«Грозовое ущелье»

Осенью 1942 года, создав на Туапсинском направлении сильную группировку, немецко-фашистские войска предприняли попытку прорваться к побережью Черного моря. На перевалах и в глубоких ущельях Главного Кавказского хребта завязались ожесточенные бои. Многоголосым эхом отдавался в горах грохот сражений.

Теснимый гитлеровскими егерями, в извилистое, огражденное огромными скалами ущелье с бурным потоком внизу отступил небольшой отряд красноармейцев и краснофлотцев. Им нужно было пристанище, чтобы немного отдохнуть, набраться сил. Отряд состоял из остатков медсанбата и горстки бойцов, потерявших связь со своими подразделениями. Командование принял молодой военный врач Борис Лаптев. Он шагал, держась рукой за переднюю повозку, и время от времени оглядывался назад на двигающуюся следом колонну.

Смеркалось. В ущелье, словно в гигантской трубе, гудел ветер, было сыро, промозгло.

Военврач — плечистый русоволосый парень лет двадцати пяти — остановился у края небольшой площадки. К нему тотчас подошли военфельдшер Антонина Петряева, старшина второй статьи Петр Буряк и сержант Иван Оскольцев — весь командный состав отряда.

— Люди и кони обессилели, — хриплым простуженным голосом сказал моряк. — Надо объявить привал.

Он снял мичманку и осторожно отряхнул с нее высохшую грязь.

— Может, еще пройдем? — возразил ему Оскольцев, курносый приземистый крепыш с выправкой кадрового бойца. — Егеря, как волки, идут по следу.

— А вы что думаете, военфельдшер? — спросил Лаптев у девушки.

Военврач не увидел, а скорее угадал мучительную просьбу, написанную на ее осунувшемся лице. Ему стало жаль ее.

— Ладно, будем располагаться на отдых, — решительно сказал он. — Товарищ Буряк, пошлите своих ребят разведать, нет ли надежных укрытий для тяжелораненых. Их надо хоть немного обогреть, обязательно накормить горячей пищей, сделать перевязки.

— Есть разведать, товарищ военврач третьего ранга, — козырнул старшина.

— А вы, товарищ Оскольцев, возьмите на себя заботу о лошадях.