«Стихи из романов и повестей»

Вадим Сергеевич Шефнер Стихи из романов и повестей

Из повести «Счастливый неудачник» (1962–1964)

Упал я с карниза, Плохие дела! Зачем ты мне, Лиза, Ту маску дала! Возможен, возможен Летальный исход, А может быть, стану Совсем идиот. Красивая Муся, Тебя я люблю, Клянуся, клянуся, Мышей истреблю! О ты, учебная старуха, Самодержавная змея! Зачем ты дергаешь за ухо, Зачем ты мучаешь меня? Ты пистолета не имеешь, Песочных нет часов с тобой, И ты детей учить не смеешь, Творя убийство и разбой! Сшили скотине Пальто на ватине. Что б мы делали на свете Без картофельной муки, — Мы б рыдали, будто дети, Гасли, будто огоньки. Мы б компотов не имели, Не едали б киселей. С картмукою, в самом деле, Нам живется веселей.

Мой санфаянс

О фаянс, белизной ослепляющий взор, на тебя я с волненьем гляжу! За тебя я с улыбкой пойду на костер, о тебе свои песни сложу! Пусть другие впадают в лирический транс, наблюдая сверкание льдин, — Я же знаю одно: санитарный фаянс человечеству необходим!

Из повести «Девушка у обрыва» (1965)

Я — всего лишь агрегат, Не причина бед. Бедный МОПС не виноват, Если плох поэт. Поэт! Ты юноша, иль дева, Иль старый деятель стиха, — Не бей меня в порыве гнева, Да будет скорбь твоя тиха! Стихи — сплошная вата, рифмовка слабовата, Читать их трудновато, жалею вас, как брата. Стихи рациональны, не эмоциональны, Отнюдь не гениальны, а выводы печальны. Шепну вам осторожно: печатать их не можно, Читатель нынче строгий, а стих у вас убогий. Творить вы не бросайте, но классиков читайте… …Поэма «Водопой» суха, и нет в ней музыки стиха; Она уныла и длинна, отсутствует в ней глубина; Я очень уважаю вас, но мал в поэме слов запас, В ней образов удачных нет, хоть вы талантливый Поэт. С печалью МАВРА вам вернет раздумий ваших мудрый плод, В печать поэма не пойдет, но вас в грядущем слава ждет…

Из повести «Запоздалый стрелок, или Крылья провинциала» (1967)

Сегодня на северном склоне оврага, Где ивы обветренный ствол, Где солнце, и снег, и подснежная влага, Цветок долгожданный расцвел. Стоит он над снегом, над жухлой травою, От света и воздуха пьян. С утра над бедовой его головою Клубится весенний туман. Могла бы нагнуться, могла бы сорвать я — Но он лишь один на снегу. Он ждет не меня, он ждет своих братьев — Сорвать я его не могу. Наши мальчики хвалены Прежде перли в институт, А теперя в почтальоны Просто-напросто идут! Несмотря на все усилья, Не качусь, а падаю. Не колеса здесь, а крылья Почтальонам надобны! Пастух Мефодьич! Доярка Маша! Я с вами дружбе сердечной рад! За яровые поднимем чаши, За полноценный суперфосфат! Споем и спляшем! Эван! Эвоэ! В экстазе выпьем артелью всей За все комбайны, за все удои, За яйценоскость родных гусей! Над тайгой лечу зеленой, Что мне ямы, впадины, — Потому как почтальону Нынче крылья дадены! И жена и я довольны — Уменьшается расход. Ящик антиалкогольный Наши деньги бережет. И горжусь я без рисовки Изобретеньем своим: Этот ящ. в командировке И в быту незаменим. Не пожалев труда-терпенья, Я вашу выполнил мечту, Я изобрел изобретенье, Необходимое в быту! Пусть замыканием коротким Все уничтожится дотла, Сгорит весь дом, сгорит проводка, Но будет пробочка цела! Пять литров микстуры моей Ты выпей приемом единым — И станешь быка здоровей, И будешь всегда невредимым. Ни выходки женских особ, Ни вирусов хищная стая Тебя не загонят во гроб — Живи, веселясь и блистая! Я ныне возноситься волен В пределы листьев и стрижей, В мир обветшалых колоколен И крупноблочных этажей. Но Человек стремится к звездам В порыве исполинских сил — Увы, он крылья слишком поздно Моей рукой осуществил. И облетает позолота С нежданно сбывшегося сна. И радость моего полета Раздумьями омрачена. В пыли на земле я ишачил, Всю жизнь от бескрылья страдал. Явился товарищ Лежачий — И легкие крылья мне дал. И мне впереди замаячил Крылатого солнца рассвет. Веди ж нас, товарищ Лежачий, Дорогой научных побед! Других ты любила, а мною бросалась — А я ж неплохой человек, — И в сердце моем голубая усталость, Тобой я обманут навек. Я в лес ухожу, тебе больше не веря, Грустя на осенний мотив… Примите ж меня, всевозможные звери, В бесхитростный свой коллектив! Встав по бу-бу-будильнику, Я иду к холодильнику, Открываю бе-белую дверь, Вынимаю я пробочку, Наливаю сто-стопочку — Догадайтесь, что будет теперь? И с благо-го-говением, Окрыленный мгновением, Я напиток к устам подношу… Выпью влагу жемчужную — И статью ну-ну-нужную Я о крыльях пишу-шу-шу-шу. Эх вы, крылья мои, крылья, Крылья легкие мои, Вы летите без усилья, Как летают соловьи! Вы летите легкой тенью Через поле, через лес, Чтобы слава Заведенья Возрастала до небес. Мы свершим свои задачи, Высь нас манит и зовет, — Ведь недаром сам Лежачий Возглавляет наш полет! Посетила Муза Члена профсоюза, И стихи сложил он о своей тоске, Ты меня, Людмила, Без ножа убила — Ты с другим холила вечером к реке. В лес пойду зеленый, Встану я под кленом, Выберу я крепкий, качественный сук… Есть веревка, мыло… Прощевай, Людмила!.. Зарыдают лоси, загрустит барсук. Спасибо тебе, о Лежачий, Спасибо — из сельской глуши! Трудился ты с полной отдачей — И крылья твои хороши!.. Дух несется коньячий От тебя за версту, Ты, товарищ Лежачий, Разложился в быту! Ты давно мной опознан Как погасший маяк, Прихлебатель обозный, Крыльев яростный враг. Ты убог и ничтожен И в головушке — муть. Нам с тобой невозможен Общий правильный путь. Путь наш — к крыльям и славе, Ты же — вон со двора! Сам Несклонный возглавил Заведенье!.. Ура! Другая с другим по тропинке другой Навстречу рассвету идут. В зеленой тиши, за листвою тугой Другие им птицы поют. Мы спим, не считая веков и минут, Над нами не будет суда. Дремотные травы над нами встают, Над нами гудят города. Но в давние годы весенний рассвет Мы тоже встречали вдвоем, И пусть для иных в этом логики нет, Но мы никогда не умрем.

Из повести «Круглая тайна» (1970)

Живи, дитя природы, Будь весел и здоров, И кушай бутерброды На грани двух миров. Я верховный сдаватель бутылок, И несбывшийся юный поэт. Положи мне ладонь на затылок. И почувствуй горячий привет! В управлении винтреста Я работал день за днем, Но отчислен я от места, И душа горит огнем. Не дари мне канареек, Чутких слов не говори, Три рубля ноль семь копеек Ты мне срочно подари! Небесный ангел симпатичный Имелся в небе голубом, Имел оценку на «отлично» В моральном смысле и любом. Он стал объектом материальным, Женой мне стал. О, счастлив я… Счастье близко! Счастье близко! Есть коньяк болгарский «плиска»! Если к другу чувства пылки, Выбей чек на три бутылки. Змеям здесь не будет места У семейного огня. Ты подослан из винтреста, Чтобы спаивать меня. Вежлив будь везде: в кино, В доме, у прилавка, Если даже пьешь вино — На людей не гавкай! И у милой на груди, И в часы свершений Всюду вежливость блюди Ты без нарушений! Мы тебе не куропатки, Путь наш трезвый и прямой. Забирай свои монатки — И уматывай домой!

Из повести «Миллион в поте лица» (1971)

Дьявол мыло изобрел, изобрел, изобрел, Человечество подвел! Ох, подвел! Ох, подвел! Мы без мыла проживем! Проживем! Проживем! Сатану переживем! Факт или не факт? Мы — не дьявола улов, не улов, не улов! Проживем мы без мылов, без мылов, без мылов! Удавы, удавы, спешите куда вы? Удавы, скажите, куда вы спешите? Езжайте, удавы, не дальше Виндавы, В пути не грешите, с дороги пишите! Сестрица госпитальная, Печальная, печальная, Любовь моя кристальная, Прощальная, прощальная

Из повести «Когда я был русалкой» (1974)

Пойду я ночью в зоосад, Ключ подберу от барсенала, Всех барсов выпущу, барсят — И поведу их вдоль канала, Чтоб ты любовь мою поняла. Как русалка, ты плаваешь в море стихов, Гениальный поэт-консультант! Ты поймешь и услышишь мой творческий зов, И во мне ты откроешь талант! Раскудахтались мрачно филины, Потемнела морская даль, В мозговые мои извилины Заползла гадюка-печаль. Собака сторожила гладиолусы, Маячило ей счастье впереди, И ветер на собаке гладил волосы И ей шептал: «С надеждой вдаль гляди!» Но грянул град, помялись гладиолусы, Их качественность снижена была. Собака взвыла ненормальным голосом — И умерла!

Из романа «Лачуга должника» (1977)

Зайцу молвила медведица: Разрешите присоседиться? Лишай стригущий, бреющий полет… В чем сходство их? В движении вперед. И ты, приятель, брей или стриги, — Но отступать от цели не моги! Не в соборе кафедральном Венчан я на склоне дня, — С хрупким уровнем моральным Есть подружки у меня! Умрешь — и вот не надо бриться, Не надо застилать кровать, В НИИ не надо торопиться, Долгов не надо отдавать! На чудеса лес уповал, Но начался лесоповал. Она, забыв девичью честь, С себя скидает все, что есть! Поверь в счастливую звезду, Цветок в петлицу вдень — Пусть для тебя, хоть раз в году, Настанет банный день! Хочешь стать барабулькой, Славной рыбкой морской — Утопай и не булькай, Распрощайся с тоской! Одни судьбу несут, как флаг, Другие тащат, как рюкзак. Чья ноша легче — впереди, Чья потяжелей — позади. Вы Вечность по черепу двиньте, Клянуся, в ней радости нет: Слепой лаборант в лабиринте Блуждает три тысячи лет! Не верь в романы и рассказы, А верь, в что видят твои глазы! Насколько я, граждане, понял, Для радости нету причин, Поскольку мы, граждане, тонем Во тьме океанских пучин. Должник из дому уезжает — Его никто не провожает. Мы на небо отбываем Не такси и не трамваем, — Выпьем стопку коньяка И взовьемся в облака! В полете свою проверяя судьбу, Два парня стоят в вертикальном гробу. Какие дьяволы и боги К нам ринутся из темноты Там, где кончаются дороги И обрываются мосты? Скажи мне, на какого пса Дались нам эти небеса?.. Средь множества иных миров Есть, может, и такой, Где кот идет с вязанкой дров Над бездною морской. Друг-желудок просит пищи, В нем танцует аппетит, В нем голодный ветер свищет И кишками шелестит! На пивном заводе «Бавария» В эту ночь случилась авария. Прекрасное, увы, недолговечно, — Живучи лишь обиды и увечья. Подойдет к тебе старуха, В ад потащит или в рай — Ты пред ней не падай духом, Веселее помирай! Их не разогнать хворостиной, Их дружба — как прочный алмаз: На похороны, на крестины Друг к другу ходили не раз. Судьба, как слепой пулеметчик, Строчит — и не знает куда, — И чьих-то денечков и ночек Кончается вдруг череда. То я в храме, то я в яме, То в полете, то в болоте, То гуляю в ресторане, То сгибаюсь в рог бараний. Нетрезвый провизор смотрел телевизор, А после, взволнован до слез, Кому-то в бокале цианистый калий Заместо микстуры поднес. От бога осталась нам шкура, Осталась остистая готика, Соборная архитектура, Строительная экзотика. Жизни нет, счастья нет, Кубок жизни допит, — Терапевт-торопевт На тот свет торопит. Все смеются очень мило, Всех вино объединило, У Христа и у Иуды Расширяются сосуды. Страшный сон увидел дед: К чаю не дали конфет! На творческое совещание Спешил поэт, ища друзей, — Но там услышал сов вещание И гоготание гусей. Ты жизнь свою разлиновал На тридцать лет вперед, Но налетел девятый вал — И все наоборот. О смерть, бессмертная паскуда, Непобедимая беда! Из рая, из земного чуда, Людей ты гонишь в никуда!.. Пил он пиво со стараньем, Пил он водку и вино — На лице его бараньем Было все отражено. Жена муженька до петли довела, — Петля эта, к счастью, трамвайной была. Детишек радуя до слез, Являлся в гости Дед Мороз. Его орудием труда Была седая борода. Болят печенки, болят и кишки, — Ах, что наделала мальчишки! Болят все кишки, болят печенки, — Ах, что наделали девчонки! Любовь росла и крепла, Взмывала в облака, — Но от огня до пепла Дорожка коротка. Рыбий жир вина полезней, Пей без мин трагических, Он спасет от всех болезней, Кроме венерических. Есть улыбки — как награды, Хоть от радости пляши; Есть убийственные взгляды — Артиллерия души. У критиков — дубовый вкус, А ты стоишь, как Иисус, И слышишь — пень толкует с пнем: «Распнем, распнем его, распнем!» Вы гадаете, вы ждете, Будет эдак или так… Шар земной застыл в полете, Как подброшенный пятак. Устав сидеть на шатком троне, Разбив торжественный бокал, Король в пластмассовой короне, Кряхтя, садится в самосвал. Безалкогольные напитки На стол поставила жена, И муж, при виде этой пытки, Вскричал: «Изыди, Сатана!» Тот, кто твердое принял решенье, Не подвластен любовной тоске, И, простив себе все прегрешенья, Он шагает вперед налегке! Талантами не обладая, С копыт не стряхивая грязь, При жизни ты, свинья младая, В бессмертье лихо вознеслась! Человек был наг рожден, Жил без интереса, — А теперь он награжден Радостью прогресса! Все проспекты и бездорожья, Все луга, и поля, и лес, Вся природа — твое подножье, Ты — царица земных чудес! Бык больше не пойдет на луг, В быка добавлен перец, лук… Я ем убитого быка — Ведь я еще живой пока! Не выполнив плана по ловле мышей, К русалкам отправился кот, — И ветер, рыдая среди камышей, Поэта к работе зовет! Человек ты, или ангел, Или нильский крокодил — Мне плевать, в каком ты ранге, Лишь бы в гости не ходил. На правах живого классика Подремлю еще полчасика; На правах живого гения Буду спать без пробуждения. Звук ножниц и ножей Ты слышишь в слове «жисть». Чтоб не было хужей — Ты с водкой раздружись! У двуногого двустволка, Он убьет и лань, и волка, Он убьет любую птицу, Чтоб не смела шевелиться. Есть молчание согласья, Праздничная тишина; Есть молчанье поопасней, Есть молчание — война. На кладбище загадочный уют, Здесь каждый метр навеки кем-то занят. Живые знали, что они умрут, Но мертвые, что умерли, — не знают. От сочувствия рыдая, Отказавшись от конфет, Челюстей не покладая, Кушал друга людоед. Нацепили на быка Золотой венок, — Только все же молока Выдать он не мог. Прилетели различные птички, Стали чаще ходить электрички — Это, детки, весна настает, И поэт вам об этом поет! Улетели различные птички, Стали реже ходить электрички, — Ты припас ли, родимый совхоз, Для буренушек сочный силос? Все это кончается просто — Не взлетом в небесную высь, А сонным молчаньем погоста, Где травы корнями сплелись. Везде — в трамвае, в санатории, Среди гостей, среди родни, На суше и на акватории Моральный уровень храни! Поброжено, похожено, Поискано, порыскано; А песня-то — не сложена, А счастье — не отыскано. Умереть бы, не веря в прогнозы, Второпях не расчухав беду, — Так столкнувшиеся паровозы Умирают на полном ходу. Если в доме ты чинишь проводку — И про пиво забудь, и про водку! Друг не со зла порой обидит нас — И другом быть перестает тотчас; Но как легко прощаем мы друзьям Обиды, причиненные не нам! У лисицы красота Начинается с хвоста, — А у девушек она На лице отражена. Жизнь струилась твоя, как касторка, — Я со скукой тебя раздружу, Восьмицветное знамя восторга Над судьбою твоей водружу! Шагая по шпалам, не будь бессердечным, Будь добрым, будь мальчиком-пай, — Дорогу экспрессам попутным и встречным Из вежливости уступай! Ни в саду, ни на пляже, Ни на горке крутой — Мы не встретимся даже За могильной плитой. Кто часто присягает, Клянясь до хрипоты, — При случае сигает В ближайшие кусты. Пред жгучей жаждой опохмелки Все остальные чувства — мелки! Опорожнена посуда — Началось земное чудо! Ты с изящною женою Дремлешь, баловень толпы, — А со мною, а со мною Делят ложе лишь клопы. Не забудь, что ты не Пушкин, И не лезь тягаться с ним, — Кирпичом по черепушке Мы тебя благословим! Заявляйтесь в мой дом поскорее, И с собой приносите дары; Гастрономия и бакалея — Две любимые мною сестры! Мирно текла деловая беседа, Пахло ромашками с луга… Два людоеда в процессе обеда Дружески съели друг друга. Однажды некий людоед, Купив себе велосипед, Стал равным в скорости коню, Но изменить не смог меню. Без мудрой помощи врача Жизнь догорает, как свеча. Но если врач поможет ей — Сиять ей много, много дней! Кот поклялся не пить молока, С белым змием бороться решил, Но задача была нелегка — И опять он, опять согрешил. Сказал я старику закатных лет: «Ты много спишь, соннолюбивый дед!» Потягиваясь, мне ответил он: «Я тренируюсь. Близок вечный сон». Не бойся того, что случилось когда-то, — Гораздо опаснее свежая дата! Не щадя своих усилий, Отдыхает кот Василий. Дни и ночи напролет На диване дремлет кот. Один поставлен к стеночке, Другой снимает пеночки. Хоть и далек кладбищенский уют, Но годы-гады знать себя дают! Нужно нюх иметь собачий И забиться в уголок, — А иначе, а иначе Попадете в некролог. Торопились в санаторий, А попали в крематорий. Медведь лежит в берлоге, Подводит он итоги. Мы друг друженьку излечим Без врачей и докторов, И веселье обеспечим Средь неведомых миров! Без коньяка Жизнь нелегка, А с коньяком — Жизнь кувырком! Ничего не сбылось, что хотелось, Сам себе я был вор и палач — По копейкам растрачена зрелость На покупку случайных удач. Навек, навек умолк поэт, Дорожный бросив посох; В его молчании — ответ На тысячи вопросов. Зачем, зубодер распроклятый, Мучительный тянешь момент?! Тебе, стоматолог, сто матов Измученный шлет пациент! Если гладко все в начале — Не спеши на пироги, Ибо ждут тебя печали И стервозные враги. В порт мы вовремя прибыли, Мы доставили груз, А дождемся ли прибыли — Утверждать не берусь. Никогда не забуду Чей-то мудрый совет: Жди опасности всюду, Где опасности нет. Бог спросил у Сатаны, Не предвидится ль войны. Сатана ему в ответ: «Либо будет, либо нет». Эх, вахтенный, не спишь ли ты? Скорей расстанься с ленью! Под килем кильки иль киты — Ответь без промедленья! Чтоб не поддаться панике, Не всякой верь механике. Встретишь волка или гада — Докладать о том не надо Ни начальству, ни невесте — Им нужны благие вести! Нас к домашним пенатам Не притянешь канатом! Топочут дни, как пьяные слоны, Транжирит жизнь свои грома и молнии, — А мне б сейчас стаканчик тишины, Бокал молчанья, стопочку безмолвия… Гора не сходится с горой, Но жизнь свершает круг, — И старый недруг нам порой Милей, чем новый друг. А в случае неявки Поставлю вам пиявки. Бедным — плохо, богатым — хуже, Им в достатке радости нет: Кто не знал темноты и стужи, Что тому и тепло, и свет! Неприкрытую красотку Видел мальчик у дверей — И моральную чесотку Заимел в душе своей. Искусственные челюсти Невыразимой прелести. Тот, кто живет, судьбой искусанный, Того не охмурить уютом, — Он не по злату, а по мусору Вернее жизнь узнает чью-то. Эй вы, волки с барахолки, Спекулянты-маклаки, Жизнь ударит вас по холке И подденет на штыки! Ах, что там бой, походный строй И посвист вражьих стрел, — Приходит худшее порой Для тех, кто уцелел. Овчарка жила у зубного врача — И всех пациентов кусала, рыча, — Но к боли той был равнодушен больной, Поскольку боялся он боли иной. Клаустрофобке, деве молодой, Агорафоб в любви признался раз, А та в ответ: «Союз грозит бедой, Нужны пространства разные для нас!» Людоед, перейдя на картофель, Исхудал от нехватки жиров — И его заострившийся профиль Агрессивен вдруг стал и суров. Даже чувство состраданья, Даже адский непокой От принятия питанья Не отучат род людской. Волк ведет разведку воем — Не откликнется ль волчица. Человек в разведке боем Должен истины добиться! Свинья молодая сказала, рыдая: «К чему мне запас пищевой! Я кушаю много, а в сердце тревога — Останусь ли завтра живой?» Что со мною творится — Я и сам не пойму: Я б уснул, да не спится, Все не спится уму. У людоеда душа болит, На сердце печаль-досада: Придется опять кого-то убить — Ведь жить-то все-таки надо. Подбежал к нему подонок, Разрыдался, как ребенок: «Просто так, просто так Дай мне денег на коньяк!» Нам у вас учиться надо, Облака и журавли, — Все, чего не сыщешь рядом, Обозначится вдали. Если б знал Колумб заранее, Что откроет Новый Свет, — Заявил бы на собрании, Что в отплытье смысла нет. В душе его таится грех, Совсем неведомый для всех; Но в том, в чем все его винят, Ни капли он не виноват. Пробившись к небу сквозь каменья, Не зная хворей и простуд, Седые лилии забвенья Над неизвестностью цветут. Будь всегда себе министром, Думай мудро, думай быстро, Чтобы творческие мысли В голове твоей не кисли. Что страшит — того не бойся, Не петляй туды-сюды, — Лучше ты щитом прикройся От неведомой беды! В чьей-то памяти нестрогой Страх такое место занял, Что легла его дорога, Тропки все перегрызая. Я в темных поисках тону, Напрасно голову ломая, — Как подобрать слова к тому, Чего не выразишь словами. Не трожьте животных, ребята, — Они симпатичный народ; Людье пред зверьем виновато На сто поколений вперед. Ах, чего ж вы мне понаделали, Ах, чего ж вы мне нагадали!.. Утешайте меня неделями, Утешайте меня годами! То, над чем бились большие умы, Стало опасней грозы и чумы. Любит смерть нагрянуть с тыла, Перед ней бессилен блат. Если жизнь тебе постыла — Становись в последний ряд. Проходимец или сэр вы, Каннибал иль Ганнибал, — Нужно всем иметь консервы, Чтоб никто не погибал! Чудес вокруг — хоть пруд пруди, И нам от них не худо, — Но может вдруг произойти Чудовищное чудо. Шпион гуляет по стене На вертикальной простыне. К концу сеанса будет он Развенчан и разоблачен! Ночь напролет молился инок, А утром вынул он набор Порнографических картинок — И стал разглядывать в упор. Минувшие беды, что были в былом, Забудь, в рядовые разжалуй. Грядущие беды идут напролом, Они поопасней, пожалуй! Где глубина всего по грудь И очень близок берег, Там тоже может утонуть Тот, кто в себя не верит. Тони, Людочки, Марины, Вам до дому не пора ль? Не глазейте на витрины, А боритесь за мораль! Забыв, что очередь Адам К познанью первым занял, Идем мы по его следам, Куда — не зная сами. Легковерная корова Сквозь забор шепнула льву: «Завтра в пять минут второго Я приду на рандеву». Дальних родственников бойся Пуще тигров и волков, — Взвейся в небо, в землю вройся, Чтоб не слышать их звонков! Медицинские мучения Нам нужны для излечения! Медицинское светило Утопает в похвалах, — А больного ждет могила, Ибо так судил Аллах. Днем приводит он блондинок На интимный поединок, А чуть ночь — к нему брюнетки Мчатся, будто вагонетки. Отъезжу свое, отышачу, Дождусь расставального дня — В низине под квак лягушачий Друзья похоронят меня. Взгрустнув о молодости ранней, На склоне лет рванешься ты Из ада сбывшихся желаний В рай неисполненной мечты. Где чего-то слишком мало — Жди серьезного провала. Где чего-то слишком много — Жди плачевного итога. Неизвестно, что в будущем будет, Но поставьте вопрос на попа, И случайность сама вас рассудит: Ведь лахудра-судьба — не слепа! Браток, учти для ясности, Планируя судьбу, Что в полной безопасности Ты будешь лишь в гробу. Радость скачет глупой кошкой Через тысячи преград, А преграды уничтожь-ка — Ничему не будешь рад. Жизнь состоит из деяний и пауз, Смена событий порой незаметна, — Но тосковавший в безветрии парус Все же дождется счастливого ветра! Плыви из чуда в чудо Сквозь бури и года, А если будет худо — Так это не беда! Вы «Колю» нигде не ищите, Могилка его глубока. В шалмане его помяните, Хватимши стакан молока.

Из повести «Записки зубовладельца» (1978)

Не прочь бы выпить, братцы, я, Да денежки нужны, — Но, ах, организации Мне денег не должны! Чтоб угостить приятеля, Мне денежки нужны, Меж тем как предприятия Мне денег не должны!

Из повести «Отметатель невзгод, или Сампо XX века» (1982)

Вдалеке от льдов угрюмых И от тундровых болот, В самом сердце Каракумов Неоягель расцветет! Отрицательных явлений Там не будет никогда, Будут северных оленей Там разгуливать стада! Да-да!

Из повести «Рай на взрывчатке» (1983)

Его полезные деянья Я воспеваю, как Гомер, И говорю, сдержав рыданья, Что буду брать с него пример!

Из романа «Имя для птицы, или Чаепитие на желтой веранде» (1983)

Медведь лежит в берлоге, Подводит он итоги. Девица разевает рот — Певица за нее споет.

Из повести «Небесный подкидыш: исповедь трусоватого храбреца» (1991)

Я в славе вываляюсь весь, Когда придет мой час, — Но слава ждет меня не здесь, Тут ни при чем Пегас. Всегда и всюду действуй честно, И сам штурмуй любой редут. Ни блат земной, ни блат небесный К добру тебя не приведут! Хотел бы один я дожить на планете, Где нет ни роялей, ни джазов, ни ВИА, Где нет никаких сослуживцев и сплетен, Где ждет меня уединенная вилла! Есть и для скромности предел, Не скромничай до одури, — Иначе будешь не у дел, Зачислен будешь в лодыри. Играя девушку влюбленную, Надев роскошный сарафан, Старушка — дама пенсионная, Кряхтя, вползает на экран. Стихи писал я смело, Имел отважный вид, — Но стал бледнее мела, Узнав, что буду бит.

Моему сослуживцу

Ты — мой сослуживец, однако Скажу тебе честно, как друг: Ты — Сволоч без мягкого знака, Ты — Олух, Лопух и Бамбук! Ты — Хам, Губошлеп, Забуддыга, Нахлебник, Кретин, Обормот, Обжора, Бесстыдник, Ханыга, Растратчик, Раззява, Банкрот! Ты — Трус, Паникер, Проходимец, Прохвост, Лихоимец, Злодей, Обманщик, Стяжатель, Мздоимец, Ловчила, Лентяй, Прохиндей! Ты — Лжец, Анонимщик, Иуда, Фарцовщик, Охальник, Наглец, Поганец, Подонок, Паскуда, Тупица, Паршивец, Стервец! Ты — Рвач, Пасквилянт, Злопыхатель, Алкаш, Охламон, Остолоп, Пижон, Подхалим, Обыватель, Фигляр, Саботажник, Холоп! Годами молчал я, как рыба, — Но правду поведать пора!.. Скажи мне за это спасибо И в честь мою крикни: УРРРА! Скажу, холостякам назло, Что мне с женою повезло, — Я создал прочную семью, А мог нарваться на змею! Милей мне волки и медведи И разъяренные слоны, Чем те двуногие соседи, Что музыкой, увлечены. Ты будешь греться в сауне, Начальство ублажать, А я уж буду в саване В могилочке лежать. Надо не надо — жми на педали, Так, чтоб другие это видали. Дело — не в деле, дело — в отчете, — Ты у начальства будешь в почете! Если скажут тебе: «Ты — зверь!» — Ты не очень-то в это верь. Ведь и звери имеют ум, — Ты ж, мой друг, совсем — ни бум-бум! Если скажут тебе: «Ты гад!» Похвале этой будь ты рад; Ведь по правде-то, милый друг, Ты зловредней, чем сто гадюк! Пусть мужа ждут враги и вьюги, Пусть путь тревожен и далек — Параметры своей супруги Он должен помнить назубок! Хвала терпенью и покорности, Нрав добрый — это благодать, Но микродолей дамской вздорности Супруга вправе обладать. Мой совет вполне конкретен: Старец ты или жених — Бойся сплетниц, бойся сплетен, Хвост поджав, беги от них! Лучше встретиться с шакалами Иль с разгневанным быком, Чем вино хлестать бокалами, Упиваться коньяком! Я еще живой покуда, Я еще в расцвете лет, А помру — и знать не буду, Что меня на свете нет. Не хороните раньше времени Того, чья воля не слаба, Кого булыжником по темени Еще не трахнула судьба! Ранним утром чашка чаю — Это замечательно! Я без чаю одичаю, Сгину окончательно. Благословляю тишину, Она добра и не угрюма. Я здесь блаженно отдохну, Уйдя от всяческого шума. Я с детства был ушиблен шумом, И с юных лет понятно мне, Что предаваться мудрым думам Возможно только в тишине. Расставшись с Питером, с Невой, Живу, как гость небесный, — Беззвучный и бестеневой, Почти что бестелесный. Друг, не всегда верь своему уму, Но пусть покинет страх твои владенья — Высокий взлет доступен лишь тому, Кто не страшится смертного паденья. Умей помалкивать в тряпицу, К всемирной славе не спеши, Чтоб не свезли тебя в больницу С инфарктом сердца и души. Если ты не любопытен — Оставайся в дураках; Ты не сделаешь открытий, Не прославишься в веках! Ты за добро плати добром, Но все ж, на всякий случай, Не расставайся с топором, Ведь жизнь — как лес дремучий. Он очнулся в темноте, В тесноте, в могиле. Слышит он: уходят те, Что его зарыли… Не станет воров и рвачей, Все будет в избытке, в излишке; Не будет замков и ключей, И только в уборных — задвижки. Все выигрывает храбрый, Все проигрывает трус — Так хватай судьбу за жабры, Восходи на свой Эльбрус! В дебрях одиночества Он проводит ночь; Умирать не хочется, Но и жить — невмочь. Царица склок и королева сплетен, Ходячий склад словесной требухи, Твой лик отныне благостен и светел, Забыты мною все твои грехи! Быть немытым неприлично, Если смерть тебе грозит — Умирай гигиенично, Погружаясь в новый, быт! Пусть за невзгодою — невзгода, Пусть впереди нужда, беда — Душе всего нужней свобода, Все остальное — ерунда! Я вам открою правду, так и быть, И занесу в дальнейшем на бумагу: Порой мы страх должны благодарить За то, что он рождает в нас отвагу. Нас томят недомолвки, неясности, Неизвестность нас сводит с ума, И порой ожиданье опасности Нам страшней, чем опасность сама. Наподобье конфет в цветов, Наподобье колбас различных, Страх бывает разных сортов, — В этом я убедился лично. Взаимопомощь дорога Равно и людям, и зверюгам. Ты от беды спаси врага — И станет он надежным другом. Я знал: ничто не вечно под луной, Теперь я знаю: все на свете схоже — И под чужой луной, под неземной, Для смертного ничто не вечно тоже. Путь к сытости порою жуток, Но кушать хочется — и вот Наш вождь, наш командир — желудок Бесстрашно к цели нас ведет. Ему ответят: «Это бред! Попал безумью в плен ты!» А после, через много лет, Воздвигнут монументы. Расступитесь, прохиндеи, Я великим стать могу — Драгоценные идеи Трепыхаются в мозгу! Кот в подвале встретил мышь, Пригласил ее в Париж. Мышь ответила ему: — Нам парижи ни к чему. Пусть ржут жеребцы и кобылы, Пусть мучает скрипку сосед — Хочу, чтоб душа позабыла Безмолвие дальних планет!

Из повести «Съедобные сны, или Ошибка доброго мудреца» (1993)

Его деяния угасли, И грустный вывод мой таков: Просчеты мудрецов опасней, Чем заблужденья простаков. Неплохо ели наши предки, А нам достались лишь объедки. Но ты нас вывел из пустыни, — И сытость к нам придет отныне! Небесной манной Бог Саваоф Снабдил голодающих в трудный час, — А ты, чтоб каждый был сыт-здоров, Космической пищей питаешь нас! Великий Кормчий (от слова «кормить»!) Ты всем пропитанье сумел добыть, Ты кормишь весь мир, ты — выше богов, Матвей Васильевич Утюгов! Я в Бога не верю, конечно, В святого того старика, Но кто-то незримый и вечный Спланировал все на века. Принять на веру трудно то, Чего нельзя измерить, Но лучше верить в ни во что, Чем ни во что не верить. Матвей, снабженец всей планеты, Спасибо за съестные сны! Мне не нужны теперь буфеты, И рестораны не нужны! Тебя мы славим многократно! Отныне людям навсегда Совсем бесплатно и безблатно Доступна всякая еда! Ты — гордость новых поколений, Ты приобщил нас к чудесам! Благодаря тебе, о гений, Я — сам себе универсам! Утюговка-душечка, Ты — моя кормушечка! Шапка, шапка-милочка, Ты — моя кормилочка! О, друг Матвей! Ты всех людей Избавил от очередей, Хозяек и холостяков Ты спас от кухонных оков! Без всяких денежных затрат И пастила, и шоколад, И окорок, и ананас Доступны каждому из нас! Матвей! С тобою мы горды Высоким качеством еды, На стол нам жаловаться грех: Нормальный стул у нас у всех! Матвей, великий чародей, Живи, купайся в славе, — От кухни, от очередей Ты женщину избавил! От кухонной прозы избавил ты нас, От вилок, тарелок, ножей и дрожжей, От газовых плит, от придирок мужей Навеки, навеки ты женщину спас! Безо всякого стыда Прет деревня в города. Опустели хутора, Заржавели трактора. Очень стал народ ленив, Стало мало хлебных нив. Поглядишь — и там, и тут Травы сорные растут.

Едоку-дураку

Толкнул тебя на путь обманный Сверхгениальный идиот, Прельстив космическою манной Твой скудный ум и твой живот. Ту манну жрешь себе на горе: Тебе, бедняге, невдомек, Что путь ты держишь в крематорий, — На огонек! На огонек! Путь держали мы в светлый терем, А вошли мы в сплошную темень; От космической этой пищи Стали все мы душою нищи; Ожидали свободы духа — Получили бешенство брюха. Гибнет, гибнет змий зеленый, Для него настал капут, Бодрой, дружною колонной Люди к трезвости идут! Стала жизнь светлее снега, Веселись, гуляй, душа, Водка в глотку льется с неба — И не стоит ни гроша! Матвей! Матвей! Печально мне Жить в мире том, где я живу: Муж напивается во сне, А дебоширит наяву. Матвей, ты всех врагов хужей, Ты начал спаивать мужей! Во сне, уйдя в полночный мрак, Они пьют водку и коньяк!

Оглавление

Из повести «Счастливый неудачник» (1962–1964)

Из повести «Девушка у обрыва» (1965)

Из повести «Запоздалый стрелок, или Крылья провинциала» (1967)

Из повести «Круглая тайна» (1970)

Из повести «Миллион в поте лица» (1971)

Из повести «Когда я был русалкой» (1974)

Из романа «Лачуга должника» (1977)

Из повести «Записки зубовладельца» (1978)

Из повести «Отметатель невзгод, или Сампо XX века» (1982)

Из повести «Рай на взрывчатке» (1983)

Из романа «Имя для птицы, или Чаепитие на желтой веранде» (1983)

Из повести «Небесный подкидыш: исповедь трусоватого храбреца» (1991)

Из повести «Съедобные сны, или Ошибка доброго мудреца» (1993)

Реклама на сайте