. Сейчас она охотилась только ночью, пробегая за тёмное время суток многие километры. Значительно реже удавалось поймать прятавшихся под снегом мышей и полёвок.

Были дни, когда, пробегав всю ночь, она возвращалась домой с пустым желудком. Иногда удавалось поймать прятавшегося в снегу рябчика или обнаружить спящую в своём гнезде, называемом охотниками «гайно», белку. Добыча съедалась полностью, без остатка, но такие удачи были довольно редкими. И теперь, проверив все заветные уголки своего охотничьего участка, она осталась голодной.

Вот и ель, на которой неделю назад обнаружила она беличье гайно. Уловив в морозном воздухе запах белки, желтодушка тогда стремительно влетела на это дерево. Проснувшаяся белка пыталась спастись бегством, но, приспособленная к дневному образу жизни, ночью она оказалась довольно лёгкой добычей. Теперь гайно пустовало и уже не издавало того манящего запаха.

Во второй половине ночи, пробегая недалеко от ствола огромного кедра, куничка вновь уловила запах белки. Теперь он исходил из густого переплетения ветвей елового лапника, примыкающего к стволу кедра. Это манило и настораживало, так как улавливался ещё один незнакомый ей дух. Осторожно приближаясь к обнаруженной добыче, желтодушка оказалась на жерди, в конце которой стоял настороженный капкан. Раздался сильный хлопок, и стальные челюсти капкана, дробя кость, со страшной силой сдавили ей заднюю лапку. Насмерть перепуганная куничка делает отчаянные прыжки, пытаясь освободиться от страшной ноши. Ломая зубы, грызёт она стальные дуги капкана, но всё тщетно. От её сильных бросков жердь, к которой она оказалась прикованной, сорвалась и упала в снег.

И здесь, на земле, попытки освободиться от стальных челюстей капкана не давали даже надежды на успех. Раздробленная капканом лапка превратилась в комочек замёрзшей крови. Мучения длились всю ночь и день. Вечером следующего дня желтодушка почувствовала, что силы уже покидают её. Свернувшись на поверхности снега «калачиком», она вдруг ясно ощутила запах родительского дупла, в котором прошло её детство, и вкус материнского молока. Умирая, куничка не могла знать того, что проклятье мученической смерти висит над всем её родом. Откуда ей было знать, что её красивая тёплая шубка принадлежит вовсе не ей, а человеку, которого она никогда не видела. Когда на чёрном небе вновь высыпали колючие звезды, жизнь покинула холодеющее тельце зверушки. Так трагично оборвалась короткая жизненная нить желтодушки.

Капкан – наиболее жестокое и коварное изобретение человека. В большинстве цивилизованных стран применение капканов запрещается законом. Конечно, виноват не капкан, а те, в угоду кому так трагически обрываются жизни наших меньших братьев. Кажется, Монтескье сказал, что моды правят миром. К сожалению, они не только правят, но зачастую и разрушают его. Мы только начинаем приближаться к пониманию того, что гибель наших младших братьев нам придётся оплачивать ценой собственных жизней. Добрый пример подала модницам британская королева, отказавшись от ношения натуральных мехов. А английская церковь ношение мехов из шкурок диких пушных зверей причислила к одному из семи смертных грехов. Пока же гибнут не только пушные звери. Кому не приходилось видеть белоснежные шапочки на женских головках, изготовленных из шкурок, содранных с лебединых шеек… Конечно, такое уже в прошлом, но мода имеет привычку возвращаться. В настоящее время спрос на натуральные меха заметно снизился, что благоприятно сказывается на нашей фауне. Нет сомнения в том, что ношение натуральных мехов будет считаться проявлением дикости.

Откуда взялась енотовидка?

Енотовидная собака – самый маленький представитель семейства псовых в нашей стране. Она заметно уступает по размерам лисице. В естественных условиях этот зверёк населяет лесные районы Южной Азии. В нашей стране енотовидка обитала только в южных районах Амурской области и в Приморье. Так как зверёк обладает густым и тёплым мехом, то наши охотоведы решили акклиматизировать его во многих областях Центральной России, а также на юге Западной Сибири. С этой целью в середине прошлого века было выпущено около девяти тысяч зверьков. Акклиматизация прошла успешно, так как, размножившись, енотовидки заняли большие территории. Это воспринималось как большая победа нашей охотоведческой науки. Однако, вскоре стали замечать, что в местах высокой плотности этих зверьков, стали исчезать рябчики, глухари и тетерева. Первоначально это объясняли перепромыслом боровой дичи.

Однако, численность этих птиц стала снижаться даже на заповедных территориях, где охота не ведётся.

Выводков особенно стало мало в годы низкой численности мышевидных грызунов. Стало ясно, что «победа» нашей охотоведческой науки обернулась значительным поражением. Не оправдались и надежды на большую добычу шкурок этого зверька. Иначе не могло и быть. Давно известно, что на численность охотничье-промысловых животных влияют факторы: перепромысел, изменение биотопов и внедрение в биотопы несвойственных им животных. Нельзя считать случайным тот факт, что на территориях естественного распространения енотовидной собаки очень мало тетеревов и совсем нет глухаря. Конечно, от енотовидки пострадали не только куриные птицы, но и все те, что гнездятся на земле.

В отдельных охотхозяйствах енотовидку объявили вне закона, но истребить её задача довольно трудная. Енотовидки ведут ночной образ жизни, а на зиму, имея большой запас жира, ложатся в спячку. Гон у них, как и у всех собак, бывает в конце зимы, когда они временно покидают зимние убежища, чтобы выполнить долг перед родом.

Впервые следы этих зверьков я увидел в начале марта, следуя по лесной дороге на лыжах. Я долго рассматривал маленькие следы этих зверушек, пытаясь понять кому они могут принадлежать. Позже я узнал, что это следы енотовидных собачек. В другой раз, находясь в заповеднике, я услышал собачье повизгивание и решил, что сюда проникли браконьеры с собаками и стал осторожно приближаться к источнику звуков. То, что я увидел, очень меня удивило.

Утопая в свежевыпавшем снежном покрове, неторопливо бежала маленькая, похожая на енота, собачка с пушистым хвостом, за которой растянулась цепочка уже подросших щенков. Это они и повизгивали. В зверушках я сразу узнал енотовидок. Зверьки пробежали рядом, даже не подозревая о моём присутствии. Значительно позже, следуя по лесной дороге, я увидел перебежавшего через дорогу зверька, которого сначала принял за заблудившегося кота. Приблизившись, увидел мышкующую на полянке енотовидку. Мышкуя, зверёк так же, как и мышкующая лисица, делал прыжки, высоко задирая пушистый хвост. В моих руках было заряженное ружьё, но я не воспользовался им. Совсем не хотелось лишать жизни забавную зверушку.

Лесные гидростроители

Мой путь по лесной тропе внезапно преградили завалы из деревьев и образовавшееся от разлива ручья озерцо. Раньше здесь было сухо. По свежим погрызам деревьев и кустарников нетрудно было понять, что всё это натворили поселившиеся здесь бобры.

Вот и запрудившая ручей плотина, высота которой немного более метра, но длина около восьми. Всё гидросооружение сложено из огрызков ветвей, песка и ила. В теле плотины лежит несколько довольно крупных камней. Лесные гидростроители доставили их сюда, прижав к груди передними лапами. Недалеко от плотины возвышается над водою бобровая хатка. Как и плотина, она тоже сложена из растительных остатков, скреплённых грязью. Днём здесь тихо. Журчит просасывающаяся сквозь плотину вода, порхают стрекозы, а на поваленной бобрами осине прогуливается горная трясогузка. Сейчас бобры спят, но с наступлением сумерек они снова приступят к работе. Ночную тишину нарушит здесь треск срезанных бобрами деревьев и громкие всплески воды.

Откуда же появились в наших краях бобры? Ведь ещё пару десятилетий назад о них ничего не было слышно, и только многочисленные ручьи и речки под названием «бобровка» напоминали о том, что здесь они жили. Теперь же они вновь заселили почти все пригодные для жизни места. Все наши бобры – потомки завезённых на Урал бобров из воронежского заповедника, где их небольшая популяция смогла сохраниться.

Небольшая колония бобров сохранилась ещё на реке Малая Сосьва в Сибири, где создан заповедник с одноимённым названием. Сибиряки отличаются от «европейцев» более цветным окрасом и большей консервативностью. Их численность почти не растёт. Ещё недавно находившийся на грани полного уничтожения европейский бобр стал активно заселять новые территории.

Люди всегда преследовали бобров по целому ряду причин. В первую очередь, бобров уничтожали и продолжают уничтожать из-за их очень ценного меха. Добывали их и ради бобровой струи – пахучей жидкости, вырабатываемой специальными железами. Жидкостью этой бобры метят границы своих участков. Считалось, что бобровая струя может излечить человека от всех болезней. Учёные, изучив химический состав бобровой струи, не нашли в ней ничего, что могло представлять интерес для медицины. Правда, в ней много салициловой кислоты, необходимой для изготовления аспирина. Современная химия позволяет получать этот продукт более дешёвым способом.

Уничтожали бобров и как «хищников, пожирающих много рыбы», и как злостных вредителей леса. Добывали также и ради мяса. Церковные авторитеты средневековья относили бобра к… рыбе, а по этой причине его мясо разрешалось употреблять даже во время постов.

Кроме России, бобры в небольшом количестве сохранились также в Германии на Эльбе. Мне приходилось видеть там этих животных. И там много сохранилось названий рек, ручьёв и населённых пунктов, в основу названий которых положено слово «бибер», что в переводе означает бобёр. Это говорит о том, что бобры были там распространены очень широко, и не только в Германии, а и по всей Европе.

Восстанавливается численность этих животных в США и Канаде. В последней их обитает сейчас более полутора миллионов. В нашей стране с формированием рыночной экономики отношение к бобрам изменилось в худшую сторону. Пользуясь отсутствием надлежащей охраны, оживили свою деятельность браконьеры. Бобровые поселения уничтожаются самым варварским способом, и, если не принять действенных мер в борьбе с этим злом, бобры вновь окажутся на грани полного уничтожения. Этого допускать нельзя. Покидая бобровое поселение, я с грустью думаю о судьбе этих забавных зверушек.

Шаловливый заяц

Ветер выдался тихим и светлым. Я сижу у края освободившейся от снега обширной елани, обрамлённой стеной заповедного леса. В восходящих потоках тёплого воздуха от нагретой за день земли, сбившись в плотное облачко, лихо отплясывают танец любви комарики-толкуны. По зеркальной поверхности многочисленных луж, словно крохотные конькобежцы, гоняются друг за другом невесть откуда взявшиеся клопы-водомерки. Без устали поёт певчий дрозд, которому бойко отвечает зяблик. С вырубки доносятся переливчатые звуки тетеревиного бормотания.

Много раз бывал я в весеннем лесу, но каждый раз пробуждение и обновление природы воспринимаю как самое радостное откровение.

На противоположную сторону елани, спланировав, опустился глухарь. Осмотревшись, птица издала серию щёлкающих звуков и, подняв роскошный веер хвоста, вдруг побежала по елани с несвойственной ей резвостью. Вот глухарь замер, напряжённо вытянув шею. Секунда-другая – и сказочная жар-птица, громко хлопая крыльями, улетает. А на смену ему появляется тёмная фигура крупного лося. Постояв, зверь принимается объедать покрытые белыми барашками ветви ивы. Над поляной то и дело тянут вальдшнепы.

Не успела тёмная фигура лося раствориться среди деревьев, как на поляну выскочил белый, с серыми пёстринами на спине заяц. Поднимая каскады брызг, ушастик, словно разбаловавшийся школьник, начинает бегать по лужам. Да и как не радоваться ему, если зима и стужа уже позади! В центре елани тёмным комочком опустился вальдшнеп. Заметив птицу, ушастый шалун галопом бросается в её сторону. Подпустив зайца почти вплотную, клювастая птица поднимается в воздух и, пролетев несколько десятков метров, вновь опускается на поляну. Заяц снова бросается в его сторону. Это повторяется дважды. К первой присоединилась ещё одна птица. В бинокль хорошо видно, как, встав напротив друг друга, прижав к зобу длинные клювики, птицы начинают обряд любви.

Неугомонный заяц снова бросается в их сторону, вынудив влюблённую парочку искать другую поляну. В дальнем углу елани появилась ещё одна белая точка, и наш шалун торопливо бежит туда. Бегая друг за другом, зайцы растворяются в темноте наступившей ночи. Глухо шумит Сулём. В ельнике по-собачьи лают и ухают неясыти. У них тоже пора любви.

На заячьей свадьбе

Надо сказать, что никто меня на эту свадьбу не приглашал, оказался я на ней чисто случайно.

Морозным мартовским утром шёл я на лыжах по знакомой лесной тропе. В это время со стороны ельника появилась заячья кавалькада, которая стала приближаться ко мне. На отливающей синевой поверхности снега заячьи шубки заметно отличались своей белизной. Ба, да ведь это заячья свадьба! Не велика свадьба – всего одна невеста да два жениха, а всё-таки настоящая свадьба. Местом для любовных игр зайцы избрали небольшую полянку поблизости от меня, с хорошим обзором. Предосторожность не лишняя. Вон сколько развелось рыжей «нечисти» в наших лесах. Чуть оплошаешь, как лиса сразу сцапает – и тогда поминай, как звали. Один из женихов резво подбежал к невесте с намерением объясниться в любви, как второй заяц начал так обхаживать его передними лапами, что с его спины клочьями шерсть полетела.

Испуганный жених тут же отскочил от зайчихи в сторону и замер, как изваяние. Но только стоило сопернику приблизиться к невесте, как он тут же устроил ему такую же трепку. Делая вид, что потасовка между избранниками её не интересует, невеста начала закусывать осиновой веточкой. Перед ней оказался трудный выбор. Оба её жениха статные и ушастые. Не зайцы, а загляденье. Пусть сами решат, кому быть отцом будущего потомства. Кто победит, тот и будет её суженым. Все звери сейчас так делают. За несколько минут любовных игр зайцы так умяли снег на этой площадке, как будто здесь играла в футбол целая заячья команда. Вдоволь налюбовавшись свадебными церемониями зайчишек, я решил двигаться дальше. Стоило мне сделать всего один шаг, как зайцы разбежались в разные стороны. Первыми задали стрекача женихи, а за ними уковыляла и зайчиха, которая, как я понял, и разглядеть меня не успела. Ну, думаю, теперь перепуганным зайцам будет не до любви. Однако минут через тридцать, следуя в обратном направлении, я снова увидел эту компанию, только немного в стороне от места их первой игры. Зайцы разбежались, увидев меня ещё издалека, так что ничего сокровенного из их жизни больше мне увидеть не удалось.

Зачем заяц рябчика съел?

Мороз крепчал, выдавливая из переохлаждённого воздуха излишки влаги, которая в виде кристаллической пыли искрилась в воздухе и, оседая на ветвях деревьев, превращала их в сказочные кораллы. На одной из лесных полян внимание привлекли рассеянные по поверхности снега пёстрые пёрышки рябчика. А вот место гибели птицы. Вокруг лунки в снегу множество следов от заячьих лап. Других следов нет. Рябчика мог съесть только заяц. Зачем же он это сделал, разве он хищник?

Конечно, заяц поедал уже мёртвого рябчика, вырыв его из-под снега. Причин гибели птицы может быть очень много. Конечно, заяц – не хищник. Дело в том, что зайцы, как и все грызуны, особенно в зимнюю пору, испытывают большую потребность в минеральных солях. Они поедают золу на кострищах, а, встретив мочевые точки человека или крупного зверя, полностью выедают пропитанный мочой снег. Запах соли привлекает их издалека. С этой же целью зайцы и мышевидные грызуны грызут сброшенные рога оленей и лосей, а также кости погибших животных.

Вообще, деление животных на растительноядных и хищников довольно условно. Такой хищный зверь, как медведь, в основном питается растительной пищей, а растительноядные белочки не упустят возможности слопать у мелких птиц птенцов или яйца. Как-то один любитель животных посадил белочку в одну клетку с попугайчиком. Конечно, от попугайчика остались только пёрышки. Северные олени, например, по возможности ловят и поедают лемингов. Коровы могут лакомиться рыбой, а сухопутные черепахи в условиях неволи с удовольствием поедают мясной фарш. Эти животные испытывают потребность не только в солях, но ещё и животных белках.

Интересно отметить, что зайцы поедают свои же фекальные «орешки», в которых, как показали исследования, белка и витаминов бывает иногда даже больше, чем в первоначальной пище. Этот парадокс объясняется тем, что, проходя через кишечник зверька, грубая пища не полностью успевает перевариться, но хорошо обогащается белком за счёт кишечной флоры. Уникальность живой природы в том и состоит, что здесь каждый годится кому-то в пищу.

Летающие радары

Рукокрылые представляют собой особый отряд млекопитающих, приспособленных к активному полёту. Чаще всего этих животных называют летучими мышами, к которым они не имеют никакого отношения. Питаются они исключительно насекомыми, разыскивая их с помощью ультразвукового радара. В пределах нашей области насчитывается всего четыре вида этих редких животных, информация о которых основывается только на отдельных находках. Это наиболее изученные представители рукокрылых из семейства Гладконосых: ушан, северный кожанок, прудовая ночница, водяная ночница. Надо сказать, что из-за большой редкости и ночного образа жизни рукокрылых, их образ жизни и пространственное распространение изучены ещё очень слабо. В этой связи, на территории области возможны встречи ещё нескольких видов летучих мышей. Известно, что все летучие мыши, как и птицы, способны совершать кочёвки на большие расстояния. Это и поиск скопления насекомых, а главное – поиск удобных для зимовки мест. Дело в том, что эти теплокровные животные способны зимовать только в таких местах, где температура зимой не может быть очень низкой. Необходимые требования предъявляются и к влажности воздуха. Идеальные места для этого встречаются в пещерах, подвалах домов и т. д.

Таких мест очень мало, а это одна из причин малой численности этих животных на территории области. К сожалению, туристы, посещая пещеры, часто убивают мышей, либо создают для них беспокойство.

Работая в Висимском государственном заповеднике, я в течение нескольких лет наблюдал за поведением обитавших на чердаке зимовья парочкой северных кожанков. Эта парочка летучих мышей вылетала на охоту с наступлением сумерек. Охотились они всегда над небольшой прогалиной среди первобытного леса, на которой находилось зимовье. Прогалина имела в окружности не более 30-40 метров. Я обратил внимание на то, что мышки во время вылета на охоту не замечают летающих насекомых поблизости от плотных крон деревьев. Нетрудно было понять, что их ультразвуковой локатор не может отслеживать отражённые звуковые сигналы от насекомых среди потока таких сигналов от крон деревьев. Это заставляло кожанков вести поиск насекомых над серединой поляны, где не было помех от отражённых деревьями сигналов. В поисках своей добычи, они барражировали почти на одном месте. Стоило только появиться в зоне их контроля летающему насекомому, как он сразу же поедался. Обратил я внимание и на то, что многие насекомые, видимо чувствуя появление в воздухе летучих мышей, инстинктивно жались к кронам деревьев.

Однажды я пришёл в зимовье с конфискованной у мальчишек рогаткой и запасом мелких камешков. Мне хотелось узнать, как реагируют мышки на пролетающий рядом с ней камешек, и на каком расстоянии от себя могут его обнаружить. Сначала я боялся того, что, схватив в воздухе камешек, мышка может повредить зубы. Опасение не подтвердилось, так как мышки не успевают схватить летящий быстро предмет. Успевают делать броски, но, благодаря высокой скорости камня, тут же его теряют. Опыт показал, что обнаружить пролетающий камень они могут всего в нескольких метрах от себя. Камни, пролетающие поблизости от крон деревьев, они вообще не обнаруживают. Можно было сделать вывод, что их звуколокатор может обнаруживать цели не дальше десяти метров от своего местонахождения. Ближе к концу лета, когда заканчивался лёт насекомых, исчезали и кожанки.

Однажды в сентябре во время сильного похолодания дети поймали в подъезде дома залетевшую туда водяную ночницу и передали её мне. Зверушка более недели жила у меня в квартире и с удовольствием ела мучных червей, которыми я её угощал. Предохраняя от высыхания кожаные складки её крылышек, я периодически спрыскивал их водой из пульверизатора.

Она лазила по моей одежде и совершала небольшие полёты по квартире. С наступлением тёплой погоды я выпустил свою постоялицу на свободу. В тот же вечер она уже ловила мошек у стен нашего дома.

Все наши летучие мыши из-за их редкости и приносимой лесам пользы внесены в «Красную книгу» области и находятся под охраной закона. Они нуждаются в помощи и защите людей.

Страшнее мышки зверя нет

К этому большому семейству относятся зверьки мелких размеров, довольно однотипные по внешнему облику, с удлинёнными и заострёнными мордочками, длинным и голым хвостом, имеющих очень широкое распространение. Большинство людей причисляют к мышам всех мелких животных мышиной внешности, в том числе полёвок, хомячков, землероек и мышовок. В условиях Среднего Урала к мышевидным относятся только домовая, лесная и полевая мыши, мышь-малютка и серая крыса-пасюк. Все остальные мышевидные грызуны относятся к другим видам. Роль мышевидных грызунов в биоценозах исключительно велика. В годы пиковой численности мышевидных грызунов прекращается восстановление леса, так как все семена древесных растений съедаются мышами. Полёвки и мыши объедают молодую поросль деревьев и препятствуют её возобновлению. Эти грызуны причиняют вред садоводам и огородникам. От их численности в значительной степени зависит сохранность урожая зерновых и эпидемическое состояние общества, а также состояние других популяций животных, так как все мышевидные являются переносчиками многих опасных инфекционных болезней и для людей. Болезни – главные регуляторы численности этих животных. В то же время, от численности этих мышевидных грызунов зависит численность ласок, горностаев, куниц, норок, лисиц и других пушных зверей, а также целой армии хищных птиц.

С мышевидными грызунами я был хорошо знаком в далёком детстве. Был момент, когда эти зверушки очень интересовали меня. Я содержал полёвок и мышек в клетках. Мне особенно нравились полевые мышки с тёмною полоской вдоль спинки. Стоило полям весною освободиться из-под снега, как я уходил на мышиные охоты. Моим верным помощником была собачка, которую звали Венерка. Мы раскапывали гурты соломы, откуда выбегало много мышей. Венерка прижимала их лапками к земле, а я хватал и совал в карманы своей шубёнки. Через дыры в карманах мыши проникали под подклад и я спешил с ними домой. Дома я вытряхивал их в стоявшую в огороде деревянную бочку, которая была моим «зоопарком». Мои пальцы постоянно были покусаны мышами и кровоточили. Однажды, когда в этом «ковчеге» скопилось более четырёх десятков мышей, я бросил им горсть зерна и ушёл спать. Утром я услышал возмущенные голоса родителей. Оказалось, что в стоявших в подполье крынках с молоком утонули мыши. «Ты только посмотри, Николай, ведь и мыши-то какие-то нездешние», – возмущалась мама, обращаясь к отцу. Услышав это, я быстро выбежал в огород и обнаружил, что в моём «зоопарке» осталось несколько тушек мёртвых мышек, а остальные прогрызли дыру и убежали. Пара беглянок, сильно ослабленных голодом, паслись на грядках. Это всё, что осталось от «зоопарка». Пропал весь мой труд, к тому же мне пришлось выслушивать упрёки родителей.

С самым маленьким представителем мышиного племени мышью-малюткой я познакомился несколько позже. Разыскивая в кустах гнёзда птиц, я обнаружил на ветке шиповника круглое гнёздышко размером с апельсин. Чтобы узнать, что там находится, в едва заметное отверстие на боку гнезда, я просунул палец. Из гнезда выскочила крохотная мышка и, пробежав по руке, плюхнулась в траву. В гнезде же оказалось три крохотных розового цвета мышонка. Только позже я узнал, что это была встреча с мышью-малюткой, способной, охватывая пальцами лапок стебли злаковых растений, подниматься по ним до самого верха. Свои гнёзда малютки устраивают летом на растениях. Часто используют пустые гнёзда мелких птиц, заполняя их мхом. Зимой же малютки обитают, как и все, в земляных норках.

Несколько лет назад, будучи директором Верхнетагильского городского краеведческого музея, обнаружил я на полу одного из залов умирающего от голода крохотного мышонка домовой мыши. Мне стало жаль малыша, и я накормил его кусочком хлеба, смоченным в молоке. Мышонок жил у меня дома в стеклянной банке и быстро рос. Однажды он выскочил из банки и удрал. В ту же ночь он, обосновываясь в ванной комнате, изгрыз новое махровое полотенце жены, за которое мне пришлось выслушать много упрёков. «Люди всеми средствами борются с этими тварями, а ты домой приносишь!» – кричала супруга. В период работы в Висимском государственном заповеднике мне часто приходилось сталкиваться с полёвками и лесными мышами, которые поселились в моём зимовье. Они портили продукты и постельное бельё. И даже устроили гнездо в одной из подушек. Не трудно догадаться, как вёл я себя, когда под моей головой заметались эти твари.

Стоило мне в зимовье погасить огонь, как наступал час мышей. Отовсюду доносился писк и шуршание. Мыши забирались на стол и чувствовали себя здесь хозяевами. Интересно, что они не обращали внимания на свет электрического фонарика. Однажды, включив фонарик, я увидел, как дородная полёвка, встав на задние ножки, внимательно исследует содержимое моей кружки. Я щёлкнул этой нахалке пальцем под зад, она с писком шлепнулась на пол. Я ловил их давилками, но мышей не убывало. Не раз приходилось читать, что мыши боятся запаха красной бузины. Свидетельствую, что они не только не боятся её, но и любят закусить корой этого кустарника. Бузина больше других кустарников страдает от полёвок. Это продолжалось до тех пор, пока в моём зимовье не поселилась серая крыса. Мыши сразу же исчезли, а крыса, вопреки моим опасениям, была совершенно равнодушна к моим продуктам.

Оказалось, что серая крыса, обитая в условиях дикой природы, питается исключительно животной пищей. Только голод может заставить употреблять в пищу растительность. Вскоре у пасюка появилось потомство, которое быстро росло. Однажды, находясь в постели, я увидел, как моя квартирантка появилась на полу со всем своим семейством. Дюжина крысят бегала следом за матерью, образовав живую цепочку. Казалось, что они держатся между собой за хвосты, но связывали их только запахи. Наверное, это и породило байку о том, что крысы могут с помощью хвостов крепко сцепляться в клубок, или в цепь. Слышал я байку и том, что крысы избегают места, где много мышей. Наверное, всё наоборот. Много мышей потому, что там нет крыс. Случай в зимовье – наглядное тому подтверждение.

А вот байка с крысиным королём может иметь реальные основания. Читал, чтобы вырастить крысиного короля, необходимо большое количество крыс поместить в большую металлическую ёмкость и лишить их питания. Голод заставит крыс поедать своих слабых братьев и сестёр. В конечном итоге, останется только одна крыса. Это и будет крысиный король, которого можно выпустить в местах скопления крыс. Будучи уже крысоедом, король начнёт поедать своих соплеменников и заставит их спасаться бегством.

Известно, что серая крыса-пасюк является пришельцем из Китая. В Европе эта крыса появилась в 1553 году, а через год была уже в Англии, попав туда на кораблях, а в 1775 году заселила и Северную Америку.

Достоверный факт, что до появления в нашей местности серой крысы, здесь обитала чёрная крыса, которая была вытеснена серой. Известно и то, что по своим умственным показателям серая крыса ничуть не уступает таким «интеллектуалам» как собака и серая ворона. Человек вывел из серой крысы белых альбиносов, которые уже давно содержатся в качестве домашних животных.

Однажды моей дочери подруги подарили белого крысёнка. Дочка содержала его в аквариуме, который закрывала куском стекла, придавленного утюгом. Несмотря на это, крыска ухитрялась сдвигать стекло и выбираться наружу. Однажды, когда мы с женой крепко спали, крыса, к которой мы питали омерзение, выбралась из своего убежища и забравшись к нам под одеяло, стала протискиваться между нашими телами. Моя супруга, почувствовав контакт со зверьком, проявила завидную для её возраста резвость, доступную разве что для балерины. Несколько менее поспешно оставил постель и я. Через небольшой промежуток времени мы уже привыкли к нашей крыске, которая свободно гуляла по квартире. Она не любила одиночества и всегда прибегала к тому, кто первым появлялся в квартире. Смело залезала на колени и любила там отдыхать. К сожалению, срок жизни для этих милых зверьков очень мал – всего два года. Постарела и умерла наша питомица, которую мы все очень любили.

Порхают бабочки

Ещё находясь под пологом леса, я почувствовал медовый запах синюхи, а когда вышел на простор луга, то остановился, поражённый увиденным. На сотни метров простирался синий ковёр цветущей синюхи. Ветер гнал по морю цветов сине-зелёные волны, с белыми барашками пены на их гребнях из соцветий таволги, дягиля и купыря. Всюду порхали чёрно-жёлтые махаоны, кирпично-красные шашечницы и перламутровки, пёстрые многоцветницы, белые боярышницы. Такого обилия бабочек и цветов, как на лугах у бывшего кордона «Кедровый», мне видеть не приходилось.

На душистом соцветии дягиля копошится пара жуков-бронзовок. Здесь же пирует и пчеложук – мёда хватает на всех. Выше по суходолу, в зарослях володушки рдеют ярко-красные звёздочки гвоздики-травянки. С такими же кроваво-красными глазками на белых крыльях торжественно и неторопливо летает бабочка-аполлон. Она несъедобна для птиц, и ей не нужно беспокоиться за свою жизнь.

По-иному ведут себя многочисленные сатириды: чернушки, бархатки и крупноглазки. В отличие от своего божественного родственника они не обладают правом на неприкосновенность, а поэтому полёт этих скромно окрашенных насекомых характерен резкими бросками из стороны в сторону. Тёмно-бурая окраска их крыльев служит не только для маскировки, но ещё обладает способностью улавливать и превращать в тепло солнечный свет. Стоит только спрятаться светилу за тучку, как сатириды резко уменьшают свою активность.

Вдоль дороги, постоянно садясь на влажную почву, порхают большие, чёрно-белой окраски тополевые ленточники. Здесь же можно увидеть и их ближайших родственниц – ивовых переливниц. Крылья самцов у них отливают на солнце фиолетовым светом. Июньские холода побили часть гусениц этих бабочек, и они встречаются сейчас сравнительно редко.

На одном из деревьев издали замечаю ярко светящуюся зелёным точку. Приблизившись, с удивлением рассматриваю довольно крупного, изумрудного цвета жука. Это дубовая златка – одно из редчайших насекомых этих мест.

На стебле кипрея нахожу большую, со светлой лентой на бурых крыльях, мясистую бабочку. Она позволяет взять себя в руки. Для того, чтобы определить видовую принадлежность своей находки, я сажаю красавицу в стеклянную банку и прикрываю кусочком марли. В зимовье без особого труда узнаю из определителя, что это самец дубового коконопряда. Здесь же читаю, что самки этих коконопрядов гораздо крупнее самцов и имеют рыжую окраску крыльев. Оторвав взгляд от книги, вижу, как вдоль тропы, по которой я подходил к зимовью, ко мне приближается крупная, с рыжими крыльями бабочка, та самая, о которой только что прочёл.

Подлетев к столу, она кружится вокруг меня в стремительном танце. Я отсадил её кавалера в куртинку кипрея и замечаю, как туда же юркнула прилетевшая на его зов рыжая Клеопатра. Известно, что самцы других, родственных этому виду, гребенчатоусых бабочек способны находить своих подруг по запаху за многие километры. Сейчас же крылатая дама, следуя, как гончая, по следу, сама неожиданно заявилась. Чего не сделаешь ради любви?

Пернатые соседи

У грани невозможного

Подошедший с юга антициклон быстро растворил плотную, висевшую над землёй пелену облаков. На восточном склоне водораздельного кряжа ненастье оставило после себя богатое украшение из снега, налипшего на стволах и ветвях деревьев, сверкающего в лучах декабрьского солнца.

Слой снежной пыли на поверхности наста хорошо сохранил все следы лесных обитателей. Чаще всего встречаются следы мышевидных грызунов, строчки которых постоянно пересекают дорогу. Всплеск численности мышевидных – это благо для лис, куниц, горностаев, ласок, норок и сов. Иногда попадаются следы зайца и белок. При очень сильных прыжках наст не выдерживает нагрузки заячьих лап, а поэтому ушастики предпочитают сейчас передвигаться без лишней спешки.

Внимание привлекает стайка клестов-еловиков, торопливо обследующих шишки на вершине высокой ели. Один из клестов уселся на самой вершинке и с философским спокойствием предаётся созерцанию панорамы заснеженных гор. Интересно, о чём думает сейчас этот пернатый философ.

Среди древесных стволов мелькает светлое оперение крупной птицы. Это длиннохвостая (или уральская) неясыть. Сова садится на осиновый сук у кромки лесной поляны. В окулярах бинокля хорошо виден её лицевой диск с тёмными немного прищуренными глазами. Её внимание привлекает что-то на поверхности снега. Вытянув шею, сова напряжённо всматривается туда, где из-под снега торчат клочья сухой травы. Сова взлетает и, сложив крылья, камнем падает вниз. Её когтистые лапы пробивают наст. Она тут же возвращается на облюбованный сук. В её когтях зажата тушка лесной полёвки. Склонив на бок голову, неясыть внимательно рассматривает свою жертву, а потом целиком проглатывает. Я хорошо знаком с подснежной охотой сов на мышей. Однако всегда считал, что такая охота может быть удачной только при безветренной, тихой погоде. А, может быть, сова руководствовалась сейчас не слухом, а зрением? При моём приближении неясыть улетает, а я без труда нахожу её боевую лунку. Осмотрев поверхность снега вокруг лунки, я не нашёл здесь никаких следов пребывания полёвки. Значит поймала её сова из-под наста. Сегодня дует довольно сильный юго-западный ветер, и лес наполнен шумом ветра в кронах деревьев. Каким образом удалось сове выделить издаваемые полёвкой шорохи из общего шумового фона? Такая акустическая способность совы находится у грани невозможного!

Не смейся, человек!

Пасмурным осенним днём, идя по лесной дороге, заметил я мелькнувшую среди деревьев сову. Удобно устроившись на поваленном стволе дерева, я часто-часто похлопал в ладоши, издав звук, схожий с хлопаньем крыльев рябчика.

Не прошло и минуты, как огромная серая птица бесшумно опустилась на стоявший рядом берёзовый пень. Нас разделяло расстояние всего в несколько метров. Это была бородатая неясыть, близкая по своим размерам к самой крупной из наших сов – филину. Приседая и потешно вытягивая шею, эта крупная птица стала рассматривать меня с явной любознательностью.

«Что это за символ мудрости, если мне так просто удалось обмануть тебя?» – с тихим смехом спросил я сову.

Странно, но звук моего голоса не испугал птицу. Покрутив головой, она уставилась на меня долгим, оценивающим взглядом. Её огромные глаза светились жёлтым фосфорическим светом. В эту минуту мне показалось, что она мысленно ответила мне на данный мной вопрос.

«Не смейся, человек! Моя мудрость заключается в простоте совершенства. Мой слух позволяет сейчас слышать биение твоего сердца. Моё зрение дает мне возможность видеть там, где твои глаза бесполезны, разве ты можешь слышать шелест моих крыльев и поспорить со мною в ночном полете? Ты, человек, в сравнении со мною глух и слеп».

«Ну, нет, глупая птица, мы, люди, создали приборы, которые в тысячи раз расширили возможности наших органов чувств, наши физические и умственные возможности», – мысленно возражаю я.

«Да, человек, – также мысленно ответила мне сова, – вы действительно неимоверно расширили данные вам природой возможности, так что теперь уже не можете жить без созданных вами протезов. Вашим высшим достижением будет, вероятно, создание протезного интеллекта».

«Я могу убить тебя за твою дерзость, глупая птица, – мысленно говорю я, выдерживая пристальный, таинственный взгляд совы.

«Да, тебе ничего не стоит убить меня с помощью этой железной палки, которую ты держишь в руках. Разве не вы, люди, повинны в гибели многих миллионов ваших «меньших братьев»? Разве мы, совы, дети нашей общей матери Природы, можем убивать просто так, как это делаете вы? Разве мы убиваем себе подобных, как это нередко делают люди? Разве разум может уступать силе?» – мысленно закончила диалог сова.

Взмахнув огромными крыльями, глазастое чудище бесследно исчезло.

Конечно, сова не могла вести со мною этого диалога, но после этой встречи я чувствовал себя так, как будто диалог этот действительно состоялся.

Неожиданный трофей

Взгромоздившись на высокий обломок ели, вот уже более часа неясыть терпеливо ждёт появления добычи. Опыт подсказал ей, что где-то здесь, рядом, среди молодых осинок и ёлочек, отдыхает на лёжке беляк, который с наступлением сумерек обязательно появится на жировке.

Несколько лет подряд охотилась она с сильным и ловким напарником, и добыча пищи не представляла для них больших затруднений. Она потеряла его в один из холодных декабрьских дней, когда они кочевали у окраины крупного города. Там на свалках было много голубей и ворон, которых они легко добывали спящими. Теперь же вся её жизнь целиком зависит от неё самой, от умения выслеживать и хватать добычу.

Её обостренный слух дает ей возможность обнаружить кормящуюся под слоем снега полёвку, а зрение – увидеть промелькнувшую в темноте мышь. Рыхлое оперение не только надёжно защищает от холода, но и делает её бесшумной в полете. Острые когти способны заколоть даже зайца. И всё же она хорошо знает, что такое голод.

Беспечно заковылявшего среди ёлочек зайца она увидела сразу. Сердце охотницы забилось с удвоенной силой. Теперь всё её внимание сосредоточено на этом кормившемся в зарослях зайце. Опыт подсказывал, что охота в зарослях может окончиться неудачей, и она терпеливо ждёт, когда её жертва выйдет на открытое место. Её главный союзник – внезапность. Если заяц, заметив опасность, успеет перевернуться на спину, то с помощью сильных лап он может отбить воздушное нападение. Этого допускать нельзя.

Закусив свежими веточками осины, зверёк неторопливо направляется к середине полянки, где из-под снега торчат аппетитные стебли малины. Пора. Расправив широкие крылья, неясыть стремительно бросается вниз. Заметив промелькнувшую тень, заяц кидается, в спасительные кусты. Но поздно. Острые когти хищницы со страшной силой впиваются в его спину, мёртвой хваткой сжимают шею зверька. Пытаясь сбросить страшного седока, заяц поднимает облако снежной пыли. Он зарывается в снег, норовит перевернуться на спину и защищаться с помощью лап. Тщетно!

Опытный хищник выдерживает равновесие с помощью крыльев. Чувствуя безысходность, зверёк громко вопит, извещая лесных обитателей о разбое. Обычно, слыша крики попавшего в беду зайца, лесные хищники не преминут использовать право сильного на завладение добычей. Иногда это дает шанс на спасение. Привычным движением сова перекусила шейные позвонки своей жертвы, и заяц затих.

Но что это? Недалеко ясно слышатся чуждые для этого леса звуки. Неясыть с тревогой ждёт приближения врага. На краю поляны появляется идущий на лыжах лесник. Его-то здесь только и не хватало! Одарив пришельца ненавидящим взглядом огромных жёлтых глаз, пернатое чудище улетает. «Вот так трофей!» – воскликнул лесник, поднимая тушку крупного, ещё тёплого зайца.

А как же сова? «Другого поймает – на то она и сова», – думал я, возвращаясь домой и восстанавливая картину охоты, разыгравшуюся в лесу перед моим появлением.

Совиная охота

Совершая обход границы Висимского государственного заповедника, я медленно брёл на лыжах по квартальной просеке. Здесь, на западном склоне водораздельного кряжа, сохранился участок первозданной горной тайги. Под пологом девственного леса царит полумрак. Лучи низкого зимнего солнца сюда не проникают совсем. Синее небо пронзают острыми пиками покрытые снегом вершины елей и пихт.

Но звенящая тишина нарушается глухим стрекотанием белки, тревожными криками дятла и беспокойным свистом клестов. А вот и виновник этого переполоха – длиннохвостая неясыть, с философским спокойствием взирающая на мир с высоты сухостойного кедра. Рядом в густой кроне старой ели металась белка. Стараясь не нарушать естественного хода событий, я стал наблюдать.

Белку беспокоило опасное соседство, и она стремилась перебраться на другое дерево, но прыгать на покрытые толстым снегом ветви не решалась. Значит, ей нужно было спуститься на несколько метров по оголённому стволу. Издавая ворчливые звуки, зверёк нерешительно идет по противоположной от совы стороне ствола, внимательно следя за неподвижно сидящей хищницей. Неясыть бесшумно срывается с кедра, но белочка тут же проворно скрывается в спасительной кроне.

Облетев ель, сова усаживается на старое место. Несколько раз пытается белка совершить свой маневр, но каждый раз ей приходится возвращаться назад.

Я был уже уверен в благополучном исходе этой встречи, как вдруг услышал жалобный беличий писк. Подняв голову, увидел вторую неясыть, которая улетала, крепко держа в когтях извивавшегося зверька. Следом за нею улетела и первая. Удачной охоте одной совы помогли отвлекающие действия другой.

Оставалось только пожалеть симпатичного зверька.

Черныши

Иду по лесной тропе, пересекающей небольшое болотце. Нудно гудят комары. От нагретой солнцем болотной почвы поднимаются испарины. Чавкает под ногами грязь. Моё появление вызывает переполох у живущей здесь пары куликов-чернышей. Обычно осторожные птицы с громкими криками кружатся над самой головой. Иногда они присаживаются на ветки деревьев, покачиваясь на длинных ножках. Белыми пятнами мелькают в воздухе их надхвостья.

Эти небольшие птицы обладают многими особенностями. В отличие от других куликов, они часто садятся на ветви деревьев. Даже гнездятся на деревьях поблизости от лесных рек и озерков, приспосабливая для этого старые гнёзда дроздов и других лесных птиц. Черныши никогда не образуют стай и всегда держатся небольшими группами или поодиночке. Птенцы покрыты густым, тёмного цвета пухом с продольными полосками на спине, что надёжно маскирует их среди болотной растительности.

Вот и теперь где-то рядом укрылось потомство этих интересных птиц! Спрятавшись среди зарослей, я внимательно осматриваю болотце в бинокль. Вызванная моим появлением тревога стихает. Из зарослей осоки показался маленький, с мышонка, комочек, который, проплыв по воде несколько метров, взбирается на небольшой островок. Это птенец черныша. Желая рассмотреть его поближе, выхожу из укрытия и осторожно приближаюсь к островку. Взрослые птицы вновь поднимают тревогу, а пуховичок «исчезает», слившись с поверхностью островка. Несмотря на то, что размеры острова не превышают одного квадратного метра, разглядеть затаившегося птенца я так и не смог.

Возвращаюсь в укрытие и продолжаю наблюдение. Вскоре один из комочков земли зашевелился и, покачиваясь на неокрепших ножках, пошёл к воде. На этот раз я подошёл ближе, не выпуская птенца из виду. Заметив меня, он вновь «исчезает». Расти, куличок, а будущей весной порадуй нас своим токовым криком.

Чёрные санитары

«Куак! Куак! Ак!» – звенит в вышине предупредительный крик. Увидев в моих руках ружьё, подал сигнал один из двух летящих на ночлег воронов. В ту же секунду летевший следом за ним второй ворон, ещё видя меня, облетел по дуге опасное место, резко изменив направление лёта. Вскоре птицы исчезли в синеве зимних сумерек. Если красота – совершенство, то ворон прекрасен. Эти умные, всевидящие и вездесущие птицы держат под своим постоянным контролем огромные территории. Они взимают постоянную дань не только с волков и медведей, но даже с леопардов и тигров. Крик этих птиц можно слышать не только в наших лесах, но и в тундрах Аляски и Якутии, в горах Памира и Тибета, в пустынях Сахара и Кара-Кум. Почти все лесные трагедии проходят под знаком этих всевидящих вестников смерти. Но смерть одних – источник жизни других. Там, где скопление воронов, – ищи труп крупного зверя. Туда и спешат медведи и волки, шакалы и лисы.

«Наверное, опять волки лося задрали», – подумал я, выходя из зимовья, услышав крик этих птиц. Обгоняя друг друга, над лесом метались около десятка этих чёрных птиц. Они то улетали в глубину леса, то возвращались к его опушке. Как удалось выяснить по следам, в лесу в это время кормилось небольшое стадо лосей, к которому со стороны вырубки приближалась стая волков. Пир не состоялся, и вороны улетели следом за хищниками.

В другой раз, следуя на крики этих птиц, заметил я останки задранного волками лося, около которых находился крупный волк. Увлекшись глоданием кости, хищник подпустил меня на близкое расстояние, и мне пришлось пожалеть об оставленном дома ружье. Тревожно прокричал заметивший меня ворон, и волк быстро вскочил. Я вижу его испуганный взгляд, вижу, как поднялась шерсть на его загривке. Ещё мгновение, и зверь распластался в красивом, стремительном беге.

Люди столетиями приписывали воронам способность предсказывать несчастья и даже смерть. Согласно библейской легенде о всемирном потопе, ворон, выпущенный с ковчега Ноя в поисках суши, увлёкся поисками трупов и назад не вернулся. За это и отнесли его христиане в разряд нечестивых. Ворон знал и иное к нему отношение. У древних германцев, например, считалось за честь быть после смерти съеденным воронами. «Вы недостойны быть съедены воронами, но да съедят вас волки!» – бытовала у них поговорка, предназначенная для недруга. Многие племена Севера считали ворона своим прародителем и относились к нему с уважением.

Только не следует путать эту птицу с серой вороной. Это совершенно разные птицы. Серые вороны – птицы перелётные. Вот только летят они осенью не на юг, как все птицы, а на запад. А те, что встречаются в зимнюю стужу около наших домов, – мигранты из Западной Сибири. Ворон же оседл.

Он легко приручается и обладает хорошей способностью к звукоподражанию. Как-то в печати промелькнуло сообщение о вороне, выкормленном одним любителем из г. Первоуральска. Хозяин часто брал его с собой на рыбалку, где он легко усвоил несколько обычных для рыболовов фраз. Заметив рыбака, ворон подлетал к нему со словами: «Как клюет рыбка?», чем приводил его в сильное замешательство. О говорящем вороне, который каждый день приветствовал римского императора и приближённых, называя их по именам, поведал миру древнеримский писатель и историк Плиний.

Вороны не только выполняют полезную роль санитаров, но и украшают своим присутствием наши леса, за что находятся под охраной закона.

Барабанщики весны

Тишину раннего мартовского утра разорвала похожая на короткую автоматную очередь барабанная дробь. Где-то в глубине лесного массива гулким эхом отозвался такой же серией звуков ещё один невидимый «автоматчик». Остановившись, я внимательно осматриваю обступившие меня стволы деревьев в надежде увидеть нарушителя тишины. Но вот затаившийся барабанщик выдаёт себя новым раскатом звуков. Я увидел его почти над своей головой на сухостойной, с обломанной верхушкой ели. Прижавшись к расщепку ствола, дятел завороженно смотрит туда, где среди деревьев показался оранжево-красный диск солнца. Я вижу, как дрогнула и растаяла в дымчатом ореоле головка птицы, а по лесу прокатилась новая волна звуков, извещая его обитателей о приходе весны и рождении нового дня. Почти тут же в ответ донеслась еще одна дробь. Дальний барабанщик известил о том же.

Спрятавшись за стволом старой сосны, я начинаю ритмично постукивать палочкой по стволу, имитируя звуки кормящегося дятла. Оставив свой «барабан», пернатый глашатай весны устремляется вниз и, тревожно перелетая с одного ствола дерева на другой, начинает искать того, кто осмелился посягнуть на его территориальную целостность. По золотисто-жёлтой шапочке на его голове я узнаю в нем трёхпалого дятла – обитателя таёжных лесов. Не обнаружив нарушителя, дятел исчез, а я продолжил свой путь.

Теперь я знаю, что издаваемые дятлами барабанные трели – это, прежде всего, сигнал о том, что этот участок леса уже «застукан». Возможно, это и приглашение на встречу с дамой. Приходится удивляться высокой «скорострельности» барабанщика. В этот момент он делает более десяти ударов клювом в секунду! Чтобы подобрать пригодный для работы «барабан», дятлу приходится опробовать десятки, а то и сотни деревьев. Хороший, гулкий звук может дать только такой инструмент, частота колебаний которого будет соответствовать частоте производимых ударов. Без хорошего резонанса не будет хорошего звука, а очень гулкую барабанную дробь можно услышать почти за два километра!

Не раз приходилось читать и слышать разговоры о том, что дятлы будто бы прибегают к такой необычной звуковой коммуникации из-за слабого развития у них голосовых связок. Наверное, это не совсем так. По моим наблюдениям, желна, например, обладает очень богатым звуковым спектром, а без барабана не обходится. Зачем же драть глотку, когда у них есть такой инструмент, как барабан?

Пернатые единоличники

Однажды зимним утром, проходя по лесной тропе, я неожиданно услышал барабанную дробь большого пёстрого дятла. «Совсем спятил барабанщик, наверное, весну с зимою перепутал», – подумал я. А дятел между тем продолжал барабанить. Фенологи барабанную дробь дятла считают одним из признаков весеннего пробуждения. Но я услышал его «песнь» ещё в январе. Временами ему отвечал из глубины лесного массива еще один дятел. Видимо, дело совсем не в весеннем настроении барабанщиков, подумал я, а в чём-то другом.

Вскоре мне удалось объяснить странное поведение этих птиц. В то самое время, когда зимовавший на этом участке леса дятел выискивал личинки жуков под корой старой сосны, рядом появился другой, прилетевший из глубины леса. Прилипнув к стволу сухостойной ели, он громко пробарабанил. Хозяин участка тут же набросился на него и стал энергично преследовать, пока пришелец не вернулся туда, откуда появился. Вернувшись, владелец снова забрался на свой «барабан» и оповестил громкой дробью всех обитателей леса: «Моё!!!» Из глубины леса тем же ответил ему соперник. Оказалось, что давно уже идет борьба между двумя дятлами за обладание этим участком. Казалось бы, места в лесу много, и стоит ли ссориться из-за территории? Оказывается, ещё как стоит, ведь далеко не все участки леса могут обеспечить кормом этих птиц. Кроме того, зимой дятел ещё и «привязан» к своему дуплу. Ведь удобных мест для ночёвки и спасения от морозов очень мало. Делать новое дупло времени нет. Вот и приходится хозяину этого участка с самого утра предупреждать соседа, чтобы он не смел появляться в его владениях. Не успеет еще глаза протереть, а уже летит к «барабану».

Надо заметить, такое единоличничество характерно не только для дятлов. Белка, к примеру, ещё с осени подбирает себе участок для зимовки и строит на нём гнезда, от которых зимой не удаляется дальше чем на 200-300 метров. Из-за дефицита кормов ещё осенью белка изгоняет подальше своих соперниц. Другое дело птицы, у которых не бывает особых проблем с кормом. У них соперничества за территорию нет вовсе.

При обилии корма дрозды, свиристели, чечётки и другие птицы предпочитают жить стаями. Когда же кормовые условия становятся сложными, большие стаи разбиваются на более мелкие. И когда в морозы приходится тяжко, зимуют парами или в одиночку. Таким образом им легче переносить голод. Таков закон внутривидовой конкуренции.

Диалог с дятлами

«Фю! Фю! Фю! Фю! Фю!» – доносятся от опушки брачные крики чёрного дятла-желны. «Фю! Фю! Фю!» – отвечаю я, имитируя несложные свисты. Со стороны вырубки откликнулась ещё одна птица. «Разговор» наш продолжается. Но где она сама? Осмотрев в бинокль деревья, откуда исходили звуки, я так и не смог обнаружить её.

Продвигаясь на её позывные, вплотную подхожу к сухостойному кедру, в средней части которого темнеет отверстие дупла. Видно, сидя в дупле, желниха признала меня за своего супруга. Стучу по стволу рукояткой ножа. Тут же показалась чёрная, как головёшка, носатая голова желнихи. «Что, в двух соснах заблудился?» – видимо, хотела спросить меня она на своём птичьем языке. Только вместо изящной малиновой шапочки мужа желниха увидела мою старую, видавшую виды шапку. Испугавшись, она быстро юркнула обратно в дупло и там затаилась. Отвечать на мои вызовы она больше не желала.

На другой день, проходя возле дупла, я снова пытался завести беседу, но желниха не отвечала. И какой мог быть ещё разговор, если вчера она и так дала маху. На мои «хулиганские» свисты прилетел сам хозяин. Взгромоздившись на вершину сухостойной ели, дятел стал неистово барабанить. Своё суверенное право на обладание дуплом и желнихой он отстаивал с помощью остервенелых барабанных трелей. Издав очередную партию звуков, дятел замирал, а потом начинал вертеть головой, видимо, желая знать, какое действие возымело это на невидимого противника.

Мне приходилось слышать утверждение о том, что дятлы издают барабанные трели только потому, что имеют недоразвитые голосовые связки. Что касается желны, то, наверное, это не совсем так. В пору брачных игр птиц я не раз поражался богатству и разнообразию их звуков. Барабанят же они, наверное, потому, что так дальше слышно. Почему же не использовать эти возможности?

Неумеха

Тёплым февральским днём, проходя вдоль опушки перестойного ельника, услышал я барабанную дробь трёхпалого дятла: «Тррр… тррр…». Словно автоматные очереди гулко разносились по лесу. Но что это? Рядом кто-то неуклюже пытается делать то же самое. А-а, вот и ученик. Прилипнув к вершинке сухостойной ели, он внимательно слушает. И на каждую изданную барабанную трель тут же начинает неистово дубасить клювом по дереву. Только вместо ожидаемой трели получается у него одна стукотня, словно кто-то стучится в дверь, чтоб впустили. Частота ударов явно не та, да и «инструмент», видимо, мало подходит для этой цели. Нет нужного резонанса. Одним словом, неумеха какой-то.

После бесплодных попыток передать ученику своё искусство барабанить, рассерженный учитель не выдержал и выгнал неумеху из «класса». Тихо стало в лесу. Пожалев неумеху, я подумал: «До настоящей весны ещё далеко – научится».

Мастер на все… крылья

«Тук, тук, тук, тук!» – морзянкой разносится по зимнему лесу стук большого пёстрого дятла. Свои «позывные» пернатый телеграфист посылает с вершины большого сухостойного дерева. «Тук, тук, тук». – отвечаю я, быстро ударяя кончиком палочки о ствол другой сухостойной ёлки. Дятел замолк, прислушался. Вновь стучу о ствол и замираю. Теперь пернатый хозяин этого участка леса точно знает «координаты» вторгшегося в его пределы соперника. Остаётся обнаружить его и задать трёпку за нарушение лесного законодательства. Вскоре дятел появляется на стволе стоящего рядом дерева. Пытаясь обнаружить противника, он крутит головкой, взъерошивает оперение, придавая себе внушительный воинственный вид.

Как только он исчез за стволом, вновь издаю серию быстрых ударов. Секунда, и птица уже «прилипла» к стволу в метре над моей головой. Теперь я могу рассмотреть каждое его пёрышко. Но в этот момент с моей запрокинутой головы предательски срывается шапка. Издав испуганный крик, дятел исчезает в кронах деревьев, откуда доносится его возмущенное туканье. Как же не возмущаться, если бродят здесь всякие и отвлекают от дела, да пугают ещё!

Не стоило, конечно, затевать эту игру. Очень уж короток зимний день, и слишком мало времени даётся пернатым на поиски пищи. Успокоившись, дятел занялся своим обычным делом.

Много всяких забот возложила жизнь на плечи этой лесной птички. Он по праву значится лучшим врачевателем леса, сдерживая распространение многих его болезней. Простукивая деревья, он безошибочно находит больные места, сам назначает лечение и сам проводит его. Кроме того, дятел – строитель и архитектор. Правда, постройки пернатого мастера очень однообразны, но зато пользуются повышенным спросом у лесных обитателей. Нет в лесу более добротных жилищ. К тому же, как только появятся первые признаки долгожданной весны, он тут же с радостью оповестит об этом всех обитателей леса своей звонкой барабанной дробью. Словом, настоящий мастер на все… крылья.

Тетеревиная спальня

Проходя вдоль опушки, ещё издали заметил облепивших вершину одинокой берёзы тетеревов. Судя по тому, что птицы внимательно озирались по сторонам, тетери готовились к ночлегу. Так и есть. Выждав, они один за другим стали падать вниз, тут же теряясь среди заснеженных ёлочек. Здесь, у опушки леса, находится сейчас тетеревиная спальня.

Благодаря надувам, снежное одеяло, покрывающее слой наста, здесь достаточно для того, чтобы укрыть птиц от холода во время сна. К тому же, спальня должна всегда быть на открытом месте. А ну как ночью нагрянет враг и придётся срочно оставлять свою постель. В темноте, да ещё спросонья, ненароком и о дерево удариться можно.

Забравшись под снежное одеяло, тетерева спят очень чутко, врагов у них хоть отбавляй. Не только рыси, куницы и лисы, но даже колонки, норки и горностаи только и ждут, как бы схватить зазевавшуюся под снегом тетерю. Не раз приходилось видеть мне, как злая позёмка разносила по лесным закоулкам тетеревиные пёрышки.

Впрочем, в сильные холода, набив зоб берёзовой «кашей», тетери и днём предпочитают проводить время под снегом. Очень уж много времени требуется для усвоения такого корма. Не будешь же весь день торчать на морозе да мозолить глаза пернатым хищникам.

Не хотелось мне тревожить расположившихся на ночлег птиц, а только времени на обход стороной тетеревиной спальни у меня совсем не было. Несмотря на то, что я ожидал встречу с тетеревами, вылет из-под снега первого из них оказался для меня неожиданным! Почти у самой лыжни внезапно поднялся фонтан снежной пыли, из которой ошалело, хлопая крыльями, вырвался лирохвостый, краснобровый красавец. Напуганные моим появлением, птицы в панике разлетались в разные стороны.

Минут через 30-40 я возвращался в обратную сторону. К моему великому удивлению, на том самом месте из-под снега снова выпорхнуло несколько тетеревов. Видимо, понравилась тетерям их спальня.

Крылатые сеятели

Тихо стало в осеннем лесу, и только в верховьях горных рек и ручьёв неустанно кричат кедровки. У них началась страдная пора. Хороший урожай дал нынче здесь кедр, вот и слетелись они отовсюду. Шишки легки и легко шелушатся. Нужно спешить, а то опадут сами. Много охотников до этого дара тайги. Бродят под деревьями медведи, снуют бурундуки и мышки-полёвки.

На вершину огромного кедра, где среди шелковистой хвои виднеются гроздья шишек, присела кедровка. Осмотревшись, быстро срывает одну из них и, распустив веером с белою лентою хвост, опускается на замшелый ствол упавшего дерева. Ловко очищает шишку от чешуек и торопливо глотает спелые, шоколадного цвета орешки. Хорошо видно, как, заполняясь, полость под языком всё больше и больше топорщит пёрышки на её пестрой шейке. Набрав орехов, птица перелетает на покрытую зелёным мхом валежину и, воровато оглядевшись по сторонам, торопливо прячет их под слоем мха. Часть орешков – в лесную подстилку.

Не всё, спрятанное про запас, удастся собрать ей потом. Из забытых семян вырастут новые кедры. Значит, идёт не только сбор урожая, но и посев новых деревьев. Тяжёлые, крупные семена сосны сибирской не имеют приспособлений для распространения. Вместо крылаток лёгких семян обычной сосны или ели природа снабдила семена кедра сильными крыльями кедровок. Вот почему ареалы распространения птицы и дерева полностью совпадают.

Мне тоже хочется полакомиться спелыми орешками. Дождавшись, когда кедровка доставит на ток новую шишку, быстро выхожу из укрытия. Птица испуганно улетает, оставив добычу. Вскоре она вернулась, но не нашла шишки и отправилась за новой. Но и эта тоже в моих руках. Терпению птицы приходит конец, она поднимает гвалт. Кричат и другие кедровки. Уходя, я ещё долго слышу их громкую ругань.

Любители сбора кедровых шишек не любят кедровок. Уж очень часто по их вине остаются они без орехов. Не следует обижаться на этих полезных и умных птиц. Ведь кто посеял, тот и пожал! Разве не так?

Обманутый ястреб

«Пии, пии, пии», – доносятся до меня гнусавые крики ястреба-перепелятника. Птенцы уже достигли размеров своих родителей, но ещё не научились самостоятельно добывать себе пропитание. Издавая протяжные свисты, слётки настойчиво требуют корм у родителей. При этом птенцы демонстративно садятся на самых открытых местах и часто перелетают с одного дерева на другое. Для родителей сейчас самое трудное время. Попробуй накормить досыта эту крикливую ораву. Вблизи места, где поселились эти разбойники, я не встретил ни одной птички. Прямо на тропе валяются останки съеденного перепелятниками молодого рябчика.

Несмотря на небольшой размер, перепелятник очень ловкий и смелый хищник. Однажды такой ястреб напал на находившегося у меня в клетке снегиря. Услышав хлопанье крыльев, я выбежал на балкон и, увидев вцепившегося в клетку ястреба, попытался взять его в руки. Изловчившись, разбойник впился в меня когтями. В считанные секунды он успел не только поранить руку, но и вырвать хвост у моего любимца. В другой раз на охоте перепелятник схватил упавшего после моего выстрела рябчика, и своё право на обладание трофеем пришлось доказывать хворостиной.

Один из птенцов, взгромоздившись на вершинку сухостойного кедра, начинает настойчиво требовать обед. На его крики, держа что-то в когтях, прилетела ястребиха. Оторвав кусочек от принесённой добычи, она быстро вложила его в широко раскрытую глотку птенца. Не успел тот судорожно проглотить приношение, как пернатая мамаша улетела кормить другого отпрыска.

А что будет, если и мне попробовать издавать такие же несложные звуки? Удобно расположившись на валежине, начинаю свистеть, подражая свисту птенцов. В течение нескольких минут я громко «требую» корма, да так, как не может голосить самый голодный птенец. Когда я уже хотел было прекратить это бесполезное занятие, над моей головой промелькнула какая-то тень. В ту же секунду в двух метрах от меня, держа в когтях растрёпанную полёвку, опустился папаша.

Ястреб удивлённо озирается по сторонам, ища того, кто только что вопил на весь лес. «Нашёл время в прятки играть», – говорит его недовольный вид. Немного выждав и стараясь не двигаться, снова издаю характерный для птенца свист. Ястреб удивлённо уставился на меня жёлтыми с чёрными зрачками глазами. «Вот те на!» – говорил его немигающий взгляд. Пернатый папаша никак не мог взять в толк, каким образом одно из его прекрасных созданий превратилось в этакое страшное чучело. Наверное, также должен был бы чувствовать себя человек, услышавший голос любимого дитяти из уст динозавра. Резко взмахнув руками, быстро встаю. Перепуганный хищник, громко крича, шарахнулся в сторону. «Кей, кей, кей, кей!» – несётся по лесу сигнал тревоги. Услышав его, разом замолкли птенцы.

У моих ног валяется брошенная ястребом полёвка. Только зачем мне она? Я же пошутил!

Рябушкино потомство

В пору, когда белые цветочки ветрениц словно снегом покрыли лесные поляны, снесла рябушка своё первое, покрытое частыми крапинками яичко. Место для гнезда выбрала она под упавшим еловым стволом, укрытое от посторонних глаз еловыми ветками. Всесильный инстинкт продолжения рода невидимыми нитями притянул рябушку к избранному ею для гнезда месту. Всё чаще и чаще находилась в гнезде рябушка, а когда появилось в гнезде последнее, десятое, яйцо, то и вовсе перестала покидать его. Только в самое тёплое время суток оставляла ненадолго она своё сокровище, чтобы подкормиться появившейся зеленью.

Вся её жизнь принадлежала теперь будущему потомству. Вот только не знала рябушка о том, что гнездо своё устроила на тропе, по которой стали ходить люди. В первое время, заметив приближение опасности, она незаметно отбегала в сторону и взлетала, громко хлопая крыльями, привлекая к себе внимание врага.

Всё же кладку её заметили проходившие по тропе лесники. Сначала было хотели установить здесь аншлаг с призывом к прохожим не тревожить рябушку, но побоялись, что это вызовет излишнее любопытство. Настало время, когда оставлять кладку было уже нельзя. Люди проходили рядом с гнездом, и рябушка замирала, ничем не выдавая своего присутствия. Пёстрая окраска её оперения позволяла птице оставаться незамеченной. В такие моменты она испытывала сильное нервное напряжение, готовая в любую секунду взметнуться в воздух.

Проходя по тропе, мы старались не тревожить сидящую на кладке рябушку. Однажды увидел я на тропе свежий след волка и был уверен, что хищник обнаружил гнездо и уничтожил содержимое. Чем ближе подходил я к гнезду, тем более испытывал беспокойство за судьбу кладки. К моему удивлению, рябушка сидела на гнезде как ни в чём не бывало, хотя в полуметре от гнезда были ясно видны следы волка. Может, волк пощадил рябушку? Как мог не заметить он рябушку на таком расстоянии?

А дело в том, что в период размножения природа предоставила лесным мамашам и их чадам особые льготы. Известно, что самый хороший гончак не учует затаившегося в траве зайчонка, а спаниель или сеттер не уловят запаха от сидящей на гнезде утки. Ведь источник её запаха – жировые железы – в период размножения не действуют, так как смазанное жиром яичко неминуемо погибло бы. Таким образом, отсутствие запахов в это время способствует выживанию вида.

Вот и рябушка, видно, тоже воспользовалась этой льготой на выживание. Вскоре в гнезде остались только пустые скорлупки. Рябушка поспешила увести выводок от опасной тропы, и я был мысленно рад за неё.

Однако главное испытание на выживание рябушкиного потомства вскоре учинила погода. Началось сильное похолодание, сопровождаемое проливными дождями. Много пуховичков глухарей, рябчиков и тетеревов не выдержали сурового испытания. Именно этим и объясняется низкий «урожай» на тетеревиных птиц в этом году.

Как-то, проходя в конце лета вблизи рябушкиного гнезда, увидел я штук пять поднявшихся на крыло рябчиков. Несмотря на все испытания, всё же удалось рябушке сохранить потомство.

Засоня

Хоть и весна на дворе, а холод утром, как в январе. Спасаясь от мороза, забился рябчик под снег, где предался мечтаниям о скором лете. Снятся ему целые заросли земляники и гроздья поспевающей бузины. Ешь – не хочу! От порывов ветра шелестят листья в кронах осин и берёзок. Благодать! Очнись, засоня! То шелестит снег под лыжами идущего сюда человека.

Нет, не очнулся засоня. Проснулся тогда, когда широкие охотничьи лыжи оказались над самой его головой. Ошалело забился рябок, пытаясь протиснуться в просвет между лыжами. Я дал оплошавшему рябчику возможность улететь. Хорошо, что отделался только испугом, а ведь мог бы и задавленным оказаться.

Не одну тысячу километров прошёл я на лыжах по лесным тропам и встретил не одну сотню отдыхавших под снегом птиц. Но все они вовремя успевали заметить опасность. А этот, правда, засоня какой-то.

Воздушные странники

Вся жизнь этих удивительных птиц проходит в непрерывном полёте. В воздухе находят они кров и пищу. Здесь проходят у них любовные игры, здесь же выкармливают потомство и даже спят… И только всего три-четыре недели в году пользуются они твёрдой опорой для выведения потомства. Конечно же, речь идет о стрижах.

В стране гнездится несколько видов стрижей, но в наших широтах только один – чёрный стриж. Стрижей не следует путать с ласточками, к которым они не имеют никакого отношения. Их внешнее сходство вызвано сходным образом жизни.

Ближайшие родственники стрижей – колибри – обитатели лесов западного полушария.

Появление стрижей – признак наступления устойчивой тёплой погоды. В этом году они появились у нас 23 мая, почти на неделю раньше обычного. Летние похолодания заставляют стрижей бросать свои гнёзда и откочевывать к югу, держась у кромки циклона. Оставленные ими на произвол судьбы дети под влиянием похолодания впадают в оцепенение, при котором обмен веществ в их организме сводится к минимуму. Это позволяет птенцам выжить до наступления тепла и появления родителей, которые вернутся с первыми потоками тёплого воздуха.

Иногда в такое состояние, переживая похолодание, впадают даже взрослые особи. Они пережидают ненастье под крышами домов, в дуплах деревьев и т. д. Однажды две сердобольные жительницы нашего города обнаружили такого стрижа в подоконной нише, предназначенной для хранения продуктов Стрижи не боятся людей и позволяют брать себя в руки. Из-за непомерно длинных крыльев они не могут взлетать с горизонтальной поверхности. Опасаясь за жизнь птички, женщины доставили стрижа мне. К их удивлению, подброшенный мною в воздух стриж стремительно улетел.

В летние тёплые вечера, сбившись в стайки, стрижи с визгливыми криками поднимаются всё выше и выше. В бинокль хорошо видны их чёрные силуэты на фоне окрашенных в розовый цвет облаков. Ещё выше, за облаками, находится их «спальня». Там предстоит провести им эту ночь. Сон их очень и очень прерывист. Это мгновения пассивной фазы полёта.

Очень рано улетают от нас эти птицы. Чем жарче бывает лето, тем меньше задерживаются они в наших краях.

В такие годы репродуктивный цикл развития насекомых бывает предельно сжатым. Не холод, а голод заставляет их покидать наши края. Они улетают, как только исчезнет воздушный планктон. В этом году стрижи улетят от нас во второй половине июля.

…Читатель, наверное, слышал о съедобных гнёздах стрижей-салангов, о пальмовых стрижах, приклеивающих яички своей слюной к листьям пальм? О самых быстрых птицах нашей страны – иглохвостых стрижах?

Много, очень много можно рассказывать об этих замечательных птицах, заслуживающих охраны.

Каменки любят одиночество

Холодный осенний ветер срывает с деревьев последние жёлтые листья. По небу торопливо бегут низкие рваные облака, из которых, как из сита, сыплется мелкий дождь. Спешат к югу стайки зябликов и юрков, а над свинцовыми волнами пруда в поисковом полёте барражируют транзитные чайки. Внимание привлекает небольшая, но стройная, песочного цвета пичуга.

Сверкнув в воздухе белым пятном надхвостья, она уселась на торчащий из земли корень и приседает, как в реверансе. Это обыкновенная каменка, оказывается.

Сразу же вспомнилось далёкое детство. Маленьким мальчиком, играя на куче приготовленного для строительства камня, заметил я, как из щели выпорхнула такая же птица. Просунув туда руку, нащупал уютное гнездышко, в котором лежало несколько нежно-голубых яичек.

И что удивительно – радость того открытия я сумел пронести через всю жизнь…

Удивительно и то, что воспоминания о прошлом сразу же избавили меня от дискомфорта, который я ощущал из-за ненастья.

Каменка за очень короткое время успела освоить Европу, Северо-Восточную Азию и даже Северную Америку, Исландию и Гренландию, начав свой «завоевательный поход» из Африки. Дважды в год эти птахи повторяют путь, пройденный их предками. Вот и сейчас часть их из североамериканских провинций Онтарио и Лабрадор через Гренландию, Исландию и Атлантику стремится достигнуть берегов Европы, откуда привычным путём будет добираться до африканских тропиков. Другая часть каменок, родившихся на Аляске, пересечёт Берингов пролив, северо-восточные районы Сибири, Ближний Восток и Аравию, чтобы тоже прибыть на свою историческую родину в Африке и где-нибудь на скалах Рувензори встретить своих западных соплеменников.

Инстинкт слеп. Ведь те и другие могли подобрать места для зимовок значительно ближе. Родина моей знакомой, конечно, не так далеко – в горах Северного Урала, а может, и на Новой Земле. Трудно понять, что заставило этих насекомоядных южного облика птиц искать счастья на севере.

Может, виной тому явилась страсть к одиночеству, которое испытывают эти птицы? Каменки никогда не образуют стай, ведя обособленный образ жизни. Может быть, поиск партнёра для продолжения рода заставляет их лететь всё дальше и дальше? Ведь освоение новых земель происходит во время весенних миграций. Биологи называют эту птицу обыкновенной каменкой. Но разве можно согласиться с этим. Нет, это необыкновенная каменка.

Соседи и союзники

Воробьёв по праву можно назвать пернатыми спутниками человека, так как вся жизнь этих птиц теснейшим образом связана с деятельностью людей. За исключением районов Крайнего Севера и Камчатки, у нас нет городов и посёлков, где бы не было этих птиц. Следом за освоением европейцами новых земель туда непременно ввозились и воробьи.

Большинство представителей ткачиковых, к которым относятся и воробьи, обитают в тропических или субтропических странах. Наши полевые и домовые воробьи тоже были когда-то жителями юга. На север они пришли только как спутники человека в период развития коневодства и освоения зерновых культур.

В нашей стране пик их численности приходится на дореволюционный период, когда в России было несколько десятков миллионов лошадей, а посевы овса были практически повсеместно. Замена гужевого транспорта на механический привела к резкому сокращению численности воробьёв. Особенно сократилась численность домовых воробьёв в городах, где произошла замена деревянных строений каменными, что привело к ухудшению условий для гнездования. Поэтому воробьи в городах становятся редкими. Птицы эти отличаются повышенной привязанностью к месту своего рождения. В лучших условиях оказались полевые воробышки, которые, благодаря высокой пластичности поведения, постоянно кочуют в поисках лучших условий для проживания.

Недавно, проходя по улице нашего города, обратил я внимание на небольшую стаю полевых воробьёв, собравшихся покинуть наши края. «А вы говорите, что воробьёв становится всё меньше и меньше, а их посмотрите – сколько», – это сказала шедшая рядом со мною женщина.

Для неё, как и для большинства наших граждан, все воробышки были одинаковыми. Не раз приходилось слышать разные обвинения в адрес этих пичуг. Иногда их называют нахлебниками и паразитами, а часто и вредителями сельского хозяйства, и распространителями болезней. Даже само название воробей уже говорит само за себя. Так кто же они, эти живущие рядом с нами птицы?

Наверное, лучшим ответом на этот вопрос являются проведённые в свое время в Китае широкомасштабные эксперименты по поголовному уничтожению воробьёв. Китайцы считали этих птиц таким же злом, как крысы и мухи. Однако, уничтожив этих птиц, они уже через пару лет полностью лишили себя доходов от экспорта яблок. Их яблоневые сады были уничтожены вредителями плодовых культур. Дело в том, что все воробьи выкармливают своё потомство насекомыми, среди которых много вредителей.

Опыт показал, что это не нахлебники и не враги, а наши соседи и союзники в борьбе за урожай. Соседям же надо помогать. Нужно привлекать воробьёв в наши сады, парки и огороды установкой там искусственных гнездовий. У нас немало людей пенсионного возраста, которые, несмотря на тяжёлое материальное положение, делят с птичками последний кусочек хлеба, подавая тем самым пример гуманного отношения к живой природе. Ухудшение материального положения граждан отразилось и на кормовых условиях обитания наших пернатых соседей. Немного нужно, чтобы сохранить этих птиц, и они ответят на эту заботу настоящим добром.

В поисках чёрного дрозда

Вот уже более двух часов пробираюсь я через завалы деревьев. В июне 1995-го в результате снежной бури здесь, на склоне Макаровой горы, произошёл массовый вывал леса. На отдельных участках лес был полностью повален и стал почти непроходимым для человека. Попытка передвижения по стволам упавших деревьев оказалась неудачной. За годы многие валежины подгнили, и я несколько раз провалился в завалы. Вдобавок ко всему, пространство между деревьями густо заросло малиной, что также затрудняет передвижение.

Здесь настоящее клещевое царство. Пока я шёл, успел снять с одежды более четырёх десятков опасных паукообразных кровососов. Даже зайцы не водятся в этих местах, потому что их молодняк гибнет от смертоносных укусов клещей. На горах, обрамляющих Верхний Тагил с востока и находящихся под воздействием дымовых выбросов Верхнетагильской ГРЭС, зайцы чувствуют себя гораздо комфортнее: клещей там нет, и это обстоятельство вполне примиряет ушастых даже с сильным загрязнением среды. Известно, что в последние годы численность клещей сильно возросла. Думаю, виноваты в этом тёплые, снежные зимы. То, что это так, подтверждает и такой факт: в горных районах у нас, где проходит полоса максимальных положительных температур и наиболее высок снежный покров, клещей заметно больше, чем в других местах. Но недаром говорят, что худа без добра не бывает. Обилие клещей спасает леса от нашествия неорганизованных туристов с низкой культурой поведения и, следовательно, от множества лесных пожаров.

Однако зачем же я пробираюсь сквозь эти дебри? Дело в том, что пять лет назад в этих местах удалось мне обнаружить гнездо чёрного дрозда. И это была своего рода сенсационная находка, ведь прежде считалось, что восточнее Перми этот вид не встречается, а теперь можно было говорить о расширении его ареала. Некоторые орнитологи высказали мысль, что единичная находка гнезда чёрного дрозда могла носить случайный характер. Мне же неоднократно приходилось слышать в этом лесу песню самца чёрного дрозда, и потому каждый год весною я прихожу сюда, чтобы отыскать новые, уже неопровержимые, факты гнездования у нас этой птицы. Вот и сегодня желание убедиться в своей правоте заставило меня пробираться через бурелом, усеянный клещами.

А вот и награда за упорство: в симфонию лесных звуков вплетаются минорные звуки песни чёрного дрозда. Определив на слух, где может находиться пернатый певец, медленно иду на сближение. Пересекаю полосу ельников и выхожу на край зарастающей вырубки. Очевидно услышав или даже увидев меня, дрозд замолк. Тут же среди ёлочек мелькнула тёмно-бурая спинка самки дрозда, которую вспугнуло моё приближение. Ещё несколько шагов – и я вижу гнездо! Оно находится на вершинке корявого пня, я с волнением дотягиваюсь до него рукой и обнаруживаю в серединке ещё теплые яйца. Вокруг меня, издавая трескучие звуки, вьётся и порхает пара красавцев – чёрных дроздов. Надо скорее уходить, чтобы дать птицам беспрепятственно заниматься семейными делами.

Теперь можно смело сказать, что в гнездовании чёрных дроздов в нашем крае нет ничего случайного.

Пернатые генералы

Известно, что если собака укусила человека, то ничего необычного в этом нет. Но если человек покусал собаку, то это уже сенсация. Нечто похожее, по своей необычности, произошло в конце апреля 2002 года на дороге у северной границы Висимского биосферного заповедника.

Проезжая на мотоцикле по этой дороге, старший инспектор по охране природы заповедника А. Галкин заметил разгуливавшего по дороге глухаря. При приближении мотоцикла, глухарь вместо того, чтобы скрыться в лесу, стал набрасываться на мотоцикл. Боясь травмировать птицу, инспектор слез с мотоцикла и пытался согнать глухаря с дороги. В ответ глухарь стал набрасываться на человека, сердито щёлкая клювом. При попытке схватить пернатого забияку, Анатолий получил сильный удар клювом по голове, а при ударе сгибом крыла по носу, инспектор получил даже травму, вызвавшую небольшое кровотечение. Согнав глухаря с дороги при помощи хворостины, инспектор поспешил оставить место драки, убеждённый в том, что случившемуся с ним никто не поверит. Через несколько дней другой инспектор заповедника – Заржецкий Олег – также вступил на этом участке дороги в конфликт с глухарём. Правда, на этот раз всё обошлось без травм.

Несколько лет назад на одном из заседаний Уральского орнитологического общества, почётным членом которого я являюсь, были показаны слайды с изображениями нападающего на лыжников глухаря. Происходило это на вершине горы Белая, что недалеко от Нижнего Тагила. В конце марта здесь собирается много любителей лыжного спорта. Сюда же стал прилетать и обитавший поблизости глухарь. Мне особенно запомнился кадр, на котором перед шеренгой лыжников высоко подняв голову, опустив крылья и распустив веером хвост, важно, словно генерал, шагает глухарь. А вот он уже вцепился в зад убегающему от него лыжнику… Увиденное произвело на меня сильное впечатление, и я написал об этом в газете «Уральский рабочий».

Вырезку с этой статьёй кто-то передал известному журналисту и писателю-натуралисту Василию Пескову. Разыскав меня, Песков обратился с просьбой дать ему знать, если следующей весной этот глухарь вновь появится на Белой. В этом случае писатель обещал сразу же прилететь из Москвы для встречи с «пернатым генералом». К сожалению, встреча не состоялась, так как глухаря, очевидно, кто-то съел. Перед этим промелькнуло газетное сообщение о нападении глухаря на группу рыбаков на Черноисточинском водохранилище, что поблизости от г. Белая. Видимо, глухарь поплатился жизнью за свою дерзость. Рыбаки оказались менее подготовленными к таким встречам, чем спортсмены.

Лет двадцать до этого в одной из газет также сообщалось о нападении глухаря на людей. Нападение имело место в сенокосное время. Глухарь напал тогда на собиравшую сено женщину. Случай интересен тем, что в это время глухари уже не токуют. Случаи нападения глухарей на людей неоднократно отмечались и в странах Западной Европы, где ещё сохранились небольшие очаги популяции этой редкой птицы. Такое аномальное поведение глухарей обычно объясняют депрессией популяции, то есть уменьшением числа особей. Не имея возможности встретиться со своими соплеменниками, отдельно живущие самцы начинают рассматривать человека как своего соперника и «пытаются выяснить с ним отношения». Важную роль в этом выборе, очевидно, играет наша двупедальность, т. е. двуногость. Конечно, такие особи гибнут чаще всего. Кроме того, такие случаи происходят, главным образом, там, где глухари имеют постоянный контакт с человеком и начинают к нему привыкать. Описанные случаи – наглядное тому подтверждение. Глухари отличаются от других птиц гнездовым консерватизмом. Их популяция будет дробиться на всё более мелкие очаги обитания, что неминуемо будет способствовать их быстрому вымиранию.

На грани эпох

В темноте весенней ночи бреду я по спящему лесу. Знакомая тропа ведёт к заветной поляне, где из года в год в эту пору токуют пернатые патриархи наших лесов – глухари.

Потерявшие очертания деревья окружают сплошной тёмной стеной. Чем ближе приближаюсь к токовищу, тем больше беспокоюсь о том, чтобы не вспугнуть осторожных птиц. Вскоре деревья расступились, и стала видна покрытая плотным слоем тумана лесная поляна.

Тихо сажусь у ствола огромной сосны. Глухо шумит Сулём, да в ельниках ухают и лают неясыти. У сов тоже пора любви. Издав хоркающий звук, тёмной тенью мелькнул пролетевший вальдшнеп.

Светает. В дальнем конце поляны запел певчий дрозд. Напряжённый слух улавливает тихое щёлканье. Оно ускоряется и, наконец, заканчивается шипящим скрежетанием. Всё повторяется сначала. Это запел первый глухарь. Вскоре такие же звуки стали доноситься с разных сторон. Одновременно поёт несколько петухов.

Слушая полные таинства звуки одной из самых древних песен планеты, думаю о том, как долго будут ещё звучать они здесь. Звуки эпохи шерстистых носорогов и саблезубых тигров, мамонтов и пещерных медведей.

Всего в нескольких сотнях метров отсюда проходит оживлённая автомобильная трасса, по которой утром с рёвом и грохотом мчатся многотонные самосвалы. Надёжна ли эта грань между эпохами? Только заповедность спасла эти столетние сосны. Пока они целы, о судьбе глухарей можно не беспокоиться. Сможем ли мы сохранить их?

Гудение пролетающего в небе реактивного авиалайнера на миг заглушает всё. Смолкает гул самолёта, и глухари продолжают ток. Шумно взлетев, одна из птиц усаживается на вершине ели. Подняв распушенный веером хвост и опустив крылья, лесной красавец торжественно и плавно поворачивается в разные стороны, совершая обряд любви. На фоне окрашенного зарёю неба его тёмная фигура поражает грациозностью. Кажется, что это сама ель под аккомпанемент глухариного пенья медленно вращается вокруг своей оси, вместе с неподвижной, надменно поднявшей голову птицей.

Да, стоило лишить себя сна в эту ночь, чтобы ещё раз побывать на грани эпох.

Зёрна жизни

Латинское выражение: «Аб ово» – «всё от яйца» – имеет очень глубокий смысл. Подавляющее число живых существ начинают жизнь с развития оплодотворённого яйца. Роль такого яйца играет икра рыб и амфибий. Относится это и к растениям, семена которых имеют то же предназначение. Недаром в немецком языке слово жёлудь переводится как яйцо дуба.

Внутреннее развитие плода начинается с оплодотворённого яйца и у млекопитающих, а значит и у человека. А «живые ископаемые» зверьки, как утконос и ехидна, несут такие же яйца, как птицы.

Однако наиболее ярко это выражено у птиц и рептилий. Правда, у большинства змей и ящериц яйца имеют не известковую скорлупу, а хитиновую. Если говорить об яйце в его обыденном понимании, то имеются в виду только яйца птиц. Форма яйца и его содержимое известно всем, а вот развитие его зародыша происходит довольно сложно. Поэтому разговор пойдёт только о внешних признаках яйца. Известно, что в зависимости от видовой принадлежности птицы её яйца различаются по размерам, окраске и даже форме. Независимо от этого скорлупа яйца имеет около десяти тысяч пор, через которые поступает необходимый для развития зародыша воздух. Сама же скорлупа состоит из мельчайших кристалликов кальцита, склеенных известковым сегментом.

Однако, всё обстоит не так просто. Известно, что объём шара возрастает пропорционально кубу его радиуса, тогда как площадь его растёт пропорционально квадрату радиуса, т. е. объём растёт значительно быстрее, чем площадь. Это нарушение подобия ведёт к тому, что при увеличении размеров яйца резко ухудшаются условия обеспечения зародыша кислородом. Поэтому птицы, имеющие крупные яйца, насиживают их в два-три раза дольше, чем мелкие.

У крупных птиц яйца по отношению к массе птицы несколько меньше в сравнении с мелкими птицами. Если бы не было этого нарушения подобия, то страус, например, имел бы яйцо с трёхлитровую банку, но это не так. На формирование яиц требуется много кальция, который предварительно накапливается в костях птицы. В нём особенно нуждаются наши несушки. Поэтому курам необходимо давать раздолбленную скорлупу яиц, ракушечник, мраморную крошку и т. д.

А вот форма и окраска яиц зависит от образа жизни птицы. Грушевидную форму яиц имеют, например, чайки и кулики, так как гнездятся они часто на кочках. Это предотвращает яйца от скатывания. А вот совы и попугаи имеют почти шаровидные яйца. Они гнездятся в дуплах, и катиться яичкам там некуда. Все ду-плогнездовики имеют белую окраску яиц, чтобы наседка могла их лучше видеть. А вот птицы, гнездящиеся на земле, имеют покровительственную окраску яиц, а гнездящиеся в кустах – обычно голубую, так как многие птицы, которые способны разорить кладку, зелёную окраску с трудом отличают от голубой.

В экспозиции Верхнетагильского историко-краеведческого музея имеется 55 видов яиц различных птиц. Коллекция эта собиралась с большим трудом. Так, для этого в основном использовались брошенные кладки, яички, найденные вне гнёзд, «болтуны», неоплодотворённые, а также яйца птиц, содержавшихся в неволе. Моральный кодекс живущих собирательством африканских пигмеев запрещает им брать яйца в гнёздах птиц. Они считают их зёрнами жизни.

Гнездо канюка. Фото из архива автора

Гнездо рябчика. Фото из архива автора

Загрязнение природной среды отходами промышленного производства поставило многих пернатых на грань полного исчезновения. Утка или чайка, присевшая на поверхность воды, где имеется нефтяная плёнка, рискует остаться без потомства, так как масло с пёрышек попадает на поверхность яйца. Это приведёт к гибели эмбриона.

А вот применяемые в сельском хозяйстве различные хлорорганические соединения через пищевые цепи попадают в организм птиц, что нарушает у них кальциевый обмен. Это приводит к тому, что их яйца будут иметь слишком тонкую скорлупу, что тоже приведёт к гибели эмбриона. От этого особенно страдают хищные птицы, так как они находятся на вершине экологической пирамиды. Большой вред кладкам птиц приносят бродячие кошки и собаки.

Посещая лес, будьте осторожны, так как многие птицы гнездятся в траве, и вы можете раздавить кладку. В весенний период нельзя брать в лес и собак. Даже самая воспитанная собака способна уничтожить гнездо или погубить птенца.

Кольцо Мортенсена

Мечение перелётных птиц имеет богатую историю. Однако новая эра по изучению миграций пернатых странников началась с 1899 года, когда датский учитель гимназии Христиан Мортенсен стал применять для этих целей лёгкие металлические кольца с номером и адресом, надеваемые на лапки птиц. С тех пор кольцевание получило широкое международное признание, став одним из основных научных методов по изучению биологии птиц в естественных условиях.

В России кольцеванием птиц стали заниматься с 1902 года. За это время было окольцовано около 10 миллионов птиц и получено около ста тысяч возвратов колец.

Около сорока миллионов птиц окольцовано в США и Канаде. Приблизительно столько же птиц было окольцовано за это время в Европе. Получены миллионы возвратов колец. Это дало богатейшую информацию о путях перелёта птиц, местах их зимовок и гнездований, скорости полёта различных видов, смертности и т. д.

В основном кольцеванием и мечением птиц занимаются созданные для этих целей на путях миграций и скопления птиц орнитологические станции. Занимаются кольцеванием птиц различные заповедники, национальные парки, научные лаборатории, а также учебные учреждения и отдельные орнитологи. Получаемая ими информация немедленно передаётся в Центральное бюро кольцевания в Москве, а оттуда – в Европейский международный союз по кольцеванию.

Без международного сотрудничества кольцевание птиц не имело бы никакого смысла. Один мой коллега из Красноуфимска окольцевал несколько тысяч ласточек и дроздов, получив возвраты колец из Греции, Италии и Франции.

Занимается кольцеванием и орнитологическая лаборатория института экологии Уральского научного центра. Полевая практика этой лаборатории проходит в тундрах Ямала. На одном из заседаний орнитологического общества был показан слайд с изображением окольцованного на Ямале в августе прошлого года кулика-чернозобика. Через три дня кулик был повторно пойман польскими орнитологами в устье Вислы. Там же был показан слайд с окольцованными птенцами сапсана. В том же году один из этих птенцов разбился о провода в далёкой Ливии.

Преподаватель Уральского государственного университета, кандидат биологических наук М. И. Брауде однажды рассказал мне любопытную историю, связанную с кольцеванием. Находясь в экспедиции на Ямале, он подстрелил селезня хохлатой чернети, на лапке которого было кольцо Мортенсена. Отправив кольцо в Центральное бюро кольцевания, он узнаёт, что добытая им птица была окольцована им же, Брауде, на одном из озёр Литвы три года назад. Вот это встреча!

К сожалению, ещё практикуется кольцевание мелких птиц, зимующих в наших широтах. Практика показала, что металлическое кольцо на лапке птицы во время морозов может быть причиной её гибели. Несмотря на заманчивые перспективы, от такой практики следует отказаться.

Кольцевание птиц – не забава, а серьёзная научная работа, имеющая огромное международное значение. Поэтому любые сведения о поимке или добыче окольцованных птиц нужно незамедлительно отправлять в Центральное бюро кольцевания, адрес которого имеется у каждого охотника в его охотничьем билете.

Висимский заповедник. Фото Р. Сибгатуллина

Рыжая петляла. Фото В. Назарова

Медвежьи следы

Фото из архива А. Пискунова

Фото Н. Беляевой

Медвежьи метки. Фото Н. Беляевой

Следы волка. Фото Н. Беляевой

Лось. Фото Р. Сибгатуллина

Лосиный рог. Фото Н. Беляевой

Мышкующий лисёнок. Фото В. Назарова

Заяц-беляк. Фото Н. Беляевой

Желтодушка (лесная куница). Фото С. Мещерягиной

Росомаха

Енотовидная собака

Бобровая плотина. Фото П. Исакова

Бобр. Фото В. Захарова

Работа бобров. Фото Н. Беляевой

Северный кожанок. Фото И. Вурдовой

Полевая мышь. Фото В. Захарова

Лесная мышь. Фото С. Мещерягиной

Мышь-малютка. Фото В. Захарова

Бородатая неясыть. Фото В. Захарова

Длиннохвостая (уральская) неясыть. Фото Е. Попова

Птенцы бородатой неясыти. Фото В. Захарова

Трёхпалый дятел. Фото С. Мещерягиной

Желна. Фото Н. Беляевой

Белоспинный дятел. Фото В. Захарова

Большой пёстрый дятел. Фото Н. Беляевой

Кедровая шишка. Фото И. Вурдовой

Проросток кедра. Фото С. Мещерягиной

Кедровка. Фото Н. Беляевой

Вьюрок. Фото С. Мещерягиной

Ястреб-перепелятник. Фото Е. Попова

Тетерев

Птенец рябчика. Фото В. Захарова

Рябчик. Фото В. Захарова

Ворон. Фото В. Захарова

Кулик черныш. Фото В. Захарова

Домовый воробей. Фото П. Сварбова

Обыкновенная каменка. Фото С. Мещерягиной

Чёрный дрозд

Глухарь. Фото Е. Попова

Гнездо славки-завирушки. Фото из архива А. Пискунова

Гнездо мухоловки-пеструшки. Фото И. Вурдовой

Гнездо обыкновенной чечевицы. Фото из архива А. Пискунова

Гнездо кулика перевозчика. Фото из архива А. Пискунова

Дубовый коконопряд. Фото Н. Уховой

Обыкновенный аполлон. Фото Н. Уховой

Махаон. Фото В. Захарова

Азбука леса

Рождение весны

Было у древних этрусков верховное божество – Тина, которого повсюду сопровождала свита из двенадцати менее важных божков, среди которых был Марис. Римляне, переняв культуру этрусков, «прибрали к рукам» и всех их богов. Тина стал Юпитером, а Марис – Марсом. Сначала Марс был покровителем растений. Позже он сменил свою квалификацию и стал богом войны, да ещё родоначальником римского народа. В его честь и был назван первый по старому латинскому календарю месяц март. Славяне называли этот месяц по-разному. Для одних это был протальник и капельник, а для других – утро года.

Для фенологов март – месяц предвесенний. Конечно, в наших широтах март – ещё не весна, но и не зима. Это пора рождения весны. Несмотря на преобладание отрицательных температур, в природе всюду видно весеннее пробуждение. Заканчиваются волчьи и лисьи свадьбы. Закончились любовные игры у рысей. Ещё в разгаре – любовные похождения у зайцев. Иногда несколько влюблённых ушастиков, преследуя самку, могут оставить на снегу целые тропы. Чаще встречаются двойные и тройные следы. Можно увидеть и двойные следы, оставленные белочками. У нас теперь это большая редкость. Из-за отсутствия семян хвойных белочки всю зиму питались почками растений, так что пока им не до любви. До тепла дожить бы!

Уже в конце февраля стали появляться на снегу двойные следы рябчиков. Галантные петушки не преследуют своих дам, как это делают другие птицы, а бегут параллельно на одной линии с ними, выдерживая расстояние в полтора-два метра. Всё чаще начинают опускаться на снег глухари. Иногда в порыве страсти они распускают крылья, оставляя на снегу характерные чёрточки от маховых перьев. В тёплый мартовский день можно услышать не только звон капели, но и звонкие песни большой синицы. Скоро синицы оставят города и посёлки. Они переселятся в леса, чтобы вовремя занять гнездовые участки и подобрать дупла для гнёзд. Это потребует много времени и забот.

Обычно уже в конце февраля, находясь в лесу, можно нередко слышать барабанную дробь большого пёстрого дятла. Нынче тихо в лесу. Причина та же – отсутствие семян хвойных, играющих в жизни дятлов большую роль. Поэтому и не слышно в лесу звонких песенок московок и пухляков, да и самих их почти не видно. Чаще всего можно услышать сейчас гортанные крики воронов. Эти крупные птицы то купаются в синеве мартовского неба, то глубоко тонут в нём, то проносятся над самыми верхушками деревьев. Это тоже любовные игры. В городах и посёлках появляется всё больше и больше серых ворон. Это тоже признак весны. Откочёвывают дальше к северу свиристели, чечётки, пуночки и другие пернатые северяне.

Всё дольше становится продолжительность светлого времени суток. 22 марта – день весеннего равноденствия. Это пора рождения весны, которая найдёт своё воплощение в журчании весенних ручьёв, громких криках грачей, песнях жаворонков над тёмными пятнами проталин, жаждой всего живого к жизни и её обновлению.

Месяц большого наста

Апрель – это пора первых ручьёв и первых цветов, первых песен вернувшихся на родину птиц. Здесь же, в тёмнохвойных лесах горной части Урала, эта пора приходит значительно позже. Ещё не осел покрывавший землю толстый слой снега. А по ночам на его поверхности образуется такая толстая корка наста, что иногда выдерживает не только человека, но и проснувшихся от зимней спячки медведей. Недаром апрель по-мансийски называется яныг-поль, то есть месяц большого наста. Когда-то манси жили и здесь.

Свои обычные маршруты по заповеднику из Азии в Европу и обратно я стараюсь совершать сейчас рано утром, когда наст хорошо держит. Затяжные подъёмы и спуски по склонам Шабура больших трудностей обычно не представляют. Сегодня же из-за сильного наста приходится испытывать неудобства. Мои широкие охотничьи лыжи, развивая большую скорость, становятся неуправляемыми. Лавируя между стволами деревьев, пытаюсь идти галсами. Однако, будучи никудышным горнолыжником, тут же застреваю в кустах, откуда выбираюсь с поцарапанной физиономией.

Продолжаю спуск, теперь уже оседлав сучковатую жердь. Но та цепляется за выступающую из-под снега ветку, и я, пробив головой наст, застреваю в снегу. А одна из моих лыж, сорвавшись с ноги, лихо устремляется вниз. Постоянно проваливаясь в глубоком снегу, иду по следу беглянки. Преодолев около километра трудного пути, нахожу её в распадке. Обливаясь потом, сажусь на валежину рядом с поджидавшей меня лыжей. Вспомнился забавный случай, когда на этом пути у одного из сотрудников заповедника лыжа ухитрилась удрать вместе с валенком, и тому пришлось догонять её, прыгая по снегу в одном носке. Раздражение тут же сменяется смехом.

Вот такие случаи поджидают лыжника в месяц большого наста, когда по дну распадка под снегом журчит ручей, а в глубине неба, вторя ему, поёт пролетающий к северу жаворонок.

Танец весны

Неимоверно стремителен весенний бег времени. Кажется, ещё вчера освободившиеся от снежного плена лесные поляны были мёртвыми, а сегодня запестрели цветами. Я стою на одной из них, любуясь обилием ветрениц. В своих ажурных зеленоватых юбочках они похожи на маленьких балерин. Тысячи этих милых созданий, повернув свои белоснежные головки в сторону восходящего солнца, под неумолчные звуки ручья и звонкие песенки зяблика начинают исполнять величественный танец весны. Чем выше поднимается солнце, тем выше поднимают свои головки ветреницы, повторяя движение светила. Однако иногда бывают и сбои. Вот куртинка цветов попадает в полосу тени от стоящей на поляне сосны. В поисках солнца цветочки тянутся к ближайшим от них солнечным бликам и оказываются направленными в разные стороны. Такой цветочный переполох можно увидеть довольно часто.

На прогретом солнцем пригорке пестреют синие цветы медуниц и золотистые звёздочки гусиного лука – одной из самых ранних и самых маленьких лилий наших лесов. Куртинки хохлаток похожи на одетых в сиреневый бархат придворных дам, обсуждающих светские новости. В их облике черты благородства. Эти цветы – кормилицы гусениц чёрного аполлона или мнемозины, как ещё принято называть эту бабочку. Там, где много хохлаток, в июне можно увидеть (кстати, всюду редких) белых, с чёрными глазками на крыльях представителей семейства кавалеров.

Моё внимание привлекли лишённые листвы, но плотно усыпанные мелкими сиреневыми цветочками прутики волчьего лыка. Чтобы блеснуть красотой, дафна, так ещё зовётся это растение, явилась на бал цветов почти обнажённой. Только после бала, сбросив цветы, наденет она наряд из листвы и станет совсем неприметной.

Стремительно бежит время, и так же стремительно меняются декорации на лоне природы. Всё новые и новые певцы и танцоры вступают в весенний бал цветов. Пронеслась черёмуховая метель, и через несколько дней луга и лесные поляны за– хлестнёт золотое половодье купавок.

Отбивая бег времени, кукушка сообщит о смене сезона – приходе лета.

Цветочный переполох

Тёплый ветерок ласково теребит серёжки на ветвях ольхи. Каждый раз, встречая весну, ольха надевает эти жёлто-зелёные украшения. Серёжка – это мужское соцветие, рядом с которым находится кисточка крохотных женских цветков-шишечек. Ради их опыления мужские цветы дают огромное количество пыльцы. Я щёлкаю пальцем по одной из серёжек, в воздухе повисает облачко жёлтой пыльцы. Вскоре мужские цветы опадут, а женские будут развиваться в соплодия.

Фенологи считают начало цветения ольхи началом весны. Кто-то из философов сказал, что цветы не появляются раньше листьев. Появляются, и сколько угодно. Примером тому служит ольха. Роль листьев для неё в это время выполняет кора, содержащая много хлорофилла, прикрытого прозрачной плёнкой бересты. Это позволяет ольхе развиваться значительно раньше других деревьев.

Рядом с ольхой красуется куст ивы, украшенный жёлтыми соцветиями. Роль листьев у неё выполняет зелёная кора веточек. Жёлтые цветы – это мужские цветы, в отличие от ольхи, ивовые женские и мужские цветы находятся на разных растениях. А вот пыльцу у ивы переносит не ветер, а насекомые. И не случайно цветение ивы совпадает с вылетом шмелей, пчёл и других опылителей.

Среди сухой прошлогодней листвы яркими глазками светятся цветочки медуниц. Латинское название цветка – пульминария. Так древние жрецы называли предназначенные для богинь подушечки, украшенные драгоценными каменьями, перед которыми ставились блюда с пищей богов.

Разве синие цветы медуницы не похожи на сапфиры, а розовые – на рубины? На одном из таких соцветий я увидел крылатое «божество», ради которого красуются эти цветы. Это была дородная волосатая и полосатая шмелиха. Самцов шмелей в это время ещё не бывает. Сердито ворча, «божество» пьёт нектар из предназначенных для неё «кубков». Шмелиха предпочитает розовые цветы. В синих цветах нектара уже нет. Различие в цвете помогает насекомым экономить время. Весной в поисках места для гнёзд шмели часто залетают в жилища людей и погибают. Они не нападают на людей, и убивать их нельзя. Смерть шмеля – это смерть целой семьи, которая могла бы опылить миллионы цветов.

Весна украсила лесные поляны множеством белых цветов – анемонов, или ветрениц. На отдельных участках цветов так много, что, кажется, снег выпал. Каждый такой цветок повёрнут венчиком в сторону солнца. А вот в одном месте порядок этот оказался нарушенным. Что могло вызвать этот цветочный переполох? Виной тому – ажурная тень от сосны. Оказавшись в тени, цветы повернули головки в сторону находящихся на почве ближайших солнечных бликов. Перемещение тени и бликов стало причиной переполоха.

Вечером цветочки закроются и поникнут, чтобы утром вновь открыться для солнышка. А пока оно ещё не спряталось, над полянкой разносятся звуки веселой песенки зяблика. Он уже «застолбил» полянку для своего гнездования и теперь неустанно оповещает об этом других. Это ещё и сигнал для самки, которая должна прилететь на его зов. Ведь самочки зябликов прилетают немного позже самцов, которым предоставляется право выбора места. Этот выбрал хорошее место.

Цветы нашего детства

Тёплый весенний ветер перебирает цветочные серёжки на веточках ольхи. Щёлкнешь пальцем по одной из них, и в воздухе повисает облачко жёлто-зелёной пыльцы. Стоящая рядом с ольхой ива тоже украсила свои ветки золотистыми соцветиями. А пыльцу переносят пчёлы и шмели. Не отстает от ивы и осина: принарядилась длинными серёжками, похожими на гусениц.

У осины, как и у всех ивовых, мужские и женские соцветия находятся на разных деревьях, ветер переносит пыльцу с одного дерева на другое. В начале июня появятся семена и с помощью пушинок разнесутся ветром. А осина долго будет стоять почти голой, обзаведётся листвой позже других деревьев. Кора осины содержит много хлорофилла, потому она и зелёного цвета.

А вокруг, среди сухой прошлогодней травы, призывно светятся синие и розовые глазки медуницы – любимые цветы нашего детства. Когда-то, в военную и послевоенную голодную пору, мы, пацаны, искали эти нежные цветочки, чтобы полакомиться их соком. Особенно много его в розовых цветках. Различие в цвете помогает шмелям и пчёлам экономить своё «рабочее время». Вот на соцветие медунки садится шмелиха (самцов в эту весеннюю пору ещё нет), деловито собирая нектар, она цепляется за один из синих цветочков. Венчик отрывается, и шмелиха вместе с ним падает на землю. Сердито ворча, она улетает, но больше не будет держаться за венчики без нектара.

В горно-таёжных лесах нашего Урала произрастает ещё один вид медуниц – неясная: у неё более рыхлое соцветие, на листьях нет опушения. А вот мелкие, похожие на соцветия сирени, веточки низкорослого кустарника. Это – дафна, или, как говорят в народе, «волчье лыко».

На заболоченном участке леса отыскал я, как в далёком детстве, золотистую россыпь калужницы – как и ветреницы, она из семейства лютиковых. Я обрадовался ей, будто встрече со своим далёким теперь отрочеством. Вспоминал, что мы всегда приносили домой букеты медунок и калужниц болотных, как она правильно называется. Кстати, слово «калуга» означает – болото. Но мы тогда, собирая золотистые её цветы, называли её в душе самыми лучшими словами. Ах, как давно это было, но та любовь к лесу, его тайнам осталось навсегда.

Благодать

Необратим и стремителен бег времени. С калейдоскопической быстротой меняются сейчас картины обновления живой природы. На смену аромату цветущих черёмух пришёл аромат цветущих рябин. В палитре лета преобладают сейчас золотисто-жёлтые тона. Цветут купавки, ракитник, одуванчики, лютики и другие. Скоро наступит пора многоцветья. Начинают цвести шиповник, лесные герани, пионы, а на лугах появится множество цветов розовых коронарий. Нетрудно заметить, что вершина лета отдаёт предпочтение цветам с пурпурной окраской. Сейчас развитие сезонных явлений идёт в полном соответствии с фенологическим графиком.

На тропе, по которой я иду, блаженно распустив пёстрые крылышки, отдыхает бабочка-репейница, или чертополоховка. Появление этой бабочки – верный признак сухой и жаркой погоды, что бывает не каждый год. Эта бабочка не может зимовать в наших суровых условиях и вынуждена улетать на зимовку далеко на юг, к берегам Средиземного моря. Не верится, что это крохотное создание может преодолевать такое огромное расстояние. Она не могла появиться здесь без помощи устойчивых и тёплых южных ветров. Наверное, это особь второй генерации, появившаяся уже в пути и продолжившая путь своих родителей. Она выполнит свой долг перед родом и погибнет. Таковы законы природы. Появившееся в конце лета новое поколение неудержимо будет стремиться к югу.

Буйство зелени и половодье цветов вызывают у меня воспоминания из далёкого детства. Однажды мы шли с отцом по такому же цветущему лугу. Пел соловей, а в низине, у реки, неутомимо скрипел коростель. Также куковали кукушки. Остановившись, отец огляделся по сторонам и с какой-то особой торжественностью сказал: «Благодать!». Мне показалось, что это, произнесённое отцом, слово сразу вместило в себя всю красоту, всю прелесть того далекого июньского утра, и смысл его я пронёс через всю свою жизнь.

Яркие краски июля

Середина июля – климатическая вершина лета. Это буйство света и пароксизм зелени. Несмотря на засуху и жару, благодаря накопленной в почве во время таяния снега влаге, травы уродились хорошими. Это же спасает наши леса от бушующих повсюду в стране лесных пожаров, хотя эта опасность ещё не миновала. Из-за майских «черёмуховых» и, особенно, июньских «рябиновых» холодов сильно пострадали садовые и огородные культуры. Да что там садовые! В большинстве мест погибли всходы крупных папоротников: щитовников и страусопёров, орхидей и черемицы лобеля. Благополучно перезимовав под толстым слоем снега, вновь проявил себя злейший враг картофеля – колорадский жук. Однако главную опасность для этой культуры будет представлять фитофтора, которая также могла неплохо перезимовать в сохранившихся с прошлого года в почве клубнях картофеля. Для широкого распространения этой болезни будет достаточно двух-трёх дождливых с низкими температурами дней. Фитофтора поражает также томаты, особенно, когда они культивируются рядом с картофелем.

Прошлое очень сухое и жаркое лето явилось причиной массового появления в южных районах страны саранчи. Жаркие ветры из Ирана и Аравии приносили к нам не только экзотических бабочек, но и саранчуков. Сейчас размножившаяся в Казахстане саранча продолжила своё наступление на Север. Конечно, для нас это найдет отражение только в повышении цены на хлеб. Вопреки ожиданиям, грибов этим летом пока было очень мало. Для развития грибницы нужна влага с малым содержанием в ней солей. Влага, поступающая к поверхности почвы из нижних горизонтов, способствует её засолению. Чтобы избавиться от этого, нужны хорошие дожди. Поэтому грибной период оказался сдвинутым. Скоро грибов будет много.

Я иду по цветущему лугу. Как богаты и ярки краски этой поры! Воздух наполнен ароматом цветущих лип и синюхи. Где-то гулко воркует вяхирь. Мелькают душистые соцветия таволги и лиловые султаны иван-чая, белые цветы нивяника и золотые звёздочки зверобоя. «Как не испечь хлеба без муки, так и не вылечить человека без зверобоя», – утверждает народная медицина. Средством от 99-ти болезней называют в народе это растение. Зверобой применяется как вяжущее, кровоостанавливающее, противовоспалительное и дезинфицирующее средство. А вот на пастбищах Новой Зеландии и Австралии зверобой уничтожают всеми возможными средствами. Часто зверобой вызывает гибель кормившихся им домашних животных. Содержащийся в зверобое красный пигмент нарушает кровообращение и вызывает у скота повышенную чувствительность белых участков кожи к солнечному свету, что приводит к образованию здесь открытых ран и опухолей. Зверобой особенно опасен для животных-альбиносов. Животные, имеющие иную, кроме белой, окраску, от зверобоя не страдают. Поэтому, наверное, блондинкам, загорающим на пляжах, нужно воздерживаться от употребления фиточая, в состав которого входит зверобой.

На каменных реках шайтана

Вершина лета – праздник цветущих трав, во время которого скромная северная природа надевает один из лучших своих нарядов, удивляя нас разнообразием и буйством красок своих богатств. Я бреду вдоль небольшой горной речушки, купаясь в золоте купавок и лютиков, в бирюзе незабудок и аметистовых россыпях лесных гераней. Внимание привлекает куртинка красивых сине-голубых цветов. Это ирис сибирский – редчайшее растение этих мест. Красота цветка вполне сравнима с красотой радуги, именем которой его нарекли греки.

Мой путь лежит туда, где в знойном мареве июльского полдня дыбится тёмная, покрытая серыми пятнами курумов туша горы Шайтан. Преодолев полосу ельников, начинаю подъём на гору. Ещё немного, и уже карабкаюсь по одной из каменных рек – куруму. Покрытые серыми, чёрными и жёлтыми плешинами накипных лишайников, огромные валуны тянутся вверх.

По «берегам» этой своеобразной реки толпятся ели и сосны. Скорость течения курума составляет всего несколько сантиметров в год, но этого достаточно, чтобы в «русле» его ничего не росло. Вода, суточные и годовые колебания температуры помогают силе тяжести двигать всю массу скальных обломков. В «заводях», где достаточно мелкозёма, ютятся куртинки ажурного лишайника – кладонии. Живые свидетели тех далёких времен, когда здесь были горные тундры, по которым в поисках ягеля бродили стада северного оленя. Наступившее потепление помогло тайге смять эти форпосты севера, а загрязнение воздуха отходами промышленных предприятий довершило их гибель. И только под прикрытием крутых склонов сохранились жалкие остатки некогда богатого царства.

Люди не посещают эти места, и моё появление привлекло внимание нескольких ворон. Они сопровождают меня, курлыкая и выкрикивая что-то по-бабьи. В течение нескольких часов пробиваюсь через завалы деревьев, пересекаю горные лужайки, покрытые белыми соцветиями горца альпийского, с редкими кустиками цветущих пионов. Двигаясь на север по линии водораздела, подхожу к вершине одной из самых высоких гор Среднего Урала Старика-Камня, увенчанной огромным скальным останцем-шиханом.

Оставив внизу тяжёлый рюкзак, поднимаюсь на шихан, откуда открывается великолепная панорама. До самого горизонта тянутся синие волны гор, между которыми широко раскинулся ворсистый ковёр лесов, украшенный заплатами вырубок и тонкими линиями лесовозных дорог. В памяти всплывают слова певца природы этого края Д. Мамина-Сибиряка: «Эти милые синие горы». Хорошо видна россыпь домиков посёлка Висим, где прошли детство и юность писателя. В окулярах моего бинокля вырос частокол заводских труб Нижнего Тагила, от которых, обтекая неровности рельефа, до самого горизонта ползёт широкая полоса дымов. Я не знаю, как далеко простирается здесь зона экологического бедствия, но только кладонии здесь не растут.

У моих ног весело зеленеют плотные дернинки гвоздики иглистой – одного из исчезающих реликтов ледниковой эпохи. Было время, когда это растение украшало всё свободное ото льдов пространство. Сейчас, окружённая со всех сторон враждебным морем тайги, гвоздичка вынуждена ютиться на скалах самых высоких гор. Но ни всё иссушающая жара, ни ветры и трескучие морозы не могут побороть её волю к жизни. Я чувствую нежный аромат белых цветов, и мне её искренне жаль. Нет, не жара и морозы угрожают здесь ей гибелью, а ботинок туриста и отравление от кислотных дождей.

Находясь в горах, особенно глубоко понимаешь связь далёкого прошлого с настоящим и ощущаешь эфемерность человеческой жизни. Чтобы увидеть больше, не обязательно подниматься выше. Можно и на Эвересте ничего не увидеть. С такими мыслями долго стою на вершине шихана.

Солнце уже подошло к линии горизонта, и я спешу вниз, к Шайтанке, на берегу которой меня ожидает ночлег.

Вырубленный лес под скалой на вершине горы Старик-Камень. Фото П. Исакова

Капелька

Одному из великих людей принадлежат слова: «Светилам небесным я могу начертать их путь, но я ничего не скажу о движении маленькой капли воды». Действительно, что можно сказать о капле воды, жизнь которой так коротка. Капли рождаются и умирают. Сливаясь, они образуют ручьи, реки, озера, моря и океаны. Капля – мимолётное и вечное творение водной стихии.

Я стою у границы водораздела, на вершине Шабура. Западный ветер пригнал сюда плотные стада облаков, из которых сыплется мелкий, похожий на пыль дождь. На кончике кедровой хвоинки зарождается капля. Сначала круглая и очень маленькая, она быстро растёт и становится грушевидной. Ещё немного и капля падает на землю, сливается с массой других капель. И вот уже бежит вниз по склону говорливый ручей, поглотивший нашу абстрактную капельку. Конечно, той капельки давно уже нет, но сохранились составлявшие её частички воды.

Там, в долине, ручеёк передаст капельку своему старшему братцу, Сулёму, который не замедлит подарить её красавице Чусовой. И побежит наша капелька по каменистому руслу этой горной реки, мимо зачарованных своенравной красавицей могучих утёсов, пока не примет её старшая сестра Кама.

Время обидело Каму. Несколько тысячелетий назад не Волга, а Кама была главной рекой Восточно-Европейской равнины. Но вот стаяли ледники на вершинах седого Урала, и обнищавшая Кама пошла в услужение к Волге. Много воды утекло с тех пор, но Кама хорошо помнит своё былое величие.

Не очень охотно отдаст Кама капельку матушке Волге, которая торжественно и безвозмездно преподнесёт её своему господину – старику Каспию. Этот умирающий отпрыск древнего Понтийского океана, утратив родителя, теперь живёт только тем, что даёт ему Волга. Наша капелька не будет вечно гулять по жилам старика Каспия, а сбежит от него при первом удачном случае и отправится в новое путешествие. Ветер и солнце помогут ей в этом.

Ветер понесёт капельку на восток, где ждут её виноградники и хлопковые поля Средней Азии, а может быть и ледовое заточение на вершинах Памира или Тянь-Шаня. Пройдут годы, и капелька вновь вернётся к месту своего старта. Кто знает, сохранятся ли к этому времени эти горы?

У капель разные судьбы. Вот порождённая той же матерью-тучкой, всего в нескольких метрах от первой, упала ещё одна капля. Что ждёт эту частичку великой водной стихии? В отличие от своей сестрёнки, убежавшей на юг, эта капелька получила приказ следовать на север. Тагил-Тура-Тобол-Иртыш-Обь – вот этапы её будущего пути. Преодолев их, она растворится в холодных волнах Карского моря. Никто не скажет, когда и где вновь встретятся эти капельки. Одно несомненно – встреча их состоится. Ведь они – дети одной стихии.

Нимфа кандида

Жарким летним днём вышел я однажды на берег небольшого лесного озера. Обрамлённое густой стеной растительности, оно выглядело особенно живописно. Словно в зеркале, в нём отражались утонувшие в глубине неба белые облака и острые пики прибрежных елей. А на водной глади в окружении блестящих овальных листьев плавали крупные цветы белых водяных лилий.

«Вот оно где – тайное убежище нимф!» – с восторгом воскликнул я.

Наша северная белая нимфа, или нимфа кандида, – родная сестра огромной, произрастающей на Амазонке розово-белой кувшинке Виктории Регия, душистому индийскому лотосу, в лепестках которого, согласно буддийской легенде, бог Брама нашёл свою супругу, и голубому священному лотосу древних египтян. Все эти растения принадлежат к одному семейству – нимфейных. Наша белая нимфа, пожалуй, не уступит в красоте своим легендарным родственникам – стоит только к ней хорошо присмотреться.

Вот, сверкнув синевой крылышек, опустилась на один из цветков стрекоза. Кто скажет – какую тайну поведают они друг другу? Я знаю только то, что в шесть часов вечера цветок плотно закроется и унесёт свои тайны в глубину водоёма. Только утром он вновь появится на поверхности и, как в сказке, раскроется под лучами солнца. При каждой встрече с этим чудесным цветком я испытываю чувство радостного откровения. В памяти всплывают воспоминания далёкой юности. Тогда в одном из приморских городов Крыма дружил я с очень интересной девушкой. Гордая и красивая, она страстно любила штормовое море. Бесстрашно бросалась с обрыва в бушующее море и надолго исчезала среди ревущих валов, вызывая у меня жгучее чувство тревоги и восхищения.

Подобно Афродите появлялась она из пены прибоя, поправляя свои густые, тёмные волосы. В эти моменты она казалась мне настоящей нимфою моря. Давно разошлись наши пути, но белая лилия не даст мне забыть образ этой девушки. Есть у меня и другая причина глубокой симпатии к этому растению. Ведь это – та самая нимфа Кандида, чьё сердце, согласно преданию, разбил Геракл.

Любовь превратила бедную нимфу в чудесный белый цветок – символ благородной красоты, любви и вечной надежды. Конечно, это только легенда, но разве любовь не делает всех нас чище и благороднее?

Красота отражения

Над золотым разливом купавок, купаясь в потоке солнечного света, неторопливо порхает небольшая, с оранжевыми кончиками крыльев, белая бабочка. Это Аврора – богиня утренней зари древних римлян. Кажется, её крылья несут на себе отблеск зари. В народе ее зовут зорькой.

Многие герои и боги античного мира обрели бессмертие в названиях созвездий, бабочек и цветов. Прекрасное нашло своё отражение в прекрасном.

На влажную землю присел мотылёк голубянка-икар, названный так в честь легендарного юноши, дерзнувшего приблизиться к солнцу. В июле на обширных еланях можно встретить крупных, с ярко-красными пятнами на белых крыльях бабочек-аполлонов, названных так в честь мифического бога, покровителя искусства и предсказаний. Как бы сознавая своё божественное происхождение, аполлоны летают медленно. Для птиц они несъедобны. Аполлон – редок и находится под охраной. Ещё реже можно встретить его двойника – феба. Чаще можно встретить чёрного аполлона, или мнемозиму с тёмными пятнами на крыльях.

Особенно красив родственник аполлона – махаон. Свою первую встречу с ним в детстве я воспринял, как самое радостное откровение. Неизгладимое впечатление произвела на меня встреча с уссурийским махаоном Маака и павлиноглазкой артемидой величиной с мужскую ладонь, названной так по имени сестры Аполлона, древнегреческой богини, покровительницы охоты. Бабочка радует необычным светло-зелёным цветом крыльев, несущих длинные шлейфы.

Весною в наших лесах можно увидеть цветущую дафну, названную в честь мифической нимфы. Это красивое, но ядовитое растение в народе зовут ещё волчьим лыком. Согласно преданию, волк, опоздав на совет зверей, где давали имена растениям, стал грызть этот кустарник и сдирать с него кору. У дафны действительно крепкий луб. В то же время на лесных полянах можно встретить золотистые цветки адониса, названного так в честь божества умирающей и воскресающей природы, которого древние представляли в образе красивого юноши, возлюбленного богини любви Афродиты. Цветок этот дарит не только свою красоту, но и здоровье людям.

Освобождаясь от пелёнок язычества, люди вознесли многих своих богов с Олимпа на небо, назвав их именами планеты нашей солнечной системы. Покидая землю, богиня любви Венера оставила людям свои башмачки. Под этим названием мы знаем теперь три вида орхидных, форма цветка которых напоминает миниатюрную туфельку. Не каждому дано увидеть туфельку богини любви.

Ещё реже встречается у нас орхидея – нимфа Калипсо, у которой нашёл пристанище великий скиталец Одиссей. Летом на наших болотах можно видеть бело-розовые зонтики цветов андромеды, названной так по имени дочери Кефея и его жены Кассиопеи. Мифический Персей спас прекрасную Андромеду от неминуемой смерти. Подобно Гераклу, Персей совершил много подвигов. Красота этого мифа отразилась и в небе. В июле почти у самого горизонта можно видеть созвездия Персея и Андромеды. Там же находится и туманность Андромеды, удалённая от нас на тысячи световых лет.

Кто не читал о героических подвигах Геракла, победившего даже саму смерть? Миф отразился в созвездии Геркулеса, а на Земле осталась влюблённая в героя нимфа Кандида, принявшая образ белоснежной водяной лилии. Даже всем нам известный нарцисс получил своё название по имени прекрасного мифического юноши, который, отвергнув любовь лесной нимфы Эхо, предался созерцанию своей красоты. Самовлюблённость погубила юношу и превратила нарцисс в цветок смерти. Эхо осталась жить среди нас. Каждый знаком с этим явлением.

Однажды, желая показать всеразрушающую силу времени, я написал:

Кто не знает Былого величия Рима И рассвета античных Эллинских культур? Но остались от них От Египта до Крыма Лишь руины дворцов Да обломки скульптур.

Поразмыслив, я решил, что это не так. Эти культуры послужили фундаментом для нашей цивилизации. Мифы древней Эллады дают не только эстетическое наслаждение, но и учат мудрости. Как прав К. Маркс, сказав, что над истинно прекрасным время бессильно.

Улыбки природы

Кажется, ещё совсем недавно отцвела черёмуха, а неумолимый бег времени уже подвёл нас к самой вершине лета – к летнему солнцестоянию. Обилие влаги породило буйное половодье трав, которое захлестнуло луга и лесные поляны пёстрым ковром разноцветья. Золото лютиков тесно соседствует здесь с пурпурными лепестками гераней, а розовый блеск коронарий – с нежной бирюзой незабудок. Азартно и непрерывно кричит на лугу коростель. В зарослях кустарников на краю луга кузнечиками стрекочут пеночки-трещотки. В синем мареве прогретого воздуха колеблются очертания дальней берёзовой рощи, из которой доносятся звонкие, флейтовые звуки песни иволги.

Лазурные, сильно пахнущие мёдом цветы синюхи привлекли к себе полосатую самку шмеля. Насекомое сердито брюзжит и деловито обследует каждый распустившийся венчик. Ему некогда созерцать красоту – много работы. Самке суждено одной положить начало шмелиному роду. Весной и до середины лета можно видеть только самок шмеля, отличающихся от самцов и рабочих шмелей более крупными размерами. Все другие члены этого общества уже осенью обрекаются на гибель. Сохранить самку – значит сохранить целый рой, а это, в конечном счёте, миллионы опылённых растений. К сожалению, ещё много самок шмелей бессмысленно гибнет за окнами наших квартир, куда они часто залетают весной через форточки в поисках мест для гнездовий.

Большинство цветов под пологом леса теперь имеют белую окраску. Отсутствие ярких красок они часто компенсируют сильным ароматом, что помогает насекомым находить их. Невзрачные и мелкие цветочки майника, грушанок и нашей замечательной северной орхидеи, любки двулистной, обладают ароматом самых дорогих духов.

В темноте леса мелькают белые звёздочки седмичника и звездчаток. На прогретых солнцем лесных опушках расцвела саранка или лилия кудреватая. Обильно цветёт земляника. Ещё немного, и запах её ягод будет составной частью запахов леса. Появились первые шляпки грибов. Яркие краски цветов породили и яркие краски бабочек, насекомых, тесно связанных с ними.

Мелькают голубянки-икары и орионы, жёлтые лимонницы и желтушки, кирпично-красные шашечницы и углокрыльницы, тёмные, с глазками на крыльях, сатиры. На влажную почву лесной дороги присел, раскрыв чёрно-жёлтые крылья, махаон – одна из самых крупных и красивых наших бабочек. Потревоженное мною, это чудо наших лесов проворно улетает. Говорят, что Фаски – это улыбки природы. Когда она улыбается, её улыбки воплощаются в цветах или бабочках. Если это так, то сейчас та пора, когда природа особенно щедра на улыбки, а это вызывает улыбку у человека.

Безработный шмель

Холодный северо-западный ветер неторопливо гонит по небу брюхатые свинцовые тучи, из которых моросит мелкий дождь. На мокрой головке лугового сивца неподвижно сидит небольшой шмель. Вцепившись окоченевшими лапками в ворсистую поверхность цветка, он не подаёт никаких признаков жизни.

Это рабочий шмель, ставший теперь безработным. Он появился на свет в разгар цветения трав. Ему некогда было восторгаться красотою цветов июльского луга. От рождения он был запрограммирован на поиск нектара для своих сестёр и братьев. С раннего утра до позднего вечера трудился шмель, опылив за это время десятки тысяч цветов.

В конце лета его родное гнездо опустело. Его сёстры, ради которых он так долго трудился, испытав радость любви, покинули гнездо и, укрывшись в надёжных местах, будут зимовать там. Будущей весной им предстоит продолжить шмелиный род. Утратив работу, шмель, как и сотни таких же трудяг, утратил и смысл жизни. Он не боится смерти и не прячется от холода и дождя. Избранный им цветок ещё даёт кое-какое «пособие» по безработице, но через несколько дней они, обнявшись, вместе уйдут из жизни.

Законы природы суровы. Разве наши далёкие предки не убивали и не обрекали на голодную смерть своих утративших трудоспособность родителей? Это отмечалось совсем недавно у многих племён и народов, живших в трудных климатических условиях.

В социальном плане умирающий шмель был только придатком семьи, выполняющим работы по сбору нектара. Без семьи он – ничто. С исчезновением семьи его функция жизни закончилась, и он должен умереть. Шмель до конца выполнил свой долг перед родом. Благодаря его труду весной появятся новые шмелиные семьи, и всё повторится сначала.

Внимательно осмотрев небольшую лесную поляну, я обнаружил сотни «безработных» шмелей. Такой массовой «безработицы» среди этих насекомых видеть мне не приходилось. А объясняется это тем, что два года подряд жаркая погода благоприятствовала увеличению численности шмелей, а глубокий снежный покров создавал комфортные условия для их зимовки. Обилие шмелей будет способствовать хорошему урожаю трав будущим летом.

Тепло расставания

Название своё этот месяц получил в восьмом веке до новой эры в честь римского императора Августа. А до этого в древнеримском календаре он значился, как секстилис, т. е. шестой. Новый год тогда начинался с 1-го марта. Слово «август» пришло к нам из Византии вместе с христианством.

На Руси же до этого месяц имел другие названия. Чаще всего называли его «зарев». Считалось, что в это время ночами можно видеть зарницы. По другой же версии потому, что август отличается яркими и ясными зорями. Называли август ещё и «серпень». Так как главным орудием этой поры считался серп.

Первая половина августа этого года была без зарниц и красивых зорей. Принесённый циклоном холодный северный воздух намного ускорил процесс перехода от лета к осени. Как-то сразу пожухли травы, а в кронах деревьев появились первые жёлтые листочки. Холодный воздух очистил небо от привычных силуэтов стрижей. Начался массовый отлёт к югу крачек, куликов, славок и пеночек. Во мраке августовских ночей улетели на юг иволги и мухоловки, кукушки и козодои.

Почти две недели хозяйничал в наших краях авангард приближающейся осени. Температура в ночные часы не раз опускалась близко к нулю. В этих, благоприятных для неё условиях, сразу же проявила себя фитофтора. Это она – виновник потемнения ботвы у картофеля и гниения томатов в теплицах.

Только во второй половине августа вернулось к нам снова тепло, но это уже тепло расставания с летом. Вновь открылись навстречу солнцу золотые соцветия кулибабы осенней, а на лугах и лесных еланях продолжает цвести сивец луговой, багульник сибирский, василёк фригийский и золотарник. Ещё порхают над ними бабочки, шмели, но уже нет того буйства жизни, какое мы наблюдали в июле. Август – месяц осенних цветов. Уже не вернуть назад улетевшие птичьи стаи. Сезонные явления природы необратимы.

Посмотрите, как ярко горят в лучах ещё по-летнему тёплого солнца алые гроздья рябин, зазывая на пир пернатых гостей. Жизнь дроздов и свиристелей почти немыслима без рябины. В немецком языке рябина называется деревом дроздов. Ягодами рябины будут кормиться снегири и щуры, рябчики и тетерева. Обитые птицами ягоды подбирают полёвки и зайцы. Особенно любят рябину медведи. В годы, богатые урожаем рябины, они и в спячку ложатся позже обычного. В пору цветения рябины понижение температуры до 5-7 градусов положительно сказывается на урожае её ягод. Как раз это и наблюдалось нынче, а поэтому и неплохой урожай.

Однако в народе существует примета. Хороший урожай ягод рябины – к дождливой осени и холодной зиме. Значит, уже в пору цветения рябины можно предсказывать, какой будут осень и зима. Конечно, в народные приметы можно верить, можно – и нет. Но их, как это заметил В. Даль, «нельзя обжаловать», так же, как пословицы и поговорки. Впрочем, «обжаловать» нельзя и вполне профессиональные предсказывания метеорологов.

Пока я писал эти строки, небо вновь затянуло тучами, стало прохладно и неуютно. На фоне серого неба я увидел небольшую стайку больших улитов. Издавая унылые свисты, птицы летели к югу.

Причуды уходящего лета

Несмотря на то, что править балом давно должна уже осень, лето ещё не спешит передать ей эстафетную палочку. Совсем по-июльски светит солнце, тепло и сухо.

Перед самым своим уходом лето вдруг вспомнило о своей грибной задолженности и компенсировало её осенним опёнком. Такого обилия опят в наших лесах давно не бывало. Прошлой осенью из-за большого количества влаги эти грибы вскарабкались на стволы мёртвых деревьев, да так высоко, что не всегда и достать их можно было. Сейчас же они жмутся к самой земле, а иногда их головки торчат прямо из-подо мха и лесного опада.

А вот о водной задолженности земле лето, видно, забыло. Влаги в почве остаётся всё меньше и меньше. Совсем пересохли ручьи и речки. Видимо, и в отношениях между летом и климатом тоже бывают «неплатежи».

Тихо стало в лесу. Лишь изредка и услышишь негромкое постукивание дятлов. Этим санитарам наших лесов предстоит потрудиться. Такого количества ветровальных деревьев у нас ещё не бывало, а значит много будет и вредителей леса.

Парочка пухляков неторопливо, по-деловому обыскивает в поисках корма крону упавшей ели, а рядом, в зарослях чёрной ольхи, резвится ватага синиц-ополовников. Они из-за своих длинных хвостиков и, правда, похожи на маленькие черпачки.

Пробираясь через завалы деревьев, словно в сказке, вижу толстый берёзовый пень, одетый в рыжую грибную «шубу». Рядом стоят ещё два таких же. Раздев два из них, я тут же наполнил грибами рюкзак и корзину. Остальных пусть собирают другие, да только кто полезет сюда через такие завалы!

Многих радуют причуды этого лета. Однако жара и сухость – не благо, а бедствие. Многие районы страны остались нынче почти без хлеба, а сейчас засуха угрожает озимым. По этой причине не было нынче в лесу и ягод, и не только здесь, а на огромных пространствах.

Уже появились у нас первые стайки свиристелей, которых привыкли мы видеть только лишь поздней осенью. Но пищи здесь для них нет – всё, что можно, давно поели дрозды. Значит, голод для этих птиц распространится и на весь север.

В лесах создалась высокая пожарная опасность. Достаточно одной искры, и пожар охватит большие массивы лесов. Застигнутые огнём в этих завалах звери и люди не всегда смогут спастись. Нужна величайшая осторожность. Непогашенная спичка и непотухший костёр могут стать причиной трагедии.

Пора листопада

Таким он был ещё в древнеримском календаре. Русские до принятия христианства называли этот месяц по-разному. Для одних это был вересень, иней и рюинь, жёлтый и хмурень – для других. Все эти названия в разной степени отражают особенности сентября.

Сентябрь – пора листопада, и какой бы ни выдалась погода в этом месяце, листопад всё равно неминуем. Всё чаще небо заволакивают тучи, всё чаще циклоны приносят ненастье. Сентябрь это и пора, когда уже можно дать оценку ушедшему лету. В целом, лето было довольно сухим и тёплым. Несмотря на засуху, отмечается неплохой урожай картофеля и других овощей и ягод. Хорошими уродились травы, а условия для заготовки сена были почти идеальными. Такое сочетание богатого урожая трав и хороших условий для сенокоса бывает не часто. К сожалению, в наших местах с каждым годом неуклонно растёт количество зарастающих покосов, потому как меньше становится скота у населения.

На отдельных участках леса удался урожай семян сосны и ели, что благоприятно скажется на зимовке белок и некоторых пернатых. Уродилась черёмуха и рябина, что также улучшает шансы на выживание лесных обитателей.

Из-за летней засухи грибной сезон начался довольно поздно – только во второй половине августа. Зато сейчас за грибами ходят не с лукошками, а с вёдрами и мешками. Особым спросом пользуется опёнок осенний. Считается, что чем суше и теплее простоит сентябрь, тем позже наступит зима. 14 сентября наступает пора «бабьего лета». По народным приметам, ненастье в этот день обещает сухую осень. Однако, что осень будет сухой, уверенности пока нет. А поэтому каждый погожий день нужно использовать с большой пользой.

Идёт массовый отлёт в тёплые края перелетных птиц. Кто-то из них – дубровник, чечевица и пёстрый дрозд – летит в Юго-Восточную Азию, а для большинства местом зимовки являются Африка и Индия. Первыми покинули родные места те, кому лететь особенно далеко. Сейчас отбывают те, кто будет зимовать на Кавказе, в Иране и в Средиземноморье. На их место к нам будут прибывать гости из северных районов страны.

Тепло «Бабьего лета»

После сентябрьских похолоданий с дождями и мокрым снегом неожиданно наступила благодатная пора, когда кажется, что лето вернулось, чтобы успеть доделать то, что оно не успело закончить в отведённые для него сроки. От того, каким было лето, холодным или тёплым, чаще всего зависит продолжительность тёплой погоды, которую в народе нарекли «бабьим летом».

Хорошо помню, когда после довольно холодного лета сентябрь порадовал всё живое сухой и очень тёплой погодой. Не успевшие превратиться в лягушат головастики испытали этот метаморфоз только в сентябре. Тогда же прошли и запоздалое роение муравьев, и вылет многих насекомых. Этому способствовало тепло «бабьего лета». Иногда такой возврат тепла может продержаться весь октябрь. Однажды, благодаря сухой и тёплой погоде, в лесах бушевали пожары. По-летнему тепло было даже в первых числах ноября. Такая крайность представляла определённую опасность для некоторых животных и для растений, когда на лугах появились цветы купавок. А перелинявшие зайцы-беляки, горностаи и ласки чувствовали себя не очень комфортно.

Так как нынешнее лето было довольно тёплым, ждать от «бабьего лета» большой продолжительности не стоило. Но даже эта короткая благодать способствует тому, что всё живое, кому предстоит длительная зимовка, благодаря теплу, получает дополнительный шанс на благоприятное выживание. В первый же день начала «бабьего лета» внимание привлекали многочисленные бабочки: крапивницы, углокрыльницы и траурницы. Это были особи последней генерации, которым предстояла зимовка во взрослом состоянии. На другой день бабочек стало немного меньше, а после они полностью исчезли, несмотря на то, что погода оставалась такой же тёплой. Благодаря теплу «бабьего лета», эти насекомые смогли подыскать удобные для зимовки места, что повысило их шанс на выживание. То же можно сказать и о других обитателях наших лесов. Активно используют тепло «бабьего лета» и люди, особенно на полях, в садах и огородах. Сухая и тёплая погода даёт возможность лучше подготовиться к встрече зимы.

Украшения «Бабьего лета»

После продолжительного ненастья в середине сентября обычно бывает более или менее продолжительный период хорошей погоды, называемый в народе «бабьим летом». Из-за обилия тепла и света создаётся впечатление, что лето вернулось к нам, чтобы проститься перед длительным расставанием. Это период настоящей золотой осени, когда деревья одевают золотой и багряный наряд, когда стоит торжественная тишина.

Несмотря на яркие краски, повсюду разлита какая-то особая грусть. Это грусть расставания уходящего лета. Такое состояние погоды обычно обуславливается устойчивым поступлением в наши края тёплых масс воздуха из Южной Атлантики. В 1971 г поступление тёплого воздуха было столь продолжительным, что даже в первой декаде ноября летали комары. Такие погодные аномалии бывают очень редко.

Главным признаком наступления «бабьего лета» и его украшением является паутина. Тончайшие паутинки носятся в воздухе, свисают с ветвей кустов и деревьев, сверкая в лучах осеннего солнца миниатюрными молниями. Идёт вылет крохотных паучков-лётчиков, улетающих на покорение новых пространств. Обычно это бывает так: забравшись на верхнюю точку куста или дерева, паучок долго ждёт восходящих потоков воздуха, а когда они появляются, быстро выпускает из своего прядильного аппарата тончайшую шёлковую нить. Оторвавшись от земли, он быстро перебегает на середину паутинки. Восходящие потоки поднимают паучков на огромную высоту. Их наблюдали даже над Эверестом. Когда погода портится, на паутинке оседают капельки влаги и она опускается на землю.

О массовом появлении в воздухе паутины было известно древним грекам и римлянам. Плиний писал: «В год, когда консулами были Л. Павел и К. Марцелл, случился дождь из шерсти». А английский естествоиспытатель Роберт Гук высказал в королевском обществе предположение: «Не лишено вероятия, что большие белые облака, которые всегда бывают летом, сотканы из того же материала, что и осенняя паутина». Таково было представление людей того времени об этом явлении.

Впрочем, для англичан и сейчас период «бабьего лета» – это период «гусиного лета». В сухие и тёплые дни осени английские домохозяйки сушат на солнце перины и выбивают из них пыль. При этом в воздухе появляется много пушинок. Это и породило понятие «гусиного лета».

Конечно, не всем паучкам удаётся увидеть землю с высоты птичьего полета. Зацепившись за ветви деревьев, паутинки становятся их украшением.

Прощание с «Бабьим летом»

После опостылевшего ненастья наступила благодатная пора «бабьего лета». Уходя в прошлое, лето спохватилось и стало щедро раздаривать необходимое для развития природы тепло. Две недели стояли сухие, по летнему жаркие дни. Обласканные теплом, деревья и травы замерли в каком-то лирическом оцепенении.

Тихо было в лесу. Лишь изредка услышишь гортанное карканье вороны да резкие выкрики кедровок. На фоне бледно-синего неба в окулярах бинокля видны какие-то блёстки. Словно миниатюрные молнии, сверкают в солнечных лучах паутинки улетающих в неведомое пауков-лётчиков. Потоки тёплого воздуха унесут их далеко от родных мест, где они должны создать новые поселения. На лесных полянах и тропах копошатся крылатые десанты муравьёв. Вылет этих насекомых обычно происходит во второй половине лета, но из-за плохой, нелётной погоды их расселение состоялось только в сентябре. Совсем недавно я увидел ораву головастиков в одной из луж. «Этим уже не суждено стать лягушатами», – подумал тогда. Но благодаря «бабьему лету» всего за несколько дней несуразные головастики сделались вполне приличными лягушатами.

По стволу сухостойной ели бегают несколько крупных жуков-усачей. Они тоже спешат наверстать упущенное. Один из жуков созерцает мир с кончика еловой ветви. Нелепо растопырив в полёте надкрылья, к нему подсела усатая дама. Кавалера это трогает мало, и он продолжает взирать на мир с философским спокойствием. Только минут через десять свершилось здесь таинство продления усачиного рода.

«Не может быть, чтобы эти жуки жили без пищи! Зачем же им тогда такие мощные жвала?» – говорит научный сотрудник заповедника Наташа. «Жвала им нужны только для того, чтобы выбраться из древесного заточения, где они закончили развитие в стадии куколки», – излишне самонадеянно заявляю я. Против этого аргумента Наташа бессильна. Самонадеянность наказуема. В тот же вечер я встретил такого жука, который, ничего не желая знать о нашем споре, подкреплялся корой молодой ёлочки.

Разумеется, всему своё время. И поэтому каким бы ни было «бабье лето», оно не сможет заменить нам тепла настоящего, астрономического лета. Оно не вернёт нам утраченного урожая грибов и ягод. И всё же пора эта тоже прекрасна.

А сейчас мы пойдем вечером к опушке заповедного леса, чтобы послушать его осеннюю сказку. Мы услышим её в шорохе опадающих листьев, в таинственных свистах мохноногих сычей, далёком вое волков и утробном рёве сохатых.

Пора чёрных троп

Октябрь в переводе с латинского означает «восьмой». Это название месяц имел в старом римском календаре и сохранил его в новом. Русские назвали этот месяц: листопадник, грязник, зазимник. Октябрь – месяц резких контрастов. В иные годы в октябре летают комары и бабочки, а в иные – «белые мухи». Яркие краски сентябрьского листопада сменяются в октябре бурыми. Наступила пора чернотропа.

«Рябиновый» прогноз, данный нами ещё летом, себя полностью оправдал. Осень выдалась сырой и дождливой. Несмотря на это, почва не перенасыщена влагой. Ручьи и речки текут в обычном режиме. Другой особенностью нынешней осени является то, что многие наши пернатые улетели в тёплые края немного раньше обычных сроков. Однако это ещё не признак ранней зимы. Перед дальними перелётами птицы должны накопить в своём организме необходимое количество жира. Именно это, в первую очередь, определяет миграционное поведение птиц. Поэтому ранний отлёт птиц – признак того, что условия жизни для них прошедшим летом были благоприятными.

Ещё продолжается грандиозная по масштабам и глубокая по содержанию подготовка живой природы к испытаниям на холод и голод. В октябре закончится пролёт нырковых уток, гусей и крохалей, и наступит пора ледостава. Сбившись в огромные стаи, улетают к местам зимовки грачи. Откочёвывают на запад голубокрылые сойки. Очень интересно идёт отлёт к местам зимовки серой вороны. В отличие от других птиц, вороны летят не на юг, а на запад. И летят они необычно. Расстояние в стае между отдельными особями составляет десятки и сотни метров. Это даёт возможность воронам контролировать во время перелёта огромные территории. Полетели вороны – жди резкого похолодания. Спасаясь от полярной ночи и холодов, в конце октября появляются гости из северных районов страны: свиристели, чечётки и пуночки.

К зиме готовятся также и звери. Для многих из них в октябре заканчивается линька. Белыми становятся зайцы, горностаи и ласки. Готовятся к зимней спячке медведи, енотовидные собаки, барсуки, бурундуки, ежи и мышовки. Очень суровые испытания на голод придётся выдержать этой зимой лисичкам, норкам, колонкам, куницам и ласкам. Дело в том, что наблюдается очень резкое сокращение численности мышевидных грызунов, которые играют важную роль в жизни этих зверушек. По этой причине совы уже откочевали из наших мест в другие.

Интересным событием этой осенью было массовое перемещение белок, вызванное недостатком кормов в местах их прежнего обитания. Белки появлялись в городах, чем вызывали недоумение у жителей. Явление это не такое уж частое. Первые же морозы остановят беличье шествие. Белкам придётся оставаться там, где их застанут морозы. Нужно подобрать участок для зимовки и отстоять его от конкурентов, а также построить несколько гнёзд для ночлега.

В отличие от животных, растения не могут откочевать в благоприятные для зимовки места. Они выработали свои способы защиты от снегопадов и холода. Сбросив листву, они избавили себя от налипания снега и морозного иссушения. Уже при пяти градусах тепла прекращается вегетация, а в клетках растений увеличивается содержание сахара и смол, что предохраняет их от повреждения морозами. Иглы хвойных покрываются тонким слоем растительного воска, что также предохраняет их от высыхания.

Зима является серьёзным испытанием и для людей. От того, как мы подготовимся к ней, будут во многом зависеть наше благополучие и здоровье. Согласно фенологическому прогнозу, зима ожидается довольно суровой. В октябре ещё будут сухие и тёплые деньки, которые необходимо использовать с наибольшей пользой.

Дроздовое дерево

«В саду горит костёр рябины красной, но никого не может он согреть…» – это незабываемые есенинские строки. Но если посмотреть на рябинушку не глазами поэта, а с позиции, например, орнитолога то станет ясно – дерево это многих пернатых согревает, обеспечивая жизненной энергией.

Немцы называют рябину «деревом дроздов». Однако ягодами рябины питаются не только дрозды. Нынче она порадовала богатым урожаем, кроме дроздов-рябинников, тысячную стаю пролётных скворцов. Осеннее оперение этих птиц отличается от весеннего, и в обсыпанных белыми крапинами «одеждах» скворцов узнать довольно трудно.

Вместе со скворцами и дроздами ягодами рябины с аппетитом кормились нынче осенью прилетевшие с севера свиристели. А как любят полакомиться терпкими рябиновыми ягодами снегири и щуры, рябчики и глухари, сойки и даже многие млекопитающие!

В урожайные на рябину годы медведи очень охотно объедают коралловые кисти, и ради этого угощения забывают о другом корме. Куницы и зайцы, а также мышевидные грызуны с удовольствием подкрепляются алеющими на снегу подмороженными ягодами рябины.

Рябина обладает слабительными свойствами и долго в кишечнике животных не задерживается. Прохождение через пищеварительный тракт птицы или зверя способствует лучшей всхожести семян. Так рябина решила проблему своего размножения.

Однако не долог век уральской рябины, продолжительность её жизни всего несколько десятков лет. В клетках её поселяется и паразитирует тафриновый грибок. Он поражает завязи цветов в пору цветения, и ягоды в таком случае не могут сформироваться. Что оставалось рябине, как не приспособиться к цветению во время возврата холодов? В этом её хитрость схожа с хитростью черёмухи, и рябина расцветает, как нетрудно приметить, в самые холодные дни конца мая или первой декады июня. Похолодания спасают завязи цветов от поражения грибком, что способствует нормальному плодоношению.

Существует примета, согласно которой в годы, богатые урожаем рябины, осень бывает дождливой, а зима суровой. Именно это мы и наблюдаем нынче.

Надо отметить, что городская рябина живёт дольше, даёт более щедрые урожаи ягод. Объяснить это можно тем, что в условиях загрязнения атмосферы в городе сернистыми соединениями тафриновый грибок находится в более угнетённом состоянии, нежели в условиях леса. Так вот и получается, что в некоторых случаях и загрязнение приносит пользу.

Рябина – великолепное украшение наших улиц. Считая уральскую красавицу, наряжающуюся каждую осень в алые бусы, декоративным деревом, мало кто собирает и запасает её ягоды на зиму. А делают это люди сведущие, ценящие рябиновые дары как прекрасное лечебное и витаминное средство.

В легендах друидов человеку-рябине, родившемуся в периоды с 1 по 10 апреля и с 4 по 13 октября, приписывались такие качества: «За хрупкой внешностью скрывается необычайно стойкая натура. Мила, обаятельна. По лёгкой походке узнаётся издалека. Любит доставлять радость, даже иногда и в ущерб себе. Не эгоистична, но несколько эгоцентрична. Сильно развитое чувство ответственности заставляет её постоянно считать себя виноватой во всём происходящем. Контакты с ней трудны, а взаимоотношения сложны. Ей недостаёт простоты. В любви она даёт много, но и взамен требует многого».

Пали снега, и отгорел «костёр рябины красной». Выстоит суровую зиму, которую сама и «наворожила» щедрыми своими осенними пожарами, хрупкая и стойкая наша уральская рябинушка.

Метаморфозы предзимья

Предзимье – это пора неустойчивого погодного равновесия между приходящей зимой и уходящей осенью. Обычно к предзимью относят октябрь и первую декаду ноября, когда ещё нет чёткой границы между сезонами года. Предзимье многолико. Иногда оно принимает облик настоящей зимы, а иногда бывает по-летнему тёплым, когда в природе наблюдается повторное цветение некоторых растений. Нечто подобное наблюдаем мы и в этом году. Благодаря вторжению мощного потока тёплого южного воздуха, вот уже более двух недель стоит сухая и тёплая погода, напоминающая больше весну, чем позднюю осень. Появившаяся по берегам водоемов тонкая корочка льда быстро растаяла. Исчезли и белые пятна снега на вершинах гор. Хотя всё так же рассеивает свои пушистые семена ива козья, или бредина, но на веточках многих других видов ивы лопнули цветочные почки, обнажив серебристое их опушение.

Я иду по знакомой лесной тропе. Радуют глаз зелёный ковёр мхов под ногами, кустики брусники и сохранившие зелёный цвет листья грушанки. Чаще всего попадается гипнум, но в понижениях рельефа можно видеть и светло-зелёные звёздочки фатума.

Такую же картину можно видеть и весной, после схода снежного покрова. Только весной лес наполнен песнями и криками птиц. Сейчас же наполнен шумом, скрипом и стоном раскачиваемых сильным напором ветра деревьев. Мелькнула в кроне сосны серенькая шубка белочки. Тёплая погода ещё продолжила миграцию этих зверушек в поисках удобных для зимовки мест.

В лучах по-весеннему тёплого солнца, над лесными полянами мельтешат крылатые насекомые. В основном, это снежные комарики, да различные моли и мошки. Среди них я замечаю бабочку-углокрыльницу. И это 1 ноября, в начале месяца, который в наших краях традиционно считается зимним. Лисички! Под ногами золотистая россыпь этих летних грибов. Сфотографировав это чудо, набиваю грибами карманы штормовки.

Несмотря на хорошую погоду, на всём лежит печать какой-то грустной обречённости. Все понимают, что впереди – холодная и долгая зима. Понимает это и ондатра, плывущая по поверхности прудка с пучком сухой травы в зубах.

Капризно предзимье. Всего через неделю после встречи с лисичками выпал снег, и я прошёл по этим самым местам уже на лыжах. Растаял и этот снег, и снова в течение недели стоит тёплая погода. Дольше обычного задержалась осень в наших местах. Пора и зиме быть. Ведь всему – своё время.

Снежное одеяло

Знакомая лыжня ведёт меня всё дальше и дальше на запад, туда, где ощетинились ельниками водораздельные кряжи. Ещё недавно ноябрьское снежное одеяло было тонким и рваным. Сейчас же его толщина в отдельных местах достигает тридцати сантиметров. Зима уже показала свой норов. Ртутный столбик термометра уже опускался к тридцатиградусной отметке. При таких температурах желательно, чтобы снежное одеяло было более толстым. Низкое зимнее солнце почти не даёт тепла. Его лучи отражаются снежным покровом. К тому же декабрьский день очень короток. Это пора мрака и холода. Если ноябрь – это сумерки года, то декабрь – это ночь.

В этих условиях роль снежного одеяла исключительно велика. Снег предохраняет почву от сильного промерзания, спасая от гибели её обитателей. Сейчас глухари, рябчики и тетерева проводят под снегом более двадцати часов в сутки. Прячутся под снегом мышевидные грызуны, ласки и горностаи. Во время последнего оледенения толщина снега и льда на Новой Земле достигала четырёх километров. А на Таймыре, находящемся в дождевой тени этого огромного ледникового сооружения, из-за отсутствия снега земля промёрзла на огромную глубину. Вечная мерзлота и теперь там достигает 600 метров. Покрывая ветви деревьев, снег предохраняет их от морозного иссушения. Работая в Висимском государственном заповеднике, я, проходя по лесу, с радостью наблюдал, как выпрямляются освобождённые мною от снежной ноши молодые пихты и ёлочки. Мне и в голову не приходило, что, сбивая снег с молодых деревьев, я оказываю им медвежью услугу. Надо сказать, что очень глубокий снежный покров не всегда и не для всех является благом. Он препятствует продвижению копытных и сдерживает развитие сезонных явлений весной. Лесоводам хорошо известно заболевание сеянцев сосны, вызываемое фацидиевым грибком. Болезнь получила название снежное шютте. Интересно, что этот гриб поражает живую хвою сосёнок только тогда, когда она находится под снегом в той его части, где температура выше пяти градусов холода. Эта болезнь широко распространена там, где глубина снежного покрова превышает пятьдесят сантиметров. В горных районах Среднего Урала, благодаря орографическим или горным осадкам, этот критический для сеянцев сосны уровень превышается. Поэтому нетрудно понять, почему на западном склоне Уральского хребта и на его водораздельных кряжах сосновые насаждения отсутствуют. К востоку от хребта, в зоне его дождевой тени, где глубина снега небольшая, сосновые боры встречаются часто.

Снежные автографы

Двое суток бушевала буря, срывая с деревьев снежное убранство. На лесных полянах и вырубках водили хороводы метели, засыпая следы и тропы лесных обитателей. Только к вечеру третьего дня в разрывах бегущих по небу облаков сверкнули лучи зимнего солнца.

Вскоре ветер стих, над горизонтом появился огромный оранжевый диск луны. Обновлённый снежный покров открыл новую страницу в летописи зимнего леса. Первым, кто решился рассказать о себе, был заяц-беляк. Поднявшись с лёжки, он долго прислушивался к звукам засыпающего леса, а потом неторопливо заковылял к зарослям молодого осинника. Закусив веточками молодых осинок, беляк обнаружил в снегу ветку рябины, сбитую стволом упавшего дерева. На ветке сохранилось несколько кисточек ягод. Ушастый гурман с удовольствием закусил кисло-сладким десертом.

Расписав лесную опушку арабской вязью своих следов, беляк быстро пересёк лесную поляну и скрылся под пологом ельника. Пришла пора снова укладываться на лёжку. Но прежде – комплекс обязательных упражнений. Пробежав несколько десятков метров, заяц своим же следом возвращается назад и тут же делает резкий прыжок в сторону. Эти «двойки» и «скидки» он повторяет неоднократно, а потом, сделав последний прыжок, затаивается в снегу под прикрытием небольшой ёлочки. Теперь никакой враг, распутывая его следы, уже не сможет приблизиться незамеченным.

За многие тысячи лет зайцы путём проб и ошибок до тонкости отработали этот маневр как наиболее эффективный. Откуда им было знать, что человек легко разгадает их хитрую простоту, за которую многие ушастики поплатятся своей жизнью.

Читая утром автографы лесных обитателей, обратил я внимание на странные, овальной формы лунки в снегу на одной из полян. Каждую такую лунку украшали по бокам ещё и «усы». Это боевые лунки совы-неясыти, которая ночью охотилась здесь на кормившихся под снегом лесных полёвок. Барражируя над лесными полянами, сова, находясь в воздухе, легко улавливает шорохи, издаваемые грызунами под снегом. Определив место нахождения своей жертвы, сова с высоты в несколько метров, выставив вперёд когтистые лапы, камнем падает в снег, чтобы поймать зверушку. Обычно ей это удаётся.

Зайкина тропа. Фото В. Назарова

Обычно удаётся, но нынешней зимой охота на мышей не так проста. Образовавшийся в нижнем слое снега наст не позволяет легко схватить добычу, и это обрекает сов на голодное существование даже при обилии грызунов. В одной из лунок глазастое чудище вместо мышки-норушки схватило смерзшийся кусок снега, который пришлось бросить, уже поднявшись в воздух. Об этом я тоже прочитал в «лесной летописи».

Вообще, явление наста в середине зимы чревато многими неприятностями. Наши тетеревиные: глухари, рябчики и тетерева – большую часть зимних суток проводят под снегом, спасаясь от холода. Но вот нашёл я место ночлега рябчика. Плюхнувшись в снег, рябчик так и не смог пробить наста. Пытаясь зарыться, он вместо норы прорыл только траншею, где и заночевал. Где уж там, в снегу спасаться от холода глухарю или тетереву, когда и рябчик не может спрятаться!

Низкий и плотный снежный покров способствует более сильному промерзанию почвы, что также является неблагоприятным фактором. Конечно, впереди ещё два зимних месяца. Толщина снега может ещё стать глубокой – такой, при которой ещё до таяния снега почва избавится от мерзлоты.

Росписи на снегу

Вот уже несколько часов иду я учётным маршрутом, отмечая в блокноте все встречаемые следы лесных обитателей. Дело в том, что с появлением снежного покрова на всей территории природоохранного комплекса Висимского государственного заповедника проводится регулярный учёт животных по их следам.

О многом можно узнать, читая белую летопись леса.

Вдоль лесной опушки тянется цепочка рысьих следов. Здесь, в зарослях кустарников, пыталась скрасть она жирующего зайца-беляка. Вовремя успел заметить косой страшную опасность и задать стрекача. Серой тенью метнулась следом «заячья смерть», но, сделав несколько размашистых прыжков, остановилась. Поняла, что теперь уже не догнать. Обидно, конечно, да только не сошёлся свет клином на одном зайчишке. Потоптавшись, хищница отправилась дальше.

На снегу – ровные строчки мелких следков. Это ночью бегала здесь по своим мышиным делам лесная полёвка.

Вокруг ствола могучего кедра наследила белка. Словно начинающая школьница, всюду оставила на снегу свои следы-почеркушки. Мало дала семян нынче ель. Вот и приходится зверушкам искать пропитание под слоем снега, делать покопки в поисках опавших еловых шишек, да спрятанных в лесной подстилке кедровых орешков.

Для бородатого лесного отшельника-глухаря грамота – дело очень мудрёное. Посетив лесную поляну, расписался он здесь забавными крестиками.

Там, где тропа приближается к вырубке, на снегу видны следы прошедшей здесь утром волчьей стаи. Рядом, в ельнике, одному из волков, в коротком и сильном броске, удалось поймать выскочившего почти из-под самого носа зайца. На месте волчьего завтрака остался только клок заячьей шерсти да кровавое пятно на снегу. Много лесных обитателей гибнет от этих разбойников.

Короток зимний день. Вот уже пора и к зимовью.

После полуночи внезапно скатился с гор озорной ветер-верховик и пошёл гулять, сбивая с деревьев пуховые шапки. Зашумела, зароптала тайга. Жалобно заскрипела старая ель. Вскоре повалил снег. В тёмном распадке поднялся с лёжки старый сохатый. Долго стоял, прислушиваясь к звукам встревоженного леса, жадно хватая влажными ноздрями холодный воздух. Постояв, пошёл туда, где среди деревьев смутно виднелась знакомая вырубка.

Утром обновлённый снежный покров вновь засиял девственной белизной. Ночной снегопад открыл новую страницу белой книги.

Пора длинных теней

Лучи низкого январского солнца даже в полдень порождают длинные тени. Под пологом леса царит полумрак. Солнечные лучи проникнут сюда, когда закончится пора длинных теней. Закончился период зимнего солнцестояния, и дневное светило ещё не совсем решительно повернуло в сторону лета. Вершина зимы – уже позади.

Наступил Новый год. Старый год оставил Новому в наследство снега больше, чем обычно бывает в это время. Глубина снежного покрова достигла семидесяти сантиметров, а в горных районах перевалила уже за метр. Декабрьские оттепели уплотнили снежный покров. Всего за сутки до своего ухода старый год поставил ещё один небывалый рекорд. Мощный циклон принёс много снега, шквальный ветер. Атмосферное давление упало до рекордно низкого уровня – 712 мм ртутного столба. Ветер гнул и ломал деревья, очистив их от снежного груза. На смену стремительно удаляющемуся циклону с севера стал поступать холодный арктический воздух. Умиротворённый и скованный морозом лес замер в торжественном ожидании.

Снег хорошо держит мои широкие, предназначенные для лесных прогулок, лыжи. Среди молодых осинок и кустиков ивы вижу следы ночной жировки зайца. Что может дать нам этот звериный символ наступившего года? Сам он оказался явно в привилегированном положении. Высокий снежный покров позволяет ему доставать до любой приглянувшейся веточки, да и врагам догнать его по такому снегу – пустое занятие.

Вершины высоких елей украшены янтарными гирляндами шишек. Из десяти принесённых домой шишек я смог получить только восемь крылаток. Шишки оказались пустыми. Произошло это в конце лета, когда, благодаря большой сухости воздуха, ель раньше времени рассыпала богатый урожай семян. Так же поступили берёза, ольха и пихта. Вот почему не слышно сейчас в лесу свиста многих птиц. Голодают белки, дятлы. В трудном положении оказались и совы. Ловить мышей и полёвок под толстым слоем плотного снега стало уже невозможным. Ещё совсем недавно встречал я их боевые лунки со следами успешной охоты, а теперь их уже нет. Главными истребителями грызунов сейчас являются ласки, следы которых можно увидеть довольно часто. Внимание привлекает чёрный комочек на поверхности снега. Это замёрзшая землеройка. Трудно сказать, что заставило зверушку вылезти из-под снежного одеяла.

Мороз всё крепчал. Домой я возвращался, когда на тёмно-синем бархате неба появился огромный оранжевый диск луны, заступившей на ночное дежурство.

Поэзия зимнего леса

Тихо нынче в заповедном лесу. Второй год подряд не уродились семена хвойных. Ещё с осени, сбивая на землю редкие еловые шишки, куда-то транзитом пронеслись стаи клестов. Следом за ними в поисках «хлебных» мест откочевали крикливые кедровки и сойки. Даже бойкие ватаги вездесущих лесных синиц, которых мы привыкли считать насекомоядными, и те оставили наши леса.

Из-за великого мышиного мора исчезли совы, горностаи и ласки. Частые оттепели способствовали сильному уплотнению снега и его намерзанию на кронах деревьев. Спасаясь от наста, откочевали на восток табунки лосей. Туда же подались и их извечные пастухи-волки, сопровождаемые всевидящими воронами. Там, к востоку от водораздела, в зоне дождевой тени глубина и плотность снежного покрова значительно ниже.

Вот уже несколько часов иду я вдоль границы обхода, вслушиваясь в звенящую тишину зимнего леса. Согбенные непомерной тяжестью снега молодые пихты и ёлочки походят на сказочные белые фигуры, застывшие в молитвенных позах. Не все они выдержат этот суровый экзамен на выносливость. От удара палки снежные комья скатываются вниз с глухим ворчанием, а освободившиеся от их груза лесные красавицы медленно распрямляются.

На лыжне свежий след рыси. След то теряется среди деревьев, то вновь возвращается на лыжню. Только голод мог заставить эту лесную кошку охотиться днём. Из-за летнего мора сильно поубавилось нынче зайчишек, а это значит, что и рысям пришла пора сдавать экзамен на выживание. В первую очередь это отразится на их потомстве.

Нет нынче белочек. Редко, очень редко удаётся увидеть след этих милых зверушек. Одна из загадок, которую задал нынче лес, – это исчезновение из ельников чёрных дятлов-желн, которые были здесь привычными. Может быть, виной тому холодная и сырая осень, погубившая личинок елового усача? Лес задаёт много загадок. Осенью, например, не уродились опята, хотя условия для их появления были. Вот уже несколько лет в лесу не плодоносит рябина, а в городах и посёлках урожай этих ягод отменный.

В заснеженной кроне низкорослой ели бабочкой порхает какая-то дымчато-серая птаха. Пернатое чудо подпускает меня вплотную. Трепеща крылышками, птичка зависает в воздухе, склёвывая что-то с еловых лап. В лучах низкого зимнего солнца её головка вспыхивает оранжево-красным огоньком. Королёк! Неужели красноголовый? Уж больно красным светится его шапочка.

Это невозможно, как невозможна встреча в нашем лесу с фазаном, да ещё в пору крещенских морозов. Может быть, виной тому низкое зимнее солнце, окрасившее жёлтую шапочку обыкновенного королька в оранжево-красный цвет? Птичек оказалось две. Беззвучно перелетая с дерева на дерево, они исчезают, а я всё стою, не в силах осмыслить увиденное. Порхающая среди заснеженных еловых ветвей крошечная птаха с огненно-красной шапочкой на головке, разве это не частичка поэзии зимнего леса?

Азбука леса

Я иду туда, где над волнистой линией горизонта ярко блещет Венера. Много раз в ночных скитаниях по лесу и на охотничьих зорях любовался я этой волшебницей, и каждый раз она завораживала меня с новой силой. Вот и сейчас звучат в памяти проникновенные слова романса «Гори, гори, моя звезда…» в исполнении Анны Герман, моём любимом исполнении.

Но от опушки чернеющего вдали леса доносится визгливое тявканье, прерывая безмолвную мелодию. Это призывы к любви одинокой лисички. Не раз охотники пытались добыть эту лису, зарясь на её шкурку. Её травили собаками, на неё ставили капканы, даже стреляли из ружья. Пока жива. Вот только найдёт ли она нынче себе пару, чтоб исполнить долг перед родом. Очень уж мало остаётся теперь этих зверьков.

Идёт время лисьих и волчьих свадеб. В эту пору как-то приходилось встречать даже групповые следы енотовидных собак, прервавших ради любви свою спячку.

Светает. Исчезла с неба алмазная россыпь звёзд, спряталась за горизонтом Венера. О начале дня известил своим круньканьем ворон. У этих птиц скоро тоже начнутся брачные игры. Готовятся к весенним свадьбам и зайцы. Вот только очень мало их в этом году. Причина тому – болезни. Природой давно отработан для большинства грызунов инфекционный механизм регуляции численности. Законы её суровы.

Из-за малой численности зайцев рысям нынче будет не до любви.

Моё внимание привлекла порхающая над вершинами елей стайка птиц. Они торопливо схватывали еловые почки, перелетая с одного дерева на другое. Это наши северные гости – щуры. Так же, как пуночки, свиристели и чечётки, они спешат к местам своего гнездования.

На одной из лесных полян видны неглубокие лунки с отпечатками крыльев на снегу. Здесь ловила мышей неясыть. Каким же острым должен быть слух этой птицы, позволивший ей услышать скребущуюся под снегом полёвку. И не только услышать, но и схватить. Конечно, из-за твёрдого наста такие броски бывают удачными редко.

А эти многочисленные строчки следов принадлежат ласке. Верный признак того, что начался рост численности мышей и полёвок, а значит, будет чем кормиться не только ласкам и совам, куницам и норкам, но и вернувшимся с юга весною коршунам, сарычам и другим хищным птицам.

О многом может поведать человеку азбука леса.

Царевна-лягушка

Недавно, во время одной из зимних оттепелей, шли мы с напарником по лесовозной дороге, что проходит по склону горы Шайтан. Из низких, цепляющихся за вершины гор, свинцового цвета туч сыпал мокрый снег. Идущий впереди остановился и поднял из оставленной лесовозом колеи какой-то бурого цвета комочек. Лягушка!

Верхнюю часть тела амфибии покрывала тонкая корочка льда, образуя на голове нечто похожее на корону. Из-под этого хрустального одеяния на нас весело смотрели золотистые с чёрными крапинками зрачков глазки. «Кто ты? Царевна-лягушка или лягушка-путешественница?» – смеясь, спрашиваю я. «А, наверно, странствующая царевна», – отвечает мне напарник. «Только кто бы она ни была, ей сейчас спать полагается», – продолжает он, разрывая в стороне от дороги снег.

Спрятав «её величество» под корягу и навалив сверху изрядное количество снега, мы стали обсуждать возможные варианты появления лягушки на зимней дороге, где их и летом встречать не приходилось. «Слышал я, что иногда падают лягушки прямо с неба, – рассуждает мой спутник. – Неужели с неба свалилась?»

Версию эту мы отклонили как несостоятельную. Скорей всего лягушка упала на дорогу вместе с кусочками льда и грязи с автомобиля, проходившего перед тем в болотистой местности. Видимо, решили мы, добралась она сюда «автостопом». Но как бы ни добралась, всё равно пусть спит до весны. Как говорится, утро вечера мудренее.

Автографы любви

Через лесную поляну тянется двойная цепочка птичьих следов. Здесь гуляла по снегу влюблённая парочка рябчиков.

В соответствии с требованием этикета пернатый кавалер, пропустив даму вперёд, шествовал справа от неё, строго соблюдая установленную ритуалом дистанцию. Вот и остались на снегу две параллельные цепочки следов.

Такие следы весною не редкость, да только кавалер, который гулял здесь, особенный. Несмотря на небольшие размеры, он полностью усвоил манеры своего старшего брата-глухаря. Как и глухарь, оставил на снегу свой автограф любви, расписавшись крылышками.

В чертогах грибного царства

«Живое, но не животное, растёт, а не растение» – такую загадку задал я однажды группе школьников. Ни один из них правильного ответа дать не смог. Конечно, речь шла о грибах, которые, как известно, ни к растениям, ни к животным не относятся.

Мы знаем о грибах значительно меньше, чем о животных или растениях. А это огромное царство, в чертогах которого обитает несколько десятков тысяч видов – от невидимых для нашего глаза микроорганизмов до грибовых тел в несколько килограммов весом. Роль грибов в жизни природы исключительно велика. Грибы – главные санитары нашей планеты, перерабатывающие все отходы живой природы и обогащающие почву необходимыми для растений веществами.

Чем же отличаются грибы от растений? У них нет хлорофилла, а поэтому они могут жить без солнечного света. Их гифы, представлявшие собою тончайшие трубочки, пронизывают почву во всех направлениях, впитывая в себя влагу и необходимые вещества. Конечно, это не главное. В мире много бесхлорофилльных растений, но все они либо паразиты, либо нахлебники всё того же гриба.

Главное отличие грибов от растений заключается в том, что оболочки их клеток состоят из хитина, того самого вещества, из которого состоят наружные покровы насекомых. Кроме того, грибной белок по своим качествам приближается к животным белкам. В этом отношении грибы приближаются к животным, а по образу жизни ближе к растениям. Несмотря на большое содержание белка, грибы усваиваются в желудке человека далеко не полностью. Мешает этому всё тот же хитин, из которого состоят клетки грибов.

Зато хитин – отличная пища для личинок насекомых, которые хорошо их усваивают. При очень тёплой и влажной погоде многие шляпочные грибы насекомые съедают раньше, чем созревают у них споры. Спасаясь от этой напасти, многие грибы ждут того времени, когда из-за снижения температуры воздуха активность насекомых снижается. Так, например, всем известный опёнок осенний даёт плодовые тела, когда температура воздуха в ночные часы опускается всего до четырёх-пяти градусов тепла. Интересной особенностью этого гриба является то, что опята появляются одновременно в самых различных участках леса, которые могут различаться разными условиями. Как известно, многие грибы образуют симбиоз с растениями. Так, многие шляпочные грибы тяготеют к определённым их видам. Гифы этих грибов, проникая в корни растений, взаимно обогащают друг друга влагою и минеральными солями. Царство грибов очень древнее. Споры грибов и их отпечатки находят в отложениях юры и мела. Роль грибов в жизни человека исключительно велика. Одни из них, как, например, дрожжи, мы используем в быту. Из грибов получаем антибиотики и т. д. Другие представляют опасность для здоровья людей, с ними приходится бороться. А такие грибки, как фитофтора, способны за короткое время уничтожить урожаи картофеля и зерновых. Всё говорит о том, что мы должны лучше знать соседей из грибного царства.

Грибная «пагода»

Недавно в своих скитаниях по лесу обратил я внимание на высокий и очень толстый берёзовый пень, поверхность которого украшали копытообразные плодовые тела трутовиков. Трутовики покрывали нависшую над землёй часть сломанного ствола. Меня особенно удивила гроздь сросшихся трутовиков, которая висела под этим стволом.

Это конусовидное грибное сооружение своей формой напоминало какую-то сказочную грибную пагоду. Не хватало только гномиков, леших и других персонажей Берендеева царства. Много времени провёл я в лесу, но таких удивительных грибных сооружений видеть не приходилось.

Сняв осторожно это творение природы, я читаю историю его образования. Много интересного видела эта берёза на своём веку, но после достижения столетнего возраста поразила её грибковая гниль. Уже мёртвая продолжала она стоять, сопротивляясь огромной тяжести своего тела. Древесину грызли личинки жуков-короедов, пронизывали гифы трутовиков, высасывая из неё всё полезное, что накопилось в ней за долгие годы.

Наступил день, когда под напором сильного ветра ствол переломился и, подминая молодую поросль, с глухим стоном рухнул на землю. Его комель упёрся в образовавшийся пень, препятствуя дальнейшему падению толстой части ствола. При этом спороносная поверхность растущего на стволе гриба оказалась направленной поперек поля тяготения. В этих условиях гриб стал играть роль субстрата, на котором образовалось около двух десятков новых тел, спороносы которых росли под прямым углом к спороносной части гриба-субстрата. По числу слоёв нароста основного грибного тела можно сказать, что падение ствола произошло десять лет назад.

Рассматривая эти слои, нетрудно заметить, что они имеют разную толщину. Сухое и жаркое лето 1995 года дало малый прирост, т. е. было неблагоприятным для развития гриба. Напротив, в этом году прирост был хорошим. Такова история этого чуда природы. Родственный этому грибу трутовик-инонотус скошенный иногда образует на деревьях бесформенную, лишённую спороносов массу. Такая форма называется стерильной и носит в народе название – чага. Чага образуется на живых берёзах и используется как лекарственное средство. Спороносную форму называют берёзовой губкой. Название произошло от слова губа. В древности русские называли грибы губами. Отсюда и губница. Впрочем, губка может быть не только берёзовой, но и еловой, сосновой, осиновой, лиственничной и т. д. Одни трутовики могут развиваться только на одном каком-то дереве, а другие могут поражать разные виды древесной растительности. Трутовиков в природе великое множество.

Королева грибного царства

Известно, что, когда Рабиндранат Тагор учился в школе, его спросили: что достойного упоминания сделали англичане за последнее столетие? На это будущий классик ответил: «Поработили Индию, открыли силу пара и полюбили орхидеи». Эпоха королевы Виктории была «пиком» обогащения Англии за счёт её колониальных приобретений. Захватив огромные территории в разных частях света, англичане соприкоснулись с удивительной природой этих стран, что породило у них интерес к её изучению.

Больше всего они полюбили тропические орхидеи. Это породило у них болезненное увлечение коллекционированием орхидных. За вновь открытые, редкие виды орхидей представители правящих классов этой страны порой платили столько, сколько простой рабочий не смог бы заработать за всю свою жизнь. Позже страсть собирать орхидеи распространилась по всей Европе. Интерес к орхидеям не угас и теперь. Что же заставляет людей уделять такое внимание этим растениям?

Очень хорошо об этом пишет известный польский писатель и путешественник Аркадий Фидлер в книге «Рыбы поют в Укаяли»: «Орхидеи занимают в растительном царстве исключительное место. Не только потому, что это прекрасные цветы фантастических расцветок от самых нежных; не только потому, что они источают тысячи запахов – от аромата фиалок и тубероз до зловония гниющего мяса; не только потому, что они нередко обладают невероятно причудливой формой; не только потому, что прикосновение их сочных цветов к пальцам вызывает какое-то необыкновенное чувственное ощущение: раскрытая чашечка цветка чем-то напоминает губы, жаждущие поцелуя; орхидеи таят в себе какие-то неуловимые чары, свойственные, пожалуй, только живому существу. Роза – один из самых красивых цветов, но человек лишил её очарования простоты, сделав претенциозным символом. К орхидее же он относится как к одухотворённому существу, встреча с ней – всегда какое-то переживание или приключение, которое неизвестно чем кончится, какие оставит следы».

Пылевидные семена орхидей прорастают только с помощью гриба. Долгие годы лелеет гриб свою благородную избранницу, пока она не украсит свою головку цветной короной. Наш венерин башмачок, например, впервые зацветает только на 18-й год своей жизни. Это дало повод ботанику У. Стерну сказать: «Орхидея носит прекрасные одежды наверху, но зависит от невидимого слуги внизу». Это королева грибного царства, порождение мира насекомых, грибов и растений. Совершенно фантастические приспособления орхидей к специфическим опылителям иногда поражают воображение. Остроумные, часто обманные приспособления этих растений к опылению вызывают разговоры о «цветковой дипломатии, сообразительности и безнравственности орхидей». Ну, что можно сказать, например, об офрисе насекомоносном, произрастающем в Европе? Цветки этой орхидеи по своей форме очень похожи на самочек, опыляющих их жалящих насекомых. Кроме того, цветы выделяют свойственные этим самкам запахи, что побуждает самцов находить и «оплодотворять» этих фальшивых «самок». Таким образом, удовлетворяя свой половой инстинкт, насекомые опыляют растения.

Наши северные орхидеи также не лишены очарования.

Когда я впервые увидел венерин башмачок, то испытал чувство радостного откровения. К сожалению, венерины башмачки встречаются у нас исключительно редко. Чаще можно увидеть любку двулистную или ночную фиалку, различные виды ятрышников и пальчатокоренников. В этом году орхидей особенно много. Это год орхидеи. Объяснить этот феномен можно тем, что очень глубокий снежный покров зимой предотвратил глубокое промерзание почвы, а частые дожди весной и в начале лета очистили её верхний слой от излишков соли, что способствовало бурному развитию мицелия гриба, без которого орхидеи цвести не могут. Впечатляют и размеры растений. Любки выросли до 70 сантиметров высотой!

Я иду по сырому лугу, украшенному пёстрым ковром июньских цветов. Розовые цветы коронарий соседствуют здесь с душистыми соцветиями змеиного корня, а пурпурные лепестки лесной герани дополняют благородную голубизну незабудок. У опушки внимание привлекают многочисленные колосовидные соцветия пальчатокоренника пятнистого. Сочные листья этой орхидеи усыпаны коричневыми пятнышками. Здесь нашли приют более полусотни этих «краснокнижных» растений. Такого числа орхидей в одном месте я ещё никогда не встречал.

Я рассматриваю сиреневые «губки» цветов, украшенные лиловыми чёрточками и крапинками. Это своеобразные «вывески ресторана», помогающие гостям быстро находить приготовленный для них нектар. Вот только будут ли гости? Дело в том, что каждый вид орхидей имеет своего опылителя. В этом, наверное, и заключается для них большая опасность. Гибель насекомого, что в наших условиях загрязнения природной среды вполне возможно, и приводит к вымиранию растения.

Лесная борода… как индикатор чистого воздуха

Давно это было. Так давно, что за это время разрушились одни горы и выросли другие. Жила тогда на свете зелёная водоросль – требукция. Плохо жила. Даже родные сёстры и тётки постоянно теснили бедную, стремясь отнять у неё место под солнцем. Вот и оказалась требукция в таком месте, где света ей уже не хватало.

Однажды подкрался к водоросли гриб из рода диктионемы и крепко обхватил её своими гифами. Только вместо того, чтобы высосать из водоросли все соки, гриб стал кормить её тем, что давала ему почва. В ответ водоросль стала угощать гриб тем, что давало ей солнце. Так впервые возник союз между грибом и водорослью. Многие считали, что дружба между представителями совершенно различных царств долго существовать не может, но это не так. Вот уже несколько миллионов лет существует симбиоз водоросли и гриба. Союз этот породил новое существо – лишайник.

При этом симбионитам пришлось сменить место жительства и жить там, где почти нет конкурентов. Поэтому и живут лишайники на бесплодных просторах тундр, на скалах и стволах деревьев. Их потребность в воде и минеральных солях очень мала, а света там, где они обосновались, всегда хватает.

В отличие от других растений, лишайники способны вегетатировать даже при отрицательных температурах. Вот только среда, в которой они обитают, не должна содержать соединений серы. Поэтому лишайники признаются лучшими индикаторами воздушной среды при загрязнении воздуха сернистым ангидридом.

Конечно, не все лишайники одинаково восприимчивы к загрязнениям. Многие ухитряются жить даже в городах, где воздух отравлен.

Более всего восприимчивы к загрязнению атмосферы кустистые лишайники кладонии, но особенно боится загрязнения лишайник уснея бородатая. Поселяется уснея на ветвях деревьев, образуя пушистые «бороды». И чем чище воздух, тем роскошнее разрастается уснея.

Путешествуя по горной тайге Хамар-Дабана (Прибайкайлье), я встречал «бороды» уснеи более двух метров длиной. Малейший ветерок начинал раскачивать эти «бородатые» деревья, порождая сказочную картину. Растёт уснея и в наших лесах, но ее «бородёнки» достигают здесь всего нескольких сантиметров. А ведь длина «бороды» этого лишайника прямо пропорциональна загрязнению среды со– единениями серы.

Уснея. Фото С. Катана

Кроме того, многие кустистые лишайники очень активно поглощают тяжёлые металлы и радиоактивные элементы, чем помогают быстро определять состояние среды.

Природа умирает тихо и, порой, незаметно. Кто же обратит внимание на то, есть ли в лесу лишайники? Кого это интересует? Кого беспокоит тот факт, что перестают плодоносить ягодники и гибнут можжевельники? На грани полного исчезновения оказываются многие животные и растения, которые ещё недавно были многочисленными. Нужно быть очень внимательным, чтобы заметить это.

Вот уже несколько лет подряд в журнале, где я фиксирую даты прилёта перелётных птиц, графа «жаворонок» остаётся пустой. Эта птица стала встречаться крайне редко. Немногим лучше обстоит дело со скворцами.

Конечно, человек мог бы и прожить без всей этой прелести, если бы не было зависимости между вымиранием представителей флоры и фауны и вымиранием людей. Только в нашей области больных раком несколько сот тысяч человек и десятки тысяч собак, которые разделяют судьбу людей. Так что тихое вымирание лишайников – это тоже удар колокола, который должен звенеть набатом вселенской тревоги.

Лишайниковые пустыни

Давным-давно, на заре зарождения жизни заключила зелёная водоросль брачный союз с невзрачным, но предприимчивым грибом. Не беда, что водоросль утратила при этом свой яркий девичий наряд. Неравный брак оказался удачным, десятки тысяч видов лишайников породил он. Взаимную выгодность этого союза мы ставим в пример, когда речь заходит о симбиозе. Не страшны лишайникам любые невзгоды. Они продолжают жить даже зимой. Иссушенные летним зноем, они вновь оживают, получив небольшую толику влаги. Они никогда и никому не мешали, селясь на скалах и стволах деревьев.

Вдоль русла заповедной реки Сулём, вдали от промышленных объектов, лишайников особенно много. Голубоватые клочья пармелий покрывают стволы и ветви деревьев ворсистым ковром. Очень красивы ажурные слоевища гипогимнума.

Каждая его бляшка размером со спичечный коробок имеет возраст 50-70 лет. «Козлиная бородка» уснеи особенно болезненно реагирует на загрязнение воздушной среды. Всюду, где много влаги и воздух чист, она вырастает до метра и более. Здесь же едва достигает пяти-семи сантиметров. Значит, ядовитое дыхание промышленности доходит и сюда.

Лишайники не переносят загрязнения воздуха соединениями серы. Поэтому нет их вблизи Кировграда и Верхнего Тагила. Наши города оказались в центре «лишайниковой пустыни», мы даже не заметили, когда и как ушли от наших жилищ эти растения.

Стоит ли жалеть лишайники, от которых всё равно нет никакого проку, скажет нетерпеливый читатель. Стоит! Во-первых, потому, что гибнет целый мир загадочных, ещё мало изученных растений, являющихся важным звеном биоценоза.

В тундрах, например, где лишайники – важный энергетический фактор, их гибель приведёт к исчезновению северного оленя. И лемминга, песца и полярной совы, тундровой куропатки и волка. «Лишайниковая пустыня» превратится в пустыню арктическую.

И всё же главное не в этом. Гибель лишайников – это, прежде всего, предвестник надвигающейся экологической катастрофы.

Лишайники – прекрасные индикаторы воздушной среды, по многим из них можно точно определить процентное содержание в воздухе окиси серы. А это и для нас вопрос жизни и смерти. Человек и природа так же связаны между собой, как в теле лишайника водоросль связана с грибом.

Живые ископаемые

Эти растения появились на нашей планете свыше трёхсот миллионов лет назад. В каменноугольный период папоротники совместно с хвощами и плаунами играли важную роль в зелёном покрове Земли и формировании залежей каменного угля.

Давным-давно вымерли их предшественники, а хвощи и плауны превратились в низкорослые травы, роль которых в жизни природы совсем незначительна.

За сотни миллионов лет папоротники также утратили своё былое величие, однако их роль в растительном царстве планеты остаётся заметной. В тропиках сохранились даже древовидные папоротники, а общая численность этих живых ископаемых достигает свыше десяти тысяч видов.

Даже у нас на Среднем Урале имеется несколько десятков этих растений. Наиболее распространенным и самым известным среди населения остаётся орляк. Благодаря своей высокой витальности, это растение произрастает по всей Евразии, в Северной и Южной Америке, в Африке, Австралии, Новой Зеландии и Новой Гвинее. Вырубка лесов только способствует распространению этого вездесущего растения.

Он любит светлые, разреженные леса и песчаные почвы на склонах гор.

В нашей местности орляк освоил леса к востоку от водораздельного кряжа Уральского хребта. В пихто-ельниках на водоразделе орляк не растёт. Здесь произрастают щитовники, страусопёры и другие тенелюбивые папоротники. Орляк способен заселять даже территории, занятые человеком. Например, заросли этого растения можно увидеть на пустырях, межах и огородах посёлка Нейво-Рудянка. Иногда орляк может оказаться сорняком, борьба с которым требует много усилий.

Однако, положительная роль этого растения в жизни человека бесспорна. Собранные весною молодые листья орляка в странах Востока считаются лакомством. Например, в Японии своих запасов орляка для удовлетворения населения в этом пищевом продукте не хватает. Только в Токио ежегодно употребляется свыше трёхсот тонн этого деликатеса. Поэтому японцы закупают орляк в других странах. Население Алтая и Приморья с давних пор в весенний период ведёт заготовку листьев орляка для экспорта в Японию. Закупают орляк и китайцы. Листья орляка, отваренные в солёной воде, приобретают чёрный цвет и могут сохраняться долгое время.

Будучи в Приморье, я попробовал это лакомство жителей Страны Восходящего солнца. Это блюдо напоминает вкусом грибы. Как пищевое растение, это живое ископаемое известно многим народам мира.

Лесные пожары

Пожары в лесах рассматриваются, как очень важный экологический фактор, способный уничтожить растительность на значительных площадях и изменить биотопы. Пожары, вызванные естественным путём от удара молнии, бывают очень редко. Они не превышают двух процентов от общего числа всех загораний леса. Тем не менее это даёт право рассматривать лесной пожар, как явление естественное. Подавляющее число пожаров возникает по вине человека.

Наибольшую опасность представляют так называемые верховые пожары. При таком пожаре огонь с большой скоростью перебрасывается с кроны одного дерева на крону другого. Верховой пожар уничтожает всю растительность, и лесному сообществу приходится начинать всё сначала.

Напротив, низовые пожары отличаются большой избирательностью. Огонь низового пожара пожирает, главным образом, подрост и валежник. Есть много видов растений, которые даже нуждаются в таких пожарах, как факторе, благоприятном для их размножения. Для таких растений пожар освобождает место под солнцем и удобряет почву.

В наших условиях к таким растениям относится сосна. Поэтому типы сосновых лесов, аналогичные соответствующим типам еловых лесов, не могут быть включены в состав зональной растительности.

Сосняки – это производные леса, возникшие на месте пожарищ. Сосновые боры, которые часто привлекают наше внимание, – это в основном порождение пожаров. Поэтому сосняки чаще всего произрастают на горах и в дождевой тени водораздельного кряжа.

Одной из причин того, почему по водоразделу нет сосняков, является то, что осадков здесь выпадает значительно больше, чем на равнинах. Здесь господствуют пихта и ель. Под пологом этих деревьев хорошо себя чувствуют папоротники, мхи.

Пожары обходят стороной такие леса. Например, участки первобытных лесов Висимского государственного заповедника не знали пожаров несколько тысяч лет. Только после того, как в июне 1995 г. здесь произошёл массовый вывал леса в результате снежной бури, пожар не заставил себя долго ждать. Упавшие деревья, высохшие мхи и папоротники оказались для него благодатной пищей. Это же можно наблюдать и на вырубках, где складываются аналогичные условия.

Чаще всего лесные пожары возникают весной и в начале лета, когда высохшая трава способствует быстрому распространению огня. При таких пожарах гибнет молодь зверей и птиц.

В этом году, благодаря сухой и жаркой погоде, в лесах сложилась высокая пожарная опасность. Надо постоянно помнить, что из одного дерева можно изготовить миллион спичек, а при помощи одной спички уничтожить миллион деревьев. Берегите лес! Это наше национальное достояние.

Медуница мягкая. Фото С. Чумакова

Медуница неясная. Фото Н. Беляевой

Волчье лыко. Фото Н. Беляевой

Верба цветёт. Фото В. Назарова

Серёжка ольховая. Фото Н. Беляевой

Цветущий луг. Фото С. Катана

Ягоды рябины. Фото Н. Беляевой

Рябина. Фото из архива А. Пискунова

Дрозд рябинник. Фото В. Захарова

Гусиный лук. Фото из архива А. Пискунова

Соцветия зверобоя. Фото В. Захарова

Ветреница алтайская. Фото С. Чумакова

Калужница болотная. Фото С. Чумакова

Ветка пихты. Фото Н. Беляевой

Кувшинка снежно-белая. Фото Н. Уховой

Кладония. Фото С. Катана Горец альпийский

Гвоздика иглолистная. Фото С. Катана

Ирис сибирский. Фото С. Катана

Горец альпийский

Гора Старик-Камень. Вид с севера, с горы Голой. Фото П. Исакова

Уральский водораздел от горы Старик-Камень до горы Сухарной. Фото П. Исакова

Репейница. Фото С. Катана

Махаон. Фото С. Катана

Шмель. Фото П. Сварбова

Паучьи тенёта. Фото В. Назарова

Паутина. Фото Н. Беляевой

Бабье лето. Фото из архива А. Пискунова

Пора длинных теней. Фото из архива А. Пискунова

Заячья полянка. Фото В. Назарова

Заячья лёжка. Фото В. Назарова

Заяц проскакал. Фото И. Вурдовой

След выдры. Фото Р. Сибгатуллина

Полёвка пробегала. Фото В. Назарова

Следы норки. Фото Р. Сибгатуллина

Следы белки. Фото Р. Сибгатуллина

Нарыск белки. Фото В. Назарова

Лиса мышковала. Фото И. Вурдовой

Следы горностая. Фото Р. Сибгатуллина

Следы рыси. Фото Р. Сибгатуллина

Следы ласки. Фото Р. Сибгатуллина

Сорока купалась. Фото С. Катана

Лосиный след. Фото Н. Беляевой

Лось прошёл. Фото И. Вурдовой

Следы тетерева. Фото Р. Сибгатуллина

Спальня рябчика. Фото Р. Сибгатуллина

След рябчика. Фото Р. Сибгатуллина

Мухомор. Фото И. Вурдовой

Белый гриб. Фото Н. Беляевой

Чага. Фото Н. Беляевой

Опёнок осенний

Опёнок летний. Фото Н. Беляевой

Подосиновик. Фото С. Чумакова

Волнушка. Фото Н. Беляевой

Подберёзовик. Фото Н. Беляевой

Пальчатокоренник пятнистый. Фото из архива А. Пискунова

Гнездовка настоящая. Фото из архива А. Пискунова

Любка двулистная. Фото С. Катана

Заросли орляка. Фото из архива А. Пискунова

Венерин башмачок настоящий Фото С. Катана

Адонис. Фото И. Вурдовой

Пожар в Висимском заповеднике. Фото Н. Беляевой

Лес горит. Фото из архива А. Пискунова

Последствия пожара. Фото Н. Беляевой

Там меня ждут

У страха глаза велики

Холодным мартовским вечером, спасаясь от мороза, забрался тетеря на ночёвку под снег. Сначала было хотел ночевать посреди лесной поляны, где безопаснее, но, сколько ни трепыхался, так и остался на поверхности, не в силах пробить слежавшийся снег. Поразмыслив, побежал ближе к опушке, где образовались надувы свежего снега. Здесь и устроился.

Хорошо под снегом, тепло. Здесь у тетери и спальня, и туалет, не вылезать же каждый раз на поверхность. Чутко дремлет тетеря. Ни один шорох не пройдет мимо его ушей. А как же иначе? Любителей полакомиться тетеревятинкой хоть отбавляй.

А ведь и правда, кто-то идёт. Чуткое ухо птицы уловило шорох на поверхности снега. Звуки шагов всё ближе и ближе. Главное – не допустить врага на расстояние броска. Пора! Пробив снежное одеяло, стремительно взметнулся тетеря в воздух, так и не сумев рассмотреть в темноте виновника своего переполоха – кормившегося у опушки зайца. Взметнувшийся на поверхности снега фонтан страшно перепугал зайчишку, и тот задал стрекача. «Хорошо, что вовремя заметил опасность», – подумал улетающий в темноту ночи тетерев. «И как только жив остался», – радовался убегающий заяц.

Утром прочитал по следам эту забавную лесную историю и посмеялся: видно, и впрямь у страха глаза велики. Наверное, в каждом деле бывают свои издержки. И в осторожности тоже.

Пир Под кедрами

Необычно богатый урожай орехов дал в этом году кедр. А из-за постоянных дождей, к великой радости лесных мышей и полёвок, бурундуков и даже медведей, уже в конце августа шишка оказалась на земле.

Прохладным солнечным утром решил я отдохнуть под густыми кронами этих деревьев, где среди начавшей жухнуть травы были всюду разбросаны фиолетовые, с белыми подтёками смолы кедровые шишки.

Укрывшись среди ёлочек, щёлкаю орешки и наблюдаю за лесными обитателями. Хочется знать, кого привлечёт сюда упавшая с неба благодать. Торжественную тишину «бабьего лета» нарушают только резкие крики кедровок да унылое курлыканье ворона. Где-то рядом, на вырубке, по-весеннему пытается пропеть певчий дрозд. Издав несколько свистовых звуков, птичка замолкает. Осень!

В струях солнечного света, пробившегося сквозь кроны деревьев, миниатюрными молниями сверкают тончайшие паутинки. С помощью таких паутинок идёт сейчас расселение крохотных паучков-лётчиков. Восходящие потоки солнечного воздуха поднимают их вверх, унося в неизвестность. Улететь удаётся далеко не всем. Об этом красноречиво говорит паутинное украшение кустов и деревьев. Вот среди пихтовой хвои мелькнула рыжая шубка белочки. Недовольно ворча, зверушка осторожно спускается по стволу дерева и, схватив кедровую шишку, стремительно убегает.

Вскоре появляется пара носатых, украшенных белыми крапинками, кедровок. Воровато озираясь, птицы ловко шелушат шишки, глотают орешки. Заполнив ими особую полость под клювом, они улетают, чтобы спрятать добычу в лесной подстилке. Позже они находят свой клад даже под слоем снега. Такова их память – птичья. Если к тому времени шишками не полакомятся мыши, которые легко обнаруживают спрятанные орехи. Конечно, часть семян остаётся на месте и даст новые всходы. Так идёт расселение кедра.

Недалеко, тяжело вздыхая, прошёл сексуально озабоченный лось. Сентябрь – время лосиной любви. Мелькнула среди травы серая спинка полёвки. Мышевидные осторожны и в первую очередь шелушат те шишки, которые оказались среди валежника и под кустами. Такая осмотрительность не лишняя. Обычно подобные места привлекают хищных птиц и зверей. Тут глаз да глаз нужен.

Одна из вернувшихся кедровок обнаруживает меня и поднимает гвалт. Её поддерживают другие. Их крики разносятся по всему лесу. Но вскоре они унимаются. И впрямь, стоит ли кричать, когда шишки валяются повсюду?

Более трёх недель продолжается пир под кедрами, а орехов ещё хватает. Если даже здесь, на южной границе распространения сибирской сосны, такой урожай, то что делается там, где кедр находится в наиболее благоприятных условиях? Впрочем, даже здесь кедры бывают настоящими великанами. Мне известно дерево с дуплом в нижней части, в котором зимовал медведь. И оно ещё плодоносит. Я встречал стволы упавших деревьев диаметром более полутора метров. Теперь таких становится мало.

Серая мушка

Тёплым июньским днём мальчишки передали мне крохотного птенца. Жизнь едва теплилась в этом лёгком комочке пуха. Брать корм ослабевший птенец уже не мог, и мне приходилось кормить его с помощью пинцета, насильно раскрывая мягкий, с жёлтой каёмкой клювик. Судорожно проглотив очередную порцию корма, птенец засыпал, взъерошив серые пёрышки. Вскоре птенчик окреп и стал сам хватать предлагаемый корм. Всей семьёй, без устали, снабжали мы его личинками жуков-короедов и ручейников, которых заготавливали впрок. Через неделю птенец уже свободно летал по квартире, гоняясь за нами и требуя пищи. По появившимся щетинкам вокруг клювика и тёмным пестринам на темени в нём уже можно было узнать слётка серой мухоловки. Птенец постоянно требовал пищи, и я стал брать Мушку с собой на работу.

К этому времени Мушка, как мы нарекли птенца, могла свободно кормиться дождевыми червями. Я сажал Мушку в футляр от бинокля и уходил с ней на работу в Висимский государственный заповедник, где я тогда был инспектором по охране природы. Стоило Мушке проголодаться, как он начинал ритмично попискивать. Я кормил его собранными по пути насекомыми и дождевыми червями, услышав «позывные» своего приёмыша, я открывал футляр и кормил Мушку. Много километров прошёл я по лесу с Мушкой. Как-то встретил в лесу группу учёных, заинтересовавшихся висевшим у меня на груди «электронным прибором», из которого доносилось ритмичное попискивание. Когда я открыл футляр, перед любопытными взглядами учёных предстала взъерошенная фигурка проголодавшейся птички, что вызвало весёлое оживление.

Я стал выпускать Мушку на свободу, тайно надеясь, что она не вернётся. Вдоволь насытившись, Мушка исчезала в кронах деревьев, но вскоре вновь сидела на моей руке, требуя пищи. Иногда мы теряли друг друга, и тогда я сам спешил на её позывные. Приучая птенца к самостоятельной жизни, я стал оставлять его у зимовья.

Разлуки становились всё более продолжительными, но Мушка вновь и вновь возвращалась ко мне. Кругом было множество летающих насекомых, но Мушка не обращала на них никакого внимания и принимала пищу только от меня. Однажды я решил оставить её на ночлег около зимовья. С наступлением сумерек бедная Мушка стала метаться вокруг зимовья, боясь наступающей темноты и одиночества. Мне было очень жаль свою Мушку, но я твёрдо решил учить её самостоятельности. На рассвете вышел из зимовья и внимательно осмотрел освещённые утренним солнцем вершины деревьев и прислушивался к звукам проснувшегося леса. Вскоре мой слух уловил знакомое цвиканье, заглушаемое бестолковыми криками клестов. Где-то там, высоко в кронах деревьев, грелась в лучах солнца моя серая Мушка. Как провела Мушка эту первую полную страха и одиночества ночь? «Мушка! Мушка!» – закричал я, радуясь предстоящей встрече. Из кроны огромного кедра вырвался серый комочек и трепеща крылышками стал спиралью спускаться вниз. И вот Мушка снова сидит на моей руке. «Заморив» червячка, птичка снова уселась на одной из веток стоявшей поблизости ели. Я стал оставлять её одну на весь день, но Мушка не улетала далеко от зимовья и, возвращаясь, я вновь находил её. Пришло время, когда мы должны были расстаться уже навсегда. Я очень беспокоился о дальнейшей судьбе своей Мушки, но, преодолев жалость, однажды ушёл, оставив её одну на несколько суток. Побывавший после меня в зимовье один из наших сотрудников сообщил мне, что видел Мушку, сидящей на крыше зимовья. Узнав, что Мушка продолжает ждать меня, я поспешил в заповедник, но больше Мушку я уже не увидел. В течение нескольких дней я чувствовал себя человеком, предавшим это преданное мне существо, хоть и хорошо понимал, что иначе не могло и быть. Мушка должна была вернуться в предназначенный для неё мир.

Московка

Морозным днём, расколов полено, обнаружил в нём крупные личинки елового усача. Собрал их, замёрзших, спрятал под навесом зимовья, чтобы использовать позже как насадку для рыбы.

Утром, собираясь домой, обнаружил, что личинки исчезли. Моё внимание привлекла порхавшая рядом синица-московка. Вот кто похитил насадку!

Так началось моё знакомство с этой подвижной и весёлой пичугой. Уходя, оставлял под навесом кусочки сала, мяса или сыра. Бывало, несколько дней кряду не появлялся я у зимовья, но всегда синичка встречала меня радостным щебетанием. Сверкая чёрными бусинками, подлетала на расстояние вытянутой руки, всем своим видом желая сказать: «Что долго не приходил? Угости чем-нибудь вкусным!».

Ближе к весне московка стала всё чаще и чаще отлучаться от дома. «Тюпи-тюпи-тю-пи…», – неслась из леса её хрустальная песенка. С весенними водами синичка исчезла.

Прошли лето и осень, вновь вернулась зима. Тихо стало в лесу, тогда и вспомнил я о знакомой московке. Наверное, погибла, думал я. Однажды, подходя к зимовью, услышал знакомые звуки. Подлетев, синичка внимательно рассматривает меня, словно узнавая. «Что долго не прилетала?» – с радостью спрашиваю порхающий около меня пушистый комочек. Вернулась всё же московка!

Голубая скорлупка

Морозным мартовским утром я шёл на лыжах по лесистому склону Шабура. Искрилась в воздухе снежная пыль, мелькали согнутые от непомерной тяжести снега молодые пихты и ёлочки. Где-то на юге страны уже полным ходом идут весенние полевые работы, а здесь зима ещё в силе. Ртутный столбик термометра ночью остановился на отметке минус двадцать пять градусов! И всё же признаки весеннего пробуждения появились и в наших лесах.

Вот уже несколько раз лыжню пересекает след лесной куницы, и почти всегда она оставляет на бровке лыжни свои пахучие метки. Это верный признак начавшегося у куниц ложного гона. Резко возросло количество следов зайцев и белок, что также связано с непреодолимым стремлением их к продолжению своего рода. Вдоль лыжни на протяжении десятков метров тянется двойная цепочка рябчиковых следов. Здесь прошли они парой, строго выдерживая расстояние и любуясь друг другом. Разве до этого им было зимою? У лесной опушки серебряным колокольчиком возвестила о приближении весны лесная синица-гаичка.

Но вот вижу голубое пятнышко на снегу. Скорлупка от птичьего яйца? Как она оказалась здесь, откуда упала? Высоко в кроне раскидистой ели кормится стайка клестов. В лучах восходящего солнца ярко-красное оперение самца на фоне зелёной хвои кажется особенно привлекательным. Так вот кому принадлежит голубая скорлупка! Значит, у клестов уже появилось потомство! И как бы в подтверждение моей догадки на вершине соседней ели запел клёст-еловик. В морозном воздухе далеко разнеслись по лесу его звонкие свистовые трели. Это был гимн торжества света и жизни над мраком и холодом.

На лыжах в грозу

И в апреле здесь, в лесах горной части заповедника, ещё сплошной снежный покров. Чтобы попасть в зимовье, приходится вставать на лыжи. Мокрый снег держит плохо, и я с трудом бреду по знакомой лыжне. Небо затянуто низкими тёмными тучами, из которых вот-вот брызнет дождь. Где-то раскатисто громыхнуло. Неужели гроза? Начался ливень, сопровождаемый яркими вспышками молний. Вот уж не думал, что буду заканчивать лыжный сезон под раскаты грома.

Вот и избушка. Растопив печь, спешу вскипятить чай и высушить одежду. От гулких ударов грома дрожат оконные стёкла. Снег и гроза. Такое увидишь не часто. Засыпаю под ровный шелест дождя.

Утром проснулся от надсадно-басовитого воркования вяхиря. Над снежным покровом клубится туман. Слух улавливает тихое верещание. Это на крыше зимовья поёт прилетевший этой ночью самец трясогузки. Хорошо видно, как вибрирует горлышко маленького певца. А я и не знал, что эти птички тоже поют. Да и как не запеть, если весна на дворе?

С первыми лучами солнца выхожу на дорогу. Как свежа и зелена омытая дождём хвоя пихт и ёлочек. В отличие от ельников, здесь, вдоль дороги на вырубках, снег уже исчез. Заглушая далёкое бормотание тетеревов, поют и стрекочут дрозды. Где-то в низине у Расьи токует бекас.

Вдоль проезжей части дороги полоса из белых клочьев заячьей шерсти. Какой-то хищник волок здесь зайчишку. На ноздреватом снегу отпечатки лап крупного пернатого хищника.

Кровавый потаск уводит меня под полог леса, где пернатый разбойник оставил на ветке шиповника клочок своего одеяния. Рыхлое, соломенно-жёлтое, с тёмной полоской посередине пёрышко принадлежит филину.

Теперь я знаю, кто погубил зайчишку. Жалко, конечно, косого, но сам виноват. Незачем было бегать по чёрной дороге в белом наряде. Законы природы суровы и не прощают ошибок. А вот и свежие отпечатки лап крупного медведя. Всё же разбудил весенний гром старого лежебоку.

Чаепитие с бабочкой

Просматривая коллекцию слайдов, я задержался на снимке с сидящей на моей ладони бабочкой. Сразу же вспомнился напоенный ароматом хвои и цветущих трав знойный июльский полдень, когда был сделан этот кадр.

Мы сидим за столом летней кухни одного из зимовий Висимского заповедника, где я работал тогда инспектором по охране природы. Наш фенолог Наташа по-хозяйски потчует меня горячим, пахнущим дымом чаем. Привлечённые запахом пищи, к столу непрерывно подлетают одетые в полосатую униформу осы. Ведут они себя здесь прилично – в стороне от гнезда осы не кусаются. Вот одна из них нашла колбасную крошку и, зажав его в жвалах, полетела к зимовью, под крышей которого и устроено осиное гнездо.

Натужно жужжа, на стол шлёпнулся большой еловый усач. Оглядевшись, жук направляется к блюдцу с вареньем. «Вот тебя-то сюда никто не звал», – говорит Наташа, стащив незваного гостя со стола за длинный ус.

Наша трапеза очень походит на чаепитие, описанное Корнеем Чуковским в его знаменитой «Мухе-Цокотухе». Вот только вместо нарядного самовара на столе красуется чёрный от копоти чайник.

На краешек блюдца присела большая лесная перламутровка. Сознавая свою красоту, бабочка то распускает, то складывает свои кирпично-красные, с чёрными крапинками, широкие крылья, испод у которых отливает перламутром. Взяв лесную красавицу за сложенные крылышки, я осторожно сажаю её на свою ладонь, куда успел налить несколько капелек сладкого чая. Сначала бабочка пытается высвободиться, но вот её передние лапки, на которых находятся вкусовые рецепторы, касаются сладкой жидкости, и она замирает. Свёрнутый в тугую спираль хоботок медленно расправляется, и его кончик утопает в золотистой капле. Чаепитие началось!

Я больше не удерживаю красавицу, но она уже не спешит упорхнуть. Без страха смотрит на меня изумрудными, фасеточного строения, глазами и неторопливо лакомится. Взлетев ненадолго и сделав возле меня круг, она снова садится на ладонь, и это повторяется несколько раз. В один из таких моментов Наташа и сфотографировала нас.

Так началась моя дружба с чешуекрылой красавицей. Но через несколько дней произошло непредвиденное: бабочка увязла в сметане, оставленной в открытой банке легкомысленными студентами. С большим трудом тёплой водой мне удалось очистить перламутровку от сметаны. День тогда выдался жарким, и она, обсыхая, проворно бегала по специально для неё разостланной телогрейке. Я опасался, что капельки жира попадут в её дыхательный орган, и она погибнет, но этого, к счастью, не произошло. Обсохнув, перламутровка легко поднялась в воздух и вскоре уже порхала над лиловыми султанами иван-чая.

На другой день бабочка к столу не явилась. И больше мы с Наташей её не видели. Коротка жизнь этих милых созданий.

Один из моих знакомых назвал этот слайд символом дружбы человека с живой природой. А для меня это – ещё и память, позволившая спустя годы вновь ощутить тепло того июльского солнца, запахи цветущих трав и услышать бойкую песенку славки-черноголовки.

Таинственные лучи

Тёплой июльской ночью, проходя по лесной дороге, увидел я под тёмным пологом леса россыпь зеленоватых огоньков. Огоньки украшали веточки небольшого кустика ивы. Ниже в траве призывно светили ещё несколько светляков. Лучи таинственного света завораживали и восхищали. Кладу одного из светляков на ладонь, но вскоре он гаснет, как гаснет взятый из костра уголёк. Ведь его свет должен быть путеводной звездой для тех, кто может продлить жизнь их рода.

Во время своего путешествия по уссурийской тайге я был свидетелем удивительного зрелища. Тёмной субтропической ночью, выйдя из зимовья, я увидел «море» огней. Казалось, что вокруг меня повсюду мерцают огни какого-то города. Впечатляло ещё и то, что огни эти то вспыхивали почти одновременно, как всполохи зарниц, то их интенсивность заметно падала. Впрочем, такая синхронность могла быть и следствием оптического обмана. В воздухе носилось огромное количество небольших, несколько больше божьей коровки, жучков, каждый из которых периодически вспыхивал яркою искрою. Их световые сигналы были более мягкого тона, чем постоянное свечение наших, не умеющих летать, светляков.

Утром, рассматривая отловленных ночью жучков, я обнаружил на кончике их брюшка утолщение белого цвета. Именно в этом органе в результате ферментативных химических реакций и возникает флюоресцентное свечение.

Светящихся организмов довольно много. Могут светиться гнилушки и резоиды опёнка, некоторые насекомые и бактерии, а также рыбы. Хорошо запомнилась история со светящимися гнилушками. В кромешной тьме пробирались мы с одним лесником по заповедному лесу. Случайно мой спутник споткнулся о гнилое дерево, и под его ногами оказалась россыпь светящихся гнилушек. Узнав, что ничего опасного это свечение не представляет, лесник взял несколько гнилушек, а потом долго рассматривал их, пока они не подсохли, и свечение не прекратилось. В этом отношении особый интерес представляет так называемый уругвайский «железнодорожный» червь. Собственно, это не червь, а личинка одного тропического жука. Личинка имеет ряд зелёного цвета фонариков с каждой стороны тела и пару красных – на переднем конце. Зачем потребовалась личинке эта иллюминация – никто не знает. В природе есть множество самых разных чудес и загадок.

Пятнышки на снегу

Сказочно красив зимний лес ранним утром. Расшитые причудливым узором заячьих следов лесные поляны светятся нежно-розовым цветом. От елей и пихт ложатся на снег синие тени. Покрытые мохнатым инеем кустарники удивительно похожи на огромные белые кораллы. Светло, морозно и тихо.

Рядом с лыжнёй замечаю странные отпечатки. Здесь, спасаясь от холода, пытались пробить снег лирохвостые косачи. Ноябрьские оттепели сделали снежный покров в этом году плотным и твёрдым. Верхнего рыхлого слоя едва хватает, чтобы укрыть только рябчика. Его близким родичам – глухарям да тетеревам – приходится сейчас всю ночь ёжиться от холода в кронах деревьев.

Словно в подтверждение сказанному, вижу на снегу тёмное пятнышко, в котором узнаю взъерошенную головку разбуженного моим приближением рябчика. Кажется, птица хочет узнать, кого несёт сюда нелёгкая в такой холод. Увидев меня, рябчик испуганно прячется в снег, но тут же с шумом взлетает. Искрится в воздухе поднятая крыльями снежная пыль. «Извини, что потревожил так рано», – смеясь, кричу я вслед исчезающей птице.

На одной из полян опять замечаю тёмное пятнышко, которое, словно лист под порывами ветра, скользит по поверхности. Но ветра нет и в помине. Подхожу ближе и узнаю мёртвую мышку-полёвку, от которой идёт след ласки. Оставив добычу, та проворно нырнула в снег, проделав в нём дырку, словно пальцем ткнул кто-то. Жду. Вот снег вспучился, и, сердито блестя бусинками глаз, белым столбиком застыла крохотная зверушка. Всем своим видом выражает неудовольствие: «Ну что уставился? Проходи! Не мешай заниматься делом!». Боясь потерять добычу, белоснежный зверёк смело бросается к полёвке и, схватив её в зубы, скачками уходит к куче хвороста на краю поляны.

Ласка удивила меня своей смелостью. Этот ловкий и очень подвижный зверёк – лучший защитник леса от мышиной напасти. Впрочем, несмотря на мелкие размеры, ласки способны нападать даже на зайцев. Однажды в Германии ласка на моих глазах задавила вполне взрослого дикого кролика.

Вот какие пятнышки довелось увидеть в зимнем лесу ранним утром.

Восьминогий путешественник

Казалось, что зима вступила в свои права всерьёз и надолго, но вот под напором поступивших с Атлантики тёплых воздушных масс ей снова пришлось временно отступить.

Во время этой оттепели, проходя по лесной поляне, заметил я на снегу тёмную точку, которая медленно приближалась. Выждав, увидел ползущего паучка. Вот он с трудом перебрался через оставленную мною лыжню и решительно двинулся дальше. Я наблюдал за ним до тех пор, пока восьминогий путешественник не затерялся среди снежных завалов.

Беспомощным и одиноким показался мне этот паучок в зимнем лесу. Наверное, таким же беспомощным и одиноким выглядит сейчас со стороны наш знаменитый путешественникодиночка Фёдор Конюхов, бредущий по снегам Антарктиды.

Страсть к путешествиям – продукт исторический, который намного старше самого человека. Для наших предков, живших собирательством и охотой, тяга к перемене мест была образом жизни. Страсть эта и сейчас иногда вспыхивает в каждом из нас, как вспыхивает сухая веточка в углях затухающего костра. Только вот не у всех есть возможность реализовать эту потребность.

Именно эта страсть вкупе со стремлением к престижу, самоутверждению и любви к знаниям заставляет людей с риском для жизни покорять горные вершины, пустыни, океанские глубины и даже космос.

А что заставило этого паучка отказаться от уютной зимовки под корягой дерева и отправиться в опасное путешествие по зимнему лесу? Может быть, у этого племени тоже есть свои конюховы, колумбы, амундсены и стенли? Конечно, о подвиге этого паучка никто не узнает, и никто не впишет его имя в анналы истории, но и у этого племени есть свои первооткрыватели, благодаря которым и процветает паучье племя.

Звёздной ночью

Более часа поднимаюсь я по склону Шабура по едва заметной в темноте ночи лыжне. Морозно и тихо. Окутанный мраком, крепко спит заснеженный лес.

Уже полночь, и наше дневное светило ласкает своими лучами другую сторону Земли, а луна ещё не взошла.

Вскоре подъём кончается, и лыжня выводит меня на вершину горы. Взглянув на усыпанное яркими звёздами ночное небо, я замираю в немом изумлении. Какая величественная и чудесная картина Вселенной!

Запрокинув голову, благоговейно всматриваюсь в её глубины, где в чёрных провалах застыли туманные вихри звёздных скоплений, цитирую бессмертные тютчевские строки:

Небесный свод, Горящий славой звёздной, Таинственно глядит из глубины. И мы плывём, пылающею бездной Со всех сторон окружены.

Откуда, куда и зачем мы плывём в этой огненной бездне? Ответ однозначен – из ниоткуда и в никуда! Вселенной чужды наши понятия, и она безразлична к нам.

Сколько же звёзд на небесной сфере? Астрономы подсчитали, что только в нашей Галактике их свыше ста миллиардов. А сколько таких галактик, как наша? Привыкший к ограниченным понятиям, наш разум отказывается понимать бесконечное. Разве можно понять бесконечное даже в абстракции? Если число звёзд бесконечно, то ночное небо должно представлять собою одну сплошную поверхность, испускающую слепящий свет, но это не так. Откуда тогда эти чёрные провалы?

На это несоответствие впервые обратил внимание немецкий астроном Генрих Олберс. Парадокс Олберса ещё ждёт своего объяснения.

Вот и теперь звёздного света Вселенной едва хватает, чтобы не сбиться с лыжни. Наверное, это самый интересный свет, несущий массу всякой информации. Он состоит из квантов энергии, излучённых миллионами разных источников и в разное время. Эти посланцы далёких Миров преодолели пространство в миллионы световых лет. Есть здесь и реликтовый свет от звёзд, которых уже нет, но свет их продолжает нестись в межзвёздном пространстве.

Холод заставил спешить и продолжить свой путь в звёздном свете по склону Шабура. На дальней вырубке тоскливо провыл одинокий волк. Сорвавшись с небесного свода, край неба прочертил метеорит. Ярко вспыхнув, небесный пришелец навсегда закончил свой путь.

Существует поверье, что тот, кто первым увидит падающую звезду, должен загадать своё желание. Моё желание – тепло очага, где ждёт меня кружка горячего чая.

Вальпургиева ночь на шабуре

Как-то ночью шёл я на лыжах по склону Шабура. Светила полная луна, а по сторонам под пологом ельников, словно костры, светились на снегу лунные блики.

Отражённый поверхностью снега, лунный свет имел какой-то зловещий красноватый оттенок. «Побывав на Луне, солнечный свет утратил там часть своего коротковолнового спектра», – подумал я. Стояла удивительная тишина, и только далеко, в долине Сулёма, протяжно, с перерывами, выли волки.

На одной из лесных полян внимание привлекла промелькнувшая по поверхности снега тень. «Сова, наверное», – решил я, внимательно всматриваясь в верхний ярус окружающих поляну деревьев. Тут я увидел, как из кроны высокой ели бесшумно вырвался какой-то небольшой, прямоугольной формы, предмет, который, плавно описав над поляной вогнутую кривую, растворился среди деревьев на другой её стороне. Летяга! Я узнал её по характерному планирующему полёту. Следом за этой, полностью повторив её полёт, промелькнула ещё одна летающая белка. За короткое время над поляной, пересекая её в разных направлениях, пролетело более десятка этих «циркачей».

Ширина поляны не превышала сорока метров. Прыгая с предвершинной части деревьев, летяги при подлёте к противоположной стороне поляны, снижались до высоты двух-трёх метров, а потом резко взмывали вверх и терялись в кронах деревьев. «Прямо «Вальпургиева ночь» какая-то», – подумал я, наблюдая за полётами маленьких «ведьм».

Для меня увидеть игры летяг было большой удачей. В отличие от обычных белок, летяги ведут ночной образ жизни, питаясь почками деревьев. Встречи человека с летягами очень редки. Большинство летяг – обитатели тропических лесов. В лесах Индонезии, например, встречаются летяги величиной с кошку, способные, планируя, пролететь 400 метров! Наша маленькая северная летяга больше пятидесяти метров не пролетит.

Существует красивая легенда, согласно которой один раз в году ведьмы собираются на свой шабаш, где соревнуются в искусстве полётов на мётлах. Кто не слышал о ведьминских игрищах в Вальпургиеву ночь! Может быть, игры летяг стали основой для этой легенды?

Заколдованный лес

Меня поглотила чернильная синь январского утра. Лыжи легко скользят по припорошенной свежим снегом лыжне. И снег, и даже сам воздух кажутся окрашенными в синий, почти фиолетовый цвет. Вспоминается закон молекулярного рассеивания света, обусловивший это явление. «Не верь ему», – перебивает «физика» внутренний «лирик». «Это необычное утро», – шепчет мне он. Светает. На лазоревом фоне неба контрастно выделяются зубчатые вершины елей. Как пустынен и тих зимний лес!

Нынче он особенно тих и пустынен. Бескормица, вызванная неурожаем семян хвойных, вынудила откочевать в другие края клестов и белок, кедровок и дятлов. Изредка попадаются следы ночной жировки зайцев. Мелкой строчкой тянется на поверхности след полёвки, но вскоре обрывается. Беспечную зверушку скогтило здесь ночное глазастое чудище – воробьиный сычик. Это самая мелкая из наших сов, величиной не более скворца. На снегу сохранились отпечатки его крыльев и лапок. В глубине леса гнусаво кричит желна. Стайка выискивающих пищу гаичек торопливо снуёт среди заснеженных еловых веток. Среди гаичек я замечаю и корольков – птичек весом всего в несколько граммов. Это настоящее чудо природы и верх её совершенства. Трудно даже представить, как эти крохи выдерживают стужу зимних ночей.

Я спешу туда, где на склоне дальней горы, среди первобытной тайги, есть заветная поляна. Я помню её в пёстром наряде июньского разнотравья, в звуках гуденья шмелей и в гомоне птиц. Тогда любовался я там пурпурными соцветиями ятрышника.

А вот и она! Покрытая белым пологом, поляна кажется пустынной и мёртвой. Я знаю, что здесь под снегом всюду теплится жизнь. Придёт время, и она вновь проявится в изумрудной зелени трав и золотистом покрове купавок. На поляне – знакомая ель. Я знал её тогда, когда она была ещё елочкой, и чуть было не срубил для новогоднего праздника. Теперь она подросла и возмужала. В её густой кроне летом гнездилась пара дроздов. «Дерево находится в состоянии сильного охлаждения, но, несмотря на это, в его клетках идут процессы обмена веществ и их окисление», – подсказывает мне «физик».

«Нет, эта ёлочка просто очарована колдовской силой Зимы. Может, снятся ей песни дроздов или звонкие зяблика трели? На пуховой перине снегов, под таинственный шёпот метели», – напевает мне «лирик».

Среди столетних елей красуется громада сибирского кедра. Он кажется мне седым, мудрым, красивым и сильным витязем-великаном, выслушивающим вечные жалобы окруживших его елей-старушек. Ведь о таких кедрах писал академик П. С. Паллас, посетивший в 1770 году Верхнетагильскую лесную дачу: «… нельзя вообразить себе дерево лучшего вида и роста, как сие, старых дерев верхушку едва узреть можно». К сожалению, таких лесных патриархов становится всё меньше и меньше.

…Короток день зимнего солнцестояния, и вот уже огненный шар заходящего солнца опускается за вершину горы, окрасив в последний раз в розовый цвет шапки снега на ветвях деревьев. Я ударяю по одной из ветвей, и снег повисает в воздухе розовым искрящимся облачком.

«Хроматическая аберрация», – лаконично констатирует «физик».

«Есть ли обратная связь между явлениями?», – спрашиваю я.

«Ты не сможешь шевельнуть цветок, не потревожив звёзды», – цитируя слова известного поэта, ответил мне «лирик».

У старой сосны

Вот уже много часов иду я на лыжах по занесённому снегом лесу. Зима уже вступила в свои права, украсив стволы и ветви деревьев снежным убранством, сковала льдом озёра и реки, напомнив всему живому о своей власти шаманской пляской метелей.

Очень тихо в зимнем лесу. Лишь изредка пробежавший по вершинам деревьев, словно озорной мальчишка, ветер начинает раскачивать их, сбивая пышные снежные шапки. Иногда можно услышать и непривычное для ноября по-весеннему звонкое журчание ручьёв, доносящееся откуда-то из-под снега. Всё ясно: частые дожди, снегопады и оттепели предзимья до предела насытили почву водой, и теперь влага будет препятствовать её глубокому промерзанию.

Сменив направление, подхожу к лесной опушке – надо навестить давно мне знакомую сосну. Возраст её не менее двухсот лет. «Всё стоишь, старушка?» – мысленно обращаюсь к ней. «А ты всё по лесам бродишь?» – скрипнула в ответ сосна. А может быть, мне это показалось.

Я помню её с тех пор, когда сам был молодым. И сейчас она так же стройна, статна. Глажу испещрённую глубокими морщинами золотистую кору и думаю, сколько повидала моя сосна на своём долгом веку: жестокие снежные бури и вероломные летние ураганы, сумасшедшие грозы и лесные пожары…

Всегда в её кроне кормились глухари, белки и дятлы. О её ствол тёрся медведь, отмечая границы своих владений. Так было, но уже много лет не появляется здесь косолапый, а последний глухарь качался на её ветках более десятка лет назад. Бесследно исчезли тетерева, перестала рассыпаться алыми бусами растущая вокруг дерева брусника. Летняя снежная буря 1995 года повалила много деревьев вокруг. Одна высокая ель, падая, ухватилась за ветви сосны, да так и держится до сих пор, опираясь на плечи «подруги». А той ничего, стоит, высокая и гордая.

В далёкие времена в первобытных лесах Европы обитало племя друидов. Друиды поклонялись деревьям и даже приносили им человеческие жертвы. Их жрецы создали календарь, согласно которому дата рождения человека соответствовала знаку определенного дерева. И характер каждого человека определялся этим знаком.

Человек, родившийся в период с 19 по 29 февраля и с 24 августа по 2 сентября, отмечен, по календарю друидов, знаком сосны. «Сосна умеет подчеркнуть своё достоинство. Имеет изысканный силуэт, красива, декоративна, любит изящные интерьеры и ценные изысканные предметы. В ней нет ничего покорного, она способна планировать и подчинять условия своим потребностям. Отважна, сопротивление встречает с поднятой головой и не позволяет невезению одолеть себя. Благодаря смелости и умению рисковать, она всегда идёт впереди. В работе способна добиться большого успеха. Но невезение других ей безразлично, собственное благополучие и удобство – превыше всего. Её единственная слабость – в любви». Таков сосна-человек по легенде друидов.

Легенда остается легендой, но есть в сосне, действительно, что-то от этого необычного гороскопа.

Отдохнув, ухожу, попрощавшись с моей гордячкой подчёркнуто вежливо. Что ей до меня, с её-то достоинством…

Розовый заяц на розовом снегу

Рассвет застал меня на вершине водораздельного кряжа. На востоке из-за волнистой линии горизонта появился огненно-красный краешек дневного светила. Заря окрасила всё вокруг в розовый цвет. Из-под окутанной толстым слоем розового снега ёлочки выскочил такой же розовый заяц и стремительно поскакал по розовой поляне, оставляя за собой синие пятна следов.

Старый знакомый! Я давно знаю этого косого. Каждый раз, проходя здесь, вижу его следы, а иногда, как и сегодня, вижу его самого сбегающим с лёжки. Только никогда он не казался мне таким красивым, как сейчас. Минута-другая и вершины елей заискрились в потоке солнечного света. А я, спустившись на лыжах на европейскую сторону кряжа, попадаю в сумрак первобытного леса. Солнечные лучи ещё не скоро дойдут сюда.

Лыжню трижды пересёк свежий след куницы. Дважды оставила куничка на лыжне бурые капельки своего секрета. А вот и двойной след этих зверьков. Это признаки начавшегося ложного гона. Спаривание у куниц бывает летом, но развитие эмбриона не происходит, если в конце зимы куничка вновь не испытает чувства, на сей раз уже ложной любви.

Вообще, в жизни куньих ещё очень много неясного. Разве не поразителен тот факт, что ближайший родственник куницы – горностай способен оплодотворить новорождённых самочек. Они вырастают, неся в себе будущее потомство. Видимо, это помогает успевать за быстрым размножением мышевидных.

Почти из-под лыж, шумно хлопая крылышками, вырвался рябчик. Ослеплённая дневным светом птица садится на ближайшее дерево, чтоб осмотреться. Это петушок, я узнаю его по чёрному пятну на горле. Рядом из-под снега вырвались ещё четыре рябчика, которые также расселись на ближайших деревьях, пытаясь увидеть того, кто их так напугал. Стоило сделать только шаг, как птицы разлетаются в разные стороны.

Издали замечаю лыжню, развороченную копытами лосей. А вот и сами звери. Их тёмные фигуры хорошо видны на фоне покрытых снегом деревьев. Это сбросившие рога два самца. Обычно красивые и стройные, они кажутся теперь низкорослыми, с непомерно большими головами. Вот насколько глубок снег в этих местах.

Ещё немного, и я увижу своё занесённое снегом зимовье, где ждёт меня кружка горячего чая.

Ушастый шалун

Ночь застала меня в избушке, притулившейся у опушки заповедного леса. После нехитрого ужина я расположился на ночлег. В полночь меня разбудило донёсшееся с улицы громыхание. По обитой жестью завалинке домика бегал заяц. Ранее мне уже приходилось встречаться здесь с такими проказами ночного гостя. С силой ударяю ногой по стене и, пользуясь затишьем, пытаюсь заснуть. Однако надежда моя оказалась напрасной. Через несколько минут вновь послышалось знакомое громыхание.

Приблизившись тихонько к окну стучу рукой по стеклу в окно хорошо видно, как перепуганный заяц стремглав скрывается в темноте. Спать уже расхотелось. Я долго сижу у окна, наблюдая за тем, как огромный золотисто-жёлтый диск луны медленно плывёт над тёмными вершинами елей. Вот одна из вершинок цепляется за край диска и начинает медленно скользить по его изрытой оспинами поверхности.

И не успела тёмная чёрточка еловой вершинки приблизиться к противоположной стороне ночного светила, как прямо перед окном вновь появился заяц. Поднявшись на задние лапки, зверёк, поводя ушами, долго смотрит по сторонам. «Не спится косому, а из-за него и я лишился права на отдых», – мысленно говорю я, наблюдая за зайцем. Осмотревшись, заяц заковылял в сторону домика. Снова раздалось громыхание железа, и в проёме окна показались кончики заячьих ушей. Поднявшись на задние лапки, зверёк внимательно вглядывается в окно, после чего начинает грызть подоконник.

Фото из архива автора

Нас разделяют только оконные стёкла, не будь которых, я бы не удержался, чтобы не потрепать шалуна за длинные уши. С силой ударяю по подоконнику кулаком, и заяц ошалело бросается наутёк. Больше этой ночью заяц-шалун к избушке не подходил. Конечно, не шалость заставила зайца, пренебрегая опасностью, приближаться к человеческому жилью. Дело в том, что несколько лет назад хозяин этой избушки, чтобы предотвратить замерзание стёкол в зимнее время, насыпал между рамами поваренной соли. Растворившись, соль пропитала подоконник и даже стену. Это и привлекает сюда испытывающих острую потребность в минеральных солях зверьков.

Надо сказать, что этому приюту работников заповедника лесные обитатели заповедного леса почему-то уделяют повышенное внимание. Несколько лет назад избушку эту не раз посещал барсук. Забравшись в зимовье, зверёк особый интерес проявил к продуктам питания, а однажды умудрился перевернуть даже стол, на котором они хранились. В другой раз хозяин зимовья обнаружил в этих апартаментах целый выводок колонков, устроивших пир у обнаруженной ими куриной тушки.

Уж такие нравы у жителей заповедного леса.

Побирушка

Стоило мне только зайти в зимовье, как у ног появилась и стала доверчиво копошиться крохотная, размером со сливу, зверушка. Чтобы не наступить на неё, пришлось соблюдать осторожность. Моя дружба с бурозубкой началась после того, как я достал её, сильно ослабевшую, из ведра, куда она ухитрилась попасть в поисках корма. Хорошо ещё, что воды в ведре не было, а то не миновать бы ей беды. Подкрепив бурозубку кусочками мяса, я дал ей свободу.

Вскоре она вновь появилась в зимовье, давая понять, что успела проголодаться. После повторного угощения она стала наведываться очень часто, не брезгуя даже хлебными крошками. Всегда сгорбленная, одетая в бархатистую, тёмного цвета шубёнку, она показалась мне похожей на бойкую старушку-побирушку, которую я знал раньше. И повадки у неё оказались такими же. Уморительно шевеля длинным, похожим на хоботок носиком, любит побирушка покопаться в разном хламе. Вот поволокла под пол красочную обёртку от конфетки: в хозяйстве всё пригодится! Вернувшись, загремела косточкой, которую с трудом протиснула в щель между досками.

Живёт побирушка «этажом» ниже. Для зверушки такого размера пространство под полом – целый дворец. Приходится только удивляться её способности ориентироваться в этих лишённых света хоромах. Схватив хлебную крошку, она быстро исчезает под полом, чтобы в следующую минуту появиться у противоположной стены помещения. В отличие от проживавших здесь раньше мышей и полёвок, побирушка не забирается в поисках корма на стол, а терпеливо ждёт, пока её угостят. Вот и сейчас, пока я пишу эти строки, из-под пола у печки доносится тихое попискивание. Видно, в гости зовёт меня. «Из-за печи не лепечут, – смеясь, отвечаю я, – ты уж лучше сама приходи». Вот так и коротали мы с ней не раз длинные зимние вечера.

Храбрая бурозубка

Однажды во время колки дров для зимовья обратил я внимание на копошившуюся у моих ног бурозубку, одетую в бархатную, чёрно-бурого цвета шубку. В отличие от мышей, бурозубки питаются насекомыми, улитками и червями. Это и привлекло сюда землеройку, как ещё принято называть этих насекомоядных зверьков.

При расколе еловых чурок из-под отслоившейся коры выпадают личинки жуков-короедов и прочая мелкая живность. Все они становятся добычей храброй бурозубки. Её не пугают гулкие удары топора и треск раскалываемых поленьев. Стоит только на минуту прекратить работу, как она тут же начинает рыться в древесном хламе. Я бросаю зверушке жирную личинку чёрного усача, которую она с жадностью съедает.

Вот из трещины одного из поленьев выскочила прятавшаяся ящерица. Судя по оранжевой окраске брюшка, это крупный и вполне взрослый самец. Из-за прохладной погоды движения рептилии довольно вялы. Этим тут же воспользовалась бурозубка, смело атаковав ящерицу. Извиваясь, та отбрасывает от себя нападавшую бурозубку, но она нападает вновь и вновь, пытаясь вцепиться зубами в шею рептилии. Это не удаётся, и тогда бурозубка вцепилась в хвост убегающей ящерицы. Произошло то, что и должно было произойти. Хвост, извиваясь, остаётся в зубах бурозубки. Оставив на съедение часть своего тела, выродившийся представитель некогда грозного племени динозавров находит спасение в кустах. Главное – спасти голову, а хвост вырастет новый, и не беда, что короче.

Держа в зубах извивающуюся добычу, землеройка скрывается в поленнице дров. Закусив равным длине её тела хвостиком, землеройка тут же вернулась на поиски новой добычи. В сутки бурозубка съедает количество корма в несколько раз превышающее её собственный вес. Достаточно всего несколько часов воздержания от пищи, и может наступить смерть. Так велика скорость обмена веществ в этом крохотном тельце.

У нас на Среднем Урале обитает несколько видов бурозубок. Самая маленькая из них – крохотная – имеет вес не более четырёх граммов.

Это предел существования для теплокровных животных, ниже которого их жизнь уже невозможна. Поэтому представители этого вечно голодного племени в поисках пищи буквально перерывают лесную подстилку, проникая в самые узкие щели.

Однажды такая зверюга проникла в отверстие рожка, хранившегося в зимовье чайника, и там погибла. Обнаружено это было в момент чаепития.

…Я снова бросаю зверьку личинку елового усача. Это уже в качестве награды за храбрость.

Золотое руно

Задув лампу, долго лежу, прислушиваясь к шуму ветра в кронах окружающих избушку деревьев, и засыпаю, убаюканный этим шумом. Ночью меня разбудила звенящая тишина. Выйдя на улицу, замираю, поражённый красотой и величием звёздного неба. Как необычно ярки сегодня звёзды! С благоговейным восторгом всматриваюсь в величайшую картину Вселенной. Такое увидеть можно только здесь, вдали от разливов огней больших городов с их дымным покровом. Взор блуждает в туманных вихрях Млечного пути, ловит колючий свет далёких созвездий.

Каким ничтожным кажется человек в сравнении с бесконечностью пространства и времени. Да существую ли я вообще, если так мал и ничтожен? Картина Мира не раз вносила смятения в умы даже великих людей. «Со всех сторон я вижу одни лишь бесконечности, среди которых я – не более, чем атом и тень, существующая как мимолётное, неповторимое мгновение» – высказал свою мысль Паскаль при виде картины Вселенной. Своим знаменитым – «Когито, эрго сум – я мыслю, следовательно, существую» – развеял сомнения Р. Декарт.

Человек и его мысль – высшее проявление материи. Реальность моего бытия подтвердил «космический» холод. Я снова в тепле избушки, но спать уже не хотелось. Греки утверждают, что поэзия рождается от удивления. Наверное, это так. В тусклом свете керосиновой лампы на лист бумаги ложатся слова:

В необъятных просторах Вселенной, Словно пчёлки роятся у гнёзд, В вечном беге, пустом и бесцельном, Серебристые россыпи звёзд. Из алмазных подвесок созвездий, Бесконечно и очень давно, На потребу космической бездны Вечность ткёт золотое руно. А внизу, на краю небосвода, Поднимаясь из мрака и тьмы, Освещая путь нового года, Загорелся обломок луны.

Главное, наверное, не в том, каким получится стих, а в том, что увиденное вызывает потребность мыслить, чувствовать, познавать и писать.

Согревшись, снова иду на улицу. Золотое руно созвездий уже поблекло. Значит, скоро рассвет. Пройдёт час-другой, и солнечные лучи вторгнутся в верхние слои атмосферы, предрекая нам новый день. На востоке появилась светящаяся точка, которая, быстро двигаясь, прорезает небесную сферу. Спутник! Провожаю взором космический аппарат и чувствую, как эта крохотная точка невидимыми нитями крепко связывает меня с человеческим родом. Теперь я чувствую себя членом огромного космического экипажа планеты Земля, главной задачей которого, теперь и всегда, будет сохранение систем жизнеобеспечения нашего общего корабля, от которых зависит жизнь всех людей и народов.

Чёртова дудка

Даже в самую благодатную пору цветения кипрея места эти мало радуют взор. Здесь, на водоразделе бывших таёжных речек Шишима, Кутьи и Сакальи, на месте сведённых человеком богатых лесов, на многие километры простирается кладбище леса, уныло торчат сухие скелеты многовековых, оставленных лесорубами кедров, чернеют, широко раскинув щупальца-корни, похожие на исполинских осьминогов, кедровые выворотни.

Пожары и ветер довершили здесь гибель уральской тайги.

Чувство безысходной тоски вызывает у меня эта картина глубокой осенью и зимой, когда ничто, кроме шелеста сухих стеблей иван-чая да вейника, не нарушает здесь могильной тишины. Всё живое старательно обходит это гиблое место. Только однажды услышал я какие-то завывания и свист, похожие на песни вьюги в печной трубе. Шли они, оказывается, от сухостойного, с обломанной вершиной кедра, в стволе которого желна проделала несколько отверстий, превратив, таким образом, пустотелый пень в гигантскую свирель. Стоит только подуть сильному ветру, как эта «чёртова дудка» начинает завывать.

Невольно подумалось: леший, наверное, с помощью этой дудки оплакивает своё погубленное Берендеево царство.

После бури

Утром над заснеженным лесом поднялись, похожие на дым от огромных костров, снежные вихри – предвестники начавшейся непогоды. К полудню уже вовсю бушевал буран. Напор ветра всё нарастал. Словно гигантские травы, гнулись под его ударами огромные ели и пихты. Сурово и грозно шумел разбуженный бурей лес. Иногда деревья ломались, заглушая своим падением шум бури. Сквозь белую мглу дьявольской круговерти с трудом различалась путеводная просека. Снежная пыль застилала глаза и мешала дышать. Кажется, всё живое должна погубить эта белая мгла. Почти двое суток бушевала пурга, засыпав толстым слоем снега все следы лесных обитателей.

В полночь меня разбудила звенящая тишина. Выйдя из зимовья, я долго стоял в надежде услышать хотя бы слабые звуки. Тишина спящего зимнего леса описанию не поддаётся, ведь уровень его шума принят за нулевую отметку. Апельсиновой долькой висит над лесом серпик ущербной луны. Вспоминаются слова русского поэта Валерия Брюсова:

Отступи, как отлив, вседневное, пустое волнение. Одиночество, стань, словно месяц, над часом моим.

Одиночество мне тоже не в тягость. Наверное, в жизни каждого человека есть часы, когда ему хочется быть с самим собой. Кроме того, у меня есть лучший друг – книга. Книга водила меня по джунглям Калимантана и Амазонки, возносила к вершинам Тибета, удивляла красотой водопадов Виктории и Ниагары, учила любить и понимать природу. Книга приобщала меня к тайнам теории относительности А. Эйнштейна и новейшей концепции тектоники плит. Она вселила в меня твёрдую веру в торжество справедливости. Разве можно перечислить всё, что даёт нам книга? Однако пора и на отдых – утром предстоит трудный и долгий путь. Ещё долго лежу я, не в силах уснуть, и отблески пламени от горящих в печурке дров мечутся по стенам зимовья. А в лесу, за стенами моего зимовья, продолжается своя, ночная жизнь.

У опушки из снега под ёлочкой поднялся заяц-беляк. Потянулся, разминая отёкшие от долгого сидения лапки, и давай «вышивать» белое полотно поляны затейливой вязью следов.

Из дупла в стволе сухостойного кедра появилась любопытная мордочка лесной куницы. Осмотрелась по сторонам и решила – пора на охоту. Жалко, конечно, оставлять тёплую постель, но голод не тётка. Тёмной змейкой спустился пушистый зверёк к середине ствола и сильным толчком перебросил себя на соседнюю пихту. Пройдя «верхом» с десяток деревьев, спустилась куничка на снег и начала «строчить», оставляя за собой двойную стёжку.

Вблизи опушки уловила она волнующий запах жертвы. Где-то рядом под снегом спал рябчик. Словно стальная пружина напряглось тело зверька, готовое в любое мгновение взметнуться в смертельном прыжке. Тихо, очень тихо кралась по снегу куница, но дремавший под снегом рябчик всё же услышал её. В страхе взметнулся он вверх, пробив телом слой снега. Совсем немного запоздала куничка – подвёл осевший от толчка снег под задними лапками. Долго стояла ошеломлённая неудачей куничка, крепко держа острыми зубками вырванное у рябчика пёстрое пёрышко. Кормившийся в другом конце поляны беляк ошалело бросился в лес.

Утро выдалось тихим и светлым. Подобрав на снегу пёстрое пёрышко, положил я его в записную книжку. Напрасно так злобно бушевала пурга – жизнь продолжается.

В снежном плену

Весна в том году выдалась затяжной. Несмотря на то, что шла третья декада апреля, в лесу лежал сплошной снежный покров. Циклоны, один за другим, наведывались в наши края, неся мокрый снег, а за ними приходили похолодания, когда температура падала до минус десяти градусов, так было и на этот раз, когда на поверхности снега образовался такой крепкий наст, который выдерживал даже лося. В этих условиях мне захотелось побывать в своём зимовье, расположенном в кв. 84 Висимского государственного заповедника, где я работал тогда инспектором по охране природы. Благодаря крепкому насту я отказался от лыж и, преодолев 15-километровый маршрут, пришёл в зимовье, как по асфальту.

Зимовье, где я базировался, располагалось на западном склоне водораздельного кряжа Уральского хребта под пологом первобытного леса из пихты, елей и кедров. Представляло оно из себя бревенчатый дом с печью кирпичной кладки и могло свободно вместить на отдых 10-12 человек. Летом сюда часто наведывались научные сотрудники, зимой же, кроме меня, сюда никто не приходил. Попасть сюда можно было только пешком или на лыжах. Мне нравилось здесь бывать. Ночами мне не раз приходилось слышать здесь вой волков, а днём прямо из окна наблюдать кормившихся на ивах рябчиков. Ветры наметали у стен зимовья такие сугробы, что по ним можно было подниматься на крышу. Сюда не раз залезали зайцы, а в снегу на крыше не раз ночевали рябчики. Не менее интересно было и летом. Отсюда я регулярно выходил на охрану закреплённой за мною заповедной территории. Впрочем, браконьеры никогда сюда не наведывались. На этот раз я планировал здесь долго не задерживаться. Утром следующего дня я должен был возвращаться домой.

Среди ночи я услышал звон капели и сразу же понял, в каком нелепом положении оказался. Здесь, в горных лесах, глубина снежного покрова в конце зимы постоянно превышает метровую отметку. Передвигаться по такому снегу практически невозможно, не имея лыж. Утром я убедился, что наст исчез. Вместо лыж я решил использовать две горбылины, прикрепив к ним в качестве креплений куски брезента, и двинулся в путь. С первых шагов я понял, какие трудности мне предстоит преодолеть.

Мои импровизированные лыжи уходили под снег и вставали на дыбы. При этом я проваливался в снег по пояс. Чаще всего одна из моих конечностей оставалась на поверхности, тогда как вторая глубоко тонула. Поставив на поверхность снега эти доски, я заползал на них и снова пытался двигаться дальше. О возвращении в зимовье я не хотел и думать. К довершению всех этих неприятностей одна из моих «лыж» переломилась пополам. И всё же, после нескольких часов таких кувырканий, я приблизился к водоразделу хребта на так называемой Шайтанской дороге. Раньше эта дорога имела очень большое значение. Всю зиму по ней шли обозы с чугуном и железом от Верхнетагильского чугуноплавильного и железоделательного демидовского завода в село Шайтанка, где чугун и железо грузилось на барки, которые с паводковыми водами караванами отправлялись по Чусовой, Каме и Волге в Центральную Россию. Сейчас этой дорогой иногда пользуются лесозаготовители, а село Шайтанка стало селом Чусовским. Из-за очень глубокого снега в конце зимы сюда избегают заходить даже лоси на своих «ходулях». Недалеко от перевала мой путь пересекла свежевырытая в снегу траншея. В таком же положении оказался и медведь, который спешил на южный склон горы, где снежный покров значительно ниже. Совершая прыжки в нужном направлении, косолапый плюхался в снег и приминал его. «Вот балбес», – подумал я. – «Что, не мог сделать это по насту?». То, что в снежном плену оказался не я один, меня даже обрадовало.

Избушка в охранной зоне заповедника. Фото из архива автора

С этим географическим пунктом связано одно интересное, известное мне событие. Здесь одно время на стволе одного из деревьев висели установленные туристами указатели «Европа-Азия». Сейчас их нет. Куда и почему исчезли эти указатели, я и хочу ознакомить читателя. Работал в то время у нас в заповеднике лесником некий Токарев Владимир Иванович, который слыл известным мастером сквернословия. Получалось это у него отменно, скороговоркой. Бывало, выедет он рано утром на двух запряженных в сенокосилку лошадках косить на лугу сено. И тогда далеко по лесу разносятся его ораторские выступления. В обычном общении с людьми Владимир Иванович был молчалив, так как с трудом подбирал необходимые для выражения своих мыслей слова. Здесь же, на лугу, это был совсем другой человек.

Однажды летом нам пришлось вести работы по очистке от завалов южной границы заповедника. Токарев же на лошадке помогал нам в доставке к месту работы бензопилы и топлива к ней. Окончив вечером работу, мы напрямую по тропе пересекли эту гору и спустились к зимовью кв. 115, находящемуся на восточном склоне водораздельного кряжа. Для лучшего удобства мы посоветовали Токареву воспользоваться для этого Шайтанской дорогой, подробно рассказав ему, как это сделать. Прибыв в зимовье, мы приготовили ужин и расположились на отдых. Темнело, но Токарев всё не появлялся, что вызывало у нас беспокойство. Периодически один из нас выходил на улицу и прислушивался, не послышится ли голос заблудившегося товарища по работе. Всё было тихо. Уже ночью мы проснулись от громкого крика и нецензурной брани. «Что, хотели, чтобы я в Азию попал?», – кричал Токарев. – «Это хорошо, что вовремя увидел аншлаг на границе!». Он угрожал жалобами на нас начальству.

Оказалось, что ещё вечером Токарев на лошадке поднялся на перевал и увидел эти географические указатели. Переступать границу Азии он, конечно, не решился и до нас добирался кружным путем. Мы пытались убедить Токарева в том, что ничего страшного не было, что он и сам давным-давно живёт в Азии. «Что, за дурака посчитали? Да? Что, думали, что я не знаю, что живу на Урале?», – кипятился Токарев, сопровождая свои доводы нецензурной бранью. Наконец, нам, кажется, удалось убедить Токарева в том, что живёт он в Азии. Рано утром, когда все ещё спали, Токарев оседлал лошадку и поднялся на перевал. Сорвав указатели, он спрятал их в лесу. Чтоб никаких Азий и Европ здесь больше не было. Ни к чему они здесь – решил Токарев.

Вспоминая эту историю, я, несмотря на сильную усталость, засмеялся. На восточном склоне горы глубина снежного покрова была значительно ниже. Продвинувшись на восток несколько сот метров, я стал обходиться без досок, хотя снег был выше колен. В одном месте я заметил на поверхности снега похожий на головку гриба какой-то предмет. Им оказалось яйцо рябчика. Из-за затяжной весны рябушка была вынуждена снести яичко прямо в снег. Я забрал его для коллекции. К вечеру я спустился с хребта. Громко свистел поползень, сообщая всем, что вернулась весна. «Это я без тебя вижу» – подумал я, наблюдая появившиеся проталины и ручейки. Несмотря на сильную усталость, чувствовал себя счастливым. Меня радовало избавление от снежного плена и возвращение весны.

Весенняя гроза

Весна в тот год выдалась на редкость жаркой и сухой. Все с нетерпением ждали дождя. В лесах создалась высокая пожарная опасность, и нам, лесникам, приходилось часто бывать в лесу. Однажды, после дежурства в своем обходе, вернулся я в зимовье, затерявшееся в глубине первобытного леса. Вечер был тихим и тёплым. Смеркалось. С призывным хорканьем протянул первый вальдшнеп. В темноте ельников, монотонно свистя, вот уже в тысячный раз повторил свою клятву любви и весне пёстрый дрозд. Закрылись и поникли, отходя ко сну, белоснежные венчики анемонов. Было светло, и спать совсем не хотелось. Я сижу, прислушиваясь к звукам весеннего леса.

Вдали раскатисто громыхнуло. Потом ещё и ещё. Чёрная грозовая туча быстро закрыла небо, и стало необычно темно. Всё озарила яркая вспышка молнии. С вершины сухостойного дерева снопом посыпались искры. Тут же на землю с шумом обрушился долгожданный, по-летнему тёплый ливень. Словно на экране гигантского кинематографа, на фоне чёрного неба, в мерцающем свете электрических разрядов то появляется, то исчезает зубчатая стена леса. Удары грома следуют один за другим.

Уже находясь в избушке, сквозь шум взбунтовавшейся стихии услышал я звуки знакомой мелодии. Рядом в лесу кто-то пел. Однако стоило мне открыть двери зимовья, как песня прекратилась. «Наверное, показалось», – подумал я, закрывая двери. Кто же будет петь в такое время? Песня возобновилась. Теперь я отчётливо слышу голос поющей женщины. Я выхожу из зимовья и опять ничего, кроме шума дождя. «Наваждение какое-то», – думаю я, ощущая неприятное чувство беспокойства. Хлопнув дверью, жду появления таинственной незнакомки. Вот песня повторилась опять. Осторожно, стараясь не выдать себя, иду на сближение с поющей «сиреной». Сверкает молния, и в её фиолетовом свете я вижу фигурку девушки. Она стоит ко мне боком, склонив голову, расчёсывает длинные волосы. Нет, это не лесная нимфа, совершающая прогулки по ночному, озаряемому вспышками молний лесу, а выпускница Казанского университета, фенолог Ляйсан Магданова.

Девушка не видит меня и продолжает приводить себя в порядок после трудного перехода. Осторожно возвращаюсь в зимовье и жду её появления. Входит Ляйсан, принеся с собою свежий запах весны и дождя.

– Как же нашла ты сюда дорогу в такую темень? – спрашиваю я девушку.

– А разве молнии плохо освещают дорогу? – отвечает она вопросом на мой вопрос.

Вскоре гром гремел уже далеко. Небо очистилось, и вновь продолжил свои бесконечные свисты пёстрый дрозд. Мы сидим у костра и пьём горячий пахнущий дымом чай.

– Что означает в переводе твоё имя, Ляйсан, – спрашиваю я её.

– Весенняя гроза, – без тени смущения отвечает она.

Ляйсан Назимовна Магданова, младший научный сотрудник заповедника, фенолог. Фото из архива автора

– Значит всё, что произошло этой ночью, связано с твоим появлением?

– Возможно и так, – смеясь, отвечает Ляйсан.

Я смотрю на строгий профиль смуглого девичьего лица, обрамлённого густой шапкой тёмных и ещё влажных от дождя волос, на смелый размах её узких и чёрных, как смоль, бровей. Я подумал о том, что, наверное, счастлив будет тот человек, которому суждено «сгореть в пламени этой грозы».

Всё лето прожила Ляйсан в этом зимовье, собирая разнообразный фенологический материал. Оказалось, что кроме смелости девушка обладает большой любознательностью, трудолюбием, целеустремлённостью и любовью ко всему живому. Она не раз признавалась мне в том, что ощущает физическую и душевную боль при виде гибнущих животных и растений. Однажды она стыдила лесника за то, что тот, проходя по тропе, сломал помешавшую ему веточку. «Разве дерево виновато в том, что не могло уступить Вам дорогу?», – возмущённо говорила она. Как-то в её присутствии я машинально сорвал крохотный стебелёк кислички. Я и теперь помню, сколько немого укора увидел тогда в глазах этой девушки.

Случилось так, что трагически погибли родители девушки, оставив на её попечение несовершеннолетних сестёр и братьев. Пришлось бросить научную практику и уехать учительствовать в родную деревню.

Недавно, во время зимних каникул, Ляйсан вновь побывала в зимовье. Мы снова пьём горячий, пахнущий дымом чай и вспоминаем былое.

– Очень уж захотелось вновь повидать эти, ставшие для меня родными, леса, – говорит Ляйсан с лёгким оттенком грусти.

И мне показалось, что в это мгновение я увидел в её глазах отблеск той отгремевшей грозы.

Трудно сказать, как сложится жизнь девушки с этим поэтическим именем. Одно несомненно: хорошей учительницей будет Ляйсан, ведь детям так нужны уроки смелости и добра.

Иностранец в зимовье

Встречей с иностранцами сейчас никого уже не удивить. Недавно Висимский государственный заповедник, что на Среднем Урале, с познавательной целью посетил гражданин Дании Вильсон. Любознательный иностранец успел побывать в нескольких заповедниках нашей страны и научился неплохо объясняться по-русски.

В одном из зимовий иностранец услужливо предложил леснику заповедника использовать для приготовления ужина имевшиеся у него мясные концентраты. Поблагодарив гостя, хозяин зимовья посоветовал «захреначить» в суп привезённое им мясо. Правда, леснику пришлось долго объяснять иностранцу значение нового для него слова, но зато суп удался на славу.

Посетив гальюн и приняв там позу сидящей на насесте курицы, заморский гость увидел перед собою большую стопу газет и журналов, что ошибочно пояснил излишней политизацией русского общества. Об истинном предназначении всей этой макулатуры он догадался только тогда, когда почувствовал острую потребность в туалетной бумаге.

«Какой звери водятся этот лес?» – живо интересуется иностранец. «Медведь, волк, лось водятся», – перечисляет лесник знакомых ему зверей. «Что такой лось?» – пытается уточнить иностранец. «Сохатый значит», – пояснял лесник. Но и это слово оказалось гостю непонятным. Тогда лесник, изобразив растопыренными пальцами рук рога, громко рявкает и бьёт ногами о землю, пытаясь скопировать поведение ревущего во время гона сохатого, чем привёл иностранца в неописуемый восторг. Своё представление он дополнил словами: «Большая такая корова». Слово корова гостю оказалось знакомым, и он несколько раз повторил: «Лесной корова». Теперь для него многое стало понятным.

«А как у вас там в Дании с работёнкой для лесников?» – в свою очередь спрашивает лесник. Вильсон долго объясняет леснику, как престижна у них эта работа, как трудно её получить и как долго надо учиться. «А у нас платят гроши, потому иногда лесниками работают даже шарамыги», – поясняет гостю лесник. «Что такой гроши? Что такой шарамыги?» – интересуется гость. Если значение слова «гроши» удалось объяснить довольно быстро, то со словом «шарамыги» пришлось повозиться. В поисках синонима лесник назвал слова: шантропа, бичи, разгильдяи, алкаши и др. Понимание пришло только тогда, когда лесник произнес слово «бомж». «Бомж, бомж!» – завопил обрадованный иностранец, хлопая лесника по плечу.

Вечером, блаженно растянувшись на нарах, заморский гость мысленно подводил итоги минувшего дня. День, по его мнению, прошёл очень удачно. В его записной книжке появился добрый десяток неизвестных ему ранее русских слов, которых нет ни в одном словаре. А главное – он узнал о существовании в уральских лесах лесной коровы.

Знаю, там меня ждут

В горной части Висимского заповедника глубина снежного покрова достигла 80 сантиметров, а впереди ещё и снегопады, и снежные бури. Тишину зимнего леса всё чаще нарушает треск падающих от непомерной тяжести снега деревьев. Согбенные белой ношей молодые ели и пихточки похожи на сказочных монстров. Красота зимнего леса омрачается сознанием того, что не все эти деревца выдержат тяжёлое испытание на прочность. Из-за полного отсутствия семян хвойных особенно в бедственном положении оказались многие пернатые обитатели леса.

Пробираясь на лыжах сквозь завалы деревьев, спешу туда, где в таёжной глуши затерялось моё зимовье. Знаю, там меня сейчас ждут. А вот и придавленная снегом избушка. На снегу, под навесом, где находится «пункт помощи голодающим», множество птичьих следов. Была здесь и белочка, и даже заяц.

Поползень Сенька приветствует моё появление торопливыми свистами. Порхая вокруг меня, Сенька ждёт угощения. Увидев в руке маленькие кусочки сала, возбуждённая птичка как под гипнозом приближается к ним ползком. Очень уж метко окрестили эту птичку в народе. Я отвожу руку, и теперь, чтобы достать сало, Сеньке придётся садиться на ладонь. Птичка без колебаний прыгает мне на руку. Как цепки и холодны лапки у этой птахи! От неожиданности я даже руку отдёрнул.

Но вот кормушка наполнена, и Сенька первым приступил к трапезе. Подлиза и жадина, он опять использовал дружбу в корыстных целях. Быстро насытившись, тут же приступил к заготовке провизии впрок, стремясь припрятать для себя содержимое всей кормушки. Крошки и зёрнышки он сноровисто прячет в щели на стенах зимовья. Рядом бесшумно мелькнула нарядная сойка. Эта красивая дама, как и сорока, от рождения предрасположена к клептомании. Брать пищу в присутствии человека она не решится. Ей дорого таинство кражи. Я прячусь за деревья, и осторожная птица, воровато озираясь, схватила хлебную корку и стремительно улетела.

У избушки в охранной зоне заповедника. Слева – помощник лесничего Верхнетагильского лесничества А. Галкин. Фото из архива автора

Прошлой весной эта самая сойка в считанные минуты утянула у нас десяток отловленных для научных исследований полёвок, которых доверчивый лаборант неосмотрительно оставил у зимовья. Владелец дохлых мышей подозревал в краже меня, пока пернатая воровка не была уличена.

У кормушки появились представители голодного племени лесных синиц. Почти все московки, гаички и пухляки из-за бескормицы откочевали в другие места. Благодаря подкормке, с десяток этих милых пичуг остались здесь зимовать. Птички бойко расклёвывают успевшие замёрзнуть крошки хлеба и зёрнышки. Уже находясь в домике, услышал шорох от пробежавшей к кормушке белочки.

Несмотря на бедственное положение, в котором оказались обитатели заповедника, находятся люди, которые помощь человека птицам считают не только излишней, но и вредной. С их точки зрения, такое содействие оказывает отрицательное влияние на биоценозы. Право на жизнь лесные обитатели должны отстаивать, мол, без поддержки человека. Но разве ещё сохранились на нашей планете биоценозы, свободные от антропогенного влияния? Разве, вырубая леса, осушая болота, загрязняя озёра и реки, мы не лишаем их обитателей права на жизнь? Разве не исчезают с лица земли всё новые и новые виды растений и животных?

Следуя логике этих людей, нам давно пора отказаться от помощи тем, кого постигли стихийные бедствия. Тот, кто считает сострадание и милосердие к попавшим в беду животным излишним, тот не проявит истинной любви и милосердия к людям.

Линия обороны

Стою у границы лесного массива, ровная линия которого протянулась до самого горизонта. Справа, словно гигантские белые волны, вздыбились заснеженные, лишённые леса гряды холмов, с тёмными пятнами чудом сохранившихся деревьев. Разгулявшийся на бескрайних вырубках западный ветер, встретив на своём пути стену леса, бросается на неё с неистовой яростью. Ветер раскачивает вершины деревьев, ломая ветви, врывается в глубину лесного массива и тут замирает, не в силах преодолеть сопротивление зелёного воинства. Здесь, вдоль опушки, проходит главная линия лесной обороны.

Словно после великой сечи, лес завален телами поверженных лесных исполинов. Выросшие в глубине леса деревья, оказавшись теперь на передней линии обороны, гибнут здесь и от «кавалерийских наскоков» ветров и от иссушающего дыхания летнего зноя. Но вот уж поднялась на опушке плотная поросль молодых ёлочек, которые спешат заменить погибших в борьбе со стихией зелёных витязей. Лес глухо шумит. Сквозь похожий на рокот прибоя шум доносятся жалобные скрипы и стоны. Это тоже голос нашего леса.

Русский человек не может не любить леса. Вся история становления и развития нашей нации тесно связана с ним. Лес давал приют нашим предкам. Своим теплом он согревал их жилища, кормил, одевал и лечил. А сколько раз он укрывал их в лихие годины, наводя страх на врагов? Поэты воспевают лес в стихах и поэмах. О нём пишут, его изучают, но всё это не мешает нам губить и грабить его. Лес, способный сдерживать натиск стихий, оказался беспомощным перед натиском техники. Здесь, на этих вырубках, я видел нелепый плакат, призывающий к сверхплановой заготовке древесины, так хорошо отражающий психологию тех, для кого лес это только сырьё.

Но лес это не только сырьё. Это наш друг и союзник. Его линия обороны – это и наша линия обороны против голода и болезней, против засухи и наводнений, против ветровой и водной эрозии почвы. Он дарит нам чистый воздух и даёт огромное эстетическое наслаждение. Кого не радуют запахи хвои, пение птиц и журчание ручьёв, яркие краски цветов? Человек будет счастлив до тех пор, пока держатся на Земле его зелёные бастионы. Я смотрел на бушующий в белой пене метелей «зелёный прибой» и думал о том, куда в будущем сдвинется эта линия лесной «обороны», от которой так зависит судьба человека.

В квартале 84 заповедника. Фото из архива автора

Рейд на юг охранной зоны заповедника, 1989 год. Слева направо: А. Галкин, С. Зорков (лесничий Верхнетагильского лесничества), В. Шевелёв (лесник заповедника), А. Пискунов. Фото О. Заржецкого

Деревня Большие Галашки, сер. 1980-х гг. Слева направо: А. Пискунов, А. Галкин, В. Сысоев (сначала лесник, позже – таксидермист заповедника). Фото В. Назарова

Избушка на горе Лубной в охранной зоне заповедника. В центре – В. Воронов (лесник заповедника). Фото из архива автора

Под ЛЭП в охранной зоне заповедника. Слева – А. Галкин. Фото из архива автора

А. Галкин влезает на огромную сосну за мёдом из колоды. Фото В. Назарова

В заповеднике, сер. 1980-х гг. Слева направо: А. Пискунов, В. Назаров, А. Зайцев (сначала пожарный сторож, после – лесник заповедника). Фото из архива автора

Деревня Большие Галашки, сер. 1980-х гг. Слева направо: директор заповедника А. Мишин, заместитель директора по научно-исследовательской работе Ю. Марин, А. Пискунов. Фото В. Назарова

В квартале 84 заповедника. Слева – А. Зайцев. Фото В. Назарова

Улита Ивановна Комарова (лесник заповедника, неоднократно исполняла обязанности лесничего Сулёмского лесничества). Фото В. Назарова

Деревня Большие Галашки. У конторы Сулёмского лесничества заповедника, сер. 1980-х гг. Слева направо: О. Заржецкий (лесник заповедника), У. Комарова, А. Пискунов, А. Дегтярёв (лесничий Сулёмского лесничества). Фото В. Назарова

Ветровал 1995 года в заповеднике. Фото Ю. Марина

Серая мухоловка. Фото В. Захарова

Клёст-еловик. Фото Е. Попова

Синица московка. Фото Н. Беляевой

Дятел поработал! Фото В. Назарова Фото И. Вурдовой

Желна за работой. Фото Р. Сибгатуллина

Фото Н. Беляевой

На вершине горы Шабур. Фото П. Исакова

Знак «Европа-Азия» на Карпушихинской дороге. Фото П. Исакова

Летяга. Фото Е. Попова

Белка. Фото С. Мещерягиной

Бурозубка. Фото С. Мещерягиной

Сойка. Фото Е. Попова

Поползень. Фото Е. Попова

Лесная избушка. Фото из архива А. Пискунова

В зимнем лесу. Фото В. Захарова

Большая лесная перламутровка. Фото С. Чумакова

У сосны-великана. Фото В. Назарова

Приложение Висимский заповедник

Висимский заповедник создан в 1971 году по инициативе Свердловского облисполкома, научных, общественных, природоохранных и лесохозяйственных организаций области и города Нижнего Тагила.

Большую роль в его организации сыграли: Михаил Сергеевич Попович, ставший первым директором заповедника; ректор Уральского государственного университета член-корр. АН СССР Борис Павлович Колесников; известный уральский писатель Борис Степанович Рябинин. Во многом благодаря последнему заповедник получил своё название. Оно дано по наименованию старинного посёлка Висим, который является родиной великого русского писателя Дмитрия Наркисовича Мамина-Сибиряка, воспевшего в своих произведениях природу этих мест.

Заповедник был создан на территории, которая являлась частью существовавшего здесь в 1946–1951 гг. заповедника «Висим», и первоначально включил в себя восточную часть Сулёмского лесничества Висимского лесхоза – верховья реки Сулём выше деревни Большие Галашки. Его площадь составила 9531 га. В 1973 году территорию заповедника первый раз расширили, площадь увеличилась до 13350 га. В заповедник были включены два уникальных массива сохранившейся первобытной темнохвойной тайги на горах Кулига и Большой Сутук.

В том же году вокруг заповедника была учреждена большая охранная зона (66100 га), функционирующая как комплексный заказник: на её территории запрещены охота и рыбная ловля. Благодаря усилиям второго директора заповедника Александра Сергеевича Мишина в 2001 году произошли сразу два знаменательных для заповедника события: его существенное расширение и присвоение статуса биосферного резервата. Площадь заповедника была увеличена за счёт территории охранной зоны до 33508 га, из которых 7550 га выделено для создания биосферного полигона. Важным приобретением для заповедника стал ещё один массив нетронутых темнохвойных лесов на горе Долгой. Площадь охранной зоны в настоящее время составляет 46333 га.

Сохранность участков нетронутой темнохвойной тайги имеет свою давнюю историю. К началу XVIII века нынешняя территория заповедника, как и весь Средний Урал, были покрыты темнохвойной тайгой. Местные народности – вогулы (манси) – в лесу только охотились и вырубали небольшое количество деревьев рядом с жильём. Некоторые растения, как например лиственница, считались священными и сохранялись.

С появлением в начале XVIII века заводчиков Демидовых на Урале началось строительство железоделательных заводов. Леса западной части территории будущего заповедника начали вырубаться для выжига древесного угля. Леса восточной части в верховьях реки Сулём подверглись вырубке позже – в начале XIX века. Были проложены две дороги («Невьянский зимник» и «Новошайтанская»), по которым в Невьянский и Верхнетагильский заводы вывозился древесный уголь и доставлялась готовая продукция заводов на пристани реки Чусовой для весеннего сплава по большой воде в европейскую Россию.

К середине XIX века северная часть нынешнего заповедника уже была пройдена рубками и пожарами. Кроме того, лес в больших количествах вырубался для создания сенокосов и для строительных нужд. В то же время сохранялись кедровники в окрестностях Верхнего Тагила и в верховьях рек и ручьёв, которые ценились местным населением как охотничьи и орехово-плодовые угодья.

В 1946 году по инициативе Уральского университета создаётся обширный среднеуральский заповедник «Висим» площадью 56320 га. Он протянулся с запада на восток почти на 40 км и включал высшую точку Среднего Урала – гору Старик-Камень (755 м над ур. моря). В 1951 году заповедник был закрыт, а его лесные массивы начали интенсивно вырубаться.

К середине XX века больше половины территории, входящей ныне в Висимский заповедник, было вырублено. В восточной части заповедника последние рубки производились перед самой его организацией – в конце 60-х – начале 70-х годов. Территория, переданная заповеднику в 2001 году, последние тридцать лет ХХ века также интенсивно вырубалась, нетронутым остался только небольшой участок тайги на горе Долгой.

И тем не менее, по мнению географа, геоботаника, лесоведа Владимира Георгиевича Туркова, природу заповедника «надо признать исключительно интересной. …Он замечателен тем, что заповедует, с одной стороны, территорию, прошедшую достаточно типичную для горнозаводского Урала историю хозяйственного освоения, а с другой – мало затронутые ландшафты горнолесного Урала, исчезающие или в корне изменяемые ныне в результате промышленного освоения. Уже в настоящее время эти ландшафты, широко распространённые в прошлом, стали уникальными эталонами природы Средне-Уральского низкогорья».

Природа заповедника

Заповедник расположен в низкогорной части Среднего Урала. На востоке он характеризуется собственно низкогорным рельефом с перепадами высот 250–300 м и максимальной высотой 699 м над ур. моря (гора Большой Сутук). Рельеф западной его части низкогорно-увалистый, депрессионно-равнинный.

Большая часть заповедника находится на западном макросклоне Среднего Урала в верховьях реки Сулём (правый приток реки Чусовой), входящей в обширный Волжско-Камский бассейн. Восточная, очень небольшая часть, включает участок водораздельного кряжа с начинающейся здесь рекой Вогулкой (левый приток реки Тагил), относящейся к Обскому бассейну. Таким образом, охраняемая территория находится одновременно в Европе и Азии, а воды из заповедника текут в Волгу и Обь.

Преобладающей растительностью заповедника являются леса, среди которых большую часть территории занимают берёзовые или смешанные древостои, образовавшиеся после вырубок, пожаров и массовых ветровалов. Сохранилось лишь три небольших массива коренной темнохвойной тайги площадью около 1500 га, приуроченных к вершинам и склонам четырёх гор – Большой Сутук, Малый Сутук, Долгая, Кулига. Они представляют особую научную и историческую ценность, поскольку подобных лесов на Среднем Урале практически не осталось.

Основными древесными породами темнохвойных лесов заповедника являются ель сибирская и пихта сибирская, единично встречается сосна сибирская или кедр, который находится здесь на юго-западной границе своего распространения. Под пологом этих лесов всегда сильное затенение и достаточно влажно. В таких условиях могут выживать только теневыносливые виды растений: различные виды папоротников, таёжное мелкотравье – кислица обыкновенная, майник двулистный, седмичник европейский, ожика волосистая и другие. Богат моховой покров.

Подлесок темнохвойных лесов редок и состоит из малины, рябины, черёмухи, шиповника, жимолости. Но в так называемых окнах, образующихся после выпадения нескольких деревьев, малина образует густые заросли. Хорошая освещённость способствует разрастанию здесь крупных папоротников и лугово-лесного высокотравья, к которому относятся: борец северный, чемерица Лобеля, скерда сибирская, колокольчик широколистный, какалия копьевидная, реброплодник уральский и некоторые другие виды.

Интересны темнохвойные леса с участием липы. Она здесь присутствует в подлеске, но встречаются деревья, выходящие в древесный ярус. Несколько тысяч лет назад, когда климат был мягче, липовые леса занимали обширные пространства на Среднем Урале. Сейчас липа встречается только в самом теплообеспеченном горном подпоясе, называемом «липовым». В травянистом покрове здесь можно встретить растения, характерные для широколиственных лесов, – копытень европейский, медуницу неясную, воронец колосистый, звездчатку ланцетолистную, сныть, чину весеннюю и другие.

В берёзовых и смешанных елово-берёзовых лесах подлесок составляют те же виды, что и в темнохвойных. В травяном покрове присутствуют самые разные виды, но преобладающими являются злаки – вейник тупочешуйный и вейник Лангсдорфа. В большинстве этих лесов идёт медленное восстановление темнохвойной тайги, которая произрастала здесь ранее. Ель и пихта поселяются под пологом лиственного леса и постепенно вытесняют берёзу из состава древостоя, как более долгоживущие породы. Такая смена может занять продолжительный период времени.

Сосна обыкновенная растёт в заповеднике как сопутствующая порода в местах старых пожарищ, а также в виде искусственных посадок на его западной границе. Лиственница встречается одиночно в разных частях заповедника и практически не возобновляется. Осина представлена небольшими контурами старовозрастных лесов на месте вырубок и пожаров и как примесь в берёзовых лесах.

После массового ветровала 1995 года и двух больших пожаров 1998 и 2010 годов в заповеднике образовались обширные площади сплошных ветровальников и пожарищ. В настоящее время на них активно идут процессы восстановления лесной растительности.

Луга занимают менее 1 % площади заповедника, но примерно половина его флоры – это луговые и лугово-лесные виды. Очень красочны луга во время массового цветения различных видов растений – купальницы, горца змеиного и горца альпийского, лабазника, володушки, герани луговой, синюхи и многих других представителей лугового разнотравья.

Большинство лугов заповедника имеет рукотворное происхождение: они созданы трудом многих поколений русских поселенцев на месте лесов, сведённых под покосы и пашни. Самые старые из них имеют возраст около 300 лет. Некоторые луга зарастают лесом, чему способствуют роющие животные – кроты, кабаны. Разрушая дернину, оголяя почву, они способствуют прорастанию семян древесных растений.

Естественными лугами на территории заповедника можно считать только небольшие поляны в привершинной части горы Большой Сутук с горцем альпийским и вейником тростниковидным, а также таволгово-вейниковые луга на прирусловых валах реки Сулём и канареечниковые на её островах.

Животный мир заповедника имеет типично таёжный характер.

Из млекопитающих наиболее разнообразны грызуны, а среди них – мышевидные грызуны (полёвки и мыши), для которых характерны резкие колебания численности. Зачастую о её высоком уровне можно судить по многочисленным погрызам коры в нижней части кустарников, вытаивающим весной из-под снега. Обычна в заповеднике белка, её численность зависит от урожая семян хвойных деревьев, особенно ели. Напротив, летяга и бурундук редки. Бурундук чаще встречается в восточной горной части заповедника. Летяга является видом, занесённым в Красную книгу Свердловской области. Интересно это животное тем, что способно планировать между деревьями, благодаря кожистой складке между передними и задними лапками, которая растягивается во время полёта. Самый крупный грызун в фауне заповедника – речной бобр, широко расселившийся в настоящее время по его территории. Следы его жизнедеятельности – пеньки от поваленных деревьев, тропы, плотины – можно встретить на многих реках и ручьях.

Обычным для заповедника можно считать зайца-беляка. Зимой, на местах где зайцы кормятся, снег испещрён их следами.

Широко распространены и многочисленны в заповеднике насекомоядные – землеройки бурозубки и крот. Последний обычен не только на лугах и в елово-берёзовых лесах, но и в первобытной горной тайге. По типу питания к насекомоядным относятся и представители отряда рукокрылых – единственные млекопитающие, обладающие способностью к настоящему полёту. Редко встречающиеся в заповеднике северный кожанок и прудовая ночница – это виды из Красных книг Среднего Урала и Свердловской области.

Из хищных наиболее многочисленны куньи: куница, колонок, горностай, ласка. Следы выдры и американской норки регулярно встречаются зимой в руслах и по берегам рек, иногда удаётся увидеть этих животных в летнее время. Барсук поселяется обычно в норах на сухих южных склонах гор. Самым редким представителем семейства является росомаха, следы которой очень редко отмечаются в зимнее время. Один раз инспектор заповедника наблюдал в районе реки Кустоватой росомаху, забравшуюся на берёзу.

Цепочки следов волка встречаются на зимних учётах и в летнее время на тропах и просеках в разных частях заповедника. Редко на открытых местах, у опушки леса можно встретить лисицу или её следы. Рысь очень редка, её следы отмечаются не каждую зиму и преимущественно в восточной горной части заповедника. Повсеместно встречаются следы самого крупного хищника – бурого медведя. Предположительно, на территории заповедника постоянно обитает в пределах десятка особей этого вида. Разрытые ими муравейники и разрушенные полусгнившие стволы деревьев часто встречаются на просеках и дорогах.

Из копытных в заповеднике самым обычным является лось. Излюбленные места кормёжки для него – таволожники, осоково-вахтовые болота, рябиновые молодняки. В течение зимнего сезона для лосей в заповеднике характерны небольшие миграции. В начале зимы они перемещаются из межгорных котловин вверх по склонам гор, в более тёплые в этот период и богатые зарослями рябины и осины места. А в феврале – марте, в период максимального снегонакопления, снова спускаются вниз, где снежный покров менее глубок. Критической его глубиной, ограничивающей пребывание лося в горной тайге, считается 70 см. В летнее время в заповеднике встречаются следы жизнедеятельности косули и кабана.

Разнообразно и многочисленно птичье население заповедника.

Обычны здесь типично таёжные тетеревиные – глухарь, тетерев, рябчик – численность которых за время существования охраняемого комплекса (заповедник и его охранная зона) заметно возросла. Довольно часто в лесу можно вспугнуть кулика вальдшнепа. Из дятлов, тесно связанных своей жизнью с лесом, наиболее распространёнными являются большой пёстрый и трёхпалый.

Уже в мае слышно кукование двух видов кукушек – обыкновенной и глухой.

Большую часть орнитофауны заповедника составляют воробьинообразные. В темнохвойных лесах обычны зяблик, клёст-еловик, поползень, длиннохвостая синица, пёстрый дрозд и другие виды. В лесах с кедром встречается кедровка – вид, способствующий распространению этого дерева по территории заповедника.

Хищные птицы немногочисленны, но разнообразны. В лесах обитают ястребы – тетеревятник и перепелятник, к открытым пространствам приурочены места обитания канюка, полевого луня. Очень редки чеглок, осоед, коршун, пустельга. Из ночных хищных птиц встречаются неясыти – длиннохвостая и бородатая, болотная сова, сычи, ястребиная сова.

В связи с отсутствием в заповеднике значительных водоёмов фауна водоплавающих птиц крайне бедна. Отмечен чирок-свистунок, селящийся на маленьких болотцах по реке Сулём и её притокам; кряква – по немногочисленным старицам этих речек; из нырковых уток – гоголь.

На обширных ветровальниках и пожарищах за последние двадцать лет распространились виды птиц открытых местообитаний: коростель, луговой чекан, полевой лунь, белая трясогузка и другие.

Фауна земноводных и пресмыкающихся заповедника небогата. Весной в лужах видны кладки икры лягушек – остромордой и травяной, а на просеках и тропах можно встретить их самих. Жаба попадается гораздо реже. На прогреваемых камнях, стволах деревьев можно часто увидеть живородящую ящерицу. На просеках нередка встреча с обыкновенной гадюкой.

В реках и ручьях заповедника обитает 12 видов рыб, среди которых хариус, подкаменщик, налим, гольян, пескарь и другие.

Беспозвоночные – самая многочисленная и многообразная группа животных в заповеднике. Выявленная фауна насчитывает в настоящее время около 2500 видов. И это, видимо, примерно половина того, что здесь обитает.

Самыми массовыми видами насекомых в почве и на её поверхности являются земляные муравьи мирмика и рыжие лесные муравьи, строящие гнёзда с надземным насыпным куполом. В лесной подстилке многочисленны и разнообразны в видовом отношении пауки-пигмеи, жуки – стафилиниды, жужелицы: лесной моховик, многоямчатый птеростих и рыжий канавочник, а на поверхности почвы быстро бегают пауки-волки, жуки стафилиниды филонтусы и разные виды жужелиц карабусов. Обитателями подстилки и почвы являются многочисленные губоногие многоножки костянки, дождевые черви и мелкие белые тонкие кольчатые черви 1–2 см длиной, родственные дождевым червям по происхождению и «профессии» – энхитреиды. На поверхности почвы также обычны виды, питающиеся животными и растительными останками: ребристый мертвоед, обыкновенный могильщик, лесной навозник и многие другие.

Богат и разнообразен комплекс насекомых, разрушающих ослабленные и выпавшие деревья. Самыми распространёнными из них являются короед типограф, берёзовый лубоед, обыкновенный гравёр, чёрный пихтовый и чёрный еловый усачи, хвойный долгоносик. Ветровал 1995 и пожары 1998 и 2010 годов создали оптимальные условия для размножения многих видов этой группы.

На лугах многочисленны насекомые и пауки, обитающие в травостое. Он для них «и стол, и дом». Цикадки – обыкновенная пенница и зелёная цикадка, бобовая тля, травяные клопы и настоящие щитники, кобылки питаются соком растений и находят здесь же убежище. Пауки-крабы, пауки-скакунчики, пауки-кругопряды, зелёный кузнечик, некоторые виды клопов являются хищниками и поджидают добычу в засаде, ловят их в сети, либо подкрадываются незаметно к жертве.

Луговое разнотравье привлекает многих бабочек. Многоцветную летающую мозаику создают многочисленные красно-коричневые шашечницы и перламутровки; голубые, серые и оранжевые голубянки; белая боярышница, зорьки и другие различные белянки и беляночки; разноцветные крапивницы, дневной павлиний глаз, многоцветницы. Не менее разнообразны бабочки лесов, которых больше на опушках и прогалинах. Много в заповеднике и ночных бабочек, среди которых несколько видов орденских лент (голубая, жёлтая, обыкновенная красная), медведиц (кайя, желтоватая, быстрая), бражников (малый и средний винные, подмаренниковый). Периодически наблюдается массовый вылет боярышницы. Из парусников нередок красавец махаон. Каждый год отмечается очень редкий вид – обыкновенный аполлон. Гусеницы многих из этих видов бабочек питаются листьями растений лугов, а взрослые насекомые питаются нектаром цветков.

Заповедные луга – царство так называемых антофильных, связанных с цветками, насекомых. Кроме бабочек особенно много здесь жуков усачей (зелёная, кривоногая и четырёхполосая лептуры, цветочный и синий усачи), бывают многочисленны перевязанный восковик, медная бронзовка, кровавый краснокрыл, личинки которых развиваются в разрушающейся древесине, а во взрослой стадии эти жуки питаются пыльцой, нектаром и частями цветков. Обычны различные виды одиночных пчёл мегахилид и андренид, живущих семьями ос и шмелей, гнезда которых встречаются довольно часто, в то время как среднерусская медоносная пчела, видимо, в заповеднике сейчас редка.

Между тем бортнический промысел был развит во всём прилегающем к заповеднику районе до 70-х годов прошлого века. Житель деревни Большие Галашки И. М. Комаров по реке Сулём (урочище Пчельник) и его притокам имел до 300 колод и бортевых деревьев. Опустевшие борти и колоды изредка попадаются до сих пор. В настоящее время этот промысел пришёл в упадок.

В Висимском заповеднике охраняется более 70 видов грибов, растений и животных, занесённых в Красные книги Российской Федерации, Среднего Урала и Свердловской области.

Авторы-составители: Р. З. Сибгатуллин, Н. Л. Ухова, Н. В. Беляева

Сайт Висимского заповедника:

Страница на FB:

Группа ВКонтакте:

В 2017 году, объявленном в России Годом экологии, отмечается 90 лет со дня рождения уральского натуралиста и природозащитника александра Николаевича Пискунова.

К этому юбилею Уральское Провинциальное Издательство вместе с его дочерьми подготовило книги с произведениями писателя о природе:

В глуши таёжной

Сборник включает в себя более 100 очерков о Висимском заповеднике, в котором автор проработал десять лет.

Издание книги приурочено к 45-летию создания Висимского государственного заповедника.

Книга иллюстрирована фотографиями из архивов автора, сотрудников Висимского заповедника, уральских краеведов и натуралистов.

Где рождаются облака

Книга состоит из рассказов о пернатых питомцах автора и природе родных для него мест, очерков о путешествиях по Уралу и России, а также представляет его поэзию.

Издание иллюстрировано фотографиями из архивов автора, сотрудников заповедника «Денежкин Камень», уральских краеведов и натуралистов.

Ответы натуралиста

Книга основана на материалах рубрики «Вопросы натуралисту» газеты «Уральский рабочий», которую автор вёл на протяжении многих лет, за что был награждён медалью «За добросовестный вклад в развитие журналистики Среднего Урала».

В издание также вошли произведения автора о загадках природы.

Надеемся, что эти книги станут прекрасным подарком поклонникам творчества автора и всем любителям природы.

О благотворительном издательском проекте «Сохраним красоту»

Стремясь, чтобы книги о природе стали доступными для подрастающего поколения, Уральское Провинциальное Издательство инициировало благотворительный издательский проект «СОХРАНИМ КРАСОТУ».

Благотворительный проект «СОХРАНИМ КРАСОТУ» ставит своей задачей распространение литературных произ-ведений российских (в первую очередь – уральских) авторов о природе, природоохранной и экологической тематики среди детей и юношества с целью экологического просвещения, пропаганды бережного отношения к окружающему миру и патриотического воспитания.

Тиражи изданий, изготовленные за счёт благотворительных взносов, будут передаваться детским домам; школьным и детским библиотекам; экологическим клубам и кружкам; иным организациям и объединениям, основной деятельностью которых является экологическое воспитание молодёжи. Получателями книг также могут быть многодетные семьи, дети-инвалиды или участники различных конкурсов и акций природоохранной и экологической направленности.

Стоимость экземпляров, тиражируемых за счёт благотворительных взносов, включает в себя только расходы на их изготовление и доставку получателям, что почти вдвое снижает их цену для спонсоров.

Участниками Проекта могут стать авторы (правообладатели) произведений о природе и лица, которые желают оказать ему финансовую, организационную, информационную и иную поддержку.

Первыми изданиями Проекта стали книги уральского натуралиста и природозащитника Александра Николаевича Пискунова.

Подробнее о Проекте и условиях участия в нём можно узнать на сайте издательства ().

Оглавление

Сохранил красоту для других

Александр Николаевич Пискунов (1927–2009)

Щедрый сердцем природолюб!

Под пологом первобытного леса

  След человека

  Медведи висимского заповедника

    Некурящий медведь

    Медведь и рябчик

    Сладкоежка

    Косолапые дегустаторы

    Медвежьи метки

    Мишкин трофей

    Любопытный медведь

    Власть мёда

    Нападение медведей

  Волки

    Люди и волки

    По волчьей тропе

    На волчьем концерте

    Волчья идиллия

    На волчьей охоте

    У волчьего логова

    Встреча в ночи

    На волчьей свадьбе

    Волки, во́роны и лоси

  Лесные встречи

    Встречи с сохатыми

    Наперегонки с сохатыми

    Знакомство

    Рога и копыта

    Коварная росомаха

    След росомахи

    Хитра ли лисичка?

    Желтодушка

    Откуда взялась енотовидка?

    Лесные гидростроители

    Шаловливый заяц

    На заячьей свадьбе

    Зачем заяц рябчика съел?

    Летающие радары

    Страшнее мышки зверя нет

    Порхают бабочки

  Пернатые соседи

    У грани невозможного

    Не смейся, человек!

    Неожиданный трофей

    Совиная охота

    Черныши

    Чёрные санитары

    Барабанщики весны

    Пернатые единоличники

    Диалог с дятлами

    Неумеха

    Мастер на все… крылья

    Тетеревиная спальня

    Крылатые сеятели

    Обманутый ястреб

    Рябушкино потомство

    Засоня

    Воздушные странники

    Каменки любят одиночество

    Соседи и союзники

    В поисках чёрного дрозда

    Пернатые генералы

    На грани эпох

    Зёрна жизни

    Кольцо Мортенсена

Азбука леса

  Рождение весны

  Месяц большого наста

  Танец весны

  Цветочный переполох

  Цветы нашего детства

  Благодать

  Яркие краски июля

  На каменных реках шайтана

  Капелька

  Нимфа кандида

  Красота отражения

  Улыбки природы

  Безработный шмель

  Тепло расставания

  Причуды уходящего лета

  Пора листопада

  Тепло «Бабьего лета»

  Украшения «Бабьего лета»

  Прощание с «Бабьим летом»

  Пора чёрных троп

  Дроздовое дерево

  Метаморфозы предзимья

  Снежное одеяло

  Снежные автографы

  Росписи на снегу

  Пора длинных теней

  Поэзия зимнего леса

  Азбука леса

  Царевна-лягушка

  Автографы любви

  В чертогах грибного царства

  Грибная «пагода»

  Королева грибного царства

  Лесная борода… как индикатор чистого воздуха

  Лишайниковые пустыни

  Живые ископаемые

  Лесные пожары

Там меня ждут

  У страха глаза велики

  Пир Под кедрами

  Серая мушка

  Московка

  Голубая скорлупка

  На лыжах в грозу

  Чаепитие с бабочкой

  Таинственные лучи

  Пятнышки на снегу

  Восьминогий путешественник

  Звёздной ночью

  Вальпургиева ночь на шабуре

  Заколдованный лес

  У старой сосны

  Розовый заяц на розовом снегу

  Ушастый шалун

  Побирушка

  Храбрая бурозубка

  Золотое руно

  Чёртова дудка

  После бури

  В снежном плену

  Весенняя гроза

  Иностранец в зимовье

  Знаю, там меня ждут

  Линия обороны

Приложение Висимский заповедник

  Природа заповедника

О благотворительном издательском проекте «Сохраним красоту» Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg