«Сочинения»

1960 год x x x

И. Кохановскому

Тебе б филфак был лучшим местом: Живешь ты с рифмой очень дружно. Пиши ты ямбом, анапестом, А амфибрахием — не нужно! Сорок девять дней Суров же ты, климат охотский, — Уже третий день ураган. Встает у руля сам Крючковский, На отдых — Федотов Иван. Стихия реветь продолжала — И Тихий шумел океан. Зиганшин стоял у штурвала И глаз ни на миг не смыкал. Суровей, ужасней лишенья, Ни лодки не видно, ни зги, — И принято было решенье — И начали есть сапоги. Последнюю съели картошку, Взглянули друг другу в глаза… Когда ел Поплавский гармошку, Крутая скатилась слеза. Доедена банка консервов И суп из картошки одной, — Все меньше здоровья и нервов, Все больше желанье домой. Сердца продолжали работу, Но реже становится стук, Спокойный, но слабый Федотов Глотал предпоследний каблук. Лежали все четверо в лежку, Ни лодки, ни крошки вокруг, Зиганшин скрутил козью ножку Слабевшими пальцами рук. На службе он воин заправский, И штурман заправский он тут. Зиганшин, Крючковский, Поплавский Под палубой песни поют. Зиганшин крепился, держался, Бодрил, сам был бледный, как тень, И то, что сказать собирался, Сказал лишь на следующий день. «Друзья!..» Через час: «Дорогие!..» "Ребята! — Еще через час. — Ведь нас не сломила стихия, Так голод ли сломит ли нас! Забудем про пищу — чего там! — А вспомним про наших солдат…" "Узнать бы, — стал бредить Федотов, — Что у нас в части едят". И вдруг: не мираж ли, не миф ли — Какое-то судно идет! К биноклю все сразу приникли, А с судна летит вертолет. …Окончены все переплеты — Вновь служат, — что, взял, океан?! — Крючковский, Поплавский, Федотов, А с ними Зиганшин Асхан. Педагогу

Е. Ф. Саричевой

Вы обращались с нами строго, Порою так, что не дыши, Но ведь за строгостью так много Большой и преданной души. Вы научили нас, молчащих, Хотя бы сносно говорить, Но слов не хватит настоящих, Чтоб Вас за все благодарить. x x x