«Одинокая роза»

Одинокая роза Вступление к теме Плыву на остров Пасхи, на мираж,пресытившись дверями и дворами,разыскивая то, что не терялна этом острове. Похож на колоссухой Январь, чей желтоватый светколышется над побережьем Чили,покамест море не сотрёт его,а я опять отплыл, чтобы приплыть…Там ночь воздвигла статуи своии раскрошила их в своём затворе,чтоб их могло лишь море созерцать.(А я плыву их возместить, воздвигнутьв моём давно потерянном жилище.)Здесь, среди серых наваждений, камня,просторной белизны и голубогодвижения, морской воды и туч,я вновь творю все жизни моей жизни.I. Люди Я, пилигримострова Пасхи, чудак кабальеро,прибыл сюда, молочу в ворота безмолвья,ещё один из принесенных ветром,из тех, что одним махом перепрыгивают через море,и вот я здесь, как другие напыщенные пилигримы,которые на английском подкармливают руины,выдающиеся сотрапезники туризма, вроде Синдбадаи Христофора, чьи открытья равнысчёту в баре.Разумеется, давно поконченос пятимачтовыми парусниками и червивою солониной,с выцветшими романами о затмении мореходов,отныне мы перемещаемся в огромных алюминиевых гусынях,сидим рядком, потягиваем разную горечь,вереницей — брюшко за брюшком — идём на посадку.II. Люди Это правда вступления. К чёрту романтикуи все тонкости отчуждения — ничемя не отличаюсь от учительницы из Колумбии,от члена клуба «Ротари» из Филадельфии,от коммерсанта из Пайсанду, которыйприкопил деньжат, чтобы приехать сюда.Из разных кварталов, из непохожих наречиймы причаливаем к Тишине.III. Остров Древняя Рапа Нуи, безголосая родина,ради всего святого, прости болтунов земли,мы съехались отовсюду, чтобы плевать в твою лаву,прибыли, начинённые разногласиями, кровью,слёзами, пищеварением, персиками и войнами,маленькие хороводы недругов, с улыбкамиханжей, соединённые пасьянсом небана столе твоей тишины.Снова мы прибыли, чтобы тебя марать.Сперва я приветствую кратер, Рану Рараку,его веки из ила, зелёные старые губы,он широк, высокие стены замыкают его кольцом,но на дне обитает вода, жалкая чёрная жижица,которая сообщается со смертью, — вода живёт,скрытная, как лениво-дремлющая игуана.Я, подмастерье вулканов, сызмальства зналалые языки Аконкагуа,огненную рвоту хриплого Тронадора,в ужасных ночах я видел, как с Вильярикискатывалось испепеляющее коров пламя,лавина, обращающая в угли дома и деревья,треск, который валил в костёр скалы.Но если бы детство поместило меня сюда,в этот вулкан, умерший тысячу лет назад,в Рану Рараку, пуп смерти,